Глава 8. Новая эпоха

По всему Азероту вспыхивали локальные конфликты между многочисленными фракциями, образовавшимися по окончании Третьей Войны.

Отношения между Альянсом и Ордой ухудшались день ото дня. Бои проходили в стратегически важных местах, таких как Альтеракская долина, Ущелье Боевой Песни, Нагорья Арати, приближая обе фракции к полномасштабной войне.

Но угрозы исходили не только из противостояния Орды и Альянса. В Мулгоре таурены сражались с бандами примитивных перевепрей. В Эльвинском лесу поселения людей страдали от нападений кобольдов и пораженных болезнями диких зверей. В Дуротаре кентавры совершали налеты на земли орков. Кризисы казались бесконечными. Хаос расползался по всем континентам, затрагивая все народы повсеместно, грозя перерасти в катастрофу.

Чего не понимали Орда и Альянс, так это того, что этот всплеск хаоса был отчасти спровоцирован Старыми Богами. Злобные сущности исподволь раздували конфликты между народами. И если вовремя не гасить эти небольшие вспышки, то рано или поздно они станут большим пожаром – яростным пламенем новой, великой Войны!

Но этого не произошло. Дабы сего не случилось, за оружие взялись не легендарные герои прошлых войн. Это сделали обычные жители Азерота. Они выступали в странствия по разным причинам. Кто-то воевал ради приключений или восстановления справедливости. Кто-то жаждал мести и присоединялся к войне против ненавистной фракции. Кто-то сражался за деньги и искал возможности нажиться на войне. Другие устремлялись в бой ради славы - для того, чтобы их имена знал и помнил весь мир. Некоторые пускались в странствия в одиночку, а другие сбивались в могучие гильдии, чтобы вместе противостоять тьме.

На протяжении последующих лет сии выдающиеся чемпионы вершили невозможное, и без них Азерот непременно был бы поглощен злом...

Хотя после смерти адмирала Праудмура остров-крепость Терамор был возвращён под контроль его дочери Джайны, далеко не все её соплеменники разделяли её доброжелательное отношение к оркам Орды. Недовольны были в основном земляки адмирала, прибывшие с его флотом из Кул Тираса и не сражавшиеся у горы Хиджаль плечом к плечу с орками. В довершение всего участились распри между представителями трёх рас, составлявших население Терамора - людьми, дворфами и Высшими эльфами.

Тралл и Джайна пытались сохранять мир, но там и сям вспыхивали мелкие стычки между людьми Терамора и орками Дуротара. В конце концов возмутились гоблины, которым принадлежал единственный нейтральный порт в этом регионе.

Несмотря на трения, Тралл попросил у Джайны помощи в поиске нового места обитания для стада громовых ящеров, которых прогнала с предыдущего места обитания неизвестно кем проводимая вырубка лесов. Джайна намеревалась переправить ящеров в почти необитаемый район Мулгора, но оказалось, что район очень даже населён, и кем!..

Проживала в сиём богами забытом месте не кто иная, как Эйгвинн, мать Медива и бывшая Хранительница Тирисфаля. Оказалось, что, лишив её магии, Медив не позаботился снять с неё заклятие, защищавшее её от старения. За него она и ухватилась, как за ниточку, восстановив с его помощью часть своей силы и телепортировавшись настолько далеко, насколько смогла - в Калимдор. Капля за каплей Эйгвинн копила силы, и двадцать один год ушёл, прежде чем в её распоряжении оказалось достаточно магии, чтобы вернуть Медива в этот мир - как показали предшествовавшие битве у горы Хиджаль события, весьма вовремя. Остаток жизни она рассчитывала провести в одиночестве, в домике с садиком, но, как видно, её надежды на покой не оправдались.

Расследования Эйгвинн и Джайны привели их к источнику трений между Дуротаром и Терамором - демону Змодлору. Хотя в Пылающем Легионе сей демон занимал позицию совершенно незавидную, он умудрился не только восстановить орочий культ Пылающего Клинка, но и внедрить своих агентов в окружение как Тралла, так и Джайны.

Так, Змодлор стоял за спиной Кристоффа, советника Джайны. Сей советник думал, что Тралл - единственный цивилизованный орк во всём Азероте, и стоит ему уйти в мир иной, как орки вернутся к той дикой агрессии, в которой пребывали во время Первой и Второй Войн. Оказавшись на троне Терамора во время отсутствия Джайны, Кристофф распорядился усилить охрану крепости Северного Дозора - и как только приказ был выполнен, советник Тралла Буркс - ещё один тайный агент Змодлора - убедил вождя, что сиё усиление гарнизона является актом агрессии по отношению к Орде, и вызвался лично возглавить армию орков, отправленную к крепости.

Подойдя к крепости Северного Дозора, Буркс предъявил людям ультиматум: либо они сами разрушат крепость и уберутся с этих земель за час, либо будут уничтожены. И план, несомненно, сработал бы, если бы не вмешательство Джайны, которая уже успела вернуться в Терамор и (непреднамеренно) убить Кристоффа. Узнав, что случилось в её отсутствие, Джайна немедленно рассказала обо всём Траллу. Тот, взбесившись от одной мысли о том, что один из его народа вновь попал под влияние Легиона, появился под стенами крепости, когда бессмысленное кровопролитие уже началось.

Быстро остановив битву, Тралл нашёл среди сородичей предателя-советника. Напрасно Буркс уверял, что действовал в интересах Орды - вождь и слушать не стал, а тут же, на месте, размозжил ему череп своим молотом. Джайна же тем временем нашла Змодлора на пике Грозного Тумана и с помощью заклинания, данного ей Эйгвинн, изгнала горе-интригана из этого мира. Надолго ли? Эйгвинн уверила её, что навсегда: Кил'джеден даже времени тратить не станет на его воскрешение...

С тех пор бывшую Хранительницу больше не видели. Поддерживая Джайну во время битвы со Змолдором и его приспешниками-чернокнижниками, Эйгвинн попыталась пожертвовать жизнью, уже в который раз - и в который раз выжила. Лекари Терамора описали строение её тела как "эльфийское". Хотя сама Эйгвинн исчезла бесследно, в свите Джайны обнаружилась странная и немногословная Ночная эльфийка по имени Пайнед. Не под её ли неприметной личиной скрывается женщина, на протяжении пяти столетий бывшая одним из самых могущественных созданий Азерота? Ответ на этот вопрос ведом, пожалуй, лишь ей самой и Джайне...

Вернувшись с полей сражений, Малфарион и Тиранд занялись восстановлением своей опустошенной родины. Постепенно Ночные эльфы начали привыкать к своему смертному существованию, приняв его как неизбежную жертву, принесенную ими во имя изгнания Пылающего Легиона.

Конечно, далеко не все эльфы сумели принять собственные старение и болезни. Друид Фандрал Олений Шлем верил в то, что есть решение. Он предложил посадить новое Мировое Древо - то, что вернет Ночным эльфам бессмертие. Он пробовал предпринять нечто подобное тысячи лет назад, когда посадил Мировое Древо Андрассил. Тогда все закончилось неудачей, но Фандрал умел учиться на своих ошибках. Более того, он чувствовал, что выбора нет и надо действовать.

Малфарион Ярость Бури отверг его план, предупредив друидов, что природа не потерпит столь эгоистичного к ней отношения. Он помнил о первой попытке высадить Мировое Древо. Порча проникла в древо и распространилась по земле, сводя с ума мирных существ. Малфарион и другие друиды были вынуждены срубить древо. С тех пор древо звалось Вордрассил. Его пустой ствол служил напоминанием того, что не стоит заигрывать с силами, с которыми могут справиться только драконы-аспекты.

Это разгневало Фандрала. На его глазах Малфарион отказался предпринять дерзкие шаги, которые могли обеспечить будущее их народа. Фандрал мечтал о том, что можно было бы сделать с восстановленным Мировым Древом, он втайне мечтал воскресить своего сына Вальстанна Оленьего Шлема. Малфарион был препятствием на пути к этой цели.

Однажды ночью, когда Малфарион спал в своем убежище, Фандрал напал на него, погрузил в глубокую кому и запер дух в Изумрудном Сне.

Когда Малфарион не проснулся, друиды начали искать его дух в Изумрудном Сне, но не смогли найти. Поначалу, это не воспринималось, как повод для беспокойства. Малфарион провел тысячелетия в Изумрудном Сне, и после разрушений Третьей Войны очень много должно было быть сделано, чтобы восстановить связь с измерением грез и природой. Было логично предположить, что он посвятил себя этому великому труду.

В отсутствие Малфариона Фандрал Олений Шлем возглавил друидов Круга Кенариуса и привел их в на Темное Побережье, что в северных пределах Калимдора, где они совместными усилиями посадили новое Мировое Древо, что назвали Телдрассил — «Корона Земли». Оно взметнулось над океаном, и его крона была столь же огромна, как остров, коий попирало оно своими корнями. Фандрал все же вынес уроки из своих ошибок, совершенных при посадке Вордрассила. Это Мировое Древо было сияющим, мощным и не подверженным порче. Исполненные надежд, Ночные эльфы построили на его ветвях город — Дарнассус.

Однако решение Фандрала посадить новое Мировое Древо без благословения драконов- аспектов стало ужасной ошибкой. Без их даров Телдрассил подвергся темному влиянию из Изумрудного Кошмара... Из сердца Изумрудного Сна Кошмар достиг Телдрассила и поразил сущность Мирового Древа.

Фандралу пришлось приложить значительные усилия, чтобы скрыть наступление тьмы от других эльфов. С другой стороны им было чем заняться — то тут, то там вспыхивали небольшие конфликты с сатирами и фурболгами. К тому же Орда разбила новый лагерь на юге Ясеневого леса. Те, кто сражался с Ночными эльфами рука об руку против Легиона в Третью Войну, опять стали жестокими врагами.

Доверие ушло, и никто не знал, вернется ли оно.

Жрица Велинда Звездная Песнь, одна из Стражниц, методично очищала Ясеневый и Гибельный леса от демонов, однако не добилась больших успехов в этом начинании, а однажды просто исчезла. Ночные эльфы направили в чащобы Ясеневого леса иную Стражницу, Мелирию Морозную Тень, нисколько не сомневаясь, что Велинда вернется, как только закончит неотложные дела, вынудившие ее отлучиться.

Доподлинно известно, что в Войне Сатиров, начавшейся сразу же по завершении Войны Древних, члены рода Звездной Песни доблестно сражались, а в последнем сражении тетя Велинды, Мел'тандрис, пожертвовала собственной жизнью, чтобы спасти сородичей-калдореи. Но тысячелетия спустя демоны вернулись в Азерот, вторгшись в Гибельный лес. Раненых и умирающих, многих из которых Велинда знала лично и считала близкими друзьями, направляли в Дарнассус. Эльфийка сознавала, что должна оторваться от своих жреческих изысканий и вернуться в Ясеневый лес, дабы принять участие в сражениях нынешней войны... которую, похоже, калдореи проигрывали. Велинда полагала, что необходимо избрать некую новую стратегию, посему истово молилась Элуне, прося богиню просветить ее, каким образом можно надеяться одержать верх над старыми врагами.

Все время, остававшееся у нее перед отправлением в Ясеневый лес, Велинда провела в изысканиях в библиотеке Дарнассуса. Вновь и вновь она возносила молитвы Элуне. И когда времени у нее практически не осталось, получила она ответ на свои молитвы, обнаружила она записи времен Войны Сатиров, говорить в которых о могущественном оружии - Косе Элуны, способной призвать опустошительную силу из Изумрудного Сна. В ту эпоху именно эта сила решила исход конфликта...

Вторжение демонов в Гибельный лес продолжалось; Велинда же вернулась в Ясеневый лес, решив во что бы то ни стало отыскать Косу Элуны. Она вспомнила, что некогда Мел'тандрис рассказывала о великом могущественном артефакте, который передал ей на хранение Малфарион. Возможно, говорила тетушка именно о Косе... Посему Велинда немедленно поспешила в усыпальницу Мел'тандрис, монументальное сооружение которой возводила ее мать. На надгробье тетушки значилось: "Истина - это направляющий Свет".

Элуна благоволила Велинде, ибо в усыпальнице эльфийка действительно обнаружила Косу Элуны! Взяв ее в руки, ощутила она, как истончаются границы пространства и времени, и видение предстало ей: воргены яростно противостоят демоническим лордам Изумрудного Пламени.

Чуть позже открылось, что Велинда возносила молитвы Элуне, моля богиню помочь ей справиться с демонами, и та даровала жрице артефакт - Косу Элуны. С помощью сего могущественного оружия становилось возможным ослабить барьеры времени и пространства. Когда Велинда впервые взяла Косу в руки, ей предстало видение: воргены, люди-волки, сражались с лордами Пылающего Легиона.

Эльфийка поняла, что в том и состоит истинная сила Косы. С помощью ее она призвала в Калимдор с десяток иномировых воргенов и повела их в бой против демонов в Гибельном лесу. Воргены были довольно примитивным народом, однако замечательно координировали свои атаки. Все больше и больше представителей сего народа призывала Велинда в мир. Но спустя некоторое время заметила Стражница, что число воргенов по неведомой причине все продолжает возрастать. Сражения их с демонами продолжались, но Велинда тревожилась, ибо знала, что стая не вернется обратно в тенета Изумрудного Сна, и сама она утрачивает контроль над призванными... А воргены все продолжали прибывать, и ярость их в бою была поистине невероятна. Велинда ужаснулась: во имя Элуны, что она натворила?!.

Приказав воргенам держаться подле усыпальницы Мел'тандрис (приказ, которому твари подчинились), Велинда вернулась в библиотеку Дарнассуса, надеясь найти еще какие-либо сведения о сих созданиях. Однако, безуспешно... Но узнала Стражница, что чародей из Кирин Тора по имени Аругал, ныне пребывающий в крепости Теневой Клык, тоже призывал воргенов в мир. Лишь много позже поняла Велинда, что именно его магические двеомеры ослабили чары, сдерживающие воргенов в Изумрудном Сне, что позволило ей изначально обратиться к ним.

На следующий день Велинда устремилась в порт Ратчет, что в Пустошах, откуда отплыла в Восточные Королевства... и на этом след ее в истории теряется. Скорее всего, эльфийка погибла и Коса Элуны утеряна в тех землях, благо неожиданно в Сумеречном лесу объявилось множество воргенов.

О том, что произошло в действительности, стало известно много позже...

Прибыв в Залив Добычи, Велинда первым делом отправила весть Аругалу с просьбой о встрече. Стражница и помыслить не могла, что Вожак воргенов в Серебряном лесу обрел власть над обезумевшим Аругалом, и жаждет во что бы то ни стало заполучить Косу! Но, помимо самого Вожака, один из его миньонов, Варкас, стремился обрести Косу, дабы вырвать власть у своего господина.

Наряду с тремя подельниками Варкас вознамерился перехватить Косу, дабы не достался артефакт Вожаку. Посему, устроив засаду в Сумеречном лесу, они стали дожидаться прибытия Велинды. Последняя укрылась от преследователей в ближайшем руднике, отчаянно надеясь обнаружить там рудокопов, которые защитят ее... Но Варкас и приспешники его атаковали эльфийку... Слишком поздно осознала она, что противники ее - воргены, и, быть может, магия Косы могла бы вернуть их в Изумрудный Сон.

Варкас набросился на Велинду, выбил факел у нее из руки... Пламя охватило ящики со взрывчаткой, оставленные в шахтах рудокопами... Страшный взрыв унес жизни как Велинды, так и противников ее.

...В последующем воргены стали проклятием Гилнеаса, но некоторые полагают, что в ярость, бушующую в душах их, возможно обуздать. Что до Косы... сей артефакт многие стремятся заполучить, полагая, что может принести он избавление. Но в посмертии Велинда Звездная Песнь осознала истину - ту, которая был известна и Малфариону Ярости Бури, и матери ее, и тете Мел'тандрис: Коса Элуны - артефакт зла, светоч смерти и разрушения... реликвии, существовать которой не должно в этом мире. И истину сию призрак Велинды, остававшийся в разрушенном руднике, стремился донести до тех, кто вознамерится продолжить поиски утраченной ныне нечестивой реликвии...

Долго и славно правил король Вариан Ринн, сын приснопамятного Ллэйна. Ему, как повелителю королевства, было чем гордиться: люди Штормвинда оправились от поражения во Второй Войне за рекордно короткие сроки, а их столица была отстроена вновь, краше и величественнее прежнего.

Третья Война, до неузнаваемости перекроившая карту Лордерона и центрального Калимдора, южные королевства людей и дворфов затронула мало. Перемены заключались разве что в появлении потока беженцев с разорённого севера да в появлении в Штормвинде, ставшем самым населённым городом во всём Азероте, популяции Ночных эльфов после вступления оных в Альянс. Жили в Штормвинде и дворфы, вместе с гномами наладившие быстрый подземный транспорт между своим районом и столицей своего народа, Железной Кузней - хотя в подавляющем большинстве своём население как столицы, так и всего королевства составляли люди. После падения Лордерона Штормвинд претендовал на звание последнего оплота человеческой цивилизации в Азероте, хотя жители Терамора, скорее всего, не соглашались с такими заявлениями...

Не обошлось в возрождённом королевстве, однако, и без смутьянов. Основу Братства Справедливости - так называла себя эта разношёрстная, но весьма многочисленная преступная организация во главе с бывшим архитектором Эдвином ВанКлифом - составили рабочие, которым правящая аристократия Штормвинда отказалась платить за участие в восстановлении города, ссылаясь на недостаток финансов. Изначальной целью Братства была месть, но вскоре благие начинания были забыты, и члены Братства Справедливости стали в большинстве своём ворами, разбойниками или наёмниками.

Сам Эдвин ВанКлиф избрал своей резиденцией заброшенные Мёртвые Шахты в Западное Крае - крайней западной области королевства, ныне перешедшей почти под полный контроль Братства - и стал готовить там некое оружие массового поражения, о мощи которого штормвиндская разведка могла только догадываться. Используя свои связи в высших слоях общества, члены Братства Справедливости ухитрились даже похитить законного короля Вариана, когда он направлялся в Терамор для установления дипломатических отношений с леди Праудмур. И по сей день его местонахождение неизвестно, хотя Джайна и её придворный архимаг Тервош всячески содействуют сыщикам Штормвинда в поисках их пропавшего правителя... Благодаря помощи искателей приключений, им удалось взять под стражу рядового Хенделя, который, по данным разведки Штормвинда, был проведен на борт королевского корабля неким пройдохой из Менетильской Гавани, Слимом, и, быть может, принял самое непосредственное участие в исчезновении Вариана Ринна...

Между тем опустевший трон занял десятилетний сын Вариана, Андуин Ринн (названный, по-видимому, в честь Лотара), хотя большинство его подданных до сих пор пребывает в неведении об этой перемене. Регентами при короле-мальчике стали лорд Болвар Фордрэгон и леди Катрана Престор - впрочем, вокруг личности последней ходили разные тёмные слухи...

Несмотря на попытки новых правителей Штормвинда (и некоторых менее заметных личностей, в первую очередь из тайной службы РШ:7 - Разведки Штромвинда) навести порядок, ситуация в пограничных областях ухудшалась с каждым днём. В Красногорье активизировались орки Чернокамня, а в Сумеречном лесу встала из могил нежить, сдерживаемая лишь немногочисленными добровольцами Ночного Дозора... Военной подмоги из столицы ни в одном из отдалённых городов так и не дождались, и приходилось рассчитывать лишь на свои силы да на редкую помощь путешественников.

В Пыльных Топях Калимдора Братство Справедливости вновь напомнило о себе. Членов этого злокозненного Братства, легко узнаваемых по красным головным повязкам, заметили на побережье к северу от Терамора. Похоже, это выжившие с недавно потерпевшего крушение корабля, но что они делают в Калимдоре, ведь до сих пор активность сей преступной организации рабочих и каменщиков была сосредоточена преимущественно на территории Штормвинда?

Немедленно искатели приключений и стражники Терамора выступили на север, дабы пресечь на корню возможные деструктивные деяния Братства, направленные против их королевства. Взяв в одного из потерпевших крушение преступников и допросив его с пристрастием, герои выяснили, что на корабле перевозили некую "личность, имеющую немалый вес в обществе".

Братство Справедливости расположилось на острове Алказ в опасной близкости от Терамора. Прознав об этом, Джайна Праудмур немедленно приказала наездникам грифонов осмотреть остров с воздуха; быть может, удасться понять, что привело сюда членов сей организации, и, возможно, выяснить, кто эта таинственная личность, о которой преступники так пекутся?

Лазутчики доставили неутешительные вести: пролетая на островом, они разглядели начертанный на земле огромный рунный круг, а также наг и черных драконов. Все указывает на то, что у Браства Справедливости появились новые могущественные союзники, и открывшийся факт заставлял глубоко призадуматься, ведь налицо новый гамбит темных сил.

Улдаман - древний град титанов, погребенный под землею с самой эпохи творения. Лишь сравнительно недавно ведущие раскопки дворфы проникли в этот забытый город, выпустив на свободу созданий, сотворенных в результате неудачного эксперимента титанов - троггов. Легенды гласят, что титаны создали троггов из камня. А когда эксперимент был признан неудачным, титаны предприняли новую попытку, и так родилась раса дворфов. Тайны создания сего народа начертана на Дисках Норганнона - реликвиях титанов, пребывающих в сердце Улдамана. Дворфы Темного Железа предприняли несколько вылазок в твердыню титанов в надежде заполучить Диски для своего повелителя, Рагнароса. Однако каменные стражи города уничтожили всех чужаков, посмевших означиться в пределах Улдамана.

Лишь экспедиции, снаряженной дворфами из Лиги Исследователей, что в Железной Кузне, удалось добиться успеха. Герои, проникнув в чертоги Улдамана, расправились с каменным хранителем Арчедасом... когда перед ними возникло видение гиганта, представившегося Хранителем Преданий Норганнона.

"Приветствую вас", - молвил конструкт. - "Я создан для того, чтобы предоставлять информацию касательно специальной программы Создателей - синтез земельников в мире, известном как Азерот. Я готов предоставить интересующую вас информацию". "Кто такие земельники?" - на всякий случай полюбопытствовали герои, и Хранитель Преданий отвечал: "Земельники - синтезированная раса, разработанная Создателями как одна из первичных рас новой популяции в мире, известном как Азерот. Первичной задачей земельников было оказание помощи Создателям в получении доступа к труднодоступным регионам этого мира. Они - модификация стандартной матрицы подземных созданий, используемой Создателями для заселения других миров. Конструкция данного прототипа вызвала различные аномалии, которые были обнаружены через некоторое время после синтеза".

Переглянувшись, герои вопросили: "Что же такое - "матрица подземных созданий"?" "Это одна из основ синтеза, используемая Создателями для заселения миров", - молвил конструкт. - "Каждая использованная матрица приближает Создателей к их цели. Для Азерота была использована модифицированная версия матрицы подземных созданий с увеличенной стойкостью для получения созданиями возможности проникать в труднодоступные регионы этого мира; земельники - продукт этой модификации. После включения земельников в систему поддержки Создателей, был обнаружен ряд аномалий, возникших по причине высокой враждебности окружающей среды и затронувший их матрицу синтеза".

"Про какие аномалии ты говоришь?" - поинтересовались искатели приключений. "Для ответа на вопрос необходима дополнительная информация о проекте "земельники", - изрек Хранитель Преданий. - "Извлечение информации из базы данных. Пожалуйста, подождите... Чтобы прийти к пониманию аномалий, связанных с земельниками, сначала необходимо осознать то, что представляли из себя земельники изначально. Земельники - эксперимент Создателей по повышению параметра выживаемости у стандартной матрицы подземных созданий. Это было достигнуто с помощью внедрения эластичного фундамента, свойственного для мира, в имеющуюся матрицу".

"Что за эластичный фундамент?" - задали герои следующий вопрос. "Основной материал, используемый для синтеза", - с готовностью отвечал конструкт. - "Для создания земельников Создатели использовали как стандартную основополагающую биомассу, так и вещество, находящееся под корой поверхности Азерота - горные ткани. Исследование строения мира позволили Создателям предсказать, что улучшенная жизнь может быть синтезирована посредством оптимизации сущности мира. Это было достигнуто посредством использования различных горных тканей Азерота в качестве основы".

"Стало быть... земельники были созданы из камня?" - уточнили герои. "Говоря на языке простейших определений - да, это верно", - согласился Хранитель Преданий Норганнона. - "Несмотря на то, что основной составляющей земельников является камень Азерота, физиологические свойства земельников - это человекоподобная внешность и небольшой рост. Сила и живучесть земельников были доведены до максимума без ущерба для их стремления к познанию. Их кожа и мышечные ткани обладают очень высоким уровнем сопротивления физическому воздействию, а также значительным сопротивлением к нежелательным магическим эффектам. Для осмысления этих данных необходимо понять замысел Создателей, заключающийся в синтезировании расы, способной занять прочное место в жизненном цикле данного мира после того, как сами они его покинут. Такая раса будет инструментом, используемым для достижения долгосрочных целей Создателей на Азероте. Термин "земельники" был введён Создателями для упрощённого обозначения новой расы, основанной на земляных составляющих".

"Думаю, мы уяснили цели, которые Создатели ставили при сотворении земельников", - подтвердили искатели приключений. - "Но каковы были аномалии земельников, о которых ты упоминал ранее?" "Единственной проблемой земельников явилась дестабилизация матрицы в зонах с повышенной враждебностью окружающей среды", - молвил конструкт. - "Примечание: пригодные земляные ресурсы, которые использовались для разработки новой матрицы, никогда не проходили тесты на взаимодействие с высоким уровнем агрессивности окружающей среды. Дестабилизация была обнаружена очень поздно. После того, как аномалия соединилась с первичным кодом земельников, Создатели начали работать над постсинтезной модификацией, которая бы позволила осуществить синтез заново".

"А в чем заключалась враждебность окружающей среды?" - поинтересовались герои, но Хранитель Преданий, погрузившись в молчание на долгое время, наконец произнес: "Запрошенная вами информация недоступна в базах данных этого хранилища. Приношу свои искренние извинения. Пожалуйста, запросите информацию вновь после обновления баз данных этого хранилища информации. Вы так же можете попробовать осуществить запрос в ином хранилище информации в Азероте".

Вздохнув с сожалением, герои поинтересовались: "Что произошло после дестабилизации земельников?" "Существует два возможных результата дестабилизации матрицы синтеза земельников", - изрек Хранитель Преданий. "Первый - дегенеративный продукт синтеза матрицы, обозначенный как "трогги". У этого вида были обнаружены сила и выносливость, схожая с земельниками, но стремление к познанию не было развито. Воля и жадность стали единственными движущими силами троггов".

"Трогги?!" - подивились герои. - "Уж не те ли, что и сейчас пребывают в нашем мире?" "Извиняюсь, но я не в состоянии описать вам весь хронологический процесс", - отвечал конструкт. - "Трогги были созданы из каменных тканей Азерота, но при создании было утрачено такое свойство вида, как стремление к познанию. Это сделало троггов неприемлемыми для Создателей. Трогги питаются стандартной биомассой. По умолчанию, они стали поглощать камни или любой другой эквивалент, включая других троггов. Каннибализм сделал троггов неприемлемыми для Создателей".

"Ты говорил о двух результатах дестабилизации", - напомнили герои. - "Каков был второй?" "Второй подвид земельников включил в себя много полезных элементов стандартной матрицы подземных созданий", - кивнул Хранитель Преданий. - "Этот вид был обозначен как "дворфы". Этот вид получил многие из свойств матрицы земельников: силу, выносливость, а также стремление к познанию. Однако, дворфы не получили ни одну из физических составляющих каменных тканей Азерота".

"Дворфы!" - воскликнули искатели приключений. - "Так значит, они на самом деле произошли от земельников?!" "Несомненно, база данных располагает необходимой информацией для ответа на ваш запрос", - согласился конструкт. - "Дворфы сохранили некоторые свойства каменных тканей Азерота, но в результате аномалии в синтезной матрице земельников, вызванной враждебностью среды, , гены дворфов возвратились в состояние стандартной биомассы подземной матрицы. Итак, дворфы - синтез дегенеративной матрицы земельников. Это ответ на ваш изначальный запрос".

"Те же дворфы, что и в наше время, да?" - с надеждой вопросили агенты Лиги Исследователей. - "То есть дворфы - это единственная связь с земельниками на сегодняшний день?" "Извиняюсь, но я не в состоянии описать вам весь хронологический процесс из-за недостаточно полной базы данных", - вновь произнес Хранитель Преданий. - "Несмотря на то, что внутренне строение дворфов включает в себя каменные ткани Азерота, процесс превращения в органическую биомассу оказался необратим. Дворфы питаются и размножаются, подобно другим видам, основанным на стандартной биомассе. Создатели посчитали дворфов приемлемым видом, заслуживающим самостоятельного развития".

"Кто такие Создатели?" - полюбопытствовали герои. "Создатели это: Создатели", - казалось, вопрос поставил Хранителя Преданий в тупик. - "Они - строители миров, создающие и изменяющие их по своему замыслу. Они - первопричина существования этого мира и многих других. Они - источник зарождения Азерота".

"Да, нам о многом нужно поразмыслить, многое осознать", - молвили герои. "Создатели понимают важность информации, собранной в данном хранилище, - изрек Хранитель Преданий Норганнона. - "Вскоре вам будет доступна копия текущей базы данных, записанная на Диски Норганнона. Пожалуйста, подтвердите ваш запрос для завершения компиляции данных. После того, как вы будете готовы, Диски Норганнона станут доступны".

С замиранием сердца герои подтвердили запрос... и платиновые Диски Норганнона возникли пред ними. Настал час возвращаться в Железную Кузню, благо открытие, сделанное в Улдамане, наверняка станет сенсацией для школяров Лиги Исследователей.

У народа гномов уже четыре столетия не было монарха - они предпочитали выбирать своих правителей на вполне определённый срок. Высший должностной пост города Гномрегана - пост Главного Механика - последние семь лет занимал гениальный изобретатель, но излишне доверчивый правитель Гелбин Меккаторк. Именно он в своё время, по заказу короля дворфов Магни Бронзобородого, спроектировал подземную систему сообщения между двумя столицами Альянса - Штормвиндом и Железной Кузней. Ныне же его планы получили наконец физическое воплощение.

Однако беда пришла к гномам с той стороны, с которой её никто не ждал. Гномреган подвергся нападению троггов. Теперь - после того, как в Улдамане были обнаружены записи, относящиеся к происхождению расы дворфов - стало известно, что трогги, эти туповатые каменные чудища, были нежелательной (для титанов) мутацией земельников, предков дворфов. Как бы то ни было, вторжение застало гномов врасплох. Они медленно, пядь за пядью, теряли свой дом. Хитроумные решения не помогали — трогги брали числом. В конце концов, они выкопали ходы вокруг защиты гномов и прорвались в инженерный квартал. Это привело не только к тому, что гномы потеряли доступ к своим лучшим технологиям и открытиям. Дикие существа добрались до взрывчатых материалов и машин, которые не понимали, как их использовать, что само по себе представляло опасность.

Мекжинер Сикко Термоштепсель, доверенный советник Главного Механика, посоветовал ему облучить врагов радиоактивными отходами, коих в высокотехнологичном (по меркам Азерота) Гномрегане было в избытке. Не чувствуя подвоха, Меккаторк распорядился открыть предохранительные клапаны...

Увы, на каменных троггов радиация особенно не подействовала, а вот на самих же гномов - в полной мере. В тот злосчастный день погибло больше половины всей расы гномов, а остальным пришлось бежать из ставшего опасным города. Они нашли приют у дворфов в Железной Кузне, но надеются однажды вернуться в Гномреган, и Гелбин Меккаторк часто посылает туда добровольцев, представителей всех народов Альянса, на различные миссии - чаще всего самоубийственные...

Что же до Сикко Термоштепселя, то он остался в Гномрегане, попав в ужасную ловушку... которую сам же и сотворил. Поговаривают, что он знал о вторжении троггов задолго до его начала, но позволил ему осуществиться. Говорят также, что он метил на пост Главного Механика и что он якшается с ненавистными дворфами из клана Темного Железа - по крайней мере, те немногие, кому удалось побывать в Гномрегане и уйти оттуда живыми, утверждают, что видели посланцев этого клана вместе с самим безумным инженером, в отсутствие сородичей объявившим себя Главным Механиком разорённого города...

Будущее гномов стало неопределенным, они разделились во мнениях относительно того, что делать дальше. Некоторые считали, что нужно собраться со всеми силами и освободить Гномреган как можно раньше. Меккаторк не согласился с этим. Он имел план возвращения столицы, но считал, что гномы имеют более важные обязательства перед Альянсом. Третья Война нанесла серьезный урон Альянсу, и союзники гномов нуждались в любой помощи, что позволит выжить в ближайшее время. Меккаторк призвал свой народ изобретать новые технологии, которые смогут сделать Альянс сильнее. По его мнению, гномы и Альянс крепко связаны. Если союз перестанет существовать, то Гелбин Меккаторк и его народ никогда не смогут восстановить Гномреган в его былой славе.

Четыре года прошло со времён Третьей Войны, а земли Лордерона всё не знали спокойствия. После того, как Тёмная Госпожа Сильванас и её Отрёкшиеся свергли трёх Повелителей Ужаса, с остатками Пылающего Легиона на этом континенте было покончено, но врагов у них по-прежнему хватало. Это и религиозные фанатики из ордена Алых Крестоносцев, ненавидевшие всех мертвецов - как свободных, так и подвластных Королю Мёртвых; и сами приспешники Короля Мёртвых во главе с его наместником в Чумных Землях, Кел'Тузадом: и остатки присутствия Альянса в этом регионе, преимущественно гнездившиеся в южных его частях.

Сами Отрёкшиеся удерживали Тирисфальские Просторы вместе с развалинами столицы бывшего Лордеронского королевства (под которыми они и построили свою новую, подземную столицу), а также Серебряный лес, в котором уже не осталось и следа от экспедиции Ночных эльфов и их битв с нагами Иллидана. Правда, Даларан был отбит Альянсом ещё при маршале Гаритасе, и теперь вокруг развалин зачарованного города воздвигся непробиваемый магический купол, за которым скрываются выжившие маги Кирин Тора, занятые восстановлением своей столицы. Чумные же Земли оказались практически в полном распоряжении Кел'Тузада и его Плети.

Сильванаc обратилась к эльфам Квел’Таласа - народу, к которому она когда-то принадлежала, с просьбой дать убежище. Она отдала жизнь, защищая королевство, и надеялась получить что-то взамен за свою жертву. Ей отказали. Кровавые эльфы боялись нежити и считали мертвяков за монстров.

Отчаяние Сильванас росло, и она направила послов в Альянс и Орду. Послы, следовавшие в Альянс, так и не вернулись. Сильвана подозревала, что они не смогли выжить и даже не прошли через ворота Штормвинда.

Первый знак надежды пришел оттуда, откуда не ждали — от тауренов. Архидруид Хамуул Рунный Тотем не обращал внимания на монструозный внешний вид Отрекшихся и считал, что они могут восстановиться — если не физически, то духовно. Он привел посланцев Отрекшихся к Кайрну Кровавому Копыту, верховному вождю тауренских племен, и тот согласился, что Отрекшимся надо дать шанс.

Тралл пригласил Сильванас Ветрокрылую в Оргриммар. Он испытывал симпатию к Отрекшимся — орки тоже когда-то были подвержены скверне, и прошли тяжелый путь, чтобы преодолеть тяжкое наследие. Но Тралл также понимал, что Отрекшиеся важны как стратегический союзник. Они жили в руинах Лордерона, и город мог бы стать опорным оплотом Орды в Восточных Королевствах, если Альянс вновь спровоцирует войну.

Также имело значение то, что Плеть не была уничтожена, а только на время отброшена. Орде будет нужен любой союзник, чтобы защитить свои земли.

После долгих раздумий Тралл принял решение. Отрекшимся позволили присоединиться к Орде.

Сама Сильванас, впрочем, не питала особого уважения к своим новым соратникам. Прочие расы Орды были, по её мнению, примитивными - лишь средством для достижения её великих целей. Что это за цели - отомстить Артасу, найти средство от проклятия, превратившего её народ в живых мертвецов, или же искоренить всё живое в этом мире? Одной ей ведомо...

Между тем в ордене Алых Крестоносцев наметился раскол. Орден сей был составлен в основном из бывших паладинов Серебряной Длани и, как следствие, был в большинстве своём людским. Эти фанатики ставили своей целью очищение Лордерона от нежити - любой, что Плети, что Отрёкшихся - и готовы были идти на любые жертвы, вплоть до уничтожения людей, заразившихся чумой Короля Мёртвых, но ещё не ставших нежитью. Действовали они преимущественно в Чумных Землях, со штаб-квартирами в Алом Монастыре, Руке Тира, Стратолме и Дольном Очаге (была всё-таки злая ирония в том, что городок, некогда спасённый от разорения нежитью Артасом ещё в бытность оного паладином, служил теперь оплотом его непримиримым врагам).

Алый Монастырь, возведенный на Тирисфальских Просторах, занимали жрецы, мирмидоны и бывшие паладины из ордена Серебряной Длани. В годы, последовавшие за Падением Лордерона, к ордену примкнуло множество воителей. К югу от монастыря - гробница основателя Ордена Серебряной Длани, архиепископа церкви Благого Света Алонсуса Фаола. К счастью, бедный старик упокоился с миром до того, как основанное им братство претерпело столь пугающую трансформацию.

Орден Алых Крестоносцев был основан сразу же после Падения Лордерона. В бесчисленных сражениях с нежитью Плети упокоилось множество высокопоставленных офицеров ордена. Некоторые исчезли без вести, но считаются погибшими. В Алом Монастыре им установлены статуи: Великому Адмиралу Барину Вествинду из Кул Тираса, погибшему у Морозного Берега Нордскола; лорду-паладину ордена Алых Крестоносцев Харталу Ясновидящему из Азерота, сгинувшему в Стратолме; воительнице Велее Двум-Мечам из Альтерака, углубившейся в Восточные Чумные Земли и не вернувшейся назад; Алому Крестоносцу Доргару Камнебровому, лорду Красных Пещер, сгинувшему в горах Альтерака; капитану-следопыту Алых Крестоносцев Феллари Скорострельному из Квел'Таласа, погибшему в Серебряном лесу; Первому Капитану-Генералу Алых Крестоносцев Орману из Стромгарда, погибшему на леднике Ледяной Короны; второй мастеру-убийце Яне Кровавое Копье из Даларана, погибшей на Тирисфальских Просторах; Высшему Аббату Алого Монастыря Феррену Маркусу из Стратолма, убитому при защите монастырских стен в час Первой Летней Атаки; воительнице Холии Солнечный Щит, погибшей в сражении с Повелителей Ужаса Белтерисом; Высшему Колдуну Арелласу Огненному Листу из Квел'Таласа, сошедшемся в вечном сражении с некромантом Дьесалвеном; первому мастеру-убийце Инвару Однорукому из Даларана, сгинувшему в Нордсколе.

Несмотря на высокие цели Алых Крестоносцев, ни Альянс, ни Церковь Благого Света официально не одобряли их методов, хотя и не предпринимали попыток вмешаться в ситуацию. Конечно, знай они, что Великий Крестоносец Датрохан на самом деле является Повелителем Ужаса Балназзаром, убившем паладина и принявшем его обличие, может, они бы и подумали. А пока что...

А пока что безумный "крестовый поход" против нежити продолжался. Во имя одного из сражений на улицах Стратолма погиб один из основателей ордена - лорд Александрос Могрейн, преданный и убитый собственным сыном, Алым Командующим Рено Могрейном по наущению Балназзара. Погиб - и был немедленно воскрешён в образе рыцаря смерти. Нечестивого создания, обладающего могущественным артефактом - клинком Испепеляющим. Некогда вместилище магии Света, волшебный меч теперь напитан темной волшбою.

Каким-то чудом Великий Инквизитор Фэйрбэнкс, сопровождавший Могрейна-старшего и оказавшийся невольным свидетелем отцеубийства, спасся и вернулся в Алый Монастырь, где и поведал сию печальную историю. Поверившие ему покинули орден Алых Крестоносцев и основали новую организацию - орден Серебряной Зари. Однако самого Фэйрбэнкса лишили жизни Алые Крестоносцы, верные последователи Рено Могрейна.

Хотя основной резиденцией Серебряной Зари стала Часовня Надежды Света в Восточных Чумных Землях, новый орден стал более децентрализованным - его представителей видели даже в Дарнассусе и Круговзоре, что в далёком Калимдоре. Целью Серебряной Зари была борьба с подданными Короля Мёртвых и только с ними, и, преследуя эту цель, орден вербовал в свои ряды воителей не только Альянса, но и Орды - даже мертвецов-Отрёкшихся!

Со временем, впрочем, излишняя мягкость и скрытность Серебряной Зари, концентрировавшейся в первую очередь на изучении Плети и способов борьбы с нею, стала раздражать наиболее нетерпеливых членов ордена, и произошёл новый раскол. Братство Света - такое название получила эта третья сила - считало себя разумным компромиссом между фанатизмом Алых Крестоносцев и более уравновешенным подходом Серебряной Зари.

Лордерону и суждено было стать местом наиболее отчаянных сражений между двумя сильнейшими фракциями современного Азерота. Хиллсбрадские Предгорья мало пострадали от Третьей Войны, и ещё недавно привычным зрелищем была безостановочная мясорубка на полях между селением Южнобережье, принадлежавшим Альянсу, и Тарренской Мельницей, находившейся под контролем Орды. Сейчас, однако, для чересчур отчаянных вояк нашлись более осмысленные занятия - бои в Ущелье Боевой Песни, Альтеракской долине и Нагорьях Арати, о которых речь впереди. Пока же в Хиллсбраде наступило относительное затишье...

Людям из соседнего Стромгарда повезло меньше. Основной угрозой для них, впрочем, была не Орда, а могущественная преступная организация - Синдикат, основанный лордом Алиденом Перенольдом. Его отец, Эйден Перенольд, во время Второй Войны получил известность как правитель Альтерака, переметнувшийся на сторону Орды, и теперь Синдикат считал себя в некотором смысле правопреемником не существовавшего более Альтеракского королевства. Его членам удалось оккупировать большую часть обветшалой крепости Стромгард; другая часть перешла под контроль огров из клана Валунного Кулака, а третья часть осталась под властью принца Галена, сына убитого при невыясненных обстоятельствах лорда Тораса Убийцы Троллей.

Основная масса жителей Стромгарда бежала из захваченного города и основала Лигу Аратора, целью которой было выдворение Синдиката и Орды за пределы территории Стромгардского королевства, известной как Нагорья Арати. Лишившись крова и поддержки от южных соседей (ибо крепость Дун Модр на границе северного и южного континентов оказалась захвачена гномами из клана Темного Железа, которые пытались разрушить два соединяющих континенты Тандольских моста и уже наполовину в этом преуспели), беженцы укрылись в жалкой лощине, у которой и имени-то нормального не было - с тех пор это место называют не иначе как Пункт Укрытия, и оба входа в лощину патрулируют солдаты Стромгарда в красных латах...

В последнее время на берегах Азерота стали появляться мурлоки - таинственные морские создания, сторонящиеся смертных и не владеющих общим языком. Таким образом, корни их народа неведомы.

Что же известно об этих людях-рыбах? Кажется, они не очень разумны. Живут на морских берегах небольшими племенами. Поклоняются таинственным морским божествам (и нагам в том числе). А судьба иных рас мурлоков мало заботит.

Однако, недавно открылись новые факты касательно этого народца, оказавшиеся весьма интересными. Во-первых, мурлоки не столь тупы, каковыми их считают. Возможно, их появление на суше в самых различных регионах мира - явление не случайное, а хорошо скоординированная миграция. Но по чьей воле происходит подобное, пока неведомо.

Во-вторых, раса мурлоков весьма древняя. Возможно, предки рыбо-людей старше даже народа троллей! Конечно, обитали они в глубинах океанов и потому неведомы жителям суши.

В последние годы злобные наги заявили о себе, и историки сделали предположение, что их активность и явилась причиной миграции мурлоков на сушу. А кое-кто добавил, что, возможно, две этих расы действуют сообща. Но самое страшное открытие было сделано совсем недавно, а именно: наги - не самое страшное, что скрывается на дне океанов. Поведение самих мурлоков указывает на их поклонение каким-то глубоководным тварям, которые в настоящее время то ли спят, то ли выжидают. Не является ли миграция мурлоков знаком, что пробуждение их хозяев скоро свершится?

В этом случае, таинственные и несколько недооцененные мурлоки могут стать первым намеком на страшные явления, ожидающие мир.

Несмотря ни на что, жизнь в послевоенном Азероте постепенно налаживалась. Возникла потребность в быстром и более-менее безопасном сообщении между населёнными пунктами - и в небесах Калимдора и Восточных Королевств показались сотни обученных грифонов, гиппогрифов, вайвернов и гигантских летучих мышей-вампиров - нетопырей, переносившие путешественников на немыслимые расстояния. Правда, перелететь Великое Море даже самым могучим животным было не под силу, и для связи между западным и восточным материками пришлось искать другие средства передвижения.

И тут морскому флоту Альянса нашлось применение. Когда-то Менетильская Гавань - затерянный в северных болотах Каз Модана укреплённый портовый городок, названный в честь правящей династии Лордерона - не привлекал внимания сильных мира сего и использовался только для сообщения с Гилнеасом и главной морской жемчужиной Альянса, Кул Тирасом. Но времена изменились: люди Гилнеаса ещё после Второй Войны отгородились от всего мира нерушимой Стеной Седогрива (таким образом увековечил имя своей династии Генн Седогрив, король этой маленькой, но гордой нации), а с Кул Тираса после отплытия адмирала Праудмура с флотом в Калимдор до сих пор не было ни слуху, ни духу. Теперь же в Менетильскую Гавань день и ночь заходили и уходили корабли - они плыли в Калимдор, по разведанным во время Третьей Войны морским путям. Одни направлялись на север, в населённый Ночными эльфами Аубердин на Тёмном Побережье, другие же - на юг, в Терамор.

Обзавелась своими средствами передвижения и Орда. Огромные дирижабли, построенные гоблинами, соединили Оргриммар, столицу орков, с Подземным Городом, столицей Отрёкшихся, и с Гром'Голом - лагерем Орды в диких джунглях на крайнем юге Восточных Королевств, названным в честь покойного Грома Адского Крика.

К югу от этого лагеря, на самой южной оконечности континента, располагался Залив Добычи, а в нём - город пиратов и торговцев, построенный гоблинами; и гоблинские суда отправлялись оттуда в гоблинский же порт Ратчет в Калимдоре, на полпути между Дуротаром и Терамором. Что гоблинам войны? От них одни неприятности, а зеленокожие видят своё призвание в торговле. Альянс, Орда - до политики гоблинским инженерам, торговцам и аукционерам нет дела, главное для них - прибыль!

А между тем, несмотря на видимость спокойствия, холодная война между Альянсом и Ордой продолжалась - и кое-где уже начинала оборачиваться вспышками войны горячей...

Давным-давно принцесса Терадрас, воплощение стихийной силы земли, связанной с могуществом Старых Богов, и первый сын Кенариуса Заетар, зачали первых представителей народа кентавров, злобного и снедаемого ненавистью. Поддавшись порочным чарам принцессы, Заетар испытывал неприкрытую ревность к своему младшему брату Ремулосу, считая, что никогда не сможет сравниться с ним в величии. Всеми силами пытался Заетар губить начинания Ремулоса, но никак не ожидал он, что погибнет от рук и копыт собственных чад - кентавров.

На протяжении тысячелетия племена тауренов и кентавров вели жестокую войну, приведшую к множеству смертей. В конце концов это закончилось. Когда таурены присоединились к Орде, вождь Тралл сделал все возможное, чтобы новые союзники оказались под защитой. Любой кентавр, что пересекал их границы, получал очень болезненный урок.

С годами нападений становилось все меньше. Большинство кентавров ушло в безжизненные равнины, которые называли Пустошами. В то же время, таурены видели свое счастливое будущее в новом доме, Громовом Утесе

Но кентавры объявились опять и разбили надежды на мирную жизнь. Их отряды вышли из Пустошей и стали совершать набеги на прилегающие земли. Тралл призвал героев из числа ордынцев разобраться с проблемой раз и навсегда. Силы Орды быстро поняли, что племена кентавров сражаются между собой также часто, как и с другими народами. Они стали дальше разбираться, что к чему, и встретили кентавра по имени Варуг, который был главой племени Маграм.

Варуг рассказал Орде, что в Пустоши пришла скверна, и ее источник находится в месте, которое называется Мародон, священных пещерах кентавров. Здесь также обитают элементаль земли, известная как принцесса Терадрас, и дух ее павшего супруга, хранителя рощи по имени Заетар. Легенды гласили о том, что эти двое были прародителями расы кентавров. Терадрас любила кентавров и боялась, что Орда, чьи силы росли, в конце концов уничтожит их. После нескольких лет столкновений с орками и их союзниками, она действовала с целью спасти род, которому дала жизнь. Она наполнила кентавров своей силой, чтобы начать войну для завоевания новых земель за пределами Пустошей. Большая часть кентавров хранила верность Терадрас, но клан Маграм не был таким же. В силу этого Маграм стал идеальным союзником Орды.

Кроме того дриада Кавиндра обратилась с просьбой к захожим искателям приключений вызволить ее брата Селебраса, сына Ремулоса и внука самого Кенариуса из хрустальных пещер Мародон, что в Долине Копий. Дело в том, что темный сатир лорд Червеуст наполнил злом окрестные пещеры, сотворив его живое воплощение под названием Ноксион. Скверна воздействует на разумы всех входящих в каверны, заставляя их проникаться безумием. А Селебрас сунулся в логовище сатира, дабы спасти терзаемый дух своего дяди, Заетара... и сам попал под действие чар.

Окружив себя защитными заклинаниями, искатели приключений прошествовали в проклятые пещеры, прикончили сатира и жизнеформу по имени Ноксион, после чего Селебрас вновь обрел себя. По его указанию, герои спустились в самые глубинные чертоги хрустальных пещер, где лишили жизни воплощение принцессы Терадрас, вновь заточив ту на стихийном плане бытия.

...Но и иной кентавр, долгие годы живущий отшельником, направил искателей приключений в Мародон, наказав им убить духовного предводителя своего народа - древнего Безымянного Пророка. В своих амбициозных и благородных, по его мнению, устремлениях, кентавр руководствовался идеей объединения разрозненных племен Опустошенных Земель.

На трупе убиенного ими Пророка герои обнаружили Амулет Духов, в который поместили камни душ первых пятерых ханов кентавров - Гелка, Колка, Магры, Мородоса и Венга. После чего нанявший их кентавр оставил свое отшельничество, вернувшись в мир и немедленно принявшись воплощать грандиозные замыслы по единению своего народа.

После искоренения сил зла в Мародоне скверна перестала распространяться по Пустошам, а опустошительная резня племен кентавров завершилась. С одобрения Орды Варуг и его клан Маграм стали владычествовать над объединенными племенами кентавров. Наступили времена спокойствия и благоденствия.

Правда, никто точно не знал, как долго все это продлится.

Но и иной кентавр, долгие годы живущий отшельником, направил искателей приключений в Мародон, наказав им убить духовного предводителя своего народа - древнего Безымянного Пророка. В своих амбициозных и благородных, по его мнению, устремлениях, кентавр руководствовался идеей объединения разрозненных племен Опустошенных Земель.

На трупе убиенного ими Пророка герои обнаружили Амулет Духов, в который поместили камни душ первых пятерых ханов кентавров - Гелка, Колка, Магры, Мородоса и Венга. После чего нанявший их кентавр оставил свое отшельничество, вернувшись в мир и немедленно принявшись воплощать грандиозные замыслы по единению своего народа.

Осторожно, следопыт пробирался через Фералас, по направлению к каменным стенам, виднеющимся за деревьями. Пребывая в образе рыси, он полз в густой траве, стараясь не высовываться из укрытия. Ибо на пути его замерли огры племени Гордока.

Следопыта послал сюда Мудрец с целью выяснить, что происходит в Элдр'Таласе - древнем хранилище знаний Ночных эльфов. Лес всегда забирает назад свои земли и разрушенные, увитые плющом стены - лучшее тому доказательство. Хотя во многих местах каменные здания сохранились в неприкосновенности - свидетельство мастерства зодчих, построивших их. Ночные эльфы приложили массу усилий, чтобы собрать знания в этом хранилище, и наложили могущественные чары, дабы сохранить их.

Лазутчик тенью проскользнул в Элдр'Талас, наблюдая за расположившимися здесь ограми Гордока, припоминая шепот призраков Высокорожденных, наполняющий подземные коридоры, чуя запах демонической магии в воздухе. Он отчетливо сознавал, что добыча давно утерянных сокровищ в этой крепости, что ныне звалась Дайр Мол, будет делом не из легких. Повернувшись, он устремился назад в лагерь, где его уже заждались товарищи...

В незапамятные времена возвели сию твердыню члены тайной секты последователей королевы Азшары, сокрыв здесь самые сокровенные тайны Высокорожденных. Прошли тысячелетия со дня разрушения Колодца Вечности, и теперь три крыла Дайр Мола находятся под властью призраков Высокорожденных, сатиров и огров. Осмелятся ли вездесущие искатели приключений нанести визит в один из наиболее охраняемых оплотов зла в Азероте?..

Едва Орда покончила с кентаврами в Пустошах, грянула новая напасть. Глубоко в южных джунглях Фераласа отряды огров стирали с лица земли на поселения и деревни и грабили путешественников, которым не повезло оказаться у них на пути. Друиды также чувствовали, что дикая природа оказалась подвержена порче.

После нескольких разведывательных походов в Фералас ордынцы обнаружили, что источник обоих проблем находится в Дайр Моле - руинах эльфийского Элдр’Таласа.

Почти пятнадцать лет назад предводитель огров Гордок возглавлял клан Гордунни, который обитал в Дайр Моле. Они не только выжили после Второй Войны, но и окрепли.

Следует отменить, что после поражения во Второй Войне кланы огров разбрелись по Азероту. Некоторые бежали обратно в Дренор. Другие не имели никакого желания оставаться рядом с орками и их легендарной кровожадностью. Огры, которые отважились на тяжелое путешествие через океан в Калимдор, нашли массу мест для проживания. Те, кто решил остаться в Восточных Королевствах, жестоко преследовались патрульными отрядами Альянса.

Гордунни превратили Дайр Мол в гладиаторскую арену, которая была популярна у многих наемников и головорезов Азерота.

Гордок всегда был жестоким и беспощадным лидером, но теперь его сознание наполнилось ужасным шепотом, который призывал к безумствам и убийствам. Он приказал своему клану убивать всех, кого они узрят - всех без исключения.

Орда отправила свои отряды, чтобы зачистить Дайр Моле. Они ожидали, что им придется убить только Гордока и прекратить конец его безумствам. Но, прибыв в Дайр Моле, они обнаружили два независимых источника порчи. Первым был Изумрудный Кошмар. Темные силы Старых Богов просочились через границы Изумрудного Сна и проникли в физический мир. Именно эта сила довела Гордока до безумия и чемпионы Орды знали, что уничтожение его - это единственный путь к спасению Фераласа.

Второй источник шокировал тех, кто исследовал Дайр Мол. Тайное сообщество эльфов — Шен’дралар — обитало глубоко в руинах их старого города. Их присутствие поначалу никого не обеспокоило, потому как они не казались агрессивными. Но вскоре ордынцы обнаружили, что эльфы пленили демона, который звался Иммол’таром и питались его энергией. Тогда они поняли, что нужно действовать.

Они изгнали демона в Круговерть Пустоты, отрезав эльфов от источника силы, чем вызвали их гнев.

Предводитель Шен’дралар, принц Тортелдрин лично возглавил контратаку против Орды, но он не смог ни вернуть демона, ни отомстить ордынцам. Он пал от их мечей, и Дайр Мол стал его могилой.

Остальные эльфы покинули Дайр Моле навсегда. Они годами странствовали по диким джунглям, пытаясь избавиться от демонического влияния и обрести внутреннее единство.

Давным-давно, еще до Первой Войны, чернокнижник Гул'дан изгнал орочий клан Снежных Волков в долину, затерянную в сердце Альтеракских гор. Здесь орки и прозябали до прихода Тралла.

После того, как последний объединил кланы в новую Орду, Снежные Волки - ведомые теперь старым шаманом Дрек'Таром - решили остаться в долине, которую считали своим родным домом. Но недавно покой их оказался нарушен с приходом дворфов клана Кирки Бури. Никого не спрашивая, те обосновались в долине и сразу же приступили к раскопкам в поисках ценных ископаемых и древних реликвий. Как и следовало ожидать, стычки между дворфами и орками разгорелись в яростные сражения за Альтеракскую долину.

Тишину Ясеневого леса прорезал резкий орочий клич. Горшака ощерилась, махнула копьем двум своим товарищам и все они, пришпорив волков, понеслись по равнине ко вражескому лагерю - Крепости Серебряного Крыла.

Оглядев его, орки пришли к выводу, что стоянку недавно оставили. Отряд Горшаки двигался вглубь крепости Ночных эльфов.

"Еще пару шагов..." - подумал Арон, скрючившись на потолочной балке и глядя во тьму комнаты внизу. Запах немытых орочьих тел донесся из коридора задолго до того, как те показались сами. Эти твари разгуливали здесь как хозяева!

В покой вошли орочья ведьма и два ее прихлебателя, тут же устремившиеся к гордому боевому стягу, выставленному здесь. Арон вытащил кинжалы. Час пробил!

Одним движением он оказался у орка за спиной и заорал: "Теперь!" После чего вонзил оба отравленных кинжала в спину орочьей ведьме. Еще двое Ночных эльфов показались из укрытий, вступив в сражение.

Горшака обернулась, глаза ее расширились от изумления. Ловушка! Она крикнула оставшемуся в живых орку "Хватай флаг!," а сама вытащила меч.

Юный орк, спотыкаясь, бросился к штандарту, не заметив ледяную ловушку на полу перед собой, в итоге оказался полностью обездвижен. Тот, кто создал западню, одну за другой выпустил в беспомощную жертву три стрелы, а Арон с товарищем добили ее.

Поняв, что проиграла, Горшака устремилась к выходу, бросив соратника (хотя навряд ли тот проживет больше нескольких секунд). За ее спиной слышались крики эльфов; преследователи не отставали.

Она заметила кое-что, когда шла сюда... Вот она! Какая-то волшебная руна, сияющая над каменным полом. Эльфы уже дышали в спину и орчиха, не долго думая, схватила руну и сжала ее в кулаке. Руна взорвалась, и поток магии хлынул в тело Горшаки, усиливая ее ноги. Она чувствовала себя полной сил, энергии. Лишь раз оглянувшись на разгневанных Ночных эльфов, орчиха бросилась прочь со скоростью, превосходившей даже ее верного волка. Преследователи остались далеко позади.

Достигнув собственного лагеря, Горшака перешла на шаг. Ночные эльфы оказались хитрее, чем она полагала. Но в следующий раз все будет по иному: лагерь их, а также этот регион Ясеневого леса будет принадлежать клану Боевой Песни. Ведь именно здесь по приказу Грома Адского Крика во времена Третьей Войны началась вырубка деревьев, и Горшака собиралась во что бы то ни стало продолжить дело покойного вождя.

Ночные эльфы, очищающие Ясеневый лес от кошмаров, оставшихся после нашествия Пылающего Легиона, столкнулись с неожиданной проблемой. Человек-маг по имени Дартол явился в Ясеневый лес и неведомо зачем попытался использовать друидическую магию, дабы войти в доверие к фурболгам. Для достижение своих целей он создал волшебный жезл и попытался с его помощью навязать фурболгам свою волю, стравив их племена друг с другом. Фурболги, большинство их которых после нашествия демонов обезумело, попросту прикончили колдуна.

Во всей этой истории Ночных эльфов и Стражниц Ясеневого леса заинтересовал в первую очередь жезл. Быть может, если удастся восстановить артефакт, станет возможным вернуть былую гармонию между народами Ночных эльфов и фурболгов?.. Не всех же их затронула скверна, многие избежали ее, вовремя бежав из Ясеневого леса.

Убив Дартола, фурболги разломали жезл на три части, дабы никто боле не посмел использовать его против них. Осторожно, калдореи приступили к поискам, надеясь изучить свойства созданного человеком артефакта. Навершие жезла обнаружилось в святыне, что в центре озера Фалатим, ныне владении мурлоков. Среднюю его часть фурболги передали на сохранение затронутым скверной древесным энтам Гибельного леса. Оставшийся кусок артефакта забрали друиды Дор'данила, вот только с ними уже успели расправиться гигантские слизни, населяющие этот регион. Наверняка один из них сожрал и искомую часть артефакта.

Ночные эльфы завладели всеми тремя частями жезла, после чего преподнесли их дриаде Шель'дрин, зная, что волшебное создание обладает силой вновь собрать артефакт воедино. Жезл позволял владельцу по желанию принимать форму фурболга, и Стражницы воспользовались его силой, дабы подобраться к наиболее безумным вождям сего народа и устранить их.

Конечно, до полного очищения Ясеневого леса еще далеко, но частичка поглощающего лес зла была искоренена сегодня.

Хам дрожал на холодном вечернем ветру, хлопая руками в тщетной надежде согреться. Его жреческие одеяния согреют разве что в соборе Штормвинда, но здесь, на грязных холмах Нагорий Арати, он сейчас отдал бы все на свете за теплую шерстяную накидку. Но шерсть хранилась в кладовых собора для походов в действительно холодные регионы, к которым Арати не относили.

Он облокотился о флагшток и бросил тоскливый взгляд на кузницу. Внутри не покладая рук трудились люди, отважившись зажечь лишь единственную свечу. Хам, однако, был не силен физически, посему его выставили наружу дабы следить, чтобы в гости не забрел случайный Осквернитель. Что бы он не отдал сейчас за то, чтобы оказаться внутри, подальше от пронизывающего ветра, от постоянного гнетущего страха...

Запах гнили наполнил его ноздри. Жрец обернулся, наткнувшись на булаву, нацеленную в его солнечное сплетение. А спустя секунду еще одна булава ударила его в голову. Светящиеся глаза противника весело заблестели, рот растянулся в ухмылке. Хам пытался устоять на ногах и вспомнить ускользающие слова молитвы, столь часто спасавшие его ранее, но тут в бок ему врезался щит, отбросив на несколько футов. Два его безмолвных противника приближались, готовясь нанести последние удары. И тогда Хам страшно закричал, магией усиливая вопль, призванный вселять ужас в самые стойкие души.

Но Отрекшиеся лишь усмехнулись. "Нас так легко не испугаешь", - пожурил Хама один из них, а затем нанес удар.

"Они убили Хама, сержант-майор", - хрипло прошептал дворф, выглянув из окна; руки его скоренько заряжали ружье.

Сержант-майор Тобан оторвался от созерцания плодов своего труда и приблизился к старому охотнику, пытаясь разглядеть что-либо в вечерней тьме снаружи. Два неживых создания своими костяными лапами вырвали из земли гордый флаг Альянса, отбросили его в сторону. Тобан глухо зарычал, еле сдерживаясь. Такой очевидный вандализм на глазах его людей говорил либо о страшной глупости, либо о настораживающей наглости. Принимая во внимание, как быстро эти двое расправились с их часовым, навряд ли их можно назвать идиотами.

Он коснулся плеча дворфа и тот кивнул, не оборачиваясь. Уверившись, что страж входной двери наготове, Тобан вернулся вглубь кузни. Его люди грузили ящики на телегу - оружие, броню, даже гвозди и подковы. Все необходимое для снабжения авангарда армии. А Альянс испытывал нужду в ресурсах на всех фронтах, и снабжение его легло на плечи Лиги Аратора, к которой Тобан гордо себя причислял.

Конечно, в обязанности Лиги входили не только поставки припасов, напомнил себе сержант-майор, обнажая верный клинок. Мертвецы-Отрекшиеся из Подземного Города, возведенного на руинах павшей столицы Лордерона, также охотились за многочисленными ценностями, оставшимися в оставленных людьми Нагорьях Арати. Служба легионеров не только усиливала Альянс, но и ослабляла их врага... конечно, если его люди смогут удержать свои позиции. "Будьте начеку", - прошептал он, взглядываясь во тьму кузни. Люди, находившиеся под его началом, отошли от телеги и обнажили оружие. Никто не произнес ни слова, лишь Тобан тихонько молился Свету. А когда прозвучали последние слова молитвы, люди распрямились, плечи их расправились. Свет был с ними, вливая силы; они не отступят теперь.

Тобан уловил еле различимый скрип половицы и обернулся к задней двери, где в этот момент сработала ловушка охотника Драйга и морозное масло разлилось по каменному полу. Лед мгновенно затвердел под сгнившими ногами вошедшего, сыплющего проклятиями.

"Пошли!" - взревел паладин и устремился в гущу неживых воинов. Воздух наполнился ударами стали о сталь, шипением пламени и криками раненых. Запах пороха крепчал с каждым выстрелом, проиводимым Драйгом. Кровь залила как золоченые эмблемы Аратора, так и скалящиеся черепа Осквернителей, сошедшихся в смертельной схватке в сим замкнутом пространстве. Тобан улыбался, нанося своему противнику удар за ударом; его молитвы услышаны, каждый удар усилен могуществом Света.

Медленно, но они оттесняли прочь силы нежити. Внезапно послышалось испуганное ржание лошади. Драйг вскочил и бросился к двери, разбрасывая атакующих. Он обнаружил, что одна из их лошадей уже мертва, другую же безжалостно кромсал зомби. Драйг резко свистнул. Зомби обратил взор на дворфа, ощерился в улыбке. Зажав кинжал, он двинулся по направлению к маленькому охотнику, но был остановлен ударом задних ног лошади, которая вдосталь потопталась по упавшему мучителю.

Осквернители-Отрекшиеся бежали.

"Они вернутся", - буркнул Драйг.

Тобан кивнул. "Вне всякого сомнения. Но сейчас..." - он двинулся к флагштоку, осторожно поднял флаг Альянса. - "Сейчас кузня принадлежит нам!"

Волшебник Магус Войдглар, пребывающий в Тарренскую Мельницу, оказался в довольно щекотливой ситуаци. Он явился сюда для проведения магических изысканий, а вынужден был разрешать возникшую ситуацию. Несколько месяцев назад четверо Отрекшихся бежали из Подземного Города в Даларан, похитив из сокровищницы Темной Госпожи Сильванас пять артефактов - кровавых камней. Последняя обязала Магуса Войдглара вернуть украденное, а уж тот отправил по следу беглецов искателей приключений.

Герои проследовали в темницу Лордамера, где прикончили содержащихся там Отрекшихся, а заодно и их охранницу по имени Беламур. Помимо кровавых камней, на теле женщины обнаружился дневник крайне интересного содержания:

"Кеган Даркмар, лидер маленькой группки нежити, пришедшей к нам в поисках укрытия, разрушает наше устоявшееся представление обо всем его роде. Да, плоть его сгнила, а кровь давно прекратила бежать по венам, но действия его благородны, и о своих товарищах выказывает он заботу большую, нежели о себе самом. Да, в нем я вижу человечность, которая, признаюсь, не так часто встречается в людях, меня окружающих. Зачем я пишу все это? Слова слетели с губ Кегана, и я уверовала в них: "Останки Старых Богов все еще пребывают в недрах нашего мира. Новые силы стремятся получить древнее могущество, и тот, кто преуспеет в этом, обретет воистину страшное оружие против своих врагов.

Это произнес Кеган, передавая мне кулон с кровавым камнем, и в глазах его плескался страх, а, быть может, и благоговение. Пальцы его чуть замешкались, будто не желая расставаться с кулоном. Отвращение пронзило меня, и по сей день я не знаю, от касания ли мертвой плоти или же самого кулона. Внутри артефакта я почуяла огромную силу. Глубокую, скрытую и голодную. Жаждущую вырваться на свободу. Вместо того, чтобы исследовать кровавые камни, мои коллеги в Даларане решили оставить их вместе с владельцами, а самих Отрекшихся упрятать в темницу. Искренность Кегана побудила меня к исследованию его кулона.Я хотела доказать коллегам, что камни обладают магическими силами, и недурно бы было о них узнать, ибо враги наши могут однажды обратить их против нас самих. Так начались мои изыскания.

Я начала их, уверенная, что кровавый камень - порода, подобно кварцу или обсидиану. И я начала выяснить, из каких минералов он состоит, какие силы придали ему цвет, твердость и иные свойства камней и руды. Но, к моему удивлению, кровавый камень оказался неподвластен процедурам, применимым к обычным горным породам. На воздействия он отвечал порой совершенно противоположно ожидаемым реакциям! Как будто он нарочно портил мне эксперименты. Как будто мог думать и был живым. Разозленная, я продолжила опыты, опираясь на предположение, что это и не камень вовсе, а живое естество. И вновь потерпела неудачу. Ни один из экспериментов не пролил и толики света на происхождение кровавого камня. Я узнала лишь, что был он ни жив, но и ни мертв!

И когда я готова уже была поддаться отчаянию, произошел прорыв. В моем последнем опыте я использовала стеклорез и нечаянно порезалась сама. До того, как я успела обернуть бинтом палец, кровь пролилась на мой стол, и я заметила престранную вещь... Кровь, оказавшаяся неподалеку от кулана, медленно двигалась по направлению к нему, притягиваемая некой силой. Касаясь камня, кровь исчезала, а сам он становился все более красным. Наконец-то я заметила одно из свойств кровавого камня! Я уселась на стул, размышляя. Вопросы и мысли разрывали голову на части. Неужто кровавый камень пьет кровь? Притягивает ее? Жаждет ее?

Или... кровавый камень состоит из крови? Из чьей же? Моей? Человеческой? Крови животного? Или той неведомой сущности, которую так боялся и перед которой так благоволил Кеган, когда передавал мне кулон? Я должна отыскать ответ на этот вопрос. Он - ключ ко всему. Огонь познания вновь воспылал во мне и я вернулся к экспериментам. На этот раз я не делала никаких предположений, методично проводя все тесты, имевшиеся у меня в наличии. Конечно, усилий это требует больше, но и шанс на какой-либо результат возрастает. И, хоть лаборатория моя маленькая и помощников нет, я нашла еще одно интригующее свойство кровавого камня... Помимо крови, он состоит из стихийных сил. Огонь, вода, гром и камень перемешаны с кровью (но опять же, чьей?), и, хоть сочетания их и спокойно, внутренне каждая из сил противится окружающим. Еще больше вопросов возникло касательно этого потрясающего материала. Но, чтобы ответить на них, надлежит провести больше экспериментов, а здесь, в Лордамере, нет ни оборудования, ни достаточного количества изыскателей. И я отправила кулон с кровавым камнем вместе с курьером в Даларан, приложив письмо с подробными инструкциями касательно уже обнаруженного мною.

Ожидая результатов экспериментов, я беседовала с Кеганом. Я постоянно выпрашивала у него все, что он знает о кровавых камнях, но он никогда не сказал мне больше, чем в тот день, когда передал кулон. И он не желал говорить о времени, проведенном среди Отрекшихся, как называется его клан нежити. А вот о другом Кеган был поговорить не прочь, как, например, о своем детстве в Лордероне до того, как королевство пало. Он и сейчас любит эту утраченную родину, пусть она и обращена в руины. Мое растущее доброе отношение к Кегану дало мне терпения дождаться результатов. Но несколько недель спустя оно иссякло, а, вновь обратившись к курьерам, следующим в Даларан, я узнала, что кровавый камень туда так и не был доставлен. Курьер, несущий камень, исчез, и артефакт - вместе с ним. Это действительно недобрые вести, и, пусть у товарищем Кегана есть еще три образца кровавых камней, я боюсь, что кулон может попасть не в те руки.

Я отправила еще одного вестника в Даларан и узнала, что маги ищут кулон за пределами сферы, защищающей город. Надеюсь, мы не слишком поздно".

Что ж, чем бы это не грозило несчастному миру, искатели приключений вернули четырех кровавых камня своему нанимателю, а уж тот передал их Темной Госпоже. Мало кто, быть может, лишь сама Сильванас и приближенные к ней Отрекшиеся ведали о том, что заключена в камнях сила Старых Богов и состоят они из крови, грома, огни и земли... Пятый камень, утерянный за пределами Даларана, так и не был обнаружен.

Крики чаек эхом отдавались от скал, окружающих Залив Добычи, а солнце неумолимо катилось за горизонт. Барон Ревилгаз прислонился к стене постоялого двора, читая последние донесения, доставленные с рынка. Новости не радовали: искры новых конфликтов в Альтеракской долине и в Ущелье Боевой Песни, что в далеком Калимдоре, далеко отсюда, от берегов Тернистого Дола, весьма усложняли его дела. Гоблин нахмурился. Тяжело будет вернуть посетителей в его прекрасную бухту; старые шрамы, нанесенные войнами между Альянсом и Ордой, в сердцах искателей приключений и не думали затягиваться.

Внезапно свет в комнате померк. Ревилгаз поднял глаза; в дверном проеме возвышался Мастер Флотилии. "Какой-то странный гоблин на пристани", - пробурчал Мастер - Морской Рог. - "Он все повторяет и повторяет твое имя. Как чертов попугай!"

Заинтересовавшись, Барон вышел на балкон, желая своими глазами увидеть таинственного посетителя. У причала была привязана утлая лодчонка, а охранники уже вели ее хозяина по направлению к особняку. С такой высоты невозможно было разглядеть последнего, но все равно - визит должен стать хоть каким-то отвлением от нудной работы по содержанию постоялого двора.

Эскорт наконец достиг балкола и втолкнул гостя. Ревилгаз изогнул бровь, разглядывая тощего гоблина, пропахшего рыбой. "Ты Риггл Бассбейт, не так ли?" - спросил он, стараясь завершить встречу как можно скорее. - "Что я могу для тебя сделать?"

Лицо Риггла озарилось полной надежды улыбкой. "Вы помните меня! Барон Ревилгаз, я только что сделал удивительное открытие! Оно вновь вдохнет жизнь в раболовное дело, помяните мои слова! Вот только одна проблема..." Рыбак нервно почесал затылок. "У меня недостаточно денег на столь грандиозную операцию. Вот думаю, не займете мне немного?.."

Улыбка Ревилгаза мгновенно исчезла, как и показное дружелюбие. "Я уже как-то одалживал тебе, Бассбейт! Я не могу сделать это еще раз, тем более сейчас, когда дела идут хуже некуда. Прости, больше ничем не могу помочь". Он сделал знак гоблинам-охранникам, которые тут же схватили Риггла за запястья.

"Подождите!" - заорал рыбак, отбрыкиваясь. - "Я принес образец того, что нашел! Пожалуйста, позвольте мне приготовить это для вас!"

Барон тяжко вздохнул. "Ох, ладно. Надеюсь, ты не будешь злоупотреблять моим временем".

Через час повара Черной Воды преподнесли Барону рыбное блюдо. Риггл стоял рядом, нервно потирая руки. Ревилгаз осторожно попробовал кусочек, глаза его изумленно расширились. "Это потрясающе!" - возопил Барон. - "Что это? Я никогда не ел ничего подобного!"

"Вкусная рыбка, как я это называю", - Бассбейт виновато улыбнулся. - "Я могу достать больше, но вот денежный вопрос..."

Ревилгаз поднялся и похлопал рыбака по плечу. "У меня есть лучшая идея, которая принесет выгоду нам обоим. Мои дела вновь пойдут в гору, а твое имя будет на устах у каждого в Азероте. Садись, обсудим кое-что..." И с этими словами он повел пораженного Риггла к себе в кабинет...

Неделю спустя Барон Ревилгаз вновь любовался с балкона своим городом, в доках которого теснились корабли искателей приключений. Рядом с Бароном замер все еще изумленный Риггл.

"Видишь?" - улыбнулся ему Ревилгаз. - "Все собрались на твое новое состязание. Они будут ловить рыбу, что ты приманил к берегу, и все будут довольны". Он хлопнул рыбака по плечу: "Иди, разбросай еще приманки в воде. Да, и гляди, чтобы воды Залива Добычи были чисты. Надеюсь, участники будут испытывать сильную жажду, когда доберутся сюда. Так или иначе, для дела это хорошо".

Риггл заспешил к своей подводной лодчонке. Наконец-то его любимое занятие привлечет искателей приключений со всего мира на Состязание Рыбаков Риггла Бассбейта!

На восточном побережье Калимдора Фандрал Олений Шлем всеми силами старался скрыть следы порчи Телдрассила. Но проникновение Кошмара в физический мир началось в разных местах Азерота.

Друиды первые распознали растущую угрозу, хотя ее источник остался неопределенным.

Фандрал неохотно дал согласие членам Круга Кенариус, даже тем, кто не являлся Ночными эльфами, присоединиться к битве с Кошмаром.

Поиски Круга Кенариуса охватили все уголки мира. Система подземных пещер, известных также как Пещеры Стенаний, стали первым местом столкновения. После того, как орден друидов оказался в ловушке — а некоторых из друидов поразила порча — Орда направила спасательную экспедицию для зачистки пещер и спасения друидов.

Но другие холодящие душу ужасы проявлялись, то здесь, то там. Древнее зло проснулось опять.

Более тысячи лет назад могущественную Империю троллей Гурубаши низвергла гражданская война. Тогда группа троллей-жрецов, известных как Аталь'ай, призвали воплощение кровавого бога - Хаккара Губителя Душ. Силами Изеры и зеленых драконов жрецы были повержены и изгнаны, но вслед за ними пала и великая Империя троллей. Изгнанные жрецы бежали на север, в Болото Горестей, где возвели новый храм Хаккару, дабы призвать его воплощение в смертный мир.

Но драконы зеленой стаи были, присматривавшие за руинами храма, оказались незаметно поражены Кошмаром. Потомки троллей Аталь’ай вернулись в Болото Горестей и обнаружили, что зеленые драконы растеряны и уязвимы. Кошмар и тролли пленили их и погрузили в глубины безумия и порчи. Для того, чтобы восстановить контроль над храмом, тролли вновь начали темные ритуалы, чтобы призвать Хаккара в смертный мир.

Зеленый дракон Итариус призвал на помощь Круг Кенариуса, и друиды послали на зачистку храма силы Альянса. Эти герои убили множество троллей Аталь’ай и прервали их ритуалы, но волны Кошмара только начали распространяться по Азероту.

Подверженные порче зеленые драконы стали появляться из Изумрудного Кошмара по всему Азероту. Обезумевшие, они сотнями убивали без разбора всех живых существ.

Друиды Круга Кенариус пребывали в печали, но решительности не потеряли. Немногие из зеленых драконов были спасены, многие убиты. Другого способа остановить бесчинства не оказалось. Память об этом преследовала зеленых драконов долгие годы.

Но, несмотря на то, что друиды и их союзники преуспели, опасность еще не миновала.

Троллей-зандалари шокировали вести о том, что тролли Аталь’ай вновь хотят призвать Хаккара в мир. Они считали себя духовными лидерами всей расы троллей и верили, что возвращение Лоа Крови ознаменует черные дни для народа. Они были рады узнать о том, что Аталь’ай были побеждены в Затопленном Храме в Болоте Горестей, но вскоре их радость сменилась ужасом.

Немногочисленные почитатели Хаккара выжили и продолжили воплощение в жизнь своих замыслов. Они обнаружили, что свершить задуманное можно лишь в руинах древней столицы Гурубаши - Зул'Гурубе. Коварные жрецы незаметно проникли в Зул’Гуруб, столицу троллей племени Гурубаши и подчинили себе разумы многих могучих жрецов-зандалари. Аталь’ай вместе с порабощенными жрецами начали проводить жестокие ритуалы, которые должны были призвать Хаккара в смертный мир.

Не все тролли попали под влияние Аталь’ай. Некоторые предприняли атаку, чтобы отбить Зул’Гуруб, но их ждала неудача. Могучие тролли, которые бесстрашно штурмовали столицу, не вернулись. Аталь’аи смогли поработить их.

С каждым днем Аталь’ай и их предводитель Джин’до Низвергатель Богов становились все сильнее. Зандалари знали, что у них нет сил и возможностей изгнать Аталь’ай из Зул’Гуруба... И вот, века спустя, старания жрецов увенчались успехом - Губитель Душ вновь снизошел в Азерот.

Как это случилось?.. Один из последователей Хаккара, тролль по имени Ех'киния, обитающий в пустыне Танарис, отправил искателей приключений на поиски каменных плиток Мош'ару, где тот записал пророчество о том, каким образом можно пленить сущность Хаккара. По крайней мере, эту версию предательский тролль подал героям.

И когда герои отыскали две таблички с пророчеством в руинах города троллей Зул'Фарраке и преподнесли их Ех'кинию, тот поведал им, что в начертанных на камне письменах говорится о Древнем Яйце - артефакте, способном удержать бессмертный дух Хаккара.

Что ж, искатели приключений вновь пустились в путь, на этот раз - в руины Джинта'Алор, что во Внутренних Землях. А когда обнаружили реликвию, то, продолжая следовать указаниям Ех'кинии, отправились в Болото Горестей, что в Восточных Королевствах, где был похоронен храм Аталь'Хаккар. Там они расправились с воплощением Хаккара, захватив его в Древнее Яйцо, однако Ех'киния заметил, что лишили они кровавого бога лишь малой толики силы, а сущность его все его пребывает в Круговерти Пустоты.

Понимая, что сведения, записанные в первых двух табличках, объясняют, как уничтожить воплощение Хаккара, но не его сущность, герои отправились на поиски оставшихся четырех, и отыскали их во владении у кланов троллей Пожирателей Мха в Восточных Чумных землях и Тлеющего Шипа у Чернокаменного Шпиля. Их текста пророчества следовало, что Древнее Яйцо не просто позволяет заключить в себя сущность Хаккара, но возродить его! Стало быть, вот чего добивается Ех'киния!

Однако герои опоздали - Хаккар возродился в Зул'Гурубе.

Дабы уничтожить кровавое божество, зандалари и тролли племени Темного Копья объединились и направили в Зул'Гуруб отряд верховных жрецов. Каждый из оных являлся служителем одного из духов-Лоа - Летучей Мыши, Пантеры, Тигра, Паука и Змеи, - но, несмотря на все их усилия, они пали пред мощью Хаккара, и теперь силы их перешли кровавому богу.

Единственная надежда - на искателей приключений, которые, лишь прослышав о неудаче тролльских жрецов, как мухи на мед потянулись к проклятым руинам Зул'Гуруб.

Те же герои, что по недомыслию своему преподнесли Древнее Яйцо служителям Хаккара, желали искупить свою вину, потому и отправились на остров Йоджамба, что у побережья Тернистого Дола, ибо лишь там обитали мудрые тролли-залдалари. Призвав могущественного Лоа по имени Занза, те испросили его о помощи, и дух наделил героев силами, необходимыми для того, чтобы раз и навсегда уничтожить Губителя Душ.

Битва за Зул’Гуруб была кровавой и жестокой. Орда ударила по храмовому комплексу, прорвавшись через толпы Аталь’ай и порабощенных ими троллей. И хотя они успели убить Джин’до, было слишком поздно, чтобы остановить пришествие в мир Лоа Крови.

Хаккар олицетворял безумие и смерть. Он отравил кровь некоторых ордынских героев, пытаясь полностью свести их с ума. Но его собственная сила обратилась против него. Герои Орды отважились на отчаянный шаг и дали Хаккару возможность заразить их всех и потом испить их крови.

Пребывая в состоянии исступленной ярости, Хаккар обращал мало внимания на тактику, казалось бы, почти безобидных жертв. Все его мысли были заняты поглощением крови ордынских воинов. Отравленная кровь текла по его венам, и когда он это понял, было уже поздно. Лоа Крови погубила собственная темная магия. Выжившие покинули опустошенный город Зул’Гуруб, изнеможенные, вымотанные, но победившие.

Новая угроза явила себя в Ясеневом лесу, Сумеречном лесу, Фераласе и Внутренних Землях. Четыре зеленых дракона явились из Изумрудного Сна, но ныне эти некогда гордые создания ищут лишь разрушений и смерти.

С начала времен зелеными правит Изера Сновидица. Ее царство - фантастический, ирреальный Изумрудный Сон. Говорят, оттуда она надзирает над становлением этого мира. Изера - защитница природы и грез, а в задачу ее драконов входит охрана Великих Деревьев по всему Азероту, посредством которых друиды могут войти в Сон.

Но совсем недавно самые доверенные помощники Изеры оказались поглощены темной силой, появившейся в самом Изумрудном Сне! И теперь они прошли сквозь Великие Деревья в Азерот, дабы нести безумие и гибель в королевства смертных. Это: Летон, получивший способность поглощать тени своих противников для собственного исцеления; Эмерисс, обращенная злой силой в гниющее, зловонное чудовище; Терар, безумец, потерявший физическую форму и ныне обращенный в призрака; Исондра, могущественная магия которой насылает бури молний и проникает в грезы смертных врагов, неся им вечные кошмары.

Отправившись по следу злобных драконов, искатели приключений расправились с ними, обнаружив у одного из великих змеев кольцо Малфариона! Немедленно они доставили находку сыну Кенариуса - Хранителю Рощи Ремулосу, пребывавшему на Лунных Просторах. Внезапно призрак Малфариона Ярости Бури соткался из воздуха и заговорил с ними.

"Ремулос, старый друг", - приветствовал Малфарион Хранителя Рощи. - "Я знал, что послание мое достигнет тебя. Одним способом или другим". "Оно сопровождалась кошмарами, Малфарион", - с тревогой отвечал Ремулос. - "Что происходит в Изумдрудном Сне? Что могло столь извратить драконов?"

"Боюсь самого худшего", - молвил Малфарион. - "Во Сне появился новый враг, рожденный от древнего зла - Старого Бога! Благородые дети Изеры пали жертвой его увещеваний. Похоже, Кошмар вырвался из тенет Сна и ищет новое воплощение в Азероте. Подготовь к грядущему смертные расы, Ремулос".

"Тебя так долго нет с нами, Малфарион", - говорил Ремулос. - "Отношения между детьми Азерота стали более, чем просто натянуты. Что мой отец? А твой брат? Есть новости?" "Кенариус сражается рядом со мной", - кивнул дух Малфариона. - "Иллидан восседает на своем троне во Внешних Землях. Боюсь, поражение в сражении с Артасом сломало его. Безумие обуяло моего брата, Ремулос. Он воскрешает в памяти те события по тысячу раз в день, но в фантазиях его именно он - победитель, а Артас - побежденный. Он зашел слишком далеко, старый друг. Боюсь, настанет час, когда наши братские узы вновь подвергнутся испытанию и куда более суровому, нежели у Колодца Вечности в Зин-Азшари".

Проникший в мир Кошмар воплотился в одном зеленых драконов, Эраникусе. Хранитель Ремулос создал портал в царство Изумрудного Сна, откуда и появился Эраникус, а также десятки фантазмов Кошмара. На помощь к сражающимся с ними искателям приключений пришла Тиранд вместе со жрицами Луны. Воззвав к Элуне, они очистили зеленого дракона от скверны, и тот присоединился к сражению, ведущемуся в царстве Сна против Кошмара, выступив на стороне Малфариона и Кенариуса.

Касание Старых Богов ощущалось во всех уголках мира, однако это не всегда можно было распознать. Распространение Изумрудного Кошмара, при всех бедствиях, что оно принесло, являлось признаком того, что Старые Боги набирают силу. И это было лишь толикой того, что они могут принести в мир, если их слуги смогут освободить их из тюрем.

Пока Орда и Альянса сражались за свои земли, Чо’галл и его последователи готовили наступление Часа Сумерек, апокалиптического конца всего сущего. В своем странствии они достигли Силитуса - места, где размещался древний город Ан’Кирадж. Старый Бог К’Тун были заключен внутри, но у Чо’галла не было возможности проникнуть туда. Волшебный барьер, известный как Стена Скарабея, стоял между ним и его невидимым повелителем.

Многие столетия назад объединенные силы Ночных эльфов и драконов воздвигли Стену Скарабея для того, чтобы сдерживать обитателей Ан’Кираджа: жестоких насекомоподобных существ, силитидов и кираджи. Никто не мог пройти через барьер. Никто не мог пролететь через него. Никто даже не мог прорыть ход под ним.

Но Чо’галлу не нужно было преодолевать барьер в физическом мире. Находясь за стеной, он и культисты провели великий ритуал. Магические силы преодолели барьер и проникли в чертог, где был пленен К’Тун. Сгусток магической энергии разбил оковы Старого Бога. Освобождение К’Туна не прошло даром для последователей Чо’галла. Высвобожденные во время ритуала силы убили большую часть культистов, что принимали участие в нем. Те немногие, что остались в живых, впали в беспамятство и даже не могли говорить. Чо’галл бросил их в пустыне. Они более в них не нуждался.

После того, как оковы К’Туна были разбиты, Чо’галл покинул Силитус. В подземных тюрьмах Азерота находились и другие Старые Боги. Огр-маг должен был любой ценой освободить их от оков.

По приказу К’Туна Чо’галл также должен был набрать новых членов Сумеречного Молота - причем без разницы, по доброй воле или силком. Культисты должны тайно разойтись по всему Азероту — быть в каждом городе, гильдии и фракции, оставаться невидимой чумой. И когда придет время, Старые Боги призовут их и пробьет для мира Час Сумерек.

Пока же К’Тун действовал по своему разумению. Тысячи кираджи и силитидов пребывали в спячке в Ан’Кирадже и под песками Силитуса. Обе расы были подданными Черной Империи, верными слугами, созданными из крови Старых Богов.

К’Тун пробудил их, чтобы повести на войну.

Друид стоял над телом убитого им только что культиста Сумеречного Молота, с тревогой вслушиваясь - а не обнаружили ли его? После нескольких недель, проведенных в Силитусе, этой проклятой пустыне, он уже перестал различать стрекот крыльев насекомых из бесчисленных ульев. Друид высунулся из-за угла кристалла, бросил быстрый взгляд на лагерь, разбитый у подножья холма. Следов погони не видать. Патрули продолжали свой обход, оглядывая песчаные дюны, ибо в задачу их входила охрана заклинателей камня, которые и сейчас выпевали какие-то гимны среди парящих глыб. Так что никто не расслышал звуков короткой схватки. Друид прислонился к кристаллу - единственному возможному здесь укрытию, - ощущая его тепло всем телом, и наконец спокойно вздохнул. Весь этот замысел, в который он ввязался, казался донельзя странным изначально, а теперь нервы его были на пределе.

Друид опустился на колени у тела мертвого орка, обыскивая его, вспоминая о недавних событиях. Все началось несколько недель тому, когда Круг Кенариуса призвал его в Силитус, и он, как прилежный друид, немедля отправился сюда, в юго-восточную область Калимдора. В конце концов, он был опытным искателем приключений и уж точно полагал, что совладает с любыми напастями, что предложит ему эта песчаная яма!

Не секрет, что друидов немало заботило существование силитидов - тварей непонятного происхождения, которых все чаще замечали на континенте. Они были... вне природы, гнойник на теле Азерота. И друид всеми силами стремился докопаться до истины, потому и отправился в эту дыру.

Одно за другим - как всегда - и он оказался в противостоянии с кланом Сумеречного Молота. Мешочек для монет, обнаруженный на теле орка, оказался в точности таким, который он находил на телах культистах в Черных Глубинах и недрах Чернокаменного Шпиля. И фанатик-орк этот горел желанием умереть во имя некой безумной цели. Друид внутренне содрогнулся. Если даже половина того, что он слышал об этой цели - истина, значит остановить культистов сейчас жизненно необходимо.

Сейчас его самого переполняло желанием бросить все это безумие и лететь назад в Мулгор, но это означает нарушить прямой приказ ордена, а этого он никогда себе не сможет простить. Сжав зубы, друид завозился с завязками плаща на орочьей шее. Сняв его, он принялся за робу орка, попутно освобождаясь от собственной брони. Еле втиснувшись в одеяния орка, друид постарался пореже дышать - ему, уроженцу Мулгора, было крайне тяжко в одеяниях далеко не мелкого орка. После чего набросил капюшон на голову, скрывая рога, выдающие в нем таурена.

"Это безумие", - пробурчал он сам себе. - "Меня просто убьют".

Вновь он бросил взгляд за кристалл. Несмотря на маскировку, они обязательно распознают чужака - большого и рогатого. Ему следует по возможности не попадаться патрулям на глаза. Друид закрыл глаза, представив иное создание - маленькое, рогатое и пушистое. Плоть и кости его приняли иную форму, дарованную магией природы.

Он обошел кристалл, остановился, выжидая. Патруль прошел мимо; пробраться за спину Отрекшегося оказалось проще простого. Осторожно, друид двигался к цели в центре лагеря, между рядов фанатиков, зная, что один лишь неверный шаг приведет его к гибели. Он обошел странный синий огонь, который они поддерживали. Наконец, пьедестал - и то, что находилось на нем - оказались перед друидом. Он лишь надеялся, что отошел достаточно далеко, чтобы сойти за одного из них. Как можно скорее он перекинулся в свою истинную форму.

Камень лежал пред ним - миниатюрный обелиск, парящий над пьедесталом. Дальнейшее промедление приведет лишь к обнаружению и гибели. Друид закрыл глаза и возложил обе руки на ветряной камень.

Разум его взорвался дикой болью...

Культ Сумеречного Молота создали оставшиеся в живых члены клана Сумеречного Молота. Сейчас культисты принимают в свои ряды представителей самых разнообразных народов, разделяющих общую идею почитания Старых Богов и иных злобных и могущественных сущностей, положивших глаз на Азерот. Так, они поклоняются Рагнаросу и пытаются почерпнуть силу из священных мест, подобных пещерам Мародон, где стихия земли чрезвычайно могущественна. Культисты наведываются в Черные Глубины, где обитает одно из творений Старых Богов - гидра Аку'май, а также в пустыню Силитус, вотчину кираджи - созданий Старого Бога К'Туна.

В Силитусе культисты с помощью ветряных камней призывают в мир великих стихийных духов Совета Бездны. Верховодят оным четверо лордов - Высший Маршал Воздуха Вирлаксис, Барон Земли Казурн, Принц Огня Скальдренокс и Лорд Воды Сквол. Чуть ниже в Совете стоят Герцоги, за которыми следуют низшие духи.

Культисты прилагают все силы, дабы как можно больше стихийных сущностей проникло в смертный мир, однако Круг Кенариуса отрядил в Силитус своих лучших агентов, а также несколько отрядов искателей приключений, а задачу которых входит поиск и разгром лагерей культистов, а также изъятие ветряных камней, служащих порталами в родное измерение Совета Бездны.

Один из отрядов агентов Круга Кенариуса отыскал повелителя Демитриана, человека-шамана клана Сумеречного Молота. "Во времена до начала времен, которые узурпаторы нарекут Первой Эпохой Творения, мои владыки и их помощники правили этим миром", - с горечью начал он свой рассказ. - "Старые Боги, вот кто создал все это. И их низвергли так называемые титаны-творцы. Их сущности, ослабленные эонами непрерывных сражений, оказались заточены в сердце этого мира, а скверна творцов распространилась по всей поверхности. А затем произошел Стихийный Раскол, когда Повелитель Огня Рагнарос попытался поглотить Громовержца, Принца Воздуха. Лейтенанты Рагнароса, Геддон и Гарр, предали Громовержца, захватив его врасплох, и Рагнарос нанес ему страшный удар Сульфурусом, своим легендарным молотом. Громовержец пал, и Повелитель Огня поглотил его сущность, однако не полностью. То немногое, что осталось от Громовержца, было заключено в талисмане сдерживания стихий. После чего Рагнарос разбил его на две части и даровал оные своим лейтенантам..."

Искатели приключений вызвались помочь Демитриану, порешив, что по мере сил своих избавят Азерот от пробудившихся в нем могущественных стихийных сущностей. Шаман рассказал им, что необходимо для возрождения Громовержца, и герои немедленно приступили к исполнению возложенных на них задач. Перво-наперво они навестили Лавовые Глубины, где одержали победу над Рагнаросом и его лейтенантами, изъяв у них обе части талисмана сдерживания стихий, а также материальную сферу, хранящую в себе сущность Повелителя Огня; сам Рагнарос уцелев, заблаговременно отступив. После чего двинулись в Чернокаменный Шпиль, ныне, после искоренения лидеров Темной Орды, заполненный лишь разнозненными гоблинскими и орочьими общинами. Набрав там полный мешок волшебной стихийной руды, герои вернулись в Силитус к повелителю Демитриану, который не замедлил возродить Принца Воздуха. Впрочем, он немедленно был уничтожен теми же героями, что и способствовали возвращению его в мир.

Ночные эльфы в Аубердине, что на Темном Побережье, не особо радовались своим соседям. Руины древнего города калдореи, Башаль'Арана, заняли оставшиеся в миру демоны и сатиры. Башню Альталакс объявил своим владением некий культ Темного Берега.

Круг Древних, объединившись с паладинами Благого Света и вездесущими искателями приключений, отправились на исследование сих областей. Тот отряд, что выступил на зачистку Башаль'Арана, обнаружил, что есть в руинах одна область, к которой порождения зла опасаются приближаться. Там герои повстречали призрак Астериона, древнего Ночного эльфа, пребывавшего вторым после Артикуса Нарассина властителем Башаль'Арана.

"Если я поведаю вам историю своей жизни, боюсь, у вас не хватит терпения выслушать ее до конца", - с грустью заметил Астерион. - "Скажу лишь, что то была длинная и полная боли жизнь, а это призрачное обличье - самая мучительная пытка. В этом месте меня удерживает магия".

Призрак поведал героям, каким образом он может быть освобожден. Отыскав в Башналь'Аране сатира, владеющего печатью из лунного камня, герои отнесли ее в руины соседнего города-близнеца, Амет'Арана, где уничтожили в вечном синем пламени. Освобожденный, дух Астериона поведал, что заточил его бывший наставник, Артикус Нарассин, и что он все еще жив, даже по прошествии всех этих тысячелетий...

Иной же отряд искателей приключений, вторгшийся в башю Альталакс, довольно скоро обнаружил, что среди членов культа Темного Берега достаточно сатиров, что весьма настораживало. Более того, герои обнаружили камни душ, содержащие сущности Высокорожденных Ночных эльфов, наверняка плененных первым хозяином башни - фаворитом Азшары Артикусом Нарассином. К вящему удивлению незваных визитеров, оный обнаружился на самом верхнем ярусе Альталакса, пребывая в добром здравии... по крайне мере, до тех пор, пока герои не обезглавили его.

Более двухсот лет назад тан-волшебник дворфийского клана Темного Железа призвал повелителя огня Рагнароса из Огненных Земель в Азерот, чем обрек свой народ на рабство. Сопутствовавшее этому извержение погубило многих и оставило после себя вулкан, который стал именоваться Чернокаменным Шпилем. Выжившие дворфы Темного Железа вырубили в глубине горы крепость, впоследствии названной Теневым Горном. Поколениями они были вынуждены служить Рагнаросу и его сподвижникам.

Кланы Бронзобородых и Диких Молотов не имели ни возможности, ни желания спасать своих собратьев. Дворфы Темного Железа заслужили свою судьбу тем, что развязали войну против других кланов. И теперь они пожинали плоды.

Кланом Темного Железа управлял Дагран Туриссан, потомок давно почившего тана-волшебника. Харизматичный и жестокий правитель, он блестяще справлялся со своими обязанностями, но власть Рагнароса довлела над ним. Когда Повелитель Огня приказал Даграну готовиться к новой войне, он пришел в восторг. Он не только давно мечтал о власти над остальными кланами, но хотел объединить их силы, чтобы вырваться из-под власти Рагнароса.

Первым актом агрессии стало похищение Мойры Бронзобородой, дочери короля Железной Кузни, Магни Бронзобородого. Он собирался использовать ее как заложницу, когда начнется война. Он считал, что Магни сделает все возможное, чтобы спасти свою дочь и поэтому не пойдет на приступ Чернокаменной Шпиля, когда начнется война.

Дагран был немало удивлен, когда понял, что влюбился в Мойру. Мойра имела острый ум, сильную волю и ее не испугали те обстоятельства, в которых она оказалась. Два дворфа начали говорить о надеждах на будущее. Мойра был законной престолонаследницей, но ее отец не верил в то, что женщина может управлять так же хорошо, как и мужчина. Дагран посвятил ее в то, что он хочет освободить свой народ от рабства и сделает все, чтобы достичь этой цели. Через несколько месяцев Мойра и Дагран соединились в браке.

Король Магни не мог поверить слухам о том, что его дочь добровольно вышла замуж за врага. Он собрал небольшой отряд из чемпионов Альянса для того, чтобы они проникли в крепость Темного Железа и спасли Мойру.

Группа прошла через Теневой Горн, как нож сквозь масло и добралась до тронного зала. Жаркая битва сотрясла гору, но в конце концов Дагран был убит.

К удивлению героев Альянса Мойру Бронзобородую разгневала смерть Даграна. Она отказалась уходить со спасителями и объявила, что беременна ребенком от Туриссана. Мойра начала искренне верить в план Даграна по освобождению клана Темного Железа и намеревалась воплотить его в жизнь своими силами.

...Дабы почтить память о погибшем муже, Мойра Туриссан оставила в сторону гнев из-за его гибели. Удар героев Альянса по Теневому Горну привел королевство в полный хаос, и на текущий момент это оказалось кстати. Сподвижники Рагнароса были исполнены подозрений относительно того, насколько жена Даграна будет лояльна к Повелителю Огня. При этом их слишком занимал хаос, чтобы следить за ней — им нужно было вновь взять клан Темного Железа под контроль.

Мойра отлично использовала эту возможность. Она пустила слух о том, что дворфы Темного Железа были вынуждены создать огромную армию для Рагнароса. Смерть Даграна Туриссана замедлила сие, но ненадолго. Раггарос и его войска станут еще сильнее со временем. Чтобы привлечь еще больше внимания, Мойра также пустила слухи о богатствах и могучих артефактах, что были спрятаны в глубинах горы. Она надеялась, что герои, искатели приключений (или просто жадные до сокровищ наемники) соберутся вместе, разобьют оборону Рагнароса и исторгнут Повелителя Огня обратно на стихийный план бытия.

Ее план сработал так хорошо, как она и надеяться не могла. Перед тем, как успели отреагировать Орда и Альянс, в дело вступила другая сила: Гидраксианские Повелители воды - элементали, которые являлись природными врагами духов огня. Они предложили помощь всем тем, кто готов был сразиться с Рагнаросом.

Вскоре гидраксианцы собрали отряд опытных бойцов для вторжения во владения Рагнароса в сердце Чернокаменного Шпиля – Лавовые Глубины. Они осторожно прошли через огненную крепость, покончи со всеми могучими элементалями пламени.

После того, как защитники Лавовых Глубин пали, наемники использовали дары гидраксианцев и уничтожили защитные руны Рагнароса, убрав барьер, что защищал Повелителя Огня.

Рагнарос обладал легендарной силой, но ее оказалось недостаточно, чтобы уничтожить нападавших. В конце концов, он был побежден и исторгнут обратно на стихийный план бытия.

Дворфы Темного Железа наконец были свободны. Тем, кто сомневался в намерениях Мойры, даровали прощение. Как вдова Даграна Туриссана, она унаследовала право владычествовать. Сейчас, после победы над Рагнаросом, она заслужила верность дворфов клана.

Но победа не означала, что для клана Темного Железа испытания закончились. Не означало это и то, что Мойра оставила захватнические планы – то, о чем грезил ее покойный супруг.

В глубинах Чернокаменного Шпиля, что возвышалась над Восточными Королевствами, царила смута. Рагнарос был побежден: он и подвластные ему духи ныне изгнаны в Огненные Земли. Герои, что с триумфом вернулись домой, купались в лучах славы и полагали, что опасность, исходившая из Чернокаменного Шпиля, устранена.

Мойра Туриссан была осведомлена лучше. Ее народ освободился от ига элементалей, но сейчас столкнулся с новым врагом. Рагнарос правил только в нижних пределах Чернокаменного Шпиля. Верхние же принадлежали Нефариану, сыну Смертокрыла и другим драконам черной стаи. Хотя и те, и другие служили Старым Богам, они не являлись союзниками.

Более десятка лет хрупкое перемирие не давало прислужникам огня воевать с остатками черной стали. Нефариан скрывал свое присутствие, полагаясь на необычных союзников для охраны подвластной территории.

«Истинная Орда», возглавляемая Дал’рендом Черноруком, никогда не признавала власть Оргрима Рокового Молота, что правил после Первой Войны, и уж точно не принимала Тралла и его Орду. Не имея возможности пойти открытой войной против армии Оргриммара, Орда Дал’ренда ждала своего часа в крепости верхних пределах Чернокаменного Шпиля.

В обмен на верность «Истинной Орды» Нефариан пообещал, что черная стая будет сражаться против Орды Тралла. Это было пустое обещание. Нефариан не имел никакого желания вмешиваться в бессмысленную междоусобицу орков. Он вынашивал гораздо более пугающие планы.

У Нефариана имелись свои замыслы на крепость в недрах годы, построенную легендарным дворфом - Франклонром Кузнецом.. Он и его драконы захватили верхние уровни Шпиля и обрушивались на укрепления твердыни дворфов, бывшей прежде средоточием силы Рагнароса Повелителя Огня. Последний открыл тайну создания жизни в камне и двинул против черных драконов войско каменных големов.

Нефариан поклялся сокрушить Рагнароса. Безумная жажда абсолютной власти Нефариана привлекла внимание красных драконов, смертельных врагов черных. Цель Нефариана ясна, а вот методы, которыми он пользуется в ее достижении, пока неясны. Поговаривали, что он проводит тайные опыты по смешиванию кровей драконов разных цветов в надежде вывести непобедимых драконов-воителей.

Его эксперименты были жестокими, грубыми, но, в конце концов, привели к результату. Годами хроматические драконы, что появлялись в ходе экспериментов — смешения кровей пяти стай — погибали еще до вылупления из яиц. Но вот несколько выжило. И потом еще несколько. Нефариан поверил в то, что он почти нашел способ, который позволит хроматическим драконам выживать и приказал своим подручным подготовить кладку для целой стаи. Их потенциал был велик настолько, что он даже не мог надеяться ранее, но сейчас они были еще очень уязвимы. Только несколько смогли дожить до зрелости и защитить себя.

Под покровом ночи черные драконы покидали Чернокаменный Шпиль и отправлялись на охоту на детенышей красного рода. Понимая, что гора находится под надежной защитой со стороны Нефариана, красная драконица - Матрона-Защитница Хелех, обитающая в пещерах Мазторил в далеком Калимдоре, наняла на службу искателей приключений, дабы те на корню пресекли создание порочного драконьего рода.

Совершая рейды в недра Чернокаменного Шпиля, герои устроили настоящую охоту на хроматических драконов, довольно скоро смекнув, что из чешуек оных ковали могут создать замечательные доспехи.

Пока черная стая творила свои темные дела, Мойра Туриссан размышляла над тем, как спасти свой народ. Она знала, что времени у нее не так много. Перед тем, как Нефариан захватит прилегающие земли, он обязательно завладеет старым логовом павшего Рагнароса и уничтожит клан Темного Железа.

Мойру впечатлила ярость героев, которые положили конец власти Рагнароса. Она приказала своим дворфам распространить информацию о том, что Орда Дал’ренда заключила союз с черной стаей. Эти слухи достигли самых дальних уголков Азерота. Шпионы Мойры удостоверились, что даже в Оргриммаре узнали об этом.

Как и предполагалось, эта новость вызвала возмущение лидеров Орды. Тралл давно знал о существовании «истинной Орды», но никогда не думал, что они представляют угрозу. Если Дал’ренд оказался настолько глуп, что доверился сыну Смертокрыла, то не стоило терять время. Советник военного вождя Эйтригг и полководец Кровавый Зуб призвали в Оргриммар отряд искателей приключений, дабы те устранили лидеров Темной Орды в недрах Чернокаменного Шпиля: повелителя Омокка, вождя троллей Вуна, владыку Вирмталака - хозяина нижнего града. А затем и самого Дал’ренда, который слишком обнаглел, почувствовав себя под защитой черных драконов.

Отряд ордынских героев прибыл в Восточные Королевства, чтобы окончательно разрешить возникшую проблему. Повстречав у Чернокаменного Шпиля красного дракона Ваеластраша, скрывающегося под личиной человека, герои заручились его помощью. После чего прикончили трех владык нижних ярусов Шпиля, и, отыскав на их трупах три волшебных алмаза, объединили оные, создав Печать Вознесения - артефакт, магия которого позволила им пересечь барьеры, ограждающие верхние уровни горной цитадели.

Дал’ренд лично возглавил оборону верхних пределов Чернокаменного Шпиля. Он был могучим воином, но те, кого он встретил, оказались сильнее, и призвали с помощью Печати к себе на помощь дух Ваеластраша, Самопровозглашенный глава Истинной –Темной - Орды погиб в своей крепости. Его соратники разбежались, оставив черную стаю без защиты.

Нефариан, лишившийся ценного союзника обратил свой гнев против вторгнувшихся воинов Орды, но они не бежали. Они с боем пробились воители через бесконечные волны чудовищных созданий Нефариана, и он пал в противостоянии с ними.

Ордынские герои отсекли голову Нефариана и забрали с собою в качестве доказательства подвига, после чего вернулись в Оргриммар как победители. Теперь жители Азерота знали, что последний бастион черной стаи уничтожен навсегда.

