В Бостоне фракции вампиров издавна противостояли друг другу. После продолжительного конфликта Принц Хейзел Иверсен заключила хрупкое соглашение с магами крови, принадлежащими к Хартфордской Церкви. Новый альянс не только приносил мир и покой в домен, но также исправно снабжал Принца запасами крови и смертными жертвами, покрывая тем самым нужды элиты Камарильи.

В тот судьбоносный день 4 сентября 2019 года был инициирован Красный Код, что означало серьезный кризис, затрагивающий Двор Бостона. Принц немедленно призвала в свою обитель трех верных Сородичей: Эмем Луис, Галеба Базори и Лейшу.

...Эмем родилась в 1901 году в семье бедных афроамериканских актеров. Ее отец, Мэйсон, по ночам работал музыкантом, днем же был мойщиком окон. Мать – Клара – пела, и в то же время находила время для своих четырех детей. В 1917 Мэйсон вступил в ряды национальной гвардии Нью-Йорка, принял участие в освобождении Франции. В составе отряда он присоединился к джазовому оркестру, а после войны французская студия даже выпустила альбом их записей. Тот имел успех, и Мэйсон принял решение перевезти семью в Париж, где играл в джазовых клубах, начавших открывать в столице... В ту пору Эмем было 17 лет, и она танцевала. Девушка примкнула к «Фоли-Бержер», и уже через 4 года стала звездой варьете. Популярность ее в Париже была огромной, и Эмем начала путешествовать по Европе, танцуя в кабаре. Эмем была юна, красива и ослепительна; ее жизнью была ночь, в которой текли реки шампанского и денег. Являла она собой истинное воплощение свободной и независимой женщины начала двадцатого столетия, и ее огненный темперамент привлек к себе внимание европейской дивы...

В декабре 1923 года Эмем дала восемь представлений в театре Вены. В первую же ночь директор театра представил ее Хильде МакЭндрюс – таинственной аристократке, присутствовавшей на каждом из ее выступлений. Последующие ночи они проводили в барах, делясь друг с другом историями о своих жизнях, страстях, стремлениях... Хильда совершенно очаровала Эмем, и между двумя женщина вспыхнула страсть, и стали они поистине неотделимы друг от друга... В течение последующих трех лет Хильда поведала возлюбленной о своей вампирической природе и о принадлежности к клану Тореадор.

Сама Хильда родилась в Бостоне в 1754 году. Ее отец, Аарон МакЭндрюс, был профессором химии и медицины. Он поступил на службу во флот в звании офицера, был захвачен в плен англичанами во время Войны за независимость США и со временем влюбился в страну, в которую его привезли. Когда его освободили, он продолжил путешествовать по Британским островам, и иногда брал с собой дочь Хильду – подающую надежды художницу, - уверенный в том, что здесь ее ждет блестящее будущее. В результате Хильда уехала во Францию учиться изобразительному искусству у Аделаиды Лабиль-Гиар, которая была известным мастером министюр и пастели. Здесь она познакомилась с еще одной ученицей – Мари-Маргаритой Карро де Розмон. Девушки практически моментально влюбились друг в друга. Юная и бесстрашная Мари-Маргарита презрела все правила и без разрешения Принца стала Сиром Хильды спустя всего два года после того, как сама получила Становление. За презрение к традициям она была казнена, а Хильда лишь чудом избежала последней смерти. Аделаида, Сир Маргариты, знала о таланте юной девушки и поручилась за нее перед Принцем, официально удочерив ее. Она стала наставницей и старшей подругой Хильды.

Аделаида была сильной женщиной и новатором в искусстве. Испытав на себе всю тяжесть мизогинии и пренебрежения, в конце Американской революции она стала выступать за равенство полов. Эти взгляды на права женщина Аделаида привила и своей ученице, которой в Европе приходилось писать картины под мужскими псевдонимами. Конечно же, Хильда хотела славы и признания, но для женщин они были попросту недоступны. В душе Хильды крепло желание отомстить обществу – как смертным, так и вампирам. Она проехала по Европе, заводя знакомства среди феминисток, чье движение распространилось на рубеже XIX-XX веков. В частности, участвовала в маршах суфражисток, которые организовывала Эммелин Панкхерст.

Очарованная обещанием вечной молодости, Эмем молила о Становлении, но прошло еще три года прежде, чем Хильда сумела убедить местного Принца дать свое согласие на это. В честь сего знаменательного события Хильда устроила восхитительное празднество, по завершении которого и даровала Эмем Становление.

В 1934 году Хильда и Эмем покинули Вену, куда пришли нацисты, перебравшись в Париж, а затем – в Бордо, где Хильда надеялась получить убежище. Капитуляция Франции в 1940 вынудила пару пересмотреть свои планы, и, восстановив свои связи с Аделаидой и попросив о помощи лондонский Двор, Хильда сумела договориться о переезде в Бостон – город, бывший ее родиной. Колебавшийся вначале, Принц Квентин Кинг, принадлежащий к клану Малкавиан, согласился предоставить им убежище. Эмем и Хильда были представлены Двору.

В Новой Англии Эмем быстро обрела популярность и стала любимицей местных Сородичей, обожавших ее представления. Она сумела вскружить голову самому Квентину Кингу. Хильда жила в тени своего чада. Эмем пришла в себя после трудного бегства из Европы и обрела вкус к жизни, в то время как Хильда все больше разочаровывалась и впадала в меланхолию. С каждым днем контраст с ними становился все заметнее, но, несмотря на разногласия, Хильда отказывалась расставаться с Эмем... К сожалению, не всем нравилось наблюдать за новой восходящей звездой, и прихлебатели Принца, называвшие себя «Рыцарями Квентина Кинга», были не в восторге от влияния, которое оказывала Эмем на их покровителя. В марте 1990 года они решили вмешаться. Солгав, что ее призывает сам Квентин Кинг, Рыцари заманили Эмем в ловушку и связали узами крови. Три ночи они держали ее в плену, а затем отпустили – сломленную и опустошенную.

Эмем была растеряна, напугана... и очень зла. Она бросилась к Хильде искать утешения и поделилась с ней планами донести на Рыцарей Принцу, чтобы призвать их к ответу. К огромному удивлению Эмем, Хильда выступила против. Кинг был известен своей гордыней и непредсказуемостью. Публично обвинив его сподвижников, Эмем унизила бы перед всем Двором самого Принца. Это было слишком рискованно. Однако Эмем не стала слушать никакие доводы. Оскорбленная бездействием своего Сира, она решила порвать с ней отношения, длившиеся пять десятилетий, и отправилась искать помощи у Принца. Тщетно.

Циничная Хильда была права: жалобы девушки ничуть не заинтересовали Кинга. Он и пальцем не пошевелил, чтобы поставить своих Рыцарей на место. Казалось, мир вокруг Эмем рушится, а узы крови делали ее существование по-настоящему невыносимым. Несмотря на то, что сердце ее было полно ненависти, договор, которым ее насильно связали Рыцари, не позволял отомстить им. Она стала ждать... Шли месяцы. Когда узы крови, наконец, ослабли, она нашла и уничтожила предводителя своих мучителей, сира Про Боно... Весть о гибели последнего ввергла Бостон в настоящий хаос. Вскоре личность убийцы была установлена. Кинг, не желая терпеть столь наглого неповиновения, приказал схватить Эмем Луис и устроил над ней суд. Девушка с гордостью призналась в убийстве перед всем Двором. Ее безразличие и бесстрашие лишь сильнее разгневали Принца. Осознав, что Эмем не слишком-то заботит ее дальнейшая судьба, Квентин Кинг решил наказать не дитя, но ее Сира. Несмотря на все возражения Эмем, Принц не отменил своего решения. Хильду заклеймили одним из заклинаний клана Треми, чтобы все знали о прегрешении ее чада. Так было удовлетворено извращенное чувство справедливости Кинга. Хильда не знала, как жить дальше; она стыдилась своей стигмы и пыталась скрыть ее под украшениями и одеждой, но все было бесполезно. Сородичи бостонского Двора шептались за спиной Хильды и потешались над ее позором. Хильда перенесла все это в молчании.

Нет ничего удивительного в том, что после суда Эмем всей душой возненавидела Камарилью и ее приспешников. Испытывая отвращение ко Двору, она перебралась в пригород Бостона – подальше от Кинга, политических интриг и своего Сира. В этой области обитало немало слабокровных и Анархов, но Эмем все же решила осесть там. Она купила небольшой театр и сделала из него клуб, назвав тот «Черными рогами» - в честь батальона своего отца. После чего вернулась на сцену, и вновь обрела известность и репутацию. В последующие годы «Черные рога» стал одним из самых популярных клубов Бостона, где приветствовали всех без исключения Сородичей – вне зависимости от клана, фракции и происхождения. В течение десятилетия Эмем сумела создать «нейтральную зону», где вампиры из Камарильи и слабокровные могли насладиться прекрасным джазом.

Именно там Эмем повстречала Хейзел Иверсен, и была очарована темпераментом и идеями, высказываемыми этой Вентру. Хейзел стала Принцем Бостона в 2014, но Эмем не желала возвращаться ко Двору, ибо имели значение для нее лишь клубы, которыми она владела – уже тремя. Но Хейзел сознавала социальное и политическое значение клубов, и не забывала об этом.

В отличие от Эмем, Хильда решила остаться при бостонском Дворе, и, несмотря на вспыльчивость и жестокость Квентина Кинга, сумела занять прочное положение в высшем обществе. В 2014 году, когда старейшие Сородичи Бостона один за другим покидали город, не в силах противиться Зову, Хильда осталась одной из немногих по-настоящему влиятельных фигур в иерархии местных каинитов. Состоя в сговоре с Берелом Андервудом и Ричардом Данэмом, она участвовала в назначении нового принца Бостона, а затем вошла в Совет Первородных. Однако, когда трон Принца приняла Хейзел Иверсен, ужиться с ней оказалось сложнее, чем Хильда рассчитывала. Поначалу она была уверена, что нашла идеальную марионетку, которой будет легко управлять, но Хейзел быстро продемонстрировала Хильде, что это не так.

...Галеб Базори родился в 1701 году в Константинополе, и был наречен Сулейманом. Его мать Жанет де Базори покинула Францию и примкнула к гарему Ахмеда III, султана Османской империи, взяв имя Мириса и вскоре став любимой супругой правителя. Ребенку ее было уготовано унаследовать отцовский трон. Сулейман получил отличное образование наряду со своим младшим братом, Мустафой. Характеры братьев разнились: Сулейман был спокойным, упрямым и смелым, Мустафа же являл ему полную противоположность... В 1730 году янычары восстали против султана, вынудив того отречься от престола в пользу племянника. С этого момента Сулеймен начал продумывать план отмщения, дабы вернуть трон отцу, считая подобное правильным и справедливым. Узнав об этом, мать просила сына оставить сии помыслы и исчезнуть, ведь в противном случае янычары покончат с ним. Она убедила его имитировать собственную смерть и отплыть на Запад, что Сулейман и сделал в 1732 году. Узнав об этом, несколько недель спустя янычары расправились с Мирисой.

Корабль, принадлежащий семье Жанет де Базори, доставил Сулеймана в Антверп, где тот принял имя Галеб Базори. Он был принят в семью торговцев алмазами, которые вели дела с Новым Миром, и благосостояние их стремительно возрастало. Галеб много путешествовал в поисках новых направлений для бизнеса, отточил знания астрономии и математики, установил множество полезных связей по всему миру и обрел немалое влияние. Он был вынужден стать лидером, снискавшим уважение. Галеб привык к жизни на кораблях и наслаждался ею. На родину он больше не вернулся. Моряки рассказали ему о смерти родителей и о восхождении на трон его брата, Мустафы III. Трон, который мог принадлежать ему, семья, спасти которую он не смог... Эти мысли продолжали терзать Галеба в его странствиях.

Во время визита в Кадис в 1740 Галеб свел знакомство с Жаном-Батистом Тавернье – знаменитым французским исследователем и купцом, который – предположительно – умер в Москве в 1689 году. На самом же деле он был вампиром, принадлежащим к клану Вентру, стремящимся распространить свое влияние на торговлю алмазами... Деловые качества Галеба весьма впечатлили Жана-Батиста; молодой моряк же видел в своем наставнице человека, заменившего ему отца... Однажды Галеб поведал Жану-Батисту о своем происхождении, и осознал тот, что привлекало его в молодом моряке: врожденное благородство. Жан-Батист начал осторожно беседовать с Галебом касательно оккультных тем, представляя Становление как дар. Галеб принял оное, и перерождение его было исполнено боли и осознания, что Зверь пребудет отныне с ним целую вечность. Жан-Батист попытался направить жажду отмщения Галеба на тех, кто лишил его престола, но стремление Галеба к правосудию сменилось отвращением к человечеству в целом и отсутствием интереса к их делам. Ныне стремился Галеб возвыситься над остальными, поставить перед собой прежде недостижимые цели. Жан-Батист позволил Галебу осуществить задуманное, и последующие 50 лет тот бороздил моря, обретая алмазные рудники и торговые предприятия. Он играл с законами людскими, но свято чтил устои социума Сородичей. Взаимовыгодное сотрудничество Жана-Батиста и Галеба продолжалось до начала XIX столетия.

Под предлогом наслаждения чудесными видами, Жан-Батист пригласил Галеба в область Мориси, где проживал его старый знакомый, исследователь Туссен Шарбонно. Логово Гангрела пребывало в лесной чащобе, и разыскать его Галебу оказалось непросто. Встретившись с Галебом, Туссен осознал, что Жан-Батист хочет, что он поделился с сим Вентру знанием о мире животных. Общение со зверями Галеба не интересовало, однако в выслеживании добычи от показал себя прекрасно – качество, весьма полезное для вампира. Туссен обучил Галеба различать сущности смертных, вампиров и оборотней. К зиме двое расстались, и Галеб вернулся к цивилизации. Он был весьма благодарен своему Сиру за то, что тот дал ему возможность обрести новые навыки, хоть и не говорил об этом вслух.

В 1806 году, когда Наполеоновские войны разрывали Европу, Галеб свел знакомство с Джеймсом Андервудом, который контролировал торговлю сахаром. США находились под эмбарго, и дела у Джеймса шли неважно. Галеб организовал контрабандную операцию, и взаимовыгодное сотрудничество двоих оказалось весьма успешным, после чего Галеб и Джеймс стали близкими друзьями. В 1807 году родился Берел Андервуд, унаследовавший бизнес отца, который умер в 1833. В возрасте 26 лет Берел попросил Галеба, в котором видела наставник, остаться рядом и помочь ему; тот согласился по ряду причин. Галеб чувствовал, что будущее его связано с Новым Миром, потому стремился наладить в нем как можно больше связей. Жан-Бастист гордился своим Дитем, наблюдая за его успехами издалека, и договорился с ним о переезде в Бостон. По совету Галеба сам он отправился в Южную Африку, дабы начать разработку новых алмазных месторождений.

Берел оказался куда талантливее отца в бизнесе, и Вентру помог ему развить деловые качества. Узнав об истинной природе своего наставника, Берел просил того дать ему Становление. Галеб долго колебался, и согласился стать для Берела Сиром лишь в 1869. Обретя новые силы, Берел вознамерился увеличить свое благосостояние любой ценой. Его компания ‘Suggar Trust’ стала центром международного конгломерата, и сфера интересов ее вышла за пределы торговли сахаром. Берел был амбициозен... даже слишком. Он сумел назначить гуля Уильяма Хэвмейера на должность мэра Нью-Йорка. Это позволило ему открыть несколько филиалов в Европе, в результате чего всего за два года он завладел половиной мирового сахарного рынка. Вскоре Берел занялся кредитованием и инвестициями. Берел был вовлечен в ряд нечистых дел, и Галеб отдалился от него – поступок, за который Берел его не простил.

В течение 20 столетия Галеб отошел от дел; видя, как отвратительно ведет себя Берел в бизнесе, Галеб посчитал, что породил монстра – угрозу всем Сородичам. Желая сохранить свою гегемонию в бизнесе и избавиться он конкурентов, Берел подослал убийц к отцу Хейзел Иверсен. Квентин Кинг, Принц Бостона, предложил Галебу стать Палачом Принца, и тот предложение принял. Принц отдавал Галебу приказы преследовать и казнить тех, кто являл угрозу бостонской Камарилье. После долгих столетий, в течение которых он строил свою бизнес-империю, Галеб наслаждался простотой своих нынешних задач; он не считал всех тех, кто пал от его руки, верно служа Принцу. Но, когда Берел Андервуд присоединился к Совету Первородных Квентина Кинга, Галеб ощутил усталость от этого существования.

В последние годы старейшие вампиры ощутили неодолимую тягу к путешествиям. Жан-Батист первым предался ей, и Галеб счел это предательством, ибо Сир не поставил его в известность. Вскоре он и сам испытал подобную тягу... однако неожиданное исчезновение Кинга все изменило. Берел просил Галеба стать следующим Принцем Бостона, надеясь, что сможет манипулировать Сиром в собственных интересах. Но Галеб слишком хорошо знал свое Дитя и ответил отказом. Так, Принцем стала Хейзел Иверсен, и отказалась она быть чьей-либо марионеткой. Это пришлось Галебу по душе, и он решил служить ей; Хейзел – со своей стороны – была рада обрести столь могущественного союзника.

Вера Галеба в Камарилью вернулась. Вскоре он прознал о Сюй Фэн - молодой девушке, выпускнице МТИ, специализирующейся в голубой экономике. Познакомившись с нею, Газель предложил девушке стать его гулем (лакеем), а после – обрести полноценное Становление. Он надеялся, что она станет противоположностью разрушительной природе Берела. Однако Хейзел не давала дозволения создавать Чад с такой же легкостью, как это прежде делал Кинг. Галеб был вынужден ждать, а Хейзел обрела контроль над ним, ибо Галеб был исполнен решимости исправить то, что считал своей величайшей ошибкой...

...Воспоминания Лейши о прошлом были фрагментарны. Она помнила о том, что родилась во Франции, близ Лиона, а доктор Ричард Данэм был ее психиатором. Он спас ее и ее дочь Холзи на войне в 1939. После он привел их обеих ко Двору Бостона, и были они Чадами Малкава. И – в принципе – все...

Лейша помнила Квентина Кинга, а затем – Хейзел, и первый год ее становления Принцем. У Лейши сохранились о ней теплые воспоминания, но затем она была погружена в сон в Бостонском Институте Малкава. Время от времени Лейшу терзали видения настоящего и вероятного будущего. Она пыталась подавить свой дар, чтобы иметь возможность заботиться о Холзи, которая навсегда осталась маленькой девочкой и воспринимала окружающую ее реальность как игру. Хейзел же - напротив – считала дар Лейши способом обрести власть над судьбой и претворить в жизнь ее собственные амбиции.

...И сейчас Сородичи, принадлежащие ко Двору Бостона, стекались в оплот Принца, дабы выяснить причины инициации Красного Кода.

У входа в здание Эмем повстречала Джорни Аткинс, Гарпию Принца, пребывала которая в смятении. «Надеюсь, дело не в празднестве», - восклицала она. – «Если что-то пойдет не так, моя голова полетит с плеч! Хейзел потребовалось несколько месяцев, чтобы убедить магов Хартфордской Церкви заключить союз с нами». «И когда оный состоялся, раз – и Красный Код», - резюмировала Эмем, и Джорни утвердительно кивнула, воскликнула: «В Бостоне никогда прежде не было Красного Кода, Эмем! Должно быть, случилось нечто, из ряда вон выходящее!»

«Уверена, ты здесь ни при чем...» - попыталась успокоить Джорни Эмем, но это ей не удалось. «Ты не понимаешь!» - говорила Джорни. – «Я отвечала за организацию празднества». «Но обеспечение безопасности – обязанность Яры», - напомнила спутнице Эмем, на что Джорни резонно заметила: «Да, если не считать того, что Яра относится к Первородным. В отличие от меня». «Но ты – Гарпия», - говорила Эмем. – «Принц прикроет тебя». «Ладно, увидим...» - пробормотала Джорни.

«Что будет дальше?» - уточнила Эмем. «Когда все окажутся в безопасности, мы перейдем ко второй фазе: очищению дома», - отозвалась Гарпия. – «Избавимся от наших архивов, документов – от всего, что может указать на наши связи». Отстраненно кивнув, соглашаясь с сим утверждением, осведомилась Эмем: «Ты говорила, Красный Код в Бостоне инициирован впервые?» «После падения Лондона к этому протоколу следует относится крайне серьезно», - отвечала Джорни, и Эмем пожала плечами: «Ну да... вот уже четыре года как. У нас забрали доступ в Интернет, смартфоны...» «Это называется ‘управлением рисками’», - прервала ее Джорни. – «Красный Код – сигнал, который говорит о том, что все мы в опасности, и надлежит спешить к ближайшим убежищам. Для нас таковое находится в оплоте Принца, но все могло быть и хуже...»

«А что после второй фазы?» - продолжала спрашивать Эмем, и Джорни, поколебавшись, отвечала: «Мы бежим, бросив все, и стараемся убраться отсюда как можно дальше». «Я Бостон не покину», - решительно заявила Эмем. – «У меня здесь все. Я на протяжении долгих лет строила свои клубы!» «У тебя не будет выбора», - резонно заметила Джорни, и, пристально глядя на Эмем, осведомилась: «Знаю, ты ненавидишь приходить сюда. Все будет хорошо?» «А ты как думаешь?» - хмыкнула та. – «Я знаю, как вести себя, Джей».

Двое проследовали в холл здание, где приветствовала их Эйприл Бости, Герольд Принца. Эйприл родилась в 1970 в Бэй-Виллидж, одном из районов Бостона. Она изучала моду в Нью-Йорке, а затем отправилась в Европу, дабы продолжить свое образование в домах мод. Вернувшись в Бостон в 1998, она основала собственный дом высокой моды, который привлек к себе внимание див Бостона. Те пригласили Эйприл в свой социальный круг, и та была совершенно очарована оным, черпая вдохновение в членах клана Розы. Она увлеклась одним коллекционером предметов искусства из клана, и тот даровал ей Становление, однако после совершенно утратил к ней интерес. Посему первые годы своей нежизни Эйприл провела в одиночестве. Она нашла поддержку в одном из клубов Эмем, где узнала все о своей нынешней природе и об истории Сородичей. В клубе же Эйприл повстречала Хейзел, чья история напоминала ее собственную, предложила ей свою поддержку. Став Принцем, Хейзел нарекла Эйприл своим Герольдом.

«Принц велела тебе сразу же проследовать к ней, Эмем», - обратилась Эйприл к прибывшей, после чего обернулась к Гарпии: «Что касается тебя, Джорни, то кто-то инициировал Красный Код. Если там что-то произошло, я буду настаивать на твоей личной ответственности!» «Ты знаешь, прежде никто и моргнуть не мог так, чтобы ты об этом не знала», - попыталась польстить Герольду Эмем. – «Ты ведь наверняка знаешь, в чем могут обвинить Джей?» «Эмем, моя дорогая Эмем...» - усмехнулась Эйприл, не купившись на лесть. – «Ты мне нравишься, правда, но пожалуйста – не лезь не в свое дело. Союз с Хартфордской Церковью нам жизненное необходим. Принц нервничает. Мы не можем связаться с теми, кто находится там». «А Джей при чем?» - спрашивала Эмем, и Эйприл всплеснула руками: «Это ее зона ответственности!.. И больше я ни хочу слышать ни слова от вас двоих».

Эйприл велела Эмем немедленно проследовать в кабинет Принца, и та подчинилась...

...Сюй Фэн и Галеб наблюдали с галереи за всеми Сородичами, входящими в холл здания на Нашуа-стрит, и Вентру рассказывал своему гулю о каждом индивиде. Как раз сейчас взирали они на Эмем Луис и Даяна Сиаку, мага Треми, о чем-то жарко спорящих. «Держись от него подальше», - Галеб кивком указал в сторону Даяна. – «Он одним лишь взглядом может заставить кровь твою закипеть».

Гули на службе Принца почтительно приглашали проследовать прибывающих Сородичей в иные кабинеты здания. «Неужто Двор столь малочисленен?» - осведомилась Сюй, и отвечал ей Галеб: «При обычных обстоятельствах нас было бы больше». «Все дело в Красном Коде?» - уточнила девушка. «Возможно», - пожал плечами Вентру. – «Мы все должны были присутствовать на этом празднестве. Но, когда Красный Код активен, никто не смеет выйти отсюда».

В зал проследовал Носферату, Кай, и Галеб покачал головой, молвив: «Не хотел бы я сейчас оказаться в его шкуре – он второй из тех, кто отвечает за безопасность. Бурная, похоже, будет ночка». Сюй никогда прежде не видела Носферату воочию, и на лице ее отразилось отвращение. «Думаешь, сможешь убедить Принца позволить дать мне Становление?» - с надеждой обратилась она к Галебу, дабы сменить тревожную тему разговора. «Нет, не время», - отозвался тот.

Следующий мужчина, ступивший в зал, остановился у входа, воззрился на галерею, буравя Галеба недобрым взглядом. «Твое дитя?» - шепнула Сюй, и Галеб процедил: «Мистер Берел Андервуд. Будь осторожна с ним. Он входит в число Первородных». «Они ограничивают могущество Принца?» - уточнила девушка. «Ограничивают и уравновешивают», - уточнил Галеб. – «Они поддержали Хейзел, когда она обрела власть, заполнив вакуум, оставленный Квентином Кингом. Они надеялись, что смогут управлять ею, но, думаю, она их весьма удивит... Но никогда не забывай о том, что Двор – это шахматная доска. Мы – монстры. И мы жертвуем пешками. Если ты хочешь стать значимой фигурой, то должна вести себя соответственно».

