Глава 4. Альянс и Орда

Пока Медив на протяжении долгих лет оставался в коме, в Азероте царил относительный мир. Однако, это не означало, что мир был в безопасности. Конфликты были обычным делом. Племя шло на племя, деревня на деревню, а королевства воевали с королевствами.

Но в целом жители Азерота процветали. В Восточных Королевствах люди были заняты торговлей с дворфами, гномами и Высшими эльфами. Некоторые народы, как например, Лордерон, предводительствовали над окрестными землями и определяли пути их развития. Они улаживали конфликты между менее крупными королевствами и использовали свои войска, чтобы установить порядок. Другие, как, например, Даларан, далеко продвинулись в изучении искусств тайной магии и других науках. Третьи сосредоточили усилия на защите своих природных богатств от старых врагов. Эльфы Квел’Таласа постоянно воевали с троллями Амани, защищая свои земли.

Ночные эльфы Калимдора продолжали чтить свои древние традиции. Друиды постигали Изумрудный Сон, царство чудес и сил, что управляли жизнью природы мира материального. По большей части Ночные эльфы пристально смотрели за космосом, не забывая о Пылающем Легионе.

Ночные эльфы все еще помнили о Войне Древних, темном периоде истории, когда демоны вторглись в Азерот и почти уничтожили его. Многие эльфы верили в то, что Пылающий Легион вернется. Они ожидали, что возвращение Легиона будет драматическим и апокалиптическим событием, что небеса будут полыхать огнем. Никто не ожидал, что вторжение произойдет из другого мира — погибающего мира — и это будет раса смертных.

Никто не ожидал, что Медив - тот, кто был рожден для защиты Азерота, - сделает возможным это вторжение. После почти десяти лет комы он, наконец, пробудился.

После пробуждения он встретился со старыми друзьями. Ллэйн Ринн собирался стать королем Штормвинда. Андуин Лотар получил повышение и был почитаемым рыцарем и военачальником. Они оба были рады видеть Медива, который оправился от своей странной болезни, но были обеспокоены теми проблемами, что возникли на юге.

Годами штормвиндские фермеры продвигались все дальше на юг, забирая все новые земли, лежавшие близ джунглей Тернистого Дола. Это привело к конфликту с племенем Гурубаши. Пролилась кровь, и конфликт продолжал набирать обороты; редким стычкам пришли на смену частые атаки отрядов троллей.

Отец Ллэйна, Баратен, пожилой король Штормвинда, отправил свои силы для защиты подданных. Он приказал воинам отбивать атаки троллей, но не идти войной на земли Гурубаши. Король не был заинтересован в полномасштабной войне с троллями. Его сын придерживался другого мнения — троллей стоило проучить, даже если это означает вторжение в их земли. Они горячо спорили между собой о том, как следует поступить.

На протяжении нескольких месяцев Медив не принимал участия в политических делах Штормвинда. После пробуждения он испытывал угрызения совести, виня себя в смерти отца, хотя до конца не понимал, что произошло. Беспокойные сны тревожили его. Иногда в видениях к нему приходила женщина, которая уговаривала его идти в странное место, называвшееся Каражан, в другие моменты он чувствовал темное присутствие в своем сознании, которое туманило его мысли.

Он решил не обращать внимания на эти видения. Медив чувствовал себя лучше всего, когда был с друзьями и поэтому сосредоточил усилия на том, чтобы помочь им. Он присоединился к ним, чтобы помочь решить проблему с Гурубаши.

Стратегия короля Баратена была успешной, но не могла предотвратить всех нападений троллей. Один из отрядов троллей прорвался через маршруты патрулирования сил Штормвинда и разорил земли Западного Края, житницы королевства. Три города были сожжены дотла. Воины Штормвинда нашли и уничтожили всех троллей, но это было слишком поздно для нескольких десятков людей. Их смерть была жестокой и мучительной.

О жестокости троллей только и стали говорить в королевстве. Король Баратен встретился с лордами Штормвинда и иными дворянами, чтобы обсудить, как следует ответят троллям. Баратен по-прежнему был настроен на сглаживание конфликта. Он объявил, что армии Штормвинда будут увеличены, но только с целью усиления патрулей. Нападения на земли Гурубаши не будет.

Ллэйн публично выступил против отца, потребовав, чтобы за пролитую кровь жителей Штормвинда тролли также заплатили кровью. Баратен был вынужден при всех придворных осадить зарвавшегося сына.

Ллэйн был в ярости, но не от унижения, а от осознания трусости отца. Лотар и многие другие чувствовали подобное же. Многие солдаты Штормвинда желали отмщения. Но они должны были подчиняться своему королю. Неподчинение приказам короля было недопустимым. Но Лотар предложил, что если кто и может ослушаться короля, избежав при этом виселицы, то это они с Ллэйном. У них были сильные связи с королем. И если они смогут остановить троллей, то будут прощены.

Ллэйну понравилась идея. Небольшая тайная миссия в сердце земель Гурубаши могла пройти незамеченной как для людей, так и троллей. Также он знал, что обычного оружия будет недостаточно, чтобы вырезать сердце агрессии Гурубаши. Для этого требовался кто-то больший: Медив.

Большинство жителей Штормвинда считало Медива просто могучим магом, но он рассказал Ллэйну и Лотару истину. Он поведал им об тайной истории Хранителя, Совете Тирисфаля и своей судьбе. Ллэйн и Лотар использовали это, чтобы убедить Медива принять их сторону. Если ты Хранитель, то разве это не значит, что ты должен оберегать земли от зла?

Поначалу Медив не соглашался. Он все еще не знал пределов своей силы. Туманные воспоминания о том, что случилось с его отцом, преследовали его. После долгого обдумывания он согласился помочь Ллэйну и Лотару.

Это было не просто желание угодить друзьям. Побуждения Медива были иными. Он никогда до этого не видел битвы. Он никогда не убивал врагов. Он хотел увидеть, на что способна магия Хранителя. По правде, он очень желал этого.

Три друга тайно отправились к границам королевства. Они без происшествий прошли через Тернистый Дол, сокрытые магией Медива. Люди нацеливались на военного вождя Гурубаши, по имени Джок’нон, который проживал в зиккурате в центральной части Тернистого Дола. Их план был прост — быстро убить главаря и исчезнуть, оставив троллей без предводителя. Казалось, что план безупречен.

Джок’нон и его последователи экспериментировали с запрещенной магией крови, знания о которой были получены от одного из их богов, могучего и древнего существа, известного как Хаккар Губитель Душ. Начавшаяся битва привлекла много внимания. Три человека вскоре поняли, что они ввязались в бой не на жизнь, но на смерть. Медив вступил в поединок с Джок’ноном, столкнувшись с магией, которой никогда не встречал.

Джок’нон почти одолел Медива с помощью подвластных ему темных заклинаний. Хранитель был вынужден отбросить опасения и высвободить свою полную силу. Заклинание убило всех троллей, которые находились в зиккурате. Они умирали в агонии, и их предсмертные крики были слышны в самых дальних уголках Тернистого Дола.

Ллэйн и Лотар уже видели смерть прежде. Но даже при этом они были поражены мощью Медива.

Трое мужчин возвратились в Штормвинд, но радости победы не было. Ллэйн и Лотар лицезрели темную сторону Медива, они поняли, что их старый друг изменился, но как именно – этого они понять не могли.

Даже Медив до конца не понял свершенное им. Его никогда не обучали этому заклинанию. Он не понимал, откуда узнал о нем, и было ли этой заклинание чистой тайной магией. И это сильно его тревожило.

Никто из Гурубаши не видел смерти вождя Джок’нона, но было не трудно понять, кто за этим стоит. Тролли собрались под стягами сына убитого вождя, Зан’нона и выступили войной на Штормвинд.

Столетия минули с тех пор, когда Гурубаши выступали единой силой, и люди оказались застигнуты врасплох их яростью. Число троллей было поистине пугающим. В течение нескольких дней линии защиты на юге были прорваны наступлением троллей. Те мирные жители, которым не удалось бежать, погибли ужасной смертью; их зубы, кости и уши стали трофеями троллей.

Цель Гурубаши была очевидна — сжечь Штормвинд долта. Король Баратен призвал все силы на защиту города. Вопрос выживания народа зависел от одной великой битвы.

Баратен не предпринял попыток позвать северные народы людей на помощь в войне против Гурубаши. Наступление троллей было столь стремительным, что подкрепление не пришло бы вовремя. Была и другая причина. Несколько десятилетий назад Штормвинд просил помощи у других народов в войне с гноллами. Никто не откликнулся. С тех пор Баратен и его народ стали более отстраненными, считая, что сами смогут справиться с трудностями.

Когда армия троллей приблизилась к Штормвинду, Ллэйн рассказал отцу, что он и его друзья совершили в Тернистом Доле. Король был более разочарован, чем разгневан. Он не наказал трех молодых людей. В этом не было необходимости. Вскоре это должны были сделать тролли.

Когда Гурубаши подошли к стенам города, воины Шторвинда содрогнулись, увидев их число. Зан’нон обучился у отца приемам запрещенной магии. Он превратил нескольких троллей в огромных берсерков, обладающих исключительной силой. Эти гиганты-мутанты забирались на стены города и разрывали солдат на части.

Потери с обеих сторон стремительно росли. Баратен знал, что понадобится чудо, чтобы прорвать осаду Гурубаши, поэтому старый король предпринял отчаянную атаку со своей личной охраной. Он атаковал передовые линии противника в стремлении заполучить голову Зан’нона. Ему почти удалось это, но обстоятельства были против него. Король пал на поле битвы.

Ллэйн скорбел о смерти отца, переполняемый чувством вины за то, что он сделал в Тернистом Доле. Он знал, что город ждет от него следующего шага. Силы Штормвинда были рассеяны. Казалось, что все потеряно. Ллэйн умолял Медива воспользоваться своим могуществом, как прежде в Тернистом Доле, дабы спасти город.

Медив согласился, хотя мысль о том, чтобы призвать всю свою мощь пугала его... но, странным образом, приводила в трепет.

Он встал на защитных укреплениях города и обрушил огонь и лед на головы Гурубаши. Он сковывал троллей льдом, сжигал их изнутри и разрывал на части тайной магией. Предсмертные вопли троллей наполнили поле битвы.

Медив вскоре понял, что сделал все, чтобы их смерть была мучительной. Он был еще более потрясен тем, что получил удовольствие от этого.

Когда Медив завершил свою магическую атаку, Штормвинд оставался невредим. Гурубаши же и их вождь были мертвы. Немногим троллям удалось бежать от магической бури.

Люди Штормвинда скорбели о смерти близких и прославляли героев. В их глазах Медив был самым великим из защитников державы. Королевство признало в Ллэйне Ринне нового правителя. Когда Андуина Лотара назначили одним из командующих королевских войск, люди только одобрили это.

Тайна миссия, которая привела к началу войны, так и осталась в секрете, но последствия ее лежали тяжелым грузом на душах Медива и его друзей. Многие невинные погибли из-за их безрассудства.

Медив осознал, что он не имеет власти — или душевной стойкости — контролировать силы, данные ему как Хранителю. Женщина в его видениях по-прежнему звала его в Каражан, где он мог бы совершенствовать свое мастерство. Он подчинился ей, потому как был слишком испуган происшедшим.

Когда Медив прибыл в Каражан, женщина из видений ждала его там. Это была Эйгвинн - мать, которую он никогда не знал. И она была в ярости. Он слишком долго колебался, прежде чем ответить на ее зов, и это чуть было не привело к гибели королевства. Медив принял ее упреки, поскольку они были справедливы.

Больше года мать и сын провели вместе, восполняя разлуку. Эйгвинн учила Медива тому, что значит быть Хранителем. Ее первым уроком было убедить его в том, что он должен действовать тайно. Он не мог доверять никому, в особенности Совету Тирисфаля. Изначальной целью ордена была защита Азерота от демонических сил, они отдавали свою мощь Хранителю, чтобы тот мог сражаться с демонами. Но с течением столетий это изменилось. Теперь Совет Тирисфаля был больше обеспокоен собственной сохранностью, нежели судьбой Азерота.

К тому же Совет ненавидел Эйгвинн. Он отдал ей силу Хранителя; она отказалась вернуть ее и передала своему сыну. Эйгвинн знала, что Совет в конце концов поймет, что Медив владеет этой силой. Его члены несомненно будут относится с подозрением к тому, кто получил эту мощь без их разрешения.

Один из ближайших друзей Эйгвинн, Мороуз, согласился остаться с Медивом, чтобы присматривать за башней Каражан. Мать настоятельно рекомендовала Медиву оградится от внешнего мира и общаться только с Мороузом. Другие волшебники не смогут понять его бремени. С точки зрения Эйгвинн, даже магократы Даларана не понимали, что ему действительно нужно.

Медив рассказал о странной тьме, что, как ему казалось, присутствует в нем. Несколько раз эта тьма выказывала себя, и Медива это пугало. Эйгвинн развеяла его сомнения. Она испытывала тоже самое, будучи Хранительницей. Она верила в то, что это следствия того бремени и ответственности, что нес Хранитель. Эйгвинн не ведала правды о том, что темное присутствие Саргераса влияло на ее разум и сейчас искажало мысли Медива.

В конце концов Эйгвинн вновь удалилась в изгнание. Ей было трудно отдалиться от сына, но она знала, что Совет Тирисфаля никогда не оставит его в покое, если будет полагать, что она находится рядом с ним.

Медив углубился в чтение книг библиотеки Каражана, посвятил себя изучению премудростей магического искусства. У Хранителя было много обязанностей и способов достижения целей. Он старался наверстать упущенное.

Как Эйгвинн и предполагала, Совет Тирисфаля узнал о том, что Медив является новым Хранителем. Орден прослышал о содеянном им при осаде Штормвинда. После расследования маги проследили его путь в Каражан. К тому времени Совет оставил мысли о том, чтобы создать второго Хранителя. Противостояние с Эйгвинн научило их тому, что они не всегда смогут контролировать такую личность, вне зависимости от прилагаемых усилий. Совет также понял, что попытки контролировать Медива только разозлят его так же, как и когда-то Эйгвинн.

Совет направлял в Каражан посланников, которые вежливо просили о встрече. Медив никогда не отвечал им. Совет попробовал другой путь — они убедили несколько магических орденов и школ послать юных магов для обучения у Медива. Никто из этих учеников не знал, что их новый учитель был Хранителем.

Медив не был дружелюбным учителем и никто из первых учеников не выдерживал и одного дня. Он чувствовал, что тьма в нем растет, и считал, что виной тому его отшельничество. Мороуз это понимал — он всегда был недоволен тем, что Эйгвинн огораживалась от мира. Он предложил Медиву выход. Если тот не доверял Кирин Тору или Совету Тирисфаля, он мог бы приглашать на балы соседей. Конечно, они бы приходили из чистого любопытства, но присутствие людей благотворно бы влияло на него. Медив позволил это. Пиры были роскошны, а чародейская башня внушала благоговение. Все прекрасно проводили время и это даже поднимало настроение Хранителю.

На протяжении нескольких лет Каражан стал местом, где состоялось множество балов. Вельможи Штормвинда смотрели на приемы у Медива как на события для избранных. Совет Тирисфаля направил несколько шпионов на эти вечеринки, но маги пришли в замешательство от того, что увидели на них. Все указывало на то, что Медив использовал свою силу для того, чтобы вести роскошный образ жизни. Это было совершенно не то, что ожидалось от сына Эйгвинн.

Еще несколько учеников предстало перед входом в башню чародея. Медив больше не вынуждал их покинуть башню, но принимал только тех, кто был весьма сведущ в магических искустсвах. Если они делали хотя бы одну ошибку, он прогонял их. Нескольким ученикам удалось продержаться больше недели.

Медив больше не был одинок, но внутренняя тьма проникла в каждый уголок его души. Несколько мгновений счастья растворились во всепоглощающей депрессии.

Между балами и приемами Медив продолжал свое обучение. Слова Эйгвинн произвели на него сильное впечатление. Он полностью принял свое предназначение как Хранителя и решил обучиться всему, что могло помочь защитить Азерот.

Его библиотеки были полны книг про демонов, их способностям и тактикам против них. Он поглощал эти знания так быстро, как только мог. После он обратил свое внимание на историю Азерота.

Медива поразила история вторжения Пылающего Легиона во времена Войны Древних. Разные народы и существа объединились, чтобы дать отпор неудержимой армии Легиона. Он видел в этих событиях высшее проявление силы своего мира. Возможно, Азерот не сможет снова повторить этот славный подвиг. Народы мира тысячелетия шли своими путями. Однажды у них был повод выступить единой силой, но сейчас между ними был только раздор.

Его собственный опыт подтверждал это. Тролли и люди схлестнулись в войне, вызванной незначительными причинами. Племена, народы и кланы были рады проливать кровь друг друга для достижения сиюминутных целей. Как будто уже все забыли о том, что Легион не был уничтожен во время Войны Древних, а только на время отброшен.

Если демоны вторгнутся снова, Азерот будет слишком слаб, чтобы отразить вторжение. Медив не сомневался в том, что это рано или поздно произойдет. Необходимо сделать что-то действительно значимое, чтобы подготовить мир к их возвращению.

Если бы Медив знал, что темные силы вели его по дороге отчаяния — и знал, что Саргерас тоже однажды пережил подобный кризис веры — он бы мог противиться. Вместо этого он пришел к тому же выводу, что некогда и Саргерас, размышляя о природе демонов: его мир был ущербным. Этот мир никогда не сможет измениться сам. Никогда.

Кто-то должен был положить конец разобщенности, делению его на нации, культуры, правительства и королей. Азерот был болен этой разобщенностью. Нужна была твердая рука, которая изменит порядок вещей. Медив, Хранитель, был способен на это как никто другой.

Медив понял, что ему нужны союзники для того, чтобы выполнить эту миссию. Ему нужна была армия.

Медив использовал мощь Хранителя для того, чтобы выйти за пределы Азерота. Он посетил новые миры и неизведанные пространства Круговерти Пустоты. Первое, что он искал — признаки готовящегося вторжения в Азерот. Он не нашел ничего. У Азерота еще было время подготовиться к неизбежной войне.

Саргерас оказывал незримое влияние на Медива, чтобы сосредоточить его внимание на определенном мире — Дреноре. Наблюдая за этим местом, Хранитель обнаружил могучий и воинственный народ, который называл себя орками. Они были бесстрашными воинами и находились под властью Легиона.

Несколько лет Медив наблюдал за ними. Он принял форму ворона и летал над миром. Несколько орков заметили странную небольшую птицу, но она не вызвала никаких подозрений. Медив наблюдал, как орки разгромили дренеи, и теперь видел, что Легион оставил их. Медив созерцал, как из-за магии скверны гибнет их мир, и как орки все больше впадают в отчаяние.

Легион с легкостью манипулировал Ордой. Медив знал, что он может сделать то же самое. Орки будут идеальной армией, которая изменит Азерот навсегда.

К тому же, мысль о том, что он будет использовать пешек Легиона против него самого, нравилась Медиву сама по себе.

Двигаясь к этой цели, Медив записывал свои мысли, наиболее важные открытия и сильные магические заклинания в книге, которая станет известна как Книга Медива.

...На протяжении долгих лет Медив наблюдал за Дренором, а Орда погружалась в междоусобицу. Чернорукий требовал от Гул’дана решений, который спасут его народ. Чернокнижник не знал ответов. Гул’дан понимал, что наступит день, когда терпению вождя придет конец и он убьет его.

Но этому дню не суждено было наступить. Медив был готов к осуществлению своего плана. Он явил себя перед Гул’даном и Теневым Советом фигурой с накинутым на голову клобуком.

Гул’дан рассвирепел из-за этого вторжения и обрушился на незнакомца со всей мощью магии скверны. Но фигура в клобуке не пала. Медив обернул магию скверны против орка, заставив того испытать сильнейшую боль. Он знал, что Гул’дан продал свой народ Легиону — это существо не стоило уважения.

Гордость Гул’дана была ущемлена. Теневой Совет видел, как он пал пред таинственным незнакомцем. Гул’дан этого никогда не забыл.

Медиву не было до этого дела. Он поведал оркам, что может помочь им бежать с Дренора, если они построят огромный магический портал. Этот портал приведет их в другой, цветущий мир, который Орда завоюет. Видения этого мира явились в сознании Гул’дана и чернокнижников Теневого Совета. Это было великолепное место, полное жизни, чистых рек и густых полей.

Этот мир назывался Азеротом. «Плод готов, чтобы его сорвали», - сказал Медив.

Гул’дан почувствовал что-то демоническое в незнакомце. Он понял, что пришелец был демоном, который говорил от имени Саргераса. Это объясняло отсутствие Кил’джедена. Легион готовил другого посланника, который даст ему ответ, что делать дальше.

В этом Гул’дан оказался прав. Медив был уверен, что готовится уничтожить Легион раз и навсегда, тогда как, напротив, он собирался отдать свой мир в руки демонов.

Но несмотря на то, что Легион изъявил свою волю через незнакомца, несмотря на то, что орки находились на грани вымирания, Гул’дан потребовал платы за свою помощь. Что лично он получит взамен, возведя портал для завоевания Азерота?

Медив мог дать Гул’дану власть. Новое видение промелькнуло в сознании чернокнижника. Образ подводных руин — место, известное как гробница Саргераса. Медив не намеревался рассказывать чернокнижнику о том, где расположено это место. Гробница лежала на дне морском, запечатанная заклинаниями Хранительницы Эйгвинн. У Гул’дана не было шансов найти и открыть ее. Поэтому Медив пообещал, что если Орда завоюет Азерот, он покажет точное место и даст чернокнижнику доступ к исключительному могуществу, в гробнице остающемуся.

У Гул’дана не было особого выбора, кроме как довериться чужаку. Он рассказал Чернорукому, что нашел новый мир, которые орки смогут завоевать, где они найдут пропитание и удовлетворят свою жажду крови. Но для того, чтобы добраться до этого места, нужен огромный портал.

Гул’дану нужно было найти пересечение магических потоков Дренора, чтобы там построить портал. Он нашел такое место в восточной части Полуострова Адского Огня. Здесь он и Чернорукий приказали оркам выстроить зачарованный каменный портал. Он станет известен как Темный Портал и поможет установить магическую связь между Азеротом и Дренором.

Время от времени Медив бывал в Дреноре, чтобы наблюдать, как продвигается строительство Темного Портала. Его отсутствие не прошло незамеченным. Поначалу это стало известно от знати, которая бывала на его приемах в Каражане. Когда хозяина не было, прием считался неудачным.

Слухи об отсутствии Медива достигли Совета Тирисфаля. Медив по-прежнему являлся для них загадкой. Когда-то они считали его своим врагом, как и Эйгвинн. Потом он отдалился от мира, ограничившись вечеринками и балами. Молодой человек, который хотел жить в роскоши и развлечениях, был не совсем тем Хранителем, которого хотел видеть Кирин Тор, но это не было самым плохим вариантом. Совет призывал магов Кирин Тора наблюдать за миром в отсутствие официального Хранителя.

Но если шумные вечеринки были всего лишь ширмой его действительного образа жизни? Каковы были его настоящие намерения? Совет больше не намеревался ждать, чтобы понять, что Медив собирается делать с данной ему исключительной силой.

Кирин Тор посылал шпионов, чтобы получить ответы. Одни проникали в Каражан под видом гостей вечеринок. Другие пытались открыть портал прямо в его библиотеку. Успеха не достиг никто. Медив сделал все, чтобы их попытки не увенчались успехом и маги возвращались домой невредимыми, но разочарованными.

Эти шпионы были из Кирин Тора, но Медив знал, что их действия направляет Совет Тирисфаля. Он должен был остановить вмешательство Совета, иначе он не сможет достигнуть поставленной цели по «спасению» Азерота.

В течении одной недели четыре члена Совета Тирисфаля были найдены мертвыми. Никаких свидетельств того, что в этом был замешан Медив, не нашли, никаких следов тайной магии не обнаружили. Более того, всю эту неделю его видели в Каражане на ежедневных балах. Не было похоже, что это он совершил убийства.

Оставшиеся в живых члены Совета стали более подозрительными, но они не могли чувствовать себя полностью в безопасности. По правде сказать, они не могли и представить себе, что Медив будет убивать магов. Они прекратили шпионить за Каражаном и сосредоточили свои усилия на том, чтобы выяснить - кто убил их соратников.

Медив снова был свободен в своих действиях.

Возведение Темного Портала шло к завершению, а Гул’дан призывал Чернорукого усилить Орду. Военный вождь запретил стычки и дуэли между орками, чтобы они понапрасну не тратили сил. Орда ослабла, и для предстоящего вторжения в Азерот ему был нужен каждый воин.

Несмотря на то, что многие орки рвались в бой, Дуротан видел в этом попрание традиций. Вождь Снежных Волков не мог более молчать о том, что происходило с его народом. Мир умирал. Орки стали кровожадными хищниками. Дуротан стал выступать против Гул’дана и магии скверны. Он убеждал орков найти путь излечить свой мир. Многие кланы видели в этом предательство и трусость Снежных Волков и выражали свое негодование ими.

Гул’дан продолжал пристально наблюдать за Дуротаном, но его главные усилия сейчас были направлены на иное. Он и Чернорукий убедили орков в том, что завоевание Азерота - это единственный путь к спасению. Многие орки, особенно те, что выпили крови Маннорота, были рады снова воевать и убивать. Дренор умирал, никто не мог этого отрицать. Если Орда не найдет новый дом, все погибнут.

Как только портал был завершен, Гул’дан вместе с Медивом начали приготовления. Чернокнижник должен был начать ритуал со своей стороны, чтобы сделать разрыв в ткани вселенной. Количество необходимой магической энергии, необходимой для этого, было поистине колоссально. Это требовало совместных усилий Медива и Гул’дана, но... даже этого оказалось бы недостаточно.

Почти все пленные дренеи были свезены к основанию врат. Как только ритуал начался, Гул’дан в одно мгновение вытянул из них всю жизненную силу. Этот поток энергии вызвал искру, которая могла преодолеть столь огромное пространство.

В то же время Медив начал ритуал со своей стороны, в Азероте. В болотах к востоку от Каражана, известных как Чернотопье, он призвал всю силу Хранителя, чтобы открыть проход между мирами. Совместные усилия Медива и Гул’дана привели к тому, что Темный Портал воссиял и ожил, создав мост между двумя мирами.

Через портал Гул’дан и орки впервые узрели Азерот и осознали, что обещанный чужаком в клобуке мир был реален.

Чернорукий послал своих самых доверенных лазутчиков — орков клана Кровоточащей Раны и Чернозубой Ухмылки — разведать, что находится на той стороне. Орки проникли в Чернотопье разбили там лагерь. Лазутчиков сопровождали чернокнижники, задачей которых был надзор за возведением каменных врат со стороны Азерота, что должно стабилизировать магические врата и позволить поддерживать их длительное время.

Пока продолжалось строительство, орки разведывали земли, что лежали вокруг.

Количество энергии, необходимой для открытия Темного Портала, не позволило скрыть его создание. Медив скрывал свои действия так долго, как только мог, но практически каждое ощущающее магию существо в Азероте ощутило отголоски волшбы, когда возник разрыв в реальности.

В большинстве своем они не могли понять, что является источником сей волшбы. Только один человек смог определить, где это произошло, и это была Эйгвинн. Она немедленно выступила в путь, чтобы отыскать источник двеомера.

Эйгвинн была шокирована Темным Порталом и зеленокожыми существами, которые разбили военный лагерь в Чернотопье. Они были опасны и отмечены скверной Пылающего Легиона. Эйгвинн никогда не видела орков и не знала о существовании Дренора, но чувствовала существование моста, соединявшего Азерот с другим миром.

Эйгвинн изумилась до глубины души, когда осознала, что для открытия портала была использована магия Хранителя. Ошибки быть не могло, только один человек в Азероте мог применить эту силу таким образом, и это был ее сын, Медив. Эйгвинн также почувствовала присутствие и магии скверны, что переплелась с его магией. Эйгвинн не могла представить, как это произошло, но каким-то образом Медив стал союзником Легиона.

С тяжелым сердцем она решила, что должна остановить его.

Вместе с драконом синей стаи Арканагосом и несколькими доверенными друзьями, которых она обрела за время своего изгнания, Эйгвинн пришла в Каражан, чтобы вступить в схватку с Медивом. В башне было полно знати, ожидающей очередного бала.

Сперва Эйгвинн проникла в башню одна, в надежде убедить Медива отдать свою силу добровольно. Этого не случилось. Существо, с которым Эйгвинн сражалась в тот день, было не Медивом, но Саргерасом. Владыка Пылающего Легиона полностью взял под контроль разум Хранителя, подавив всю его память и мысли, управляя каждым его движением.

Саргерас поведал Эйгвинн, что природа тьмы в Медиве имеет те же корни, что и ее чувства в те времена, когда она была Хранительницей. Дело было ни в бремени Хранителя, ни в его силе. Саргерас передал ей часть своей сущности. Ее душа приняла тьму владыки Легиона в тот далекий день, когда они сражались в пустошах Нордскола, и та оставалась сокрыта до самого рождения ее сына.

Эйгвинн была поражена открывшейся истиной. Это не она победила Саргераса годы назад, это он одержал верх над нею. Тьма, поселившаяся в ее сердце, не была бременем Хранителя, но ее заклятым врагом. Обрекла ли она своего сына на судьбу раба Легиона? Имело ли значение само существование Хранителя? Все эти откровения могли сломать простого человека, но не Эйгвинн. Она не отчаялась, напротив, это разозлило ее. Она должна была сразить Саргераса здесь и сейчас, даже если это означало смерть ее любимого сына.

Эйгвинн и Саргерас снова сошлись в бою. Шум противостояния сотряс башню до основания. Собравшиеся было повеселиться гости бежали. Арканагос ввязался в битву как только увидел, как одно из заклинаний Саргераса временно обездвижило Эйгвинн.

Несмотря на то, что он был драконом, Арканогос не сумел выстоять против Саргераса. Повергнув противника наземь, Саргерас сжег дракона изнутри, оставив только кости.

Гибель друга разъярила Эйгвинн еще сильнее. Он освободилась от оков заклинания Саргераса. Владыка Легиона контролировал почти всю силу Хранителя, но за плечами Эйгвинн были века опыта. Великая дуэль продолжилась, и постепенно она стала брать верх.

Саргераса охватило отчаяние. Он собрал силы для последней атаки. Подобно тому, как Гул’дан вытянул жизненную силу из пленных дренеи, Саргерас воспользовался жизнями сотен людей, бежавших из Каражана. Только Мороузу он сохранил жизнь.

Саргерас направил все силы Медива на то, чтобы уничтожить Эйгвинн. Но малая часть души Медива все еще могла сопротивляться. Его сила, пульсировавшая жизнями сотен людей, исторгла Эйгвинн из Каражана и забросила ее далеко, в иные земли. Медив не знал, куда он отправил мать, но не чувствовал ее присутствия в Азероте.

После того, как битва завершилась, Саргерас скрылся в глубине души Хранителя. Медив не помнил того, что владыка демонов контролировал его, но он знал, что сражался со своей матерью. Он боялся, что потерял контроль над своей силой, как этой случилось перед тем, как он впал в кому много лет назад. В прошлый раз он убил своего отца. В этот раз он погубил цвет аристократии Штормвинда.

Только один обитатель Каражана, Мороуз, остался в живых, да и то, тронулся рассудком от того, чему стал свидетелем. Медив пытался освободить память Мороуза от наиболее мучительных воспоминаний, но тот так и не смог стать прежним.

На Каражан легла тень. С тех пор по пустынными залам башни блуждали духи сотен убитых в тот день людей.

...В то время, как Эйгвинн сражалась с Медивом, Орда перебрасывала силы через портал. Гарона пришла с первым отрядом лазутчиков и доложила Гул’дану, что чужака в клобуке нигде нет.

Гул’дан пришел в ярость. Он хотел узнать об истинном происхождении чужака. Гул’дан считал его демоном, принявшим обличье смертного.

Орки прочесали Чернотопье и встретили несколько лдей - охотников и торговцев, которые не оказали серьезного сопротивления. Большая часть людей была убита, но нескольких взяли в плен. Поначалу Орде от них не было никакого толку, поскольку орки не знали их языка.

Но Гарона имела способности к языкам и проводила с пленными много времени. Она не спрашивала их о маршрутах патрулей штормвиндской стражи — на эти вопросы они бы не стали отвечать. Но многие пленные были рады обучить Гарону нескольким словам в обмен на хлеб и воду.

Но нужных сведений по-прежнему не хватало. Один из пленных неустанно проклинал орков, говоря им о том, что они обречены. Он рассказывал о том, что среди людей жил могучий волшебник, который одним махом покончил с целой армией троллей. Для него не будет большим делом разобраться с поселившимися в Чернотопье зеленокожими «зверями».

Гарона слушала эти проклятья и вынесла из них имя и название места: Медив, который жил в башне Каражан. Убийца Теневого Совета быстро собралась в путь, считая, что сможет проникнуть в башню и осмотреть ее. Худшего момента для этого дела трудно было представить.

После битвы с Эйгвинн Медив оставался в подавленном состоянии духа и относился к незнакомцам с большой подозрительностью. Он пленил Гарону в тот момент, когда та оказалась близ башни.

Поначалу Гарона думала, что пленитель убьет ее, особенно когда она заглянула в глаза Медива. Она не знала, что это был тот самый незнакомец, который бывал в Дреноре и заключил соглашение с орками. Но она почувствовала присутствие в нем великой тьмы.

Но Медив не убил ее. Она не имела сведений, необходимых ему, но вызывала любопытство. Он не видел ее во время своих путешествий в Дренор и не упоминал о своих странствиях. Она не была ни чистокровной дренеи, ни орком. Гарона была изгоем, и это вызвало у Медива симпатию. К тому же, она была весьма умна. Она уже довольно хорошо говорила на языке людей. Медив научил ее новым словам и фразам, которые Гарона быстро запомнила.

Стало понятно, что она не представляет опасности для него и, благодаря бесконечной жестокости Гул’дана, не любила Орду. Медив решил, что лучше иметь союзника — или даже друга — чем еще одно приведение, блуждающее по башне. Он освободил Гарону и добавил, что всегда будет рад видеть ее в Каражане, и она может приходить в любое время.

Возвратившись к Темному Порталу, Гарона доложила Гул’дану о том, что выяснила. Она не ведала о том, что Гул’дан уже все знал. Он обладал контролем над разумом Гароны и видел ее глазами то, что зрела она. И он осознал то, что Гарона не сумела понять — Медив являлся тем самым таинственным незнакомцем, который прибыл в Дренор много лет назад. Это был человек? Только и всего? Гул’дан ожидал чего-то... большего. Возможно, замаскированного командующего Пылающего Легиона.

Гул’дан решил, что когда Медив станет бесполезен, он лично прикончит мага.

Но Гул’дану были нужны сведения о гробнице Саргераса. Он рассказал Гароне, что в логове мага хранятся знания об этом, и приказал добыть их любой ценой.

По мере того, как в Чернотопье стало прибывать все больше и больше орков, в Штормвинд начали поступать донесения о таинственных зеленых существах, рыщущих по болотам. По городу пошли слухи. Что это? Мстительные духи? Тролли, владеющие новой магией? Какой-то новый народ из-за Великого Моря, готовый пойти войной на людей?

Король Ллэйн отправил командующего Лотара узнать об истинном положении дел. С небольшим отрядом тот прочесал Чернотопье. Вскоре его отряду пришлось вступить в бой с Ордой. В первый раз орки схлестнулись в нескольких кровавых схватках с рыцарями Штормвинда.

Солдатам Штормвинда удалось одержать несколько побед, но на каждого убитого орка приходилось два новых. В каждой новой стычке их число возрастало, и вскоре отряды Лотара оказались перед все возрастающими силами противника. Лотар приказал отступать. Это было невозможно, как враги могли получать подкрепление так быстро?

Лотар с отрядом смог зайти глубоко в Чернотопье, где обнаружил Темный Портал. Окрестные земли охранялись большим числом врагов. Лотар отправил королю Ллэйну донесение о том, что враг откуда-то получает подкрепление. Королевству надо готовиться к масштабной войне.

Тем временем разведчики доложили Чернорукому, что люди знают об их присутствии. Время приготовлений и разведки прошло.

Скоро должна была начаться Первая Война.

Схватка между Эйгвинн и Медивом осталась незамеченной для мира. Это удивило Хранителя.

Свидетелей не осталось, а множество смертей среди знати не вызвали подозрений, как ожидал Мевид. В Восточных Королевствах уже многие слышали о варварах «орках», приходящих мир из Чернотопья. Каражан был недалеко, и таинственное исчезновение такого количества знати было списано на орков.

Нападения Орды на поселения людей полностью завладели вниманием Совета Тирисфаля и Кирин Тора. Появление существ, которых никогда до этого не было в мире — к тому же, отмеченных демоническими силами — явно было важнее, чем тот, в ком они видели испорченного роскошью гуляку.

При этом Совет не забывал о Хранителе. Сейчас как никогда он был нужен им как союзник. Они вновь попросили Кирин Тор отправить к Медиву мага-ученика.

Юного ученика звали Хадгар. Это был многообещающий молодой человек, который меньше всего хотел идти в обучение к озлобленному, оградившемуся от мира магу, который отверг всех своих прежних учеников. Но выбора у него не было. Кирин Тор приказал, и Хадгар должен был подчиниться.

В начале ученичества оправдались самые ужасные ожидания Хадгара. Каражан, казалось, чах в болезненной тени, а перемены настроения Медива пугали. Более того, Каражан, судя по всему, был проклят — в его залах и коридорах иногда блуждали приведения и являлись видения прошлого, настоящего и будущего.

Но если другие ученики не прошли испытаний Медива, то Хадгар держался. Юный маг справлялся с самыми опасными заданиями.

Медив решил не прогонять нового ученика. Конечно, был риск держать его при себе, но Медив был сейчас одинок как никогда, а Хадгар умен, сообразителен и жаден до знаний.

Медив открыл ученику то, о чем умолчали мастера Кирин Тора — он являлся Хранителем. Совет Тирисфаля хотел знать, что он делает и чем живет. И поэтому сделал из Хадгара шпиона без его ведома.

Хадгар был удивлен, но не растерялся. Наоборот, ситуация весьма заинтересовала его. Сейчас он меньше всего хотел бросать ученичество у Хранителя — самого могучего мага Азерота.

...Вскоре после прибытия в Каражан Хадгар зрел странное и тревожное видение. Он увидел себя в облике старого, седого человека, который вел войска против зеленокожих воинов. Он слышал слухи про вторжение орков, но не знал, что правда, а что вымысел. Но существа из его видения совпадали с описанием орков, которое он слышал.

Хадгар рассказал Медиву об увиденном. Хранитель притворился несведущим, сказав, что мало знает про орков. Он поведал, что уже долго остается в Каражане и мало слышал про нападения на южные поселения людей. Два мага оседлали грифонов и полетели разведать, что происходит в Чернотопье. Вид лагерей орков поразил Хадгара. Их армия была огромной и росла с каждой минутой.

Чернокнижник Орды заметил магов, и атаковал их магией скверны. Медив велел Хадгару прикончить противника. Хадгар вступил в бой, но только при помощи Хранителя ему удалось окончательно сразить орка.

Медив и Хадгар встретились с Лотаром. Рыцарь возглавлял разведывательный отряд, вступая в бой со всеми орками, которых встречал. Лотар знал, что в свое время Медив был ошеломлен той мощью, которую обрушил на троллей Гурубаши во время осады Штормвинда, но тем не менее просил мага присоединиться к ним. Он нужен был Штормвинду, дабы покончить с орками. Медив знал, что Лотар попытается использовать эти воспоминания и придумал соответствующее оправдание. Он сделал вид, что обеспокоен применением разрушительной магической силы. На самом деле Хранитель хотел дать Орде время, чтобы та успела окрепнуть.

Лотар также поговорил с Хадгаром, рассказав ему про тяжелое прошлое Медива. Он попросил юного мага быть не только учеником, но и ухаживать за Хранителем.

Хадгар старался, но вскоре был разочарован. После встречи с Лотаром Медив стал еще более непредсказуемым. Он пропадал на часы, а то и дни из Каражана и возвращался полностью обессиленным.

Что еще обеспокоило Хадгара, так это странная гостья, которая посещала башню: Гарона. Юный маг принял ее за врага, хотя Медив тепло принимал ее. Он настаивал на том, чтобы Хадгар вел себя с ней уважительно.

В последующие дни Хадгар и Гарона часто общались и, в конце концов, стали друзьями. Хадгар, так же, как и Медив, считал, что полукровка хочет уйти из Орды.

Вскоре Хадгар понял то, что его глубоко встревожило. Перед их полетом над Чернотопьем маг говорил о том, что ничего не знает об орках. При этом было ясно, что он подружился с Гароной задолго до того, как Хадгар стал его учеником.

Медив солгал.

Доверие Хадгара дало трещину, и со временем ученик все меньше верил учителю.

Орки стали массово проходить через Темный Портал, но не все кланы собирались в Азерот.

Через несколько лет после победы над дренеи орки некоторых кланов погрязли в кровожадности и обезумели. Таковыми стали кланы могучей Боевой Песни, Отрубленной Руки и Пожирателей Костей. Чернорукий расселил их разных местах Полуострова Адского Пламени, чтобы они не могли навредить остальным кланам Орды.

Чернорукий верил, что орки означенных кланов станут более покладистыми, если он предложит им принять участие во вторжении в Азерот. Последнее, что нужно было Орде, вторгающейся в новый мир, это нападающие с тыла бывшие союзники.

Чернорукий приказал им пока оставаться в Дреноре. Он знал, что долгие дни ожидания будут для них тяжелыми. Они будут слушать рассказы о новом цветущем мире и получать только крохи от его богатств. Несколько месяцев ожидания дисциплинируют их. Если они останутся непокорными, то Чернорукий просто оставит их гнить в Дреноре.

Большая часть орочьих кланов прошла через Темный Портал: и орки Чернокамня, и Чернозубой Ухмылки, и Кровоточащей Раны, и Пылающего Клинка, и Драконьей Утробы, и Сумеречного Молота.

Снежные Волки также прошли через Темный Портал. Последние годы Дуротан продолжал требовать от Гул’дана ответов и выступать против магии скверны. Несмотря на то, что предводители Орды были ему отвратительны, он провел свой клан в Азерот. В Дреноре будущего не было, только Азерот мог позволить грядущим поколениям выжить.

Поначалу Снежные Волки воевали против людей, но их судьба была иной, нежели у Орды. Уже после прибытия в Азерот, на тайной встрече Гул’дан выступил против Дуротана. Чернокнижник заявил Дуротану, что Снежные Волки не являются более частью Орды и должны немедленно покинуть Чернотопье. Если они вернутся и вступят в контакт с кем либо из членов Орды, Гул’дан уничтожит каждого мужчину, женщину и ребенка клана.

Дуротан не хотел отдаляться от орков, но недавно узнал, что его супруга Драка беременна. Он не хотел гневить Гул’дана, тем самым подвергая риску жену и еще не родившегося сына. И Дуротан знал, почему Гул’дан оставил им жизнь. Его убийство превратило бы Дуротана в мученика и придало вес его предупреждениям.

Дуротан и его клан двинулись на север. Поход страшил. Земли Азерота были неизведанны, а люди Штормвинда видели в орках угрозу. Но при этом Снежные Волки имели преимущество — в Азероте обитали духи стихий и они были сильны.

Существование азеротских духов потрясло бывшего шамана клана Дрек’Тара. Он вспомнил о том наследии, которое оставил в Дреноре. Дрек’Тар отрекся от магии скверны, испросил духов о помощи и получил небольшой дар. Духи показали ему путь к далеким горам на севере. Условия жизни там были похожи на те, к которым орки привыкли, обитая на Хребте Ледяного Огня. Снежные Волки немедленно выступили на поиски сих гор.

Орда начала полномасштабную войну. Военный вождь Чернорукий приказал отрядам налетчиков отправляться на север и запад, чтобы глубоко проникнуть в земли Штормвинда. Сохранять в тайне свое присутствие уже не имело смысла. Чернорукий хотел пробудить в людях злость, считая, что гнев ослабит этих маленьких существ.

Первые атаки Чернорукого имели целью вызвать панику среди людей. Целые деревни в Светлой лесу, Западном Крае и юге Красногорья орки уничтожили, а их обитателей убили или вынудили бежать. И куда бы не прибывали патрульные отряды Штормвинда, орков там уже не было. Они были непохожи ни на одного врага, с которым люди сталкивались до этого.

Лидеры Штормвинда поняли, что наступила новая стадия войны. Король Ллэйн сразу отбросил любые мысли о том, чтобы вести эту войну так же, как это делал его отец Баратен в войне с троллями. Речь не шла о примирении. Орки пришли, чтобы завоевать эти земли.

Король Ллэйн присвоил титул Королевского Чемпиона Лотару, сделав его тем самым высшим военачальником Штормвинда, и приказал уничтожить орков. Лотар решил использовать подвижность орков против них. Из донесений разведчиков он определил маршруты налетчиков, по которым Орда совершала нападения. Он устроил засады на этих тропах, разместив большое количество войск под командованием верного рыцаря Гавинрада Зловещего. Подчас небольшие засады рыцарей могли уничтожить целые отряды налетчиков орков, не понеся потерь.

Вскоре орки тоже осознали, что люди не похожи на тех врагов, с которыми сталкивались ранее. Жрецы призывали Свет для излечения ран, а маги ввергали орков в хаос заклинаниями тайной магии. И хотя орки уже сталкивались с чем-то подобным в войне с дренеи, люди использовали эти силы по-другому.

У людей были рыцари на лошадях. Облеченные в тяжелые латы, они расправлялись с целыми отрядами орков и при необходимости могли бежать от засад. Столкнувшись с такими упорными и подвижными врагами, орки вынуждены были менять свои тактику.

В Штормвинде король Ллэйн бил тревогу. Он отправил в королевства людей посланников с предупреждением об ужасных зеленокожих воинах, которые таинственным образом объявились в мире, и попросил о помощи. Но помощь не пришла.

Другие короли континента не поверили Ллейну. Лордерон, королевство, которое могло быстрее всех оказать помощь, получило противоположные сведения. Заезжий вельможа из Штормвинда привлек внимание тем, что открыто насмехался над королем Ллэйном, объявив, что эта война в действительности являлась подавлением восстания собственного народа. Лордерон послал вежливый ответ Ллэйну, желая ему успеха против «кого бы то ни было, кто мог принести неприятности». Ни один солдат не отправился в Шторвинд.

Штормвинду повредила его репутация закрытого королевства, которая создалась в последние десятилетия, потому как другие народы видели в этом проявление высокомерия. Королевство гордилось тем, что в одиночестве справится с любой угрозой.

Теперь выбора у Штормвинда действительно не оставалось.

Большая часть атак Орды шла в северном направлении, на Штормвинд. Но несколько отрядов отправилось в западные джунгли Тернистого Дола. Вождь Килрогг Мертвоглазый и клан Кровоточащей Раны решили объявить эти земли своими — оные напоминали им те земли, что они оставили в Дреноре.

Орки не знали, что Тернистый Дол принадлежит троллям Гурубаши. Так же, как годы назад тролли объединились против людей, сейчас они выступили против орков. Схватки в глубине джунглей были чрезвычайно жестокими. Тролли знали, как поселить страх в сердцах врагов, но... орки клана Кровоточащей Раны тоже знали в этом толк. Долгие поколения они выживали в джунглях и боролись с наследниками Вечнороста. Дикие инстинкты стали неотъемлемой частью их способов ведения войны.

Но все равно, успех им не сопутствовал. Казалось, что в каждой схватке они превышают противника числом, но тролли слишком хорошо знали эти джунгли. Они уступали большие территории, заманивая орков все глубже. После чего тролли нападали из засад со всех направлений, что приводило к ужасным потерям со стороны клана Кровоточащей Раны.

Если бы Гурубаши не были ослаблены осадой Штормвинда — и действиями Медива — то они сравнялись бы силой с Ордой. Но пока тролли могли вести только партизанскую войну в джунглях, на большее они не отваживались ввиду невысокой численности.

Но и этого оказалось достаточно. Когда Чернорукий узнал о потерях орков — и отсутствии реальных побед — он отозвал клан Кровоточащей Раны из западных земель и приказал присоединиться к войне с Штормвиндом. С троллями, которые причинили столько проблем, орки разберутся позже.

Тролли же не стали преследовать орков, оставшись в пределах своих земель.

Война с орками стала серьезным испытанием для людей. От ран, которые орки наносили своим огромным оружием, человек мог истечь кровью за минуты.

Большую надежду в солдат вселяли жрецы, которые рисковали своими жизнями, излечивая раненых на поле боя. Клирики Святого Ордена Священнослужителей Нортшира принимали участие в патрулировании и битвах с орками, сопровождая силы Штормвинда так же, как это бывало в войнах прошлого.

Корни сего ордена - в лордеронской церкви Благого Света. Когда-то давно они основали Нортширское Аббатство около Штормвинда и стали важной силой в королевстве. Жрецы участвовали в разных конфликтах, включая Войну с Гноллами и последнюю войну с Гурубаши. В некоторых случаях их сострадание – в том числе и к воинам противника - гарантировало им безопасность на поле боя. Рассказывали, что они излечивали раненых гноллов и троллей.

С орками было не так. Те нещадно расправлялись с любым клириком, поскольку знали, что он вернется на поле боя и будет излечивать людей. Многие жрецы погибли. Без доспехов и оружия они были беззащитны перед яростью воинов Орды.

Несмотря на большие потери, клирики никогда не избегали битв. Их храбрость стала легендой в армии Штормвинда.

По мере того, как война со Штормвиндом разгоралась, клан Сумеречного Молота все больше раздражал Чернорукого. Воины клана не подчинялись приказам, а довольно большое их число разбрелось, и после их никто не видел.

Чернорукий хотел преподнести другим оркам «урок» и уничтожить весь клан Сумеречного Молота. Но тут вмешался огр-маг Чо’галл. Фактически он был главой клана, сейчас он предложил Чернорукому стать его официальным вождем, чтобы поддерживать в клане порядок. Чернорукий дал ему возможность это сделать, и был приятно удивлен тому, что Чо’галлу удалось решить проблемы с дисциплиной всего за одну ночь. Воины Сумеречного Молота стали дисциплинированными солдатами, и Чернорукий простил им прежние ошибки.

Успех Чо’галла был предопределен тем, что он хорошо понимал клан Сумеречного Молота и его веру. Члены клана были настроены на темные энергии, и поклонялись силам Бездны. Когда они прибыли в Азерот, то услышали глас Бездны громче и яснее, чем когда бы то ни было. Здесь обитали существа тени, ужасные создания хаоса и энтропии, плененные в различных местах Азерота.

Члены клана Сумеречного Молота слышали шепот Стырых Богов. Эти существа оставались в темницах глубоко под землей, на которые были наложены заклятия. Обнаружив их, орки Сумеречного Молота впали в состояние благоговейного экстаза.

Клан видел в этом знак судьбы. Они нашли место, к которому должны принадлежать — место, где они приблизят наступление Часа Сумерек.

Присутствие Старых Богов оказало влияние и на Чо’галла. Он верил в Бездну как могучую силу, но пророчества орков Сумеречного Молота про всяких темных богов не воспринимал всерьез. Сейчас он получил доказательства их существования.

Чо’галл согласился помочь клану исполнить это апокалиптическое пророчество, и одной лишь простой речью распространил власть свою на клан. Он заявил, что Час Сумерек уже близко и успех Орды приблизит его.

До того момента они должны склониться пред вождем Черноруким и подчиняться его приказам, при этом поклоняться истинным владыкам тайно. Клан согласился. Складывалось впечатление, что Старые Боги благосклонно смотрят на орков с их жаждой войны и разрушения. Поэтому не будет большой жертвы, если они помогут Орде завоевать этот мир.

Прошли недели, и Чо’галл, принявший Старых Богов, перенес пророчества Сумеречного Молота на кожу Бледнокожих орков. Потом он вырезал их плоть с пророчествами, чтобы сделать страницы, в которых было записано учение о Бездне. Эта книга, известная как «Гимн Сумерек», стала главным источником знаний последователей Старых Богов на последующие десятилетия.

Пока Орда воевала с людьми, клан Снежных Волков уходили на север. Благодаря покровительству духов они избежали почти всех столкновений с людьми. Вскоре после того, как клан добрался до Альтеракских гор, Драка родила сына, которому дали имя — Го’эль.

Это должно было стать радостным событием для Дуротана и Драки, но то, что они увидели, наполнило их ужасом. Кожа сына была зеленой. Проклятье орков поразило и его. Для Дуротана это стало последней каплей. Гул’дан и его покровители прокляли расу орков на поколения вперед.

Он решил, что более не будет бездействовать в отношении темных сил, которые имеют власть над Ордой, вне зависимости от последствий. Драка поддержала его.

Дуротан и Драка велели Снежным Волкам оставаться в горах и начать новую жизнь; сами же они вернуться к Орде и откроют оркам правду. Дуротан, его супруга и новорожденный сын отправились на юг.

Дрек’Тар призвал свои шаманические силы для того, чтобы передать послание Оргриму Роковому Молоту. Во сне духи нашептали воину клана Чернокамня, что Дуротан идет на юг и желает видеть его на краю земель известных как Лох Модан.

Оргрим не сказал Чернорукому об этом. Как и Дуротана, его сильно беспокоили магия скверны, Гул’дан и Чернорукий. Он сожалел об изгнании Снежных Волков, видя в это доказательство порочности верхушки Орды. Он также узнал о существовании Теневого Совета и считал, что орден занимается бесчестными манипуляциями.

Оргрим сказал, что отправляется в разведку, и взял с собой только самых доверенных воинов к Лох Модану, где его уже ждал Дуротан. Дуротан показал другу Го’эля, рассказал о таинственном послании, которое получил перед тем, как орки собрались на Троне Кил’джедена, и высказал предположение о том, что Гул’дан заключил сделку с некими темными силами, которые манипулировали Ордой — все, что он знал.

Оргрим был потрясен, но не удивлен. Он поведал Дуротану о том, что видел в последние недели — потоки скверны из Темного Портала проникали в Чернотопье. Этот мир тоже умрет, как и тот, из которого пришли они.

Оргрим, Дуротан и Драка пришли к решению, что с Гул’даном и Черноруким надо покончить любой ценой. Оргрим вернется в Орду и до нужного момента будет действовать в одиночку. Он уговаривал Дуротана и Драку оставаться в убежище на севере, пока он не пошлет весть. Оргрим отдал приказ своим телохранителям охранять Снежных Волков на пути домой.

Это была ошибка, о которой Оргрим сожалел до конца своих дней. Его охрана была предана не ему, а Теневому Совету.

Стражи слышали все, что было сказано Оргримом и Дуротаном. Они решили, что им не нужно разрешение Гул’дана на убийство Снежных Волков — и так было ясно, что повелитель Теневого Совета пожелает увидеть Дуротана, Драку и их ребенка мертвыми. Несколько дней они следовали на север, а затем стражи напали на Дуротана и Драку. Снежные Волки отчаянно дрались, убив одного из нападавших. Но остальным стражам удалось покончить с Дуротаном и Дракой; малыша Го’эля же они оставили умирать в снегу на горном склоне.

Чудесным образом ребенок выжил. На следующий день охотники во главе с Эделасом Блэкмуром — дворянином из северной крепости Дюрнхолд — обнаружили место, где произошло убийство. Там они нашли шокирующие доказательства правдивости вестей из Штормвинда; убитые существа выглядели точь в точь, как «орки» из посланий.

Плач привлек внимание Блэкмура — он нашел Го’эля, голодного, замерзающего, но живого. Дворянин решил взять его в Дюрнхолд, чтобы осмотреть. Блэкмур хотел понять, что из себя представляют враги, наблюдая за ребенком орков. Го’эль проведет большую часть детства и юности под надзором Блэкмура.

Охрана не возвращалась несколько дней, и Оргрим стал беспокоиться. Он отослал еще воинов на север, чтобы понять, что случилось. Разведчики принес мрачные новости. Друзья Оргрима и один из «доверенных» охранников были мертвы. Разведчики решили выследить убийц Теневого Совета. Они настигли их до того, как тем удалось добраться до ордынских сил, и между ними произошел бой. Воины Оргрима вернулись с победой.

Это была большая удача. Если бы Гул’дан узнал о бунтарских замыслах Дуротана и Оргрима, то воин клана Чернокамня. Оргрим решил отомстить за смерть своих друзей, но нужно было дождаться подходящего момента.

Со времени открытия Темного Портала минуло уже три года.

В течении нескольких месяцев налетчики Орды сжигали и разрушали фермы, города, кузни и торговые дома на землях Штормвинда. Экономика королевства была разрушена. Более того, многие источники ресурсов и еды либо были уничтожены, либо попали пол контроль Чернорукого. Запасы Штормвинда грозили иссякнуть за пару месяцев.

Зная это, Чернорукий начал новую стадию войны. Он повел Орду на север, чтобы захватить Красногорье. Отсюда орки могли начать осаду столицы Штормвинда.

Земли Красногорья были захвачены Ордой без большого сопротивления. Это было так легко, что орки поверили в то, что Штормвинд падет без серьезного сопротивления.

Это было как раз то, на что надеялся Лотар.

Чернорукий повел небольшой отряд орков в горы, чтобы захватить городок Озерный для Орды. Лотар и рыцари без предупреждения обрушились с гор и окружили орков, поймав их в умело расставленную ловушку. Воители Орды бились храбро, но почти все погибли. Лотар почти заполучил голову Чернорукого, но того сопровождали два чернокнижника Теневого Совета. Их магия скверны обратила ход схватки, заставив Лотара и рыцарей отступить до того, как они добрались до Чернорукого.

Чернорукий и выжившие воители Орды отступили в лагерь орков. Через несколько недель они вернулись с куда большими силами. Чернорукий был не слишком благодарен чернокнижникам за спасение. Столкновение со смертью унизило его. Он обвинял Теневой Совет в том, что они не почуяли ловушку заблаговременно и лично казнил чернокнижников за ошибку.

Гул’дану это не понравилось. Чернокнижники подчинялись ему и у него не было бесконечного запаса этих чародеев. Но Чернорукого не волновало мнение Гул’дана. Он был вождем, а значит, ни перед кем не отвечал.

Нападение на Чернорукого дало Гул’дану пищу для размышлений. Он видел, как яростно сражаются люди с превосходящими силам орков и ожидал, что осада Штормвинда станет более тяжелой, чем представляется Орде. И хотя орки разрушили Шаттрат, сейчас все было иначе. Орда была разделена — самые сильные кланы все еще находились в Дреноре, годы войны, голода и лишений ослабили ее.

Более того, Гул’дан узнал о подвиге Медива во время защиты Штромвинда от нападения троллей-Гурубаши. Он также проведал кое-что о Совете Тирисфаля и Хранителе. Все эти тайны касались Медива. Был ли он искренен в желании того, чтобы Орда завоевала Азерот? Был ли он действительно марионеткой Легиона? Или у него были скрытые мотивы? Если так, то у него есть причины уничтожить Орду – так же, как он уничтожил Гурубаши.

Гул’дан вспомнил, как он усилил Орду перед тем, как захватить Карабор — он забрал силу у стихий и передал ее оркам. Азерот был полон духов природы и они были сильнее стихий Дренора.

Теневой Совет докладывал Гул’дану о том, что от огромного дымящегося вулкана к северо-западу от Красногорья – Чернокаменной Горы - исходят стихийные энергии. Чо’галл подтвердил эти донесения, но и кое о чем умолчал. Он не только чувствовал энергию духов стихий, но и то, что духи в союзе со Старыми Богами.

Теневой Совет направил тайную миссию к Чернокаменной Горе, чтобы установить власть над ее обитателями. Миссия потерпела фиаско. Ни один из орков не имел дела со столь могущественными стихийными духами в Дреноре. Первые несколько чернокнижников, которые попытались обрести власть над духами, были сожжены изнутри языками пламени.

В недрах Чернокаменной Горы обитал Рагнарос, повелитель огня. Он властвовал над бесчисленным множеством низших стихийных духов и повелевал расой смертных, считая их за рабов. На протяжении столетий клан дворфов Темного Железа служил ему. Любой чернокнижник, который хотел проникнуть в недра горы, подвергался нападению дворфов и яростных духов стихии огня.

Дабы упредить попытку Теневого Совета развязать масштабную войну с Рагнаросом и его подручными, Чо’галл предпринял попытку замирения. Связь со Старыми Богами позволила ему проникнуть в глубины Чернокаменной Горы, и после долгих переговоров с дворфами Темного Железа и ближайшими подручными Рагнароса он достиг договоренности. Старые Боги были довольны действиями Орды и желали помочь, но они не хотели давать ни малейшей доли своей силы марионеткам Пылающего Легиона, каковыми были орки. В конце концов, Саргерас и его армии являлись врагами Бездны. При этом они согласились дать Теневому Совету небольшое убежище — Чернокаменный Шпиль — на вершине вулкана. Если чернокнижники будут оставаться там, то Рагнарос и его духи не будут тревожить орков.

Гул’дан был разочарован тем, что захват Чернокаменной Горы провалился, но доволен, что Чо’галл оказался столь хорошим дипломатом. Если бы он знал об истинных побуждениях огра-мага и его связью со Старыми Богами, то вряд ли был столь рад. Но сейчас Теневой Совет получил тайное пристанище, в котором отчаянно нуждался. Напряжение между Гул’даном и Черноруким возрастало, и убежище было необходимо как никогда.

А силы, таящиеся в горе, могли подождать.

Светлый лес, Западный Край и Красногорье теперь находились под контролем Орды. Орки сравняли с землей Великое Село, один из наиболее значительных торговых центров Азерота, в то же время успешно отбив контратаку королевских рыцарей, направленную на крепости Орды в Красногорье. Пришло время ударить по столице Штормвинда.

Военный вождь Чернорукий лишь хмыкнул, когда Гул’дан доложил ему о неудачной миссии по захвату Чернокаменной Горы, он не ожидал большего. Он мог сокрушить Штормвинд без помощи стихий.

Тысячи орков заполонили Эльвинский лес и разбили осадные лагеря перед стенами Штормвинда. Они окружили город, отрезав все подступы, за исключением морского. Чернорукий приказал Килроггу и Чо’галлу вести в атаку на городские стены кланы Кровоточащей Раны и Сумеречного Молота.

Для того, чтобы ослабить силы защитников, осадные орудия бомбардировали стены города ночью. Утром Чо’галл и Килрогг повели своих воинов в атаку. Орки ворвались на бастионы, а чернокнижники испепеляли солдат Штормвинда огнем скверны. Защитники несли огромные потери.

Чернорукому казалось, что город падет к полудню. Никто не был удивлен больше, чем он, услышав об атаке на задние ряды сил Орды.

Лотар возглавил внушительные силы рыцарей Штормвинда, и, проведя их морем, зашел в тыл Орды и теперь атаковал ее со стороны Эльвинского лес. Орки в арьергарде были застигнуты врасплох, и сейчас рыцари сминали их порядки.

Атака Орды захлебнулась. Орки Кровоточащей Раны и Сумеречного Молота начали отступление, пытаясь отразить натиск рыцарей, но тут огромные врата Штормвинда распахнулись и из них выступили солдаты, перейдя в контратаку. Они стали молотом для наковальни Лотара.

У орков не оставалось иного выбора, кроме как бежать. Это было самое оглушительное поражение, которое потерпела Орда.

Поражение привело Чернорукого в ярость. Он едва сдержался от того, чтобы лично казнить Килрогга и Чо’галла, но только потому, что это привело бы к мятежу в кланах.

Орда отступила к своим владениям в Красногорье — орки нуждались в новом плане завоевательной кампании.

Победа над орками не была простой удачей для штормвиндцев. Лотар и король Ллэйн действовали на основании полученных ими сведений. Многие планы Орды они узнали от Хадгара, которому, в свою очередь, их сообщила Гарона.

Гул’дан знал, что Гарона рассказывает своим друзьям-людям о народе орков и происходящем в Орде, но не запрещал ей гостить в Каражане. Те сведения про Медива и его таинственное жилище, что он получал от Гароны, были слишком ценны, чтобы отказаться от них. Даже если за это пришлось бы заплатить раскрытием военных планов Орды.

Гарона и Хадгар часто беседовали, когда полукровка бывала в Каражане, особенно про свои растущие тревоги о Медиве. В последние месяцы Каражан становился все мрачнее. Страдающие духи блуждали по его залам в большем числе, чем обычно. Гарона и Хадгар часто наблюдали странные и ужасные видения прошлого, настоящего и будущего.

Хадгар подозревал, что причина тому — Медив. Перемены настроения прекратились. Это было хорошо, но только первое время. Его гнев ушел, но казалось, его место заняла пустота. Как будто Медив разом перестал чувствовать вообще что-либо. Его отчуждение от мира привело к тому, что ткань реальности в Каражане начала истончаться.

Хадгар искал ответы в книгах каражанской библиотеки, пытаясь найти объяснение тому, что происходит. Один из загадочных томов содержал ответ. Древний магический прием давал возможность опытному магу увидеть определенные фрагменты воспоминаний. К сожалению, применить его не удавалось. У Хадгара редко получалось вызвать нужный момент, а вопросы про Медива не получали ответа вовсе.

После ряда попыток и ошибок Хадгар решил действовать иначе. Возможно, у него получилось бы увидеть происхождение портала, соединявшего Азерот и родной мир орков.

Попытка удалась, но ответ лежал за гранью того, во что можно было поверить.

Хадгар с Гароной стали свидетелями ужасного видения. Они увидели таинственного незнакомца, представшего Гул’дану в Дреноре. Человек, чья голова была скрыта клобуком, убеждал Теневой Совет открыть Темный Портал в Азерот, показывая им мир, готовый к завоеванию.

Они смогли разглядеть лицо незнакомца — им был Медив. Человек, который открыл Азерот для вторжения Орды, был Хранителем Тирисфаля!

Едва пугающее видение развеялось, как Медив узнал, что открылось Хадгару и Гароне. Полукровка и маг едва успели бежать от гнева разъяренного Хранителя. Они бежали в Штормвинд, чтобы предупредить короля Ллэйна и Лотара о предательстве Медива.

Хадгар настоял на том, чтобы Гарона пришла с ним в город и сопровождала на встрече с королем. Гул’дан зрел ее глазами, и когда он понял, что она в том же зале, что и король, попытался заставил ее убить правителя Штормвинда. Гарона подавила это побуждение, не зная, что оно исходит от чернокнижника.

Ллэйн не мог поверить, что Медив способен на подобное предательство. Лотар же доверял словам Хадгара. И он сознавал, что Медив являл для Азерота угрозу куда большую, нежели Орда.

Лотар приказал Гавинраду возглавить оборону Штормвинда. Сам же вместе с Хадгаром и Гароной, а также вооруженным отрядом направился в Каражан. Он отправлялся туда с тяжелым сердцем, поскольку знал, что ему придется либо пленить, либо убить друга детства.

Гул’дана охватила паника, когда он увидел это глазами Гароны. Он еще не знал, где находится гробница Саргераса и не мог позволить Медиву умереть. Когда отряд достиг Каражана и начал атаку, он попытался проникнуть в разум Хранителя.

Поначалу ментальная защита Медива была слишком сильна, чтобы ее пробить. Но шло сражение, и Медив терял сосредоточенность. Гул’дан легко преодолел препоны и принялся рыскать в памяти Хранителя в поисках нужных сведений.

Так же, как и в сражении с Эйгвинн, Саргерас полностью завладел разумом и действиями Хранителя. Он обрушил всю магию Хранителя на нападающих. Каражан сотрясала буря стали, льда и огня. Разум Гароны был атакован заклинаниями Хранителя - Саргерас пытался заполучить контроль над ментальными цепями, созданными Гул’даном, дабы обратить Гарону против союзников. Это получилось только отчасти — полукровка растерялась и перестала различать врагов и друзей.

Хадгар чуть было не погиб в сем противостоянии. Саргерас попытался вырвать его душу, но когда это не удалось, то вытянул часть жизненной силы. Это привело к тому, что юный ученик преждевременно постарел, превратившись в убеленного сединами старика.

В конце схватки Хадгар пронзил грудь наставника мечом, смертельно ранив его. Это вынудило дух владыки Легиона покинуть тело Хранителя и скрыться в Круговерти Пустоты.

В последние мгновения разум Медива стал ясен в первый раз в его жизни. Он полностью осознал случившееся и был подавлен тем, что совершил, ведь был он виновен в тысячах смертей. Он оказался недостойным Хранителем, но Хадгар и его союзники смогли сделать то, чего не смог он — одержать верх над Саргерасов и разрушить его планы. Последними словами Медива стала благодарность, адресованная Хадгару и его товарищам.

Гарона не видела последних минут жизни Медива. К тому времени она успела бежать из Каражана. Никто не знал, куда она бежала, но ни у кого не было времени на то, чтобы искать ее.

Прошли столетия с тех пор, когда Хранитель погибал в битве, и кроме этого — никто до Медива не был одержим демоническими силами. Смерть Медива имела ужасные последствия. Энергия скверны выплеснулась из башни Каражан, омрачив окружающие земли. А Светлый лес стал Сумеречным лесом.

События имели последствия и для Орды. Гул’дан узнал то, что хотел — место, где находится гробница Саргераса. Изучая мысли Медива, Гул’дан узнал не только о том, где расположена гробница Саргераса. Он также почерпнул сведения об истории Азерота и многих артефактах, находящихся в сем мире. В тот момент, когда Медив был повержен, чернокнижник все еще оставался в его разуме, выискивая нужные сведения. Шок от смерти Хранителя сокрушил разум Гул’дана и погрузил в глубокую кому.

Неожиданная кома Гул’дана вызвала шок у членов Теневого Совета. Чернокнижники не понимали, что произошло и почему. Чернорукий также пребывал в растерянности, правда, не настолько глубокой. Он не был доволен последними действиями Теневого Совета и знал, что Гул’дан хотел большей власти над Ордой.

Оргрим Роковой Молот понял, что его час пришел. Теневой Совет был рассеян, а Чернорукий оправлялся от неудачной осады Штормвинда. Оргрим видел в этом благоприятное стечение обстоятельств, чтобы избавиться от скверны, которая поразила его народ.

Оргрим вызвал Чернорукого на Мак’гору, смертельный поединок, обвинив военного вождья в том, что тот предал народ орков, отдав его в рабство темным силам.

Это был вызов, который Чернорукий не мог не принять. Ни один орк не мог отказаться от боя. Отказ означал потерю уважения. Он даже не мог тайно убить его, поскольку полагался в таких делах на Теневой Совет.

Изукрашенные символами кланов и политые маслом, орки сражались на протяжении нескольких часов. Оргрим завершил противостояние, раскроив череп Чернорукого оружием предков — Роковым Молотом.

Орки, наблюдавшие за боем, преклонили колена, назвав своим новым военным вождем Оргрима Рокового Молота. Оргрим предстал перед Ордой и провозгласил, что Гул’дан и его чернокнижники не те, кем хотят казаться. Их магия скверны погубила Дренор. Оргрим заявил, что очистит Орду от яда, который ее отравил. Под страхом смерти он запретил магию скверны. Азерот не должна постигнуть судьба Дренора.

Но Оргриму не удалось свершить возмездие — Теневой Совет бежал после гибели Чернорукого. Оргрим не знал, где укрылись чернокнижники.

Оргрим не испытывал тяги к битвам, но другого выбора не оставалось. Возвращение в Дренор означало медленную смерть. Путь был один — завоевать Штормвинд и сделать его своим новым домом. Если они не одержат победы над врагом, им придется сдаться на милость этого странного мира.

Оргрим приказал кланам готовится к последней битве. Орки выступили к столице еще до захода солнца...

Сейчас или никогда — второй возможности осадить Штормвинд у Оргрима не было бы. Он бросил все силы Орды на приступ. Оргрим думал о том, что стоит призвать кланы Боевой Песни, Отрубленной Руки и другие, что еще находились в Дреноре, но на это уже не оставалось времени. Каждый день промедления давал Штормвинду время для перегруппировки сил.

Когда началась битва, обе стороны знали, что в этот день решиться судьба Штормвинда. Места для жалости, милосердия и отступления не осталось. Орда пробила стены и хлынула в город, но защитникам удалось сдержать натиск орков. По крайне мере на какое-то время.

Король Ллейн совещался с своими командирами в замке Штормвинда, когда получил донесение, что из Каражана в город прибыла Гарона. Лотар и Хадгар все еще отсутствовали, и беспокоился за них. Желая узнать, что произошло, король позволил полукровке ступить в тронный зал. Она собиралась рассказать ему о сражении с Медивом, но в этот момент что-то промелькнуло в ее сознании.

Прежде Гарона воспротивилась приказу Гул’дана убить Ллэйна, но сражение с Хранителем спутало ее мысли. Разница между другом и врагом размылась. Ее воля ослабла. Старый приказ чернокнижника убить короля вспыхнул в ее сознании. Глубоко в душе она не хотела убивать Ллэйна, чужака, который принял ее в своем замке и за последние месяцы относился к ней с большим уважением, чем орки за всю ее жизнь.

Но она не могла ослушаться приказа Гул’дана.

Со слезами на глазах она пронзила сердце короля Ллэйна кинжалом. Сын короля, Вариан, стал свидетелем злодеяния. Гибель отца оставила глубокую рану в его душе и всю жизнь он видел в орках вероломных и кровожадных убийц.

Все были поражены случившимся, и Гарона воспользовалась этим, исчезнув в хаосе битвы. Слухи о смерти быстро разлетелись по городу, подорвав моральный дух защитников Штормвинда. Бои продолжались на всех улицах города. Продолжающаяся бомбардировка Штормвинда Ордой привела к вспышкам пожаров.

К тому времени Лотар и Хадгар вернулись из Каражана. Они узрели хаос на улицах города, а когда узнали, что король убит, Лотар возглавил оставшиеся силы. Город уже пал, оставалось спасти столько людей, сколько было возможно.

Лотар объявил массовую эвакуацию населения. Он, Хадгар, Гавинрад и оставшиеся в живых солдаты увели с собой принца Вариана и его мать, королеву Тарию, а также всех жителей, которых смогли спасти. Они с боем прорывались к гавани Штормвинда, теряя бойцов на каждой улице. Среди убитых оказалась и королева Тария. Когда Лотар и иные выжившие достигли доков, то предали огню практически все оставшиеся корабли, чтобы Орда не могла их преследовать.

Столица Штормвинда сгорела дотла. Первая Война была закончена.

Орда одержала победу. Но ее военный вождь не испытывал радости.

Оргрим не имел повода — да и намерений — преследовать штормвиндских беженцев. Орда понесла большие потери ради победы, и он понимал, что нужно обезопасить завоеванную территорию перед тем, как появятся новые враги.

Он послал гонцов в Дренор, чтобы призвать оставшиеся кланы. Кланам Боевой Песни, Отрубленной Руки, Смеющегося Черепа, Повелителей Грома и Пожирателей Костей нужно было время, чтобы добраться до новых владений.

Оргрим использовал это время, чтобы укрепить свою власть над Ордой. Его первой целью стало уничтожение Теневого Совета. Чернокнижники были серьезной силой, но также и причиной осквернения Орды. Оргрим был уверен, что Теневой Совет состоял в союзе с темными силами, которые манипулировали орками, а чернокнижники — одержимы магией скверны, которая уничтожила Дренора. У него были и личные счеты — он хотел отомстить. Члены Теневого Совета убили Дуротана, Драку и их новорожденного сына (как думал тогда Оргрим).

Куда пропали чернокнижники Теневого Совета, никто не знал. Гул’дан оставался без сознания, но Орда изловила марионетку Теневого Совета, Гарону, когда та пыталась бежать из столицы Штормвинда. Оргрим пытал ее до тех пор, пока не узнал, где Теневой Совет обустроил тайное убежище — Чернокаменный Шпиль.

Внушительные силы Орды атаковали курящийся вулкан. Ни духи огня, ни дворфы Темного Железа не встали у них на пути. Рагнарос и Старые Боги оставались в тени, желая узнать, как далеко все это зайдет.

Чернокнижники Теневого Совета мало что могли поделать для спасения. Их магия скверны могла лишь временно сдержать гнев Оргрима, и они погибли от рук преданных военному вождю воинов.

Одним из немногих, кто спасся, был Чо’галл. Огр сумел уговорить Оргрима оставить ему жизнь — без его главенства клан Сумеречного Молота опять погрузится в безумие. Может ли Оргрим потерять целый клан, доказавший свою доблесть на поле боя? Чо’галл клялся в своей верности перед Оргримом, уверяя, что Гул’дан им манипулировал.

Скрипя сердцем, Оргрим принял его оправдания. Он не был уверен, говорит ли двухголовый огр правду, да и ему было в общем-то все равно. Военному вождю нужны были силы для защиты новых земель Орды. Чо’галл доказал свою полезность тем, что помог Оргриму наладить контакт с дворфами Темного Железа. Отношения между огром и этими существами дали неожиданные плоды. Дворфы согласились — по тайному приказу Рагнароса — отдать Орде Чернокаменный Шпиль и основать там оплот. Старые Боги были довольны осознаем того, какой хаос принесут в Азерот орки в грядущие годы.

Военный вождь также сохранил жизнь Гароне. Не было секретом, что Гул’дан жестоко обращался с ней, а убийство Ллэйна оказалось очень кстати. Кроме того, Гарона поклялась в верности Орде, и Оргрим приказал своему наиболее доверенному сподвижнику, Эйтриггу, присматривать за ней.

К тому времени посланцы вернулись из Дренора с плохими новостями. Кланы, которые все еще находились там, все больше погружались в междоусобицу и начали воевать друг с другом. Осталось не так много опытных и дисциплинированных орков и огров, что могли бы усилить Орду.

Это было не то, что Оргрим желал услышать, но то, с чем ему пришлось иметь дело.

И вскоре в его руках оказалось оружие исключительной мощи, оружие из древних времен Азерота.

Могучие драконы не принимали участия в Первой Войне. Долгие столетия эти существа защищали Азерот, под предводительством драконов-аспектов: Алекстраши, Нелтариона, Ноздорму, Изеры и Малигоса. Но сейчас они уже не могли защищать мир. Они до сих не могли оправиться от предательства, которое случилось тысячелетия назад.

Десять тысяч лет назад во времена Войны Древних, драконы-аспекты присоединились к силам, которые выступали против Пылающего Легиона. Алекстраша, Ноздорму, Изера и Малигос добровольно пожертвовали часть своих сущностей для создания артефакта, который направлял их яростную силу. Это оружие стало известно как Душа Дракона.

Только Нелтарион не отдал артефакту своей силы. Он создал это оружие и явил его своим союзникам. Его намерения казались чистыми. В действительности, это было не так. Другие аспекты не знали, что Нелтарион попал под влияние Старых Богов.

После того, как Нелтарион наполнил артефакт сущностями драконов-аспектов, он применил его на поле боя. Он уничтожил многих демонов, но после обратил оружие против своих союзников.

Это предательство разрушило драконий союз, а Нелтарион получил новое имя — Смертокрыл.

В конце концов, драконам удалось забрать артефакт у своего собрата. Но каково же было их разочарование, когда они осознали, что нельзя не только вернуть свои силы, заключенные в артефакте, но даже уничтожить его. Аспектам оставалось только спрятать Душу Дракона там, где никто не сможет ее найти: в далеких землях Красногорья. На Душу Дракона также были наложены заклятья — ни один дракон не мог прикоснуться к ней.

В последующие тысячелетия ослабнные драконьи-аспекты удалились от мирских дел. Предательство Смертокрыла изменило их навсегда. Бронзовый аспект, Ноздорму оставался на страже прошлого, настоящего и будущего. Он редко появлялся в реальном мире из переплетенных потоков времени. Изера пребывала в Изумрудном Сне, откуда наблюдала за природой Азерота. Малигос обезумел из-за деяний Смертокрыла и гибели синей стаи, и оставался в своем логове, Нексусе.

