Demilich's

Антология

Хроники Нью-Йорка

Котерии Нью-Йорка

Ливень низвергается на ночной Нью-Йорк.

Двое остаются в пентхаузе одного из небоскребов – хозяин и тот, кому приходится выступить его невольным гостем. Прожигают друг друга взглядами, оценивая...

«Нью-Йорк научил меня верить в судьбу», - изрекает хозяин, в то время как гость его продолжает хранить молчание. – «Если бы кто спросил меня о судьбе в бытность мою человеком, я бы ответил, что все это – полная чушь. Что мы все сами строим свои судьбы. Но убеждения мои раскололись вдребезги, когда богатейшая женщина в Соединенных Штатах вонзила свои клыки мне в шею. Это случилось в том самом месте, где сейчас мы с тобой и находимся. Судьба? Сам ответь на этот вопрос...

Нам нет нужды быть врагами. Просто выслушай меня. Видишь ли, я совершил ошибку, подлетев слишком близко к солнцу. И в качестве наказания мне было отказало вновь зреть его сияние. Да, когда-то у меня было все: деньги, красота, уверенность в себе, связи, мужчины, женщины, карьера и блеск в глазах – тот, рождаются с которым немногие. И тогда кто-то, более могущественный, чем я, увидел мое сияние и решил: ‘Так не пойдет’. Она лишила меня света, заменив оный едва заметным блеском. Она решила, что он подойдет мне куда лучше. Она была вампиром девятого поколения, как и ты, хищница на вершине пищевой цепочки. Наверное, она была счастлива указать мне – образцу человеческого величия – истинное место, которой в помянутой цепочке я занимаю. Неприятно смотреть на выскочек, хочется показать им их место. Искушение преподать им урок становится невыносимо, верно?.. И урок моей прародительницы был о судьбе, и суть его в следующем: твой удел всецело зависит от тех, кто тебя сильнее. Мысль об этом чуть было не заставила меня покончить с собой... Спасла же меня способность переосмыслить ее урок. То была весть не рока, но надежды: судьба существует, и ею можно управлять при наличии верных инструментов... Моя прародительница не верила в то, что мои инструменты подходят для дела. Она считала их игрушками, а меня – своим забавным созданием. Что ж, теперь она мертва, а я здесь – стою там же, где она стояла при нашей первой встрече.

Ты, должно быть, гадаешь, откуда мне было известно о твоем прибытии в аэропорт. Отвечу я ожидаемо – судьба. Просто повезло, что именно сегодня некоторые мои помощники осматривали гробы. Перевозка тебя сюда прямо с борта самолета и пробуждение в этом незнакомом месте было несколько... отчаянным жестом, и я прошу прощения за это. Но ведь ты нечасто посещаешь Нью-Йорк – лишь в третий раз за пятнадцать лет, верно? И наверняка не собирался сообщать мне о том, что ты здесь. Я понимаю, что у тебя встреча на 53 улице сегодня, и готов предоставить тебе транспорт. Не пойми меня неправильно, я очень ценю наши с тобой взаимоотношения. И именно по этому причине попрошу тебя кое о чем, чтобы отдать долг. Ты – единственный, кто может справиться с задачей... не привлекая внимания. Возможно, ты думаешь, что я безумен, раз иду против правил нашего общества, и тебя постигнет наказание. Но ведь мы в Нью-Йорке. Не знаю, как в других городах, но в этом судьба определенно существует... и как раз сейчас удача улыбается тебе».

Внимательно выслушав просьбу хозяина, гость покинул пентхауз, выступив в ненастную, судьбоносную ночь...


Аманда отчаянно скучала в своем офисе, осталась в котором в этот вечерний час совершенно одна. Глядя в окно, сотрудница финтех-компании любовалась видами мегаполиса, и уже намеревалась отправиться домой, когда зазвонил телефон.

Ее босс. Как всегда, не вовремя. «Один из инвесторов хочет встретиться с тобой», - заявил он голосом, звучащим одновременно властно и умоляюще. – «Он будет в офисе через час». Аманда бросила взгляд на часы. Через час? Он что, шутит?.. Босс просил девушку оставаться на месте, ведь инвестор этот для них крайне важен, и должен получить хорошее впечатление о компании.

Аманда скрежетнула зубами, но заверила босса, что сделает все от нее зависящее. Обвела взглядом пустующий офис, решила влить в себя еще одну чашку кофе, а после поразмыслить, как распорядиться неожиданно удлинившемся рабочим днем.

Наверное, все в компании знает, что своей текущей позицией она недовольна, и уже давно достигла стеклянного потолка. Но Аманда готова была продолжать вкалывать, и в итоге получить повышение. В прежние времена она бы ни за что не осталась в офисе до 9 вечера, но, продвигаясь по служебной лестнице, стала воспринимать подобные переработки как инвестицию в карьеру. Время стало донельзя ценным ресурсом, темп жизни ускорился, и Аманда благодарила Бога за то, что наделена невероятной выносливостью. Обедала она наскоро в местном кафетерии, а что касается отдыха... Наверняка женщина из компании, занимающейся уборкой, проводит в ее спальне больше времени, чем она сама...

Так, в раздумьях она провела эти долгие часы; инвестор вот-вот должен быть появиться. Обычно подобные персонажи бывают двух типов: самовлюбленные молодые подобия Маска, или же жирные старые пердуны.

Звук лифта, остановившегося на этаже. Аманда в последний раз критически взглянула на свое отражение в зеркале, обернулась к двери. В коридоре раздались шаги... но человек, ступивший в офис, оказался вовсе не таким, как она ожидала. Мужчина средних лет в дорогом деловом костюме, излучавший уверенность и... весьма симпатичный.

«Добрый вечер», - голос его был мягким и сильным. – «Надеюсь, мой поздний визит не создал вам больших неудобств». Пронзительный взгляд холодных голубых глаз... И смотрит прямо в глаза, фигуру ее не рассматривает. Похоже, действительно профессионал...

Инвестор задал Аманде несколько вопросов касательно ее работы, признался, что отметил ее вклад в развитие компании, переговорив с генеральным директором. Акцент выдавал в нем европейца, но Аманда не могла понять, откуда именно он родом... И когда гость предложил девушке пропустить с ним по стаканчику, та сразу же согласилась. В конце концов, почему бы и нет?..

У входа в здание их ждал лимузин, и вскоре они уже входили в шикарный лофт для двоих. В этом ресторане в Вильямсбурге Аманда прежде не была, и окружающая роскошь ее поражала... Рабочий день был закончен, они болтали о том – о сем. Инвестор оказался весьма интересным мужчиной, знатоком истории.

«Скажите, что бы вы сделали, если бы обладали полным контролем над компанией?» - неожиданно поинтересовался он. Аманда чуть вином не подавилась, сразу же осознав – это ее шанс! И она откровенно рассказала инвестору все то, что думает о нынешнем управлении ФинТехом, но не высказывала прежде, оставаясь послушной руководству сотрудницей. О необходимости изменения фокуса развития, реструктуризации и агрессивном вторжении на новые рынки.

Похоже, инвестору пришелся по душе ее настрой. Он наклонился вперед, внимательно слушая. «Вы прекрасно справитесь», - прозвучали слова... последнее, что помнила Аманда прежде, чем лишилась чувств...

...Придя в себя, девушка пыталась осознать произошедшее, но воспоминания разбивались на осколки. Голос инвестора – или кто он там на самом деле? – звучал поблизости, он с кем-то разговаривал. Аманда помнила пронзительный взгляд его голубых глаз... Его зубы, неожиданно показавшиеся ей длинными и острыми... Какое-то странное ощущение в районе шеи, сродни оргазму... А затем – темнота...

«Я свое дело сделал. Долг отплачен», - голос инвестора, после чего тот прошел мимо собеседника, и, не удостоив лежащую на диване Аманду взглядом, покинул лофт, закрыв за собой дверь. А вскоре из комнаты вышел и неизвестный; девушка осталась совершенно одна.

Неизвестно, сколько прошло времени прежде, чем сумела она принять сидячее положение. На губах ощущалась кровь. Неужели этот засранец ударил ее?.. Она попыталась было подняться на ноги, но чувствовала себя ужасно и вновь опустилась на диван. Наверное, перебрала с выпивкой. И, похоже, тот человек что-то подмешал ей в вино.

Неожиданно желудок свело от боли, и ощутила Аманда страшный голод. Казалось, все внутренности ее горят огнем. Девушка попыталась успокоить себя дыхательными упражнениями... когда с ужасом осознала – она не дышит! И сердце не бьется!

Хлопнула дверь. Над Амандой склонился официант, с тревогой поинтересовавшись, все ли с ней в порядке. Она ощутила его запах, поистине сводящий с ума... Официант протянул руку, чтобы помочь девушке подняться на ноги. Аманда сжала ее обеими руками, притянула к губам, а затем – прокусила запястье.

Часть ее хотела остановиться, ведь происходящее казалось донельзя абсурдным. Но она продолжала пить кровь несчастного парня, получая от процесса ни с чес не сравнимое удовольствие... Официант обессиленно опустился на колени, но лишь когда он обмяк, потеряв сознание, Аманда выпустила его руку, выплюнула кусочек плоти. Да что с ней происходит?!. Что было в этом проклятом вине?!

Итак, она едва может сосредоточиться, сердце и легкие не функционируют. Взяв в руки мобильный телефон, Аманда набрала 911, сообщив оператору о том, что не может дышать.

Дверь распахнулась, в лофт быстрым шагом ступил незнакомый мужчина. Высокий, широкоплечий, довольно привлекательный, в строгом черном костюме, выражение лица – весьма мрачное. «Хочешь жить – отдай телефон», - произнес он тихим, спокойным голосом, но с нескрываемой угрозой. Он казался эдакой ‘донельзя эффективной корпоративной акулой’. С такими людьми лучше не спорить.

«Простите, моя коллега перебрала и теперь умничает», - сообщил мужчина оператору. – «Доброй ночи». Прервав вызов, он опустил мобильник Аманды в карман пиджака, после чего обратился к девушке: «Добрый вечер, мисс. Я здесь, чтобы забрать вас». «Кто вы?» - произнесла та, и человек отвечал: «Я – ваш проводник в этой опасной ночи».

Склонившись над телом официанта, мужчина пробормотал: «Состояние критическое, но может выжить». Обратившись к Аманде, со страхом смотрящей на него, незнакомец продолжал: «Понимаю, для тебя все это в новинку, но я повидал сотни тебе подобных. И обычно вы попадаете в одну из двух категорий. Первая – умные, слушаются меня во всем, и я доставляю их туда, где им и надлежит быть. Вторая – тупые, которые пробуют атаковать меня, тайно связаться со своими родными, убежать или закатить истерику. Никто из них так и не добрался туда, где им надлежало быть». Все это он произнес устало, монотонно. Похоже, речь эту он толкал уже десятки раз.

«Видишь ли, есть у меня одна слабость», - продолжал незнакомец. – «В общении с вами я готов простить одну или две ошибки. Понятно, не все мы ведем себя адекватно в подобных ситуациях. Но сделаешь третью – и разговор окончен. Не будет ни прощения, ни милосердия». Он приблизился к Аманде вплотную, склонился над ней, беззастенчиво вторгаясь в личное пространство. «Три ошибки – и разговор окончен», - отчеканил мужчина. – «Скажи: ‘Я поняла, сэр’. Сейчас же».

Каждый атом в теле Аманды желал подчиниться его железной воле, и пролепетала девушка: «Я поняла, сэр». «Продолжай в том же духе, и все будет хорошо», - удовлетворенно произнес мужчина; лицо его по-прежнему оставалось совершенно бесстрастным. – «Тебе нужно сообщить кому-то, что с тобой все в порядке?» «Нет у меня никого», - отозвалась Аманда, и мужчина, который по необъяснимой причине пугал ее, уточнил: «Ни семьи? Ни любовника? Ни друзей? Совсем никого?» «Работа», - лаконично отозвалась девушка. В глазах незнакомца промелькнуло искреннее сострадание, и это расстроило Аманду еще больше – учитывая всю ту безумную ситуацию, в которой она сейчас находилась.

«Что ж, это все упрощает», - пожал плечами мужчина. – «Но буду с тобой откровенен. Отныне ты будешь существовать по иным законам, нежели прежде, и множество глаз будет наблюдать за тобой, чтобы удостовериться в том, что ты действительно соблюдаешь эти законы. Тебе запрещено извещать кого бы то ни было о том, что ты все еще жива. Тебе запрещено показываться там, где тебя могут узнать. Если кто-то придет тебя искать, это будет означать конец – для тебя и для него. Поэтому, если не желаешь, чтобы твоего босса выловили из реки, советую тебе подчиниться этим правилам». «Не искушай», -усмехнулась Аманда, ведь именно там она желала своему боссу и оказаться. Мужчина улыбнулся, продемонстрировав девушке острые клыки.

Неожиданно Аманда ощутила крайнюю усталость, лишилась чувств, а придя в себя, обнаружила, что незнакомец держит ее на руках. Он осторожно поставил девушку на пол, и осознала та, что находятся они уже не в ресторане, а в некоем лобби, у лифта. Мужчина кивнул консьержу за стойкой, тот взял в руки телефон.

Двери лифта открылись, незнакомец ступил в кабину; Аманда последовала его примеру, решив оставаться хорошей девочкой и не провоцировать мужчину, не имея на то достаточных оснований. Да, выглядел ее спутник угрожающе... но вреда ей пока что не причинил, а, похоже, не собирается.

«Куда мы?» - осмелилась поинтересоваться Аманда. «В безопасное место», - прозвучал лаконичный ответ. – «Это все, что тебе следует знать. И мой тебе совет – не усложняй».

Лифт доставил их на подземный паркинг, и мужчина указал девушке на черный Кадиллак. «Я знаю, о чем ты думаешь», - произнес он. – «Садиться в машину с незнакомцем – плохая идея. Может, попытаться бежать. Возможно, мне даже удастся оторваться от него. Поэтому я еще раз это проговорю: садись в машину, расслабься и наслаждайся поездкой».

На негнущихся ногах Аманда приблизилась к автомобилю, сознавая, что ее, похоже, похищают. Перед глазами стоял образ несчастного официанта... «С ним все будет хорошо?» - выдавила девушка, обращаясь к спутнику, и тот кивнул: «Да». Лгал, конечно же...

Девушка понимала, что выбора у нее никакого нет, потому села на заднее сидение Кадиллака, отметив, что стекла в автомобиле тонированы; мужчина занял место за рулем, и машина тронулась с места. «Могу хотя бы узнать твое имя?» - попыталась завязать разговор Аманда, ибо тягостное молчание заставляло ее погружаться в мысли о произошедшем – а она бы предпочла вовсе забыть об этом, как о страшном сне. «Узнаешь, когда придет время», - отозвался незнакомец.

Он бросил взгляд на наручные часы, нахмурился: «Нам не помешает немного поторопиться. Солнце взойдет примерно через два часа, и к тому времени мне не хотелось бы здесь оставаться». «А при чем тут солнце?» - озадачилась Аманда, и мужчина усмехнулся: «А, ты ведь не знаешь об этом?.. Хорошо, что я успел вовремя обнаружить тебя».

Какое-то время он вел машину в полном молчании по улицам Манхэттена.

«Почему я жива?» - вновь обратилась с вопросом к своему похитителю – спасителю? – Аманда. – «У меня сердце... не бьется». «Зачем оно тебе?» - усмехнулся мужчина. – «Разве ты не акула большого бизнеса?.. Я знаю, тебя снедает множество вопросов. Обещаю, завтра ты получишь ответы на некоторые из них. Но сейчас ты должна делать то, что я тебе говорю. И сейчас я велю тебе помолчать».

Остаток поездки они провели в молчании. Аманда была слишком потрясена случившемся, чтобы возражать... Наконец, незнакомец остановил машину на ином подземном паркинге, свободном от иных автомобилей. Помог девушке выбраться из Кадиллака, подвел к неприметной двери, означилась за которой небольшая комнатушка без окон – кровать, одна-единственная лампа на потолке, кондиционер да холодильник.

«Располагайся», - произнес мужчина. – «Если проголодаешься... снова... загляни в холодильник. Завтра я заеду за тобой, и ты получишь ответы на свои вопросы». «И все?» - поразилась Аманда, которую предложенные апартаменты ничуть не впечатлили. – «Ты просто оставишь меня здесь?» «Именно», - подтвердил мужчина. – «По крайней мере, на какое-то время... Пойми, лучше всего тебе остаться здесь на ночь. Я понимаю, ты оказалась в... неприятной ситуации, и в этом нет твоей вины».

Аманда покорно ступила в комнату, и незнакомец запер дверь у нее за спиной.

В холодильнике означился странный пластиковый пакет с красной жидкостью. Томатный сок, что ли?.. Девушку мутило при одной лишь мысли о еде; закрыв дверцу холодильника, она расположилась на кровати. Жестко, конечно, и неудобно, но хотя бы чисто.

Глядя в потолок, Аманда вновь и вновь прокручивала в голове события этого странного, страшного вечера. «Инвестор»... друзья ли они с мужчиной, который забрал ее из ресторана? И что с ней будет теперь?.. Воображение услужливо рисовало различные сценарии развития событий – один хуже другого.

И все же девушка решила попробовать немного поспать – завтра силы ей наверняка понадобятся. К тому же, босс заметит отсутствие ее на работе, да и сотрудники ресторана могут позвонить в полицию. Кто-то да найдет ее. Цепляясь за эту мысль, Аманда отходила ко сну... и вскоре снизошло на нее долгожданное забвение...

Проснулась она со странным ощущением – как будто то был не сон, а некогда бездонная бездна... походящая на смерть. В комнате ничего не изменилось. Лампа на потолке все так же горела, кондиционер и холодильник тихо гудели. На наручных часах – 9 вечера. Похоже, она проспала целых 17 часов!.. А, быть может, она действительно мертва? Ведь и сердце не бьется, и дыхания нет... Но как смерть сочетается с тем фактом, что она остается в сознании?..

Размышлять об этом можно бесконечно, но один факт для Аманды был непреложен: она очень, очень голодна! Причем не живот сводило, а все тело испытывало сильнейшую нужду в пропитании – новое ощущение, и не самое приятное.

Девушка открыла холодильник, достала пакет, откупорила его. Запах был донельзя знаком. Амандра выругалась – это кровь!.. В прошлом подобный запах был ей неприятен... но не сейчас.

Ситуация казалось безумной, неправильной, но ныне так можно назвать все, с ней происходящее. Аманда сделала глоток. Отвратительный вкус; кровь заполнила ее рот, подобно слизи... но она хотела продолжать пить. Второй глоток... и девушку стошнило.

Не успела Аманда прийти в себя, как в замке повернулся ключ, дверь открылась и на пороге возник тот самый мужчина в безупречном костюме, что и привез ее в эту комнатушку. «Добрый вечер», - приветствовал незнакомец Аманду. – «Как ты...» Он осекся, заметив темно-красное пятно на полу, усмехнулся: «Прости, если наша скромная пища не смогла удовлетворить твой изысканный вкус». «Это действительно была...» - прохрипела девушка, и мужчина утвердительно кивнул: «И довольно редкой группы. Но, думаю, вскоре ты сама определишь, какая именно тебе по вкусу».

Он велел Аманде вновь забираться на заднее сидение Кадиллака. «Там есть вода и полотенце, приведешь себя в порядок», - бросил он, садясь за руль. «У меня ведь нет выбора?» - обреченно вздохнула девушка, и таинственный спутник ее кивнул: «Верно. Но я очень ценю твое содействие».

Во время последовавшей поездки Аманда пыталась разглядеть за тонированными стеклами автомобиля знакомые улицы или ориентиры, но безуспешно. Звукоизоляция в машине была превосходная; незнакомец молчал, всецело сосредоточившись на вождении. Аманда подергала ручку дверцы – как и ожидалось, заблокировано.

Прежде она не думала об этом, но сейчас испытывала странное чувство – некое... безрассудство. Стало быть, ее похитили. Что бы там этот парень не говорил, факт остается фактом: он удерживает ее против воли, а ее бесят ситуации, которые она не контролирует. Почему бы не попробовать вернуть себе толику контроля?

Аманда попыталась было заявить о своих связях в высших кругах, но мужчина отозвался с откровенным безразличием: «Вряд ли там, куда мы направляемся, от них будет прок. Давай начистоту: ты не в том положении, чтобы делать какие бы то ни было заявления. И сейчас скорее ты примешь это для себя как аксиому, тем лучше». «Громкие заявления от мальчика на побегушках», - фыркнула Аманда. – «Интересно, сам-то чего добился в жизни?»

Похоже, она нашла болевую точку, ибо в глазах незнакомца плеснулась ярость. На мгновение его маска полной невозмутимости раскололась. «Ты ничего обо мне не знаешь», - отчеканил мужчина. – «Ты не знаешь, откуда я и куда направляюсь». Усилием воли он взял себя в руки, произнес назидательно: «Подобное поведение друзей тебе не добавит, а они тебе весьма не помешали бы. Подумай об этом. Желательно, молча».

Аманда насупилась. Вновь подступал голос. Осознание беспомощности бесило. Люди всегда слушались ее – или, по крайней мере, делили вид. Но спутник ее был не из таких, и это несказанно раздражало.

Минут через двадцать машина остановилась, и, выбравшись из салона, Аманда огляделась по сторонам. Они все еще в Нью-Йорке, это очевидно, но район ей не знаком. Возможно, Куинс...

Незнакомец приказал девушке следовать за ним, и двое направились к двухэтажному зданию художественной галереи. Двое здоровяков у входа кивнули провожатому Аманды, пропуская их внутрь...

В здании было немало людей, что Аманду весьма удивило – час поздний. Порядка двадцати гостей в главном зале галереи, между которыми лавировали официанты, предлагая напитки. Выглядели посетители довольно респектабельно, но Аманда никак не могла взять в толк: зачем они все здесь собрались?.. Ведь не похоже, что разглядывают они картины на стенах.

Многие гости рассматривали и Аманду, и ее провожатого, причем на лицах некоторых читалось любопытство, а у иных – откровенное недовольство. И все же большая часть присутствующих просто наблюдала за нею – спокойно... оценивающе.

К ним подошла женщина, приветствовала: «Добрый вечер, Кадир. И тебе добрый вечер, дитя». В помещении воцарилась гробовая тишина – казалось, все замерли в ожидании ее ответ. «Добрый вечер, мисс...» - выдавила Аманда, несколько растерявшись. Галерея. Толпа незнакомцев. Она сама, доставленная сюда против воли. Для чего, с какой целью?..

«Ты обращаешься к Принцу Нью-Йорка», - просветил Аманду спутник – Кадир Аль-Асмай, - «Хеллене Панхард, дочери Михаэлы». «Спасибо, шериф, я вполне способна представиться сама», - в голосе женщины прозвучали стальные нотки. По мнению Аманды, выглядела она вполне заурядно и особым шармом не обладала, но все без исключения присутствующие при звуке голоса ее обратились в слух. Похоже, она обладала влиянием, и немалым.

«Ты можешь называть меня ‘Принцем’, дитя», - постановила женщина, и голос ее не допускал возражений. – «Я так понимаю, твое знакомство с нежизнью было неожиданным, и породитель твой поспешил покинуть тебя. Правила нашего социума требуют наказания для вас обоих...» Она выдержала паузу, сверля Аманду взглядом, после чего добавила: «...Но сперва я бы хотела узнать, что скажет наш верный шериф об обстоятельствах твоего Становления. После приговор тебе вынесет Двор Нью-Йорка, дитя... Кадир, будь так добр, расскажи, как нашел ты эту новообращенную и что произошло по пути сюда».

Аманда решила молчать, справедливо предположив, что находится в смертельно опасной для себя ситуации. Кто все эти люди?.. Двор? Принц?.. Это что – тайное общество, секта?..

«Доверенный информатор сообщил мне о подозрительных Сородичах, появившемся в одном из наших доменов», - произнес шериф. – «К тому времени, как я добрался до означенного места, их уже не было – зато обнаружил я вот эту новообращенную. Породитель ее явно не испытывает стеснения в финансах, ибо снял приватный лофт в ‘Патриции’. И, похоже, у него здесь есть свои связи – потому что я не нашел его следов. Как бы то ни было, эта девушка не сопротивлялась и позволила довести ее до убежища. Я действительно рад, что не пришлось прибегать к силе. Но, открыв дверь убежища сегодня, я обнаружил ее, перемазанную кровью... Похоже, наши запасы в пакетах пришлись ей не по вкусу».

Один из присутствующих хмыкнул, но шериф, не обратив на это ни малейшего внимания, продолжал бесстрастно излагать факты: «Мы поспешили добраться досюда, и вновь она не оказывала сопротивления. Приятное разнообразие в сравнении с моей... обычной рутиной, скажем так. Но во время поездки она показала свои клыки – фигурально выражаясь. Пыталась выставить себя мне ровней, а когда не сработало, попробовала перейти к оскорблениям. Физическую силу я не применял, но ее эго может еще немного побаливать... И вот мы здесь, в Элизиуме».

Взоры собравшихся вновь обратились к Аманде. Та же заметила в толпе женщину, показавшуюся ей... интересной. Вьющиеся волосы кроваво-красного оттенка, и платье в тех же тонах. Женщина шептала что-то на ухе мужчине, на лице которого отражалась полнейшая отрешенность. Интересно, кто она?..

«Спасибо, Кадир», - вновь резанул слух голос Принца Панхард. – «Я услышала сведения о поведении этой новообращенной и приму их во внимание позже». Обратившись к Аманде, поинтересовалась она: «Кто они – те, кто привел тебя в ресторан прошлой ночью?» «Инвестор», - не стала скрывать девушка. – «Думаю, какой-то знакомый моего босса. Привлекательный. Бледно-голубые глаза и немного седины. Очаровательный, продуманный сукин сын».

Лишь сейчас осознала Аманда, как она устала... и как, в сущности, зла. Вся эта дурацкая ситуация - сутки, проведенные в подземном паркинге, незнакомцы, на нее сейчас пялящиеся, - уже перебор. И все – по вине одного-единственного урода, «инвестора». Если подумать, он даже имени своего ей не назвал...

«Кадир?» - потребовала ответа Принц, вырывая Аманду из раздумий и возвращая в настоящее. – «Знакомо звучит?» «Нет», - коротко отозвался шериф. – «Когда закончим здесь, я продолжу поиски». «Этот мужчина... с кем-то разговаривал в ресторане прежде, чем уйти», - припомнила Аманда, сочтя необходимым поделиться этой информацией. – «Не могу вспомнить, о чем они говорили, но он точно был не один. Возможно, эта зацепка окажется полезна».

«Интересно», - протянул Кадир. – «Надеюсь, владелец ресторана не обидится на нас, если потеряет одного из сотрудников...» Аманда прожгла его взглядом: такое чувство, что он издевается над ней, лишний раз напоминая о судьбе такого несчастного официанта.

Поблагодарив девушку за предоставленные крупицы информации, шериф обратился к Принцу, деловито поинтересовавшись, как им следует поступить с новообращенной. «Что порекомендуешь, мой шериф?» - отозвалась Панхард, и Кадир, ни секунды не колеблясь, отвечал: «Традиции говорят о подобной ситуации однозначно. ‘Ты посмеешь породить иного лишь с разрешения своего старейшего. Если же сделаешь это без дозволения, будешь убить наряду со своим порождением’... И я готов исполнить свой долг».

«Погоди немного, Кадир», - отозвалась Принц. – «Я бы хотела обсудить этот вопрос со своим Советом, чтобы убедиться в том, что мнение наше едино». «Конечно», - вымолвил Кадир, и Аманда, с тревогой наблюдающая за вершащими судьбу ее людьми, готова была поклясться, что в глазах шерифа отразилось облегчение.

Принц покинула помещение, и шестеро из присутствующих последовали за нею. Аманда хотела было, пользуясь моментом, расспросить Кадира об упомянутых тем Традициях и Совете, но подошла к ней рыжеволосая женщина, поинтересовавшись, может ли она переговорить с новообращенной.

«Софи», - насторожился шериф. – «Зачем?» «Прекрати, Кадир», - тихо отвечала женщина – Софи. – «Мы с тобой оба знаем, каков будет вердикт. Позволь мне поговорить с ними, и, возможно, тебе сегодня не придется обагрить руки кровью».

Кадир коротко кивнул. «Пойду за мечом схожу», - произнес он, вышел из галереи, оставив Аманду наедине с незнакомкой в красном платье. Она отвела девушку в уголок, подальше от чужих ушей – ведь остававшиеся в посещении индивиды не сводили с них взгляда. «Ну и навела ты шороху», - усмехнулась Софи, разглядывая Аманду. «О чем вы?» - озадачилась та. – «Не понимаю, в чем мое преступление».

«Бедняга», - посочувствовала ей женщина. – «Вообще, в произошедшем нет твоей вины, но, если хочешь уцелеть, ты должна понять один-единственный важный факт, который, похоже, до сих пор не осознаешь. Прошлой ночью ты стала вампиром».

Аманда разинула рот от изумления, а Софи утвердительно кивнула, молвив: «Знаю, звучит безумно. Поэтому мы называем это иными словами. Примкнуть к Сородичам. Обрести Становление. Получить породителя. Но факт остается фактом. Создания, именуемые ‘вампирами’ – это все мы!»

Девушка потрясенно огляделась по сторонам, воззрившись на посетителей галереи... по-новому. Только теперь заметила, сколь бледнокожи многие из них. В руках – бокалы вина. Хотя... нет, не вина. Не та плотность, не тот цвет... Казалось, откровение абсурдно, но оно многое расставляло на свои места. Ведь она пила кровь прошлой ночью, в этот нет никаких сомнений. К тому же – до сих пор не дышит, и сердце не бьется. Она – вампир... Разум складывал воедино кусочки головоломки... и в то же время занималась в душе слепая паника.

«Ты удивлена», - констатировала Софи, когда Аманда так и не сумела ответить ей что-нибудь членораздельное. – «И если мы ничего не предпримем, тебя просто убьют, в этом нет сомнений. Но я здесь, чтобы предложить тебе шанс уцелеть. С одним лишь условием. Я возьму тебя под свою защиту. Если тебе повезет, сегодня Принц будет в хорошем настроении, и жалобы Кадира на твое поведение не повлияют на ее решение. Наше общество весьма ценит... послушание. Она может согласиться оставить тебя в живых, но только если ты поклянешься хранить мне верность... Пойми, предлагая тебе это, я беру на себя всю ответственность за твои действия. И если эффект от них будет отрицателен... что ж. я позабочусь о том, чтобы ты сполна заплатила за это».

«Допустим, я соглашусь», - осторожно произнесла Аманда, сознавая, что лучших предложений сегодня уже не будет. – «Что тогда?» «Надеюсь, ты выживешь», - не стала обнадеживать девушку Софи. – «Или же нет, зависит исключительно от воли Принца. Я даю тебе шанс, а не гарантию... Но если ты примешь меня как своего патрона, я стану для тебя проводником в новой реальности. А ты поможешь мне, как и подобает новообращенной, обретшей породителя».

Из соседней комнаты донеслись тихие голоса. Похоже, Принц и ее советники возвращались в галерею. Откуда ни возьмись в зале вновь появился Кадир, устремился к Аманде.

«Когда будет озвучен вердикт, проси о пощаде», - шепнула Софи потрясенной девушке. – «Я вступлюсь за тебя. Помни о моем условии». Она наградила ослепительной улыбкой Кадира, который ответил ей лишь мрачным взглядом. В руках шериф ныне держал длинный изогнутый меч, рукоять которого венчала цветная лента. Подобное оружие совершенно не соответствовало образу мужчины в черном строгом костюме, но от этого Аманде было не легче.

Кадир встал рядом с нею, устремив взор на Принца, которая обратилась к присутствующим: «Верные Сородичи Камарильи собрались здесь сегодня, и я готова вынести свое решение относительно этого птенца. Вы знаете, что в сии ночи мы должны сплотиться и верить в мудрость наших старейшин и Традиции как никогда прежде. Посему, как уже отметил наш верный шериф, исход может быть лишь одним. Хоть и признаю, мнения моих советников разошлись...»

Она бросила взгляд в сторону одного из мужчин, вышедшего вместе с нею из комнаты, и тот согласно кивнул. «Как бы то ни было, последнее решение о судьбе птенца за мной», - напомнила присутствующим Панхард, - «и я постановляю, что, хоть Становление – ответственность породителя, в его отсутствие дитя несет наказание. Приговор – последняя смерть. В исполнение будет приведен немедленно. Кадир?»

Шериф вытащил клинок из ножен, обернулся к Аманде, и та заметила в глазах его печаль... впрочем, тут же сменившуюся мрачной решимостью. «Пощадите меня!» - выпалила девушка. – «Пожалуйста!»

Немедленно, Софи выступила вперед, обратилась к Панхард: «Принц, могу я просить вам приказать шерифу чуть повременить с казнью?» Кадир обернулся к Принцу, ожидая ее ответа. Меч его оставался занесен над головой Аманды...

«Вы хотите что-то сказать, мисс Лангли?» - осведомилась Принц, и Софи утвердительно кивнула: «Да. Если можно». Казалось, факт сей вызвал у Панхард некоторое раздражение, и все же она медлила, оценивая настроение собравшихся в помещении. Те оживились, не ожидая подобного оборота дел, воззрились на приговоренную. Принц кивнула: «Говори, я слушаю».

Взоры присутствующих обратились к Софи, и молвила та: «Мой Принц, хоть Традиции и не допускают разночтений в текущей ситуации, мне кажется, что, помимо буквы закона, мы должны учесть и сопутствующие обстоятельства. Птенец – обуза, но, при правильных наставлениях, он сможет принести пользу нашему домену». «Я правильно понимаю, вы хотите принять это дитя под свою опеку?» - осведомилась Панхард, и подтвердила Софи: «Да. Я хочу дать ей шанс, и доказать всему домену, что она сможет соответствовать нашим ожиданиям. Конечно, от нее потребуется полная самоотдача».

Собравшиеся принялись перешептываться, не скрывая своего удивления, и Принц, призвав их к молчанию, молвила: «Я прошу всех вас запомнить этот момент. Может, я соглашусь пренебречь одной из Традиций в пользу этого птенца, но вместо этого иная будет претворена в жизнь куда более жестко, чем обычно. ’До тех пор, пока твой Потомок не будет Освобожден, ты станешь верховодить им во всем. Его грехи – твои грехи’. Вы уверены, что готовы принять на себя подобную ответственность, мисс Лангли?» «Я согласна направлять этого птенца и добавить в нашу фракцию ценного союзника в час нужды», - произнесла та. – «Но я бы хотела получить Право на Уничтожение».

Напряжение витало в воздухе. Аманде казалось безумным то, что эти незнакомцы с такой легкостью обсуждают ее участь – точнее, вторую смерть, но благоразумно помалкивала, полагая, что Софи сама справится с возникшей ситуацией, и мешать ей не стоит. Принц смотрела на Аманду оценивающе, будто взвешивая все «за» и «против». После чего согласно кивнула, обернувшись к Софи: «Я даю тебе такое право. Да будет известно всем: Софи Лангли из Клана Розы становится патроном этого птенца. Они станут друг для другом Сиром и дитем. Мисс Лангли несет полную ответственность за действия птенца, и я дарую ей Право на Уничтожение, если решит она применить его. Но я буду откровенна. Если в этом случае я закрываю глаза на одну из самых важных из наших Традиций, я ожидаю, что это принесет пользу Камарилье. Надеюсь, вы удовлетворены моим решение, мисс Лангли?» «Конечно, Принц», - отозвалась та. – «Спасибо».

Обернувшись к Аманде, Принц поинтересовалась именем ее, а после приветствовала в Камарилье. После чего постановила, что сегодняшняя встреча завершена, просила Кадира задержаться – на пару слов. Шериф бросил на Аманду короткий взгляд, не допускавший разночтений: он станет приглядывать за девушкой, и если отступится та, наказание не замедлит себя ждать.

Принц и шериф покинули галерею, а Софи, обратившись к Аманде, улыбнулась: «Мне кажется, у нас обеих получилось украсить вечер друг друга. Предлагаю тост за наше новое взаимовыгодное партнерство!»

Она сделала жест одному из официантов, который появился в галерее, наполняя бокалы гостей. Симпатичный молодой человек приблизился, неся с собою несколько бутылей, наполненных красной жидкостью. Память о том, как ей было плохо в помещении на подземном паркинге, была еще свежа, и Аманда хотела было полностью отказаться от напитка. Но осознавала, что остро нуждается в нем.

«Я помню, что сказал Кадир о твоей... проблеме», - отметила Софи, которая – как оказалось – была в курсе ситуации. – «Некоторые из нас обладают более изысканными вкусами, нежели другие. Попробуй сделать маленький глоток...»

Официант наполнил кровью два бокала. На этот раз мысль о природе напитка не вызвала у Аманды отторжения. Она пригубила напиток – вкус был таким же неприятным, как и прежде, но при этом девушка отчаянно жаждала осушить бокал до дна залпом. К счастью, она этого не сделала. Внутри возникло мерзкое чувство, и Аманда выплюнула жидкость обратно в бокал.

Софи внимательно наблюдала за новой подопечной. «Неудивительно», - резюмировала она. – «Эти нью-йоркцы мало что смыслят в том, какой на вкус должна быть хорошая кровь...»

Офицант предложил Аманде три иных образца крови. Первые два оказались столь же ужасны, как и изначальный, но третий неожиданно явил девушке поистине невероятный вкус. На лице ее отразилось блаженство – что не укрылось от Софи. «Якоб, прошу, дай нам знать о доноре», - обратилась она к официанту. – «И оставь бутыль». Официант кивнул, удалился. Аманда меж тем допила бокал; тянущее ощущение в животе и голове ее приутихло, и все же ей хотелось больше.

Софи наполнила бокалы – свой и Аманды. «У тебя на удивление интересный вкус», - заключила она. – «Следы клевера? Кофеина?.. Или же горькое послевкусие меланхолии?..» Аманда ничего подобного не испытывала, и просто утоляла Голод – хотя бы отчасти. Вкус крови расслабил ее – странное ощущение.

Якоб вновь приблизился к ним, передал Софи маленькую карточку. Та пробежала глазами написанное на ней, протянула карточку Аманде. Там содержалась чья-то медицинская информация. «Теперь, когда мы уловили нужный букет для тебя, эти сведения понадобятся, чтобы определить необходимую тебе кровь», - пояснила София. – «Но, быть может, у тебя есть ко мне вопросы?»

«Как мне понять... какую кровь пить?» - растерянно произнесла Аманда. «Интересный вопрос», - продолжала рассуждать Софи. – «Думаю, тебе следует просто довериться своим инстинктам. Со временем ты сможешь понять, какой именно вкус предпочитаешь. Кровь, которую твой организм отвергает... конечно же, для тебя ценности не несет. И это – немалая утрата. Голод твой она не утолит, вне зависимости от количества. Конечно, обстоятельства могут заставить тебя много ночей обходиться без глотка нашего напитка, но знай: это рискованно и может позволить Зверю явить себя. Думаю, нам понадобится время, чтобы определить необходимый баланс. Завтра мы с тобой отправимся охотиться и попытаемся понять твои потребности».

