На протяжении долгих столетий Пантеон продолжал поиски спящих титанов, упорядочивая при этом множество миров. Но, несмотря на все усилия, больше сородичей они не нашли. Иногда гадали титаны, не впустую ли все их поиски, но решимость заставляла их продолжать. Ибо сознавали они, что существовали и иные миры-души, и надежда это давали им цель.

И, хоть Пантеон и не ведал об этом, предчувствие не обманывало титанов. В отдаленном уголке Великой Тьмы обретал форму чудесный новый мир, глубоко в недрах которого рождался дух могучего и благородного титана.

Однажды он станет известен как Азерот.

В ту эпоху на поверхности сей планеты пребывали духи стихий. С веками создания сии становились все более яростны и разрушительны. Растущий мир-душа был столь объемен, что вобрал в себя и поглотил большую часть пятой стихии - духа. В отсутствие сей предвечной силы, создающей равновесие, духи стихий Азерота несли хаос.

Огонь, земля, воздух и вода – именно эти силы властвовали над новорожденным миром. Четыре повелителя стихий, чрезвычайно могущественных, безоговорочно правили над низшими духами.

Никто из повелителей стихий не мог сравниться в безжалостном хитроумии с Аль’Акиром Властителем Ветра. Частенько посылал он своих миньонов-ураганов следить за врагами и сеять раздор среди них. Используя различные ухищрения, он стравливал духов стихий друг с другом, а затем его собственные служители добивали ослабленных врагов. Ветра завывали, небеса сковывали грозовые тучи, когда он приближался. Молнии били в поверхность мира, когда духи стихий Аль’Акира нисходили с небес, заключая противников в чудовищные циклоны.

Рагнарос Повелитель Огня презирал трусливую тактику Аль’Акира, предпочитая использовать грубую силу для победы над врагами. Куда бы он не отправился, на поверхности возникали извергающиеся вулканы, исторгающие из себя гибельные реки лавы. Рагнарос стремился лишь к кипению морей, низвержению гор и наполнением небес золой и пеплом. Иные повелители стихий питали к Рагнаросу глубокую ненависть за его поистине опустошительные атаки.

Теразан Мать Камня не любила являть себя миру, в отличие от иных повелителей стихий. Защищая своих чад, она сотворяла горные хребты, дабы противостоять нападениям противников. Лишь когда те ослабевали, пытаясь сокрушить преграды, Мать Камня являла себя, творя в земле глубокие расколы, в которых погибали целые армии стихийных духов. Те же, кто выживал, погибали от ударов наиболее могущественных слуг Теразан: движущихся гор из камня и кристаллов.

Мудрый Нептулон Лорд Волн не попадался на хитрости Аль’Акира и не бросал миньонов своих в отчаянные атаки на цитадели Теразан. Когда армии огня, воздуха и земли схлестывались на поверхности Азерота, Нептулон и его стихийные духи разделялись и одерживали победы над врагами благодаря разумным тактическим ходам. А когда бежали его противники, Нептулон сокрушал их цунами, многократно превосходящими даже самые высокие горы Теразан.

Страшные противостояния повелителей стихий продолжались множество тысячелетий. Власть над Азеротом была разделена между четырьмя стихиями, каждая из которых стремилась переделать мир по собственному видению. Но для стихий победы была вторична в сравнении с самим процессом непрерывного противостояния. Для них подобное хаотичное состояние мира было совершенно нормальным, и единственным желанием их было продолжать бесконечный цикл хаоса.

...Повелители стихийных духов упивались первобытным бедламом, пока несколько Старых Богов не рухнули на мир из Великой Тьмы. Они остались на поверхности Азерота, прикрепив себя к различным точкамо всему миру. Эти Старые Боги возвышались над землей, горы из плоти, украшенные сотнями скрежещущих пастей и черных бесчувственных глаз. Миазмы отчаяния вскоре окутали всё, что лежало под их извивающимися тенями.

Подобно колоссальным раковым опухолям, Старые Боги распространяли свое оскверняющее влияние по окрестным пределам. Земли вокруг них закипали и гнили, становясь черными и безжизненными на мили и мили. И одновременно с этим щупальца Старых Богов проникали всё глубже в земную кору, приближаясь к беззащитному сердцу Азерота.

Органическая материя стекала с несущих разложение тел Старых Богов, породив две различные расы. Первой были коварные и умные н’раки, также известные как “Безликие”. Вторыми были акири, невероятно крепкие и сильные инсектоиды. Будучи физическими воплощениями воли Старых Богов, обе расы служили своим повелителям с фанатичной преданностью.

Через своих новых слуг Старые Боги расширили границы своих владений. Н’раки взяли на себя роль безжалостных надсмотрщиков, используя акири в качестве рабочей силы, чтобы воздвигнуть возвышающиеся цитадели и города-храмы вокруг колоссальных туш своих повелителей. Величайший из этих бастионов был построен вокруг Й’Шааржа, самого могущественного и злобного из Старых Богов. Эта растущая цивилизация находилась у центра самого большого континента Азерота. Крепости Й’Шааржа, наряду с владениями других Старых Богов вскоре распространились по всему миру и стали известны как Черная Империя.

Становление Черной Империи не осталось незамеченным для стихийных духов. Увидев в Старых Богах угрозу своей власти, повелители стихий восстали, чтобы изгнать эти сущности из мира. Впервые за всю историю Азерота стихийные духи объединились против общего врага.

Ураганы Аль’Акира объединились с пылающими слугами Рагнароса, создавая чудовищные циклоны пламени. Эти стремительные огненные бури свирепствовали по миру, обратив цитадели Черной Империи в пепел. Тем временем в иных местах Теразан крушила города-храмы и поднимала стены зазубренных скал, запечатывая там своих врагов. Затем из воды наступали Нептулон и его слуги приливов, круша н’раки и акири между нерушимыми скалами и яростью морей.

Но, несмотря на весь свой пыл, стихии не могли победить Черную Империю. Сколько бы н’раки и акири не умирало, всё больше и больше продолжало рождаться из отвратных тел Древних Богов, подобно личинкам из роя.

В конце концов, Старые Боги превратили стихийных духов и их повелителей в своих рабов. Без предвечных духов Азерота, которые были единственными противниками н’раки и акири, границы Черной Империи расширились, распространив власть свою на большую часть опустошенного мира. Вечные сумерки пали на Азерот, и мир обрушился в бездну страданий и смерти.

...Тем временем в глубинах Великой Запредельной Тьмы Агграмар продолжал свои труды по уничтожению всех проявлений демонического влияния. Битвы вели его от одного мира к другому, от одной атакованной демонами цивилизации к другой. Хотя он и нес весь груз этой задачи в одиночку, его решимость никогда не слабела. Он всем своим сердцем верил, что Саргерас однажды вернется и увидит, что путь Пантеона был верным.

Именно в ходе этого долгого и одинокого путешествия Агграмар почувствовал нечто неординарное: тихие и спокойные сны спящего мира-души, волнами растекавшиеся по космосу. Эта песня жизни привела его к миру, который Пантеон еще не нашел, к миру, который они позже назовут “Азеротом.”

В ядре этого мира пребывал один из сородичей Агграмара - но гораздо более могущественный, чем любой из тех, что был пробужден до него. Дух был настолько силен, что Агграмар чувствовал его сны даже через весь шум тех деяний, что происходили на поверхности планеты.

Но когда Агграмар приблизился к Азероту и узрел сей мир, его обуял ужас. Энергии Бездны окутали поверхность мира, подобно слою больной плоти. На усеянных руинами землях высились Старые Боги и их Черная Империя. Но каким-то чудом дух новорожденного титана оставался неоскверненным, хотя Агграмар знал, что его погружение в Бездну - это лишь вопрос времени.

Агграмар решил обратиться к остальным титанам Пантеона и поведать им о своем открытии. Очевидно, это было доказательством того, что Саргерас не ошибался насчет Повелителей Бездны и их планов. Агграмар убеждал других титанов в том, что им нужно спешить изо всех сил прежде, чем Азерот будет потерян навсегда.

Эонар незамедлительно присоединилась к начинанию Агграмара. Она просила других членов Пантеона подумать о потенциале этого мира. Если этот титан пробудится, то он или она превзойдет в силе даже впечатляющую мощь Саргераса, утверждала она. Действительно, этот титан мог стать их величайшим воином, способным покончить с Повелителями Бездны раз и навсегда. Но что еще важнее, Азерот был одним из них - потерянным и уязвимым членом рода. Пантеон не мог бросить своих братьев и сестер в хватке Повелителей Бездны.

Слова Эонар достигли сердец титанов Пантеона. Они единогласно согласились спасти Азерот любой ценой.

Агграмар подготовил решительный план атаки: все члены Пантеона должны будут отправиться к Азероту, чтобы очистить мир от Черной Империи, завоевавшей его. Однако, они не будут действовать напрямую. Учитывая их колоссальный размер, Агграмар боялся, что пришествие Пантеона нанесет непоправимый урон миру-душе, или даже убьет её. Вместо этого он предложил создать могущественных конструктов, которые станут дланью Пантеона и направят волю титанов против Черной Империи.

Под управлением великого кузнеца Каз’горота Пантеон выковал армию гигантских слуг из коры самого Азерота: асов и ванов. Асы создавались из металла, и они могли повелевать силами бурь. Ваны творились из камня, и они обладали властью над землей. Вместе эти могучие существа стали известны как титанорожденные.

Члены Пантеона наполнили самую малую часть этих слуг своими чертами характера и силами, чтобы они возглавили остальных титанорожденных. Эти усиленные существа были названы хранителями. Хотя со временем в них развивались собственные личности, печать творцов и их силы остались в них навсегда.

Аман’Тул даровал часть своих обширных способностей верховному хранителю Ра и хранителю Одину. Каз’горот наделил своей властью над землей и кузнечным делом хранителя Арчедаса. Голганнет даровал хранителям Ториму и Ходиру власть на бурями и небесами. Эонар дала хранителю Фрее власть над флорой и фауной Азерота. Норганнон вложил часть своего разума и власти над магией в хранителей Локена и Мимирона. И наконец, Агграмар вложил свою силу и храбрость в хранителя Тира, которому предстояло стать величайшим воином из титанорожденных.

С этой новой армией, сотворенной из коры планеты, Пантеон был готов к войне. Пришло время сокрушить Черную Империю и освободить Азерот от её тлетворного влияния...

Титанорожденные, ведомые хранителями, ударили по самым северным укреплениям Черной Империи. Несгибаемость и сила армий Пантеона сделала их неодолимой силой. Они высвободили гнев богов на своих врагов, высекая легионы н’раки и акири и уничтожая их храмы.

Прибытие титанорожденных застало врасплох Старых Богов. Явление этих захватчиков с кожей из металла и камня выбило их из равновесия, но они были непреклонны в своей хватке над Азеротом и не собирались её ослаблять. Чтобы восстановить свою власть, Старые Боги призвали своих величайших служителей: повелителей стихий.

Яростные повелители стихий и их слуги атаковали титанорожденных со всех сторон. Обеспокоенные необходимостью сражаться с объединенной армией стихийных духов, хранители решили разделить своих врагов и одолеть их по одиночке. Поэтому они разделили собственные войска и направили каждый из отрядов титанорожденных на определенного повелителя стихий.

Тир и Один вызвались сразиться с самым разрушительным из повелителей стихий: Рагнаросом Повелителем Огня. Их битва бушевала недели, погрузив землю в огонь и магму. Но всё же прочные металлические тела хранителей защищали их от огненных атак Рагнароса. Своей силой и волей Тир и Один загнали Рагнароса в его вулканическое логово на востоке. На просторах кислотных морей и небес, удушенных пеплом, два хранителя повергли Рагнароса.

В это же время Арчедас и Фрея высвободили свои силы на Теразан Мать Камня. Чтобы защитить себя и своих слуг, повелительница стихийных духов земли отступила в высокий каменный шпиль, который служил ей домом. Арчедас воспользовался своей властью над землей, чтобы ослабить фундамент цитадели и сокрушить скалистых великанов, что её охраняли. Затем Фрея сотворила гигантские корни, которые вырвались из земли и опутали крепость. Они извивались по камням и кристаллам, сжимая стены цитадели, которые не выдержали напора и рухнули на голову Теразан.

Ра, Торим и Ходир вступили в войну с Аль’Акиром Властителем Ветра. Используя свою власть над небесами и бурей, они вынудили повелителя стихийных духов воздуха отступить назад в его логово на самых высоких горных пиках Азерота. Небеса запылали от молний, когда Аль’Акир пытался сдержать своих врагов. В конце концов, три хранителя использовали силу повелителя стихии воздуха против него самого, одержав верх над Аль’Акиров на вершине его владений.

Нептулон Лорд Волн и его слуги поспешили на помощь другим занятым боем повелителям стихий, но были перехвачены Локеном и Мимироном. Два хранителя использовали свою смекалку, чтобы перехитрить и обогнать силы Нептулона на каждом шагу. В итоге Локен высвободил свои силы тайной магии, чтобы заморозить и расколоть тела водных стихийных духов, пока Мимирон творил зачарованные узы, которые обездвижили самого Нептулона.

Хотя повелители стихий были побеждены, хранители знали, что они не были в состоянии полностью уничтожить этих существ. Духи стихий были привязаны к самому Азероту. Если их убить, то их телесные формы просто со временем снова явят себя.

Ра вскоре нашел решение. Он вознамерился пленить стихийных духов так же, как великий Саргерас пленил демонов. Первой, к кому он обратился, была талантливая волшебница из титанорожденных по имени Хелия. Сообща они трудились над идеей создания четырех связанных между собой доменов внутри карманного измерения, известного как Стихийный План. Ра и Хелия изгнали повелителей стихий и практически всех их слуг в этот зачарованный мир-тюрьму.

Рагнарос и стихийные духи огня были изгнаны в пылающий край Стихийного Плана, известный как Огненные Земли. Теразан и стихийные духи земли были заключены в кристаллические пещеры Подземья. Аль’Акир и стихийные духи воздуха были заключены среди облачных шпилей Небесной Выси. И, наконец, Нептулон и стихийные духи воды были втянуты в необъятные глубины Бездонной Пучины. Лишь немногочисленные стихийные духи остались на поверхности Азерота. Лишившись своих предводителей, эти создания разошлись кто куда и оставили войну.

Заключив стихийных духов, хранители переключились на легионы акири Черной Империи. Множество инсектоидов обитало в обширных катакомбах, которые ветвились под поверхностью разоренного мира. Арчедас подчинил камень и почву своей воле, осыпав норы акири и вынудив их подняться на поверхность. Когда они вышли из своих логовищ, инсектоиды обнаружили, что их окружили титанорожденные.

Битвы между титанорожденными и акири оказались неожиданно жестокими. Со временем хранители уничтожили большую часть расы акири. Но маленькие рои инсектоидов, которые находились очень глубоко под землей, всё же смогли избежать гнева хранителей. Увы, они были слишком ослаблены, чтобы контратаковать.

Победы над акири и стихийными духами воодушевили хранителей, но они знали, что их величайшие битвы еще впереди. Как единое целое, они все направили свой праведный взор на сердце Черной Империи: гигантский город-храм, построенный вокруг Старого Бога Й’Шааржа. Хранители думали, что одержав победу в самом могущественном бастионе н’раки, они смогут затем уничтожить оставшихся врагов одним быстрым ударом.

Хранители и их союзники сражались с одним роем н’раки за другим, пытаясь пробить себе путь к подобному горе телу Й’Шааржа. Поле боя было усеяно изуродованными и искромсанными телами как титанорожденных, так и н’раки, к тому моменту как захватчики прорвались в город и осадили самого Старого Бога.

Й’Шаарж был сильнее, чем ожидали хранители. Он отравил разум титанорожденных, обнажая их страхи и очерняя их мысли.

Пантеон взволновало то, что Старый Бог мог сокрушить их слуг. Несмотря на риск навредить миру, они решили действовать напрямую. Аман’Тул лично спустился со штормового неба Азерота и схватил корчащееся тело Й’Шааржа. Резким рывком своей могучей руки он вырвал Старого Бога из земной коры. В то мгновение колоссальных размеров тело Й’Шааржа было разорвано на куски. Огромная сила предсмертного хрипа Старого Бога расколола сами горные вершины и на месте обратила в пыль сотни титанорожденных.

Й’Шаарж был мертв, но его щупальца проникли в Азерот глубже, чем Аман’Тул мог вообразить. Вырвав Старого Бога из мира, он оставил вечную рану на поверхности Азерота. Изменчивые энергии тайной магии, кровь новорожденного титана, вырвались из шрама и разлились по миру.

Придя в ужас от такого поворота событий, Пантеон понял, что они не могли себе позволить убить других Старых Богов таким же образом. Тлетворные создания так глубоко внедрили себя в плоть мира, что их изъятие уничтожит Азерот.

Пантеон знал, что единственным возможным выходом было заключить Старых Богов в темницы, где бы они оставались заточены, а их зло не могло выйти наружу. Это было бы сложной задачей, но её было возможно выполнить с помощью хранителей. По велению Пантеона титанорожденные подготовили план по уничтожению последних вотчин Черной Империи раз и навсегда. Они будут сражаться с каждым из Старых Богов напрямую. Когда они ослабят их, Арчедас сотворит подземные полости, чтобы заключить их. Затем Мимирон построит колоссальные машины, которые не позволят Старым Богам сбежать. И когда работа будет выполнена, Локен наложит на каждую из тюрем великое заклинание, которое нейтрализует зло Старых Богов.

Подготовив свой план, титанорожденные начали кампанию. Великие битвы разгорались по всему миру в ходе того, как титанорожденные с боем пробивались к юго-восточному бастиону Н’Зота. После того, как они одержали верх над Старым Богом, хранители использовали свои силы, чтобы запечатать существо в подземной тюрьме.

Затем титанорожденные отправились на юго-запад к беспорядочному храмовому городу, который вырос вокруг третьего Старого Бога, К’Туна. Хранители и их союзники очистили территорию от роев н’раки прежде, чем осадили самого Старого Бога и ослабив его. Так же, как и в случае с Н’Зотом, хранители погребли эту сущность заживо под землей и построили тюрьму вокруг его тела.

Оставался только один Старый Бог, коварный и злобный Йогг-Сарон. Победить его было не так просто. Когда титанорожденные приблизились к северной осыпающейся крепости Йогг-Сарона, Старый Бог выпустил на волю своих величайших генералов: К’Траксов.

К’Траксы были чудовищными вестниками войны, куда более крупными и стойкими, чем другие н’раки. Они обладали огромной силой и жестоким интеллектом, а их темные силы и проклятия могли свести с ума даже титанорожденных.

Гигантские щупальцеликие К’Траксы кнутом ввели остатки Черной Империи в бешенство. Они осадили титанорожденных со всех сторон, чьи ряды начали заметно истощаться. К тому моменту, как хранители и их союзники добрались до Йогг-Сарона, их силы были ужасно ослаблены. Они поняли, что им не хватало сил и численности, чтобы победить Старого Бога. Йогг-Сарон окончательно уничтожил бы титанорожденных, если бы не героические усилия Одина.

Даже будучи израненным и ослабленным от этой войны, Один призвал все свои оставшиеся силы и вдохновил титанорожденных начать контратаку. Он поручил Локену сотворить великое заклинание иллюзии, которое вынудило К’Траксов видеть друг в друге и даже в Йогг-Сароне своих врагов. Черная Империя обрушилась на саму себя, а Один вонзился в её ряды, чтобы сразить своих сбитых с толку врагов. Другие титанорожденные последовали за ним, и вместе они смогли одолеть Йогг-Сарона. Они заключили его в монолитной зачарованной тюрьме так же, как уже сделали с К’Туном и Н’Зотом.

...Впервые в истории Азерота на земле установился хоть какой-то мир. Титанорожденные изгнали хаотичных повелителей стихий в иной план бытья. Также они выжгли Черную Империю и заставили замолчать ужасную силу Старых Богов. Несмотря ни на что, Азерот был спасен.

Но многое еще предстояло сделать. Больше всего хранителей беспокоил ужасный шрам, оставленный после того, как Й’Шаарж был вырван из земной тверди. Постоянный поток нестабильной энергии тайной магии вытекал из гигантского разлома, растекаясь по всему миру. Хранители знали, что если оставить эту проблему нерешенной, то эта энергия вскоре поглотит Азерот.

Хранители трудились день и ночь, создавая магические барьеры вокруг зияющей раны, чтобы остановить отток жизненной энергии мира. В итоге опаснейшие энергии успокоились и погрузились в состояние равновесия. Всё, что осталось от гигантского шрама - огромное озеро сияющей энергии, которое хранители назвали “Колодцем Вечности.” С тех пор силы этого чудесного источника были вложены в израненный и больной мир, помогая жизни рождаться и цвести по всей поверхности планеты.

Рана была залечена, поэтому хранители решили усилить спящую мир-душу Азерота и стабилизировать его жизненную силу. Для этого Арчедас и Мимирон объединились, создав Кузню Воли и Кузню Созидания. Эти две неординарные машины работали в тандеме, наполняя спящий дух Азерота космическими энергиями. Кузня Воли была построена в северной оконечности мира, и развивала растущее сознание мира-души. Кузня Созидания была установлена в южной оконечности Азерота, она регулировала ритмы земных глубин и усиливала форму мира-души.

После того, как эти две машины были завершены, хранители продолжили свою работу. Один наблюдал за установкой Кузни Воли в огромной горной цепи на севере, которая станет позже известна как «Штормовые горы». Пантеон назначил Одина Первичным Управителем за его доблестные деяния в войне против Старых Богов. Задачи наблюдения за тюрьмой Йогг-Сарона и управление Кузней Воли были возложены на него. Один и другие хранители немедленно приступили к постройке гигантской крепости Улдуара, которая должна была стать основным бастионом титанорожденных на Азероте. Крепость не только заключала в себе тюрьму Йогг-Сарона, но и также Кузню Воли, и другие машины, созданные хранителями.

Кузня Воли служила еще одной цели: она могла взывать к жизненной силе самого Азерота, придавая форму и разум существам из живого камня и металла - не только великанам, но и другим видам титанорожденных. Это новое поколение титанорожденных помогало приносить порядок в мир.

Пока Кузня Воли творила этих новых титанорожденных, верховный хранитель Ра повел экспедицию по установке Кузни Созидания на юг. Его сопровождали отряды каменнокожих существ, недавно сотворенных Кузней Воли: великаны-анубисаты, подобные львам тол’виры и неукротимые могу.

По пути Ра обнаружил, что огромные останки физической оболочки Й’Шааржа были разбросаны в южных пределах мира. Когда Аман’Тул вырвал Старого Бога из Азерота, части этой сущности упали на землю, наполнив её злом. Самым большим из нетронутых фрагментов было ледяное сердце Й’Шааржа, массивный сгусток гниющей плоти, полный энергий Бездны.

Вместо того, чтобы уничтожить сердце, Ра принял решение построить подземный склеп, который должен был нейтрализовать его зло. Он, наряду с другими хранителями, знал, что изучение сердца может помочь им понять природу Старых Богов и других существ Бездны. Ра назначил своих могу стеречь Склеп Й’Шааржа. Также на них была возложена обязанность оберегать и охранять окружающие земли.

Затем Ра продолжил свою экспедицию и устремился на запад. Там он и его последователи установили Кузню Созидания. Земля задрожала под ногами Ра, когда исполинская машина ожила. Верховный хранитель вскоре почувствовал, что кузни-близнецы работают в унисон, направляя целебные энергии в сердце мира. Ра и его последователи построили большую крепость вокруг Кузни Созидания. Это место назвали Улдумом, и оно стало самым южным бастионом хранителей.

Подобно Кузне Воли, у Кузни Созидания была и вторая задача. Если флора и фауна Азерота подвергнутся осквернению, то невероятные энергии, заключенные в этой машине, можно будет высвободить, чтобы уничтожить всю жизнь на планете, дабы взрастить её с нуля.

Верховный хранитель Ра приказал части своих тол’виров и анубисатов вечно охранять Улдум. А сам он с остальными слугами отправился на северо-запад в регион, который позже станет известен как Силитус. Эта засушливая и недружелюбная земля была местоположением темницы, в которой томился Старый Бог К’Тун. Ра и его союзники начали трудиться в этом регионе, чтобы расширить тюрьму, в итоге создав могучую крепость Ан’Кирадж. После того, как задача была выполнена, верховный хранитель приказал своим оставшимся титанорожденным охранять крепость.

Сам Ра, посчитав свою миссию законченной, провел следующие эпохи, бродя по южным регионам Азерота, издалека наблюдая за титанорожденными и следя за тем, что они выполняют свой священный долг.

...Когда две кузни были установлены, хранители начали менять облик поверхности Азерота. Для этого они призвали новое поколение слуг, вышедших из Кузни Воли.

Однако первичные разработки хранителей оказались слишком сложными и сверамбициозными. Потому вместо того, чтобы создать идеальных слуг, они умудрились сотворить каменнокожих тварей, известных как трогги. Хранители были обеспокоены существованием троггов, но не решились уничтожить их. Вместо этого титанорожденная Ироная построила небольшое подземное убежище, известное как Улдаман, где и заключила троггов. Но некоторые из них сумели избежать заключения и остались на поверхности, а некоторые даже сумели отыскать путь в Подземелье – царствие земли на Стихийном Плане.

После чего хранители подошли к созданию чад своих с куда большей ответственностью. Каждый из видов этих верных и могучих титанорожденных сыграл разную роль в упорядочивании и защите мира. Добросердечные земельники из скалистых пород специализировались на создании гор и глубоких пещер. Механические мехагномы, разработанные хранителем Мимироном, помогали строить и поддерживать невероятные технологии хранителей. Каменнокожие могу копали мириады рек и водных путей. Защита множества владений хранителей пала на плечи двух групп конструктов: железнокожих врайкулов и будто выгравированных из камня тол’виров. Чтобы преобразовать ландшафт, хранители также призвали на службу могучих каменных и морских великанов. Они бродили по просторам Азерота, поднимая возвышающиеся горные цепи и углубляя бездонные моря.

Когда титанорожденные начали преобразовывать Азерот, хранительница Фрея принялась заселять мир органической жизнью. Чтобы сделать это, она создала Изумрудный Сон, обширное и постоянно изменяющееся измерение духов и магии природы. Этот эфемерный план бытия был зеркальным отражением Азерота и помогал регулировать эволюционный путь флоры и фауны мира. Сон стал местом стечения для духов и странных иномирных существ, которые обитали в нем. Они резвились в этом сюрреалистическом рае, который служил им домом. Мистический Сон отвергал смертное восприятие реальности. Концепции вроде времени и расстояния не имели власти в этом непостижимом мире. День в физическом мире мог ощущаться десятилетиями внутри Сна.

Кто-то полагает, что Фрея соткала Изумрудный Сон из ничего. Другие утверждают, что это странное место в какой-то форме существовало всегда - сон, рожденный из дремлющей мира-души Азерота. Считается, что Фрея коснулась этого измерения и преобразовала то, что станет известно как Изумрудный Сон в качестве способа наладить контакт с новорожденным титаном.

Затем Фрея начала странствовать по миру в поисках мест, где энергии Колодца Вечности были максимально плотны. Эти регионы создавали оптимальные условия для развития новой флоры и фауны. Фрея сотворила огромные анклавы природы в этих местах силы. Она творила жизнь потрясающего многообразия, сея её по миру. Места, в которых Фрея занималась творением, находились на полярно противоположных друг ругу точках мира. Они включали в себя регионы, которые позже станут известны как кратер Ун’Горо, Бассейн Шолазар и Вечноцветущий Дол.

Величайшими существами, что выступили из этих анклавов, были гигантские животные, известные как Дикие Боги. Фрея обожала сих величественных существ и заботилась о них так, будто они были её собственными детьми. Она часто бродила по материальному миру вместе с Дикими Богами, прекрасные леса и травяные поляны расцветали на местах их шагов. Тем не менее, было одно место, которое Дикие Боги посещали чаще любого другого: массивный лесистый пик, который называется горой Хиджаль.

Наиболее могущественными Дикими Богами были: Малорн, Белый Олень; Аэссина, Мать Светлячков; Агамагган, Великий Кабан; Авиана, Госпожа Птиц; Урсок и Урсол, Повелители-Медведи; Тортолла, Мудрая; Голдринн, Великий Волк; Чи-Джи, Красный Журавль; Ниузао, Черный Як; Ксуен, Белый Тигр; Ю’лон, Нефритовая Змея. Именно на склонах горы Хиджаль Фрея привязала духи возлюбленных своих Диких Богов к Изумрудному Сну. Будучи связаны с сим пространством, они станут олицетворять собою здоровье и жизненную силу самого Азерота. С тех пор гора Хиджаль стала убежищем и священным местом для Диких Богов.

Исследуя мир, создания Фреи обнаружили немало иных жизненных форм, явившихся из стихийного прошлого Азерота по собственной воле. Когда хранители запечатали Стхиийный План, некоторые создания сумели вырваться, избежав заточения. Ярость сих духов со временем утихла, и обратились они в создания из плоти и крови. Именно подобные сущности, бывшие некогда стихийными духами, породили множество диких особей, таких как протодраконы.

Со временем хранители и слуги их завершили стабилизацию основного континента Азерота, пребывали на котором разнообразнейшие растения и животные. На закате титанорожденные воззрились на мир, ими преображенный, и назвали основной континент его Калимдором – «страной вечного звездного света». Столпы Творения - чудесные артефакты, переданные хранителям Пантеоном для помощи в преображении мира, с веками затеряются в землях Азерота.

Удовлетворенные стараниями хранителей и уверенные в том, что спящий мир-душа остается в хороших руках, члены Пантеона приготовились отправиться назад в Великую Тьму. Открытие Азерота было доказательством того, что другие новорожденные титаны еще могли существовать во вселенной, и титаны с нетерпением ждали возможности возобновить свой поиск.

Хранители были опечалены приближавшимся часом ухода своих создателей, но также они были преисполнены чувства гордости за то, что им была доверена честь оберегать Азерот. Чтобы почтить память об уходе Пантеона, Локен и Мимирон сотворили зачарованные артефакты, названные Дисками Норганнона, которым предстояло записать историю, разворачивающуюся в Азероте. Если Пантеону еще суждено вернуться, то у них были бы записи того, что происходило в отсутствие титанов.

Перед тем, как покинуть планету, Аман’Тул назначил Звездного - Алгалона Наблюдателя - служить небесным стражем мира. Титаны не могли проигнорировать возможность осквернения мира-души. Если это произойдет, то у Алгалона будет возможность инициировать в Кузне Созидания процедуру, которая очистит мир от жизни и любой имеющейся скверны.

Так, Пантеон простился с титанорожденными и исчез среди звезд. Титаны сделали всё возможное, чтобы исцелить Азерот и добиться взросления мира-души. Всё, что оставалось теперь - ждать и надеяться, что мир-душа однажды пробудится.

...В эпохи, последовавшие за уходом Пантеона с Азерота, бесчисленное число форм жизни расцвело на поверхности мира. Самыми свирепыми и хитрыми из них были протодраконы, которые обитали на скованном льдами севере Калимдора. Многочисленные виды протодраконов обладали широким спектром сил и способностей. Некоторые из них были гигантскими крылатыми существами невероятной стойкости, чьи духи были связаны с самим миром. Другие, сами того не понимая, прикоснулись к скрытым стихийным энергиям, что пребывали в новоупорядоченном мире.

Но был один протодракон, чья жестокость и разрушительная сила затмевали оные у его сородичей. Его звали Галакронд, и он был самым крупным протодраконом, что когда-либо парили в небесах Азерота. Это огромное существо было настолько могущественным, что один взмах его крыльев мог сровнять с землей целые леса. Сила, однако же, не была его единственным оружием. Он обладал сверхъестественной хитростью, которая сделала из него выдающегося охотника.

Со временем Галакронд стал господствовать в большинстве желанных его родом угодий северного Калимдора. Ведомый неутолимым голодом, он пожирал всё в поле своего зрения. Его тело разбухло до еще больших размеров. Тем не менее, ничто не могло утолить его невероятную жажду.

Его голод был настолько ужасен, что Галакронд начал пожирать других протодраконов и даже их трупы. Пожирание павших протодраконов в конечном счете исказило разум и тело Галакронда некротическим недугом. Деформированные конечности и десятки глаз вырастали на его гигантском теле. Шипастая чешуя Галакронда излучала энергию смерти, оживляя мертвую плоть. Эти некротические силы проникали в жертв Галакронда, и они поднимались из мертвых в виде безмозглых чудовищ – нежити.

Ряды несчастных слуг Галакронда множились. Вскоре он и его разлагающиеся последователи заполонили небеса над Калимдором. Иные протодраконы, разделенные давнишними конфликтами и соперничеством, не смогли объединиться против этой новой угрозы.

Тир, сильнейший из хранителей, был первым из своего рода, кто заметил опасность, которую из себя представлял Галакронд. Он предупредил других хранителей о том, что увидел, но не мог мотивировать их к действию. Хотя хранители когда-то и поклялись защищать мир, война со Старыми Богами и Упорядочивание Азерота подорвали их общие силы и волю. Они стали безразличными к тому, что происходит в мире, сосредоточенные только на поддержании функционирования своих тайных комплексов и магических механизмов.

Но Тир не стал жертвой апатии своих братьев и сестер. Воля и желание поддерживать справедливость и порядок в мире заставляли его двигаться вперед. Тир знал, что если Галакронда оставить в покое, то он пожрет всю природу, распространяя свою заразу до самых дальних уголков Азерота. Поэтому хранитель решил найти способ уничтожить гигантского протодракона и его слуг.

Тир нашел ответ в пяти величайших и самых разумных протодраконах из всех: Алекстраше, Нелтарионе, Малигосе, Изере и Ноздорму. Почти все эти существа происходили из разных стай, и каждое из них обладало уникальными способностями. Даже сестры Алекстраша и Изера обладали совершенно разными способностями. Упорная и добрая Алекстраша могла призывать сгустки пламени из своей пасти. Могучий Нелтарион обладал невероятной силой, и его пронзающий рык мог расколоть как кость, так и камень. Изобретательный Малигос мог дышать морозом, заключая своих врагов во льду. Мудрый Ноздорму обладал способностью атаковать своих врагов ослепляющими песчаными бурями. Дыхание неуловимой Изеры могло обезвредить её врагов, ослабляя их силу воли и погружая в глубокий транс.

Тир попросил у пяти протодраконов помощи в противостоянии Галакронду. Сначала они сомневались в подозрительном существе, которое появилось перед ними, но вскоре поклялись сражаться на его стороне. Несмотря на свои различия, пятеро протодраконов показали удивительную сплоченность, действуя как единое целое.

Следуя наставлениям Тира, Алекстраша и её сородичи сражались с Галакрондом и его отвратными слугами. Их битвы разгорались на заснеженных пиках и скалистых утесах северного Калимдора. В начале грубая шкура Галакронда хорошо защищала его от атак пяти протодраконов. Хотя и раздосадованные силой своего врага, Алекстраша и её союзники быстро нашли его слабость. Они направили атаки на множество его глаз и мягкую уязвимую глотку. Используя свои силы сообща, доверившись друг другу, пятеро протодраконов уничтожили своего исполинского противника. Безжизненная туша Галакронда рухнула на землю, врезавшись в ледяную тундру, которая позже станет известна как Драконий Погост.

Тир сражался вместе с протодраконами, но Галакронд оказался слишком силен даже для хранителя справедливости. В одной из битв это чудовищное создание откусило железную руку Тира, наполнив его некротической энергией. Хотя Тир выжил, его рана так и не зажила. Много лет спустя Тир заменил утраченную руку новой, выкованной из чистого серебра. Серебряная длань стала символом его веры в то, что только путем личной жертвы можно достичь истинной справедливости.

Пятеро протодраконов смогли одержать победу вопреки всему, но они добились этого только потому, что действовали сообща. Это был урок, который они не скоро забудут. Алекстраша и остальные оставались верны этому идеалу единства и поддержки друг друга еще долгие эпохи.

Пока Тир и протодраконы сражались с Галакрондом, другие хранители наконец-то вышли из своего ступора. Слишком поздно они осознали угрозу, которую из себя представляло оскверненное чудище. Их ободрила решимость Тира и его крылатых союзников и пристыдила собственная апатия. Тир, однако, не стал обвинять в бездействии других хранителей. Вместо этого он уговорил их наполнить пятерку протодраконов силой, чтобы они смогли защитить просторы Азерота.

Только хранитель Один оспорил эту идею. Хотя он и признавал героизм протодраконов, но был не согласен с тем, чтобы водружать на них судьбу Азерота. Один считал Алекстрашу и её род примитивными формами жизни. Лишь могучим титанорожденным можно было доверить защиту мира. Один утверждал, что последнее слово должно оставаться за ним, потому что он был Первичным Управителем.

Но всё же Тир и другие хранители не согласились. Своими храбростью и самопожертвованием протодраконы заслужили право стать стражами Азерота. Несмотря на продолжавшиеся протесты Одина, другие хранители приступили к реализации своего замысла.

После того, как протодраконы одержали верх над Галакрондом, хранители отправились в ледяную тундру, где произошла последняя битва. Даже Ра прибыл с далекого юга, чтобы принять участие в грядущей великой церемонии. Действуя как проводники сил своих создателей, собравшиеся хранители даровали благословения Пантеона каждому из протодраконов.

Верховный хранитель Ра пропустил через себя могущество своего создателя, Аман’Тула, направив его в протодракона Ноздорму. Из всех бесчисленных сил Аман’Тула Ноздорму был благословлен властью над самим временем. С тех пор Ноздорму стал известен как Вневременный, а переплетающиеся пути судьбы и рока попали под его власть.

Заботливая и всегда милосердная Фрея воззвала к своей создательнице, Эонар, чтобы даровать силы протодраконице Алекстраше. С тех пор известная как Дающая Жизнь, Алекстраша посвятила всю себя защите живого мира. Доказав свою храбрость и сострадание в битвах с Галакрондом, она была названа Королевой Драконов и получила в дар власть над своим родом.

Фрея также испросила Эонар благословить младшую сестру Алекстраши, протодраконицу Изеру, властью над природой. Изере поручили оберегать цветущие просторы Азерота из Изумрудного Сна. Связанная с этим эфемерным миром, она вошла бесконечный транс и с тех пор стала известна как Сновидица.

Хранитель Локен воззвал к своему создателю, Норганнону, чтобы наделить протодракона Малигоса невероятными силами тайной магии. Так он был наречен Ткущим Заклятия. Бесконечные миры волшебства и скрытой силы тайной магии стали доступны ему. Он мог делиться их силой, исследовать и защищать их.

Наконец, хранитель Арчедас попросил своего создателя, Каз’горота, даровать толику могущества неодолимому протодракону Нелтариону. С тех пор известный как Страж Земли, Нелтарион получил власть над горами и глубокими подземными пещерами. Он воплощал силу мира и долгие эпохи служил ближайшим советником и другом Алекстраши.

Наполненные энергиями Пантеона, пятеро протодраконов перевоплотились в гигантских, но элегантных существ. Чешуя Ноздорму окрасилась в бронзовый оттенок, напоминавший море блестящего золотого песка. Чешуя Алекстрашы стала глубокого и яркого красного цвета. Грациозная Изера окрасилась в живой и сочный зеленый цвет, символизировавший её связь с природой. Малигос обратился ледяным синим цветом, и сами его чешуйки излучали могучие энергии тайной магии. Грубая чешуя Нелтариона приняла цвет черной земли.

С того судьбоносного дня эта пятерка неординарных существ стала известна как драконы-аспекты.

Хранители также хотели создать новые виды, чтобы помочь аспектам защитить мир. Эти существа стали служить Аспектам консортами и союзниками. Для этого хранители магически изменили сотни яиц протодраконов. Из них вылупились существа, рожденные по образу аспектов. Эта новая раса, известная как драконы, образовала пять различных стай: бронзовую, красную, зеленую, синюю и черную.

Хотя каждая из этих стай и служила отдельному дракону-аспекты, они все были связаны своим долгом по защите Азерота. Чтобы упрочить эту связь, хранители возвели огромную башню в северном Калимдоре, названную Храмом Драконьего Покоя. Она служила сердцем драконьей культуры, святилищем, в которое они могли явиться, чтобы обсудить насущные вопросы. Но прежде всего, Храм Драконьего Покоя был символом их единства.

Хранители, удовлетворенные своими деяниями, снова скрылись в своих убежищах, оставив аспектов надзирать за живыми существами Азерота.

В последующее десятилетие драконы, ведомые пятью аспектами, основали в Родовых Землях могущественную цивилизацию, сердцем которой стал город Вальдраккен. Следуя наставлениям хранителя Тира, создали стаи Клятвенные Камни, у которых аспекты принесли торжественные клятвы защищать Азерот.

Конечно, не все протодраконы – Первобытные, как они сами себя называли, - приняли магию порядка, преобразившую их сородичей. Многие из сих созданий сплотились за яростным и неистовым Фиракком.

Алекстраше, именуемой ныне «Королевой Драконов», больно было сознавать раскол меж былыми родичами, однако свято верила она в то, что магия порядка вершима хранителями титанов во благо. Тем не менее, своей ближайшей подруге, протодраконице Виранот, обещала Алекстраша: никого из Первобытных драконов не заставит она силой принять волю хранителей.

Собравшись у Престола Аспектов – на вершине высочайшей из башен Вальдраккена, Алекстраша, Малигос, Ноздорму, Изера и Нелтарион обсуждали, как им следует поступить с кладками драконьих яиц, остающихся в Драконьем Дикоземье. Тир настаивал на том, чтобы наделили аспекты яйца эссенцией порядка... и терзались аспекты сомнениями: следует ли им исполнить волю хранителя? Да, магия порядка обратит зародышей в поистине возвышенных созданий, однако имеют ли они право вмешиваться в естественный ход вещей, даже если Тир настаивает на этом?..

Мнения разделились, и судьбоносное решение осталось за Алекстрашей, когда выступила за наделение яиц эссенцией порядка, убеждая себя в том, что тем самым избавит детенышей от жестокого и бессмысленного существования протодраконами.

...К западу от Родовых Земель пребывали владения протодраконов. Трое из них – Иридикрон, Фиракк и Рашагет – сумели обрести могущество стихий, сплотив за собою сородичей, и ныне именовались «Первобытными Воплощениями»; трое готовились к неизбежному противостоянию с миньонами титанов – лишь так именовали они драконов, принявших для себя эссенцию порядка. Однако Воплощения опасались наносить удар, сознавая, что против объединенных драконов и титанорожденных им не выстоять.

...Пока другие хранители проводили церемонию по благословению драконов-аспектов, Один был погружен в думы, восседая на своем троне в Улдуаре. Он был в ярости от того, что его союзники действовали против его желаний - желаний Первичного Управителя. Более того, Один всем своим сердцем верил, что драконы-аспекты провалят свою миссию по защите мира.

Ради Азерота Один решил взять всё в свои руки. Он решил создать элитную армию по собственному видению. Армию, которую он сможет призвать, чтобы защитить мир, если ему когда-нибудь понадобится помощь. Чтобы воплотить эту боевую силу, Один обратил свой взгляд на могучих врайкулов. Он всегда уважал их природную храбрость и силу. Он ставил врайкулов выше всех других титанорожденных, видя в них идеальное воплощение воинского духа.

Вернувшись в Улдуар, Тир и другие хранители потребовали, чтобы Один отбросил свой глупый план. Но их слова не возымели никакого эффекта на Первичного Управителя. Один был целеустремленным в своем желании и несгибаемой была его вера в то, что он был прав. Он предложил другим хранителям помочь ему в создании армии. Когда никто не выступил вперед, чтобы присоединиться к его делу, Один объявил, что он продолжит свой план и без их помощи.

Один завладел одним из крыльев Улдуара, чтобы использовать его в качестве оплота для своей новой армии. Чтобы окончательно отделить его от остальной крепости и других хранителей, Один призвал волшебницу Хелию из титанорожденных. За прошедшие эпохи он стал относиться к ней как к приемной дочери. Хелия сотворила великое заклинание, чтобы объять магией крепость хранителя. Затем, сосредоточив всю свою силу, она вырвала гигантский кусок Улдуара из земли и подняла его в облачные небеса. Со временем, парящая цитадель стала известна как Залы Доблести.

С вершины своей крепости Один громогласно обратился ко всем врайкулам. Те, кто докажут свою храбрость, умерев великой смертью в бою, смогут снова жить в Залах Доблести. Их духи будут перенесены в цитадель, и им будут дарованы новые могучие и выкованные бурей тела.

Эти чемпионы - валарьяры - должны были стать первейшими защитниками Азерота. А их деяниям предстояло навеки продолжать жить в сердцах всех титанорожденных.

Всё, что оставалось - найти способ доставить души мертвых в Залы Доблести. Для этого Один изучил энергии, пропитывающие Темные Земли. Знание, полученное им, позволило ему перевоплотить некоторых из врайкулов в спектральных существ, известных как валь’киры. Эти подобные призракам слуги могли перемещаться между Темными Землями и материальным миром, направляя души достойных врайкулов в Залы Доблести. Однако, ставшие валь’кирами были прокляты жить в облике фантомов навечно.

Ни один врайкул не вызвался добровольцем, чтобы обратиться в одного из валь’кир, и посему Один решил, что силой создаст себе слуг. Хелия предостерегла Одина от его желания превратить титанорожденных в рабов против их воли. Спор между ними разгорелся так яро, что чуть не окончился боем. В итоге Хелия предупредила его, что вернет Залы Доблести назад в Улдуар, если Один не передумает.

Один видел в неподчинении Хелии не только угрозу своим планам, но и безопасности самого Азерота в будущем. Ослепленный своими мечтами о том, чем могли стать Залы Доблести, он напал на волшебницу. Один расколол её физический облик и извратил дух, обратив в первую из валь’кир. Полные боли и гнева стенания Хелии звучали как в Азероте, так и в самом сердце Темных Земель.

Это преображение навсегда омрачило Хелию, но её пытка на этом не окончилась. Хотя она и презирала Одина за то, что он сделал с ней, валь’кира оказалась вынуждена исполнять его волю. По приказу Одина она отправилась превращать других врайкулов в проклятых валь’кир.

На протяжении эпох Хелия и её валь’киры переносили души героев врайкулов в Залы Доблести. Цитадель наполнилась наделенными энергиями бурь валарьярами. Один обучал и даровал силы каждому из этих воинов. Он не испытывал сожалений за то, что порвал с другими хранителями, или за то, что превратил Хелию в первую валь’киру. В разуме Одина всё, что он сделал, было совершено ради безопасности Азерота и во славу великого Пантеона.

Хранители продолжали выполнять свои обязанности в Азероте, не зная, что новая угроза начала образовываться в далеких пределах Великой Тьмы.

Саргерас, разорвавший все связи с Пантеоном, в изоляции медитировал над судьбой вселенной. Его поглотил страх того, что Повелители Бездны уже осквернили другие миры-души. Сомнение и страх продолжали искажать каждую мысль титана, пока он не стал как никогда уверен в том, что само мироздание было фатально несовершенным. В конце концов он пришел к выводу, что единственным способом пощадить вселенную являлось её очищение в огне. Так начнется его великое Пылающее Нашествие.

Чтобы совершить это Пылающее Нашествие, Саргерасу требовалось огромное войско неиссякаемого гнева. Он знал лишь одно место, которое скрывало в себе подобную силу и потенциал: Мардум, План Изгнания.

За прошедшие эпохи тюрьма раздулась от магии скверны и мстительных демонов. Их присутствие исказило Мардум, превратив его в мир кошмара. Потоки энергии скверны беспрерывно низвергались на стены тюрьмы, омывая заключенных демонов бурным морем изменчивой магии.

Саргерас подавил свои оставшиеся опасения и разорвал тюрьму в клочья, позволив её исполненным гнева обитателям вырваться в Великую Запредельную Тьму. За этим последовал невероятной силы взрыв энергии скверны, чья мощь была даже за гранью того, что мог вообразить себе падший титан. Яростные энергии окутали Саргераса, они вошли в его вены и обожгли саму его душу. Его глаза вспыхнули сгустками изумрудного пламени. Вулканы скверны начали воспламеняться на его некогда благородном обличье, раскалывая его кожу на кусочки и открывая вид бесконечному горнилу испепеляющей ненависти.

Но, несмотря на ужасающие физические изменения тела, разум Саргераса оставался сосредоточенным на своей единственной всепоглощающей цели. Чтобы не позволить Повелителям Бездны завладеть мирозданием, предстоит погасить сам огонь жизни.

Разрушив тюрьму, Саргерас разорвал границу между Великой Тьмой и Круговертью Пустоты. Чудовищный разрыв среди звезд в виде бури изумрудного пламени пробился через ткань реальности. Он осталась в мироздании подобно шраму, тлеющему доказательству безумия Саргераса - навечно.

Демоны всех обличий и размеров хлынули в материальную вселенную из этого разлома, триумфально ревя о своем освобождении. Саргерас наполнил хищные массы демонов своей силой, объединив их в единое воплощение магии скверны. Хотя многие демоны до этого уже прикасались к изменчивым энергиям Пустоты, никто из них до этого не испытывал чистую мощь и гнев, пребывавшие в скверне Саргераса. Некоторые существа от неё вырастали в размерах. А другие почувствовали, как в их разуме раскрываются новые уровни смекалки и интеллекта.

К этому моменту Саргерас узнал больше о природе демонов, включая то, как можно окончательно уничтожить их духи. Он предложил простой пакт взамен на обретенную демонами силу: сражаться под его предводительством, или быть уничтоженными. Это не было сложным выбором. Самым выдающимся воином среди присягнувших на верность падшему титану Повелителей Ужаса был Тикондрус Очернитель, всегда готовые нести пламенную месть Саргераса в самые темные дали Вселенной.

Чтобы помешать исполнению планов Повелителей Бездны, Саргерас спустил с цепей свою новую армию, свой Пылающий Легион, на бессчетные миры Великой Тьмы. Никогда до этого силы зла не были объединены в таких количествах. Саргерас обладал достаточной силой, чтобы неповиновение для демонов обратилось в нечто непостижимое. Никто не смел и мечтать о том, чтобы вызвать его на бой, но что еще важнее, его слугам начала нравиться роль агентов вымирания всего живого.

Пылающий Легион явился в свой первый мир. Хотя он и не скрывал в себе спящего титана, это был мир, который упорядочил Пантеон много эпох назад. Силы Саргераса испепелили смертные цивилизации, что обитали здесь, уничтожив десятки разумных видов. Когда прибыл Звездный, которому Пантеон наказал наблюдать за этим миром, Саргерас лично убил сие существо.

Агграмар первым узнал о кончине Звездного. По мере того, как до него доходили вести о злодеяниях Пылающего Легиона, титан продолжал преследовать демоническую армию. Агграмар явился как раз вовремя, чтобы стать свидетелем очищения еще одного мира Легионом. И он увидел искаженное окутанное огнем существо, что вело демонов: своего учителя и лучшего друга, Саргераса.

Агграмар остолбенел. Он потребовал от Саргераса объяснений. Бывший воитель Пантеона же не дал ему ни единого и лишь объявил, что его Пылающее Нашествие было единственным способом очистить вселенную. Любой, кто восстанет против него, добавил Саргерас, также сгорит в огне его Легиона.

Зная, что он не мог переубедить Саргераса словами, Агграмар вызвал своего бывшего учителя на поединок. На глазах наблюдающих масс демонов, два величайших воина, каких только знала вселенная, схлестнулись на мечах.

Агграмар вскоре осознал, насколько его превосходил противник. Как и все титаны, он был невероятно чувствителен к магии скверны. Свирепые выпады Саргераса пробили защиту Агграмара и оставили его еле держащимся на ногах в приступе агонии. В последней отчаянной контратаке Агграмар призвал всю свою силу и нанес Саргерасу удар.

Их два клинка столкнулись, вызвав яростный взрыв скверны и тайной магии. Когда поток противоборствующих энергий наконец спал, Саргерас и Агграмар обнаружили, что оба их меча были расколоты.

Тяжело раненый взрывом, Агграмар отступил с поля боя и вернулся к остальному Пантеону. Неверие в произошедшее охватило титанов, когда они узнали об этих событиях. Сама мысль о том, что их самый доверенный и благородный воин пал во тьму, сотрясла их веру до основания. Пантеон не знал, как можно было остановить подобную угрозу, но всё же они были согласны с тем, что не могут сидеть сложа руки. Готовая к войне, объединенная мощь Пантеона встала пред Саргерасом и его нечестивым Легионом у мира под названием Нихилам.

Аман’Тул обратился к Саргерасу, умоляя его оставить этот безумное Пылающее Нашествие. Он рассказал Саргерасу об Азероте, еще неоперившемся мире-душе с потенциалом, подобным которому Пантеон еще ничего не видел - существе, достаточно сильном, чтобы победить Повелителей Бездны, когда придет нужный час. Саргерас внимательно слушал, но оставался непреклонным.

Несмотря на недавнюю битву с Саргерасом, Агграмар верил, что благородство еще оставалось в глубине сердца бывшего чемпиона титанов. Это было последней возможностью: Агграмар опустил свои руки и подошел к падшему титану. Он перечислял истории о славных битвах с демонами, через которые они прошли вместе, напоминая Саргерасу о священных клятвах, данных ими - долге защищать мироздание. Но Саргерас уже встал на свой путь. Ничто из того, что мог сказать Пантеон - даже ничто из того, что было сказать его дорогому протеже - не могло заставить его передумать.

С воплем, исполненным гнева и скорби, Саргерас сразил Агграмара: его сломанный клинок скверны разрубил титана почти что надвое.

Разъяренный немыслимым убийством, Пантеон начал массированную атаку на Саргераса и его Пылающий Легион. Звезды затухали и умирали от жестокой битвы, что проходила в бесконечности космоса, оставляя за собой огромные шрамы на просторах реальности. Нихилам, с тех пор известный как Роковой Мир, преобразился и был искажен до неузнаваемости в этом апокалиптическом конфликте. Титаны Пантеона обладали силами, непостижимыми для смертных умов, но и они не могли превозмочь подпитываемую скверной мощь Саргераса.

Падший титан разил членов пантеона огнем Скверны до тех пор, пока они не лишились воли сражаться дальше. Чтобы убедиться в их гибели, Саргерас призвал огромную бурю скверны, должную поглотить их тела и души. Но в тот самый момент, когда яростный вихрь энергии ударил по побежденным титанам, Норганннон совершил последнюю попытку предотвратить забвение.

Норганнон покорил необузданные энергии вселенной своей воле, соткав защитный покров вокруг духа каждого из титанов, и направил их все в Великую Тьму. В то время, как их духи мчались сквозь космос, направляемые магией Норганнона, буря скверны Саргераса уничтожила всё то, что осталось от их физических воплощений.

Не знавший о том, что духи титанов выжили, Саргерас возвестил о победе Пылающего Легиона. Пантеона больше не существовало, и теперь у него были дразнящие доказательства существования могущественного мира-души, названного Азеротом. Но хоть Саргерас и узнал имя этого новорожденного титана, его местоположение оставалось тайной. Тем не менее, уже не было Пантеона, который мог ему помешать, поэтому он знал, что со временем, найдет мир-душу.

И он знал, что обязан сделать это раньше Повелителей Бездны.

...Пылающий Легион одержал верх над Пантеоном, и Саргерас принялся собирать еще больше демонов под свое знамя. И всё-таки бой с Пантеоном проявил один изъян в его, казалось бы, неудержимой армии - изъян, который он твердо решил исправить.

Пусть и обладающий обширной силой и интеллектом, он не мог управлять всей своей армией одновременно. Демоны были злобными и кровожадными, но большинству из них не хватало стратегического склада ума. Смерть множества демонов Легиона в битве с Пантеоном была бессмысленной потерей, которую можно было избежать. Саргерас хотел, чтобы на его сторону присоединились хитрые и умеющие мыслить тактически командующие. И он видел место, в котором мог набрать таких слуг: мир под названием Аргус.

Аргус был домом высокоразвитых эредаров - расы куда более интеллектуальной, нежели любая из тех, что встречались Саргерасу ранее. Эредары больше всего жаждали знаний. Они верили, что обретя их, смогут сделать вселенную добрее и лучше.

Эредарами правил триумвират лидеров, но не силой или страхом, а размышлениями над великими вопросами вселенной, ответами на которые они делились со своим народом. Могучий Архимонд обладал даром находить силу в тех, кто его окружал. Храбрая стать этого эредара вдохновляла его последователей, наполняя их уверенностью и решимостью встретить любые испытания. Кил’джеден, самый блестящий из правителей, считался необыкновенно одаренным даже среди талантливых эредаров. Обладающий острым и изящным умом, он наслаждался разгадыванием самых поразительных тайн вселенной. И, наконец, Велен, духовное сердце триумвирата. Он был неумолимым блюстителем мира, чья мудрость могла затушить любой конфликт.

Сам по себе каждый из членов триумвирата уже мог стать отличным лидером. Но именно вместе, объединив силы, они вознесли свой народ до невообразимых высот.

Великая сплоченность эредаров была идеальным решением для устранения слабости Легиона. Но чтобы призвать их к себе на службу, Саргерасу необходимо было осквернить их всех. Под иллюзорной личиной лучезарного и прекрасного существа он явился триумвирату эредаров. Саргерас играл на их желаниях, обещая знания и немыслимую силу. Он показал им миры без числа, которые могли бы принадлежать им: примитивные земли, которые эредары могли превратить в святилища покоя и интеллектуальных размышлений.

Саргерас поклялся поделиться с эредарами не только самыми затерянными секретами мироздания, но и дать ответ на то, что он считал фундаментальным изъяном творения. Взамен, жители Аргуса были должны посвятить себя великому труду Саргераса... и помочь ему исправить этот изъян.

Предложение поразило и Архимонда, и Кил’джедена, которые посчитали честью возможность стать частью этого великого начинания. Велена, однако, убедить не удалось. Он чувствовал нечто странное в казавшемся прекрасном и всезнающем существе, которое появилось перед ними.

Велен медитировал, используя древний артефакт, подаренный его расе праведными наару задолго до его рождения - кристалл Ата’маль. С помощью этой зачарованной реликвии он узрел ужасающее видение будущего, которое будет ждать эредаров, если они встанут на сторону Саргераса. Они будут ужасно изуродованы и перевоплощены в демонических существ всепоглощающего зла.

Велен предупредил своих братьев о том, что увидел, но они отмели его проницательные доводы, ясно дав понять, что намереваются принять предложение Саргераса. Боясь, что Архимонд и Кил’джеден убьют его, если он продолжит указывать им на совершаемую ошибку, Велен сделал вид, что принял их сторону. Хотя он и Кил’джеден были особенно близкими друзьями, Велен не верил в то, что их связь одержит верх над соблазнами обещаний Саргераса.

Велен впал в отчаяние от судьбы, что ждала его народ. И в этот момент безысходности к нему обратилось то же существо, что прежде даровало видение падения эредаров. Один из наару, К’уре, связался с лидером эредаров и предложил повести Велена и его ближайших союзников к спасению. Вновь исполнившись надежды, Велен обратился к другим эредарам, которым, как он считал, мог доверять.

Когда Саргерас прибыл на Аргус, чтобы осквернить ничего не подозревающих эредаров, Велен и его последователи совершили свой отважный побег. Они собрались на борту массивной пространственной крепости наару, известной как «Генедар», и навсегда бежали со своего дома. С того дня, Велен и его последователи стали известны как дренеи, или “изгнанники.”

На Аргусе Саргерас покорил остальных эредаров своей нечестивой воле. Фанатичные нашептывания скверны проникли в мысли обитателей мира, лишив их способности слышать голос разума. Саргерас также наполнил эредаров энергиями скверны, изменив их облик так, чтобы он напоминал отвратительных демонов.

Саргерас быстро нашел применение своим новообращенным в скверну слугам. Эредары взяли на себя роль командующих Пылающего Легиона. А Кил’джеден и Архимонд возвысились как самые одаренные и могущественные среди них.

Саргерас преобразовал врожденную хитрость и интеллект Кил’джедена так, чтобы они соответствовали делу Легиона. С тех пор известному как “Обманщик,” Кил’джедену было назначено использовать свой ум, чтобы обманом завлекать смертные цивилизации материальной вселенной и превращать их в агентов Пылающего Легиона. Отказ Велена принять великое видение Саргераса и его последующий побег разъярили Кил’джедена. Хотя дренеи и исчезли без следа, Обманщик поклялся, что никогда не прекратит охотиться на них, твердо решив отомстить за то, что он посчитал предательством Велена.

Саргерас также видел в таланте Архимонда воодушевлять свой народ бесценное орудие по усилению Пылающего Нашествия. Архимонд, ныне известный как “Осквернитель”, стал использовать свою могущественную волю, чтобы ввести массы демонов в состояние невероятных даже для них варварства и жажды насилия. Он выпускал на волю и закалял яростную мощь всех, кто служил под его началом, обращая их в орудия истребления.

Под предводительством эредаров, ряды Пылающего Легиона стали пополняться новыми демоническими расами, собранными из Круговерти Пустоты и миров Великой Тьмы. Архимонд даровал еще большее могущество чудовищным Повелителям Ада и обратил их в подобие живых осадных машин. Они вселяли страх во всех, с кем сталкивались в бою. Мо’арги, очень изобретательная и трудолюбивая раса демонов, стали оружейниками Легиона. Они ковали наполненное скверной оружие и конструктов для осады миров космоса. Кил’джеден также привел в Легион суккубов, дабы они проникали в подлежащие очищению миры и собирали информацию об их цивилизациях. Жестокие Хранители Рока, демоны-воины непревзойденной силы и злобы, сражались в авангарде Легиона. Фанатичные шиварры стали главными военными советниками и мистиками Легиона. Они воспитывали в демонах фанатичную верность к Саргерасу.

Эти чудовищные существа, как и многие другие, усилили мощь Пылающего Легиона. Довольный своими растущими войсками, Саргерас отправил демонов в Великую Тьму, возобновив свое Пылающее Нашествие против мироздания.

В следующие эпохи Легион сотрет с лица вселенной бессчетное число миров и цивилизаций...

Саргерас оставался в неведении относительно того, что в это же время последние искры силы Пантеона продолжали цепляться за жизнь. Хотя Саргерас уничтожил их физические тела, великая волшба Норганнона сохранилв их души. Лишенные тел духи титанов устремились сквозь Великую Тьму к Азероту и его хранителям. Там Пантеон надеялся обрести физические воплощения, в которые они смогут вселиться. Титаны страшились, что если они не найдут таких вместилищ, то вскоре их ослабшие духи угаснут в забвении.

Достигнув Азерота, ослабленные духи вселились в хранителей, которые были сотворены руками самого Пантеона. Хранители сразу же попали в ступор, когда образы могущества титанов начали мелькать в их разуме. Они узрели фрагменты воспоминаний о далеких мирах, не прожитых жизнях и невиданных чудесах. Но так же быстро как это помутнение наступило, оно и исчезло.

Хранители, всё еще сохранившие свои прежние личности, были озадачены этим странным явлением. Они знали, что обрели часть сил Пантеона, но были в неведении о том, что последние искры любимых творцов были вложены в их собственные тела. Озадаченные слуги воззвали к Пантеону, надеясь понять произошедшее, но не получили ответа. Молчание титанов обеспокоило хранителей, и они на долгое время погрузились в чувства смятения и тревоги.

Старый Бог Йогг-Сарон, заключенный под Улдуаром, чувствовал эти колеблющиеся эмоции. Со времен Упорядочивания Азерота острое осознание происходящего начало развиваться в этом существе. Йогг-Сарон придумал план ослабления своих тюремщиков и побега из заключения. Он осквернил Кузню Воли, очернив саму матрицу созидания странным недугом, известным как «проклятие плоти». Любой титанорожденный, созданный этим механизмом, отныне становился жертвой его влияния. Некоторые даже распространяли его на предыдущее поколение титанорожденных. Проклятие плоти медленно обращало многих из этих зараженных слуг в смертных созданий из плоти и крови, - существ, которых, как знал коварный Старый Бог, можно легко убить.

Чтобы претворить в жизнь этот план, Йогг-Сарон сосредоточился на хранителе Локене. Из всех стражей Улдуара Локена больше других беспокоило молчание Пантеона. Йогг-Сарон осадил хранителя в его лихорадочных снах, разжигая в нем холодное пламя отчаяния. Но даже в этом ослабленном состоянии, Локен сопротивлялся шепоту в своем разуме. В итоге его падение произошло по куда менее очевидной причине.

Когда Локен начал глубже и глубже погружаться в отчаяние, он искал успокоения у врайкула по имени Сиф, супруги его брата, хранителя Торима. Локен часто тайно встречался с ней, рассказывая ей о своих страхах. Между двумя титанорожденными расцвела запретная любовь.

Йогг-Сарон вторгся в любовь Локена к Сиф и извратил её в опасную одержимость. Их отношения вскоре испортились из-за становившегося всё более и более агрессивным поведения Локена. Всё больше и больше, он настаивал на том, что им нужно открыто признаться в любви друг к другу. Сиф была категорически против этого: она знала, что если Торим узнает об их романе, то единству хранителей придет конец.

В итоге, она порвала все связи с Локеном, потребовав, чтобы он оставил её в покое. Мысль о потере Сиф свела Локена с ума. В приступе гнева и зависти он набросился на свою любимую и убил её.

Хотя его и мучило чувство вины, он не смог заставить себя рассказать Ториму о содеянном. Локен истово искал способ скрыть правду о смерти Сиф. И именно в тот час нужды перед его глазами возник её дух.

К большому удивлению Локена, видение Сиф простило его. Также она предупредила его о необходимости действовать быстро, иначе Торим мог узнать правду. Если он узнает её, то между титанорожденными разразится страшный конфликт, и каждый из обетов, данных Локеном Пантеону, будет нарушен.

Предложение Сиф поразило Локена своей лживостью, чертой характера, которой он в ней до этого никогда не видел. Он чувствовал нечто странное в её духе: невидимую тьму, неуловимую, но всё же различимую. Но страх Локена затуманил его суждения, и он изгнал свои сомнения прочь.

Ведомый Сиф, Локен перенес её труп в холодные пустоши Штормовых гор. Он сообщил Ториму о гибели его жены и убедил в том, что виновником её смерти был король ледяных великанов Арнгрим. Сраженный горем Торим высвободил свою необузданную ярость, убив Арнгрима и множество его последователей. Это событие разожгло катастрофическую войну между штормовыми великанами Торима и ледяными великанами Арнгрима. Дух Сиф продолжал помогать Локену в ходе этого ужасного противостояния. Её наставления всё больше беспокоили Локена и становилось все более выходящими за всякие рамки. Но он продолжал следовать им. Она убедила хранителя в том, что нужно создать его собственную армию с помощью Кузни Воли, достаточно большую, чтобы защитить Улдуар от разрушительных действий воюющих великанов.

Локена удалось убедить даже в том, что его брата нужно наказать за развязывание войны. Он обвинил Торима в том, что тот позволил своему гневу взять верх над собой и за создание такой ужасной пропасти между титанорожденными. Локен зашел еще дальше в выговоре своего брата, утверждая, что сама Сиф смотрела бы на него с чувством стыда, если бы только могла увидеть то, что он творил во имя неё. Это горькое осуждение ввергло Торима в глубокую депрессию. Обуреваемый раскаянием, он покинул Улдуар, дабы остаться в одиночестве.