Красная драконица, Алекстраша, наблюдала за смертными расами, но редко вмешивалась в их дела. Она также продолжала искать следы присутствия Смертокрыла. Если бы не Алекстраша, стая синих драконов была бы уничтожена. Но Дающая Жизнь собрала оставшиеся яйца синей стаи, ее драконы высидели и вырастили дитенышей. Какое-то время Алекстраша и красная стая охраняли магические артефакты и места силы в Азероте, делая то, что всегда считалось обязанностью синей стаи – ведь на протяжении веков та восстанавливала свою численность.

После Войны Древних Смертокрыл исчез и погрузился в глубокий сон. Душа Дракона была слишком мощным оружием даже для дракона-аспекта, и артефакт едва не уничтожил Смертокрыла. Для того, чтобы его тело не разорвало на части, оное пришлось скрепить бронированными пластинами. Смертокрылу было нужно время, чтобы залечить раны и восстановить свою силу. Пока Смертокрыл пребывал во сне, иные драконьи стаи охотились на его оскверненных чад, чем поставили черную стаю на грань вымирания.

Невообразимое количество магической энергии, которое было использовано для открытия Темного Портала, окончательно пробудило Смертокрыла. Он с восхищением наблюдал за войной между Штормвиндом и Ордой, и пришел к выводу, что орки могут помочь ему восстановить черною стаю, вернуть ей былое могущество. Смертокрыл знал, что если покинет свое укрытие, то противостоять ему будут не только драконы-аспекты, но и расы смертных. Если Орда сможет сокрушить королевства смертных — уничтожив самые сильные державы, — это позволит Смертокрылу сосредоточить усилия на своих бывших собратьях и сестрах.

В ходе Первой Войны Старые Боги, имевшие власть над Смертокрылом, подталкивали его к тому, чтобы он оказал небольшую помощь оркам. Ничего серьезного, конечно, что могло бы привлечь внимание других аспектов. Старые Боги видели в Смертокрыле орудие хаоса.

Первое, что сделал Смертокрыл — принял облик штормвиндского аристократа. Он посетил Лордерон и очаровал местную знать своим красноречием. Когда слухи о вторжении Орды в земли Штормвинда достигли Лордерона, Смертокрыл высмеял их. Он поведал высшему обществу Лордерона, что эти истории придуманы с целью скрыть растущие проблемы с восстанием бунтарей. Его лжи поверили больше, нежели отчаянным просьбам о помощи из Штормвинда.

Для того, чтобы убедить особо упорствующих, Смертокрыл применил магию. Он тайно воздействовал на сознание лордеронской знати, дабы дворяне не смогли предпринять никаких действий против Орды.

Убедившись, что Лордерон не станет помогать Штормвинду, Смертокрыл выступил на юг. Приняв облик орка клана Чернокамня, он несколько месяцев жил среди сих созданий, изучая общество и традиции. Было нетрудно понять, какие внутренние силы двигают Ордой, и Смертокрылу удалось установить доверительные отношение с ключевыми фигурами. Гул’дан верил, что он - его верный последователь, Чернорукий — что он доблестный боец клана Чернокамня; даже Оргрим был убежден в том, что он - надежный союзник.

В конце концов, когда Оргрим сразил Чернорукого, это не стало проблемой. Теневой Совет служил Легиону, Смертокрыл же - Старым Богам. Раскол власти Легиона над орками только делал сей народ более уязвимым для его владык.

Оставалась одна проблема — Орда ослабла в ходе Первой Войны. Если другие королевства людей объединятся, то Орда не сможет их победить. И даже если она одержит верх, то приобретет слишком много новых врагов. Если иные драконы-аспекты проведают об угрозе со стороны Орды, то у орков не останется шансов.

Но Душа Дракона все еще существовала. Артефакт содержал силы иных аспектов и поэтому мог быть использован, как оружие против них. Ни один из драконов не мог использовать Душу Дракона... но орки могли. Они могли стать очень полезными союзниками.

Смертокрыл даровал видение одному из вождей. Он много узнал об орках и их традициях, и был уверен, что Зулухед, глава клана Драконьей Утробы, являлся наилучшим выбором.

Зулухед получил множество видений, в которых его воины приручают и летают на странных и могучих существах. На человеческом языке эти звери назывались драконами. Это видение было навязчивым — в Дреноре клан приручал рилаков, которые были для них питомцами, «верными зверями». Мысли о том, чтобы вновь подняться в небеса, было трудно противостоять. Если правильно приручить и подчинить драконов, то те станут прекрасными «питомцами».

После чего Смертокрыл привел Зулухеда в Красногорье. Золотой диск, спрятанный в глубине гор, охранялся красным драконом Орастрашем. То была Душа Дракона, которая оставалась нетронутой тысячелетия со времен Войны Древних.

Зулухед и его клан немедленно напали на Орастраша. Они никогда не сражались с драконами, и прежде чем одолели противника, погибла дюжина орков. После победы над стражем, Зулухед приказал сильнейшему чернокнижнику клана, Некросу Крушителю Черепов, забрать артефакт. Орку удалось разрушить охранные чары, наложенные на реликвию. Чернокнижник почувствовал в артефакте присутствие скверны — следы использования ее во времена Войны Древних — и назвал его «Душой Демона».

Алекстраша, которая находилась далеко от Красногорья, почувствовала, что защитные чары, хранившие артефакт, уничтожены. Не получив вестей от стража, она обеспокоилась. Наряду с несколькими красными драконами она полетела на юг. Алекстраша считала, что какой-то недалекий смертный похитил артефакт и теперь Орастраш преследует его. Красные драконы полагали, что вернуть артефакт будет совсем несложно.

В действительности они устремлялись прямиком в ловушку Смертокрыла.

После бегства Лотара и других жителей из Штормвинда в северные земли вести о разрушении города достигли других королевств. Правитель Лордерона, король Теренас Менетил II, был глубоко потрясен этими известиями. Было трудно отделить слухи от правды. Поначалу король даже не верил, что орки существуют в действительности. Сейчас же он понял, что они представляют собой смертельную угрозу.

Когда беженцы из Штормвинда прибыли в Лордерон, Лотар рассказал Теренасу об истинной мощи Орды. Он убеждал короля немедленно созвать все народы людей. Если единства между ними не случится, Орда завоюет королевства одно за другим.

Со временем предводители всех королевств собрались в Столице Лордерона. Такой представительной встречи давно не случалось. На собрание прибыли Генн Седогрив из Гилнеаса, лорд-адмирал Делин Праудмур из Кул Тираса, архимаг Антонидас из Даларана, король Торас Убийца Троллей из Стромгарда, король Перенольд из Альтерака.

Эту встречу назвали Советом Семи Королевств. Но поначалу союз казался далекой мечтой. Теренас призвал владык объединиться и создать непобедимый Альянс людских королевств - тот, который сотрет с лица земли угрозу Орды и вернет людям Штормвинда их земли.

Некоторые правители поддержали его. Архимаг Антонидас, представлявший Кирин Тор, обладал сведениями об Орде из первых рук, от Хадгара. Праудмур был близким другом Андуина Лотара и считал, что месть за уничтоженный человеческий народ будет правильным шагом. Торас Убийца Троллей был в союзнических отношениях с Лордероном и тоже был готов сражаться.

Но Гилнеас и Альтерак было не так легко убедить. Правители сих держав открыто усомнились в том, случилось ли в действительности вторжение существ из иного мира; слухи, которые распространял Смертокрыл, возымели действие. Они считали, что должно быть другое объяснение происходящему.

И пока Совет Семи Королевств продолжал свои встречи и переговоры, Орда готовилась к войне.

Со времени открытия Темного Портала минуло четыре года.

Когда пепел Первой Войны осел, Оргрим Роковой Молот задумался о будущем своего народа. Он мечтал о том времени, когда орки смогут вернуться к старым традициям и образу жизни, освободятся от магии скверны и другой порчи, которую принесли Гул’дан и Чернорукий.

К мечте лежал длинный путь. Для начала Оргрим должен был обезопасить орков в Азероте. Завоевания Штормвинда было недостаточно. Другие народы людей никогда не заключат мир с Ордой. После разрушения Штормвинда это было невозможно. Уже сейчас лазутчики Оргрима докладывали о том, что люди собираются в северных землях, которые называют Лордероном.

Оргрим знал, что Орда не может сидеть на месте. Если он и его народ будут просто защищать завоеванные земли, то народы людей соберут всю мощь своих армий, выступят на юг и, в конце концов, сметут орков. Единственным путем, который позволит народу выжить — ударить первым перед тем, как его враги полностью подготовятся к войне. Пленники-штормвиндцы на допросах рассказали, что многие могучие державы людей пребывают на севере, никакая из них не сравнится с Лордаероном. Он был сердцем людской цивилизации. Если орки захватят сие средоточие власти, Столицу, то, как верил Оргрим Роковой Молот, иные королевства падут.

Но лишь в том случае, если Орда захватит столицу Лордерона. Война со Штормвиндом истощила армию Орды и исчерпала ресурсы. В ожидании сил, идущих из Дренора, военный вождь искал другие возможности сделать Орду сильнее. Его подчиненные пытались отыскать новое оружие. Орки Чернокамня работали в кузницах Штормвинда, но многие из оных пребывали в руинах после того, как город охватили пожары.

Клан Драконьей Утробы обнаружил странный и могучий артефакт, известный как Душа Демона. Но им пока не удалось полностью открыть его возможности. Предводитель клана, Зулухед, отдал Душу Демона Некросу Крушителю Черепов, своей правой руке. Он приказал Некросу узнать секреты артефакта.

Орда также установила дружеские отношения с троллями-Амани. История их войн с людьми была длинной, и тролли ликовали, узнав о разрушении Штормвинда. Амани видели в орках потенциальных союзников. Некоторые из них были готовы присоединится к Орде в обмен на помощь. Глава Амани, Зул’джин, был пленен людьми и закован в кандалы в тюрьме рядом с Хиллсбрадом. Если орки помогут освободить его, то тролли станут воевать за них.

Наконец, оставался еще и Гул’дан. Незадолго до того, как Штормвинд пал, лишившийся положения чернокнижник вышел из комы. Военный вождь приказал воинам наблюдать за чернокнижником, пока тот оставался в беспамятстве, чтобы казнить, как только он проснется. Но когда пришло время пустить кровь, Оргрим вынужден был отказаться от своих намерений. Гул’дан предложил новому военному вождю помощь в победе над людьми.

Сам Гул'дан, пробудившись, с недовольством обнаружил, что его ручной военный вождь мертв, а место предводителя Орды занимает Оргрим Роковой Молот, уже успевший расправиться со всеми чернокнижниками Теневого Совета, обвинив их в сговоре с демонами Круговерти Пустоты. Длительная кома лишила Гул'дана всех сил, и когда его поставили пред налитыми кровью очами Оргрима, чернокнижник вынужден был присягнуть на верность новому вождю. Гул’дан знал, что ему никогда не завоевать доверия Оргрима и его может постигнуть та же ужасная судьба, что и других чернокнижников.

Гул’дан молил сохранить ему жизнь и клялся в верности Орде. Чернокнижник обещал Оргриму, что не будет больше манипулировать орками. Он разорвал свои отношения с покровителями, которые научили его магии скверны, утверждая, что они предали и бросили его.

Чернокнижник знал, что для Оргрима его слово не стоит ломаного гроша. Ему нужно было что-то другое, чтобы завоевать доверие военного вождя. Гул’дан видел, что Орда отчаянно нуждалась в могуществе. Иначе орки проиграют надвигающуюся войну с людьми. Он заявил Роковому Молоту, что создаст новых воинов, которые будут сравнимы силами с людскими чародеями. Во время Первой Войны клирики и маги показали, что они являются реальной силой на поле боя. От пленников орки узнали, что у Лордерона намного больше волшебников, чем располагал Штормвинд.

Оргрим не доверял Гул’дану, но чернокнижник был прав. Орде нечего было противопоставить человеческой магии, особенно после того, как вождь запретил магию скверны. У дренеи были такие же способности, как и у людей, но армии Лордерона и иных северных держав намного превосходили орков числом.

Оргрим дал Гул’дану шанс доказать свою полезность. Если у чернокнижника получится это сделать, то он будет жить. Если нет, то военный вождь лично прервет его никчемное существование. Оргрим знал, что оставлять Гул’дана в живых - риск, но был уверен, что сможет держать чернокнижника на коротком поводке, а не стать марионеткой, подобно Чернорукому.

Казнь его не состоялась, Гул’дан начал замышлять убийство Оргрима. Он отбросил эти планы, когда знакомый голос снова заговорил с ним — это был голос Кил’джедена. После долгих лет молчания Саргерас приказал Кил’джндену возобновить связь со своим слугой. Повелитель демонов приказал Гул’дану оставить Оргрима главой Орды. Он смог захватить Штормвинд — выполнить то, чего не смог сделать Чернорукий. Он был предводителем, в котором нуждался Легион — владыкой, который завоюет Азерот. Кил’джеден приказал Гул’дану сделать все возможное, чтобы укрепить Орду и убедиться в том, что задача завершена. И опять владыка демонов пообещал чернокнижнику власть, если тот преуспеет в претворении в жизнь воли Легиона.

Кил’джеден действительно собирался исполнить свои обещания, но Гул’дан ему не доверял. Он устал быть марионеткой в руках демона. И хотя на словах он согласился, на самом деле замышлял предательство. Гул’дан знал, где расположена гробница Саргераса. Он заберет пребывающую в стенах ее силу себе. Зачем ему тогда Кил’джеден и Легион?

Для того, чтобы добраться до гробницы, Гул’дану нужны были верные союзники, защита, чтобы оградить себя от гнева Орды, когда его намерения раскроются. Гул’дан убедил Оргрима в необходимости создать свой собственный клан — клан Заклинателей Бурь. Чернокнижник обещал, что дела клана будут на виду у Орды, в противоположность тому, каким был Теневой Совет, что действовал клан. Он и его клан будут воевать на передовой, наряду со всей армией Орды. Но на деле Гул’дан планировал использовать новый клан для расширения своего влияния и могущества.

Оргрим не доверял чернокнижнику, но был уверен, что сможет остаться на шаг времени Гул’дана. Если чернокнижник хочет основать собственный клан, что ж, хорошо. Оргрим внедрит в него своих лазутчиков, чтобы наблюдали те за Гул’даном и его действиями.

Была у Оргрима и еще одна причина. Орки изменили свое отношение к Гул’дану и магии скверны, и никто не хотел брать его к себе. И если чернокнижник докажет свою пригодность на деле, то ему действительно понадобится собственный клан.

Гул’дан тщательно обдумал много способов выполнить обещание — создать новых воинов. Чернокнижнику необходимо было, чтобы они оставались тайно преданными ему, и поэтому Гул’дан обратил свой взор на Теневой Совет. Несмотря на то, что все его члены были мертвы, духи их остались нетронутыми. Если Гул’дан воскресит их, то они будут благодарны ему.

Гул’дан и Чо’галл собрали бестелесных духов членов Теневого Совета и стали искать способ дать им телесную оболочку. Чернокнижник подумывал над тем, чтобы использовать тела орков — или даже огров — которые пали в Первой Войне. Но он знал, что Орда не примет такого надругательства над мертвыми. Это приведет к волнениям и скорой расправе над Гул’даном.

Нет, орки и огры не подходили, но вот люди — как раз. Гул’дан решил вселить духи погибших членов Теневого Совета в тела великих воинов Штормвинда, погибших в войне.

Поскольку использование магии скверны было запрещено ныне, Гул’дан решил превратить этих солдат в могучих некромантов. Он и Чо’галл провели кровавые ритуалы над орками-некролитами, чтобы осуществить задуманное. После нескольких неудач им удалось прийти к успеху.

Гул’дан вселил дух своего преданного последователя, Терон’гора в мертвое тело павшего штормвиндского рыцаря. Некромантические энергии влились в труп воина и пробудили к жизни. Этот мертвяк стал известен как Терон Кровавый Дьявол.

Он стал первым из тех, кого Гул’дан назвал рыцарями смерти.

Эти воины тьмы стали достойными наследниками чернокнижников. Они не нуждались ни в отдыхе, ни в еде. Рыцари смерти отбирали жизненные силы у врагов и даже поднимали мертвых для того, чтобы те сражались на поле боя.

Улучшив заклинания и ритуалы, Гул’дан создал еще больше рыцарей смерти. Оргрим испытывал отвращение от их вида. Ведь рыцари смерти были противоестественными чудовищами, сотворенными из павших чернокнижников Теневого Совета - ордена, который был повинен в гибели родного мира орков. При всем этом Оргрим не мог отрицать их возможностей. Они применяли иной вид могучей магии, которая не истощала землю вокруг.

Взвесив за и против, Оргрим принял сих нечестивых воителей в Орду. Дальнейшее промедление повышало риск внезапной атаки со стороны человеческих народов. Рыцари смерти должны были сокрушить Лордерон, неся страх и противостоя магии людей. Оргрим приказал членам клана Чернокамня присматривать за рыцарями смерти. Втайне военный вождь собирался уничтожить Гул’дана и рыцарей смерти после победы Орды над людьми.

Оргрим был прав, не доверяя рыцарям смерти. Несмотря на то, что они открыто клялись в верности Орде, им не было дела до армий военного вождя. Рыцари смерти не были верны и Гул’дану, как он надеялся. Они сохраняли верность только самим себе, действуя исключительно в собственных интересах.

После создания рыцарей смерти все, что было нужно Орде, это пополнить арсеналы и припасы. Оргрим выбрал для следующей атаки Каз Модан, родные земли дворфов Бронозобородых.

Дворфийский клан Бронзобородых был гордым и сильным народом. Две тысячи лет они обитали в Железной Кузне - великом граде, высеченном в недрах горы. В близлежащих землях было множество кузниц и мастерских, а горы богаты на руду и нефть. Перед вторжением в Лордерон орки намеревались захватить эти земли, чтобы овладеть их богатствами и пополнить арсеналы.

В час лютого снежного бурана Орда вторглись в Каз Модан. Дворфы были готовы к сражению. Отряды минеров взорвали туннели в горах, окружавших Каз Модан, чтобы замедлить продвижение войск. Они призвали на помощь давних союзников, гномов. Два народа объединили усилия для защиты Каз Модана.

Несмотря на эти приготовления, силы были неравны. Орки ворвались в Каз Модан. Сотни дворфов и гномов пали, сраженные жаждущими крови орочьими мечпит. Один за другим пали небольшие города Каз Модана, разбросанные по заснеженным холмам. Силы защитников были подорваны наступлением орков. Дворфы и гномы бежали в свои столицы, Гномуреган и крепость Железную Кузню.

Орда считала дворфов более серьезной угрозой, нежели гномов и поэтому Роковой Молот приказал атаковать Железную Кузню. Но столица дворфов выдержала натиск орков и не пала, как остальные поселения Каз Модана. Все жители города взялись за оружие. Они знали, что эта битва могла стать последней в их жизни и были готовы умереть с оружием в руках.

Орда билась о стены Железной Кузни, подобно взбешенному тарану, но безуспешно. Каждый сраженный дворф забрал с собой в могилу десять орков. Цена победы становилась слишком велика, и Оргрим дал приказ отступить. Железная Кузня не была главной целью Орды, и вождь не собирался бросать на столицу все силы. Он достиг, чего хотел. Богатые ископаемыми земли Каз Модана принадлежали Орде.

Для того, чтобы запереть дворфов в пределах горы, Оргрим приказал оркам клана Кровоточащей Раны оставаться у врат Железной Кузни. Оркам клана Чернокамня он приказал начать добычу руды в горах Каз Модана и работу в дворфийских кузнях. Вскоре густой дым заволок небо над Каз Моданом. В кузнях ковались новые мечи и осадные орудия для Орды.

Орки попытались уничтожить и Гномреган, но им это не удалось. Гномы были выдающимся народом. Они усовершенствовали свои технологии, чтобы защитить родные земли. Гномы заложили взрывчатку в лесах и холмах близ Гномрегана, и многие орки погибли на подступах к столице.

Сам город был защищен неприступными стальными вратами. После нескольких недель безуспешных попыток проломить их осадными машинами, Оргрим отозвал войска. Как и в случае с Железной Кузней, он приказал клану Кровоточащей Раны организовать блокаду города гномов. Но Роковой Молот больше не предпринимал попыток захватить город. Гномреган избежал гнева Орды.

Время наступления на Лордерон близилось.

После завоевания большей части Каз Модана Оргрим Роковой Молот замыслил следующую стадию военной кампании. Для того, чтобы достичь людских земель, оркам надо было пересечь Сырые Земли, лежащие к северу от Каз Модана. Это был рискованный путь. Переброска войск и осадных орудия через болотистую местность грозила затянуть переход. После чего орки должны были пересечь узкий Тандольский мост, который вел в северные земли. Этот перешеек люди могли легко защитить.

Люди скорее всего ожидали бы орков именно на этом переходе, но Оргрим решил поступить по-другому. Он приказал построить корабли, чтобы пересечь море и внезапно ударить в самое сердце людских земель.

Несмотря на то, что немногие сомневались в этом решении открыто, большая часть орков держала именно это мнение при себе. Орки не были моряками, и многие суеверные кланы боялись открытого моря.

К большому удивлению Оргрима, Гул’дан и клан Заклинателей Бурь поддержали его решение. Чернокнижник и его последователи убедили своих союзников, что морской вояж будет безопасным. Оргрим был благодарен за это, но помнил о том, что от Гул’дана можно ожидать чего угодно.

Оргрим наблюдал за строительством огромного флота на верфях, пребывающих на юго-западном побережье Сырых Земель. Некоторые из огров были корабелами и помогли построить огромные корабли, которые называли дредноутами. Тролли Амани помогали оркам строить небольшие подвижные суда, которые могли бы безопасно плавать по морю и рекам.

В дополнение к этому Оргрим обзавелся новыми союзниками — ими стали гоблины. Эти умные и хитрые существа наблюдали за прибытием Орды в Азерот и завоеванием Штормвинда. На горизонте маячила следующая война, и они решили на ней нажиться. Вместо того, чтобы избегать от орков, гоблины картеля Хитрой Шестеренки предстали перед военным вождем и сделали Орде деловое предложение. Для орков Азерот оставался во многом неизведанным миром, и им нужно было еще многое узнать о том, кто в нем обитал. Гоблины могли предоставить новые технологии, карты и другую полезную информацию... за приемлемую плату.

Военный вождь не хотел обращать храбрых гоблинов в рабов — это то, что скорее всего сделал бы Чернорукий. Оргрим полагал, что если обращаться с гоблинами как с равными, они принесут куда больше пользы. Если же гоблины хотят золота, то они его получат. Орки добыли немало золота в сокровищницах Штормвинда, но самих их оно мало интересовало. Роковой Молот щедро заплатил гоблинам. Когда он узнал, что они умелые корабелы, то нанял для того, чтобы те надзирали за строительством флота орков.

С помощью гоблинов и других союзников Орды, орки начали строительство флота. Оргрим сделал все, чтобы сохранить строительство в тайне от разведчиков людей.

Далеко к северу от Сырых Земель Совет Семи Королевств продолжал обсуждать условия союза. На эти встречи прибыли дворфы и гномы, и принесли ужасные вести. Оркам удалось завоевать Каз Модан. Такой поворот событий потряс предводителей держав людей. Гномы и дворфы были могучими народами, и то, с какой быстротой Орда смогла завоевать эти земли, поражало. Хуже того — Орда продвигалась на север.

Но даже при этом король Седогрив из Гилнеаса и король Перенольд из Альтерака продолжали препятствовать созданию Альянса. Они боялись, что союз ослабит их власть в собственных вотчинах. Споры между королями не утихали. Аргументы стали столь острыми, что Гилнеас и Альтерак пригрозили покинуть совет.

Одному из тех людей, что присутствовали на встречах, надоели эти бессмысленные дрязги. Его звали Туральон, и он был одним из сам искусных жрецов Лордерона.

Туральон привел с собой на совет штормвиндского принца, Вариана. Священник призвал королей забыть прежние дрязги. Орков нельзя недооценивать, иначе каждое королевство постигнет судьба Штормвинда. Их города сгорят, их дети станут сиротами – так же, как и Вариан — если, конечно, их дети вообще выживут. Орки не являли собою пример милосердия.

Туральон утверждал, что королевства стоят на распутье. Если они не сплотятся, то в истории человечество останется народом, которое оказалось слишком гордым, чтобы объединиться. Люди, которые могли спасти Азерот, вместо этого погрязли в политических дрязгах и иллюзиях власти. Напротив, если люди объединят усилия, то изменят историю. Они станут стражами Азерота. В конце концов, ни одна из рас, живущих в мире, не имеет столько отваги, богатств и воли.

Совет Семи Королевств аплодировал Туральону. Его пламенная речь тронула даже Седогрива и Перенольда. В этот день правители людских держав единогласно поддержали создание Альянса.

Дальнейшие дебаты развернулись относительно того, кто возглавит войско Альянса. Правители решили, что командующим должен стать Андуин Лотар. Поскольку он был родом из Штормвинда, у него не было политических интересов в сих северных землях. Он мог командовать армиями и сохранять нейтралитет в диспутах.

Лотар принял назначение со смирением. Верховный командующий армией Альянса получил в подчинение силу, сравнимую с той, располагал которой лишь древний король Торадин. Адмирал Кул Тираса Делин Праудмур направил в Лордерон свой могучий флот, правитель Стромгарда - Торас Убийца Троллей - элитные отряды конных рыцарей.

Лотар немедленно приказал войскам Альянса собраться в Хиллсбрадских Предгорьях, что к северу от Сырых Земель.

Пока силы людских держав стягивались в означенное место, Лотар был занят другими приготовлениями. В войско Альянса входили разные народы, некоторые из них соперничали, имели разные обычаи и традиции. Лотару нужно было что-то, что объединит их в единое целое — выдающиеся герои от каждого народа.

Самым очевидным выбором казались жрецы, но они не блистали во время Первой Войны. Конечно, они проявляли отвагу на поле боя, но не имели опыта обращения с оружием. Поэтому жрецы должны были делать то, что у них получалось лучше всего — исцелять раненных Светом. Лотар нуждался в чем-то совершенно другом.

Решение подсказали в церкви Благого Света. Архиепископ Алонсус Фаол недавно узнал обо всем что произошедшем в Штормвинде, включая то, как действовали жрецы. Он встретился с Лотаром и предложил основать новый орден, в котором найдут воплощение лучшие проявления милосердия. В ордене будут состоять воины, которые не только познали Свет, но и хорошо владеют традиционным искусством боя.

С разрешения Лотара Алонсус выбрал несколько рыцарей для нового ордена. Они не только показали свое умение обращения с силами Света, но и служили примерами верности, чести и отваги.

Алонсус назвал своих учеников паладинами, а их отряд — орденом Серебряной Длани.

Членами ордена стали почитаемые индивиды из Лордерона. Среди них были священник из Штормвинда, Туральон, который помог людям объединится на Совете Семи Королевств. Сайден Датрохан, могучий человек, наделенный исключительной силой. Тирион Фордринг, рыцарь, известный своей доблестью и непоколебимостью. Наконец, Утер, рыцарь, который уже несколько лет состоял в ученичестве у Фаола и в тоже время являлся опытным рыцарем и истовым поклонником Света.

Лотар также послал в обучение Фаолу одного из своих боевых товарищей — Гавинрада Зловещего, закаленного в боях Первой Войны рыцаря. Фаол принял ученика с распростертыми объятиями.

Для своего оплота паладины выбрали город Стратолм. Пока же Лотар держал их при себе, приказав оставаться вместе с основными силами армии Альянса. Рыцари Света готовились в боевым действиям денно и нощно. Фаол учил их, как использовать Свет для поддержки союзников и сокрушения врагов, а также тому, как примером вести за собой. Они должны стать большим, нежели просто рыцарями. Стать светочем надежды для Альянса, без оглядки на то, столь темны были времена.

Фаол учил паладинов вести скромный образ жизни. Они не должны искать удачи или славы в войне. До конца своих дней они должны ставить нужды тех, кто рядом, выше своих.

По ходу обучения Фаол подарил паладинам несколько книг. Их священные книги являлись самыми древними реликвиями церкви. Каждый манускрипт содержал в себе то, что Фаол видел в качестве главных черт Серебряной Длани: воздаяние, святость, защита, справедливость и сострадание. Фаол передал по манускрипту каждому паладину. Он пожелал, чтобы каждый из учеников стал воплощенным примером каждой из черт ордена. Туральон получил «Манускрипт Защиты»; Утер — «Манускрипт Справедливости»; Тирион стал хранителем «Манускрипта Воздаяния», а Сайдан — «Манускрипта Святости». Гавинрад же получил «Манускрипт Сострадания».

Лотар часто проявлял интерес к тому, как продвигается создание ордена Серебряной Длани. Он также был рад, когда Туральон и Утер согласились стать его лейтенантами.

Фаол радовался тому, что верховный командующий доволен, но он еще не собирался отпускать от себя паладинов. Требовались еще недели до того, как они смогут ступить на поле брани.

К югу Лордерона Алекстраша и ее красные драконы искали того, кто похитил Душу Демона. Поиски в конце концов привели их к оркам.

Алекстраша и ее стая стали свидетелями жестокой атаки Орды на Каз Модан. И хотя Алекстраша жаждала помочь гномам и дворфам, Душа Демона была сейчас главной целью для нее. Артефакт содержал сущности всех драконов за исключением Смертокрыла. Если он попадет в чужие руки, это будет грозило бедствиями не только драконам, но и всему миру.

Алекстраша вскоре выяснила, что Душа Демона находится в руках орка по имени Некрос. Он и его клан Драконьей Утробы экспериментировал с артефактом и небрежно обращался с силами, в нем заключенными. Алекстраша и драконы спустились с небес, не ожидая сопротивления со стороны Некроса. Такое примитивное существо никогда не смогло бы открыть секреты Души Демона.

Драконы ошибались.

Они не знали, что Некрос многое узнал о Душе Демона из видений, которые ниспосылал ему Смертокрыл. Черный дракон-аспект научил орка сути истинной мощи артефакта и тому, как использовать эту силу. Самыми ценными были знания о том, как с помощью этой реликвии поработить Алекстрашу и других драконо-аспектов.

Некрос призвал ярость Души Демона и опалил Алестрашу, причинив ей невыносимую боль. Алекстраша рухнула с небес и пала на горы рядом с Каз Моданом. Некрос обездвижил ее силами Души Дракона, а орки окружили и заковали в цепи.

Несмотря на то, что Душа Демона могла быть использована против других драконов, Некрос все же оставался орком и его знания об артефакте были ограничены. Он знал, что не сможет использовать силу артефакта одновременно против Алекстраши и ее стаи, поэтому сосредоточился только на ней. Красные драконы мало что могли сделать, чтобы помочь своей королеве. Как только кто-то из них пытался спустится к оркам, Некрос высвобождал невероятную мощь Души Демона. Он не говорил на языке драконов, но его знак был ясен: если те атакуют орков, то Алекстраша будет страдать от страшной боли.

Пленив Алекстрашу, Некрос подчинил красных драконов своей воле. Те боялись, что если не станут подчиняться, то Алекстраша станет испытывать невероятные мучения или даже погибнет.

...Слухи о подвиге клана Драконьей Утробы распространились в Орде. Никто не был рад этому более, чем Оргрим Роковой Молот. В его арсенале появилось еще одно оружие, хотя требовалось время для того, чтобы подготовить драконов к битвам.

Оргрим приказал Некросу и оркам клана Драконьей Утробы завладеть Грим Батолом, отдаленной крепостью в горах восточной части Сырых Земель. Эта заброшенная крепость когда-то принадлежала дворфам клана Диких Молотов, но ик оставили ее давным-давно.

Грим Батол считался проклятым местом. Столетия назад здесь произошла битва между кланами Диких Молотов и Темного Железа. Волшебница Модгуд призвала на помощь темные силы, чтобы сокрушить защитников Грим Батола, Диких Молотов. Те сразили Модгуд и отбросили клан Темного Железа, но их дом уже никогда не был прежним. Перед смертью чародейка прокляла город, оставив его навсегда оскверненным. Дикие Молоты нашли себе новый дом во Внутренних Землях.

Некрос и его подручные заковали Алексташу в цепи в глубинах Грим Батола. Та же судьба постигла и тех красных драконов, что были с ней — орки вынудили их последовать за Алекстрашей, угрожая ее жизни. В Дреноре клан Драконьей Утробы владел искусством приручения рилаков — орки обращали их в боевых ездовых животных. Тоже самое они хотели сделать с пленниками в Грим Батоле.

Пока орки мастерили седла и поводья, Некрос присматривал за Алекстрашей. Дающая Жизнь жаждала уничтожить Некроса за то, что он делал, но была не в силах осуществить свои помыслы. Пока Некрос владел Душой Демона, она не могла причинить ему вреда.

Будучи в заключении, Алекстраша начала откладывать яйца. Некрос увидел в этом великолепную возможность вырастить верных его клану драконов, в том случае, если у орков получится вывести их из яиц.

Смертокрыл с удовлетворением наблюдал за рабством Алекстраши со стороны. Он продолжал подспудно советовать Некросу, как обращаться с красными драконами. Смертокрыл не только дал Орде новое оружие. Он знал, что сердце Дающей Жизнь будет разбито, когда она поймет, что ее дети стали орудием войны.

И он наслаждался каждым моментом ее мучений.

Орки готовились к войне, как и Альянс. Лотар верховодил всей мощью Альянса, но этого было недостаточно, чтобы бросить вызов Орде. Он искал помощь везде, где только мог, включая древний народ могучих Высших эльфов Квел’Таласа.

Давным-давно люди и эльфы выступили единым фронтом против троллей Амани. Только благодаря союзу Квел’Таласа и предков Лотара им удалось победить. После победы над троллями эльфы поклялись, что без колебаний придут на помощь любому потомку из рода Торадина, если в том возникнет необходимость. В Лотаре текла кровь Торадина и он был готов попросить помощь у Высших эльфов.

Призыв Лотара к войне вызвал смешанные чувства у обитателей Квел’Таласа. Король Высших эльфов, Анастериан Солнечный Путник, слышал о странных зеленых существах на юге, но не посчитал их за угрозу. Он отправил на помощь Альянсу небольшой флот кораблей-разрушителей, оставив основные силы в Квел’Таласе. Но так поступили не все. На равнинах Альтерака отряд эльфийских лучников оказался пленен орками и препровожден в селение Таррен Милл, откуда спустя некоторое время был вызволен силами Лордеронского Альянса. Происшествие сие усилило доверие между человеческим и эльфийским родами, и войска лучников и следопытов Квел'Таласа под началом капитана-следопыта Аллерии Ветрокрылой, ослушавшейся приказа короля, влились в людские армии. Аллерия верила в то, что Орда является большей угрозой, чем считает ее народ, и поэтому решила увидеть своими глазами на что способны орки.

Хотя Лотара разочаровало небольшое число эльфов, что присоединились к Альянсу, он не выказывал это публично, и приветствовал союзников. Следопыты эльфов были особенно необходимы как лучники, разведчики и силы поддержки основных войск.

Эльфы прибыли к Хиллсбрадским Предгорьям как раз к тому времени, как Лотар получил дурные вести. Как считали многие люди, Орда будет следовать через Тандольский мост, что займет много месяцев. Но, как донесли разведчики, Орда построила флот и готовилась к отплытию.

Вторжение должно было случится много раньше, чем Лотар готов был принять бой.

Лотар приказал остальной части сил Альянса собираться у Хиллсбрадских Предгорий - там, где скорее всего высадится Орда. Для того, чтобы временно задержать флот Орды, верховный командующий призвал на помощь адмирала Делина Праудмура и флот Альянса.

...В Квел’Таласе же трое Высших эльфов – чародей Дар’Хан, а также жрица Света Лиадрин и ученик ее Галелл – выступили в направлении одного из Рунических Камней, чары которого по неведомой причине перестали действовать. Однако по пути были схвачены троллями, приведены в убежище тех; вскоре тролли привели четвертого пленника, следопыта по имени Лор’темар Терон. Пленить Высших эльфов соплеменникам приказал Зул’джин, желавший вернуть предвечные земли троллей, а для этого – пытая узников, выведать все, что ведомо им о магии Рунических Камней и источнике оной – Солнечном Колодце. К счастью, Дар’Хан успел произнести заклинание, перенесшее эльфов прочь из логова троллей...

...Военный вождь Роковой Молот не думал, что сможет скрывать существование флота вечно. Когда он узнал, что корабли разведчиков-людей обнаружили его флотилию, то не изменил своих планов. Оргрим верил, что Орда сумеет достигнуть южного Лордерона до того, как людям удастся подготовиться к защите.

Преимущество было небольшим, но Оргрим знал, что даже небольшое преимущество отделяет победу от поражения. Сотни кораблей с тысячами воинов, груженные припасами, вышли в волнующееся море, напрявляясь к городу Южнобережью. Их путешествие не было безоблачным. Возле острова Зул’Дара их перехватил флот Альянса под командованием адмирала Делина Праудмура.

Флот Альянса был волком, а Орды — раненой овцой, так можно было описать эту встречу. Адмирал был родом с острова Кул Тираса - народа, который жил морем. Праудмур провел всю жизнь, бороздя моря и не имел равных в этом деле.

Стремительные корабли Праудмура быстро обходили суда флота Орды, быстрее, чем те успевали подготовиться к бою. Пушки Альянса разрывали корабли Орды на части. Десятки грузовых кораблей утонули и бурлящие волны поглотили их команды. Праудмур вскоре понял, что может уничтожить весь флот и армию Орлы. Он мог завершить эту войну еще до ее начала.

Праудмур мог это сделать, если бы не драконы.

Оргрим знал, что люди лучше подготовлены к морской битве, чем орки. Поэтому он приказал Некросу и клану Драконьей Утробы подготовить поддержку с воздуха — красных драконов.

Поначалу Некрос возражал. Его орки еще не обучили красных драконов должным образом. Но Роковой Молот настаивал, и в конце концов Некрос согласился. Он отправил трех драконов сопровождать флот Орды, в случае неповиновения грозя пытками Алекстраше.

Поначалу драконы следовали за кораблями на расстоянии. Когда флот Праудмура начал атаку, они явили себя. Гигантские существа спустились в небес и опалили огнем корабли людей.

Праудмур не мог ничего противопоставить нападению драконов, несмотря на то, что тех было немного. Он приказал отступать, и корабли людей рассеялись по морю.

Орда продолжила свое плавание к Предгорьям Хиллсбрада. Высадке орков на берег никто не препятствовал. Оборона Альянса была лишь символической. Хотя основные силы Альянса уже прибыли к Хиллсбраду, они не выстроились в боевые порядки.

Войска Орды начали штурм побережья, но красные драконы отказались помогать им. Некрос остался в Грим Батоле и не мог отдавать драконам приказы. Он приказал им защищать корабли и драконы уничтожили не больше людей, чем было необходимо. Это был акт неповиновения, но это все, что могли сделать драконы для Алекстраши.

Оргрим не настаивал. Он оставил драконов на побережье и двинул войска вглубь земель континента. Военный вождь планировал пересечь Альтеракские горы и напасть на Столицу. Это был тяжелый, но самый быстрый путь к тому, чтобы ударить по Лордерону.

Лотар предвидел подобный план. Столица Лордаерона была самой очевидной целью для противника. Если город падет, то это приведет к распаду союза и повергнет Альянс в хаос. Лотар не мог позволить этому случиться. Он сосредоточил уставшие от перехода части в Хиллбрадских Предгорьях на северном и западном подходах к столице. Он попытался воодушевить своих воинов, но его слова подействовали слабо. Лотар видел в глазах воинов страх. Многие из людей впервые видели огромных орков. Они были существами, появившимися из кошмара.

К счастью для Лотара, паладины уже завершили свое обучение. Воины Света примкнули к солдатам, вселяя в сердца их надежду и храбрость.

Загремели ордынские барабаны войны, и ревущая волна зеленокожих воинов начала наступление на север. С боевыми криками на губах и смазанными маслом клинками в руках, они ударили по передовым порядкам армии людей.

Это стало первым столкновением полной мощи Орды и Альянса. Аллерия и ее лучники из числа Высших эльфов прореживали ордынские ряды стрелами. Лотар сражался в рядах паладинов Хадгар и маги обрушивали потоки магических заклинаний на орков.

Так, через шесть лет после открытия Темного Портала, началась Вторая Война.

Посреди битвы едкий туман наполнил поле боя. Павшие солдаты из армии людей восстали и обратили мечи против своих бывших братьев по оружию. Во главе этой армии мертвых появилось несколько наездников на конях-скелетах, чьи лики скрывали клобуки.

Рыцари смерти вступили в бой.

Они ринулись в ряды пораженных людских воинов, сея страх и боль. Оргрим наблюдал за ними со смешанным чувством отвращения и радости. Он все еще сомневался в рыцарях смерти, но сейчас увидел, на что те способны.

Один только вид рыцарей смерти ужасал воинов, и ряды армии Альянса начали сминаться. И тогда вспышка белого света изошла с той стороны, где стояли Утер, Туральон и иные паладины. Волна священной энергии прошла по рядам армии людей, ударив по воскрешенным человеческим трупам, развеивая разлагающий туман рыцарей смерти.

Паладины призвали силы Света, излечив раненных солдат и наполнив добестью их души. Воодушевленные этим, силы Альянса перегруппировались и ударили по передним рядам армии Орды.

Ряд точечных схваток вспыхивал в Хиллсбраде, Силы Орды и Альянса были равны, но Роковой Молот знал, что чем дольше орки будут находится в Хиллсбраде, тем больше они дадут Альянсу времени на то, чтобы подтянуть подкрепление из удаленных земель.

Армия людей защищала кратчайшие пути к столице Лордерона. Роковому Молоту оставалось только идти на восток и искать другой подход к городу. Для этого он призвал троллей Амани. Те хорошо знали эти горы. Тролли согласились помочь оркам, но для начала Оргрим должен был выполнить обещание освободить их предводителя, Зул’джина, захваченного людьми наряду с охотничьим отрядом, который возглавлял. Разведчики орков обнаружили тюрьму, где содержали троллей, рядом с крепостью Дюрнхолд.

Пока в Хиллсбраде продолжались бои, Оргрим лично возглавил отряд, который должен был освободить Зул’джина. У тюремной стражи не оставалось никаких шансов перед военным вождем и его закаленными в боях воинами. После освобождения вождя троллей Роковой Молот предложил ему присоединится к Орде.

Поначалу Зул’джин отказал. Он являлся предводителем великих Амани. Он не подчинялся никому, кроме самого себя. Оргрим быстро развеял опасения Зул’джина. Амани не будут подчиняться Орде, не будут слугами. У Зул’джина останется полная власть над троллями. Он и Роковой Молот будут стоять на поле боя как равные.

Оргрим окончательно убедил тролля предложением: если они присоединятся к Орде, орки помогут им разгромить их старых врагов — Высших эльфов Квел’Таласа.

Наступление на Квел’Талас означало то, что армии Орды придется уйти на север дальше, чем хотелось бы Оргриму. В этом состоял риск, но оправданный. Битва при Хиллсбраде научила Оргрима многому, включая то, что паладины были серьезной силой, равной рыцарям смерти. Для победы он нуждался в поддержке Амани.

Роковой Молот приказал Орде выступать на восток. Его доверенный лейтенант Варок Сорфанг вместе с орками клана Чернокамня прикрывали отход основных сил Орды. Это дало оркам время пересечь Хиллсбрад и пройти через узкий горный перевал, который вел во Внутренние Земли. Местность была пересеченная, но войска продвигались быстро благодаря троллям, которые вели их путем, следующим к северным горам и Квел’Таласу. По пути Зул’джин поднимал другие племена Амани под свое начало.

Но вскоре над орками пронеслись крылатые тени. Это были не драконы, но грифоны, на спинах которых восседали бесстрашные дворфы клана Диких Молотов. С небес они обрушили на Орду гром и молнии.

Внутренние Земли давно стали домом для дворфийского клана Диких Молотов. Из своей крепости на Воздушном Пике они наблюдали за окрестностями. Дворфы были стойким народом, известным своей дружбой с грифонами. Многие из дворфов являлись адептами шаманизма, которые заряжали свое оружие молниями, которые так и называли — «громовые молоты».

Дикие Молоты были очень независимым народом. Будучи изолированными от мира, они очень мало знали об Орде и о битве, которая произошла под Хиллсбрадом. Только когда Орда пошла маршем через Внутренние Земли, они узнали про ее существование.

Предводитель Диких Молотов, тан Курдран, решил защищать свои земли. Он и его самые отважные наездники грифонов атаковали Орду с высоты. Они наносили удары воинам Орды громовыми молотами и возвращались обратно в облака. Курдран постоянно нападал на Орду, ослабляя ее силы.

Драконы, способные к бою, сейчас охраняли корабли в Хиллсбраде. Орки не собирались звать их на помощь, чтобы справиться с наездниками грифонов. При этом Роковой Молот не мог продвигаться дальше из-за нападений дворфов. Поэтому вождь повел своих воинов в атаку на Воздушный Пик, вынудив Курдрана и его воинов защищать столицу.

Когда у города началось сражение, Оргрим отозвал половину армии Орды, дабы продолжить марш на север, в то время как остальные войны останутся противостоять докучливым дворфам. Курдран и его силы не обратили особого внимания на отступающих орков и троллей. Их занимала лишь защита Воздушного Пика, а преследовать ордынцев они не собирались.

После того, как орки ушли на север, Лотар и его армия ступили во Внутренние Земли, придя на выручку клану Курдрана. Объединенные силы людей, дворфов и эльфов отбили атаку Орды и заставили орков бежать в леса.

Нападение на Воздушный Пик изменило мнение Курдрана и его народа. Дворфы поняли, какая угроза исходит от Орды и решили помочь Альянсу в противостоянии оркам.

Курдран и его клан присоединились к Альянсу. Дикие Молоты и их грифоны стали ценным ресурсом. При том, что орки не использовали драконов со времени морской битвы при Зул’даре, Лотар страшился того дня, когда они появятся снова. Наездники грифонов являлись той силой, которую мог противопоставить Альянс в борьбе за небеса.

От Курдрана Альянс узнал, что половина орков ушла на север. Только тогда Лотар понял, что Оргрим обошел его. Силы орков во Внутренних Землях были лишь половиной армии Орды.

Это горькое открытие не убавило пыла Лотара. Он немедленно отправил Туральона с внушительным войском на поиски Оргрима. В то же время верховный командующий оставил часть войск во Внутренних Землях, чтобы покончить с остающимися здесь силами Орды. Остальные подступы к Столице Лордерона представлялись защищенными. Королевство Альтерак прикрывало Альянс с востока. Король Перенольд приказал своими воинам перекрыть заграждениями проходы в горах, так что если Орда пойдет этим путем, ее продвижение будет замедленно.

Во время Второй Войны Гарона находилась под пристальной опекой воина клана Чернокамня, Эйтригга. Она выполняла много заданий, когда переводила сообщения, обнаруженные у пленных воинов Альянса, и когда сражалась бок о бок с воинами Орды.

Поначалу она смотрела на Эйтригга как на еще одного туповатого солдафона, который поклялся в верности военному вождю Чернорукому, несмотря на диктаторские замашки последнего. Но со временем она что-то разглядела в орке угасающие проблески чести и гордости.

Гарона считала, что у нее получится завоевать доверие Эйтригга, и рассказала ему все, что знала Гул’дане и Теневом Совете. Она также поведала ему о демонах и истинном предназначении Орды. Орки были всего лишь марионетками в руках страшного врага. Если Орда уничтожит Альянс, то демоны превратят Азерот в пустыню.

Эйтригг воспринял ее откровения как ядовитую ложь. В конце концов, она была ассасином Гул’дана. Как можно было доверять тому, кто запятнал себя такими бесчестными делами?

После этого Гарона оставила попытки помочь Эйтриггу увидеть правду. Она стала ждать удобного момента для бегства из-под его опеки.

Наконец, такая возможность представилась, когда Орда прибыла во Внутренние Земли. Когда в окрестных пределах начался хаос, Гарона ускользнула в леса, растворившись в чащобах. Эйтригг поначалу вознамерился преследовать ее, но война была важнее, чем одна сбежавшая пленница.

Существовала еще одна причина, по которой Эйтригг не стал преследовать Гарону. Он симпатизировал полукровке, сочувствуя ее прошлому, полному страданий. Она не была рождена убийцей. Такой ее сделал Гул’дан. Она не обратила свои клинки против Орды и поэтому он дал ей бежать.

Быть может, в Азероте она обретет то, чего не смогла найти в Дреноре. Быть может, она сможет обрести настоящий дом.

Пока армия Альянса пребывала во Внутренних Землях, Оргрим уводил половину своего войска к Квел’Таласу. По пути к нему Зул’джин побывал в Зул’Амане для того, чтобы собрать союзников. Обещания пролить кровь эльфов привели его народ в исступление. Тысячи троллей, украсив себя зачарованными талисманами и ритуальными татуировками, вышли из Зул’Амана и присоединились к Орде.

Подобной армии у границ Квел’Таласа Высшие эльфы не противостояли уже тысячи лет. Приграничные поселения эльфов вскоре пали под натиском Орды.

По мере продвижения на север Оргрим обнаружил, что рыцари смерти и знахари троллей не могут применять свою магию. Гул’дан вскоре обнаружил причину сего.

Тысячи лет назад, после Войны Древних, эльфы Квел’Таласа возвели магический барьер по границам королевства — его называли Бан’динориэль или «Привратник». Щит поддерживался монолитными Руническими Камнями - артефактами, которые скрывали от Пылающего Легиона и других чужаков тайную магию, которую использовали Высшие эльфы. Он также ослаблял магические силы их врагов, таких как тролли Амани.

Гул’дан заявил, что если разрушить один из камней, то магия барьера будет нарушена и Орда снова сможет использовать магию. После чего он наряду с последователями используют реликвию, дабы усилить Орду при осаде Квел’Таласа.

После долгих раздумий Роковой Молот одобрил план. Он не доверял Гул’дану, но до этого момента чернокнижник был полезен и верен Орде. Шпионы Оргрима в клане Гул’дана докладывали о том, что ничего подозрительного не происходит. Чего не знал вождь, так это того, что Гул’дан переманил этих шпионов на свою сторону — кого угрозами, кого посулами.

Роковой Молот все еще подозревал Гул’дана в том, что в один из дней он попытается предать его и захватить власть в Орде. Он не мог себе и представить того, что дело обстояло ровно наоборот: чернокнижник собирался оставить Орду.

За последние месяцы он почти собрал необходимые силы для этого. Хотя рыцари смерти не стали такими верными ему, как ожидал Гул’дан, ему удалось сплотить за собою два сильных клана — Заклинателей Бурь и Сумеречного Молота. Но этого все еще было недостаточно. Оставалось совсем немного. Чернокнижнику нужно было столько силы, чтобы он мог защитить себя от Рокового Молота или любого другого врага, который встретиться на пути к гробнице Саргераса. Таинственные реликвии Квел’Таласа могли дать ему необходимые силы.

Кроме того, на протяжении Второй Войны Гул’дан собирал сведения о мощных магических артефактах, о которых он узнал из разума Медива. Ему не представилась возможность найти эти реликвии, но он поведал о них рыцарям смерти.

Гул’дан с подручными заполучили в Кэр Дарроу один из Рунических Камней Квел’Таласа, находившийся на усиленно охраняемом эльфами острове в центре озера Дарроумир. Они забрали монолит с собой, разбили на части и с его помощью начали возводить окрест Алтари Бурь. После этого Гул’дан провел древний ритуал огров. В далеком прошлом огры таким образом наделяли силой отдельных представителей своей расы. Маги Верховной Кувалды проводили подобный ритуал для создания умных двухголовых огров из обычных особей — перенаправляя в них первичные потоки тайной магии.

В живых ныне осталось всего несколько огров, что знали этот ритуал. Чо’галл был одним из них. Он выбрал наиболее могучих огров и лично провел сие действо. Вскоре с Алтарей Бурь сошли двухголовые огры, которые, как надеялся Гул’дан, были достаточно сильны. Не менее важным было то, что они поклялись ему в верности.

Теперь все, что оставалось Гул’дану так это выбрать подходящий момент, чтобы осуществить задуманное.

После того, как был разрушен Рунический Камень, рыцари смерти и другие заклинатели вновь обрели возможность плести заклинания. Силы Оргрима устремились в направлении столицы Квел’Таласа, Серебряной Луну. Они наводили страх в округе, сжигая поселения и убивая каждого эльфа, которого находили.

Король Анастериан призвал лучших генералов для того, чтобы остановить наступление Орды. Маги и лучники сражались с орками по всему Квел’Таласу, но они недолго сдерживали натиск противника одни. Вскоре в эльфийскую вотчину Туральон и Аллерия привели половину армии Альянса.

Пока Туральон направлял атаки своих воинов против сил Орды, Аллерия встретилась с Анастерианом в Серебряной Луне. Она хотела убедить его в необходимости присоединиться к Альянсу, и долго уговаривать короля не пришлось. Анастериан был в ярости от нападения Орды. Со времен Войн Троллей эльфы не умирали в таком количестве. Никогда с тех страшных времен, земли их не бывали столь осквернены. Люди и эльфы уже объединялись для того, чтобы спасти свои королевства от троллей. Пришло время снова стать плечом к плечу.

Альянс получил полную поддержку и помощь со стороны Квел’Таласа.

Армиями Квел’Таласа верховодили Сильванас и Аллерия Ветрокрылые, а так же следопыт-капитан Лор’темар Терон. На эльфийских землях все еще оставались лесные тролли Амани, противостояние которых с защитниками Квел’Таласа продолжалось. Король державы Анастериан вознамерился покончить с троллями раз и навсегда, посему приказал магам и жрецам присоединиться к следопытам. Жрица Лиадрин оказалась в составе отряда Халдюрона Яснокрылого, и удалось им окружить небольшой отряд троллей, ведомый самим Зул’джином, на берегу озера Дарроумир. В сражении тролли были перебиты, а сам Зул’джин взят эльфами в плен; в сем противостоянии вождь Амани лишился правого глаза. Однако, улучив момент, сумел отсечь себе скованную цепью правую руку и бежать.

И хотя теперь люди и эльфы были связаны одной целью, их надежды на быструю победу развеялись в огне и дыме, ибо явились красные работы.

После нескольких месяцев орки клана Драконьей Утробы научились восседать на своих крылатых пленниках. Десятки монструозных существ появились в небесах над Квел’Таласом. Наездники грифонов, которые ранее не воевали с драконами, были вынуждены отступить. Орки и драконы атаковали армию людей и эльфов с неба, поливая их пламенем. Огонь воспламенил леса вокруг Квел’Таласа, и чад застлал солнце.

Покоренные драконы не находили никакой радости в убийствах и разрушениях. Напротив, многие из них скорбели о гибели живых существ и сожженных лесах.

Ревущий огненный шторм заставил большую часть защитников укрыться в Серебряной Луне. У народа короля Анастериана не было возможности открыто сражаться с Ордой и ее драконами, но у них было что противопоставить сей угрозе.

Эльфийские чародеи сотворили огромный волшебный щит над Серебряной Луной. Этот щит питался энергией Солнечного Колодца - источника магической энергии, сердца цивилизации Квел’Таласа. На протяжении тысячелетий эльфы использовали его для развития своего королевства и защиты от врагов.

Орда шла на приступы столицы раз за разом, но все было напрасно. Даже мистический огонь красных драконов не мог разрушить наведенный магический барьер.

Терпение Оргрима было на исходе. Разрушение оплота Высших эльфов никогда не было главной целью Орды – в отличие от Столицы Лордерона. И хотя соглашение с Амани не было выполнено, они смогли содеять немало в Квел’Таласе. Одаренные маги-огры служили теперь Орде. Клан Драконьей Утробы привел в Орду десятки драконов. Орда нанесла сокрушительный удар по Квел’Таласу, от которого эти земли будут оправляться долгие годы.

Оргрим, приказав своим силам отходить на запад, начал обдумывать следующую стадию своей военной кампании. Ему необходим был путь к Столице Лордерону - тот путь, пройдя по которому, он захватит противника врасплох. Путь через дороги и долины, лежавшие между Серебряной Луной и Лордероном, представлялся наиболее очевидным, но его перекрывали войска Альянс. Поэтому Оргрим решил повести армию через заснеженные Альтеракские горы, что к югу от Столицы Лордерона, чтобы неожиданно атаковать врага.

Не все союзники Рокового Молота согласились с этим планом. Зул’джин и Амани отказались следовать на запад. Их ненависть к эльфам была столь сильна, что они решили не снимать осаду с Серебряной Луны. Зул’джин заявил, что нападет на Лордерон только когда весь Квел’Талас будет пылать в огне, а он будет держать голову короля Анастериана в своих руках.

Упрямство Зул’джина раздражало и беспокоило. Роковой Молот рассчитывал на то, что тролли Амани проведут их через незнакомые земли. Тролли бросили их в тяжелую минуту, что грозило Орде серьезными трудностями.

Гул’дан чувствовал возрастающую тревогу Оргрима. Он понял, что пришел момент окончательно освободится от власти вождя. Гул’дан убедил Оргрима и Зул’джина в том, что клан Заклинателей Бурь нашел способ уничтожить барьер вокруг Серебряной Луны. Это займет всего несколько дней. Барьер падет, тролли удовлетворят свою жажду мести и воссоединятся с Ордой.

Роковой Молот не хотел оставлять воинов в Квел’Таласе, но слова Гул’дана переубедили его. Альянс был разделен. Часть его армий все еще вела сражения во Внутренних Землях, другая же оставалась в Серебряной Луне. Столица Лордерона осталась без защиты, и Оргрим не мог упустить такую возможность.

Он оставил Гул’дана и клан Заклинателей Бурь, чтобы те попытались разрушить магический барьер. Клан Драконьей Утробы также остался в Квел’Таласе — присматривать за чернокнижником. Если через три дня барьер не падет, они должны были заставить Гул’дана присоединиться к основным силам. И если Гул’дан окажется слишком глуп, чтобы не подчиниться, то наездники драконов были вольны скормить его и клан своим бестиям.

Роковой Молот вел войска на запад, но его одолевали сомнения. С момента высадки под Хиллсбрадом все шло не так, как он задумывал. Но он знал, что такова война. Тот, кто приспосабливается, побеждает, тот, кто не делает этого — проигрывает.

Когда Орда достигла гор, удача улыбнулась военному вождь. Король Альтерака, Перенольд, ждал армию Орды и у него было предложение о союзе...

С самого начала Второй Войны Перенольд избегал столкновений с Ордой. Он считал ее неудержимой силой. Его страх перед Ордой стал сильнее, когда он узнал о рыцарях смерти, красных драконах и ограх-магах. Прибытие Орды в Альтерак подтолкнуло его к предательству. Вместо того, чтобы воевать с противником, он заключил с ним сделку. Король хотел лишь одного - выжить. Когда пришла Орда, он предложил ей свободный проход через горы в обмен на то, что его народе минует гнев неистовых орков и их союзников.

Оргрим охотно согласился, и Перенольд показал ему, как обойти защищенные позиции Альянса в горах. День и ночь Орда шла через незащищенные перевалы Альтерака. Когда достигли орки Тирисфальских Просторов, военный вождь не дал своим силам отдыха, сразу бросив их на приступ Столицы.

Туральон и его союзники подозревали, что Орда пойдет на запад и ударит по Столице. Их опасения подтвердились, когда они узнали, что Орда неожиданно ушла из Квел’Таласа.

Хотя отдельные войска Орды все еще бесчинствовали в Квел’Таласе, Туральон приказал основным силам Альянса выступать на запад как можно скорее. Поскольку другая часть армии Альянса все еще сражалась с Ордой во Внутренних Землях, защита Лордерона легла на силы Туральона. Он мог опередить Оргрима, поскольку Альтерак, через который военный вождь повел Орду, перекрывал подходы к Столице.

Но тогда пришли вести о предательстве короля Перенольда. Никто не верил в то, что это правда. Никто не мог представить, что кто-то из людей мог предать Альянс.

Но все же это оказалось правдой и последствия были ужасны. Войска Альтерака могли на месяцы задержать Орду в горах. Но открытые перевалы позволили оркам уже достичь Столицы.

Туральон опасался, что Столица падет до того, как его войска достигнут ее. Король Теренас верховодил защитой города. И хотя он не был воином, но обладал великой харизмой и умом. Когда катапульты Орды обрушили ядра на городские стены, он сказал своим людям, что эта битва решит исход войны. Судьба Альянса — и судьба людских народов — лежит на их плечах. Теренас поклялся, что будет стоять до смерти, чтобы сдерживать Орду до тех пор, пока не придет подкрепление. Вопреки словам советников, он сам пошел на стены защищать город.

Оргрим был восхищен упорством Лордерона. Люди и их король дрались с таким же бесстрашием, как и орки. Но это не могло продолжаться вечно. Каждый день ослаблял силы защитников. Каждый день осадные машины все больше разрушали стены города.

Когда явятся подкрепления из Квел’Таласа, город непременно падет. Вопрос состоял в том, как скоро эти силы могли подоспеть. Кланы Заклинателей Бурь, Драконьей Утробы и Сумеречного Молота запаздывали, и Оргрим не имел известий от них.

Что-то шло не так, Оргрим нутром это чуял. Его тревога лишь усугубилась, когда он узнал, что с востока подступает армия под началом Туральона, присоединились к которой внушительные силы эльфийских следопытов, ведомые Сильванас Ветрокрылой, младшей сестрой Аллерии, а также следопытами Лор'темаром Тероном и Халдюроном. Наступление сего воинства отвлекло Орду от осады, дав защитникам столь необходимую передышку.

Роковой Молот не боялся сил Туральона - он страшился того, что могло значить их появление здесь. Иные армии Альянса приближались к столице. Орда должна была прорвать оборону города. Оргрим верховодил рыцарями смерти, но он нуждался в остальных войсках, остававшихся в Квел’Таласе, чтобы одержать победу.

Но они так и не пришли. Клан Драконьей Утробы, прибывший под стены города, принес скверные новости. Гул’дан предал Орду. Он повел кланы Заклинателей Бурь и Сумеречного Молота к флоту орков, что стоял у Хиллсбрадских Предгорий. После пришла еще одна дурная весть. Альянс узнал о предательстве короля Перенольда. Именно он оказался ответственен за орочью засаду, в кою угодил отряд эльфийских лучников у Таррен Милла, и за крестьянские восстания, спровоцированные лазутчиками Альтерака в весях Альянса, таких как Рука Тира. Также, флот Перенольда попытался покончить с эскадрой Утера Светоносного, лидера ордена паладинов и второго по значимости лица в церковной иерархии после архиепископа церкви Благого Света Алонсуса Фаола, когда тот направлялся в Кэр Дарроу, откуда незадолго до этого орками был похищен древний эльфийский Рунический Камень. Узнав обо всем этом, король Стромгарда Торас Убийца Троллей немедленно ввел войска в Альтерак, захватив горные перевалы, отрезав добравшимся до Лордерона оркам пути к отступлению. Ныне Оргриму призвать подкрепления из Внутренних Земель возможным не представлялось.

С этого момента Роковой Молот понял, что война проиграна. Даже если они возьмут город, то не смогут отстоять его в бою с полной мощью Альянса.

Гнев снедал Оргрима. Орда была так близка, так близка к победе, к полной и безоговорочной победе. Сейчас же она оказалась перед лицом полного разгрома.

Оргрим приказал снять осаду со Столицы и отступать к Каз Модану. Такое же послание он отправил с гонцом из клана Драконьей Утробы к воинам во Внутренних Землях. Если Орда сумеет вновь сплотить свои силы, то еще оставался шанс на успех военной кампании. Надежда была слабой, но единственной, что осталась у военного вождя.

Вождь приказал наездникам драконов прикрывать отход Орды от сил Альянса столько, сколько они смогут. Он также послал орков клана Чернозубой Ухмылки на поиски Гул’дана. Один раз он уже сохранил чернокнижнику жизнь. Больше Оргрим не повторит подобной ошибки.

Через несколько дней после того, как Роковой Молот увел войска к столице Лордерона, Гул’дан собрал союзников и открыл им планы — найти гробницу Саргераса, находился в которой могущественный артефакт - Глаз Саргераса. Он обещал всем силу и власть, намного большие чем те, что они бы получили в бессмысленной войне. Почти все орки и огры кланов Заклинателей Бурь и Сумеречного Молота присягнули ему на верность. Но были и те, кто отмахнулся от его посулов.

Троллей Амани мало интересовало предложение Гул’дана. Они продолжали осаждать столицу эльфов. Клан Драконьей Утробы отказали чернокнижнику, и орки стали у Гул’дана на пути. В конце концов ни одна из сторон не рискнула начать бой. Слишком высок был риск того, что они перебьют друг друга.

Клан Драконьей Утробы отбыл на запад, чтобы соединиться с основными силами Орды и предупредить Оргрима о том, что случилось. В то же время Гул’дан и его союзники выступили на юг. По пути они вступали в случайные стычки с людьми, но никто не ставил серьезных препон. В Хиллсбрадских Предгорьях отступники захватили часть орочьего флота и отплыли на запад.

Для Гул’дана осталось неведомо то, что орки клана Чернозубой Ухмылки почти настигли его. Они поднялись на оставшиеся суда и начали преследование сил чернокнижника.

Клан Чернозубой Ухмылки был не единственной угрозой для Гул’дана. Далеко не единственной. Кил’джеден вскоре прознал о безрассудном предательстве Гул’дана. Чернокнижник умело прятал свои намерения от повелителя демонов. Кил’джеден приготовился уничтожить бывшего слугу за предательство, которое ставило на грань срыва победу Легиона.

Саргерас приказал демону умерить пыл. Это не было милосердием. Если Гул’дан хотел могущества, то повелитель Легиона даст ему возможность найти гробницу. Он даст ему почувствовать то, что могло бы быть его.

А затем заберет так, как тот забрал у Орды надежду на победу.

...Пользуясь знаниями, полученными из разума Медива, Гул’дан направил корабли к месту, где находилась гробница Саргераса. Путешествие было долгим и изматывающим. Огромные волны и ужасающие шторма играли с флотом Гул’дана. Казалось, сама природа восстала против чернокнижника. Приближаясь к гробнице, он чувствовал божественные энергии, наполнявшие ее. Обещание могущества, бывшего столь близко, поглощало все его помысли.

Гробница Саргераса покоилась на дне морском, и понадобились общие усилия Гул’дана и его подручных, чтобы поднять ее на поверхность. Чернокнижник руководил ритуалом, который объединил магию его помощников в единое мощное заклинание. Небеса стали черны как уголь, а ветры неистовствовали над морем. Медленно, очень медленно, гробница поднялась из глубин.

Скалистый остров возвышался над бушующим морем. В его центре высилась колоссальная гробница Саргераса - величественная башня, господствующая над покрытой морскими ракушками и водорослями землей.

Вскоре после того, как гробница Саргераса была поднята из моря, к берегам острова прибыл клан Чернозубой Ухмылки. Гул’дан знал, что у него не получится отбиться от преследователей, но если бы он заполучил силу гробницы, то смог бы выжить. Он не знал, что за опасности могут подстерегать его внутри, но время было на исходе. Гул’дан приказал Чо’галлу и клану Сумеречного Молота сдерживать орков клана Чернозубой Ухмылки, тогда как клан Заклинателей Бурь устремился вместе с ним вглубь гробницы. Проходя по темным коридорам они вскоре поняли, что не одни здесь...

Давным-давно, когда Эйгвинн привезла сюда останки воплощения Саргераса, то вместе с ними запечатала и немало демонов. Большая часть этих существ умерла или еле влачила существование. Хранительница считала, что чародейские печати гробницы сдержат их. Так оно и случилось — чудовища не смогли вырваться из гробницы. Но потоки энергий, истекавших от тела воплощения, восстановили силы некоторых из них.

По приказу Саргераса демоны набросились на спутников Гул’дана и разорвали их на части. Затем они принялись за чернокнижника, и стали пожирать его живьем, отрывая мясо от костей.

Вопли агонии Гул’дана были краткими. После чего воцарилась тишина.

Всего лишь нескольким воинам из числа клана Заклинателей Бурь удалось спастись. Перед тем, как сбежать из гробницы, они забрали голову своего предводителя, считая, что в ней содержится великая сила.

Снаружи орки клана Сумеречного Молота сражались за свою жизнь. Ведомые Дал’рендом и Маймом Чернорукими, орки клана Чернозубой Ухмылки изрубили предателей и бросили их тела гнить в тени гробницы.

Чо’галла тялежо ранили в бою. Он выжил только потому, что несколько орков клана Сумеречного Молота забрали его на корабль и отплыли от гробницы. Ветер унес корабль на запад, в неведомые воды.

Свершив отмщение предателям, орки клана Чернозубой Ухмылки вернулись на корабли и отплыли на восток. Как доказательство своей победы, они обрели череп Гул’дана, который забрали у одного из приспешников павшего чернокнижника.

Так закончил свои дни орк, который продал свой народ в рабство демонам.

Орда продолжала свое отчаянное отступление к Каз Модану. Армия орков, воевавшая во Внутренних Землях с силами Лотара, с боями пробивалась к Тандольскому мосту. Оргрим во главе половины воинства орды следовали за нею. Вскоре Лотар и Туральон объединили свои войска и ринулись за отступающей Ордой.

Огрим отступал пешим порядком, поскольку флота у Орды уже не было. Месяцы отступления и случающихся столкновений с Альянсом взяли свое, орочьи армии были весьма потрепаны. Но все же войско Оргрима прорвалось через Сырые Земли в холодные горы Каз Модана.

По пути в дворфийские земли Оргрим отправил наездников драконов узнать, что случилось с кланом Чернозубой Ухмылки. Некоторые из лазутчиков сих вернулись с вестями. Корабли клана Чернозубой Ухмылки плыли к Каз Модану. Моряки рассказали наездникам о гибели Гул’дана, чем порадовали Оргрима. Хоть одно было хорошо — чернокнижник-предатель больше не будет манипулировать орками. Оргрим сожалел только о том, что не он нанес смертельный удар.

Но радость от гибели Гул’дана развеялась, когда Оргрим обратил взор на свои войска. Война унесла больше половины его армии. Без клана Чернозубой Ухмылки у него не было флота. В таком состоянии Орда не сможет победить, даже Каз Модан не удержит, в особенности если дворфы и гномы присоединятся к битве.

Оргрим отправил гонца в Дренор, призывая подкрепление. И было все равно, готовы оставшиеся кланы, погрязшие в междоусобице к схватке или нет. Они были нужны ему сейчас. Остальным войскам он приказал собираться у Чернокаменного Шпиля и ждать подмоги.

Чернокаменный Шпиль находился в сердце земель Орды. Если Альянс посмеет преследовать их тут, то заплатит за каждый шаг. Оогрим приказал вождю Килроггу и клану Кровоточащей Раны оставаться в Каз Модане. Во время всей Второй Войны они сдерживали дворфов и гномов в их городах. Теперь у них была другая важная задача — задержать Альянс и предотвратить удар по арьергарду отходящих войск.

Роковой Молот призвал Зулухеда и всех его воинов, входящий в клан Драконьей Утробы. Драконьи наездники по-прежнему были рассеяны по Лордерону, но Оргрим понимал, что они были слишком ценным оружием, чтобы взять его да оставить. Он приказал Зулухеду забрать всех драконов, включая Алекстрашу, из Грим Батола и прибыть к Чернокаменному Шпилю. Часть драконьих наездников Оргрим отправил к клану Чернозубой Ухмылки, чтобы те сообщили оркам о новых планах, защитили от флота Альянса и передали приказ следовать к Шпилю.

Лотар знал, что Орда потрепана боями и стремительный удар может покончить с ней раз и навсегда. Несмотря на то, что армии Альянса также были изнурены многомесячными маршами и боями, Лотар продолжал бросать своих солдат в бой. Это был их шанс завершить войну.

Стремительный марш Альянса на юг был бы невозможен без Туральона и паладинов. Воины Света день и ночь излечивали раненых и воодушевляли уставших, наполняя их сердца мужеством. Войска Альянса ворвались в Каз Модан и быстро покончили с кланом Кровоточащей Раны. Отряды паладинов преследовали орков и изгнали их из дворфийских земель.

Одержав верх над кланом Кровавой Глазницы, Альянс снял осаду с Гномрегана и Железной Кузни. Дворфы, ведомые Мурадином и Бранном Бронзобородымми - братьями короля Магни, и гномы вышли из горных крепостей воодушевленными и жаждущими возмездия. Оба народа присягнули на верность Альянсу. Их молоты, топоры и изобретения дополнили силы союза.

Впервые в ходе этой войны все благородные расы Восточных Королевств сплотились против общего врага.

К северо-западу от Каз Модана клан Чернозубой Ухмылки продолжал свой морской вояж. Наездники драконов, отправленные Некросом, нашли их и передали слова военного вождя об отступлении к Чернокаменному Шпилю. Дал’ренд и Майм приказали изменить курс и плыть к Штормвинду, который все еще был под контролем Орды. Они надеялись на легкое плавание, но вышло по-другому.

Флот адмирала Праудмура патрулировал эти воды, и настиг противника у острова Крестфолл, что к северо-востоку от Кул Тираса. Так же, как и при Зул’даре, он обошел врагов и ударил по ним из пушек. И так же, как и ранее, на помощь оркам пришли драконы. Они спустились с небес и опалили корабли Альянса огнем.

В этот раз Праудмур не отступил. На помощь его флоту пришли наездники грифонов. Поражение под Квел’Таласом многому научило дворфов, и они применили новую тактику. Более стремительные и ловки, нежели драконы, грифоны отвлекали внимание бестий от кораблей Альянса. Громовые молоты и огонь драконов полыхали в небесах, а залпы пушек окрасили море красным.

Корабль Дал’ренда и Майма наряду с еще несколькими судами ушли невредимыми, но большая часть флота Орды затонула. Драконьи наездники бежали кто куда, страшась гнева бесстрашных дворфов – наездников грифонов.

Альянс одержал решающую победу в морском сражении, но цена за нее была высока. Драконы сожгли немало кораблей флота Праудмура. Многие храбрые моряки погибли, включая сына адмирала. Праудмур всегда помнил, кто убил его сына, и ненавидел орков до конца своих дней.

С Чернокаменного Шпиля Оргрим взирал на то, как в Пылающие Степи, подобно змее из золота и серебра, входит армия Альянса. Тысячи солдат Альянса собрались под стенами крепости орков и начали упорную осаду.

Ворота крепости пока сдерживали их натиск, но вечно это продолжаться не могло. Наездники драконовиз Грим Батола еще не прибыли, так же, и как клан Чернозубой Ухмылки, и подкрепление из Дренора. Союзники наверняка не успеют вовремя.

Сердце Оргрима охватило отчаяние, но он не позволил себе предаться ему. Он не даст отчаянию овладеть собой. Не сейчас. Никогда. Эта война была не ради славы, они сражались за нечто большее. За возрождение народа и восстановление чести. У Рокового Молота всегда был лишь простой выбор: обрести дом в Азероте или вернуться в Дренор и умереть. И если смерть - его судьба, то лучше умереть с честью в бою, нежели от голода или болезней.

В крепости на Чернокаменном Шпиле военный вождь возжег огонь ярости в душах орков. Он воззвал к последней битве, которая решит их судьбу. Они были неудержимой Ордой. Они победили дренеи, Штормвинд и множество других врагов. Азерот — их мир и Альянс должен быть сметен с пути.

Осадные орудия Альянса били по каменной крепости, а стальные врата ее раскрылись и тысячи воинов, разрывая воздух боевыми кличами, вырвались из сего оплота на поле брани.

Оргрим лично возглавил атаку Орды. Он знал, что ему не сломить Альянс силой войска, потому пробивался к Лотару. За все эти годы он изучил привычки людей. Как и орки, они поклонялись и почитали своих предводителей. Убийство вождя могло обезглавить клан и лишить его воли. Роковой Молот считал, что убив командующего Альянсом, он обратит врага в бегство.

Самоубийственный натиск сил Орды Оргрима застал Альянс врасплох. Орки прорвались через позиции осадных орудий и устремились к Лотару. Верховный командующий не отступил с поля брани. Он принял вызов Оргрима, как сделал бы любой доблестный воин.

Тишина воцарилась меж воинами Альянса и Орды, что оставались рядом с Лотаром и Оргримом. Лишь удары меча о молот звенели в Пылающих Степях.

Ни один из воинов поначалу не уступал. Но Оргрим превосходил противника силой. Он расколол его меч одним ударом могучего молота. Командующий пал на колени. Следующим безжалостным ударом Оргрим раскроил его череп.

Убийство предводителя людей воодушевило орков и они пошли в наступление. План Оргрима сработал. Он видел страх и отчаяние в глазах врагов. Солдаты Альянса опустили руки и утратили волю к победе.

Но Туральон не позволил отчаянию овладеть его сердцем. Это было не в его правилах. Ведь подобные чувства не вернут Лотара. Не отомстят за павшего друга.

Юный паладин высвободил подвластные ему силы Света. Туральон излучал Свет, ослепляя всех вокруг, включая Оргрима, воодушевляя воинов на бой. Паладин поднял с земли сломанный меч Лотара и ударил им оцепеневшего военного вождя так, что тот потерял сознание. После чего паладин воззвал к соратникам — они должны сражаться до последнего так, как сражался их верховный командующий. Во всех испытания, которые проходил Альянс, командующий никогда не колебался. И вел воинов за собою храбро и мудро. Он считал их не просто солдатами, но друзьями и семьей. Все они были его детьми, сыновьями и дочерьми, и они осуществят его мечту — избавят мир от Орды. И сейчас не время колебаться, когда победа - почти у них в руках. Сейчас нужно сражаться. За Азерот. За Альянс. За Лотара.

Надежда поселилась в сердце каждого воина Альянса, кто слышал речь Туральона в тот день. Паладин сплотил своих соратников и повел в наступление. Альянс обрушился на Орду, обращая ее в бегство. Кто бежал на север, кто на восток или запад. Другие, ведомые Тероном Кровавым Дьяволом и его рыцарями смерти, бежали к Темному Порталу, надеясь укрыться в родном мире, Дреноре. Немногие храбрецы продолжали сражаться у Чернокаменного Шпиля, надеясь на смерть в битве.

Смерть обрели немногие. Туральон и иные паладины окружили противников, но убивать не стали. Они заковали орков – в том числе и военного вождя - в цепи.

...Пока Альянс вел осаду Чернокаменного Шпиля, король Анастериан отбросил Амани от Квел’Таласа. Цена была высокой, но эльфы защитили свои земли. Впоследствии Анастериан вышел из Альянса, посчитав, что Высших эльфов союзники бросили в самый тяжелый момент. Не все эльфы верили в это, но многие соглашались с королем.

Туральон и Альянс преследовали отступающих к Темному Порталу орков — горечь от утраты Лотара все еще жгла их сердца. Они хотели отомстить, но не только — они желали знать, где находится Темный Портал. Про врата союзники мало что знали, включая место, где они находятся. Туральон надеялся, что отступающие орки и рыцари смерти приведут Альянс к порталу. Так и случилось.

Битва, разгоревшаяся в Чернотопье около Темного Портала стала самой жестокой и отчаянной из всех, что случились во время Второй Войны. Терон и рыцари смерти призвали некромантические силы, насылая ярость и ужас на солдат Альянса. Они не могли одержать верх над войском Туральона, но дали Орде возможность уйти через Темный Портал.

Туральон не стал преследовать Орду. Его солдаты были измотаны до предела и никто не знал, что ждет их по ту сторону. Оставалось одно — уничтожить Темный Портал, чтобы Орда не смогла вернуться в Азерот.

Для этого Тиралион призвал магов во главе с Хадгаром. Чародеи собрались около мерцающих врат и сотворили великое заклинание. Хадгар верховодил колдовским ритуалом, разрушая каждую незримую нить магического двеомера, пока Темный Портал не закрылся. Ослепляющая вспышка энергий тайной магии разрушила каменную арку.