«Зверь – это просто метафора, или...» - начала было Аманда, и улыбнулась Софи: «О, он вполне реален, и он живет в каждом из нас. Когда Голод усиливается, он являет себя. Те из нас, кто наиболее религиозен, связывают его с библейским Каином. Ярость первого убийцы, проклятого богом, проявляется во всех его потомках. Я, однако, дитя Возрождения. Конечно, это не делает меня какой-то особенной, и я должен опасаться пробуждения Зверя так же, как и любой другой из Сородичей в этом городе – и за его пределами. В каждом из нас Зверь проявляется по-разному; интересно, что из себя представляет твой... Но – в любом случае – тебе придется держать его под контролем. Ибо каждое проявление его несет угрозу не только тебе, но и Маскараду».

Официант вернулся, шепнул что-то на ухо Софи. Аманда заметила, что галерея практически опустела. «Похоже, галерея закрывается, но нам с тобой еще много нужно обсудить», - обратилась Софи к девушке. – «Мы отправимся в одну из моих квартир». Аманда была очарована своей спасительницей, последовала за ней вниз по лестнице, к выходу из здания.

Софи провела Аманду к серебристому Роллс Ройсу, припаркованному у входа в галерею, и девушка разместилась на заднем сидении. Сама же разместилась на пассажирском, и водитель – широкоплечий мужчина средних лет – сразу же тронул машину с места.

Очередной вояж по ночным улицам Нью-Йорка, омываемых проливным дождем...

«На чем мы закончили», - продолжала говорить Софи. – «Ах да, я начала рассказывать тебе о наших обычаях. Ты слышала, как Принц упоминала о наших традициях. Главная среди них – поддержание Маскарада. Все наши приходы, уходы, действия должны оставаться тайными – потому мы и собрались в галерее после ее закрытия для посетителей. Мы не афишируем свое существование. Мы позволяем мифам и небылицам искажать факты, и для большинства людей мы останемся иконами поп-культуры да персонажами из сказок на ночь. Наши устои помогают нам оставаться в безопасности».

«А что самое худшее может произойти с вампиром?» - осведомилась Аманда. – «Уверена, вы способны справиться с любой угрозой». «Если бы это было так!» - усмехнулась Софи. – «К несчастью, вред нам может причинить многое. Во-первых, солнечный свет и огонь. И то, и другое обращает нас в прах. Поэтому мы и отдыхаем в течение дня. Думаю, ты уже ощутила, что сон наш больше походит на смерть. Но выбора у нас нет. Мы – ночные создания... Большая часть остального придумана людьми и доставляет нам лишь мелкие неудобства. Чеснок, проточная вода... дабы священные символы не имеют над нами власти – если, конечно, владеющий ими человек невероятно чист душой и набожен. А вот осиновых кольев, вбиваемых в сердце, следует опасаться. Они нас не убивают, но обездвиживают – а при определенных обстоятельствах это может оказаться одним и тем же. Потому хорошо, когда за тобой присматривает кто-нибудь, как мой верный водитель Грегорий, когда ты отключаешься. У нас много врагов, и они знают, что дневной свет – их преимущество».

«То есть, иметь человека или двух в друзьях полезно?» - уточнила Аманда, и Софи пожала плечами: «Относительно. Хорошо, если они не будут знать о твоей истинной природе. Я бы сказала – подчиненные полезны, но друзья?.. Таких у меня не было вот уже много лет. Наша маленькая секта поддерживает социальные взаимоотношения, но ‘дружбой’ их не назовешь. Необходимые альянсы, с легкостью нарушаемые... да, скорее, что-то такое. Долгосрочное сотрудничество случается в Камарилье, но мы – организация, следующая огромному множеству правил, и не без причины. Верность своему Сиру, Принцу и секте. ‘Друзья’ должны оставаться для нас низким приоритетом, чтобы поддерживать Маскарад и существовать на протяжении долгих лет. С годами приходит авторитет. С авторитетом – влияние и власть».

На какое-то время Софи погрузилась в раздумья, а Аманда пыталась осмыслить услышанное. Происходящее продолжало ей казаться невероятным, но теперь, когда узнала она основы этого общества, все складывалось в цельную – и вполне логичную – картину. Сама бы она никогда в подобное не поверила, если бы не увидела своими глазами. Множество вопросов продолжали снедать Аманду, но самый главный заключался в том, какое же место предстоит занять ей в этой новой реальности.

Автомобиль замедлил ход, остановился у старого, но прекрасно сохранившегося жилого дома. «Ну что, хочешь взглянуть на свою квартиру?» - обратилась Софи к подопечной, и та улыбнулась: «У меня будет своя квартира? Как мило». «Считай это первым из моих даров за твою верность», - пояснила женщина.

Она провела Аманду через холл здания, к ступеням, ведущим на второй этаж, отомкнула дверь под номером 209. Взору Аманды предстала вполне уютная квартира, окна которой были закрыты тяжелыми рольшторами. В спальне означались удобная кровать и тяжелая стальная дверь с несколькими замками; окон в комнате не было.

Аманда поблагодарила Софи за предоставленные апартаменты, и женщина предложила ей располагаться в них. «Завтра я отведу тебя на охоту, и мы обсудим происходящее более детально», - заверила Софи. – «Ключи на стойке у телевизора. Заеду за тобой завтра ночью. Отдыхай в спальне, но не забудь запереть дверь – на всякий случай».

Когда Софи ушла, квартира показалась Аманде несколько более... мрачной. Она заглянула на кухню, надеясь найти что-нибудь выпить. Но - ничего. Ни крови, ни обычной еды. Пришла мысль о том, что Кадир был более предусмотрителен, нежели ее новый Сир – хотя бы в этом отношении. Возможно, есть у него сторона, которую он старается никому не показывать.

Какое-то время Аманда повалялась на диване, переключая каналы телевизора, размышляя об еще одной ночи, полной разрушающих ее реальность откровений. Сколько еще времени пройдет, прежде чем она поймет, каково ее место в этом новом мире?.. А ее жизнь, оставшаяся в прошлом? Люди, с которыми ей следовало бы связаться, вещи, которые не помешало бы забрать за квартиры... Представится ли ей шанс это сделать когда-нибудь?

Ощутив ту же усталость, что и прошлой ночью, Аманда поплелась в спальню, расположилась на кровати, но свет оставила горечь – эдакое напоминание о солнце. Чувство меланхолии охватило ее... Но несколько минут спустя она провалилась во тьму – сон без сновидений, подобный смерти...


Пробуждение совершенно не походило на то, которое знала Аманда при жизни. Обычно она потягивалась, надеялась поваляться в постели еще немного. Но сейчас девушка сразу была в полном сознании, и испытывала лишь одно чувство – голод. Не такой сильный, как в прошлый раз, но все же.

Аманда вышла из спальни в гостиную, бросила взгляд на время, отображающее на экране телевизора: 9 вечера. Она осторожно открыла рольшторы, немного полюбовалась ночной иллюминацией Нью-Йорка. Похоже, теперь для нее это время пробуждения... Аманда поймала себя на мысли о том, что уже скучает по солнечному свету.

Девушка подумала о том, чтобы самостоятельно покинуть квартиру, но затем вспомнила о мече Кадира и о случившемся в галерее. Может, все же мудрее будет слушаться тех, кто этого требует...

Около получаса Аманда пялилась в экран телевизора, но, наконец, в дверь позвонили. Софи, конечно же. Приветствовав Аманду и осведомившись, как ей спалось, молвила женщина: «Вчера ты сделала правильный выбор. Я многому могу научить тебя о тебе самой. О твоей Крови. О ее желаниях и силе. Начнем сегодня же... Ты ведь голодна, верно? Уверена, что так. Мы всегда испытываем голод. И утолить его способна лишь кровь. Напитки, которые мы пробовали вчера в Элизиуме – не тот способ, которым мы обычно утоляем голод... Сегодня я помогу тебе на твоей первой охоте. Ты должна научиться ощущать ту кровь, которую желаешь испить. Научиться понимать, как использовать уязвимости людей, чтобы получить преимущество над ними».

«Да, я готова учиться», - быстро произнесла Аманда. – «Начнем». «Такое рвение...» - усмехнулась Аманда. – «Это Голод делает тебя нетерпеливой?.. Ты поймешь, что регулярное употребление крови притупит его и заставит Зверя отступить. Ты можешь считать себя чудовищем, но обретение внутреннего равновесия возможно. Поцелуй доставляет людям удовольствие. Ты, должно быть, помнишь это, ибо сама недавно прошла через Становление. Некоторые даже жаждут переживать это ощущение снова и снова. И, если ты сделаешь все правильно, они не вспомнят о том, что ты пила их кровь. В конце концов, вампиры ведь не существуют. Они – мифы, предания и иконы поп-культуры. Верно?»

Аманда кивнула в ответ, и Софи, улыбнувшись, продолжала: «Именно по этой причине Маскарад столь важен – особенно, когда ты пьешь чью-то кровь». «Но, как мне понять, чью кровь пить?» - растерялась девушка. – «Есть какое-то... определение целей?» «Одинокие люди – самая доступная добыча, но все зависит от ситуации», - отвечала Софи. – «Подходы к охоте в ночном клубе и на пустынной улице разнятся. Со временем ты поймешь свои предпочтение в методах охоты и добыче. Сейчас же я бы предложила тебе... экспериментировать. Постоянно питаться в одной и той же области может быть опасно, ибо рискуешь вызвать раздражение и гнев со стороны тех Сородичей, в чьи домены заглядываешь. К счастью, Нью-Йорк в этом отношении достаточно толерантен. Целые кварталы города остаются спорными территориями, а на иные и вовсе никто не претендует. Причины этого – тема иного обсуждения, как-нибудь вернемся к ней... Используй возможности питаться, когда представятся они в грядущие ночи. Если станешь делать это осторожно и поддерживать Маскарад – все будет хорошо».

Софи и Аманда покинули здание, оказавшись на ночной улице, полной теплых тел – источников пропитания. Девушка поймала себя на этой мысли. Неужто теперь она станет думать о людях исключительно как о вместилищах крови?..

Грегорий распахнул перед Амандой дверцу автомобиля, и девушка удобно устроилась на заднем сидении. Софи заняла место рядом с водителем, и машина тронулась с места. Поток автомобилей был уже довольно плотен, но не шел ни в какое сравнение с тем, который можно было ожидать днем.

На этот раз поездка оказалась недолгой, и машина остановилась у небоскребов Манхэттена. Велев Грегорию припарковаться неподалеку, Софи покинула автомобиль, и Аманда поспешила последовать примеру своего Сира. Двое проследовали в стеклянные двери одного из зданий, поднялись на элеваторе в обширное помещение, пребывали в котором пустующая сцена и несколько десятков кресел. Концерт, здесь проходивший, завершился, и одетые с иголочки посетители наводнили холл.

Софи отстраненно продемонстрировала приглашение охраннику, и тот пропустил их с Амандой в зал. «Начнем», - шепнула Софи спутнице, оценивающе рассматривая посетителей. – «Изыскать пропитание на подобном социальном предприятии – непростая задача для неопытного Сородича, но считай этот вечер небольшим подарком твоего Сира. Надеюсь, я сумею найти тебе вместилище, которое позволит испить своей крови добровольно. Но не забывай, что я говорила прежде про маленькие глотки... О, к этой девушке я питаю слабость. Не повреди ее».

Софи заметила кого-то в толпе, ослепительно улыбнулась... и неожиданно даже Аманда ощутила ее притягательность. Софи прекрасна, и даже смотреть на нее – привилегия. Оставаться рядом с ней – немыслимое блаженство. Все присутствующие были едины в сем мнении, смотрели на женщину с нескрываемым обожанием.

Некий мужчина поспешил приблизиться к Софи, и воскликнула та: «Эдгар, я так рада тебя видеть! Как твоя дочь? Она с тобой? А, вот и она! Джулия, малышка, иди к нам. Я хочу тебя кое с кем познакомить».

К ним приблизилась девушка лет девятнадцати; разные серьги и дешевая краска для волос говорили о том, что в собравшуюся богему она никак не вписывается. «Джулия, это Аманда», - представила Софи девушке свою спутницу. – «Думаю, вам стоит познакомиться поближе, пока я переговорю с твоим отцом о всяких скучных вещах. Уверена, вы друг другу понравитесь».

Девушка застенчиво улыбнулась и кивнула в сторону ступеней, ведущих на балкон. Аманда последовала за нею, не особо понимая, для чего София велела им остаться наедине... Они поднялись на балкон, откуда открывался вид на лобби. Взоры всех присутствующих были прикованы исключительно к Софи. Люди ловили каждое ее слово, смеялись, когда она улыбалась.

«Если ты с Софи...» - неуверенно начала Джулия, - «я думаю, ты... ты... ну, ты поняла». Она поднесла свою руку к губам и изобразила укус. После чего, покраснев, воззрилась на Аманду... с надеждой? «Да, все так», - нетерпеливо произнесла та, и Джулия сняла пиджак, закатала рукав рубахи. «Вот», - произнесла она. – «Наслаждайся».

Аманда осторожно коснулась руки Джулии, и, убедившись, что они действительно одни, прокусила... Это казалось немыслимым! Девушка по доброй воле предложила ей свою кровь. Как возможно подобное? А как же Максарад?.. Надо бы спросить об этом Софи...

Аманда отстранилась, ощутив приступ дурноты; запах девушки... не тот... Краткое блаженство, которое испытала Джулия, исчезло так же стремительно, и не скрывала она своего разочарования. И раздражения. «Еще немного», - прошептала она, протягивая Аманде окровавленное запястье. – «Пожалуйста. Совсем капельку». Сама мысль об этом вызвала у Аманды неприятие, она отрицательно покачала головой. Расплакавшись, Джулия сбежала вниз по ступеням, в лобби.

Толпа вокруг Софи понемногу редела. Ныне прежнее восхищение угасало. Да, женщина миловидная – может, даже красивая, но не больше. И что нашло на Аманду прежде?..

Заметив Аманду, Софи простилась с Эдгаром, устремилась к выходу из здания. К девушке она обратилась, лишь когда оказались они в машине: «Ну, как прошло?» «Я пыталась... но не смогла», - честно призналась Аманда. – «Не смогла вынести запах. Или вкус». «Интересно», - отметила Софи. – «Вкус крови Джулии – один из самых изысканных здесь, в Сити. И поверь, вкус у меня взыскательный».

Казалось, будто слова Аманды ее обидели, но, поразмыслив, Софи предложила девушке попробовать нечто другое, велела Грегорию отвезти их в парк Флашинг-Медоус. Тот направил машину в сторону Вильямсбургского моста, а Аманда обратилась к Софи, поинтересовавшись: «Все те люди в лобби – ты очаровала их. Как ты это сделала?» «Старый трюк», - улыбнулась Софи. – «Кровь просто исполнила мою волю. У каждого из нас – свои таланты. Некоторые из них мы наследуем от своих Сиров. Иные обретаем с опытом. Я способна очаровать людей или же заставить их бояться меня. Я вижу мир более отчетливо, нежели многие иные Сородичи. Я могу заставить тело свое двигаться с невероятной грацией и точностью... и многое другое. Все эти навыки делают меня той, кто я есть. И – помимо прочего - помогают мне охотиться».

«А мои таланты в чем состоят?» - заинтересовалась Аманда, но Софи лишь пожала плечами: «Узнаем со временем. Ты сама их в себе откроешь. Следуй своим инстинктам и интуиции – они направляют Кровь. Но никогда не забывай о Маскараде. Замечательно, если ты будешь уметь исчезать на ровном месте или же ментально отдаваться приказы животным, но подобные таланты следует применять при необходимости».

Поездка до парка в сей ночной час заняла не более получаса. Аманда и Софи покинули машину, Грегорий же вновь устремился на поиски ближайшей парковки.

Софи пребывала в глубокой задумчивости. «Думаю, и мне не помешает перекусить», - сообщила она Аманде. – «Я буду около фонтана. Поищи кого-нибудь себе на вкус. Посмотри, какие навыки сможет дать тебе Кровь. Но выбери лишь одну жертву. Только одну. И возвращайся».

Видя, что Софи мыслями витает где-то далеко, Аманда выступила на поиски жертвы. Куда же отправиться?.. К теннисным кортам?.. Или к Павильону штата Нью-Йорка?.. Девушка поймала себя на мысли о том, что собирается напасть на незнакомца посреди ночи. Звучит жутко, но чувство Голода вынуждало ее действовать.

Аманда устремилась к Павильону, его двум знаменитым футуристическим башням. На близлежащем скейтпарке собрались скейтеры, о чем-то громко разговаривая и слушая музыку, исторгаемую хриплыми динамиками их смартфонов. Чуть поодаль на лавочке спала бездомная, подле нее оставалась магазинная тележка со всяким хламом. От одного взгляда на женщину Аманду передернуло; она решила попытать счастья со скейтерами.

Мыслями девушка унеслась к способности Софи, которую та применила в зале. Она сумела приковать к себе внимание всех собравшихся. Сможет ли Аманда провернуть похожее с одним-единственным человеком?

Она заметила парня, стоящего поодаль от других и спорящего по телефону. И, похоже, разговор не клеился. «Разговор окончен!» - орал скейтер. – «Я сказал, заткни свою пасть! Слышишь? Заткни. Пасть. Наберешь меня, когда хоть немного мозгов появится, ясно?» Он прервал звонок и, похоже, хотел было отшвырнуть мобильник в сторону.

«Мерзкая ночка?» - поинтересовалась Аманда, приближаясь. В глазах парня стояли слезы, на лице застыла злая гримаса. Но девушке он смущенно улыбнулся: «Да, можно и так сказать». «Я хочу тебе кое-что сказать», - заявила та. – «Пойдем».

Он сделал по направлении к ней несколько неуверенных шагов, но Аманда видела, что ее изначальное ментальное влияние слабеет. Иные скейтеры даже не смотрели в их сторону, и она метнулась к парню, вонзила клыки ему в плечо. Он вздрогнул, застонал, выронил мобильник. Кровь его казалось средоточием яростных эмоций и меланхолии, и отдавала неким искусственным стимулятором. Энергетический напиток? Наркотик?.. Странное сочетание...

Но Аманда вопросом этим долго не задавалась, ибо близости приятелей скейтера заставляло ее чувствовать себя уязвимой. Она закончила пить, подтащила потерявшего сознание парня к павильону.

Оглянувшись, заметила мужчину в спортивной куртке и кепке, буравящего ее недобрым взглядом. «Ты кем себя возомнила, лизунья, вот так просто заявившаяся на мою территорию?» - хрипло произнес он. «Я не хотела, уже ухожу», - попыталась решить дело миром Аманда, но мужик не унимался. «Поздно, подруга», - заключил он. – «Хочешь уйти отсюда целой, говори. Я знаю, кто ты такая, поэтому можешь засунуть всю эту хрень о Маскараде себе в задницу. Поэтому лучше скажи, с кем мы здесь, пока не подоспела моя братва и мы не выбили из тебя эти сведения».

«Я здесь с Софи Лангли», - отвечала Аманда, взирая на очередное несчастье, свалившееся ей на голову. – «Она – мой патрон». «Понятия не имею, кто это», - отозвался хулиган. – «Но имечко прикольное». Он облизал губы, продемонстрировав девушке острые клыки. Нервозность или попытка испугать? «Интересно, что скажет Каллихан, если я приведу тебя к нему, а?» - бросил он. – «Ноги тебе переломает? Оставит на солнце подыхать?»

В душе Аманды закипала ярость. Она не позволит этому уроду так с собой разговаривать! «Прочь», - отчеканила она, пытаясь применить способность к ментальному контролю, дарованную ей Кровью. – «Немедленно».

В мгновение ока жестокий зверь обратился в жалкого щеночка, потрусил прочь. Аманда не знала, как ей удалось достичь подобного, но решила не испытывать судьбу и поспешила вернуться к Унисфере, то и дело оглядываясь назад – нет ли преследования?

Близ монумента заметила Аманда две фигуры, слившиеся в страстном объятии... Точнее, не совсем так. Это оказались Софи и ее жертва. Но все выглядело так, как будто это страстная парочка; похоже, женщина проделывала подобное сотни раз.

Мужчина едва держался на ногах, и Софи усадила его на ближайшую лавочку, прошептала что-то ему на ухо и устремилась к Аманде. Та заметила, что поблизости, за деревом, маячил водитель, Грегорий.

«Ну, Аманда, как прошло?» - осведомилась Софи. Ответить девушка не успела, ибо к ним приблизилась знакомая фигура местного хулигана. С хищной ухмылкой он оглядел всех троих, после чего обернулся к Аманде, проорал: «Думаешь, друзья спасут тебя? У меня тоже друзья, и...»

В следующее мгновение от Софи вновь начало исходить ощущение неземной красоты; Аманда и мужчина с обожанием воззрились на женщину. Грегой выхватил из-под пиджака осиновый кол, с силой вонзил его в грудь незнакомца. Тот рухнул наземь, обездвиженный.

«Вижу, у тебя новый друг, Аманда», - произнесла Софи. – «Интересный экземпляр. Кто он такой?» «Он сказал, что отведет меня к какому-то Каллихану», - припомнила девушка. – «Слышала о нем?» На лице Софи отразилось изумление, но женщина тут же взяла себя в руки, кивнула: «Да, слышала. То есть, этот хулиган из Анархов?.. Забавно. Насколько мне помнится, права на этот парк Сородичи не заявляли».

Софи предложила спутникам вернуться к машине. Следующей ночью они передадут свою добычу Кадиру. Грегорий поднял вампира на руки, опустил его в багажник машины. Поистине, странное зрелище... Софи сохраняла полное спокойствие; Аманда же прокручивала в голове события этой ночи, и мысль о том, что кто-нибудь мог снять ее на камеру смартфона, наполняла девушку ужасом. Да, охота и применение дарованных Кровью способностей – опасное занятие. Не так-то уж просто – быть вампиром.

«Я заберу тебя завтра ночью», - вырвал Аманду из раздумий голос Софии. – «У меня будут дела в Элизиуме, и ты станешь сопровождать меня. К тому же, нашего друга в багажнике следует представить Кадиру и Принцу. Уверен, он может рассказать Двору немало интересного». Голос ее холоден, жесток; наверняка Софи – весьма многогранная персона.

«Что с ним будет?» - поинтересовалась Аманда. «Как обычно», - безразлично отозвалась женщина. – «Допрос Кадиром – скорее всего, в подвалах галереи. Короткий суд, вершимый Принцем, если, конечно, она почтит нас своим присутствием следующей ночью. И – казнь». Все это казалось Аманде слишком знакомым, и она ощутила укол совести, подумав об участи, ожидающей незадачливого вампира завтрашней ночью.

«Привыкаешь охотиться, надеюсь?» - поинтересовалась Софи, и Аманда неуверенно отвечала: «Думаю, да». «Я рада», - последовал короткий ответ. Больше Софи вопросов не задавала, и, похоже, думала о чем-то своем.

За оставшееся время поездки никто не нарушил молчания, и вскоре машина остановилась у дома Аманды. Софи пожелала девушке спокойной ночи, и машина с телом в багажнике умчалась. Аманда долго смотрела ей вслед. Интересно, попадала ли она и прежде в подобные ситуации, сама того не ведая? Какие еще тайны пребывают окрест, а она о них даже не догадывается?

Аманда поднялась в квартиру, испытывая усталость, хоть до рассвета было еще далеко. Сегодня она узнала о себе что-то новое, и нужно время, чтобы принять этот факт. Ни смотреть телевизор, ни читать она не хотела, потому сразу же отправилась в спальню, заперла дверь. Поколебалась немного, но все же выключила свет.

Мыслями Аманда унеслась к Джулии. Как много людей в этом городе знают о социуме вампиров? Как много людей готовы по доброй воле позволять им питаться своей кровью?.. А мужик, встреченный в парке... Если он не из Камарильи, тогда откуда? Неужто существуют независимые вампиры?.. Вопросы, вопросы... Интересно, настанет ли ночь, когда количество их начнет уменьшаться?..

Закрыв глаза, Аманда провалилась в знакомую бездну небытия. Та встретила ее с распростертыми объятиями, как старый друг...


Проснувшись следующим вечером, Аманда лицезрела в соседней комнате Софи. Та удобно устроилась на диване, листая книгу «Меланхолия сопротивления». Да, название действительно несет в себе иронию.

Двое приветствовали друг друга, и Софи, заверив Аманду в том, что ночь окажется богата на события, поторопила ее: «Мне сообщили, что сегодня вновь соберется Элизиум – по вопросу твоего приятеля из парка Флашинг-Медоус».

Аманда и Софи спустились вниз по лестнице, разместились в машине. «Большинство Первородных сегодня будут в галерее», - продолжала просвещать Софи Аманду. – «И, возможно, появятся иные важные персоны, о которых тебе не помешает узнать». Женщина советовала своей питомице перекинуться парой слов с Принцем и – возможно – с Кадиром, если представиться возможность; высказать благодарность обоим за то, что позволили ей сохранить свою жизнь, лишним не будет... «А вот с Первородными лучше не общайся», - говорила Софи. – «Они обычно держатся сами по себе, а если заговорят с тобой, то могут попробовать использовать в своих целях. Мне бы этого не хотелось. В общем и целом, я ожидаю от тебя сегодня достойного поведения. Помни, что все твои слова и действия отразятся на мне как на твоем патроне. А при Дворе мне надлежит сохранять свою репутацию. Не очерни ее».

Аманда задумчиво кивнула в ответ. Да, Софи спасла ее и обучает, но в итоге преследует в первую очередь исключительно собственные интересы.

...Галерея вызывала у Аманды исключительно дурные воспоминания. Во время прошлого визита сюда весь ее мир перевернулся вверх тормашками, а жизнь чуть было не оборвалась... Но сегодня враждебности со стороны окружающих она не чувствовала. Да, Кадир смерил ее тяжелым взглядом – мол, знай свое место, но Принц приветствовала девушку вполне радушно.

«Добро пожаловать, Софи, Аманда», - улыбнулась Панхард, приблизившись к прибывшим. – «Я так понимаю, вы хотели кого-то представить Двору сегодня?» «Да, Принц», - почтительно отозвалась Софи. – «Сейчас мой помощник принесет его». «Надеюсь, это действительно стоит внимания принца, Лангли», - процедил шериф, и Панхард, смерив его ледяным взглядом, просила у Софи прощения за резкие слова Кадира. «Сегодня он в плохом настроении», - доверительно сообщила Принц. – «Полагаю, дело в том, что он так и не сумел отыскать след породителя Аманды». О, должно быть, этот факт действительно задел эго Кадира...

Напоминание о породителе заставило Аманды вспыхнуть от гнева. Вот ведь сволочь! Наградил ее этим проклятием, поставил крест на всей карьере, заменив ее жизнь странной и сомнительной перспективой... Усилием воли девушка взяла себя в руки, напомнив себе о том, что упаднические мысли не доведут до добра. В любом случае, она получила уникальную возможность, и надлежит правильно ею воспользоваться.

Собравшиеся в галерее вампиры обернулись к дверям, проследовал в которые Грегорий, неся на плече вампира; в груди последнего все еще оставался кол. Проследовав в центр помещения, водитель Софи опустил вампира на пол, почтительно кивнул Кадиру. Тот приблизился к жертве, вырвал кол у нее из груди. Немедленно, вампир пришел в себя, в изумлении огляделся по сторонам. Подобно загнанному в угол животному, он начал пятиться назад на четвереньках, но вскоре осознал, что находится в ловушке, и бежать ему некуда.

Кадир наступил ногой вампиру на грудь, процедил: «И кто же это у нас тут?» Тот что-то бессвязно лепетал и материался, и шериф рявкнул: «Молчать!» Исходила от него поистине ужасающая аура, и ощущали это все без исключения, находящиеся сейчас в галерее. Кадир казался предвечной силой природы, и осознала Аманда, что с ней этот поистине могучий вампир обходился очень и очень мягко.

«Пожалуйста... не надо, мужик...» - всхлипывая, ныл вампир. «С дозволения Принца мы с тобой немного потолкуем внизу...» - просветил обреченного шериф. Панхард согласно кивнула, и Кадир, схватив вопящую и отбивающуюся жертву за шкирку, выволок ее из помещения.

Тут же возобновились беседы присутствующих в Элизиуме. Софи, откровенно скучая, отсутствующим взглядом созерцала картины на стенах, а после направилась к небольшой группе Сородичей, выглядящих в своих одеждах весьма старомодно.

Официант предложил Аманде бокал крови. Девушка сделала глоток, огляделась по сторонам. Принц разговаривала о чем-то с темнокожей женщиной. Припомнив разговор с Софи в машине, Аманда приблизилась к Панхард на несколько шагов, остановилась, дожидаясь, когда на нее обратят внимание.

Женщины воззрились на Аманду, после чего Принц, извинившись перед собеседницей, Самирой, обратилась к девушке: «Да, Аманда?..» Та искренне поблагодарила Панхард за то, что осталась в живых волею ее, и Принц, смерив Аманду долгим, оценивающим взглядом, молвила: «Я сделала это не по доброте душевной. Ты – ресурс: для мисс Лангли, для Камарильи, для меня. Верю, что я приняла верное решение. Докажи это мне и иным Сородичам в городе, и в грядущие ночи можешь обрести больше, нежели просто выживание и служение».

Во взгляде темнокожей женщины отражалось нетерпение, и, Принц, заметив это, вернулась к разговору с ней. Софи все еще была занята беседой с иными вампирами, Кадир не возвращался, и Аманда приблизилась к мужчине в очках, которого видела рядом с Софи ночью, когда было принято решение о ее судьбе.

«Томас Артуро», - представился он. – «Аманда, верно? Получила Становление несколько ночей назад. И как тебе в нежизни?» «Пытаюсь привыкнуть...» - призналась девушка, и Томас сочувственно покивал: «Ну да, ну да... Хорошо, что у нас есть целая вечность для этого, верно?»

Он протер свои очки, признавшись, что на самом деле зрение у него прекрасное и толку от них немного – только пыль собирают. «Они вам очень идут», - заверила Томаса Аманда, и тот пожал плечами: «Еще бы». Разом потеряв к Аманде всякий интерес, Томас окликнул иного знакомого, и, подхватив с подноса проходящего мимо официанта два бокала, устремился к нему.

Послышался шум; в зал вернулся Кадир, швырнул на пол избитого, изуродованного вампира, едва цеплявшегося за осколки сознания. Кости голени и одной из рук были сломаны; похоже, несчастный испытывал сильнейшую боль.

«Итак, Кадир?» - изогнула бровь Принц. – «Наш гость оказался сговорчив?» «Назови Принцу свое имя», - прорычал Кадир, и вампир выдавил: «Говард. Я... с Полуночными». «Котерия Анархов, мой Принц», - пояснил шериф. – «Действует в городе уже какое-то время». «Понятно», - процедила Панхард.

«Эй, Принц», - взвыл обреченный, - «я не хотел, понимаешь, не хотел...» Удар Кадира выбил ему челюсть, и кровь хлынула на пол... «Он виновен в угрозах члену Камарильи», - возвестил шериф, обращаясь к присутствующим, - «и заявлении о правах на домен без дозволения на то Принца. Этого вполне достаточно, чтобы вынести приговор – не говоря уже о том, что он – Анарх». «Приговор может быть лишь одним», - отчеканила Панхард в воцарившейся в зале звенящей тишине. – «Последняя смерть. Исполни свой долг, шериф. Если, конечно, никто не хочет стать добрым самаритянином, как мисс Лангли недавно?»

Принц бросила насмешливый взгляд в сторону Софи, та безмятежно улыбнулась в ответ. Больше никто не произнес ни слова...

Вампир по имени Говард метнулся к окну; на мгновение взгляды их с Амандой скрестились, и девушка, не задумываясь, отдала ему ментальный приказ остановиться. «Замри!» - выкрикнула она... а в следующее мгновение клинок Кадира снес голову Анарху. Тело пало на пол и немедленно начало разлагаться. Шериф обернулся к Аманде, усмехнулся.

«Твое рвение похвально, Аманда», - высказалась о порыве девушки Принц. – «Хоть и излишне. Этот Говард не смог бы избежать уготованной ему участи. Кадир не позволил бы ему это сделать. Но я оценила подобное проявление верности. И с твоей стороны, и со стороны твоего патрона. Я бы хотела поблагодарить мисс Лангли за то, что привлекла к этому Анарху наше с Кадиром внимание. Надеюсь, приговором все удовлетворены?» Это был риторический вопрос, и присутствующие сей факт сознавали.

Панхард объявила о завершении сегодняшней встречи, покинула помещение; большинство присутствующих последовало ее примеру. Аманда бросила взгляд в сторону Софи: та обсуждала произошедшее с неким мужчиной в плаще.

Как и остальные, Кадир направлялся к выходу из галереи, когда Аманда подошла к нему, молвив: «Хотела спасибо сказать за то, что ты привел меня сюда в целости и сохранности. За то, что дал шанс». На краткое мгновение в глазах шерифа отразилось некое незнакомое выражение. Неужто... благодарность?.. «Это стоило мне немало нервов», - отозвался Кадир, - «и тебе предстоит еще немало сделать, чтобы доказать правильность принятого решения. Поэтому не думай, что я растаю от пары добрых слов. Но, признаю, я – так же, как и Принц, - был удивлен, когда ты попыталась помешать бежать этому Анарху... Я был уверен, что первой окажется Валери».

«Может, ты расскажешь мне что-нибудь о Софи?» - произнесла Аманда, раз уж оказался Кадир на удивление словоохотлив. – «Она много говорит о Камарилье и о всяких других вещах, но о себе – ничего». «О, я могу рассказать тебе о Софи», - хмыкнул шериф. – «Такого, что тебе не понравилось бы. Она мстительна и склонна к манипуляциям. Но с другой стороны, кто из Сородичей может похвастаться обратным?.. Если хочешь знать о прошлом Софи, спроси об этом ее саму. Хотя навряд ли она скажет тебе правду. Мне она ее не открыла, несмотря на наше... прошлое. Такие уж мы, птенец. Мы живем столетиями и мы лжем. Нашим семьям, нашим друзьям, нашим любимым; нашим Сородичам, Сирам и детям. Самим себе». Пожелав Аманде доброй ночи, Кадир продолжил путь к ступеням, ведущим к выходу из галереи.

К девушке приблизилась Софи, увлекла за собой к выходу. Похоже, пребывала она в глубокой задумчивости, и к разговору расположена не была.

Грегорий отвез Софи и Аманду к иному зданию – в двух кварталах от убежища последней. Софи провела гостью в свою квартиру, старомодная обстановка которой поразила девушку. «Старые привычки остаются с тобой даже после смерти», - усмехнулась Софи, заметив, с каким удивлением Аманда вертит головой по сторонам. – «Здесь я сплю в течение дня. Конечно, есть у меня и слуги, и телохранители. Я привела тебя сюда, потому что мне нужно, чтобы ты мне доверяла. Когда я говорила прежде, что мне необходимо, чтобы своим безупречным поведением ты влияла и на мое положение при Дворе, я это и имела в виду. Но дело не только в этом. Я также забочусь и о тебе, потому и дала тебе собственное убежище. И учу жить в этой новой для тебя реальности. Но мне необходимо твое полное доверие, или у нас ничего не получится. Ты можешь приходить сюда в любое время, когда захочешь поговорить или что-то спросить. Или когда попадешь в беду... хоть, надеюсь, это будет случаться нечасто. И я прошу тебя прийти сюда сразу же, как проснешься завтра. Хочу кое что с тобой обсудить».

Аманда пообещала Софи, что непременно так и поступит. Та призналась, что сегодня у нее должна состояться еще одна встреча; оставалась Софи всецело погруженной в свои мысли.

Грегорий доставил Аманду к ее апартаментам, и девушка вернулась в квартиру, продолжая размышлять о социуме вампиров, частью которого теперь являлась...


Пробудившись следующим вечером, Аманда вновь ощутила Голод. Интересно, избавится ли она когда-либо от оного?.. Риторический вопрос; на самом деле, девушка не верила в подобную возможность...

Закрыв за собою дверь квартиры, Аманда спустилась на улицу, устремилась к апартаментам Софи. Не следует заставлять ее ждать... Да и, по правде сказать, больше заняться-то и нечем. Позвонить боссу?.. Он, должно быть, ее уже обыскался – для того, чтобы отругать за скопившиеся на столе бумаги. А что он сделает? В полицию позвонит?.. Нет, не стоит оно того...

Аманда, остро ощущая одиночество, позволило себя надеяться, что бывшие коллеги хоть когда-то ее вспоминают. Но, с другой стороны, она начинает «жизнь» сначала. Как в старые добрые времена... Да, странно шагать по заполненным людьми вечерним улицам и чувствовать себя совершенно... другой. Она – не одна из этих прохожих. Она – вампирша, Сородич, и ей нужно продолжить собственный путь в этом странном новом существовании – так или иначе.

Добравшись до здания, проживала в котором Софи, Аманда проследовала к лифту. Консьерж сразу же пропустил ее, сказав: «Мисс Лангли ожидает вас». Ну да, конечно...

Аманда постучала в дверь, и Грегорий, распахнув оную, пригласил ее проследовать в квартиру. Софи замерла у окна, озаренная сиянием ночного города; неподвижная, походила она на мраморную статую.

«Добрый вечер, Софи», - поздоровалась Аманда. Софи усилием воли вышла из своего медитативного состояния, обернулась к гостье. «Добрый вечер, Аманда», - отозвалась она. – «Я вот думаю... Когда ты смотришь на этот город... видишь его огни, слышишь шум, чувствуешь запах дождя, низвергающегося на улицы... о чем ты думаешь?»

Аманда бросила взгляд в окно. Огни и дождь. Непрекращающийся звук автомобильных клаксонов. Музыка, ревущая из соседнего окна... Все это Аманде прекрасно знакомо – виды, звуки, запахи...

Софи внимательно наблюдала за выражением лица Аманды. Последней казалось, что женщина разочарована, но скрывает сей факт за вежливой улыбкой. «Ну, не всем дано понять и оценить величие этого мира», - резюмировала, наконец, Софи. Среди Сородичей представители моего клана пытаются найти сакральный смысл даже в самом обыденном. Видишь ли, я принадлежу к клану Тореадор. Всего кланов тринадцать, хоть это число в прошлом было непостоянно, да и в нынешние ночи ни в чем нельзя быть уверенной наверняка. Названия свои кланы обрели еще в средние века – и благодарить за это следует инквизиторов. Они изучали нас, разделяли по категориям, описывали присущие нам различия. Со временем мы приняли данные нам именования. Каждый из кланов в чем-то уникален, и линия крови его передается от древнего породителя – от Сира к потомку. Для Тореадоров характерна... чувственность. Мы остро ощущаем как красоту, так и уродство. Мы можем видеть то, на что большинство просто не обращает внимания. Благословение, по большей части. Но иногда – проклятие. Шериф тоже принадлежит к моему клану, хотя это и непросто представить... Бедный Кадир. Мне больно видеть его в таком состоянии. Но и в этом есть свое очарование».

Хоть в голосе Софи и звучала насмешка, говорила она искренне. На какое-то мгновение взгляд ее вновь стал отрешен... «Есть еще клан Вентру», - продолжала рассказывать женщина своей протеже. – «Они известны своей величественностью и желанием править... Наша Принц представляет именно этот клан, что весьма типично для нашего социума повсюду в этом мире... Но там, где голубая кровь мнит себя властителями, Сородичи, входящие в клан Бруджа, - истинные революционеры. Они взывают ко вселенскому восстанию, выступая при этом заложниками собственных эмоций. Мы редко о них вспоминаем, ведь они практически порвали с Камарильей. Подумать только: некогда они были философами...»