Заверив Сюй в том, что здесь, в доме Принца она в безопасности, Галеб направился к лифту, должному доставить его в кабинет Хейзел.

Даян получил Становление в 1998 году от Мари де Рише, некогда бежавшей из Хартфорда, ибо была она приговорена она к последней смерти за то, что сама обрела Становление от вампира-Треми, не спросившего дозволения у Принца города. Она примкнула к Марселю, Принцу Нового Орлеана, и начала заниматься ритуалами вуду. Даян проявил невероятные способности к этому ремеслу, и отправился в путешествие, повторяя путь Мари, дабы перенять опыт иных Церквей и углубить свои познания в тавматургии. По пути в Салем Даян заехал в Бостон, где его пригласила на аудиенцию Принц, надеявшаяся обрести сторонников, которые поддержали бы ее в противостоянии Совету Первородных. Хейзел завоевала доверие Даяна, обещая ему полную поддержку, если примкнет он к Совету Бостона и станет сообщать ей обо всем, что там происходит. Даян согласился при условии, что Принц позволит ему обучаться у Салемских сестер – как он изначально и планировал... Чернокнижник быстро освоился в Бостоне. Особенно ему был рад Ричард Данэм, занимавшийся тайными исследованиями крови и получивший возможность обсудить свои изыскания с тавматургом... От имени Хейзел Даян вел переговоры с Хартфордской Церковью, надеясь сверить отмщение тем, как некогда покарал его Сира.

И сейчас Даян продолжал орать, требуя сказать ему, куда подевалась Джорни, несущая ответственность за нынешнее предприятие. «И не смей покрывать ее!» - вопил Треми в лицо Эмем, отчаянно пытающейся сохранять хладнокровие. – «Она больше не ребенок! Я не могу связаться со своим чадом! Никто не может пробиться к Сородичам, находящимся там!» «Так давай!» - бросила Эмем в ответ. – «Хватит сотрясать воздух, иди и спасай Имани!» «Есть правила, забыла?!» - парировал Даян. – «Мы все застряли здесь!»

К двоим приблизилась Хильде МакЭндрюс. «Оставь нас», - приказала она Даяну, и тот не преминул ретироваться. «Я не нуждаюсь в твоей помощи», - холодно процедила Эмем. Хильда пыталась достучаться до сердца Эмем, но та оставалась неумолима: разрыв их окончателен, и возврата к прошлому быть не может.

«Ты знаешь, что означает Красный Код?» - поспешила уйти с сентиментальной темы Эмем. – «Ты же Первородная. Ты должна что-то знать об этом!» «Я знаю не больше остальных...» - отвечала Хильда. – «Как оказалось, его отправил один из лакеев Джейсона Мура. Это все, что мне известно». «Кого?» - нахмурилась Эмем. «Это человек, занимающийся нашими делами в дневное время», - просветила свое дитя Хильда. – «Он распоряжается нашими активами, решает вопросы с банками». «А он здесь при чем?» - никак не могла взять в толк Эмем. «Не знаю», - передернула плечами Хильда. – «Похоже, мисс Хейзел Иверсен, могущественный Принц Бостона, больше не общается с Первородной».

«Она хочет меня видеть», - молвила Эмем. – «Ты знаешь, почему?» «Вероятнее всего, она хочет поговорить с тобой о Джорни», - предположила Хильда. – «Я всегда предупреждала тебя об этой девчонке».

Отмахнувшись, Эмем отошла от своего Сира, перебросилась парой ничего не значащих слов с Берелом Андервудом и Эбигейл Нурми, после чего направилась к лифту, вознесшему ее в пентхаус, занимаемый Принцем Бостона.

Лейша ожидала у закрытых дверей пентхауза Принца, когда пред внутреннем взором ее предстало очередное видение – некий мрачный коридор с перевернутыми и застывшими в воздухе больничными койками да инвалидными креслами...

Малышка Холзи дернула маму за рукав, возвращая в реальность: «Мам, все хорошо? О чем ты задумалась? Ты снова увидела картинки... Ты ведь не вернешься в Институт, да?» «Нет, не переживай», - заверила ее Лейша. – «Пока что я побуду с тобой».

Институт был создан бывшим Принцем Бостона, Квентином Кингом. В этом убежище Малкавиане могли проходить лечение, которое ослабляет галлюцинации; ведь иначе вампиры могли привлекать к себе внимание смертных. Лейша провела в Институте последние три года, и сейчас состояние было более-менее стабильным.

Лейша велела Холзи спрятаться где-нибудь, и малышка тут же слилась с тенями. Как раз вовремя: к ней приблизились Эмем и Галеб. Трое ожидали аудиенции у Принца, гадая, что, в сущности, здесь происходит. Наверняка что-то донельзя тревожное, если Хейзель призвала их троих...

Наконец, двери распахнулись, и появившийся на пороге гуль, лицо которого скрыла маска, пригласил проследовать в кабинет Эмем. Та подчинилась, переступила порог, и приветствовала гостью Хейзел Иверсен, Принц Бостона.

Хейзел родилась в 1901 году в скандинавской семье. Ее отец, у которого была своя компания по морским грузоперевозкам, перебрался в США, прельстившись более низкими налогами. Его бизнес процветал, и всего за 15 лет он сумел сколотить внушительное состояние. Его дочь поступила в Гарвард в 1920 году и получила великолепное образование в сфере предпринимательства и экономики – и это при том, что в те годы у женщин почти не было возможности учиться. Хейзел убедила отца заняться банковским делом, а вскоре и сама продемонстрировала смекалку и дальновидность в этой сфере. С не характерным для ее возраста чутьем она инвестировала деньги в рискованные, но выгодные рынки. Со временем она привлекла внимание инвесторов и банков-конкурентов. Дабы остановить Хейзел, они пошли на убийство ее отца. И полиция, и суд, очевидно, были подкуплены, и единогласно признали его гибель несчастным случаем. 38-летняя Хейзел внезапно оказалась у руля огромной финансовой империи в полном одиночестве – без надежных советников и верных союзников.

Именно одиночество побудило ее принять приглашение группы богатых бостонских финансистов, которые якобы собирались снизить напряжение и жестокую конкуренцию. В действительности же Нейтан Эплтон, текстильный магнат, обретший нежизнь, расставил для Хейзел ловушку. Он заставил ее преклонить колени и поверг унижению, обрекая на бессмертие против воли. Эплтон даровал Хейзел Становление из гордыни. Он не мог смириться с тем, что его превзошла женщина. Сразу же после Становления он бросил ее, оставив один на один с нежизнью. Хейзел понадобилось время, чтобы самой осознать, что же с ней произошло. Чтобы защитить родных от монстра, в которого она превратилась, Хейзел пришлось отдалиться от них. Она даже задумалась на краткий миг о самоубийстве, но сдаваться было не в ее правилах.

Со временем благодаря упорству и глубоким познаниям в финансах и инвестициях она сумела занять место при бостонском Дворе. Хейзел планировала месть. Для этого она несколько лет методично собирала информацию о своем Сире. В конечном итоге она сумела доказать Принцу, что Эплтон нечист на руку и за его спиной ведет дела с британцами. Квентину Кингу не оставалось ничего иного, кроме как объявить на предателя Кровавую Охоту. Он не хотел выглядеть бесхребетным трусом в глазах Двора, как не хотел и обвинений в сотрудничестве с врагом. Хейзел предусмотрела все. Ее гули уже захватили и удерживали Нейтана Эплтона в его поместье. Она свершила правосудие лично. Голова Сира упала на ковер в том же месте, где он заставил Хейзел склониться перед ним. Она помиловала Дельсина, телохранителя Эплтона, и с того самого дня он в знак благодарности стал ее тенью. С тех пор она заслужила заочное уважение многих.

С годами отношения Хейзел и Квентина Кинга становились все более натянутыми. Готовность Принца пресмыкаться перед британскими колонистами, а также его внезапные вспышки гнева заставили Хейзел вступить в сговор с «Сородичами Свободы» - группой вампиров, несогласных с повелителем домена. Тайная организация плела интриги, чтобы свергнуть Кинга и его прихвостней. Хейзел обеспечивала их деньгами, притворяясь при этом, что она по-прежнему верна Принцу. Благодаря сотрудничеству с СС она также вступила в сговор с еще одной группой сопротивления, Лигой Близнецов, которая помогла ей осесть в Бостоне.

Когда старейшины один за другим начали поддаваться Зову, оставшиеся в Бостоне могущественные и амбициозные Сородичи устроили передел власти. Хейзел надеялась поднятья выше в иерархии Двора, но даже и подумать не могла, что в 2014 году члены Совета Первородных предложат ей свою поддержку и выдвинут на пост главы домена, освободившийся после исчезновения Квентина Кинга. Она не раздумывая приняла предложение, но все же подозревала, что могущественные вампиры не просто так уступили ей это место. Почему никто из них не попытался стать Принцем? И Хейзел пригласила в Совет тех Сородичей, в чьей преданности была уверена, желая ослабить влияние Берела Андервуда, Ричарда Данэма, Хильды МакЭндрюс и Яры Дрори.

Придя к власти, Хейзел решила восстановить ослабленный домен. Узнав о том, что доктор Данэм изучает витэ, она увидела шанс вернуть Бостону былую силу и влияние. Если ей удастся найти способ хранить улучшенную кровь, Бостон сможет встать во главе процветающего рынка этой бесценной жидкости. Хейзел обратилась за помощью к тавматургу Даяну Сиаке, но позже пришла к выводу, чтобы для того, чтобы наладить крупномасштабное производство, ей необходимо объединиться с Церковью Хартфорда, вместе с которой вампиры Бостона долго сражались против британских оккупантов. На заключение союза уйдет время, и он вызовет у многих Сородичей страх и зависть. Благодаря пророчествам Лейши Хейзел удалось избежать смерти от рук наемных убийц, а также пресечь несколько попыток переворота. Чем дальше она продвигалась в переговорах с Церковью, тем сильнее становилось подозрение, что кто-то пытается ей помешать. Кому-то хотелось увидеть, как она потерпит неудачу. Хейзел была уверена в этом. Но это мог быть кто угодно – даже один из ее самых близких сторонников. Видения Лейши помогали Хейзел избегать хитроумно расставленных ловушек и находить новых сторонников, играя на противоречиях между другими претендентами на роль Принца...

Несмотря на все преграды, переговоры подошли к концу. Этой ночью должен был состояться прием в честь объединения Бостона и Церкви Хартфорда. Миг триумфа Хейзел Иверсен. Вот только все пошло наперекосяк...

«Предполагалось, что соглашения укрепят власть моего Двора», - с горечью бросила Хейзел. – «Вместо этого меня выступили дурой в глазах союзников. Теперь придется снова укреплять дипломатические связи с чернокнижниками. Отправлять Осборну новых эмиссаров... Но сейчас у нас есть дела поважнее. Эмем, приведи ко мне Джорни». «Зачем она тебе?» - насторожилась Эмем, и Хейзел отвечала: «У меня к ней есть несколько вопросов. Если она допустила ошибку, мне нужно знать, что именно произошло. Уверена, твоей... ‘подруге’ есть что рассказать». «Да, мой Принц», - почтительно произнесла Эмем, сознавая, что спорить и заверять Хейзел в невиновности Джорни бессмысленно. – «Я скоро вернусь».

«Это не единственная причина, по которой я хотела тебя видеть», - произнесла Принц, пристально глядя на Эмем. – «Я меня есть для тебя предложение. Это касается Совета Первородных. Ты знакома со всеми его членами: Берелом, Ричардом, Хильдой... Я оценила поддержку, которую они мне оказали после исчезновения предыдущего Принца. Но сейчас... они стали для меня помехой. Они месяцами регулярно выступают против моих действий. Этому необходимо положить конец». «Ничего удивительного», - пожала плечами Эмем. – «Так поступают все Первородные. Было бы странно, веди они себя иначе». «И я так думала», - призналась Хейзел. – «Но после сегодняшних событий... В общем и целом: в последние годы Камарилья столкнулась с множеством трудностей. Многие наши оплоты пали. Я не допущу, чтобы Бостон постигла та же участь. Но для этого мне нужны верные союзники. Так что... как ты смотришь на место в Совете?»

«Что?» - опешила Эмем. «Ты всегда заботилась о своих, ничего не прося взамен», - напомнила ей Принц. – «Возможно, тебе пора взять на себя ведущую роль в делах сообщества». «Хильда этого не допустит», - покачала головой Эмем. – «Она никогда не станет считать меня равной себе. Сидеть в Совете рядом с собственным чадом... будет для нее унизительно». «Я ее Принц, и она мне подчиняется», - напомнила Хейзел.

Эмем заверила Принца, что обдумает предложение, и, покинув пентхауз, спустилась в бар Сильвии Ортис, где Сородичи утоляли голод. Выбрав одного из находящихся в помещении слуг, именуемых «сосудами», Эмем зачаровала его своей врожденной способностью, и, пригласив в один из уединенных альковов, испила крови. Почувствовав себя куда лучше, она, наконец, приступила к поискам Джорни Аткинс, исполняя поручение Принца.

О прошлом Джорни Эмем знала немало. Та родилась в Бостоне в 1904 году, и принадлежала к династии музыкантов. С самого детства она выступала со своими родителями, а после поступила на отделение скрипки в Консерваторию Новой Англии. Джорни демонстрировала поразительный талант и могла исполнять музыку в любом стиле. Окончив консерваторию с отличием, она решила остаться там в роли преподавателя, и со временем стала президентом ассоциации выпускников – участвовала в распределении грантов и стипендий, а также организовывала различные мероприятия при консерватории. На одном из таких мероприятий она и познакомилась с Зиткалой-Са – почетной выпускницей, которая построила головокружительную музыкальную карьеру. Заинтересовавшись друг другом, девушки вскоре подружились. Убежденная в таланте Джорни, Зиткала-Са предложила ей переосмыслить свою оперу «Солнечная пляска». Они работали над проектом четыре года, но в 1938 году Зиткала-Са умерла. Для Джорни это была ужасная потеря. Она чувствовала себя опустошенной и не видела смысла жить дальше.

Но однажды ночью, спустя несколько месяцев после смерти Зиткалы-Са, Джорни приснилось, что подруга стоит у ее кровати. В том сне Джорни казалось, что она просит закончить ее дело и исполнить оперу на сцене, чтобы вернуть ее семье надежду. Джорни согласилась, и, прежде чем исчезнуть, подруга обняла ее. Джорни потеряла сознание, не ведая, что ей было даровано Становление. Первая встреча Джорни с внутренним Зверем была ужасна, но все еще страхи и тревоги испарились, когда она воссоединилась с Зиткалой. Джорни вступила на путь ночи так же, как прежде вступила на путь музыки – со всей страстью. Как и полагается вампиру клана Тореадор, она знала толк в приемах и вечеринках. Ее талант сделал жизнь в Бостоне ярче и радостней, что было особенно ценно в мрачные годы правления Квентина Кинга. Ее званые вечера прославились невероятной оригинальностью. Гости приходили к ней, чтобы насладиться чувством опасности: временами Джорни ходила по лезвию ножа в том, что касалось соблюдения Маскарада.

При Дворе Принца Квентина Кинга Джорни и познакомилась с Эмем. Очарованная жизнерадостностью талантливой танцовщицы, Джорни очень к ней привязалась. Ревность и недовольство Хильды, которая цеплялась за свою возлюбленную, лишь забавляли Джорни. Привязавшись к Эмем, она поддерживала любое ее начинание: от расставания с Сиром до создания собственной сети клубов... Малкавиане при Дворе Квентина Кинга ценили в Джорни страсть к риску, однако с приходом к власти Хейзел Иверсен ей пришлось поумерить пыл. Но даже в новой реальности, наступившей после падения Лондона, Джорни постоянно искала способы сделать свою нежизнь хоть чуточку веселее и фривольнее.

...Куда же могла запропаститься Джорни?.. Сильвия указала Эмем на один из альковов в баре; туда Джорни зашла уже довольно давно с одним из сосудов. Поблагодарив барменшу, Эмем заглянула в означенную комнатушку; на диване в полубессознательном состоянии оставалась девушка, одна из слуг – похоже, Джорни немного подкрепилась, но куда подевалась потом?

Внимание Эмем привлек шарф Джорни, забытый в алькове, и Тореадор, воззвав к своим способностям ясновидения, явила взору эфемерный золотистый след. Поздравив себя с успехом, Эмем проследовала по нему, повторяя путь Джорни. След привел ее в офис подруги, и Эмем не преминула осмотреть помещение, заглянула в почтовый ящик на компьютере Джорни. Одно из писем заставило ее недоуменно нахмуриться: было оно адресовано Эбигейл Нурми, и содержало одну-единственную фразу: «Мне нужно, чтобы ты нашла файл о вечере в честь солнцестояния 1998 года. Обрати особое внимание на третью страницу».

Покинув кабинет Джорни, Эмем проскользнула в пустующий офис хранителя архивив, находящийся по соседству, забрала со стола ключ-карту, дающую доступ в помещение архивов. Оказавшись в оных, Тореадор отыскала документ, повествующий о вечере солнцестояния 1998 года, пробежала его глазами. Казалось бы, ничего особенного: Квентин Кинг приглашал Сородичей к себе в особняк на тематическую вечеринку – языческий маскарад. Но вот третья страница документа, о которой упоминалось письме Джорни, была вырвана!..

К счастью, на второй странице остались следы синих чернил, и Эмем, вновь воззвав к способностям ясновидения, сумела определить, что вырванная страница была перемещена из архивов прямиком в офис Эбигейл. Тореадор проследовала в помещение, и довольно скоро обнаружила обрывок искомой страницы, на котором означилась сделанная синими чернилами надпись: «Мне нужна твоя помощь. Приходи в альков как можно скорее». Судя по всему, Джорни просила Эбигейл о встрече в алькове в баре...

Вернувшись в бар, Эмем заметила у стойки Эбигейл, и, приблизившись к женщине, заявила, что знает о недавней встрече той с Джорни, и требует ответить: где та находится сейчас? Ошарашенная, Эбигейл пыталась было отпираться, но быстро сдалась, призналась: «Джорни запаниковала. Она просила меня пустить ее в апартаменты Яры, дабы найти какие-то доказательства. Я не совсем поняла. Оставим это между нами, хорошо? У Эйприл сейчас есть заботы поважнее».

Эмем задумчиво кивнула. Апартаменты Яры находились на этаже, занимаемом Первородными. Родилась Яра в Висе, небольшой рыбацкой деревушке в Хорватии, а в Бостон прибыла в 1841 году, сбежав от прозябания в нищете, которая вынуждала ее зарабатывать на жизнь проституцией. Она также сделала все, чтобы Сир, принадлежащий к клану Носферату, не узнал об ее отъезде. Яра всегда с недоверием относилась к иным Сородичам, а потому поселилась в городской канализации, где рассчитывала провести свою вечность в покое и одиночестве. Однако хватило одной-единственной ошибки, чтобы один из самых влиятельных и опасных Носферату этих земель по имени Курт Денш потребовал доставить Яру к нему... К огромному удивлению Яры, Денш был прямолинеен и честен с ней. Он рассказал о своей преданности британской диаспоре в Новой Англии и о планах развернуть здесь широкую агентурную сеть клана Носферату. Идея Курта по-настоящему захватила Яру. Курт долго наблюдал за ней, прежде чем официально сделал своим агентом.

Яра не жалела сил, чтобы оправдать его ожидания. В частности, она сумела внедриться в группу сопротивления «Сородичи Свободы», выступавшую против британского влияния, и даже свести знакомство с их Первородным. Будучи двойным агентом, она смогла передавать британским колонистам ценную информацию, позволявшую им укрепить позиции в Бостоне... Эта работа пробудила в Яре чувства, которые, как она думала, давно умерли. Чувства к Курту, с которым ей так часто приходилось сотрудничать. Несмотря на кажущуюся неприветливость, Курт был честным, прямым и надежным. И Яра в какой-то момент заметила, как много у них общего. Однако она не готова была сделать первый шаг. Спустя пятнадцать лет этот шаг сделал сам Курт.

Случившееся в 2008 году падение Лондона повергло в шок британские колонии в Америке. Яра сохраняла спокойствие и оставалась под прикрытием. Количество тайных агентов Носферату постепенно уменьшалось, и в какой-то момент Курт исчез. Сперва Яра думала, что он отправился на длительное задание. Она расспрашивала коллег, но те ничего не знали. Шли недели, месяцы, годы... И когда лидеры британских колоний ответили на Зов, Яра решила отречься от двойной жизни и влиться в американское общество. Воспользовавшись тем, что ее считали одним из борцов с британскими колонистами, Яра втерлась в доверие к Совету Первородных при новом Принце города, Хейзел Иверсен, и стала главой службы безопасности... Но хотя Яра и перешла на другую сторону баррикад, она по-прежнему любила Курта и надеялась однажды найти его. Что-то в глубине души не позволяло ей сдаться. Тем временем Яра делала все, чтобы выжить, и заваливала себя работой, которая отвлекала ее от грустных мыслей...

...В апартаментах Яры Эмем лицезрела Джорни; последняя рылась в бумагах на столе хозяйки, и, когда Эмем окликнула ее, подпрыгнула от неожиданности, резко обернулась. «Эмем, это какой-то хренов кошмар...» - громко зашептала Джорни, в глазах ее отражался страх. – «Красный Код наверняка объявили из-за празднества! Эйприл сказала, что Хейзел готова меня на куски порвать. Она думает, что весь этот бардак из-за меня!» «Но почему ты прячешься здесь, в покоях Дрори?» - осведомилась Эмем. «Я ищу доказательства!» - воскликнула Джорни. – «Я знаю, что у Яры было досье с информацией о вечере. Там должны быть все контракты и прочее. Это докажет, что я хорошо выполнила свою часть работы. Но я не могу ничего найти!»

«Так, спокойно!» - воззвала к разуму подруги Эмем, видя, что та близка к панике. – «Все будет хорошо! У них ничего на тебя нет, я права?» «Конечно, нет!» - воскликнула Джорни. – «Я все сделала правильно. Сняла помещение... все как обычно! На верхнем этаже, подальше от чужих глаз... Договорилась с Ричардом насчет сосудов... Заказала лимузины, которые должны были привести представителей Церкви Хартфорда. Все через проверенное агентство, с которым мы уже работали. Они наши, так что все безопасно... Что же могло пойти не так?»

Эмем предложила Джорни подняться в кабинет Принца и все ей объяснить. Двое покинули апартаменты Яры, не ведая о том, что в тенях оных скрываются двое...

...Эмем вернулась в пентхауз, сообщив Хейзел, что исполнила ее поручение, и Джорни ожидает у дверей – и донельзя нервничает. Принц поблагодарила Эмем, велела немного обождать в соседней комнате, ибо вскоре озвучит ей свое новое поручение...

Приветствовав Лейшу в своем кабинете, осведомилась Принц: как та себя чувствует? «С тех пор, как вернулась моя малышка, все лучше и лучше», - заверила ее Лейша. – «Но я еще не успела повидаться с Ричардом... Он знает, что я больше не в Институте?» «Нет», - коротко отвечала Хейзел. – «Я Принц. Это было моим решением. Он твой психиатр. Тебе не нужно постоянно спрашивать его разрешения». «Он ведь не явился на вечер?» - с тревогой осведомилась Лейша. «Я ищу всех, от кого до сих пор нет вестей...» - заверила Малкавиана Принц. – «Не волнуйся о нем».

Помолчав, молвила Хейзел: «Лейша, я знаю, что могу быть честна с тобой... Я уже четыре года пытаюсь исцелить раны этого города. В прошлом ты много раз помогала мне избегать ловушек... Ты отличаешься от иных детей Малкава... Квентин Кинг это знал... Я выпустила тебя из Института, потому что твои видения детальнее и достовернее, чем у остальных... С твоей помощью я хотела лучше понять мотивацию Церкви до подписания соглашения. Но поступивший нам сигнал тревоги все меняет. Я должна понять, что произошло... Ты что-нибудь почувствовала? Что-то, связанное с сегодняшней ночью?»

«Я видела... образы, но они не были связаны с вечером», - призналась Лейша, вспоминая свое последнее видение. – «Это была какая-то бессмыслица... Длинный белый коридор. Извини, больше ничем не могу помочь...» «Не извиняйся», - улыбнулась Хейзел. – «Ты еще... можешь кое-что для меня сделать. Ты умеешь хранить секреты, и это может мне пригодиться... Я должна знать наверняка, что никто из членов моего Совета не воспользуется сложившейся ситуацией». «Ты им не доверяешь?» - уточнила Лейша. «Осторожность не повредит», - молвила Хейзел, кивнула в сторону замершего чуть поодаль шерифа Дельсина Коатса. – «Я полностью доверяю только тебе и Дельсину! У членов Совета здесь есть жилье... Оно дает Первородным ощущение власти, а я получаю возможность приглядывать за ними».

Принц протянула Лейше ключ, велев осмотреть означенные апартаменты и попытаться найти в них нечто, что может заставить усомниться в преданности Первородных. Хейзел советовала начать с осмотра комнат Яры Дрори, найти в них хотя бы часть информации касательно сегодняшнего празднества, которую та наверняка собрала.

Покинув пентхауз, Лейша и малышка Холзи устремились к апартаментам Яры, и, слившись с тенями, проникли внутрь. Лицезрели они Эмем и Джорни, о чем-то беседующих. Новое видение снизошло на Лейшу; зрела та себя в некоем желтом тенте...