Темный Портал, принесший столько разрушений в Азерот, был обращен в руины. Солдаты Альяянса возликовали. Воины, что сражались столь долго, теряли друзей и близких, пали на колени, многие рыдали.

Война закончилась.

Альянс одержал победу.

Орда была разгромлена.

Такие вести принесли Терон Кровавый Дьявол и его соратники в Дренор. Что было еще хуже — портал закрылся. Когда Хадгар разрушил портал со стороны Азерота, произошел взрыв магических энергий в родном мире орков, уничтожив каменные врата. Теперь выхода из умирающего мира Орды не было.

После стольких кровавых битв орки остались ни с чем. У них было мало еды и не осталось врагов. Другого будущего, кроме как умирать медленной, мучительно смертью, у них не было.

Некоторые могучие кланы все еще оставались в Дреноре. Еще перед Первой Войной между ними вспыхнула междоусобица. Со временем из-за этого их стало меньше, но они все еще пребывали во власти гнева. Весть о поражении Орды привела их в ярость.

Орда продолжала пожирать себя — ее самоуничтожение являлось только вопросом времени.

Остаткам Орды в Азероте повезло больше. Килрогг и клан Кровоточащей Раны не успели к сбору войск около Чернокаменного Шпиля. Они видели разгром сил Оргрима и то, как сородичи их пробиваются к Темному Порталу. Килрогг также хотел добраться до Портала, но Альянс преградил ему путь. Вместо самоубийственного прорыва к Темному Порталу Килрогг отступил. Орки растворились исчезнув в лесах к северу от врат. Нужно было решить, что делать дальше.

То же самое произошло и с кланом Драконьей Утробы. Драконьи наездники не успели прилететь на подмогу Оргриму из Грим Батола. Увидев, что Альянс побеждает, они вернулись в свою крепость, забаррикадировали врата и продолжили растить и обучать своих драконов. Если Альянс однажды узнает об их присутствии, то у орков будет, чем ответить противнику.

Дал’ренд, Майм и другие орки из клана Чернозубой Ухмылки прибыли к Чернокаменному Шпилю к тому времени, когда Орда уже была разгромлена. Они собрали выживших воинов, главным образом, из клана Чернокамня, выждали, когда Альянс уйдет из Пылающих Степей и путь окажется свободен, проникли в Чернокаменный Шпиль и захватили сию крепость.

Дал’ренд и Майм винили Оргрима в поражении Орды. Они не любили его с того самого дня, как Оргрим убил их отца на Мак’горе. Теперь они собирались восстановить Орду так, как видели ее, но это займет время. Постепенно они объединялись с другими орочьими отрядами, выжившими после разгрома, пытаясь собрать всех под своими стягами. Килрогг проигнорировал их призыв. Он видел свою смерть и она никак не была связана с «ложной» Ордой Дал’ренда и Майма.

Клан Драконьей Утробы присягнул на верность оркам Чернокаменного Шпиля. Они предложили Дал’ренду и Майму несколько плененных драконов, если те когда-нибудь понадобятся братьям.

Другие орки скрылись в диких лесах. Некоторые объединились в небольшие группы, иные были одиночками. Среди последних оказался Эйтригг - тот орк, что опекал Гарону. После поражения он много думал над тем, что Гарона рассказала ему о темных силах, которые манипулировали орками. Он начал верить в то, что полукровка сказала ему правду, и его когда-то беспрекословная верность Орде развеялась. Посулы Гул’дана, «покровитель» Кил’джеден, Темный Портал — все это было не тем, что казалось. Объединение орков в Орду не принесло спасения, оно оказалось роковым.

С разочарованием и злостью в сердце Эйтригг покинул Орду. Он двинулся на север для того, чтобы найти место, где проведет он остаток своих дней.

Место, где упокоится с миром.

Пока остатки Орды боролись за выживание, празднование победы во Второй Войне проходило в каждом городе Альянса. Люди, дворфы, гномы и Высшие эльфы отмечали завершение конфликта. Но когда празднования завершились, пришло осознание суровой реальности: жизнь никогда уже не будет прежней.

Война разрушила Восточные Королевства. Орки уничтожили множество городов и деревень. Земля была устлана трупами от Хиллсбрада до Квел’Таласа.

Для большинства тех, кто воевал, война не закончилась после разрушения Темного Портала. Выжившие страдали от кошмаров и ужасов, которым стали свидетелями. Многие потеряли друзей. Некоторые лишились семей. Кто-то стал калекой. Для того, чтобы обрести покой, нужно было проделать долгий и тернистый путь. Битва, более тяжкая, чем любое иное сражение с Ордой.

Даже Туральона преследовали пережитые кошмары. Смерть наставника, Лотара, тяжелым камнем легла на душу. Желание отречься от всего было очень велико, но Туральон не мог бросить людей в нужде. Он стал верховным командующим Альянса и теперь тысячи смотрели на него, как на предводителя, указывающего путь.

Во время Второй Войны многие воины Альянса подружились друг с другом. Некоторые, как, например, Аллерия и Туральон стали очень близки. Человек и эльфийка происходили из разных миров, но война свела их вместе. За многие месяцы, что они провели бок о бок, они многое узнали о друг друге и стали ближе. Война и послевоенные дни стали испытанием для них, но их любовь победила.

Туральон знал, что для того, чтобы вернуться к обычной жизни, нужно восстановить Восточные Королевства. Он возглавил сие начинание, собрав всех лидеров Альянса в Лордероне. Предводители согласились объединить усилия, чтобы восстановить свои разрушенные державы. Вероломного короля Альтерака не пригласили на встречу. Споры о том, как поступить с ним королевством, затянулись на недели. После чего король Теренас ввел войска в Альтерак, сместив Перенольда с трона и заключив под домашний арест.

Особые усилия направили на то, чтобы отстроить Штормвинд. Король Теренас предоставил помощь разрушенному королевству и поддержал право на престол юного короля Вариана Ринна. Для некоторых людей Штормвинд стал символом будущего — если этот город смогли поднять из руин, то что говорить о других.

Молва о том, что Штормвинд будет восстановлен, вызвала смешанные чувства у беженцев. Многие решили не возвращаться в свой когда-то утерянный дом, поскольку он напоминал им о потерях. Эти беженцы предпочли начать новую жизнь в Лордероне.

Но другие, включая принца Вариана Ринна, решили вернуться. Туральон надзирал за тем, как обустраиваются беженцы, и обеспечивал безопасность юного Вариана как следующего короля. Он окружил подростка опытными министрами и советниками, чтобы ему было проще войти в новую роль.

Пока Туральон был занят делами в Штормвинде, его паладины трудились не покладая рук в Лордероне. Орден Серебряной Длани создали для борьбы с Ордой, но его существование не прекратилось с разрушением Темного Портала. Паладины вместе с церковью Благого Света помогали Альянсу. Они исцеляли раненных и давали прибежище выжившим, настолько сломленным войной, что не могли они позаботиться о себе.

Но не все члены Альянса занимались исцелением и восстановлением. Ненависть к оркам горела в сердцах многих. Аллерия Ветрокрылая видела, как сотни ее соплеменников погибли в Второй Войне. Ведомая чувством мести, она провела многие дни, охотясь на бежавших орков. Таким образом она пыталась заглушить горечь утрат, которые принесла ей война.

Она не была одинока в этом деле. Отряды людей, эльфов, гномов и дворфов искали орков по всем Восточным Королевствам. Они шли в лесные чащи и на дальние горы. Охотники захватили в плен много орков. Других убили, отомстив за утраты любимых и близких.

Вопрос о том, что делать с пленниками, стал причиной горячих споров. Гилнеас и Штормвинд требовали казни пленников. Лордерон выступал против этого. Масштабы милосердия, которое было проявлено Альянсом, говорило в пользу его большей цивилизованности. Вместо того, чтобы убивать пленников, их надо было заключить в трудовых лагерях, которые должны были быть построены членами Альянса.

Кирин Тор также выступал за это. После Первой Войны Совет Тирисфаля перестал существовать, и Кирин Тор перенял некоторые обязанности, что выполнял Совет. Даларанские маги желали изучить орков и их странную магию. Маги аргументировали желание познать сих существ тем, что эти знания помогут Альянсу, если орки снова решат напасть.

В конце концов Альянс пришел к общему решению. Для орков построят специальные лагеря, которые станут для них домом. Один из самых почитаемых воинов Стромгарда, Данат Убийца Троллей, был назначен надзирать за этими лагерями. Если порядок в лагерях будет соблюдаться, то они продолжат обеспечивать всем необходимым. Если нет, то Альянс казнит орков.

На деле Данат передал полномочия по надзору за трудовыми лагерями офицерам, уважаемым ветеранам Второй Войны. Одна из тюрем, которая располагалась рядом с замком Дюрнхолд, что в Хиллсбрадских Предгорьях, была в ведении лорда Эделаса Блэкмура. Во время Первой Войны он нашел младенца-орка по имени Го’эль и забрал его в Дюрнхолд. Для Альянса остался неизвестен тот факт, что он воспитывал юного орка и дал ему имя Тралл. В тайне от Альянса хитроумный лорд растил из Тралла послушного воле его генерала — предводителя, который когда-то возглавит армию из пленных орков и сделает Блэкмура королем людских земель.

Создание лагерей оказалось неплохим решением, но споры вокруг них не утихали. Гилнеас считал, что лагеря - это бессмысленное бремя для Альянса. Они уже понесли немалые затраты на восстановление Штормвинда, а теперь надо тратить кучу денег на то, чтобы сохранить их врагам жизнь.

В последующие годы цена на поддержание лагерей пленных стало камнем преткновения и причиной того, что Гилнеас покинул Альянс.

Далеко на юге Хадгар наблюдал за местом, где еще недавно возвышался Темный Портал. За героические деяния во время Второй Войны он был назван архимагом. Но времени на празднования не было. Хадгар знал, что угроза возвращения Орды остается.

Силы скверны, которые использовала Орда, убили все живое вокруг Темного Портала, и ситуация ухудшалось с каждым днем. Даже после уничтожения Темного Портала скверна продолжала проникать в мир. Как понял Хадгар, это было из-за того, что связь между мирами все еще существовала. Пространственный разлом оставался, и из него скверна и истекала из родного мира орков в Азерот.

Разлом сопротивлялся усилиям Хадгара — тот не мог его закрыть окончательно. И Хадгар и иные маги не сдержат ток энергий скверны, то она распространится по Восточным Королевствам и убьет в них всю жизнь.

Хадгар и маги поведали о своем открытии Альянсу. Архимаг предупреждал, что пока разлом существует, угроза повторного вторжения остается. Он призвал народы Альянса построить крепость для того, чтобы наблюдать за разломом. Оставаясь в сей твердыне, Хадгар и маги смогут сдерживать распространение скверны.

После бурных споров Хадгар получил возможность воплотить в жизнь свое предложение. Усилиями гильдии каменщиков Штормвинда под руководством Эдвина ВанКлифа крепость Нетергард выросла на холме, с которого открывался в вид на южные пределы Чернотопья. Отсюда Хадгар наблюдал за истерзанными землями и истекающими из разлома энергиями скверны.

Он часто размышлял о родном мире орков. Какое зло обитает там? Что случится, если Орда вернется?

Скоро он узнает об этом.

Жизнь дренорских орков после Второй Войны была полна лишений. Их мир умирал. Энергии скверны продолжали распространяться по миру, уничтожая жизнь. Жажда крови орков никуда не исчезла. Они часто обращали оружие друг против друга. Хаос междоусобицы вел народ орков к самоуничтожению. Кланы Отрубленной Руки и Боевой Песни славились особой кровожадностью.

Более всех на роль предводителя Орды мог претендовать Нер’зул, который непреднамеренно привел орков под власть Легиона. Гул’дан считал, что старый шаман не нужен в Азероте и поэтому оставил его в Дреноре. Нер’зул пребывал в землях своих предков, Долине Призрачной Луны. Со временем орки Дренора стали приходить к нему за наставлениями. Но бремя вождя было не тем, чего он желал. Нер’зул впал в отчаяние. Видения терзали его днями и ночами. Он видел скелетов, блуждающих по опустошенному миру. Он даже вытатуировал на лице череп. Обычно такими знаками «мертвых» шаманы метили провалившихся учеников.

Нер’зулу представлялось, что спасения для Орды нет. Вторжение в Азерот было слабой попыткой бежать от медленной смерти, которая закончилась поражением. У орков не было сил снова сделать это.

Терон Кровавый Дьявол, однако, сдаваться на собирался. Он видел, как планы Гул’дана провалились, но он лицезрел и чрезвычайную мощь чернокнижника. Завоевать Азерот? Да, скорее всего это было невозможно. С другой стороны, Гул’дану удалось проникнуть в разум Медива и узнать о многих могучих артефактах, знанием о которых он поделился с рыцарями смерти и которыми стоило завладеть.

Кровавый Дьявол грезил о трех артефактах. Первым была Книга Медива - фолиант, в котором содержалась часть великой мощи Хранителя и его знания о том, как совмещать различные виды магии. Второй артефакт назывался Оком Даларана, и это была реликвия, изготовленная магами Кирин Тора для усиления и фокусировки магических энергий. Третьим был Скипетр Саргераса - посох, который мог открывать порталы между мирами.

Терон и его рыцари смерти пеклись только о себе. Им был нужен новый мир, в котором они смогут властвовать, и Орда была им тоже необходима, но для того, чтобы сбежать с Дренора. Обладая артефактами, они откроют новые порталы в ткани мироздания, которые будут вести не в Азерот, но в другие миры, что станут Орде домом.

Но артефакты находились в Азероте, и чернокнижник не раскрыл рыцарям смерти их точное нахождение. Если Кровавый Дьявол сумеет восстановить Темный Портал, Орда понадобится ему для того, чтобы добыть эти орудия силы. Это было трудно. Никто из выживших не доверял соратникам Гул’дана, в особенности нечестивым рыцарям смерти. Успех зависел от Нер’зула. Он единственный в Дреноре мог поднять и повести кланы на войну.

Нер’зул с негодованием отверг идею Кровавого Дьявола. Что хорошего смогут принести несколько могущественных реликвий? Каким образом они спасут орков? Самое главное состояло в том, что Терон был тем, кто когда-то предал Нер’зула. Он был одним из самых верных сподвижников Гул’дана.

Кровавый Дьявол настаивал, рассказывая Нер’зулу о том, как они откроют проходы в новые миры и оставят умирающий Дренор. Во вселенной бесчисленное множество миров. Даже ослабевшая Орда найдет такой, что можно будет завоевать.

Постепенно Нер’зул поддавался на уговоры. План Кровавого Дьявола казался привлекательным. Осквернение Дренора тяжелым камнем лежало на душе Нер’зула. Он чувствовал вину за то, что позволил своему народу попасть в лапы Легиона, и жизнь в новом мире могла бы искупить эту его вину.

Он собрал вождей оставшихся кланов. Среди них были Громмаш Адский Крик из клана Боевой Песни, Каргат Острый Кулак из клана Отрубленной Руки и Фенрис, предводитель клана Повелителей Грома. Нер’зула поразило то, как легко они согласились на его план. Адский Крик, Острый Кулак и Фенрис пропустили Первую и Вторую Войны и желали битвы, любой битвы. Другие кланы тоже согласились. Любая возможность бежать из Дренора должна была быть использована.

Для того, чтобы открыть Темный Портал в первый раз, требовалось огромное количество магической энергии. Восстановить проход было куда проще. Наведенный мост между мирами все еще существовал, хоть магия его едва теплилась. Терон Кровавый Дьявол уверил Нер’зула, что энергии, заключенной в Черепе Гул’дана хватит для того, чтобы восстановить Темный Портал.

Череп принесли с собой в Дренор орки, покинувшие Азерот. После того, как Темный Портал был закрыт, череп стал предметом торговли, обмена и раздора, высоко ценимым трофеем.

Поле того, как Нер’зул и рыцари смерти заполучили череп, отбив его у орков клана Пожирателей Костей, они приступили к проведению масштабного колдовского ритуала. Нер’зул уповал на то, что Альянс не будет готов к их возвращению.

В последние месяцы Второй Войны Гарона странствовала по миру, предоставленная сама себе. Она все еще могла ощущать темное присутствие Теневого Совета в своем сознании, и оно все еще могло влиять на ее разум и помыслы. Гарона все еще не могла отдавать себе отчет в своих действиях, не зная точно кто друг, а кто враг. Медленно и терпеливо она возвращала себе контроль над собственными действиями, избавляясь от ментальных цепей, которыми приковал ее к себе Гул’дан.

В конце концов он научилась сопротивляться приказам Теневого Совета. Это означало, что теперь она может отправиться к тому человеку, которому доверяла больше всего: Хадгару.

Под покровом ночи она прошла незамеченной в крепость Нетергард и проникла в комнату Хадгара, когда тот спас. Они не виделись со дня битвы с Медивом. Им было что обсудить. Гарона рассказала о том, что делала во время Второй Войны и открыто призналась в убийстве короля Лл\йна. Хадгар поверил Гароне, когда она сказала, что Гул’дан вынудил ее сделать это. Он все еще чувствовал, что мысли полукровки переплетены с заклинаниями Теневого Совета.

Присутствие этих темных заклинаний говорило и о том, что в Азероте еще оставался жив по крайней мере один из членов Теневого Совета. Чернокнижники не утратили силу со смертью Гул’дана. Кто-то пытался поддерживать связи со старыми марионетками.

В течение нескольких месяцев Хадгар тайно встречался с Гароной за пределами крепости Нетергард, осторожно снимая с нее заклятия Теневого Совета. Ему это удалось. Гарона впервые в жизни была свободна.

В знак благодарности Гарона предложила архимагу свою помощь в поисках чернокнижников Теневого Совета в Азероте. Хадгар охотно согласился на предложение. Последнее время он чувствовал странные силы, исходящие от разлома, и подозревал, что кто-то, находящийся в Дреноре, пытается расширить расщелину между мирами.

Он попросил Гарону оставаться поблизости, не показываясь на глаза воинам Альянса, пока сам он займется изучением происходящего с разломом.

Вскоре Хадгар направил послания предводителям Альянса, прося их немедленно прибыть в крепость Нетергард. Некоторые колебались. Вторая Война только закончилась и многие трудились над восстановлением своих королевств.

Тем не менее, правители прибыли в твердыню, где они поняли причину беспокойства Хадгара. Он и другие маги сдерживали распространение скверны, но не далее южных пределов Чернотопья, которое превратилось в пустыню, названную Выжженными Землями. В северной части Чернотопья жизнь еще сохранялась, но эти места прозвали Болотом Горестей в честь тех, кто погиб во Второй Войне. Ужасающий вид Выжженных Земель служил напоминанием того, какие темные силы остановил Альянс... и с которыми ему, возможно, еще придется схлестнуться снова.

Но плачевное состояние окрестных земель не было самой дурной новостью. Хадгар рассказал владыкам, что есть неопровержимые свидетельства применения магии скверны там, где прежде пребывал Темный Портал. Он опасался того, что орки собираются расширить разлом и вернуться в Азерот.

Предводители Альянса согласились оказать Хадгару полную поддержку. Измотанные войной, меньшее, что они желали, это позволить Орде снова ступить на земли Азерота.

Туральон направил военную помощь из Штормвинда, где управлял восстановлением города. Он попросил Даната Убийцу Троллей, одного из самых уважаемых ветеранов Второй Войны, возглавить небольшую армию в Выжженных Землях. А несколько дней спустя, дождавшись прибытия эльфийских следопытов, устремился следом - по холмам Голдшира, минуя городок Даркшир, пересекая Перевал Мертвого Ветра и углубляясь в Болото Горестей.

К несчастью, Орда готовилась к скорому вторжению, и приготовления Альянса к конфликту запоздали.

С тех пор, как Хадгар предупредил о возможной опасности лидеров Альянса, прошло несколько недель, и Нер’зулу удалось достичь успеха. Воспользовавшись силами, заключенными в Черепе Гул’дана, ое смог расширить пространственный разлом между Дренором и Азеротом.

Сразу после этого Громмаш Адский Крик повел лучшие силы вторжения — кланы Боевой Песни, Отрубленной Руки, Повелителей Грома и Смеющегося Черепа — в Выжженные Земли. К ним присоединились Терон Кровавый Дьявол и его рыцари смерти. Орки начали возводить каменные врата вокруг пространственного разлома, создавая новый Темный Портал, чтобы проход между мирами стал постоянным и не требовал дополнительной энергии.

Килрогг Мертвоглазый и клан Кровоточащей Раны наблюдали за Выжженными Землями, ожидая любого знака, говорившего о возвращении Орды. Они встретили Громмаша и рыцарей смерти и рассказали, что происходило в Азероте после завершения Второй Войны. Эти сведения должны были пригодиться в будущем. Кровавый Дьявол приказал Килроггу и его клану возвращаться в Дренор. Им пришлось тяжело, борясь за выживание после войны, и поэтому они заслужили отдых.

К тому времени, как небольшая армия Даната прибыла к Темному Порталу, Орда уже смогла перебросить в Азерот много воинов. У людей не было шансов на то, чтобы выиграть сражение с превосходящими силами противника. Они приняли жестокий бой в южных пределах Выжженных Земель.

Данат был единственным, кто смог выжить в этой схватке. Он бежал в крепость Нетергард в надежде на то, что сможет использовать ее гарнизон. Несмотря на поражение, Данат был уверен, что сможет сдержать Орду до тех пор, пока не подоспеют основные силы Альянса.

Он оказался прав. Орки не располагали достаточными для настоящего вторжения силами. Но в этот раз завоевание не было их целью.

Бесстрашные воины Орды устроили представление — как будто они готовятся к полномасштабному вторжению. В то же время Терон и его рыцари смерти возглавили отряд, ускользнули из Выжженных Земель, выступив на поиски артефактов. В отряде были не только рыцари смерти, но и орки, включая вождя клана Повелителей Грома, Фенриса. Несколько солдат Альянса заметили, как орки покинули Выжженные Земли, но никто не догадался о цели, кои преследовал сей отряд.

Никто, кроме Гароны. Она пустилась в преследование, чтобы понять, на поиски чего выступили Терон и его приспешники.

Смертокрыл скрылся сразу после завершения Второй Войны. Его планы потерпели крах — орки не смогли завоевать Азерот, — но были и небольшие победы. Большая часть красной стаи, включая Алекстрашу, оказалась под контролем клана Драконьей Утробы. Другие драконы-аспекты ничего не предприняли против орков. Большая часть драконов опасалась, что станет жертвой Души Демона и их постигнет судьба страдающей Алекстраши. Людские королевства также сильно пострадали от войны и им нужно было время на восстановление.

Когда Смерктокрыл почувствовал, что разлом между мирами расширяется, то его заинтересовало, не собираются ли орки вторгнуться вновь. Очень скоро стало ясно, что «вторжение» - не более, чем уловка. Истинная цель состояла в другом.

Тем не менее, Смертокрыл был заинтригован. Он снова решил принять человеческий облик и повлиять на Альянс и его отношение к Орде. Эта тактика показала весьма эффективной во время Первой Войны.

Другой политический кризис набирал обороты. Альянс был в ярости от предательства Альтерака, и вокруг того, как наказать королевство, шли горячие дебаты — обсуждали даже то, имеет ли королевство право на существование.

Дебаты проходили в Лордероне. Смертокрыл принял человеческий облик дворянина, лорда Давала Престора, дальнего родственника короля Перенольда. Связь с королевской семьей Альтерака придавали вес его словам.

Престор посоветовал Теренасу ввести в Альтераке военное положение до тех пор, пока не будет восстановлена линия наследия. Это должно было разделить армию Альянса, ослабляя ее возможный ответ Орде. Предводители Альянса нашли Престора обаятельным, заслуживающим доверия и отрезвляюще прагматичным. Он остался невозмутимым в отношении гордости за «свой народ» и, казалось, больше всего пекся об интересах Альянса.

Пока Альянс, попав на эту уловку, занимался бесполезными перестановками сил, Смертокрыл завершал комбинацию, конечной целью которой было восстановление прежней мощи и славы рода черных драконов. Вряд ли бы людские народы понесут серьезные потери от этого вторжения Орды. А любая попытка восстановить черную стаю будет замечена Альянсом и более того, иными драконьими родами.

Возможно, решение было в другом — вообще не пытаться сделать это в Азероте. А вот родной мир орков, Дренор... Там иные драконьи стаи вряд ли станут преследовать Смертокрыла.

То, что мир умирал, значения не имело. Драконы вели иной образ жизни, нежели смертные расы.

Смертокрыл решил снова вступить в контакт с Ордой. Но перво-наперво наказал отпрыскам своим - Нефариану и Ониксии - угнездиться в Чернокаменном Шпиле, подчинив строптивых орков Чернокамня.

Воспользовавшись хаосом разразившегося в Выжженных Землях сражения, Терон Кровавый Дьявол с помощью магии перенесся в обширную библиотеку восстанавливаемого Штормвинда, где, как он знал, покоится колдовская Книга Медива с подробными сведениями о возможности создания порталов в иные миры - а именно этих знаний рыцарь смерти жаждал больше всего на свете. Увы, реликвии в библиотеке не оказалось, но по оставленным уликам Терон выяснил, что побывал здесь некто из Альтерака. Вопрос престолонаследия сей державы так и не был окончательно решен лидерами Альянса; что означает похищение Книги Медива лазутчиком Альтерака?..

Отправившись по следам оного, отряд Кровавого Дьявола достиг Чернокаменного Шпиля, где встретился с братьями Дал’рендом и Маймом. Благодаря союзу тех с кланом Драконьей Утробы Терон хотел получить несколько красных драконов. Он отчаянно нуждался в этих существах для того, чтобы добраться до Альтерака.

Встреча оказалась совершенно не такой, на которую рассчитывал Терон. Дал’ренд провозгласил себя вождем «Истинной Орды». Он считал Нер’зула трусом и узурпатором, и никаким образом не хотел помогать осуществлению его планов. Кровавый Дяьвол ушел с пустыми руками, но вскоре перед ним предстал Смертокрыл. Он сделал рыцарям смерти предложение. Смертокрыл поможет им добраться до Альтерака, дав черных драконов, но взамен они должны доставить некие «ценные предметы» в Дренор. Для того, чтобы Кровавый Дьявол доверился ему, Смертокрыл рассказал о том, где находятся два других артефакта, которые он ищет, а также о тех опасностях, которые грозят рыцарям смерти и их сподвижникам, если они захотят получить эти предметы. Один из артефактов пребывал в Даларане, а другой — в гробнице Саргераса.

Кровавый Дьявол был не в том положении, чтобы отказаться от предложения Смертокрыла. Он разделил свои силы на три отряда, дабы черные драконы немедленно доставили их туда, где сокрыты артефакты.

Кровавый Дьявол посчитал, что добыть Книгу Медива будет сложнее всего, поэтому решил лично заняться этим. Смертокрыл предупредил, что в Альтераке введено военное положение, и поэтому Терон ожидал серьезного сопротивления. Силы Альянса, что занимали столицу, оказались совершенно не готовы к нападению драконов и рыцарей смерти, и большая часть солдат в страхе разбежалась пред силами Орды.

Терон проник в замок и предстал перед королем Перенольдом. Человек был раздражен, вел себя вызывающе и выдвигал требования. По правде говоря, он утратил рассудок. Смертокрыл сделал все для того, чтобы его «дальний родственник» сошел с ума и не возражал против той лжи, которой дракон потчевал владык Альянса в Лордероне. Слегка ошарашенный, Кровавый Дьявол посмеивался над фантазиями Перенольда, а после пообещал уничтожить силы Альянса в Альтераке в обмен на фолиант. Подобное действо собьет с толку людей и поможет Орде завершить текущую задачу.

Заполучив Книгу Медива, рыцари смерти сохранили сумасшедшему королю жизнь, а сами отступили из города. Кровавый Дьявол сдержал слово — гарнизон Альянса, что был в Альтераке, мог мало что противопоставить атаке черных драконов, и те уничтожили его.

В то время, как силы Кровавого Дьявола вели сражение в Альтераке, битва за крепость Нетергард поутихла. Туральон и Аллерия прибыли с подкреплением. Вместе с солдатами Даната и магами Хадгара силы Альянса смогли сдержать Орду. При этом у них даже не возникло сомнений относительно того, что орки собираются бросить на вторжение все силы. Разведчики Альянса следили за Ордой в ожидании каких-либо неожиданных маневров, но ничего не происходило. Казалось, Орда испытывает защиту крепости Нетергард, но не пытается ее взять.

С каждым днем подтягивались все новые и новые войска Альянса, которых было достаточно не только для защиты крепости, но и контратаки. Осада в конце концов была свернута, и силы Орды отошли в пустынные Выжженные Земли.

Казалось, что вторжению пришел конец, но нет. Орки продолжили быстрые атаки на порядки Альянса безо всякой видимой причины. Они жертвовали своими воинам для того, чтобы отвоевать ненужную землю.

Подозрения Хадгара окончательно развеялись — Орда тянула время, которое ей было необходимо для некой другой цели. Вторжение было всего лишь отвлекающим маневром.

Чтобы понять, что происходит, Альянс захватил пленника. Его привели в крепость для дознания. Допрос вел Туральон, призвав на помощь силы Света, дабы с их помощью заставить орка говорить.

Орк рассказал то, что подтвердило опасения Хадгара — новый предводитель Орды, Нер’зул, не замышлял вторжения. Небольшие отряды орков разошлись по Азероту в поисках могущественных артефактов. Но о том, что именно за реликвии искали его сородичи, и где находились они, орк не ведал.

Время, отпущенного Кровавому Дьяволу на поиски, было на исходе. Он надеялся, что другие отряды уже достигли своих целей. Но это было не так. Когда Терон встретился со своими миньонами, выступившими к Даларану, то пришел впал в ярость, узнав о том, что те не смогли ощутить Око Даларана. Смертокрыл объяснил, почему так произошло. Маги даларанского Кирин Тора сотворили защиту вокруг артефакта, так, что его нельзя было обнаружить на расстоянии.

Однако, к счастью для Орды, маги Кирин Тор не знали, что за ними следят. Они зачаровали Око Даларана потому что оно было очень важной реликвией, а не для того, чтобы предотвратить его похищение, на которое мог пойти лишь безумец.

Кровавый Дьявол и рыцари смерти не могли ощущать артефакт, но Смертокрыл был более чувствителен к таким вещам. Он поделился с охотниками сведениями о возможном местонахождении Ока. После чего собрал черных драконов и напал на внешние защитные укрепления Даларана, отвлекая внимание магов от проникновения в город небольшого отряда, который возглавлял Терон.

Пока маги защищали город от драконов, рыцари смерти пробирались по улицам Даларана. Вскоре они отыскали Око Даларана в зачарованном хранилище. Кровавый Дьявол развеял защитные чары, наложенные на артефакт, и тем самым привлек к себе ненужное внимание. Один из сильнейших магов Кирин Тора, Антонидас, решил узнать, что вызвало столь существенные магические колебания. Он и еще несколько магов вступили в схватку с рыцарями смерти в хранилище, но удача была на стороне ордынцев. Кровавый Дьявол убил одного из магов и сбежал со своими приспешниками, унося с собою артефакт.

Антонидас преследовал их так долго, как только мог, но как только рыцари смерти воссоединились с черными драконами, те унесли их на спинах своих прочь. Все что могли теперь маги, так это известить Хадгара о случившемся.

Третий отряд не мог добраться до гробницы Саргераса только на спинах черных драконов. Расстояние оказалось большим и по пути не было островов, где крылатые существа смогли бы отдохнуть. Даже для могучих слуг Смертокрыла это путешествие было за пределами их возможностей. Охотникам нужно было иное средство для достижения цели.

Они решили выкрасть корабли из той же гавани, где когда-то строились суда ордынского флота под надзором Оргрима Рокового Молот. Порт находился под контролем Альянса и именовался Гаванью Менетила, в честь короля Лордерона. Здесь стояло много кораблей и большая часть из них принадлежала Альянсу — ими командовал адмирал Делин Праудмур.

Несмотря на все риски, сопутствующие подобному предприятию, особого выбора у охотников не оставалось. Единственным их преимуществом была неожиданность. Флот Альянса точно не был готов к встрече с черными драконами и членами Орды.

Они ошибались.

Когда Кровавый Дьявол выступил на поиски артефактов, за ним началась слежка. Гарона держалась на безопасном расстоянии, наблюдая, как рыцарь смерти заключает сделку со Смертокрылом. Когда отряд Кровавого Дьявола разделился на три части, она решила следовать за теми, кто направился в Гавань Менетила, справедливо считая, что ордынцы направляются на поиски гробницы Саргераса.

Когда отряд охотников решил напасть на гавань, Гарона принялась за работу. Она не могла предупредить людей прямо — никто на стал бы слушать орка, — но Гарона хорошо знала людской язык. Она написала записку о готовящемся нападении и сделала так, чтобы Альянс ее нашел. Это оказалось просто — полукровка выдала себя страже, и когда они стали ее преследовать, выронила записку и сбежала.

Происшествие тут же привлекло внимание. Орк, который оставляет записки — это не то, что случается каждый день, а тому, что было написано на пергаменте, было трудно поверить.

Но когда через несколько часов появились черные драконы, люди уже не были застигнуты врасплох. В гавани началось сражение, и отряду охотников удалось захватить только несколько небольших и медленных кораблей. Они вышли на них в море, тогда как черные драконы сжигали каждый корабль, который решался преследовать их. Гарона не смогла пуститься за ордынцами в погоню. Она немедленно направилась в Выжженные Земли, чтобы предупредить Хадгара о случившемся.

Плавание к гробнице Саргераса было долгим и полным лишений — захваченные корабли не предназначались для открытого моря. Когда ордынцы прибыли на место, то им пришлось пробиваться через стаи демонов, которые убили Гул’дана, неся огромные потери.

Тем не менее, Скипетр Саргераса находился в гробнице и охотники завладели им. И реликвия стоила того, ведь с ее помощью возможно было открывать проходы между мирами. Очень немногим из ордынцев удалось остаться в живых и вернуться в Восточные Королевства.

Когда охотники воссоединились с Кровавым Дьяволом близ Темного Портала, рыцари смерти приготовились наряду с кланами Повелителей Грома и Пожирателей Костей к возвращению в Дренор. Смертокрыл уже доставил к Темному Порталу огромные повозки с «ценными предметами». Они были велики, тяжелы и сокрыты от глаз смертных заклинаниями. Что они представляли собой, никто не знал, и даже магические силы не могли помочь в определении истинной природы доставленных Смертокрылом предметов. Впрочем, Кровавого Дьявола это мало интересовало. Он хотел завершить свое дело.

Смертокрыл остался доволен — в Дренор отправлялось множество яиц черных драконов, и скоро он прибудет туда же, чтобы лицезреть возрождение своего рода.

Кровавый Дьявол полагал, что после последней атаки Орды на Азерот Альянс будет искать возможность для вторжения в Дренор. Он оставил в Азероте значительные силы, чтобы предотвратить подобную возможность. Эта небольшая армия состояла в основном из членов клана Боевой Песни, возглавляемых Громмашем Адским Криком и мок’наталом Рексаром.

Отступление Орды из Азерота не прошло незамеченным Альянсом, что не предвещало для орковничего хорошего. Основываясь на том, что он узнал от архимага Антонидаса и Гароны, Хадгар начал складывать воедино все, что удалось узнать о целях Орды. Некоторые вещи архимаг понять не мог — он знал о драконах, но о том же Смертокрыле ведали не все смертные — но все, о чем он выяснил, имело зловещую подоплеку.

Истинные планы Орды Хадгар выведал от плененного Альянсом рыцаря смерти. Хадгар атаковал пленника тайной магией, заставляя того открыть ему намерения Нер’зула. В конце концов все стало явным. Нер’зул и Орда собирались покинуть умирающий Дренор с помощью пространственных порталов и для этого похитили артефакты.

Когда Хадгар рассказал об этом Туральону, то оба согласились, что Орде нельзя позволить завоевать новый мир. Больше ничьи земли не должны пострадать так, как это случилось с Азеротом.

При этом оставалась вероятность того, что другие герои Азерота окажутся иного мнения. Кампания в Дреноре потребует внушительной армии, и потери наверняка будут высоки. Оба опасались того, что солдаты, столь долго воевавшие в Азероте против Орды, вряд ли захотят ввязываться в битву снова.

Пришло время узнать, так ли это. Туральон воздел свой стяг и провозгласил, что поведет армию — «Сынов Лотара» — в родной мир орков, чтобы покончить с Ордой раз и навсегда.

Не все откликнулись на призыв, но многие пошли за Туральоном. Практически все почитаемые герои Второй Войны — включая Аллерию Ветрокрылую, Даната Убийцу Троллей, Курдрана Дикого Молота — привели свои силы и стали готовиться к войне.

Гарона хотела присоединиться к экспедиции, хотя бы тайно. Хадгар понимал, что ее знание Дренора могло помочь, но он поручил ей другое задание. Они оба знали, что в Азероте еще оставались члены Теневого Совета. Хадгар убедил Гарону остаться в Азероте, выследить и убить их.

Сыны Лотара смяли порядки клана Боевой Песни, вынудив их разбежаться по самым дальним уголкам Выжженных Земель. Очистив путь, экспедиция Альянса прошла через Темный Портал и впервыез оказалась в Дреноре. Увиденное изумило их. На том месте, где когда-то были Танаанские джунгли, лежала бескрайняя красная пустыня Полуострова Адского Пламени.

В первые дни Сыны Лотара не встретили реального сопротивления. Ордынские силы не ожидали того, что их будут преследовать. Но вскоре они узнали о вторжении азеротцев.

Кровавый Дьявол привез весь груз - как переданный Смертокрылом, так и артефакты, - в цитадель Адского Огня к ожидавшему его вождю Нер’зулу. К тому времени уже стало известно, что силы Альянса проходят через Темный Портал, времени оставалось мало и Нер’зулу не терпелось начать ритуал.

Он был поражен, увидев, что привез с собой Кровавый Дьявол. Он не только добыл три необходимых артефакта, но и доставил в оплот большое количество подозрительных телег, чем-то груженых. Эти предметы принадлежали неожиданному союзнику: Смертокрылу. Черный дракон и сородичи его прибыли в Дренор под видом орков, чтобы не привлекать излишнего внимания.

Поначалу Нер’зул был напуган, встретив Смертокрыла. Дракон, даже не в своем истинном обличье, излучал могучую силу. Смертокрыл почувствовал энергию Черепа Гул’дана и потребовал передать сей артефакт ему. Нер’зул сначала воспротивился, но только на мгновение. Он не мог соперничать с подобным существом, да и к тому же череп ему уже не был нужен, поскольку Темный Портал был открыт заново. Конечно, старейший шаман не замечал того, но тлетворное влияние Черепа Гул'дана изменило его, сделав куда более решительным, безжалостным, алчным...

Смертокрыл заинтересовался черепом, поскольку хотел использовать его для усиления черной стаи и ускорения роста яиц и детёнышей. В знак «дружбы» Смертокрыл оставил в оплоте орков оркам несколько черных драконов для защиты цитадели Адского Огня от вторжения сил Альянса.

Забрав Череп Гул’дана, Смертокрыл покинул цитадель Адского Огня. Он выбрал Горгронд как место, подходящее для сокрытия кладок яиц.

В это же время Нер’зул начал осуществлять свои планы. Он собрал все артефакты, необходимые для открытия порталов в другие миры, теперь требовалось отыскать место для проведения ритуала. Темный Портал подходил для этого, но сейчас там находились силы Альянса. Другим местом, где пересекалось множество магических потоков, являлся Черный Храм. Нер’зул приказал большей части Орды следовать за ним, а Каргату Острому Кулаку и клану Отрубленной Руки оставаться в цитадели и сдерживать войска Альянса.

В последующие недели азеротцы возвели Замок Чести - укрепленный оплот Альянса в Дреноре. Время от времени орки клана Отрубленной Руки, ведомые вождем Каргатом Острым Кулаком, осаждали крепость, но достаточно вяло, не проявляя особого интереса к воинскому контингету, взявшему под контроль Темный Портал. Изучив давнишние записи Медива касательно астрономических тел и созвездий, видимых с поверхности Дренора, Хадгар пришел к выводу, что вскоре случится весьма примечательное явление - звезды займут особые позиции, что случается раз в 547 лет. Судя по всему, Нер'зул ожидает этого момента, чтобы сотворить порталы в иные миры, ибо в тот день магические потоки многократно усилятся.

Хадгар и Туральон считали, что Нер’зула следует остановить любой ценой. Если военный вождь падет, то план его сорвется и Орда не сможет уйти из Дренора. Будучи уверенными в том, что Нер’зул все еще в цитадели, Сыны Лотара начали осаду.

Каргат и клан Отрубленной Руки, остававшиеся в цитадели, надеялись удерживать ее неделю, но оборона пала в первый же день. Следопыты Аллерии сумели отворить пред союзниками врата твердыни. Даже с помощью черных драконов Каргат не имел возможностей отбивать одновременные атаки наездников грифонов с воздуха и солдат на земле. А как только подоспели Хадгар и маги, Каргат оставил позиции и бежал в пустоши. Орки устремились по направлению к Черному Храму, дабы поддержать Нер'зула в его начинании. По пути орки миновали плодородные равнины Награнда, где обитало племя орков-маг'харов, что значит "Неоскверненные". Среди последних, так и не отведавших крови Маннорота, пребывал и Гаррош Адский Крик, сын знаменитого вождя клана Боевой Песни. Матрона Гея, старейшина деревушки маг'харов, отказала Каргату в просьбе предоставить ему воинов для противостояния Альянсу у Черного Храма. Поразмыслив, Каргат пришел к выводу, что, в принципе, он и сам ничего не должен Нер'зулу, бросившему его на верную погибель в цитадели Адского Огня. Придет час, когда клан Отрубленной Руки восстановит силы и вернет себе цитадель, а покамест для Каргата и его последователей война закончена...

Сыны Лотара одержали победу, но времени для празднования не было. Присутствие черных драконов в цитадели являлось плохим знаком. Что хуже, Хадгар, войдя в магический транс, чтобы ощутить ауры артефактов, понял, что Нер’зул ушел с оставшейся Ордой и наиболее могущественными артефактами на юго-запад. Странно, но архимаг не чувствовал энергии Черепа Гул’дана в том направлении. Они исходили откуда-то с севера.

Хадгар знал, что они не могут ограничиваться преследованием одного лишь Нер’зула. Архимагу необходим был Череп Гул’дана для того, чтобы закрыть портал со стороны Дренора. После длительных споров Туральон решил разделить силы. Одна часть армии должна выступить за Черепом Гул’дана, другая — преследовать Нер’зула, во владении которого оставались Око Даларана и Книга Медива.

Туральон, Хадгар и Аллерия Ветрокрылая возглавили силы, которые устремились за Черепом Гул’дана на север. Данат Убийца Троллей и Курдран продолжили преследование Нер’зула и шли на юг.

Нер’зул и орки были разочарованы тем, как быстро пала цитадель Адского Огня, но они все равно имели преимущество, выступив в путь к Черному Храму задолго до того, как это сделали силы Альянса. Орки знали свои земли и быстро продвигались к цели, считая, что вряд ли врагам удастся их нагнать.

К несчастью для Нер’зула, Курдран и наездники грифонов решили разведать окрестные пределы. Они обнаружили вождя и его небольшую армию на краю Костяной Пустоши, к западу от Долины Призрачной Луны. Дворфы атаковали орков с небес, и осознали орки, что если не найдут они более безопасный путь к Черному Храму, то непременно погибнут.

Такая дорога оставалась одна — через город-мавзолей дренеи, Авчиндоун. Большая часть некогда священного места пребывала в руинах, но многие туннели и склепы сохранились. Во время войны с дренеи Терон Кровавый Дьявол хорошо изучил Авчиндоун. Он знал туннели, которые вели к Долине Призрачной Луны и которые мало кто использовал — проходы, по которым орки могли пройти, оставшись незаметными для Сынов Лотара, и подобраться ближе к цели своего странствия.

Авчиндоун считался проклятым и гиблым местом, где никто не мог считать себя в безопасности, но у Нер’зула не оставалось другого выбора. Перед тем, как орки скрылись в туннелях, наездники грифонов успели провести еще одну атаку — о которой скоро пожалели. Орки сбили Курдрана с грифона и взяли в плен. Дворфы не успели спасти своего предводителя — орки забрали тана в темный лабиринт Авчиндоуна. Килрогг Мертвоглазый лично допрашивал Курдрана, чтобы узнать об том, сколько сил привел Альянс, но дворф хранил молчание даже под самыми ужасными пытками.

Некогда члены Теневого Совета отправились в Авчиндоун, дабы разграбить мавзолей и истребить дренеи, которые - возможно - укрылись в подземных лабиринтах, но столкновение с некой сущностью привело к взрыву Авчиндоуна. С тех пор орки обходили проклятое место десятой стороной, потому и не выказали особого энтузиазма, когда Нер'зул объявил о своем решении. В подземельях Авчиндоуна орки повстречали нескольких членов Теневого Совета, отряженных Гул'даном на разграбление мавзолея и проведших здесь долгие годы.

Войска, ведомые Данатом Убийцей Троллей, были неподалеку от Авчиндоуна. Когда они прибыли к руинам, наездники грифонов рассказали союзникам, что произошло. Отправлять в лабиринты мавзолея для спасения Курдрана было очень рискованно. Крупная армия мало что могла сделать против небольшого отряда, скрывшегося в лабиринтах, хорошо знакомого оркам. Противник сможет одержать верх над силами Даната, и не важно, сколько войск он приведет с собой.

Но помощь пришла с неожиданной стороны. Отщепенец-араккоа по имени Гриззик следил за силами Альянса, преследующими отступающие на юг силы Орды. Гриззик ненавидел Орду. Когда-то давно Каргат захватил столицу араккоа, Небесный Предел. Орки убили почти всех жителей, а захваченных в плен высших араккоа швырнули в проклятую Низину Сетекка. Гриззик оказался среди этих несчастных пленников. После мучений, которым он подвергся в озерах долины, полных темной магии, его тело было изуродовано и он стал отщепенцем. Желая отомстить, Гриззик вызвался провести силы Альянса через Авчиндоун. Он оказался весьма смышленым и довольно скоро научился воспроизводить речь азеротцев. Араккоа многое поведал Данату об орках и дренеи, об уничтожении первыми цивилизации последних, и о том, что птицелюди страшатся оказаться следующими, кто падет пред Ордой зеленокожих.

Ведомые Гриззиком, солдаты Даната ступили в город-мавзолей, где повстречали дренеи-авчиная Немураана, одного из выживших хранителей мавзолея. Он-то и указал воинам Даната проход к Лабиринту Теней - занятому орками крылу Авчиндоуна. Орки оказались захвачены врасплох; к их вящему ужасу, рядом с воителями Альянса встали призванные Немураанам духи дренеи, безжалостно вершащие отмщение. Вскоре силы Альянса освободили Курдрана за плена.

Но Нер’зула они не нашли. В Авчиндоуне остались только Килрогг и последние члены его клана Кровоточащей Раны. Они вызвались сдержать силы Альянса, чтобы дать Нер’зулу и его новым сподвижникам - встреченным в Авчиндоуне чернокжнижникам Теневого Совета - возможность добраться до Черного Храма. Килрогг поступил так не только из благородства. Долгие годы назад он прошел ритуал и увидел свою смерть. Сейчас он понял, что это случится в Авчиндоуне.

Воины клана Кровоточащей Раны сошлись в противостоянии с силами Альянса. В городе-мавзолее начался бой, и Данат вступил в схватку с Килроггом. Эхо их жестокого поединка звенело в мрачных коридорах Авчиндоуна до тех пор, пока Данат не пронзил горло вождя клана Кровоточащей Раны мечом. После смерти вождя орки или сдались в плен или бежали.

Жертва Килрогга не стала напрасной. Он дал Нер’зулу и остальной Орде время, необходимое, чтобы добраться до Черного Храма.

Суровые земли Горгронда как нельзя лучше подходили Смертокрылу для того, чтобы выстроить убежище. Он и его черные драконы опустились на горные хребты, чтобы найти безопасное место для яиц.

Горгронд был пустынен, но обитаем — здесь оставались гронны, которые смогли выжить в угасающем мире. Самым могучим из них являлся Груул. Он властвовал над ограми и меньшими гроннами, что обитали здесь. Его племя занимало большую территорию, при этом они вели обособленный образ жизни. Но бедствия, что охватили Дренор, заставили их изменить привычки. Гронны стали объединяться, чтобы выжить.

Груул и его племя не собиралось отдавать чужакам свою землю. Они атаковали черных драконов с поразительной жестокостью.

Смертокрыл не обратил на них должного внимания, считая сих гигантов не более опасными, чем насекомые. Он сосредоточился на поиске безопасных мест для своих еще не вылупившихся детей, пока остальные драконы сражались с местными обитателями.

Планы Смертокрыла сорвались из-за его высокомерия. Сына Лотара прибыли в Горгронд в поисках Черепа Гул’дана и солдаты Альянса были донельзя поражены увиденным. Битвы между гроннами и черными драконами привели ко многим смертям. Грулл и гронны насаживали своих убитых врагов на каменные шипы, чтобы их могли лицезреть все.

Гронны чуть было не обратили свой гнев на Сынов Лотара, но Хадгар и Туральон смогли быстро донести до них, что черные драконы — враги Альянса. Они заключили с Груулом простую сделку. Если он даст позволит Сынам Лотара пройти через земли Горгронда, то они помогут ему одержать верх над Смертокрылом.

Груул и силы Альянса расставили ловушку около самой большой кладки яиц Смертокрыла, которая располагалась в одной из пустынных равнин Горгронда. Сыны Лотара не теряли времени — они разбили столько незащищенных яиц, сколько смогли, чтобы выманить Смертокрыла.

Когда тот понял, что происходит, то спустился с небес вместе с черными драконами и высвободил свои огненный гнев на нападавших. Именно этого момента и ждал Груул. Огромный гронн поднялся на горы Горгронда, чтобы сразиться со Смертокрылом.

Хадгар с помощью заклинаний тайной магии принялся срывать со спины черного дракона-аспекта металлические пластины, защищавшие его магматическое нутро. Тело Смертокрыла начало распадаться. Лавовые энергии вырывались из трещин в его теле, расплескивая магму и пламя по Горгронду. Боль была настолько сильна, что Смертокрыл выронил Череп Гул’дана. Еще немного, и бы погиб в Дреноре в тот день. Но Смертокрыл отказался от своего замысла и бежал в Азерот через Темный Портал, пролетев над головами пораженных солдат Альянса.

Он запомнил этот день навсегда и поклялся отомстить всем тем, кто напал на него, и в особенности – Хадгару.

Пока черные драконы сражались с гроннами, Сыны Лотара забрали Череп Гул’дана и спешно покинули поле боя. Они опасались, что после победы над драконами Груул и сородичи его обратятся против недавних союзников.

После того, как битва завершилась, большая часть черных драконов была убита или умирала. Груул восстановил свое владычество над этими землями. Победа над Смертокрылом вызвала еще большее уважение к нему со стороны его племени, и он получил новое имя — Груул Убийца Драконов.

Заполучив Череп Гул’дана, Туральон повел войска на юг. Долина Призрачной Луны лежала далеко, но магия могла помочь сократить путешествие. Хадгар и маги сотворили порталов, пройдя через которые, Сыны Лотара достигли южного Дренора.

Две части армии Альянса воссоединились около Черного Храма. Но им не удалось достигнуть святилища вовремя, чтобы успеть остановить Нер’зула. Хуже того — Орда была готова к их прибытию. Остатки ордынской армии укрепились вокруг Черного Храма, чтобы отразить атаку Сынов Лотара.

Хадгар ощущал мощные магические энергии, исходившие с вершины Черного Храма, и это донельзя его тревожило. Нер’зул и его подручные продолжали плести заклинание для того, чтобы открыть новые порталы. Для длительной осады не оставалось времени, как и для поисков пути обхода орочьей обороны.

Сыны Лотара устремились в атаку на орков. Солдаты схлестнулись с ордынцами; У врат оного означился Терон Кровавый Дьявол, но даже столь могущественный рыцарь смерти пал, сраженный Туральоном. Хадгар же и его маги искали Нер’зула, чтобы прервать проводимый ритуал тем.

Им не удалось это сделать.

На вершине одной из самых высоких башен святилища Нер’зул собрал рыцарей смерти и орков клана Призрачной Луны для того, чтобы они помогли ему в проведении ритуала и защитили от атаки Альянса. Они использовали могущество Ока Даларана, Книги Медива и Скипетра Саргераса. Нер’зул стоял в точке пересечения магических потоков, протекающих под Черным Храмом, но его мастерства оказалось совершенно недостаточно для проведения ритуала. Он отчаянно хотел добиться успеха, и его безрассудство привело к тому, что он потерял контроль над силами, которыми управлял. Как и предполагалось, Нер’зул открыл несколько порталов в ткани мироздания, но стали появляться другие. Множество других.

Магия Нер’зула вывела из равновесия магические потоки Дренора. Невообразимые силы начали разрывать пространство по всему Дренору. С каждой минутой стон мира становился все громче. Разломы покрыли земли и моря Дренора.

Хадгар и маги добрались до места, где проводился ритуал, когда цепную реакцию уже невозможно было остановить. Они смогли забрать Око Даларана и Книгу Медива, но не Скипетр Саргераса. Вместе с посохом и несколькими ближайшими последователями Нер’зул сбежал через ближайший портал.

Они спас себя, но обрек на гибель целый мир. Разломы в ткани мироздания продолжали открываться повсюду, разрывая Дренор на части, что наверняка в скором времени приведет к гибели всех его обитателей. Но самое страшное - разрушительные силы могли прорваться через Темный Портал в Азерот.

Посоветовавшись с Туральоном, Хадгар пришел к единственно возможному решению. Сыны Лотара должны уничтожить Темный Портал со стороны Дренора. Царящий вокруг хаос не позволит им достичь Азерота и сделать это оттуда. Это была самоубийственная миссия, но никто из доблестных членов экспедиции колебался.

Бушевавшие вокруг силы ослабили магические способности Хадгара, не дав ему открыть портал на Полуостров Адского Огня. Архимаг и его союзники – Туральон, Аллерия, Курдран, Данат и иные воители - были вынуждены и лететь на грифонах до Темного Портала.

Большая часть солдат Альянса, что оставалась в цитадели Адского Огня, уже отступала в Азерот, и сейчас немногочисленные выжившие силы Орды прорывались туда же. И орки не были рады тому, что кто-то может помешать им бежать из гибнущего мира.

Две армии схлестнулись в сражении у врат в отчаянной попытке избежать смерти. В час сражения Хадгар и маги высвободили силы, содержавшиеся в Черепе Гул’дана, стараясь как можно меньше касаться энергий скверны, в артефакте заключенных. Туральон и его силы окружили магов, сдерживая напуганных орков, что пытались бежать из своего мира.

Заклинание магов, почерпнутое Хадгаром из Книги Медива, разрушило каменный остов Темного Портала и разорвало связь между Дренором и Азеротом; лишь один-единственный дворф успел пронестись на грифоне в схлопывающийся рифт, дабы, исполняя волю Хадгара, передать Череп Гул'дана Кирин Тору. Магические силы, пробужденные Нер’зулом, прокатывались волнами по миру и становились все разрушительнее. Жестокое землетрясение всколыхнуло землю, и континенты раскололись. Хадгар и его соратники ринулись в ближайший разрыв в ткани мироздания, не зная, куда он их приведет и смогут ли они выжить. Всего несколько мгновений спустя высвобожденные магические энергии разорвали Дренор на части.

Мир, которого коснулся Агграмар, которому придали облик первобытни и крушители, мир высокой цивилизации Апексисов и мистических кланов орков, перестал существовать, и именовался после не иначе как "Внешними Землями".

Орки, бежавшие через Темный Портал перед его разрушением, принесли мрачные вести Орде, что осталась в Азероте. Нер’зул принес в жертву всех, чтобы спасти себя и кучку преданных последователей. Не представлялось возможным, чтобы спасся еще кто-либо после разрушения Дренора.

Многих оставшихся на Азероте орков удалось пленить, многие опасные кланы всё также оставалось на свободе. Клан Боевой Песни, ведомый легендарным вождем Громмашем Адским Криком, отказался сдаваться. Единственный сын Громмаша - Гаррош — остался в Дреноре в селении маг’харов; презрев отчаяние, вождь повел свой клан на север. Он и его народ обосновались в густых лесах вокруг Лордерона, которые они покидали только для набегов на соседние деревни и фермы, чтобы раздобыть еды и припасы. Оставшиеся воины клана Чернокамня и Чернозубов, провозгласили себя «Истинной Ордой» и осели в Чернокаменном Шпиле. Для «Истинной Орды» разрушение Дренора стало подтверждением того, что они были правы насчет новых правителей Орды. В последующие годы Дал’ренд и Майм сделали свой клан сильнее.

Дал’ренд и Майм заключили союз с кланом Драконьей Утробы, который занял древнюю крепость Грим Батол. В конце Второй Войны Зулухед и часть его клана вернулась в Дренор. Вести о разрушении Дренора заставили орков клана Драконьей Утробы, остающихся в Азероте, поверить, что их вождь мертв. Некрос стал во главе клана. Со времен Второй Войны клан крепко хранил тайну обладания артефактом, который называли Душой Демона, содержавший в себе силы драконов-аспектов: Алекстраши, Ноздорму, Малигоса и Изеры. Орки использовали артефакт для того, чтобы держать в рабстве Дающую Жизнь, Алекстрашу, и заставлять ее стаю выполнять их приказы.

Большая часть кланов скрывалась, не желая привлекать внимания Альянса. Альянс, в свою очередь, был слишком занят восстановлением королевств после войны, нежели охотой за тем, что осталось от Орды.

Гордый мок’натал Рексар, полагал, что большая часть его народа погибла при разрушении Дренора. Ему было отвратительно все, совершенное в последние годы. Его преданность Орде обратилась в прах. Рексар удалился в дикие леса Азерота и странствовал там в одиночестве.

Скрывшиеся в Альтеракских горах Дрек’тар и клан Снежных Волков обрели новый дом. Они держались в стороне от других орков, стремясь избежать гнева Альянса. Это было суровое и одинокое существование, но не без преимуществ. Дрек’тар смог восстановить свою связь с духами природы и использовал это для безопасности своего народа.

Будучи далеко от Восточных Королевств, Чо’галл и клан Сумеречного Молота ничего не знали о судьбе Дренора. А если бы и знали, то их это уже мало волновало. Шепот Старых Богов взывал их. Чо’галл и его приспешники проделали долгий путь по морю к далекому континенту, Калимдору, в поисках своих темных повелителей, жаждая помочь им приблизить Час Сумерек.

Они не знали, что по следу Чо’галла, входившего прежде в Теневой Совет, шла Гарона, и последовала полукровка за огром-магом и сподвижниками его в таинственные земли Калимдора.

Фанатики клана Сумеречного Молота постепенно шли к южной части континента, где темный шепот пробивался через поверхность земли, взывая к ним. Чо’галл не знал этих земель и многих опасностей, которые их здесь подстерегали. Он месяцами медитировал, объединяя свой рассудок с волей Старых Богов. Хотя они были заключены в подземных тюрьмах на протяжении тысячелетий, мало-помалу они смогли распространить свое влияние на мир. Старые Боги звали Чо’галла через странные земли, помогая избежать опасностей.

Чо’галл и Сумеречные Молоты обосновались в системе пещер под пустыней Танарис. К востоку лежал Ан’Кирадж, тюрьма Древнего Бога К’туна. Чо’галл чувствовал, что он близок к своему повелителю. К сожалению, ему не удалось добраться до существа.

Вскоре, важные члены клана стали пропадать. Других находили мертвыми. Чо’галл подозревал измену. Наконец, он узнал правду, став свидетелем того, как кто-то промелькнул перед ним, при этом успев перерезать горло одному из самых доверенных лиц Чо’галла. То была Гарона, питавшая лютую ненависть в отношении прежних своих хозяев.

С каждой ночью находили все новых жертв. Чо’галл был в ярости, но у него не оставалось выбора. Его клан бежал из пещер в поисках нового места, где они могли бы проводить свои темные ритуалы.

...Ситуация резко изменилась из-за Оргрима Рокового Молота, бывшего военного вождя Орды. Альянс Лордерона считал его самым опасным орком, находившимся в заключении и поэтому охраняли его особенно строго. Тюремщики Оргрима полагали, что дух и тело вождя сломлены. Но это было не так. Он смог перехитрить своих тюремщиков и бежать из лагеря пленников.

Альянс зароптал. Пленение Оргрима утвердило победу Альянса над Ордой. Сейчас он был на свободе и мог собрать силы для начала нового конфликта. Это ударило по отношениям внутри Альянса и привело к тому, что стороны стали меньше доверять друг другу, считая, что другие ни на что неспособны.

Королевства Альянса стали выделять больше ресурсов на поимку оставшихся на свободе орков. Тех, кого находили, чаще ждала незавидная судьба – их убивали, а не брали в плен. Но, несмотря ни на что, оркам все же удавалось уходить преследования, сводя на «нет» усилия Альянса.

В лагерях, где содержались пленные орки, была удвоена охрана и усилены фортификационные сооружения, чтобы другие орки не смогли сбежать как Роковой Молот. Людям удалось создать условия, когда бегство было невозможным, но к их удивлению, попытки орков сбежать сошли на «нет».

В заключении орки перестали быть безумными воинами, которые вторглись в этот мир. Их энергия иссякла, и ее не хватало не то чтобы на агрессию, просто на то, чтобы выглядеть достойно. Они приняли свое положение без сопротивления.

Все это было побочным эффектом, связанным с отрывом от магии скверны. Архимаг Антонидас из Даларана был одним из тех немногих, кто глубоко изучал этот недуг, но несмотря ни на что, не смог найти магического средства для исцеления. Испытания, которые они прошли, оставили глубокий след в памяти народа орков и теперь им нужно было искать новую цель своего существования.

По правде говоря, многие в Альянсе были рады, что орки впали в апатию. Пока они пребывали в таком состоянии, они были безопасны.

...После бегства из лагеря Оргрим ушел от мест обитания людей так далеко, как только мог. Несмотря на все опасения Альянса, он не имел намерений продолжать войну за Азерот.

Демоны управляли орками как марионетками, и как только они проиграли, интерес к ним со стороны демонов пропал. Оргрим видел, как огонь медленно угасал в глазах его соплеменников. Их не просто разгромили. Их сломали.

Некоторые винили Оргрима за их унижение, хотя не он привел их под власть демонов. По правде говоря, он никогда не одобрял использования орками магии скверны. Он знал, что эта разрушительная сила медленно оскверняла его народ.

Оргрим прожил в отшельничестве долгие годы. Лишь изредка он встречал орков из клана, которые не считали его за врага – ими были Снежные Волки. Во время своего добровольного отшельничества Оргрим незримо боролся против летаргии, которая охватила его народ, но достиг успеха только отчасти. Его мечты о том, чтобы возродить силу орков и восстановить их честь не возымели должного, и он выбрал жизнь отшельника, стараясь не привлекать внимания.

Многие орки, что бежали через Темный Портал в Азерот, немедленно сдались в плен силам Альянса в Выжженных Землях. Их препроводили в лагеря, находящиеся в Лордероне. Альянс все еще вел горячие споры по поводу того, как поступить с пленниками. Содержание этих тюрем влетало в копеечку. Королевства перебрасывали эти затраты на соседей, от чего лишь сильнее разгоралось напряжение и всходили всё новые семена раздора.

Но при этом больше внимания Альянс уделял не оркам, а Темному Порталу. Некоторые из великих предводителей не вернулись из похода. Сумевшие достичь Азерота Сыны Лотара рассказали о том, что случилось в Дреноре, и картина ими нарисованная, была мрачной. Но все еще оставалась надежда на то, что однажды Туральон, Хадгар, Аллерия, Курдран, Данат и их соратники вернуться.

Проходили дни, недели, месяцы и годы, и надежда стала затухать. Пропавшие солдаты были объявлены мертвыми. Статуи предводителей экспедиции в Дренор - Аллерии Ветрокрылой, Хадгара, Курдрана Дикого Молота, Даната Убийцы Троллей и Туральона - были установлены перед воротами Штормвинда, в Долине Героев, чтобы каждый день напоминать жителям о том, кто принес себя в жертву, чтобы спасти мир. На статуях прикрепили надписи от друзей, близких и любимых героев.

Пройдут десятилетия, прежде чем Азерот узнает правду о случившемся с доблестными героями.

Пока же миряне Восточных Королевств обустраивали новую жизнь. Первая и Вторая Войны имели далеко идущие последствия, изменив баланс сил на континенте. Совет Тирисфаля более не существовал. Его старый метод — наделять могущественной силой одного-единственного избранного — отвергли. У Азерота появились другие защитники. Самым многообещающим был Альянс. Даже при том, что Орда была повержена, члены Альянса не видели смысла в том, чтобы распускать союз. Они поддерживали связи, делились ресурсами и воинской силой, чтобы защищать мир.

Паладины ордена Серебряной Длани посвятили себя делу защиты мира в королевствах. Из предводителей ордена лишь Туральон ушел в Дренор в составе экспедиции Альянса, иные же остались в Азероте. Вскоре они начали готовить учеников, и число паладинов стало расти.

Маги Кирин Тора изучали пленных орков и их магию. Они знали, что остатки Орды все еще находятся в Восточных Королевствах. Маги хотели узнать как можно больше про своего врага, если однажды с ним снова придется скрестить клинки.

Книга Медива, с помощью которой ее обладатель некогда открыл Темный Портал, спустя некоторое время обнаружилась во владении магов Кирин Тора в Даларане. Как Хадгару удалось вернуть в Азерот книгу, которую он же использовал для закрытия портала, история умалчивает. Иные и вовсе говорили, что в Даларане хранилась совсем другая книга - возможно, копия первоначальной. Что ж, Кирин Тор умеет хранить секреты...

А что же Темный Портал? Единственное, что узнали жители Азерота - это то, что по неизвестной им причине он перестал работать. Усилиями Хадгара связь между двумя мирами была разрушена, но вход со стороны Азерота остался цел - и сохранил долю энергии, влитой в него при создании. За прошедшие с тех пор годы остаточная магия Темного Портала до неузнаваемости изменила окружающее его Чернотопье, превратив его в безжизненные Выжженные Земли. Мало кто отваживался забредать в те места, охваченные демонической скверной, и даже стражи Нетергарда не посмели окончательно уничтожить портал - бесполезное, но величественное напоминание о войнах между людьми и орками.

В измученных бесконечными войнами людских королевствах наконец воцарился мир...

Грифоны кружили высоко в небесах над Воздушным Пиком, провожаемые одобрительными взорами старейшин клана Диких Молотов. Да, в этом году ряды воинов оного пополнятся достойными наездниками грифонов!

Наконец, те опустились на вершину горы, и наездники спешились. "Если бы могли остаться в небе на целый день", - мечтательно протянула молодая девушка-дворф. "Но старейшина Мастран обещал поведать нам историю о былых временах сегодня", - возразил ей юный чернобородый дворф, Кирс. Старейшины улыбались, наблюдая за молодежью. "А что же предпочтешь ты, Лиерен?" - поинтересовался один из них у третьей наездницы - девушки-человека. - "Полет или вечернее развлечение?" "Для полета должно быть вдохновение", - улыбнулась та, нежно поглаживая грифона по клюву. - "А в небе его не сыскать". Дворфы рассмеялись: ловко сказано! Однако, вечерело, а следовало поспеть в таверну, ведь послушать сказания старейшины Мастрана соберутся многие...

"...Вот так злая колдунья Модгуд пробудила к жизни тени", - вещал Мастран, и старческий голос его звенел в воцарившейся тишине, ибо говорил он об одном из самых славных моментов в истории Диких Молотов. - "И мы, Дикие Молоты, вынуждены были сражаться не только своими молотами бурь, но и разумами! Столь велико было могущество Модгуд, что сумела она разрушить стены великой крепости Грим Батола. И когда армия этой ведьмы оказалась у наших врат, казалось, что все потеряно! Но великий хан Хардрос пробился сквозь ряды противника, оказавшись лицом к лицу с самой Модгуд. Он убил чародейку, и воинство той в страхе бежало!"

Раздались радостные крики, славящие Диких Молотов, и в таверну вернулся обычный шум. Лиерен тихо выскользнула за дверь, уселась на горном склоне, где ее чуть погодя и отыскал Кирс. "И что это Дикий Молот сидит в одиночестве?" - поинтересовался молодой дворф. "Я всегда сижу одна, и я - не Дикий Молот", - с горечью отозвалась девушка. "Лиерен, никому из нас нет дела до того, что ты человек", - тихо и участливо молвил Кирс, усевшись рядом. - "Для нас ты - Дикий Молот. Будь оно не так, ты не получила бы свой собственный молот бурь". "Ты не понимаешь..." - начала девушка.

"Он и не должен понимать то, что ее не касается", - раздался суровый голос, и оба вздрогнули, обернувшись. Над ними нависал могучий дворф, Кардан, которого Лиерен всю жизнь знала как приемного отца. "Я знаю, что сегодня - ночь историй", - продолжал Кардан, - "но неужели у тебя нет для друга лучшей истории, чем пересказ собственных тревог?" "Кардан, я..." - начал Кирс, но старейший дворф оборвал его: "Ты пропустишь окончание истории старейшины Мастрана, Кирс. Давай-ка назад". Возразить Кирс не посмел, посему стремительно ретировался.

"Что случилось, дочь?" - вопросил Кардан, когда Кирс скрылся из виду. - "Старейшина Мастран утомил тебя?" "Нет", - покачала головой Лиерен. - "Но меня раздражает то, что я навсегда останусь лишь слушательницей этих историй". "Это не так", - возразил дворф. - "Со временем ты напишешь собственную историю..." "Но это не должна быть история Дикого Молота!" - взорвалась девушка; о, сколько раз она затевала этот разговор! - "Ты называешь меня дочерью, но ведь это просто пустые слова! Единственная история, которая меня интересует, о моем происхождении!" "Мы уже говорили об этом!" - Кардан беспомощно пожал плечами. - "Услышать ее ты еще не готова!" "Тогда я больше ничего не хочу от тебя слышать!" - вскочив на ноги, Лиерен бросилась прочь, а Кардан провожал ее взглядом, исполненным печали и тревоги.

Ночью Лиерен так и не смогла заснуть, ворочалась с боку на бок в кровати... когда услышала в коридоре тихие шаги. Кардан! Дворф проследовал к загонам грифонов и, оседлав своего, устремился прочь от Воздушного Пика. Справедливо предположив, что ночное путешествие отца может быть напрямую связано с их разговором, Лиерен не мешкая отправилась следом на Серокрылом.

Следуя за приемным отцом, девушка достигла Квел'Данила, селения Высших эльфов. Что Кардану могло здесь понадобиться?.. Оставив Серокрылого на окраине селения и не забыв захватить с собою молот бурь, Лиерен устремилась к спящему городку.

"Лоания?" - кто-то удивленно окликнул ее. Девушка резко обернулась, выставив перед собой молот, но стоящий перед нею Высший эльф и не думал защищаться. Напротив, он разглядывал ее и, казалось, искренне забавлялся. "Почему ты нарядилась дворфом?" - поинтересовался он наконец. "Я - Лиерен с Воздушного Пика!" - грубовато отвечала девушка. - "И я всегда так одеваюсь!" "Ты - Лоания из Квел'Данила", - возразил эльф. - "И сейчас ты выглядишь... не так, как обычно".

Новая мысль посетила Лиерен, и, опустив молот, она с надеждой вопросила: "Так ты меня знаешь?" "Хватит", - отмахнулся тот, и, взяв девушку за руку, повел ее к двери соседнего здания. - "Тебе не стоит выходить из дому в столь поздний час, тем более, играть во всякие игры..."

Дверь раскрылась. На пороге стояла девушка, похожая на Лиерен, как две капли воды, не считая, разве что, эльфийских одеяний. "Что это еще за чародейство?!" - Лиерен отпрыгнула назад, вновь выставила перед собой молот бурь, дабы в случае чего незамедлительно пустить оружие в ход. "Действительно, Равик", - обратилась девушка к откровенно сконфузившемуся эльфу. - "Что это за чародейство? Мне не смешно". "Стал бы я время терять, создавая столь экстраординарную твою копию", - хмыкнул Равик. - "Наверняка это твоих рук дело, Лоания. Из-за скуки ты сотворила себе двойника".

"Нет здесь никакой магии", - вслед за Лоанией из дома выступила Высшая эльфийка. - "Отправляйся домой, Равик. Я все улажу". Она пригласила было Лиерен в дом, но девушка наотрез отказалась, все еще не понимая ровным счетом ничего из происходящего. Лишь когда в дверном проеме означился Кардан, пообещав, что расскажет, наконец, историю ее происхождения, Лиерен переступила порог.

"Но если она не магическое создание", - молвила Лиерен, кивнув на Лоанию, - "то кто же она?" "Ее зовут Лоания", - отвечала Высшая эльфийка. - "И я растила ее так же, как Кардан растил тебя". "Вы близнецы", - добавил дворф, чем вызвал целую бурю изумления со стороны воссоединившихся сестер.

"Если позволите, я расскажу вам свою историю", - промолвил Кардан, дождавшись, когда эмоции чуть улеглись, и кивнул на замершую за его креслом Высшую эльфийку: "Вольданну я повстречал во время Второй Войны. Вместе с человеком-паладином по имени Дуган мы представляли собой достойную команду, и расправились с немалым числом воинов Орды. Наконец, война подошла к концу. Пришло время нам прощаться, но мы поклялись, что когда-нибудь встретимся вновь. Но встреча произошла скорее, чем мы предполагали, ибо мы с Вольданной получили письма от Дугана. Друг просил нас немедленно прибыть к нему в дом на окраине Великого Села. Сразу же по прибытии мы поняли, почему Дуган призвал нас: хоть стоял полдень, в Великом Селе было темным-темно, как ночью.

"За последние несколько лет эта зловещая тьма над окрестными землями продолжала распространяться", - поведал Дуган, когда мы с Вольданной ступили в его жилище. - "И, что еще хуже, в лесах появились чудовища". "И что стало причиной?" - деловито поинтересовалась Вольданна, но Дуган покачал головой: "Мы не знаем. Ходили слухи, что источник наших бед - башня Каражан. Горожане отправились туда, чтобы проверить их. Они и меня с собой звали, но я не мог оставить жену, которая день ото дня должна была родить. А они так и не вернулись". "Мы поможем тебе отыскать их, друг, и снять проклятие с твоего дома!" - громогласно возвестил я, взмахнув молотом бурь для пущей убедительности.

Если бы мы знали тогда, с чем нам предстоит столкнуться, возможно, не бросились бы в бой, очертя голову. Но Дугана ослепила любовь к своей семье, ровно как и нас - любовь к дорогому другу. Мы ступили в Каражан... И по сей день я не знаю, сколько мы пробыли в башне... Казалось, время течет там совершенно по-иному... Ужасы, которые мы узрели внутри, превосходят все мыслимые пределы. А последний из ужасов стал самым страшным из всех..."

"Погоди!" - перебила Кардана Лиерен. - "Какой еще "последний ужас"? Рассказывай все по порядку!" "Я сам решаю, что рассказывать!" - насупился дворф. "Я ничего не знаю о своем отце, а ты лишаешь меня даже тех немногих знаний, которые ведомы тебе?!" - выкрикнула девушка. "Лиерен..." - вздохнул Кардан. - "Ты небезразлична мне, посему знаю, что есть вещи, которые тебе... будет тяжело услышать".

"Лиерен", - тихо молвила Лоания, - "хоть я тоже хочу услышать об отце, не думаю, что он хотел бы, чтобы мы узнали о его страданиях". "Ладно", - сдалась Лиерен. - "Но я настаиваю на том, чтобы узнать его судьбу". "Пусть с тяжелым сердцем, но я соглашусь", - кивнул Кардан. - "И я продолжу рассказ о вашем отце с нашего бегства из Каражана. В последний раз мы видели Дугана, когда десятки призрачных бесплотных рук утащили его во тьму. Наверное, нам стоило бы попытаться отбить его, но, как последние трусы, мы вернулись... к его вдове, Адене. Узнав о гибели мужа, она погрузилась в себя, и в таком состоянии оставалась долгие дни... А когда те начали складываться в недели, мы поняли, что скорбь сломала ее. "Быть может, проклятье, падшее на этот город, исходит из Каражана", - молвила тогда Вольданна, - "но мы повинны в проклятии, снизошедшем на эту семью". "Мы сделаем все, чтобы исправить это", - поклялся я. У Холма Ворона мы отыскали целительницу, которая заботилась бы о Адене, и оставалось решить единственный вопрос - что же делать с двумя ее новорожденными дочерьми-близняшками. У Дугана не было семьи в Великом Селе, но даже будь иначе, мы бы не оставили невинных младенцев в проклятом граде. Потому мы с Вольданной взяли по одному ребенку и растили их, как своих собственных".

"Мы хотели рассказать вам правду, когда вы повзрослеете и сможете понять - и принять - случившееся", - добавила Высшая эльфийка. Тем не менее, Лиерен потребовала, чтобы ее немедленно доставили к матери в Великое Село. "Все не так просто", - вздохнула Вольданна. - "Великого Села больше нет. Столь страшно было проклятье, что город стал известен как Даркшир. Для детей там слишком опасно".

Но Лиерен и Лоания не сдавались, доказывая, что они не дети и имеют право узнать свою мать. Переглянувшись, дворф и эльфийка сдались. "Мы отправимся утром", - буркнул Кардан.

Лиерен яростно расчесывала волосы в отведенной ей комнате, злясь на себя и на весь мир, лишивший ее материнской любви. Кто знает, что произошло с ее матерью за эти годы, да и жива ли она вообще.

"Ты не устала от моего лица, которое видишь каждый раз, когда смотришь в зеркало?" - грубо бросила она, не удостоив взглядом ступившую в комнату сестру. "Прости", - отвечала та, - "но я никогда не видела свое лицо столь искаженным от ярости". "А ты сама не в ярости от этого обмана?" - вскричала Лиерен. - "Кардан предал меня!"

Лоания приблизилась и, к изумлению и смущению Лиерен, принялась сама расчесывать ее спутанные волосы. "Согласна, они были неправы в том, что так долго держались нас вдали друг от друга и от матери", - произнесла рассудительная девушка, - "но с Вольданной мне жилось хорошо". "Как ты можешь говоришь такое?!" - вскинулась Лиерен. - "Мы люди, взращенные иными расами! Разве ты не чувствовала страшного одиночества, будучи с эльфами?" "Высшие эльфы - удивительные создания", - задумчиво отвечала Лоания. - "Мои собственные потуги найти свое место в мире сродни их стремлениям".

Лиерен поднялась с кровати, подошла к окну. "Дикие Молоты - гордый и могучий народ, процветающий в единстве", - молвила она. - "Но, несмотря на все их обещания, мои победы никогда не станут частью их наследия!" "Мы создадим собственное наследие, сестра", - Лоания порывисто обняла ее, и Лиерен донельзя смутилась, столь чужд ей был этот простой жест. "Ты совсем размякла с этими эльфами", - пробормотала она. "А ты пахнешь чудно", - хихикнула Лоания.

Как бы то ни было, завтра они встретятся со своей матерью...

Наутро близняшки, сопровождаемые Карданом (с которым Лиерен упорно не желала знаться) и Вольданной, отправились в долгий полет на юг, к Сумеречному лесу, на окраине которого и пребывал Даркшир. Мертвые деревья под темными небесами - картина малоприятная...

Оставив грифонов на окраине пустынного городка, близнецы со всех ног бросились к домику, на который им указали приемные родители. Лиерен рывком распахнула дверь, уклонилась от стайки голубей, вылетевших наружу. Как и ожидалось, дом был покинут, и давно.

Неожиданно напавшие монстры отвлекли четверку от исследования домишки, благо твари окружили их со всех сторон. Кардан и Лиерен отбивались от наседающих чудищ молотами бурь, в то время как Вольданна и Лоания разили их стрелами.