«А ты знаешь, к какому из кланов принадлежу я?» - заинтересовалась Аманда, и Софи отрицательно покачала головой: «Нет. Я могу лишь предполагать, замечая некоторые аспекты твоего поведения и умений. Ты сама придешь к выводу, а представители твоего клана должны будут подтвердить оный. Если, конечно, тебе это необходимо... Ты поймешь, что большинство Сородичей вполне соответствуют клановым стереотипам. Сложно противиться зову собственной Крови, хотя находятся те, кто пробует это сделать. Но об этом поговорим в другое время. Я пригласила тебя сюда не без причины, хочу обсудить один вопрос. В нашем социуме принято объединяться в котерии – особенно молодым Сородичам. Иногда того требует сам Принц, или же Сир птенца. В твоем случае это – настоятельная рекомендация с моей стороны. Я хочу, чтобы ты нашла себе сподвижников: и не только для того, чтобы узнать больше о нашем социуме, а потому, что это полезно. Настоящая дружба редка среди Сородичей, но наличие союзников – пусть данных временных – ныне просто необходимо. Мы, может, и эгоистичные создания, но все равно – держимся себе подобных».

«И где же мне искать товарищей?» - полюбопытствовала Аманда. «Я потратила часть времени прошлой ночью на расспросы», - с загадочной улыбкой произнесла Софи, - «оценивая Сородичей, которые потенциально могут стать твоими союзниками. В итоге получила их список. Надеюсь, ты оценишь этот жест. Создание с ними партнерских отношений может дать тебе точки зрения и перспективы, которые я предоставить не могу... линзы, через которые ты сможешь лучше рассмотреть наш род. Конечно, все они – члены Камарильи... более или менее».

«И кто же в списке?» - деловито осведомилась Аманда, и отвечала Софи: «Начнем, пожалуй, с Треми. Это – могущественный клан, который не любят немало Сородичей, но уважают и страшатся куда больше. С самого начала они были важность частью Камарильи. Они – Кровавые Колдуны». Наверное, на лице Аманды отразилось отторжение при этом определении, и Софи усмехнулась: «Только сделай лицо попроще, когда лично встретишься с колдуном. Они искусны в использовании крови – как своей, так и чужой, - для достижения поистине уникальных – и полезных – эффектов... Поскольку Треми весьма трепетно относятся к своей иерархии, Сородича, который может стать частью твоей котерии, возможно, придется... убедить. Его имя - Агафон. Насколько я поняла, он ученый. Крайне амбициозен. Дитя известной здесь, в Нью-Йорке, Треми – Айслинг Стурбридж. Проведешь какое-то время с Агафоном – и рано или поздно непременно встретишь ее».

«Магия крови... интересно...» - задумчиво протянула девушка. «О, да», - хмыкнула Софи. – «И остается тайной Треми. Не думай, что они с готовностью поделятся ей. Некоторые вещи стоит заслужить... В любом случае, насколько знаю, молодого Треми можно встретить в книжном магазине на Бродвее. Там находится один из оплотов клана. Грегорий даст тебе больше деталей.

Что касается следующей рекомендации... Я уже говорила, что линии крови даруют уникальные черты, которые могут быть невидимы на первый взгляд. Но у членов клана Носферату они отражены на лице – в буквальном смысле. Неудивительно, что скрываются они в канализации да в заброшенных зданиях. Выглядят они ужасно и неестественно. Если бы они ходили по улицам, как иные Сородичи, люди бы давным-давно прознали о нашем существовании».

Софи непроизвольно содрогнулась, вспомнив о Носферату, но продолжала говорить: «Тот, о котором я думаю, не столь страшен, как большинство, но, конечно, не Аполлон... Но у него есть способности и связи, которые могут оказаться полезны для тебя. Его имя – Д’Анжело, и у него свой... офис, назовем это так. В заброшенном зернохранилище в Ред-Хуке. Прямо по соседству с одной из шведских лавок... Не помню названия. Там безвкусной мебелью торгуют».

«Офис?» - поразилась Аманда. – «Он что, страховой агент?» «Он считает себя детективом», - с улыбкой просветила девушку Софи. – «Поэтому и хочет иметь офис, в котором может принимать своих клиентов. Прости ему эту небольшую слабость. Д’Анжело выполняет определенные задания для Кадира. Копается во всякий грязи, ищет Сородичей, которые предпочитают скрываться... В подобной работе Носферату – лучшие. Сейчас он как раз работает над одним делом, связанным с убийствами людей. Думаю, твоя помощь Д’Анжело в этом даст тебе несколько очков в налаживании отношений с нашим дорогим шерифом».

Софи помедлила, произнесла: «А теперь о двух более... экзотических индивидах». Аманда изумилась: то есть, Кровавый Колдун и вампир-детектив недостаточно экзотичны?!. «Может, ты уже слышала прежде о клана Гангрел», - произнесла Софи, но Аманда отрицательно покачала головой. – «Дикий клан, и пребывают они в таких отношениях со своим Зверях, в которых иные оказаться не рискнут. Обычно они избегают больших городов – за редким исключением. Формально они уже более двух десятилетий как не состоят в Камарилье, но тот Сородич, с которым тебе не помешает встретиться, имеет... фамильные связи с нашей фракцией, назовем это так. Ее имя – Тамика. Ее Сир, Джезебель, сыграла важную роль в Сражении за Нью-Йорк в 1999 году. Именно исход того противостояния определил Нью-Йорк как домен Камарильи. Увы, достижения Джезебель не сыскали особого признания. Тамика и несколько ее ‘сородичей’ продолжают оставаться в домене, который был им пожалован после сражения, – Проспект-Парке. Сама Джезебель покинула город несколько лет назад, не желая и впредь оставаться недооцененной».

«Похоже, с Джезебель ты хорошо знакома», - констатировала Аманда, - «а можешь что-то рассказать о Тамике?» «Из всех чад Джезебель Тамика – самая рациональная и рассудительная», - отвечала Софи. – «Для Гангрела. Скорее всего, твою пригодность она станет оценивать неким весьма неожиданным способом. Не знаю, как именно, но будь готова к интересной беседе... Хотя подобное можно сказать о практически каждом Сородиче в этом городе. Кто знает – возможно, темперамент Тамики придется тебе по душе».

Помолчав, она продолжала: «И есть у меня последнее предложение, делаю я которое, терзаясь сомнениями. Речь идет о сородиче по имени Хоуп. Она – Малкавиан. Этот клан проклят особо изысканно. На протяжении столетий мы считали их безумцами, но со временем осознали истину. Они не больны, они воспринимают мир совершенно уникально, и потому кажутся нам неуравновешенными. И восприятие их может оказаться весьма ценным. Да, иметь Малкавиана в спутниках нелегко, настоящее испытание для нервов, но их интуиция поистине невероятна. Что касается Хоуп.. Она избегает общения, но мне сообщили, что в настоящее время она пребывает в одном из интернет-кафе в Нижнем Манхэттене. Адрес тебе передаст Грегорий».

Софи и Грегорий сопроводили Аманду к выходу, где указали ей на одну из припаркованных у здания машин. Софи передала девушке ключи, Грегорий – список адресов, где можно надеяться отыскать четырех помянутых его нанимательницей индивидов. «Будь осторожна, Аманда», - напутствовала свою протеже Софи. – «Эта ночь – первая, которую ты проведешь самостоятельно. Надеюсь, она не станет для тебя последней».

Простившись с девушкой, они устремились к своему автомобилю, и вскоре скрылись в ночи. Аманда же гадала: обретенная самостоятельность... станет ли для нее благословением или бременем?.. Лишь время покажет...

Заняв место на водительском сидении обретенного автомобиля, Аманда пробежала список адресов глазами. Пожалуй, начнет организацию собственной котерии она с Треми...

...Вскоре Аманда стояла у входа в небольшой книжный магазинчик на Бродвее, с удивлением разглядывая витрину. Она-то считала, что Треми всецело связаны с оккультным и мистическим, но, судя по выставленным за стеклом публикациям, подобное утверждение теперь казалось смешным. Ибо книги покрывали темы от практик Аюрведы и гомеопатии до самомотивации и психического здоровья. Аманда заметила скрывающийся за дешевой статуэткой Будды корешок «Сатанинской библии». Помимо книг, в витрине виднелось множество религиозных и квазирелигиозных символов... Из-за дверей магазина доносился запах благовоний, слышалась тихая восточная музыка. Похоже, так называемые маги не особо стремятся произвести впечатление на чужаков... Хотя – как Аманда уже успела понять за последние ночи – первое впечатление может быть обманчиво.

Девушка нажала на кнопку звонка. За дверью послышались шаги, она приоткрылась на несколько дюймов. Заспанная блондинка воззрилась на ночную гостью, и молвила та: «Я ищу Агафона. Он здесь?». Девушка с подозрением воззрилась на прибывшую, но дверь открыла, отступила на несколько шагов.

Некая женщина выступила из-за занавеси, отделяющей магазин от служебного помещения, велела Аманде следовать за собой. Та подчинилась, прошла на второй этаж здания, интерьер которого походил на помесь библиотеки и мастерской. Здесь пахло кровью, и запах поистине туманил разум. Аманде понадобилось несколько секунд, чтобы сосредоточиться.

«Я – Айслинг Стурбридж», - произнесла женщина, разглядывая Аманду. – «И я – верховный регент Церкви Пяти Округов. Ты же – Аманда, верно? Тебе повезло, что оберег у здания сегодня лишь для сообщения о визитерах. В противном случае тебе не очень бы понравилось наше приветствие. Отвечая на твой вопрос: Агафон здесь, но он занят, и не хотелось бы его беспокоить. Я так понимаю, это визит вежливости?» «Погоди, а откуда ты знаешь, кто я?» - вопросила обескураженная Аманда. «Знать о том, кто есть кто в этом городе – моя обязанность как верховного регента», - доходчиво просветила ее Айслинг. – «К тому же, с тех пор, как Лангли приняла тебя к себе, о тебе говорят многие Сородичи. Был создан небывалый прецедент, как ты, наверное, уже и сама поняла. Первый подобный случай при правлении Принца Панхард. И то, что на этот шаг пошла Софи... чрезвычайно интересно. Но, думаю, ты пришла сюда не для того, чтобы обрести компромат на своего Сира?»

«Я слышала об Агафоне много хорошего», - проявила дипломатию Аманда. – «Решила узнать, правда ли все это». «О, взываешь к нашему самолюбию, как оригинально, - усмехнулась Айслинг. – «Тебе нужно получше играть в подобные игры, птенец, ибо Нью-Йорк пожрет тебя».

Из соседней комнаты выступил мужчина, всецело погруженный в собственные мысли; на гостью он даже не взглянул. «Айслинг, думаю, я знаю, как найти то, что нам нужно», - выпалил он, заметил Аманду и помрачнел: «Гость?» «Да», - отозвалась Айслинг, переводя оценивающий взгляд со своего подопечного на Аманду и обратно. – «Мы как раз говорили о тебе». «Да?» - только и сказал Агафон – без особого интереса.

«Позволь представиться, я – Аманда», - девушка была воплощением дружелюбия. – «Мне сказали, тебе может быть интересно... объединение». «Объединение?» - равнодушно проронил Треми. – «А зачем?» «Я могу помочь тебе в твоих трудах», - с готовностью предложила Аманда, не ведая доподлинно, впрочем, в чем те могут состоять. – «Я могу быть весьма полезно, зная, что это будет взаимно».

Агафон немного поразмыслил над ее словами, обернулся к Айслинг: «Верховный регент, что посоветуешь?» «Думаю, ты более чем способен сам справиться со своей задачей, мое дитя», - прошелестела та, бросив на Аманду равнодушный взгляд. – «Не думаю, что тебе потребуется помощь».

Почему-то Агафон казался разочарованным, но все же согласно кивнул: «Целю твою веру в меня, верховный регент». «Ты ее заслужил», - отозвалась Айслинг, и, обратившись к Аманде, молвила: «Я прошу тебя удалиться, птенец. Нас с Агафоном многое надо обсудить. Многое... не предназначенное для чужих ушей».

Оба мага воззрились на Аманду, но та не желала сдаваться и признавать поражение. Девушка вновь предложила Треми свою помощь, и Айслинг, поразмыслив, снизошла до того, чтобы дать ей последний шанс проявить себя. «Коротко объясни нашей... новенькой суть дела», - предложила регент Агафону. Тот колебался, но когда Сир его ободряюще кивнула, воодушевился, обернулся к Аманде, произнес: «Несколько ночей назад бесследно исчезла одна из Сородичей, принадлежащих к нашему клану. Верховная регент выясняет, что за этим стоит, мне же было велено вернуть записи об исследованиях, проводимых исчезнувшей. Если, конечно, они уцелели. Есть у меня одна идея о том, откуда следует начать поиски. И, если хочешь помочь, мы отправимся туда незамедлительно».

Аманда понимала, что расспросы о личности исчезнувшей Треми, ровно как о содержании записей останутся без ответа. От нее ждали повиновения – что ж, они его получат... По крайней мере, в данный момент.

«Аманда, во всем слушайся Агафона», - сочла необходимым озвучить сей ставший очевидным для Аманды вывод Айслинг. – «Наш клан ценит повиновение превыше всего. Докажи, что способна на подобное, и после мы сможем обсудить взаимовыгодные отношения. Я буду ждать возвращения Агафона. И его доклада. Удачи, мое дитя».

Агафон почтительно поклонился своей породительнице, устремился вниз по лестнице; Аманда последовала за ним. Оказавшись на улице, Агафон немедленно проследовал к своей машине, разместился за рулем. Аманда попыталась сдержать улыбку: она-то ожидала, что перемещаются маги более... мистическими способами.

Агафон вел автомобиль в южном направлении – к Нижнему Ист-Сайду. Треми разговор не начинал; молчание становилось тягостным. «Куда мы направляемся?» - решилась поинтересоваться Аманда. «В Вильямсбург», - отозвался Агафон. – «Там есть ресторан, который часто навещала наша исчезнувшая коллега».

Помолчав, он все же вопросил у новой знакомой: «Скажи: почему я? В Нью-Йорке, наверное, добрая сотня Сородичей. Но ты отыскала именно меня. Почему?» «Мне рассказали о нескольких молодых вампирах, предложили встретиться с ними», - честно отвечала девушка. – «Ты показался мне... интересным». «Интересным?» - покивал Агафон. – «Понятно».

Он вновь замолчал, погрузившись в свои мысли. А вскоре остановил машину у здания в Вильямсбурге, на верхнем этаже которого находился ресторан – тот самый, в котором несколько дней назад скоропостижно оборвалось смертное существование Аманды. Похоже, заведение притягивает вампиров как магнитом...

«Мне нужно, чтобы ты провела нас в VIP-лобби», - сформулировал задачу Аманды Треми. – «Когда окажемся внутри, мне нужно около получаса. И чтобы мне никто не мешал. Справишься?» Ответа он дожидаться не стал, указал на двери здания, бросив: «Вперед. Я за тобой».

Двое поднялись на лифте в ресторан, оставалось в котором лишь несколько поздних гостей. Немедленно, к прибывшим метнулся менеджер заведения, вежливо заявив, что ресторан на ночь закрыт, но он может зарегистрировать бронь на следующую неделю.

Аманда не замедлила сосредоточиться, воззвав к могуществу Крови, и молвила тоном, не терпящим возражений: «Мы настаиваем. Вы позволите нам ступить в VIP-лобби и оставаться там столько, сколько нам необходимо». «Конечно», - с готовностью согласился менеджер, ибо способность к принуждению, примененная Амандой, оказала на него немедленное воздействие. – «Прошу за мной».

Менеджер провел Аманду и Агафона к лобби, после чего откланялся и удалился. Девушка закрыла дверь, огляделась. Знакомое место – именно здесь проходил ее последний ужин. Странно... почему-то она не испытывает по этому поводу никаких эмоций.

Треми взирал на спутницу с нескрываемым уважением. По крайней мере, тот так казалось: физиономия Агафона стала немного менее унылой. «Неплохо», - констатировал маг. – «Совсем неплохо».

Он приступил к осмотру помещения. Здесь было весьма холодно – как оказалось, окно осталось открыто. Казалось, защелку разъела некая кислота. «Проклятье, Джуно», - тихо выругался Агафон. «Что случилось с окном?» - поинтересовалась Аманда, и Агафон отозвался: «Кто-то вломился через него. Думаю, я знаю, кто... И это все меняет». Он огляделся по сторонам, заявив Аманде, что ему необходимо время – около получаса, чтобы осуществить задуманное. «Присматривай за дверью», - велел он девушке. – «И чтобы меня никто не беспокоил, поняла?»

Агафон отодвинул диван и несколько растений в больших вазонах, вытащил изогнутый нож, после чего вонзил его себе в руку и позволил нескольким каплям крови упасть на деревянный пол. Смотреть на то, как из раны Треми сочится красная густая кровь, было... странно. При жизни Аманда нашла бы подобное зрелище отвратным, но сейчас оно приковало к себе ее взгляд.

Одной рукой Агафон спрятал клинок и зажал рану. Другой же размазал кровь по полу, произнося при этом монотонно какие-то слова. Похоже, на латыни, но Аманда не была уверена в этом. Но самое странное – действовал Треми четко и уверенно. Несколько мгновений спустя образованный кровью круг начал слабо светиться, а Агафона окружили тонкие щупальца дыма. Скрестив ноги и закрыв глаза, он уселся в центре круга.

Бежали минуты... Губы Агафона немного подрагивали, он наклонял голову, будто прислушиваясь к некоему разговору. Дыма становилось все больше, и вот маг укрыт им, словно завесой. Аманда вынуждена была признать: зрелище оказалось действительно мистическим. От вопросов девушка удержалась, позволив Агафону продолжать делать то... что он делает.

Так прошло около получаса, когда дверь помещения распахнулась, и в лобби ворвался разъяренный менеджер. Похоже, он обрел контроль над своим разумом быстрее, чем ожидалось. Аманда пыталась успокоить менеджера, но тот ничего не желал слушать и грозился немедленно вызвать охрану.

Агафон поднялся с пола, тряхнул головой, обернулся к Аманде: «Мы закончили. Идем». Менеджер требовал, чтобы двое немедленно убрались из его ресторана, и те поспешили последовать совету. Менеджер шел за ними по пятам к лифту, продолжая орать и сыпать проклятиями; Агафона же это ничуть не забывало, лицо вампира оставалось совершенно бесстрастным.

К счастью, у входа их не ждала полиция, и никто не чинил двоим препятствий, когда проследовали они к своему автомобилю и разместились в нем. Агафон завел двигатель, направил машину обратно к Манхэттену.

«Учитывая обстоятельства, все прошло лучше, чем я предполагал», - произнес Треми, явно довольный. – «Я привык работать один, но то, с чем я столкнулся сейчас... требует поддержки. И ты, похоже, вполне способна ее оказать».

«Нашел, что искал?» - полюбопытствовала Аманда, и Агафон пожал плечами: «В некотором роде. В любом случае – достаточно, чтобы продолжать поиски».

Остаток пути двое провели в молчании, и расстались у книжной лавки Треми...


На следующий вечер Аманду навестил Грегорий, заявив о том, что мисс Лангли желает видеть свою подопечную. «Для чего?» - полюбопытствовала девушка. «Я не в том положении, чтобы задавать подобные вопросы», - прозвучал ответ.

И вновь Аманда задумалась о том, чтобы попросту взять да исчезнуть. Неизвестно, куда приведет ее роль марионетки Софи... Но затем она вспомнила об Анархе, сраженном Кадиром, и о том, что сама была на волоске от подобной судьбы. И подобный исход вполне возможен, если посмеет она отойти от пути, по которому обязана следовать.

Потому Аманда безропотно последовала за водителем, и тот не преминул доставить ее в квартиру Софи. Как и прежде, та была погружена в собственные мысли, созерцая одну из картин на стене – так, как будто видела ее в первый раз.

Грегорий кашлянул. Софи обернулась к гостям с некоторым раздражением, тут же сменившимся располагающей улыбкой. Она поблагодарила Грегория за оказанную услугу, и, когда водитель покинул помещение, обратилась к Аманде, высказав искреннюю радость от того, что та ответила на ее зов. Изменение настроения хозяйки было неожиданным и пугающим – возможно, в том и состоит истинная сила обаяния вампиров. Другими словами, ты знаешь, что тобой манипулируют, но тебе на это наплевать. Казалось, Софи искренне переживает за благополучие Аманды.

«У меня для тебя есть поручение», - без обиняков заявила женщина. – «Мне нужно, чтобы нынешней ночью ты кое-кого нашла и передала ему вот это». Софи указала Аманде на скульптуру лучника, у основания которой находилась ничем мне примечательная флеш-карта. «Тебе нужно будет отыскать индивида по имени Кайзер», - продолжала наставлять девушку Софи. – «У него глаза и уши по всему Нью-Йорку, и редко в городе происходит то, о чем он не знает. Мне нужно, чтобы ты передала ему флешку. Он же сообщит тебе адрес, который мне необходимо узнать как можно скорее. Данные на карте зашифрованы – необходимая предосторожность на тот случай, если попадут они не в те руки. Но этого не случится, так ведь?.. Да, и еще, Аманда... Кайзер – Носферату. Он стар, и возраст сделал его куда большим параноиком, нежели иные члены этого клана. У него много убежищ, и он частенько их меняет. Насколько мне известно, его или одного из его слуг можно будет отыскать в парке Кони-Айленде сегодня ночью. Ты должна будешь как-то опознать их. Мне доложили, что в последние годы Кайзер перемещается по городу на черном лимузине. Возможно, заметишь его».

«Что-то еще мне следует знать о нем?» - поинтересовалась Аманда, и отвечала Софи: «Он существует долгое, долгое время – примерно столько, сколько и я. Он имел большие неприятности, торгуя информацией как с Анархами, так и с Камарильей, но сумел в итоге уцелеть. Сеть информации Кайзера оказалась достаточно сильна, чтобы защитить его от последствий игры на обе стороны. Наверное, это – лучшее доказательство его способностей. В любом случае, будь весьма осторожна в общении с ним. Он крайне ценит этикет собеседника. Доброй ночи – и удачи».

Забрав с собою флеш-карту, Аманда простилась с Софи. Поездка от Сити до парка развлечений Кони-Айленд заняла у нее около часа. Несмотря на поздний час, здесь было многолюдно. Как же отыскать странствующего торговца секретами?..

Аманда принялась за поиски, заглядывая буквально во все закоулки, но ни черного лимузина, ни Носферату не было и следа. Неожиданно путь девушке преградил мужчина, коротко бросил: «Заблудилась?» «Знаешь Кайзера?» - напрямую вопросила Аманда. – «Я ищу его».

Парень нахмурился, и, отрицательно качнул головой, вознамерился было уйти, но девушка, воспользовавшись своей способностью к принуждению, потребовала, чтобы незнакомец передал ей мобильник. Тот подчинился приказу, отдал телефон, устремился прочь.

В списке контактов – лишь один номер, без имени. Аманда набрала его, и вскоре на вызов ответил... кто-то. «Джекки, ты совсем не вовремя», - проскрипел собеседник. – «Надеюсь, что-то важное». «Привет», - отчаявшись отыскать Носферату, Аманда решила не терять время, и довериться интуиции и провидению. – «У меня есть кое-что для тебя от Софи Лангли. Будешь брать?»

Тишина в ответ. Вызов прервался. Аманда пробовала перезвонить, но номер был уже заблокирован. Ей оставалось лишь одно – ждать.

Минут через пятнадцать около девушки остановился черный лимузин, одна из дверец его приглашающее открылась. Пространство внутри машины было занято мониторами и консолями. На десятках мониторов отражалась разнообразнейшая информация: данные с камер наблюдения, котировки акций, телевизионные новости, электронные письма, твиты и так далее. Интересно, как может владелец лимузина сосредоточиться на чем-то конкретном в столь ужасающем обилии информации?

Аманда перевела взор на Кайзера, развалившегося на одном из сидений; выглядел Носферату поистине отвратно...

Неожиданно кто-то метнулся к девушке сзади, заломал ей руку, завопил: «Я поймал ее, босс! Поймал!» Носферату усмехнулся. «Поздравляю, придурок», - приветствовал от незадачливого Джекки. – «Мог бы сделать это до того, как потерял свой телефон. Да отпусти ты ее уже!»

Джекки подчинился приказу, но продолжал прожигать Аманду злым взглядом. Кайзер велел девушке забираться в машину, что та и сделала. «Лангли, говоришь?» - сразу перешел к делу торговец информацией. – «Я так понимаю, у тебя для меня что-то есть?»

Аманда протянула Кайзеру флеш-карту, тот вставил ее в USB-порт, бросил взгляд на данные, отобразившиеся на одном из мониторов. «Да кем вы меня считаете?» - искренне возмутился он, выдернув флешку и швырнув ее Аманде. – «Я видел эту запись уже неделю назад. Передай Софи: сделка отменяется. Если хочет получить адрес, пусть даст мне взамен что-то стоящее».

Аманда молила Кайзера дать ей шанс исправить положение, и тот, поразмыслив, сменил гнев на милость, бросил: «Я с тобой свяжусь. Может, даже адрес сообщу. А теперь выметайся, пока я не передумал».

Девушка выбралась из лимузина, и тот немедленно тронулся с места. Прислужника Кайзера видно не было; Аманда вернулась к своей машине, дабы направиться домой и увидеть, что готовит ей ночь грядущая...


Вернувшись к книжной лавке Треми, Аманда чуть было не столкнулась с Агафоном, выскочившим из дверей. «Аманда!» - воскликнул он. – «Что ты здесь делаешь?» «Помочь хочу», - отвечала девушка. – «Как в прошлый раз». «Хорошо, пойдем», - коротко бросил маг, но Аманде показалось, что появлением ее он доволен.

Агафон и Аманда проследовали к автомобилю, и ночной вояж по улицам Нью-Йорка начался. Вел Треми осторожно, не привлекая к себе внимания дорожной полиции. Они покинули Манхэттен по Бруклинскому мосту и вскоре остановились у ночного клуба на краю реки, бывшего прежде внушительных размеров складским помещением.

Похоже, Агафон чувствовал здесь себя совершенно чужим. «Есть немалая вероятность того, что исследовательские записи здесь», - произнес маг, не отрывая взгляд от здания.

Аманда предложила Агафону занять место в очереди, протянувшейся от входа. Похоже, Треми ждал, что спутница его вновь воспользуется своими способностями, но та предложила магу не нарушать Маскарад. Поколебавшись, тот согласился: не стоит привлекать к себе излишнего внимания...

Примерно через пятнадцать минут они прошли мимо охраны и ступили в клуб. Музыка оглушала, воскрешая в разуме Аманды ее прежнее, смертное существование. В подобных заведениях она танцевала с друзьями... даже флиртовала с кем-то на танцполе... Но на этот раз все иначе. Она – хищник, а все вокруг – добыча. Дергающиеся вместилища из крови и плоти...

Девушка остро ощущала эмоции посетителей клуба. Кровь, полная счастья, похоти, гнева, ревности, любви. Букет чувств и ощущений.

«Сосредоточься», - одернул Аманду Агафон. – «Держи ухо востро, пока я пытаюсь отыскать то, что необходимо». Аманда кивнула, последовала за Агафоном через толпу, пытаясь не обращать внимания на теплые тела и циркулирующую в них кровь.

Улучив момент, Аманда утолила Голод, испив крови какого-то парня на танцполе, а после заметила Агафона, на повышенных тонах разговаривающего о чем-то с девушкой, явно разгневанной. «Агафон, ты – предатель», - заявляла та. – «Не смей стоять между мной и тем, что принадлежит мне». «Джуно, ты знаешь, что Айслинг не позволит тебе скрыться с этими записями», - умоляюще говорил Агафон. «Айслинг Стурбридж и ее желания – все, о чем ты можешь думать», - прошипела Джуно. – «Но я больше не пляшу под ее дудку. Не знаю, что я в тебе нашла, Агафон. Ты такой лизоблюд!»

Аманда с тревогой огляделась по сторонам, обратилась к обоим Треми: «Может, не будем на вести себя на танцполе?» «Думаешь, мне не плевать на Маскарад?» - резко обернулась к ней Джуно, и Аманда опешила: насколько она знала, сохранению Маскарада Сородичи отдают высший приоритет. «Джуно, не нужно», - перепугался Агафон. – «Ты же не самоубийца».

Джуно отступила на шаг, холодно воззрилась на бывшего возлюбленного. «Прошлое – в прошлом», - отчеканила она. – «Традиции мертвы для меня. Ты не остановишь меня, Агафон. И я подтвержу это здесь и сейчас. Ты знаешь, я способна сделать это». На лице Агафона отражалась паника. Его заботило не собственное выживание, а то, что Джуно действительно может нарушить Маскарад самым вопиющим образом.

Воззвав к могуществу собственной крови, Аманда подступила вплотную к Джуно, заявив: «Не причиняй себе вред, чтобы сделать ему больно. Но стоит он того». Джуно посмотрела ей в глаза, и осознала Аманда: девушка устала и напугана. Не так-то просто разорвать связи с Треми... «Ты права», - вздохнула Джуно, и перед тем, как затеряться в толпе, бросила: «Тебе бы следовало лучше выбирать друзей».

Агафон тем временем бродил в толпе танцующих людей, ища заметки с помощью лишь ему известных магических методов. «Они были здесь, но сейчас – нет», - резюмировал он, вернувшись к Аманде. – «Возможно, они были у кого-то, кто искал здесь жертву».

Аманда и Агафон покинули клуб, сели в машину, дабы вернуться к убежищу Треми. Агафон высказал надежду, что спутница его не станет распространяться Айслинг о том, что узнала о нем и Джуно. «Ваши отношения других не касаются», - согласилась Аманда, и Треми коротко кивнул: «Спасибо».

Припарковавшись у убежища Агафона, двое проследовали внутрь; Айслинг Стурбридж дожидалась их, читая некую книгу, и, лишь заметив вошедших, предположила: «Надеюсь, вы добились успеха». «Нет, прости», - произнес Агафон. – «Записи там были прежде, но мы опоздали. Мы встретили Джуно. К сожалению, и она не сумела отыскать записи».

Простившись с Треми, Аманда покинула книжную лавку, задаваясь вопросами о том, что же произошло с Джуно. Почему она так стремилась оставить свой клан?..

...Следующей ночью Аманда вновь вернулась к книжной лавке, нажала на кнопку звонка. Знакомая блондинка открыла ей дверь, пригласила пройти внутрь. Аманда поднялась вверх по лестнице, услышала речитатив какого-то ритуала, проводимого Агафоном.

Он стоял в центре комнаты, вытянув руку с рассеченным запястьем над небольшим железным пьедесталом, покоился на котором крававо-красный камень. Кровь стекает из раны на руке Агафона, и камень, казалось, поглощает ее!..

Аманда осталась у дверей, дожидаясь, когда Агафон закончит свой ритуал. Прошло несколько минут... Наконец, Треми открыл глаза, смущенно улыбнулся: «Я так много провел подобных ритуалов... Надеюсь, они не смутили тебя». Агафон вытер ладонью кровь с запястья, и рана закрылась! Похоже, он действительно совершает подобные действия инстинктивно...

Забрав с пьедестала камень крови, Агафон опустил его в карман, после чего устремился наряду с Амандой к выходу из книжной лавки – к машине. На этот раз направились они в знакомый девушке парк - Флашинг-Медоус. Треми уверенно направился к Унисфере, выбрав структуру в качестве места проведения ритуала.

«Следи за обстановкой, пока я провожу ритуал», - велел Агафон Аманде. – «Он покажет, здесь ли заметки, которые мы ищем. Если меня что-то потревожит, я утрачу контроль над заклинанием». Согласно кивнув, Аманда приготовилась к скучнейшему получасу, и Агафон принялся бубнить и делать странные жесты, предельно сосредоточившись и роняя капли свой крови на землю. Колдовской ритуал вовсе не казался чем-то завораживающим и мистическим. Агафон вновь и вновь повторял одну и ту же фразу, делал шаги лишь по – казалось бы – некоему незримому пути. Конечно, Аманда сознавала, что происходящее выходит за пределы ее разумения.

К ним нетвердой походкой приблизилась подвыпившая женщина, обратившая на Агафона заинтересованный взгляд. Женщина вознамерилась приблизиться к Треми, но Аманда не могла допустить этого. И, поскольку спутник ее оставался сосредоточен на проводимом ритуале, она воспользовалась представившейся возможностью, погрузив клыки в шею женщины и испив ее крови. Аманда утолила Голод, и женщина осела наземь...

Неожиданно Агафон, что-то выкрикивая, метнулся к женщине; лицо его искажала гримаса ненависти. Пораженная, Аманда отступила в сторону, а Треми резко погрузил клыки в шею несчастной, начав пить ее кровь – все больше и больше. Не ведая, как ей надлежит поступить, Аманда беспомощно взирала на эту сцену.

Агафон выпил кровь своей жертвы всю, без остатка. Медленно поднялся на ноги, не глядя на мертвое тело на земле. «Этого не должно было произойти», - бросил он, обращаясь к Аманде. – «Я утратил контроль. Ты не должна была допустить этого».

Похоже, Агафон был смущен и растерян; подняв с земли мертвое тело женщины, он отнес его к машине, опустил в багажник. Аманда так и не поняла, действительно ли женщина каким-то образом нарушила концентрацию Треми и вынудила его впасть в ярость.

Обычно Агафон вел машину аккуратно, но сейчас он явно куда-то спешил, и стиль вождения его был весьма опасен. Дважды чуть было не столкнувшись с иными автомобилями, но продолжал гнать вперед, к Бронксу; похоже, произошло нечто, заставившее его отринуть осторожность.

Наконец, он резко затормозил у ничем не примечательного жилого дома, выпрыгнул из машины из машины и бросился ко входу, а после – вверх по лестнице, истошно крича: «Абуэла! Это я, Джави!»

Аманда поднялась на площадку пятого этажа, лицезрев, как Агафон барабанит в дверь одной из квартир. Соседние двери приоткрылись было, любопытные соседи выглянули в коридор, но Агафону никто и слова не сказал.

Наконец, Агафон нашел нужный ключ от замка в своем кармане, и, отомкнув его, ворвался в квартиру. Аманда последовала за ним, поразившись внутреннему убранству помещения – в мексиканских мотивах. В квартире пахло старостью и – едва уловимо – кровью вампира.

«Сильвия, Сильвия... где же ты?!» - в отчаянии восклицал Агафон. Он ступил в гостиную, воззрившись на лежащее под одеялом на диване тело. В панике Треми отбросил одеяло в сторону, разбудив бабулю, которая недоуменно воззрилась на него. «Джави?» - проскрипела Сильвия. – «Почему ты так себя ведешь? И кто твоя подруга?»

«Ты жива, амуэла!» - с облегчением воскликнул Агафон, крепко обнял бабулю. Обернувшись к Аманде, произнес Треми: «Представься, а я пока проверю защитные обереги. Что-то воздействовало на них, и я должен убедиться в том, что они продолжают действовать».

Агафон вышел в коридор, а Сильвия, закутавшись в одеяло, тяжело вздохнула: «Это дела вампиров, так ведь? Когда приходит беда, всегда за ней вампиры стоят...» Аманда в изумлении воззрилась на пожилую леди. Похоже, в этом доме Маскарад неуместен... «Да», - не стала скрывать она. – «Агафон боится, что кто-то может причинить вам вред. Мое имя – Аманда. А вы, должно быть, его бабушка».

«Никто не хочет причинять мне вред», - сварливо отозвалась старушка. – «Не глупи. Всегда этот мальчик переживает... Думаю, дело в девчонке, меня навестившей. Джави никогда не умел хранить секреты. Как и его мама». Из коридора доносились странные звуки, как будто кто-то скреб стены... «Он всегда это делает – что-то пишет на стенах кровью», - просветила Аманду Сильвия. – «Делает свои руны. Я советую ему закрыть их фотографиями и картинами, но он меня не слушает. Мне самой приходится это делать». Что ж, это объясняет слабый запах крови вампира в квартире.

«Девушка, которая была здесь», - напомнила Сильвии Аманда. – «О чем вы говорили?» «Она хотела узнать, каким ребенком был Джави», - отвечала пожилая женщина. – «Я рассказала, что он всегда был добрым и послушным. Думаю, она тоже из вампиров». «Да, это так», - признала Аманда, и Сильвия вздохнула: «Я так и знала. Бедная девочка. Наверное, и у нее прежде была иная жизнь».

Агафон вернулся в гостиную; был он раздражен и испуган. «Своим визитом она хотела дать нам понять, что причинит ей вред, если мы не позволим ей первой отыскать заметки», - заявил он, кивнув в сторону бабули. «Нет, это не так», - отчеканила та. – «Она просила меня кое-что передать тебе, Джави. Сказала, чтобы ты хорошенько подумал о том, защитит ли клан твоих любимых». Пораженный, Агафон молча уставился на Сильвию. «Она пришла лишь затем, чтобы передать мне это?» - выдавил он, вздохнул с облегчением: «Может, это и к лучшему. Похоже, она не собиралась причинять тебе вред». «Она была хорошей девочкой», - заверила внука женщина. – «Уж мне виднее».

Простившись с Сильвией, Агафон и Аманда вернулись в машину. «Это катастрофа», - сокрушался Треми. – «Подумать только: Джуно была здесь! Обереги срабатывают, когда вампир приближается к квартире, и это случилось как раз тогда, когда я проводил ритуал в парке... Я отвезу тебя к твоему убежищу».

Похоже, последние события выбили Агафона из колеи. «Зачем, по-твоему, Джуно оставила это сообщение?» - поинтересовалась Аманда, и отвечал Агафон: «Он утверждает, что при необходимости Треми покончат с моей бабушкой – ради сохранения Маскарада или же иных интересов Сородичей. Как будто я сам этого не знаю».

Машина двигалась в направлении Манхэттена... «Возможно, у Джуно остались у тебе чувства», - доверительно сообщила спутнику Аманда. – «Это объясняет, почему она поступает именно так». «Думаешь?» - с сомнением вопросил Агафон. Похоже, эта мысль ему в голову не приходила... «Может, ты и права», - признал он, поразмыслив. – «Я никогда не понимал, что у нее на душе, даже когда мы были вместе».

Агафон оставил Аманду у входа в ее убежище. Пережитое этой ночью заставляло ее многое переосмыслить. Очевидно, что Агафон трепетно относится к своей бабушке. «Мы с ней перебрались сюда из Мехико, когда еще были живы мои родители», - признался Треми девушке на обратном пути. – «Трагедия каждого поколения моей семьи так или иначе связана с Сородичами». Аманда еще мало знала о мире Сородичей , и не могла сказать, обычное ли это дело. Похоже, то, как поддерживал связь с миром людей Агафон, может показаться совершенно чуждым для иных вампиров.

Возможно, есть в этом урок, надлежит усвоить который.

...Аманда провела день в убежище, а вечером к ней явился Агафон, выжидательно на нее воззрившийся. «Дай угадаю – ты собираешься продолжить поиски исследовательских записей», - предположила Аманда. – «И тебе нужна моя помощь». «Да», - подтвердил Треми. – «Идем».

Покачав головой, Аманда последовала за нетерпеливым магом, гадая, какие новые откровения принесет ей сегодняшняя ночь. Пока что поиски записей успешными не были, но ей удалось немало узнать как о клане Треми, так и о самом Агафоне. «На этот раз мы добьемся успеха», - пообещал тот спутнице. – «Проблема в том, что наш клан столь привержен сохранению тайн, что когда исчезает старый вампир, сложно узнать, чем он занимался».