Когда видение завершилось, Эмем и Джорни уже покинули комнаты, и Лейша получила возможность приступить к методичному осмотру их. Холзи заскучала, и, заявив, что навестит Ричарда, устремилась прочь из апартаментов.

На прикроватной тумбочке Яры Лейша обнаружила блокнот с ее записями. Помимо списка Сородичей, входящих в Церковь Хартфорда, здесь содержались исчерпывающие заметки об оной. «В XVII и XVIII веках влияние тавматургов распространялось на всю Новую Англию, но на их долю выпало и немало испытаний», - прочла Лейша. - «Частые нападения Шабаша с севера и запада региона привели к тому, что власть тавматургов со временем ослабла. Кое-кто из старейшин Треми убежден в том, что по крайней мере один из крупных конвентов вступил в союз с Шабашем, чтобы приблизить его крах – однако сойтись во мнениях о том, кто именно из трех крупных конвентов преследует эту цель, непросто. Потеря статуса стала для всей семьи тяжелым испытанием. Возможно, именно поэтому они до сих пор терпеть не могут Салемских Сестер... Тамватурги, обосновавшиеся в Церкви Хартфорда, уже давно борются за власть и влияние в штате с котериями Вентру и охотно хватаются за любую возможность вырваться вперед. Именно поэтому, когда Принц Нью-Хэйвена и Хартфорда обратился к ним за помощью в начале 1900-х, они легко согласились. Тогда они так и не потребовали от Вентру платы за свою помощь – но, вероятнее всего, сделают это в ближайшее время. В результате Соглашения об объединении с Бостоном Церковь наверняка существенно нарастит политическое и экономическое влияние в Хартфордском домене... Больше всего члены Церкви ценят престиж, в виду чего конкуренция в высших эшелонах иерархии невероятно жестока. Для тавматургов раздоры более губительны, чем даже прошлые схватки с Шабашем. Во многом это связано с тем, что Денеб Осборн, несмотря на внешнюю уравновешенность, боится потерять власть, а потому подрезает крылья особо талантливым из своих подручных. Если очередной чернокнижник оказывается на грани открытия, его легко могут отстранить от перспективного дела, заменив кем-нибудь менее даровитым... На сегодняшних день нам мало что известно о внутренних делах чернокнижников из Бостона. Необходимо завоевать их доверие, и мы считаем, что для достижения этой цели стоит нанести им визит. По нашим данным, неподалеку от здания, в котором они обитают, пропало довольно много смертных. К счастью, эти исчезновения остались незамеченными».

Покинув апартаменты Яры, Лейша не преминула заглянуть в комнаты Даяна Сиаки, находящиеся по-соседству. Ей удалось отыскать письмо чернокнижника, адресованное Салемским Сестрам. «Надеюсь, вы скоро получите это письмо», - значилось в документе. – «Ситуация критическая. Похоже, мы стали мишенью крупной операции. Инициирован Красный Код. Мы ничего не знаем о судьбе тех, кто отправился на празднество, организованное Принцем в честь воссоединения. Возможно, это будет нам на руку: есть вероятность, что за случившимся стоит Церковь Хартфорда. Я честно защищал интересы своего Принца во время переговоров по поводу соглашения, но признаю, что новые подозрения могут сыграть на руку потенциальному союзу между Бостоном и Салемом. Не сомневайтесь, что...»

Письмо дописано не было, но и имеющейся информации было достаточно, чтобы Принц поняла, какой Даян на самом деле.

Скрываясь в тенях, проникла Лейша в комнаты Хильды. Та писала портрет Эмем, и, похоже, все ее мысли пребывали исключительно с возлюбленной. «Зачем ты вернулась?» - бормотала Хильда, и в голосе ее звучала боль. – «Показать, что у тебя все хорошо и без меня? Если бы ты только знала, что я сделала ради тебя...»

Наконец, Лейша навестила Берела Андервуда в его апартаментах. «Полагаю, Принц отправила тебя шпионить за Советом...» - предположил тот, созерцая гостью. «Нельзя стать правителем домена, слепо доверяя всем, кто тебя окружает...» - отметила Лейша, и Берел согласно кивнул: «Верная мысль... С этим не поспоришь. А я ведь месяцами поддерживал затею Принца с Хартфордом. Это был мой шанс наконец-то объяснить им финансовую сторону соглашения. Убедить, что я достоин управлять их активами... Но из-за сегодняшнего происшествия вся сделка теперь под вопросом! В общем... можешь не верить, но в этот раз я на твоей стороне!»

Что ж, похоже, Берел печется исключительно о себе, но хотя бы козни не строит... на первый взгляд...

Заглянула Лейша и в пустующие апартаменты доктора Ричарда Данэма, своего психиатра. Для сохранения Маскарада он инсценировал свою смерть в Цюрихе в 1902 году и перебрался во Францию, где продолжил работать врачем-психиатром в нескольких госпиталях. В 1920 году он поступил на службу в лечебницу для душевнобольных в Броне, где познакомился с юной-пациенткой-француженкой. Изучая ее заболевание, он полностью пересмотрел свои взгляды на психиатрию. В 1939 году перед началом Второй мировой войны доктор Данэм, желая спасти ценных подопытных, организовал переправку пациентки и ее дочери в США. Малкавиане в обмен на его услуги согласились предоставить им убежище в Бостоне, где у клана был могущественный домен. Прибыв на место, Ричард рассказал о своих исследованиях Квентину Кингу, представителю клана Малкавиан и Принцу Бостона, и познакомил того с Лейшей и Холзи. Двор был весьма впечатлен способностями пациенток Ричарда. В особенности воображение их поразили видения Лейши. Ее дар позволил всем троим получить протекцию и помощь Принца, который сразу же признал доктора Данэма лучшим психиатром на планете. Квентин Кинг надеялся, что работа Ричарда ускорит наступление эпохи детей Малкава... В 1950 году Ричард представил Двору исследование о резонансе сосудов, чем заслужил признание и поддержку Сородичей. Он экспериментировал с сосудами, используя разнообразные химические коктейли для усиления их резонанса... Его эксперименты увенчались успехом под началом Хейзел Иверсен, которая немедленно поняла, насколько важна работа доктора Данэма для Бостона. Если бы у них получилось сохранить свойства усиленной крови в контейнерах при помощи магии, Хейзел удалось бы подмять под себя рынок крови – и, что намного важнее, оставить заметный след в истории. Принц предоставила доктору Данэму все для дальнейших исследований и начала переговоры с Церковью Хартфорда, чтобы заручиться поддержкой ведьм крови. Однако Ричард преследовал исключительно свои интересы. Он хотел расширить возможности психики детей Малкава, и для этого ему следовало ублажать Принца Бостона, при этом защищая от нее свою самую ценную пациентку, Лейшу.

В комнатах Ричарда Лейша не обнаружила ничего интересного, кроме как записей о проводимых исследованиях и письма, адресованного Хейзел, в котором психиатр перечислял преимущества, которые изыскания его получат в случае заключения союза с Хартфордом.

Здесь же, в апартаментах, оставалась Холзи, сокрытая в тенях. Забрав дочурку с собою, Лейша вернулась в комнаты Принца, поведав, что в комнате Яры ей удалось найти сведения о гостях, должных появиться на сегодняшнем празднестве – в том числе тех, которые принадлежат к Церкви Хартфорда.

«Там было что-нибудь об их Регенте, Денебе Осборне?» - заинтересовалась Хейзел, и Лейша подтвердила: «Да. Похоже, он помешан на некой ‘магии памяти’...»

Некогда, на рубеже XIX и XX веков Денеб был известным фокусником, и устраивал свои представления на самых пышных приемах в США. Его талант оценили и в Европе. Тамошние жители были в восторге как от самого фокусника, так и от его трюков. В конце концов обаятельный и умный повелитель иллюзий Денеб привлек внимание своего будущего Сира – юного чернокнижника из местной Церкви, который стал его самым преданным и верным поклонником. Денеб несколько раз встречался и беседовал с ним, и вскоре тот предложил ему Становление. Денеб не сомневался ни секунды... После Становления он не забросил свое ремесло, а, напротив, начал активно пользоваться новыми возможностями, чтобы совершенствоваться и дальше. Завершив турне по Европе с благословения Церкви, Денеб вернулся в США, овеянный славой. Ходили слухи, что Денеб владеет настоящей магией. В итоге он присоединился к цирку Барнума, где в промежутках между представлениями мог общаться с публикой и утолять свой Голод, не вызывая подозрения... Вскоре на Денеба вышел один из членов его клана, и сделал иллюзионисту предложение, от которого было невозможно отказаться: в обмен на преданность Денеб получал доступ к знаниям об оккультизме и колдовстве. Обуреваемый любопытством, Денеб моментально отказался от прежней жизни и присягнул на верность Церкви Хартфорда. Чтобы инсценировать свою смерть, он устроил пожар в цирке и бежал в Коннектикут. Первые годы в Церкви ему приходилось очень непросто, но Денеб выдержал. В конце концов неутолимая жажда знаний и уважение к иерархии Церкви позволили Денебу подняться на более высокие ступени. Наставники быстро заметили его способности и талант к интригам, благодаря которым Денебу доверяли все более и более ответственные поручения... Денеба и без того ждало большое будущее, и Зов, после которого старейшины покинули Церковь, лишь ускорил его продвижение в иерархии. В 2015 году благодаря своему опыту и активному участию в делах клана Треми Денеб занял должность Регента. С этого момента он посвятил себя дальнейшему усилению влияния Церкви и попытаться возместить потерю старейшин, обучая новичков... Спустя всего несколько месяцев после того, как Денеб встал во главе домена, к нему обратилась Хейзел Иверсен, новый Принц Бостона. Последняя хотела восстановить связь с Хартфордом, чтобы привлечь чернокнижников в свой проект сохранения крови. Изначально Денеб отнесся к этому предложению скептически, но затем принял его, увидев возможность распространить знания своей Церкви по всему региону.

Поинтересовалась Принц у Лейши: удалось ли той заметить еще что-нибудь интересное?.. Лейша поведала Хейзел о своем коротком разговоре с Берелом, и о том, что он, похоже, искренне поддерживал союз с Хартфордом. О Хильде, мысли которого были заняты Эмем... и о письме Даяна, предназначенном для Церкви Салема. «Он предал меня, чтобы выслужиться перед чернокнижниками?» - нахмурилась Принц. «Не знаю», - отвечала Лейша. – «В письме было лишь о том, что он участвует в твоем проекте... но при этом предпочел бы соглашение с Салемом». «Теперь я лучше понимаю его недавние высказывания», - задумчиво протянула Хейзел, осмысливая информацию. – «Придется перекинуться с ним словечком...»

Упомянула Лейша и о странном видении, представшем ей в кабинете Яры. «Там была я», - молвила Малкавиан. – «Мой лоб был в огне». Видение было донельзя странным и смысл его ускользал, но Принц была рада одному тому факту, что Лейшу вновь начали посещать видения...

Напоследок Лейша сообщила Хейзел о найденном в апартаментах Яры досье по празднеству, в котором было зафиксирована все, что делала Джорни...

Хейзел поблагодарила Лейшу за проделанную работу, признавшись: та превзошла самые смелые ее ожидания. «Ричард все еще не появился...» - с тревогой заключила Лейша. – «Тебе удалось что-нибудь узнать?» «Да, одна из моих слуг только что вернулась из его бара, ‘Алого салона’», - молвила Хейзел. – «Он проводит там исследования, вот я и понадеялась, что доктор окажется там. Она подтвердила, что доктор Данэм отправился на празднество раньше остальных в сопровождении нескольких сосудов... Мне жаль, Лейша...» «Нет», - покачала головой Лейша. – «Если бы его уничтожили, я бы почувствовала. Я должна его найти!..»

Принц согласилась: Лейша способна незаметно проникнуть в здание, где проходит празднество, однако там может быть донельзя опасно. И все же Малкавиан была настроена донельзя решительно... к тому же, с ней будет Холзи. «И последнее...» - произнесла Принц. – «Доктор Данэм был там не один. Еще там была Майли, мое дитя... Приведи ее ко мне».

Обещав, что немедленно отправится в путь, Лейша и Холзи покинули пентхауз...

Галеба Базори приблизился к столу, восседала за которым Хейзел Иверсен, и та перешла непосредственно к делу, молвив: «Красный Код объявили в связи с празднеством в честь воссоединения с Церковью. Там никто не отвечает». «Сколько наших там было?» - осведомился Галеб, и отвечала Принц: «Около двадцати, плюс-минус. Доктор Данэм и наша лучшая шпионка, Яра Дрори были там...» «Есть вероятность, что мы потеряли двух членов Совета Первородных», - заключил Галеб. – «Что насчет Хартфорда? От них есть новости?»

Хейзел не знала, замешаны ли в произошедшем Треми из Церкви Хартфорда, но, если так, она лично оторвет им головы!.. Хотя выводы о причинах инициации Красного Кода делать еще рано... Выдержав паузу, Хейзел просила Галеба остаться рядом с ней в этим неспокойные времена и Базори заверил Принца: та может на него рассчитывать.

«Чем могу быть положен?» - осведомился он, и произнесла Хейзел: «Нужно встретиться с Каем. Пока Яры нет, за безопасность отвечает он. Возможно, он что-нибудь узнал».

Коротко кивнув, Галеб покинул апартаменты, спустился в инженерный отсек, у входа в который Берел спорил со слугой, не желавшим допускать его к Каю. Последний, однако, приказал никого не пускать к нему в серверную – даже Первородных, что Берела донельзя злило.

Обратившись к своему Сиру, Берел осведомился, не собирается ли Галеб принять очаровательную протеже в клуб своих потомков? «Надеюсь, вскоре Принц позволит мне это сделать», - отозвался Галеб, и Берел растянул губы в улыбке: «И я на это надеюсь! Ведь от нашей милой Хейзел можно ожидать чего угодно. Как бы то ни было... Я почту за честь завести с ней знакомство и помочь найти место в мире».

Недовольно ворча, Берел удалился, а Галеб, обратившись к слуге, потребовал пропустить его к Каю, ибо таков приказ Принца. Отомкнув двери серверной, в которой находился Носферату, Галеб проследовал в помещение.

Кай Лето родился в Бруклине в 1957 году. В детстве он проводил долгие часы в районных библиотеках, прячась от серости и уныния повседневной жизни. Говорят, если вся жизнь человека связана с книгами, ему суждено стать библиотекарем. И Кай не стал исключением из этого правила. Он был не самым прилежным студентом, но в итоге устроился работать в одну из библиотек, где прошло его детство. Там его нещадно эксплуатировали; замкнутый и одинокий, Кай зачастую позволял людям слишком много. А по ночам он оставался на работе, бродил среди стеллажей, расставлял книги и штудировал бесконечные тома. Он годами развивал эрудицию во многих сферах, однако никогда не хвастался своими познаниями и не знал никого, с кем можно их обсудить... Впервые по-настоящему он познакомился с другим человеком лишь в 1997 году. Примерно в это время ему предложили работу в престижной Нью-Йоркской публичной библиотеке. Ирония заключалась в том, что тот, кого он встретил однажды ночью в коридорах библиотеки, на самом деле давно не был человеком. Каю посчастливилось столкнуться с великим Калебросом – Сородичем, известным своей жаждой знаний. Бывшим Принцем Нью-Йорка. Они вели беседы на самые разные темы, и Кай был поражен эрудицией и познаниями Калеброса. Носферату же с удивлением разглядел в этом человеке собственные черты, которые он давным-давно позабыл. Калеброс возвращался в библиотеку каждую ночь. Со временем он хорошо узнал Кая и периодически пил его кровь. В первую ночь января 2000 года, когда город праздновал Новый год, Калеброс подарил библиотекарю Становление, а затем объяснил ему значение произошедшего. Кай мог признать Калеброса своим Сиром или же отказаться от такого существования. Он решил остаться с Калебросом, который поведал своему чаду все секреты клана. Новый образ жизни Кая не слишком-то отличался от прежнего, и он быстро ко всему приспособился, оказавшись весьма прилежным учеником. Кай многое узнал и заслужил уважение Сородичей... В 2014 году старейшины начали слышать Зов, и исчезали один за другим. Калеброс понимал, что долго ему не продержаться. Поэтому он попросил свое любимое дитя покинуть Нью-Йорк и найти себе место в другом городе. Как и всегда, Кай подчинился. Он отправился в поездку по Северной Америке в поисках знаний. Дорога привела его в Бостон, где пост Принца только-только заняла Хейзел Иверсен. Она попросила Кая остаться при Дворе и помогать Яре Дрори, возглавляющей службу безопасности. Кай с радостью принял это предложение.

Обратившись к Каю, Галеб поинтересовался, что тому известно о текущей ситуации. «Тревогу забил мужчина по имени Ву», - рассказывал Кай. – «Это один из лакеев Джейсона Мура». «Мура? Управляющего финансами?» - удивился Галеб. – «Что он делал на празднестве в честь воссоединения?» «Он должен был ответить на технические вопросы о финансовой части соглашения», - пояснил Кай. – «Мур здорово умеет прятать следы торговли людьми. Он все-таки один из них».

«Расскажи, что произошло», - потребовал Галеб. «Все шло по распорядку где-то до 23:10», - говорил Кай. – «Дитя Принца, мисс Сэллерс, связалась со мной. В это время как раз приняли чернокнижники из Хартфорда. Больше мы ничего от них не слышали. Меньше чем через 20 минут мы получили Красный Код. Как раз собирались выезжать к ним...» Кай подтвердил: достоверность кода не вызывает сомнений. Сейчас его донельзя тревожил тот факт, что Яра до сих пор не появилась в оплоте Принца, и это было донельзя дурным знаком. Ведь если на собравшихся на празднестве было совершено нападение, Яра как специалист по безопасности первая оказалась под ударом.

«Мы еще кое-кого не учли», - отметил Кай. – «Crimson Oaks». Галеб слыхал об этой тайной организации, которая недавно была вовлечена в ряд заговоров против Принца Бостона. «Доказательств у меня нет», - признался Кай. – «Мы только что поймали слабокровного, который готовил Принцу западню... Он и рассказал об этой организации. По его словам, они в городе недавно. Но мисс Дрори считает, что пойманный юлит. Я попытался проверить информацию, но мне не хватило ресурсов, чтобы копнуть поглубже».

Раздался телефонный звонок. Кай взял трубку, произнес пару коротких фраз, когда связь резко оборвалась. «Это был Ву!» - сообщил Кай Галебу, и в голосе Носферату звучала тревога. – «На них действительно напали. Похоже, на празднестве была настоящая резня! Они с Джеймсом едва успели увести оттуда Мура. Сейчас едут к нему домой, чтобы забрать какие-то важные документы». «А что потом? Они приедут сюда?» - осведомилась Галеб, но Кай лишь руками развел: «Не знаю, связь оборвалась!»

...Когда Галеб вернулся в кабинет Принца, здесь уже собрались члены Совета Первородных. Атмосфера царила донельзя напряженная; казалось, сам воздух искрит.

«Наше положение критическое», - не стала ходить вокруг да около Хейзел. – «Я собрала вас, чтобы обсудить дальнейшие действия с учетом возникшей угрозы». Берел начал было брюзжать в своей обычной манере, и Дельсину пришлось рявкнуть на него, велев заткнуться.

«Галеб», - обратилась Принц к Базори, - «Красный Код инициировал Ву. Отправляйся к Муру и выясни, что произошло. И приведи ко мне Мура. Он должен был присутствовать на вечере. Не понимаю, почему только ему удалось с нами связаться... Я бы очень хотела с ним поговорить. И забери все документы, в которых есть что-либо о нас».

Дельсину Коатсу Хейзел велела передать Каю, чтобы тот нашел нового посредника для осуществления сделок с людьми – Принц не собиралась полагаться на удачу в этом вопросе. «Затем я хочу, чтобы ты со всеми поговорил», - произнесла Хейзел, со значением глядя на шерифа. – «Должен найти тот, кто что-нибудь видел или слышал».

«Даян, убедись, что мы под надежной защитой», - следующие инструкции были адресованы Треми, после чего Хейзел обратилась к Эмем: «Отправляйся в старую библиотеку Джефферсона. Это здание я отдала чернокнижникам Церкви Хартфорда, чтобы им было где обосноваться в Бостоне».

«Я требую разрешения пойти вместо нее!» - тут же возмутилась Хильда. – «Хейзел, ты отправляешь ее на верную гибель... Она не готова к такому заданию!» «Запрос отклонен», - отчеканила Принц. – «Ты останешься здесь. Эмем пойдет одна». Разъяренная, Хильда обернулась к иным Первородным, ища поддержки с их стороны.

«Кого из нас ты собираешься отправить к месту, где проходило празднество?» - осведомился Берел, и отвечала Принц: «Она уже ушла. Я послала туда Лейшу». «Ты серьезно?» - возмутился Берел. – «Всего час-другой назад она дрыхла за решеткой в психушке».

«Ты ведешь опасную игру, Хейзел», - почувствовав недовольство присутствующих, заявила Хильда. – «Без нас ты бы никогда не получила власть». «Сейчас не время пренебрегать нашим мнением», - вторил ей Андервуд. «А я считаю, что момент самый что ни есть подходящий», - прервала обоих Принц, прожигая Сородичей взглядом. – «Я – Принц Бостона, а вы – Совет Первородных! Я ничего вам не должна».

Хейзел велела Дельсину проводить гостей, показывая, что аудиенция завершена...

Покинув оплот Принца, Эмем Луис отправилась к библиотеке Джефферсона...

О том, что произошло после, она не помнила; сознание вернулось к ней нескоро, и Тореадор с изумлением обнаружила себя запертой в некоей камере глубоко под землей. И как она здесь оказалась?.. Неужто чернокнижники Хартфорда бросили ее сюда, даже не удосужившись выслушать?..

Способность Тореадора в мгновение ока перемещаться на небольшие расстояния, помогла Эмем покинуть камеру, и приступила она к исследованию потаенных глубин. То было Измерением – пластом реальности, созданным некогда Регентом Джоном Рейссом при поддержке могущественных чернокнижников. С годами Измерение разрасталось благодаря обрядам и магии тавматургов... но со временем в нем проявились аномалии. Воспоминания остающихся здесь в индивидов исчезали, и возвращались к ним исключительно в определенных местах, которые Треми называли «колодцами». Чернокнижники предположили, что колодцы подобны магнитам и «питаются» психической энергией своих жертв, высасывая из них воспоминания – чаще всего трагические или с негативной эмоциональной окраской. Позже фрагменты воспоминаний проявляются в форме видения.

Исследуя Измерение, Эмем зрела подобные видения, и утраченные воспоминания возвращались к ней. Осознала Эмем, что пришла в развалины библиотеки, на первый взгляд пустующей, принялась бродить по залам, надеясь отыскать Осборна... когда один из подручных того ударил ее по голове и отволок в камеру.

Возникали пред взором Эмем и иные видения прошлого – как счастливые, так и страшные горькие. Возвращая воспоминания, Эмем проследовала в величественную Башню, возвышающуюся в сердце Измерения, привела в действие лифт, коий вознес ее на вершину. Здесь Эмем с изумлением лицезрела мертвые тела... а также обездвиженного Носферату, заключенного в заклинательный круг, созданный на основе магии крови. Эмем нарушила четкие линии круга... и в следующее мгновение Носферату воспрял, и, бросив на свою спасительницу короткий презрительный взгляд, исчез.

...К тому времени, как Эмем удалось выбраться из колдовского Измерения, загадочный Носферату успел прикончить всех без исключения Треми, остававшихся в библиотеке – в том числе и Денеба Осборна...

Добравшись до здания, в котором находились апартаменты Джейсона Мура, Галеб отметил, что заходят в него полицейские. Недобрый знак...

Заметив проходящего в лифт агента ФБР Галеб оставил без сознания отдыхать в темном уголке, приторочил к своему пиджаку значок копа – чем не офицер?..

На пейджер пришло сообщение от шерифа: «Принц запросила у Мура пять отчетов. Если не сможешь доставить автора, необходимо принести хотя бы отчеты».

Галеб проследовал в обширные апартаменты Джейсона Мура, в настоящее время осматриваемые полицией, приблизился к обезглавленному телу мужчины, находящемуся в центре холла. Одна из полицейских, лейтенант Андерсон, приветствовала «агента ФБР», ввела его в курс дела. «Около 2:15 к нам поступил звонок от консьержа», - говорила она. – «Он сказал, что один из жильцов ранен, якобы в здание его внесли телохранители. Мы отправили на место патрульную машину, она прибыла на место в 2:45». Лейтенант уточнила, что консьерж остается в гостиной, и все еще сам не свой, а тело первым обнаружил офицер Бейкер, который тоже находится в апартаментах. Судя по удостоверению, обнаруженному на теле погибшего, это хозяин квартиры, Джейсон Мур. Полицейские перекрыли все входы и выходы из здания, приступили к поиску улик.

На данный момент копы выяснили немного. Андерсон сообщила Галебу, что Мур был распорядителем активов, имел жену, Лидию, и восьмилетнюю дочь, Джун. Ни той, ни другой в квартире не оказалось. Ровно как и замеченных прежде консьержем телохранителей.

Лейтенант рассказывала, что в настоящее время они ждут приезда криминалистов, но те застряли на другом деле – ведь совсем недавно в небоскребе One International Place произошла настоящая резня! «Вы приехали забрать у нас дело?» - осведомилась Андерсон, и Галеб отвечал уклончиво: «Нет, я работаю над кое-чем иным. Имя ‘Мур’ всплыло в ходе расследования, но подробности я сообщить не могу».