В тумане вспыхнули огни факелов, и на помощь к маленькому отряду подоспели люди-воители, споро завершившие расправу над монстрами. Их предводитель, одноглазый мужчина средних лет, приблизился к спасенным. "Небезопасно следовать через Сумеречный лес столь малым числом", - промолвил он. - "Мы вынуждены настаивать на том, чтобы вы немедленно покинули эти земли, чужаки". "Мы не чужаки!" - возразила Лиерен. - "Мы - дочери паладина Дугана и его жены Адены!" "Вы не знаете, где наша мама?" - вежливо поинтересовалась Лоания.

Долгое мгновение мужчина молча разглядывал близняшек, затем вздохнул. "Ответ ожидает вас в Даркшире", - молвил он.

Воины сопроводили близняшек, а также дворфа и Высшую эльфийку в здание на окраине Даркшира, где как раз сейчас товарищи их держали совет, склонившись над картой окрестных земель. "Командующая Черновласая", - молвил одноглазый, лишь переступив порог, и миловидная женщина оторвалась от созерцания карты, с любопытством воззрилась на незнакомцев, - "эти девушки утверждают, что они - дочери паладина Дугана... и супруги его Адены". "О, но вы же не отца ищите", - отозвалась командующая, - "вы должны знать, что он..." "Мы пришли повидать мать", - молвила Лоания, а Лиерен добавила: "Если ты скажешь нам, где ее найти, мы тут же уйдем и не будем вам мешать".

"Адена мертва", - произнесла Алтея Черновласая, опустив глаза. Лоания вскрикнула, зажав рот ладонью; глаза ее округлились от ужаса. Лиерен же скорбно склонила голову. "Тогда отведи нас к ней на могилу", - попросила она командующую.

Исполнить сию просьбу командующая отряда противостоящих силам зла в Сумеречном лесу приказала своему доверенному лейтенанту, с которым близняшки уже успели познакомиться. Одноглазый - Доддс - повел их по еле заметной тропе, вьющейся мимо мертвых, черных древ, и ведущей к погосту у Холма Ворона. Черновласая поведала девчатам, что мать их скончалась вскорости после того, как Кардан и Вольданна забрали новорожденных, и судьба ее... воистину трагична.

Через лес в пугающей тишине двигалась колонна нежити... и направлялись мертвяки к Даркширу. Сказав, что должен немедленно предупредить командующую Черновласую, Доддс оставил спутников, заметив, что, если нежить действительно покинула Холм Ворона, там будет безопасно.

Заметив среди мертвяков женщину, черты лица которой до боли напоминали ее собственные, Лиерен выскочила из укрытия, бросившись к той... которую посчитала матерью. Однако нежити неведомы родственные чувства, и женщина, воздев меч, занесла его над головой Лиерен. Удар молотом бурь парировал Кардан, приказав близняшкам бежать прочь, тем более, что иные мертвяки, следовавшие к Даркширу, воззрились на четверку голодными глазами.

Лиерен, Лоания и Вольданна вступили в сражение, а в скором времени подоспел и Доддс с подкреплением. Видя, что один из воителей занес меч над той, которая была при жизни их матерью, Лиерен встала между человеком и нежитью, и парень в недоумении опустил клинок. "Что ты делаешь?" - вопросил он. - "Разве ты не знаешь, что убить нежить - значит, освободить ее душу?" Молча девушка протянула руку, и воин передал ей свой меч. "Не тебе ее освобождать", - прошептала девушка.

Лоания и Лиерен приблизились к поверженной нежити; лица их были залиты слезами. Как же жестока судьба! Они так надеялись на встречу с матерью... что ж, встреча состоялась. "Мне стыдно за то, что я когда-то считала свои собственные страдания невыносимыми", - молвила Лиерен, занеся меч для удара...

Тело матери близняшки погребли в живописном уголке дикоземья, на самой границе Внутренних Земель и Квел'Таласа.

"Прекрасное место", - прошептал Кардан, и Вольданна кивнула, положила ему руку на плечо. "Да", - согласилась Высшая эльфийка. - "Рядом с нашими землями. Теперь они часто могут навещать свою мать". Дворф и эльфийка замерли в отдалении, давая девушкам возможность одним побыть у надгробья. Ведь иногда слова бессмысленны, и только хуже от них...

"Думаешь, теперь можно сказать, что теперь мы почтили память Дугана и Адены?" - обратилась к товарищу Вольданна, и дворф, поразмыслив, кивнул: "Думаю... да. Думаю, мы действительно можем так сказать".

Сестры же, стоя над могилой матери, вели тихий разговор. "Я... я решила простить Вольданну", - молвила Лоания. - "А ты что решила насчет Кардана?" "Он посвятил мне всю жизнь, ради наших родителей..." - вздохнула Лиерен. - "И я считаю за честь, что могу называть его отцом". Порывисто обняв Лоанию, она добавила: "И я считаю за честь, что могу называть тебя... сестрой. Надеюсь, ты навестишь меня на Воздушном Пике?" "Да, но надеюсь, что и ты будешь заглядывать в Квел'Данил", - отвечала та. "Обещаю", - кивнула Лиерен.

Взявшись за руки, они обратились к надгробию. "Как обещаю и то, что, когда мы повзрослеем, то отправимся в Каражан и освободим душу отца так же, как освободили душу матери", - поклялась Лиерен, и Лоания согласно кивнула: "Ведь это... наше наследие".

Когда пыль вездесущего хаоса Внешних Земель, наконец, осела, выжившие постепенно стали понимать, что их расколотый мир стал одной из самых важных стратегических локаций во всем космосе. Многие из порталов Нер’зула оставались постоянно открытыми. Теперь этот мир стал перекрестком путей для любой силы, желающей быстро перенестись из одного конца вселенной в другой.

Легион видел во Внешних Землях идеальный перевалочный пункт для осады новых миров. Демоны отправили Повелителя Ада Магтеридона, жесткого и могущественного командцющего, захватить эту землю и покорить её обитателей. Выследив остатки сил Орды, он поработил тех, кто сдался, и уничтожил тех, у кого хватило воли сопротивляться. Выжившие позавидовали погибшим.

Тех, кто сдался, заставили испить демоническую кровь Магтеридона. Для большинства это было вторым актом покорения скверне Легиона. Но в отличие от предыдущей трагедии, что случилась больше десятилетия назад, в этот раз Легион собирался не просто покорить их волю, теперь демоны решили полностью разрушить их сущность. Орки были перевоплощены в варварских чудищ с алой кожей. Их разум теперь был способен, по большей части, лишь на одно — подчинение Пылающему Легиону.

Новая «Орда Скверны» Магтеридона обосновалась в цитадели Адского Огня и затем начала захватывать другие земли, служащие важными точками силы. Прежде всего, Черный Храм.

Крепость, ныне известная как Черный Храм, некогда была священным местом для дренеи, но она была осквернена орками Орды, которое её захватили. Тем не менее, в этом храме всё еще оставалась малая доля силы. Нер’зул избрал его в качестве места проведения рокового ритуала, что уничтожил Дренор. Черный Храм стоял на дальней оконечности полуострова, и поэтому подобраться к нему можно было только с одной стороны, что, следовательно, облегчало оборону. Эта крепость стала отличным оплотом для кампании Магтеридона по завоеванию осколков Внешних Земель.

Действия Повелителя Ада не остались незамеченными. Выжившие Сыны Лотара собрали всех оставшихся солдат, чтобы противостоять нашествию демонов. Хадгар, Курдран Дикий Молот и Данат Убийца Троллей быстро поняли, что им не по силам победить ударные войска Легиона своими силами, но всё же они могли замедлить их. Как только Магтеридон отправлял свои войска глубоко во Внешние Земли, Альянс оказывался тут как тут, чтобы раздробить их фланговые отряды и уничтожить отстающие подразделения. Время от времени вспыхивали столкновения между двумя силами, и это продолжалось годами.

Дренеи, которым удалось пережить уничтожение Дренора, почти ничем не могли помочь Альянсу в битвах. Пророк Велен знал, что Легион готов пойти на невероятные усилия, чтобы уничтожить всех дренеи, которых найдут демоны — это подозрение подтвердили те немногие несчастные души, чьи пути пересеклись с тварями скверны, но при этом смогли уцелеть, чтобы рассказать об этом.

Для Кил’джедена очистка мироздания от дренеи стала личным делом. Он ненавидел Велена и его последователей, и охотился за ними по всему космосу с тех самых пор, как они покинули Аргус. Все демоны знали, что их ждет награда за каждую душу дереи, что им удастся собрать. Велен прятал своих последователей в небольших изолированных анклавах, дабы обнаружение одного из них не повлекло за собой гибель всего народа.

Жизнь последователей Велена была тяжелой, но им еще повезло. Дренеи понесли ужасные потери в ходе воцарения Орды на Дреноре. Во время уничтожения их величайшего города, Шаттрата, на их народ обрушили чуму скверны.

Не все дренеи, пораженные оскверняющей магией Орды, погибли. Многие выжили, но претерпели ужасающие мутации.

Эти дренеи стали известны как крокулы — «Сломленные». Их тела были испещрены болезненными уродствами, и они лишились способности использовать силу Благого Света. Большинство из них жило в маленьких разрозненных племенах вдалеке от остальных дренеи. Некоторые из них погрузились в отчаяние и бессмысленное кровопролитие: между племенами случались жестокие стычки.

Бывший лидер священных воинов дренеи, Акама, взял на себя бразды правления племенем Пепельноязыких. Будучи одним из Сломленных, он тоже потерял способность взывать к Свету. И хотя он лелеял тусклый лучик надежды, что однажды он и его собратья-изгнанники смогут вернуть себе былую славу, для начала ему предстояло провести свой народ через времена мрака и тревожных союзов.

Последней примечательной фракцией Внешних Земель были араккоа Сетекка. Эти некогда гордые создания были растоптаны Ордой. Тех, кто выжил, бросили в оскверняющие бассейны Низины Сетекка. Эта пытка лишила их способности летать и отяготила умы гнетущим ощущением тьмы. Немногие араккоа, уцелевшие после уничтожения Дренора, укрылись в мавзолее дренеи Авчиндоун. Темные силы присвоили себе это место уже много лет назад, и теперь араккоа проводили дни, изучая их, поклоняясь им, и в итоге, они поддались их влиянию.

Эти фракции сражались между собой долгие годы, и их тайная война оставалась сокрытой за руинами Темного Портала. Жители Азерота ничего не знали об этой борьбе за власть, и вскоре их поглотили собственные проблемы.

Ввиду отсутствия явной угрозы со стороны разгромленной Орды, трения стали возникать и внутри держав Лордеронского Альянса. Стромгард и Гилнеас, к примеру, воспротивились указу Лордерона о помещении орков в трудовые лагеря, настаивая на их поголовном уничтожении; в итоге в союзниках короля Теренаса остались лишь юный монарх Азерота - Вариан Ринн, правитель Кул Тираса - адмирал Праудмур, и Верховный маг Даларана - Антонидос. Кроме того, захваченные земли Альтерака стали яблоком раздора, ибо каждая из стран Альянса жаждала урвать кусок павшего королевства.

И здесь, на фоне дрязг, поглотивших великий совсем еще недавно Лордеронский Альянс, миру вновь явил себя черный дракон Нелтарион, рекомый Смертокрылом. Во время Второй Войны он убивал как людей, так и орков, неся с собою хаос и разрушение, ибо суть его состояла в уничтожении всего живого в мире, за исключением своего собственного рода.

Сразу после разрушения Темного Портала Смертокрыл принял облик дворянина по имени Давал Престор, под которым уже не раз представал перед людьми. Притворяясь обаятельным вельможей, прежде он держал в замешательстве двор Лордерона ложью о том, как проходила Первая и Вторая Войны. Его усилия увенчались успехом, и никто не подумал о том, что этот благообразный дворянин играет против них.

Лорд Престор снова присоединился ко двору Лордерона, объявив, что он хочет помочь Альянсу восстановится после войны. Он тайно призвал своего сына и дочь, Нефариана и Ониксию, чтобы те примкнули к нему. Вместе они сеяли раздор среди знати. Снова стали вспоминаться старые обиды, и дня не проходило без того, чтобы среди дворян разных родов не вспыхивали споры относительно будущего их королевств.

Побег Оргрима подлил масла в огонь, став неожиданным подарком семейству Престоров. Они видели в этом инциденте идеальную возможность уничтожить главные основы существования Альянса. После побега Оргрима стало легче играть на взаимном недоверии людей. Смертокрыл и его дети сделали все возможное для того, чтобы разведчики людей получали только плохие сведенья. Охота на оставшихся на свободе ордынцев, казалось, всегда сопровождалась ленью, некомпетентностью, а иногда и тем, и другим вместе. При этом ничего не говорило о том, что с этим связана деятельность семейства Престоров.

В то же время угроза, которую представлял собой клан Драконьей Утробы в Грим Батоле, оставалась сокрытой. И теперь Смертокрыл был готов украсть у орков их силу. Ведь еще в час Второй Войны Нелтарион способствовал пленению орками Алекстраши, королевы красных драконов, надеясь впоследствии выкрасть драконьи яйца, отложенные ею, и вывести из них собственный род.

Смертокрыл скрывал свою осведомленность о деяниях клана, потому как знал, что орки никогда не подчинятся ему и не станут выполнять его приказы. Он наслал темные видения главе клана Некросу Крушителю Черепов о том, что Альянс готовится ударить по Грим Батолу и стереть клан с лица Азерота. Для того, чтобы убедить орков в правдивости этого, он организовал небольшой отряд Альянса – ведомый волшебником Ронином – чтобы ударить по тайному убежищу Драконьей Утробы.

Некрос запаниковал. Он приказал своему клану покинуть Грим Батол и перебраться в другой пещерный лабиринт в недрах горы Дун Алгаз. Исход орков из такой мощной крепости, как Грим Батол было именно тем, на что надеялся Смертокрыл. Но при этом он был не единственным могучим драконом, чье внимание было направлено на клан Драконьей Утробы.

Лишь волшебники Даларана с помощью красного дракона Кориалстраша – консорта Алекстраши - в облике человека - Красуса, зрели истину сквозь завесу колдовства Нелтариона. Последний, ведая о возможной угрозе, обратил королей человеческих держав против волшебников Кирин Тора, магией подчинив себе разумы монархов, в том числе и короля Теренаса.

Кирин Тор отрядил Ронина, волшебника, Фальстада, дворфа из клана Диких Молотов, и Верису Ветрокрылую, Высшую эльфийку, в цитадель Грим Батол, оплот орка-чернокнижника Некроса, где и содержалась несчастная Алекстраша.

Тогда, все еще сражаясь за вызволение Квел'Таласа, лорд Лотар выставил против Орды, пытающейся пробиться на север через королевство дворфов, войска Даларана и Стромгарда. Столкновение сил произошло у дворфской крепости Дун Модр; войска Альянса отбросили орков назад, и те бежали на юг, через Тандольский мост, дабы занять оборону у Дун Алгаза - иной приграничной цитадели. Однако и там зеленокожая братия под началом вождя Зулухеда долго не задержалась, ибо конница рыцарей Альянса бешено врезалась в их ряды, обратив орков в паническое бегство к Грим Батолу, последней крепости в Каз Модане, находящейся под контролем Орды. На фоне кипевшей яростной битвы, трио посланцев Кирин Тора пробралось в крепость Некроса, чтобы вызволить плененную Алекстрашу.

Когда они прибыли, битва была уже в самом разгаре...

Стоило клану Драконьей Утробы покинуть Грим Батол, как Смертокрыл ударил по оркам, и очень многие погибли. Он не имел намерений оставлять им и юным драконам жизнь. Все, что его интересовало – кладки яиц.

К несчастью для Смертокрыла, его вероломная атака имела непредвиденные последствия. Пока шла битва, Алекстраша смогла освободится от своих оков. Она пожрала Некроса до того, как он смог применить Душу Дракона, отомстив за все те ужасы, что ей пришлось пережить. После этого она обратила свой гнев на Смертокрыла.

И ныне Алекстраша была не одинока. Изера, Ноздорму и Малигос пришли к ней на помощь. Хотя они и не откликались прежде на призывы Кориалстраша спасти Алекстразу, но все же решили приблизиться к Грим Батолу и наблюдать за крепостью, чтобы в случае чего явить себя и прийти на помощь Алекстраше. Атака Смертокрыла как раз предоставила такую возможность.

Пока все пять драконов-аспектов сражались в небесах, Ронин и его союзники сосредоточили внимание на орках и Душе Дракона. Ронин обнаружил в артефакте изъян и смог уничтожить его. В этот момент сила, которая была заключена в Душе Дракона, вернулась к драконам-аспектам.

Смертокрыл не мог надеяться выстоять против четырех драконов, усиленных энергиями Души Демона. Он страдал от тяжелых ран и был вынужден бежать. После этого его не видели много лет.

Красная драконья стая обрела свободу. Многие орки клана Драконьей Утробы погибли в битве, а те, кто смог выжить, в ужасе спрятались в чащобах. Они продолжали оставаться угрозой для Азерота, но так и не смогли полностью восстановить свою былую силу.

После того, как Смертокрыл бежал, лорд Давал Престор внезапно исчез, и его больше не видели при дворе Лордерона. Его дочь Ониксия заменила отца, и продолжала начатое им дело по развалу Альянса. Отношения между Лордероном и другими королевствами продолжали ухудшаться. Ониксия решила распространить свое влияние на Штормвинд. Она приняла облик леди Катраны Престор и примкнула ко двору Штормвинда. Ониксия мешала восстановлению королевства и вмешивалась в местную политику, с целью изолировать королевство от остальных людских народов и Лордерона.

Сын Смертокрыла, Нефариан, предпочел остаться в тени. Он вступил в контакт с так называемой «Истинной Ордой» Чернокаменного Шпиля. Манипулируя орками, он дал возможность стае черных драконов использовать гору в качестве нового оплота. В конце концов, он начал проводить безумные эксперименты с кровью различных драконьих стай, большая часть которой была добыта с живых драконов.

Обретя утраченное десять тысячелетий назад могущество, осознали драконы-аспекты: пришло время вновь взять на себя обязанности, возложенные на них титанами.

Ноздорму, аспект времени, снова стал наблюдать за течением временных потоков. Его ужаснуло знание о том, что тайная сила пытается изменить определенные моменты в истории; последствия этого могли привести к уничтожению реальности как таковой.

Изера, аспект грез, проводила большую часть времени в Изумрудном Сне - мистическом измерении нетронутого, первозданного Азерота, что помогало направлять силы природы в физическом мире. Но с силой, которая вернулась к ней, она узрела, что леденящие душу ужасы и отчаяние охватило потаенные области Изумрудного Сна, приобретя форму разложения и порчи, именуемой Изумрудным Кошмаром.

Никто их них не знал, что обе угрозы были созданы Старыми Богами. Касание Йогг-Сарона (а позднее - Н’зота), постепенно распространило порчу по Изумрудному Сну, а потоки времени подвергались атакам со стороны стаи драконов бесконечности. Эти темные существа пришли из одного из вероятных будущих Азерота, хотя их происхождение оставалось тайной для Ноздорму.

На Малигоса, аспекта магии, возвращение полной силы повлияло менее всего. Во время Войны Древних Смертокрыл уничтожил почти всю стаю синих драконов, и чуть было не довел до безумия ее главу. Малигос скрылся в своем логове, Нексусе, терзаемый страданиями и мрачными мыслями. Когда сила возвратилась к нему, его разум прояснился - правда, этого было недостаточно, чтобы полностью вернуть его из летаргии, но тем не менее, это изменило Малигоса. Впервые за много столетий он принялся летать по Нексусу, чтобы понять в каком состоянии пребывает его логово.

Алекстраше, аспекту жизни, требовалось время, чтобы восстановить силы после пленения. Она и ее стая отдалилась от соплеменников, чтобы восстановить физические и духовные энергии.

Конечно, пройдет еще немало лет до того дня, когда драконы-аспекты полностью восстановят свои силы.

Силы зла не собирались ждать, когда это произойдет.

Глава 5. Возвращение Пылающего Легиона

План Легиона по захвату Азерота развалился, когда Орда потерпела поражение во Второй Войне. Но демонов это не испугало. Наоборот, Кил’джеден выучил невероятно важный урок.

Орда проиграла из-за внутреннего конфликта и предательства. Следующий удар Легиона по Азероту не будет иметь такой изъян. Кил’джеден разработал темный и ужасающий план того, как создать новую армию марионеток, совершенно неспособную к неподчинению приказам Легиона. Всё, что ему было нужно — это могущественный дух, сведущий в искусстве владения магией. Он и будет контролировать эту армию.

Гибель Дренора стала как раз тем, что ему было нужно.

Во время уничтожения Дренора, Нер’зул и его ближайшие последователи бежали в Круговерть Пустоты. Слуги Кил’джедена уже ждали их там.

Длань Легиона подвергла Нер’зула невообразимым пыткам. Физическое тело орка разрывали на части — кусочек за кусочком. Но его дух оставляли в живых, невредимым, дабы он мог всецело прочувствовать происходящее. Повелители ужаса по очереди доводили дух Нер’зула до самой чудовищной агонии — то были Тикондрус, Балназар, Детерок, Мал’Ганис и Вариматрас.

Вскоре, орк начал молить о смерти. Кил’джеден согласился даровать ему это спасение, но лишь взамен на абсолютную верность в качестве нового орудия Легиона. Смерть стала бы только началом.

Рассудок Нер’зула сломили, и он, наконец, согласился. Кил’джеден провел дух орка через смерть и воскресил его в обличье спектральной сущности. Сознание орка тысячекратно расширилось, тем самым даровав ему выдающиеся псионические способности. Повелители Ужаса привязали его лишенный тела дух к выкованной специального для него броне и могучему руническому клинку под названием Ледяная Скорбь. Эти артефакты были заключены в крепком, как алмаз, куске льда — в него-то и заключили Нер’зула.

У этого снаряжения были две цели: первая — удерживать дух Нер’зула взаперти, вторая — служить ему мучительной наградой. Кил’джеден пообещал своему слуге, что если тот докажет свою верность Легиону, то ему будет позволено свободно существовать в новом теле. Его броня послужит доказательством того, что он король, и он будет править всем Азеротом. Однако, если Нер’зул не станет подчиняться приказам, то его дух будут ждать вечные мучения.

Кил’джеден не собирался сдерживать свое обещание — к тому, же в этом не было нужды. Однако, повелитель демонов считал, что эта ложь мотивирует его слугу лучше, чем одни лишь угрозы.

Верные слуги Нер’зула тоже были перевоплощены. Их тела были разорваны в клочья и воссозданы в образах могущественной нежити, личей, которые будут служить, не задавая вопросов.

Прошлая жизнь Нер’зула рассыпалась в прах. Он обрел новую. Эту сущность звали Королем Мертвых, и он пробудился в существовании, полном нескончаемого служения и неописуемой силы.

Когда Кил’джеден завершил свой темный труд, он объяснил новому приспешнику свой план. Король Мертвых создаст чуму некромантии, которая уничтожит всё сопротивление сил Азерота. Живые умрут и возродятся в качестве верных неживых солдат. Эти безмозглые слуги ослабят защиту Азерота, подготовив его для демонического вторжения Легиона.

Кил’джеден всё же сомневался в Короле Мертвых. Повелитель демонов уже давно потерял всякое желание доверять своим приспешникам. Повелители Ужаса, которые помогали ему в пытках Нер’зула и создании его брони, были отправлены вместе с ним в Азерот. Они служили ему как тюремщиками, так и исполнителями, должными ускорить претворение в жизнь предназначения Короля Мертвых всеми возможными способами.

Истратив огромное количество силы, Легион открыл небольшой портал в Азерот из Круговерти Пустоты. Ледяной сосуд Короля Мертвых пронесся по ночному небу подобно комете и рухнул в изолированную часть ледника Ледяной Короны, что находится на заснеженном континенте Нордскол. Его тюрьма, искаженная во время падения, стала походить на трон. Вскоре, смотрители - Повелители Ужаса - тоже перенеслись туда и начали возводить укрепления вокруг сего Ледяного Трона.

Король Мертвых позволил им продолжать свою работу и принялся за ту, коя ожидалась от него. Его расширившиеся сознание потянулось к отдельным обитателям Нордскола, омрачая их мысли и вызывая у них ужасные кошмары.

Сначала, испытывая свои силы, Король Мертвых действовал осторожно. Кил’джеден был непреклонен и потребовал, чтобы народы Азерота ничего не заподозрили — до той поры, пока не станет уже слишком поздно.

Изолированные племена и могучие звери оказались во власти Короля Мертвых. Первыми были неистовые чудища, известные как вендиго, и свирепые ледяные тролли. Следом пришел черед затерянных племен могучих врайкулов.

Врайкулы были воинственным народом. Тысячелетия назад они собирались захватить весь мир, но их кампания оказалась прервана драконами-аспектами. Эти величественные создания погрузили врайкулов в глубокий и бесконечный сон, чтобы избавить мир от их варварских планов. Слуги Короля Мертвых убивали врайкулов прямо во сне, и затем воскрешали, превращая в могущественных воинов нежити.

От врайкулов Король Мертвых узнал о существовании интригующих созданий под названием валь’киры. Эти спектральные сущности могли направлять духов и даже погружаться в Темные Земли - царство смерти. Король Мертвых пытался создать собственных валь’кир, но эта задача оказалась сложной даже для него. После нескольких неудач он, наконец-то, добился успеха. Валь’киры значительно усилили его способность контролировать темные силы нежизни.

Довольный этим первоначальным успехом, Король Мертвых сотворил ранний штамм чумы нежизни. Это произошло в отдаленном людском поселении на окраине Драконьего Погоста — местные жители даже не подозревали, какая могущественная сила пребывала рядом с ними. Король Мертвых управлял чумой одной лишь силой воли и наслал ее на деревню в то время, когда жители оного спали. За три дня все в этом поселении умерли. И совсем скоро они поднялись снова — в качестве неживых рабов. Их мысли и ощущения стали частью сознания самого Короля Мертвых. Он чувствовал, как поднимается всё выше и выше в новые измерения силы, о которых он даже не мечтал прежде. Чем больше умов он контролировал, тем становился сильнее.

Пока он продолжал свой эксперимент по управлению нежитью, вокруг него вознеслась могучая крепость. Повелители Ужаса соорудили неприступную твердыню, названную цитаделью Ледяной Короны. Она стала оплотом Короля Мертвых, из которой по царству его растекался ужас.

Кил’джеден был очень доволен ходом дел. Он приказал Королю Мертвых продолжать медленно набирать силу. Когда он возьмет под контроль Нордскол, то сможет приняться за иных живых обитателей Азерота, начиная с Восточных Королевств. Тамошние народы пострадали от долгих лет войны с Ордой. Они были уязвимы и скованы внутренними конфликтами, и наверняка быстро падут от чумы нежизни. Затем Легион сможет использовать этот регион в качестве перевалочного пункта сбора всей мощи своих армий.

План Кил’джедена звучал хорошо. Тем не менее, Король Мертвых плел против него заговор. Да, эта сущность играла роль верного слуги, но в тайне она стремилась к тому, чтобы вырваться из-под контроля Легиона. Король Мертвых не испытывал никакого чувства верности к демонам. Кил’джеден заставил его служить, подвергнув ужасным пыткам. Он знал, что обещание повелителя демонов позволить ему обрести свободу являлось ложью.

Король Мертвых никогда не забудет того, что с ним сделал Кил’джеден. Никогда. Однажды, он заставит повелителя демонов заплатить за это.

Главным препятствием на пути мести Короля Мертвых были Повелители Ужаса. По приказу Кил’джедена они внимательно наблюдали за властителем нежити, высматривая любые признаки вероломства. Повелители Ужаса были очень умны и крайне коварны, но даже их хитрость бледнела на фоне той, обладал коей Король Мертвых. Он сам манипулировал демонами — с невероятной осторожностью. Король Мертвых скрывал истинные пределы своих возможностей. Он устроил всё так, что Повелители Ужаса поверили, будто бы они полностью его контролировали. И всё это время он наблюдал за своими смотрителями, изучая сильные и слабые стороны каждого из них.

Альянс Лордерона продолжал растрачивать ресурсы на поддержание лагерей для заключенных. Надзирал за этими лагерями дворянин Эделас Блэкмур, заслуженный ветеран Второй Войны.

Эделас имел личное мнение относительно лагерей – он считал свои обязанности обузой, а сами лагеря оскорблением для Альянса. Его отец, Эделин Блэкмур, стал изгоем из-за того, что предал Лордерон несколькими годами ранее. Эделас считал, что властители все еще видят в нем «сына предателя» и отяготили его этой неблагодарной работой, которая не приносила никакой славы. Но Эдалас, как и его отец, был великолепным военным стратегом. У него было оружие, которое, как верил, сможет восстановить его былое положение в Альянсе...

Годы назад, в смутные времена Первой Войны офицер Эделас Блэкмур подобрал брошенного в лесу орчонка - сына погибшего Дуротана, вождя клана Снежных Волков.

Не мудрствуя лукаво, он назвал малыша Траллом, что в переводе значит "раб", отвез его в крепость Дюрнхолд и стал воспитывать как любимого слугу и гладиатора. Благодаря ему Тралл получил не только отличную воинскую подготовку, но и достойное образование... Эделас часто подвергал Тралла испытаниям, заставляя его в одиночку сражаться против нескольких противников. Бойцовые ямы были обычным делом в лагерях военнопленных, и стража заставляла орков устраивать кровавые побоища между собой. Эделас отправлял Тралла на эти бои не только для оттачивания боевых навыков. Эдалас любил выпивать и делать ставки на эти бои. Тралл усвоил, что его хозяин непостоянен, жесток, но, тем не менее, временами великолепен.

Эделас Блэкмур обладал стратегическим мышлением, сложным и дерзким, но при этом фатально испорченным выпивкой. Он видел в пленных орках потенциальную армию и собирался сделать из Тралла ее предводителя – который останется верным своему хозяину-человеку, конечно. Эделас планировал совершить переворот в Альянсе и перекроить людские королевства по своему разумению. Но его жестокость сводила на «нет» любые отношения с молодым орком. Тралл не видел в нем приемного отца, но грубого и жестокого хозяина, который никогда не даст ему свободу.

Прошло девятнадцать лет и орчонок вырос сильным и смышленым юношей. Но в глубине души он чувствовал, что рабская жизнь - не для него.

Тем временем за стенами крепости многое изменилось. Тралл знал, что другие орки, которых он никогда не видел, проиграли войну и сдались в плен. Но однажды он услышал от стражников, что один клан все еще остается на свободе, успешно скрываясь от бдительного ока Альянса.

Вскоре Тралл бежал из крепости и отправился на поиски этого клана. В этом ему помогла Тарета Фокстон - единственная подруга юного орка и женщина лорда Блэкмура. Последний казнил ее, прознав о побеге Тралла и о той роли, которую Тарета сыграла в нем.

В своих странствиях он заходил в орочьи трудовые лагеря, где сталкивался с апатией и безразличием. Тем не менее, ему удалось узнать, что вождя свободных орков зовут Громмаш - Гром - Адский Крик. Несмотря на постоянные преследования со стороны Альянса, последний не допускал и мысли о том, чтобы сдаться и поселиться в лагере. Со своим кланом Боевой Песни он вел подпольную войну против притеснения своих сородичей.

Побывав у Грома и вдохновившись его несгибаемым упорством, Тралл отправился дальше - он хотел выяснить правду о своем происхождении. И однажды, в ущельях Альтеракских гор, он нашел Снежных Волков - легендарный орочий клан, одним из первых попавший в Азерот. Там он и узнал, что его отцом был вождь этого клана - великий герой Дуротан, пропавший без вести почти двадцать лет назад...

Дрек'Тар, шаман Снежных Волков, взялся учить Тралла древним ритуалам орков. Сообразительный юноша быстро схватывал знания и вскоре повелевал силами природы наравне со своим учителем. Заручившись благословением всех пяти духов стихий, Тралл поклялся навсегда освободить свой народ - и от людского плена, и от власти демонов. Покинув племя, признавшее его вождем, он вновь отправился в путь.

В своих странствиях Тралл встретил постаревшего Оргрима Рокового Молота, многие годы жившего отшельником. Встреча с Траллом вернула горестные воспоминания, но на сердце Оргрима стало легче. Ведь являлся он близким другом родителей Тралла и был убежден в том, что их ребенок погиб вместе с ними. То, что он выжил, согрело сердце старого воина. Оргрим научил Тралла тому, как орки сражаются, и, что более важно, как они живут. Да, Тралл не воспитывался как орк, но то, где и в каких условиях он рос, дало ему в точности то, в чем нуждалась Орда: любовь к свободе, восхищение благородством, что утеряли кланы и желание увидеть опять все это вместе.

Оргрим последовал за молодым мечтателем, и они вдвоем отправились в лагеря - поднимать свой народ на борьбу за свободу. Вскоре им удалось собрать значительную армию. Они объединились с Громашшем Адским Криком и кланом Боевой Песни, и начали кампанию по освобождению орков из лагерей. Летаргия орков начала развеиваться под влиянием Тралла, в котором были новые смысл и цель, и с каждым освобожденным лагерем мощь Орды возрастала.

Первый удар был нанесен по крепости Дюрнхолд, построенной для охраны орков и в которой вырос сам Тралл; последний лично сразил Эделаса Блэкмура. После чего последовал победоносный марш по лагерям, сопровождающийся постоянными сражениями с людскими отрядами, выставленными для охраны орочьих резерваций. В одном из боев пал легендарный Оргрим. Подняв его молот и облачившись в черные латы, Тралл объявил себя новым военным вождем новой Орды.

В последующие месяцы Тралл и его армия продолжали освобождать орков, а едва заслышав о приближении войск Альянса - бесследно исчезали, оставляя своих преследователей в недоумении. Воплощая в жизнь идеалы своих учителей - Грома, Дрек'Тара и Оргрима - молодой вождь желал только одного: чтобы ни один орк никогда боле не ведал рабской участи.

Тирион Фордринг, паладин ордена Серебряной Длани и лорд замка Марденхолд, что в Дольном Очаге, был ветераном Второй Войны, вел спокойную и размеренную жизнь вместе с супругой леди Карандой и сыном Таеланом.

Однажды он повстречал старого орка-отшельника, живущего в заброшенной башне в соседних лесах. Тирион немедленно атаковал орка, но часть башни рухнула на него, вышибив дух. В себя паладин пришел два дня спустя, узнав, что отыскал его и привез обратно в замок капитан стражи Арден, а исцелил магией Света Бартилас - юный амбициозный паладин, который станет лордом-паладином Марденхолда после Тириона.

Осознав, что вытащил его из-под обломков башни именно орк, Тирион вернулся к нему. Орк представился Эйтриггом и рассказал о том, что до прихода в Азерот народ его занимался шаманством. Сам же он оставил подвластную демонам Орду как только закончилась война. Тирион, узрев честь и доблесть в душе Эйтригга, пообещал сохранить его местопребывание в тайне, а сам вернулся в замок, заявив, что орка он прикончил своими руками.

Бартилас не был так в этом уверен, и призвал лорда-командующего Сайдена Датрохана из Стратолма, дабы тот лично разрешил возникшую проблему. Датрохан повел за собою отряд паладинов в леса, где они обнаружили Эйтригга. Тирион пытался воспрепятствовать поимке орка, сражаясь с людьми Датрохана, что позволило Бартиласу радостно объявить его предателем. Тириона доставили в Стратолм на судилище.

Отвергнув мольбы Каранды забыть о чести и сказать судьям то, что они хотели услышать, Тирион рассказал то, что случилось на самом деле. Суд вынес приговор: за атаку солдат Альянса лишить Тириона звания паладина Серебряной Длани и отправить его в изгание. Утер Светоносный лишил Фордринга магии Света и позволил ему отправиться домой, дабы собрать припасы в дорогу.

Надеясь спасти Эйтригга от казни, Тирион поспешил в Стратолм и атаковал стражников, держащих орка в заточении. Как раз в этот час отряд орков атаковал город, и Тириону с Эйтриггом удалось бежать в леса.

Эйтригг был при смерти и Тирион в отчаянии воззвал к магии Света, которая боле не должна была ему повиноваться. К удивлению Фордринга, целительные силы остались при нем и Эйтригг был спасен.

Их окружили орки, ведомые новым военным вождем Траллом, который призвал Эйтригга вновь примкнуть к Орде, очистившейся от демонической скверны и вернувшейся к шаманизму. Эйтригг принял предложение.

Тирион остался в Лордероне, и даже тайно пришел на церемонию принятия его сына в ряды паладинов Серебряной Длани. Впоследствии Таелан Фордринг стал следующим лордом Марденхолда. Леди Каранда говорила ему о том, что отец погиб и даже указала на место, где он якобы похоронен. В знак памяти Таелан возложил на мнимую могилу игрушечный молот, подаренный ему отцом.

С момента прибытия в Азерот Короля Мертвых минуло десятилетие. Все это время он собирал войско и отстраивал в Нордсколе военную базу, и над Ледяной Короной теперь возвышалась огромная цитадель. Ее гарнизоном стали растущие легионы нежити. Большая часть обитателей Нордскола легко пала жертвой чумы нежизни, и поэтому мощь армии Короля Мертвых лишь неуклонно росла.

Но не прошло много времени прежде, чем Король Мертвых предстал перед своим первым настоящим испытанием. В Нордсколе обитала древняя раса инсектоидов, которых называли нерубами, и они были невероятно свирепы в бою. Их грандиозное подземное королевство Азол-Неруб простиралось в далекие пределы ледяной тундры. Нерубы знали о существовании Короля Мертвых и не могли позволить ему поработить их. Любые попытки распространить чуму нежизни в их землях жестоко обрывались вмешательством предводителя нерубов, могущественным полководцем по имени Ануб’арак.

Король Мертвых не нашел способа сломить оборону инсектоидов. Поэтому решил просто стереть нерубов в пыль. Так началась Паучья Война.

Армия нежити Короля Мертвых вела войну на истощение против инсектоидов на протяжении нескольких лет. Каждый павший становился частью армии Короля Мертвых, и когда эта сеча подошла к концу, он с удовольствием возродил самого Ануб’арака в качестве могущественного неживого приспешника. Бывший правитель теперь стал рабом, и хотя он пытался сорвать свои оковы, он не мог вырваться из них и освободиться.

Король Мертвых был настолько поражен сопротивлением нерубов, что позаимствовал их архитектурный стиль. Он наполнил их зазубренные зиккураты магией, отчего они взмыли в небо над Нордсколом. Со временем вид этих некрополей начнет вселять ужас всему Азероту.

Теперь власть Короля Мертвых над Нордсколом была неоспорима. И всё же время высвободить чуму нежизни на Восточные Королевства еще не настало. Обращение в нежить существ, подобных Ануб’араку, показало Королю Мертвых целесообразность осквернения разума могущественных созданий. Ему понадобятся такие союзники, чтобы закончить свое начинание. Более того, Король Мертвых втайне надеялся переманить этих союзников на свою сторону и использовать их, чтобы освободиться от Легиона.

Король Мертвых направил свое сознание в разные уголки мира в поисках тех, кто поддастся искушению той силы, которую он готов им предложить. И несколько голосов откликнулись на его зов.

Среди них самым выдающимся был Верховный маг Кел'Тузад из Даларана. Его, одного из старших членов Кирин Тора, правящего совета Даларана, коллеги считали "белой вороной", ибо он посвятил многие годы упорному изучению запрещенной магии - некромантии. Он жаждал всеробъемлющих знаний о магии мира призраков и его чудесах, и его раздражали устаревшие догмы лишенных воображения собратьев. Услышав мощный магический зов из Нордскола, Верховный маг приложил все усилия, чтобы наладить общение с загадочным голосом. Будучи твердо уверен, что Кирин Тор слишком щепетилен, чтобы захотеть обладать силой черной магии, он решил принять знания из рук безмерно могучего Короля Мертвых. Тот намеренно скрыл свою связь с Легионом, представляя себя как независимую сущность, действующую по своему разумению.

Отказавшись и от богатства, и от положения в обществе, и от моральных принципов Кирин Тора, Кел'Тузад навсегда покинул Даларан. Повинуясь несмолкающему зову, звучащему в его голове, он продал свои обширные земли, а затем в одиночку отправился в страну вечного льда. После долгих недель странствий по суше и по морю Верховный маг наконец достиг суровых берегов Нордскола. Он хотел добраться до Ледяной Короны, чтобы поступить на службу к Королю Мертвых, и путь его проходил по руинам былой войны - тем, что остались от Азол-Неруба. Впервые он смог оценить масштабы могущества Нер'зула. И начал понимать, что союз с загадочным Королем Мертвых - деяние не только мудрое, но, возможно, и полезное.

После долгих месяцев пути по суровой ледяной пустыне Кел'Тузад наконец добрался до цели - мрачного ледника. Храбро подойдя к вратам темной цитадели Нер'зула, он был потрясен: стражник-скелет молча пропустил его, словно давно ожидаемого гостя. Кел'Тузад спустился вниз, к самым глубинным слоям ледника. Там, среди бесконечных нагромождений льда и теней, он простерся ниц перед Ледяным Троном и предложил Королю Мертвых собственную душу.

Довольный своим гостем, Нер'зул пообещал Кел'Тузаду бессмертие и великое могущество - в обмен на его верность и послушание. Верховный маг, жаждавший темных знаний и власти, радостно принял первое задание Нер'зула - вернуться в мир людей и основать там новую религию, согласно которой Королю Мертвых поклонялись бы как богу.

Чтобы Верховный маг мог лучше справиться с этой задачей, Нер'зул пока что оставил его человеком. Обаятельный пожилой маг должен был, пользуясь своим даром убеждения и мастерством в создании иллюзий, завоевать доверие бедных и отчаявшихся, затем заронить в их умы мысль о возможности создания нового общества... а во главе его встанет новый король.

Кел'Тузад неузнанным вернулся в Лордерон и за последующие три года, благодаря своему уму и деньгам, основал тайное братство единомышленников и назвал его Культом Проклятых. Оно обещало своим послушникам социальное равенство и вечную жизнь на просторах Азерота, если они станут верными слугами Нер'зула. Со временем последователей Культа становилось все больше и больше - к ним шли обездоленные, измученные непосильным трудом бедняки.

Для богатых он использовал другой подход. Он втирался в доверие к вельможам и землевладельцам и предлагал им власть – и бессмертие – если они присоединятся к нему. Некоторые смотрели с подозрением на «народное движение», которое противопоставляло себя властям, но Кел’Тузад успокаивал их страхи. Он говорил, что чернь не представляет угрозы, она просто инструмент для избранных, который уничтожит их врагов и приумножит богатства.

Как ни странно, обратить веру в Благой Свет в веру в темные силы Нер'зула оказалось очень легко. Влияние Культа Проклятых росло, его ряды ширились - и Кел'Тузад прилагал все усилия, чтобы о деятельности Культа не прознали лордеронские лорды. Оплот культа разместился в катакомбах под древней крепостью людей и стал называться Некроситетом. Здесь Кел’Тузад обучал наиболее верных учеников искусству некромантии. Темные маги быстро обучались этому искусству. Они проводили ужасающие эксперименты, оживляя скелетов из склепов крепости. Некоторые некроманты разрубали на части трупы и использовали части тел для создания бездумных великанов, которых называли поганищами.

Поскольку Кел'Тузад прекрасно справился со своей задачей, Король Мертвых занялся последними приготовлениями к уничтожению человечества. Заключив магию чумы в несколько небольших предметов, так называемых чумных котлов, Нер'зул приказал Кел'Тузаду перевезти их в Лордерон и спрятать в разных деревнях под охраной самых надежных последователей Культа. Котлы должны были насылать чуму на ничего не подозревающие села и города северного Лордерона.

Тайный орден имел влияние на множество важных селений, самым зничимым из которых являлся Андорал. Город был основным перевалочным пунктом, из которого зерно развозили по всем окрестным землям. Любое зерно, зараженное в Андорале, попало бы в самые отдаленные уголки Иствальда. Кел’Тузад и его некроманты заразили чумой городские хранилища зерна. Жители Андорала ничего не знали об опасностях, которые скрывались в поставках продовольствия. Даже не все культисты до конца понимали, что они сделали. Зерно не выглядело порченным. Только после его употребления в пищу чума пробудилась и начала действовать.

Торговцы развозили свой смертоносный груз привычными путями, а невинные люди употребляли его в еду. Прошло несколько дней, когда первые признаки болезни стали заметны в деревнях, которые располагались близко к Андоралу. Миряне стали жаловаться на усталость и лихорадку, главным образом, жаловались молодежь и старики. Чума поражала целые семье. Целые деревни.

Никто из жертв не знал о темных причинах недомоганий и тем более не подозревали о том, что это подготовка к вторжению Легиона.

План Короля Мертвых сработал великолепно. Множество деревень на севере Лордерона вымерли за несколько дней. Как и в Нордсколе, заразившиеся возрождались после смерти верными рабами Нер'зула. Приверженцы Культа Проклятых с радостью ждали своей гибели и последующего служения Королю Мертвых: ведь они станут бессмертными - пусть и в виде нежити. А чума продолжала собирать свою страшную жатву, и, глядя на растущее день ото дня воинство Нер'зула, Кел'Тузад назвал его Плетью, ибо вскоре замахнется она на весь Лордерон и сотрет человечество с лица земли...

Повелители Ужаса с удовольствием наблюдали за тем, как наконец начала воплощаться в явь истинная миссия Короля Мертвых, а сам Нер'зул в это время предавался мрачным размышлениям в тесной и темной клетке Ледяного Трона. Несмотря на обретение грандиозных сверхъестественных способностей и абсолютной власти над нежитью, он жаждал освобождения из ледяной тюрьмы, ибо знал, что Кил'джеден никогда не снимет с него проклятье. Более того - он уже понимал, что демоны уничтожат его, как только он исполнит свою задачу.

И все-таки один шанс у него оставался - единственная возможность обрести свободу и избавиться от своего ужасного проклятия. Если бы ему только удалось найти подходящего человека - какого-нибудь незадачливого глупца, мечущегося между светом и тьмой - он, возможно, сумел бы завладеть его телом и сбежать из тюрьмы Ледяного Трона.

Король Мертвых не знал, кем будет этот проводник его воли, но он знал, как он создаст этого слугу. Ключ пребывал в его ледяной тюрьме. Ледяная Скорбь. Это было поистине ужасное оружие, способное поглощать души. Если кто-либо сможет взять этот меч в руки, то всецело окажется во власти Короля Мертвых.

При этом стоило помнить, что Повелители Ужаса не позволят Королю Мертвых создать нового слугу без их ведома. Он должен был заставить их поверить, что это в интересах Легиона.

С годами Король Мертвых понял, чего больше всего страшатся Повелители Ужаса – гнева Кил’джедена. Если затея с чумой провалится, то повелитель демонов жестоко покарает их. Король Мертвых использовал это знание в своих интересах. Он играл на страхах демонов, и в конце концов убедил их в том, что надлежит найти еще одну выдающуюся личность – такую, как Кел’Тузад, - что станет ключом к победе. Король Мертвых сыграл еще тоньше – он смог убедить демонов в том, что идея найти такую личность и дать ему в руки Ледяную Скорбь принадлежала им.

Лишь Кел’Тузад был посвящен в истинные намерения Короля Мертвых. Тот явил некроманту истину о том, что за чумой стоял Легион, но Кел’Тузад все равно остался верен ему. Он втайне пообещал, что в будущем восстанет против демонов.

Получив одобрение со стороны Повелителей Ужаса, Король Мертвых приступил к воплощению в жизнь своего замысла. Оставаясь в Ледяном Троне, волею своею он отколол кусок льда, в котором находилась Ледяная Скорбь. Клинок пал у подножия ледника Ледяной Короны, где он станет ждать свою жертву.

Все что оставалось Королю Мертвых – найти таковую...

Разоренные в час Первой и Второй Войн, людские королевства медленно возвращались к прежнему процветанию. Даже то, что их связи были уже не столь крепкими, как прежде, не мешало этому.

Вариан Ринн, юный принц, которому удалось бежать из Штормвинда, разрушенного Ордой в Первую Войну, теперь стал королем. Его знали как сильного, справедливого и дальновидного правителя. Он верховодил восстановлением Штормвинда и женился на дворянке по имени Тиффин Эллериан. У них родился сын, которого они назвали Андуином в честь героя Андуина Лотара, почитаемого полководца, погибшего во время Второй Войны.

Верховный адмирал Делин Праудмур - один из полководцев, нанесших поражение Орде на море, - все еще скорбел о тех потерях, которые ему довелось понести во время Второй Войны. Железной рукой он держал порядок на морях, преследуя пиратов и грабителей, которые смели покуситься на его земли. Его юная дочь, Джайна Праудмур, устала от мрачных настроений отца и избрала для себя обучение в Даларане. Несколько лет спустя она начала изучать тайную магию в Кирин Торе, и, в конце концов, стала ученицей легендарного архимага Антонидаса.

Единственный сын короля Теренаса Менетила II - принц Артас - вырос сильным и уверенным в себе юношей. Воинскому искусству его обучал Мурадин Бронзобородый - брат Магни, короля дворфов Железной Кузни, - и, несмотря на свою молодость, принц по праву считался одним из лучших фехтовальщиков Лордерона. Уже в 19 лет Артас стал паладином Серебряной Длани; церемония принятия его в орден прошла в Соборе Света в возрождающемся Штормвинде, где правил молодой король Вариан Ринн. Утер Светоносный, глава ордена и давний друг короля Теренаса, воспринимал принца скорее как любимого племянника, нежели подчиненного. Артасу было свойственно и юношеское упрямство, и некоторое высокомерие, но еще в большей степени - храбрость и стойкость. Когда тролли Зул'Амана повадились грабить деревни вблизи границ с Квел'Таласом, Артас быстро разыскал и наказал этих дикарей. Набеги прекратились раз и навсегда.

Однако лордеронцев интересовали даже не столько подвиги юного принца, сколько его личная жизнь. Слухи о взаимной симпатии между Артасом и леди Джайной Праудмур взбудоражили все королевство. Джайна, младшая дочь адмирала Делина Праудмура, была необыкновенно талантливой волшебницей - одной из лучших учениц Кирин Тора, даларанского Совета магов.

Несмотря на многочисленные заботы, влюбленные находили время для встреч почти каждый день. А поскольку король Теренас был уже немолод, его подданные предвкушали скорую свадьбу принца и продолжение династии.

Артаса и Джайну тяготило столь пристальное внимание публики. К тому же Джайна, посвятившая себя магическим изысканиям в Даларане, понимала, что любовь их недолговечна. Она твердо знала, что ее истинное призвание - свет истины, а не полумрак тронного зала. К большому неудовольствию простолюдинов, влюбленные в конце концов расстались: долг оказался для них превыше любви.

Они разошлись из-за своих личных амбиций, но никогда не теряли чувств друг к другу.

...На четырнадцатом году мирной жизни по городам и селам Лордерона вновь поползли слухи о грядущей войне. В орочьих лагерях появился молодой дерзкий вождь, поклявшийся вернуть своему народу былое величие. Он объединил разрозненные кланы в могучую армию, назвав ее "Новой Ордой" и поведя ее за собой.

Для подавления мятежа король отправил на север армию Утера Светоносного, но доблестные паладины так и не вступили в бой: орки слишком хорошо умели скрываться. Началась долгая охота, в ходе которой молодой вождь показал себя весьма хитроумным, всякий раз уводя свои войска из-под самого носа Утера.

Беда никогда не приходит одна. Почти одновременно с восстанием орков начались разговоры о появлении загадочного Культа Проклятых, приверженцы которого обещали "вечную земную жизнь" всем, кто вступит в их ряды. Стареющий король Теренас понимал, что время мира и спокойствия вот-вот окончится, но твердо верил в своего сына и иных молодых защитников Лордерона.

Уничтожение лагерей для пленных стало поворотным пунктом для многих в Альянсе Лордерона. Леди Катрана Престор сделала все для того, чтобы рассорить Альянс, и с чувством убеждала в своем мнении каждого дворянина, с которым могла поговорить. Все орки сбежали. Деньги, которые были потрачены на их содержание в плену, оказались отданы зря. Какой смысл в этом никому не нужном Альянсе?

Высшие эльфы Квел’Таласа первыми покинули Альянс. Вскоре за ними последовали королевства Гилнеас и Стромгард. Они всегда считали, что им лучше сохранять суверинетет, и «некомпетентность» Лордерона только подтвердила это.

Король Генн Седогрив из Гилнеаса имел свои соображения о том, как остановить Орду – и других врагов – и защитить свое королевство. Его народ жил на полуострове и со всех сторон был окружен морем. Он формально оборвал все военные связи с Альянсом и построил массивную Стену Седогрива для того, чтобы изолировать королевство. Было очевидно, что он не будет поддерживать другие королевства людей. Гилнеас был самодостаточен и не особо нуждался в поставках еды и ресурсах остального Альянса.

Несколько королевств заявили, что не собираются позволить Альянсу распасться. Король Вариан Ринн из Штормвинда, король Теренас Менетил II из Лордерона, Кирин Тор, Адмирал Делин Праудмур из Кул Тираса, король Магни Бронозобородый из Железной Кузни, Гелбин Меккаторк из Гномрегана подтвердили договоренность объединиться против любого врага в случае необходимости.

Это не слишком обрадовало леди Престор. Она надеялась на то, что Альянс распадется полностью.

Если Альянс был предназначен для отражения внешних угроз, то леди Престор решила, что пришло время для разжигания конфликтов внутри королевств. Ее тайное вмешательство в восстановление Штормвинда оставило вельмож города неудовлетворенными работой гильдии каменщиков. С другой стороны, каменщики остались недовольны тем, что дворяне задерживали платежи за честную работу.

Леди Престор играла на обе стороны, убеждая их стоять на своем и не идти на компромиссы, пока несогласие не вылилось в волнения. Когда знать заявила, что не будет платить за работу, вспыхнуло восстание.

В разразившемся хаосе была убита королева Штормвинда, Тиффин Ринн.

Король Вариан Ринн дал клятву покарать виновных, и нанес восставшим удар. Каменщики бежали их города и скрылись среди ферм и житниц Западного Края, решив выждать, пока ярость короля не утихнет.

Их гнев, однако, тоже не прошел. Возглавляемые талантливым каменщиком, Эдвином ВанКлифом, они в тайне поддерживали леди Катрану Престор, и создали Братство Справедливости. Бандиты Братства годами продолжали вооруженное сопротивление силам Штормвинда.

Чума продолжала распространяться в землях Иствальда, и угроза миру все возрастала.

Но при этом был тот, кто знал, что замышляли демоны. Его звали Медивом, и он умер несколько лет назад. Его дух блуждал у границ реальности, и он видел, что чума медленно надвигается на Иствальд приливом тьмы. Медив не хотел ничего более, кроме как предупредить мир о том, что грядет, но он не мог говорить с людьми Лордерона.

Лишь с одним-единственным человеком в Азероте мог он общаться, с кем он имел связь, более мощную, чем магическая.

Этим человеком была его мать, Эйгвинн.

...Далеко за Великим Морем, на восточных берегах Калимдора странствовала одинокая женщина. Немногие знали ее имя. Немногие знали о его выдающемся и трагическом прошлом. Ее звали Эйгвинн, и она была одним из величайших Хранителей Тирисфаля в истории.

Давным-давно Саргерас отправил воплощение с частицей его духа в Азерот в надежде на то, что он сможет втянуть Эйгвинн в противостояние. Хранительница приняла бой с демоном, чей облик был окутан пламенем Эйгвинн сразила противника, но она не подозревала даже об истинных планах Саргераса. За мгновение до падения своей аватары, тот перенес свой дух в тело Хранительницы. Часть силы самого Саргераса, часть самой его души, теперь скрывалась внутри величайшей защитницы Азерота.

Когда у Эйгвинн родился сын, Медив, она передала ему свои силы Хранителя, но вместе с тем и дух Саргераса. Шли годы, и владыка Легиона смог навязать свою волю новому Хранителю и превратил его в свое новое оружие. В конце концов он использовал огромную силу Медива, чтобы создать Темный Портал и провести орочью Орду в Азерот. За этим событием последовала ужасная война, унесшая тысячи жизней.

Позже Медива убили, и его сила Хранителя перестала быть угрозой для Азерота. Но эта мысль служила слабым утешением для Эйгвинн. Она винила себя во всем, что натворил Медив. Вторжение Орды. Кровавая резня Первой и Второй Войн. И более всего, она винила себя за то, что лишила своего сына полноценной жизни и шанса воплотить в себе истинное добро.

Однажды Эйгвинн приснился странный сон: она увидела Медива в плаще, украшенном перьями ворона. Он рассказал Эйгвинн о том, что у него есть послание для мира и молил свою мать помочь ему вернуться в Азерот. Вначале это сновидение показалось Эйгвинн подозрительным — неким темным замыслом Легиона. Но в глубине души она знала, что увидела на самом деле. Она почувствовала, как душа Медива прошла за границу реальности, и ощущала, что теперь она стала свободной от скверны Саргераса. Это был её шанс искупить вину за все прегрешения - как перед Азеротом, так и перед своим сыном.

Эйгвинн воззвала к тем немногим магическим силам, что у неё оставались, и начала поиски души Медива. Месяцы трудов проходили безрезультатно, но она наотрез отказывалась сдаваться. Эйгвинн искала магические артефакты, которые помогли бы ей призвать душу Медива. Она стала одержима сим начинаем по возвращению своего сына назад в смертный мир. Это была тяжелая работа, но она только придавала ей сил. Впервые за долгие годы у Эйгвинн появилась цель. Она снова ощущала себя такой как прежде.

И наконец ей удалось призвать Медива в Азерот. Перед ней возникла призрачная фигура. Как и в её сне, на плечи Медива был наброшен плащ с перьями ворона. Эйгвинн взглянула в глаза своего сына и тут же поняла, что интуиция её не подвела: Медив был свободен от влияния Саргераса.

Воссоединение матери и сына было горестным. Эйгвинн извинилась за всё, что произошло, и Медив простил ее. Он знал, что они оба стали жертвами Саргераса. А еще он понимал, что сейчас было не время печалиться о прошлом.

Медив рассказал Эйгвинн, что увидел множество вещей, пока его дух скитался за пределами материального мира. Магические силы позволили ему мельком взглянуть на Круговерть Пустоты и коснуться разумов демонов Легиона. От них он и узнал о существовании Короля Мертвых и чумы нежизни. Кроме того, осознал он, что именно Легион замыслил сделать после того, как это бедствие ослабит весь мир.

Во времена Войны Древних Легион воспользовался силой средоточия магии под названием Источник Вечности, чтобы привести демонов в Азерот. Используя его энергии, они практически смогли создать врата в Азерот для самого Саргераса. Но план демонов провалился, а Источник Вечности был уничтожен. Однако ныне существовало и другое подобное вместилище магии. Второй Источник Вечности находился на вершине горы Хиджаль под защитой огромного Мирового Древа Нордрассил. С этим источником Легион сможет воплотить то, что начал — создание портала, через который в Азерот вторгнутся Саргерас и все его армии.

Эйгвинн убеждала своего сына использовать его силы Хранителя против Легиона, но у Медива был другой план. Прежнее падение стало для него уроком того, как опасно полагаться на одного Хранителя для защиты всего мира. Вероятность того, что Хранитель перейдет на сторону зла, была слишком велика. Нет, время Хранителей прошло. Если королевствам опять придется столкнуться с бурей, они должны будут объединиться и справиться своими силами, чтобы защитить Азерот.

Медив решил стать тем, кто претворит в жизнь подобное единение. Он вернется в мир и предупредит его обитателей о планах Легиона, дабы объединить их.

Эйгвинн желала принять участие в сем начинании, но у нее не было достаточно сил для этого. Заклинание призыва истощило ее и привело на грань смерти. Сразу после того, как она завершила творить заклинание, ее тело начало стареть и иссохло. Понадобились бы годы, чтобы вернуть ему силу, но в любом случае - Эйгвинн никогда уже не станет такой, как прежде.

Медив мог действовать на свое усмотрение, и время работало против него. Чума нежизни распространялась по Лордерону.

Чума нежизни распространялась быстрее, чем предполагал Медив. Это было трудно признать, но он понимал, что не спасет всех, кого поразил гибельный недуг. На это не было времени. Главная угроза Азероту состояла в том, что Легион планировал использовать второй Колодец Вечности для скорого вторжения. Медив должен был сосредоточить все усилия на том, чтобы защитить сей исток энергии, даже если это означало бы оставить попытки справиться с чумой в Лордероне.

Медив решил собрать как можно больше тех, кто не заразился чумой, и отвести их ко второму Колодцу Вечности. Те магические силы, которые остались у него как у Хранителя, он направил на власть имущих мирян в сих землях. Кого-то он посетил во снах, представ в облике ворона. С другими он встречался лично, представая перед ними человеком с накинутым на голову клобуком, известным как «пророк». Всем им он говорил одно и то, предостерегал и убеждал покинуть Восточные Королевства, пересечь море и прибыть на древние земли Калимдора. Иначе мир обратится в прах. Медив не говорил о том, кто он на самом деле. Те, кому было знакомо его имя, знали его как злодея, преступного мага, который привел Орду в Азерот.

Двое из наиболее могущественных людей, к которым пришел Медив, были король Теренас Менетил II и глава магократии Даларана архимаг Антонидас. Ни один из них не обратил внимания на предупреждение пророка.

Теренас II все еще оставался раздосадован освобождением орков. Другие народы Альянса были готовы к отражению нападений самых опасных врагов, которые обрели свободу. Теренас отправил войска на борьбу с этой угрозой – в том числе и паладинов. Слова Медива он воспринял как бред сумасшедшего. Разгневанный Теренас приказал страже вышвырнуть пророка из дворца, но тот, обернувшись вороном, вылетел в окно, оставив за собою гнетущие предчувствия и сонм сомнений...

Антонидас отказал Медиву по другой причине. Он и маги Даларана узнали о таинственной чуме, которая поразила земли Иствальда. В отличие от Теренаса их глубоко взволновали вести, приходившие об эпидемии. Антонидас предположил, что чума имеет магическое происхождение, но только факты могли бы подтвердить это. Он послал в Иствальд свою самую многообещающую ученицу, Джайну Праудмур для того, чтобы получить свидетельства и факты.

Медиву не удалось убедить людей, но он не терял надежды повлиять на орков. Ирония сего была очевидна для бывшего Хранителя. Кровожадные варвары, которые вторглись в Азерот и чуть не разрушили мир до основания, могли бы стать его спасителями.

Хоть обретшие свободу орки все еще рыскали по землям Лордерона, Теренас Менетил не мог более игнорировать чуму. Зная, что Кирин Тор послал волшебницу Джайну Праудмур расследовать причины эпидемии, он решил, что будет мудро помочь ей. Сиру Утеру Светоносному, одному из известнейших ныне героев Лордерона, никак не удавалось пресечь бесчинства новой Орды, совершавшей набеги на небольшие людские веси и стремительно исчезавшей до того, как отряды паладинов Серебряной Длани успевали прибыть на место. Посему король отправил отряд во главе со своим сыном Артасом сопровождать Джайну и узнать об источнике чумы, обращавшей в нежить жителей северного Лордерона. Если им будет сопутствовать удача, то они смогут остановить эпидемию.

Несмотря на мрачные обстоятельства, Джайна и Артас находили время, чтобы проводить его вместе. Их роман был завершен, но они все еще испытывали чувства друг к другу. Они не знали, что их поиски разрушат все, что осталось от их юношеской невинности, и изменят их навсегда.

Поход через Иствальд был похож на путешествие в другое измерение реальности. Мир и спокойствие навсегда покинули эти когда-то чудные места. Тень легла на земли, принесла страх и страдания. Сердце Артаса разрывалось от того, что он увидел. Это были его люди, и их защита являлась его долгом. Если он не преуспеет, то будет ли он тем властителем, каким должен быть? Он должен сделать все, что только возможно, чтобы отвести беду от своего народа.

Поначалу успех ему не сопутствовал. Он призвал свои силы для того, чтобы очистить те жертвы, которых ему довелось встретить, но Благой Свет оказался бесполезен. Артас мог только поддержать словом тех, кто стал жертвой чумы, пообещать, что он справиться с болезнью.

По мере того, как продолжался их поход, Джайна и Артас открывали все больше тайн, и каждое открытие было все более тревожным. Болезнь распространялась через зерно, идущее из Андорала. Самым страшным оказалось осознание того, что чума не просто убивает жертвы, она превращает их в неуклюжие ходячие трупы.

Джайна и Артас видели эти монструозные создания своими глазами. Они пришлось пробиваться через толпы ходячих мертвецов, которые заполонили земли королевства.

Ничего из того, что произошло, не было случайностью. За этим стоял религиозный культ, возглавляемый Кел’Тузадом, и он имел под рукой целую армию живых мертвецов. Армия эта звалась Плетью.

Осознание того, что во всем происходящем виноваты люди, поразило Артаса до глубины души. Он направил весь свой гнев на то, чтобы найти и убить Кел’Тузада и его приспешников, заставив заплатить за те невинные души, которые погубил некромант.

В Андорале ему представился такой шанс.

Король Мертвых созерцал происходящее через глаза своих приспешников. Молодой человек интриговал его. Прирожденный лидер, харизматичный и уверенный в себе. Насколько можно было судить по горам из останков нежити, которые оставлял после себя наследный принц Лордерона, Король Мертвых понял, что Артас Менетил - талантливый воин и тактик. Но самым важным было то, что гнев и отчаяние медленно пожирали его разум.

Королю Мертвых вновь удалось исподволь повлиять на Повелителей Ужаса и обратить их внимание на Артаса. Они увидели выдающего воина, которого можно было обратить на их сторону... но направить принца в Нордскол не было простой задачей. Юный паладин только встал на путь саморазрушения. Король Мертвых и Повелители Ужаса должны были провести его по этому пути до конца.

По совету Короля Мертвых Повелители Ужаса претворили в жизнь свой замысел. Они приказали Кел’Тузаду сразиться с Артасом и признаться в том, что он - всего лишь слуга более могучей силы, коей является Повелитель Ужаса Мал’Ганис, скрывавшийся в священном городе Стратолме. Кел’Тузад не просто должен был сказать об этом Артасу – ему надо было отдать жизнь, делая это. Только если некромант умрет, внимание Артаса обратится на Стратолм, чтобы найти и уничтожить Мал’Ганиса.

Стратолм был избран не случайно. Он имел стратегическое месторасположение, его населяло множество зажиточных мирян. Он также являлся священным местом, где был основан орден паладинов. Если Стратолм падет из-за эпидемии чумы и его наводнят зомби, то это станет настоящим бедствием. Лордерон потеряет власть над Иствальдом.

Когда Артас прибыл в Андорал, Кел’Тузад не стал скрываться. Он знал, что Король Мертвых сделает его нежитью куда более могучей, чем он мог только представить. Он вступил в бой с принцем и открыл ему то, что Мал’Ганис находится в Стратолме.

Как и предполагалось, Артас обрушил свой гнев на Кел’Тузада и покончил с некромантом. После чего выступил к Стратолму, пребывая в еще большем смятении и отчаянии.

По мере того, как шли дни, Джайна видела, как меняется Артас Менетил. Ненависть к противнику заполоняла его разум. Он поставил своих солдат и Джайну на грань возможного, заставляя их идти вперед, к северным пределам Лордерона, оставляя совсем немного времени на отдых. Несмотря на то, что волшебница так же жаждала остановить чуму, как и Артас, она опасалась, что их поиски необратимо сказались на его душе.

Джайна умоляла Артаса проявить сдержанность, но он оставался глух к ее словам. Он не остановится, пока его люди не окажутся в безопасности.

На пути в Стратолм к Артасу и Джайне присоединился тот, кто имел немалое влияние на принца: Утер Светоносный. Утер являлся одним из первых паладинов и основателем ордена Серебряной Длани. По поручению короля Теренаса Менетила II он готовил Артаса к становлению воином Света. Утер требовал от принца многого, но только потому, что видел в мальчике дар. Со временем он даже стал вести себя с Артасом так, как с сыном, неся личную ответственность за юношу.

Когда он присоединился к Артасу в его походе, то почувствовал, что с юным принцем что-то не так, правда, не придал этому значения. Принц временами был упрям. Артас просто хотел блага своим людям, и Утер верил, что помыслы наследника престола благородны.

В Стратолме Утер понял, что ошибался. В город уже прибыло зерно из Андорала, и горожане успели употребить его в пищу. Их судьба была предрешена. Превращение в зомби стало лишь вопросом времени.

Артас верил, что есть только один путь, чтобы остановить превращение Стратолма в бастион Плети. Он приказал своим воинам убить всех жителей перед тем, как они обратятся в нежить. Если бы люди Стратолма знали свою судьбу перед тем, как обратиться в монстров и атаковать все, что они любили при жизни – что бы они предпочли? Если бы Артас был поражен чумой, то что бы предпочел он сам? Умереть чистой смертью, как свободный человек, или позволить болезни поднять себя из могилы и превратить в ходячего мертвеца?

Некоторые соратники подчинились приказу принца. Многие отказались. Утеру и другим паладинам претило убивать невинных. Они не приняли участие в резне. Их неповиновение толкнуло Артаса на еще большее. Он отвернулся от них, объявив неповиновение предательством.

Артас привал Джайну помочь ему. Но и она отказалась, ибо не могла смотреть на принца, который призывал к такому преступлению. Вместе с Утером и другими паладинами Джайна оставила его вершить сие ужасное деяние.

Артас и подчинившиеся ему воины ворвались в Стратолм и начали резню. Огонь взвился над домами, пепел и дым застлали улицы. Предсмертные крики разрывали воздух как кинжалы, мостовую залила кровь.

Посреди этого кошмара Артас лицезрел Мал’Ганиса. Повелитель Ужаса жаждал убить человека, но конечная цель его состояла не в этом. Мал’Ганис поставил Артаса перед вызовом: принц должен прибыть в Нордскол и принять настоящий бой. После чего Мал’Ганис скрыл себя магической завесой и бежал из города.

Артас решил не терять время. Он верил, что если сможет уничтожить Повелителя Ужаса, то сможет остановить Плеть и чуму навсегда. Огонь все еще пожирал руины Стратолма, а Артас уже собрал своих последователей, и флотилия его – под началом адмирала Барина Вествинда - поднимала паруса, дабы взять курс к северному Нордсколу.

Спустя несколько дней Джайна и Утер вернулись в Стратолм. Большая часть города была сожжена, мертвые тела лежали на улицах. Все было еще хуже, чем они ожидали. И в то время, как они смотрели на руины, Джайна прокляла себя за то, что ничего не сделала для того, чтобы остановить резню. Она могла применить магию и остановить Артаса, но все же бездействовала. Вина будет лежать тяжелым камнем на ее душе долгие годы.

Пути Джайны и Утера разошлись. Паладин проследовал в столицу Лордерона и доложил королю о том, что совершил его сын. Джайна же вернулась в Даларан и поведала Антонидасу о том, что узнала о чуме.

Ни Джайна, ни Утер не знали, что когда они в следующий раз встретятся с Артасом Менетилом, это будет уже не тот принц, которого они знали и любили.

...Тем временем тревожные слухи о чуме дошли и до Квел’Таласа. Высшие эльфы тревожились, однако не спешили покидать свою державу, дабы объединиться с людьми в противостоянии новой угрозе. За прошедшие годы Лор’темар Терон был наречен следопытом-лордом, Лиадрин стала верховной жрицей, Галлен именовался жрецом, и лишь чародей Дар’Хан оставался магистром, хоть и претендовал на роль великого магистра. Все чаще чародей замыкался в себе, ибо полагал, что набольшие страшатся его сил и посему предпочитают не замечать и не признавать заслуг.

Зачистка Стратолма стала точкой невозврата для принца Артаса Менетила. Его сердце омрачилось и сознание пребывало в метаниях. Он был почти готов к тому, чтобы стать самым великим слугой Короля Мертвых. Почти.

Сначала он должен был найти проклятый рунический меч Ледяная Скорбь. Плеть не могла привести его к нему. Это вызвало бы подозрения принца.

Король Мертвых обратил свое внимание на дворфов-исследователей, которые путешествовали по Нордсколу. Ведомые великим воином Мурадином Бронзобородым, они пришли из подгорного города Железной Кузни в поисках артефактов древности. Когда Прежде Мурадин пребывал в Лордероне послом и обучал юного принца Артаса боевым искусствам. Лучшего посланника, который сообщил бы Артасу о мече, нельзя было бы отыскать.

По наущению Короля Мертвых Мал’Ганис и другие Повелители Ужаса исподволь манипулировали дворфами. Демоны втайне подкинули информацию о Ледяной Скорби в лагерь исследователей, включая карту и древние легенды о легендарном мече. Никто из дворфов не помнил, откуда взялись эти сведения. Они подумали, что просто не заметили их раньше. Легенда о руническом мече заинтриговала Мурадина, и дворфы решили выяснить, в чем дело.

В тоже время Артас и его солдаты высадились в месте, которое называлось Ревущим Фьордом. Снежная буря была жестокой, а Плеть почему-то уклонялась от столкновений – в противоположность той агрессии, которую проявляла в Лордероне.

Король Мертвых приказал Плети атаковать Мурадина Бронзобородого и заставил дворфов бежать в сторону отряда Артаса. В конце концов, их пути пересеклись и, казалось, что встреча оказалась очень удачным стечением обстоятельств. Мурадин рассказал Артасу о том, зачем дворфы прибыли в Нордскол и о том, что сейчас он занят поисками рунического меча. История про меч заинтриговала принца. Меч мог бы стать хорошим подспорьем в бою с Мал’Ганисом.

Объединив усилия, люди и дворфы принялись возводить укрепления на побережье Нордскола, намереваясь построить небольшую крепость, откуда можно будет наносить удары по тварям Мал'Ганиса (которого Артас ошибочно считал корнем бед Лордерона). Артас воспрял духом, но только для того, чтобы был подавленным новостями из Лордерона. Посланник короля принес приказ от короля Теренаса Менетила: Артасу и его солдатам немедленно вернуться в Лордерон. Преданные Артасу солдаты хотели остаться, но не могли ослушаться короля, поскольку это было предательством.

Артас знал, что если вернется назад, то навсегда упустит возможность найти Мал’Ганиса. Он видел только один путь. Дабы сохранить свое войско, он тайно нанял на службу местных монстров - огров и гноллов, дабы те под покровом ночи сожгли все корабли, доставившее их в эти бесплодные земли. После чего исполнители наказа сами были убиты, оказавшись жертвами хладнокровной расчетливости принца, прилюдно обвинившего наемников в измене.

Принц и его войско оказались в ловушке, и Мал’Ганис с большими силами Плети атаковал их. Нежить наступала в таком количестве, кое Артас никогда не видел ранее и рано или поздно взяла бы вверх над ними. Его надеждой было только одно – найти новый источник силы.

Ледяную Скорбь.

Пока силы принца сдерживали нежить в гавани, Артас и Мурадин отправились на поиски меча и нашли его в небольшой пещере, занятой кровожадными гигантскими волками. Меч парил в воздухе, окруженный мерцающим льдом. Клинок излучал не только энергию, но и еще что-то таинственное и не принадлежащее этому миру. Мурадин пытался убедить Артаса оставить Ледяную Скорбь, но принц не мог этого сделать. Он зашел слишком далеко. Слишком далеко, чтобы вернуться назад.

Король Мертвых ощутил решимость. Энергия вырвалась из меча, разбив ледяную клеть магическим взрывом. Осколки разлетелись по всей пещере, и один из них вонзился в тело в Мурадина.

Артас бросился было на помощь другу. И, несмотря на то, что в Иствальде Благой Свет был слаб и ненадежен, он ответил на призыв принца. Искрящаяся энергия заструилась по его жилам и заблистала на кончиках пальцев. Все, что он должен был сделать – высвободить ее.

Но он не сделал этого. Его мысли обратились к Ледяной Скорби и обещаниям спасения. Меч содержал истинную силу. Он был ключом к победе на Мал’Ганисом, не Свет. В конце концов, помогла ли ему священная сила в Иствальде? Она не остановила нежить. Она не спасла всех тех невинных, которые умирали на глазах у Артаса.

Позабыв о раненом ледяным осколком Мурадине, Артас навсегда отвернулся от Света и сжал ладонь на рукояти Ледяной Скорби. Ужасная сила меча потекла через него и наполнила вены холодом. Она поглотила его душу.

Через Ледяную Скорбь Король Мертвых мог теперь вещать в разуме Артаса и направлять его действия. Новые образы хлынули в его разум: Король Мертвых щедро вливал свою мощь в сотворенный им же клинок, ибо именно с его помощью он рассчитывал обрести новую телесную оболочку. Но он пока еще не сделал принца своим послушным рабом. Пока еще Артас верил, что он - хозяин своей судьбы.

Артас Менетил вернулся в лагерь лордеронцев как раз к тому моменту, когда Плеть была близка к окружению его сил. Посредством Ледяной Скорби Король Мертвых нашептал принцу, что меч голоден. И Артас утолил его голод. Принц вклинился в толпу живых мертвецов с яростью зимней бури.

Явление принца со вновь обретенной силой воодушевило людей. Никто не знал, какую цену он заплатил за это.

Артас не дал своим солдатам времени на отдых. Король Мертвых нашептал, что Мал’Ганис где-то рядом, среди нежити. Принц верил, что если он сможет найти Повелителя Ужаса – и если он сможет убить его – то Лордерон будет спасен. Артас вновь возглавил войско и послал его в контратаку. Потери среди людей были велики, но принц не обращал на них внимания. Он шел вперед с целью найти Мал’Ганиса.

Король Мертвых не останавливал Артаса. Это был первый шаг к свободе – шанс убить одного из наиболее могучих проводников воли Легиона, приставленных к нему Кил’джеденом. Король Мертвых отдал всего один приказ Ледяной Скорби. Артас вонзил меч в Повелителя Ужаса и убил его, уничтожив физическую оболочку.

...Гибель Мал’Ганиса разгневала остальных Повелителей Ужаса, но они не покарали за неё Короля Мертвых. Тот смогл убедить их в том, что убийство демона было лишь горьким недоразумением. Артас Менетил еще не оказался под полным его контролем. Но теперь всё было иначе — и Король Мертвых пообещал, что рыцарь смерти больше никогда не поднимет руку на Повелителей Ужаса.

Артас и Король Мертвых полагали, что Мал’Ганис сгинул навсегда. Но всё было не так. Когда Повелители Ужаса выковали Ледяную Скорбь, они создали для себя защиту от её силы. Клинок не поглотил душу Мал’Ганиса, он лишь забросил её назад в Круговерть Пустоты. И со временем натрезим переродился в новом теле.

...Оставшиеся силы Плети разбежались по пустошам. Выжившие люди праздновали победу, но Артас не присоединился к ним. Он блуждал по заснеженным пустошам Нордскола, и Король Мертвых избавил его от последних остатков человечности. Темные знания вспыхнули в разуме принца, и он понял, что овладел некротической магией – так же, как и его новый повелитель.

Несколько дней спустя он вернулся в лагерь. Его кожа стала смертельно бледной, его волосы поседели. Принца Лордерона больше не было. Его место занял некто другой. И первое, что сделал этот новый слуга Короля Мертвых, стало обращение его воинов в рыцарей смерти.

Он убил всех своих солдат, а меч поглотил их души. Некоторых он поднял из мертвых, сделав простой нежитью, подобной той, что заполонила Иствальд. Другим он дал иную судьбу: Артас превратил их в рыцарей смерти, подобных себе.

Принц не стал задерживаться в Нордсколе. Он взял Плеть под свое командование и начал готовиться к отплытию в Лордерон.

Пришло время вернуться домой.

Будущее новой Орды было туманным.

Вождь Тралл освободил много своих соплеменников из лагерей, но у них не было дома. Они жили как кочевники, искали других орков в Лордероне и постоянно избегали войск людей. Еще одна война с Альянсом казалась неотвратимой.