Двое сели в машину, и Агафон тронулся с места. Сегодня маг был более словоохотлив, чем обычно; возможно, проникся к Аманде доверием. «Как ты, наверное, уже поняла, записи принадлежат старому члену нашего клана», - говорил он. – «Проблема в том, что они необходимы нам для продолжения исследований». «И в чем же те состоят?» - осторожно осведомилась Аманда. «Что ж... так и быть, поделюсь», - поколебавшись, произнес Треми. – «Кровь животных отвратительна, верно? Технически мы можем существовать, ее употребляя, но вкус у нее мерзкий. Мы обречены охотиться на людей. Вопрос в том, можно ли это изменить?»

Агафон резко осекся, подумав, наверное, что и так немало сболтнул. Остаток пути оба молчали. Треми вел машину, Аманда смотрела в окно. Они направлялись в Квинс, в промышленную зону Уиллетс-Пойнт.

Машину Агафон припарковал у некой мастерской, определенно видавшей лучшие деньки. Вдоль дороги виднелись лужи, выбоины в асфальте и ржавеющие, брошенные остовы автомобилей. «Поторопимся», - бросил Агафон спутнице. – «Если я сумел найти это место, то Джуно и подавно». Аманда осмотрелась по сторонам – ни души. Почему здесь?.. Кому нужно оставаться тут в ночной час?..

Агафон подергал за ручку двери мастерской: заперто. Обогнул здание с обратной стороны, обнаружил выбитое окно, защищенное железной решеткой. Треми вырвал решетку из стены с легкостью, поразившей его самого, осторожно положил на землю. «Похоже, кто-то уже проходил этим путем», - мрачно отметил он, - «и не хотел оставлять ‘точку входа’ очевидной».

Аманда и Агафон забрались в окно, и, оказавшись внутри, пришли к выводу о том, что мастерская уже какое-то время покинута. Похоже, стала она прибежищем для бездомных, но, к счастью, ныне таковых здесь не обнаружилось.

Не мешкая, Агафон проследовал в офисное помещение мастерской, где приступил к проведению ритуала – бормотал что-то себе под нос и мерил тщательно выверенными шагами грязный пол. Аманда терпеливо дожидалась, когда маг закончит, осматривалась в помещении, гадая, что магам в принципе могло понадобиться в подобном месте. Грязный спальный мешок на полу, старенький телевизор в углу... а на нем – стикер: «Лузер. – Джуно».

Агафон прервал ритуал; на лице его отражалось изумление. «Записей здесь нет», - пробормотал он. – «Как такое возможно?» Аманда продемонстрировала спутнику стикер, и тот выругался. Похоже, Джунно вновь на шаг его опередила, и еще смеет насмехаться!

Быстрым шагом Агафон устремился к выбитому окну, выбрался наружу и посмешил к машине; Аманда следовала за ним, вопросов не задавая. Тронувшись с места, Треми обратился к девушке, молвив: «Мы должны отправиться в ее убежище и вернуть записи». И все же машину он вел осторожно – как, впрочем, и обычно.

«Где же нам найти Джуно?» - полюбопытствовала Аманда. – «Она, должно быть, скрывается». «Мы встречались», - лаконично отозвался Агафон. – «Я знаю, где ее убежище – в Бруклине, на складском помещении у водораздела».

Припарковав машину на одной из улочек Бруклина, Агафон указал Аманде на кирпичное здание, в одном из окон которого горел свет. «Это она», - бросил Треми. – «Идем».

Обойдя здание с обратной стороны, двое обнаружили ржавую металлическую дверь, и, открыв ее, ступили внутрь. Миновали коридор, остановились перед следующей дверью, из-за которой доносились голоса – Джуно и кого-то еще; голос последнего странно резонировал, будто звучал из-под воды. «...Возможно ли мне привести еще кое-кого?» - спрашивала Джуно. «Да», - отвечал ей собеседник. – «Мы сильны».

Не желая больше ждать, Агафон высадил дверь плечом, ступил наряду с Амандой в помещение, лицезрев ритуальный круг на полу и зажженные свечи. Рядом стояла Джуно; у ног ее находился резервуар с водой... исходило от коей слабое красноватое свечение.

«Джуно, хватит», - потребовал Агафон. – «Отдай мне записи». «Ох, Агафон, какой же ты дурак!» - закатила глаза Джуно. – «Теперь это за пределами твоих возможностей. Даю тебе последний шанс. Идем со мной. Забудь Айслинг и ее игры во власть. Со мной ты сможешь сам вершить свою судьбу». «Что?» - опешил Агафон, не ожидавший подобного предложения. «Не слушай ее», - быстро проговорила Аманда. – «Ты верен клану и своей бабушке».

«А она тут при чем?» - Сильвия с нескрываемым раздражением обернулась к девушке. – «Сильвия стара и скоро умрет. Нет смысла упускать из-за нее такую возможность». Агафон сжал руками; Джуно подобрала худшие слова из возможных.

«Ты никогда не понимала, что такое любовь, Джуно», - процедил он. «Возможно, и так», - пожала плечами та. «Я никогда не предам свой клан», - постановил Треми. – «Ты это знаешь». Джуно вздохнула: похоже, отказ Агафона ее ничуть не удивил. «Я должна была попытаться дать тебе шанс», - произнесла она. «Пойдем со мной в Церковь, Джуно», - обратился к былой возлюбленной Агафон. – «Поговори с Айслинг. Ты поймешь, что избранный тобой путь – не самая лучшая идея». «Пошел ты», - презрительно скривилась Джуно.

Применив способности к принуждению, Аманда просила Джуно передать им записи, обещая, что после они уйдут и оставят ее в покое. Плечи Джуно поникли. «Устала я сражаться», - призналась она. – «Устала рвать задницу ради Айслинг. Я просто хочу начать новую жизнь подальше от всего этого дерьма».

С этими словами Джуно протянула Аманде папку с записями... но внезапно осознала, что подверглась ментальной манипуляции. Джуно залепила Аманде пощечину, и та распласталась на полу... В себя она пришла лишь несколько мгновений спустя, чувствуя невероятную слабость – похоже, ей потребуется немало крови, чтобы восстановиться.

Джуно в помещении не было, но пака с записями оставалась в руках Агафона. Последний проводил спутницу к машине, и, заняв место за рулем, направил ту в сторону Манхэттена – к убежищу в книжной лавке.

«Она примкнула к мятежникам-Треми?» - нарушила затянувшееся молчание Аманда, размышляя о событиях этой ночи. – «Они действительно существуют?» «Существуют», - подтвердил Агафон. – «Эту фракцию образовала женщина по имени Карна. Прежде мы были едины, но, похоже... это закончилось. Думаю, Джуно будет счастлива с ними... если они примут ее после того, как ей не удалось заполучить записи».

Вскоре двое добрались до книжной лавки, на втором этаже которой дожидалась их возвращения Айслинг Стурбридж. Агафон передал ей записи, и женщина улыбнулась: «Прекрасно. Ты не разочаровал меня. Что с Джуно?» «Мы не смогли остановить ее», - признался Агафон. – «Она сумела скрыться». «Неважно», - безразлично отмахнулась Айслинг. – «Агафон, ты вновь достойно проявил себя. И, Аманда, похоже, Пирамида обрела в тебе надежного друга». Девушка кивнула, храня молчание.

Покидая книжную лавку, сознавала Аманда, что достигла взаимопонимания с Агафоном; возможно, это самое важное в мире предательства и ударов в спину, частью которого она теперь является...


Следующей ночью, лишь выйдя из дома, Аманда заметила на противоположной стороне улицы прихвостня Кайзера, Джекки. Тот кивком приветствовал ее, беспокойно огляделся по сторонам, тихо произнес: «Вечер добрый. У меня есть кое-что для тебя от нашего общего друга».

Он передал Амандя мятый клочок бумаги, велев прочесть то, что написано на нем, запомнить и вернуть. «Время вернуть мне долг», - значилось в письме. – «Отправляйся в винную лавку на Малберри-стрит 232 и попроси Донателло Негроамаро урожая 1821 года. Когда они скажут, что это вино отсутствует, скажи что ты – ‘верный слуга семьи Г.’ Тебе дадут бутылку. Поблагодари и уходи. Не спрашивай, сколько стоит, просто уходи. Возвращайся к малышу Джекки».

Запомнив информацию, Аманда вернула листок Джекки, и тот немедленно поджег его от зажигалки, а пепел растоптал ногой. «Когда сделаешь то, что требует босс, возвращайся – я скажу, что дальше», - велел он. – «Я буду ждать здесь. Не знаю, что ты принесешь, а босс приказал мне не задаваться этим вопросом. Вот я и не задаюсь. Увидимся».

Аманда отправилась в Нолиту – район в Нижнем Манхэттене. Большинство ресторанов были закрыты в этот ночной час, но винная лавка продолжала работать. Ступив внутрь, Аманда заметила женщину средних лет за стойкой, а также мужчину в черном костюме, расположившегося за маленьким столиком в дальнем конце помещения и читающего газету.

Приблизившись к женщине, Аманда, в точности следуя инструкциям Кайзера, попросила необходимую бутылку вина. Хозяйка лавки отправилась на склад, а девушка заметила, что мужчина, остающихся в помещении, искоса рассматривает ее. Аманда терпеливо дожидалась у стойки, и вскоре хозяйка вернулась, неся в руках небольшую бутылку с красной жидкостью.

«Вы ведь знаете, что это такое?» - уточнила она, с подозрением глядя на Аманду. Воззвав к могуществу Крови, та приковала к себе внимание присутствующих, отчеканила: «Я знаю, что это такое, и знаю, кому это передать». Хозяйка лавки тут же отдала бутылку Аманде, и та, не мешкая, покинула лавку, вернувшись к машине и устремившись обратно к кварталу, находилось в котором ее убежище.

Джекки бродил неподалеку, и, когда Аманда подтвердила, что успешно обрела искомый предмет, позвонил Кайзеру, чтобы сообщить тому эту новость. Выслушав ответ, парень обернулся к Аманде, бросил: «Уиллетс-Пойнт. Через полчаса, поэтому не мешкай».

Девушка коротко кивнула, тут же сев за руль и направив машину к означенному кварталу, оказавшемуся эдакой постиндустриальной свалкой. Асфальт здесь был расколот, испещрен наполненными дождевой водой трещинами.

Спустя какое-то время показался знакомый черный лимузин Кайзера. Дверца приглашающе открылась, и Аманда забралась внутрь машины. «Давай сюда», - не тратя времени на приветствия, потребовал Кайзер, и девушка передала ему бутыль. Тот осторожно вынул пробку, понюхал содержимое, удовлетворенно кивнул. «Считай, что твой долг выплачен», - бросил он. – «И передай это Лангли».

С этими словами Кайзер протянул Аманде запечатанный конверт; на ощупь казалось, что внутри находится плотная открытка. «Если мне еще что-нибудь понадобится – пришлю Джекки», - пообещал Носферату. – «А теперь вылазь». Как только левушка выбралась из лимузина, тот тронулся с места и вскоре исчез из вида.

Аманда же поспешила вернуться в квартиру Софи. Грегорий впустил ее внутрь; из комнаты донесся знакомый неприятный голос – похоже, у хозяйки гость, Томас Астуро, с которым девушка несколько ночей назад познакомилась в Элизиуме.

Заметив гостью, Томас защебетал, приветствуя ее, а после обратился к Софи, поздравив ту с верным выбором, который та сделала, сумев спасти Аманду от гибели. «Ладно, я пойду», - объявил Томас. – «Я передам Принцу Панхард твои мысли, мисс Лангли. Слово в слово». «Благодарю, Томас», - молвила Софи, и Томас, криво улыбнувшись Аманде, простился с присутствующими, после чего покинул квартиру.

«Есть от него своя польза», - заметила Софи, когда дверь за гостем закрылась. – «У Томаса не последнее место при Дворе, и он знает много жареных деталей обо всех – от Принца до последнего Первородного. Полезно иметь его на своей стороне, даже когда его эксцентричность действует на нервы. Кстати, говоря о нервах – ты заставляешь меня испытывать терпение. Смогла найти Кайзера и получить то, что я просила?» «Да», - с этими словами Аманда протянула Софи конверт. – «Прости за то, что заставила ждать».

«Главное, что он у тебя», - резюмировала Софи. – «Были проблемы?» «Он отправил меня в винную лавку в Нолите», - не таясь, сообщила Аманда. – «Мне нужно было сказать кодовую фразу...» «Винную лавку? Кодовую фразу?» - поразилась Софи. – «Каков дегенерат...»

Улыбнувшись Аманде, женщина вскрыла конверт, взглянула на открытку, на которой почерком Кайзера был написан некий адрес. Глаза ее расширились от удивления. «Прекрасно», - ровно произнесла она, стараясь не выдать эмоций. – «Мне нужно кое с кем связаться. Наверное, несколько следующих ночей я буду занята, поэтому займись, чем пожелаешь. Я свяжусь с тобой».

Кивнув, Аманда покинула квартиру, вознамерившись продолжить создание собственной котерии...


Аманда переступила порог заброшенного зернохранилища в Ред-Хуке – одном из кварталов Бруклина. Прежде здесь была промзона, теперь же она обратилась позабытый и покинутый пережиток прошлой эпохи. Неудивительно, что один из Сокрытых избрал здание местом своего обитания.

Стараясь держаться в тенях, Аманда переступила порог здания, оказавшись в обширном пустующем зале. Заметила лестницу, ведущую вверх – скорее всего, к офисным помещениям. В одном из них горел слабый свет. Похоже, хозяин дома...

Аманда устремилась к офису, и, ступив в оный, лицезрела эдакое стереотипное прибежище старомодного детектива: куча бумаг на столе, переполненная пепельница и жалюзи на окнах.

Дуло пистолета уперлось ей в спину, а хриплый голос прошипел на ухо: «Позволь предположить... Заблудилась?» Медленно подняв руки вверх, Аманда размышляла нам тем, что следует сказать тому, кто находится у нее за спиной. Пуля вряд ли убьет ее, но ощущения наверняка будут не из приятных.

«Давай ты опустишь пушку, и поговорим как цивилизованные Сородичи?» - предложила девушка, но в ответ незнакомец лишь хохотнул: «О, я достаточно цивилизован, знаешь ли. Этот пистолет – лучшее, что можно купить на рынке. Цивилизованней уже некуда». «Если собрался пристрелить меня, давай уж взглянем друг другу в глаза», - настаивала Аманда, и незнакомец, поразмыслив, согласился: «Что ж... справедливо».

Он занял место за своим столом, и Аманда лицезрела «ужасающего» Носферату. Она-то ожидала увидеть какого-то монстра, но Д’Анжело был человеком, хоть и выглядел действительно мерзко – но не отвратно. Удобно расположившись в кресле, Носферату полюбопытствовал: «И что же привело тебя в мой скромный офис?»

«Ты – Д’Анжело?» - на всякий случай уточнила Аманда, и Носферату утвердительно кивнул: «Да, это я. Друзья зовут меня Жином. А ты пока что называй Д’Анжело. А теперь говори, зачем пришла, или вали отсюда». «Я знаю, ты расследуешь убийства, совершаемые в Ред-Хуке», - молвила Аманда. – «Я хочу помочь тебе найти убийцу».

«Даже так?» - осклабился Носферату. Несколько секунд он разглядывал гостью, а после вернул пистолет в кобуру, медленно произнес: «Возможно, немного доверия друг к другу – то, что доктор прописал. В общем, так: я как раз собирался вернуться на место преступления, осмотреться, освежить свои записи. Можешь пойти со мной, если хочешь. Помощница мне не помешает. Будешь высказывать свои наблюдения, которые я стану с ходу отметать. Кто знает – справишься, может, я и рассмотрю возможность длительного сотрудничества».

«Договорились», - воодушевилась Аманда, и Д’Анжело вновь смерил девушку критическим взглядом. «Попридержи-ка коней», - посоветовал он гостье. – «Скажи лучше: кто тебе прислал ко мне? Точнее – на кого ты работаешь?» «На Софи Лангли», - просветила детектива Аманда, и глаза тогда расширились от изумления. Он усмехнулся, понимающе кивнул. «То есть, ты и есть тот самый птенец, которого взяла под крыло наша дама из клана Тореадор», - резюмировал Д’Анжело. – «Не думай, что она обрадуется, узнав, что ты произносишь ее имя столь часто. Но все равно, благодарю на честность».

Покинув зернохранилище, двое направились к Западному Бруклину. Д’Анжело все время что-то бормотал себе под нос, почесывал шею и лицо, то и дело останавливался – то еще зрелище. Аманда отметила, что спутник ее выбирает слабо освещенные, пустынные улицы – похоже, он вовсе не безумен, а наоборот, - практичен.

Наконец, они свернули с улицы Ван Брант в неприметную подворотню, заканчивавшуюся тупиком; там еще виднелись обрывки желтой полицейской ленты.

«Здесь было обнаружено тело», - просветил Аманду Д’Анжело, остановившись. – «Ни капли крови внутри не осталось. И нет, самого тела я не видел и не могу сказать, были ли на нем следы укуса. Итак... что скажешь?» Он выжидательно воззрился на Аманду. Та осмотрелась. Судя по тому, что на земле еще оставались сделанные мелом контуры, убийство произошло сравнительно недавно. Странно, но следов крови нет, и наверняка стоит благодарить за это городские коммунальные службы. На стене аэрозольной краской была сделана надпись: «Кровь говорит».

Обернувшись к Носферату, Аманда указала тому на надпись, молвив: «Похоже на зацепку». «Еще бы», - хмыкнул тот. – «Нашла слона в посудной лавке. И что, по-твоему, это означает?» Девушка вновь перевела взгляд на надпись. Сделана та была явно в спешке...

«Похоже на... жест отчаяния», - неуверенно произнесла Аманда, и Д’Анжело довольно осклабился: «И я так думаю. Как будто кто-то хотел оставить послание, но был слишком испуган, чтобы задержаться здесь подольше. Поэтому у нас – сокращенная версия... А еще стоит принять во внимание отсутствие крови. И, поскольку убийство было совершено здесь, а жертва не издала ни звука, можем заключить, что...» «Убийца был Сородичем», - закончила за него мысль Аманда, и Носферату хмыкнул: «Бинго. Лишь Сородич способен так быстро и незаметно высосать из человека всю кровь. Как думаешь, к какому из кланов принадлежит нас убийца?»

«К слабокровным», - отозвалась Аманда, припомнив рассказы Софи о кланах Сородичей. Д’Анжело согласно кивнул: «Именно. Полноценный Сородич воспользуется своими силами, чтобы заманить жертву подальше от чужих глаз. И наверняка не станет заниматься подобными художествами... Думаю, нам стоит нанести визит вежливости Ларсону». «Кому?..» - уточнила Аманда, и Носферату всплеснул руками: «Что, на самом деле не знаешь?!. Роберт Ларсон, Первородный слабокровных. Не уверен, знает ли он, кто убийца, но, возможно, у него есть соображения на этот счет. В любом случае, мы оказываем ему услугу – если окажется, что один из его соклановцев нарушает Маскарад, это поставит его в крайне поганое положение. Подобной слабостью с радостью воспользуются иные Первородные. Положение его в Совете станет донельзя шатким».

Д’Анжело помедлил, зажег новую сигару, с удовольствием затянулся. После чего устремился прочь от индустриального убожества Ред-Хука – к куда более приятным главу образам улицы Стерлинг Плейс. В этом жилом квартале все дышало спокойствием и безмятежностью – даже апатией.

Носферату резко остановился у одного из двухэтажных домов; лишь в одном из окон горел слабый свет. Наверняка глава семьи работает допоздна – особенно, если он вампир. Обратившись к Аманде, Д’Анжело велел девушке вести себя вежливо; им нужно переговорить с Ларсоном – и при этом ни в коем случае не привлечь к себе внимания его семьи. Ведь в этом случае Первородный наотрез откажется общаться с ними.

Д’Анжело отступил на несколько шагов, предоставляя Аманде шанс разрешить ситуацию. Последняя собралась было бросить к окошко небольшой камень, дабы привлечь внимание хозяина... но неожиданно на улице появился поздний прохожий, выгуливающий собаку. Сознавая, что подкрепиться не помешает – тем более, что Голод уже давал о себе знать – Аманда устремилась к намеченной жертве, вонзила клыки ей в шею.

Носферату был поражен поступком спутницы; пес принялся лаять... и на крыльце дома появился Роберт Ларсон, весьма раздраженный поступком ночных гостей. Взяв дело в свои руки, Аманда заявила, что им необходимо было привлечь внимание Первородного и обсудить с ним убийства, происходящие в Ред-Хуке.

«Чего?» - разозлился Ларсон. – «О чем это ты там бормочешь? Д’Анжело, что здесь происходит?» «Дело в убийствах в Ред-Хуке», - отозвался детектив. – «Похоже, совершает их один из твоих ребят». «Чушь собачья», - с ходу отмел подобную возможность Первородный. – «Мракорожденные и так с трудом умудряются выживать здесь. Как могут они так открыто нарушать Маскарад?» «Отчаяние», - пожал плечами Носферату. – «Убийца оставлял сообщения. Кем бы они ни были, думаю, они что-то знают. То, чем навряд ли поделятся с первым встречным. Знаю, это лишь предположение. Но оно – единственное, в котором все детали головоломки встают на свои места». «Нет, не верю», - стоял на своем Ларсон. – «У тебя ничего нет. Просто ищешь козла отпущения. Хочешь выслужиться перед своим боссом. Слухами земля полнится, Д’Анжело. Думаешь, я не знаю, на кого ты работаешь?»

«Тогда помоги нам очистить имя твоего клана», - предложила Первородному Аманда, излучая дружелюбие. – «Что тебе терять?» «Все», - признал Ларсон. – «Я уже давно являюсь занозой в заднице Совета. Они воспользуются этим предлогом, чтобы избавиться от меня». «А если узнают, что это действительно дело рук одного из твоих Сородичей, а ты сидел, сложа руки, и тем самым защищал его?» - гнул свою линию детектив. – «Думаешь, Совет не набросится на тебя?»

Ларсон долго молчал; наконец, тяжело вздохнул. «Ладно, я поспрашиваю», - произнес он. – «Свяжусь со своими информаторами. Если в убийствах действительно повинен один из моих Сородичей, он познает правосудие. А вы пока... придержите свои выводы при себе. У меня и без того достаточно проблем». «Договорились», - согласился Д’Анжело, и Ларсон устремился ко входу в дом, скрылся за дверью.

Несколько кварталов Аманда и Д’Анжело прошли в молчании. Обернувшись к спутнице, Носферату признал, что справилась та с сегодняшним расследованием весьма неплохо, однако впереди у них еще много работы.

...Миновал еще один день, и Аманда поспешила навестить Д’Анжело на заброшенном зернохранилище, которое те с гордостью называл своим «офисом».

Вот только дверь в комнату детектива оказалась заперта, а на поверхности ее красовалась записка: «Еще один. На месте преступления. Приходи на пересечение Пуласки и Гарвея. Как можно скорее!»

Не мешкая, Аманда поспешила к обозначенному в записке месту. Мимо нее пронеслась полицейская машина со включенными маячками и ревущей сиреной. Как и ожидала девушка, на улице Пуласки означились четыре полицейские машины, и одна – скорая помощь. Похоже, она действительно пришла по адресу.

Аманда осторожно приблизилась, оглядываясь по сторонам в надежде заметить Д’Анжело – но увы, надеждам ее сбыться было не суждено. Девушка остановилась в растерянности... когда один из полицейских, стоящих у входа в здание, пристально посмотрел в ее сторону, а после устремился к ней, опустив руку на кобуру. Аманда встревожилась было, но полицейский остановился от нее в нескольких шагах и велел уходить, не мешам следственным действиями на месте преступления.

Коротко кивнув, Аманда устремилась прочь. Она проходила мимо темного закоулка, когда кто-то схватил ее за руку и втянул в оный. Запах сигар и дешевого одеколона сказал о том, что Аманда наконец-то отыскала Д’Анжело – или он отыскал ее, смотря с какой стороны посмотреть. «Идем», - бросил детектив, даже не подумав поздороваться. – «Я припарковался за углом».

Двое разместились в автомобиле Носферату, издали наблюдая за светомузыкой полицейских машин у здания. Вход в оное охраняли лишь двое полицейских, и Аманда с уверенностью заявила, что с этими-то они справятся, после чего проникнут внутрь. «Там может оказаться больше», - заметил осторожный Д’Анжело. – «Ну, не знаю. Одно дело – поступать рискованно, другое – откровенно неразумно».

«Давай я поговорю с ними?» - предложила Аманда, соглашаясь с детективом. – «Может, сумею убедить их пропустить нас». Д’Анжело в изумлении воззрился на девушку, но та уже вышла из машины, приблизилась к полицейским; качая головой, Носферату поспешил следом.

Подойдя ко входу, Аманда применила свои способности к принуждению, и те безропотно пропустили ее наряду со спутникам внутрь здания, после его – как ни в чем не бывало – вернулись к обсуждению бейсбола.

Д’Анжело был поражен; храня молчание, наряду с Амандой он поднялся на второй этаж. Отыскать место преступления было несложно – желтая полицейская лента указывала верный путь. Вскоре двое ступили в квартиру 209, где и было совершено убийство. Мебель перевернуто, стекла разбиты – как будто ураган пронесся... На одной из стен была сделана надпись: «Его дар, наша судьба». Очень похоже по стилю на граффити, который прежде Аманда видела в Ред-Хуке... Крови в комнате немного – только одно пятно на ковре, как будто кого-то швырнули на стеклянный кофейный столик.

Д’Анжело оперся на дверной косяк, и, похоже, погрузился в размышления; Носферату покусывал кончик сигары и что-то тихо бормотал. Аманда прислушалась, уловив несколько слов из его монолога. «...Пока что ночь была к ним благосклонна», - шептал Д’Анжело, - «но вопросы продолжали возникать, и теперь они оказались на осколках иной жизни. Им предстояло собрать их воедино и обрести ответы».

Он осекся, обернулся к Аманде: «Ну как, что заметила?» «Его дар, наша судьба», - отозвалась девушка. – «Возможно, речь о Каине – первом вампире?» «О, это не просто теория», - одобрительно кивнул Д’Анжело, - «для некоторых – это слепая вера. И ты права – речь действительно о даре Каина. Наша судьба же – вампиризм. Похоже, кто-то был не очень раз обрести ее. Не нравится мне все это, очень не нравится».

«Почему?» - полюбопытствовала Аманда. – «Твоя теория о слабокровным, похоже, подтверждается». «Уж лучше бы мне на этот раз ошибиться», - фыркнул Носферату. – «Но, похоже, здесь мы больше ничего не найдем. Нужно увидеть тело. Если мы собираемся обвинить в преступлении одного из Мракорожденных в нарушении Маскарада, нам необходимы неопровержимые доказательства. К счастью, у меня есть знакомый, который может устроить нам свидание с усопшим».

Он вытащил из кармана старенький телефон-«раскладушку», какое-то время просматривал контакты в поисках нужного. Наконец, набрал номер. «Это я», - говорил Д’Анжело собеседнику. – «Помнишь, что ты мне должен? Пришло время должок вернуть. Знаю, тебе подвезли свеженького, убитого в Бед-Стае. Мне нужно бы взглянуть на него». Выслушав ответ, Д’Анжело завершил разговор, с усмешкой обернулся к Аманде: «Следующая остановка – Кингс Каунти».

Так, Сородичи отправились в Кингс Каунти – кровоточащее сердце Бруклина. Мимо проносились кареты скорых, доставляя раненых и заболевших горожан, передавая их в заботливые руки системы здравоохранения. Сородичам здесь показываться опасно – в комплексе полно людей, у которых глаз наметан на всякого рода физические особенности. В частности, на ту, которая отличает вампиров от людей. Смерть.

Избегая людных мест, Д’Анжело и Аманда спустились на подземный паркинг, расположенный неподалеку от морга Кингс Каунти. Минут через тридцать мимо них медленно прошел мужчина, в котором Аманда узнала патологоанатома, присутствовавшего на месте убийства. Последний заметно нервничал, то и дело оглядывался. Остановил, зажег сигарету, и не глядя в сторону притаившихся вампиров, тихо произнес: «Комната 112. У вас двадцать минут».

Д’Анжело быстрым шагом проследовал в дверь, из которой появился патологоанатом; к счастью, в ночной час это крыло больницы пустовало. Очевидно, что Носферату уже бывал здесь прежде: он уверенно шагал по коридорам, направляясь к означенному помещению.

Ступив в комнату 112, двое приблизились к возвышению в центре помещения, покоилось на котором мертвое тело мужчины средних лет. Даже для мертвеца он был слишком уж бледен: налицо огромная потеря крови. Лицо мужчины отражало гримасу ужаса – смерть наверняка была насильственной. На шее жертвы означились два отверстие от клыков – свидетельство нападения вампира. «Потерял всю кровь, как и предыдущий», - отметила Аманда. «Да», - отозвался Д’Анжело. – «Думаю, следы от клыков ты заметила».

Похоже, пришло время навести визит вежливости Первородному слабокровных...

У дома Роберта Ларсона не было ни охраны, ни сторожевых собак. Похоже, Первородный не желал привлекать к происходящему внимание ни семьи, ни соседей. Как и прежде, в кабинете Ларсона горел свет.

Аманда обернулась к Д’Анжело, гадая, как тот на этот раз собирается привлечь внимание Ларсона. Носферату, не таясь, стал под ближайшим фонарем: мол, вот он я, смотрите!..

Ларсон заметил гостя уже через несколько минут, выбежал из дома и напустился на Д’Анжело: «Слушай меня, ты, замшелый урод! Схватит с меня этого дерьма! Хочешь досаждать мне – прекрасно, но оставь мою семью в покое!» Д’Анжело молчал какое-то время, позволяя Ларсоны выплеснуть на него свое раздражение, а после схватил слабокровного за шиворот, оторвал от земли и впечатал в фонарный столб.

«Закончил?» - прошипел он в лицо пораженному Ларсону. – «Прекрасно. А теперь слушай меня внимательно. Думаешь, я от этого удовольствие получаю? Думаешь, мне нравится ошиваться подле этого маленького кукольного театра, который ты для себя создал?.. А сейчас ты или дашь мне зацепку, или я начну вспоминать вещи, которые тебе хотелось бы позабыть больше всего на свете».

Ларсон лишился дара речи, глаза его округлились от страха. «Ты не посмеешь», - сумел выдавить он, но Д’Анжело лишь плечами пожал: «А ты проверь».

Воцарилось напряженное молчание. Аманда обратилась к обоим, советуя им успокоиться и взять себя в руки, но Носферату отрицательно покачал головой: «Я пытался вести себя цивилизованно, но некоторые этого не ценят. Некоторые сделают все, чтобы прикрыть свои задницы. Так ведь, Роберт?» «Если хочешь, чтобы я помог... отпусти меня», - выдавил тот.

Носферату отступил, и Первородный слабокровных тщетно пытался вернуть себе осколки достоинства. «Есть одно место в Манхэттене», - произнес он, обращаясь к ночным гостям. – «В Нижнем Ист-Сайде. Одно из немногих мест в городе, где мои соклановцы могут укрыться. Если отправитесь туда сейчас, возможно, и найдете того, кто вам нужен». Д’Анжело смерил Первородного долгим, пронзительным взглядом. «Очень на это надеюсь», - процедил он, и Ларсен потрусил к входной двери, озираясь через плечо.

Аманда обернулась к детективу, собираясь спросить о «вещах, которых Ларсону хотелось бы позабыть», но тот, предвосхищая вопрос, отмахнулся, бросив: «Идем. Мы получили то, что хотели».

...Проследовав по адресу, полученному от Ларсона, двое остановились у здания, походящего на старый гараж, внутри которого означилось множество пьянчуг и наркоманов – как людей, так и слабокровных, разумы которых пребывали в их маленьких жестоких мирках, а тела простирались на полу.

Д’Анжело шепнул Аманде: «Я пойду у задней двери, ты оставайся здесь. Давай посмотрим, что сможет найти». Девушка не успела спросить, что именно имеет в виду детектив, а тот уже растворился в тенях.

Ничтоже сумняшеся, Аманда проследовала в центр помещения, и громко произнесла: «Прошу прощения, но поднимите руки те, кто убивал людей в течение последних суток! Благодарю покорно!» Мало кто из находящихся под воздействием алкоголя и наркотиков обратил внимание на ее слова... Но Аманда заметила какое-то движение у дальней стены гаража – кто-то метнулся к задней двери.

Д’Анжело сумел перехватить беглянку, оказалась которой молодая девушка. Усадив ее на пол, Носферату заявил: «Мы хотим лишь переговорить с тобой». «Нет, не нужно говорить», - отозвалась пленница. – «Слишком громко. Слишком громко». Похоже, она не в себе...

Вздохнув, Д’Анжело поинтересовался: «Тебе нравится тишина. Понял. Как тебя зовут?» «Сана», - запнувшись, отозвалась девушка. – «Так он меня назвал».

Неожиданно двери гаража широко распахнулись, и внутрь уверенно проследовала женщина – одна из Сородичей. Она уверенно устремилась к задней двери, и находящиеся внутри спешили убраться с ее пути. Аманда устремилась было к женщине, но та смерила ее презрительным взглядом, и, выбросив руку, схватила за горло, после чего, склонив голову набок, внимательно осмотрела – как будто изучала невиданное прежде насекомое.

Неожиданно взгляд ее сместился на нечто, находящееся за спиной Аманды, и презрительная мина на лице женщины сменилась раздраженной. «Ты», - выплюнула она, и Д’Анжело подтвердил: «Привет, Вал. Ты сейчас удерживаешь мою помощницу. Может, отпустишь?»

Женщина демонстративно закатила глаза, оставила Аманду, и, оттолкнув ее в сторону, приблизилась к Носферату. «Где она?» - потребовала ответа Валери. «О ком ты, дорогуша?» - изобразил святую невинность Д’Анжело. «Не прикидывайся», - оборвала его женщина. – «Убийца людей. Я знаю, она здесь. Началась Кровавая Охота. Согласно приказу принца, девушка обречена познать последнюю смерть».

«Попридержи-ка лошадей, детка», - ничуть не устрашился детектив. – «Я провожу расследование по приказу шерифа. Это тоже что-то да значит». «Послушай, я сюда не клиторами меряться пришла», - просветила Д’Анжело Валери. – «Хочешь, чтобы было по-плохому – прекрасно. Или же отступи в сторону и дай мне сделать свое дело». «Да пожалуйста», - отозвался Носферату, отошел на несколько шагов.

Саны и след простыл. «Могу поклясться, она только что была здесь», - заверил разъяренную Валери детектив, и та, смерив его испепеляющим взглядом, прошипела: «Ты пожалеешь». После чего стремительно покинула гараж.

Выступили на ночной воздух и Д’Анжело с Амандой. Свежий ветерок позволял забыть о дерьме и грязи последних часов. «Валери, кто она?» - поинтересовалась Аманда, и Носферату просветил ее: «Она – Скорбь, подначальная лишь Принцу. Палач, убийца, заноза в заднице – три в одном. Если она отыщет девчонку раньше нас, мы никогда не узнаем, почему та совершала эти убийства. И – прежде, чем ты задашь вопрос, - да, мы с Вал пересекались в прошлом. И нет, я не стану говорить об этом».

Д’Анжело обещал напарнице, что приступит к поискам Саны...

...А следующей ночью, стоило Аманде лишь покинуть убежище, как на улице некий бездомный сунул ей в руку записку от Д’Анжело, в которой тот просил девушку прибыть на Манхэттенский мост, и поскорее.

Носферату девушка отыскала на пирсе; детектив сидел на лавочке, то и дело прикладываясь к стальной фляге. «Вечер сменяет ночь», - тихо бормотал он, пребывая в раздумьях, - «а последние лучи солнечного света сменяют тени так же, как болтовню туристов сменяет благословенная тишина. И все же меня преследует ощущение, что...»

Он осекся, заметив подошедшую Аманду, но после закончил фразу: «...Что я не один». Носферату протянул флягу девушке, предлагая отведать, но той хватило одного запаха дешевого пойла, смешанного с кровью, чтобы вежливо отказаться.

«Случилось еще одно убийство», - мрачно произнес Д’Анжело. – «В доках». «Тот же почерк?» - осведомилась Аманда. – «Кровь, граффити?» «Да, определенно наша цыпа», - поморщился Носферату. – «Всю кровь у жертвы выпила, как и прежде. Надпись на стене. Что-то насчет грядущего рока и чьего-то пришествия. Не помню деталей... Знаешь, в ту ночь, когда я увидел ее... она показалась мне такой слабой, невинной. Я надеялся, что мы испугаем ее и она покинет город – и, может, все прекратится. Такой вот я безнадежный оптимист».

«Есть предположения о ее мотивах?» - осведомилась Аманда, но Д’Анжело отмахнулся: «В настоящий момент это неважно. Будь она избранной Каина, или же беднягой, обезумевшей при Становлении, ясно одно: она не остановится... Поэтому я попросил о встрече. На нейтральной территории. Думаю, должно пройти неплохо. И надеялся, что ты станешь сопровождать меня».

Что-то в голосе детектива встревожило Аманду. «С кем же мы встречаемся?» - поинтересовалась она, и Д’Анжело, отхлебнув из фляги, признался: «С Валери». «Чтоо?!» - поразилась девушка, и Носферату пробормотал: «Знаю, звучит так себе. Вы не поладили, понимаю, но она не так уж и плоха, как ты думаешь. То есть, конечно, в определенных отношениях она куда хуже. Но глас разума ей не чужд... Да и выбора у нас нет. Хоть и хочу я помочь Сане, она в двух шагах от казни. И, если мы что-то не предпримем, умрут другие люди».

«Думаешь, мы можем доверять Валери?» - Аманда все еще не могла себе представить, что ее спутник собирается провести переговоры с безжалостной Скорбью. «Нет», - уверенно отозвался Д’Анжело. – «А вот вести дела с ней – вполне. Я боюсь лишь одного: что запрошенная ею цена окажется слишком высока для меня. Но ведь не всегда получаешь то, что хочешь, верно?»

К тому времени пойло в его фляге закончилось, и Д’Анжело предпринял доблестную попытку подняться на ноги. Аманда поддержала детектива, после чего двое покинули пирс, устремившись к означенному месту встречи – парку в Манхэттене. Остановились в одной из аллей, подождали около пятнадцати минут...

«Привет», - послышался знакомый голос – но тон был совершенно иным. Дружелюбным?.. Валери приблизилась к Аманде и Д’Анжело, и, не замечая девушку, обратилась к детективу: «Прости за нашу предыдущую встречу. Ничего личного, ты же понимаешь. Когда я делаю свою работу, то могу... слишком уж отдаваться ей». «Могу понять», - согласился Носферату, и Валери, продолжая игнорировать Аманду, молвила: «Говори, милый».

«Мы хотим поговорить о Сане», - напомнила о себе Аманда. «О ком?» - изобразила удивление Валери. – «Ах да, о слабокровной. А что с ней ?» «Эта девушка несет угрозу», - констатировал очевидное Д’Анжело. – «Мы хотим найти ее. Полагаю, сделаем это быстрее, если будем работать вместе». «В чем подвох?» - понимающе улыбнулась Скорбь, и Д’Анжело осекся, пытаясь подобрать слова.

«Мы хотим, чтобы девушка осталась в живых», - пояснила за него Аманда. «Если ты хочешь, чтобы я дала себе время поразмыслить над этим, то должен подсластить предложение», - обратилась Валери к Д’Анжело, и тот, заметив, как Аманда недоуменно нахмурилась пояснил: «Ей нужна более значимая цель. Которая покажет Принцу, какая она все-таки замечательная, эта малышка Скорбь!.. Теперь тебя заботят подобные игры да положение при Дворе, да?»