Теперь, когда Торим удалился в добровольное изгнание, Локен воспользовался своей недавно выкованной армией, чтобы сокрушить великанов и завершить их конфликт. Все, кто воспротивился его воле, были заключены в стазис-чертогах.

Но в ходе продолжавшихся битв Локен заметил нечто тревожное среди своих воинов. Темный недуг поразил их духи. Локен снова воззвал к Сиф за советом, но на этот раз она сохранила молчание. Страх охватил хранителя, когда он понял, что её дух не существовал вовсе. Она была иллюзией, созданной Йогг-Сароном.

Хотя Локен этого не знал, ложный дух Сиф осквернил Кузню Воли, пока хранитель создавал свою армию. Проклятие плоти Йогг-Сарона пустило корни в сердце матрицы созидания этой машины. Поглощенный гордыней, Локен позволил Йогг-Сарону играть с ним, как с ничего не подозревающей марионеткой.

Это открытие вконец разбило последние осколки благородства в сердце Локена. Он стал одержим желанием сохранить свои проступки втайне, даже если это означало то, что придется принять могущество, сулимое Йогг-Сароном. Он знал, что с подвластной ему подобной мощью был в состоянии победить оставшихся хранителей и уничтожить все свидетельства своих прегрешений.

Для того, чтобы победить хранителей, требовалось сначала обезвредить Одина и его могучую армию валарьяров. Но прямая атака на летающую цитадель, Залы Доблести, была обречена на провал. Вместо этого Локен решил действовать более хитро – через приемную дочь Одина, валькиру Хелию.

На протяжении тысячелетия Хелия верно следовала приказам Одина, перенося души убитых врайкулов в Залы Доблести. Но несмотря на это, Хелия прятала в себе холодную злость за то, что ее обратили в валь’киру против ее воли. Хелия мечтала о том дне, когда она отомстит за то, что с ней и другими сделали, превратив в валь’кир.

Локен призвал ее к себе и, играя на кипящей злости и обиды за предательство, пообещал разбить оковы, наложенные Одином, что заставляли ее следовать ему. Взамен Хелия должна была запечатать Залы Доблести навсегда. Тем самым, Хелия могла бы узурпировать главенствующую роль Одина, как владыки всех духов врайкулов. Хелия согласилась помочь Локену чтобы бы отомстить Одину.

После того как Локен освободил ее от оков, она призвала те же силы, что применила давным-давно, когда запечатывала Стихийный План. Хелия использовала скрытые силы тайной магии, которые пребывали над Азеротом, и запечатала Залы Доблести вместе с их обитателями. Один и его армия валальяров отчаянно пытались пробиться из летающий цитадели в мир, но они не могли снять барьер, созданный Хелией. Таким образом, хранитель и его армия на долгие тысячелетия оказались запертыми в золотых коридорах Залов Доблести.

Освобожденная Хелия сотворила для себя и иных валь’кир новый дом. Она построила свое зачарованное убежище вдалеке от Залов Доблести, связав его с силами азеротских великих морей. Морские туманы вскоре обволокли это убежище и скрыли его из вида. Это царство, известное как Хельхейм, стало последним пристанищем для многих духов врайкулов после смерти.

Но тьма, давным-давно поселившаяся в сердце Хелии, обратила Хельхейм в обитель кошмаров в теней. Прибывающие сюда души мертвых врайкулов вскоре обращались в мстительных призраков, именуемых «квалдирами». Они становились едины с туманами океана, обреченные на скитания вместе с волнами. Вечное пламя гнева и горечи, горящее в душах их, вынуждало квалдиров нападать на берега Калимдора.

Однако не все валь’киры последовали за Хелией после поражения Одина. Некоторые из этих призрачных созданий исчезли среди просторов Темных Земель. Некоторые из них, в ком еще оставалась честь, посвятили себя тому, что возвращали мертвых из Темных Земель обратно в мир живых, и именовались они «Стражами Тени».

После заточения Одина и валарьяров Локен вернулся в Улдуар. Теперь он был уверен в безоговорочной победе над оставшимися хранителями. Но здесь он обнаружил другую угрозу осуществлению своих планов.

Мимирон начал изучать странные метаморфозы новых титанорожденных. Гениальный хранитель подозревал сбой в работе Кузни Воли, который привел к нынешнему положению дел. Но Локен помешал ему довести расследование до конца, убив хранителя и представив это как трагическую случайность. Однако Мимирон не был мертв полностью.

Верные мехагномы поняли, что дух их владыки еще жив. Они построили гигантское механическое тело для того, чтобы дать пристанище затухающему духу хранителя. Это спасло Мимирона от окончательной гибели, но он уже не был таким, как прежде. Касание смерти сломало его разум. Он уединился в мастерских Улдуара, углубившись в свои исследования.

Зная о том, что случившиеся с Мимироном вызовет подозрение у других хранителей, Локен отправил армию, чтобы нейтрализовать оставшихся собратьев. Сначала он вступил в бой с Фреей в ее благодатных владениях в Штормовых горах, Храме Жизни. Битва между двумя армиями хранителей разрушила храм и опустошила некогда цветущее место. Фрея отчаянно сражалась, но в конце концов оказалась побежденной и попала под власть Локена и Йогг-Сарона. Йогг-Сарон лично поработил дух Фреи. Он заставил сломленную Фрею вернуться в Улдуар. Там она, покинутая, проводила дни во взращивании огромного сада в центре крепости.

Пока Локен противостоял с Фрее, иные отряды его армии титанорожденных вторглись во владения Ходира, Храм Зимы. Два огненных гиганта, Игнис и Волхан, возглавляли атаку. Они обрушили на храм потоки бушующего огня, ослабив холодные силы Ходира, испаряя его ледяных воинов. После этого Локен прибыл на поле боя лично, чтобы с легкостью повергнуть Ходира.

Так же как и с Фреей, Йогг-Сарон поработил разум Ходира. Он заставил его укрыться в ледяной пещере в Улдуаре, где Ходир остался на тысячелетия.

Двое оставшихся хранителей — Арчедас и Тир – не стали жертвами замыслов Локена. Тир давно подозревал, что Локеном завладела тьма и эти подозрения только подтвердились, когда Локен напал на Ходира.

При этом Тир не мог выступить открыто против Локена. Полчища верных падшему хранителю титанорожденных пребывали в Штормовых горах и в Улдуаре. Зная, что шансов выстоять против такой рати у него немного, Тир призвал Арчедаса и титанорожденную великаншу Иронаю на окраину Штормовых гор. Оттуда, укрывшись среди ледяных пиков, они ждали и наблюдали за претворением в жизнь замыслов Локеном, строя планы собственных действий.

Локен отправил миньонов на поиски Тира и его сподвижников. Титанорожденные рыскали по пещерам и заснеженным долинам Штормовых гор, но не могли найти преследуемых. Уверовав в то, что они покинули Штормовые горы, Локен установил единовластие над Улдуаром. Он изменил механизмы внутри крепости и использовал их, чтобы назначить себя Первичным Управителем Азерота. Он также отключил оскверненную Кузню Воли и изгнал многих своих слуг в Штормовые горы. После этого он запечатал Улдуар.

Терзаясь сожалениями о содеянном, он бродил по опустевшим залам Улдуара. Несмотря на то, что он совершил все, что задумал, он страшился, что однажды Пантеон или назначенным им Наблюдатель, Алгалон, вернутся в Азерот. Если они раскроют его ужасающие деяния, то наказание будет неминуемым.

Но основная угроза была совсем рядом, под его ногами. Хранители больше не надзирали за Йогг-Сароном и Старый Бог начал готовиться к освобождению из неприступной темницы, в которой покамест оставался заточен.

...Расправившись с Хранителями, Локен ожидал, что Ра явится из южных земель Калимдора чтобы узнать, что произошло в Улдуаре. Но, к удивлению Локена, верховный хранитель никак себя не проявлял во время всех этих ужасных событий.

Движимый любопытством, Локен отправил части своей армии в далекую крепость Улдум, узнать, чем занят Ра. Эти лазутчики-титанорожденные так и не нашли пропавшего верховного хранителя, но от могу, тол’виров и анубисатов они узнали о том, что Ра таинственно исчез. Этот поход имел далеко идущие последствия. Миньоны Локена неосознанно принесли проклятие плоти в южные земли и заразили им верных слуг Ра.

Для Локена и других титанорожденных осталось сокрытым то, что Ра осознал откровение... столь ужасное, что заставило его удалиться в уединение. Когда силы и воспоминания Пантеона вторглись в разумы хранителей, Ра испытал потрясение и растерянность, также как и его собратья. Однако со временем он понял, что это происшествие не было простой аномалией. Силы, переданные им, были последним, что осталось от душ Пантеона.

Ра пытался принять для себя факт падения Пантеона. Ра сумел извлечь остатки могущества Аман’тула из себя и бережно сохранил их в горном убежище, которое впоследствии стало известным как Вечноцветущий Дол. Так он стремился сберечь то немногое, что осталось от его возлюбленного создателя-титана.

Ра удалился в подземные катакомбы, чтобы размышлять о том, что он узнал. После исчезновения верховного хранителя, титанорожденные юга встали на свой путь развития, отличный от того, по которому шли их собратья с севера. Большинство тол’виров собралось в Улдуме, сделав его своей крепостью. На западе анубисаты продолжали исполнять свой священный долг и надзирать за тюрьмой К’туна. Могу остались на востоке, охраняя хранилища и машины титанорожденных, сокрытые под землей.

...За прошедшие со времени предательства Локена века, изгнанные из Улдуара титанорожденные расселились по северному Калимдору. Здоровенные гиганты исчезли в лесах и морях континента. Земельники прорыли в земле пещеры, где они боролись за власть над подземным миром с расой отвратительных и грубых троггов. Многие врайкулы остались на поверхности, объединившись в небольшие кланы, что кочевали по северным землям. Другие основали поселения в тундровых пустошах.

Хрупкий мир между различными кланами титанорожденных длился недолго. Со временем, злые силы вторглись в земли, когда-то защищаемые хранителями, чтобы захватить власть над ними. Среди этих сил были два создания Локена, огненные гиганты Игнис и Волхан.

Волхан и Игнис видели в Штормовых горах, окружавших Улдуар, землю, подлежащую завоеванию. Для того, чтобы это сделать, им нужна была армия. И потому они обратили свой взор на клан врайкулов Презирающих Зиму.

Несмотря на свою воинственную природу, многие кланы врайкулов избегали усобиц. Презирающие Зиму были исключением. Этот клан почитал жестокость и агрессивность, главным образом в силу того, что верил – однажды они попадут в Залы Доблести. Они жаждали схваток и битв, будь то вражда между членами клана или другими кланами титанорожденных.

Игнис и Волхан силой захватили власть над Презирающими Зиму и разожгли в душах врайкулов жажду войны. Гиганты усилили металлическую кожу врайкулов зачарованными доспехами, выковали мощное оружие, которое разбивало каменную и стальную плоть других титанорожденных.

Но как только эта армия начала свой завоевательный поход, в рядах Презирающих Зиму начали проявляться аномалии. Их металлическая кожа ослабла и появились первые признаки проклятия плоти.

Несмотря на это, Игнис и Волхан не отступили от своих планов. Они также знали, что более не могут полагаться лишь на Презирающих Зиму, дабы одержать победу. Для укрепления своей армии великаны сотворили могучих огненных големов и стальных конструктов по собственному видению.

Многочисленная армия Презирающих Зиму выступила против мирных земельников, штурмуя их подземные поселения. Земельники были совершенно не готовы к этому нашествию и резне, которую устроили их нежданные враги. В целых пещерах были вырезаны все без исключения живые существа. Небольшая группа выживших избежала смерти и ушла искать помощи у Тира, Арчедаса и Иронаи, которые покамест избежали ярости Локена.

Встревоженные услышанным, Тир и его последователи выступили в пещеры земельников, дабы помочь несчастным титанорожденным. Тир лично вел наиболее бесстрашных земельников в сражения с Презирающими Зиму, пока Арчедас и Ироная возмодили защитные укрепления против будущих атак. В конце концов земельники и их союзники отбросили Презирающих Зиму.

Хотя их попытка завоевать Штормовые горы провалилась, Игнис и Волхан не считали себя побежденными. Они вернулись к своим кузням и создали новую армию, еще более мощную. С помощью зачарованных оков они поработили целую стаю протодраконов в помощь выкованным прежде големам и конструктам. Эти существа должны были служить не только ездовыми животными, но и как орудия войны. Гиганты, оседлавшие протодраконов и оснастившие их оружием, должны были вселять страх в сердца земельников.

Следующая жестокая атака Презирающих Зиму разбила защиту земельников и заставила их бежать из укрытий. Рассеянные по заснеженным долинам и перевалам, они не могли избежать своих врагов. Врайкулы и големы охотились за земельниками, втаптывая их в землю, а протодраконы жгли с небес. Даже Тир, Арчедас и Ироная вынуждены были бежать от гнева Презирающих Зиму.

Зная, что он и его союзники не могут одолеть Презирающих Зиму в одиночку, Тир призвал на помощь драконов-аспектов. Благородные драконы пришли в ярость, увидев, сколько титанорожденных было погублено. Еще более их разгневало то, что протодраконы была порабощена. Без малейших колебаний аспекты обрушили свою мощь на железную армию Презирающих Зиму.

Так же, как и в битве с Галакрондом, аспекты объединили свои силы против армии врайкулов. Алекстраша сдерживала их стенами зачарованного огня. Малигос вытягивал магическую силу, которая питала конструктов и големов, делая из бесполезными. Он также разбивал поработившие протодраконов зачарованные оковы, тем самым освобождая их. Нелтарион поднимал горы, окружая ими врайкулов и их повелителей-великанов. Наконец, Изера и Ноздорму объединили силы для того, чтобы создать заклинание, должное положить конец конфликту.

Они обволокли Презирающих Зиму плотным туманом, который погрузил их в сон. Эти дремлющие существа были заключены в подземных городах северного Калимдора. Они не знали умиротворяющего покоя Изумрудного Сна, ибо пребудут в бесконечном и бессознательном сне целые тысячелетия.

В грядущие тысячелетия проклятие плоти продолжило снедать спящих врайкулов. Пробудившись, практически все они осознали, что превратились в смертных из плоти и крови.

...После победы над Презирающими Зиму, хранитель Тир обратил свое внимание на Локена. Пока Улдуар продолжал быть запечатан, миру грозили другие войны. С мрачной уверенностью Тир признал, что если он не предпримет никаких действий против Локена, Азерот погрузится в пучину войны и хаоса.

Но свержение Локена требовало долгих лет подготовки. Тир и его союзники, Арчедас и Ироная, решили, что они сначала должны собрать сведения о том, что замышляет Локен. Для этого они придумали план похищения Дисков Норганнона из самого сердца Улдуара. Эти артефакты сохраняли сведения обо всем, происходящим в Азероте, включая предательство Локена. Если и была надежда исправить вред, который нанесли его замыслы, то она крылась в скрупулезном изучении действий предателя.

Дабы привлечь внимание Локена, чтобы впоследствии заполучить диски, Тир лично явился ко вратам Улдуара. Здесь он потребовал от Локена открыть Улдуар ради блага Азерота, грозя ему серьезными последствиями в случае отказа. Локен появился из глубин твердыни, чтобы убедить Тира в том, что угрозы того излишни. Между двумя хранителями вспыхнул горячий спор – точно, как и рассчитывал Тир. И пока внимание Локена было приковано к Тиру, Арчедас и Ироная проникли в Улдуар и похитили Диски Норганнона.

Заполучив артефакты, Тир и его спутники бежали обратно в ледяные ущелья Штормовых гор. Они знали, что Локен вскоре начнет их преследовать. Потому подготовились к путешествию на юг, чтобы отыскать убежище для того, чтобы продумать там следующие шаги.

Перед тем, как выступить в путь, они собрали большое число титанорожденных, которые обитали вокруг Улдуара. Кланы мирных врайкулов, поглощенных проклятием плоти, большинство выживших земельников и многие мехагномы согласились принять участие в походе. Тир, Арчедас и Ироная видели в этих титанорожденных невинных жертв предательства Локена и пообещали им убежище до того, как они освободят Улдуар. Беженцы шли много недель, уверовав в то, что им удалось оторваться от Локена.

Когда Локен узнал о том, что диски похищены, то им овладела паника. Если Тир и его союзники покажут артефакты Алгалону или Пантеону, судьба Локена предрешена. В отчаянии он обратился к единственным существам, достаточно могущественным, чтобы становить Тира и вернуть диски – древним К’Траксам Заказджу и Кит’иксу.

К’Траксы Заказдж и Кит’икс были самыми жестокими и коварными полководцами Черной Империи. Давным-давно хранители заключили их и множество иных н’раки в подземных тюрьмах близ Старых Богов. Локену потребовались значительные усилия, чтобы найти и открыть эти тюрьмы, вернув полководцев к жизни. Он приказал сим гигантским тварям уничтожить Тира и всех его последователей. Чувствуя, что разума Локена коснулся Йогг-Сарон, Заказдж и Кит’иксу с готовностью согласились.

Далеко на юге, в безмятежной и цветущей долин Заказдж и Кит’икс напали на хранителей и их спутников. Опасаясь за жизни своих последователей, Тир приказал Арчедасу и Иронае уводить беженцев дальше на юг. Сам же он намеревался сдерживать Заказджа и Кит’икса как можно дольше.

Лишь тень былого могущества Агграмара осталась в железном теле Тира, но дух благородного титана оставался непоколебим. Тир не собирался отступать когда жизни тех, кто ему доверился, были в опасности. Как только он схлестнулся в битве с К’Траксами, вихри тайной и темной магии взъярились в безмятежной прежде долине. Битва между хранителем и двумя К’Траксами продолжалась шесть дней и ночей. Ни одна из сторон не уступала – ни Тир, ни его противники. Но усталость брала свое, и Тир решил пожертвовать собой, чтобы спасти своих друзей. Он высвободил всю свою оставшуюся жизненную силу против К’Траксов, обратив ее во взрыв тайной энергии, которая сотрясла землю до основания.

Арчедас и Ироная видели магический взрыв, который озарил горизонт. Когда все стихло, они вернулись на поле боя и узрели гигантский кратер, в котором лежали бездыханные тела Тира и Заказджа. Несмотря на безнадежность положения, энергия хранителя практически уничтожила обоих К’Траксов. Тяжело раненому Кит’иксу удалось выжить и он бежал на запад, и никто его больше не видел на протяжении многих тысячелетий.

Для того, чтобы почтить честь павшего хранителя, Ироная назвала долину вокруг кратера «Место гибели Тира». На языке врайкулов это звучало как «Тирисфаль». Она и врайкулы похоронили Тира и его врага там, где они пали. Они поместили огромную серебряную длань Тира на месте его гибели как памятник беспримерному самопожертвованию хранителя.

Хотя все беженцы сохранили в памяти историю благородной жертвы Тира, врайкулы решили сделать нечто большее. Они поселились рядом с местом битвы, чтобы нести стражу у захоронения хранителя до скончания времен. По прошествии веков смертные, кои станут населять сии земли, продолжат ощущать энергии, исходящие от земли, и принадлежащие хранителю Тиру и его противнику, Заказджу.

Арчедас и Ироная почтили волю врайкулов, возжелавших осесть в Тирисфале. Хранитель и великанша продолжили путь на юг вместе с мехагномами и земельниками. В конце концов, они достигли самого восточного оплота титанорожденных в Калимдоре, Улдамана. Арчедас и Ироная расширили его и построили новые чертоги, где укрыли Диски Норганнона и поклялись ценой жизней своих защищать историю Азерота.

Годы спустя проклятие плоти коснулось и земельников. Многие из них боялись, что со временем действие проклятия станет сильнее. Они попросили Арчедаса чтобы он погрузил их в сон и пробудил, когда будет найдено исцеление от проклятия. Арчедас согласился на это, и, пообещав пробудить земельников, когда придет такой день, запечатал в подземных пределах Улдамана.

Мехагномы, однако, не захотели погружаться в сон. Хотя мехагномы и знали, что проклятие плоти однажды поразит их полностью, они решили остаться в Улдамане и надзирать за чудесными механизмами сего оплота.

В далеком Улдуаре Локен пришел в отчаяние, когда узнал, что К’Траксы не смогли убить его врагов. Он предположил, что раз могучий Тир мертв, Арчедас и Ироная не решатся на открытый конфликт и осаду Улдуара. Но Диски Норганнона все еще представляли для него угрозу. Украсть или уничтожить диски уже не представлялось возможным – Арчедас и Ироная смогли бы с легкостью запечатать Улдаман от нападающих.

Вместо этого Локен предпринял попытку заменить Диски Норганнона архивом, который сделал сам, тем, который назывался Трибуналом Эпох. Он записал исторические события в этом новом хранилище так, как ему было угодно, и удалил упоминания о свои преступлениях. Хотя он и думал, что ему удалось это сделать, на самом деле архив оказался составлен неверно. Истории, в нем записанные, были искажены, и даже сам Локен не понимал тому причины.

Локен предпринял последнюю попытку предотвратить воздаяния со стороны Арчедаса и Иронаи. Он верил в то, что его враги в конце концов призовут Звездного, Алгалона. Для того, чтобы помешать этому, Локен подделал устройства связи в Улдуаре. Это было сделано для того, чтобы ни одна живая душа не смогла связатья с Алгалоном. Только смерть Локена могла призвать Звездного в Азерот. Павший хранитель полагал, что гибель ему принесут Арчедас и Ироная. И Локен был уверен, что Алгалон, дабы отомстить за него, сотрет все живое с лица Азерота.

...После того как Презирающие Зиму впали в спячку в своих подземных оплотах, а земельники оказались заперты в Улдамане, оставшиеся кланы врайкулов стали главной силой в северном Калимдоре. На протяжении тысячелетий эти цивилизации развивались своими, присущими им путями. Они создали свои ритуалы и культуру, расселившись по северной части континента.

Одним из самых могущественных кланов был клан Укротителей Драконов. Как и Презирающие Зиму, эти врайкулы также перестали быть железнокожими, обретя плоть и кровь. Изначально вожди клана пытались восстановить свои угасающие силы, порабощая протодраконами, так же как Презирающие Зиму сделали это столетия тому назад.

Однако в отличие от Презирающих Зиму Укротители Драконов видели в протодраконах не просто диких зверей. Протодраконы были их питомцами, которых они брали на охоту и оседлывали, когда собирались сражаться. Со временем они стали неотъемлемой частью их жизни. А также они были незаменимым оружием в борьбе с заклятыми врагами врайкулов – жестокой расой людей-медведей, которых звали джалгарами, предками фурблогов.

Под началом короля Имирона Укротители Драконов окончательно взяли вверх над своими врагами. Перейдя в нападение, врайкулы атаковали и изгнали джалгалов в леса центральных пределов Калимдора. Но после этой победы пришла беда. Проклятие плоти опять напомнило о себе.

Женщины Укротителей Драконов начали рожать маленьких, уродливых детей – и это поселило страх и суеверия в клане. Некоторые из врайкулов даже обвиняли Имирона в этом. Но король имел свое мнение о том, кто повинен в происходящем. Он считал, что за проклятием плоти стоят мифические хранители.

Хранителей, которые многие врайкулы считали богоподобными созданиями, не видели уже на протяжении многих поколений. Имирон убедил своих соплеменников в том, чтобы отказаться от хранителей, которые бросили их из-за проклятия плоти. Он пообещал объединить всех врайкулов под своими знаменами. И его первым приказом было уничтожить всех уродливых младенцев.

Многие Укротители Драконов так и поступили, подчинившись жестокому приказу короля. Однако, некоторые ослушались и не нашли в себе сил убить невинных детей. Они решили найти место, где могли бы спрятать своих отпрысков в землях, о которых говорилось в легендах – в далеких южных пределах, куда их соплеменники ушли с Тиром, Арчедасом и Иронаей.

Часть Укротителей Драконов отправилась на юг, взяв с собой крошечных детей. Они хотели найти это сказочное место. О большинстве из них никто ничего больше не слышал. Но некоторые смогли найти путь. Они нашли поселение врайкулов в Тирисфале и с тяжелыми сердцами оставили своих детей там.

Укротители Драконов пытались избежать проклятия плоти разными путями. Несмотря на это, они слабели от его влияния. В конце концов, они погрузили себя в сон, надеясь избавиться от проклятия.

В последующие столетия затронутые проклятием плоти дети и их потомки обратились в расу смертных созданий - людей. Многие из иных титанорожденных - мехагномы, тол’виры, могу и великаны – разделили их судьбу. Очень немногим служителям хранителей удалось избежать проклятия плоти. Как и надеялся Йогг-Сарон, проклятие плоти ослабило титанорожденных. Но оно также дало им то, что Старый Бог не мог предвидеть: мужество, решительность и героизм.

Не догадываясь о том, что однажды эти качества сыграют свою решающую роль в судьбе мира, Старые Боги сосредоточились на главной своей цели – вырваться из тюрем, выстроенных хранителями. Однако свободу удастся достичь лишь спустя тысячи лет.

Сейчас же более реальные опасности появились в джунглях Калимдора. Новая сила – дикая раса, родившаяся на заре мира – набирала силу. Они называли себя троллями и понадобилось не так много времени, чтобы они прознали о злобных сущностях, плененных под землей.

На протяжении двух последних столетий драконы-аспекты прилагали огромные усилия для того, чтобы наладить отношения с протодраконами, и Храм Драконьего Покоя стал местом, в котором встречались они. Однако зыбкое доверия иссякло после противостояния с врайкулами – Презирающими Зиму, которые поработали сотни протодраконов, вынудив их сражаться на своей стороне. Тот факт, что Алекстраша и Изера погрузили поверженных врайкулов в сон, но сохранили им жизни, привел протодраконов в ярость, явив им лишнее свидетельство того, что драконы выступали слепыми исполнителями воли хранителей.

Виранот отчаянно пыталась найти свое место в мире, мечась между драконами и сородичами-Первобытными. Сблизилась она с Рашагет, и вскоре стали двое неразлучными подругами. Факт сей неприятно поразил Алекстрашу: что общего у Виранот может быть с неистовой Рашагет, безжалостно расправляющейся с драконами на границах Родовых Земель?..

А меж тем в мире начинали появляться смертные, и аспекты задумались над тем, как предстать сим созданиям и не испугать их, ибо зрел Ноздорму, что сим народам суждено сыграть важнейшие роли в грядущие столетия. Малигос приступил к созданию волшбы, коя предаст драконам смертные обличья. Как бы то ни было, возможно, следует первым делом отправить к смертным титанорожденных...

Весть о гибели Тира потрясла Алекстрашу и ее сородичей, и сознавали они, что, если проведают о сем Иридикрон и его сородичи, то вполне могут они развязать войну против драконов-аспектов.

В Драконье Дикоземье вернулась черная драконица Икрония – сестра Иридикрона, подвергшаяся воздействию магии порядка. Она провела в черной стае совсем немного времени, и не желала боле иметь с оной ничего общего, ибо Нелтарион многого требовал от своих сородичей – те надзирали за кузнями в его Обсидиановой Цитадели, верховодили армиями и возводили бастионы. Икрония жаждала прежней свободы и истово ненавидела ныне аспектов и их миньонов. Иридикрон вознамерился использовать сестру в собственных целях, велел ей и Рашагет разрушать поселения смертных и тарасеков – прямоходящих рептилий, однако выжившие видеть должны лишь черную драконицу. Таким образом в представлении смертных драконы-аспекты и их миньоны будут выглядеть злодеями, не приемлющими сосуществования с иными расами. Кроме того, к Иридикрону примыкало все больше протодраконов и тарасеков, прослышавших о возмутительных деяниях аспектов, и воинство Воплощения стремительно росло. Проведала о происходящем и Виранот, задавшись вопросом: действительно ли за разрушением поселений стоят миньоны аспектов... либо же это некий хитроумный замысел Иридикрона?..

Узнав от Виранот о происходящем в пограничных пределах, Алекстраша и Нелтарион отправились вслед за Первобытной драконицей к разрушенным селениям, дабы своими глазами узреть следы бесчинств, творимых – предположительно – одной из их рода. Нелтарион сразу же обнаружил на земле следы ударов сильнейших молний, заключив, что без Рашагет здесь не обошлось; однако о выводе своем покамест умолчал.

Случившееся внесло еще больший раскол в отношения Алестраши и Виранот, ибо, пребывая в смятении мыслей и чувств, та все же полагала, что ответственны за вершимые бесчинства миньоны аспектов.

Нелтарион же осознавал, что наверняка за происходящем стоит Иридикрон, и целью своей тот ставит представление упорядоченных драконов злом в глазах тарасеков и смертных. Посему в последующие годы Страж Земли втайне от иных аспектов вершил в своей подземной лаборатории, Аберрусе, жестокие эксперименты, пытаясь сотворить новых созданий – гибридов драконов и смертных, которые станут ядром его армии в неминуемом противостоянии Первобытным...

В последующие пять десятилетий отношения между аспектами и Первобытными Воплощениями продолжали накаляться; к последним примыкали не только протодраконы, но и тарасеки и смертные, образовавшая основу культа Первобытных. Иридикрон не делал секрета из того, что готовится он к войне. Однако открыто атаковать пока не решался, ибо до сих пор не ведал о гибели Тира и опасался могущественного хранителя.

Покамест Алекстраше удалось заключить зыбкое соглашение с Иридикроном, договорившись о том, что протодраконам дозволено охотиться в северных пределах Калимдора при условии, что не станут те нападать на упорядоченных драконов, обитающих в Храме Драконьего Покоя. Удалось аспектам и их сородичам наладить отношения с некоторыми племенами смертных; Малигос сумел изыскать магический двеомер, посредством коего драконы принимали обличья смертных, что значительно облегчало переговоры.

Рашагет и ее миньоны продолжали нападать на селения тарасеков и смертных, но драконам так и не удалось доказать сие. Призывы к Иридикрону заставить Рашагет отказаться от подобных бесчинств ни к чему не привели. Нелтарион же выяснил, что в нападениях сих Рашагет сопровождает черная драконица Икрония, которую считал он погибшей.

И все же – пусть и десятилетия спустя – лазутчики донесли Иридикрону весть о гибели Тира, и вознамерился тот воспользоваться шансом и покончить с лишившимися союзника аспектами раз и навсегда...

В час нападения на одно из поселений смертных, находящееся на границах Родовых Земель, Икрония была пленена черными драконами, и сопроводили те предательницу в Обсидиановую Цитадель.

Аспекты собрались, чтобы обсудить произошедшее: впервые удар был нанесен по селению, находящемуся в границах их владений. Малигос предложил аспектам решение: его сородичи научились призывать элементалей магии и предавать тем обличья синих драконов. Надлежит разместить сии симулякры близ поселений смертных в Родовых Землях, и тогда Рашагет дважды подумает, следует ли продолжать бесчинства.

...Но, ведомые Рашагет, протодраконы и смертные, примкнувшие к культу Первобытных, пересекли границы Родовых Земель, ступив в Предел – область, обитали в которой черные драконы. Помимо последних и драконидов, участие во вспыхнувшем сражении приняли драктиры – новые творения Нелтариона, смертные создания, наделенные эссенцией драконов.

Воспользовавшись хаосом битвы, Икрония сумела вырваться из заточения, и, воспарив в штормовые небеса, заметила на скальном утесе Нелтариона, принявшего обличье смертного; на запястье его пребывала золотая перчатка – судя по всему, артефакт титанов, с помощью которого черный аспект управлял ратями драктиров. Икрония устремилась было к Рашагет, дабы сообщить ей об этом, но Первобытное Воплощение не стало ее слушать, ибо упивалась разразившейся войной. Призванная Рашагет молния поразила Икронию...

Драктиры действовали как единое целое, направляемые волей Нелтариона. Им удалось повергнуть Рагашет, и та, осознав, сколь опасна перчатка черного аспекта, расколола ее молнией. Протодраконы и их последователи из культа Первобытных возобновили натиск; в отчаянии Нелтарион впервые прислушался к шепоту, звучащему в разуме его, согласился принять сулимое неведомыми сущностями могущество. Так, воспользовавшись эссенцией Бездны, сотворил он портал, в который исторг Рашагет, заточив ту на долгие столетия в подгорной каверне.

Сражение осталось за черной стаей, но Нелтарион не желал, чтобы о драктирах и о заключении Рашагет стало ведомо Алекстраше. Посему, призвав Малигоса, черный аспект просил сородича погрузить драктиров в ледяной стазис – до тех пор, пока не изыщет он способ вновь обратить сих созданий в могущественное оружие, всецело подвластное его воле.

...Иридикрон прознал о пленении Рашагет Нелтарионом в подгорных недрах... ровно как и о том, что на протяжении последних столетий миньоны Алекстраши похищали найденные ими в дикоземье кладки яиц, наполняли те магией порядка, обращая детенышей в упорядоченных драконов. Иридикрон позаботился о том, чтобы о сем стало ведомо Виранот, и та, разъяренная, приняла решение стать одним из Первобытных Воплощений.

Алекстраша все еще надеялась решить дело миром, однако Фиракк от лица Воплощений и их союзников отказался от переговоров до тех пор, пока Рашагет не будет освобождена – условие, заведомо неприемлемое для аспектов. В то же время Виранот и ее миньоны атаковали Храм Драконьего Покоя. Алекстраша и Виранот сошлись в противостоянии, и последняя обвинила бывшую подругу в предательстве, ибо на протяжении потворствовала та воровству яиц протодраконов, остающихся в кладках в дикоземье. Подоспевшие аспекты заставили Виранот отступить, однако весть о нечестивых деяниях аспектов продолжала распространяться, и даже некоторые из молодых драконов, принадлежащих к стаям аспектов, выступили против набольших, считая, что подверглись воздействию магии порядка – и изменению природы своей – насильно.

В преддверии неминуемой войны Нелтарион пригласил иных аспектов в кузни Нелтаруса, явил их взорам доспехи для драконов, которое сородичи его ковали на протяжении трех столетий. Малигос предложил зачаровать оные, дабы выдерживала броня не только удары, но и воздействие эссенции стихий.

Позже, собравшись у Престола Аспектов, предводители пяти драконьих стай обсуждали стратегию грядущего конфликта. Противник втрое превосходил их числом, посему Малигос и Нелтарион вознамерились первым делом оградить Родовые Земли от возможных сражений: они оплетут новыми чарами древние обелиски, защищающие владения стай от землетрясений, творимых Иридикроном, создав своего рода магический купол над Родовыми Землями, коий окажется гибелен для Первобытных и их миньонов. Кроме того, Ноздорму наряду с титанорожденными займется возведением хранилища к востоку от Тирхолда, в котором попытаются они пленить Воплощения.

Вскоре силы протодраконов, ведомые Иридикроном, Виранот и Фиракком попытались было атаковать границы Родовых Земель, но магический барьер уничтожил тех, кто пытался ступить во владения аспектов, и армия Воплощений была вынуждена отступить.

Барьеры защищали Родовые Земли на протяжении последующих двадцати пяти лет. Сородичи Нелтариона распространяли слухи о том, что барьер обращает в упорядоченную сущность любого протодракона, который осмелится коснуться его. Какое-то время Первобытные держались подальше от Родовых Земель, однако число их в дикоземье возрастало. Начался голод, многие из протодраконов ставили под вопрос верховенство над ними Иридикрона. Последний приказал своим миньонами атаковать Храм Драконьего Покоя. В Сражении на Драконьем Погосте пять драконьих родов сдержали натиск воинства Фиракка, но тому удалось закрепиться на сопредельных территориях.

Изнурительные бои в пределах к западу от Родовых Земель продолжались. Первобытные превосходили противника числом, продолжали медленно, но верно теснить его. Но, несмотря на утрату территорий, упорядоченные драконы наносили последователям Воплощений огромные потери, ибо превосходили тех в изобретательности и тактике.

Защищающий Родовые Земли магический барьер истончился... а немногочисленные молодые драконы, которым претили устои, навязанные аспектами, сумели повредить находящийся в сердце Лазурных Архивов кристалл маны. Сей артефакт направлял проходящие под землей магические потоки к обелискам, выступающим фокусирующими точками для двеомера барьера. Синие драконы сумели изловить и пленить мятежников, но те успели осуществить свой замысел, и полномасштабное вторжение Первобытных Воплощений и их миньонов в Родовые Земли началось.

Силы под началом Фиракка атаковали Изумрудные Сады – обиталище зеленой стаи. Изера и ее сородичи сдерживали натиск, не позволяя противнику прорваться к порталу, ведущему в Изумрудный Сон. Тем временем Виранот и его подначальные – протодраконы и последователи их – нанесли удар по Пределу, ибо Первобытное Воплощение Льда отчаянно желало вызволить из заточения Рашагет. Нелтариону, Алекстраше и черной стае удалось обратить Виранот в бегство, и та покинула предел, поклявшись жестоко отомстить вчерашней подруге.

В последующие дни натиск Первобытных на Предел и Изумрудные Сады продолжился, и предполагали аспекты, что, используя подобную тактику, противник хочет взять в клещи Обсидиановую Цитадель – основу военной машины их рода. Аспекты расставили ловушку для неистового Фиракка близ сей твердыни, и тот в недомыслии своем в нее и угодил. Малигос, Ноздорму и Изера заточили пленника в Хранилище Воплощений – комплексе, созданном на основе технологий титанов, пространство коего полнил темпоральный стазис. Оставалось лишь уповать на то, что в грядущие эоны Фиракк боле не доставит хлопот драконьим стаям.

Сражение, завершившееся пленением Фиракка, вошло в историю как Сражение Падения Памяти; в противостоянии защитникам Обсидиановой Цитадели погибло пять сотен протодраконов и их последователей. Три дня спустя зеленая стая изгнала за пределы своих владений оставшиеся силы Фиракка; армия же Виранот оставалась на территории Предела – ровно как и ледник, сотворенный Первобытным Воплощением Льда.

Ледник продолжал медленно увеличиваться в размерах, приближаясь к горе, была под которой заточена Рашагет, и вскоре распространился на половину территории Предела. Шли годы... когда, наконец, Виранот вернулась на поле брани, однако не примкнула она к авангарду своих сил в западном Пределе. Армии Виранот разбили лагеря в восточных землях Драконьего Дикоземья, дабы атаковать Тальдразус и восточные области Предела.

Приоритеты Воплощений – Иридикрона и Виранот – ныне состояли в освобождении плененных сородичей. Силам Виранот удалось захватить Тайный Склеп, где драконы хоронили своих умерших, обратив его в оплот для ревнителей культа Первородных. Виранот бросила часть своих сил на север – к Ледокаменному Хранилищу, где была заключена Рашагет; противостояли им рати, ведомые Нелтарионом и Алекстрашей. Сама же Виранот возглавила натиск на Академию Алгет’ат, где приняла бой с силами упорядоченных драконов под началом Малигоса и Ноздорму; Академия выступала вратами в земли Тальдразус, и, если бы Первобытным удалось осуществить прорыв, добрались бы они до Тирхолда, Вальдраккена – и Хранилища Воплощения.

Покамест силам Воплощений добиться успеха не удалось, и Виранот прибегла к новой тактике, надеясь истощить противника. Протодраконы и сектанты совершались рейды в Пределе и Изумрудных Садах денно и нощно. В Сражении Падения Углей пало около тысячи драконов, и то были тяжелейшие потери сил аспектов за всю историю растянувшегося на столетия конфликта. На западном фронте красная стая сталкивалась со все более сокрушительными атаками дьярадинов – полугигантов, примкнувших к Первобытным. Тем удалось продвинуться на восток – к Пробуждающимся Берегам, и надеялись они захватить горные пределы – Пики Расколотой Чешуи. Покамест старейшие красные драконы, исполняя отданный Алекстрашей приказ, успешно сдерживали натиск дьярадинов.

Небольшой отряд сектантов, принадлежащих к культу Первобытных, проник в подземелья Обсидиановой Цитадели, сумев вызволить из заточения ответственных за сокрушение магического барьера молодых драконов, столетие томившихся в темнице. Одна из мятежниц в прошлом, Сиригоса, одумалась, оставила в камере записку о том, что вскоре последует неожиданная атака на Академию Алгет’ар, и о сем надлежит незамедлительно известить Малигоса!

Противостояние защитников Академии - синих и бронзовых драконов - силам Виранот продолжалось уже пять десятилетий. Своевременная весть позволила им предотвратить проникновение в здание врага через тайный подземный ход.

Однако оборона упорядоченных драконов, истощенная многолетней войной, трещала по швам, и Алекстраша решилась на отчаянный ход, вознамерившись предложить Виранот поединок, на кону в котором – ее собственная жизнь... или же пленение Первобытного Воплощения Льда в Хранилище Воплощений. Виранот сообщила о брошенном ей вызове Иридикрону, предложив во время сражения ее с Алекстрашей усилить натиск на Родовые Земли по всем фронтам. Иридикрон к смелому – и отчаянному – замыслу Виранот отнесся несколько скептически, ибо предпочитал вести долгую войну на истощение, но та настаивала, уверенная в успехе... И Иридикрон согласился на предложенный Виранот гамбит, согласившись, что тот вполне может оказаться успешен.

Алекстраша и Виранот схлестнулись в студеных северных землях – над горным массивом Ледяного Ока... и в то же время миньоны Иридикрона, проследовав сетью подземных тоннелей, созданных тем за последние десятилетия, нанесли удар в сердце Родовых Земель, атаковав Вальдраккен. Казалось, против защитников города Иридикрон бросил все свои силы; сам же устремился к Хранилищу Воплощений в надежде разрушить его и освободить Фиракка. Нелтарион настиг Иридикрона у Хранилища, и могучие драконы сошлись в противостоянии.

Алекстраша повергла Виранот, и сдалась та на милость победительницы. Протодраконы – последователи Виранот – обратились к Королеве Драконов, предлагая завершить конфликт, унесший тысячи жизней с обеих сторон, и заверяя, что обратятся они против Иридикрона, которого – и не без оснований – считали разжигателем войны.

Узнав о пленении Виранот, Иридикрон наряду с подначальными протодраконами и последователями их поспешил ретироваться и укрыться в своем оплоте – Истерзанных Глубинах. Об экспансии в Родовые Земли можно было забыть, и Иридикрон надеялся, что однажды аспекты попытаются осадить его убежище, и встретит он ненавистных противников во всеоружии...

В последующие десятилетия Иридикрон обратил Истерзанные Глубины в настоящий подземный лабиринт, полный гибельных ловушек. В то время, как силы аспектов неумолимо наступали, пытался он создать иные Первобытные Воплощения, но никто из протодраконов, дерзнувших пройти ритуал преображения, не выжил в нем. Иридикрону удалось заключить временный союз с предводительницей дьярадинов, Игирой Жестокой, и согласилась та объединиться с Первобытными против общего врага.

В тяжелейшей битве у Истерзанных Грубин силы Первородных и их союзников были разбиты, и аспекты наряду с сотней сородичей спустились в подгорный лабиринт постоянно изменяющихся тоннелей, созданный Иридикроном. Игира и дьярадины связали боем Алекстрашу, Малигоса, Изеру и Ноздорму, в то время как Нелтарион продолжил поиски своей немезиды.

В сердце Истерзанных Глубины Иридикрон и Нелтарион сошлись в противостоянии. Страж Земли вновь – как и в час сражения с Рашагет – был вынужден прибегнуть к помощи темных сил, сулящих ему немыслимое могущество, дабы повергнуть Иридикрона.

Три Первобытных Воплощения ныне пребывали во сне в Хранилище, и кровопролитная война, длившаяся долгие столетия, завершилась. С выжившими Первобытными драконы заключили перемирие; тем запрещалось впредь появляться в Родовых Землях, а Алекстраша – в свою очередь – обещала, что упорядоченные драконы будут держаться подальше от Драконьего Дикоземья.

Поколение за поколением, жизнь расцветала в упорядоченном мире Азерота. И больше всего это было заметно в густых лесах, росших вокруг Колодца Вечности. Этот источник магической энергии жизни ускорял циклы рождения и смерти. Довольно скоро из примитивных жизненных форм произошли различные разумные существа.

Первыми и наиболее развитыми племенами были тролли, раса диких охотников-собирателей, которые обитали в джунглях и лесах Азерота. Несмотря на то, что они не были сильны разумом, они обладали большой силой и выносливостью. Уникальные свойства их тел позволяли им быстро оправляться от физических ран, они даже могли восстанавливать утраченные конечности.

Древние тролли создали сложную систему религиозных ритуалов. Некоторые занимались каннибализмом и посвящали себя войне. Редко кто из них искал знания через мистические практики и медитацию. Некоторые связали себя с темной и могущественной магией, известной как вуду. Вне зависимости от местных обычаев и личных привычек, тролли исповедовали одну религию, которая была связана с Дикими Богами Азерота. Тролли называли этих могучих существ «лоа» и поклонялись как божествам. Наиболее известные из них: Шадра, Паук-Лоа; Ширвалла, Тигр-Лоа; Бетекк, Пантера-Лоа; Хир'еек, Летучая Мышь-Лоа; Хетисс, Змея-Лоа.

В силу того, что они поклонялись Диким Богам, тролли собирались возле гряды пиков и плато южного Калимдора. Здесь обитали многие чтимые им лоа. Тролли дали имя священной горной гряде – Зандалар и построили поселения у ее подножий.

Около 16000 лет назад тролли расселились практически по всему Калимдору. Самое сильное племя троллей называло себя Зандалар. Они провозгласили своими все самые высокие плато Зандалара, веруя в то, что это священные земли. На вершинах самых высоких пиков они построили небольшие часовни. Так со временем появился сияющий город храмов – Зулдазар.

Несколько столетий спустя другие племена решили бросить вызов зандалари – кто владеет большей землей и имеет больше власти. Наиболее крупными племенами были Гурубаши, Амани и Драккари. Так, Гурубаши и Амани владели просторами калимдорских джунглей на юго-востоке и лесов в центре континента. При этом, больших войн между племенами не случалось, а даже если и происходили, то никогда не длились долго. Тролли были настолько искусными и отважными воинами, что любой настоящий конфликт заканчивался большими потерями обеих сторон. Нетронутые земли были свободны и племена заселяли их вместо того, чтобы воевать друг с другом.

Только на одно место шаманы троллей наложили табу – небольшой холм из черного камня у подножия горы Зандалар. Лоа предупредили мистиков-троллей о том, что это место нельзя тревожить. И многие годы никто из троллей не отважился это сделать.

Но любопытство взяло свое.

Несколько троллей-бунтарей разрушили запретный холм. Они узнали, что черные камни это не камни, а чешуя монстра. Никто из троллей никогда не видел такого. Они подумали, что это еще неведомый доселе лоа, настолько сильный, что другие духи боялись его. Тролли совершили ритуалы и жертвоприношения, чтобы пробудить спящего монстра.

Пробужденный кровью жертв, гигантский К’Тракс очнулся от долгого сна и убил всех, кто совершил ритуал. Тролли не знали, что это был Кит’икс, выживший после битвы с хранителем Тиром. Сильно пострадавший в схватке, он бежал на юг к Зандаларским горам перед тем, как впасть в спячку. Лоа, знавшие о том, что Кит’икс нашел здесь убежище, спрятали его так, чтобы никто не мог потревожить его.

Пробудившийся К’Тракс с презрением смотрел на цивилизацию троллей, которая походила лишь на бледную тень Черной Империи, какой та была тысячелетия назад. Кит’икс знал, что Старые Боги будут довольны, если он превратит эту цивилизацию в пепел. К’Тракс смог найти и подчинить себя расу акири, насекомоподобных существ, которые уцелели после падения Черной Империи и прятались под землей в тесных туннелях и катакомбах.

Кит’икс объеденил уцелевшие рои акири, чтобы установить их власть над Азеротом снова. По мере того, как К’Тракс расширял свое влияние и восстанавливал силы, акири начали строить огромную подземную империю, которая стала известна как Аз’Акир. Кит’икс терпеливо ждал и наблюдал, как число акири увеличивется. Когда пришло время, Кит’икс повел армию насекомоподобных существ в поход.

Тролли были великолепными охотниками, что делало их сильными воинами, но натиск акири был тем, чего они никогда не встречали на своем пути. Многие небольшие кланы пали сразу после начала нашествия легионов инсектоидов.

Когда акири приблизились к горе Зандалар, племя хранителей священной горы начало действовать. Они объединили разрозненные племена троллей в могучую силу, которую назвали Империей Зул. Все, кто присоединился к этой силе, отбросили в стороны различия, чтобы победить общего врага – акири.

Зандалари приняли командование армиями троллей. Их город храмов высился далеко в горах и оттуда они могли наблюдать за перемещениями своих врагов и находить их слабые места. Под началом зандалари другие тролли использовали тактику засад для истощения сил врагов. В других местах жрецы вуду призывали на помощь лоа. Неистовые Дикие Боги объединялись с воинами-троллями в битвах, тесня ряды акиров и даже раня Кит’икса.

Акири были обращены в бегство, даже не успев осадить священную гору троллей. Кит’икс, серьезно раненный в боях с лоа, бежал на северо-восток вместе с приближенными акири. Здесь он планировал восстановить силы и продолжить войну.

Тролли же, отбросив акири, знали, что насекомоподобные твари продолжают представлять угрозу. Поэтому они решили нанести упреждающий удар.

Под началом зандалари тролли начали охоту за акири. Очень скоро они поняли, что просто убить насекомоподобных было недостаточно. Если акири удавалось скрыться под землей, они создавали там колонию и возвращались с новыми силами. Для того, чтобы полностью остановить эту чуму, ни один уголок континента не должен был оставаться без охраны и надзора. Поэтому зандалари дали приказ тем кланам, которые более всех жаждали власти, построить крепости по всему Азероту. Главами этих кланов были тролли из племен Амани, Гурубаши и Драккари. После победы над акири, они могли бы забрать себе освобожденные от насекомых земли.

Гордые кланы быстро согласились. Драккари ушли на север, чтобы воевать с колонией акири, но тролли столкнулись с тем, чего они не ожидали: оскверненными тол’вирами. Небольшая группа титанорожденных проживала рядом с Улдуаром и была порабощена акири. Эти яростные каменные тол’виры стали называться «обсидиановыми разрушителями», почти взяли вверх над Драккрами. Но годы битв закалили воинов и они смогли рассеять тол’виров изощренной военной хитростью и силой.

Племя Гурубаши также столкнулось с титанорожденными. Эти тролли ушли на юго-запад, где акири захватили Ан’Кирадж - тюрьму, в которой находился Старый Бог К‘Тун. В ходе захвата крепости акири смогли поработить анубисатов и великанов, которые ее охраняли.

Первые столкновения с акири заканчивались разгромом троллей. Анубисаты и акири уничтожили несколько больших лагерей троллей. После этого зандалари обучили жрецов Гурубаши другой тактике. Вместо крупных армий тролли разбивились на небольшие и подвижные группы. На протяжении нескольких лет они истощали силы акири партизанской войной, непрерывно атакуя. И хотя окончательной победы они не одержали, им удалось отвоевать территорию вокруг Ан’Кираджа.

В это же время Амани готовились к решающей схватке, в которой собирались уничтожить Кит’икса. Они выследили К’Тракса в северо-восточных лесах, обойдя многочисленную охрану монстра. В последней жестокой битве одно из племен пошло в самоубийственную атаку на Кит’икса и оставшихся верными ему акири. Очень немногие из этой армии троллей выжили, но Кит’икс тоже не устоял.

Цена победы была высока и Амани снискали себе славу бесстрашных воинов, о них слагали легенды другие племена. На том месте, где был убит Кит’икс, они основали поселение. Позже из него вырос город Зул’Аман.

После гибели Кит’икса акири более не воевали с такой ожесточенностью и целеустремленностью. Война между троллями и акири кардинально изменилась. Тролли решили полностью уничтожить насекомоподобную расу.

После нескольких столетий жестоких войн они разбили империю акири, отбросив инсектоидов на южные и северные окраины континента. Центральный Калимдор был полностью очищен от этой нечисти. Выжившие акири укрепили свои подземные крепости, чтобы противостоять атакам троллей. Они больше не выказывали желания воевать. В конце концов тролли провозгласили себя победителями.

После завершения войны необходимость в единстве отпала и племена троллей стали все больше отдаляться друг от друга. Крепости, расположенные далеко друг от друга стали храмовыми городами и столицами империй. Зандалари удалились в свои священные земли для проведения ритуалов, но всегда сохраняли свое влияние на другие империи троллей.

... Три различных народа образовавшихся на землях Калимдора, вели корни из империи акири. Северная ветвь собралась у подземной тюрьмы Йогг-Сарона. Из-за своей близости к Старому Богу они эволюционировали и превратились в расу нерубианцев. Их королевство стало называться Азол-Неруб.

Акири юго-запада сделали своим домом Ан’Кирадж, расположенный рядом с тюрьмой К’Туна. Они тоже подверглись мутации и превратились в расу известную как кираджи.

Акири юго-востока собрались там, где эссенция Й’Шааржа отравила землю, ибо решили не продолжать битву, которую они не могли бы выиграть.. Они превратились в расу богомолов. Еще до того, как пала империя акири, они основали большую колонию Манти’весс возле Вечноцветущего Дола. Это было не слишком обычно для инсектоидов, но богомолы имели на то причины. Они часто молились Старым Богам, веруя, что их повелители однажды освободятся из тюрем, чтобы вернуть власть над Азеротом. И лучший путь служения Старым Богом — не тратить силы попусту, но сохранить и приумножить ее. Богомолы смогли бы укрепить свои силы и не бороться за выживание.

Ежедневной жизнью богомолов руководила императрица, но была еще и другая группа богомолов, которая держала в руках судьбу народа и называла себя Клакси. На их языке это означало «жрец». Они направляли действия императрицы и роев богомолов в надежде на сохранение и увеличение мощи расы. Вместо того, чтобы искать реванша в войне с троллями, Клакси нашли другого врага.

Рядом с богомолам обитали могу – могучие титанорожденные, которые охраняли Вечноцветущий Дол уже многие века. Богомолов привлекли сюда остатки энергий убитого Древнего Бога Й’Шааража, хотя они и не знали об этом. Останки Старого Бога были укрыты верховным хранителем Ра в подземных пределах под долиной.

В поисках темной эссенции под долинов богомолы неожиданно атаковали могу. Титанорожденные отбили атаку роя и отбросили их в кипаритовые леса.

Клакси не посчитали это за поражение. Выжившие воины-богомолов стали сильнее и опытнее. Клакси терпеливо выждали сто лет и атаковали могу опять, отправив против титанорожденных новое поколение воинов. И опять – оставшиеся в живых богомолы стали более закаленными.

Так начался цикл богомолов. Каждые сто лет богомолы выступали войной против могу. Слабые не выживали в жестоких битвах и в кипаритовые леса возвращались только самые сильные. Через несколько поколений цивилизация богомолов стала мощнее, избавившись от слабых телом и духом.

Могу заметили эти перемены и отнеслись к этому со всей серьезностью. Они сами начали кампанию против Манти’весса для того, чтобы предотвратить следующие витки цикла.

Атака была предпринята в неподходящий момент для богомолов. До начала следующего цикла оставалось несколько десятилетий. Богомолов было мало, могу превосходили их числом. Поначалу им сопутствовала удача и они уничтожили многих сильных воинов. Но один богомол, Корвен, смог повернуть исход битвы. Вооруженный клинками из кипаритского янтаря, он врезался в ряды могу и смог обратить их в бегство. Его мастерство было настолько велико, что богомолы уверовали в то, что он может обмануть саму смерть.

Высшие старейшины Клакси объявили его «Святейшим» и обещали, что его деяния станут легендой среди народа. Но великий воин не был этим удовлетворен. Он знал, его появление в самый трудный час для своего народа было чудом. И он не захотел оставлять богомолов без своей защиты. Клакси согласились и попросили его найти выход.

После нескольких лет экспериментов с соком кипари, Корвен обнаружил, что живые существа могут быть заключены в коконах из янтаря и оставаться живыми на протяжении тысяч лет. Если бы Клакси поместили своих величайших воинов в такие глыбы, то смогли бы пробудить этих воинов в час острой нужды. Корвен стал первым, кто решил заключить себя в янтарной глыбе. В честь этого деяния Клакси назвали его Корвеном Предвечным – первым Святейшим богомолов. В то время, как спал он в янтарной гробнице, цикл, который он спас практически в одиночку, продолжался бесчисленные поколения.

...Несмотря на то, что о верховном хранителе Ра не было слышно ничего уже очень давно, его верные могу продолжали нести дозор в Вечноцветущем Доле, бесстрашно отбивая атаки роев богомолов. Они верили, что однажды их повелитель вернется, закаленный долгими годами странствий. Но вера начала исчезать, когда проклятие плоти поразило ряды могу.

Впервые могу поняли, что смертны. Страх и неопределенность поселились в их сердцах. Мелочные дрязги переросли в конфликт, жестокость и кровавую резню. Отряды сбились в кланы. Кланы и вожди разделились и сражались друг с другом. Победители вскоре оказывались сражены еще более сильнейшими. Из-за всего этого язык и культура – даже смысл их существования – стали меняться. Этот период раздоров и конфликтов запомнили как Эпоху Ста Королей, когда могу подошли близко к той грани, где начинается полное самоуничтожение.

Только их самые глубокие инстинкты предотвратили это. С началом каждого цикла богомолов могу переставали воевать между собой, кланы собирались вместе и противостояли нашествию инсектоидов. Но как только рои уходили, могу опять начинали усобицу.

Пока они могу сражались с богомолами, в этих землях появились другие народы, и произошло это порядка 15000 лет назад. Многие из них возникли из-за энергий, которые наполняли Вечноцветущий Дол. Рыбоподобные дзинь-ю, мистики, которые обитали в реках и озерах. Обезьяний народ, безобразники-хозены, которые жили в джунглях. Но наиолее умными среди молодых народов были пандарены.

Новые расы, которые появились в Доле, привлекли внимание четырех Диких Богов. Их имена были Ксуен, Белый Тигр, Ю-Лон, Нефритовая Змея, Чи-Джи, Красный Журавль, Ниузао, Черный Бык.

Ксуен и другие Дикие Боги собрались вместе, чтобы наблюдать за мириадами жизненных форм, которые обитали в этом месте. Не смотря на то, что боевые действия могу беспокоили их, Дикие Боги были рады видеть, как расцветают другие расы. Ксуен и другие полубоги сблизились с пандаренами в силу того, что последние более всех тяготели к миру.

Пандарены почитали этих существ, которых они называли «священными небожителями» и считали милостивыми богами. Они поклонялись этим необыкновенным существам, связав свою философию с миром природы. Основываясь на заповедях священных небожителей, они создали культуру, которая стремилась к миру и гармонии с окружающим.

Но вскоре появился вождь могу, чья власть стала вызовом этому мирному образу жизни. Его имя было Лей Шен, и его владычество стало угрозой не только для смертных народов, но и также для самих священных небожителей. Будучи наследником вождя одного из немногочисленных кланов могу, Лей Шен в полной мере изведал жестокость междоусобной войны. Несмотря на то, что он был опытным воином, которому улыбалась удача в битвах, он считал, что неумение найти общий язык и договориться недостатком могу и предательством интересов своего народа. Тем не менее, он оставался верным вассалом своего отца.

Близкий советник предал и убил его отца. Почти все его вассалы рассеялись по другим кланам. Только несколько верных воинов отказались покинуть его. Вместо того, чтобы продолжить войну, Лей Шен удалился в изгнание. Он ходил по землям, размышлял и видел, как народ могу идет к упадку.

Решение не бороться за власть своего отца оказало серьезное влияние на судьбу Лей Шена. Когда убивали вождя клана, то вместе с ним убивали и все его семью, чтобы навсегда пресечь линию наследования. Медитации Лей Шена же были восприняты как свидетельства безумия и отчаяния. Многие посчитали, что он никогда уже не будет угрозой для других могу, и оставили его в живых.

Лей Шен же желал найти ответы на те вопросы, которые его разум и опыт не могли дать. Поэтому он отправился на поиски верховного хранителя Ра. В прошлые столетия верховный хранитель был известен как Ра-ден, что означало «господин Ра» на новом языке могу. Немногие из соплеменников Лей Шена вообще верили в то, что он все еще жив. Если бы он их древний создатель был бы жив – разве бы он позволил им страдать от проклятия плоти? Лей Шен же верил в то, что у Ра была цель и нынешние времена это испытания для могу. Возможно, это испытание ниспослано самими титанами. В конце концов, Ра всего лишь инструмент в их руках.

После долгих лет поисков Лей Шен нашел вход в сокрытые убежища на севере дола, священные подземелья, о которых могу забыли из-за своей междоусобной войны. Здесь, под землей он нашел безмолвно сидящего верховного хранителя. Ра-ден никак не отреагировал на вторжение юного могу. Хранитель ничего не отвечал, когда Лей Шен стал задавать вопросы об истинном назначении могу.

Дни и недели проходили, и нетерпение Лей Шена росло. Он понял, что Ра не осуществлял никакого плана, не выполнял поручения титанов... Хранитель просто бросил все. Страдания могу были результатом бездействия их господина.

Лей Шен излил свою злость на Ра, обвиняя его в том, что он предал волю титанов и пренебрег своей целью. Его гнев вывел Ра из оцепенения. Он привел Лей Шена на Громовую Гору, где завывали разрывающие небеса ветра. Ни один могу не отваживался заходить сюда, потому как гора считалась запрещенным местом. Внутри огромного, отделанного орнаментом подземелья, Ра-ден призвал некогда сохраненные им остатки сил Аман’тула и дал ответы на вопросы Лей Шена: титаны Пантеона мертвы, убиты одним из их рода. Их последняя надежда была в самом Азероте, но сейчас планета заражена паразитами из Бездны.

Верховный хранитель ожидал, что сказанное им разобьет сердце Лей Шена так же, как и его собственное. Но могу отреагировал совершенно неожиданным образом.

Лей Шен решил, что раз его повелитель не будет продолжать дело, порученное титанами, поэтому он, Лей Шен, сделает все за него. Без предупреждения он напал и обезоружил Ра-дена. Затем Лей Шен обездвижилл могучее существо зачарованными железными оковами. Он похитил не только огромную силу Ра-дена, но и энергии Аман’тула.

Мощь, недоступная пониманию могу, прошла через его душу. Он заключил Ра-дена под Громовой Горой, не обращая внимание на замешательство верховного хранителя от предательства и гнев. Потом Лей Шен покинул подземелья и встретился с верными ему соратниками и они преклонили пред ним колена. Среди кланов прошел слух о новообретенном могуществе Лей Шена. Некоторые уверовали, что он вырвал сердце у бога и съел его. Некоторые объявили о том, что он покорил древние силы Вечноцветущего Дола. Некоторые шептали друг другу, что он переродившийся титан.

Но все слухи и догадки сводились к одному – этот «Громовой Король» требовал, чтобы все кланы присягнули ему. Он объявил, что продолжает дело титанов и уничтожит любого, кто осмелится помешать ему в этом.

После этого Лей Шен решил сплотить могу и дать им новое назначение – быть повелителями Азерота и стражами мира-души. Мелкая грызня и усобицы, которые поразили народ, более не приветствовались. Молниями и громом Лей Шен сокрушил тех, кто был против него. Те, кто был убит быстро, считались счастливчиками, потому что тем, кому не повезло, томились в цепях столетиями.

Поначалу могу объединились из-за страха перед ним, но после его «чудеса» вдохновили их на поклонение Лей Шену. Громовой Король узнал, как управлять устройствами хранителей. Одной из таких машин был Двигатель Налак’ша, мощный механизм, который Лей Шен обнаружил под землей в северной части Дола. Используя его, могу начали создавать новых существ из плоти и камня. Они даже смогли узнать, как избавиться от влияния проклятия плоти на них самих.

С приходом Лей Шена начались времена процветания и жестокости. Для могу это было началом новой империи. Для остальных народов, населявших сии пределы – началом тирании. Ведь по мере того, как расширялась империя Лей Шена, он обращал народы, населявшие эти земли, в своих слуг. Он рассудил, что проклятие плоти было слабостью и не все могу были полностью очищены от него, не говоря уже об остальных существах, которым всегда было суждено оставаться такими.

Громовой Король начал завоевательный поход на земли, которые лежали вокруг Вечноцветущего Дола. Мудрые дзинь-ю основали свое небольшое государство. И хотя дзинь-ю храбро сражались с могу, они пали перед мощью Лей Шена. Могу разграбили их города, оставив от всей их цивилизации одни руины.

В период расцвета своей империи, дзинь-ю поддерживали близкие отношения с хозенами. Оба народа договорились поддерживать друг друга в борьбе с могу. Но перед решающим сражением дзинь-ю с могу хозены предали их. Так называемые союзники тайно принесли присягу Громовому Королю в обмен на то, что с ними не будут обращаться как с другими покоренными народами (обещание, которое так никогда и не было выполнено). Предательство привело к поражению дзинь-ю и стало причиной розни между народами, которая длилась долгие поколения.

Узрев судьбу дзинь-ю, пандарены бежали на Пик Кунь-Лай. Здесь они искали защиты у Ксуена, Белого Тигра. Когда Лей Шен подошел к подножью Кунь-Лай, он бросил вызов Белому Тигру, чтобы в схватке один на один определить судьбу пандаренов. Ксуен принял вызов и битва между ними длилась много дней и ночей. В конце концов, могущество Ксуена так и не смогло сравняться с похищенной Лей Шеном силой титана. Лей Шен заключил Ксуена в оковы возле пика горы, заставив священных небожителей смотреть, как могу обращают пандаренов в рабов. В страхе перед тем, что миролюбивые взгляды пандаренов на жизнь подточат его царствование, Лей Шен запретил им учиться читать, писать и даже говорить на других языках, за исключением языка могу. Неповиновение каралось медленной и мучительной смертью.

После того, как Лей Шен пленил Белого Тигра, другие священные небожители пришли на помощь пандаренам. Но, как и Ксуен, они потерпели поражение перед Лей Шеном. Впоследствии Лей Шен запретил культнНебожителей. Под страхом смерти пандаренам запрещалось поклоняться им. Из-за этого связь между Дикими Богами и пандаренами ослабла, но не исчезла полностью. Несколько бесстрашных рабов сумели сохранить тайное знание о них.

Величайшие дворцы и монументы могу были возведены на крови и поте покоренных ими народов. Вскоре в империи могу появился общий язык, была принята система мер и весов, а также создан первый писанный свод законов – жесткий корпус правил, которые ставили могу над всеми другими народами. Лей Шен заставил своих рабов быть солдатами и возводить крепостные укрепления для защиты от богомолов. Так появился Змеиный Хребет - массивная каменная стена, которая отделяла земли могу от владений богомолов.

Когда силы раба истощались или он становился плохим работником, Лей Шен творил новых, используя силу Двигателя Налак’ша. Это привело к появлению множества существ, как, например, небольших, но упорных груммелей или грубых рептилоидов-сауроков.

Цивилизация могу быстро привлекла внимание других народов. Тролли-зандалари были поражены той силой, которой обладал Громовой Король. Один из их вождей, который был высшим жрецом по имени Зулатра, увидел в народе могу грандиозные возможности. Он и его свита совершили путешествие во владения Громового Короля. Их предложение было простым. Могу владеют силой мира, а у троллей есть знания о нем. Две империи могут сделать друг друга сильнее, если поделятся секретами. Будучи союзниками, они станут непобедимы.

Предложение крайне заинтересовало Лей Шена. Впервые он встретил других живых существ, которые хотели повелевать миром более, чем жить с ним в гармонии, принимая, какой он есть. Могу не часто путешествовали за пределы своей империи. Суеверия и долг охранять Вечноцветущий Дол по-прежнему крепко привязывали их к этой земле. Они могли узнать мир, путешествуя по незнакомых местам, а могли узнать о нем от союзников-троллей намного быстрее.