Другие орки смотрели на Тралла с надеждой, но ответов у него не было. Вождя снедали сомнения, а по ночам мучили кошмары. Из ночи в ночь во сне он видел орков, которых в жестокой битве побеждает Альянс. Он видел, как его народ снова теряет свободу в лагерях, погибая от истощения.

Незадолго до последних событий к Траллу пришел Медив. Он поведал орку, что на Азерот надвигается темная буря. Нашествие демонов обратит все цивилизации в пепел. Медив открыл, что есть лишь один путь для Тралла, чтобы остановить Пылающий Легион – пересечь Великое Море и достичь берегов земли, известной как Калимдор.

Встреча с Медивом глубоко взволновала Тралла. Он был слишком мал в ту пору, когда Легион поработил его народ, но знал про демонов. Орки старшего поколения, такие как Оргрим Роковой Молот или Громмаш Адский Крик, рассказали ему о том, что Легион едва не уничтожил их народ. Тралл опасался, что если он не станет противостоять демонам, орки опять попадут в рабство или же постигнет их еще более страшная судьба.

Но Тралл колебался, не зная, стоит ли доверять пророку. Он говорил с духами огня, земли, воздуха и воды, и ответ их был однозначен: доверься незнакомцу. Для Тралла этого было достаточно.

Тралл ничего не скрывал от орков. Он поведал им о путешествии, которое предстоит, и враге, с которым придется сразиться. Многие орки были обеспокоены неизвестностью, которая лежала впереди, но они доверяли своему вождю. Если бы не он, то они бы и дальше гнили в лагерях.

Тралл и новая Орда искали способ пересечь Великое Море. Орки использовали корабли во Вторую Войну, но тот флот уже давно сгинул под бушующими волнами. Строительство нового требовало ресурсов и времени, которых не было у Орды. У них оставался только один выход — похитить корабли.

Южнобережье выглядело идеальной целью. Этот город был слабо защищенным, а в его порту стояло несколько крупных галеонов. Во мраке ночи Орда ворвалась в город, но орки не стали убивать его жителей. Бессмысленная резня была путем старой Орды. Крови пролили немного — и уже совсем скоро Орда отплыла из порта на присвоенных себе кораблях Альянса. Многомесячный вояж начался, а за спиною погибал Лордерон...

Новость об этом нападении и похищении судов дошла до Верховного адмирала Делина Праудмура, командующего флотом Альянса. Он поклялся выследить орков и не собирался оставлять их в живых.

Делин Праудмур и его флот были мастерами мореходства в открытых водах. Они быстро выследили Тралла и приготовились уничтожить флот Орды, но у судьбы на это оказались иные планы. Чудовищная буря омрачила небо, и моря вспенились в страшном шторме. Волны разбросали корабли Орды и Альянса в разные стороны.

Тралл и его народ укрылись на ближайшей цепочке островов. В итоге облака всё же рассеялись и моря успокоились. Флота Альянса поблизости было не видно, но это не сильно скрашивало беспокойство Тралла. Довольно большая часть его собственного флота исчезла во время шторма, включая основную массу орков клана Боевой Песни и их предводителя, Громмаша Адского Крика. Тралл даже не знал, остались ли они в живых. Но первостепенной проблемой было состояние тех кораблей, что еще оставались у вождя. Шторм серьезно потрепал суда, и оркам нужно было время, чтобы починить их прежде, чем продолжить путь на запад.

Для Тралла и его народа последовавшие за этим кораблекрушением дни были непростыми. Они оказались втянуты в сражения со старыми и новыми врагами. Буря вынесла часть флота Делина Праудмура к этим же островам, и люди быстро заняли их берега. Более того, пещеры под островами оказались домом маги-нага по имени Зар’джира. Полное ненависти змееподобное существо командовало армией примитивных созданий, известных как мурлоки.

Как оказалось, проживали здесь тролли клана Темного Копья. Их вождь, Сен'джин, тепло приветил скитальцев, предупредив, что отряд людей построил небольшую крепость на их островке. Тралл проникся уважением к троллям племени и их вождю. Он чувствовал доброту в их сердцах и видел много общего между орками и троллями. Оба народа испытали притеснения и нуждались в помощи для того, чтобы выжить в мире, который, казалось, хотел их извести под корень.

Племя Темного Копья было частью когда-то единого народа троллей империи Гурубаши, что занимала всю Тернистый Дол. Но за столетия непрерывных войн и голода народ троллей оказался на грани вымирания. Тролли Темного Копья не были столь же жестоки, как другие племена, и это делало их легкими целями. Они страдали от жестоких притеснений со стороны бывших соплеменников Гурубаши, прежде чем окончательно покинули Тернистый Дол. Они отплыли на запад и осели на удаленной цепи островов.

К несчастью, не только люди угрожали острову. Мурлоки захватили Сен'джина, Тралла и несколько иных орков и троллей. Тралл сумел вырваться на свободу и вызволить сородичей, но когда он добрался до клети, в которую был заключен Сен'джин, старого тролля там не оказалось. Мурлоки забрали его, чтобы принести в жертву морской ведьме Зар’джире.

Несмотря на все усилия Тралла, колдун-мурлок успел свершить ритуал жертвоприношения. Умирающий Сен'джин поведал орочьему вождю, что ему было ниспослано видение, в котором Тралл уводит за собой с острова клан Темного Копья.

Морская ведьма пришла в ярость из-за гибели слуг и осквернения ее святилища. Она призвала огромные волны и обрушила их на остров. Тралл и его сторонники сумели расправиться с мурлоками, починить поврежденные корабли и спасти множество троллей.

Дабы почтить последнюю просьбу Сен'джина, Тралл предложил клану Темного Копья занять место в Орде и новом королевстве, которое они собирались создать в Калимдоре. Вол'джин, сын Сен'джина, занявший место вождя, принял предложение Тралла и пообещал последовать за ним так скоро, как его клан будет готов отправиться в путь.

Во время нападения миньонов морской ведьмы Вол’джин с другом детства своим Залазаном отсутствовал в селении, проходя испытание в Изначальном доме, дабы определили лоа, достоин ли молодой тролль называться «темным охотником». В видении, явленном духом ему, зрел Вол’джин свой народ, прибывающий в некие пустынные земли, незнакомых ему зеленокожих существ, слышал странные слова – орки, Оргриммар, таурены, Тралл... Залазану же лоа также явили видение будущее, в котором был тролль могущественным знахарем...

Иные видения будущего сменяли друг друга – жизнь, полная сражений и страданий; два бойца – орк и таурен, - сошедшиеся в поединке на арене в бою не на жизнь, а на смерть... Таурен погибает, но от яда, нанесенного на лезвие топор орка... Следующее видение – тролли покидают город, куда прежде ступили, а орки провожают их взглядами... Вол’джин уводил свой народ, дабы сохранить душу племени... И ни в одном из видений грядущего Вол’джин не видел подле себя Залазана.

Последний же зрел собственные видения: слабого вождя, предавшего их. Раскол в племени Темного Копья. Себя самого, вставшего во главе народа...

Оба наблюдали видения неминуемого противостояния друг с другом, и омрачило это их дружбу. Тем не менее, двое прошли все испытания, ниспосланные им лоа. И сейчас, по возвращении в селении, Вол’джин согласился повести племя за Траллом, ибо сознавал, что в том – судьба его народа.

Пока Тралл и Орда пересекали Великое Море, нежить таинственным образом исчезла из Иствальда. Поселенцы не знали, в чем причина. Многие полагали, что их обожаемый принц достиг успеха в своем походе, уничтожив Плеть Нордскола.

В действительности же Король Мертвых приказал Плети отступить, готовя возвращение домой своего чемпиона. Если люди верили в то, что Артас победил нежить, они будут триумфально приветствовать его в столице Лордерона - как героя. Прежде чем они поймут, что в действительности произошло, будет уже поздно.

Артас Менетил со своей армией вскоре прибыл на отчизну. Он привел не только рыцарей смерти и солдат-нежить. Его силы включали в себя всевозможные монструозные создания: некромантов, поганищ, пауков-мертвяков, крылатых горгулий, драконов, поднятых из мертвых и усиленных магией льда.

Принц приказал этой армии оставаться скрытой до поры. Только немногие рыцари смерти сопровождали его в столицу. Они скрыли свои исхудавшие бледные лица клобуками.

Весть о том, что Артас вернулся, разлетелась по Лордерону. Его прибытие подтверждало то, на что надеялись многие люди – принц спас их от Плети.

Сотни жителей собрались в столице, чтобы приветствовать Артаса. Били колокола, приветствуя его прибытие, и обожавшая принца толпа бросала в воздух лепестки роз. Но Артас не обращал внимания на это. В молчании он проследовал в тронный зал дворца, где его с нетерпением ждал отец.

У подножия трона отец и сын воссоединились, но это были не объятия и не слезы радости. Ледяная Скорбь была голодна, и Артас позволил клинку поглотить душу Теренаса Менетила.

Перед тем, как в Столице узнали о смерти короля, Артас и рыцари смерти атаковали собравшихся на улицах мирян. В город пришло так много благодарных жителей, что паника и хаос охватили его очень быстро. У них не было шансов выстоять против Артаса и рыцарей смерти. Одновременно Плеть вышла из укрытий и начала атаку против живых.

Третья Война начиналась.

Другие народы Альянса не могли поверить вестям, которые приходили из Лордерона. Никто не мог осознать, что дела могли принять настолько кошмарный оборот. Большинство оказалось не готово, но это не помешало им хотя бы попытаться. Маги Даларана, дворфы Железной Кузни, войска из соседних государств вторглись в Лордерон, чтобы покончить с Плетью. Даже Квел’Талас, который оборвал связи с Альянсом, отправил жрецов для сражений с нежитью.

Но Плети ничто не могло противостоять. Это была не просто армия нежити. Под началом Короля Мертвых каждое существо имело свое назначение. Некроманты усиливали своих союзников темной магией и поднимали мертвецов. Поганища, эти живые осадные машины, сминали ряды войск Альянса. Некроарахниды прорывали тоннели под землей и нападали на противника там, где он не ждал. Горгульи и ледяные ящеры нападали на грифонов и воздушные транспорты Альянса.

Но самым эффективным оружием армии Короля Мертвых были Артас и его рыцари смерти. Они были опытны как в бою холодным оружием, так и в некромантии. Рыцарь смерти в одиночку мог повернуть ход битвы и победить огромное количество солдат Альянса.

И это было как раз то, чем занимался Артас. Лордерон был его домом и он знал здесь все. Кроме того, его подготовка как паладина и воина давала ему хорошее понимание тактик Альянса. Он использовал это знание для того, чтобы начать войну против королевства и завоевать его. Небольшие островки сопротивления еще оставались, но это были лишь немногие устоявшие упрямцы.

Лордерон пал и стал вотчиной Плети.

Все народы Альянса отправили войска в Лордерон - за исключением гномов.

Гномы были очень разумными существами, которые совершенствовали себя в науках и ремеслах. Они снабжали Альянс своими последними разработками в области вооружений.

Когда Третья Война замаячила на горизонте, гномы отправили оружие в Лордерон, при этом прислали не так много солдат. Почему так произошло, осталось загадкой для остальных народов Альянса. Некоторые даже засомневались в верности гномов.

Но Альянс не знал о том, что Гномреган был осажден – не Плетью, а грубыми и жестокими существами, которых звали троггами. Трогги стали угрозой относительно недавно. До этого они тысячелетиями спали в глубинах древней крепости Улдаман. Они бы остались там и дальше, если бы на них не наткнулись дворфы из Железной Кузни.

Дворфы проникли в Улдаман в поисках знаний и артефактов древности, и по неосторожности разбудили этих существ. Трогги жестоко и не без удовольствия убили археологов. Выжившие в ужасе выбрались из Улдамана и бежали в Железную Кузню. Дворфы надеялись, что трогги не последуют за ними.

Это было верно только отчасти. Трогги продолжали охотится за ними, но не на поверхности, а под землей.

Большая часть троггов не любила показываться на поверхности земли. Они использовали свои зубатые челюсти для того, чтобы прогрызать ходы в земле и камне. Добравшись таким образом до Железной Кузни, куда ушла их добыча, они услышали странный шум. Он звучал неестественно, в нем было что-то рукотворное.

То, что услышали трогги, было огромными фабриками в сердце Гномрегана, великолепной столицы гномов. Шум машин и скрип шестеренок очень привлекали сих существ. Трогги продолжили рыть туннель к городу, и в конце концов вторглись на нижние уровни Гномрегана, где встретили сопротивление.

Физически гномы уступали огромным и сильным троггам. Однако в отношении остроты ума они намного превосходили этих существ. Выдающийся правитель гномов Главный Механик Гелбин Меккаторк подошел к проблеме троггов как к любой другой, что возникала перед ним. Он не дал страху овладеть собой. Он оставался спокоен и полностью полагался изобретательность своих мастеров, которые должны были найти решение.

Меккаторк разместил машины и солдат в узких местах, чтобы сдерживать врага там. Но трогги оказались не так просты. Снова и снова они прорывали норы в обход защиты.

Даже будучи вооруженной технологиями, армия гномов была просто недостаточно велика, чтобы противостоять захватчикам. Меккаторк поначалу думал позвать на помощь Альянс, но сразу отбросил эту идею. Защита Лордерона от Плети была более важным делом, он не хотел отвлекать ресурсы и силы союзников от этой войны. В действительности же он считал северную кампанию настолько важной, что даже скрыл от союзников факт вторжения троггов.

Годы спустя мир узнал о том, что произошло в Гномрегане, и жертва гномов была по достоинству оценена Альянсом.

Лордерон пал. Силы Альянса были подорваны.

Пылающий Легион теперь мог собирать силы, не встречая особого сопротивления. Отсюда демоны могли пересечь Великое Море и осадить второй Колодец Вечности. И хотя Кил’джеден сделал все для организации вторжения, он не руководил им. Эта честь выпала Архимонду Осквернителю. Последний лично отбирал тех, кто будет участвовать в нападении, в том числе и тех, кто уже вторгался в Азерот до этого. Среди последних был Маннорот, Повелитель Ада, кровь которого испили орки и после этого были порабощены.

По определенным причинам силы Архимонда не были велики. У демонов просто не было возможности создать столь большой портал, чтобы демоны Легиона могли во множестве вторгнуться в Азерот – до тех пор, пока Архимонд не воспользовался бы магическими энергиями второго Колодца Вечности. Но даже переправить Осквернителя в мир было очень сложной задачей. Один из приспешников Легиона должен был создать портал для Архимонда на Азероте.

Когда Король Мертвых узнал об этой проблеме, он предложил Повелителям Ужаса решение. Он знал об артефакте, который назывался Книгой Медива. Книга хранилась под семью замками в Даларане.

В конце Второй Войны, архимаг Хадгар и другие волшебники уничтожили Темный Портал в Дреноре. Перед тем, как каменная арка пала из-за их заклинаний, Хадгар успел отправить в Даларан два мощных артефакта, которые, как он верил, будут в безопасности во владении Кирин Тора. Этими реликвиями были Книга Медива и Череп Гул’дана. Посланник, забравший с собой эти артефакты, едва успел – арка рухнула и проход между мирами закрылся.

Много лет назад Медив наделил книгу своими энергиями Хранителя. Он также записал все детали, связанные с заклинаниями, которые он использовал для создания Темного Портала - врат, что соединили миры Азерота и Дренора. Силы, заключенные в книге, а также инструкции по их использованию, были бы достаточны, чтобы призвать Архимонда в Азерот.

Добыть книгу и воспользоваться ей было непростой задачей. Король Мертвых знал, что Кел’Тузад являлся ключом к успеху. Не только талантливый маг, но и один из бывших правителей Даларана. Если Плеть воскресит Кел’Тузада, то он найдет способ обойти оборону города и найдет Книгу Медива.

Кил’джеден и Повелители Ужаса были довольны планом Короля Мертвых. Демоны никогда не подозревали своего раба в неверности. То, что Король Мертвых говорил о Кел’Тузаде, было правдой. При этом главная причина была не в том, чтобы Кел’Тузад мог добыть Книгу Медива. Он являлся одним из тех немногих, кто мог остаться на стороне Короля Мертвых, когда решит тот восстать против Легиона.

Артас Менетил и Плеть шли сторону в Квел’Таласа, а нежить заполоняла Лордерон. Часть ее дошла до восточных границ Чумных Земель (как ныне стал именоваться Иствальд), другая проникла в места, которые называли Серебряным лесом.

Нежить, пришедшая в Серебряный лес, быстро прошла через него, и достигла Стены Седогрива. Громадная стена, сделанная из камня и дерева, пересекала полуостров, который был домом для людей из королевства Гилнеас.

Король Генн Седогрив не послал ни единого солдата на войну с Плетью. В падении Лордерона он видел подтверждение того, что поступил правильно, оградив свое королевство от мира. Потому что за стеной Седогрива люди жили в безопасности.

Нежити было поначалу немного, и Седогрив был уверен в том, что воины Гилнеаса отобьют атаку. Нежить попыталась пробить стену, это не удалось, и ходячие мертвецы отступили. Но Плети не становилось меньше. Мертвецам не требовались еда и отдых. Все больше и больше нежити появлялось под стеной, и эта армия осаждала ее день и ночь.

Седогрив приказал собрать армию у ворот. После чего те открылись и волна солдат Гилнеаса наводнила Серебряный лес.

Стоя на стене, Седогрив наблюдал сокрушительное поражение своей армии. Павшие в бою воины обратили свое оружие против своих собратьев. Седогрив понял, что полное поражение — это только вопрос времени. Король обратился за советом к придворному магу Аругалу, чтобы тот подсказал выход из положения.

У Аругала было решение. Он изучал мифических существ, которых называли воргенами. Они выглядели как волки, но при этом ходили на задних лапах, как люди. Аругал не знал точно, откуда происходят воргены, но он знал, где найти их. Он чувствовал существ, которые обитали в другом измерении – царстве, известном как Изумрудный Сон. Призвать существ в Гилнеас было сложной задачей, но не это волновало Аругала. Если верить легендам, то воргены были дикими и жестокими существами, которыми двигали первобытные животные инстинкты. Контролировать их было сложно и опасно. Вопрос «может ли он призвать существ в Гилнеас?» не был главным. Главным было – стоит ли ему это делать?

Аругал предупредил Седогрива о потустороннем происхождении воргенов, но у короля не оставалось выхода. Волкоподобные существа, казалось, были единственным спасением.

За стенами продолжалась битва, пока Аругал призывал существ. Он открыл портал между материальным миром и Изумрудным Сном, направив воргенов в Серебряный лес. Волкоподобные существа выплеснули свою ярость на Плеть. Они разрывали нежить на части когтями и клыками. Существа оказались сильнее, чем Аругал ожидал.

Вскоре Плеть дрогнула. Нежить отступила и скрылась в Серебряном лесу. И тогда воргены обратили свой гнев против людей Гилнеаса, чтобы удовлетворить свою жажду крови.

Этого и опасался Аругал. Для воргенов не существовало друзей и врагов. Они просто хотели убивать.

Выжившие воины скрылись за Стеной и закрыли ворота. Седогрив вздохнул свободнее. Поначалу казалось, что опасность миновала. Плеть ушла, а от воргенов защищала стена.

Но потом пришли вести о том, что воргены проникли за Стену.

Чего не знали ни король, ни Аругал, так это, то, что воргены несли проклятие. Сначала болезнь распространилась среди солдат армии Гилнеаса - тех, кто был укушен воргенами – теми солдатами, которым удалось скрыться от воргенов за Стеной. Через какое-то время проклятие преобразила этих людей в волкоподобных существ. Эти новоявленные воргены понесли проклятие дальше и заразили еще больше гилнеасцев.

В попытке спасти Гилнеас Седогрив обменял одного чудовищного врага на другого.

В последующие недели долгая эпоха владычества людей в Лордероне трагически завершилась. Мертвяки, ведомые Артасом, безжалостно расправлялись с бывшими вероподданными принца, а главенствовал развернувшейся резней сам Тикондрус Очернитель - один из могущественнейших Повелителей Ужаса, приставленных Кил'джеденом к Нер'зулу. Мысленный приказ, исходивший от последнего, направлял Артаса в приснопамятный городок Андорал, где пал от его же руки некромант Кел'Тузад. Довольно послуживший Королю Мертвых при жизни, он мог оказаться не менее полезен и в посмертии.

Вскоре останки Кел'Тузада были обнаружены, но вдохнуть искру нечестивой жизни в столь могучее создание не представлялось возможным здесь, на мрачных руинах великой страны. И тогда Тикондрус, явившись воинству Артаса, повелел падшему принцу отправляться в Квел'Талас, эльфийскую вотчину, где Солнечный Колодец - резервуар могучей магии остроухих - позволит возродить Кел'Тузада во всем его величии. А дабы сохранить прах некроманта в целости во время долгого марша, надлежит сперва нанести визит в цитадель паладинов Серебряной Длани, где хранится волшебная урна, коя и послужит сей "благой" цели.

То была воистину великая сеча. Последние рыцари Лордерона падали замертво на поле брани лишь затем, чтобы тут же вновь восстать и занять свое место в рядах недавнего противника. Нашел свой конец и Утер Светоносный, приняв смерть от руки бывшего ученика, ныне крепко сжимавшей проклятую Ледяную Скорбь. После сего юнец, гордо прошествовав по оскверненным церковным землям во внутреннее святилище Ордена, вынес оттуда сверкающую урну, содержащую ныне прах короля Теренаса, мудро правившего Лордероном на протяжении семи десятилетий. Прах отца оказался развеян по ветру неблагодарным сыном и замещен зловонными останками Кел'Тузада; огромнейшая армия нежити, оставив за собою тени Лордерона, двинулась в благодатный Квел'Талас.

Тикондрус пребывал в крайне благодушном расположении духа - все вершившееся строго следовало замыслам Пылающего Легиона. Повелители его - Кил'джеден и Архимонд - наверяка останутся довольны своим слугой, ведь день возвращения их в Азерот столь близок! Конечно, глупо полагать, что созданный ими же "Король Мертвых" не вынашивает собственных планов. Но все эти жалкие задумки низвергнутся в ничто, лишь только небеса разверзнутся и демонические рати Круговерти Пустоты хлынут в мир.

Сама смерть пришла в бессмертные земли Квел'Таласа, когда полчища нежити обрушились на приграничные земли королевства. Сокрушив зачарованные врата, веками преграждавшие ход в сердце волшебных лесов и питаемые энергиями Рунических Камней, Артас двинулся прямиком к Серебряной Луне, столице Высших эльфов. В счастливом детстве, приезжая сюда вместе с отцом, юный принц бесконечно наслаждался неописуемыми красотами эльфийской державы, теперь же собственноручно предавал их огню и мечу.

В то время, как армия нежити подступала к защищенной магическим куполом столице Квел’Таласа, Лор’темар Терон и следпыты его обнаружили разоренное эльфийское святилище Ан’телас. Находилось оно на пересечении пронизывающих землю магических потоков, и сокрыт в нем был один из трех лунных кристаллов, поддерживающий двеомер магического щита – Бан’динориэля, Стража Врат. Никто из представителей иных рас не мог знать о лунных камнях!

Встревожившись, Лор’темар наряду со следопытами устремился к следующему святилищу, Ан’дорату. Какие цели может преследовать таинственный злоумышленник?.. Ведь даже в отсутствие лунных кристаллов маги Серебряной Луны продолжат черпать энергии Солнечного Колодца для поддержания магического щита... Но и в Ан’дорате алтарь оказался разбит, а лунный камень, пребывавший в нем, исчез. Более того, защитники святилища ныне были обращены в нежить, и атаковали опешивших следопытов Лор’темара... К счастью, на помощь последнему подоспел отряд эльфийских воителей под началом Халдюрона. Покончив с нежитью, следопыты устремились на север, к Серебряной Луне.

...Эльфы готовились к вторжению Плети. Король Анастериан Солнечный Путник собрал свой народ, но препоручил подготовку обороны предводительнице следопытов, Сильванас Ветрокрылой. Сильванас происходила из знатной и известной семьи Высших эльфов. Ее сестры, Аллерия и Вериса, прославились в боях. Сильванас не была исключением. Так же, как и ее сестры, она сражалась во Вторую Войну, когда Орда орков вторглась в Квел’Талас и сожгла его леса. Но даже перед Второй Войной Сильванас успел прославиться как бесстрашная и хитрая разведчица во время боев с троллями империи Амани.

Сильванас приказала большей части магов королевства собраться в Серебряной Луне. Чародеи стали бы последней линией обороны, если бы Плеть прорвалась в город, но она надеялась, что этого не случиться. Сильванас ушла со следопытами в леса около Серебряной Луны, где собиралась дать такой жестокий отпор врагу, коий непременно заставит нежить отступить. Известные как Странники, следопыты носили легкую броню и собирались в очень подвижные отряды. Так сложилось, что они всегда были первой линией обороны от тех, кто вторгался в Квел’Талас. Служба их была опасна, но они несли ее с честью.

Отряды лучников Сильванас Ветрокрылой несли тяжелые потери, не в силах сдержать стремительный марш армии мертвецов. Никогда, даже во времена кровопролитной войны с Ордой, Высшим эльфам не противостоял столь страшный противник. И сопротивление их - как и следовало ожидать - оказалось сломлено. Артас, сошедшийся в поединке с Сильванас, поверг эльфийскую воительницу, тут же возродив несчастную в образе баньши. Этот ритуал приковал Сильванас к воле Короля Мертвых. Она не могла его ослушаться, даже если бы хотела. Ее заставили принять участие в осаде Квел’Таласа и убивать соплеменников – тех, кого она поклялась защищать до конца своих дней.

Серебряная Луна, гордый столичный град, последнее кольцо обороны обреченных. Артас, коему миньоны доставили три сокровенных эльфийских лунных кристалла, сумел развеять двеомер магического щита, защищавшего столицу, и атака оной началась. Тысячами мертвецы Артаса находили последнее упокоение под ударами смертоносных заклятий квел'таласских волшебников, но что значат сии жертвы пред фактом грядущего неизбежного разрушения Азерота?..

Осознав, что Серебряную Луну удержать невозможно, верховный магистр Высших эльфов Бело’вир приказал своему сподвижнику, молодому архимагу Роммату, организовать отступление короля и горожан на находящийся к северу от столицы остров Квел’Данас, пребывал на котором Солнечный Колодец, защищенный магическими барьерами.

Впрочем, это не остановило Артаса. Среди Высших эльфов нашелся предатель по имени Дар'Хан Дратир, согласившийся убрать защиту в обмен на расположение Короля Мертвых, ведь тот сулил ему всю мощь Солнечного Колодца!.. Дар’Хан покончил со старейшими магами, могущими воссоздать магический щит – Бандинориэль - над столицей, после чего щедро почерпнул могущество Солнеченого Колодца, наслаждаясь новообретенной силой...

Энергии Ледяной Скорби обратили прибрежные воды в лед, и воинство Плети устремилось на Квел’Данас, где схлестнулось с защитниками Солнечного Колодца. В противостоянии с Артасом пал король Анастериан – Ледяная Скорбь разбила меч монарха, Фело’мелорн; сознавая, что сражение проиграно, магистр Бело'вир телепортировал прочь жрицу Лиадрин...

Алчущего могущества Дар'Хана Артас пронзил мечом, после чего обратил в нежить; погрузив бренные останки Кел'Тузада в воды Солнечного Колодца, некроманты облекли физической формой дух его, ныне - лича. Превращение Кел’Тузада в лича навсегда осквернило Солнечный Колодец. Источник магической энергии никогда уже не стал прежним. Оскверненные энергии Солнечного Колодца постепенно проникали в Квел’Талас и эльфов, которые там обитали.

Кел’Тузад - истовый сподвижник Короля Мертвых, и Артас - рыцарь смерти, его карающая длань, оставляли позади опустошенный Квел'Талас, держа путь в заснеженные предгорья Альтерака. Земли Квел’Таласа, через которые прошли Артас и Плеть, были осквернены и умирали. Позже эту рану стали называть Тропой Мертвых, и она оставалась такой много лет.

По пути Кел'Тузад открыто делился с компаньоном всем тем, что было известно ему самому о замыслах тех, чью волю они беспрекословно исполняли. Так Артасу стало ведомо о Пылающем Легионе и об участи, уготованной несчастному миру; о Короле Мертвых и Повелителях Ужаса, зорко следящих за каждым деянием Плети; о горстке орков, принадлежащих к могучему некогда клану Чернокамня, отринувших Новую Орду и ютящихся негде поблизости. Так и не изменившие договору с Легионом, заключенному некогда их чернокнижником Гул'даном, зеленокожие до сих пор обладали небольшим порталом - разрывом в ткани реальности, - позволявшим им общаться с повелителями Круговерти Пустоты. Другое дело, демоны Легиона давным-давно списали со счетов орочью братию как не представляющую ныне реальной силы и не могущую послужить их великим целям.

Так, последние воители клана Чернокамня сложили головы, пав в неравной схватке с нежитью, а Кел'Тузад, прошествовав к порталу, сокрытому в одной из пещер Альтеракских гор, заклинанием призыва связался с разумом самого Архимонда Осквернителя, запросив могучего эредара о дальнейших инструкциях. Демон повелел бросить все силы Плети на штурм Даларана - последнего оплота в северном Азероте, представляющего собой реальную силу, могущую воспрепятствовать пришествию Пылающего Легиона. Кроме того, именно там хранилась знаменитая Книга Медива - Последнего Хранителя, чудом спасенная из погибшего Дренора, и заклятия, содержащиеся в ней, способны были творить разрывы в реальности, достаточные для проникновения тварей Круговерти Пустоты в мир.

Пока Плеть продвигалась к Даларану, архимаг Антонидас и Кирин Тор готовились к битве. Они эвакуировали большую часть населения города, осталась в котором только небольшая горстка защитников. Несмотря на то, что их было не так много, в их рядах состояли наиболее сильные маги мира. Но не только люди, сам Даларан стал оружием. Магические силы наполняли улицы, и волшебные барьеры покрывали город. Большая часть этой защиты просто уничтожила бы нежить, которая прикоснулась бы к ней.

Несмотря на эти приготовления, чувство обреченности витало в Даларане. Плеть поставила на колени Лордерон. Плеть вырвала сердце Квел’Таласа. Эти два народа были, пожалуй, самыми могучими в Восточных Королевствах и, возможно, во всем мире. Если они пали так быстро, на что надеяться Даларану?

Вопрос не давал Антонидасу покоя. Его мысли вернулись к незнакомцу в клобуке, который убеждал его бежать из Восточных Королевств. Антонидас теперь понял, что тот незнакомец не был безумцем, он был прав во всем.

Для самого Антонидаса было слишком поздно отправляться на запад. Как глава Кирин Тора, он должен оставаться в Даларане. Защита города и хранилищ магических артефактов было его долгом. Однако была та, кто могла бы поступить по совету незнакомца и спасти невинные жизни – Джайна Праудмур.

Поначалу волшебница колебалась. Она хотела остаться в Даларане и оборонять город. Она также хотела понять, что стало с Артасом. Девушка чувствовала присутствие принца среди надвигающейся Плети. Она все еще чувствовала себя виноватой за то, что бросила его в Стратолме, и все еще надеялась, что для Артаса существует путь искупления.

Только после продолжительных споров Джайна согласилась покинуть Даларан. Он поняла, что город не выстоит против Плети. Если и она, и архимаг погибнут, кто сможет выполнить предостережение незнакомца?

Пути учителя и ученицы разошлись. Никто из них не говорил об этом, но оба знали, что видят друг друга в последний раз. В последующие дни Джайна без устали занималась тем, чтобы спасти как можно больше людей. Не все решились отправиться с ней, но многие согласились. Когда флот под ее началом взял, наконец, курс на Калимдор, ее силы включали почти все народы Альянса. Беженцы из Лордерона и Квел’Таласа. Дворфы и гномы из войска Альянса и люди из королевств Стромгарда, Кул Тираса и других.

Они пришли из разных мест, но последовали за Джайной по одинаковым причинам. Она воплощала в себе то, что уже почти пропало в Восточных Королевствах.

Она олицетворяла надежду.

...Волшба Кирин Тора изрядно проредила ряды неживых воителей и костяных драконов, присланных Нер'зулом из Нордскола, но и эта сила не сумела обратить натиск армии Артаса. Пока маги Даларана отбивали атаки основных сил Плети, Артас провел Кел’Тузада и небольшой отряд мертвяков в город. Повелитель Ужаса Тикондрус сопровождал его, присматривая за Артасом, чтобы тот выполнял приказы, данные ему.

Пробившись ко дворцу в сердце Даларана, где на золотом пьедестале почивала вожделенная Книга, рыцарь смерти поразил последнего из ее защитников - Антонидоса, Верховного мага, - лишь чудом пережив этот поединок; Ледяная Скорбь вобрала в себя еще одну душу. Артас ожидал, что Джайна Праудмур будет сражаться на стороне Антонидаса, но удивился, не найдя ее здесь. Кажется, ее вообще не было в Даларане. Эта мысль пробудила странное чувство в его душе, отблеск его прошлой жизни. Он сожалел, что Джайны в городе не оказалось. Но это чувство прошло так же быстро, как и возникло.

Завладев Книгой Медива, сопровождавший Артаса Кул'Тузад немедля отправился за городские стены, где, дождавшись заката, приступил к призыву Архимонда в этот мир. Тикондрус же, привлеченный темной аурой Черепа Гул’дана, забрал сей артефакт с собою.

Поток силы создал разлом, который соединил Круговерть Пустоты и Азерот, и чудовища хлынули в мир через него. За ними следовали великие демоны, такие как Маннорот и закаленный в битвах Повелитель Рока Каззак. А потом во всей своей мощи явилась громадная фигура Архимонда.

После десяти тысяч лет повелитель демонов снова ступал по земле Азерота.

Великий эредар, чья исполинская фигура воплотилась наконец под небесами Азерота, был встречен неисчислимым скопищем нежити, ведомой парой пособников Короля Мертвых, а также своим верным вассалом - Тикондрусом. Ныне надобность в Нер'зуле отпадала, благо бывший некогда шаманом Дренора свершил отведенное ему предназначение, а раз так, Плеть волею Архимонда переходила под контроль Тикондруса. Услышав сие, Артас, отброшенный демонами как ненужная игрушка, вскипел было, но подоспевший Кул'Тузад поспешил успокоить разгневанного рыцаря: у их Короля имелся наготове план и на такой поворот событий. Нужно лишь немного обождать...

Архимонд же сровнял с землей прекрасный Даларан, оскорбленный низменными амбициями людишек и их приземленной магией. Часть задуманного свершилась: восточные земли сего мира ввергнуты в хаос. Эредар обратил взор на запад. Там, за морем лежит Калимдор, куда отправятся Маннорот и Тикондрус, дабы расчистить путь для прибытия основных сил Легиона. И вскоре беспощадная Плеть хлестнет благословенные владения Ночных эльфов, и реки крови оросят вечнозеленые леса, и падет Нордрассил - Мировое Древо, благо закат старейшей цивилизации Азерота уже не за горами.

Медив почувствовал прибытие Пылающего Легиона в Азерот и осознал, что вскоре начнется битва за Калимдор. К счастью, оставшиеся силы Орды и Альянса прибыли на континент. Хотя Тралл и его народ отправились в путешествие первыми, Джайна с силами Альянса не слишком отстала от них. Морскому переходу Альянса не препятствовали шторма, и они наслаждались спокойным морем и полными ветра парусами, тогда как Орду океан сильно потрепал.

И хотя Медиву удалось привести Альянс и Орду в Калимдор, он знал, что впереди еще более сложная задача. Фракции должны были объединить усилия, но он не мог просто попросить их сделать это. Слишком много вражды и неприязни было между ними. Ему нужно было деликатно свести их вместе на личную встречу. Только там он мог бы явить себя и уговорить оставить распри ради блага Азерота.

Медив выбрал место в Калимдоре, куда можно было бы направить Тралла и Джайну – пик Каменного Когтя. Гора, расположенная к югу от Мирового Древа Нордрассил, считалась священной у многих местных народов. Гору пронизывала магия, придавая месту значимость и важность.

Вопрос был только в том, смогут ли Джайна и Тралл выжить в путешествии к горе. Они высадились в разных областях Калимдора, но оба испытывали трудности, углубившись в земли восточного побережья.

Ландшафт этих мест был суров, в красных песках было трудно найти еду или воду. Дикая природа не отличалась приветливостью. Дикие перевепри и ядовитые скорпиды рыскали по холмам. Проходили дни; и Джайна, и Тралл начали сомневаться в том, сделали ли они верный выбор, приплыв в Калимдор.

Есть ли здесь надежда? Или они обменяли одну войну на другую?

Поход вглубь земель западного континента был труден, но также вознаградил путешественников неожиданным образом. В особенности это касалось Орды. Сразу после прибытия в Калимдор Тралл обнаружил обломки кораблей своего флота. Возможно, Громмаш и другие орки пережили шторм и достигли Калимдора первыми. Они не обнаружились поблизости, и Тралл решил, что орки клана Боевой Песни выступили в поход самостоятельно.

Воодушевленные этим открытием, Тралл и его последователи устремились вглубь Калимдора, полные решимости найти другие кланы Орды. Но вместо того, чтобы отыскать Громмаша, молодой вождь понял, что попал на другую войну.

Конфликт полыхал между двумя коренными народами Калимдора: тауренами и кентаврами. Оба народа были суровы и могучи, но все же сильно отличались друг от друга. Таурены были огромными быкоподобными существами, но устрашающие размеры сочетались с добродушием. Они были тесно связаны с природой через божество, которое называли Матерью-Землей. Таурены также общались с духами природы и имели долгую традицию шаманизма.

Кентавры видели в этой мистической связи слабость. Они были грубыми и воинственными существами, которые видели в охоте на тауренов забаву. И хотя таурены были добродушны, они не избегали боя. Кентаврам приходилось расплачиваться за каждое беспричинное нападение.

Но таурены не любили войну. Когда появлялись кентавры, таурены выбирали поиски нового места для жизни, а не войну и жертвы среди соплеменников. Они постоянно кочевали, недолго задерживаясь на одном месте. За годом мира следовал год войны. Таурены воспринимали этот цикл как неизбежность. Это была жизнь, которую они знали и принимали, но вскоре это должно было измениться.

Тралл быстро подружился с главой тауренов, верховным вождем Кайрном Кровавым Копытом. Тралла восхитило, что многие таурены практиковали шаманизм и уважение к природе. Таурены имели гордые сердца и заслуживали лучшего будущего, но все время оказывались втянутыми в кровавый конфликт. Тралл не мог игнорировать несправедливость, которую они встретил. Его Орда стала лучом надежды для таких народов как таурены: непринятыми, гонимыми и забытыми. Его Орда будет защищать тех, кто в сем нуждается.

В запыленных и каменистых землях, что называли Пустошами, орки и таурены встали плечом к плечу против кентаров. Объединив силы, они как молот ударили по отрядам воинов кентавров и разбили их.

Поражение стало шоком для кентавров, и они с позором бежали из Пустошей. После этого они уже не смотрели на тауренов как на легкую добычу.

В первый раз в своей истории таурены узрели надежду в своем будущем. Кентавры навсегда остались бы угрозой, но не настолько сильной, какой они были когда-то. С кочевым образом жизни было покончено. Наконец, таурены смогли разорвать извечный цикл конфликта.

После битвы Кайрн предложил Траллу припасы и даже своих самых могучих воинов для того, чтобы те смогли достичь пика Каменного Когтя на севере, в пещере которого проживает загадочный Оракул. Кто еще сможет пролить свет на пророчества, явленные Траллу?

Большая часть тауренов ушла на запад, в долины, покрытые густыми лугами, которые называли Мулгор. Там они, наконец, основали постоянное место для проживания.

Пока Тралл и Орда помогали тауренам, Джайна Праудмур и ее экспедиция продвигались в сторону пика Каменного Когтя. Она не знала точно, что найдет здесь, но надеялась на то, что это будет новое оружие или знания о том, как можно спасти мир от Плети. По крайней мере это то, что незнакомец в клобуке обещал ей.

С водой и едой были проблемы. Неприветливые земли постепенно выматывали беженцев Альянса. Только одно не давало их надеждам умереть – Джайна. Хотя у нее были и собственные сомнения относительно будущего, она не говорила о них. Несмотря ни на что, она сохраняла уверенность.

После долгого похода силы Альянса достигли густых чащоб, известных как Ясеневый лес. Здесь оказалось много ресурсов, чистых рек и дикой жизни. Но без опасностей тоже не обошлось.

Как только Джайна достигла подножия пика Каменного Когтя, орки клана Боевой Песни выступили из леса, вооруженные острыми мечами, в глазах которых была жажда убийства. Их вел Громмаш Адский Крик.

Громмаш и орки клана Боевой Песни блуждали по Пустошам много дней перед тем, как наткнуться на Джайну в Ясеневом лесу. Вместо того, чтобы атаковать, вождь клана решил проследить за Альянсом, держась на расстоянии. Обнаружить старого врага в этой незнакомой земле было неожиданно, и Громмаш следил за ними какое-то время, пока окончательно не решил пролить их кровь.

Силы Альянса отразили неожиданную атаку без больших потерь, но это столкновение заставило их задуматься. Никто не ожидал встретить орков в Калимдоре. Джайна надеялась избежать продолжения боя и повела беженцев вверх по склонам гор Каменного Когтя. Некоторые из ее последователей отстали от основных сил, чтобы соорудить оборонительные приспособления и остановить преследующих их орков.

Тралл и его орки вскоре прибыли к подножию горы. Они были поражены новостями об Альянсе и рады вновь объединиться с кланом Боевой Песни. Как и Джайна Праудмур, Тралл не хотеть терять никого в бессмысленной войне, в особенности после перехода через Пустоши. Победа над Альянсом не являлась целью его Орды.

Тралл приказал Орде не обращать внимания на силы Альянса, но множество орков не подчинилось ему. С тех пор, как они достигли Ясеневого Леса орки стали более агрессивными и кровожадными, чем-то похожими на прежнюю Орду. Громмаш и его клан Боевой Песнь открыто отказывались повиноваться Траллу и пускали кровь Альянсу при любом удобном случае. Громмаш вновь обратился мыслями к тем славным временам, когда Ордой правил Теневой Совет, а Гул'дан и Чернорукий вели ее по людским трупам к владычеству над Азеротом. Быть может, возможность все вернуть еще представится...

Тралл терпел это. Пропасть между друзьями расширилась, когда орки Грома сровняли с землей небольшое людское поселение беженцев из Лордерона на побережье Калимдора. После чего Трал отправил Громмаша и клан Боевой Песни вглубь Ясеневого леса, чтобы они построили там крепость. Тралл считал, что тяжелая работа отвлечет их, до тех пор, пока он вернется с пика.

Громмаш и клан неохотно подчинились, ибо сочли это за оскорбление – им приказали выполнять мирную работу. Они были великими воинами, возможно, самыми сильными в Орде. Тем не менее, они принялись за дело и выместили свой гнев на лесах. Их топоры глубокого вонзались в вековые деревья Ясеневого леса, и орки вырубили большие участки чащобы для того, чтобы построить крепость.

Подобное надругательство над живой природой не могло пройти незамеченным и остаться безнаказанным. Ясеневый лес не был землей орков.

Он принадлежал Ночным эльфам.

По завершении Войны Древних бремя власти в обществе Ночных эльфов приняла на себя Тиранд Шелест Ветра – ныне одна из сильнейших жриц Элуны. Дни империи и безоглядного использования магии прошли. Подобные вещи привели к смертям и разрушениям. Тиранд создавала более закрытое общество, в котором ценилась осмотрительность, что отличало его от того, что было раньше. Ночные эльфы обитали в лесах Хиджаля и очень редко выступали в далекие походы. Для защиты границ владений калдореи Тиранд основала военный орден - Стражниц. Эта воинская сила состояла главным образом из жриц, большинство из которых являлись закаленными ветеранами Войны Древних. Стражницы построили несколько крепостей в Ясеневом лесу на границах эльфийских земель.

Защита лесов была опасным делом, но Стражницы могли призывать лесных существ себе на помощь. Иногда они будили друидов и призывали их из Изумрудного Сна, или зачарованных духов, обитавших в лесах. Чащобы были полны таких существ: жестокие химеры, волшебные дракончики, мудрые энты, дриады, древние хранители чащи.

Наиболее могучим существом среди них считали Дикого Бога, известного как Кенариус. Он учил Ночных эльфов друидизму и пекся о благополучии и процветании своих подопечных. Кенариус разделил вместе с Ночными эльфами долг по защите Нордрассила и второго Колодца Вечности. Он сражался с Легионом во время Войны Древних. Он видел, как гибнут его собратья, Дикие Боги, разрываемые на части демонами. Он видел, как пламя скверны уничтожало леса. Кенариус знал, чтобы предотвратить такую катастрофу в будущем, Ночные эльфы и лесные обитатели должны объединиться.

И с помощью Кенария это произошло. Ночные эльфы и существа из лесных чащоб побеждали всех врагов, которые пытались на них нападать.

Этот договор не распространялся на Восточные Королевства. Тиранд Шепот Ветра и ее народ отчасти знали о том, что происходило по ту сторону Великого Моря, но они редко вмешивались в тамошние дела. И когда они это делали, то всегда были незаметны.

Друиды стали первыми, кто ощутил чуму нежизни, которая убивала дикие леса в Восточных Королевствах. Из Изумрудного Сна их духи достигли физического мира и попытались остановить чуму. Они не преуспели. Некоторые из друидов поведали Тиранд о том, что произошло. И хотя она поддерживала изоляционизм, чувствовала, что знакомая сила стоит за чумой.

Она чувствовала Легион.

Когда Стражницы принесли вести о чужаках, что вторглись в Ясеневый лес, Тиранд ожидала худшего. Она почувствовала облегчение, когда узнала, что чужаки не были демонами. Она верно предположила, что это беженцы из Орды и Альянса спасались от чумы и пересекли Великое Море. Наблюдая за их битвой, она также поняла, что они заклятые враги.

Тиранд приказала Стражницам наблюдать за чужаками на расстоянии. Она надеялась, что они просто пройдут через Ясеневый лес и направятся в другие земли. Она ошибалась. Часть зеленокожих орков устроила вырубку леса, которая была больше похожа на объявление войны. Они воровали лес, никого не спрашивая, безрассудно вырубая его и возводя фортификации. Тиранд не понравились эти существа. Они были грубыми и жестокими. И Тиранд не хотела больше выносить их присутствия.

Стражницы атаковали Громмаша Адского Крика и клан Боевой Песни. Часть Ночных эльфов, спрятавшись на высоких деревьях, обрушили бурю из стрел на своих жертв. Другие были вооружены остро точеными глефами, верхом на крылатых существах, которых называли гиппогрифами или на гигантских кошках, ночных саблезубах.

Стражницы были самыми опасными врагами, которых орки встречали на своем пути. Это не испугало Громмаша и его воинов, наоборот, это их воодушевило. Наконец-то представился шанс сразиться со стоящим врагом.

Вскоре орки поняли, что силы противника их превосходят. Кенариус тоже наблюдал за пришельцами и чувствовал кровь демонов в их венах. Решив, что зеленокожие существа -прислужники Легиона, Кенариус вместе с Ночными эльфами принял участие в битве.

Орки не имели шансов выстоять против Ночных эльфов и их лесных союзников. Хотя их жажда битвы не была утолена, поражение казалось неизбежным. В этот момент отчаяния темная и знакомая форма силы воззвала к Громмашу и членам его клана. Они нашли источник магии в форме пруда с изумрудной жидкостью, сокрытом глубоко в чаще леса.

Эта была кровь. Кровь демона.

Громмаш Адский Крик и орки клана Боевой Песни наткнулись на кровь демона не случайно. По приказу Архимонда Маннорот и Тикондрус прибыли в Калимдор, чтобы ослабить силы сопротивления и подготовить вторжение демонов. Континент населяли существа, враждебные к Легиону. Большую часть из них демоны считали безобидными, так, не более чем легкая помеха. Но Кенариус и Дикие Боги стояли особняком. Во время Войны Древних они дали жестокий отпор Легиону. Если у демонов и был шанс добраться до второго Колодца Вечности, то вначале они должны были покончить с Кенариусом и другими Дикими Богами.

Чтобы ослабить магию дикой природы, Маннорот и Тикондрус принесли череп Гул’дана в Калимдор. Артефакт изменился с того момента, когда попал в руки Легиона. Демоны наполнили его магией скверны и сделали мощнее, чем он когда-либо был до этого. Маннорот и Тикондрус могли вытянуть силы из Ясеневого леса и ослабить Кенариуса. Это заняло бы время, но возымело бы действие. Но представилась другая возможность – орки.

Многие годы прошли с тех пор, как орки выпили кровь Маннорота, но проклятие все еще текло по их венам. Оно связывало их с Повелителем Ада и подчиняло его власти.

Присутствие Маннорота в Ясеневом лесу уже начало влиять на орков, особенно на Громмаша Адского Крика и клан Боевой Песни. Их жестокость и агрессивность возросли. Несдерживаемый гнев толкнул их на войну с Кенариусом. Орки не смогли бы выиграть эту войну, если бы не обрели больше могущества и силы.

И это было точно то, что Маннорот мог дать им. Выпив его крови, они могли бы стать достаточно сильными, чтобы сразить Кенариуса. И опять попали бы в рабство к Легиону.

Маннорот оставил свою кровь в лесу и скрылся.

Как и ожидалось, Громмаш нашел пруд с его кровью. Он понимал опасность того, что случится, если они выпьют кровь, но он также знал, что только так они смогут выжить в битве с Кенариусом. Будучи не способным сопротивляться соблазну обрести могущество, Громмаш испил крови. Его клан сделал тоже самое.

Обретя новую силу, орки прошли бурей через Ясеневый лес. Множество Ночных эльфов и лесных существ погибло от их голодных мечей. Громмаш Адский Крик самолично убил Кенариуса. Дикий Бог сражался со всей присущей ему природной силой, но даже он не мог противостоять сверхъестественной мощи орка. Топор Громмаша пронзил Кенариуса и вождь клана Боевой Песни сразил своего врага.

В момент гибели Кенариуса лесные чащи вокруг горы Хиджаль потемнели и содрогнулись. Дриады, химеры, энты, дракончики и другие существа устрашились. И хотя многие вернулись на помощь Ночным эльфам, множество ушло в чащобы и скрывалось там на протяжении всей войны.

Только погодя Громмаш осознал источник новой силы. Но было уже поздно. Теперь орки его клана всецело подчинялись воле Маннорота.

Пока Громмаш Адский Крик сражался с Кенариусом и Ночными эльфами, Тралл и Джайна Праудмур вели свои отряды к горам Каменного Когтя. Они шли разными путями по горным склонам и только добравшись до пещер на пике, встретились лицом к лицу.

Дабы избежать противостояния, Тралл, заручившись помощью гнездящихся неподалеку вайвернов, убедил их перенести орочьи отряды через людские позиции, доставив их прямиком ко входу в тоннель. Орки углубились в недра пика Каменного Когтя, где их настиг небольшой отряд тауренов во главе с Кайрном Кровавым Копытом, и две расы бок о бок вступили в затхлые подземелья, заполоненные древними неупокоенными. В лабиринтах забытых коридоров отыскались и лордеронские воители, ведомые Джайной Праудмур.

Первое что сделали воители Альянса и Орды – перестроились в боевые порядки и обнажили мечи. Джайна и Тралл хотели избежать прямого конфликта друг с другом, но казалось, что кровопролитие было неизбежно.

Но Медив явил себя предводителям трех рас; именно он скрывался под личиной овеянного легендами Оракула. Джайна и Тралл были поражены – незнакомец, который отчаянно предупреждал их об опасности и заманил в Калимдор, стоял перед ними.

Медив имел всего один шанс для того, чтобы убедить Джайну и Тралла принять его сторону и поэтому он ничего не скрывал. Он рассказал им о планах Пылающего Легиона и о том, что вторжение уже началось. Мир оказался на краю гибели. Поодиночке народы Азерота обречены на уничтожение. Но вместе... вместе они могут спасти этот мир.

Чтобы убедить их в том, что стоит на кону, Медив поведал им о судьбе Громмаша Адского Крика и орках клана Боевой Песни. Они выпили кровь Маннорота и опять стали рабами Легиона. Такая судьба ждала всех орков в том случае, если они не объединятся против Легиона.

Новости о Громмаше потрясли Тралла. Он поклялся, что его народ не будет снова переживать темные дни Орды. Если союз с врагами из Альянса является единственным путем, чтобы исполнить эту клятву, то так тому и быть.

Джайна Праудмур считала союз с Ордой безумием, но в конце концов она осознала мудрость слов Медива. Во время пребывания в Даларане она кое-что узнала про Пылающий Легион, и это ужаснуло ее. Если вторжение демонов действительно началось, то будет разумно сделать все, что в ее силах для того, чтобы остановить нашествие. Неудача будет означать больше, чем ее собственная смерть. Все смерти защитников Лордерона будут напрасны.

Тралл и Джайна согласились на зыбкое перемирие. Они не доверяли друг другу полностью, но были готовы оставить в стороне все разногласия, чтобы вместе сражаться против угрозы, несомой демонами.

Первым испытанием для этого союза должна была стать встреча с Громмашем Адским Криком и кланом Боевой Песни. Сообщив сие, пророк исчез, оставив внимавших ему оторопело стоять во тьме каверн исполинского пика.

Покинув пик Каменного Когтя, объединённые силы Альянса и Орды выступили против Громмаша Адского Крика и его обезумевших от крови демона орков. Орки Боевой Песни были настолько ослеплены яростью, что не видели разницы между друзьями и врагами. Они атаковали Альянс и Орду с равной жестокостью, пролив кровь тех, кто когда-то были для них братьями и сестрами.

В разгар битвы Тралл провел отчаянную атаку через порядки клана Боевой Песни и пленил Громмаша с помощью Алмаза Души, отданного ему Джайной Праудмур. Объединив силы, шаманы Орды и жрецы Альянса призвали силы своих магических школ, чтобы очистить Громмаша от жажды крови. Это сработало. Впервые за последние дни ненависть, затмевавшая его взор, пропала. Громмаш, увидел каким монстром он стал и чувство вины захлестнуло его.

Он знал, кто привел его к этому. Маннорот был где-то здесь, скрываясь в лесах и радуясь тому кровопролитию, что произошло по его воле. Громмаш и Тралл сознавали, что, если не выступят против демона, их народ будет обречен.

Но... началось. Небеса налились кровью и, подобно ослепляющим метеорам, к земле устремились десятки, сотни адских порождений. Час пробил, и никто не ведал, узрит ли древний Азерот день грядущий.

Пока Орда и Альянс усмиряли оставшуюся часть клана Боевой Песни, Громмаш Адский Крик и Тралл выследили Маннорота в каньоне, наполненным скверной, в юго-восточной части Ясеневого леса. Повелитель Ада, встретив двух орков, больше удивился, чем испугался. На Тралла он смотрел как на безобидного щенка и с легкостью отбросил его. От Громмаша Маннорот не ожидал нападения. Тот никогда не смог бы поднять руку на Маннорота, своего хозяина.

Но Повелитель Ада был прав только отчасти. Проклятье крови выжгло душу Громмаша, но еще более жгло его другое – желание освободить свой клан от власти демона.

Мощным ударом он погрузил свой топор в грудь демона, и этот удар оказался смертельным. Тело Маннорота пошло трещинами и, в конце концов, взорвалось. Вспышка света озарила каньон высвободившимися энергиями скверны.

Повелитель Ада исчез, но цена победы оказалась высока. Взрыв смертельно ранил Громмаша. Последний умер на руках у Тралла, зная, что искупил свою вину, убив Маннорота. Уничтожив демона, он окончательно избавил орков от проклятья крови.

Они обрели свободу.

Маннорот пал, но успел выполнить возложенную на него миссию. Кенариус был мертв. Лесные духи продолжали сражаться с демонами, но их изначальные силы были сильно подорваны.

Пришло время вторжения в Калимдор.

Архимонд оставил некоторых своих приспешников в Восточных Королевствах, чтобы быть уверенным в том, что тамошние народы не попытаются возобновить сопротивление. Остальные его силы пребывали в Ясеневый лес. Инферналы падали с небес, полчища нежити Плети и демонов расползались по восточному краю Ясеневого леса. Вскоре они встретили отпор лесных духов, Ночных эльфов и объединенных армий Орды и Альянса. Но эти силы не выступали единым фронтом, они воевали разрозненно и Легион легко подавил их сопротивление. Неудержимая армия Архимонда уверенно шла маршем в сторону горы Хиджаль, вытаптывая леса, уничтожая все, что стояло у нее на пути.

Легион быстро и успешно наступал, но Архимонд знал, что почивать на лаврах еще рано и на волю случая полагаться нельзя. Он сражался в бесчисленных войнах и знал цену любому преимуществу, даже если враг был слабее. Он обладал оружием, которое доселе не использовал: Череп Гул’дана. Артефакт находился в руках Тикондруса. Кенариус был уже мертв, но Архимонд мог использовать артефакт для ослабления лесных сил, чтобы очистить дорогу ко второму Колодцу Вечности.

Тикондрус выступил вперед главных сил Легиона и нашел скрытое место в чаще Ясеневого Леса. Повелитель Ужаса извлек энергии скверны из Черепа Гул’дана и заразил им окружающие земли. Ядовитая магия расползлась по лесам, проникая в стволы деревьев и превращая диких зверей в чудовищ. Чистые дотоле ручьи, текшие через леса, стали ядовито-зелеными. Место это с тех пор стали называть Оскверненным лесом.

Магия скверны продолжала растекаться по склонам Хиджаля, поражая порчей все, чего касалась. Вскоре скверна должна была достигнуть берегов второго Колодца Вечности, что облегчит Легиону путь через помраченные места, и не встретит он сопротивления.

...Вид Архимонда и авангарда его армии, что шли через Ясеневый лес, изумил и разгневал Тиранд, но она знала, что это всего лишь начало. Легион вторгся в Калимдор не для того, чтобы завоевать лес, демоны хотели поглотить весь мир. Захватив второй Колодец Вечности, они могли бы это сделать - открыть портал для остальных сил Легиона. Тогда, десять тысяч лет назад, изгнание Легиона привело к расколу континента и потоплению большей части его; какой же окажется цена теперь?

Тиранд нуждалась в любом оружии для защиты Хиджаля. Друидов следовало пробудить и вернуть из Изумрудного Сна. Ее беспокоило то, что Малфарион Ярость Бури и его последователи еще не пробудились. Они должны были почувствовать скверну, которая охватила Ясеневый лес. Что за причина удерживала их в призрачном измерении?

Причиной сей оказался Кенариус. Его гибель потрясла Сон, ослабив и глубоко смутив друидов. Малфарион и другие друиды отчасти понимали, что произошло, но оказались заперты в Изумрудном Сне.

И Тиранд, сопровождаемая верными лучниками, понеслась сквозь ночь к Лунным Просторам, где на небольшом островке хранился Рог Кенариуса - единственный артефакт, способный пробудить грезящих друидов: в том числе и Малфариона Ярость Бури, ее возлюбленного.

Когда Тиранд, наконец, удалось разбудить Малфариона, он был поражен случившимся. Пламя скверны поглотило его любимые леса, а ядовитая чума поразила всех живых существ. Малфарион поспешил разбудить других друидов, желая спасти дикую природу. Первым делом он вдохнул души почивших Ночных эльфов в деревья, сотворив таким образом энтов, и направив их на полчища врага. Натиск нежити и демонов удалось сдержать, но требовалась незамедлительная поддержка иных друидов, дабы преломить ход сражения.

Малфарион и Тиранд спустились с Хиджаля на заснеженные холмы Долины Зимнего Источника и добрались до скрытых убежищ, где спали друиды. Малфарион отправил уже проснувшихся друидов на подмогу Стражницам, противостоящим Легиону. Других он послал собрать лесных существ и Диких Богов, что еще оставались живы. Этих существ было трудно найти и в лучшие времена. Без Кенариуса, который повелевал ими, было почти невозможно убедить их сражаться. Но, несмотря на это, Ночные эльфы все же решили попробовать.

Пробуждение друидов оказалось делом долгим и выматывающим, но оно позволило Тиранд и Малфариону воссоединиться. Прошли столетия с того дня, что они расстались, и Малфарион понял, что годы, которые Тиранд защищала Ночных эльфов, изменили ее. Она стала более жесткой и готовой пожертвовать всем, чтобы защитить свой народ от опасности. Малфарион не представлял себе, как она собирается оборонять свою землю пока они не оказались около древних врат в глубине убежищ.

Это была тюрьма его брата, Иллидана Клятвопреступника.

Тиранд видела в Иллидане потенциальное оружие. Он был могучим волшебником и обладал великими познаниями о природе демонов, большими, чем у остальных эльфов. Если его освободить, то он обрушит свою мощь на силы Легиона.

Малфарион выступал против освобождения брата. Он не изменил своего отношения к Клятвопреступнику, и считал, что тот все еще представляет угрозу для мира. Так и не придя к соглашению, они расстались: Малфарион отправился пробуждать ото сна иных собратьев-друидов, Тиранд же - вызволять Иллидана.

Взвесив все риски, Тиранд сделала выбор в пользу освобождения и пошла на это сама. На ее пути стояли Бдящие, которые охраняли тюрьму Иллидана на протяжении тысячелетий. Когда Тиранд приказала им освободить Иллидана, они ответили ей категорическим отказом.

И дорого за это заплатили.

Во имя спасения Азерота Тиранд Шепот Ветра не собиралась терпеть препятствий от кого бы то ни было. Они повергла тех, кто стоял на ее пути – Ночных эльфов, Хранителей Рощи, энтов, - и расчистила путь к тюрьме Иллидана. Предводительницы Бдящих – Майев Песнь Теней – на тот момент здесь, в подземной темнице не оказалось, но позже, узнав о произошедшем, она преисполнилась неприязни в отношении Тиранд, позволившей себе подобное своеволие.

Из тьмы убежища показалась фигура Клятвопреступника.

Долгие тысячелетия Иллидан Ярость Бури изнывал во тьме тюрьмы. Нескончаемое одиночество вымотало его дух и сознание. По прошествии времени он сосредоточил свои мысли на том, чтобы найти путь к спасению Азерота, защите его от вторжения Легиона. Размышляя над этим, Иллидан пришел к простому выводу.

Легион нельзя победить, ведя оборонительную войну.

Если атаку демонов отбить, они вернутся опять. И опять. И опять. До тех пор, пока окончательно они не победят. Даже «победа» в Войне Древних была не более, чем оттягиванием этого момента.

Ключ к могуществу Легиона состоял в том, что он легко восполнял силы. Убитые в Азероте демоны воплощались вновь в Круговерти Пустоты и вскоре возвращались на поле боя. Демонов можно было уничтожить только в Круговерти Пустоты или местах реальности, где ее энергии были сильны. Это делало силы Легиона бесконечными. И это означало принимать бой по правилам Легиона.

Когда Иллидан окончательно освободился из тюрьмы, он отчаянно желал начать войну с Легионом. Он пообещал жрице помощь в противостоянии демонам, но лишь ради нее самой, не ради отвергшего его народа. Иллидан не собирался сражаться рука об руку с другими эльфами. Он не простил им своего заточения. Больше того, он знал, что они ему не доверяют. Даже когда Иллидан поведал им о своих откровениях, о том, как победить Легион, они с подозрением восприняли его мудрость и посчитали за безумца.

Иллидан прорвался в изуродованный войной Ясеневый лес. Энты, неспособные противостоять воле повелителей Легиона, обращались против своих же союзников, древние эльфийские захоронения разупокаивались, извергая на поверхность все новых воинов-скелетов, вливавшихся в армию сопровождающей демонов нежити.

Иллидан не знал, куда точно ему следовать, но имел определенную цель. Чтобы поставить на колени Легион, ему было нужно обрести еще более великие знания и силы. Иллидан чувствовал и то, и другое на севере Ясеневого леса, где мощные потоки скверны прорывались через дикие чащи. Он устремился к этому источнику и вскоре оказался в Оскверненном лесу.

Первое существо, что стало у него на пути, не было демоном. Это был человек, от которого исходил дух смерти - Артас Менетил.

...По приказу Короля Мертвых Артас присоединился к вторжению Легиона в Калимдор, но не для того, чтобы помочь, а чтобы чинить препятствия ему. Рыцарь смерти действовал тайно, стараясь, чтобы демоны не разгадали его намерений. Он исподтишка вынуждал нежить не подчиняться приказам командующих Легиона. Это замедляло продвижение армии демонов к горе Хиджаль. Временами Артас даже позволял врагам бежать с поля боя... Понимая, что с победой Пылающего Легиона придет конец и ему в том числе, Король Мертвых старался избавиться от своих тюремщиков и по мере возможностей исподволь поспособствовать падению демонов. Ведь тогда власть над Плетью вернется к нему, и станет он одной из величайших сил мира Азерота...

Конечно, все это было полумерами. Артас размышлял о том, как еще можно навредить Легиону, и его внимание привлекли Тикондрус Очернитель и Череп Гул’дана. Повелитель Ужаса использовал артефакт для того, чтобы осквернить большую часть Ясеневого леса. Темные силы с каждым днем распространялись все дальше и медленно поднимались все выше по склонам Хиджаль.

Если бы Артас сумел повергнуть Тикондруса и уничтожить Череп Гул’дана, он остановил бы распространение магии скверны и серьезно замедлил ход военной кампании Легиона. Но уничтожить Повелителя Ужаса было не так просто. Артас не мог убить его так, чтобы это не привлекло внимания Архимонда и не позволило тому заподозрить Короля Мертвых в предательстве. Но может еще кто-то мог бы убить Тикондруса?

Это мысль возникла у Артаса, когда он узнал, что Иллидан Ярость Бури, сея разрушения, прорывается через лес. Энергии скверны переполняли странного Ночного эльфа, но он не был союзником Легиона. Он был преданным защитником своего народа.

Артас почувствовал неудержимую тягу Иллидана к власти. Эти амбиции можно было легко использовать в качестве оружия.

Артас встретился с Иллиданом в Оскверненном лесу и поведал, о том, что знал. Он рассказал Иллидану, что неподалеку находится мощный артефакт — Череп Гул’дана. Но найти его будет не так просто. Артас предупредил Иллидана о том, что могучий Повелитель Ужаса пребывает в Оскверненном лесу.

Иллидан совершенно не доверял рыцарю смерти, но уже чувствовал мощные потоки скверны, которые наполняли лес. Это было слишком заманчиво, чтобы попросту не обратить внимание на сие. Иллидан оставил Артаса и направился на поиски артефакта.

К тому времени, как он обнаружил искомое, его уже преследовали демоны. Иллидан возликовал, когда узнал, что череп содержит не только силу, но и знания. Череп нес в себе память павшего чернокнижника. Вместо того, чтобы просто использовать его силу, Иллидан полностью поглотил энергию черепа. Энергии скверны заструились по его плоти и крови. На его лбу выросли огромные рога, а за спиной — перепончатые крылья. Иллидан преобразился из Ночного эльфа в нечто другое. Он стал демоном.

Через его тело струилась сила Гул’дана, тогда как разум наполняла память чернокнижника. Иллидан узнал о родном мире орка, а также о тайнах и древних артефактах, скрытых в Гробнице Саргераса.

Обретя новое могущество, Иллидан настиг Тикондруса Очернителя и уничтожил его.

Заполучив Череп Гул’дана, Иллидан тем самым нанес серьезный удар Легиону. Оскверненный лес останется таким, как есть, но скверна не распространится до горы Хиджаль и нетронутых областей Ясеневого леса.

Несмотря на сделанное, Иллидан заслужил презрение со стороны брата и даже Тиранд. Он зашел слишком далеко, поглотив силу черепа. Он стал демоном — а демонов Ночные эльфы стремились уничтожить. Малфарион изгнал Иллидана из земель Ночных эльфов. Иллидан подчинился, но только потому, что считал бессмысленным оставаться на горе Хиджаль. Если Ночные эльфы отобьют атаку Легиона, то это не будет иметь никакого значения. Легион вернется снова.

Иллидан Ярость Бури должен принять свой бой. Для него это была единственная война, которая имела смысл.

В то время, как армия демонов шла по склонам Хиджаля ко второму Колодцу Вечности, тысячи Ночных эльфов, Стражниц и друидов собирались на вершине горы. Они не были одиноки. Хотя друидам и не удалось привлечь на свою сторону Диких Богов, они призвали множество лесных существ, дриад, Хранителей Рощи и других. К ним присоединились силы Альянса и Орды, противостоящие демонам, не щадя себя.

Подобного единения народов и волшебных существ мир не знал со времен Войны Древних. Но все равно - силы противника их значительно превосходили. Хуже того, армии защитников были разобщены. Ночные эльфы и обитатели леса настороженно относились к Орде и Альянсу. В частности, Тиранд была убеждена в том, что именно эти две фракции несли ответственность за вторжение Легиона в Калимдор.

Наблюдая за разобщенностью сил защитников горы Хиджаль, Архимонд был уверен в том, что победа уже у него в руках. Но он не знал, что среди противников его находится Медив, и уж тем более не знал о его планах.

...Следующей ночью лидерам эльфов - Малфариону и Тиранд, а также Траллу и Джайне Праудмур во сне явился огромный ворон, обернувшийся уже знакомым пророком и велевший всем им поутру прибыть в единую точку Ясеневого леса, ибо от дальнейших деяний их зависит судьба всего Азерота.

Медив собрал вместе Тралла, Джайну Праудмур, Тиранд Шепот Ветра и Малфриона Ярость Бури. На встрече царила напряженная атмосфера. Пророк открыл собравшимся свою истинную личину - Медив, Последний Хранитель. Он, и никто иной, ответственен за вторжение Пылающего Легиона. Много лет назад, одержимый духом Саргераса, Медив открыл оркам ход в Азерот, за что и поплатился - погиб от руки своего ближайшего друга. Теперь же, вернувшись из-за порога смерти, дабы исправить прошлые ошибки, он убеждал внимающих ему героев создать альянс и общими усилиями отвратить угрозу демонов от этого мира... Тиранд отвергла предложение объединиться с Альянсом и Ордой. Но Медиву удалось убедить ее отбросить предубеждения во имя спасения Азерота. Разобщенность была преодолена, но они знали: просто грубой силой Архимонда им не победить.

Малфарион предложил выход, Опасный и который стоил бы им весьма дорого. Мировое Древо Нордрассил было усилено мощью драконов-аспектов, что давало эльфам бессмертие и стойкость к болезням и хворям. Малфарион верил в то, что он и друиды смогут воспользоваться этой магией и уничтожат Архимонда. Это будет стоить Ночным эльфам бессмертия и окажет сильно влияние на их общество, но другого выхода не оставалось.

В то время, как Малфарион и иные друиды готовились высвободить чары Нордрассила, обратив те против демонов, их союзники организовали оборону вершины горы Хиджаль, чтобы выиграть время. Орки и люди, дворфы и таурены, тролли и гномы — все отчаянно отражали бесконечные волны нежити и демонов.

Тысячи защитников погибли в тот день, но они отдали свои жизни не зря. К тому времени, как Архимонд достиг Мирового Древа, друиды завершили ритуал. Бесчисленные эфемерные существа, которых называли «блуждающими огоньками», появились из окрестных лесов. Они окружили Архимонда, но не атаковали его. Вместо этого, повинуясь воле Малфариона, они направили свою энергию в Мировое Древо и воспламенили магические чары, пребывавшие в нем.

Взрыв высвобожденных магических энергий потряс Калимдор до основания, уничтожив Архимонда и множество демонов. Надежды Легиона обрести второй Колодец Вечности были разбиты.

Защитники тут же пошли в наступление на остатки сил Легиона. В беспощадной сече они уничтожили почти всю нежить и демонов. Артасу Менетилу едва удалось бежать. Он собрал всю нежить, что смог, прежде чем отступить в Восточные Королевства.

После победы силы Орды и Альянса покинули Хиджаль в поисках нового дома. Их хрупкое перемирие оставалось в силе, но в последующие годы оно будет не раз нарушено.

Тиранд и Малфарион остались на Хиджале — им предстояло восстанавливать разрушенное. Большая часть окружающих гору лесов сгорела. Хуже того, Нордрассил был изувечен взрывом. Многие его корни, что давали жизненные силы миру, иссохли и погибли. Хотя Нордрассил со временем восстановится, чар драконов-аспектов не существовало боле. Ночные эльфы лишились бессмертия и сопротивления к болезням. Они начнут старится и дряхлеть. Урон, который был нанесен Мировому Древу, также усложнит друидам и Малфариону путь возвращения в Изумрудный Сон.

Медив наблюдал за изувеченным войной миром, и то, что он лицезрел, успокоило его. Вторжение Легиона захлебнулось. Азерот был в безопасности... пока. Медив знал, что остались и другие угрозы, как, например, Король Мертвых, что скрывались в потаенных уголках мира. Но Медив не мог покончить с ними. Если силы были на исходе. Он чувствовал, что его время в мире смертном заканчивалось.

Так, как он и предвидел, задания спасения мира теперь легла на плечи его обитателей. Медив показал им силу единения. И он мог только надеяться, что они будут продолжать сражаться вместе так, как они делали это на горе Хиджаль.

И Последний Хранитель Азерота исчез...

Волшебник Ронин не желал для себя ничего иного, кроме мирной жизни с любимой супругой, Высшей эльфийкой Верисой Ветрокрылой, когда старый товарищ, красный дракон Кориалстраш, умолил его о помощи в одном неотложном начинании. Дело в том, что Ноздорму Вневременный на кратчайший миг коснулся разума Кориалстраша, направляя его внимание к престранной аномалии, возникшей в горах Калимдора. Потому-то красный дракон и позвал с собою Ронина, надеясь вместе с чародеем понять природу явления. Конечно, товарищи никак не ожидали обнаружить дыру во времени, попав в которую, они оказались в прошлом, отстоящим на 10000 лет от их родной эпохи.

Тем временем орки Броксигар и Гаскаль были посланы на север военным вождем Траллом с аналогичной миссией, однако магические энергии, исходящие из временной дыры, разорвали Гаскаля в клочья; Броксигару же суждено было оказаться в далеком прошлом, как раз накануне приснопамятной Войны Древних, где он угодил в руки Лунных Сражей - искуснейших чародеев народа Ночных эльфов, и познакомился с целительницей Тиранд, завоевавшей уважение старого орка.

Кориалстраш, приняв обличье человека, обнаружил, что магические силы его по необъяснимой причине чрезвычайно истощены; Ронин же, наоборот, ощутил в себе прилив небывалого могущества. Возможно, сие каким-то образом связано с существованием Колодца Вечности, центра культуры Ночных эльфов.

Полубог Кенариус повстречал пришельцев из иной эпохи, поставив для себя целью открыть их истинную природу и тайну появления на землях Калимдора. В ту пору у него обучался друидической магии молодой, подающий надежды Ночной эльф Малфарион Ярость Бури. Но видение, испытанное им в час пребывания в Изумрудном Сне, заставляло насторожиться, ибо открылось ему, что Высокорожденные, собравшиеся во дворце, творят злое заклинание, и, по всей видимости, происходит сие в тайне от любимой народом королевы Азшары.

Ответственным за происходящее во дворце был лорд Ксавиус, доверенный советник королевы. Он свято верил в то, что из Колодца Вечности можно почерпнуь значительно больше силы, воспользовавшись корректным заклинанием... но обнаружил куда больше, чем рассчитывал изначально. Ибо Саргерас, повелитель Пылающего Легиона, внушил ему, что является истинным богом, а уж Ксавиус, в свою очередь, убедил королеву и Высокорожденных в необходимости создания портала в Круговерть Пустоты, дабы Пылающий Легион очистил этот мир от недостойных.

Ксавиус и Высокорожденные сумели призвать в мир Хаккара Псаря, одного из лейтенантов Саргераса. Тот немедленно наводнил дворец адскими гончими и отправил их в мир, расправляться с "недостойными", однако те встретили достойное сопротивление в лице лорда Кур'талоса Вороньего Гребня и верных ему Ночных эльфов, в числе которых оказался и Иллидан Ярость Бури, лично прикончивший немало демонических отродий.

Заметив, что за ним наблюдает один из представителей рода красных драконов, Красус умолил его о встрече с Алекстрашей, которая внимательно выслушала сородича, пришедшего из далекого будущего. Красус повстречал самого себя, куда более юного; наверняка в том и крылась причина его слабости - временной отрезок не мог выносить присутствия двух ипостасей одной и той же личности. Алекстраша доставила Красуса Храм Драконьего Покоя, где проходила встреча драконов-аспектов, в число которых входил и Нелтарион, предложивший сородичам сотворить артефакт - Душу Дракона, в который те бы влили свое могущество и использовали его для победы над Пылающим Легионом, пытающимся прорваться в мир. Никто, даже сам Нелтарион не ведал, что голоса, время от времени раздающиеся в его разуме и глаголящие о предательстве иных драконов-аспектов, принадлежат Старым Богам Азерота...

Конечно, Красус прекрасно знал, чем закончится сие благое устремление, но Страж Земли, замышлявший обратиться единоличным властителем Азерота, легко подчинил себе волю ослабленного красного, не дав тому предупредить драконов-аспектов о своих истинных намерениях. Заклинание Нелтариона оказалось весьма изощренным: стоит Красусу заговорить о Душе Дракона (известной последующим поколениям как Душа Демона), вместо связных фраз изо рта его льется полная чушь.

И вновь сознание Красуса на кратчайший миг соприкоснулось с разумом Ноздорму, который поведал, что грядет конец света и лишь один-единственный Ночной эльф может отвратить его. Однако Красус не успел осведомиться, что же это за судьбоносная личность - контакт разумов прервался. Красус поведал об общении с Вневременным Алекстраше, и та наказала ему и своему юному консорту - Кориалстрашу, пребывавшему в неведении относительно личности нового компаньона, отыскать сего таинственного Ночного эльфа.

Прибыв в столицу Зин-Азшари как раз в тот момент, когда Высокорожденные творили портал для прохода тварей Легиона в мир, герои прошлого и будущего - Красус, Броксигар, Кориалстраш и Тиранд, а также подначальные лорду Кур'талосу Ночные эльфы - сумели уничтожить портал, прикончить лорда Ксавиуса и временно замедлить натиск Пылающего Легиона. Однако сотни, если не тысячи демонов уже проникли в Азерот и сейчас целенаправленно разоряли земли центрального Калимдора.

Во время сражения Иллидан спас жизнь лорду Кур'талосу Вороньему Гребню, и в благодарность тот нарек его своим придворным чародеем, назначив командующим Лунной Стражей, благо предшественник его на этой должности пал в недавнем бою. После чего лидеры сопротивления приступили к претворению в жизнь замысла по полномасштабному нападению на Зин-Азшари, уничтожению порочных Высокорожденных и освобождению любимой королевы, которая, как они верили, пребывает в плену у собственных придворных.

А действовать следовало не мешкая, ибо Высокорожденные сумели восстановить портал и, пусть связь его с Круговертью Пустоты была еще слаба, через сей рифт в ткани мироздания в Азерот ступили лейтенанты Саргераса - Маннорот, Архимонд... а также Ксавиус, возрожденный повелителем Пылающего Легиона в облике сатира. Более того, Ксавиус взялся обращать в сатиров иных Высокорожденных-чародеев.

Войско лорда Кур'талоса выступило по направлению к Зин-Азшари, но столкнулось со значительно превосходящим его числом демоническим контингентом под началом Архимонда. Чернокнижники-эредары мастерски навели иллюзию, сокрыв большую часть своей армии и заставив Ночных эльфов ввязаться в кажущийся заведомо выигранным бой, после чего нанесли калдореи ощутимый магический удар. С небес низвергнулись сотни крылатых Хранителей Рока, адские стражи брали обреченное воинство в кольцо. От полного уничтожения калдореи уберегли лишь друидическая магия Малфариона да волшба Красуса, сумевшего своевременно распознать иллюзию. Ночные эльфы отступили, понеся тяжелые потери, но демоны не собирались их упускать. Полные решимости покончить с движением сопротивления раз и навсегда, они гнали потрепанное войско калдореи на север.