Валери натянуто улыбнулась; похоже, Д’Анжело знал, как задеть ее за живое. «Вот он – мой старый добрый Джианни», - молвила она. – «Большой ум и такое же большое сердце!» Скорбь обернулась к Аманде, пояснив: «Я сразу же поняла, что он захочет помочь этой девушке. Любит он выручать дев, попавших в беду. Но ты... я пока не понимаю твои мотивы». «Нет их у меня», - честно отвечала Аманда. – «Просто это кажется... правильным».

«Серьезно?» - усмехнулась Валери, но, разом посерьезнев, обратилась к Д’Анжело, напомнив: «В общем и целом, мои условия ты знаешь. Свяжись со мной, как примешь решение. И не тяни. Ты знаешь, я девочка удачливая. Может, сумею и сама отыскать твою слабокровную. Но надеюсь на то, что все же сможем поработать вместе. Ведь в прошлом мы были хорошей командой, верно?»

Валери медленно опустила ладони на плечи Д’Анжело, бросила взгляд в сторону Аманды, наслаждаясь смятением той. После чего отступила на шаг, коснулась носа детектива указательным пальцем, и, высказав надежду на следующую скорую встречу, растворилась в ночи. Д’Анжело проводил ее взглядом; в глазах его отражалась тоска... и чувство вины.

Наконец, он обернулся к Аманде, молвил: «Что ж, все могло пройти куда хуже». «Что еще за ‘более значимая цель’?» - уточнила Аманда, и детектив пояснил: «Не ‘что’, а ‘кто’. Она хочет, чтобы я дал ей Ларсона». «Ларсона?» - озадачилась Аманда. – «А зачем он ей?» «Он – Первородный», - напомнил спутнице Д’Анжело. – «Слабый, но все же... Для Скорби он – куда более важная цель, чем какая-то жалкая Мракорожденная. И кое-кто может обладать на Ларсона определенным компроматом». Выругавшись, Носферату заявил, что возвращается в свой офис – ему следует обдумать ситуацию как полагается.

Аманда последовала за детективом – к знакомому зданию заброшенного зернохранилища. Удивительно, но в офисе Д’Анжело горел свет! Переглянувшись, двое ворвались в помещение. Но не было здесь ни алчущих крови Анархов, ни бойцов Второй Инквизиции.

Лишь Ларсон, который от неожиданности чуть не выпрыгнул из кресла, в котором сидел. «Ларсон?» - удивилась Аманда. – «Какого черта ты тут делаешь?» «Вас двоих жду», - огрызнулся Первородный.

Заинтригованный и в то же время раздраженный визитом, Д’Анжело подошел к шкафу, достал новую сигару. «И теперь, когда клоуны объявились, не соблагоизволит ли Его Величество поделиться, что привело его в наш цирк?» - полюбопытствовал он. «Она», - кивнул в сторону Ларсон, и присутствующие обратили взоры в один из углов кабинета – на маленькую фигурку Саны. «Кровь», - прошелестела та. – «Нет. Только не снова. Пожалуйста...»

«Где ты ее нашел?» - обратилась пораженная столь неожиданным поворотом Аманда к Ларсону. «Прямо у своих дверей», - признался тот. – «Должно быть, она слышала обо мне, узнала, где я живу. Об этом ведает немало Мракорожденных. Наверное, решила, что я смогу помочь. Но я даже не представляю, что с ней делать. Знаю, я должен передать ее Принцу, но... Это будет очередным ударом по моему клану. Но с другой стороны, я не могу просто взять и отпустить ее. Не после того, что она совершила. Д’Анжело, если я примчался к тебе, значит, я действительно в отчаянии!» «Нет, Ларсон», - отозвался детектив, с удовольствием затягиваясь сигарой, - «я спишу это на то, что в тебе осталась толика здравого смысла».

Обратившись к Аманде и Ларсону, Д’Анжело просил тех покинуть офис, чтобы он мог поговорить с Саной – тет-а-тет. Возможно, ему каким-то образом найти с ней общий язык... «Знак», - повторяла та, уставившись в пространство. – «Знак! Он всегда там!»

Аманда покинула зернохранилище, надеясь, что с Д’Анжело все будет в порядке. Похоже, детективу предстоит принять несколько весьма непростых решений...

...Когда Аманда навестила зернохранилище несколько дней спустя, то обнаружила, что картина, открывшаяся ее взору, совершенно не изменилась. Девушка все так же сидела в углу, свернувшись в комок, сосредоточившись на чтении некоего детектива. Она даже никак не прореагировала на появление Аманды. Д’Анжело сидел за столом, просматривая какие-то бумаги и дымя неизменной сигарой. Только Ларсона не было: наверное, вернулся к семье.

Заметив Аманду, вампир-детектив приветствовал ее, и поинтересовалась девушка: «Ну что Сана? Удалось что-то узнать?» Д’Анжело отрицательно покачал головой, признавшись, что слабокровная несет какую-то бессвязную несуразицу – да и только. «Но я уверен, разум не полностью ее покинул», - заметил Носферату. – «Для этой девчонки еще не все потеряно. Я просчитываю варианты – и все они плохи. Неважно, как мы поступим, кто-то все равно пострадает в итоге: она... Ларсон... или мы».

«Давай, выкладывай», - заявила Аманда. – «Какие у нас варианты?» «Первый – мы привозим Сану в Элизиум и все рассказываем Принцу Панхард», - принялся перечислять детектив. – «Второй – мы отдаем Валери компромат на Ларсона, и третий – вывозим девчонку из города».

Да, Носферату был прав: все варианты были отвратительны. Доставляя Сану в Элизиум, они с огромной долей вероятности обрекают слабокровную на гибель; конечно, Принц может и пощадить ее, дабы не усложнять и без того непростые отношения со слабокровными – но если в галерее окажется Кадир, надеяться на это не стоит.

Что касается компромата на Ларсона... «Несколько лет назад Вторая Инквизиция провела операцию ‘Тушите свет’, атаковав Сородичей в Нью-Йорке», - рассказывал Д’Анжело. – «Многих хороших вампиров убили. Некоторых я знал лично. Ларсон был одной из первых целей Инквизиции. Но когда они добрались до него, он каким-то образом убедил их пощадить его, выдав одного из членов Камарильи, Ники Чопа. Он был убит той же ночью».

Д’Анжело спрашивал Аманду, какое решение приняла бы та. С тяжелым сердцем призналась девушка: она сдала бы Ларсона... Отстраненно кивнул, Носферату покинул офис, дабы сделать телефонный звонок.

Аманда обернулась к Сане, которая не отрывалась от книги. «Ну что, интересно?» - поинтересовалась она. – «Я не очень-то люблю подобное чтиво. От него мне дурно». «Дурно...» - повторила Сана. Глаза ее вспыхнули, и Аманда непроизвольно содрогнулась, решив больше не приставать к слабокровной с вопросами.

Вернувшись в помещение, Д’Анжело сообщил Аманде: «Я договорился с Валери о встрече. Когда мы передадим ей доказательства, она обещает смотреть в другую сторону. Не думаю, что она лжет». Подойдя к Сане, детектив присел рядом с ней, что-то тихо произнес, забрал книгу у нее из рук и ласково провел ладонью по голове.

«Дорогая, послушай меня внимательно», - тихо произнес он. – «Скоро придет кое-кто и отведет тебя в безопасное место. Он назовет мое имя – помнишь его?» Сана нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. «Ди и Жело», - сообразила она наконец. На лице Носферату мелькнуло подобие улыбки. Аманде даже показалось, что старый, разочаровавшийся в жизни детектив... счастлив?!. «Дар... Не обидит», - прошелестела Сана, и Д’Анжело, тепло улыбнувшись подопечной, наряду с Амандой устремился к выходу из зернохранилища.

Двое шагали по улицам Бруклина. Детектив был погружен в мрачные думы и – как обычно – что-то тихо бормотал себе под нос. О том, где назначена встреча с Валери, он спутнице не сказал, а она не спрашивала – сама скоро увидит.

Наконец, Д’Анжело остановился у фамильного особняка Ларсона; ни в одном из окон не горел свет. «Здесь мы встречаемся с Валери?» - поразилась Аманда, и Носферату поморщился: «Если я собираюсь продать кого-то, то по крайней мере должен иметь мужество посмотреть ему в глаза. И, кстати, дома его родных нет – я организовал небольшую семейную диверсию, и им срочно пришлось уехать. Наверное, Ларсон отвез их в аэропорт и скоро вернется. Давай-ка войдем».

Д’Анжело мастерски вскрыл замок на входной двери, вместе с Амандой поднялся на второй этаж – в кабинет Ларсона. Дом Аманде понравился – внутреннее убранство было стильным и дорогим. Учитывая, какие карты ему выдала жизнь, Ларсон сумел распорядиться ими наилучшим образом.

Д’Анжело уютно расположился в кресле Ларсона, бросил взгляд на будильник на столе. «Думаю, ждать недолго», - вымолвил он. И действительно: спустя несколько минут внизу послышался звон ключей, сменившийся ругательством и быстрыми шагами на лестнице.

В дверях кабинета возник Ларсон, перевел дух. «Я думал, меня ограбили!» - воскликнул он, изображая облегчение – по мнению Аманды, весьма наигранное. «Ты переходишь границы, Д’Анжело», - упрекнул детектива Первородный. – «Надеюсь, у тебя есть для этого веская причина».

«Надеюсь, я не опоздала», - послышался голос. Трое одновременно обернулись к двери; в проеме означилась Валери. «Что за хрень?!» - выдохнул Ларсон, и в голосе его послышался страх. – «Что здесь происходит?!» Не произнеся ни слова, Д’Анжело вытащил из кармана кассетный диктофон, и на лице Ларсона отразился ужас. «Д’Анжело, что ты...» - поперхнулся он. – «Ты не посмеешь!»

Носферату нажал на кнопку воспроизведения. В озвученной записи Ларсон рассказывал «общему другу» о том, как отыскать Ники Чопа. В вине Первородного сомнений не оставалось. «Спасибо, Джинни», - промурлыкала Валери. – «Это все, что мне нужно».

Она приблизилась к Ларсону, опустила руку ему на плечо. Слабокровный выглядел совершенно раздавленным, и, казалось, готов был вот-вот разрыдаться. Хоть и был он редким ублюдком, Аманда поймала себя на мысли, что сочувствует ему. «Ладно, милый», - поторопила Ларсона Валери. – «Мы можем сделать это двумя способами. Первый: мы идем к Принцу, ты излагаешь свою точку зрения и принимаешь наказание. Второй: мы покончим со всем здесь и сейчас, и твоей жене придется выводить с ковра неприятное пятно».

Выбор сделать было несложно. Бросив последний, отчаянный взгляд на Д’Анжело, Ларсон прошептал: «Ты убил меня, Д’Анжело. Убил. Хочу, чтобы ты знал это». Носферату смотрел ему прямо в глаза – пристально, молча.

«Моли Принца о милосердии», - предложила Первородному Аманда. – «Кто знает, может, она и прислушается». «О, я так и сделаю», - в голосе Ларсона звучал сарказм. – «И она прислушается. А затем прикажет прикончить меня. Поэтому что это – самый практичный вариант. Я долго играл в эту игру. Я, может, и трус, но не глуп». «Хватит на сегодня драмы», - поторопила намеченную жертву Валери. – «Идем».

Покидая комнату, она коротко кивнула Д’Анжело, признавая, что свою часть сделки тот исполнил. Стало быть, Сана пребудет в безопасности – по крайней мере, какое-то время.

Носферату какое-то время молча смотрел на семейное фото Ларсонов, после чего отложил его в сторону...

За время пути к зернохранилищу Д’Анжело и Аманда не произнесли ни слова – лишь тягостное молчание и взгляды, устремленные в пространство. Правильно ли они поступили, разрушив одну жизнь ради спасения другой?..

Ступив в свой офис, Носферату метнулся к столу, смел все с него – напряжение достишло предела. Блокноты, клочки бумаги и подобие античной лампы оказались на полу. Выплескивая эмоции, Д’Анжело перевернул шкаф с папками. В единое мгновение аккуратный офис превратился в обилие мятых бумаг и сломанное мебели.

Оставаясь у дверей, Аманда наблюдала за тем, как Д’Анжело выпускает пар... Наконец, тот закончил; сложно сказать – то ли успокоился, то ли кончились вещи, которые можно было сломать.

Внимание Аманды привлекла книга, лежащая на полу – та самая, которую Сана прежде читала. На обложке значилось огромными буквами: «Самая Долгая Ночь – и другие истории». А чуть ниже: «Очередной сборник историй саги о Джианни Д’Анжело».

Пораженная, Аманда взяла книжицу в руки, и на задней обложке лицезрела фото автора... узнав в нем детектива! Было указано и имя – Реджинальд Финч. Девушка не знала, как начать с Носферату разговор об этом, но он сам обратился к ней, подтвердив: «Да, это я на фото. Реджи чертов Финч. Не видел его уже давненько. И не собирался встречаться».

«Ты... назвал себя именем одного из своих персонажей?» - удивилась Аманда, и отвечал Д’Анжело: «Боюсь, больше, чем просто назвал. Я в каком-то роде... стал им. Видишь ли, Реджи Финч был ничем не примечательным. Неизвестный журналист, желающий стать писателем. Он был никогда не выжил здесь – среди котерий Нью-Йорка. Джианни Д’Анжело, с другой стороны... Скажу честно – так получилось. Иначе произошедшее не объяснить... Понимаешь, если ты пробуждаешься и видишь себя в зеркале таким... Осознаешь, что твоя прежняя жизнь исчезла навсегда... Нельзя винить меня за то, что я сделал свое посмертие хоть сколько-то интересным».

«Мне кажется, перед другими мы все играем какие-то роли», - философски заметила Аманда. – «Мы создаем персонажей – идеализированные версии самих себя... Это дает нам ориентир, к которому нужно стремиться. Не пойми меня неправильно. Это все еще странно. Но... не слишком странно... Д’Анжело».

Поразмыслив над словами Аманды, Носферату отыскал на полу пепельницу, разжег сигару, благодарно кивнул девушке. «Ладно, мне тут порядок навести надо», - добродушно заметил он. – «Какой-то идиот от души нагадил в офисе».

Простившись с Д’Анжело, Аманда покинула зернохранилище. Она чувствовала... что с детективом все будет в порядке...


Аманда проследовала в Проспект-Парк, поражаясь, сколь же разительно отличается оный в ночной час от того, каким она привыкла видеть его. Парк выступал настоящим лабиринтом зарослей и едва освещенных аллей. Окрест стояла гробовая тишина; иных Сородичей поблизости не наблюдалось. Неужто источники Лангли ошиблись?..

Но нет: неожиданно путь ей преградили двое – мужчина и молодая женщина, выглядящие весьма... по-звериному. Мужчина вознамерился было атаковать Аманду, но женщина тихо зарычала, пристально глядя ему в глаза, и он отступил.

«Держись подальше, Там», - предупредил мужчина – наверняка Гангрел – женщину. – «Я первый ее учуял». Там – Тамика? – лишь изогнула бровь, а мужчина обернулся к намеченной жертве. «Не стоило тебе сюда приходить, девчушка», - заметил он. – «Когда я с тобой закончу, будешь совсем без сил».

Тамика внимательно смотрела на Аманду, ожидая ее ответа. «Полегче», - отозвалась та, смерив Гангрела взглядом. – «Ты свою позицию обозначил. Но я не драться пришла». Тамика казалась... разочарованной?.. Похоже, у Гангрелов – как и у зверей – принято показывать силу, а не идти на компромиссы. Что ж, запомним...

Мужик же приосанился, исполнившись уверенности в собственном превосходстве. «Это и так очевидно», - заявил он. – «Ты и выглядишь жалкой сучкой. Такая вся серьезная и могущественная у себя в кабинете, но здесь, в лесу, ты лишь испуганная маленькая девчонка».

Тамика яростно зарычала, приблизилась к мужчине, обнажив острые клыки. Опустила руку ему на голову, потянула за ухо, будто наказывая неразумного щенка. Шепнула на ухо: «Все хорошо, Рауль. Дальше я сама разберусь». «Ладно», - отозвался тот, и в голосе его прозвучала обида. – «Все равно не стоит она затраченных усилий...» Сказав это, Рауль скрылся в ночных тенях, хотя – предполагала Аманда – наверняка останется рыскать где-то рядом.

«Что тебе нужно?» - без обиняков обратилась Тамика к Аманде. «Если коротко – я здесь новенькая и хотела бы оставить свой след», - пояснила та. – «Мне бы пригодилась твоя помощь». «Почему я?» - прозвучал следующий вопрос. «Мои источники говорят, ты весьма способна», - произнесла Аманда. – «Они ошибаются?» «Нет, думаю, что нет», - признала Тамика. – «Но если ты так уж хорошо информирована, то должна знать, что в качестве наемницы я не выступаю».

«А я ничего такого и не предлагаю», - отвечала Аманда. – «Не думаю, что обладаю количеством денег, способным тебя заинтересовать. Я могу лишь предложить тебе свою помощь, а в будущем – возможно – и дружбу». «Я похожа на ту, которой нужен друг?» - осведомилась Тамика, выжидающе воззрилась на собеседницу. «Ты похожа на ту, которая хочет вырваться отсюда», - Аманда сделала неопределенный жест, указывая на окружающую их рощу. – «Знаю, ты вполне способна сделать это сама. Я прошу тебя лишь провести со мной несколько ночей».

Какое-то время Тамика пристально смотрела Аманде в глаза, оценивая, все взвешивая. Наконец, отвела взгляд, придя к решению. «Я тебе не доверяю», - сообщила она. – «Для доверия пока что нет причин. Мне кажется, ты еще более потеряна, чем я сама. Но... что-то в тебе есть. Потому я дам тебе возможность проявить себя. У меня есть... дело, которое необходимо завершить. Как только закончу – дам тебе знать. Встретимся здесь и посмотрим, чего ты стоишь».

С этими словами Тамика исчезла в ночи.

...А следующим вечером Аманда обнаружила в своем убежище записку на подоконнике: «Нужна помощь. Если твое предложение все еще в силе, приходи в Проспект. Там».

Девушка вернулась в парк и довольно долго бродила по слабо освещенным аллеям в поисках Тамики. Неожиданно в кустах неподалеку послышался шорох, и на дорожку выступил Рауль, отчаянно пытающийся выглядеть уверенно.

«Хочу кое-что сказать тебе, пока Там не появилась», - обратился Гангрел к Аманде. – «Ты ей, похоже, нравишься по какой-то причине, но мне ты кажешься лишь помехой. В худшем случае – угрозой». «Дай мне немного времени», - предложила девушка. – «Ты изменишь ко мне отношение».

«Подобные сладкие речи прибереги для своих приятелей из Камарильи», - поморщился Рауль. – «Но меня они не впечатляют. Тамика – моя сестра, во всех смыслах этого слова. Если с ней что-то случится, и ты будешь иметь к этому даже косвенное отношение, я найду тебя. Поняла?» «Я – враг ни тебе, ни Тамике», - заверяла упрямого Сородича Аманда. «Мне кажется, ты не поняла», - отозвался тот. – «Мне плевать на то, кем ты себя считаешь. Я повторю: если с Тамикой что-нибудь случится, я посчитаю тебя виновной».

Послышались тихие шаги; двое обернулись, лицезрев приближающуюся Тамику. Неизвестно, что ей удалось услышать... Подойдя к Раулю и Аманде, Тамика невинно поинтересовалась: «Я что-то пропустила?» «Твой брат о тебе волнуется», - пояснила Аманда. – «Думает, я на тебя плохо повлияю».

«Это правда, Рауль?» - обернулась Тамика к брату, и в голосе ее прозвучал вызов. – «Думаешь, я не могу позаботиться о себе?» «Проклятье, Там», - закатил глаза тот. – «Не в этом дело, и ты прекрасно об этом знаешь». «Знаю, братец», - подтвердила Тамика. – «Ты действуешь из добрых побуждений. Как и всегда».

Махнув рукой, Рауль устремился прочь. Тамика смотрела ему вслед, ожидая, когда отойдет он на достаточное расстояние, после чего обратилась к Аманде: «Хочу попросить об услуге. Мне нужно... кое-куда сходить. Надеялась, что ты станешь меня сопровождать... Есть одно место к востоку отсюда. Идти недалеко. Через два или три часа доберемся».

Аманда подумала было, что ослышалась. «Подожди, мы идем пешком?» - уточнила она. – «В Нью-Йорке?» «Я не люблю машины», - призналась Тамика. – «Они напоминают мне о прежних временах, о том, кем я была, пока не стала... такой».

Аманда вопросов задавать не стала, последовала за Тамикой. Несколько часов спустя они добрались до Вечнозеленого кладбища – одного из старейших захоронений в Бруклине. Вслед за спутницей Аманда шагала мимо надгробий, а Тамика уверенно шла к одной ей ведомой цели; похоже, она уже бывала здесь, и не раз.

Гангрел резко свернула влево, и, пройдя несколько шагов, остановилась у надгробья, значилось на котором: «Лука Сантьяго. Любимая дочь и сестра. Родилась в 1991. Ушла от нас слишком рано».

«Мне нужно побыть одной», - тихо молвила Тамика, не отводя глаз от плиты. – «Недолго. Минут пять». Аманда огляделась по сторонам, и, заприметив неподалеку скамейку под ивой, указала на нее спутнице, обещая, что подождет ее там. Тамика благодарно кивнула, и Аманда расположилась на скамейке, наслаждаясь ночным покоем.

Вскоре Тамика присоединилась к ней; выглядела свирепая прежде Гангрел сейчас уязвимой, растерянной молодой женщиной. «Лука, кто она?» - нарушила неловкое молчание Аманда. «Сестра», - отозвалась Тамика. – «И подруга». Аманда чувствовала, что спутница борется с собой, желая открыться ей, потому молчала, не желая ставить Тамику в неудобное положение.

«Я получила Становление неподалеку отсюда», - молвила та. – «На этом кладбище. Думаю, вполне соответствующее место для подобного. Это было около десяти лет назад. К тому времени я уже несколько лет как странствовала, путешествуя автостопом по стране – из одного города в другой. Нью-Йорк должен был стать для меня всего лишь очередной остановкой... Тогда-то я и встретила Джезебель. Она была сильной, умной, независимой. Казалось, я могу ей довериться. Могу с ней сблизиться. Она никогда не заставляла меня чувствовать ущемленной... И в кулачных драках она хорошо держалась... Вот только встречались мы с ней почему-то лишь в ночной час. Я не задумывалась особо, почему. Думала, что она просто занята – или эксцентрична... А однажды ночью она вонзила клыки в мою шею».

«Ее больше нет рядом?» - мягко поинтересовалась Аманда, заметив, что Тамика, говоря о Джезебель, использует прошедшее время. «Она не мертва, если ты об этом», - отвечала Гангрел. – «Насколько мне известно. Она исчезла вскоре после того, как обратила меня. Думаю, Конклав Праги вынудил ее сделать это... Прага – нейтральная территория. Хорошее место для обсуждения политики и стратегии. А в итоге там чуть было не началась гражданская война. И тогда Аранхов вышвырнули из Камарильи. Все, что они сделали для нас, все пролитая ими кровь... все списали со счетов. Я не виню Джезебель за то, что она посчитала себя преданной. Да, у меня оставались Рауль и Лука, но я была в ярости. И в ужасе... Лука погибла несколько лет спустя. Операция «Тушите свет», как ее называли – нападение Второй Инквизиции. Геноцид, другими словами. Ее семья купила место на этом кладбище и в землю опустили пустой гроб. Наверное, хотели придать существованию Луки какую-то завершенность. Не могу винить их в этом... Даже если тела ее здесь нет, я прихожу сюда время от времени. Это напоминает мне о том, кто я такая на самом деле. Держит моего Зверя в узде. К тому же, здесь я получила свое Становление... Такая вот ирония».

Тамика осеклась, помолчала немного, молвила: «Прости. Не знаю, что на меня нашло. То я рычу, то излагаю тебе свою биографию. Наверное, я просто устала. От одиночества». «Ты не обязана оставаться одна», - заметила Аманда, и Тамика с горечью усмехнулась: «Прежде я тоже так думала. Тогда все было гораздо проще. Сейчас же я в поисках того, во что можно верить. Того, кто будет мне небезразличен».

«У тебя есть я», - решилась на ответное откровение Аманда. – «Если, конечно, это чего-то стоит». Тамика пристально воззрилась на девушку; подобного ответа она не ожидала. «Ну да», - бросила Гангрел.

Неожиданно в глазах ее отразилась тревога, она приложила палец к губам, призывая Аманду молчать. Тамика понюхала воздух, глаза ее расширились, и она с силой толкнула Аманду в грудь. Девушка слетела со скамейки, а в следующее мгновение некая фигура ударила в ту, разбив на куски.

Аманда вскочила на ноги, воззрившись на создание, отдаленно напоминающее человека, которое только что чуть не прикончило ее – сплошная масса шерсти и мускулов. Создание взглянуло на Аманду безумными глазами, после чего обернулось к Тамике. Последняя опешила, будто увидела призрака.

Создание вознамерилось было наброситься на Тамику, но Аманда бросилась вперед, попытавшись сбить его с ног... но в итоге тварь повергла девушку наземь. Если бы не сверхчеловеческие рефлексы и сила, обретенные Амандой после Становления, ее позвоночник был бы сокрушен.

Тварь взревело от боли, ибо Тамика вскочила ей на спину, вонзив острые когти в глаза. Встряхнувшись, монстр стряхнул с себя женщину, вновь обернулся к Аманде. Рот его беззвучно двигался, как будто тварь вспоминала о том, как образовывать слова. «Прочь... с моей... земли!» - сумела прорычать она.

Создание метнулось прочь... а затем прогремел выстрел, и оно рухнуло. Несколько человек выступили из теней, направились к твари.

Не понимая, что происходит, Аманда спряталась в кустах; Тамика последовала за нею. Из относительной безопасности зарослей двое наблюдали, что люди набросили на создание стальные сети, обездвижив его. Тамика отвернулась, будто зрелище это ей откровенно претило. «Можем уйти сюда?» - спросила Гангрел дрогнувшим голосом; Аманда не возражала.

Назад, в Проспект-Парк, они возвращались в тягостном молчании, не обращая внимания на окружающий их город - средоточие огней и проносящихся мимо автомобилей. Тамика была всецело погружена в собственные раздумья.

«Ты знаешь, кем были те парни?» - нарушила молчание Аманда. – «Похоже, они знали, что делали». «Еще бы», - отозвалась Тамика. – «Они всю свою жизнь натаскиваются на охоту за Сородичами. Это – Вторая Инквизиция. Давненько не видела я их в Нью-Йорке. И не ожидала, что они охотятся за Озверевшим. До сегодняшнего для я и не знала о его существовании!»

«Озверевшим?» - уточнила Аманда, возвращаясь мыслями к созданию, атаковавшему их на кладбище. «Это – единственное имя, под которым его знают?» - просветила спутницу Тамика. – «Рассказ-страшилка для юных Гангрелов. Он – то, во что они превратятся, когда Зверь поглотит их разумы. Я всегда считала, что он – не более, чем метафора. Увидеть его воочию... сродни тому, что девочка-христианка однажды повстречает Иуду Искариота. А увидеть, как на него охотится ВИ... не знаю, что и думать».

Аманда боле не докучала Тамике вопросами. Последняя устремилась к глуши Проспект-Парка, даже не взглянув на спутницу... Но все же остановилась, обернулась к Аманде, молвила: «Извини. Спасибо, что пошла вместе со мной. Теперь мне о многом нужно подумать. Я дам тебе знать». С этими словами она исчезла в ночи. Отправилась восвояси и Аманда, справедливо предположив, что задерживаться здесь боле не имеет смысла...

...Когда пару суток спустя Аманда пробудилась в своем убежище и открыла окно, дабы подышать ночным воздухом, в комнату впорхнула маленькая серая птичка. К лапке ее был привязан клочок бумаги, значилось на котором: «Проспект. Срочно. Там».

Не мешкая, Аманда выступила в направлении парка, укрывища Тамики. Последняя сидела прямо на тропе, окруженная лесным зверьем – в основном птицами и белками, и кормила их семечками.

«Ты хотела меня видеть?» - поинтересовалась Аманда, и Тамика, высыпав оставшиеся семечки на траву, поднялась на ноги, кивнула: «Да, хотела. Я кое-что выяснила. У Инквизиции есть оплот в Манхэттене. Думаю, именно там они и держат его. Озверевшего. Хочу нанести им визит. Убить эту тварь и как можно больше ублюдков из ВИ, которые попадутся у меня на пути». «Атаковать правительственный оплот...» - Аманда с сомнением покачала головой. – «Поправь, если ошибаюсь, но не станет ли это нарушением Маскарада?» «Да», - подтвердила Тамика. – «И об этом меньше всего стоит беспокоиться. Потому что нам будет противостоять легион вооруженных бойцов, а вишенкой на торте выступит могущественный вампир. Пойми, я не глупа. Да, это рискованно, очень. И я прекрасно осознаю, что назад могу не вернуться. Но я должна это сделать. С твоей помощью или же без нее».

Аманда всплеснула руками. «Кто хочет жить вечно?» - риторически вопросила она. – «Я в деле».

«Я тоже», - прозвучал знакомый голос, и из зарослей бесшумно выступил Рауль. Тамика смотрела на него сузившимися глазами; но на этот раз во взгляде ее не было вызова. «Как давно ты здесь, Рауль?» - бесстрастно осведомилась она. «Достаточно давно», - заверил Тамику тот. – «Я все же не верю в эту чушь об Озверевшем, но куснуть за задницу Инквизицию – такую возможность упустить не могу».

Аманда попыталась заверить Рауля в том, что видела Озверевшего своими глазами, но тот с ходу отмел ее аргументы: да, они видели... кого-то, не более... Поразмыслив, Тамика приняла решение, позволив Раулю сопровождать их, ибо есть у того полное право увидеть Озверевшего своими глазами. «Да, мой брат может быть занозой в заднице, но боец он отменный», - заявила Гангрел.

Трое покинули относительную безопасность Проспект-Парка. Тамика вела спутников за собой; вскоре свернули они с Бродвея в парк Форт-Трион. Аманда озадачилась: куда же они направляются?.. В этом нет никакого смысла... Ведь одно лишь место у реки Гудзон, но... не может быть, чтобы явилось оно оплотом Второй Инквизиции!

Подозрения ее оправдались, ибо указала Тамика в сторону Клойстерса – музей, столь почитаемого туристами. «Клойстерс?» - Аманда глазам своим не верила. – «Серьезно? Оплот Инквизиции?» «К вопросу о том, чтобы скрыться на самом видном месте», - усмехнулся Рауль, и Тамика подтвердила: «В этом месте много чего бывало. В настоящее время – да, здесь пребывает Инквизиция. Если моим источникам можно верить – а обычно так и есть – его доставили сюда для чего-то, что они называют ‘переработкой’. Сомневаюсь, что он протянет долго. Если мы хотим добраться до него – сейчас или никогда».

Трое заметили, как из дверей музея выступили вооруженные люди, толкающие перед собой платформу, находился на которой внушительных размеров металлический контейнер. Подъехал грузовик, и оперативники ВИ готовились к погрузке контейнера в кузов автомобиля.

«Я насчитала минимум семерых», - шепнула спутникам Тамика. – «Может, внутри еще больше. Мы должны сделать это тихо – расправиться с ними по-одному». Рауль возразил: он предпочитал атаковать в открытую, но Аманда поддержала Тамику – не стоит рисковать жизнями, ведь численность врага им действительно неизвестна.

Трое разделились, и, скрываясь в тенях, устремились в направлении грузовика. Бесшумно Тамика прикончила первого стражника, Рауль – второго. Последний успел взвизгнуть перед смертью, и один из его товарищей обернулся, сделал несколько шагов в сторону, откуда донесся звук – туда, где скрывалась Аманда. Та метнулась к противнику, рассекла ему горло острыми когтями, а после осторожно уложила умирающего на землю. Обернулась, скрестила взгляды с Раулем; тот кивнул, определенно впечатленный.

Три мертвы, осталось четверо.

Впрочем, довольно скоро и те пали пред Сородичами, после чего те обратили взоры на металлический контейнер. Совокупными усилиями сумели они открыть его, ступили внутрь, лицезрев фигуру, распластавшуюся на полу. Сложно поверить, что это измученное, избитое создание – то самое, которому противостояли они на кладбище.

«Что это за тварь?» - процедил Рауль, и отозвалась Аманда: «То, о чем говорила твоя сестра. То, во что ты отказывался верить». Опешив, Рауль взирал на монстра; губы его беззвучно шевелились, будто не мог Гангрел подобрать нужные слова. Он переводил взгляд с Аманды на Тамику. Последняя же взирала на Озверевшего, одно упоминание о котором должно было вселять страх в сердца Сородичей клана; похоже, женщина пребывала в растерянности, не зная, как поступить с этим созданием.

«Там? Чего ты ждешь?» - нарушил тишину Рауль. – «Давай прикончим его и уберемся отсюда». Тамика медлила, созерцая беспомощное создание... «Выбор за тобой», - напомнила ей Аманда. – «Я не могу сделать его за тебя».

В глазах Тамики отражалась гордость... и отчаяние. «Я и не прошу», - бросила Гангрел, шагнула к Озверевшему, который тихо заскулил и забился в угол контейнера. Тамика схватила тварь за уши, скрестила с нею взгляды, произнесла: «Держись подальше от моей территории». После чего сорвала цепь, которой существо было приковано к стене, и оно, обретшее свободу, поспешило скрыться в ночи.

«Там!» - изумился Рауль. – «Что ты натворила?» «Пошла своим путем», - отвечала ему Аманда. Трое выступили из контейнера, лишь сейчас собравшись с мыслями и осознав, что кровь покрывает их руки, лица и одежду. В лунном свете она казалась черной и блестящей, подобно чернильному пятну на чистом листе бумаги.

Обратный путь к Проспект-Парку занял куда больше времени, ибо Сородичи старались держаться безлюдных улочек. Тамика шла впереди, Аманда и Рауль держались чуть поодаль. Сознавали они, что последние несколько ночей изменили Тамику – хотелось бы верить, что к лучшему. Она казалось более... сильной, уверенной... примирившейся сама с собой.

Молчание становилось тягостным, и Аманда шепнула Раулю: «Знаешь, я не до конца понимаю, что там произошло». «Ты и не можешь понять», - отозвался тот. – «Наш род... имеет особые взаимоотношения со Зверем. Мы можем или позволить ему управлять нами, или же учимся сосуществовать с ним. Это – постоянная борьба, ознаменованная тяжким выбором. Мне кажется, Там только что сделала один из подобных». Остаток пути Аманда размышляла над словами Рауля...

Наконец, трое достигли парка. Тамика продолжала путь, и была подобна королеве, с победой возвращающейся в свои владения. Рауль удержал Аманду, поблагодарив ее за помощь – хоть слова эти Гангрелу дались и нелегко. После чего скрылся в ночных тенях, последовав за сестрой.

...Аманда вернулась в Проспект-Парк следующей ночью, сразу же осознав – что-то не так! Царила странная, пугающая тишина... Тамика означилась неподалеку; прислонившись к дереву, она зажимала кровоточащую рану на боку. Заметив Аманду, Гангрел упреждающе приложила палец к губам; в глазах ее отражались страх и гнев. «Они здесь!» - шепнула Тамика. – «Инквизиция! Они нашли нас! Рауль... отвлек их на себя... спас меня. Он все еще где-то там. Мы должны... помочь ему».

«Ты истекаешь кровью», - заметила Аманда. – «Ты не в том состоянии, чтобы бросаться кому-то на выручку». «Я... помогу ему!» - прорычала Тамика, стараясь не показывать раздирающую нутро боль, и Аманда покачала головой: «Ну хорошо. Но держись за мной. Не рискуй понапрасну». Тамика коротко кивнула.

Двое углубились в парк, и вскоре заметили впереди движение – людей в рабочих комбинезонах, ограждающих территорию красными и белыми лентами. Сородичи обогнули их, продолжили путь через заросли.

Тамика сжала плечо спутницы, указывая вперед. Двое снайперов ВИ заняли позиции между деревьями. Бронекостюмы, очки ночного видения, винтовки и полуавтоматические дробовики – среди прочего оборудования, Аманде незнакомого. Ребята хорошо подготовились к операции.

Аманда метнулась к ближайшему противнику, Тамика – ко второму. Оба скончались прежде, чем смогли осознать, что их атакуют. Испив крови инквизитора, Гангрел приободрилась: похоже, боль отступила...

Следовало продолжать двигаться. «Держись теней», - напутствовала Тамика Аманду. – «Убиваем их... по одному». Разумный совет. Аманда согласно кивнула.

Довольно скоро впереди означились фигуры еще трех оперативников в полном обмундировании. Они бежали по аллее, разгоняя тьму светом мощных фонарей. Схоронившись в кустах, Аманда и Тамика дождались их приближения, после чего атаковали и перебили. Гангрел была определенно впечатлена навыками сподвижницами, одобрительно улыбнулась: «Так держать».

Но праздновать победу было еще рано. Тишину разорвал рев – Рауль!.. Тамика бросилась в сторону, из которой он донесся. Аманда едва поспевала за нею, поражаясь, сколько стремительна Гангрел – несмотря на то, что ранена.

Замерли они у куста розы, созерцая находящихся в отдалении вооруженных оперативников. Сохраняя осторожность, те приближались к Раулю, лежащему на земле – под стальной сетью. Гангрел ревел от боли, отчаянно пытаясь вырваться.

Движимая инстинктом, Тамика метнулась вперед, дабы спасти своего брата; Аманда – за нею. Двое охотников расстались с жизнями прежде, чем остальные поняли, что происходит. После чего Аманда прикончила двоих, вооруженных автоматами, Тамика же – тех, кто сжимал в руках дубинки.

Шестеро были мертвы; двое вампиров – невредимы. Последний выживший инквизитор, пребывающий в полнейшем отчаянии, направил на голову Рауля автомат. Сородичи замерли, изготовившись к прыжку, не спуская взгляда с намеченной жертвы... И, лишь заметив мимолетное колебание со стороны оперативника, бросились вперед.

Рауль сумел схватить автомат охотника, в то время как Тамика и Аманда набросились на него самого. Прогремел выстрел... Пуля пробила голову Рауля, и он рухнул наземь – замертво... Опешив, оперативник воззрился на Тамику – воплощение смерти.

Та разорвала инквизитора на куски – в буквальном смысле. Пав на колени перед мертвым телом брата, Тамика взвыла как одержимая. «Это моя вина!» - восклицала она в истовом отчаянии. – «Я навела их на это место. Если бы не я, он...» «Давай уходить», - попыталась урезонить женщину практичная Аманда. – «Это еще не конец. К ним подтянется подкрепление». Гангрел медленно поднялась на ноги, кивнула: «Да. Идем отсюда».

Двое поспешили покинуть Проспект-Парк, укрывшись во тьме близлежащей аллеи. К счастью, рана Тамики успела закрыться. «Давай... разделимся», - предложила она спутнице. – «Охотники... Снайперы... на крышах». Сама же Тамика обещала, что обратится к знакомому, который ее подлатает.

На том и расстались. Аманде и Тамике удалось выбраться из облавы, устроенной Второй Инквизицией. Аманда без приключений добралась до своего убежища, уповая на то, что и Тамике удалось уйти от преследования...