В действительности же оба вождя замышляли предательство. Зулатра был убежден, что он сможет похитить силу Лей Шена после того, как узнают тролли секреты могу. Громовой Король планировал покорить зандалари тогда, когда они передадут все знания и станут бесполезными. Конечно, эти планы они хранили в тайне даже от своих собственных подчиненных и на публике показывали полное согласие друг с другом. В обмен на знания зандалари могу должны были обучить троллей тайной магии. Они также пообещали зандалари плодородные земли рядом с Долом.

Лей Шен даже заключил тайное соглашение с Зулатрой. Громовой Король открыл способ того, как полностью восстановить свой дух, если однажды он будет убит. Он не доверял полностью своим собственным слугам и не мог передать им такое знание. Могу были властолюбивы и, скорее всего, провозгласили бы новую империю в случае, если бы Лей Шен пал. Только зандалари могли держать ключи к его воскрешению. И без него они никогда не узнают всех секретов тайной магии – и не обретут его невообразимую мощь.

Хотя оба вождя продолжали замышлять недоброе, до предательства дело не дошло. Более того, они видели в друг друге неоценимых союзников и их пакт длился долгие годы.

...В то время как могу создавали свою империю, тол’виры, охранявшие Улдум, боролись против проклятия плоти. Недуг распространился в их народе, медленно ослабляя титанорожденных. Все это время они терпеливо ждали, когда же верховный хранитель Ра или его могу с востока помогут им.

В конце концов тол’виры услышали весть о вожде могу, которого звали Громовым Королем. Они ничего не знали о становлении империи могу. Любопытствуя, они отправили на восток послов. Достигнув пределов империи могу, те были поражены тому, чего достигли их собратья-могу. В некоторых случаях, могу даже удавалось обратить вспять проклятие плоти.

Лей Шен тепло принял послов и показал им чудеса своей империи, от крепости Змеиного Хребта до прекрасных дворцов Дола. Тол’виры были поражены недостойным обращением со смертными народами, порабощенными могу, но при этом ничего не предприняли. Их главной целью была защита машин Улдума, созданных хранителями.

Громовой Король был всем сердцем согласен с ними. Машины Хранителей, такие как Кузня Созидания в Улдуме, были очень важны... и поэтому Лей Шен провозгласил земли тол’виров частью своей империи.

Он поведал им, как победил Ра-дена и похитил его силу. Именно поэтому Лей Шен предъявил права на все машины, созданные хранителями. С Двигателем Налак’ша и Кузней Созидания он смог бы изменить Азерот в соответствии со своими представлениями. Будучи также титанорожденными, тол’виры могли рассчитывать на достойное место в империи могу, но, тем не менее, Лей Шен оставлял за собой место единоличного правителя.

Но узнав о предательстве Лей Шеном верховного хранителя Ра, тол’виры страшно разгневались. Они отвергли предложение Громового Короля, сказав, что никогда не будут служить предателю и сметут с лица земли его империю. Лей Шен отпустил послов, но сказал, что явится за своим и заберет это силой. Их армии не смогут противостоять его мощи.

Лей Шен был настолько уверен в себе, что пригласил Зулатару лицезреть величайшую победу могу. Постаревший Зулатара согласился – Лэй Шэнь искусственно продлил жизнь троллю, и если бы могу овладели всеми машинами хранителей, то им открылись бы секреты бессмертия. Почти все вожди зандалари сопровождали Зулатару, охраняя его и ожидая в награду бесконечную жизнь.

Лей Шен, могу и тролли двинулись на запад. Зандалари слышали истории о земле близ Улдума, но никогда там не бывали и не видели собственными глазами. Первозданные реки и озера, низвергающиеся водопады, дикие заросли джунглей. Это был рай, наполненный еще неизведанными формами жизни и другими чудесами.

Вся сила империи Лей Шена промаршировала по этой земле и остановилась недалеко от монолита пирамиды, которая была бастионом хранителей в Улдуме. Лишь небольшая группа тол’виров вышла навстречу войску. Лей Шен высмеял их число, зная, что легко победит их в одиночку.

Тол’виры хорошо знали, что победить Лей Шена в битве невозможно. И когда он со своей армией продвигался к Улдуму, титанорожденные готовились к его приходу: Кузня Созидания была закрыта внутри крепости. Вместо того, чтобы использовать ее мощь в полную силу – что непременно уничтожило бы всю жизнь в Азероте, - они настроили машину лишь на опустошение окружающих земель.

Как только Лей Шен повел войско в атаку, уверенный в своей неминуемой победе, тол’виры привели механизм в действие. Земля вспучилась и заходила волнами, когда в ее недрах заработала Кузня Созидания. Гибельные энергии вырвались Улдума, объяв окрестны земли. Тол’виры-защитники и почти все живые существа, находившиеся в Улдуме, умерли в мгновение ока.

Все населявшие Калимдор существа наблюдали вспышку на юге. Когда все улеглось, ни Лей Шена, ни его союзников не было. Высвобожденная энергия уничтожила все вокруг Улдума, оставив после себя выжженную пустыню. После жизнь возвращалась сюда медленно в течении тысячелетий, редкими оазисами растений и небольшими стаями животных. Гигантский массив джунглей был полностью уничтожен, и никогда боле не восстановится в первозданном виде.

Немногочисленные выжившие в Улдуме тол’виры принялись за работу, целью которой было предотвратить любую другую попытку заполучить подобное могущество. Несколько проходов в долину сокрыли с помощью магии. Таким образом, они навсегда укрыли Улдум от глаз смертных.

Жертва благородных тол’виров защитила Кузню Созидания от Лей Шена и предотвратила осуществление дальнейших планов императора могу. Смерть Лей Шена и высшей касты зандалари привела к вакууму власти в обоих империях. Перед тем, как тол’виры запечатали магией проходы, приверженцы Лей Шена отыскали мертвое тело вождя и унесли из Улдума. Они принесли его обратно в империю и спрятали в Гробнице Завоевателей. Но так как большая часть правящей верхушки зандалари была мертва, воскресить его было некому.

Ни один из наследников, восседающих на троне империи могу, не мог и близко сравняться с силой Лей Шена. Прошло несколько поколений, прежде чем зандалари оправились от удара, полученного при Улдуме. Последствия катастрофы нанесли смертельный удар обеим империям. Ни одна из них так никогда и не достигла того могущества, которым когда-то обладала.

И, в конце концов, обе империи пали.

...Гибель Лей Шена ослабила могу, но их цивилизация продолжала господствовать в Вечноцветущем Доле. Страдания рабов под пятой наследников Громового Короля было велико и каждый новый правитель был еще более жестоким, чем его предшественник.

Последний император могу Лао-Фе, правивший 12000 лет назад, заслужил титул Рабовяза еще в начале своего восхождения на престол. Империя приходила в упадок, а он считал, что поток рабов будет бесконечным. Для того, чтобы они беспрекословно подчинялись, он разделял семьи рабов за малейшие проступки. Родители жили отдельно от детей, которых отправляли за Змеиный Хребет – они были пушечным мясом в войне против богомолов.

Таковой была судьба семьи пандаренского пивовара Канга – его сына послали на войну с богомолами, а жена погибла, пытаясь предотвратить это. После того как могу покинули его дом, разрушив его жизнь, Канга поглотило отчаяние. Но вскоре его мысли стали возвращаться к одному и тому же вопросу: почему? Почему могу приносят столько страданий?

Канг размышлял о рабстве своего народа и пришел к глубокому выводу. Беспредельная жестокость могу не была признаком силы. Это был признак из слабости. Они полностью зависели от своих слуг, потому что без них ничего из себя не представляли.

Канг посвятил свою жизнь тому, чтобы раскрыть уязвимость могу. Кроме тех, кого посылали защищать Змеиный Хребет, никому больше не разрешалось даже трогать оружие (наказанием была смерть). Канг научился использовать свое тело как оружие. Для того, чтобы избежать вечно наблюдающих за ним глаз, он научился маскировать занятия боевыми искусствами, выдавая их за танцы.

После того, как он отточил свое мастерство, то стал предлагать своим собратьям подраться. Никому не удалось даже ударить Канга. Его «танец», его плавные движения, не давали противникам возможности до него дотянуться. Эти рабы стали умолять Канга научить их драться без оружия. Канг научил и слухи о его странном боевом стиле быстро распространились среди народов империи могу.

Сотни рабов обучились стилю Канга и посвятили себя оттачиванию этого нового мастерства, впоследствии известного как «путь монаха». Когда слухи об этом достигли ушей могу, Канг увел учеников на Пик Кунь-Лай, поскольку знал, что его последователи еще не готовы полностью к восстанию против своих поработителей. Пандарены в тайне построили монастырь среди овеваемых ветрами пиков и стали готовиться к тому, чтобы стать орудиями справедливости.

На горе Кунь-Лай Канг обнаружил то, чего не ожидал – тюрьму Ксуена, Белого Тигра. Канг часто общался со святейшими небожителями, изучая секреты внутренней силы. Пандарен передал мудрость Ксуена своим ученикам. Наконец, они были готовы к бою.

Первую настоящую победу они одержали в подземельях дворца Могу’шан, священных залах, где находился Двигатель Налак’ша. Здесь повстанцы с успехом отбили у могу их главный инструмент создания живых существ. Разгромив могу в стремительной атаке, они отрезали их от источника, который пополнял ряды новыми воинами.

Эта успешная атака не только воодушевила пандаренов, но и подняла другие народы на восстание. Хозены, дзинь-ю, груммели и новый народ дородных людей-быков, (которые называли себя яунголами) – все объединились в борьбе против империи могу.

Шаг за шагом, восстание набирало обороты. Канг был прав – могу стали слишком зависимы от своих рабов. И чем больше ширилось восстание, тем более империя ввергалась в хаос. Груммели, мастера-проводники и торговцы прерывали пути снабжения врагов. Летучие отряды могучих яунголов наводили ужас и разорение на северо-западе. Хитрые хозены рыли тоннели и проникали в неприступные крепости могу. Мистики дзинь-ю общались с водой, чтобы предвидеть будущее, рассказывая силам Канга где атаковать и когда отступать.

В конце концов силы Лао-Фе отступили в Вечноцветущий Дол, сердце империи. Канг знал, что пропитанную силой землю могу будут защищать столько, сколько пожелают. Поэтому, чтобы победить, повстанцам нужно было явить себя и пойти в прямую атаку.

Канг не колебался. Он лично повел повстанцев в бой, прорываясь вглубь Дола. Он вступил в схватку с Лао-Фе и победил его, но тот успел нанести ему смертельные ранения. Император Рабовяз и его бывший раб умерли вместе.

Вдохновленные победой, освобожденные рабы искали мести, уничтожая могу так, как когда-то делали те на протяжении столетий. Однако один из самых приближенных учеников Канга остановил бойню. Тайный хранитель истории пандаренов, ученик Сонг, запомнил многое из того, чему учил его Канг. Сонг пересказал это освобожденным рабам, напомнив о приверженности Канга истинной справедливости, но не мести. Он ходил по просторам павшей империи до конца своей жизни, рассказывая всем мудрость Канга, взывая ко всем живым существам блюсти внутреннюю гармонию.

Во время своих путешествий Сонг был обеспокоен темной силой, которая обитала под землей. Когда Й’Шаарж погиб, его разорванные останки были разбросаны по Вечноцветущему Долу и близлежащим землям. Со временем Старый Бог растворился в земле. Но сущность Й’Шааржа цеплялась за существование и усиливала негативные эмоции, давая жизнь существам, именуемым Ша. Сонг надеялся, что распространив слово Канга, он поможет пандаренам преодолеть темное влияние Старого Бога.

По мере того, как истории Сонга ширились среди народов, другие стали следовать его словам. Все больше и больше пандаренов стали странствовать по землям, передавая мудрость и вдохновляя всех, кого встречали на поиски гармонии в себе. Эти «хранители преданий», как их в конце концов назвали, стали не только искусными рассказчиками, но еще и миротворцами, которые, используя аллегории и метафоры, помогали всем сторонам находит общий язык.

Так начинались времена мира и процветания вокруг Вечноцветущего Дола, как пандарены и другие народы так называли это место. Так на руинах воинственной империи возникло новое государство, построенное на принципах справедливости, мудрости и доброты.

...Что касается яунголов, обитавших на центральных равнинах Калимдора, то эти люди-быки жили в гармонии с природой, следуя мудрому полубогу Кенариусу. Как и многие Дикие Боги, Кенариус имел человекообразный вид. Этот величественное существо, наполовину олень, наполовину человек, с плащом из цветов и растений, часто появлялся среди кочевников-яунголов. Он учил этих существ секретам бытия и радовался, наблюдая тем, как они процветают.

В конце концов, яунголам надоело делить охотничьи угодья с троллями и они решили искать новые земли. Несмотря на то, что почитаемый ими полубог Кенариус уговаривал их остаться и заключить мир, они ушли на юг. Яунголы охотились весь путь до окраин империи могу.

Императором могу тогда был Квиан Безжалостный, которого восхитили яунголы и в особенности их исключительная сила. Он дал приказ своим ваятелям плоти схватить кочевников и превратить их в более сильных и умных существ, в тоже время закалив наиболее дикие инстинкты. Яунголы страдали от тирании целые поколения, пока они не восстали вместе с другими народами и сбросили своих мучителей.

Несмотря на то, что яунголы получили свободу, они также немало и потеряли. Они были великолепными рассказчиками, но эта их традиция угасла из-за запрета говорить о наследиях прошлых поколений. Большая часть их богатой истории была забыта. Некоторые яунголы цеплялись за тускнеющие легенды и мифы о полубоге, который когда-то покровительствовал им. Другие настаивали на том, чтобы яунголы отказались от своих традиций и встали на новый путь. Разногласия росли и иногда доходили до кровопролития. Большая часть тех яунголов, которые не хотели насилия, ушли на север, решив вернуться к охотничьему образу жизни и жить меж духов природы.

Некоторые из них ушли еще дальше на север, остановившись только на заледенелых склонах Штормовых гор. Другие племена осели в центральной части Калимдора и воссоединились со своим древним покровителем, Кенариусом. Возвращение к охоте позволило открыть им заново свои старые традиции. Те, кто учился у Кенариуса, стали владеть магией друидов, чей источник был из мира природы, тогда как другие познали искусство шаманов.

Но не все яунголы покинули Дол. Те, кто остался, очень скоро начали конфликтовать с пандаренами и другими освобожденными народами. Ваятели плоти могу в свое время так и не смогли полностью справится с дикой природой яунголов, и за землю и ресурсы то и дело случались конфликты.

Чтобы избежать открытой войны со своими бывшими союзниками яунголы ушли на запад, осев за Змеиным Хребтом. Это приводило к тому, что они были открыты к нашествию богомолов каждые сто лет, и рои убивали их народ. Постоянные битвы с богомолами и создали сильные воинские традиции. Яунголы стали более закаленными и воинственными, нежели их сородичи, ушедшие на север.

Через многие поколения энергии Колодца Вечности и механизмы хранителей в Калимдоре изменили яунголов. Те, кто жили рядом с Долом, по-прежнему называли себя яунголами и были более воинственны, нежели их далекие родичи. Те же, кто остались в центральном Калимдоре, близко к Колодцу Вечности, взяли имя «таурены». Те, кто ушел на север, к Кузне Воли, стали называться «таунками».

Эти племена еще долго поддерживали связь, но после Великого Раскола, который разбил несколько тысячелетий спустя Калимдор на несколько континентов, эти связи прекратились...

...Зандалари продолжали поддерживать отношения с могу после смерти Лей Шена. Они считали тайную магию могу полезной, но постоянные внутриклановые интриги и политические маневры вызывали у них отвращение. Когда стало ясно, что ни один из кланов не сможет взять окончательно вверх, зандалари освободили себя от обязанности выказывать лояльность кому бы то ни было.

Но они не забыли обещания, которое дал им Лей Шен: даровать троллям просторные земли рядом с Вечноцветущим Долом. Когда империя рухнула, зандалари увидели в этом возможность забрать то, что они по праву считали своим. Они не стали действовать сразу. Немало копий было сломано в горячих дебатах в столице Зулдазар – брать земли силой или дипломатией.

В конце концов, наследник высшего жреца Зулатры привел самые веские доводы, и случилось это 11900 лет назад. Его имя было Менгази и он знал, что пандарены вряд ли выполнять договор, который тролли заключили с могу. Бывшие рабы вышвырнули своих хозяев, а значит, они смогут оказать сильное сопротивление троллям, если им дадут возможность подготовиться. Чтобы забрать земли себе, тролли должны ударить без предупреждения, силами, которых будет достаточно, чтобы сломить волю пандаренов.

Для этого тролли ушли на юг, чтобы осадить плодородные земли, расположенные к северу от Пика Кун-Лай. Зандалари напали на главное поселение здесь – мирную крестьянскую деревню. Затем зандалари двинулись в Нефритовый лес - густые джунгли, которые стали новым сердцем пандаренской империи.

Когда весть о вторжении достигла других поселений, паника охватила пандаренов. У них не было армии, чтобы сдержать нашествие троллей. Спустя десятилетия после свержения могу мало кто видел смысл в том, чтобы придерживаться воинских традиций, предпочитая вместо этого жить в мире и согласии. Единственной боевой силой был монашеский орден, который император пандаренов обязал нести дозор на Змеином Хребте и противостоять нашествию богомолов.

И хотя монахи быстро пришли со Змеиного Хребта, они поняли, что слишком малочисленны и лишены возможностей маневра. Тролли применяли тактику, которую они никогда не видели, атакуя с небес на птеродактилях и гигантских летучих мышах. Пандарены не могли противостоять этим жестоким атакам.

В конце концов, спасение пришло от юной пандаренши по имени Джианг . Когда она была еще ребенком, то нашла маленького облачного змея, одинокого и сильно раненного после ужасного шторма, который уничтожил его гнездо. Тогда пандарены считали облачных змеев дикими существами, которых нельзя приручить. Но Джианг выходила его и подружилась. И в ее деревне часто видели ее летающей на облачном змее.

Когда монахи бились и терпели поражение в битве на утесах Нефритового леса, Джианг и ее друг Ло внезапно показались из-за туч. Гнев и пламя Ло обратили зандалари в бегство. Весть о победе быстро разлетелась по империи и многие последовали примеру Джианг. Они приручали могучих небесных змеев и вскоре вместе с Джианг воевала небольшая армия. Эти смелые пандарены стали известны как Орден Облачного Змея.

Прилив войны был обращен вспять. Тролли поняли, что им не удастся победить обычным путем и поэтому Менгази прибег к последней тактике: воскрешению Громового Короля, Лей Шена.

Лей Шен передал зандалари секрет своего воскрешения, не доверив его ни одному из могу. Тролли знали, что что Громовой Король сокрушит ненавистных наездников змей и уничтожит их полностью. Решающая битва состоялась около Гробницы Завоевателей, где был погребен Лей Шен. Джианг пожертвовала собой в последней отчаянной атаке, убив Менгази. Другие зандалари вскоре обратились в бегство, вернувшись в свои земли покрытые позором. А подвиг Джианг предотвратил воскрешение ужасного Громового Короля.

И было великое празднование по всей империи, но и скорбели многие, в особенности по Джианг. Десятилетиями Ло кружил над Нефритовым лесом в поисках подруги-наездницы. Другие наездники почтили ее память тем, что записали ее учение. Орден Облачного Змея пронес эти традиции через тысячелетия.

Перед войной с акири племена троллей владели обширными землями в Калимдоре. Многие из них, такие как, например, Гурубаши и Амани, схлестывались между собой в битвах за охотничьи угодия и плодородные земли. Но одно из племен не принимало участие в этих битвах. Известные как темные тролли, они жили в глубоких пещерах у подножий горы Хиджаль. Они не выносили дневного света, появляясь на поверхности только по ночам. Эти привычки изменили их со временем, превратив темно-голубую кожу в серую.

Темные тролли дорожили своей независимостью от других племен. Им было все равно, чем те занимаются. В противоположность своим родичам Гурубаши и Амани, они ценили мирную связь с живой природой. Мистики темных троллей искали пути того, как общаться с природой и жить с ней в гармонии. Многие из них мигрировали в центральную часть Калимдора. Они исследовали лабиринты в сердце континента, обнаружив волшебных дракончиков, химер и дриад. Со временем, они нашли гигантское озеро мерцающих энергий, которое впоследствии назвали Колодцем Вечности.

Очарованные своим открытием, около 15000 лет назад темные тролли основали поселение около Колодца Вечности. На протяжении поколений энергии, исходившие из Колодца, проникали в плоть и кровь троллей, изменяя их тела в соответствии с благородным духом, им присущим. Они преобразились в высокоразвитых и практически бессмертных существ. Бывшие тролли отказались от традиций и обычаев прошлого. Мистики племен стали молиться лунной богине, Элуне, которая, как они верили, была связана с Колодцем Вечности. Они говорили, что божество дремлет в глубинах Колодца в дневные часы.

Бывшие тролли также открыли для себя имя «Калимдор», и другие слова языка титанорожденных, общаясь с Элуной и изучая странные артефакты, которые они находили вокруг Колодца. Под влиянием этого нового языка, они назвали себя калдореи – «детьми звезд» — или Ночными эльфами.

Деревья, цветы и живые существа молча взирали на то, как расцветает народ Ночных эльфов, тихо рассказывая об этом Диким Богам Хиджаля. Среди них был полубог Кенариус, который заинтересовался более всех новым народом, поселившимся на берегах Колодца Вечности. Ночные эльфы считали, что он был сыном Малорна, великого Белого Оленя и самой богини Элуны. Кенариус очень любил Ночных эльфов и верил в то, что они станут великими защитниками природы. Он подружился с ними раскрыл им тайны окружающего мира. Кенариус надеялся, что Ночные эльфы будут жить с природой в гармонии.

Многие столетия так и было. Ночные эльфы создали высокоразвитую цивилизацию на берегах Колодца Вечности. Столицей их небольшого государства был город Элун’дрис, что означало «Око Элуны», возведенный на берегах Колодца Вечности. Ночные эльфы также укрепляли связь с множеством окружающих живых существ. Кенариус направлял Ночных эльфов тогда, когда это требовалось, радуясь их мудрости и доброте их сердец.

Город Сурамар стал религиозным центром и домом для Сестринства Элуны. Этот орден, в котором состояли Ночные эльфийки, посвятил себя служению лунной богине. Сестринство имело влияние почти на все стороны жизни Ночных эльфов. Они были и духовными наставницами, и помогали в защите земель от внешних угроз.

Но со временем многие эльфы избрали другой путь. Они стали одержимы тайным знанием, которое им открылось про Колодец Вечности. Они упорно изучали тайные энергии источника и становились могучими магами. Они обуздали силы магического озера и построили великолепные храмы и дороги вокруг них. Магия стала неотделимой частью их жизни, и они чувствовали как она пульсирует на кончиках их пальцев. Расширение границ возможного стало главной движущей силой их цивилизации.

То была эра беспрецедентного роста их государства под началом наиболее амбициозного и яркого вождя, пришедшего к власти. Ее звали королевой Азшарой. Неукротимые амбиции Азшары привели к стремительному взлету ее народа на высоты, доселе не виданные... и, в конечном итоге, посеявшие семена разрушения. Прекрасная и не по годам мудрая, королева Азшара воплощала в себе все самое лучшее, чем обладал ее народ. Ни в чем себе не отказывая, она построила великолепный замок на берегу Колодца Вечности, от вида которого захватывало дыхание. И здесь, наиболее влиятельные придворные – которые были известны как квел’дореи или «Высокорожденные» — старались угодить любой ее прихоти.

Высокорожденные были чрезвычайно талантливыми и амбициозными волшебниками. Некоторые из них, как, например, леди Вашш, были ее слугами. Другие, как лорд Ксавиус, были советниками и им доверялись вопросы управления. Но вне зависимости от того, какую роль играл Высокорожденный при королеве, все они были верхушкой общества Ночных эльфов. Они верили, что являются лучшими среди эльфов, что вызывало ропот оставшейся части «низкорожденных» Ночных эльфов.

Но это презрение не относилось к Азшаре. Несмотря на то, что королева происходила из высших слоев эльфийского общества, народ ее боготворил. Они были настолько ей восхищены, что даже переименовали свою столицу в ее честь. Город стал называться Зин-Азшари, что значило «Слава Азшары».

Во времена ее царствования цивилизация Ночных эльфов стала огромной империей, просторы которой были покрыты высокими башнями, большими городами и другими чудесами, которые до сих пор никто не смог превзойти. Дороги, освещаемые серебряным светом Элуны, широкой сетью покрывали все уголки Калимдора.

Азшара приказала снарядить экспедиции во все направления, чтобы расширить границы империи. Они часто возвращались в Зин-Азшару с удивительными животными и растениями, а также историями о мифических драконах, которые властвуют на вершине мира. Экспедиционные силы основали несколько поселений, такие как Шандарал в северных лесах Лунной Песни, Тен’Ралоре в центральных долинах Калимдора, которые впоследствии стали известны как Пустоши, Элдр’Талас в южных джунглях Фераласа. Королева лично надзирала за строительством нового великолепного храма, посвященного Элуне, широко раскинувшегося мостами над волнующимися озерами на западной окраине Калимдора. После завершения возведения, она назвала его Латар’Лазал, что означало «Трон Небес».

Эльфы построили два прекрасных города на побережье - Амет'Аран и Башаль'Аран. В них жили особо приближенные к трону Высокорожденные, а правил ими Артикус Нарассин, фаворит Азшары. Оный предпочитал проводить время в своей собственной башне Альталакс в некотором удалении от городов. Тогда правителя замещал маг Астерион из Башаль'Арана. Два великолепных города с годами процветали все больше.

Со времен Черной Империи мир не видел более могущественного государства. Колоссальная власть Азшары над землями и жителями превосходила даже самые безумные мечты о власти, которые вынашивал Лей Шен.

Однако было одно место, которое Азшара и ее сподвижники избегали: гора Хиджаль. Духи и полубоги, населявшие эти места, беспокоили королеву. Глубоко в душе она понимала, что Хиджаль находится за пределами ее власти. Это было место, отмеченное древней магией, дикое и непокорное. Земля, которую нельзя изменить и которая диссонировала с ее идеальным видением нового Калимдора. При подданных Азшара запрещала селиться на Хиджале в дань уважения древним силам, которые дали начало роду Ночных эльфов. На деле она презирала это место и гармонию, которая ее пропитывала.

Кенариус хорошо знал об отношении Азшары к Хиджалю. С возрастающим беспокойством он наблюдал, как растет империя Ночных эльфов. С каждым годом его все больше угнетало высокомерие и бездумность действий Высокорожденных магов. Большая часть Ночных эльфов продолжала чтить дикую природу. Сердце Кенариуса радовалось, когда он глядел на то, что многие Ночные эльфы стараются жить в гармонии с окружающим миром. Но он также знал, что они не имеют никакого влияния на Азшару и ее невежественных приближенных.

Пребывала среди Ночных эльфов и Авиана - Ворона, Дикая Богиня, исполняющая роль лазутчицы для Элуны и Кенариуса. Дом ее был в Г'ханире, Матери Древ - величайшем древе Азерота, произрастающем на вершине самой огромной горы. Вершина Древа пронзала небеса, и вокруг нее вились духи умерших птиц и иных крылатых обитатателей этого мира, даже драконов. Г'ханир оторван от смертного мира, но не является частью Изумрудного Сна... Прознав о замыслах Азшары, Авиана бежала прочь из столицы Ночных эльфов - Зин-Азшари, вернувшись к Элуне.

Со временем Ночные эльфы стали избегать дипломатии и начали игнорировать другие народы. Догматы веры Азшары касательно расовой чистоты глубоко проникло в дух Ночных эльфов, создавая атмосферу нетерпимости к чужакам.

Только открытые враги эльфов, тролли, удерживали внимание эльфов. Мелкие стычки время от времени случались между ними. Каждый раз тролли отступали из-за магии, которую применяли Ночные эльфы. Однако Азшара не была заинтересована в завоевательных походах. В ее глазах тролли были досадной мелочью, а их жажда битв — признаком примитивного ума. В конце концов, королева заключила соглашение с зандалари, которые по-прежнему сохраняли влияние на остальные племена. В обмен на то, что тролли прекратят вылазки на земли Ночных эльфов, королева — высочайшим благоволением — позволит им оставить за собой священные Горы Зандалари к югу от Колодца Вечности.

Тролли неохотно согласились, поскольку понимали, что не имеют никаких шансов против врагов, владеющих тайной магией. Эта позорная уступка стала причиной глубокой неприязни троллей к Ночным эльфам, которая длилась долгие поколения.

После того, как тролли перестали быть угрозой, Азшара продолжила экспансию. Но даже несмотря на это, она проводила много времени в своем дворце, одержимая Колодцем Вечности и секретами тайной магии, которые были заключены в нем. Она была убеждена, что Ночным эльфам открылась малая толика знаний об этом источнике магических энергий. Она принуждала Высокорожденных проникать все глубже в Колодец, расширяя свои знания о нем и достигая новых вершин в развитии культуры и технологий.

Их рискованные эксперименты посылали вихри магических энергий через Круговерть Пустоты. Как мотыльки на пламя, демонические обитатели Пустоты были привлечены этими колебаниями энергии. В конце концов Саргерас и Пылающий Легион уловили эти колебания.

Наконец, падший титан узнал, где находится Азерот. Легендарный мир-душа. Без промедления он собрал всю свою армию, чтобы напасть на далекий мир. Все, что осталось – это найти к нему путь.

...В то время как Высокорожденные продолжали экспериментировать с Колодцем Вечности, юный Ночной эльф по имени Малфарион Ярость Бури постигал тайны природы. Под началом мудрого Кенариуса он стал первым смертным друидом в Азероте. Малфарион совершенствовал свои знания и проводил много времени, бродя по лесам Хиджаля.

Кенариус был очень рад тому, какой путь избрал Малфарион. Он чувствовал что-то особое в этом ученике, когда впервые увидел его дух в Изумрудном Сне. Кенариус надеялся, что Малфарион распространит учение друидизма среди Ночных эльфов, что поможет им вернуться к своим корням.

Но эти перемены так и не коснулись Азшары и ее приближенных. Без ведома других эльфов, Высокорожденные начали общение с Саргерасом. Падший титан надеялся использовать чародеев и их великую магию, чтобы провести Легион в Азерот. Без надежного портала путешествия от мира к миру занимали столетия.

Примерно то же, что ему удалось провернуть с эредарами на Аргусе, Саргерас смог сделать и с Высокорожденными эльфами Азерота. Лорд Ксавиус был первым, кто откликнулся на зов Саргераса. Жадный до власти Ксавиус быстро обратил внимание Азшары на Саргераса. Падший титан обещал королеве Ночных эльфов и ее приближенным невообразимую мощь, которая позволит превратить Калимдор в рай. Единственное его условие было то, что они помогут перенести его агентов в Азерот, чтобы те смогли передать Ночным эльфам эту силу.

Пораженная мощью Саргераса, Азшара и ее Высокорожденные призывали прислужников падшего титана в Азерот. Отряды демонов хлынули из королевского дворца, убивая всякого Ночного эльфа на своем пути и не трогая своих союзников, Высокорожденных.

Демоны, ведомые Манноротом Разрушителем, Хаккаром Псарем и Архимондом Осквернителем, прошли маршем по империи Ночных эльфов, неся разрушения и смерть. Горящие инферналы падали с небес, круша города Ночных эльфов, пока тысячи жаждущих крови Хранителей Рока и адских гончих превращали цветущие леса Калимдора в выжженную пустыню.

Война, какой еще никогда не видели смертные, пришла в Азерот, и случилось это 10000 лет назад. Конфликт сей вошел в историю как Война Древних.

Сопротивление ночных эльфов возглавил лорд Кур’талос, Вороний Гребень. Он собрал армию, которая должна была оказать сопротивление вторжению. Среди этих мужественных защитников были Малфарион, его брат-близнец Иллидан, который был волшебником и прекрасная жрица, в которую были влюблены братья – Тиранд Шепот Ветра. В конечном итоге именно эти три героя изменили Азерот навсегда.

Хотя армия Кур’талоса потерпела вначале несколько поражений, Ночные эльфы сумели дать отпор. Малфарион нанес один из сокрушительных ударов по Легиону и его союзникам, Высокорожденным. Воспользовавшись силами Изумрудного Сна, Малфарион одержал верх над доверенным приближенным Азшары, Ксавиусом. Он уничтожил не только одного из самых искусных волшебников Высокорожденных, но и доказал великую мощь друидической магии тем, кто сражался с ним бок о бок.

Иллидан также стал незаменимым в битвах. Во время одной из них он спас жизнь лорду Вороньему Гребню. За этот самоотверженный поступок Иллидан стал личным волшебником лорда. Впоследствии, он вел в бой отряд волшебников, которые сражались на стороне сопротивления.

Тиранд же была одной из самых искусных жриц Сестринства Элуны. В силу своего милосердия и веры, она спасла бесчисленное количество жизней от демонов Легиона.

Но, несмотря на эти подвиги, все больше и больше демонов являлось из порталов, открытых Высокорожденными. К тому же, Легион пополнился демонами, сотворенными уже здесь, в Азероте. Первой такой тварью стал Ксавиус. Саргерас превратил падшего Высокорожденного в чудовище с рогами и копытами. Это новое существо стало первым сатиром и должно было служить Легиону вечно. По велению Саргераса, Клавиус наложил это проклятье на многих Высокорожденных, превратив их в сатиров.

Взирая, как идет война и число войск Легиона растет, Малфарион понял, что эльфам не победить в одиночку. Он убедил Тиранд и Иллидана пойти с ним на Лунные Просторы рядом с горой Хиджаль и просить Кенариуса о помощи. Могущественный полубог согласился помочь и привести с собой других Диких Богов, но существа они были непредсказуемы и не умели сражаться вместе. Обучить их этому заняло бы время... роскоши, которой не было у Ночных эльфов.

Пока Кенариус собирал Диких Богов, Малфарион обратился к драконам-аспектам за помощью в защите Азерота. Ведомые Алекстрашей, Дающей Жизнь, драконы собрались в Храме Драконьего Покоя на совет о том, как отбить атаку Пылающего Легиона.

Во время этой встречи Нелтарион Страж Земли предложил решение. Все аспекты отдают часть своих энергий для артефакта, Души Дракона, который был создан самим Нелтарионом. Он утверждал, что это оружие соберет все их энергии воедино и сотрет Пылающий Легион с лица планеты.

Драконам-аспектам было неведо, что Нелтарион пал жертвой Старых Богов. В течении долгих веков влияние Старых Богов поразило камень и землю, которые окружали их тюрьмы. Нелтарион был связан с землей, что сделало его особо уязвимым к этому злу. Тьма овладела сердцем когда-то великодушного дракона. Его страдания и безумие заставили сотворить Душу Дракона, хотя позже артефакт назвали Душой Демона.

В самый разгар жестокой битвы между Легионом и сопротивлением Ночных эльфов пять драконьих стай предприняли атаку на силы демонов. Вместе с другими драконами Нелтарион дал волю всей своей мощи, усиленной Душой Дракона и полностью уничтожил силы нападавшего Легиона. Но как только надежда затеплилась в душах защитников, Нелтарион обратил свое оружие против союзников – Ночных эльфов и других драконов.

Жестокая атака Нелтариона уничтожила почти всю синюю стаю. Другие стаи попытались остановить его, но им пришлось отступить. Ночные эльфы также были в ужасе от такого предательства. Они тоже отступили с поля боя, опасаясь гнева Нелтариона.

Тело Нелтариона стало разрываться на части, когда первичные энергии, словно магма вулкана, прошли через него. Дымящиеся трещины появились на его теле. Гейзеры горячего белого огня и магмы били из жесткой шкуры Нелтариона. Рыча от гнева, Нелтарион покинул поле боя и скрылся в облаках.

Несмотря на то, что атака Нелтариона была недолгой, она навсегда изменила мир. Нелтарион разбил единство драконьих стай. Теперь они не могли быть тем же, чем являлись до этого. Малигос пострадал более всех иных аспектов. Он лицезрел гибель своей стаи и от этого обезумел. Его горе было неизлечимым и преследовало долгие тысячи лет.

С тех пор Нелтариона прозвали Смертокрылом. Его предательство обрекло черную стаю на жизнь в страхе и одиночестве. Другие драконы охотились за ними, стремясь отомстить за непростительное предательство Смертокрыла.

Предательство Смертокрыла стало тяжелым ударом по боевому духу Ночных эльфов. Хуже того – Иллидан таинственно исчез. Многие Ночные эльфы опасались за его жизнь, но никто не мог представить, что одаренный волшебник бросил их ряды.

Решение Иллидана было сделано под влиянием его отношений с братом, Малфарионом. Волшебник всегда находился в тени своего брата-друида. И хотя Иллидан тоже обучался у Кенариуса, ему не хватало терпения постичь друидизм и вместо этого он взялся за изучение тайной магии. Во время войны он хотел выделиться и опередить брата, став героем среди своего народа.

Но, как и всегда, подвиги Малфприона затмили деяния Иллидана. Теперь не было ничего более очевидного – и ничего более причиняющего страдания – чем желание волшебника завоевать сердце Тиранд. Когда Иллидан, наконец, решился признаться ей в любви, жрица отвергла его. Иллидан увидел в этом знак того, что она выбрала не его, а Малфариона.

Темные мысли овладели разумом Иллидана после этого отказа. Волшебник не знал, что сатир Ксавиус тайно воздействовал на него, разжигая пламя отчаяния.

Возрастающее недовольство Иллидана в конце концов привело к тому, что он порвал с сопротивлением эльфов. Он решил присоединится к Легиону в надежде достичь мощущества, которым не обладал ни один эльф. Иллидан верил, что после этого он, наконец, превзойдет Малфариона и докажет миру свое величие.

Вопреки всему, Иллидану удалось получить аудиенцию у самого Саргераса. Его план похищения Души Дракона заинтриговал падшего титана. Саргерас был настолько доволен, что даровал Иллидану исключительную силу. Он покрыл его тело татуировками магии скверны и выжег глаза, поместив в пустые глазницы огонь чужих миров. Хотя последний дар Саргераса был более чем мучительным, теперь Иллидан мог видеть мириады форм магии.

Обретший новую силу, Иллидан незамедлительно же отправился на поиски Души Дракона, намереваясь ее похитить. Во время своего опасного странствия Иллидан столкнулся со Смертокрылом и лицезрел изуродованное и разрушенное мучением тело аспекта. Чтобы его тело окончательно не распалось, Смертокрыл скрепил его адамантитовыми пластинами с болтами, прикрепленными к его хребту.

В конце концов, Иллидан похитил Душу Дракона и принес артефакт ожидавшим его возвращения Высокорожденным. Они немедленно использовали артефакт для дальнейшего воплощения своих планов. Душа Дракона должна была создать огромный портал в сердце Колодца Вечности.

Портал, через который Саргерас смог бы ступить в Азерот.

Позже Иллидан говорил, что его действия были продиктованы благими намерениями и он присоеденился к Легиону лишь для того, чтобы узнать больше о демонах и о том, как уничтожить их. Тем не менее, его безрассудный поступок, которым он хотел доказать свое величие, преследовал его как приведение, навсегда разрушив его доброе имя.

...Тем временем Малфарион окончательно одержал верх над Ксавиусом. С помощью доблестной юной эльфийки Шандрис Лунное Перо он поймал сатира в ловушку, заключив его тело и дух в дубовом древе. Однако Ксавиус так и не покинул Азерот. По сей день, дух сатира по-прежнему скитается по миру, отравляя природу магией скверны...

Пока в центральном Калимдоре гремели битвы, на окраинах жили те, кого судьба Азерота беспокоила не меньше. Эта была небольшая секта волшебников Высокорожденных, которые являлись проводниками воли королевы. Из своего оплота в Сурамаре, они руководили боевыми действиями, дабы обеспечить безопасность Азшары и усилить империю.

Помимо всего прочего, эти Высокорожденные занимались поисками артефактов великой силы. Большая часть этих реликтов находилась в Хранилище Древностей - огромном репозитории, расположенном в Сурамаре. Среди великих археологических находок, который были найдены этими Высокорожденными, были Столпы Творения, которые считались давно утраченным. Эти невероятные артефакты использовались Хранителями для упорядочивания Азерота многие тысячелетия назад.

Хотя сурамарская элита Высокорожденных была безмерно предана королеве Азшаре, их взгляды на ее деяния стали меняться, когда началась война. Их глава, Великая магистр Элисанд, опасалась, что Легион не имеет намерения учитывать интересы Высокорожденных. Монстры уже уничтожили значительную часть империи Ночных эльфов и отравили землю магией скверны.

Недоверие Элисанд стало глубже, когда она узнала, что демоны собираются сделать из Сурамара перевалочный пункт для своей армии. Агенты Легиона начали создавать портал в Круговерть Пустоты в самом великолепном и важном здании города – храме Элуны. Открывшись, этот портал позволил бы подкреплениям армии демонов проникнуть в Азерот и открыть второй фронт против эльфийского сопротивления.

Элисанд считала, что такой портал скорее уничтожит Сурамар и всех его обитателей. Поэтому она и ее союзники решили помешать Легиону. Они отреклись от других Высокорожденных и решили запечатать портал. Для этого Элисанд и ее союзники использовали артефакты, которые они собирали долгие годы. Так, они знали, что Столпы Творения содержат первичную энергию, которая необходима для того, чтобы запечатать портал.

Элисанд наряду со сподвижниками устремилась в атаку на демонов, неся с собою эти реликвии. Когда Легион начал открывать новый портал, чародеи направили свою магию через Столпы Творения. Они сплели великое заклинание, которое закрыло портал и запечатало его нерушимыми оковами.

Хотя восставшие Высокорожденные и запечатали новый портал, у них не было намерений присоединиться к сопротивлению Ночных эльфов. Опасаясь бедствий и катастроф, Элисанд и ее последователи укрепились в Сурамаре. Они использовали Око Аман’Тула, один из Столпов Творения, для создания колоссального источника тайной магии. Известный как Ночной Колодец, этот источник энергии должен был дать им жизненные силы и защиту от будущих потрясений. Прошли тысячелетия и источник изменил Элисанд и ее последователей, трансформировав в новую расу, известную на Ночерожденные эльфы.

Несмотря на ряд поражений, надежда все еще жила в рядах сопротивления. Новый харизматичный лидер, Джарод Песнь Теней, принял командование. В противоположность прошлым вождям, он не был благородных кровей. Блестящий боец и великолепный стратег, Джарод стал настоящим героем сопротивления. Он отбросил предрассудки и неприязнь к чужакам и призвал присоединиться к войску другие народы – земельников, тауренов, могучих фурболгов и других.

Сопротивление также обрело новых союзников среди своих врагов Высокорожденных. Группа волшебников, возглавляемая Дат’Ремаром Солнечным Путником, поняли, что их заигрывания с демонами приведут Азерот к разрушению. Эти Высокорожденные отреклись от Азшары и примкнули к сопротивлению.

Даже Дикие Боги явились из лесов под предводительством Кенариуса, готовые биться зубами и когтями с силами зла. Леса дрожали от шагов этих гигантских существ, когда они спускались по склонам Хиджаля. Каждый из Диких Богов обладал силой, которую демоны еще не встречали на своем пути. Например, перед гигантским волком Голдринном даже самые большие демоны казались карликами.

Вместе с Дикими Богами пришли другие существа — лесные дриады и многоголовые химеры. Даже неуловимые энты, о чьей великой мудрости и силе ходили легенды, пришли биться с демонами.

Под началом Джарода эта разношерстная армия начала отчаянный штурм Зин-Азшары. Сопротивление атаковало разрушенную столицу и схлестнулось в битве с, казалось, бесчисленными ордами демонов. Потери были ужасны. Тысячи и тысячи демонов погибли, но и многие из армии защитников Азерота тоже расстались с жизнями. Кровожадные воины Легиона даже смогли одолеть Диких Богов. Один за одним древние существа гибли под ударами черных мечей и магии скверны. И когда кто-то из них погибал, лес на вершине Хиджаля шумел и ветры выли в горести.

Одним из призванных Кенариусом Диких Богов был бессмертный Великий Кабан Агамагган, тело которого увивали шипастые лозы. Тот атаковал крепость Азшары, затоптав множество демонов и сойдясь в сражении с Манноротом. Великий Кабан пал, но время, купленное им, оказалось достоточное для того, чтобы Малфарион и его союзники проникли в цитадель Азшары. Кровь, пролитая Агамагганом, сохранилась в волшебных минералах, известных как кровавые камни. Сложили в бою свои головы братья-медведи - Урсок и Урсол, а также Авиана.

Узрев гибель Диких Богов, Кенариус впал в неистовую ярость и в одиночку бросился на Хранителей Рока и иных демонов. Однако тех было слишом много; они схватили Кенариуса и наверняка бы с ним расправились, если бы не Малорн. Ослепительно белый олень обрушился на тварей Пылающего Легиона, в то же время телепатически приказав следующим за ним Ночным эльфам отнести истерзанное тело его сына в безопасное месо. Те, ведомые Джародом Песнь Теней, поспешили исполнить волю Дикого Бога.

Малорн наверняка в одиночку бы расправился со всеми демонами Легиона, не покажись на поле брани Архимонд. Последний сотворил магическую ловушку, приковав копыта Малорна к земле, после чего сломал ему шею. Тогда Малфарион призвал друидическую магию и крепкие лозы обвили тело Архимонда. Тот предпочел отступить.

Пока продолжалась битва, Малфарион и Тиранд отправились к Колодцу Вечности с небольшим отрядом элитных воинов. Они надеялись использовать Душу Дракона и предотвратить использование Легионом своего могущества. К ним вскоре присоединился Иллидан, который утверждал, что его предыдущий союз с Высокрожденными был необходим для того, чтобы больше разведать о враге.

Несмотря на то, что Малфарион имел серьезные подозрения относительно брата, более важные дела занимали его. Он узнал, что Колодец Вечности стал огромным порталом – прямым путем для Саргераса в Азерот.

Малфарион понял, что никакая армия, какой бы огромной она ни была, не сможет противостоять мощи Саргераса. Победа может быть достигнута только ценой уничтожения Колодца Вечности как такового. Несмотря на то, что это было трудно вообразить, Колодец Вечности был для Легиона связующим звеном с физическим миром. Малфарион знал, что уничтожение этого источника энергии может привести к гибели цивилизации Ночных эльфов, но это был единственный шанс спасти мир.

Зная, что разрушение Колодца Вечности навсегда лишит его возможности коснуться магии, Иллидан не выдержал. Он бросил друзей и решил предупредить Высокорожденных о плане Малфариона. Будучи во власти безумия, порожденного привыканием к магии, и жгучей ревности к брату, он не отдавал себе отчета в том, что творил. Сознание того, что он стал предателем и перебежчиком, не вызывало у него угрызений совести. Когда-то Иллидан давал клятву любыми средствами защищать магию Колодца.

Скорбя о поступке брата, Малфарион, обретший Душу Дракона, все же повел своих соратников в самое сердце храма Азшары. Ворвавшись в главный зал, они застали заключительный ритуал Высокорожденных в самом разгаре. Могущественное общее заклятье сплеталось в неистовый водоворот магических сил в бездонной глубине Колодца. Зловещая тень Саргераса подступила еще ближе к поверхности. Малфарион и его союзники ринулись в атаку.

Предупрежденная предателем Азшара уже ждала их. Почти все последователи Малфариона погибли от магии безумной королевы. Тиранд была схвачена королевской гвардией Высокорожденных, попытавшись атаковать Азшару сзади. Девушке удалось справиться с гвардейцами, но она была тяжело ранена. Видя, что случилось с его любимой, Малфарион обезумел от ярости и твердо решил убить Азшару.

Пока в стенах храма и вокруг него кипела битва, Иллидан потихоньку пробрался на тенистый берег Колодца. Вытащив несколько специально сделанных флаконов, он наполнил каждый из них сияющей водой. Уверенный, что демоны скоро уничтожат цивилизацию Ночных эльфов, он намеревался сохранить для себя священные воды и их магию.

Высокрожденные продолжали творить заклинания для того, чтобы усилить портал в Колодце Вечности. В отчаянной попытке помешать им Малфарион выссвободил энергию Души Дракона и направил ее на своих врагов. Друид сотворил колоссальный ураган, который взвился до небес. Буря накрыла Зин-Азшари свирепыми ветрами и сполохами молний, уничтожая демонов по всему городу.

Как Малфарион и надеялся, его усилия увенчались успехом. Саргерас уже был готов пройти через портал, но заклинания Высокорожденных стали неустойчивыми и тайная магия заполыхала в глубине Колодца Вечности. Портал закрылся. В этот момент Саргерас отступил обратно в Круговерть Пустоты. Неустойчивые энергии исходили из гибнущего Колодца Вечности, вышвырнув многих демонов Легиона обратно в Круговерть. И когда их рев эхом разносился по всей Круговерти, в Азероте начались не виданные доселе землетрясения.

Малфарион и сопротивление Ночных эльфов одержали победу в войне, но времени праздновать у них не было. Мир рушился под их ногами.

Многочисленные Ночные эльфы стремились уйти как можно дальше друг от друга и разрушающегося Колодца Вечности. Источник закончил свое разрушение, и произошел взрыв невиданной силы, который сотряс небеса. Кипящий океан устремился в образовавшуюся бездну, поглощая руины Зин-Азшары.

Когда апоклиптические землетрясения закончились, выжившие Ночные эльфы узрели, что их мир раскололся на части. Разрушение Колодца Вечности раскололо четыре пятых земной массы, оставив лишь несколько отдельных континентов и небольших архипелагов. Бушующий шторм энергий – известный как Водоворот – поглотил Колодец Вечности. И теперь эта бесконечно крутящаяся воронка воды напоминала о страшной цене победы.

Для Ночных эльфов и других живых существ Азерота мир изменился навсегда.

Королеве Азшаре и многим Высокорожденным удалось выжить во время Раскола, но это не прошло для них даром. Разрушающийся Колодец Вечности засосал их в бездонные глубины Водоворота. Некоторые из них были прокляты и превратились в змееподобную расу наг. Одной из наиболее могущественных наг была служанка фрейлина королевы, леди Вашш. Скрытые от мира, она и Азшара тайно возвели на холодном и темном дне океана столицу наг, Назжатар.

Раскол опустошил Азерот, но земли на юге Калимдора чудесным образом избежали разрушения. Веками династии миролюбивых императоров правили этими таинственными землями. Незадолго до вторжения Пылающего Легиона новый правитель-пандарен взошел на трон, полный надежд и благих намерений.

Его имя было Шаохао и, хотя он еще не знал об этом, его правление знаменовало новую главу в истории Пандарии.

Старой традицией пандаренских императоров, которые только всходили на трон, было паломничество к мистикам дзинь-ю, где они получали пророчество – что несет им их будущее. Видение повергло его в отчаяние: мистики-водогляды узрели ужасающее вторжение демонов, царства, сожженные зеленым огнем, разрушения и боль.

Подавленный этим видением, Шаохао обратился к легендарным священным небожителям и своему большому другу Королю Обезьян, чтобы прояснить увиденное. С их помощью ему удалось избавиться от темных эмоций, которые овладели им: сомнение, отчаяние, страх, гнев, ненависть и жестокость. Избавление от них привело к тому, что черты сии обрели физические воплощения. Так появились могущественные существа, именуемые Ша.

Шаохао использовал свою мудрость, чтобы сразиться с каждым из них и заточить в глубинах земель Пандарии. Для того, чтобы надзирать за этими заключенным в подземных тюрьмах духами, он основал Шадо-пан – орден воинской элиты.

Исполнившись новообретенной уверенности и осознания цели, Шаохао решил спасти Пандарию от грядущего Раскола. Он задумал это сделать путем отделения своей земли от остального Калимдора. Эту великую задачу он решил осуществить в самом сердце Пандарии – Вечноцветущем Доле.

Пребывая в долине, Шаохао собрал все свои силы, чтобы отрезать империю от Калимдора. Но его усилия не увенчались успехом. Его сомнения и страхи вернулись. Заточенные Ша воспряли, привлеченные страхами и сомнениями императора.

Когда скверна Легиона обрушилась на Калимдор, Шаохао в отчаянии воззвал к помощи одного из священных небожителей – Нефритовой Змее. Она спустилась с ярящихся небес и поведала, что Пандария - не только его империя. В Пандарии все взаимосвязано. Вся Пандария является одним целым.

И тогда Шаохао понял мудрый совет змеи: для того, чтобы спасти свою землю, он должен стать с ней единым целым. Несмотря на свою мечту жить долгой жизнью в процветании, он понял, что этого не будет.

С ясным разумом и чистым сердцем, зная, что он должен сделать, Шаохао слился духом со своей землей и отделил ее от остального Калимдора. Его сущность растеклась по Пандарии густым туманом, который сокрыл континент от остального мира и защитил от ужасного Раскола.

Лишь гордыня была тем, от чего Шаохао так никогда и не смог избавиться. Ша сей отрицательной эмоции незаметно проник в Пандарию и пребывал там спустя тысячелетия с того дня, когда император спас земли от Раскола.

В последующие десять тысяч лет Пандария оставалась сокрыта от чужих взоров, и считали рассказы о сей земле миряне лишь легендами.

Глава 2. Расколотый мир

Раскол разрушил Азерот. Колодец Вечности исчез, а с ним и единственный источник тайной энергии Ночных эльфов. В отчаянном желании спастись эльфы бежали на северо-запад, к горе Хиджаль - в одно из немногих мест, которое было нетронуто разрушением.

На пути к Хидажлю Малфарион и другие Ночные эльфы пришли к единому мнению — тайная магия опасна. Они решили, что не будут использовать ее, дабы избежать катастроф, подобной Войне Древних. Но когда они достигли вершины Хиджаля, то ужаснулись тому, что обнаружили там. Они нашли второй, гораздо меньший Колодец Вечности. Их также поразило и то, что стоявший на берегу источника был Иллиданом.

Тот добрался до горы Хиджаль задолго до Малфариона и других Ночных эльфов. Пылая безумным желанием сохранить в этом мире магию, он вылил драгоценную воду Колодца Вечности из своих флаконов в горное озеро. Могущественные энергии тут же свились воедино, образовав новый мерцающий Колодец Вечности. Иллидан ликовал, полагая, что создал бесценный дар для будущих поколений, и был потрясен яростью Малфариона, когда тот нашел его. Малфарион объяснил брату, что магия, вновь принесенная им в мир, по природе своей частью Хаоса, а это неизбежно приведет к новым бедам. Тем не менее, Иллидан отказался оставить занятия магией.

Произошло противостояние между Ночными эльфами и Иллиданом, а Малфарионом был вынужден пленить брата. Иллидан настаивал на том, что Ночные эльфы нуждаются в новом Колодце Вечности для того, чтобы сражаться с Пылающим Легионом когда – не если, а именно когда – демоны вернутся.

Некоторые выжившие Высокорожденные согласились с ним, но большинство Ночных эльфов – нет. Они упрекали его в этом дерзком и эгоистичном поступке, говоря, что новый Колодец Вечности станет порталом для Пылающего Легиона. Но мнение Иллидана от этого не изменилось.

Переубеждать его было бесполезно, и Ночные эльфы поняли, что надо покончить с этим раз и навсегда. В конце концов, они решили заключить чародея в тюрьму. Малфарион лично принял участие в этом. С помощью Кенариуса он заключил обессиленного, закованного в цепи Иллидана в глубокой подземной тюрьме. Малфарион приказал жрице Майев Песнь Теней охранять своевольного волшебника. Позже, она станет первой из Бдящих, основав орден элитных тайных тюремщиков из числа Ночных эльфов.

Узнав о новом Колодце Вечности, три великих дракона-аспекта явились на Хиджаль. Как и Ночные эльфы, они были уверены, что пока источник подобного могущества существует, Легион будет предпринимать попытки вторгнуться в Азерот снова. Авиана погибла во время Войны Древних, и древо Г'ханир умерло вместе с нею. Алекстраша Дающая Жизнь поместила в сердце Колодца Вечности волшебный желудь Г'ханира, который, оказавшись в магических водах, обратился в огромное древо. Корни его покоились в Колодце Вечности, а кроны, казалось, достигали небес. То был вечный символ единения Ночных эльфов с природой, а жизненные силы древа со временем должны были исцелить весь мир. Со временем великое древо стало защитой нового Колодца Вечности, препятствуя Легиону или иным злым силам ощутить его энергиии.

Малфарион и ночные эльфы, взирая на колоссальное Мировое Древо, назвали его Нордрассил, что означало «Корона Небес». Они поклялись беречь его и защищать любой ценой.

В благодарность за это решение, драконы-аспекты согласились благословить Ночных эльфов, чтобы те смогли выполнить клятву. Алекстраша вдохнула в Нордрассил обновленную жизненную силу, которая передалась Ночным эльфам. Аспект грез, Изера, благословила древо, связав всех друидов Ночных эльфов с Изумрудным Сном. И прежде Малфарион и его последователи бывали в царстве Изеры, но это требовало от них значительных усилий. Новые чары, наложенные на Нордрассил, позволили бы друидам пребывает в Изумрудном Сне тогда, когда они пожелают.

Наконец, Ноздорму, аспект времени, вплел свои энергии в ветви и корни Нордрассила, и пока древо было живо, Ночные эльфы оставались бессмертны.

Свершив сие, аспекты удалились в свои тайные убежища. Из-за чар, которые они сотворили, новый Колодец Вечности больше не смог бы стать маяком для демонов. Легион также не сумел бы с легкостью использовать его как портал в Азерот. Древо стало символом единения Ночных эльфов с миром природы, священным монументом, который давал им защиту от болезней и времени.

В течение следующих 600 лет Ночные эльфы, увеличившись в числе, расселились Ясеневому лесу, что к югу от Хиджаля. Тиранд Шепот Ветра, ныне - верховная жрица Сестринства Элуны, вела свой народ к возрождению. Ее правление было уникальным периодом. Тиранд пришлось взять на себя бремя власти, дабы восполнить потери, понесенные ее народом во время Войны Древних.

Тиранд смело представляла Сестринство организацией, главенствующей как в воинских силах, так и среди правителей общества Ночных эльфов. Она также создала новую военную силу - Стражниц. Собранный из отлично подготовленных эльфиек-воительниц, этот орден посвятил себя защите возрождающегося народа Ночных эльфов. Стражницы патрулировали туманные леса, помогали живым существам и стояли на защите социума против любой угрозы.

Одной из командующих Стражниц стала Шандрис Лунное Перо, доблестно сражавшаяся с демонами в час Войны Древних. Осиротевшая во время вторжения Легиона, она попала под опеку Тиранд. Юная Шандрис раскрыла себя как во времена войны, так и после нее. Она заслужила себе место рядом с Тирандой через героические деяния и когда орден был основан, она стала его капитаном.

В тоже время Малфарион продолжал нести друидическое учение в народ. Бросив занятия тайной магией, многие бывшие волшебники приветствовали учение Малфариона и посвятили себя поиску гармонии с природой. Эти первые друиды не имели строгих военных правил и иерархии, как Стражницы. Последователи Малфариона могли исследовать глубины Изумрудного Сна так, как им представлялось лучшим. Они также экспериментировали с искусством перевоплощения, превращаясь в могучих медведей, гибких саблезубов, быстрокрылых воронов и других обитателей лесных чащоб.

Друиды регулярно впадали в грезы на долгие годы во время их путешествий по Сну. Это отчуждение несколько раздражало Тиранд и Стражниц. Несмотря на то, что друиды часто приходили им на помощь, не так много их, последователей Малфариона, отвечало на призыв, будучи погруженными в сон.

Пока общество Ночных эльфов менялось, старый враг собирал силы в Калимдоре. Оставшиеся после Войны Древних сатиры прятались в темных уголках мира, ожидая, когда смогут нанести ответный удар. В конце концов, одно из этих рогатых существ, Ксалан Устрашающий, дал своим собратьям шанс. Он собрал сатиров и повел их на войну.

Действия Ксалана привлекли внимание остатков Пылающего Легиона, что остались в Азероте после Раскола. Хранители Рока и другие жуткие существа выступили из темных убежищ и явились на зов сатира. Эта демоническая армия совершила свой первый штурм на крепость Ночных эльфов Ночной Бег, ввергая хрупкое общество в новый конфликт, случившийся 9300 лет назад и получивший имя «Война Сатиров».

В начале этой войны Ночные эльфы понесли серьезные потери от атак сатиров. Ход войны был повернут вспять, когда приемная дочь Тиранд, капитан Стражниц Шандрис Лунное Перо, придумала новую стратегию борьбы. Она предложила призывать на помощь друидов из их странствий в Изумрудном Сне, чтобы присоединились те к сражениям.

Взирая на то, как как Ксалан осквернял леса Ночных эльфов, Малфарион согласился с требованием Шандрис и призвал наиболее могучих друидов в Калимдор для борьбы с сатирами. Друды и Стражницы, объединившись, нанесли сокрушительный удар в самое сердце земель, занятых сатирами. Блестящие партизанские маневры Шандрис привели к тому, что Ночные эльфы повергли многих сатиров, включая самого Ксалана.

Но победа не прошла даром для них самих. Несколько друидов, постигших ярость Дикого Боги Голдринна, научились превращаться в диких волков. Ведомые Ралааром Огненным Клыком, они стали известны как воргены. Ралаар и его яростные последователи стали рабами собственного гнева. В битве они не видели разницы между союзниками и врагами. Укушенные ими Ночные эльфы были поражены опасным недугом, который также превращал их в воргенов.

Это заставило Малфариона пересмотреть взгляды на друидизм. Не следующие никаким правилам и устроям, такие как Ралаар неминуемо зашли бы слишком далеко в применении силы. Для того, чтобы избежать подобного и поддерживать гармонию, Малфарион и его последователи создали общество друидов — Круг Кенариуса.

Первой большой задачей, которую требовало решить Кругу Кенариуса, стала угроза воргенов. Не видя никакой другой возможности, они заключили воргенов и Ралаара в Изумрудном Сне. Здесь, как верил Малфарион, они обретут мирный вечный сон под древом, именуемым Дарал’нир.

После заключения воргенов никакой надежды на победу сатиров уже не оставалось. Ночные эльфы вторглись глубоко в их земли, пока окончательно не очистили их от порчи. Немногим сатирам удалось скрыться в чащобах. И никогда боле не были они весомой угрозой Ночным эльфам.

В последовавшие после Раскола столетия Высокорожденные предпринимали попытки ассимилироваться в новом эльфийском обществе. Многим пришлось приложить значительные усилия, поскольку, несмотря на строгий запрет заниматься тайной магией, они испытывали искушение снова погрузиться в ее изучение.

Время от времени этих Высокорожденных предупреждали не заигрывать с потусторонними силами. Наказанием за повторное нарушение запрета была смерть. Несмотря на это, Высокорожденные не могли остановиться. Зов тайной магии был слишком силен, чтобы ему сопротивляться.

Почитаемый Высокорожденный эльф по имени Дат’Ремар Солнечный Путник был недоволен этим запретом и наказаниями, которым подвергались Высокорожденные. Происходил он из древней династии прославленных Высокорожденных, каждый из которых служил трону Ночных эльфов. Их родовое имя была несколько непривычно для народа, который поклонялся луне. Предки Дат’Ремара выбрали имя «Солнечный Путник». Оно символизировало их стремление к неизведанному, ломавшему границы и презирая осторожность на пути к величию. Как и его дерзкие предки, Дат’Ремар с гордостью продолжал традиции семьи... В конце концов, он заявил, что тайная магия дана им по праву рождения и тот, кто боится ее использовать — трус. Он и его последователи начали практиковать тайные искусства безо всякого страха и ограничений, призывая других эльфов к тому же.

Для Дат’Ремара и других Высокорожденных применение тайной магии было больше чем актом неповиновения. Они всегда верили в то, что эльфы предназначены для великих свершений. И хотя еще не все из них забыли зло, сотворенное Азшарой, в глубине души они знали, что когда-нибудь империя Ночных эльфов расцветет с былым величием. И для того, чтобы приблизить этот день, они должны постигать и применять тайную магию.

Демонстративное неповиновение Высокорожденных было не только неожиданным, но и сильно удивило остальных. Да и не могли другие Ночные эльфы казнить столь многих своих братьев и сестер. Вместо этого они навсегда запретили Высокорожденным ступать на гору Хиджаль. Дат’Ремар и его последователи были изгнаны и отсечены от энергии Колодца Вечности, и случилось это 7300 лет назад.

Большая часть Высокорожденных с радостью восприняла изгнание. Теперь они окончательно освободились от запретов, которые на них накладывали остальные. Под руководством Дат’Ремара они построили флот из огромных кораблей. Подняв паруса, Высокорожденные поплыли за Водоворот, в надежде найти новую землю, которая станет их домом. Их усилия были вознаграждены, когда они причалили к берегам нового континента несколько лет спустя. Этот континент, полный цветущей жизни и диких лесов, однажды станет называться Восточными Королевствами. Эльфы высадились в северо-восточной части материка, к северу от современного Стратолма, в области, известной как Земли Духов или Очерненные Леса.

Высокорожденные шли несколько месяцев, перед тем как остановиться на месте, где они нашли монумент — странную серебряную длань. Первобытные человеческие племена, жившие здесь, называли это место Тирисфалем. Поначалу люди мало общались с Высокорожденными. Но время шло и они начали рассказывать легенды о храбром воине с металлической кожей по имени Тир, который принес себя в жертву для того, чтобы убить чудовище в Тирисфале.

И в самом деле, Высокорожденные уловили потоки энергии, которые люди не чувствовали. Это не была сила Колодца Вечности, но присутствие сверхъестественных сил заинтриговало опытных чародеев. Некоторые эльфы предполагали, что они смогут раскрыть секреты этого места и использовать его для возрождения былой славы эльфийской цивилизации.

Им надеждало действовать быстро. После того, как они были изгнаны от Колодца Вечности, эльфы начали стареть и болеть. Их кожа даже потеряла былой сиреневый оттенок и они уменьшились в росте. Высокорожденные боялись, что дальше будет еще хуже.

Ведомые Дат’Ремаром, Высокорожденные начали новую жизнь на Тирисфальских Просторах – мирную и независимую. Почерпнув магические потоки сих мест, они обнаружили тени темных энергий. Эти теневые силы доводили некоторых Высокорожденных до безумия. Они начали утверждать, что люди построили свое поселение на перекрестке наиболее могущественных потоков магии в этих землях. Поэтому Высокорожденные должны заставить их уйти... или даже пойти войной на примитивных существ.

Дат’Ремар не был согласен с этим. Он не желал войны с народом, который не представлял никакой угрозы эльфам. Мудрый вождь тоже чувствовал, что темные силы наполняли землю. Он размышляя о том, что они могли быть причиной безумия и агрессивности эльфов.

В конце концов, Дат’Ремар избрал другой путь — увести эльфов из Тирисфаля для того, чтобы избежать насилия и последующих бед. Он решил, что они смогут обосноваться в другом месте, на севере. Там лазутчики Дат’Ремара нашли земли, поросшие густыми лесами, где текли мощные потоки энергий. В намерении достичь этих земель, Высокорожденные выступили на север, где их ждало неведомое.

...Исход Высокорожденных завершил период смуты в эльфийском обществе. Но Тиранд и Малфарион все равно не обрели покоя.