Ронин и Красус искренне недоумевали, каким образом Ночные эльфы умудрились одержать верх в Войне Древних, благо пока что возможностей для победы не наблюдалось. Но когда впереди замаячила вершина горы Хиджаль, пришельцы из грядущего умолили лорда Кур'талоса прекратить отступление и принять бой, пусть и окажется он последним для них. Но, к удивлению многих, и, в первую очередь, самих калдореи, демонов удалось отбросить, и благодарить за это следовало Красуса, Ронина, Иллидана, Малфариона и Лунную Стражу, чье магическое искусство сохранило жизни многим, очень многим жителям Калимдора. А чуть погодя Красус, Малфарион и Тиранд наряду с иными Сестрами Элуны уничтожили Хаккара Псаря, пытавшегося нанести удар по эльфийскому воинству с тыла. Сие деяние весьма обеспокоило Ронина, ведь, если бы история текла своим чередом, Хаккару уготовано было погибнуть в час второго вторжения Легиона, спустя 10000 лет. Что означает смерть его на данном временном отрезке? То, что историю изменить возможно и поражение Ночных эльфов в Войне Древних вполне может случиться?

Красус предложил Кур'талосу заручиться поддержкой иных разумных народов, как то таурены или фурболги, но лорд с ходу отверг идею; мысль о том, что "низшие твари" ступят в благословенный град Зин-Азшари, была кощунственной для калдореи.

Красуса весьма тревожил тот факт, что он совершенно прекратил ощущать присутствие красных драконов, и даже свою юную ипостась, вернувшуюся в пещеры Алекстраши сразу же после первого удара по оплоту Высокорожденных. Потому он и предложил Малфариону обратиться к Кенариусу с просьбой о помощи; быть может, полубог ниспошлет им тварей крылатых, которые вмиг домчат их до земель драконов, и Красус сумеет убедить королеву красного рода оказать им посильную поддержку в противостоянии Пылающему Легиону.

Кенариус действительно направил пару гиппогрифов, отвечая на обращенную к нему мольбу Малфариона. Крылатые создания понесли на себе Красуса и друида к землям драконов, но те окружал непроницаемый волшебный барьер. Оный встревожил Красуса пуще прежнего, но Малфарион, погрузившись в царствие Изумрудного Сна, проник сквозь преграду, очутившись в Храме Драконьего Покоя в тот самый момент, когда драконы-аспекты вливали частицы своих сущностей в артефакт, сотворенный Нелтарионом для борьбы с демонами - Душу Дракона! Вот только в основе реликвии Ночной эльф ощутил зло, соизмеримое с несомым Пылающим Легионом, правда, имеющее иную природу.

Ощутив присутствие в Храме Драконьего Покоя сущности чужака, явно вознамерившегося похитить его драгоценную реликвию, Нелтарион атаковал дух друида, стремясь заключить тот в магическую клеть, но Малфарион успел покинуть Изумрудный Сон, вернувшись в собственное тело. Вот только поведать компаньону об увиденном он не мог: Страж Земли наложил на друида точно такое же заклятие, как и на самого Красуса ранее. Нелтарион не собирался отпускать лазутчиков живыми, отправив по следу их гигантского червя. Монстр успел расправиться с одним из гиппогрифов, прежде чем Красус сотворил магический портал (заклинание, которое он приберег на самый крайний случай, ибо использование его на данном временном отрезке крайне нежелательно - картина мира была совершенно иной), через который они и Малфарионом и бежали... оказавшись на Г'ханире, Матери Древ, владениях Авианы. Последняя уверила Красуса, что она и иные Древние по мере сил своих противостоят Пылающему Легиону.

Тем временем армия лорда Кур'талоса Вороньего Гребня возобновила марш по направлению к Зин-Азшари, но у руин Сурамара столкнулась с Пылающим Легионом. Ситуация складывалась патовая: ни одна из сторон не могла взять верх над другой. Более того, демоны-натрезимы нечестивыми заклятиями подняли мертвых Ночных эльфов, и лишь своевременное обнаружение и уничтожение некромантов Ронином и Броксигаром уберегло воинство калдореи от нападения нежити.

Иллидан мучился от снедавшей его ревности, ведь становилось очевидно, что прекрасная Тиранд избрала Малфариона спутником жизни. Волшебник не сознавал, что туманящие разум мысли эти навеяны тонкой волшбою сатира Ксавиуса.

Ронин припомнил могущественное заклятие, составленное магами Даларана, но так и не испытанное в действии. Что ж, пришла пора... С помощью Иллидана и Лунной Стражи волшебник воспроизвел двеомер... разорвавший в клочья сотни демонов в авангарде войска; армия лорда Кур'талоса немедленно нанесла удар по сконфуженным порождениям Круговерти Пустоты, одержав безоговорочную победу. И все же Ронина тревожила растущая одержимость Иллидана Ярости Бури магией Колодца Вечности; казалось, могущества ради он готов прикончить родного брата.

...Нелтарион накладывал последние заклятия на Душу Дракона, уверяя сородичей, что мощи реликвии вполне хватит на то, чтобы извести Пылающий Легион на корню. Предчувствуя, тем не менее, неладное, Алекстраша наказала Кориалстрашу ослушаться прямого приказа драконов-аспектов, покинуть укрывище и как можно скорее разыскать Красуса, присутствие которого она недавно ощутила поблизости. Более того, Дающая Жизнь открыла юному консорту, что Красус - это он сам, только более взрослый и опытный, прибывший из далекого будущего. Возможно, какую-то роль в этом сыграл Ноздорму - единственный из драконов-аспектов, не присутствующий в Храме Драконьего Покоя лично, но, тем не менее, предоставивший для реликвии часть своей сущности, заключенной в песочные часы.

"Время!" - возвестили голоса в измученном разуме Стража Земли, и сотни драконов - бронзовые, красные, зеленые, синие, черные - взмыли в небеса, утремившись к землям Ночных эльфов, где стремительно разворачивалось сражение за судьбу Калимдора. Объединив разрозненные демонические отряды в одно великое воинство, Архимонд бросил его против сил сопротивления лорда Кур'талоса Вороньего Гребня, дабы не дать тому привести рати свои к Колодцу Вечности и воспрепятствовать скорому явлению в мир Саргераса.

Вот только никак не ожидал Архимонд, что в самый разгар сражения в небесах появятся сотни драконов, ударят по крылатым Хранителям Рока и чернокнижникам-эредарам, сокрытыми колдовским туманом. И Ронин, и Красус, прибывший к полю брани наряду с Малфарионом на спине отыскавшего их Кориалстраша, ведали, что произойдет сейчас, и остро сознавали собственную беспомощность, ибо никак не могли воспрепятствовать безумным замыслам Нелтариона.

А магия Души Дракона, известной последующим поколениям как Душа Демона, ежесекундно уносила жизни сотен и сотен тварей Круговерти Пустоты. Но и этого Нелтариону было мало: голоса в разуме его требовали больше смертей, больше хаоса! Обездвижив драконов, благо теперь он имел власть над ними, Страж Земли направил мощь реликвии против воинства Ночных эльфов.

Нелтарион обращался из Стража Земли в его антипод. Хаос поглощал его разум, и хаос обрушил на землю дракон-аспект. Твердь раскалывалась, ввысь устремлялись лавовые потоки...

Кориалстраш, не попавший под действие обездвиживающего заклинания, благо спускался он в соседнюю рощицу, дабы оставить там Красуса и Малфариона, обрушился на куда более крупного Нелтариона всем весом, стремясь выбить миниатюрную реликвию у того из лап. Тщетно! Магия Души Дракона опалила его, отбросив далеко в сторону, но дерзкая попытка дала шанс остальным драконам освободиться от волшебных пут. Немедленно на Нелтариона набросились синие, ведомые самим Малигосом... и Душа Дракона попросту поглотила их магию и жизненные силы, оставив от ящеров лишь иссохшие оболочки. Сам Малигос уцелел, но весь род его был уничтожен, ровно как и великое множество драконов иных родов.

Нелтарион оступил, ибо могущество, переполнявшее его, грозило разорвать в клочья тело великого дракона.

С ужасом наблюдал Красус за творившемся в небесах. Знал он, что теперь Малигос сам погрузится в тенета безумия, вызванное гибелью рода, и из добродушного гиганта обратится в подозрительное создание, предпочитающее полное одиночество.

А сражение на земле между демонами и калдореи закипело с новой силой. Малфариону предстал сатир Ксавиус, жаждущий расквитаться с друидом за поражение в их первом противостоянии, когда лорд Высокорожденных пал от руки сего простолюдина. И пока Ксавиус сдерживал друида, подручные сатира сотворили портал во дворец Зин-Азшари, куда доставили скованную магией Тиранд, незадолго до сражения возведенную в ранг верховной жрицы Элуны. И напрасно взывал Малфарион о помощи к своему брату - Иллидан давно уже ставил под сомнение мотивы движения сопротивления, и счел момент идеальным, чтобы покинуть воинство калдореи и в одиночку отправиться к столице, дабы предложить свои услуги королеве Азшаре.

Ослепленный яростью и болью от потери любимой, Малфарион обратил Ксавиуса в вековой дуб, после чего неожиданно для себя самого обрушил на головы демонам страшный, гибельный ливень. Воспряв духом, Ночные эльфы усилили натиск, вынудив Пылающий Легион отступить.

Но пал в бою лорд Кур'талос Вороний Гребень, сраженный кинжалом убийцы, и командование принял на себя лорд Десдель Звездноглазый - дворянин тщеславный и недалекий, совершенно не имеющий представления о военной стратегии. Сознавая, что исход Войны Древних стоит теперь под большим вопросом, Красус и Ронин решили лично отправиться к иным разумным народам Калимдора - тауренам, фурболгам, земельникам (коих калдореи именовали "дворфами") - и молить их о поддержке. Кориалстраш оставил калдореи, благо понимал, что сейчас, после предательства Нелтариона, нужен Алекстраше, как никогда прежде, ведь оставшиеся в живых драконы пребывали в крайне ослабленном и разобщенном состоянии.

Воззвав к лидерам кланов и племен народов Калимдора, Красус наказал Ронину, Броксигару и Малфариону встретиться с ними и привести их пред светлые очи Десделя Звездноглазого; оставалось лишь уповать на то, что гордый вельможа примет помощь "низших рас", когда осознает, сколь та своевременна. И они пришли: Хульн Высокогорный привел за собою тауренов, Дунгард Железорез - причудливых земельников, созданий камня, а Уннг Ак - лесные общины фурболгов. Как ни негодовал лорд Звездноглазый по поводу столь унизительного для него альянса, Ронин твердо стоял на своем: объединение сил необходимо для окончательной победы над Пылающим Легионом.

Тем временем Красус сотворил магический портал, перенесшись его в опустевшие ледяные пещеры, где незадолго до этого обитал род синих драконов, ныне полностью уничтоженный. Знал Красус, что на последующие десять тысячелетий Малигос погрузится в полную апатию, и лишь освобождение Алекстраши и красных драконов от орочьего ига чуть улучшит состояние Ткущего Заклятие, ибо пообещает ему Дающая Жизнь вновь возродить синих драконов. Но сейчас, обнаружив в пещерах несколько драконьих яиц, в которых еще теплилась жизнь, Красус решился на отчаянный шаг, который вполне может изменить будущее! Сотворив небольшое волшебное подпространство, он поместил туда яйца синего рода, тем самым сохранив жизни нескольких драконов. Быть может, жест этот поможет Малигосу избегнуть безумия?..

А во дворце Зин-Азшари высокрожденные, сатиры и Маннорот прилагали неимоверные усилия, чтобы удержать и расширить разрыв в ткани реальности, через который в Калимдор должен был ступить Саргерас. Неожиданно в чертог прошествовал Иллидан, напрямую обратился к владыке Пылающего Легиона, пообещав ему создать достаточно стабильный портал с помощью Души Дракона, как только он изымет сию реликвию у Нелтариона. Саргераса предложение заинтересовало, ибо, незримо надзирая за творящимся в Калимдоре, знал он о неимоверном могуществе артефакта, в одночасье уничтожившем сотни демонов и Ночных эльфов. Благославляя Иллидана на сие смелое начинание, Саргерас выжег глаза чародею, заменив их сполохами изумрудного пламени - своими собственными очами!

...Противостоящая демонам армия увеличилась почти вдвое за счет влившихся в ее ряды дворфов, тауренов и фурболгов, однако общение калдореи с новыми "союзниками" было сведено к минимуму. Подобный альянс, навязанный Ронином, Броксигаром и Красусом помпезному лорду Звездноглазому, был обречен на провал, рано или поздно. Это разумел и Джарод Песнь Теней - офицер городской стражи Сурамара, служивший ранее под началом лорда Кур'талоса; потому и прилагал он все усилия, чтобы заставить все без исключения силы сопротивления действовать совместно, чем заслужил искреннее уважение со стороны союзнических рас.

Однако без помощи драконов шансов на победу мало, а те не явят себя, доколь в ведении Нелтариона находится Душа Дракона. Потому, дабы обнаружить артефакт, Малфарион погрузился в Изумрудный Сон и дух его перенесся в пещеру Стража Земли, где подручные гоблины денно и нощно ковали металлические пластины, должные заменить чешую черному исполину, тело коего непомерно раздулось от переполнявшего его поглощенного могущества. Отыскав Душу Дракона в тайном укрывище, защищенном самыми изощренными заклятиями, Малфарион немедленно поведал об увиденном товарищам, лишь стоило ему пробудиться. Не мешкая, трое - Красус, Малфарион и Броксигар - выступили в путь, в то время как Ронин остался "приглядывать" за лордом Звездноглазым. Не успело трио удалиться на достаточное расстояние от лагеря, как их отыскал Кориалстраш, вызвавшийся доставить компаньонов к горе, в недрах которой и обитал Нелтарион...

На следующий день рати сопротивления ударили по Пылающему Легиону, но появившиеся в небесах Хранители Рока опрокинули на головы союзникам чаны с кипящей смолой. Неожиданная атака унесла жизни множества калдореи, в том числе лорда Звездноглазого и иных дворян. Командование воинством пришлось взять на себя капитану Джароду Песнь Теней, и с задачей своей офицер справился блестяще. Ронину же пришлось этот бой пропустить, ибо ментальная атака Архимонда ввергла волшебника в кому, и лишь своевременное вмешательство целительниц - Сестер Элуны, - одной из которых была колкая на язык и своенравная старшая сестра Джарода, Майев, спасло ему жизнь.

...В пещеру Нелтариона спустились Малфарион и Броксигар; Красус и Кориалстраш остались снаружи, полагая, что уж их-то присутствие черный исполин наверняка учует. Однако внимание того было сосредоточено на ином, ибо гоблины как раз сейчас прибивали к телу Смертокрыла раскаленные пластины.

Друиду удалось завладеть волшебным диском, и с превеликим трудом подавил он голоса, немедленно раздавшиеся в его разуме и призывавшие покончить со всем и вся во имя собственного могущества. Преследуемые Нелтарионом, проведавшим о похищении сокровенного артефакта, Малфарион и Брокс бежали, магией Души Демона проплавляя путь в горной породе... и угодили прямиком в руки Варо'тена - капитана стражи Зин-Азшари, фаворита и любовника королевы Азшары, Иллидана и демонов, сопровождавших чародея от самой столицы. Спасли друида и орка от неминуемого плена вовремя подоспевшие Кориалстраш и Красус, но - увы! - Душа Демона осталась в руках Варо'тена и Иллидана. И более того, Варо'тен успел высовободить частичку магии диска, стремясь прикончить красного дракона, но атака его вылилась лишь в потерю Кориалстрашем сознания... а также потерю памяти о свершившемся доселе.

Тем не менее, теперь Красус точно знал, чьим хитроумным замыслам они обязаны веренице событий, растянувшейся на долгие тысячелетия. Старые Боги, властители кровавого хаоса, чьих давних свершений устрашились бы и демоны Пылающего Легиона. Поверженные творцами-титанами и заключенные в недрах планеты до скончания веков, каким-то образом они получили возможность влиять на творящееся в смертном мире... Разрыв времени... Колодец Вечности, привлекший внимание демонов Пылающего Легиона... создание Души Демона... Все это - звенья одной цепи, скрупулезно выкованной Старыми Богами, жаждущими вырваться на волю из своей вечной тюрьмы. Повинны они и в безумии Нелтариона, ведь теперь Страж Земли обратился против своих же собратьев - самых могущественных сущностей в Азероте, что наверняка шло в полном соответствии с замыслами Старых Богов!.. А Ноздрорму?.. Наверняка ипостаси его на всех временных отрезках истории прилагают титанические усилия, дабы не дать возникшему разрыву расшириться и ввергнуть в хаос мироздание...

Красус и сам не подозревал, насколько был прав. Действительно, Ноздорму обнаружил источник скверны, поглощающей сущее - Колодец Вечности! Древнейшие силы, тайно действуя из эпохи, предшествующей Войне Древних, подчинили себе магию Колодца, спровоцировали временной разрыв, дабы удержать Вневременного от вмешательства в их деяния. И, надо сказать, вполне преуспели в этом; Ноздорму успел лишь отправить в прошлое двух изобретательных чародеев, но многого ли можно надеяться достигнуть с их помощью? И каким образом Старые Боги надеются добиться столь желанной свободы?..

Воззвав посредством Изумрудного Сна к Алекстраше, Малфарион и Красус сообщили великой драконице о том, что Пылающим Легионом манипулируют Старые Боги и испросили ее о поддержке со стороны красного рода, а также, по возможности, зеленого и бронзового. Дающая Жизнь обещала приложить все усилия, дабы обеспечить окончательную победу сил сопротивления над иномировыми тварями и теми, кто стоит за ними. Общаясь с возлюбленной, Красус сознавал, что не в силах открыть ей грядущее, не вправе поведать о страшных днях Второй Войны, когда сама она волею Смертокрыла окажется в заточении у орков, и отложенное на тысячелетие противостояние драконов-аспектов продолжится.

...На равнинах Калимдора армии Пылающего Легиона и калдореи схлестнулись в решающем сражении. К сопротивлению примкнули рати созданий природы под началаом полубогов, Древних. Демоны гибли сотнями... Но вот Хранители Рока разорвали в клочья Авиану, адские стражи убили Древнего с Косой Элуны в руках - повелителя волков, Великого Кабана Агамаггана, братьев-медведей Урсока и Урсола... Нет, без помощи драконов надеяться на победу по меньшей мере глупо, и даже возвращение в разгар сечи Красуса, Малфариона и Броксигара ничуть не улучшило критическое положение. Израненного Кенариуса спас от неминуемой гибели белый олень Малорн, но сам расстался с жизнью, вступив в поединок с Архимондом. Последний предпочел отступить с поля брани, когда ловы обвили все его тело, повинуясь друидическому заклятию Малфариона... А в небесах появились драконы - зеленые, красные, бронзовые, - определившие исход противостояния...

...Высокорожденные, сатиры и демоны творили заклинание, призванное преобразовать Колодец Вечности в портал, через который в мир ступит владыка Саргерас; последний, направляя из Круговерти Пустоты энергии, заключенные в Душе Демона, был абсолютно уверен в том, что пришествие его в Азерот свершится весьма скоро, и ничто не сможет помешать этому. Сего ожидали и силы, куда более древние, чем Пылающий Легион. Старые Боги знали, что час их освобождения близок: энергии Колодца Вечности и Души Демона, а также могущество повелителя Легиона послужат ключом к их тюрьме... Ведь учтено ими было и проникновение в прошлое агентов Ноздорму; кому, как не этой парочке по силам изменить ход истории и невольно поспособствовать победе Легиона?..

К счастью, далеко не все Высокорожденные были ослеплены посулами Саргераса по созданию рая на земле. Добрая треть сей касты, ведомая Дат'Ремаром Солнечным Путником, сознавала, что на крови и страданиях совершенный мир не построить; потому, вызволив из темницы Тиранд и воспользовавшись занятостью обитателей дворца, творивших в это время великую волшбу у Колодца Вечности, противники грядущего режима бежали из Зин-Азшари, надеясь примкнуть к силам сопротивления, подступающим к столице. Увы, демоны, преследующие их по пятам, успели лишить жизни многих мятежных Высокорожденных, а Иллидан Ярость Бури лично воспрепяствовал побегу Тиранд... открыв ей, что ни в коем случае не собирался предавать идеи сопротивления. Уверовав в бессмысленность фронтальной атаки, он имитировал предательство, дабы получить доступ в столицу, и теперь намеревался в решающий момент обратить вспять действие заклятия, сотворившего портал-водоворот в Колодце Вечности, и исторгнуть всех до единого тварей Легиона из Калимдора.

Отголоски великой волшбы, исходящей от Колодца, ощутили и драконы, стремительно летящие по направлению к Зин-Азшари. Большинство из них, прибывших на помощь войскам сопротивления, осталось на равнинах продолжать бой с ратями Архимонда, но некоторые - в том числе Алекстраша с Изерой - оставили сражение, устремившись к столице калдореи; на чешуйчатых спинах их восседали Красус, Ронин, Броксигар и Малфарион - герои, могущие еще повлиять на исход Войны Древних. Навстречу им поднялись крылатые твари, сотканные из теней, на спине каждой из которых восседал воитель-калдореи, а атаку направлял сам капитан Варо'тен. Сие сражение с казалось бы бесплотными созданиями сильно замедлило драконий авангард, а времени изъять поблескивающую в воздухе над ярящейся поверхностью Колодца Душу Демона почти не оставалось. Тем более, что на сцене появился еще один персонаж - Смертокрыл, но и черному исполину помешали добраться до вожделенной реликвии охранные заклятия Старых Богов.

Варо'тен перепрыгнул с теневой твари на спину Изере, стремясь добраться до Малфариона и прикончить его, в чем нисколько не преуспели ни демоны Маннорота, ни сам Архимонд. Однако друид, щедро почерпнув гнева и ярости Калимдора, вложил их в одно-единственное заклятие, уничтожившее капитана стражи Высокорожденных.

Алекстраша и Изера замерли чуть в отдалении от воздушного сражения с теневыми тварями, наблюдая за непрекращающимися попытками Смертокрыла дотянуться до Души Демона, не смотря на то, что охранные заклятие Старых Богов и Саргераса буквально разрывали на части тело черного исполина; драконицы-аспекты понимали, что должны нанести удар в тот момент, когда ему удастся осуществить задуманное. И когда Нелтарион, превозмогая агонию, схватил реликвию, разъяренные сущности, скрывающиеся в глубинах Колодца Вечности, нанесли ему удар такой силы, что черный дракон-аспект, беспомощно кувыркаясь в воздухе, полетел прочь, исчезнув за облаками. Душа Демона, вырванная было из общей матрицы сплетаемого заклятия портала, устремилась вниз, к водовороту черных вод, но Малфарион, восседающий на Изере, успел подхватить артефакт.

Дабы подарнть товарищам несколько лишних минут, Броксигар спрыгнул со спины несшего его красного дракона прямо в черный зев чудовищного водоворота, в который обратился Колодец Вечности. Казалось, нет числа легионам демонов за порталом, но, безошибочно распознав среди них повелителя Саргераса, отважный орк вонзил лезвие топора ему в ногу. И это стало последним, что он успел содеять в смертной жизни - подарить товарищам несколько бесценных секунд...

Малфарион и Иллидан вливали свои сущности в Душу Демона, и сотворенное братьями заклинание исторгало всех без исключения демонов из Азерота. Не избежали сей участи и Маннорот с Архимондом, последнего волшебный ветер подхватил и унес прочь в разгар дуэли демона с Джародом.

Саргерас прилагал неимоверные усилия, стремясь войти в мир даже несмотря на изгнание Пылающего Легиона. И когда фигура падшего титана уже появилась в водовороте портала, Красус, Ронин и драконицы-аспекты нанесли магический удар... по ноге Саргераса, на которой топор Броксигара оставил ничтожную рану. Это отвлекло исполина лишь на мгновение... достаточное для того, чтобы магия Малфариона уничтожила портал, отрезав Саргераса от смертного мира.

После чего произошел великий Раскол Калимдора как следствие интенсивного воздействия магии демонов, Старых Богов и самих защитников мира на Колодец Вечности. Сия часть истории сохранилась в неприкосновенности: Зин-Азшари опустился на дно Великого Моря, чтобы тысячелетия спустя исторгнуть в Азерот новую напасть - чудовищных наг, служительниц Старых Богов.

Алекстраша, Изера и Ноздорму, успешно сдержавший разрыв полотна времени, наложили новок заклятие на Душу Демона, и теперь ни один дракон, в том числе и Нелтарион, не мог прикоснуться к артефакту.

Ноздорму знал о драконьих яйцах, помещенных Красусом в сотворенное магией измерение, и обещал передать их Алекстраше, дабы, когда Малигос достаточно оправится, он вновь узрел синих драконов, парящих в небесах. Подобное незначительное изменение времени вполне дозволительно.

Ноздрому перенес Красуса и Ронина в их родную эпоху; последний оказался дома как раз в тот момент, когда супруга его Вериса рожала двух малышей... и ничто - ни путешествие во времени, ни противостояние Пылающему Легиону, ни спасение прошлого и грядущего - не показалось ему столь чудесным и волшебным.

Глава 6. Ледяной Трон

Принц Кель'тас Солнечный Путник, сын короля Анастериана Солнечного Путника и наследник королевского дома Квел'Таласа, был в то же время и членом Кирин Тора - правящего совета Даларана. Во время вторжения Артаса во владения Высших эльфов Кель'тас изучал магию в Даларане и ничего не знал ни о судьбе, постигшей его народ, ни о том, что следующей целью Артаса станет именно город-государство магов.

Вернувшись в Квел'Талас в сопровождении магистров Роммата и Асталора, принц обнаружил, что его отец мертв, как и большая часть его соплеменников, их родина лежит в развалинах, а в довершение всего осквернен их многовековой источник магии - Солнечный Колодец! Кель’тас не принес извинений за свое отсутствие в час нужды. Его подданные имели полное право осуждать его. Он решил, что проявит себя перед своим народом, восстанавливая королевство. Это оказалось нелегкой задачей для него. Кель’тас всегда держался отчужденно от своего народа. Высшие эльфы стремились к изоляции и чуждались иного, а он представлял собой полную противоположность. Он хотел путешествовать, узнавать мир и другие народы, впитывать новые идеи.

Он осмотрел руины Серебряной Луны и присутствовал на похоронах отца, но ему все равно не удавалось найти общий язык со своим народом. Он не бросал попыток. Он любил свой народ и свое королевство больше, чем представляли себе некоторые эльфы. И эта его любовь привела его к оскверненному Солнечному Колодцу.

Кель’таса ужаснул вид Колодца и тех сил, что буйствовали в его глубине. С помощью своих магических способностей он чувствовал, что темные силы постепенно распространяются по Квел’Таласу. Со временем они проникнут в разумы и души эльфов и убьют их. В очищении колодца также было мало определенности. Старейшины Квел’Таласа пришли к одному возможности выводу. Вместе с Кель’тасом они решили, что есть только один способ уничтожить яд, истекающий из колодца, и, обратившись к сородичам, известили их о своем решении.

Вернувшаяся в Серебряную Луну Лиадрин, отрекшаяся от Света, ибо оказался оный бесполезен в сдерживании Плети, известила эльфов об иной угрозе, вновь воспрявшей – троллях, стекающихся в Зул’Аман, готовящихся вторгнуться на Квел’Данас в надежде заполучить Солнечный Колодец. Кель’тас, обратившись к советникам – магистрам, Лиадрин, а также Лор’темару и Халдюрону, поведал, что сумел отыскать лунные кристаллы, и с их помощью они уничтожат Солнечный Колодец... дождавшись, когда подойдут к тому силы троллей.

Начинание увенчалось успехом: Кель’тас, Роммат и Асталор провели колдовской ритуал и действительно сумели уничтожить Солнечный Колодец. Взрыв магических энергий опустошил Квел’Данас, но и уничтожил остатки Плети в близлежащих землях....

Но ни Кель'тас, ни магистры и помыслить не могли, что вскоре впадут выжившие Высшие эльфы в странную апатию, и причиной тому станет магический голод - зависимость от энергий Солнечного Колодца, выработанная за многие тысячелетия, давала о себе знать со всей очевидностью.

Пытаясь спасти хоть что-то, Кель'тас сплотил оставшихся сородичей и окрестил их Кровавыми эльфами, или cин'дореи - в память о тех, что пали жертвой Артаса и его нежити. Это не означало, конечно, что новое имя с готовностью приняли все Высшие эльфы Азерота. Часть из них, как мы помним, уплыла в Калимдор вместе с другими беженцами Лордерона под предводительством Джайны Праудмур; другая же часть еще до возвращения принца бежала из обреченного Квел'Таласа на юг, в нетронутые войной Внутренние Земли, защиту дворфов Диких Молотов и Верховного Тана Фальстада. И те, и другие долгое время оставались в неведении о Кровавых эльфах, а узнав о них, отказались к ним присоединиться.

Как бы то ни было, победа Плети в Квел'Таласе оказалась в значительной степени пирровой. Во время вторжения, отступая в глубь страны, эльфийские защитники жгли за собой свои прекрасные леса и деревни (не оставлять же врагу), и, добившись своей цели - воскрешения Кел'Тузада в виде лича с помощью магии Колодца - Артас увел большую часть своих войск обратно в Лордерон.

Сгорая жаждой мщения, Кель'тас, оставив разрушенный Квел'Талас на попечение лорда-регента Лор'темара Терона, с отборными воинами присоединился к отрядам сопротивления Альянса, ведшим в Лордероне партизанскую войну против Плети...

Уход Кель’таса не удивил Кровавых эльфов. Принц опять отбыл в чужие земли, оставив родину.

Минуло несколько месяцев со времени великой битвы у горы Хиджаль; истерзанная демонической магией природа медленно исцелялась, но в чащобах Ясеневого леса все еще встречались безумные сатиры да свирепые фурболги - яркие напоминания о недавнем вторжении.

Несмотря на сокрушительное поражение, повелитель демонов Кил’джеден верил, что еще не все потеряно. В его распоряжении оставались Король Мертвых, уцелевшие Повелители ужаса и Плеть. Нежить понесла серьезные потери, но тысячи подвластных ему существ находились в Лордероне. Плеть сможет быстро восполнить свои ряды и предпринять новое нападение.

Но когда Кил’джеден заговорил с Королем Мертвых, его надежды развеялись. Существо отказалось выполнять приказ.

В поражении Легиона на горе Хиджаль Король Мертвых увидел возможность уйти из-под власти Легиона и не стал терять время. Он собрал Артаса, Кел’Тузада и мертвяков Плети в Лордероне, и приказал им армии напасть на Повелителей Ужаса: Балназара, Вариматраса и Детерока. У тех не было шансов выжить, приняв бой, и поэтому они бежали в Чумные Земли, сокрыв себя чарами темной магии.

Теперь Легион не имел власти над Королем Мертвых, Плеть принадлежала ему и только ему.

Кил’джеден всегда подозревал Короля Мертвых в намерении предательства. Чего он не ожидал, так это того, что Король Мертвых станет настолько коварным, ведь он сумел скрыть свою истинную мощь как от него, так и от Повелителей Ужаса. Нер’зул притворялся верным слугой и в тоже время исподволь манипулировал демонами. Мощь Плети росла наряду с его собственной.

Возможность использовать Короля Мертвых в нападении на Калимдор ускользнула. Хуже того, Король Мертвых теперь представлял прямую угрозу демонам Легиона. Если ему удастся завоевать Азерот, следующие вторжения демонов станут практически невозможны.

Оставалось одно: уничтожить Короля Мертвых. Кил’джеден чувствовал присутствие еще одного демона в Азероте, который был достаточно силен, чтобы сделать это. Тот, который уже сражался на стороне Легиона во времена Войны Древних.

...Поглотив силу Черепа Гул’дана, Иллидан получил огромную силу и знания. Но превращение в демона также означало, что о нем станет известно Кил’джедену.

Повелителю демонов удалось вступить в контакт с Иллиданом и сделать ему предложение. Если бывшему Ночному эльфу удастся сразить Короля Мертвых, то он получит все, что только пожелает. Иллидан был заинтригован. Если брать в расчет его сражения с Легионом, то логичнее было ожидать, что Кил’джеден посчитает его за врага, а не возможного союзника. Было ясно, что повелитель демонов нуждался в нем и полагал, что бывший Ночной эльф падет на колени за те крохи, что ему бросят со стола.

Кил’джеден не знал о том, что Иллидан замышлял уничтожение Легиона. Иллидану стоило неимоверных усилий скрыть свои истинные замыслы от повелителя демонов.

Иллидан притворился, что верен Кил’джедену и принял предложение. Он также желал избавить мир от Короля Мертвых. С его точки зрения это существо было не более чем оружие, созданное Легионом. Чем раньше он сможет очистить мир от этой твари, тем скорее сможет сосредоточить свои силы на уничтожении Легиона.

Из того, что он знал о Плети и Короле Мертвых, открытое противостояние нежити было бессмысленно. Но у Иллидана были кое-какие мысли относительно того, как использовать свои магические способности.

Череп Гул’дана дал ему возможность узнать об артефакте, который назывался Глазом Саргераса, ибо стал Иллидан наследником и воспоминаний покойного чернокнижника, в том числе и предсмертных. Он мог использовать артефакт, содержащий в себе толику могущества падшего титана, как концентратор собственной магии Иллидана, который позволит ему поражать Короля Мертвых заклинаниями с больших расстояний. Это давало значительное преимущество. Артефакт был скрыт за морем на архипелаге, известном как Изломанные Острова, в глубине древнего сооружения — гробнице Саргераса.

Изломанные Острова некогда частью великой империи Ночных эльфов, но эти дни минули десять тысяч лет назад. Иллидан мало знал о тех опасностях, что ждали его там. Он нуждался в союзниках для того, чтобы добыть Глаз Саргераса, но не мог просить о помощи Ночных эльфов, потому что Малфарион Ярость Бури изгнал его.

Хуже того, на Иллидана началась охота. Бдящие, которые охраняли его тюрьму на протяжении тысяч лет, были вне себя от ярости и осознания того, что Тиранд его освободила. И вела их за собою Маейв Песнь Теней. Будучи преданной ордену, Маейв считала себя воплощением закона и справедливости, посвятив свою жизнь охране заключенных и поискам преступников. В освобождении Тиранд Иллидана она видела больше, чем просто безрассудство. Она считала это предательством. Тиранд убила многих Бдящих, чтобы освободить Иллидана. Маейв никогда не простит ей этого. Никогда. И она не допустит, чтобы Иллидан Ярость Бури оставался на свободе.

Иллидан знал, что рано или поздно его настигнут. Не имея особого выбора, он нашел тех, кого знал в давние времена: магов из числа Высокорожденных.

Десять тысяч лет назад, во время Войны Древних, когда первый Колодец Вечности взорвался, многих Высокорожденных, в том числе королеву Азшару, затянуло в морские глубины. Там, во тьме под волнами, Старые Боги даровали им спасение.

В обмен на верность, они избавили Высокорожденных от неминуемой гибели в морской пучине, преобразив эльфов в змееподобных чешуйчатых существ, которых называли нагами. Их сердца стали черными, как глубочайшие морские впадины, а мысли были переполнены ненавистью.

До Иллидана доходили только слухи о том, что случилось с Высокорожденными. Было ли это правдой, он не знал. Но когда на восточном побережье Калимдора он сотворил заклинание, чтобы призвать наг из морских глубин, они ответили. Наги во главе с леди Вашш вышли из моря. Армия из клыков и чешуи. Один за других, они присягнули на верность Иллидану.

Они сделали это не потому, что их связывало с Иллиданом общее прошлое. И не потому, что они уважали его демоническое могущество. Они сделали это, ибо того желали Старые Боги. От взора тех не укрылся Иллидан. Его жажда власти и хаотичное прошлое заинтриговало Старых Богов. Выступление Иллидана против Короля Мертвых могло привести к новой войне, в которую будут вовлечены народы Азерота, нежить и Легион. Если Азерот охватит такой конфликт, то Чо’галл и культисты смогут беспрепятственно освободить Старых Богов.

Иллидан обладал всеми способностями, чтобы содеять сие. Старые Боги послали наг присоединиться к Иллидану и принять участие в кампании против Короля Мертвых, чтобы он добился победы. Если же Иллидан станет своевольничать, то Старые Боги просто прикажут нагам вырвать его пораженное скверной сердце из груди.

Так или иначе, Старые Боги были уверены в том, что Иллидан принесет новую войну в Азерот.

...Майев поклялась выяснить, что же все-таки задумал вероломный изгнанник, для чего развязал новый конфликт. Отряд эльфийки преследовал Иллидана вплоть до портового городка Нендиса, где уже вовсю кипело сражение между калдореи и яростными нагами. Пользуясь сумятицей, эльф-демон похитил быстроходное судно и, отчалив от берега, взял курс на восток.

С помощью новых союзников Иллидану удалось пересечь Великое Море и добраться до Изломанных Островов. Он вырос в этих землях, но это было задолго до того, как случился Великий Раскол. Изоляция и время взяли свое. Иллидан видел множество загадочных существ, что обитали на этих берегах, но времени удовлетворить любопытство у него не было — Бдящие и Маейв шли по его следам.

Иллидану, сопровождаемому нагами, удалось обмануть своих преследователей и проникнуть в гробницу Саргераса. Он ощущал поток запретной магии, что струился лабиринтам башни, наряду с другими таинственными вещами. Проклятое место. Памятник предательству и смерти. Опасность поджидала на каждом углу. Память Гул’дана позволила ему продвигаться по полузатопленным коридорам, где разил он низших демонов. Он чуть было не опоздал, обнаружив Глаз Саргераса незадолго до того, как нашли его...

Погоня привела Майев к небольшой цепи островов неподалеку от Водоворота, на которых изумленные эльфы обнаружили руины своего древнего града - Сурамара, благополучно сокрывшегося под толщей морских вод во время Великого Раскола. Сколь же великой силой должен обладать тот, кому под силу вновь поднять затонувшую землю на поверхность? И, главное, зачем?

Следы Иллидана уводили вглубь Сурамара; настороженно озираясь, калдореи последовали за ним. Помимо многочисленных наг, оставленных Клятвопреступником для теплой встречи следующих за ним, отряду встретился лишь одинокий престарелый орк. Представившись Драк'тулом, шаманом клана Повелителей Грома, орк поведал о том, как двадцать лет назад Гул'дан привел свой народ на сий остров, дабы получить могущество, заключенное в гробнице Саргераса, Темного Титана. Стражи Скверны усыпальницы в клочья растерзали посмевших посягнуть на лелеемое ими, один лишь Драк'тул сумел укрыться от гнева сил, выпущенных тогда в мир.

Во власти гнева и ужаса, Майев стремительно бросила свой отряд к вратам, ведущим в проклятую гробницу, стараясь не думать о том, что же может отыскать там Иллидан, ощутимо ее опережающий. Несколько Бдящих окружили Иллидана, но шансов его остановить у них почти не осталось. Завладев Глазом Саргераса, он оказался им неподвластен. И дабы никто боле не смог познать тайны усыпальницы, Клятвопреступник магией своею вознамерился вновь погрузить остров в океанские пучины.

Те, кто противостоял ему в Гробнице, погибли. Выжила только Майев.

Тяжело раненая, она смогла выбраться из гробницы и собрать оставшихся Бдящих. Свидание со смертью не испугало ее настолько, чтобы остановить охоту. Наоборот, она отчаянно желала уничтожить Иллидана и как можно быстрее. Он убил много преданных ей Бдящих и жажда мщения жгла ее сердце.

Отбиваясь от непрекращающихся атак наг на прибрежный лагерь калдореи, Майев ясно осознавала, что долго им не продержаться, а весть о случившемся должна достичь Ясеневого леса. Единственная эльфийка, отправленная ею, сумела провести свое юркое суденышко между возведенными нагами укреплениями, и доставить послание Малфариону Ярости Бури и Тиранд. Те сразу же начали готовить флот к отплытию и несколько дней спустя долгожданная подмога достигла островов, где соплеменники из последних сил сдерживали страшный натиск противника.

Вскоре Иллидан, не слишком того желая, покинул гробницу. Здесь еще оставалась сила, но он знал, что Майев еще жива. Было и другое, что волновало его. Глаз Саргераса оказался не таким могущественным артефактом, как ожидал Иллидан. Даже когда он пытался направить через него поток собственной магии, это не приводило к желаемому. Он не мог напасть на Короля Мертвых — расстояние было слишком велико. Он нуждался в дополнительном источнике силы, которое сделает его заклинания мощнее. Еще раз он погрузился в память Гул’дана, и снова нашел ответ.

В его мыслях возник образ сияющего города на востоке. Он не только был полон магии, но стоял на пересечении магических потоков. Город этот звался Далараном.

Иллидан отправил леди Вашш и большинство наг к Даларану, дабы те оценили обстановку перед скорым нападением на город. Бывший Ночной эльф вознамерился лично вступить в противостояние с Майев Песнь Теней. До тех пор пока она будет жива, она не даст ему покоя. Пришло время покончить с предводительницей Бдящих раз и навсегда.

Иллидан и оставшиеся наги напали на Майев и Бдящих. Ночные эльфы были изранены и истощены. Они знали, что предстоящая битва станет для них последней, и приняли бой с угрюмой решимостью. Единственное, чего желала Майев — получить шанс сразить Иллидана Ярость Бури.

Этого не случилось. В самый разгар битвы на помощь к Майев и Бдящим подоспели Стражницы и друиды, вели которых за собой Малфарион и Тиранд. Когда гонец от Майев сообщил им, что Иллидан собрал армию и ищет демонические артефакты, оба пришли в ужас. Тиранд чувствовала личную ответственность за предательство Иллидана. Она не сомневалась в том, что Иллидана следовало освободить. Но тот Иллидан, которого она знала тысячи лет назад, друг и близкий ей эльф, более не существовал. Его место занял некто другой. Монстр, ничуть не лучший тех, что вторглись на гору Хиджаль.

Подоспевшие калдореи преломили ход битвы и Иллидан бежал на восток, в надежде добраться до Даларана. Он мог использовать Глаз Саргераса в сражении против Малфариона и Тиранд но не решился на этот шаг. Несмотря на то, что оба видели в нем предателя, он все еще питал к ним добрые чувства.

Многие очаги сопротивления Альянса были разбросаны по Лордерону, но самый крупный находился в Серебряном лесу. Этими силами командовал человек, Верховный маршал Отмар Гаритос. Он стал командующим не из-за заслуг, а по воле случая, как один из оставшихся в живых высших военных чинов Лордерона. Как следствие, как командир он был далек от идеала. Самодур и ксенофоб, который терпеть не мог другие народы и вычищал из своих рядов тех, кто принадлежал к другим расам.

Принца Кель’таса и его Кровавых эльфов не минула эта участь. Когда принц предложил свою помощь сопротивлению, Гаритос принял ее из чистой необходимости. Он даже не счел нужным скрыть свое презрение.

Несмотря на холодный прием, Кель’тас и его воины приложили все возможные усилия для поддержки новых союзников. Кровавые эльфы вскоре проявили себя самой боеспособной силой в армии Альянса. Они захватили большую часть Серебряного леса и медленно продвигались к руинам Даларана. Разрушенный город частично находился под контролем Кирин Тора, но близлежащие леса кишели нежитью.

Близ Даларана Кель’тас сделал неприятное открытие. Воздух был наполнен невидимой энергией тайной магии. Земля дрожала под шагами. Где-то рядом с разрушенным городом зрел магический шторм.

Чем бы это ни было, оно привело Плеть в исступление. Нежить наступала в гораздо большем числе, нежели ранее. Каждый день Кровавым эльфам приходилось отбивать волну за волной и они уже с трудом удерживали собственные земли. Кель’тас уже намеревался было отдать приказ об отступлении, когда столкнулся с чужеземцами с далекого континента. Расправившись с нагами, оставленными Иллиданом позади, преодолев штормы и бушующее море, Майев Песнь Теней, Тиранд Шепот Ветра, Малфарион Ярость Бури и другие Ночные эльфы высадились в Лордероне, преследуя Иллидана.

Ночные эльфы и Кровавые эльфы имели общие корни, но их цивилизации сильно отличались. Однако, Кель’тас не считал это серьезным препятствием. Он многое мог узнать у своих далеких родственников, возможно, даже о том, как избавиться от последствий зависимости от тайной магии. Когда Кель’тас узнал, что Ночные эльфы охотятся на могучего демона Иллидана, он предположил, что именно он ответственен за аномалию в окрестностях Даларана. Это объясняло, почему нежить словно обезумела.

Кель’тас согласился помочь Ночным эльфам в преследовании Иллидана. Спустя десять тысяч лет после разъединения эльфы разных родов объединились вместе в общем начинании. Кель'тас направил Ночных эльфов к руинам Даларана, ибо именно там, по словам их, с недавних пор наблюдается странная активность нежити, ныне полноправных властителей сих Чумных Земель.

Малфарион оставил на время войско, углубившись в леса, дабы понять, сколь сильно пострадала природа Лордерона с приходом нежити. Калдореи же двинулись дальше под водительством Тиранд и Майев, не питавших особой любви друг к другу. Последняя все не могла простить жрице освобождение Иллидана и страшные последствия сего деяния. Вместе с караваном кровавых эльфов они двигались под проливным дождем по покинутому тракту, а встречали их лишь покинутые да разрушенные веси да отряды неупокоенных - ныне полноправных хозяев сих унылых мест. И когда караван, переправляясь через реку Аревасс, угодил в засаду нежити, Тиранд в одиночку сдерживала натиск, призвав на помощь все ведомые ей заклинания, ниспосланные Элуной. К ужасу собравшихся на другом берегу реки эльфов, каменный мост под ногами жрицы разбился на куски, не выдержав мощи высвобожденных магических энергией, и бурный поток унес Тиранд в направлении Чумных Земель.

Малфариону, скрывавшемуся в омертвевших чащобах Серебряного леса, духи явили видение Иллидана, с помощью Глаза Саргераса пытающегося разорвать на части северный Нордскол. Ужаснувшись, друид немедленно отправился вслед за войском, окончательно утвердившись в необходимости покончить с сущностью, бывшей некогда его братом. В лагере калдореи его ждала страшная весть о гибели Тиранд, сообщенная Майев. Последняя, справедливо положив, что Малфарион тут же бросится на поиски возлюбленной, если существует хоть какая-то вероятность того, что жрица Элуны выжила, поспешила убедить друида в факте гибели Тиранд и необходимости сосредоточить все внимание на поимке Клятвопреступника.

...Охотились на Иллидана не только Ночные эльфы. Глазами нежити Король Мертвых зрел леди Вашш и других наг, рыскавших вокруг Даларана. Их намерения оставались неясными до того момента, пока не появился Иллидан и не начал чародействовать. Он использовал магические потоки, сходящиеся в Даларане, для усиления разрушительного потенциала Глаза Саргераса. Вокруг Иллидана возникла буря сил тайной магии, которая усиливалась с каждым днем.

Король Мертвых всегда знал, что Кил’джеден приберег для него что-то в запасе. Повелителю демонов удалось найти нового подручного. И стоило признать, слуга этот был силен.

Было очевидно, что вскоре Иллидан применит мощное заклинание против Ледяного Трона. Уже не в первый раз это напомнило Королю Мертвых о его основной слабости. Он был закован в лед, что делало из него легкую мишень для Иллидана. Единственное, что оставалось — атаковать Даларан полчищами нежити. Нежить наводнила юго-западные пределы Лордерона, но Даларана достигла она уже поздно.

Иллидан успел завершить приготовления. Со всей яростью он направил поток сил тайной магии на Ледяную Корону. Даже леди Вашш и наги поразились тому, что произошло. Вспышка магии заставила землю содрогнуться. Не только в Даларане, но и по всему миру в тверди земной возникли разломы.

Иллидан не обращал внимания на эти непредвиденные побочные эффекты, как и на то, что их окружала армия Плети. Его сподвижники сдерживали натиск Плети, а он всецело сосредоточился на Ледяной Короне. Магические волны одна за другой били в Ледяной Трон... и, наконец, пробили брешь в тюрьме Короля Мертвых, явив его сущность. Оставалось нанести всего несколько ударов, чтобы покончить с повелителем Плети. Но как только Иллидан изготовился к последнему удару, вокруг воцарился хаос. Объединенные силы Кровавых эльфов и Ночных эльфов нанесли удар по силам Иллидана.

Сметя все возведенные на пути преграды, Малфарион и Майев ворвались в заклинательный покой, разрушив стройный ход двеомера и сведя на нет усилия эльфа-демона. Глаз Саргераса раскололся. Землетрясения прекратились. Яростный магический шторм над Ледяной Короной утих. В одно мгновение кажущаяся неминуемой победа Иллидана обратилась в бедствие.

Иллидан пришел в ярость от того, что ему не позволили покончить с Королем Мертвых, но противники его не испытывали угрызений совести. Заклинание Иллидана опустошало земли вокруг и могло привести к еще большим бедствиям, если бы его не остановили. По мнению Иллидана, Ночные эльфы были близоруки. Они до сих пор не поняли, что им нужно пожертвовать всем, чтобы победить демонов и их созданий. У эльфов не было воли воевать против Легиона.

И он сомневался, что она когда-либо появится.

Иллидан объяснил Малфариону, что намеревался лишь уничтожить Ледяную Корону - обитель Короля Мертвых, тем самым покончить с истоком Плети. Гнев Малфариона поостыл, хоть брат его и словом не обмолвился, кто дал ему указание устранить Нер'зула, и с какой целью.

Друид горько бросил в лицо Иллидану весть о гибели женщины, которую они оба любили, но подошедший в этот момент принц Кель'тас - очевидец сражения у реки Аревасс - поспешил заверить обоих в том, что жрица - вполне возможно - и жива. Вперив испепеляющий взгляд в сникшую Майев, Малфарион лихорадочно размышлял о способах спасения Тиранд, но выход из положения подсказал сам Иллидан, предложив отправить по ее следу наг. Иного выхода не наблюдалось, и Малфарион счел возможным поверить брату еще один раз.

Иллидан и его наги отправились вниз по реке, а Малфарион с тяжелым сердцем отдал приказ готовить лагерь калдореи к обороне, ибо огромные войска нежити поступали к Даларану со всех сторон. То была великая битва; объединенное войско наг и калдореи - двух рас, бывших некогда единой - сдержало и обратило волну нежити, хлынувшую из недр Чумных Земель. В хаосе сечи Иллидан достиг крохотного островка, где Тиранд вела собственное сражение с осаждавшими ее рядами неупокоенных, и единым заклинанием перенес жрицу в безопасное место.

Действиями оными Клятвопреступник предал и своего нового господина, посему теперь справедливо опасался его гнева. В действительности, власть над миром никогда не прельщала его; лишь - магия, лишь - сила! Навряд ли пути его вновь когда-либо пересекутся с Ночными эльфами, а раз так - благодарный Малфарион простил заблудшего брата, позволив тому с миром удалиться. Создав магический портал, ведущий за пределы мира Азерота, Иллидан исчез. Однако не все разделили решение Малфариона; Майев и верные ей воители исчезли в портале за мгновение до того, как он растворился в воздухе. Только бы поглощенная мщением эльфийка не принесла больше бед, чем предмет ее ненависти...

Калдореи возвращались домой. Нордрассил находился в плачевном состоянии, и Ночным эльфам предстояло сделать все возможное, чтобы восстановить природу родных земель и защитить второй Колодец Вечности.

Иллидан знал, что Кил’джеден не простит ему провала. Он все еще имел множество планов для борьбы с Легионом, и гнев повелителя демонов мог положить им конец. Иллидан нуждался в убежище, чтобы избежать гнева Кил’джедена и собрать свои силы, поэтому и направился в Дренор. Из воспоминаний Гул’дана он знал, что это мир почти мертв и пустынен из-за безрассудного применения магии скверны. Бедственное состояние мира мало беспокоило Иллидана. Если большая часть обитателей Дренора погибла, Иллидану будет проще обустроить убежище тут.

Но это станет возможным только тогда, когда он восстановит свою армию. Значительная часть сил Иллидана была разбита в битве на руинах Даларана. Леди Вашш и наги смогли бежать с поля боя и найти убежище около озера Лордамер.

Иллидан приказал леди Вашш найти других союзников. Пока же он решил сам разведать земли Дренора.

Иллидан нашел прореху в ткани реальности около Даларана. Он не знал, что прежде в этом месте Кел’Тузад открыл проход для Архимонда и авангарда Легиона. Рифт между Азеротом и Круговертью Пустоты почти исчез, но небольшой разлом все же остался. Иллидан с помощью знаний, полученных из Черепа Гул’дана, использовал этот разлом для создания портала в Дренор.

Иллидан ожидал оказаться на планете из воспоминаний Гул’дана - мертвой земле, которую можно было просто забрать себе. Но то, где он оказался, было расколотым миром, который назывался Внешними Землями. Многочисленные порталы мерцали в разных уголках этого мира. Он вели в неизведанные уголки космоса. Через эти порталы Повелитель Ада Магтеридон и подчиненные ему демоны достигли Внешних Земель и объявили большую часть сих пределов своими.

Присутствие демонов не сулило ничего хорошего, но Иллидан не мог вернуться в Азерот. Ночные эльфы отправят его опять в старую тюрьму при первом же удобном случае. Вся надежда Иллидана состояла в том, что он останется во Внешних Землях и возьмет их под свой контроль. Изломанный мир все еще мог стать оплотом в его войне, но для этого Иллидану вначале нужно было покончить с Магтеридоном и демонами.

Наблюдая за демонами, он почувствовал, что кто-то охотится на него. Но к тому времени, когда он это понял – кто именно, было уже поздно.

Майев Песнь Теней и Бдящие последовали за ним из Азерота. Без помощи наг и Глаза Саргераса Иллидан стал легкой добычей. Майев сумела настичь Иллидана и запереть в зачарованной клети, созданной специально для того, чтобы обезвредить магические способности Иллидана. После стольких месяцев преследования она, наконец, свершила возмездие.

Простившись с заокеанскими собратьями, принц Кель'тас повел свой отряд обратно к Даларану, на соединение с подошедшими туда частями войск Альянса под командованием Верховного маршала Гаритаса. Рядом с эльфами этот недалекий вояка испытывал острый комплекс неполноценности, и, раз уж судьба поставила его над остроухими, положением своим он пользовался как только мог. Вот и сейчас: едва заслышав о войске нежити, бредущей на юг через Серебряный лес, Гаритас бросил все силы на перехват, оставив эльфийский взвод Кель'таса восстанавливать наблюдательные башни Даларана. Оно-то дело, конечно, нужное, но наследный принц Квел'Таласа воспринял приказ как откровенное оскорбление (чем он, в сущности, и являлся). Тем не менее, нынешние времена обязывали подчиниться и не вносить раздор в ряды и так донельзя прореженного воинства Альянса.

В противостоянии нежити, всеми силами пытавшейся вернуть Даларан, Кровавым эльфам оказали помощь наги, оставленные Иллиданом и теперь ведущие собственную борьбу с легионами Короля Мертвых. Проведав об этом, маршал Гаритас, не мудрствуя лукаво, объявил всех эльфов, находившихся под его началом, предателями Альянса и заточил их в даларанские темницы, где бедолаги ожидали неизбежной экзекуции. К счастью, наги не оставили новобретенных союзников и здесь. Ведомые своей предводительницей - леди Вашш, они расправились с тюремными стражами, вызволив Кель'таса и его воинов из неволи.

Здесь, в сырости и зловонии сточных канав, Кровавые эльфы в корне пересмотрели свои убеждения, цели и принципы. Пусть люди и дальше играют в войну без единого шанса на победу, пусть истребляют род свой, если не хотят даже попытаться отыскать пути его спасения! Единственное, чего желали сами эльфы - отыскать для себя новый источник магии взамен уничтоженного Артасом Солнечного Колодца, ибо без живительных волшебных энергий они не могли существовать в этом мире. Наги предложили им несколько сомнительный выход: последовать за их повелителем - Иллиданом - в мир иной, благо столь могущественная сущность сполна утолит их жажду магии. Поскольку особого выбора у Кровавых эльфов не наблюдалось, они согласились и шагнули в обнаруженный портал, сотворенный Архимондом по пришествии в мир, оставив за собой тени Лордерона...

Они - эльфы и наги - стояли на выжженной пустоши под алым небосводом, в котором медленно проплывали островки земли. Внешние Земли - так именовались ныне сии осколки, составлявшие некогда мир Дренора, разбитый заклятиями Нер'зула и низведенный до столь плачевного состояния. Что понадобилось здесь Иллидану? Но для того, чтобы узнать это, требовалось сперва отыскать его самого, и разношерстный отряд пустился в долгий путь по бесцветной мертвой пустыне - Полуострову Адского Огня.

Три дня спустя впереди замаячили очертания некоего лагеря, донельзя странно смотрящегося здесь, во Внешних Землях. Подойдя ближе, путники с изумлением узрели обитателей его - Ночных эльфов, а также предмет их поисков - Иллидана Клятвопреступника, помещенного в магическую клеть. Очевидно, Майев все же настигла свою немезиду, но неужто Кровавым эльфам придется схватиться с недавними соратниками ради вызволения сущности, которая может принести им еще немало горестей... а может и стать тем самым истоком магии, коего алкала раса изгоев Квел'Таласа? Похоже, так; сейчас не время для пробуждения совести, да и потом, если начистоту - те же наги куда ближе Кровавым эльфам, нежели Ночные, ведь обе сии расы рекут своими предками Высокорожденных древнего Калимдора.

Майев сумела изловить Иллидана, но не смогла найти обратную дорогу в Азерот. Портал, что она использовала, закрылся. Во Внешних Землях было множество иных порталов, но все вели в другие миры, и ни один не вел в Азерот. Майев не знала этого расколотого мира и тех опасностей, что здесь таились. Она и Бдящие осторожно исследовали незнакомые земли, пока не наткнулись на тех, кого здесь никак не ожидали встретить: солдат Альянса.

Оставшиеся во Внешних Землях Сыны Лотара возвели на Полуострове Адского Огня крепость — Замок Чести. Майев исполнилась надежды: быть может, ведают воины Альянса о том, как возможно покинуть сие пространство?.. Но она не успела добраться до крепости...

По сигналу Кель'таса воины его бросились в атаку на опешивший эскорт волшебной клети и в считанные мгновения соратники Майев были перебиты. Иллидан приветствовал своих освободителей, нарек эльфийского принца своей правой рукой и пообещал привести расу его к такому истоку магии, который не являлся ему даже в самых смелых грезах. Кроме того, эльф-демон раскрыл наконец истинные мотивы своих деяний в Азероте. Некоторое время спустя после битвы у горы Хиджаль ему явился сам Кил'джеден Обманщик, единственный оставшийся в живых из предводителей Пылающего Легиона, не участвовавший лично в сражении за Азерот. Обвинив Иллидана в поглощении магии Черепа Гул'дана, что в конечном итоге привело к расстройству замыслов властителей Круговерти Пустоты, могучий эредар, тем не менее, предложил ему вновь проявить себя. А требовал Кил'джеден - ни много ни мало - уничтожения Короля Мертвых, своего заклятого врага, посмевшего расторгнуть их Кровавый Договор. Потому Иллидан и пытался с помощью Глаза Саргераса расплавить Ледяную Корону Нордскола, где покоился Ледяной Трон с томящимся внутри Нер'зулом. Но и здесь замыслы его оказались сорваны вездесущими калдореи, потому Иллидан и бежал во Внешие Земли, надеясь, что гнев Кил'джедена не настигнет здесь его самого.

Перво-наперво надлежало изгнать из Внешних Земель соратников Кил'джедена, главенствовал над которыми Повелитель Ада по имени Магтеридон. День за днем через порталы, сотворенные некогда Нер'зулом и все еще действующие, изливались демоны, духи и прочие порождения Круговерти Пустоты. Один за одним Иллидан закрывал эти разрывы в ткани реальности, дабы лишить Магтеридона поддержки извне, а верные новому владыке Кровавые эльфы убивали любую адскую тварь, осмеливавшуюся приблизиться к нему во время творения сложнейших заклятий.

Приближаясь к Черному Храму, высящемуся в Долине Призрачной Луны, Иллидан обрел новых союзников из числа Сломленных. Эти искалеченные существа были частью племени Пепельноязыких, которое возглавлял бывший экзарх дренеи Акама. Он тоже искал путь к освобождению Черного Храма от Магтеридона, правда, руководствовался иными мотивами. Ведь прежде крепость была священным храмом дренеи. Освобождение храма восстановило бы честь Сломленных в глазах других дренеи.

Ударив по Черному Храму, армия Иллидана вызвала гнев его защитников. Магтеридон напоил орков своей кровью и превратил в краснокожих берсерков, которых называли «орками скверны». Вместе с ними атакующим противостояли демоны. Земля за пределами крепости полыхала зеленым пламенем, но этого все равно оказалось недостаточно. Иллидан с соратниками прорвался через ряды защитников Черного Храма и вступил в бой с самим Магтеридоном.

Иллидан, леди Вашш, Акама и Кель’тас — они и по отдельности были выдающимися воинами, а вместе представляли неудержимую силу. При всей своей ужасающей мощи Магтеридон пал с ошеломляющей быстротой.

Иллидан мог бы убить Магтпридона, но Повелитель Ада был гораздо полезнее живым. Иллидан видел, что кровь демона сделала с орками — превратила их в кровожадных существ, которые жили только ради войны. Иллидан решил использовать этих туповатых солдат для своей армии. А с кровью Магтеридона создать еще больше.

Иллидан предстал перед защитниками Черного Храма. Он дал им простой выбор — присяга на верность или забвение. Кто-то предпочел умереть, но большинство признало в нем своего повелителя. Большинство среди них было орками, но демоны также преклонили свои головы пред ним.

Факт того, что Иллидан позволил демонам присоединиться к его армии, напугал Акаму и Кель’таса, но тот успокоил их страхи. Союз с демонами был возможностью. Они смогут узнать больше о силе и слабости Легиона. Это знание поможет им, когда Кил’джеден нападет на них — что неизбежно должно случиться.

Возмездие настигло раньше, чем Иллидан ожидал. Образ разъяренного Кил’джедена предстал перед Иллиданом и его соратниками. Кил’джеден вынес урок из бунта Иллидана во Внешних Землях. Он доверял ему еще меньше, чем раньше, но верил, что бывший Ночной эльф будет полезен. Он обрел таких союзников как Кель’тас, и его армия продолжала расти.

Кил’джеден все еще верил, что может манипулировать Иллиданом. Демоны были коварными существами, и предательство ради власти являлось обычным для них делом. То, что сделал Иллилан, выглядело именно так: его слуга объявил Внешние ЗЕмли своей вотчиной. Кил’джеден потребовал от своего подданного вернуться в Азерот и покончить с Королем Мертвых. Если Иллидан подчинится, то Внешние Земли останутся в его власти. Если же он ослушается приказа, то Кил’джеден сделает все, что в его силах, чтобы вырвать искореженный мир из-под власти Иллидана и уничтожить бывшего Ночного эльфа.

Для Иллидана этот ультиматум был знаком того, что удача остается с ним. Ему нужно было больше времени для того, чтобы начать настоящую войну против Легиона, и Кил’джеден дал ему это время. Иллидан вновь сумел притвориться верным прислужником Легиона и собрал армию для вторжения в Азерот. С помощью одного из порталов Внешних Земель он сотворил ход в Азерот.

Иллидан повел за собою в Азерот лишь часть своей армии, оставив Акаму и других соратников присматривать за Внешними Землями. Их ожидали стужа Нордскола да сонм мертвецов... но когда за спиною маячит гибель и все пути назад отрезаны - даже такую перспективу принимаешь с радостью.

Что же до Майев... Многие считали ее погибшей, и сие предположение даже вошло в некоторые исторические книги Азерота под видом непреложного факта. И лишь недавно стараниями искателей приключений, на свой страх и риск пробравшихся во Внешние Земли, стала известна правда: Майев последовала за Иллиданом, и ныне выжидает подходящего момента, чтобы нанести удар...

Вернувшись из Калимдора, Артас нашел земли Лордерона во власти трех демонов-натрезимов, оставленных здесь самим Архимондом, - Вариматраса, Балназзара и Детерока. В гневе изгнав Повелителей Ужаса, Артас нарек себя наследным королем и бросил подвластные ему армии нежити на окончательное искоренение человечества. Нежданным потрясением явилось заметное уменьшение сил, дарованных ему Королем Мертвых. Отчаянный глас Нер'зула проник в сознание Артаса, повелев ему немедленно отплывать в Нордскол, пока еще можно что-то исправить. Похоже, у творца Плети и самого дела шли не лучшим образом; резко иссякающее могущество уже не позволяло ему одновременно контролировать многотысячные армии нежити, чем немедленно воспользовались затаившиеся натрезимы.

Освободившись от управляющей ею воли, Сильванас Ветрокрылая - эльфийка, превращенная Артасом в баньши, а теперь вернувшая себе физическое тело, хоть и мертвое - вошла в тайный сговор с демонами, конечной целью которых стояло низложение человечка-короля, осмелившегося приказать им убираться с земель, справедливо принадлежащих Пылающему Легиону. Так натрезимы подчинили себе большую часть мертвяков Плети, благо силы Короля Мертвых стремительно таяли, и обратили нежить против самого Артаса. С помощью верного Кел'Тузада король бежал из разрушенной столицы Лордерона на северное побережье континента, где его уже ожидал небольшой флот, готовый по первому приказу отплыть к Нордсколу.

"Король" покинул "королевство", и сразу же несколько сил схлестнулись на растерзании Чумных Земель. То - троица демонов, ставленников Архимонда; Кел'Тузад, вершитель воли Короля Мертвых; Сильванас, обретшая волю баньши, помешанная на убиении Артаса.

Не мудрствуя лукаво, Сильванас собрала всех идущих за нею призраков, бросила их на стан первого из трех натрезимов - Вариматраса, - и, в ходе короткой схватки с пораженным подобной выходкой противником, пленила демона. В крохотной надежде спасти свою жизнь, Вариматрас сразу же выдал планы и местонахождения собратьев. Верность мало что значила для демонов и Сильванас это прекрасно сознавала. Но она видела в Вариматрасе потенциальное оружие. Он был могучим демоном, и знал какие тактики могут применить другие Повелители Ужаса против нее. Пока он будет полезным, она позволит ему жить.

Сильванас не проявила пощады и к другим Повелителям Ужаса. Подвластной ей нежити было немного, но в посмертии она получила новую силу. Кроме этого, годы службы генералом-следопытом сделали ее выдающимся стратегом и тактиком, и она мастерски уничтожала силы Повелителей Ужаса.

Детерок пал; Балназаар укрылся в руинах Столицы Лордерона и приготовился к неизбежной осаде. Его усилия пропали втуне. Войска, возглавляемые Сильванас, осадили город, повергли Повелителя Ужаса и основали здесь собственную крепость.

В осаде, помимо сил нежити, принимали участие Гаритос и многие солдаты Альянса, прежде захваченные в плен Детероком. Сразив последнего, Сильванас освободила маршала и его подначальных, обещав отдать им Столицу в случае победы. Но коварная баньши не собиралась держать сие обещание, и по завершении сражения предала Гаритоса смерти.

Захватив столицу, Сильванас обрела убежище от своих врагов. Своих последователей она назвала Отрекшимися, а себя — Королевой-Баньши, Темной Госпожой. Сильванас приказала Отрекшимся основать новое королевство в подземельях, канализации и склепах бывшей столицы. Этот зловонный лабиринт стали называть Подземным Городом. Здесь, в коридорах с ядовитым воздухом, Сильванас и Отрекшиеся стали готовиться к отмщению Королю Мертвых. Чумные Земли отныне находились всецело в ее власти...

Три недели спустя флот Артаса пристал к берегу заснеженного Нордскола. Рыцарь смерти был потрясен, обнаружив здесь хорошо укрепленную базу Кровавых эльфов! Пока он наводил порядок (в его понимании, конечно) на родине, воинство Иллидана под началом принца Кель'таса и предводительницы наг Вашш осадило Ледяную Корону; с каждым часом низвержение Короля Мертвых становилось все более очевидным.

В столь отчаянном положении Артасу на помощь пришли иные вассалы Нер'зула - паукообразные жители подземной империи Азол-Неруб. Король их - Ануб'арак - предложил войскам нежити воспользоваться подземными тоннелями для перемещения под поверхностью Нордскола. Так как иного способа в срок достичь ледника не наблюдалось, Артас принял предложение неожиданных союзников и повел за собою ватагу мертвецов в извилистые лабиринты древней империи. Но и здесь незванные визитеры столкнулись с отчаянным сопротивлением. Все обратились против них: нашедшие приют под землею дворфы из отряда Мурадина, все еще не потерявшие надежды отомстить за своего вождя, коего считали погибшим; воины Неруба, после Паучьей Войны так и не принявшие сторону Нер'зула; наконец - Безликие, аморфные глубинные твари, одним своим видом вселяющие всепоглощающий страх в сердца бывалых воителей.

Но вот ужасы подземья остались позади и в глаза Артасу брызнул ослепительный свет, отраженный от сверкающих склонов Ледяной Короны. Надо сказать, дислокация войск рыцаря смерти оказалась на редкость удачной, ибо выход из тоннелей Азол-Неруб располагался как раз на пути объединенного воинства наг и Кровавых эльфов Иллидана.

...Снега Нордскола плавились, щедро орошаемые горячей кровью сошедшихся в битве сторон. Мало как знал истинные ставки ее исхода, но сражение за Ледяной Трон вошло в историю как одно из самых величайших в истории Азерота. У врат, ведущих внутрь ледяного пика, на вершине которого ярко сияла нерушимая темница Нер'зула, Артас встретил Иллидана. Время разговоров прошло, оба понимали это. И два создания затеяли смертельную дуэль: Иллидан Клятвопреступник, за спиною коего реял призрак Кил'джедена, и Артас Лордеронский, мощь его исходила прямиком от Короля Мертвых. Ледяная Скорбь схлестнулась с легендарными клинками бывшего Ночного эльфа — Глефами Аззинота.

Стремительным движением рыцарь смерти погрузил заговоренный клинок в плоть эльфа-демона, но не стал добивать его - Король Мертвых приказал своему чемпиону немедленно прийти к Ледяному Трону, ведь продолжал он терять силы из-за трещины в своей зачарованной темнице. В конце концов, его энергии просто растворяться в холодном воздухе Нордскола, и он перестанет существовать. Оставался только один путь избежать этого: слиться с сущностью самого великого воина Плети. Свершив это, Король Мертвых избежит гибели. Он сможет, наконец, получить физическую форму и освободится из тюрьмы Ледяного Трона. Король Мертвых знал о внутренних сомнениях, что терзали Артаса, и верил в то, что разум рыцаря смерти будет легко подчинить.

Исход конфликта был предрешен. Пока мертвецы добивали растерявшихся Кровавых эльфов и наг, бежавших со своим раненым повелителем обратно во Внешние Земли, Артас прошествовал во внутренние чертоги Ледяной Короны, и, повинуясь приказу Нер'зула, одним ударом Ледяной Скорби расколол Ледяной Трон на тысячи осколков. Зачарованный шлем, что содержал дух Короля Мертвых, упал к его ногам.

Король Мертвых обещал Артасу истинное могущество, если тот наденет этот шлем, но рыцарь смерти колебался. Его повелитель просто хочет использовать его? Король Мертвых уничтожит его разум, когда он наденет шлем? Он не знал точно, но в одном был уверен: если он не наденет шлем, то его повелитель исчезнет, а сам он ослабнет. Врагов у него достаточно, и они сделают все, что в их силах, чтобы убить его. Артас страшился того, что без мощи Короля Мертвых он станет жертвой тех, кто на него охотится.

Приняв окончательное решение, он надел шлем Короля Мертвых на голову. В то же мгновение дух Нер'зула вошел в тело Артаса и сущности их слились воедино. Так Король Мертвых обрел свободу; измученный мир в очередной раз тяжело вздохнул...

В месяцы, последовавшие за битвой у горы Хиджаль, Тралл вернулся в пустоши срединного Калимдора и на восточном побережье континента основал новую державу, в память об отце назвав ее Дуротар. Орки трудились, не покладая рук, и вскоре столица - Оргриммар - гордо воссияла среди бесплодных земель. Люди Джайны Праудмур - недавние их союзники - расположились неподалеку, возведя островной замок Терамор. А вскоре прибыли и тролли клана Темного Копья, ведомые Вол'джином, обосновавшись на Островах Эха, что к юго-востоку от континента.

В нелегком деле усмирения дикой природы, не желавшей уступать свои владения цивилизации, пусть даже орочьей, Траллу оказал неоценимую поддержку Рексар, следопыт-отшельник расы мок'натал (полуорк-полуогр). Он прибыл в Азерот вместе с изначальной Ордой. Позже покинул армию, потому что испытывал отвращение к тому, чем все это стало. Долгие годы он жил один, постигая искусство выживания среди дикой природы Азерота. Орда Тралла представлялась союзом, в котором ценились гордость и честь, и Рексар присоединился к оркам, став жить с ними в их новом оплоте.

Тревожные вести доставил Траллу посланник из дальнего форта на восточном рубеже Дуротара - у побережья Калимдора замечен людской флот. Неужто Джайна презрела все договоренности и метит теперь на земли, занятые Ордой? Как бы то ни было, вождь отправил Рексара, Рохана - тролля клана Темного Копья, и своего начальника стражи на выяснение ситуации. Однако трио героев прибыло на место слишком поздно: глазам их предстали лишь обгоревшие бревна разрушенного форта да гниющие на солнце трупы собратьев. Исполнившись праведного гнева, Рексар повел товарищей по следу сотворивших сие людей и, ворвавшись в их лагерь, предал смерти всех до единого. Следопыта заинтересовала эмблема якоря, изображенная на флаге нежданных соседей и казавшаяся смутно знакомой, будто глас из далекого прошлого.

Вождю Траллу все происходящее пришлось глубоко не по нраву. Когда в море бесчинствует вражеский флот, надлежит готовиться к бою, и поскорее. Выдав команде Рексара гоблинский дирижабль, Тралл наказал им немедленно отправляться на Острова Эха, избранные местом обитания соплеменниками Рохана - троллями, да предупредить союзников о возможной угрозе. А если удастся, то и привести их в Дуротар - удар по обнаглевшим людишкам получится всяко сильнее!

Еще с воздуха герои заметили боевые корабли противника, обстреливающие из пушек прибрежные селения троллей. Спустившись на землю и отыскав вождя клана Темного Копья - Вол'джина, Рексар передал ему предложение Тралла, на которое тролль с радостью согласился. Люди уже начали высаживаться на островах; дальнейшее пребывание его народа здесь становилось небезопасным.

Убедив троллей перебраться на континент под защиту Дуротара, Рексар и Рохан вернулись в Оргриммар. За время их отсутствия Тралл получил послание от командующего флотилией, в котором тот настаивал на личной встрече для разрешения межрасовых разногласий. Заподозрив неладное, Рексар вызвался отправиться на сомнительное рандеву вместо Тралла и - как в воду глядел: предложение скрывало за собой попытку расправиться с вождем Орды, лишить Дуротар лидера.

То была последняя капля, приведшая Тралла в страшную ярость. Если за всем этим и впрямь стоит Джайна, то зашла она слишком уж далеко. Если же нет... Составив послание госпоже Праудмур, Тралл вручил его Рексару, попросив как можно скорее доставить в замок Терамор. Действовать надлежало крайне аккуратно - прибрежные воды между Островами Эха и Терамором патрулировал внушительный флот противника, а на побережье в спешном порядке возводились укрепления.

Помощь Рексару оказал старый знакомец - Вол'джин, вождь троллей, предоставивший в компаньоны следопыту своего лучшего воина - Самуру. Последний, загодя расставив пороховые гоблинские бочки на территории людского лагеря, провел ряд замечательных взрывов, вызвавших всеобщую панику, в результате никем не замеченная лодчонка с Рексаром и Роханом на борту беспрепятственно пересекла пролив и причалила к берегу Терамора. Джайна Праудмур, как оказалась, и слышать не слышала ни о каком флоте, бороздящем здешние воды, и попросила мок'натала доставить ее в людской лагерь, дабы на месте понять, с кем столкнулись ее союзники-дуротарцы.

Они опоздали. Остатки лагеря мирно догорали, а меж руин шастали устрашающего вида монстры, не виданные ранее в этих краях. То - наги, призванные Иллиданом, исполняли приказ своего повелителя, исправно неся хаос в прибрежные веси Калимдора. Морские монстры жестоко расправились со всеми обнаруженными ими людьми, но юная госпожа Праудмур тут же узнала знамена, реющие над полузатопленными судами, и, пораженная внезапной догадкой, немедля приказала Рексару возвращаться в замок Тератор.

Ее уже ждали. Командующий флотом Кул Тираса, знаменитый герой орочьих войн адмирал Делин Праудмур. Напрасно Джайна пыталась объяснить суровому отцу новый уклад Орды и их союзнические отношения. Старый вояка, живо помнящий все ужасы Второй Войны, списал сбивчивые аргументы дочери на ее наивность и здесь же - в ее собственном замке - отдал своим людям приказ покончить со всеми орками, какие встретятся им на пути. Лишь чудом Рексар с Роханом унесли ноги из цитадели, нежданно обратившейся во вражеский оплот.

Племена пустошей готовились к войне; адмирал Праудмур мог развязать полномасштабные боевые действия в любую минуту. Из топей, где обосновались тролли Вол'джина, герои отправились на запад, в Мулгор, земли тауренов. Именно сюда те перебрались при помощи воинства Тралла, когда кровожадные кентавры изгнали их из восточных регионов срединного Калимдора, и даже основали город Громовой Утес.

Но беды настигли племя и на равнинах Мулгора. Атаковав под покровом ночи, кентавры похитили сына вождя Кайрна Кровавого Копыта, уведя юнца в свое стойбище. Сломленный горем, Кайрн погрузился в апатию. Поняв, что в таком состоянии рассчитывать на помощь его - и, как следствие, на помощь всего народа тауренов - не приходится, Рексар, Рохан и присоединившиеся к ним заклинатели из белых тауренов совершили дерзкий рейд на лагерь кентавров, где освободили пленника. Благодарный папаша, как и ожидалось, пообещал привести всех воинов своего рода на поле брани, буде таковое случится.

Следующим - и последним - шагом в подготовке к грядущему стал визит Рексара на территорию клана огров Каменной Кувалды. Бывшие некогда частью Орды и прибывшие наряду с орками из Дренора, ныне огры откололись от прежних союзников, избрав в этом мире свой собственный путь. Глупо полагать, что клан их очертя голову ринется в бой против ненавистных людишек, лишь заслышав призыв Тралла. Нет, эти твари скорее подождут, пока противники основательно измотают друг друга, а затем прикончат обоих. Потому Рексар - будучи полуогром - открыто бросил вызов вождю клана и, одолев его в нелегком поединке, занял освободившуюся должность.

Объединенное войско пустошей обрушилось на лагерь Кул Тираса, возведенный в бухте Яростных Волн и в буквальном смысле стрело его с лица Азерота. Ошеломленные, люди отступили под защиту стен Терамора. Понимая, что закостенелый адмирал никогда не оставаит их в покое, Тралл отдал приказ штурмовать островной замок, искренне надеясь, что Джайна поймет его и простит.

Тяжелые корабли-разрушители орков пробили широкую брешь в блокирующей замок флотилии, куда не замедлили устремиться легкие и маневренные суда, несущие на борту рок защитников цитадели. Так началась резня. Следуя четким указаниям Тралла, орки старались обходить стороною людей Джайны Праудмур, благо счеты они сводили лишь с ее твердолобым папашей-адмиралом. В ходе жестокой битвы на крепостных улочках последний пал; повинуясь команде его дочери, воины Кул Тираса сложили оружие.