Аманда ступила в тихое интернет-кафе в Нижнем Манхэттене, огляделась по сторонам. Половину помещения занимал кофе-бар, вторую половину – за стеклянное стеной – ряды компьютеров. Взрослые работали с какими-то приложениями, а дети прожигали жизнь в онлайн-играх. Если верить Софи, именно здесь находится убежище Хоуп.

Один из официантов переминался с ноги на ногу у входа, уставившись в свой смартфон. Аманда приблизилась, обратилась к нему: «Я ищу Хоуп». Официант затянулся электронной сигаретой, пристально – оценивающе – глядя на незнакомку. «Идем», - произнес он, провел Аманду через основное помещение кафе; никто из работающих за компьютерами людей не удостоил ее даже взглядом. Аманде зрелище это показалось весьма печальным. Интересно, будь они бессмертны, продолжили бы прожигать жизни таким же образом?..

Официант отомкнул неприметную дверь в дальнем конце помещения, провел Аманду через лабиринт пустующих серых коридоров, ступил в темную комнату, единственным источником света в которой выступал компьютерный монитор. Аманда проследовала в помещение, официант же поспешил покинуть его.

Девушка опустилась в кресло перед компьютером, отметив, что наблюдает которое предложение для чата. Ввела имя пользователя: «Аманда». Пользователи чата, похоже, встревожились, заметив присутствие незнакомки, начали спрашивать, кто она такая, угрожая немедленным баном. Должно быть, это некая группа, где все друг друга хорошо знают...

«Я ищу Хоуп», - написала Аманда в чат. – «Она здесь?» Чат взорвался: посыпались возмущенные сообщения и угрозы. В гневе Аманда призвала могущество Крови, отправив в чат сообщение: «Лучше помолчите – для вашего же блага. Вы даже не представляете, с кем связались».

Пользователи, однако, ничуть не устрашились и продолжали сыпать оскорблениями. Похоже, вампирические силы в Интернете не действуют. Очевидно. Аманда устыдилась: так облажаться...

Неожиданно чья-то рука сжала ее горло, мигом вернув в реальность. «Ты зашла не в ту комнату для чата, сучка», - прошипел Аманде на ухо женский голос, и хватка усилилась. – «Последние слова?» «Меня прислала Софи!» - прохрипела Аманда, и незнакомка удивилась: «Лангли? Надо же...»

Она сделала с намеченной жертвой несколько селфи на телефон, после чего убрала руку с горла Аманды, предложив поговорить – только без глупостей. Та обернулась, дабы лицезреть Хоуп воочию. Бледная блондинка, с виду – лет двадцать с небольшим, непрерывно барабанящая по экрану своего мобильника; все тело ее покрывали татуировки, а одежда казалась мешаниной стилей. Она казалась совсем миниатюрной – но обладала немалой силой. Хотя... для Сородичей это обычное дело... наверное.

«Напугала тебя?» - хмыкнула Малкавиан. – «А нечего являться в чужое убежище без приглашения... Кстати, я – Хоуп. Если ты здесь, то, наверное, слыхала обо мне, поэтому я оставила приветствия в стороне... Поверить не могу, что ты психанула в онлайне. И на самом деле попыталась применить свои силы к тем, кто говорит о тебе гадости в чате, сидя неизвестно где!.. Ну ладно, не бери в голову чат. Это все – игра для нас, не более. Я тебя позже им представлю». На мониторе участники чата продолжали обращаться как ни в чем не бывало. О визите Аманды уже забыли, эдакий ничего не значащий эпизод.

«Так что ты здесь делаешь?» - с интересом поинтересовалась Софи, и пояснила Аманда: «Ищу тех, кто захочет присоединиться к моей котерии». «Котерии?» - разочарованно протянула Хоуп. – «Уже была в таковой, ничего интересного.

Блондинка присмотрелась к Аманде, и глаза ее расшились от изумления. «Погоди-ка...» - выдохнула она. – «Так это ты – новая игрушка Лангли?.. Конечно же, ты. Это было очевидно: как только Лангли заполучит нового слугу, тут же начнет создавать сеть... Это может оказаться весьма кстати, когда... Но Лангли, это рискованная игра... Подобные амбиции привлекают к себе весьма пристальное внимание...»

Похоже, Хоуп вслух спорила сама с собой. Казалось, что выражение ее лица и язык тела изменяются при каждом следующем обрывке фразы. «Знаешь, не скажу, что я совсем уж не заинтересована в сотрудничестве», - протянула Хоуп, одним глазом глядя на экран мобильника, вторым – в монитор компьютера, - «но перед тем, как приму решение, мне нужно понять, что ты примерно понимаешь меня, а я примерно понимаю тебя. И раз уж еще до твоего прихода я собиралась устроить шоу... предлагаю тебе небольшую игру».

Отстраненно вертя телефон в руках и размышляя над тем, как облечь мысли свои в слова, Хоуп приблизилась к стене, нажала на кнопку выключателя. Вспыхнули неоновые огни, озаряя комнату. Аманда осмотрелась. Помещение походило на жилище мясника, преобразованное под жилое пространство. Современный компьютер являл резкий контраст с остальным интерьером. У дальней стены виднелась внушительных размеров кровать, а с потолка свешивались крюки. На кровати виднелось некое оборудование – и видеокамера.

«Хочешь моей помощи?» - усмехнулась Хоуп. – «Выступи модератором моего кам-шоу». Подобного требования Аманда и представить не могла... «Соглашайся или уходи», - безразлично пожала плечами Малкавиан. – «Ты только недавно примкнула к Сородичам, а уже хочешь, чтобы мы стали с тобой партнерами? Докажи, что способна прикрыть мне спину в моей обычной среде. Шоу начнется через десять минут. Если считаешь, что участие в нем ниже твоего достоинства, можешь уходить прямо сейчас. Я не стану злиться. У меня иных дел хватает».

И Хоуп вновь вернулась к созерцанию информации на экране смартфона. «Девять минут», - произнесла она, не прекращая ввод текста. – «Сейчас или никогда. Модератор шоу. Риск нарушения Маскарада? Высок. Берешься за задачу?» «Почему бы и нет?» - отозвалась Аманда, и Хоуп просияла. «Прекрасно!» - воскликнула она. – «Тебе понравится».

Она велела Аманде сесть за компьютер, объяснила обязанности модератора – игнорировать тех, кто не вносит смуту в чат, отправлять в бан тех, кто вносит, и выбрасывать из чата тех, кто пакостит по мелочам. Казалось, все просто.

Через пять минут Хоуп уже находилась на кровати в весьма провокационной позе. «Как дела, ребята?» - выкрикнула она в камеру. Сейчас же в чате посыпались ответы; некоторые из участников высказывали весьма непристойный предложения, но Аманда посчитала те мелкими шалостями и не применяла жесткие меры.

Хоуп представила своим зрителям Аманду, модератора чата, и, похоже, сейчас участники отнеслись к той более благосклонно. Сама Аманда промолчала, и участники сосредоточились на звезде своего шоу. Интересно, в чем же оно заключается?..

Первым делом Хоуп продемонстрировала в камеру свои клыки, после чего прокусила свое левое запястье. Будь она живой, бил бы уже фонтан крови – но для Сородича же подобное было немыслимо. Улыбнувшись, Хоуп размазала кровь по руке, начала пить ее – подобно гиене, пожирающей труп. Подобное поведение являло чудовищный контраст с образом Хоуп как модели Инстаграма. Закончив, она вновь продемонстрировала запястье в камеру – и рана начала закрываться, а вскоре и вовсе исчезла!

«Первая кровь для старта шоу», - резюмировала Хоуп, обернулась к Аманде, проверяя реакцию той. Девушка, конечно же, была совершенно обескуражена, и Хоуп сочла возможным пояснить: «Если ты ожидала, что я стану раздеваться на камеру, должна тебя разочаровать. Это что-то вроде... цифрового искусства в прямом эфире. Конечно, эротический подтекст присутствует... но он не ключевой. В отличие от вампиризма».

Чат сходил с ума от увиденного, а Хоуп – как ни в чем не бывало – продолжала просвещать Аманду: «Это – новые границы, инсталляция живого искусства. В начале девяностых японские художники выпускали видеокассеты, на которых красивые женщины совершали ужасающие харакири. Это стало источником вдохновения, но я не собираюсь превращать себя в жертву. Это – триумф тела, которое я люблю, и ничего иного. Аудитория собралась, чтобы восхититься прекрасной вампиршей и ее невероятными способностями. Исцеление ран – лишь одна из таковых. Зрители заплатят, чтобы увидеть иные... И не волнуйся: они могут увидеть и услышать лишь то, что я им позволю. Мы с тобой можем общаться свободно. Только не забывай модерировать чат, хорошо?»

«Риск нарушения Маскарада». Ужас, Хоуп без зазрения совести рвет его в клочья перед неизвестными в чате! Потрясенная, Аманда вновь перевела взгляд на монитор. Пока участники вели себя вполне благоразумно...

Появилось сообщение о том, что первая цель шоу оплачена аудиторией. Хоуп улыбнулась и вытащила из-под кровати пакет с кровью, помахала им перед камерой, а после открыла его и начала пить. «Не волнуйся, за это хорошо платят», - бросила Малкавиан Аманде. Последняя покачала головой: как раз об этом она сейчас вообще не думала...

«Что ты знаешь о Сородичах и интернете?» - поинтересовалась Хоуп, опустошив пакет и ожидая оплаты следующего этапа зрителями. – «Тебе что-нибудь рассказывали?» «Есть интернет вампиров?» - озадачилась Аманда, и Хоуп пренебрежительно фыркнула: «Если когда-либо обнаружишь что-то подобное, держись от него подальше. Понимаешь, некоторые из нас экспериментировали с собственными защищенными сетями. Мы пытались создать информационные центры, социальные сети и прочее».

Говоря все это, Хоуп продолжала одной рукой стремительно нажимать на экран смартфона, второй же шарила под кроватью в поисках чего-то. На скольких вещах одновременно она способна концентрироваться?..

«Но однажды нагрянуло АНБ», - с грустью произнесла Хоуп. – «Как оказалось, старейшины так и не научились пользоваться соответствующими протоколами безопасности. Ибо обереги, которые они размещали на своих мониторах, почему-то не сработали. Вскоре информацию получили иные агентства из трех букв – повсеместно. И пришли к выводу, что кровососы – прекрасные кандидаты на роль врага в наши времена – после 11 сентября. Появилась Вторая Инквизиция. Слышала о такой?.. Многие из нас погибли лишь потому, что оставались онлайн. Ныне осколки наших сетей выступают медовыми сотами правительственных сил, чтобы притягивать птенцов и охотиться на них. Напишешь что-нибудь в Твиттере или Фейсбуке – будет проведено расследование. Ты подходишь под определенные поведенческие шаблоны – будет проведено расследование. Поэтому... есть свой кайф в том, чтобы оставаться онлайн и не привлекать к себе внимания властей».

Хоуп потянулась на кровати, напомнив Аманде о необходимости модерировать чат. Девушка просмотрела последние сообщения, отправила в баг участника, посмевшего оскорбительно высказаться в адрес Хоуп. Та одобрительно кивнула, после чего продолжила рассказ: «Когда Носферату признались Камарилье, что их сеть оказалась под наблюдением властей, старейшины обезумели от ужаса. Общение по интернету оказалось под строжайшим запретом. Даже казни случались – были убиты те, кто втайне пользовались соцсетями для связи со своими смертными родственниками и любимыми. Если не будешь осторожна, даже самое безобидное погружение в интернет может привести к последней смерти».

Тем временем участники чата оплатили следующую цель кам-шоу, и Хоуп заявила, что сейчас исчезнет – подобно призраку. Аманда озадачилась: Малкавиан оставалась на кровати, но трансляция показывала пустующее ложе! Приглядевшись к изображению на мониторе, Аманда заметила странное мерцание в воздухе – там, где должна была находиться Хоуп.

Вампирша возникла вновь на прежнем месте, сделал селфи, не забыв высунуть язык. Участники чата пришли в восторг, воспевая свою «королеву вампиров». Аманда не понимала происходящего. Неужто все эти люди готовы платить за подобные трюки?..

Тем временем Хоуп продолжала свою лекцию для новой знакомой. «Настали тяжелые времена, особенно в Нью-Йорке», - рассказывала она. – «О нашей истинной природе мало кто догадывался, но правительственные организации заклеймили нас как угрозу национальной безопасности. С тех пор, как пали башни, агентства то и дело рыщут здесь. Последний рейд ВИ случился несколько лет назад, и он был масштабным; эти ребята хорошенько разворошили осиное гнездо. Несмотря на то, что на дворе 2019, Нью-Йорком правит та, которая получила Становление еще до Второй Мировой, и Кам реально перепугалась и зареклась использовать интернет. Конечно, они не совсем тупы и понимают, что без интернета не смогут сосуществовать с современными людьми. Поэтому сейчас это серая зона, подобно пиратству: официально на подобное смотрят косо, но пусть безгрешный бросит первый камень! ВИ – вот настоящая угроза, без шуток – но во многих отношения самое темное место – аккурат рядом с пламенем свечи».

Слушая Хоуп, Аманда не забывала читать чат и наказывать особо ретивых нарушителей. Возможно, и она сумеет развить навык многозадачности?..

Хоуп тем временем выдавила кровавую слезу, и чат взорвался от восторга. Похоже, именно такого шоу они и ждали!..

«Кстати, ты понимаешь, что мы нарушаем Маскарад?» - обратилась к Аманде Хоуп, вопросительно изогнув бровь. – «Я думала, ты уже сообщишь об этом кому следует... но ты этого не сделала, верно?» Аманда отстраненно кивнула, продолжая модерировать чат, благо участники начинали хулиганить все больше.

Последняя цель кам-шоу оказалась оплачена, и Хоуп, приблизив лицо к камере, выкрикнула: «Вы хотели крови? Выходите на улицы, впивайтесь зубами в шеи соседей, рассекайте им вены и пейте!» «Да, королева», - как один, писали участники чата; казалась, Хоуп имеет некую власть над ними, и счастливы они исполнить ее волю. «Освободитесь от оков смертности!» - продолжала взывать к сердцам последователей своих Малкавиан. – «Пусть они кричат! Ощутите тепло их внутренностей! Обретите преображение! Несите миру послание Хоуп!»

Хоуп рухнула на кровать, задергалась подобно марионетке, ниточки которой оказались перерезаны, затихла... а затем рассмеялось. Неоновое освещение в комнате погасло.

Поднявшись на ноги, Хоуп приблизилась к пораженной Аманде, и, имитируя различные голоса, озвучила фразы, должные принадлежать участникам чата. «Я бессмертна... Мне скучно...» - говорила Хоуп. – «От иных вампиров в этом городе меня отделяет пропасть в несколько поколений... И я одинока. Интернет стал для меня единственным другом... Много лет назад я интересовалась тульпами, коллективным бессознательным, всей этой херней на пересечении спиритизма и психологии. И решила поэкспериментировать... Несколько лет спустя я стала звездой Инстаграма, успешной эротической моделью, ‘важной частью современной поп-культуры’, экспертом в области криптовалют... Все мои интернет-образы начали жить своей жизнью, уступали место для новых. Я стала сама себе империей, и окружал меня легион психофанов. Кто-то может решить, что это – диссоциативное разделение личности, но нет: у каждого есть свои погребенные альтер эго в онлайне. Я лишь возродила их, породила новые, и позволила им размножаться».

Осознала Аманда, что, продолжая постоянно работать со смартфоном во время шоу, Хоуп в одиночку олицетворяла собой целый чат! «У меня даже нет личности, которая может быть душевно больна», - Хоуп одобрительно кивнула, поняв, что Аманда раскрыла ее маленькую игру. – «Я – сервер, живая база данных. Я живу, потому что забавно быть проводником информации, изучать тренды и поддерживать те, которые я нахожу достойными».

Стало быть, не было никакого нарушения Маскарада. Хоуп лишь демонстрировала новой знакомой свои потрясающие навыки, не более. Погрузила ее в иллюзорный мир. Это было испытание – как то, когда она атаковала Аманду, напав сзади.

«Конечно, ты можешь решить, что я – всего лишь очередная безумная Малкавиан», - продолжала имитировать различные голоса Хоуп. – «Но аннигиляция единой личности – единственный способ уцелеть в 21 веке!.. Сейчас как раз та эпоха, в которой требуются изображения красивых индивидов, превзошедших пределы, отведенные людям, и вдохновляющие иных на подобное... Хотя из Маскарада аудитория моя довольно ограничена... Кстати, хочешь стать звездой моего следующего фильма?» «Конечно», - вздохнула Аманда, уже ничему не удивляясь. – «Почему бы и нет». «Так и думала, что ты согласишься», - усмехнулась Хоуп. – «Это своего рода также превосходство над самой собой. В общем и целом, испытание закончено. А теперь внимание, вопрос: хочу ли я работать с тобой?»

Впервые за все это время Хоуп отложила телефон в сторону и пристально воззрилась на гостью. «Думаю, попробую», - решилась она. – «Ты не слишком тупа, не слишком скучна и вроде как миленькая... И не волнуйся, больше не стану заставлять тебя ничего модерировать. Модераторы начинают слишком привязываться к своей работе, а это всегда плохо».

Взяв Аманду под руку, Хоуп увлекла ее к двери. «В следующий раз я позволю тебе принять участие в небольшом дельце, которым я занимаюсь», - посулила она. – «Мы выйдем на улицы и ты поймешь, почему Софи советовала тебе связаться со мной. Город – куда большее, чем то, что элиты считают ‘реальным’. Оставайся со мной, и я покажу тебе такие места, куда Камарилья и через сотню лет добраться не сумеет».

Хоуп вывела Аманду из здания через заднюю дверь, молвила на прощание: «Пусть улицами правит кто-то другой... мы правим информационными магистралями. Такова... сила Хоуп!» Хохотнув, она поспешила исчезнуть...

Аманда шагала по ночному городу, и он казался ей... менее реальным, чем несколько часов назад.

...На следующий день Аманда вернулась к интернет-кафе, обнаружив, что Хоуп уже ждет ее у входа. Малкавиан не изменяла себе и продолжала разговаривать со спутницей различными голосами, имитируя сонм своих сетевых альтер эго.

Хоуп пригласила Аманду расположиться на пассажирском сидении своего винтажного автомобиля; тот сразу же сорвался с места. «Уж прости за скорость», - молвила Хоуп, - «но ведь это Нью-Йорк – все куда-то спешат... А для Сородичей это еще более верно».

Даже лавируя в плотном трафике, Хоуп каким-то непостижимым образом умудрялась работать со своим смартфоном.

«Чем ты занимаешься?» - поинтересовалась Аманда, и словоохотливая Хоуп принялась рассказывать: «Познакомилась несколько лет назад в онлайне с одним Малком, проживающим в Нью-Йорке, по имени Дел/Нуль. Он посоветовал мне погуглить ‘эфириум’. Так я занялась биткойном... и нашла для себя новую религию. Продажу двадцатитрехлетними видения правительств заменил ‘консенсус децентрализации’, а массами ныне правят алгоритмы – помимо законов физики. Недалекие инвесторы пытаются определить свою реальность посредством фанатичного рвения и посвящают себя коллекционированию абстрактного декодирования SHA-256».

Из речей ее Аманда мало что понимала. Стиль вождения Хоуп был донельзя агрессивен, и в зеркало заднего вида она смотрела чаще, чем на дорогу. «Гиперспекулятивное общество, где ничто не имеет реальной ценности», - продолжала витать в своей реальности Малкавиан, - «лишь абстрактные верования имеют значение, а твои накопления могут быть уничтожены одним-единственным твитом. Как я могла отказать себе в подобном? Я начала покупать дешево, а продавать дорого за разнице суточных курсов, и это позволило мне получить стократные прибыли. В самом начале мне повезло, и я продолжала это дело – импульсивно, безрассудно, смело. В какой-то момент я стала слишком внушительна, чтобы пасть... и тогда я вышла из игры».

Машина резко остановилась. Обещав, что продолжит свой рассказ позже, Хоуп просила Аманду оказать ей услугу. Указав на парня, стоящего на углу улицы, Малкавиан велела девушке подойти к нему, назваться определенным сетевым прозвищем, после чего незнакомец передаст ей мобильник.

Обескураженная, Аманда – тем не менее – в точности исполнила просьбу своей странной спутницы, и парень протянул ей смартфон, заявив: «Все загружено согласно твоим инструкциям. Перемещение данных займет около двух минут».

Аманда вернулась в автомобиль, и Хоуп немедленно вдавила педаль газа в пол. Получив из рук Аманды смартфон, Хоуп тут же соединила его кабелем со своим мобильником, начав передачу данных на новый аппарат. Через пару минут процесс завершился, и Хоуп, простившись со старым мобильником, выбросила его в окно машины. Опешив, Аманда воззрилась на Хоуп, но та пожала плечами, заявив, что за последнее время сменила уже немало телефонов; род занятий обязывает пользоваться дорогими моделями.

«Да, я тебе рассказывала историю», - вновь заговорила Хоуп. – «Биткойн. К концу 2017 я убедилась в том, что должна обналичить накопления в криптовалюте, ведь этот мыльный пузырь должен был рано или поздно лопнуть. Я всегда знала, что в эпоху криптовалют не будет Гроздий Гнева – произойдет ряд откровенно антисоциальных, независимых друг от друга событий. Вся эта криптокультура – децентрализованная церковь одиноких миллениалов, отринувших все традиционные современные ценности и ищущих воздаяния за то, что не стали покупать биткойны в далеком 2013. Отринь жизнь, которую проживать ты и так не собирался и обрети шанс выиграть бесценную груду пустоты. Расстанься с мирскими желаниями, обрети счастье в самоубийственной идеации... И по сей день деньги не имеют для меня ценности. Они так же абстрактны, как счет в видеоигре – просто число на мониторе. Этот безрадостный мир навсегда изменил меня. Я понимала, что должна бежать от него. Поэтому я принесла мою груду абстрактных долларов на новую арену: в элитные социальные круги Нью-Йорка. Не потому, что хотела обмануть их и заработать еще больше, а потому что надеялась наконец-то повеселиться хоть немного. Конечно, в процессе мне пришлось обмануть их, но лишь для того, чтобы стать большим, чем просто звездой – созвездием!»

Хоуп остановила машину у какого-то темного переулка, и, сообщив Аманде ее новое прозвище, просила встретиться с иным человеком. «Знаешь, я лично встречаюсь со своими контактами лишь тогда, когда иных вариантов просто не остается», - поделилась она. – «Каждый раз, когда я являюсь им во плоти, защитить свою личность становится все сложнее. А раз уж у меня есть ты... Человек, с которым ты встретишься в переулке, возвращает мне долг в виде флэш-карты, на которой содержится важнейшая информация, должная обеспечить нам безопасность в этом городе. Забери ее. Я тут немного покружу, чтобы удостовериться в том, что нам не угрожает никакая опасность. Заберу тебя на этом же месте».

Аманда покинула машину, ступила в переулок. Мужчина, дожидавшийся там, выглядел неважно: небритый, потрепанный, в мятой одежде. Аманда приблизилась к нему, представилась; мужчина кивнул, вытащил из кармана рубахи флэшку, помахал ею перед лицом девушки. «Знаешь, получить все эти данные было непросто», - ухмыльнулся он. – «Мисс Монтгомери излишне... ревностно хранит свои тайны. Накопать на нее грязи оказалось сложнее, чем я предполагал. Думаю, не помешает дополнительное вознаграждение. Чем больше спрашиваешь о ней, тем больше ожидает получить вскорости сообщение о необходимости оставить запросы, привязанное к отсеченной кошачьей голове. Понимаешь идею? Таинственность, ее окружающая, просто кричит о наличии друзей в высших эшелонах, новом миропорядке, иллюминати и прочем подобном. И поэтому мне кажется, что я заслуживаю сверхурочных».

Аманда размышляла над тем, как бы Хоуп поступила сейчас на ее месте. Поэтому, не проронив ни слова, направилась прочь из переулка. Переговоры вести она не собиралась. «Ну ладно, ладно», - раздраженно выкрикнул мужчина ей в спину. – «Мне не стоило ставить тебя в такое положение. Виноват».

Аманда остановилась, вновь обернулась к журналисту. Он вздохнул, передал флэш-карту девушке, после чего вытащил из кармана пакет с кровью, заявив: «Мои информаторы сказали, что ты, возможно, примешь и это». Мужчина пристально смотрел в лицо Аманде, ожидая ее реакции, и та, изобразив безразличие, бросила: «Оставь себе. Не знаю, кто твои информаторы, но сейчас они скормили тебе полную ерунду, приятель».

Не добавив боле ничего к сказанному, Аманда покинула переулок. Сразу же Хоуп подогнала автомобиль, снизила скорость, чтобы Аманда смогла запрыгнуть в салон, после чего вновь вдавила педаль в пол. Мотор взревел, машина рванулась с места. Поистине, стиль вождения ее был донельзя агрессивен... и совершенно не соответствовал личности Хоуп – по крайней мере, на первый взгляд.

Малкавиан поинтересовалась, как все прошло, и Аманда, передав ей карту памяти, рассказала о странном жесте журналиста – о предложении ей пакета с кровью. «Группа IV, резус-фактор отрицательный», - припомнила Аманда маркировку на пакете.

Хоуп резко нажала на педаль тормоза; на лице ее отразилась паника. Усилием воля взяв себя в руки, она выбросила флэшку в окно – похоже, таков был ее излюбленный метод избавления от проблем. «Этот пакет был сообщением», - пояснила Хоуп окончательно сбитой с толку Аманде. Это – моя группа крови, очень редкая, ей обладает меньше 1% населения США. К счастью, ты не стала ее пить... Кто знает, что там могло быть подмешано... Хотят страшилки об использовании радиоактивной крови для выслеживания и убийства Сородичей». «Првда?» - поразилась Аманда. – «Хорошо, что я не взяла пакет». «Да, хорошо», - согласилась Хоуп. – «Интересно, могли ли они действительно что-то сотворить с этой кровью... это был бы с их стороны весьма неожиданный ход».

Как бы то ни было, Хоуп немедленно удалила как контакт журналиста из базы на мобильнике, так и свой собственный аккаунт, под которым общалась с ним – похоже, очередной интернет-личине девушки пришел конец.

Хоуп вновь тронула машину с места, продолжив рассказ о своем прошлом. «Знаешь, кто увидел истинное лицо этого города?» - риторически спрашивала она у Аманды. Анна Делви. Слышала о ней?.. Русская, урожденная Анна Сорокина. Она перебралась в Нью-Йорк в 2013 и убедила всех в том, что она безумна богата – унаследовала целое состояние в Германии. Элита с Манхэттена уверовала в эту историю, и на протяжении нескольких лет жрала то, то она им скармливала. Арестовали ее лишь в 2017, но она успела вытянуть порядка 300000 долларов. Сорокина создала свою личность ‘Делви’ из воздуха, всех убедила в том, что собирается основать арт-фонд, и наслаждалась всеми прелестями жизни. Она даже создала ложного семейного финансового советника, а затем – когда он стал обременителен – убила. Судя по всему, большинство из ее жертв так и не признались в том, что она обвела их вокруг пальца – просто им было стыдно пойти на такой шаг».

Теперь Аманда была уверена: стиль вождения Хоуп, ее привычка постоянно оглядываться – она явно пытается убежать от кого-то. «Теперь Делви заперта вместе с убийцами в тюрьме, пишет мемуары и, похоже, частенько с кем-то дерется», - подвела итог истории Хоуп. – «Благослови ее Господь. Для меня она навсегда останется источником вдохновения. Но у меня есть перед ней ряд преимуществ: у меня есть собственное немалое состояние и я могу положиться на куда большее количество иллюзорных личин, нежели один-единственный финансовый советник. Целая плеяда ложных создателей контента, с которыми каждый богатенький идиот мечтает установить контакт и наладить сотрудничество. Крайне просто получить куда больше денег, чем я в это инвестирую. Ты ведь и сама эта видела – и как обманутая, и как обманщица. Это – город иллюзий. Делай несуществующие деньги, придумывай ложный статус, играй в бессмысленные игры Камарильи... и однажды можешь оказаться наверху... Ладно. Впереди – последняя остановка».

Хоуп остановила машину на некоем подземном паркинге, и, обратившись к Аманде, велела той подняться на лифте на 70 этаж здания и передать мужчине в маске карту памяти, находится на которой тот самый фильм, который Малкавиан снимала в своем убежище. «Я нашла богатых манхэттенских извращенцев, готовых выложить немало денег за вампирическое кам-шоу», - просветила она спутницу. – «Деньги меня мало интересуют, но их связи в IT-индустрии... натолкнули меня на определенные идеи. Передав им эту карту памяти, мы получим доступ к технологии, которая позволит мне избавиться от самого главного врага в этом городе. На этот раз твое прозвище будет...»

Невесть откуда взявшаяся, в автомобиль Хоуп врезалась на полной скорости другая машина. Если бы Аманда и Хоуп оставались людьми, то были бы уже мертвы... Водитель выбил ногой искореженную дверцу, выбрался наружу и теперь приближался к автомобилю Хоуп, сжимая в руке пистолет с глушителем. Похоже, собирался закончить начатое...

Аманда сознавала: времени на раздумья нет – то был вопрос выживания. Она метнулась к противнику, тот открыл огонь, но это ее не остановило. Аманда набросилась на него, забила кулаками до смерти.

Хоуп приблизилась, присмотрелась к мужчине, простонала: «Так и знала, что будет этот урод. Он весь день таскался за нами... И я знаю, кому он принадлежит».

Малкавиан тут же набрала какой-то номер на телефоне, инициируя видеозвонок. На экране смартфона появилось изображение женщины. «Кара Монтгомери, чем могу помочь?» - поинтересовалась она. «Кара», - зло прошипела Хоуп, и собеседница ее отвечала: «Хоуп. Не ожидала, что ты свяжешься со мной таким образом... Ты хорошо подумала? Или что-то случилось?» «Что-то случилось?» - Хоуп, похоже, опешила от такой наглости. – «Твой гуль только что пытался убить меня, вот что случилось!»

«Успокойся», - и бровью не повела Кара. – «Это безосновательное обвинение». «Я знаю, что он – из Дабл-Спирали!» - выкрикнула Хоуп. – «Он работал в твоей компании!» «Ты знаешь, я не могу отвечать за действия своих подчиненных», - произнесла Кара. – «Почему бы нам не встретиться и не пого...»

Хоуп прервала вызов, и тут же заблокировала номер Кары. «Корпоративная тварь», - с ненавистью прошипела она. – «Меня тошнит от тебя!»

Хоуп и Аманда разместили мертвое тело гуля на заднем сидении машины Малкавиан. Оглядевшись по сторонам, Хоуп обратилась к Аманде, молвив: «С каждой секундой нашего пребывания здесь риск нарушения Маскарада все увеличивается. Думаю, обменяю мой шедевр на технологии в следующий раз».

К счастью, автомобиль ее оставался на ходу, хоть и выглядел весьма плачевно... Девушки расстались у убежища Аманды, и на прощание Хоуп произнесла фразу, не оставлявшую никаких сомнений в ее дальнейших намерениях: «Если мы хотим выжить в этом городе... Кара Монтгомери должна умереть».

...Следующим вечером Аманда вновь навестила интернет-кафе, и знакомый официант провел ее к комнате Хоуп. На этот раз свет в ней был включен, а Малкавиан мерила помещение шагами, и, похоже, нервничала. Заметив вошедшую в комнату Аманду, она, не тратя времени на приветствие, бросила: «Кара Монтгомери. Что ты знаешь о ней?»

Аманда пожала плечами, и Хоуп продолжала: «Ты должна была видеть ее в рейтингах – таких как ‘Топ 5 сучек в тех-секторе 2018’, или ‘12 CEO, порождающих инновацию посредством эмпатии’, или ’20 предпринимателей, каким-то образом связанных с Джеффри Эпштейном’. 20 лет назад она была неудачливым инвестором в .COM. Сейчас она – CEO Дабл-Спираль, ‘великого управленческого стартапа’».

Голос Хоуп сочился ядом, и продолжала она свой монолог: «Если коротко, на протяжении долгих лет она убеждала своих знакомых из Камарильи – старых пердунов, бесящихся при одном упоминании смартфонов, - что Сородичи лишь выиграют, если станут контролировать интернет. Ее IT-гули провели немало изысканий в области дипфейка, ИИ и машинного обучения. Ее цель – научиться генерировать тысячи онлайн-аккаунтов, походящих на созданные людьми. Другими словами, армию ботов, которая будет насаждать необходимое ей мнение массам. Старейшинам понадобилось немало времени, чтобы осознать концепцию, но в итоге Кара получила их благословение. Сейчас она утверждает, что ее технология готова к тестированию, но для оного ей необходим последний компонент. Именно по этой причине... она и предложила перемирие».

«Да пошла она!» - бросила Аманда, и Хоуп одобрительно кивнула: «Прямо с языка сорвала! Но хоть я и ненавижу ее всей душой, предложение – это своего рода шанс. Она выбрала для встречи открытое место в Манхэттене – нейтральную территорию, где мы можем пообщаться, не опасаясь того, что другая сторона выкинет какую-нибудь глупость и нарушит Маскарад. Она хотел ‘просто поговорить’. Ты отправишься туда вместо меня и выслушаешь ее условия. Конечно же, мы не примем их – особенно после того, как она пыталась убить нас. Ты просто украдешь ее голос и уйдешь».

«То есть, перемирие в принципе невозможно?» - уточнила Аманда, и Хоуп подтвердила: «Ну конечно! Мило, конечно, что – по ее словам – она хочет зарыть топор войны, но вчера она доказала, что не прочь отсечь им мою голову. Она стремится не к сотрудничеству, а к подчинению. Это – не компромисс, а тирания. И, к тому же, Кара – самая мерзкая корпоративная тварь из всех, кого я знаю. Та, которая пытается играть добрую и справедливую персону, но если заглянешь за ее маску, испытаешь лишь отвращение. Но, думаю, знаю, как ей досадить. В общем, план такой. Есть лишь один способ уравнять шансы. Мы должны нанести Каре удар в болевую точку, а та у нее одна: здание Дабл-Спираль. Кара – единственная, у кого есть доступ в каждую комнату. Меры безопасности были созданы ей лично: голосовое сообщение, но кодовые фразы все время меняются. Другими словами – одной лишь записи ее голоса будет недостаточно. Поэтому я начала продавать незаконные материалы людям, имеющим доступ к продвинутым дипфейк-технологиям. Они у меня прямо здесь, в этой самой комнате, и теперь мне нужно лишь создать бота, который говорит так же, как она. Чтобы изучать поступающие данные, я должна остаться здесь... И все же план довольно прост. На тебе будет микрофон, ты поговоришь с ней, я обработаю запись, украду ее голос, и – вуаля! – мы получаем доступ в здание. Мы войдем в оплот Дабл-Спираль и уничтожим его, после чего я стану частью твоей команды и мы обе будем счастливы. Как тебе?»

«Забавно», - отозвалась Аманда, не найдя иных слов, чтобы описать прозвучавшее безумство. После чего Хоуп прикрепила к кофте девушки маленький микрофон, попросив ту держать его при разговоре направленным в сторону Кары. В ухо свое Аманда поместила незаметный наушник.

Убедившись, что аудио-сигнал действительно хорош, после чего отправилась к назначенному месту встречи, Сосуду – величественному зданию, возведенному у восточной оконечности тоннеля Линкольна. «Бесконечные лестницы» - так назвала его Хоуп, и Аманда вынуждена была согласиться с подобным определением.

Путь занял около получаса, но Аманда, наконец, добралась до здания, больше всего походящего на огромный улей, где наверняка днем кишат пчелы-туристы. В ночной же час здесь не было никого, за исключением немногочисленной охраны. Та пропустила Аманду внутрь – наверняка девушку ожидали.

Аманда поднялась вверх по ступеням, приблизилась к одинокой женской фигуре, взирающей на ночные огни Манхэттена. «Знаешь, горожане часто жалуются на то, что не видят ночное небо», - обратилась к ней Кара Монтгомери, - «но я всегда считала истинной трагедией то, что они не могут осознать красоту сотворенного людьми моря огней, которое их окружает. Ты можешь многому научить людей, но видеть их не научишь, верно?»

С широкой улыбкой Кара пожала Аманде руку, молвив: «Была представительницей Софи Лангли, теперь же – представительница Хоуп? Я бы не так строила свою карьеру, признаюсь, обычно птенцам достается совершенно не то, что тебе».

Из наушника донеслось тихое ругательство; навряд ли Кара смогла бы его услышать. «Не могу сказать, что я ожидала ее появления здесь – с тобой или без тебя», - отметила женщина. – «С другой стороны, я уверена, что она слышит сейчас каждое мое слово. Давай-ка исправим это».

С этими словами она активировала какое-то приложение на своем смартфоне, и едва слышимой голос Хоуп в ухе Аманды исчез вовсе – похоже, Кара эффективно глушила сигнал. Должно быть, сейчас Хоуп злится и проклинает все на свете. Наверняка такого поворота она не ожидала. Неужто Кара поняла, в чем состоит ее замысел? Похоже, Аманде придется продолжать вести игру в одиночку...

«Зная Хоуп, ты, должно быть, обладаешь теми крохами информации обо мне, которые возможно найти в Гугле», - предположила Кара, - «ну и в дополнение – куча оскорблений, конечно же. С другой стороны, я тоже многое знаю о тебе, Аманда. Не думаю, что у нас есть необходимость в формальном представлении друг другу. Но, во-первых, позволь извиниться за дискомфорт, который доставил тебе мой бывший сотрудник. Я не знала, что он собирается атаковать Хоуп, и выступаю целиком и полностью против подобных действий. Я рада, что с тобой все в порядке, и приветствую то, что ты сумела прикончить этого психопата. Лангли сделала хороший выбор... Но позволь мне рассказать о себе – представить свои идеи. Кто, по-твоему, обладает монополией над реальностью?» «Корпорации», - заключила Аманда, и Кара хмыкнула: «Типичный ответ для этого столетия. Но сумели ли они заменить собой государство?»

Она махнула кому-то, находящемуся за спиной Аманды. Та знала, что за ней наблюдают приспешники Кары – возможно, ее гули. И сейчас один из них устремился вниз по ступеням.

«Знаешь, в Боливии только что случился военный переворот», - продолжала Кара, как ни в чем не бывало. – «Появились сотни постов от новых аккаунтов в англоязычном секторе интернета о политике Боливии, и призваны они убедить пользователей Сети в том, что США не имеют отношения к произошедшему. Топорная работа, на мой взгляд. Только представь себе: 17-летний меломан из Огайо пишет целую статью о том, как счастливы его родственники из Ла-Пас от осознания того, что президента больше нет. Критик фильмов, ‘интересующийся политикой’, продает вам одобренную ЦРУ историю об Эво Моралесе. Привлекательный фитнес-тренер объясняет ситуацию ‘простыми словами’».

Эмоции в голосе, экспрессивная жестикуляция, зрительный контакт – Кара неплохо научилась располагать к себе собеседника, и все же Аманда ощущала фальш. Временами казалось, Кара прилагала титанические усилия, моля девушку поверить ей.