Малфарион и Круг Кенариуса были заняты поддержанием баланса в природе и исцелению земель, которые все еще были поражены демонической скверной. Многое из этого было сделано вместе с Изерой и ее зеленой стаей, в глубине извилистых троп Изумрудного Сна. Малфарион и другие друиды спали десятилетиями, пока их духи скитались по царству Изеры.

Тиранд, Шандрис и Стражницы продолжали нести дозор в пределах владений Ночных эльфов. Они без устали патрулировали леса и были всегда настороже – демоны могли вернуться. Усилия Стражниц и друидов ознаменовали длительный период мира и благоденствия. Жизнь в лесах Хиджаля процветала.

Со временем чудесные хранители ручьев и лесов – дриады - пришли с уедиленных Лунных Просторов. Ночные эльфы почитали этих существ, потому как они были дочерями и сыновьями Кенариуса. В их прибытии в Ясеневый лес видели знак того, что идут лучшие времена.

Вместе с Хранителями Рощи и дриадами, появилось и множество других существ. Это были энты, призрачные чудесные дракончики, мифические химеры – все они заселили леса рядом с поселениями Ночных эльфов. В последующие столетия Ночные эльфы приручили этих чудесных существ и звали их на помощь в час нужды.

Поскольку Малфарион пребывал во сне, управление государством Ночных эльфов легло на плечи Тиранд. Бремя власти требовало от нее многого, но она была рада этому. Несмотря на то, что эльфы были полны надежд и оптимизма как никогда, Тиранд не могла избавиться от ощущения того, что трудные времена не прошли. Они отбросили Пылающий Легион, но не сразили Саргераса. Тиранд всем своим сердцем чувствовала то, что где-то там во тьме среди звезд падший титан замышляет новую атаку. Возможно, это было только вопросом времени, до того, как Саргерас восстановит силы и Пылающий Легион вновь нападет на мир, чтобы все предать огню.

Тиранд надеялась, что когда придет этот день, ее народ будет готов к этому.

Вдали от чащоб Ясеневого леса, Дат’Ремар Солнечный Путник и Высокорожденные продолжали поиски нового дома в Восточных Королевствах. Они шли по следам магических энергий в поисках места, где пересекались линии волшебных потоков, которые их разведчики обнаружили на севере. Их путешествие выдалось тяжелым. Жестокая метель остановила их на целый месяц, не давая идти ни вперед, ни вернуться назад из горных ущелий.

Высокорожденные быстро осознали, насколько они стали уязвимы без Колодца Вечности. Впервые за всю их историю, они стали умирать от голода. Только сострадание первобытных людей, обитавших в горах, спасло экспедицию от гибели в зимней стуже.

Как только шторм утих, Высокорожденные двинулись вперед, потрясенные, но полные решимости найти новый дом. Чем ближе они подходили к местам, обнаруженным их разведчиками, тем больше надежды теплилось в их сердцах. Зеленые леса покрывали землю и под ногами Высокорожденных она сочилась мощными магическими потоками. Но скоро эльфы узнали, что другой народ называет эту землю своим домом – варварское племя троллей Амани.

Прибытие Высокорожденных разъярило троллей, которые копили жгучую ненависть к эльфам со времен правления королевы Азшары. Амани немедленно выслали боевые отряды, и Высокорожденные очень скоро осознали, что следует бояться засад в чащобах. Но они неуклонно шли вперед, используя магическое мастерство для уничтожения любого Амани, кто отваживался стать у них на пути. Скоро тролли это поняли и стали действовать более осторожно. Постоянные налеты и стычки между Амани и Высокорожденными стали обычным делом.

Невзирая на ярость троллей, эльфы достигли пересечения энергетических потоков, которое они искали. Мощные вихри тайных энергий сходились в одном месте посреди полных жизни лесов. Дат’Ремар провозгласил, что здесь они начнут новую главу в жизни народа. Дат’Ремар открыл то, что скрывал в течении долгого и тяжелого путешествия – флакон, полный заколдованной воды из старого Колодца Вечности. Как раз перед тем, как Высокорожденные были изгнаны с Хиджаля, Дат’Ремар тайно взял один из сохранившихся флаконов Иллидана из хранилищ Ночных эльфов.

Дат’Ремар вылил содержимое флакона в небольшое озеро, которое размещалось в центре пересечения магических потоков, и вихрь энергии взвился в небеса Азерота. Высокорожденные назвали этот чудесный источник энергии Солнечным Колодцем, в честь Дат’Ремара и его отчаянного поход, который знаменовал возрождение их цивилизации.

После этого Высокорожденные отказались от традиционного поклонения луне и вместо этого стали пользоваться силой солнца. Со временем, они стали известны под новым именем – Высшие эльфы. Количество тайной энергии, которое стало доступно Высшим эльфам, увеличилось разительно. Многие из них называли Дат’Ремара спасителем. Они именовали свою новую землю Квел’Талас, что означало «Высокий Дом» и утверждали, что их цивилизация затмит королевство ночных эльфов и и простоит вечность. Становление новой державы случилось 6800 лет назад.

Тролли были не согласны с этим. Высшие эльфы построили свое новое королевство на древних руинах Амани – руинах, которые до сих пор считались священными местами для троллей. Превышая эльфов числом – десять к одному – Амани яростно боролись за то, чтобы изгнать захватчиков со своих священных земель.

Эльфы использовали в полную силу свою магию, но едва сдерживали натиск троллей. Дат’Ремар принимал участие почти в каждой битве против свирепых Амани. Шаг за шагом эльфы расширяли границы своего королевства, укреплялись на новой земле, платя сторицей за кровь своих братьев и сестер.

Многие Высшие эльфы жили с тревогой и страхом, что их несдерживаемое использование тайной магии опять привлечет демонов Пылающего Легиона. Дат’Ремар повелел своим наиболее сильным волшебникам найти выход. За несколько десятилетий они построили монолитные Рунические Камни на границах Кель’Таласа. Этот барьер назывался Бан’динориэль, то есть «Хранитель Врат» на эльфийском языке. Они закрыли от чужих взоров это место, чтобы никто не узнал, что эльфы используют тайную магию. К тому же, барьер должен был отпугнуть суеверных Амани.

В конце концов, тролли отступили в свой храмовый город, Зул’Аман. Они решили, что будет безопаснее нападать из засад на эльфийские патрули и конвои, которые заходили за пределы барьера, чем предпринимать полноценную осаду Квел’Таласа. Вскоре появился отряд элитных эльфийских лучников, которые боролись с подобными засадами.

В пределах границ Квел’Таласа цивилизация эльфов расцветала. Они больше не боялись использовать магию и сотворили множество прекрасных предметов, а в их земле царила вечная весна. Та жуткая стужа, от которой они страдали на пути к новой земле — никогда больше они не хотели пережить подобного. Их столица, Серебряная Луна, стала сияющим монументом памяти о древней империи эльфов.

Основав новую империю, Дат’Ремар отошел от власти. Его наследники получили процветающее королевство, живущее в мире и спокойствии. Прекраснейшие дворцы державы были выполнены в том же архитектурном стиле, что и древние залы Калимдора, но новые строение учитывали и природную топографию этой земли. Квел'Талас стал той самой блистающей жемчужиной, которую эльфы столь долго хотели сотворить. Совет Серебряной Луны стал правящим институтом Квел'Таласа, хотя династия Солнечного Путника сохраняла за собой значительный политический вес. Состоящий из семи наиболее влиятельных эльфийских лордов, Совет направлял усилия на охрану эльфийский земель. Окруженные защитным барьером, Высшие эльфы презрели древние предупреждения калдореи и пользовались магией ежечасно.

Квел’Талас процветал, тогда как другие общины Высокорожденных боролись за выживание. Одна из таких общин обитала в городе Шандарал, где располагалось хранилище тайных реликвий и артефактов. Во времена расцвета империи Ночных эльфов, это отдаленное поселение построили в северных пределах Калимдора. После Раскола Калимдор разделился на несколько континентов и теперь Высокорожденные Шандарала жили на новом и суровом континенте, известном как Нордскол.

Шандаларские Высокорожденные жили в полной изоляции, отрезанные от своих братьев из Калимдора и Восточных Королевств. Их оторванность от нового Колодца Вечности привела к тому, что они стали уязвимы к болезням и недугам. У них, как у Дат’Ремара, не было флакона с водой из Колодца Вечности и – как следствие - не было возможности создать новый искусственный источник энергии. И столетиями они искали в лесах Лунной Песни средства к тому, чтобы выжить.

Высокорожденные не раз замечали, как драконы из синей стаи использовали заклинания, чтобы обездвиживать живые существа и вытягивать из них энергию. Хотя драконы делали это из чистого любопытства, Высокорожденные увидели в этом спасение от своих мучений.

Попытки Высокорожденных вступить в контакт с драконами в лучшем случае ничем не заканчивались – драконы их игнорировали, а в худшем случае нападали. В отчаянии группа волшебников проникла в логово синей стаи – поражающий воображение Нексус. Высокорожденным удалось узнать секрет синей стаи, но жадность завела их дальше и они забрали больше, нежели собирались. Они украли из Нексуса несколько реликвий, обладавших огромным могуществом и тем самым выдали себя. Драконы синей стаи пришли в неистовство. Хотя эльфам и удалось бежать, сохранив жизни, они знали, что драконы будут искать возмездия.

И этот день вскоре настал – 6000 лет назад. Десятки синих драконов спустились на Шандарал, охваченные негодованием из-за похищенных артефактов «низшими» Высокорожденными. Эльфийские чародеи, тщетно пытаясь отогнать врагов, собрались на заледенелом холме, возвышавшимся над Лунной Песней. Здесь они решили применить секрет, выведанный у синей стаи, надеясь заморозить небольшую часть леса и использовать эту энергию для того, чтобы уничтожить драконов.

Заклинание привело к ужасающим событиям. Не думая о последствиях, Высокорожденные сплели заклинание, которое ослепляющей вспышкой – видимой как в Калимдоре, так и в Восточных Королевствах - разорвало пространствок. Ревущий вихрь энергии мгновенно обратил в хрусталь весь лес Лунной Песни. Синие драконы, почувствовали, что волшебники творят заклинание и бежали еще до взрыва. Физическая форма каждого живого существа в этих местах была уничтожена взрывом энергии. Их духи, также изувеченные заклинанием, остались, проклятые безумно скитаться по заколдованным землям, известным ныне как лес Хрустальной Песни.

Когда Раскол разрушил Азерот, тектонические сдвиги потревожили Старых Богов и ослабили их подземные тюрьмы. Глобальный катаклизм расшевелил злобных существ, дав им возможность для обретения свободы. В последующие тысячелетия они творили ростки великой порчи, которая поднялась из их частично тюрем и распространилась по поверхности планеты. В Нордсколе, там, где был заключен Йогг-Сарон, эта порча была заметна более всего. Гниющие рудные жилы странного минерала, саронита, пробились через земную твердь и вытягивали жизненные силы из животных и растений, что были рядом.

Обнаружив саронит, небольшая группа друидов из Круга Кенариуса решила его уничтожить. Они думали, что если дающие жизнь силы Мирового Древа смогли излечить земли вокруг Хиджаля, то другое великое древо сможет сделать тоже самое и в Нордсколе. Глава этих друидов, Фандрал Олений Шлем, вскоре стал одержим этой идеей.

Некоторые друиды советовали искать помощи у драконов-аспектов. Их знание и благословение позволяло Нордрассилу процветать, и если без них посадить другое древо, то это может привести к непредсказуемым последствиям. Но Фандрал считал, что времени мало. Саронит распространялся по Нордсколу и даже по другим континентам. Вместо того, чтобы тратить время на бесполезные разговоры, Олений Шлем решил действовать – не спрося совета аспектов или других членов Круга Кенариуса.

Фандрал и его ближайшие друзья тайно отсекли шесть зачарованных ветвей от кроны Нордрассила. С этими ветвями они отправились в странствие к тем местам, где саронитовые гнойники показались на поверхности. Один за одним друиды посадили в этих землях ветви, в надежде, что они снимут порчу. В числе земель, где друиды Фандрала посадили деревья, были Ясеневый лес, лес Хрустальной Песни, Фералас и два отдаленных предела в Восточных Королевствах, известные как Сумеречный Лес и Внутренние Земли.

Саженцы быстро пустили корни и выросли, став новыми деревьями. Вместе они действовали как проводники, что брали силу из Изумрудного Сна и передавали ее в смертный мир. Деревья усиливали дикую природу вокруг и очищали землю от саронита. Воодушевленные успехом, друиды посадили самый большой саженец в горах Нордскола, на самом крупном месторождении саронита. Это новое Мировое Древо – Андрассил или «Снежная Корона» — росло с поразительной скоростью и результаты этого стали видны сразу же. Распространение саронита было остановлено и природа зацвела снова.

Малфарион и остальные члены Круга Кенариуса пришли в ярость, узнав, что эти саженцы были посажены без их одобрения. Однако, они согласились с тем, что, по всей вероятности, это имело смысл. Несколько десятилетий Андрассил возвышался над Нордсколом и, казалось, все было хорошо.

Со временем обстоятельства изменились. 4500 лет назад кровавые стычки вспыхнули между таунка и лесными нимфами Нордскол - двумя народами, которые никогда не воевали друг с другом прежде. Эти битвы были спонтанными и отмеченные беспрецедентной жестокостью обоих сторон. Со временем, слухи об этом дошли до друидов и Круг Кенариуса отправил экспедицию, чтобы узнать о причине происходящего.

То, что узнали друиды испугало их до дрожи. Корни Андрассила проникли так глубоко в землю, что достигли подземной тюрьмы Йогг-Сарона. Старый Бог наполнил их гниением и все живые существа рядом с древом стали медленно сходить с ума.

Друиды Круга Кенариуса знали, что без благословления драконов-аспектов Андрассил будет уязвим к порче. Они также не ведали, как избавить Мировое Древо от недуга или уменьшить его страдания. С глубоким сожалением они решили, что его нужно уничтожить. С тяжелым сердцем они повалили Андрассил. Оно пало на обледенелую землю Нордскола и грохот падения был слышен даже в иллюзорных лесах Изумрудного Сна. После этого друиды не называли его иначе как Вордрассил или «Сломанная Корона».

Хотя уничтожение Андрассила разрывало им сердца, друиды Круга Кенариуса были удовлетворены тем, что они остановили саронит. Правда, им так и осталось неведомым, что нечто темное пустило корни в самом Изумрудном Сне.

Йогг-Сарон использовал деревья, высаженные Фандралом, как порталы в Изумрудный Сон, через который другие Старые Боги смогли захватить эфемерное царство. Крохотные зерна порчи распространились по владениям Изеры. Со временем они поразили иллюзорные тропы Сна. Это стало началом того, что после назвали Изумрудным Кошмаром.

Войны бушевали и новые цивилизации зарождались на поверхности Азерота, но земельникам было мало до них дела. Их не интересовало то, что происходит с другими народами Азерота. Некоторые из них были изолированы под ледяными горами Нордскола. Другие, те, кто ушел с Арчедасом и Иронай на юг в незапамятные времена, спали под землей в катакомбах Улдамана. Немногие из них выбрали бодрствование, решив, что они будут наблюдать за происходящим и поддерживать работу машин титанов вместе с друзьями-мехагномами.

В эти времена Арчедас и Ироная отдалились от своих помощников. Они все больше и больше становились одержимы желанием излечить проклятие плоти. Арчедас и Ироная часто уходили на самые низкие уровни Улдамана, проводя года в размышлениях. В конце концов, два титанорожденных гиганта исчезли из виду и погрузились в долгий сон. Столетия проходили и земельники с мехагномами сами управлялись с машинами Улдамана.

Когда Раскол потряс Азерот, многие бодрствующие земельники пострадали от катастрофы. Они чувствовали боль мира как свою собственную. Они ушли вглубь катакомб и погрузились в сон рядом с уже спавшими собратьями.

Только мехагномы остались смотреть за машинами. Но их также коснулось проклятие плоти. Болезнь привела к тому, что они превратились в существ из плоти и крови, которых после назвали гномами. Истощенные ментально и физически, эти существа потеряли смысл и цели своего существования и 3000 лет назад покинули залы Улдамана. Они ушли на ближайшие горные пики и в пещеры. Только немногие гномы остались следить за механизмами титанов, выполняя свой долг перед титанорожденными.

Первое поколение гномов начало свою жизнь среди заснеженных гор к западу от Улдамана. Наивным гномам, лишенным естественной силы и защиты, пришлось бороться за жизнь среди жестоких стихийных духов, варварских племен снежных троллей и других угроз, наполнявших эти земли. Однако гномам удалось вернуть свои врожденные умственные способности и изобретательность. Несколько поколений гномов посвятило себя развитию технологий и научным открытиям. И в этом крылась причина того, что они выжили в диком новом мире. И вследствие этого они отказались от ведения летописей и пересказов старых историй, считая, что это несущественно для выживания.

Через несколько поколений гномы утратили все знания о своем наследии и о том, что они были порождены титанами. Однако при этом они создали новое общество. Их изобретательная инженерия и науки помогли им преодолевать препятствие за препятствием. Гномы возвели несколько хорошо защищенных поселений глубоко в холодных горах, которые после стали известны как Дун Морог.

Тысячи лет человечество росло и крепло в землях Восточных Королевств. Эта юная раса произошла от врайкулов, которые основали поселение на Тирисфальских Просторах. Хотя люди и уступали в росте и силе своим предкам, они были выносливы и обладали исключительной силой воли.

Племена охотников-собирателей быстро заселили леса и холмы континента. По мере развития, люди собрались в несколько кланов и племен. Каждое из них практиковало спиритуализм – по большей части это были формы друидизма и шаманизма. Несмотря на существование троллей Амани, Высших эльфов и других возможных угроз, большие проблемы им приносили они сами себе. В ранние века племена постоянно воевали друг с другом за землю и власть.

Никто не знает, что случилось с легендарной серебряной дланью Тира, оставшейся на Тирисфальских Полянах давным-давно. Серебряная Длань стала общим символом, который использовали кланы людей в этой местности. Этот символ был на одежде, украшениях, которые одевали для защиты от зла, перед битвами и для излечения болезней. Многие столетия спустя этот символ стал эмблемой великого ордена паладинов: светоносных воинов, которые готовы были пожертвовать собой ради благой цели.

Люди одного из кланов, арати, осознали ошибочность этого пути. На протяжении нескольких десятилетий вторжения троллей на земли людей стали более явными и жестокими. Что-то изменилось в брутальных Амани, живших на севере. Арати знали, что если люди останутся разделенными у них очень мало шансов в открытой войне с мохокожими врагами. Ведомый полководцем Торадином, клан предпринял кампанию, целью которой было собрать всех противников под единым знаменем любой ценой – силой или дипломатией.

Арати жили на северо-востоке людских земель и имели долгую историю стычек с троллями. Этот опыт отшлифовал навыки Торадина как тактика и стратега. На протяжении шести лет военачальник подчинил себе другие кланы. Он склонил на свою сторону нескольких бывших соперников через политические интриги. Иногда Торадин натравливал кланы друг на друга. В редких случаях хитроумный вождь был вынужден идти войной на самых несговорчивых.

К удивлению многих покоренных, Торадин не повел себя как тиран. Он предлагал своим бывшим врагам мир и равенство. Он говорил о великом будущем новой человеческой расы – объединенном королевстве с безграничными возможностями. Главы кланов не потеряли бы своей власти в его тени. Они бы служили как уважаемые полководцы. Этим Торадин завоевал себе верность многих соперников и стал коронованным монархом.

Торадин назвал свое новое королевство, основанное 2800 лет назад, Аратором. Он дал поручение наиболее талантливым зодчим построить могучую столицу на юго-востоке Тирисфальских Просторов, после названную Стромом. Засушливые степи вокруг города были идеальным буфером между людьми и троллями Амани, не давая им использовать их излюбленную тактику лесных засад. Торадин отдал приказ своим людям выстроить великую стену возле столицы для дополнительной защиты от набегов Амани. Молва о Строме быстро разошлась по континенту среди разрозненных людских кланов. И многие из них стали стекаться в крепость в поисках безопасности.

Как и ожидал Торадин, тролли вскоре начали вторжение на близлежащие земли, которыми владели люди. Король отправил двоих наиболее одаренных генералов с целью разведать действия врагов и отбросить тех, кто зашел слишком далеко за границы Аратора.

Одного из этих генералов звали Игнаеус. Изначально он и его люди обитали на суровых склонах Альтеракских гор. Несмотря на то, что другие кланы считали их грубоватыми и неотесанными, Игнаеус и его северяне были непревзойденными воинами в силу своего мужества и мощи. Они с успехом патрулировали границы Аратора, убивая любого тролля, которого находили прячущимся в лесах. Игнаеус получил прозвище ‘Убийца Троллей’ из-за того количества крови троллей, что пролил.

Генерал Лордаин был тем, кому Торадин благоволил особо. Он происходил из клана, жившего в самом сердце Тирисфальских Просторов, и его воины считались более благородными, нежели Игнаеус и его горцы. Рыцари по виду и по сути, войска Лордаина с тщанием охраняли северные границы Аратора. В тех редких случаях, когда отряды Амани пересекали границу, Лордаин давал им отпор.

И Лордаин, и Игнаеус часто возвращались в Стром со слухами об ожесточенном конфликте между Высшими эльфами и Амани далеко на севере. Также они приносили слухи о странных делах, что происходят в темных чащобах – истории о таинственных ритуалах вуду и сверхъестественных существах, рыскающих глубокими ночами в лесных чащах.

Хотя эти вести беспокоили Торадина и его генералов, они пришли к единому решению не рисковать своими людьми и не посылать помощь Высшим эльфам, которые всегда держались отчужденно. Покамест они держали свои основные силы за прочными стенами Строма, уверенные в том, что выдержат натиск любого врага.

...Потерпев паражения от Высших эльфов в незапамятные времена, тролли Амани замышляли месть, пребывая в своем храмовом городе, Зул’Амане. Хотя они и были великолепными воинами, им недоставало сильного вождя, который приведет их к победе. Шансы Амани изменились, когда они получили подмогу от племени зандалари.

Зандалари считали себя защитниками и духовными лидерами всех троллей. Они стремились сделать племена троллей сильнее, поскольку многие из них ослабли после Великого Раскола. Даже зандалари пострадали от этой катастрофы. Их знаменитая гора Зандалар была поглощена морем, и все что от нее осталось – небольшой остров посреди океана.

В Амани зандалари видели одно из наиболее сильных племен троллей, которое нужно было возродить, чтобы вернуть себе былую власть над землями Восточных Королевств. Победа над Высшими эльфами казалась непростой задачей, но зандалари были уверены в победе. Квел’Талас не был так силен, как древняя империя Ночных эльфов, которая повергла троллей давным-давно. Кроме этого, за прошедшие века зандалари стали сильнее в искусстве колдовства вуду.

Несколько мудрых зандалари прибыли со своего острова в Зул‘Аман. Они обещали Амани помощь в войне. Более того, зандалари гарантировали, что могучие полубоги лоа помогут троллям в битве. Кроме того, зандалари нарекли одного из самых бесстрашных воинов Амани, Джинта, владыкой своего племени.

Небольшие отряды троллей Амани начали появляться из лесов и атаковать границы Квел’Таласа, пробуя на прочность силы Высших эльфов. Как и всегда, хитрые тролли скрывали свое истинное число и возможности. После ряда успешных нападений, Амани решили, что пришло время для полномасштабного вторжения.

Без предупреждения, десятки тысяч троллей вырвались из темных лесов. Чудовищные полубоги лоа шагали вместе с троллями, наполняя их сверхъестественной силой. С поразительной быстротой и яростью Амани опустошили внешние пределы Квел’Таласа.

Посланники-зандалари с радостью наблюдали за начинавшейся войной из Зул’Амана. Даже Высшие эльфы и их могучая тайная магия не могли противостоять мощи Амани – мощи расы троллей.

Победа троллей была всего лишь вопросом времени.

...Король Торадин внимательно наблюдал за разворачивающей войной между Высшими эльфами и троллями. Разведчики вернулись в Стром с вестями о дыме, который подымался со стороны границ Квел’Таласа и обезображенными трупами эльфов, которых находили в когда-то идиллических гротах северных земель. Было ясно, что тролли побеждают, но Торадин упрямо держался своего мнения, что вмешательство в конфликт рискованно для его народа.

Однако, его мнение изменилось после того, как посланцы короля Анастериана, правнука Дат’Ремара, Солнечного Путника неожиданно прибыли в Стром. С возрастающим ужасом Торадин слушал посланников о беспощадности Амани и ошеломляющей силе иномировых полубогов, что воевали на их стороне.

Угроза Амани была большей, чем Торадин или его советники себе представляли. Эльфийские посланники уверяли, что без помощи Аратора Амани разрушат Квел’Талас. После этого опьяненные кровью тролли всей силой пойдут на Стром.

После встречи с послами Торадин держал совет со своими приближенными. Они согласились, что союз с эльфами был бы разумным, но также они понимали, что Аратор не имеет сил, которые необходимы для того, чтобы противостоять троллям. Торадин и его советники спорили всю ночь перед тем, как принять решение. Если бы люди были обучены магии, то они могли бы обрести силу, чтобы действительно помочь эльфам в войне.

Об эльфийской магии среди людей ходили легенды, но они больше ничего не знали. Хотя Торадин и не доверял магии в любых проявлениях, он знал, что его людям понадобятся силы для того, чтобы одолеть Амани. На следующий день Торадин пришел к послам с предложением: в обмен на военную помощь Высшие эльфы обучат людей своей магии.

Высшие эльфы отправили гонцов для того, чтобы посоветоваться с королем Анастерианом. Как и все из его рода, король хорошо знал опасность магии, которая применяется необдуманно. Обучение людей этому исскуству могло привести к беде. Но сознавал он, что народ его близок к уничтожению. Зная, что у него нет особого выбора, король согласился на то, чтобы обучить одну сотню человек простейшим магическим приемам.

Вскоре эльфийские маги прибыли в Стром и незамедлительно начали учить людей магии. Через несколько месяцев наставники заметили нечто удивительное в своих учениках. Хотя людям и недоставало грации и утонченности в плетении заклинаний, они обладали природным родством с магическими силами.

В это же время Торадин приказал своим генералам построить крепость у подножия Альтеракских гор. Она должна была служить перевалочной базой для будущей защиты от троллей. Генералы Торадина также вовзели иные монументальные твердыни в Иствальде - длинной гряде плодородных холмов к востоку от Тирисфальских Просторов. Однако крепость Альтерак оставалась основной северной цитаделью.

Как только эльфийские маги закончили обучение людей, Аратор начал нападение. Более двадцати тысяч людей собрались в крепости Альтерак. Отсюда Торадин самолично повел силы к Квел’Таласу. Однако, он не взял с собой людских магов. Они остались за стенами Альтерака. Если все случится так, как надеялся Торадин, то позже они сыграют свою роль в войне...

Генералы Игнаеус и Лордаин пребывали в авангарде армии Аратора. Их воины-арати оставались на несколько дней впереди основных сил. Они зачищали дорогу на север, убивая любого разведчика троллей и целые отряды, которые встречались им на пути. После нескольких недель марша, армия Аратора достигла пределов Квел’Таласа и ударила по южному флангу Амани. Вместе с арати Высшие эльфы скоординировали контратаку с севера и разбили передовые силы троллей.

Амани пришлось вести войну на два фронта. Но Джинта оставался уверенным, что тролли выйдут из этого противостояния победителями. От решения эльфов вступить в союз с примитивными людьми людьми веяло отчаянием. Да, арати имели репутацию бесстрашных воинов, но им недоставало знания магических сил и дисциплины в бою. Грубые люди были незначительным недоразумением – тем, что Джинта рассчитывал быстро уничтожить. В намерении разгромить армии Аратора, он повернул свои отряды на юг, чтобы разбить людей. После их уничтожения Джинта всей силой напал бы на Квел’Талас и истребил эльфов навсегда. По приказу Торадина, люди стали медленно отступать к Альтераку. Последовали недели жестоких и кровавых боев, когда самонадеянные Амани гнали армию Аратора к горам. После того, как люди повернули на юг, эльфы вышли из Квел’Таласа и также устремились к Альтераку. Они постоянно совершали набеги на северный фланг Амани, подтачивая силы арьергарда.

При отступлении к армии Аратора к крепости Альтерак тролли преследовали людей слишком быстро, угрожая окружить ее и уничтожить. Дабы избежать этого, генерал Лордаин призвал добровольцев прикрыть отход главных сил. Он и пятьсот самых мужественных воинов сдерживали натиск Амани в узкой долине, пока основные силы отступали к крепости. Лордаин и его солдаты заплатили самую высокую цену, но в конечном итоге помогли добиться победы людей и эльфов. Деяние Лордаина было актом самоотверженности и жертвенности и долгие века жило в памяти людей.

Достигнув крепости Альтерак, Торадин был доволен тем, что тролли все еще преследуют его армию. Он привел войска в готовность, поскольку знал, что вскоре последует атака. И однажды утром, когда густой туман накрыл холмы Альтерака, тролли напали на армию людей. Хотя враг и превосходил их числом, арати дали отпор с неожиданной силой. Битва длилась несколько дней и ни одна из сторон не уступала. К этому времени подоспели Высшие эльфы и ударили по Амани с тыла.

Когда люди и эльфы уверились в том, что они достаточно измотали врага, то ввели в бой секретное оружие – сотню магов-людей. Все эти дни те оставались за стенами Альтерака. И вот пришел их черед вмешаться в битву.

Бок о бок с эльфийскими чародеями, людские маги призвали новообретенную ими силу. Вместо того, чтобы атаковать поодиночке, они поступили так, как еще никто не делал: объединив свои силы, они сотворили одно заклинание ужасающей мощи. Альтераские горы вздыбились и задрожали, когда вихри пламени ударили с кроваво-красных небес. Всепожирающий огонь поразил войско Амани. Чародейское пламя сожгло лоа и троллей дотла.

Среди первых Амани, которых поглотил огонь, был Джинта. Лишившись вождя, выжившие тролли сломали строй и бросились отступать. Эльфы и люди преследовали их как диких зверей, убивая каждого Амани, которого сумели настичь.

Сокрушительное поражение изумило посланников-зандалари. Прежде они были полностью уверены в победе, но после поражения тайком вернулись на свой остров, пристыженные и утратившие веру. Для них поражение стало знаком, обозначавшим начало темных времен в истории троллей, после которого им уже никогда не было суждено оправится.

Для Квел’Таласа и Аратора война стала началом новой эры. Празднования на улицах Строма и Серебряной Луны длились месяцами после окончания войны. Благодарные эльфы навечно остались верными Аратору и потомкам Торадина.

После того как правление короля Торадина завершилось, новое поколение людей в последующее столетие расширило границы королевства Аратор и упрочило его могущество. Многие из первых людских волшебников обучили учеников путям тайной магии. В течении нескольких десятилетий количество чародеев в Араторе многократно возросло.

Под защитой чародеев люди основали несколько новых поселений арати, на границах своих земель. Земли Иствальда, некогда принадлежавшие троллям, были провозглашены араторскими. Другие ушли в крепость Альтерак - туда, где во время Войн Троллей были выстроены небольшие крепости. Вскоре эти твердыни стали процветающими торговыми поселениями.

Самыми завидными и плодородными землями были Тирисфальские Просторы. Там арати построили крепость для защиты своих угодий от гноллов, кобольдов и других опасных существ. Многие бывшие солдаты заселили эти места, назвав их Лордероном в честь павшего генерала Лордаина.

Другие арати ушли на прибрежные земли, известные как Гилнеас, где они построили несколько надежных гаваней. Поселенцы рыбачили и организовали полноценную торговлю с иными землями Аратора. Наиболее отчаянные стали моряками и бороздили морские воды возле Гилнеаса. Спустя некоторое время они обнаружили большой остров на юге. Некоторые из моряков остались на нем и основали мощную морскую крепость Кул Тирас.

В последовавшие десятилетия сии города росли и развивались своими путями. Столичная власть Строма была обеспокоена тем, что города и поселения станут слишком независимы. Несмотря на усилия правителей поддерживать свою власть во всем королевстве, многие города смогли обрести автономию. Первым и самым ярким примером было торговое поселение Даларан.

Основанный в сердце Аратора, к северу от Строма, Даларан быстро стал влиятельным торговым центром. Сюда стекались поселенцы со всего Аратора в поисках новых возможностей и богатств. Одним из таких переселенцев был блестящий и эксцентричный маг Ардоган. Он завоевал сердца жителей города и был выбран его правителем.

По его началом Даларан продолжил расширять влияние и, в конце концов, превратился в город-государство. Он также стал местом, где араторские маги могли обрести спокойствие – народ королевства смотрел на чародеев со все возрастающей подозрительностью и беспокойством. Да, экспансия Аратора и процветание державы не в последнюю очередь были обусловлены защитой магами жителей кородевства. Но, несмотря на это, кварталы магов старались обходить стороной. Со временем разногласия и предрассудки привели к росту напряжения между магами и остальными жителями королевства. Многие маги покинули города и селения, озлобленные на то, что одно их присутствие вызывало беспричинную тревогу у мирян.

Правитель города, Ардоган, пригласил многих обездоленных и разочарованных магов в свой город. Он утверждал, что здесь они будут свободны от предрассудков. Многие из них откликнулись на призыв Ардогана и пришли в Даларан. Когда в город прибыла первая группа волшебников, они решили превратить город в великое средоточие знаний. Используя свою великую силу, маги расширили Далара. Они возвели сияющие башни по всему городу, построили огромные библиотеки и хранилища тайных артефактов.

Ардоган вместе с наиболее могучими магами из числа вновь прибывших, образовал магократию для управления разрастающимся городом. Городские власти поощряли изучение и применение тайных магических искусств. Молва о Даларане шла по всему Аратору и город стал символом надежды и свободы.

В течении нескольких лет население Даларана заметно выросло. Несмотря на то, что немногие горожане владели магией, они обеспечивали защиту торговцам и мастеровым, что привело к росту ремесел и торговли. Преступности здесь не было. Опасности дикой природы были позабыты.

Но неконтролируемые магические изыскания имели плачевные последствия.

Беспечное использование магии привело к тому, что ткань пространства в городе стала разрываться. Даларанские маги не подозревали о том, что волны тайной энергии изливались из города в Круговерть Пустоты. Эти приливы энергии привлекали внимание рассеянных по сему пространству демонов Пылающего Легиона. Небольшое их число проникло в реальность и сам Даларан. Хотя эти существа и были слабы и обычно действовали в одиночку, они преуспели в том, чтобы посеять хаос и страх в мирном городе.

Магократия старалась бороться с этим демоническими вторжениями и одновременно пыталась сохранить их в тайне от остальных жителей. Правители города страшились того, что если население узнает правду, это приведет к панике и восстанию. В конце концов они решили искать помощи за пределами городских стен. Правители-маги попросили помощи Высших эльфов Квел’Таласа. Люди надеялись, что эльфы с их бесконечной мудростью смогут понять, что делать с внезапным вторжением демонов.

Правители Квел’Таласа, входящие в Совет Серебряной Луны, немедленно отправили своих величайших магов для расследования происходящего. Те пришли к выводу, что только несколько демонов смогли проникнуть в смертный мир, но также они знали, что это только начало. Проблема будет лишь усугубляться, если на магов-людей не будет возложено ограничение на использование магии.

Многие из правителей Даларана отвергли советы эльфов, несмотря на то, что те поведали им историю древнего Калимдора и Пылающего Легиона, все еще угрожающего миру. Волшебники пришли в город только потому, что могли свободно применять свою магию. Ограничения могли бы навредить городу. В лучшем случае, самые могучие чародеи ушли бы и продолжили изучение и использование магии в другом месте. В худшем – экономика города потерпела бы крах, вызвав мятеж, и маги разошлись бы по дальним уголкам земель. Так или иначе, волшебники все равно продолжили бы применять свое искусство, в пределах даларанских стен или за ними. Как бы не пошли дела, угроза вторжения Пылающего Легиона оставалась.

Согласившись с тем, что они не могут запретить чародейство, магократия Даларана и Совет Серебряной Луны пришли к иному решению. Сообща 2680 лет назад они основали тайный орден, который должен был противостоять демонам. На встрече в тайном роще на Тирисфальских Просторах они обсудили, как будет действовать этот орден, впоследствии названный Советом Тирисфаля. Лучшие из членов Совета взяли на себя обязанность искать и уничтожать демонов, где бы они ни были. Маги также должны были негласно обучать своих коллег тому, как осторожно обращаться с заклинаниями.

Десятилетиями члены Совета Тирисфаля незаметно охотились и уничтожали демонов, которых могли обнаружить. И если враг был слишком силен, они объединяли усилия. На короткое время тот, кто противостоял демону, получал их мощь и способности.

Такое усиление одного могучего мага было опасным ритуалом. Поэтому его проводили в исключительных случаях, когда другого выхода уже не оставалось. Члены Совета должны были быть рядом для того, чтобы его провести и при этом становились уязвимыми. Большой поток энергии, который передавался избранному, также мог уничтожить его. При этом, если он выживал, то мог противостоять самым сильным демонам Пылающего Легиона. Поэтому, несмотря на все риски, члены Совета Тирисфаля проводили этот ритуал и за долгие годы улучшили его.

Но все изменилось, когда 2610 лет назад в Даларан явился Повелитель Ужаса Катра’натир. Этот коварный демон рыскал по городу прекрасных башен и наполнял ядом сердца и разумы горожан. Ужасная чума поразила Даларан. По мере того, как зараза распространялась, пелена паранойи накрыла город.

...Индус и Мерил Зимняя Буря - чародеи Даларана, и члены недавно образованного тайного Совета Тирисфаля - сидели за столиком в замковом дворике Аметистовой Цитадели, тихо переговариваясь. "Хьюга рассказывает, о зловещих событиях, происходящих в казематах", - тихо говорила женщина. - "Нечто уничтожило несколько древних манускриптов... и оставило свой зловонный след на ларце, в котором пребывает Амулет Вод". "Демон?" - уточнил Мерил. "Да", - кивнула Индус. - "И могущественный, если сумел проникнуть в саму Аметистовую Цитадель". "Возможно, мы сможем использовать Амулет как ловушку..." - начал Мерил, но осекся, ибо внимание его привлекло происходящее за соседним столиком, сидели за которым трое молодых чародеев - Высший эльф Наллорат - принц Квел'Таласа, полуэльф Алоди и девушка-человек Эйдри.

Последняя как раз пожаловалась на жару, и Наллорат, усмехнувшись, заклинанием заключил ее в глыбу льда, чем привел в ярость Алоди, которому девушка приходилась невестой. "Это не смешно!" - заявил полуэльф. - "Немедленно освободи ее! Она ненавидит, когда магия направлена против нее!" "Точнее, боится", - уточнил Налл, не двинувшись с места. - "Многие люди боятся магии - даже те, которые - как Эйдри - владеют ею". "Да неужто, принц Наллорат?!" - в ярости выкрикнул Алоди, поднимаясь из-за столика. - "Я - наполовину человек! Или ты позабыл об этом, поглощенный своей эльфийской чистокровностью? Рискнешь доказать свою теорию, применив ее против меня?"

Алоди развеял сковывающее Эйдри заклинание и собрался было затеять с Наллоратом магическую дуэль, но Мерил немедленно встал между противниками. "Прекратите это безумие!" - воскликнул он. - "Вы всегда были лучшими друзьями!"

Действительно, буквально все - дуэли со смертельным исходом, паранойя, чума, взбесившиеся насекомые и грызуны - указывало на то, что в Даларане свирепствует демон, изловить которого надлежит как можно скорее...

Несколько дней спустя члены Совета Тирисфаля сумели завлечь демона в расставленную ловушку, используя в качестве приманки Амулет Вод. Тварь угодила в заклинательный круг, ее обездвиживший, и чародеи, собравшиеся в подземельях Аметистовой Цитадели, с интересом разглядывали исполинского пленника.

"Ты был прав, Мерил!" - произнес Эртин, Высший эльф. - "Демон не упустил шанс похитить и навести скверну на Амулет Вод!" "Это - Повелитель Ужаса Катра'натир, как следует из Компендиума Ужасов", - молвила иная чародейка, Хьюга. - "В час Войны Древних его уничтожил сам Малфарион Ярость Бури!" "Похоже, не совеем уничтожил, Хьюга", - возразил Мерил.

Демон бесновался, не в силах причинить вред своим противникам, а те направили магические потоки на Эртина, даруя тому свои силы... силы уничтожить великого Катра'натира. Последний, однако, не собирался покорно ожидать гибели; осознав, что из заклинательного круга он вырваться не может, демон избрал единственный возможный путь для отступления - верх. Пробив потолок, Катра'натир вырвался во внутренние помещения Даларана, перепугав находившихся в зале магов и школяров, среди которых были и Алоди, Наллорат Эйдри. "Благой Свет, помоги мне!" - вскрикнула та, округлившимися от ужаса глазами глядя на порождение Круговерти Пустоты. - "Я хочу домой... Я вообще не хотела приезжать сюда... Родители заставили... Я сама не хотела... А сейчас я умру".

Алоди, не теряя присутствия духа, увлек девушку в сторону, наблюдая за фигурами чародеев, соткавшимися подле демона - Мерил, Хьюга из библиотеки, изобретательница-гнома Индус, Высшие эльфы Этилар и Рохар - придворные маги Квел'Таласа, ровно как и Эртин, некогда занимавший сию должность... и еще один человек, полуэльфу незнакомый.

Шестеро чародеев направляли магические потоки на Эртина, который, в свою очередь, заключил демона в огненное кольцо. Катра'натир, однако, вырвался из оного и, обратив в ледяную глыбу Этилар, вырвал из рук эльфийки Амулет Вод, после чего победно расхохотался, полоснув когтями иных магов Совета, пребывавших в глубокой сосредоточенности.

Заметив схоронившихся за скамьей молодых школяров Даларана, Катра'натир угрожающе навис над ними, но Алоди, наказав Наллорату и Эйдри бежать, бесстрашно ступил по направлению к демону. Раненый Эртин из последних сил сотворил вокруг доблестного юноши магический щит.

Катра'натир устремился в атаку... и сознание милосердно оставило Алоди, пытавшегося расширить действие заклинания...

В себя Алоди пришел в собственной келье, а у кровати терпеливо дожидался пробуждения полуэльфа Мерил, целый и невредимый. "Мастер Мерил!" - воскликнул полуэльф, пытаясь принять сидячее положение. - "Ч-что произошло? Я... думал, что вы..."

"Мертв?" - с улыбкой уточнил Мерил. - "Я мертв... точнее, не жив... уже более столетия". "Простите", - повинился Алоди. - "Я не думал. Голова... все еще кружится. Я пытался всех оградить магическим щитом. Мастер Эртин помог мне... с помощью той странной магии, которой вы его наделяли. Я видел это... а вот Налл - нет. Думаю... я почувствовал смерть Эртина".

"Но ты спас остальных", - произнес Мерил. - "Когда демон коснулся твоего щита..." "Он отбросил демона назад!" - воскликнул Алоди. - "Я вспомнил! Но почему?.. И он вырубил и меня... и остальных. Я... это тоже почувствовал. Погодите, демон! С ним покончено?!" "Не окончательно", - покачал головой Мерил.

"Я... не особо внимательно слушал лекции о демонах", - вздохнул юноша. - "Я думал, все они уничтожены или изгнаны из мира! Но я... заблуждался. Это было... ужасно". "И все же ты храбро противостоял одному из них", - возразил Мерил. - "Я хочу предложить тебе работу в Цитадели..."

В дверном проеме показалась Эйдри, пришедшая навестить друга, и Мерил поднялся на ноги, показывая, что разговор закончен. "Вижу, у тебя иная посетительница", - сказал он на прощание Алоди. - "Вскоре мы вновь вернемся к этому разговору. Надеюсь, вы оба понимаете, что сегодняшняя битва - тайна за семью печатями? Я и Наллоратом об этом поговорю. И, возможно, в будущем вы будете более внимательны на лекциях?"

С этими словами Мерил Зимняя Буря покинул келью, и Эйдри, поморщившись, немедленно воскликнула: "Что он имел в виду? Он омерзителен! Практически столь же ужасен, как и демон!" "Что ж Мерил может поделать с тем, что он - нежить", - возразил Алоди. "Не может поделать?" - распалялась девушка. - "Это был его осознанный выбор!"

"Но... ты же знаешь его историю..." - возразил Алоди. - "Он погиб в час Войн Троллей, но не мог позволить себя оставаться среди мертвых! Слишком много жизней зависело от завершения им своей миссии! И он - с помощью магии - стал нежитью. Он - великий герой!" "Он - ходячий труп!" - с неожиданной резкостью заявила Эйдри. - "Если он столь велик - если все они столь велики - почему тебе пришлось противостоять той твари?" "Но... все, находящиеся там, оказывали посильную помощь", - стоял на своем Алоди, не понимая, почему в словах подруги такая желчь. - "Вливали силы..." "Нет!" - выкрикнула девушка. - "Ты сотворил тот щит! Ты спас всех! Я видела!"

"Погоди-ка..." - нахмурился Алоди. - "Ты что, не видела главного? Я действовал не сам, я был связан с ними и не могу сказать, где заканчивались их усилия и начинались мои собственные".

В Пещере Ядовитых Паутин на Тирисфальских Просторах собрались члены Совета Тирисфаля. Здесь, в потаенных глубинах, среди рыскающих в тенях гигантских ядовитых пауков, им надлежало решить, какие действия надлежит предпринять для безопасности Даларана... и всего Азерота.

Этилар, поморщившись, заклинанием испепелила одного из пауков, подобравшегося слишком близко к Высшей эльфийке. "Мой предшественник создал этих тварей для того, чтобы обезопасить место наших встреч", - промолвила она, обращаясь к соратникам, - "но не вижу причины, по которой я должна терпеть их!"

"Демон изгнан из Даларана", - перешел к сути вопроса Рохар. - "Мы существенно ослабили его!" "И он ослабил нас", - опустив глаза, тихо молвила Хьюга. - "Эртин Светлорукий погиб... а он был лучшим из нас!" "Также мы лишились Амулета Вод", - добавил Мерил, скрестив руки на груди. - "С его помощью Катра'натир сможет навести скверну на озеро Лордамер".

"Мы должны избрать нового члена Совета Тирисфаля и того, через которого будем направлять свои магические потоки!" - постановила Индус. "А так ли это необходимо?" - возразила Хьюга. - "Когда мы связаны магией, то, что воздействует на одного, воздействует и на остальных. Когда пал Мерил, наши силы ослабли. И когда демон коснулся щита... выброс энергии чуть было не уничтожил нас". "Мы вполне могли погибнуть, если бы Эртин не принял удар на себя", - произнес человек-маг, Ирар. - "Он использовал свои последние силы не для атаки, но для защиты! Он не был воином!"

"Отчасти мы избрали его именно поэтому", - Рохар задумчиво погладил подбородок. - "Он был одним из тех редких индивидов, которые могут направлять наше совокупное могущество, но никогда не обратят его против нас самих". "Это редкость, здесь мы согласны", - кивнул Ирар. - "Никто из нас не может похвастаться тем же. Конечно, мы начнем поиски, но..."

"А зачем вообще нам направлять потоки через кого-то одного?" - поддержала Хьюгу Этилар. - "Давайте продолжим сражаться по-отдельности". "Нет, нам нужен тот, через кого мы станем направлять потоки", - с еле сдерживаемым гневом в голосе молвила Индус. - "Кто, кто станет линзой для фокусировки нашей совокупной мощи. Лишь тогда мы обретем оружие, что сможет уничтожить Повелителя Ужасов, подобного Катра'натиру!"

"У нас уже было несколько направляющих", - не сдавалась Этилар, - "и все они погибли. Кто возьмется за эту работу..." "Погоди, мы уже нашли своего направляющего!" - перебил эльфийку Мерил. - "Ты видела, что сделал молодой маг Алоди. Ты ощутила его мысли, его способности и его силу. Руководствуясь лишь инстинктом, он использовал нашу совокупную энергию для того, чтобы усилить свой щит и защитить всех нас! Но у него - сердце воина, и он жаждал использовать это могущество в качестве оружия. Это желание позволило ему сотворить щит столь могущественный, что Катра'натир оказался исторгнут из Даларана, лишь прикоснувшись к нему. Подумай, на что он будет способен, получив все наши силы посредством ритуала".

Однако иные члены Совета отнеслись к идее Мерила скептически. "Этот мальчишка?" - хмыкнул Ирар. - "Он не ведал, что творит! Он совершенно неопытен!" "Сирота-полуэльф", - поморщилась высокомерная Этилар. - "Он - никто!" "Он невероятно талантлив, как частенько бывает с полукровками", - признала Хьюга. - "Но ленив! Он никогда не мог осознать своего потенциала".

"Я предложил Алоди должность по созданию новых заклинаний", - процедил Мерил. - "Я полагаю, вскоре мы поймем, что до сих пор у него не было стимула раскрыть свои способности". Удрученное молчание было ему ответом...

Отправляясь на послеобеденную прогулку на лодке по озеру Лордамер, влюбленные строили планы на будущее. "Не могу дождаться, когда вернусь домой и заберу тебя с собой", - говорила Эйдри. - "Оставить Даларан навсегда!" "Мне нужно кое-что захватить на нашу свадьбу..." - начал Алоди, но девушка немедленно его перебила: "Захвати магию. Мои родители весьма ее ценят. Я - их наследница, и вместе с тобой мы сможем восстановить положение моей семьи в обществе".

"Ты этого хочешь?" - вопросительно изогнул бровь полуэльф. "Ради этого меня сюда отправили родители", - уклонилась от прямого ответа Эйдри. - "Они знали, что талант к магии у меня никудышный, но хотели, чтобы я нашла здесь хорошую пару. Я надеялась изучить заклинания, призывающие дождь и помогающие расти злакам, раздувающие паруса... а вместо этого получила огонь и лед! Бесполезные..."

"...если не считать сражений! Эйдри! На дно!" Алоди рывком вскочил на ноги, заметив побежавшую по воде рябь, а в следующие мгновение ввысь взметнулись преотвратные щупальца, оплели лодчонку. Немедленно, полуэльф сотворил молнию, поразив неведомое порождение, после чего направил лодку к берегу. Похоже, на сегодня вояж завершен...

"Такого никогда прежде не водилось в озере!" - Эйдри во все глаза смотрела на удаляющиеся щупальца твари. - "Что... что это было?!" "Я... не знаю", - признался полуэльф, обнимая невесту. - "Полагаю, монстра призвал Катра'натир. Мастер Мерил предложил мне занять должность исследователя в Цитадели, Эйдри... и я отвечу согласием на это предложение. Я не могу покинуть Даларан... пока не могу. За пределами нашего мира существует иной. Возможности, о которых я даже не подозревал. Я столько много должен еще узнать... и сделать".

Члены Совета Тирисфаля собрались на берегу Лордамера, дабы раз и навсегда покончить с чудовищными порождениями, угнездившимися в озерных глубинах. Начинание это явится также попыткой действовать по-одиночке, не направляя магические потоки в некоего индивида.

Гнома Индус сбросила с зависшего над водной гладью воздушного шара световую капсулу и та, взорвавшись, вынудила монстров подняться на поверхность. Немедленно, маги приступили к сотворению гибельных заклятий, разя чудовищ одного за другим.

"Ха! Видишь, как легко мы расправляемся с ними!" - радовался Ирар, но Мерил был не столь оптимистичен. "Они - порождения демона, но не сам демон", - произнес неживой маг. - "Катра'натир оставил Даларан и теперь бесчинствует в Араторе".

В Аметистовой Цитадели Алоди приступил к работе по разработке новых заклинаний под бдительным оком Мерила. "Если мы возьмем заклинание телепортации и изменив его здесь... и здесь..." - бормотал он, штудируя колдовскую книгу, - "маг получит возможность делиться своей силой с кем-нибудь иным. Примерно так, как мастер Эртин усилил мой щит - только с более значительного расстояния".

Алоди немедленно решил применить теорию на практике и направил собственные силы на Мерила; немедленно защитные заклятия того отразили магический поток. "Интересно", - чуть смущенно улыбнулся Мерил, качая головой. - "Мое тело не сможет выдержать такой прилив энергии. А вот ты сможешь! Что, если бы я направлял энергию в тебя?.."

"Давайте попробуем!" - воодушевленно предложил Алоди. - "Я телепортируюсь на крышу башни и мы проверим, как оно сработает! Если получится..." Он осекся, заметив задумчивое выражение на лице Мерила, затем продолжил: "Мерил, я много думал об этом... Мне кажется, Катра'натир не просто пакостит, он приводит в исполнение некий замысел. Чума, голод, засуха и страх - летальная комбинация... и недостаток ресурсов может с легкостью привести к войне. Думаю, он преследует некую цель... Возможно, мы сможем противостоять ему с помощью этого заклинания!"

В этот момент в заклинательный чертог ступили Наллорат и Эйдри. Бросив неприязненный взгляд на Мерила, девушка напомнила Алоди о дне рождения Кафры. "Идите без меня", - молвил полуэльф. - "Я... тоже там появлюсь... через какое-то время. У меня важные дела..."

Отвернувшись от невесты, он вновь погрузился в изучение колдовской книги. "А если мы изменим заклятие здесь, то увеличим время его воздействия, и..." - говорил он Мерилу, водя пальцем по тексту.

"Я так полагаю, наше совместное времяпровождения для тебя неважно?" - ледяным тоном молвила Эйдри и, взяв эльфа под руку, увлекла того к выходу из чертога: "Пошли, Налл... Похоже, мы его утомляем!"

Алоди бросил вслед девушке беспомощный взгляд. "Я ведь теряю ее, верно?" - сокрушенно молвил он, обращаясь к Мерилу, с непроницаемым видом стоящему рядом. - "Я люблю ее... Но наша работа чрезвычайно важна..." "Твои нужды изменились, а ее - нет", - отвечал неживой маг. - "Хорошо бы вам осознать это до свадьбы". "Не в этом дело", - покачал головой Алоди. - "Просто мне нужно найти время, чтобы проводить его с ней. Может, стану меньше спать..."

Несколько недель спустя члены Совета Тирисфаля настигли бесчинствующего Катра'натира в Серебряном лесу, где тот призвал целый рой саранчи для уничтожения древ и посевов на окрестных полях. Шестеро магов немедленно атаковали демона, но не ожидали они, что могущество того возросло. Огненная волна, сотворенная Катра'натиром, накрыла магов, и не все из них успели сотворить магические щиты - Элилар, чурающаяся и страшащаяся насекомых, замерла от ужаса при виде огромной саранчи, и погибла в пламени...

"Защитные чары демона наши заклинания преодолеть не в силах", - произнес Мерил, обращаясь к удрученным неудачей товарищам. - "Нам нужен тот, что воспользуется нашими объединенными силами как мечом, который разрубит его магический щит и пронзит сердце!" "Хорошо... Зови молодого Алоди", - сдался Ирар. "Он оставался в Цитадели далеко за полночь", - согласилась Хьюга, - "и во многом преуспел. Да... Думаю, он справится!"

Эйдри пришла в неописуемую ярость, когда соткавшийся в комнате Мерил бесцеремонно заявил, что забирает с собой Алоди для важного разговора и, не слушая гневных возражений девушки, телепортировал юношу на Тирисфальские Просторы, где дожидалась их четверка чародеев.

"Я... всех вас знаю", - выдавил Алоди, с удивлением воззрившись на наставников магических искусств из Даларана. - "Но..." "Мы - Совет Тирисфаля", - произнес Рохар, испытывающе глядя на юношу. - "Тайное общество магов, повсеместно противостоящих демонам Пылающего Легиона. Мы просим, чтобы ты стал тем, кто будет направлять наши силы".

"Именно это делал мастер Эртин?" - обернулся Алоди к Мерилу. - "Что я могу видеть такого, что не могут другие?" "Способность ощущать энергетические потоки редка", - пояснил неживой маг. - "Еще реже встречаются чародеи, способные контролировать их". "Никто из нас не обладает подобным даром", - добавил Ирар. "В прошлом те, кто пробовал направлять потоки, лишались рассудка... или умирали", - молвила Индус. "Но мы знаем, что ты справишься", - улыбнулась Хьюга. - "Мы поняли это, когда ты сотворил щит".

"Мы коснулись твоего разума", - продолжал Мерил, - "так же, как и ты коснулся наших. Твое желание защитить невинных было столь же сильно, как и стремление уничтожить зло". "От подобного единения ты получишь очевидную выгоду", - убеждала Алоди Индус. - "Ибо когда наши силы едины, едины и знания! Но ты подвергнешься огромному риску!"

"Клянусь... я сохраню вашу тайну", - промолвил Алоди. - "Но ваше предложение... я должен быть полностью уверен, что смогу оправдать ваши ожидания". Перед тем, как он ответит согласием на предложение чародеев, ему предстоит о многом подумать...

Ночью Алоди долго не мог заснуть, посему вышел на балкон башни, где находились отведенные ему покои. Поежившись, он вперил взор в усыпанное звездами небо, размышляя... Сейчас Катра'натир исчез, и Алоди понадобится Совету Тирисфаля лишь тогда, когда демона обнаружат вновь. А пока... у него есть время рассмотреть ситуацию со всех сторон.

"Алоди!" - послышался крик, в котором сквозило откровенное отчаяние. К юноше спешила Эйдри; в глазах девушки стояли слезы. "Мой отец мертв!" - выпалила она, бросившись в объятия полуэльфа и крепко прижавшись к нему всем телом. - "Моя мать больна! Наши земли атакуют рои насекомых и полчища грызунов! Колодцы пересохли! Рыбаки говорят о демоне, замеченном на берегу Озера Светлых Вод! Земля... и селяне - теперь ими я правлю! Я должна отправиться домой! Пойдем со мной! Правь наряду со мной! Мы же обучались здесь, должно быть что-то, что мы сможем сделать!"

"Демон?" - пробормотал Алоди. Будучи направляющим магические потоки членов Совета Тирисфаля, он сможет изгнать его... но для этого должен остаться в Даларане. В этом случае он наверняка потеряет Эйдри, а мысль об этом наполняла сердце нестерпимой болью.

"Я не могу идти с тобой, Эйдри", - тихо молвил он наконец. - "Мой долг - оставаться здесь". "В Даларане?" - с горечью молвила девушка, отстраняясь. - "Тогда между нами все кончено! Какой мне прок от Даларана, если он не может помочь спасти мой народ?" Эйдри бросилась прочь, а Алоди еще долго смотрел ей вслед. "Действительно, какой прок..." - тихо пробормотал юноша.

Совет Даларана ожидал Алоди в Долине Ядовитых Паутин, и полуэльф, лишь телепортировавшись пред светлые очи чародеев, немедленно объявил: "Катра'натир бродит у Озера Светлых Вод! Мы должны спешить!" "То есть, ты с нами?" - уточнил Мерил.

"У меня несколько условий", - произнес Алоди. - "Я вновь и вновь прокручивал в уме прошлое сражение... Думаю, я знаю, почему мы потерпели неудачу ранее... и что нам надлежит делать, чтобы преуспеть. В первую очередь мы должны изменить церемонию передачи магических потоков. Мы позволите мне почерпнуть ваше полное могущество, без остатка, на время сражения".

"Полное?" - поразилась Хьюга. - "Но как же мы защитим себя?" "Вам это не понадобится", - отвечал Алоди. - "В то время, как я встречу демона у озера, вы останетесь здесь, в Долине Ядовитых Паутин. Мы с Мерилом разработали заклятие, которое свяжет нас на огромных расстояниях. После того, как демон будет уничтожен или изгнан, я верну позаимствованную у вас силу... до следующего сражения. Чтобы отразить сию перемену, мы изменим мое звание. Я буду не направляющим, но Хранителем - вашего могущества, безопасности и доверия... и защитником Азерота!" "Мы согласны", - отвечал Рохар. - "Начнем".

Пятеро магов даровали Хранителю свое могущество, и тот, оседлав феникса, направился к Озеру Светлых Вод. Заклинание "ясного зрения", переданное Алоди Индус, должно позволить юноше заметить ауру темной энергии демона.

Феникс пронесся над родовым замком Эйдри, и девушка, выбежав на балком, наблюдала, как ее возлюбленный отправляется на бой с ответственным за бедствия, обрушившиеся на некогда благословенные земли.

Алоди направил феникса к острову в центре озера, где пребывал Катра'натир. "А, юный маг с могущественным щитом", - осклабился демон. - "Дерзнешь противостоять мне в одиночку?" "Ты вынашиваешь куда более глобальный замысел, демон, выходящий за пределами мелкого вредительства", - произнес Алоди в ответ. - "Ты надеешься, что сложившиеся обстоятельства вынудят людей, эльфов и гномов ввязаться в войну!" "Война!" - ликующе произнес Катра'натир. - "Самое занятное из того, на что способны смертные! Начнется война... повлечет множество смертей... после того, как я разберусь с тобой! А ты умен, раз сумел догадаться!"

Заключив демона и себя в огненное кольцо, Алоди высвободил совокупную энергию членов Совета Тирисфаля, преобразовав ее в испепеляющее заклинание. А затем, сотворив рифт в Круговерть Пустоты, Хранитель исторг Катра'натира из Азерота.

Алоди устремил взгляд на замок, высящийся на берегу озера, будто зная, что из одного из оконец наблюдает за ним возлюбленная. "Теперь я поняла, любимый", - прошептала Эйдри, зная, что могущественный Хранитель не услышит ее слова. - "Твоя судьба лежит за пределами моих владений, мой же долг требует, чтобы я оставалась здесь. Прощай, Алоди. Да благословит тебя свет". Озеро Светлых Вод очистилось от скверны, а занедужившая мать Эйдри пошла на поправку. Эйдри поняла, что Даларан все же помог ей справиться с бедами, и Алоди вернул все, что ей дорого... кроме самого себя.

Вернувшись на Тирисфальские Просторы, Алоди сообщил дожидавшимся его чародеям об изгнании Катра'натира из Азерота. "Теперь... я должен вернуть вам ваше могущество", - молвил Хранитель.

"По крайней мере, до появления следующего демона", - усмехнулся Мерил. - "Неужто наши силы так тебя тяготят?" "Я и люблю, и ненавижу то, чем я стал", - признался Алоди. - "То, чем сделало меня ваше совокупное могущество". "Ты тот, кем и должен был стать по воле судьбы", - произнес Ирар. - "Первым Хранителем Тирисфаля". "Надеюсь, что в итоге твоя значимость окажется значительно больше того, чем тебе пришлось пожертвовать... как Эйдри", - молвила Индус, понимавшая как нелегко юноше принять столь тяжкое бремя на свои плечи.

"Так будет лучше, Индус", - мягко произнес Алоди. - "Эйдри ненавидела жить в Даларане. Ей нравилось заниматься лишь самыми безобидными заклинаниями. А демоны ее ужасали. Так что - все к лучшему. В итоге она возненавидела бы нашу совместную жизнь. Мы... могли бы возненавидеть друг друга. Первейший долг Эйдри был перед ее людьми. Я принял это и смирился. Если бы не Катра'натир, я присоединился бы к ней в исполнении сего долга. Но теперь моя задача куда более велика - защищать весь Азерот!"

Провозглашенный героем, Алоди стал первым Хранителем Тирисфаля. Они использовал переданную ему силу, чтобы продлить свою жизнь и сто лет занимался поисками и уничтожением демонов Легиона. В конце столетия с начала становления Хранителем, он добровольно передал свою силу приемнику и прожил остаток своих дней в мире и спокойствии.

Так началась традиция Хранителя. Каждое столетие новый маг посвящал себя и свою жизнь защите Азерота. Маги, которые были избраны нести мощь Совета, должны были доказать свою смиренность и приверженность миру, отказавшись от своей необычайной силы после ста лет.

Более тысячи лет длилась беспрецедентная эра благоденствия в Азероте. Хотя конфликты и страдания не были полностью искоренены, Хранители не позволяли демоническим силам нести зло в Азерот. Эти благородные люди вели свою войну против Легиона втайне, а Даларан продолжал быть одним из главных центров, где изучали и постигали тайную магию.

Далеко на юге от Даларана, в древних подземельях Улдамана царили темень и тишина. Давным-давно Ироная хранитель Арчедас погрузились в сон. Многие из мехагномов, которые присматривали за машинами Улдамана, ушли, пораженные проклятием плоти. Но некоторые из этих преданных механических человечков остались. Их тела, когда-то полные жизни, со временем пришли в упадок. В конце концов, все они сломались умерли, и только одна мехагнома осталась в живых.

Хотя эта одиночка и старалась изо всех сил, большая часть Улдамана пребывала в запустении, а машины в неисправности. Вскоре, проклятие плоти начало поглощать ее металличское тело. Недуг превратил ее в гнома. Она стала стареть и день ее смерти приближался. Зная, что у нее не так много времени, она стремилась к тому, чтобы освободить земельников из глубин Улдамана, ибо не могла вынести мысли о том, что те навсегда останутся погребенными и позабытыми в сих темных залах.

На последнем своем вздохе, умирая, она привела в действие механизмы усыпальниц земельников. Жизнь начала пробуждаться. Титанорожденные очнулись в новом мире... и обрели новую судьбу.

Проснувшиеся земельники поняли, что очень сильно изменились. Проклятие плоти взяло свое, обратив их в существ из плоти и крови – существ, которые назвали себя дворфами.

Еще не совсем пришедшие в себя после долгих лет сна, дворфы выступили из разрушенных залов Улдамана на поверхность земли. Они решили идти на запад, где виднелась гряда прекрасных каменных гор, упиравшихся в облака. Как и гномы, которые покинули Улдаман давным-давно, дворфам пришлось столкнуться с дикими зверями, что жили на поверхности. И если гномы использовали свой разум для преодоления трудностей, то дворфам помогла их стойкость и природная сила. В конце концов они достигли гор, которые заметили на западном горизонте, и поселились в заснеженных землях Дун Морога.

Хотя проклятие плоти и размыло их память, все же они сохранили осколки воспоминаний о своем наследии как титанорожденных. Вдохновленные сими воспоминаниями о прошлом, они назвали свой новый дом Каз Моданом или «Горой Каза» в честь своего создателя Каз’горота. Дворфы также возобновили занятия такими ремеслами как резьба по камню и горное дело. Он глубоко прорубились в одну из самых высоких гор Каз Модана и создали там огромную кузню. Вокруг нее они вырубили великолепный подгорный город Железная Кузня. Он стал их столицей, городом великого и могучего народа, обитавшего глубоко в горных недрах.

Расширяя штольни Каз Модана и свои поселения под горой, они обнаружили, что рядом живут гномы. Народ Железной Кузни был очарован изобретательностью и смекалкой своих маленьких соседей. Они также прониклись чувством родства к гномам из-за их общего происхождения от титанорожденных.

Дворфы поделились секретами каменного дела и зодчества с гномами и помогли им построить их чудесную столицу, Гномреган. В свою очередь, гномы научили дворфов инженерному делу и науке, дав знания, которые сделали Железную Кузню краше. Хотя дворфы и гномы в последовавшие столетия были больше заняты своими делами, между двумя народами возникли нерушимые связи и они всегда приходили друг другу на помощь в час нужды.

В южных пределах Восточных Королевств тролли племени Гурубаши прозябали в бедности и тяготах. Они так и не смогли полностью оправиться от последствий Раскола. Многие охотничьи и фермерские угодья были потеряны навсегда, голод стал постоянной проблемой империи.