Оживление в Ан’Кирадже сразу же заметили. Форпост друидов в Силитусе повергся атаке кираджи и силитидов. Отчаянные мольбы друидов были услышаны как Альянсом, так и Ордой, которые послали значительные силы на помощь. Вскоре правда об агрессии насекомоподобных существ была открыта бронзовыми драконами.

Анахронос, бронзовый дракон, что сражался с кираджи столетия назад, почувствовал пробуждение К’Туна. Сомнений не оставалось, только К’Тун мог начать такую войну в Азероте, но это была всего лишь небольшая толика его возможностей.

Старый Бог находился в тюрьме слишком долго. Требовалось время, чтобы он восстановил полную силу. И если это произойдет, то, как верил Анахронос, ни одна армия мира не сможет остановить это создание.

Вождь Тралл и лорд-регент Болвар Фордрэгон — что действовал от имени Андуина Ринна — пришли к беспрецедентному соглашению. Обе армии объединятся, чтобы ударить по К’Туну. Командование этой армией было поручено опытному воину, орку Вароку Сорфангу.

Вместе герои Азерота противостояли волнам силитидов и кираджи. Но, казалось, что этим тварям нет числа, в конце концов они смогут выиграть эту войну количеством. У Орды и Альянса оставалась одна надежда — ударить в самое сердце Ан’Кираджа и сразиться с самим Старым Богом.

Никто не знал, возможно ли сразить Старого Бога, но альтернативы не было — как, впрочем, и недостатка в добровольцах.

Стена Скарабея вокруг Ан’Кирдажа была несокрушима и только один артефакт мог открыть ее. Его части были разбросаны по миру. Жезл Зыбучих Песков — герои Азерота искали его части на разных континентах. В конце концов, им удалось его собрать.

Варок Сорфанг привел армии к вратам Ан’Кираджа…

Сеган дернул за удочку; рыба взлетела в воздух - чешуя ее искрилась в лучах полуденного солнца - и шлепнулась на кучу еще дергающихся на песке рыбешек. Довольно ворча в бороду, дворф склонился над добычей, осторожно вынул крючок, после чего обвязал улов сетью. Смотав леску, он осторожно положил ее в мешок, закинул удочку с сетью на плечо и потопал назад, к лагерю.

Завидев приближающегося дворфа и его ношу, менетильский мастер грифонов нахмурился. Сами грифоны наоборот, донельзя обрадовались, почуяв запах свежей рыбы. Сеган улыбнулся и подмигнул: "Я угощу того грифона, который в целости и сохранности доставит меня и улов домой, в Железную Кузню". И через несколько минут он уже сидел в седле, а грифон нес его через горы, бережно зажав сеть в когтях.

Рыбак разглядывал Дун Морог, раскинувшийся внизу. Войска собирались и выступали. Искатели приключений и лазутчики покидали город на грифонах или лошадях, спешащие к одним им ведомым целям. Ощущение надвигающейся войны витало в воздухе. Когда грифон Сегана влетел во врата Железной Кузни, на дворфа обрушилась знакомая какофония звуков, но привычный лязг, доносившийся из кузни, звучал сейчас просто оглушительно, ровно как и резкие команды, отдаваемые офицерами войскам. Железная Кузня - сердце Альянса - готовилась в войне.

Соскочив с грифона, дворф сунул рыбку ему в клюв. "Больше не проси", - усмехнулся он, видя, как жадное создание снова потянулось мордой к сети, - "это на войну". Вновь взвалив ношу на плечу, Сеган захромал по Великой Кузне к Бронзовой Площади. По пути он глядел здоровым глазам на установленные прямо на улице наковальни, над которыми склонялись кузнецы всевозможных рас, работая максимально быстро на нужды войны. Вскоре дворф добрался до места назначения.

Дарил поднял глаза и усмехнулся, когда Сеган водрузил на стол сеть, заполненную рыбой. "Хороший улов", - похвалил он. - "Праздник решил устроить?"

"Знаешь ведь, что нет", - оборвал Сеган. - "Помоги-ка почистить и разделать эту кучу. Я бы сделал это и там, но Менитель от нас недалече - прямо за горами, и кроме того, мне нужна компания". Он взял нож, рыбину, и занялся наконец делом.

В последующие несколько часов они обсуждали последние события. Угроза нашествия силитидов росла с каждым днем. Бывалые искатели приключений искали ответы на загадку Стены Скарабея. Молодые и увечные тоже без дела не сидели. На передовых в Калимдоре остро нуждались в припасах: древесине, металлах, травах и т.д. Каждый день приходили новые приказы, и новые поставки отправлялись за океан. Сеган не был юн; ногу свою он сильно повредил в сражении с тауренами несколько лет тому, и теперь не мог тягаться с молодыми и сильными. Потому-то он и оставил свой меч и взялся рыбачить, дабы у воинов каждую ночь была свежая еда. То, конечно, не доблестное деяние, но тоже необходимое.

Наконец, рационы готовы и упакованы. Дарил помог Сегану уложить их в ящики. "Уверен, что помощь больше не нужна, парень?" - вопросил он, когда рыбак похромал к двери.

"Нет", - бросил Сеган через плечо. - "Я должен хоть как-то помогать в борьбе против этих проклятых жуков. И эту малость я могу делать сам". Подхватив ящик, дворф медленно двинулся по направлению к Военному Кварталу; у охотницы Быстрой Реки будет достаточно еды, чтобы накормить всех солдат сегодня.

Полуденное солнце нещадно палило пески Силитуса, озаряя несметные полчища, собравшиеся у Стены Скарабея. Медленно, оно ползло по безоблачному небу, но изнывающим от жары казалось, что солнце замерло на месте, ниспосылая вниз безжалостные волны до тех пор, пока все они не падут с ног от усталости.

Впереди воинства шла Ночная эльфийка. Подчиненные поглядывали на нее с восхищением, некоторые даже с благоговением. Иные собравшиеся представители различных знамых народов сего мира глядели на нее через призму своих расовых предрассудков. В конце концов, кровавые конфликты между Ночными эльфами и тауренами с троллями велись веками.

Но, несмотря на это, все те, кто сейчас следовал за ней, питали к своему лидеру искреннее уважение. Широмар казалась им сродни небесному светилу - бесстрастная и непоколебимая. Качества эти сослужили ей хорошую службу в последние месяцы, дав силы продолжать когда, казалось, все потеряно; когда путь представлялся непреодолимым; даже когда просто сдались ее соратники.

Был смотритель, и были Пещеры Времени; был дракон, и Повелитель Рода, и целые рои насекомых; затем были осколки и их хранители, древние драконы, никто из которых не желал расставаться с сокровищем по собственной воле. Находчивость, удача, а порой и жестокость помогли достичь цели.

И все это ради одного предмета, зажатого сейчас в руке Широмар - Скипетра Зыбучих Песков, полученного наконец спустя тысячелетие.

Все дороги ведут сюда, в Силитус, к вратам Стены Скарабея. Сюда, где Скипетр некогда был разбит на осколки.

Широмар подняла глаза к небу, вспомнив, как когда-то это солнце окружали стаи драконов; когда кираджи и силитиды бесконечными волнами накатывались на легионы Ночных эльфов; когда оставался лишь призрак надежды. Казалось, никто из них не выживет в те страшные месяцы; и все же она сейчас здесь, стоит пред священным барьером, спасшим их жизни давным-давно, в пору, именовавшуюся Войною Зыбучих Песков...

Отряд вел за собою Фандрал Олений Шлем вместе со своим сыном, Вальстанном. Они специально двинулись по ушелью, чтобы фланги были защищены от нескончаемого потока силитидов. Широмар бежала сразу за авангардом, разя врага разрушительными потоками магической энергии так быстро, как только могла.

Они пробились через ущелье - Фандрал и Вальстанн, а также наиболее закаленные в боях воины, хранители, жрицы и друиды, непрерывно накладывающие исцеляющие заклятия. Казалось, что на место десятка уничтоженных силитидов тут же встают новые сотни. Так продолжалось вот уже несколько дней, с тех пор, как пришла весть о выступлении силитидов и Фандрал призвал народ к оружию.

Жрица Широмар и ее соратницы в один голос воззвали к Элуне, и в тот же миг ослепительный столб света поразил рой тварей, замерших у выхода из ущелья.

А затем воздух наполнило низкое жужжание. Один за одним огромные насекомые - кираджи, слетались в овраг, атакуя друидов. Фандрал вывел первые ряды из ущелья в пески, попирая ногами бессчетные трупы силитидов. В воздухе порхали кираджи, бьющие эльфов острейшими когтями. Фандрал приказал перейти на бег, дабы как можно больше воинов сумело выйти на открытую местность и занять позиции.

Бросив взгляд на дальние предгорья, Широмар в ужасе наблюдала, как оттуда в их сторону движется легион бескрылых кираджи, сродни жукам, ползущим по склону холма. Огромные насекомые непрерывно жужжали и клацали челюстями, отдавая команды своим солдатам. Одно слово из их стрекотанья повторялось снова и снова: Раджакс, Раджакс... Широмар задумалась, могло ли это быть именем какой-либо из тварей...

Орда кираджи стремительно приближалась, когда стрекот перекрыл чистый звук рога и с востока и запада в бой бросились свежие силы Ночных эльфов. С отчаянными криками Фандрал и Вальстанн врубились в ряды противника, а новоприбывшие эльфы атаковали рой ползущих насекомых с обоих флангов.

Широмар уверилась было в окончательной победе; но вот прошел день и ночь накрыла землю темным покрывалом, а сеча все продолжалась. В сердце сражения Фандрал и Вальстанн сошлись в поединке с полководцем кираджи.

Широмар с трудом уклонилась от атак крылатых кираджи и вновь бросила взгляд на судьбоносный поединок. Ряды кираджи таяли и полководец, казалось, это чувствовал; отпрыгнув к предгорьям, откуда и появился, он растворился в ночных тенях, а останки его воинства пали пред натиском эльфов.

Последние наскоро разбили лагерь, расставили часовых. Фандрал знал, что угроза со стороны кираджи еще не миновала и ожидал, что на следующее утро битва разразится вновь. Ночью Широмар спала плохо, шум сражения все еще стоял у нее в ушах, хотя в окружающей их пустыне стояла мертвая тишина.

Утром ряды эльфийского воинства перестроились и двинулись на предгорья, где их встретило лишь безмолвие. Широмар зорко вглядывалась вдаль, но ни одного силитида, ни кираджи замечено не было. Фандрал приготовился было двинуться дальше, когда гонец принес страшные вести: деревню Южный Ветер атаковали кираджи!

Фандрал вознамерился было двинуть войска на защиту деревни, но осознал, что подобный маневр откроет им спины для нападения оставшихся и затаившихся кираджи. Они все еще не ведали даже приблизительное число противостоящих им насекомых и возможности этой неведомой ранее расы.

Вальстанн догадался о дилемме, поставленной пред его отцом, и вызвался вести за собой отряд на защиту деревни, в то время как Фандрал останется здесь, в пустыне.

Оказавшись поблизости, Широмар услышала окончание их беседы.

"Это может оказаться ловушкой", - заметил Фандрал.

"Но мы же не можем на это рассчитывать, отец", - произнес Вальстанн. - "Я пойду. Я встану на защиту города и вернусь с победой, прославляя имя твое".

Неуверенно, Фандрал кивнул. "Просто вернись живым и этого будет более чем достаточно".

Вальстанн увел за собою отряд; Широмар обеспокоилась, ведь теперь силы их разобщены, но она вполне понимала необходимость подобного решения.

В последующие дни Широмар и остальные еле успевали отбивать бесконечные атаки силитидов, волнами накатывающихся из-под земли. Кираджи же видно не было. Широмар нутром чуяла какой-то подвох в том, что хозяева силитидов до сих пор никак не проявили себя. Беспокоилась она и за Вальстанна, видя по нескольку раз в день как Фандрал, в перерывах между сражениями, вглядывается вдаль в надежде на скорое возвращение сына.

На третий день в полдень показались кираджи; число их было огромно. И вновь стрекот крыльев насекомых наполнил воздух; и вновь орды черных точек показались из-за линии горизонта. Они предстали перед воинством Фандрала сродни темной тени, отброшенной огромным облаком, закрывающим солнце... и остановились.

В ожидании.

Фандрал быстро построил свои отряды и занял место во главе, а над головами эльфов кружили вороны бурь, и друиды в медвежьем обличье нетерпеливо рыли когтями землю, пристально созерцая врага. А затем воды океана кираджи разошлись и вперед выступил их полководец, неся перед собой раненого Ночного эльфа. Вальстанн Олений Шлем!

Изумленные возгласы прокатились по рядам. Сердце Широмар ушло в пятки. Фандрал нахмурился, поняв, что Южный Ветер пал, и боясь, что сын его может быть уже мертв. Он проклинал себя за то, что позволил мальчишке уйти и стоял сейчас, снедаемый яростью, страхом и отчаянием.

Вальстанн пошевелился и заговорил с полководцем, но голос его не долетел до эльфийского воинства... И тогда Фандрал бросился вперед, ведя за собой солдат, но расстояние было слишком велико... и Широмар поняла, что они не смогут достичь Вальстанна вовремя.

Полкодовец кираджи вонзил свой коготь в окровавленное тело Вальстанна, разрывая его надвое. Фандрал замедлил бег, зашатался и пал на колени, а солдаты его продолжили наступление. Две армии столкнулись, и в это время с востока пришла песчаная буря, в мгновение ока обратившая день в ночь. Широмар чувствовала, что практически не может двигаться на ветру. Она крепко зажмурилась, а ветер завывал у нее в ушах, заглушая звуки битвы и крики ее умирающих товарищей.

В хаосе она разглядела огромную фигуру полководца кираджи неподалеку, косящего Ночных эльфов направо и налево своими острейшими когтями. Затем послышался глухой голос Фандрала, призывающего войска к отступлению.

Последующие события сливались воедино, хотя на самом деле заняли несколько дней: Фандрал вывел свои силы из Силитуса, через горные перевалы и в кратер Ун'Горо. Легионы силитидов и кираджи шли следом, добивая тех, кто отрывался слишком далеко от основного войска эльфов.

А когда они достигли Ун'Горо, разнеслась странная весть: лишь эльфы ступили в кратер, как кираджи повернули назад. Архидруид собрал оставшихся в живых в центре каменной чаши и повелел им сделать небольшой привал. Наконец-то хоть какой-то отдых от сражений, отступлений и смерти! Но Ночные эльфы потерпели сокрушительное поражение, разительно переменившее Фандрала Оленьего Шлема.

Широмар видела, как он стоял на страже на Утесе Огненного Плюмажа, а позади него из недр вулкана вырывался пар и лава освещала его лицо - маску, отражавшую глубокое горе отца, пережившего своего сына.

Неожиданное отступление кираджи озадачило Широмар. Чем больше она размышляла над этим, тем чаще вспоминала легенды о кратере, говорящие о том, что его создали боги в незапамятные времена. Возможно, они глядели на мир. Возможно, благословенье их все еще хранило это место. Одно, по крайней мере, было известно точно: если не найти способ сдержать натиск насекомых...

Калимдор будет утрачен навсегда.

Война Зыбучих Песков продолжалась долгие месяцы. Широмар умудрялась выживать битву за битвой, но всегда Ночные эльфы бились в обороне, всегда - с превосходящими силами врага, всегда отступали.

В отчаянии Фандрал обратился за помощью к бронзовым драконам. Их изначальный отказ вмешиваться был пересмотрен, когда кираджи атаковали Пещеры Времени, обиталище Ноздорму Вневременного. Наследник Ноздорму, Анахронос, согласился отправить бронзовых драконов на битву с кираджи. К ним присоединились все эльфы, еще способные держать оружие, и новосозданный альянс вознамерился вернуть Силитус.

Но даже сейчас бесчисленные ряды кираджи и силитидов оказались слишком сильны для них. И тогда Анахронос воззвал к драконам иных родов: Меритре, наследнице Изеры; Калестрашу, сыну Алекстраши и Аригосу, наследнику Малигоса.

Драконы и крылатые кираджи сошлись в небесах над Силитусом, а Ночные эльфы Калимдора устремились вглубь пустыни. И даже сейчас ряды силитидов и кираджи казались нескончаемыми.

Широмар узнала потом, что драконы, пролетавшие над древним городом, из которого изливались кираджи, увидели там нечто страшное, указывающее на то, что за расами насекомых стоят куда более древние и ужасные силы. Возможно, именно это открытие сподвигло драконов и Фандрала прибегнуть к последнему отчаянному плану: запереть кираджи в городе, воздвигнув вокруг него магический барьер до тех пор, пока не будет придумана более эффективная стратегия борьбы с ними.

С помощью драконов эльфы пошли на приступ города. Широмар бежала прямо за Фандралом, с неба дождем сыпались трупы крылатых кираджи. Над головами драконы безжалостно расправлялись с противником. Ночные эльфы и драконы шли единой стеной, загоняя кираджи назад в их город - Ан'Кирадж.

Но у городских врат в битве произошел перелом и силы альянса еле держали оборону пред ужасающим натиском. Дальнейшее продвижение стало невозможным. Меритра, Калестраш и Аригос решили ворваться в город и продержаться там достаточно для того, чтобы Анахронос, Фандрал и оставшиеся друиды и жрицы успели создать волшебный барьер. И три дракона ринулись к городу, надеясь, что жертва их не окажется напрасной.

За вратами Фандрал приказал друидам направить магические потоки на зачарованный барьер, творимый Анахроносом. Внутри городских стен кираджи быстро прикончили несчастных драконов и вновь ринулись к вратам. Широмар воззвала к Элуне, и барьер из камня, песка и древесных корней возник у нее перед глазами. Даже крылатые кираджи, вознамерившиеся перелететь через него, наталкивались на невидимую преграду и были отброшены назад.

Кираджи, оставшиеся снаружи, были быстро убиты. Трупы их, а также Ночных эльфов и драконов устилали пески, щедро напившиеся крови в этот день. Анахронос заметил скарабея, ползущего у ног его, прошипел заклинание. Изумленная Широмар наблюдала, как существо замерло, обратившись в металлический гонг. У нововозведенной стены камни преобразились в подстамент, на который гонг и был помещен.

Затем великий дракон поднял оторванную лапу одного из своих товарищей и та, после серии заклятий, обратилась в скипетр. Дракон сообщил Фандралу, что ежели смертные когда-нибудь захотят пройти через барьер в древний город, достаточно будет одного удара скипетром о гонг. После чего Анахронос передал скипетр архидруиду.

Фандрал отвернулся, на лице его явно читалось сомнение. "Я не хочу больше иметь никаких дел с Силитусом, кираджи, и меньше всего - с проклятыми драконами!" С этими словами Фандрал магией расколол скипетр на мельчайшие осколки и двинулся прочь.

"Ты презреешь наш союз ради гордыни?" - вопросил дракон.

Фандрал обернулся. "Душа моего сына не упокоится, видя эту пустую победу, дракон. Я верну его! Хоть это займет и тысячу лет, я верну назад своего сына!" Фандрал прошел мимо Широмар...

...и этот момент запомнился ей, как будто случился лишь вчера, а не тысячелетие назад.

Все взоры воинов Калимдора обратились к ней. Она устремилась к подстаменту, мимо людей и тауренов, гномов, дворфов и даже троллей - тех, против которых ранее сражался ее народ и кто теперь выступал рядом с нею против угрозы кираджи.

Остановившись у подстамента, Широмар закрыла глаза и глубоко вздохнула. Лишь на секунду замешкалась она, а затем с силой обрушила скипетр на древний гонг.

...В далеком Калимдоре бушевало пламя нескончаемых сражений с полчищами кираджи, питаемых мощью Старого Бога К'Туна. В пустыне Силитус начали возникать гейзеры странной красной кристаллической пыли. Оную назвали "силитист", а вскоре обнаружили и чудесные свойства нового вещества. Представители многочисленных фракций, а также независимые искатели приключений хлынули в Силитус, стремясь вывезти оттуда как можно больше силитиста, даже если в процессе придется пролить немного вражеской крови.

Но немногие знали древнейшую историю Калимдора. А между тем силитиды - примитивнейшие жизнеформы - были сотворены из магических эманаций изначального Колодца Вечности и позволяли обессиленному в сражении с титанами Старому Богу К'Туну, заточенному в недрах планеты, влиять на мир поверхности. Так, он создал из силитидов разумные воплощения по своему образу и подобию и назвал их кираджи. Долгие тысячелетия те собирались с силами в своей крепости Ан'Кирадж, чтобы обрушиться на мир, посмевший предать их бога. После Войны Зыбучих Песков о кираджи забыли, и сейчас те с удовольствием напомнили о себе.

Когда врата Ан’Кираджа открылись, то случившееся после было сравнимо с прорвавшейся плотиной — из них вырвались бесчисленные полчища кираджи. Множество героев Азерота погибло в тот день от атаки инсектоидов, но строй армий не дрогнул и не сломался. Силам кираджи был дан отпор, и врата оказались полностью открытыми.

Варок не стал терять время. Он не собирался дать возможность Старому Богу обрести былую мощь и создать новую армию. Орк-полководец отдал приказ о двойной атаке. Целью первой стали руины Ан’Кираджа, где находилась большая часть кираджи. Он знал, что от кираджи пощады не будет и поэтому отправил элитные отряды ордынских воинов, будучи уверенным в том, что только они смогут покончить с противником.

Пока Орда сдерживала кираджи на поверхности, Альянс должен был штурмовать подземелья Ан’Кираджа. Им не пришлось противостоять полчищам насекомых, но довелось сразиться с самыми могучими слугами К’Туна и... им самим. Орда сражалась с кираджи в руинах города, а воины Альянса спустились в пасть безумия. Шепот К’Туна проникал в их головы, пытаясь натравить их друг на друга.

Объединенные войска Калимдора и Азерота вливались во врата Ан'Кираджа, вступали в бой с бесчисленными инсектоидами, крушили их, пробиваясь во внутренние покои цитадели - туда, где дожидались своего часа полководец Раджакс, Близнецы-Императоры Век'нилаш и Век'лор, воплощение Старого Бога К'Туна - огромное Око, окруженное щупальцами, - сложившие головы вслед за своими слугами.

Горстке смертных удалось сделать, казалось бы, невозможное: веддь даже драконы-аспекты не до конца понимали, сколь опасно противостоять К’Туну.

Триумф защитников Азерота насторожил оставшихся Старых Богов. Если смертные объединяются, то становятся достаточно сильны для того, чтобы противостоять им....

Далеко на востоке, в небесах над Чумными Землями парит огромный некрополь - древняя пирамида империи Азол-Неруб, рекомый Наксрамас, оплот одного из ближайших сподвижников Короля Мертвых, Кел'Тузада. Когда-то последний был самым обыкновенным магом Даларана. Возможно, амбициознее и радикальнее, чем иные волшебники, но ничуть не более могущественный. Но именно Кел'Тузада Король Мертвых сделал ключевой фигурой в победоносном марше нежити Плети по землям живых. И теперь человек Кел'Тузад мертв, но рожден Кел'Тузад-лич, правая рука Короля Мертвых и владыка некрополя Наксрамас. Его армии нежити готовы вновь обрушиться на Азерот, сминая последние очаги сопротивления на истерзанном континенте, и продолжить свое шествие по миру. Но как же обыкновенный маг сумел вознестись до столь страшного статуса?..

"Это постоянное издевательство становится невыносимым. Я как раз занимался тонкими магическими исследованиями, что потребовали нескольких недель подготовки и проведения ритуалов!" Кел'Тузада заставили прождать несколько часов, прежде чем он, раздуваясь от негодавания, получил возможность предстать пред своими обвинителями. Двое представителей из группы, Дренден и Модера, давно точили на него зуб. И наверняка за нынешним действом стоял нам Антонидос, который, впрочем, покамест не показывался. Что задумал этот старик?

Дренден скривился: "В первый раз слышу, что твою магию можно назвать тонкой!"

"Глупое заключение несведущего человека", - холодно бросил ему Кел'Тузад.

Далекий голос обратился к нему, голос друга. К этому дню обращения его стали столь обыденны, что казались магу собственными мыслями. Они боятся и завидуют тебе. Ведь благодаря этому новому направлению исследований, ты продолжаешь получать знания и силы.

Во вспышке света в зале возник седой архимаг. В руке он нес маленький деревянный сундук. "Я бы не поверил этому, если бы не узрел воочию. В последний раз ты испытывал наше терпение, Кел'Тузад".

"Высокочтимый Антинодос почтил нас наконец своим присутствием. Я уж было подумал, что ты заболел".

"Возраст пугает тебя, не так ли?" - бросил Антинодос. - "И ты понимаешь, что есть лишь одна возможность".

Пусть так и думает, если ему спокойнее.

Успокоившись немного, Антинодос продолжил: "И не беспокойся о моем здоровье. Я просто был занят в другом месте".

"Обыскивал мои покои, чтобы найте свидетельства запрещенного волшебства? Я думал, ты умнее".

"Да, в твоих покоях свидетельств не нашлось. А вот в домах, которыми ты владеешь в северных землях..." Антинодос наградил его презрительным взглядом.

Будь он проклят! "Ты не имел права..."

Антинодос ударил посохом в пол, заставив его замолчать, и обратился к собравшимся магам: "Он обратил дома в лаборатории, где проводил нечестивые эксперименты. Поглядите сами, коллеги. Узрите плоды его трудов!" Он открыл сундук и наклонил его, чтобы все могли рассмотреть содержимое.

Разлагающиеся останки нескольких крыс. Двое еще пытались слабо царапать стенку сундука в обреченной попытке бежать. Несколько магов вскочили на ноги, по рядам прокатился вздох отвращения. Даже златовласый Высший эльф, сидевший позади всех, казался испуганным, хотя принц Кель'тас сумел скрыть это практически полностью.

Взглянув на крыс, Кел'Тузад заметил, что те прекратили дергаться. Похоже, он вновь потерпел неудачу. Не важно. Когда-нибудь он сотворит устойчивый тип нежити. Его тяжкие труды принесут плоды. Это лишь вопрос времени.

В заклятии молчания, опутывающем тебя, есть изъяны. Явить их тебе?

Время, и неведомый союзник, чей таинственный голос помог ему продвинуться на шаг ближе к цели. Яви, подумал он.

Еще одна вспышка света, и в зале появилась молодая женщина. Она направилась к Антинодосу, а Высший эльф проводил ее неотрывным взглядом. Но Джайна Праудмур этого не заметила, будучи полностью поглощенной своими обязанностями. У красавца-принца не было никаких шансов.

Взгляд ее голубых глаз замер на Кел'Тузаде. Она приняла сундук из рук Антинодоса, который произнес: "Моя ученица проследит, что содержимое его будет обращено в пепел".

Женщина склонила голову и перенеслась прочь из комнаты. Высший эльф недовольно нахмурился, глядя на место, где она стояла только что. В иное время Кел'Тузад счел бы сию драму забавной. Но Антинодос возобновил свою тираду, а Кел'Тузад - попытки освободиться.

"Мы терпели его выходки слишком долго. Иногда били по рукам за подозрительные исследования. Пытались урезонить, направить на путь истинный. А теперь обнаружили, что он занимается злой магией. Кирин Тор становится проклятьем, слетающим с губ жителей окрестных деревень".

"Лжешь!" - взорвался Кел'Тузад, и некоторые маги обратились в слух, ожидая его объяснений. - "Крестьяне помнят Вторую Войну столь же хорошо, как и мы. Говори об орках все, что захочешь, но чернокнижники их обладали великими силами. Силами, которым мы могли мало что противопоставить. У нас есть обязанность: мы должны изучить их магию и научиться ее использовать".

"Чтобы создать армию нежити-крыс, живущих несколько часов?" - сухо спросил Антинодос. - "Да, мой мальчик, я отыскал и твои записи. Ты оставил весьма детальные дневники своих нечестивых развлечений. Наверняка ты не собирался натравливать сих жалких зверушек на орков. Предположив, конечно, что орки когда-либо избавятся от своей нынешней летаргии, бегут из лагерей и вновь станут серьезной угрозой".

"То, что я моложе тебя, не позволяет тебе именовать меня мальчиком", - отозвался Кел'Тузад. - "Что до крыс, то с их помощью я оцениваю свои достижения. Это стандартный исследовательский путь".

Вздох. "Я знаю, что практически все время ты сейчас проводишь на севере. Именно твое длительное отсутствие привлекло мое внимание в первую очередь. Но даже ты должен был слышать, что новые подати, установленные королем, вызвали недовольство у крестьян. А твоя эгоистичная жажда силы может послужить искрой для их восстания. Лордерон погрузится в пучину гражданской войны".

Он не знал о подати. Должно быть, Антинодос преувеличивает. И кроме того, истинные маги напрявляют свое внимание на гораздо более важные проблемы. "Я буду более аккуратен", - посулил он, улыбаясь во весь рот.

"Никакая аккуратность не сможет скрыть размах твоих исследований", - произнес Дренден.

Модера добавила: "Ты знаешь, мы всегда следовали определенным принципам, дабы защищать свой народ, не становясь при этом опасными сами. Мы не позволим принести в жертву свою человечность - ни внешне, ни внутренне. В лучшем случае твои опыты приведут к тому, что нас назовут еретиками".

Это уже чересчур. "Нас веками называли еретиками. Церковь всегда морщилась, глядя на наши методы. Так что это несущественно, ибо мы все еще здесь".

Она кивнула. "Потому что мы избегаем темной магии, что ведет ко злу и разрушению".

"Потому что мы нужны!"

"Достаточно", - устало промолвил Антимодос. Модере и Дрендену он сказал: "Если бы наши слова могли достичь его ушей, это бы уже произошло".

"Я слышал ваши слова", - раздраженно сказал Кел'Тузад. - "Милостивые боги, я слышал их столько раз, что теперь меня воротит от них! Это вы не слышите моих слов, и не можете отстраниться от своих устаревших догм..."

"Твои ошибки - предмет нашей сегодняшней встречи", - проговорил Антимодос. - "Король Теренас согласился с нашим суждением. Если ты не оставишь свое безумие, то будешь лишен титула и владений, и изгнан из Даларана... а также из Лордерона!"

Кел'Тузад поклонился и вышел. Наверняка Кирин Тор сохранит в тайне произошедшее, убоявшись последствий со стороны народных масс. Хоть в этот раз трусость их сыграет ему на руку. Богатство его никогда не сравнится с королевской казной.

Свора волков преследовала Кел'Тузада долгие мили, держась за пределами радиуса поражения его заклятий, а потом повернула назад. Устало оглянувшись через плечо, он увидел, как они рычат, прижимают уши к голове, а затем бросаются прочь. К счастью, арктические ветра также замирали. Вдалеке он уже мог разглядеть лысую горную вершину, один вид которой наполнял его чувством триумфа. Ледяная Корона. Немногие сумели достигнуть сего ледника до него, и еще меньше вернулось, чтобы поведать об этом. Но он, Кел'Тузад, совершит восхождение в одиночестве и с высоты бросит взгляд на смертный мир.

К сожалению, карт северного континента Нордскола практически не существовало, а те, которые попали ему в руки, оказались совершенно неточны и недостаточны, ровно как и припасы, которые он захватил с собой в это путешествие. Не ведая о том, чего ждать впереди и о своей цели, он не мог использовать заклятие перемещения. Не жалея себя он шел вперед. Он уже и не помнил, сколь долго длился его путь. И даже меховой плащ не спасал от пронизывающего холода. Ноги его казались каменными колоннами: тяжелыми и недвижными. Тело его начинало коченеть. Если он не найдет укрытие, то наверняка умрет здесь.

Отблеск солнечного света привлек его внимание: каменный обелиск, испещренный магическими символами, за которым высилась цитадель. Наконец! Он бросился вперед, мимо обелиска, через мост, сотканный из волшебной энергии. Врата цитадели распахнулись при его приближении, но он замер, как вкопанный.

Вход охраняли два существа, ниже пояса выглядящих как гигантские пауки о шести ногах, но обладающие человеческими торсами. Но нынешнее положение существ было куда более загадочным. Тела их покрывали свежие раны, самые страшные неловко перевязаны. Руки одного из стражей переломаны. Из клыкастой пасти второго сочилась жидкость (кровь?), но он не делал и попытки вытереть ее.

Не смотря на знакомое состояние нежити, стражи не выказывали признаков непонимания происходящего, в отличие от крыс Кел'Тузада. Наверняка эти паукообразные сохранили большую часть своей силы и сознания. Иначе какой от них толк? Создатель их - действительно искусный некромант.

К его удивлению, стражи отошли в стороны, освобождая ему проход. Не веря в удачу, он радостно вошел в цитадель, где было существенно теплее. Внутри находилась статуя одного из этих полу-пауков. Сама цитадель воздвигнута совсем недавно, но статуя эта казалась совершенно древней. И если подумать, подобные статуи он видел и в руинах, которые миновал по пути на север. Холод туманил ему мозги.

Можно предположить, что некромант завоевал королевство этих паукообразных, обратив их в нежить и забрав их сокровища как трофеи. Кел'Тузад возликовал. Сколько нового он здесь узнает!

В конце коридора показалось странное создание: помесь жука и паука. Оно неспешно приблизилось, и Кел'Тузад заметил, что исполинское тело твари покрывает еще большее число ран и бинтов. Как и стражи, тварь была нежитью, но в отличие от стражей и входа, не столько впечатляла, как пугала. Кел'Тузад сомневался, что обладал достаточной силой, чтобы справиться с этим монстром, не говоря уже о том, чтобы подъять его из объятий смерти.

Создание приветствовало его густым басом; звук голоса пробрал Кел'Тузада до костей. Страное гудение и щелчки оттеняли речь. "Господин ожидает тебя, архимаг. Я - Ануб'арак".

Существо сохранило и ум и дар речи - потрясающе! "Да. Я хочу стать его учеником".

Огромное создание просто глядело на него сверху вниз. Возможно, гадало, как он на вкус.

Он нервно откашлялся. "Могу я видеть его?"

"В свое время", - пророкотал Ануб'арак. - "Ты потратил свою жизнь на поиски знаний. Цель, заслуживающая уважения. И все же твои магические способности недостаточны, чтобы служить господину".

Что послужило причиной для этих слов? Неужто сий мажордом видит в Кел'Тузаде соперника? Подобное недопонимание следовало устранить как можно скорее. "Как бывший член Кирин Тора, я владею волшебством, которое ты и представить себе не можешь. Я более чем готов к любым испытаниям господина".

"Поглядим".

Ануб'арак повел его по тоннелям, ведущим глубоко под землю. И в конце концов они появились в огромной пирамиде, которую Ануб'арак назвал Наксрамас. Очевидно, что здание возвели все те же полу-пауки, они же там и обитали в образе нежити. Настоящие пауки мелькали тут и там, плетя паутины и откладывая яйца.

Кел'Тузад прятал свое отвращение. Он не даст увидеть его огромному мажордому. Указав на одного неживого полу-паука, он спросил: "Ты несколько похож на них. Вы одной расы?"

"Да, расы Неруба. Затем пришел господин. Силы его росли, и мы начали с ним войну, глупо уверовав, что у нас есть шансы на победу. Многие из нас погибли и восстали как нежить. В жизни я был королем, теперь же - владыка склепов".

"В обмен на бессмертие ты согласился служить ему", - вслух пробормотал Кел'Тузад. Любопытно.

"Согласие предполагает выбор".

Что означает, некромант принуждал нежить к повиновению. Кел'Тузад может быть первым живым существом, кто явился сюда по собственной воле. Внутренне содрогнувшись, он сменил тему. "Здесь полно твоих подданным. Я так понимаю, ты правишь ими?"

"После смерти я повел их на завоевание сей пирамиды по приказу господина. Я также проследил за процессом ее перестройки, чо соответствовал его замыслам. Однако над всем Наксрамасом я не властен. И не только мой народ обитает здесь. Это - лишь одно крыло из четырех".

"Тогда веди, владыка склепов! Покажи мне остальные!"

Второе крыло явило все то, на что Кел'Тузад мог лишь надеяться. Волшебные артефакты, лабораторное оборудование, которые во много раз превосходило то, коим он обладал ранее. Огромные комнаты, в которых могла разместиться целая армия помощников. Нежить, что была умно составлена из останков животных. Даже несколько неживых существ, созданных из людских тел. На них не было ран: в отличие от народа Неруба, эти не сражались с судьбой. Некромант должно быть, раздобыл их на местном кладбище. Мудро, и не привлекает внимания. Кирин Тор бы немедленно взвился.

К сожалению, третье крыло оказалось менее интересно. Ануб'арак показал ему склад доспехов и зал для тренировок воинов. Затем владыка склепов провел его по чертогам, заполненным сотнями - нет, тысячами - запечатанных бочек и сундуков. Почему в Наксрамасе хранится столько припасов? Что ж, здесь хорошо подготовились к возможной осаде.

Наконец он и Ануб'арак достигли последнего крыла. Здесь в саду росли огромные грибы, источавшие ядовитые испарения, от которых в голове Кел'Тузада помутилось. Почва под каждым из грибов была нездорова, возможно мертва. Подойдя ближе, он нечаянно наступил на слизня размером с кулак.

Он содрогнулся и скоренько двинулся дальше. Следующая комната была заполнена маленькими котелками с какой-то зеленой жидкостью. Несмотря на омерзительный запах, Кел'Тузад двинулся было вперед, но огромный коготь преградил ему путь.

"Господин хочет, чтобы ты оставался среди живых. Время твое еще не пришло".

Дыхание его замерло. "Оно убило бы меня?"

"Многие не желают служить господину при жизни. Сия жидкость разрешает эту проблему". В ответ на непонимающий взгляд Кел'Тузада, владыка склепов промолвил: "Пойдем. Я покажу тебе".

Ануб'арак повел его в камеру, где содержались двое пленников. Селяне, судя по их домотканой одежде. Мужчина сжимал в объятиях женщину; она была чересчур бледная и вся мокрая от пота. Оба живы, но женщина явно больна. Кел'Тузад бросил взгляд на владыку склепов.

Отчаявшиеся глаза женщины взглянули на Кел'Тузада и загорелись радостью. "Пожалуйста, мой господин! Мое тело умирает. Я видела, что случается после этого. Один удар пламенем, я молю вас. Позвольте мне упокоиться с миром".

Она боялась стать рабыней некроманта. Если верить Ануб'араку, у нее не было выбора. Кел'Тузад отвернулся. В конце концов, долго ей не протянуть.

Она высвободилась из объятий мужчины и схватилась за решетку камеры. "Сжальтесь же! Если не поможете мне, то хотя бы спасите мужа!" И она зарыдала.

"Тише, милая", - прошептал мужчина. - "Я не оставлю тебя".

"Заставь ее замолчать!" - яростно прошептал Кел'Тузад Ануб'араку.

"Звук раздражает тебя?" Одним молниеносным ударом Ануб'арак вонзил коготь женщине в сердце. Затем владыка склепов стряхнул тело на пол.

Муж ее взвыл в ужасе. В облегчении Кел'Тузад начал было отворачиваться, но тут тело покойной принялось биться и извиваться на полу. Мужчина-селянин в страхе замер и замолчал.

Кожа мертвой женщины меняла цвет, становясь зеленовато-серой. Спазмы прекратились, и она, неуверенно раскачиваясь, поднялась на ноги. Она повернула голову и содрогнулась, когда заметила мужа. "Стражи, уведите его отсюда", - проскрежетала она.

Стражи не двинулись с места. Испустив стон, она вцепилась ногтями в свои спутанные каштановые волосы, и Кел'Тузад умудрился хорошо разглядеть ее лицо. Вены темнели под ее кожей, а глаза становились дикими, безумными.

Муж ее вопросил неуверенно: "Любимая? С тобой все в порядке?"

Горький смешок перешел в рычание, когда он неуверенно подступил к ней. "Не подходи!"

Мужчина не обратил на возглас внимания и двинулся дальше, но она оттолкнула его с огромной силой. Он ударился о решетку и замер.

"Назад!" Голос ее становился все более гортанным. "Убью тебя". Она обвила себя руками, отступая назад, пока не уперлась в стену. "Убью тебя, убью тебя", - выла она с какой-то особой интонацией.

Кел'Тузад видел, как она медленно поднесла руку к дыре в груди. Она зашипела, исказившись в лице, затем поднесла пальцы ко рту, облизывая их, обсасывая. И бросилась к мужу, обнажив зубы...

Тот закричал, кровь хлынула на пол. Кел'Тузад отвернулся. Закрыл глаза, но это не помогло: он все еще слышал душераздирающие крики. Звуки разрываемой плоти, чавканье. Тихие рыдания, что наверняка означали - на каком-то уровне сознания женщина сознает то, что делает, но не может остановиться.

В ужасе он перенесся прочь из Наксрамаса, набрал полные пригоршни снега и растер его по лицу и рту. Казалось, что он никогда не сможет отмыться. И во что он ввязался?

Один за одним, фрагменты его спутанных мыслей восстановились. Некромант был не простым ученым, лишь исследующим запрещенный раздел магии. Он и не думал прекращать возведение защитных сооруженией вокруг своего логова на случай возможной атаки. Он создавал жидкость, что обращала людей в зомби. В Наксрамасе находилось огромное количество припасов, оружия, доспехов, тренировочных залов...

То были не защитные меры. То были приготовления к войне.

Внезапный ветер пронзил его до костей, и группа хладных призраков соткалась пред глазами. Он читал о них годы назад в Аметистовой Цитадели. Расплывчатое описание их облачных прозрачных форм ничего не говорило о яркой злобе, горящей в сияющих глазах.

Один из призраков подлетел поближе и произнес: "Передумал? Как видишь, твоя маленькая хитрость не поможет тебе. Ты не сможешь бежать от господина. И чего ты думаешь добиться? Куда ты пойдешь? И в конце концов, кто тебе поверит?"

Сражайся или беги: то был бы героический выбор. Героический, но бессмысленный. Смерть его не принесет никакой пользы. Соглашаясь стать учеником некроманта, Кел'Тузад покупал время, дабы отточить собственные возможности. А затем превзойти некроманта или нанести ему удар сзади.

Он кивнул призраку: "Хорошо. Веди меня к нему".

Призраки перенесли его назад в цитадель и повели по коридорам и комнатам; Кел'Тузад прекрасно сознавал, что не сможет запомнить столь извилистый путь. Наконец, глубоко под землей, он и призраки ступили в пещеру, холод которой немедленно пробрал его до костей. В центре пещеры высился каменный шпиль. Покрытые снегом, его обвивали лестничные ступени.

Он и призраки начали восхождение. Сердце его сковали ужас и воодушевление. Поняв, что замедляет шаг, он вновь пошел быстрее. Однако вскоре ощутил, будто тяжкая ноша замедляет его движения; наверняка долгий путь по Нордсколу измотал его сильнее, чем он думал.

На вершине шпиля Кел'Тузад мог различить очертания хрустальной глыбы. Нетронутая снегом, он светилась мягким голубоватым светом. И нигде нет и следа некроманта.

Один из призраков подтолкнул его ледяным порывом ветра. Ноги его вновь заплетались. Он поплотнее запахнул плащ и заставил себя продолжать подъем, хотя уже тяжело дышал.

Шло время; очередной порыв ветра подействовал на него отрезвляюще. Он остановился на лестнице и оперся на посох. Воздух был затхлый и разреженный, дыхание причиняло ему боль. "Дайте мне минутку", - прохрипел он.

Призрак позади него ответил: "Мы не можем отдыхать. Почему ты должен?"

Кел'Тузад возобновил свой путь, борясь с дикой усталостью. С усилием он поднял взор и увидел, что сверкающий кристалл уже ближе. Сейчас он был похож на трон, внутри которого метались темные тени. Сооружение окружала злая аура.

Призраки коснулись Кел'Тузада и он непроизвольно вскрикнул. Эхо немедленно повторило возглас под сводами пещеры. Он еще сильнее закутался в плащ посиневшими трясущимися руками. Дыхание его с хрипом вырывалось из груди, и он испытывал непреодолимое желание повернуться и броситься наутек. "Где господин?" - вопросил он дрожащим голосом.

Нет ответа, лишь новый порыв ледяного ветра. Он поскользнулся, но устоял на ногах. С каждым шагом трон все больше нависал над ним, заставляя пригибаться к земле. Он едва мог стоять на ногах. А вскоре упал на колени.

И тогда некромант обратился к нему, и голос его не был ныне мягок и добр. Пусть это будет твоим первым уроком. Я не люблю тебя и твой народ. Наоборот, я собираюсь стереть человечество с лица этой планеты, и не заблуждайся: у меня достаточно сил, чтобы сделать это.

Призраки не позволили Кел'Тузаду остановиться. Униженный, он оставил свой посох и ползком двинулся дальше. Злая воля некроманта обрушивалась на него, заставляя зарываться в снег. Кел'Тузад трясся и всхлипывал, и - боги! - как же он заблужался! Это была не усталость. Это был животный ужас!

Ты никогда не нанесешь мне удар сзади, ибо я не сплю, и, как ты уже понял, могу читать твои мысли как книгу. У тебя нет ни малейшего шанса одолеть меня. Твой жалкий разум не в состоянии осознать силы, которыми я повелеваю.

Кел'Тузад давно уже порвал свою одежду, а его меховые штаны оказались бесполезны на обледеневшем камне этих ступеней. За ладонями и коленями оставался кровавый след, когда он поднимался по последнему витку. Трон испускал пронизывающий холод, и туман окружал его. Трон был не из хрусталя, но изо льда!

Бессмертие может быть великим благом. А может быть и дикой агонией, какую ты и вообразить не можешь. Отринь меня, и я покажу тебе, что я узнал о боли. Ты будешь молить о смерти.

Он остановился в нескольких футах от трона и не мог двинуться дальне ни шагу, раздавленный аурой нечеловеческой мощи и ненависти. Невидимая сила вдавливала его лицо в камень. "Пожалуйста", - всхлипнул он. - "Пожалуйста!" Больше он ничего не мог сказать.

Наконец давление ослабло. Призраки улетели, но он не думал подниматься на ноги. Сомневался, что вообще может это сделать. Глаза Кел'Тузада выискивали мучителя.

На троне покоились пластинчатые доспехи. Кел'Тузад подумал было, что они черные, но, приглядевшись, понял, что свет не отражается от их поверхности. Чем больше он всматривался, тем отчетливее ему казалось, что доспехи поглощают свет, надежду и разум.

Над ними возвышался шлем, подобно короне. Его украшал единственный синий алмаз и, как и доспехи, шлем был пуст. Одна из латных рукавиц сжимала меч, покрытый рунами. То есть сила. То есть отчаяние.

Как мой лейтенант, ты получишь знания и магию, о которых и мечтать не мог. Но в обмен на это, живой или мертвый, будешь служить мне до конца дней своих. Если предашь меня, я обращу тебя в одного из лишенных разума, и ты продолжишь служить мне.

Служение этому призрачному существу - Королю Мертвых, как начинал полагать Кел'Тузад - наверняка принесет ему великое могущество... и проклянет на всю оставшуюся вечность. Но осознание сего пришло слишком поздно. И кроме того, проклятие мало что значит для того, кто навряд ли сможет умереть.

"Я твой. Клянусь", - хрипло произнес он.

В ответ Король Мертвых ниспослал ему видение Наксрамаса. Маленькие фигуры в черных ризах стояли снаружи, на леднике, образовав круг. Руки их, творящие черную волшбу, поднимались и опускались, следуя монотонному речетативу, коий Кел'Тузад не разумел. Подземные толчки сотрясали поверхность у их ног, но они продолжали творить заклятие.

Ты будешь свидетелем моей силы. Ты будешь моим посланником к живым, и найдешь среди них тех, кто встанут рядом с тобою и помогут претворить в жизнь мои замыслы. Иллюзией, уговорами, болезнями и силой оружия ты принесешь в Азерот мою волю.

К изумлению Кел'Тузада, лед раскололся, и из земли показалась верхушка пирамиды. Здание появлялось из-под земли! Фигуры в робах удвоили усилия, и пирамида продолжила свое вознесение. И вот она целиком освободилась из плена! Медленно, но уверенно Наксрамас поднималась в воздух.

И это будет твоя крепость.

...И вот настал день, которого миряне Азерота ждали со страхом в сердцах четыре года. Во всем мире были замечены гигантские некрополи, грозно появившиеся в небесах. Долгое время наблюдал Кел'Тузад за расстановкой сил в разоренном Третьей Войной мире, и теперь Плеть его вновь в действии, и нежить обрушилась на города и веси живых. Злая заря окрасила кровью восток, и темные порождения Короля Мертвых вновь снизошли в Азерот. Но на этот раз нет Медива, который предупредил бы мирских властителей о грядущей беде, нет благородных рыцарей или легендарных героев, которые сокрушили бы монстра, занявшего Ледяной Трон.

Против волны нежити поднялись наемники и искатели приключений, бывшие некогда рыцарями иль солдатами, но лишившиеся своих сюзеренов, ибо многие державы пали в последней Войне.

Орден Серебряной Зари по мере своих сил и возможностей пытался огранизовать согласованное сопротивление ордам Плети, сообщая сведения о все новых некрополях искателям приключений, которые тут же отправлялись на разорение сих цитаделей тлена. А оные появлялись повсеместно: в Стратолме, Некроситете, Дайр Моле, Алом Монастыре, крепости Теневой Клык, низинах Разорфен... даже у столь защищенных цитаделей, как Штормвинд и Подземный Город, оплот Отрекшихся. На помощь гарнизонам осажденных городов немедля выдвинулись силы Серебряной Зари...

Восточные Чумные Земли стали стратегически важным регионом в борьбе сил Азерота. Наксрамас зловеще завис на горизонте, и армии Плети вновь нисходят в мир. Конечно, летающий некрополь - вполне очевидная угроза миру, но присутствие в нем одного из основных агентов Короля Мертвых - весьма существенный стимул для тех, кто посвятил себя сражению с нежитью и жаждет вторгнуться в сердце твердыни некроманта.

Захват четырех башен в Восточных Чумных Землях (Башня Хранителя Венца на юге, Башня Восточной Стены у Часовни Надежды Света, Башня Северного Перевала на севере и Башня Чумного Леса на северо-востоке) фактически передает контроль над регионом той фракции, которая сумеет содеять это. Яростно забили барабаны войны, и хаос в Азероте разразился вновь...

В недрах Наксрамаса воители ордена Серебряной Зари схватились с великим множеством порождений Плети, вели которых величайшие рыцари смерти, Четыре Всадника - лорд Александрос Могрейн, обладатель клинка Испепеляющего, тан Корт'азз, леди Бломеукс и сир Зельек, сохранивший трезвость рассудка, даже если тело его всецело повиновалась приказам Кел'Тузада. Единственный выживший из рыцарей Серебряной Зари спешно покинул Наксрамас, унося оскверненный клинок Могрейна с собою... Имя его - Дарион Могрейн, и ниже - его история...

В те дни, когда чума Короля Мертвых стремительно распространялась по Лордерону, неся разруху и смерть всему живому, великое оружие Света родилось из артефакта совершенной Тьмы. В руках Верховного лорда Александроса Могрейна он станет легендой. И оба они, человек и клинок, прославятся в веках под единым именем - Испепеляющий!

Конечно, сказания о зачарованном клинке передаются из уст в уста, и порою они - сущие небылицы. В землях Восточных Королевств можно услышать множество версий одних и тех же событий, и далеко не все из них правдивы. Но настал час поведать истинную историю Испепеляющего, ибо суждено клинку сыграть важнейшую роль в грядущих событий, когда Король Мертвых, восстав ото сна, длившегося целых четыре года, вновь обратил взор на земли Азерота...

Все началось в землях раздоров, в час войны. Второй Войны между людьми и орками. Звуки жестоких боев долгое время гремели по всему континенту, и настал час для решающей битвы...

По укрытой темным пеплом земле, между черных скал и под огненным солнцем Пылающих Степей, шел отряд из воинства Альянса Лордерона, возглавляемый великим паладином Александросом Могрейном. Один из командующих ордена Серебряной Длани, он оставил за собою многие битвы Второй Войны, и теперь вел своих людей к главному оплоту орков - Чернокаменному Шпилю. Размышляя о грядущей битве, должной положить конец затянувшемуся конфликту, он не заметил подскакавшего на коне сзади Аббендиса, своего верного лейтенанта.

"Милорд", - позвал тот, отвлекая Могрейна от невеселых дум. - "Разрешите доложить, сир. Линии поставки припасов были восстановлены". "А что с баллистами?" - уточнил Верховный лорд. "Почти прибыли", - обнадежил его Аббендис. "Отлично", - подытожил Могрейн. - "Чернокаменный Шпиль не сдастся просто так. Осада, скорее всего, выдастся долгой и утомительной".

Их беседу прервал лазутчик, который, с одышкой после бега, появился из-за скалы и стал на их пути. "Лорд Могрейн!" - срывающимся голосом выкрикнул он. - "Силы Рокового Молота напали на наши передовые отряды! Командир Лотар и лорд Утер возглавили оборону!" "Что ж, Аббендис, кажется, зубы нашего пса еще остры", - ухмыльнулся в бороду Могрейн, обращаясь к лейтенанту, а затем зычным голосом воззвал к своему отряду. - "Приготовьтесь, мои воины! Если эти зеленокожие твари хотят крови - кровь они получат! Вперед, рыцари! Молоты вверх, клинки наголо! Мы будем драться до последнего, и поляжем, если будет нужно! За Лордерон! ЗА КОРОЛЯ!!!".

Бой предстоял не из легких. Оргримм Роковой Молот, вождь Орды, цеплялся за последний шанс переломить ход войны. Вместо того, чтобы прогнивать в осажденной крепости, великий предводитель орков повел свое войско в последнюю отчаянную вылазку. На рати Альянса с неудержимой яростью навалились громадины-огры, невиданных доселе размеров и силы, безумные и яростнейшие орки, которые дрались не ради победы, а ради крови, но, вдохновленные речами и Светом, защитники Азерота не сдавались.

"Силы Орды идут с запада", - в пылу боя крикнул командующему Аббендис. - "Если не поспешить - нас окружат!". Убедившись в правоте лейтенанта, Могрейн скомандовал: "Вперед! Защищать западный фланг любой ценой!"

Воины поспешили исполнить приказ, когда за спиною у Могрейна раздался оглушительный рык. Обернувшись, он увидел огромного огра, который, глядя яростным, но столь же бездумным, как и всегда, взглядом, уже взмахнул громадной дубиной, дабы расплющить ничтожного человечишку. Шансов увернуться не было - и славному воину сулила столь нелепая кончина...

Но неожиданно движения громадины замедлились, морда выразила крайнее изумление, а дубина неподвижно зависла над головою опешившего Могрейна. Выдавив из себя последний удивленный возглас, огр повалился гиганской тушей наземь. Из спины огра торчал клинок.

"С годами ты потерял хватку, Александрос", - молвил гордый рыжеволосый муж, выросший за спиною огра и нанесший твари удар, оказавшийся гибельным. - "А я же не могу вечно спасать тебя". "Я бы вскоре и сам завалил этого огра, брат Тирион", - с улыбкой ответил Могрейн старому товарищу, лорду Фордрингу. - "А ты отнял у меня мою забаву!".

"Ха! Всегда рад помочь", - Тирион махнул рукой на прощание, а Могрейн пришпорил коня и ринулся было вдогонку своему отряду, но, оглядевшись по сторонам, заметил еще одну угрозу, куда страшнее какого-то огра. Орк-чернокнижник, старый и скрюченный, стоял в полутьме, словно лучи красного солнца Пылающих Степей обходили его стороною. В руках он ласково держал маленькую сферу, наполненную самой Тьмою. И, что самое страшное, он со зловещей улыбкой глядел прямо на Александроса, шепча своему нечестивому артефакту слова на древнем колдовском языке: "Шарах захам кирол!!!"

"Во имя Света!.." - успел лишь выдохнуть паладин, когда волна демонической магии понеслась к его отряду и громко взорвалась совсем рядом, сбив с коня бедолагу Аббендиса. Пока их спасло лишь чудо - старый чернокнижник чуть промахнулся. Но уповать на везение второй раз было нелепо. Едва удержавшись на коне, Могрейн кликнул воинов, установивших на ближайшем холме свои только прибывшие на поле боя баллисты: "Эй, вы там! Цельтесь в чернокнижника!! Остальные - назад! Не высовываться!"

"Враг увидел нас, сир", - возбужденно прокричал Аббендис, заметив, как орк принялся вновь что-то нашептывать над темной сферой, время от времени опасливо косясь в сторону противника. "Пли! Прикончите эту зеленокожую тварь!" Орк явно в недоумении пролепетал свое "Зар куум?". И в тот же миг две огромные стрелы поразили его, навсегда оборвав темное бытие. А из рук чернокнижника выпала темная маленькая сфера, покатилась по выжженной земле прямо к ногам Могрейна.

"Никогда не видел артефакт такой силы. Только бы он мог покориться могуществу Света", - пораженно бормотал он, нагибаясь, чтобы поднять сферу. - "Какая армия устоит против него? Конечно, в праведных руках..." Жгучая, адская боль пронзила Александроса от одного прикосновения к сфере. С ужасом он ощутил, как плоть его переполняют силы тьмы, раскаляя каждую мышцу, каждый нерв. Лишь спустя миг отдернув руку, он увидел, что она превратилась в кусок гниющей, выгоревшей плоти.

"Что за безумие?" - шептал он, пытаясь излечиться магией Света. - "Мои целительные силы... не действуют". "И мои", - признался подоспевший дворф-целитель, сокрушенно качая головой. - "Дурной знак. Но чем бы эта сфера ни была, ее можно использовать лишь во служение злу... И несомненно, ее лучше оставить тут".

Увы, порой даже благие намерения оборачиваются во зло, и совету мудрого дворфа лорд Александрос Могрейн не последовал...

Вторая Война завершилась сокрушением орочьей Орды, и по ее окончании в Азероте настало затишье. Но вскоре хаос войны разразится вновь, ибо в мире нескончаемых войн затишье - лишь краткая передышка перед очередным конфликтом...

Тихонечко открыв дверь, два мальчугана осторожно пробрались в комнату. Старший из них, рыжеволосый и с довольной ухмылкой на лице, оглядывался по сторонам, пока второй, младшенький, казалось, с радостью остался бы за дверьми. Но вместе они подошли к шкатулке, в которой покоилась зловещего вида темная сфера.

"Давай, коснись ее! Ты что, струсил?" - подначивал младшего наглый юнец. "Я не хочу прикасаться! Сам прикоснись!" - насупившись, отвечал паренек.

Столь "несвоевременно" вернувшийся Александрос Могрейн схватил обоих за вороты, тряхнул как следует и оттащил подальше от шкатулки. "Сколько раз я говорил вам? Сколько я должен вам повторять?!" - рявкнул он в праведном гневе. - "Сколько я говорил: не заходить в мою комнату! Не трогать мои вещи! И, прежде всего: не открывать шкатулку!!!" "Это Рено придумал!" - взвизгнул младший. "Ах ты, ябеда!" - озлобился тот.

"Тихо, Рено!" - властно прервал сына Александрос. - "Я разочарован, и, прежде всего - в тебе! Какой пример ты подаешь своему брату? Ладно, остальное, но сфера! Разве я не говорил тебе защищать Дариона? Разве не просил присматривать за ним?! Теперь - марш в свои комнаты! Оба!".

Выставив сыновей за дверь, Александрос удалился туда, куда так любил наведываться в тяжкие минуты. Под высоким деревом подле стоящего на отшибе особняка Могрейнов возвышалась надгробная плита, надпись на которой гласила: "Тут покоится Елена Могрейн, любимая жена и мать".

"Порой мне кажется, что они испытывают меня", - шептал Могрейн, обращаясь к безвременно усопшей супруге. - "Но, дорогая, ты бы гордилась ими. И удивилась бы, как они растут. Рено мне часто напоминает меня самого - такой же нахальный, упорный, задирчивый. А Дарион... Он больше пошел в тебя. У него твой спокойный дух. Даже теперь я вижу его в нем. Эх... Как же мне жаль, что ты не видишь, как он растет. Мне так тебя не хватает, Елена. Больше чем когда-либо. Мне не хватает твоей непоколебимой веры... Не хватает света, что плясал в твоих глазах... И я всем сердцем надеюсь, что на том свете ты обрела покой...".

Тихий монолог Александроса прервал подоспевший всадник в ливрее с гербом Лордерона. "Я вам не помешал, сир?" - тактично поинтересовался он, придержав коня чуть в отдалении. "Я просто занимаюсь садом, Фэйрбэнкс", - раздраженно соврал Могрейн. - "Как у тебя дела?". "Не очень. Тело человека не предназначено для многочасовой качки на спине у какой-то твари", - пафосно изрек Фэйрбэнкс.

"Ммм, да. Я слышал, что поездка на две мили от Столицы может оказатся... изнурительной", - съязвил Александрос. - "Какие новости?". "Мрачные вести из северных провинций", - разом посерьезнел Фэйрбэнкс. - "Хвори, смерть... Какая-то неестественная чума. Те, кто заболеют ею, умирают, и вскоре возвращаются, дабы разить живых. Эту нежить окрестили Плетью. Сам лорд Утер помогает принцу Артасу и леди Джайне Праудмур в попытка усмирить ее. Пока безрезультатно. Как ваш советник, выскажу свое мнение о том, что в случае необходимости нужно быть готовым принять меры". "Хм..." - Могрейн не слушал тревожные речи Фэйрбэнкса, думая о чем- то своем. "Сир?" - растерялся Фэйрбэнкс. "У меня есть одна мысль", - принял решение Александрос и рывком поднялся на ноги. - "Разговор, который я так долго откладывал. Возможно, время для него наконец настало".

Уже через пару дней в таверне города Старого Хиллсбрада на зов Могрейна собрался весь цвет ордена Серебряной Длани, как то чародей Доан, Аббендис, Исильен и Фэйрбэнкс.

"Доклады вырисовывают ужасную картину. Ряды Плети продолжают расширяться, пополняясь каждым убитым", - молвил последний, обращаясь к присутствующим.

"Ты всегда любил паниковать, Фэйрбэнкс", - не удержался, поддел товарища Аббендис. "Это не повод позволять застать себя врасплох", - резонно заметил Могрейн. - "Долг ордена Серебряной Длани - сделать все, что можно, чтобы устранить эту новую угрозу. Вот почему я созвал вас, братья".

"И ты хочешь сказать, что артефакт, о которым ты упоминал, и есть решение? Признаться, я удивлен что ты хранил его у себя все это время, Александрос, учитывая то, что он сделал с тобою", - высказался чародей Доан, выразив мнение большинства присутствующих. "Этот артефакт - что-то вне моего понимания, брат Доан", - признался Могрейн. - "Это живое воплощение тени... Бездны. Но я верю - и верил всегда - что из него можно сделать оружие правосудия. В конце концов, может ли добро существовать без зла? А свет без тени? Они - две стороны единого целого, господа".

"Оружие справедливости? Бред, Могрейн!" - воскликнул Исильен. - "Это - орудие зла, и оно должно быть уничтожено! Если ты не можешь сам - я сделаю это за тебя". И, встав из-за стола, он направил поток энергий Света в сферу. Но ничего не произошло, и Свет даже не отразился от темного шара, а... попросту исчез.

"Он поглощает Свет! Разве я не говорил?" - невинно заметил Могрейн, чем крайне озадачил паладинов. А пока благородные мужи советовались, как им стоит поступить со столь престранной реликвией, этажем выше суетились Рено и Дарион, пытаясь расслышать разговор рыцарей. "Ты видел?" - в обиде выпалил Рено. - "Как мог отец не пригласить меня на совещание? Мое мнение ничего не стоит?". "Да замолчи ты, я пытаюсь расслышать", - перебил брата Дарион.

"Я настаиваю на том, что из сферы можно сделать орудие добра!" - горячо продолжал Могрейн, не желая сдавать своих позиций. "Она начинает светиться!" - воодушевленно заметил Доан. - "Возможно, во всем этом все еще есть смысл, Александрос. Это достойно, по меньшей мере, исследования. Помогите-ка мне провести один опыт".

Паладины, все, как один, призвали святую магию и направили ее на темную сферу. И тут произошло что-то совершенно непостижимое. "Его цвет... он меняется!" - воскликнули паладины, наблюдая, как сфера, цветом напоминавшая чистую Тьму, обретает мягкое и чистое сияние Света.

"Я чувствую в ней силу, но не такую, как прежде", - с истовой надеждой в голосе выдохнул Могрейн. - "Что-то изменилось. Как такое может быть? Я должен узнать... Я узнаю..." И с этими словами Александрос коснулся сияющей реликвии правой рукой, все эти годы причинявшей ему невыносимые страдания.

"Твоя рука!" - изумились паладины. - "Она исцелилась!" Могрейн поднял изувеченную руку, которая со дня битвы у Чернокаменного Шпиля напоминала сгнившую длань давно усопшего мертвеца, и узрел, что теперь, второй раз коснувшись когда-то темного кристалла, она обрела совершенно нормальный и здоровый вид. Признаться, Александрос не удивился, ибо вера в чудо пребывала с ним все это время.

"Коснувшись его... Я ощутил, как Свет наполняет меня, как никогда ранее", - сбивчиво попытался объяснить пережитое Могрейн. - "И я слился с ним. Он исцелил не только мою руку, но нечто большее. Он исцелил мою душу. Да будет так: из этого благословенного кристалла мы создадим оружие... Оружие, способное разить нежить".

"Мы как раз нуждаемся в таком оружии, Александрос", - раздался зычный глас за спинами паладинов. Оглянувшись, те лицезрели своего лидера, одного из первых паладинов Серебряной Длани, лорда-командующего Сайдана Датрохана. "Распространение чумы выходят из-под нашего контроля", - скорбно заметил тот. - "Пару дней назад принц Артас попытался сдержать распространение чумы, перебив мирных жителей Стратолма до того, как недуг свалил их. Мужчины, женщины, дети... Он вырезал их всех! И когда Утер попытался остановить его, он обвинил нашего брата в предательстве и отстранил паладинов от службы!" "Возмутительно!" - выкрикнул кто-то из собравшихся - "У него нет прав так поступать! Мы должны немедленно переговорить с ним!" "Принц исчез", - покачал головой Датрохан. - "По всей видимости, уплыл к ледяным землям Нордскола".

"А что делать нам?" - вопросил лорда-командующего Аббендис. "Официально - ничего", - отвечал тот. - "Мы должны ждать, пока Утер примет решение наряду с королем Теренасом. А неофициально, мы должны использовать все возможные методы, чтобы стереть эту Плеть с лица земли. Александрос, пока Плеть набирает силы, кто может выковать из этой сферы доброе оружие?"

Спустя несколько недель после знаменательного совета в Хиллсбраде, Могрейн и Фэйрбэнкс шли по суровым горам Каз Модана - родины гордых воинов и искусных мастеров-дворфов. "Нужно остановиться на привал, милорд", - сетовал советник. "Твои постоянные привалы, которые с приходом в горы стали еще чаще, отнимут еще пару дней, а путь наш и так уже затянулся. А если мы будем идти в таком темпе, пока вернемся, Плеть успеет хоть два раза захватить королевства".

"Если я могу позволить высказать свое мнение..." - учтиво продолжал Фэйрбэнкс. - "У полководца Аббендиса были нехорошие предчувствия относительно нашей задачи. Он выражал сомнения по поводу вашего доверия дворфам". "Я заметил разногласия в нашем ордене, Фэйрбэнкс", - нахмурившись, промолвил Могрейн. - "Часть ордена не очень хорошо относятся к тем, кого они называют "низшими" расами. Это меня беспокоит, старый друг. Не годится паладинам презирать других только из-за их происхождения. Я уверяю тебя, наши друзья-дворфы не так уж и сильно от нас отличаются. Им нет дела до людских дрязг. Они куда больше интересуются тайнами собственного прошлого. И когда дело заключается в строительстве и инженерии, никто лучше них не сможет докопаться до недр земли и использовать это для своих целей".

"Они - мастера своего дела, сир, должен признать", - согласился Фэйрбэнкс, когда пред их взором предстала конечная цель их путешествия, столица Каз Модана. - "Железная Кузня достойна назваться чудом света".

Несколько минут подъема по ровной дороге, заботливо проложенной дворфами от врат своей столицы - и путники достигли наконец Железной Кузни. "Кто идет?" - сварливо осведомился рыжебородый дворф-стражник, несший вахту у врат. "Сообщи королю, что лорд Могрейн и его доверенный советник просят аудиенции", - почтительно произнес Могрейн. "Что ж, вам повезло", - осклабился дворф. - "Его величество только-только вернулся. Но не нужно его выводить из себя, сейчас он несколько... в печали".

"Да, я уже знаю о Плети", - говорил король Магни Бронзобородый, когда паладины изложили ему суть дела, которое, собственно, и привело их в Железную Кузню. - "Разве ты не знаешь последние вести из Лордерона?" "До того, как отправиться в путь, я слышал, что король Теренас отзывает принца Артаса домой, а Плеть продолжает безнаказанно рушить наши земли", - настороженно отозвался Александрос. - "Тогда мои братья согласились, что нужно создать могучее орудие против Плети".

"Многое случилось в эти дни", - скорбно изрек король Магни. - "Мой брат, Мурадин, сам был в Нордсколе, в составе экспедиции Лиги Исследователей. Они с Артасом добрые друзья... были друзьями. И по вине этой твари мой брат погиб!" "Погиб?" - ошарашенно прошептал Могрейн. - "Мы не знали... Приносим свои соболезнования, Ваше Величество..."

"Соболезнования не вернут мне брата", - отрезал Магни. - "Но клинок, который сможет толпами убивать неживых уродов... Что ж, это будет хороший плевок Артасу в глаз. Может быть, это немного да заглушит боль. Мне нужно будет время, но я выкую вам такой клинок, которого никогда не видели раньше и не сделают больше никогда!"

Говорят, что дворфские кузнецы вкладывают чувства, которые они переживают во время ковки, в сделанные ими клинки. Магни Бронзобородый никогда не вкладывал в клинок столь много, как сейчас. Держа в руках принесенную Могрейном сферу, он стоял над наковальней с мыслями, что никогда больше не увидит брата, и излил из души своей всю ярость, всю злость, всю жажду мести. Он издал боевой клич, который эхом разлетелся по всей Великой Кузне, и ударил молотом. Снова, и снова наносил он удары, придавая форму великому клинку.

Магни оставил Могрейна и Фэйрбэнкса дожидаться возвращения его в тронном зале, и время казалось им вечностью. Пока не услышали они гневный глас короля: "Готово". Он стоял перед ними, в поте и саже, и с яростью в глазах, которой никто в нем не видывал ранее. А в руках он держал суровый, но в то же время изящный клинок, невиданной доселе мощи.

"Этот клинок - лучшее из того, что я когда либо создавал", - строго и без надменности молвил Магни, просто признавая очевидный факт. - "Я лишь надеюсь, что выкован он не слишком поздно. Минуту назад я получил последние вести, принесенные посланцем на грифоне. Парни, король Теренас мертв. Убит рукою Артаса. Теперь вы примите мои соболезнования. И они не вернут вам вашего короля. Возможно, этот клинок станет оружием справедливости и поможет вам навести какое-то подобие порядка в хаосе, что царит у вас в королевстве. Теренас был хорошим человеком, мудрым и справедливым. Знайте, что Железная Кузня будет скорбеть по нему".

Могрейн до сих пор не мог прийти в себя. "Теренас мертв... Это безумие", - шептал он, не в силах поверить в услышанное. "Это... этого не может быть!" - в отчаянии возопил Фэйрбэнкс. - "Неужто в королевстве не останется ничего к нашему возвращению?" "Я всего лишь простой дворф", - обратился к паладинам Магни. - "Но был бы я на вашем месте, я бы шел домой ради родных и семьи. Война подождет". "Семья, да... Да!", - приняв решение, Могрейн низко поклонился Магни Бронзобородому. - "Мы должны поторопиться! Спасибо тебе, добрый король, будь уверен, мы найдем клинку хорошее применение. Я почту память Мурадина!"

Уже спустя несколько дней Могрейн и Фэйрбэнкс, почти не делая привалов, добрались до знакомых краев. Под покровом ночи Александрос мчался в родной дом, возведенный в уединенном месте близ Столицы. "Помоги нам Свет, Фэйрбэнкс! Если с моими мальчиками что-то случилось, никакая сила в этом мире не сможет сдержать мою ярость!" - кричал паладин, гневом пытаясь вычленить холод отчаяния, поднимающийся в груди.

За пару шагов от дома Могрейн на ходу соскочил из коня и ворвался в здание. "Дарион! Рено! Вы где?!" - крикнул он с порога, но лишь тишина была ему ответом. Дом пустовал.

Оглядевшись по сторонам, Александрос заметил нож, торчащий из деревянного стола. На самом же столе была выцарапана надпись - "Дольный Очаг". Обратившись к Свету с благодарной молитвой, лорд Могрейн сделал было шаг к выходу, когда снаружи раздался крик Фэйрбэнкса.

Подоспев к товарищу, Могрейн узрел нечто неестественное, но это совсем его не удивило. О ходячих мертвецах давно ходил говор, теперь же настал самому час Могрейну встретится с ними. А мертвецам - с его клинком. "Отойди, Фэйрбэнкс", - велел Александрос адьютанту. - "Я разберусь с ними".

А в следующее мгновение началась битва. Нежить, собираясь легко сразить одинокого воина, дикой толпой устремилась к Могрейну. Тот же лишь единожды взмахнул клинком... И на этом сражение и завершилось. От одного-единственного прикосновения клинка все немертвые обратились в прах.

"Этот клинок, Фэйрбэнкс", - с благоговением прошептал Могрейн, больше обращаясь к себе самому, нежели к своему товарищу. - "Я чувствую, что он стал частью меня, как кровь, бегущая по жилам. Это чистое, истинное орудие разрушения. Прекрасное смертельное творение, не оставляющее за собой ничего, кроме обугленных костей. Я нареку его... Испепеляющим!"

В крепости Дольного Очага, родового владения Фордрингов, собрались все выжившие паладины Серебряной Длани, чудом избежавшие резни, устроенной обезумевшим Артасом неподалеку от этих земель, и теперь, на всеобщем совете, решали, что им следует делать дальше, какое место занять в стремительно изменяющемся мире.

"Что тут вообще обсуждать?" - возмущалась Бриджит Аббендис, дочь знаменитого полководца. - "Для меня ответ ясен: мы убьем змею, отрезав ей голову. Нужно начать охоту на Артаса!". "Чума будет распространяться, будь Артас жив или нет", - возразил Датрохан. - "Северные провинции уже окрестили Чумными Землями. Из занятых Плетью городов нежить и распространяет эту заразу. Хуже всего дела обстоят в Стратолме и Андорале. Мы должны немедля заняться этими городами".

"И позволить Артасу дальше совершать бесчинства?" - стояла на своем Аббендис. - "Неужели смерть Теренаса ничего не значит? А Утера? Уж не готовы ли вы так скоро все забыть?". "Моя дочь бывает... упрямой, милорд" - прервал ее Аббендис-старший, понимая, что юная леди переходит все границы в возражениях лорду-командующему. - "Простите ее. Лорд Датрохан прав, дитя мое. Мы должны сперва устранить самую непосредственную угрозу". "Я тоже согласен, что сначала надо остановить распространение чумы", - согласился Доан.

"Тогда хватит говорить! За дело!" - в чертог широким шагом проследовал лорд Александрос Могрейн, и к нему с ликующими криками сразу же кинулись Рено и Дарион. "Я получил ваше послание, парни", - улыбнулся Могрейн сыновьям. - "Хорошо придумано. Вы не представляете, как я рад видеть вас целыми и невредимыми". "Таелан Фордринг предоставил нам убежище на своих землях", - сообщил Рено. Повисла напряженная тишина. Поступок опального лорда Тириона Фордринга бросил тень на доброе имя сего древнего рода. Тем не менее, Могрейн свято верил в честь и добродетель Тириона. "Я сражался бок о бок с твоим отцом во Второй Войне, Таелан", - обратился он к юному лорду Дольного Очага. - "Не важно, как все обернулось после, но я знаю Тириона как хорошего человека". Юноша благодарно кивнул, не промолвив, впрочем, ни слова: пред цветом ордена паладинов высказывать свое мнение касательно деяния отца, предоставившего убежище орку, он не решился.

"А где же остальные рыцари?" - поинтересовался Могрейн, лишь сейчас заметив, сколь малочисленны ряды собравшихся. - "Я уверен, это - не все, кто остался от ордена Серебряной Длани". "Это - все", - тихо произнес Датрохан. - "Многие паладины полегли. Сам лорд Утер пал от руки Артаса". "Сначала Теренас, затем Утер...", - ужаснулся Могрейн. - "Сохрани нас Свет!" "Хвори и смерть господствуют на наших землях, и мы ничего не можем поделать против нежити", - продолжал Датрохан. "Смелее, милорд", - обнадежил его Могрейн, обнажая Испепеляющий, окутанный ослепительным ореолом. - "Надежда вернется, ибо я принес оружие войны, невиданное прежде. Плеть забрала у нас слишком много, и мы ничего не могли поделать. Но теперь, братья... настал час возмездия".

В то время, когда Азерот готов был низринуться за грань забвения, даже орки и люди позабыли о своей вражде, сплотившись пред угрозой демонического Пылающего Легиона в Третьей Войне. Народы мира объединились, и одержали победу над кажущейся непреодолимой мощью противника.

И так случилось, что по окончании войны, некогда благородные паладины ордена Серебряной Длани, подобно яростному пожару, случившемуся от одной-единственной искры, несли свое яростное возмездие по Чумным Землям. И во главе их следовал Александрос Могрейн: Победоносный, Крестоносец, Избавитель. Плеть для Плети. Испепеляющий.

"Вот он - Стратолм", - молвил Могрейн, когда отряд паладинов приближался к горящим руинам одного из величайших в былом городов Лордерона. - "На сей день это будет наше величайшее свершение". "То, что пожарища до сих пор горят - это как-то неестественно. За этим всем стоят темные силы", - высказался Аббендис. И действительно, с часа сожжения града Артасом минуло уже много времени, а пожар все не утихал... Казалось, само время застыло в призрачном Стратолме; дьявольский огонь безудержно пожирал остовы домов, но не рушились те, а продолжали выситься обугленными перстами - мрачное напоминание о трагедии, разразившейся в самом начале Третьей Войны.

"Аббендис прав, Дарион", - обратился Могрейн к сыну, лишь недавно наряду с братом посвященному в орден и теперь повсюду сопровождавшему отца. - "Это будет ужаснее всего, что мы видели прежде. Думаю, тебе будет лучше вернуться назад". "Я говорил тебе, что не могу больше просто стоять в стороне! Я больше не мальчик, папа!" - насупился Дарион. "Стало быть, это твое окончательное решение", - на всякий случай уточнил Александрос, а сердце его преисполнилось гордости за сына. "Так и есть", - не замедлил тот с ответом. "Что ж, как хочешь", - вздохнув, согласился Александрос, и обратился к старшему сыну, ревностно взирающему на родичей. - "Рено, ты будешь все время присматривать за братом и защищать его. Ты меня понял?" "Да, отец", - сквозь зубы процедил Рено, метнув на брата взгляд, не сулящий ничего хорошего.

Внутри горящего Стратолма давящая атмосфера пустынного города сопровождалась постоянным треском пылающего дерева, что крайне негативно отражалось на до предела напряженных нервах входящих в отряд паладинов.

"Почему я чувствую себя тут, как крыса в лабиринте?" - сетовал молодой Фордринг, то и дело озираясь по сторонам. "Тихо, Таелан", - одернул его Могрейн. - "Будь готов ко всему".

"Вот уж воистину, крысы, ловушка захлопнулась!" - крикнула Бриджит Аббендис. - "Сзади!" Из переулков между горящими домами, канализаций и других темных уголков выступали мертвецы, окружая небольшой отряд.

"Сомкнуть ряды!" - приказал соратникам Могрейн. - "Строй - фаланга". И Александрос, обнажив священный клинок, лихо врезался в ряды нежити. Во время сражения, сами того не желая, воины разделились на две группы - Могрейн и Датрохан крушили неживое воинство, когда остальные могли лишь защищаться, еле сдерживая натиск превосходящих сил противника.

Внезапно одно из вечно пылающих строений обрушилось прямо между двумя отрядами, перекрыв улицу и окончательно разделив их. "Мы отрезаны от остальных!" - выкрикнул Испепеляющий. Но Датрохан, не слыша товарища, с криком "Вперед!" понесся на ряды Плети. Мертвецы продолжали появляться, и очень скоро попросту окружили паладина.

"Александрос! Аббендис!" - вопил Датрохан, круша мертвецов. - "Разрази вас Свет! Я ничего не вижу за этими тварями!". Толпа нежити прижала его к стене, и бежать было некуда. Но, разогнав мертвецов несколькими ударами молота, он заметил тяжелую дубовую дверь, ведущую в соседнее здание. "Хоть немного передохну!" - прошептал Датрохан, ступив в дом и захлопнув за собой дверь. Откуда-то сзади высунулись когтистые руки, которые схватили паладина и закрыли ему рот. Послышался шепот: "Спи...". Невольно веки Датрохана сомкнулись, и вокруг все потемнело, ибо лорда-командующего объяла бездна небытия...

"Рыцари! Прорубите мне путь сквозь эту толпу, будьте вы прокляты!" - рявкнула леди Аббендис. - "Нам нужно выбраться отсюда, живее!"

Положение второго отряда паладинов и так было незавидно, благо нежить окружала их со всех сторон, а в следующее мгновение усугубилось еще боле. Откуда ни возьмись рядом с верховыми возник исполинский скелет-чародей. Прямо за спиною сыновей Могрейна.

"Дарион, сзади!" - возопил Рено. Но, не успел он обрушить на тварь верный молот, как порождение тьмы поразило младшего брата нечистым духом, и собиралось закончить свою работу, высосав благословленный Светом дух юноши. Паладины с криками "Возвращайся в бездну, тварь!" атаковали нежить, но Дарион пал без сознания...

Очнувшись, Датрохан увидел пред собою безобразное создание. С темными крыльями, кривыми рогами и пылающими пламенем скверны глазами, отражалось в которых презрение и коварство.

"Кто... ты... Легион..." - выдохнул паладин. "Мой род называют натрезимами. Повелителями Ужаса, на вашем наречии. Возможно, тал'китуун, что на нашем языке значит "незримый гость", было бы сейчас более уместно. Уместно, потому что я пребываю здесь, между мирами мертвых и живых, под носом у Плети, не вызывая у них ни малейшего подозрения, поджидая подходящего момента... такого, как этот".

"Ты - слуга тени, и это все, что мне нужно знать!" - выкрикнул Датрохан, рывком вскочив на ноги. - "Получай, демон!". Воздев молот над головой, он ринулся на натрезима. Но демон оказался куда более прытким, чем казалось. Метнувшись вверх, он перескочил через Датрохана и обхватил его сзади железной хваткой. "Знай, я - Балназзар. Знай, я буду убивать тебя долго. Знай, я останусь в той слабой оболочке, где сейчас пребывает твоя душонка, что уничтожу и испорчу все, что ты когда-либо любил".

Пылающие глаза натрезима стали последним, что лорд-командующий видел в своей жизни...

"Путь чист!" - объявил паладин, вернувшийся к основному отряду после осмотра близлежащих кварталов Стратолма; отряд Аббендис расправился с целым сонмом нежити, получив долгожданную передышку. - "Теперь летите, будто сам Легион бежит за вами за пятам".

Дважды повторять ему не пришлось; прикрывая друг другу спины, паладины осторожно двинулись к месту, где рухнувший дом разделил их с товарищами.

Могрейн проломил ударом молота стену дома и вырвался на улицу, метнулся к вратам, разделяющим кварталы, с сожалением обнаружив, что они заперты на засов с обратной стороны.

"Отойди!" - к Александросу широким шагом приближался лорд-командующий. "Лорд Датрохан!" - с облегчением выдохнул Могрейн. - "А я уж боялся худшего!"

"Не стоит волноваться за меня, Александрос", - отвечал седовласый воин. - "Я стар, но еще не немощен". "Да, я..." - замялся Могрейн, но тут на улице показался остальной отряд. Впереди шел Аббендис-старший, неся на плече юношу.

"Дарион! Что с ним?!" - воскликнул Могрейн, бросившись к прибывшим. "Не сейчас!" - мрачно оборвал его полководец. - "Открывай ворота!" "С радостью!" - рявкнул Датрохан, и с нечеловеческой силой обрушил молот на врата Стратолма.

Той же ночью рыцари разбили лагерь неподалеку от Стратолма. В одной из палаток Могрейн сидел над Дарионом, сознание к которому так и не вернулось. "Боюсь, магия слишком сильна", - говорил лекарь, каждым словом убивая надежду в безутешном Александросе. - "Исцеление не действует. Его может спасти только чудо".

А Рено в отчаянии сидел у походного костра, думая о брате. Его донимали мысли о том, что это он, и только он виноват в случившемся. Муки парня лишь усугубились, когда Могрейн выступил из палатки Дариона. Схватил Рено за шкирку, отец в сердцах возопил: "Что я тебе говорил, парень? Разве не ты должен был защищать его?! Как ты мог допустить такое?! Как?!"

"Это вообще чудо, что все уцелели", - возразила Аббендис, также сидящая у костра и наблюдающая за трепкой, заданной лордом Могрейном сыну. "Это и вправду чудо", - подтвердил Датрохан. - "Пошли, Рено. Пусть твой отец успокоится".

Проведя их взглядом, Могрейн опустился на землю у походного костра. "Рено тоже был в опасности, ты же знаешь", - мягко молвил наблюдавший эту сцену Таелан. "Думаешь, что я люблю кого-то из них больше другого?" - набычился Могрейн. "Я не хотел оскорбить вас, милорд", - замялся молодой Фордринг.

"Я расскажу тебе одну историю, Таелан", - молвил Александрос. - "Когда Дарион родился, он не кричал и не двигался. В панике я побежал к ручью, который бежал у нашего дома. Я опустил его в холодную воду, и к моему облегчению, к величайшему счастью, он начал шевелиться. И тогда он заплакал... Звук его плача казался самой прекрасной песней из всех слышанных мною. Я побежал домой, чтобы обрадовать жену вестью о том, что наш ребенок жив... Но увидел, что сама Елена уже не жива. Когда я смотрю в глаза Дариона, я вижу свою Елену. И потерять его для меня - все равно, что вновь потерять ее, и я не могу этого допустить. И пока живет Дарион - в нем живет частичка Елены. Может это и не слишком разумно... Но это то, что я чувствую".

Поутру часть рыцарей собралась в центре лагеря, чтобы обсудить дальнейшие планы по искорению Плети в Чумных Землях. А из своей палатки, едва держась на ногах и прикрывая рукой глаза от лучей утреннего света, появился Дарион. "Дарион!" - с криком, исполненным боли и облегчения, Могрейн бросился к сыну.

"Было темно и страшно", - говорил Дарион, оказавшись в крепких объятиях отца. - "Я думал, что не выберусь, но я устремился к Свету, отец. Он вел меня". "Все позади", - шептал Могрейн. - "Теперь тебе ничто не угрожает. Я люблю тебя, сынок. Всей душою, люблю, любил, и буду любить".

А во взгляде Рено, наблюдавшего за ними, плескалась неприкрытая горечь.

Несколько дней спустя рыцари вновь собрались в Дольном Очаге на военный совет, дабы решить на нем дальнейшую судьбу своего ордена. "Говорю вам, нас слишком мало", - настаивал лорд Максвелл Тиросус. - "Мы должны принять в свои ряды Ночных эльфов, дворфов и гномов - и только тогда сможем отвоевать наши города". "Нельзя допускать низшие расы в дела людей, Максвелл!" - возразил полководец Аббендис, славящийся своим неприятием нечеловеческих рас. "Согласен, им нельзя доверять!" - поддержал Исильен.

"Я считаю, что лорд Тиросус прав!" - заявил Дарион. - "Какое право мы имеем осуждать другие расы?" "Свет дал нам такое право!" - со злостью выкрикнул Рено. - "Теперь замолчи!" "Ты мне вообще не указ!" - огрызнулся Дарион.

"Хватит!" - прервал Могрейн перепалку сыновей. - "Если другие расы предложат нам помощь - мы согласимся. Но сейчас у нас хватает и других забот". "Как насчет города Рука Тира к северо-востоку?" - предложил Аббендис. - "Это город соборов и церквей, который до сих пор сдерживает натиск Плети. Его благочестивые жители могли бы стать нам хорошими союзниками!"

"Есть еще свободная от влияния Плети нежить, что заняла руины Столицы", - молвил Фэйрбэнкс. - "Ими правит мертвая эльфийка-следопыт, Сильванас Бегущая-с-Ветром". "Свободная или нет, она должна быть уничтожена!" - загомонили паладины.

"Значит так", - вновь завладел всеобщим вниманием Испепеляющий. - "Мы свяжемся с добрым людом Руки Тира, поднимем армию и сотрем с лица земли эту свободную нежить. Сейчас она нам не угроза, но мы не можем позволить ей стать таковой. Не тут, не перед нашим носом".

Той ночью пребывающий в обличье Датрохана натрезим вернулся в свою комнату в ярости. Немного успокоившись, он достал нож и подошел к ведру с водою. Полоснув себе по запястью, он пролил кровь в воду. И она потемнела, явив лик иного...

"Александрос собирается напасть на Отрекшихся!" - доложил Балназзар собеседнику. Откуда-то издали прозвучал зловещий и коварный демонический голос иного Повелителя Ужаса: "Верховному лорду нельзя позволить мешать нашим замыслам".

"Но он сильный человек с непоколебимой верой!" - молвил Балназзар. "А его близкие?" - полюбопытствовал демон. "Младший сын такой же, как и он сам", - отвечал Балназзар. - "Но у старшего есть и темная сторона души".

Лик натрезима, что отражался в воде, исказила злорадная ухмылка: "Отлично. Используй его в наших планах. Устрани Александроса, не раскрывая карты. Леди Сильванас думает, что подчинила меня, и покамест ей должно казаться именно так. Но теперь, ей придется усвоить, что Вариматрас не будет ничьей пешкой".

"Легион поглотит все, дорогой брат", - обнадежил сородича Балназзар. - "И последний гамбит начнется со смерти лорда Александроса Могрейна".

"Скоро", - сурово молвил командующий Датрохан, обращаясь к обессиленному юноше. - "Скоро лихорадка спадет, и тогда ты сделаешь свой выбор". "Но... то, что ты просишь - это..." - тот тщетно пытался собраться с мыслями, осмыслить предложение - манящее и ужасающее одновременно. "Необходимость", - твердо произнес Датрохан, вперив испытывающий взор в Рено Могрейна. - "Ты - прирожденный лидер, Рено".

Со дня, когда отряд Серебряной Длани пробрался в Стратолм и чудесным образом выжил, прошло всего несколько дней. Дарион пришел в себя и, силою Света и любовью отца, почти оправился от ран. В отличие от Рено. Старшего сына Испепеляющего подкосила невесть откуда взявшаяся лихорадка. И пока Александрос Могрейн отсутствовал, оправившись на разведку в тыл врага, его сын остался в Дольном Очаге на попечении лорда-командующего Датрохана. Старый вояка на удивление тщательно заботился о юнце и частенько наведывался к нему, чтобы помочь поскорее оправится и развлечь непринужденной беседой. Но беседы их в последнее время обрели совсем другой, не будничный, характер.

"Такой человек, как ты, должен быть при власти, при силе. Я говорил Александросу об этом..." - со вздохом Сайдан поднес к иссохшим устам юного Могрейна чашу с водою. - "А тот лишь ответил, что ты будешь верным воином, и все тут. Солдатом, Рено. Исполнителем приказов. Вот, кем он видит тебя". "Я все время пытался выслужиться перед отцом, но все равно остался в тени", - в голосе Рено слышалась неприкрытая обида. - "Он замечает лишь Дариона. Он толкает свои бессмысленные речи и все время уходит на какие-то глупые задания". "Это так", - спокойно кивнул Датрохан, накладывая влажную тряпицу на горячий лоб юного Могрейна. - "Даже сейчас, в Столице... или точнее на ее останках".

Солнце, озарив последними лучами желчно-желтоватое небо, клонилось к закату над сумрачными лесами Тирисфальских Просторов. Когда-то живописный и уютный край уже три года как был изуродован до неузнаваемости. Чума, Плеть, нескончаемые войны - они принесли в благодатный край разруху и тлен.

Среди этих мертвых полей величественно и жутко одновременно распростерлись бренные останки города, некогда уступавшего в красоте лишь Штормвинду. От Столицы Лордерона ныне остались лишь заброшенные руины.

Но город не был полностью покинут. Сначала его заняла Плеть, и в тронном зале восседал вернувшийся с полей брани Третьей Войны самопровозглашенный король Артас Менетил. Долго в граде почившего отца он не задержался, и вскоре помчался на выручку своему повелителю, Нер'Зулу, чтобы сменить трон Лордерона на более зловещий Ледяной Трон. Столицу же занял лорд Балназзар, предводитель натрезимов, которые исполняли на руинах королевства волю Пылающего Легиона. Но, после гражданской войны в Чумных Землях, город перешел к свободной от чужой злой воли нежити, возглавляемой леди Сильваной Ветрокрылой. Балназзара же долгое время считали павшим...

Из-за холма за городом наблюдали четыре живых человека. Воины, в тяжелых доспехах и вооруженные до зубов, осторожно глядящие на руины, они были явно чужими в краю смерти. С удивлением и опаской они наблюдали, как толпы мертвецов привозили в ворота, охраняемые ужасными великанами, телеги с каменными блоками и другими материалами, явно для строительства.

"Эта "свободная нежить" трудится уже несколько недель", - прозвучал сильный женский голос, несомненно принадлежавший воинственной леди Аббендис. - "Но для чего?" "Они называют себя Отрекшимися, Бриджит", - спокойно ответил Могрейн. - "И мне кажется, они хотят сделать старую Столицу Лордерона своей собственной". "Да все равно, как они себя зовут!" - вспылила девушка - "Мы нападем на эту червивое отродье до того, как оно укрепится здесь!"

"Стратолм ничему не научил тебя?" - все так же спокойно упрекнул ее командующий. - "А тут уже не те безвольные пустышки. Теперь враг собран, сплочен и умен. Да, нам придется иметь с ними дело, но для этого нужно куда больше сил. И если твой отец прав насчет Руки Тира, то из этого града к нам примкнет много благоверных новобранцев. Собрав войско, мы сотрем их с лица земли - но не раньше того". "А что нам делать до того?" - ехидно поинтересовалась Аббендис, спускаясь с кручи, на которую они забрались, чтобы следить за вратами Столицы. - "Веточки считать?" "Мы займем защитную позицию", - ничуть не смутился Могрейн. - "На передовом оплоте". "И где же этот оплот?" - с недоверчивой улыбкой спросила девушка.

Вскоре отряд оставил за собой еще несколько миль, двигаясь на северо-запад. Пройдя по крутым холмам на окраине Тирисфальских Просторов, почти у берега моря, лицезрели они огромный пустующий храм. Высокие стены, холодные и мрачные сами по себе, в вечных сумерках земель нежити выглядели более, чем зловеще. Но отряд Испепеляющего видел в нем в первую очередь надежный приют.

"Монастырь был не только местом просвещения, но и тайным, священным местом служения Свету", - рассказывал им Фэйрбэнкс на подходе к храму. - "Я провел много месяцев в его клуатрах, изучая тамошние библиотеки и вознося молитвы у алтарей. Вскоре вы сами его увидите..." "Мне кажется, или я чую запах жареного мяса?" - прервала его Аббендис.

"Вот мы и добрались", - объявил Могрейн, когда отряд достиг наконец стен монастыря. - "И да, тут действительно пахнет едою. Отправьте людей на поиски признаков Плети. Скажите им, чтобы вели поиски тщательно: здание немалое. О любой находке доложить немедленно".

Отдав приказы воинам, четверо лидеров отряда - Могрейн, Аббендис, Фэйрбэнкс и Тиросус - присоединились к исполнению поставленной задачи и сами стали осматривать величественные залы монастыря. Ступив в один из просторных чертогов храма, они обнаружили котелок с мясом, спокойно варящимся на костре.

"Похоже, мы тут не одни", - сделал вполне логичный вывод Фэйрбэнкс. "Ты думаешь?" - с насмешкой молвила Аббенис. - "Кто-то решил устроить тут себе жилье. И это либо член ордена, либо... ТРОЛЛЬ!"

"Он прятался в клуатре, сир", - доложили воины, тащившие под руки большое и щуплое существо, с огромными клыками, красными волосами и фиолетовой кожей - тролля джунглей. Услышав эту весть, Аббенис, с диким запалом обнажив клинок, кинулась на ошарашенного пленника. "Ты заплатишь за осквернение святыни, богохульник!" - выкрикнула она, готовясь сразись беспомощное создание.

"Стой! Я не понимать!" - пытался объяснить тролль, но Аббендис, с бездумным фанатизмом в глазах, уже воздела меч над головой тролля. В последнее мгновение Тиросус перехватил ее руку. "Мы должны его выслушать, он имеет на то право", - прорычал он. "Отпусти меня, Тиросус, либо лишишься последнего глаза!" - прошипела Аббендис. "Довольно, вы, оба!" - властно приказал Могрейн. - "Пусть тролль говорит!"

Тролль облегченно вздохнул и с благодарностью посмотрел на Испепеляющего.

"Много пасиба, лорд", - сказал он на ломаном Общем. - "Я - Забра Хекс. Я прити сюда много месяц назад, просто искать убежище. Но птом я начать читать книги в библиотеке. Я стал изучить пути к Свет. Я молится, молится от все сердце. Я звал Свет, и знаешь че случится? Свет ответить мне, братья и сестрички! Он открыть мне глаза и послать на другой путь!"

"Предупреждаю, что силою Света я могу определить, правду ли ты говоришь", - сурово молвил Могрейн. "Правда, лорд, клянусь!" - побожился тролль.

Могрейн возложил руку на чело тролля и спустя мгновение изрек: "Он говорит правду. Свет озарил его. Его жизнь... спасена". "Озарил, не озарил", - Аббендис презрительно сплюнула. - "Его роду не место среди нас!" "Я не хотеть проблемы, я хотеть жить правильно!" - вскрикнул тролль, и затем тихо добавил, обращаясь к Могрейну. - "Пасиба что спас жизнь, лорд. Я никогда не забуду..."

Со времени приснопамятного рейда в Стратолм Дарион Могрейн заметно возмужал. Не только время сделало свое дело - та тихая сила, что передалась от матери, закалилась болью и укрепилась мудростью. Высокий и статный, но все еще юнец, теперь он стал не просто сыном Испепеляющего, но и братом всем членам Серебряной Длани, и теперь стремился к новым подвигам, новым высотам.

"Лорд Датрохан!" - Дарион едва отыскал старого командира в коридорах Марденхолда, и как всегда - на пути к покоям, отведенным Рено. - "Я и другие готовы выступить к Руке Тира". "Рено пока еще поправляется", - молвил Сайдан. - "Но у него не хватит сил на путешествие. Я тоже неважно чувствую, посему останусь тут".

"Что ж", - Дарион бросил на лорда-командующего чуть растерянный взгляд. - "Тогда пойду с ним попрощаюсь". Уже повернувшись, чтобы уйти, он почувствовал на плече твердую руку Сайдана. "Стой, брат Дарион", - тихо молвил Датрохан. - "Рено спит. К тому же, я боюсь, что, находясь близко к нему, ты подцепишь эту хворь". "Да...? Тогда передайте ему, пусть выздоравливает. И вы тоже, лорд-командующий", - искренне пожелал Дарион, особо подчеркнув последнюю фразу. "Спасибо. Да придаст Свет скорости тебе и остальным", - отвечал Датрохан.

...Убедившись, что Дарион удалился на достаточное расстояние, Датрохан ступил в один из покоев, тщательно закрыв за собою дверь. "Пришло время сделать выбор", - сухо произнес он.

Рено сидел на кровати и дрожал, но не от лихорадки. Все речи Датрохана перемешались теперь в его голове, и, ужасаясь того, что ему предлагалось, в ответ он смог только невнятно пролепетать что-то о плохом самочувствии. "Выпей-ка чаю", - посоветовал Датрохан уже куда мягче, и подступил к окну комнаты, повернувшись к парню спиной. - "Я связался с нашими врагами. И мы смогли достичь согласия, заключить взаимовыгодную сделку. Но если замешкаемся - момент будут упущен. И если ты хочешь принять свое будущее, доказать свою пригодность, доказать неправоту отца своего и остальных, - действовать нужно сейчас..."

Александрос Могрейн наряду с Фэйрбэнксом подошли к восточной границе Тирисфаля. Оставив Бриджит Аббендис в Монастыре, они направлялись в Дольный Очаг, чтобы встретится с остальными членами ордена, сообщить о недавних открытиях и выработать стратегию дальнейших действий.

"От этого холодного ветра ноют кости", - как всегда, жаловался Фэйрбэнкс. - "Вот если бы мы ехали не на пустой желудок..." "Фэйрбэнкс, клянусь, если б я дал тебе мешок с золотом, ты бы ныл из-за того, что он тяжелый", - добродушно рассмеялся Александрос. "Знаете, лорд, рад был бы когда-нибудь проверить эту теорию", - ухмыльнулся в ответ Фэйрбэнкс.

Внезапно они разглядели всадника, несущегося прямо к ним во весь опор - Рено! "Отец!!! Фэйрбэнкс!!!" - истошно кричал он. - "Дарион! Он попал в плен!" Пришпорив коня перед старшими паладинами, Рено продолжил: "Его держат в Стратолме! Полководец Аббендис повел туда войско, но сражение обратилось против них!"

"Что с Дарионом?" - с отчаянием в голосе вопросил Александрос. - "Он жив?" "Думаю, за него хотят получить выкуп", - предположил Рено. Могрейн пришпорил коня, бросил сыну на прощание: "Следуй северной дорогой к старому Монастырю. Передай Аббендис и остальным немедленно отправляться в Стратолм! Фэйрбэнкс, едем, быстро!"

Спустя несколько мгновений от двоих всадников осталась видна лишь пыль на дороге. "Ты готов бежать за Дарионом хоть на край света!" - яростно прошипел Рено, злобным взглядом смотря им вдогонку. - "Скажи, отец, ты сделал бы это ради меня?!"

Всадники мчались во весь опор, и вскоре пересекли полуразрушенный мост через реку Тондрорил, достигнув Восточных Чумных Земель. А затем свернули на север, не сбавляя ходу; кони их едва не падали от изнеможения. Пока не встали пред стенами Стратолма, и лишь звенящая пустота окружала их.

"Вот и он", - изрек Испепеляющий, взирая на вечнопылающий город. - "А где же остальные? Мы опоздали? Ох, лишь бы мы не опоздали..." "Смотри!" - вскрикнул Фэйрбэнкс. - "Врата!"

И вправду, из врат Стратолма хлынули орды нежити. И не только из врат - со всех сторон, изо всех лазеек, где можно было спрятаться и притаиться. "Мы окружены!" - в ужасе выкрикнул Фэйрбэнкс, затравленно озираясь по сторонам. "И сзади тоже. Похоже, нас поджидали" - нахмурился Могрейн. "Что?" - воскликнул священник. - "Нас предали! Но кто?" "Нет времени гадать, старый друг", - воскликнул Могрейн. - "Нужно сражаться! Или пасть в бою!"

И началась великая сеча. Сотни, нет - тысячи врагов бросились разом на Испепеляющего и его ближайшего советника. Но праведный гнев овладел лордом Могрейном. И каждый, кто подступал слишком близко, мгновенно был сражен клинком - олицетворением мощи Света, и вскоре под ногами у героев возникло море из праха упокоенных мертвецов. Но силы Короля Мертвых отнюдь не таяли.

"Нужно пробиться на нагорье!" - крикнул Могрейн, указывая на зиггурат, возведенный у поля брани. "Их слишком много!" - в отчаянии возопил Фэйрбэнкс, магией Света поражая слишком уж ретивых мертвяков, и Могрейн согласно кивнул в ответ: "Держись, Фэйрбэнкс. Не теряй веры!"

К слову, хотя Фэйрбэнкса многие считали трусом или неженкой, несмотря на годы, в той сече он показал себя более, чем достойно. Не имея ни клинка, ни ярости, ни мужества Могрейна, он силою и словом Благого Света оказывал поддержку своему верному другу, и в тот день от его молитв пало немало воинов Плети.

Но легион мертвых был слишком велик для двух героев, и вскоре потоки нежити разделили их. И Могрейн, желая спаси захлестнутого волною нежити Фэйрбэнкса, Дариона, и просто избавится от всех и каждого из темного войска, продолжил свой бой на стене зиггурата. "Будьте вы прокляты, твари!" - кричал он, люто играя мечем. - "Скажите своему господину, что один легион из его рати не сможет сломить меня! Я истреблю вас всех! И затем сражу еще легион!"

Вновь и вновь поднимал и опускал он клинок, и Испепеляющий косил ряды нежити, как жито косою, пока там, где стояла несметная рать, не осталась лишь горстка. И когда перед Александросом замерцал лучик надежды, невиданных размеров исполин, род которых, созданных из людских тел, прозвали "поганищами", схватил его. Могрейн на миг опешил - и Испепеляющий выпал из его рук. Понимая, что ничего иного уже не может содеять, он всей душою и верой воззвал к Свету за помощью. И Свет ответил. Молния грянула с вечно темных, но безоблачных небес, и чудище обратилось в горсть пепла.

Лишенный сил, Могрейн упал на колени. Но ничто ему уже не угрожало. Вся нежить полегла, упокоилась, обратилась в пепел, и вся мощь Короля Мертвых не смогла его сломить. Все кончено...

И в тот же миг жгучая боль пронзила его сердце. С изумлением взглянул он на свою грудь, пронзил которую пресветлый клинок Испепеляющий. "Кто?" - пораженно прошептал герой. Из последних сил поднявшись на ноги, он оглянулся... и увидел своего старшего сына, лицо которого искажала гримаса отчаяния и горечи.

"Рено..." - прохрипел Александрос Могрейн. - "Рено! Как я ошибся в тебе, мальчик! Ты совсем... не похож... на меня..." И с этими словами, испустив последний вздох, великий Испепеляющий пал.

Рено же стоял, тихо плача, пока ярость и обида на отца, навеянные лживыми речами коварного натрезима Балназзара, скрывающегося под личиной Датрохана, не воспылали в его сердце, и последние нотки раскаяния покинули его. "Я не хочу быть таким, как ты!" - в сердцах воскликнул Рено. - "Я стану большим! Я стану тем, кем ты никогда не хотел меня видеть!"

И, оставив клинок в груди отца, он оседлал коня и устремился прочь. Так пал один из достойнейших сынов людского рода - лорд Александрос Могрейн. И немногим удалось превзойти его в доблести и вере.

А в местечке Рука Тира, что стоит на дальнем востоке Чумных Земель, посланники Серебряной Длани провели переговоры с местным главой, благочестивым мужем Вальдельмаром. "Вас будто Свет послал сюда, полководец!" - говорил Вальдельмар. - "Нежить нападает на город почти каждый день, и каждый раз ее приходит все больше!" "Мы все братья во Свете, лорд Вальдельмар", - отвечал полководец Аббендис. - "И впредь, начиная с сего дня, добрый люд Руки Тира может считать рыцарей Серебряной Длани своими верными союзниками".

Внезапно в переговоры вмешался вестник, бегом ворвавшийся в чертог. "Полководец!" - воскликнул он, пытаясь отдышаться. - "Все послы срочно созваны назад в Дольный Очаг!" "Что?!" - опешил Аббендис. - "Зачем?!" "Лорд Могрейн пал!" - выпалил посланец. - "Он был убит вместе с Фэйрбэнксом на пути из Тирисфаля в Дольный Очаг!"

"Спаси нас Свет!" - выдохнул Аббендис в ужасе. - "Если это правда, то, Дарион, я..." Он оглянулся, но там, где мгновение назад стоял Дарион Могрейн, не было никого. Зато из коридора доносились громкие шаги, перешедшие в бег.

"Александрос Могрейн должен быть отмщен!" - слово на совете лидеров Серебряной Длани, проводящемуся в замке Марденхолд, что в Дольном Очаге, держал лорд-командующий Датрохан. "Никто не спорит с этим, но сейчас у нас недостаточно сил, чтобы бросить открытый вызов Плети!"

"Еще одна причина привлечь на нашу сторону другие расы", - вновь предложил лорд Максвелл Тиросус. "Бред", - отмахнулся полководец Аббендис. "Да ну?" - сурово посмотрен на него Максвелл. - "Плеть - угроза всему живому, а не только человечеству!" "Ты бредишь, Тиросус!" - вспылила Бриджит Аббендис, дочь полководца. - "Чистота Ордена не будет осквернена нечистыми инородцами!"

Вдруг из коридора донесся дикий рев, и в зал, едва удерживаемый облаченными в алые доспехи стражниками, ворвался никто иной, как Фэйрбэнкс. "ТЫ!!!!!" - закричал он, указывая на Рено Могрейна. - "Ты убил Александроса! Я видел все своими глазами! Ты вонзил ему Испепеляющий в грудь!"

"Фэйрбэнкс!" - едва веря своим глазам, произнес Рено, ощущая молчаливую поддержку со стороны лорда-командующего. - "Я рад, что ты жив, но, похоже, раны помутили твой разум". Но Фэйрбэнкса подобное лицемерие лишь разозлило пуще прежнего: "Я видел все, предательская сволочь!"

"Парень все это время болел и был под моей опекой", - оборвал его Датрохан. - "А вот как ты смог выжить - это вопрос. Судя по всему, ты поражен чумою. Рыцари, несомненно, его нужно изолировать". "Ты не закроешь мне рот, командующий!" - надрывался Фэйрбэнкс, вырываясь из рук стражи. - "Если он был под твоей опекой - значит, щенок действовал не один! Отпустите меня, я не болен! Я не болен!!!"