Новая Орда вновь доказала, что не потерпит никаких посягательств на вновь обретенную свободу. Поклявшись, что никогда боле не придет с мечом в замок Терамор, Тралл увел своих воинов назад в Дуротар. Рексар же скрылся на необъятных просторах дикоземья, вкусив отшельнический лад бытия, по которому жутко истосковался в ходе последней кампании.

После победы над адмиралом тролли Темного Копья начали возвращаться с континента на Острова Эха, когда сами познали предательство. Знахарь по имени Залазан с помощью темной магии лишил нескольких троллей воли, заставив их полностью подчиниться ему. Влияние его росло, ровно как и войско, а число сохранивших свободу воли троллей все таяло. Испугавшись, что весь его клан перейдет под контроль Залазана, Вол'джин приказал своему племени покинуть Острова Эха.

Тролли Темного Копья основали небольшую деревеньку на берегу Дуротара, к северо-западу от Островов Эха, и назвали ее Сен'джин. Некоторые тролли остались жить в этой деревне, иные отправились дальше. Сам Вол'джин остался в Оргриммаре, столице Дуротара, да и немало его соплеменников осело в Долине Духов.

В последующие годы клан Темного Копья и их союзники не раз наносили удары по владениям Залазана на Островах Эха, намереваясь вернуть себе свой первый оплот в Калимдоре. Но попытки их пока не принесли результата...

Жители Кул Тираса оплакивали павшего адмирала и требовали мести, но остальные народы Альянса не разделяли этого. Чума нежизни дорого стоила народам Восточных Королевств. Иные предводители Альянса не испытывали сожаления к лидеру, который начал войну по собственной воле... В гневе миряне Кул Тираса отстранились от держвы Альянса. Правда, гневались они не на короля Вариана Ринна или других правителей. Они возненавидели Джайну Праудмур, дочь Делина, что предала свою семью.

А вдали от Квел’Таласа Гарона продолжала преследовать свою жертву.

На юге Калимдора она настигла Чо’галла и культистов, и теперь медленно выкашивала их ряды. Ее жертвы были хитры, но и она тоже. Гарона не позволяли им осрасслабиться. Она решила не останавливаться, пока не вонзит кинжалы в сердце Чо’галла. Настойчивость Гароны раздражала огра. Она нападала из тени, убивала и исчезала. Чо’галл ставил ловушки и устраивал засады, но она всегда избегала их. Проходили дни, и шепот Старых Богов раздался в его сознании. Они были недовольны — он слишком долго не мог ничего поделать с назойливой убийцей.

Глубоко в джунглях Фераласа Чо’галл понял, как выманить Гарону из убежища. С большим риском для себя — он отослал культистов и стал ждать охотницу. Он знал, что она хочет его смерти и не упустит возможности встретиться с ним, особенно, когда он остался без защиты.

Как он и ожидал, Гарона напала. Огр-маг и полукровка-убийца сошлись в противостоянии посреди диких джунглей. Гарона серьезно ранила Чо’галла, но этого оказалось недостаточно, чтобы покончить с ним.

Чо’галл одержал верх над противницей и приволок ее в свое логово. Когда-то давно Теневой Совет сплел ментальные оковы вокруг сознания Гароны. Некогда Хадгар освободил ее от этих цепей, но Чо’галл знал, как их восстановить. Он создал новые оковы и превратил Гарону в свою игрушку. Свою убийцу.

Устранив угрозу со стороны Гароны, Чо’галл вернулся к воплощению в жизнь замысла по пробуждению Старых Богов. Наряду с оставшимися культистами он пришел в выжженную солнцем пустыню Силитус. Чо’галл ощущал присутствие Старого Бога где-то под этими золотыми песками. Он чувствовал, как существо зовет его, наполняя силой.

И услышал он имя того, кто его звал: К’Тун.

Глава 7. Солнечный Колодец

Заметив летящего в небе синего дракона, Харкин Гримстоун не колебался. "Пли!" - заорал он, вскидывая ружье. Соратники одноглазого дворфа - здоровенный орк и два тощих братца-тролля - немедля последовали примеру своего вожака, произведя прицельный залп. Каменные пули вознились в тело несчастной твари, а последовавшая за ними сеть опутала его лапы. С грохотом дракон рухнул вниз, в лесную чащобу.

Попыхивая трубкой, неизменно торчащей у него изо рта, Харкин злобно ухмыльнулся. "Пойдем добьем, что ли?" - рыкнул он, после чего повел свой престранный отряд охотников на драконов вглубь леса, еще не затронутого гниением, исходящим из соседних Чумных Земель. Здесь, в южном Лордероне, среди руин человеческой цивилизации, каждый промышлял чем мог, дабы только остаться в живых. Недавняя война с Пылающим Легионом, а затем - с нашествием нежити, опустошила сий благодатный край, и лишь малая часть его сохранила изначальное очарование...

...Дракон с трудом разлепил глаза, почувствовав рядом чье-то присутствие. Все его тело пульсировало от невыносимой боли. Угораздило же... Тем более странным было наблюдать здесь, в лесу, юную человеческую девушку, заботливо склонившуюся над ним. Конечно, сейчас и она видела пред собой всего лишь израненного полуэльфа - облик, который дракон успел принять за мгновение до того, как сознание оставило его.

"Ты тяжело ранен", - констатировала девчонка очевидное и потянула несчастного за руку с твердым намерением поставить его на ноги. "Они захотят убедиться... что убили..." - прохрипел дракон. - "Мне нельзя оставаться здесь... И тебе тоже... Оставь меня!" "Нет!" - крикнул девушка, и дракон поразился упрямству, мелькнувшему в сузившихся голубых глазах. - "Мой дом недалеко отсюда! Там ты отдохнешь, а мои родители тебе помогут".

Дракон, признаться, опешил. Мирные селяне, живущие на границе с кишащими нежитью Чумными Землями? Что за святая наивность. Вздохнув, он попробовал образумить девушку еще раз: "Неужто ты не понимаешь! Ты ведь себя опасности подвергаешь!" "Ты ранен", - отмела она его доводы, перекидывая руку через свое плечо. - "И я не могу оставить тебя здесь". "Но ты ведь даже не знаешь меня..." - прошептал раненый. "Как?" - изумилась девчонка. - "А разве ты не дракон?.."

"Синего здесь нет!" - прорычал Харкин, все себя от ярости. - "Как такое возможно?" "Может, сеть порвалась?" - несмело высказался орк. "Не будет дракона?" - догадался тролль. - "Жаль. Жрать хочу". "Всегда жрать хочешь!" - закатил глаза его братец.

Ухмыльнувшись, дворф вытащил из заплечного мешка небольшую черную сферу. "Видите этот кровавый след?" - указал он товарищам. - "Поглядим, куда он нас приведет!" Осторожно Харкин приблизил сферу к каплям крови, видневшимся на примятой траве, и реликвия озарилась изнутри призрачным светом. "Видишь, Грот!" - обрадованно обернулся он к орку. - "Наш наниматель все предвидел, когда снабдил нас этой игрушкой. Дракон уполз в том направлении и не думаю, что далеко!"

С гиканьем четверка охотников бросилась по следу...

...На лесной опушке примостился милый домик, куда девчонка и тащила своего случайного спутника. Последний все еще не оставил надежд ее образумить, но все попытки его не увенчались успехом: жизнерадостная селянка убеждала дракона, что родители ее будут просто счастливы помочь ему. А вот и они, ждут на пороге. Самые что ни на есть обыковенные крестьяне, с искренними улыбками привечающие гостей.

"Анвина!" - молвил папаша. - "Гостя привела?" "Как вас звать-величать, молодой человек?" - улыбнулась его женушка. "Это Калек, синий дракон!" - с ходу выпалила девчонка. - "Его подстретил какой-то охотник и он упал, а затем обратился в полуэльфа!" Глаза Калека вылезли из орбит от удивления, ибо ожидал он, что следующую секунду селяне с криками бросятся наутек, но те лишь рассмеялись. "Надо же, надо же!" - хохотала женщина. - "Ну, входите же, посмотрим на его раны! Бедняжка! Он ведь есть хочет!"

Ничего не разумеющий Калек позволил втащить себя в дом. И что за престранная семейка?! "Понимаете, у меня важная миссия..." - пытался упираться дракон, но его никто не слушал. "Отдохнешь хоть сперва..." - басил папаша...

Четверка охотников продиралась сквозь бурьян. "Мы преследуем двоих", - с легкостью читал следы Грот. - "Один из них поменьше. Может, женщина..." "Мне плевать, кто они!" - зло оборвал его Харкин. - "Нам нужен лишь дракон, за голову которого хорошо заплатят. Для меня лично-то деньги совсем не главное... Мне все еще снится та ночь, Грот... Кровь... Дракон, растерзавший всех моих родичей... Искалечивший меня и бросивший подыхать... Но я не умер... И поклялся, что убью этого дракона - любого дракона! Наш наниматель предоставил для этого все средства и возможности и я никому не позволю мешать мне! Никому!"

"Так что пошевеливайтесь, лентяи!" - напустился дворф на прикорнувших было троллей. - "Кристалл говорит, что синий уже близко..."

Синий потягивал вино из кубка под одобрительными взглядами гостеприимных хозяев. "Ых, не каждый день дракон заходит в гости!" - смеялся крестьяин. "Конечно нет, дорогой!" - вторила ему женушка. - "Вдобавок ко всему, он еще и друг Анвины..."

"Твоя семья так добра..." - шепнул Калек своей спасительнице. - "Обычно люди или убегают или пробуют меня прикончить". Глаза девушки наполнились ужасом: "Как это мерзко! Но за что?" "Просто от страха, наверное", - пожал Калек плечами. - "Драконы надзирают над младшими расами, но некоторые - в основном, черные - презирают всех, кроме себя самих. Немногие знают разницу между нами; потому и считают просто зверьми. Каждым из наших родов правит один, великий и наиболее могущественный дракон-аспект. Мой повелитель - Малигос Синий, Ткущий Заклятия. Нас осталось совсем немного. Черный дракон, Смертокрыл, предал нас давным-давно и уничтожил практически весь род. Теперь число наше растет, но крайне медленно. Потому-то послали меня, а не кого-то из старейшин".

"Почему я рассказываю ей все это?" - внезапно осекся Калик, глядя в устремленные на него прекрасные глаза. - "Мне велено хранить все в тайне, но... кажется, я могу довериться ей".

"Что тебя послали найти?" - осторожно вопросила Анвина, и Калек продолжил: "Сложно объяснить. Мы почувствовали всплеск магической силы здесь... Мы, синие, вообще к этому чувствительны, а повелитель Малигос - в особенности. И он призвал нас всех к себе. Ты знаешь что-нибудь об эльфийском королевстве Квел'Талас? Уничтоженное нежитью в результате вероломного предательства?" "Конечно же, я знаю Квел'Талас!" - радостно откликнулась девчонка. - "Ведь мы оттуда и пришли!"

Калек отшатнулся. "Вы?" - выдохнул он. - "Люди? Но эльфы не принимают у себя иные расы! Потому-то случившееся предательство столь трагично! Они не думали, что кто-нибудь из их рода соблазнится силой, сулимой Королем Мертвых. И все-таки один соблазнился. Тайно, он попытался похитить для нежити источник магии эльфов, единственное, что оберегало их от волшебства Короля Мертвых - Солнечный Колодец! Мы не знаем, что случилось, но страшный взрыв прогремел в землях Квел'Таласа. Вместо того, чтобы получить его силу, эльф-предатель, наверное, попросту уничтожил Солнечный Колодец. До недавнего часа мы так и полагали..."

Не ведали ни Калек, ни Анвина, что беседу их подслушивал зомби, схоронившийся под окном. Не ведали они, что на поляну перед домиком из чащи лесной вышло четверо охотников. "Зверь где-то здесь!" - процедил Харкин, кусая чубук трубки. - "Окружите дом! Те, кто живут внутри, расскажут нам о драконе... если, конечно, заходят жить и дальше!.."

Не знал Калек и того, что за ним сейчас следит иное существо, имеющее к судьбе Анвины самое непосредственное отношение. "До недавнего часа мы так и полагали..." - донеслись до него слова дракона. - "Всплеск силы ощущался где-то здесь. Я как раз искал его, когда на меня напали. Не знаю, кто эти существа, но думаю, что им нужно то же, что и мне. Так что пока они не..."

Хрустнула ветка. Калек вскочил на ноги, с тревогой глядя на дверь. "Поздно!" - прошипел он. - "Они уже здесь". Он обернулся к Авнине: "Если я сейчас уйду, они последуют за мной! Я не вижу иного выхода как..."

Девушка пресекла его излиния, ногой отпихнув коврик у камина, под которым обнаружился люк. "Быстро!" - выдохнула она. - "Ты сможешь пролезть сюда! Я помогу себе!" "Что-то я не припомню..." - начал Калек, после чего обреченно махнул рукой и нырнул во тьму подпола. Авнина прыгнула следом, захлопнула люк, и в ту же секудну входная дверь домишки оказалась сорвана с петель, а в проеме замаячили четверо охотников на драконов. "Всем стоять!" - проревел дворф самого что ни на есть бандитского вида. - "Иначе кто-то пострадает за свою глупость! Здесь бродит дракон, и я думаю, что кое-кто знает о нем!"

Но дворфу в лицо лишь ласково улыбались двое крестьян. Харкин внезапно почувствовал себя крайне неуютно. "Оглохли, что ли?!" - взревел он, тыча ружьем прямо в лица хозяевам. - "Дракон! Я охочусь на дракона! Где он?" Крестьяне расхохотались. "Охотник на драконов! Как впечатляюще!" - утирая слезы со щек, смеялся хозяин. "Должно быть, тяжелая работа!" - сочувствовала его жена. - "Наверное, проголодались?" "Где... дракон?!!" - вне себя от ярости ревел одноглазый дворф. За его спиной тролли и орк недоуменно переглядывались.

К изумлению Калека, под скромной на вид хибарой обнаружился достаточно широкий подземный коридор, аккуратно вымощенный кирпичом. "Что это?" - вымолвил дракон. Все еще не пришедший в себя после полученных ранений, он шаркал по каменному полу, тяжело опираясь на плечо Авнины. "Путь для бегства!" - пожала плечами девушка. - "Что же еще?" "Ну да", - кивнул Калек. - "Тут же нежить повсюду, потому-то он вам и понадобился". "Ага", - беззаботно кивнула девушка, - "и для этого тоже".

Добравшись до конца прохода, Авнина распахнула крышку люка и вместе с драконом-полуэльфом выбралась наружу. Они оказались на небольшой лесной прогалине футах в стах от домика... Подкравшийся сзади тролль обхватил парочку длиннющими руками. "Маленькие крольчишки хотели сбежать?" - издевательски заскулил он. - "Плохие! Плохие! Харкин хочет пообщаться с вами..."

Собравшись с силами, Калек оттолкнул тролля и тот с криком отлетел в сторону. "Беги, Авнина!" - крикнул Калек, но девушка упрямо покачала головой: "Нет! Никуда без тебя не пойду!" Вновь обхватив спутника руками, девушка осторожно повела его прочь.

Из домика, где дворф все еще препирался с хозяевами, на крики тролля выскочил Грот, огляделся по сторонам и заорал: "Харкин! Харкин! На восток!" Без лишних слов дворф схватил за шкирку второго тролля, вздумавшего позавтракать столешницей, и выскочил наружу. "Заходите к нам еще!" - махали вслед охотникам радушные хозяева.

Калек остановился, обреченно осознав, что с его-то силами далеко не убежишь. "Они схватят нас!" - в который раз обратился он к Авнине. - "Это не твоя проблема..." "С нами все будет в порядке", - нежно улыбнулась ему девушка.

Зашуршали кусты и к ним навстречу вышел дородный одноглазый дворф, из-за спины которого испуганно выглядывали братцы-тролли... Калек принял решение. Конечно, это может стоить ему жизни, но все же... Превозмогая дикую боль, полуэльф обратился в дракона, зажал в огромной лапе изумленную Авнину и взмыл в поднебесье. "Синий!" - возопил Харкин, подавившись собственной трубкой. - "В небе! А ну вернись, будь ты проклят!"

Охотники вскинули ружья и принялись палить по медленно набирающей высоту цели. Один из снарядов угодил дракону в заднюю лапу и тот застонал: "Плохо... Нужно... Нужно снова на землю..." Задевая крыльями верхушки деревьев, дракон камнем падал вниз, прямо в озеро. "Калек! Вода!.." - взвизгнула девушка. "Не могу остановиться!" - прохрипел дракон, отбросил ее к берегу, а сам, подняв тучу брызг, скрылся под водою.

Охотники замерли в нерешительности, взглядываясь в голубое небо. "Ты попал в него?" - задал наконец вопрос Грот, но дворф лишь пожал плечами: "Откуда я знаю! Встряхнул его, это уж точно! Он исчез вон за теми деревьями! А там как раз озеро! Вроде бы я слышал всплеск..."

Харкин полез в сумку, вытащил кристалл. "Странно, он светится, когда я направляю его на север!" - резюмировал дворф. - "Но ведь озеро... Ладно, кристалл никогда еще нас не подводил. На север так на север. Уж всяко лучше, чем через озеро! Чего там синему делать? Плавать, что ли?"

И отряд бравых охотников двинулся на север...

...Он неистово размахивал мечом, разя нежить, подступающую к нему со всех сторон. Многие мертвецы, как и сам Джорад, были облачены в сверкающие доспехи паладинов Лордерона. Единственное отличие - он еще жив. Пока. "Почему ты сопротивляешься, Джорад Мэйс?" - раздался в голове вкрадчивый голос его принца, отвлекая от поединка. Сосредоточившись, паладин пытался вытеснить чуждое присутствие из собственного разума, но не особо преуспел в этом. "Ты поклялся служить мне", - вещал Артас, Король Мертвых. - "Теперь же я просто хочу твоей службы и в смерти. Что может быть лучше, чем вечная служба?!."

"Нет, Артас!" - заорал Джорад... и проснулся. Он сидел в тихой корчме Тарренской Мельницы, в окна ярко светило полуденное солнце, но озноб, бивший бывалого воителя, все не проходил. Уж слишком реальны стали его кошмары...

"Калек!" - кричала Авнина, бредя по берегу озера. В бесплодных поисках прошел день и уже смеркалось. "Калек, где же ты?" В неясных сумерках ей показалось, что у кромки воды недвижно замерло чье-то тело и девушка, не смеясь надеяться, бросилась к нему...

Да, это был он - Калек, вновь в смертном обличье. Вытащив его из воды, Авнина прислонила спутника спиною к камню, достала спелое яблока из подола и протянула ему. "Тебе не следовало здесь оставаться", - проговорил Калек, жуя. - "Они ведь могли найти тебя!" "Я не могла уйти, не зная, что с тобой", - проворковала девчонка. - "Но нам повезло! Должно быть, они подумали, что мы утонули!" "Я и должен был утонуть", - грубовато оборвал ее дракон. - "Уж не знаю, почему выжил... И как вновь обратился полуэльфом?!. Все-таки повезло. Потому что в этом облике я сумел доплыть до берега!"

Калек зевнул во весь рот. "Если бы остался драконом, то утонул бы", - смежив веки, невнятно пробурчал он. - "Тебе надо... Вернуться к родителям..." "Не волнуйся за меня", - молвила Авнина, нежно пригладив ему волосы. - "Ты отдыхай. Завтра будет завтра... А пока спи".

...Следующее утро вновь застало их в пути. Калек заметно окреп, однако передвигаться без посторонней помощи все еще не мог. И все же он настоял на том, чтобы отвести Авнину домой, после чего собирался продолжить путь. Внимание их приковал к себе черный столб дыма, поднимающийся над деревями... "Мама! Отец!" - Авнина со всех ног бросилась вперед, к полыхающему аду, бывшему некогда ее домом.

Из леса к ним выступила орда нежити, ведомая изящным эльфом в алом плаще и широкополой шляпе. Авнина вскрикнула, бросилась к Калеку, который врожденной магией сотворил из воздуха волшебный клинок и повернулся лицом к неприятелю. Внезапно шеи их захлестнули удавки, лишая силы и сознания.

Улыбнувшись, странный эльф продемонстрировал сверкающее кольцо на своем указательном пальце. "Магия этого артефакта заставляет петли стягиваться все туже, пока вы сопротивляетесь", - почти сочувственно молвил он. - "Мне доставляет боль вид ваших страданий... без которых вполне можно обойтись. Мое имя - Дар'Хан, и я ненавижу по натуре своей причинять вред кому бы то ни было. Так что знайте - все, что я делаю, я делаю из необходимости. Я ищу кое-что утерянное, хоть в этом и нет моей вины".

Нежить взяла в круг поверженных на колени Авнину и Калека, а Дар'Хан продолжал, как ни в чем не бывало: "Мне сказали, что вы можете кое-что знать об этом, а, значит, поможете мне. А ищу я Солнечный Колодец!.. Он был источником наших жизней, нашей магии. Тем, в чем мы нуждались наравне с едой и воздухом. Магией мы строили свои города, изменяли земную твердь и создавали все то, в чем нуждались. Но я не получил совершенно никакой награды за все те чудеса, что сотворил с помощью Солнечного Колодца. Так что я начал искать способ вознаградить себя сам. Не совсем эльфийский жест, но вы должны понять меня. Мой народ не видит дальше собственного носа. Мне пришлось в тайне творить свои заклятия, и я постигал тайны бытия. Но слишком медленно... пока ОН не обратился ко мне. Мой благословенный лорд Артас! Он понял меня, мои стремления. Он направлял мою руку, мои труды... И я учился... И все равно этого было мало. Я достиг своего дозволенного предела по управлению магией Солнечного Колодца. Пока я оставался одним из многих, я не мог достичь истинной славы! И с помощью моего благословенного лорда я собрался забрать Солнечный Колодец у Квел'Таласа. Славные легионы Артаса обрушились на Квел'Талас, защиты которого с моей помощью снизошли на нет. Мой народ не видел того, как я двигался к цели, к славе, по трупам былых наставников. Солнечный Колодец принадлежал нам! Лорд Артас приказывал мне идти вперед! Я чувствовал, как он сам поглощает магию Колодца, дабы позволить мне впитать ее в себя. Всю, без остатка!

Но нашлись те сородичи, кто вознамерились помешать мне в час славы! Кто осмелился наложить собственные заклятия, отрезавшие меня от Солнечного Колодца! Я сразился с ними; благословенный лорд Артас щедро вливал в меня свои силы... и тогда что-то пошло наперекосяк. Что-то вырвало Солнечный Колодец из-под моей власти! Последовавший взрыв опустошил то немногое, что еще оставалось от Квел'Таласа после нашествия нежити. Но мне было все равно. Я опозорил себя перед моим благословенным лордом. И все же он спас меня и отправил на поиски сосуда, впитавшего в себя волшебство Солнечного Колодца. И теперь... Я чувствую, что он близко..."

"А вы", - Дар'Хан указал на пленников, - "сейчас скажете мне, где именно". "И что потом?" - прохрипел Калек, сжимая удавку на шее. - "Освободишь нас?" "Нет, что вы!" - усмехнулся эльф. - "Могу лишь обещать безболезненную смерть". "Прекрати!" - вскочила на ноги Авнина. - "Я не позволю!" "Ох, моя маленькая..." - Дар'Хан демонстративно отвернулся. - "Да что ты можешь сделать?"

Раздался рев, и на поляну опустилась исполинская синяя драконица, тут же выдохнувшая струю пламени в эльфа, который едва успел отскочить. Ухмыльнувшись, Дар'Хан принялся плести заклятие, и воздух вокруг дракона обратился в пламенеющую сеть... Но тут Калек выхватил клинок у ближайшего зомби, бросился к отвлекшемуся эльфу и начисто отсек ему палец с магическим кольцом. Заклятие огненной сети рассеялось, а вот волшебных удавок - нет. Дракон вновь дыхнул пламенем, испепеляя упавший в траву окровавленный палец и дьявольский артефакт вместе с ним.

"Прочь! Прочь!" - Дар'Хан бросился в лесную чащобу, в то время как его зомби сомкнули ряды за улепетывающим лидером. Впрочем, столь своевременно подоспевшая драконица и Калек, мастерски орудующий мечом, довольно быстро расправились с оставшимися порождениями некромантии.

"Ты в порядке, Калекгос?" - послышался насмешливый голос, и на месте драконицы возникла прекрасная эльфийка-воительница в сияющих доспехах. "Ты-то что здесь делаешь, Тиригоса?" - не слишком вежливо буркнул в ответ Калек. - "Я ведь знаю, что Малигос тебя не посылал..." "Я просто боялась за тебя, и, как оказалось, небезосновательно", - напрямую ответила Тиригоса. - "Я сделала только то, что должна. В конце концов, должна же я защищать будущего супруга".

Калек задумчиво глядел на Авнину, разгребавшую обгоревшие бревна, еще вчера бывшие ее уютным домом. "И чего же ты ждешь, Калекгос?" - нарушила молчание его прагматичная подруга. - "Мы можем уйти хоть сейчас". "Я не оставлю ее", - ответствовал Калек. - "Это будет слишком жестоко". "Но она не одна из нас!" - возмутилась Тиригоса. - "Ее заботы нас не касаются". "Она спасла мою жизнь и потеряла семью по моей вине", - отрезал Калек. - "И кроме того, я не могу снять с нас эти удавки... да и ты тоже. По крайней мере, мы должны найти того, кто сможет нам помочь!"

Тиригоса демонстративно зевнула: "Столько шума из ничего. Малигос запросто избавит тебя от петли". "Но он не позволит человеку войти в его царство", - парировал Калек. - "Я не оставлю ее. Только не так". "Она человек! Она выживет!" - настаивала Тиригоса, но Калек был неумолим: "Нет! Мы найдем иного, кто сможет избавить нас от удавок!"

Пока два дракона препирались друг с другом, в дымящихся развалинах дома Авнина обнаружила... огромное сияющее яйцо! Изнутри послышалось приглушенное "раак!", скорлупа раскололась и оттуда показалась очаровательная мордашка маленького дракончика. Захлопав крылышками, существо воспарило в воздух и, радостно стрекоча, зависло над головой умиленной Авнины.

"Калекгос! Что это?" - выдохнула Тиригоса, как только к ней вернулся дар речи. "Не знаю..." - ответил Калек. - "Никогда не видел ничего подобного. Это яйцо хранилось под домиком... А тот эльф сказал, что почувствовал поблизости магию Солнечного Колодца..." Постепенно до Тиригосы начал доходить смысл происходящего. "Ты ведь не думаешь всерьез, что..." - начала она, но Калек, не слушая ее, скорым шагом подошел к Авнине.

"Я не знаю..." - начал он, неуклюже пытаясь выразить соболезнования. - "Авнина... Твоя семья... Прости..." "Ничего, Калек..." - глаза девушки затуманились слезами, она рассеянно почесала шейку дракончику и тот довольно заурчал. - "Ты ничего не смог бы сделать". "Прости за вопрос", - перешел к делу дракон, - "но знаешь ли ты что-нибудь о прошлом своих родителей?" Девушка пожала плечами: "Мы всегда жили здесь. Но они часто говорили о неком Бореле из Тарренской Мельницы. Я-то никогда его не встречала". "Борел..." - задумчиво произнес Калек. - "Может, он сумеет помочь. К тому же, Тарренская Мельница не так далеко отсюда..."

"Это возмутительно!" - вмешалась в разговор Тиригоса. - "Мы что, собираемся отправиться в человеческий город на поиски того, кого никогда раньше не видели?.. Нет уж, пусть она идет сама. Ей это только на пользу пойдет". "Мы идем с ней, Тири", - резко бросил ей Калек. - "Не думаю, что это займет много времени. А затем мы с тобой вернемя в наше логове". Тиригоса довольно усмехнулась: "Ну, раз такое дело..."

И в следующее мгновение воительница вновь обратилась в дракона. "Залезайте-ка мне на спину!" - приказала она. - "И оставим наконец это попелище!" Внезапно новая мысль пришла ей в голову: "Постойте-ка, эта... тварь... она ведь не отправится с нами?" И драконица когтем указала на маленького дракошу, прижавшегося к щеке Анвины. "Это не тварь!" - возмутилась девушка, а дракончик согласно чирикнул. - "Его зовут Раак и он мой друг!" "Раак!" - закатила глаза Тиригоса. - "Как оригинально! Если по пути нам попадется пес, давайте и его назовем Гав!"

Поворчав еще немного, драконица дождалась, пока все пассажиры разместятся на ее спине, после чего взмыла в воздух, взяв курс по направлению к Тарренской Мельницы. "Ты хорошо держишься, Авнина!" - промолвил Калек, стараясь перекричать шум бьющего в лицо ветра. - "Ты наделена силой нашего рода!" Девушка зарделась: "Я просто... чувствую, что так будет правильно. И Раак... Я не могу объяснить, но вместе с ним я чувствую себя так спокойно... В безопасности!" Калек нахмурился, размышляя...

Тиригоса приземлилась в рощице недалече от Тарренской Мельницы, и дальше путешественники двинулись пешком. Город встретил их обычной суетой, столь типичной для нынешнего Лордерона, где, наконец, воцарилось некое подобие зыбкого вида. Селяне все как один оборачивались поглазеть на чужаков, причем взгляды их подолгу задерживались на эльфийском обличье Тиригосы. "Подумаешь!" - фыркнула та. - "Я не снизойду до того, чтобы принять вид полукровки. Чистокровные эльфы хотя бы изящнее сложены!" "А я вообще вынужден оставаться полуэльфом с этой петлей на шее", - вздохнул Калек. - "Будем надеяться, что скоро нам удастся отыскать этого Борела".

"Борел?" - Джорад Мэйс, случайно услышавший обрывок разговора проходивших мимо путников, так и впился в них глазами...

Долгие часы поисков и расспросов не принесли ровным счетом ничего. Калек вконец обессилел и еле стоял на ногах. Видя это, Тиригоса скоренько наколдовала мешочек золотых монет да сняла комнаты на ближайшем постоялом дворе, куда и приволокла будущего супруга...

Первое, что узрел Калек, пробудившись - направленное ему в лицо дело ружья и свирепую рожу растрепанного одноглазого дворфа. "Здоров, парень!" - осклабился тот. - "Не искушай меня, с такого расстояния я не промахнусь. Мой кристалл говорит, что дракон близко... очень близко!"

Рывком Харкин сбросил Калека с кровати на пол. "Есть у меня одна теория, парень", - продолжал дворф, - "касательно тебя и твоих дамочек. Так вот..." В этот момент распахнулась дверь и тролль втолкнул в комнату растерянную Авнину, бережно прижимающую к груди дракончика. А за окнами брат его и Грот спеленали спешившую на помощь Тири волшебной сетью, блокирующей любые попытки использовать магию.

В этот момент Раак изо всех сил цапнул за руку своего обидчика-тролля и Авнина, повинуясь приказу отчаявшегося Калека, бросилась наутек. Подталкивая последнего в спину ружьем, Харкин вывел его на улицу, где уже начал собираться народ, желавший поглазеть на необычное зрелище. "Сбежавшая девчонка все равно нам не нужна", - сообщил Калеку довольный собою дворф. - "В отличие от вас двоих". "Не знаю я, где твой дракон!" - как можно более обиженно высказался Калек, но Харкин в ответ гордо продемонстрировал ему сияющую сферу: "А я вот думаю - знаешь! Я слышал как-то краем уха, что драконы могут изменять форму, а кристалл светится ярче всего, когда ты рядом".

Калек переглянулся с Тири, все еще обездвиженной сетью: положение их складывалось хуже некуда. Дворф тем временем продолжал разглагольствовать: "Так что остается вопрос - один ли ты или вы оба..." Внезпно он осекся, огляделся по сторонам, ибо вечный шум городской толпы стих, а воздух наполнило до боли знакомое зловоние. "Клянусь Грим Батолом!" - прорычал Харкин, ибо его компаньонов и пленников со всех сторон окружали ожившие мертвецы, избравшие сий момент для нападения на Тарренскую Мельницу.

...Лишь оказавшись за пределами города, Авнина смогла остановиться и отдышаться. "Я должна вернуться и спасти их!" - твердо заявила она сама себе, а дракончик подтвердил ее слова громким "Раак!"

"Не думаю, что вы захотите сейчас вернуться в Тарренскую Мельницу, юная леди", - послышался голос и из-за дерева выступил человек в рыцарских доспехах Лордерона. "Да кто вы такой? Что вы имеете в виду?" - опешила девушка, но Джорад Мэйс - а это был именно он - проигнорировал вопрос, заявив: "Я ты счастливица. Они проглядели тебя, когда вошли". "Вы имеете в виду дворфа и его охотников?" - вопросила Авнина, но Джорад грустно покачал головой: "Если бы! Дело куда более серьезно, чем появление горстки бригандов! Тарренскую Мельницу атакует нежить!"

"Проклятые твари!" - загремел дворф, поднимая ружье. - "Думали, сможете застать врасплох Харкина Гримстоуна?" Зомби подступали все ближе; ухмыльнувшись, дворф собрался было нажать на курок, но внезапно обнаружил, что не может пошевелить и пальцем. Все тело его словно окаменело. Похоже, товарищей его также хватил паралич, ибо они могли лишь пыхтеть в жалких попытках воспротивиться сковавшей их магии.

"О боги, ты упрям даже для дворфа", - раздался знакомый вкрадчивый голос, и по направлению к застывшему отряду охотников и их пленников двинулся Дар'Хан. - "Не говоря уже о том, что ты сильно разочаровал меня..." "Разочаровал?" - недоуменно переспросил Харкин; этого напыщенного эльфа в широкополой шляпе он лицезрел впервые. "Конечно", - серьезно кивнул Дар'Хан. - "В твою задачу входило лишь не подпустить драконов близко..." Глаза дворфа расширились; страшная догадка поразила его...

"Там слишком опасно, юная леди..." - Джорад изо всех сил сжимал руку вырывающейся Авнины, твердо вознамерившейся бежать обратно в Тарренскую Мельницу. - "И кроме того, ты ведь хотела найти Борела?" "Ты знаешь его?" - поинтересовалась девушка. Джорад кивнул: "Пойдем со мной и узнаешь..."

Воспользовавшись моментом, Авнина вырвала руку и по тропинке бросилась к городку. "Леди!" - кричал ей вслед рыцарь. - "Не смей! Это смерть! И еще хуже смерти!" "А мне все равно!" - долетел до него ответ. "Проклятье!" - прорычал Джорад. - "Ничто не стоит того..."

Отвернувшись, он зашагал прочь.

"Моим нанимателем был человек!" - заявил Харкин. - "Бывший принц Лордерона, который..." "Обычная иллюзия", - отмахнулся Дар'Хан. - "Более, чем достаточно, чтобы убедить дворфа. Когда я впервые почувствовал магию Солнечного Колодца, то понял, то он еще не потерян. Я послал весть моему благословенному лорду Артасу... И он напомнил мне, что даже если не принимать во внимание оставшихся в живых магов Даларана, драконы слетятся к Колодцу как мотыльки к пламени свечи. Понимаешь, они создания магии, так сказать, защитники оной. В особенности синие!"

"Ты просто глупец, Дар'Хан!" - взорвался Калек. - "Артас никогда не позволит тебе контролировать мощь Солнечного Колодца! Как только ты найдешь его, он тут же пошлет Кел'Тузада, дабы забрать его у тебя! И это единственная причина, по которой ты сейчас в числе его прихвостней".

"Достаточно!" - вскричал Дар'Хан, лицо его налилось краской. - "Если вы не можете дать то, что мне нужно, вы мне не нужны. Уж извините. Дворф, ты хотел убивать драконов? Любых драконов? Забирай этих двоих!" "Ты использовал меня?" - прошипел Харкин, брызжа слюной эльфу в лицо. - "Использовал мою ненависть..." "О, ненависть - столь прекрасный стимул", - нагло ухмыльнулся Дар'Хан. - "Убей-ка сперва женщину. Мужчина может тогда что-нибудь вспомнить".

"Пожалуйста, нет!" - послышался девичий крик и, распихивая зомби, на площадь вбежала Авнина. - "Я не знаю, что тебе нужно, но я помогу тебе... Только пожалуйста, не причиняй им вреда!" "Раак!" - подтвердил ее слова дракончик. "Хмм..." - нахмурился эльф. - "Девушка из избушки... И этот зверь... Путь вел сюда..." Он наклонился вперед, лицо его озарилось: "Да! Ну конечно же! Я чувствую мощь Солнечного Колодца вокруг тебя! Этот зверь! В нем-то и заключена наша магия!" "Раак?" - в унисон выдохнули оба дракона, переглянувшись.

Дар'Хан приблизился к Авнине, властно протянул руку: "Отдай это существо мне, и я обещаю, что беды твои на этом прекратятся. Ты никогда больше не будешь ничего бояться". "Раак?" - спросил дракончик, вопросительно взглянув на девушку, но та лишь всхлипнула: "Прости меня".

"Не делай этого!" - в ужасе закричал Калек, но Дар'Хан лишь отмахнулся: "Заставь его замолчать, дворф!" По лицу Харкина градом лил пот, тело сотрясала крупная дрожь. Он переводил взгляд с Калека на ненавистного эльфа...

На площадь, размахивая секирой, ворвался Джорад Мэйс, сокрушая зомби, даря им вечный покой. "Кто осмелился?" - процедил Дар'Хан, оборачиваясь. Он произнес короткое заклятие и рыцарь пал на землю, ибо тело его отказалось повиноваться. "Убей их!" - в ярости завопил эльф, обращаясь к дворфу. - "Убей их всех!"

Харкин принял решение. Вскинув ружье, он выпустил заряд прямиком в живот Дар'Хану. "Ни один хренов эльф не сделает идиота из Харкина Гримстоуна!" - удовлетворенно ощерился дворф. "Это работа - для вас, парни!" - крикнул он трем своим соратникам. - "Добьем же эти ходячие кости!"

Закипела битва. Плечом к плечу сражались охотники на драконов, сами драконы и паладин Лордерона. Один за одним падали изрубленные на куски зомби, все меньше и меньше оставалось тех, кто посягнул на покой Тарренской Мельницы.

Но для того, чтобы сокрушить Дар'Хана, требовалось больше, чем один-единственный ружейный выстрел. "Глупцы!" - зловеще прошипел эльф, поднимаясь на ноги. - "Я - слуга Короля Мертвых! Больше, чем просто смертный!" Повинуясь его магии, Калек, Харкин и Авнина схватились руками за горло, корчась от удушья.

Но даже эльф не мог предвидеть действия всех участников разворачивающейся драмы. Одним прыжком Джорад оказался рядом с Тири, сдернул сковывающую ее сеть. Драконица времени даром не теряла. Мгновенно обратившись в свою истинную форму, она выдохнула волну пламени на предателя-эльфа.

Совместными усилиями герои прикончили оставшуюся нежить. Тарренская Мельница была вновь свободна.

Ночь они провели на постоялом дворе, залечивая полученные в бою раны. Выйдя с утра на городскую площадь, драконы вновь вернулись к разговору об удавкам, все еще красующимся на шеях Калека и Авнины. "Лишь эльф знал, как снять их", - молвила Тири. - "Прости, Калек. Но ты все еще можешь отправиться к нашему повелителю Малигосу и он избавит тебя от этого проклятия". И вновь Калек отрицательно покачал головой: "Не раньше, чем мы избавим от него Авнину. Я не оставлю ее так. Кроме того, мы должны отыскать Борела. Он может знать кое-что о происходящем".

"Я могу помочь вам отыскать его", - заявил Джорад Мэйс, приближаясь. - "Я дважды встречал его. Бородатый такой, похож на колдуна. И он, как и вчерашний эльф, тоже поминал Солнечный Колодец". Герои переглянулись. "Но почему ты хочешь помочь мне?" - резонно вопросила Авнина. "Да... почему?" - добавил Калек. - "Кто ты вообще такой?"

"Когда-то я был паладином", - ответствовал Джорад. - "И поклялся защищать Лордерон. А это может быть единственный шанс спасти то, что еще осталось. Если Король Мертвых получит Солнечный Колодец, ничто не сможет остановить его тогда". "Понятно", - кивнул Калек. - "И где по-твоему сейчас Борел?" "Он говорил что-то о Воздушном Пике", - пожал плечами паладин. - "Я бы начал поиски оттуда".

"Кто-то собрался к Воздушному Пику?" - раздался ворчливый голос, и к собравшимся подошел Харкин Гримстоун, за спиной которого бодро топали три его товарища. - "Ребята, думаю, я у вас в долгу. Я позволил своей ненависти повести меня на путь служения злу. А около Пика живет мой кузен, Логги. Ваши петли на шеях напоминают работу дворфов, вот я и думаю - возможно, он сможет помочь вам".

"Так что, если удастся, мы решим сразу обе проблемы", - кивнул Калек. - "Решено! Завтра мы выступаем к Воздушному Пику, где и закончатся все наши беды!"

...А тот, с кем сия разношерстная братия столь отчаянно желала встретиться, сосредоточил все свое внимание на магическом хрустальном шаре, виднелась в котором площадь Тарренской Мельницы...

Мерно взмахивая крыльями, Тиригоса несла тройку седоков над заснеженными Альтеракскими горами. Воздушного Пика они должны достичь совсем скоро...

"Неееет!" - прорезал тишину истошный крик Анвины, и синяя драконица, зависнув в воздухе, принялась настороженно озираться по сторонам. Откуда-то снизу послышалось утробное рычание и шипение, однако видно не было никого. Но, внезапно, из снега, обволакивавшего вершину одной из гор, взметнулось ввысь нечто белое, огромное.

"Что-то приближается!" - выкрикнул Джорад Мэйс, рукой указывая в сторону невероятного создания. "Но что?.." - Калек, синий дракон, принять истинную форму которому мешала волшебная петля на шее, судорожно втянул воздух, разглядев наконец силуэт могучего создания.

Дракон-мертвяк, рекомый также морозным ящером, хлестнул острыми когтями по груди не успевшую вовремя среагировать Тиригосу. Говорят, подобное извращение - одно из недавних творений Короля Мертвых, хранящих Нордскол от внешних посягательств. Но что оно делает здесь, в Альтераке?..

Отлетев поодаль, костяной дракон выдохнул струю обжигающего холода, охватившую как Тиригосу, как и трех ее товарищей. Не удержавшись на чешуйчатой спине драконицы, Калек и Анвина с криком низвергнулись вниз, а следом за ними тяжело падала сама Тири; Джорад из последних сил старался удержаться на ней. У самой земли драконица умудрилась удержаться в воздухе, взглянула вверх; морозный ящер камнем падал на нее, стремясь поскорее добить ослабевшую жертву...

Анвина пришла в себя на лужайке, покрытой зеленой травкой, в одной из небольших долин, затерянных в Альтеракских горах. И первым, кого она увидела перед собой, был громадный таурен, все облачение которого составляли лишь набедренная повяка, лук да колчан со стрелами, притороченные за спиной.

Вот только злобным создание это нисколько не казалось; более того, оно протягивало девушке плошку с какой-то жидкостью, подобной на исцеляющее зелье. "Пей!" - пророкотал таурен с улыбкой.

Калеку повезло чуть меньше. Упав со спины нареченной на покрытое снегом горное плато, он сильно повредил правое плечо и теперь оно нестерпимо болело. И так донельзя ослабевший, обращенный в полуэльфа дракон яростно дернул за проклятую удавку на шее, но та, как и следовало ожидать, не подалась.

Услышав скрип костей и скрежечущие голоса, Калек юркнул за ближайшую каменную глыбу, и как раз вовремя. На плато показалась дюжина неживых созданий - наверняка Плеть! Мертвяки внимательно оглядывались по сторонам, будто искали кого-то. Один из них, в отличие от товарищей, облаченный не только в жалкие лохмотья, но и стальные шипастые наплечники, держал в одной руке длинную цепь, заканчивалась которая на запястьях пожилого лысоватого дворфа. "Обыскать здесь все!" - приказал неживой воин подчиненным. - "Найдите их следы! Они наверняка здесь!"

Калек насторожился: кого это они ищут? Неужто его? Нужно потихоньку убираться, сейчас он слишком слаб, чтобы сражаться.

Резкое движение правой рукой заставило сорваться с губ непроизвольный стон, и зомби, как один, обратились к каменной глыбе. Поняв, что скрываться больше бесполезно, Калек с усилием поднялся на ноги, сделал шаг в сторону и, оступившись, кубарем покатился вниз по горному склону. С ревом мертвяки бросились за ним, потрясая проржавевшими зазубренными клинками.

Тут и пришел бы бесславный конец отважному Калекгосу, если бы не Раак. Неведомо откуда взявшийся маленький дракончик сердито захлопал крылями, заставив удивленных зомби немного помедлить и подарив Калеку те самые драгоценные секунды, что были необходимы ему для сотворения волшебного меча в руке. Первый же удар рассек тела сразу трех мертвяков, но с горы спускалась еще несколько. "Там! Там!" - вопил главарь, указывая бестолковым зомби на одинокого противника.

Калек прикоснулся ладонью к снежному покрову, пробормотал заклинание, обратившее крутой снежный склон под ногами зомби в гладкий лед. Не удержавшись на ногах, сразу трое неживых тварей тяжело ухнули оземь, понеслись вниз по склону, не в силах изменить направление движения, и низвергнулись в пропасть.

Но зомби все прибывали. Воздев клинки над головой, к Калеку неслись еще пятеро, и дракон в облике полуэльфа принял единственно разумного решение - бежать. Остаться живым, на свободе и отыскать остальных. Где бы они ни были.

Слишком поздно Калек заметил глубокое ущелье, скрытое под снежной коркой, дно которого терялось в тенях. Ноги его утратили опору, и Калек с криком полетел вниз, навстречу - как справедливо считал он сам - неминумой кончине. Зомби, с опаской приблизившись к черной ямине, не заметили и следа своей жертвы.

Таурен привел Анвину в небольшой каменный замок, примостившийся на окраине долины, в которой девушка оказалась, свалившись со спины Тиригосы. Усадив ее греться в главном зале у весело полыхающего камина, таурен удалился ненадолго, вернувшись вскоре с миской дымящейся похлебки в руках.

"Поешь, маленькая", - ласково обратился он Авине. - "Это снежный кролик и травы, которые я собрал в долине у подножья горы". "Спасибо", - отвечала девушка, принимая миску. Невиданное создание, столь испугавшее ее сразу, оказось тихим, кротким и дружелюбным. "Ты меня не бойся, маленькая", - будто почувствовав ее еще не совсем угасшие опасения, промолвил таурен. - "Меня зовут Траг из клана Высокогорных, и я не причиню тебе вреда". "А я - Анвина Тиг", - сказала девушка. - "Где же мы? И где мои друзья?"

"Друзья?" - нахмурился Траг. - "Я нашел лишь тебя, маленькая. Ты лежала в снегу и казалась спящей. Я думал, что ты дух, столь безмятежен был твой лик. Но больше я никого не видел. Но, если их отыскал морозный ящер, от них мало что осталось".

"Нет!" - воскликнула Анвина, рывком поднявшись на ноги. - "Нет! Они не могут быть мертвы! Я бы знала это! Они где-то там, снаружи! И они нуждаются во мне!" "Тише, маленькая", - попытался урезонить таурен отчаявшуюся девушку. - "Ты не должна уходить. Снаружи опасно". "Спасибо, конечно, что спас меня, Траг", - взяв себя в руки, молвила Анвина, - "но я должна отыскать их!"

"Маленькая, но ты должна опасаться не только морозного ящера", - растерянно развел руками Траг. - "Угроза куда страшее". "Это не важно", - начала было Анвина, отважно устремившись к выходу, но таурен преградил ей путь. "Ихор", - выплюнул он имя, и пояснил: "Он предводительствует отрядом мертвяков Плети. Они проскользнули мимо орков, дворфов и моего народа. Ихор владеет Сферой Нер'зула. С ее помощью Плеть призывает великих мертвых, возрождает в нежизни ужасных чудовищ, таких, как морозный ящер. Ты уже видела его, и это первый монстр, сотворенный Плетью в этом регионе. Тварь с каждым днем становится все сильнее. Но это - старые земли, где некогда пребывало множество огромных и чудных животных... Их-то и пытается разыскать Ихор".

"Но сие отвратное создание падет, юный Траг, так и скажи ей это!" - послышалось ото входа. В дом прошествовал мужчина, облаченный в изысканный камзол и бриджи, несколько потрепанные и носящие на себе следы порезов. Весь вид выдавал в нем дворянина. "Непременно падет", - уверенно кивнул незнакомец, - "потому что остановлю его я, барон Валимар Мордис!"

"Борел..." - простонал Джорад Мэйс, приходя в себя. Осознание того, что заключен он в глубу льда и обречен на полную неподвижность, нисколько не способствовало улучшению настроения бывшего паладина. В руке он все еще сжимал свой молот, да толку от него?..

Прямо напротив, под сводами обширной каверны в гигантской ледяной глыбе, подобной его собственной, покоилась Тиригоса.

С испугом Анвина взирала на барона, фигуру которого частично скрывали тели; ужасное подозрение закралось к ней в душу. "Вижу, ты восстановила силы, девушка", - гулким голосом констатировал Валимар Мордис, делая шаг вперед. - "и я вижу также, что чертог этот не подходит для такой, как ты".

Он протянул руку, и в свете огня очага Анвина заметила кисть, покрытую сгнившей кожей, кое-где обнажившей кость. "Пойдем!" - молвил барон. - "Если ты чувствуешь себя достаточно хорошо, в этих развалинах есть лучшие комнаты, нежели этот сырой подвал". "Я... я..." - лепетала Анвина, отступая. Чего он хочет от нее? Что за странные слова?

"Ты страшишься меня?" - полюбопытствовал барон, изгибая бровь. - "Юный Траг, ты меня разочаровываешь! Ты должен был предупредить ее загодя!" "Простите, добрый барон!" - сконфузился таурен. - "Я хотел сначала накормить ее..."

"Ты ставишь меня в щекотливую ситуацию!" - властно отрезал Валимар, подступая к испуганной девушке. Он одернул высокий ворот камзола, открывая лицо, на котором зловеще сияли алые огоньки глаз. "Ты видишь истину, дитя, зришь мое проклятье", - молвил барон. - "Страх твой вполне понятен и закономерен! Ты знаешь, что я мертв! Но, прежде чем ты сделаешь поспешные выводы, знай также, что я не принадлежу Плети, хоть и именно эти твари обрекли меня на нынешнее состояние нежизни. Юный Траг, пришедший в мое королевство как странник и оставшийся со мною как друг, не даст солгать".

И барон поведал девушке свою историю, начавшуюся в его родовых землях у Альтеракских гор. "Я, последний представитель рода, пытался править своим народом с добротой и заботой, как и мои предки", - говорил Валимар Модрис. - "Какое-то время мне это удавалось, но затем в земли мои явился безжалостный ужас - Плеть! Мы были не готовы к вторжению и нас перебили всех до единого. Умирая на ступенях собственного замка, я ужасался тому, что они сделали, но знал, что ничего более страшного со мной содеять они не смогут. Но я ошибался... Я еще мог послужить делу Плети. Смерть не могла остановить их, не не смогла она спасти и меня".

Барон навсегда запомнил того, что обратил его в отвратное неживое создание - этого мертвяка с шипастыми наплечниками, глумливо скалящегося ему в лицо. "Выступая на стороне Плети, я убивал живых с дикой жестокостью, голыми руками", - продолжал Валимар свой рассказ. - "Я участвовал во всех их бесчинствах до того момента, когда переполнявшее меня отвращение собственными деяниями превзошло контроль их над моей свободной волей. Так, я вновь стал сам себе хозяином! Я знал, что если останусь и буду сражаться с упырями, то быстро погибну, потому я тайно бежал прочь от пламени, поглощавшем очередной разоренный Плетью город. Они преследовали меня, но безуспешно. Мысли мои пребывали в смятении, мне нужно было хорошенько обо всем поразмыслить, потому я направился домой. Точнее, в то немногое, что от него осталось... Я опустился на колени среди истлевших руин собственного замка и сполна осознал всю тяжесть моего проклятья. Там-то и нашел меня юный Траг. Он один не испугался того, чем я стал. Вместе с ним я обрел новые силы и поклялся отомстить за свой дом и свой народ! Проклятье, наложенное на меня Плетью, стало оружием, которое я использовал против нее. Мое могущество сила Трага помогали нам расправляться с мертвяками повсюду, где мы их находили. Но я охотился лишь за одним, который всегда ускользал от меня - тем самым, что и обратил меня в столь страшное создание. След завел нас высоко в Альтеракские горы, где мы настигли упыря Ихора в тот самый час, когда он призывал в мир новый ужас!"

Валимар поведал девушке, как, схоронившись за скалистым выступом, ои Траг наблюдали одинокого Ихора у горного ущелья. Тот воздел руки, в одной из которых ярко светилась дьвольская Сфера Нер'зула, и, повинуясь зову ее, из-подо льда и камней появился исполинский морозный ящер. "То произошло несколько дней назад", - закончил барон свой рассказ. - "В этом старинном особняке, где бродят призраки иного рода, мы с Трагом строили замыслы, как сможем заполучить камень и уничтожить Ихора, пока не призвал он еще большее зло".

"Но пойдем же", - вновь обратился он к Анвине, сделав приглашающий жест рукой. - "Я уже говорил, что это не место для тебя". Повернувшись к девушке спиной и заложив руки за спину, неживой дворянин направился во тьму коридора. "Траг, свет!" - бросил он уже у выхода, и таурен немедленно сунул незажженный факел в очаг, после чего, подняв его над головою, последовал за компаньоном.

Трио ступило в длинный коридор, стены которого украшали картины лордов и леди, владевших крепостью в минувшие годы и века. "Что... что вы собираетесь предпринять против Плети?" - набравшись смелости, полюбопытствовала Анвина.

Коридор закончился у винтовой лестницы, ведущей в башню крепости. "До сегодняшнего дня я и сам не был уверен", - честно отвечал барон, начиная восхождение. - "Против силы артефакта, я - ничто, пустое место. Но теперь... Теперь я могу надеяться отправить его в преисподнюю, его же и породившую! И ты поможешь мне в этом!"

Суровый тон дворянина не допускал возражений, а Анвина была слишком растеряна и напугана, чтобы противоречить. К тому же, ничего плохого с ней не сделали... пока что.

Калек очнулся на снежной равнине от того, что Раак вылизывал ему нос своим теплым шершавым язычком.

"Как же мне не хватает крыльев!" - прохрипел дракон в облике полуэльфа, с трудом принимая сидячее положение и озираясь по сторонам. Избитое тело повиновалось с трудом, но все-таки оно было живо, и это главное! Должно быть, падение в расщелину вызвало снежную лавину, которая и вышвырнула его наружу... судя по всему, весьма далеко от упырей Плети. Повезло, конечно, что он не задохнулся в процессе пребывания под тоннами снега! Да и приземление тот смягчил, все-таки... Хоть за это следует судьбу благодарить!

Раак вился вокруг, радостно щебетал. "Спасибо, что помог в бою!" - запоздало поблагодарил дракончика Калек. - "Но, если уж ты сейчас со мной, значит, у остальных тоже не все гладко. Нам надо отыскать их до того, как это сделает Плеть. Если только..."

Он огляделся на сторонам, окинул унылым взглядом бесконечную панораму Альтеракских гор. На одной из них - ближайшей - что-то ярко блеснуло. Калек прищурился: что же это? Пещера?

"Думаю, стоит исследовать ее", - принял он решение. - "Может, там укрылись остальные!" "Раак!" - согласился с его доводом дракончик.

Часом позже, когда Калек умудрился забраться на гору и добраться до темного зева пещеры, он уже вполне осознал, что его смущает во всем этом. Ровный каменный пол, гладкие стены, два ряда странных кристаллов, обрамляющих единственный коридор, уводящий вниз, во тьму... "Это место не создано природой", - сообщил он своему миниатюрному сородичу, который не замедлил согласно чирикнуть. - "Стены явно вырезаны, а еще эти странные светящиеся кристаллы... Слишком уж они упорядоченно расположены. Интересно, кто все это сделал?.. И как давно? Если они все еще здесь, то могут помочь нам!"

Медленно и осторожно Калек двинулся по коридору, освещаемому лишь ирреальным светом кристаллов. "Конечно, если я вообще кого-нибудь здесь обнаружу..." - рассуждал он тихим шепотом. - "Но, ради Анвины и остальных, нужно двигаться вперед!"

Ощутимо потеплело; Калека даже прошиб пот. А чуть позже до него донеслись отчетливые и размеренные удары, будто кто-то долбил киркой каменную породу. Дракончик возбужденно закружился в воздухе, а Калек, добравшись до поворота коридора, осторожно выглянул из-за него.

Взору его открылась огромная каверна, на полу которой покоился труп мамонта, погибшего, видимо, тысячелетия назад. В холоде Альтерака тело покрылось толстым слоем льда, потому и отлично сохранилось. И сейчас по нему сновали дворфы, без устали работая кирками, откалывая куски льда.

"Что они делают?" - изумился Калек, наблюдая за слаженной работой подгорного народца. - "Зачем им освобождать тело древнего исполина?"

Приглядевшись получше, он заметил весьма странную деталь - работали дворфы предельно осторожно, стараясь не повредить мертвое тело. Зачем им это?! Если только...

Ход его мыслей прервал пронзительный вскрик Раака; Калек и не заметил, как сзади к нему приблизился коренастый дворф и уже занес над головой лопату для удара. Бесстрашный Раак бросился на противника и Калек еле успел сотворить перед младшим товарищем волшебный щит, принявший на себя удар дворфа. После чего, создав волшебный меч, Калек перерубил древко лопаты, но дворф вовсе не выглядел смущенным. Напротив, он злобно захихикал, глядя куда-то за спину Калеку.

Слишком поздно тот заметил, что к нему вплотную умудрились подобраться еще двое дворфов, и один из них изо всех сил ударил Калека рукоятью лопаты по затылку. Тот пал, как подкошенный: сегодня явно был не его день.

"Ну, и что будем делать с ним?" - грубовато осведомился у товарищей дворф, нанесший удар. "Пока просто свяжем", - ответил ему один из них. - "Я думаю, ОН захочет узнать об этом..."

Вой снежных волков эхом отдавался среди величественных Альтеракских гор.

Анвина неуверенно ступила на круглый замковый балкон, по периметру которого красовались великолепные статуи грифонов. Отсюда открывалась великолепный вид на заснеженные пики. "Как красиво", - вырвалось у Анвину, - "и все же..." Она замялась, пытаясь подобрать нужное слово. "Грозно?" - пришел ей на помощь Валимар Мордис, ступая на балкон следом; таурен остался позади, скрываясь от снегопада под арочным сводом, и во взгляде Трага сквозила глубокая задумчивость.

"Да..." - отрешенно кивнул девушка, и вновь обернулась к барону: "Я все еще не понимаю, как могу помочь вам! И мои друзья..." "Если они все еще живы, то наверняка угодили в лапы Ихору", - перебил тот ее. - "Потому времени для колебаний у нас не остается. Если ты поможешь мне, девушка, я думаю, мы сумеем спасти их".

"Хорошо, барон", - решилась Анвина. - "Что я должна сделать?" "Ничего сложного", - Валимар развел руками, дружелюбно улыбаясь. - "Когда мы вновь отправимся в путь, я дам тебе кристалл. Ты станешь там, где я скажу тебе, и будешь думать о своих друзьях". "И все?" - озадачилась Анвина. "Да, все", - кивнул барон. - "Я сделаю все остальное". "Но как это поможет..." - вконец сбитая с толку, девушка вынуждена была признать, что запуталась окончательно.

Траг выступил из-под арки, приблизился к ней с явным намерением прервать щекотливую беседу. "Маленькая, здесь холодно", - обратился он к Анвине. - "Пойдем внутрь". "Ах, да!" - воскликнул барон. - "Прости меня! Ведь сам я холода больше не чувствую! Поговорим позже..."

Он чуть согнулся в поклоне, делая девушке знак вернуться во внутренние покои замка. "Ладно", - отвечала та, направляясь к лестнице, ведущей в большой зал. Кто они, эти странные компаньоны? Друзья или враги?..

"Ты сам должен вызволить себя", - взывал настойчивый голос в сознании Джорада Мэйса, заключенного в ледяной тюрьме. - "У тебя есть возможности... и воля... Молот... Ты и он - неразделимы. Когда вы - одно целое, сила ваша невероятна!.. Джорад Мэйс... Джорад Мэйс, ты должен пробудиться! Пробудись!"

Паладин узнал этот голос. Борел, кто ж еще?.. Но... так холодно... И двигаться он не может...

Собрав волю в кулак, Джорад яростно взмахнул молотом, вдребезги разнося ледяную глыбу. А в следующую секунду пал на колени, совершенно обессиленный. Всю свою оставшуюся энергию вложил он в этот один-единственный удар, вернувший ему свободу. Но... это еще далеко не все. Взгляд Джорада обратился к соседней глыбе, внутри которой просматривались очертания драконьей туши Тиригосы; пасть драконицы раскрыта в последнем крике боли и отчаяния. Жива или она вообще? Наверное, пусть и не издает ни звука...

Ударив из последних сил молотом огромную глыбу, Джорад добился того, что отколол лишь небольшой кусок льда. Эдак возиться ему еще долго, а времени и сил совсем не осталось. К тому же, изо тьмы пещеры донеслось премерзское шипение, и не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто его издал.

Когти Тири чуть пошевелились, царапнув лед - жива, стало быть. "Миледи!" - выкрикнул отчаявшийся паладин. - "Тири! Уж не знаю, смогу ли я разбить всю глыбу целиком! Но, думаю, выход есть! Ты должна перевоплотиться! Слышишь? Перевоплотиться! Тири! Ты..."

На глазах Джорада когтистые драконьи лапы обратились в изящные девичьи руки, и энергии, выделившейся при трансформе синей драконицы в прекрасную эльфийскую деву, вполне хватило, чтобы расплавить ледяную тюрьму.

Джорад еле успел подхватить падающую Тири на руки. "Как она красива", - пронеслась непрошенная мысль.

"Джорад", - произнесла дева слабым голосом, приоткрыв затуманенные очи. - "Где мы?.." "Уж не знаю, миледи", - отвечал тот, вертя головой по сторонам. - "Похоже, что..."

Злое шипение раздалось совсем поблизости. "Быстро! Ко входу!" - схватив Тири за руку, Джорад поволок ее за собой к видневшемуся недалече проему, за которым открывалась заснеженная равнина. В проходе за ними возник исполинский череп морозного ящера. Не желая упускать столь лакомую добычу, дракон-мертвяк дохнул обжигающей ледяной струей, но добился лишь того, что оная молниеносно вынесла беглецов наружу, швырнув в сугроб.

Тяжело дыша, Джорад поднялся на ноги, помог встать Тири. "Не могу идти..." - прошептала девушка-дракон. - "Я так устала..." Паладин вздохнул: этот день в Альтераке им надолго запомнится! "Мы должны идти!" - твердо заявил он. - "Ящер преследует нас!"

И осекся: никакого преследования не было и в помине. "Но где же он?" - до боли в глазах Джорад вглядывался в чернеющий зев пещеры, но оттуда никто не показывался.

"Тааак... Что у нас здесь?" - раздался скрежечущий голос, и парочку горе-беглецов окружили мертвяки Плети, появившиеся неведомо откуда. Под снегом, что ли, пряталась? Предводитель их, высокий упырь в шипастых наплечниках, плотоядно оскалилися: "Живые, да? Ну, это ненадолго..."

"Где... я?" - простонал Калек. Голова раскалывалась от боли, руки и ноги почему-то не двигались. Что приподняв голову, он обнаружил, что растянут на дне некой пещеры, конечности его накрепко привязаны веревками к сталагмитам. Вокруг собрались белобородые дворфы, хмуро и недовольно разглядывающие пленника.

"А у тебя крепкая черепушка, паренек", - заметил один из них, наверняка заправила, благо камзол его был изукрашен богатой вышивкой. - "Хоть тебя это и не спасло! Вот уж не думал, что ты очухаешься так скоро!"

Калек напряг мускулы рук, пытаясь разорвать охватывающие запястья путы. В душе поднималась злость: эх, кабы не эта проклятая петля!.. "Почему я связан?" - выкрикнул он. - "Я вообще оказался здесь случайно!" "Здесь?" - недоверчиво переспросил дворф. - "Сюда никто не приходит случайно! Ты что, на драконе прилетел?" При этих словах остальные дворфы весело загоготали.

"Да послушайте же меня!" - не сдавался Калек. - "В этих горах - мертвяки Плети!" "Да, мы прекрасно знаем это!" - разом посерьезнел дворф. Только сейчас Калек заметил в руке его мешочек, в котором что-то шевелилось. "И хоть сам ты жив, но вполне можешь оказаться их шпионом. Но ОН решит твою участь, когдап придет..."

"Зачем вы меня позвали?" - пророкотал под сводами пещеры гулкий голос, и над дворфами нависла огромная рогатая фигура. Калек опешил: Таурен? Здесь? Что у него может быть общего с дворфами?

"Он ошивался поблизости!" - сообщил Трагу Высокогорному, а это был именно он, предводитель дворфов. Повинуясь его жесту, рудокопы освободили Калека от путь, но лишь затем, чтобы подтащить его к более крупному сталагмиту и, заломив руки за спину, привязать к нему веревкой. "Я подумал, что он может быть заодно с Плетью", - завершил дворф свой короткий рассказ.

Таурен приблизил свою хмурую морду к лицу Калека. "Да, они используют живых", - молвил он после долгой паузы. - "Может, все обстоит именно так, как вы полагаете. Его нужно допросить..."

Дворф развязал завязки на своем мешочке и оттуда сразу же высунулась мордочка рептилии. "Раак!" - каркнул дракончик. "Это еще что?" - озадачился Траг и когтистым пальцем запихал рвущегося на волю маленького ящера обратно. - "Давай-ка назад, малыш!"

"Да послушай же!" - надрывался Калек. - "Никакой я не шпион Плети!" Морда Трага приняла исключительно злобное выражение. "Побереги свою ложь..." - прошипел он, приставив острый коготь к горлу пленника, и обратился к дворфам: "Я сам с ним разберусь! Продолжайте работать!"

"Мы уже практически вызволили ото льда двух тварей, и третью наполовину", - похвастался один из дворфов. "Они должны быть полностью свободны к приходу барона", - отвечал таурен. "Но будет ли их достаточно?" - все еще сомневался дворф. - "Сумеют ли они остановить ящера?" "Ящер", - произнес Траг. - "Ящер не составит для барона никакой проблемы".

Про Калека, похоже, забыли, и он использовал представившуюся возможность, чтобы сотворить у себя в ладонях волшебные языки пламени, которые тут же принялись лизать удерживающие его веревки. "Барон? Морозный ящер? Что тут вообще происходит?" Из услышанного разговора Калек мало что понял.

"Хватит болтать!" - проревел Траг, обращаясь к дворфам. - "За работу!" И, как только те удалились на достаточное расстояние, приблизился к пленнику. "Молчать, иноземец!" - рявкнул он, и тихо добавил изменившимся голосом: "Если хочешь спасти себя и друзей".

"Сиди здесь", - таурен направился во тьму пещер...

Джорад Мэйс наносил удары молотом, снося голову одному мертвяку за другим; мускулы наливались свинцом, каждый следующий удар давался все сложнее, а зомби, казалось, не убывало. Изможденная Тири по мере сил помогала компаньону, прикрывая его спину и испепеляя подступавших противников огненными шарами.

"Бесполезно!" - злорадно вещал Ихор, загодя удалившись на безопасное расстояние. - "Никто не сможет остановить Плеть!" Слова его походили на правду: все больше неживых воителей спускалось по горным склонам, приближаясь к месту отчаянной схватки. "Мужайтесь, миледи!" - прохрипел Джорад, занося молот для следующей удара. - "Они не пройдут!"

Улучив момент, Ихор подобрался к Тири сзади и обхватил миниатюрную эльфийку своими сильными ручищами. "Попалась, колдунья!" - радостно рявнул он. "Нет!" - Тири отчаянно и тщетно пыталась вырваться из мертвой - во всех отношениях - хватки. "Сдавайся!" - приказал Ихор, обращаясь к паладину. - "Или смерть ее будет воистину ужасна!"

Джорад отвлекся, мысли бешено заметались в голове, и в этот момент на него набросились сзади, сбили с ног, крепко прижали голову и руки к земле.

"Свяжите этих двоих!" - приказал Ихор, швырнув Тири в руки подоспевших зомби, которые немедленно опутала ее цепями, после чего проделали то же самое с поверженным паладином. - "Пусть поживут... пока... Мне интересно, что они делают здесь... Так близко от Мордиса... Оставьте их с нашим пленником! Посмотрим, какова будет его реакция!"

Последний, пожилой лысоватый дворф, потерянно сидел в снегу, положив на колени окованные цепями руки и, казалось, был безразличен ко всему вокруг. "Подъем!" - рявкнул Ихор, подступая к нему. - "Кое-кто составит тебе компанию! Наслаждайтесь, пока живы..."

Швырнув Джорада и Тири в снег рядом с дворфом, мертвяки чуть отошли, не теряя, однако, троицу из виду.

"Человек и эльфийка?" - чуть приподнял дворф кустистую бровь. - "Да, в этих горах воистину становится слишком много народа..." "Я - Джорад Мэйс, а она - Тири", - представился паладин. - "А ты?" "Я?" - дворф пожал плечами. - "Да, в сущности, никто. Просто Логги Гримстоун..."

Огромный черный вайверн опустился на горный выступ в некотором отдалении от замка, занимаемого бароном Валимаром Мордисом. Закутанная в плащ фигура на спине ящера обратила взор в сторону затерянной в Альтеракских горах цитадели. "Анвина", - послала она мысленный зов...

Анвина мирно спала на лавке у очага в теплом главном зале замка. Сны она видела исключительно мирные: свою родную избушку, отца, играющего на скрипке, мать... Они смеялись и были счастливы... "Анвина", - зов настойчиво пробивался сквозь грезы. - "Анвина..."

Девушка пробудилась, и первым, что она увидела, было обезображенное лицо немертвого барона, склонившегося над ней. "Анвина!" - пытался разбудить ее Валимар.

Девушка вскрикнула в ужасе, вся сжалась. "Мои искренние извинения, дорогая моя", - чопорно произнес барон, отступив на шаг и поклонившись. - "Я испугал тебя снова. Порой я все еще забываю, что утратил человечность". Анвина почувствовала прилив жалости к этому несчастному созданию. "Да нет же!" - замахала она руками. - "Это я должна просить прощения! Я просто... от неожиданности..." "О, тебе не за что извиняться, прекрасная леди", - отозвался Валимар. - "Но хватит об этом! Я пришел обсудить куда более важный вопрос, касающийся спасения твоих друзей, если они, конечно, все еще живы".

Он протянул девушке сияющую сферу. "Что это?" - спросила она с подозрением. "Способ, которым мы нейтрализуем артефакт Ихора", - уклончиво отвечал барон. - "Я не могу подобраться достаточно близко, чтобы воспользоваться ею, потому что Ихор может вновь получить контроль надо мной, как над тем же морозным ящером. Но ТЫ можешь!" "Но... А как же Траг, к примеру?" - все еще сомневалась Анвина.

"Траг, может быть, и хотел, да не сможет", - отвечал Валимар. - "Это не та магия, воспользоваться которой посильно его народу. Но ты... Ты сможешь..." "Я все еще не понимаю, почему..." - начала Анвина, и барон поднес сферу прямо у ее глазам. "Ты должна лишь посмотреть, чтобы увидеть правду", - произнес он, в то время как реликвию окружил сияющий ореол. - "Видишь это, дорогая моя? Это знак твоего магического таланта. У тебя дар!"

"У меня?" - изумилась Анвина. - "Но откуда?" "А это важно?" - пожал плечами барон. - "Это дает тебе то, что необходимо - способ спасти друзей". Завороженная волшебным сиянием, исходящим от сферы, девушка не замечала злобной ухмылки, которой Валимар сопроводил свои последние слова. "Ты ведь все отдашь за это, не так ли?"

Траг, схоронившийся за дверью большого зала, слышал все до последнего слова, и суровый лик таурена исказила гримаса гнева, руки сжались в кулаки.

"Да, смотри, смотри внимательно..." - улыбался Валимар, наблюдая за несчастной Анвиной, всецело загипнотизированной магией сферы. - "Потрясающая сила воли для такого изящного создания, как ты, но все же не достаточная... Почувствуй, как опустел твой разум, и ждет он лишь моего приказа... Воистину тебя привела сюда судьба! Все мы замыслы воплотятся в жизнь именно сегодня! Когда я украл одну из Сфер Нер'зула у Ихора, я планировал подъять собственную армию! Но у камней есть свои пределы! Обладая вот этим, я сумел подъять лишь морозного ящера. Но мои замыслы требуют куда большего!"

Барон наслаждался звуком собственного голоса, зная, что Анвина не слышит его, не чувствует... и будет повиноваться во всем. "А затем появилась ты", - продолжал вещать он. - "И даже отсюда сфера почувствовала твое глубоко сокрытое могущество... которое даст мне возможность не только повелевать морозным ящером, но достичь много, много большего!.. Создать армию ужасных неживых исполинов, тела которых освобождают из-под гор глупцы-гномы, считающие меня своим избавителем и другом, как и ты сама, кстати. И они, как и твои друзья, появятся они или нет, обратят во мне подобных - в Отрекшихся!.. И вечно будут служить моей славе!"

Траг услышал все, что хотел, и принял нелегкое для себя решение. Побрел он в глубины замковых подземелий, где оставил пленника-полуэльфа, но, добравшись до пещеры, оного не обнаружил. На полу у сталагмита валялись лишь обрывки веревки. Таурен помедлил, размышляя над новым поворотом событий, и в это мгновение Калек бросился на него сзади, занеся меч для удара. Траг отшатнулся, закрывшись левой рукой, и клинок оставил глубокую рану у него на запястье.

Шанса нанести второй удар у Калека уже не было. Молниеносно выбросив вперед правую руку, таурен ухватил его за горло, проревев в лицо: "Остановись! Твоя подруга... Она в опасности!" Этот немного поумерило пыл обращенного в полуэльфа дракона, и он с трудом выдавил, пытаясь разжать каменную хватку: "Где она? Что ты сделал с Анвиной?" "Я хотел привести ее сюда, но не успел - сейчас с ней барон!" - отвечал Траг, не торопясь освобождать противника, благо тот все еще воинственно трепыхался.

"Почему я должен верить твоим словам?" - хрипло вопил Калек. - "Ты сказал, что поможешь, и просто оставил меня здесь..." "Клянусь честью клана Высокогорных!" - торжественно произнес таурен. - "Я помогу тебе вызволить юную девушку!"

Он убрал руку с горла полуэльфа, и тот сразу же отпрыгнул, не торопясь, впрочем, опускать волшебный меч. В нескольких словах таурен объяснил Калеку суть происходящего, и тот недоуменно нахмурился: "Я все-таки не понимаю, как она может помочь со Сферой Нер'зула, о которой ты говорил! Она не владеет магией!" "Сфера Нер'зула говорит барону обратное", - возразил Траг. - "Ничто иное для него не важно... Так или иначе, она погибнет, если позволит ему себя использовать".

"Но ведь ты служишь ему!" - недоверчиво прищурился Калек. - "Почему тогда помогаешь нам?" "Я не служу!" - неожиданно взъярился таурен. - "Я его друг! Но барон... он больше не тот барон... хоть я и лгу себе, что это не так".

Понурившись, он тихо добавил: "Барон Валимар Мордис мертв уже много лет... А то, что называет себя этим именем сейчас - чудовище пострашнее Плети! И я не позволю ему причинить вред маленькой... Делай, как я скажу, и у вас обоих появится шанс выжить. Ну?"

Минуту Калек и Траг пристально созерцали друг друга, затем дракон-полуэльф медленно кивнул. "Что мне нужно сделать?" - спросил он. "Доверять мне", - усмехнулся таурен.

"Мы пришли сюда в поисках металла для ковки оружия, необходимого в сражениях с Плетью", - тихо рассказывал Логги, - "но вместо этого наткнулись на барона Мордиса. Он сказал, что нежить Плети бесчинствует в горах, но он отыскал способ уничтожить ее... А, возможно, и принести войну в Чумные Земли". Джорад внимательно ловил каждое слово дворфа; Тири же, похоже, пребывала без сознания, и полулежала, притулившись к плечу паладина.

"У него был артефакт, украденный вон у того", - Логги кивнул на Ихора, - "магия которого возрождала гигантских монстров, обращая их в нежить. Мы занимались тем, что выкапывали трупы из-подо льда, но однажды я вышел наружу глотнуть воздуха... тут-то меня и сцапали. Они хотели знать, где найти Мордиса и Сферу, но я молчал. Не собирался предавать ни сородичей, ни барона. Но затем я увидел, как морозный ящер напал на вас... и понял, что барон не является другом никому! Он может ненавидеть Плеть, но и все живое тоже!"

"Ужасная история", - покачал головой Джорад, - "как, в общем-то, и наша, которую мы тебе уже рассказали. Сюда мы пришли в поисках именно тебя..." "Да, петли эти я мог бы снять", - закивал дворф. - "Я знаю изделия Плети". "Я бы сказал, что нас свело провидение", - невесело усмехнулся паладин, - "если бы не обстоятельства, в которых мы оказались". Он бросил обеспокоенный взгляд на Тири. "Ей плохо, но почему?" - пробормотал он. Неужто сражение с морозным ящером так ее вымотало, а трансформа, потребовавшаяся для освобождения из ледяного плена отняла последние силы?

Размашистыми шагами к ним вновь приблизился Ихор. "Уж простите, что заставил ждать!" - издевательски прошипел мертвяк. - "Соскучились?" "Освободи нас!" - взорвался Джорад. - "У тебя нет счетов к нам!"

Ихор лениво ударил его по лицу. "У нас есть счета ко всем живым", - пояснил он, и, наклонившись, провел рукою по лицу Тиригосы. "Такая прекрасная..." - с вожделением протянул Ихор. - "Но, став подобной мне, она будет еще прекраснее..."

Лобик эльфийки сморщился от напряжения, и заклинание огненного кольца, сотворенное ею, стремительно распространялось вширь, плавя снег и обращая в пепел окружающих троицу пленников мертвяков. "Впечатляет, подружка", - похвалил Логги, однако пламя спало, а Ихор выстоял. Вот только сейчас он был просто в ярости, обугленная плоть все еще дымилась.

"Мерзкая ведьма!" - выкрикнул он, выхватив из-за пояса длинный нож. Число зомби заметно поуменьшилось, но все же их оставалось куда больше количества, с которым Джорад мог надеяться справиться. "Оставь ее!" - крикнул он Ихору, приближавшемуся к Тири со вполне очевидными намерениями. Тот немедленно обратил внимание на скованного цепями паладина. "О, конечно же, оставлю... пока..." - прошипел мертвяк, поднося нож к горлу Джорада. - "Но вот ты мне совсем не нужен..." "Стой!" - выкрикнул Логги, прожигая Ихора ненавидящим взором. - "Не трожь парня, а я, так и быть, отведу тебя туда, куда ты стремишься попасть. Я покажу тебе, где прячется Мордис!"

Ихор отступил, несомненно довольный. Подобная сделка его вполне устраивала.

Чары Сферы Нер'зула продолжали обволакивать Анвину, туманя рассудок, подавляя волю. "Да... Почувствуй, как могущество обволакивает твою душу..." - шептал Валимар.

"Барон! Скорее!" - в чертог ворвался громадный таурен, и Валимар Мордис с недовольством к нему обернулся. "Как смеешь ты прерывать меня сейчас?" - с еле сдерживаемой яростью проревел он. - "Не видишь, что ли..." "Простите, барон, но это Ихор!" - промолвил таурен. "Ну? Что с ним?" - поторопил компаньона барон. Траг вздохнул: "Похоже, у него есть еще одна Сфера Нер'зула! Он - на северном склоне! Вы должны увидеть, что за тварь он подъял!"