Тролли Гурубаши из Тернистого Дола жаждали возрождения былой славы империи и не нашли другого выхода, как призвать могущественных лоа, которым они поклонялись, и случилось это 1500 лет назад. Одно из таких существ откликнулось на зов. Им был Хаккар Губитель Душ, Лоа Крови. Злобный дух обещал троллям Гурубаши помощь в расширении империи во всей южной части Восточных Королевств. В качестве платы за это он требовал множество жертвоприношений живых существ.

Гурубаши, которые поклялись на верность Хаккару, стали называть хаккари. Он одержали громкие победы, как над стаями гноллов и племенами мурлоков, так и над другими троллями, которые противились Хаккару. Те, которых брали в плен, после желали, чтобы их убили в битве. Развоплощенный дух Хаккара годами жадно пил кровь из пленников. Под началом Хаккара Гурубаши достигли того, на что надеялись, завоевав обширные земли и даже многие острова Южных Морей, разбросанные вдоль берегов Калимдора.

Зандалари, которые наблюдали за происходящим со стороны, вначале приветствовали то, что Гурубаши вновь стали могущественными и вернулись к традиционным верованиям. Но когда зандалари уразумели, что Хаккар никогда не удовлетворит свою жажду крови, они поняли, что кровожадное божество приведет к уничтожению не только народ троллей, но и весь мир.

Зандалари собрались с силами и подняли паруса, взяв курс на Восточные Королевства. Здесь они встретились с Гурубаши, которые скрывали свое несогласие с хаккари. Зандалари и их новые союзники узнали, что фракция, состоящия из самых ярых и фанатичных последователей Хаккара, Аталь’ай, предпринимала попытки придать духу лоа физическую форму. Если бы этого удалось достичь, то лоа стал бы еще сильнее, а на народ троллей пало бы тяжелое проклятье.

Напуганные планами Аталь’ай войска атаковали столицу Гурубаши, Зул’Гуруб. Битвы бушевали меж заплетенных вьюном зиккуратов день и ночь. В конце концов, зандалари и их союзники одержали победу над Хаккаром и его последователями на вершине залитой кровью башни.

Несмотря на победу, зандалари и союзники решили оставаться бдительными к любому проявлению возвращения Хаккара. Лоа не был истинно мертв – его дух просто изгнали из физического мира.

Некоторые жрецы-фанатики Атал’ай бежали в джунгли, которые окружали Зул’Гуруб. Эти тролли осели на Болоте Горестей к северу от столицы Гурубаши. В сердце этих топей он втайне возвели великий храм своему кровожадному божеству – Аталь’Хаккар.

В глубине этого храма Аталь’ай продолжали поклоняться Хаккару. Они практиковали вызывающие ужас ритуалы и церемонии в надежде, что однажды лоа вернется обратно в смертный мир. Темная магия исказила растения и животных в этих краях. Это привлекло внимание зеленого дракона-аспекта, Изеры. Узнав о планах призвать Хакара в реальность, Изера обрушила свою мощь на храм и его обитателей. Дракон-аспект атаковала массивные стены храма и разрушила его основание. Огромный зиккурат ушел под землю. Болотная трясина залила коридоры храма, напуганные Атал’ай оставили свои ритуалы и разбежались по болоту.

Хотя Изера и предотвратила возвращение Хаккара, она знала, что Атал’ай предпримут новые попытки призвать лоа. Поэтому она дала приказ нескольким зеленым драконам наблюдать за руинами храма, чтобы быть уверенным в том, что это зло никогда снова не вернется в мир.

Кланы троллей, составлявшие ранее империю Гурубаши, схлестнулись друг с другом, и в конце концов один из них - клан Темного Копья, самый малочисленный - был изгнан вовсе с континента и поселился на небольшом островке в океане.

Далеко за морями, в Калимдоре, тайное общество Высокорожденных, что выжили во времена Великого Раскола, боролись за выживание. Они называли себя шен’дралар, что означало «те, что сокрыты». Почти десять тысяч лет назад королева Азшара предписала им хранить и оберегать наиболее ценные книги и фолианты. Возглавляемые принцем Тортелдрином, шен’дралар неуклонно исполняли свой долг. Они добрались до сокрытого ткманом сердца Калимдора в южных джунглях и там основали великий город Элдр’Талас.

Когда Великий Раскол разрушил мир, Элдр’Талас чудом избежал разрушения. Только усилия Тортелдрина и его соратников спасло город. Вместе они сотворили великое заклинание, которое защитило город от разрушительных сил Раскола.

Хотя они и спасли город, но скоро шен’дралар узнали о том, что Раскол уничтожил Колодец Вечности. Лишенные источника магических сил, Тортелдрин и его соратники осознали, что не смогут жить вечно. Вскоре шен’дралар впали в глубокую летаргию и начали слабеть в своем изолированном от мира святилище.

В конце концов, Тортелдрин нашел выход и вдохнул новую жизнь в шен’дралар. Из пилонов одного из разрушенных крыльев Элдр’Таласа он сконструировал тюрьму для нового источника энергии – демона по имени Иммол’тар. К великому удивлению иных шен’дралар, Тортелдрин тайно призвал и пленил ужасное существо для того, чтобы забрать его силу и отдать оную своим соратникам. Любые возражения прекратились после того как другие шен’дралар ощутили энергию демона сами. Темная и неустойчивая, энергия Иммол’тара вселяла жизнь и вызвала зависимость даже большую, чем была сила Колодца Вечности.

Шен’дралар возрадовались новому источнику сил, но они также знали, что удерживать такого демона опасно. Поэтому они использовали устройство, которое одновременно позволяло и использовать его силу, и держать его в оковах. И долгие тысячелетия все было хорошо.

Правда, чем дальше, тем было сложнее держать Иммол’тара в оковах – это требовало все больше и больше сил. За девять тысяч лет со времени Раскола тюрьма демона сильно износилась. Устройство стало поглощать слишком много энергии, мало что оставляя шен’дралар. И в одну из ночей, 1200 лет назад, Тортелдрин не смог получить доступ к энергии демона. Шен’дралар не только утеряли бессмертие снова, но и стали безнадежно зависимы от магии демона. Тортелдрин, отчаянно желавший вновь обрести власть, вместе со своими приближенными замыслил убить остальных шен’дралар.

Предательский план Тортелдрина сработал. Эльфов стало меньше, и те, кто остались в живых, могли пользоваться энергией демона вечно.

Из-за того, что шен’дралар стало меньше, Тортелдрин и его последователи покинули многие части города. Значительная часть Элдр’Таласа погрузилась во тьму и запустение. Вскоре другие существа из окружающих город джунглей пришли, чтобы осесть в разрушающемся эльфийской убежище.

Пока Тортелдрин и его соратники уходили все глубже в Элдр’Талас, королевство Аратор начало разделятся. Когда-то небольшие торговые городки и поселения, возникшие в ходе Войн Троллей, выросли в города-государства со своими собственными законами. В конце концов власти Строма увидели, что их влияние на эти земли постепенно слабеет.

Островная крепость Кул Тирас продолжала традиции торговли и кораблестроения. Город-государство создал огромный флот – самый большой во всем Араторе. Его наиболее отважные капитаны бороздили прибрежные воды Восточных Королевств, возвращаясь с экзотическими товарами и историями о странных землях в дальних уголках мира.

Экономика Кул Тираса, основанная на кораблестроении и рыбной ловле, затмила мощь северного соседа – Гилнеаса. Не в состоянии соперничать с растущим флотом Кул Тираса, Гилнеас сосредоточился на увеличении численности сухопутной армии и торговле. Армия Гилнеаса была самой могучей в Араторе, соперничая только с городом-государством Альтераком, что удерживал контроль над большей частью севера.

Гилнеас и Альтерак часто объединяли силы и совершали масштабные экспедиции для обеспечения безопасности границ Аратора. К югу от Строма, в Каз Модане, они обнаружили дворфов и гномов. Члены экспедиции были поражены удивительными постройками и машинами, которые увидели в Железной Кузне и Гномрегане. Люди быстро подружились с обоими народами, особенно с дворфами, которые тоже травить байки под крепкий эль и были любителями подраться. Все три народа начали живо торговать и делиться знаниями в кузнечном и инженерном деле, горной добыче и даже тайной магии.

С годами влияние Строма продолжало уменьшаться. Привязанный к холмистому ландшафту и не имеющий достаточно природных ресурсов, Стром не мог соперничать с другими городами-государствами. В конце концов, многие благородные семьи устремились на плодородные земли на севере. Там они основали новый город-государство, который назвали Лордероном - так, как были названы земли вокруг. Богатые вельможи из Строма покупали большие участки земель, которые ранее уже были обработаны поселенцами. Эти земли включали в себя Мельницу Агаманда и усадьбы, которыми владели семьи Балнир и Соллиден.

В час Войн Троллей генерал людей, Лордаин, добровольно отдал свою жизнь для того, чтобы сдержать превосходящие силы троллей Амани, которые грозили уничтожением армии людей. Среди спасенных была его сестра, воительница Мерелдар. Когда война закончилась, Мерелдар посвятила свою жизнь уходу за ранеными ветеранами. Она была первой, кто рассказал людям о Свете. В своих видениях Мерелдар лицезрела пять фигур, которые не были человеческими и источали священную силу. Они наполнили ее мыслями о справедливости, защите, исцелении и сострадании. Когда она попыталась применить эти безмолвные наставления, то почувствовала потоки силы. Страждущие излечивались, их раны затягивались, а болезни проходили.

Другие люди тоже рассказывали о подобных видениях, являлись им в которых ангельские создания, геометрические формы которых вибрировали живым светом. Мерелдар собрала их и вместе они придали этой высшей мудрости форму слова. Из этих записей произошло религиозное учение. Оно ставили во главу угла самоотверженность и веру в то, что Свет присутствует во всех живых существах. Хотя жрецы и не знали этого, на самом деле они вступали в контакт с наару из Великой Запредельной Тьмы. Через эти видения наару направляли людские сердца к Благому Свету. Из этих коротких встреч с наару жрецы смогли узнать об исключительных исцеляющих свойствах Света. Они также основали религиозное движение, основанное на справедливости, мире и любви к ближнему. Набирающее силу среди людей, он процветало.

Лордерон стал домом для сих глубоко набожных аскетов, веровавших в Свет и космическую силу, которая, по их мнению, пронизывала все сущее. Многие недужные и пожилые люди приходили в религиозные общины Лордерона, в надежде обрести исцеление. Иными являлись паломниками в поисках мудрости и просветления. Границы Лордерона стремительно расширялись и город-государство обратилось в настоящее королевство. В конце концов, благородные семейства Лордерона назвали сердце своей процветающей державы Столицей.

Вскоре после того, как благородные семьи ушли на север, последние наследники короля Торадина также покинули Аратор. Ведомые потомком Торадина по имени Фалдир, они ушли морем далеко на юг, увлеченные слухами о процветающих землях, где бы они смогли начать новую жизнь.

Истории оказались правдой. Потомки Торадина высадились в южных пределах и основали королевство Штормвинд. Расположенное между холмами и на берегу удобной гавани, этот город-государство стал новой силой в этих землях.

Стром был оставлен в руках нескольких семей, которые были слишком упрямы, чтобы покинуть старую столицу. Среди них был потомок Игнаеуса Убийцы Троллей - генерала, который стал легендой во времена Войн Троллей. На протяжении нескольких лет оставшиеся семьи перестроили обветшавшие стены Строма и переименовали город в Стромгард. Однако город уже никогда не смог вернуть былой славы.

Так или иначе, мечта Торадина объединить всех людей умирала. Менялись поколения и города-государства расходились все дальше в своих путях. Взаимное соперничество заставляло их сосредотачиваться на собственном развитии и все меньше они желали предлагать помощь друг другу.

Тысячи лет кочевники-таурены странствовали по буйным лесам Калимдора, пребывая в гармонии с природой и ее духами. Они бывали во многих землях, но одно из них стало особенным, священным местом всех тауренских шаманов. Оно называлось Машан’ше или «Веретено Матери-Земли», названное так в честь мифического божества, которое, как они верили, создало этот мир. Эти изумрудные луга вдоль западного побережья Калимдора, располагались между джунглями Фераласа и гор Каменного Когтя.

Ведомые тихим шепотом духов природы, тауренские шаманы верили, что Мать-Земля обитает где-то на этих лугах. Десятилетиями они пытались пробудить ее, беседуя с элементалями и проводя праздничные ритуалы.

В конце концов, им это удалось, но скоро они поняли, что шепот, который они слышали, не был шепотом благостной Матери-Земли. Это было эхо чего-то более темного – чего-то, что происходило из жестокого прошлого Азерота. Из глубин массивной пещеры под лугами появился гигантский стихийный дух земли – принцесса Терадрас, что была потомком самой Матери Камня, Теразан.

Тысячелетия назад хранители заключили большую часть стихийных духов в ином плане бытия. Некоторые, такие как Терадрас, смогли избежать пленения. Она схоронились под землей и погрузилась в глубокий сон. Тысячелетия сна медленно ослабляли могучее тело Терадрас.

Пробужденная 1100 лет назад Терадрас добралась до цветущих лугов и поглотила из энергию. Живительные силы влились в тело стихийного духа, восстановив его каменно-угловатые формы. Вытягивание жизненных энергий из окружающего пространства привело к тому, что обширные площади лугов оказались иссушенными. Растения и деревья вокруг Машан’ше высохли и умерли. Таурены пришли в ужас и были вынужденны бороться за выживание. Позже они назвали эти места Пустошами.

Неожиданная и жестокая гибель стольких живых существ не прошла незамеченной в Азероте и за его пределами. Многие из смертных друидов и духов Изумрудного Сна дрогнули от колебаний, вызванных массовой гибелью живого. Один из лесных сыновей Кенария, Заетар, покинул Сон, чтобы узнать о том, что произошло.

Так же, как и его отец, Заетар являлся в физическом мире в прекрасной форме полуоленя-получеловека. Податливые виноградные лозы и яркие зеленые листья вились вокруг его рук и ног, овивая прекрасные оленьи рога. Там где его копыта касались земли, рождались десятки побегов. Со временем они вырастали в цветущие рощи.

Поиски Заетара привели его в мрачные пещеры под Пустошами, где он обнаружил Терадрас. Хотя он собирался пленить странное существо, вскоре он уже восхищался ей. Похищенные жизненные энергии, исходившие от Терадрас, очаровали Заетара, и он был поражен ее красотой.

Терадрас также нашла Заетара прекрасным и решила во что бы то ни стало завоевать его любовь. Принцесса стихийных духов прекрасно поняла, чем она смогла привлечь Заетара и использовала это как преимущество. Она сказала, что не желала причинить вред землям сметртного мира и теперь ищет пути, чтобы восстановить былую красоту этого места. Вместе, предположила она, им удастся это сделать.

Заетар отказался от изначальных планов и стал спутником Терадрас. Он знал, что это против природы, но он не мог отказаться от любви, что расцвела в его сердце. Из этого запретного союза произошла раса противоестественных существ. Их называли кентаврами, и эти варвары наводили ужас на земли Калимдора.

Кентаврам не доставало грации и красоты, но у них было с избытком силы. Нижняя, конская, часть тела давала им возможность быстро бегать, тогда как дюжее человеческое туловище – давало исключительную физическую силу. Но излишняя склонность к насилию сводила на нет все остальные пложительные черты кентавров.

Узрев кентавров, Заетар осознал глубину своего греха. Хотя он и пытался быть с ними, он не мог переносить их присутствия. Кентавры увидели пренебрежение в глазах отца, и это ввергло их в слепую ярость. Дикие люди-кони рассвирепели и убили Заетара.

Смерть Заетара разбила сердце Терадрас. Она упрекала кентавров в бессмысленном убийстве. Они устыдились и осознали, что причинили боль своей любимой матери. Кентавры молили о прощении и выказывали запоздавшее почтение к своему отцу. Позже Терадрас заключила дух Заетара в великой пещере, там, где она преждето спала. Кентавры назвали это место Мародоном и почитали его священным.

Число кентавров скоро увеличилось и они расселились по Пустошам. Они обрушили свой гнев на тауренов, вынудив тех покинуть своих селения. На этом варварское племя детей Терадрас не остановилось. В последующие столетия кентавры охотились за тауренами по всему Калимдору, и это стало началом долгой войны между двумя народами.

Со времен последней войны с троллями потомки акири скрывались в подземных пещерах. Только богомолы в Пандарии оставались реальной угрозой. Почти все расы Азерота забыли о том, какой разрушительной силой были насекомоподобные существа, рыскавшие под землей.

Одна из их колоний, кираджи, обитала под стенам древней крепости Ан’Кирадж. Изначально хранители построили огромную крепость для того, чтобы пленить там Старого Бога К’Туна. Там, под безжизненными коридорами из песчаника, и оставались инсектоиды.

Хотя Азшара и Ночные эльфы знали о том, что эта крепость существует, ее месторасположение со временем было забыто. Немного живых существ обитало возле Ан’Кираджа – вокруг лежала бескрайняя пустыня Силитус, пески которой тянулись от высоких обелисков крепости.

Ан‘Кирадж оставался сокрытым до той поры, когда архидруид Фандрал Олений Шлем не предпринял поход в Силитус с целью принести жизнь в эти пустынные земли. Он отправил своего сына, Вальстанна, и нескольких наиболее доверенных друидов для выполнения этой задачи. Они с трудом миновали обжигающие песчаные дюны в поисках скрытых залежей воды, которые можно было использовать, чтобы превратить эти земли в густые леса. Вальстанн и его друзья неожиданно обнаружили Ан’Кирадж. Хотя некоторые из друидов и предупреждали, что не стоит заходить в крепость, Вальстанн не послушал их. Его непреднамеренное появление в холодных, мертвых залах крепости вернуло к жизни пребывавших в спячке кираджи.

В своей подземной тюрьме К’Тун почувствовал пробуждение кираджи. Старый Бог привел их в смертоносное неистовство. Высшие касты кираджи принялись упорядочивать ряды подчиненных им, самыми многочисленными из которых были силитиды. Эти злонамеренные создания имели самые разные обличья и всецело подчинялись своим владыкам-кираджи.

Обнаружение кираджи изумило Вальстанна и его спутников-друидов. Бежав из Ан’Кираджа, они построили небольшую заставу для того, чтобы наблюдать за насекомоподобными существами. На их глазах крепость стала наполняться все новыми и новыми роями кираджи.

После, без предупреждения, полчища силитидов выступили из туннелей Ан’Кираджа. Во главе этой армии были кираджи. Они верховодили силитидами, которые заполонили пустыню и близлежащие земли.

К этому времени Вальстанн призвал на помощь своего отца. Фандрал привел на помощь друидов, Стражниц, жриц и Хранителей Рощи, чтобы остановить угрозу кираджи. Эта армия приняла бой с силитидами в южных пределах Калимдора. Они отбросили кираджи назад, в пески Силитуса, но те восстановили силы и контратаковали. Эти повторялось снова и снова, волны смерти оставляли после себя трупы эльфов и инсектоидов.

Война Зыбучих Песков началась, и случилось это 975 лет назад.

В течение этого конфликта Фандрал наряду со сподвижниками выстроил ряд застав в южных землях Калимдора. С этих аванпостов они вели беспощадную войну против кираджи, отбрасывая тех все дальше и дальше в сердце Силитуса.

Победа была уже не за горами, как война резко приняла иной оборот. В ходе ложной атаки, спланированной кираджи, Вальстанн был пленен, а затем разорван на части на глазах Фандрала.

Жестокая смерть Вальстанна разбила сердце архидруида и посеяла неуверенность в эльфийских рядах. Кираджи использовали эту возможность и заполонили Силитус опять, направившись к пустыне Танарис. В боевом запале, они осадили святилище бронзовой стаи драконов: Пещеры Времени.

Бездумная атака кираджи привела к тому, что в войну вступили бронзовые драконы. Ведомые Анахроносом, они призвали на помощь красную, зеленую и синюю стаи. Могучие драконы присоединились к Ночным эльфам и отбросили армию инцектоидов за стены Ан’Кираджа.

Но кираджи были слишком многочисленны, и уничтожить их не представлялось возможным даже объединенным силам эльфов и драконов. Фандрал опасался того, что война не закончится никогда. Уже тысячи эльфов погибли от клешней кираджи, и архидруид страшился того, что ему придется пожертвовать еще многими. В конечном итоге, они с драконами пришли к решению завершить войну незамедлительно и запечатать крепость Ан’Кирадж.

Для этого Ночные эльфы и драконы собрались около Ан‘Кираджа. Фандрал призвал друидов объединить силы. Вместе с Анахроносом эльфы сотворили великий заслон, который запер Ан‘Кирадж. За пределами проклятого города иссохшая земля раскололась, и вознесся ввысь магический барьер из камня и огромных корней. Непреодолимая Стена Скарабея возвысилась над пустынными просторами, надежно и навсегда заперев кираджи в их городе.

В конце ритуала Анахронос сотворил два магических артефакта – Гонг Скарабея и Скипетр Зыбучих Песков. Дракон доверил скипетр Фандралу. Если когда-нибудь будет необходимо снова ступить в Ан‘Кирадж, то он может использовать этот артефакт для того, чтобы открыть Стену Скарабея.

Фандрал не нашел покоя в завершении войны и пресечении угрозы со стороны кираджи – смерть Вальстанна оставалась для него кровоточащей раной. В гневе он расколол Скипетр Звбучих Песков, и целое тысячелетие никто не ведал, что сталось с обломками артефакта.

Бежали годы... В Даларане новые Хранители Тирисфаля являлись миру и покидали его. Некоторые уходили на покой с миром в душе, некоторые уставали от борьбы с демонами Легиона. Несмотря на это, Даларан был безопасен под неусыпным взором Хранителя.

Одним из последних Хранителей был непревзойденный чародей по имени Скавелл. К концу его столетнего срока служения он не смог найти себе замену. Совет Тирисфаля, обеспокоенный тем, что поиски нового Хранителя могли занять года и даже десятилетия, попросил Скавелла остаться Хранителем. Человек-маг неохотно согласился. Так или иначе, столетие служения было только традицией, но не законом. Отношения между Скавеллом и Советом Тирисфаля были сильны и вместе они продолжали защищать мир от демонов Легиона.

Прошли года, и Скавелл, наконец, нашел несколько учеников, которые могли бы заменить его. Среди них была принадлежащая к человеческой расе женщина по имени Эйгвинн, которая довольно быстро показала, что является наиболее одаренной и приверженной долгу из возможных претендентов. Совет Тирисфаля, в конце концов, даровал ей честь стать Хранительницей, и на то получила она 823 года назад благословение Скавелла. И она немедленно принялась за дело — изгонять силы тьмы из Азерота.

Эйгвинн великолепно справлялась с обязанностями Хранителя, но она также была упрямой и прямолинейной в отношениях с Советом Тирисфаля. Ее глубокое недоверие к авторитетам часто приводило к разногласиям со старшими магами. Игнорируя их рекомендации и советы, Эйгвинн избрала собственный путь служения Хранителем. Эта манера поведения не слишком беспокоила Совет Тирисфаля. Волшебники знали, что равных Эйгвинн нет, и ее дар позволял Хранительнице управлять мощными потоками тайной энергии. Ее боеспособность перевешивала непредсказуемость и тягу к неповиновению.

Шли последние годы ее столетнего служения, когда Эйгвинн почувствовала, что нечто темное рыщет по ледяным пустошам Нордскола. Она добралась до далекого континента и обнаружила стаю демонов, что охотились за грациозными синими драконами, питаясь их магической силой. Хотя драконы и были сильны, но все же не могли противостоять коварству и силе тварей Легиона.

Эйгвинн незамедлительно устремилась к Храму Драконьего Покоя, священному для всех драконов. Она воззвала к чудесным существам свершить добро во имя долга защиты Азерота от зла. Ведомые Алекстрашей Дающей Жизнь, несколько драконьих стай согласились биться на стороне Хранительницы. Объединившись, они устроили засаду на демонов близ гигантских костей Галакронда.

Демоны угодили в ловушку Эйгвинн. Вьюга свирепствовала над заснеженной долиной, а Хранительница наряду с драконами одержали победу над миньонами Легиона. Но ни Эйгвинн ни драконы не были готовы к тому, что случилось после.

Небеса Нордскола потемнели. Чудовищное демоническое воплощение явило себя на поле боя: Саргерас, предводитель Пылающего Легиона. Это было только воплощение повелителя демонов, обладавший малой толикой истинной огромной мощи Саргераса. Тем не менее, от него исходили великаи сила и гнев. Он обрушил свою ужасающую мощь на Эйгвинн, стремясь уничтожить Хранительницу, которая так долго истребляла его лазутчиков в смертном мире.

Эйгвинн не колебалась ни мгновения, и сошлась с противником в поединке. Она призвала все свои силы и направила их на Саргераса. Последующий бой был самым тяжелым, который ей когда-либо приходилось принять. В тени огромных останков Галакронда, Саргерас и Эйгвинн призвали ярость небес. Их атаки поднимали вихри, разрывавшие темные небеса и оставлявшие шрамы на ледяной поверхности Нордскола. Магический шторм бушевал окрест, и даже могучие драконы не могли приблизиться к сражавшимся. Последним гибельным заклинанием Эйгвинн уничтожила врага. Она была истощена, но победила.

Или казалось, что победила.

Когда Эйгвинн повергла врага, он перенес свой дух в ее ослабевшее тело. Там, в глубинах ее души, частица бессмертной злобы Саргераса осталась навсегда.

Не ведая о том зле, что проникло в ее душу, Эйгвинн собрала останки гигантского воплощения Саргераса и скрыла их там, где бы они никому не могли нанести вред. Она выбирала из многих мест, которые могли бы служить последним местом покоя повелителю демонов. В конце концов, она выбрала древний эльфийский город Сурамар, части которого затонули во время Великого Раскола.

Во время Войны Древних Легион пытался открыть портал в самом Сурамаре. Этот замысел был сорван культом Высокорожденных под началом Великого магистра Элисанд. Эти могущественные волшебники создали несколько печатей, которые закрыли портал демонов и пресекли распространение энергий скверны. Когда случился Раскол, часть Сурамара с запечатанным порталом демонов затонула.

Эти руины и привлекли внимание Эйгвинн. Зная, что печати Высокорожденных сдержат любое зло, она захоронила останки Саргераса в затонувшей части Сурамара. Хранительница надеялась, что они останутся нетронутыми до скончания веков.

В то время, как Хранительница Эйгвинн бдительно следила за порядком в Азероте, пандарены продолжали жить в изоляции от всего мира. Жизнь в Пандарии текла своим чередом и была мирной, если не считать периодических осад Хребта Змеи роями богомолов. Народ пандаренов желал продолжать и впредь жить за плотным туманом, что покрывал их империю. Они верили в то, что остальной Азерот был уничтожен во время Великого Раскола.

Но один юный пандарен по имени Лю Лан не верил в это. Он вырос на небольшом ранчо в тихой Долине Четырех Ветров. Он часто бродил по холмам, что смотрели на море и думал о том, что там за горизонтом. Его любопытство привело его к тому, что он во всеуслышание объявил о том, что пересечет великое море и узнает раз и навсегда, есть там что-то или нет.

Не обращая внимания на предупреждения и насмешки своих друзей и родственников, Лю Лан собрал пожитки и все необходимое для путешествия. Усевшись на панцирь небольшой черепахи Шен-зин Су, он отправился в плавание, и случилось это 800 лет назад. Время шло, а от него не было никаких известий, и другие пандарены думали, что он погиб в этом глупом путешествии.

Но спустя пять лет Лю Лан вернулся. Он рассказал невероятные истории о чудесных землях и народах, что жили по ту сторону моря. Собрав еще больше припасов, он опять отправился в путешествие.

В этот раз он уже был не один. Шен-зин Су стала больше, а истории Лю Лана вдохновили одну из пандаренок присоединиться к нему в путешествии. Ее звали Шинизи и позже она стала женой Лю Лана.

Каждые пять лет Лю Лан возвращался. С каждым новым возвращением было видно, черепаха вырастала все больше, и все больше пандаренов присоединялось к эксцентричному путешественнику Лю Лану. Эта традиция продолжалась десятилетиями пока Великая Черепаха не доросла до размеров огромного острова. Туманные горы и озера возникли на ее панцире, со временем были построены деревни. Это место стало домом благополучной общины пандаренов, которые в итоге назвали свое пристанище Скитающимся островом.

В своем последнем путешествии от берегов Пандарии Лю Лан погрузился в глубокий сон и никогда больше не проснулся. После смерти его дух слился с черепахой. Традиция отчаянных путешествий и смелости мечтать о невыполнимом, положенная Лю Ланом, не умерла вместе с ним. Пандарены Скитающегося острова помнили об этом все последующие столетия.

После битвы в Нордсколе Саргерас начал искажать мысли Эйгвинн. Он вынудил ее отстраниться от остальных членов Совета Тирисфаля и заставил обратить внимание на то, что она всегда недолюбливала в ордене. Более всего ее беспокоило вмешательство членов Совета Тирисфаля в политические дела людских государств. Маги аргументировали это тем, что это было необходимо — их орден был в тени очень долго. С их мудростью и знаниями они могли предотвращать войны и страдания в мире смертных.

Однако Эйгвинн взирала на тайные дела Совета с недоверием и тревогой. Она боялась, что если перестанет быть Хранительницей, то Совет выберет слабого кандидата, которого сможет использовать в своих политических интригах. Она направила свою силу на то, чтобы продлить собственную жизнь на десятилетия дольше, чем это в принципе было возможно. Хотя некоторые члены Совета были недовольны ее решением, они приняли его. Так или иначе, Эйгвинн показала себя выдающейся Хранительницей.

В следующее столетие отношения Эйгвинн с Советом становились все более и более натянутыми. Тайное влияние Саргераса сделало ее еще более подозрительной по отношению к другим магам. Ее недоверие привело к тому, что она построила убежище далеко от глаз Совета. На отдаленном и пустынном Перевале Мертвого Ветра она возвела великую башню Каражан. Ее месторасположение было сокрытым от Совета много-много лет.

Эйгвинн часто удалялась в Каражан, чтобы работать там в тишине и спокойствии. Башня служила также и для другой важной цели. Она была концентратором магических потоков в этих землях. Эйгвинн использовала их для своих целей, когда это было необходимо.

Со временем, старые члены Совета стали умирать, а их силы по-прежнему были в распоряжении Эйгвинн. Новые волшебники присоединялись к Совету. Они также продолжали играть в политические игры с державами Восточных Королевств, как и их предшественники. Многие из новых членов Совета твердо стояли на том, чтобы заставить Эйгвинн сложить полномочия Хранительницы.

В один из редких визитов Эйгвинн в Даларан, Совет потребовал, чтобы она оставила роль Хранительницы или же немедленно будет иметь дело с последствиями отказа. Эйгвинн воспротивилась этому. Ее недоверие к Совету переросло в прямую враждебность. Она заявила магам, что отдать судьбу Азерота в их руки было равносильно погибели мира.

Разозленные поведением Эйгвинн, маги решили предпринять ответные меры. Если Хранительница не желала уходить с поста добровольно, то ее следовало заставить сделать это. Кое-кто предложил выбрать и наделить силой нового Хранителя, но это несло множество опасностей. Если бы Эйгвинн сошлась в поединке с иным Хранителем, то последствия для мира были бы ужасны. Да и о таком событии стало бы известно всем, и привлекло бы внимание к их тайному обществу.

В итоге Совет принял более взвешенное решение. 600 лет назад они основали Тирисгард - орден магов, владеющих артефактами и оружием, которые могли подавить чрезвычайную силу Хранителя. После нескольких лет подготовки эти одаренные и полные сил охотники отправились на поиски Эйгвинн для того, чтобы вернуть ее в Даларан.

Хранительнице с легкостью удалось избежать обнаружения со стороны множества магов Тирисгарда, однако тем удалось отыскать Каражан и рассказать о его местонахождении Совету Тирисфаля.

После того, как Каражан перестал быть безопасным местом, Эйгвинн магически запечатала башню для незваных гостей. После чего она отправилась на поиски нового убежища. После долгих поисков Эйгвинн решила выстроить крепость в руинах Сурамара, на дне морском. Ее убежище, Святилище Хранительницы, столетиями было сокрыто от глаз Тирисгарда.

Вдалеке от сокрытого Святилища Хранительницы Великий Король Модимус Анвилмар и его дворфы процветали в подгорном граде Железная Кузня. Столетия взаимовыгодной торговли с людскими городами-государствами наполнили сундуки Железной Кузни несметными богатствами. Грандиозные архитектурные сооружения, наподобие Каменной Дамбы, привлекали путешественников из далеких земель, таких как эльфийский Квел’Талас.

Но за внешним благополучием скрывалось напряжение между тремя могучими кланами Железной Кузни — Бронзобородыми, Дикими Молотами и кланом Темного Железа.

Тан Мадоран Бронзобородый был главой самого многочисленного клана — Бронзобородых, в котором, главным образом, состояли воины и торговцы, считавшие себя опорой королевства и утверждавшие, что являются дальними родственниками Великого Короля Модимуса.

Дикие Молоты обитали на заснеженных склонах и холмах за пределами Железной Кузни. Их предводителем был Хардрос Дикий Молот. Дикие Молоты славились как скалолазы и никто не мог превзойти их в выносливости. Бронзобородые считали их грубыми мужланами и поэтому Дикие Молоты стремились иметь больше благосклонности со стороны короля Модимуса и утвердиться в правящей элите Железной Кузни.

Тан-чародей Туриссан был главой клана Темного Железа, что обитал на самых глубоких и темных ярусах подземного города. Их длительная приверженность к занятиям магией, вместе со скрытностью и склонностью к политическим интригам, снискала им дурную славу среди обитателей Железной Кузни. Туриссан держал под собой самые красивые драгоценные камни и рудные шахты, используя эти ресурсы для защиты своих соклановцев и укрепления своего места на весьма неустойчивой политической арене Железной Кузни.

Великий Король Модимус старался относится ко всем с одинаковым уважением и вниманием, но его неспособность разрешить противоречия между кланами неуклонно вела к бедам. Великий Король умер 230 лет назад и перед тем, как его старший сын смог принять трон, с кипящего котла Железной Кузни, наконец, сорвало крышку.

Доподлинно неизвестно, кто ударил первым в конфликте, который позже нарекут «Войной Трех Молотов». Война вспыхнула между всеми тремя кланами и каждый из них стремился взять власть себе. Долгие и ужасные годы длились кровавые битвы в каждом уголке королевства. В конце концов, Бронзобородые, имевшие преимущество в искусстве войны, выбили кланы Темного Железа и Диких Молотов из горного царства, провозгласив себя победителями.

Хардрос признал поражение и увел Диких Молотов на север. Дикие Молоты осели на болотистой равнине рядом с Железной Кузней. В близлежащих горах они вырубили город, названный ими Грим Батолом. Весьма скоро он сравнялся в великолепии с Железной Кузней. Тяжесть поражения долго лежала на плечах Хардроса, но в те дни он и его соплеменники были горды тем, как процветает их новый дом.

Клан Темного Железа ушел на юг к мирному Красногорью. Здесь они основали новое королевство Туриссан, названное в честь своего вождя. Хотя его народ процветал, Туриссан чувствовал себя оскорбленным. Он мечтал о том дне, когда возмездие падет на головы его северных кузенов и он провозгласит Каз Модан своим.

Несколько лет создавалась новая армия, и когда она была готова, Туриссан начал одновременное наступление на кланы Диких Молотов и Бронзобородых. Тан-чародей лично повел часть армии в атаку на Железную Кузню. Он усилил армию своих воинов огромными боевыми големами и осадными орудиями. Захватчикам удалось пробиться в самое сердце Железной Кузни, но Бронзобородые сумели отбросить силы Темного Железа к Красногорью.

Жена Туриссана, чародейка Модгуд, повела вторую армию на Грим Батол. Клан Темного Железа осадил могучую крепость и его маги призвали темную магию, которая должна была сломить волю Диких Молотов. Они вернули к жизни тени Грим Батола и превратили цветущий город в царство ужасов и кошмаров. Хардрос повел Диких Молотов в отчаянную контратаку и покончил с Модгуд. С ее гибелью клан Темного Железа отступил на юг, но там был встречен армией Железной Кузни. Бронзобородые и Дикие Молоты ударили по дворфам Темного Железа с двух сторон, уничтожив их.

В лице клана Темного Железа Мадоран и Хардрос нашли общего врага и новую цель. Они оставили старые обиды и противоречия в стороне и выступили маршем на юг, поклявшись, что они не остановятся, пока не сотрут Туриссана и его предателей из Темного Железа с лица земли.

По мере того, как Бронзобородые и Дикие Молоты продвигались все ближе и ближе, Туриссан искал возможность защититься от наступающих врагов. Он решил использовать силу земных недр против своих врагов. Для этого он сотворил великое заклинание, которое должно было спасти его королевство. Но, несмотря на благие намерения, его разум помутился после смерти жены и последовавших поражений. Ненависть жгла его сердце настолько сильно, что заклинание пробило брешь в чарах, ограждавших Стихийный План, и достигло Рагнароса Повелителя Огня.

Сам не желая того, Туриссан вырвал Рагнароса из Стихийного Плана и призвал его на поверхность Азерота. Земля пошла трещинами и разверзлась. Возвращение Повелителя Огня вызвало ряд ужасающих взрывов, мгновенно убило тана-чародея и разбило близлежащие горы.

Мадоран и Хардрос издали наблюдали за страшными событиями. Земля разверзлась и огненные штормы бушевали в некогда цветущих землях. Они сразу же поняли, что Туриссан обрек на гибель себя и свой народ. Опасаясь за свои собственные жизни, Дикие Молоты и Бронзобородые повернули на север.

...Мадоран и его народ восстановили Железную Кузню в годы, последовавшие за завершением Войны Трех Молотов. Хардрос и Дикие Молоты, однако, решили оставить Грим Батол. Модгуд перед смертью прокляла великий город и он обезлюдел. Бронзобородые предложили Диким Молотам место в Железной Кузне, но это был всего лишь жест доброй воли. Глубоко в сердце Мадоран знал, что Хардрос был слишком горд, чтобы принять это предложение. Как и ожидалось, правитель Диких Молотов увел свой народ из Железной Кузни, дабы создать новое будущее для своего клана.

Некоторые из Диких Молотов осели в землях, названных Нортерон. Хардрос же увел большую часть Диких Молотов дальше на север в поросшие лесами Внутренние Земли. Память о Грим Батоле все еще преследовала Диких Молотов и они решили оставить обычай строить подземные жилища. Достигнув Внутренних Земель, Хардрос и его народ построили чудесный город, Воздушный Пик, высоко в горах. Они восстановили традиции общения с живой природой. Они практиковали шаманизм и подружились с разумными существами, которые были наполовину львами, наполовину орлами — грифонами, что называли укромные уголки и ущелья гор своим домом. Грифоны стали неотделимой частью их культуры Диких Молотов.

Мадоран и Хардрос установили дипломатические связи между двумя кланами. Была воздвигнута великая арка Тандольского моста, бывшая как торговым путем, так и символом единения двух дворфийских народов. Хотя память о прошлом и разногласия имели место быть, два вождя сошлись на том, что более никогда не пойдут войной друг на друга.

Правление династии Анвилмаров пришло к концу с началом кровопролитной Войны Трех Молотов. Мадоран Бронзобородый взял бразды правления в свои руки, но он не желал делать из потомков королевской династии своих врагов. Поэтому лишенный трона принц, последний представитель династии, а также все его потомки, получали постоянное место в сенате Железной Кузни.

Когда Мадоран и Хардрос отошли в мир иной, их сыновья приказали ремесленникам вырезать из камня две великие статуи. Каменщики поставили эти статуи на входе в южные земли, за которыми лежали территории клана Темного Железа. Оставаясь здесь, эти две статуи несли вечную стражу, наблюдая за разрушенным царством своего врага.

Пришествие Рагнароса уничтожило большую часть Красногорья. Бурлящий вулкан, известный как Чернокаменный Шпиль, возвышался теперь посреди земель клана Темного Железа. Дымящаяся пустыня к югу от горы стала называться Пылающими Степями, а зияющий разлом на севере — Жгущим Ущельем.

Сам же Рагнарос укрылся в глубинах земли у самого сердца Чернокаменного Шпиля. Из своих владений — Огненных Недр, он поработил выживших дворфов клана Темного Железа. Дворфы подчинялись любым приказам повелителя стихийных духов. Они вырубили в глубинах горы новую крепость и назвали ее Городом Теневой Кузни. Оставалясь в своем огненном владении, они пестовали ненависть к Диким Молотам и Бронзобородым.

После Великого Раскола зандалари исследовали многие острова, разбросанные по новым морям между Калимдором и Восточными Королевствами. Во время этих путешествий они обнаружили остров Кезан, заселенный гоблинами. Эти маленькие зеленые существа были сообразительны, но довольно неотесаны.

Поначалу оба народа держались обособленно. Зандалари пришли на Кезан в поисках странного минерала, который назывался каджа’митом. Употребление паров каджа’мита имело различные побочные эффекты, такие как обострение чувств, галлюцинации и повышение умственных способностей. Тролли высоко ценили каджа’мит и использовали этот священный минерал в своих религиозных церемониях и ритуалах. Столетиями они добывали залежи, которые находились близко к поверхности. Время от времени они нанимали гоблинов для помощи, расплачиваясь яркими, но дешевыми амулетами, которые любили маленькие существа.

Следует отметить, что в далеком прошлом хранитель Мимирон обнаружил каджа’мит и использовал его для экспериментов с несколькими расами, значительно повысив их интеллект. Некоторые из этих подопытных существ были существа маленькой, примитивной расы, которая жила в лесах рядом с Улдуаром. Употребление каджа’мита сделало из них высокоразвитых существ, известных как гоблины. Разрушения, которые произошли после Раскола, отрезали их каджа’митовых жил. Всего через несколько поколений их разум стал менее острым. Те гоблины, что нашил приют на Кезане, уже забыли о той роли, которую играл чудесный минерал в их старом обществе.

Договоренности изменились, когда тролли обнаружили невообразимо богатое месторождение каджа’мита глубоко под землей — оно было больше, нежели зандалари когда-либо могло понадобиться. И вместо того, чтобы разрабатывать его самим, они поработили гоблинов и заставили их работать в ужасающих условиях глубоко под землей. Тысячи лет гоблины страдали под пятой троллей, будучи слишком слабыми, чтобы сопротивляться.

Но в конце концов, каджа’мит открыл им путь к свободе, и случилось это 100 лет назад.

Кажда’митовая пыль всегда висела в воздухе шахт. Со временем, каджа’митовая пыль сделала гоблинов умнее... и изобретательнее. Втайне они замыслили бунт против своих хозяев, используя найденные ими материалы для изготовления ловушек, взрывчатки и другого изощренного оружия.

Тролли-надзиратели были застигнуты врасплох, когда толпы гоблинов вырвались из шахт, имея в руках оружие, которому тролли не знали, что противопоставить, ибо никогда не видели ничего подобного. Революция освободила Кезан от владычества троллей, камня на камне не оставив от их горных выработок

Выжившие зандалари бежали, а гоблины отпраздновали свое освобождение тем, что обратили оружие друг против друга и начали бороться за власть. В этом хаосе образовалось множество фракций и альянсов, среди которых наиболее крупными были так называемые картели. Когда стало ясно, что победителя не будет, картели пришли к нелегкому перемирию.

Впрочем, конфликт никогда по-настоящему и не заканчивался. Десятилетиями различные гоблинские фракции воевали, правда, преимущественно в торговле. В конце концов, картели сделали из торговли основной источник средств для существования и использовали получаемые прибыли для увеличения богатств и влияния.

На широких просторах Восточных Королевств развивались и процветали народы людей. Самым небольшим и наиболее изолированным королевством был Штормвинд. Главный источник доходов и благосостояния королевство имело от ферм, которые были разбросаны по плодородным землям рядом с городом. По мере того как население города росло, возникали другие небольшие городки в Эльвинском лесу, Красногорье, Светлом лесу и житнице королевства - Западном Крае.

Хотя эти земли и считались мирными, 75 лет назад угроза не преминула появится. Стаи свирепых, но не слишком разумных существ – гноллов - увидели в своих соседях-людях легкую добычу. Эти грубые существа сплоченными стаями нападали на конвои штормвиндской стражи, фермерские усадьбы и даже на небольшие города. В ответ Штормвинд посылал рыцарей и отряды солдат для того, чтобы те охраняли эти земли.

Штормвинд стал прибежищем для беженцев, которых гноллы вынудили оставить дома. Укрепленная столица государства не только защищала, но и давала возможность для успокоения духа. На протяжении десятилетий посвященные жрецы церкви Благого Света выступали на юг от Лордерона, чтобы нести людям свое учение. Прибыв в Штормвинд, они основали Святой Орден Священнослужителей Нортшира. Королевские власти видели в жрецах источник мудрости и покоя в тяжелые времена. В то время, как жрецы силами Света исцеляли сердца и разумы жителей Шторвинда, солдаты патрулировали границы державы. Бдение их предотвращало кровопролитие во внешних пределах земель державы, но гноллы все еще представляли опасность.

Во время правления короля Баратена Ринна, угроза гноллов вышла из-под контроля. Те осмелели настолько, что начали совершать набеги на Штормвинд. Вскоре стало ясно, что эти набеги являлись отвлекающим маневром — пока солдаты защищали город, пылали поля Западного Края. Гноллы осаждали город таким числом, что немногие солдаты могли защитить фермерские угодья.

Эта была необычная тактика для туповатых гноллов и по понятной причине: никогда еще среди них не появлялось достаточно умного вождя. Предводитель Гарфанг, коварный вожак стаи Красногорья, потратил годы на то, чтобы взять власть над другими стаями в этих землях. Сейчас под его началом была армия кровожадных воинов и знание того, как умело использовать эту силу. В пределах года со времени первого нападения гноллы совершили набеги на треть поселений вокруг Штормвинда и разорили их.

Король Баратен отослал гонцов в Лордерон, Гилнеас и другие королевства людей для того, чтобы попросить о помощи. Но те не прислали подмоги, потому как не видели смысла помогать небольшомой захолустной державе справиться с угрозой. Штормвинд был самодостаточен и поэтому мало торговал с другими городами. Его духовное влияние также было невелико. Миряне Штормвинда остались предоставлены сами себе.

Отказ в помощи привел короля Баратена в ярость, и он решил справиться с угрозой своими собственными силами. Вожак гноллов был дерзок в своих атаках на Штормвинд, и поэтому Баратен решил действовать так же, чтобы покончить с ним

Король и небольшой отряд элитных рыцарей покинули город под покровом ночи, и ожидали, когда очередная волна атакующих гноллов ударит по стенам города. Когда гноллы атаковали, отряд Баратена отошел далеко от города в сторону Красногорья. Ход Баратена удался. Вожак гноллов бросил все силы в атаку, а сам остался в лагере. Как и многие гноллы, Гарфанг любил посылать сражаться других, чтобы они за него делали грязную работу.

Но, бросив все свои силы на Штормвинд, он оставил свой лагерь открытым и незащищенным.

Отряд Баратена сражался с Гарфангом и его личной стражей целый день и всю ночь. В конце концов король Баратен самолично вонзил меч в шею вожака стаи. Половина рыцарей отряда погибла и многие оставшиеся в живых были ранены, но Баратен прекратил правление Гарфанга.

Когда гноллы узнали, что их вождь мертв, то обернули оружие друг против друга. Несколько претендентов боролись за освободившееся место вождя. Но никто из них не был ни хитер, ни ловок так, как Гарфанг, и вскоре ряды гноллов поредели настолько, что они уже не могли совершать набеги на людские земли. Король Баратен извлек выгоду из этого противостояния. Он направил свои силы в Красногорье для того, чтобы уничтожить последних гноллов. Конечно, прикончить удалось не всех, но то, что осталось от них, уже не могло угрожать Штормвинду.

Король Баратен Ринн, получивший после событий имя Адамант, был наречен героем. В королевстве Штормвинд наступили времена благополучия и великого расцвета. После одержанной победы жители Штормвинда поняли, что могут справиться с любой угрозой, даже если останутся одни, без помощи других людских народов. В последующие годы Штормвинд еще больше отдалился от северных королевств.

Но для мира оставалось неведомым то, что вскоре в Штормвинде произойдут события, которые навсегда изменят судьбу Азерота.

Вдали от Штормвинда Совет Тирисфаля продолжал поиски беглянки, Хранительницы Эйгвинн. Не афишируя своих действий, охотники Тирисгарда рыскали по миру, чтобы отыскать Эйгвинн и заставить ее объяснится в своем вызывающем поведении.

Однако Эйгвинн оставалась в безопасности в своем святилище в затонувших руинах древнего Сурамара. Очень редко она выходила в мир. Во время своих вылазок она наблюдала за деятельностью Совета и видела, что тот все больше вмешивается в дела людских королевств. Совет Тирисфаля стал практиковать активное управление государствами исподволь.

Во время одной из таких вылазок во внешний мир Эйгвинн пересеклась с самым упорным и безжалостным магом Тирисгарда — Ниеласом Араном. Он охотился за ней месяцами, используя зачарованные артефакты для того, чтобы свести на «нет» силу Хранительницы и пресечь ее попытки к бегству.

Эти яростные противостояния стали для Ниеласа и Эйгвинн игрой в кошки-мышки. Во время поединков противники нападали и отступали, высматривая слабые и сильные стороны друг друга. Эйгвинн была удивлена, узнав, что Ниелас сомневается в действиях Совета Тирисфаля. Он также был хорошо осведомлен относительно политических махинаций Совета — действий, которые не одобрял.

В свою очередь Ниелас осознал, что Эйгвинн - вовсе не мятежная предательница, какой ее представлял Совет. Когда он больше узнал о том, почему она стала такой, то стал симпатизировать ей. Ниелас также почувствовал некую тьму в душе Эйгвинн, с которой она боролась. Но, несмотря на все его блестящие способности, он не мог узнать о том, что тьма сия является толикой сущности Саргераса. В надежде помочь Эйгвинн справиться с ее внутренней борьбой, он прекратил преследование Хранительницы.

После долгого противостояния между двумя бывшими врагами вспыхнула любовь. Они поклялись друг другу, что вместе сделают все возможное, чтобы Совет Тирисфаля не смог манипулировать следующим Хранителем. Зная, что она не сможет оставаться Хранительницей вечно, Эйгвинн предложила Ниеласу выход. Они должны были зачать ребенка, который сможет принять силу Хранителя и тем самым избежать манипуляций Совета Тирисфаля.

Ниелас с готовностью согласился, видя в том искупление для Эйгвинн. Если она не сумеет победить тьму внутри себя, то хотя бы дитя будет свободно от ее бремени.

45 лет назад Эйгвинн родила сына. Она назвала его Медивом, что означало «хранитель тайн» на языке Высших эльфов. Ребенок был чрезвычайно восприимчив к магическим силам, что безусловно шло от его родителей. Эйгвинн заключила свои силы в духе ребенка, где бы они пребывали до того момента, как он достигнет зрелости.

Но было, однако, нечто более темное в Медиве: блуждающий дух Саргераса в его душе. Эйгвинн не подозревала, что Саргерас завладел душой ребенка, когда он еще находился в утробе матери.

Эйгвинн и Ниелас долго искали безопасное место, что смогли бы растить Медива. Они выбрали Штормвинд в силу изолированности города и его слабых связей с Далараном и другими северными народами. Здесь Ниелас стал придворным чародеем королевского двора Штормвинда.

Обезопасив будущее своего сына, Эйгвинн покинула Медива, оставив его на попечении Ниеласа. Он должен был обучить и ребенка наукам тайной магии до того времени, как Медив повзрослеет достаточно, чтобы стать Хранителем. Сама Эйгвинн покинула Штормвинд, сложив полномочия Хранительницы. Долгие столетия взяли над ней вверх и она более не могла выносить сего бремени. Она исчезла из виду, но всегда приглядывала за любимым сыном издалека.

Роль Ниеласа как придворного мага предполагала и то, что Медив тоже был частью королевского двора. Взрослея, он все больше времени проводил с двумя детьми благородных кровей: Андуином Лотаром, потомком династии арати, и Ллэйном Ринном, принцем Штормвинда. Несмотря на склонность к проказам и приключениям, все трое были обожаемы людьми королевства.

Медив ценил свою дружбу с Андуином и Ллэйном, и их совместное времяпровождение было для него отдушиной от напряженного обучения у Ниеласа. Хотя он и преуспевал в обучении, он редко слышал похвалу от отца. Ниелас был холодным и скучным учителем, который все время требовал от ученика большего. В конце концов, он открыл сыну то, почему делает это. Он рассказал Медиву о Совете Тирисфаля, традиции Хранителей и тайном происхождении самого Медива. Ниелас сказал, что однажды Медив станет Хранителем. Судьба всего мира ляжет на его плечи.

Тяжкое бремя от осознания уготованное судьбы и изматывающие занятия терзали разум Медива. Растущее беспокойство привело к печальным последствиям, когда Медив повзрослел. Накануне четырнадцатилетия юноши постоянное напряжение пробудило могущество Хранителя, пребывавшее в нем. Поток видений захлестнули юношу, когда силы Тирисфаля стремились высвободиться.

Ниелас отчаянно пытался помочь сыну, но высвободившаяся энергия ударила в него, убив. После этого мальчик впал в глубокую кому. Долгие годы он лежал без сознания в штормвиндском Нортширском Аббатстве, оберегаемый клириками и навещаемый друзьями, Андуином и Ллэйном.

Когда Медив, наконец, пробудился, то увидел вокруг себя изменившийся мир. Ллэйн готовился унаследовать трон от отца, короля Баратена. Андуин стал рыцарем стражи Штормвинда. Когда Медив освоился в новом для себя мире, он осознал могучую силу, которую нес в себе, и понял, что ее необходимо использовать для защиты мира от зла. Несмотря на свою странную кому, он выглядел вполне здоровым и убедил клириков в том, что с ним все в порядке.

Но даже Медив не осознавал того, что Саргерас все еще скрывается в его душе, незаметно извращая его мысли и действия, которые должны были привести к еще более темному исходу. Наконец-то падший титан смог найти идеальный инструмент для того, чтобы начать новое вторжение Легиона в Азерот...

Глава 3. Рок Дренора

Задолго до того, как Пылающий Легион начал свое нашествие, в далеком уголке вселенной возникла небольшая планета. На протяжении последующих столетий этот мир именовали по-разному. Могучие огры называли его Давгар, что на их грубом языке означало «Известная Земля». Мудрая раса птицеобразных, известная как араккоа, дали миру имя Ракшар, что означало «Солнечный Камень».

Но в последующие столетия чаще всего употребляли имя «Дренор».

Дренор не заключал в себе спящую мир-душу, но был примечателен по другой причине. Многие миры вселенной были домом для духов огня, воды, земли и воды. Временами эти первозданные силы были чрезвычайно разрушительны. Они принимали физические формы и шли войной друг на друга, беспрестанно сотрясая миры.

Но подобного не происходило на Дреноре. Пятый элемент, дух жизни, пронизывал сущность этого мира. Дух жизни сдерживал жесткие стихии и даже временами препятствовал тому, чтобы они принимали физические формы. Помимо этого, присутствие пятого элемента привело к буйному развитию флоры и фауны. Дренор был колыбелью расцветающей, дикой жизни. Просторы юного мира заполнили многообразные существа, стремившиеся к верховенству. Сильные охотились на слабых. Коварные охотились на сильных. Жестокость стала главным условием выживания.

У самых опасных хищников Дренора не было когтей и клыков. У них были корни и ветви.

Плотоядные и хищные растения распространились по поверхности Дренора. Эти формы жизни были известны как Бугроспоры. Их побеги-лианы расползались по земле и душили всех примитивных живых существ, до которых могли дотянуться. По мере своего роста им требовалось все больше и больше пищи. Их голод не знал границ. Они выросли в цветущие живые горы с переплетенными ветвями и ядовитыми плодами.

Везде, где Бугроспоры пускали корни в землю, росли густые леса и появлялись болотистые трясины. Вскоре лабиринт диких джунглей разросся до краев мира. Они угрожали даже порождениямстхиий. Корни Бургоспор проникли глубоко под землю в поисках воды, и коснулись пятого элемента, который наполнял собою почву и камни Дренора. Поглощенные первичные энергии проникли в Бугроспоры и порожденные ими джунгли. Бугроспоры обрели коллективный разум, и растительная жизнь на Дреноре обратилась в единый гигантский организм — Вечнорост.

Если бы появлялась какая-то серьезная угроза его существованию, Вечнорост реагировал бы на нее как единое существо. Однако подобных угроз попросту не существовало. Вечнорост стал властвовать над всеми землями планеты, и ничто не могло противостоять ему.

Пока Вечнорост бурно расцветал на поверхности Дренора, Агграмар продолжал свою охоту на демонов. Великий поход в конце концов привел его на Дренор - мир, который еще не был открыт титанами.

Агграмар остановился посреди великих просторов Дренора, пытаясь услышать сны спящего мира-души. Тщетно... Но несмотря на это, планета завораживала. Он никогда еще не встречал миров с настолько многообразными и одновременно прожорливыми растениями, настолько неукротимой свирепостью.

Чем больше Агграмар наблюдал за Вечноростом, тем более убеждался в обреченности Дренора. Если оставить все как есть, то вскоре дикие растения пожрут все в этом мире, оставив пустыню, лишенную даже примитивной жизни. И хотя Агграмар жаждал продолжить войну с демонами, он не мог оставить Дренор на произвол судьбы. Врожденное стремление к упорядочиванию подтолкнуло его к действиям.

Воин-титан не хотел уничтожить растительную жизнь Дренора, он желал привести ее к гармонии существования с иными формами жизни. Он знал, что для этого ему придется обезвредить Бугроспоры, которые были сердцем силы Вечнороста и главной причиной его агрессивной экспансии.

Агграмар думал о том, что мог бы сам уничтожить Бугроспоры, но остерегался этого, потому как мог нанести слишком много вреда, вплоть до разрушения самого мира. Он также знал, что не сможет стоять на страже этого мира вечно. Вместо этого Агграмар решил создать по-своему подобию могучего слугу, чтобы искоренить Бугроспоры и привнести равновесие в этот мир.

Агграмар простер свою гигантскую руку над планетой и собрал силы огня, воды, земли и воздуха в огромную бурю стихий. Он направил этот ревущий вихрь в самую большую гору Дренора. Энергии пробили кору планеты и вызвали ударную волну, прокатившуюся по всему миру. Гора застонала и пробудилась к жизни, поднявшись на двух колоссальных ногах. Отблески первобытных сил переливались на бугристой шкуре, иссеченной венами расплавленного камня.

Агграмар назвал свое творение Грондом. Создание должно было стать вершителем воли титана в Дреноре.

По приказу Агграмара Гронд выступил против Вечнороста с намерением одержать верх над ним. Ходячая гора возвысилась над миром, озера стихии огня оставались там, куда ступали его ноги. Гронд углублял моря, взрезал земную поверхность долинами и сотворял горы для того, чтобы разделить Вечнорост. И когда он добрался до ближайшего Бугроспора, тот оказался соизмерим с ним высотой.

Изогнутые корни Бугроспора вырвались из земли, чтобы опутать Гронда и остановить его. Гигант с легкостью разорвал их. Он схватил Бугроспора своими пальцами и выдернул из земли одним могучим рывком. Остальные Бугроспоры содрогнулись от агонии уничтоженного собрата. Их корни и ветви не могли остановить Гронда. Им нужно было новое оружие.

Бугроспоры высосали из лесов и джунглей жизненную силу, оставляя после себя только иссохшие земли. Поглотив сии энергии жизни, они смогли перемещаться по миру.

Всего существовало три Бугроспора, каждый из которых властвовал над каким-либо из владений Вечнороста. Первого звали Занг. Болотистые низины и грибные чащи пестрели на его шкуре. Второго именовали Ботаан и покрывали его первобытные леса. Последний, третий Бургоспор был известен как Наану и он носил шкуру из джунглей.

Как один выступили пошли против Гронда, и Дренор содрогался от поступи гигантов.

...Агграмар взирал с небес на то, как Бугроспоры выступили против Гронда. Занг, Ботаан и Наану были полны решимости защищать Вечнорост любой ценой. Они призвали свою первобытную ярость и хлестали Гронда своими ветвями так, что могли бы разбить алмаз. Они высекали из кожи Гронда массивные куски камня, которые, падая, оставляли после себя равнины и разравнивали с землей целые горы.

Будучи объединены коллективным разумом, Бугроспоры идеально координировали свои действия. Они практически повергли Гронда, который оказался на грани поражения.

Но это было только лишь мгновение. Как и Агграмар, Гронд обладал несокрушимой волей. Он не отступит, пока не восстановит равновесие в Дреноре.

Стихии бушевали вокруг его тела, когда он собирал свои силы для схватки с Бугроспорами. Он наносил сокрушительные удары кулаками размером с гору. Каждый удар вырывал куски из растительных гигантов. Изорванные корни и ветви Бугроспоров падали на землю.

Гронд был неутомим, но и Бугроспоры не уступали. Они сдерживали стихийный гнев гиганта и продолжали сражаться за власть над миром. Ни одна из сторон не могла достичь перевеса, и кора земли стонала и ломалась под их поступью.

И хотя Бугроспоры были полны сил, он не могли сдерживать атаки Гронда бесконечно. Занг больше всех пострадал от ударов гиганта. Он был меньшим из всех Бугроспороы и первым пал в битве.

Гронд схватил Занга и разорвал монстра напополам. Растерзанный труп оглушительно обрушился на поверхность планеты. В последующие столетия тело гнило и превратилось в болото, известное как Зангарское море.

Гронд продолжил свои атаки против Наану и сокрушил другого гиганта своими кряжистыми руками. Безжизненный монстр упал на землю. Его изломанное тело медленно поглощалось землей и это место впоследствии стало известно как Танаанские джунгли.

Два Бугроспора пали в бою с Грондом, но долгая битва истощила силы гиганта. Теперь он был тенью самого себя, покрытый изломами и трещинами. Ботаан почувствовал ослабление врага, но ему нужна была сила для победы. Ботаан высосал остатки жизненных сил из поверженных Наану и Зарга, и вырос до исполинских размеров.

Но даже после этого преображения Ботаан оставался осторожен. Он избегал прямых атак Гронда, опутывая врага тысячами лоз. Колючие ветви оплетали Гронда, оставляя глубокие шрамы и раны. Гронд посчитал их за незначительную угрозу, но по мере того, как они проникали все глубже и глубже в его тело, он осознал всю опасность, которую они представляли.

Но уже было слишком поздно.

Ветви разрывали шрамы Гронда, новые раны покрывали его тело. Стихийный гигант пал под собственной тяжестью и разбился на куски. Осколки его тела стали горами в краю, позже известным как Награнд.

...Во время противостояния Гронда с Бугроспорами части тел гигантов пали на поверхность земли и дали начало новым формам жизни.

Семена и корни, которые оставили Занг, Наану и Ботаан содержали частицы их жизненных сил. Множество уникальных существ произошло из них. Наиболее сильными из них были массивные генезавры. Копны из листьев и ветвей покрывали шкуру этих четырехногих существ. Несмотря на огромный размер, они были чрезвычайно быстры и ловки.

Не только частицы Бугроспоров дали свои побеги, но и остатки Гронда породили живых существ. Из самых крупных обломков произошли существа, именуемые колоссами. Они, конечно, были не так сильны, как Гронд, но их тени величественно маячили над землей.

Многие каменные обломки, оставшиеся от Гронда, также содержали частицы изначальных стихий огня, воды, земли и воздуха. Эти стихии вихрились вокруг мест, где собиралась сила, с помощью которой эти духи смогли обрести физическую форму впервые в истории Дренора. Если бы не Бугроспоры, то этого никогда бы не произошло. Они поглотили большую часть пятого элемента, который не давал стихиям обрести физическую форму.

Поначалу этих духов было не так много. Но после поражения Гронда их число стало расти. Огромное количество духов стихий появилось из останков его тела. Среди них были Ярости. Они стали наиболее сильными стихийными духами Дренора и обитали около останков головы поверженного Гронда. Их имена были, Возжигатель, Ярость Огня; Абориус, Ярость Воды; Гордауг, Ярость Земли и Каландриос, Ярость Воздуха.

Эти четыре духа скорбели о смерти Гронда и оставались в тени его павшего тела. Это место после стало известно среди смертных рас Дренора как Трон Стихий.

...Когда колоссы появились в Дреноре, у Агграмара затеплилась надежда. Хотя эти существа не были также сильны как Гронд, их было много. Он был уверен, что они уничтожат Ботаана и вернут в Дренор равновесие сил, но им понадобилась бы его помощь.

Агграмар изготовил огромные каменные диски из останков Гронда и начертал на них руны силы титанов. Он соединил эти диски в гигантские шкуры, которые стали броней для колоссов. Диски наполнили гигантов первобытной энергией, укрепив их силу и выносливость.

Помощь была своевременной. Поскольку Ботаану и генезаврам ничего не угрожало, они властвовали над Дренором. Бугроспор и его вассалы восстанавливали Вечнорост и возвращали себе земли, разрушенные Грондом.

Ботаан не сумел восстановить свои силы и Вечнорост полностью, когда Агграмар направил колоссов в атаку. Титан много узнал о Бугросопорах, когда наблюдал за их битвой с Грондом. Он знал их сильные и слабые места, и поведал о том колоссам.

В тот момент, когда колоссы начали свой поход, Агграмар почувствовал слабый поток энергии, истекающий через Великую Запредельную Тьму. Ошибиться было нельзя. Его источником был предсмертный хрип Звездного. Эти существа продолжали наблюдать за мирами, которые упорядочили Титаны. И для одного из них наступали последние мгновения жизни. Нечто сразило Звездного.

И хотя битва за Дренор была далека от завершения, Агграмар не мог больше оставаться здесь. Он должен был найти того, кто убил Звездного, и понять в какой опасности находился этот мир.

Агграмар наказал колоссам уничтожить Вечнорост в свое отсутствие. Он простился со своими созданиями, пообещав, что однажды вернется. После этого он исчез среди звезд.

Ему не суждено было вернуться на Дренор.

После того, как Агграмар покинул Дренор, он узнал о том, что Звездный пал от рук демонов Пылающего Легиона. Он настиг могучую армию, которая была ведома почитаемым им наставником, Саргерасом. Агграмар потребовал объяснений от падшего титана, но тщетно.

Саргерас не собирался останавливаться на пути уничтожения всего живого в космосе. Ни ради Агграмара, ни ради кого бы то ни было.

Наставник и ученик сошлись в битве. Агграмар не мог противостоять Саргерасу, силы которого было многократно увеличены скверной. Он бежал с поля боя и собрал весь Пантеон для того, чтобы остановить падшего собрата.

Несмотря на противостояние с Саргерасом, Агграмар был упрямо убежден в том, что сможет вернуть своего старого друга на сторону добра. Он попытался уговорить Саргераса в последний раз. Он хотел пробудить в нем остатки благородства, которые все еще оставались в душе его наставника.

В ответ Саргерас уничтожил Агграмара.

Пораженные титаны Пантеона устремились в атаку на Саргераса и Легион. Само пространство искривилось и звезды померкли во время этой апокалиптической битвы.

В конце концов Саргерас одержал верх над противниками. Он затянул своих бывших собратьев в бурю скверны и разрушил их физические воплощения. Только бесплотные духи титанов выжили в этой атаке. И хотя им удалось избежать гнева Саргераса, они никогда не смогли бы стать прежними.