Будучи древним вампиром, Галеб был способен зреть незримое, и, применив оную способность, внимательно осмотрел тело, отметив пулевое отверстие в правом бедре – выстрел бы сделан в упор.

Галеб успокоил потрясенного произошедшим консьержа, Итана Адамса, расспросил о событиях этой ночи. По словам старика, супруга Джейсона уехала две недели назад, а дочь его он не видел уже несколько дней. Вечером Мур уехал с тремя телохранителями – Джеком, Джеймсом и Ву, - и около двух ночи они вернулись. Мур хромал, оставляя за собой кровавые следы. Консьерж предложил вызвать скорую, но один из телохранителей – Ву – отказался от помощи, и все четверо поднялись в апартаменты. Встревоженный, консьерж несколько раз звонил Муру по внутренней связи, а после поднялся к нему на этаж... тогда-то и обнаружил обезглавленное тело.

Надеясь опередить криминалистов, Галеб приступил к поиску запрошенных Принцем отчетов о Первородных. В спальне Мура отыскался отчет о деятельности Берела Андервуда. В документе упоминалось о том, что Берел поддерживает связь с вооруженными отрядами в Южной Америке для дестабилизации местных правительств, которым не нравится присутствие контролируемых им компаний. Пролистав отчет, Галеб покачал головой: похоже, Берел не изменится никогда...

Там же, в спальне Галеб обнаружил мобильный телефон Мура, и, просмотрев сообщение, лицезрел фото мертвого тела Лидии Мур, присланное с неизвестного номера еще две недели назад. Похоже, некто нанес удар по близким Джейсона...

В библиотеке Галеб заметил полицейскую, сосредоточенно просматривающие документы. Вампир сразу же распознал в женщине гуля, и, приблизившись, вопросил: «Кто ты такая?» «Я работаю на Совет», - призналась полицейская – Дана Лехейн. – «Они часто отправляют меня ‘прибираться’».

Применив способность к доминации, Галеб заставил лакея передать ему бумаги, которые та держала в руках – отчет о Яре Дрори, а также приложение к нему. «Конкретно, что тебе приказали сделать?» - потребовал ответа Галеб, и Дана зачитала сообщение, которое получила: «Цель: Джейсон Мур. Адрес: 200 Кларендон-стрит, верхний этаж. По возможности вывезти цель, иначе окончательно устранить. Уничтожить документы о Cautopates. Выполнить задание и ждать указаний». «Если бы я добрался до Мура раньше тебя...» - начал Галеб, и Дана подтвердила его подозрение: «Мне бы пришлось его устранить».

Галеб велел гулю покинуть здание, размышляя о собственной игре, ведет которую Совет Первородных. После чего пробежал глазами отчет Мура о деятельности Яры. Последняя велела финансисту установить на свой компьютер несколько программ для защиты от взлома, после чего отправляемые пакеты данных начали передаваться в довольно хаотичной и непредсказуемой манере. Привлеченные Муром эксперты сумели, однако, выявить систематическую передачу данных о транзакциях, связанных с Rosemond Society, BNL Corp и Von Krafft Holding. Мур приходил к выводу, что, возможно, они имеют дело с неожиданной и нежелательной слежкой, но на эту загадку пролить свет могла лишь сама Яра Дрори.

В сейфе, установленном в офисе Мура, Галеб отыскал отчет о Ричарде Данэме. Мур подтверждал, что расходы психиатра прозрачны и имеют непосредственное отношение к его исследованиям. Данэм создал исследовательскую лабораторию, занимающуюся изучением гипноза, но ее существование – большой секрет, ибо больших подвижек в этой области не наблюдалось. Однако Данэм был настроен решительно и регулярно просил финансиста увеличить поддержку данной организации. Мур взял на себя смелость создать компанию Von Krafft Holding для аккумулирования доходов от деятельности Данэма и вложения активов в надежные области. Увы, прибыль оказалось ниже ожидаемой. В заключение Мур рекомендовал тщательно расследовать случай с Алым салоном, перешедшим в распоряжение Андервуда, поскольку пришел к выводу, что связанные с этим заведением капиталы куда-то пропадают без его ведома.

Также Галебу удалось пообщаться с офицером Бейкером, первым прибывшим на вызов консьержа. Рассказ копа подтверждал сведения, полученные от старика, но оставался вопрос: куда подевались телохранители, доставившие в апартаменты раненого финансиста? Кроме того, Бейкер сообщил, что кто-то уехал с подземной парковки на одной из машин Мура уже после того, как тот оказался дома.

В небольшом помещении, где финансист хранил свои архивы, Галеб разыскал отчет о деятельности Даяна Сиаки. Как следовало из документа, Треми был обыкновенным «прожигателем» и тратил деньги довольно расточительно на различные оккультные мероприятия и предметы. Мур дополнительно сообщал, что Даян просит его регулярно инвестировать в общины луизианских вудуистов, а недавно вложил средства в собственность недалеко от Салема – примерно ту же, что и его собственность в Бостоне. Что же означает это?.. Даям собирается перебраться в новую резиденцию, если запахнет жареным? Или хочет отколоться от бостонских Сородичей?..

Галеб спустился на лифте на подземную парковку. Полицейские, осматривающие ее, а также парковщик Уайетт Альварес, оказавшийся слабокровным, сообщили, что в полтретьего ночи спорткар Мура на огромной скорости выехал с парковки. Среди прочего Уайетт упомянул, что работает на господина Андервуда, а также уборщиком в Алом салоне по пару часов в сутки.

В багажники иного автомобиля финансиста Вентру заметил заметил последний из искомых им отчетов – о деятельности Хильды МакЭндрюс. Последняя владеет фондом Rosemond Society – крупным игроком в сфере искусства, - и отказывается подпускать к которому доверенных управляющих Мура. Не столь давно Берел Андервуд обратился к Хильде с предложением финансовой поддержки ее фонда, и, похоже, они организовали незаконную торговлю предметами искусства. Мур также упоминал о том, что Хильда просила его составить завещание, согласно которому в случае ее кончины больше часть активов отходит к Эмем Луис.

Близ паркинга означились контейнеры для мусора, в одном из которых Галеб обнаружил отсеченную голову Ву, одного из телохранителей Мура. В ином – небольшую лабораторию, принадлежащую Уайетту; последний, похоже, развлекался тем, что создавал зелья на основе редких ингредиентов, и хвастался, что сумел раздобыть на черном рынке кровь самого Квентина Кинга! Не слушая отчаянных возражений парковщика, Галеб прихватил флакон с оной с собой.

В тайном помещении за ванной комнатой Мура Вентру отыскал финансиста; тот был ранен в бедро, тяжело дышал. Глядя на Галеба, Мур пребывал в отчаянии, ибо не желал отправляться с сим могущественным Сородичем к Принцу. «Этой ночью я должен успеть на самолет», - говорил он. – «Умоляю, отпустите меня...» «Какого черта здесь такой кавардак?» - осведомился Галеб, и отвечал Мур: «Я не виноват. Просто хотел скрыть свой отъезд... Телохранители решили отвезти меня к Принцу сразу после пальбы на званом вечере. Но я не мог... Хотел выиграть немного времени. Соврал, что дома остались кое-какие бумаги для Принца. Приехав сюда, я отправил Джеймса в свой офис, на моей машине... Сказал, что оттуда тоже надо забрать бумаги. Я убил Ву, застав его врасплох... Потом отрезал ему голову и выбросил ее в мусоропровод, а на палец надел свой перстень. А еще подсунул свой бумажник».

«Почему вам надо на самолет?» - потребовал ответа Галеб. «Я должен спасти свою дочь!» - воскликнул Мур. – «Знаю, меня уже ничто не спасет, но я должен защитить Джун... Эти сволочи убили мою жену... из-за меня... Они приказали мне добыть данные по всем счетам вашей организации. Я не собирался предавать вас и отказался передать им информацию. Через пару дней я получил снимок жены...» «Кто приказал вам получить доступ к счетам всех обитателей домена?» - нахмурился Галеб. «Не знаю!» - признался финансист. – «Сперва подумал, это вы... в смысле, кто-то из ваших... Из Церкви Хартфорда... или из анархов...» С болью в голосе рассказывал Мур, что его дочь похитили три дня назад, и сейчас она – предположительно – находится в Гонконге.

«Вы были на сегодняшнем празднестве?» - продолжал спрашивать Вентру. «Да, Берел пригласил меня прийти», - произнес Мур. – «У нас должны были быть переговоры с Церковью Хартфорда. Вот он и настоял, чтобы я приехал и обнадежил их по всем финансовым вопросам. Я постарался попасться ему на глаза и уже собирался уходить. Как вдруг повсюду начали стрелять. Пули летали тут и там. Я все бросил и попытался сбежать. Видимо, мой портфель там и остался. Не приставь вы ко мне телохранителей, я бы точно оттуда не выбрался». «Кто на нас напал?» - вопросил Галеб, но финансист покачал головой: «Не представляю. Когда началась пальба, Джек пригнул мне голову и накрыл плащом. А потом мы со всех ног побежали к выходу».

Мур едва держался на ногах, потому Галеб прокусил себе запястье, поднес его к губам финансиста, велел тому сделать пару глотков. После чего повел его к выходу из здания, подчиняя разумы встречавшихся им по пути полицейских и стирая тем воспоминания.

На парковке путь двоим преградила Дана Лехейн, направила пистолет на Мура, постановив: «Простите, мистер Базори, но Мур должен пойти со мной. У нас один хозяин». Безразлично пожав плечами, Галеб подтолкнул финансиста к Лехейн.

Его собственная миссия была исполнена, и возвращался он к Принцу...

Лейша и Холзи добрались до места проведения празднества, поднялись на лифте на нужный этаж. Здесь находились полицейские, потому Малкавиане слились с тенями, дабы не попасться стражам правопорядка на глаза. Холзи от предприятия была не в восторге: доктор Данэм ей не нравился, ибо малышка считала, что психиатр хочет разлучить ее с мамой.

Применив способность, именуемую «Маской тысячи лиц», Лейша приняла облик одного из копов, после чего расспросила «коллег» о произошедшем. Те поведали о том, что здесь, в пентхаузе небоскреба, произошла настоящая резня – все залито кровью, гора трупов в разной степени разложения, и убиты присутствовавшие в помещениях всякими изощренными способами. Полицейские предполагали, что столкнулись с какой-то сектой.

Настораживало иное: агенты ФБР прибыли еще раньше полиции – как будто откуда-то узнали о случившейся бойне. И сейчас, велев копам не путаться под ногами, федералы собирали улики и трупы с проникающими ранениями сердца, складируя все это на балконе пентхауза – к оному полицейским приближаться было строго-настрого запрещено. Конечно, стражам правопорядка сложившаяся ситуация была не по нутру, но они могли поделать?.. Лишь смириться с приказом, полученным сверху, и продолжать осмотр места наряду со сбором улик...

Из расспросов копов Лейша поняла, что часть погибших принадлежала к Сородичам, и тела их после гибели мгновенно иссыхали. Это откровенно тревожило, ибо грозило нарушением Маскарада!..

Лейшу терзали видения... как и малышку Холзи. Малкавиан сумела успокоить дочь, и, стараясь сохранять предельную концентрацию внимания, осматривала помещения пентхауза, отмечая как кровавые следы, так и множество гильз от крупнокалиберного оружия на полу. На диване в одном из кабинетов обнаружила Лейша портфель Данэма, извлекла из которого дискету и видеокассету – носители, которыми психиатр пользовался по сей день.

Коснувшись портфеля, зрела Лейша иное видение – старинные часы с маятником. Что означает это?..

От одного из офицера Лейша узнала об обнаруженных в помещении счетах за пробирки – с доставкой на склад на Саллерс-стрит. Малкавиан встревожилась: это же рядом с Алым салоном! Если федералам станет известно об этом месте... Следует как можно скорее известить о сем Принца!..

На глаза Лейше попался чемодан Джейсона Мура, в спешке позабытый. Не привлекая внимания, девушка забрала из него все документы – в частности, папку, содержалась в которой информация об Алом салоне.

В одном из помещений Лейша лицезрела доктора Данэма, обездвиженного, благо в сердце ему был вонзен осиновый кол. Малкавиан избавила психиатра от сей неприятной напасти, и тот, вскочив на ноги, воскликнул: «Они нашли нас! Никогда прежде такого не видел... Эти смертные нас не боятся! Вторая Инквизиция! Ими руководит служитель церкви... монсеньор Стэнфорд! Они косили как как стебли травы! Подчистую...»

Следовало как можно скорее предупредить Принца... однако Лейша не могла покинуть лофт, не найдя Майли. Данэм, однако, был возмущен тем, что его пациентка находится здесь: наверняка Принц выпустила ее из Института, дабы использовать в своих интересах, а необходимость лечения Лейши ее ничуть не интересует. Лейше стоило немалых усилий убедить Данэма в том, что она здорова, и она сама вернется к лечению сразу же, как только в этом действительно возникнет необходимость.

Поколебавшись, Данэм сообщил Лейше, что в момент нападения инквизиторов Майли находилась рядом с ним; ее ранили, и она выбежала из комнаты, устремилась прочь по коридору. «Я слышал, как ее схватили», - говорил Ричард. – «И я до сих пор ее чувствую...»

Зная, что доктор отправится прямиком в оплот Принца, Лейша молвила: «Передай, что они знают адрес Алого салона на Сэллерс-стрит!» «Второго нападения стоит ожидать там...» - согласился Ричард, и, вновь предупредив девушку об осторожности, слился с тенями, намереваясь покинуть здание как можно скорее...

Лейше приняла иллюзорное обличье федерала, проникла на террасу, где сотрудники ФБР складировали ящики с бренными останками Сородичей. Малкавиан удалось обнаружить бумаги Стэнфорда – записи о схваченных и уничтоженных вампирах. Как следовало из документов, среди захваченных с целью дальнейшего изучения упоминались доктор Данэм, Майли... а также Яра Дрори.

Конечно, понесли потери в недавнем противостоянии и инквизиторы, и их разорванные тела также устилали пол террасы.

Не привлекая к себе излишнего внимания, Лейша отыскала среди контейнеров с содержащимися в них плененными и обездвиженными Сородичами тот, содержалась в котором Майли, и, погрузив его на тележку, устремилась наряду с Холзи к выходу из здания...

Следующим вечером Галеб беседовал с Сюй Фэн в баре Сильвии. Девушка поведала древнему Сородичу о том, что многие из принадлежащих ко Двору считают, что Галебу недостает былого рвения – в противном случае он непременно привел бы Мура, как и приказывала Принц.

«Ты сомневаешься во мне», - отчеканил Галеб, скрестив взгляды с Сюй. – «Надеюсь, это не войдет у тебя в привычку. Успокаивать тебя – не моя забота!» «К сожалению, успокаивать нужно не только меня», - парировала девушка. – «Вы так и не сказали, что было в документах, которые вы отдали Принцу». «На думаю, что тебя это касается», - отозвался Галеб.

«Лучший способ составить о чем-то мнение – обратиться к источнику», - произнесла Сюй Фэн. – «Похоже, Джейсон Мур был отлично осведомлен...» Поколебавшись, поинтересовалась девушка: «Ваше дитя, Берел Андервуд... У вас были сомнения на его счет?» «Я не хочу это обсуждать...» - отрезал Галеб. Однако Сюй Фэн не сдавалась, просила древнего вампира ответить ей, и Галеб сдался, молвил: «Берел совсем не похож на тебя. Он всегда таким был. А я был слеп... Такого больше не произойдет. Если Берел сильно чего-то хочет, он может опуститься до мольбы. Твое терпение меня обнадеживает. С тобой я знаю, что не ошибся». «Кажется, он вас сильно раздражает...» - заключила девушка, и Галеб утвердительно кивнул: «Да, поэтому ты должна держаться от меня подальше... И вижу, что ты проявляешь к нему большой интерес. Зная его, я боюсь, что он этим воспользуется. Или уже воспользовался...»

Галеб потребовал ответа: говорила ли Сюй Фэн с Берелом? «Да, он попросил меня подойти, чтобы поговорить...» - призналась девушка, и в глазах Галеба отразился гнев. Похоже, придется сказать пару ласковых непокорному чаду!..

Проследовав в кабинет Берела, Галеб запретил тому приближаться к Фэн, обещав, что в противном случае попросту порвет свое чадо на куски. «Я всего лишь хотел дать совет», - попытался объясниться Андервуд. – «Помочь понять, как ориентироваться в этом новом, полном опасностей мире... Ты явно не совсем справляешься с этой задачей. Я неправ?» «Можешь не переживать», - отозвался Галеб, сверля Берела недобрым взглядом. – «Я всем ее представил. И не собираюсь оставлять ее беззащитной в окружении голодных хищников, шастающих по углам. Она тебя еще удивит. Она гораздо ценнее, чем ты можешь себе представить?»

«Ценнее меня?» - развел руками Берел, и Галеб прошипел: «Уверен, что хочешь это знать?» «Не думал, что в тебе когда-нибудь проснутся отцовские чувства», - хмыкнул Берел. – «То, как ты переживаешь за Фэн, делает тебе честь. Но... я не могу не провести перемены с собственным прошлым». «Не делай этого», - посоветовал ему Галеб, и бросил Берел: «Я всерьез волнуюсь за Фэн. Не хочется, чтобы она пережила то, что пришлось пережить мне. Сокрушительную тяжесть разочарования. Равнодушие. Презрение...» «Если ты ожидаешь сочувствия, значит никогда толком меня не знал», - прервал его Галеб. – «Не сравнивай себя с Фэн. Это сравнение будет не в твою пользу. Она скромна и хочет сделать мир лучше. Ты же оскверняешь все, чего касаешься. Ты достояние прошлого, Берел. Ты исчезнешь и будешь забыт. Фэн – вот будущее Камарильи. Она не такая, как ты, и никогда такой не станет».

Еще раз доходчиво предупредив Берела, чтобы не смел тот приближаться к Фэн, Галеб покинул кабинет чада, направившись к пентхаузу Принца. Он не тешил иллюзий: рано или поздно он поддастся Зову и отправится на восток... и крайне важно оставить после себя Фэн, которая станет его наследием в Камарилье – и в этом мире...

...Хейзел сообщила Галебу о том, что счета Сородичей опустошены, и сделать это мог лишь Джейсон Мур. Местонахождение последнего – ровно как и Лехейн – остается неведомым, ровно как и то, кто отдавал приказы гулю. Очевидно, что при Дворе есть предатель, и Принц была исполнена решимости вывести того на чистую воду. Досье, доставленные Галебом, вызвали у Хейзел немало вопросов, но задать она их адресатам – в частности, доктору Данэму и Яре Дрори, - собиралась по завершении нынешнего кризиса.

«Для тебя есть новое поручение», - молвила Принц, кивнула в сторону Дельсина. – «Дельсину удалось выследить людей, которые напали на нас». Дельсин просветил Галеба: они имеют дело со Второй Инквизицией, укрепленная база которой находится в старом форте на Лонг-Айленде. «Сейчас важнее всего не допустить нового нападения», - говорила Принц. – «Галеб, ты отправишься туда и убьешь их лидера».

Но возникал вполне очевидный вопрос: каким образом Галеб проникнет в означенный оплот?.. «На Джефрис-Пойнт есть небольшой, ничем не примечательный склад», - просветил его Дельсин. – «Судя по всему, они переправляют грузы из Бостона на Лонг-Айленд на судне. Стараясь не привлекать лишнего внимания, они используют лишь малые суда. На складе лежат тела, вывезенные ими с места нападения и готовые к транспортировке». «Ты хочешь, чтобы я притворился одним из тел», - заключил Галеб, и Дельсин утвердительно кивнул: «Именно. Надо всего лишь перестать изображать жизнедеятельность организма на пару часов».

Да, план донельзя рискованный, но иного попросту нет. По сведениям Дельсина, последнюю партию тел готовятся переправить на Лонг-Айленд этой ночью, и неизвестно, выпадет ли иной случай добраться до островного оплота противника. На острове же Галеб будет предоставлен сам себе, и надлежит ему устранить Уолтера Стэнфорда – предводителя прибывшей в Бостон ячейки ВИ. Известно о Стэнфорде немного: его прислал Ватикан, и он прихватил с собой кучку фанатиков – вот, пожалуй, и все. «Твоя задача – нанести стремительный удар и при этом сохранить план в тайне», - инструктировала Галеба Принц. – «Нам нельзя рисковать».

...Покидая пентхауз, в дверях Галеб разминулся с Эмем, в кабинет заходившей. Хейзел устроила девушке суровую отповедь за то, что не сумела та уберечь от гибели Треми, принадлежащих к Церкви Хартфорда. Эмем покорно ждала, когда Принц выплеснет свой гнев...

Хейзел сообщила Эмем о новом поручении: необходимо ослепить врага – изнутри. Для этого следует проникнуть в оплот Второй Инквизиции и запустить во внутреннюю сеть организации вирус, разработанный Каем, который уничтожит данные противника. «Мне такое не по плечу!» - воскликнула Эмем, на что Хейзел отчеканила: «Эмем, это твой шанс раз и навсегда доказать Двору, что ты заслуживаешь места в Совете». Сиречь – шанс проявить себя с лучшей стороны... особенно после фиаско с Церковью Хартфорда.

«Задача непростая», - говорила Принц. – «Врагов нужно будет отвлечь, чтобы ты смогла испортить их систему. Например, устроить переполох около базы». Хейзел советовала Эмем заручиться помощью анархов и убедить их помочь Камарилье на Лонг-Айленде; о том, как Тореадор добьется этого, Принц задумываться не желала, всецело полагаясь в вопросе на исключительные таланты Эмем. «Убеди их, что мы к ним присоединимся», - советовала Хейзел. – «ВИ угрожает всему городу. Они тревожатся не меньше нашего». «С чего мне начать?» - осведомилась Эмем, и отвечала Принц: «Есть только один по-настоящему важный анарх: их Барон». «Рэндалл Тейн...» - согласно кивнула Эмем. «Именно так», - подтвердила Хейзел. – «Он контролирует разные банды анархов в регионе. Я не знаю, где он сейчас. Тебе нужно это выяснить, используя свои контакты». «Что я могу предложить им в обмен на помощь?» - уточнила Эмем. «Деньги. Одолжения», - безразлично передернула плечами Принц. – «Предложи то, что посчитаешь нужным. И никому не рассказывай про это задание. Даже своему Сиру. Не хочу, чтобы в это дело лез Совет».

...Хильда ожидала Эмем у лифта, предложила поговорить, обсудить пару вопросов. Поколебавшись, Эмем согласилась, проследовала вслед за Сиром в один из альковов бара. Хильда предупредила свое чадо насчет Хейзел: не стоит слепо доверять Принцу. «Хейзел умна», - говорила она. – «Она умеет получить желаемое. А желает она тебя. Это может показаться лестным, но я бы на твоем месте занервничала. Хейзел делает только то, что приносит ей выгоду. Значит, у нее есть способы подчинить тебя своей воле. Она старательно держит тебя в неведении и прикрывается своей Гарпией».

Хильде удалось поместить зерно сомнений в разум Эмем, и та проникла в квартиру Принца, воспользовавшись лифтом, установленным в офисе Эйприл. Ей удалось обнаружить тайный отсек, в котором Хейзел хранила документы, не предназначающиеся для чужих глаз.

Письмо, адресованное Джейсону Муру, в котором Принц требовала анализ выгоды от покупки недвижимости с целью расширения домена и усиления влияния на ночную жизнь Бостона. Эмем была неприятно поражена, заметив в прилагаемом списке объектов сеть своих клубов. Выходит, права была Хильда, и с Хейзел следует держаться настороже?..

Следующее письмо, означившееся в тайнике, было написано Берелом Андервудом. Последний советовал Принца повременить с разрешением на Становление Сюй Фэн, ведь затягивание вопроса задержит отбытие Галеба Базори в восточные земли. Тут же находился отчет Яры Дрори, утверждавшей, что Галеб с большим пиететом относится к Принцам в принципе, и может стать сильнейшим союзником для Хейзел.

Наконец, Эмем прочла письмо от доктора Ричарда Данэма, в котором тот извещал Принца о выполнении приказа, заключавшегося в казни Холзи. Судя по всему, Хейзел пошла на это в надежде, что потенциал Лейши как провидца увеличится, однако психиатр не был так уверен в этом. Он обещал сообщить Лейше о том, что произошел несчастный случай и совершить необходимые манипуляции с ее воспоминаниями, а истинную причину исчезновения Холзи сокрыть.

Покидала квартиру Принца Эмем в глубокой задумчивости. Да, Хейзел Иверсен оказалась безжалостным манипулятором... но об этом она побеспокоится после, по завершении нынешнего кризиса...

Лейша пробудилась в кабинете доктора Данэма; Хозли – как обычно - была рядом, разгуливала по помещению, разглядывая картины на стенах.

Вскоре в комнату ступил Ричард – похоже, заметно раздраженный. «Стоило мне вернуться, как на меня насела Принц», - заявил он. – «Ни минуты покоя. Хейзел чуть с ума не сошла, когда узнала о Второй Инквизиции...» Махнув рукой, психиатр сменил тему разговора, заявив Лейше: «Хейзел нарушила процедуру вашего лечения! Как правило, после пробуждения вы всегда принимаете лекарство. Со временем вы лишь глубже погрузитесь в мир видений и галлюцинаций! А все потому, что ей страшно! Хейзел начала зависеть от вас!»