Услышанное действительно требовало немедленных действий. "Подожди здесь, пока я гляну на это!" - приказал барон, стремительно шагая к выходу из большого зала. - "Не смей трогать ее! Она может скоро нам понадобиться!" "Да, барон..." - отвечал таурен, но, лишь неживой дворянин скрылся за дверью, легонько потряс Анвину за плечо: "Просыпайся, маленькая! Скорее! Твой друг Калек ждет тебя!"

"Калек?" - вымолвила девушка, все еще прибывая в полнейшем замешательстве. Таурен протянул ей мешочек, из которого выпорхнул довольный Раак, зачирикал, разгоняя туман иллюзий, опутавший разум девушки. "Вот, маленькая, он отведет тебя к Калеку", - торопил ее Траг.

Анвина все еще сомневалась: "Но я не понимаю! Ведь барон..." "Замышляет предательство, маленькая!" - резко оборвал ее таурен. - "Именно он приказал морозному ящеру атаковать вас! И он убьет вас, чтобы увеличить могущество Сферы!"

"Иди же!" - легонько подтолкнул Траг Анвину в направлении лестницы, ведущей в подземелье, у которой уже нетерпеливо хлопал крылышками Раака. - "Следуй за крылатым! И быстрее! Пока внимание барона отвлечено..."

Бросив последний благодарный и чуть сконфуженный взгляд на своего спасителя, девушка устремилась вниз по каменным ступеням.

Череда мертвяков Плети тащилась по ровному плато, с одной стороны которое ограждали исполинские снежные пики, с другой зияла бездонная пропасть. Ихор крепко сжимал в руке цепь, которая опутывала запястья троих пленников, причем Джорад поддерживал обессиленную Тири, не давая ей упасть в снег.

"Как ты, Тири?" - тихонько спрашивал он, и та отвечала: "Ну... Если бы у меня было чуть больше времени..." "Боюсь, как раз его-то у нас и нет..." - молвил паладин.

Ихор был время время настороже. Они шли уже довольно долго, направляясь к подножью небольшой горы, на вершине которой высился замок, увенчанный двумя башенками.

"Мы точно правильно идем?" - прошипел мертвяк, обращаясь к Логии, выразительно взмахнув мечом. - "Если ты лжешь..." "Я не лгу, ходочий ты мечок с костями", - хмуро огрызнулся дворф и указал на цитадель. - "Впереди - конец твой долгой охоты. Уже недолго..."

"И гораздо быстрее, чем ты думаешь", - ухмыльнулся он про себя, "случайно" пиная ногой небольшой камень. Тот полетел в пропасть, с грохотом ударяясь о горный склон. Никто из мертвяков не обратил на это ровным счетом никакого внимания, чего нельзя сказать о сородичах Логги Гримстоуна, ибо пещера, в которой они работали, пытаясь вызволить трупы древних животных из ледяного плена, находилась как раз внизу. "У нас гости, парни!" - зычно возвестил предводитель дворфского клана, и собратья его с лопатами и кирками наперевес бросились наружу.

Таурен уверенно шел по коридору с обоюдоострой секирой в руках, направляясь к смотровому балкону, где, как он полагал, и должен находиться неживой барон. Мрачные думы роились в голове Трага Высокогорного. Ведь некогда он и помыслить не мог о том, чтобы совершить гнусное предательство по отношению к другу своему, барону. Кое-что в рассказе Анвине тот утаил, а именно факт, что таурен повстречал его уже после подъятия в образе нежити.

На самом деле тогда Траг вновь отыскал его, познакомился же гораздо раньше, в тихие благословенные годы пред Третьей Войною. Он восхищался дворянином, как впрочем и все. Тот был другом ему, другом подданным, не гнушался помогать крестьянам убирать урожай, и те были благодарны ему за это. Но того, прошлого барона Валимара Мордиса больше нет. А этот должен быть остановлен.

"Простите меня, барон", - прошептал таурен, ступая на верхнюю террасу замка. "Простить тебя?" - раздалось в ответ издевательское. - "Не думаю..."

Магический огненный шар, пронесшись по коридору, ударил таурена в грудь. Могучее создание страшно взревело; секира выпала из ослабевших рук и Траг тяжело рухнул на каменный пол; опаленная шерсть его все еще дымилась.

Из теней появился Валимар, ничуть не опечаленный тем, что только что содеял со своим единственным другом. "Нет прощения предательству", - назидательно промолвил он, стоял над распластанным телом таурена. - "И, несмотря на все твои усилия, девушка не бежала от меня. Напротив, она направляется как раз туда, куда мне и нужно! И, когда я того пожелаю, Сфера использует ее могущество, чтобы сокрушить как Ихора, так и живых!"

С гортанными криками дворфы обрушились на нежить Плети, ошарашенную внезапным нападением. "Что это?" - опешил Ихор, и Логги, воспользовавшись с моментом, рванул цепь у него из рук. "Сюда, братья!" - радостно закричал он, пытаясь распутать стягивающие запястья звенья.

Белый снег оросила кровь; сам Ихор бросился в гущу сражения, убивая дворфов голыми руками. Те же в долгу не оставались и рубили кирками нежить почем зря. "Держи, Логги!" - предводитель дворфов вручил сородичу секиру, и тот радостно осклабился, предвушая, как раскроит сейчас гнилые черепушки своим мучителям.

Джорад Мэйс, прежде чем ввязаться в бой, попытался увести подальше от него обессиленную Тиригосу...

"Бедный простодушный Траг", - вздохнул Валимар Мордис, качая головой. - "Ведь твои действия принесли лишь временный успех, не больше. Я знал, что это произойдет рано или поздно. Так или иначе, как только дворфы закончили бы своим раскопки, и ты, и они исполнили бы свою задачу. Но теперь, с появлением этой девушки, час настал. Могущества ее, которое почувствовала Сфера, достаточно, чтобы подъять всех древних чудовищ этих гор. Мне нужно лишь..."

Внезапный шум - крики и удары металла о металла, заставили барона насторожиться. "Это еще что такое?" - недоуменно пробормотал он. - "Еще одна попытка ввести меня в заблуждение? Но шум слышится с южного, противоположного склона..."

Оставив тело поверженного таурена дымиться в коридоре, Отрекшийся скорым шагом направился на смотровую площадку. Картина, открывшаяся взору, немало его позабавила: внизу мельтешили сошедшиеся в бою дворфы и нежить Ихора. "Как же вовремя они подоспели", - ухмыльнулся барон.

Из пещерки у подножья горы выскользнули Калек и Анвина, устремились прочь от замка. Раак возбужденно вился к них над головами.

"Еще немного!" - торопил девушку Калек. - "Траг сказал, что этот путь приведет нас к тому месту, где мы подверглись атаке ящера!" "А что же Тири и Джорад?" - вопрошала девушка. - "Ты сказал, они в плену у Плети!" "Не волнуйся! Вызволим!" - с уверенностью, которой на самом деле не чувствовал, заявил Калек.- "Нам нужно лишь следовать по пути, указанному тауреном, и..."

Оба остановились, как вкопанные, ибо впереди бушевало сражение. Судя по всему, дворфы рубились с мертвяками. "Анвина! Гляди!" - выкрикнул Калек, указывая на сошедшихся в смертельной схватке. - "Это они!"

Джорад Мэйс с своих паладинских доспехах, лишенный, правда, молота, свернул шею одному из зомби, вырвал меч у него из руки, после чего приступил к методичному убиению остальных. За спиной его виднелась Тиригоса, пытавшая сжигать мертвяков огненными заклятиями. Да, этой паре так и не удалось удалиться на достаточное расстояние, когда волна сражения захлестнула их.

На замерших в отдалении Калека и Анвину покамест внимания не обратили, и юноша-дракон решил воспользоваться выпавшим шансом, чтобы проскользнуть мимо и укрыть девушку где-нибудь поодаль. Схватив ее за руку, он перешел на бег, пытаясь обойти и дворфов, и нежить по широкой дуге, однако и на этот раз удача не благоволила ему. Заметив живых и дышащих особей, несколько зомби отделились от основной массы сил Плети, устремившись им наперерез. Калеку не оставалось ничего иного, как сотворить в руке волшебный меч и ввязаться в бой, дабы не дать тварям добраться до Анвины.

Последняя внезапно почувствовала, что не может сделать ни шагу. Силы покидали ее, а разум вновь стремительно пустел. "Малышка", - раздался голос барона у нее в голове. - "Теперь ты принадлежишь Сфере. А силы твои принадлежат мне!"

Валимар Мордис стоял на самом краю парапета, с удовольствием наблюдая за сражением, а в вытянутой руке его ярко сияла Сфера Нер'зула, вытягивающая из бедной девушки сокрытую в ней могущественную магию.

Повинуясь зову подъявшего его, к месту сражения поспешил морозный ящер. Мерно взмахивая костяными крыльями, завис он над полем брани, и, яростно зашипев, выдохнул хладную струю, мигом обратившую в ледяные статуи попавших под нее дворфов. "Его контролирует не Плеть!" - прокричал предводитель последних своим уцелевшим сородичам. - "Должно быть, это барон!" Те потрясенно уставились на замковую стену; и действительно на вершине ее замер их мнимый союзник с сияющим артефактом в руке.

Калек первым заметил творящееся со своей компаньонкой. "Анвина?" - неуверенно произнес он, отвлекшись от сражения. - "Анвина!" Глаза девушки ярко сияли, волосы развевались, и дракон в обличье полуэльфа чувствовал, как исходит от нее могущественная магия.

Заметил это и Ихор. "Девчонка!" - взревел он, указывая на Анвину мертвякам. - "Между ней и Сферой какая-то связь! Впрочем, ее легко разорвать! Убейте ее!" Повинуясь приказу, зомби бросились к беспомощной жертве. Калек заступил им путь, магическим ударом снес головы троим, с остальными скрестил клинки. Раак, яростно щебеча, низринулся на врагов, но один из мертвяков отмахнулся от дракончика, как от назойливой мухи, и отважный малыш кубарем полетел в сугроб.

На помощь Анвине пришел и Логги Гримстоун, секирой отведя удар, направленный на девушку сзади. "Слушай, парень", - обратился он к Калеку, сдерживая натиск мертвяка. - "Думаю, ты бегаешь быстрее, чем мы, дворфы! Дуй-ка в замок и поскорее останови Мордиса! Это единственный шанс - наш и ее тоже!"

Калек бросил быстрый взгляд в сторону: морозный ящер опустился чуть поодаль и вертел огромной мордой, выбирая себе следующую жертву. "А что насчет него?" - неуверенно пробормотал Калек, на что Логги лишь хмыкнул: "Думаю, они решили сами покончить с этой тварью, парень!"

С ревом мимо пронеслась Тири, бросилась на морозного ящера; на спине ее, держась за гребень, восседал Джорад Мэйс, сжимая меч в руке и искренне горюя об утрате молота. "Тири! Нет!" - воскликнул Калек. - "Она выглядит такой слабой!" "Ну так хотя бы купит нам какое-то время!" - хмыкнул Логги, отбиваясь сразу от двух наседающих на него мертвяков. - "Беги же!"

Оглянувшись назад в последний раз, Калек бросился ко входу в тоннель, через который совсем недавно они с Анвиной и выбрались из подземелий замка Валимара Мордиса. К его вящему удивлению, проход был наглухо завален камнями. Не видя иного выхода, Калек полез вверх прямо по горному склону, цепляясь руками за выступы и всем телом ощущая некую вибрацию в недрах породы. Что же происходит там, внутри?..

Барон искренне наслаждался устроенным представлением, не замечая ничего вокруг. "Да, я чувствую силу..." - шептал он, а Сфера в ладони его ослепительно сияла. - "Великие твари пробуждаются, восстают по зову моему..."

В темном коридоре за его спиной поверженный таурен чуть пошевелился...

Сражение бушевало и в воздухе.

Волну пламени, исторгнутая Тиригосой, погасил ледяной поток, выдохнутый морозным ящером. Однако, приблизившись к противнику почти вплотную, синяя драконица дала Джораду Мэйсу шанс вспрыгнуть на голову дракона-мертвяка и вонзить меч ему в темя.

Увы, результата это не принесло. Тварь лишь взмахнула головой, сбрасывая с себя паладина, как надоедливую букашку. Кувыркнувшись в воздухе, безоружный, расставшийся с мечом человек полетел вниз, к земле, и пришел бы ему конец, не подоспей вовремя Тиригоса, подставившая под товарища лапу, в которую тот и угодил.

"Да!" - орал Валимар Мордис в экстазе. - "Восстаньте, мои легионы мертвых!"

Горы задрожали; магия Сферы Нер'зула вдыхала искры страшной "нежизни" в тела гигантских животных и монстров, умерших еще когда мир этот был совсем молод. Мамонт, пробудившийся в каверне под горою, на которой и возвышался замок барона, протяжно затрубил.

Калек, взбиравшийся по горному склону, почувствовал содрогания породы. "Что-то движется внутри", - пробормотал он. - "Что-то огромное. Мне нужно удержаться..." И вскрикнул он резкой боли, когда клинок ударил его сзади, пронзив левое плечо. Ихор, карабкавшийся по соседнему склону, не намеревался оставлять в живых вероятных противников. "Сфера Нер'зула моя", - прошипел мертвяк, готовясь нанести следующий удар, который окажется последним для судорожно вцепившегося в камень полуэльфа. - "И ничья больше! Я заберу у Мордиса и ее, и девчонку!"

Калек с пугающей ясностью осознал, что положение его, похоже, безвыходно. Если бы он смог призвать магию... Но, распластанный на горном склоне, с поврежденной рукой и петлей на шее... Стыдно подумать даже: синего дракона прирежет обыкновенный зомби!..

"Да!" - хохотал Валимар Мордис. - "Оно вершится! Оно..." "...Закончится здесь и сейчас, барон", - произнес над ухом знакомый голос. Барон охнул от неожиданности, но сильные ручищи таурена уже сдавили его в гибельных объятьях.

"Я не могу позволить тебе и дальше вершить зло", - объяснил Траг Высокогорный. - "Потому я остановлю тебя". Протянув руку, он сдавил в кулаке сияющую Сферу Нер'зула, и та с хрустом разлетелась вдребезги.

"Ты глупец!" - задохнулся Валимар от ярости и ужаса. - "Ты хоть представляешь себе, что наделал?"

...Сражение между двумя драконами продолжалась как раз над замком. На глазах Тиригосы морозный ящер содрогнулся всем телом; магия, поддерживающая в нем жизнь, стремительно таяла...

"Сфера уничтожена!" - орал Отрекшийся, с тревогой следя глазами за зависшим над замком драконом-мертвяком. - "Морозный ящер гибнет вновь! Он ведь прямо над нами! Отпусти же меня! Остается еше мизерный шанс поддержать в нем жизнь, пока он не рухнул прямо на замок! Я могу..." "Нет, барон", - спокойно произнес Траг, принимая уготованную ему участь. - "Его путь - да и наш тоже - закончится здесь... Сейчас... Чему и следовало случиться давным-давно!"

А в следующую секунду исполинское тело ящера рухнуло на парапет, сокрушая замершую в смертельном объятии пару. Казалась, гора содрогнулась до основания. Массивные кости обрушились вниз, сметая все на своем пути. Одна из статуй грифонов, низвергнувшись в пропасть со смотровой площадки, ударила Ихора, сбивая его со скалы, и предсмертный вопль мертвяка заглушил гул летящих следом валунов.

Не удержался на склоне и Калек. Гора рушилась прямо под ним и несчастный, лишившись опоры, полетел вниз, мысленно успев распрощаться с жизнью.

Но падение внезапно превратилось - Калек завис в воздухе. Бросив взгляд вниз, он заметил Анвину, протягивающую к нему руки. Наверняка девушка призвала магию, замедлившую его падение, но каким образом ей это удалось?

Внезапно глаза Калека расширились от ужаса, и то, что увидел он за спинами девушки и Логги Гримстоуна, заставило его похолодеть. "Дворф!" - заорал Калек, барахтаясь в воздухе. - "Сзади!"

"Что?" - нахмурился дворф, попытался обернуться, и в эту секунду острый клинок вошел ему в шею. С предсмертным хрипом дворф осел на землю, а Анвина резко обернулась, заметив огромного черного вайверна и того, кто прибыл на нем. "Ты!" - изумленно выдохнула девушка. - "Дар'Хан! Но ты же..." "Мертв?" - закончил за нее эльф, ехидно ухмыляясь. - "Не совсем, дорогая моя".

"Как?.." - начала было Анвина, но Дар'Хан, приблизившись к ней, коснулся пальцами лба девушки, присовокупив к этому жесту простенькое заклинание. "Спи, дорогая моя", - прошептал он, не собираясь тратить ни секунды на душещипательные беседы и объяснения своего чудесного воскрешения из мертвых.

Заклятие, удерживающее Калека от падения, рассеялось, и тот с воплем полетел вниз, рухнув в сугроб у подножья горы. Но Дар'Хана это нисколько не заботило. Подхватив тело Анвины, он водрузил его на спину черного вайверна, взобрался следом. Вайверн взвился в воздух, набрал высоту и устремился на север. "Такое нежное юное создание как ты не должно прозябать в столь негостеприимном месте", - шептал эльф девушке, объятой магическим сном. - "Но не бойся... Я везу тебя домой!"

Потрясенные, дворфы глядели вслед удаляющемуся дракону. "Он убил Логги!" - выдохнул один из них. - "Кто это был?" "Слуга Короля Мертвых", - сквозь зубы процедил Джорад Мэйс, удерживая в объятиях Тиригосу, вновь обратившуюся в эльфийку и потерявшую сознание от истощения сил физических и ментальных. - "Дар'Хан".

Выбравшись из сугроба, израненный Калек, шатаясь, побрел туда, где ожидали его друзья. Взгляд его оставался прикован к черной точке на горизонте. "Дар'Хан?" - шептал он, не в силах поверить в чудесное воскрешение эльфа, которого на его глазах уничтожила струей пламени Тиригоса в Тарренской Мельнице. - "Анвина... Анвина!"

Отчаянию юного синего дракона не было предела...

"Разве он не прекрасен?" - мечтательно улыбался Дар'Хан. - "Квел'Талас..." Анвина, к которой были обращены эти слова, жалела, что не может вновь забыться благословенным сном, ибо по пробуждении обнаружила, что самые потаенные кошмары ее стремительно обращаются явно. Вместе со слугою Короля Мертвых она находилась на спине огромного черного вайвернп, который нес их в земли, ныне рекомые не иначе, как Призрачными. И, приходилось признать, вполне заслуженно: внизу проносились выжженные равнины, сухие, иссохшие деревья, полуразрушенные города... все то, что еще несколько лет назад составляло прекраснейший Квел'Талас, державу Высших эльфов.

"Здесь все началось", - продолжал Дар'Хан, всецело пребывая во власти неких сладостных дум, - "и будет логично, если здесь все и закончится. В месте, где родился я... Где родилась и ты". Не совсем понимая смысл, вложенный эльфом в эти слова, насмерть перепуганная Анвина сейчас могла лишь гадать о том, что уготовила ей коварная судьба.

Бесконечная панорама Альтеракских гор протянулась до горизонта. Небеса над ними рассекала синяя драконица, спешащая на север. Минуты растягивались на часы... Калек до рези в глазах взглядывался в свинцовые облака, ожидая, что вот-вот мелькнет в них черная точка. Увы... Лишь снег безжалостно хлестал в глаза. Петля на шее в который раз заставляла чувствовать бессильную ярость: Логги погиб, а смогут ли помочь ему иные дворфы, Калек и спрашивать не стал; лишь Тири чуть передохнула и набралась сил для трансформы, компаньоны отправились в погоню за черным вайверном Дар'Хана.

"Быстрее, Тири!" - в отчаянии кричал Калек. - "Быстрее!" "Я и так на пределе, Калекгос!" - отвечала ему драконица, но нареченный ее, предавшийся отчаянию, будто и не слышал обращенных к нему слов. "Мы должны догнать их!" - говорил он. - "Неведомо, что Дар'Хан собирается сделать с Анвиной! Каким-то образом Раак знает, куда они направились. Он приведет нас к ним, уж я-то знаю! Просто следуй за ним!"

Тиригоса кивнула массивной головой, вновь обратив взор на миниатюрного сородича, стремительно порхающего чуть впереди. "Как он может лететь столь быстро?" - недоумевала драконица. И в такой буран?

"Это... создание... Раак", - подал голос Джорад Мэйс из-за спины Калека. - "Говоришь, он вылупился из яйца, спрятанного под ее домом?" "Да", - кивнул Калек, не оборачиваясь. - "и я был уверен, что он - ключ к Солнечному Колодцу, найти который стремится Дар'Хан! Но... он забрал с собой Анвину, а Раака почему-то оставил!" "Думаю, теперь я понимаю", - задумчиво промолвил Джорад. - "Раак - совсем не то, что ты думаешь! Он никак не связан с Солнечным Колодцем. Думаю, он создание Борела..."

"Борел!" - воскликнул Калек; уж сколько они ищут эту таинственную... персону, а все без толку. - "Да кто он такой, во имя Малигоса?" "Даже я не знаю точно ответ на твой вопрос", - пожал плечами паладин. - "И не уверен, настоящее ли это его имя".

Мыслями он обратился в прошлое, когда, бежав от своего безумного принца Артаса, вернулся в разоренный Лордерон. Он шел по разрушенным городам без какой-либо цели, лишенный надежды. А когда силы окончательно оставили его, он просто упал посреди улицы, чтобы умереть. И тогда появился Борел - высокий человек, с ног до головы закутанный в плащ. Наброшенный на лицо капюшон скрывал его черты, но намерения были вполне очевидны. Он протянул сбившемуся с пути паладину Лордерона мех с водой, заклятием исцелил его раны... а затем предложил возможность искупить все грехи, за которою Джорад Мэйс с радостью ухватился. Они расстались, и Борел обещал, что призовет его однажды.

Бежали месяцы... Джорад Мэйс ждал, но не сидел сложа руки все это время. Снова и снова искупал он грехи службы своей у Артаса, выходя против мертвяков Плети со священным молотом. Зомби гибли во множестве, но не было мира в душе паладина... И когда однажды глас Борела раздался в его разуме, Джорад Мэйс с радостью откликнулся на зов. Следуя наказу, прибыл он в Тарренскую Мельницу... где снова принялся ждать.

"Я прождал несколько недель", - закончил Джорад свой рассказ. - "Сам Борел так и не появился, хотя, похоже, он навещал Анвину. Ожидание чуть не свело меня с ума... Теперь-то я вижу, что должен был ожидать... неприятностей". "И это все?" - раздраженно бросил Калек. - "Ты не знаешь, как он связан с Анвиной?" "Нет, я...", - начал было Джорад, но беседу наездников прервал клич синей драконицы: "Калек! Джорад! Глядите! Вы почти прилетели! Квел'Талас..."

Заснеженные горные перевалы остались позади, сменившись оскверненными Призрачными Землями...

Отряд зомби Плети брел по мертвому лесу, где не осталось ни травинки под ногами, ни листочка на деревях, в мольбе тянущих сухие искривленные руки-ветки к солнцу. Гиблая земля, и они отныне здесь - полновластные хозяевы. Бывшие при жизни эльфами, сейчас воля их и тела принадлежат новому господину - Артасу, Королю Мертвых. А души... оных уж давно не осталось.

Подобно призракам, из-за деревьев выступили тени в алых одеяниях, немедля атаковали опешивших мертвяков. Исполненные гнева и горечи Кровавые эльфы не терпели присутствия Плети на своих исконных землях, а мертвяков-эльфов почитали за высшую форму извращения и ненавидели всеми фибрами души.

Все закончилось в считанные секунды; трупы зомби устлали мертвую землю. Лишь один-единственный мертвяк, оторвавшийся от основного отряда, удрал к кусты, незамеченный эльфами.

"Плохо все это!" - сплюнул один из предводителей последних - одноглазный эльф с суровыми чертами лица, - вытирая кровь с клинка сухими листьями. - "Этих тварей в округе становится все больше и больше!" "Справимся, Лор'темар", - с уверенностью заявил его товарищ, выделявшийся более утонченным телосложением и богатыми, изукрашенными резьбой доспехами, но одноглазый лишь покачал головой: "Справимся ли, Халдюрон? С каждым сражением нас становится все меньше... И чего ради? Я мечтаю о возрожденном Квел'Таласе, но сего мы не сможем достигнуть лишь силой собственного оружия".

Он тяжело вздохнул: "Давай-ка сожжем наших павших и эту падаль, дабы не восстали они нежитью Плети". И добавил, обращаясь к Халдюрону Яснокрылому, своего верному соратнику: "Слишком много мертвяков... Думаю, для этого есть причины".

Тот пожал плечами: "Все наши лазутчики, кроме одного, вернулись, не обнаружив ничего подозрительного". "И все же, должно быть.." - начал было Лор'темар Терон, когда на поляну выбежал последний лазутчик. Лицо его говорило само за себя.

"Лор'темар!" - выкрикнул он, с трудом переводя дыхание. - "Я был около места, где располагался ранее благословенный Солнечный Колодец, когда увидал его! Негодяй вернулся!" "Кого ты видел?" - вопросил Лор'темар, пораженный чересчур уж возбужденным тоном лазутчика, и тот отвечал: "Дар'Хана! Предателя собственной персоной!" "Дар'Хан?!" - Лор'темар пришел в неописуемую ярость. - "После всего содеянного он осмелился появиться в Квел'Таласе? Да, это сполна объясняет присутствие Плети!"

"Готовьте оружие!" - сжав в гневе кулаки, обратился он к сородичам, не менее изумленным услышанным. - "Оставим покамест погребальный костер!" И добавил чуть тише, обратившись к Халдюрону Яснокрылому, пораженному его яростной вспышкой: Я вижу лицо его в своих снах, Халдюрон! Вновь и вновь зрю я его предательство... Я вижу, что он сделал с великим Квел'Таласом - королевством, которое я поклялся защищать целой собственной жизни..."

С болью пришли воспоминания. В обязанности Лор'темара как командующего следопытов входило надзирать за безопасностью убеленных сединами древних колдунов, направляющих энергии Солнечного Колодца, дабы те, в свою очередь, надзирали за безопасностью всего народа Высших эльфов. В то время он и сдружился с Дар'Ханом. Будучи магом, он весьма интересовался службой следопытов - стражей Солнечного Колодца, и задавал о ней множество вопросов. Не чувствуя подвоха, Лор'темар честно отвечал на них... и слишком поздно обнаружил предательство, когда наткнулся в лесу на мертвые тела следопытов, назначенных в патруль. Со всех ног устремился он по направленю к Солнечному Колодцу, но мертвяки Плети, допущенные предателем в Квел'Талас, заступили ему дорогу. Лор'темар сражался столь яростно, как только мог, надеясь, что шанс спасти королевство все еще остается... В том бою он потерял глаз... И все-таки он опоздал! Чудовищный взрыв уничтожил Солнечный Колодец...

"И тогда я поклялся, что ничто и никто боле не запятнает память Квел'Таласа и Солнечного Колодца", - промолвил Лор'темар. - "Особенно, предатель!" Он сделал приглашающий жест рукой: "Пойдемте, приветим возвращение домой нашего блудного брата... насадив на копье его ухмыляющуюся рожу!"

Одинокий зомби, избегнувший резни, продирался сквозь лес. Скоро, скоро доберется он до своих набольших и непременно поведает о жалкой горстке "мстителей", подлежащих искоренению...

Слишком поздно заметил он над собою красные крылья, а в следующую секунду огромная когтистая лапа обрушилась на него, размазав по земле. Для верности дракон дыхнул пламенем, обращая в прах жалкие останки...

А минутой позже из огня выступила высокая фигура, облаченная в плащ с капюшоном, надежно скрывавшим лицо...

"Ужасно..." - прошептал Калек, качая головой. - "Как много мертвых..."

Пред ними расстилалась панорама разрушенного эльфийского города. Остовы зданий, мертвые деревья, пересохшие фонтаны... да скелеты погибших защитников, белеющие на мощеных камнем улицах.

"Мы ничего не можем сделать для них, Калек", - заметила Тири. Драконица вновь обратилась в эльфийку, благо свинцовые тучи, нависшие над Призрачными Землями, делали дальнейший полет невозможным. Потому дальнейший путь пришлось проделать пешком.

"Да, ты права, не можем", - согласился Калек. - "Сейчас лишь Анвина имеет значение". Будто отвечая на его слова, Раак яростно забил крылышками, требуя к себе внимания, после чего отлетел на небольшое расстояние, будто приглашая за собой. "Судя по поведению Раака, она где-то рядом", - констатировал Калек. - "Пойдемте! Если уж мы не можем подняться в небеса в эту странную погоду, так давайте хоть ноги разомнем!" И добавил тихонько: "Я не подведу тебя, Анвина... Обещаю!"

Калек бросился вперед; Тиригоса и Джорад Мэйс, вновь вернувший себе молот после сражения с Плетью в Альтеракских горах, бежали следом, стараясь не оставать. "Дар'Хан за все заплатит", - шипел Калек сквозь сжатые зубы.

Дар'Хан привел дрожащую девушку в рощу мертвых древ, в центре которой красовался лишь глубокий округлый кратер.

"Похоже, ты все еще не можешь свыкнуться с мыслью, что я жив и здоров", - осклабился эльф. - "Вообще-то я сумел произнести заклятие перемещение до того, как огонь охватил меня. Вы думали, что я мертв, и меня это вполне устраивало до поры, до времени. Велики силы, дарованные мне лордом Артасом!"

Он приобнял девушку за плечи, указал пальцем на кратер. "Ты ведь знаешь о могуществе, так ведь?" - промурлыкал он. - "Могуществе Солнечного Колодца... Часть его была использована для возрождения слуги лорда Артаса, великого Кел'Тузада! За помощь в возвращении Кел'Тузада меня ожидала награда... Но, как ты уже знаешь, все пошло наперекосяк".

Дар'Хан поморщился, вновь воссоздав в памяти день, когда Солнечный Колодец исчез, оставив после себя лишь кратер. "Сначала я действительно поверил, что Колодец уничтожен и навсегда потерян для меня", - признался он. - "Мой по праву! Моя награда! Но все это изменилось... Солнечный Колодец вернулся ко мне!"

Взяв упрямо хранящую молчание девушку за подбородок, Дар'Хан приблизил ее лицо к своему. "И ты, малышка, ключ к тому, чтобы он стал моим навечно", - прошептал эльф.

Чуть поодаль, схоронившись за грудой камней, за парой зорко следили эльфийские следопыты.

"Это он!" - кивнул Лор'темар, дрожа он ненависти. - "И он привел с собой пленницу, человеческую деву!" "Что мы предпримем, Лор'темар?" - вопросил Халдюрон. "Возьмем его в кольцо!" - отвечал одноглазый эльф. - "Халдюрон, бери половину отряда и обходи его с севера! Я поведу за собой остальных..."

"Я не понимаю!" - Анвина отшатнулась от эльфа, подальше от его отвратительных прикосновений. - "Что я могу сделать? Разве тебе нужен не Раак?" "Раак?" - поморщился Дар'Хан. - "Это мерзкое маленькое создание? Нет, когда-то я думал, что он и есть воплощение Солнечного Колодца, но вскоре осознал свою ошибку. Понимаешь, лишь его нахождение рядом с..."

"Дар'Хан! Твой час пробил, предатель!" - раздался крик, прерывая слугу Короля Мертвых на полуслове. "Что у нас?" - настороженно оглянулся тот через плечо. Мертвую рощу стремительно заполняли Кровавые эльфы с мечами наголо, обходя Дар'Хана широким полукругом. Похоже, шанса спастись ему предоставлять не собирались.

"Неужто мой старый приятель Лор'темар?" - злобно ухмыльнулся Дар'Хан. - "А я думал, что ты мертв! Ошибся, да... Впрочем, это легко исправить! Ведь столько твоих товарищей погибло, защищая Солнечный Колодец!"

Могущество, которым Артас наделил Дар'Хана, позволило последнему подъять десятки следопытов, сложивших головы в тот судьбоносный день, и сейчас они восставали из мертвых, появляясь из-под земли и создавая заслон между опешившими эльфами и весело хохочущим предателем. "Они так скучали по тебе, Лор'темар!" - издевался Дар'Хан. - "Думаю, настало время тебе к ним присоединиться. Как считаешь?"

"Клянусь Колодцем!" - прошептал изумленный следопыт. На мертвяках все еще сохранились плащи, безошибочно указывающие на принадлежность к его отряду. И сейчас он должен был оказать им последнюю услугу, даровав вечный покой. "За Квел'Талас!" - выкрикнул Лор'темар, и Кровавые эльфы бросились в атаку.

Скрестив руки на груди, Дар'Хан хохотал, наслаждаясь неописуемо приятным зрелищем. Эльфы - мертвые и живые - ожесточенно рубят друг друга мечами, и все это - его заслуга, и ничья иная.

Сражение длилось лишь несколько минут, прежде чем Лор'темар признал очевидный факт - им не выстоять. "Их слишком много!" - выкрикнул он. - Отступаем! Отступаем!"

Разом развернувшись, Кровавые эльфы бросились наутек, оставив на залитом кровью поле своих погибших товарищей. Ничего, тела эти вновь восстанут по воле Дар'Хана, вольются в ряды нежити Плети - истинных властителей Призрачных Земель.

"Беги, беги, дружище Лор'темар!" - кричал вслед улепетывающим эльфам Дар'Хан. Настроение у мага было превосходное: вот уж потешили - так потешили! "Скоро уже ты никуда не сможешь убежать от меня!" - добавил он со значением, оборачиваясь. - "Ну ладно, это, конечно, было весело, но пора..."

Дар'Хан разинул рот от изумления, растерянно оглядываясь по сторонам. А где же Анвина?..

Девушка со всех ног неслась прочь, подальше от ужасного сражения, ото всех этих мерзких зомби, и - самое главное - от столь пугающего ее Дар'Хана, упивающегося собственным могуществом. Она бежала и бежала, петляя между разрушенных зданий; животный ужас гнал ее вперед. Зацепившись ногой за камень, девушка упала, а встать уже не было сил...

"Здравствуй, Анвина", - произнес спокойный глубокий голос. - "Я искал тебя". Испуганная пуще прежнего, девушка отшатнулась от высокого незнакомца, с ног до головы закутанного в плащ. "Кто вы?" - выкрикнула она в смятении. - "Откуда вы меня знаете?"

"Я знаю тебя лучше, чем кто-либо", - отвечал тот. - "Я тот, кто впервые обнаружил тебя, кто помог укрыться, пока не пробьет час. Но все пошло не так, как мы предполагали..." Незнакомец протянул руку: "Ты должна пойти со мной. Мы все должны начать сначала".

Анвина прижала руки к груди, отступила еще на несколько шагов. "Вы все еще не сказали меня, кто вы такой!" - выкрикнула она, не зная, можно ли довериться этому... человеку (человеку ли?). "У меня великое множество имен, Анвина", - улыбнулся незнакомец. - "Но тебе я известен как Борел".

Далекий звон долетел и до троицы путников, петляющих в руинах. "Вы слышите?" - насторожился Калек. - "Это откуда-то спереди". "Этот звук мне хорошо знаком", - молвил Джорад, озираясь по сторонам. - "Это звон мечей!" "Но кому же здесь сражаться?" - недоумевал Калек. Пока что за все время пребывания в Призрачных Землях они не встретили не души - ни живой, ни мертвой.

"Должно быть, это как-то связано с Анвиной!" - решил для себя Калек, заскрипев зубами в бессильной ярости. - "Она где-то рядом!"

Тири, шедшая чуть позади, пыталась понять, почему каждый раз при упоминании об этой человеческой девчонке нареченный ее становится сам не свой. "Если так, то я должна идти впереди! Магию твою сильно ослабляет петля на шее, в то время как моя сильна!" - не удержалась драконица от ехидного замечания. - "И я могу принять свою истинную форму и на этот раз удостовериться, что от Дар'Хана и уголька не останется!"

"Если рассудить здраво, она - наиболее могущественная из нас, Калек", - негромко произнес Джорад, обращаясь к товарищу, и тот кивнул, чуть усмехнувшись: "Да, но и самая упрямая тоже!"

"Вспомни", - добавил Калек чуть громче, краем глаза следя за подругой, - "дворф Харкин Гримстоун поймал ее, и никакая магия не спасла". Тири разозлилась: "Мы, драконы, сильны, но не неуязвимы... И вообще, я устала от всего этого! Ты находишься в этом смертном теле слишком долго, Калек! Ты даже говорить и думать стал, как люди!"

Тири прибавила шаг, чтобы поспеть за порядком ушедшими вперед компаньонами, не заметив, как из-под горы мусора и щебня чуть в стороне от дороги показалось черное слизкое щупальце, устремившееся следом за нею.

"Я просто не хочу, чтобы кто-нибудь еще пострадал, Тири!" - бросил Калек, чуть остудив пыл раздраженной драконицы. - "Ты ничего не достигнешь, ринувшись в бой очертя голову! Дар'Хан слишком хитер для этого!" "Не бойся!" - язвительно заявила Тири, уперев в бока изящные ручки. - "Я не позволю, чтобы что-нибудь случилось с твоей дражайшей Анвиной".

Пресыщенные словесной перепалкой, и Калек, и Джорад разом обернулись к Тиригосе, чтобы попросить ее прекратить, но хором в ужасе завопили: "Тири! Сзади!"

Два черных щупальца захлестнули девичьи руки, вздернув ошарашенную жертву высоко в воздух. С утробным рычанием из-под груды мусора появилось гигантское создание ростом, поди, с молодого дракона. Мощные лапы, поросшие шерстью, усеянная острыми зубами пасть, хлещущий из стороны в сторону хвост да целый ворох шевелящихся щупалец на голове и хребте. В возникшем кошмаре Джорад Мэйс без труда распознал адскую гончую - одну из тварей Пылающего Легиона, наверняка пребывающую в Квел'Таласе еще со времен Третьей Войны и питающуюся лишь случайными путниками.

Тири истошно завопила, дергаясь, но не в силах вырваться. "Эта тварь поглощает ее магию", - заметил паладин готовому вновь предаться отчаянию Калеку, который на чем свет стоит клял ухватывавшую шею петлю.

Подскочив к адской гончей, Джорад подпрыгнул и что было сил огрел ее молотом по морде. "Отпусти ее, будь ты проклята!" - присовокупил он к удару, но тварь лишь недовольно мотнула головой, отправив паладина в полет вверх тормашками. Джорад грузно шмякнулся оземь; Тири продолжала кричать, теряя последние силы.

"Отпусти ее!" Теперь в бой вступил и Калек, нанеся гончей удар зачарованным мечом. Но на глазах его глубокая рана немедленно затянулась!.. Не остался в стороне и Раак, да только проку от забавной зверушки оказалось совсем немного. Спикировав на морду твари, дракончик лишь больно стукнулся о нее головкой, после чего из последних сил замахал крылышками, пытаясь отлететь в сторону, от греха подальше.

Чуть поодаль на холме замерла эльфийская дева. Ее зоркие глаза внимательно следили за демонической тварью, а мертвенно-бледные руки сжимали зачарованный лук. Наложив стрелу на тетиву, дева прицелилась, а затем исторгла крик, ледянящий сердце и душу... невыносимый для живого создания.

Даже проходящий совсем в ином квартале развалин потрепанный отряд Кровавых эльфов разом остановился, и Лор'темар бросил: "Это она!", мечом указав товарищам новое направление движения.

Джорад и Калек, выронив оружие, прижали руки к ушам, лишь бы не слышать страшного звука. Адская гончая, вместо того, чтобы прикончить надоедливых противников, лишь ревела, запрокинув морду.

Не переставая кричать, эльфийская дева вскинула лук и выпустила в направлении твари несколько стрел. Многие из них пробили щупальца, удерживающие Тиригосу и та, уже успевшая лишиться сознания, камнем рухнула вниз. Джорад Мэйс едва успел подватить ее на руки у самой земли.

Между тем все больше стрел вонзалось в ставшую внезапно беспомощной тушу адской гончей; не стихал и режущий нервы крик. Наблюдая за тварью, Калек понял, что он каким-то образом не дает гончей воспользоваться врожденной целительной магией.

"Это может быть мой единственный шанс!" - прорычал Калекгос, сжал волшебный клинок обеими руками и вновь ринулся к чудовищу. Вскочив на морду гончей, а оттуда - на спину, он принялся кромсать мечом шевелящиеся щупальца, отсекая их, разрубая до основания. Он бил и бил, пока тварь под ним не затихла. Лишь тогда синий дракон в обличье полуэльфа осознал, что ирреальный крик стих. Обернувшись к ближайшему холму, он успел заметить уходящую прочь фигуру эльфийки. "Неужто это..." - начал было Калек, но тревожный клик Раака вернул его к действительности: "Тири! Джорад!"

Очнувшись, Тиригоса лицезрела склонившуюся над ней бородатую физиономию паладина. "Что? Снова ты?" - возмутилась она, отпихнув его, и Джорад обиженно поклонился: "Всегда к вашим услугам, миледи". "Ну, спасибо, что ли", - хмыкнула Тири, чуть зардевшись, - "хотя ТВОЯ помощь мне не очень была нужна". Калек принял камень в свой огород, но виду не показал. "Ну, если вы оба в порядке, я предлагаю..." - начал он...

"Я предлагаю тебе и твоим товарищам сдаться, чужеземец, или последствия могут оказаться самыми плачевными", - раздался властный голос, и троих путников окружила дюжина Кровавых эльфов с обнаженными мечами. Не оставалось сомнений, что они пустят их в ход при малейшем намеке на неповиновение приказу их одноглазого командующего.

"Пойдем, Анвина", - убеждал девушку тот, кто называл себя Борелом. - "Времени в обрез". "Но вы не можете быть Борелом!" - все еще сомневалась та. - "Мои родители знали вас иным! Вы были старше, носили бороду, и..." "Твои родители?" - прервал ее незнакомец. - "Ты все еще называешь их так? Любопытно!"

Анвине заявление это совсем не понравилось; казалось, весь мир ее рушится в свете все новых и новых откровений. "О чем ты?" - возмутилась она. - "Конечно же, мои родители! Они любили меня! Они вырастили меня!" "Но они не настоящие, Анвина", - тихим, увещевающим голосом произнес Борел. - "Я создал их, чтобы помочь сокрыть правду о тебе! Чтобы тайна не была раскрыта до нужного времени!"

"Нет!" - выкрикнула девушка, скрывая отчаяние и пустоту в душе за нахлынувшей яростью; из глаз лились горячие, злые слезы. - "Я не понимаю, о чем вы говорите! Вы мелете чушь!" "Послушай!" - горячо воскликнул Борел. - "Восстановение столь великой силы обязательно заметят та и другая стороны! Потому-то ты и согласилась на этот ход! Никто не сможет заподозрить юную деву и ее простых любящих родителей! Они были моими глазами и ушами, как впоследствии стало создание, названное тобой Рааком! Если заклинание, которое я наложил, чтобы скрыть от тебя истину, начнет развеиваться, они должны были сразу же дать мне знать!.. Когда пришли мертвяки Плети, необходимость в твоих родителях отпала! Они прекратили свое существование как только пламя объяло ваш дом..."

Девушка всхлипывала: он еще хуже, чем Дар'Хан! Тот, по крайней мере, не пытался доказать, что вся жизнь ее была ложью! Борел, казалось, не замечал бури эмоций в душе Анвины... или не хотел замечать. "Пойдем же, Анвина!" - торопил он ее. - "Забудь о них. Они были ненастоящими и не чувствовали боли. Мы все начнем сначала..."

"НЕЕЕТ!!!" Чудовищная сила, дремавшая в глубинах души девушки, выплеснулась на поверхность, подхватила Борела и с легкостью отшвырнула его прочь. Обессилев, Анвина вновь опустилась на землю, повторяя "Это неправда! Это неправда! Он безумен! Они были моими родителями! Они были настоящими!"

Но безутешные рыдания ее прекратились, и Анвина изумленно прошептала: "Нет, он не лгал. Я вспомнила! Я..." Петля на шее у нее вспыхнула, и осмысленное выражение покинуло взгляд девушки.

"Ах, вот ты где!" - по направлению к безвольной Анвине шагал Дар'Хан. - "Мне пришлось потрудиться, создавая заклинание, чтобы отыскать тебя! Ведь ты - часть этих земель, и отделить тебя от них сложновато". Приблизившись, Дар'Хан взял девушку за подбородок и прошипел ей в лицо: "Но я всегда добиваюсь поставленных целей! Я получу то, что по праву является моим! Моим... А не Кел'Тузада... И даже не... Да, даже не лорда моего Артаса!"

Схватив девушку за волосы, но поднял ее на ноги. "Поднимайся, малышка", - хохотнул Дар'Хан. - "Новое заклинание, что я наложил на твою петлю, удержит тебя на время, достаточное для того, чтобы передать твою сущность, твое могущество, мне! Обладая им, я стану богом!"

"Кстати, должен сказать, это было впечатляюще!" - молвил эльф, имея в виду невольную демонстрацию силы Анвины. - "Великолепное действо! У меня дрожь по коже, как подумаю, что я смогу сделать, когда сам буду повелевать этой магией!.. Кстати, это наводит меня на мысль, как раз и навсегда покончить с твоими спутниками!" И он с усмешкой обратился в сторону, куда была отброшена человеческая ипостась Борела... вот только сейчас там виднелся лишь слабо подергивающийся красный драконий хвост!

"У вас есть лишь один-единственный шанс остаться в живых", - молвил Лор'темар, обращаясь к трем чужеземцам, окруженным Кровавыми эльфами. - "Скажите, где сейчас скрывается баньши! Скажите, где Сильванас!"

Калек разозлился: вот уж, действитель, из огня - да в полымя. "Не знаю, о чем ты говоришь", - заорал он, - "и мы не враги вам! Мы и не думали причинять вас вред!" "Никто больше не заходит сюда без весьма веской причины", - усмехнулся Лор'темар, на которого пылкая речь полукровки не произвела должного впечатления. - "И ты не можешь отрицать, что слышал сейчас ее крик. Лишь его магия смогла ослабить магию, окружающую это чудовище, достаточно, чтобы ты сумел убить его". "Да говорю тебе, не знаю я ничего о баньши", - убеждал Калек Кровавого эльфа. - "Мы здесь в поисках друга". "И что же это за друг, который столь безумен, что отправился в эти проклятые земли?" - недоверчиво полюбопытствовал Лор'темар. "Она пленница одного из вашего рода!" - выкрикнул Калек. - "По имени Дар'Хан!"

"Дар'Хан?" - разом подобрался Лор'темар, нахмурившись. - "И какая связь между твоей подругой и этим грязным предателем?" "Он думает, что она как-то связана с великой силой, которую он стремится получить", - молвил Калек. - "Возможно, вы слышали о ней... Думаю, вы называли это Солнечным Колодцем".

"Ты безумец!" - воскликнул Лор'темар, яростно взмахнув мечом. - "Солнечного Колодца больше нет... И Дар'Хан повинен в его уничтожении!" "Но он может знать, как призвать его магию вновь", - возразил Калек. - "И, хоть мы и стремимся спасти свою подругу, если Дар'Хан преуспеет в своем начинании, она станет лишь первой из многих, обреченных на страдания".

"Ты не будешь страдать... долго, малышка", - усмехнулся Дар'Хан, обращаясь к Анвине, безразличной ко всему. - "В конце концов, ты же ненастоящая! Просто что-то вроде маски, скрывающей могущество. Оболочка, как бы живая, но на самом деле - нет. Воистину, изящное заклятие, но и оно..."

Внимание эльфа ненадолго отвлекла летучая мышь-вампир, пролетающая мимо. Заприметив новую жертву - эльфийку! - неподалеку, тварь испустила хриплый крик и устремилась на нее... лишь затем, чтобы получить стрелу в голову. Мышь-вампир пала прямо к ногам Дар'Хана, и тот сразу же догадался, кто еще является свидетелем становления его самым могущественным существом в Азероте.

"А я все думал, куда ты запропастилась!" - воскликнул он, пытаясь разглядеть лучнику между черными стволами мертвой рощи. - "Без тебя все будет совершенно не так..." Сильвана выступила из-за дерева, сжимая лук в руках. "Оставь свою лесть, Дар'Хан", - проскрежетала баньши. - "Я пришла закончить то, что осталось незаконченным. Смерть твоя принадлежит мне, и так было всегда..." Наложив стрелу на тетиву, Сильванас подняла лук, готовясь произвести роковой выстрел.

"К чему такая враждебность, дражайшая Сильванас?" - пропел Дар'Хан. - "Ведь мы оба на одной стороне..." "Мы никогда не будем на одной стороне, Дар'Хан!" - отрезала баньши. - "Я не делала выбор, чтобы стать такой, какая сейчас... В отличие от тебя, предавшего свой народ по доброй воле! Я долго ждала этого... Попробуй-ка произнести заклинание! Ты знаешь, что крик мой успеет прервать его, а стрелы мои - пронзить твое черное сердце!"

Дар'Хан легонько подтолкнул безвольную Анвину вперед, давая Сильванас возможность хорошенько рассмотреть его пленницу. "Зачем же нам сражаться, когда я собираюсь воссоздать то, что вернет Квел'Таласу утраченное великолепие?" - вкрадчиво поинтересовался он. "Ты воистину предался отчаянию, раз произносишь столь безумные речи", - пронзительный голос баньши резанул эльфа по нервам, и он поморщился. - "Твою бесполезную шкуру это все равно не спасет!" "Ну же, дражайшая Сильванас!" - расхохотался Дар'Хан, демонстративно и обреченно взмахнув руками. - "Ты гораздо более могущественна, чем была когда-то! Думаю, ты можешь осознать истинную природу моей маленькой подружки..."

"Это человеческое отродье?" - впервые баньши обратила негодующий взор на Анвину. - "Ну и что в ней такого... Невозможно! Она... не может быть..." На бледном лице Сильванас отразилось полнейшее смятение. "Это маленькое отродье не может заключать в себе сущность благословенного Солнечного Колодца", - неуверенно закончила она, зная, что пытается обмануть саму себя.

"Весьма занятная маскировка, так ведь?" - ухмыльнулся Дар'Хан. - "Кто заподозрит? Но суть в том, что сейчас она моя и я восстановлю ее в истинном обличье". "А после этого благородно вернешь нашей родине ее исконное величие?" - недоверчиво покачала головой Сильванос. - "Что-то я сомневаюсь, предатель!" Рывком она вскинула лук, прицелилась: "Но мне... она еще пригодится... после твоей смерти!"

Дар'Хан, казалось, чувствовал себя вполне раскованно и ни на секунды не принимал всерьез угрозы Темной Госпожи. "Бедная милая Сильванас", - с иронией покачал он головой. - "Такая наивная... Так легко... отвлекаешься... Тебе так просто обойти сзади!"

Насторожившись, Сильванас неуверенно обернулась, и в этот момент страшный удар драконьей лапы отбросил ее далеко в сторону. Приподнявшись на локтях, баньши закричала, печально сознавая, что против исполинского красного дракона, нависшего на дней, крик бесполезен.

Дар'Хан весело расхохотался...

"Лор'темар! Снова баньши!" - смятенно вымолвил Халдюрон. Кровавые эльфы беспокойно задвигались, не спеша, впрочем, вкладывать в ножны клинки, сейчас нацеленные на тройку престранных чужаков. Лор'темар кивнул: "Да, и исходит он с той самой стороны, где ранее располагался Солнечный Колодец".

"Что?" - вскрикнул Калек. - "Именно туда Дар'Хан увел Анвину! Ты должен показать нам, где это место!" "Ничего я тебе не должен!" - напыщенно огрызнулся Лор'темар. - "Просьбы полукровки не значат ровным счетом ничего!" "Я не полуэльф!" - разозлися Калек. - "Я - синий дракон, слуга Малигоса!" "Дракон?" - изумился Лор'темар. - "Да ты и вправду безумен!"

Подчиненные его весело рассмеялись. Подобного снисходительного презрения со стороны Кровавых эльфов Калек вынести уже не мог. Схватив Лор'темара за грудки, он заорал ему в лицо: "Если бы я смог избавиться от этой петли, то доказал бы свою правоту!" Эльфов это еще более позабавило, и теперь они хохотали во все горло, не думая даже вступиться за своего командующего. Даже Халдюрон прыскал в кулак чуть в стороне. "Какая трагедия!" - прокудахтал Лор'темар. - "Будь ты драконом, мы бы точно тебе поверили, полукровка!"

"Что ж, если это необходимо, чтобы прекратить бесполезную перепалку..." послышался холодный и злой голос Тири, - "позволь мне... просветить тебя касательно фактов!" Последние слова Лор'темару в лицо проревела огромная синяя драконица. "Что скажешь?" - рявкнула она, и Кровавые эльфы, как один, повалились на колени. "Прошу простить мое неверие, великая", - чопорно промолвил Лор'темар, пребывая в состоянии полнейшего шока. - "Я не хотел выказывать неуважение к тебе и твоим спутникам. Но это не изменяет того факта, что следует брать в расчет не только Дар'Хана, но и Сильванас тоже".

"Кто такая эта Сильванас?" - вопросил Калек. - "Откуда взялась эта баньши?" "Сильванас некогда была защитницей Квел'Таласа", - дрогнувшим голосом отвечал Лор'темар. - "Защитницей Солнечного Колодца, как и я! Она была предводителем следопытов во время войны с Плетью и верховодила защитниками Серебряной Луны во время защиты города, но вся ее доблесть не смогла предотвратить неизбежное. Мы думали, что она мертва, как и все остальные, и, ради нас и ее самой, как жаль, что это не оказалось правдой! Говорили, что ее бросили еле живую перед троном рыцаря смерти Артаса. Он забрал крохи оставшейся ее жизни, но, когда она наконец упокоилась, не остановился на этом! Он наложил на ее истерзанное тело нечестивые заклинания, извратил добрую душу Сильванас Ветрокрылой и обратил ее в баньши, которой она и является сейчас. Какое-то время она прислуживала Артасу, помогая ему творить зло, но затем восстала против него, дабы воплотить в жизнь собственные темные начинания".

"И, раз уж Дар'Хан здесь, я боюсь, что и касательно Солнечного Колодца у нее есть какие-то замыслы", - добавил Халдюрон Яснокрылый. "Думаешь, они объединились?" - полюбопытствовал Калек. "Нет", - уверенно ответил за товарища Лор'темар. - "Она предпочтет видеть Дар'Хана погибшим, ибо уничтожение им Солнечного Колодца сыграло роль в ее собственной судьбе и скверне. За это она ненавидит его... Нет, я уверен, Дар'Хану следует страшиться Сильванас куда больше, чем нам..."

"Надеюсь, тебе удобно там, дрожащая Сильванас", - радостно пропел Дар'Хан, созерцая плененную баньши. Магические струйки тумана удерживали руки Сильванас прижатыми к полуразрушенной каменной стене крепче железных цепей; еще одна струйка закрывала ей рот, мешая применить главное оружие.

"Отсюда тебе откроется замечательный вид на то, что я собираюсь претворить в жизнь", - сообщил словоохотливый эльф, - "даже если это означает то, что в самый ответственный момент тебе придется умереть... снова!"

"Там! Мы должны приземлиться там!" - выкрикнул Лор'темар, перекрывая шум ветра. Наряду с Калеком и Джорадом Мэйсом, Кровавый эльф восседал на спине Тиригосы, и синяя драконица несла их в указанном направлении через серую хмарь, зависшую над Призрачными Землями. Впереди показались мертвые деревья, многие из которых - в особенности те, что окружали гигантский кратер - оказались с корнем вырваны из земли. "Все, что осталось от славы Квел'Таласа", - с горечью добавил Лор'темар. - "Роща Солнечного Колодца".

"Но она огромна!" - изумился Калек, вертя головой по сторонам. - "Если мы приземлимся там, где ты предлагаешь, это будет все еще далековато от Анвины!" "Нам не следует подлетать ближе", - резонно заметил Лор'темар, пояснив: "Дар'Хан не должен знать о нашем появлении. Мы приземлимся так близко, как это возможно. Предатель будет там! Ведь, скрытая плотным туманом, там находится площадка, где ранее пребывал Солнечный Колодец!"

"Да плевать мне на Солнечный Колодец!" - разозлился Калек. - "Все, что имеет значение, это Анвина..." "Ты что, еще не понял?" - приподнял бровь Лор'темар. - "Я-то прекрасно все осознал. Она и есть Солнечный Колодец!"

Что ж, вот и настал час произнести последнее заклинание. "Сила явится вновь", - прошептал Дар'Хан, блаженно улыбаясь, - "и на этот раз она подчинится мне!" Он обернулся к баньши, все еще скованной струйками волшебного тумана. "И даже ты сыграешь роль в моем возвышении, дражайшая Сильванас", - усмехнулся Дар'Хан, но тут же оборвал себя: "Достаточно болтовни! Давай же, моя малышка... Пробил час сбросить эту бесполезную оболочку и восстановить твое полное величие!"

Эльф воздел руки, и столб лучистой волшебной энергии окружил Анвину, устремившись к небесам. Ноги девушки оторвались от земли и безвольное тело ее устремилось ввысь, в сердце сотворенного Дар'Ханом магического водоворота.

Четверка героев неслась по мертвой роще по направлению к кратеру, когда впереди перед ними возникла исполинская сияющая колонна. "Калек! Гляди!" - выкрикнула Тири, указывая на проявление столь могущественной магии, и тот кивнул: "Он уже начал..." "Мы не можем бежать достаточно быстро!" - выкрикнул Джорад Мэйс; ему в полном паладинском облачении да с тяжеленным молотом приходилось тяжелее всего. - "Мы должны были подлететь вплотную и испытать свою удачу! Возможно, Тири и я смогли бы..."

Внимание его привлек шум, раздавшийся позади, и Джорад рискнул бросить быстрый взгляд в сторону - к ним приближалось скопище мертвяков, потрясающих ржавыми клинками. "Они повсюду!" - выдохнул Калек.

Трое воителей бросились в атаку; Тиригоса осталась чуть позади, готовясь произнести заклинание. "Снова грязная работа Дар'Хана!" - скривился Лор'темар, бешено орудуя клинком. - "Боюсь, я завел нас в ловушку! Пока мы пробъемся через их ряды, будет уже слишком поздно!"

"Тогда зачем терять время вообще?" - удивилась Тири. Мертвяки окружили ее со всех сторон, но могущественное заклятие, брошенное драконицей, мигом обратило всех созданий Плети в горстки праха.

"Ну, так быстрее?" - ухмыльнулась Тиригоса, но Калек ее восторг не разделял. "Быстрее... но теперь Дар'Хан точно знает, что мы здесь", - заметил он. - "Мы не можем продолжать так и дальше!"

Сияние, исходящее от колонны, становилось все более ослепительным. "Тири! Ты должна вновь обратиться в дракона", - вымолвил Калек, донельзя встревоженный творящимся у кратера, но Тиригоса уже пребывала в милом сердцу облике синей драконицы. "А я все думала, когда ты найдешь достаточную причину, чтобы попросить об этом!" - не удержалась она. "Избавь меня от своих шуточек! Полетели скорее!" - Калек был не в настроении вести пустопорожние беседы.

Вместе с паладином Калек взобрался на спину Тиригосы, но Кровавый эльф медлил. "Лор'темар! Чего ты ждешь?" - окликнул его Калек.

Лор'темар указал на ближайший холм, на вершине которого уже показались фигурки его сородичей. "Халдюрон и остальные почти нас нагнали", - отвечал предводитель следопытов. - "Я подожду их, а вы отправляйтесь вперед!" "Ну что ж..." - кивнул Калек. - "Полетели, Тири!" "Держитесь!" - синяя драконица взмыла в серый туман, направляясь к ослепительному сиянию волшебной колонны.

"Я должен был прислушаться к своим чувствам!" - корил себя Калек, до боли в глазах вглядываясь в проявления творившейся волшбы. - "Мы потеряли драгоценное время! Если что-нибудь случится с Анвиной..." "Мужайся, Калек!" - подбодрил его Джорад. - "Мы окажемся там вовремя!" "Думаешь?" - усомнился Калек и, вытянув руку, указал паладину на сияющий столб энергии. - "Погляди на это! Заклинание Дар'Хана обволакивает весь кратер!... Погоди-ка! А что это там, сверху?"

Он прищурился, разглядев маленькую фигурку, парящую высоко над землей в сердце колонны. "Не может быть!" - задохнулся от изумления Калек. - "Это она!"

Глаза человеческой девушки превратились в два сияющих колодца; рот был разинут в беззвучном крике. "Анвина! Анвина!" - вопил Калек во всю глотку, но тщетно. - "Она не слышит меня..." "Не важно! Я почти рядом!" - подбодрила его Тиригоса. - "Мне нужно лишь аккуратно выдернуть ее оттуда..." И драконица протянула переднюю лапу по направлению к девушке, заключенной в колонне чистой магии...

"Тири! Нет!" - выкрикнул Калек, но опоздал: сильнейший магический удар обрушился на Тиригосу, разом лишив драконицу сознания. Камнем устремилась она к земле, ровно как и двое ее наездников. Джорад, как мог, держался за костяной гребень, Калек же соскользнул со спины и пытался сконцентрироваться, дабы магией смягчить падение, что в противном случае приведет их к неминуемой гибели.

Все трое тяжело грохнулись оземь, но Калек первым пришел в себя. Поднялся на ноги, огляделся. "Дар'Хан..." - процедил он, узрев невдалеке знакомый силуэт в широкополой шляпе, который, воздев руки над головой, продолжал творить заклятия, развеивая защиту, хранящую магию Солнечного Колодца от посягательств. "Клянусь, на этот раз тебе не уйти", - сотворив волшебный клинок, Калек, скрываясь за обугленными древесными стволами, устремился к предателю. Краем глаза он заметил каменную стену, к которой было приковано тело незнакомой эльфийки... Еще одна пленница Дар'Хана?

"Прекрасно! Прекрасно!" - блаженствовал Дар'Хан, чувствуя, как охранные заклятия, ограждающие могущество Солнечного Колодца, дают трещину. - "И теперь, дражайшая Сильванас, пришел час пришел час использовать твои замечательные способности, дабы завершить..."

Эльф осекся, заметив движение у камня, к которому была прикована баньши. "Ах, наш так называемый герой", - ухмыльнулся он, узнав крадущегося к нему Калека. - "Зачем тратить на тебя силы, когда твою жалкую попытку спасти подружку можно пресечь одним-единственным жестом?" Дар'Хан щелкнул пальцами, и волшебная петля на шее Калека угрожающе затянулась, вынудив его опуститься на колени. По лицу синего дракона, вынужденно оставаться полуэльфом, тек пот, он скрипел зубами, противясь подавляющей его магии, но... безрезультатно. "Все еще сопротивляешься?" - подивился Дар'Хан. - "Отважно, но глупо. Ты не можешь противиться могуществу петли. Моему могуществу! Прими как неизбежное..."

Но отчаявшемуся Калеку было уже все равно. Он сотворил огненный шар, бросил его в Дар'Хана, но магические барьеры, хранящие эльфа, без труда остановили заклинание. Задыхаясь, Калек рухнул наземь, вцепившись руками в удавку. И он, и Сильванас всеми силами пытались превозмочь заклятия, которыми опутал их Дар'Хан.

Последний, впрочем, был вполне уверен в надежности своей магии. "Ты и так появился слишком поздно, мой глупый друг", - обратился он к Калеку, указывая рукой на все еще пребывающую в сердце волшебного водоворота Анвину. - "Заклинание действует и тебе не остановить его. Сила Солнечного Колодца уже наполняет меня, хоть оболочка, сдерживавшая ее, еще не полностью растворилась. И тогда... я стану богом Азерота! Никто, кроме меня, не достоин обладать таким могуществом! Никогда боле не склонюсь я пред подавляющей силой иного! Я заставлю склониться передо мною даже милого лорда Артаса! Мощь моя распространится за пределы Азерота, дойдет до иных миров! Это будет славно!"

"Это... будет... безумие..." - со слезами боли и ярости на глазах прохрипел Калек, на которого монолог опьяненного собственной силой эльфа не произвел ни малейшего впечатления. - "Безумие... претворение которого в жизнь... ты никогда не увидишь".

В эту секунду заклинание тумана, закрывающего рот Сильванас, наконец развеялось, и баньши испустила пронзительный крик в надежде нарушить ход творящейся волшбы. Дар'Хан поморщился, после чего нанес воспрявшей пленнице магический удар, лишивший ее сознания.

"Идиоты!" - выругался эльф, указывая на Анвину. - "Я уже выкачал из нее достаточно энергии и теперь силен, как никогда раньше. Ваши атаки не могу причинить мне вреда!" "Тогда, возможно, нужно что-то... большее?" - прорычала Тиригоса, подступая к Дар'Хану сзади. Верный Джорад Мэйс восседал на спине драконицы.

"Но и к твоему появлению я подготовился, дорогая моя!" - как бы извиняясь, пожал плечами Дар'Хан. - "Повторения нашей последней пламенной встречи не будет". Тиригоса помедлила, чувствуя подвох: уж что-то слишком уверенно держит себя этот презренный эльф. Последний же указал ей на кратер, рядом с которым лежал человек в длинном плаще... пребывая то ли без сознания, то ли скованный магией, как и остальные пленники Дар'Хана.

"Думаешь, он окажется для меня большей проблемой, чем ты?" - насмешливо фыркнула Тиригоса. "О, в этом я совершенно уверен!" - расхохотался Дар'Хан. - "На этот счет... у меня нет никаких сомнений!"

Повинуясь его воле, человек на глазах изумленной Тиригосы обратился в громадного и древнего красного дракона, который, взревев, тут же бросился в атаку на синюю самку. Глаза красного были туманны: он всецело находился под контролем Дар'Хана, который получал истинное наслаждение, видя, как марионетка его атакует своих же союзников. И Калек, и подоспевшие Кровавые эльфы с ужасом взирали на сражение, разворачивающееся в воздухе.

Тиригоса мигом смекнула, что сближаться с противником, многократно превосходящим ее физической силой не следует. Она попробовала было провести магическую атаку, но красный наотмашь полоснул ее задней лапой по морде, отбросив в сторону. Драконица с силой забила крыльями, пытаясь восстановить равновесие и вновь набрать высоту.

"А, вот и глупцы пожаловали", - расцвет Дар'Хан, заметив наконец бегущий в его направлении отряд эльфийских следопытов. - "Дорогой мой Лор'темар! Неужто до тебя никогда не дойдет?.."

Навстречу Кровавым эльфам вновь устремились десятки мертвяков, подъятые из-под земли волею Дар'Хана. "Клянусь Колодцем!" - вырвалось у Лор'темара, но эльф тут же взял себя в руки и прокричал сородичам: "Мы должны пробиться любой ценой, или все потеряно!" "Но все и так потеряно, дорогой друг!" - долетел до него вкрадчивый, усиленный магией голос Дар'Хана. - "Ты потерпел поражение, как, впрочем и всегда..."

Эльфы становились в круг, спиной друг к другу, благо твари Плети успели окружить их со всех сторон. "Слишком много", - обреченно бросил Халдюрон, но Лор'темар, разделяя отчасти отчаяние компаньона, упрямо отогнал от себя упаднические настроения: "Мы не сдадимся!"

Превозмогая боль, которую причиняла ему сдавливающая боль петля, Калек нашел в себе силы вновь оторвать голову от земли. "Он отмахивает от нас, как от мошек", - с отчаянием подумал он. - "Но должен же был способ..."

Бросив взгляд на ослепительную колонную магической энергии, Калек заметил Раака, спешащего к заключенной в оной Анвине. Возможно, дракончик сможет развеять сковывавшее девушку заклинание... Однако Раак внезапно резко изменил траекторию полета и устремился прочь, к сражающимся в небесах драконам.

Гнев захлестнул Калека. Дар'Хан стоял спиной к нему в двух десятках шагов и, казалось, пребывал в полном спокойствии, впитывая в себя мощь Солнечного Колодца. "Я должен попытаться..." - решил для себя взбешенный Калек. - "Ради Анвины! Не должен ждать... Должен ударить сейчас!"

Он подпрыгнул высоко в воздух, на ходу трансформируясь в дракона. Лицо его покрылось чешуйками, зубы обратились в острые клыки, а руки - в драконьи лапы. Петля на шее сейчас или сломается, или - что более вероятно - окончательно удушит его, но прежде он доберется до Дар'Хана и нанесет ему последний удар.

"Дар'Хан!" - не удержался, взревел Калек. Эльф обернулся к нему с выражением удивления на лице. "Ты, должно быть, шутишь!" - молвил он, пораженный глупостью и настойчивостью укрощенного дракона. - "Тебе следует преподать еще один урок!"

Одной силой магии Дар'Хан отбросил Калека далеко в сторону, где тот и остался лежать, полузадушенный. "Обещаю, это был последний урок!" - выкрикнул Дар'Хан. - "И вообще, когда я закончу, от тебя останется совсем немного!" Претворив в жизнь очередное заклинание, эльф принялся высасывать из Калека жизненные силы...

Красный дракон и синяя драконица продолжали сражение в воздухе, когда между ними возникла крошечная фигурка Раака. Дракончик завис перед мордой красного, приветливо захлопал крылышками. "Раак! Что ты делаешь?" - ужаснулся восседающий на спине Тиригосы паладин. - "Улетай!"

Но Раак продолжал вертеться подле красного исполина, и пелена безумия спала с глаз того. "Стало быть, малыш", - пророкотал дракон, - "ты помог мне освободиться от заклятие проклятого, но, боюсь, уже может быть поздно!"

Чирикнув напоследок, Раак вновь устремился к Анвине, очертания фигуры которой подернулись рябью. "Кто ты? Почему?.." - вопрошала Тиригоса, но красный прервал ее: "Нет времени объяснять! Еще несколько секунд и заклинание его станет необратимым! Возможно, еще осталась одна надежда! Она зависит от того, сколько еще осталось от "оболочки"... Торопитесь! Вы должны атаковать Дар'Хана, даже зная, что сил его сейчас хватит, чтобы уничтожить вас одним взглядом!"

"А ты, малыш", - обратился красный дракон к удаляющемуся Рааку, - "должен добраться до нее... Должен показать ей..." "А ты чем займешься?" - поинтересовалась Тиригоса. "Я?" - удивился красный. - "Я буду наблюдать... И это станет либо ключом к нашей победе... или последним действом кровавого финала! Летите же! Летите и сражайтесь!"

С ревом Тиригоса устремилась к земле, готовясь дыхнуть на Дар'Хана пламенной струей. "Что такое?" - эльф прервал вытягивание последних сил из поверженного Калекгоса, обратив взор к новой угрозе. - "Твои друзья пришли умереть вместе с тобой. Я буду счастлив удовлетворить их желание..."

Черные щупальца, сотворенны Дар'Ханом, потянулись к Тиригосе, оплетая крылья, шею. "Они стремятся поглотить нас!" - ужаснулся Джорад Мэйс, и Тири прохрипела в ответ: "Моей магии не хватает, чтобы отразить их!"

Каким-то чудом синяя драконица вырвалась и зависла в воздухе вне досягаемости щупалец, сознавая, что до Дар'Хана ей не добраться. "Ну, что?" - издевательски прокричал эльф. - "Парализована страхом на этот раз? Да, тебе следует бояться! Вам всем следует бояться!"

Наслаждаясь очередной победой, Дар'Хан не заметил, как крошка-Раак подлетел к Анвине, легонько пощекотал хвостиком лицо девушки. Пристальный взгляд дракончика развеял гипнотическую магию, сковывающую Анвина, и она встрепенулась, оглядев с высоту рощу Солнечного Колодца. Внимание ее сразу же приковало истерзанное тело Калека у ног ее мучителя. "Калек!" - выкрикнула девушка. Тот слабо пошевелился. "Ан... Анвина?" - прохрипел он.

Дар'Хан услышал, и лицо его искривилось в недовольной гримасе. "Все еще цепляешься за этот образ?" - процедил он. - "За эту ложь? Она - не человек! Она всего лишь средоточие чистой магии! Все остальное, составляющее ее - ложь! Она - Солнечный Колодец!"

"Да... Я - Солнечный Колодец!" Пораженный, Дар'Хан обернулся; прямо к нему с небес опускалась Анвина и глаза ее пылали гневом. "Не Анвина..." - продолжала вещать могущественная сущность. - "Не человек... Лишь великая сила... Потому... ты не имеешь власти надо мной... и надежды выстоять против меня".

С ужасом Дар'Хан понял, что пробил его смертный час, когда магия Солнечного Колодца захлестнула его, сдирая кожу, разрывая плоть, перемалывая кости. Десятками гибли и мертвяки, призванные им.

Анвина легонько коснулась шеи и петля исчезла с тихим шипением. "Анвина..." - прошептал Калек, устремив на девушку измученный взор. - "Ты ли это?" Та рассмеялась, так знакомо. "Для тебя - да, Калек", - молвила она. "А что остальные?" - вопросил он, и девушка коснулась пальцами его лба, шепнув: "Все живы-здоровы. Я позаботилась об этом. А теперь спи".

И юный синий дракон в образе полуэльфа провалился в тенета глубокого сна.

Очнувшись, он лицезрел рядом с собою Анвину и человека в длинном плаще, тихо беседующих. Судя по всему, именно этот субъект и был красным драконом, принявшим участие в последних событиях.

"Ты уверена, что этого хочешь?" - вопрошал человек, и девушка уверенно отвечала ему: "Да. Это к лучшему, мне кажется". Человек кивнул: "Я смирюсь с твоим решением, но остальные..."

Заметив пробудившегося Калека, оба с улыбками обратились к нему. "А, наш храбрый юный синий!" - приветствовал его человек. - "Чувствуешь себя лучше?" "Да", - честно кивнул Калек, благо петля на шее чудесным образом исчезла. - "Чувствую себя великолепно. Я чувствую..."

Он запнулся, оглядываясь по сторонам. Вместо искореженных мертвых остовов их окружали полные жизни деревья, а серую хмарь Призрачных Земель сменили синие небеса, по которым неслись белые барашки облаков. "Откуда все это..." - начал было Калек, и внезапно понял, обернулся к потупившейся Анвине: "Анвина... ты? Значит, это правда? Ты - Солнечный Колодец?" "Да", - тихо отвечала девушка. "И гораздо больше этого", - заметил человек. - "Она и Солнечный Колодец, и Анвина, которую ты знаешь".

"А сам ты кто такой?" - с подозрением вопросил Калек. - "Не Борел ли твое имя?" "Нет..." - покачал головой тот. - "Это просто одна из личин. Ты видел истину. Мое настоящее имя - Кориалстраш". "Я тебя знаю!" - изумился Калек. - "Ты - консорт Алекстраши, королевы красных драконов!"

"Я считал, что создал хорошую, если не великолепную иллюзию, чтобы сокрыть могущество", - продолжал Кориалстраш, кивнув на притихшую Анвину. - "Но иллюзия обрела собственную жизнь, что я не брал в расчет".

С Калекгоса было довольно: задание Малигоса выполнена и ничто больше не держит его в Призрачных Землях. "Думаю, стоит покинуть это место", - заявил он подошедшим Тиригосе в образе эльфийки и Джораду Мэйсу. "Мудрое решение", - кивнула его подруга. - "Теперь, когда ты избавился от петли, ничто нас здесь не держит".

"Готова, Анвина?" - усмехнувшись, обратился Калек к девушке, но та грустно покачала головой: "Я не пойду с вами, Калек. Мое место - здесь. Я знаю, кто я и что я. Я должна ожидать здесь... часа, когда я понадоблюсь". "Лор'темар и его эльфы поклялись ей в верности", - добавил Кориалстраш. - "Они тоже останутся с ней. Всем, кто следит за этим местом извне, даже Артасу, оно покажется опустошенным. В ее силах содеять подобное". "А что же баньши?" - вспомнил Калек. - "Сильванас?" "Перед тем, как уйти, баньши поклялась сохранить все в тайне", - отвечал Кориалстраш. - "Она не друг Артасу... и все еще помнит, чему служила при жизни".

"Видишь?" - радостно усмехнулась Тиригоса. - "Давай, полетели отсюда!" "Нет..." - с величайшим трудом для себя произнес Калек, избегая глядеть подруге в глаза. - "Я тоже остаюсь". "Калек!" - воскликнула пораженная Анвина. - "Ты не обязан..." "Но я так решил", - улыбнулся ей Калекгос. - "Я поклялся присматривать за тобой. Я не могу оставить тебя".

"Но..." - начала Тиригоса, и Калек прервал ее. "Я так решил... Тиригоса", - твердым голосом заявил он, назвав подругу полным именем, и вкладывая в эту фразу куда больше, чем казалось на первый взгляд, ибо определяла она их дальнейшие судьбы. Тири кивнула, принимая выбор нареченного... уже, вероятно, бывшего. "Очень хорошо... Калекгос", - произнесла она и отвернулась к паладину.

"Я должен покинуть вас, но оставляю вместо себя его", - молвил Кориалстраш, указав на порхающего вокруг компаньонов Раака. - "Если во мне возникнет нужда, посредством него я это узнаю..."

Он двинулся прочь, в густую зеленую чащобу, как самый обыкновенный человек. "Приглядывай за ней, юный синий!" - бросил Кориалстраш напоследок Калеку. - "Приближается время, когда ей придется сделать то, что должно быть сделано!" "Я буду готова", - твердо отвечала Анвина. "И я буду рядом", - добавил Калек. - "Клянусь".

Отойдя на достаточное расстояние, Кориалстраш принял свой истинный облик. "Стало быть, мне осталось сказать лишь... до свидания!" - проревел древний красный дракон, взвился в воздух и скрылся за древесными кронами.

"Я расскажу Малигосу, что здесь произошло", - молвила Тири, и Калек благодарно кивнул ей: "Спасибо... Тири".

Та обратилась в синию драконицу, почтительно изогнула шею пред воплощением Солнечного Колодца. "Для меня было честью сражаться рядом с вами, о великая... Анвина", - пророкотала она, и Калек прищурился, пытаясь уловить, не было ли сказанное сарказмом. "Я буду скучать по тебе", - тепло улыбнулась Анвина. - "И по тебе тоже, Джорад".

Паладин поклонился ей, взобрался на спину Тиригосы, к которой уже привык и испытывал... определенные чувства, по крайней мере, к эльфийской ипостаси. Впрочем, до поры до времени Джорад предпочел об этом помалкивать.

"Куда вы отправитесь?" - спросил Калек у Тири, и та отвечала: "Джорад хочет, чтобы я доставила его на родину". "Пришло время разрешить некоторые вопросы с моим лордом", - добавил паладин без тени улыбки. - "С Артасом". "Что ж, будьте осторожны, вы оба", - Калек на прощание помахал им рукой, зная, что отныне у каждого из них свой путь в жизни, своя миссия. "И вы берегите себя!" - крикнул Джорад в ответ, а Тиригоса уже поднялась над землею, взлетев выше возрожденной рощи, за пределами которой вставали знакомые мертвые остовы уничтоженной цивилизации Высших эльфов.

К Калеку и Анвине приблизились следопыты, и Лор'темар Терон склонился в низком поклоне, который не замедлили повторить все его собратья. "Господа?" - обратился Лор'темар к девушке. - "Думаю, не стоит оставаться больше на виду". "Ты прав, Лор'темар", - кивнула та, и обратилась к другу: "Калек?" "Иду", - улыбнулся тот и, взяв Анвину за руку, вслед за эльфийскими воителями направился в потаенный уголок Призрачных Земель.

Со скального уступа у полной жизни рощи за удаляющимся отрядом следила Сильванас Ветрокрылая. Воистину, следует готовиться к переменам...

Анвина Тиг осталась в Квел’Таласе под защитой Лот’ремара Терона, одного из лучших лучников среди Кровавых эльфов. Калесгос остался с ней, скрыв свою истинную сущность под личиной эльфа-полукровки Калека. Годами он пребывал подле девушки, дабы хранить ее существование в тайне от мира.

Так в сердце земель отчаяния и смерти зародилась надежда. Надежда для Квел'Таласа, надежда для сокрушенного королевства и, возможно, надежда для всего Азерота.

  1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14