Пылающий Легион победил в той битве.

Колоссам не суждено было узнать о судьбе Агграмара. Они ожидали возвращения своего создателя и были полны решимости выполнить то, что Агграмар повелел им до его возвращения. Вечнорост покрыл большую часть планеты. Джунгли разрослись, и с ними возросла сила Ботаана. Монструозный Бугроспор уже превышал размером Гронда. Он пробирался через густые заросли к сердцу Вечнороста, окруженный сотнями генезавров.

Вооруженные знанием, которые передал им Агграмар, колоссы обсуждали, как победить Бугроспора. Идти в наступление на Вечнорост, когда Ботаан был на пике могущества, означало самоубийство. Колоссы должны были вывести Бугроспора из джунглей и в таком случае у них появлялся какой-то шанс на победу.

Колоссы собрались у границ Вечнороста и начали уничтожать лес. Таким образом они привлекли внимание Ботаана и, как и ожидалось, вызвали его гнев. Бугроспор собрал своих генезавров воедино и ринулся в атаку. Как только он подошел достаточно близко, колоссы отступили к пустынным равнинам и холмам вдалеке от Вечнороста, там, где они могли использовать окружающую местность как преимущество.

Ботаан без колебаний последовал за ними, видя в колоссах слабое подражание могучему Гронду. Когда Бугроспор вышел за пределы Вечнороста, гиганты атаковали его. Многие из них спрятались за холмами, чтобы враг не узнал точного их числа. Теперь они выступили из укрытий и обрушились на Бугроспора и его генезавров.

Война, которая последовала за этим, тысячелетиями сотрясала Дренор. То колоссы брали вверх, то порождения Вечнороста.

Со временем силы колоссов были подорваны. Многие пали в битвах с Ботааном и его генезаврами. И как колоссы появились из праха Гронда, из обломков самих колоссов возникли новые существа.

Магнароны не были столько же велики и разумны, как колоссы. Но они обладали огромной силой. Их грубая шкура переливалась от огня и энергий стихий.

Колоссы призвали магнаронов на бой с Вечноростом, но те не подчинились. Их природа была противоположной той, что была присуща Вечноросту, но и прародителям они не были верны. Некоторые из магнаронов сражались с генезаврами, которые встречались им на пути, но большинство ушло по пустынным пределам Дренора к местам, где ярились вулканы.

Потери, которые несли колоссы, с каждым днем сокращали шансы на победу над Вечноростом. И тогда каменные гиганты решились на отчаянный шаг.

Большая часть колоссов собралась на последний бой. Их кожа была покрыта трещинами от тысячелетий битв, но реликвии титанов, остающиеся в ней, по-прежнему содержали в себе могучую энергию. Обладая сей силой, они готовы были принести себя в жертву и спасти мир.

Колоссы явились в Вечнорост и окружили Ботаана со всех сторон. Они погрузили свои каменные руки в тело Бугроспора и крепко схватили гиганта. После чего высвободили энергию, что была в реликвия титанов и направили ее в Ботаана.

Мощный взрыв разорвал тела противников – колоссов и Бугроспора - на части и разбросал по всему Дренору.

От смерти Ботаана содрогнулся каждый корень и лист в Дреноре. Густые заросли поникли, сотни генезвров упали замертво там, где они стояли. В одно короткое мгновение весь Вечнорост содрогнулся от агонии уничтоженного Ботаана.

А затем наступила тишина. Ни мыслей, ни чувств — растительная жизнь Дренора умолкла. Гибель Ботаана уничтожила то единство, которым были связаны леса и джунгли Дренора.

Колоссы одержали верх, но они заплатили страшную цену за свою победу. Ни одно существо не было порождено их останками, как это бывало ранее. Высвобожденная энергия реликвий титанов поглотила все их жизненные силы, сожгла тела. Со временем останки колоссов погрузились в землю и обратились в металл, который было очень трудно разрушить. Его называли чернокаменной рудой.

Тело Ботаана, напротив, сохранило в себе часть жизненной энергии. Там, где пали наземь части его тела, появились леса и джунгли. Основа же тела Ботаана обратилась в цветущие земли, которые позже назвали Фаралоном.

Генезотавры и другие существа продолжали обитать в этих оазисах жизни, но у них более не было объединяющего начала, каковым являлся Бугроспор.

Вечнорост более не существовал, но это не означало мира для Дренора.

Много веков прошло с тех пор, как пришел конец Вечноросту. Потомки колоссов и Бугроспоров продолжали соперничать за власть над миром. И не только магнароны и генезавры боролись за первенство. Из корней и камней произошли новые существа, которые присоединились к битве.

Когда Ботаана разорвало на части, его тело выпустило бесчисленное количество спор, пропитанных духом жизни. Эти споры проникли во все, до чего смогли коснуться. Они осели на шкурах магнаронов и ослабили их тела.

Некоторые магнароны преобразились в существ, которые были наполовину из камня, наполовину из плоти. Их называли гроннами. Эти огромные хищники бродили по окраинам диких лесов, наводя страх на меньших существ и пожирая все, что могли найти. Гронны были не слишком разумны, но при этом были великолепными охотниками. Зазубренные шипы, которые росли из их шкур, служили им оружием, которым они убивали добычу, а каменные пластины стали броней, защищавшей их от более опасных существ.

Споры имели свойство надолго оседать в телах жертв и поэтому небольшое число гроннов превратилось в одноглазых огронов. Они были более разумны нежели гронны, но не были настолько же сильны. Огроны боялись гроннов и считали этих неуклюжих чудовищ богами.

Гроннов становилось больше, как и огронов. Через тысячи лет оставшиеся споры преобразовали их в существ из плоти — огров. Эти существа были меньше огронов и поэтому многие стали их рабами.

От огров произошла еще одна раса — орки. Орки были самыми малыми потомками линии Гронда. И хотя их рост и сила были меньше, их разум был остер, а сами они крепко держались друг друга — они сбивались в племена, чтобы выжить в диком мире.

Немногочисленные колоссы выжили в противостоянии с Ботанном. Они также подверглись воздействию спор, и в последующие тысячелетия тела их уменьшились и камень обратился в плоть. К тому времени, как на Дреноре возникли цивилизации смертных рас, колоссы давным-давно вымерли; создания, подобные оркам, находили их кости и делали из них оружие, жилища и предметы обихода, считая, что в останках гигантах содержится могущество.

Неcколько первых поколений камнерожденных существ — магнаронов, гроннов и огронов — называли крушителями. Они были владыками пустынных холмов и скалистых гор. И хотя крушители во многом различались между собой, они все происходили от Гронда. Их общее происхождение не делало их союзниками, но надо всеми ими довлела тень былого могущества древнего гиганта. Какими бы ни были их жизненные пути, все крушители считали растительную жизнь врагом.

Крушители встретили отчаянное сопротивление со стороны генезавров и других форм растительной жизни. Эти существа были известны как первобытни и вели свое происхождение от Бугроспоров.

Как и крушители, многие из первобытней произошли после смерти Ботаана. Множество спор высвободилось из повергнутого тела гиганта и разлетелось по диким просторам Дренора. Эти споры ослабили существ из камня, но на растения они имели прямо противоположное влияние.

Споры вдохнули сознание в существовавшие формы жизни. Джунгли всколыхнулись, когда новые существа обрели форму и вышли в мир. Некоторые из них были небольшими и не особо разумными существами — стручлинги и гриборы. Самой же разумной расой из всех стали ботани.

Ветвекожие ботани распространились по просторам Дренора. Мимолетные воспоминания о Вечноросте мелькали в их сознании, но они не знали всей правды о Бугроспорах и их сражениях с Грондом и колоссами. Но несмотря на то, что они немного ведали о Вечноросте, память о нем имела большое влияние на их культуру. Они поклонялись генезаврам как богам, видя в этих созданиях эхо великих Бугроспоров. Ботани отвергали идею индивидуальности, полагая, что их души являются частью коллективного духа всей растительной жизни Дренора.

Наряду с генезаврами и другими растениями, ботани посвятили себя защите лесов. И здесь они неизбежно столкнулись с крушителями.

На протяжении столетий между этими противниками время от времени вспыхивали битвы, но ни одна из сторон не могла одержать верх. Бесконечный конфликт изменял лик планеты и в конце концов привел к равновесию сил. К тому времени крушители завладели такими землями как Горгронд, Хребет Ледяного Огня, Награнд и Арак, тогда как первобытни поселились в Танаанских джунглях, Зангарском море, Долине Призрачной Луны, Фаралоне и Таладоре.

Дух жизни, наполнявший предвечный Дренор, породил множество живых существ. Но почти все они были поглощены Вечноростом и Бугроспорами.

С прекращением существования Вечнороста животная жизнь обрела шанс на возрождение. Разлетевшиеся по миру останки Ботаана стали лесами, наполненными духом жизни. Эти энергии преобразовали землю и дали начало новым формам жизни.

Первые существа, которые обрели жизнь, обладали исключительной властью над землями. Некоторые стали владеть природной магией — в этом особенно преуспели ботани и другие первобытни. Другие овладели мастерством управления духами Дренора. Некоторым удалось постичь природу Света и Бездны.

Несмотря на исключительную силу, живым существам в Дреноре приходилось бороться за свою жизнь. Ботани отлавливали их, дабы пусть на корм своим лесам, или приручали, делая из них послушных помощников. Гронны и огроны охотились на них ради забавы. Звери, которые лучше всех смогли приспособиться к беспощадному миру, были крылатыми, и могли подыматься в воздух, где до них не могли добраться ни первобытни, ни крушители.

Больше всего летающих существ было в Араке. Огромная каменная гора возвышалась над этими землями густых лесов и прибрежных зарослей. Три богоподобных существа обрели здесь жизнь — чудесная огненная птица Рухмар, коварный воздушный змей Сете и хитроумный ворон Анзу.

Каждый из этой троицы был силен по-своему. Дух Рухмар был освящен первобытной мощью Света. Единение с этой силой давало ей власть над огнем — языки пламени могли как разрушать, так и пестовать жизнь. Языки горячего белого пламени полыхали над ее красно-оранжевыми крыльями, не причиняя вреда. Крылья Сете были жилистыми и короткими. Он мог управлять мрачными силами Бездны. Анзу не был столь же огромен, как Рухмар или Сете. Недостаток физической силы перекрывал острый ум. Он был очень любопытен и смог изучить магические потоки, пронизывавшие мир, что научило его использовать тайную магию.

Долгие годы эти существа держались сами по себе. Они с трудом выживали в Араке, отбиваясь от нападений первобытней и крушителей. Лишь Анзу мечтал о более счастливой доле для себя и своих собратьев.

Анзу призвал Рухмар и Сете объединиться и превратить Арак в землю, где любое крылатое существо могло бы чувствовать себя в безопасности. Почему они должны испытывать притеснения со стороны примитивных первобытней и крушителей, если могут владеть этой землей сами?

Вместе они изгнали детей камня и лесов из Арака. После того, как те ушли из сих земель, оные стали раем для всех летающих существ. Рухмар, Сете и Анзу выступили ее хранителями.

Рухмар очень привязалась к самым красивыми птицами — калири. Онв считал их своими детьми. Они проводили вместе много времени, оставаясь на вершине пика Арака и купаясь в тепле солнца.

Несмотря на свое благородство, Рухмар была высокомерной. Она видела в себе венец творения всего живого. Ее когти никогда не касались земли и она презирала всех существ, которые жили в лесах и окрест них.

Анзу пекся о меньших воронах, которые обитали в Араке. Он часто посещал лесные угодья, пребывающие у подножия пика.

Сете властвовал над змеями ветра и жил с ними в темных убежищах у основания пика. Он не вел себя с ними так уважительно, как Анзу с воронами. Он был жесток и требователен к змеям ветра.

Казалось, все было хорошо в Араке, но тьма начала сгущаться около пика.

С годами Сете все больше завидовал Рухмар. Его крылья были не так велики, как ее, и он не мог парить так же как она высоко в небесах. Он был обречен на то, чтобы жить в ее тени.

Это была не та судьба, которую он мог для себя принять. Он мечтал о том, чтобы свергнуть Рухмар и украсть ее силу, но знал, что не может сделать это в одиночку. Однажды змей ветра предстал перед Анзу и испросил о помощи, чтобы вместе править Араком, как два короля.

Сете предполагал, что Анзу также завидует Рухмар. Она ведь смотрела свысока и на воронов, живущих у подножия пика. Но Сете ошибался. Анзу не испытывал ненависти, он восхищался Рухмар. Ворон давно уже любил огненную птицу, но так и не нашел в себе сил признаться ей в своих чувствах. Он знал, что Рухмар никогда не примет его за равного.

Анзу предупредил Рухмар о намерениях Сете. Ворон и огненная птица заключили союз против змея ветра. И когда Сете решил напасть, Рухмар была готова к этому.

Она обрушила на Сете свой пламенный гнев и сожгла его крылья. Когда змей ветра ударился о землю, Анзу выклевал его глаза. Последним вздохом Сете отомстил Рухмар и Анзу. Он сплел ужасное заклятие из своей собственной плоти и крови, которое распространилось на окрестные земли.

В страхе, что проклятие уничтожит Арак, Анзу поглотил Сете и удержал темную энергию змея ветра в собственном теле. Терзающая боль мучила ворона, изуродовав его тело и душу, и лишив возможности летать.

Несмотря на то, что Анзу заплатил страшную цену, он продолжал нести в себе проклятие. Только небольшая часть крови Сете осталась в земле. Она поразила то место, куда упал змей ветра, но дальше не распространилось. Это мрачное место стали называть Низиной Сетекка.

Анзу не находил в себе силы показаться на глаза Рухмар. Если огненная птица не считала его достойным прежде, то сейчас она бы с отвращением отвергла то порождение, которым он стал. Он скрылся в лесных чащах и не отзывался на призывы Рухмар, когда она звала его показаться ей на глаза.

Хотя проклятие ослабило Анзу, оно дало ему и новую силу. Пожирая змей ветра, он мог повелевать темной магией. Когда он в достаточной мере постиг свои новые способности, то скрылся от Рухмар в царствии теней навсегда.

Долгие и бесплодные поиски вынудили Рухмар прекратить их. Она была изумлена благородной жертвой, Анзу, но также обеспокоена проклятием, которое бросило тень на ее родную землю. Рухмар поднялась в небеса и покинула Арак. В конце концов, она нашла себе новый дом на одном из высочайших пиков Горгронда.

Рухмар решила, что если не может найти Анзу для того, чтобы поблагодарить его, она должна почтить его жертву тем, что сотворит новый народ. Огненная птица направила свои жизненные силы на некоторых калири и преобразила их в крылатых существ, именуемых араккоа, что означало «наследники Арака». Они унаследовали физическую красоту и величественность Рухмар наряду с мудростью Анзу.

Рухмар надеялась, что араккоа однажды вернуться в Арак, но не сразу. Проклятье Сете все еще действовало и огненная птица не хотела, чтобы ее новые чада страдали. После того, как они возмужают как народ и станут мудрыми, Рухмар приведет их на родину предков.

Ее единственным страхом было то, что она не проживет достаточно долго, чтобы сделать это. Рухмар потратила слишком много своей жизненной силы на сотворение араккоа. Она уже никогда не стала бы такой могущественной, какой была когда-то. Огненная птица знала, что когда-нибудь состарится и покинет этот мир.

И перед тем, как это произойдет, она поможет арракоа развить свою культуру.

...На протяжении многих поколений Рухмар издали наблюдала за развитием араккоа. Временами она говорила с молодым народом. Она рассказывала легенды про Арак, зло, которое сотворил Сете и благородство Анзу. Рухмар также обучила араккоа простейшим способам обращения с магией Света.

Араккоа оказались способными учениками. Они научились обращению со Светом и стали лекарями и провидцами. Многие их примитивные обычаи творились во славу Рухмар. Они поклонялись ей как богине солнца и считали источником магии Света.

Араккоа овладели не только силами Света. Рухмар поведала им об Анзу и они поклонялись ворону также, как богине солнца. Многие араккоа открыли для себя тайную магию и стали волшебниками с исключительными способностями.

По мере того, как араккоа расцветали как народ, Рухмар чувствовала, что ее жизненные силы слабеют. Однажды она поднялась в небо и полетела на юг, и араккоа последовали за нею. Они достигли Арака, где огненная птица сделала свой последних вздох. Пламя поглотило ее, и она вспыхнула, как второе солнце в небесах.

Араккоа приняли гибель Рухмар как знак своего великого будущего. Они поклялись создать могущественную цивилизацию в Араке, дабы почтить ее память, - ту, которая превзойдет все другие народы Дренора. Свет их знаний и силы будет сиять так, как когда-то блистала в небесах Рухмар.

Они назвали себя Апексисами и провозгласили свои права на пик Арака. Они добыли древесину из окрестных лесов и металл из близлежащих гор. Араккоа возвели на пике грандиозные здания — свой новый дом. Используя силы Света, они построили огромные лампы, наполненные волшебным пламенем, которые висели по всей высоте пика.

Помня легенды про Анзу и его благородной жертве, волшебники араккоа исследовали Низину Сетекка. Они внимательно изучили озеро, наполненное проклятой энергией и открыли для себя тайны темной магии. Эти волшебники овладели уникальной способностью совмещать свое знание тайной магии с темными силами, которые они обнаружили в Низине Сетекка.

Апексиса постигли как Свет, так и Бездну, уверовав, что они являются естественными силами жизни. Образовалось две фракции, каждая из которых исповедовала одну из сих противоположностей. Орден Анхар изучал искусства сил Света. Орден Скалакс посвятил себя изучению темной и тайной магии. Оба ордена властвовали в обществе Апексисов и пользовались равным почитанием и влиянием.

Укрепившись в Араке, араккоа начали исследовать мир. Они не стремились к завоеваниям, но были просто любопытны. Араккоа основали форпосты по всему Дренору для того, чтобы наблюдать за растительным и животным миром. Они изучали леса и то, как они растут; они обозначали горы, пересекавшие континенты, на картах. Чем больше они постигали мир, тем больше находили свидетельств о того, что ландшафт Дренора – останки древних существах, которые когда-то населяли мир.

Из легенд Рухмар Апексисы знали, что первобытни и крушители были потомками предвечных гигантов. Они наблюдали за бесконечными столкновениями двух сторон, но не вмешивались в происходящее. Они были детьми Рухмар и ее высокомерие передалось им. Вмешиваться в дела обитателей поверхности Апексисы считали ниже своего достоинства.

Возвышение араккоа не прошло незамеченным для иных обитателей Дренора.

В густых лесах Таладора, недалече от Арака, обитало множество первобытней. Самым могущественным среди них был древесный энт Гнарлгар. Также, как и Рухмар и ее соплеменники, это разумное дерево родилось после гибели Ботаана. Гнарлгар обладал огромной властью над природной магией, а также над духом жизни, коий пронизывал дикоземье.

Гнарлгар также был сведущ в делах дней былых. От генезавров энт узнал о Вечноросте, Бугроспорах и коллективном сознании, которое когда-то связывала леса воедино. Тысячелетиями Гнарлгар громыхал по землям Дренора своими корнистыми ногами. Древесный энт использовал природную магию для того, чтобы сделать других первобытней сильнее в их противостоянии с крушителями. Гнарлгар совершенствовал свои способности и овладел искусством влияния на разум себе подобных. Долгое время энт манипулировал другими первобытнями и направлял их действия.

Гнарлгар пришел выводу, что ботани - самый многообещающий народ среди первобытней. При верном руководстве они бы могли стать исключительной силой. Гнарлгар принялся опекать ботани, и это определило их дальнейшее развитие. Древесный энт поведал им истину о Бугроспорах, убедив в том, что в однажды они возродят Вечнорост в его былом величии.

Ботани распространились по всему Дренору, но больше всего их было в Таладоре. Именно таладорские племена стали сердцем цивилизации ботани.

Гнарлгар учил таладорских ботани особым путям использования магии природы. Они сотворили источники магических энергий, которые использовали для переноса духов павших генезавров в новые тела.

Пока ботани противостояли с крушителям, Гнарлгар обратил внимание на Апексисов. Их цивилизация не была против растительной жизни как таковой, но что-то противоестественное было в них, что не принадлежало этому миру. Но хуже всего, араккоа вырубали целые леса для строительства своих странных золотых храмов и городов.

Гнарлгар пришел к мысли, что араккоа - это нечто более опасное, нежели крушители. Их разрушительная магия превращала природу в пепел или наполняла темной энергией живых существ. Гнарлгар был убежден, что если не остановить араккоа, то скоро они покорят весь Дренор.

Древесный энт не мог позволить этому произойти. Гнарлгар отправился в Таладор на поиски того, что могло остаться от дней давно минувших, что-то, что могло быть оружием в войне против Апексисов. Однажды, он нашел останки огромного корня, один из фрагментов Ботаана, который остался невредимым.

По возвращении в Таладор энт собрал ботаани и объявил: прежде, чем возродить Вечнорост, они должны уничтожить мерзкую и противоестественную цивилизацию Апексисов. После чего явил корень, который нашел. Гнарлгар поведал ботани, что они смогут использовать его для создания нового Бугроспора, более великого, чем существовали до этого. Чудовищное создание возглавит армию, которая низвергнет Апексисов с их высокого пика.

Гнарлгар посадил корень глубоко в землю Таладора и начал великий ритуал, который должен был ускорить его рост. Тысячи ботани добровольно принесли себя в жертву и древесный энт насытил их духами корень. Корни и листья медленно опутали землю. Они превратились в холм из колючих ветвей и жестких листьев. Гнарлгар назвал расцветающего Бугроспора Таалой.

Пока Таала рос, первобытни готовились к войне. Они пробудили новых генезавров из дающих жизнь источников. В то же время Гнарлгар направил дух жизни в леса и даровал тысячам деревьев разум и волю. Эти деревья позже были известны как узловни. Они извлекли свои корни из земли, чтобы передвигаться с их помощью так же, как и их создатель. Гнарлгар приказал им стать авангардом армии, зачаровал их стволы и ветви, чтобы защитить узловни от огня и темной магии араккоа.

Десять тысяч первобытней, наполненных природной магией и щетинящиеся броней из шипов, собрались в Таладоре. Здесь ожидали пробуждения Таала.

...Араккоа не обращали внимания приготовления в Таладоре, считая это частью войны между первобытнями и крушителями, пока леса на краю Арака не стали гуще. Лоза ползла в сторону пика, посеянные семена проростали сотнями новых деревьев с поразительной быстротой.

По мере того, как чащобы надвигались на пик, члены орденов Анхар и Скалакс исследовали Таладор. Немногие из лазутчиков вернулись живыми. Те, кому удалось выжить, принесли ужасные вести.

Деревья ожили, а тысячи ботани и генезавров готовились к битве. Более всего ужасал монстр, который рос посреди Таладора. Разведчики араккоа говорили, что он превосходит размерами генезавров.

Из того немногого, что они знали про Вечнорост, араккоа более всего страшились того, что существо может быть одним из гигантов, подобным тем, кто созидал первобытный мир. Если это существо пробудится, то оно уничтожит араккоа и принесет опустошение в Дренор.

У предводителей орденов Анхар и Скалакс не было другого выбора, кроме как действовать. От этого зависело - выживет их народ или нет.

Два ордена сплотили Апексисов и быстро собрали армию вторжения. Жрецы-анхари и маги-скалакси были костяком армии араккоа. Они атаковали Таладор с неба. Ведомые предводителями анхари и скалакси, араккоа не обращали внимание первобытней, которых миновали, сфокусировав удар на монстре, что рос в глубине леса.

Армия Апексисов вторглась в мрачные чащобы Таладора, чтобы найти Таала. Завязалась жестокая битва между араккоа и первобытнями. Жрецы-анхари прорезали заросли пламенеющими лезвиями, а маги-скалакси ослабляли врагов проклятиями. Но несмотря на всю их силу, они не смогли сломить первобытней.

Гнарлгар вошел в транс и завладел разумами первобытней, чтобы направлять их совместные действия. Каждая ветвь и каждый корень обратились против Апексисов. Первобытни сражались в идеальном единстве, отбиваясь от араккоа, заставляя их возвращаться в небеса.

Поражение повергло анхари и скалакси в отчаяние. Почти половина их армии погибла в битве. Араккоа стали спешно искать способ повергнуть первобытней.

Решение предложил орден Анхар. Его жрецы изобрели невероятное оружие, которое назвали Дыханием Рухмар. Этот механизм преобразовывал энергию солнца в невероятно разрушительную силу. Мастера-анхари начали созидать это оружие на самом высоком месте башни.

Тем временем Гнарлгар ускорил созревание Таала. Древесный энт знал, что надлежит напасть на араккоа перед тем, как они восстановят свои силы. Гнарлгар приказал ботани принести себя в жертву, чтобы наполнить их духами жилы Бугроспора.

Наконец, Таала пробудился. Гигантские ветви распрямились, и Бугроспор поднялся во весь рост, возвысившись над древесными кронами. Он сделал свой первый шаг, и чащоба содрогнулась.

Гнарлгар снова вошел в транс, овладев сознанием Таала и других первобытней. Повинуясь его приказу, они двинулись к пику Арака.

Араккоа наблюдали за тем, как первобытни медленно приближаются. Силуэт пробудившегося Бугроспора маячил на горизонте. Создание оружия анхари все еще не было закончено, и араккоа боялись, что они не успеют к тому моменту, когда первобытни доберутся до пика. Араккоа были обречены.

Но несколько отчаянных магов-скалакси не думали сдаваться. Они вызвались дать остальным араккоа время для того, чтобы они успели завершить сооружение Дыхания Рухмар. Во время битвы при Таладоре маги узнали о Гнарлгаре и его способности управлять ботани и другими существами. Если бы они смогли покончить с предводителем первобытней, то нанесли бы непоправимый ущерб своим врагам.

Скалакси окутали себя тенью, чтобы остаться незаметными для армии первобытней. Они добрались до Таладора и оставались в тени, пока не нашли Гнарлгара.

Гнарлгар почувствовал присутствие врагов как раз перед их атакой. Взбешенный дреесный энт вышел из транса и стремительно сразил скалакси... но те все же успели применить свои темные силы против сего создания. Проклятие проникло в корни и ветви Гнарлгара. Он иссох, почернел и пал промеж тел повергнутых им убийц.

Смерть Гнарлгара разрушила единство первобытней, и на некоторое время Таала и ботани замерли в смятении на границе Арака, но после продолжили свой марш. Промедление силе дало араккоа достаточно времени для того, чтобы жрецы-анхари смогли завершить Дыхание Рухмар. Как только Таала достиг пика, анхари применили свое оружие.

Пик Арака ужасающе содрогнулся, когда неистовые энергии были направлены через Дыхание Рухмар. Луч горячего белого огня вырвался из оружия и ударил Таалу в грудь. Оружие анхари превратило Бугроспора в облако пепла и праха.

После этого анхари обратили оружие против армии первобытней. Дыхание Рухмар прорезало ряды ботани, узловней, генезавров, уничтожая тысячи в мгновение ока. Те первобытни, что остались в живых, в страхе бежали в Таладор.

Анхари не щадили никого. Они испепеляли спасающихся бегством, и выжгли все леса, которые покрывали Арак. И когда они прекратили атаку, вокруг, насколько хватало глаз, были только выжженная земля и дымящиеся корни.

Победа Апексисов навсегда ослабила природную магию. Вечнорост никогда не смог бы возродиться вновь, ни в какой форме. Начинался золотой век новой смертной цивилизации Дренора.

В пике расцвета цивилизации Апексисов несколько анхари обнаружили останки Рухмар. Они нашли ее обгоревшие кости у подножия пика и с помощью магии воскресили великую птицу. Они смогли это сделать, но только отчасти. Новая Рухмар владела небольшой долей той силы и разума, которую имела прежняя Рухмар. Но, несмотря на это, Апексисы почитали ее за возрожденную богиню. Анхари наделили ее силой Света, тем самым продлив ее жизнь на тысячелетия.

Столетия спустя победы над возрожденным Вечноростом, цивилизация Апексисов стал процветающей империей. Высокоразвитые араккоа видели себя самой могучей силой мира — сильнее даже крушителей, с которыми они соперничали.

Их существованию ничто не угрожало, и Апексисы посвятили себя совершенствованию в магии и науках. Знание стало их наиболее ценным ресурсом. Анхари и скалакси выступили хранителями этой мудрости. Они упорядочивали историю, знания о магии, а также сведения о мире и его разнообразных существах.

Вместо того, чтобы хранить знания в свитках и книгах, араккоа сделали нечто другое. Анхари и скалакси, совместив свои умения, создали кристаллы, которые хранили эти знания. Араккоа получали знания, просто прикоснувшись к кристаллам. Они даже могли переживать воспоминания, что хранились в них.

Используя свои знания и магию, араккоа создали механических големов, чтобы те исполняли их приказы. Араккоа всегда были высокомерны, но после победы над первобытнями стали еще более заносчивы. Они считали всех других обитателей мира низменными существами, а големов использовали для добычи металлов и других полезных ресурсов.

Религия играла в их жизни большую роль. Жрецы ордена Анхар построили сияющий храм вокруг устройства, которое уничтожило Таала. Сотни араккоа собирались в нем ежегодно, чтобы отпраздновать победу и почтить память Рухмар.

Другие араккоа посещали святилища, расположенные у подножия пика. Здесь маги ордена Скалакс проводили ритуалы в честь бога воронов, Анзу, и его жертвы, принесенной в незапамятные времена.

Казалось бы, ничто не стояло на пути дальнейшего процветания, но не для араккоа. Острое соперничество возникло между орденами Анхар и Скалакс, и поддерживавшими их араккоа.

Анхари знали, что для удержания власть над народом нужно контролировать знания. Предводитель ордена, Жрец-Повелитель Велтриик, приказал своим последователям собрать столько кристаллов Апексисов, сколько было возможно. Долгие годы анхари делали это втайне. Они копили и скрывали кристаллы, хранящие знания, во внутренних пределах их солнечного храма на вершине пика.

Скалакси и их предводитель, Маг-Повелитель Салавасс, в конце концов узнали о том, что происходит. Они верили, что обладание знаниями - это общее достояние араккоа и должно быть доступно всему народу. Салавасс потребовал немедленно отдать все кристаллы, собранные в солнечном храме.

Велтриик проигнорировал требование. Он объявил анхари единоличными правителями Апексисов. Их орден мог решать: кому давать знания, а кому - нет. Вдобавок к этому Жрец-Повелитель объявил, что он и анхари являются живыми воплощениями Рухмар. И только следование учению их ордена может дать араккоа благословение богини солнца.

Салавасс был хитрым араккоа и предвидел, что случится, если его орден не будет действовать. Скалакси будут объявлены изгоями и потеряют влияние. Маг-Повелитель собрал своих последователей и напал на солнечный храм. Если анхари не хотят делится кристаллами знания, то скалакси возьмут их силой.

У ворот в солнечный храм произошла ужасная битва двух орденов. Она быстро перекинулась на нижние ярусы пика. Одни араккоа приняли сторону Анхара, другие — Скалакса. Вспыхнула братоубийственная война, которая полыхала во всех уголках империи. Чтобы одержать победу, анхари привели в действие Дыхание Рухмар. Они подготовили огромное оружие для того, чтобы ударить по скалакси и их приверженцам.

Салавасс знал, что они ничего не могут противопоставить этому оружию и обречены. Но он не желал сдаваться. Маг-Повелитель повел отряд из наиболее талантливых чародеев на вершину пика. Они прорвались через оборону анхари и добрались до Дыхания Рухмар. Анхари уже почти отбили атаку, когда Салавасс сотворил заклинание, которое вывело из равновесия механизм Дыхания Рухмар. Оружие сработало, но последствия были катастрофичны.

Колоссальный взрыв разрушил оружие, мгновенно убив всех араккоа, которые были на пике, и расколов землю. После того, как вспышка от взрыва исчезла, все погрузилось во тьму.

Взрыв раздробил Арак на несколько меньших гор. Окрестные земли стали выжженной пустыней. Со временем они стали известны как Пики Арака. Понадобились поколения, чтобы жизнь вернулась в эти земли, а дальше больше, чтобы выжившие араккоа сумели восстановить то, что было разрушено.

Цивилизация Апексисов ушла в историю, но из пепла ее родились новые культуры.

Империя Апексисов в период своего расцвета навсегда разбила силы Вечнороста. Это дало возможность другим расам развиваться, им теперь не грозила опасность быть пожранными первобытнями. Конфликты между молодыми народами и араккоа были редки; они не занимали тех же земель, что араккоа, и не покушались на их богатства. Араккоа парили в небе, и те, кто копошился на земле, не страшили их.

Но потомки Гронда не жили в мире друг с другом.

К тому времени, когда пала цивилизация Апексисов, дети камня увеличились в числе и расселились по миру. Сравнительно небольшое число гроннов, больших и могучих гигантов, которые возвышались над джунглями и лесами, все еще бродило по миру. Гронны были одиночками; в Дреноре не было места, где бы нескольким гроннам хватило охотничьей добычи. Встречаясь друг с другом, они обычно бились до смерти за власть над территорией.

Другие существа, меньшие по размерам по сравнению с гроннами, собирались в подобие примитивных племен. Огроны, грубые и жестокие существа, быстро научились действовать сообща. Сила в численности означала победу над врагами. Одиночество означало поражение и смерть. Первые племена огронов постоянно воевали. Их гордость было легко задеть и только кровь могла смыть оскорбление. Остальные народы Дренора они считали ниже себя и видели в них только еду или рабов.

Даже те народы, которые были в родстве с огронами, последние не слишком жаловали. Орки и огры быстро поняли, что привлекать внимание огронов опасно. Лучшей долей покоренного клана огров было надеяться на то, что их используют как «пушечное мясо» в бою с другим кланом огронов. Больных, слабых или старых огров обычно приносили в качестве живых жертв гроннам, чтобы те не нападали на их земли.

Младшими потомками Гронда были орки, и они старались держаться подальше от земель огронов. Самое большое поселение орков было в разветвленных пещерах под Горгрондом. Это были не слишком богатые земли и орки предпочитали вести бедную — но свободную — жизнь, избегая ужасов огронского рабства.

После крушения империи Апексисов многие жрецы и маги араккоа разбрелись по земле, забрав с собою множество кристаллов знаний.

Небольшие анклавы скалакси стали искать эти разбросанные по землям крупицы знаний и силы. Кое-кто из них желал личной славы, другие хотели сохранить для потомков крупицы чудес своего павшего народа. Кто-то даже верил в возрождение древней мудрости и возможность создать новое общество.

Предводитель чкалакси, Йонзи, узнал, что основные хранилища знаний погребены в руинах прибрежного поселения Апексисов в Таладоре, месте, которым теперь владели огроны. Попытки торговли или подкупа главарей огронов заканчивались жестоко. Уступая в разумности и мудрости, огроны, тем не менее, однозначно выигрывали, когда дело касалось размеров и силы. Араккоа отступили, выжидая.

Йонзи и его последователи наблюдали за племенем огронов с неба, изыскивая возможности силового решения вопроса. Одна из возможностей определилась сразу — рабы огронов. Огры были не такими сильными, как их хозяева-варвары, но были намного более разумными. Самое главное то, что рабство озлобило их. Только страх удерживал их от восстания.

Араккоа стали тайно посещать огров, предлагая им знания о тайной магии. Рабы показали себя великолепными ученикам. Они были далекими потомками Гронда - существа, которое создал титан Агграмар, и они естественным образом были предрасположены к тайной магии. Скалакси оказались удивлены и обрадованы этим открытием. Они еще не видели, чтобы новые способы плести заклинания изобретались настолько легко. Огры имели родство с землей, и это позволяло им с легкостью обращаться со скалами и камнями, придавая им форму по желанию.

Одним из первых огров, который в совершенстве овладел этим искусством, был Гог, и скалакси видели в нем идеального лидера, который мог бы поднять полноценное восстание. Ставший могучим Гог собирался... нет, не сражаться против огронов. Он держал в уме более серьезную цель — гроннов, гигантских хищников, которым поклонялись и которых боялись огры.

Даже араккоа были поражены его амбициями, но они не могли возражать ему, потому как Гог показал себя в деле. В одиночку Гог убил гронна, и слух об этом распространился среди плененных огров как пожар в степи. Потом он убил другого. И еще одного. К тому времени, как он убил пятого, молва о его деяниях достигла самых удаленных поселений огров. Гроннов представляли как огромных монстров, по силе и мощи — почти богов. Их невозможно было убить, его не мог убить кто-то такой как огр.

Подвиги Гога разрушили этот миф. Если огр может убить гронна, то что говорить об огронах? Почему их надо бояться?

Когда «Гог Убийца Гроннов» возвратился к своему народу, огров уже не надо было призывать к восстанию. Они сами выступили против своих хозяев-огронов, началась кровавая война. Потери с обоих сторон были катастрофическими. Араккоа взирали на это со стороны, желая только одного — забрать кристаллы знаний из поселения огронов.

В конце концов почти все племена огронов пали пред своими бывшими рабами. Огры жаждали мести, и их новому оружию, тайной магии, противостоять было невозможно. Огроны, которых бывшие рабы не разорвали на части, рассеялись по миру.

После того, как огры сбросили оковы рабства, скалакси незаметно проникли в руины города в поисках реликвий и артефактов Апексисов. Гог Убийца Гроннов быстро положил этому конец. Теперь он был магом, и не в его интересах было отдавать источник могущества в чужие руки. Огры заплатили великую цену за победу — кровью. Гог назвал себя Горгогом — Королем Гогом — и объявил себя владыкой города. Он переименовал его в Горию, что означало «Трон Короля». Под страхом смерти он приказал Йонзи и скалакси покинуть город.

Араккоа ушли, но ненадолго. Действия Гога разозлили Йонзи и его собратьев и они решили начать войну, чтобы завоевать эту землю. Однажды ночью маги араккоа внезапно атаковали город Гории. Гог и его ученики-чародеи отбили атаку — к ним присоединилось множество огров, освобожденных из рабства у огронов. Король нанес поражение араккоа и захватил в плен Йонзи. Смерть его не была быстрой.

Слухи о жуткой смерти Йонзи от рук Гога распространились по земле. Несмотря на то, что кристаллы Апексисов были еще сокрыты, последовавшие нападения араккоа на огров были редкими.

Горианская Империя медленно росла в течении поколений. И хотя огры не были завоевателями, большие пределы окрестных земель попала под их власть. Рыщущих окрест гроннов и огронов огры убивали, лишь завидев, и на землях, где прежде пребывали владения их противников, возникали новые поселения огров. Посреди континента вырастали города. Самыми большими были Верховная Кувалда в западном Награнде и Цитадель Острого Копья на Хребте Ледяного Огня. Эти города стали главными военными форпостами постоянно расширяющейся империи огров. Развитая торговая сеть, пересекавшая земли и моря, связывала дальние уголки империи с Горией.

Гория же оставалась столицей и лучшим местом для учеников, которые хотели постигать тайную магию. Кристаллы Апексисов были настоящей наградой и многие ученые маги огров искали наследие араккоа.

Применение ограми магии и постоянный контакт с ее энергиями привели к неожиданным побочным явлениям. Это случалось чрезвычайно редко, но тем не менее — иногда у огров рождались дети с двумя головами. Очень скоро стало ясно, что эти огры являются очень талантливыми волшебниками и их внешний вид считался хорошим знаком. Со временем маги Гории придумали заклинания, которые позволяли им воспроизводить это явление — у нормальных огров вырастала вторая голова и их способности к магии и умственные способности резко возрастали.

Восстание огров полностью изменило расклад сил в Дреноре. Подорвав власть гроннов и огронов, Горианская Империя уничтожила две самые большие угрозы для горгрондских орков. Теперь им не надо было прятаться в пещерах и они построили постоянные поселения на поверхности — впервые за многие поколения.

Число орков начало быстро расти. Вскоре перенаселение стало серьезной проблемой, и животные Горгронда, за которыми охотились орки, оказались на грани вымирания. Напряжение между семьями орков росло, но до войны не дошло, поскольку много орков ушло из этих земель. Их не пугали трудности — подземная жизнь сделала их выносливыми и сильными, но им нужна была земля, чтобы на ней жить.

Орки, которые остались в Горгронде, сформировали несколько кланов, которые отличались друг от друга. Это были клан Чернокамня, Смеющегося Черепа, Клинка Молнии и Драконьей Утробы. Клан Чернокамня доминировал в Горгронде. Они не бросили свои древние пещеры, изучали земли вокруг них, развивали металлургию и кузнечное дело. Редкую чернокаменную руду, которая оставалась в Горгронде, было трудно добывать, но после того, как орки узнали ее секреты, они стали ковать превосходные инструменты и оружие. Клинки клана Чернокамня высоко ценились за их прочность и долговечность.

Орки, ушедшие на восток, вскоре обнаружили дикие чащи Танаанских джунглей. Эти земли кишели первобытнями, и орки поняли, что жить здесь очень опасно. Джунгли были полны живностью, в том числе ядовитыми животными и растениями. Одна ошибка могла привести к долгой и мучительной смерти. Ширились страшные истории о том, как могучих орков парализовывало от укуса змеи, после чего их утаскивали в чащобы невидимые твари. Более того, в джунглях были темные пещеры и норы, в которых таилась губительная сила. Иногда орки, которые попадали туда, обретали воинскую славу. Иногда сходили с ума.

Танаанские орки приспособились к жизни, полной дикости и суеверий. Те, кто смог сохранить здравый рассудок в этих джунглях, стали называть себя кланом Кровоточащей Раны. Тех, кто сошел с ума от темных сил джунглей, изгоняли. Со временем они сбились в другой, меньший клан: Пожиратели Костей. Так их назвали за то, что они воскресили давние традиции каннибализма в те времена, когда выживать было особенно трудно. Эти кланы не были союзниками, правда и воевали между собой редко. Джунгли были опасны и для тех, и для других.

Орки, которые ушли на запад от Горгронда, осели среди ледяных гор, известных как Хребет Ледяного Огня за суровые зимы и пышущие магмой вулканы. Некоторые из этих орков верили, что они должны приспособиться к окружающему миру. Два клана, Снежных Волков и Белых Когтей, научились охотиться вместе с волками, что здесь обитали — они приручили их и подружились. Другие орки искали власти над землями. Клан Повелителей Грома кочевал по снежным пустошам большими группами, иногда охотясь на гроннов. Один убитый гронн мог кормить их неделю, но если охота не удавалась, то оркам приходилось тяжело.

Орки, что ушли на юг, нашли плодородные, тучные земли Таладора. Три клана обосновались здесь — Пылающего Клинка, Красных Ходоков и Ветра Клинков.

Четвертый клан ушел далеко на юго-запад, в раздольные награндские степи. Он был известен как клан Боевой Песни, и эти орки кочевали по степям, редко останавливаясь на одном месте более, чем на несколько месяцев. Чтобы остаться в Награнде клану Боевой Песни приходилось постоянно воевать с Горианской Империей. Несколько поколений клана Боевой Песни были более удачливы, нежели другие орки. Они любили битвы, но когда воины клана провоцировали огров, последствия иногда бывали катастрофическими.

На юго-восток, в Долину Призрачной Луны, переселился еще один оркский клан. Эти орки жили далеко от главных городов огров в относительном спокойствии. Орки клана Призрачной Луны были очарованы звездным небом и верили, что могут заглядывать в будущее, наблюдая за небесными телам. Они стали приверженцами мистицизма, их ритуалы были посвящены звездному небу и поклонению предкам.

...Мистики из Долины Призрачной Луны часто уходили в странствия по миру в надежде услышать волю божеств. Многие из этих странников переживали странные видения около гор в северо-западной части Награнда. Они не ведали того, что здесь было последнее пристанище Гронда. Первобытные силы пропитали это место, в особенности, основание горы. Там покоилась голова павшего гиганта, которая теперь была небольшим островом посередине спокойного озера.

Первые паломники, которые прибыли сюда из Долины, узнали о духах огня, воды, земли и воздуха. Орки почитали этих существ с наивысшим благоговением и назвали место сие Троном Стихий.

Рождение орочьего шаманизма было постепенным. Младшие дети камня, открыв сердца и проникнувшись духом гармонии, собирались около останков Гронда и учились общению с первобытными духами. В противоположность ограм, чья жестокая магия мучила и уродовала землю, орки управляли своей силой с почитанием к стихиям, которое было абсолютным. И когда стихии даровали оркам шаманическую силу, результаты был поразительными. Наводнения поворачивались вспять. Сильные ветра могли отбросить налетчиков-араккоа. Никто из орков прежде не видел таких чудес. Никто из орков не был столь связан с миром природы.

Орки Призрачной Луны первыми посвятили себя стихиям и превратили голову Гронда в подобие храма. Вскоре они распространили свое учение среди других орков, и почти в каждом клане появились свои шаманы. Юные орки с рождения воспитывались верными и непоколебимыми последователями духов стихий. Они подрастали, и когда приходило время, совершали паломничество к Трону Стихий для того, чтобы получить благословение духов. Они входили в транс и мысленно общались с духами. Некоторые оказывались достойны, но были и те, кто не проходил сего испытания.

Выходя за границы физического мира, некоторые орки сталкивались с темными силами. Эти пропащие души случайным образом мимолетно лицезрели измерение за пределами Дренора — царствие Бездны. То, что они видели там, сводило их с ума. Те, кому удалось выжить, изгонялись из кланов и были вынуждены становиться отшельниками, влача свое существование в пещерах под Награндом. На их лицах были вытатуированы белые черепа. Это клеймо означало, что орк «мертв».

Те орки, что получали благословение духов, возвращались в свои кланы и становились почитаемыми духовными лидерами. Их советы высоко ценились, слово шамана уступало только слову вождя. Шаманы разных кланов поддерживали связи друг с другом и поэтому конфликты решались мирным путем.

Один раз в два года в клане Призрачной Луны собирались шаманы на празднество Кош’харг. Вскоре на оное начали являться все орки, и именно в час Кош’харга орки забывали о конфликтах между кланами, делились новостями и беззаветно предавались празднеству.

Несмотря на то, что огры и орки выросли в числе и расселялись по новым землям, ни орочьи кланы, ни империя огров не отваживались расширить владения до Пиков Арака. Они считали, что руины цивилизации араккоа прокляты и заколдованы, а летающие существа рьяно защищали свои поселения.

Араккоа, что до сих пор звали эти земли домом, стали темными, беспокойными и подозрительными. Хотя они и называли себя «высшими араккоа», но были всего лишь бледной тенью сгинувшей цивилизации. Слава Апексисов была давно позабыта. Немного осталось от былых знаний, да и те были отрывочны.

Династия королей, которая властвовала над араккоа, делила власть с останками ордена Анхар. Жречество все еще поклонялось Рухмар, но со временем ее учение было извращено и переиначено. В древней империи Апексисов жертва Анзу почиталась, а в Низине Сетекка учились тайнам владения темной магией. В новые времена этого уважения уже не было.

Высшие араккоа использовали Низину Сетекка для наказаний и пыток. Несогласные с жрецами Анхара объявлялись еретиками и погружались в пруды, которые все еще были наполнены проклятой энергией змея ветра, бога Сете. Большая часть тех, кто сюда попадал, умирали. Тела выживших уродовались и они теряли способность к полетам из-за темных сил, что переполняли эти места. Они стали известны как «отщепенцы», которых прогнали из поселений высших араккоа.

Не способные взглететь, отщепенцы были вынуждены бороться за существование с хищниками, которые жили в этих землях — саблеронами. Эта разумная кошачья раса распространилась по всему Дренору. После падения империи Апексисов многие саблероны пришли к Пикам Арака. Здесь они c удовольствием охотились на араккоа, которые не могли летать. Какое-то время лишь эти проклятые араккоа подвергались опасности быть пожранными саблеронами.

Потом объявился клан саблеронов, который начал охоту на летающих араккоа. Клану Кровавой Гривы и его могучему вожаку стаи Карашу надоело охотиться на отщепенцев. Караш научил своих соклановцев пользоваться сетями, веревками и гарпунами. Саблероны Кровавой Гривы преследовали одиноких лазутчиков высших араккоа, оттачивая свое искусство, и те, кто жил на вершинах Пиков Арака, не ведали об этом.

Убедившись в том, что его соплеменники готовы, Караш объявил войну высшим араккоа. Воины Кровавой Гривы начали устраивать засады большим отрядам крылатых существ, уничтожая их до последнего. Они повергли араккоа в замешательство; целые поколения выросли с уверенностью, что «низшие существа» не могут быть им угрозой. Жрецы Анхара безуспешно пытались объяснить, почему Рухмар отвернулась от них и Пики Арака оказались в осаде.

Король высших араккоа, Терокк видел, как его народом овладевает отчаяние и знал, что должен воодушевить их подвигом. Перед тем, как отдать приказ своим воинам, он сам напал на несколько лагерей Кровавой Гривы и выпотрошил всех их защитников перед тем, его подданные должны быть подвергнутся опасности. Он сам качнул маятник войны, воодушевив других выдающихся воинов араккоа последовать за ним без оглядки.

После нескольких месяцев резни, которую он и его воины устроили клану Кровавой Гривы, Терокк загнал в угол вожака стаи Караша и убил его, покончив с главной причиной успехов саблеронов. Война была выиграна.

Высшие араккоа чествовали своего короля как живую легенду, некоторые даже провозгласили его воплощением Рухмар. Жрецов Анхара охватила тревога. До этого момента только они могли произносить имя богини солнца. Терокк использовал поддержку своего народа для строительства нового города в облаках. Он стал известен как Небесный Предел и вызывал в памяти красоты древних Апексисов. Терокк даже издал законы, которые ограничивали власть ордена Анхара, провозгласив, что жизнью народа должны управлять знания и мудрость, а не страх и подозрения.

Это подсказало анхари выход из ситуации. Темной ночью жрецы похитили Терокка и его дочь Литик и оставили их в Низине Сетекка. На следующий день они сообщили араккоа, что Рухмар отвернулась от рода короля и прокляла его потомков. Они назвали себя Приверженцами Рухмар и заявили, что теперь станут проводниками для араккоа к великому будущему. У араккоа никогда больше не было короля; жрецы из зависти вернули себе власть над народом, который в конце концов погубили в огне и утопили в крови столетия спустя.

В это Терокк пытался выжить как отщепенец. Он выжил в прудах смерти, но Литик погибла. Суровое испытание исказило дух и изуродовало тело Терокка. Страдающий, исполненный гнева и злобы, он едва не погиб от снедавшего его горя, но голос во тьме заставил поднять голову.

Терокк собрал других отщепенцев и стал искать источник мистического голоса. Со временем павший король понял, что он говорил с ужасающим богом воронов, Анзу. Это изумило отщепенцев до глубины души — Анзу считался давно умершим, а не тем, кто до сих пор мог ходить по земле. Бог воронов научил Терокка и его последователей секретам волшебства и темной магии. Так появились могучие Жрецы Когтя.

Вдохновленный наставлениями Анзу, Терокк повел отщепенцев в древние руины Апексисов и возвел на их основании город Скеттис. Этот небольшой город стал главным оплотом араккоа в этих землях. Со временем они распространили свое влияние на леса вблизи Пиков Арака, и эти земли стали называться лесом Тероккар.

Это было темное, полное мучений существование. Проклятье Низины Сетекка мучило его сознание, временами приводя на край безумия. Терокк отчаянно искал выход, используя любые способы чтобы получить исцеление. Когда он начал убивать своих последователей, Жрецы Когтя усмирили его, испытывая при этом горькое сожаление. Они закрыли Терокка в том же мире теней, в котором когда-то прятался Анзу, сохранив жизнь, но защитив отщепенцев от его безумия.

В последующие столетия отщепенцы избегали высших араккоа. И когда Приверженцы Рухмар карали араккоа погружением в пруды смерти, Жрецы Когтя принимали этих несчастных к себе. Так их число росло, пока не сравнялось с числом высших араккоа.

На протяжении поколений орочьи кланы обитали на окраинах Горианской Империи. Временами между ними и ограми случались конфликты из-за земель, но дело никогда не доходило до большой войны. Огры не слишком заинтересованы (или напуганы) орками. Они сосредоточили свои усилия на поисках кристаллов Апексисов и других артефактов. Некоторые орки тоже искали эти кристаллы, но только из-за того, чтобв торговцы огров щедро платили за них.

Горианские маги достигли новых высот в могуществе и организованности. Свод законов и правосудие укрепляли власть мудрых королей-магов, которых называли императорами.

Огров смешил шаманизмом орков. Они смотрели на него как на забаву — ага, ветер подует чуть сильнее, а огонь будет гореть чуть ярче. Правда, это продолжалось до тех пор, пока они не увидели в деле одного опытного шамана, который отвел наводнение, что могло уничтожить деревню орков. Тогда они поняли истинную мощь, которую давала власть над духами.

Но вместо того, чтобы постигать эти знания с той же покорностью и уважением, с которыми это делали орки, огры решили взять их силой. В то время горианским предводителем был Молок и он послал армию в земли орков, заявив, что Трон Стихий является частью его империи. Это вторжение разгневало шаманов, но кланы тогда не были готовы к войне. Горианцы не убивали орков, они просто изгнали их.

С помощью заклинаний тайной магии огры внимательно изучили каждую пядь Трона Стихий. Они не знали, что Трон является местом, где нашел покой Гронд, древний гигант, которого наполнил силой сам титан Агграмар.

Горианские маги не могли себе и представить, что здесь перемешались первичная энергия титанов и духов стихий, которые по-прежнему исходили от останков гиганта. Их неосторожные опыты были опасны. И настал роковой день, когда из-за диссонанса магии огров и остаточных энергий Гронда произошел взрыв. Храм, который орки создали из черепа гиганта, был уничтожен. Во взрыве погибли все горианских волшебники, которые находились внутри здания; осталось от храма только несколько камней, которые стоят там по сей день.

Действия огров привели к нарушению равновесия между стихиями и далеко идущим последствиям. Разрушительные бури обрушились на землю и духи Дренора пришли в смятение.

Горианцы послали еще больше магов, которые должны были заменить погибших. Императора Молока нисколько не испугали эти события. И сейчас у него были доказательства истинной силы духов природы - мощи, которую он хотел присвоить.

Страдающие духи природы возвали к орочьим шаманам за помощью. И, в конце концов, кланы решили действовать.

На следующем празднестве Кош’харг не было веселья, все орки пребывали в скорби из-за того, что произошло у Трона Стихий. Шаманы кланов пытались успокоить духов Дренора и восстановить равновесие, но тщетно. По миру не только бушевали бури, но и сами духи были раздражены и встревожены. Из-за сих стихийных бедствий над кланами нависла угроза неизбежного голода, и с каждым годом ситуация будет лишь ухудшаться.

Верховный шаман клана Призрачной Лун, Нелгарм, обратился к кланам с пламенной речью, призвав орков действовать. Духи взывали о помощи. Безрассудные маги огров все еще пребывали на священном Троне Стихий. Весь мир оказался на краю гибели.

Кланы приняли решение объединиться, и Нелгарм призвал духов благословить их союз и взять под защиту. Орки выступили на войну как единый народ.

Первым делом кланы напали на Трон Стихий. Огры не ожидали атаки и отступили с небольшими потерями. Но император Молок был скор на ответ. Великим числом армии Горианской Империи напали и вырезали все орочьи поселения, что встретились им на пути. Великая война началась в Дреноре. Все орки взяли в руки оружие — мужчины, женщины и даже дети.

Горианцы считали, что тактика безжалостного уничтожения поселит страх в сердцах их врагов. Они точно не ожидали, что кланы примут вызов. Небольшие и подвижные отряды орков начали медленно разрушать сеть горианских поселений и крепостей, отбрасывая силы огров к их столице: Гории.

Стены Гории были крепки, и орки не видели причин терять тысячи жизней для того, чтобы их разрушить. Они заняли близлежащие холмы, перекрыв пути снабжения, чтобы вызвать голод в стане противника. Горианцы считали, что они смогут пережить осаду; у них были порт и корабли, которые орки могли атаковать только с помощью растревоженных духов природы. Но духи были взволнованы и не всегда откликались на зов шаманов.

Но проходили месяцы, и огры поняли, что империя распадается. Они осознали, что ошибались, думая, что могут полностью положиться на морскую торговлю для снабжения города. Этого было просто недостаточно. Ограм нужен был доступ к сухопутным торговым путям, которые перекрыли орки. Император Молок и его маги наведались к кристаллам Апексисов, чтобы понять, как разорвать блокаду. Вскоре они узнали о древней легенде араккоа про проклятие Сете и начали проводить опыты, чтобы заразить подобной болезнью осаждавших их орков.

Им это удалось. Новую болезнь назвали «красным мором», и в лагерях орков вспыхнула эпидемия. Эта болезнь была очень заразна, длилась месяцами и многих убила. Орки поняли, что число способных воевать воинов быстро сокращается. После бесед с духами Нелгарм и его шаманы поняли, что болезнь имеет неестественное происхождение; это была тайная атака огров.

Сомнения охватили вождей, когда они осознали, что осада обречена — слишком много орков умрет до того момента, как падет Гория. При том числе бойцов, которые остались в строю, идти на приступ было безнадежной затеей. Время уходило.

Нелгарм и другие шаманы решились на очень опасный шаг ради будущей победы: уговорить духов уничтожить Горию. Шаманы никогда не просили о столь жестоком деянии. Но и шаманы, и духи понимали, что император Молок продолжит свои эксперименты на Троне Стихий, если кланы падут.

Шаманы собрались около высоких стен Гории и лицезрели истинный гнев духов природы. То, что случилось, навсегда осталось в памяти. Над городом закрутились вихри ревущего шторма. Земля стонала и содрогалась. В течении нескольких часов молнии и землетрясения разрушили все стены и дома в городе. Пламя полыхало над руинами, закрывая пути к спасению и сжигая корабли в королевской гавани. Когда уже ничему было разрушаться, земля разверзлась гигантской пастью и император Молок вместе с тем, что осталось от великого города, был поглощен ею.

Множество огров погибло в тот день. Духи никого не оставили в живых. Только слухи о происшедшем достигли других горианских городов и поселений, но и их было достаточно, чтобы сломить волю огров и заставить их перестать пробовать подчинить себе стихийных духов.

Орки победили, но не ликовали. Они понесли огромные потери и зрели разрушительную силу духов, которую никогда не хотели бы увидеть снова. Нелгарм и иные шаманы в особенности были напуганы гневом стихий. Шаманы заявили вождям, что объединенную армию нужно распустить и каждый клан должен следовать своим путем.

Никто не возражал против этого. Кланы вернулись в свои земли, но жизнь изменилась навсегда. Красный мор так никуда и не пропал окончательно. Каждые несколько поколений между кланами вспыхивали конфликты.

Горианская Империя так и не возродилась. Оставшиеся крепости огров — Верховная Кувалда и Цитадель Острого Копья — сохранили свои территории. Они стали больше похожи на города-государства, нежели на единую державу. Горианцы даже не пытались воздать противнику за потерю столицы, поскольку страшились того, что могло бы случиться.

После падения Гории территории огров стали более беззащитными. Многие кланы орков взяли части земель их силой. Все больше и больше орки превосходили огров, и становились самой сильной расой планеты.

Но два столетия спустя это изменится...

Тысячи лет Велен и большая часть дренеи — «изгнанники» на языке эредаров — скрывались от Легиона в поисках убежища. Они путешествовали между Круговертью Пустоты и материальной вселенной на межпространственной цитадели «Генедар». Этот корабль наару мог перемещать дренеев на огромные расстояния.

Это было опасное путешествие. Дренеи удалось избежать почти всех столкновений с Легионом и удача не сопутствовала демонам в поисках беглецов. Три наару помогали отступникам — К’уре, К’ара и Д’оре — и поэтому дренеи могли ощущать приближение охотников. Каждый раз, когда это случалось, беглецам удавалось бежать, исчезая среди звезд.

Велен знал, что его народ не сможет противостоять Легиону, пока не найдет мир, на котором поселится. До того момента «Генедар» был единственным домом для дренеи.

Но путешествия сквозь космос требовали колоссальных затрат энергии. Наару несли это бремя, но со временем их силы ослабли. Если их энергия иссякнет окончательно, то «Генедар» распадется на части.

Наару знали, что их время на исходе. Они нашли мир, который еще не тронула скверна Легиона, и собрали все свои гаснущие силы в отчаянной попытке достигнуть его.

Велен и другие отступники назвали мир Дренором, что означало «Прибежище изгнанников».

...Последний полет «Генедара» завершился катастрофой. Один из наару, К’ара, потерял единение со Светом и силы Бездны начали его поглощать. Такова была судьба многих наару. Хотя Свет и Бездна были противоположностями, они неразрывно связаны между собой. Когда наару слабел, исходящие от него энергии затухали. Затухающий Cвет отступал и давал место своей противоположности: Бездне.

Последним деянием К’ары была попытка убедить дренеи исторгнуть его из «Генедара». Это было непросто. Энергии Бездны уже наполняли тело К’ара и создание инстинктивно напало на двух иных ослабленных наару. Потоки противоположных по природе своей сил схлестнулись в пространстве «Генедара», грозя убить всякого, кто вмешается в сражение. Велену пришлось вмешаться, и он использовал силы Света, чтобы защитить двух других существ, и исторг К’ару из корабля. В последующие столетия темное создание странствовало в небесах над Долиной Призрачной Луны.

Подвиг Велена спас дренеев, но не без последствий. В ходе битвы он был ранен и это забрало большую часть его силы - как физической, так и духовной. Его способность предвидеть будущее ослабла и только столетия спустя полностью восстановилась.

Двое других наару были слишком слабы, чтобы безопасно опустить «Генедар» на поверхность Дренора. Корабль упал на поверхность, убив Д’оре и многих дренеи, что были на борту. Когда дым от падения прошел, на месте корабля осталась кристаллическая гора.

Выжившие дренеи обнаружили странный новый мир. Наару К’уре велел им немедленно покинуть поврежденный корабль. Существо знало, что «Генедар» был поражен силами Бездны также, как и К’ара, и он не хотел, чтобы дренеи также были затронуты Бездной. Велен и его дренеи были действительно одиноки, и, возможно, это был последний мир, который они когда-либо видели.

Велен, раненый, но не сломленный, повел своих сородичей прочь от острова межпространственной цитадели. Жизнь вокруг была цветущей, но опасной, мир был наполнен чудесами и тайнами. Первым, что сделал Велен — основал орден "рангари", первопроходцев, которые должны были исследовать этот неизведанный мир, узнать о ресурсах, которые могли помочь дренеи, и о тех опасностях, которые могли помешать им.

Со временем, они нашли избыток как того, так и другого.

С тех пор, как Велен покинул Аргус, ему было несколько видений будущего от наару и первозданного Света, за что его прозвали «Пророком». Это позволило избежать бесчисленных угроз, поскольку он видел, что грозит его народу и уводил его от опасностей. Но сейчас наару более не могли вести дренеи, и ранение Велена делало его пророчества туманными, они колебались между возможностью и определенностью.

Также его предсказания становились пугающими. Когда он касался омраченного К’ара, то заглядывал в разум хаотичных, злых существ, которые обитали в Бездне. Теперь он видел не только возможные пути грядущего, но и те пути, претворения которых в жизнь которых желала Бездна. И было трудно отделить одно от другого — истинную судьбу вселенной от вселенной, пораженной скверной Бездны.

Велен решил, что это будет слишком опасным — оставаться единственным предводителем народа. Его решения могли оказаться неверными.

Велен создал совет мудрецов, который должен был управлять различными аспектами жизни дренеи. Первым «экзархом» стала Найель, предводитель новосозданного ордена рангари. Она вела подчиненных своим примером, проводя много времени в походах, исследуя новые места вместе со своими первопроходцами.

Вторым экзархом был избран глава инженеров дренеи — механологов, которые изготовляли броню, оружие и необходимые для колоний дренеи предметы. Хатаару был чрезвычайно опытным механологом, который уже знал, как обращаться с сырьем, которые дренеи добывали на Дреноре. Среди первых его изобретений были кристаллы арконита. Они служили проводниками энергий тайной магии, которые принесли свет и силу обществу дренеи, дав возможность созидать големов для защиты своих домов от опасностей.

Третьим экзархом стал Акама, который был поставлен над воздаятелями. Воины Света, воздаятели, защищали дренеи от темных сил, которых в новом мире было ремало.

Четвертым и последним экзархом стал Отаар. Наару «Генерада» были или мертвы, или медленно умирали, но еще излучали энергию Света. Дренеи также удалось найти останки Д’оре. Они не знали, насколько опасны павшие наару или сколько времени необходимо энергиям Бездны, чтобы поглотить их окончательно. Отаар изучал Д’оре и его род в надежде узнать все, что необходимо для установления связей с иными наару и дренеи, которые находились за пределами Дренора. Отаар стал предводителем Ша’тар – ордена, посвященного сему начинанию.

Рангари разведали земли Дренора для того, чтобы основать постоянное поселение. Они нашли область, где никто боле не обитал, эти земли были защищены горами и имели выход к морю. Рангари не знали, что когда-то, два столетия назад, здесь возвышалась столица огров, Гория. Другие народы Дренора помнили о том, что это место было уничтожено духами природы и поэтому никто боле не желал здесь жить. Дренеи не знали этого и поэтому не колебались. Велен повел свой народ к землям, где был основан город Шаттрат, что на языке дренеи означало «Обитель Света». Механологи работали день и ночь, возводя здания и кристаллы, прокладывая дороги и закладывая основы последующего развития цивилизации дренеи.

По мере того, как дренеи трудились, странное явление привлекло их внимание. Один из адептов Ша’тар, Маладаар, почувствовал, что что-то происходит с душами дренеи, которые умерли после падения «Генедара». Останки наару Д’оре стали ближе к Бездне и привлекали эти души. Более всего поразило то, что когда души приближались к наару, живые дренеи могли общаться со своими умершими собратьями.

Такого еще никогда не случалось с народом эредаров. Велен приказал Маладаару немедленно укрыть останки Д’оре в изолированном месте. Они нашли такое на окраине леса Тероккар на безопасном расстоянии от других поселений. Ша’тари построили огромный мавзолей для Д’оре. После того, как останки наару были перемещены в него, духи также последовали сюда.

Мавзолей стали именовать Авчиндоуном, что на языке дренеи означало «Дом Почитаемых Мертвых», а Маладаар стал пятым экзархом совета дренеи и предводителем ордена авченаи. Маладаар и его последователи общались с мертвыми и защищали их души от опасностей.

...Несмотря на то, что Шаттрат процветал, Велен велел дренеям не селиться за пределами города. Он не хотел беспокоить орков и другие народы, которые жили в этих землях.

Через несколько лет он изменил свое мнение. По мере того как рангари исследовали Дренор, они обнаруживали все больше и больше признаков того, что падение «Генедара» имело серьезные последствия для планеты. Удар высвободил перемешанные энергии Света и Бездны, которые исказили облик растений и животных. Первобытни и крушители вышли из своих анклавов и сражались со всеми существами, которые попадались им на пути. Растительная жизнь Дренора стала более агрессивной, нежели в любом из миров, в которых побывали Велен и его народ, игнорировать ее было просто нельзя.

Велен решил, что ответственность за эту агрессию жизненных форм лежит на дренеи, и они должны исправить ситуацию. Отряды механологов, рангари и воздаятелей построили оплоты и города по всему Дренору, соединив их с магическими потоками сего мира. Самым великим местом среди сих новых поселений стал храм Карабор. Возведенный на восточном краю Долины Призрачной Луны, он стал священным и самым красивым городом дренеи.