Фэйрбэнкс был выведен из зала; ненадолго воцарилось гнетущее молчание, прервал которое лорд Тиросус, сверливший Датрохана единственным здоровым глазом. "Говоришь, Могрейна одолела целая рать нежити?" - обличительно осведомился Максвелл. - "Но по дороге из Монастыря мы не видели ни одного тела мертвяка Плети". "Они обернулись в прах и развеялись по ветру", - устало объяснил Датрохан. - "И я полагаю, тут нечего больше разъяснять. Твои речи и так идут на грани измены. Пора бы тебе определится: ты с нами или нет?"

"Был бы Александрос здесь, он воззвал бы к гласу разума", - процедил Тиросус, по очереди оглядев собравшихся. - "Но, боюсь, здравый смысл покинул многих из вас, уступив место слепому фанатизму. И мы покидаем этот орден. То, чем он стал. Кто разделяет наши взгляды - может уйти за нами в любой момент. А тем, кто останется, скажу: если вы не отыщете заново для себя истинное учение Света, будете прокляты им..." И с этим мрачным предвещанием статный муж в черных доспехах покинул соборный зал Марденхолда.

Жгучая боль пронзила тело Александроса Могрейна, и в муках он склонился над могилой дорогой жены, куда приходил в самые тяжкие моменты жизни. "Елена, ты нужна мне!" - отчаянно шептал он. - "Мои мысли, мои чувства... они будто растворяются! Я теряю себя! Будто моя душа раскалывается надвое!"

"Кого ты любишь?" - спросил его жестокий, холодный голос. "Я люблю тебя, Елена!" - в сердцах выкрикнул Могрейн. - "И всегда любил!" Вдруг что-то схватило за запястье. Опираясь на изумленного человека, из могилы вылез истлевший от времени скелет, некогда бывший бренным телом Елены Могрейн.

"Я никогда не любила тебя", - прошамкала тварь в лицо пораженному супругу. - "Любовь - просто детская мечта! Запомни: ненависть и отчаяние - вот правда этой жизни. А все, что я чувствую к тебе - это ненависть..." "Нет..." - еле слышно шептал Александрос. "... к тебе, и к твоему проклятому Дариону, который забрал у меня жизнь!" - закончила свой монолог неупокоенная.

И вот он уже бежит к ручью возле их особняка, отчаянно прижав к сердцу маленькое тельце новорожденного Дариона. Что с ним? Почему он не кричит? Только бы он жил... С дрожью в руках Александрос окунул сына в прозрачный ручей, надеясь, что вернет его к жизни. "Дыши, сынок..." - бормотал Могрейн. - "Дыши во имя Света..."

И... о, чудо! Малыш закричал! Он жив! Этот крик... прекраснейший изо всех мелодий мира! Счастливый отец взял младенца на руки и с любовью воззрился на своего Дариона. "Кого ты любишь?" - вновь прозвучал холодный шепот. "Тебя... тебя, Дарион", - ласково ответил Александрос. В тот же миг из ручья высунулись сгнившие руки и мертвой хваткой вцепились в дитя. "Нет!" - отчаянно закричал Могрейн. - "Вы не заберете его! Только не моего сына!"

Видение исчезло, сменяясь иным. С отчаянием Александрос Могрейн смотрел на стены пылающего Стратолма. Грудь его пронзала боль... Испепеляющий... он торчал из его груди, обжигая сердце.

"Кого ты любишь?!" - вновь эти слова, произнесенные на этот раз иным. "Я... любил тебя, Рено", - отвечал Могрейн, оглянувшись, чтобы увидеть старшего сына. И лицо, и взгляд Рено пылали гневом. "Я ненавижу тебя!" - кричал он. - "Ненавижу! И если бы я мог убить тебя во второй раз - убил бы!". "Нет", - ошарашено повторял Могрейн, чувствуя, как самые дорогие воспоминания, бережно хранимые в душе, покидают ее, оборачиваясь ложью, иллюзиями. - "Нет, нет... Нет!"

Боль пронзила Могрейна, холодная и жгучая. Едва открыв глаза, он увидел перед собою мертвяка в чародейской робе, глаза которого пылали невыносимым холодом - то был могущественнейший лич из когда-либо им виданных. "Дальше сопротивляться - бессмысленно", - изрек он шелестящим шепотом. - "Твоя воля уже не принадлежит тебе. Ты и так держался дольше, чем кто-либо до тебя. Теперь скажи мне, Александрос Могрейн: кого ты любишь?"

"Никого", - бесчувственным голосом отвечал Могрейн. "А кто любит тебя?" - продолжал допрос лич. "Никто". "Хорошо", - подытожил мертвяк. - "Теперь ты готов перейти на следующую ступень. Добро пожаловать в Наксрамас. Я - молот, что выкует тебя, рыцарь смерти. Я - Кел'Тузад".

Рено Могрейн, облаченный в алые с белым доспехи, без капли волнения смотрел в окно Монастыря, ставшего оплотом нового ордена Алых Крестоносцев. Услышав за спиною шаги, он сразу понял, что это Датрохан -лорд-командующий решил снова успокоить совесть отцеубийцы.

"Исильен готов?" - резко спросил Рено. "Почти", - ответил ему Датрохан, и сменил тему на ту, ради которой и пожаловал. - "Ты же знаешь, ты сделал как лучше. Ты хорошо послужил ордену. Я горжусь тобой". "Господа, все готово", - позвал их сам Исильен, закончив приготовления и надев церемониальную робу. И Рено Могрейн ступил к алтарю часовни Монастыря, чтобы пройти свой обряд посвящения.

Едва сохраняя сознание, Александрос лежал, прикованный к каменной плите цепями в одном из обширных залов Наксрамаса. Его кожа уже успела изрядно побледнеть и обрести зеленоватый оттенок. А на груди, будто иной боли ему было мало, зияла узкая дыра - горькое напоминание о том, как его собственный сын пронзил сердце Испепеляющим - мечом, который был чуть ли не продолжением самого Могрейна.

Он пролежал так несколько минут, а может и дней, в гробовом молчании. Его прервала компания мертвецов, также находящаяся в этом зале - дворф и два человека. Судя по всему, тоже бывшие паладины.

"Дык ты тут новое мясо?" - спросил дворф. "Я знаю тебя..." - ответил Могрейн, смутно пытаясь пробудить угасающие воспоминания. - "Ты - Коразз, один из отряда Утера!" "Уже нет, парень" - скривился тан Коразз.

"Для тебя еще не все потеряно, Александрос", - изрек иной мертвяк, некогда статный мужчина. "Заткнись, Зельек", - оборвал его Коразз. "Тихо!" - прервал все разговоры леденящий шепот Кел'Тузада, ступившего в залу. - "Неважно, что двигало вами до смерти. Теперь вы служите кромешной тьме".

Он подошел - если можно звать ходьбою легкое парение над землей - к Могрейну, и обратился лично к нему. "Все то, во что ты верил, теперь кануло во тьму. Теперь ты - сосуд разрушения, вестник апокалипсиса. И чтобы завершить сделку, тебе нужно просто принять назад свой меч". Он вознес над Могрейном Испепеляющий. Но не то оружие Света, которым он был прежде. Теперь, чарами Кел'Тузада, великий клинок обратился во Тьму, и исходил из него дух ненависти и смерти. Собирая в кулак последние крупицы воли, Александрос не смел коснуться проклятого оружия...

Возле алтаря часовни Тирисфальского Монастыря, в присутствии всех членов ордена происходила церемония воздаяния новых полномочий Рено Могрейну. Церемонию проводил один из лидеров ордена, Великий Инквизитор Исильен, некогда обративший сферу Тьмы в кристалл Света, сердце Испепеляющего.

"Во Свете мы собрались тут, чтобы причастить к нам нашего брата", - зычно провозгласил Исильен, возвышаясь над смиренно преклонившим колени у алтаря Рено. - "Милостью его, он будет возрожден. Могуществом его, он будет просвещать народ. Черпая силы его, он будет бороться с тенью. Лорд-командующий Датрохан", - он обратился к Сайдану, замершему чуть поодаль. - "Если вы считаете Рено Могрейна достойным - благословите его".

Возложив длань на Рено, Датрохан произнес: "Милостью Света, пусть твои братья исцелятся. Силою света, пусть враги твои обратятся в прах".

"Встань же, Рено Могрейн, и будь признан равным среди нас", - торжественно изрек Исильен, и юноша покорно поднялся с колен. - "Здесь, в Тирисфале, этот Монастырь станет нашей святыней и крепостью. Ты клянешься защищать честь и законы нашего нового ордена, и очищать мир от скверны, где бы она ни была?" "Клянусь", - тихо произнес молодой Могрейн. "Тогда поприветствуем Рено Могрейна, первого командующего, принявшего ранг в ордене Алых Крестоносцев!" И под всеобщие приветствия и ликующие возгласы душа Рено Могрейна сгинула в сетях порока и скверны, плетущихся внутри новосотворенного фанатичного ордена.

И в тот же миг, в Наксрамасе остатки воли покинули Могрейна, и он, разорвав цепи, которыми был прикован к плите, взял в руки Испепеляющий и принял в свою душу скверну, обратившую клинок служению Тьме.

Так, силы человека и клинка, нареченных одним именем, соединились вновь, но теперь во Тьме. Так, человек и клинок, бывшие величайшими врагами Плети, теперь стали ужаснейшим ее орудием. Так, Александрос Могрейн стал новым, величайшим воителем Короля Мертвых.

"Прокляни вас Свет, я хочу всего лишь побыть один!"

Дарион Могрейн одним взмахом клинка срубил голову скелету. Уже в который раз его покой нарушали эти вездесущие мертвецы. За дни, прошедшие с тех пор, как он узнал о смерти отца, Дарион прошел столь долгий путь, от Руки Тира до Тирисфальских Просторов - и каждый раз, останавливаясь на привал, вынужден был защищатся от вездесущих мертвяков Плети. Теперь, устав от сражений, он не выдержал и сорвался. И стал кричать в пустое туманное небо о том, что наболело в его душе, и что он хотел осмыслить - но ему никак не удавалось. "Всю жизнь я служил Свету, потому что верил в его высшую цель. Скажи: что за высшая цель стояла за смертью моего отца?".

"А что как отца не умереть?" - прозвучало за его спиной. "Кто здесь?" - оглянулся Дарион. "Забра", - представился тролль джунглей, вышедший из кустов позади Дариона. - "Я верю, что дух твоих отца не упокоен. А ты похож на его", - добавил он, уставившись Дариону прямо в лицо. "Откуда ты знаешь... знал моего отца?!" - растеряно вопросил младший Могрейн. "Он спас меня жизнь не так давно", - ответил Забра на ломаном Общем. - "И даже теперь я чувствую связь через Свет с ним не пропала, а... затмилась".

Он повернулся и указал на руины Брилля. "Я видел это место во сне", - поведал он. - "И не знать, зачем Свет направил меня сюда. Теперь знать". "И ты веришь в то, что мой отец жив?" - взволнованно спросил Дарион. - "Как?! Где?!" "Я видел и другое место", - продолжил Забра. - "Темный крепость летал над горящий город". "Стратолм!" - пораженно воскликнул юноша. - "Я пойду туда и освобожу отца". "Если ты хочешь уйти тем путем, лучше идти не один", - глубокомысленно заметил тролль.

"Я нашла его!" - крикнул кто-то грубым гортанным голосом позади них. Оглянувшись, Дарион заметил орчиху. Она стояла в легких темных доспехах, а на груди ее виднелась черная накидка с гербом - восходящее серебряное солнце с золотистыми лучами. "Что ты делаешь тут один, человек?" - спросила она.

"Я не..." - начал он, указывая на то место, где стоял Забра, но его там не было. "Кто вы?" - спросил он орчиху, и других, появившихся позади нее - пестрая компания из различных рас, но с одинаковой накидкой поверх доспехов. "Я - Грунн'хольд", - представилась орчиха.

Рядом с ней встал статный мужчина в темных доспехах, с повязкой на глазу - никто иной, как лорд Максвелл Тиросус. "Мы покинули орден", - объяснил он Дариону. - "И создали новую организацию, привечающую в своих рядах все расы. И я хотел бы предложить тебе примкнуть к нам". "Он говорил, чтобы я не ходил туда один..." - прошептал Дарион, вспоминая недавние слова странного тролля.

"Что?" - удивленно переспросил Тиросус. Могрейн кивнул: "Я согласен". "Прекрасно!" - улыбнулся лорд Тиросус. - "Тогда имею честь приветствовать тебя, Дариона Могрейна, сына Александроса Могрейна Испепеляющего, в рядах ордена Серебряной Зари!"

Холодный ветер, в честь которого и был назван этот лагерь Серебряной Зари в узком перевале на пороге Альтеракских гор и у самого края Восточных Чумных Земель, пробирал до костей. Хотя защитники Света никогда не жаловались на это. Герои всех рас, которых собрал под своим командованием Максвелл Тиросус, поклялись защищать мир от любого зла, и готовы были терпеть многое - особенно такую мелочь, как зыбкую погоду.

Орден Серебряной Зари по своим убеждениям, а, возможно, и по малой численности, из-за которой приходилось дорожить каждым бойцом, мнил себя братством, где интересы всех касаются каждого, а чувства каждого разделяются всеми. Таким образом, никто не мог не обратить внимания на душевные терзания Дариона Могрейна, их новоиспеченного брата. Но больше всего состояние Дариона волновало его попечителя и товарища, лорда Тиросуса. Подойдя к стоящему прямо посреди лагеря Холодного Ветра Могрейну, он решился начать давно откладываемый разговор.

"Тролля, с которым ты, Дарион, беседовал, зовут Заббра Хекс", - сообщил Максвелл. - "Мы нашли его однажды в старом Монастыре. Твой отец сказал, что он благословлен Светом, и спас его жизнь. И это, быть может, создало между ними связь. Так что, я полагаю, еще есть надежда на то, что Александрос жив..." "Тролль сказал лишь, что дух моего отца не исчез", - возразил Дарион. - "И я могу лишь надеяться, что это значит, что он жив. Он говорил что-то о крепости над Стратолмом". "Я слышал о ней", - кивнул лорд Тиросус. - "Крепость Плети, из которой правая рука Короля Мертвых, Кел'Тузад, правит войсками нежити в Чумных Землях".

"И, если я хочу узнать о судьбе своего отца, мой путь лежит туда", - мрачно заключил младший Могрейн - "И будь что будет".

"У тебя есть план?" - спросил Тиросус. "Если та крепость и впрямь такая грозная, то Серебряной Заре явно недостает воинов для полноценного штурма", - подметил с едва заметной мрачной улыбкой Дарион. - "Но наш маленький отряд вполне может незаметно пробраться внутрь". "Пусть будет так!" - воскликнул Тиросус. - "Я с гордостью буду сражаться с тобой плечом к плечу". "Нет", - отрицательно покачал головой Дарион. - "Ты - глава этого ордена. Ты не можешь вот так рисковать собою".

"Ммм, если уж что-то решил, то пойдешь до конца, да?" - улыбнулся паладин. - "Яблоко от яблони недалеко падает. Ну и ладно. Как только вернется офицер Чистосердечная, мы..." "Мы не знаем, когда это будет", - возразил Дарион. - "А я должен выступить как можно раньше! С каждым днем я все больше рискую опоздать! Я соберу с собою добровольцев, если ты позволишь".

"Тогда, если ты... когда ты освободишь отца", - Максвелл твердым взглядом посмотрел на юнца.- "Мы будем ждать тебя в Часовне Надежды Света". "В старой часовне на востоке?" - уточнил Дарион. "Именно", - кивнул Максвелл - "Но, прежде чем ты уйдешь искать добровольцев, ты должен знать кое-что... После нападения на твоего отца, когда Фэйрбэнкс появился в Дольном Очаге, он обвинил Рено в том... в том, что это он убил Александроса".

"Бедный Фэйрбэнкс!" - с жалостью в голосе воскликнул Дарион. - "Он, наверное, бредил! Как бы низко сейчас ни пал орден, или как жалок ни стал Рено, это же несуразица!" "Да, ты прав, я уверен. Твой брат не способен на такое зверство..." - пробормотал Тиросус, больше для того, чтобы обнадежить парня, хотя душу его самого снедали сомнения. С каждым днем деяния, чинимые Алыми Крестоносцами, пресекали все мыслимые нормы морали...

Войдя в комнату и увидев на полу разбитый кувшин и лужу воды, а также виновато склонившегося над ним мальчугана, мать пришла в ярость. "Ты сделал очень, очень плохо, Рено!" - кричала она сыну. - "Очень, очень плохо!" "Но, мам!" - шмыгнув носом, возразил паренек. - "Это же только вода!"

"Нет, сынок", - сказала она, и голос ее холодным шепотом отразился в его истерзанном разуме. - "Это не вода". Мальчик посмотрел на руки и с ужасом увидел, что они испачканы в крови. "И то, что ты сделал - это очень, очень плохо", - эхом отдавался в ушах звенящий глас матери.

Мальчик отчаянно попытался смыть кровь, но ничего не получалось. Глазами, полными слез, он посмотрел на мать, и на миг встретился с ее пустым и хладнокровным взглядом, и услышал ее бездушный шепот. "Ты будешь наказан!"

Алый Командующий Рено Могрейн проснулся в холодном поту. В очередной раз ему приснился кошмар, который до сих пор не развеялся в прохладе утренней яви. С этим немедленно нужно что-то делать, иначе он попросту сойдет с ума.

Открыв дверь своей спальни, он кликнул стражника в алой форме, охраняющего его покои. "Ты!" - хрипло рявкнул Рено. - "Приготовь моего коня, немедленно!". С этими словами он захлопнул дверь и принялся дожидаться, пока стражник исполнит приказ.

"То, что я прошу, нелегко, и если вы откажетесь - я пойму. Но те, кто пойдет со мной, чтобы увидеть моего отца свободным - сделайте шаг вперед, и я буду признателен". Дарион закончил речь, и теперь неотрывно смотрел на воинов Серебряной Зари, замерших посреди лагеря Холодного Ветра и осмысливавших сказанное. Как он и боялся, особого энтузиазма его предложение не вызвало.

"Постой, человек", - из рядов собравшихся раздался грубый, гортанный женский голос. - "Ты хочешь, чтобы мы пробрались в какую-то крепость нежити, не зная, увидим ли еще раз свет дневной, чтобы спасти человека, который, судя по всему, вполне может быть мертв?"

"Да, Грунн'хольд", - кивнул Дарион орчихе, с которой познакомился еще в первый день своего пребывания в ордене. "Но... зачем?" - недоверчиво осведомилась та. "Он - мой отец", - отвечал Дарион, и паладины возбужденно зашушукались.

"Александрос Могрейн стал легендой, грозою Плети. Той самой Плети, что истребила моих братьев!" - Кровавый эльф, что также носил доспех Зари, в истовом пылу выступил вперед. - "И для меня будет честью лицезреть, как ярость Испепеляющего воспылает вновь! Меня зовут Ферелин Отверженный Кровью, и я встану рядом с тобою". Дарион благодарно улыбнулся эльфу: стало быть, начинание его не совсем безнадежно.

"А я буду Бранниган Громовая Кувалда, сын Сеамуса Громовой Кувалды из могучего клана Диких Молотов", - широкоплечий дворф встал рядом с Кровавым эльфом, опершись рукою на рукоять молота внушительных размеров. - "И я никогда не уклоняюсь от вызова". "Спасибо вам, Ферелин, Бранниган", - молвил Дарион; внимание его привлек иной доброволец.

Шаг вперед молча сделала мрачного вида фигура, лицо которой скрывалось под темным капюшоном. Он стал пред ними, опираясь на свой черный посох с синим камнем на набалдашнике. "Здравствуй, незнакомец. Кто ты?" - спросил Дарион. "Он ничего не говорит", - шепнул Максвелл юному Могрейну. - "Все, что нам удалось узнать - это его имя, Кастильян". "Рад встрече... Кастильян", - Дарион бросил удивленный взгляд на престранного чародея и обернулся к иным воинам Серебряной Зари. - "Кто-нибудь еще?".

Защитники Света мрачно стояли, не роняя ни слова, отводя глаза. "Тогда ладно. Мы выступаем немедленно", - подвел итог Дарион. Что ж, вчертвером у них есть шансы на успех... пусть и мизерные.

Четверо воинов направились к ожидавшим на окраине лагеря грифонам, как к Дариону подбежала Грунн'хольд. "Стой, человек!" - выкрикнула орчиха. - "Без меня вы, дурни, просто помрете. У орков тоже есть отцы. Более того, мы гордимся своею родословной".

И уже через несколько минут они отправились в полет на север, к Стратолму...

"Не страшно сидеть с орчихой за спиной, человек?" - осклабившись, поинтересовалась Грунн'хольд у Дариона в полете, уже над Чумным Лесом, за которым к небесам устремлялись языки призрачного пламени полыхающего Стратолма. "Вообще-то, нет", - улыбнулся Могрейн. - "Если со мной что-то случится - кто будет управлять грифоном?" "В точку!" - засмеялась орчиха.

Дарион оглянулся на женщину, заметил за спиною другого грифона, которого оседлал тот таинственный мужчина в капюшоне. "Ты знаешь что-нибудь об этом маге... Кастильяне, так ведь?" - спросил он. "Ничего", - громыхнула орчиха. - "Говорят, что он шпион Отрекшихся. Но ты не волнуйся, я прослежу за ним".

Стратолм полыхал. Уже несколько лет разрушенные дома города пылали, поддерживаемые черной магией, и никто так и не смог их потушить - никто и не пытался. Город загорелся еще в тот день, когда принц Артас Менетил решился "очистить" город от всех больных чумою Плети, просто убив их, еще живых и свободных от воли Нер'Зула. Город горел, когда пал Лордерон, когда на другом краю мира смертные расы сдерживали натиск карающего пламени Легиона, когда Артас стал Королем Мертвых. Город пылал, когда ступил в него Александрос Могрейн и его братство, чтобы отомстить поругавшей их земли нежити, и когда великий Испепеляющий пал под его стенами.

Город пылал и сейчас, когда юный Дарион Могрейн летел сюда, вместе со своими братьями по оружию, чтобы спасти отца. "Стратолм прямо перед нами", - обратилась к Дариону Грунн'хольд. - "А я не вижу твоей летающей крепости".

"У меня есть одна мыслишка", - задумчиво ответил Дарион, пристально всматриваясь вдаль. - "Стратолм - город вечных огней, а значит и эта завеса дыма никогда не пропадает. Возможно, ее используют, чтобы спрятать крепость от чужих глаз". "Весьма неплохо, человек", - улыбнулась орчиха. - "Ты умнее, чем кажется на первый взгляд. Вот только странно, я не вижу тут никакой охраны". Клубы черного дыма действительно скрывали зловещий некрополь, недвижно зависший в небесах - цель их путешествия, Наксрамас.

"Это потому, что только идиоты, подобные нам, могут стремиться сюда!" - громыхнул со спины пролетавшего рядом грифона дворф Бранниган. "Вполне может быть, Бранниган", - крикнул сидящий за его спиной Кровавый эльф. - "Но, быть может, это и потому, что внутрь не пробраться иначе, как с помощью магии". "А те вот черепа могут быть чем-то вроде сточных труб, Ферелин", - заметил Дарион, указал на огромные зловещие гравюры в форме людского черепа с открытым ртом на темных стенах некрополя. - "Нужно взглянуть поближе".

Там и вправду оказалась достаточно высокая и широкая сточная труба - единственный путь внутрь черной цитадели. Заглянув внутрь, Бранниган отпустил грифонов. "Теперь придется идти на своих двоих", - сказал дворф, провожая взглядом гордых животных. - "Надеюсь, Кастильян сможет потом перенести нас куда подальше".

"Интересно, как глубоко она ведет", - задумался Дарион, заглянув внутрь трубы в пасти скалящегося черепа. - "Я пойду первым, и..." "Нет, человек!" - резко возразила Грунн'хольд. - "Пусть первым идет Кастильян. Он будет освещать путь".

В словах орчихи был резон; молчаливый маг зажег белоснежный огонек на набалдашнике посоха и шагнул внутрь. Остальные неотступно следовали за ним. "Вэх", - дворф с отвращением скривился и прикусил язык после первого же шага по сточной трубе. - "Да тут такая вонища, что и грязный йети задохнулся бы".

"А вот и люк", - заметил Дарион несколько минут спустя. - "Над ним комната, там горит слабенький свет". "Тогда поднимаемся!" - воодушевленно молвил Ферелин - все лучше, чем топать по сточным трубам обители Плети.

Первым в палату над люком ступил маг. За ним полез Кровавый эльф. "Ты это слышал?" - обеспокоенно спросил Ферелин, лишь появившись из люка, и оглядел покой, весь затянутый какими-то толстыми жгутами, подобными паутине. - "Какой-то шорох в темных углах". Эльф выжидательно посмотрел на мага, но тот невозмутимо молчал, будто происходящее его совершенно не касалось. "Будто с маназмеем говорю", - тихонько пробормотал Ферелин.

Выбравшись наверх, Грунн'хольд наблюдала за тем, как дворф тщетно пытается подпрыгнуть до люка. "Давай помогу, коротышка", - с насмешкой сказала она, подав Браннигану руку - "А то ж не залезешь". "Ах, глубочайшее спасибо, как мужик мужику", - съязвил дворф, хватаясь за протянутую руку орчихи. "Ха!" - возмущенно вскрикнула Грунн'хольд, пока дворф корабкался наверх. - "Да тут больше от бабы, чем ты можешь..."

"Тихо вы", - приказал Дарион, прислушиваясь к звукам, идущим из дальнего конца трубы. - "Вы слышите? Там что-то дрожит и плещется, будто...". Не успев договорить, Дарион увидел, как прямо на него надвигается волна зеленой вонючей жидкости. Что бы это ни было, от таких подозрительных и в обыденной жизни вещей внутри цитадели зла ждать добра не приходилось. "Дай руку, быстро, быстро!" - прокричал кто-то наверху, и Дарион, схватившись за протянутую ему руку, стремительно взметнулся в верхнюю палату за миг до того, как зеленая волна прокатилась прямо под люком и выплеснулась из сточной трубы вниз, прямо на мертвые земли подле Стратолма.

"Мы тебя едва не потеряли, человек!" - кричала орчиха, с укором смотря на Дариона. - "А что бы мы тут без тебя делали, а? Зачем нам тут было бы торчать?" "Нет, я, конечно, сомневаюсь, но вряд ли наше положение намного улучшилось", - проворчал Кровавый эльф. Они оказались в зале, где весь пол был застелен толстой паутиной. Подле темных стен лежали маленькие яйца. Внезапно все вокруг пришло в движение, тихий шорох, что они слышали ранее, стал куда громче, и они увидели, как из темных углов чертога хлынула разъяренная черная волна. "Дат'Ремар тебя подери!" - только и успел ошарашено прошептать эльф.

Со всех сторон на них накинулись огромные пауки. Наибольшие с этих тварей могли одним брюхом накрыть весь маленький отряд Дариона, а рядом с ними суетились десятки паучков поменьше. "Бежим туда", - крикнул эльф, указывая на дверной проем, и все бросились за ним.

Захлопнув за собою крепкую деревянную дверь, они подождали, пока пауки отступят. Спустя пару секунд попытки открыть дверь прекратились, и герои было вздохнули с облегчением... Но внезапно огромный рог пронзил дверь, и она распахнулась от удара. В проеме маячил гигантский жук-скарабей в окружении нежити - воинов-пауков Неруба. Под внушительных размеров рогом, что служил ему смертоносным оружием, злобно сияли маленькие черные глазки. Ануб'Рекан, владыка склепов, повелитель Паучьего Квартала Наксрамаса.

"Вкусные кусочки плоти..." - тихим, загробным голосом прожужжал он. - "Кого из вас мне скушать первым?" "Кастильян, свет!" - выкрикнул Дарион, и маг кивнул. Набалдашник его посоха засиял еще ярче, и нерубианец отошел назад. "Я так давно не ел, не пил кровь", - продолжал шипеть Ануб'Рекан.

Его пауки-нерубианцы подошли немного ближе, и Дарион с друзьями в свою очередь приготовились защищаться. "Смотрите", - сказал Бранниган, поднимая повыше молот. - "Сейчас я покажу вам, почему мы зовем свое оружие молотами бурь!"

Он занес молот за спину, и с размаху швырнул его в морду одному из пауков, после чего, поразив цель, оружие вернулось прямо в руки дворфу. Паук пал замертво. Из-под хитинового панциря владыки склепов вылетела стая маленьких жучков-трупоедов - жестоких и смертоносных насекомых, что выедают тела своих жертв. Но не успели они подлететь к горстке героев, как Кастильян единственным огненным заклинанием испепелил всю стаю. И пока Ануб'Рекан в ярости наблюдал за происходящим, к нему незаметно подобралась Грунн'хольд, и точным ударом вонзила топор ему в глотку. Кровь толчками выплескивалась из горла скарабея; издав предсмертный хрип, он свалился наземь.

"Не пить тебе больше крови", - с презрением процедил Дарион, обращаясь к поверженному врагу. "Смею напомнить, что нам нужно бежать дальше, пока не поздно", - молвил Ферелин. "Туда!" - спокойно указал Дарион и двинулся дальше по коридору в сторону, откуда доносились истошные вопли.

Рено Могрейн прибыл в Брилль на закате. За весь путь не проронив ни слова, лишь тут он отдал приказ своим воинам остаться и ждать его возвращения в центре города. Сам же он направился по знакомой с детства дороге к своему некогда родному дому. Где родился он сам и где умерла его мать.

Он приблизился к старому древу у дома, к могильной плите в выгравированной надписью: "Тут покоится Елена Могрейн, любимая жена и мать". "Я хочу, чтобы кошмары прекратились", - тихо произнес Рено. - "Было время, когда я хотел, чтобы ты поняла меня. Но то время прошло. Теперь ты не нужна мне".

Рено глубоко вздохнул, собираясь окончательно порвать с прошлыми страстями, ныне потерявшими для него всякую ценность. "Мне никто не нужен. Я стал мужчиной". С этими словами он поднял молот и с неистовым криком ударил им по каменному надгробью, разбив его вдребезги.

"Сир", - к нему подоспел стражник, лицо его выражало тревогу. - "С вами все в порядке?" "Сожгите все тут дотла", - мрачно приказал Рено. "Но, сир..." - стражник ушам своим не верил. "Все дотла!" - сурово оборвал его Рено. С этими словами он устремился прочь, не оборачиваясь на родную деревню, которую вскоре поглотит яростное пламя. На лице его змеилась едва заметная злорадная улыбка, и он тихо прошептал: "До свидания, мама..."

"И что это за место?" - риторически вопросил дворф Бранниган. "Наверное, тут они делают те штуки... големов", - с отвращением ответил Дарион Могрейн. - "Но я никогда не видел ничего похожего на это". "Оно...?" - Грунн'хольд упорно не решалась закончить фразу, столь чудовищно было открывшееся им зрелище. "Трудно сказать", - ответил ей Ферелин. - "Но вроде оно не движется".

В чертоге, что звался Кварталом Големов, в обширной зале под балконом, на котором оказались герои, неподвижно застыло чудовище исполинских размеров, ужасное творение некромантов Наксрамаса. Таддиус, титан из плоти.

"Он будто из гигантов сделан!" - изумленно прошептал Бранниган. "Как по мне, так срубить ему голову - и все!" - с надеждой предложила орчиха. "Смелый план, Грунн'хольд", - ответил Дарион. - "Но только не думаю, что оно заметит нас, если мы не станем у него прямо перед носом". "Мудрое решение, мастер Дарион", - поддержал Ферелин.

"Ну и хорошо..." - устало улыбнулся Дарион Могрейн, но, услышав за спиной шаркающие шаги, поспешил обернуться. - "Но что, во имя семи королевств, это?!"

Он едва успел бросить тревожный взгляд назад, в коридор, как его наряду с Грунн'хольд и Кастильяном железным кулаком вышибло из балкона прямо в нижний зал, к огромному чудищу. На них напало... иначе, как "извращением над самой природой" это создание назвать было невозможно. Ужасный конструкт, куча плоти с торчащими из нее трубами, внутри которых пребывал гибельный яд - чума Плети. Одна рука монстра была сделана из железа, а вместо другой торчало что-то похожее на шприц, наполненный смертоносным ядом. Гроббулус, еще один отвратительный эксперимент алхимиков-некромантов Плети, подкрался и напал на героев сзади. Трое из них оказались сброшены вниз, а чудовище, не мешкая, погрузило иглу своей левой руки в тело несчастного Ферелина. Каждая клетка, каждый нерв Кровавого эльфа свело от невероятной боли, и он чувствовал, что глаза его вот-вот разорвутся в агонии.

Монстр, резонно предположив, что с эльфом все кончено, одним мощным ударом правой рукой повалил Браннигана на землю. Он уже замахнулся, чтобы поразить чумою и дворфа, но Ферелин, преодолев боль и страх, из последних сил погрузил клинок ему в ногу, из которой вместо крови полился все тот же яд. Чудовище разъярилось. Оно схватило эльфа своей железной лапищей и швырнуло с балкона вниз. Боль Ферелина ушла навечно...

"Ты дорого заплатишь, сволочь вонючая!" - выкрикнул дворф, сзади накинувшись на чудище. Он ударил его в спину молотом, и Гроббулус полетел вниз, закончив свое омерзительное существование точно так же, как и убитый им Кровавый эльф.

А там, внизу, в огромной зале, шел иной бой. Сброшенные вниз герои - Дарион, Грунн'хольд и Кастильян - попали в поле зрения гиганта Таддиуса. Исполин пришел в движение и с яростным криком "Я! Сьем! Ваши! Кости!" накинулся на защитников Серебряной Зари.

"Нам нужно обезглавить этого монстра!" - крикнула Грунн'хольд и, высоко подпрыгнув, накинулась на гиганта. Тот заметил это и отвлекся от остальных противников, чтобы налету поразить ее зарядом электричества. Орчиха вскричала от боли, но, пока гигант из кусков плоти сосредоточился на ней, Дарион наскочил на него и мощным ударом меча разрубил его механическую голову на две части.

"Как ты?" - заботливо склонился он рядом с Грунн'хольд, как только титан с грохотом осел на каменный на пол, помогая ей поднятся на ноги. "Жить буду", - отмахнулась орчиха, стиснув зубы от боли. "Со мной тоже всё в порядке", - заявил дворф, мягко спрыгнув с балкона в зал. - "Хотя это даже странно. Фенерису, упокой Свет его душу, не так повезло". "Его жертва не будет напрасной", - уверил товарищей Дарион, скорбно склонив голову.

"А у Кастильяна опять ни царапины", - шепнула орчиха, исподволь оглядываясь на мага в капюшоне. "Ты его в чем-то подозреваешь?" - напрямую спросил Дарион. "И не без причины", - ответила Грунн'хольд. - "Не он ли завел нас в этот зал? Ему явно нельзя доверять".

Дарион вынужден был согласиться. Высокий мрачный маг, скрывающий свое лицо от мира, явно не внушал доверия. Но можно ли лишь по этой причине подозревать его в предательстве? Раздумья юноши прервал холодный, но такой знакомый голос, что эхом прокатился по залу: "Дарион!"

"Это голос моего отца..." - удивился юнец. - "Папа! Ты где?" "Торопись, сын мой!..." - прозвучал ответ, и голос утих. "Сложно сказать, откуда раздается голос", - сказала Грунн'хольд, озираясь по сторонам. "Но это он, он жив!" - взволнованно воскликнул Дарион. - "И он где-то ждет меня! Кастильян, сможешь телепортировать нас к тому месту, откуда раздается голос? Знаю, это сложно, но ведь ты сможешь, верно?" Дарион с надеждой посмотрел на мага. Тот молча кивнул, принялся творить заклинание.

Краткая вспышка ослепительного света... и они оказались в другой части цитадели, в чертоге под открытым небом. "И что теперь?" - риторически спросил Бранниган, оглядываясь вокруг. Но Дарион не ответил; помыслы его занимало лишь одно. "Папа, я здесь!" - крикнул он. - "Ты где?"

"Приветствую, заблудшее дитя", - перед ними предстала статная дама, облаченная в черные доспехи, восседающая на ужасном неживом коне. - "Позволь леди Бломеукс указать тебе путь".

"Заклинаю, бегите, пока можете!" - с болью в голосе изрек второй всадник, появившийся за спиной леди Бломеукс, на схожем коне и в таких же темных доспехах. "Прекрати, Зельек!" - прорычал третий из преградивших героям путь рыцарей смерти, дворф Громового Молота. "Корт'азз, ты же знаешь, мне это не доставляет радости!" - горестно вздохнул сир Зельек. Пусть власть Кел'Тузада и крепка над его телом, беспомощный разум противится приказам лейтенанта Короля Мертвых.

Дарион оценил ситуацию, которая из сложной обращалась в откровенно критическую. Отца нигде не было видно, зато на их пути теперь - три рыцаря смерти. Но рыцарей Серебряной Зари больше числом, и... Дарион огляделся по сторонам. "Кастильян исчез", - констатировал он. "Завел нас в ловушку, а сам схоронился в тенях", - взбесилась Грунн'хольд. - "А я тебе говорила, человек, ему нельзя доверять!". "А кому он нужен", - бодро воскликнул Бранниган, взмахнув молотом. - "Трое на трое, честный бой!"

Дворф набросился на одного из рыцарей смерти, высокого мужчину. "Хватит шлепать губами, Зельек, так? Ты будешь первым!", - рявкнул он, разя противника молотом. "Назад, шавка ты вонючая", - прошипел Корт'азз, нанося Браннигану предательский удар в спину...

Пока последний сражался сразу с двумя врагами, на поле боя появился четвертый всадник. Восседающий на дьявольском коне с пылающими копытами, в некогда ярких, но ныне поблекших доспехах и со столь же безвольным взглядом. В руке он сжимал оскверненный клинок, в котором с трудом узнавался некогда пресветлый Испепеляющий.

"Отец..." - Дарион не верил своим глазам. - "Что они с тобой сделали?" Александрос Могрейн сдержал коня, и размеренным шагом подъехал к сыну, держа клинок занесенным для удара. "Отец, это же я! Ты что, не видишь?" - с болью и отчаянием вопрошал Дарион, пытаясь докричаться до разума могущественного рыцаря смерти.

Грунн'хольд и Бранниган продолжали сражение с рыцарями смерти. Пока дворф противостоял своему неживому сородичу, орчиха успела метко брошенным топором раскроить голову леди Бломеукс. Но в тот же миг Александрос Могрейн поверг доблестную орчиху ударом клинка в спину.

"Что ты делаешь, отец?" - в отчаянии возопил Дарион. - "Ты же слуга Света!". "Свет. Тень. Две стороны одной медали", - равнодушно изрек Александрос. - "Когда-то я был орудием справедливости. Теперь я на другой стороне".

"Это безумие", - говорил Дарион, округлившимися от ужаса глазами глядя на медленно приближающегося рыцаря смерти, некогда - горячо любимого отца. - "Ты должен очнуться! Не делай этого! Ты не видишь? Это я, твой сын!" "Я не тот, что был раньше", - прошептал лорд Могрейн, занося Испепеляющий над головою сына. - "Теперь я - тень, я - Бездна".

Он нанес удар, но Дарион парировал Испепеляющий своим мечом.

"Да очнись ты!" - взмолился юный рыцарь. - "Я здесь, чтобы помочь тебе!" - "Помочь?" - нахмурился Александрос. - "Зачем?" "Я люблю тебя, папа!" - выкрикнул Дарион, не находя иных слов и говоря лишь то, что лежало у него на сердце. "Любовь!" - сквозь стиснутые зубы процедил Могрейн. - "Любовь - это басни. Я ничего не чувствую боле".

В нескольких шагах от них Бранниган все еще продолжал сражение с Корт'аззом. "Держись, Дарион", - крикнул дворф, тесня рыцаря смерти. - "Я помогу тебе... сейчас...". Он уже начал было брать верх над своим противником, но неожиданно получил удар в спину от сира Зельека. "Прости меня, брат, но это - не мое решение. Повелитель приговорил тебя к смерти", - извиняющимся тоном прошептал убийца Браннигана. Дворф, озверевший от такой подлости, попытался ударить рыцаря в ответ, но у него не хватило сил, и он пал замертво.

А Александрос сильным ударом ноги повалил Дариона на землю. "Ты должен был умереть много лет назад", - прорычал Испепеляющий. - "В ручье возле нашего дома. А сегодня я сделаю то, что должно было быть свершено". Он подошел к раненому и безоружному сыну, воздел над ним меч. "И когда мастер Кел'Тузад вернется, он отпразднует твою..." - начал Александрос, готовясь нанести последний удар... но обратился в ледяную глыбу.

"Кастильян!" - с облегчением воскликнул Дарион, увидев, что это - результат чар мага, который, сбросив заклятие невидимости, возник за спиною его отца. Но позади мага в свою очередь оказался тан Корт'азз, раскроив череп Кастильяна своей булавой.

С гибелью мага чары его развеялись, и Могрейн изготовился было нанести смертельный удар своему сыну. Но Дарион, инстинктивно пытаясь защититься, поднял свой клинок и вонзил острие в горло Александроса. "Нет..." - прошептал юнец, глядя, как его отец истекает кровью, но все же остается на ногах. - "Нет, нет, нет..."

Но на молодого рыцаря уже накинулся тан Корт'азз. Дарион поднялся на ноги, выхватил из рук отца оскверненный Испепеляющий, и рубанул несущегося к нему неживого дворфа. После чего отбросил меч в сторону и опустился на колени над телом отца.

Какой-то миг в объявшей чертог тишине был слышен лишь плач Дариона. "Слишком поздно..." - сглатывая слезы, шептал молодой рыцарь. - "Я пришел слишком поздно..."

Недалеко послышались усталые мольбы Зельека, единственного из Четырех Всадников, кто выжил в битве: "Когда это закончится? Когда я вновь стану свободен? Скольких еще мне нужно убить?" Несчастный был обречен на вечные страдания, и продлятся они до тех пор, пока существует Плеть и жив могущественный Король Мертвых.

Но затем Дарион услышал шепот: тихий, искаженный, но все же знакомый. Беги. "Папа?" - вопросил Дарион. - "Но как?" Дверь за тобой: - прошептал клинок, что покоился на земле возле неподвижного тела Александроса. - Быстро!..

И Дарион, взяв в руки Испепеляющий, поспешил воспользоваться советом. В душе его, укрытой мраком безысходности, родилась светлая надежда. Надежда, что, несмотря ни на что, он не опоздал. Надежда, что дух отца, ведущий его прочь из стен цитадели зла, все еще жив. Надежда на то, что Александрос Могрейн может восстать вновь.

В чертоге, до которого он добрался, ведомый клинком, пребывали порталы. По ту сторону одного из них расстилались мертвые земли, кишащие нежитью. "Это Нордскол?" - выдохнул Дарион, остановившись, чтобы внимательнее присмотреться к творящемуся на далеком северном континенте.

Пройди туда. Быстро! - велел Испепеляющий, подталкивая юного рыцаря к иному порталу. И Дарион, твердо шагнув сквозь рифт, оказался снова в Чумных Землях... Рено... - шептал клинок. - Доставь меня к Рено...

"Наши лазутчики докладывают, что крупномасштабное наступление Плети неизбежно", - докладывала Рено Могрейну Великая Инквизитор Салли Снежновласая, встретившись с лидером ордена во внутреннем святилище Алого Монастыря. "А что пленники?" - поинтересовался Рено. - "Что они говорят?" "Та информация, что мы от них узнали, совпадает с донесениями лазутчиков", - отчиталась жрица. - "Они называют одну и ту же цель для нападения: Дольный Очаг".

"Отрекшиеся теперь не первостепенная угроза", - рассудил Рено. - "Миледи, соберите своих лучших бойцов и отправляйтесь в Дольный Очаг". "Будет сделано, лорд", - почтительно склонила голову Салли.

Вскоре Снежновласая собрала отряд лучших воинов ордена Алых Крестоносцев, что находились под их командованием, и ушла. Монастырь почти опустел.

Дарион, укрывшись в Шепчущем Саду, наблюдал, как крестоносцы отправляются в дорогу. "Я так и не понял, зачем мы здесь", - наивно обратился он к оскверненному Испепеляющему. - "Рено знает, что нужно сделать? Он может помочь тебе?" Помочь... - прошелестел клинок, будто смакуя незнакомое слово. - Да...

Пребывая в раздумьях, Рено расхаживал у алтаря Алого Монастыря, и не обращал внимания на шум в саду за пределами часовни. Он обернулся, лишь когда услышал тяжелые шаги за спиной. Вот уж кого-кого, а брата своего он меньше всего ждал увидеть тут.

"Рено!" - обратился к нему Дарион. - "У меня к тебе срочное дело!" "Ты!" - в ярости вскричал Рено. - "Предатель! Да как ты посмел появиться здесь после того, как примкнул к этому безумцу Тиросусу! Орден Алых Крестоносцев - последний оплот добра в этом мире! На что ты надеялся, когда..."

"Рено!" - твердо Дарион оборвал фанатичный лепет старшего брата. - "Слушай, нам нужно поговорить об отце! Он..." "Меч!" - изумленно воскликнул Рено, заметив клинок Испепеляющий в руках брата. - "Зачем ты принес его сюда? Что ты с ним будешь делать? Зачем ты меня мучаешь?"

"О чем ты?" - ошарашено вопросил Дарион. - "Мы же семья!" "У меня нет семьи!" - воскликнул Рено. Он накинулся на Дариона и повалил его на землю. "Стражники!" - крикнул он. - "Уберите этот проклятый меч с глаз моих!"

"Ты помнишь, как мы дрались в детстве?" - заорал он, пиная лежащего брата ногами. - "Я бил тебя до тех пор, пока ты не начинал рыдать и мяукать как котенок. Меня уже тогда тошнило от тебя, мямля! Я уничтожил все, что осталось от моей прошлой жизни. И от нее остался только один осколок - это ты, мой милый братец. Ты - предатель и трус, и тебя нужно наказать!"

Внезапно в часовне раздался голос, тихий и властный, но столь знакомый Рено. "Предательство... Ты многое знаешь о предательстве, сын мой". Прямо за спиной Рено возник призрак... призрак человека с потухшим взглядом в черных доспехах, окутанный аурой смерти. Его отец, Александрос Могрейн. "Отец?" - поразился Рено. - "Не может быть... Прости меня, отец! Умоляю, прости!".

Но Испепеляющий поднял свой клинок и одним взмахом срубил голову собственному сына. "Ты прощен", - изрек Могрейн. Он уловил взгляд Дариона, пораженный и испуганный. "Не... не смотри на меня, парень", - отводя глаза, молвил Александрос. И дух его исчез, вернувшись в свой клинок столь же внезапно, как и появился.

"Отец", - прошептал Дарион, неотрывно глядя на чудовищное оружие. - "Что стало с тобой? И чем ты стал?" Все надежды, питаемые Дарионом на освобождение, кое обрела душа отца, вновь обратились в пыль...

Гнилостный запах, разносящийся за несколько миль окрест, знаменовал появление у стен Дольного Очага превосходящих сил Плети, и, несмотря на то, что защитники твердыни ведали об атаке заранее, нежить прорвала их внешние укрепления, и теперь сражение кипело у самых врат оплота Алых Крестоносцев. Волну мертвяков в узком проеме западного крыла крепости сдерживало лишь трое доблестных воинов - полководец Аббендис, дочь его, леди Бриджит, и молодой Таелан Фордринг.

"Полководец Аббендис! Леди Аббендис!" - кричал с высоты крепостной стены Исильен, выступавший в роли дозорного. - "Готовьтесь к очередной волне! Им конца не видно!" "Опять ты со своим пессимизмом, Исильен", - отозвалась неистовая молодая женщина. - "Лучше приготовься исцелять нас, если линия обороны не выдержит!" "Я знаю, в чем состоит моя роль, Бриджит", - поджал губы Великий Инквизитор. - "Не нужно давать мне советы".

"Может, у Великого Крестоносца Датрохана дела идут получше и он сможет прислать нам подкрепление", - осмелился предположить Таелан, но Аббендис лишь усмехнулся в ответ: "Надежды, конечно, хороши, Таелан, но судя по тому потоку нежити, который устремился к восточному крылу... думаю, дела у него не лучше, чем у нас самих!"

Действительно, Датрохан наряду с крестоносцами Дюргеном и Лориком еле сдерживал волну воинов-скелетов, зомби и огромных големов-поганищ. Один из таковых вырвался вперед, нанес Датрохану сильнейший удар, и Великий Крестоносец отлетел на несколько десятков шагов, проломил деревянную крышу складской постройки и распластался на полу. Конечно, любой человек не выжил бы после подобного, но не натрезим, принявший обличье лидера ордена, созданного им для воплощения жизнь в первую очередь собственных целей.

"Давай... подойди поближе, безмолвный болван..." - Великий Крестоносец медленно поднялся, опираясь на молот, и обратил сверкающие пламенем скверны очи на ворвавшегося в помещение голема, - "и зри, как я сброшу это жалкое смертное обличье. В эти дни редки моменты, когда могу я быть самим собой..." Голем замер в нерешительности, взирая на демоническое создание, в которое обратилась его жертва.

"Могу рвать плоть, проливать кровь, дробить кость", - шипел натрезим, схватив голема за горло и с превеликим удовольствием дополняя слова свои соответствующими действиями. - "И не как этот жалкий смертный Датрохан, но могучий и грозный натрезим Балназзар, обманувший смерть, повелитель смертных марионеток... и проклятье вас, гниющих мертвецов!"

Три воителя у западного крыла выбивались из сил, и недалек тот час, когда дрогнут они и волна нежити захлестнет Дольный Очаг.

"Клянусь костями Архимонда!" - в ярости возопила Бриджит, задрав голову и обращаясь к двум фигурам на крепостной стене. - "Исильен, неужто вы с Доаном не можете ничего поделать, чтобы остановить этих проклятых тварей?" "Мы делаем все, что можем!" - отвечал Исильен, воздев руки и приготовившись творить следующее заклятие. - "Мертвяки захватили стены бастиона!"

Бриджит зло сплюнула, не отрывая глаз от Великого Инквизитора... преступная неосторожность на поле боя. Один из мертвяков устремился к девушке с мечом наперевес; вовремя заметивший угрозу полководец Аббендис оттолкнул дочь в сторону, и ржавый клинок вонзился ему в грудь. Оторопевшая от горя Бриджит что-то лепетала, обращаясь к павшему отцу, и лишь Таелан Фордринг сдерживал чудовищный натиск...

Заметив, что Таелан фактически остался один и больше нескольких минут ему не продержатся, Исильен в раздражении обернулся к Доану, отметив при этом, что мертвяки, цепляясь за неровности в камне, уже взбираются вверх по стене. "Доан!" - воскликнул он. - "Да приди же в себя и присоединяйся к сражению!" "Терпение, Исильен", - несколько отрешенно произнес чародей, предельно сосредоточившись. - "Опыт научил меня тому, что следует не растрачивать свои силы попусту. Не так-то просто, скажу я тебе, обрушить на врага снежную бурю с безоблачного неба!"

Лишь произнес он последние слова, как на захваченный Плетью бастион, ровно как и на легионы мертвяков у подножья крепостной стены обрушились тонны снега и ледяных глыб. Нежить смело прочь мгновенно, и Таелан, руки которого уже дрожали от напряжения, получил наконец долгожданную передышку... сознавая, что место каждого павшего мертвяка занимают два новых.

А в иной части пустынного города, жители которого бежали под защиту замка, одинокий Алый Крестоносец не заметил фигуру человека, соткавшуюся, казалось, из теней у него за спиной. Лишь неожиданно ощутив панический ужас, он обернулся, заметив, как нетвердой походкой приближается к нему Датронан, зажимая рукой страшную рану на груди.

"Великий Крестоносец!" - смутился солдат. - "Ваша рана... Вы не можете исцелить ее?" "...Могу", - прошипел Датрохан, и на ужаснувшегося крестоносца взглянули очи, не принадлежащие смертному созданию, и полыхало в них нечестивое пламя. - "Одним способом и иным". Метнувшись вперед, он возложил на несчастного руки, разом лишая солдата жизненных сил, обращая его в иссохший труп... и, в то же время, исцеляясь.

"Братья крестоносцы, взгляните вдаль!" - пронесся над бастионами осажденного Дольного Очага ликующий крик дозорного. - "Великая Инквизитор Снежновласая и подкрепления из Алого Монастыря! Быть может, мы и переживем этот день!"

С приходом дополнительного воинского контингента Алых Крестоносцев ход сражения разительно переменился; сама Великая Инквизитор следовала в авангарде воинства, нещадно разя мертвяков Плети пламенными заклятиями.

Пробившись к восточному крылу крепости, она лицезрела Великого Крестоносца Датрохана, который - к вящему удивлению собственных солдат, лицезревших тот страшный удар, что нанес ему голем, - не получил ни царапины. Чего нельзя было сказать о доблестном полководце Аббендисе, сложившем голову в сражении.

Они сидели на склоне холма, любуясь прекраснейшим закатом, и покоем... обманчивым, ложным, но, в то же время, столь притягательным. "Как красиво, правда, Фэйрбэнкс?" - нарушил молчание Дарион Могрейн, и собеседник его улыбнулся: "Воистину, мастер Дарион. Даже я не могу найти изъянов в столь чудесной картине".

"Хотел бы я, чтобы это увидел отец", - вздохнул Дарион. - "Он любил закаты. Когда я был маленьким, то видел, как он подолгу смотрел в окно. Он говорил, что в такие мгновения ощущал себя и Свет единым целым. Но со мной Свет никогда не говорил так, как с ним. Мне он всегда казался... далеким. За пределами моей досягаемости". "Свет приходит к каждому из нас по-разному", - заметил мудрый Фэйрбэнкс, и Дарион согласно кивнул: "Отец говорил, что все мы должны исполнить свое предназначение. А я не ведаю, в чем заключается мое. Я все делаю неправильно. Мне следовало прислушаться к Максвеллу, когда он передал мне твои слова относительно Рено. Мне не следовало приносить меч в Монастырь. Мне..."

"Остерегайся сожалений, Дарион", - строго произнес Фэйрбэнкс, пристально глядя на юношу. - "Они - еще та чума. О многом ты просто не мог знать". "Я не сдамся, Фэйрбэнкс", - покачал головой юноша, пребывая в тяжелых раздумьях. - "Я добьюсь того, чтобы душа его обрела покой... Но скажи мне честно... Ведь это все сон, верно? Ты же мертв".

"Да", - улыбнулся Фэйрбэнкс. - "То, что осталось от моего смертного дела, гниет в казематах Алого Монастыря". "Тогда что это?" - вопросил Дарион, разведя руки в стороны. - "Почему ты здесь?" "Отыщи Тириона Фордринга, пребывающего в изгнании там, где река Тондрорил несет свои воды в Чумные Земли", - изрек Фэйрбэнкс". "Для чего?" - уточнил Дарион, но собеседник его уже поднялся на ноги. "Иди своим путем, мастер Дарион", - печально произнес он. - "А мне пора идти... пока не настала ночь".

"Погоди!" Дарион проснулся от собственного возгласа, однако детали сна - видения? послания? - отпечатались в его разуме. Подобрав Испепеляющему с пола полуразрушенной хижины, где он остался на ночь, Дарион двинулся к дереву, у которого привязал коня.

"Что скажешь, отец?" - с горечью обратился он к клинку, заключенная в котором душа которого упрямо отказывалась разговаривать с ним. - "Теперь изводишь меня молчанием? Не хочешь, кстати, материализоваться и срубить мне голову?.. Ладно, да будет так. Мы отправимся к реке Тондрорил, пока Алые Крестоносцы не настигли нас, чтобы забрать украденного мною коня".

У шумного водопада в Восточных Чумных Землях Дарион отыскал неприметную хижину, которая, вполне возможно, и является домом Тириона Фордринга - знаменитого в прошлом героя Второй Войны, а ныне - изгнанника, заклейменного паладинами Серебряной Длани как предателя, сдружившегося с орочьим отродьем.

"Эй, Тирион!" - прокричал Дарион, не желая, чтобы Фордринг - если он действительно проживал в сей хижине - посчитал его за врага. - "Тирион Фордринг!" Ответа не последовала, и юноша, пожав плечами, осторожно приоткрыл дверь домика, ступил внутрь... и в то же мгновение ощутил молот, приставленный к шее.

"Что у тебя за дело, юноша?" - неприветливо вопросил седовласый длиннобородый человек, могучее сложение которого выдавало бывалого воина. "Мое имя... Дарион", - прохрипел юный Могрейн, благо молот - оружие паладинов Света - несколько смущал его, благо оказывал немалое давление на шею. - "Дарион Могрейн, сир. Я пришел, чтобы просить тебя о помощи".

"Младшенький Александроса?" - во взгляде Тириона приязни ничуть не прибавилось. - "Я ничем не могу помочь тебе. Шел бы ты своей дорогой". "Свет ниспослал мне видение", - объяснил Дарион, когда бывший паладин счел возможным отвести молот в сторону. - "Он открыл, что ты можешь помочь мне... или, по краймей мере, дать мудрый совет!" "Значит, Свет указал тебе неверный путь", - с горечью молвил Тирион. - "Я - отверженный, изгой. Советую тебе уйти... и искать помощи в ином месте".

"Дело касается души моего отца!" - воскликнул Дарион. - "Может, ты и отверженный, изгой. Но ты - единственный, к кому я еще могу обратиться за помощью". "Души отца, говоришь?" - нахмурился Тирион. - "Александрос был олицетворением чистоты Света. Не могу представить, чтобы душе его что-то угрожало... Ладно, я выслушаю тебя. Ради твоего отца. Проходи".

...Позже, внимательно выслушав рассказ юного Дариона, Тирион надолго замолчал, погрузившись в раздумья. "Твой рассказ меня встревожил, и это еще мягко сказано", - изрек он наконец. - "Если дух Александроса и меч связаны, как ты утверждаешь... Когда я был судим - лишен ранга и положения в обществе, - то боялся, что Свет оставит меня. Но Свету нет дела до людских судилищ".

Протянув руку, Тирион принял у Дариона Испепеляющий и, воззвав к Свету, испросил явить ему истинную суть меча... после чего с гримасой искреннего омерзения вонзил меч в стол. "Меч снедает скверна", - пояснил он. - "А внутри него пленена душа. Если она действительно принадлежит Александросу Могрейну, то, боюсь, от него ничего уже не осталось". "То есть?" - встревожился Дарион. "То есть душа твоего отца потеряна для искупления, мальчик", - пояснил Тирион. - "Ты сделал все, что мог. Думаю, тебе лучше примириться с этой мыслью". И с этими словами он вышел из дому.

"Мы должны найти способ!" - воскликнул Дарион, бросившись следом. - "Ты должен помочь мне!" "Твоя ливрея..." - не оборачиваясь, бросил Тирион. - "Ты не из Алых Крестоносцев..." "Я из нового ордена", - с гордостью произнес юноша. - "Серебряная Заря. Братство, которое верует в равенство всех рас и народов, посвятившее себя искоренению зла в мире".

И столь напыщенно и наивно прозвучали его слова, что Тирион не выдержал, расхохотался в голос. "Бедный глупец..." - вымолвил он наконец. - "Тебе предстоит бесконечное сражение". "Неужто вся душа твоя заполнена лишь горечью?" - покачал головой Дарион. - "Мой отец верил в тебя даже тогда, когда остальные проклинали твое имя! Неужели ты повернешься ко мне спиной, как повернулся к Таелану?"

"Ах ты, сопляк!" - Тирион в гневе обернулся к юноше. - "Не пытайся говорить со мной так, будто тебе ведома истина! Ты ничего не знаешь!" "Ты прав - я ничего не знаю!" - выпалил Дарион в ответ. - "Таелан никогда не говорил об этом. До меня доходили лишь слухи. Если отказываешься помочь мне, хотя бы расскажи, почему тебя окрестили предателем".

Таелан Фордринг вчитывался в строчки письма, которое знал наизусть, и которое было дорого ему как последняя память об отце. Неимоверно дорого, но в этом он не признается никогда и никому.

"...Я хочу, чтобы ты знал", - значилось на потрепанном листе пергамента, оставленным Тирионом сыну незадолго до изгнания его с земель королевства, - "что я очень люблю тебя и ты всегда пребудешь в моем сердце. Твоя жизнь и деяния станут моим искуплением, сынок. Ты - моя гордость и моя надежда. Будь хорошим человеком. Будь героем. Прощай".

В покои Таелана, слабо освещенные свечами, неслышно ступил Датрохан, приблизился к юноше, погрузившемуся в чтение знакомых до боли слов. "Письмо твоего отца..." - с ноткой неодобрения заметил он. - "Я слышал, что ты все еще носишь его с собой. Мы никогда не говорили о суде над Тирионом. Я был так, когда выносился приговор. Я был более, чем кто-либо изумлен, когда он отказался признать свои ошибки и просить суд о милосердии. Казалось, будто он вновь предает всех нас. Пусть мне больно говорить об этом, но твой отец заслужил изгнание. И сейчас он - отшельник, в то время как ты воплощаешь в жизнь волю Благого Света. У меня на тебя большие планы... Таелан. Я хочу, чтобы ты занял место Рено в качестве командующего в Алом Монастыре".

"Я?" - растерянно произнес Таелан. - "Ну, конечно, это было бы честью для меня". "Так пусть ею и будет", - произнес Датрохан. - "Твои возможности бесконечны, пока ты смотришь в будущее и не пытаешься жить прошлым. Я советую тебе сынок... сожги письмо".

С этими словами Сайдан Датрохан вышел за дверь, а Таелан поднес пергамент к пламени свечи... но в последний момент крепко прижал его к груди, склонил голову. Нет, это часть его наследия, и не расстанется он с нею за все блага этого мира.

"Охотясь, я заметил следы. Орочьи следы", - рассказывал Тирион Фординг молодому Дариону. Они сидели на склоне холма у лачуги, неотрывно взирая на низвергающийся водопад, и опальный паладин заново переживал всю боль, все моральные дилеммы... и сделанный им судьбоносный выбор...

"Кстати говоря, в ту пору орки были нашими злейшими врагами", - продолжал Тирион. - "Мы считали их злобными чудовищами... Следы привели меня к обрушившейся башне, где я обнаружил орка. Он был далеко не молод, но орк - он и есть орк. Мы сразились, и я с удивлением обнаружил, что умения одного не уступают другому. Поединок привел к тому, что башня окончательно обрушилась, и я лишился чувств. Позже я пришел в себя в собственной постели. После я узнал, что орк вытащил меня из-под обломков, привязал к седлу. Мой верный конь Мирадор привез меня домой. Я вернулся, чтобы поговорить с орком. Я узнал его имя - Эйтригг, ровно как и то, что "зеленокожие", которых столь истово ненавидят люди, ценят честь меня меньше нас. Он лишь хотел, чтобы его оставили в покое. Я поклялся, что сделаю все, чтобы исполнить его желание, но судьба обратилась против нас... Лорд-командующий Датрохан проведал об Эйтригге и приказал мне привести его и отряд воинов к тому месту, где скрывается орк. Эйтригг яростно сражался, но был взят под стражу. Я пытался вмешаться, но... было уже поздно. Меня обвинили в измене. И все же я не отказался от клятвы, данной Эйтриггу. Меня объявили предателем, с котором запрещено всякое общение. Эйтригга собирались казнить в Стратолме, но повесить не успели, ибо я спас его жизнь так же, как он ранее спас мою. А вскоре появился военный вождь Орды, Тралл, и увел Эйтригга с собой. Больше я его никогда не видел... То было делом чести. Без чести человек - ничто. Конечно, Утер, Датрохан и иные по-другому смотрят на это. Несмотря на мой статус "отверженного", я следил за мирскими событиями последних лет. В тот день, когда Таелана принимали в орден паладинов, я тайно присутствовал на церемонии. Я был так горд им... Но теперь, когда он яшкается с этими Алыми Крестоносцами... Извращенное сборище, которое такой же гнойник на наших землях, как и чума Плети".

"Таелан не такой, как они", - осторожно заметил Дарион, все еще находящийся под впечатлением от исповеди опального паладина. - "Я бы сказал, что он, скорее всего, просто сбился с пути... Хотя я понимаю, что он делает. Я знаю, каково это... потерять отца. Спасибо за рассказ, брат Тирион. Теперь я понимаю, что ты встал перед сложнейшим выбором и принял единственное верное решение. Я тоже принял решение, и сейчас должен встретиться с остальными в Часовне Надежды Света и продолжить свои поиски".

Дарион поднялся на ноги, устремился к мирно пощипывавшему травку коню... "Любовь", - неожиданно промолвил Тирион, и юноша в растерянности обернулся к нему, не понимая, о чем говорит седовласый воин. "Я поразмыслил над твоими словами", - пояснил Тирион, с лица которого не сходило задумчивое выражение, - "и думаю, что лишь деяние во славу любви более великое, нежели деяние во славу зла, запятнавшее скверной меч, будет достаточно могущественно, чтобы освободить душу твоего отца. Но предупреждаю: подобное деяние порою - истинное испытание веры".

"Деяние со славу любви..." - тихо повторил Дарион. - "Спасибо. Тебе следует присоединиться к нам. Ты вдохновлял моего отца; ты можешь вдохновить и других. Серебряной Заре нужны такие люди, как ты". "Я видел, как все хорошее в моей жизни увядает", - отрицательно покачал головой Тирион. - "И все чего ради? Нет, твое предложение мне неинтересно".

"Когда-то ты был живым воплощением Света", - произнес Дарион, вскочив на коня. - "Вера, мудрость, доблесть... честь. Эти идеалы что-то для тебя значили. Ты можешь вновь стать таким человеком. Будь паладином. Будь вдохновением для других. Будь силой... Будь героем".

И с этими словами Дарион устремился прочь, а Тирион еще долго неподвижно стоял, глядя ему вслед. Юноша и не подозревал, что, сам того не ведая, всколыхнул чувства старого воина.

На закате лазутчики спешно доставили лорду Тирососу донесение в Часовню Надежды Света о том, что с севера и запада приближается неисчислимое воинство Плети, и оплота Серебряной Зари мертвяки достигнут в худшем случае на следующее утро, а то и еще раньше.

"Петля затягивается", - склонил голову лорд Максвелл; даже он на мгновение предался отчаянию. "Еще не поздно тебе и остальным спасти свои шкуры, сир", - прошептал брат Бриггс, склонившись к нему. - "Есть еще немного времени". "Ты хорошо хранил тайну Часовни Надежды Света, брат Бриггс", - грустно улыбнулся Максвелл. - "Но, похоже, тайна стала известна нашим врагам. Теперь нам предстоит... защитить то, что лежит под землею".

Объявив всеобщий сбор паладинов Серебряной Длани, Максвелл Тиросус терпеливо дождался, когда несколько сот воинов построятся у подножья холма, на котором и возведена скромная часовенка... имеющая столь великое значение для паладинов, и вовсе не из-за стратегических соображений. "Вы все знаете, что стоит на кону", - обратился лорд Тиросус к внемлющим ему паладинам. - "Если кто-то из вас хочет уйти, сейчас самое время это сделать... Никто? Встаньте рядом со мной, братья и сестры... и вместе - Орда, Альянс, Ночные эльфы, Кровавые эльфы - мы одержим победу! Ибо каждый из вас обладает тем, чего нет у врага - живым и доблестным сердцем воина!"

"Какую прекрасную встречу ты мне приготовил, брат Максвелл!" - отчетливо прозвучал звонкий голос; ведя коня в поводу, к лидерам ордена Серебряной Зари приближался тот, которого не чаяли они увидеть среди живых. "Дарион!" - восклинул Максвелл. - "Благодарение Свету, ты жив! А Александрос? Он..." Максвелл замолчал, не в силах продолжить, но Дарион понимающе кивнул.

"Мертв", - тихо произнес он, опустив голову. - "Он мертв... а его очерненная душа пленена ныне в Испепеляющем". "Мертв, пленена..." - растерянно повторил Максвелл. - "Не уверен, что понимаю тебя. А Грунн'хольд и остальные?" "Выжил лишь я один", - скорбно произнес Дарион. - "Я надеюсь, что погибли они, помогая одержать окончательную победу, и что я сумею даровать покой душе отца".

"Надеешься", - с оттенком грусти улыбнулся Максвелл. - "Ты пришел в нужное место... конечно, если мы сумеем уберечь его от Плети. Как раз сейчас они уже подступают". "Но почему?" - недоуменно вопросил Дарион. - "Зачем Плети нападать на скромную часовенку в дикоземье?" "Именно потому, что находится часовня в дикоземье, она и стала прекрасным выбором", - резюмировал Максвелл. "Но для чего?" - Дарион был вконец сбит с толку.

Вместо ответа Максвелл наказал Дариону следовать за ним, и повел юношу внутрь часовни, где обнаружились весьма обширные подземелья, в каменных нишах которых виднелись каменные саркофаги. "Я был среди тех немногих, кому поручили выполнение сей тайной задачи", - рассказывал Тиросус по пути, в то время как спутник его вертел головой по сторонам: он и помыслить не мог, что под землею скрывается подобное! - "После того, как Артас убил отца, нашего любимого короля, и Плеть разорила Лордерон и Столицу, было решено, что усопшие воители не должны встать в ряды воинства Короля Мертвых. Посему мы достали тела их с погостов и из катакомб: тела воинов, священников, паладинов... чемпионов давно минувших сражений... И мы переправили их сюда, в эту неприглядную далекую часовню, где вновь предали их освященной земле. Тысячу величайших воителей сего мира. Но стоит им попасть в лапы Плети..." "Они будут подъяты слугами Короля Мертвых", - мрачно кивнул Дарион. "Да", - согласился Тиросус. - "Детали машины разрушения, остановить которую невозможно". "Теперь я понимаю, почему столько воинов собрались снаружи, готовясь дать отпор врагу", - произнес Дарион. - "Для меня будет честью сражаться рядом с вами!"

Той ночью сон Дариона непрестанно тревожили кошмары; он погружался все глубже и глубже в мутное марево - в мир, куда не проникает Благой Свет. Но даже в сих чернильных глубинах Дарион видел отца, опускающегося в глубины забвения.

А на рассвете на равнине перед Часовней Надежды Света появилось воинство Плети - неутомимый вал, за которым оставалась лишь пустота. Сжимая Испепеляющий в руке, Дарион Могрейн встал рядом с Максвелом Тиросусом. "Час пробил, воины Света!" - зычно возвестил тот, обращаясь к изготовившимся к бою паладинам Серебряной Зари. - "Посмотрим же вместе смерти в глаза! За доблесть! За свободу!! За Азерот!!!"

А в следующую минуту армии сошлись на поле брани, и закипела жаркая сеча. Ни пяди свободной земли не оставили мертвяки Плети, а с небес атаковали чудовищные горгульи. Но самое страшное состояло в том, что павших воителей Серебряной Зари некроманты тут же обращали в мертвяков, и расправлялись те со своими же товарищами. Понимая, что в сем сражении против многократно превосходящих сил врага победу им не удержать, солдаты Серебряной Зари, тем не менее, не дрогнули, и продолжали бой. Ведь надежда, как ведомо, умирает последней, и да во тьме может вспыхнуть ее маячок.

Чуть после к сражению присоединился могучий седовласый воин, с легкостью разивший зомби и големов; бросив взгляд в его сторону, Дарион улыбнулся. Тирион Фордринг... Похоже, отец не ошибался в своем мнении о нем...

Несчетное количество нежити уничтожил Дарион Испепеляющим, но возник перед ним тот, против которого проклятый клинок бессилен. "Да возгласят геральды проклятых о нашей победе, ибо перед тобою - Кел'Тузад!" - провозгласил лич, наблюдая, как Дарион отчаянно продолжает разить мертвяков. - "Испепеляющий не столь силен, мальчишка... никакое оружие не сможет долго противостоять могуществу Плети! Число ваших воинов неумолимо сокращается. Ваши солдаты валятся с ног от усталости. Ваше начинание обречено. Какая еще может быть цель твоего жалкого существования, кроме как принять смерть? Склониться перед повелителем?"

Слова могущественного лича эхом отдавались в ушах Дариона, но он продолжал сражение, не смея отвлекаться ни на что иное. "Где же сейчас твой Свет, в который ты так истово веришь?" - глумливо вопросил Кел'Тузад. Слова его, ровно как и прощальная фраза Тириона, привели Дариона к осознанию сути его предназначения. Деяние во славу любви...

"Вот оно что!" - выдохнул юноша. - "Вот почему Свет никогда не омывал меня так, как отца. Я недостаточно веровал. Свет уже однажды вывел меня из тьмы. Возможно, он содеет то же еще раз. Быть может, это наш единственный шанс. Истинное испытание веры... деяние во славу любви. Вот, стало быть, в чем мое предназначение. Да будет так. Моя душа за твою. Я люблю тебя, папа".

И на глазах потрясенного до глубины души Тириона и иных воителей Серебряной Зари Дарион Могрейн пронзил себе грудь Испепеляющим. Вновь, как и в ночных кошмарах, ощутил он, как погружается в мутные глубины, тщетно пытаясь вздохнуть. Но за мгновение того, как канул он в пучины забвения, узрел Дарион сияние Света...

Столп ослепительного Света ударил с небес, сокрыв нечестивое воинство Плети, разом испепелив сотни, тысячи мертвяков. "Что это, Тиросус?" - в страхе и благоговении выдохнула Чистосердечная, отвлекшись от сражения. - "Что происходит?" "Это возмездие, офицер Чистосердечная", - отвечал лорд Максвелл. - "Возмездие тысяч душ, жаждущих отмщения".

Мир Дариона растворялся, ускользал, но достиг его далекий глас, который он не надеялся услышать боле. Глас отца. "Я люблю тебя, сынок", - прошелестел голос. - "Всем, чем я есть... чем был... чем буду".

Голос затих, и приблизилась тьма, которую Дарион принял, ибо в том состояла суть приносимой им великой жертвы. "Теперь ты мой, мальчишка", - ликующе расхохотался Кел'Тузад. - "Восстань, Дарион Могрейн. Восстань, Испепеляющий!"

Дарион, ныне - рыцарь смерти, вечный служитель Плети, - поднялся на ноги; грудь еще все его пронзал исполненный скверны Испепеляющий. "Да, мы не достигли цели, но я удовлетворюсь тем, что получу в услужение тебя", - произнес Кел'Тузад. - "Плеть всегда может вернуться к Часовне Надежды Света. А теперь скажи мне, мальчишка... кого ты любишь?" Выдернув меч из груди, Дарион поднял взор на лича, честно ответив: "Никого".

...Пусть Дарион и не мог больше слышать голос Александроса, дух того, пребывающий ныне среди душ доблестных воинов, погребенных в Часовне Надежды Света, обратился к нему в последний раз: "Твоя жертва останется вечной ношей на моей душе, сынок. Ты никогда не оставлял меня, не оставлю тебя и я. Ибо ты преподал мне самый важный урок из всех, которые я усвоил: надежда... не умирает никогда!"

Чуть позже, отразив атаку нежити на Часовню Надежды Света, воители Серебряной Зари вновь нанесли удар по некрополю, проникнув во внутреннее святилище, пребывающее под охраной морозного ящера Сапфирона, некогда - синего дракона, обращенного Артасом в мертвяка. Покончив с несчастным, герои пробились в личные покои Кел'Тузада, где уничтожили физическое тело лича. Конечно, душа последнего тут же отправилась в загодя приготовленную филактерию. Прихватив оную, герои отправились в Часовню Надежды Света, но по пути некая сила воздействовала на их разумы, наказав передать вместилище души Кел'Тузада отцу Иниго Монтою, члену Братства Света, занятому изучением активности Плети на территории Лордерона. Так герои и поступили, но что интересно - к официальным лицам ордена Серебряной Зари филактерия так и не попала. Сохранил ли ее Иниго Монтой для себя? Или передал неким таинственным господам, буде таковые у него имелись?..

Судьба Кел'Тузада сокрыта тайной, но, так или иначе, Наксрамас пал и угроза вторжения Плети под водительством лейтенанта Короля Мертвых отведена... по крайней мере, на какое-то время...

Несколько недель спустя Балназзар, скрывающийся под личиной Сайдана Датрохана, покинул Алый Монастырь, отправившись на север, на Тирисфальские Просторы, где тайно встретился с собратом - Повелителем Ужаса Вариматрасом.

"Добро пожаловать, брат", - с издевкой приветствовал Балназзара Вариматрас. - "Тебе нездоровится? Какой-то ты слабый... бледный". "Как смешно", - фыркнул Балназзар, сбрасывая человеческое обличье. - "Ты принимаешь свое бытие как само самой разумеющееся, ведь тебе не нужно скрываться под личиной смертного". "Но ведь мы прилагаем все усилия, чтобы день, когда ты можешь навсегда отринуть смертное обличье, настал как можно скорее", - произнес Вариматрас. - "Что там с Плетью?"

"Оной нанесет тяжелый удар", - молвил Балназзар. - "И Алыми Крестоносцами, и Серебряной Зарей, ведомой Максвеллом Тиросусом. Но поражение лишь временно. Плеть вновь обрела Испепеляющий". "Это не важно", - отмахнулся Вариматрас. - "Практически все фигуры на доске уже расставлены, как и надлежит. К тому же, одна из них должна вот-вот появиться..."

Подтверждая его слова, чуть поодаль возникла фигура закутанного в плащ мага, лицо которого скрывала маска. Приблизившись, Кастильян молча протянул Вариматрасу некий флакон. "Один из наших самых преданных слуг", - представил чародея Балназзару натрезим. - "Он сумел внедриться в орден Серебряной Зари несколько месяцев назад. Обстоятельства привели его в Наксрамас, где он сумел обрести это - споры, составляющие основу чумы Плети. Они послужат компонентом для нашей собственной чумы, которая уничтожить людей, орков и нежить. И теперь остался лишь один компонент для завершения ее создания. Великий Аптекарь Путресс будет весьма доволен".

"Что ж, это радует и меня", - пророкотал Балназзар. - "Потому я и продолжу играть в свою маленькую игру, хоть и доставляет она мне лишь отвращение. А теперь извини, мне нужно посетить одну церемонию..."

Таелан Фордринг смиренно преклонил колени пред алтарем в большом зале Алого Монастыря. Совсем недавно проводилась подобная церемония во славу Рено Могрейна, ныне погибшего.

"Во Свете мы собрались тут, чтобы причастить к нам нашего брата", - вещал Великий Инквизитор Исильен. - "Милостью его, он будет возрожден. Могуществом его, он будет просвещать народ. Черпая силы его, он будет бороться с тенью. Великий Крестоносец Датрохан", - он обратился к Сайдану, замершему чуть поодаль. - "Если вы считаете Таелана Фордринга достойным - благословите его".

Возложив длань на Таелана, Датрохан торжественно произнес: "Милостью Света, пусть твои братья исцелятся. Силою света, пусть враги твои обратятся в прах".

"Встань же, Таелан Фординг, и будь признан равным среди нас", - изрек Исильен, и юноша покорно поднялся с колен. - "Клянешься ли ты следовать заветам Алых Крестоносцев и очищать мир от скверны, где бы оная не пребывала?" Таелан задумчиво молчал...

Максвелл Тиросус отыскал Тириона Фордринга неподалеку от Алого Монастыря. Погрузившись в собственные думы, паладин не слышал приближения Тиросуса, пока тот не окликнул его.

"Как ты нашел меня?" - встрепенулся Тирион. "Наш шаман обладает замечательной способностью "видеть" на больших расстояниях", - отвечал Максвелл. - "Нас глубоко печалит потеря Дариона, но еще многое предстоит сделать. Серебряной Заре весьма пригодится твой опыт и твои лидерские качества". "Я все вспоминаю слова Дариона, Максвелл", - тихо произнес Тирион, скорбно склонив голову. - "Он во многом напомнил мне моего сына, Таелана... Я освобожу сына от Алых Крестоносцев. Но к этому нужно подойти весьма осторожно. Да... и выждать время".

"Таелан?" - громче и чуть более раздраженно повторил Исильен. - "Клянешься ли ты следовать заветам Алых Крестоносцев?" "Я... клянусь", - произнес Таелан Фординг.

"Может, Таелана спасти уже и невозможно, хоть я и молюсь, чтобы это было не так", - продолжал говорить Тирион, седлая коня. - "В любом случае, я этого так не оставлю. И после этого я встану рядом с тобою, Максвелл. А пока... если что-нибудь случится с моим сыном, Свет не убережет Алых Крестоносцев от гнева моего".

Максвелл кивнул, и всадники, пришпорив коней, устремились прочь от Алого Монастыря - прибежища порока, вершащегося во имя Света.

Тирион Фордринг пребывал в изгнании и не принимал участия в сражениях Третьей Войны, живя в лачуге на берегу реки Тондрорил, к северу-западу от Восточных Чумных Земель.

В вящему ужасу своему он узнал, что сын его - Таелан Фордринг, занял высокое положение в ордене Алых Крестоносцев. Конечно, после гибели Утера Светоносного орден Серебряной Длани фактически перестал существовать. Таелан держался до последнего. В сражении у Нортшира погибли все еще товарищи-паладины. И Таелан отбросил в сторону штандарт ордена вместе с собственной честью.

Тирион, все еще опасавшийся покидать место своего изгнания, обратился за помощью к искателям приключений, наказав им отыскать предметы, которые напомнят его сыну о прошлом и, возможно, вернут на пусть истинный. Это: игрушечный молот, который он подарил сыну, когда тому исполнилось 7 лет, и который Таелан оставил на мнимой могиле отца, на которую ему указала мать, леди Каранда; штандарт ордена Серебряной Длани - символ утраченной чести Таелана, который все еще пребывает на орошенной кровью земле Нортшира, что в северо-восточном регионе Восточных Чумных Земель; и, наконец, семейный портрет Тириона с супругой и сыном, написанный художником Ренфреем на острове Кэр Дарроу.

Верные своему слову, искатели приключений отыскали и преподнесли Тириону просимые тем предметы. Сознавая, что приблизиться к Таелану будет непросто, благо Алые Крестоносцы атакуют всех, не принадлежащих к их ордену - будь то нежить или люди, Тирион направил героев к гробнице Утера Светоносного, где ныне проживала его верная соратница - волшебница-иллюзионистка Миранда. Она-то и навела на искателей приключений иллюзорный облик Крестоносцев, что позволило им беспрепятственно проникнуть в Дольный Очаг, прошествовать в замок Марденхолд и вручить Таелану Фордингу присланные отцом реликвии.

"Столь долго был я марионеткой Великого Крестоносца", - прошептал Таелан, с изумлением разглядывая поднесенные дары. - "Какой смысл был сражаться против того, чем стал орден Алых Крестоносцев? Десятилетия прошли, и все же воспоминания об отце, столь драгоценные, поддерживают жизнь во мне. Мне снятся сны. В них отец рядом со мною. Он гордо стоит рядом со мной, когда я вступаю в орден Серебряной Длани. Рука об руку мы бьемся с нежитью Плети. Мы сражаемся с честью во славу Альянса, во славу Лордерона! Но я не хочу больше жить одними грезами. Отведите меня к нему!"

Однако покинуть орден можно лишь мертвым. Ворвавшиеся в зал Алые Крестоносцы, ведомые Высшим Защитником Лориком, убили Таелана Фординга и атаковали искателей приключений, ибо магия иллюзии, скрывавшая их, рассеялась. В самый разгар боя на помощь героям подоспел Тирион Фордринг, успевший прикончить немало Крестоносцев, в том числе и Великого Инквизитора Исильена, одного из лидеров ордена.

Пав на колени, Тирион нежно обнял бездыханное тело сына. "Тысяча таких, как он, все еще живы", - прошептал он. - "Десятки тысяч. Погибнет один, другой тут же займет его место... Слишком долго я выжидал, живя лишь прошлым... горюя об утраченных возможностях. Но сегодня, в день твоей смерти, Таелан, родится новый орден, который посвятит себя искоренению всего зла на земле. Зла, которое не сумеет схорониться за личиной добропорядочности и лживой справедливости". Так, Тирион примкнул к паладинам Серебряной Зари, участвовал в противостоянии Плети у Часовни Надежды Света.

После гибели Утера Светоносного от рук Артаса, орден Серебряной Длани обратился в фанатичный и репрессивный орден Алых Крестоносцев, и немало этому поспособствовал Повелитель Ужаса Балназзар, подчинивший себе волю и разум лидера ордена, Великого Крестоносца Датрохана, и обративший бывших паладинов против Плети, Отрекшихся и Альянса. К счастью, присное существование злокозненного натрезима вскоре оборвали искатели приключений, и шокирующая истина о том, кто же в действительности заправлял Алыми Крестоносцами, выплыла наружу.

Поражение Плети в битве при Часовне Надежды Света мало беспокоило Короля Мертвых. Сейчас его занимало другое: он наблюдал за Ордой и Альянсом. Недавние события в Ан’Кирадже и другие конфликты ослабили оба союза. И хотя основные его силы оставались в Нордсколе, он решил, что представилась возможность усилить свои позиции в Калимдоре и Восточных Королевствах.

Без всякого предупреждения его некрополи вторглись в Азерот. Летающие крепости появились над несколькими регионами Калимдора и Восточных Королевств и терроризировали местное население.

От ордена Серебряной Зари поступило известие, что главные силы Плети концентрируются в Наксрамасе, наиболее защищенном некрополе. Наксрамас завис над Чумными Землями и стал оплотом лича Кел’Тузада и другой могущественной нежити.

Болвар Фордрэгон собрал отряд героев Альянса и атаковал Наксрамас. Ужасные создания, что обитали в некрополе, были почти непобедимыми врагами. Герои Альянса столкнулись с зачумленными поганищами, монструозным ледяным змеем и наиболее могучими рыцарями смерти. В конце концов, они выступили на бой с самим Кел’Тузадом, и лич обрушил на них всю свою мощь.

В конце концов и он пал. Альянс смог остановить это короткое вторжение Плети. И хотя они не уничтожили саму крепость, никто не рискнул остаться внутри. Вскоре Наксрамас устремился обратно в Нордскол.

Со своим последним вздохом Кел’Тузад пообещал вернуться и более сильным, нежели когда бы то ни было.

И это были не пустые обещания.

Неупокоенные призраки властвуют ныне над темными залами и чертогами крепости Каражан, некогда владениями знаменитого Медива. Соблазненные слухами о древних тайнах, сокрытых в цитадели, искатели приключений начали проникать в заполоненную духами и привидениями твердыню. Потревоженные вторжением, в тайных покоях магической башни пробудились неописуемые ужасы...

Надежды окончательно очистить от теней эти Светом забытые стены практически нет, однако находятся все еще люди, готовые бросить вызов призракам Каражана. Это - члены Аметистового Ока, тайной ветви Кирин Тора, правящего совета Даларана. Аметистовому Оку издавна назначено было следить за Каражаном и Медивом на тот случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Так и случилось. В последние годы дворяне из Даркшира отправились на перевал Мертвого Ветра, дабы отыскать источник мора, снизошедшего на регион. Они вошли в темную башню, но обратно не вернулись. Следующими оказались посланы агенты Аметистового Ока, но они они сгинули бесследно. И самое худшее, колдуны Аметистового Ока заметили демонические эманации, исходящие от Каражана.

Да и в окрестных Выжженных Землях неспокойно. На перевале Мертвого Ветра появились загадочные Черные Всадники, занятые поисками легендарной Косы Элуны, находящейся, по слухам, в этом регионе (возможно, стараются они для нового хозяина проклятой башни). В Косе весьма заинтересован и могущественный темный маг Моргант, отправивший в Сумеречный лес племя гноллов Темношкурых. И если он получит-таки сию реликвию, то вполне может распространить свою власть на Красногорье и королевство Штормвинд.

...Что бы не угнездилось в Каражане, оно должно быть искоренено. Маги Аметистового Ока разбили лагерь у подножья башни и занялись наймом искателей приключений достаточно смелых для того, чтобы уничтожить зло, снедающее проклятую твердыню.

Отправившись в башню, герои обнаружили и прикончили ее нынешних хозяев - принца-эредара Малшезаара, одного из лордов Пылающего Легиона, а также дракона-мертвяка, именующегося Ночным Проклятьем, но бывшим при жизни синим драконом Арканагосом. Отыскав дневник Медива, искатели приключений передали его на выходе магам Аметистового Ока, чем чрезмерно их осчастливили.

Тихая и размеренная жизнь фермера Хальсанда и семьи его - супруги, Миры, и троих детишек - завершилась с прибытием ко двору, приютившемуся на самой границе Чумных Земель, отряда вооруженных всадников.

"Эй, ты!" - высокомерно обратился к вышедшему навстречу незваным гостям селянину молодой человек, бывший лидером отряда. - "Нам нужен владелец этих... "владений". Последнее слово он произнес брезгливо, будто выплюнул. "Это я", - настороженно отвечал Хальсанд, рассматривая визитеров: троих людей, дворфа и Ночного эльфа. "Действительно", - дворянин смерил его презрительным взглядом. - "Мы приехали издалека и хотим остановиться на ночлег, желательно в постелях, от которых не пахнет скотом". "Думаю, это он о тебе, Сиарин", - шепнул эльф дворфу, и тот задохнулся от возмущения, не нашелся, что ответить на это.

"Боюсь, живу я очень скромно", - развел руками Хальсанд. - "У нас лишь одна кровать для меня с супругой, и циновка для детишек. Помимо этого, есть сарай для вола. Если вы удовольствуетесь этим..." "Сарай?!" - задохнулся от возмущения дворянин. - "Селянин, да ты знаешь хоть, кто я такой?! Я..." "...благодарен за твое предложение", - оборвал заносчивого юнца чернобородый воитель, и дворянин бросил на него яростный взгляд. - "Мы с радостью переночуем в сарае".

Хальсанд наказал жене приготовить обед для гостей, и чернобородый благодарно склонил голову. "Ты слишком щедр, сир", - молвил он, - "но мы не можем позволить себе отягощать вас своим присутствием". Терпение дворянина лопнуло. "Хватит!" - выкрикнул он. - "Я здесь главный. И я решаю, что лучше для нашего отряда". Воин смерил его тяжелым взглядом, и юнец осекся, осознав, что, быть может, уже перешел грань дозволенного. "Для тебя будет лучше, если ты оставишь такой тон, когда говоришь со мной, дворянин", - процедил чернобородый, намеренно назвав спутника не по имени, а подчеркнув его социальный класс. - "Здесь нет твоего отца, который остановил бы мой молот. Так?"

"Пожалуйста... Я настаиваю на том, чтобы вы отобедали с нами вечером", - встал между ними селянин, видя, что дело принимает дурной оборот. - "Мы будем только рады... верно, Мира?" "Конечно", - улыбнулась его супруга. - "У меня уж и суп закипел. Заходите, господа, и чувствуйте себя, как дома..."

Спешившись, усталые путники устремились вслед за хозяйкой; чернобородый же задержался подле фермера. "Я хочу извиниться за наше поведение перед твоими малышами", - тепло улыбнулся от Хальсанду. - "Чем дольше длится наше странствие, тем хуже становится нрав. Не говоря уже о том, что у меня с Маддоксом... разные взгляды на жизнь". "Правда? А я и не заметил", - отшутился селянин, и воин, хохотнув, протянул ему руку. "Меня зовут Торн", - представился он, и Хальсанд ответил на рукопожатие.

Позже, когда гости расположились за столом в домишке фермера и отведали стряпню Миры, пришло время для историй. "...Так мы и стояли в вонючем болоте, окружавшем храм Аталь'Хаккар", - рассказывал дворф, - "а на нас неслись четверо жрецов Аталь'ай. Я воздел свой топор и приказал остальным атаковать!" "Верно..." - подмигнул товарищу эльф, и тот надулся, ожидая очередного подвоха. - "Только не припомню, чтобы прозвучало это храбро. Больше было похоже на "спаси меня, Лелиор, большие плохие тролли сейчас меня съедят!" Детишки Хальсанда расхохотались под одобрительным взглядом эльфа, а побагровевший дворф не знал, кого из них он хочет придушить больше - зачинщика или эту хихикающую мелюзгу.

"Он просто злится, потому что мать его - наполовину тролльчиха", - решил воздать должное Лелиору Сиарин, указав на него корявым пальцем. - "Поглядите на эти уши и попробуйте только сказать, что он не похож как две капли воды на одну из этих болотных тварей!" "По крайней мере, у меня была мать", - рассмеялся эльф, ничуть не обидевшись на неуклюжую шутку. - "А вот ты у нас - отродье..."

"Прекрати, Лелиор", - оборвал развеселившегося Ночного эльфа Торн, - "я полагаю, эти добрые люди не хотели бы, чтобы ты вводил в уши их детям столь "цветастые" выражения". "О, я думаю, от отца они слышат куда худшие слова, когда тот пытается сдвинуть с места нашего вола", - улыбнулась Мира. "Не напоминай мне об этом упрямом животном", - тяжело вздохнул Хальсанд. - "Я бы давно приготовил из него похлебку, если бы не нужно было бороновать эту проклятую, твердую, как камень, землю".

"Кстати, насчет этого..." - начал Торн. - "Прости, Хальсанд... но мне кажется, что земля здесь несколько... неплодородна..." "Еще слабо сказано", - вздохнул фермер. - "Пустынна! Я бы еще сразился с ней, коль бы сумел наскрести деньжат на мало-мальски сносный плуг, но пока что все попытки разбиваются о необходимость латать протекающую крышу да кормить семью. Это как пытаться остановить воду, текущую сквозь пробитую плотину... Закрыл одну дыру - появилось три новых..."

Путники переглянулись, затем один из них, чародей Ариф, осторожно заметил: "Может, стоит сказать им..." "Тихо!" - взорвался Маддокс. - "Ему не нужно знать!" "Но если мы преуспеем, умелые фермеры - такие, как он, - окажутся нужны для того, чтобы вновь возделать землю! Потому это касается и его тоже!" "Это "касается" всех нас!" - не сдавался дворянин. - "Но это не значит, что мы должны заходить в каждый дом и объявлять об этом каждому грязному фермеру!"

"Хватит!" - дворф с силой ударил пивным кубком по столу, удовлетворенно хмыкнул, привечая воцарившуюся тишину. - "Вы двое пререкаетесь как - уж простите, мадам, - парочка гарпий в период течки!.. Хальсанд, мы следует в Андорал, чтобы раз и навсегда изгнать из города воинство Плети!".

Оглядев странников и осознав, что те не разыгрывают его, селянин изумленно выдохнул: "Но... это же самоубийство!" "Нет", - покачал головой Торн. - "Самоубийство - способ для труса убежать от проблем. Лично я прекратил от них бежать. Мы все прекратили". "Он имеет в виду", - скрестив руки на груди, продолжил Маддокс, - "что с помощью Торна я заручился поддержкой Серебряной Зари, ровно как и сотен иных воинов со всех окрестных земель. Действуя сообща, мы достигнем того, чего не сумели Алые Крестоносцы - осадим Андорал и отобьем его, раз и навсегда. Все мы собираемся встретиться в лагере Холодного Ветра, чтобы обсудить дальнейшие планы. Вообще-то, я буду удивлен, если наша армия сможет уместиться на Холме Горестей. Слишком долго мы позволяли разрастаться осиному гнезду Плети, которая использовала Андорал сначала для распространения зараженного зерна, а теперь и чумы в своих котлах. Завершение владычества мертвяков начнется с освобождения Андорала! К сожалению, никто из нас не знаком с Чумными Землями... не говорят уж о незапланированных задержках, которые стоили нам несколько драгоценных дней..."

"О, ты о том, что кое-что наелся перезрелых ягод с куста и два дня провел, раскорячившись над выкопанной в земле ямкой?" - не удержался едкий на язык Лелиор. - "Про эти задержки ты говорил?" "Откуда я знал, что так получится?" - возмутился дворянин, а детишки Хальсанда вновь разразились веселым хихиканьем. - "Сиарин их тоже ел, и, как видишь, остался в добром здравии!" "Ну разумеется, остался!" - изрек эльф, положив руку на плечо разулыбавшегося дворфа. - "Я видел, как он однажды слопал тухлое яйцо араккоа и попросил добавки!" "Ну что я могу сказать, паренек?" - самодовольно добавил Сиарин. - "Организм дворфов прекрасно отлажен".

"Я хорошо знаю эти земли", - пробормотал Хальсанд, размышляя над словами Маддокса, и, заметив устремленные на него пристальные взгляды гостей, добавил: "Ну, к самому Андоралу я подходить не осмеливаюсь. Будучи подростком, я работал на тамошних зернохранилищах... до того, как появилась Плеть, конечно же". "Хал... ты никогда мне не рассказывал об этом", - молвила Мира. "Вообще-то, я предпочел забыть об этом", - пожал плечами фермер. - "Тогда Андорал был красив, бурлил жизнью. И хоть с падения его прошло всего шесть лет, кажется, будто целое столетие..."

"Скажи мне, Хальсанд..." - вкрадчиво начал дворянин, - "каков годовой доход с твоей фермы?" "Нет!" - выкрикнул Торн, разгадав очевидные намерения спутника. - "Я знаю, к чему ты ведешь. Маддокс, но миссия наша слишком опасна!" "О чем ты говоришь?" - поразился молодой человек. - "Он знает эти земли куда лучше, чем любой из нас! И ты забыл, что прямо сейчас нас ждут воины в лагере Холодного Ветра?! Зачем заставлять ждать их дольше, если он может провести нас к ним гораздо быстрее?!" "Не говоря уж о том, что я знаю горные тропы, следуя по которым, можно миновать оплоты Синдиката, расположенные на пути к лагерю Холодного Ветра", - поддержал дворянина сам Хальсанд, и тот возликовал: "Да! Еще одна причина, по которой мы - нет, твоя страна нуждается в твоей помощи. Просто отведи нас в лагерь Холодного Ветра и я дам тебе достаточно денег, чтобы купить двух... нет, десять волов!" Бросив взгляд на загоревшиеся надеждой глаза супруги, сына и дочерей, Хальсанд твердо кивнул: "Можете рассчитывать на меня".

Позже, когда небо усыпали звезды, а неразлучные Сиарин и Лелиор играли с детишками во дворе, Торн отыскал Хальсанда, раскуривавшего трубку на крыльце. "Что ты делаешь, Хальсанд?" - сурово вопросил он. "Просто гляжу на детей", - улыбнулся селянин. - "Они прикипели к твоим спутникам". "Нет... Я имею в виду, что ты себе удумал, вознамерившись отправиться вместе с нами?" - промолвил воин. - "Не позволяй Маддоксу втянуть тебя в это". "Но вы-то сами следуете за ним?" - возразил Хальсанд. "У нас с ним есть разногласия, да..." - кивнул Торн. - "Действительно ли он чванливый богатенький сноб, живущий за счет своего отца? Да. Но, как бы то ни было, он пытается сделать что-то хорошее. Конечно, он может просто хотеть стать "освободителем Андорала"... Но если он сможет это сделать, мне наплевать на его истинные мотивы. Но ты... конечно, твой вол стар, земля бесплодна, в доме - хоть шаром покати... но у тебя есть любящие жена и дети... а это стоит куда больше, чем Маддокс может предложить тебе".

"Спасибо за теплые слова", - отозвался Хальсанд. - "И да, мне повезло иметь любящую семью... но, понимаешь... ради них я и должен отправиться с вами. Видишь эту трубку? Это все, что досталось мне от отца. Он был бедным фермером, как и я... И он тоже изводил себя на полях, молясь о чудесном дожде или об обильном урожае - о чем-нибудь, что позволит ему жить лучше. Он прожил сорок пять лет, и эта деревянная трубка - вот и все, что он нажил. Единственное наследство, которое он оставил мне. Когда я посмотрел сегодня в глаза детей, но понял, что хочу оставить им что-нибудь получше деревянной трубки... или фермы, на которой осталось столько пота, слез и несбывшихся надежд. Нет... я хочу оставить им новый мир. Полный надежд, чаяний и новых возможностей! Потому-то я и должен помочь вам. Потому-то и должен сыграть свою роль в освобождении Андорала. Я хочу вернуться к Мире и детям с вестями о лучшем будущем... будущем, приблизить которое я помог!" "Ты добрый человек, Хальсанд, вне всяких сомнений", - вздохнул Торн, дружески потрепав молодого человека по плечу. - "Но будь осторожен - на поле брани может с равным успехом пролиться кровь как чистого сердцем, так и осквернителя душ".

На следующее утро Хальсанд простился с семьей, обещав супруге непременно вернуться, и отправился в путь наряду с искателями приключений. Через несколько часов они достигли лагеря Холодного Ветра, но число воинов Серебряной Зари, выступивших им навстречу, донельзя изумило Маддокса.

"Я... не понимаю!" - в искреннем изумлении воскликнул он. - "Предполагалось, что к этому времени нас дожидаются несколько сотен воинов!" "К этому времени?" - закатил глаза Лелиор. - "Они должны были собраться здесь много дней назад, с нетерпением дожидаясь нашего прибытия!"

К искателям приключений приблизилась женщина - офицер Чистосердечная, тепло приветствовала Торна, о чем-то тихо с ним заговорила, после чего обратилась к Маддоксу. "Что значит - отступить?!" - взорвался тот. "Ты что, слепой?" - воскликнула Чистосердечная. - "Нас всего лишь сотня! И даже если я отдам под твое начало всех своих солдат, лишь безумец нападет на Андорал с такими силами!" "И лишь труса это остановит!" - взвился Маддокс, но Торн, терпение которого, наконец, лопнуло, схватил дворянина за шкирку и как следует тряхнул. "Следи за своим языком, мальчишка!" - прорычал воин в лицо опешившему юнцу. - "Выказывай больше уважения нашим досточтимым товарищам!"

"Ты говоришь мне об уважении?" - продолжал орать Маддокс. - "Как я заслужу уважение отца, если вернусь, поджав хвост и потратив его деньги, безо всяких результатов?!" "А, так вот где твое слабое место", - недобро прищурился Сиарин. - "Ты рискуешь жизнями доблестных воинов... лишь затем, чтобы папочка одобрительно похлопал тебя по спине?"

"Ты... я..." - Маддоксу нечего было на это ответить, и он попытался взять себя в руки: "Ладно, число наше невелико, но у нас есть кое-кто получше... фермер! Он знает Андорал, как свои пять пальцев!" Взоры присутствующих обратились к опешившему Хальсанду. "Но я вообще-то должен был лишь помочь вам добраться сюда, а не..." - начал он, но Маддокс оборвал его протесты: "Я дам тебе денег в три раза больше обещанных, Хальсанд! То же относится и он всем вам. Любой воин, который отправится со мной в Андорал, получит столько золота, сколько сможет унести!"

Хоть и пытался Торн убедить Хальсанда оставить эту глупую затею и возвращаться домой, селянин принял иное решение. Присев на корточки, он нарисовал палочкой на песке план подступов к Андоралу, обозначив два подхода - западный и восточный, с Холма Горестей. "Значит, мы разделим наши силы", - воодушевленно выпалил Маддокс. - "Один отряд нанесет удар с востока, а второй - с запада! Мы оттесним их к центру города... и перебьем всех до единого!" "Ты хочешь уменьшить наши и без того небольшие силы?" - изумился Торн. - "Это безумие?" "Ничего мы не уменьшим", - высокомерно скрестив руки на груди, отвечал дворянин. - "Нас все равно останется сотня. Просто воины будут находиться в разных местах. И вообще, это моя миссия, мои деньги и моя стратегия. Кому не нравится, тот может прямо сейчас отправляться домой! Понятно?" Возражений против столь веского аргумента не нашлось ни у кого. "Кристально", - процедил Торн, всем видом своим выражая общее мнение.

Отряд, ведомый Маддоксом, остановился на Холме Горестей, усеянном могильными плитами, под которыми покоились те, кто погиб при первой атаке Плети. "По крайней мере, им повезло", - тихо пробормотал Лелиор, и дворф согласно кивнул: "Они обрели покой, а не обратились в неупокоенных".

Всадники достигли величественного белокаменного мавзолея, который, казалось, совершенно не затронула скверна Чумных Земель. Внутри, над саркофагом высилась статуя благородного воителя, омытого светом, сжимающего в руке молот. "Глядите..." - благоговейно выдохнул Торн, и спутники его застыли, пораженные величие открывшейся картины. - "Здесь покоится один из величайших героев Лордерона - Утер Светоносный. Каждый раз, когда я поднимаю свой молот против превосходящих сил противника, я вспоминаю Утера!"

"Сегодня совершенно не имеет значения, какой вы расы!" - воздев молот над головой, выкрикнул Трон, обратившись лицом к товарищам по оружию. - "Паладин ты, дворянин или фермер - все мы чада Света! И будем сражаться изо всех сил, чтобы отбросить Тьму! То, что мы делаем сейчас, мы делаем для всех, кто живет в Свете! Мы делаем это для Утера... и за Андорал!" "За Андорал!" - прозвучал единый крик полусотни воинов, воодушевленных пламенной речью паладина.

Протяжный звук горна разорвал тишину, и отряд, ведомый Маддоксом, ворвался в городские врата Андорала... Воины в недоумении остановились на центральной площади, не встретив ни малейшего сопротивления; город казался откровенно покинутым. Отряда, должного атаковать с западного направления, нигде не было видно, однако спустя какое-то время на площадь вбежала боевая лошадь, седло которой было залито кровью. Дурной знак...

Торн спешился и в сопровождении верных товарищей - Арифа, Лелиора и Сиарина - сделал несколько шагов по направлению к черному зеву городской часовни, от которой тянулся кровавый след. "Ариф... подсвети немного", - попросил паладин. Чародей с готовностью сотворил заклятие, озарившее внутренний чертог... и великое множество мертвяков, немедленно хлынувших на опешивших воителей. По приказу Торна воины немедленно образовали оборонительный строй, но со всех сторон из-под камней выползала нежить, беря незваных гостей в кольцо.

Ночной эльф разил тварей стрелами, и, обернувшись посмотреть, как дела у Сиарина, заметил, как копье одного из мертвяков пронзило грудь отважного дворфа. Заметил это и Хальсанд. "Целителя!" - немедленно завопил селянин, наряду с Лелиором бросившись к павшему, но сейчас же понял, что рана смертельна. "Упрямый мул..." - выдохнул эльф, опустившись на колени рядом с другом. - "Не смей так поступать со мной..." "Но крайней мере теперь..." - выдавил Сиарин, - "мне не придется видеть... твое уродливое лицо..." С этими словами дворф скончался; последняя шутка все же осталась за ним.

"Да... да!" - исступленно вопил Маддокс, благоразумно держась за спинами орудующих клинками и молотами воинов. - "Пусть Серебряная Заря и пала, армия Плети продолжает уменьшаться с каждыми взмахами ваших мечей!" Пламенную речь его прервал рев, и с западного направления на площадь ступило несколько гигантских созданий, именуемых "поганищами" - големов из плоти, коих злая волшба наделила извращенным подобием жизни. "Думаю, теперь понятно, что стало со вторым отрядом", - пробормотал Ариф.

"Назад, назад!" - закричал Торн, понимая, что против угрозы со стороны поганищ им не выстоять. - "К восточным воротам!" Боевой дух дворянина стремительно пошел на убыль, лицо его посерело. "Вы должны защитить меня!" - заскулил он. - "Должны защитить меня, ну пожалуйста!"

Лелиор закрыл Сиарину глаза, медленно поднялся на ноги, сбросив с себя доспехи и с обнаженным клинком в руке выступил против поганищ и сопровождавших големов мертвяков. "Нападайте, демоны!" - рявкнул он. - "Сейчас Ночной эльф покажет вам, как погибают истинные воины!"

Хальсанд не успел опомниться, как челюсти мертвяка сомкнулись у него на шее, однако затем внимание нежити привлекло нечто иное и она избрала себе нового противника. Селянин же пал на колени, обвел помутневшим взором поле брани, отметив, как копье пронзило тело Арифа. Неужели конец? Похоже, обещание, данное Мире, он так и не исполнит.

Кто-то дернул его за руку, принуждая подняться на ноги. Торн, в другой руке которого слабо трепыхался Маддокс. "Что ты делаешь?" - возопил дворянин, видя, как паладин усаживает фермера на коня. - "Оставь его! Тебе я плачу жалованье!" Но голос его прервался, когда дворянина разорвали мертвяки. Набросились они и на Торна, и тот что есть силы ударил коня по крупу. Тот пустился в галоп, Хальсанд изо всех сил ухватился за уздечку. "Не оглядывайся назад!" - кричал Торн ему вслед, а затем голос паладина затих... навсегда.

Прижавшись щекой к шее коня, Хальсанд смутно сознавал, как проносятся мимо заваленные телами павших кварталы Андорала, и одна лишь мысль оставалась в его измученном разуме: "Мира... Не нужно мне было оставлять тебя..." Один из мертвяков бросился на него с крыши, выбил из седла, и Хальсанд, кувыркаясь, полетел в мутные воды протекавшей у дороги реки.

Немедленно, на лодыжке его сомкнулись когти иного мертвяка, стремящегося утянуть добычу в мрачные глубины, но селянин, выхватив из кармана единственное оружие - деревянную трубку, - погрузил мундштук в глаз твари. Та пошла ко дну, а Хальсанд забил руками, всплывая. "О, нет..." - простонал он, выбравшись на берег, где его терпеливо дожидался верный конь. - "Я наглотался ядовитой воды... И теперь должен спешить... У меня совсем мало времени..."