«Зависеть от меня?» - поразилась Лейша, и воскликнул Ричард: «От ваших видений, конечно же! Неужели вы этого не понимаете? Она о них не говорила?» «Упомянула мимолетом», - осторожно произнесла Лейша. «Видения нужны ей, чтобы предугадывать будущее и пытаться влиять на ход событий», - говорил Ричард. – «Вероятно, она пытается понять, получится ли помянутый ход событий изменить». «Но ведь видения всегда неясные...» - растерялась Малкавиан. – «И... я их едва помню... Почему так?» «Я только знаю, что она неоднократно старалась не допустить наших встреч, когда ей была необходима ваша помощь», - произнес психиатр. – «Вы частенько даже не помнили о том, что произошло, или же помнили лишь частично». «Она... манипулировала моими воспоминаниями?» - уточнила Лейша, и Ричард пожал плечами: «Не берусь утверждать наверняка, но только так она могла гарантировать, что о ваших видениях никто не узнает».

Ричард протянул Лейше флакон с лекарством, посоветовал принять его прямо сейчас, после чего заявил: «Лейша... Холзи лишь плод вашего воображения. Ее видите только вы...» Лейша была потрясена сим откровением до глубины души, а Ричард продолжал говорить: «Ваши видения становятся мощнее с усилением галлюцинаций. В них появляется больше конкретики, достоверности... Это как раз то, что нужно Принцу. Но при этом вы начинаете впадать в кататоническое состояние. Холзи берет над вами верх...»

В дверь постучали; Дельсин Коатс просил Лейшу немедленно подняться в кабинет Принца. Заявив, что немедленно отправится в Алый салон, Ричард посторонился, пропуская девушку, и та, все еще пребывая в состоянии шока, направилась к лифту...

...Хейзел приветствовала Лейшу, когда проследовала та в ее кабинет, не забыл упомянуть и Холзи. «Ты только притворяешься, что видишь Холзи», - бросила Лейша, глядя Принцу в глаза. – «И всегда притворялась... Зачем ты мне лгала?» «Лгала? Я никогда тебе не лгала!» - на лице Хейзел не дрогнул ни один мускул. – «Холзи – неотъемлемая часть тебя. Я принимаю тебя такой, какая ты есть!»

«Тебе не стоило играть во все эти игры», - с укоризной произнесла Лейша. – «Ты же мой Принц. Я бы и так выполнила любой твой приказ... Тебе не обязательно было мной манипулировать!» «Ты права», - тихо произнесла Хейзел. – «Я не хотела отнимать ее у тебя. Галлюцинации, видения... Все это – часть тебя. Думаю, Холзи пробуждает в тебе все самое лучшее. Вы вместе вернули Майли домой. Один этот факт – уже доказательство, что она тебе не обуза. Я благодарна и ей за то, что она спасла Майли. Не думаю, что хоть кто-то имеет право приказать тебе измениться! Но так считаю только я... Ричард же убедил меня, что без Холзи тебе будет лучше».

Принц напомнила Лейше, что бостонский Двор находится в огромной опасности, и просила Малкавиан поделиться своими впечатлениями, мнением... видением.

«Все зря», - пропела Холзи. – «Лебедь лишится головы через два дня...» Лейша передала эти слова Принцу, и ужаснулась та: неужто сие видение предрекает ей скорую гибель?!. Будучи в смятении, Хейзел просила Лейшу оставить ее.

Покинув кабинет, Лейша приняла окончательное решение: ей нужно поправиться, избавиться от галлюцинаций. Она приняла лекарство, переданное Ричардом, и Холзи бесследно исчезла!.. И вновь Лейша зрела видение: алый коридор, темные силуэты... в том числе и фигура Холзи. Что все это означает?..

Лейша устремилась к выходу из здания, надеясь разыскать Ричарда в Алом салоне. Он должен ей все объяснить!..

Эмем разыскала логово анархов в одном из кварталов Бостона, и в этом ей помогла старая знакомая, Сауле, принадлежащая к Гангрелам. Эта мятежная байкерша получила Становление в канадской глуши, и всегда отказывалась присоединяться к Камарилье. С 2011 Сауле являлась одной из связных Эмем с анархами, и частенько посещала ее клубы.

Сауле провела Эмем в помещение, находились в котором барон Рэндалл Тейн и его ближайшие сподвижники. «Саула рассказала мне про ВИ», - сразу перешел к делу барон. – «Я в курсе. Иверсен было необязательно присылать ко мне одну из своих прислужниц». «Хейзел прислала меня не поэтому», - отвечала Эмем. – «Я... хочу попросить у вас помощи. ВИ в Бостоне... Такого никто не ожидал. Это серьезная угроза. Но Хейзел знает, как мы можем с этим справиться». «Мы?» - прервал ее анарх. – «С каких это пор появились ‘мы’?»

«ВИ одинаково опасна для всех, включая вас», - настаивала Эмем. – «Мы смогли отследить их от небоскреба International Place. Мы знаем, где они прячутся». «У них есть здесь база?» - поразился Тейн, и Эмем кивнула: «Да, на Лонг-Айленде. И они лучше подготовлены, чем мы думали».

Барон был настроен донельзя скептически, но все же поинтересовался, в чем именно заключается план Принца. «Она хочет, чтобы мы замели за собой следы», - молвила Эмем. – «Уничтожили все, что у них на нас есть. Это позволит выиграть время. Отправим к ним кого-нибудь, кто угробил бы их систему, - например, меня». «И ты на это пойдешь?» - усомнился барон. «Разумеется», - беспрекословно заявила Тореадор. – «Я на все готова ради спасения Бостона».

Эмем убеждала Тейна помочь Двору организовать нападение на базу Второй Экспедиции, свершив таким образом отвлекающий маневр, однако барон был непреклонен. «Мы ушли из Камарильи не затем, чтобы и дальше прислуживать Принцу», - заявил он. – «Пусть Иверсен сама из этого выкручивается. Хочет пасть смертью храбрых – это ее дело».

Обратившись к сподвижнице, Керис, барон приказал передать всем анархам – включая патрули, - чтобы немедленно возвращались в домен. Эмем же Тейн недвусмысленно указал на дверь, и Тореадор, бросив напоследок – «Вы совершаете большую ошибку!» - покинула оплот барона.

Сауле сопровождала Эмем, и, когда остались они одни, призналась: «Есть один способ. Рэндалл созвал главарей банд, потому что с ними спокойней. Если сможешь убедить их, будет тебе помощь. Против всех Тейн не пойдет». «Допустим, я так и сделаю...» - молвила Эмем. – «К тому мне нужно идти?» «К Керис и Рафе», - отвечала Сауле. – «Она отвечает за ополчение домена, а он верховодит хакерами». Сауле устремилась прочь, а Эмем проводила ее взглядом, сознавая, что, заключая союз с анархами, обрекает старую подругу на гибель, ибо намеревается предать в час нападения на базу ВИ. Впрочем, в сложившейся ситуации не до морали...

Керис Эмем отыскала в соседнем здании, однако анарх с посланницей Принца даже разговаривать не стала, с ходу указала на дверь. Но у выхода к Эмем обратился иной анарх, Ярдли, предложив взаимовыгодное сотрудничество. «Речь о нашем выживании», - говорил он. – «Керис не впервые ставит нас под удар. Знаешь, почему Керис отказалась от твоего плана?» «Из преданности, наверное», - предположила Эмем. «Частично, но это не основная причина», - заверил ее Ярдли. – «Дело в Crimson Oaks». «Припоминаю», - название организации было знакомо Эмем. – «Хейзел их ненавидела. Какое-то время даже противостояла им. Но я думала, их больше нет». «Им главным образом удалось бежать из Лондона после падения», - вымолвил Ярдли. – «Многие последовали за ними. Остальные решили остаться и залечь на дно».

«Как это связано с Керис?» - уточнила Эмем. «Она работает на них», - пояснил Ярдли. – «Похоже, она связана соглашением с ними. Насколько понимаю, она достает для них все необходимое. Арендует для них корабли, дома... Не знаю, что они затеяли, но явно что-то серьезное». Ярдли предлагал Эмем вывести Керис из игры, обнародовав компромат – выписки из банка, подтверждающую кражу Керис денег у босса. Скорее всего, компромат липовый, однако Ярдли считал, что для достижения цели все средства хороши, и обещал, что, заняв место Керис, непременно поможет Эмем.

Последняя согласилась подыграть Ярдли, и, проникнув в кабинет Керис, подложила компрометирующие ту бумаги в сей ф. Ярдли вознамерился немедленно просветить иных анархов о столь неожиданной «находке»; Эмем он просил ненадолго задержать Керис, отвлечь ту разговорами.

И все же Эмем без утайки рассказала Керис о гнусном предательстве Ярдли, чем немало поразила женщину. После чего вновь потребовала поговорить с Тейном, дабы принял барон предложение Хейзел. «Какая мне с этого выгода?» - осведомилась Керис. «Вы можете получить новый район», - посулила Эмем.

Поторговавшись, сошлись на Брайтоне, и Эмем заверила Керис, что Совет Первородных, в который она входит, проследит за тем, чтобы Хейзел в точности исполнила свою часть сделки. Легко давать обещания, которые не собираешься исполнять... «Если твой Принц предаст нас, я тебя уничтожу», - процедила Керис, и Эмем, пожав плечами, покинула ее кабинет.

...Через канализационные столки Эмем достигла пристани, проникла на борт баржи «Глэдис», находилось на которой обиталище хакера анархов. Просматривая данные на находящихся здесь компьютерах, Эмем обнаружила документ Рафы, в котором тот упоминал Майли – чада Принца, которое заменило его. Эмем изумилась: неужто Рафа – Эрланц Кардиэль, первое дитя Хейзел, считавшееся погибшим?!

Становление он получил в 1982 году, и Хейзел стала для него прекрасной наставницей. Эрланц вступил в новый для себя Мир Тьмы рука об руку с Сиром, которая всегда была готова прийти к нему на помощь. А юноша, в свою очередь, демонстрировал искреннее уважение к наставнице и, насколько мог, поддерживал ее во всех финансовых делах. Хейзел была счастлива. Для нее дитя было не столько надеждой и опорой, но и способом оправдать собственное существование и доказать, что она достойна того пути, который не выбирала... Работа Хейзел с СС заинтересовала Эрланца, который хотел принять участие в свержении Квентина Кинга. Хейзел опасалась впутывать его во все это, полагая, что он еще слишком юн, но в конце концов поддалась на уговоры. И это оказалось ошибкой. Юноша едва не выдал себя во время операции против британских ополченцев. Хейзел оказалось в опасной ситуации, ибо на кону было ее собственное существование. Осознавая всю тяжесть своего положения, она пошла на отчаянный шаг и пожертвовала своим дитя, чтобы защитить собственную империю. Убить Эрланца было поручено Дельсину, и вскоре он доложил, что задание выполнено.

На баржу вернулся Рафа, весьма недовольный тем, что обнаружил в своем убежище приспешницу Принца. Эмем сумела заручиться поддержкой хакера в противостоянии со Второй Инквизицией, заверив, что сумеет гарантировать безопасность его – как член Совета Первородных. Каковым – конечно же – покамест не являлась, но анархам об этом знать необязательно...

...Покинув баржу, Эмем вернулась в гараж, где известила Сауле об успешном завершении переговоров с Керис и Рафой. Женщина предложила Тореадору немедленно навестить барона. По пути она вновь – уже не в первый раз – высказала мнение о том, что Эмем отлично впишется в среду анархов. Эмем кивала, отвечала что-то, и не могла отделаться от мысли, что действиями своими подставляет и старую подругу, и всех остальных, кто доверился ей. «Либо я, либо они», - цеплялась она за мысль.

...Керис и Рафа находились в офисе барона, и последний был взбешен, осознав, что посланница Камарильи все сделала по-своему, и придется ему подчиниться воле подначальных. «Ты всех подговорила выступить против меня!» - с ненавистью прошипел Тейн, когда Эмем в сопровождении Сауле ступила в кабинет его. «Либо так, либо пришлось бы отказаться от идеи с нападением», - спокойно отвечала Тореадор. – «Я не могла сдаться». «Ты отправляешь их на верную гибель!» - воскликнул барон. «Я даю им шанс», - парировала Эмем. – «Мы вместе отправляемся на Лонг-Айленд. Там Сауле и остальные встретятся с Хейзел. Я подожду, пока они нападут, а затем проникну на базу».

Барон пребывал в смятении: даже если этот безумный план увенчается успехом, они уничтожат лишь одну-единственную ячейку Второй Инквизиции... и при этом рискуют существованием бостонского домена анархов. По мнению Тейна, Камарилья убивает двух зайцев одним выстрелом, и его подначальные слепы, если не замечают этого!..

И все же в сложившихся обстоятельствах он был бессилен что-то изменить...

Галеб пришел в себя в морге на Лонг-Айленде.

Проникновение на остров прошло успешно. Выбравшись из ячейки для тел, в которую поместили его солдаты ВИ, древний вампир осмотрелся, отметив покоящиеся на столах мертвые тела – как вампиров, так и оперативников Общества святого Леопольда.

В помещении означился причудливый аппарат – как следовало из инструкции, находящейся здесь же, для вживления на запястье входящих во Вторую Инквизицию индивидов имплантов, обеспечивающих различные уровни доступа на базе организации. Один из имплантов – синий – нашелся здесь же, в морге, и Галеб не преминул с помощью устройства вживить оный себе.

Покинув морг, Вентру столкнулся с одной из сотрудниц базы, Кип, поспешил взять разум ее под контроль посредством Доминирования. Кип с готовностью ответила на все вопросы Галеба, рассказав об имплантах и о приезжих из Ватикана, ныне верховодящих здесь, на базе, бывшей в прежнем старой больницей. Отвечая на просьбу Галеба, женщина передала ему зеленый имплант, дававший вампиру более высокий уровень доступа, нежели синий.

Галеб отыскал лифт, и тот унес его в земные недра. Созерцая проносящиеся мимо этажи, Вентру поражался: он и не мыслил, что комплекс ВИ столь масштабен!..

На нижнем этаже Галеб лицом к лицу столкнулся с солдатом ВИ, и стоило ему немалых трудов, чтобы убедить того в том, что он имеет право здесь находиться. К удивлению древнего вампира, солдат оказался невосприимчив к Доминированию... но как?!

Ныне в оплоте верховодили набольшие из Общества святого Леопольда, прибывшие из Ватикана наряду с агентом Уолтером Стэнфордом: Кьяра Фавароне, Джозеф Манне и Элли Галлагер. Проследовав в тяжелые металлические двери, осознал Галеб, что находится на старой военной базе – времен холодной войны. Три коридора отходило от центрального помещения, ведущие в клинику, сокровищницу и отсек «Костер» соответственно.

Галеб заглянул в сокровищницу, с восхищением воззрился на ряды стеллажей с древними книгами. Отец Джозеф Манне занимался реставрацией фолиантов. Узрев гостя, он сразу же узнал в том Сородича, но не ужаснулся, а восхитился. Ученый муж считал сих созданий поистине захватывающим объектом для исследования, себя же зрел он толкователем великой книги сущего. Беседуя со священником, Галеб убедил его в том, что они могли бы сосуществовать – но иные, несведущие, желают лишь уничтожить Сородичей, отрицая право тех на существование. Джозеф поведал Вентру, что Кьяра Фавароне – управляющая клиникой – обладает красным имплантом, дающий доступ к главному компьютеру базы.

Галеб пощадил отца Джозефа, оказавшегося на удивление разумным и интересным собеседником, покинул сокровищницу, заглянул в отсек «Костер» - экспериментальную площадку для сжигания Сородичей, коих агенты ВИ именовали «пустотелыми». Запустив процесс пиролиза, Галеб испепелил находившуюся в отсеке Элли Галлагер, после чего отделил от трупа ее красный имплант.

Проследовав в клинику и осмотрев сопредельные помещения, Галеб обнаружил холодильную камеру, хранились в которой останки Сородичей. Среди погибших означилась и Яра Дрори...

Кьяра занималась исследованиями останков вампиров, и не заметила приблизившегося Галеба... Последний атаковал женщину, вырезал из руки ее красный имплант, и, оставив истекающую кровью жертву и вернувшись в основной отсек, отыскал механизм, посредством коего вживил миниатюрное устройство себе.

Наконец, Галеб вернулся к центральному компьютеру комплекса, активировал систему посредством сканирования красного импланта Кьяры... когда в грудь ему вонзился осиновый кол, и сознание оставило вампира...

...В себя он пришел позже, когда отец Стэнфорд вырвал кол из его тела. Галеб был привязан к креслу и вырвать из пут был не в силах. «Полагаю, ты прибегнул к одному из своих волшебных фокусов, чтобы обмануть охрану и проникнуть сюда», - процедил священник, созерцая Сородича с нескрываемой брезгливостью. – «Не рекомендую повторять это со мной».

После чего начался допрос. Стэнфорд спрашивал о целях прихода вампира в оплот Второй Инквизиции, о тех, кто помогал ему в сем начинании, о местонахождении убежища Принца; Галеб упрямо хранил молчание, и священник пытал его пламенем Истинной Веры, терзая плоть древнего Сородича, и кричал тот от страшной боли.

Хмурясь, Стэнфорд отступил от истерзанного Галеба, прикидывая, как следует поступить к ним. К священнику приблизился солдат, что-то шепнул. «Похоже, мы поймали кого-то... поинтереснее тебя», - бросил Галебу Стэнфорд. – «До скорой встречи, Галеб».

Священник покинул комнату, а солдат, направив на пленника винтовку, произвел выстрел в упор...

Лейша добралась до бара крови – Алого салона, в надежде отыскать Ричарда и получить ответы на снедающие ее вопросы. Малкавиан отчаянно желала выяснить, кто она такая и что с ней было в прошлом, а также разузнать о судьбе своей дочери.

Приближаясь ко входу в бар, расположенному в подвальном помещении, Лейша не могла отделаться от мысли, что уже бывала здесь прежде. Дежа всю снедало ее... но воспоминания о прежних визитах в Алый салон ускользали.

«Лейша, это вы!» - охранник у входа узнал девушку, распахнул дверь, и та проследовала в помещение, сразу же заметив Берела, отдающего сотрудникам бара некие распоряжения. Лейше Берел пояснил, что, поскольку у ВИ есть адрес этого салона, нападение вскоре последует, посему сотрудники спешно заметают следы – уничтожают улики, которые могут вывести агентов Ватикана на Сородичей, выводят сосуды.

«Я пришла за Ричардом...» - пояснила Берелу Лейша. – «Ты знаешь, где его искать?» «Скорее всего, он в подвале», - предположил Андервуд. – «Собирается, как и все остальные!..» Отмахнувшись, Берел заявил, что и ему надлежит вернуться к сборам; на прощание он просил Лейшу прислать в подвал Уайетта – слабокровного, который на него работает.

Уайетта Малкавиан заметила в соседнем зале; тот признался, что отвечает за перевозку сосудов из Алого салона в безопасное место. «Один сосуд не хочет уезжать», - сокрушался он. – «Даже Бетти не может уговорить ее выйти...» Лейша велела Уайетту поговорить с Берелом; к ее удивлению, слабокровный ответил категорическим отказом. Нахмурившись, Лейша повторила требование, применив способность к Доминированию, и Уайетт выдавил: «У меня... приказы! Я не могу! Мне дали распоряжения! Доктор Данэм велел мне отвезти люд в безопасное место!»

Любопытно: стало быть, разум этого слабокровного всецело пребывает под властью Ричарда Данэма. Отметив этот факт, Лейша продолжила осмотр салона, заглянула в кабинет менеджера, где изучила записи с камер наблюдения. Действительно, одна из сосудов заперлась в процедурном кабинете; как выкурить ее оттуда?..

Лейшу приветствовала администратор Алого салона, Бетти, поведав, что со времени их последней встречи прошло уже три года. Сам Лейша женщину не помнила... «Я управляющая салоном и помощница доктора Данэма», - представилась Бетти. – «Доктор Данэм приказал мне вывезти люд. Но это непосильная задача! Один из наших ценнейших доноров заперся и отказывается выходить. Будто Уайетту мало забот с остальными!»

«Ты знаешь, где сейчас доктор Данэм?» - осведомилась Лайша, и отвечала Бетти: «Думаю, он занят тем же, что и мы – избавляется от всего, что не должно попасть в руки ВИ». «Например?» - уточнила Лейша. «Он велел уничтожить все составляющие препарата Trajax», - пояснила администратор. – «Думаю, он избавляется от своих наработок». «О каком препарате ты говоришь?» - озадачилась Лейша. «Это одно из изобретений доктора», - с готовностью просветила ее Бетти. – «Стимулятор для доноров. Кровь с ним куда лучше. Все ее обожают!»

О том, где ныне находится Данэм, Бетти не знала – может, в ротонде, а может, и в подвале, на «бойне». «Что еще за бойня?» - поинтересовалась Лейша. «Так люд называет подвал», - молвила Бетти. – «Мы складываем там доноров, опустошенных клиентами... и доноров, которыми слишком долго пользовались. За это отвечает мистер Андервуд. Он ведет отчетность и отвечает за переработку сосудов... Делает то, до чего не доходят руки у доктора».

Вернувшись к теме запершегося в процедуре сосуда, администратор призналась, что и пальцем тронуть безумицу не может, ибо та – выдержанная, то есть человек, обладающий сильной реакцией на Trajax. «Вкус их крови становится неповторимым, как вкус выдержанного вина», - пояснила Бетти. – «Но, если обделить такого дозой, донор может стать неуправляемым. У этого сосуда развилась паранойя! Нельзя допустить, чтобы она досталась ВИ!»

Простившись с Бетти, Лейша спустилась на лифте в подвал, приступила к методичному осмотру складских помещений и избавлению от компромата, по случайности пропущенного сотрудниками бара.

Берел Андервуд долго не желал признаваться, чем занимается здесь, в подвале, но после настояний Лейши пропустил ее в помещение, где девушка с изумлением лицезрела Сородича с отсеченными конечностями, тело которого было привязано веревками к кресту; создание было живо... и совершенно безумно. «Это Квентин Кинг», - сообщил Берел Лейше, настаивая на том, чтобы та прикончила бывшего Принца. Однако Лейша, потрясенная тем, какой оборот приняли события, отказалась это делать – к вящему неудовольствию Андервуда.

Через автоматическую систему доставки препарата Лейша отправила в процедурную пару капсул с Trajax, и вскоре запершаяся в помещении донор, Кларисса, выступила наружу, ибо вещество успокоило мятущийся лагерь ее; Бетти тут же вывела бедолагу из бара.

Уничтожив остающиеся в подвалах Алого салона запасы вещества, Лейша направилась в кабинет Ричарда, где собрала все медицинские карты, остававшиеся в помещении. Поистине, опасные свидетельства, которые наверняка раскроют исследователям ВИ природу проводимых Данэмом изысканий.

Наконец, Лейша ступила в тайную комнату, обнаруженную за массивным книжным шкафом. Здесь, в лаборатории содержались пациенты психиатра. Просматривая медицинские карты, Лейша ловила себя на мысли о том, что некоторые из упомянутых в них имен резонируют с чем-то в разуме ее... Мари... Джульетта...

Камеры, установленные в лаборатории, показывали приближение солдат Второй Инквизиции к Алому салону. У Лейши оставались считанные минуты, чтобы убраться отсюда, а ведь она так и не нашла Ричарда!..

Ступив в одну из комнат, Лейша с изумлением лицезрела Холзи. «Мама?..» - прошептала девочка... после чего со всех ног бросилась в коридор.

Раздался выстрел. Скрывшись в тенях, Лейша с ужасом наблюдала, как ее дочурка распласталась на полу, а приблизившийся солдат вонзил ей в грудь осиновый кол.

В разум Лейши хлынули давно утраченные воспоминания. Ее настоящее имя – Мари, и родилась она в 1911 году в Невиль-Сюр-Саоне рядом с Лионом. В 1914 ее родители работали в Badische Anilin – немецкой производственной компании, временно делавшей взрывчатку для военных нужд. 14 февраля 1917 года на территории предприятия из-за технической ошибки взлетели на воздух 22 тонны взрывчатых веществ. Как и многие другие рабочие, родители Мари не могли позволить себе отправить ребенка в детский сад, поэтому им приходилось оставлять ее в заводской раздевалке. Они погибли, так и не предупредив никого, что их дочь осталась под завалами. В детстве Мари была привычна к темноте и старалась поменьше шуметь, чтобы не докучать взрослым. Именно поэтому ее нашли лишь спустя 10 дней после катастрофы. Мари молча, но, казалось, совершенно спокойно приняла новость о гибели родителей. На первый взгляд, она ничуть не пострадала. Врачи решили, что она пережила гебефренический шок, и доверили ее государственной системе призрения. Пока ее переводили из одного учреждения в другое, она все глубже погружалась в себя. К тому моменту она уже демонстрировала признаки отрыва от реальности. После того как с Мари случился припадок, сотрудники приюта порекомендовали временно поместить ее в психиатрический институт. На тот момент в Лионе размещали всех, кто вернулся с войны, и больницы были переполнены ранеными и искалеченными солдатами. Мари выросла среди «изуродованных физиономий», которых считала «добрыми чудовищами».

В 1924 году она оказалась в психиатрической лечебнице в Броне. Психиатры и медсестры, руководствуясь принципами гуманизма, которые провозгласил доктор Филипп Пинель, старались всячески улучшить условия содержания пациентов и пытались по-настоящему их лечить. Среди них был и главный психиатр ночной смены – доктор Ричард Данэм. Мари очень заинтересовала его и вскоре стала его главным предметом изучения.