«Эмулировать массы не сложно», - говорила Кара. – «Выйди на связь к какой-нибудь из ферм троллей из Восточной Европы, и через несколько часов у тебя будет армия клонов, которые тут же выкажут поддержку любому необходимому тебе начинанию. Ты распространишь свое послание, но не создашь новую культуру, отвечающую твоим целям, не замаскируешь послание как независимую мысль. Для этого тебе нужны личности, а не массы. Но эмуляция личностей?.. Это совершенно другой уровень – не ремесло, но искусство. Ты должен понять свое создание так глубоко, что начнешь ненавидеть его, а затем – и любить. А если захочешь создать несколько личностей, поддерживающих твое начинание? Тебе понадобится для этого гениальная команда, коллектив истинных единомышленников – амбициозных и покладистых одновременно».

Речь Кары напомнила Аманде монолог Хоуп. Тот же тон. Должно быть, одна из них оказала немалое влияние на другую. Или, возможно, они каким-то образом определили развитие личностей друг друга. Сложно сказать наверняка. Ясно одно: Хоуп наверняка сейчас пребывает в неистовой ярости. Неужто Кара каким-то непостижимым образом прознала про ее замысел?.. Скрестим пальцы, чтобы это было не так...

«Государство удовлетворено, когда аккаунт, прежде пять лет неиспользуемый, начинает вещать имперскую пропаганду в пустоту», - продолжала свою пламенную речь Кара. – «Стареющие корпорации слишком завязли в установленных ими же правилах. Но представь себе молодой стартап, который продвигает идеи, совпадающие в планами Принца на будущее. И представь, как он устанавливает связи с корпорациями и агентствами. Столь много нежизней можно улучшишь, или даже спасти от нападения ‘Первого Света’. У меня есть необходимая инфраструктура, есть поддержка старейшин. И теперь мне нужен лишь тайный лидер, который займет в центре существующей сети».

Выдержав паузу, Кара подтвердила догадку Аманды касательно личности, идет о которой речь: «Да. Это Хоуп». Она указала девушке на принт на своей майке, изображен на которой был панк. «Знаешь, я огромная фанатка панков», - призналась Кара. – «Главная идея моей компании, Дабл-Спираль, состоит в том, что все мои действия – немного панковские. Я двумя руками за дерзкие идеи, за нарушение правил».

Аманда слушала, не перебивая, однако сознавала, что в прошлой жизни уже встречала подобных персон, и немало. Очередная служащая с манией величия, мнящая себя исполнительницей воли высших сил. Упивающаяся собственной персоной...

Усилием воли Аманда сосредоточилась на болтовне Кары, ведь та начала говорить о Хоуп. «Для меня Хоуп – образец панка», - говорила Монтгомери. – «Свободный, независимый дух, находящийся во внутреннем противоречии со всеми, развивающий свои таланты лишь потому, что получает от этого удовольствие. Но клянусь, эту девчонку нужно направлять на верный путь! Почему бы не применить ее способности на что-то, действительно полезное?.. Я создала инфраструктуру исключительно для развития ее талантов и для того, чтобы она начала приносить пользу нашему социуму, но она отказывается от всего по каким-то странным и глупым причинам. Я не думаю, что ты изменишь свое мнение обо мне лишь потому, что я сейчас обо всем этому тебе говорю. Я лишь надеюсь на то, что ты будешь иметь ввиду мое мнение и выступишь голосом разума, в котором Хоуп сейчас отчаянно нуждается. Давай-ка вернем назад нашу девочку».

Кара поколдовала над смартфоном, отключила глушитель сигнала. Аманда изобразила недоумение, заверив собеседницу в том, что их никто не подслушивает. «Может, и так, а может, и нет», - слова девушки Кару ничуть не убедили. В миниатюрном динамике раздался голос Хоуп: та заверяла Аманду в том, что Кара блефует, потому необходимо блефовать в ответ.

Один из охранников Кары приблизился к ней, показывая что-то на экране смартфона. Женщина отвлеклась, и Хоуп воспользовалась возникшей паузой, чтоб заявить: их план работает, несмотря на попытку заглушить входящий сигнал, и Малкавиан получила немало аудио-образцов, столь ей необходимых. А если Кара произнесет еще несколько слов на букву «К» - дипфейк-голос только выиграет от этого.

Закончив разговор с охранником, Кара вновь обратилась к Аманде, сожалением констатировав, что вскоре ее ожидает встреча с представителем Google, потому текущую необходимо завершать. «Кстати, о ней кто-нибудь знает, кроме Хоуп?» - неожиданно осведомилась Кара. – «Лангли? Твой иной спутник? Или, быть может... Носферату?» «Нет, только мы», - честно отвечала Аманда. – «А что, нужно было кого-то еще поставить в известность?» «Возможно», - отозвалась Кара. – «А, возможно, и нет. Просто это говорит многое о тебе как о личности... Ну ладно, не обижайся, но раз Хоуп здесь нет, я должна бежать. Жаль, конечно, что она не соблагоизволила явиться лично».

Похоже, Кара действительно обижена и исполнена подозрений. Похоже, у нее неплохая интуиция... «Из уважения к Лангли я решила встретиться с тобой», - призналась Кара. – «Чтобы объяснить, чем я полезна Камарилье, а также причину, по которой старейшины хотели бы видеть Хоуп рядом со мной». «Плевать на меня старейшинам», - раздалось в ухе Аманды недовольное бурчание.

«Надеюсь, мне удалось посеять семена в твоем разуме, которые в будущем дадут всходы», - произнесла Кара. – «Дабл-Спираль заботится о сотрудниках, которые разделяют озвученные мной идеалы... Но перед тем, как мы расстанемся – есть один вопрос, на который я очень бы хотела получить ответ. Когда я прежде знала Хоуп, она была совсем другой. Или средоточием других персон, если посмотреть на это иначе. Почему же она столь отчаянно противостоит мне? Какая у нее мотивация?»

Хороший вопрос. Хоуп никогда не рассказывала об этом, а сама Аманда не спрашивала. «Что-то вроде ‘платы по счетам’», - озвучила Аманда свое предположение. – «Не помню ее точных слов». «Месть? Вендетта?» - задумчиво осведомилась Кара, и, простившись с Амандой, устремилась вниз по лестнице в сопровождении охранников.

Хоуп заявила: собранных аудио-данных более, чем достаточно для создания убедительного дипфейка. «Я дам тебе знать, когда все будет готово к визиту в штаб-квартиру Кары», - промурлыкала Малкавиан, весьма довольная исходом операции. – «Может, даже завтра прогуляемся туда».

Решив, что на сегодняшнюю ночь приключений достаточно, Аманда бросила последний взгляд на расстилающееся пред нею море рукотворных огней, после чего поспешила к своей машине, дабы до рассвета успеть вернуться в убежище...

...Следующим вечером, лишь покинув спальню в своей квартире и ступив в гостиную, Аманда заметила белый конверт, подброшенный под входную дверь. Внутри оказались записаны адрес и время. Стало быть, настала ночь решающего противостояния Хоуп и ее немезиды...

Аманда немедленно устремилась по означенному адресу. Осознание того, что наряду с подельницей она собирается нанести удар по одной из ключевых фигур в Нью-Йорке, обладающей – к тому же – обширными связями среди элит в социумах людей и вампиров, - давило тяжким бременем. Что, если охраны их схватит. И как Совет отреагирует на подобный рейд?.. Аманде оставалось надеяться лишь на то, что Хоуп продумала все детали операции до мелочей. Не похоже, чтобы Малкавиан решилась на самоубийственное действо...

Наконец, Аманда припарковалась у здания, красовался на котором логотип Дабл-Спираль. Поблизости заметила Мазду необычного цвета лаванды – очевидно, кому принадлежит машина, ведь и предыдущая – разбирая на подземной парковке – была такого же цвета.

Хоуп оставалась на водительском сидении Мазды, держа в руках неизменный смартфон. Аманда постучала в окошко автомобиля, и Хоуп – не отрывая глаз от мобильника – опустила стекло. «Ты рано», - бросила она. «Не думала, что ты окажешься прямиком перед зданием», - с тревогой заметила Аманда. – «Ты не думаешь, что это может показаться подозрительным?» «А чего мне прятаться?» - искренне удивилась Хоуп. – «Я ведь все равно не собираюсь возвращаться живой».

Последующие десять секунд Хоуп просто наслаждалась выражением лица Аманды... а после заверила подельницу – нет, погибать она пока не собирается. Кто тогда будет поддерживать все ее аккаунты в Сети?.. Нет, сегодня ночью они одержат безупречную победу, иначе и быть не может.

Покинув автомобиль, Хоуп уверенным ходом направилась ко входу в здание штаб-квартиры корпорации. «Расскажи хоть, в чем состоит наш план», - взмолилась Аманда, едва поспевая на Малкавиан. «О, Аманда, детка», - усмехнулась та. – «Плана-то особого нет. Ты сделала большую часть работы во время встречи с Карой. Мы должны проникнуть внутрь, уничтожить сервер, на котором содержатся данные об исследовании Дабл-Спираль, и уйти. Никакой театральности. Никакой драматической развязки. Наверняка ты сейчас хочешь сказать: ‘Но, Хоуп, если эти данные бесценные, разве не сделала она загодя резервные копии? Неужто Кара – полная дура?’ Прекрасный вопрос! Ответ – да, она дура. Она обладает массой отрицательных качеств, но есть и одно положительное: Кара – невероятный параноик. Прежде она была наивной овцой, которая даже не заклеивала камеру на своем ноутбуке, и утратила веру во все внешние корпорации после небольшого инцидента в области кибершпионажа. Она одержима идеей невозможности загрузки своих данных в облако. В настоящее время у нее остается лишь одна резервная копия на физическом носителе, спрятанная в недрах здания. Никто не знает о том, где она находится – кроме меня... В обычных обстоятельствах я бы никогда не сумела добраться до нее. Дабл-Спираль – подземная крепость. Стены и двери усилены – как против людей, так и против Сородичей. Но решение проблемы просто – нам всего лишь нужно было позаимствовать голос Кары, и он проведет нас мимо систем безопасности в сердце комплекса. Что скажешь, Кара? Поможешь своей девочке?»

Хоуп что-то написала на экране смартфона, и через несколько мгновений из динамиков раздался голос Кары Монтгомери: «Ну конечно! Давай вскроем эту сучку!» Аманда была впечатлена: звук был чистым, а имитация голоса – практически идеальной. Вложения в технологию окупались сполна.

«И если ты опасаешься негативной реакции со стороны Камарильи – не стоит», - молвила Хоуп, не сбавляя шаг. – «Я приму всю ответственность на себя, а моя задница хорошо прикрыта. К тому же, Кара – редкостная змея, и все об этом знают. Никто из важных игроков не станет плакать о ней. Они терпели ее лишь потому, что технологии ее были действительно хороши».

Хоуп и Аманда уверенным шагом проследовали в лобби здания. «Нас ожидают», - бросила Макавиан единственному охраннику, и тот, выглядя совершенно обескураженным столь неожиданным вторжением, открыл для посетительниц дверь, ведущую к лифтам. Хоуп наряду со спутницей ступила в один из них, нажала на кнопку нижнего этажа.

«Добро пожаловать в гибельные подземелья Кары Монтгомери, Аманда», - возвестила Хоуп, когда покинули они кабину, обнаружив себя в подземном комплексе Дабл-Спираль. Коридоры оного были пустынны и слабо освещены. Воздух был затхлым, и стоял здесь резкий неприятный запах, источник которого Аманда никак не могла определить. Несмотря на гнетущую атмосферу, здесь царящую, следовало признать, что подземелье – рабочее пространство ИТ-компании, где сотрудники проводят немалую часть своих жизней. Совсем недавно Аманда сама была одной из них – и пребывала в блаженном неведении о судьбе, ей уготованной. Но ее офис – по крайней мере – держал марку.

Хоуп подошла к бронированной двери в конце коридора, ввела кодовое слово в загруженное на смартфоне приложение, и голос Кары разорвал тишину подземелья. Дверь медленно открылась. Хоуп поморщилась, констатировав, что все-таки дипфейк, ею созданный, несовершенен, и остается вероятность, что система безопасности может среагировать после нескольких неудачных попыток, заперев их в подземелье – поэтому необходимо быть предельно осторожными. «Будем надеяться на то, что собранных тобой аудио-данных достаточно», - обернулась Хоуп к Аманде, выдавив улыбку. – «Что ж, идем в утробу бестии!»

Двое ступили в комнату, и дверь захлопнулась за их спинами. Сородичи обнаружили себя в офисном помещении, освещали который лишь многочисленные мониторы; за компьютерами сидели люди, ни на мгновение не отвлекаясь от работы.

Из динамика смартфона Хоуп донесся голос Кары: «Смотри – место, где творится магия. Семья алчущих успеха единомышленников, берущих быка за рога, созидающих новую высокопроизводительную культуру. Вместе!»

Никто из сотрудников даже не головы не поднял: все они заняты программированием и набором неких бесконечных объемов текста. «Что с ними не так?» - шепотом обратилась Аманда к спутнице, и та безразлично пожала плечами: «Не волнуйся. Думаю, это всего лишь горстка гулей и им подобных. Трудоголики. Не испытывают усталости. Для поддержания жизненных сил им требуется донельзя мало. Довольно тупы. Идеальные работники. Наверное, не оставят свои кресла, пока мы не заставим их... но не будем этого делать. У нас куда более важное дело. Например, уничтожить плоды нескольких лет их работы».

Сотрудника продолжали работать, и, казалось, слов Хоуп не слышали. Та, обернувшись к Аманде, поинтересовалась: следует ли им отправиться прямиком в серверную или же сперва заглянуть в одно из соседних помещений? «Я бы хотела покончить со всем поскорее», - молвила она, - «но сейчас Малышка Кара с нами благодаря тебе, потому тебе и решать. Если хочешь воспользоваться ее голосом, чтобы сделать что-то полезное – почему нет?»

«Давай заглянем за ту дверь», - предложила Аманда, указав спутнице на дверь с надписью «Только для персонала». Хуп кивнула, ввела какие-то команды в приложение, и после озвученной кодовой фразы, произнесенной голосом Кары, дверь открылась. За ней означилась небольшая комнатка, походящая на лабораторию. В центре ее находился привязанный к креслу светловолосый мужчина, на голове которого оставался шлем виртуальной реальности. Похоже, человек пребывал без сознания.

Аманда нажала на кнопку на подлокотнике кресла, и голова мужчины медленно наклонилась в сторону, открыв взорам девушек слегка припухшую артерию на шее. «Кровь готова для поглощения», - донеслось из динамика, установленного где-то в комнате. Аманда попробовала было кровь незнакомца, но тут же сплюнула: вкус был ужасен!

«Ты закончила?» - осведомилась Хоуп, и Аманда, кивнув, последовала за Малкавиан в следующий зловонный коридор. Неожиданно Хоуп остановилась на полпути, пробормотала в недоумении: «Неужто она тут все поменяла местами...»

Поразмыслив немного, Хоуп с помощью Малышки Кары открыла очередную ничем ни примечательную дверь, проследовав в офис – весьма похожий на тот, в котором они только что побывали. Ряды мониторов, ряды неподвижных силуэтов перед ними.

Оглядевшись по сторонам, Хоуп удовлетворенно кивнула, бросив: «Цель замечена. Следуем в серверную». Ступив в соседнее помещение, содержащее огромное количество инфраструктурных систем, Хоуп вытащила из своей сумки какое-то устройство и приступила к процессу удаления данных.

Прошло около тридцати минут... когда Хоуп закончила со своим цифровым злодеянием, и на мониторах сотрудников появились сообщения об ошибках. Ритмичный звук нажатий на клавиши клавиатур стих, однако сотрудники продолжали оставаться неподвижными и безучастными к происходящему.

Хоуп собрала в сумку свои устройства, заявив, что теперь им осталось лишь уничтожить резервную копию и убраться из здания... И вновь они бежали пустынными коридорами гигантского подземного комплекса. Сколько же денег потратила Монтгомери на его создание?!

Малкавиан остановилась перед одной из дверей, активировала программу. Систему безопасности удалось обмануть ни с первого раза, но, наконец, дверь открылась, и Аманда в изумлении замерла на пороге, ибо открывшийся ее взору интерьер был точной копией убежища Хоуп в интернет-кафе... вот только все здесь было покрыто слоем пыли.

Хоуп устремилась к компьютеру у дальней стены, занялась уничтожением резервной копии данных... «Вот, стало быть, как», - бросила Аманда. – «Теперь я все поняла». «Для этого не нужно быть гением», - отозвалась Хоуп, не отрываясь от своего занятия. Она бросила взгляд на Аманду, будто собираясь сказать что-то, но передумала и продолжила уничтожать плоды трудов своей немезиды. Очевидно, она не хочет касаться прошлого в разговорах с кем бы то ни было. Аманда присела на кровать, наблюдая за Хоуп и гадая, в чем же заключались отношения той с Карой.

Наконец, Хоуп начала складывать свои устройства в сумку, и Аманда направилась к двери... когда та открылась и возникла в проеме Кара Монтгомери. Последняя грязно выругалась, осознав происходящее. Хоуп обернулась к вошедшей, и лица обеих враз окаменели.

Воцарилось долгое, тягостное молчание. Хоуп нажала клавишу Enter на своем ноутбуке и тут же поместила его в сумку. Возможно, то была всего лишь провокация – таким образом Малкавиан давала понять Каре, что она победила. Но – как бы то ни было – жест сработал, и Монтгомери вышла из ступора, принявшись сыпать проклятиями. Хоуп старательно изображала невозмутимость.

«Вообще, сейчас ты должна находиться на другом краю города, на встрече», - заметила она. «Я получаю нотификации о каждой неудачной попытке проникновения», - прорычала Кара. – «Я вернулась, ожидая найти какого-то идиота, пытающегося продолжить себе прямой путь через здание. Но я и помыслить не могла. Как ты?..»

Ответить Хоуп позволила Малышке Каре. Монтгомери поморщилась, услышав донесшийся из динамика смартфона Хоуп собственный голос. «Ах ты, хренов... гремлин!» - возмутилась она, связав концы с концами. – «Как ты заполучила подобную технологию? Даже я...» «Коммерческая тайна», - ухмыльнулась Хоуп, весьма довольная собой.

Очевидно, Хоуп продолжала провоцировать Кару, и той стоило немалых усилий пытаться сохранять лицо. «Я построила этот рай для тебя», - с горечью молвила она. – «Для нас». «Для себя, и никого иного», - возразила Хоуп. «Что произошло с Хоуп, которую я знала?» - покачала головой Кара, отказываясь верить глазам и ушам. «Она не может сейчас подойти к телефону», - прозвучал ответ. – «Она мертва».

«Я сожалею о том дне, когда пустила тебя в свою жизнь», - бросила Монтгомери, и Хоуп поморщилась: «Прекрати лгать самой себе, Кара. Ты сожалеешь лишь о том дне, когда я покинула твою жизнь. Не стоило тебе снимать маску даже на мгновение, милая».

Кара хотела было ответить на это резким замечанием, но осеклась, и, взяв себя в руки, процедила: «Если осталась не уничтоженная тобой копия моих данных, я отпущу тебя отсюда живой. Вас обеих». С этими словами Кара прожгла исполненным лютой ненависти взглядом Аманду. В ответ Хоуп широко осклабилась, пропела: «Данных больше нет. Плоды десятилетия твоих трудов уничтожены. Добро пожаловать в худшую ночь твоей жизни со времен краха .COM, мисс Монтгомери».

Кара выглядела так, будто в сердце ей вонзили осиновый кол. Она привалилась к двери, медленно осела на пол. «Я никогда не хотела прибегать к этому», - прошипела Кара. – «Это была бы не я... Есть лишь один способ выбраться из этого дерьма, и я воспользуюсь им. Я верну свои данные».

На лице Хоуп отразилось озарение. «Ты не посмеешь», - бросила она, но в голосе ее недоставало уверенности. – «Ты начала эту игру – прими поражение с достоинством». «Игра не закончится до последнего хода, ‘детка’», - зло прошипела Кара.

«Скалишься?» - хмыкнула Хоуп, отчаянно скрывая страх. – «Но нас здесь двое. Даже если ты свершишь грех диаблери...» Аманда слышала прежде это название. Диаблери... один из страшнейших грехов, которые может совершить вампир, и заключается он в испитии крови иного Сородича, обретая того на последнюю смерть, поглощая в процессе опыт и знания...

«Когда со мной приключилось прежде нечто подобное, я была готова умереть», - просветила противниц Монтгомери. – «Я готова рискнуть. Конечно, я давным-давно мечтала вонзить свои клыки в тебя». «То есть, подаришь мне это победу?» - уточнила Хоуп, хорохорясь. – «Докажешь, что все это время я была права? Дело было не во мне, а во всем том мусоре в моей голове». «Победу?» - хмыкнула Кара. – «Умоляю тебя. Победы материальны, и совсем не похожи на твои маленькие онлайн-аргументы».

Хоуп с тревогой обратилась к Аманде, сообщив, что, похоже, Кара настроена серьезно, и действительно хочет поглотить ее сущность, дабы обрести сокрытые в памяти крови знания.

«В сторону, Аманда», - потребовала Кара, не сводя глаз с Хоуп. – «Чего ты хочешь? Денег? Информации? Положения в Дабл-Спирали? Все, что захочешь, но сейчас смотри в другую сторону». «Не слушай ее!» - взвизгнула Хоуп. – «Как только Принц узнает об этом, последняя смерть...»

Кара стремительно метнулась к Хоуп, прыгнула на нее подобно дикому зверю. Хоуп попыталась было защититься, но Монтгомери швырнула ее на пол, и была подобна дикому зверю, собирающемуся расправиться с беспомощной жертвой.

Аманда призвала все свои силы, набросилась на Кару. Двое терзали друг друга, и Аманда осознала, что противника сильнее ее и выносливее. Похоже, в подобном противостоянии ей не выстоять... Аманда отпрыгнула назад, лихорадочно соображая – как же ей поступить, ведь сейчас Кара подобна на животное. А с животными существа разумные не сходятся грудь на грудь, а используют различные инструменты для победы.

Заметив крюки, свисающие с потолка, Аманда схватила один из них, дернула за цепь. Кара тем временем вновь обернулась к Хоуп, и Аманда с силой вонзила крюк ей в грудь, после чего, несколько раз опутав цепью ее тело, дернула за конец оной, поднимая обездвиженную вампиршу над полом.

Хоуп воспользовалась шансом, и, метнувшись к Аманде, помогла той тянуть за цепь. Кара билась в путах, подобная освежеванной туше на бойне – возможно, и вырвется... Обнаружив среди разбросанных по комнате вещей электрическую дубинку, Аманда поднесла ее к голове Кары, активировала. Та завопила от боли – сила тока оказалась на удивление велика... Монтгомери слабела, в то время как Аманда продолжала потчевать ее электрическими разрядами...

Наконец, крюк пробил ее сердце, и вампирша лишилась чувств. «Хотела добавить мои данные к своим?» - прошипела Хоуп, приходя в себя. – «Что ж, я удовлетворю твое желание. Хоть и не так, как тебе хотелось». Девушка медленно ходила вокруг подвешенной над полом Кары, созерцая ту, всецело находящуюся в ее власти. Аманда смотрела Хоуп прямо в глаза, умоляя не совершать поступок, о котором та после непременно пожалеет...

«Освободитесь от оков смертности!» - пробормотала Хоуп себе под нос. – «Пусть они кричат! Ощутите тепло их внутренностей!» Приблизившись к жертве своей вплотную, Хоуп обернулась к Аманде, пообещав, что не поддастся искушению. «Я помню наше с тобой соглашение», - заверила она. – «Ты мне помогла, теперь я помогу тебе... Я кое-кому позвоню, и они позаботятся о ней. Она собиралась совершить диаблери, и я знаю тех, кто захочет повесить ее за это... Хотя, с другой стороны, она и так висит».

Хоуп заверила Аманду, что теперь она – часть котерии, и придет на помощь в час нужды. После чего велела девушке покинуть здание, сама же задержится здесь, закончит незавершенные дела.

Простившись с Хоуп, Аманда устремилась у выходу из здания Дабл-Спираль, размышляя о том, какие поистине странные и яркие персонажи входят в ее котерию...


Кадир Аль-Асмай, шериф Нью-Йорка, лично навестил Аманду следующим вечером в ее убежище. Открыв дверь, девушка потрясенно уставилась на гостя. «Добрый вечер», - поздоровался тот. – «Могу войти?» Аманда только и могла, что пялиться на Кадира, и тот переступил порог, осмотрелся.

«Еще не обустроилась тут?» - поинтересовался он, обращаясь к девушке. – «Повсюду чувствуется стиль Лангли. Эдакий уединенный кабинет для учения, где никто ничего не изучает. Все эти книги на полках призваны лишь произвести впечатление на гостей, не более. О хозяйке они не говорят ровным счетом ничего – кроме того, что она интеллектуалка».

Проследовав к книжной полке, Кадир взял в руки одну из книг, прочел название, и, усмехнувшись, поставил обратно. «’Феноменология духа’ рядом со всей этой дешевой поэзией», - резюмировал шериф. – «Можем поспорить. Если она прочла более двадцати страниц, даю тебе пятьдесят баксов и галлон крови... Да, в подобных местах самопровозглашенные отшельники уединяются, дабы страдать. Учитывая то, сколь много времени ты проводишь на улицах этими ночами, предположу, что в убежище ты только спишь, не более?»

Несмотря на болтовню, столь необычную для Кадира, Аманда ни на мгновение не забывала о том, что гость ее – безжалостный хищник, и сейчас просто скрывает свои истинные цвета. Девушка колебалась, не зная, как дипломатично ответить на заданный ей вопрос.

Кадира, похоже, ее молчание ничуть не тревожило. Он шагал по комнате, изучая интерьер. Аманда же возвращалась мыслями к той ночи, когда жизнь ее навсегда изменилась. Пробуждение в лобби ресторана, затем – ночь, проведенная в каморке на подземном паркинге, бесконечная поездка на машине. Алчущая крови толпа. Меч Кадира... Перерождение, испытание огнем, и пугающий палач, удостоверившийся в том, что пламя опалило ее душу.

Похоже, по выражению лица Аманды Кадир понял, что к светской беседе та не расположена. «Что ж, перейду к делу», - констатировал он. – «Видишь ли, с годами я понял кое-что. Помимо того, что меня наняли для неизгладимого впечатления при позировании с мечом, я еще должен насквозь видеть все связи и отношения в этом городе. Камарилья пребудет в безопасности, если члены ее продолжать следовать определенным социальным устоям, и отношения их останутся... прозрачны. Но это, к сожалению, недостижимая мечта. Это - общество прирожденных конспираторов, чрезмерно амбициозных гангстеров и политиков, монстров в человеческом обличье, а также множества... трагически сломленных индивидов. Ими движут желания, несовместимые с Маскарадом, несовместимые с дальнейшим существованием Камарильи, несовместимые с моими методами. Поэтому я обречен оставаться эдаким копом, которого оскорбляют за спиной – возможно, не без причины, - но сразу же зовут на помощь, как только кто-то теряет свое столовое серебро. Или своего рода детективом из романов Кристи, которому все помогают, но в то же время лгут касательно своего прошлого и мотивов, несмотря на то, что моя неспособность раскрыть тайну может всех нас обречь на гибель».

Казалось, он примирился со своей судьбой, но нет; проницательная Аманда отметила в речи Кадира нотку сожаления – похоже, прежде у него были куда большие амбиции. Что же сломало его?..

«Видишь ли, для этого детектива вопрос ‘почему’ куда более важен, нежели ‘кто’ и ‘как’», - продолжал говорить шериф. – «Когда ты поймешь всех игроков и их взаимосвязи, то с легкостью раскроешь любое преступление. Но Сородичам известно об этом, и они пытаются усложнить мне жизнь, прибегая к заговорам между двумя независимыми актерами, зависящем к покрывательству друг друга для обоюдной безопасности. Или же они троят Кровные Узы, делая кого-то совершенно неожиданного своим послушным рабом. Босс, служащий своему работнику, мятежник, служащий тирану – и слуга вынужден постоянно пить кровь своего хозяина... Что же Софи разглядела в тебе? Почему Принц продолжает спрашивать меня о твоих действиях? Почему тебя вынуждают столь стремительно созидать собственную котерию?.. Тебя окружают непонятные мотивации, которые ты и сама не понимаешь. Это тревожит меня, и должно тревожить и тебя тоже».

«Почему ты здесь?» - прервала гостя Аманда, ибо монолог тоже донельзя затянулся. – «Что происходит?» «Что ж, ты не утратила дар речи с нашей последней встречи», - резюмировал Кадир, удовлетворенно кивнув. – «Я здесь для того, чтобы установить с тобой взаимопонимание и получить возможность лучше исполнять свои обязанности. Во время нашей предыдущей встречи я не видел в тебе ровню. Но теперь, когда ты принята в Камарилью, какой у меня остается выбор? Я пойму, если ты больше не захочешь меня видеть, но я – одно из лиц социума Нью-Йорка, и пока ты принадлежишь к нему, избегать меня невозможно. Особенно, если у меня к тебе дело – а сейчас так и есть. Как ты, возможно, уже поняла, одна из моих задач – выяснить и понять твои связи... и одна из них угрожает нашему обществу».

«Ты говоришь о ком-то из тех, кого я надеюсь видеть в своей котерии?» - растерялась Аманда, не понимая, к чему клонит шериф, но тот отрицательно покачал головой, молвив: «Я слежу за ними, и им это известно. Если они и нарушают правила, то делают это как подобает – другими словами, мне об этом ничего не известно».

Кадир протянул Аманде папку с бумагами, бросив: «Вот он – наш нарушитель спокойствия». Девушка открыла папку, и, лишь увидев находящиеся в ней фотографии мужчины, похолодела, ибо воспоминания о нем были в высшей степени неприятны.

Бенджамин Ньюмэн. Ее бывший босс – урод, каких поискать, ее кошмар последних лет. Сексуальные домогательства, делегирование своих обязанностей – все, как само собой разумеющееся. Аманда перевела взгляд на Кадира, ожидая объяснений.

«Судя по всему, твоя компания в беде», - просветил девушку шериф. – «Множество несоответствий по финансовым вопросам, в которых мистер Ньюмэн поспешил обвинить столь внезапно исчезнувшую сотрудницу. Как следствие, организованы твои поиски, изучаются обстоятельства исчезновения. Это может привлечь внимание к нам, потому подобную активность необходимо пресечь на корню».

Необходимо пресечь – звучит весьма угрожающе. Что же задумал Кадир?.. «Я организую для вас двоих встречу завтра», - произнес он, - «чтобы вы смогли проговорить сложившуюся ситуацию, а ты – окончательно попрощаться с прежней жизнью».

От изумления Аманда лишилась дара речи. Кадир устроит ей встречу... с Ньюмэном?!. «Обычно подобные вопросы решаю я, и я считаю, что это – самое простое решение», - продолжал шериф. – «Заблудший агнец возвращается, завершает незаконченные дела и исчезает – на этот раз навсегда. Просто. Чисто. Никаких заумных схем, никаких ненужных жертв. К тому же, ситуация дает мне возможность больше узнать о тебе, наблюдая за происходящим. Когда новички общаются с людьми, к которым испытывают определенные эмоции, взору предстает их истинная природа. Возражения?»

Аманда отрицательно качнула головой, все еще пребывая в вящем изумлении, и Кадин удовлетворенно кивнул: «Хорошо. Я организую встречу и отвезу тебя туда завтра. Заготовь заранее правдоподобную речь». С этими словами он покинул квартиру, закрыв за собой дверь...

Долгое время Аманда пыталась собраться с мыслями, размышляя о том, что месть – блюдо, которое подают холодным...

...Следующим вечером шериф - как и обещал – наведался в гости, и, дождавшись Аманду, спустился к выходу. Двое расположились в машине, и Кадир направил ту на магистраль. Девушка размышляла о том, что когда в последний раз находилась в этом автомобиле, шериф увозил ее от прежней жизни; теперь же вез назад к ней. Сама мысль о Ньюмэне пробуждала в душе Аманды гнев – и жажду насилия.

«Я расскажу тебе, как все пройдет», - нарушил молчание Кадир, обратившись к спутнице. – «Как я уже сказал, я организовал тебе встречу с твоим знакомым. Она пройдет в месте, которое ты хорошо знаешь. Я буду наблюдать за вами с безопасного расстояния, чтобы удостовериться в том, что ты следуешь установленным правилам. Тебе должно быть это прекрасно известно, но на всякий случай предупреждаю еще раз. Не делай ничего, что может поставить под угрозу Маскарад. Не пытайся установить тайные средства коммуникации, я узнаю об этом. Проведи разговор так, чтобы он оказался последней вашей встречей. Используй этот шанс, чтобы завершить все дела. Твоя история следующая: с тобой все в порядке, ты оказалась на распутье, решила кардинально изменить свою жизнь и покинуть город. Подземка слишком шумная, аренда квартиры слишком высока – что-то вроде такого. Однако тебе не нравится быть обвиненной в преступлении, которого ты не совершала. Потому ты вернулась – чтобы очистить свое имя и вселить страх в сердце истинного виновного. Ты ведь знаешь теперь, как это делается?.. В общем, повеселись. Пока ты не создашь проблем, которые мне придется расхлебывать, все будет хорошо».

Вскоре Кадир остановил машину у знакомого офисного здания, в котором Аманда провела лучшие годы своей жизни. «Ньюмэн будет в офисе», - уверенно заявил шериф. – «Похоже, кто-то шантажирует его документами, доказывающими его вину. Бедняка вынужден оставаться в офисе, и находится он в немалом стрессе. На самом деле подобных документов не существует. Но, возможно, кто-то заглянет в офис, вытрет парнем пол, найдет доказательства его махинаций с деньгами и вынудит его признать свое преступление».

Не проронив ни слова, Аманда направилась в офис Ньюмэна. Последний оказался на своем рабочем месте – как и предсказывал Кадир. Похоже, дожидается шантажиста, пытаясь выглядеть альфа-самцом, но получается это у него донельзя карикатурно.

«Аманда?» - изумился Ньюмэн, увидев переступившую порог девушку. Вздохнул с облегчением, мерзко ухмыльнулся. «Забыла отпуск попросить?» - поинтересовался он. – «Люди беспокоились, знаешь ли. К тому же, работали сверхурочно, делая твою работу. Кто-то же должен был. И, знаешь ли, как только мы начали разбираться в твоих задачах... обнаружили неожиданные финансовые несоответствия. Нам необходимо какое-то объяснение, так?»

Аманда молча прожигала бывшего босса взглядом. Этот идиот все еще думает, что он здесь хищник, а она – жертва. Скоро, очень скоро он поймет свою ошибку... Ньюмэн почувствовал, что что-то в Аманде необратимо изменилось. Он попробовал было скрестить с ней взгляды, но первым отвел глаза.

«Погоди-ка...» - на лице его отразилось озарение. – «Это ты отправила мне это сообщение? Забавно. Милая, если ты меня утопишь, я потяну тебя за собой. Думаешь, сможешь кого-то, тебе незнакомого, убедить в своей правоте? Без шансов. А даже если бы и сумела, ты ведь знаешь моих друзей. Они не допустят, чтобы тебе это сошло с рук».

Ньюмэн приблизился к Аманде вплотную, облизал губы, отчаянно ища способ продемонстрировать девушке свое превосходство над ней. Но она не собиралась дать ему этот шанс. Выбросив руку, Аманда сжала мужчине горло, продемонстрировала клыки, утробно зарычала.

На лице Ньюмэна отразился животный страх, реальность его раскололась вдребезги. Как возможно, чтобы жертва превратилась в хищника?!. Аманда чуть ослабила хватку, бросила: «На колени». Мужчина немедленно подчинился приказу, тихо поскуливая; по небритой щеке его скатилась слезинка. «Я сделаю все, что ты хочешь», - лебезил он. – «Только не убивай. Прошу тебя!»

С силой Аманда отшвырнула бывшего босса в сторону, и он ударился о стол. Ньюмэн на четвереньках подполз к стене, дрожащими руками открыл сейф, вытащил оттуда какие-то документы. «Это тебе нужно?» - в панике хныкал он. – «Это тебе нужно!»

Аманда вырвала бумаги из рук мужчины, просмотрела их. Вот они – доказательства махинаций Ньюмэна. «Я очищу твое имя!» - стенал тот. – «Скажу им, что кто-то другой...» Аманда вонзила каблук ему в руку, и Ньюмэн взвыл: «Я это сделал! Я признаю вину!» «Не сделаешь это – я вернусь», - посулила девушка, после чего, не оглядываясь, покинула здание, вернувшись в автомобиль, где дожидался ее Кадир.

Машина немедленно тронулась с места. «Сказала все, что хотела?» - осведомился шериф. «Я вытерла им пол и забрала документы, которые заставят его быть послушным», - отозвалась Аманда. – «Урод будет до конца дней своих оборачиваться на улице». Кадир усмехнулся: «Похоже, ты действительно можешь управляться с подобными делами. Как и ожидалось. Ты понимаешь, что можешь сохранить эти документы в качестве гарантий безопасности, а можешь воспользоваться ими. Мы всегда пытаемся наладить как можно больше связей с власть имущими. Когда освоишься, ты можешь применить ту информацию, которая тебе известна о Ньюмэне, чтобы убедить Первородных в том, что он может стать твоим гулем».

Интересная мысль. Неожиданно, что прозвучала она из уст Кадира.

Шериф остановил машину у убежища Аманды, высказав надежду на то, что встречаться им придется не столь часто. Девушка кивнула, поблагодарила Кадира за помощь. Да, последний – определенно сложная натура, и придется потратить немало времени, чтобы понять его...


Прошло несколько суток... когда с Амандой связалась Софи, велев немедленно прибыть в ее обиталище. Девушка требованию подчинилась, и, лишь переступила порог, как женщина обратилась к ней, молвив: «Аманда, мне необходима твоя помощь в одном крайне важном вопросе. То, что я скажу, покажется тебе неожиданным, но ты должна выслушать меня. Мне нужно, чтобы ты связалась с одним из влиятельнейших Анархов в Нью-Йорке, и договорилась о нашей с ним встрече».

«Но... разве мы не воюем с Анархами?» - опешила Аманда. «Принц косо смотрит на тех, кто встречается с Анархами, это так», - подтвердила Софи. – «Ты поймешь, что это правило – наряду со многими иными установками Камарильи – весьма абсурдно. Оно – следствие средневековой иерархии власти. То, что нам запрещено делать, Принц делать может. Что-то открыто, что-то втайне – чтобы не сеять раздор и недовольство... Мне нужно связаться с индивидом по имени Торк. Он – влиятельная фигура в Движении, и – как и большинство их – подозрителен в отношении Камарильи. Поэтому я и прошу тебя передать ему мое приглашение».

«А он станет говорить со мной?» - спрашивала Аманда, и отвечала Софи: «Он не станет. Не сразу, по крайней мере. Тебе нужно начинать подбираться к нему несколько ниже по цепочке, и излагать соответствующую историю. Если верить моим весьма ограниченным источникам, относящимся к Движению, лучший шанс выйти на Торка – встретиться с его правой рукой, женщиной по имени Мия. Она – завсегдатай клуба Лич-Пит. Думаю, тебе следует выдать себя за желающую присоединиться к Анархам. Птенец, ищущий стаю. Лишь в разговоре непосредственно с Торком ты можешь упомянуть мое имя и передать просьбу о встрече».