Близился вечер, и Мира позвала детишек в дом ужинать... когда заметила какое-то шевеление в саду. Заглянув за кусты, заметила она скорчившегося Хальсанда, прячущего от нее лицо. "Н-нет... Отойди... пожалуйста..." - прохрипел он. - "Не хочу, чтобы ты меня видела... Пожалуйста, не подходи ко мне... Я просто хотел посмотреть на тебя... на детей... в последний раз... Мне не стоило отправляться с ними... будь проклята моя глупая гордыня... Они мне мертвы, Мира! Торн, Лелиор, Сиарин... все... они все мертвы... и... я тоже".

Селянин отнял руки от лица, на котором явственно означились признаки разложения. "Хал?" - в ужасе отшатнулась Мира. "Я наглотался ядовитой воды", - объяснил Хальсанд. - "Эта мерзкая тварь утащила меня под воду... и я наглотался воды... Я думаю, что погляжу на вас в последний раз и уйду... далеко-далеко... Но... боюсь, уже слишком поздно... Я чувствую, как безумие... поглощает мой разум... Ты... знаешь, что нужно сделать... Должна защитить себя... и детей..."

"Нет, Хал!" - выдохнула Мира, в ужасе прижав руки ко рту. - "Я не могу!" "Ты должна!" - выкрикнул Хальсанд, раззявив пасть, полную острых зубов. - "Убей меня, Мира! Убей, пока не я разорвал тебя..." Он упал, пронзенный мотыгой... сжимал в руках которую его маленький сын. Узнав в чудовище отца, он выронил "оружие", зарыдал. На крики из дому выбежали девчушки, окружили умирающего.

"Папа, я не знал..." - всхлипывал мальчуган, - "что это ты! Я думал, что ты... ты..." "Все хорошо, сынок", - через силу улыбнулся Хальсанд, коснулся ладонью щеки сына. - "Ты ведь защитник семьи... Я так... горжусь тобой... Я сдержал обещание... и вернулся к вам... Простите, что оставлю вас... оставляю снова... Моя... семья... Люблю вас..."

В звенящей тишине, воцарившейся над Чумными Землями, звучали лишь приглушенные рыдания осиротевших детей...

Гном Лазло Гриндвиджет прибыл из Голдшира в селение дворфов Харанос, что в горах Дун Морог, несколько недель назад. Специализировался он на создании фитилей к взрывчатке, и планировал попытаться открыть в Хараносе свое дело... вот только вскорости обнаружил, что суровых дворфов товары его не очень-то интересуют. К тому же, в сем селении рудокопов давно уж пребывали гномы Раззль Спрайспрокет и Оззи Тогглвольт, успешно наладившие с дворфами торговые отношения, в которых недотепе Лазло места не нашлось. Последнего дворфы воспринимали не иначе как забавную, но порой надоедливую зверушку, а ведь гному так хотелось им понравиться!

Вот и сейчас, сгибаясь под тяжестью огромного мешка, он брел по заснеженной улице к таверне, где дворфы предавались обильным возлияниям, хвастаясь собственными - обычно, вымышленными, - подвигами. Заметив вошедшего Лазло, к нему немедленно устремились проныры Раззль и Оззи. "О, гляди-ка, Раззль", - ехидно ухмыльнулся Оззи. - "Наш предполагаемый конкурент. Честно говоря, не ожидал его здесь увидеть". "Да? Почему?" - притворно удивился Раззль. - "Потому что он нашел в себе силы оторваться от своих фитилей? Или потому, что это изумляет, как кто-то, столь здесь непопулярный, добровольно подвергает себя очередной порции социальных унижений?" "Немного первого и немного второго", - мерзко захихикал Оззи, но Лазло, проигнорировав обоих, добрался до барной стойки и опустил свой мешок на пол.

"Лазло! Рад тебя видеть, приятель!" - хозяин таверны, дородный рыжебородый дворф, искренне улыбнулся гному. - "Хочешь, чтобы я положил тебе книгу на табурет?" "Нет, спасибо, Бельм", - отозвался Лазло, вытащил из мешка механическое кресло и, путем некоторых манипуляций с рычагами, заставил сидение подняться до уровня стойки, чем немало изумил дворфа. "Я всегда говорил, что ты должен заняться продажей своих изобретений", - прогудел Бельм, наливая в кубок пива и протягивая его гному. - "И зачем тебе все эти фитили?" "Что, это кресло? Чушь!" - отмахнулся Лазло. - "На прошлой неделе я изобрел кое-что, что совершит революцию в организации кухонь!" Посетители таверны, услышав столь самоуверенное заявления, заухмылялись было; один из них, степенный рудокоп в рогатом шлеме, протолкался к стойке, и Лазло заметно приободрился.

"Добрый вечер, незнакомец!" - гном приветливо помахал дворфу рукой. - "Как настроение?" Но рудокоп рухнул на барную стойку и немедленно захрапел. "Не мог же я так быстро его утомить", - озадачился Лазло. "Не бери в голову", - промолвил Бельм. - "Эти рудокопы обычно так утомлены, что валятся с ног, даже выпить не успевают. Ерунда. Ты привыкнешь".

"Кстати..." - вздохнув, Лазло Гриндвиджет перешел непосредственно к делу, которое и привело его в таверну сим вечером. - "Это знаменательный вечер! Сегодня, Лазло Гриндвиджет вышел из своей скорлупы и собирается подружиться со всеми жителями города". "Лазло, ты считаешь, это лучший спо..." - попытался урезонить гнома Бельм, но тот, забравшись на механическое кресло с ногами, закричал: "Все! Могу я попросить вашего внимания, пожалуйста?" И, когда несколько недовольные взоры оторвавшихся от выпивки дворфов обратились к нему, Лазло продолжил: "Спасибо. Я понимаю, что не слишком зарекомендовал себя, когда появился в городе несколько недель назад. Я знаю, что несколько... эксцентричен, назовем это так... и я понимаю, что это заставило многих из вас относиться ко мне негативно. Признаю, некоторые из моих изобретений работали не так, как хотелось бы... да и взрывы были совершенно случайны. Но я знаю, как сгладить возникшие острые углы и в то же время узнать друг друга получше!"

Вытащив из мешка сверкающий шлем, гном протянул его опешившему Бельму. "Будем играть в игру!" - возвестил он. - "Некоторые из вас будут играть за... дворфов, а остальные - за великих воителей Орды! Я уже принес костюмы!" Горделиво улыбаясь, он вытряхнул на пол содержимое мешка, находилось в котором подобие воинского облачения воинов Орды. "Представьте, как это будет здорово..." - зажигательно вещал Лазло. - "Предстать полностью зеленым, как орк. Или с большими рогами, как таурены... Устремиться через воображаемое поле боя, чтобы вступить в бой со своими самыми верными друзьями! Думаю, список кандидатов на игру я начну составлять завтра у себя дома. Заходите все, кого идея заинтересовала. Ну, что скажете?"

Мгновение в таверне стояла потрясенная тишина, которую разорвал громогласный хохот всех без исключения собравшихся дворфов. Беднягу Лазло вышибли из таверны, и он, понурившись и украдкой смахивая слезы, направился к своему домику, волоча за собой мешок, где его дожидался единственный верный друг - ручной кролик Пука.

На следующее утро Лазло, пыхтя, приволок к кузне соседнего с Хараносом Анвилмара заказанную заранее взрывчатку - все 144 шашки с заботливо прилаженными фитилями... когда в лагере, вопя во все горло, появился совершенно ошалевший дворф. "Тролль! Тролль!" - орал он. - "Самый большой из всех, кого я видел... Один из Снежногривых... я таких прежде не видал! Он пришел, чтобы уничтожить Анвилмар, и направляется прямо сюда!"

Дворфы протестующе загудели, яростно потрясая молотами, мечами, кистенями. "Никакая тварь с бивнями не ступит в наш дом!" - проревел один из них. - "Оружие в руки, парни! Будем добивать тролля!"

Дворфы устремились в направлении, откуда должен был появиться столь устрашающий тролль, когда один из них помедлил, заметив вжавшегося в стену гнома. "Эй, ты!" - склонился дворф к Лазло. - "А ты почему не берешь оружие? Ты ведь из Хараноса, так?" "Кто? Я? Ты ко мне обращаешься?" - Лазло попытался беззаботно улыбнуться, но не сумел. - "Послушай... я ведь не боец. Я просто лудильщик. Поверь, я буду просто путаться у вас под ногами". "Что ж, пусть будет так. Быстрее, парни!" - последнее относилось к рассвирепевшим дворфам Анвилара, за которыми припустил обращавшийся к Лазло дворф.

Сгрудившись у входа в лагерь, дворфы потрясали оружием над головой, бахвалились. "Единственный способ, которым Снежногривый может причинить существенные неприятности - магия", - говорил один из них. - "Потому смотрите в оба и... вперед!" С ревом и криками дворфы устремились прочь из Анвилмара, пригласив на охоту сородичей из Хараноса, а Лазло с грустью глядел им вслед, чувствуя себя совершенно бесполезным и беспомощным.

Понурившись, он направился в таверну Бельма, взгромоздился на оставшееся здесь со вчерашнего вечера механическое кресло. "Я удивлен, что ты не с охотничьим отрядом", - ощерился трактирщик, но что Лазло уныло процедил: "Не сочти за наглость, но ты ведь тоже остался здесь". "Я сломал ногу на прошлой неделе в горах в небольшом происшествии с тараном и седлом", - буркнул Бельм, протирая пивные бокалы. - "Пришлось немного побегать. Сложно махать топором, когда ноги тебя не держат. И вообще, кто-то должен остаться и присматривать за заведением, а?" "Прекрасно", - горестно вздохнул Лазло. - "Стало быть, я единственный совершенно здоровый житель города, который не охотится сейчас на гигантского тролля".

"Похоже, что так", - кивнул трактирщик. - "Стыдно". "Стыдно?" - взвился гном; его бороденка сердито топорщилась. - "Что тут стыдного?" "Ну, мне кажется, это для тебя чудесная возможность", - объяснил Бельм. - "Хочешь влиться в нашу общину? Познакомиться с народом? Заслужить их уважение? Тебе предоставляется прекрасная возможность для этого". "Но я не воин, я даже меч держать не умею!" - в отчаянии возопил Лазло. - "Что я стану делать, когда встречусь лицом к лицу с гигантским троллем? Стану кусать его за пятки?" "Есть и другие способы вести сражение, сынок", - прогудел дворф, наклонившись к пригорюнившемуся гному. - "К тому же, если ты никогда раньше не сражался, думаешь, местные не оценят, если ты займешься перевязкой раненых? Или передачей сообщений от одного отряда к другому?" "Здорово! Да, это здорово!" - Лазло заметно воспрял духом. - "Да, я наконец-то уяснил идею, через десять минут после того, как состав отошел от станции. Что же я стану делать теперь? Ждать следующего кризиса?" "Не знаю, сынок..." - Бельм пожал могучими плечами. - "Тебе решать, что делать".

Покинув таверну и припустив бегом по запорошенной снегом дорожке, Лазло неожиданно повстречал Спрайспрокета и Тогглвольта, которые отнеслись к нему с обычным пренебрежением. "Знаете что?" - вспылил Лазло, тыча пальцем в сторону сородичей. - "Я вам покажу! Я докажу, что я... не какой-нибудь шут! Я иду с вами!" "О, Лазло, в этом нет никакой необходимости", - с усталой обреченностью отвечали дельцы. - "Мы..."

"Где оно?!" - громогласный рев разорвал тишину, и на вершине укрытого снегом холма недалече возникла худощавая фигура, вооруженная палицей. - "Я знаю, оно здесь! Верните!! Верните моджо! Или всех перебью! Верните!" "Он, наверное, все время бродил прямо у города", - судорожно сглотнул Лазло, глядя на тролля округлившимися от страха глазами. - "Неужто он уничтожил весь охотничий отряд?"

Тролль продолжался надрываться, обещая мучительную гибель всем, кто встретится ему на пути. "Н-не знаю... что делать... Обездвижен страхом", - признался Оззи. "А вы видите, там что-то движется?" - прищурился Раззль, указав пальцем куда-то вдаль. - "Вдоль самого края ущелья, что-то приземистое и быстрое?" "Прости, нет, Раззль", - покачал головой Оззи. - "Мое внимание немного отвлекает... огромный проклятущий тролль!"

"А? Я думал, все вы мертвы!" - тролль стремительно обернулся, уклоняясь от удара секиры бросившегося на него дворфа, отбросил приземистого воителя далеко в сторону, и тот тяжело рухнул подле трех замерших в ужасе гномов. "Господин Камень Кузни!" - узнал коваля Оззи. - "Как вы?" Вопрос был совершенно излишен: достаточно было раз взглянуть на неподвижное, окровавленное тело воителя. "У меня наверняка множество переломов", - отвечал дворф. - "Наш жрец пал первым... Он наносит удары проклятым Кулаком Горного Гиганта! Но Харкин... отправил посланца в Железную Кузню... до того, как он явился сюда. Помощь уже в пути..."

Раздался выстрел; тролль дернулся назад, потер плечо. К нему спешили дворф с ружьем в руках и саблезуб. Схватив последнего одной рукой, тролль швырнул его в дворфа, и в это мгновение в спину ему вонзились три стрелы. На горном склоне появился отряд искателей приключений, которых в Азероте был очевидный избыток. Во главе следовали два дворфа - воитель и чародей, за спинами которых маячили человека-воина и Ночная эльфийка с луком в руке, которая только что провела столь удачную атаку.

Взревев, дворф воздел секиру над головой, бросился на тролля... но неожиданно на месте того возник симпатичный маленький ягненок, которой меланхолично воззрился на своего потенциального убийцу. Дворф опешил, не сознавая, что тролль, оказывается, обладает способностью к изменению формы... но было поздно - Снежногривый вновь обрел истинный облик, занявшись методичным убиением искателей приключений.

За сражением внимательно наблюдали трое гномов и дворф-коваль; тролль бешено размахивал палицей, держа противников на расстоянии. "Стало быть, говоришь, Железная Кузня шлет подкрепление?" - возобновил прерванный разговор Раззль. - "Надеюсь, это не оно?" "Парень..." - выдохнул Камень Кузни, качая кудлатой головой. - "Думаю, они не знают, сколь страшна угроза..." Раззль и Оззи предложили использовать гранаты с зажигательной смесью, чтобы прикончить тролля, но встал иной вопрос... кому-то надо подобраться к твари достаточно близко, чтобы осуществить сей дерзкий замысел. Раззль и Оззи бросились вперед, но, добежав до тролля, сообразили, что в руках они не гранаты, а бомбы замедленного действия... которые должны взорваться в следующий вторник. "Глупые гномы", - проскрежетал тролль, занося палицу для удара...

"Больше никого не осталось", - прошептал Лазло коваль, заметив, что тролль медленно приближается к ним. - "Сынок, ты долен... удержать его... пока не придет помощь..." Собрав волю в кулак и припомнив слова Бельма - "есть и другие способы вести сражение", - гном опрометью бросился к своему домику...

Когда он появился пред Снежногривым несколько минут спустя, на лице его сияла широкая улыбка, а в руке гном сжимал наспех сделанную из подручных материалов - тыквы и пары кабачков - голову тролля. "Погляди на меня!" - высунув язык и выпучив глаза, Лазло запрыгал на одной ножке. - "Я - глупый тролль! У меня нет мозгов в голове, а есть только волосы и бивни! А еще глупый акцент... Знаете, почему меня никто не любит? Потому что я страшный и глупый!"

Подобного издевательства со стороны презренного гнома тролль вынести не мог, и бросился к Лазло, который, ухмыльнувшись, швырнул гранату ему в лицо. "Поздоровайся с усыпляющим газом Лазло Гриндвиджета!" - самоуверенно заявил гном. - "Спокойной ночи, мешок дерьма!" Ударившись о лоб тролля, граната упала ему под ноги; огонек на фитиле поплясал еще немного и исчез вовсе. "Почему я не додумался заранее испытать его?" - схватился за голову Лазло и бросился наутек, проклиная гранату, преследуемый по пятам совершенно обезумившим от ярости троллем.

К счастью, Лазло успел добежать до дома и, дернув за рычаг телепортирующей машины, которую гном ласково называл "кладовочницей", отправил тролля в полет высоко в небеса, за облака... Снежногривый низвергнулся вниз, пробив дыру в крыше домика и образовав приличных размеров кратер. Никто не мог выжить при падении с такой высоты, но тролль был совсем не прост. Заметив нечеткие силуэты склонившихся над ним дворфов и одного ужасного маленького гнома, тролль поднял дрожащую руку. "Сдаюсь", - пролепетал он. - "Только... пожалуйста... уберите от меня этого гнома..."

А вечером дворфы устроили праздненство в честь Лазло Гриндвиджета, нового героя Хараноса. "Думаю, теперь твои дела пойдут на лад", - улыбнулся трактирщик, похлопав счастливого гнома по спине. "Надеюсь, хоть у меня теперь нет дома", - отозвался тот, но Бельм лишь отмахнулся: "О, не волнуйся, дружище. Мы все поможем тебе, и вскорости ты вновь встанешь на ноги! Это меньшее, что мы можем для тебя сделать".

Раззль и Оззи, чудом выжившие в сражении с троллем, позвали Лазло в уголок таверны, где наряду с иными гномами отмечали избавление городка от напасти. "Ну, как бы это сказать..." - замялись дельцы. - "Мы ошибались на твой счет, Лазло. Чтобы загладить свою вины, мы предлагаем тебе временно вести торговлю в нашей лавке". "Честно говоря, сейчас я испытываю огромное облечение, чтобы думать о чем-то ином", - смущенно улыбнулся Лазло. "Облегчение?" - озадачился Раззль. - "Почему?" "Помните телепортирующую машину, которая отправился тролля в небо?" - вздохнул Лазло. - "Ну, понимаете... Я создал ее для перемещения еды с кухонного стола в кладовку. Я собирался назвать ее "кладовочницей". Представляете теперь, сколько жалоб я бы получил, если бы пустил ее в производство?"

Гуляние продолжалось; дворфы горланили новую балладу "О хитроумном Лазло, единственном гноме во всем Азероте, запустившем в небо тролля". Сам Лазло был искренне счастлив, впервые ощущая себя среди верных друзей.

За парня Лазло, острый ум
Сегодня будем пить!
То гном - один на Азерот, -
Что тролля смел троллить!

Тролль ледяной ворвался к нам,
И рвал все в пух и прах,
Но Лазло, парень хоть куда!
Ему не ведом страх!

Напялил трольи он клыки,
И зверя поддразнил.
Хоть и швырялся тролль огнем -
Но он не отступил!

Он тролля растролил, что жуть,
Что закипала кровь!
Тот весь дрожал,
Чуть не вижжал,
Но Лазло - вот герой!

Имел он козырь в рукаве,
Хороший прибамбас,
Что мог поднять и вдаль бросать
Любого много раз.

Хоть тролль бежал, слюней брыжжал,
Но Лазло - хоть бы хны.
Он зверя в западню поймал
И бросил до луны!

За парня Лазло, острый ум
Сегодня будем пить!
То гном - один на Азерот, -
Что тролля смел троллить!

В лицо орку плеснули водой, и он задергался, отфыркивась, прежде чем осознал, что руки его надежно стянуты за спиной веревками, а сам он привязан к дереву. "Что это значит?!" - проревел орк, с ненавистью воззрившись на приземистую фигуру, стоящую подле. "Прекрати ныть, орк", - отвечал дворф. - "Может, род твой и любит пахнуть, как гниющее мясо на солнцепеке, а мыться иногда тебе точно не повредит. К тому же, я хотел разбудить тебя. Усыпляющий яд на дротике, который я вонзил в твою шкуру, оказался на удивление силен".

"Ах ты, тварь..." - задохнулся от ярости орк, тщетно пытаясь освободиться от пут. - "Где они? Шайв! Зул'дар! Прикончите этого глупца..." Небрежным жестом дворф швырнул на землю две отсеченные головы - орка и тролля, - что заставило пленника ненадолго подавиться собственными словами.

"Послушай, друг", - попробовал сменить тактику зеленокожий. - "Видишь те мешки? В них рубины и драгоценности, которыми я с превеликим удовольствием поделюсь с то..." "Не мне нужны твои награбленные сокровища, орк", - отрезал дворф, и вновь задумчиво замолчал.

"Тогда чего же ты ждешь, трус?!" - взревел орк, терпение которого вконец истощилось. - "Или убей меня, как истинный воин, или же выпусти на свободу и сдохни!" "Все в свое время", - степенно произнес дворф, достал трубку и уселся на камень перед пленником, вытянув ноги. "Сначала я расскажу тебе одну историю", - посулил он. "Что? Ты спятил?!" - подобных слов от противника орк ожидал меньше всего. - "Шел бы ты куда подальше со своим болтливым языком! Клянусь, когда освобожусь, то первым делом вырву его у тебя и скормлю первому встречному!"

Тирада орка дворфа ничуть не обеспокоила. "Полагаю, это означает согласие", - кивнул он, выпуская колечко дыма. - "Не волнуйся... думаю, тебе эта история придется по душе. В ней есть все составляющие хорошего рассказа... много действия, убийство, месть... и неожиданный конец. Так вот, давным-давно... в суровых землях Жгучего Ущелья был лагерь, называвшийся Ториум, служившим, как ты можешь знать, оплотом дворфов Братства Ториума. Легендарные кузнецы Братства повсеместно славятся лучшими изделиями из стали и железа, созданных, кажется, из бесконечного источника руды, добываемой в Жгучем Ущелье. Но искусство одного дворфа превосходило остальных многократно. Его эмблема на рукояти меча гарантировала победу над противником на поле брани. Звали его Нори Черный Палец... и изделия его были фактически несокрушимы. Воители со всех уголком мира стекались в Жгучее Ущелье, чтобы преклонить колено и его кузни и молить о том, чтобы клинки их благословил его молот. Слава Нори росла, ровно как и жадность. Почему круг его клиентов должен ограничиваться теми немногими счастливчиками, которым удается достигнуть Жгучего Ущелья? У него хватало смертоносных даров этого мира, а у мира - золотого нектара для него. Посему он отправился в Залив Добычи - порт, кишащий пиратами, головорезами, ворами и искателями приключений. Другими словами - прекрасное место для мастеровитого дворфа, чтобы разбогатеть.

Нори открыл лавку, и за неделю получил прибыли вдвое больше, чем за месяц в Ущелье. Материалы он закупал у гоблинов, а что до клиентов... дворф не делал между ними различия. Нори наслаждался могуществом, что принесли ему слава и деньги. Ночами он развлекал посетителей таверн рассказами о ковке, набивая живот жареным барашком и прекрасным элей. Горожане любили его, ибо приносил он им не только золото, но покровительство тех, кто пользовался его услугами. Воистину, счастливое сосуществование основывалось не на стали, а на жадности и чревоугодии.

Но далеко не все наслаждались плодами трудов Нори. Ибо у Нори был сын... Эли Черный Палец. Первый вздох Эли стал последним для его матери, ибо она оставила Нори вдовцом и отцом. Как только Нори удостоверился в том, что дела его в Заливы Добычи идут на лад... он послал за Эли, и верный сын прибыл к отцу , дабы помочь ему осознать свою судьбу... в то время, как Эли искал собственную. Он частенько доставлял отца домой после ночных гулянок, помогал ему в торговле... но сердце его к оной не лежало.

Эли стремился к тому, что скрывалось за горизонтом. День ото дня он видел, как приходят и уходят искатели приключений, а он и Нори снабжали их сталью и железом, необходимым в стражствиях. День ото дня он слышал рассказы о драконах, нежити и приключениях. Если бы Нори иногда разговаривал со своим сыном, то наверняка заметил бы тоску у него в глазах.

Однажды в лавку Нори зашел эльф-чародей, лицо которого Эли весьма не понравилось. Мужчина заказал клинок для своего господина, сказав, что рассчитается за изделие в полночь на восточном утесе у мертвого дуба. "Отец, мне это не нравится!" - воскликнул Эли, когда чародей вышел за дверь. - "Полуночная встреча в лесу? Кто он вообще такой, этот клиент?" "Мне нет дела до того, кто он", - отвечал Нори, ведь излишних вопросов в Заливе Добычи задавать не принято.

...Ночью Нори и Эли отправились в условленное место, где эльф терпеливо их дожидался. "Вы опоздали", - проскрежетал он, окинув дворфов пронзительным взглядом. "Я, дружище, не пирог пек", - отвечал Нори. - "Качество стали требует времени". "Отлично. Забудь, что видел меня, коваль", - изрек чародей, принимая из рук дворфа клинок и протягивая тому увесистый мешочек золота.

Казалось, из теней соткалась призрачная фигура воителя в рогатом шлеме, восседающая на спине коня-нежити. Пальцы воителя сомкнулись на рукояти меча, и он вновь исчез, растворившись в тенях... ровно как и эльф, выступивший посредником в сделке.

"Клянусь богами..." - выдохнул Эли. - "Этот эльф служит Хавоку Бессердечному - ужасному чудовищу, разыскиваемому за убийства мужчин, женщин и детей! Мы не можем допустить, чтобы у него был этот меч... наш меч... твой меч! Ведь он использует его, чтобы... чтобы..." "Как я говорил уже... это не мое дело", - отрезал коваль, и дела ему действительно не было. А Эли не мог принять такое.

И однажды утром Эли сообщил отцу, что уходит. "Я собираюсь отправиться в Озерный, где, как я слышал, открывается много возможностей для искателей приключений", - изрек он. - "В этом решении я утвердился прошлой ночью". "Сынок..." - Нори положил руку сыну на плечо. - "Это из-за этого разбойника? Если так, я согласен, будет более разборчивы в выборе клиентов..." "Нет, отец", - покачал головой Эли. - "Ты так говоришь... но этого не будет. И ты это знаешь. Еще до случившегося ночью я хотел большего, нежели жизнь коваля. - "Но, глядя на тебя... каким ты стал... я уверен в своем решении больше, чем в чем либо еще в этой жизни". "Каким я стал?!" - взорвался Нори. - "Я веду честную торговлю и получаю хорошие деньги! А какую работы предпочел бы ты? Омывать ноги троллям джунглей?" "Да, если это поможет мне увидеть мир", - отвечал Эли.

"Увидеть мир? Увидеть мир?" - распалялся коваль. - "Мир приходит к нам, глупый мальчишка! Нет, ко мне! Но ценишь ли ты это? Незнакомцы проходят тысячи миль, чтобы воздать хвалу мне и моим умениям... но моему сыну все равно! Ты хоть понимаешь, какое ты разочарование?"

"Я люблю тебя отец. Прощай", - ответил Эли и скрылся за дверью. Эли долго смотрел ему вслед, сжимая и разжимая кулаки, затем взял руки один из тяжелых мечей в кожаных ножнах и пустился вдогонку. Добежав до удаляющегося от кузни Эли, отец сорвал у него со спины меч. "Так как ты больше не мой сын, то, стало быть, ничем не отличаешься от иных ублюдков в этом городе", - объяснил он. - "Если хочешь иметь меч, выкованный мною, то должен заплатить за него". "Но... у меня нет денег..." - растерялся Эли, не ожидавший от отца подобной выходки. "В Братстве говорят, что доблесть человека отражается в его оружии", - хмыкнул Нори, и протянул сыну захваченный загоняя из кузни клинок. - "Этот меч не стоит даже того, чтобы мы выковыривали камни в саду. Другими словами, тебе придется в самый раз". И Нори двинулся прочь; сердце его было исполнено боли, а мысли - горечи.

Много месяцев минуло с тех пор, от Эли не было вестей. Нори отказывался даже произносить имя сына, но не мог избавиться от тяжких раздумий, гадая, как сложилась его судьба. И вскоре он получил ответ, когда у таверны, где он предавался обычным возлияниям, остановилась телега, лежало в которой мертвое тело сына коваля. Глаза Нори расширились от ужаса и отчаяния.

"Ты, должно быть, Нори Черный Палец", - комкая в руках шляпу, заметил фермер, которому и принадлежала телега. - "Я вижу ваше сходство... У него на походной суме было вышито - "Черный Палец". Я случайно повстречал одного из твоих клиентов, который сказал, где тебя можно найти. Мне так жаль... Это я во всем виноват! Три дня назад я ехал по дороге, связующей Красногорье с Эльвинским лесом. Я возвращался из Шторвинда, где торговал овощами, а, держась этой уединенной дорожки, я бы сократил время своего пути вдвое. Проклятье, мне следовало бы думать головой! Слухи о разбойниках звучали слишком часто, чтобы оказаться ложью. Они появились из-за деревьев, и вел их этот дьявольский убийца - Хавок! Я думал, тут мне и конец, но ливень стрел обрушился на них, разя одного за другим - орка, Кровавую эльфийку, тролля. Это был твой сын. Сжимая в руке плохонький меч, он бесстрашно бросился на разбойников, на ходу отрубил руку эльфу-чародею, когда тот готовился произнести заклинание, вогнал чем в горло орку, замахнувшемуся на него секирой. Но Хавок легко перерубил его плохонький меч, после чего пронзил своим клинком его тело. Умирающий дворф приказал мне бежать со всех ног, я и бежал, как презренный трус, оставив парня в руках этого чудовища. Набрался смелости и вернулся я лишь через несколько часов. К тому времени Хавок давно ушел, а твой сын... был мертв. Я никогда в жизни не видел никого храбрее. Клянусь Светом, если бы меч его не раскололся, я уверен, что сейчас бы вез доспехи Хавока. Твой сын... был героем".

Зарядил дождь, и струи его смешивались с горькими слезами Нори. "Да, он действительно был героем", - согласился коваль, - "а вот отец у него оказался злодеем!" Нори все еще не мог придти в себя от злой иронии произошедшего. Не продай он нерушимый меч Хавоку... не забери он нерушимый меч у сына... не будь он столь жадным и недальновидным... сын его остался бы жив. Это не Хавок убил его сына... а сам Нори.

"Неужто все это было лишь простым совпадением?" - размышлял дворф, стоя на пирсе и неотрывно на объятую пламенем погребальную ладью, удаляющуюся от берега. - "Неужто Эли встретил Хавока совершенно случайно? Или же он намеренно разыскал его, пытаясь искупить грехи отца?" Эли унес ответы на эти вопросы с собой в могилу... Погребальная ладья доблестного дворфа обратилась в прах, а Нори вспомнил, как Эли спрашивал у него, волнует ли коваля тот факт, что сталь его забирает жизни, добрых ли людей или плохих. Тогда Нори лишь посмеялся над этим вопросом. Но сейчас ему было не до смеха. Теперь... он знал, что ему делать. Он выкует последний меч... возможно, величайший из всех им созданных. Но меч этот не пойдет на продажу. Нет, им будет владеть он сам... Каждый удар молота наполнял клинок его печалью, любовью и яростью... и, завершив ковку, Нори поклялся, что избавит сим мечом землю от зла, за которое он же и в ответе. Взмахнув великолепным мечом, Нори легко разрубил наковальню пополам... После чего выступил в путь, чтобы отыскать все мечи, все орудия смерти и разрушения, им выкованные... и уничтожить их.

Надо сказать, задача была не из легких. За годы, проведенные в Заливе Добычи, он выковал достаточно мечей, чтобы вооружить ими небольшую армию. Но если эта армия стояла между ним и искуплением... стало быть, армии предстоит пасть. Возвращать оружие кровью было последним способом, Нори всегда стремился решить вопрос мирно, возвращая клиентам деньги в обмен на изделия и объясняя им свои мотивы. Те, сердца которых были добры, а души благородны, понимали его, и с радостью возвращали оружие, принимая золото. Что же до остальных... переговоры не всегда проходили гладко, и порой Нори приходилось убивать былых покупателей.

Так продолжалось три долгих года. Убивая клиентов одного за другим, Нори возвращал свою сталь. В одном из сражений он лишился левого глаза, но решимости в нем нисколько не убавилось... Найденное оружие он выбросил в море с высокой скалы; наконец, ему осталось отыскать лишь один меч, тот, который рассек тело его сына, и его собственное сердце. Он приберег Хавока напоследок".

Дворф надолго замолчал, погрузившись в собственные думы. Орк беспокойно заерзал. "Ну?! Ты начал!" - рыкнул он. - "Будь ты проклят, что же было дальше?!" "О, я думаю, ты прекрасно знаешь, что случилось дальше", - дворф поднялся на ноги, отбросил капюшон плаща, - "Хавок". "Ты... тот самый кузнец", - всполошился орк, и Нори одним удалом меча перерубил стягивающие тело пленника веревки.

"Поднимай меч, орк", - ровным голосом произнес Нори, не делая попытки прикончить противника и указывая ему на торчащий в земле клинок - последний, им выкованный. - "Убей меня моим мечом... если сумеешь". "Какую игру ты ведешь?" - прищурился Хавок, поднимаясь на ноги. - "Ты добровольно вкладываешь мне в руку меч? А сам чем будешь вести сражение?" Вздохнув, Нори продемонстрировал ему знакомый плохонький меч, который загодя перековал. "У меня не будет преимуществ больше, чем было у сына", - признался он. - "К тому же... эта дрянная сталь - единственная, которой достойна твоя смердящая плоть, пес".

Конечно, в последовавшем поединке меч Нори вновь был расколот, а сам коваль, получив несколько ран, рухнул на колени пред могучим Хавоком. Тот, однако, медлил с последним ударом, внезапно проникшись интересом. "Ты искал меня все это время, мечтал об этом мгновении... и это все, на что ты способен?" - прогудел орк, окинув Нори презрительным взглядом. - "Ты жалок. Фермер пропустил в своем рассказе самое интересное... когда твой сынок пищал о том, что хочет вернуться домой к папочке".

И тогда Нори набросился на опешившего Хавока с кулаками, сбил с него шлем, сломал левую руку... "Глупец!" - орк отпрыгнул, вновь сжал пальцы на рукояти великолепного меча. - "Ты и впрямь думаешь, что можешь одержать верх? Ты - ничто без своего меча!" "Раньше я думал, что доблесть можно измерить качеством стали в руке", - произнес Нори. - "Я ошибался".

С ревом Хавок вновь бросился в атаку, но Нори, уклонившись от удара, вонзил в шею орку один из шипов, который отломал от доспеха противника. "Ты... ничуть не лучше меня...." - прохрипел Хавок. - "Твое сердце столь же черно..." "Да, парень", - согласился дворф. - "И поэтому я вскоре последую за тобой".

Он швырнул тело орка в костер; ввысь взметнулись искры, и сухие деревья вокруг сразу занялись. Дворф же вновь уселся на камень, раскурил трубочку. "Конец истории", - тихо произнес он, наблюдая, как языки пламени окружают его, и стал терпеливо дожидаться собственного конца.

Кова Широкорогая, молодая таурен из Громового Утеса, все свободное время посвящала занятию алхимией, вот только прогресса в оном покамест не наблюдалось. Дело в том, что помощь со стороны иных, старейших и более опытных алхимиков она считала "нечестной", посему стремилась руководствоваться исключительно собственными изысканиями и ошибками.

Однажды Кова была призвана в шатер Магаты Зловещий Тотем. Робея, молодая таурен перешагнула порог, приветствовала старейшину. Та обернулась к ней с загадочной улыбкой. "Давай-ка выйдем наружу, дитя", - предложила Магата. - "Нам нужно обсудить важное дело. Дело, для которого ты подходишь идеально". "Я?" - изумилась Кова, но тут же взяла себя в руки: "Конечно же... госпожа".

Покинув шатер, Магата сообщила молодой женщине, зачем та понадобилась ей. "Я весьма ценю мнение и проницательность одной провидицы", - молвила старейшина клана Зловещий Тотем. - "Ее зовут Дамбила, и она странствует по земле три сезона из четырех. Сейчас мне нужен ее совет, и, по слухам, ее видели к югу отсюда в далеких, полный опасностей землях. Здесь-то и начинается твоя роль". "Правда?" - недоумевала Кова. - "И что же я должна буду сделать? У меня есть несколько зелий, которые могут пригодиться тем, кто отправится на ее поиски..." "Ты отправишься на ее поиски, Кова", - плутовато улыбнулась Магата. - "Найди ее и приведи ко мне".

"Что? Но..." - Кову задание, мягко говоря, ошарашило. - "Я? Я... не могу..." "Можешь, конечно же", - отмахнулась старейшина. "Но я не искательница приключений!" - доказывала алхимик. - "Я никогда прежде не покидала Мулгора!" "Просто прими эту идею", - Магата похлопала совершенно обескураженную девушку по плечу. - "Как бы то ни было, тебе не придется отправляться в путь... вот еще целый час!" "Госпожа Магата", - вздохнула Кова, - "со всем уважением к вам, я не представляю выбор более нелепый! Я изучаю природу... собираю цветы!"

"Ты делаешь куда больше, нежели просто собираешь цветы", - Магата разом посерьезнела. - "Я знаю, что ты сделала у Красногорья. Благодаря тебе мы одержали победу в той битве. В твоей душе сталь, ее просто нужно закалить". "Но... одна?" - с растущим отчаянием вопрошала Кова. - "Как я сумею отыскать путь? Куда я вообще отправляюсь?" "Я, я и не говорила, что ты выступаешь в путь одна", - вновь улыбнулась Магата. - "У тебя будет спутник... пусть и не совсем такой, как ты можешь ожидать".

Следуя указаниям Магаты Зловещий Тотем, Кова верхом на кодо пересекла Пустоши, ступила в гоблинский город Ратчет. Старейшина говорила, что именно там она встретит своего спутника, которого узнает по "пылающим когтям", после чего они пустятся на поиски Дамбилы, руководствуясь картой, которую девушке передала Магата.

В Ратчете Кова чувствовала себя донельзя неуютно. По улицам бродили люди, дворфы, Ночные эльфы... А затем таурен наткнулась на неистового чернобородого гнома, ростом едва доходившего ей до колена, и замерла в изумлении - доспехи гнома украшал рисунок пламенных когтей.

Позже, в таверне, Кова узнала имя своего будущего спутника - Майльс Корбендер, ровно как и тот факт, что он узнал о странствии, которое им надлежит предпринять, из грез. "То есть, я приснилась тебе?" - уточнила таурен. "Мне приснилась широкорогая корова с черными пятнами", - честно отвечал гном, - "и еще какая-та миссия, которую я должен исполнить. Думаю, это все следует понимать скорее метафорически, нежели буквально".

"Ну, уж я тогда не ожидала отыскать "пылающие когти" Магаты на гноме", - честно призналась Кова, - "потому, думаю, мы квиты". "Это идиотизм", - вздохнув, согласился Мальс. - "Гном и таурен..." "Не обижайся, господин Корбендер", - таурен смерила компаньона взглядом, - "но как ты собираешься не отстать от меня?" Тот советовал ей заглянуть в стойло, где он оставил "величайшее творение инженерии гномов" - механическую курицу, основой которой служил паровой двигатель, а хвост заменяли выхлопные трубы. Подобное творение вызвало у Ковы искренний смех, а Мальс разом набычился.

Следуя указаниям Магаты, пара направилась в Каньон Тысячи Игл, где встали лагерем на ночь. "Мне здесь нравится ночью", - поделился гном, когда вместе с Ковой они устроились к весело потрескивавшего костерка. - "Прохладно. Думается лучше. К тому же, мне нужно написать последние строфы". "Какие еще строфы?" - заинтересовалась таурен. - "Что ты пишешь?" "Песнь о Майльсе Корбендере", - гордо произнес гном. - "Историю нынешних поисков".

"О, понятно", - кисло промолвила Кова. - "То есть, насчет лично тебя? Насчет твоих поисков?" "Конечно", - ничуть не смутился Майльс. - "Ведь очевидно, что без меня у тебя ничего не выйдет. Ведь иначе Магата не отправила бы с тобой меня. Я давным-давно хотел, чтобы обо мне исполняли эпические баллады. Именно к этому я и стремился".

Последнее вывело Кову из себя и, скрестив руки на груди, таурен заявила, что не нуждается в помощи наглого, зажравшегося... Излияния ее пресекла стая гарпий, атаковавшая путников. Выхватив меч, гном устремился в атаку, разя крылатых бестий одну за другой. Кова по мере сил помогала компаньону, творя молнии, однако гном не преминул заявить, что не нуждается в помощи "говорящей коровы" и, вообще, чем она думает, создавая электрические разряды, "когда на нем сорок фунтов металла". "Не ори на меня, недоросток!" - взбеленилась Кова, пораженная столь вопиющей неблагодарностью. - "Я прибила последнюю гарпию за десятую часть того времени, которое бы на это потратил ты!"

Новые гарпии летели к ним, но гном, разъярившись, обернулся к Кове; борода его гневно топорщилась. "Может, и дольше, но, по крайней мере, я никого случайно не пырну мечом!" - проорал он. - "Теперь мне понятно, почему тебя послали вместе со мной! Потому что твоя старейшина хотела, чтобы тебя сопровождал кто-то, у кого достаточно опыта в подобных делах!"

Гном и таурен набросились друг на друга, к вящему изумлению гарпий. Впрочем, когда в дело пошли огненные шары и метательные кинжалы, те поспешили ретироваться, от греха подальше...

Все еще дуясь друг на друга, они продолжали путь по пустошам южного Калимдора, а на горизонте замаячили стены гномьего города, называвшегося просто - Прибамбасск. "Могла бы и заранее рассказать мне про этот свой шаманизм", - буркнул Майльс. "Повода не было", - отвернувшись в сторону, процедила Кова. "О, да, это как раз из тех вещей, упоминать о которых нет необходимости", - едко заметил гном. - "Это смешно!"

"Хочешь - верь, хочешь - нет", - молвила таурен, которую совместное путешествие начало донельзя тяготить. "Действительно... что мне вообще за дело?" - риторически вопросил Майльс. - "Это должны были быть мои поиски! Ведь именно так я должен был прославиться? Помнишь? "Песнь о Майльсе Корбендере"? Как я могу надеяться на заслуженное призвание, если обречен странствовать с тобой?" "Да ты просто мелкая ошибка природы!" - вновь распалилась Кова, нависая над гномом, на что тот парировал: "Зато про меня не пишут в меню в тавернах".

Продолжая переругиваться, они достигли города, спешились, отыскали ближайшую таверны. Посетители ее, в число которых входили представители самых разнообразнейших рас Азерота, немедленно уставились на столь странную пару, но гном, пребывавший в донельзя скверном настроении, немедленно оскалился. "Что, делать нечего, остолопы!" - рявкнул коротышка с порога. - "Своими делами занимайтесь!"

Кова отправилась в стойло, чтобы накормить своего кодо, и, быть может, узнать у горожан более подробные сведения о местности, ибо карта Магаты оставляла желать лучшего. Майльс же проследовал к барной стойке, плюхнулся на табурет, потребовал у гоблина трактирщика самой дорогой выпивки. Осушив первый бокал, он немедленно принялся за второй, дабы выпивкой заглушить снедающую душу злость.

"Мастер Физзграмбль", - услышал гном чей-то голос над ухом. - "Я буду то же самое, что и этот достопочтенный искатель приключений. Запишите его заказ на мой счет!" Майльс оторвался от кубка, бросил взгляд на опустившегося на соседний табурет человека в темных доспехах. Тот приветствовал его лучезарной улыбкой. "Ты ведь не возражаешь, если я проставлю тебе выпивку, странник?" - полюбопытствовал человек. - "Беллтазор из Даркшира, к твоим услугам". "Спасибо", - пробурчал гном. - "Хоть кто-то в этом мире еще способен на добрые поступки".

"Доброта!" - немедленно подхватил Беллтазор, кивая. - "Доброта движет миром, верно? Она есть у всех... только не все ее проявляют. Это как истории, верно? Ведь у каждого есть свои истории?" Слово "истории" заставило Майльса более внимательно взглянуть на человека по-иному. Быть может, высшие силы наконец-то послали ему благодарного собеседника?..

И гном принялся изливать первому встречному душу, не забывая по ходу дела как следует прикладываться к кубку. "Вот так я был обречен оставаться... с этой коровой... вот уже несколько дней, занимаясь своими поисками..." - жаловался он, - "и все из-за какой-то провидицы, за которую я крысиного хвоста не дам". Вдоволь посмеявшись, Беллтазор распрощался с новым знакомым и покинул таверну...

Вскорости Майльс и Кова покинули Прибамбасск, продолжив путь по пустошам. Таурен наконец-то узнала от мастера-конюшего название места, на которое указывала карта Магаты - кратер Ун'Горо.

Пустоши сменили пески пустыни, где изредка показывались гиены и скорпионы, но никакого кратера покамест путники не заметили. До тех пор, пока не додумались оглядеться по сторонам. Кратер был воистину огромен, и то, что они посчитали обычной пустынной равниной, было на самом деле его дном. Что удивительно, пески пустыни резко сменялись зелеными джунглями.

"Что же создало этот кратер?" - выдохнул Майльс. "Не знаю", - Кова покачала рогатой головой. - "Что-то большое". "А как получилось, что джунгли соседствуют с пустыней?" - недоумевал гном. И вновь у таурена не было ответа на этот вопрос.

Гигантские москиты и кроколиски бледнели в сравнении с означившемся на горизонте силуэтом гигантского ящера, и путники, сверившись с картой, поспешили как можно скорее достигнуть цели, лишь бы не оказаться у него на пути. Путь, указанный на карте, привел их к небольшому лагерю в пещере на краю кратера, у которого таурена и гному встретил молодой человек, из-за спины которого опасливо выглядывала девушка.

"Нечасто здесь появляются путники", - улыбнулся юноша, представившись Маршалом. - "Что привело вас в этот забытый богами зеленый ад?" "Если вы столь ненавидите это место, почему же остаетесь здесь?" - полюбопытствовала Кова, спешившись. "Кристаллы", - пожал плечами Маршал. - "Редкие растения. Исследования. На всем этом можно сколотить неплохие барыши. Поверьте, если бы не это, я бы со всех ног бежал обратно в Штормвинд".

"Мы тут кое-кого ищем", - перешла к делу таурен. - "Провидицу. Ее зовут Дамбила". "Да, она проходила здесь несколько недель тому", - кивнул мужчина. - "Она направлялась на юг, за смоляные ямы. Но не думаю, что стоит возлагать большие надежды на то, что отыщете ее там. Твари, облюбовавшие дно кратера... именно из-за них мы здесь, наверху. Птеродактили, диметрадонтры... дьяволозавры особенно. Самый худший из них - Король Мош. Будьте предельно осторожны, если собираетесь спуститься в кратер. Назад вернуться непросто".

Оставив кодо и механическую курицу в Укрывище Маршала, таурен и гном спустились в кратер Ун'Горо, и, скрываясь от вездесущих динозавров, направились на юг, где в сердце джунглей высилась гора, на вершине которой они разглядели лагерь, а на склонах - стихийных духов огня. Быть может, именно там отыщут они провидицу?..

Но, не успел Майльс и шагу ступить в направлении утеса, как ощутил сталь у своего горло. Скосив глаза, разглядел он старого знакомца - Беллтазора из Даркшира, вот только сейчас этот приятный молодей человек почему-то приставил нож к его горлу. "Твой маленький друг рассказал мне о вашей тайной миссии, когда предавался обильным возлияниям в Прибамбасске", - объяснил Беллтазор разъярившейся Кове, в то время как Майльс стыдливо прятал глаза. - "Говорите, провидицу ищите, да? Должно быть, она весьма драгоценна, если старейшины Громового Утеса посылают за ней, а?" "Ты... рассказал ему?" - таурен не могла поверить в услышанное. - "Ты рассказал первому встречному о наших поисках?" "Я рассказал ему о моих поисках, коровьи мозги", - огрызнулся Майльс. - "Но ты права... это не его дело!"

Извернувшись, он ударил ногой незадачливого Беллтазора в пах, а когда тот согнулся от боли, яростный порыв ветра, призванный Ковой, отбросил негодяя далеко прочь. Не зная, встретится ли он им еще на пути, таурен и гном продолжили путь к скале, и, отыскав пещеру у основания ее, ступили внутрь, тем самым избежав необходимости противостоять стихийным духам... Добравшись по пронизывающим скалу тоннелям до лагеря, путники лицезрели пожилую орчиху с копной длинных седых волос, перехваченных на макушке.

"Дамбела?" - неуверенно вопросила Кова. - "Это ты?" "Да, это мое имя", - кивнула провидица. - "Я прибыла сюда в поисках уединения, молодые люди. Изложите свое дело или оставьте меня в покое". "Понимаете, мы пришли, чтобы увести вас отсюда", - с излишней прямотой молвила таурен. "Возможно, вы плохо расслышали меня", - процедила Дамбела. - "Я пришла сюда. Я хочу остаться здесь. Почему я должна уйти?" "Я... мы... нас послали сюда", - запинаясь, молвила Кова. - "Старейшина Магата Зловещий Тотем". "Вас послала Магата?" - встрепенулась провидица. - "Что же вы сразу не сказали? Конечно же я пойду с вами!"

Покинув пещеру, трое пустились было в обратный путь, когда неожиданно заметили окровавленный труп небольшого динозавра. Еще недавно его здесь не было... А вскоре стало понятно и назначение тела - приманка! Запах крови привлек Моша, и исполинская рептилия, рыча, нависла над изрядно струхнувшими путниками.

Пока внимание тех было отвлечено, возникший за спиною провидицы Беллтазор приставил нож к горлу орчихи, после чего повел ее прочь, оставив таурена и гнома противостоять исполину. Кова призвала на помощь стихии, обрушила мощь их на Моша, но действия ее не возымели большого эффекта. И тогда Майльс Корбендер, испив загодя приготовленного спутницей зелья, наделившего его огромной силой, бесстрашно атаковал динозавра, вонзив клинок ему в лапу по самое основание. Динозавр споткнулся, упал, и гном и тауреном бросились наутек в тот направлении, в котором скрылся Беллтазор.

Впрочем, опасения их были совершенно излишни. Дамбела, улыбаясь, махала им рукой, восседая на теле оглушенного Беллтазора. "Я ненадолго усыпали этого невоспитанного молодого человека", - заметила провидица.

Безо всяких приключений они добрались до Укрывища Маршала. После сражения с Королем Мошем Кова и Майльс стали поистине неразлучны, прежнее недоверие сменилось искренней дружбой.

"Я... хочу поблагодарить тебя", - молвил гном, когда они с Ковой сидели у ствола пальмы, с аппетитом уплетая баранье жаркое. - "За то, что спасла мою жизнь. Честно говоря, тебе не стоило этого делать. Ведь в эту переделку нас втянул мой болтливый язык". "Но если мы не ты, Король Мош наверняка закусил бы мной", - возразила таурен. - "Спасибо, Майльс. - "А теперь ты уже дописал свою песнь? Свою легенду? Обессмертил свое имя?" "Ну, я думал об этом", - уклончиво произнес Майльс. - "Думаю, мне стоит поразмыслить... над некоторыми изменениями".

По возвращении в Громовой Утес Кова и Дамбела немедленно проследовали к шатру Магаты, и старейшина, выступив им навстречу, тепло приветствовала провидицу. "Не могу выразить словами, как я рада тебя видеть", - понизив голос, добавила Магата. - "Если ты будешь рядом, этот глупец Кайрн так и не поймет, откуда пришелся удар". "Просто скажи, что ты хочешь узнать", - улыбнулась провидица. - "Я к твоим услугам".

Указав провидице на шатер, приготовленный да нее, Магата подошла к смущенно замершей поблизости Кове. "Я знала, что ты справишься", - молвила старейшина. - "Даже не сомневалась в этом". "Ну, честно говоря, госпожа Магата", - засмущалась Кова, - "я ведь была не одна". "Нет?" - плутовато прищурилась Магата. - "То есть, хочешь сказать, что спустилась в кратер Ун'Горо не одна?" "Никоим образом", - покачала головой Кова. - "Если бы не Мальс... меня бы сейчас здесь не было. Ровно как и Дамбелы". "То есть... тебе помогли, и конец свете от этого не наступил", - молвила Магата, прозрачно намекая на их прошлую беседу, и теперь Кова согласилась с ней. "Я усвоила свой урок, госпожа", - кивнула она. - "Нет ничего страшного в том, чтобы принять чью-то помощь. И самое приятное, когда эта помощь исходит от настоящего друга!"

...А в лагере у основания Громового Утеса чернобородый гном, взобравшись на пенек, орал, обращаясь к потенциальным слушателям, в число которых входили искатели приключений множества рас. "Самая эпическая история из слышанных вами!" - надрывался гном. - "История о доблести... сражении... предательстве! Песнь, которую вновь и вновь будут повторять во всем мире... "Песнь о Майльсе Корбендере и Кове Широкорогой!" А теперь слушайте... Все началось одним прекрасным днем, весьма похожим на сегодняшний..."

Клан дворфов Диких Молотов весьма косо смотрит на чужаков, но один из дворфов - Кардан, растил девочку-человека по имени Лиерен. О прошлом ее он не рассказывал никому, в том числе и самой Лиерен. Последняя чувствовала себя чужой среди дворфов и стремилась во что бы то ни стало узнать о своем происхождении.

Однажды ночью Лиерен тайно последовала за Карданом в селение Высших эльфов Квел'Данил, где узнала, что есть у нее сестра-близнец, Лоания. Воспитываемая Высшей эльфийкой Вольданой, Лоания тоже не ведала ровным счетом ничего о своем прошлом.

Исполненные раскаяния, Кардан и Вольдана поведали девочкам, что наряду с их отцом - паладином Дуганом - отправились в проклятую башню Каражан, дабы спасти селян. Однако лишь доблестных сердец и благих намерений оказалось недостаточно, чтобы одержать верх над угнездившимся в башне злом, и они были вынуждены отступить... но сам Дуган погиб. Когда об этом узнала супруга Дугана, она обезумела и не могла растить своих близняшек-дочерей. Посему Кардан и Вольдана почтили память своего павшего товарища, взяв на воспитание его дочерей.

Хоть Лиерен и Лоания в корне отличались характерами, обе решили отправиться к своей матери. Однако довольно скоро узнали, что мать их умерла и восстала в обличье нежити. Близняшки избавили душу матери от мучений... обезглавив ее изуродованное тело.

Лиерен и Лоания поклялись на могиле матери - "Когда мы повзрослеем, то отправимся в Каражан и освободим душу отца так же, как освободили душу матери. Ведь это... наше наследие".

С тех пор минуло несколько лет...

Крепко сжав в руках молот бурь, Лиерен противостояла - и довольно успешно - сразу двум наседающим на нее дворфам - Кирсу и Моззе. Ловкость девушки позволила ей продержаться достаточно долго, но очередной выпад Кирса поверг ее наземь. Испугавшись за подругу, дворфы бросились к ней, но Лиерен поднялась на ноги, отказавшись от помощи. "Буду знать на будущее, как глупо атаковать сразу двух Диких Молотов!" - выдохнула девушка.

Над горным пиком разнесся клич стража, возвещавшего о приближении двух дракондоров, на спинах которых наверняка восседают Лоания и Вольдана. Лиерен вознамерилась было бежать к площадке, на которой опустятся бестии, но Кирс попросил девушку задержаться на минутку.

"Хочу вот спросить тебя..." - неуверенно произнес дворф. - "Какой толк воину от милосердия?" Лиерен вопрос шокировал, но, припомнив завершение их тренировочного поединка, девушка улыбнулась. "Может, ты и не самый быстрый воин на поле брани, Кирс", - молвила она, - "но ты наверняка станешь прекрасным стратегом, раз разглядел мое обманное движение".

"И в чем состоит твое движение?" - нахмурился дворф. "Ну..." - замялась Лиерен. - "Если бы я продолжала теснить вас обоих... то вы бы больше не захотели тренироваться со мной". "О чем ты?!" - задохнулся от возмущения Кирс. - "Мы с Моззой твои друзья! Ты такая глупая... и милая. Подобно водам бурной реки, ход времени притупил острые углы... и теперь и сияешь, как драгоценный камень!" "Я рада слышать такие слова, Кирс", - с теплотой молвила Лиерен. - "Действительно, очень рада..."

...Ночью, после обильной трапезы в жилище Кардана, пришло время и для беседы. "Как проходит твое изучение магии, Лоания?" - осведомился дворф. Девушку, однако, невинный вопрос его привел в крайней смущение. "Я бы не хотела говорить о магии перед Вольданой..." - пролепетала она. "Я ценю твою доброту", - улыбнулась Высшая эльфийка, - "но могу выслушать разговоры о магии".

"Высшие эльфы больше не применяют магию", - продолжал Кардан, благодарно кивнув Вольдане. - "Кто же тебя обучает, Лоания?" "Время от времени в Квел'Данил заходит маг-человек", - ответила за девушку Вольдана. - "Учитывая то, что они с Лоанией принадлежат к одной расе, я решила, что он станет отличным наставником". "Возможно", - согласился дворф. - "И чему же он учит ее?" "Алхимии и всему в этом роде", - улыбнулась эльфийка. - "Простейшим заклинаниям. Он далеко не самый могущественный маг".

Закончив трапезу, Лиерен испросила дозволения удалиться наряду с сестрой в опочивальню. Кардан и Вольдана приблизились к жаркому огню, пожирающему поленья в очаге. "Лиерен кажется... счастливее?" - вопросительно изогнула бровь эльфийка. "Верно... и я несказанно рад этому!" - усмехнулся в бороду Кардан. "Похоже, девочки нашли в себе силы двигаться дальше по жизни и становятся сильными и благородными женщинами, как мы и надеялись", - молвила Вольдана. - "Так мы воздаем долг их павшим родителям".

Если бы они только знали, чем сейчас заняты девушки, но наверняка устрашились бы...

Заперев дверь опочивальни, Лиерен немедленно бросилась к походному сундучку, принялась выкладывать на кровати скарб. "Здесь все, необходимое тебе для заклинания телепортации", - обратилась она к сестре. - "Ты освоила заклятие, что позволит нам связаться с отцом?" "Да..." - неуверенно кивнула Лоания. - "Но лишь на небольшом расстоянии..."

"Сколь еще долго должен наш отец оставаться в Каражане?!" - воскликнула Лиерен, раздраженная пассивностью сестры. "Лиерен, ты должна понять", - вздохнула та. - "Вольдана правду говорит... Человек-маг не очень сведущ в магии... Я сама учусь по книгам, которые он мне приносит". "А кто учит меня сражаться с демонами и призраками?!" - продолжала распаляться Лиерен. - "Мы - одни, сестренка, и можем положиться лишь друг на друга".

"Ты знаешь, это не так!" - возразила Лоания. - "У нас есть Вольдана и Кардан! И я устала лгать им и притворяться, что мы забыли о Каражане и о нашей клятве!" "Они и так достаточно рисковали жизнями ради нашей семьи", - молвила Лиерен, взяв в руки молот. - "Дальнейшее - за нами, истинными наследницами". "А вот я не так уверена в этом, Лиерен", - сомневалась Лоания. - "Неужто отец хотел бы, чтобы мы подвергали себя опасности... и мы даже не знаем, жив ли он вообще?"

Лиерен сжала пальцами предплечье сестры, и, развернув ее к себе лицом, прошипела: "Так твори же заклинание, что позволит нам связаться с отцом... вот и выясним наверняка!"

Кивнув, Лоания начертала на полу заклинательный круг, зажгла свечи. Сестры опустились в центр круга и замерли, сцепив руки и сосредоточившись. Лоания прошептала слова заклинания, мыслями обратившись к отцу, которого никогда не знала... "Оставьте меня!" - резанул ментальный крик, и Лоания вскрикнула от боли и страха. Лиерен немедленно зажала ей рот рукой, опасливо косясь на дверь. "Я.. видела нашего отца", - объяснила Лоания, все еще мелко дрожа. - "Он испытывал жуткую боль. И его страх..." "Лоания, это доказывает, что он жив!" - воскликнула Лиерен.

"Боль и страх могут испытывать не только живые, сестра", - возразила Лоания, но Лиерен, воодушевившись, лишь отмахнулась. "Есть лишь один способ проверить это", - заявила она. - "Ты должна немедленно телепортировать нас в Каражан!"

"Но... мы не знаем, где конкретно в башне он находится!" - возражала Лоания. - "Именно поэтому я сперва усвоила заклинание, позволяющее связаться с индивидом - чтобы мы знали, где искать!" "Тогда нам придется обыскать комнату за комнатой", - тоном, не терпящим возражений, постановила Лиерен. "Ты шутишь!" - воскликнула рассудительная Лоания. - "Говорят, что башня бесконечна, и..." "Я устала от твоих сомнений!" - рявкнула Лиерен. - "Ты хочешь оставить нашего отца?!"

"Он обратился ко мне, Лиерен", - напомнила Лоания. - "И сказал оставить его!" "Я не могу этого сделать", - покачала головой Лиерен. - "Если не хочешь идти... это твое право. Но мое право просить тебя телепортировать меня в Каражан - с тобою или без тебя".

Лоания тяжело вздохнула. "Если ты не можешь оставить нашего отца, я не могу оставить тебя", - сдалась она, после чего наложила на молот сестры чары, ведь в противном случае оружие оказалось бы бессмысленно в зловещем Каражане.

Заклинание телепортации перенесло сестер с Воздушного Пика к вратам Каражана, которые со скрипом распахнулись перед ними. Настороженно озираясь по сторонам, сестры шли по коридорам башни. Неожиданно Лоания вскрикнула, обращаясь к сестре: "Комната изменяется! Ты исчезаешь!" Лиерен озадачилась: она не заметила ничего подобного, но взгляд Лоании теперь был устремлен в пространство.

"Ты не видишь меня, сестра, но наверняка слышишь?" - вопросила Лиерен, и Лоания кивнула: "Да, слышу... Но как будто издалека". Взору Лоании предстали картины Чернотопья, кое давным-давно сменили Выжженные Земли. Девушка поняла, что это - скорее всего - видение, и наверняка предупреждение. Действительно, в сердце Чернотопья возник Темный Портал, у подножья его - в нескольких шагах от Лоании - замер маг, сжимавший в руке хрустальный шар. "Время пришло!" - возвестил он, обращаясь к сфере, кою переполняли магические энергии. - "Гул'дан, вели своим чернокнижникам удвоить усилия! Врата откроются через несколько мгновений..."

"Это сам Медив!" - выдохнула Лоания, во все глаза глядя на легендарного чародея. "Кто это, Медив?!" - немедленно прозвучал бесплотный голос Лиерен. "Тише, сестра!" - шикнула Лоания, бросив опасливый взгляд на застывшего у Темного Портала мага. - "Вроде бы он не слышит меня и не видит, но испытывать судьбу я не желаю".

"...и твоя Орда устремится в сей благословенный, ни о чем не подозревающий мир!" - воскликнул Медив, и морок развеялся - Лоания вновь обнаружила себя внутри Каражана подле Лиерен. "Было ли это действительно предостережением, как ты и предполагала?" - осведомилась та. "Думаю, да... в какой-то мере", - кивнула Лоания. - "Я видела, как Медив, прежний хозяин этой башни, открывает Темный Портал, чтобы впустить в Азерот Гул'дана и его орочью Орду".

"Откуда они появятся?!" - воскликнула Лиерен, немедленно изготовившись к бою. "Нет, это произошло очень давно", - терпеливо разъяснила Лоания. - "Я просто наблюдала сей эпизод, не в силах что-либо изменить". "А почему я не увидела то же видение?" - поинтересовалась Лиерен. "Я... не знаю", - пожала плечами Лоания. - "Возможно, потому, что я обучалась магии и более восприимчива к подобному".

"Скажи... а это работает и в обратную сторону?" - деловито поинтересовалась Лиерен. - "Видения приходят к тебе... или же ты сама можешь отыскать их?" "Ты спрашиваешь, могу ли я отыскать видения, связанные с отцом?" - уточнила Лоания. "Если ты сумеешь узнать, что случилось с нашим отцом в Каражане, то нам останется лишь пройти по тому же пути и найти его!" - уверенно кивнула Лиерен. "Возможно", - неуверенно молвила Лоания. - "Если я сосредоточусь..."

И Лоания действительно узрела отца, ступившего в соседний чертог. Реальность изменилась для нее, и теперь зрела она прошлое, боясь разрушить предельную сосредоточенность и упустить видение.

Следуя указаниям сестры, Лиерен ступила в означенный чертог, где за обеденными столами восседали мертвяки, немедленно атаковавшие. Закрыв телом Лоанию, Лиерен вступила в бой, в то время как чародейка вещала о том, что произошло здесь годы назад. "Я вижу, как отец нас сражается с нежитью в этой самой комнате!" - говорила она, устремив отрешенный взгляд в пространство и не ведая о жарком сражении, ведущемся в нескольких шагах от нее. - "Мертвяки атакуют и нас теперь?" "Да!" - донес до нее приглушенный голос Лиерен. - "Но их здесь слишком много для одного воина! Как же наш отец справился с ними?" "Он отступил!" - молвила Лоания, и бросилась прочь через боковую дверь, следуя по стопам отца, пусть и прошло много лет с тех пор, как произошли события, явившиеся ей в ведении.

Захлопнув за собою дверь, ведущую в зал с мертвяками, Лиерен последовала за сестрой вверх по лестнице, но та остановилась, как вкопанная, в ужасе прижав ладони ко рту, ибо в видении предстали ей последние мгновения жизни доблестного Дугана. "Наш отец... мертв", - выдавила Лоания; слезы струились по ее лицу. "Но ты же видела его, произнеся заклинание на Воздушном Пике!" - воскликнула Лиерен, отказываясь верить услышанному. "Возможно, то было видение иного времени", - отвечала Лоания, прижав ладони к лицу. - "Или же... его призрак". "Кто же убил его?!" - прорычала Лиерен.

"Я!" - из теней выступил сатир, окинул девушек внимательным взглядом. - "Я - Терестиан Злобное Копыто. Я убил паладина по имени Дуган, и сейчас прикончу ее дочурок". Лиерен бросилась в атаку, но заклинание сестры отбросило ее в сторону. С существом, обладающим столь внушительными магическими силами, как этот сатир, справиться может лишь магия. Но Лоания не заметила, как ступила в начертанный на полу магический круг, и взметнувшиеся цепи оплели ее руки.

Немедленно, к сатиру бросилась Лиерен, занося молот для удара. "В тебе нет магии", - констатировал Терестиан, наблюдая за приближением девушки. - "Посему ты присоединишься к отцу в посмертии". "Я никогда не допущу этого, монстр", - усмехнулась Лиерен. Но сатир щелкнул пальцами, и множество монстров выступили из теней чертога, устремившись к девушке. Но та, раскидав их в стороны, подоспела к опешившему сатиру, и, ухватив того одной рукой за бороденку, нанесла удар молотом.

Разбив голову Терестиану, Лиерен бросила взгляд на сестру; цепи, сдерживающие ту, бесследно исчезли. Чуть в стороне от зала, в котором они находились, близняшки заметили библиотеку, и пребывавший в ней призрак мага. "Возможно, он сможет сказать нам, где отыскать отца, чтобы мы освободили его дух так же, как и матери", - молвила Лиерен, бесстрашно устремившись к призраку.

"Что с вами случилось?" - обратился к девушкам тот, и, указав на кровь сатира, покрывающую тело Лиерен, осведомился: "Это кровь? Это дело рук Медива? Вы разгневали Медива?" "Хватит о Медиве!" - разъярилась Лиерен. - "Мы пришли сюда, чтобы спасти отца!" "Спасти отца", - процедил маг, и неожиданно атаковал, заклинанием отбросив Лиерен в сторону. "Разве я тоже не отец?!" - орал призрак. - "Почему же мой сын, Медив, не спасет меня? Почему вместо благодати посмертия я остаюсь в заточении в Каражане?! Но, боюсь, это не имеет значения. Меня нельзя спасти... ровно как и вашего отца".

Поднявшись на ноги, Лиерен устремилась было к призраку с молотом, занесенным для удара, но маг неожиданно вытянул руку, приказывая ей остановиться. "Погоди", - промолвил он, недобро усмехнувшись. - "Есть способ. Очень простой, но ты до него не додумалась. Но сейчас идея придется тебе по душе". Лоания с ужасом наблюдала, как взгляд сестры теряет осмысленность, и поддается она гипнотическому воздействию магии чародея - отца Медива. Иное заклинание последнего направило меч в сердце Лиерен, и клинок медленно поплыл по воздуху к намеченной жертве. "Подумай, насколько проще будет твоему отцу, если ты станешь сражаться рука об руку с ним", - говорил маг. В отчаянии Лоания вновь произнесла заклинание, должное позволить ей связаться с отцом...

Клинок пронзил кольчугу обездвиженной Лиерен, но в следующее мгновение оказался отбит в сторону мечом соткавшегося подле дочери прирака Дугана. Маг рухнул на колени, закрыв голову руками. "Простите, я не понимаю, что творю!" - возопил он, съежившись под гневным взором паладина. - "Это Медив! Это все Медив!" "А ты позволил этому случиться, Аран", - молвил паладин, направив меч на чародея. - "Не позволяй мне пожалеть о милосердии, проявленном по отношению к тебе". Лиерен впервые в жизни устремила взор на призрачные очертания отца.

"Ты похожа на мать", - с неожиданной теплотой молвил тот. "Это правда?!" - воскликнула Лиерен. - "Ты заточен в Каражане?!" "Да", - отвечал дух Дугана. "Тогда я останусь с тобой и..." - запальчиво начала Лиерен, но призрак покачал головой. "Мы не можем быть вместе", - молвил он. - "Время идет по-разному для мертвых, остающихся в стенах Каражана... Прошлое, настоящее и будущее переплетаются случайным образом, поглощая нас. В любое время башня может переместить меня в иное место и время в этих стенах... как и Арана". "Я проклинаю своего сына и его башню!" - взвыл призрак Ниелана Арана, прежде чем исчезнуть вовсе.

"Мы не должны медлить, чтобы я успел вывести вас из башни до того, как время мое истечет", - продолжал Дуган, после чего велел Лиерен взять на руки лишившуюся сознания сестру. "Кстати, как вы оказались в Каражане?" - поинтересовался он. "Лоания сотворила заклятие телепортации", - отвечала Лиерен. "Понятно..." - призрак задумчиво постучал костяшкой пальца по подбородку. - "Возможно, вы сумеем привести ее в чувство".

Дуган указал Лиерен путь на вершину башни, где они и остановились, надеясь, что свежий воздух приведет Лоанию в чувство. "Зло этой башни вскоре придет за вами", - произнес дух паладина. - "Я задержу его так долго, как смогу..." "Отец", - всхлипнула Лиерен. - "Прости, что не могу спасти тебя. Прости, что не смогла спасти маму. Она..." "Я знаю", - улыбнулся Дуган. - "Каражан давным-давно явил мне судьбу твоей матери. И коснулся рукою ее лица так же, как сейчас касаюсь твоего. Лиерен... есть вещи, которые не изменить".

"Но я - не дух!" - выкрикнула девушка. - "И пока еще Каражан не властен надо мною! Должно же быть что-то, чем я могу помочь тебе!" "Моя судьба была предрешена давным-давно..." - промолвил Дуган. - "И я принял ее. Как должна принять и ты. Иногда величайшая мудрость состоит в том, чтобы осознать, что битва проиграна... а величайшая сила в том, чтобы жить дальше. Разбуди сестру. Передай ей, что я люблю ее. И поблагодари Кардана и Вольдану за все, что они сделали".

Пробудившаяся Лоания с улыбкой следила за образом отца, развеявшемся в ночном воздухе. Сестры долго молчали, но сильный удар в запертую Лиерен дверь, ведущую на крышу башни, вернул их к действительности. Что бы ни ломилось в нее, навряд ли испытывало оно добрые намерения по отношению к двум нежеланным гостям.

"Ты должна сотворить заклятие телепортации!" - воскликнула Лиерен, обращаясь к Лоании, но та сокрушенно покачала головой: "У меня не осталось сил". "Можешь воспользоваться моими?" - напрямую спросила Лиерен, и сестра ее неуверенно кивнула: "Да... Но ты не обучена... Это может убить тебя..." "Быстрее", - молвила Лиерен, сжав ладони Лоании. - "Пришло время и мне рискнуть жизнью вместо тебя".

Дверь распахнулась, и сонм нежити ворвался на крышу Каражана, но сестры уже исчезли во вспышке света...

Лоания пробудилась от настойчивого стука в дверь, села в постели, с недоумением оглядываясь по сторонам. В опочивальню заглянул Кардан, пожелал девушке доброй ночи, после чего удалился.

Из смежной комнаты показалась Лиерен, успевшая принять ванну и смыть с себя кровь. Но волосы девушки изрядно поседели. "Как долго я пребывала без сознания?" - обратилась к сестре Лоания. "Недолго", - отвечала Лиерен. - "Ты искусная чародейка, сестра. Возможно, столь же искусная в магии, как я - в воинском деле. Почти".

Лиерен порывисто обняла сестру. "Ты восстановила свои силы?" - поинтересовалась она, и Лоания кивнула: "Полностью. Благодаря твоей жертве. Твои волосы... седы. О, Лиерен... прости меня. За многое". "Я не могу одерживать победу в каждом сражении", - отвечала Лиерен, внимательно разглядывая себя в настенное зеркало. - "Теперь я это поняла. Если в упрямстве своем я позабуду об этом, зеркало мне напомнит".

"По крайней мере, пребывающий в заточении дух нашего отца остается несломленным", - произнесла Лоания, и Лиерен, обняв сестру, тихо молвила: "Как и наши, сестра... как и наши".

Раз в год появляется он в ночном небе в канун праздника Тыквовина - таинственный и смертоносный Всадник без головы. Восседая на закованном в черную броню жеребце, несет он гибель селянам Восточных Королевств, сжигая целые деревни, не щадя ни женщин, ни стариков. "Пришел час расплаты!" - возвещает всадник, разя несчастных.

И не ведает никто, какие же силы породили сей ужас. Он глаголит о воздаянии, но сам исполнен всепоглощающей ярости. Суть его - демонические энергии, и Всадник без головы, объятый изумрудным пламенем, расправляется как с грешниками, так и с невинными. Смертные могут лишь надеяться на то, что удастся им скрыться от гнева его, и молят Свет об избавлении.

Но что же в действительности породило эту сущность?.. Вернемся же в год двадцатый после открытия Темного Портала. В те далекие дни принц Артас забрал флот Лордерона в Нордскол, преследуя Мал'Ганиса, а паладины Серебряной Длани из последних сил противостояли мертвякам - жертвам гибельной чумы.

Сир Томас Томсон вел за собою паладинов в бой, разя богомерзкую Плеть, численностью впятеро превосходящую их собственные силы. Победу за победой одерживали воители Света... и все же терпели поражение, ибо мертвякам, казалось, нет числа... Когда принц Артас приказал им уничтожить жителей Стратолма, сил Томас ни на мгновение не усомнился в том, что приказ сей исполнять не следует. Ведь оный шел вразрез с их священным долгом - защищать мирян Лордерона. Лорд Утер был прав, возражая Артасу: должен быть иной способ отвратить беду!

И все же люди в городке, где остановился отряд паладинов, умирали от страшной чумы - один за одним. Стоя на коленях в городской часовне, сир Томас истово молился, вопрошая Свет, почему же все их усилия не могут остановить распространение гибельной чумы? К тому же, припасов у них осталось совсем немного, ведь зерно из Андорала оказалось зараженным, и ныне угроза голода нависла над окрестными землями. Быть может, страдания ниспосланы мирянам во имя некоей высшей цели, но сир Томас не понимал, в чем она может состоять. "О, Свет, направь меня", - шептал он. - "Помоги мне понять".

Скрипнула дверь, и в часовню заглянул мальчуган. "Сир Томас!" - радостно воскликнул он, разглядев коленопреклоненного паладина. - "Прибыли целых три телеги со свежей едой! И письмо для тебя!" Улыбнувшись, сир Томас принял у мальчишки пергаментный свиток, пробежал глазами текст письма. "Благодарение Свету!" - выдохнул он. - "Нам стоит поблагодарить барона Ривендара! Он всегда делился своим богатством с народом".

Наказав мальчугану, Филлипу, бежать и становить в очередь за свежим хлебом и овощами, сир Томас вновь опустился на колени пред алтарем. "О, Благой Свет, прости сомнения слуги своего", - шептал паладин, и слезы струились из очей его. - "Не подвергнутая испытанию вера сродни незакаленному клинку. Да придаст испытание сие сил жителям Лордерона и сделает нас достойными чадами твоими".

Но надежды Томаса разбились сей же ночью; казалось, высшие силы насмехаются над молитвами его жесточайшим образом. Вкусив доставленного провианта, около тысячи жителей городка обратились в бездушных рабов Короля Мертвых.

Свет даровал сиру Томасу силы принести им избавление, после чего паладин устремился в Хиллсбрад, где поведал о случившемся лидерам ордена Серебряной Длани. "Барону за многое предстоит ответить", - закончил он, в качестве доказательства передав паладинам письмо Ривендара. "Помяните мои слова: этот город окажется не последним", - скорбно произнес Сайдан Датрохан, и Исильен кивнул, соглашаясь со словами лорда-командующего: "Доказательства неопровержимы. Письмо написано рукою самого Ривендара. Он предал нас". "Если так, потери наши будут велики", - заключил Аббендис. - "А смерть каждого воина означает увеличение числа мертвяков Плети".

"В том моя вина, милорды", - вздохнул сир Томас, опустив взгляд. - "Если бы я принял предосто..." "Ты не мог знать", - мягко промолвил Датрохан, положив руку паладину на плечо. - "И это еще не конец, к тому же. Верховный лорд Александрос Могрейн направился в Железную Кузню, где обретет он оружие, которое направит против Плети". "Если учесть, что дворфским мастеровым можно доверять", - поморщился Аббендис. - "А пока мы должны решить, как нам надлежит действовать".

"Согласен", - кивнул Исильен, и обратился к Томсону. - "Томас, ты показал себя молодцом. Свободен". "Но, милорд..." - выдохнул паладин, не в силах поверить услышанному. "Усталая армия - ослабленная армия", - произнес Исильен известную догму. - "Отправляйся домой и как следует отдохни".

Хоть и не желал сир Томас оставлять братьев-паладинов в столь тяжкий час, Датрохан убедил его отправиться домой, к семье, и провести время в обществе любимых.

...Детишки сира Томаса и супруга его Сюзанна были несказанно поражены, когда несколько дней спустя отец семейства появился на пороге их фермы, что к юго-западу от Агаманд Миллса. Доспехи паладина покрывала засохшая кровь, но он лишь сказал, что столкнулся с нежитью по пути.

"У меня дурные вести", - обратился Томас к супруге, как только переступил порог. - "Король Теренас мертв. Убит. Столица пала. Это Артас. Он... ведет за собой армию Плети по землям Лордерона". "Ты говорил, что Нордскол - суровые земли", - вздохнула женщина, скорбно качая головой. - "Возможно, они свели его с ума". "Нет", - твердо произнес Томас. - "Вспомни о резне, которую он и его люди учинили в Стратолме. Если это безумие, семена оного пребывали с ним задолго до отплытия на север. Он и иные предатели не должны остаться безнаказанными, чтобы и дальше чинить свои темные деяния. Слишком много людей погибло, но самое страшное, многие из них влились в ряды Плети".

"Но ведь некогда ты называл его братом!" - воскликнула Сюзанна, не узнавая в ожесточившемся и суровом человека перед нею любимого мужа, доблестного и справедливого. - "Должен же быть в вашем ордене кто-то, кто сумеет воззвать к его душе!" "Ты что, не слышала меня?!" - сир Томас повысил голос, чего доселе не делал никогда в разговорах с супругой. - "Столица в руинах! Он убил собственного отца!! Мотивы его отныне не имеют значения. Преступления его непростительны. Он - враг... и таковым был уже давно. Мы - глупцы, коль не сумели понять этого раньше".

...Следующие несколько дней оказались удивительно бедны на события. Мертвяки Плети не показывались, и сир Томас смог наконец-то отдохнуть от бесконечных сражений и посвятить время любимой семье. Днем он работал в поле, вечерами же вся семья собиралась у камина, и Томас рассказывал сыну и дочери волшебные сказки. Но на этот раз детишки спрашивали отца об Артасе Менетиле, и о причинах сделанного им выбора. И сир Томас поведал им притчу.

"Приведенная в ярость бестолковостью избалованного принца, таинственная старуха прокляла его самого и его семью", - вещал паладин. - "Король погрузился в тенета зачарованного сна", - сказала она принцу. - "Достань меч из озера, или через три дня он умрет". У тебя есть время до заката третьего дня. Избалованный принц ступил в озеро, но что-то коснулось его ступней и он выпрыгнул на берег. Вскоре он обнаружил, что в озеро полным-полно плотоядных рыбешек. Таинственная старуха доходчиво объяснила, что принц должен достать меч в одиночку и без посторонней помощи. В течение следующих двух дней он, казалось, испробовал все способы для этого. Он попытался выудить меч удочкой, но крючок оказался слишком мал, а меч - чересчур тяжел. Он заворачивал куски мяса в ткань и бросал их в озеро, но рыбы съедали мясо в считанные мгновения. И неважно, как много мяса бросал он им, рыбы всегда оставались голодны. Озеро было глубоким, и невозможно было спуститься в него в доспехах: он бы просто утонул. Наконец, отчаявшийся принц понял, что должен действовать, или отец его умрет. Посему он обернулся в кожи и нырнул в озеро. Рыбы немедленно напали на него, но он продолжал плыть так быстро, как только мог! Истекающий кровью и слабеющий с каждым мгновением, он сжал ладонь на рукояти меча. А затем поплыл вверх, сжимая меч в руке, сражаясь за каждый дюйм, а рыбы продолжала грызть его плоть. Наконец, он швырнул меч на берег, а рыбы утащили его под воду".

Сир Томас замолчал; глаза ребятишек наполнились слезами. "Ч-что это означает?" - выдавил наконец мальчуган. "Король был спасен", - пояснил паладин. - "Проклятие снято. Кровь принца смыла его грех... Вы спрашивали, почему принц Артас совершил так много плохих поступков. Потому, что он сделал легкие выборы. Куда сложнее было бы остаться и сражаться за Лордерон. Добрые люди погибли, делая именно это. Но никто не говорил, что следовать путем Света легко. Донельзя тяжело быть честным и готовым к самопожертвованию. Тяжело сражаться за добро. Будь оно не так, поборников добра не называли бы героями".

Ночью, когда ребята улеглись, сир Томас поведал Сюзанне о леди Джайне Праудмур и о стремлении ее покинуть земли Альянса. Как и ожидалась, женщине предложение супруга пришлось не по душе, ибо неведомое страшило... к тому же, сам сир Томас не стремился к дальним берегам. "Мне наплевать, сколь могущественна эта чародейка, Джайна Праудмур, или сколькими державами правит ее отец!" - ярилась она. "Лишь одной, и этого достаточно", - спокойно произнес сир Томас. - "Флотилии Кул Тираса позавидует любая другая держава".

"И я никогда не слышала об этом Калимдоре!" - продолжала возражать Сюзанна. - "Похоже на одну из этих страшилок, которые ты рассказываешь детям". "В Лордероне становится опасно", - произнес паладин. - "Вы с детьми будете в безопасности под защитой Праудмур".

Вздохнув, женщина прильнула к супругу, взглянула ему прямо в глаза. "Тогда отправляйся с нами", - прошептала она. "Ты знаешь, что я не могу", - покачал головой Томас. - "Неважно, сколько кораблей пришлет Кул Тирас, места для всех все равно не хватит. Серебряная Длань должна защитить тех, кто останется на этих землях. Обретя могущественный меч Испепеляющий, Верховный лорд Могрейн успешно противостоит натиску Плети. Ход войны изменяется в нашу пользу. Если нас поведут за собою лорд Утер и Верховный лорд Могрейн, мы наверняка вытесним мертвяков с нашей земли! Мне же необходимо знать, что вы в безопасности".

"А нам необходимо знать, что в безопасности ты", - твердо молвила Сюзанна. - "Я хорошо тебя знаю. Ты беспокоишься о всех, кроме себя! Если мы отправимся в Калимдор, то никогда тебя больше не увидим. Так ведь? Если ты останешься, любимый... мы тоже останемся". Сир Томас тяжело вздохнул, признавая поражение...

На следующее утро ферму Томсонов навестил паладин Серебряной Длани, и после визита его сир Томас долгие часы провел, отстраненно глядя в пространство и водя по клинку точильным бруском. Наконец, супруга не выдержала, потребовала рассказать, что произошло, ибо паладин поведением своим пугал и ее, и детей.

"Лорд Утер - Светоносный, столп нашего ордена - мертв", - потухшим голосом отвечал сир Томас. - "И вместе с ними головы сложили лучшие из нашего ордена". До боли сжал паладин острие меча, не замечая, как рассеченные пальцы его окрасились кровью. "Снова Артас!" - с ненавистью прорычал он. - "Будь проклято имя его! Не придумано еще достаточного наказания за его предательство!.. Ты должна забрать детей и уходить. Я... не могу потерять тебя. Не могу". Он порывисто обнял жену, и та согласно кивнула. "Хорошо, любимый", - тихо прошептала она. - "Мы сделаем так, как ты просишь. Мы отправимся на Калимдор".

...Проводив жену и детей на борт корабля, что отправится в долгий путь через Великое Море, сир Томас Томсон вернулся в оплот ордена Серебряной Длани, где предстал пред лордом-командующим Сайданом Датроханом. "А, Томас, спасибо, что заехал", - буднично произнес тот. - "Твоя семья теперь в безопасности?" "Я сам привел их на корабль", - кивнул паладин. - "Приближается буря. Но к тому времени флот уже выйдет в море".

"Подобные расставания тяжелы", - задумчиво произнес Датрохан. "Моя жена не хотела уезжать", - тихо произнес Томас, и лорд-командующий уважительно кивнул: "Да? У твоей Сюзанны сердце воина". "Уж пусть лучше у нее будет сердце матери", - возразил Томас, в упор глядя на Датрохана; разговор этот вызывал у него смутное беспокойство.

"Но это - одно и то же", - улыбнулся Датрохан, дружески положив руку Томасу на плечо. - "Разве ты не почувствовал этого, когда сражался с Плетью? Разве не думал ты о павших товарищах и не наполнял тебя праведный гнев? Разве не будет каждый испытывать неописуемую ярость при мысли о зле, угрожающем их любимым? Мы сражаемся изо всех сил чтобы защитить то, что любим больше всего".

"Да, наверное, ты прав", - вздохнул Томас. - "Я просто хочу, чтобы с семьей моей все было хорошо". "Конечно же, хочешь", - согласно кивнул Датрохан, разворачивая на столе карту Лордерона. - "Однако мы не может быть в полной безопасности, пока не умрем, верно? А в эти страшные времена даже и тогда. Так что, брат, давай поговорим о будущем".

Многие из сильнейших паладинов пали в сражениях, но изрядно поредевший орден Серебряной Длани продолжал свою борьбу. Силы Короля Лича отступать не желали, и продолжали свое шествие по землям Лордерона. Четыре года паладины продолжали сражаться, ведомые за собою Верховным лордом Александросом Могрейном. Но он погиб.

И орден Серебряной Длани оказался расколот; часть паладинов, ведомая лордом Максвеллом Тиросусом, покинула остальных, образовавших орден Алых Крестоносцев. Члены оного поклялись очистить мир от нежити, и не постоят за ценой ради достижения сей благой цели. А цена, казалось, лишь возрастала с каждым сражением. И Крестоносцы перестали обращать на нее внимание.

...Отряд Алых Крестоносцев проследовал в городские врата, дабы внимательно осмотреть население на предмет чумы. Городской люд смотрел на рыцарей настороженно, испуганно. Вперед выступил городской голова, поклонился предводителям отряда - Сайдану Датрохану и Томасу Томсону. "Добро пожаловать, Крестоносцы!" - с напускным радушием воскликнул он. - "Мы благодарны вам за те усилия, что прилагаете вы в борьбе с распространением чумы. Но в моем городе этого недуга вы не найдете, можете проверить!"

"Как я и предполагал", - вздохнул Датрохан, обращаясь к Томасу. - "Хоть и тяжело мне это говорить, боюсь, мы уже слишком поздно". "Слишком поздно?" - нахмурился крестоносец. - "Я не вижу и следа чумы". "Сперва чума распространялась через зерно, но затем Король Мертвых перешел к иным методам", - шепотом пояснил лорд-командующий. - "Все больше предателей присоединяется к нему с каждым годом, привлеченные обещанием бессмертия... Бессмертия, ха! Скорее уж - бесконечного рабства. Многие утратили свою веру в Свет. Многие решили спасти жизни, принеся в жертву души. Враг стал действовать более решительно. И мы должны последовать его примеру. Посмотри внимательно на этих людей, брат, и скажи мне, что ты видишь". "Вижу, что одеяния на них разнятся", - неуверенно произнес Томас.

"Верно", - кивнул Датрохан. - "Они бегут от Плети, привлеченные обещанием крова над головой. Должно быть, вести от этом далеко распространились". "И я понимаю, почему", - произнес Томас. - "Пока что город беды обходили стороной. Эти люди следят за собой и хорошо питаются". "Что необычно в нынешние времена", - со значением произнес Датрохан. - "Учитывая жалкие стены этого городка".

Теперь, когда Томас уловил мысль лорда-командующего, он перевел взгляд на людей, с тревогой следящих за каждых их шагом. Стражников немного, и все молоды и неопытны... Навряд ли они даже одну атаку нежити отразят. Как же они сумели привести сюда остальных? Они похожи не на закаленных в боях ветеранов, а на испуганных детишек... Откуда же они берут припасы, чтобы прокормить горожан?

"Ты говоришь, что среди них - пособник Плети", - заключил Томас; брови его сошлись у переносицы. "Весьма терпеливый и хладнокровный", - продолжил Датрохан. - "Он доставлял в город припасы и защищал его на протяжении недель и месяцев, распространяя весть о том, что город этот свободен от чумы. Он ждал, когда население разрастется достаточно, чтобы затем обрушить на него чуму. И, учитывая нынешнюю численность населения города, процесс наверняка уже пошел".

"Я - глупец", - понурив голову, прошептал Томас, но Датрохан отрицательно покачал головой: "Ты - человек. Мы сполна вкусил плоды предательства Ривендара. И теперь тяжело вторично столкнуться с этой болью". "Однажды я надеюсь разделить твою непоколебимую волю", - признался крестоносец, и лорд-командующий ободряюще улыбнулся: "Так и будет, брат. Но сейчас мы должны действовать. Ты понял, что людей этих ожидают лишь страдания". "Они - живые мертвецы, но еще не знают об этом", - скорбно произнес сир Томас. - "Даруем же им быструю смерть".

И Алые Крестоносцы устремились в атаку, не щадя ни женщин, ни стариков, ни малых детей...

Ведомые Сайданом Датроханом, крестоносцы безжалостно расправлялись с мирянами Лордерона, и однажды, два месяца спустя после означенных событий, ворвались в иной лагерь беженцев, что в четырех часах езды от Слез Десон. Несчастные пытались укрыться от неизбежного рока, но смерть повсюду настигала их.

Сир Томас направил коня вслед за женщиной, пытающейся бежать наряду с двумя детьми - мальчишкой и девчонкой, - прикончил ее ударом в спину, а следом полоснул мечом и мальчугана. Девчонка устремила на него взгляд, исполненный ужаса... отразившегося в очах Томаса, ибо смотрела на него родная дочь, Джина.

Но... этого быть не может! Они же... в Калимдоре. Но что если... та буря разразилась слишком скоро, и корабль их не успел покинуть пристань? Что, если буря повредила его? А верфей в разоренном Лордероне не осталось вовсе. И на иных кораблях мест не оказалось. Слишком многие желали рискнуть и отправиться в Калимдор.

Сир Томас протянул дрожащую руку к телу Сюзанны... Его семья вынуждена была остаться в Лордероне... Скрываясь от Плети там, где могли... И не сумели дать весть ему...

"Стой!" - иные крестоносцы скрестили зажженные факелы пред коленопреклоненным сиром Томасом. - "Не трогай их! Они заражены!" Но Томас не слушал их; лишь одна мысль снедала его - он убил собственную жену и сына. Крестоносцы навалились на него сзади, пытаясь удержать, и последнее, что зрел Томас, это палицу, занесенную над его головой. Он молил Свет о милосердии, сознавая, что это пустые слова: в милосердии Благого Света разочаровался он давным-давно...

Сайдан Датрохан покинул келью Томаса Томсона в Алом Монастыре, плотно закрыв за собою дверь. "Без изменений", - с грустью произнес он, обращаясь к двум крестоносцам, денно и нощно несущим у кельи дозор. - "Горе сломило нашего брата. Должно быть, он испытал страшный шок от осознания, что супруга его и дети заражены чумой. И он лично прервал их страдания... подобная трагедия знакома многим из нас".

"Великий Крестоносец..." - несмело обратился к Датрохану один из стражей. - "Боюсь, тут дело не в простом горе". "Объясни", - резко бросил Датрохан. "Мы слышали звуки, доносящиеся из кельи", - молвил крестоносец. - "Они... странные. Нечеловеческие. Хохот, вой и плач разом. И эти страшные речитативы! От них мурашки по коже и кошмары по ночам снятся!"

"Нет причин для тревог", - отрезал Датрохан. - "Мы все по-разному пытаемся справиться со скорбью". Он приблизился к огромному окну и какое-то время наблюдал за сражением крестоносцев с мертвяками, ведущимся у стен Алого Монастыря. Фанатичные воители нисколько не сомневались, что несут правосудие во благо Света...

"С другой стороны..." - задумчиво произнес Датрохан, - "похоже, одиночество не идет ему на пользу. Возможно, следует кое-что изменить. Ведь сегодня - Тыквовин, и мы должны хранить традиции Лордерона даже в это непростое время. Все ради чего, в конце-то концов, мы сражаемся? В данном случае я говорю о плетеном человечке".

Крестоносцы удивленно переглянулись, и Датрохан, заметив их смущение, усмехнулся: "А, вы никогда не отмечали Тыквовин у Столицы? Вы многое потеряли: ведь поглядеть на гигантского плетеного человечка приходил люд со всего Лордерона. Считалось, что если бросить зажженный факел в огонь, что охватит человечка, ты сожжешь то, что не хочешь забирать с собою в наступающую зиму. Страхи, печали, старые любови, новые ненависти - ты можешь все это оставить!.. Да, чем более я думаю об этом, тем больше уверен. Тыквовин станет окончанием страданий Томаса. Это - идеальное время, чтобы вспомнить любимых, которых он потерял... и оставить эти воспоминания в прошлом".

Великий Крестоносец Датрохан убедил сира Томаса покинуть келью, и крестоносец присоединился к сражению, нещадно разя нежить, атакующую Алый Монастырь. Видя, что мертвяки наседают на их собрата, иные крестоносцы устремились к нему на помощь, но замерли, как вкопанные, ибо в искаженном неистовой яростью лице Томаса не осталось ничего человеческого. Взревев, последний атаковал крестоносцев, разя мечом и людей, и нежить. "Слишком долго я знал лишь ложь, но теперь истина открылась мне!" - ревел он. - "Вы все заражены чумою и умрете! И гибель ваша ознаменует победу Света! Я сотворю здесь погребальный костер и очищу землю от вашего проклятья!"

Алые Крестоносцы вынуждены были расправиться с обезумевшим воителем, срубив ему голову... Обезглавленное тело Томаса крестоносцы по приказу Датрохана перенесли в келью, после чего Великий Крестоносец прошествовал внутрь, сказав, что ему надлежит подготовить погибшего к сожжению. Никто из Алых Крестоносцев не ведал в то время, что орден их, созданный Датроханом, - осквернение Света.

Самого Датрохана - вернее, того, кто скрывался под личиной павшего в Стратолме воина - это несказанно забавляло. Порочный орден не мог нести в мир добро... лишь зло. Сбросив опостылевший облик Сайдана Датрохана, Повелитель Ужаса Балназзар ухмылялся, взирая на тело Томаса Томсона. Сегодня ночью он наполнит его демоническими энергиями и наложит чары, претворяя в жизнь собственные коварные замыслы. Ибо сущность, которую он сотворит, станет даром великому господину, когда вернется он в Азерот...

Так был рожден чудовищный Всадник без головы.

Раз в год появляется он в ночном небе в канун праздника Тыквовина - таинственный и смертоносный Всадник без головы. Восседая на закованном в черную броню жеребце, несет он гибель селянам Восточных Королевств, сжигая целые деревни, не щадя ни женщин, ни стариков. "Пришел час расплаты!" - возвещает всадник, разя несчастных. - "Вопите же, псы! Проклинайте имя мое! Я спалю ваши жалкие жилища! Возможно, червям земляным все и придетесь по вкусу... ибо для меня вы - лишь гнилое мясо! Я сражался за вас... я сражался впустую. А теперь - бегите прочь, вопите от боли! Сегодня, в ночь Тыковина, когда в мир приходит Всадник без головы, милосердие не будет даровано никому!"

И Всадник без головы продолжает бесчинствовать в Восточных Королевствах...

Руки дворфа и рыцаря были стянуты веревками, что, впрочем, не мешало последнему прожигать ненавистным взглядом Отрекшихся, захвативших их в плен. Здесь, в Брилле, на Тирисфальских Просторах, давно хозяйничала эта братия, присягнувшая Орде, что приводило Алых Крестоносцев в ярость.

"Может, побеседуем о твоих людях?" - вкрадчиво поинтересовалась их пленительница, ступив в погреб таверны "Петля висельника", где содержались пленники. "Не о чем беседовать", - огрызнулся рыцарь. - "Алый орден очистит Азерот от гниющих трупов вроде тебя!" "О..." - протянула женщина-нежить. - "Скажи, ты задумывался о том, почему мы вызываем у вас такое отвращение? Почему Алые Крестоносцы столь нетерпимы? Не получается ли, что эта ненависть порождает ненависть еще большую? Новые разрушения и смерти?" "Мне достаточно одного взгляда на твое изъеденное червями лицо, чтобы убедиться в своей правоте", - зло прошипел рыцарь.

Иной Отрекшийся, сопровождавший женщину, подступил к рыцарю и наотмашь ударил его ладонью по лицу. Женщина, осадив спутника, извинилась перед рыцарям. "Может, если ты выслушаешь меня, то пересмотришь свою точку зрения", - начала она. - "История, которую я хочу рассказать, началась несколько лет назад, в развалинах фермы неподалеку отсюда..."

Молодой Кровавый эльф, прибыв на давно заброшенные фермерские угодья, осмотрелся по сторонам, осторожно постучал в дверь хижины. "Эй! Я ищу Джиллиан Грей!" - выкрикнул он. Дверь приоткрылась, и в проема означилась Отрекшаяся. "Да? Чем могу помочь?" - улыбнулась она.

"Меня зовут Ринн", - представился юноша, - "я от Галларанов из Серебряной Луны. Я искал тебя в Брилле, но там меня направили сюда". "Прости, что тебе так долго пришлось разыскивать меня!" - извинилась женщина, широко распахивая дверь. - "Входи, пожалуйста! Прежде я... ну... прежде я жила здесь. Иногда возвращаюсь на старую ферму, чтобы подумать... Так ты привез самоцвет?"

"Да", - кивнул юноша, выудив из заплечной сумы шкатулку. - "Я сам его обрабатывал. Начал специализироваться на рассветных камнях. Он ведь не для тебя, верно?" "О небо, нет!" - всплеснула руками Отрекшаяся. - "Это для моего дяди Барнабаса. Он великий воин! Не то что я, простая торговка". "Сочувствую", - вздохнул эльф. - "Я всего лишь ученик ювелира, но моя сестра Рейна Огненная..."

Разговор оказал прерван отрядом Алых Крестоносцев, окруживших ферму. И как им удалось подкрасться столь незаметно?.. "А мы-то гадали, что здесь делает Кровавый эльф", - усмехнулась статная женщина, выступавшая командующей отряда. - "А он, оказывается, привел нас к еще более лакомому кусочку".

"Послушайте, у нас тут дела!" - нахмурился Ринн, прошиб которого холодный пот. - "Мы не хотим сражаться!" "Что-то не припомню, чтобы спрашивала, чего вы хотите", - молвила женщина, отдав Крестоносцам приказ атаковать...

После, когда Кровавый эльф и Отрекшаяся были вытащены из здания, связаны и брошены в грязь у ног женщины, та снизошла до того, чтобы представиться. "Меня зовут капитан Лауэр", - молвила она. - "Вы - пленники Алого ордена. Вы оба являетесь тварями, порочащими Свет, посему приговариваетесь к смерти. Ваше последнее слово, прежде чем мы очистим землю от вонючих нелюдей?"

"Делай, что хочешь, женщина!" - воскликнула Джилл. - "Но знай, что меня будут искать!" Ничуть не устрашившись, Лауэр вскинула арбалет, выпустив болт прямо в глаз Отрекшейся... После чего перевела взор на пораженного подобных хладнокровием эльфа. "А ты вообще ничего не скажешь?" - вздохнула она. - "Хорошо". Второй арбалетный болт пробил Ринну горло...

Молодой Крестоносец Стефан, племянник капитана Лауэр, в недоумении взирал на то, как тетя его вершит правосудие. Наконец, решился заговорить. "Это же всего лишь... Кровавый эльф и Отрекшаяся", - начал он. - "Они не причинили нам вреда. И у нас нет повода считать, что они хоть кому-нибудь причинили вред..." "Ну же, ты и сам прекрасно знаешь", - улыбнулась Лауэрс. - "Само их существование - проклятие для нас". "Да, я знаю", - неуверенно кивнул юноша, - "но я... Что, если они тоже по-своему правы? Для них-то мы - злодеи..." "Ответ на это прост, племянник", - прошипела Лауэрс, лицо ее исказилось от ярости. - "Они не правы!" Стефан судорожно сглотнул: когда тетя его в таком состоянии, с ней лучше не спорить...

"Дай угадаю", - ворчливо перебил рассказчицу пленный Крестоносец. - "Теперь в дело вступают дядя мертвой девицы и сестра хлюпика". "Как проницательно с твоей стороны", - усмехнулась Отрекшкшаяся. - "Так вот..."

Могучий орк по имени Соввок, отыскав Рейну Огненную у Ледяных Ключей, сообщил ей как о победе воителей Орды в Альтеракской долине... так и о гибели ее брата Ринна от рук Алых Крестоносцев... Молва разносится быстро, и вскоре о гибели племянницы узнал и Барнабас Грелл, Отрекшийся, пребывающий в далеком Силитусе.

Рейна проследовала в руины Столицы Лордерона, дабы встретиться с Сильванас Ветрокрылой и сообщить ей о вопиющей несправедливости, свершившейся в Чумных Землях, но путь эльфийке преградил Вариматрас, наотрез отказавшись пропустить ее в Подземный Город.

"Королева Сильванас занята куда более важными делами, чем смерть одного Кровавого эльфа", - рычал демон, преградив Рейне путь. "Н-но... мой брат..." - всхлипывала чародейка. - "Алые Крестоносцы убили его! Хладнокровно убили!" "А, Крестоносцы..." - кивнул Вариматрас. - "В последнее время они досаждают больше обычного. Ходят слухи об их новом капитане. Некой Лауэр. Я передам твое сообщение королеве при первой возможности... но до тех пор, если ты жаждешь справедливости, советую тебе искать ее самой. Похоже, средства для этого у тебя есть. Так воспользуйся ими".

В ярости эльфийка устремилась прочь, столкнувшись по пути с могучим воителем-Отрекшимся. "Смотри, куда прешь, мертвец, или я прожгу в тебе дыру!" - гневно прошипела она. Барнабас - а это был именно он - пребывал в столь же скверном расположении духа, и терпеть выходки зарвавшейся чародейки был не намерен. "Придержи язык, девка!" - рявкнул он. - "Ты выбрала худший из дней, чтобы нарываться на ссору со мной! Убирайся немедленно, пока я не свернул тебе шею".

Кипя от злости, они разошлись в разные стороны...

Отряд Алых Крестоносцев встал на лагерь на окраине Тирисфальских Просторов. Лауэр и Стефан улучили время, чтобы провести тренировочный бой на мечах. "Я тут думал..." - говорил юноша, парируя выпады дорогой тетушки, - "над тем, что ты сказала... Насчет того, что мы правы, а все остальные - нет".

"Да ну?" - нахмурилась Лауэр, недовольная тем, что племянник вновь затронул столь щекотливую тему. - "И что ты надумал?" "Ну, просто..." - замялся Стефан, отступая, - "а вдруг это мы не правы? Вдруг наше дело вовсе не свято... и жестокость порождает лишь еще большую жестокость?"

Неожиданно Лауэр устремилась в яростную атаку и, повергнув Стефана наземь, приставила ему к горлу острие меча. Но мгновение спустя яростная гримаса на лице ее сменилась улыбкой и женщина протянула племяннику руку, помогая подняться на ноги. "Славный урок", - молвила она. - "Вот почему твоя мать, моя дражайшая сестрица, отослала тебя ко мне, Стефан. Мы правы, потому что у нас есть вера. И чем больше времени ты проведешь с нами... чем больше низостей и пороков остального Азерота увидишь... тем скорее начнешь думать по-нашему. Правильно".

Не подозревая о том, что цели их совпадают, Рейна и Барнабас Огненная принялись прочесывать Тирисфальские Просторы. Учитывая то, что Алые Крестоносцы там встречаются частенько, у них ушло немного времени, чтобы найти подходящую мишень. Одновременно обнаружив одинокого Крестоносца, чародейка и Отрекшийся атаковали его... прежде чем переключили внимание друг на друга, благо встреча на руинах Лордерона породила в душах их взаимную неприязнь.

Сойдясь друг с другом в дуэли, Рейна и Барнабас спустя которое-то время прекратили ее, предпочтя все-таки сражению разговор по душам.

"Все это пустая болтовня", - пренебрежительно хмыкнул рыцарь, ничуть не впечатлившись услышанным рассказом. - "Думаешь, ты убедишь меня отказаться от дела всей моей жизни какой-то историей о мести? Не стоит, побереги дыхание... если оно у тебя есть". "Не, рассказ хорош", - неожиданно подал голос доселе молчавший дворф, наряду с Алым Крестоносцем пребывавший в роли пленника Отрекшихся. - "Так что дай ей договорить, тупое отродье, или я разобью тебе башку". "Не смей так разговаривать со мной, недомерок!" - вспылил рыцарь. - "Да я..."

Один из Отрекшихся со значением провел пальцем по лезвию топора, и Крестоносец, судорожно сглотнул, проворчал, обращаясь к женщине: "Что ж, продолжай... раз уж приспичило".

"Барнабас и Рейна заключила соглашение", - кивнул, молвила Отрекшаяся. - "Они решили держаться вместе, пока не поймают пресловутую капитана Лауэр. После этого... все обязательства будут расторгнуты".

Всего несколько часов ушло у огненной чародейки и воина-Отрекшегося для того, чтобы найти лагерь Алых Крестоносцев. Расправившись с дозорными, они, не таясь, устремились в атаку. Надо отдать должное Крестоносцам: капитан Лауэр сумела довольно быстро организовать оборону; сама же она устремилась к Кровавой эльфийке, полоснула ее мечом...

И сама едва успела уйти из-под удара могучего Отрекшегося. "Ты, должно быть, капитан Лауэр", - прогудел тот, медленно подступая. "К твоим услугам, монстр", - отозвалась женщина. - "Извини, некогда разговаривать. Я должна убить тебя". Сосредоточив внимание на нежити, Лауэр упустила из виду эльфийку-чародейку, и следующее заклинание той вышибло из нее дух...

Придя в себя, Лауэр обнаружила, что все еще жива и привязана к дереву железной цепью. Неподалеку пребывали два престранных индивида, атаковавшие ее лагерь... и, похоже, о чем-то спорили с пеной у рта.

"Мы заключили сделку!" - орал Отрекшийся. - "Не знаю, как мы это уладим, но мы сделаем это сейчас!" "Послушай, мы неплохо сработались", - призналась эльфийка. - "Мне не хотелось бы причинять тебе вред, но это не значит, что я не стану. Просто уйди с дороги, Барнабас!" "Уйти с дороги?" - взорвался Отрекшийся. - "Да ты шутишь! Голова Лауэр моя, и если, чтобы добраться до нее, мне придется снять и твою - рука не дрогнет!" "Ты уже пытался сделать это раньше, мешок с костями!" - прошипела чародейка. - "Не испытывай удачу!"

Барнабас и Рейна полагали, что ускользнули незамеченными. Лауэр была у них в руках, вдали от своего отряда. Но оба были так поглощены спором о том, кто нанесет смертельный удар, что забыли обо всех предосторожностях. Крестоносцы, ведомые Стефаном, напали на Отрекшегося и чародейку и, пленив их, отвели в лагерь, где бросили на колени пред освобожденной из недолгого плена капитаном Лауэр. Рейне предусмотрительно сунули кляп в рот, лишив возможности произносить заклинания; подле нее замер Стефан со взведенным арбалетом в руке.

"Да, я знала, что наше дело многие не одобряют", - усмехнулась Лауэр, глядя сверху вниз на новых пленников, - "но совершенно не ожидала самоубийственной выходки вроде этой. Что могло сподвигнуть вас двоих ринуться прямиком в пасть льва?" "Ты убила мою племянницу, Джиллиан", - рявкнул Барнабас. - "Невиннейшую из душ... Выследила до ее старой фермы, где она покупала для меня драгоценный камень, и убила ее. Попросту прикончила. Я не мог спустить это тебе с рук!"

"Твоя очередь, остроухая", - Лауэр грубо вырвала кляп изо рта Рейны. - "И уж поверь мне, при первом же твоем слове, которое окажется похоже на заклинание, арбалетный болт пробьет тебе череп". "Моя семья занимается ювелирным делом", - гневно молвила Кровавая эльфийка, решив, что врать и отпираться бесполезно. - "Мой брат Ринн отправился на Тирисфальские Просторы, чтобы доставить рассветный камень, заказанный девушкой по имени Джиллиан. Полагаю, дальнейшее тебе известно".