В 1931 году Мари познакомилась с Люсьеном, бывшим солдатом, попавшим в клинику на реабилитацию. В том же году она родила Джульетту. Разумеется, ни о какой крепкой и счастливой семье речи не шло. Люсьен выписался из клиники, бросив там Мари и свою новорожденную дочь... Подрастая, Джульетта демонстрировала множество неприятных симптомов, не характерных для ее возраста, а также довольно агрессивные защитные реакции. Через некоторое время Мари позволила доктору Данэму заглянуть в ее загадочный мир. Без сильнодействующих лекарств ее галлюцинации усиливались и замещали реальность при активном содействии психиатра. Мари, несмотря на собственное непростое состояние, была убеждена в том, что доктор только мешал выздоровлению как ее самой, так и дочери. Ей казалось, что он словно бы «питался» их безумием. Доктор Данэм пытался развить в своих пациентках еще более серьезные симптомы, надеясь, что они подскажут ему решение проблемы, помогут найти лечение. Разумеется, при этом он не слишком-то заботился о состоянии матери и дочери.

В 1939 году Ричард узнал о «Т-4» - нацистской программе, направленной на истребление людей с физическими и психическими отклонениями. Переживая за своих бесценных подопытных, он организовал их отплытие в США. Дети Малкава, к числу которых принадлежал и сам доктор Данэм, помогли матери с дочерью бежать в Бостон, где клан владел могущественным доменом... По пути в США Джульетта заразилась тифом, и Данэм, желая спасти ребенка, даровал ей Становление. Не зная, что делать дальше, он запретил Мари видеться с дочерью. Неуправляемая «Джульетта» застряла в своем детстве. Она полностью отрицала свою новую природу. Однажды ночью Мари проникла в каюту дочери, чтобы спасти ее из рук психиатра. Мертвенно-бледная Джульетта бодрствовала, но лежала без движения. Мари обняла Джульетту, и та яростно поцеловала и укусила мать, а затем принялась жадно пить ее кровь. Когда доктор Данэм нашел их, Мари была при смерти. Ему пришлось заставить Джульетту дать матери немного своей крови. Так и произошло Становление, в котором дочь взяла на себя роль Сира матери.

По прибытии в Бостон доктор Данэм предпочел скрыть свои ошибки от Квентина Кинга. Мало того, что он даровал Становление без разрешения и пренебрег угрозой, которую представляет собой его дитя, он еще и допустил второй, совсем уж противоестественный ритуал. Именно поэтому он начал манипулировать воспоминаниями своих пациенток. Он сумел стереть из их памяти сами имена Мари и Джульетта, а дал новые – Лейша и Холзи. Кроме того, он стер их воспоминания об обоих Становлениях, а также память о прошлом. Но – к удивлению доктора Данэма – Лейша и Холзи по-прежнему осознавали, что они мать и дочь. Их связь только укрепилась, поскольку Холзи не могла больше расти. Ее внешность изменилась, и временами она бездумно утоляла голод, но в остальном она навечно осталась ребенком. С Лейшей все было совсем иначе. Ее разум упорно боролся с провалами в памяти. То, что удалось стереть Ричарду, иногда являлось ей в видениях. Ее память потеряла связность, и это лишь усиливало ее дезориентацию и неприспособленность к жизни. Лейша хорошо помнила лишь то, что касалось ее дочери. Для Ричарда этот феномен представлял огромный научный интерес.

Малкавиане Бостона были в восторге от Лейши. Их весьма заинтриговал ее загадочный потенциал. Видения Лейши привлекли внимание Кинга и обеспечили Холзи, доктору Данэму и ей самой защиту. Принц Бостона считал Ричарда величайшим психиатром в истории и был убежден в том, что именно благодаря ему начинается эпоха господстве чад Малкава. Доктор Данэм занимался изучением крови, чтобы позволить Малкавианам сохранить свой дар, при этом не выделяясь из толпы. Лейшу он использовал в качестве примера. Она оставалась матерью для своей дочери, но при этом ее помещали невероятные видения. Данэм намеренно не упоминал о побочных эффектах применяемого лечения, а также о том, что так и не смог справиться ни с Холзи, ни с ее способностями.

Безумный Кинг до самого конца полагался на видения Лейши. И Хейзел Иверсен, подчинив себе домен, также рассчитывала на ее помощь. Но Лейша хотела стать нормальной и заботиться о Холзи, вместо того чтобы надолго впадать в сон для восстановления сил. Доктор Данэм поддержал ее желание, но из корыстных побуждений: это позволило бы ему больше времени посвящать опытам над Лейшей. Он уже понял, что видения Лейши становились все точнее как раз за счет ее выносливости во время клинических испытаний. Доктор Данэм решил пойти против воли Принца и начал искать способ снизить частоту видений Лейши.

В итоге Хейзел решила вообще избавиться от Холзи. Она приказала Ричарду уничтожить Холзи, утверждая, что девчонка ставит под угрозу Маскарад. Но доктор не смог сделать этого. Он предпочел солгать Хейзел и спрятать Холзи ото всех – даже от ее матери. Ричард сообщил Лейше о последней смерти дочери, сказав, что та – как обычно – забыла об осторожности и вышла на охоту при свете дня. Обезумевшая от горя Лейша умоляла его помочь ей забыть о гибели Холзи. Из чувства вины он согласился. С тех пор все вампиры Бостона смирились с тем, что Лейша постоянно видит галлюцинации, в которых дочь стоит рядом с ней, и считает себя прекрасной матерью. В реальности материнская любовь и есть настоящий недуг Лейши. Болезнь, которая придает ей ореол человечности и всезнания в глазах чудовищ.

...С вернувшимися воспоминаниями к Лейше пришла и решимость: она непременно спасет свою дочь!.. Приняв иллюзорное обличье солдата Второй Инквизиции, Малкавиан вернулась во внутренние помещения Алого салона, ныне занятые силами ненавистного врага.

Заметила Лейша отходящую от подземного пирса моторную лодку, на борту которой – помимо бойцов ВИ и плененной теми Холзи – находился и Ричард Данэм!..

Выждав момент, когда поблизости не окажется солдат, Лейша метнулась к иной лодке, пришвартованной у пирса, устремилась следом – к Лонг-Айленду. Вскоре достигла она дока военной базы, ныне занятой силами Второй Инквизиции. Иллюзорное обличье ее вопросов не вызывало; солдаты принимали Лейшу за свою, что давало ей определенную свободу в исследовании комплекса.

В тайном помещении базы лицезрела Лейша Ричарда Данэма, прикончившего федерала – агента Олсена. «Моя дочь не погибла!» - напустилась на психиатра Лейша. – «Ты мне лгал! И хуже того, ты позволил им притащить мою дочь сюда...» «Послушайте...» - отчаянно пытался вразумить ее Ричард. – «Сейчас не время и не место...» «Хватит! Прекрати!» - выкрикнула Малкавиан. – «Мне глубоко плевать на то, где мы, насколько здесь опасно и так далее. Ты украл у меня Холзи. Заставил меня обо всем забыть... Зачем ты это сделал?!» «Чтобы защитить вас с Холзи, конечно», - развел руками Ричард. – «Вы слишком переполошили Двор своими талантами... В них заключается не только ваша сила, но и величайшая слабость».

«Я больше на это не клюну, Ричард», - отрезала Лейша. – «Оставь эти надуманные оправдания себе. Что за величайшая опасность заставила тебя разлучить нас, лгать нам, манипулировать нами?» «Все дело в Принце», - признался Ричард. – «Она приказала принести ей голову Холзи... Это было около трех лет назад. Она считала, что Холзи представляет опасность. И – скорее всего – хотела поставить меня на место. Она приказала мне сделать это... но я не смог. Пришлось все обставить так, будто я ее уничтожил... Я сделал этот ради вас!»

«Как же...» - хмыкнула Лейша, произнесла с неприкрытой угрозой: «Ричард, очень советую рассказать мне все начистоту». «Но это правда!» - воскликнул Ричард. – «Разумеется, я переживал и за себя! Но не поддался!» «Конечно, всего лишь стер мне память», - едко отметила Лейша. «Холзи была слишком сильна...» - говорил психиатр. – «И вы могли думать только о ней. Ее таланты ужасают. Если ей страшно, она способна уничтожить все вокруг, пусть даже невольно. Понимаете? Благодаря курсу лечения, что я вам прописал, вы были в состоянии о ней заботиться... Но Хейзел думала лишь о ваших видениях... Разве у меня был выбор?» «Конечно!» - взорвалась Лейша. – «Ты мог бы помочь нам бежать! Мог бы все объяснить!» «Вы не понимаете», - всплеснул руками Ричард. – «Холзи – угроза для всех нас. Она не может контролировать свои силы...»

«Что ты сказал Холзи?» - прервала его Лейша. «Что... вас уничтожили», - тихо произнес Ричард. – «У меня не было выбора. Мне надо было ее уберечь, заставить отказаться от желания вас найти». «Чья безопасность тебя по-настоящему беспокоит?» - голос Лейши дрожал от гнева. – «Ее или твоя и только твоя?» «Думаю... наша общая безопасность», - отвечал Ричард. «Но... ты хотя бы понимаешь, сколько вреда ей принес?» - спрашивала Малкавиан, и Ричард вновь попытался вразумить ее: «Лейша... Ваши ‘чувства’ друг к другу... Это извращенное подобие человечности... Это ваш недуг! Именно это я и пытаюсь вылечить все эти годы!» «Я об этом не просила», - отрезала Лейша. – «Я тебе верила... а ты нас обманул. Позволил этим смертным притащить ее сюда, и...»

«Это Вторая Инквизиция, Лейша», - напомнил девушке психиатр. – «Я здесь по приказу Принца и тружусь для общего блага. Мы должны дать им отпор... А Холзи... у нас есть дела поважнее. На кону стоит не только ваша судьба, но и судьба бостонской Камарильи!» «И кто же нас спасет? Ты?» - презрительно бросила Лейша. «Я понимаю вашу озлобленность, но не совершайте ошибку, расплачиваться за которую придется всем», - отвечал Ричард. – «Хейзел считает, что я – наша последняя надежда сокрушить ВИ и защитить Маскарад. Ваша жажда мести погубить не только вас, но и Холзи...»

Лейша велела Ричарду убираться прочь, с глаз долой, и не попадаться боле у нее на пути. Решив не испытывать судьбу, психиатр поспешил покинуть помещение.

Малкавиан осмотрелась в кабинете погибшего федерала, обнаружив донесения, касавшиеся непосредственно Холзи. Как следовало из документов, при перемещении обездвиженного ребенка на базу на солдат было оказалось телепатическое воздействие, и один из них по прибытии покончил с собой. Выдвигалось предположение, что плененный вампир страдает психическим расстройством, и, оказавшись в контейнере, испытал приступ тревоги, ощутив стресс и враждебность находящихся поблизости солдат. Монсеньор Стэнфорд приказал подначальным перевезти пленницу на нижние этажи и изолировать в лаборатории L-04, дабы не подвергать опасности иных сотрудников организации.

Проследовав к лифту, Лейша спустилась в подвальные помещения базы...

Проплыв по подземному каналу, Эмем Луис достигла доков базы Второй Инквизиции, и, крадучись, проникла во внутренние помещения ее, стараясь держаться безлюдных коридоров.

Мобильник, который Тореадор захватила с собой, завибрировал, и Сауле сообщила о том, что анархи на позициях, а вот Иверсен покамест не видно. «Она скоро будет», - заверила Эмем старую подругу, вновь подавляя чувство вины от осознания того, что обрекает она анархов на гибель.

Минуя доки, заметила Эмем двух солдат ВИ, ведущих тихую беседу. Разговор шел о поимке некоего предателя... Интересно, о ком это они?..

Путь Эмем преградила дверь с электронным замком, и девушка набрала номер Рафы, который подсказал ей, как взломать ее. Полученные от хакера инструкции позволили Эмем проникнуть следующее помещение, и нырнула она в вентиляционные шахты.

Вновь звонок от Сауле. Последняя сообщила, что анархи вступили в противостояние с силами противника, и, теснимые теми, вынуждены были укрыться в одном из отсеков базы. Эмем вновь заверила женщину, что помощь близка, и Принц вот-вот прибудет.

В одном из коридоров шахт Эмем обнаружила обескровленное тело федерала: похоже, на базе орудует кто-то из Сородичей...

Проникнув в административное крыло, Эмем отыскала компьютер, и, вставив флэш-карту в порт, попыталась было активировать программу, должную активировать удаление данных... но безуспешно.

В комнату ступил агент ФБР, опешил, узрев пред собою вампиршу. «Мне нужно загрузить кое-что на компьютер», - прошипела Эмем, подступая к струхнувшему человеку вплотную. – «Я пыталась подключиться к сети, но у меня ничего не вышло. Что не так?» Сознавая, что отказ отвечать повлечет за собой его немедленную гибель, молвил агент: «Вам нужно спуститься в серверную. Только оттуда можно запустить вашу... программу... в сеть». «Как туда попасть?» - потребовала ответа Эмем, и отвечал федерал: «Вам нужно спуститься на лифте оперативников на самый нижний этаж... Теперь вы меня отпустите?»

«Мне нужно, чтобы ты ответил на пару допросов», - молвила Эмем, присовокупив к фразе своей ментальное воздействие на разум собеседника. – «Празднество... Я знаю, что нас кто-то сдал. Кто это был?» «Я... не знаю!» - воскликнул агент. – «Но осведомитель работал не один. Говорят, у него был сообщник. Никто не знает их имен. Мы только получаем от них информацию!» «Что у вас есть на нас?» - уточнила Эмем, и признался федерал: «Много чего... Досье, имена, в некоторых случаях даже адреса».

Эмем обещала сохранить агенту жизнь, взяв с него обещание, что в ближайшие часы тот не покинет свой кабинет. После чего Тореадор вернулась в вентиляционные тоннели... на краткое мгновение узрев в одном из них Сородича... тут же исчезнувшего.

В одном из помещений базы, проникла в которое Эмем из шахты, означились документы, касающиеся текущей операции ВИ в Бостоне. «Лебединая песнь» - таково было ее название. Один из отчетов привлек внимание Эмем. Адресован он был Джо Лавлейсу, директору ВИ в Новой Англии, и упоминались в документе два интересных факта. Первый – поимка пустотелого, проникшего на базу, задержанного и доставленного для допроса мистеру Уолтеру Стэнфорду из Общества святого Леопольда. И второй – во время операции NEST было задержано несколько особей; один из пленников назвался кодовым именем и утверждал, что является осведомителем ВИ. В настоящее время он помещен под наблюдение, и за него отвечает лично Стэнфорд.

Эмем вернулась в лабиринт вентиляционных тоннелей, продолжив спуск к сердцу военной базы. Последний звонок от Сауле: крики, грохот автоматных рыцарей... и холодный голос: «Группа нейтрализована».

Эмем ожидала подобного исхода, но случившееся все равно потрясло ее. Тореадор опустилась на колени во тьме тоннелей, склонила голову, отдавая дань памяти павшим анархам...

Придя в себя, Галеб Базори обнаружил себя в тюремной камере. Он смог разорвать путы, прикончить двух охранников, и, испив крови одного из солдат, восстановить часть своих сил. Тело Вентру оставалось изуродованы недавними пытками, и все же он был исполнен решимости довести миссию свою до конца и прикончить Стэнфорда.

Ступив в коридор тюремного отсека, Галеб приступил к исследованию оного. В одной из камер ощутил он кровь, не принадлежащую ни человеку, ни вампиру. Похоже, ВИ сумела захватить оборотня!..

В следующем помещении Галеб лицезрел агента ФБР, сержанта Дерн. Будучи в состоянии, близком к панике, та ответила на вопросы Вентру, поведав о том, что Стэнфорд – судя по всему – удалился в свой кабинет, что в подвальном помещении 3. Галеб свернул женщине шею: нельзя допустить, чтобы она подняла тревогу.

Сопредельное с кабинетом агента помещение оказалось складским, и именно здесь Галеб обнаружил как свои вещи... так и вещи Берела, и Имани. Неужто федералам удалось захватить Андервуда и чадо Даяна?!. Живы ли они?..

Галеб продолжил исследование тюремного отсека, заметил в одной из камер пленного оборотня в человеческом обличье. «Я охотился в Блю-Хилз», - прорычал Гару, отвечая на вопрос Галеба о том, как он здесь оказался. – «Они долго меня выслеживали, а я проявил беспечность. Они хорошо подготовились... Я успел вспороть несколько животов, но они знали, чего от меня ожидать. Как только я выберусь, добычей станут они сами!» «Это можно устроить», - заверил его Галеб, и пленник насторожился. – «Мы можем договориться... Я тебя выпущу, если ты расчистишь путь, а затем будешь держаться от меня подальше». Оборотень поклялся Геей, что не тронет вампира... однако насчет иных «пияков», кои встретятся по пути, ручаться не стал. Что ж, Галеба это вполне устраивало, и нажал он на кнопку, отпирающую дверь камеры.

Обретя свободу, оборотень тут же принял обличье гигантского волка, устремился к тюремным охранникам, дабы прикончить их. Выждав немного, Галеб последовал за Гару мимо дверей камер, расположенных в отсеке.

Помедлил у одной, заглянул внутрь... лицезрев Берела, изнывающего от голода и отчаянно пытающегося не поддаться безумию, ибо Зверь поглощал его разум. Андервуд молил своего Сира выпустить его, рассказывая, что был захвачен федералами в Алом салоне. «Ты помнишь, что значит честь?» - восклицал Берел, растеряв всю свою гордыню. – «Я старался найти место рядом с тобой. Но ты не пытался облегчить мне задачу». «Я делал все, что мог», - отозвался Галеб, но Берел возразил: «Этого было мало! Рядом с тобой я чувствовал себя ничтожным... Ты никогда не воспринимал меня всерьез. Неудивительно, что Принц не разрешает тебе заводить еще одно дитя. Зная о тебе, сложно дать согласие на подобный шаг».

Поморщившись, Галеб выпустил Берела из камеры, велев испить крови, а после найти укрытие. «Увидимся у Принца», - бросил он напоследок, после чего, не удостоив чадо свое и взглядом, направился к выходу из тюремного отсека...

Эмем продолжала красться по вентиляционным шахтам в направлении серверной – нервного узла всей сети комплекса. О неудачной попытке взлома системы специалисты ВИ уже знали, и сейчас спешно защищали данные.

Проникнув на нижние уровни, Эмем сломала шею федерелке и солдату, здесь означившимся, после чего приступила к осмотру помещений и изучению данных на жестких дисках компьютеров. Она обнаружила упоминание об осведомителе, а также его прозвище, используемое в переписке – Корвус. Кроме того, Эмем отыскала адрес электронной почты для передачи конфиденциальных сообщений.

Связавшись с Рафой, Тореодор просила хакера взломать этот ящик, и вскоре тот сумел это сделать, сообщив Эмем, что имя предательницы, сливавшей противнику информацию о бостонском Дворе – Яра Дрори. Эмем была потрясена: неужто глава безопасности Принца работала на врага?!. «Она действовала в одиночку», - продолжал Рафа. – «Ей кто-то помогал. Я не смог узнать, кто именно».

Поблагодарив Рафу, Эмем продолжила изучение документов, надеясь отыскать хотя бы намек о личности пособника Яры. И вскоре отыскала досье о психологическом портрете означенного осведомителя. Федералы полагали, что неизвестный субъект авторитарен, обладает высоким положением, знаком с внутренними механизмами секретных служб, решителен и хладнокровен... но при этом для него характерны вспышки импульсивности. Эмем нахмурилось: неужто сообщник Яры – дитя Малкава?..

Девушка отыскала лифт, ведущий в серверную, ступила в него. Вновь звонок от Рафы. Последний осознал, что Эмем направила его сородичей на убой, и в выражениях не стеснялся. «Я выполняла приказ», - выдавила Эмем, но Рафа лишь послал ее куда подальше, прервал звонок.

Галеб спустился на лифте на этаж, находились на котором помещения лакеев, о которых Стэнфорд заботился и за поведением которых внимательно наблюдал. Эдакая лечебница вкупе с исповедальней...

Лакеи были благодарны Стэнфорду, ибо стремился тот избавить их от кошмаров и горя, коего они сполна хлебнули, будучи в услужении у Сородичей.

Осмотрев кабинет Стэнфорда, Галеб обнаружил досье на самого себя, в котором он был назван «приоритетной целью» для Второй Инквизиции. Что ж, весьма лестно... Среди писем, обнаруженных в ящике письменного стола, одно весьма заинтересовало Галеба, ибо адресовал его Стэнфорд своего набольшему – монсеньору Хуану Мартинесу, остающемуся в Риме. В документе Стэнфорд утверждал, что с богомерзкими демонами, сиречь вампирами, договориться невозможно ни при каких обстоятельствах, и надлежит устранить их.

В кабинет Стэнфорда ступил отец Джозеф, с которым Галеб прежде свел знакомство в Сокровищнице. Ученый муж признался, что немедленно покидает Бостон, а в скорой встрече Галеба и Стэнфорда видел он провидение Господне. Впрочем, Галеб не был ни столь наивен, ни столь набожен. Он пришел к выводу: проводимая агентами ВИ в Бостоне операция держится исключительно на Стэнфорде, и устранение его вполне может решить проблему.

Внимательно изучив данные в компьютере Стэнфорда, Галеб отметил, что в настоящее время святой отец находится в подземной часовне, ибо система позволяла пользователям отслеживать положение подкожных имплантов по GPS.

В исповедальне Галеб столкнулся с одной из бывших лакеев, Паулой Нильсен. «Я десять лет была связана с одной из вас», - с неприкрытой горечью произнесла женщина, ничуть не устрашившись изуродованного Сородича, ступившего в помещение. – «Вы называете подобных мне ‘лакеями’... Я считаю это рабством...» «Ты не из Бостона», - заключил Галеб, и Паула кивнула: «Из Лос-Анджелеса. Но моя госпожа нажила себе неприятности... и нам пришлось уехать. Больше мы нигде не задерживались и вели кочевую жизнь. Но затем я – впервые за долгое время – осталась одна. Мне было некуда идти, даже жить не хотелось... Пока я не встретила одного мужчину. Он был похож на священника и говорил, что сможет мне помочь. Я позволила ему привести меня сюда».

Рассказывала Паула, что ее госпожа, Хелена Видич, сгинула бесследно, и предположил Галеб, что предалась она Зову. Мыслями Галеб обратился к Фэн, вновь поклявшись себе, что не поступит так же, пока она не будет готова существовать в Мире Тьмы.

Вентру стер воспоминания Паулы об их разговоре, после чего вернулся к лифту, дабы спуститься в больничную часовню...

Лейша тем временем отчаянно пыталась скрыться от рыщущего по этажу, до которого она добралась, свирепого оборотня, и добраться до лаборатории, в которой удерживали оперативники ВИ ее дочь...

Приближаясь к дверям серверной, Эмем с удивлением лицезрела близ оных солдата ВИ со свернутой шеей. В нескольких шагах от Тореадора возник Носферату, и девушка с изумлением узнала его: именно этого индивида спасла она по своему недомыслию в башне Треми!

«Вы позволили этим псам убить ее – мою Яру!» - с ненавистью прошипел Носферату, после чего исчез, слившись с тенями. Сознавала Эмем: эта тварь здесь, и ждет удобного момента, чтобы напасть. У мертвого тела солдата заметила она револьвер, заряженный серебряными пулями, схватила его. Но... как же заставить Носферату показаться?..

«Они ее убили!» - вещал бесплотный голос вампира. – «Я всех вас уничтожу». «Я пытаюсь спасти этот сраный город и твою жопу в придачу», - заявила Эмем, раздраженная. – «Я тебе не враг!» «Ты ничто, Эмем», - прозвучал ответ. – «Так, драная старлетка. Миленькая пустышка. Героиня из тебя никакая». «Ты слишком долго сидел взаперти», - отозвалась Эмем, до боли в глазах вглядываясь в тени и держа палец на спусковом крючке. – «Многое успело измениться. Хейзел выбрала меня, потому что она в меня верит. И знает, на что я способна. Скоро и ты узнаешь».

«Жду не дождусь», - хохотнул незримый Носферату. – «Безнадежно наивная. Как с Хильдой, так и с Иверсен. Даже не видишь цепей вокруг собственной шеи». «Связи – вот что действительно важно», - парировала Эмем. – «Ты ни за что здесь не выживешь без поддержки. Если ты этого еще не понял, то ты еще наивнее меня».

«Я уничтожу тебя, как уничтожил чернокнижников!» - Носферату, похоже, пришел в ярость. – «Я рассеку тебя пополам. Затем придет очередь твоего Принца, а затем и твоего Сира!» «Не обольщайся», - хмыкнула Эмем. – «Скоро ты присоединишься к своей подружке. Ни на что другое ты не способен. И тебе самому это прекрасно известно, иначе ты бы не прятался, как трус».

Взбешенный, Носферату бросился к Эмем; та сразила его прицельным выстрелом, а, когда вампир распластался на полу, подобрала металлический прут и размозжила ему голову...