Со временем, используя энергию тайной магии и Света, дренеи смогли залечить раны, нанесенные Дренору падением «Генедара». Первобытни и крушители в течение нескольких десятилетий прекратили бесчинствовать.

Расселяясь по миру, дренеи встречали другие народы. Велен указал экзархам, что он ожидает мирного сосуществования с местными расами. Но его надежды на то, что орков и огров не коснутся негативные последствия падения Генедара, вскоре развеялись.

Орки клана Призрачной Луны всегда были чувствительны к знакам божественных сил, они видели смысл в движении небесных тел. Когда останки К’ары появились в небесах, клан мистиков назвал их Темной Звездой и стал поклоняться как божеству.

Несколько отважных шаманов попытались воспользоваться темной силой К’ары. Прикосновение к наполняющим наару энергиям Бездны лишило их разумов. Орки Призрачной Луны решили, что сила Темной Звезды не предназначена для смертных. Все, кто пытались это сделать, заслуживали порицание, а особо упорствовавшие немедленно изгонялись из Долины Призрачной Луны.

...Пораженный Бездной наару, который оставался в обломках «Генедара», также оказал влияние на орков. Так же, как останки Д’оре стали привлекать души умерших дренеи, К’уре начал притягивать к себе души умерших орков. Как только шаманы узнали об этом, они принялись совершать регулярные паломничества к кристаллической горе, которую назвали Ошу’ган. Здесь они говорили со своими предками.

Некоторые духи орков, на которых повлияли силы Света, пронизавшие «Генедар», обрели мудрость, какой у них не было при жизни. Наставления этих предков доказали свою весомость и кланы прислушивались к ним, поскольку были более чем довольны тем, что они получали в результате.

Такой ход вещей не на шутку встревожил дренеи. Хотя Д’оре излучал энергии Бездны, его останки были лишь малой частью изначальной формы. Но К’уре был в полной силе, и энергии Бездны, им излучаемые, были чрезвычайно мощны. Дренеи не знали, как это скажется на орках в будущем, и осторожные экспедиции ша’тари по исследованию «Генедара» не принесли результатов.

Любое действие, которое они могли предпринять, грозило непредсказуемыми последствиями. Если бы дренеи отрезали орков от их предков, то это означало войну. Если бы К’уре еще глубже пал в Бездну, то это грозило бы ужасными последствиями. Поэтому дренеи так ничего и не предприняли.

Как они и опасались, силы Бездны оказали разрушительное влияние на орков. Когда «Генедар» упал на Дренор, небольшой клан орков, который обитал в пещерах под Награндом, почувствовал это. В этом клане были изгнанники, которые попали под влияние Бездны, когда проходили шаманический ритуал посвящения. На протяжении целых поколений изгои, помеченные знаком белого черепа, стекались сюда, в пещеры под Награндом.

Изгои прокопали свои туннели к Ошу’гану, чтобы изучить пришельцев. Со временем они попали под влияние темных энергий К’уре, которые просочились под землю.

Изучая эти энергии, они вступили в контакт с Повелителями Бездны. Эти монструозные сущности ответили оркам. Они насылали на них апокалиптические видения и раскрыли им секреты темной магии. Влияние темных энергий сделало кожу орков бледной, и изгнанники стали называть себя «Бледнокожими».

Кроме этого, К’уре повлиял и на других орков. В последующие десятилетия некоторые кланы торговали с дренеи, но большая часть держалась на расстроянии. На лазутчики орков — особенно молодые и любопытные — частенько наблюдали за поселениями дренеи издали.

Некоторые орки верили, что дренеи являются божественными существами, другие - нет. Никто не видел в них угрозы. Орки воспринимали этих отшельников с любопытством.

Огры, однако, видели в отчужденности дренеи проявление слабости. Они знали о дренеи с первого дня прибытия тех на планету. Горящий шар огня, ударившийся о поверхность планеты, вызвал пристальный интерес, и огры направили разведчиков из Верховной Кувалды, чтобы наблюдать, что делают дренеи в лесу Тероккар.

Когда дренеи возвели Шаттрат, огры Верховной Кувалды пришли в бешенство. Дренеи были меньше, слабее и при этом имели наглость выстроить город на руинах столицы великой Горианской Империи. Это было воистину непростительное оскорбление.

Изящные конструкции Шаттрата и мощные укрепления города вынудили огров взять паузу. Они не видели прежде ничего подобного технологиям дренеи. Самые слабые ученики из числа дренеи обладали более совершенными и эффективными магическими умениями, нежели нежели самые сильные маги огров.

Когда новый правитель Верховной Кувалды взял власть в свои руки, он заявил о том, что пойдет войной на Шаттрат. Император Хок’лон, одаренный волшебник, верил в то, что дренеи украли их силу, ведь они выстроили свой город над Горией. Кто знал, сколь много тайных знаний оставалось сокрыто под древней столицей? Город был главным центром горианской силы и здесь обучались все маги огров.

Хок’лон подстрекал свой народ на войну, публично насмехаясь над дренеи и называя их «узурпаторами». Он обещал сделать Верховную Кувалду центром новой, сияющей Горианской Империи, если дренеи будут уничтожены. Ограм даже не надо будет строить новый город. Дренеи уже позаботились об этом. Знать Верховной Кувалды поддержала императора, желая провозгласить чудный новый город своим.

Хотя армия огров значительно превосходила числом дренеи, это не имело значения. Защитники Шаттрата с легкостью отбили первую атаку огров. Атаковать снова ограм не позволили.

Пока огры проводили перегруппировку сил, рангари и воздаятели ударили с разных направлений, глубоко врезаясь в ряды армии противника. Акама вел элитный отряд воздаятелей, среди которых было два великих воина — Мараад и Нобундо. Они отыскали и убили Хок’лона и всех его генералов, внеся сумятицу в ряды огров. Но вместо того, чтобы добить остальных, они отступили и возвратились в Шаттрат.

После этого Велен вышел на крепостную стену Шаттрата, окутанный сиянием Света, и произнес одну-единственную фразу: «Идите домой, вас никто не тронет».

Огров не надо было долго уговаривать. Они бежали. Грандиозная война, которая замышлялась с целью возродить великую Горианскую Империю, закончилась после первого же сражения. Более огры Верховной Кувалды никогда не пытались прямо нападать на дренеи.

Перед атакой огров на Шаттрат орки не видели в дренеи угрозу. Но теперь все изменилось.

Молва о быстрой победе над ограми Верховной Кувалды быстро разлетелась по миру. Владение дренеи тайной магией и магией Света не было похоже ни на что, с чем орки встречались ранее, и это вызвало подозрительность. На следующем собрании орков на празднестве Кош’харг царила напряженная атмосфера. Одни кланы предлагали избегать контактов с дренеи. Другие призывали считать их врагами и атаковать, если они будут вторгаться на земли орков. Тот факт, что дренеи выиграли битву малой кровью, пощадив большую часть огров, посчитали за слабость. Некоторые вожди орков рассуждали о том, что дренеи ненавидят войну и сбегут с поля боя, завидев достойного противника.

Этот Кош’харг закончился ничем, оставив чувство тревоги. Дренеи никогда не выказывали агрессии в сторону орков. Большая часть кланов предпочитала держаться от них на расстоянии.

Но клан Ветра Клинков решил иначе. Они обитали на землях между лесом Тероккар и Награндом, и знали, что здесь пролегают основные торговые пути дренеи; также им было известно время, когда проходят их торговые караваны.

Когда однажды несколько караванов не вернулось, Велен и экзархи встревожились. Потом были найдены обгорелые останки торговцев. Среди трупов был найден мертвый орк с татуировкой клана Ветра Клинков. Тогда стало очевидно, кто зачинщик налетов на караваны. Самым тревожным было то, что некоторые торговцы пропали — орки взяли их в плен.

Многие дренеи хотели отомстить оркам, ответить силой. Велен запретил это делать. Он разрешил рангари спасти пленных, но открытая война с кланом Ветра Клинков закончилась бы большим несчастьем. Клан не был большим. Его сравнительно легко победить, но орки не имели привычки сдаваться. Война закончилась бы полным уничтожением клана — и что дальше? Другие кланы оставили бы это без ответа? Вряд ли.

Велен не хотел войны, но он знал, что орки уважают смелость в бою. Последующие караваны имели хорошую охрану и воздаятели открыто демонстрировали свои мечи, окутанные Благим Светом. Любой орк, который нападал — уничтожался. Иногда караваны грабили, а иногда орки брали пленных.

Рангари смогли спасти некоторых пленников, но не всех. Эти несчастные оставались в рабстве всю оставшуюся жизнь. Некоторые родили своим хозяевам детей. Полукровки одинаково презирались как орками, так и дренеи.

Вскоре дренеи заслужили уважение клана Ветра Клинков. Орки нападали только на те караваны, которые имели слабую охрану, или когда орков вели особенно отважные (или безрассудные) командующие.

Бежали года, складываясь в десятилетия; между дренеи и орками установилось некое равновесие в отношениях. Кровь проливалась во время случайных стычек. Но не все контакты двух народов заканчивались кровопролитием. Судьба двух молодых орков, Оргрима и Дуротана, тому пример.

Позже эти орки станут великими вождями кланов, и изменят судьбу народа орков.

Оргрим был родом из клана Чернокамня, а Дуротан — Снежных Волков. Они встретились на празднестве Кош’харг. В то время, когда вожди обсуждали будущее своих кланов, обменивались мнениями, Оргрим и Дуротан соревновались в силе и воле. Их соперничество переросло в крепкую дружбу, которая продлится долгие годы.

Хотя дружба между орками из разных кланов не приветствовалась старой традицией, старейшины кланов Снежных Волков и Чернкамня позволили это Оргриму и Дуротану. Однажды летом орки встретились на границе между Хребтом Ледяного Огня и Горгронда. Они были предупреждены о том, что дальше заходить нельзя, но Оргрим и Дуротан не были орками, которые следовали правилам.

Они зашли в чащобу леса Тероккар, и здесь были атакованы взбешенным огром Верховной Кувалды. Оргрим и Дуротан были сильны, но не могли противостоять силе огра. Гигант набросился на юных орков, но не успел покончить с ними. Лазутчики-рангари выступили из чащи и убили огра из луков. Предводитель отряда охотников-дренеи, Ресталаан, был восхищен отвагой Оргрима и Дуротана, но он знал, что они в большой опасности, поскольку рядом находились иные огры. Он предложил им убежище в поселении дренеи, Телморе.

Оргрим и Дуротан не доверяли дренеи, но приняли предложение. Они никогда не были в поселениях сего народа. Мало кто из орков мог похвастаться этим. И они были поражены гостеприимством дренеи, но куда больше - чудесными устройствами и механизмами Телмора.

Прибытие Оргрима и Дуротана в Телмор случайно совпало с визитом в город Велена, который должен был встретиться с Ресталааном. Узнав о вновь прибывших, Велен потребовал встречи с ними. С недавних пор Велен переживал видения, в которых орки объединяются и следуют на войну. В этих видениях Пророк часто видел великую тень, которая простиралась над Дренором.

Из-за своих незаживших ран Велен не был уверен, правда это или ложь, но он был полон решимости понять это. Он встретил Оргрима и Дуротана и внимательно наблюдал за ними в ходе беседы. Он не увидел тьмы в их сердцах. Наоборот, юные орки были гордыми и честными.

По приказу Велена рангари отвели Оргрима и Дуротана назад к границам Горгронда. Их визит в Телмор был коротким, но оба орка много узнали о дренеи. Они вернулись домой и рассказали истории про гостеприимство, с которым их принимали, и поведали о чудесах, которые видели.

Этот эпизод был одной из последних мирных встреч двух народов, орков и дренеи.

Несколько лет назад в орочьем клане Снежных Волков родилась девочка, которую родители - Зуура и Келкар, сын Ракиша - нарекли Дракой. На церемонию благословения собрался весь клан, и вождь Снежных Волков Гарад объявил, что малышка отныне находится под его защитой. Честь благословления девочки вождь поручил своему сыну, малышу Дуротану. "Я надеюсь, ты вырастешь сильной и здоровой", - улыбнулся тот. - "И будешь хорошо сражаться".

Однако собравшиеся орки взирали на новорожденную скептически. По их мнению, он была слишком хрупка и тщедушна, да еще и кашляла постоянно. Сумеет ли она выжить в клане?..

Лишь старая шаманка не торопилась с суждением. Приблизившись к Дуротану, державшему Драку на руках, орчиха молвила: "Возможно, ты слишком слаба, дитя. Или же предки и духи стихий задумали для тебя особенную судьбу. Я прошу благословения духов земли, воздуха, огня, воды и лесов для этого ребенка, и да оградят ее предки от бед!"

Бежали года... Драка многих удивила тем, что выжила. И все же о ней думали, как о "той, болезной", неспособной в полной мере участвовать в жизни клана. Девочка всеми силами пыталась доказать обратное, но сородичи просто цыкали на нее, прося не путаться под ногами.

Однажды загорелась изба в стойбище клана, и орки немедленно бросились тушить пожар. Попыталась поднять тяжелое ведро с водой и Драка, но ее скрутил новый, жестокий приступ кашля. "Тьфу! Что за хилое, жалкое создание!" - прозвучал презрительный голос, и подле Драки вырос здоровенный незнакомый орк. - "Я всегда говорил, что Снежные Волки слишком мягкосердечны. Если бы ты родилась в клане Чернокамня, малявка, я бы сам утопил тебя сразу после рождения!" "Но мы так не делаем, Чернорукий!" - возразили неистовому орку сородичи Драки. - "Пойдем, потушим этот пожар!"

Размазывая по лицу слезы и непрерывно кашляя, девочка бросилась к родительской хижине; мать немедленно уложила ее в постель, накрыла теплыми шкурами. "Мама, это всего лишь дым... я здорова!" - не унималась Драка. - "У меня уже годами не было приступов кашля! Ненавижу то, как они смотрят на меня - они все. Я не хочу их жалости, я хочу, чтобы они мной гордились! Я хочу, чтобы вы с отцом гордились..."

У хижины послышался голос вождя, и Зуура немедленно поспешила навстречу Гараду. Съежившись под шкурами, Драка слышала каждое слово, произносимое снаружи. Гарад мягко, но твердо наказал их семье перебраться на самую окраину стойбища, ближе к озеру. "Что? Переехать? Почему?" - поразилась мать, а девочка рывком села на лежанке, страшась услышать ответ вождя.

"Ты знаешь, почему", - твердо произнес тот. - "Чем ближе к центру лагеря, тем выше честь для наших воинов. А поскольку Драка так слаба... сегодня она путалась под ногами... мешала нам бороться с пожаром. Особенно неудачно то, что сейчас мы принимаем редкого гостя. Чернорукий прибыл сюда обсудить права на охоту. Она... произвела не лучшее впечатление". "Понимаю", - молвила Зуура. - "Ее слабость отражается на нашей семье... и клане Снежных Волков".

Спрятав лицо в ладони, малышка тихо плакала...

Семья Драки перебралась на окраину стойбища, и каждый день девочка сидела у озера в одиночестве, вознося молитвы предкам. И однажды, по прошествии несколько лет она приняла твердое решение...

За помощью Драка обратилась к Кашур, матери клана. "Мою семью наказывают... из-за моего хилого тела", - пряча глаза, сказала она. - "Несколько лет назад их заставили переселиться, поскольку моя слабость позорит клан. А теперь вождь Гарад сказал им, что мы не можем присутствовать на празднестве Кош'харг. Наверняка могущественные духи могут сделать меня сильной и здоровой... сделать меня достойным воином Снежных Волков!" "Драка... Ты и твоя семья и раньше молились об этом благословении", - отвечала мать Кашур. - "Почему ты думаешь, что духи даруют его теперь, после стольких лет?"

"Потому что... это последний позор для моей семьи..." - с горячностью молвила Драка. - "Я не могу больше навлекать на них такой стыд! Я сделаю все, чего бы от меня не потребовалось! Пожалуйста, мать Кашур... Ты мудрый и могущественный шаман. Прошу, скажи мне, что есть снадобье, заклятие, молитва - что угодно, лишь бы изгнать эту боль из сердец моих родителей!"

Наказав Драке дожидаться снаружи шатра, мать Кашур воззвала к духам предков, и ответил ей пращур Тал'краа, поведав об одном способе обрести силу, стать истинным Снежным Волком...

Вновь кликнув сгорающую от нетерпения Драку, мать Кашур, вперив в девушку пристальный взгляд, произнесла: "Ты можешь получить то, о чем просишь. Но ты должна сделать это сама. И это будет нелегко. На самом деле ты можешь даже погибнуть". Драка отшатнулась было, потрясенная до глубины души, но, взяв себя в руки, уверенно отвечала: "Да будет так. Пусть я лучше умру, пытаясь стать гордой и достойной, пытаясь вернуть честь моей семьи, чем останусь существовать как есть... неспособной никому помочь!"

"Храбрый и благородный ответ, дитя", - улыбнулась мать Кашур. - "Теперь я расскажу тебе, что ты должна собрать для заклятия. Воину нужны быстрота и ловкость! Принеси мне перо из крыла ветруха, которого убьешь собственными руками, и дух его одарит тебя этими доблестями... Воину нужны поддержка клана, поскольку не каждое испытание можно встретить в одиночку. Принеси мне рог талбука, ведь эти животные так преданы друг другу. И ты узнаешь, как знает это талбук, что никогда не останешься одна... И последнее... Воину нужна сила и решительность. Принеси мне мех могучего копытня, чей дух наделит тебя собственным бесстрашием. Выследи и убей этих животных, Драка. Принеси мне три вещи, о которых я прошу. Их них я приготовлю обещанное снадобье и ты станешь прославленным воином Снежных Волков".

...Несмотря на неуверенные возражения родителей, Драка покинула селение, отправившись на поиски опасных животных в дикоземье Дренора. Зуура и Келкар не надеялись, что дочь их вернется... как не верила в это и сама Драка. Ей никогда не позволяли охотиться, да и огонь она нечасто разводила... Как назло, над равниной разразилась буря, я молодой орчихе пришлось спешно искать себе укрытие.

Схоронившись в пещере, Драка тяжело вздохнула: если она не может справиться с простыми житейскими делами, как ей удастся выполнить столь тяжелое задание?.. Но хотя тело ее было слабым, ум и дух оставались сильны. Оставаясь в пещере, она пробовала сооружать силки, дабы назавтра поймать в них добычу.

Заметив, как молния ударила в сухое дерево недалече от пещеры, Драка опрометью метнулась к ней, отломила горящую ветку. Теперь у нее был огонь, и пещера согрелась...

В последующие дни Драка училась выживать в дикоземье, и добилась определенных успехов. На то, чтобы освоить нехитрые приемы охоты, ей понадобилось больше месяца, но теперь она готова была принять свой первый вызов и отыскать ветруха. Девушка знала, что днем эти огромные хищные птицы охотятся на равнинах Награнда, но каждый вечер возвращаются в лес Тероккар.

Лишь заметив приближающуюся Драку, ветрух набросился на нее... но одним-единственным ударом копья орчиха пронзила птице грудь, и сама поразилась содеянному. Вознеся благодарственную молитву духу ветруха, она взяла в руки перо птицы, сознавая, что находится ныне на шаг ближе к становлению истинным воином клана Снежных Волков.

Драка гордилась собой, но сознавала, что самое сложное впереди; добыть рог талбука будет нелегко. Талбуки были опасны тем, что атаковали противника всем стадом, вступаясь за раненого сородича... Приближаясь к стаду, Драка терзалась сомнениями: охота на талбука - испытание для здоровых, сильных орков, которые не чета ей... Но, как бы то ни было, ей необходимо что-то придумать, чтобы выполнить задание... и Драка была полна решимости добиться цели.

В течение последующего месяца Драка просто наблюдала за стадом талбуков, примечала, где те едят, где спят. Наблюдала за их привычками... и поняла наконец, что нужно сделать. Но когда она начнет действовать, нужно быть готово к тому, что события станут развиваться стремительно...

Так, оставив веревочную петлю на тропе, по которой стадо шло на водопой, схоронившаяся на дереве Драка дождалась, пока один из талбуков ступит в ловушку, после чего с силой дернула за веревку. Самец упал наземь, а Драка, не мешкая ни секунды, метнулась к нему, ударила копьем в голову. Умирающий талбук сумел мотнуть головой, рассечь орчихе руку; остальные животные с угрозой глядели на нарушительницу спокойствия, явно готовясь атаковать ее.

На память Драке пришли слова матери: "Талбуки поддерживают друг друга, но убегут от хищника, убившего одного из их стада". Посему, стоя над телом мертвого животного, орчиха постаралась выглядеть как можно более устрашающе, и зарычала на подступающих талбуков. Немедленно, те бросились наутек, и лишь тогда Драка позволила себе перевести дух. Отрубив рог талбука, она обрела второй из необходимых для зелья компонентов.

...Прошел еще месяц, когда Драка добралась наконец до земель, пребывающих в тени Ошу'гана, дабы отыскать могучего копытня. Последнее были куда сильнее талбуков и ветрухов, и не ведали они страха. Множество орков погибло под копытами этих тварей, в честь которых те и получили свое имя.

Драка знала, что ей придется применить все свои знания, чтобы не разделить участь несчастных орков. Она должна наблюдать за стадом копытней... и придумать план... Наконец, внимательно осмотрев ущелье, Драка начала действовать.

Бросая камни в копытня, пасущегося поодаль от остальных, она весьма разозлила тварь, и та очертя голову устремилась к обидчице. Последняя, не ожидавшая от животного такой прыти, едва успела отпрыгнуть в сторону. Копытень ударил головой в скалу, рухнул замертво; Драка срезала немного шерсти животного и, обратив взор к небесам, возвестила: "Теперь я могу вернуться домой, передать эти вещи матери Кашур... и стать истинным воином клана Снежных Волков!"

Вернувшись в стойбище клана, Драка немедленно направилась в хижину матери Кашур, передала ей обретенные с таким трудом предметы. "Ты... сделаешь то, что обещала?" - поинтересовалась Драка. - "Ты сваришь зелье, которое сделает меня сильным и гордым воином Снежных Волков?"

"Нет, я не стану варить зелье", - улыбнулась мать клана. "Ч-что?!" - поразилась Драка. - "Ответь, почему?! Я сделала все, о чем ты меня просила!" "Пойдем со мной, Драка, и я покажу тебе, почему", - отвечала Кашур и, поманив девушку за собой, устремилась прочь из хижины.

Они направились к озеру на окраину. Один из орков, узнавших Драку, попытался было обозвать ее "больным маленьким кроликом", но девушка с силой сжала ему запястье, посоветовав замолчать... И сама поразилась собственному поступку; все получилось как-то само собой, но проученный орк счел за благо поскорее убраться прочь с ее пути.

Подведя Драку к озеру, мать Кашур велела ей снять плащ и взглянуть на свое отражение в воде. "Ты увидишь, что явит тебе дух воды", - молвила мудрая орчиха, и узрела изумленная Драка девушку, совсем не похожую на ту, которой она себя помнила. Лицо ее отражало решимость и внутреннюю силу... "Неужто... это на самом деле я?" - выдохнула Драка, и мать Кашур кивнула: "Да, это так, дитя. Твоя воля, твоя решимость, твое желание служить клану Снежных Волков - это единственная магия, в которой ты нуждалась, Драка, дочь Келкара, сына Ракиша. Твое начинание могли благословить духи... но цели достигла ты, и только ты. Ты сама обрела дары ветруха, тулбука и копытня - быстроту и ловкость, поддержку твоего клана, а также силу и решимость!"

Несколько месяцев спустя на празднестве Кош'харг собрались сильнейшие воины орочьих кланов: Дуротан, сын Гарада, будущий вождь Снежных Волков; Оргрим Роковой Молот из клана Чернокамня; Гром Адский Крик, молодой вождь клана Боевой Песни; Чернорукий, вождь клана Чернокамня; Каргат Острый Кулак, вождь клана Отрубленной Руки; Килрогг Мертвоглазый, вождь клана Кровоточащей Раны; великий шаман Нер'зул и ученик его Гул'дан... и Драка, заслужившая почетное право называться воином.

Драка, нареченная Дуротана.

Поражение в Войне Древних привело Саргераса в ярость. Он стал одержим мыслью овладеть Азеротом любой ценой и замышлял второе вторжение. Перед владыкой Легиона стояло много препятствий и важнейшей была задача повторной переброски армии демонов в мир. Открытие устойчивого и широкого портала для армий Легиона между Круговертью Пустоты и материальной вселенной не было простым делом. Требовалось поистине космическое количество энергии.

В ходе первого вторжения Легион использовал Колодец Вечности. Этот гигантский источник тайной магии позволил создать портал в Круговерть Пустоты. Но Колодец прекратил свое существование, разрушенный защитниками Азерота. Найти другой путь не было большой проблемой, но это заняло бы много времени и потребовало бы значительных усилий. Более того, Саргерас не хотел, чтобы армии Легиона столкнулись с серьезным сопротивлением. Он желал, чтобы обитатели Азерота были сломлены до того, как демоны вторгнутся в мир.

Эта мысль завладела умом Саргераса. Он и его Легион найдут новое оружие, которое ослабит защитников Азерота перед вторжением основных сил. Саргерас велел своим последователям найти мир с народом, который можно было склонить на свою сторону и сделать частью Легиона.

В тоже время падший титана сосредоточил свое внимание на самом Азероте. Он стал искать могущественную личность, которая смогла бы стать проводником следующего вторжения.

Пока Легион накапливал силы для следующего вторжения в Азерот, Кил’джеден Обманщик дал приказ демону Талгату отыскать дренеи. Тот рыскал по десяткам миров, где успели побывать отступники, но всегда являлся слишком поздно. После ряда неудачных попыток настичь беглецов, Талгат, наконец, нашел признаки их присутствия.

Когда «Генедар» рухнул на Дренор, удар от столкновения вызвал волну энергии Света, которая достигла Круговерти Пустоты. Талгат почувствовал это и исследовал странное явление. И возрадовался, когда осознал, что энергии исходят от наару, которые помогли отступникам-эредарам бежать с Аргуса.

Больше века он шел по следу, оставленному Светом, пока не отыскал Дренор. Он был готов к разочарованию от того, что дренеи снова ускользнут из его рук. Но на этот раз все было иначе.

Демон исследовал Дренор и нашел развивающуюся цивилизацию дренеев. Они не только обосновались в этом мире, их межпространственная цитадель была разрушена. Дренеи оказались в ловушке.

Талгат обратился к Кил’джедену и поведал об успехе своей миссии. Это несказанно обрадовало повелителя демонов. Когда-то он был большим другом Велена. Но Пророк и отступники бежали с Аргуса, и Кил’джеден расценил это как предательство, проступок, заслуживающий наказания. И теперь, повелитель демонов мог осуществить свое желание и покарать изменников.

Кил’джеден приказал своему приспешнику не выказывать себя и докладывать ему о том, что он узнал о Дреноре. Талгат докладывал повелителю о дренеи, о том, как они живут, наряду со сведениями об орках и других исконных народах Дренора.

Хотя Кил’джеден и хотел уничтожить дренеи немедленно, но сдержал себя. Саргерас требовал от него и других командующих Легиона найти новые народы, которые пополнят их армии. Возможно, орки подходили для подобной цели.

Кил’джеден приказал Талгату какое-то время продолжать наблюдать за Дренором и его обитателями. Демон хотел узнать больше об орках и их обычаях. Исполняя данное поручение, демон обнаружил, что орки - существа стойкие и склонные к насилию. И хотя он наблюдал за всеми, больше внимания уделял наиболее влиятельным кланам. К ним относились кланы Боевой Песни, Чернокамня, Кровоточащей Раны, Призрачной Луны, Повелителей Грома и Снежных Волков.

Постоянные битвы с ограми в Награнде сделали из клана Боевой Песни бесстрашных бойцов. Воин по имени Громмаш Адский Крик был предводителем этого клана. Огры Верховной Кувалды превышали клан числом, но это не остановило отважного вождя от нападений на них. Наездники волков клана заполонили награндские степи, применяя тактику внезапных набегов на поселения огров. Они вынудили огров вернуться за стены своего города и клан Боевой Песни стал легендой среди орков.

Это было только начало бед огров. Те часто пленяли орков и делали из них рабов, эта традиция имела старые корни. Они заставляли пленников сражаться друг с другом ради забавы на аренах. Один из рабов, известный как Каргат, поднял восстание против огров Верховной Кувалды. Они отрезал себе руку, чтобы освободиться от оков, бежать из плена и убедил других рабов сделать также. Те, кто присоединился к нему прошли волной через город и пролили кровь своих хозяев.

Каргат и бывшие рабы стали кланом Отрубленной Руки и осели на Пиках Арака. Рабство искалечило их, сделав озлобленными, теми, кто знает только боль и пытки. Каргат и его последователи ввели традицию калечить и покрывать себя шрамами. Они насаживали на культи отрубленных рук оружие и Каргат получил прозвище «Острый Кулак» за то, что начал эту традицию.

Земли Горгронда, что к северу от территорий клана Отрубленной Руки, стали оплотом клана Чернокамня. Его предводитель, Чернорукий, пользовался большим уважением среди орков Дренора. И хотя он был высокомерен и жаден до власти, он также был харизматичным лидером и великим воином. Его сподвижники были готовы следовать за своим вождем до пределов мира безо всяких колебаний.

Клан Чернокамня был самым организованным и хорошо вооруженным кланом Дренора. Шаманы клана слыли непревзойденными мастерами, использовавшими первозданный огонь для плавки чернокаменной руды, -редкого металла, который можно было найти в Горгронде. Орки работали день и ночь, создавая оружие и броню, которое почти невозможно повредить.

Как и клан Боевой Песни, орки Чернокамня имели длинную историю войн с ограми. К тому времени, когда Талгат стал наблюдать за орками Чернокамня, они уже изгнали своих жестоких врагов из Горгронда.

Клан Кровоточащей Раны сильно отличался от других. Они были очень суеверны, обитали в отдаленных местах Танаанских джунглей, практикуя темные ритуалы. Клан сталкивался со многими опасностями: от ботани и генезавров до огров и араккоа. Эти враги поставили клан на грань исчезновения, пока у них не появился новый предводитель — Килрогг Мертвоглазый.

Перед тем, как стать вождем, Килрогг прошел через ритуал видения будущего. Он вырвал себе глаз, чтобы увидеть свою будущую смерть. Этот жестокий ритуал не повлиял на него — он жил без страха, потому как знал, чем закончится его жизнь.

Килрогг убил своего отца, чтобы встать во главе слабеющего клана. Под его началом орки прошли по джунглям как гроза, сокрушая старых врагов.

Талгат был удивлен, что не все кланы были такими воинственным. Клан Призрачной Луны оказался сравнительно мирным. Они были духовным народом, обитавшим в Долине Призрачной Луны, и многие их традиции вращались вокруг шаманических практик. Шаманы сии часто совершали паломничества к Трону Стихий, чтобы общаться с духами. Они чтили предков, вопрошая их советов.

Мудрый вождь Нер’зул был предводителем клана. Его уважали все кланы орков, что было редкостью. Нер’зул был советником для всех шаманов и помогал поддержанию связей между ними.

Снежные Волки были загадкой для Талгата. Клан обитал среди ледяных пустошей, известных как Хребет Ледяного Огня. Орки клана были исключительными воинами, но они не искали власти над землей. Они жили в гармонии с ней. Вождь Гарад объединил Снежных Волков благородными идеалами семьи и племени. Он верил, что только взаимная помощь и поддержка орков даст им возможность выжить в суровых условиях.

В том же духе Гарад воспитывал и трех своих сыновей, но не все приняли его уроки. Младшие братья, Га’нар и Дуротан боготворили отца и древние традиции клана. Старший сын, Фенрис, был другим.

Фенрис отрекся от Снежных Волков и присоединился к их соперникам, Повелителям Грома. В отличие от Снежных Волков, те почитали смелость и доблесть превыше всего. Они часто предпринимали опасные походы, в которых убивали гроннов Хребта Ледяного Огня и магнаронов. Фенрис быстро завоевал такую славу, что мог претендовать на место вождя.

Долгие месяцы Талгат наблюдал за кланами, в особенности за теми, что обитали в на Хребте Ледяного Огня. Между ними и ограми Цитадели Острого Копья росло напряжение. Талгат хотел знать, как долго орки смогут сохранять мир между собой.

Клан Верховной Кувалды так и не смог оправиться от противостояния с кланом Боевой Песни и восстания Каргата. Власть огров в Награнде была подорвана навсегда. Это сильно обеспокоило императора Келгрока, предводителя клана Острого Копья. Власть огров в Дреноре слабела. Император был настроен вернуть власть над Хребтом Ледяного Огня. Но вместо того, чтобы просто укрепить защиту Цитадели Острого Копья, он решил захватить ближайшие земли. И у него для этого было идеальное оружие.

С тех пор, как Горианская Империя пала, огров осталось в мире относительно немного. Чтобы как-то исправить положение, колдуны клана Острого Копья предприняли ряд жестоких экспериментов, создав существ, которых огры могли бы использовать в качестве рабочей силы. Самые обещающие результаты были получены от скрещивания огров и рабов-орков.

Дети от этих насильственных союзов звались мок’наталами. Они были сильны как огры и умны как орки. Огры Острого Кулака держали мок’наталов в цепях, а те рожали еще больше рабов для своих хозяев. Для того, чтобы держать их в узде, огры убивали всю семью мок’наталов, даже если провинился всего один из ее числа.

Император Келгрок освободил многих мок’наталов и приказал им пойти войной на орков. Они составили костяк армии огров.

Силы Острого Копья прошли по маршем по Хребту Ледяного Огня и вытеснили орков из их плодородных земель. Вождь Гарад призвал два клана — Повелителей Грома и Белых Когтей — присоединиться к Снежным Волкам.

Из-за влияния Фенриса Повелители Грома отказали Гараду в союзе. Они решили разобраться с Острым Копьем по собственному разумению. Отряды Повелителей Грома атаковали поселения огров темными ночами, убивая как детей, так и стариков.

Белые Когти приняли предложение Снежных Волков. Они пошли на союз со Снежными Волками, с которыми их объединяло много обычаев и традиций.

Гарад был провозглашен предводителем армии Снежных Волков и Белых Когтей. Он назначил сыновей Га’нара и Дуротана своими лейтенантами. Имея столько значительные силы, он ударил по ограм Острого Копья. Им не удалось выиграть сколь значительных битв, но удалось взять в плен нескольких мок’наталов, включая предводителя тех, Леорокса.

Когда Гарад встретил Леорокса, то был поражен тем, что узнал от врага. Вождь всегда считал, что мок’наталы служат ограм добровольно. От Леорокса он узнал, как огры обращались с мок’наталами и о том, что угроза наказания постоянно витала над всеми членами их семей. После длительного обсуждения Гарад и пленник пришли к соглашению. Они помогут друг другу уничтожить огров Острого Копья навсегда.

Леорокс вернулся в Цитадель Острого Копья и поднял открытое восстание против огров. Мок’наталы подожгли крепость, и столпы дыма стали сигналом для армии Гарада, которая пошла на ее приступ.

Кровавая битва длилась целый день, и объединенные силы орков и мок’наталов изгнали огров из крепости. В сердце пылающей цитадели Леорокс задушил императора Келгрока теми цепями, в которых провел большую часть своей жизни.

Орки победили, но заплатили за это высокую цену. Сотни Снежных Волков и Белых Когтей погибли в этой битве, включая Га’нара. Он пожертвовал своей жизнью, чтобы дать возможность многим молодым мок’наталам бежать из осажденной крепости. Смерть Га’нара разбила сердце его отца. И хотя Дуротан оставался наследником, Гарад так никогда и не смог оправиться от потери второго сына.

После битвы Гарад предложил Леороксу и его народу земли, которые стали бы их вторым домом. Старейшина мок’наталов отказался от предложения, зная, что орки никогда по-настоящему не примут полукровок.

Леорокс собрал мок’наталов и клан сей осел в отдаленных землях Горгронда. Земли эти были не столь плодородны, как орочьи, но главное, что они могли жить в мире. Мок’наталы распустили армию и поклялись браться за оружие только для защиты своих земель.

Кил’джеден многое узнал про орков от Талгата, наблюдавшего за орками. Они были выносливыми, гордыми и могучими. Они также были суеверными существами, которые общались с духами предков и чтили силы природы. Кил’джеден верил, что эти почитаемые орками традиции дадут ему возможность манипулировать ими. Если бы ему удалось подчинить их своей воле, то он смог бы использовать их, чтобы отомстить дренеи перед тем, как сделать орков частью войск Легиона.

Талгат был взбешен, узнав о планах Кил’джедена. Отступники, наконец, были в его руках. Он не для того потратил тысячелетия на поиски дренеи, чтобы какие-то примитивные орки пролили их кровь. Он потребовал от своего повелителям изменить намерения.

Обычно Кил’джеден убивал за столь вопиющую дерзость, но он понимал причины гнева Талгата. И все же повелитель демонов не мог позволить подобному неповиновению оставаться безнаказанным. Он приказал Талгату покинуть Дренор. Талгат не будет принимать участие в уничтожении дренеи.

Когда Талгат покинул Дренор, Кил’джеден сосредоточился на том, чтобы осквернить расу орков. Ему нужен был тот, кто станет проводником его воли среди орков, и он осторожно выбирал того, кто примет его сторону.

Кил’джеден нашел многих достойных кандидатов, но никто из них не был настолько хорош, как Гул’дан. Сей орк происходил из небольшого клана, обитавшего на окраине Горгронда, и был физически слабым. Суеверные орки видели в уродливом теле Гул’дана плохое предзнаменование, и в конце концов изгнали его.

Только старейший шаман клана сжалился над Гул’даном. Он наказал ему найти Трон Стихий в Награнде, где Гул’дан сможет узнать цель своего существования от духов природы.

Поначалу Гул’дан отверг предложение шамана. Годы издевательств со стороны сородичей сделали его озлобленным и мстительным. Но после того, как ему пришлось бороться за жизнь среди дикой природы, он отправился на поиски Трона Стихий. Гул’дан добрался до священного места, превратившись в тень самого себя — несчастный орк, исхудавший от голода и находящийся на грани гибели. Он пал на колени и воззвал к духам, обещая служить им, если это будет означать конец его страданий.

Духи ответили ему, но не так, как он надеялся. Они почувствовали тьму и гнев в его сердце и отказали ему – так же, как и его клан.

Горе переполнило Гул’дана. Все в этом мире отвергало его. У него не было ничего. Он был ничем.

Кил’джеден услышал отчаянную мольбу орка и проник в его разум. Он пообещал Гул’дану такое могущество, какого не было ни у одного орка. Он станет богоподобным и сможет наказывать любого, кто будет несправедлив к нему. В обмен на эту силу Гул’дан должен был помочь Пылающему Легиону сделать из орков оружие, которое уничтожит дренеи.

Гул’дан согласился заключить этот темный пакт. Он не любил свой народ, только презирал. Традиции и обычаи орков были причиной его страданий. Если богоподобность требовала обмана народа орков, он, не колеблясь, сделает это.

Кил’джеден обучил своего нового слугу умению управлять магией скверны. Повелитель демонов знал, что эти силы изменят физический облик орка или даже привлекут внимание дренеи, поэтому он предпринял шаги для того, чтобы сокрыть новые способности Гул’дана. Кил’джеден научил орка скрывать его силы и применять магию скверны только в случае крайней необходимости. Гул’дан обучился намного быстрее, чем ожидал Кил’джеден. Он радовался разрушительной силе на кончиках своих пальцев.

Так в Дреноре появился первый орк-чернокнижник.

Теперь Кил’джаден имел своего лазутчика среди орков, но пока еще не было подходящих условий для того, чтобы натравить их на дренеи. Демону нужно было, чтобы весь народ орков пребывал в отчаянии, ослепленный черными чувствами - так, чтобы их с легкостью можно было объединить.

Из того, что Гул’дан рассказал ему про прошлое Дренора, Кил’джеден знал, что когда-то было время единства орков. Давным-давно огры хотели завладеть Троном Стихий. Их вмешательство привело к смятению духов и последовавшим тяжелым временам для мира. В страхе перед голодом, орки объединились и вместе выступили против огров. Если бы Кил’джедену удалось снова посеять хаос среди духов природы, то это могло привести к новому объединению кланов.

Кил’джеден научил Гул’дана тому, как наполнить Трон Стихий магией скверны. Как и замышлялось, скверна пробудила духов природы Дренора. Сильнейшие духи — Гордауг, Абориус, Каландриос и Возжигатель — материализовались, чтобы остановить Гул’дана. Но они никогда прежде не встречали чернокнижника. Орк призвал свою странную магию, чтобы вытянуть силы из Яростей, усилив свою мощь. Он почти уничтожил их, но духи успели бежать от его гнева.

В первый раз в жизни Гул’дан смог кого-то победить. И вкус победы этой был ядом.

Магия скверны Гул’дана привела к хаосу среди духов природы. Шли годы, и длительные засухи сменялись проливными ливнями. Наводнения погубили плодородные земли Горгронда и часть Награнда. Неожиданные снегопады накрыли области Танаанских джунглей и сковали льдом лес Тероккар. Реки и ручьи высохли, что привело к массовому падежу копытней и талбуков.

Болезни, нехватка воды, неурожаи привели к тяжелым страданиям в народе орков. Шаманы не могли предложить ничего, чтобы исправить положение. Духи природы были терзаемы энергиями скверны и теперь редко говорили с орками.

Гул’дан использовал свою магию, чтобы распространить красный мор среди орков. Это была самая страшная эпидемия в истории орков. На протяжении месяцев сотни умерли от болезни.

Многие заразились болезнью во время Кош’харга в Награнде. Нер’зул собрал кланы вместе, чтобы обсудить трудности, возникшие с духами природы. После того как празднество закончилось и орки начали возвращаться домой, у некоторых из них появились признаки болезни. Среди тех, кого поразила хворь, был вождь Гарад из клана Снежных Волков.

Нер’зул боялся, что эти орки заразят других. Он уговорили Гарада и других пораженных чумой остаться в Награнде. Орки построили новую деревню для того, чтобы отделить недужных от остальных орков.

Гарад был опечален тем, что не может вернуться домой, но решение Нер’зула было мудрым. Последнее, что хотел для своих соплеменников Гарад — это заразить их мором. Гарад остался в Награнде и возглавил тех, кто был заражен красным мором.

Дуротан хотел остаться с отцом, но Гарад дал ему другой приказ. Юный Снежный Волк был его единственным оставшимся потомком. Гарад уговорил Дуротана вернуться домой и на время возглавить клан.

Это был последний раз, когда Дуротан видел отца. В течении нескольких недель красный мор убил Гарада. И хотя он возглавлял жертв мора лишь недолгое время, Гарад заслужил вечное уважение. Поселение недужных было названо в его честь — Гарадар.

Жестокость и отчаяние охватило кланы. Кил’джеден чувствовал, что время почти пришло, но нужен был пользующийся влиянием орк. Гул’дан при всех его талантах не мог бы вдохновить орков или вести своим примером. Повелитель демонов приказал своему слуге найти того, кто сможет это сделать. Но сначала Гул’дан должен был уничтожить всех тех, кто знал его прошлое.

Чернокнижник, чье лицо было скрыто клобуком, вернулся в свой старый клан. Он обрушил на поселение огонь скверны и обратил в пепел всех до единого орков. Когда адский огонь отступил, ничего не осталось. Теперь не было никого, кто знал истинное прошлое Гул’дана.

Уничтожив свое прошлое, орк решил присоединиться к клану Призрачной Луны. Его мудрые шаманы пользовались уважением среди орков. Один из них идеально подойдет на роль пешки Легиона.

Гул’дан был осторожен и скрывал свое владение магией скверны, никогда не открывая того, что он чернокнижник. Он поведал оркам Призрачной Луны, что огры уничтожили его деревню и убили всех, кроме него. Хотя это принимать чужаков в свои ряды и не было в обычаях клана, орки Призрачной Луны сжалились над Гул’даном. Новичок исподволь наблюдал за шаманами-старейшинами, чтобы понять, кого из них проще всего переманить на свою сторону. После долгих размышлений он выбрал харизматичного, но терзаемого сомнениями вождя Нер’зула.

Нер’зул был преданным клану предводителем, упрямым и прямолинейным. Он неотступно следовал принятому решению, шел к цели, несмотря ни на что.

Эти качества должны были хорошо послужить Гул’дану и Легиону. Но еще более важным было внутреннее беспокойство и печаль Нер’зула. Несколько лет назад обожаемая им жена, Рулкан, умерла. Со временем боль утраты прошла, но хаос, в который впали стихии Дренора, открыл старые раны Нер’зула. Он всегда находил успокоение в беседах с духами природы, но сейчас они молчали. Нер’зул снова стал вспоминать Рулкан и стал переживать потерю так, как будто та случилась вчера.

Гул’дан решил использовать темные чувства, что наполняли Нер’зула. Он рассказал старому шаману о своих печалях, о семье и друзьях, которых «потерял» в той деревне. Со временем они стали друзьями, доверяющими друг другу. Он даже смог убедить шамана взять его в ученики.

Через Гул’дана Кил’джеден получил в свое распоряжение влиятельную фигуру, которая могла бы стать проводником его воли. Кил’джеден начал искажать мысли Нер’зула, а Гул’дану дал новую задачу. Орки оставались в отчаянии и растерянности, и теперь они должны были увидеть в дренеи врагов.

И Гул’дан о сем позаботится.

Для того, чтобы разжечь конфликт между орками, Гул’дан использовал клан Ветра Клинков. Их самая большая деревня находилась на краю леса Тероккар, неподалеку от столицы дренеи, Шаттрата. На протяжении десятилетий напряжение между орками и их соседями росло. Иногда орки нападали на караваны дренеи, пленяли или убивали тех, кто не мог бежать.

Клан Ветра Клинков сильно пострадал, когда духи природы пришли в смятение. Их источники высохли, а живность, на которую они охотились, пала. Красный мор выкосил многих орков клана. Почти три четверти клана умерли от болезни. Оставшиеся впали в отчаяние, что сделало их уязвимыми для внешнего воздействия исподволь.

Гул’дан предстал перед кланом как посланник Призрачной Луны. После долгих разговоров и обсуждений, он убедил орков в том, что дренеи являются причиной их бед — и красного мора, и беспокойства духов стихий. Гул’дан заверил их в том, что если они прольют кровь дренеи, то это успокоит элементалей.

Как и все орки, Ветры Клинков высоко ценили советы шамана и лишних вопросов не задавали.

Легко вооруженные отряды орков вскоре стали нападать и грабить караваны дренеи, и число их было большим, чем ранее. Орки убили десятки невинных и взяли столько пленных, сколько смогли. Одной из плененных дренеек была Леран, сестра воздаятеля Мараада.

Когда Мараад узнал об этом, он потребовал от предводителей дренеи дать достойный отпор. К нему присоединилось множество других воздаятелей. Орки Ветра Клинков слишком часто нападали на торговцев. Пришло время покончить с угрозой, кою представляли они, раз и навсегда.

Велен призывал к спокойствию. Пророк ощущал: что-то было не так. Все эти долгие годы, что прошли со дня крушения «Генедара», его способность к предвидению медленно восстанавливалась. Но его видениям все еще нельзя было доверять. Странные образы тревожили сознание Велена и некоторые из них были непонятны.

Но все же кое-что он мог предвидеть ясно. Незадолго до атаки орки Ветра Клинков, он зрел видение огромной тени, что нависала над орками и направляла их действия.

Велен и экзархи отправили рангари разведать намерения орков Ветра Клинков и узнать, что за неведомая сила стоит за их бесчинствами. Лазутчики-дренеи не обнаружили никаких признаков того, что орками кто-то манипулирует, но они принесли ужасные вести. Орки убивали пленных дренеи, принося их в жертву духам, чтобы умиротворить их. Всего несколько пленников оставались живы, и Леран была среди них.

Мараад не мог больше ждать, пока еще был шанс спасти его сестру. Его страстный призыв к Велену и экзархам начать войну с орками не остался без ответа. Предводители дренеи согласились.

Небольшой отряд воздаятелей и рангари под началом Мараада атаковал деревню орков. К тому часу, когда они достигли места заключения сородичей, Леран и другие пленные были мертвы. Вид изуродованного тела сестры привел Мараада в ярость, и он учинил жестокие бесчинства в орочьей деревне.

Гул’дан издали наблюдал за происходящим в деревне. Орки были настолько отчаянны в своих бесплодных попытках задобрить духов жертвами, что сражались до последнего. Всего несколько выживших бежали на восток по направлению к Долине Призрачной Луны, но им не довелось добраться до нее.

Гул’дан убил всех выживших, чтобы никто не мог рассказать о том, что в действительности произошло в лесу Тероккар. Только его версия имела право на существование.

После возвращения в клан Призрачной Луны Гул’дан рассказал о зверствах, которые он видел. Дренеи без причины напали на клан Ветра Клинков и учинили резню. Они убили всех: мужчин и женщин, детей и стариков. Весть о кровопролитии разнеслась по кланам.

Семена ненависти были посеяны.

Пока Гул’дан натравливал клан Ветра Клинков на дренеи, Кил’джеден манипулировал чувствами Нер’зула. В снах орка он представал в образе его возлюбленной жены Рулкан. Этот фальшивый дух поведал Нер’зулу, что красный мор и буйство духов стихий — все это дело рук дренеи. Этот народ затворников искал способы покончить с народом орков.

Поначалу Нер’зул отнесся к словам Рулкан подозрительно. Конфликты между орками и дренеи случались, но редко. Он никогда не считал их воинственными существами. Но когда Гул’дан принес вести о резне, Нер’зул изменил свое отношение.

Рулкан была права. Дренеи были не теми, за кого себя выдавали.

Дух Рулкан продолжал настаивать, говоря о том, что есть только один путь к спасению орков — начать войну с дренеи. Но орки не могли начать войну, будучи в том состоянии, что сейчас. Им нужно объединиться в единую армию, как столетия назад, когда Горианская Империя угрожала существованию орков. Рулкан убедила Нер’зула в том, что он является спасителем своего народа. Ни у кого среди вождей кланов не было столько мудрости, чтобы вести за собой всех орков.

Нер’зул поведал своему клану о том, что он узнал от Рулкан. Суеверные орки редко возражали против советов почитаемых ими духов предков. Предупреждение Рулкан было принято за истину. Клан Призрачной Луны поддержал Нер’зула, и голос Гул’дана звучал громче остальных.

Нер’зул немедленно отправил гонцов к другим кланам. Они должны были встретиться у подножия Ош’угана, где шаманам давались знамения от предков.

Кил’джеден тоже готовился к этой встрече. Он направил свою силу на Ош’уган, отрезав орков от возможности общаться с истинными духами предков. Он также проник в разумы старейших шаманов Дренора. Как и при общении с Нер’зулом, он принял облики духов, которым доверяли шаманы, передав им послание о жестоких намерениях дренеи.

На протяжении нескольких недель вожди орков стекались к Ош’угану. Громмаш Адский Крик, Килрогг Мертвоглазый, Каргат Острый Кулак, Черноруктй, Фенрис и другие прославленные вожди заняли свои места в тени кристаллической горы.

Вождь Снежных Волков, Дуротан, тоже был здесь. Он пришел со своей супругой, Дракой, и старейшим шаманом, Дрек’таром. Для Дуротана встреча около Ош’угана была редкой возможностью перемолвиться со своим старым другом, Оргримом Роковым Молотом, который стал правой рукой вождя Чернорукого. В последние годы обязанности Оргрима перед кланом не давали друзьям возможности встречаться регулярно.

Оргрим владел оружием, известным как Роковой Молота, которое передавалось в его семье из поколения в поколение. С этим легендарным артефактом было связано пророчество. Оно говорило о том, что последний из династии Роковых Молотов этим оружием принесет избавление, а затем – и горе оркам. После этого оружие перейдет к тому, кто не будет членом клана Чернокамня. Этот новый владелец использует Роковой Молот как оружие справедливости.

После того, как Дуротан и Оргрим вновь встретились, старейшина Нер’зул, наконец, предстал перед кланами. Он поведал о пророчествах Руклан и других тревожных вещах, о которых узнал. Дренеи были причиной беспокойства духов природы и эпидемии красного мора. Уничтожение клана Ветра Клинков было всего лишь началом, и оставалось множество знаови того, что случится еще больше смертей. Дренеи собирались уничтожить всех орков.

Но надежда отвратить неминуемое еще была. Если бы кланы позабыли о своих различиях и объединили силы, они бы смогли уничтожить дренеи и спасти мир.

Нер’зул знал, что просит слишком много от орков, народа, который не был склонен к союзам. Он дал вождям день и ночь на то, чтобы обдумать его слова.

Орки спорили до глубокой ночи. Такие воинственные вожди как Громмаш, Чернорукий и Каргат, поддерживали объединение. Они были готовы к войне с того дня, как услышали вести об уничтожении клана Ветров Клинка.

Другие не жаждали крови. Одним из тех, кто выступал против войны, был вождь Белых когтей, Загрел. Он не верил в то, что уничтожение дренеи сделает жизнь орков лучше. Хуже того, это могло прогневать духов природы еще больше.

Дуротан придерживался того же мнения. Когда-то они вместе с Оргримом встретились с дренеи и получили убежище в их городе. Орки даже зрели их таинственного предводителя, Велена. Могли ли такие миролюбивые существа идти войной против орков? На что они рассчитывали, поступая так? Было ли их гостеприимство лишь уловкой, чтобы узнать больше о народе орков?.. И хотя Дуротана разрывали противоречивые мысли, он не сомневался в мудрости древних духов предков. Если они видели в дренеи угрозу, то так оно и было. Другие шаманы, включая Дрек’тара, тоже зрели видения, которые подтверждали опасения Нерз’ула.

В ход споров между вождями вмешался Гул’дан. Он знал, что иные орки считали его слабым из-за физических недостатков, и он использовал это в свою пользу. Гул’дан открыто выступил в поддержку Нерз’ула и войны. Провозглашая это, он сделал из объединения вопрос чести. Даже если такой слабый, как он, хочет драться и умереть за кланы, то те, кто отказываются от этого — трусы.

Слова Гул’дана обратили на его сторону многих орков, но не всех. Он запомнил слова Загрела и тех, кто упрямо сопротивлялся объединению. Он запомнил их имена.

На рассвете орки собрались вместе, чтобы проголосовать. Почти вожди согласились объединиться.

С этого дня они стали Ордой.

Через несколько месяцев после создания Орды кланы собрали своих воинов и начали атаковать охотничьи отряды дренеи. Вести об этих стычках быстро достигли Велена и Совета экзархов. Предводители дренеи были озадачены подобной агрессией, но все же это не стало неожиданностью.

Велен и его соратники пришли к выводу, что хаос духов стихий стал причиной атак орков. То, именно это случилось и с кланом Ветра Клинков. Сбитые с толку орки приносили в жертву пленных дренеи, чтобы умилостивить духов природы.

По распоряжению Велена посланники дренеи попытались вступить в контакт с кланами. Орки либо не обращали внимания на эти попытки, либо вступали в бой. Когда лазутчики-рангари узнали, что орки объединились в армию, Велен и экзархи поняли, что время дипломатии прошло. Теперь нужно было готовиться защищать себя от жаждавших крови орков.

Вместо того, чтобы напасть на орков, предводители дренеи решили укрепить защиту своих поселений. Дренеи все еще не знали, что Пылающий Легион манипулирует кланами. Велен и экзархи считали, что орки стали жертвой природных бедствий и беспокойства духов, так же, как и любое живое существо Дренора.

Экзарху Акаме, предводителю воздаятелей, было велено организовать защиту оплотов дренеи. Он направил посланников в поселения дренеи, разбросанные по миру. Тем временем механологи возводили новую защиту основных городов, таких как, например, храм Карабор и Шаттрат.

Велен же пытался узнать, что привело духов Дренора в беспокойство. У него было подозрение, что это, возможно, дело рук Легиона, но не было свидетельств, которые это подтверждали бы.

Тем не менее, Велен продолжал следить за звездами, ожидая появления Легиона. Он не мог представить, что демоны уже появились в этом мире.

...Нер’зул взирал на разгоравшуюся войну между орками и дренеи с растущим беспокойством. Он последовал совету Рулкан, но как далеко могло все это зайти? Орки становились все более кровожадными, но сильнее беспокоило другое. После того, как начались нападения на дренеи, духи стихий погрузились в молчание.

Кил’джеден почувствовал беспокойство Нер’зула и снова явился в его снах в облике Рулкан. Дух рассказал шаману о могучих существах, которые могли бы помочь оркам победить дренеи и принести в мир равновесие. Нер’зул попросил у Рулкан призвать этих существ.

Следующей ночью одно из сих существ появилось. Кил’джеден предстал перед орком в обличье лучезарного стихийного духа. Он поведал Нер’зулу, что Орда должна одержать быструю победу - до того, как дренеи смогут укрепить свои города. Кил’джеден пообещал, что если Нер’зул это сделает, то заслужит расположение духов стихий.

Хотя вначале Нер’зул испытывал благоговение перед новым покровителем, его подозрения лишь углубились. Кил’джеден требовал уничтожения дренеи, он хотел, чтобы орки убивали своих жертв без сожаления. Казалось, что покровитель был особенно одержим целью убийства того, кого звали Веленом. Нер’зул никогда еще не встречал духа столь жестокого.

Также он заметил, что после того, как с ним стал говорить Кил’джеден, Рулкан исчезла. Сейчас ее помощь была нужна Нер’зулу как никогда. Он предпринял тайное паломничество к Ошу’гану в надежде опять установить связь с ней и иными духами предков.

Нер’зул не знал, что Кил’джедену было ведомо об этом. Старейший шаман не был тем предводителем, который был нужен повелителю демонов. Кил’джаден приказал Гул’дану собирать единомышленников, чтобы те помогли ему захватить власть в клане Призрачной Луны, потому как Нер’зулу он больше не доверял.

Гул’дан встретился с молодым, но весьма почитаемым шаманом клана Призрачной Луны, Терон’гором. Чтобы переманить его на свою сторону, он показал юному орку мощь магии скверны и сказал, что эти силы куда как более могущественны, нежели шаманизм. Терон’гор потратил слишком много времени, пытаясь призвать духов природы на помощь. После того, как он попробовал магию скверны в первый раз, он понял, что сможет изменить мир, что наверняка сможет помочь его страдающему народу.

Терон’гор был первым шаманом, из которого Гул’дан сделал чернокнижника. Постепенно на его сторону перешли и другие. И все благородные устремления, которые ими двигали, были в конце концов искажены влиянием энергий скверны. Магия скверны исказила их мысли и сделала черными их сердца.

Они стали преданы одному Гул’дану.

...Пока Гул’дан обучал чернокнижников, Нер’зул достиг Ошу’гана. Он воззвал к предкам и его воля была столь сильна, что он пробился через невидимые барьеры, поставленные Кил’джеденом вокруг священной горы. Буря бесплотных голосов ворвалась в сознание шамана. Среди них была его возлюбленная, Рулкан.

Это не была иллюзия, сотворенная Кил’джеденом, это была настоящая Рулкан. Дух поведал Нер’зулу, что его использовали. Дренеи не были врагами. Истинным врагом был Кил’джеден. Ему не было дела до спасения орков, он желал лишь извратить их природу. С помощью Гул’дана Кил’джеден вынудил Нер’зула основать Орду и разжечь войну с дренеи, которые ни в чем не были виновны.

Рулкан и иные духи отвернулись от Нер’зула. Их молчаливое осуждение сломило Нер’зула, он знал, что уже никогда не вернет себе их расположение. Для такого шамана как он, это было подобно смерти.

Стыд переполнял Нер’зула. Предки были правы в том, что отреклись от него. Он был глупцом, который предал орков в руки зла, даже не ведая, что творит. Со склоненной головой и тяжелым сердцем он устремился обратно, в Долину Призрачной Луны, решая, что будет делать в дни последующие. В конце концов, он найдет пути противостоять замыслам Гул’дана и Кил’джедена.

Но шанс исправить ситуацию ему так и не представился. Гул’дан и его новые последователи перехватили Нер’зула на пути в Долину.

Многие из чернокнижников призывали убить Нер’зула, но Гул’дан не позволил этого сделать. Кил’джеден дал вполне определенные распоряжения относительно старейшего шамана. Повелитель демонов хотел, чтобы Нер’зул увидел, что станет с народом орков. У него также были более насущные причины сохранить шаману жизнь. Нер’зул был главным зачинщиком войны против дренеи и его исчезновение могло бы вызвать подозрения.

В последующие недели и месяцы Гул’дан и его чернокнижники издевались и унижали Нер’зула, обращаясь с ним как с рабом. Шаман страшился смерти и его воля была сломлена — он стал слишком слабым, чтобы не подчиняться им. Постепенно его влияние таяло и перешло в руки узурпаторов, которые и стали гласом клана Призрачной Луны.

В то время, как Гул’дан предал Нер’зула, орки продолжали войну против дренеи. Им удавались набеги на небольшие поселения, но нападения на крупные города успешными не были. Стены оплотов противника были крепки, а войска действовали слажено.

Орки были менее организованы. Такие вожди, как, например, Чернорукий и Громмаш Адский Крик часто пререкались друг с другом по поводу тактик боя. Эти разногласия приводил к стычкам между кланами. Они были Ордой только на словах.

Кил’джеден знал об этом. Он наблюдал за войной с растущим недовольством. Гул’дан хотел занять место Нер’зула и взять власть над Ордой, но повелитель демонов отказал ему. Гул’дан был могучим чернокнижником, но из него получился бы плохой лидер. Он был силен в интригах и манипуляциях — тех вещах, которые лучше всего делать, находясь в тени.

Оркам нужен был настоящий предводитель. Им нужен был военный вождь.

Голос Кил’джедена снова загремел в сознании Гул’дана. Он приказал ему найти нового вождя Орды. Без единоначалия кланы были обречены на междоусобицу и не смогли бы победить дренеи. И хотя Гул’дан был разгневан тем, что Кил’джеден не позволил ему стать вождем Орды, он повиновался. Его жажда власти была меньшей, чем страх перед Кил’джеденом.

Гул’дан знал только одного орка, чья сила и слава позволяли ему встать во главе всей Орды — им был вождь Чернорукий. Среди всех, кто воевал против дренеи, Чернорукий добился наибольших успехов. Если бы он возглавил орков, то привнес бы в их ряды железную дисциплину, которая была установлена в его клане. Орки Чернокамня также могли бы использовать свои знания и умения для того, чтобы вооружить иные кланы, создав могучие осадные машины, способные сокрушить стены городов дренеи.

Гул’дан встретился с Черноруким и предложил ему место военного вождя. И если тот примет его предложение, чернокнижник сделает его клан невероятно сильным. Не только шаманы клана снова обретут силу, но и воины станут самыми могучими среди всех орков. Сам же Чернорукий обретет славу самого могущественного вождя орков из всех, когда-либо живших.

Гул’дан знал, что только словами расположения Чернорукого ему не завоевать. Он обучил нескольких шаманов клана Чернокамня магии скверны. Он также научил этих новичков тому, как магически увеличить численность войска клана. Чернокнижники наполнили скверной тела юных орков, и те стали расти быстрее, в короткие сроки обретая силу взрослых воинов. Правда, магия скверны оказывала на тела побочный эффект и влияла на разум юных орков — они становились склонны к вспышками неожиданной агрессии.

Несмотря на это, Черноруктй был поражен результатами. Он приказал чернокнижникам преобразить его юных сыновей, Дал’ренда и Майма в «настоящих воинов».

Увидев в Гул’дане полезного союзника, Чернорукий согласился возглавить Орду. Военный вождь обещал создать орден, который поможет им блюсти порядок в рядах Орды. Это орден получит название Теневой Совет, и Чернорукий станет его членом. Но Гул’дан утаил от Чернорукого тот факт, что собирается он создать внутренний круг сего тайного ордена, который будет состоять из преданных ему чернокнижников Призрачной Луны, сохраняющими верность ему, и только ему. Включение Чернорукого в Совет было лишь тактическим ходом, чтобы уверить вождя в том, что его власть распространяется на все аспекты существования Орды.

Между Черноруким и Гул’даном по вполне понятным причинам возникло напряжение. Они видели в друг друге угрозу. Гул’дан смотрел на Чернорукого как на марионеточного вождя, и собирался через Теневой Совет управлять Ордой. Но Чернорукий не был дураком и понимал, что Гул’дан жаждет власти, поэтому не собирался позволить чернокнижнику использовать себя. Напротив, он сам намеревался использовать Гул’дана для достижения своих целей.

...Пока Чернорукий занимался подготовкой к наступлению на дренеи, Гул’дан создавал Теневой Совет. Его первыми членами были чернокнижники клана Призрачной Луны, включая Терон’гора. К Совету также присоединилась некоторые орки из других кланов. Они поклялись в том, что будут верны Совету и не расскажут про него никому.

Гул’дан хотел включить в Совет не только орков. Он искал могущественных существ по всему Дренору. Он нашел двоих, что были бы полезны Совету. Ими были Гарона и Чо’галл.

Гарона происходила из клана Ветра Клинков. Ее отцом был могучий воин-орк, а матерью пленница-дренеи. Гарона не была первой полукровкой, рожденной в клане, но первой из тех немногих, кому удалось выжить в детстве. Года унижений и гонений сделали из нее яростного бойца. Помимо исключительной физической силы, она унаследовала острый ум и способность к языкам. Она выучила язык дренеи от других пленников и орки использовали ее как переводчика.

После того, как клан Ветра Клинков был уничтожен дренеи, Гарона бежала в дикие чащи леса Тероккар. Прежде, чем попасть в поле зрения Совета, он странствовала в восточных землях. Некоторые чернокнижники смотрели на нее как на диковинку, но Гул’дан видел в ней большой потенциал.

Гул’дан симпатизировал Гароне, чтобы завоевать ее доверие. Он хорошо знал, что значит быть изгоем и использовал это. И как только Гарона перестала быть замкнутой и открылась, Теневой Совет нанес удар. Гул’дан и чернокнижники объединили свои силы, чтобы подчинить магией разум Гароны и использовать ее как тайную убийцу.

Роль Чо’галла была совсем иной. Огр имел две головы, что было хорошим знаком. Он родился и воспитывался в клане Верховной Кувалды руководством лучших магов из числа огров. Он также имел врожденные способности к занятиям магией. У него было много почитателей из числа обычных простолюдинов, но не среди аристократии огров.

Высокомерие Чо’галла и жажда власти вызывали неприятие у правящих элит. Высокопоставленные огры боялись, что растущая популярность позволит ему захватить власть в клане Верховной Кувалды. Для того, чтобы этого не допустить, они попытались убить Чо’галла. Ему едва удалось выжить и после этого он сбежал из клана Верховной Кувалды.

Чо’галл жаждал мести, но понимал, что для этого ему понадобится больше силы. Его пути с Теневым Советом и магией скверны пересеклись, когда он искал оружие возмездия и новое могущество.

Гул’дан был заинтригован безоговорочной преданностью огра и плохо сдерживаемой жаждой власти. Он сделал огра самым приближенным учеником, обучил его секретам магии скверны, а также рассказал о существовании Пылающего Легиона.

И хотя Чо’галл клялся в преданности Гул’дану, он был готов порвать с ним в любой момент. Огру была нужна только сила, его мало интересовали демоны, Легион и все, что было так важно для Гул’дана. Он был готов покинуть Теневой Совет, если бы тот перестал быть ему необходимым.