Лауэр и Стефан удивленно переглянулись; интересный ход принимают события... "А как насчет тебя?" - неожиданно обратился Барнабас к капитану Алых Крестоносцев. - "По какой причине ты убила наших близких?! Почему именно их?!" "Почему?" - ухмыльнулась Лауэр, пожав плечами. - "Потому что они оказались там, вот и все. Где тебе с твоими гнилыми мозгами это понять... Впрочем, я вижу, остроухая тоже хочет знать причину. Так вот: эти земли и этот мир принадлежат людям! А вы все здесь незваные гости!"

Распаляясь, Лауэр не видела, как Стефан изменился в лице, услышав эти слова. "С нашей стороны было бы преступлением", - продолжала капитан, - "не приложить все усилия, чтобы вычистить вас и всю вашу нечеловеческую мразь с Азерота! Не находите? Насилие... Разрушения... Смерть... Это святой труд! Этот мир болен, и его болезнь - вы! Убив твою племянницу и твоего брата, мы просто поступили как должно".

Неожиданно Рейна произнесла огненное заклинание, испепелившее нескольких Крестоносцев. Эльфийка и Отрекшийся попытались было бежать, но противники окружали их сплошным кольцом, и вскоре скрутили вновь. "Что ж, вышло не так поучительно, как я надеялась", - зло прошипела Лауэр. - "Прикончите их". Глаза молодого Стефана расширились от ужаса, когда Алые Крестоносцы не замедлили исполнить приказ, обезглавив беспомощных жертв.

А в следующее мгновение лагерь обратился в хаос, ибо множество Отрекшихся, ведомых Сильванас Ветрокрылой, хлынуло из леса, атаковав рыцарей. Пусть не сразу... пусть слишком поздно, но королева-баньши все же откликнулась на призыв Рейны и Барнабаса. И действует она всегда решительно.

Схватив Стефана за руку, Лауэр наказала мальчишке бежать прочь. "Я не позволю тебе умереть!" - постановила она, таща юношу за собой прочь из обреченного лагеря. - "Ты слышал? Не позволю!"

Стрела вонзилась в спину юноше; кровь хлынула у него изо рта, колени подломились, и Стефан рухнул наземь. "Стефан..." - в ужасе прошептала Лауэр, склонившись над смертельно раненым племянником. - "Стефан, нет... нет, ты не можешь умереть... Я... не позволю тебе..."

Над женщиной выросла гигантская фигура Вариматриса; стремительным ударом когтистой лапы демон разорвал горло Лауэр, и пала та подле сраженного племянника. "Ты... была не права", - прошептал Стефан. - "Если бы ты... не уб-била... Джиллиан и Ринна... мы оба сейчас... были бы... живы". "Стефан, не смей..." - начала Лауэр, но юноша умер прямо у нее на глазах. И единственным, о чем могла думать сейчас умирающая Лауэр, было: "Что же я скажу его матери?"

Последним, кого узрела капитан Лауэр в смертной жизни, была безжалостная и величественная Сильванас Ветрокрылая, обращавшаяся к своему приспешнику, Вариматрасу. "Они разбили лагерь так близко к Подземному Городу?" - удивилась она, оглядывая разоренный лагерь Алых Крестоносцев. - "Мы должны оставить послание. Пленных не брать". Исполняя приказ своей королевы, Отрекшиеся продолжали резню...

"Теперь вы понимаете, о чем я?" - обратилась рассказчика к пленникам. - "Понимаете, что я пытаюсь вам объяснить?" "Погоди, погоди минуточку", - совершенно растерялся Крестоносец. - "Откуда ты все это узнала?! Почем мне знать, может, ты просто выдумала это?"

"Потому что..." - начала Отрекшаяся и, глубоко вздохнув, продолжала, - "меня зовут Рене Лауэр. Стефан был моим племянником. Если кто и вправе говорить о бессмысленности насилия, так это я". Глаза рыцаря расширились от изумление, но мгновение спустя он взял себя в руки, произнес: "Думаешь, меня тронут слова изменницы? Ты предала наше дело! Твоя жалкая история лишь укрепила мою решимость! Я не уйду из ордена до самой смерти!"

"Ты не первый пленник, которому я рассказала свою историю", - развела руками нежить. - "И не станешь последним. Я буду продолжать рассказывать ее... продолжать пытаться столько, сколько потребуется". "Ну, если ты возьмешься снова травить эту байку мне, я все равно ее не услышу сквозь урчание в животе", - проворчал Крестоносец. - "Или ты намерена заморить меня голодом?" "Нет, конечно же, нет", - покачала головой Лауэр, направившись к выходу из погреба. - "Я попробую раздобыть вам немного свежей тыквы".

В жизни гоблина Кризза определенно настала затяжная черная полоса. Вышибалы барона Ревилгаза вышвырнули его из Залива Добычи за то, что он якобы "обманул доверие клиента". После чего Кризз, взвалив котомку с пожитками на плечо, пустился в долгий путь в иные гоблинские города - Прибамбасск, Шестермуть, Круговзор, - но никто не хотел нанимать захожего гоблина на работу.

Наконец, совсем отчаявшись, он прознал о сезонной работе, предлагаемой неким Вулмортом Джинглпокетом из компании "Закуски Дымнолесья". Немедленно, Кризз выступил в Железную Кузню, где сотрудники компании немедленно приняли его на работу. Близился Новый Год, и Кризз продавал угощения детворе и их семьям, чтобы те как следует отметили праздник.

И вот в самую последнюю ночь - в самый канун Нового Года - произошло то, что изменило жизнь Кризза навсегда. Дворф в костюме Деда Мороаз, восседавший на снежном троне и служивший символом грядущего праздника, слегка перебрал с обильными новогодними тостами, посему свалился как подкошенный. Судя по всему, очнется он еще нескоро, да и жуткая головная боль ему обеспечена...

Для сотрудников "Закусок Дымнолесья" стал вполне очевидный вопрос - что делать? У лавки их выстроилась длинная очередь из множества семей самых различных рас Азерота... Ну как обмануть их ожидания?

Немедленно, Кризза - как самого молодого вольнонаемного рабочего, обрядили в костюм Деда Мороза, приклеили усы и бороду, усадили на снежный трон. "Ни за что!" - бурчал Кризз, вяло отбиваясь от дорогих коллег, но те приводили неоспоримые аргументы, типа "Подумай, сколько радости ты принесешь всем этим славным детишками!", "Только ты у нас достаточно высок, чтобы надеть этот костюм", а также "Тебе еще повезло, что ты в Железной Кузне! В Оргриммаре на твоих коленях сидели бы не юные дворфы и гномы, а маленькие орчата, троллята и тауренчики!" Взглянув на многочисленную толпу, ожидающую его внимания, Кризз почувствовал, что эта ночь запомнится ему надолго...

Потянулась бесконечная череда детей, каждый из который донимал раздраженного Кризза своими просьбами. Кто-то требовал новые игрушки, кто-то просил научить его превращаться в медведя... а одна малышка-гнома со слезами на глазах произнесла: "Я хочу, чтобы мой папа вернулся домой".

Кризз опешил, столь неожиданно прозвучала эта просьба. "Мой папочка - знаменитый инженер", - продолжала девчушка, всхлипывая. - "Его зовут Фриц Физзлспрокет. А меня - Фала. Его нет вот уже две недели. И никто не в силах найти его, так что вся моя надежда - на новогоднее желание! Дедушка Мороз! Только ты можешь сотворить новогоднее чудо и вернуть папочку домой!"

Хоть и собирался было Кризз признаться гноме в своем обмане, но не смог: столь доверчиво малышка на него смотрела своими большими, полными слез глазами. "Ладно", - вздохнул он, - "старый добрый Дедушка Мороз сделает все, что сможет, ведь я уверен, что ты была хорошей девочкой..." "Ой, спасибо, Дедушка Мороз!" - всхлипнула Фала, крепко обняв ручонками опешившего гоблина. - "Я знала, что ты мне поможешь!"

...В конце концов поздно вечером очередь детишек иссякла. Верный данному слову, Кризз решил прежде, чем предаться заслуженному тяжким трудом сну, сообщить о пропаже профессора Фрица Физзлспрокета. Шагая по заснеженным улочкам, он мечтал лишь покончить поскорее со всем да покинуть Железную Кузню, которую терпеть не мог...

Заслышав тихие шаги за спиной, разозленный Кризз рассудил, что ничего хорошего от ночного преследователя ждать не приходится и, резко развернувшись, изо всех сил съездил ему кулаком по физиономии. "И тебя с новым годом, "Дедушка Мороз!" - прогудел дворф, вытирая кровь с разбитых губ. - "Ха. Странно, что они наняли гоблина... Я бы скорее ожидал дворфа". "А что, зеленый - один из традиционных цветов Нового Года!" - немедленно возмутился Кризз. - "Я прекрасно подхожу для этой работы! Что тебе вообще надо?"

"Я и не сомневался, что подходишь!" - замахал руками дворф. - "Просто хотел убедиться, все ли... готово к завтрашнему событию". "Конечно", - выдавил Кризз. - "У старины Деда Мороза все под контролем". В душе гоблина, однако, занималась тревога. Наверняка этот дворф безумен! Быть может, в детстве он нашел под елкой вместо подарка кусок угля, и это нанесло ему неизгладимую психическую травму?..

"Мы все рады это слышать", - громким шепотом произнес дворф, озираясь по сторонам. - "Механик уже почти закончил особую игрушку. А остальные подарки будут доставлены к завтрашнему утру?" "Ясное дело", - хмыкнул Кризз, совершенно не разумея, о чем идет речь. - "Я ведь Дед Мороз, верно? Завтра утром все ребятишки будут счастливы. Я хорошо делаю свою работу".

"Похоже, так оно и есть!" - расхохотался дворф. - "Особая игрушка будет ждать на летном поле Дан Морога перед самой полуночью... как и было условлено". "На летном поле?" - нахмурился Кризз, но тут же взял себя в руки. - "Ну конечно! Летающим северным оленям нужна большая посадочная площадка!" "Ну ты остряк!" - хохотал дворф. - "С нетерпением будем ждать Дедушку Мороза перед самой полуночью!"

Помахав Криззу на прощание рукой, он устремился прочь. "Законченный псих", - резюмировал гоблин, дождавшись, когда дворф скроется за углом. - "Ненавижу эту работу. Каких только придурков не встретишь".

"Этот добрый дворф поможет тебе найти моего папу?" - послышался знакомый голосок, и за руку Кризза потянула нагнавшая его малышка Фала. "Какой еще добрый дворф?" - недоумевающее почесал затылок Кризз. "Тот добрый дворф, с которым ты только что говорил", - объяснила гнома, ткнув пальчиком в ту сторону, в которой исчез случайный знакомец Кризза. - "Он знаком с папочкой. Он приходил поговорить с ним перед тем, как папа пропал. Выходит, ты тоже его знаешь?"

Кризз быстренько прокрутил в голове разговор со странным дворфом и фразы, сказанные им. "Просто хотел убедиться, все ли готово к завтрашнему событию", "Механик уже почти закончил особую игрушку. А остальные подарки будут доставлены к завтрашнему утру?", "Особая игрушка будет ждать на летном поле Дан Морога перед самой полуночью... как и было условлено"...

"Фала, твой папа ведь инженер, верно?" - поинтересовался Кризз, присев рядом с малышкой. - "Механик?" "Наверное, и так его назвать можно", - с энтузиазмом закивала гнома. - "Он сделал мне на день рождения арбалетные болты!" "И ты уверена, что именно с этим дворфом твой папа разговаривал прямо перед тем, как пропал?" - уточнил Кризз, и вновь Фала кивнула: "Угу! Я подслушала, как они говорили про какую-то работу, которую папа не хотел делать... Так... ты мне поможешь, правда, Дедушка Мороз?"

Кризз замялся было, но, взглянув в полные надежды глаза девочки, пообещал, что непременно спасет ее отца, где бы тот ни был. У лавки "Закусок Дымнолесья" топтался туповатый олень Метцен - неизменный атрибут Нового Года. В двух словах объяснив животному ситуацию, Кризз попросил доставить их с Фалой к летному полю. Олень закивал рогатой головой: ему и самому давно хотелось прогуляться.

Кризз посыпал Метцена, а также себя и Фалу волшебной пылью, позволяющей левитировать, и олень с двумя седоками на спине воспарил в ночное небо, устремившись к означенному летному полю. У ангаров с самолетами - венцом инженерной мысли дворфов - виднелся некий механический исполин - наверняка та самая игрушка, о которой поминал встреченный Криззом дворф. А у ног конструкта пребывал связанный гном, в котором Фала безошибочно опознала своего сгинувшего отца.

Спрыгнув со спины Метцена, разъяренный Кризз бросился к опешившим дворфам, раздавая оплеухи направо и налево. Олень не остался в стороне, принявшись отчаянно лягаться. Малышка Фала же веселилась, посыпая дворфов, похитивших ее отца, левитирующей пылью, и те, внезапно лишившись веса, устремлялись ввысь, в небеса.

Кризз и Фала немедленно освободили Фрица, а также иных пленников, обнаруженных в ангарах - механиков и пилотов. Кризз попросил у профессора рассказать ему, что стряслось, и что представляет собой этот огромный конструкт, высящийся посреди летного поля. "Все началось две недели назад", - начал Фриц Физзлспрокет...

Тогда на пороге его дома возник незнакомый дворф. "А, профессор Фриц Физзлспрокет!" - хмыкнул он, когда гном отворил дверь. - "У меня есть для тебя работенка! Согласишься - и тебе хорошо заплатят. Но если будешь мешать... что ж, полагаю, нам обоим не хотелось бы, чтобы с твоей милой дочуркой что-то стряслось..."

"Они хотели, чтобы я сделал что-то ужасное", - вздохнул Фриц, поникнув под пристальным взглядом Кризза. - "Воистину бесчестный план... За всем этим стояли несколько дворфов Темного Железа. Они хотели, чтобы я построил огромного конструкта и нарядил его в костюм Деда Мороза. Да, дворф который изображал Деда Мороза в лавке "Закусок Дымнолесья", тоже был в этом замешан. Он должен был придти на летное поле в канун Нового Года незадолго до полуночи. Посыпав конструкта оленьей пылью, он мог бы запросто доставить его в Железную Кузню. Какая потрясающая уловка... Огромный железный Дед Мороз приходит в Железную Кузню, чтобы собрать подарки и доставить их хорошим детишкам! Вот только эти "подарки" были подороже игрушек и сластей. Дворфы Темного Железа похитили бесценные сокровища из хранилищ Лиги Исследователей и из самой королевской гробницы! Они спрятали артефакты и драгоценности, словно обычные подарки, под новогоднюю елку. Подарки, которые мое творение украло бы для них прямо из-под носа празднующих! Но благодаря вам план был сорван, и я могу вернуться домой к моей дочурке!"

"Что ж, я рад, что все уладилось", - улыбнулась Кризз, помахал гномам на прощание рукой. - "Пилоты пообещали доставить вас обоих домой в целости и сохранности". Гоблин устремился прочь; верный олень потрусил следом.

"Я еще не рассказывал тебе, за что меня уволили с предыдущей работы, а, Метцен?" - понурив голову, пробормотал Кризз, и олень тряхнул рогатой головой. - "Я обманул доверие клиента. Он искал подручного... Хотел убить невинного человека и всю его семью. Я просто не мог позволить этому произойти. Так же, как не мог сегодня не помочь Фале и ее отцу".

Во взгляде оленя забрезжила симпатия, и он, поддавшись внезапному порыву, лизнул Кризза языком. Послышался топот, и заметил гоблин, что, утопая по колено в снегу, нагоняют его Фриц и Фала. "Детка, послушай", - вздохнул Кризз, склонившись пред малышкой. - "На самом деле я не Дедушка Мороз. Я просто Кризз... просто гоблин". Вопреки его тревогам, гнома широко улыбнулась. "Я знаю", - хихикнула она. - "Я сразу это поняла. Ведь все знают, что у Дедушки Мороза не бывает таких ушей!"

Кризз оторопел... но в следующее мгновение заливисто расхохотался. "Но ты спас моего папу!" - продолжала Фала. - "Даже настоящий Дедушка Мороз не справился бы лучше!" "Великодушие и отвага у всех рас одинаковы, мой друг", - промолвил Фриц, с признательностью глядя на Кризза. - "Может, ты и "просто гоблин", но ты заставил нас с Фалой снова поверить в истинный дух Нового Года. Для нас будет огромной честью, если ты разделишь с нами праздничный ужин".

Так и вышло, что Кризз оказался за новогодним столом со своими новыми друзьями. И он, именно он, гоблин Кризз, разрезал жареного гуся! Сокровища были возвращены законным владельцам, а дети чудесно провели новогоднее утро, разворачивая подарки. Всех причастных к кражам дворфов поймали и бросили в темницу. И даже для конструкта Физзлспрокета, изначально созданного для злых дел, нашлась важная работа в этот замечательный день - он наряжал новогоднюю елку.

Небо над Штормвиндом сковали свинцовые тучи; дождь лил, как из ведра. Одинокий посетитель таверны "Печальный отшельник" - дворф - завернулся в плащ и, сидя за дальним столиком, прихлебывал эль, исподлобья наблюдая за спором хозяина таверны - Джоачима Бренлоу - с двумя поварами, Коннором Риверсом и Ангусом Стерном.

"Да ты рехнулся, приятель!" - с жаром утверждал Ангус, обращаясь к не собирающемуся сдавать свою позицию Коннору. - "Ни при каком раскладе драконоястреб не одолеет прыгуану! У прыгуаны преимущество в весе и центр тяжести ниже!" "Ну и?" - скептически отвечал Коннор. - "Сильно ей это поможет, когда драконоястреб налетит, вцепится и швырнет ее на скалы!"

"В том-то все и дело, рубишь?" - Ангус бросил взгляд на Джоачима, прося о поддержке, но протиравший бокалы трактирщик лишь плечами пожал. - "Он ее не поднимет, потому что она чертовски тяжелая! Пока он будет там порхать, пытаясь подцепить ее, прыгуана попросит перекусит его пополам!"

"Уймись, Ангус", - попытался урезонить разошедшегося повара Джоачим. - "И что ты так расшумелся... В смысле, вот если честно, ты вообще видел прыгуану?" "Что?" - насупился Ангус. - "Ты имеешь в виду, своими глазами?" "Нет, конноровскими!" - усмехнулся трактирщик. - "Ясное дело, своими, болван!" "Тогда нет..." - пробормотал Ангус, отворачиваясь. - "Не могу сказать, что видел. Но я о ней много слышал!" "Шутишь, что ли?!" - с ехидцей поинтересовался Коннор. - "Мы тут с ним уже минут двадцать спорим о твари, которую он и в глаза не видел! Так-то я могу заявить, что трехголовая горилла побьет драконоястреба. Какая разница, что я никогда такой не видел, это же не важно верно?!"

"Я... э..." - замялся Ангус, но тут же окрысился: "Слушай, может, тебе там кортошечку надо почистить или еще чему?! Иди, иди!" Хмыкнув и высокомерно вздернув подбородок, Коннор устремился прочь, пробормотав что-то вроде "Картошечка и то больше смыслит, чем ты!"

В таверне воцарилась тишина; с улицы доносились раскаты грома и завывание ветра... Джоачим раскурил трубочку, прислушиваясь к звукам разбушевавшейся стихии. "Вот так гром..." - произнес Ангус, протирая тряпицей большой дубовый стол. - "К ночи будет буря. В такую погоду хозяин собаку не выгонит..."

Дверь в таверну с треском распахнулась, и внутрь ступило пятеро - три человека, два дворфа; лица посетителей отражали исключительно самодовольство. Широким шагом приблизившись к барной стойке, один из вошедших громко потребовал пять кружек лучшего эля, предложив в качестве платы тушу саблезуба. "Наш Флинт в одиночку уложил его пару часов назад!" - поделился один из охотников, указывая на своего лидера, и товарищи поддержали его дружным гулом. "Флинт - лучший охотник на всем Азероте!" - гомонили они. - "Нет в мире лучшего стрелка!"

"Должен признать, это весьма впечатляет, чужеземец..." - сдержанно произнес Джоачим. - "Говоришь, завалил зверя в одиночку?" "Расскажи им, Флинт!" - воскликнул сопровождавший охотника дворф. - "Расскажи им, что нам рассказывал!" "Ох, ну не знаю, парни", - делано засмущался Флинт, откровенно наслаждаясь вниманием. - "Вряд ли вам охота слушать эту историю заново".

Но, сделав вид, что поддается настойчивым просьбам товарищей-охотников, Флинт наконец сдался. "Итак, я охотился на свирепого саблезуба в Эльвинском лесу", - начал он. - "Час за часом я преследовал его без остановки, но злобная тварь все время ускользала. И вот я загнал ее к обрыву! Деваться ей было некуда, и зверюга с рычанием повернулась ко мне, ее бритвенно-острые зубы сверкали, словно жемчуг в бурном море, ее лапы напряглись, изготовившись к прыжку... И тварь прыгнула! На миг я замер, ошеломленный свирепостью зверя... но затем во мне проснулся охотник, я поднял ружье... и выстрелил! Сбил зверя прямо в воздухе, вот как. Он рухнул наземь в паре шагов от меня. И пусть это будет уроком для всех охотников... Не дергайтесь. Будьте начеку, и на всем Азероте не найдется зверюги, которую вы не смогли бы прикончить. Я всего лишь делал то же, что сделал бы на моем месте любой охотник, стоящий пуль в своем ружье".

"Да уж вряд ли, дружок", - насмешливо произнес скрипучий голос, и Флинт, заскрипев зубами от злости, обернулся к дворфу, сидящему за дальним столиком. - "Здесь не прозвучало ни слова правды. Объяснить, почему?" "Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь, незнакомец?" - вступился за товарища дворф-охотник. - "Перед тобой Флинт Стрелок, лучший охотник во всем королевстве!" "Легко дерзить, сидя в темном углу", - добавил иной охотник. - "Давай-ка проверим, останешься ли ты столь же храбрым на свету!"

Дворф поднялся из-за стола; заметив в руке его мушкет, охотники тоже положили ладони на оружие. На протесты трактирщика никто не обратил ни малейшего внимания. Впрочем, очертя голову бросаться в атаку дворф явно не собирался; вместо этого он подступил к Флинту, поинтересовался, обвиняющее ткнув в человека пальцем: "Говоришь, что загнал зверя к обрыву? И он прыгнул на тебя... и ты подстрелил его в воздухе?"

"Ты глухой?" - разозлился Флинт. - "Да, так все и было!" "Ну, тогда как ты объяснишь глубокую рану вокруг его правой лодыжки?" - продолжал дворф, указывая на кровоточащий след на туше саблезуба. - "Это явны следы от капкана". Охотники с недоверием воззрились на побагровевшего Флинта, а дворф продолжал: "Пойманный капканом зверь далеко не прыгнет, верно, приятель? Вряд ли ты сперва выпустил его, чтобы он мог на тебя наброситься, а?"

"Я... Он..." - запинаясь, пытался оправдаться Флинт, пока не вспомнил, что лучшая защита - это нападение. - "И на что это ты намекаешь? Ты назвал меня лжецом, а?!" "Нет, парень, не лжецом", - покачал головой дворф, отбросив капюшон, - "а трусом. Сперва ты поймал зверя в капкан, а потом пристрелил его".

"Во имя Света!" - выдохнули молодые охотники. - "Это же Хеминг Эрнестуэй! Величайший охотник на всем Азероте!" "И что?" - посрамленный Флинт упорно не желал сдаваться. - "Ч-что, если так и было?! Какая разница, как я убил его, если это мой палец нажал на курок?!" "Мой юный друг", - назидательно произнес дворф. - "У кого-то есть честь, а у кого-то ее нет".

Флинт натужно рассмеялся, тыча пальцем в сторону Хеминга. "И это говорит "великий" Хеминг Эрнестуэй, дворф, в одиночку убивший сотни, нет, тысячи животных!" - насмешливо возопил он. - "Да что ты знаешь о чести?!" "Когда-то я был таким же, как ты", - тяжело вздохнул Хеминг. - "Ни мгновения не колебался, нажимая на курок. Нанимался к кому угодно, лишь бы испытать это кипение крови, когда успеваешь убить зверя прежде, чем он тебя. И так продолжалось, пока одна охота много лет назад не заставила меня задуматься о том, что значит быть охотником".

Взгляд Хеминга затуманился; мыслями он перенесся в прошлое, в далекий Калимдор. Тогда все началось с охоты на бешеного фурболга, наводившего ужас на Лунные Просторы, пристанище друидов. Последние наняли Хеминга, чтобы выследить чудище. Охотник преследовал его несколько дней, от Лунных Просторов до снежных краев Долины Зимнего Источника. И на четвертый день настиг...

Рассвирепевший фурболг бросился на Хеминга, но тот, вскинув мушкет, всадил в него пулю. Чудовище, недовольно заворчав, повернулось к охотнику спиной, намереваясь убраться восвояси. Тому представился шанс сделать последний, решающий выстрел... Вот только неожиданно на пути убегающего фурболга выросла пятерка людей. Они попытались было направить мушкеты на чудовище, но то несколькими ударами когтистых лап разметало их в стороны, после чего, утробно рыча, убралось восвояси.

"Какого беса вы делаете, болваны?" - набросился Хеминг на ошалевших охотников, пытающихся подняться на ноги. - "Я только прицелился, как вы все испоганили!" "Полегче, дружище, мы не хотели тебе помешать", - увещевающе обратился к дворфу один из людей. - "Услышали твой выстрел и подумали, может, один из нас... В общем, извини". Хеминг тяжело вздохнул: похоже, нервы у него уже на пределе.

"Это вы меня простите", - произнес он. - "Просто я охочусь на этого проклятого зверя вот уже три дня!.. И каждый раз, когда я решаю, что ему уже не уйти, он ухитряется выкрутиться. До печенок меня достал. Но вы-то не знали... Так что я не держу на вас зла. Кстати, из вас, парни, кто-нибудь ранен? У меня есть, чем перевязать раны, и фляжка эля, чтобы приглушить боль..." "Нет, спасибо, мы все в порядке", - покачал головой охотник. - "Лучше просто пойдем дальше".

"Эй, не так быстро", - обратился к последнему один из товарищей. - "Думаю, у меня найдется заноза, которой не помешало бы немного эля..." "Заткнись, Рой!" - разозлился тот. - "У нас нет на это времени! Вот покончим с нашими здешними делами, и можешь не просыхать до конца дней, благо деньги у тебя на это будут".

Хеминг осторожно поинтересовался, что это за дела такие, и лидер охотников, Криди, отмахнулся, заявив, что преследуют они препаршивую лисицу, передушившую кур у местного крестьянина. "Всего-навсего?" - поморщился Хеминг. - "Слушайте... вот, что я вам скажу, ребята... я помогу вам выследить лисицу. Много времени это не займет. А потом вы поможете мне с охотой на этого проклятого фурболга. Так будет честно, ведь это из-за вас я его упустил. К тому же я не охотился на лис вот уже лет сто! Неплохо было бы маленько размяться! Что скажете, парни?" "Э-э.. ну конечно!" - несколько наигранно воскликнул Криди. - "Мы и мечтать не могли о том, что всемирно известный Хеминг Эрнестуэй присоединится к нашей охоте".

Конечно, дворф не поверил словам встреченных охотников, но был полон решимости дознаться до сути происходящего. Склонившись над следами в снегу, на которые указал ему Криди, Хеминг задумчиво почесал бороду. "Лиса, говоришь?" - пробормотал он. - "А следы-то великоваты до лисьих..." "Это лиса, уверяю тебя", - быстро произнес Криди. - "Следы в снегу частенько подтаивают, так что отпечаток кажется больше, чем на самом деле". "Да-да, знаю..." - отмахнулся дворф, не отрывая взгляда от следов. - "Но весь день солнце пряталось за тучами, и даже если следы утренние, они не должны были так сильно подта..."

"Незваным гостям не стоит оскорблять хозяев обвинениями во лжи!" - разозлился Криди, для убедительности ткнув Хеминга пальцем в грудь. - "Я не просил тебя идти с нами - но запросто могу попросить убраться!" Дворф усмехнулся: "Слушай... Криди, верно? Не хочу тебя огорчать, но я - меньшая из твоих трудностей... учитывая, что у твоего Роя по шее поднимается сыпь от ядовитого дуба. Бедолага... более запущенного случая я, пожалуй, и не видал... Да уж... должно быть, она уже по всей спине, и кто знает, где еще..."

Истошно завопив, Рой принялся срывать с себя одежду; товарищи его сыпали проклятиями... и не заметили, как Хеминг Эрнестуэй тихонько улизнул прочь. Вскинув мушкет, он уверенно шел по следам, намереваясь дознаться, кого эти горе-охотники выслеживают на самом деле.

Откуда ни возьмись, на дворфа набросился саблезуб, полоснул когтями по лицу. Уйдя из-под следующего удара, Хеминг выстрелил в животное, и саблезуб, заскулив, поспешил скрыться в кустах. "Полагаю, старина Криди попросту не хотел делиться весельем, а, киска?" - прошипел Хеминг, приближаясь к кустам, торчал из которых длинный хвост саблезуба. - "Не важно... Пуля лишь поцарапала шкуру. Им еще останется, во что пострелять".

Выпрыгнувшая из кустов Ночная эльфийка с красноречивой раной на бедре заставила охотника в изумлении отступить на шаг; встретиться с друидой, способной перевоплощаться в животное, он никак не ожидал. "Трус!" - обвиняющее бросила она. - "Зачем?!! Они же просто невинные саблезубики!" "С тобой все в порядке?" - почесал в затылке ошарашенный дворф. - "Я не знал! Я д-думал... думал... Если бы я знал, что этот саблезуб, ну..." "Подожди..." - прищурилась друида. - "Ты не один из них... Меня зовут Телина... и ты обязан мне помочь!.. К счастью, рана не слишком серьезная. Я сама смогу исцелиться, как только переведу дыхание... Вы, охотники, все одинаковые! Сперва стреляете, потом думаете!"

"Ты первая на меня напала, помнишь?" - возразил Хеминг. - "Прости, но у меня есть мерзкая привычка палить по когтям и клыкам, пытающимся оторвать мне башку!.. Зачем ты вообще на меня набросилась, девочка? Что за пакость тут творится?" "Проводи меня за Скалу Леопардов и я тебе покажу", - пообещала Телина.

Кивнув, дворф последовал за эльфийкой, проведшей его к горному склону, у подножья которого оказалось наскоро сооруженное из веток логово; внутри пребывали три маленьких саблезубика. "Это приплод моей ездовой саблезубой пантеры, Изис", - объяснила Ночная эльфийка. - "Криди убил ее, чтобы заполучить их. Он преследует нас с саблезубиками вот уже неделю. Понимаешь, это из-за их меха... Когда саблезубики взрослеют, пятнышки сливаются в обычные полоски. Поэтому Криди и хочет снять их шкурки до того, как они перелиняют... Столь редкий мех стоит целое состояние. И Криди ни перед чем не остановится, чтобы заполучить их. Но... они всего лишь малышки..." "Вот лживая тварь!" - воскликнул разъяренный Хеминг. - "А мне заявил, что охотится на лисицу! Какой же вызов в охоте на саблезубиков, у которых нет еще даже когтей, чтобы тебя оцарапать?! Ни один уважающий себя охотник не тронет беззащитную добычу!"

"Верно", - произнес знакомый голос, и Хеминг с Телиной вздрогнули, обернулись... В лица им смотрели дула пятерых мушкетов. "Однако сегодня я не охотник", - продолжал мерзко ухмыляющийся Криди. - "Я просто ловец удачи". "Нет! Ты не можешь забрать их!" - вскинулась эльфийка, готовясь сотворить гибельное заклинание. - "Я тебе не позволю!!!"

Криди и бровью не повел. "Я бы на твоем месте опустил руки, эльфийка", - усмехнулся он, направив дуло мушкета на несчастных саблезубиков, - "если только ты не хочешь, чтобы саблезубиков разбрызгало по снегу". "Ты еще заплатишь за это, трусливый червяк", - прошипел Хеминг, загородив собой эльфийку, пусть та превосходила его ростом вдвое.

"О, я платить не собираюсь", - осклабился Криди. - "А вот мне заплатят. За троих. Прощайте, господин Эрнестуэй". Он надавил на курок, но в это мгновение сдали нервы у одного из охотников - Йенсена, ведь хладнокровное убийство - это уже не шутки! С криком "Не-ет!" он прижал дуло мушкета Криди к земле. Немедленно, Телина сотворила заклинание холода, сковавшее охотников на краткое время, после чего наряду с Хемингом, схватившим в охапку суму с саблезубиками, бросилась прочь. Засвистели пули, но беглецы не оборачивались, и не остановились, даже когда впереди показался овраг.

Кубарем свалившись на дно, Хеминг поднялся на ноги и, убедившись, что с саблезубиками все в порядке, поспешил к распластавшейся поодаль эльфийке. Одна из пуль Криди попала ей в спину, и сейчас Телина вовсе не ощущала ног - лишь страшную боль во всем теле. "Чего же ты ждешь, девочка?" - всполошился дворф, опустившись в снег рядом с нею. - "Лечи свои раны и продолжим путь!" "Н-не могу!" - всхлипнула эльфийка. - "Я много дней отбивалась от них... и остаток магии потратила на ту атаку... Рана слишком серьезная... К тому времени, как я наберусь сил для лечения... будет уже слишком поздно..."

...Замерев на краю обрыва, пятеро охотников силились разглядеть, что творится на дне, но безуспешно - листва деревьев, растущих на склонах, была слишком густой. "Это ты виноват, придурок!" - напустился Криди на Йенсена. - "Швырнуть бы тебя с этого проклятого обрыва вслед за ними!" "Прости, но я на это не подписывался!" - в тон ему отвечал тот. - "Одно дело - убивать животных, но Ночные эльфы и дворфы... Все это заходит слишком далеко, не находишь?" Согласно кивнув, Криди вскинул мушкет, выстрелил Йенсену прямо в сердце. "Похоже, ваши доли только что выросли, ребята", - обратился он к пораженным до глубины души спутникам. - "Теперь давайте спустимся туда и заберем наши деньги".

...Хеминг перенес раненую Телину в пещеру неподалеку и, разведя небольшой костерок, извлек из ножен охотничий нож. "Зачем ты это делаешь?" - поинтересовалась эльфийка, наблюдая, как спутник ее деловито поворачивает лезвие над огнем. "Мне нужно хорошенько раскалить нож и прижечь рану от пули, прежде чем ты истечешь кровью", - проворчал дворф. - "Правда, дым от костра может привлечь шакалов, но ничего, придется рискнуть". "Нет... Я не об этом..." - покачала головой Телина. - "Зачем ты охотишься? Зачем убиваешь невинных зверей?"

"Это непросто объяснить", - вздохнул дворф и, приказав девушке зажать зубами кожаный ремень, прижег рану раскаленным ножом. Тело эльфийки выгнулось от боли, но та утихла, а Хеминг заботливо поднес к губам спутницы флягу с молоком. Сделав глоток, Телина благодарно кивнула... лишь сейчас заметив, что от пуль преследующих их охотников досталось и дворфу. Тот, однако, лишь отмахнулся: "Еще один шрам в коллекцию, не обращай внимания".

"Значит, это инстинкт?" - вернулась Ночная эльфийка к интересующей ее теме. - "Что заставляет тебя охотиться?.. Ты с этим родился?" "Не совсем..." - помедлив, отвечал дворф. - "Дело не в том, что в тебе есть... а в том, чего нет. В сердце каждого охотника есть пустота, и заполнить ее может лишь охотничий азарт. Под конец каждой охоты сердце переполняет восторг, но потом оно вновь пустеет, и ты идешь на следующую охоту в поисках... этого чувства. Видишь ли, ты не знаешь, чего стоишь, пока не посмотришь в глаза рычащей смерти, дождавшись, чтобы она первой отвела взгляд... Именно тогда ты и понимаешь, что жив, - когда три сотни фунтов когтей и клыков бросаются на тебя. В такие мгновения мир рушится и есть только ты, зверь, твоя сноровка... и удача. И когда все кончено, и ты стоишь над мертвым зверем, и пот капает со лба, и кровь ревет в ушах... ты словно только что родился и впервые открыл глаза. И так каждый раз".

"Наши расы никогда не посмотрят на это одинаково", - улыбнулась Телина, - "но ты, как ты это описываешь... Я могу понять, почему другие становятся охотниками". "Да уж, девочка", - усмехнулся Хеминг, - "побудешь со мной подольше - тоже перейдешь на темную сторону".

Эльфийка умирала и, сознавая это, молила Хеминга о том, чтобы защитил он саблезубиков. И когда скончалась она, дворф выпрямился во весь рост и, запрокинув голову к свинцовым небесам, произнес: "Я пришел сюда в поисках бешеного зверя и, клянусь Светом, я его нашел". После чего немедленно приступил к изготовлению хитроумных ловушек...

Рассредоточившись, четверо охотников прочесывали ущелье у подножья утеса. Рой, обнаружив кровавый след, с радостью пустился по нему, забыв об осторожности... и не заметил, как споткнулся о веревку, протянутую под снегом. Сработала ловушка, и в живот Рою ударили остро отточенные колья, а мгновением позже неведомо откуда появившийся дворф завершил расправу над охотником сильнейшим ударом мушкетом по голове.

На резко оборвавшийся крик Роя подоспели его подельники, обнаружив охотника распластавшемся в снегу в луже собственной крови. Вновь разделившись, они продолжили прочесывание местности, не разумея еще, что для лучшего охотника Азерота теперь выступают в роли дичи. Следующего охотника, Пратта, Хеминг пристрелил из лука, который смастерил загодя...

Двое оставшихся в живых охотников поспешили к кусту посреди заснеженной поляны... обнаружив в нем троицу добродушных саблезубиков. Возликовав, они слишком поздно сообразили, что угодили в ловушку. Подельник Криди не заметил, как вокруг лодыжки его обвилась железная цель... а в следующее мгновение Хеминг, выжидавший в ветвях векового дуба по соседству, с силой дернул на нее, и охотник с истошным воплем воспарил в воздух. Впрочем, вопль скоро оборвался, ибо обреченный ударился о ветвь древа, на которой и остался висеть.

Спрыгнув с дуба, Хеминг ударил опешившего Криди ногами в лицо, но тот, падая, не растерялся, схватил с земли сук и выбил им дворфу правый глаз. Схватив одного из саблезубиков за холку, Криди отступил на несколько шагов. "Назад!" - рявкнул он, сверля Хеминга исполненным ненависти взглядом. - "Б-ближе не п-подходи, или я сверну ему шею!"

Дворф угрюмо наступал, и Криди, сделав ему шаг назад, опомниться на успел, как и его нога оказалась в заранее подготовленной веревочной петле. Охотник повис вниз головой, беспомощно дергаясь. Напрасно он взывал к дворфу, предлагая ему разделить выручку за шкурки саблезубиков; тот нашел Криди вполне достойное применение - в качестве приманки для бешеного фурболга. Последнего Хеминг Эрнестуэй все же прикончил, правда, позволил ему для начала немного подрать Криди...

"Так и получилось, что в Долину Зимнего Источника я пришел охотником, а вышел оттуда защитником", - закончил дворф своей долгий рассказ. Посетители таверны "Печальный отшельник" потрясенно молчали, не ведая, что сказать. "В тот день я понял, что значит честная схватка", - говорил Хеминг, в упор глядя на Флинта. - "Пока ты не усвоишь этот урок, приятель, твой "азарт" будет такой же фальшивый, как и твоя байка". Взвалив на ноги тушу саблезуба, Хеминг направился к выходу из таверны. "Этот зверь заслуживает достойного погребения", - бросил он через плечо, - "и я его обеспечу".

Хеминг покинул таверну, и лишь тогда к Флинту вернулся дар речи. "Как этот сукин..." - задохнулся от возмущения он. - "Да кем он себя возомнил?! Он не может так просто..." "Очень даже может", - прервал его Джоачим. - "И лучше ему не мешать. Когда у таких людей, как Хеминг, кончаются слова, они зачастую переходят на пули".

Товарищи Флинта Стрека переглянулись... и как один направились к выходу, оставив заносчивого юнца, раздавленного и униженного, у барной стойки...

Это случилось в тот самый день, когда отец на целый день освободил Джимми Блэкриджа от работы на их уединенной ферме, посоветовав юноше наведаться в Штормвинд да повидаться с друзьями. Однако мать разом испортила настроение Джимми, объяснив, что выходной он получил не просто так. "Отец отпустил тебя, чтобы ты не путался под ногами", - назидательно молвила она. - "Ты обещал отцу очистить сад от камней, а мне - принести корм для цыплят. Но мне пришлось самой за ним сходить, поскольку ты забыл. У тебя плохо с ответственностью, Джимми. Я бы хотела, чтобы ты над этим поработал. Пообещай мне это". "Прости, мам", - с готовностью повинился юноша. - "Мне, правда, жаль. Я исправлюсь. И начну... сразу после выходного! Не волнуйся, мама! Ты еще будешь мной гордиться!"

Выскочив за ворота, Джимми припустил по дороге, ведущей к соседней ферме, проживал на которой его друг Лиам. Лиам был очень умным и хотел учиться магии, но работа на ферме не давала ему реализовать мечту и отправиться в Штормвинд.

Лиама Джимми обнаружил среди гор картофеля; юнец, скрипя зубами от негодования, занимался сортировкой клубней. "Папа сказал, что я сегодня могу пойти в Штормвинд и посидеть немного в библиотеке", - удрученно признался он подошедшему Джимми, - "как только отделю всю хорошую картошку от гнилой". Услышав, что у друга его сегодня выходной, Лиам откровенно наплевал на просьбу отца и наряду с Джимми поспешил на ферму Вудрингов, дабы забрать с собою в столицу приятеля, Брэма. Последний обожал алхимические опыты, и отец его страшился, что однажды сынишка попросту взорвет дом.

Так, трое ребят ступили на торговый тракт, ведущий в Штормвинд, но Джимми неожиданно передумал. "Знаете, если мы пойдем в Штормвинд, то попросту насмотримся на кучу вещей, которые нам не по карману", - резонно заявил он друзьям. - "Давайте пойдем на берег! Захватим удочки и развлечемся как следует!" Переглянувшись, Лиам и Брэм поддержали предложение молодого Блэкриджа, и вскоре троица вприпрыжку бежала к морскому побережья, уповая на то, что по пути им не встретятся ни гноллы, мурлоки, ни разбойники Братства Справедливости.

Ребята удобно расположились на берегу, забросили удочки... довольно скоро обнаружив, что рыба здесь не клюет. "Я начинаю жалеть, что не пошел в библиотеку", - пробурчал Лиам. "Хочешь попробовать в другом месте?" - с надеждой обратился к нему Джимми. "А нам удастся найти место, которое не кишело бы мурлоками?" - поинтересовался Лиам.

Озарение посетило всех троих; "Маяк!" - завопили они, устремившись в означенном направлении. Озираясь по сторонам, юноши приблизились к маяку, одиноким перстом возвышающемся на побережье. "Думаете, тут кто-то есть?" - прошептал Лиам. - "Не хотелось бы нарваться на неприятности..." "Нет, я слышал, здесь вообще никто не бывает", - отмахнулся Джимми. - "Кроме призраков. И, готов поспорить, они не будут возражать, если мы немного порыбачим. Это превосходное... место".

Парня прошиб холодный пот, когда заметил он лодку, покачивающуюся на волнах у прибрежных камней. Но поразило его даже не лодка, а труп, лежащий на дне. Не сговариваясь, троица мальчишек опрометью бросилась прочь... но остановилась в ужасе при виде отряда пиратов. Вперед выступил капитан-Отрекшийся в стереотипной треуголке, окинул взглядом струхнувших ребят.

"Судьба улыбается нам", - проскрежетал он, кивнув на здоровяка таурена, у ног которого пребывал избитый, окровавленный разбойник из Братства Справедливости. - "Проклятое Братство Справедливости лишило нас нескольких матросов... и тут такая удача: эти крепкие ребятишки свалились прямо нам в руки".

А вот свою удачу Джимми Блэкридж немедленно проклял: это же надо - они попали в руки пиратов Кровавого Паруса, известных своей невероятной жестокостью. Но юноша и помыслить не мог, что окажутся они в этих краях!..

"Вы... все мертвы..." - прошепелявил не теряющий присутствия духа разбойник. - "ВанКлиф убьет вас всех..." Никак не прореагировав на слова пленника, капитан подступил к Джимми, внимательно воззрился на него. "Четверо в лодку не влезут", - констатировал он и, велев таурену свернуть разбойнику шею и бросить на корм рыбам, обратился к юноше: "Как тебя зовут, щенок?" "Джимми Блэкридж, сир", - дрожащим голосом отвечал тот. - "Я никто, просто крестьянин, живу на ферме близ Голдшира и..." "Цыц!" - рявкнул капитан. - "Я не спрашивал об истории твоей жизни".

Наказав ребятишкам полезать в лодку, пираты отчалили от берега, взяв курс на виднеющийся вдалеке двухмачтовый парусник с развевающимся над ним черным флагом. "Это "Гаррота", лучший корабль, когда-либо бороздивший Великое Море", - пояснил капитан своим новобранцам. - "Вы трое можете звать его домом".

Лишь оказавшись на борту, ребята осознали, во что вляпались. Команда "Гарроты" воззрилась на них, и более недружелюбных взглядов Джимми не мог припомнить. "Задание выполнено, господа!" - зычно возвестил капитан, обращаясь к подчиненным. - "Мы знаем, где наша добыча! Теперь просто дождемся подходящего времени для удара! Мальвус и Ворсел пали при отступлении... но эти трое вызвались послужить вместо них! Они в вашем распоряжении! Так что для любой работы просто отловите одного! И если он будет медленно ползать, можете выпустить ему кишки!" Немедленно пираты вручили мальчуганам грязные тряпки, наказав им выдраить до блеска палубу.

В последующие дни пираты Кровавого Паруса заставлял их работать с утра до вечера, а кормили редко. И еще они ясно дали понять: стоить лишь одному из троих попытаться сбежать, как всех троих зарежут на месте. Джимми не знал, что у пиратов за дела с Девиасом; он всегда полагал, что Братство - просто небольшая шайка, бесчинствующая в дикоземье Штормвинда. Но он никак не мог забыть звука, с которым пират сломал разбойнику шею там, у мая.

Джимми полагал, что они обречены оставаться рабами пиратов, но оказалось, все еще хуже. Лишь на горизонте появился парус какого-то судна, пираты высыпали на палубу. Могучий таурен вручил Джимми, Лиаму и Брэму деревянные палки с вбитыми в них острыми гвоздями. "Шутки кончились, щенки!" - рявкнул он, обдавая ребят зловонным дыханием. - "Мы захватываем это судно - и вы трое выполните свою часть работы!" "Н-но... мы не умеем сражаться..." - начал было Лиам, однако капитан Джериас Бладвейн, услышав эти слова, веско произнес: "Простой выбор, щенки. Сражайтесь... или мы убьем вас".

Подобно муравьям, копошащимся на мертвом кролике, пираты Кровавого Паруса устремились на борт взятого на абордаж эльфийского судна. Они столько раз захватывали корабли, что резня стала для них привычным делом. Джимми с друзьями стояли в сторонке, наблюдая, как пираты жестоко расправляются с мирными матросами-эльфами. Захват судна занял совсем мало времени... и вскоре в душе Джимми затеплилась крохотная искорка надежды касательно капитана, когда понял он, что пираты не стремятся перебить всех матросов.

Взятых в плен эльфов бросили на колени пред капитаном. "Ладно, ушастые уроды", - обратился тот к пленникам. - "Слушайте внимательно. Для вас это не должно составить труда. Я не намерен вас убивать. Чем больше моряков и купцов я оставлю жить, тем больше груза смогу захватить потом и тем быстрее разнесется слух о капитане Джериасе Бладвейне из пиратов Кровавого Паруса. Но поверьте мне на слово: если кто-нибудь из вас доставит мне хоть малейшие затруднения, я сделаю из него пример для остальных... и сделаю с улыбкой".

"Моя команда тут ни при чем, Бладвейн!" - выкрикнул капитан эльфийского судна, с ненавистью взирая на Отрекшегося. - "Давай решим все честно, как мужчина с мужчиной! Развяжи меня, и сойдемся в рукопашной, один на один... и пусть победит сильнейший!" В ответ на это капитан выхватил из-за пояса кремневый пистолет, и, приставив к голове непокорного эльфа, разрядил. Со значением обведя взглядом притихших пленников, Бладвейн приказал пиратам приступать к грабежу захваченного судна.

...Джимми Блэкридж и остальные испытывали дурноту от осознания того, что приходится участвовать в разбое, но выбора у юношей не было. Либо это... либо за борт. Поначалу они полагали, что им удастся избегать участия в бою; они будут оставаться за спинами пиратов, в то время как те - чинить кровавую расправу.

Увы, сим надеждам сбыться было не суждено; взяв на абордаж корабль троллей, капитан Бладвейн вспомнил о троице жмущихся у борта юношей. "Отлынивать надумали?!" - проревел Отрекшийся. - "Решили, что будете стоять там, вцепившись в эти доски, будто в мамину юбку?!" "Н-нет, мы..." - начал было Джимми, но Бладвейн рявкнул: "Молчать! Как только мы тут закончим, начнете учиться драться... А кто не хочет, может отправляться домой вплавь!"

...Капитан Бладвейн слово сдержал - первым в обучение попал Лиам. Отрекшийся наказал одному из пиратов научить "щенка" сражаться на качающейся палубе; а если наставник не справится со своей задачей - получит сорок плетей.

Дальше - хуже. Капитана следующего взятого на абордаж судна, Ночного эльфа Кор'винна Райтерна, Джимми уже встречал раньше. Когда они с отцом ездили на ярмарку в Штормвинд, Райтерн и его команда покупали у них овощи. А теперь, получается, Джимми приложил руку к его гибели... И вновь разум юноши охватили горькие помыслы... Если бы в тот день родители не отослали его с фермы... Если бы он не уговорил друзей отправиться на рыбалку...

Следующим владеть оружием и сражаться обучили Брэма, но капитан Бладвейн, видимо, решил, что, обладая оружием, тройка "щенков" представляет большую угрозу для самих пиратов, нежели для чужаков, посему и приставил их к пушкам. И самое страшное состояло в том, что юноши начали привыкать к такой жизни...

Лиама и Брэма пираты учили владеть кинжалом и мечом, более взрослого Джимми - секирой, и, надо отметить, в сем он преуспел. "Вы проделали долгий путь, щенки", - обратился однажды к Джимми Бладвейн. - "Как думаешь, вы готовы увидеть, как на самом деле живут пираты Кровавого Паруса?" Призраться, Джимми вопрос ошарашил, а капитан, усмехнувшись, указал на появившийся на горизонте островок. "Мы достаточно времени провели в море", - заметил он. - "Припасы на исходе, и команда падает духом. Пришла пора отдохнуть и расслабиться... на Острове Грабежа".

Остров представлял собою поросшую лесом одинокую скалу; когда корабль зашел в бухту и пришвартовался, пираты с энтузиазмом принялись разгружать трюмы, зная, что чем быстрее они закончат работу, тем скорее смогут отметить свое возвращение из долгого плавания.

"Ты Лиам, да?" - обратился Бладвейн к юноше. Тот судорожно кивнул, с опаской взирая на жестокого Отрекшегося, а капитан продолжал: "У тебя неплохо с числами и словами, верно? Ты вроде как книжник, если я верно понял..." "Полагаю, что так, сир", - вежливо отвечал Лиам. - "А почему вы, э... спрашиваете?" "Поскольку наш последний счетовод получил осколком ядра в грудь... ты перепишешь нашу добычу", - разъяснил Бладвейн. - "И если я выясню, что чего-то не хватает - а, поверь мне, щенок, я это выясню... я вздерну тебя на верхушке мачты и оставлю стервятникам на корм".

Собравшись у костра, пираты предались обильным возлияниям; Джимми, однако, внимательно прислушивался к ведущимся разговорам. Так, он прознал о том, что главарь Братства Справедливости, Эдвин ВанКлиф, одурачил Бладвейна - отнял не только деньги, но и женщину, на которую тот положил глаз... а затем еще и убил для ровного счета.

Лиам отправился составлять опись сокровищ, в то время как Джимми и Брэм оставались у костра, слушая похабные песни пиратов и предаваясь размышлениям о своей незавидной участи. "Не пьешь, Джимми?" - послышался вкрадчивый голос, и юноша немедленно залился румянцем, ибо обращалась к нему Кровавая эльфийка, предмет вожделения всей без исключения команды "Гарроты".

"Ну да, не пью", - проблеял он, пряча глаза и чувствуя себя последним идиотом. "Тогда что же ты за пират?" - эльфийка скептически изогнула бровь. "Так мы и не пираты", - вздохнул Джимми. - "Капитан Бладвейн похитил нас с западного побережья, э... я уже потерял счет, как давно". "А, вот как", - эльфийка с пониманием кивнула. - "Так вас не было на "Гарроте" с остальной командой? Вы не захватывали корабли? И никто из выживших не видел вас и не расскажет о том, что вы были с пиратами Кровавого Паруса?"

Вопросы девушки повергли Джимми в смятение, и та, заметив сие, улыбнулась. "Ох, мальчики-мальчики..." - качнула она головой с чувством несомненного превосходства. - "Не хотелось бы вас расстраивать... Но, нравится вас или нет, вы теперь пираты. Оба". Джимми открыл было рот, чтобы возразить, но зычный глас Джериаса Бладвейна заглушил говор у костра.

"Пираты! Слушайте меня!" - проревел капитан, обращаясь к команде. - "Вы все хорошо мне послужили и пришла пора вам получить настоящую награду. Вы все знаете о нашей вражде с Братством Справедливости. Что ж, теперь мы готовы. Пора показать Азероту, что бывает, когда встаешь на пути у пиратов Кровавого Паруса. Некоторые даже в курсе моих личных счетов к этому ублюдку, Эдвину ВанКлифу. Отправляемся на запад. Мы доберемся до его прибежища и перережем всех до единого болванов Братства Справедливости, каких найдем - включая ВанКлифа". На слова капитана команда отозвалась торжествующим ревом, и, к вящему ужасу Джимми, Брэм вторил пиратам.

Пару часов спустя, когда опьяневшие пираты уснули мертвецким сном, Джимми отозвал в сторонку Брэма и Лиама, чтобы впервые за долгое время поговорить по душам. Однако на предложение Джимми "попытаться выбраться отсюда" друзья его отрицательно покачали головами. "Мы вовсе не хотим выбираться", - смущенно улыбнулся Брэм. - "На ферме мне никогда бы не удалось узнать что-то об артиллерии и всем таком!" "А мне родители не позволили бы изучать магию", - мечтательно промолвил Лиам, вспоминая о магических свитках, обнаруженных среди награбленного пиратами. - "Ты это знаешь, и я знаю. Нам... нам здесь нравится, Джимми. Кровавый Парус пошел нам на пользу. Мы... хотим остаться".

Глаза Джимми Блэкриджа расширились от изумления. Он не мог поверить в услышанное, ведь они с самого детства дружили! Как они могли?! Как они могли просто взять да отказаться от собственных жизней?! Как они могли... бросить его?!

Последующие два дня на острове Джимми провел как в тумане, не в силах уверовать в предательство друзей, а когда "Гаррота" вновь вышла в море, взяв курс к берегам Штормвинда, капитан Бладвейн показал ему, что на душе может стать еще куда как хуже. "Джимми, мой мальчик", - проскрипел Отрекшийся, приближаясь к подметающему палубу юноше. - "Позволь отвлечь тебя на минутку. Может, ты помнишь, как мы недавно захватили корабль Ночных эльфов? Ну... похоже, кто-то из той команды узнал тебя. Слух дошел до Братства Справедливости, и... ты, наверное, знаешь, что Братство весьма сильно в ваших лесах. Они взяли пару заложников, щенок... твоих дорогих маму с папой. Держат их, как пить дать, в утробе корабля ВанКлифа. Пытаются выведать, как это их гордость и отрада оказалась в моей команде. Это тебе маленький личный повод, сынок. Мы скоро подойдем к берегу".

С этими словами Бладвейн устремился прочь. Джимми охватила слепая ненависть: ведь это Бладвейн всему виной, из-за этого отродья его родители сейчас в смертельной опасности! Но затем осознал Джимми, что всему виной - он сам, и никто другой.

Перед самой высадкой на берег Бладвейн сообщил команде свой план, и, только ступив на берег, пираты Кровавого Паруса устремились к оплоту Братства Справедливости. Закипела жаркая битва, и Джимми Блэкридж наряду с Брэмом и Лиамом сражался в первых рядах. Что знал он о Братстве Справедливости? Лишь то, что объединяет оно разбойников и изгоев, а главарь - Эдвин ВанКлиф - некогда был ремесленником в Штормвинде.

Если верить Бладвейну, у противника тайное логово на дне шахты близ Лунного Ручья, где пребывают гоблины, строящие по заказу ВанКлифа пиратский флот. Действительно, ворвавшись в шахту, пираты Кровавого Паруса столкнулись с разбойниками, гоблинами и поражающими воображение механическими конструктами оных. Время, потраченное пиратами на обучение тройки сорванцов, не пропало даром: те самозабвенно сражались, разя противников одного за другим.

Путь преградили закрытые двери, и здесь уже счастливый Брэм пустил в ход свои умения, высадив их из пушки. Конечно, где еще он мог применить свои алхимические умения, как не в изготовлении пороха!..

В подводной бухте обнаружился причудливый пароход, построенный гоблинами для Эдвина ВанКлифа, на борт которого и поднялись Джериас Бладвейн со своей победоносной командой. Сражение продолжилось на палубе судна, но Джимми не принимал участие в нем, ибо разглядел в оконце одной из кают своих родителей! "Надо вытащить их отсюда!" - пришло осознание, но, бросив взгляд на сражающихся, юноша вспомнил, что не помощь Лиама и Брэма рассчитывать не приходится, благо ныне они всецело преданы делу Кровавого Паруса.

Проникнув внутрь, Джимми расправился с двумя разбойниками Братства Справедливости, стоящими на страже у каюты. Остановился, прислушался к доносящимся снаружи крикам и выстрелам. Наверняка Бладвейн вскоре будет здесь, стало быть - надо спешить!

Ступив в каюте, Джимми впервые за долгие месяцы встретился с родителями - измученными, израненными, но все же живыми. "Джимми?" - неуверенно выдохнула мать, пока он возился с цепями, стягивающими ее запястья. - "Мы... нам сказали, что ты стал пиратом". "Ну... почти стал", - пробормотал юноша, не желая углубляться в эту щекотливую тему.

Горестно вскрикнув, мать крепко обняла сына, которого и не чаяла уже увидеть в живых, в то время как тот занялся цепями отца. "Ты неплохо управляешься с этим топором, сын", - усмехнулся тот, кивнув на оружие Джимми, и юноша улыбнулся в ответ: "Спасибо, па. Вы оба сможете идти? Вы не слишком изранены?" "Мы поползем, если придется", - обнадежил Джимми отец. - "Давайте только уберемся отсюда..."

Снаружи раздался взрыв, палуба под ногами заходила ходуном. Похоже, время действительно вышло... Наказав родителям опереться о него, Джимми медленно двинулся к выходу из каюты, молясь о том, чтобы капитан Бладвейн не нагрянул сюда в эту минуту.

За дверью их уже поджидали пираты Кровавого Паруса. Одним ударом таурен отбросил всех троих обратно в каюту, а следом в дверь проследовал капитан Бладвейн. "Ай-яй-яй..." - покачал он головой. - "Ты меня разочаровал, щенок. Очень разочаровал". Джимми с ненавистью воззрился на Отрекшегося. "Я веду родителей домой", - бросил он, утирая кровь из разбитого тауреном носа.

"Нет", - бросил Бладвейн. - "Без моего позволения - нет". На лицах замерших в рядах пиратов Лиама и Брэма читалось неприкрытое отчаяние, но что они могли поделать?.. "Я не позволю", - веско произнес капитан. - "Твои родители оказались хорошими заложниками для Братства Справедливости, так почему бы им не послужить той же цели для Кровавого Паруса? Итак, господин Брэкридж, либо вы вернетесь в строй и, возможно, я спущу вам то, что вы уклонились от штурма, либо я могу убить вас за мятеж. Что скажешь, щенок?"

С выражением мрачной решимости на лице Джимми поднялся на ноги. Выбора для него действительно нет. Он заварил эту кашу и теперь пора расхлебывать ее. "Сразись со мной, Бладвейн", - произнес он в наступившей гробовой тишине. - "Один на один. Если победа будет за мной, мы с родителями уйдем отсюда невредимыми. Если за тобой... я покорюсь любому наказанию, какое ты сочтешь подходящим". "Ну ладно!" - согласился Бладвейн, поразмыслив над предложением наглеца. - "Не ты тут диктуешь правила, щенок. Если мы будем сражаться, то на моих условиях".

В эти мгновения Джимми осознал, что изначальный страх перед капитаном пиратов куда-то исчез, а на смену ему пришла ненависть. Эта мертвечина заплатит за все... Неожиданно Отрекшийся выхватил кремневый пистолет, разрядил его в сторону Джимми. Пуля, однако, прошла мимо, разорвав горло замершему за спиною Блэкриджа таурену. Сие предательское действо со стороны капитана послужило сигналом к началу сражения, и Джимми устремился вперед, сознавая, что, быть может, совершает сейчас несусветную глупость.

Первый удар его секиры Бладвейн с легкостью парировал скрещенными кинжалами. "Это бессмысленно, малец!" - проскрежетал он. - "Возьмешься рубить мне шкуру - в худшем случае, испортишь хороший плащ! Я не чувствую боли... хотя не могу сказать того же о тебе!" С этими словами он сделал выпад кинжалом, оставив на груди Джимми кровоточащую рану.

Пираты отошли в сторонку, давая двум сошедшимся в противостоянии бойцам необходимое пространство. Джимми сознавал, что он, паренек с фермы, в жизни своей не брал в руки ничего страшнее вил. Бладвейн, однако, был искусным бойцом уже очень давно... возможно, задолго до рождения Джимми.

Все больше кровавых порезов появлялось на теле Джимми; осознание того, что у него нет никаких шансов на победу, все возрастало, поскольку Бладвейн яростно теснил юношу. Пираты криками подбадривали своего капитана, которому удалось оттеснить противника на самый край гигантской пушки, установленной на борту гоблинского судна.

Джимми удалось с силой рубануть Отрекшегося секирой, но, как тот и предрекал, удар лишь разорвал ему плащ, обнажив белую кость. Расхохотавшись, Бладвейн устремился в контратаку, но следующий выпад Джимми отделил от тела его голову, если подобный термин дозволено применить к оскаленному черепу капитана. Воистину, победа остается за тем, кто сильнее стремится к ней.

Пираты исступленно взревели, приготовились наброситься на сосунка, расправившегося с их капитаном, но неожиданно вспыхнувшее на палубе пламя заключило их в кольцо. Брэм и Лиам не теряли времени даром; в то время, как первый поджег рассыпанный им по палубе порох, второй прочел заклинание, и пиратов Кровавого Паруса сковали ледяные глыбы. Похоже, два спятивших друга Джимми Блэкриджа наконец-то пришли в себя.

"Я счастлив встретить вас снова", - Лиам галантно поклонился родителям Джимми, и те ответили ему улыбками. - "Долго это не продержится, так что нам стоит выбираться отсюда - и немедленно!" Все пятеро бегом устремились к сходням.

"С чего это вы решили бросить пиратство?" - на бегу поинтересовался Джимми у товарищей. "Можешь считать, что мне вдруг захотелось сменить работу", - усмехнулся Лиам, но в ответе Брэма не было и намека на юмор. "Ведь здесь могли оказаться наши родители, запертые и избитые до полусмерти!" - молвил он.

Выбравшись из шахт Лунного Ручья, они припустили по дороге, ведущей к Штормвинду. Преследователей видно не было, и это давало определенные надежды... "Если они нас еще не догнали, то уже не станут", - обнадежил родителей Джимми. - "Теперь, когда капитана больше нет, они не станут заходить так далеко от берега!" "Должен сказать, Джимми... пиратство пошло тебе на пользу", - выдохнул отец, волей-неволей признавая, что сын его изменился, заматерел; пережитое сделало его сильнее и - хотелось бы надеяться - мудрее.

Как же сложились в дальнейшем судьбы Джимми и его товарищей? Лиам поступил в обучение к архимагу, Брэм взялся за изучение инженерного дела в Железной Кузне... Джеймс Блэйридж же остался на отцовской ферме; заниматься хозяйством пришлось ему по душе. Он и помыслить прежде не мог, что тихая, размеренная жизнь может быть столь чарующа.

"Приветствуем вас, добрые путники, и добро пожаловать на всемирно известную Ярмарку Новолуния! Присоединяйтесь к нам в нашем первом путешествии в живописный приморский городок Южнобережье, и вас будут развлекать одни из самых таинственных, волшебных и выдающихся личностей на всём Азероте! Вас ожидают радости для ума, тела и духа!" - Селина Дорман разливалась соловьём, и на то были причины. Ведь Отрёкшаяся была не кем-нибудь, а ходячей справочной по Ярмарке, пожалуй, самому знаменитому передвижному аттракциону. - "Мы странствуем по Азероту, никогда не задерживаясь надолго, прежде чем перейти к следующему представлению. Нам так нравится", - пояснила она. - "Мы здесь, на Ярмарке, можем быть разных рас и воззрений, но нас объединяет любовь к свободе, приключениям... равно как и к доброй выпивке! Наши изменчивые маршруты позволяют нам развлекать народ по всему Азероту и даже во Внешних Землях. Орда или Альянс, это нас не волнует... и порой это развлечение ещё и просвещает их".

Неподалёку от неё Силанния, Ночная эльфийка, на деле демонстрируя сказанное, наполняла из круглого кувшина кружки очередному посетителю. В стороне замер стражник, прикованный к месту необычным зрелищем: Воржей, гнолл-предсказатель, гадающий на всём, от костей животных до игральных карт - такое не каждый день увидишь.

Селина улыбалась.

"Кто-то скажет, что мы все - чудаки и изгои... Однако вместе мы - маленькая необычная семья. Но довольно слов! Похоже, недавно присоединившаяся к нам Керри Хикс даёт вечернее представление... А его вам пропускать не стоит!"

Многочисленных посетителей не нужно было упрашивать долго. На обширном, сколоченном из досок помосте покоился здоровенный камень размером с добрую повозку, а рядом с ним стояла хрупкая девушка с увесистой, покрытой шишками булавой.

"Этот камень", - Керри указала в сторону огромной глыбы, - "предоставленный господином из первого ряда, достаточно прочен, чтобы заставить на миг призадуматься даже могучих дворфов Железной Кузни! К счастью, я не дворф Железной Кузни", - добавила она, бросив взгляд на свою знаменитую "Большую чёрную палицу". - "Прошу вас не подходить слишком близко... но ни на миг не отводите взгляда!"

Да, такого горожане Южнобережья действительно ещё не видали. Керри не потребовалось даже брать булаву в обе руки. Пара ударов одной левой вдребезги разбили камень, рассыпав крупные обломки по "сцене". Наградой девушке были бурные овации. Но не всем, похоже, зрелище пришлось по вкусу.

"Итак, ты раздробила камень..." - рассмеялся темноволосый кудрявый парень в узорчатой и явно недешёвой безрукавке. - "Любой парень мог бы сделать это с такой-то булавой!"

"Давай..." - с ухмылкой поддержал его светловолосый сосед, ткнув в Керри пальцем, - "покажи нам, на что ты способна с голыми руками, если уж ты настолько сильна!"

Оба были с кружками; Ярмарка славилась своей дешёвой и славной выпивкой.

"Ладно. Сказано прямо и честно! Мы здесь, на Ярмарке Новолуния, не отказываемся поддержать своё доброе имя!"

"Какое имя - балаган уродцев?" - расхохотался тёмноволосый.

"Звучит похоже на правду, братец!" - со смехом поддержал его спутник.

"Балаган уродцев, говорите?" - криво ухмыльнулась Керри. - "Что ж, специально для вас напоследок я покажу кое-что действительно впечатляющее! В самый раз для уродца..."

Вскоре в руках Керри оказался тёмный круглый предмет.

"Любой, достаточно невезучий, чтобы оказаться под пальмой, когда падает один из кокосов, может подтвердить, насколько они тверды", - пояснила Керри для впервые увидевших странный плод. - "Люди пользуются молотками, зубилами, пилами, чтобы их вскрыть. Они довольно-таки вкусны!"

"Эрик, она собирается учить нас готовке?" - не унимался тёмноволосый.

"Может, она наконец-то поняла, что место женщины - на кухне!"

"Это верно, ребята", - легко согласилась Керри, с хлопком сжав кокос между ладоней и вытянув вперёд руки. - "И я не хотела бы, чтобы вы пропустили хоть мгновение трапезы, которую я готовлю... Раз уж я женщина..." - она придвинулась ближе, на губах её играла слабая улыбка, - "и моё предназначение на Азероте - служить сильным мужчинам вроде вас... то, возможно, мне стоит предложить вам... ВЫПИТЬ!"

Наверное, всякий зритель, действительно внимательно следивший за "сильнейшей из женщин", догадался бы, что сейчас произойдёт. Но эти двое были слишком довольны собой и своим остроумием. Хлынувший на парочку сноп брызг был, возможно, даже менее неприятным, чем дружный смех толпы, ставший для них настоящим холодным душем.

"Вам никто не говорил, что в балаганах уродцев бывает грязновато?" - невинно осведомилась Керри.

"Славно проделано! Впечатляюще!" - Аплодисменты не смолкали. Керри помахала зрителям, довольная удачным концом выступления.

"Спасибо всем! Приходите ещё! Я даю представления на Ярмарке ежедневно!"

Будь Керри чуточку повнимательней, от неё бы не укрылось, каким взглядом проводили её двое мокрых парней. Но кого интересует пара недовольных грубиянов?

"Какая наглость с её стороны - выставить нас дураками перед всеми!" - отойдя подальше от того места, где они так опозорились, тёмноволосый грубиян не преминул сказать спутнику всё, что в нём созрело.

"По-моему, кому-то стоит научить её почтительности!" - ответил тот. - "Может, проверить, насколько она на самом деле сильна?"

"А вот это отличная мысль, братец", - усмехнулся тёмноволосый и протянул тому, кого чуть раньше он назвал Эриком, толстый сук, подобранный у одной из палаток ярмарки. - "Возьми-ка. Сильная или нет, эта нахалка должна понять, что случается, если ты проявляешь неуважение к Фоллруку!"

Керри не требовалось долго искать.

"...и ещё я вывернула из земли целый дубовый пень, поскольку он перекрывал мне обзор..." - беспечно говорила она какому-то мужчине. Эрик нетерпеливо оборвал её.

"Да ты хоть раз слышала имя Фоллрука, дрянь?"

"Дрянь"? - обернулась Керри. - "Нет... Но, судя по твоей речи и дыханию, полагаю, наш всемирно известный бармен, Силанния, может его знать".

"Придержи язык!" - светловолосый зло ткнул в неё пальцем. - "Вам повезло, что мы вообще позволили вам явиться сюда! Мой отец может купить три таких шатких и дряхлых балагана на дневную выручку!"

"Правда?" - нахмурилась Керри. - "И всё же не может себе позволить немного хороших манер для тебя? Кому-нибудь стоило бы с ним это обсудить".

"Знай своё место, уродина!" - заорал разъярённый Эрик. Выпивка сделала своё дело. Недолго думая, он бросился к девушке, занеся палку для удара. - "Ты и твои дружки стоят меньше навоза, который я счищаю со своих сапог! И вы никогда не будете стоить больше!"

"Хватит!"

Керри потребовался только маленький тычок. Через мгновение не в меру резвый парень уже летел на землю, а его импровизированное оружие было у нее в руке. Он был настолько ошарашен случившимся, что лишь, раскрыв рот, таращился на девушку. К счастью для поверженного, его брат поспешил придти к нему на выручку.

"Смотрите все!" - во всеуслышанье заорал он. - "Циркачка набросилась на посетителя!"

Раздражение Керри мгновенно сменилось растерянностью.

"Нет... Нет! Всё было совсем не так! Я..." - начала оправдываться она.

"Ложь!" - не давая ей опомниться, продолжал кричать тёмноволосый. - "Мой брат не был вооружён! Кто-нибудь, позовите стражу! Зря их сюда пустили!"

"Что?!"

Привлечённые криками, к месту столкновения начали стягиваться зеваки.

"Если подумать, забудьте о страже!" - тёмноволосый развивал успех. В руках его уже был факел. - "У меня есть мысль получше!"

В ораторском искусстве, как и в способности привлекать внимание, ему едва ли можно было отказать.

"Она напала на Фоллрука?!"

"Да как она посмела!"

"Неужели вы позволите этим уродам плясать от радости и делать что хотят?!" - тёмноволосый вскинул факел. - "Неужели мы спустим подобное неуважение к нашему городу и королевству?!"

Начало схватки мало кто видел, зато палка в руках Керри и валяющийся в пыли шокированный Эрик говорили сами за себя. Стоило ли удивляться, что голос девушки утонул во всеобщем гуле?

"Верно! Эта так себя вела... Я говорил вам, они ещё доставят нам хлопот!"

"Он прав! Я всегда считал, что в этих типах новолуния есть что-то странное!"

"СОЖЖЁМ ТУТ ВСЁ!"

"Ох!"

Факел сердито зашипел и погас, а новоявленного предводителя толпы окатил новый душ - уже второй раз за день.

"Довольно, юноша".

Отставив в сторону ненужное больше ведро, Сайлас Новолуний с настоящим гномьим проворством спрыгнул с ярмарочной повозки, приземлившись неподалёку от Эрика, по-прежнему сидящего на земле.

"На этой ярмарке не будет никакого самосуда!" - веско объявил Сайлас во всеуслышанье. - "Вопреки тому, что вы могли только что услышать, мы не преступаем закона... и просим вас о том же. И хватит об этом. Мы собрались здесь, чтобы хорошо провести время. Так что, пожалуйста, наслаждайтесь! Веселитесь. Позвольте нам уладить всё миром".

Однако именно этот момент Эрик избрал, чтобы окончательно прийти в себя от шока. Его растерянность быстро сменилась злостью на полученную трёпку, а ближе всех оказался так кстати появившийся хозяин Ярмарки. Тщедушному гному немного было нужно; после первого же удара Сайлас оказался на земле, а Эрик, нависший над ним, снова и снова опускал кулак, быстро покрывающийся алыми пятнами. Вдруг его рука встретилась с чем-то плотным.

"А-а-а!"

Неведомая сила вздёрнула наглеца в воздух, заставив оказаться лицом к лицу с разъярённым огром. Бурт, здоровенный однорогий страж и личный телохранитель Сайласа, прозевавший начало нападения, спешил навести порядок так, как он это понимал.

"Ах ты чёртов!" - спешила навести порядок и Керри. Но её порыв угас, едва она поравнялась с Новолунием.

Лицо Сайласа было в крови, правый глаз подбит, однако он медленно, но верно поднимался. И внутренней силы в этом крошечном гноме было столько, что огромный огр и самая сильная женщина в Азероте не смели его ослушаться.

"Нет! Бурт, Керри - отпустите его! Я не потерплю насилия на ярмарке!"

"Ты не нужна Альянсу..." - мокрый тёмноволосый злобно ткнул в сторону Керри Хикс, стоящей по левую руку от Сайласа и готовой пресечь любой новый удар. Потом его рука указала на Бурта, замершего справа. - "Ты не нужен Орде... Мир был бы гораздо лучше без всех вас! Ещё не вечер, гном!"

Последнюю фразу братья произнесли вместе. И хотя один из них был мокрым, а второго минуту назад едва не избили, ни Керри, ни Бурт не решились бросить что-нибудь обидное им вслед.

"Ярмарка закрывается! Примите мои извинения и приходите к нам ещё!"

Вокруг Сайласа началась суматоха. Стягивались как воины, горожане, обычные зеваки, так и работники Ярмарки Новолуния. Сквозь толпу, прося расступиться, уже спешил профессор Палео, подлысоватый мужчина в летах с моноклем в глазу и склянкой лечебного раствора в руках, обычно отвечавший на ярмарке за знаменитые карты Новолуния и разные редкие товары. Махал костлявыми руками, призывая зрителей расходиться по домам, Отрёкшийся в синем жилете по имени Хронос, известный тем, что он никогда и ничего не забывает. А перед гномом предстала сердитая девушка.

"Надо позвать начальника стражи Редпата! Он должен немедленно об этом узнать!"

"Нет, Керри", - понурился окровавленный гном, нахлобучивая свою знаменитую узорчатую тёмную шляпу, потерянную во время нападения. - "Если он и узнает об этом, то не от нас. Эти не слишком приятные ребята - Эрик и Седрик Фоллруки, их отец - Терренс Фоллрук. Он неплохой человек - куда лучше, чем его наследнички, - но весьма влиятельный. Терренс Фоллрук обеспечивает работой многих жителей Южнобережья и удерживает местную монополию на вино. У него есть высокопоставленные друзья. Он действительно любит этих испорченных мальчишек... и нам бы не хотелось с ним ссориться".

"Хватит разговоров, Сайлас", - профессор Палео опустился на колено, протягивая флакон. - "Выпей это".

"Когда я пришла к вам, ты сказал, что я больше не останусь одна", - Керри стиснула кулачок, - "что эта семья держится вместе и защищает друг друга. Что ж, я защищаю вас - так что защищайте и вы меня! Они не могут так просто уйти!"

"Успокойся, Керри. Ты хочешь, чтобы начальник стражи прикрыл ярмарку? Мы здесь впервые..." - Сайлас охнул от боли, и профессору пришлось подхватить его.

"Но эти парни собирались наброситься на меня с палкой, и он оглушил тебя..." - Керри тихим характером не отличалась. - "Ты говорил, что ты - как отец всем нам, но что за отец позволит им разгуливать по собственному дому, насмехаться и избивать нас?! И ты собираешься просто спустить им это с рук?! А что, если бы они поколотили Максиму?! Или Флика?!"

"Но, милая моя..." - возразил Хронос, - "он прав. Наш успех во многом зависит от умения вовремя склонить голову... даже если помянутая голова в итоге окажется вся в шишках".

"На самом деле, люди не вполне уверены, как к нам относиться", - поддержал его гоблин Гелвас Углешлюз, отвечавший на ярмарке за выдачу призов. - "В этих землях Орды или Альянса мы балансируем на лезвии ножа, но пока мы не теряем голову и улыбаемся, нам позволяют быть".

"О, я вижу, в чём тут дело!" - Керри отвернулась, в глазах её стояли злые слёзы. - "Вы слишком дрожите за собственные шкуры и свою драгоценную ярмарку, чтобы стоять друг за друга! Хороша же "семья", Сайлас! Возможно, мне всё же лучше пойти своей дорогой!"

"Керри, пожалуйста..." - на лице Сайласа было умоляющее выражение. К сожалению, выражение это было обращено к спине уходящей девушки, а потому пропало втуне. - "Ты не понимаешь..."

"О, я понимаю всё слишком хорошо! Вы точно такие же, как моя родная семья! И они мне тоже не нужны!"

"Сильнейшая из женщин" так и не обернулась.

Той же ночью в одной из палаток на стол с грохотом обрушилась кружка.

"Ты... ты знаешь, в чём я больше всего просчиталась, Силанния? Я поверила Сайласу. Поверила в эту ярмарку. Поверила, что у меня есть дом. Ни одна семья не заботится о своих! Всё это - куча коровьего..."

"Это не так, Керри", - Силанния отхлебнула из кружки, спокойно глядя на яростно жестикулирующую Керри, сидящую за столом напротив неё. - "Ты недавно здесь. Ты не знаешь Сайласа так долго, как я. Он понимает, как важно не нарываться на неприятности там, где мы встаём лагерем".

"Что ж, а я нет!" - снова вспылила Керри. - "Возможно, я напрасно к вам пристала... По крайней мере, когда я была одна, я никому не доверяла. Так было проще!"

"Проще - не всегда лучше", - заметила ночная эльфийка. - "Ты прекрасно знаешь, что норов часто не даёт судить трезво, Керри. Отправляйся-ка спать".

Керри вскочила, грохнув ладонями по столу. Толстая деревянная столешница, многое повидавшая на своём веку, треснула, как оконное стекло.

"Да, я вспыльчива! И знаешь что?! Предполагается, что "семья" принимает недостатки друг друга - а не напоминает о них! Норов порой бывает полезен... Сайлас так часто заставлял вас лизать задницы, что теперь ты не видишь правды перед собственным носом!"

"Керри, пожалуйста!" - попыталась возразить эльфийка. - "Ты пьяна!"

"А что, если и так?! Я единственная тут сужу трезво! Иногда уродам нужно защищать себя - иначе мы навсегда останемся мишенями для насмешек!"

"Керри, подожди! Куда ты?!" - Силанния вскинулась, но было поздно. Последние слова она говорила уже в спину своей собеседницы: разочарованная и раздражённая, девушка направилась к выходу из палатки.

"Побыть одной: Я всю жизнь была одна, буду и теперь!"

Керри хмуро шагала по укрытому тьмой лесу, крепко сжав кулаки.

"Они могут быть жертвами, если хотят... Но не я!" - громко бормотала она себе под нос.

А на следующее утро в лагерь Ярмарки ворвались несколько всадников.

"Внимание! Где тут Сайлас Новолуний?!" - громко вопросил один из них.

"Я здесь, сир", - Сайлас, как всегда в шляпе и с неизменной тростью, отогнул полу палатки и шагнул наружу, явно гадая, что здесь делают эти стражники. Рядом с ним скалой, скрестив на груди руки, немедленно вырос неизменный Бурт.

"Здравствуйте, Сайлас", - обратился к нему маршал Редпат, возглавлявший группу. - "Где Керри Хикс?"

"Полагаю, она в своей палатке. Она что-то сделала не так, сир?" - озадаченно спросил гном.

Седрик злобно пришпорил лошадь, и она, оскалив зубы, рванулась вперёд.

"Сделала ли она что-то не так?!" - заорал он. - "Эта буйволица, которую вы зовёте женщиной, - подлая убийца!"

"Довольно!" - Редпат предостерегающе поднял руку. - "Терренс, успокойте своего сына!"

Обветренный мужчина с взлохмаченными ветром волосами и в плаще тут же поравнялся со вспыльчивым юношей, а Редпат, подъехав ближе, пояснил.

"Эрик Фоллрук был найден мёртвым этим утром. Его голова... раздавлена".

"Она похожа на кокос со вчерашнего представления!" - снова завопил Сед издалека.

"Что?.. Что происходит?"

На пороге одной из палаток, босая, в одной длинной ночной рубашке, сонно утирая нос, возникла сама виновница суматохи. Её сопровождала малютка Максима, обычно заведовавшая на ярмарке знаменитой "Ультрапушкой 5000 Покрышкинс".

"Арестуйте её", - громко и чётко отдал приказ маршал.

"Сир, вы же не думаете, что в этом виновата Керри!" - взмолился Сайлас. - "Это спорные земли, здесь небезопасно... Почему вы подозреваете кого-то из нас?!"

"Конечно, это она сделала!" - не терпящим возражений голосом заявил Седрик - "Вчера она была готова вколотить моего брата в землю!"

"Мне жаль, Сайлас", - подтвердил Редпат, - "но полгорода видело вчера ссору между Керри и Фоллруками. Судя по тому, что я слышал, всё зашло довольно далеко... Они вели себя недостойно - насчёт прибытия сюда ярмарки..." - он указал на Седа. - "Но это... дело плохо. У меня связаны руки. Обстоятельства смерти указывают на Керри".

Седрик Фоллрук раздражённо сжал зубы и нахмурился, но удержался от нападок на говорившего. Дерзить начальнику стражи Южнобережья он не посмел. А тем временем Керри, ещё не проснувшейся до конца, одевали колодки на руки. Один из стражников, крепкий и слегка небритый мужчина с короткой военной стрижкой, нырнул в палатку за её спиной.

"Полегче, мисс Хикс. Мы все видели, на что вы способны, однако нас гораздо больше..."

"Но я ничего не сделала!" - не очень уверенно возражала девушка, покорно позволяя себя сковать. - "Прошлой ночью я была с Силаннией! Скажи же им, Силанния!"

"Это... э... правда. Так и было", - говоря это, Силанния старалась, чтобы ни один мускул не дрогнул на её гладком утончённом лице. Сказанное, строго говоря, не было ложью... но не было и всей правдой.

"Нельзя полагаться на слово её подруги", - веско произнёс Терренс Фоллрук, хмуро хранивший молчание всё это время. - "Знаю я их... Эти жулики скажут что угодно, чтобы помочь друг другу. Не могу их в этом винить... Но вы не должны им верить".

"У вас нет никаких доказательств..." - снова попытался гном.

"Ну же, Сайлас", - заметил Редпат, сжав поводья. - "Ты же понимаешь, как это выглядит. Фоллруков уважают в городе. Если люди хотя бы заподозрят, что кто-то с ярмарки..."

И именно этот момент избрал стражник, чтобы возникнуть из шатра Керри, держа в руках её легко узнаваемую стянутую ремнями форму для выступлений.

"Сир Редпат!" - воскликнул он, держа на вытянутых руках замаранный верх. - "Эту окровавленную одежду нашли в её палатке!"

"Кровь! Кровь моего брата, готов поспорить!" - вскричал Седрик.

"Что?!" - эхом откликнулась ошарашенная Керри. - "Невозможно! Меня подставили!"

"Только не говорите, что вы ей верите!" - злобно сжал зубы Седрик, презрительно ткнув в девушку.

Происходящее быстро превращалось для маленького гнома в кошмар наяву.

"Нет..." - мрачно отозвался маршал. - "Нет, не верю. Мне жаль, Сайлас. Если вы дадите нам забрать её без противодействия... я не закрою Ярмарку".

"Нет! Сайлас! Не позволяй им! Я этого не делала!"

В глазах девушки стояли слёзы. Её вполне можно было понять - происходящее было для неё не меньшим шоком, чем для главы Ярмарки Новолуния. Бурт рванулся было к ней, яростно рыча, но крошечный гном, загородив ему дорогу и вскинув руки, немедленно заставил его остановиться.

"Стой, Бурт! Я не допущу насилия на Ярмарке! Ты же знаешь!" - Затем гном обратился к маршалу. Слова давались ему с трудом, но он изо всех сил пытался сохранять лицо. - "Забирайте её, сир... но окажите мне одну услугу. Позвольте мне взглянуть на тело Эрика".

"Сайлас! Сайлас, ты не можешь этого допустить! Сайлас! Ты же говорил, что мы семья!" - кричала Керри, пока её уводили. Но гном, как ни тяжело ему было, вынужден был не обращать внимания на эти крики.

"Вполне справедливо, Сайлас", - отозвался маршал Редпат. - "Оно в городе. Приходите туда до заката".

"Зачем ему этого хотеть?!" - с ненавистью вскинулся Седрик. - "Сир, он собирается проклясть моего брата!"

Редпат и бровью не повёл, но от колкости не удержался.

"Когда я в последний раз проверял, Сайлас Новолуний не был Королем Мертвых. Едва ли он может чем-то угрожать вашему брату".

Парой часов позже Таддеус Палео и Сайлас Новолуний склонились над разложенным на столе окровавленным телом мёртвого. Стражник Южнобережья, приставленный охранять труп, зорко следил за их действиями. Но повода вмешиваться он не видел; чудаки с Ярмарки вели себя вполне в рамках приличий.

"Я многое видел за свою жизнь, но ни разу ничего подобного", - взирая на размозжённую голову, заметил Сайлас. - "И что думаете, профессор?"

"Похоже, он пострадал от одновременных тупых ударов с обеих сторон головы", - с отрешённостью врача произнёс Палео, аккуратно поворачивая руками в перчатках из стороны в сторону то, что осталось от головы покойного, чтобы получше разглядеть увечье. - "Ни одна булава или дубина не оставила бы подобного следа. Мне жаль это говорить... но похоже на то, что это могла сделать Керри. Она - одна из немногих людей, обладающих столь могучими руками".

Подняв голову от трупа, профессор нахмурил бровь, поджав монокль, и обратился к стражнику.

"Вы уверены, что это сделано не троллем? Или огром?"

"Ни тех, ни других не видели в окрестностях города месяцами..." - с готовностью ответил стражник, встав по левую руку от Новолуния и наблюдая за осмотром. - "Кроме нескольких с вашей Ярмарки, разумеется".

Иногда маленький рост - исключительно полезная вещь. По крайней мере, будь Сайлас человеком, едва ли у него что-то вышло бы. Но Сайлас Новолуний был гномом, и сейчас, почти под самым носом у стражника, обсуждавшего с профессором Палео вероятные варианты убийства, он, крепко вцепившись в ткань, отрывал окровавленный кусок рукава рубашки несчастного Эрика.

"Этого... этого не может быть... Я не убивала... Всё подстроено".

Керри, уткнув лицо в колени и обхватив их руками, сидела на чисто выметенном полу барака. Из зарешеченного окна падал тёплый солнечный свет. Вдруг она с рычанием вскочила, вцепившись в железные прутья своей камеры. Скорее всего, она с лёгкостью согнула бы жалкий металл, но дело было не в невозможности побега.

"Я этого не делала! Выпустите меня!"

"Ну, тут действительно мало с чем можно работать..." - Воржей, увешанный оракульскими перьями и в своём всегдашнем одеянии с капюшоном, ссутулившись, изучал клочок материи, - "но прикосновение к капле крови на этой тряпице должно помочь мне что-то разглядеть... Смятение чувств обычно оставляет след... так что мы увидим. Если это сработает... а это изрядное "если"..." - оговорился гнолл-предсказатель, - "я смогу заглянуть в последние мысли Эрика".

"Никаких "если" на этот счёт, Воржей", - сумрачно отозвался Сайлас. Все трое, включая Воржея, Сайласа и профессора Палео, склонились над столом. - "Это должно сработать. Ты наш ясновидец - один из лучших, что я встречал. Я полностью полагаюсь на твои способности".

"Честно говоря, Сайлас, тебе может не понравиться то, что ты увидишь", - откровенно предостерёг гнолл. - "Норов Керри - это нечто... а прошлым вечером она прямо-таки кипела от гнева".

"Даже не думай ни о чём таком, пока не получишь доказательств!" - сжав кулак, воскликнул гном.

"Прости меня, Сайлас..." - Воржей виновато сдвинул брови. - "Давай приступим, хорошо?"

Гнолл медленно опустил на стол лапы, прикрыв глаза и медитативно порыкивая; шерсть на загривке взъерошилась. Пальцы сжали с таким трудом и риском добытый клочок ткани. Предсказатель замер, будто парализованный.

"Я чую эту ночь, я..."

Глаза Воржея поблёкли, их заволокла паволока. Он был здесь - и одновременно не здесь, далеко, далеко даже не по расстоянию, а по тому, что никогда не может преодолеть или повернуть вспять обычный человек. Тень, толчок, скрежет рычага, яростные разговоры: и запах смерти.

"Я чую... Я чую боль... Зависть... Несчастье..."

Внезапная вспышка в сознании заставила ясновидящего охнуть; он, как подкошенный, припал на колено, ошарашенно сжимая когтистой лапой голову. Злополучная ткань выпала из его когтей.

"Воржей!"

"Воржей, с тобой всё хорошо?!"

Профессор и гном рванулись к предсказателю, но тот уже поднимался с колен, мрачный и спокойный. Взор его всё ещё был немного отрешённым.

"Винодельня... Винодельня Фоллрука... В северных холмах... Там это случилось! Это не Керри..." - пробормотал он. - "Винный пресс... Кто-то видел... Кто-то видел это!"

"Ну-ка, ну-ка..." - обратился Седрик к стоящему рядом с ним человеку в накидке с синим двуглавым орлом. - "Похоже, стоит обновить мышеловки. У нас тут, оказывается, завелась крыса".

На винодельне Фоллрука вовсю кипела работа. Высились чаны в три человеческих роста, похожие на огромные, стянутые стальными обручами деревянные бочки. Одни рабочие нагружали лопатами сырьё из ящиков, другие подвозили и отвозили на ручных тележках бочки, в которых сусло будет бродить, постепенно превращаясь в прекрасный напиток.

"Что ты здесь забыл, гном?"

"Я хочу поговорить с вашим отцом", - грубость парня, казалось, ничуть не смутила Сайласа Новолуния.

"Мой дорогой брат ещё и двух часов не пролежал в земле, а ты уже хочешь побеспокоить отца в его скорби?! Что бы ты ни хотел сказать ему, говори мне!" - уперев руки в бока, недовольно воскликнул Сед.

"Прекрасно. Я хотел бы от лица себя и всей ярмарки выразить соболезнования в связи с гибелью вашего брата. Это так ужасно - потерять родича".

"Да-да, уверен, отец будет счастлив..." - кажется, Седрик не заметил лёгкого привкуса иронии. А может, во фразе гнома её и не было? Вдруг бегущие по жёлобу в чан ягоды приковали внимание парня. - "Ах! Погоди!.."

Седрик Фоллрук повернулся, его непослушная прядь волос, всегда спадающая на лицо, дёрнулась.

"Проклятье! Чан полон! Дёрни рычаг!"

"Да, сир".

Клёпаная громада винного пресса с низким уханьем обрушилась сверху на "бочку" и начала вдавливаться в спелые ягоды. Брызнула тёмная жидкость.

"Я и не подозревал, что стражи, служащие в ополчении Южнобережья, также заботятся и о вашей винодельне, Седрик", - произнёс Сайлас. Он, казалось, совершенно не смотрел на крепкого, не до конца выбритого стражника с широким скуластым лицом, который, скрестив руки на груди, насмешливо взирал на него.

"Семейное дело Фоллруков очень важно для города, так что меня назначили время от времени помогать в винодельне", - спокойно пояснил тот. - "Чтобы никому из Отрёкшихся не пришла в голову занятная идея... немного подпортить им товар".

"В любом случае", - вмешался Седрик, - "какое тебе до этого дело, жулик?"

"Рабочие задерживаются тут допоздна?"

"Иногда: к чему ты клонишь?"

"Простите, сир, больше не повторится!"

Подошедший молодой рабочий, столь своевременно дёрнувший за рычаг по приказу Седрика, заискивающе улыбнулся, избавив гнома от необходимости отвечать. Да тот, похоже, уже и думать забыл о своём вопросе - стоял около одного из чанов и с неподдельным участием разглядывал его из-под своей широкополой шляпы.

"Ну надо же..." - весьма громко бормотал он. - "Некоторые чаны тут настолько старые, что дерево начинает гнить. На самом деле... погодите минуту... Ах!"

Было видно, что вызвало такую реакцию нежданного визитёра. Сбоку на одном из чанов, почти у самой земли, в дереве красовалась здоровенная дыра, под которой стояла небольшая лужица.

"Похоже, этот чан уже пора чинить!" - заметил Сайлас. - "Я мог бы прислать на подмогу одного из моих ребят. Они довольно сноровистые!"

"В-в этом нет нужды... Оставь его!" - отчего-то заикаясь, воскликнул Седрик, предостерегающе вскинув руку.

"Это и правда несложно!" - продолжал Сайлас, спокойно заглядывая в тёмное отверстие, в которое без особого труда мог бы пролезть сам. - "Он будет здесь мигом..."

"Оставь его!" - яростно повысил голос Седрик. Кажется, он был всерьёз взбешён нежданной инициативой гостя.

"Ладно, ладно!.. - Сайлас замахал руками; она его лице отразилась целая гамма эмоций: виноватость, заискивание, лёгкое опасение... - "Не стоит так волноваться..."

"Бригадир", - раздражённо обратился Сед к одному из рабочих, чья тёмная одежда была стянута широким поясом. - "Где этот хромой старик разнорабочий?! Пусть он это починит!"

"Вы про Питера Хамельспота? Ну, вчера он так и не появился на работе".

"Что? Когда была его последняя смена?"

"Если вы имеете в виду последнюю, которую он действительно отработал", - приуныл бригадир, ожидая разнос, - "это было позапрошлой ночью".

"П-позапрошлой... позапрошлой ночью, ты сказал?" - недовольство Седрика Фоллрука, кажется, только росло. Впрочем, в этом не было ничего удивительного - мало какому начальнику понравится отсутствие нужного работника на месте в ответственный момент. - "Думаю... хм... найди его для меня! Этот чан надо немедленно починить!"

Казалось, про Сайласа все уже давно забыли. Но не тут-то было.

"А ты что, рассчитываешь на экскурсию, гном?" - сердито поинтересовался Сед, глядя на застывшего посетителя, который, похоже, стоя в стороне, и не слушал вовсе весь этот разговор.

"Нет, мистер Фоллрук", - глава Ярмарки развёл руками. - "Я уже ухожу. Не забудьте передать отцу мои соболезнования".

"Хорошо, хорошо..." - раздражённо отмахнулся Седрик. - "А теперь проваливай".

"Мисс Хикс?"

Мисс Хикс лежала на полу, на жёсткой подстилке, в комплекте к которой шла столь же жёсткая подушка, и рассматривала собственную ладонь, когда появившийся стражник вывел её из чувства оцепенения. Тюремщики были суровы, но не настолько, чтобы издеваться над девушкой, и ей позволили перебраться из ночной рубашки в более привычную для неё портупею - кожаный топ-полоску и короткие бриджи, связанные вместе ремнями; точную копию той ужасной окровавленной одежды, которую обнаружили в её палатке.

"Вы пришли выпустить меня, сир?" - с надеждой спросила Керри, привставая и глядя снизу вверх сквозь прутья камеры на вошедшего.

"Боюсь, что нет, мисс Хикс. Я... Суд Южнобережья принял решение", - маршал Редпат мрачно оглядел её. - "Вы приговорены к смерти. Ваша казнь состоится завтра".

"Моя... Моя что?" - растерянно переспросила девушка.

"Вас повесят за убийство".

"Казнь... нет! Казнь?!"

Казалось, силы ушли из тела Керри.

"Дайте угадаю..." - она неотрывно смотрела на маршала. - "Отец Седрика заседает в этом суде?"

"Я не могу вам ответить", - Редпат помрачнел ещё больше.

"Но что насчёт... Это ошибка... Где же Сайлас?! Он знает?!"

"Я не могу вам сказать", - Редпат стоически сжал зубы. - "Спокойной ночи, сударыня".

"Керри Хикс не убивала Эрика Фоллрука!" - возвестил Сайлас сгрудившимся вокруг него работникам Ярмарки Новолуния. Тут был и тролль Ринлинг, отвечавший за исправность аттракционов, в своей неизменной широкополой алой шляпе и двухцветных красно-чёрных штанах, и длинноволосая орчиха Морья со своей умной лягушкой Жабжаб, имеющей свойство постоянно удирать и бродить по всему лагерю, и Хронос с Буртом. И все смотрели на него, своего руководителя, своего "отца". - "Я уверен, что Седрик Фоллрук прикончил собственного брата, устроив так, чтобы всё указывало на Керри... и полагаю, тот стражник помог ему, подбросив улику!"

"Но зачем Седрику убивать брата?" - поинтересовалась симпатичная лысая орчиха Лара с увешанными кольцами ушами, которая держала на Ярмарке лавку редких трав, шкур и других товаров. - "Сайлас, я понимаю, что это страшно признать... Но все мы знаем, какая она вспыльчивая".

"Довольно о её вспыльчивости!" - сердито воскликнул Сайлас, сведя брови. Сейчас он, хоть это и трудно себе представить в отношении гнома, вовсе не выглядел комичным. - "У всех свои недостатки... Но семья смотрит глубже! Кроме того, горячиться - это одно, а убить - совсем другое! Кто знает, зачем он это сделал? Тому может быть дюжина разных причин. Глупцы совершают глупости! Не важно, это не наше дело. А наше дело", - Сайлас сурово обвёл взглядом присутствующих, всматриваясь в каждого, - "состоит в том, что, как я только что узнал, завтра утром горожане собираются повесить её за чужое преступление, а у меня нет доказательств её невиновности!"

Повисла гнетущая тишина.

"Эбб, мне нужно, чтобы ты нашёл человека по имени Питер Хамельспот. Он живёт в Южнобережье, но покинул город. Он не мог далеко уйти. Именно его, я полагаю, Воржей заметил в своём видении!"

"Я найду его, Сайлас!" - отозвался подлысоватый гном с длиннющими, подкрученными кверху усами, и по-военному отдал честь. Эбб Ниблгир был известен своим удивительным воображением, позволяющим ему заниматься разработкой разнообразных интересных аттракционов, которые неизменно приводили посетителей Ярмарки в восторг, а то и повергали в ужас. - "Отправляюсь немедленно!"

"Но, Сайлас", - возразила Морья, - "зачем посылать одного Эбба?"

"Да! Если этот человек может спасти Керри, нам стоит всем отправиться на его поиски!" - нахмурилась Селина Дорман; нижняя часть её лица была грубыми стежками пришита к верхней, и губы теперь поджались, выражая согласие со словами орчихи.

"Поверьте мне", - мрачно ответил Новолуний, - "я бы послал вас всех, если бы считал, что мы сможем его найти. Но, честно говоря, я не верю, что это возможно. Однако я дал слово этой женщине, когда она примкнула к нам, - и не нарушу его, допустив её казнь. Она важнее, чем дела с Южнобережьем", - он помолчал ещё и добавил совершенно спокойно и уверенно. - "Мы спасём её. У нас немного времени на подготовку, но у меня есть хороший план..."

Из зарешёченного окошка барака на улицу вылетал дружный хохот, рассыпаясь по добротно сколоченной виселице, установленной на дощатом помосте. Стражников было трое, и они занимались тем, чем испокон веку занимаются скучающие охранники в светлом и скучном помещении временного содержания. А именно - играли в кости.

"Том, поделись с нами глоточком из той твоей дивной фляжки... Что скажешь?" - поинтересовался белобрысый коротко стриженный стражник.

"Я скажу так: если тебя поймают - ответит твоя шкура", - оскалился в усмешке его лысый сосед, усердно тряся сжатый кулак прежде, чем грохнуть им об усыпанную мелкими монетами столешницу. Испрошенная фляжка проплыла над столом, сменив владельца. - "Только погляди на неё... Бедная певчая пташка, сидящая в клетке..."

Керри, отвернувшись, сидела на полу у самой решётки, обхватив руками колени.

"Надеешься, что твой коротышка-хозяин явится сюда и спасёт тебя, а?" - широко ухмыльнулся лысый стражник, склонившись к самым прутьям. Зубов в его ухмылке явно недоставало. - "Ну так у меня новость: не явится. Сказать почему? Да потому, что твои дружки сегодня снялись и покинули город. Наверно, дробление кокосов руками - талант не из тех, что трудно заменить, верно?"

Тюремный барак вновь сотряс раскат хохота. По щекам Керри тихо текли злые слёзы.

Грохот. Жуткий грохот, просочившийся даже сквозь стены барака, не мог проскользнуть мимо троицы за столом.

"Какого дьявола там творится?!" - вскинулся лысый, обернувшись к двери.

"Да чёрт с ним", - потупился стражник с фляжкой. - "Мне наконец-то начало везти, так что вернись-ка к игре".

Логику стражников можно было понять - кто решится напасть на Южнобережье, если после переполоха с убийством вся стража здесь стоит на ушах? В любом другом случае они, вероятно, были бы правы. Но только не в этом. Три сумрачные фигуры в балахонах, из рукавов которых торчали костлявые пальцы, явственно доказывали, что решиться очень даже можно. Их гордое шествие сопровождали всплески огня, рвущие в клочья воздух, звериное рычание и грохочущие удары.

"Мы спалим этот жалкий городишко до основания!"

"Капитан, на нас напали!" - крик постового со сторожевой вышки стряхнул оцепенение со стражников, изумлённых и напуганных странным зрелищем. - "Они напустили какие-то огненные чары!"

"Послать за начальником стражи?!" - воскликнул один из патрульных, охраняющих барак.

"Нет!" - осадил его охранник с рубленым шрамом у уголка левого глаза. - "Справимся сами! Вели этим тупицам, охраняющим узницу, оставаться на месте! Джейл, Томас, будьте здесь! Это не займёт много времени!"

Двое названных замерли по обе стороны ворот, мечи наперевес. В схватке участвовать они не могли, и оставалось одно - скучать. Впрочем, вскоре один из них услыхал скрипящий и скрежещущий звук.

"Что это за?.." - произнёс он, поднимая с земли маленькую колёсную повозку, больше всего похожую на дворфийскую самоходную мортиру. Договорить он уже не успел - маленький танк-модель дал холостой выстрел прямо ему в лицо, и он рухнул, как подкошенный. Второй же, засмотревшись на танк и своего соратника, не заметил тяжёлый мохнатый кулак, стремительно приближающийся сзади к его затылку. Стомп Громовой Рог, возможно, и был известен на Ярмарке лишь как рогатый продавец еды в забавной фиолетовой шапочке, но его тауренская мощь всегда была при нём - одним ударом он отправил охранника в глубокий нокаут.

"Профессор, исцелите обоих стражей", - Сайлас отдавал приказы быстро, точно и решительно, выражение сосредоточения не покидало его лица, - "но позаботьтесь, чтобы они не очнулись. И будьте наготове".

"Этот круг за мной..." - заявил лысый стражник, торжествующе подняв указательный палец. - "Но не беспокойтесь, это вскружит мне голову. Хотя и не могу сказать того же про вино!"

Он расхохотался, довольный плоской шуткой, Том тряхнул кости в кулаке, перемешивая, а третий, недавно просивший фляжку, подкинул ещё монету. Сама фляжка, плоская, блестяще-металлическая, уже лежала опрокинутой на столе, под ней натекла терпко пахнущая лужица, а единственный стакан давно опустел. Вдруг бросающий перестал махать кулаком, внимание его привлёк новый предмет, шевелящийся на полу возле его сапога.

"Глянь-ка, Дирк..." - благополучно забыв про кости, рассмеялся он, за шиворот выуживая из-под стола большую лягушку. - "Это твоя жена!"

"Расскажешь ей, как только что продул в кости месячную плату за жильё?" - рассмеялся сидящий напротив него охранник, что просил фляжку. Лысый Дирк злобно оскалился, но ответить было нечем - глупая шутка тем обидней, что достойного ответа на неё не придумаешь. Поэтому смех не прерывался возмущёнными возгласами. А тем временем в окошко залетела ещё одна.

"Квак!"

"Чёрт, тут полно жаб!" - Том вскочил. Лягушки теперь текли из окна нескончаемым потоком: сперва ручейком, но потом плотину будто прорвало. - "Ах! Да откуда они берутся?!"

"Их целая прорва!"

Живая лавина легко слизнула и опрокинула на пол троицу; им уже было не до игры: барахтаясь в шевелящейся массе, они безуспешно пытались найти твёрдую или хотя бы не очень скользкую опору под ногами. Над всем этим, вцепившись в прутья решётки, возвышалось зарёванное лицо Керри. Впервые за последние несколько часов её охватило безудержное счастье.

А за окном довольно хихикал озорной орчонок Флик.

"Похоже, Флик с задачей справился..." - заметил профессор Палео. Но воткнувшаяся у ног Сайласа стрела оборвала его, заставила хозяина ярмарки ахнуть.

"Я всё гадал, когда же тот стражник нас заметит..." - задумчиво произнёс он, а затем громко скомандовал. - "Все в укрытие! Бурт, не подсобишь немного?"

Дважды повторять не пришлось, работники ярмарки бросились наутёк, прячась за крупными валунами и деревьями. Стрелок на сторожевой вышке прицелился вновь, но яростный рёв и сильный толчок, дрожью отозвавшийся во всех балках башни, заставил его пошатнуться, выпустив из рук стрелу. Внизу Бурт вцепился в косые опоры и изо всех сил тянул их, расшатывая не рассчитанную на силу огра конструкцию. Наконец, дерево не выдержало: башня с грохотом рухнула, оставив после себя лишь кучу досок и ломаных брёвен.

"Башня делать бум".

"Да, друг мой..." - ответил Сайлас, разглядывая огра. - "Она определённо это сделала".

"Хе-хе... Кто бы мог подумать, что стражники Южнобережья рухнут к ногам Бурта", - усмехнулась Лара, наблюдая в подзорную трубу, как огр и таурен теснят очухавшихся охранников. - "Максима, похоже, пора запускать!"

"Принято!" - выкрикнула гнома, поджигая запал и зажимая уши. Громадное жерло "Ультрапушки 5000 Покрышкинс", установленное сейчас на опушке леса, было обращено в сторону тюремного барака. - "Давайте вытащим оттуда нашу девочку".

Грохот разорвал на части лесную тишину. И те короткие мгновения, что он находился в воздухе, Гелвас Углешлюз, похоже, только наслаждался собственным положением. Лететь в ночи, в дыму и пламени, неизвестно куда, сжимая в руках зубастую механическую пилу - да, на это способен только гоблин. Мечтать о таком тоже может только гоблин. И так уж удачно сложилось, что Гелвас, ответственный за выдачу ярмарочных призов, был этим самым гоблином.

Он с грохотом приземлился на крышу барака, и пила, взревев, немедленно вгрызлась в материал, только опилки полетели.

"Превосходно!"

А солдаты тем временем окружили странную троицу "призраков" в балахонах, которые наделали столько шума. Теперь, когда окружавшее их кольцо огня погасло, они больше не казались столь страшными, а потому воины осмелели, тыкая мечами в их сторону и сужая круг.