...Таков был конец Курта Денеша, бывшего берлинского полицейского, покинувшего Германию в начале 1900-х годов. Отвращение к коррумпированной власти и гибель семьи заставили его бросить все и уехать искать счастья в другую страну. Курт отправился в Америку, уверенный, что там разделяют идеалы справедливости и честности, которые он так ценил. Однако он не справился с собственными демонами и вскоре скатился в бездну алкоголизма. Однажды ночью, изрядно перебрав, он в подавленном настроении прогуливался вдоль реки Провиденс и увидел толпу подонков, которые избивали корчащегося на земле мужчину. С каждым новым ударом кровь Курта кипела все больше. Он, не раздумывая, бросился в драку, чтобы спасти незнакомца. Тот же, воспользовавшись неожиданным появлением Курта, растворился в темноте. Под градом ударов Курт рухнул на землю... В себя он пришел не на неприветливом берегу Рок-Айленда, а на холодном полу в незнакомой гостинице. Из тени за ним наблюдал его будущий Сир. Курт спас любимого гуля Варвика – могущественного Носферату. В благодарность за самоотверженность и доброту вампир решил даровать Курту Становление. начнёт школы. Его трансформация прошла очень болезненно, но это не слишком высокая цена за возможность жить вечно.

Благодаря помощи Сира, с которым у него завязалась крепкая дружба, Курт быстро освоился с правилами ночной жизни. Он практически сразу стал частью агентурной сети, которой руководил его наставник. Навыки, которые Курт приобрел за годы службы в полиции, очень пригодились ему здесь, где он применял их в интересах Варвика и британцев. Довольно скоро он стал правой рукой могущественного Носферату. Место рядом с Сиром позволило Курту быстро наладить контакт с другими представителями клана, которые стремились стать частью их агентурной сети и распространить влияние Носферату. Среди новичков была и Яра Дрори, которую нашли в бостонской канализации. Она привлекла к себе особое внимание Курта.

Хитрая и осмотрительная Яра оказалась отличной шпионкой, искренне преданной британцам. Она была способна втереться в доверие к неприятелю, не вызвав ни малейших подозрений. Она моментально завоевала уважение Курта, и вскоре он, к собственному удивлению, начал ценить ее общество. Всегда предпочитавший одиночество Курт дорожил временем, проведенным с Ярой. На то, чтобы признаться ей в своих чувствах, у Курта ушло пятнадцать лет, но она ответила взаимностью.

Шли годы, влияние Варвика росло, и Принц Бостона Квентин Кинг III в итоге покорился британцам. К сожалению, хаос, вызванный падением Лондона, ослабил позиции Варвика. Опасаясь, что новости из Европы побудят к действию рассеянные по Америке ячейки сопротивления, Варвик стал действовать еще жестче и решительней. Курту было поручено следить за предводителями Лиги Близнецов – ярыми противниками британской оккупации из Коннектикута. Сир Курта подозревал, что Близнецы сумели обосноваться в Бостоне при помощи еще одной враждебной организации под названием «Сородичи Свободы», и отправил его провести собственное расследование.

Поиски привели Курта в закрытый отдел библиотеки Джефферсона, где, как он полагал, часто собирались вампиры. Носферату проник в здание и исследовал его темные переходы и коридоры, но внезапно потерял сознание... Он пришел в себя на следующий день на полу тюремной камеры. Перед глазами у него все плыло, и он не помнил ничего о том, как его схватили. Казалось, что Курт оказался в совершенно чуждом для себя мире – мире колдовства, мире клана Треми. Собравшись с силами, Курт сумел разрушить одну из стен камеры и попытался сбежать, но охранники поймали его. Курта заковали в кандалы и допрашивали, пока чернокнижники не осознали, наконец, какая ценная добыча им досталась. Они сумели захватить дитя своего самого заклятого врага. Вампиры клана Треми увидели в этом прекрасную возможность ослабить врага. Кроме того, какой могущественный Носферату был хорошим источником крови. Так что они пощадили Курта, но он остался пленником. Его вновь бросили в темницу и проводили над ним жуткие ритуалы. Чернокнижники клана Треми испытывали на пленнике заклинания и использовали его Кровь в своих тавматургических изысканиях. Время шло. Воспоминания Курта начали стираться. В его памяти упрямо сохранялся лишь образ Яры и одно-единственное имя: Варвик. Чтобы лишить Курта малейшего шанса на побег, чернокнижники ввели его в торпор.

Следующие десять лет он провел во тьме. Так было до судьбоносной ночи в сентябре, когда благодаря Эмем Луис он пробудился... и от ее же руки пал две ночи спустя...

...Преследуемая солдатам ВИ, Эмем проникла в серверную, заперла за собой тяжелую бронированную дверь, сознавая, что в запасе у нее лишь несколько минут. Метнувшись к компьютеру, Тореадор обнаружила на жестком диске аудиозапись допроса Яры Дрори отцом Стэнфордом. Последний требовал у пленницы назвать имя сообщника, второго Корвуса. И Яра, сломленная чудовищными пытками, произнесла: «Хильда. Хильда МакЭндрюс».

Справившись с потрясением, Эмем запустила вирус, уничтожающий данные во внутренней сети комплекса. К тому времени, как в серверную ворвались солдаты, ее и след простыл – Тореадор покинула помещение через вентиляционные шахты...

Лейша достигла лаборатории, в которой оставалась ее дочь, с изумлением наблюдая, как солдаты стреляют друг в друга. Выжившие кончали жизнь самоубийством. Осознала Малкавиан, что резня эта – дело рук ее дочери, отдающей своим мучителям ментальные приказы.

Сама же девочка пребывала в камере сжигателя, и, судя по таймеру, механизм оного придет в действие через десять минут, обратив Холзи в прах!..

Лихорадочно просматривая записи, обнаруженные в помещении, Лейша искала код дьявольскому механизму, коий вот-вот принесет ее дочери последнюю смерть.

В разуме Лейши прозвучал голос Холзи: «Ты не можешь быть моей мамой! Ричард сказал, что тебя уничтожили! Это не можешь быть ты!» Лейша сумела убедить дочь, что это в самом деле она, назвала ее по имени – Джульетта. «Так меня звали...» - осознала Холзи. – «Да, я многое начала вспоминать... Но поторопись. Мне страшно. Сперва я грустила... Потом привыкла, что тебя нет рядом... А теперь ты вернулась, и я не знаю, что думать! Зачем ты пришла?» «За тобой, конечно!» - мысленно отвечала дочери Лейша. – «Я тебя искала! Ради тебя я готова на все...» Она обещала, что защитит дочь – и от Принца, и от всех остальных, кто может причинить ей вред. И... они всегда будут рядом.

Наконец, Лейше удалось отключить систему, и, открыв сжигатель, она выдернула кол из груди Холзи, крепко обняла ее. Нет, это не они сумасшедшие... Это мир вокруг их сошел с ума...

«Я хочу уехать далеко-далеко, мам», - прошептала Холзи, и Лейша улыбнулась: «Да... Мы уедем, уедем далеко-далеко. Вместе... Захватим пару вещей из Института и сразу же отправимся».

Двое устремились к выходу из лаборатории...

Преклонив колени пред святым символом в часовне больницы, сокрытой в глубинных пределах военной базы, Уолтер Стэнфорд молился – как за успех своего праведного начинания, так и за упокой чад Божьих, отдавших жизни во славу Его.

Бостон был его родным городом, именно здесь Уолтер Стэнфорд родился в далеком 1963 году. Его мать умерла при родах, так что он стал последним ребенком в семье. Отец, Уолтер Стэнфорд-старший, так и не женился повторно. Со временем он все больше и больше уходил в работу, игнорируя родительские обязанности. Очевидно, расширение семейной текстильной фабрики интересовало его куда сильнее, чем воспоминание детей... И мать, и отец Уолтера Стэнфорда-младшего были прихожанами ирландской католической церкви. Детство Стэнфорда прошло в достатке, но в доме не хватало женской руки. Единственной женщиной там была его старшая сестра Мэри. У Уолтера было трое старших братьев, но из-за разницы в возрасте крепкой дружбы меня ними не сложилось. Стэнфорд не был похож на других мальчиков. В отличие от них, его занимали более высокие материи. Его семья была очень влиятельна, но он казался в ней чужаком... В детстве огромное влияние на него оказал дядя, Пирс Стэнфорд, священник и духовник всей католической элиты Массачусетса. Именно он отправил племянника в семинарию Святого Иоанна в Бостоне, где Стэнфорд и нашел истинное призвание.

Фрэнсис Олсмонт, прелат Церкви, в первые же годы обучения Стэнфорда заметил его и взял под свое крыло. Отправляясь по делам в Рим, он несколько раз брал подопечного с собой. В их первую поездку летом 1984 года Олсмонт оставил Стэнфорда самостоятельно учиться и осматривать город. Стэнфорд был в восторге от обилия старинных манускриптов, святых мест и богословов, готовых поделиться своими знаниями. Во время одной из ночных прогулок Стэнфорд попал в церковь Санта-Мария-делла-Виктория, где к нему подошла очаровательная женщина. Ее звали Катерина Ландриани. Их спонтанная и весьма эмоциональная дискуссия о взглядах на искупление закончилась лишь с рассветом. Стэнфорд никому не рассказывал об этой встрече... Олсмонт, который был вовлечен в дела папства, регулярно летал в Рим и часто брал с собой Стэнфорда. И каждый раз Катерина Ландриани ждала юношу на том же месте и в тот же час. Понемногу он начал испытывать к образованной и начитанной женщине не только безмерное уважение, но и привязанность совершенно иного рода. Доверившись Катерине, он рассказал ей о своем наставнике.

В том же году Стэнфорд узнал о том, что в Бостоне умер его отец. Он сам отслужил заупокойную мессу. А затем с горечью наблюдал за тем, как родня грызется из-за ничтожного наследства: у покойного отца и трех его братьев было столько долгов, что от их богатства не осталось и следа. В итоге семейный бизнес унаследовала Мэри. Она тут же оборвала все связи с родственниками – в том числе и с Уолтером-младшим.

В январе 1986 года Фрэнсис Олсмонт сообщил Стэнфорду, что собирается взять его с собой на одно из секретных собраний, которые он посещал каждый раз, когда оказывался в Риме. Олсмонт признался, что состоит в тайном ордене и хочет, чтобы в него вступил и Стэнфорд... Так последний оказался на своем первом собрании Общества Леопольда – тайной организации, сражающейся со сверхъестественными существами. Торжественная церемония закончилась принятием Стэнфорда в ряды организации. Совсем скоро его стали считать очень перспективным неофитом. Он много путешествовал вместе с наставником, изучая законы и правила мира, который до недавнего времени был для него скрыт.

Однажды, проездом оказавшись в Риме, он снова встретился с Катериной. Но ее поведение изменилось. На этот раз она была куда прямолинейней и приказала Стэнфорду принести Олсмонта на следующую их встречу. Стэнфорд не знал, что заставило его подчиниться, но он использовал весь свой дар убеждения, чтобы уговорить наставника в тот вечер пойти за ним. Прямо в ловушку Катерины. Она оказалась вампиром. На глазах парализованного ужасом Стэнфорда она выпила всю кровь Фрэнсиса Ослмонта. Стэнфорд упал на колени и начал молиться так истово, как не молился до этого ни разу в жизни. Он был убежден, что погибнет вместе с наставником. Однако, когда он наконец осмелился открыть глаза, тварь уже исчезла, не тронув его.

С той самой ночи Стэнфорд пытался понять, что же тогда произошло. Он без устали искал Катерину Ландриани, но так и не смог ее найти. Свою жизнь Стэнфорд посвятил тому, чтобы искоренять вампирскую заразу везде, где оказывается... Чувствуя вину за гибель Олсмонта, он старался работать безупречно. Благодаря этому он стремительно продвигался в иерархии и вскоре стал одним из самых юных аббатов в истории Общества святого Леопольда. Сегодня на его счету бесчисленное множество благих деяний. Стэнфорд – надежда и опора Ватикана. Несравненный дипломат, который искренне убежден в том, что со злом следует бороться так же, как с эпидемией: вирус должен быть уничтожен, а жертв надлежит исцелять. Его методичность и дотошность достойны восхищения. Стэнфорд не оставляет врагам ни единого шанса, но при этом не поддается гордыне. Мало кто из Сородичей может похвастаться тем, что ему удалось пережить встречу с Уолтером Стэнфордом.

После долгих лет службы Стэнфорд понял наконец, в чем секрет его успеха и уникальности. Будучи истинно верующим, он, казалось, обладал особой, тайной властью над чудовищами, за которыми охотился. Не в силах постичь природу этой власти самостоятельно, он искал ответа в Священном Писании. Однако он мог безо всяких сомнений сопротивляться способностям вампиров и даже причинять им боль одной лишь силой молитвы. Он постепенно совершенствовал свои способности, сражаясь с чудовищами, и отринул страх, поскольку был уверен, что на его стороне выступал сам Господь.

...Галеб спустился на лифте в часовню больницы, и Стэнфорд медленно обернулся к нему, презрительно кривя губы. «Сколько невинных ты погубил по пути сюда?» - бросил святой отец. «Пришло положить этому конец», - отозвался Венту, медленно приближаясь к намеченной жертве. «Ты бессилен против меня», - констатировал Стэнфорд, в упор взирая на богомерзкого Сородича. – «Как и весь ваш род. Я запрещаю тебе приближаться! Вера служит мне щитом».

Галеб остановился в нескольких шагах от священника, понимающе кивнул. «Редкий дар среди смертных... вот так останавливать нас», - произнес он. – «Некоторые из нас даже не верят, что подобное возможно». «Ты потерпел неудачу», - едко заявил Стэнфорд, но Вентру отрицательно покачал головой: «Еще нет. Все совершают ошибки, и вы не исключение». «Пока на моей стороне Господь, я непоколебим!» - возопил Стэнфорд. «Я вас сломлю!» - заверил его Галеб. – «Вас и вашу веру!»

«К чему эта бравада?» - ничуть не устрашившись, осведомился священник. – «Ты загнан в угол. Нас ничто не остановит. Вам конец!» «Мы не исчезнем без боя», - ровно произнес Галеб. «Война уже выиграна!» - похоже, выдержка начала изменять Стэнфорду. – «Мы многократно доказали, что могущественнее вас». «Вы застали нас врасплох», - парировал Базори. – «Но теперь мы знаем, чего ждать. Это будет долгая битва». «Вы упорные... как тараканы...» - зло прошипел священник, и вампир утвердительно кивнул: «В отличие от вас, у нас есть целая вечность».

«Твои жалкие попытки добраться до меня ничего не изменят», - Стэнфорд презрительно кривил губы. – «Что ты задумал?» «Остановить вас», - честно отвечал Галеб. «Убив меня?» - священник развел руки в стороны. – «Имя нам – легион. Ты можешь меня убить, но остальные от этого не исчезнут». «Не соглашусь», - покачал головой Галеб. – «Вы – краеугольный камень этой операции. Если вас не станет, Общество святого Леопольда отступит». «Мы не единственные, кто привержен этой борьбе», - заявил Стэнфорд, но голос его чуть дрогнул – верный знак неуверенности. «Если вы действительно им доверяете, зачем решили сами всем руководить?» - риторически осведомился Галеб. «Кому-то нужно было им направлять», - стоял на своем святой отец, и вымолвил Галеб: «Вам не стоило подставляться. После вашей смерти бостонское отделение Инквизиции перестанет существовать. Никто не станет продолжать вашу борьбу!»

«Столько сил в никуда... Зачем?» - пробормотал Стэнфорд, и сомнения коснулись души его, и все же продолжал он вещать, сверля Галеба яростным взглядом: «Я видел последствия ваших злодеяний. Утирал слезы сиротам, перевязывал страшные раны, успокаивал истерзанные души. Вы распространяете чуму, словно крысы. Подпитываетесь от людей... Вы – обычные паразиты!» «По крайней мере, я не пытаюсь отрицать свою сущность», - процедил Вентру. – «Я знаю, что я... существо, превосходящее вас, смертных». «Но речь не только о людях!» - воскликнул священник. – «Вы оскорбляете своим существованием саму планету! Из теней вы вмешиваетесь в судьбы цивилизаций, приносите голод, разжигаете войны. Вы хотите захватить весь мир! Вы же его и разрушите».

«В прошлом нам подчинялись целые империи», - напомнил отцу Стэнфорду Галеб. – «Великие цивилизации трудились на благо своих бессмертных господ». «Рабство... вот ваше наследие!» - прорычал Стэнфорд. «Мы построили куда больше, чем уничтожили», - Галеб сохранял полное самообладание – в отличие от собеседника. – «Вы можете сказать подобное о себе? Вы сами сметаете все на своем пути». «А что мне прикажете делать?» - вопросил священник. – «При встрече с созданием, лишенным всех эмоций, которое видит в тебе лишь скот... Я потерял счет трупам и сломанным жизням... Огонь – вот единственный путь к искуплению. Он поглотит вас всех».

«Это лишь твое мнение», - Галеб оставался непоколебим, вспомнил о письме, найденном в кабинете Стэнфорда. – «Некоторые с ним не согласны. Глава Департамента общий разведки считает, что может использовать нас в своих интересах. И так думает не он один. Он видит в нас потенциальных марионеток на мировой геополитической арене. Кого-то вроде террористов». «Я никогда этого не допущу!» - выпалил Стэнфорд, но убедить в этом, похоже, пытался самого себя. «Никого не интересует ваше мнение», - отрезал Галеб. – «И вам это хорошо известно».

«Я должен попытаться...» - прошептал Стэнфорд, но щит истинной веры, ограждавший его, стремительно слабел. – «Но... почему ты продолжаешь сражаться, если все предрешено? Почему отказываешься принять свой конец?» «Я – чудовище, хищник», - заверил священника вампир. – «А вы – моя добыча. Овца, отбившаяся от стада! Я веду на вас охоту, и покажу, что ждет тех, кто решается бросить мне вызов».

Метнувшись к Стэнфорду, Галеб возник клыки ему в шею. В последние мгновения своего смертного существования сознавал святой отец, что Господь оставил его...

Мертвое тело Стэнфорда распласталось на полу... когда в часовню ступил Ричард Данэм, сообщив Галебу о том, что прислала его Хейзел. Малкавиан принял иллюзорное обличье Стэнфорда, ибо теперь ждало его новое начинание, и, заняв место священника в Обществе Леопольда, претворит он в жизнь замыслы Принца.

Миссия же Галеба Базори была исполнена, и пришел час покинуть Лонг-Айленд. Эта ночь была очень, очень долгой...

Когда Галеб вернулся в апартаменты Принца, первым, кто приветствовал его, был Берел Андервуд. Последний благодарил своего Сира – и, похоже, искренне. «Я не забуду того, что ты сделал на Лонг-Айленде», - говорил Берел. – «И хочу, чтобы ты это знал». «Ты вернулся без особых хлопот?» - уточнил Галеб, и Берел утвердительно кивнул: «Пес, которого ты спустил с поводка, облегчил мне задачу. Он интересовал их куда больше, чем я. Но по сравнению с тобой я легко отделался...»

«Я восстановлюсь», - заверил его Галеб, и Берел, поколебавшись, вымолвил: «Теперь, когда мы выбрались из заварушки, я хочу задать тебе вопрос. Насчет Фэн...» «Она действительно так тебя заинтересовала?» - удивился Базори. «Утверждать обратное – значит кривить душой», - отвечал Берел. – «Она отлично поможет мне в развитии бизнеса... Знаю, ты не ожидал, что все так обернется. Я пойму, если ты захочешь избавиться от нее. Но только подумай о том, насколько она ценна... На что она способна... Что нам теперь с ней делать?» «Мои планы на нее все те же», - заверил дитя свое Галеб. – «Ей пора стать одной из нас».

В кабинет заглянула Сэй Фэн, приветствовала Галеба. «Я рада вашему возвращению», - молвила она. «Ты знаешь его похуже моего, иначе не удивлялась бы так», - усмехнулся Берел. – «Мы все еще здесь только благодаря ему. О, как мне хотелось самому разорвать Стэнфорда на части!» «Может, он и был смертным, но он был способен противостоять нам», - произнес Галеб.

Впрочем, противостояние бостонской ветви Второй Инквизиции осталось в прошлом, и сейчас самое время задуматься о будущем. Идей у Берела было хоть отбавляй, и сейчас собирался он сделать все возможное, чтобы усилить влияние домена, ибо видел маячащие впереди перспективы.

Галеб принял решение остаться в Бостоне, при Дворе... и при Принце – на какое-то время, по крайней мере. Настойчивый Зов подождет...

Хильда МакЭндрюс встретила вернувшуюся в апартаменты принца Эмем в вестибюле здания, пригласила в свою комнату. Девушка последовала за своим Сиром, и, когда остались они одни, обвинила Хильду в предательстве – в том, что та наряду с Ярой Дрори продалась с потрохами смертным. «Вы хотели нас уничтожить!» - восклицала разгневанная Эмем. – «Отдали им все! Передали информацию о Хейзел, Совете, всем гребаном Дворе!.. И чего ради? Власти? Ты решила встать во главе Бостона? Почему ты избавилась от Яры? Хотела править всем единолично?»

«Ты не понимаешь», - произнесла Хильда, осознав, что отрицать свои поступки бессмысленно. – «Мне пришлось пожертвовать Ярой. Ты знаешь, как это бывает. Ты точно так же поступила с анархами. Но все, что я делала, я делала ради тебя. Ради нас». «И у тебя хватает наглости говорить подобное!» - возмутилась Эмем. «Мне нужно было вернуть долг», - заверила ее Хильда. – «ВИ... они прижали меня к стенке. Мне надо было что-то делать». «А Яру ты сдала только от безысходности?» - едко бросила Эмем. «Она хотела тебя уничтожить!» - воскликнула Хильда. – «Я защищаю тебя, Эм... Как защищала с самой первой встречи!»

«О каком долге ты говоришь?» - продолжала спрашивать Эмем, и отвечала Хильда: «Помнишь время, когда мы только приехали в Бостон? Шла Вторая мировая война. Франция капитулировала, и Квентин Кинг отказался предоставить нам убежище. Было страшно... и я попросила о помощи лондонский Двор. Они согласились помочь мне с Кингом, но потребовали поклясться им в вечной верности. Они особо меня не беспокоили. Оставили в покое на целых 80 лет». «И что произошло?» - поинтересовалась Эмем. «Лондон пал», - помрачнела Хильда. – «Последний оплот британской Камарильи. У них больше нет дома. Им нужен новый домен. Они приказали мне все подготовить. Они скоро прибудут».

«У тебя наверняка есть много союзников», - напомнила Сиру Эмем. – «К чему ввязывать в это наших врагов?» «Это... казалось единственным выходом», - молвила Хильда. – «Многие меня поддерживают, но против Иверсен не пойдет никто. Нас было слишком мало, а британцы скоро приедут. Нужно было как-то выкручиваться». «Но почему ты так боишься британцев?» - вопросила Эмем, и отвечала Хильда: «Я знаю, на что они способны». «Но почему их выбор пал именно на Бостон?» - никак не могла взять в толк Эмем. «Это бывшая британская колония», - пояснила Хильда. – «Здесь давно осели английские Сородичи. Тебе и самой это известно. Некоторых из них ты хорошо знала. Даже учитывая, что старейшин больше нет, в городе все равно полно британцев. Просто они скрываются. Так что Бостон для них – идеальное место. И исторически, и с точки зрения связей...»

«Яра об этом знала?» - уточнила Эмем. «Да», - подтвердила Хильда. – «Она давно с ними работала, еще до нашего переезда сюда. Я не хотела ее уничтожать, но она зашла слишком далеко... и получила по заслугам... Послушай, Эм, в Бостоне все изменится. И очень быстро. Хейзел падет, а вместе с ней все те, кто ее поддерживает».

Хильда умоляла Эмем предать Хейзел, принять сторону британцев, чтобы выжить в грядущей буре. Эмем ответила отказом, и Хильда, выхватив кинжал, атаковала свое чадо.

Эмем оказалась быстрее; вырвав кинжал из руки Хильды, она вонзила его той в сердце – по самую рукоять. После чего, покинув комнаты, устремилась к кабинету Принца...

Скрестив руки на груди, Хейзел Иверсен стояла у окна, взирая на занимающийся над городом рассвет, размышляя о том, что ей стало известно за эти безумные ночи.

Бедствия раскрывают в них как все самое лучшее, так и самое худшее. Они могут стереть их с лица земли, или же ознаменовать начало золотой эры. И нынешняя ночь войдет в историю как ночь, когда они доказали, что списывать их со счетов еще рано. Доказали, что способность приспосабливаться и изменяться – ключ к дальнейшему их господству. Смертные не смогли сломить Сородичей благодаря их стойкости, а те ни мгновения не сомневались в своем превосходстве над этими слабыми созданиями...

Да, многим пришлось пожертвовать. Враг вторгся в их домен и поставил под угрозу существование его. Многие погибли – и Сородичи, и их слуги... Их не забудут, но пришло время заключить новые соглашения, обрести новых союзников – и стать сильнее. Они сплотятся как никогда прежде, забудут о былых разногласиях, не проявят слабости и не допустят разлада. Ведь смертные только этого и ждут.

Но Двор Бостона, возглавляемый Хейзел Иверсен, наглядно покажет им, почему именно Сородичи – хищники, а смертные – добыча. Да, их ждет еще множество утрат. Кого-то из них уничтожат, кто-то потеряет то, что имеет. Но это все будет не напрасно! Ведь они – охотники. И все те, кто дерзнет отобрать то, что принадлежит им, отплатят за это сторицей. Ибо в бессмертии Сородичей кроется их величайшая сила...

«Бостон оказался сильнее древнего Лондона и почтенной Вены», - прошептала Хейзел, размышляя о скором неизбежном конфликте. – «Сегодня мы вкусили плоды мести. Сегодня прольется море крови...»

После исчезновения Джейсона Мура бостонский Двор потерял все управляемые им активы и оказался в затруднительном финансовом положении. Жертвы, на которые пришлось пойти Двору, стали причиной внутренних трений. Власть пошатнулась. Вероятность переворота была велика как никогда... и все же – будущее оставалось неопределенным.