Кроме того, с помощью Кил’джедена Гул’дан основал орден орков, практикующих некромантию – некролитов. С их помощью он надеялся заражать дренеи чумой и поднимать нежить для сражения оной на стороне Орды.

Гул’дан понимал, что хотя он и завоевал расположение Чернорукого, другие кланы не примут вождя клана Чернокамня за своего предводителя. Пока не примут. Он направил посланников Теневого Совета в земли других кланов, чтобы те рассказывали о героических деяниях Чернорукого. Они также рассказывали о том, что шаманы узнали о новой силе, которая превышала могущество духов природы. Многие орки были заинтригованы таинственными историями и смотрели в сторону Чернорукого с благоговением.

Во время этих путешествий агенты Теневоого Совета также шпионили за кланами. Они примечали тех орков, что были не очень-то расположены к Орде, и передавали эти сведения Гул’дану. Среди них был тот, кто заслужил особое внимание Гул’дана: вождь клана Белых Клыков, Загрел. Он призывал кланы прекратить бессмысленную войну против дренеи и вернуться к ритуалам шаманизма. Загрел верил, что только преданное поклонение духам стихий и верность древним традициям позволит оркам восстановить связи с духами.

Гул’дан опасался, что со временем Загрелу удастся получить поддержку тех, кто сомневался в Орде — оркам, подобным Дуротану, вождю клана Снежных Волков.

Чернокнижник должен был действовать быстро и для этого он имел идеальное оружие. Гул’дан приказал Гароне проникнуть в лагерь Белых Клыков и убить Загрела. Гарона была полностью подконтрольна Теневому Совету и не сопротивлялась его приказам. Невидимой тенью она проникла в лагерь Белых Клыков и убила Загрела ударом ножа в сердце. Никто из клана так и не узнал, что она была здесь. После внезапной смерти вождя клан впал в междоусобицу — братья и сыновья Загрела начали бороться за место вождя. Белые Клыки выжили в этой междоусобице, но клан уже не был таким сильным, как ранее.

У Дуротана уже давно росли подозрения относительно войны с дренеи. После того, как Загрел был убит, эти подозрения только усилились. Смерть самого яростного противника войны не могла быть простым совпадением, но у него не было доказательств этого. Кто это был? Кто-то жаждущий власти, или же тот, кто работал на некую иную, незримую силу?

После убийства Загрела и роста влияния клана Чернокамня, Гул’дан призвал вождей и шаманов снова встретиться в тени Ош’угана. Пришло время провозгласить Чернорукого вождем Орды, но чернокнижник должен был провести последние приготовления для того, чтобы гарантировать это.

Гул’дан сыграл на страхе шаманов, собравшихся у Ошу’гана. Они годами умоляли духов, но ничего не могли добиться от них. И сейчас они должны были признать истину — бесполезные духи Дренора отвернулись от орков. Но Гул’дан сказал, что для шаманов еще остается надежда. Он заявил, что клан Чернокамня восстановил свою мощь с помощью новой могучей силы.

Она называлась магией скверны и была единственной надеждой для орков в войне с дренеи.

Гул’дан поведал о том, как благостные существа научили орков клана Чернокамня этой магии. И они желали победы для всех орков. При этом Гуд’дан не упоминал имени Кил’джедена и не рассказывал о демонах. Даже Чернорукий не знал о Пылающем Легионе. Только самые доверенные члены Теневого Совета знали всю правду.

Чернокнижники клана Чернокамня продемонстрировали силу магии скверны на плененных дренеи. Они вытянули жизненную силу из жертв и сожгли их изнутри. Шаманы уже долгое время были бессильны и поэтому умоляли чернокнижников передать им секреты магии скверны.

Даже Дрек’тар из клана Снежных Волков испросил у Дуротана разрешения обучиться этой магии. И хотя Дуротан был полон подозрений относительно магии скверны и ее несомненно разрушительной природы, он дал Дрек’тару разрешение. Если бы шаманы клана не владели этой силой, то стали бы слабее других. Дуротан не мог позволить этому случиться.

Дрек’тар не был одинок. Орки из других кланов стали обучаться чернокнижниками клана Чернокамня. Все случилось так, как и планировал Гул’дан. Клан Чернокамня и его вождь стали в глазах других опытными чернокнижниками, владеющими магией скверны, и к ним прониклись с возрастающим уважением.

После того, как шаманы получили власть на магией скверны, Гул’дан вновь обратился к оркам. Он сказал, что дренеи продолжают накапливать свои силы. Если кланы не станут действовать как единое целое, они проиграют эту войну, даже владея такой силой, как скверна. Оркам нужен был предводитель, который бы верховодил всеми действиями орков — вождь надо всеми вождями.

И кто лучше всех не подходил на эту роль как не Чернорукий — вождь, который вел свой клан от победы к победе над дренеи?

Некоторые вожди видели в Черноруком соперника, но никто не отрицал его силу. Он знал секреты магии скверны. Он превратил свой клан в военную машину, которую нельзя было остановить. Если бы вожди назвали его своим предводителем, то, возможно, он смог бы сделать то же самое и с другими кланами.

В конце концов, голосование было открытым. Дуротан неохотно отдал свой голос за Чернорукого, которого считал тираном. Вождь Снежных Волков боялся, что если он проголосует против, то ему и его клану это будет грозить ужасными последствиями со стороны орков клана Чернокамня.

Орда теперь имела жестокого и неоспоримого предводителя: военного вождя Чернорукого. Под его началом атаки орков будут согласованы. Они станут воевать слажено, преследуя единые цели. Они обратят дренеи в прах и уничтожать память о них.

Во имя предков. Во имя кланов. Во имя Орды.

...Военный вождь Чернорукий объединил кланы и создал из них единую силу. Он приказал каменщикам клана Чернокамня выстроить новую столицу на западе Танаанских джунглей. Эта могучая крепость стала известна как Цитадель. Эта была нейтральная территория, на которой встречались кланы и где вожди обсуждали стратегии военных действий.

Цитадель также стала домом для чернокнижников Орды. Здесь они совершенствовали свое искусство и обучали новичков тайнам скверны. Гул’дан и Теневой Совет сделали из Цитадели новый оплот. Очень немногие орки знали об этом, о том не ведали даже те чернокнижники, что не входили в орден. Члены Теневого Совета смешались с обитателями Цитадели, тайно наблюдая за ними и докладывая об увиденном Гул’дану.

Когда каменщики закладывали основы Цитадели, Чернорукий создавал новые правила для армии. С того момента орки беспрекословно атаковали дренеи по приказам вождя. Чернорукий не терпел неповиновения. Он знал сильные и слабые стороны кланов и каждый клан имел свою определенную роль.

Орки, входящие в небольшие и подвижные кланы, были лазутчиками и налетчиками, силами для внезапных атак, которые быстро перемещались из одного региона в другой. К ним относились кланы Кровоточащей Раны, Драконьей Утробы, Отрубленной Руки, Повелителей Грома, Призрачной Луны и Пожирателей Костей.

Чернорукий основал новый клан — Чернозубой Усмешки, в который вошли воины, подобранные лично Чернорукомим. Члены сего клана стали разведчиками клана Чернокамня.

Остальные кланы орков сформировали ударные силы, стали костяком армии, предназначенным для прямых атак на города дренеи. К ним принадлежали кланы Чернокамня, Боевой Песни и Снежных Волков.

По началу не все кланы добровольно приняли верховенство Чернорукого. Некоторые отвергали факт того, что ими может командовать кто-то не из их клана, хотя и облеченный властью единого военного вождя.

Благосклонность одних Чернорукий завоевал тем, что дал власть, но больше он полагался на жестокость. Новый вождь был тираном, который не терпел неповиновения. Ни от кого бы то ни было в своем клане. Ни от кого бы то ни было среди воинов Орды.

Чернорукий публично казнил тех, кто был достаточно глуп, чтобы возражать ему. Он угрожал целым кланам уничтожением в случае неповиновения. И, поскольку под началом его пребывали орки Чернокамня, эти угрозы не были пустым звуком. Добровольно или нет, кланы признали Чернорукого вождем.

Для того, чтобы поддерживать дисциплину в рядах, Чернорукий окружил себя сильными сподвижниками. Самыми могучими среди них были Эйтригг, Оргрим Роковой Молот и Варок Сорфанг. Эти орки сами могли бы стать прекрасными вождями.

Оргрим и другие сподвижники Чернорукого видели, как клан Чернокамня становился военной машиной. Кузницы Горгронда работали день и ночь. Плотные клубы дыма от них застилали солнце. Клан Чернокамня выковал тысячи новых мечей, доспехов и осадных орудий для других орочьих кланов.

Для Чернорукого вооружение было только частью мер по укреплению Орды. Для того, чтобы увеличить численность войска он предложил ограм и мок’наталам присоединиться к его армии. Также он послал наиболее сильных чернокнижников в другие кланы, чтобы с помощью магии скверны преобразить юных орков в воинов.

Почти все орочьи вожди приняли этот новый способ увеличения численности воинов. Дуротан был исключением. Мысль о том, что юные Снежные Волки попадут в руки чернокнижников и их странной магии, тревожила его, но у него не было выбора. Чернорукий ясно дал понять, что тот, кто ослушается его, пострадает, как и весь клан. Дуротан ставил безопасность Снежных Волков во главу всего. На его глазах чернокнижники Чернокамня наполнили юных Снежных Волков своей зеленой магией, сделав из них огромных, жаждущих крови воинов.

Этот жестокий ритуал не был единственным, что беспокоило Дуротана. Использование магии скверны тоже изменяло орков. Цвет их кожи становился зеленым.

И хотя Дуротан не знал точно истинной причины, он подозревал, что здесь была замешана магия чернокнижников. Перемена цвета кожи была ужасным знаком. Это только подтверждало его веру в то, что сила, которую использовали орки, имела некие зловещие корни.

Другие орки не были столь обеспокоены этим. Если магия скверны и меняла цвет их кожи, то значит, так оно и должно было быть.

Пока Орда накапливала силы, укрепляя свою мощь, число Бледнокожих в катакомбах под Награндом также росло. Когда-то давно эти изгнанники попало под воздействие энергий Бездны, излучаемых К’уре, угасающего наару, который был заключен в Ошу’гане. Их темные силы могли сравниться даже с магией скверны.

Слухи о Бледнокожих и их исключительных способностях достигли Гул’дана. И хотя чернокнижника мало интересовали эти истории, они заинтриговали Кил’джедена. Повелитель демонов принуждал Гул’дана к победе любой ценой. И если постижение тайн Бледнокожих могло сделать Орду сильнее, то необходимо было узнать, что они из себя представляют.

Гул’дан послал своего ученика Чо’галла узнать больше о Бледнокожих. Если изгои были так могущественны, как говорили слухи о них, то огр-маг должен был привести их в Орду.

Чо’галл отбросил осторожность и ворвался в подземные пещеры Бледнокожих. Он ожидал схватки, но никто не оказал сопротивления. Бледнокожие не ответили боем на его вторжение. Они были рады поделиться своими знаниями о роковых пророчествах, которые они называли Часом Сумерек. Бледнокожие представляли это как тень, которая накроет вселенную и погубит все, живущее в ней.

Чо’галла мало интересовали байки про этот «Час Сумерек», гораздо больше его заинтриговала темная магия, которую практиковали Бледнокожие. Он не встречал ничего подобного и понял, что это может стать оружием Орды.

Чтобы завоевать доверие Бледных, он использовал их веру. Он объявил, что Орда означает конец всего сущего, она является тем орудием, что приблизит конец света. Бледнокожие были рады возможности стать слугами апокалипсиса. Они присоединились к Орде и образовали новый клан — Сумеречного Молота.

По мере того, как огр постигал темную магию, он убеждался в истинности пророчеств Бледнокожих. В конце концов, спустя много лет он посвятил себя этому учению.

Под началом Чернорукого Орда начала слаженные атаки на небольшие поселения и оплоты дренеи. Вооруженные мощными осадными орудиями, орки стирали с лица земли один город за другим.

Одна битва шла за другой, и дух дренеи падал. Причиной тому были не поражения, а то, что они поняли — за орками стоит Пылающий Легион.

Признаки этого были повсюду. Некоторые орки стали чернокнижниками и те бесчинства, что они учиняли, влияли на весь Дренор. Леса умирали. Реки и водоемы высыхали, зараженные потоками энергий скверны.

Никто не был поражен этому больше, чем Велен. Его способность предвидеть будущее почти восстановилась, но сейчас это уже не имело значения. Тот факт, что орки стали орудием в руках Легиона, застал дренеи врасплох.

Велен и экзархи долго обсуждали, что делать дальше. Они не могли бежать с Дренора. Их единственной надеждой было то, что они смогут сдержать натиск орков, и Легион не предпримет прямого вторжения.

Предводители дренеи знали, что они не смогут долго защищать удаленные поселения от нападений Орды и приказали оставшимся там силам возвращаться в Шаттрат и Карабор. Укрепление этих двух городов стало главной целью дренеи.

Дренеи не были единственными, кто заметил пагубное влияние скверны на мир. Годами скверна ослабляла силы духов стихий, чем ввергла их в хаос. Когда магия чернокнижников начала убивать мир, что-то изменилось в духах. Они собирались вместе и начали нападать на орков, чтобы остановить их тлетворное влияние на мир. Элементали объединили свои силы и передали их одному могучему существу.

Его имя было Цирух Повелитель Огня, и он мог остановить Орду раз и навсегда.

После того как орки практически полностью завладели землями Дренора, Чернорукий приказал всем кланам выступать к храму Карабор, который был духовным центром цивилизации дренеи. Его осада должна была стать самой масштабной из всех, когда-либо предпринятых орками. Чернорукий верил, что уничтожение Карабора сломит дух дренеи. Это упростит осаду куда более защищенного Шаттрата.

Орда не встречала серьезного сопротивления по мере приближение к Карабору. Казалось, что все шло хорошо, и орки остановились на привал возле вулкана, который находился рядом с храмом. И тогда, внезапно, вулкан начал извергаться.

Цирух воплотился в сердце горы. Повелитель Огня направил гнев духов на орков и сокрушающий огненный шторм ударил по армии тех, и разбил ее ряды. Появление Цируха поразило и напугало орков, в особенности тех, кто в прошлом были шаманами. Многие из них видели в этом нападении знак того, что они разгневали духов, приняв магию скверны.

Гул’дан пытался предотвратить надвигающуюся катастрофу. Если бы чернокнижники оставили Орду, то орки никогда не смогли бы победить дренеи. В появлении Цируха Гул’дан видел прекрасную возможность расправиться с элементалями. Духи собрали всю свою силу в одном месте. Они сделали себя уязвимыми. Гул’дан заставит их заплатить за причиненные разрушения и смерти. Он заберет силу Цируха для себя и Орды, и уничтожит связь между орками и духами стихий Дренора раз и навсегда.

Гул’дан собрал членов Теневого Совета на склоне вулкана. Никто — даже те, кто когда-то были шаманами — не колебались в своей решимости. Чернокнижники Теневого Совета полностью отдались магии скверны. Вместе они сплели мощное заклинание, которое наполнило Цируха скверной и разорвало на мелкие осколки его физическую форму. От этого гора вздыбилась, земля разверзлась и извергла из себя потоки скверны и энергий стихий. Гул’дан и его чернокнижники использовали эту энергию для того, чтобы сделать орков еще сильнее.

Гул’дан добился успеха. Воины Орды стали сильны как никогда, и последняя связь между орками и духами стихий была уничтожена. Вулкан скверны в Долине Призрачной Луны стал известен как Рука Гул’дана.

Неделями Велен и экзархи наблюдали за огромной армией орков, что следовала по Долине Призрачной Луны, сметая все на своем пути. Дренеи сделали все, чтобы подготовиться к осаде. Механологи возвели защиту стен. Воздаятели и рангари прибыли из Шаттрата в гавань Карабора и были готовы к битве.

Когда вулкан в Долине изверг потоки скверны, защитников Карабора охватил страх. Многие дренеи слышали, что орки состоят в союзе с Легионом, но сейчас они видели доказательство этого воочию.

Велен шагал промеж защитников Карабора, укрепляя их дух Светом и вселяя в них мужество. Даже когда Орда достигла стен храма и привела в действие осадные орудия, он оставался в первых рядах.

Бомбардировка Орды была беспощадной. Осадные орудия забрасывали стены валунами, усиленными скверной, пока те не рухнули. Тысячи вопящих орков ринулись через эти проломы, где схлестнулись с рангари и тяжело вооруженными воздаятелями. Защитники Карабора сражались с жестокостью, которой орки никогда не видели. Несмотря ни на что, дренеи удалось отбить атаку орков.

Казалось, что победа дренеи близка. Но затем надежды на нее развеялись.

Остававшиеся за основными силами Орды Гул’дан и члены Теневого Совета нашли способ сломить защиту храма. Они обратили свой взор на Темную Звезду, что парила в небесах над Долиной Призрачной Луны. Оркам было неведомо, что это небесное тело было угасающим наару К’ара. Существо было поглощено тенью и теперь источало энергии Бездны.

Шаманы Призрачной Луны знали, что Темная Звезда излучала сверхъестественные энергии и почитали его за священное небесное тело. Поколениями они запрещали пользоваться силами Темной Звезды. Гул’дану и Теневому Совету не было дела до этих древних законов.

Объединившись, чернокнижники Теневого Совета свершили ритуал, в результате которого энергии Темной Звезды ударили по Карабору. Столп энергии Бездны разорвал небеса и обрушился на силы дренеи в центре храма. Многие защитники погибли сразу же. Другие обезумели от волн темной магии, захлестнувшей город.

Призвав всю свою волю, Велен едва сумел сдержать энергии Бездны. Он собрал всех выживших защитников и бежали они к гавани Карабора. Когда Орда возобновила атаку на храм, Пророк и его народ уже отплыли.

Хотя Велен и выжил, Карабор был потерян. Воздействие энергии Бездны навсегда омрачило когда-то великую крепость. С тех пор Карабор стал называться Черным Храмом.

Ликующая Орда заполонила улицы Карабора и праздновала победу, оскверняя святые реликвии дренеи. Орки пленили тех защитников, кто остался в храме, и лишь немногим была дарована быстрая смерть. Орда предпочла оставить дренеи в плену.

Гул’дан тотчас же предъявил права на Черный Храм. В открытую он провозгласил крепость тюрьмой для дренеи, где он наряду с чернокнижниками станет допрашивать пленных. На деле Черный Храм стал новым оплотом для Теневого Совета. Гул’дан убедил Чернорукоко в том, что отделение ордена от Цитадели сделает его незаметным для остальной Орды. Кроме того, Гул’дан также хотел отстраниться от вождя Орды, чтобы действовать по своему усмотрению.

Гул’дан и чернокнижники Теневого Совета завладели пленными. Они подвергали их ужасным пыткам, чтобы узнать о защите Шаттрата. Со временем они выяснили многое. В Шаттрате пребывал больший гарнизон, нежели в Караборе, и город сей гораздо труднее взять. Это был самый большой вызов, который когда-либо стоял перед Ордой.

Кил’джеден был доволен победой Орды даже несмотря на то, что Велену удалось бежать. Конечно, он предпочел бы видеть Пророка мертвым. Но все же лучше было бы пленить его и подвергнуть пыткам и унижениям.

Это было только вопросом времени. Что действительно беспокоило Кил’джедена, так это взятие Шаттрата. Орда смогла взять Карабор только за счет использования сил Темной Звезды. Этот трюк нельзя было повторить вновь. Кроме того, усиление юных орков с помощью магии скверны не делало их столь могучими, как казалось ранее. Кил’джеден понимал, что Гул’дан и чернокнижники нуждались в большем — действительно большем — чтобы взять Шаттрат.

Гул’дан и его пособники использовали магию скверны и делали орков сильнее, но это сила эта была ограничена. Испитие крови демона являлось более действенным способом, который дал бы им сверхъестественную силу и окончательно сделал частью армии Пылающего Легиона. Кил’джеден открыл свои планы Гул’дану, напомнив, что его могущество гарантировано только в том случае, если он останется верным повелителю демонов. Чернокнижник не забыл этого обещания. Осквернение собственного народа было небольшой платой за богоподобное могущество.

Гул’дан убедил Чернорукого собрать кланы на вершине горы около Цитадели для ритуала, который придаст оркам еще больше силы. Он не сказал Чернорукому об источнике этой мощи, только поведал, что орки узнают о новых способах владения магией скверны.

И когда по приказу Чернорукого кланы собрались, Кил’джеден открыл временный портал в Черном Храме. Через него прошел Повелитель Ада Маннорот Разрушитель. Этот монстр с рогатым челом был одним из самых могучих полководцев Легиона, который поверг в прах множество врагов. От Маннорота исходила такая сила и жестокость, каковой Гул’дан никогда прежде не встречал. Чернокнижник, который никого не боялся, устрашился сей мощи.

Гул’дан собирался сохранить прибытие Маннорота в тайне, рассказав о нем и цели его пребывания в Дреноре только самым доверенным чернокнижникам.

Но Нер’зул узнал правду. Высокомерные чернокнижники Теневого Совета и Гул’дан часто рассказывали старому шаману о происходящем, чтобы тот видел осквернение собственного народа. Они были уверены, что шаман сломлен и слишком труслив, чтобы действовать. Они ошибались.

Нер’зул провел годы в самобичевании, но когда узнал о том, что орки выпьют кровь демона, в нем что-то изменилось. Он знал, что если не предпримет что-то, то его народ будет обречен. Нер’зул воспрял духом и решил предупредить кого-нибудь о намерениях Гул’дана. Он знал, что большинство орков не станут его слушать. Они были слишком верны Чернорукому и Орде, были слишком отравлены скверной.

Однако был тот, кто не был похож на остальных: вождь Дуротан. Чем дальше, тем с меньшей охотой он участвовал в войне с дренеи, и это знал Нер’зул. Если бы кто и выслушал предупреждения шамана, так это благородный вождь Снежных Волков.

Пока Гул’дан и чернокнижники готовились к встрече с орками, Нер’зул направил безымянное послание вместе с приказами Теневого Совета клану Снежных Волков. В этом послании он призывал Дуротана не следовать приказу Гул’дана на предстоящей встрече. В противном случае он и его клан обретут судьбу, худшую чем смерть.

Теневой Совет так и не узнал о действиях Нер’зула.

...Взойдя на вершину горы блин Цитадели, Гул’дан обратился к вождям. Он явил им емкость с дымящейся кровью Маннорота, но не рассказал о ее истинном источнике. Гул’дан объявил, что зеленая жидкость - это дар от чудесных существ, которые обучили орков магии скверны. И сейчас эти покровители хотят дать кланам нечто большее. Если они выпьют эту жидкость, то сила их станет равной силе богов.

Гул’дан привал вождей принять этот дар, и Громмаш Адский Крик стал первым, кто сделал шаг вперед. Всегда будучи тем, кто выказывал свое бесстрашие, вождь клана Боевой Песни испил крови Маннорота. То, что случилось дальше, лишило орков дара речи. Громмаш стал выше и его мускулы раздулись от силы, которая потекла по венам. Глаза засверкали красным адским светом. С могучим боевым кличем вождь Боевой Песни призвал пролить кровь дренеи.

Остальные орки не стали отвергать этот дар. Почти все испили крови и испытали то же, что и Громмаш. Немногие не стали делать этого, и среди них были Оргрим Роковой Молот и Дуротан.

Дуротан получил безымянное послание Нер’зула и воспринял его всерьез. Зная, что идти против Орды сейчас было подобно смерти, он стоял молчаливо. Но он не мог позволить его клану принять «дар» Гул’дана ни под каким предлогом. Дуротан просто отказался выпить кровь, тем самым демонстрируя свой выбор.

Этот акт демонстративного неповиновения разгневал Гул’дана. Он уже давно питал подозрения в отношении верности вождя Снежных Волков. Он хотел знать, не проведал ли Дуротан что-либо о Пылающем Легионе и его планах по порабощению орков. Терпение Гул’дана иссякало, но впереди была осада Шаттрата и он не мог убить вождя, иначе бы дух Снежных Волков пал.

Оргрим также отказался пить. Как и у Дуротана, его сомнения росли по мере того, как он видел возрастающую кровожадность орков и разрушительное действие магии скверны. Воин клана Чернокамня с ужасом смотрел, как эта магия иссушает чистые реки и убивает цветущие леса. Глубоко в сердце он знал, что что-то не так с этим даром Гул’дана.

Чтобы избежать подозрений, Оргрим объявил, что не достоин пить из одной чаши с Черноруким. В конце концов, он был подчиненным своего вождя. Его трюк сработал. И Гул’дан, и Чернорукий увидели в отказе от испития знак покорности.

Орки, что выпили крови Маннорота возрадовались силе, которая исказила их тела и наполнила их мощью. Все сомнения, страх и неуверенность покинули их. То же самое произошло и со всей Ордой — влияние распространилось на всех орков. Хотя и не все орки выпили кровь Маннорота, те, кто сделал это, излучали вокруг себя невидимую ауру скверны. Она медленно проникала в тела и кости орков. В конце концов даже Дуротан, Оргрим и те, кто не пил крови демона, изменились.

Орки, которые испили крови Маннорота, били себя в грудь и призывали убивать дренеи.

Вождь Чернорукий был готов дать им то, чего они хотят. В эту же ночь он приказал Орде идти на Шаттрат.

Пока орки собирались в поход, Гул’дан наполнил гору, которая осталась за их спинами, энергией скверны. Земля застонала и потрескалась, языки огня вырвались из нее. Гул’дан провозгласил, что это знак их неминуемой победы, и в тот момент произошло извержение вулкана. Вид пылающей горы наполнил орков мужеством. С тех пор разрушенная гора стала известна как Трон Кил’джедена.

Осталась лишь одно сообщество орков, что избежало влияния энергий скверны. Это были те, кого поразил красный мор, и они остались в поселении Гарадар. Среди них был Гаррош Адский Крик, сын Громмаша. Из-за того, что они остались в изоляции, их кожа не позеленела. Эти орки стали известны как маг’хары или «Неоскверненные».

Шаттрат был обречен. Велен это предвидел.

Через несколько недель после падения Карабора Пророк зрел видения апокалипсиса. Он видел багровые небеса на Шаттратом, изрыгающие яд, который превращал его народ в монстров. Он видел тысячи храбрых мужчин, женщин и детей, разрубленных на части орками. Он видел Шаттрат, их любимый дом, поглощенный ревущей бурей пламени скверны.

И хотя Велен все еще сомневался в достоверности своих видений, он не видел шансов на спасение. Дренеи не могли оборонять Шаттрат вечно. Это было очевидно.

Поначалу Пророк хотел, чтобы город покинули все жители, но это тут же определило бы действия орков. Они бы стали охотится на дренеи, пока не убили бы последнего. Велен и его последователи сошлись на другом плане. Большая часть мирных жителей должна была уйти из города, но армия оставалась. Они пожертвуют своими жизнями для того, чтобы Орда была уверена, что дренеи уничтожены. Это была страшная плата, которую должны были заплатить защитники Шаттрата, но дренеи не могли отступить от этого пути.

Велен вызвался выступить одним из защитников города. Он оставил Карабор Орде и не собирался сделать тоже самое с Шаттратом. Он готов был умереть, защищая город. Экзархи были против этого. Сердцем они понимали, что Шаттрат обречен. Но если их народу и суждено было выжить, то только в случае, если Велен останется его предводителем. После целого дня горячих споров они уговорили Пророка покинуть Шаттрат.

Пока кланы отходили от Трона Кил’джадена, Велен и экзархи принялись выполнять свой план. Пророк увел многих мирных жителей к Телредору - удаленному храму, построенному на острове в Зангарском море. Тем временем рангари нападали на передовые отряды орков, задерживая их продвижение.

Когда кланы подошли к Шаттрату, Кил’джеден предстал пред орками в бесплотной форме. Он более не видел причин скрываться, поскольку орки уже отдали свои души Легиону.

Кил’джеден объявил, что это он является покровителем орков, который одарил их магией скверны и могуществом. Для того, чтобы победить дренеи и разрушить их столицу, он поможет еще раз, дав новое оружие. Он обещал чернокнижникам поведать о разрушительном заклинании, которое поселит страх в сердцах врагов.

Тем временем Гул’дан явил оркам хитроумное средство, которое создали чернокнижники Теневого Совета для осады. Они связали магию свою с красным мором, создав взрывчатое вещество, которые должно было начать эпидемию среди дренеи. Теневой Совет залил этот яд в грубые бомбы, которыми должны были зарядить осадные орудия орки.

Бомбы взорвались около стен Шаттрата и выпустили отравленный газ, который сжигал кожу дренеи и останавливал дыхание. Густой красный туман сокрыл укрепления Шаттрата и скрыл для дренеи приближение Орды.

Туман вызвал панику среди защитников города, а орки ворвались в проломы в стенах. Используя заклинание, которому их обучил Кил’джеден, чернокнижники сотворяли горящие зеленые метеоры в небесах и низвергали их на защитников Шаттрата. Их этих дымящихся шаров появлялись демоны, которых называли инферналами.

Мараад, Акама, Нобундо и тысячи других защитников стояли насмерть против натиска Орды. Они,знали, что им суждено погибнуть, и все, чего они желали — уничтожить столько орков, сколько им хватит сил.

В разгар жестокого боя остатки беженцев пытались уйти из города. Некоторые отряды вели Мараад и его верные воздаятели. Хотя воины Света и не хотели уходить с поля боя, они знали, что не менее важным было спасение невинных. Многим воздаятелям не удалось это сделать. Реки крови залили улицы, храмы и торговые площади Шаттрата. Мародерствующая Орда не пощадила никого.

Вскоре Шаттрат пал. Многие воины Орды были убиты и лежали рядом с телами убитых дренеи. Эта победа далась оркам самой дорогой ценой, чем какая-либо другая.

Несмотря на победу, Гул’дан был обеспокоен. Велену опять удалось бежать. Чернокнижник боялся гнева Кил’джедена. Гул’дан не спешил говорить с повелителем демонов, поскольку надеялся на то, что найдет Пророка до того, как повелитель потребует от него ответа. Он немедленно отправил Гарону по следу Велена. Она потратит годы, рыская по Дренору в поисках, но так никогда и не найдет Пророка.

Тысячи дренеи были убиты в Шаттрате, но их жертва позволила многим мирным жителям бежать.

Некоторое число воздаятелей, жрецов и рангари также пережили атаку и укрылись в мавзолее Авчиндоуне в надежде на то, что сумеют защитить его от Орды. Авчиндоун был самым сокровенным святилищем цивилизации дренеи, и они не допускали мысли о том, что орки осквернят место, где пребывают их предки и наару.

Экзарх Маладаар возглавил воителей, что пришли в Авчиндоун. Они укрепили защиту катакомб мавзолея и стали ждать неминуемого нападения Орды.

Гул’дан знал о том, что дренеи в Авчиндоуне, и боялся, что они призовут духов предков, чтобы помочь им в войне с Ордой. Чернокнижник отправил Терон’гора и наиболее сильных членов Теневого Совета, чтобы предотвратить это.

Терон’гор и другие чернокнижники ворвались в Авчиндоун, но встретили яростное сопротивление защитников мавзолея. И хотя чернокнижники были сильны, дренеи, использовавшие силы Света, не уступали им. Маладаар и его соратники получили поддержку от духов Авчиндоуна. Дренеи и предки их уничтожили многих агентов Теневого Совета.

Победа уходила из рук Теневого Совета. Маладаар и его сподвижники теснили противников, и Терон’гор призвал на помощь оставшихся соратников. Используя новое знание, данное Кил’джкденом, чернокнижники объединили свои силы и бросили зов за пределы материальной вселенной. Они надеялись призвать в мир могучего демона, который повергнет их врагов.

Но в своем отчаянии они призвали нечто совсем иное.

Иномировое стихийное порождение, Шепот, материализовалось в пределах Авчиндоуна, призванные в Дренор из далекого уголка вселенной. Его прибытие вызвало ударную волну, земля разверзлась, многие дренеи погибли, а сам мавзолей взорвался. Разрушительные энергии Шепота вырвались из Авчиндоуна и сровняли с землей окрестные леса.

Экзарх Маладаар и горстка дренеи использовали магию, чтобы защитить себя от взрыва. И хотя они выжили, их было недостаточно для того, чтобы противостоять Теневому Совету. Терон’гор и чернокнижники, превышавшие числом дренеи, пленили их и заковали в цепи. Теневой Совет запер Шепота в недрах Авчиндоуна. Несколько чернокнижников остались в мавзолее, чтобы удостовериться в том, что Шепот не освободится и не причинит вреда Орде.

В последующие годы обугленную, безжизненную землю вокруг стали называть Костяной Пустошью. Это стало горестным напоминанием того, что потеряли дренеи.

Уничтожение Авчиндоуна было предвестников конца для дренеи на Дреноре. Хотя Велен и часть его народа выжили, их культура погибла. Они опять были беженцами, но на этот раз оказались в ловушке — в мире, пораженном скверной и полным приспешников Легиона.

Велен приказал механологам укрепить защиту Телредора. Они выстроили сеть магических кристаллов, которые скрыли храм от Орды.

В последующие месяцы Велен, Мараад и другие спасшиеся дренеи скрывались в храме. Они избегали разговоров об ужасах, которым стали свидетелями в Шаттрате. Они будут молча нести память о пережитом в своих израненных сердцах.

Бремя других беглецов было тяжелее, нежели душевные раны. Воздаятели Акама и Нобундо были теми, кого поразил красный мор Орды. Болезнь исказила их тела, они сморщились и сделались меньше. Эти дренеи также обнаружили, что их связь со Светом разорвалась. Крокал или «Сломленные», были отвергнуты другими дренеи. Те боялись, что заразятся от недужных и станут такими же. Несмотря на призывы Велена и Мараада, Сломленные были изгнаны из Телредора.

Акама, Нобундо и другие Сломленные ушли в дикоземье, чтобы жить обособленно. Красный мор подействовал по-разному. Самыми несчастными оказались Сломленные, которые деградировали до существ, именовавшихся Потерянными. Они стали еще более уродливыми и постепенно теряли рассудок. Эта судьба так или иначе ждала всех Сломленных. Все обезображенные дренеи жили в надежде найти средство для исцеления или хотя бы замедления деградации.

Другие выжившие дренеи создали тайные анклавы по всему Дренору. После Велен странствовал меж этими островками спокойствия. Подобные путешествия служили двум целям. С одной стороны, Орде было трудно найти постоянно меняющего место Пророка, с другой — это была возможность помочь его народу. Но, несмотря на его усилия, дренеи жили в постоянном страхе перед завтрашним днем. Орда могла обнаружить их убежища в любой момент. Телредор был одним из самых крупных поселений. С течением времени скверна убивала мир и море вокруг острова высохло, превратившись в болото Зангар.

В то время, как орки вели войну против дренеи, военный вождь Чернорукий послал разведчиков узнать, что происходит с другими цивилизациями Дренора. Он планировал однажды завоевать и их, но уничтожение дренеи было главным делом. После падения Шаттрата Чернорукий обратил свой взор на другие народы.

Вождь Килрогг повел клан Кровоточащей Раны на Фаралон, цветущий остров, который был последним бастионом первобытней. Далекий остров избежал влияния скверны. Леса его были густыми, но Килрогг и его воины привыкли воевать в таких местах.

Достигнуть острова было непросто. Орки не были моряками и они положились на мастерство огров-корабелов, которые выстроили корабли, пригодные для океанских путешествий. Достигнув Фаралона, чернокнижники высосали силу из первобытней и подожгли леса. Пока леса пылали, Килрогг и его воины уничтожили всех ботани и генезавров, каких смогли найти.

Тем временем кланы Боевой Песни и Сумеречного Молота напали на крепость огров — Верховную Кувалнду Молот. Вожди Громмаш и Чо’галл приняли участие в осаде, ибо оба предвкушали возможность перебить огров.

Чо’галлу осада Верховной Кувалды доставила особое удовольствие. Ему представилась возможность отомстить тем, кто изгнал его из города. Он нашел и убил предводителя огров, императора Мар’гока. Оба были двухголовыми ограми. Оба были одаренными чародеями. Но только Чо’галл овладел тайнами магии скверны и Бездны. Вооруженный этими силами, он приковал Маг’рока к трону и сжег заживо.

Другим клана Чернорукий тоже нашел дело. Он приказал Снежным Волкам, Повелителям Грома и Белым Когтям убивать гроннов, огронов и магнаронов... и, конечно же, огров.

За исключением жителей Верховной Кувалды большая часть огров уже присоединилась к Орде. Однако тут были свои тонкости. Чернорукому не была интересна их верность. Он дал им возможность присоединиться к нему. Сейчас же он хотел, чтобы великаны были мертвы.

Снежные Волки и Белые Когти не видели никакой славы в том, чтобы охотится на гроннов, огронов, магнаронов и огров. Они отозвали большую часть своих воинов. Но вождь Фенрис и его Повелители Грома не видели ничего зазорного в том, чтобы учинить резню. Они радовались возможности отомстить своим старым врагам.

Только один гронн смог избежать гонений Орды. Его звали Груул. Он главенствовал над небольшим числом огров и гроннов в Горгронде. Груул превосходил подобных себе в силе и хитрости. Из своего убежища в горах он отражал многочисленные атаки Повелителей Грома. Потери были столь велики, что Фенрис оставил попытки убить Груула.

Чернорукий также помышлял о том, чтобы уничтожить клан мок’наталов, но сдержался. Один из полукровок, Рексар, присоединился к Орде и убедил его оставить его народу жизнь.

Рексар был сыном предводителя мок’наталов, Леорокса. Сын не был согласен с отцом, который считал, что клан должен изолироваться от внешнего мира. Рексар хотел воинской славы. Он также считал, что Орда поможет мок’наталам найти новые источники воды и пропитание. И хотя Рексар присоединился к Орде, позже он понял, что ее цели далеки от благородных.

Высшие араккоа Пиков Арака стали одним из величайших испытаний для Орды. Эта разумная раса смогла заново открыть древние технологии цивилизации Апексисов. Используя их, высшие араккоа создали мощное оружие, которое установили на вершине своей величавой столицы, Небесного Предела. Механизм использовал яростную энергию солнца, чтобы защитить земли араккоа от Орды.

Военный вождь Чернорукий приказал Каргату Острому Кулаку покончить с араккоа. Жестокий вождь собрал армию вторжения из кланов Отрубленной Руки, Пылающего Клинка и Драконьей Утробы. Легко вооруженная, но подвижная армия штурмовала леса вокруг Небесного Предела, но захватчики не были готовы к оружию высших араккоа. Увидев приближение армии орков, защитники Небесного Предела привели его в действие. Обжигающий луч огня ударил с вершины Небесного Предела по лесам, обратив в пепел десятки орков.

Вместо того, чтобы предпринять еще одно прямое наступление, Каргат нашел союзников в лесу Тероккар — отщепенцев-араккоа. Эти бескрылые существа ненавидели жителей Небесного Предела. Более важным было то, что они знали секреты высших араккоа. Каргат заключил сделку с ними. Отщепенцы могли бы проникнуть в столицу и уничтожить оружие. После этого орки вступят битву и уничтожат высших араккоа. Отщепенцы же заберут Небесный Предел себе.

Купившись на эти посулы, отщепенцы проникли в Небесный Предел и атаковали своих крылатых сородичей. Они не были столь многочисленны, чтобы победить высших араккоа, но это и не было их целью. Используя темную магию, отщепенцы проследовали через город и уничтожили оружие на его вершине. Взрыв разорвал облака, и небеса объяло пламя.

После чего в город ступил Каргат со своими воинами и покончил с высшими араккоа, вышвырнув тела их из Небесного Предела. Но на этом сражение не закончилось. Разгоряченные битвой орки обратили оружие против «союзников» и убили их. Каргат видел в бескрылых существах угрозу. Они были умны и хитры. Он понял, что однажды они будут обрести такую же силу, как и высшие араккоа. Это был риск, который Каргат не мог принять. А еще ему просто доставило удовольствие предать уродливых отщепенцев.

Каргат и его воины не убили всех без исключения высших араккоа. Некоторых они взяли в плен. Узнав от отщепенцев о Низине Сетекка, Каргат приказал привести пленных туда и опустить в проклятые пруды. Вождю доставляло удовольствие созерцать, как высшие араккоа корчатся в агонии, превращаясь в уродцев-отщепенцев.

В конце концов, Орда, осадив Пики Арака, уничтожила высоко развитую цивилизацию араккоа и убила почти всех отщепенцев. Только небольшому числу бескрылых араккоа удалось спастись, включая тех, кто уже пребывал в Низине Сетекка. Отщепенцы окружили себя тенями и укрылись от Орды в самых глухих уголках леса Тероккар.

Высшие араккоа, которые превратились в отщепенцев, собрались под предводительством бывшего стража Небесного Предела, Гриззика. Он повел своих последователей в Авчиндоун, зная, что этих руин орки страшатся больше всего. Здесь они пестовали свою ненависть к Орде, ожидая дня, когда смогут отомстить за пролитую кровь.

Великая сеча шла на выжженной равнине; исполненные жажды крови, орки жестоко расправлялись с дренеи. Один из последних, совсем еще молодой по меркам своего народа, оказался в стороне от сражения, когда перед ним вырос здоровенный орк.

"Быстрее, паренек, ты должен беж..." - начал он, но дренеи, исполненный ярости и горести, несколькими ударами поверг орка наземь и, взгромоздившись сверху, возопил: "Ты за все заплатишь, тварь! Я убью тебя за то, что..." "Так сделай это", - тихо прошептал орк, и дренеи осекся, окинул противника внимательным взором и сразу же заметив отличие того от беснующихся воителей Орды.

"Твои глаза..." - медленно молвил дренеи, не рискуя опускать руку с зажатым в ней кинжалом. - "У иных... Глаза красны, как уголья затухающего костра... Но твои... нет?" "Я сказал, сделай это, парень!" - в голосе распластавшегося на земле орка появились повелительные нотки. - "Отомсти за свою семью! Немедленно!"

Дренеи заколебался, и промедление это оказалось роковым, ибо грудь его пронзил палаш подоспевшего орка, глаза которого полыхали алым. "Ты, должно быть, совсем проржавел, если позволяешь этому ничтожеству одержать над собой верх", - ухмыльнулся орк, пинком ноги отбрасывая мертвое тело дренеи в сторону. "Прости меня, Дж'аргг", - процедил недавний побежденный, поднимаясь на ноги и избегая смотреть в глаза своему "спасителю". - "Возможно, расправа над женщинами и детьми притупило мой разум".

"А, возможно, если бы ты топором владел так же хорошо, как языком, мне бы не пришлось выручать тебя", - прорычал Дж'аргг, пристально глядя на родича. - "А теперь поднимай оружие и принимайся за дело!" "Конечно... брат", - отвечал тот, особенно выделив последнее слово.

Вздохнув, Дж'аргг положил руку брату на плечо, заметив очевидное смятение того. "Я знаю, Джарук, твое сердце жаждет большего... как и мое", - вымолвил он. - "Быть может, мы еще найдем то, что ищем, и в славной сече ты сумеешь восстановить свою связь со стихиями. Но до тех пор мы продолжим уничтожать этих тварей, дренеи, как нам приказал Гул'дан!"

И Дж'аргг, очертя голову, вновь бросился в бой, разя дренеи одного за другим. Подоспевший орк сообщил ему, что недалече замечен еще один отряд представителей сей расы, бежавших от ярости Орды. "Прикончим их на месте!" - взревел Дж'аргг, и вопль его подхватили иные воины, всесокрушающей лавиной хлынувшей в означенном направлении.

Джарук Кровавый Огонь из клана Призрачной Луны с великой печалью смотрел, как сородичи его верхом на огромных волках проносятся мимо, объятые жаждой крови. "Я - орк", - размышлял он, - "но я не знаю больше, что означает это слово. Гул'дан и заключенный им союз с демонами обратил мой некогда благородный клан в нечто кровожадное и дикое. В отличие от брата, я отказался испить из Кубка Перерождения. Я обращаюсь к стихиям, которые не отвечают больше... делает ли это меня менее повинным во всем этом безумии... или же более?.. Я... был... шаманом. В задачу мою входил поиск мирного разрешения конфликта до того, как обрушить ярость стихий на противника. Топор я считал лишь презренным орудием войны, но сейчас брат мой вынудил меня взять оное в руки. Хоть я совершенно не умею с ним обращаться. Некогда я чурался насилия... когда же я стал столь искусен в нем?"

Иной дренеи бросился на него, и Джарук схватил его за волосы, бросил на землю и, взяв в руку булыжник, размозжил им голову поверженного врага. После чего пал на колени и уставился на алую кровь, обагрившую его руки. "Чем же мы стали?!" - с горечью вопрошал он себя и не находил ответа. Заметив невдалеке пещеру, он, стараясь не привлекать внимания мастерски орудующего палашом брата и иных сородичей, двинулся к ней, дабы в тишине и уединении хорошенько поразмыслить о хаосе, объявшем Дренор, и о своем месте в нем.

Меньше всего ожидал бывший шаман повстречать в пещере семейство дренеи - раненого мужчину, супругу его и дочь. Мужчина, Алиус, приказал остальным немедленно бежать, сам же набросился на орка, который легко поверг его наземь, однако добивать не стал. "Тебе нет нужды опасаться меня", - улыбнулся Джарук. "Я... не понимаю..." - пробормотал вконец сбитый с толку дренеи, но орк лишь покачал головой. "Тебе и не нужно понимать", - с этими словами он протянул противнику свой топор. - "Возьми. Тебе пригодится".

"Спасибо", - на лице дренеи отразилось понимание и облегчение... а в следующую секунду грудь его пробило копье, брошенное возникшим в пещерном зеве Дж'арггом. "Ты... не имел права!" - в гневе подступил к нему Джарук, но брат понял его слова по-своему. "Лишить тебя чести прикончить его?" - пожал плечами Дж'аргг. - "Мы оба из клана Призрачной Луны, Джарук. Мы берем то, что хотим... исполняя волю Гул'дана. Тебе не помешает помнить об этом".

Смертельно раненый дренеи бился в агонии, и Дж'аргг велел брату прикончить "презренного синекожего", после чего наряду со следовавшими за ним воинами пустился по следу бежавшей прочь женщины-дренеи.

Зажав в руке кинжал, Джарук опустился на колени рядом с телом умирающего. "По-помоги..." - шептал тот. - "Ты не такой... как другие... помоги..." "Прости", - произнес орк, взирая на дренеи с безграничной жалостью. - "Я могу помочь, лишь избавив тебя от страданий. Я сделаю все быстро". "Не мне..." - Алиус с видимым усилием покачал головой. - "Им..." "Прости..." - с этими словами Джарук перерезал несчастному горло, после чего покинул пещеру и замер на горном склоне, наблюдая, как у подножья его орки развели огромный костер, куда бросают тела убиенных. Увиденное оказалось последней каплей, вынудившей шамана принять окончательное решение, избрать наконец свой путь в этом безумном, безумном мире... где предали его те самые силы, в которые он так истово веровал раньше.

"Будь прокляты стихии за то, что оставили меня!" - яростно взревел он. - "Вы предвидели все это и ничего не предприняли для того, чтобы предотвратить! Вы оставили шаманов еще до того, как Кубок обошел мои родичей-орков! Мы могли бы попытаться сразиться с подступающей тьмой - но вы оставили нас! Но я не буду больше дожидаться вашего возвращения! Если вы не укажете мне путь... я сам создам его!!! И содрогнутся небеса от ярости моей!!!"

Когда Джарук отыскал брата и сородичей, те уже настигли беглых дренеи и успели расправиться с женщиной. Стараясь оставаться незамеченным, шаман осторожно выглянул из-за скалы, заметил брата, вытирающего кровь с меча. "Наверное, я виноват перед Джуруком, раз не дождался его", - изрек воин, пнув неподвижное тело у своих ног. - "Ладно... я позволю ему прикончить маленькую синюю личинку, которую она пыталась укрыть от меня". "Это там, за скалой", - кивком указал один из орков. - "Навряд ли в этих горах она сумела бежать далеко". "Что ж, пойду за малявкой", - осклабился Дж'аргг.

Ярость поглотила Джарука, чистая и первобытная ярость. Дождавшись, когда брат его удалится на значительное расстояние, он расправился с остававшимися у тела мертвой дренеи оркам: однако поразил метко брошенным кинжалом, второго - копьем, третьего приказал загрызть своему волку Клык'гару. Нет, это не его сородичи, а обыкновенные животные: жестокие и бездумные, подлежащие скорейшему уничтожению ради блага Дренора.

Брата Джарук настиг на горном плато; тот уже настиг малышку-дренеи и теперь держал ее за ногу. "А, Джарук, вот и ты!" - пророкотал Дж'аргг, протягивая пленницу родичу. - "Боюсь, с той женщиной я немного увлекся, но мы можешь прикончить ее малявку. Обещаю, в следующий раз..." "Следующего раза не будет, брат!" - проревел Джаруг и, выбив дренеи из рук воина, закрыл ее своим телом. - "Никогда, Дж'аргг! Никогда! Ты не тронешь это дитя! Все закончится здесь. Сейчас".

"Да как ты смеешь?!" - занеся палаш высоко над головой, Дж'аргг устремился к брату. - "Ты разделишь ее судьбу!" Джарук парировал разящий удар топором. "Ты глупец, Джарук!" - в ярости проревел Дж'аргг. - "Ты никогда не был мне ровней!" "Я не питаю иллюзий, Дж'аргг", - согласился Джарук. - "Я знаю, что в поединке ты можешь одолеть меня, но клянусь, умирая, я заберу тебя с собой!"

Дж'аргг ударил брата головой в лицо, разбив ему нос, после чего повалил наземь и крепко сжал руками шею. "Ты всегда был слабаком и трусом, брат!" - ревел он. - "Даже когда мы были детьми! Я не обратил внимание на проявленную тобой слабость, когда ты отказался испить крови лишь потому, что ты мой брат... но на предательство я глаза не закрою! Последним звуком, который ты услышишь, станет треск хребта, а затем - вопли малявки-дренеи!"

Извернувшись, Джарук схватил с земли горящий факел Дж'аргга и ткнул им брата в глаз. Тот взвыл от боли, отшатнулся, и Джарук вскочил на ноги, поднял топор и вновь загородил собою ребенка. "Ты ошибаешься, Дж'аргг!" - прохрипел он брату, который стоял в нескольких шагах, прижав руки к обожженному лицу. - "Я не испил крови потому, что силен! Сильнее тебя, потому что я воспротивился тому, чему поддался ты... и все остальные!" "Ты - жалкий червь!" - с ненавистью сплюнул Дж'аргг, обернувшись к брату; левый глаз его был выжжен начисто. - "Испив крови, я осознал истину! Истину, которую ты никог..."

Раскатистый рев заставил братьев воздержаться от продолжения поединка и обратиться к его источнику, коим оказался исполинский огр. Зажав в руке дубину, длиной превосходившую высокого Дж'аргга, тварь стремительно приближалась. "Похоже, стихии хотят вновь видеть нас союзниками", - усмехнулся Дж'аргг. - "Давай, брат! Помоги мне прикончить его и все будет забыто! Сыновья Дж'амогга вернуться в клан Призрачной Луны с победой!" Но Джарук лишь покачал головой, поднял малышку на руки и двинулся прочь, оставив брата один на один с жаждущим крови огром.

Тот нанес неуклюжий удар дубиной, от которой Дж'аргг с легкостью уклонился, после чего орк, высоко подпрыгнув, раскроил палашом череп огру. "Джарууууук!" - взревел он, попирая ногами павшую тушу, но неверный брат уже далеко...

В предрассветный час вернувшись на стоянку клана Призрачной Луны, Дж'аргг несколькими скупыми фразами поведал сородичам о предательстве брата, после чего наряду с несколькими десятками могучих воинов выступил по следу Джарука...

Последний же без устали бежал по выжженной равнине, таща на закорках маленькую дренеи, Лину. Но когда девочка попросилась отойти по нужде и укрылась за нагромождением камней, ее укусил ядовитый пещерный ползун. Малышка лишилась сознания, ее бросило в жар, но бывший шаман знал, как поступать в подобных ситуациях - необходимо врачевать девчонку целительными травами, произрастающими недалече, в болоте Зангар.

Солнце стояло уже высоко, когда он отыскал необходимые травы и, истолок, выжимая сок, и влил его малышке в горло. Теперь-то она точно пойдет на поправку... Совершенно измотанный событиями безумной ночи, Джарук без сил свалился у ножки гигантского гриба, и тут же захрапел... не ведая, что отряд Дж'аргга уже идет по его следу, неумолимо приближаясь.

Но болоте полно опасностей; Джарука разбудил истошный вопль Лины, и проснулся орк, когда огромный болотный ходок был от них уже в нескольких шагах. Схватив дренеи в охапку, он бросился прочь, полез вверх по скале, с которой незадолго до этого спускался в поисках целительных трав. Монстр упорно не отставал, и Джарук, оставив девчушку на скальном утесе, прыгнул вниз, сбивая весом своим ходока. Они рухнули наземь; болотный ходок лопнул, как перезрелая слива, Джарук же не пострадал вовсе. Улыбаясь, орк покачал головой: по правде сказать, он не надеялся выбраться живым из этой передряги.

Малышка вновь завопила, свалившись с утеса, и наверняка разбилась бы, не подставь орк под нее шляпку, сорванную с одного из грибов. Лина осталась весьма довольно приземлением и требовала повторить трюк, однако несколько стрел, вонзившихся в землю у ног орка, возвестили о том, что преследователи настигли их. "Идиоты, я сказал - взять живьем!" - проревел Дж'аргг, и орки, отложив луки, устремились в атаку.

Джарук успел прыгнуть в болото, укрывшись в камышах, и орки неуверенно завертели головами, пытаясь отыскать ускользнувшего предателя. Впрочем, тот неожиданно сам явил себя, воплотив в жизнь дерзкий, граничащий с откровенным безумием план. Чуть раньше Лина заметила под шляпкой одного из грибов лагерь гигантских болотных москитов, чьи укусы смертельны, и сейчас Джарук, поднявшись во весь рост, швырнул в улей камень. Устремившиеся было к нему орки были остановлены целым роем разъяренных гигантских насекомых...

Постыдно бежав, выжившие члены отряда собрались вокруг Дж'аргга, который был как никогда мрачен и зол - за этот день он потерял глаз, множество лучших воинов клана, и все это - по вине одного предателя, приходящегося ему кровным родичем. "Это все?" - отрывисто бросил он. "Да", - кивнул один из воинов. - "Мы должны вернуться". "Нет", - молвил Дж'аргг. "Нет?" - воин задохнулся от возмущения. - "Нет?! Пятнадцать из нас мертвы из-за твоего безумного преследования... и чего ради?! Одного предателя?! Твой брат не стоит того, чтобы из-за него мы теряли головы!"

Дж'аргг взмахнул палашом, и голова недовольного покатилась вниз по склону холма. "Кто-нибудь еще не желает терять голову?" - Дж'аргг обратил на притихших сородичей тяжелый взгляд. - "А теперь слушайте меня... мы загоним его в угол и неважно, сколько жизней будет потеряно и сколько времени это займет! Мы не остановимся до тех пор, пока я не раздавлю в руке его черное сердце!"

Так и случилось, что отрекшийся от клана орк и найденыш-дренеи стали друг для друга семьей. Она стала Джаруку дочерью, заполнив пустоту в его душе. Он обучал Лину древним орочьим обычаям, языку, верованиям... при этом постоянно кочуя с места на места.

Временами им приходилось скрываться в пещерах, когда неподалеку от их жилища проходили охотничьи отряды орков. Через эмоции невинного ребенка Джарук вновь открыл для себя всю красоту жизни... и агонию смерти, когда скончался старый верный Клык'гар, отыскавший хозяина, отправившегося в добровольное изгнание. Ведь теперь, когда у него была Лина, в душе Джарука впервые за долгие годы воцарился мир.

...Однажды на день рождения Джарук подарил Лине волчонка, и та, плача от счастья, бросилась ему на шею. "Спасибо, папа!" - повторяла девчушка-дренеи. - "Спасибо!" "Ты его заслужила", - улыбался растроганный "отец". - "Ты столь же хороший охотник, как и любой орк из известных мне". "Хотела бы я быть орком", - неожиданно заявила Лина. - "Тогда бы ты не был один... вдали от своего народа". "Эй, не нужно этого", - возразил Джарук. - "У меня есть ты, посему я не один".

"Отец..." - отстранившись, неуверенно молвила дренеи, - "я вот спрашиваю, но ты никогда не отвечаешь... Почему орки столь истово ненавидят дренеи?" "Лина..." - задумчиво произнес Джарук. - "Думаю, ты уже достаточно взрослая, чтобы узнать об этом. Так было не всегда. Когда-то мы мирно сосуществовали друг с другом. Я даже выучил язык дренеи, чтобы наладить между нашими народами торговые отношения. А затем Гул'дан заключил договор с темными силами, и орки испили крови Маннорота из Кубка Перерождения, обратившись в кровожадных тварей. Они напали на дренеи, убивая всех без разбора... в том числе и твоих родителей. А я... был слишком слаб, чтобы спасти их". "Я не помню моих родителей", - покачала головой малышка, - "потому и не скучаю по ним. Ты - моя семья". "Как и ты - моя, Лина", - улыбнулся орк. "А ты по своей семье никогда не скучаешь?" - неожиданно поинтересовалась девочка. - "По своей орочьей семье?" Джарук вздохнул; перед мысленным взором его встал образ неистового Дж'аргга... "Никогда!" - твердо произнес он.

Следующей ночью Лина, захватив с собою волчонка, улизнула из пещеры у подножья гор, где их с Джаруком приютила небольшая община дренеи, отправившись на равнины в надежде подстрелить из лука кабанчика и приготовить отцу его любимое жаркое. Вот только девчонка никак не ожидала, что угодит в лапы отряда орков, верховодит которыми одноглазый воин самого устрашающего вида.

...Не ведая о случившемся, Джарук восседал у костра, на котором тихо побулькивало блюдо с похлебкой, наряду с пожилым дренеи по имени Чанту, укладывая в походную суму свои нехитрые пожитки. "Глупая девчонка, вот так убегать в ночь!" - ворчал орк, преисполнившись тревоги. - "Кто знает, в какую передрягу она может угодить?" "Мы находимся у самых гор, Джарук", - мягко произнес дренеи, стремясь успокоить гостя. - "В основном, опасности подстерегают на равнинах... да и потом, ты же хорошо ее обучал".

Орк вздохнул. "Ты относишься к нам гораздо добрее, чем я мог надеяться, Чанту", - улыбнулся он. - "Я буду скучать по тебе". "То есть, вы собираетесь снова выступить в путь?" - уточнил дренеи, и Джарук кивнул: "Иначе нельзя. Лишь пребывая в постоянном движении мы будем оставаться в безопасности, и не будем подвергать ненужной опасности тех, кто относится к нам с добротой". "Это тебе стихии открыли?" - с интересом поинтересовался Чанту, но орк отрицательно покачал головой: "От стихий толку никакого, старейший. Они давным-давно перестали говорить со мною". "А быть может... это ты забыл, как слышать их", - произнес дренеи.

Попрощавшись с Чанту, Джарук отправился к выходу из пещеры... и замер, глаза его расширились от ужаса. "Кто-нибудь дома?" - ухмыльнулся Дж'аргг, швырнув брату под ноги тушку волчонка; за спиной его замерли орки клана Призрачной Луны. Второй рукой воин держал за горло тихо повизгивавшую Лину, для пущего эффекта провел лезвием кинжала по щеке девочки, оставив кровавую полосу.

С яростным воплем Джарук бросился вперед, не обратив внимания на предупреждающий крик Чанту, и тут же получил стрелу в плечо. Подоспевшие сородичи принялись жестоко избивать предавшего Орду. "Отец!" - вопль Лины был исполнен неприкрытой боли, и Дж'аргг от души расхохотался. "Отец? Отец?!" - веселился он. - "Вы это слышали?! Это умиляет, братец! Подумать только: ты оставил свой собственный род, чтобы играть в семью с какой-то мерзкой малявкой дренеи!"

Орки бросили Джарука под ноги брату и тот, оттолкнув Лину в сторону, наклонился к нему. "Ты доставил мне немало хлопот, брат", - прошипел Дж'аргг в лицо поверженному. - "После твоей выходки на болотах мои собственные воины обратились против меня. Но я решил простить тебя. Видишь ли, я осознал, что в предательстве нет твоей вины... лишь моя. Это я подвел тебя, брат".

Дж'аргг вытащил из мешочка на поясе флакон с жидкостью, от которой исходило тлетворное изумрудное сияние. "Ты не испил из Кубка Перерождения, и это сделало тебя слабым", - объяснил он, поднеся флакон к лицу Джарука, дабы тот получше его рассмотрел. - "Потому-то ты и смог поступить, как должно. И именно поэтому я отправился в Черный Храм, чтобы получить вот это - кровь Маннорота! Понимаешь, я здесь не для того, чтобы убить тебя, брат... а для того, чтобы спасти. После того, как ты выпьешь это, мне не придется убивать маленькую личинку... это сделаешь ты".

"Я думал, что это кровь навела на тебя скверну, брат, сделала тебя чудовищем", - ухмыльнулся Джарук, без страха глядя в глаза Дж'арггу. - "Но я ошибался. Не кровь сделала тебя жестоким... она лишь разрешила тебе стать таковым". И Джарук плюнул брату прямо в лицо.

Тот рассвирепел, приказал пособникам покрепче держать Джарука и, насильно разведя ему челюсти, влил в рот содержимое флакона. "Ты мне еще спасибо скажешь, брат", - уверенно произнес он. Лина всхлипывала, наблюдая, как Джарук поднялся на ноги; глаза его полыхали алым. Дж'аргг довольно ухмыльнулся, протянул ему кинжал. "Пришло время скрепить наше соглашение", - молвил он. - "Убей эту маленькую сучку и возродись в крови Маннорота!" "С радостью, брат", - отвечал Джарук, принимая оружие. - "Будь так добр, придержи маленькую личинку?"

"Отец..." - всхлипывала дренеи, тщетно пытаясь вырваться из железной хватки Дж'аргга. Тот занес кинжал над нее головой, и девчушка крепко зажмурилась, приготовившись к неминуемому.

Но в следующее мгновение Джарук погрузил кинжал в горло Дж'арггу, после чего бросился к костру, ударом ноги перевернул блюдо с похлебкой. Повалил пар, и Джарук, не давая собравшимся оркам шанс опомниться, подобрал с земли топор и приступил к методичному истреблению былых сородичей.

А когда завершил расправу, то, покрытый кровью с ног до головы, опустился на колени рядом с телом брата. "С кровью демона или без нее, Дж'аргг", - молвил он, выдернув кинжал из остывающего тела, - "я выбираю собственный путь. И ты не брат мне".

С ликующим криком Лина бросилась к Джаруку, и тот раскрыл ей объятия, но Дж'аргг, смертельно раненый, оставив за собой последнее слово, вонзив палаш в спину брату. "Прощальный подарок... предатель", - прохрипел он. "Неееет! Только не он!" - завопила дренеи и, подскочив к Дж'арггу, вонзила в шею ему короткий меч. - "Ты не можешь забрать у меня и его тоже!"

Девочка рыдала у тела нареченного отца, сознавая, что жизнь оставляет того - единственного члена ее семьи... А умирающему Джаруку стихии явили первое видение за долгие, долгие годы. И увидел он повзрослевшую Лину, дренеи-шамана, наряду с орками и иными созданиями, ему незнакомыми, пытающуюся восстановить равновесие стихий...

"Все... будет... хорошо..." - прошептал Джарук.

Во время осады Шаттрата Кил’джеден предстал пред Саргерасом и поведал ему об орках и о том, как они были обращены к скверне. Владыка Легиона был рад это слышать. Орки были неудержимой силой, верной Легиону, в жилах которых текла кровь демона. Они были не просто еще одной расой, которая стала частью его армии. Саргерас искал нужное оружие для ослабления защиты Азерота, которая должна была предшествовать полномасштабному вторжению. Орда была как раз тем, что требовалось.

Саргерас приказал Кил’джедену прекратить все отношения с его подручным Гул’даном и другими орками. Они были переполнены чувством победы, что сделало их высокомерными и непокорными. Саргерас хотел довести орков до края в их саморазрушении, до отчаяния, дабы они сделали бы все, чтобы спастись. Так, чтобы были готовы отправиться в другой мир.

Оркам были неведомы планы Легиона, и они продолжали завоевание Дренора. Они завоевали большую часть континента, но в то же время убивали свой мир. Магия скверны превратила Дренор в иссохшую пустыню. Нигде это не было так заметно, как в Танаанских джунглях. Эти земли превратились в искореженную пустошь красных песков и костей. Теперь это место называлось Полуостровом Адского Огня, а столица Орды в западной его части была названа цитаделью Адского Огня.

Военный вождь Чернорукий знал, что в конце концов орки останутся без еды и воды. Он призвал Гул’дана к ответу, желая узнать какие приказы дал ему Кил’джеден. Он был уверен, что их покровитель знал о последствиях и сможет предложить выход из положения.

Чернорукий не знал страшной истины. Кил’джеден прекратил общение с Гул’даном. Демон неожиданно замолчал безо всяких предупреждений. Паника и паранойя охватили Гул’дана. Кил’джеден обещал ему божественное могущество, если он уничтожит дренеи, и чернокнижник выполнил свою часть сделки. Горечь и злоба переполняли Гул’дана. Он стал догадываться, что повелитель демонов просто использовал его для того, чтобы сделать орков покорными и уничтожить дренеи.

Гул’дан хранил это в тайне от Чернорукого. Отношения с демоном давали ему рычаги влияния. Если бы Чернорукий узнал, что Гул’дан более не говорит с покровителем, то увидел бы в этом знак слабости и непременно убил.

Но Гул’дан убедил Чернорукого ждать, пока Кил’джеден покажет им дальнейший путь.

В последующие годы над орками нависла угроза голода. Они убили почти всю живность Дренора. Клан Драконьей Утробы съел прирученных рилаков, равно как и наездники клана Боевой Песни сделали то же самое со своими волками.

Угроза голода сделала орков еще более злобными и агрессивными. Жажда крови все еще текла в их венах, но у них не было больше врагов. Многие орки стали сражаться друг с другом. Они схлестывались в коротких битвах и гибли сотнями. Больше всего от этой междоусобицы пострадали кланы Клинка Молнии, Белых Когтей и Красных Ходоков.

Некоторые кланы обезумели. Это относилось к кланам Боевой Песни, Пожирателей Костей, Смеющегося Черепа, Отрубленной Руки и Повелителей Грома. Чтобы полностью оградить остальную Орду от сих обезумевших кланов, Чернорукий закрыл для них цитадель Адского Огня. Он оттеснил их в отдаленные пределы Полуострова Адского Огня, чтобы там они воевали меж собой. Таким образом Чернорукий пытался предотвратить начавшееся ослабление Орды.

Но и Чернорукий, и Гул’дан знали, что это всего лишь отложит куда большие проблемы. Если ничего не изменится, Орда пожрет саму себя.

Саргерас взирал на орков издалека, наблюдая как они становятся все более неуверенными в своем будущем. Скоро, очень скоро они обретут спасение. Он подготовил сосуд в Азероте, исключительную личность, которая откроет оркам путь в Азерот.

Этим сосудом был Медив, один из самых могучих магов за всю историю Азерота.

  1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14