"Остановитесь и сдайтесь, если жизнь дорога!" - выкрикнул их командир.

"Ах!" - прочувствованно-сухим голосом воскликнул один из "призраков". В нём, очевидно, умер сегодня замечательный актёр. - "Он хочет, чтобы мы сдались? Мы?!"

"Ну почему бы тебе не сказать это, мон?" - поинтересовался скинувший глубокий капюшон клыкастый Ринлинг, даже тут не забывший своей ярко-красной шляпы. В трёхпалых руках он сжимал пучки полосатых цилиндриков.

"Но сдаться?" - переспросил Хронос, тоже обнажая голову. - "Чего ради?"

"Господа", - Селина последовала их примеру, показав своё мёртвое штопанное лицо, - "вы же не помешаете нашему маленькому фейерверку, а?"

"Зелёные фейерверки лучше всего подходят для рекламы", - подхватил Ранлинг, обводя взглядом солдат.

"Это циркачи с Ярмарки Новолуния, сир!" - закричал один из стражников.

"Проклятье! Тюрьма!"

В тюрьме в этот момент, право слово, не происходило ничего особенного. Не считать же, в самом деле, чем-то необычным пол, кишащий несколькими слоями жаб, в которых, как в киселе, охая, барахтались тюремщики Керри Хикс? Зачарованная зрелищем, она не обратила внимания на жужжащий звук, и лишь хорошая реакция помогла ей вовремя уклониться от удара - рядом грохнулся на пол аккуратно выпиленный деревянный кругляш крыши. А вслед за кругляшом полетела крепкая верёвка.

"Давай! Хватайся за верёвку!" - послышался сверху писклявый голосок. - "Я тебя вытащу!"

Керри глянула вверх, и заметила на фоне неба ухмыляющуюся ушастую зелёную голову.

"Ну, давай же..." - расплылся в улыбке Гелвас. - "Ты же не думала, что мы тебя бросим, верно?"

"Ну, честно говоря..." - Керри несмело улыбнулась. - "Рада видеть тебя, Гелвас".

"Уж и не надеялась встретиться", - Оказавшись наверху, девушка первым делом крепко обняла гоблина, да так, что он охнул и моментально взмок.

"Надо спешить! Стражники вернутся в любую минуту! Прыгай! Бурт там, внизу, тебя поймает!"

"Спасибо, здоровяк!" - Керри шлёпнулась прямо в раскрытые ладони огра. По правде сказать, она с лёгкостью уместилась бы и в одной его ладони, а потому огр не мог не ухмыльнуться.

"Керри!" - воскликнула Силанния. - "С тобой всё хорошо?"

"Я д-думала... Я думала, вы меня бро-сили. Стражники сказали, вы..."

"Бросить тебя?" - воскликнул Новолуний. - "Не глупи! Хочешь ты в это верить или нет - мы семья, как я тебе и говорил. А родичи всегда присматривают друг за другом".

"Спасибо тебе, Сайлас", - девушка нагнулась и крепко, порывисто обняла гнома.

"Быстрее!" - вмешался Воржей. - "Мы должны бежать к лесу!"

"Верно!" - встрепенулся Сайлас. - "Вперёд!"

Но из-за угла барака уже появился конный отряд, ведущий троицу неудавшихся "призраков", которым успели надеть на руки колодки. И во главе отряда ехал ни кто иной, как сам маршал Редпат.

"Стойте на месте!"

Всадники быстро взяли разношёрстную команду с Ярмарки в кольцо, но оружия не обнажали. Да и едва ли это было нужно - никто из пойманных не был вооружён даже палками; не считать же, в самом деле, оружием изогнутую трость Сайласа Новолуния? Маршал сердито спрыгнул со своего скакуна и подошёл ближе.

"Должен признать, я впечатлён вашей дерзостью, Сайлас. Вы что, действительно думали, что сумеете с этим справиться?! Одна эта мысль уже скандальна!" - Редпат был не на шутку рассержен, но в его рассерженности крылось что-то ещё.

"Возможно..." - ответил Новолуний. - "Но разве сама Ярмарка Новолунья не скандальна? Я должен был попытаться, сир".

"Мне следовало бы казнить всех вас!" - сурово рявкнул Редпат, ткнув в команду пальцем. - "Никогда в жизни я не сталкивался с подобным оскорблением! Это было глупо, опасно и с самого начала обречено на провал! Эбб, в какую дыру ты провалился?!"

"Я здесь, ваша честь", - рядом немедленно оказался усатый гном, его проплешина была прикрыта аккуратно зачёсанными волосами. За его спиной стояла в сопровождении двух спешившихся стражников фигура, укрытая плащом с капюшоном с головы до пят.

"Эбб?.." - растерянно переспросил Сайлас.

"Приведи сюда Седрика и Терренса Фоллруков. Быстрее!" - обратился Редпат к одному из солдат, сопровождавших его.

"Есть, сир!"

"Эбб Ниблгир явился ко мне домой", - уже совершенно спокойно пояснил маршал, указав на гнома. - "Именно он рассказал мне о вашем замысле. Он надеялся, что мы успеем это предотвратить".

"Что?! Никогда!" - подалась вперёд Силанния. - "Это правда, Эбб?"

Сайлас лишь ошеломлённо молчал, раскрыв от удивления рот.

"Да, Силанния, правда..." - вздрогнув, поспешил уверить Эбб. И торопливо добавил. - "Но лишь потому, что в вашей попытке не было нужды! Это Питер Хамельспот".

И гном указал на фигуру в плаще, и все увидели, что под капюшоном скрывается немолодой уже печальный мужчина.

"Ты его нашёл?!" - Сайлас не мог сдержать радости.

"Не совсем", - пояснил Эбб. - "Он узнал, что я его разыскиваю... и нашёл меня сам".

"Эбб утверждает, что этот человек был свидетелем убийства Эрика Фоллрука", - вмешался Редпат.

"Это так, сир", - тихо подтвердил Питер, опустив глаза и ни на кого конкретно не глядя. - "П-поначалу я не хотел ничего говорить. За двадцать восемь лет работы на Фоллруков я запомнил, что случается с теми, кто им перечит... Особенно Седрику".

Питер выглядел растерянным и подавленным, но слова лились из него рекой. Он рассказал, как задержался на винодельне и, услышав знакомые голоса братьев Фоллруков, на всякий случай укрылся за одним из чанов, опасаясь лишний раз попадаться им на глаза.

"Эрик с Седриком в тот день пораньше ушли с работы, чтобы пропустить по кружечке в трактире..." - сказал он. - "Хотя это и вполне для них обычно. Также вполне обычно и то, что я тем вечером заработался допоздна. Необычным оказалось то, что открылось мне потом... "Да ладно, Сед!.." - услышал я сперва и поспешил спрятаться. - "Что такого важного ты не мог сказать мне в трактире?" "Тише, дурак!" - ответил Седрик, - "Узнаешь внутри..."

Питер пояснил, что братья, очевидно, и взаправду явились на винодельню прямиком из трактира: у Эрика была в руках кружка. Он шёл впереди, и никак не мог видеть, что следующий за ним Седрик держит за спиной руку с увесистой палкой.

"Зрелище столь ужасное, что будет сниться мне в кошмарах до конца дней..." - горько произнёс он. - "Зрелище, ещё более страшное от понимания того, что это злодеяние один брат сотворил над другим".

Оглушив Эрика неожиданным ударом по затылку, Седрику уже немногое оставалось сделать. Он запихнул бесчувственное тело брата по пояс в дыру, зиявшую в одном из неисправных чанов, и, усмехнувшись, дёрнул за рычаг пресса.

"Женщина, которую вы задержали, невиновна, сир", - тихо, но твёрдо произнёс Питер Хамельспот, опираясь на трость. - "Эрика Фоллрука убил его брат... Седрик".

"Ты сказал, что поначалу боялся свидетельствовать", - маршал Редпат скрестил на груди руки. - "Что заставило тебя передумать?"

"Я понял, что мы, изгои, должны держаться друг друга..." - Питер со стуком выставил вперёд правую ногу в нелепом, огромном и тяжёлом башмаке, и всем немедленно стало ясно, что она искусственная, - "иначе нас так всегда и будут преследовать".

"Седрик Фоллрук", - Редпат мрачно обернулся. - "Этот человек обвиняет вас в убийстве!"

"Этот ублюдок?" - заорал Сед. - "Он лжёт! Питер Хамельспот - никчёмный сторож, озлобившийся, поскольку за годы работы так ничего и не добился. Он завидует богатству моей семьи, так что сговорился со своими дружками-уродами в попытке меня подставить!" - продолжал кричать он, в ярости потрясая кулаком. - "И всё это спустя несколько часов после гибели моего брата!"

"Хуже того", - печально и совершенно спокойно добавил Питер, не глядя на буйствующего парня. - "Тот стражник, что бывал в винодельне. Он помог ему перетащить тело. Я это видел".

"Ну, это уже слишком!" - взорвался небритый взлохмаченный солдат, который всего полдня назад насмешливо глядел на Сайласа.

"Тот же самый стражник нашёл кровь на одежде Керри", - заметил Сайлас. - "Должно быть, он её и подбросил".

"Сир, это всё совершенно невозможно", - хладнокровно вмешался Терренс Фоллрук. - "Седрик не мог убить Эрика... поскольку той ночью он был со мной".

"Вы в этом уверены, Терренс?" - нахмурился Редпат.

"Да... Да, сир, уверен".

"Ох..." - маршал почесал в затылке, невесело размышляя. - "Значит, мы вернулись к тому, с чего начали".

"Ну уж нет, сир!" - возразил Сайлас Новолуний, внимательно следивший за ходом перепалки. - "Теперь у вас есть свидетель убийства, и он обвиняет человека, который имеет куда более весомый мотив, чем Керри! Со смертью Эрика немалое наследство Седрика удвоилось!"

"Заткнись, ты, отребье!" - заорал Седрик. Но его выкрик затерялся в гуле толпы зевак, давно уже стянувшихся на шум. И расположение их теперь было вовсе не на стороне Фоллрука-младшего.

"Фу! Арестуйте отродье Фоллрука! Этот стражник должен сидеть в тюрьме!" - кричали люди, потрясая кулаками.

"Довольно!" - поспешил утихомирить их Редпат. - "Сайлас, вы все можете идти. Этого свидетельства достаточно, чтобы оправдать вашу подругу... но недостаточно, чтобы обвинить во лжи одного из выдающихся жителей нашего города. Мне нужно что-то помимо этого заявления... и я это получу! Седрик", - маршал повернулся к Фоллрукам, - "я зайду завтра с утра и осмотрю этот ваш чан. И позвольте вас заверить: убийцу вашего брата настигнет справедливая кара, не сомневайтесь!.."

"Идём", - Терренс крепко сжал плечо сына, подталкивая его в нужном направлении.

"Погодите-ка!" - вскричала раздосадованная Керри. - "Вы не собираетесь сейчас же его арестовать?! Вы даёте ему время замести любые следы..."

"Хватит, Керри! Держи себя в руках!" - оборвал её Сайлас. А затем подошёл к Фоллрукам, сунул в руку опешившему Седрику свою ладонь и энергично сжал.

"Хорошо бы, чтоб это несчастье не помешало вам посетить нашу ярмарку в следующий раз, когда мы прибудем в ваш город", - внешне беззаботно обратился он к парочке. - "Надеемся увидеть вас снова... действительно скоро".

"Что до тебя", - Редпат сурово посмотрел на стражника, которого только что обвинили в пособничестве предполагаемому убийце, - "ты свободен от своих обязанностей вплоть до окончания расследования. Можешь идти".

Сайлас холодно и удивлённо смотрел вслед солдату-преступнику. Но так ничего и не сказал.

Картина, висевшая на стене, изображала сидящего в кресле мужчину, слева и справа от него стояли двое его родных. Сам же Терренс Фоллрук застыл в дверном проёме, сумрачно взирая на сына.

В Южнобережье властвовала ночь.

"Проклятый город обратился в ад!" - злился Седрик, сцепив пальцы и глядя в одну точку. - "Эти уроды настроили против нас всех соседей! Не важно! Начальник стражи не..."

"Ты сам настроил против нас соседей, сын", - слова Терренса Фоллрука свинцовыми каплями падали на пол.

"Ты... ты поверил рассказу этого калеки?!"

"Этот "калека" проработал на меня почти тридцать лет!" - взорвался Терренс, рассерженно ткнув пальцем в сына. Его худое, обветренное лицо прямолинейного человека не выражало ничего, кроме презрения. - "Я нанял его, когда он был ещё мальчишкой, и с тех пор он ни разу не подвёл меня! Он говорит правду... и выставляет меня лжецом перед начальником стражи! Ты же убил Эрика, верно?!" - не ожидая ответа на риторический вопрос, он сурово добавил. - "Ты мне омерзителен. И всё же... Я не позволю повесить единственного оставшегося у меня сына".

В руки Седрику полетел увесистый мешок. Парень машинально поймал его; судя по тому, как тот звякнул, тяжело шлёпнувшись в подставленные руки, он был доверху набит золотыми монетами.

"Я знаю, что дело в поместье. Ты никогда не умел делиться... Ступай", - отец помолчал немного и пояснил. - "Здесь достаточно денег на дальнюю дорогу. Я улажу дела с начальником стражи, когда он придёт. Если он увидит, что ты уехал, это положит конец всей истории". - Терренс круто развернулся, мрачно бросив через плечо. - "Родичи могут заботиться друг о друге... но это не значит, что я обязан терпеть твой вид! Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома, прежде чем я проснусь завтра утром!" - яростно сдвинул брови он. - "И куда бы ты ни отправился, позаботься о том, чтобы тебя не нашли!"

Седрик выглядел ошарашенным. Но едва отец скрылся из виду, на лице сына промелькнула злобная усмешка. Он хихикнул, взвешивая в руках свой новый дорожный кошель.

"Старый дурак".

Собираться было недолго. Вскоре Седрик в последний раз распахнул дверь столь знакомого ему поместья. Но едва он шагнул за порог, откуда-то сверху на него обрушился удар, и его поглотила тьма. По такому случаю Керри Хикс не стала даже переодеваться.

"Не волнуйся, Седрик..." - шепнул знакомый голос. - "Тебя никогда не найдут..."

Лежать было неудобно. Что-то неровное, закостеневшее упиралось в спину; у левого бока покоилось что-то объёмное. Руки? Руки были жёстко стянуты верёвкой на груди.

Седрик медленно приходил в себя. Но то, что он увидел перед собой сразу после пробуждения, настолько потрясло его, что глаза его округлились, едва не выскочив из орбит, а лицо моментально покрыл холодный пот. Он лежал на дне ямы, достаточно глубокого прямоугольного углубления. И не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это за яма.

"Я понимаю, что мы не нравимся тебе, Седрик... и даже понимаю, почему".

Над ним была тьма, ночное небо с тёмными громадами облаков. А на фоне этого неба над краем ямы поднимались лица. Нет, не лица - маски. Безжизненные, словно высеченные из гранита или вылепленные из глины. Лишённые мимики, лишённые какого бы то ни было выражения, совершенно спокойные, даже безразличные, с пустыми, не демонстрирующими ни ненависти, ни приязни глазами. Здесь были они все. Маска маленького гнома в шляпе, опирающегося на трость - Сайлас. Маска тонкой девушки в перчатках без пальцев, опустившейся на колено справа и холодно взиравшей на лежачего - хрупкая силачка Керри. Громада за её спиной, не выражавшая ровным счётом никаких эмоций - здоровяк Бурт. Маска мужчины слева с усами и коротким, стриженным клинышком намёком на бородку, со знакомым моноклем на правом глазу - профессор Таддеус Палео. Маска Отрёкшегося в белоснежной рубашке и заправленном под синий, в ночи кажущийся почти чёрным жилет галстуке, со слегка вьющимися волосами, сохранившимися везде, кроме макушки - Хронос, тот, кто никогда-и-ничего-не-забывает. Обнажившая зубы маска с торчащей над украшенным перьями капюшоном щетиной - всеведущий, привыкший говорить загадками Воржей. В отдалении виднелась маска Селины... И ещё, и ещё. Да, здесь действительно были все они - мраморные статуи, лишённые и намёка на злобу.

И это было ещё страшнее.

"Ты боишься нас", - пояснила средняя, гномья маска голосом Сайласа Новолуния. - "Поэтому-то людям и неуютно рядом с нами. Они боятся того, чего не понимают".

Маска сделала паузу. На ней не шевельнулся ни один мускул.

"Что ж, позволь мне помочь тебе понять нас, Седрик", - продолжил Сайлас. - "Мы одеваемся иначе, кажемся странными, но на самом деле мы точно такие же, как и все. Мы ценим то же, что и вы: достаток, счастье, семью..."

"Да, мы семья", - безжизненно отозвалась эхом маска Керри Хикс. - "Мы семья, которая, как и любая другая в окрестностях, заботится о своих. На свой лад".

"Ведь правда, Эрик?" - блеснули безумием глаза Сайласа Новолуния.

Почти не владея собой, Седрик повернул влево голову. И заорал, потому что раздавленное лицо его брата, с пустыми мёртвыми глазами, с ужасным предсмертным оскалом зубов, с взлохмаченными, слипшимися от запёкшейся крови волосами, смотрело прямо на него.

Эрик снова был с ним - теперь ближе, чем когда-либо.

"Но ты же говорил, что не потерпишь насилия на своей ярмарке!" - слабым, сухим от ужаса голосом проговорил Седрик.

Сайлас улыбнулся. Просто улыбнулся - по-доброму, почти по-отечески. Но от этой улыбки в горле у Седрика встал холодным комом воздух, а по его коже продрал мороз.

"Мой милый мальчик... Мы ведь уже не на ярмарке, правда?"

Тишину кладбища Южнобережья рассёк вопль ужаса. Но брошенная в яму хрупкой женской рукой крышка вскоре приглушила его. Бурт медленно и аккуратно работал лопатой...

Глава 9. Внешние Земли: Пылающее Нашествие

Будущее, несомненно, в опасности, и тут обнаружилась реликвия далекого прошлого, вновь наполненная энергией. Оная помогла демоническому лорду Каззаку воссоздать Темный Портал, что связал Азерот с Внешними Землями. Некогда, до сотворения Нер'зулом порталов, разорвавших Дренор на части, здесь мирно сосуществовали орки и дренеи. Теперь же сия пустошь находится под властью древнего защитника Ночных эльфов: Иллидана Ярости Бури, Клятвопреступника.

Поддерживаемый Кель'тасом Солнечным Путником, принцем Кровавых эльфов, и коварными нагами, Иллидан полностью контролирует Внешние Земли и многочисленные порталы. На оные нацелился и Пылающий Легион в надежде, что те выведут кровожадных демонов в иные, новые миры. И ежели твари Круговерти Пустоты преуспеют в захвате власти над Внешними Землями, никто не сумеет схорониться от их опустошительного вторжения.

Иллидан предположил, что Кил’джеден непременно атакует Внешние Земли, и предпринял меры для того, чтобы укрепить оборону. Для восстановления армии он перевез Магтеридона в Цитадель Адского Огня, бывшую столицу Старой Орды. Прислужники Иллидана поместили Магтеридона в крепость и сковали волшебными цепями. Они брали кровь демона и накачивали ей сотни орков, превращая в жестоких и кровожадных воинов.

Армия Иллидана росла и нуждалась в провианте. Большая часть Внешних Земель представляла собой песчаную пустошь. Еды было мало, а с водой дела обстояли еще хуже. Иллидан отправил леди Вашш и наг туда, где всего этого еще было достаточно — в болото Зангар.

Когда-то болото Зангар было морем, но после разрушения Дренора превратилось в болотистую низину со множеством островков и ручьев. Здесь было полно всякой живности, от громыхающих поступью грибных гигантов до примитивных спорлингов. В болоте Зангар также обитало множество дренеи и их мутировавших кузенов, Сломленных. Отрезанные от Света, они находятся в постоянной борьбе за свои рассудки... и жизни.

Леди Вашш и ее слуги были привычны к воде и подобным затопленным землям. Поэтому они быстро заняли болото Зангар вплоть до самых удаленных уголков сего региона. Дренеи удерживали Телредор, свое главное убежище и использовали его оборону для защиты от наг.

Сломленным повезло меньше. Ранее некоторые из этих искалеченных существ связали себя с дренеи, жили и трудились вместе с ними. Однако многие племена Сломленных оставались в изоляции. Леди Вашш охотилась на таких и использовала многих как рабов для строительства Резервуара Извивающихся Клыков в сердце болота Зангар. Эта массивная крепость размещала в себе комплекс машин, которые получали воду из болота.

Забор воды из болота Зангар нарушил баланс хрупкой экосистемы. Некоторые существа, такие как грибные гиганты, начали умирать. Леди Вашш не обращала внимания на последствия. Создание резервуара считалось оправдывающим цели — он позволял существовать армии Иллидана.

Конечно же, Кил'джеден Обманщик не забыл о неудачной попытке Иллидана уничтожить Короля Мертвых. Да, сейчас эльф-демон контролирует Черный Храм и большую часть Внешних Земель, однако он вполне осознает возможность возвращения Пылающего Легиона и прилагает все усилия, чтобы порталы Внешних Земель оставались закрыты.

Помимо орков скверны, к воинству Иллидана присоединились Ночные и Кровавые эльфы, жаждущие отмщения демонам. Их жизненные дороги были самыми разными. Они были сынами и дочерьми, отцами и матерями. Некоторые имели военную подготовку. Другие были обычными обывателями. Одно объединяло их — ненависть, что жгла их души. Все они кого-то потеряли из-за Легиона и все они хотели отомстить за это.

Иллидан обучал их в Черном Храме, но держал их существование в секрете от союзников. Даже Кель’тас Солнечный Путник лишь по слухам знал, что происходит. Истории, что до него доходили, были ужасны и почти невероятны, чтобы в них поверить.

Правда была еще более страшной. Иллидан никому не давал поблажки во время обучения. Он не мог позволить слабости тем, кто будет стоять с ним плечо к плечу против Легиона. Он заставлял своих учеников есть плоть демонов, пить их кровь и связывать свой дух с этими тварями. Это давало эльфам великую силу и понимание истинной сути Легиона. То, что они видели, было настолько шокирующим, настолько ужасающим, что они вырывали собственные глаза.

Поглощение плоти демонов также насыщало учеников силой скверны. Эльфы преображались, у них появлялись завивающиеся рога и крылья, как у самого Иллидана. С этого момента каждый охотник на демонов начинал внутреннюю борьбу с чудовищем, обитавшем в его душе. Духи демонов внутри них нашептывали им, подталкивая к предательству и переходе на сторону Легиона.

Немногие из учеников пережили обучение. Большинство или погибло во время него, или сошло с ума. Те, кто стали охотниками на демонов, навсегда были изменены тем опытом, что пережили.

Используя порталы, которые все еще оставались открытыми в Дреноре, Иллидан и его последователи атаковали миры, контролируемые Легионом, и утолили свою жажду мести, пустив кровь демонам.

Для Иллидана эти рейды были всего лишь преддверием куда более серьезных действий. Уничтожать демонов Легиона было недостаточно. Речь шла о разрушении миров, и главной целью среди планет являлся Аргус. Средоточие мощи Легиона, родной мир Кил’джедена и других командующих высоких рангов. Вследствие того, что этот мир пребывал ныне на самой границе Круговерти Пустоты и был омыт энергиями сего пространства, убитые здесь демоны уже никогда не возвращались к жизни.

Уничтожение целого мира было под силу Иллидану Ярости Бури. Он знал о судьбе Дренора и понял, как неконтролируемое колдовство Нер’зула разорвало мир на части. Иллидан мог проделать то же самое с Аргусом, но для начала его еще надо было найти.

Он знал только одно место, где можно находились ключи к этому: Натреза, родной мир Повелителей Ужаса, а также хранилище тайных и запретных знаний Легиона. Однако ему требовалось время для того, чтобы организовать нападение.

Кил’джеден недооценил Иллидана. Он видел в бывшем Ночном эльфе не более чем беспокойного щенка, но оказалось, что это не так. Иллидан создал армию воинов, усиленных скверной. Он нашел способ напасть на миры, которые контролирует Легион.

Кил’джеден знал, что это только начало. Иллидан был непредсказуем и скрытен, но теперь его планы лежали как на ладони: он хотел уничтожить Легион. Кил’джеден предполагал, что он даже может попытаться уничтожить Аргус. Вопрос состоял в том, когда и как?

Если это была война, которой хотел Иллидан, то Кил’джеден с удовольствием примет вызов. Повелитель демонов немедленно отправил во Внешние Земли армию под началом одного из самых доверенных лейтенантов, Хранителя Рока Круула. И хотя демоны хотели пустить кровь Иллидану, теперь добраться до Запределья было не так просто. Иллидан и его соратники закрыли множество порталов в расколотом мире. Пройдут месяцы, прежде чем Круул высадится и закрепится в Запределье.

Кил’джеден опасался, что Иллидан предпримет новую атаку перед тем как Круул и его силы смогут начать военную кампанию. Ждать нельзя. Кил’джедену нужно было новое оружие, и он нашел его среди своих врагов.

Одержимость войной с Легионом являлась слабым местом Иллидана. В своем стремлении к этому он пристрастился к магии скверны и стал врагом для народов Азерота. Они видели в нем монстра. Если Орда и Альянс узнают, что он захватил власть во Внешних Земях и создал армию — часть которой питалась кровью демонов — они остановят его. Все, что оставалось для того, чтобы народы Азерота пошли войной на Иллидана — подтолкнуть их в правильном направлении. Кил’джеден сделает это.

Обдумывая этот план, Кил’джеден увидел еще одну возможность. Если он сможет добиться того, чтобы Альянс и Орда пришли во Внешние Земли и истощали свои силы здесь, то это сделает Азерот уязвимым и Легион сможет открыть здесь второй фронт.

Кил’джеден решил возглавить эту атаку лично. Неудачи Короля Мертвых и даже Архимонда показали, что в нападениях на Азерот полагаться ни на кого нельзя. Но ему нужен достаточно широкий портал, через который он может попасть в этот мир. Во время Третьей Войны Легион намеревался использовать Колодец Вечности на горе Хиджаль, чтобы создать подобный портал. Атака провалилась, и теперь сей источник энергии находился под пристальным надзором Ночных эльфов. Новая атака на Хиджаль привлечет слишком много внимания. Но существовала альтернатива: Солнечный Колодец.

Принц Кровавых эльфов, Кель’тас Солнечный Путник, и его сподвижники уничтожили Солнечный Колодец и большая часть энергии его рассеялась, но Кил’джеден нашел способ, как его восстановить.

После Третьей Войны остатки армии Легиона разбрелись по всему Азероту. Кил’джеден использовал их для того, чтобы шпионить за другими народами. Через одного из своих агентов Кил’джеден узнал об источнике энергии где-то в Квел’Таласе. Наиболее хитроумные демоны приняли облик Кровавых эльфов и смогли проникнуть во внутренний круг вельмож королевства. Вскоре они узнали о существовании Анвины Тиг - воплощения, что содержало в себе потерянную энергию Солнечного Колодца.

Она была ключом, который превратит Солнечный Колодец в портал.

Так же, как и Кель’тас.

Приспешников Кил’джедена в Азероте было немного. Даже если они смогли узнать месторасположение Солнечного Колодца, они вряд ли бы смогли восстановить его, используя Анвину. Однако Кель’тас мог это сделать. Он хорошо знал эти места и то, как обойти оборону син’дореи.

Пока же Кил’джеден просто наблюдал за Кель’тасом, выжидая нужного момента, чтобы обратить его на сторону Легиона.

Иллидан Ярость Бури обучил принца Кель’таса Солнечного Путника тому, как извлекать энергию из артефактов, живых существ и окружающего мира для того, чтобы удовлетворить свой голод в магических энергиях. Однако это только заставило син’дореи алкать больше.

Отчаявшись найти новый источник магии, Кель’тас обратил свой взор на скверну. Он знал об опасности поглощения хаотических энергий, но верил, что сможет их контролировать. К тому моменту он уже знал о существовании охотников на демонов и лицезрел, как они использовали магию скверны и не попадали под влияние Легиона. Если они могут контролировать эту силу, то он тоже сможет это сделать.

Кель’тас убедил Иллидана показать ему, как вбирать в себя энергию скверны. Принц начал осторожно, поглощая небольшие порции. Вскоре он стал безнадежно зависим от этой магии. Чем больше темной энергии он поглощал, тем больше она забирала у его тела, разума и души. Его зависимость от скверны привела к отчуждению от своего народа. Он отчаянно желал спасти Кровавых эльфов, но втайне стал параноиком. Он думал, что они видят в нем неудачника.

Правда была такова: его путешествие во Внешние Земли не помогло Кровавым эльфам, оно только усугубило их страдания. Мудрым решением было бы сжечь мосты и возвратиться в Квел’Талас. Но мысль о том, что он пройдет по улицам города, не имея решения для спасения сородичей, вызывала стыд и злость. Гордыня и невозможность признать поражение сковала его судьбу.

Эмоции, которые волновали Кель’таса, сделали его непредсказуемым. Иногда он играл роль доброго принца. Иногда он выплескивал на своих подданных необъяснимый гнев.

Кил’джеден понимал, что манипулировать принцем будет непросто. Кель’тас знал о роли Легиона в создании Плети. Он знал, что демоны несут ответственность за разрушение Квел’Таласа и осквернение Солнечного Колодца.

В конце концов, повелитель демонов заговорил с Кель’тасом. Он ничего не сказал о существовании Анвины Тиг или своих планах завоевать Азерот. Он сосредоточился только на Иллидане и его обещании удовлетворить потребности Кровавых эльфов в магической энергии.

Кил’джеден нашептывал принцу о том, что Иллидан не открыл всех секретов использования магии скверны. Иллидан рассказал только о том, как поглощать хаотические энергии, но были и другие практики. Охотники на демонов использовали более утонченные методы и это делало их более сильными. Причина, по которой Иллидан не поделился этим знанием, была проста: он не верил, что принц и Кровавые эльфы достойны этого. Иллидан видел в них всего лишь орудие, которым можно пожертвовать в войне с Легионом. Ничего больше.

Кил’джеден пообещал Кель’тасу истинное знание магии скверны. Взамен он просто хотел, чтобы Кель’тас покинул армию Иллидана.

Кель’тас отверг предложение демона, но время от времени Кил’джеден говорил с ним снова и снова. В дни последующие его слова поглотят искаженный разум Кель’таса и разрушат веру в Иллидана Ярость Бури.

Прибытие войск Легиона привлекло внимание всех обитателей Внешних Земель. Демоны всегда были здесь, но не в таком огромном количестве. Никто не был более обеспокоен этим более, чем Велен. Десятилетиями Велен делал все возможное, чтобы скрыть поселения дренеи, что были разбросаны по Внешним Землям. Несмотря на все его усилия, он опасался, что демоны доберутся до них. Он страшился того, что они завершат бойню, начатую десятки лет назад — уничтожат оставшихся в живых дренеи.

Несмотря на все трудности, Велен никогда не терял веру в Благой Небес. Он ежедневно молился, чтобы получить наставления от наару. И когда Легион начал вторжение, он стал молиться еще чаще.

Велен не был единственным, кто просил наару о помощи. Архимаг Хадгар оставался во Внешних Землях с того момента, как был разрушен Темный Портал, разделяя тяготы бытия с Сынами Лотара. Со временем он использовал свои познания в магии, чтобы найти в Великой Запредельной Тьме союзников в борьбе против Легиона. Помимо Велена, Хадгара заметили наару из Армии Света.

Армия Света вела свою войну против Легиона. Наару хотели помочь Велену и Хадгару, и видели во Внешних Землях важный фронт борьбы с Легионом. Однако сейчас одна за другой шли тяжелые битвы с Легионом. Наару не имели возможности распылять силы армии, но, возможно, как-то могли поддержать Велена и Хадгара.

Назвавшись «Ша’тар», или «рожденные Светом», наару А’даль, М’уру и О’рос вызвались добровольно помочь народам Внешних Земель. Они отправились в путешествие сквозь межзвездное пространство на борту межпространственной цитадели, известной как Крепость Бурь. Наару прибыли на дальний край расколотого мира, рекомый «Бурей Пустоты».

Они прибыли в Бурю Пустоты не случайно. Реальность здесь была разорвана, Круговерть Пустоты постоянно хлестала о границы Бури Пустоты, и хаотическая магия просачивалась во Внешние Земли. Это делало Бурю Пустоты опасным и непредсказуемым местом, но в то же время наару было проще до него добраться.

По прибытии А’даль разведал, что творится во Внешних Землях. Существо почувствовало анклавы дренеи, разбросанные по пустынным землям, а также оставшиеся силы Сынов Лотара. Они были разделены и хотели защититься от Легиона. Их можно было объединить.

А’даль нашел место, где можно собрать союзные фракции Внешних Земель и создать из них войско, что сможет держать оборону. Этим местом стал Шаттрат - столица дренеи, давным-давно разоренная подвластными Легиону орками, - поскольку наару почувствовал, что здесь проводят священные ритуалы. Орден жрецов дренеи — Альдор — переместил свой храм в руины крепости и продолжил свое поклонение Благому Свету.

С помощью энергий Крепости Бурь А’даль переместил себя в город, а М’уру и О’рос остались надзирать за межпространственной крепостью.

Альдор приняли А’даля с распростертыми объятиями и посвятили себя служению ему. Вскоре в город прибыли другие существа. Привлеченные энергией А’даля, они стекались из дальних уголков Внешних Земель. Велен прибыл с горсткой последователей, опасаясь ловушки Легиона. Его радости не было предела, когда он узнал правду — его молитвы в конце концов были услышаны.

Хадгар и Сыны Лотара преодолели трудности путешествия по диким землям и тоже явились в Шаттрат. Многие дренеи опасались этих чужеземцев, но А’даль их быстро успокоил. Тех, кто пришел в Шаттрат, наару призвал найти общее и объединиться. Разобщенные, они проиграют Легиону. Только вместе у них есть шанс выжить.

Совета наару послушали все. Как и дренеи, Хадгар сотоварищи пережили немало трудностей. Им не нужны были новые враги. Под руководством наару дренеи и Альянс стали отстраивать Шаттрат, который стал лучом надежды на лучшее будущее.

...Не только дренеи и Сыны Лотара заметили прибытие наару. Иллидан Ярость Бури тоже узнал об этом. В силах, что собирались в Шаттрате, он видел потенциальную угрозу для своей войны с Легионом. Если наару соберут достаточно большую армию, то они смогут выступить против Иллидана и захватить власть во Внешних Землях.

Иллидан решил нанести удар по Шаттрату, пока собирающиеся в городе силы еще были слабы. Он приказал Кель’тасу Солнечному Путницу послать на штурм Кровавых эльфов и захватить город силой.

Кель’тас потребовал участия в штурме охотников на демонов, но Иллидан отказал. У них была своя задача, правда, в чем она состояла, Иллидан умолчал.

Ответ Иллидана разозлил Кель’таса, но он подчинился приказу. Он назначил талантливого мага Ворен’тала возглавить ударные силы. Вскоре армия Кровавых эльфов подошла к стенам Шаттрата. В ее рядах находились наиболее выдающиеся маги. Он знали дороги войны и были рады услужить своему повелителю. Они считали, что защитники Шаттрата не имеют никаких шансов против них.

Но нападение на Шаттрат завершилось еще до того, как пролилась первая кровь.

По пути в Шаттрат Ворен’талу было видение. Проблеск будущего, в котором он узрел, как его народ поднимается к былой славе, свободный от отчаяния и зависимости от магии. В сердце этого видения сиял наару. Благой Свет озарял Квел’Талас, облегчая страдания душ Кровавых эльфов.

Ворен’тала навсегда изменило то, что он увидел. Он рассказал о видении своим соратникам и убедил в том, что наару являются ключом к спасению. Кровавые эльфы приняли доводы Ворен’тала. Это было не сложно. Во Внешних Землях они терпели постоянные лишения и видели мало надежд на лучшее будущее. Они нуждались в новом пути, пусть даже зиждящемся на призрачном видении.

Добравшись до Шаттрата, Ворен’тал и его армия приблизились к Альдор, готовыми сражаться с захватчиками, но отложили оружие в сторону и присягнули на верность А’далю. «Я видел тебя в видении, нару», - изрек Ворен’тал, обращаясь к нару. – «Лишь сражаясь вместе с тобою, народ мой сможет избежать уничтожения. Отныне мы клянемся служить тебе». Эти Кровавые эльфы стали известны как Провидцы.

Последние осели на Ярусе Провидцев в южном районе Шаттрата. Альдор - служители Света, и сострадание и прощение не чужды им, однако многие из них не могли забыть деяний, что вершили нынешние Провидцы, будучи под началом Кель'таса. Многие дренеи погибли тогда от их рук, и пусть теперь они служат наару, Альдор были весьма недовольны тем, что приходится делить город с бывшими врагами.

Ворен’тал направил послание Кель’тасу, в котором уговаривал его присоединиться к наару в Шаттрате. Ответа он не получил.

Кель’тас был взбешен тем, что армия оставила его и последовала за наару. Публично он рассматривал это как предательство и посягательство на его власть как принца. Для себя же он признавал, что уход Ворен’тала случился из-за его собственных просчетов.

Этот инцидент еще больше отдалил Кель’таса от Иллидана. Принц требовал, чтобы бывший Ночной эльф в отместку напал на наару, но ничего не было сделано. Иллидан сосредоточился на охотниках на демонов и обращал мало внимания на происшедшее с армией Ворен’тала. Это еще раз подтверждало сказанное Кель’тасу Кил’джеденом — Иллидан безразлично относился к принцу и его народу.

Кель’тас не мог позволить Иллидану принести Кровавых эльфов в жертву. Он полностью утратил веру в Иллидана и видел в Кил’джедене нового повелителя. Что-то ему говорило, что Легиону доверять нельзя, особенно после того, что демоны сотворили с его королевством. Но он не мог противостоять искушению магий скверны. Темные устремления, желание утолить свой голод, довлели над его разумом, делая все остальное неважным.

После непродолжительных колебаний он заключил пакт с темным повелителем и согласился покинуть армию Иллидана. Взамен Кил’джеден пообещал ему то, чего он искал более всего: знания об использовании магии скверны.

...Атаки Кровавых эльфов на Шаттрат не прекращались, однако город выстоял. И более того, наару по имени Кси'ри с помощью Альдор и Провидцев провел замечательную контратаку, вторгшись в Долину Призрачной Луны, сердце подвластных Иллидану земель. Впрочем, взаимная неприязнь Альдор и Провидцев не исчезла, и каждый день представители этих фракций ратуют перед наару, чтобы именно из их рядов отправились подкрепления в долину. По утрам собираются они на Террасе Света и, получив благословение А'даля, следуют на поле брани.

А в низине Шаттрата раскинулись трущобы Нижнего Города. Основу его населения составляют беженцы множества войн, разрывающих Внешние Земли. Эти существа не выказывают приверженности ни одной из фракцией и желают лишь одного - мира и возможности спокойного существования.

Все, что существует - живет.

Эти сакральные слова стали для него молитвой, заклятьем, которое постоянно укрепляло его новооткрывшиеся понимания. Что еще более важно - они были прозрением, ключом к целой новой вселенной знаний. И прозрение отвечало ему на вопрос, зачем он был здесь.

Нобундо успокаивал себя этими словами на всем своем неспешном пути по лесу болота Зангар, состоящего из гигантских грибов, чьи споры пылали зеленым и красным цветом сквозь утренний туман. Он пересекал скрипучие деревянные мостики, протянутые через мелководье болота. Почти сразу, через мгновенье он понял свое предназначение, уставившись на блестящее подножье гриба, который своим размером затмевал все остальные. Там, наверху его шляпки, его ожидало поселение дренеи Телредор.

Нобундо с дрожью продвинулся вперед, тяжело опираясь на свою трость и проклиная боль в суставах. Он ступил на платформу, которая должна была унести его на вершину гриба. Он волновался, поскольку он был все еще неуверен, как отреагируют другие. Было время, когда таким, как он, даже не позволили входить в поселения незатронутых.

Они только посмеются надо мной.

Он глубоко вздохнул прохладный, туманный воздух болота и быстро помолился, чтобы у него нашлась храбрость для выполнения его задачи.

Как только платформа остановилась, Нобундо с осторожностью прошел арочную лестничную площадку, спустился вниз через несколько мелких ступенек с лестницы, ведущую на маленькую площадь поселения, где уже шло собрание.

Он пристально глядел вниз на застывшие лица дренеи, а их презрительные, с чувством собственного превосходства взгляды в свою очередь сверлили его.

Ведь он был, в конце концов, крокул: "Сломленный".

Быть Сломленным означало быть изгоем, которого можно было унижать. Это не было правильно или справедливо, но такова действительность, с которой он вынужден мириться. Многие из его незатронутых братьев и сестер не могли понять, как могло произойти превращение других дренеи в крокулов, и особенно, как это было в случае с Нобундо, как возможно, что тот, кто был настолько одарен и столь любим Светом, мог опуститься так низко.

И хотя сам Нобундо не мог сказать точно, как это случилось, он великолепно знал, когда это произошло. Он снова с потрясающей ясностью вспомнил этот момент, который отметил начало его личного падения во мрак.

Когда орки осадили город Шаттрат, небеса словно заплакали от горя.

Прошло уже много долгих месяцев с тех пор, как дождь в последний раз радовал своим присутствием земли Дренора, а теперь сверху хмурились темные тучи, как будто бы возражая против надвигающегося сражения. Постепенно слабый дождь, который полился на город и армии вне его стен, превратился в настоящий ливень, пока эти две стороны стояли и ждали.

Их должно быть по крайней мере с тысячу, мрачно размышлял Нобундо с высокого карниза наверху внутреннего крепостного вала. За внешними стенами через освещенные факелами деревья леса Тероккар мелькали тени. Возможно, если бы орки потратили хоть немного времени на более тщательное планирование, они бы вырубили в подготовке к атаке расположенный у города лес, но в эти дни орки не особо заботились о стратегии. Для них были важны лишь жажда сражения да упивание кровавой бойней.

Телмор пал, как и Карабор и Фаралон. Многие из некогда величественных городов дренеи теперь лежат в руинах. Шаттрат - все, что у них осталось.

Медленное скопление орков и их выход на позиции напомнили Нобундо о большой клыкастой змее, которая вначале сворачивает в кольцо все свое тело, готовясь нанести удар... удар, который непременно повлечет за собой конец защитникам Шаттрата.

Так или иначе, мы и не должны выжить.

Он очень хорошо знал, что он и другие, которые собрались здесь сегодня вечером, должны были стать жертвами. Они вызвались остаться здесь, чтобы сражаться в этой последней битве. Их неизбежное поражение успокоило бы орков, и тогда они посчитают расу дренеи истребленной, почти вымершей. А те, которые ушли искать убежище в другом месте, выживут, чтобы начать борьбу в другой день, день, когда чаши весов уравновесятся.

Пусть так и будет. Мой дух будет жить, слившись с славой Света.

Воодушевившись, Нобундо распрямился в свой полный рост, его сильное и мускулистое тело уже приготовилось к приближающемуся кошмару. Его толстый хвост в тревоге перемещался из стороны в сторону, поскольку Нобундо постоянно перемещал вес с одной ноги на другую и топтал своими копытами твердую каменную кладку. Он глубоко вздохнул, сжимая руками рукоять своего кристаллического молота, благословенного Светом.

Но я не уйду спокойно.

Он и другие Поборники, святые воины Света, будут бороться до самого конца. Он огляделся вокруг и посмотрел на своих братьев, разместившихся на одинаковом расстоянии друг от друга на стене. Выражение их лиц, как и у него, было невозмутимо и решительно, они также смирились с судьбой, которая вскоре ожидала их.

А снаружи уже подтягивались боевые машины: катапульты, тараны, баллисты - осадные орудия всех разновидностей на мгновение показывались в свете факелов. Их тяжелые детали скрипели и зловеще стонали, ибо машины войны уже подошли достаточно близко к стенам, чтобы нанести удар.

Послышался стук барабана, сначала он был один, но затем к нему быстро присоединились другие, все больше и больше, пока весь лес не преисполнился этим ритмом, который начался тихо, как дождь, а затем вырос до оглушающего, громоподобного грохота. Нобундо прошептал молитву, прося Свет дать ему силу.

Наверху в пасмурных облаках прозвучали сильные раскаты грома, которые словно вторили ужасным барабанным боям внизу. Нобундо уже во второй раз задумался, не отвечал ли это Свет на его мольбы, готовясь обрушить силу и ярость, которых он не мог даже надеяться вызвать, в большом луче святого огня, который уничтожит всю дикую, кровожадную армию в одной великолепной вспышке?

И предзнаменование действительно последовало, но это была не святая сила Света.

Облака прогремели, закружились в воронке и разверзлись, через них пронеслись огромные пылающие снаряды, которые мчались к земле со скоростью метеоров и сильным звуком, вибрация от которого отдавалась даже в костях.

Оглушительный рев заложил уши Нобундо - один из этих объектов пронесся очень близко, уничтожив соседнюю опору, из-за чего на него полетели обломки. Орки как будто ждали этого сигнала, их орда ринулась вперед, их боевые крики, от которых кровь остывала в жилах, разнеслись по всему городу, так как они бежали с единственной целью: разрушить все на своем пути.

Дождь усиливался, а наиболее удаленные стены уже содрогались от ударов массивных камней, запущенных торопливо собранными катапультами. Нобундо знал, что внешние стены не продержатся. Они были построены в спешке: стенные секции, простирающиеся вокруг нижнего внешнего кольца, были созданы недавно, в прошлом году, как необходимая защита из-за методического истребления орками его народа и расчетом на будущее, что этот город станет их заключительным бастионом.

Несколько озверевших огров попытались проникнуть через секцию стены, которая уже подверглась удару метеора. Еще двое из этих огромных животных стали бить в главные ворота города гигантским тараном.

Братья Нобундо провели несколько атак, но как только дренеи укладывали одного нападавшего, на его месте появлялось двое других. Поврежденная стенная секция начала полностью обваливаться. Волна сумасшедших орков, беснующихся на противоположной стороне, взбирались по головам друг друга в своем безумии жажды крови.

Итак, время пришло. Нобундо поднял свой молот к небу, закрыл глаза, и очистил сознание от подавляющей какофонии битвы. Он мысленно воззвал к Свету и почувствовал, как по его телу потекло знакомое тепло. Молот засиял. Он сосредоточился на своей цели и направил благословенную, очищающую святую силу на огров внизу.

Ослепляющая вспышка, которая кратко осветила всю сцену битвы, вызвала испуганный рев с вражеской линии фронта, так как пронесшийся Святой Свет опалял, оглушал и останавливал орков на вполне достаточное время, чтобы несколько воинов-дренеи смогли скопом сбить одного из гигантских огров.

Но кратковременная помощь Нобундо была подавлена звуком раскалывающейся древесины: заключительный успешный удар тарана о главные врата. Нобундо увидел, как защитники Нижнего Города побежали навстречу потоку орков и огров и были сразу же сметены. Нобундо снова призывал Свет, направляя его целебные силы к любому, кому он только мог помочь, но противостоящие им силы были слишком велики. Только он излечивал раненного дренеи - и лишь спустя несколько секунд тот же самый воин оказывался под повторной зверской атакой.

Подошло еще больше огров, чтобы снести ослабленную секцию внешней стены, и теперь они преуспели в этом. Защитников, которые были безнадежно превзойдены численностью, окружали с обеих сторон.

Орки сошли с ума, они словно были пьяны от жажды крови. Когда внешнее кольцо заполонялось ими, Нобундо мог увидеть их глаза: они пылали, горели темно-красной яростью, которая одновременно очаровывала и ужасала. Нобундо и другие Поборники сменили тактику от заживления к очищению. И снова город оказался в блестящем сиянии, и снова множество орков было поражено Светом, темно-красное сияние их глаз моментально померкло, поскольку они быстро зажмурились, что дало шанс еще выжившим воинам-дренеи расправиться с ними.

Хрясь!

Стена задрожала, и копыта Нобундо не устояли на скользком от дождя камне. Ему удалось сохранить равновесие, он посмотрел вниз и увидел одного из огров, колотившего по опорам далеко с левой стороны от него дубиной размером со ствол дерева. Он поднял свой молот к небу и закрыл глаза, но его концентрация была быстро нарушена иным звуком....

БУМ!

На сей раз, это был не огр, а взрыв, который прозвучал где-то ниже, вне его поля зрения, сбив Нобундо с ног. Он скатился вперед и увидел с края стены огромный красный туман, вздымающийся над Нижним Городом. Тех немногих защитников, которые оставались там, сразу охватило удушье и тошнота. Они скрючились, многие из них выпустили из рук свое оружие. Орки по-варварски быстро разобрались с блюющими воинами, упиваясь бойней.

Когда эта резня закончилась, они обратили свой свирепый, бешеный взгляд наверх, желая порвать защитников на стене в клочья. Несколько орков забрались на спины ограм, пытаясь залезть по отвесной поверхности вручную. Но в этом их агрессия и необузданная свирепость потерпела поражение. Туман же тем временем распространился повсюду в Нижнем Городе и теперь начал подниматься, медленно укрывая ужас, творящийся внизу.

Нобундо услышал сзади суматоху. Несколько орков, которые, так или иначе, прорвались через оборону внутреннего круга, теперь штурмовали возвышение.

Хрясь!

Стена задрожала снова, и Нобундо проклял огра внизу, который, несомненно, снова стал разрушать опоры. Второй залп пылающих метеоров упал с неба, и Нобундо приготовился встретиться с приближающейся волной нападавших.

Он направил ярость Света на первого орка перед ним. Глаза зеленой твари потускнели, и он рухнул. Нобундо обрушил свой кристаллический молот прямо на череп орку, затем выдернул его вверх и оставил орка, убедившись, что услышал хруст его ребер. Он развернулся и нанес удар молотом по нисходящей дуге по ноге другого орка, сломав его колено. Тварь завыла от боли и свалилась с оплота.

Туман продолжал свой путь наверх, и теперь он выкатился на стену и покрыл камень, словно ковер. Нобундо и другие Поборники продолжали бороться, а туман поднялся до уровня их груди, и, наконец, до их лиц, жаля глаза и выжигая легкие.

Нобундо услышал предсмертные крики некоторых своих товарищей, но он потерял их из виду в плотном красном тумане. К счастью, попытки атаковать его приостановились; он отступил на шаг назад, задыхаясь от подступающей рвоты. Он чувствовал себя так, словно его череп собирался разорваться.

И тогда он услышал из тумана внушающий ужас боевой клич, от которого у него душа ушла в пятки.

К нему приближалась тень. Нобундо изо всех сил старался разглядеть своего противника, хотя тело его выворачивало наизнанку в судорогах. Он попытался в отчаянии задержать свое дыхание, а тем временем из плотного темно-красного тумана появился покрытый татуировками ужас с пылающими глазами... огромный орк, весь покрытый отличительной кровью дренеи синего цвета, тяжело дышащий, размахивающий острым двуручным топором. Его черные как у ворона волосы цеплялись за мощную грудь и плечи, а нижняя челюсть была черна как смола, что придавало лицу сходство с черепом.

Позади него на возвышение мчалось множество других орков. Нобундо знал, что его конец был близок.

Хрясь!

Стена всколыхнулась еще раз. Орк из кошмаров бросился в атаку. Нобундо изогнулся назад. Лезвие нанесло ему глубокую рану в груди, разорвав броню; левая часть тела онемела. Нобундо ответил взмахом своего молота, сломав пальцы правой руки орка, и теперь топор, который держал тот орк, оказался бесполезен. Но, к ужасу Нобундо, это страшное существо только улыбнулось.

Орк схватил его левой рукой, и два костра в его глазах стали сверлить Нобундо... бурить сквозь него. Нобундо стало не хватать воздуха. Пока он еще мог чувствовать, он ощутил, словно с него сдирали тонкий слой его воли. Его охватил некий вид темной, демонической магии, как будто стиралась часть его сущности, и это была та атака, на которую он не мог ничем ответить.

Хрясь!

Густая кровь изо рта Нобундо вырвалась на лицо и грудь орка. Он закрыл глаза и отчаянно, лихорадочно воззвал к Светк, умоляя его остановить на время орка, чтобы он мог защититься.

Он воззвал...

И впервые с тех пор, как он вошел в контакт со Светом и был удостоен его благословенным сиянием...

Не получил никакого ответа.

Испугавшись, он распахнул глаза и взглянул в безумные, полные огня очи орка, а тот открыл свой большой рот и заревел, заглушив любой другой звук, и Нобундо показалось, что его барабанные перепонки вот-вот разорвутся. Это было так, словно он был внезапно погружен в некую ужасную, тихую мечту. Орк снова поднял его и ударил своей головой в лицо Нобундо. Нобундо кубарем отбросило назад, его руки закрутились, дождь лился на него, а эти сверкающие глаза иссушали Нобундо, даже когда он падал... вниз, вниз, вниз, сквозь туман, врезавшись во что-то большое, что хрюкнуло при ударе.

Все еще находящийся в ловушке тихого кошмара, Нобундо смотрел, как орк отошел от края стены. Поблизости обрушалась опора, и огромная секция верхнего оплота пала, прикрыв дождь и небо, заключив в ловушку и самого Нобундо в мире молчаливой темноты.

Когда он там лежал, он думал о тех, кто скрылся, о тех, как он молился, избежал этой бойни, о тех, кого он любил и уважал, о тех, ради кого он отдал свою...

Жизнь. Так или иначе, он все еще цеплялся за жизнь.

Нобундо выбрался из черной бездны забвения и обнаружил, что снова оказался в заключении - в удушливой, непроглядной ловушке. Его дыхание было прерывистым и дрожащим, но все же он был еще жив. Он понятия не имел, сколько времени прошло с тех пор... с тех пор как упала стена, с тех пор...

Он сконцентрировался. Конечно, в пылу битвы он просто не смог достаточно сосредоточиться, чтобы связаться со Светом, но теперь-то, теперь он мог вступить с ним в контакт, теперь, конечно, он может сделать это...

Ничего.

Не было никакого ответа.

Нобундо никогда не чувствовал себя настолько беспомощным, потерянным и совершенно одиноким. Если Свет был вне досягаемости, и он умрет здесь, то что случится с его духом? Разве Свет не принял бы его? Его сущность была бы обречена скитаться в пустоте всю вечность?

Он честно прожил свою жизнь. И все же... это могло быть своего рода наказанием?

И когда до него дошел это вывод, он протянул свою руку и стал немедленно выбираться из холодных камней. Он стал медленно осознавать, что лежал в очень неудобном положении, что некая мягкая, но, тем не менее, огромная масса была плотно сжата подле него, и что его левая нога была, скорее всего, сломана.

Он перекатился на правый бок и глубоко вдохнул воздух, пытаясь не обращать внимания на боль в ребрах и ноге. Без помощи Света он не мог излечить себя, и, таким образом, должен был пока пожить с болью. По крайней мере, к его левой половине вернулась чувствительность. И... он мог услышать приглушенный шум от своих движений, таким образом, слух также вернулся к нему.

Факт, что он дышит, означал, что воздух откуда-то доходит до него. Поскольку его глаза уже приспособились к тьме, он определил место, где было крошечное отверстие даже не света, а просто более светлого оттенка темноты, чем тот, который окружал его. Он протягивался дальше, и его рука зацепилась о нечто знакомое и цилиндрическое: рукоять его молота.

Собрав последние остатки своих сил, Нобундо схватился за молот, занес его над головой и стал пробиваться им в направлении крошечного отверстия. Осколки каменной кладки поддавались ему, смутно показывая тесный проход, созданный массивными каменными блоками и углами, под которыми они упали.

До его ушей немедленно донеслись звуки приглушенных криков, воплей, полных ужаса, исходящие издалека, на некотором расстоянии от него. С помощью молота ему удалось вытащить из тесного плена верхнюю часть своего тела на поверхность через отверстие, которое он же и создал. Как только ему это удалось сделать, он услышал приглушенный стон из-под груды булыжников под ним.

Собравшись с силами, он вытянул остальную часть своего тела из прохода, едва сдерживаясь от желания вскрикнуть, так как его сломанная нога наступила на острый каменный порог и боль пронзила все тело. А мучительные стоны тем временем продолжались. Камни вокруг него вздрогнули, песок и грязь полились вниз через трещины. Как можно быстрее он направился к выходу неправильной формы, откуда, как он разглядел, исходил слабый намек на свет.

Судя по усиливающимся стонам существа под камнями, Нобундо предположил, что это был огр, и что тот отчаянно пытается выбраться. Нобундо перевернулся на спину и пополз на ночной воздух, словно краб, отталкиваясь своими локтями, а огр предпринял еще одну решительную попытку выбраться наружу. Нобундо мог теперь увидеть всю эту насыпь обломков. Огр гневно поревел еще какое-то время, а затем весь этот курган полностью обвалился, создав огромное облако пыли и напрочь оборвав стоны.

Но затем сразу же последовал другой крик, однако, на сей раз, он исходил издалека и откуда-то сверху, и, судя по голосу, это была испуганная женщины.

Нобундо повернулся и обомлел от зрелища, которое он больше никогда не забывал, хотя и пытался сделать это изо всех сил, начиная с того дня.

Весь Нижний Город, освещенный лунным светом и отблесками от костров сверху, стал местом свалки для тел безжалостно убитых дренеи. И хотя дождь прекратился, c насыпей из трупов все еще не смылись рвота, кровь и мелкий мусор.

Сердце Нобундо сжалось, как только он увидел среди тел мертвых детей. Несмотря на их юность, многие из них смело решили остаться со своими родителями, ибо они слишком хорошо понимали, что орки заподозрят неладное, если в городе дренеи не окажется ни одного ребенка, и тогда продолжат охотиться на них до исчезновения последнего из их рода. Однако часть Нобундо надеялась и просила всеми фибрами души, что оставшихся детей можно будет защитить, что они спрячутся в потайных местах, которые были торопливо вырыты в горах. Что за глупая вера, понимал он, но, тем не менее, он цеплялся за нее.

Что может быть более бессмысленным, чем убийство детей?

И снова он услышал крики женщины, сопровождаемые издевками и насмешками. Орки праздновали, упиваясь своей победой. Осмотревшись, он определил источник шума высоко над собой, где дренеи построили Вершину Альдор, выступающей из утесов Граничных холмов. Там орки мучили нескольких несчастных женщин дренеи.

Я должен попытаться остановить их.

Но как? Один, со сломанной ногой, один против сотни... оставленный Светом, вооруженный только своим молотом. Как он мог остановить безумие, которое разворачивалось наверху?

Я должен найти способ!

В отчаянии он полез по трупам, скользя по жидкости, не обращая внимания на гнилое зловоние и вид вывалившихся внутренних органов. Таким образом, он проделал весь путь вокруг внешнего круга Нижнего Города, к подножью утесов, где стена встретилась с горой. Он мог бы найти способ подняться туда вверх. Он...

Крик прекратился. Он посмотрел вверх на тени от лунного света. Они несли неподвижное тело к краю обзорной площадки, и затем с размахом выбросили безжизненный груз вниз в темную бездну. Труп приземлился с унылым глухим звуком неподалеку от того места, где тихо лежал Нобундо.

Он пополз вперед, в надежде обнаружить хоть какие-то признаки жизни у женщины... Шхака, он вспомнил ее имя, как только приблизился достаточно близко, чтобы разглядеть ее лицо. Раньше он встречался с ней много раз, хотя разговаривали они только в редких случаях. И тогда он всегда считал ее приятной и привлекательной женщиной. А теперь она лежит, израненная и избитая, с перерезанным горлом, из которого струится кровь. По крайней мере, для нее боль уже закончилась.

И вновь сверху раздался крик, голос еще одной женщины. Гнев вспыхнул внутри Нобундо. Гнев, разочарование и подавляющее желание отомстить.

Отчаянно он сильно сжал молот и попытался снова призвать Свет. С его помощью, возможно, он мог бы сделать хоть что-то, что-нибудь... но и на сей раз единственный ответом была тишина.

Что-то внутри него говорило, что надо уходить отсюда так быстро, насколько возможно, искать других, сбежавших, выживших... чтобы в один день исполнить некую великую цель.

Это трусость. Я должен найти способ; я просто обязан.

Но глубоко внутри Нобундо понимал, что эта битва закончена. Если его в действительности ожидала некая великая судьба, то он должен был уйти немедленно. А так он просто умрет бессмысленной смертью, если попытается пробиться к вершине. Крики от пыток снова пронеслись по ночному воздуху. Нобундо посмотрел на секцию внешней стены, которая лежала частично разрушенной. Это было сложным препятствием, но вполне преодолимым, и оно никем не охранялось.

Это был шанс. Шанс выжить и когда-нибудь сделать все как надо.

Ты должен пройти через это. Ты должен уйти.

И вновь прозвучал продолжительный вопль, но на этот раз он был оборван сухой милостью мучителей. А затем до него дошел звук орочьих голосов прямо возле склона внутренней стены. Казалось, будто они обыскивали трупы в поисках чего-то или кого-то. Его время кончалось.

Нобундо поднял свой молот. И хотя это заняло значительное количество времени и усилий, и на это пришлось потратить те остатки сил, что были у него в запасе, он пробрался по лежащим телам через дыру в стене.

Он медленно волочил ноги в самую чащу леса Тероккар, а на Вершине Альдор вновь зазвучали женские крики.

"Ну, разумеется, то, что ты выжил - это знак, весточка от Света."

"Он благословляет каждого из нас своим способом. Когда придет время, ты найдешь его снова."

"Надеюсь на это, мой добрый, старый друг. Вот только... я не чувствую то же самое. Что-то внутри меня изменилось."

"Ерунда. Ты устал и сбит с толку, и после всего, что с тобой произошло, ты не можешь обвинять себя в этом. Отдохни немного."

Ролк вышел из пещеры. Нобундо лег на спину и закрыл глаза...

Крики. Неистовые мольбы женщин.

Нобундо резко открыл глаза. Он был здесь уже в течение нескольких дней, в одном из немногих лагерей, где теперь жили те, кто ушел в бега перед сражением. Все же он не мог избежать душераздирающих криков женщин из прошлого, которых оставил умирать. Они взывали к нему каждый раз, как он закрывал глаза, прося его о помощи, о спасении.

У тебя не было другого выхода.

Но было ли это, в самом деле, правдой? Он не был полностью уверен в этом. Недавно Нобундо обнаружил, что ему все труднее и труднее думать ясно. Его мысли стали запутанными, бессвязными. Он тяжело вздохнул и встал с кровати на каменный пол, простонав, так как незажившая рана тотчас напомнила о себе.

Он вышел на туманный воздух болота и прошелся по промокшему полю тростника. Болото Зангар было неприветливой территорией, но в настоящее время, по крайней мере, оно стало их домом.

Орки всегда избегали заболоченных мест, и вполне по объективным причинам. Вся область была большим соленым мелководьем; практически вся флора и фауна была ядовитой, и нужно было всегда быть наготове; много местных больших существ могли питаться что угодно, в первую очередь тем, что не успело съесть их самих.

Пройдя мимо нескольких гигантских грибов, Нобундо услышал повышенные голоса: волнения исходили от края лагеря.

Он поспешил, чтобы посмотреть, что случалось. Жители лагеря помогали пройти мимо охранников периметра трем потрепанным дренеи, двум мужчинам и одной женщине. Еще одного, без сознания, несли сзади.

Нобундо вопросительно посмотрел на одного из охранников, который сразу же ответил на невысказанный запрос: "Оставшиеся в живых из Шаттрата."

Заинтересовавшись, Нобундо последовал за этой процессией назад к пещерам, где выживших осторожно уложили на кровати. Ролк возложил свои руки сначала на того, кто был без сознания, но ему не удалось пробудить его.

Женщина, по-видимому, в ошеломлении, бормотала: "Где мы? Что случилось? Я не чувствую... что-то..."

Ролк обратился теперь к ней и стал успокаивать. "Расслабься. Ты среди друзей. Все будет хорошо."

Нобундо удивился. Разве сейчас хорошо? Отряд орочьих охотников уже обнаружил один лагерь и уничтожил его. А эти четверо, как они выжили? Какие ужасы увидела эта женщина? Что привело лежащего без сознания в такое состояние комы? И даже больше этого, то, как они выглядели и вели себя... Нобундо даже задумался, а были ли их повреждения только физическими: они казались высушенными, удрученными.

Они выглядели точно так же, как он сам чувствовал себя.

Несколько дней спустя выжившие достаточно поправились, и Нобундо посчитал, что они готовы рассказать о случившимся в Шаттарате.

Женщина, Корин, решила заговорить первой. Ее голос ломался, поскольку она снова вспоминала этот кошмар. "Нам повезло. Мы ушли глубоко в гору, в одно из немногих потаенных мест, которые не были обнаружены орками ... по крайней мере, нам везло вначале."

Нобундо озадачился.

"Однажды отряд зеленокожих монстров нашел нас. Последовало сражение... Я никогда раньше не видела ничего подобного. Четверо мужчин, которые пожелали защищать нашу группу, были убиты, но они также убили многих орков. Наконец, остались только Херак и Эстес. Они убили тех зверей, что еще оставались. Они были дикими животными. И те глаза, те ужасные глаза..." Корин вся задрожала.

Теперь заговорил Эстес: "Был взрыв. И сразу же ядовитый газ просочился в наше тайное место, душа нас, вызвав болезнь, которую никто из нас раньше не испытывал прежде."

Нобундо вспомнил о том неестественном красном тумане и быстро окунулся в те события. Херак сорвался. "Мы чувствовали, словно умираем. Большинство из нас потеряли сознание. Когда мы очнулись, было уже утро. Верхние уровни были покинуты. Мы вышли из Граничных холмов и оттуда отправились в Награнд, где нас нашли спустя много дней скитаний."

"И сколько вас было там?"

Херак ответил: "Двадцать, возможно больше. В основном женщины, несколько детей. Другие покинули нас несколько дней спустя, как тот, что лежит без сознания в пещере... Акама, как они назвали его нам. Нам сказали, что он получил большую дозу газа, больше чем любой другой из оставшихся в живых. Ролк все еще не уверен, очнется ли он когда-либо..." Херак прервался и затих.

Эстес продолжил: "Позже мы были разделены и разосланы в различные лагеря, разбросанные по болоту Зангар и Награнду. Чистая предосторожность, на случай, если один из лагерей будет обнаружен орками, то не все мы будем убиты."

"Среди вас были жрецы или Поборники - кто-то, кто мог общаться со Светом?"

Все трое покачали головой. "Я не могу говорить за Акаму, но Эстес и я были простыми мастеровыми и не привыкли орудовать оружием любого вида. Потому нас и отправили в пещеры: мы были последней линией обороны."

Корин спросила Нобундо: "Когда ты бежал, с тобой были другие? Были другие оставшиеся в живых? Мы слышали, что орки оставались на более низких уровнях, но мы не хотели, чтобы нас обнаружили, потому мы просто сбежали."

Нобундо вспомнил о сложенных телах в Нижнем Городе... услышал в голове мучительных мольбы и крики с Вершины Альдор.

"Нет," ответил он. "Мне нечего добавить."

Прошло несколько сезонов.

Велен, их лидер и пророк, посетил их два дня тому назад... или это было четыре дня тому назад? В последнее время Нобундо становилось все тяжелее запоминать некоторые вещи. Велен прибыл из одного из соседних лагерей. Его точное местоположение оставалось строго охраняемой тайной, в случае, если кто-то из них будет взят в плен живым, и его будут пытать. Дренеи не смогут выдать информацию, которой они не обладают. Во всяком случае, Велен говорил с ними об их будущем, о том, что они должны затаится в течение некоторого продолжительного времени, возможно на несколько лет, и наблюдать, ждать, смотреть, когда иссякнет ярость орков.

Если верить Велену, то зеленокожие начали строительство чего-то, на что, казалось, были затрачены все их ресурсы и все время. Проект, очевидно, отвлек их внимание от выслеживания выживших дренеи, по крайней мере, пока что. То, что орки строили неподалеку от своей главной цитадели в выжженных солнцем землях, казалось, было некими воротами.

Велен, казалось, знал гораздо больше, что говорил, но, в конце концов, на то он и был пророком, провидцем. Нобундо считал, что благородный мудрец должен знать о многих вещах, вещах, которые он и другие просто-напросто не могли понять из-за недостатка мудрости.

Нобундо наблюдал, как Корин шла по воде с рыбацким копьем. Сейчас она выглядела не совсем так, как раньше. Ему казалось, что ее телосложение изменилось за прошлые несколько недель. Ее предплечья стали немного больше; ее лицо вытянулось, а осанка ухудшилась. И, как бы невероятно это звучало, ее хвост, казалось, и в самом деле, уменьшался.

Подошли Херак и Эстес, и Нобундо мог поклясться, что он видел те же преобразования и у них. Он посмотрел вниз в воду на свои предплечья. Это его воображение, или они тоже казались раздутыми? Он не совсем хорошо чувствовал себя с тех пор... начиная с той ночи. Но он успокаивал себя, что со временем выздоровеет. Теперь же он волновался все больше и больше.

Корин приблизилась к нему. "Я закончила на сегодня. Пойду, полежу." Она отдала Нобундо свое копье.

"Ты как себе чувствуешь?" спросил он.

Корин неуклюже улыбнулась, и выглядело это как-то неубедительно. "Просто устала," ответила она.

Нобундо сидел на вершине горы, смотрящей на болото Зангар, но глаза его были закрыты. Он чувствовал себя утомленным, полностью изможденным. Он приходил сюда, чтобы побыть в одиночестве. Он уже несколько дней не видел Корин. Она и двое других скрывались в одной из пещер, и когда он спрашивал, что с ними, в ответ просто пожимали плечами. Что касается того, которого звали Акама, он все еще был в беспросветной коме, несмотря на непрерывные усилия Ролка.

Что-то было решительно не так. Нобундо знал это: он видел изменения в себе и в других выживших, включая и Акаму. Остальная часть лагеря тоже знала об этом. казалось, они стали говорить с ним всё меньше и меньше, даже Ролк. А в один день, когда Нобундо вернулся в лагерь с несколькими маленькими рыбами, ему сказали, что у них она уже есть в достаточном количестве, и что он может съесть эту рыбу сам... поскольку, хотя и неизвестно, что за болезнь изводила его, она могла бы распространиться на других, если они прикоснуться к той же пищи, с которой он имел контакт.

Нобундо почувствовал отвращение. Его служба больше ничего не значит? Он потратил многие часы здесь, среди вершин, спокойно обдумывая, принуждая свой разум сосредоточиться, отчаянно пытаясь достичь того, что до сих пор оставалось для него недосягаемым: Света. Но доступ к Свету был до сих пор закрыт для Нобундо, как будто часть его разума, которая вступала в контакт, просто больше не функционировала, или, что еще хуже, уже не существовала.

Даже простые размышления, подобные этим, вызывали у него головную боль. В последнее время становилось все более трудно ясно формулировать свои мысли. Его руки продолжили раздуваться, опухоль никуда не уходила, а его копыта начали раскалываться. Местами они даже отпали и больше не росли снова. И все это время старые кошмары... они не проходили.

По крайней мере патрульные боевые отряды орков стали куда менее частыми. Приходили сообщения, что, чем бы там не занимались орки, их главное постройка подходит к завершению. И действительно оказалось, что это было некими вратами, как и предсказывал Велен.

Хорошо, подумал Нобундо. Надеюсь, что они пройдут через них, и те приведут их прямо к смерти.

Он встал и медленно, не спеша, побрел назад к лагерю, благодаря за поддержку свой молот, который стал настолько тяжелым в последние недели, что он нес его кристаллическим бойком вниз, используя скорее как трость при ходьбе, а не по назначению.

Через несколько часов он достиг своей цели и решил встретиться с Ролком. Вместе они могли назначить собрание, где бы все обговорили проблему увеличивающейся нетерпимости, оказываемой...

Нобундо остановился у входа в пещеру Ролка. Там лежала на кровати Корин. Она теперь так изменилась, что вообще больше не походила на дренеи, а скорее на некую пародию их расы. Она выглядела больной и истощенной. Ее глаза были молочными, а кисть руки раздулась до огромных размеров. Ее копыта отпали, выставив на показ два костистых выступа, а ее хвост стал всего лишь маленьким отростком. Несмотря на ее хилое состояние, она билась в руках Ролка.

"Я хочу умереть! Я всего лишь хочу умереть; я хочу, чтобы боль прошла!"

Ролк крепко держал ее. Нобундо быстро приблизился и наклонился к ней.

"Не глупи!" Затем он посмотрел на Ролка. "Разве ты не сможешь вылечить ее?"

Священник, нахмурившись, посмотрел на своего друга. "Я пытался!"

"Позвольте мне уйти! Позвольте мне умереть!"

И тогда из рук Ролка пошло свечение, успокоившее Корин, мягко подавившее ее, пока ее судороги не ослабли и, наконец, не прошли полностью. Она осела вниз, продолжая рыдать в муках, и свернулась, словно новорожденная. Ролк кивнул Нобунду головой, предлагая покинуть пещеру.

Оказавшись снаружи, Ролк посмотрел на Нобундо строгим пристальным взглядом. "Я сделал все, что мог. Но ее тело словно было сломано, как и ее воля."

"Должно же быть что-то, что может... какой-то способ..." Нобундо изо всех сил пытался должным образом сформулировать свои мысли. "Мы должны хоть что-то сделать!" - наконец, выпалил он.

Ролк помолчал немного. "Я волнуюсь за них и за тебя. Мы получили сообщения, что остальные выжившие из Шаттрата в других лагерях подверглись тем же самым изменениям. Независимо от того, что это, оно не поддается никакому виду исцеления, и оно не проходит. Наши дренеи боятся, что если не будут приняты меры, то все будет потеряно."

"О чем ты говоришь? Что происходит?"

Ролк вздохнул. "Только переговоры. Пока. Я пытаюсь призвать всех к благоразумию, но даже я не могу вечно защищать тебя и других. И, если по правде, не уверен, что я должен так поступать."

Нобундо почувствовал горькое разочарование в своем друге, которому, как он думал, он мог доверять, и который теперь уступил той же самой глупой паранойе, как и остальные.

Поскольку ему больше нечего было сказать, Нобундо повернулся и ушел.

Состояние Корин ухудшалось, и решение, которое так боялся Нобундо, о котором говорил Ролк, было, наконец, принято несколько дней спустя.

Нобундо, Корин, Эстес и Херак предстали перед остальными жителями лагеря. У одних были мрачные лица; некоторые казались грустными; лица других были нечитабельны. Ролк, со своей стороны, был в замешательстве, но казался решительным, словно охотник, который предпочитает не убивать, но знает, что ему нужно поесть, и потому он готовится нанести своей добыче смертельный удар.

Как и предполагалось, лагерь выбрал Ролка на незавидную роль их представителя. "Это будет нелегко для меня, для любого из нас..." Он указал рукой на стоическое собрание позади него. "Но мы говорили с представителями из других лагерей, и вместе мы пришли к этому решению. Мы полагаем, что будет гораздо лучше для всех, если те из нас, кто был ... заражен, будут жить вместе, но... отдельно от тех, кто остался в здравии."

Корин, выглядевшая особенно несчастной, спросила резким скрипучим голосом: "Нас ссылают?"

Прежде, чем Ролк смог возразить, Нобундо взорвался: "Точно, так оно и есть! Они не могут решить наши проблемы, таким образом, они... они надеются просто игнорировать нас! Они просто хотят, чтобы мы убрались!"

"Мы не можем помочь вам!" - выпалил Ролк. - "Мы понятия не имеем, заразна ли ваша болезнь, а ваше уменьшение физических сил, ваше снижение умственной активности - это ответственность, которую мы не можем себе позволить. Нас и так недостаточно много осталось, чтобы так рисковать!"

"Что будет с ним, с Акамой?" спросила Корин.

"Он останется здесь, под моей опекой, пока не очнется," ответил Ролк, и затем добавил, "если он очнется."

"Как любезно с твоей стороны", пробормотал Нобундо, его слова были полны сарказма.

Ролк шагнул вперед и вызывающе встал перед Нобундо. Несмотря на свою слабость, Нобундо выправился и взглянул прямо в глаза Ролку.

Ролк сказал: "Ты спрашивал, наказал ли тебя Свет своим молчанием за твое поражение при Шаттрате."

"Я отдал все в Шаттрате! Я был готов умереть, чтобы ты, все вы могли жить!"

"Да, но ты не умер."

"Ты... хочешь сказать, что я дезертир?"

"Я считаю, что, если Свет покинул тебя, на то у него была причина. Кто мы такие, чтобы подвергнуть сомнению пути Света?" Ролк оглянулся назад и посмотрел на других для поддержки. Некоторые из них отвели взгляд, но многие так не поступили. "Что бы не случилось, я считаю, что пришло время, когда ты должен принять свое новое место в новом порядке вещей. Я считаю, что пришло время, когда ты примешь во внимание благо остальных..."

Ролк протянул руку и вырвал молот из руки Нобундо.

"И я считаю, что пришло время, когда ты прекратишь пытаться быть кем-то, кем ты не являешься."

Это было ошибкой - придти сюда. Ничего не изменилось. Ты - крокул, ты для них всего лишь Сломленный.

Нет. Они не будут слушать. Но он может заставить их слушать. У него было, в конце концов, прозрение. Нобундо невольно перевел свой взгляд с собравшейся толпы к фонтану в центре маленькой площади. Он попросил у той воды ясности.

И почувствовал, как решительно сосредоточились его мысли. Он поблагодарил воду и, тяжело опершись о свою палку, снова посмотрел на море неодобрительных взглядов внизу, уставившихся на него. Наступил неловкий момент тишины.

"Что за бред," услышал он, как кто-то прошептал.

Когда он в первый раз собрался говорить, его голос стал тихим и хриплым, далеким даже для его ушей. Он откашлялся и начал снова, уже громче. "Я пришел... чтобы поговорить с вами о..."

"Мы тратим время впустую. Что крокул может сказать нам?"

К этому утверждению присоединялось еще больше недовольных голосов. Нобундо вздрогнул. Его рот раскрывался, но у него пропал голос.

Я был прав. Это было ошибкой.

Нобундо развернулся, чтобы уйти, но он встретился со спокойным взглядом пророка, их лидера, Велена.

Провидец серьезно смотрел на Нобундо. "Куда-то собираешься?"

Нобундо сидел наверху одного из утесов, взирая на опаленные земли. Они не очень изменились в последние... как давно он впервые пришел сюда? Пять лет? Шесть?

Когда он и другие были сосланы в новый лагерь для крокулов, как их в конце стали называть, Нобундо был сердит, расстроен и угнетен. Он отправился прямиком, не сворачивая, в самое дальнее место, где ему разрешали находиться. Он всегда хотел изучить холмы, граничащие с болотом Зангар, но у подножий тех холмов находились лагеря "нетронутых", область, которая теперь была запрещена "его виду".

И потому он приходил сюда через весь жаркий зной, к пикам над самой огромной пустошью Дренора: пустошью, которая были раньше цветущими полянами до того, как орки стали проводить политику ненависти и геноцида, пустошью, созданной чернокнижниками и их нечестивой магией.

По крайней мере, орки причиняли меньше проблем в эти дни. Несколько орочьих отрядов все еще прочесывали окрестность, и они так же убивали любого замеченного ими дренеи. Однако сейчас их количество заметно уменьшилось: многие зеленокожие дикари отправились несколько лет тому назад через врата и больше не возвращались.

В свете этих событий Нобундо услышал, что его народ строит новый город где-то на болоте. Это не важно, подумал он. Это город, в котором мне никогда не будут рады.

Изменения в Нобундо и других продолжались. Из ничего стали появляться отростки. Нарывы, бородавки и странная опухоль распространились по всему их телу. Их копыта, один из самых отличительных атрибутов дренеи, полностью исчезли, вместо них появилось нечто напоминающее деформированные ноги. И при этом эти изменения не было просто внешними. Им изо всех сил приходилось постоянно поддерживать умственную активность на уровне. Некоторые, которые полностью потеряли себя, превращались в пустые сосуды, бесцельно блуждающие и разговаривающие с теми, кто существовал только в их воображении. Некоторые из этих Потерянных просто проснулись однажды и ушли в неизвестном направлении, и никогда не возвращались. Одним из первых Потерянных стал Эстес. Теперь у Корин остался только один компаньон, с которым она пережила те темные времена в Шаттрате.

Хватит, подумал он. Прекрати это откладывать. Делай то, ради чего ты пришел сюда.

Он откладывал, потому что часть его знала, что и на сей раз все будет как в прошлый раз. Но он должен был, так или иначе, это сделать, так он поступал каждый день в течение уже нескольких лет... потому что другая его часть все еще хранила надежду.

Он закрыл глаза, мысленно отослал от себя свою просьбу и потянулся к Свету. Пожалуйста, хоть один разок... позволь мне снова согреться в твоей сияющей славе.

Ничего не произошло.

Старайся лучше.

Он сосредоточил каждую унцию своей концентрации, которая была у него в запасе.

"Нобундо."

Его дух почти выпрыгнул из тела, он распахнул глаза и схватился рукой за землю, чтобы не упасть. Он начал смотреть вверх, в небо.

"Я нашла тебя!"

Он повернулся и увидел Корин, испустил глубокий вздох и встряхнул головой.

Не думал же ты, что Свет снова обратит на тебя внимание?

Она подошла и села рядом с ним; выглядела Корин утомленной, нездоровой и немного смущенной.

"Как жизнь?" спросил Нобундо.

"Не хуже чем обычно."

Нобундо ожидал продолжения их разговора, но Корин просто стала смотреть на неприглядный вид со скалы.

За ними из соседней груды камней наблюдала незамеченная им обоим фигура. Она слушала их.

"Ты что-то хотела мне сказать?"

Корин задумалась на мгновение. "Ах, да!" наконец, высказалась она. "Сегодня в лагерь прибыл новый житель. Он сказал, что орки... перегруппировываются. Готовятся для чего-то. Они во главе с каким-то новым,... как они их называют? Те, что творят темную магию?"

"Чернокнижник?"

"Да, похоже, что он." Корин встала и шагнула вперед, оказавшись всего в нескольких сантиметров с края утеса. Она была тиха в течение долгого времени.

Неподалеку от них фигура позади камней как тихо пришла, так и скрылась.

Глаза Корин устремились вдаль, как и ее сухой голос, ее будто и не было здесь. "Как ты думаешь, что случится, если я сделаю еще несколько шагов?"

Нобундо растерялся, он не был уверен, шутит ли она таким образом. "Думаю, ты бы упала."

"Да, мое тело упало бы. Но иногда я думаю, что, если мой дух... взлетит? Нет, не то слово. Что за слово... когда идешь вверх и вверх, словно летишь?"

Нобундо задумался. "Воспарит?"

"Да! Мое тело упадет, а мой дух воспарит."

Через несколько дней Нобундо проснулся от головной боли и пустого желудка. Он решил пойти посмотреть, осталась ли у него рыба от вечерней трапезы.

Кода он выбрался из пещеры, он заметил, что снаружи собрались другие, они смотрели вверх, прикрывая свои глаза. Он вышел из тени гигантского гриба, поднял глаза, и был тоже вынужден прикрыть их рукой. Его рот раскрылся от удивления.

На раннем, темно-красном утреннем небе показалась трещина. Это выглядело, словно разорвался шов, связывающий саму ткань их мира, откуда явились ослепительные огни и некая грубая, невыразимо мощная энергия. Трещина извивалась и танцевала словно огромная, ползущая змея из чистого света.

Земля начала трястись. Давление в голове у Нобундо росло, казалось даже, что она вот-вот лопнет. В воздухе запахло электричеством; волосы на теле Нобундо встали дыбом; и на короткую, безумную секунду ему почудилось, что уничтожается сама действительность.

Пока Нобундо наблюдал за всем этим, в течение одного мига собравшиеся Сломленные распались на многочисленные зеркальные изображения: одни были старше оригинала, другие младше, некоторые вовсе не были Сломленными, а скорее здоровыми, нетронутыми дренеи. Затем иллюзия прошла. Земля всколыхнулась, как будто Нобундо стоял на телеге, внезапно пришедшей в движение. Он и другие упали в грязь, где и остались лежать, поскольку дрожь не прекращалась.

Через несколько секунд землетрясение ослабло и, наконец, остановилось. Корин смотрела с широко раскрытыми глазами на трещину, которая теперь вновь запечатывалась. "Наш мир идет к концу," прошептала она.

Их мир не закончился. Но он был близок к этому.

Когда Нобундо вернулся на свое старое место на вершине горы на следующий день, он увидел совершенно сумасшедшее зрелище. Дым вздымался в небо, образуя черное облако над землей. Воздух обжигал его легкие. Внизу утеса, где он стоял, раскрылась гигантская трещина. Оттуда лился пар, а когда Нобундо наклонился, он мог увидеть слабый жар из глубин земли.

Огромные куски земли отвалились от остальной части пустыни и, непонятно как, плавали прямо в воздухе. И части самого неба походили на окна... ведущие куда-то. Казалось, что Нобундо мог увидеть другие миры в тех окнах, те, что были очень далеко, и те, что, по-видимому, были поблизости, но было ли это реально, или это был некий обман после катастрофы - этого Нобундо не мог сказать.

И всюду, всюду нависла ощутимая тишина, как будто все существа на земле или умерли, или убежали прочь куда подальше. Но даже так, Нобундо чувствовал, как будто он был не один. На мгновение ему показалось, что он краем глаз заметил какое-то движение. Он осмотрелся вокруг, отчасти ожидая увидеть Корин.

Ничего. Просто игра его протухшего разума.

Нобундо бросил взгляд на кошмарный вид перед ним, и задумался, наступит ли в ближайшем будущем конец всему, чего он знал.

Но прошло время, и жизнь продолжалась, как это было и раньше. По сообщениям, которые просачивались в лагерь, все области были сильно разрушены. Все же мир выжил.

Разбитый, искривленный, замученный ... но мир выжил, и Сломленные - тоже. Они питались орехами, кореньями и той малой рыбой, что можно было найти в болоте. Они кипятили воду и искали убежище от бурь, которых они никогда прежде не видели, но они выжили. Сезон сменялся один за другим, и вскоре животные вернулись. Некоторых из их видов раньше вообще не существовало, но звери вернулись. Когда Сломленные получили шанс успешно поохотиться, они уже стали питаться и мясом. Они выжили.

Большинство из них, по крайней мере. Пару дней назад исчез Херак. Он уже в течение многих месяцев отдалился от остальных, и у него все смешалось в голове, и хотя Корин не говорила об этом, и она, и Нобундо знали, что тот был близок к тому, чтобы присоединиться к рядам Потерянных. Херак был последним из защитников Корин в Шаттрате, и Нобундо понимал ее потерю.

И хотя Нобундо не говорил об этом, он задумывался, мог ли он также когда-нибудь потерять здравомыслие и контроль над собой, отправиться в неизвестном направлении, никогда не вернуться назад, стать просто памятью.

Он продолжил свою ежедневную вахту, совершая паломничество к отдаленной горной вершине, продолжая надеяться, что однажды, если он отбудет свое наказание и заработает себе прощение, Свет снова благосклонно засияет для него.

И каждый день он возвращался в лагерь в разочаровании.

И каждую ночь ему снился один и тот же ужасный кошмар.

Нобундо стоял снаружи города Шаттрат, колотя кулаками о закрытые ворота, в то время, как в ночи раздавались предсмертные крики. Он осознавал, будучи там, что это было еще одним сном, и не понимал, почему этот кошмар так похож на все остальные.

Он неоднократно колотил об это дерево, пока его избитые руки не начинали кровоточить. А за вратами умирали медленной, ужасной смертью женщины и дети. Один за другим эти умирающие крики прекращались, но оставался один измученный вопль. Он знал этот крик: это был голос, который отзывался эхом через весь лес Тероккар, пока он бежал из города.

Скоро и этот крик исчез, и ничего не осталось, кроме тишины. Нобундо отстранился от ворот, смотря на свое хилое, искаженное, бесполезное тело. Он дрожал и плакал, ожидая своего неизбежного пробуждения.

Но вместо этого последовал скрип, и ворота медленно распахнулись. Нобундо широко раскрыл глаза. Такого никогда не случалось прежде. Это было что-то новенькое. Что это могло означать?

За массивными дверьми показался пустой Нижний Город, внутренние стены и крепостные валы, освещенные одним гигантским костром во внутреннем кольце.

Нобундо шагнул вперед, стремясь к теплу огня. Он озирался, но вокруг не было никаких тел, никаких признаков бойни, кроме разбросанного оружия, лежащего в радиусе нескольких метров вокруг костра.

Прозвучал слабый раскат грома, и Нобундо почувствовал, как дождь падает на его ладонь. Он сделал еще один шаг вперед, и гигантские ворота закрылись позади него.

Тогда он услышал звуки, шаркающий шум, исходящий по ту сторону света от костра и приближающийся все ближе. У Нобундо не было никакого оружия, даже его трости, и даже осознание, что он сейчас спит, ничуть не успокоило его, наоборот, он почувствовал реальную опасность. Он попытался схватить горящую палку из огня, но в свете костра он увидел идущую к нему женщину-дренеи.

Внезапно начавшийся дождь продолжался.

Сначала он улыбнулся, обрадовавшись, что хоть кто-то выжил, но его улыбка быстро исчезла, как только он увидел кровавую глубокую рану поперек ее горла и ушибы на ее теле. Ее левая рука безвольно и неестественно свисала. Она бессмысленно уставилась на него, все же нечто в ее поведении было... обвиняющее. Когда она приблизилась, он увидел, что это Шхака. Скоро к ней присоединились другие, многие из них еле волочили ноги, сгибая колени в обе стороны, их глаза были затуманены, на их телах зияли ужасные раны.

Поднялся ветер, вспыхнул огонь. Дождь перерос в град. Одна за другой, женщины наклонялись, брали различное оружие с земли, и шли к нему. Нобундо схватил факел.

Я хотел спасти вас! Но я не мог ничего сделать для вас, хотел он закричать, но из его рта не вылетело ни слова. Его движения стали медлительными, скованными.

Ветер завыл еще сильнее, погасив факел Нобундо. Убитые женщины подходили все ближе, поднимая свое оружие, а лютый ветер задувал огонь от костра, пока тот тоже не потух, оставив Нобундо в полной кромешной тьме.

Он ждал, слушал... пытаясь поймать звуки их приближения через проливной дождь.

Внезапно его запястье схватило что-то ледяное. Нобундо вскрикнул....

И проснулся. Он чувствовал себя полностью выжатым, еще более уставшим, чем перед сном. Кошмар забрал все его силы.

Он решил, что утренний воздух может ему помочь освежиться. Возможно, Корин уже встала, и они могли бы поговорить.

Он подошел туда, где обычно другие собирались за утренним завтраком, и спросил, где сейчас Корин у одного из новых членов лагеря.

"Она ушла."

"Ушла? Куда? Когда?"

"Минуту назад. Она не сказала куда. Она странно вела себя... сказала, что она собирается - как там она сказала?"

Сломленный сделал паузу, задумавшись, а затем, вспомнив, кивнул.

"Да, правильно. Она сказала, что собирается 'воспарить'."

Нобундо бежал так быстро, как только позволяли ему ноги. Когда он достиг вершины горы, в его легких словно полыхал огонь; он отхаркивался густой зеленой слизью; его ноги безудержно подергивались.

На плато, ведущее к утесу, он видел ее, стоящей на краю, смотрящей вниз.

"Корин! Остановись!"

Она оглянулась назад, слегка и грустно улыбнулась, и затем повернулась обратно и тихо ринулась вниз, исчезнув в густом облаке пара.

Нобундо подбежал к краю и мельком взглянул туда, где ничего не было видно, кроме слабого свечения далеко, далеко внизу.

Слишком поздно.

Он вновь потерпел неудачу, как в тот раз, когда не смог спасти женщин Шаттрата. Нобундо закрыл глаза, напрягся и в мыслях спросил у Света: Почему? Почему ты оставил меня? Почему ты продолжаешь мучить меня? Разве я не служил тебе искренне и верно?

И снова не последовало никакого ответа. Лишь нежный бриз осушал слезы с его щек.

Возможно, Корин была права. Нобундо с горечью понял, зачем она поступила так: она не хотела стать такой же, как Потерянные. Возможно, она нашла этот единственный выход.

Этот мир больше ничего не оставил для него. Сейчас ему было так легко сделать свой последний шаг, спрыгнув с края и положив конец страданиям.

Неподалеку скрытая фигура немного вышла вперед из выступающих скал, готовясь позвать...

Но даже сейчас, изгнанный своим собственным народом, игнорируемый Светом, замученный душами тех, кого он не смог спасти... Нобундо понял, что не может сделать шаг вперед.

А бриз тем временем перешел в сильный ветер, рассеяв облака пара, он стал сильно отталкивать Сломленного от края. В реве ветра Нобундо отчетливо расслышал одно единственное слово: Все...

Нобундо напрягся, услышав это. Похоже, его здравомыслию подходил конец; конечно, его разум уже стал его обманывать.

Фигура возле скал снова спряталась, продолжая вести свое тихое наблюдение.

Снова поднялся ветер. Все, что...

Еще больше слов. Что за безумие? Это не был Свет. Свет не "говорил": это было тепло, которое проникало в тело. Это было что-то новое, совсем другое. Заключительный порыв ветра обрушился на плато, заставив Нобундо присесть.

Все, что существует - живет.

После стольких лет молитв, Нобундо, наконец, получил ответ; ответ, который прибыл не от Света...

А от ветра.

Нобундо слышал, что орки общались со стихиями: землей, ветром, огнем и водой. Его народ даже несколько раз наблюдал, на что были способны эти "шаманы" до карательной кампании орков, но такие вещи всегда были чуждыми для дренеи.

В следующие несколько дней Нобундо возвращался к утесу, где он слушал шепоты, который передавал ветер: заверения, что он был не один, обещания и дразнящие намеки, что его ожидает кладезь новых знаний. Иногда голос ветра был спокоен и умиротворен; в других случаях он был настойчив и напорист. Все это время у Нобундо все еще были сомнения, а не сходит ли он с ума, в конце концов.

На пятый день, когда он уселся возле края утеса, он услышал грохот, походящий на гром, хотя небо было ясным. Он открыл глаза и увидел огромный столб пламени, извергающийся выше края утеса, вырастающий из трещины внизу. Огонь распространялся во все стороны, и в его дрожащем танце Нобундо мог заметить меняющиеся, туманные черты лица. Когда огонь заговорил, это походило на большую мощную бурю.

Иди в горы Награнда. Среди высоких пиков ты найдешь место... где начнется твое настоящее путешествие.

Нобундо подумал и ответил: "Чтобы добраться до того места, я должен пройти через лагеря нетронутых, где находиться моему виду запрещено."

Огонь быстро увеличился в размерах, Нобундо мог почувствовать его жар на своем лице. Не подвергай сомнению надежду, которая возложена на тебя!

Пламя спало.

Иди с высоко поднятой головой, ты больше не один.

А неподалеку от Нобундо его давний наблюдатель вновь нырнул в свое укрытие. И хотя в отличие от Нобундо он не мог услышать стихию, он видел огонь, видел его изменяющееся лицо. И если бы Нобундо смог взглянуть глаза этого наблюдателя, то он увидел бы в них абсолютное изумление.

Следующие два дня Нобундо провел в трудном походе вместе с ветром, всегда дующим ему в спину, всегда шепчущим в его ухо. Он узнал, что орочьи шаманы общались со стихиями, но их связь была нарушена, когда орки отвернулись от них для практикования демонической магии. Он, возможно, мог бы узнать и больше, но зачастую Нобундо было трудно понять ветер, как будто их связь фильтровалась или глушилась.

Нескольких раз в пути ему казалось, что он слышал чьи-то шаги позади него. И всегда, когда он оглядывался назад, он ощущал, что независимо от того, кто или что это ни было, оно следовало за ним и пряталось от его взора. Он задумывался, не была ли эта другая стихия. Или игрой его разума.

Когда он подошел, наконец, к лагерю нетронутых, солнце уже скрылось за горизонтом. Несомненно, стражи видели, как он подходит, однако два охранника продолжали стоять, пока он не достиг периметра лагеря.

"Зачем ты здесь?" спросил больший из двух охранников.

"Мне всего лишь надо пройти к горам."

Появились другие жители лагеря, осторожно уставившись на Нобундо.

"У нас строгий приказ. Никаких крокулов в лагерях. Иди своей дорогой."

"Я не хочу оставаться в вашем лагере, мне нужно только пройти." Нобундо предпринял шаг вперед.

Самый высокий из охранников отпихнул Нобундо назад. "Я сказал тебе..."

И тогда последовал оглушительный удар грома, и появились черные тучи, хотя несколько секунд до этого небо было ясным, и внезапно хлынул град. Ветер, который ранее мягко убеждал Нобундо, теперь выл с фантастической силой, заставив двух охранников отступить. Самое невероятное из всего было то, что ветер и стегающий дождь шли вокруг и вместе с Нобундо, повалив и втоптав двух охранников в скользкую грязь.

От увиденного у Нобундо глаза на лоб полезли. "Так вот на что это походит", подумал он вслух, "когда стихии на твоей стороне." Он улыбнулся.

Жители лагеря укрылись в пещерах. Охранники с изумлением и страхом смотрели на Нобундо. А Нобундо просто пошел вперед, опираясь на свой посох, медленно пробираясь через лагерь и, наконец, к предгорьям с другой стороны, оставив за собой потрясенных, испуганных и сбитых с толку жителей лагеря.

Тень, которая следовала за Нобундо, вышла из своего тайника - одного из гигантских грибов. Он не осмелился войти в деревню, поскольку был, в конце концов, крокулом.

Но то, что только что увидел Акама своими глазами, зародило в нем семена. С тех пор, как он очнулся от своего длинного сна, он чувствовал лишь страх и отчаяние перед будущим. Но увидев, что сделал этот крокул, увидев, как сами стихии пришли для его защиты, в Акаме зашевелилось чувство, которое, как он боялся, уже давно умерло.

Он почувствовал надежду.

И с этой новой надеждой он развернулся и спокойно ушел назад в болото.

Через много часов сильно уставший Нобундо взобрался к верхним границам гор, где мог лицезреть дорогу для него из свежей, зеленой растительности. Когда его темп замедлялся из-за истощения, ветер подталкивал его, и сама земля под его ногами, казалось, предоставляла ему силу. И хотя дождь продолжал идти, он, казалось, был всюду, но не под ним, а его стекающими потоками Нобундо нетерпеливо утолял жажду.

Приближаясь к пикам, он стал слышать в своей голове спорящие голоса: один негромкий и постоянный, сопровождаемый знакомым звуком ветра, а второй - слышащийся через некоторое время ропот огня. Голоса казались хаотичными, они накладывались в своей стремлении заговорить с ним и создавали какофонию, которая заставила его остановиться. Хватит! Я не могу понять всех вас одновременно.

Нобундо собрал оставшиеся в нем силы и забрался на холм, с вершины которого открылся просто опьяняющий дух вид. Здесь расстилался Дренор, каким он был когда-то; плодородное и безмятежное, красивое, похожее на райский сад, убежище ниспадающих водопадов и разнообразной жизни.

Ты должен простить их: прошло слишком много времени с тех пор, как они почувствовали успокаивающее действие шамана. Они сердиты, спутаны, они все еще не пришли в себя от нанесенного им удара.

"Катаклизм," сказал Нобундо, вступая в цельный, спокойный, цветущий мир. Он сел на колени, выпил из пруда воды и почувствовал себя сразу моложе. Он почувствовал, что его разум прояснился, его мысли слились со окружающей средой, а все окружающее его вокруг в свою очередь стало частью его.

Голос, который говорил с ним, был ясным и успокаивающим, сильным и здоровым. Да. Похоже, я была менее затронута катаклизмом, но так было всегда. Ведь необходимо, чтобы я быстро приспосабливалась, ведь я поддерживаю саму основу жизни.

"Вода."

Он скорее почувствовал подтверждение своей правоты, чем услышал ее.

Добро пожаловать. Здесь, в этом тихом убежище, стихии сосуществуют в относительном мире, и таким образом наша беседа с тобой будет проходить гораздо легче, особенно на ранней стадии твоего пути, прежде, чем ты научишься чувствовать наши стремления без размышлений. Истинное знание и понимание займет годы, но если ты не свернешь, со временем мы будем отвечать тебе на твои просьбы... но никогда - на команды. Все же, если ты будешь уважать нас, и твои помыслы будут бескорыстны, мы никогда не оставим тебя.

"Почему вы выбрали меня?"

Катаклизм вызвал у нас всех суматоху и неуверенность. Какое-то время мы были потеряны. В тебе мы ощущали родственный дух: смущенный, пренебреженный. Мы должны были достаточно оправиться, и на это потребовалось некоторое время, но когда мы добились этого, нам показалось, что ты подходишь нам, поскольку ты... восприимчив.

Для Нобундо это показалось слишком хорошо, чтобы быть правдой. А что со Светом? Он должен оставить его и пойти новым путем? Или он должен отказаться от этого предложения? Может, все это было неким испытанием?

Подобный риск стоил того, только если...

"Я смогу использовать эти способности, чтобы помогать своему народу?"

Да. Взаимоотношения между стихиями и шаманом синхронны. Шаман помогает успокаивать и объединять нас, а мы помогаем шаману. Когда ты закончишь свое обучение, ты сможешь призвать стихии в час нужды. Если стихии сочтут твою просьбу справедливой, то мы поможем тебе, как только сможем.

Истинное понимание того, что обещала Вода, заняло бы годы. Однако в свое время Нобундо понял предназначение жизненной энергии вокруг него. Он хорошо осознавал, что все сущее, от самых больших существ Дренора до одной кажущейся незначительной крупицы земли, полно жизненной энергии, и что эти энергии были связаны и зависели друг от друга, несмотря на свое географическое местоположение и противостоящих им сил. Но что главнее, он мог чувствовать эти энергии, как будто они были частью его, поскольку теперь он знал, что они существовали.

Стихии сдержали свое обещание, и ему были подарены аспекты их сущностей. От Воды он получил ясность и терпение: впервые через много лет его мысли стали безоблачны. От Огня он получил страсть, обновленное понимание жизни и желание преодолеть любое препятствие. От Земли он получил бесстрашие, железную волю и непоколебимую решительность. От Ветра он узнал о храбрости и упорстве: как следует глубоко понимать себя и встречать напасти лицом к лицу.

Однако еще остался один, ключевой урок, который ускользнул от него. Он почувствовал это, ощутил, что стихии что-то сдерживают, что-то, что он не был просто еще готов понять.

И... кошмары никуда не делись. Они немного ослабли, но каждой ночью Нобундо снова оказывался перед воротами Шаттрата, а в его голове эхом разносились предсмертные крики. И теперь, когда он пересекал врата и останавливался у огня, когда появлялись укоряющие его мертвецы, среди них была Корин.

Он почувствовал успокоительный тон Воды: Мы ощущаем, что ты все еще... конфликтуешь сам с собой.

"Да," ответил он. "Меня часто посещают духи тех, кто пал в Шаттрате. Стихии, вы мне можете помочь?"

Конфликт заключен не в душах покойных, а внутри тебя. Это конфликт, который ты должен решить один.

"Эта внутренняя борьба препятствует мне достичь истинной силы шамана?"

Ощущение радости возникло из пруда вокруг него. Из всех стихий Вода была самая беззаботная. Твой конфликт отражен в небе выше тебя, в земле ниже тебя, во мне, и особенно - в Огне. Это отражение вечной борьбы природы, чтобы достигнуть и поддержать баланс.

Нобундо задумался на мгновение. "Независимо от того, как далеко уведет меня мой путь, я предполагаю, что истинное понимание заключается в том, что ты знаешь, что этот путь никогда не закончится."

Хорошо... очень хорошо. Пришло время, чтоб сделать твой следующий шаг, тот, который может оказаться самым важным из всех.

"Я готов."

Закрой свои глаза.

Нобундо повиновался. Он чувствовал, как земля исчезла под ним, чувствовал, как ушли стихии, и в течение одной ужасной секунды он вернулся в Шаттрат, оставленный и покинутый в темноте.

И затем он почувствовал... что-то. Что-то очень отличающееся от остальных стихий. Оно казалось огромным: холодным, но не враждебным. И в его присутствии Нобундо чувствовал себя очень, очень маленьким. И тогда он почувствовал, что эта сущность говорила с множеством голосов, и женских, и мужских, и было в гармонической симфонии и внутри, и вне себя.

Открой свои глаза.

Нобундо повиновался. И он снова испытал то чувство своей малости, незначительности, ибо он оказался в темном, бесконечном пространстве, заполненном бесчисленными мирами. Некоторые были похожи на Дренор, одни походили на большие шары льда и снега, другие были покрыты водой, четвертые были безжизненны и бесплодны.

И внезапно Нобундо понял... что-то кажущее настолько простым, и все же что всегда ускользало от него: извне существовало бесчисленное количество миров. Он хорошо был осведомлен об этом, ведь его народ посетил многие миры перед тем, как остановиться на Дреноре. Но то, что Нобундо не мог тогда постигать, было то, что сила стихий простирается куда дальше этого мира. Каждый мир имел свои стихии, со своими силами, которых можно было призывать.

И было еще нечто большее. Здесь, в пустоте, была другая стихия, та, которая, казалось, связывала все миры вместе, составленная из энергий, которые нельзя передать словами. И если ему удастся призвать это... но он сразу понял, что был слишком неопытен на данной стадии своего пути, чтобы общаться с этой таинственной новой стихией. Это было просто мимолетной вспышкой, даром понимания...

Прозрением.

Велен оценивающе рассматривал Нобундо своими кристально синими глазами. Нобундо заверил его, "Они не будут слушать меня! Не думаю, что это было хорошей идеей."

Губы Велена слегка изогнулись в улыбку с одной стороны. У него было такое выражение лица, что Нобундо показалось, как будто Пророк знает об очень многих вещах, лежащих вне понимания шамана. "И после всего того, через что ты прошел, что ты преодолел, ты, в самом деле, хочешь все бросать сейчас?"

"Я не могу заставить их видеть во мне нечто большее, чем крокула, несмотря на то, что мне есть, чему их научить."

"Возможно, истинная проблема заключена не в них."

Точно также говорили и стихии, подумал Нобундо.

После предыдущих бесед с Веленом Нобундо уже не пытался догадываться, о чем думал Пророк, и потому он продолжил молчать и слушать.

Велен продолжил, "Я слышу крики в твоем разуме: женщины Шаттрата. Я знаю о бремени твоего сердца. Ты подверг сомнению, было ли твое бегство актом трусости."

Нобундо кивнул, внезапно охваченный чувствами.

"Часть тебя уже тогда знала, что это было обязательно для твоего выживания, для твоей будущей великой судьбы. И ты с того дня прошел через столь многие испытания, которых никто другой не выдержал. Именно поэтому я выбрал тебя. Поэтому тебя выбрали стихии. Наши дренеи называют тебя крокулом, Сломленным, но я считаю, что ты можешь стать нашей самой главной надеждой."

Велен нежно положил свою руку на плечо Нобундо. "Позволь этим кошмарам уйти. Позволь крикам прошлого замолчать."

Это было правдой. Он не был трусом. Часть его всегда знала об этом, но после всего, что случилось с тех пор, та часть его оказалась безнадежно утерянной. Нобундо подавил глубокий вздох, и каким-то образом понял, что когда ляжет спать ночью, то его не будут сниться кошмары. Он почувствовал ощущение радости от стихий, как будто они были... горды им.

Велен улыбнулся. "А теперь, ради общей пользы, возвращайся к ним. Иди и исполни свою судьбу."

Нобундо возвратился на лестничную площадку. Собравшиеся дренеи переговаривались между собой, не обращая внимания на хилую фигуру над ними.

Он поднял свой посох. Облака затмили ясное синее небо, укрыв поселение темной тенью. Дренеи прекратили свою беседу.

Нобундо вскрикнул, и его голоса пронесся по всему болоту. "Смотрите и слушайте."

Дождь ливнем хлынул вниз. По лампам, окружающими площадь, пробежалась молния, разбивая стекло. Собравшиеся дренеи смотрели на всё это с благоговейным страхом.

"Вы пришли сюда, чтобы учиться. В один день вы сможете владеть этой силой: силой шамана."

"Но шаманизм - орочья магия!" возразил один из дренеи. Другие были того же мнения.

"Да. Магия, от которой они отказались в пользу общения с демонами. Теперь мы будем следовать путем шаманов, дорогой, которая поведет нас к будущему, где никто не убьет наших женщин ..."

Нобундо сделал паузу, пытаясь удержать свой голос спокойным.

"Или наших детей. Где крокулы и нетронутые будет сотрудничать, чтобы исполнить то, о чем так долго мечтает наш народ: об истинной свободе."

Собравшиеся дренеи посмотрели друг на друга в поисках одобрения, взвешивая все за и против. Наконец, все они, казалось, пришли к единому мнению: они будут слушать его.

"Ваше путешествие начнется с этих простых слов ...."

Нобундо улыбнулся. Облака выше него кружились в водовороте. Сверкнула молния. Полился дождь.

Все, что существует - живет.

Пока Иллидан был занят охотниками на демонов, Кель’тас и его соратники тихо покинули Черный Храм. Принц сказал, что они вернутся, но это была ложь. Он ушел в окраинные пределы Внешних Земель, известные как Буря Пустоты, где и обосновался. То, что Кель’тас не собирается воссоединяться с силами Черного Храма, Иллидан понял намного позже.