Вирус, запущенный Эмем во внутреннюю сеть комплекса на Лонг-Айленде, уничтожил все данные. Потеря такого объема важной информации о Сородичах вынудила федералов свернуть операцию «Лебединая песнь». Департамент общей разведки еще не скоро решит возобновить охоту на Сородичей в Новой Англии.

Лейша и Холзи так и не вернулись в апартаменты Принца.

Забрав из Института свои пожитки, они навсегда покинули Бостон...

Вампир – герой нашей истории – был известен в Миру Тьмы под прозвищем «Вершитель Правосудия». Так назвал его сир, Махмуд: сперва в насмешку, затем – чтобы удержать на верном пути, по его собственным словам. В конце концов вампир прозвище для себя принял и ныне всецело ему соответствовал.

Вершитель родился в Нью-Йорке в 1959 году. Мать его была коренной американской, отец – иранским иммигрантом. Детство его было счастливо и безмятежно; в последний раз он видел родителей, когда те отправляли его в университет. Несколько месяцев спустя они погибли в ДТП; водителя – вероятно, пьяного, - так и не нашли.

Принадлежал Вершитель к Чадам Хакима, коих иначе называли «ассасинами», «законниками»... Ассамитами. Теми, кто поддерживает равновесие, - охотниками и убийцами. Они держались за пределами противостояния Камарильи и Анархов. Иногда к услугам сего клана прибегали власть имущие Сородичи из Нью-Йорка, но большую часть времени вампиры из клана Бану Хаким, примкнувшему к Камарилье в 2013 году, следовали собственным устремлениям. Они убивали ради высшего блага, скрывались средь древних писаний и реликвий, обретенных за минувшие столетия.

Махмуд был ученым, историком, коллекционерам, изучал претворение в жизнь правосудия на протяжении прошлых веков. Но однажды Махмуд был убит. Вернувшись в обиталище сира, Вершитель зрел, что кто-то вонзил осиновый кол ему в сердце, отсек голову, а тело прибил к полу. Была украдена одна из самых драгоценных реликвий Махмуда – венецианская статуэтка, которую тот привез в Штаты, когда покинул Аламут. Вершитель обратился за помощью к Камарилье, но не получил оной: Сородичи были заняты своими играми во власть и не желали отвлекаться ни на что иное.

И тогда с Вершителем связался Кайзер – Серое Величество, сказав, что за убийством стоит некто из Хекаты, и если он свершить правосудие, то должен отправляться в Венецию. «Местные заправилы остерегаются помешивать варево в котле», - звучал голос Кайзера в мобильнике. – «Может, боятся, что что-то всплывет на поверхность?.. Конечно, это все политика. Зачем делать что-то сегодня, если можно отложить на завтра?.. В общем, когда вернешься, не забывай, кто направил тебя на верный путь. Услуга за услугу».

По словам Кайзера, в канализации Венеции Вершитель отыщет Носферату по имени Пьетро, который поможет ему. Сира своего Вершитель каждый день проклинал за существование, на которое тот обрек его, однако был исполнен решимости покарать виновного в смерти Махмура.

Прибыв в Венецию в первые дни ноября, Вершитель, стараясь не попадаться на глаза рыщущим по ночным улицам города Сородичам, принадлежащим к клану Хеката, спустился в канализационные стоки, где разыскал убежище Пьетро. Последний скрывался в руинах древнего собора, и, приветствовав гостя, предложил тому взаимовыгодное сотрудничество.

«Да, у меня есть для тебя информация, и я с радостью поделюсь ей – если ты поможешь мне с одним дельцем», - заявил Носферату. «Просто скажи, что тебе известно о нападении на Махмуда», - устало процедил Вершитель. – «Отсюда и начнем». «Ситуация здесь нагнеталась в течение последних месяцев», - вымолвил Пьетро. – «В рядах клана Хекаты неспокойно. Между местными лордами назревает конфликт, и, полагаю, вы с сиром оказались на линии огня. Эти ублюдки разыскивают определенные реликвии. Уверен, твой сир отказался расставаться со своими. К счастью, твои поиски убийцы совпадают с моим собственными расследованием. Свои наблюдения я изложил в заметках для тебя. В Венеции клан Хеката вовлечен буквально во все. Смертным она не известно, но они повсюду. Смертные обманывают себя, именуя Венецию ‘Городом Любви’, но нам, живущим в тенях, ведома истина. Когда какая-то организация слишком разрастается, она становится неуправляемой. Это справедливо и для клана Хеката. Думаю, лучшая возможность для нас отыскать к ним лазейку – заручиться помощью Елены Джованни. Кроме того, среди местных преступников, которые могут помочь в определенных начинаниях, есть Лоренцо – он обладает полезной информацией, а также – насколько мне известно – некими пикантными деталями касательно Елены. Я бы начал с поисков его и убедил в том, что поделиться сведениями с тобой – в его лучших интересах. Обычно его можно найти на кампо Сан-Антонио».

Покинув стоки, Вершитель вернулся на улицы Венеции, отметив, что Сородичи из клана Хеката всецело властвуют в окрестных кварталах. Приступил он к поискам Лоренцо – слабоумного негодяя, работавшего на Анну и Розу, гулей-помощников Елены Джованни, уповая на то, что окажется сей индивид его пропуском в клан Хеката.

Сей ночью в квартале было неспокойно: подначальные Анны рыскали близ каналов в поисках сбежавших пленников, и Вершителю приходилось прилагать огромные усилия, чтобы не попадаться им на глаза. Снайперы, занявшие позиции на крышах окрестных зданий, расстреливали пленников, которых удалось настичь; горожане старались держаться подальше от района, где – как они полагали – шла очередная разборка между уличными бандами...

Вершитель разыскал Лоренцо в его убежище, потребовал, чтобы тот поделился с ним информацией, которой обладает. «Телефон», - начал преступник. – «Анна и Роза говорили, и...» Он осекся, осознав, что видит перед собой одного из вампиров, со всех ног бросился наутек. Прыгнув в моторный катер, Лоренцо направил его прочь по водам канала...

Вершитель преследовал беглеца по крышам и карнизам зданий, возведенных вдоль канала. Наконец, Лоренцо был загнан в угол, и вынужден был поделиться сведениями, которыми были ему известны, ибо надеялся он спасти свою жизнь. «Я подключился к разговору Розы и услышал то, что не предназначалось для моих ушей», - признался он.

Насмерть перепуганный Лоренцо протянул Вершителю мобильный телефон, заверяя, что немедленно покинет город и будет держать рот на замке. В памяти мобильника оказался сохраненный телефонный разговор. Анна и Роза обсуждали между собой ненавистную хозяйку, гадая, как можно устранить ту. «Может, следует обратиться к Томмасо?» - предлагала она. – «Он сможет держать ее в узде». «Думаю, не стоит обсуждать это по телефону», - заметила Роза.

Вершитель вернулся в убежище Пьетро, дал тому прослушать запись. «Похоже, они не любят свою хозяйку», - заключил он. – «Как нам поступить с этой информацией?» «Следует позволить ее обнаружить и извлечь из этого максимальную выгоду», - произнес хитроумный Носферату. – «Оплот Розы – в старом баре. Спрячь телефон в ее кабинете – там, где его никто не найдет до тех пор, пока мы не позволим это сделать. А затем мы будет ждать...»

Пьетро передал Вершителю небольшой арбалет: мол, пригодится, на улицах Венеции нынче опасно. Приторочив оружие к запястью, вампир проследовал в помещение, где провалился в сон, походящий на смерть.

Следующей ночью покинул он подземную церковь, устремившись к помянутому Пьетро бару. Как оказалось, у Пьетро были к Сородичам из Хеката свои счеты: те держали его в заточении в тюремной камере на протяжении долгих лет, и расправились с членами его семьи. Носферату жаждал правосудия... как и Вершитель...

Смертные жители Венеции держались от некоторых кварталов города подальше. Вершитель и сам ощущал некую тягостную зловещую атмосферу, как будто сам воздух в сих пределах был проклят. Как следствие, смертные не путались под ногами у клана Хеката, и Сородичи, входящие в оный, вершили свои темные делишки беспрепятственно...

Местонахождение бара Розы Пьетро знал лишь приблизительно, и Вершителю пришлось довольно долго плутать по узким улочкам квартала в поисках означенного заведения. Бар был закрыт; у входа маячили вооруженные охранники.

Вершитель проник в здание через заднюю дверь, и, спрятав мобильный телефон за книжным стеллажом в кабинете Розы, поспешил покинуть бар и вернуться в убежище Пьетро. «Ну что, готов исполнить свою часть сделки?» - обратился Носферату к новому союзнику. – «Кто-то – не знаю, кто именно – держал меня в заточении на протяжении пятнадцати лет в дыре под улицами Венеции. Каждый день мне бросали по крысе, чтобы я не подох с голоду. Затем с помощью какой-то темной магии погружали меня в сон и высасывали практически всю мою кровь. Каждый день. Пятнадцать лет. С помощью этой крови они могли бы с легкостью освоить мои способности. Они украли часть меня, и я никогда не прощу их».

«Тебе нужна моя помощь, чтобы выяснить, кем были твои пленители?» - предположил Вершитель. «Да», - подтвердил Пьетро. – «Думаю, они используют мои способности против меня. Прошу, найди место, в котором меня держали».

Обещав, что сделает все, от него зависящее, Вершитель вернулся в зловонные канализационные стоки. Прежде здесь обитало немало Носферату, но многие из последних покинули свои убежища, преследуемые кланом Хеката или же свирепыми бестиями. Неудивительно, что Клан Смерти, стремящийся открыть сокровенные тайны оной, ныне облюбовал лабиринт тоннелей, проложенных под городскими улицами.

Вершителю удалось обнаружить камеру, в которой некогда был заключен Пьетро; из-за стены доносились глухие голоса. Вампир вернулся в подземную церковь, поведал о сем Носферату. «Говорил мужчина, итальянец – определенно Сородич», - рассказывал Вершитель. – «Он отдавал приказы своим головорезам». «Его имя – Томмасо Джованни, старейшина из клана Хеката. Он – породитель Елены; тот, кто дал ей Становление. Безжалостен и богат. Он является одним из мелких игроков в Совете Хеката, однако отчаянно надеется обрести большее влияние. Вполне вероятно, по неведомым мне причинам именно он держал меня в заточении... Сейчас я предлагаю сосредоточиться на Елене. Я сам соберу определенные сведения относительно Томмасо».

Следующей ночью Пьетро и Вершитель покинули убежище, вернувшись на улицы города. Носферату поведал сподвижнику о том, где находится убежище Анны – одной из близняшек-гулей Елены. Охрана здания будет довольна сильна, ибо в подвалах находятся смертные, выступающие для Сородичей кормовой базой. Пьетро был уверен, что уничтожение серверов нанесет ощутимый удар бизнесу Анны, и велел Вершителю отыскать осведомителя, который будет ожидать его около моста, ведущего в фондако - особняк.

...Осведомитель, обнаруженный Вершителем в одном из закоулков, признался, что боле не может выносить отвратной деятельности своих подельников. «Они хранят всю информацию на сервере в фондако», - рассказывал осведомитель. – «Уничтожение его создаст для них серьезные проблемы». Вершитель настаивал: этих сведений недостаточно!.. Перепуганный насмерть, осведомитель передал собеседнику код, должный отключить камеры слежения, установленные в здании, а также флэш-карту со скриптом, должным уничтожить все данные на сервере.

Избегая охранников, Вершитель пробрался в особняк – оплот Анны, и, отыскав серверную, ставил флэш-карту в слот сервера, запустив вирус в систему. После поспешил покинуть здание, и, спустившись в стоки, добрался до убежища Пьетро, где и погрузился в сон – до следующего вечера.

«Я организовал тебе встречу», - заявил Носферату, когда пробудился Вершитель. – «После твоего предприятия в фондако, немало дерьма оказалось наброшено на вентилятор, и положение близняшек сильно поколебалось. Я распространил слух о том, что в городе объявился одиночка – Чадо Хакима, и он ищет работу. Думаю, тебе следует отправляться с визитом вежливости к Елене Джованни. Предложи ей свои услуги, реши... возникшую с гулями проблему, а в качестве платы запроси информацию об украденной реликвии.

Поблагодарив Пьетро, Вершитель отправился прямиком к венецианскому дворцу Елены, одной из ключевых фигур в местной ветви клана Хеката. Возможно, именно она вонзила кол в сердце Махмуда...

Елена приветствовала Вершителя в своем кабинете, признавшись, что не ожидала встретить Чадо Хакима в Венеции. «Итак... ты здесь, чтобы кого-то убить», - заключила она, испытывающе взирая на визитера. – «Или же по иной причине?» «Я слыхал, у тебя есть проблемы», - бросил Вершитель, и Елена, поколебавшись, кивнула: «Что ж, не стану отрицать. И что же ты хочешь за их решение?» «Я разыскиваю украденную статуэтку», - без обиняков заявил Вершитель. – «Слышал, она здесь, в Венеции». «Я могу помочь тебе найти ее», - молвила Елена. – «Мне становится известно обо всем, здесь происходящем. Конечно, если сперва ты можешь мне – работенка как раз по тебе. За последние недели две моих помощницы доставили мне немало головной боли. Если ты избавишь меня от нее, я удостоверюсь в том, что ты найдешь свою реликвию».

Конечно же, Вершитель принял условия сделки, вернулся на улицы Венеции. Ливень вновь низвергался на город; потоки дождя скрывался одинокого путника, тенью скользившего по крышам и карнизам в направлении обиталища гулей. Последним Елена велела оставаться у складского помещения, ожидая доставки, и не ведали близняшки, что безжалостная хозяйка отправила убийцу по следу их.

Вершитель прикончил Розу, поверг Анну, после чего вернулся в обиталище Носферату, и тот посоветовал сподвижнику навестить одну из вилл Томмасо Джованни, дабы отыскать зацепки к местонахождению заброшенного Элизиума Хеката – который, однако, продолжают навещать отдельные ревнители Культа Смерти.

Скрупулезно обыскав следующей ночью означенную Пьетро виллу, Вершитель обнаружил адресованное Томмасо письмо одной из исследовательниц. «Ты был прав», - прочел Вершитель. – «Под старым дворцом в сестьере Кастелло находится позабытый подземный комплекс – Элизиум, попасть в который можно несколькими путями».

Ассамит не преминул навестить упомянутый тайный Элизиум, находящиеся в подземных пределах Венеции. Здесь обнаружил он немало записей, содержащих сведения об истории клана Хеката. Согласно им, основан клан был вследствие слухов о том, что соглашение, заключенное в 1528 году Камарильей и кланом Джованни, было временным, и война Сородичей неизбежна. Посему примкнули к клану Кападокийцы и имеющие к ним отношение Сородичи, усилив тем самым Клан Смерти. Как оказалось, Сородичи из клана Хеката не подвержены Зову Патриархов; возможно, потому что Патриарх Хеката, Ашур Кападокиус, – единственный, кто действительно мертв, и сразил его Августо Джованни в 1444 году.

Согласно одному из обнаруженных в библиотеке Элизиума документов, с набольшими клана Хеката связался в 2007 году Говард Баркли, продюсер, желавший купить у Сородичей артефакт. Те не стали общаться с сим индивидом, и Баркли боле их не беспокоил.

...Завершив исследование подземного Элизиума, Вершитель устремился ко дворцу Елены. Противостояние с гулями убедило его: нанимательница надеялась на то, что Анна и Роза прикончат Ассамита, однако чаяния ее не осуществились. И сейчас Вершитель собирался заставить Елену заплатить за все – ровно как и вернуть украденную статуэтку.

Елена к подобному обороту событий была готова, приказала подручным готовиться к скорому визиту в особняк Чада Хакима. Последний – как и прежде – ненужных противостояний избегал, но, если выпадала возможность напасть на одинокого гуля в коридорах здания и испить его крови, в сем себе не отказывал. Перемещался Вершитель по вентиляционным шахтам, и выбрался из них близ библиотеки, после чего устремился прямиком к кабинету Елены Джованни.

«Давай, покончи с этим», - бросила та с горечью, признавая поражение, являя Вершителю свою незащищенную шею. – «Помоги мне». Последний церемониться не стал, прикончил Елену, испив ее крови.

В спальне Елены лицезрел он статуэтку, украденную у Махмуда, но на глазах Вершителя близ реликвии возникла некая вампирша, и, схватив статуэтку, слилась с тенями. Вершитель опешил: подобного оборота он не ожидал...

Покинув особняк, Ассамит вернулся в убежище Пьетро, поведал тому о произошедшем. «Сородич, в маске», - описал он вампиршу, означившуюся в опочивальне Елены. – «Она следила за мной с тех самых пор, как я появился в Венеции». «Стало быть, статуэтку все же была у Елены», - резюмировал Носферату. – «Что еще она сказала?» «Я убил ее прежде, чем она заговорила», - признался Вершитель. «Не самое разумное решение», - поморщился Пьетро. – «Твоя драгоценная статуэтка исчезла, и мы не знаем, кто забрал ее. К счастью, у меня есть некоторые сведения об этой женщине в маске. Она работает на Томмасо Джованни. Не знаю, какая ей отводится роль. Впервые она дала знать о себе через несколько месяцев после того, как я вырвался из заточения. Думаю, тебе надо заняться Томмасо. Мы знаем, что именно он держал меня в камере. Он был главой той ветви рода, принадлежала к которой Елена, и на протяжении долгого времени разыскивал древние реликвии. Должно быть, он защищает свои интересы».

Следующей ночью Вершитель отправился ко дворцу Томмасо... когда близ одного и каналов окружили его головорезы из клана Хеката; за спинами их маячили Томмасо и его таинственная подельница в маске. «Кем ты себя возомнил?» - презрительно бросил Томмасо Вершителю. – «Ты действительно думал, что твои попытки принести смуту в мой город останутся незамеченными?»

Удар тяжелой дубинкой по затылку лишил Вершителя сознания...

...Ассамит был брошен в одну из тюремных камер в подземельях дворца Томмасо. Дождавшись, когда пленник придет в себя, Томмасо приблизился к решетке камеры, процедил: «Ты совсем недавно в городе, а уже успел натворить немало бед. Я отправил свою поплечницу, чтобы забрать статуэтку, которую Елена раздобыла для меня, и что же она увидела? Как ты безжалостно расправляешься с несчастной Еленой! Она была моей любимицей, а ты ее убил. Но зачем? Ведь это же даже не твой город!.. К тому же твои действия чернь... встревожили, назовем это так. Сейчас у меня дела, но я еще вернусь, будь уверен. Нам о многом предстоит поговорить».

Томмасо удалился, а Вершитель, подкрепившись кровью шмыгающих по утлому помещению крыс, выбрался из тюремной камеры через вентиляционную шахту. Однако единственная дверь, ведущая прочь из подвалов, была заперта, и за нею беглеца дожидался Томмасо. Последний признался, что, поразмыслив, пришел к выводу о том, что сотрудничество его с Чадом Хакима вполне может оказаться взаимовыгодным.

«Я хочу получить статуэтку, которую твоя подельница украла у меня», - отчеканил Вершитель. «Ах да, статуэтка...» - протянул Томмасо. – «Мы оба знаем, что она тебе не принадлежала. Возможно, я и соглашусь с ней расстаться – если ты сперва поможешь мне с одной небольшой проблемой. Один из моих помощников... воодушевился тем, как ты поступил с Еленой, и восстал против меня. Он скрывается в старой церкви в городе, забрав с собой нескольких из моих людей. Кто знает, какие помыслы роятся в его слабом разуме. Я не хочу направлять против него своих людей, потому что... общение с бывшими коллегами может не пойти им на пользу. А вот ты можешь найти его и убить. За это я не только позволю тебе уйти, но и статуэтку верну».

Выбора у Вершителя не было; пришлось соглашаться на условия, выдвинутые Томмасо. Последний указал Ассамиту путь к церкви, и тот, вернувшись следующей ночью на улицы Венеции, устремился к оной, проник внутрь через старые полузатопленные подвалы, а после – спустился в подземные склепы, где отыскал и прикончил помянутого Томмасо гуля.

Но прежде, чем отправиться в подземелья дворца Томмасо, Вершитель навестил Пьетро, сообщив ему о том, что статуэтка, похоже, не так проста, как могло показаться – вероятно, даже Махмуд не ведал о том, что представляет собой реликвия. «Уверен, Томмасо точно известно назначение реликвии, и женщина в маске – часть его замыслов», - заключил Носферату, когда закончил Вершитель свой рассказ. – «И готов утверждать, что имеет происходящее непосредственное отношение к моему заточению».

Вершитель заверил Пьетро, что собирается дознаться до сути; возможно, он отыщет ход в потаенные недра под дворцом Томмасо, и узнает, наконец, в чем именно заключаются амбиции сего Джованни.

Так, следующей ночью Вершитель прокрался в дворцовые подземелья. Он был практически уверен в том, что именно Томмасо покончил с его сиром, и надеялся найти брешь в доспехе врага. Возможно, выяснение назначения статуэтки как раз и станет таковой?..

В одном из помещений обнаружил Вершитель записи Томмасо, следовало из которых, что женщина в маске принадлежала к клану Кападокийцев. Впервые Томмасо повстречал ее в тоннелях под своим дворцом. Она была отчасти безумна, но, обратившись к Томмасо, предложила ему древнее знание – и ответы на множество вопросов касательно природы смерти. Томмасо надеялся поделиться сими сведениями с Советом, дабы стали Джованни сильнее, чем когда-либо прежде. А он, Томмасо Джованни, вознесется как первый среди равных.

В подвалах дворца отыскал Вершитель спуск в глубинные тоннели канализационных стоков, и, миновав те, достиг некоего каменного зала, высилось в коем множество колонн. Продолжать опасные изыскания в одиночку Ассамит опасался, посему вернулся в обиталище Пьетро, поведав тому о результатах своих поисков.

«Тоннели глубоки и затоплены, но Томмасо установил насосы для откачки воды», - рассказывал Вершитель. «Интересно, зачем?..» - протянул Пьетро. «Ты мне скажи», - пожал плечами Вершитель. – «Ты этих Сородичей лучше знаешь». «Томмасо Джованни печется о двух вещах», - заявил Носферату. – «О власти и о деньгах. Он не тратил бы столько сил на статуэтку, если бы та была простой безделушкой. Давай организуем с ним встречу. Скажешь, что у тебя есть сведения об этих мятежных гулях, и ты готов поделиться с ними – за определенную плату. Подобная мотивация ему понятна». «И когда он появится, мы убьем его?» - осведомился Вершитель, и Пьетро утвердительно кивнул: «Да. Убьем».

...Вершитель отыскал на улице города одного из головорезов Томмасо, велел тому передать боссу: встреча состоится в той самой церкви, где прежде укрывались мятежники. Вскоре Томмасо прибыл в оговоренное место встречи, и сопровождала его таинственная Кападокийка. «Она говорит, ты от мен что-то скрываешь», - бросил Ассамиту Томмасо, кивком указав в сторону своей спутницы.

Та хохотнула, и Вершитель с ужасом обнаружил, что обездвижен – похоже, женщина обладала некой вампирической способностью, о которой он и не подозревал. «Тебе бы следовало уже понять: не стоит трогать то, что принадлежит мне», - произнес Томмасо – олицетворение спокойствия. – «Как ты можешь причинить нам вред? Давай, покажи».

Он отошел в сторону, а женщина сняла маску... и изумленный Вершитель зрел пред собой Елену! Последняя призвала тени, и те захлестнули Чадо Хакима, лишая его чувств...

...В себя Вершитель пришел в убежище Пьетро. «Нас обоих обвели вокруг пальца!» - лютовал Носферату. – «Я должен был догадаться, что это дело рук Елены! Я ощутил ее присутствие еще до того, как мы вошли в церковь, но не успел предупредить тебя. Когда она тебя вырубила, я увидел, как она, забрав статуэтку, вместе с Томмасо спускается вниз на лифте. Скорее всего, они отправились в те самые глубинные тоннели, которые ты обнаружил».

Стало быть, Елена принадлежала к клану Кападоцийцев, потому с такой легкостью позволила Вершителю себя убить в особняке – наверняка способности к некромантии позволяли ей обмануть саму смерть!

Следующей ночь, 22 ноября Вершитель и Пьетро спустились в подземные глубины, достигли древних руин. Елена обездвижила Томмасо, заявив, что станет тот вместилищем для могущественной сущности, здесь заключенной. После чего Елена атаковала Ассамита. Могущество вампирши потрясало; та с легкостью творила потоки некротических энергий, направляя те на противника, жестоко терзая плоть его.

Вершитель поверг противницу, а подоспевший Пьетро оторвал ей голову. «Стало быть, он не при делах», - констатировал Носферату, кивнув в сторону распластавшегося на каменном полу Томмасо. – «Она с легкостью обвела его вокруг пальца. Не знаю, правда, зачем нам сохранять ему жизнь».

Томмасо молил о пощаде, обещая щедро отплатить за милосердие...

...Вскоре Вершитель Правосудия покинул Венецию, но чувства удовлетворения не испытывал, несмотря на то что убийца Махмуда была мертва. Таинственная статуэтка оказалась разбита на части, и Вершитель так и не узнал, почему реликвия эта была столь важна для его сира.

С Пьетро они расстались; неведомо, останется ли Носферату в подземельях Венеции, или же изберет для себя иной исход.

Кровь свою Вершитель даровал Анне, дав Становление той, и теперь двое направлялись в Нью-Йорк...

  1  2  3  4  5  6  7  8  9  10