Кель’тас бывал в Буре Пустоты ранее, когда хотел использовать неустойчивые энергии, которые пронизывали это регион. Но даже для такого опытного волшебника, как он, это оказалось невыполнимой задачей. Силы Круговерти Пустоты были хаотичны и непредсказуемы, и его усилия не увенчались ничем кроме как фрустрацией.

Это было перед тем, как в Бурю Пустоты прибыла Крепость Бурь. Корабль нес на борту такие технологии, которые уроженцы Азерота прежде не видели.

Кель’тас мало знал о внутреннем устройстве Крепости Бурь, но верил, что применение ее технологий поможет овладеть неустойчивой магией и использовать ее. Принц и небольшая армия Кровавых эльфов, используя вновь приобретенные знания о магии скверны, проникли в крепость и прорвали ее оборону. Те наару, что находились внутри, не имели никаких шансов против захватчиков. О’рос применил свою магию чтобы отбросить эльфов из крыла, известного как «Эксодар». М’уру ожидала другая судьба — он стал пленником захватчиков.

Несмотря на союз с Кил’джеденом, Кель’тас все еще пекся о своем народе. Он верил в то, что М’уру станет источником силы для его народа.

Ныне Кель'тас манипулирует иномировыми Хрустальными Технологиями, пытаясь подчинить с их помощью хаотическую энергию самой Бури Пустоты - области Внешних Земель, еще недавно называвшейся равнинами Фаралон, но опустошенной бездумными действиями принца Кровавых эльфов. Ибо владел он теперь и Хранилищами Маны - резервуарами для сбора энергии, потребляемой из Круговерти Пустоты и необходимой для поддержания функционирования систем Крепости Бурь. Неумелое обращение Кровавых эльфов с незнакомыми технологиями и вылилось в опустошение равнин Фаралон и образовании на их месте хаоса Бури Пустоты. И более того, если не прекратить неуемное потребление энергии Хранилищами Маны, через несколько месяцев подобная участь постигнет все Внешние Земли, оставив в сердце образовавшейся Пустоты лишь Крепость Бурь.

Присоединившись к Иллидану, Кель'тас получил разом могущество, знания, надежду на будущее для своего народа. Однако, все пошло прахом, когда Иллидан вынужден был склониться пред Кил'джеденом... Да, Кель'тас сражался рядом с ним у Ледяного Трона, и даже спас Клятвопреступника после того, как тот потерпел поражение в сражении с Артасом, ныне - Королем Мертвых. Выжившие бежали во Внешние Земли, оставив за собой множество трупов наг и Кровавых эльфов... что поднимутся на службу нового владыки Нордскола.

После этого, по мнению Кель’таса, Иллидан все глубже погружался в пучину безумия. Мысль о свободе от Пылающего Легиона не оставила его. Он все еще стремится создать с помощью своих лейтенантов - Кель'таса и леди Вашш - новый Колодец Вечности, дабы почерпнуть из него силы, достаточные для того, чтобы покончить с Кил'джеденом. Помимо этого, он непрерывно обучает Кровавых эльфов навыкам сражения с демонами, пытаясь создать целую армию охотников на тварей Пылающего Легиона.

Однако, уверовав в абсолютную лояльность Вашш и Кель'таса, Иллидан просчитался, ибо принц Кровавых эльфов имел собственные далеко идущие замыслы, весьма безумные, надо сказать. Сознавая, что действия его могут повлечь разрушение Внешних Земель, он объединился с одним из лордов эредаров, Сокретаром, и тот выделил его в помощь премудрых демонов-инженеров для надзора за системами Хранилищ Маны и Крепости Бурь.

У Кель'таса наличествует сосуд с волшебной водой из изначального Колодца Вечности, однако он не спешит отдавать его Иллидану, приберегая для иных нужд. Замыслы Клятвопреступника его мало интересуют. Пытается использовать Кель'тас в своих интересах и Пылающий Легион: он так и не поведал Сокретару, зачем ему энергия Хранилищ Маны, а, между тем, когда сии резервуары наполнятся, принц планирует обратить всех демонов, собравшихся в Крепости Бурь, в субстанцию, что удовлетворит неуемную потребность Кровавых эльфов в магии. После чего Кель'тас собирается направиться в Крепости Бурь в Азерот и появиться в своей цитадели над Серебряной Луной как вернувшийся владыка эльфийского королевства... пусть в процессе перемещения магические потоки разорвут то немногое, что остается от Внешних Земель.

Кель’тас применил способность Крепости Бурь передвигаться в космосе для того, чтобы сотворить портал в Азерот. Он приказал части своих подданных забрать М’уру в Квел’Талас где остальные эльфы смогут питаться энергией этого существа. Другим он приказал научить подданных своего королевства извлечению магических сил из артефактов и живых существ.

Народ Квел’Таласа испытал противоречивые чувства по прибытию М’уру. Лор’темара Терона и других Кровавых эльфов тревожило то, что им придется питаться энергией существа Благого Света. Другие это тревоги не разделяли. Несколько месяцев эльфы экспериментировали с М’уру. В конце концов, они узнали о природе Благого Света и о том, как можно применять эту силу.

Слухи о сем достигли бывших жрецов Квел’Таласа, включая леди Лиадрин. Когда Плеть уничтожила ее королевство в ходе Третьей Войны, она посчитала, что Свет покинул их. Ее вера ослабла, и она потеряла способность взывать к Благому Свету. Такая же судьба постигла других жриц Квел’Таласа.

Но с помощью М’уру Лиадрин и другие жрецы и жрицы смогли снова взывать к Свету. Они могли связывать силу наару со своей волей. Так родился орден Кровавых Рыцарей, "паладинов" Квел'Таласа, вот только довольствовались они крадеными силами Света, ибо лишились благодати оного. Во главе ордена встала леди Лиадрин, бывшая жрица Света, оставившая путь кроткого служения. Присоединился к ордену и Галелл, некогда – ее ученик. Вот только снедали последнего страшные головные боли, и никто не ведал тому причину; быть может, сие – следствие обретения Света подобным насильственным образом?..

Кровавые эльфы заново отстроили Святилище Солнца в Призрачных Землях к югу от Транквильена, откуда собирались нанести удар по крепости Детхолм, оплоту Дар'Хана Дратира, предателя, побежденного Анвиной, но возрожденного Королем Мертвым в образе нежити. Ведь именно здесь – в крепости, возведенной на мертвых корнях срубленного силами Артаса древа Тас’алы, - базировались силы Плети, могущие раскрыть тайну, свято хранимую Кровавыми эльфами: заклятие иллюзии, скрывавшее возрождающиеся земли Квел'Таласа, являло возможным противникам лишь бренные руины.

Объединенные силы син'дореи и Отрекшихся обрушились на Детхолм, безжалостно расправляясь с полчищами нежити и доверенными лейтенантами Дар'Хана - големом Борготом, тенью Джунионом Обманщиком, скелетом-магом Масофетом Черным и скелетом-воином Мирдораном Падшим.

Что до самого Дар'Хана... В Башне Рассветной Звезды, где тот провел многие годы пред Третьей Войной, Кровавые эльфы, ведомые Лиадрин, обнаружили дневник предателя, откуда почерпнули немало интересных фактов о замыслах оного. В частности, Дар'Хан сулил Плети два могущественных эльфийских артефакта, наделенных могуществом Солнечного Колодца: камень света и камень пламени. Воспользовавшись указаниями, почерпнутыми из дневника, син'дореи отыскали камни, наделили силой их зачарованное оружие, после чего, ведомые лордом-регентом Лор’темаром Тероном, ворвались в Детхолм, где раз и навсегда упокоили восставшего из мертвых предателя Квел'Таласа.

Убийство Кровавыми эльфами предводителя сил Плети в Призрачных Землях явилось решающим фактором, и теперь ни Сильванас, ни военный вождь Тралл не сомневались в необходимости союза с Серебряной Луной, благо послужит он во благо Орды.

Сама Лиадрин участие в рейде на Детхолм не принимала, веря, что Кровавые Рыцари ее справятся с поставленной задачей. Накануле Галелл исчез, а поутру на площади Серебряной Луны было найдено мертвое тело син’дореи. Магистр Роммат известил Лиадрин о том, что в столь жестоком убийстве повинен именно Галелл, приказав предводительнице ордена немедленно отыскать сведенного с ума страшными воспоминаниями о Третьей Войне энергий подначального... Галелла Лиадрин отыскала в заброшенном логове троллей – в том, где они годы назад содержались в плену миньонами Зул’джина. Обезумевший Кровавый Рыцарь атаковал предводительницу ордена, и той не оставалось ничего другого, кроме как покончить с ним.

...Через своих агентов в Квел’Таласе Кил’джеден узнал о том, что Кель’тас не подозревает о существовании Анвины Тиг. Только лорд-регент Лот’ремар Терон и немногие приближенные у нему знали, кто она такая на самом деле. Они держали это в секрете от Кель’таса. Лот’ремар и его круг приближенных понимали, что Кель’тас отчаянно желает спасти эльфов. Они опасались, что если Кель’тас узнает о существовании Анвины Тиг, то будет действовать, не взирая на последствия. Эльфы не знали, что случится, если аватара окажется на том месте, где прежде находился Солнечный Колодец. Кровавые эльфы крови и так пострадали немало. Еще одно бедствие могло окончательно уничтожить их народ.

Со временем мнение Лот’ремара относительно этой тайны изменилось. Он и оставшиеся в Азероте беспокоились за судьбу Кровавых эльфов во Внешних Землях. Пришло время им вернуться домой, и поэтому он решил рассказать об Анвине принцу.

После прибытия М’уру в Азерот Лот’ремар направил гонцов к Кель’тасу, чтобы поведать тому об аватаре. Посленники не добрались до оплота принца. Агенты Кил’джедена убили их. Возможность восстановить Солнечный Колодец дала бы Кель’тасу надежду, а это могло помешать повелителю демонов. Он хотел держать принца в неопределенности и отчаянном положении, чтобы лучше контролировать его.

...Последние три с половиной года Майев провела на Внешних Землях, выжидая подходящего момента, чтобы нанести удар Иллидану. Издали наблюдая за тем, как Клятвопреступник кровью Магтеридона, заключенного в Цитадели Адского Огня, творит легионы орков скверны, гадала Бдящая, в чем заключаются его истинные замыслы. Состоит ли он в союзе с Пылающим Легионом... или же противостоит оному?.. Сама же Майев посещала веси Сломленных, и молодые дренеи следовали за нею... Но все равно, число последователей ее бледнело в сравнении с ордою миньонов Иллидана. Старейшина Телаара, Арешрон, советовал Майев навестить Шаттрат, ибо недавно прибыли в сей град наару, могущие оказаться весьма ценными союзниками в противостоянии как Иллидану, так и Пылающему Легиону... Наару А’даль, однако, отказал в помощи Майев, ибо полагал, что Иллидан выступает врагом демонов Легиона, а связываться с Провидцами – столь ненавистными ей Кровавыми эльфами – Бдящая не пожелала сама.

Пока Кель’тас обустраивался в Буре Пустоты, Иллидан продолжал вести войну с Легионом. Его одержимость охотниками на демонов вскоре оттолкнула еще одного союзника: Сломленного - Акаму, предводителя племени Пепельноязыких. Акама и его последователи присоединились к Иллидану в надежде на то, что Сломленные вернут себе Черный Храм, место, которое считалось у дренеи священным. Этого не произошло и неясно произойдет ли. Иллидан был скрытным и жестким лидером. Он открыто применял магию скверны, так же, как и охотники на демонов. В чем-то Иллидан мало отличался от предыдущего повелителя Черного Храма, Магтеридона. Неприятие Иллидана привело Акаму к другим союзникам, что могли бы освободить Черный Храм от зла. Их предводителем была Майев Песнь Теней.

Чтобы заслужить доверие Майев, Акаме пришлось приложить усилия. Они были рождены в разных мирах и ведомы разными желаниями, но преследовали одну цель. Втайне они планировали поставить Иллидана на колени и очистить Черный Храм от его слуг. Акама сделал все, чтобы сохранить эти договоренности втайне от своего повелителя, но это ему не удалось.

Узнав о том, что один из сподвижников его, Акама, на протяжении последних лет втайне встречается с ненавистной Майев, строя козни против него, Иллидан подверг нечастного страшному наказанию, лишив его толики души, обратив оную в тень, и пообещав, что дальнейшее неповиновение станет погибелью как для Акамы, так и для его племени. Посему Акама был вынужден содействовать замыслам Иллидана и заманить Майев и воителей той в ловушку, расставленную Клятвопреступником на сотворенным некогда Гул’даном вулкане. Рати Клятвопреступника перебили последователей Майев, а души их Иллидан использовал для сотворения поистине невероятного заклинания, образовавшего портал, коий связал Внешние Земли с Натрезой, родным миром натрезимов, пребывающим в Круговерти Пустоты. Самой же Майев Иллидан сохранил жизнь, надеясь, что теперь-то познает она такие же муки, кои пережил он за время заточения, длившегося десять тысячелетий.

Охотники на демонов, ведомые Иллиданом, проследовали в Натрезу, схлестнулись с натрезимами, инферналами, адскими гончими, населявшими сей мир. Пока миньоны его сдерживали натиск противника, Иллидан устремился в библиотеку натрезимов, где сумел обнаружить Печать Аргуса, коя укажет ему путь к миру эредаров. После чего, приказав войскам отступать, он развеял двеомер портала, а высвобожденные магические энергии направил на Натрезу, расколов сей мир так же, как Нер’зул прежде – Дренор. Пылающему Легиону был нанесен поистине сокрушительный удар, но от поражения демоны далеки...

Верховный командующий Круул и возглавляемая им армия вторжения закрепилась на полуострове, с каждым днем набирая все больше сил.

А’даль и его последователи в Шаттрате продолжали держать оборону от сил Легиона. Наару знал, что вторжение в другие части Внешних Земель — всего лишь вопрос времени. Несмотря на то, что в Шаттрате собралось много отважных воинов, Легион значительно превышал их числом. И вряд ли это могло измениться. Во Внешних Землях было слишком мало воинов, что могли противостоять Легиону.

А’даль нуждался в подкреплении, но не мог получить их от Армии Света. Наару обратил взор на Азерот. А’даль знал об этом мире, о его героях и войнах с Легионом. Добраться до Азерота было трудно, почти невозможно. А’даль знал, что хотя Кель’тас и Кровавые эльфы разобрали на части целые секции Крепости Бурь, оставалось другое крыло, и оно могло путешествовать через космос. О’рос скрылся в «Эксодаре», который остался недоступным для Кровавых эльфов.

Когда А’даль предложил захватить «Эксодар» и добраться до Азерота, Велен немедленно согласился совершить это опасное путешествие. Он устал прятаться и чувствовал свой долг в том, чтобы защитить народ дренеи от Легиона. Кроме того, он был знаком с внутренним устройством корабля наару.

А’даль благословил Велена, и тот собрал отряд дренеи для штурма Крепости Бурь. Они тайно пробирались в Бурю Пустоты, но их поход не остался незамеченным для Кил’джедена. Вскоре повелитель демонов узнал о плане дренеи добраться до Азерота.

Кил’джеден решил не мешать дренеи. Он ненавидел Велена и потратил тысячи лет, мечтая о том, чтобы заставить его страдать. Тем не менее, он отставил в сторону жажду личной мести, чтобы не упустить главную цель.

Было рискованно позволить дренеи достичь Азерота и присоединиться к противостоящим Легиону народам. Но Кил’джеден верил в то, что выгоды от этого будет больше. Если дренеи расскажут народам Азерота о том, что Легион вторгся во Внешние Земли и о деяниях Иллидана, то они обязательно что-то предпримут.

И когда они прибудут в этот разбитый мир, то выступят войной против Иллидана и завершат тем самым его военную кампанию против Легиона.

Не зная о том, что Кил’джеден наблюдает за ними, Велен и дренеи провели свой отчаянный рейд. Кровавые эльфы предполагали, что дренеи пришли, чтобы захватить всю Крепость Бурь и разместили защиту вокруг корабля. Только позже они поняли, что дренеи преследуют другие цели.

Дренеи нанесли удар по силам противника, защищающим то крыло, в котором скрывался О’рос. Спутниковая конструкция отделилась от главного корабля и скрылась во взрыве магии.

Только после начала путешествия Велен понял, что с «Эксодаром» что-то неладно. Во время битвы в Крепости Бурь часть отряда Кровавых эльфов проникла на «Эксодар» и принялась крушить механизмы корабля, надеясь вывести его из строя. Им не удалось в полной мере осуществить задуманное, но определенных результатов они достигли.

Уже достигнув Азерота, Велен утратил контроль над «Эксодаром». Корабль покинул пространственный разлом, вспыхнув в небе падающей звездой. «Эксодар» упал на остров Лазурного Тумана к северу от Калимдора. Падение чуть не погубило дренеи, и хотя жертв было много, но немало и спаслось. Последние на несколько недель погрузились в целительный транс. В числе выживших оказался и Велен.

Восстановив силы и покинув приведенный в негодность корабль, дренеи устремились в новый мир. Они потерпели крушение в долине Аммен. Здесь обитало племя фурболгов, с которыми дренеи стремились завязать дружеские отношения. Правда, языковой барьер создал определенные трудности.

Обломки "Эксодара" устилали не только остров Лазурного Тумана, но и соседний - остров Кровавого Тумана. Кроме того, обнаружились там и Кровавые эльфы, последовавшие за дренеи в Азерот. Руке Аргуса удалось изловить одного из них и, после длительного допроса, эльф сознался, что привела их сюда предательница, давным-давно внедрившийся в род дренеи - могущественная эредар по имени Сиронас. Ворвавшись в "Эксодар", дренеи и их новые союзники схватились с Сиронас и ее миньонами, и, уничтожив ее, обеспечили себе относительную безопасность в новом мире.

Ночные эльфы Телдрассила увидели вспышку в небесах и решили узнать, что явилось сему причиной. Эльфы поначалу опасались вновь прибывших дренеи, но скоро поняли, что Велен и его народ не представляют угрозы. У них был тот же враг — Легион.

Гонцы из Штормвинда принесли вести в Железную Кузню о прибытии дренеи из Внешних Земель. Альянс голосовал за пополнение в рядах, чтобы дать дренеи приют и защиту. Решение принять дренеи в Альянс было единодушным .

Хотя вести о темных делах Иллидана и нашествии Легиона во Внешние Земли взволновали Альянс, лидеры не приняли решения действовать.

Квел’Талас все еще не знал покоя. Банды нежити бродили по его землям. На южных границах возобновились атаки троллей Амани против ослабевших эльфов. Лор’темар Терон, лорд-регент Квел’Таласа, не имел достаточно ресурсов, чтобы защитить эльфов от этих угроз. Армия эльфов представляла остатки своего былого величия. Отсутствие источника магии превратило некоторых эльфов в иссушенных созданий. Эти несчастные отвернулись от общества и блуждали по землям в поисках источников волшебных сил.

Хуже того, принц Кель’тас Солнечный Путник все еще не вернулся из Внешних Земель. Последние новости из расколотого мира обескураживали. Легион собрал большие силы и причины этого были неизвестны, а немалое число Кровавых эльфов покинуло принца.

Кель’тас был уязвим, но Лор’темар не мог оставить Квел’Талас незащищенным, пока он будет помогать принцу. Кровавые эльфы нуждались в союзниках, но не могли найти их среди людей, дворфов, гномов или Ночных эльфов. Решение Кель’таса присоединиться к леди Вашш и Иллидану испортило отношения Квел’Таласа с Альянсом.

Решение пришло с неожиданной стороны: от Сильванас Ветрокрылой. Королева-Баньши уговорила лидеров Орды принять Кровавых эльфов, но по каким причинам — осталось неизвестным. Ходили слухи, что в глубине души она все еще симпатизировала Квел’Таласу и желала помочь преодолеть трудности. Она также верила, что время работает против Кель’Таласа и принца.

Тралл и Кайрн видели в Кровавых эльфах большой потенциал. Народ Квел’Таласа доказал свое мужество и решимость в битвах против внешних угроз, таких, как Плеть. Тралл и Кайрн считали, что Орда Кровавые эльфы будут полезны друг другу, и протянули руку мира Лор’темару, а тот в свою очередь принял ее.

Союз оказался выгоден обеим сторонам. Кровавые эльфы получали поддержку по всем фронтам, тогда как Орда приобретала еще один стратегический форпост в Восточных Королевствах. Тралл и Кайрн также видели в помощи Кровавым эльфам акт благородства. Как и большая часть народов Орды, они были на грани вымирания. Враги окружали со всех сторон. Постоянные войны и зависимость от магии почти уничтожили гордость и величие когда-то славного народа.

Роммат, представитель Кель'таса, посланный в Азерот, отыскал сородичей и передал им завет принца - когда-нибудь тот вернется в смертный мир и поведет за собою оставшихся Кровавых эльфов в рай. Роммат весьма преуспел в обучении азеротских Кровавых эльфов новым способам управления магическими потоками. Окрыленные возможностью возвращения своего принца, те с помощью волшебства заново отстроили Серебряную Луну и с удвоенной энергией принялись восстанавливать Квел'Талас.

Когда Орда приняла Кровавых эльфов в свои ряды, Лор’темар рассказал Траллу и Кайрну Кровавое Копыто о вторжении Легиона во Внешние Земли и своем желании найти Кель’таса Солнечного Путника. Вести про демонов глубоко взволновали их, но, как и лидеры Альянса, Тралл и Кайрн воздержались от вторжения в Запределье.

Вскоре Кил’джеден дам им повод для этого.

Кил’джеден не ожидал того, что Кровавые эльфы присоединятся к Орде, но когда это произошло, то был рад случившемуся. Вести о вторжении Легиона во Внешние Земли и начинаниях Иллидана Ярости Бури узнали самые могучие народы Азерота. Лидеры сошлись на том, что надо договориться, но воздерживались от действий. Темный Портал оставался закрыт, а Внешние Земли были далеким миром.

Вскоре ситуация изменилась.

Кил’джеден приказал Круулу собрать войска около Темного Портала. Такой же приказ он отдал тем, кто находился в Азероте. Многие демоны остались в Азероте после Третьей Войны. Наиболее могучим среди них был Хранитель Рока Каззак. Будучи сильнейшим демоном, он собрал всех миньонов Легиона, кто остался в Азероте, и привел их к Темному Порталу, что в Выжженных Землях.

После этого Кил’джеден дал наставления своим приспешникам, как провести великий ритуал и снова открыть проход между мирами. Хотя Темный Портал и был разрушен, в этом месте оставался постоянный разлом в реальности. Заклинания демонов Легиона использовали его, чтобы вновь создать мост между мирами.

Каззак прорвался во Внешние Земли и взял под контроль войска Легиона. Он был более опытным воином и внушал больше страха и уважения демонам Легиона.

Круул получил от Кил’джедена другой приказ. Верховный командующий должен был разжечь в Азероте и Внешних Землях огонь войны. Крулл возглавил отряд демонов и прошел через Темный Портал. Он атаковал Штормвинд, Оргриммар и другие города. Его целью являлось не завоевание, он должен был устрашить народы Азерота, и ему это удалось.

Ответ Альянса и Орды последовал незамедлительно. Армии фракций стремительно мобилизовались и нанесли удар по демонам. Круул и его приспешники сделали вид, что отступают, темнимые силами Серебряной Зари, собрались в Восточных Королевствах и заманили противника к Темному Порталу.

Верховный командующий изначально намеревался затянуть силы Альянса и Орды во Внешние Земли, но при этом заставил их порядком попотеть. Его демоны сражались за каждую пядь земли. Самая жаркая битва произошла у основания Темного Портала, и Альянс с Ордой дорого заплатили, чтобы отбросить демонов через рифт обратно во Внешние Земли.

Защитники Азерота более не могли игнорировать угрозы из Внешних Земель. Темный Портал был восстановлен, и даже если его закрыть, Легион откроет его снова. Выбора не оставалось.

Орда и Альянс начали вторжение во Внешние Земли. Для большинства воинов это было первым походом в расколотый мир. Многие орки были здесь ранее, но даже их шокировало то, что они увидели.

Круул, Каззак и многочисленная армия Легиона встретили их на другой стороне и, судя по всему, отступать не собирались.

Легион и защитники Азерота схлестнулись в жестокой сече в тени Темного Портала. Альянс и Орда медленно продвигались по Полуострову Адского Огня. Обе стороны несли большие потери. Ни Круула, ни Каззака не минула ярость битвы. Они ожидали, что Кил’джеден пришлет подкрепление, чтобы отбросить силы нападавших в Азерот, но в намерения Кил’джедена это не входило. Он принес в жертву и Круула, и Каззака, чтобы воодушевить Альянс и Орду. Он хотел, чтобы Альянс и Орда как можно скорее закрепились на полуострове и напали на Иллидана. Затягивание войны защитников Азерота с Легионом могло привести к тому, что Альянс и Орда просто отступили бы в Азерот.

Ни Альянс ни Орда не знали об истинных целях Иллидана — уничтожить Легион — и он не делал никаких попыток рассказать им об этом. Он был почти готов атаковать Аргус, практически собрав все необходимые ресурсы для создания портала в сей мир, и знал, что если попытается рассказать об этом, то его не поймут. Поэтому Иллидан сосредоточил все свои усилия на подготовке охотников на демонов и их миссии.

Орда и Альянс не были единственными, кто сражался против Легиона у Темного Портала. Иллидан и охотники на демонов тайно присоединились к сражению, ибо недоумевали: означает ли гамбит Круула, заманившего азеротцев на Внешние Земли, попытку отвлечь иллидари от вторжения на Аргус?.. Иллидари узнали, где находится Верховный командующий Круул, который вел небольшой отряд для того, чтобы обойти фланг защитников Азерота. Иллидан и его силы ударили до того, как это случилось. Они смяли ряды демонов и не отступили, пока не сразили самого Круула.

Охотники на демонов быстро скрылись. Иллидан не хотел, чтобы Альянс и Орда узнали о них. Иллидан был уверен в том, что в глазах защитников Азерота он и его последователи, использующие магию скверны, не более чем прислужники Легиона. После битвы Иллидан покинул земли рядом с Темным Порталом, чтобы готовиться к нападениям на другие миры Легиона. Для создания порталов ему необходимы были души, и огромное их количество… почему Иллидан обратил взор на Авчиндоун – священный мавзолей дренеи…

Но далеко не все орки, оставшиеся во Внешних Землях, пали жертвой демонической скверны Магтеридона. К югу от болота Зангар распростерлись зеленые равнины Награнда, древней родины орков. И по сей день находится там селение Гарадар, обиталище свободных коричневокожих орков - маг'харов. Пусть и сохранили оные свой традиционный жизненный уклад, война пришла и к ним на порог.

Сперва в Награнде объявился жестокий клан огров Боевой Кувалды, в лице которого маг'хары обрели действительно страшных врагов. В довершение всех бед, Сломленные из клана Мракокровных опустошили деревню Солнечный Ручей, второе селение орков-маг'харов на равнинах Награнда. Последние вступили в сражение на два фронта, когда ушей их шаманов достигли куда более пугающие слухи: какая-то неведомая сила тревожит души давно усопших орочьих воителей.

Джорин Мертвоглазый, один из вождей маг'харов и сын приснопамятного Килрогга, бывшего вождя клана Кровоточащей Раны, отправил делегацию к вождю клана огров Валунного Кулака по имени Мечник, в жилах которого текла смешанная кровь орков и дренеи. Огры всерьез занялись Награндом, и орки-маг'хары надеялись заключить мир хотя бы с одним из их кланов, понимая, что со свирепыми ограми Боевой Кувалды договориться о территориальной неприкосновенности навряд ли удастся.

Во время давнишнего нашествия в Азерот Мечник служил под началом Чернорукого и Оргрима Рокового Молота, но бежал обратно в Дренор, когда Чернокаменный Шпиль пал под натиском воинов Альянса, ведомых паладином Туральоном.

Мечник согласился заключить мир с орками-маг'харами, но только если те с точностью исполнят его волю. А задумал хитроумный вождь подстроить конфилкт между орками племени Кил'сорроу, отравленными демонической скверной, и ограми Боевой Кувалды. Если сие удастся, клан Валунного Кулака и маг'хары разом избавятся от угрозы со стороны непредсказуемых и опасных соседей.

Маг'хары согласились на предложение, атаковали один из лагерей орков племени Кил'сорроу, оставив на месте бойни боевые стяги Боевой Кувалды. Семена посеяны, и всходов ждать недолго. Ослепленные яростью, огры покинули земли маг'харов, обратив свою ненависть на орков Кил'сорроу.

...А к западу от Зангара, между озером Болотных Огней и лощиной Нерестилища, сокрыта Спореггар, деревенька спорлингов - мирного народа людей-грибов. На первый взгляд те могут показаться тихими и застенчивыми, однако они обладают естественным родством с болотом - родной средой обитания и в совершенстве научились создавать плащи, которые позволяют их владельцам бродить по топям назамеченным местными монстрами.

Впрочем, покой им только снится. Издревле на спорлингов охотятся болотные ходоки, а в последнее время объявились и грибковые гиганты, пожирающие мешочки со спорами, содержащими потомство спорлингов. Да и наги клана Кровавой Чешуи, приведенные Иллиданом во Внешние Земли и обосновавшиеся к северо-востоку от Спореггара, не самые приятные соседи. Потому спорлинги и обратились за помощью к искателям приключений, пришедших из Азерота. Быть может, те окажут содействие в решении проблем несчастного народца?..

В отличие от иных кланов Сломленных, проникшихся демонической скверной и попавших в услужение различным силам Внешних Земель, куренаи остались независимыми и заняли город Телаар, что на юге Награнда. К иноземцам они относятся с большой осторожностью, благо те частенько принимают их служителей зла, коими являются большинство Сломленных дренеи. Обитают куренаи и на болоте Зангар в Пристанище Оребор, где пытаются наладить связи между дренеи Телредора и родным Телааром. Нелегкая задача, что и говорить. К Сломленным нынче мало кто питает доверие, в том числе и дренеи, отрекшиеся от проникшихся скверной родичей. С оной в собственных душах куренаи борются всеми силами, и судьба их благородных устремлений тяжела, ибо тропы болота Зангар опасны, и посланникам из Талаара в Телредор нужно приложить максимум усилий, чтобы просто остаться в живых и добраться до цели.

Конечно, наибольшая угроза для куренаи исходит от огров. На болоте Зангар это племя Анго'рош, в Награнде же кланы Боевой Кувалды и Валунного Кулака постоянно угрожают безопасности Телаара. Да и внутренняя вражда между племенами огров сподвигла многих из них покинуть сородичей и отправиться на поиски пропитания в иные регионы Внешних Земель. Кроме того, хлопот куренаи доставляет иной могущественный клан Сломленных - Мракокровные. Последние разгромили Солнечный Ручей, селение маг'харов, что сделало невозможным альянс между последними и куренаи. Конечно, для орков - все Сломленные на одно лицо... Но, согласно последним донесениям, Мракокровные не собираются останавливаться на достигнутом и готовят атаку Телаара, дабы в дальнейшем получить контроль над всей территорией Награнда.

В то время, как армии Альянса устремились во Внешние Земли, где схватились с демонами Пылающего Легиона, изливающимися из порталов, Кровавые эльфы направились в Азерот, на свою древнюю родину. Оказавшись на острове Солнечного Путника, они направились в леса Вечной Песни, красота которых была перечерчена Мертвым Шрамом - призрачной раной, нанесенной Артасом и Плетью этой прекрасной земле и расколовшей Серебристую Луну надвое.

Уничтожив множество питающихся магией монстров, Кровавые эльфы достигли Призрачных Земель, где вступили в союз с Отрекшимися в их борьбе против Плети. Помимо всего прочего, они стремились отыскать новые источники волшебства для своего народа, благо Солнечного Колодца не существовало боле. Призрачные Земли соседствовали с Восточными Чумными Землями, находящимися под контролем нежити Короля Мертвых. Кровавые эльфы и Отрекшиеся, связавшись с набольшими Орды в городе Транквильен, взялись за очистку пограничных территорий.

А однажды дозорный отряд Кровавых эльфов, патрулируя Призрачные Земли, наткнулся на мертвых следопытов, на трупе одного из которых обнаружилось ожерелье. Лидер Отрекшихся в Транквильене опознал его как утерянный дар леди Сильванас Ветрокрылой от сестры, Аллерии. И Кровавые эльфы, нашедшие ожерелье, отправились в Подземный Город, столицу Отрекшихся.

Вид ожерелья пробудил в разуме Сильванас воспоминания о временах, предшествовавших нашествию Плети. И она запела прекраснейшую песнь о потерях и страданиях ее народа, длящихся, казалось, вечно, хотя со времени окончания Третьей Войны минуло всего несколько лет.

Отправились во Внешние Земли и представители Круга Кенариуса. "Экспедиция Кенариуса" - так назвали друиды свой отряд. Они разбили лагерь - Прибежище Кенариуса - в восточных пределах болота Зангар, на границе с Полуостровом Адского Огня.

Изначально целью друидов было изучение флоры и фауны болота, однако вскоре они обнаружили, что в окрестностях проихсодит нечто странное. Уровень воды в болоте Зангар понижается, что весьма негативно сказывается он окружающей среде. Друиды Прибежища Кенариуса уверены, что винить в происходящем следует наг, однако прямое противостояние с представителями сего многочисленного племени они не могут себе позволить. Потому и нанимают азеротских искателей приключений, направляя тех в Резервуар Извивающихся Клыков. Чем больше голов наг герои отсекут, тем лучше...

К тому же, вскоре стало очевидно, что стремятся наги воссоздать Колодец Вечности с помощью сосуда с волшебной водой из изначального Колодца, переданного леди Вашш Иллиданом, потому и построили сложную систему насосов, и теперь откачивают воды из болота Зангар.

Годы назад огромный мавзолей Авчиндоун взорвался, и так в лесу Тероккар образовалась Костяная Пустошь. Немногие знают, что то было следствием заклинания призыва, произнесенного Теневым Советом. Да, организация эта существует и по сей день, хотя и в сильно изменившемся виде. Ныне в Совет входят не только орки-чернокнижники; сие место может занять любой, готовый присягнуть на верность Пылающему Легиону. Власть нынешнего Теневого Совета впечатляет: он контролирует несколько фракций в Калимдоре, такие как орочьи культы Пылающего Клинка и Жгучего Клинка. Проникли агенты Совета и в столицу орков Оргриммар. Действуют они и в южном Азероте: культ Темного Берега - одна из ветвей Теневого Совета, да и Синдикат, возможно, с ними связан, а также союзники оного - организация Заря Аргуса, занятая темные делишками в Лордероне.

Но оплот Теневого Совета - в Лабиринте Теней, что в руинах Авчиндоуна. С помощью Кодекса Крови члены его призвали во Внешние Земли одну из величайших стихийных сущностей вселенной - ипостась звука, Шепот. Магические силы, вышедшие из-под контроля во время проникновения духа в Лабиринт Теней, вылились в разрушение мавзолея Авчиндоуна. Вот только Шепот практически сразу же вышел из-под контроля призвавших его, и теперь члены Теневого Совета и их приспешники сражаются за собственное выживание в недрах Лабиринта Теней.

Представители Экспедиции Кенариуса отправили отряд искателей приключений выяснить, не опасна ли сила, вот уже два года удерживающая внимание Теневого Совета, для остального мира. Спустившись в недра Лабиринта Теней, герои прошествовали к залу, где заклинатели-чернокнижники сдерживали Шепот, после чего атаковали воплощение звука. В процессе сражения погибло немало приспешников и членов Теневого Совета, в том числе и несколько демонов.

Пришельцы из Азерота столкнулись с разумными драконами, населявшими Долину Призрачной Луны. Драконы Пустоты - так они называли себя. Вождь драконов, Нелтараку, поведал искателям приключений о крепости, в которой и по сей день пребывают отмеченные скверной орки клана Драконьей Утробы, и за лидера у них - Зулухед, бежавший обратно из Азерота в Дренор, когда стало очевидным поражение орков во Второй Войне. В Азероте останки клана Драконьей Утробы возглавил сын покойного Некроса, Нек'рош, и недавно даже посмел повести за собою орков на Менетильскую Гавань. Где, правда, и расстался с жизнью.

Что интересно, сейчас Зулухед выступает союзником Иллидана Ярости Бури, и орки его пленяют и подвергают пыткам драконов Пустоты. В числе последних оказалась и супруга Нелтараку, драконица Каринаку.

Герои атаковали крепость Драконьей Утробы, вступили в бой с оборонявшими твердыню орками. На стороне последних выступили и некоторые драконы Пустоты, воля которых оказалась подавлена чернокнижниками. Впрочем, предусмотрев подобный вариант развития событий, Нелтараку снабдил героев изрядным количеством кристаллов, содержащих частичку его собственного духа.

В том бою Зулухед пал, а род драконов Пустоты предложил свои услуги искателям приключениям, входящих во фракции, сражающиеся против Иллидана и Пылающего Легиона. Так, оседлав драконов, те воспарили над Внешними Землями, и даже сумели добраться до регионов, недоступных пешим армиям.

На вершинах скал и в изолированных горных ущельях герои обнаружили колонии народа людей-птиц, араккоа. В большинстве своем те были исключительно враждебно настроены к чужакам, хотя встречались и более покладистые исключения. Столица араккоа - Скеттис, сокрытая в лесу Тероккар, хотя в чащобах разбросано множество колоний и алтарей во славу злобного божества, известного под именем Терокк.

В свое время две группы араккоа покинули Скеттис. Первая удалилась в Залы Сетекка, что неподалеку от руин Авчиндоуна, вторая же отправилась в Нижний Город Шаттрата. Именно здесь искатели приключений повстречали принца араккоа, Исфара, который поделился с ними своей проблемой.

По словам принца, Сетекк - фракция араккоа, фанатично преданная Терокку, хотя большинство жителей Скеттиса оному поклоняться прекратили. Вообще-то, истинным божеством араккоа считали Рухмар, а Терокк был лишь героем их народа. Сетекк же настаивали на том, что Терокк - воплощение Рухмар.

И когда два года назад чудовищный взрыв разрушил Авчиндоун и сотворил Костяную Пустошь, они приняли это как знамение возрождения божества в мире. Захватив с собою реликвии Терокка, они отправились на его поиски, в которых пребывают и до сих пор. Принц Исфар, однако, осознал ложь религиозных фанатиков и выступил против дальнейших поисков, за что и был изгнан из Залов Сетекка Королем-Когтем Икиссом и своим старшим братом, чародеем Ситом. В мрачных каменных чертогах осталась сестра Исфара, Лакка, освободить которую принц и молил захожих искателей приключений.

Те согласились оказать помощь несчастному пернатому, и, достигнув Залов Сетекка, навели там подобие порядка, низвергнув и лишив жизни лидеров радикально-фанатичной общины. В отместку сущность, рекомая Терокком, воплотилась в образе гигантской совы, атаковав Шаттрат. Естественно, безуспешно, и воплощение пало пред мощью схватившихся с ним героев.

Вновь воссоединившись с сестрой, Исфар направился назад в Сетекк. Быть может, ему удастся убедить свой народ наладить отношения с иными расами Внешних Земель?

Кошмар, в который стремительно обращался Изумрудный Сон, не оставили без внимания и члены Экспедиции Кенариуса. Казалось странным то, что Сон преображался, однако не было свидетельств тому, что повинны в этом некие внешние силы.

Затронул Кошмар и Лунные Просторы Калимдора, где в усыпальницах Ярости Бури сражаются со скверной Изумрудного Сна множество друидов, ведомых самим Малфарионом. Покой их свято блюдут хранители грез из рода Ночных эльфов.

Искатели приключений, направленные в Лунные Просторы Мортисом Шепотом Крыла, одним из лидеров Экспедиции Кенариуса, занялись поиском реликвий Авианы, и в процессе их поисков лицезрели странного ворона, пребывающего в катакомбах.

Последняя новость весьма озадачила Мортиса, ибо незадолго до известных событий прознал он о явлении в горах Острия Клинка культа араккоа, поклоняющегося богу-ворону. Возможно, между оным и Кошмаром в Изумрудном Сне существует какая-то связь!

Отыскав "Книгу Ворона" - священный том культистов-араккоа, герои проведали о том, что те пленили сущности трех враждебных им духов - Орла, Сокола и Ястреба. Освободив их и приняв духи Древних в волшебный амулет, искатели приключений спустились в Залы Сетекка, где призвали Анзу, бога-ворона, из тенет Изумрудного Сна, и уничтожили его смертное воплощение.

Впрочем, замыслы араккоа простирались куда дальше. Жрецы когтя намеревались возродить Терокка, самого могущественного короля Скеттиса за всю историю его существования. О замыслах пернатых стало ведомо Небесной Страже Шаттрата, прознавшей о древнем пророчестве: "Лишь за гибелью наследников смертельных врагов короля последует его возрождение". Оные - Геззарак Охотница, хрустальный гигант Каррог, еретик Аккарай и Ваккиз Ветряной - содержались в темницах Скеттиса, под надзором жрецов когтя.

И все же искатели приключений, нанятые Небесной Стражей, расправились с ними, после чего проследовали на островок в центре Скеттиса, где сразились с призрачным воплощением самого Терокка, не допустив его во Внешние Земли.

На Полуострове Адского Огня, к югу от Пути Славы и цитадели Адского Огня гордо возвышается Замок Чести. После окончания Второй Войны в Дренор через Темный Портал был отправлен отряд под предводительством полководца Туральона и архимага Хадгара. Пережив бесчисленные сражения с отведавшими демонической крови орками, эти герои принесли в жертву последний шанс своего возвращения домой, закрыв Темный Портал и отрезав погибающий Дренор от Азерота.

С тех пор минуло 20 лет, в родном мире героев Экспедиции Альянса считали давно погибшими. Однако те вопреки всему умудрились выжить во Внешних Землях. Именуя себя Сыновьями Лотара в честь Андуина Лотара, герои взяли под контроль несколько орочьих крепостей, нанося удары из возведенного ими Замка Чести. Именно Хадгар почувствовал приближение ко Внешним Землям Пылающего Легиона и направил магический призыв в Великую Запредельную Тьму, на который откликнулись наару, создания Света.

И теперь, с восстановлением Темного Портала, азеротцы с радостью и благоговением узнали, что столь почитаемые в Новом Штормвинде и сопредельных королевствах герои все еще живы. Немедленно, силы Альянса устремились в Замок Чести, дабы оказать посильную поддержку Сынам Лотара, ведомым Данатом Убийцей Троллей, в борьбе за выживание во враждебном окружении Внешних Земель. Да, расу орков так и не удалось уничтожить полностью, в чем была изначальная цель Экспедиции Альянса, однако теперь представители оной вновь пытаются всеми способами ее достигнуть... а затем - вернуться домой.

Вот только ни паладина Туральона, ни Аллерии Ветрокрылой нет больше с ними. Оба таинственно исчезли, затерялись в хаосе Внешних Земель. Несколько лет назад они назвали себя мужем и женой, а чуть позже родился их первенец, которого счастливые родители нарекли Аратором Искупителем. Где сейчас Туральон и Аллерия - неведомо.

Орки, которые последовали во Внешние Земли за Назгрелом, правой рукой Тралла, заняли северный регион Полуострова Адского Огня, возведя лагерь к северу от Пути Славы и назвав его Траллмар. Вот только силы Пылающего Легиона отрезали их от Темного Портала, стремясь вновь проникнуть в Азерот. Так, орки оказались зажаты между молотом и наковальней.

Выбив демонов с полуострова Адского Пламени, Орда атаковала орков скверны в цитадели Адского Огня.

Для многих орков Орды это стало делом чести. Жестокие краснокожие орки напоминали о скверне, которой была подвержена Старая Орда. Используя кровь демона Магтеридона, Иллидан создал армию яростных воинов. Легендарный вождь Каргат Острый Кулак верховодил силами орков скверны в цитадели Адского Огня. Он и его воины не знали границ в своей ярости. Они не были милосердны к Орде и не ждали того же в ответ.

Орда одержала верх над Каргатом и продвинулась дальше, к сердцу цитадели Адского Огня. Орда не успокоилась, пока не сразила Магтеридона, что был пленен в подземельях крепости. Победа была отмечена небольшим празднованием, поскольку мертвый Магтеридон уже не мог принести скверну их народу. Но триумф Орды был омрачен печалью, поскольку немногим приносило радость убийство орков скверны.

К востоку и северу от Траллмара демоны разбили собственные лагеря, выставив по перимету огромные пушки. Число адских тварей постоянно растет, и атака на Траллмар - лишь вопрос времени. К тому же, южная цитадель Адского Огня заполонена новым выводком падших орков, которые навряд ли встанут на сторону своих собратьев, очистившихся от скверны Маннорота. Конечно, сейчас Пылающий Легион не имеет власти над ними, и падшие орки - всецело под контролем Иллидана.

Новая кампания для народа Тралла определенно не заладилась с самого начала. И Назгрел призвал лояльных Орде искателей приключений, отправив их в земли Награнда для установления контакта с орками-маг'харами. Те весьма поразились, узнав, что сородичи их, отправившиеся на завоевание Азерота, очистились от демонической скверны и правит ими ныне сын Дуротана.

Всем сердцем Тралл стремился оставить Оргриммар и отправиться во Внешние Земли, на родину, однако вождь сознавал, что не может оставить Азерот сейчас, когда мир расколот на множество фракций, враждующих друг с другом. Потому и повелел, чтобы орки Траллмара оказывали любую помощь сородичам-маг'харам, правили которыми Гаррош Адский Крик, сын незабвенного Грома, и Джорин Мертвоглазый.

Матрона Гея, древняя орчиха - прородительница маг'харов и мать клана, поведала прибывшим из Азерота оркам историю племени. "Большинство орков здесь слишком юны, чтобы помнить Темный Портал", - говорила она. - "Многие лишились родителей, их увел с собой Чернорукий. Мы вырастили всех орков, что вы видите здесь, уберегли их от беды. Они выросли сильными, как Гаррош... Но он потерял свое сердце и говорит, что лишь я - источник его рассудка. Что, не будь меня, жажда крови, поглотившая его отца и все предыдущее поколение, распространится и на него. Конечно же, это не так, но Гаррош верит в это всем сердцем. Он может вести за собою маг'харов, он силен и мудр, и даже души поддерживают его. Но он должен поверить в себя. В душе его столь много страха, что, если он поддастся ему, неконтролируемая ярость действительно поглотит его. Но ни вас, ни меня он и слушать не станет. Потому-то я все еще и не покинула этот мир, хотя стара и время мое пришло. Дух мой вознесется к предкам и будем мы надзирать за своим народом. А сейчас моя роль в племени - такая же, как была у матери Кашур, пока вождь Гарад был все еще жив. Роль матери клана состоит в том, чтобы слушать. Слушать воду и огонь, землю и ветер. Приносить сведения своему клану так же, как охотники приносят шкуры. Я должна общаться с духами... В снах моих мать Кашур говорит со мною, как до этого ее предки говорили с нею... А когда я упокоюсь с миром, то буду говорить с матерями Дракой и Селестиной".

Матрона Гея сообщила героям, что с ними желает поговорить мать Кашур. Однако для проведения ритуала общения с духами предков необходимы вполне материальные компоненты - редчайшие травы, произрастающие в строго определенных областях Внешних Земель. Бросив травы в землье, матрона Гея повелела героям испить его, после чего отправила их на Земли Предков, что чуть поодаль от Гарадара, где те встретились с духом матери Кашур.

"Зелье, которое вы испробовали, на самом деле бесполезно", - молвила та. - "Вы можете видеть дух только тогда, когда он сам этого захочет. Зелье - лишь символ вашей веры, и вы прошли испытание. Видите духов вокруг нас? Что-то беспокоит их и мы должны выяснить, что именно".

Мать Кашур испросила героев навестить места обитания орков в Награнде и поглядеть, присутствуют ли там еще духи предков. И герои отправились в Гарадар, руины деревни Солнечный Ручей и стоянок кланов Кровоточащей Раны и Смеющегося Черепа. Но духов предков так не оказалось; напротив, множество их парило над дорогами и тропами Награнда, направляясь к гиганской сверкающей горе в центре региона. "Ошу'ган взывает к нам", - шептали духи. - "Это - светоч забытой эпохи".

Когда искатели приключений рассказали матери Кашур об увиденном, та всерьез озаботилась. "Ошу'ган - алмазная гора, священная для племени орков", - промолвила она. - "Около нее кланы собирались каждый год на праздненство весны. Там наши шаманы общались с духами предков. Гора была центром нашей культуры, пока тени не поглотили нас. Когда кланы собрались в Орду, души Ошу'гана замолкли. Предки отвернулись от нас... И все же нечно не дает им покоя сейчас. Отправляйтесь к Ошу'гану отыщите источник их тревоги!"

Приблизившись к алмазной горе, герои отыскали вход в нее и прошествовали внутрь... обнаружив технологии наару, сходные с теми, что составляют Крепость Бурь и ее спутники - Эксодар, Ботанику, Аркатраз и Механар. Вот только в коридорах Ошу'гана героев встретили демоны Пылающего Легиона и их приспешники - твари Круговерти Пустоты. В сердце цитадели герои лицезрели шестирукую демонессу Ваз'шир и четырех орков-чернокнижников племени Кил'сорроу. Последние творили некие заклятия над плененным ими наару.

Уничтожив всех без исключения агенов Легиона, герои освободили наару, который представился К'уре. "Вы находитесь в сердце моего древнего корабля", - объяснил К'уре. - "Ошу'ган, как назвали его орки, это корабль, впервые доставивший дренеи в этот мир. Мы упали с небес и потерпели крушение здесь много столетий назад, и мои ослабленные энергии оказались заточены здесь. К сожалению, именно я ответственен за боль, причиняемую духам орков. Энергии мои истекали за прошедшие века, а на их месте образовывалась Бездна. Сознавая собственную беспомощность, я мог лишь наблюдать, как целые поколения орочьих духов затягивает в этот водоворот. А недавно оный захватили мои враги и принялись создавать из него множество тварей Бездны, кои вливались в ряды Пылающего Легиона. Но лишь иной наару может прервать сий гибельный цикл и вызволить духи орков - А'даль. Я чувствую, что сущность его находится в городе Шаттрате, что в лесу Тероккар".

Покинув Награнд, герои проследовали в чащобы Тероккара, где на Террасе Света повстречали А'даля. "Решение К'уре отправить вас ко мне поистине мудро", - изрек наару. - "Мы не можем помочь вам разрешить проблему с духами орков, однако знаем того, кому сие по силам. Это тот, кто вскоре возродится Светом. Отправляйтесь в первую гробницу, вокруг которой вырос гигантский мавзолей Авчиндоун. Убейте стража и освободите плененный дух".

Последовав совету А'даля, герои отправились в Костяную Пустошь, где отыскали гробницу наару Д'оре. "Память подводит меня", - молвил призрачный наару. - "Энергии мои иссякли при падении корабля. Я был лишь еле тлеющей искрою энергий Бездны, когда пророк Велен и его дренеи перенесли сюда мои останки и возложили их в саркофаг. Тысячу лет я восстанавливался и сейчас цикл практически завершен. Несколько столетий духи Авчиндона поглощались моей темной сущностью. Многие катастрофы, случившиеся с мавзолеем, есть следствие моего донельзя ослабленного состояния. Однако в этом состоит природа наару - Свет не может существовать, если нет Бездны, которую он заполняет. Вы можете лишь уничтожить древние духи Награнда до того, как они станут тварями Бездны, подобными тем, что уже бродят по коридорам Ошу'гана".

То есть, ныне К'уре частично обращен в Бездну, антипод Света, и духи, притягиваемые его негативной энергией, обращаются в тварей Бездны, одновременно питая ослабленного наару и восстанавливая его испостась. Вот, стало быть, каков изначальный принцип сосуществования Света и Тьмы в этой вселенной, воплощенный в наару.

Получив от Д'оре зеркала души, герои вернулись в Ошу'ган, где призвали с их помощью поглощаемые тенью Бездны духи орочьих предков и уничтожили их. Мать Кашур и матрона Гея поздравили героев с успешным исполнением возложенной на них задачи, и повелели доложить об этом Гаррошу Адскому Крику.

"Да, сейчас все радуются", - сдержанно кивнул тот. - "Радуются, что переживут следующую зиму. А потом? Что потом? Может, это вам, посланникам Тралла, стоит возглавить клан. Может, тогда мне будет дозволено умереть вместе с Матроной. Дозволено будет стереть пятно позора с моего родового имени. Я так жажду упокоения! Вы же оказали великую услугу народу маг'харов и доказали мне, что я недостоен и дальше оставаться вождем своего народа. Проклятье у меня в крови. Я не хочу становиться следующим Адским Криком, что поведет за собой орков к неминуемой гибели".

Матрона Гея, узнав о словах сломленного вождя, понимающе кивнула. "Я не могу больше противиться воле духов", - грустно изрекла она. - "Время мое в этом мире давно уж закончилось. И даже если дух Гарроша невозможно поднять, этого нельзя сказать об остальных членах нашего племени. Они будут сражаться за клан! Вы же напоминаете мне моего сына. Он принес себя в жертву, чтобы мы могли жить. Чтобы следующие поколения орков рождались свободными от кровавого проклятья. И не знали ни Гул'дана, ни Орду... О, Дуротан, как бы я хотела, чтобы ты был сейчас с нами. Ты так нужен своему народу!"

Ошеломленные, орки из Траллмара поведали старухе о том, что вождь их - никто иной, как Тралл, сын Дуротана, и, стало быть, ее родной внук. В глазах матроны показались слезы. "Сын Дуротана жив?" - пролепетала она. - "Жена его, Драка, говорила о ребенке, прежде чем они ступили в Темный Портал. Они так боялись... растить сына в этом проклятом мире. Оказаться за вратами было их единственной надеждой. Я не говорила об этом Дуротану, но тайно молила духов защитить их ребенка и придать силы им всем... Я должна увидеь своего внука! До того, как покину этот мир! Скажите своему вождю... что я жду его здесь".

Эту просьбу матроны Геи герои не имели права не исполнить. Прокравшись за линии укреплений, возведенные демонами у Темного Портала, они вернулись в Азерот и сразу же направились в Оргриммар, где поведали о своих приключениях вождю Траллу. "У меня... есть бабушка?" - выдохнул тот. - "Она жива? Скажите же ей, что внук ее придет, как только сможет. У меня осталось здесь еще несколько незаконченных дел..."

Герои так и поступили, с радостью выполнив поручение вождя. Матрона Гея встретила их с радостной улыбкой на морщинистом лице. "Вы - воистину герои маг'харов", - молвила она. - "Не будь вас, мы пали бы пред настиском огров и Сломленных".

А несколько дней спустя у входа в Гарадар появилось небольшое воинство орков верхом на волках. Во главе их шествовал военный вождь Тралл. Пусть на короткое время, но им удалось прорвать оцепление демонов и добраться до Награнда. Сопровождаемый престарелым Дрек'Таром, Тралл медленно двинулся по направлению к центральной площади Гарадара. "Наконец-то я дома..." - торжественно выкрикнул он.

Орки высыпали из домов поглядеть на гостей. "У него - Роковой Молот!" - раздались изумленные шепотки. - "Но кто он такой?.. У него лицо такое знакомое..."

Узрев Гарроша, Тралл радостно бросился к нему. "Адский Крик!" - рявкнул он, ощерившись в улыбке. - "Благословенны предки! Ты - точная копия своего отца, Грома!.. Прости, что не сумел придти раньше, молодой Адский Крик. Мне столько нужно поведать тебе об отце, но скажи сперва, где мне найти мои бабушку". "Ты оказываешь нам честь своим присутствием, сын Дуротана", - чопорно отозвался Гаррош. - "Матрона ожидает тебя в своей хижине".

Отыскав оную, Тралл впервые лицезрел свою прародительницу. "Бабушка..." - только и смог вымолвить он. "Я ждала тебя", - дрогнувшим голосом молвила та. - "Ты так похож на моего сына! У тебя его гордая стать... а огонь в глазах достался от матери. Сомнений нет, ты - наследник Дуротана, мой внук. Перед тем, как покинуть этот мир, Драка открыла мне, что носит ребенка, но я и помыслить не могла, что они выживут..." "Они... не выжили, бабушка", - тихо произнес Тралл. - "Их убили вскоре после моего рождения. Меня растили как раба. По сей день я ношу имя Тралл, что означает "раб". "Тралл?!" - задумчиво молвила Гея. - "Ты был лишь рабом прошлого, внук! Перед уходом Дуротан открыл мне, как собирается назвать своего будущего сына... Он был... так горд..."

В уголках глаз престарелой матроны показались слезы. "Го'эль", - изрекла она. - "Ты - Го'эль, сын Дуротана, вождь клана Снежных Волков. А сегодня ты - радость, согревшая мое старое сердце". "Я мечтал об этом всю жизнь, бабушка", - признался Тралл. - "Доселе я знал о родителях и их приключениях в Дреноре лишь по рассказам Оргрима. Он был моим мудрейшим наставником и дражайшим другом. Он умер героем... Все они умерли, как герои - и ради них живет сын чести".

"Вижу, теперь Роковой Молот твоей", - молвила матрона Гея. - "Все ли величайшие герои нашего народа пали, внук?" "Они умерли с честь, бабушка", - отвечал Тралл. "А Гром? Адский Крик?" - вопросила та. "Умирая, Гром освободил наш народ..." - склонил голову Тралл. - "Я был рядом, когда он убил Маннорота и развеял проклятье, довлевшее над нами". "Благословенны предки!" - изумленно выдохнула Гея. - "Двадцать лет мы знали лишь то, что Гром первым испил из проклятого кубка и навлек проклятье на наш народ... Это та истина, которую сын его, Гаррош, знал всегда. Расскажешь ли ты ему правду об отце?" "Рассказать?" - переспросил Тралл. - "Бабушка, отец этого юноши умер, чтобы все мы были свободны от кровавого проклятья. Я не скажу, я покажу ему! Покажу ему и всем сомневающимся, что Гром Адский Крик сделал для орков!.. Прости меня, бабушка. Я скоро вернусь".

Покинув хижину матроны, Тралл вновь отыскал Гарроша. "Сын Адского Крика, твой отец жил и умер величайшим героем", - объявил он. - "Позволь мне явить тебе жертву отца, ибо он принес ее, дабы власть демонов не простиралась над нами боле!" "Как скажешь, Тралл, сын Дуротана", - тихо молвил озадаченный Гаррош.

Встав в центре круга стихий на городской площади, Тралл воззвал к предкам, моля их явить старые раны его души народу маг'харов. И те ответили на призыв, открыв собравшимся видения последнего противостояния Грома Адского Крика и Маннорота, Повелителя Ада.

Гробовое молчание воцарилось на площади. "Все свою жизнь я считал, что род мой проклят", - вымолвил наконец Гаррош. - "Я жил в тени величайшей ошибки моего отца. Я ненавидел его за то, что он сделал. Я ненавидел его за ношу, нести которую пришлось мне. Но сейчас... Ты открыл мне истину, которой я никогда не знал. Ты даровал мне... искупление! Сегодня тяжкая ноша оставила мою душу. Сердце мое исполнено гордости. И впервые я гордо могу назвать свое имя. Я могу высвободить ярость своего сердца! Я - Гаррош Адский Крик, сын Грома, вождь маг'харов!"

"Спасибо, сын Дуротана", - Гаррош низко сколонился пред Траллом, но тот покачал головой: "Не благодари меня, Гаррош. Гром был мне как брат. Я все сделаю для тебя и маг'харов. Но теперь я должен вернуться к бабушке".

Тралл прошествовал к матроне Гае, и следующие несколько часов они провели в тихой беседе.

Вместе с М’уру Кель’тас Солнечный Путник прислал в Квел’Талас другие источники силы. Он и Кровавые эльфы поняли, как можно использовать технологии Крепости Бурь для добычи магической энергии из Круговерти Пустоты. Они демонтировали части Крепости и построили из них устройства, которые назвали манагорнами. Они разместили эти машины в разных частях Бури Пустоты. Когда машины запустили, те начали собирать энергию из Круговерти Пустоты и сберегать ее в зачарованных Хранилищах Маны, от которых питались Кровавые эльфы.

Кил’джеден торопил Кель’таса с отправкой Хранилищ Маны в Квел’Талас. Его совет был вызван далеко не альтруистическими побуждениями. Повелитель демонов считал, что Хранилища Маны помогут создать портал для Легиона в Солнечном Колодце.

Со временем манагорны ослабили ткань в реальности в Буре Пустоты. Это привлекло внимание таинственных эфирилов - талантливых ученых, которые происходили из мира К’ареш. В своем желании постичь знания тайной магии и технологий, они навлекли на себя бедствия. На К’ареше образовался открытый разлом в Бездну, который привлек внимание существа, который именовался Пространствусом Всепоглощающим. Пространствус погрузил мир в поток нестабильных энергий, которые медленно разрывали его на части. К’ареши отчаянно защищали свой мир от этого. Их усилия достигли успеха только отчасти. Их магия остановила темную магию Пространствуса, но первичные силы тайной магии разрушили их физические тела. Все, что осталось от них — это души, мерцающие магическими огнями. С тех пор эти призрачные существа называли себя эфирилами.

Эфирилы разделились на несколько фракций. Одни стали торговцами и кочевниками, путешествующими по космосу. Другие, принадлежащие к правящему классу – Эфириуму, - поклялись уничтожить Пространствуса и созданий Бездны, что разрушили К’ареш.

Месть иссушила эфирилов Эфириума, захватила все их помыслы. И тогда некоторые принцы Нексуса оставили Эфириум, образовав собственные фракции - Консорциум и Протекторат. Последние выступили в открытой оппозиции к одержимым местью сородичам, и занялись наймом искателей приключений, отправляя их саботировать любые начинания Эфириума.

Ведомые принцем Нексуса Харамадом, представители фракции торговцев, контрабандистов и воров – Консорциума - прибыли во Внешние Земли, немедленно создав несколько баз и лагерей (в основном - на разоренной территории Бури Пустоты у Шпиля Бурь), одно из которых - в Награнде, к югу от разоренной Сломленными деревни Солнечный Ручей. Основная цель появления Консорциума - поиск древних сокровищ и артефактов, в частности - реликвий Ошу'гана. Представители организации занялись исследованием весьма заинтересовавших их древних руин Авчиндоуна, что в Костяной Пустоши на юге от леса Тероккар, однако работе их помешали непредвиденные обстоятельства. Потому-то теперь Консорциум и нанимает вольных искателей приключений, суля им золотые горы и отправляя исследовать Захоронения Маны Авчиндоуна. Конечно, почему бы не воспользоваться услугами наемников и тем самым уберечь собственные шкуры от гнева древних хранителей руин?

Консорциум вполне может гордиться разработанной им технологией эко-куполов - защитных энергетических областей, что поддерживают жизнь обитающих под ними эфирных созданий, или эфирилов. Правда, в последнее время возник ряд непредвиденных проблем, связанных со стабильностью функционирования эко-куполов на территории Бури Пустоты.

Сильно осложняют жизнь эфирилам Консорциума и соседи - враждебная группировка эфирилов под названием Эфириум, обосновавшаяся вблизи Шпиля Бурь. Эфириум склонен к чистому разрушению, и является непосредственной угрозой для Консорциума и Протектората, третьей фракции эфирилов в регионе. Да и присутствие лидера Эфириума, самого короля Нексуса Саладаара означает, что Пространствус, древнейший враг народа эфирилов, находится совсем рядом.

...Необъяснимое исчезновение единичных членов Консорциума и Протектората привело к объединению усилий этих групп в поисках разгадки случившегося. Судя по всему, вину следует возложить на Эфириум, а ответы искать в недавно возведенной оным тюрьме.

Конечно, о том, чтобы взять ее штурмом, не могло быть и речи, однако совершить небольшой рейд в качестве разведки эфирилам удалось. Перебив пару десятков тюремщиков, они завладели карточками с начертанным на них странным кодом, образующим фразу: "Тысячи миров разбиты, тысячи еще лежат у нас на пути... Такова воля короля Нексуса. Стазис-чертоги Баш'ир".

Стазис-чертоги расположились в горах Острия Клинка и содержали ужасных тварей, доставленных сюда из множества миров этой вселенной. Очевидно, что вскорости Эфириум планирует развязать полномасштабную кампанию по захвату Внешних Земель.

Силы Протектората и Консорциума, наняв вольных искателей приключений, ударили по небольшим тюрьмам в Буре Пустоты, вызволяя плененных сородичей, после чего атаковали стазис-чертоги Баш'ир, уничтожая содержащихся там монстров.

Однако самые могущественные образцы вселенской фауны, доставленные Эфириумом, были сокрыты в стазис-чертогах Захоронений Маны Авчиндоуна. Устремившись туда, герои уничтожили тварь Бездны Пандемониуса, синекожего колосса Таварока и ставленника короля Нексуса - принца Нексуса Шаффара.

Объявился во Внешних Землях и Рексар, следопыт расы мок'наталов. Прознав, что здесь могут пребывать его сородичи - полуорки-полуогры, он отправился на поиски в горы Острия Клинка, где примкнул к орочьему клану Повелителей Грома, помогая им в сражениях против огров Кровавой Кувалды.

Вождь клана Гарм Волчий Друг поведал Рексару о том, что деревенька народа мок'натал находится неподалеку, и правит ими Леорокс, отец Рексара. Вот только тот не желал допускать возвращения блудного сына в клан, ибо за 30 лет, прошедших с открытия первого Темного Портала, гнев его не приутих. Тогда Рексар вопреки воле родителя отправился вместе с Ордой в Азерот, в чем давным-давно раскаялся.

И сейчас, желая обелить себя в глазах отца и иных сородичей из мок'натал, Рексар решил вести наблюдение за ограми Кровавой Кувалды, порядком досаждающих его народу. Следуя за ограми и прислушиваясь к их разговорам, следопыт выяснил, что что верховодят ими сыновья Груула, приказывая атаковать деревню мок'наталов.

Рексар пришел к выводу, что наиболее очевидный способ избавиться от угрозы - отравить огров, после чего перебить их хозяев-гроннов. Алхимик клана Повелителей Грома снабдил его изрядным количеством отравы, и Рексар, прокравшись в лагерь Кровавой Кувалды, высыпал ее в бочки с каким-то пойлом, ограми потребляемом.

Настал час охоты на гроннов. Алхимик передал Рексару ловушку из драконьего огня, с помощью которой тот покончил с повелевающим ограми Кровавой Кувалды гронном - Горгромом Пожирателем Драконов.

А затем клан Повелителей Грома, ведомый Рексаром, обрушился на лагерь огров Горы Клинка, и в сражении том погиб второй из сыновей Груула, Гок.

Но даже после всего достигнутого Рексар не готов был предстать пред отцом и сородичами. Он еще столько должен достигнуть, дабы доказать, что он - истинный сын мок'наталов.

...Большинству огров гор Острия Клинка донельзя приелось пребывание в полном подчинении у гроннов, однако поддержки из Шаттрата они не получили, ибо внимание Ша'тар было всцелело приковано к событиям в Долине Призрачной Луны, и отвлекаться ни на что другое они не могли, да и не желали. И тогда Мог'дорг Мудрый, огр-маг, призвал в Круг Крови, что в горах Острия Клинка, искателей приключений, попросив их избавить его народ от четырех оставшихся в живых сыновей Груула и подвластного им клана огров Горы Клинка.

Первым пал Груллок, и из его логова герои притащили Мог'доргу череп черного дракона - наглядное свидетельство развязанной Груулом давнишней бойни. Следущим покинул этот мир Маггок, назначенный отцом хранителем восточных гор, и знаменитый сундук с сокровищами гронна сменил владельца. Третий сын Груула, Слааг, удалился в Граничные холмы, где взял под контроль небольшой клан огров Гордунни. Но и здесь настигла его неминуемая судьба, и герои поднесли Мог'доргу стяг Слаага, который огр-маг расценил как символ зародившейся надежды для всех огров гор Острия Клинка. Последним стал Скуллок, искусный чернокнижник, но и он пал, сраженный чемпионами Мог'дорга. Отныне племена Боевой Кувалды и Горы Клинка были свободны.

Однако в гибели сыновей Груула просматривалась и иная сторона, далеко не столь оптимичтиченая. Просвещенные огры племени Огри'ла предполагали, что теперь, когда защитников их народа не существует боле, сим воспользуются давние враги, как то эфирилы, демоны или черные драконы. Впрочем, и им возможно противостоять, благо ключ к просвещению Огри'ла крылся в наличии у племени волшебных кристаллов Апексис, реликвий давно сгинувшей секты араккоа. Арефакты даровали ограм ясность ума и возможность конструктивного диалога с иными народами и фракциями.

Так, племя Огри'ла вступило в союз с Небесной Стражей, патрулирующей верхом на эфирных скатах небеса над горами Острия Клинка. Раз за разом те сбрасывали начиненные взрывчаткой снаряды на головы демонам, подбирающимся к селениям огров, вынуждая адских тварей отступать.

А в Долине Призрачной Луны возродился Терон Кровавый Дьявол, первый из рыцарей смерти Гул'дана. Погибнув в последнем сражении пред уничтожением Дренора, Терон обратился в неупокоенного духа и долгие годы обретался в Долине Призрачной Луны.

К счастью, ему встретился одинокий искатель приключений, которого хитроумный дух без труда убедил отыскать и принести ему реликвии знаменитого Терона Кровавого Дьявола, обещая открыть после этого местонахождение рыцаря смерти. О том, что Терон - это он сам, дух умолчал, а неведомый герой с радостью исполнил возложенную на него миссию.

И тогда Терон завладел его телом, тут же вступив в сражение с Карсиусом - дренеи, держащим дух его в заточении. Вновь обретенные регалии помогли Терону одержать верх. Уничтожив Карсиуса, рыцарь смерти отправился в Черный Храм, дабы предложить свои услуги Иллидану Ярости Бури, властелину Внешних Земель.

А где-то воспрял Ноздорму Вневременный, дракон-аспект, почуяв опасность, грозящую ткани времени. Таинственные лазутчики проникли в Пещеры Времени, пытаясь изменить три ключевых события в истории Азерота: побег Тралла из Дюрнхолда, исход битвы у горы Хиджаль и создание Медивом Темного Портала. Ноздорму немедленно призвал искателей приключений, и те устремились в Пещеры Времени, дабы предотвратить окончательный разрыв ткани времени...

У входа героев приветили бронзовые драконы из рода Хранителей Времени, назвавшиеся Управляющим Времени, Андорму и Стражем Времени. "Большинство смертных не могут осознать то, что видят здесь", - молвил последний, приглашая героев следовать за собой в чудесные пещеры. - "А то, что они видят, не укладывается в привычные представления о реальности. Будучи Хранителями Времени, мы надзираем за царствием Ноздорму. Владыки сейчас нет, а это значит, что были предприняты попытки изменить ход самого времени. Владыка никогда не оказывает влияние на дела смертных, но исправляет попытки обратить время, предпринимаемые иными. Что касается нас, Хранителей, то с обычными нарушителями хода времени - например, магами, творящими заклинани в прошлом для умножения своего богатства или могущества в настощем - мы вполне можем справиться".

Страж Времени вывел искателей приключений в огромную каверну, откуда расходилось множество коридоров во все стороны. "Это - тоннели времени", - объяснил он. - "Число их бесконечно. Те, что сейчас существуют в вашей реальности, владыка называет "источниками бед". Все они разные, но причина этих самых бед одна и та же. То есть существование их - результат насильственного вмешательства в ход времени. А в тоннелях этих царит невесть что! Внутри - наши агенты, которые пытаются навести там порядок. До меня дошли слухи, что свобода Тралла в опасности. Некие драконы бесконечности пытаются помешать ему бежать из Дюрнхолда. Боюсь, без вашего вмешательства они могут и преуспеть в своем начинании".

Когтистой лапой Страж Времени указал на иной тоннель. "А вот об этом сведений у нас фактически нет", - признался он. - "Здесь тоже действуют драконы бесконечности, когда сообщил Са'ат из драконов Песчаной Чешуи, отправленный нами внутрь. Возможно, враги пытаются воспрепятствовать открытию Темного Портала? Будем надеяться, что это не так..."

Пригласил искателей приключений проследовать дальше, дракон подвел их к иному тоннелю. "А этот временной тоннель уже разрушается", - грустно заметил Страж Времени. - "Неизвестно, какие последствия это будет иметь для прошлого, настоящего и будущего. Мы классифицируем тоннели от наименее ключевых до самых ключевых. Заметьте, что "не ключевых" не бывает, ибо малейшее искажение временных путей может привести к концу света таким, как мы его знаем".

И на последний тоннель указав героям Страж Времени. "Мы знаем, что ведет он к битве у горы Хиджаль", - молвил он. - "Драконы бесконечности сделали все, чтобы предотвратить наше вмешательство здесь. Мы фактически ничего не знаем, смертные. Соридорми пытается прорваться сквозь установленные ими барьеры, но безуспешно. Возможно, это удастся вам. Я желаю вам удачи, если онв действительно существует".

Каждая из групп искателей приключений ступила в один из временных разрывов. Кто-то попытался пробиться на поле брани у горы Хиджаль, иные приложили все силы, чтобы дать возможность Медиву закончить заклинание и впервые открыть Темный Портал, что свяжет Азерот и Дренор. Иные же герои отправились на семь лет в прошлое, чтобы помочь Траллу бежать из Дюрнхолда.

...В процессе исследования героями минувшего таинственный противник, разрывающий время, явил себя. Им оказался новый род драконов бесконечности. Неизвестно, откуда они взялись и почему нарушают ход времени. Но драконы похитили Тарету Фокстон, подругу Тралла, которая и подстроила его давнишний побег из Дюрнхолда.

Взорвав бочки с воспламеняющейся смесью в подвалах Дюрнхолда, герои тем самым создали необходимую для побега Тралла диверсию, после чего лично выпустили орка из тюремной камеры и следовали за ним, пока не оказались далеко от Дюрнхолда.

После чего вместе с будущим военным вождем Орды направились в Тарренскую Мельницу, где дракон бесконечности под имени Охотник Эпох, скрываясь в обличье человеческого мага, держал в заточении Тарету. С гибелью его нарушенная временная линия была восстановлена, и искатели приключений вновь оказались в Пещерах Времени, где удостоились благодарности Андорму и иных бронзовых драконов.

"Драконы бесконечности начали действовать открыто", - сообщил героям бронзовый дракон Са'ат из фракции Песчаной Чешуи. - "Они хотят покончить с Хранителем Медивом, дабы Темный Портал никогда не был открыт. С одной стороны это может показаться подарком силам Альянса, однако достижение ими цели приведет к весьма трагическому концу света".

Ступив во временные врата, искатели приключений оказались в Чернотопье, что после открытия Темного Портала обратится в Выжженные Земли. Недалече они заметили Медива, творящего заклинание, должное связать воедино два мира.

Внезапно ткань реальности начала разрываться и в Чернотопье хлынули драконы бесконечности, ведомые Лордом Времени Дежей и драконами Темпорусом и Аэонусом. "Пришло время навсегда расколоть эту упорядоченную вселенную!" - ревел последний. - "Не будем боле рабами песочных часов! Те, кто не встанут вместе с нами на более великий путь, окажутся его жертвами! То лишь вопрос... времени".

Героям пришлось немало потрудиться, чтобы устранить эту страшную угрозу истории и позволить Медиву создать Темный Портал, сквозь который в Азерот немедленно хлынули орки.

А вот прорваться в третий временной тоннель, где происходила страшная битва у горы Хиджаль, Хранителям Времени пока не удавалось. "Битва эта - одно из наиболее ключевых событий истории", - сообщила искателям приключений драконица Соридорми. - "И если итог ее изменится, будущее будет полностью переписано. Будучи первой супругой лорда Ноздорму, я чувствую время куда лучше, нежели иные бронзовые драконы. И только что почуяла минутный разрыв во времени, исходящий из отрезка, приближенного к битве у горы Хиджаль. Что-то или кто-то пытается нарушить его ход, и мы должны помешать этому. Некогда Иллидан наполнил водами Колодца Вечности семь сосудов. Три он излил в озеро на вершине горы Хиджаль и сотворил новый Колодец Вечности. Остальные же считались утраченными. Но теперь, когда Темный Портал вновь открыт, мы знаем, что два сосуда он отдал своим лейтенантам - принцу Кель'тасу и королеве наг Вашш. Достаньте их любыми способами: лишь так мы можем открыть путь к событиям у горы Хиджаль, недавним или древним. Исход ее должен быть сохранен".

Навестив занятую Кровавыми эльфами Крепость Бурь и Резервуар Извивающихся Клыков, что в болоте Зангар, герои прикончили двух лейтенантов Иллидана (по крайней мере, так им казалось) и завладели вожделенными сосудами, наполненными водами Колодца Вечности. Путь в последний временной тоннель был открыт для них...

...Вот только слухи о гибели Кель'таса оказались сильно преувеличены. Когда оные достигли Шаттрата, А'даль немедленно отдал приказ атаковать Крепость Бурь, дабы выбить оттуда оставшихся Кровавых эльфов. И в этот миг с небес грянул бесплотный глас Кель'таса. "Рано радуешься, наару", - издевательски вещал тот. - "Да, я побежден, но все еще жив... Но вы опоздали, ибо приготовления фактически завершены и скоро владыка вернется! И ни вы, ни этот глупец Иллидан не сможете остановить меня!"

Принц Кель'тас продолжал воплощать в жизнь свои замыслы по перемещению Крепости Бурь в Азерот.

Заинтересовавшись активностью Кровавых эльфов на островах Бури Пустоты, Альтор и Провидцы отправились в Область 52, дабы разобраться в происходящем. Измерив количество энергии, поглощаемой из Круговерти Пустоты и перемещаемой в Хранилища Маны, агенты Шаттрата пришли к выводу: Внешние Земли несомненно погибнут при перемещении столь большого объекта, как Крепость Бурь, в иное пространство.

Хранилищами Маны оперировали немногочисленные специалисты из рядов эредаров, которых посланники Ворен'тала избрали своими целями. Устранив персонал, они принялись блокировать потребление энергии Хранилищами Маны с помощью контрольных кристаллов. Ведь, подобно иным технологиям наару, функционирование Хранилищ может быть разом прервано по необходимости.

Миссия Альдор и Провидцев осложнялась тем, что Кровавых эльфов Кель'таса присутствовало на островах Бури Пустоты великое множество, потому и приходилось полагаться то на иллюзорную магию, то на собственную смекалку, дабы проникать в Хранилища Маны. Один за одним, прекращали они потребление энергии из Круговерти Пустоты - Б'наар, Коруу, Дуро, Ара. Вероятность успешного перемещения Крепости Бурь в Азерот неотвратимо близилась к нулю.

Акама, лидер Сломленных дренеи на службе Иллидана, присягнул последнему на верность после того, как тот вместе с принцем Кель'Тасом и леди Вашш пришел ему на помощь в сражении с Повелителем Ада Магтеридоном. Теперь же престарелый дренеи исполняет волю своего лорда в качестве надзирателя за Клеткой Бдящей, в которой заключена Майев Песнь Теней, ненавидящая Иллидана всеми фибрами своей души.

Однажды в Долину Призрачной Луны явились герои, присланные из Шаттрата лидерами Альдор и Провидцев для поиска и изъятия каменных табличек, должных находиться в руинах деревни дренеи под названием Баа'ри, которую некогда погубил Гул'дан, сотворив вулкан в центре долины. По слухам, на табличках сих означены тайны цитадели, ныне известной как Черный Храм, но ранее звавшейся храмом Карабора. Иллидан уже направил в руины своих Сломленных из племени Пепельноязыких, потому героям из Шаттрата надлежало поспешать, ежели они собирались добраться до артефактов первыми.

Таблички-то герои отыскали, и информация, почерпнутая в них, оказалась весьма стоящей. Оказывается, во владении жрецов Баа'ри находился медальон Карабора, обеспечивающий беспрепятственный допуск в храм. Вот только заполучили ли его Сломленные?.. Дабы выяснить это, герои попытались перехватить начертанные на пергаментных листках приказы, которые Акама каждый день присылал своему лейтенанту, старейшине Орону, возглавлявшему контингент Пепельноязыких в руинах Баа'ри.

Как следовало из записей Акамы, медальон действительно был обнаружен, разбит на части, каждая из которых ныне находится во владении у одного из шаманов Сломленных, в безумии своем обращающих магию против тех самых стихий, которым они ранее служили. Расправившись со всеми четырьмя, искатели приключений вернулись в Шаттрат, принеся с собою части медальона.

Однако, как оказалось, то была лишь половина медальона. Наверняка вторая находится у самого Акамы. А заполучить ее лидеры фракций Альдор и Провидцев считали первой необходимостью, благо восстановление артефакта может обеспечить доступ их войскам в запечатанный Черный Храм. Когда еще представится такая возможность низвергнуть Иллидана Клятвопреступника?

И героев вновь отослали в Долину Призрачной Луны, в подземелье, известное как Клеть Тюремщика. Название, замечательно передающее содержание. У входа искателей приключений встретил Санору, помощник Акамы. Первые же слова его заставили героев глубоко призадуматься. "Акама весьма внимательно следил за вами", - молвил Сломленный. - "Пепельноязыкие, убитые вами в Баа'ри, самые злобные Сломленные нашего клана. Специально отобранные Акамой, дабы сохранить иллюзию поддержки Иллидана. Однако, наша внутренняя фракция, Пепельноязыкие Преданные, знает об истинном положении вещей. Перво-наперво докажите, что не являетесь сторонниками Иллидана. Он поставил сатира недалеко от Клети, дабы надзирать за нами. Убейте его в доказательство ваших намерений".

Эту просьбу герои исполнили с превеликим удовольствием. Санору пропустил их в подземелье, строго-настрого наказав ни с кем не обсуждать то, что они увидят внутри. Акама встретил героев у клети, в который была заключена Ночная эльфийка.

"Надеюсь, вы не расстроитесь, если я скажу, что найденные вами части медальона Карабора - всего лишь подделка", - заметил Сломленный, демонстрируя точные подобия обнаруженных ранее кусочков реликвии. - "Преданные и я надеемся сохранить эту тайну от Иллидана как можно дольше. Однако, последней части нет и у нас. Недавно во сне ко мне явился Удало, мудрец из нашего клана, и сказал, что отыскал ее. К сожалению, он содержится в плену у Кель'таса в Аркатразе, одном из спутников Крепости Бурь. Найдите его и выясните, что ему известно".

К сожалению, к тому времени, когда герои сумели миновать патрули Кровавых эльфов и демонов, охраняющих Аркатраз, Удало находился уже при смерти. В пыли на полу он написал одно-единственное слово - Ата'маль.

Акама сразу же понял, что это означает. Сломленный рассказал героям, что падшие орки под началом Иллидана охраняют кристалл, именуемый Сердцем Гнева на Террасе Ата'маль, магически сокрыв его от Ша'тар.

В Долине Призрачной Луны сражения не прекращались; рати Шаттрата непрерывно штурмовали Черный Храм и прилегающие к цитадели укрепления. Воспользовавшись царящей вокруг сумятицей, герои проскользнули на Террасу Ата'маль, где сразились с орками-чернокнижниками и заполучили кристалл Сердце Гнева. То оказалась последняя недостающая часть медальона Карабора.

Акама торжественно вручил восстановленный артефакт героям, заверив их, что, когда настанет час сойтись в сражении с самим Иллиданом, он встанет на их сторону. Искатели приключений оставили подземелье, торопясь передать медальон А'далю. Майев Песнь Теней, доселе молча наблюдавшая за происходящим, заговорила: "Если цели наши действительно совпадают, Акама, освободи меня! Если Иллидану суждено умереть, то только от моей руки!" "Все в свое время, Майев", - отвечал ей Акама. - "Годы провел я, готовясь нанести удар, и не хочу подвергать свои замыслы опасности сейчас".

Но Майев лишь выругалась, с ходу отметая все доводы, приводимые Сломленным. Ярость снедала ее, а желание вонзить клинки в черное сердце Иллидана делало каждое мгновение, проведенное в плену, невыносимым.

Акаме же поневоле приходилось осторожничать: Иллидан держал в плену саму его душу, сущность, и мог уничтожить в любое мгновение при малейшем подозрении на нечистую игру.

Впрочем, о заговоре проведали наги, захватившие одного из Преданных Пепельноязыких - мудреца Олума. Но, какие бы изощренные пытки не применяли они к дренеи, тот не проронил ни слова: Акама загодя обучил его искусству медитации, позволяющему противостоять боли.

И тогда Иллидан поведал доставить пленника в Черный Храм, дабы заглянуть к нему в душу и познать все потаенные секреты. Подобного Олум допустить не мог, потому и покончил с собой. Однако семена сомнений в душе Иллидана были посеяны.

Дабы направить внимание Клятвопреступника в другую сторону и вновь вернуть ему ложное ощущение безопасности, Акама поведал ему о предательстве Кель'таса, о союзе того с Кил'джеденом и о готовящемся ими свержении Иллидана. Последний всерьез озаботился открывшимися сведениями, однако приказал Акаме исполнить его волю и покончить с Ал'аром, фениксом принца Кель'таса в доказательство того, что сами Сломленные не являются союзниками принца Кровавых эльфов. Облачившись в волшебные плащи, даровавшие им иллюзорный облик Пепельноязыких, искатели приключений вновь проникли в Крепость Бурь, где и исполнили возложенную на них задачу.

Оставалось решить вопрос с неприкаянной душой Акамы, пребывающей во владении Иллидана, и теперь, с нарушением ткани времени, для этого предоставлялась поистине уникальная возможность. Акама направил героев в прошлое, прямиком на поле сражения у горы Хиджаль, ибо отныне портал, ведущий туда, открылся в Пещерах Времени. Десятки и сотни искателей приключений устремлялись в него, принимая участие в битве, стремясь всеми силами не дать драконам бесконечности изменить ее исход.

Однако у агентов Акамы была иная задача - отыскать и прикончить в том временном промежутке древнего лича, после чего изъять его филактерию, вместилище для души. Получив оную, дренеи несказанно возрадовался, ибо теперь у него появился шанс вернуть свою похищенную душу.

Сомнения все чаще снедали Иллидана. Последний месяц показал, что азеротцы противостоят не только Пламенному Легиону, но и его миньонам. Оправданы ли цели?.. Хватит ли у него сил, чтобы покончить с могущественными эредарами?.. И не займут ли их место иные демоны, сделав, таким образом, одержанную победу совершенно незначительной?.. Недавний визит в Авчиндоун чуть было не привел Иллидана к гибели: силы некромантов, означившиеся в мавзолее, оказались весьма значительны и перебили всех без исключения орков скверны, которых повелитель Внешних Земель привел с собою в качестве эксорта; Иллидан сумел собрать в загодя заготовленный артефакт души, необходимые ему для сотворения портала на Аргус и, израненный, едва унес ноги. Он и сейчас оставался слаб, силы так и не восстановились полностью. Сподвижники его не понимали, чем так занят их повелитель, почему не даст решительный отпор силам Альянса и Орды, сокрушающей их форпосты в окрестных пределах.

Иллидан же был поглощен последними штрихами в подготовке заклинания, которое сотворит портал на Аргус и позволит ему покончить с Кил’джеденом. Переместив на Аргус свой дух, он принялся творить волшбу в городе эредаров, отмечая конечные точки, возникнет в которых портал… когда обратилось к нему создание Света, назвавшееся старейшим наару сей вселенной. Оная сущность явила Иллидану видение будущего, в котором он предстает воплощением Света, ведет за собою легионы в противостоянии врагу куда более страшному, нежели Пылающий Легион – Повелителям Бездны!.. Конечно, потребуется принести ему прежде жертву и отринуть саму смерть… Неведомо, суждено ли сему произойти, или же наару – не более, чем морок, наведенный Кил’джеденом… Завершив двеомер на Аргусе, дух Иллидана переместился в бренное тело… узнав, что азеротцы начали штурм Черного Храма. Сознавая, что исход сражения может оказаться весьма плачевен для него, Иллидан призвал к себе охотников на демонов, переместив их из Внешних Земель в иной мир, сохранив таким образом самое смертоносное свое оружие.

Начался последний штурм Черного Храма. Воины Шаттрата - дренеи и Кровавые эльфы, ведомые Кси'ри, схватились с охотниками на демонов, лояльными Иллидану. Приняли участие в схватке и герои, избранные Акамы. У них в руках материализовался медальон Карабора, щедро напитанный магией наару. С его помощью герои сумели распахнуть врата Черного Храма и сражение перенеслось во внутренние покои цитадели. Воспользовавшись сумятицей, в оную проскользнули Акама, освобожденная им из заточения Майев Песнь Теней и небольшой контингент Преданных.

Тень Акамы - ныне злобная сущность, составлявшая ранее часть души Сломленного дренеи - атаковала незваных гостей, но те, дав достоный отпор, вобрали ее в филактерию, тем самым вырвав из-под контроля Иллидана. Отныне Акаме не придется ежесекундно опасаться за свою жизнь, а, значит, пришел час встретиться с Клятвопреступником лицом к лицу.

Один за одним погибали лейтенанты Иллидана, в числе которых оказался и возрожденный рыцарь смерти Терон Кровавый Дьявол, присягнувший на верность номинальному владыке Внешних Земель.

Вступив в противостояние с самим Клятвопреступником, герои повергли его, причем последний удар не отказала себе в удовольствии нанести Майев Песнь Теней. "Без меня ты никто", - были последние слова Иллидана, обращенные к ней. - "Охотник – никто без охоты!" Пораженная, Майев вынуждена была признать истину этих слов.

В годы Первой Войны лидеры Орды предложили лесным троллям присоединиться к ним с сражениях против человеческой нации. Вождь Зул'джин сперва ответил отказом, посчитав, что народу его не нужны сомнительные союзы, тем более, что ненавистные эльфы занимали его помыслы куда больше, нежели люди. Однако когда незадолго до начала Второй Войны орки вызволили из плена отряд троллей, Зул'джин изменил свое решение и согласился привести свой народ под знамена Орды. Но его привел в исступленную ярость поступок военного вождя Оргрима Рокового Молота, когда тот снял осаду с Квел'Таласа, предпочтя направить силы Орды на захват Лордерона, а не на уничтожение Высших эльфов. Тогда лесные тролли оставили союзников, продолжив бесчинствовать в Квел'Таласе. Зул'джин лично прокончил многих эльфов, но был пленен, принован к столбу на площади одного из городов. Подвергнутый пыткам, вождь троллей лишился правого глаза.

Возможность бежать представилась неожиданно: небольшой отряд троллей напал на селение и, воспользовавшись сумятицей, Зул'джин отсек себе копьем скованную цепью руку и скрылся в окрестных лесах. Вернувшись домой, он укрылся за стенами Зул'Амана, где принялся восстанавливать свою потрепанную армию.

Годы спустя, когда тролли сполна оправились от сокрушительного поражения во Второй Войне, Зул'джин прознал, что Высшие эльфы фактически уничтожены Плетью. Он вознамерился было нанести им последний удар, дабы раз и навсегда стереть последнего из эльфов (ныне зовущихся Кровавыми) с лица Азерота, но неожиданно узнал, что те присоединилсь к Орде. Осознав новое предательство со стороны фракции, к которой некогда принадлежал, Зул'джин взъярился было, но тут к нему явился тролль-знахарь Малакрасс, предложив осуществить хитроумный замысел. Малакрасс тщательно изучил учение жрецов-зандалари и их способности взывать к богам животных. Он также прознал, что Кровавые эльфы магически связаны с одним из могущественных наару, и с помощью этого существа направляют в себя силу Света. Малакрасс предложил Зул'джину содеять нечто подобное: заключить сущности духов-Лоа в тела сильнейших из воинов племени Амани. Зул'джин немедленно дал свое согласие. И тогда Малакрасс поместил в тела сильнейших воителей племени духи богов животных: Рыси, Ястреба, Медведя и Орла. Ходят слухи, что свою душу знахарь связал с иной, куда более темной сущностью...

Многие охотники за сокровищами устремились в Зул'Аман, империю лесных троллей, презрев вести о возвращении Зул'джина. Многие из них просто исчезли, а силы троллей все росли, благо бедолаги, имевшие глупость сунуться в их владения, были ритуально казнены и сожжены на кострах.

Тем не менее, амбициозные замыслы Амани были пресечены на корню иными охотниками за сокровищами, более могущественными или удачливыми. Одного за другим поразили они четырех воителей, ставших воплощениями Лоа: Налоракка, бога Медведя, Акил'зона, бога Орла, Джан'алая, бога Ястреба и Халаззи, бога Рыси, после чего добрались и до Малакрасса с Зул'джином. Последний обрел могущество четырех богов после того, как оно покинуло избранных им воинов, но даже это не уберегло вождя лесных троллей от сокрушительного поражения. Обливаясь кровью, Зул'джин пал, с горечью сознавая, что вся жизнь его - череда сплошных неудач, а жажда отмщения так и осталась неудовлетворенной.

Долгие века Солнечный Колодец являлся источником магии изгнанных с Калимдора Высших эльфов, наполняя их волшебными энергиями. Эльфы оберегали и хранили его, как зеницу ока, черпая магию, даже находясь далеко за пределами Квел'Таласа.

Несмотря на огромные потери эльфов во времена Войн Троллей и Второй Войны с Ордой, Солнечный Колодец пребывал в неприкосновенности... до явления Плети. Рыцарь смерти Артас, могущественный слуга Короля Мертвых, ввел легионы мертвяков в благословенные леса эльфийского королевства. Нежить целенаправленно шла к Солнечному Колодцу, уничтожая все на своем пути. Эльфийский король Анастериан Солнечный Путник бросил вызов Артасу, надеять замедлить натиск мертвяков, но несгибаемой воли его и магических сил оказалось недостаточно, чтобы взять верх над безжалостным рыцарем смерти.

Обратив в руины Серебряную Луну, Артас прошествовал к Солнечному Колодцу и опустил в его сияющие воды кости некроманта Кел'Тузада, тем самым привнеся скверну в святая святых эльфийской державы. Зная, что судьба Высших эльфов отныне предопределена, Артас покинул Квел'Талас наряду с возрожденным Кел'Тузадом. Множество мертвяков Плети, однако, осталось в лесах, дабы искоренить оставшихся в живых эльфов.

Следопыт Лор'темар Терон собрал воедино выживших сородичей, организовав движение сопротивления захватчикам, но истинную надежду эльфам придало возвращение принца Кель'таса. Однако последний вскоре осознал, что величайшую опасность для его народа представляет не Плеть, но сам Солнечный Колодец. Обращенные ко злу силы Колодца питали не только эльфов, но и земли Квел'Таласа. Со временем энергии некромантии попросту лишат эльфов жизни, а также нанесут непоправимый вред окружающим регионам. С болью в сердце Кель'тас заключил, что Солнечный Колодец, основа их державы, должен быть уничтожен.

И он привел в исполнение план, что навсегда изменил судьбу эльфийского народа. С помощью магов, а также Лор'темара и иных доблестных воителей, Кель'тас уничтожил волшебный Солнечный Колодец... По крайней мере, он так полагал...

Энергии Солнечного Колодца рассеялись, но не оказались утрачены. Красный дракон Кориалстраш, консорт Алекстраши, собрал часть из них и сокрыл в обличье человеческой девушки, Анвины.

После уничтожения Солнечного Колодца Кель'тас объявил, что отныне народ его будет именоваться син'дореи, сиречь Кровавые эльфы, ибо никогда не забыть им тех, кто пал, защищая просторы Квел'Таласа.

Угроза со стороны затронутого скверной Солнечного Колодца исчезла, но Кель'тас и предположить не мог, какой эффект окажет на народ его отсутствие источника магии. Ныне эльфы жестоко страдали, ведь многие из них всю свою сознательную жизнь пробыли в зависимости от энергий Колодца, и сполна осознали оную лишь теперь. Эльфам становилось все хуже и хуже; самые слабые из них - дети и старики - умирали. Дабы народ его получил иной источник магической силы, Кель'тас пошел в услужение к эльфу-демону Иллидану Ярости Бури.

С помощью Иллидана Кровавые эльфы обрели временное утешение, научившись вытягивать волшебную энергию из иных созданий, облегчая тем самым собственные страдания. Участвуя в сражениях против многочисленных врагов Иллидана, принц Кель'тас попадал все в большую и большую зависимость от демонических энергий - темных сущностей тварей Пылающего Легиона.

И теперь, обретя новые силы и отвернувшись от Иллидана, Кель'тас вернулся в Квел'Талас, обещая скорое избавление своему народу, и заполучил в свои руки смертное воплощение энергий Солнечного Колодца - Анвину! Но многие полагают, что переполняющие Кель'таса демонические энергии свели его с ума, и что теперь он служит новому господину: повелителю Пылающего Легиона, одно имя которого заставило бы содрогнуться даже могучего Иллидана... Кил'джеден!

Как упоминалось прежде, наару М'уру пребывал в святилище Кровавых Рыцарей в Серебряной Луне. Но демоны, ведомые Кель'тасом, вторглись в Серебряную Луну, вырвав М'уру из-под власти эльфийских магистров и забрав его с собою на плато Солнечного Колодца во имя лишь им одним ведомых целей. Случившееся повергло Кровавых Рыцарей в шок: как же так, их предает сам Кель'тас, Солнечный Король, на верность которому все они присягнули?! Новые союзники вернувшегося из Внешних Земель сюзерена навряд ли стремятся к возрождению Квел'Таласа, скорее - к окончательному разрушению.

Посему леди Лиадрин немедленно отправилась в Шаттрат, дабы испросить аудиенции у могущественного А'даля. "Свет принимает всех, кто приходит в Шаттрат с доброй волей", - вещал мудрейший наару. - "Добро пожаловать, леди Лиадрин". "Спасибо, что согласился выслушать меня, А'даль", - молвила глава ордена. - "Я знаю, многие из твоих союзников презирают меня и моих рыцарей за то, как мы обращались с М'уру. Когда "принц" Кель'тас передал его нам, мы считали, что могущество сей сущности послужит скорейшему возрождению нашей цивилизации. Но я осознала всю глубину наших заблуждений. Нам предал тот, которого мы называли своим принцем. Возжелав могущества, он приказал демонам атаковать нас, а сам тем временем перенес М'уру к Солнечному Колодцу".

"Оба наших народа достаточно пострадали от действий Кель'таса и его сообщников, леди Лиадрин", - прошелестел наару. - "Твой народ не был причиной постигшей его участи, но он будет уничтожен, если не изменится. М'уру давно принял свою роль во всем этом, сознавая, что с ним случится. Примешь ли ты?" "Я... не понимаю", - растерялась эльфийка. - "Ты... и М'уру... все это время знали, что случится?" "То было предсказано не мною, но Веленом из дренеи", - отвечал А'даль. - "Серебристая луна, омытая кровью. Уходящие в ночь, вооруженные мечом сломленного Света. Сломленные, преданные одним из них, встанут рядом с солнцем. В страшный час придет искупление, ибо леди-рыцарь присягнет крови".

"Я... поняла", - медленно кивнула леди Лиадрин и громко возвестила: "Я отрекаюсь от служения дому Солнечных Путников и его ложному принцу. Я направляю мечи Кровавых Рыцарей на уничтожение Кил'джедена и восстановление Серебряной Луны. Мы будем сражаться вместе с тобою, А'даль". "Движение "Расколотое Солнце" лишь выиграет от единения с твоими рыцарями, леди Лиадрин", - молвил наару. "Битва за Солнечный Колодец - лишь первый шаг на вашем новом пути. Шаттрат открыт для тебя и твоих последователей".

"Расколотое Солнце" - такое название получила последняя кампания объединенных сил Шаттрата, призванная пресечь замыслы Кель'таса по манипуляции энергиями Солнечного Колодца. Отринувшие внутренние разногласия и совместными усилиями сотворив стабильный портал в ткани реальности, Альдор и Провидцы устремились в Азерот, где ввязались в кровопролитное сражение, разразившееся на территории опустошенного Квел'Таласа. Демоны вновь проникли в мир и сейчас творили нечестивую волшбу у самого Солнечного Колодца, ныне огражденного магическими барьерами. Совсем скоро ритуал призыва завершится и Кил'джеден Обманщик ступит в мир, ведя за собою полчища Пылающего Легиона.

Дабы отвлечь внимание сил Шаттрата от творящегося на острове Квел'Данас, Кель'тас наказал преданным ему эльфам Солнечного Гнева творить всевозможные беспорядки на Внешних Землях, нанося стремительные удары из Бури Пустоты...

Сам Кель'тас и его подручные - демоны и эльфы Рассветного Клинка - заняли Террасу Магистров, что на острове Квел'Данас, но герои немедленно ринулись на штурм, в то время как иные отряды Расколотого Солнца, разбившие лагерь в древнем святилище, именуемом Солнечным Пределом, пытались сокрушить ограждающие Солнечный Колодец волшебные барьеры. Первые врата, Агамат, ведущие за пределы Мертвого Шрама, хранил Бруталлус, могущественный Повелитель Ада. На глазах подоспевших героев демон расправился с синей драконицей Мадригосой, после чего обратил взор на новых противников. Но когда те одержали верх, труп драконицы восстал... как морозный ящер!.. И вновь воителям Расколотого Солнца пришлось держать бой, а ряды их все таяли... Противостояла Пылающему Легиону и нежить Плети; наверняка Король Мертвых проявляет немалый интерес к происходящему, ведь в случае явления Кил'джедена баланс сил в Азероте существенно изменится.

Рассыпавшись по внешним пределам Квел'Данаса, герои изыскивали врата, связующие Азерот с Троном Кил'джедена (исполинской горой на Полуострове Адского Огня, где орки впервые испробовали крови Маннорота) и, по мере возможности, уничтожали их. Какое-то время силы Кель'таса отрезаны от подкреплений, а, стало быть, можно вновь сосредоточиться на сокрушении барьеров вокруг Солнечного Колодца.

Эльфийские архимаги трудились, не покладая рук, ибо лишь "сущность бессмертных" - могущественнейших созданий, пребывающих в Азероте, - могла уничтожить зачарованные врата. Так, кровь Бруталлуса послужила необходимым компонентом в заклинании, направленном на падение Агамата.

Вторые врата, Рохендор, хранили близнецы-эредары - леди Сакролаш и великий чернокнижник Алитесс, но и они не устояли пред атакой сил Расколотого Солнца; у последних же врат, Архонсисус, обозначился сам М'уру, извращенное, темное воплощение себя прежнего. Энтропиус - так ныне именовалась сия тварь.

...Тем временем иные герои Расколотого Солнца атаковали Террасу Магистров, где столкнулись с Калекгосом - синим драконом, пребывающим под властью демона Сатровара, посланного Кил'джеденом для обезвреживания стража Солнечного Колодца. Проведя сражение с тварью на ментальном плане и освободив дракона, герои узнали от него, что наряду с Мадригосой он стремился как можно скорее добраться до Колодца, дабы вызволить Анвину, которую Кель'тас использует - вне всякого сомнения - для призыва Кил'джедена в мир.

В тот день Кель'тас, нарекший себя Солнечным Королем, пал, но решающее сражение развернулось у Солнечного Колодца, посредством которого в мир стремился ступить Кил'джеден. Воины Расколотого Солнца схватились с владыкой Пылающего Легиона, Калекгос же устремился к своей возлюбленной.

Напрасно Калекгос взывал к Анвине; девушка пребывала под воздействием чар, заботливо наложенных Кель'тасом и щедро делилась своими силами, удерживая открытым портал Солнечного Колодца, над которым высились очертания Кил'джедена. "Анвина, пробудись!" - вещал Калек. - "Этот мир нуждается в тебе!" Девушка моргнула, с недоумением огляделась по сторонам. "Но я... заблудилась", - пролепетала она. - "Я не могу найти дорогу назад!" "Ты должна!" - говорил Калек. - "Ты должна принять свою истинную форму! Час пробил, Анвина!" "Калек?.." - кажется, заклинание, туманившее разум, развеивалось, и Анвина начинала осознавать происходящее. "Анвина, я люблю тебя!" - с истовой мукой в голосе выкрикнул Калек. - "Сконцентрируйся на моем голове, вернись ко мне! Лишь ты можешь очистить Солнечный Колодец!"

Глаза Анвины ослепительно вспыхнули. "Кошмар окончен, заклинание развеялось!" - возвестила она, и с грустью добавила: "Прощай, Калек, любимый..." "Да, Анвина!" - молвил синий дракон, принявший облик полуэльфа. - "Да исполнишь ты свое предназначение! Немногие вспомнят имя твое, но в сей день изменишь ты судьбу мира. Что было запятнано скверной, да очистится и преобразится. Не канет жертва твоя втуне!"

И творение, рекомое Анвиной, слилось с сущностью Солнечного Колодца, очистив волшебные воды его и существенно ослабив пребывающего в них Кил'джедена. "В атаку, герои!" - рявкнул Калекгос, обращаясь к собравшимся на плато воителям Расколотого Солнца. - "Изгоните Обманщика!"

Совместными усилиями Альдор и Провидцы, ведомые леди Лиадрин, изгнали физическую сущность Кил'джедена из Азерота. Мир был спасен от Легиона в очередной раз, но не без последствий. Вмешательство Кель’таса исказило Солнечный Колодец. Как и прежде, оскверненная магия исходила из источника. Вскоре она распространится по всему Квел’Таласу и поразит Кровавых эльфов. Лор’темар Терон и его соратники раздумывали о том, чтобы опять уничтожить Солнечный Колодец, но было найдено другое решение.

Велен явился к Солнечному Колодцу, чтобы отдать должное М’уру. Мало что осталось от наару, но сердце его сохранилось. Велен чувствовал блеск силы — и надежды — в том, что осталось от М’уру. Он использовал сердце наару, чтобы очистить Солнечный Колодец и превратить его в источник Благого Света и тайной магии. Его сияющая энергия вспыхнула на земле и в небе надо всем Квел’Таласом.

"Ваша победа была предсказана давным-давно, смертные герои", - обратился Велен к собравшимся у Колодца. - "Отчаянный крик брата моего эхом отдастся во вселенной, неся надежду тем, кто осмеливается противостоять Пылающему Легиону. Окончательное поражение Легиона все ближе, а благодаря вам сотни миров спасены от его пламени. Сегодняшний день знаменует завершение одного, но также и начало другого. Существо Энтропиус, которое вы были вынуждены уничтожить, некогда было благородным наару, М'уру. При жизни он излучал энергии Света и надежды. Но кое-кто вознамерился похитить эти энергии..."

"Действиям нашим нет прощения", - потупилась леди Лиадрин. - "Мы погубили столь благородное создание! Никогда не искупить нам этот грех..." "Однако я отыскал искру наару там, где он пал!" - улыбнулся Велен. - "Там, где существует вера, всегда живет надежда, Кровавая эльфийка".

Пророк раскрыл ладонь, на которой ослепительно сияла сущность наару. "Узрите сердце М'уру, смертные!" - торжественно возвестил Велен. - "Незапятнанное. Омытое светом Творения - такое же, каким оно было на Заре. Со временем свет и надежда в нем возродят куда больше, нежели отдельную сущность. Возможно, они возродят душу народа". "Благословенны предки!" - на глазах леди Лиадрин выступили слезы. - "Я чувствую... столько любви... так прекрасно... нет слов, чтобы описать..." "Искупление, дева", - изрек Велен. - "Оно ожидает всех нас".

Кровавые эльфы замерли в благоговении, созерцая возрожденный Солнечный Колодец...

Глава 10. Драконы теней

События, о которых мы поведаем вам, произошли на Внешних Землях вскоре после открытия нового Темного Портала и начала яростного противостояния воителей Азерота демонам Пылающего Легиона. Как известно, на сих бренных останках Дренора были обнаружены призрачные сущности, рекомые драконами Пустоты. Но кто сотворил их... и зачем?

В час Третьей Войны демоны Пылающего Легиона вернулись в Азерот. Они стремились к уничтожению жизни во всех ее проявлениях... и практически преуспели в этом. В итоге демоны оказались повержены, но наследие их живо и по сей день. Победители, однако, не спешили отмечать победу, преследуя демонов до самых Внешних Земель.

Сражения у Темного Портала, на Ступенях Судьбы продолжались, и немало было пролито крови как рыцарей Альянса, так и воинов Орды. Но, наконец, яростные атаки демонов иссякли, и чемпионы Азерота получили пусть и короткую, но долгожданную передышку.

Один из командующих силами Альянса - лорд Ирулон Истинный Меч - обратился к своим воинам, измученным бесконечным противостоянием на бесплотных равнинах Внешних Земель. "Пусть мы и одержали верх над врагом, радоваться рано!" - зычно возвестил лорд Ирулон. - "Мы должны укрепиться здесь, а также разослать лазутчиков во все стороны".

Он принялся отдавать распоряжения, выбирая лазутчиков из числа рыцарей, когда в число оных вызвался войти и Джорад Мэйс. "Я удовлетворил твою просьбу и включил тебя в состав экспедиции, невзирая на прошлые грехи", - покачал головой Ирулон, - "но, хоть ты и показал себя в битве, я все еще не готов всецело полагаться на тебя. А теперь вернись в строй и дай остальным возможность..."

"Нет!" - возразил Джорад - чуть более резко, чем рассчитывал, но отступать он не собирался. - "Прости, милорд Истинный Меч, но я должен высказаться! Я никогда не смогу искупить былое, если буду выжидать, в то время как остальные - рисковать жизнями! Я - паладин Серебряной Длани! Позволь доказать это, окажи мне доверие! Позволь мне стать одним из тех, как отправится на исследование этих неведомых и гибельных земель..."

Лорд Ирулон задумчиво кивнул. "Возможно, в словах твоих есть резон..." - произнес он, - "но сейчас не время для этого! Я дам тебе задание, достойное паладина". Истинный Меч указал на голую каменистую равнину, молвил: "Я хочу, чтобы ты помог остальным возводить здесь укрепления". "Как... прикажешь, лорд Истинный Меч", - низко поклонился Джорад Мэйс, стараясь не допустить дрожи в голос. "Нет простого пути к искуплению, Джорад Мэйс", - веско произнес паладин, скрестив руки на груди. - "Но он существует. Терпение - не одна из твоих добродетелей, но ты поймешь... однажды..."

Слова Ирулона не принесли душевного успокоения Джораду, но, повинуясь приказу старейшего паладина, он наряду с иными воителями Альянса принялся за возведение оборонительных укреплений у Темного Портала...

Но вмешалась сама всемогущая Судьба, и у лагеря опустились грифоны, со спин которых спрыгнули люди в плащах с низко надвинутыми на лица капюшонами. "Лорд Истинный Меч! Где он?" - выкрикнул один из прибывших, озираясь по сторонам. - "Я должен немедленно поговорить с ним!"

Джорад Мэйс приблизился к посланнику. "Его сейчас нет", - промолвил он. - "Позволь мне найти его..." "Нет времени!" - оборвал его посланник. - "Я должен продолжить путь и передать иные сообщения! А это передай ему сам, будь добр! Командующий силами Альянса, лорд Дюрон, наказал немедленно отправить посланника в Замок Чести, чтобы известить его обитателей о нашем присутствии и выработать совместную стратегию. Крайне важно, чтобы это было сделано немедленно! Демоны уже готовят новую атаку!"

С этими словами посланник вскочил на спину грифона, и тот взмыл в небеса. Джорад же попытался разыскать лорда Ирулона, но безуспешно: паладин затерялся среди тысяч воинов, прибывших из Азерота... О существовании Замка Чести они узнали лишь несколько часов назад, и обитатели его воочию наблюдали катаклизм, разорвавший Дренор на части и обративший мир во Внешние Земли.

И Джорад, оседлав грифона, направил его прочь от лагеря Альянса, в направлении Замка Чести. Он понимал, что нарушение приказа Ирулона может привести к его окончательному отлучению от ордена Серебряной Длани, но в первую очередь долг Джорада - перед братьями по оружию. А сейчас время, отпущенное им, стремительно утекало, ведь Пылающий Легион может нанести удар в любое мгновение... Стало быть, кто-то должен достичь Замка Чести. И сейчас, летя над выжженными равнинами, Джорад сознавал, что стремится не только оказать посильную помощь начинанию воителей Азерота, но и искупить прошлые грехи.

Во-первых, неспособность убить его предательского лорда, Артаса... и именно горечь осознания сего ныне ограждала Джорада от величия Света. Прошли месяцы, прежде чем прекратил он самобичевание, прежде чем получил возможность обрести искупление, когда присоединился к Калеку и Анвине... Все силы он бросил на то, чтобы помочь им, пусть даже воззвать к Свету не мог до сих пор. Пред мысленным взором Джорада Мэйса возник прекрасный лик Тиригосы, синей драконицы, грезить о которой невозможно смертному... к тому же, со столь сомнительным прошлым.

Подобие дня Внешних Земель сменилось "ночью", и Джорад усилием воли вытеснил помыслы о Тиригосе, попытавшись сосредоточиться на своей миссии. Будучи паладином Серебряной Длани, он знал о Замке Доблести, основанным полководцем Туральоном и Сыновьями Лотара в час предыдущей экспедиции в сей мир.

Внимание паладина привлекло тело, пронзенное копьем, распростертое на равнине. "Странно", - нахмурился Джорад, направив грифона к земле. - "Так далеко от лагеря не должно быть воинов Альянса. А до Замка Чести путь неблизкий..."

Слишком поздно Джорад Мэйс осознал, что угодил в засаду. Трое демонов окружили паладина, стремясь не допустить того к Замку Чести с вестью о восстановлении Темного Портала и о новом гамбите Пылающего Легиона. Первым делом демоны прикончили грифона, и Джорад Мэйс оказался лицом к лицу с тремя противниками; шансы на то, что выживет он в этом противостоянии с демонами Внешних Земель, были весьма невелики. Тем не менее, паладин, воздев молот над головой, устремился в бой. Твари взяли его в кольцо, и Мэйс понимал, что подставляет спину заклинательнице-шиварре... но неожиданно та истошно вскрикнула.

Обернуться паладин рискнул лишь после того, как прикончил двух адских стражей, и увиденное весьма его поразило, поскольку шиварра была в буквальном смысле разорвана на части, а у трупа ее, скрестив руки на груди, стояла прекрасная эльфийка, при виде которой сердце Джорада Мэйса забилось быстрее.

"Ты что, не рад видеть меня?" - потребовала ответа та. "Тири..." - вздохнул паладин. - "Мы ведь давно расстались... Ты не можешь быть здесь..." Конечно, хоть и выглядела она, как простая эльфийка, на самом деле было это весьма далеко от истины...

"О, я очень даже настоящая!" - хмыкнула Тиригоса. - "Я не думала, что увижу тебя снова, даже когда решила присоединиться к отряду как одна из Высших эльфов. Представь мое удивление, когда я увидела тебя здесь". "Да... невероятное совпадение..." - согласился Джорад. - "Ты оказалась среди нас..." Когда они расстались, Тири заявила, что возвращается к своему роду. Джорад и не чаял ее больше увидеть, весь люди и драконы редко общаются... еще реже становятся друзьями... еще реже - чем-то большим друг для друга...

"А вот это навряд ли назовешь совпадением", - возразила Тиригоса. - "я присоединилась к воинскому контингенту сразу же, как почувствовала, что все устремились к Порталу! Мне нужно было оказаться здесь... в этом месте..." "Тебе нужно было оказаться здесь?" - повторил Джорад, пытаясь скрыть свое разочарование. Конечно же, здесь она вовсе не из-за него. Но, будучи паладином, защитником Азерота, он внимательно внимал ее словам...

"Ты человек, и даже большинство чародеев не почувствуют этого", - продолжала Тири, - "но мой род... Ты знаешь, как мы чувствительны к магии... Она взывала ко мне... такая... другая, но в то же время такая знакомая. Посему я не удержалась и решила дознаться до истины". "И ты последовала за мной..." - уточнил паладин, однако Тиригоса отрицательно покачала головой: "Нет... Ты просто направляешься в том же направлении... К счастью для тебя, должна добавить".

Что ж, раз пути обоих совпадали, нет смысла паладину продолжать путь к Замку Чести на своих двоих. Обратившись в синею драконицу, Тиригоса предложила Джораду забираться к ней на спину. "Так ты доберешься до Замка Чести куда быстрее, а я смогу продолжить свои поиски", - пояснила она, и паладин не мог с ней не согласиться.

Полет на драконе разительно отличался от полета на грифоне, но Джорад вновь осознал, сколь огромная пропасть между ним и Тиригосой. Она была синей драконицей, одной из служительниц Малигоса, дракона-аспекта магии. Жизнь ее исчислялась тысячелетиями, не годами. Нареченным Тиригосы был иной синий дракон, Калекгос, но тот принял решение остаться с Анвиной - созданием куда более невероятным, чем даже драконы...

"Ты собирался разыскать предателя, лорда Артаса", - говорила Тиригоса, паря над ирреальными просторами Внешних Земель. - "Я даже предложила подбросить тебя к нему... Что стало с этим устремлением?" "Я наконец услышал глас разума", - признался Джорад. - "Я полечу лишь в объятия смерти... Или, что еще хуже, восстану нежитью. Я не полностью простился с мыслью об отмщении... но когда я выступлю против него, сделаю это хотя бы с небольшой надеждой на победу. Покамест я хочу вернуть свою честь, служа ордену и Свету". "Никто из паладинов не сражался яростнее тебя у Портала", - напомнила Тиригоса. - "И даже не взывая к могуществу Света. Ты сражался там, где не мог выстоять даже предводитель твоего ордена! Думаю, честь твоя восстановлена, Джорад Мэйс..."

Слабая улыбка тронула обычно угрюмое лицо Джорада Мэйса. Не желая, чтобы вновь возвращалось неловкое молчание, паладин решил сменить тему разговора на иную, которая могла также представлять интерес для его собственных сородичей.

"Это ощущение..." - начал он. - "Магические эманации..." "Не старайся подобрать нужных слов", - прервала его драконица. - "Называй это "возмущениями", на том и остановимся!" "Как скажешь!" - согласился Джорад. - "Ты говорила, что они знакомы тебе, и в то же время - нет! В каком смысле знакомы?" "Я чувствую, что знаю их так же, как знаю саму тебя", - молвила Тиригоса. - "И все же никогда прежде я не испытывала ничего подобного..."

"А иные из твоего рода заметили это?" - уточнил паладин. "У меня не было возможности выяснить это..." - призналась синяя драконица. - "Дело казалось... весьма срочным. Я должна была отыскать источник возмущений, пока не оказался он утрачен навсегда..." "Срочным? Утрачен навсегда?" - теперь Джорад был совершенно сбит с толку. - "Что ты имеешь..."

Неожиданно драконица взревела от боли и камнем понеслась к земле, чувствуя, как что-то высасывает ее жизненные силы. Рухнув на выжженную пустошь, она осталась лежать неподвижно, в то время как издали наблюдало за падением ее множество падших орков, ведомых рыцарем смерти и эфирилом. "Видишь, я обещал тебе прекрасный улов, мой друг", - почтительно обратился последний к своему соратнику, сжимая в руках магическое устройство, сразившее драконицу. "Прекрасный улов, эфирил?" - переспросил Рагнок Кровавый Грабитель. - "Эта тварь весьма особенна... Очень, очень особенна..."

К лагерю экспедиции Альянса приблизился многочисленный отряд дренеи. "Я - Амаан, избранный говорить за всех нас", - обратился к лорду Дюрону один из них. - "Мы - дренеи, и мы пришли, чтобы предложить вам мир и знания в сем мире, который называем мы Внешними Землями. Но прежде всего мы предлагаем вам объединиться против общего врага".

"Долгой была война", - отвечал ему лорд Дюрон, - "и теперь мы ступили в сие странное царствие! Мы с радостью объединим силы, но если вы действительно знаете этот мир - Внешние Земли - то мы с радостью примем любые знания о нем". "Мы с радостью поделимся всем, что сможем предложить", - улыбнулся Амаан, - "если это будет означать завершение демонического Пылающего Нашествия".

Амаан и командующий Дюрон крепко пожали друг другу руки, и стало сие поистине историческим моментом, знаменующим единение движимых единой целью народов двух миров.

...Но не ведали об этом Джорад Мэйс и Тиригоса, поверженные неведомыми противниками... Очнувшись после падения на каменистой равнине, паладин узрел нависшие над ним фигуры неких существ; как показалось Джораду, те отдаленно походили на орков, вот только отростки, ниспадающие с лиц на грудь указывали на принадлежность сих созданий к совершенно иной расе.

"Скрутите этого и зверя тоже", - приказал один из незнакомцев. - "Пока не подоспели их дружки-дренеи..." Немедленно, двое подопечных его заломили Джораду руку, скрутив их веревкой, после чего занялись так и не пришедшей в себя драконицей. Конечно, среди сих созданий нашлись и те, кто настаивал на том, что надлежит просто прикончить обоих, дабы "не навлекать на себя гнев незатронутых".

Но предводитель сего отряда отрицательно покачал головой. "Этот нас может пригодиться, хотя бы для того, чтобы держать под контролем зверя", - произнес он, кивнув на Джорада. - "А я хочу, чтобы тот оставался под контролем. Он исполнен магии и, возможно, мы можем воспользоваться ею, чтобы обрести искупление".

Не ведая, что за странные создания захватили их и чего стоит ожидать от них, Джорад попытался воззвать к Свету... и вновь безуспешно. В который раз осознал паладин свою полную беспомощность!.. "Мы... вам не враги..." - прохрипел паладин, но аргумент сей предводитель пленивших его с ходу отмел: "Это не имеет значения... Важно то, что вы - друзья незатронутых..."

"Кто такие незатронутые?" - удивился воитель. "Они - дренеи", - прозвучал ответ. - "Ими же были и наши предки, пока не обратились в тех, кого они называют крокулами, "Сломленными". Но мы - не Потерянные, спасти которых уже невозможно. Мы - все еще дренеи. И, возможно, могущественная магия сможет нас исцелить..."

"Я ничего не понял из твоих слов..." - искренне признался Джорад Мэйс, и Сломленный счел необходимым пояснить, сделав красноречивый жест в сторону драконицы: "Этот зверь излучает магию, подобную которой мы доселе не встречали..."

"Варрит! Тени!" - истошно выкрикнул один из Сломленных, обращаясь к предводителю, и тот наряду с сородичами немедленно бросился прочь, но появившиеся в небесах призрачные драконы не стали преследовать их, благо созданий сих больше интересовала синяя драконица, столь на них подобная.

Тиригоса уже пришла в себя и с любопытством воззрилась на двух призрачных драконов, парящих поблизости. "Приветствую, друзья!" - обратилась она к ним. - "Мое имя - Тиригоса. Я не ожидалась встретить здесь иных драконов..."

"Ты не такая, как мы..." - прошипел один из сих престранных созданий, Валоку. - "Ты станешь охотиться на нас... Мы сами прикончим тебя!" "Нет!" - возразил ему другой призрачный дракон, Ззераку. - "Может, она сможет поведать о том, что нам нужно! Может, она знает нас!"

На глазах изумленной Тиригосы призрачные драконы, так и не сумевшие придти к единому мнению по ее поводу, набросились друг на друга, и темные энергии Пустоты окружили их, подобно мистическому ореолу. Хоть Тиригоса и никогда не встречала подобных созданий, было в них что-то донельзя знакомое... Впрочем, время поразмыслить над этой загадкой еще представится, а покамест следовало разыскать Джорада Мэйса... Последнего, однако, забрали с собой бежавшие под защиту скал Сломленные, которым весьма не хотелось, чтобы драконы Пустоты их обнаружили.

Осмотревшись по сторонам и не обнаружив спутника, Тиригоса вернулась к изучению драконов, ведущих на первый взгляд бессмысленное сражение в небесах. Синяя драконица отметила, что оба лишены плоти и всецело состоят из магических энергий. Они подобны на детей... весьма опасных детей...

Дабы прекратить это безумие, Тиригоса устремилась к призрачным драконам, разметала их в стороны магическими энергиями, после чего вновь предложила дружбу и союзничество. И Ззераку, и Валоку сразу же согласились с на предложение, тут же позабыв о противостоянии... воистину, как дети малые!..

"Те создания, которых вы напугали", - немедленно перешла к делу Тиригоса. - "С ними был иной, отличающийся от остальных... Он тоже друг". Драконы Пустоты переглянулись. "Его забрали Сломленные", - сообщили они своей новой знакомой. - "В холмы..."

Призрачные драконы устремились к означенном направлении, показывая путь; Тиригоса, летевшая следом, продолжала задаваться вопросом: как же подобные создания могли возникнуть в принципе?.. И почему она ощущает в них что-то знакомое?..

За произошедшим на равнине зорко наблюдали спровоцировавшие инцидент рыцарь смерти, эфирил и их спутники. "Синяя драконица..." - задумчиво произнес Рагнок. - "Страж магии... С подобным твоему драгоценному устройству не справиться, Кадаван!"

"Ты хотел изловить драконов Пустоты, друг мой", - отвечал эфирил. - "И именно это я тебе гарантировал. Но эта драконица принадлежит к иному роду..." Но рыцаря смерти уже охватили помыслы о том, что он может содеять, если в распоряжении его окажется мощь синего дракона, непревзойденного в разумении магии...

"Это возможно", - будто прочитав его мысли, прошелестел Кадаван, и Рагнок обернулся к эфирилу: "За соответствующую цену?" "Как обычно, друг мой..." - ничуть не смутился тот. - "А пока не хочешь ли ты, чтобы я починил устройство?" "Конечно!" - рявкнул рыцарь смерти. - "Мне все еще нужны драконы Пустоты! Все без исключения! Они станут авангардом моей армии, которую я брошу против этого так называемого властелина Внешних Земель. Иллидан Клятвопреступник падет, а его Черный Храм будет разрушен... и этот мир назовет своим властелином Рагнока Кровавого Грабителя! А после, быть может, и иные миры..."

"Достойные планы достойного завоевателя", - склонился в почтительном поклоне эфирил, на Рагнок даже не взглянул на него; взор рыцаря смерти был устремлен вдаль... "Сколько времени потребуется, чтобы создать устройство достаточно могущественное для поимки синего дракона?" - поинтересовался он. "Совсем немного", - отвечал Кадаван. - "У меня есть вещица, которая должна сработать... Но она - одна в своем роде... Тебе придется быть предельно осторожным, чтобы не потерять ее..."

"Тогда к делу!" - отрезал Рагнок, снедаемый помыслами о скорых великих победах. - "Синяя вернется, и скоро! Она показалась мне весьма проницательной... Я уверен, она попытается дознаться историю происхождения драконов Пустоты... и правда о них ей наверняка не понравится".

Когда сознание вернулось к Джораду Мэйсу, он обнаружил, что ситуация, в которой он оказался, изменилась к худшему. Паладин был все еще связан, но теперь находился он в селении Сломленных, и последние, собравшиеся на деревенской площади, ожесточенно спорили, то и дело указывая в его сторону.

"Это было недальновидно!" - доказывал один из сих искаженных дренеи предводителю, Варриту. - "Мы должны были оставить его зверям на съедение!" "Ты мой сын, Валвар, но решения принимаю я", - твердо произнес Варрит. - "Здесь звери нас не достанут. Мы выслушаем его".

Сломленные как один обернулись к человеку. "Мы не враги, говорю вам!" - выкрикнул тот, вновь попытавшись достучаться до этих странных созданий. - "Вы должны отпустить меня! Ей наверняка нужна моя помощь!" "Не враги?" - нахмурился Валвар. - "Твой народ в настоящее время встречается с незатронутыми, которые клянутся, что с радостью примут нас назад... но они лгут!"

"Я не знаю, о чем ты!" - отрезал паладин, которому все эти обрывки фраз о внутренней политике народа дренеи уже приелись. - "Молю вас! Она в опасности!" "Ты говоришь о синей?" - догадался Валвар. - "Если эта громадина твоя подруга, уже слишком поздно! Она не выстоит против драконов Пустоты. А если и выживет, то, боюсь, ей уготована куда худшая участь, нежели смерть".

Тиригоса и двое сопровождающих ее драконов Пустоты летели над Внешними Землями; синяя драконица не переставала удивляться, как сей расколотый мир может быть исполнен жизни!.. Подумать только, некогда именовался он Дренором, и именно здесь демоническая скверна затронула орков, сотворивших Темный Портал - нить, протянувшуюся к Азероту. Синие драконы полагали, что Дренор разорвало на части невероятной мощи магическое возмущение; просто чудо, что даже малая часть его уцелела, едва удерживаемая магическими энергиями в неприкосновенности. И где-то там, внизу, Джорад...

Мысли о компаньоне прервали созерцательное настроение Тиригосы; встревожившись, она обратилась к драконам Пустоты: "Наверняка они не могли уйти так далеко! Вы уверены, что знаете, где могут находиться Сломленные?" "Там, куда они идут!" - с готовностью откликнулся Ззераку. - "Там, куда они всегда идут! Там, где мы на них охотимся..."

Тиригоса встревожилась; Ззераку наверняка более умен, нежели Валоку, и куда более опасен. А в сочетании с непредсказуемостью, присущей сим драконам Пустоты...

Джорада прошиб холодный пот. "Что значит - худшая участь?" - выдохнул он. - "Ответь!" Валвар и Варрит переглянулись. "Звери куда-то исчезают..." - наконец произнес последний, - "и больше их не видят". "И поделом!" - не удержался Валвар. - "Уж лучше вечно, чем вечная охота их за нами!" "Мой сын Валвар не очень дальновиден", - извиняющимся тоном произнес вождь Сломленных. - "То, что охотится за зверями, придет и за нами".

Джорад Мэйс рывком поднялся на ноги, хоть сделать это в пластинчатых доспехах и со связанными руками оказалось весьма нелегко. "Вы должны помочь мне разыскать ее!" - умоляюще воскликнул он. - "Она не такая, как драконы этого мира! Она поможет вам... клянусь!"

Вождь наклонился к человеку, пристально посмотрел ему прямо в глаза. "Я видел твою расу..." - наконец произнес он. - "Они сражались с доблестью... и честью". Обернувшись к сородичам, он - несмотря на жаркие протесты Валвара - приказал им развязать паладина.

"Но ты не сможешь взять и уйти", - предупредил Варрит Джорада, растирающего затекшие запястья. - "Мы узнаем, говоришь ли ты правду... единственным возможным путем". "Я докажу тебе свои добрые намерения", - обещал паладин. - "Только скажи мне, как". "Встретившись со зверями", - произнес вождь, красноречиво указав пальцем в небеса.

Тиригоса начинала тревожиться; такое чувство, что ее проводники кружат над одними и теми же землями, в то же время уверяя ее, что вот-вот обнаружат Сломленных. Синяя драконица уверилась, что имеет дело с детьми - непредсказуемыми, могущественными, опасными...

Драконы Пустоты увлекли ее в расселину, заметив в оной маленькие фигурки. Заметив это, Варрит задумчиво покачал головой. "Здесь часто происходят извержения", - обратился он к Джораду. - "Драконы Пустоты должны бы об этом знать!"

Предчувствуя недоброе, Джорад бросился вперед, размахивая руками и взывая к Тиригосе. Но яростное пламя вырвалось из-под земли, объяв драконицу; обожженная, та слепо заметалась в ущелье, и в это мгновение Ззераку атаковал Тиригосу.

"Она наша подруга!" - выкрикнул Валоку, бросившись на коварного призрачного дракона. К атаке присоединилась и Тиригоса, и магия ее отбросила Ззераку прочь, заставив бешено закувыркаться в воздухе. Злые, жестокие дети!..

"Она была нашей подругой, а ты ранила ее!" - выговаривал Валоку присмиревшему Ззераку, продолжая наседать на него. "Она хочет сделать нас такими, как остальные!" - отвечал тот, и фраза эта весьма встревожила Тиригосу. "Ззераку! Что значит - как остальные?" - выкрикнула синяя драконица, но Ззераку счел за благо ретироваться, преследуемый Валоку.

Тиригоса вознамерилась было последовать за драконами Пустоты, но взгляд ее вновь привлекли фигурки в ущелье. Если это действительно Джорад... "Отпустите ее!" - проревела она, снижаясь. К удивлению Тиригосы, Джорад, заслонив собою пленивших его созданий, приветственно махал ей руками, крича о том, что все случившееся - всего лишь недоразумение.

Тиригоса опустилась в нескольких десятках шагов от Сломленных, взирающих на нее со страхом и недоверием. Джорад выступил вперед, приблизился к драконице. "Я думал, что потерял тебя, миледи", - улыбнулся он. "Не называй меня так!" - рявкнула драконица и, перевоплотившись в прекрасную эльфийскую деву, добавила: "Ты же знаешь, я предпочитаю "Тири".

"Я так рад, что с тобой все в порядке!" - с облегчением выдохнул Джорад. - "Когда я увидел этих... этих драконов..." "Поговорим о них чуть позже!" - отрезала Тири, указала на притихших Сломленных. - "А что эти создания?" "Недоразумение, и ничего больше", - обезоруживающе улыбнулся Джорад. - "Я поклялся, что мы не причиним им вреда".

Глаза Тиригосы угрожающе сузились. "Никогда не приноси клятв от моего имени", - процедила она. "Прости, миле... Тири", - склонил голову паладин, осознав, что преступает границы дозволенного. - "Я не собирался брать на себя больше, чем должен был, но..."

"Он поступил так, как было необходимо", - прервал человека Варрит. - "Если здесь и есть чья-то вина... то только наша". "Если паладин ручается за тебя, мне этого достаточно", - произнесла Тири, после чего бросила пристальный взгляд на хмурящегося Валвара, - "если твой народ тоже согласен с этим".

Вождь Сломленных выступил вперед. "Я, Варрит, говорю от имени своего народа, и я утверждаю, что мы - не враги", - торжественно произнес он, обернулся к сыну: "Это так, Валвар?" "Да... отец", - буркнул тот, склонив голову.

"Пламя... не причинило тебе вреда?" - обратился Варрит к Тиригосе, вспомнив о ловушке, в которую завлекли ту драконы Пустоты. "Вот еще!" - хмыкнул та. - "Я думаю, Ззераку хотел таким образом отвлечь меня от своей атаки, и я попалась на его уловку, как будто лишь вчера вылупилась из яйца! Но Валоку... он пытался помочь мне. Они такие дети... и это несмотря на их могущество и ум. Но они лишены всякой цели или направления в жизни... как... как..."

Тиригоса запнулась, задумчиво пожевала губами. "Как кто?" - попытался уточнить Джорад, когда тягостное молчание чересчур затянулась, но Тири лишь отмахнулась: "Ничего... никто..."

Она обернулась к Варриту: "Когда речь идет об этих драконах, ты опасаешься за свой народ?" Вождь Сломленных утвердительно кивнул: "Им и иным из их рода нравится охотиться на нас... пламя не оказывает на них воздействия, ибо они лишены плоти... Но в ущельях мы скрываемся от них. Ущелья опасны... но не так, как звери. Если бы звери явились без тебя, мы увели бы твоего друга в одно из них".

"Лучше остаться здесь и сражаться с ними..." - начал Джорад Мэйс, на что Тири саркастически хмыкнула: "О, да, у тебя наверняка это получится куда лучше! Возможно, я предложу более практичное решение. Я пойду и поговорю с ними".

Сломленные лишились дара речи, и молча смотрела на деву округлившимися от изумления глазами. "Тири! Тебя только что предал один из них!" - попытался вразумить сумасбродную драконицу Джорад. - "Зачем тебе разыскивать столь двуличных созданий?" "Хоть мы и были бы благодарны прекращению угрозы с их стороны, риск слишком велик, а надежда на успех - мала", - поддержал паладина Варрит.

"Это мои заботы, а не твои!" - высокомерно отрезала Тиригоса. - "Если я потерплю неудачу, для тебя ничего не изменится. Я прошу лишь рассказать мне все, что ты о них знаешь и где я могу отыскать их логовища". "Что мы знаем?" - переспросил вождь. - "Мало. Они появились неожиданно. Они нападают на все, что попадается им на пути... Кажется, у них нет никакой причины для подобного поведения..." "Как потерявшиеся, дерущиеся дети", - кивнула Тири, ибо слова Варрита полностью совпадали с ее собственными наблюдениями.

"Воистину, "дети", - саркастически произнес Джорад. - "Тири, они - монстры! Они..." "Драконы?" - уточнила Тиригоса, и паладин замер, разведя руки в сторону. Ну зачем он это ляпнул?.. "Я не то имел в виду..." - промямлил он, но Тиригоса уже вновь беседовала Варритом.

"Это все, что ты знаешь о них?" - допытывалась она. - "Вы никогда не пробовали дать им отпор?" "Хоть мы и обезображены, не думай, что мы трусливы!" - негодующе воскликнул вождь, обиженный явным пренебрежением, прозвучавшим в словах драконицы. - "Да, когда они впервые появились, мы стали искать их логовища... Нас было десять... Мы выступили в путь... но вернулись лишь трое... Странно и ужасно... было то, что мы увидели..."

"Ладно, я поняла - вы не трусы", - нетерпеливо прервала его Тири. - "Скажи мне самое главное - вы нашли их логова?" "Да, мы нашли их", - склонил голову Варрит. - "Мы... нашли их там, где и ожидали... И там... мои соплеменники погибли... Погибнуть можете и вы тоже. Ибо мало какие-то места Внешних Земель сравнятся ужасами своими с горами Острия Клинка!"

...Не ведал Джорад Мэйс, что как раз сейчас на Ступенях Судьбы возобновляются кровопролитные сражения чемпионов Азерота с демонами Пылающего Легиона, ведомыми Повелителем Ада. Нет, сейчас паладина заботило совершенно иное, а именно - Тири, на эльфийском лице которой застыло выражение истовой тревоги.

"Что-то гложет тебя, миле... Тири", - вымолвил Джорад. - "И это явно не поиски драконов..." "Не пытайся понять мой род так же, как понимаешь свой!" - в гневе выкрикнула Тиригоса, и паладин, поклонившись ей, пробормотал извинения. Конечно, Тири вспыльчива... но подобный гнев ей совершенно не свойственен.

"Подобная привычка может однажды сильно навредить тебе", - добавила Тири, усилием воли взяв себя в руки, после чего обернулась к Варриту, раздраженно поинтересовалась: "Ну, Варрит? Так чего же мы ждем? Я уже могла подняться в воздух и быть на полпути к этим горам, о которых ты говорил". "Если бы ты это сделала, то, возможно, была бы уже мертва", - процедил Сломленный, не ожидавший подобной бесшабашности от представителя драконьего рода. - "О безопасном пути в горы Острия Клинка невозможно рассказать словами".

Лицо Тиригосы исказила гримаса ярости, глаза метали молнии. Предчувствуя недоброе, Джорад Мэйс попытался вмешаться. "Он просто хочет помочь нам", - начал он, и Варрит склонился пред Тиригосой в почтительном поклоне: "И помогу единственно возможным путем - я сам проведу вас туда".

Валок яростно воспротивился такому решению, отмахнулась от него и Тиригоса, но вождь был неумолим. "Это не обсуждается", - твердо заявил он. - "Если вы хотите добраться до драконов Пустоты, то, скорее всего, вам удастся это сделать лишь со мной. Я должен искупить свою вину за свои подозрения по отношению к вам, а также по отношению к моим погибшим сородичам".

Тири театрально всплеснула руками, выражая свое недовольство и покорность судьбе, после чего обратилась в драконицу, велела Джораду и Варриту забираться к ней на спину.

"Мы должны облететь стороной цитадель Адского Огня", - обратился вождь Сломленных к Тиригосе, когда та поднялась воздух и устремилась в указанном им направлении. - "Возьми правее". Джорад Мэйс бросил взгляд на черные шипы, коими щетинились стены сей твердыни, вздохнул. "Горы Острия Клинка... цитадель Адского Огня", - произнес он, будто пробуя названия на вкус. - "Неужто нет мест во Внешних Землях с более мирными названиями?" "Очень мало", - подтвердил Варрит. - "Наш мир не знал мира долгие десятилетия". "Возможно... в этом отношении наш мир не так уж отличается от вашего", - прошептал паладин, склонив голову. Воистину, остались ли в сей вселенной уголки, исполненные безмятежности и покоя?..

Как и обещал Варрит, он указал Тиригосе безопасный путь по ущельям и каньонам гор Острия Клинка. Но остовы разрушенные храмов и селений, над которыми пролетала драконица, напоминали им, что "безопасность" - понятие весьма и весьма относительное. Сами же горы показались Тиригосе откровенно отталкивающими, ибо воистину щетинились сотнями каменных шипов.

"Странно..." - неожиданно выдохнула Тиригоса. - "Я чувствую... мне нужно спуститься..." Варрит и Джоран переглянулись; в глазах обоих плескалась тревога. "Делай это с превеликой осторожностью", - посоветовал Сломленный, зная, что отговорить драконицу от принятого ею решения невозможно. - "Особенно здесь, в этом месте..."

Но внимание Тиригосы уже привлекли белеющие на горном плато драконьи кости, и она зависла над ними, хлопая крыльями в воздухе. "Мы должны покинуть это место! Сейчас же!" - неожиданно выкрикнул Варрит, но драконица, изогнув длинную шею и воззрившись на своего седока, проревела в гневе: "И не подумаю даже! Что ты знаешь об этих костях, Варрит?! Это - драконьи кости, и я чувствую, что они..." Неужто принадлежат... черному дракону?!.

"Дракон..." - громыхнул глубокий голос, и подле опустившейся на плато драконицы возникла исполинская фигура подобного на огра создания. - "Не стоило приходить! Мы убивали вас раньше... убьем и сейчас! Прикончим так же, как великий Груул черных!"

"Это гронн!" - выдохнул Варрит, в ужасе глядя на приближающегося гиганта. - "Должно быть, увидел, как мы подлетали!.. Быстрее! Поднимайся в воздух, пока еще не поздно!"

Но было поздно: пока один гронн отвлекал внимание драконицы, второй набросился на нее сзади, схватил за лапу. "Что это за наглость?!" - в ярости взревела Тиригоса, ударом крыла отшвырнув гронна прочь. Напрасно Джорад молил ее подниматься в воздух и улетать отсюда, Тири вознамерилась дать обидчикам урок.

Волна магической энергии сбила с ног обоих гроннов, но один из них, придя в себя, тут же схватил с земли огромный валун и запустил им в поднявшуюся в воздух драконицу. Камень угодил Тиригосе в рог, и та взревела: "О, вы не усвоили урок! Я требую к себе уважения!!"

Джорад и Варрит, прижавшиеся к чешуйтатой спине драконицы, испуганно переглянулись; поведение Тиригосы становилось все более непредсказуемым. "С твоей подругой что-то происходит!" - произнес Сломленный. - "Глубокий гнев... И сейчас она направила его на гроннов..."

Она выдохнула волну пламени, накрывшую опешивших гроннов, и когда иссякла та, лишь обугленные трупы бедолаг остывали в образовавшемся на горном плато кратере. С удовлетворением оглядев результаты своей работы, Тиригоса заявила: "Теперь ваши дважды подумают перед тем, как нападать на драконов... особенно на синих!"

"Это были лишь низшие гронны!" - объяснил ей Варрит. - "Мы должны уходить отсюда, пока не подоспели сыновья Груула! Так что будь осторожна! Сотня гроннов не сравнится по силам с одним из них!"

Тиригоса поднялся в воздух, устремилась прочь; она полагала, что Сломленный преувеличивает, но хотела как можно скорее разыскать драконов Пустоты. "Возможно, эти драконы знают кое-что о тех драконьих костях", - молвила Тиригоса, обращаясь к Варриту. - "Конечно, если ты сам не хочешь поведать об этом?" "Я ничего не знаю о них", - отвечал Сломленный. - "Я и не думал, что они могут принадлежать одному из твоего рода... до сих пор". "Черные драконы ничего не делают, не ставя перед собой злых целей", - пояснила Тиригоса, держа курс в указанном Варритом направлении. - "Если они что-то замыслили здесь, я должна это выяснить!"

"Может, нам стоит испросить о помощи иных драконов твоего рода", - осторожно предложил Джорад, и Тири яростно зашипела: "Я сама справлюсь! Нам никто больше не нужен!" Паладин тяжело вздохнул: и что на нее нашло?.. Подобные приступы ярости характерны, скорее, для здешних драконов Пустоты, но никак не для Тиригосы...

"Госпожа драконица!" - почтительно обратился к Тири Сломленный, указывая вперед. - "Впереди еще предостаточно опасностей. К счастью, мы останемся к югу от Двери Смерти, где все еще хозяйничают демоны. А к востоку от оной - Плато Векаара, где пребывает деревня мок'натал - полуорков-полуогров. Они - злейшие враги дренеи, и пытаются всех нас уничтожить. Больше о сих горах мы практически ничего не знаем. Как я уже понял, Сломленным сюда лучше не соваться. Наверняка где-то здесь и драконы Пустоты".

"Почему же мы до сих пор не встретили их, Варрит?" - полюбопытствовала Тиригоса, которой щетинящиеся шипами скалы, проносящиеся внизу, уже порядком надоели. - "Неужто они так страшатся гроннов, что попрятались по своим норам?" "Не знаю", - честно признался Сломленный. - "В последнее время мы стали реже их видеть. Чаще всего - тех двоих, которые сопровождали тебя".

"Может, дело в той магической ловушке, в которую ты угодила?" - предположил Джорад, припомнив обстоятельства, приведшие к пленению его Сломленными. Вопреки его ожиданиям, Тиригоса не разъярилась и даже не огрызнулась. "Я тоже об этом думала", - задумчиво молвила она. - "И теперь гадаю, имеют ли к этому какое-то отношение черные драконы".

"В любом случае ты не должна забывать об осторожности!" - в который уже раз напомнил драконице Джорад, но та лишь пренебрежительно хмыкнула: "В тот раз меня застали врасплох! Теперь я знаю, как это ощущается, какие энергии таит в себе! Больше мне не стоит опасаться подобной ловушки..."

Варрит указал на утес, за которым, по его словам, и находится логово драконов Пустоты, но неожиданно наперерез Тиригосе с криком "Ты не должна здесь находиться!" устремился Валоку. "Ты ничего не сможешь нам сделать", - произнес он, выдыхая полок энергий Пустоты, - "и ничего не сможешь сделать, чтобы помочь себе".

Тиригоса взревела от боли, когда энергии объяли ее, но быстро оправилась; Валоку тем временем устремился прочь, не дожидаясь, когда синяя цапнет его за хвост. Впрочем, сейчас у Тиригосы и наездников ее означилась новая проблема, ибо к ним, потрясая трезубцами, приближались орки, восседающие на спинах причудливых созданий, подобных на морских скатов.

"Мы можем бежать от них?" - поинтересовался Джорад, но Тиригоса возмутилась: "Бежать от них? От этой мошкары? С чего бы это?! К тому же, мы можем узнать что-нибудь важное... от того из них, кому я решу сохранить жизнь!" С этими словами она развернулась в воздухе, устремившись по направлению к приближающимся оркам.

...Внимательно наблюдавший за Тиригосой через магическое зеркало Рагнок расхохотался. "Какая самоуверенность!" - воскликнул он, обращаясь к Кадавану. - "Вне зависимости от рода, все драконы одинаковы!"

Тиригоса стрелой понеслась на приближающихся орков; Джорад и Варрит изо всех сил обхватили ее за шею, стремясь удержаться на спине драконицы. "Они слишком безрассудна!" - выкрикнул Сломленный. - "Что-то воздействует на ее разум!" "Ты прав!" - признал очевидное паладин. - "Она хочет что-то кому-то доказать... даже ценой наших жизней!"

Орки верхом на эфирных скатах взяли драконицу в кольцо, и, повинуясь воле наездников, животные атаковали Тиригосу электрическими разрядами. Драконица взревела от боли и неожиданности, слепо заметалась в воздухе, и напрасно Джорад убеждал ее лететь прочь - Тири была непоколебима в убеждении, что держит ситуацию под контролем...

Исполняя приказ рыцаря смерти, один из падших орков привел в действие устройство эфирила, и огромный кристалл, объятый сетью магической энергии, устремился по направлению к драконице. Заметив приближающуюся ловушку, Тиригоса не смутилась: теперь она знала ее природу, посему была уверена, что сумеет с легкостью обезвредить устройство.

Она выдохнула волну магической энергии, дабы нейтрализовать приближающийся поток, но тот с легкостью преодолел оную. Наблюдавший за происходящим в воздухе эфирил обернулся к довольно ухмыльнувшемуся Рагноку. "Я обещал, что новое устройство будет куда более совершенно", - произнес он.

Поток энергии ударил в Тиригосу, лишая сил, и драконица камнем устремилась к земле. Лишь сейчас Джорад и Варрит, цеплявшиеся за шею Тири, заметили, что оную обхватил тонкий серебряный шнур, от которого и исходили магические эманации. Наказав Сломленному крепко держать его за пояс, Джорад рванул за шнур руками, пытаясь ослабить удавку на шее Тиригосы.

Страшная боль пронзила тело паладина, но не разжал он рук, понимая, что это - единственная надежда для них... для нее. Истово молил он Свет вернуться к нему... только ради Тиригосы...

Сияние объяло ладони Джорада Мэйса... и лопнул серебряный шнур! Не удержавшись, человек и Сломленный соскользнули со спины Тиригосы, рухнули наземь... ровно как и синяя драконица. Немедленно, падшие орки направили эфирных скатов к своим жертвам... но неожиданно возникший у них на пути дракон Пустоты закрыл их свои призрачным телом. "Прочь от нее!" - рявкнул Валоку.

Придя в себя, Джорад с трудом поднялся на ноги, заметил чуть поодаль тело Варрита. Нетвердой походкой паладин двинулся к Сломленному, но заметил орков на эфирных скатах, стремящихся преградить ему путь. Молот Джорад потерял при падении, и сейчас не оставалось ему ничего иного, как вновь попытаться воззвать к Свету... и столп оного низринулся с небес, испепеляя падших тварей!

Один из орков сумел избежать гибели, вовремя соскочив со спины ската, и теперь бросился к Джораду, занося для удара копье. В последнее мгновение паладина закрыл своим телом Варрит, и копье вонзилось последнему в грудь. Немедленно, Сломленный выдернул копье из своего тело и ударил им орка в глаз; не давая падшему опомниться, обреченный вождь прыгнул на него, обхватил руками... после чего оба низринулись с утеса... навстречу своей гибели.

"Нет!" - вскрикнул Джорад Мэйс, ошеломленный подобным самопожертвованием. - "Я мог исцелить тебя, Варрит... Свет вернулся ко мне... Он вновь посчитал меня достойным..." Бесстрашно обернувшись к подступающим оркам, Джорад тихо произнес "За тебя, Варрит!" после чего сразил нечестивых тварей столпами Света. Мертвые орки пали к его ногам...

...и наблюдавший за столь неожиданным исходом противостояния Рагнок Кровавый Грабитель в ярости обернулся к Кадавану. "Гора скрывает наших оставшихся наездников, но мы знаем, что не сумели заполучить синюю драконицу", - отчеканил он. - "Еще одна неудача на твоем счету, эфирил. Я размышляю о том, чтобы прервать наши деловые отношения... и твое существование тоже". "Но устройство сработало как надо!" - возмутился Кадаван. - "Уникальная ловушка была создана для дракона именно таких физических и магических возможностей. Удавка должна была всецело лишить ее силы воли!"

"Тогда где же мой подарок?" - рявкнул рыцарь смерти. - "Где мои возвращающиеся с победой воины?" "Ты видел этот Свет..." - отвечал эфирил. - "Благой Свет... Мы оба видели, как его призывают паладины Азерота... Один из ее наездников наверняка была паладином и воззвал к этой силе... Но он наверняка разбился насмерть, посему нас больше не потревожит..."

"Разбился насмерть? Ты уверен?" - уточнил Рагнок и, дождавшись утвердительного кивка Кадавана, указал на опускающегося недалече эфирного ската, управляемого падшим орком: "Тогда мне будет интересно узнать, почему вернулся лишь один воин... да еще и без устройства".

Орк пал на колени пред рыцарем смерти, и тот поинтересовался: "Где остальные и устройство?" "Дракон Пустоты забрал синюю", - проблеял орк, в очах которых плескался ужас пред неминуемой расправой. - "Мой скат ударился в панику и устройство упало... Остальные напали на человека, призвавшего Свет... и на Сломленного, ему помогавшего..."

"И эта парочка перебила весь отряд?" - уточнил Рагнок, и орк смиренно кивнул: "Да... но сами они тоже погибли..." "Ты это своими глазами видел?" - еще раз процедил рыцарь смерти. - "Паладин и Сломленный действительно мертвы?" Орк закивал, не осмеливаясь поднять взгляд на своего господина.

"Похоже, ты говорил правду о могуществе паладина, эфирил", - обратился Рагнок к Кадавану. - "Должно быть, именно по этой причине устройству не удалось захватить драконицу". "Жаль, что оно утеряно", - прошелестел эфирил. - "Устройство было уникально..."

"Да, жаль..." - согласился Рагнок, положил руку на плечо коленопреклоненному орку, и тот взвыл от страшной боли, стремительно теряя жизненные силы. И нескольких секунд не прошло, как падший орк обратился в истлевший скелет. "Трусости и неудачам нет места в моей грядущей империи", - произнес он, отшвырнув труп в сторону. - "Ровно как и лжи, и подобострастию".

"Внимательно взгляни на это и запомни, Кадаван", - с неприкрытой угрозой молвил Рагнок, кивнув на истлевшее тело орка. С ладони его сорвался поток пламени, ударил в эфирила. Тот не шелохнулся, стоически перенося боль, зная, что малейший протест с его стороны окажется последним в сем смертном существования.

"Я ясно выразился?" - как ничем не бывало, осведомился рыцарь смерти, и Кадаван низко поклонился: "Мои... товары больше не подведут тебя, рыцарь смерти... И, если смотреть правде в лицо, никогда не подходили... когда я загодя получал все необходимые сведения... Доказательства сего у тебя у тебя над головой... у тебя достаточно сил даже без устройство и без синей драконицы для того, чтобы подчинить Внешние Земли".

В небесах над ущельем парили драконы Пустоты, всецело подвластные воле Рагнока Кровавого Грабителя. Исполняя приказ последнего, драконы и падшие орки атаковали крепость клана Драконьей Утробы, возглавляемого Зулухедом, дабы после выступить по направлению к Темному Порталу и получить контроль над единственным связующим звеном между Внешними Землями и Азеротом... и это станет следующим шагом в становлении империи Рагнока.

В себя Тиригоса пришла в ней пещере, и первое, что бросилось ей в глаза - огромный драконий скелет. Сомнений не было: остаточные магические эманации указывали на то, что принадлежал погибший дракон к роду Смертокрыла. Но что Разрушитель и его сородичи делали здесь? За защиту чего черные драконы готовы были отдать свои жизни? По какой причине злодеи прибыли на Внешние Земли?.. Но погиб сей черный дракон много лет назад, и наверняка прежние замыслы, воплощаемые здесь, давным-давно неактуальны...

Вспомнив о Джораде и Варрите, Тиригоса обернулась к выходу из пещеры... но тот оказался завален грудой камней. Усмехнувшись, синяя драконица сотворила заклинание, позволявшее ей распознавать иллюзии... но - ничего. Списав неудачу на то, что пребывавшие здесь магические энергии черного рода - быть может, и самого Смертокрыла, - ослабили ее, Тири метнулась к завалу, ударила по нему лапой, хлестнула хвостом... все безрезультатна. Драконица была надежно заточена в пещере под горами Острия Клинка.

Но, обратившись в эльфийку, Тири с легкостью проскользнула между камнями, за которыми оказался длинный пещерный тоннель. Наверняка Валоку перенес ее сюда по какой-то причине, и Тиригоса была исполнена решимости дознаться до сути творящегося здесь...

Валвар и его соплеменники бросились навстречу еле держащемуся на ногах паладину, ступившему в их селение. "Что случилось?!" - выкрикнул сын вождя, пытаясь унять страх в голосе. - "Где мой отец?" "Варрит мертв", - честно отвечал Джорад Мэйс. - "Он погиб, спасая меня".

"Мертв?!" - взревел Валвар в истовой ярости. - "Я знал, что это произойдет! Как?!" "На нас напали падшие орки верхом на каких-то странных летающих созданиях", - поведал Джорад. - "Мы с Варритом сорвались с драконьей спины и упали вниз, но некоторые из орков последовали за нами! Твой отец схватил одного из противников, и оба они низринулись в пропасть. Я виноват в случившемся. Я должен был спасти его".

"Он не погиб бы, если бы остался здесь! Это твоя вина!" - рявкнул Валвар, и, обернувшись к сородичам, указал на паладина. - "Схватить его!" Джораду вновь скрутили руки за спиной, и человек не сопротивлялся, принимая судьбу как должное. "Я не виню тебя, Валвар, но ты должен выслушать..." - тихо произнес паладин.

Дрожа всем телом, Сломленный вновь обернулся к нему; по лицу его струились слезы. "Мой отец... мертв", - выдохнул он. - "Мне нет нужды больше ничего слушать. И нет нужды... оставлять тебе жизнь... Бросьте его в яму! Я решу, как он умрет". Напрасно Джорад взывал к Валвару; сраженный горем, тот ничего не хотел слушать...

Сражение в крепости Драконьей Утробы завершилось; плененных орков сего клана падшие орки рыцаря смерти вывели за ворота, поставили на колени пред победителем, за спиною которого пребывали могучие и послушные драконы Пустоты.

"Победа за мной", - констатировал Рагнок Кровавый Грабитель, обращаясь к поверженным противниками. - "Ваш повелитель Зулухед и немногочисленные сородичи сумели бежать, но я прикончу их, как насекомых, когда все Внешние Земли будут принадлежать мне. Что до вас... вы живы, потому что представляете для меня ценность. Если откажетесь повиноваться... присоединитесь к своим друзьям".

Он указал на копья, установленные подле ворот, каждое из которых венчала отсеченная орочья голова. "Что ты хочешь от нас?" - поинтересовался один из пленных орков Драконьей Утробы, и отвечал Рагнок: "Мы устремимся к Темному Порталу... Вы можете разделить мою победу... или умереть здесь, познав поражение".

Орки переглянулись, но сделать выбор оказалось несложно. Ведь великая победа всегда предпочтительнее жалкой смерти. Клан Драконьей Утробы присягнул на верность рыцарю смерти, и падшие орки перерезали веревки на запястьях пленников, позволив тем подняться на ноги.

"Если вы действительно окажетесь верными мне, я вознагражу вас", - произнес Рагнок. - "Но если просто собираетесь выждать подходящий момент... то узнаете, что есть множество вещей куда страшнее быстрой смерти. Нечто, что будет медленно разъедать вас изнутри... Ваши внутренности будут разлагаться, и вы станете испытывать страшную агонию". Один из орков Драконьей Утробы пал наземь, дико взвыл, ибо нечестивое заклятие рыцаря смерти медленно, мучительно убивало его. На лицах иных орков отражался ужас, но ни один из них не сдвинулся с места, чтобы помочь сородичу. Склонившись пред Рагноком, они поклялись ему в вечном служении...

Усилием воли взяв себя в руки, Валвар вновь обратился к Джораду, ибо слова последнего донельзя встревожили молодого вождя Сломленных. "Павшие орки у гор..." - произнес он, нахмурившись. - "Летающие создания... должно быть, эфирные скаты... Рыцарь смерти... Рагнок Кровавый Грабитель... он стоит за всем этим. Кровь моего отца... нашего вождя... на его руках, не на твоих".

"Валвар, я не только об этом хотел тебе рассказать!" - настаивал паладин. - "Дракон..." "Да, где, кстати, твоя драконица?" - поинтересовался Сломленный, лишь сейчас осознавший отсутствие Тиригосы. "Она не слушает меня, Валвар", - вздохнул Джорад. - "Но я боюсь, что она в страшной опасности. Когда я видел ее в последний раз, она была ранена... Я не знаю, где она приземлилась... Но я хотел рассказать тебе о том, как сам оказался здесь... Да, сюда меня перенес дракон - один из двух драконов Пустоты, которых мы видели ранее. Его магия подняла меня в воздух, после чего он безо всяких пояснений направился в этом направлении. Лишь бросив меня на землю, он произнес: "Там Сломленные. До них недалеко в вашем, бескрылых, понимании, но и не слишком близко. А о ней забудь... Обратись к остальным своим друзьям, малыш... Ибо вскоре они тоже познают уготованную им участь..." Сказав это, он полетел обратно в горы".

"Что это означает?" - поразился Валвар. - "И почему он спас тебя?" "Я не знаю", - покачал головой Джорад. - "Мне сейчас нужно лишь разыскать Тири..."

Разговор их прервал подоспевший Сломленный, сообщивший вождю, что крепость клана Драконьей Утробы пала пред Рагноком. "Наверняка теперь его силы нападут на нас!" - воскликнул Валвар, но паладин устало покачал головой: "Я так не думаю. Я думаю, они пройдут мимо вас... Туда, где разбили лагери Альянс и Орда. К Порталу".

Тиригоса упрямо шагала по извивающимся подземным коридорам, где каждый камень, казалось, пропитан зловонием волшбы рода черных драконов. Даже самые могущественные из ее заклинаний были бесполезны здесь, и драконица в эльфийском обличье просто шагала, полагаясь на удачу.

Наконец, она достигла сердца подземных каверн, находилась в котором множество яичных скорлупок. "Яйца черных драконов", - нахмурилась Тиригоса. - "Но какая-то магия изменила саму сущность детенышей, пребывавших в них. Наверняка предполагалось, что яйца будут храниться здесь. Но хоть Смертокрыл... так и не вернулся сюда... большинство детенышей... вылупились. Но такое большое число черных драконов не осталось бы незамеченными".

Тиригоса ощутила исходящие от скорлуп магические эманации... было в которых что-то донельзя знакомое... "Нет!" - поразилась драконица. - "Быть этого не может! Но я чувствую исходящую от них ту же энергию, которую ощутила и от них... Из этих яиц появились драконы Пустоты!.. Они... порождения Смертокрыла!.."

Армия Рагнока Кровавого Грабителя следовала по направлению к Темному Порталу. Падшие орки - как пешие, так и верхом на эфирных скатах - единым строем шагали по горному ущелью, и сопровождали их драконы Пустоты. Рыцарь смерти был так уверен в своей неизбежной победе над кланом Драконьей Утробы, что немедленно возжелал новых завоеваний. Возможно, уверенность его не лишена оснований, ибо нападение на клан было лишь прелюдией к основному сражению... и Рагнок был уверен, что могучие драконы обеспечат ему безоговорочную победу.

Впрочем, на победу уповали и его противники. Джорад Мэйс и сопровождающие его Сломленные спешили к лагерю воителей Азерота, надеясь успеть вовремя, чтобы предупредить их о подступающих ратях рыцаря смерти. Паладин мог лишь уповать на то, что с Тиригосой все в порядке...

Сама же Тиригоса в изумлении взирала на пещеру, заполненную скорлупой драконьих яиц. "Некогда это были яйца черных драконов..." - прошептала она. - "Но сейчас я ощущаю исходящую от них энергию драконов Пустоты... Стало быть, драконы Пустоты - потомки Смертокрыла!.."

"Кто такой этот Смертокрыл?" - прозвучал за спиной Тиригосы голос, и пораженная драконица в обличье эльфийской девы резко обернулась: "Валоку?!" "Ты знаешь, что это все означает!" - уверенно произнес дракон Пустоты. - "Ты знаешь, что в действительности мы собой представляем. Даже великая мать, Каринаку, не знает, откуда мы появились! Ты должна рассказать мне!"

"Поэтому вы и привели меня сюда?" - догадалась Тири. - "Вы хотели, чтобы я увидела эту скорлупу?" "Валоку делает то, что Валоку считает нужным", - отрезал призрачный дракон. - "Мы оба хотим узнать об этом! Расскажи мне! Кто этот Смертокрыл?" "Он - дракон-аспект", - отвечала Тиригоса. - "Другими словами, одно из самых могущественных созданий в моем мире. Он часто пытался изменить Азерот по своему видению, несмотря на желания..."

"Ты что-то скрываешь!" - рявкнул Валоку. - "Я знаю! Я слышу это в твоем голосе, ты весьма тщательно подбираешь слова! Говори правду! Я узнаю ее!" "Ну хорошо", - кивнула Тири. - "Я все тебе расскажу. Эти яйца, из которых вылупились драконы Пустоты, были доставлены сюда из моего мира черными драконами. Наверняка воплощая в жизнь замысел Смертокрыла... жаждущего любым способом обрести власть над Азеротом... и неважно, сколько жизней придется для этого принести в жертву... И он мог бы одержать победу, если бы не те, кто всеми силами противостоит ему... и особенно - иные драконы-аспекты. Весь род черных драконов - отражение зла... и немало бед принесли они Азероту в последние тысячелетия своими зловещими планами... Но амбиции Смертокрыла сказались и на его черных драконах... Многие из них погибли, брошенные в бой их властелином, жаждущим воплотить в жизнь свои безумные замыслы... Повсюду их яйца пытались разыскать и уничтожить; но Смертокрыл сознавал опасность, грозящую его роду, посему с помощью орков доставил яйца черных драконов сюда. Я не знаю, когда он успел побывать в сем мире, но это - неопровержимый факт. Он сокрыл здесь яйца, но хоть и оставил стражей, да и сам наверняка намеревался вернуться... должно быть, явился некий иной его враг".

"На этот вопрос я знаю ответ, синяя", - прервал рассказ Тиригосы Валоку. - "То был гронн - Груул Убийца Драконов. Он перебил многих черных драконов и растоптал множество яиц... но не все". "И, лишенных стражей, эти яйца оказались предоставлены собственной судьбе", - задумчиво кивнула Тиригоса. - "И, если мое предположение верно, вскоре произошла страшная катастрофа, когда Дренор прекратил свое существование и образовались Внешние Земли. Могу лишь представить, какие невероятные энергии Пустоты оказались высвобождены здесь!.. И когда драконы наконец появились на свет, они не были черными. Некоторые оказались незавершенными особями - гибридами, которые тут же скончались. Но выжившие... оказались уникальны в своем роде. Так родились первые драконы Пустоты! Единение Азерота и Внешних Земель, невероятный новый драконий род. Особи сии стремительно взрослели. С тех пор, как вылупились последние особи, минуло не так много времени... и за то короткое время, что я знаю тебя, Валоку, я вижу, как ты меняешься. Ты уже быстрее соображаешь".

"Сперва мы взрослеем быстрее, но затем рост замедляется", - добавил Валоку, соглашаясь с выводами собеседницы. - "Но наша жизнь более скоротечна. Мы так долго не живем... наша энергия иссякает... и наблюдал, как это происходило с теми, кто вылупился первыми..." "Понятно", - с грустью кивнула Тиригоса. - "Возможно, мы сумеем..."

Выразить мысль ей помешал Ззераку; ворвавшись в пещеру, дракон сей сообщил собрату и Тиригосе о том, что рыцарь смерти следует к порталу, а вместе с ним - драконы Пустоты, порабощенные кланом Драконьей Утробы.

Джорад испытал невероятное облегчение, завидев вдалеке, у исполинского Темного Портала шатры собратьев-паладинов альянса. Валвар, однако, не был столь оптимистичен, поскольку разглядел подле рыцарей в сияющих доспехах своих недругов, дренеи. Джорад, однако, велел Сломленным не останавливаться, уверяя их в том, что паладины обязательно прислушаются к их предостережению.

Навстречу приближающемуся отряду выступили паладины, во главе которых следовал рыцарь, знакомый Джораду - Ардвинн. "Приветствую, Ардвинн!" - радушно обратился Джорад к собрату, когда паладины приблизились. - "Отрадно видеть знакомое лицо! Я должен немедленно встретиться с лордом Истинным Мечом! Где он?"

"Не твое дело!" - резко оборвал его Ардвинн, а следующие за ним паладины обнажили мечи, рассредоточившись полукругом вокруг Джорада. - "Я слышал, что ты - дезертир! Ты исчез, никому ничего не сказав! И теперь мы заключаем тебя под стражу!"

"Прекратите эти глупости!" - в гневе выкрикнул Джорад, но Ардвинн был непоколебим, и слышать ничего не желал. "Лучше сдавайся подобру-поздорову, Джорад", - криво усмехнувшись, посоветовал он бывшему товарищу. - "Может, тебе и смягчат наказание". "Я не дезертир, Ардвинн, и ты должен бы понять это", - попытался вразумить твердолобого рыцаря Джорад. - "По независящим от меня причинам я не мог вернуться раньше. И всем нам придется плохо, если я сейчас же не доставлю вести лорду Истинному Мечу! Говори, где он!" "Сейчас он говорит с командующем Дюроном в его шатре", - отвечал Ардвинн. - "Но хоть я и могу поверить тебе на слово, Джорад, ты и шагу дальше не ступишь, пока я не взгляну внимательнее на твоих спутников".

Один из сопровождавших паладинов дренеи счел необходимым тут же объявить, что спутники Джорада принадлежат к роду Сломленных, а, стало быть, не заслуживают доверия. "У каждого Сломленного чести больше, чем у всех дренеи, вместе взятых!" - в гневе рявкнул Валвар.

"Нет времени для этого!" - в примирительном жесте разведя руки, Джорад Мэйс встал между готовыми вцепиться друг другу в глотки лидерами дренеи и Сломленных. - "Лагерь в опасности!" Вновь обернувшись к Ардвинну, тоном, не терпящим возражений, он возвестил: "Немедленно отведи меня к лорду Истинному Мечу и командующему Дюрону! Они должны узнать об этом!"

Паладины, столпившиеся за спиной Ардвинна, не спешили вкладывать мечи в ножны, а сам он не спешил принимать на веру слова вероятного дезертира. "Расскажи мне все, что важно, а я передам твои слова следующему офицеру", - предложил он. - "И уж он определит, останешься ли ты на свободе, не говоря уже о том, увидишь ли Его Сиятельство".

"Да говорю же тебе, нет для этого времени!" - взорвался Джорад, испытывая настойчивое желание придушить Ардвинна, похоже, откровенно над ним насмехавшегося.

"Нет времени для чего?" - послышался голос, и собравшиеся на окраине лагеря воззрились на приближающуюся процессию, возглавлял которую сам Дюран. "Кто этот шумный паладин, Ирулон?" - поинтересовался командующий силами Альянса у сопровождающего его лорда Истинного Меча.

Слова Ззераку поразили Тиригосу. "Ты уверен?" - с сомнением вопросила она. - "Ты сам это видел?" "Да! Да!" - раздраженно отозвался дракон Пустоты.- "Я прогнал отряд, слишком близко подошедший сюда! А затем проследил за ними и заметил высоко в небесах иных наших сородичей!"

"Рабы!" - гневно прошипел Валоку, несколько ошарашенный услышанной чуть раньше историей Тиригосы. - "Вечно мы чьи-то рабы! Но с этим покончено! Отныне Валоку не будет ничьим рабом! Давай, Ззераку, продолжай свой рассказ". "И тогда я узрел иных, служивших прежде клану Драконьей Утробы", - молвил его собрат, - "за исключением Каринаку, конечно же... и они летели к Рагноку, подобно рабам... И как только Рагнок одержал победу, все они направились к Темному Порталу. Они движутся быстро, ибо хорошо знают местность". "А это не такая уж и обширная территория", - задумчиво молвила Тиригоса, размышляя над услышанным. - "Им не понадобится много времени, чтобы достичь Портала..."

"Видишь, Ззераку?" - обратился Валоку к сородичу. - "Великой матери не было среди рабов Рагнока! Должно быть, ее сдерживают магические цепи предводителя клана Драконьей Утробы, Зулухеда. Должно быть, Зулухед жив..." "А что мне до этого?" - рыкнул неистовый Ззераку. - "Какое мне дело?" "Мы должны отыскать Зулухеда!" - с жаром доказывал Валоку. - "Ззераку и Валоку вызволят великую мать! Мы станем величайшими среди драконов Пустоты!"

Подобную идею Ззераку воспринял с небывалым воодушевлением... к вящему неудовольствию Тиригосы. "Нет!" - выкрикнула она. - "Мы должны следовать за Рагноком!"

Но драконы Пустоты, вбив себе что-то в головы, исполнились упрямства... граничащего с агрессивностью. "Нет!" - прорычал Ззераку, нависнув над миниатюрной эльфийкой. - "На этот раз Валоку прав! Мы отправимся на поиски предводителя Драконьей Утробы, Зулухеда! Мы спасем мать и станем самыми могущественными! Решено!"

И, не слушай дальнейших возражений Тири, драконы Пустоты устремились к потолку пещеры, благо призрачные тела позволяли им с легкостью перемещаться через толщу камня. Но Тиригоса не собиралась упускать из виду эту странную парочку; вновь обратившись в синюю драконицу, она выдохнула струю магической энергии в потолок, разрушив его.

Нагнав в воздухе драконов Пустоты, изумившихся ее возвращению, Тиригоса вновь попыталась убедить их следовать за нею. "Мы освободим ваших сородичей - всех без исключения, - но только если вы станете слушаться меня!" - говорила она им, как нерадивым детям. - "Рагнок обладает возможностями не только порабощать иных драконов Пустоты, но и даровать свободу пребывающим ныне в его власти".

"Да... рыцарь смерти!" - тут же загорелся новой идеей Ззераку. - "Мы полетим прямо к нему, ведь он не ожидает..." "И дать ему возможность получить власть над вами?" - остудила пыл юнца Тиригоса. - "Нет, Ззераку... Мы можем это сделать... но нам понадобится помощь".

"Помощь? А кто может помочь нам?" - удивился Ззераку. - "Все хотят лишь поработить нас". "Я говорю о тех, кто вместе со мной ступил в ваш мир", - пояснила Тиригоса. - "О тех, которым, в свою очередь, нужна ваша помощь... Об Альянсе и Орде... Ибо ныне под началом Рагнока находятся множество драконов Пустоты, и не выстоять нам против него, если мы не объединим силы... Но даже в этом случае... мы можем потерпеть поражение..."

Джорад Мэйс закончил рассказ о скорой угрозе армии Азерота, и командующий Дюрон обратился к лорду Истинному Мечу: "Что скажешь в ответ на слова этого человека, Ирулон?" "Насколько я знаю, Джорад Мэйс ни разу не был уличен во лжи", - отвечал тот, тщательно подбирая слова, - "но разум его пребывал в смятении, и в прошлом осталось достаточно грехов, требующих искупления. Но сейчас, похоже, он отдает себе отчет в словах, и ты говоришь, что он честен. Возможно, к словам его стоит прислушаться".

"Уверяю вас, клан Драконьей Утробы не так-то легко сокрушить", - с сомнением произнес Амаан, доселе молча внимавший словам Джорада. - "А если это произошло, то содеять сие могла лишь такая армия, о которой нам только что было рассказано... Наши предводители приветствовали возвращение Сломленных, но следует учитывать... их желание все преувеличивать, да и ошибаются они частенько..."

"Глупый дренеи!" - взорвался Валвар и, оттолкнув в сторону Джорада, рванулся к Амаану, глаза которого угрожающе сузились. - "Мы видели эту армию... видели драконов Пустоты! Мы не ошибаемся, и мы не недоумки, каковыми многие из вас нас считают!" Остановившись в нескольких шагах от Амаана, Валвар усилием воли взял себя в руки, после чего обернулся к Джораду, с горечью произнес: "Нет! Ты ошибался, полагая, что они послушают нам, ведь они внемлют этим дренеи... Я больше не стану терять времени. Мой народ сам себя защитит... как было всегда!"

С этими словами Сломленный устремился прочь из лагеря, и Ирулон приказал паладинам не препятствовать его уходу. "Что до тебя, Джорад Мэйс", - обратился лорд Истинный Меч к вернувшемуся в стан паладину, - "остается открытым вопрос дезертирства!"

"Не было такого!" - взорвался Джорад, поражаясь ужасающей недальновидности своего командующего. - "Я покинул лагерь, потому что так сложились события, а не по собственному выбору, а действие сие в итоге пошло на благо Альянсу!.. И Свет... я думал, что он отринул меня, но осознал, что все как раз наоборот... И это говорит о моей приверженности ордену Серебряной Длани..."

Чистейшее сияние Света омыло фигуру Джорада Мэйса...

Валвар вернулся к сородичам, ожидавшим его в некотором отдалении от лагеря. "Они не станут слушать!" - поведал он. - "Среди них оказался дренеи, все еще цепляющийся за старые предрассудки... Но в итоге... дело оказалось даже не в нем. Просто они не верят в грозящую им опасность. Как и прежде, мы предоставлены самим себе... Остальные... сделали так, как я просил?"

"Да..." - прозвучал ответ. - "Смерть твоего отца... помогла убедить их. Остальные не остались слепы к его... жертве. Они поспешили присоединиться к нам". Валвар кивнул; быть может, дело их не так уж безнадежно... "Иноземцы могут наряду с дренеи закрывать глаза на нависшую над ними опасность", - зычно возвестил молодой вождь окружившим его внушительным силам Сломленных, - "но пусть мы и одни... если Рагнок, покончив с ними, обратит взор на нас, осознает он, что Сломленные - добыча не из легких!"

К сородичам Валвара скорым шагом приближался иной клан Сломленных; со всех Внешних Земель стекались они, отвечая на зов сына Варрита. "Инозенцы отказываются слушать нам", - с горечью обратился к ним Валвар. - "Мы должны возвращаться в болото Зангар и побеспокоиться о собственном выживании".

"Отступить?" - недоверчиво выдохнул один из вождей кланов. - "Разве мы даже не попытаемся помочь... нашим сородичам, порабощенным кланом Драконьей Утробы, а теперь и Рагноком?" "А что иноземцы?" - вторил ему иной предводитель. - "Ты уверен, что они не смогут выстоять пред силами рыцаря смерти?" "Скорее всего, нет", - покачал головой Валвар. - "Но они наверняка ослабят его... На это мы и должны надеяться..."

Подоспевший лазутчик поведал собравшимся вождям о том, что драконы Пустоты, порабощенные Рагноком, уже замечены в небесах. Не желая боле слушать возражений, Валвар приказал воинству Сломленных отступать...

Ни у кого боле не осталось сомнений в том, что Джорад Мэйс вновь нашел дорогу к Свету. Командующий Дюрон собрался было отбыть из лагеря... когда в небесах показалось множество призрачным драконов. С изумлением и ужасом взирали паладины на стремительно приближающихся к лагерю крылатых бестий, сопровождали которых эфирные скаты с восседающими на них падшими орками.

Восседая на спине одного из драконов Пустоты, Рагнок Кровавый Грабитель отдал сигнал к атаке, приказав уничтожить всех без исключения иноземцев... и неважно, принадлежат они к Альянсу или же Орде. Рыцаря смерти интересовал лишь Темный Портал...

Вскочив на коня, Дюрон приказал трубить сигнал к бою, после чего приказал Ирулону принимать на себя командование контингентом паладинов Серебряной Длани, в то время как сам он направится к основному костяку армии Альянса. "Командующий Дюрон!" - попытался было обратиться к рыцарю Джорад Мэйс. - "Эти создания ни на что не похожи! Обыкновенное оружие их не..."

"Не стоит недооценивать наше оружие", - отрезал Дюрон, и, развернув коня, устремился прочь, - "а также магов! Мы одержим верх над этими тварями, паладин!" В отчаянии Джорад смотрел ему вслед, и осознание собственного бессилия захлестывало душу. Вскоре Дюрон поймет, как жестоко ошибается, но осознание этого будет куплено великой кровью доблестных воинов Альянса.

"Дюрон позаботится об Альянсе в целом, Джорад", - произнес лорд Ирулон, приблизившись к паладину. - "Твой долг сейчас - сражаться рядом с братьями... Эй, кто-нибудь! Дайте ему молот!" Один из паладинов поспешил исполнить приказ... и страшное сражение началось...

Драконы Пустоты атаковали лагерь Альянса и Орды. Орки и таурены сражались рядом с калдореи и паладинами... Эльфы поливали драконов градом стрел, маги - пламенными заклинаниями, ядра катапульт рассекали воздух... устремились к противникам грифоны, на спинах которых восседали дворфы Дикого Молота, ровно как и вайверны и нетопыри, оседланные орками и троллями...

Наблюдая, как объединенные силы Альянса и Орды сражаются с могущественными драконами Пустоты, Джорад Мэйс скрипел зубами от бессилия. Да, сейчас им удается сдерживать чудовищный натиск, но настанет момент, когда миньоны Рагнока прорвутся к Темному Порталу... Что-то необходимо предпринять, и немедленно!

Заметив, как к сражающемуся в нескольких шагах поодаль Ирулону сзади приближается падший орк верхом на эфирном скате, Джорад метнулся к противнику, уже занесшему алебарду для удара. Ударом молота паладин снес орку голову, после чего вскочил на спину ската, отметив, как при этом резком движении раненое плечо вновь отозвалось болью.

Заметив парящего в небесах дракона Пустоты, на спине которого восседал рыцарь смерти, Джорад Мэйс направил ската ввысь. Полагал он - и небезосновательно! - что лишь гибель Рагнока даст армии Азерота шанс на выживание в сем противостоянии.

Но одинокого паладина, приближающегося к их лидеру, заметили и падшие орки; двое из них направили эфирных скатов наперерез приближающемуся противнику. Одного из орков Джорад успел сразить молотом, но второй бросился на паладина, сбрасывая того со спины ската и увлекая к далекой земле, кипело на которой жаркое сражение...

Сам командующий Дюрон оставался у подножья ступеней, ведущих к Темному Порталу, отдавая приказы воителям Азерота, примкнули к которым в противостоянии общему врагу дренеи... Рыцарь смерти, верховодящий воинством падших орков и драконов Пустоты, упивался видом резни, уверенный в собственной победе...

В последний момент Джорад Мэйс успел схватиться за упряжь эфирного ската, пусть движение это и отдалось острой болью в раненом плече. Паладин взвыл от нестерпимой боли, но исцелять себя сейчас, когда иные нуждались в его помощи, не хотел. Перво-наперво необходимо остановить рыцаря смерти!.. Кое-как взобравшись на спину ската, Джорад огляделся по сторонам, и, заметив дракона Пустоты, восседал на котором Рагнок, направил эфирное создание ввысь...

А на земле падшие орки усилили натиск, сминая дренеи. Пал и доблестный Амаан; повергший его орк занес секиру для последнего удара, но неожиданно обмяк. Над телом падшего орка возвышался Валвар, протянувший руку пораженному Амаану.

Тиригоса и следовавшие за ней Ззераку и Валоку приближались к Темному Порталу, когда наперерез им устремились двое драконов Пустоты. "Хозяин приказал расправляться со всеми врагами!" - ревели они. - "Мы должны подчиниться!" Тиригоса сосредоточилась, пытаясь понять магические энергии, составлявшие удавки на шеях порабощенных рептилий; судя по всему, те насаждали им волю рыцаря смерти. Но если она сможет изменить эти энергии...

Тиригоса выдохнула поток магической энергии, объявший атаковавших ее драконов, и оба обмякли в воздухе, мерно взмахивая призрачными крыльями... Двеомер заклятия, наложенный на удавки, оказался более изощренным, чем полагала синяя драконица, но ее собственное заклинание должно сработать.

"Что ты сделала?" - тут же обратился к ней Ззераку, с любопытством взирая на апатичных сородичей. - "Они свободны? Свободны?" "Нет, Ззераку", - отозвалась Тиригоса. - "Освободить их я не смогла... Но, целой огромных усилий... я сумела изменить магические энергии двеомера, управляющего заклятием повиновения удавок... Двеомер нельзя уничтожить, но можно изменить... Теперь они подчиняются мне... Я надеялась на большее, но... и это кое-что... по крайней меня, до тех пор, пока мы не сможем уничтожить удавки..."

Обратившись к подчиняющимся ей драконам Пустоты, Тиригоса велела им выступать против рыцаря смерти, и обе рептилии покорно отозвались: "Да, госпожа!" "Я не ваша госпожа!" - рявкнула Тиригоса. - "Обещаю, мы найдем способ освободить вас, когда представится такая возможность!"

Синяя драконица и драконы Пустоты - теперь уже четверо! - продолжали полет по направлению к Темному Порталу...

Бросив взгляд вниз, Джорад заметил Валвара и Амаана, сражающихся плечом к плечу. Стало быть, Сломленные все-таки пришли на помощь... но все усилия их могут оказаться тщетны, если не покончить с рыцарем смерти...

Паладин приближался к Рагноку со спины, поудобнее перехватив молот в руке; рыцарь смерти ощутил опасность, резко дернул за узду дракона, на котором восседал... Тварь запрокинула голову, исторгла поток энергии, мгновенно поглотивший эфирного ската... Но Джорад успел спрыгнуть с обреченного создания, оказавшись на спине дракона, лицом к лицу с могущественным рыцарем смерти.

Не мешкая, он нанес удар молотом, но Рагнок играючи отразил его запястьем. "Ты получишь лишь страшную смерть!" - прошипел он в лицо противнику. "Если мне суждено умереть, да будет так!" - выкрикнул Джорад в ответ, прожигая рыцаря смерти исполненным ненависти взглядом. - "Но я заберу тебя с собой!" "Глупец!" - усмехнулся Рагнок. - "Это тело уже мертво... ты ничего не сможешь поделать!"

Джорад воззвал к Свету, моля о защите, и ослепительное сияние объяло его, даруя силы; Рагнок отшатнулся, глаза его угрожающе сузились. "Даже это не сможет спасти тебя, ровно как и друзья твои не спасутся от моих драконов Пустоты", - проскрипел он, уверенный в своей окончательной победе.

Тиригоса и спутники ее летели над полем брани, приближаясь к Темному Порталу на холме. Синяя драконица знала, что их единственный шанс на победу заключается в том, чтобы разыскать рыцаря смерти и устройство, с помощью которого управляет он порабощенными драконами Пустоты...

Бросив взгляд в сторону, заметила она на спине одного из драконов Джорада и Рагнока... Но внимание ее отвлек возглас Ззераку: "Приближаются наши братья и сестры!" Действительно, к ним устремились новые драконы Пустоты, и навряд ли с добрыми намерениями. Вновь применить заклятие по изменению двеомера удавок Тиригоса не отважилась - уж слишком оно изматывающее, посему сотворила магическую сеть, заключив в нее атакующих.

Но драконы Пустоты с легкостью прорвали магические путы, и Тиригосе не оставалось ничего иного, как велеть сопровождающим ее рептилиям атаковать порабощенных собратьев... Ззераку, Валоку и двое драконов Пустоты, подконтрольных Тиригосе, вступили в ожесточенное противостояние с иными призрачными тварями.

Сражение происходило в опасной близости от Темного Портала; сцепившись с одним из драконов Пустоты, Валоку низвергнулся на площадку пред рифтом, и высвобожденные энергии раненых и погибающих призрачных рептилий, ровно как и заклятия их устремились к Порталу...

Так, столкновение магических двеомеров и энергий Пустоты нанесло Темному Порталу огромный вред... Внешние Земли оказались отрезаны от Азерота!..

На несколько мгновений прекратив сражение, Джорад и Рагнок изумленно воззрились на громаду Портала, объятую вихрем магических энергий. "Портал! Не может быть!" - в ярости возопил рыцарь смерти. - "Они уничтожили его!"

Оглядевшись по сторонам, он заметил восседающего на эфирном скате Кадавена, жестом велел эфирилу приблизиться. "Ты можешь?.." - вопросил он, жестом указав на громаду Портала. "Учитывая то, что все удавки продолжат функционировать стабильно, как следует из нашего договора и твоего приказа..." - задумчиво начал эфирил. - "Я гарантирую работу всех моих товаров, как ты знаешь... Но, к сожалению, метод порабощения драконов Пустоты - это одно... а восстановление Портала... за подобное устройство я получил бы баснословные барыши, будь оно у меня". Эфирил всерьез полагал, что выгода от нынешнего мероприятия подошла к концу, и следует заняться иными, более перспективными делами.

Из витиеватой речи Кадавена Рагнок понял лишь то, что помощи от эфирила ждать не стоит. Посему обратил горящий ненавистью взгляд на Тиригосу. "Проклятая драконица!" - прошипел он. - "Сейчас она заплатит за это". И он протянул руку к некому сияющему магическому устройству, на которое Джорад прежде внимания не обратил. Наверняка именно с его помощью рыцарь смерти контролирует драконов!..

Метнувшись вперед, паладин перехватил запястье Рагнока за мгновение до того, как тот коснулся устройства. Рыцарь смерти пришел в неописуемую ярость; мало того, что эти безмозглые драконы умудрились разрушить Темный Портал, так еще этот надоедливый паладин никак не уймется!

Заметила устройство, установленное на спине огромного дракона Пустоты, и Тиригоса, уловила странные эманации, исходящие от него. Наверняка сей артефакт не мог создать сам рыцарь смерти; должно быть, заполучил его где-то...

Резонно полагая, что Кадаван, парящий поблизости на эфирном скате, может пригодиться, если он не сумеет уничтожить устройство, Джорад, заметив приближающуюся Тиригосу, указал ей молотом на эфирила. Драконица ощутила от сего создания те же эманации, что и от устройство, и жест паладина не остался для нее незамеченным...

"Для тебя нет надежды, паладин!" - рявкнул Рагнок, но молот Джорада воссиял чистейшим Светом, и рыцарь смерти отшатнулся. Паладин же, не мешкая, обрушил молот на магическое устройство, но не сумел разом уничтожить его. Шанса нанести второй удар Рагнок не собирался предоставлять ему, посему метнулся к Джораду...

Эфирил, наблюдая на противостоянием, развернувшемся на спине огромного дракона Пустоты, осуждающе покачал головой. "Какая жалость", - пробормотал он. - "Амбиции рыцаря смерти обещали такие потенциальные выгоды, такие удачные сделки!"

"Могу я переговорить с тобой?" - раздался громогласный рык, и изумленный Кадавен узрел рядом с тобой синюю драконицу, оскал которой не сулил несчастному эфирилу ничего хорошего. - "И если ты сможешь ответить на мои вопросы, я, быть может, и сохраню тебе жизнь!" "Эээ..." - проблеял эфирил, но деловая жилка все-таки взяла вверх над паническим ужасом, - "есть много причин не только даровать мне столь щедрую награду, но также прибавить к твоему великодушному предложению еще и..."

"Ты останешься жив..." - отрезала Тиригоса. - "Ты можешь рассказать мне о рабских удавках... и о том, как освободить от них драконов Пустоты. Это - единственная сделка, которую я предлагаю..." "А, удавки!" - воскликнул Кадавен, осознав наконец, что жизнь его висит буквально на волоске. - "Устройство, контролирующее удавки, простое по сути своей, но элегантное, достойное своей цены..."

"Как выключить его?!" - взревела драконица, с трудом сдерживаясь, чтобы не покончить с этим скользким дельцом здесь и сейчас. "Воистину, управлять устройством легко", - затараторил тот, - "нужно лишь знать, как переключать компоненты и верно настраивать энергетические потоки. Если заберешь устройство у рыцаря смерти, я покажу тебе, как пользоваться им за считанные секунды". "Прекрасно!" - резюмировала Тиригоса. - "Значит, вернемся к твоему рыцарю смерти!"

Сорвав когтистой лапы эфирила со спины эфирного ската, Тиригоса устремилась к дракону Пустоты, где продолжалось противостояние между Рагноком и Джорадом. Рыцарь смерти коснулся рукой паладина, дабы лишить того жизненных сил, но действие его не принесло ни малейшего результата. "Моя сила не оказала воздействия на тебя?" - изумился Рагнок, отступив на шаг. - "Но как?.."

"Свет пребывает со мной!" - отвечал паладин. - "И в сравнении с ним твоя сила - ничто!" С этими словами он вновь обрушил молот на устройство... разбив его на куски. Рагнок в ярости метнулся к разбитому устройству, но то соскользнуло со спины дракона, устремившись к земле...

А магические удавки на шеях драконов Пустоты ярко воссияли, причиняя призрачным рептилиям нестерпимую боль, высасывая их жизненные силы. Отвечая на вопрос Тиригосы о том, что происходит, Кадавен отвечал: "Что-то уничтожило устройство. Я предупреждал клиента, что о нем надлежит заботиться надлежащим образом..."

"Хватит!" - рявкнула драконица, наблюдая за агонией драконов Пустоты, убиваемых удавками. - "Скажи, как это исправить!.." "Увы, если устройство уничтожено, ничего нельзя поделать", - покачал головой эфирил. - "Совсем ничего..."

Прикосновение рыцаря смерти, несущее в себе заклятие разложения, оставило свой след на теле Джорада Мэйса. Дрожь в ногах, испарина, слабость... Но паладин не позволил себе выпустить из рук молот, признать поражение...

"Без этого устройства драконов Пустоты невозможно контролировать!" - злобно шипел Рагнок, готовясь вновь наброситься на противника. - "Но победа твоя сиюминутна! Твой Свет слишком слаб, чтобы спасти тебя от моего заклятия разложения. Я восстановлю контроль над драконами..."

"Нет... рыцарь смерти..." - с усилием прохрипел Джорад. - "Это закончится здесь... сейчас... любой ценой!" "Твоя воля слишком слаба!" - усмехнулся Рагнок, видя, с каким трудом паладин держится на слабеющих ногах. - "Теперь тебе не помогут твои святые штучки, а без них ты - ничто!" "С ними... или без них..." - выдохнул Джорад, - "я был... и всегда останусь... паладином Серебряной Длани... И именно поэтому... ты не преуспеешь... А что до Света... до это не штучки... а непреложная истина..."

Джорад поднял молот высоко над головой, взывая к Свету столь истово, как никогда прежде, и воссияло оружие, заставив рыцаря смерти отшатнуться. "Пред Светом ты - всего лишь непогребенный труп", - возвестил Джорад чистым, твердым голосом. - "Злобный дух, который давно надлежало исторгнуть из мира..."

Действие сие потребовало от Джорада его последних сил, но испытывал он лишь радость, ибо знал, что платит он справедливую цену. "Смертное оружие не в силах причинить мне вред! Никакой паладин не в силах уничтожить меня!" - исступленно проревел Рагнок, но отвечал Джорад: "Тебя не сокрушу ни я, ни мой молот, рыцарь смерти! Ибо мы - всего лишь инструменты. Приговор тебе вынесен не нами... но Светом!"

В сию минуту Джорад Мэйс и Свет были едины... удар молота разорвал надвое тело Рагнока, сбросив то со спины дракона, и когда ударились темные доспехи о землю, оказалось, что пусты они - Благой Свет дотла выжег сущность рыцаря смерти.

Наблюдая за страшными мучениями развоплощаемых драконов Пустоты, лишаемых жизненных энергий удавками, Тиригоса предложила эфирилу иную сделку: свободу в обмен на иное устройство. "Я всегда рад доброй сделке, но, боюсь, мне нечего предложить тебе", - с сожалением отвечал Кадавен. - "Вскоре удавки исчезнут, но они успеют лишить драконов Пустоты жизненных сил. Они обречены! Жаль. Они обладали таким огромным потенциалом, который можно было обратить в хороший доход. Но если бы у тебя был воистину феноменальный источник магической энергии, он, возможно, сумел бы восстановить их. Но где такой найти?"

"Здесь ничего подобного нет", - согласилась Тиригоса. - "Это должно быть нечто воистину... Да! Это сработает!" Окрыленная внезапным озарением, синяя драконица бросила взор на Темный Портал... увы, переставший функционировать. Иных порталов, связующих Внешние Земли с Азеротом, не было... Но если попробовать...

Подозвав Ззераку, Тиригоса быстро заговорила: "Ззераку! Я знаю место, где все энергии всех твоих сородичей могут быть восстановлены, пока еще не поздно! Но мне нужно, чтобы, несмотря на их агонию, ты собрал их воедино!" "И где же это чудесное место?" - недоверчиво поинтересовался Ззераку.

"На Азероте", - отвечала Тиригоса, и Ззераку смутился, бросив взгляд на Темный Портал: "Но как же мы..." "Быстрее!" - резко оборвала его Тиригоса. - "Времени мало! И если мне не удастся осуществить задуманное, погибнуть могут не только драконы Пустоты..."

Не тратя времени на дальнейшие вопросы, Ззераку устремился прочь...

Казалось, после гибели рыцаря смерти дракон Пустоты, на спине которого оставался Джорад, пришел в неистовство; быть может, ощущал он буйство энергий Пустоты, гибель сородичей... И когда исполинская рептилия пронеслась низко над полем брани, где сражение защитников Темного Портала с миньонами павшего Рагнока продолжалось, Джорад спрыгнул со спины дракона... оказавшись в гуще боя.

Разя падших орков, он пробился к подножью ступеней, ведущих к Порталу, где приветствовал его лорд Ирулон. "Джорад Мэйс! Я видел, как ты стремился к повелителю драконов Пустоты!" - выкрикнул он. - "И тот факт, что ты здесь, дает мне право надеяться на то, что ты одержал победу!" "Да, рыцаря смерти больше нет, но то, что происходит с драконами Пустоты ныне, было сделано непреднамеренно!" - отвечал Джорад, кивнув на призрачных рептилий, бьющихся в агонии в небесах. "Что с того?" - передернул плечами Ирулон. - "Мы избавимся от этих тварей! Меня заботит Альянс и то, как восстановить Портал..."

Но творящееся в небесах привлекло внимание паладинов, и лица их отразили крайнее изумление. Ибо синяя драконица пыталась сотворить пространственный рифт между двумя мирами! Подобное было практически немыслимо, но Тиригоса знала, что в этом - последняя надежда для драконов Пустоты. Ведь удавки на шеях их исчезают, забирая с собою энергии Пустоты, поддерживающие существование сих чудесных сущностей. И вскорости те просто исчезнут..."

Никогда прежде Тиригоса не творила столь могущественную волшбу... но пространственный рифт открывался!.. Но сколько он продержится?.. Обернувшись к Ззераку, синяя драконица велела тому проводить в рифт всех без исключения драконов Пустоты. "Зачем?!" - с подозрением осведомился Ззераку. - "Что ты задумала?!" "Спасти вас!" - рявкнула Тиригоса, не в силах продолжать спор со своенравным драконом. - "Быстрее!!!"

И драконы Пустоты, ведомые Тиригосой, прорвались в рифт, схлопнувшийся за ними... оказавшись на заснеженных просторах Нордскола, у Нексуса - гигантской колонны волшебной энергии, окруженной парящими в воздухе и покрытыми землей кольцами. Донельзя ослабленная, Тиригоса, тем не менее, велела истощенным драконам Пустоты приблизиться к энергиям Нексуса, утверждая, что лишь те смогут восстановить их.

"Мы становимся слабее!" - произнес Ззераку, окидывая взглядом устремляющийся ввысь поток магической энергии и не рискуя приближаться к оной. - "Это... может спасти нас? Что это за место?" "Да!" - с жаром отвечала Тиригоса. - "Это - святилище Малигоса, повелителя рода синих драконов и мастера тайной магии".

"Он нам поможет?" - с надеждой осведомился Ззераку, наряду с сородичами приближаясь к Нексусу. "Нет..." - молвила Тиригоса. - "Он погружен в пучину безумия и даже не движется ныне. Он не может помочь нам, но могущественные энергии Нексуса могут! Клянусь!"

Сейчас и Ззераку ощутил могущество, исходящее от магического столпа... посему устремился вперед... и лицезрела Тиригоса, как очертания призрачного дракона вновь обретают законченную форму. Омываемые энергиями Нексуса, драконы Пустоты действительно восстанавливались... но продолжали поглощать магию источника.

Тиригоса обратилась к Ззераку, велев тому отозвать сородичей, ведь неведомо, что произойдет, если они продолжат находиться здесь... но тот отказался это сделать, заявив: "Так мы станем сильнее... и никто больше не сможет поработить нас! Даже ты со своим повелителем не сможешь!"

"Что ты говоришь такое?!" - поразилась Тиригоса. - "Ззераку, я лишь хочу помочь..." "Никто нам не помогает!" - проревел Ззераку. - "Все хотят лишь использовать нас! Но теперь мы сильны! Мы будем хозяевами, а не рабами! Этот мир - Азерот - станет нашим владением! Мы получим то, что нам было предназначено по праву рождения..."

В словах дракона Пустоты Тиригоса уловила оттенок безумия, снедавшего породителя рода черных драконов. "Нет, Ззераку!" - попыталась образумить она призрачную бестию. - "Это все не так! Не нужно тебе следовать по пути Смертокрыла! Драконы Пустоты не такие, как черные драконы!"

Но Ззераку наряду с сородичами устремился в атаку... Магические энергии объяли синюю драконицу, но даже испытывая страшную боль, Тиригоса взывала к разуму Ззераку, опьяненному неисчерпаемым источником магии. "Нет, Ззераку!" - говорила она. - "Ты не должен следовать по этому темному пути! Ты можешь избрать для себя куда лучший путь!" "Ложь!" - яростно шипел Ззераку в ответ. - "Мы не хозяева, мы можем быть лишь рабами! И мы не будем рабами!"

"Вы не будете ни рабами... ни хозяевами... но равными!" - прохрипела Тиригоса в агонии, и атака драконов Пустоты неожиданно прекратилась. Лишь сейчас израненная драконица заметила подоспевших синих сородичей, ведомых Аригосом.

"Что это... за чудовища?" - осведомился последний. Ответить Тиригоса не успела. Ничуть не устрашившись синих драконов, Ззераку велел им убираться восвояси. "Вы, злобные твари, не только смеете врываться в святилище моего отца, но и стремитесь расправиться с одной из моего рода?!" - в гневе проревел Аригос. - "И затем угрожаете мне? Сдавайтесь немедленно, и я проявлю милосердие! Но если промедлите... заплатите жизнями!" "Сдаться?" - глаза Ззераку угрожающе сузились. - "И стать вашими рабами? Нет! Мы заберем у вас Нексус, и станем сильнее, чем все остальные!"

Тщетно пыталась Тиригоса воззвать к Аригосу и Ззераку; в воздухе разразилось сражение между двумя драконьими стаями. С болью наблюдала Тиригоса за потоками магической энергии, разящими как синих драконов, так и драконов Пустоты... и все, в сущности, из-за недоразумения. Как же прекратить бойню?..

Мыслями Тиригоса обратилась к Малигосу, пребывающему в каверне у основания Нексуса... но нет, навряд ли длящуюся тысячелетиями апатию Ткущего Заклятия сможет поколебать даже это. И тогда Тиригоса мысленно обратилась к своему собрату, Калекгосу, находящемуся ныне в далеком Квел'Таласе. Ментальная связь была чрезвычайна слаба, но драконица успела сообщить, что Нексус пребывает в страшной опасности.

В отчаянии Тиригоса наблюдала за противостоянием могущественных драконов в небесах над Нексусом; она не знала, понял ли Калекгос смысл ее сообщение... а, стало быть, именно ей необходимо вразумить опьяненного непомерным могуществом Ззераку и объяснить происходящее Аригосу.

Устремившись к Ззераку, наряду с сородичами атаковавшим одного из синих драконов, Тиригоса выкрикнула: "Ззераку! Последний раз прошу, прислушайся ко мне! Так не может продолжаться!" "И не продолжится..." - тут же согласился Ззераку. - "Они не смогут выстоять против нас... Мы слишком могущественны... а Нексус сделает нас еще сильнее!" "Ззераку, этот путь ведет лишь к разрушению", - убеждала дракона Пустоты Тиригоса. - "Ты и твои сородичи - не черные драконы! Вы представляете собой нечто большее, а можете стать еще большим, но..."

Речь ее прервал поток магической энергии, исторгнутый Ззераку. Тиригоса взревела от боли, Ззераку же возвестил: "Довольно болтовни! Теперь мы - сильнейшие! Мы повелеваем этим местом! Время правления твоего рода прошло! Мы не вернемся на Внешние Земли! Теперь наш дом - Азерот! И, начиная с Нексуса, мы станем правим сим миром!"

"Это приведет лишь к катастрофе, Ззераку!" - продолжала говорить Тиригоса. - "Азерот восстанет против вас! Не этого ты хочешь!" "Теперь мы сильны!" - как упрямое дитя, продолжал твердить Ззераку. - "Мы всех одолеем! Никого не убоимся!"

Неожиданно Тиригоса ощутила... нечто... пробудившееся... а когда осознала природу сей сущности, в отчаянии воззвала к Ззераку, моля того как можно скорее лететь прочь от Нексуса. Дракон Пустоты воспринял слова ее с подозрением, за что и поплатился: поток магической энергии, вырвавшийся из глубин Нексуса, пронзил его, и призрачный дракон в беспамятстве пал наземь.

И, разрывая земную твердь, впервые за долгие эоны миру предстал дракон-аспект - Малигос, Ткущий Заклятия. "Кто дерзнул осквернить Нексус?" - разнесся над скованными льдом землями Нордскола его яростный рык. Драконы Пустоты, однако, не восприняли угрозу всерьез. "Нексус наш!" - заревели они, устремившись к исполину, подобно стае надоедливых мух.

Малигос не пошевелился даже, а атаковавшие его драконы Пустоты замерли в воздухе, обездвиженные могущественной магией... Но сумели они преодолеть действие заклятие, продолжив неистовую атаку на Малигоса, который, казалось, оценивал противника, даже не делая попытки защититься. "Нексус... Мой Нексус..." - проскрежетал наконец он, устремив взор на столп энергии. - "Его энергии - мои... А я - это они..."

"Нет! Теперь мы - Нексус!" - возразил исполину один из драконов Пустоты, и Малигос согласно кивнул, расправляя крылья и поднимаясь на могучие лапы: "Да... Вы - Нексус... Мы - Нексус... Мы... сила... Тайная магия... И я - повелитель ее... Я... это магия..."

Не сговариваясь, драконы Пустоты возобновили атаку на Малигоса...

Тиригоса могла лишь созерцать издали за ходом страшного противостояния, сознавая, что ничего не может изменить в событиях, привели к которым ее собственные действия. Надеясь спасти драконов Пустоты, она обрекала их на гибель...

К драконице подлетел Калекгос, с ужасом воззрился на хаос магических энергий, бушующий у Нексуса. "Я боялся, что опоздаю", - выдохнул он. - "Прости, что не смог понять твоей мысленной речи. Ты говорила про Нексус, но я и помыслить не мог..." "Но ты здесь!" - облегченно выдохнула Тиригоса. - "Я боялась, что ты не услышал моего послания... Калек! Драконы Пустоты! Мы должны остановить их! Они не понимают, что..."

Но осознала Тири, что уже слишком поздно что-либо изменить. "Мы - Нексус!" - заявили драконы Пустоты, не сознавая, что означают эти слова для безумного Малигоса. Ибо Нексус оставался неисчерпаемым источником магической энергии, а Малигос, даже в безумии своем, - лордом магии. Ибо если драконы Пустоты воистину - Нексус, то, по мнению дракона-аспекта, являлись они частью его самого... посему Ткущий Заклятия попросту поглотил сии призрачные сущности, вобрав их в себя.

"Поверить не могу!" - ужаснулась Тиригоса. - "Он поглощает их энергии! Их сущности! Я должна!" "Нет!" - удержал ее от опрометчивого шага Калекгос. - "Неизвестно, что у него на уме! К тому же, уже все кончено!"

На заметили пораженные синие драконы, что взгляд Ткущего Заклятия прояснился... Неужто... безумие оставило его?!. "Я вновь ясно смотрю на мир", - возвестил Малигос, обращаясь к стае синих драконов. - "Я вижу все, что произошло с ним... с магией. Особенно с магией... О многом нужно подумать... и, быть может, многое нам придется сделать".

...Тиригоса устремилась прочь от Нексуса. "Тири! Куда ты?" - удивился Калекгос, еле поспевая за нею. "Не так все должно было закончиться для Ззераку и его рода", - с горечью отвечала драконица. - "В том не их вина! Их никто не наставлял в сей жизни! Я собираюсь изменить это. Я найду способ вернуться на Внешние Земли... к тем, кому я еще могу помочь". "Я поклялся Анвине, что всегда буду защищать ее, посему должен как можно скорее вернуться", - задумчиво произнес Калек, мыслями возвращаясь к возлюбленной - воплощению Солнечного Колодца. - "Но, зная ее, уверен, что она настояла бы на том, чтобы я сперва помог тебе вернуться".

Двух синих драконов, улетающих прочь от Нексуса, проводил глазами эфирил Кадавен, о котором Тиригоса совершенно позабыла в стремительном вихре последних событий. "Что ж, меня они обратно не взяли..." - резюмировал эфирил. - "Но неважно. Думаю, в этой области потенциал дохода себя исчерпал... Да здесь и покупателей, похоже, не найти... Но... в этом мире наверняка найдутся те, кого заинтересуют мои товары... Им нужно будет лишь заплатить запрошенную цену..."

И Кадавен побрел прочь по заснеженному горному склону...

По завершении тяжелейшего противостояния на Внешних Землях маги Альянса и Орды сумели восстановить Темный Портал.

С дозволения лорда Ирулона покинув лагерь, Джорад Мэйс разыскал на отрогах оного прекрасную эльфийку, с тоской глядящую вдаль. "Тири!" - воскликнул паладин, устремляясь к ней. - "Что случилось? Драконы Пустоты..." "Ззераку и остальных... больше нет", - тихо отвечала та, не оборачиваясь к нему. - "И хватит об этом".

Боль в голосе Тири была слишком явной... "Мне жаль", - искренне произнес Джорад. - "Я знаю, ты пыталась помочь им". "Если бы я только повстречала Ззераку и его сородичей раньше", - молвила Тири. - "Если бы я не сосредотачивалась на эгоистичных решения, принятых прежде, которые чуть было не привели к гибели не только меня, но и остальных... И да, если бы не разрыв наших отношений с Калеком из-за любви его к Анвине... все могло быть по-другому..."

Обернувшись наконец к Джораду, Тири продолжала: "Но в итоге их больше нет, и мы с тобой оказались на волоске от гибели". "Тяжело жить призраками прошлого", - понимающе кивнул паладин. - "Уж я-то знаю. Я уверен, никто не смог бы сделать для драконов Пустоты больше, чем сделала ты, Тири!" "Спасибо тебе за эти слова", - с грустью улыбнулась Тири. - "Я недооценила тебя, Джорад Мэйс". "Нет", - твердо произнес паладин. - "Ты недооценила себя".

Прильнув к груди Джорада, Тири тихо вздохнула: "Возможно. Неважно. Я слишком много говорю. Теперь я скажу лишь одно... прощай". "Ты..." - от неожиданности Джорад лишился дара речи, - "куда ты?.." "Скорее всего, за горы", - молвила Тири, кивнув в сторону далеких гор Острия Клинка. - "Это лишь предположение... лишь надежда... Возможно, мы больше не встретимся с тобой. Но знай, что я всегда буду считать тебя другом, Джорад... и буду благодарна судьбе за то, что знала тебя..." "И я - тебя", - отвечал паладин. - "И мы встретимся снова, клянусь... Прощай, Тиригоса. Удачи тебя в поисках..."

Обратившись в драконицу, Тиригоса поднялась в воздух. "Я хочу исправить то, что несчастный Ззераку считал непреложной участью драконов Пустоты", - пояснила она Джораду напоследок. - "Я хочу, чтобы у сего драконьего рода было будущее! Хоть я не сумела спасти ни Валоку, ни его..."

И не ведала Тиригоса, что Ззераку выжил при поглощении Малигосом сущностей иных драконов Пустоты, и теперь в одиночестве шагал по скованным льдом пределам Нордскола, бичуя себя за прошедшее.

"Ззераку ошибался..." - шипел он. - "Тири была другом... другом всем драконам Пустоты... Пыталась научить нас чему-то - чему-то большему, - но я не стал слушать... Ззераку... ты глупец! Она... пыталась спасти меня... всех нас! Но остальных больше нет. Ззераку все еще силен... но недостаточно, чтобы сразиться с синим аспектом. Я должен отыскать подругу Тири... она скажет, что я должен сделать... Да, скажет..."

"Не бойся", - неожиданно произнес голос, и дракон Пустоты лицезрел пред собою мужчину, принадлежащего к эльфийской расе. - "О твоем будущем уже позаботились". В руках у незнакомца пребывала шкатулку, он раскрыл ее... и Ззераку с ужасом ощутил, как сущность его некая сила затягивает внутрь сей магической западни.

"Что происходит?" - ревел дракон, тщетно пытаясь сопротивляться магии крисалуна. - "Что это?" "Госпожа велела доставить тебя ей", - пояснил эльф. - "Вот уж не знаю, откуда знала она, что я обнаружу тебя здесь... Но приходится признать, что тайн у нее предостаточно... в частности та, для которой ты можешь оказаться незаменим".

Обернувшись к ожидающим его чуть поодаль спутникам, Зендарин Ветрокрылый наказал им немедленно выступать в обратный путь к Грим Батолу; госпожа Синестра уже заждалась...

На Внешних Землях же Альянс и Орда возобновили противостояние Пылающему Легиону. Но Джорад Мэйс оставил ставку паладинов, ибо Тиригоса мысленно обратилась к нему за помощью. В незнакомых землях на отыскала яйца драконов Пустоты, и намеревалась исполнить обещание, данное роду Ззераку... чего бы ей это не стоило.

Следуя зову драконицу, паладин отыскал потаенную пещеру, лицезрел в которой Тиригосу подле кладки яиц. Последняя собиралась даровать надежду на будущее для драконов Пустоты. Будущее, которое докажет драконам, что они - нечто больше, нежели простые тени зла Смертокрыла. И сие будущее Тиригоса стремилась пестовать всеми силами... и, быть может, в сем грядущем окажется и ее собственная судьба...

В то время, как изложенные выше события разворачивались на просторах Азерота и Внешних Земель, Чо’Галл продолжал расширять влияние культа Сумеречного Молота. Эта организация перестала быть орочьим кланом и превратилась в нечто совершенное иное. В культе приветствовали всех народы и представителей любых слоев общества. Зачастую, они выбирали выживших жертв Третьей Войны, в особенности тех, что стали свидетелями непередаваемых ужасов резни в Лордероне.

Одним их таких был архиепископ Бенедикт, глава церкви Благого Света. Он пережил как Первую, так и Вторую Войну. И хотя увиденные им страдания легли на него тяжелым грузом, они всё же не смогли ослабить его веру. В каком-то смысле, он видел в этих войнах испытание своей веры. Однако Третья Война была другой... Падение Лордерона и появление Плети нанесли тяжелейший удар по вере Бенедикта. Почему Благой Свет не защитил принца Артаса, короля Теренаса, паладинов и добрый люд королевства? Почему, в самый темный час человечества, Cвет оставил своих благочестивых слуг?

Сектанты прознали о сомнениях, тяготивших архиепископа, и стали стекаться к нему, как вороны к падали. Они представлялись нуждавшимися в наставлениях верующими в Благой Свет. На самом же деле они приходили к архиепископу лишь затем, чтобы развеять то, что еще оставалось от его веры. Медленно, но верно, им это удалось. Некоторые из сектантов рассказывали ему о Бездне, вселенской силе, которая, в отличие от Благого Света, никогда бы не оставляет своих слуг.

Архиепископ Бенедикт, как и другие жрецы, знал о существовании темной магии. Он не практиковал ее сам, потому что считал её нечестивой и совращающей силой. Но теперь он начал сомневаться в том, были ли эти убеждения правдой, или же - ложью, в которую его заставили поверить.

И именно это любопытство и сомнение открыло Старым Богам путь в его душу. Они шептали архиепископу в его снах и показали ему Свет со своей точки зрения. Небесная сила больше не была такой благосклонной, какой казалась когда-то. Свет требовал абсолютного порядка и послушания. Он служил своим смертным адептам не ради их веры: он делал это лишь тогда, когда это было нужно ему самому.

Эти сновидения посещали Бенедикта множество ночей, и их кульминацией стало видение Часа Сумерек. Бенедикт был поражен увиденным. Он посчитал Час Сумерек не апокалиптическим концом всего сущего, а возможностью освободиться от тирании Благого Света, возможностью создать новый мир, в котором он будет хозяином собственной судьбы. Он начал верить, что Старые Боги и Бездна — это и есть естественное состояние вселенной, и что сражаться с ними - ошибка. Свет принес ему и тысячам других людей лишь разочарование и душевные раны. Бездна была не источником лжи, но ключом ко всем возможным истинам. Бездна не забудет своих последователей и не бросит их. Поэтому Бенедикт и посвятил свою жизнь служению этой силе.

Бенедикт присоединился к культу Сумеречного Молота, став одним из его самых влиятельных членов. Публично он оставался главой церкви, и благодаря одной лишь силе воли сохранил способность использовать магию Благого Свет. Этот статус даровал ему огромную власть и доступ к разочаровавшимся жрецам и простым верующим, которых он мог завербовать в ряды культа.

Чо’Галл воспринял присоединение Бенедикта к Сумеречному Молоту как настоящий триумф. Численность сектантов начала расти с еще большей скоростью, чем он предполагал ранее.

Хотя Чо’Галл был доволен тем, как быстро росла мощь культа Сумеречного Молота, его всё также продолжало беспокоить падение К’Туна. Он никогда не мог даже представить себе того, чтобы у смертных хватило сил победить Старого Бога. Тем не менее, Чо’Галл не оставил свое начинание, целью которого было разжечь пламя Часа Сумерек.

Пока Орда и Альянс были заняты войной во Внешних Землях, Чо’Галл отправился в Нордскол и проник в Улдуар - построенную хранителями тюрьму одного из Старых Богов, Йогг-Сарона. Он проскользнул в глубины крепости, и её защитники даже не попытались помешать ему. Йогг-Сарон затуманил умы Локена и других древних хранителей, скрыв от них присутствие Чо’Галла.

Йогг-Сарон уже давным-давно поработил хранителей, защищавших Улдуар, но его хватка всё же оставалась слабой. В прошлом попытки Старого Бога убедить их напрямую помочь себе оказывались безуспешными, но с Чо’Галлом таких проблем быть не могло. Двухголовый огр по собственной воле начал откалывать фрагменты зачарованных оков Йогг-Сарона. Ему было не по силам разбить эти цепи, но он смог их ослабить.

Этого было достаточно, чтобы сила влияния Йогг-Сарона увеличилась многократно. Власть Старого Бога над хранителями стала крепка. Он приказал самому могучему из своих тюремщиков, хранителю Локену, создать новую армию в Кузне Воли. В правильных руках эта необычайная машина могла создавать благородные формы жизни. Но в руках Локена она извергала легионы металлокожих дворфов и врайкулов, которые жаждали лишь войн и кровопролития.

И пока армия Йогг-Сарона укрепляла свои позиции на территориях вокруг Улдуара, Чо’Галл покинул Нордскол, чтобы и дальше направлять культ Сумеречного Молота. Ему нужно было выиграть максимальное количество времени для того, чтобы Йогг-Сарон успел подготовить свои войска. Кроме того, он должен был сберечь Старого Бога от Альянса и Орды. Одержав верх над К’Туном, эти две фракции окончательно доказали, что они превращаются в неодолимую силу, когда оставляют позади свои разногласия и объединяются вместе.

Чо’Галл не мог позволить этому произойти снова. Он решил вбить клин между Ордой и Альянсом. И вскоре для этого представилась идеальная возможность.

  1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14