«Разумно», - согласилась Аманда. – «Выложим карты на стол после того, как он обратит на меня внимание». «Мы с тобой не встретимся вновь до тех пор, пока ты не организуешь встречу», - предупредила девушку Софи. – «Есть многие, которые ухватятся за шанс использовать это против нас. В случае с Кайзером ты доказала, что способна доводить дела до конца, даже если приходится дополнительно побегать. Надеюсь, и с этой задачей справишься... В общем и целом, заставь Мию представить тебя Торку, и лишь тогда скажи ему, что я настаиваю на встрече. Пусть сам выберет время и место. Если будет упрямиться, упомяни, что я могу помочь ему собрать союзников против Босса Каллихана... Это должно заинтересовать его».

Велев Аманде ни с кем не делиться деталями этого разговора, Софи проводила девушку до двери. Последняя просьба наверняка была завуалированной угрозой, но Аманде на самом деле не хотелось разочаровывать свою спасительницу. Наоборот – она хотела, чтобы Софи доверяла ей.

Грегорий передал Аманде клочок бумаги с адресом клуба Лич-Пит, в Бруклине. Судя по всему, там частенько проводились концерты музыкальных групп, исполняющих тяжелый металл.

...Когда Аманда добралась до клуба, было уже за полночь, и внутри оказалось полно народа. Концерт был в самом разгаре, музыка оглушала, а толпа истинных ценителей бесновалась на танцполе.

Аманда слышала от Софи об Анархах и роли их в социуме Сородичей, но личное впечатление о представителях фракции пока что удалось составить лишь на основании короткой встречи в Флашинг-Медоус... Девушка направилась к барной стойке, и, справедливо предположив, что Мия – завсегдатай этого заведения, обратилась к барменше с вопросом – не видала ли та Мию сегодня. «А кто спрашивает?» - глазом не моргнула та. – «Зачем она тебе?» «Слышала кое-что о ее связях», - уклончиво отвечала Аманда. – «Хочу встретиться кое с кем с ее помощью». «Да, она знает людей, которые знают других людей», - согласилась барменша, после чего велела Аманда занять место за одним из столиков и дожидаться Мии.

Девушка последовала совету, разместилась за столиком, откуда могла наблюдать за сценой и баром. Минут через двадцать место напротив заняла девушка – довольно долговязая, бросила: «Кароль сказала, ты хочешь говорить со мной. Идем за бар».

Мия провела Аманду в небольшое помещение, на стенах которого виднелось множество плакатов музыкальных групп. «Садись», - Мия указала Аманде на одно из скрипучих кресел у старого стола, и девушка опустилась в оное. Сама же Мия осталась стоять, прислонившись к стене и оценивающе глядя на незнакомку. «Я – Мия», - представилась она. – «Полагаю, твой визит – не просто счастливое совпадение. Я тебя не знаю, стало быть ты или новенькая в Нью-Йорке, или прежде не высовывалась. Оба варианта подозрительны. Поэтому прежде, чем мы продолжим обмен любезностями, ответь: с кем ты?»

«Ни с кем, я независима», - отозвалась Аманда, и Мия хмыкнула: «Как мило. Знаешь, птенец, нельзя играть в эти игры и оставаться в стороне. К тому же, ублюдки из Второй Инквизици обожают разыскивать заблуждающихся детишек – таких, как ты... Как и эти, из Камарильи. Они предложат тебе баснословную награду за служение, но ничего не дадут. К счастью, есть еще один вариант... Но перед тем, как мы перейдем к этому, позволь сказать тебе кое-что».

Мия наклонилась к Аманде, прошептала той на ухо: «Если это хитрая задумка, чтобы выбить меня из моего домена, или же ты шпионишь за мной и Движением, я лично прослежу за тем, чтобы посмертное существование твое резко оборвалось. Поняла?» Конечно, это был лишь риторический вопрос.

«Камарилья думает, что они – главный вариант», - не скрывая презрения, рассказывала Мия, - «а Сучка-Принц Панхард делает вид, что они всегда были во главе... Но Нью-Йорк не всегда был городом Камарильи. Да, в 99-м они обрели власть над городом, но с годами их множество раз оставляли с носом. И Движение остается здесь по меньшей мере столько же, сколько и они. Я перебралась сюда еще до Второй Мировой, и к тому времени прекрасно сознавала, что на самом деле Камарилья стремится удерживать нас в услужении. Башня Слоновой Кости начнет рассказывать тебе, что она – единственный страж Традиций... Но Движение чтит лишь одну Традицию – Маскарад. А другие?.. Спроси Принца, и она расскажет тебе, что они – логическое продолжение Маскарада, но на самом деле – способ оставить старейшин во главе пищевой цепочки. Но суть вот в чем: хоть говорят, что кровососы по натуре своей одиночки, нам необходим социум для поддержания Маскарада. Социум – да, но вертикаль власти? Не думаю. Нам нужен совет равных, чтобы сдерживать идиотов и алчущих власти птенцов, но уж точно не феодальный Принц, который говорит тебе, где пить кровь и за кем охотиться... Ладно, хватит об этом. Большая часть нас в последнее время неплохо организована под властью Босса Каллихана».

«Каллихан – своего рода Принц, но для Анархов?» - уточнила Аманда. «Да, вроде того», - кивнула Мия. – «Хоть и не должно так все быть. Если ты хочешь, чтобы тебя хорошо приняли в этом городе, то тебе нужно встретиться с Каллинахом. Если, конечно, ты примешь для себя начинание Анархов... Каллихан жрет птенцов, подобных тебе, и срет самосохранением. Его положение Барона сейчас весьма неустойчиво, и получает он удары в спину весьма часто. Поэтому он делает то, что сделал бы любой другой старый пердун в его положении – отрицает всякие переговоры, предпочитая диалогу запугивание. Усиливает ряды своих головорезов как ‘вынужденная мера против Второй Инквизиции.’»

Демонстрируя свое полное презрение, Мия сплюнула на пол. «Если бы ты провела время с Камарильей, подобное показалось бы тебе весьма знакомым», - бросила она. – «Сейчас он ничем не лучше Панхард и ее приспешников... Нет, тебе нужно связаться с Торком. И тебе повезло, потому что я могу вас свести». «А почему с Торком?» - изобразила неведение Аманда, и Мия не замедлила просветить ее: «Торк – лидер. Местный Барон, приглядывающий за небольшим доменом – но свою работу он делает весьма хорошо. Каллихан знает об этом, потому относится к нему отвратительно. Но Торк принимает подобное отношение достойно – он умен. Для одного из нас, Мятежников, он обладает терпением святого. Поневоле задумываешься о том, как все было прежде – если, конечно, можно верить историям. Ладно, ты хочешь с ним встретиться? Но мне сперва потребуется жест доброй воли с твоей стороны».

«Что у тебя на уме?» - полюбопытствовала Аманда. Мия ухмыльнулась, заявив, что поразмыслит над этим и оставит детали у барменши. После чего она вывела Аманду из бара, и каждая из девушек отправилась своей дорогой.

...Следующим вечером Аманда вернулась в Лич-Пит. Людей здесь было куда меньше, чем прежде – сцена пустовала, но из старых хриплых динамиков доносились звуки, которые лишь с большой натяжкой можно было назвать «музыкой». Мии нигде не было видно, потому Аманда приблизилась к барной стойке, поинтересовалась у барменши, не оставляли ли для нее сообщения. Барменша смерила девушку взглядом, вытащила из-под прилавка потрепанную книгу, полистала ее и передала Аманде лист бумаги, оказавшийся между страницами.

«Т. хочет встретиться с тобой», - значилось в записке. – «Я все устрою, но сперва докажи, что тебе можно доверять. В Лич-Пит находится парень по имени Брюс – узнаешь, у него татуировка на правой руке до самого локтя. Я на 90% уверена в том, что он чей-то вассал, и следит за нами по приказу Камарильи. Узнай имя его хозяина, напиши на этой бумаге и верни ее барменше».

Брюса Аманда обнаружила довольно скоро. Он сидел за дальним столиком, на поверхности которого красовались два пустых пивных бокала. Аманда воззвала к могуществу Крови, надеясь заставить Брюса доверять себе, и – не теряя времени – заявила: «Я знаю, кое-кто приказал тебе шпионить здесь. Я буду счастлива, если ты назовешь мне имя». «Погоди, ты о Сам?..» - опешил Брюс, но тут же осекся, вскочил из-за столика и метнулся к выходу.

Аманда бросилась следом, настигла убегающего человека в ближайшем закоулке. Он уже освободился от прежнего ее ментального воздействия. «Послушай, я знаю, кто ты», - заявила Аманда, преградив Брюсу путь. – «Имя твоего хозяина – это все, что мне нужно». «Она убьет меня, если я открою его тебе!» - возопил мужчина. – «А мне нравится оставаться в живых».

Он набросился на Аманду, но, похоже, бить женщину не привык, и та с легкостью повергла противника, на всякий случай пнув напоследок в промежность. Всхлипывая от боли, Брюс назвал имя своей хозяйки – Самира.

Не произнеся ни слова, Аманда вернулась в бар, написала имя на листке, передала тот барменше. Самира... Это имя было ей знакомо. Она слышала его в Элизиуме – в ту ночь, когда был казнен Анарх... Мрачная женщина, разговаривавшая с Принцем Панхард. Аманда могла лишь уповать на то, что все делает правильно и не навлечет на себя неприятные последствия.

Барменша передала Аманде мобильник – древний, таким уже лет пятнадцать никто не пользовался, и зарядное устройство для него. Список контактов и сообщений был пуст – ожидаемо.

Похоже, ей не остается ничего иного, кроме как ждать звонка от Мии...

...Следующим вечером Аманда обнаружила в своем почтовом ящике лист бумаги – распечатка карты с указанной на ней точкой – пирс у Бруклинского моста - и надписью: «Встретимся здесь в 22 часа»... Странно, на мобильник никто не звонил и сообщений не присылал. Мия ли назначила встречу?..

Аманда отправилась к месту встречи... где заметила скрывающуюся в тенях женскую фигуру. Возможно, это Мия?.. «Это так, но не думаю, что эта так», - донеслось до Аманды бормотание девушки. – «Если я не думаю, что это так, значит, так и не может быть. А если не может быть, то...»

«Эй, Мия, это ты?» - обратилась к ней Аманда, и девушка обернулась. Нет, это не Мия. Выглядела девушка совершенно невзрачно и заурядно. «Это не она», - произнесла незнакомка. – «Это ты. Ты – это я, а я – это ты. А мы – это она. И мы – здесь».

Слишком поздно заметила Аманда приблизившихся к ней сзади трех здоровяков. «Стало быть, ты получила сообщение», - заключил один из них. «Ну и кто вы такие, шутники?» - огрызнулась Аманда, и мужчина осклабила: «Твое... сопровождение. Босс хочет встретиться с тобой». «Каллихан?» - уточнила Аманда, осознав, откуда дует ветер, и мужчина нахмурился: «Для тебя – Босс Каллихан, сучка!»

Девушка все это время продолжала что-то бессвязно бормотать. Аманда понимала: выбор у нее невелик. Навряд ли она сумеет справиться сразу с тремя Анархами...

Те провели ее к пирсу, заставили сесть в моторную лодку и надели на голову полотняный пакет... Минут через пятнадцать они недолгий вояж завершился, и двигатель лодки заглох. Мужчины вывели Аманду на берег, и спустя десять минут девушка услышала глубокий голос: «Винсент, дорогой мой мальчик, зачем скрывать лицо нашей гостьи?» «Но, я думал...» - растерянно начал Амарх, но незнакомец перебил его: «Нет-нет-нет, так не пойдет. Сколько раз мне повторять, Винсент? Тебе не нужно думать. Тебе нужно слушать и делать то, что тебе говорят. Да?»

«Да, босс», - покорно отозвался Анарх, снял пакет с головы Аманды. Впервые лицезрела та предводителя Движения во плоти. Каллихан являл собою олицетворение викторианского стиля: чопорный джентльмен, монокль, седеющие рыжие волосы...

«Думаю, ты знаешь, кто я?» - обратился он к Аманде, и молвила та: «Босс Каллихан». «Верно», - признал Барон. – «И, думаю, тебе известна моя роль в этом городе. Я представляю Движение Анархов, в то время... как не очень понимаю, что представляешь ты. Я пригласил тебя сюда, чтобы получить ответ на этот вопрос. Поэтому не буду ходить вокруг да около. Я крайне разочарован в тебе. Но решился на эту встречу, чтобы позволить тебе все исправить. Ты сама понимаешь, по какой причине была доставлена сюда?»

«Уверена, ты жаждешь мне сказать об этом», - заявила Аманда, и Каллихан, схватив девушку за подбородок, прошипел ей в лицо: «Не умничай тут со мной. Торк – причина, по которой ты здесь. Или эта его маленькая приспешница – Мия. О, как бы я хотел сломать ее тонкую шейку!.. Но, видишь ли, я джентльмен, поэтому веду себя достойно: терплю существование и ее, и ее проклятого чернокожего наставника. Если хочешь знать мое мнение, все пошло к чертям, когда вы женщины, получили право голосовать. Может, вы действительно верите в то, что находитесь на одном уровне с нами, мужчинами. Для меня подобное утверждение абсурдно».

«Закончил бред нести?» - огрызнулась Аманда. В глазах Каллихана отразилась ярость, и Аманда ощутила животный страх. Этот вампир был слишком пугающим! «О, птенец», - процедил тот. – «Ты не представляешь, с кем связалась. А сейчас я задам тебе несколько вопросов, и ты ответишь на них. Первый: кто направил тебя к Мие?» «Никто, это была моя собственная идея», - отозвалась девушка, и Каллихан усмехнулся: «О, правда? И зачем же?» «Хотела узнать побольше о Движении Анархов», - на ходу сочиняла Аманда, стараясь звучить как можно убедительнее. «О, дитя, тогда тебе следовало явиться ко мне!» - всплеснул руками Каллихан, изображая доброго старичка. – «Это я – Движение Анархов в Нью-Йорке, и ни для кого это не тайна. Ты поставила не на ту лошадь, и скоро поймешь это... Конечно, я не знаю, правду ты мне сказала или же лапшу на уши вешаешь... но я выясню. Я всегда все узнаю. И когда это произойдет, мы поговорим с тобой снова. И, возможно, сумеем избежать неприятного эпизода в следующий раз».

Каллихан дал Винсу знак, и тот принялся методично избивать Аманду. Зубы, ребра и пальцы ломались, нос был перебит, кости плеч выбиты из суставов... Дождавшись, когда девушка обратится в едва цепляющееся за угасающее сознание средоточие боли, Каллихан склонился к ней, произнес: «Я – человек принципов. В следующий раз я брошу тебя в гроб, залью цементом и брошу в Гудзон. Любил я подобное в лихие двадцатые! Эх, было времечко!.. Но – как я уже упоминал – я терпелив, и ставлю интересы Сородичей в этом городе выше собственных. Поэтому позволю тебе продолжить свое существование. Но есть одно требование: я запрещаю тебе встречаться с Торком. Я стану наблюдать и за тобой, и за ним. Если хочешь стать Анархом, то придешь ко мне и только ко мне, поняла?.. Несмотря на то, что мой подручный сделал с тобой, мы все еще можем взаимовыгодно сотрудничать друг с другом. У тебя есть небольшой выбор: или это, или – последняя смерть».

Каллихан и его головорезы удалились, оставив обессиленную Аманду на пустыре. Мало-помалу Кровь начала восстанавливать изуродованное тело девушки, но при этом усиливался и Голод! Зверь вновь пробудился в ее разуме, грозя поглотит рассудок...

Наконец, исцелившись достаточно, чтобы не походить на ходячий труп, Аманда сумела добраться до ближайшей трассы, поймала такси и назвала водителю адрес своего убежища. По пути она прилагала титанические усилия, чтобы не поддаться Зверю и не выпить кровь водителя, заботливо спрашивающего – не отвезти ли ее в больницу, - до последней капли. Никогда прежде ей не было так сложно сдерживать Голод...

Но она сумела. Машина остановилась у ее дома, и, расплатившись с водителям, девушка, предельно сосредоточившись на том, чтобы переставлять ноги, устремилась вверх по лестнице – к квартире... где провалилась в сон без сновидений...

...Следующим вечером она почувствова себя лучше. Аманда была все еще слаба, тело требовало дальнейшего отдыха и исцеления. Зверь все еще напоминал о себе, но оставался на задворках сознания... Ей нужна кровь... а также хорошенько продумать следующий шаг. Софи вовлекла ее в донельзя опасную игру – с Каллиханом шутки плохи, и он наглядно продемонстрировал это.

Раздался звонок – старый мобильник. «Ты как?» - прозвучал в динамике голос Мии. «С большего», - отозвалась Аманда. «Ну и хорошо», - заключила Мия. – «У меня для тебя хорошие новости. Торк согласился встретиться с тобой – в одном из кабаков Бронкса, ‘Солидс-энд-Страйпс’. Приходи туда этой ночью. Важное условие: никаких способностей! Мы будем рядом с завсегдатаями кабака, и мы пока что не доверяем тебе. Поэтому веди себя соответствующе, не привлекая к себе внимания. Хочешь что-то добавить?»

«Мы можем ожидать незваных гостей», - не стала скрывать Аманда. – «Вчера у меня была встреча с Каллиханом. Я была хорошенько избита, и он запретил мне встречаться с Торком. Сказал, что станет приглядывать за мной, чтобы удоствовериться в том, что я исполню его волю».

Несколько секунд Мия потрясенно молчала. «Вот дерьмо», - озвучила мнение собеседницы о ситуации в целом она. – «Я не могу обещать тебе защиту в пути. Но в кабаке ты будешь в домене Торка. Несмотря на все свое позерство, Каллихан не осмелится нанести удар по Торку напрямую. Мы выставим вокруг допольнительных дозорных. Это все, что я могу сделать. Я пойму, если ты не придешь – с Каллиханом шутки плохи. Я была раз или два на твоем месте. Могу сказать лишь одно: риск того стоит. У тебя одна возможность, поэтому взвесь все как следует. Главное – не делай никаких глупостей. Если хочешь встретиться с нами сегодня, пусть это будет искренне».

Закончив разговор, Аманда покинула убежище, на метро добралась до станции, близ которой оставила вчера машину. Перед тем, как направиться в Бронкс, она поохотилась за припозднившихся прохожих, дабы восстановить как тело, так и рассудок. Голод отступил... И все же Аманда не могла отделаться от мысли, что все ее нынешнее существование – это неправильно! Нельзя причинять вред другим людям! Она – просто чудовище! И об этом нельзя забывать, ведь лишь в этом случае она сможет сохранить осколки человечности.

Неплевав на опасность, Аманда направилась прямиком в Бронкс для встречи с Торком. Припарковавшись за несколько кварталов от кабака, остаток пути девушка проделала пешком, то и дело стреляя глазами по сторонам – не заметит ли чего подозрительного?.. Тот факт, что Сородичи в большинстве своем не отличаются от обычных людей, лишь все усложнял. Сложно сказать, следили ли в настоящий момент за Амандой подручные Каллихана...

Остановившись у дверей кабака, девушка в последний раз огляделась по сторонам, и, не заметив ничего странного, проследовала внутрь. Все здесь провоняло табаком, в помещении клубился сигаретный дым, с которым старинные вентилляторы попросту не справлялись. Постоянный стук бильярдных шаров и звон стеклянных бокалов сказал Аманде все, что необходимо о посетителях заведения. Не самое подходящее место для вампиров, казалось бы. Девушка надеялась, что не ошиблась адресом.

Мия заметила вошедшую в зал Аманду, помахала ей рукой, приглашая к своему столику. «Следил кто за тобой?» - осведомилась она, и Аманда пожала плечами: «Я никого не заметила».

Мия понимающе кивнула, провела Аманду к одному из бильярдных столов, остановилась в нескольких шагах от чернокожего мужчины в пальто и шляпе. Точным ударом кия тот отправил последний из шаров прямиком в лунку, после чего проигравший расплатился с ним и отправился к бару – залить поражение пивом, как он выразился. Мужчина же обернулся к Аманде, окинул ее цепким взглядом – проникающим, казалось, в самую душу.

«Я – Торк», - представился он. – «А ты, как я понимаю, - Аманда. Новая игрушка Софи Лангли, так?» «Так», - подтвердила девушка, и Торк удовлетворенно кивнул: «Да, Мия мне так и сказала. Прости за прямоту, но я должен понимать, с кем имею дело. И кое-чего я пока что не понимаю. Если ты – с Лангли, а Лангли – с Камарильей, то зачем ты явилась сюда?» «Софи Лангли велела мне встретиться с тобой», - заявила Аманда, смотря Торку в глаза. – «Не знаю зачем, она не сказала. Что-то насчет объединения против Босса Каллихана. Я здесь, чтобы договориться о вашей встречей».

«Какого хрена?» - изумилась Мия, обернулась к Торку. – «Я ничего не знала об этом, Т. Она соглала мне!» Девушка была в ярости, и, похоже, готова была пронзить сердце Аманды бильярдным кием. «Все хорошо», - заверил ее Торк, не отводя оценивающего взгляда от Аманды. – «Я ценю честность, хоть ты и не проявила ее в разговоре с моей помощницей. Это мне не очень нравится... Что ж... Интересное предложение». «Ты ведь не думаешь всерьез, что нам следует объединиться с Лангли?» - продолжала лютовать Мия. – «Она всецело предана Камарильи! Это наверняка ловушка!» «Может, и так», - задумчиво покивал Торк.

Неожиданно Торка окликнули, попросили пройти в соседнее помещение – встретить «гостя». Велев Мие присмотреть за Амандой, Барон поклонился, отошел...

Мия продолжала прожигать Аманду яростным взглядом, взвешивая шар в руке – наверняка отчаянно желать впечатать его в голову девушки. «Ты, должно быть, гордишься собой, раз сумела оказаться здесь», - едко отметила она. «Хотела бы я, чтобы все было иначе», - отозвалась Аманда. – «Я собой не горжусь». «И не должна», - согласилась Мия. – «Ты выставила меня дуррой перед Торком. А я-то уже начала мечтать о том, как ты примкнешь к нашей маленькой семье. Но если это когда и произодйет, тебе придется восстанавливать доверие с нуля».

Появившись в дверном проеме, Торк окликнул Мию и Аманду, велев тем зайти в комнатушку. Девушки проследовали в оную – небольшое складское помещение, означились в котором пятеро мужчин. Торк закрыл дверь за спиной Аманды, и узрела та, как двое здоровяков удерживают ее старого знакомого – Винса, подручного Каллихана! «Ублюдки, вы за это заплатите!» - орал тот, тщетно пытаясь освободиться от хватки. – «Вы даже не представляете, что с вами сделает Босс!»

«Ты ведь имела сомнительное удовольствие знать мистера Серутти прежде?» - усмехнулся Торк, обернувшись к Аманде. «Да, есть у меня счеты с этим гадом», - подтвердила девушка, и Винс разразился бранью в ее адрес.

Сохраняя спокойствие, поинтересовался Торк, сколько прихвостней Босса находятся в настоящее время в его домене. «Пошел ты!» - брызгал слюной Винс. – «Тебе конец! Босс узнает, что эта маленькая засранка приходила к тебе. Он узнает, что она – с Лангли. А ты знаешь, что это означает, Торк!» «Нет, не знаю», - сохраняя непроницаемое выражение лица, бросил Барон. – «Что это означает, Винс?» «Босс покончит с тобой», - пообещал здоровяк. – «Узнает, что ты сосешь титьку Лангли, и все твои парни отправятся вслед за тобой! Тебе конец, Торк!» «Ну хорошо», - заключил Торк. – «Если все так, думаю, если избавлю Нью-Йорк от твоей жирной задницы – хуже уже не сделаю. Кстати, у меня есть идея. Аманда, хочешь воздать ему по заслугам?»

«С удовольствием», - отозвалась девушка. Последующие минуты она методично избивала беспомощного Винса, пока Торк не приказал ей заканчивать. Барон разломал надвое бильярдный кий, протянул половину Мие, молвив: «Вонзи это ему в сердце, а после давайте оставим его в подвале. Пусть Каллихан гадает, что произошло с его любимым щенком».

Мия с силой вонзила зазубренный обломок в грудь Винса, обездвижив его. Двое Анархов вытащили пленника из помещения, и Торк, покачав головой, обернулся к Аманде, молвив: «Боюсь, Винс – в своей несравненной мудрости – поделился с нами большим, чем мог надеяться Каллихан. И это все меняет. Слышала прежде об операции ‘Тушите свет’, Аманда? Это был рейд, свершенный Второй Инквизицией здесь, в Нью-Йорке. Одна-единственная ночь невиданного ни прежде, ни после противостояния. Башня Слоновой Кости отделалась незначительными потерями, все серьезные игроки уцелели. Они сумели переждать эту бурю дерьма в своих убежищах... Нам, Анархам, повезло меньше. Нас атаковали повсеместно. Мы лишились множества убежищ, целые котерии были искоренены. Никто и помыслить не мог подобном! Я едва сумел уцелеть».

Мия коснулась ладонью руки Торка, но тот отстранился, продолжав: «А другие – моя дитя, Барб? Или Сир Мии? Уничтожены. Но знаешь, на коем не оказалось ни царапины? На Каллихане!.. Мы много думали об этом в последние годы. Как Большой Босс сумел выбраться из музея на Статен-Айленде, который был местом наших встреч непосредственно перед тем, как наводнили его парни из ВИ? Как я набюдал за тем, как Дуглас Каллихан убегает со всех ног, подставляя наших птенцов под разрывные пули? Мы думаем, что это сволочь знала о предстоящей операции, и подставила нас! И не только нас. Некоторые из наших братьев и сестер, уничтоженных в ту ночь, вели совершенно незаметный образ жизни в этом городе. Мораль этой истории? Каллихан – редкий приспособленец, и если даже его самые тупые прикорытники говорят о том, что он собирается сдать меня, значит, это действительно так».

Похоже, Торк пришел к окончательному решению. «Говоришь, у Лангли есть ко мне предложение», - констатировал он. – «Что ж, давай послушаем, что она скажет». «Мне не кажется, что это разумно, Т», - вставила Мия, и Торк пожал плечами: «А что мне остается?» «Она навсекла это на нас», - Мия кивнула в сторону Аманды. – «Давай используем ее в качестве разменной монеты. Она нужна Каллихану. Она нужна Лангли. Она имеет определенную ценность».

«Ребята, мне жаль, что все так обернулась», - обратилась к Анархам Аманда. – «Но я в этом деле – просто посланница, не нужно бросать меня под автобус». «Видишь, Т?» - поморщилась Мия. – «Она ‘просто посланница’. Что, если вся эта ситуация подстроена? Что, если Лангли жаждет свести счеты с Принцем, и подставит нас при этом?» «Даже если это и так, отступить мы уже не можем», - произнес Торк. – «Что с того, что Каллихан желает прикончить этого птенца? Прежде всего он хочет покончить с нами. И он найдет для этого причину – если не сегодня, то очень скоро... Мия, я понимаю твои опасения, но прошу тебя доверять мне – как прежде. Это – мое решение и моя ответственность. Выскажешь мне все, что думаешь, когда мы разрешим текущую ситуацию».

Обратившись к Аманде, Торк отчеканил: «Три условия. Первое: ты лично заберешь меня и доставить к месту встречи. Что-то пойдет не так – тебе конец. Второе: со мной будет Мия. На встрече будет четверо: двое вас и двое нас. Все. И третье: встреча произойдет в людном месте. Увидим, что ты везешь нас в какое-нибудь захолустье – прикончим тебя в качестве сообщения для Лангли. Но, надеюсь, до этого не дойдет. Ты кажешься мне заслуживающей доверия – Камарилья еще не запустила в тебя свои когти. Продолжай в том же духе, и, возможно, в итоге ты сделаешь тот же вывод, что и мы в свое время».

«Я передам твои условия Софи», - пообещала Аманда, и Торк, согласно кивнув, покинул помещение, велев девушке обратиться к бармену в следующий раз, когда он понадобится ей.

Мия проводила Аманду к машине, извинилась за свои необдуманные слова, сказанные в баре. «Я запаниковала», - призналась она. – «То, что я сказала... было несправедливо. Я была зла на себя – и выместила эту злость на тебе. Ай, ладно, забудь...»

Мия вернулась в бар, Аманде же направилась к убежищу Софи, чтобы сообщить ей хорошие новости. Софи встретила девушку радушно, поинтересовалась, все ли прошло гладко. «Во время встречи с Торком явился тот парень, который избил меня вчера, - Винс», - призналась Аманда. – «Один из подручных Каллихана. Думаю, Босс знает о том, что я встречалась с Торком». «Это означает, что нам пора приводить план в исполнение», - бесстрастно заключила Софи. – «И у нас для этого остаются сутки».

Аманда сообщила Софи условия для встречи, выдвинутые Торком, и женщина подтвердила: требования справедливы. «Но эта Мия...» - молвила она. – «Ей можно доверять?» «Торк ей доверяет», - пожала плечами Аманда, - «думаю, и мы можем». «Что ж, хорошо», - заключила Софи. – «Что касается места... предлагаю встретиться в Гудзон-Ярде – в Сосуде. Там всегда множество туристов, а если мы отправимся туда после полуночи... Да, давай назначим встречу завтрашней ночью. Я буду около верхнего уровня». «Уже завтра?» - поразилась Аманда, и Софи подтвердила: «Да. Завтра. Причины станут тебе очевидны после нашего разговора. Рассчитываю на тебя, Аманда. Последний кусочек головоломки вот-вот встанет на свое место. И все мы после этого получим причитающиеся нам награды. Ты. Я. Камарилья. Даже Анархи».

Аманда ощутила странное физическое влечение к Софи, и та, заметив это, улыбнулась: «Не сегодня. Но после – кто знает?.. Ты нравишься мне, Аманда, а успех подогревает мой аппетит к подобным делам...» Сексуальное напряжение в комнате становилось невыносимым – а затем бесследно исчезло. Неужто это был очередной трюк Софи? И вообще – способны ли неживые тела испытывать подобное желание?..

«Отдохни, Аманда», - посоветовала девушке Софи на прощание. – «Через сутки мы хорошенько встряхнем этот город».


...Придя в себя, Аманда обнаружила, что руки и ноги ее скручены ремнями, а сама она находится в весьма замкнутом пространстве. Неужто... гроб?!. Или контейнер?..

Девушка попыталась освободиться от пут – бесполезно. Она ощущала слабую вибрацию – похоже, контейнер куда-то перевозят.

Неожиданно движение прекратилась. Прозвучал приглушенный мужской голос. Затем – выстрел. И вновь тишина...

Крышка контейнера оказалась отброшена в сторону, и зрела Аманда лица четырех Сородичей, входящих в ее котерию – Д’Анжело, Агафона, Хоуп и Тамики. Они освободили Аманду от пут, помогли выбраться из контейнера на дорогу – судя по всему, в Северном Бронксе.

Грузовик, перевозивший Аманду, столкнулся с иной машиной. Из кабиты той выпрыгнул Джекки – гуль Кайзера, скрылся в зарослях. Сородичи увлекли к оным и Аманду; все они укрылись под деревьями, ибо над дорогой пролетел вертолет, прожектор которого озарил место столкновения.

Наконец, вертолет отдалился, и спутники поторопили Аманду, говоря о том, что нужно уходить, и поскорее, пока окерестности не наводнили ублюдки из ВИ. «Вторая Инквизиция?» - изумилась девушка. – «А они-то тут при чем?» «Они ворвались в твою квартиру и забрали тебя», - просветил Аманду Д’Анжело. – «Похоже, где-то за городом у них база. Не думаю, что ты желала бы там оказаться. Но самое неожиданное – то, что сообщил нам о твоем пленении Кайзер!» «Но зачем ему это?» - продолжала спрашивать Аманда, и Носферату пожал плечами: «Не знаю, чем он руководствовался, но он определенно надеется что-то получить за свою помощь».

Сородичи вывели Аманду к трассе, где был припаркован черный лимузин Кайзера, забрались внутрь, и машина тут же тронулась с места. Оказавшись внутри этой мобильной крепости, девушка испытала некое подобие облегчения.

«Привет, птенец», - обратился к Аманде Кайзер, широко осклабившись. – «Скучала?» «Не скажу, что сильно», - призналась та, - «но я рада, что вы здесь». «Ну, обычно я не занимаюсь тем, что вырываю птенцов из когтей ВИ», - признался Носферату, - «но я считаю сегодняшнее действо инвестицией. Ты здесь лишь потому, что я сообщил твоим товарищам – ты по шею в дерьме. Грузовик, в котором ты была, направлялся в Хартвилль, штат Пенсильвания. Я оказался тебе услугу. И ты должна мне. По-крупному... Думаю, знаю, почему ВИ заинтересовалась тобой, Аманда».

На каждом из мониторов, остановленных в лимузине, отобразились короткие видеозаписи. На них Аманда дралась, питалась, применяла вампирические способности. «Ты особо не таилась, птенец», - усмехался Кайзер, наслаждаясь собственным всезнанием. – «Знаю – ты в этом новичок, ни о чем не подозревала, и так далее. Но факт в том, что подобных свидетельств у ВИ предостаточно. Записи с камер наблюдения, видео с YouTube, размещенные свидетелями, посты жертв в социальных сетях...»

Мысль Аманда поняла, приуныла. «Мы приближаемся к месту назначения», - сообщил девушке Кайзер. – «Причина, по которой я решил спасти тебя, Аманда, заключается в проверке одной теории. Для этого необходимо, чтобы ты завершила начатое. Держи».

С этими словами он протянул Аманде мобильник, набрал номер. «Кто это?» - раздался по громкой связи голос Софи. «Это я, Софи», - произнесла Аманда, не понимая, что за игру ведет Кайзер, и какая роль в ней отводиться ей и членам ее котерии. «Аманда?» - в голосе Софи звучала тревога. – «С тобой все хорошо?»

«О, все прекрасно», - ответил за девушку Кайзер, и Софи поразилась: «Кайзер? А ты откуда на линии?» «А как ты думаешь?» - ухмыльнулся Носферату. – «Твоя протеже пользуется моим телефоном. Давай, Аманда, рассказывай». Похоже, он желал обозначить Софи свое присутствие и превосходство: дескать, не забывай, в чьих руках находятся концы всех информационных потоков в этом городе.

«Меня схватила Вторая Инквизиция, но сейчас со мной все в порядке», - не вдаваясь в детали, резюмировала Аманда события нынешнего вечера. «ВИ?» - молвила Софи. – «Этого я и боялась... Послушай... наш план. Это необходимо сделать. Сегодня ночью. Но если в дело включились инквизиторы, а ты вырвалась из их лап... они станут искать тебя. Мы не можем провести встречу на публике. Есть у меня одно место на уме, но... Кайзер, ты слушаешь?»

«Разве я сказал бы тебе, будь иначе?» - казалось, Носферату вся ситуация откровенно забавляла. «Аманда, позвони мне... когда окажешься в том месте, где была до нашего последнего разговора», - произнесла Софи, не желая упоминать убежище Анархов при лишних ушах. – «Я заберу тебя там». Она прервала разговора.

Д’Анжело, Агафон, Хоуп и Тамика навострили уши: Аманда никогда не рассказывала им, какие поручения выполняет для Софи Лангли. «Не волнуйтесь», - обратилась к ним Кайзер, - «у нас будет много времени, чтобы обменяться информацией после того, как расстанемся с нашей общей знакомой и позволим ей завершить начатое... Что же до тебя, Аманда, если мои информаторы хоть чего-то стоят, тебе пора выходить».

Лимузин остановился, дверца открылась. Покинув машину, Аманда обнаружила себя неподалеку от входа в бар «Солидс-энд-Страйпс». «А с твоими приятелями мы немного поболтаем», - кивнул в сторону четверки Сородичей Кайзер. – «Когда закончим, они разбредутся по своим убежищам... Но часы тикают. Думаю, я знаю, что Софи собирается сделать нынешней ночью, и, если я прав, сегодня для этого действительно последний шанс. Поэтому лучше приступай к делу, не откладывая».

Аманда поблагодарила товарищей за своевременную помощь. Кайзер лишь отмахнулся. Дверца лимузина закрылась, он сорвался с места и вскоре исчез из виду. Аманда могла лишь надеяться, что друзьям ее не придется платить высокую цену за оказанную помощь.

Сегодня в «Солидс-энд-Страйпс» практически никого не было: лишь бармен на местный забулдыга, смотрящий старый фильм по телевизору. Аманда попросила у бармена телефон, набрала номер Софи, и та обещала подъехать к бару в течение пятнадцати минут. «Если Торка еще нет, сообщи ему», - отрывисто бросила Лангли. – «Мы должны действовать, и быстро».

Как и велел Торк вчерашней ночью, Аманда попросила бармена связаться с ним. Тот сделал короткий телефонный звонок, сообщил девушке: «Хозяин уже в пути». Аманда отрешенно кивнула: она чувствовала себя совершенно разбитой. Обратившись к бармену, поинтересовалась, нет ли у того «чего-нибудь особенного» в надежде получить пакет или бутыль крови и восстановить подорванные силы. Поколебавшись, бармен протянул ей бокал виски...

Торк явился минут через десять – один, без Мии. Кинвнул Аманде, хлопнул бармена по плечу, что-то ему тихо сказав; оба рассмеялись. «Марти, как дела?» - поинтересовался Анарх, и отозвался бармен: «Все спокойно, сэр».

Торк заметил нетронутый бокал виски на стоке перед Амандой. «Для меня? Не стоило», - усмехнулся он, и, осушив бокал, обратился к девушке: «Ночь, когда я попробую доброго виски, станет ночью, когда я действительно окажусь проклят. Что ж, Аманда. Я так полагаю, у тебя была хорошая причина, чтобы вызвать меня сюда, и я хочу услышать ее».

Аманда открыла было рот, чтобы все рассказать Торку, когда в дверь бара проследовала Софи, источая величие и харизму. И одинокий посетитель, и бармен обернулись к ней – никогда боле в сем мире для них не существовало в этот момент.

Торк, однако, был весьма недоволен. «Наш договор предполагал иное, Аманда», - процедил он, прожигая девушку взглядом. – «Объяснишь?» «Все стало... сложно», - молвила та. – «Пришлось импровизировать».

«Рада встрече», - очаровательно улыбнулась Софи Торку, приблизившись. – «Надеюсь, Аманда успела рассказать, почему я здесь?» «Безо всякий деталей», - бросил Анарх, начиная злиться. – «И встреча наша должна была пройти по-другому. Мисс Лангли, почему я не должен попросить вас уйти, ровно как и вышвырнуть отсюда вашу протеже?» «Тебе понравится то, что я собираюсь сказать», - заверила его Софи, и Торк пренебрежительно отмахнулся: «Я сотню раз слышал эту фразу, и в девяносто девяти случаях кому-то в итоге очень не везло, а сегодня у меня нет настроения для подобного».

«Мы теряем время», - настаивала Софи. – «Мы должны воспользоваться уникальной возможностью, и у нас остается лишь около часа, чтобы все обсудить перед тем, как придется действовать. Мой шофер ждет снаружи». «Погоди-ка», - прервал ее Торк, хмурясь. – «Во-первых, я никуда не пойду без Мии. Таково было условие. Во-вторых, машину вести должна была Аманда, а не твой слуга». «Они оба служат мне, так что разницы никакой», - отмахнулаьс от аргумента Софи, и в голосе ее послышалось раздражение. – «Обстоятельства изменились, и нам следует приспособиться к новым. Не будь упрям, подобная глупость тебе не к лицу. Есть у меня на примете одно безопасное место, где мы сможем поговорить...»

«Позволь, я тебя прерву», - в глазах Торка плескалась ярость, но он сдерживался, продолжая говорить прежним спокойным голосом. – «Мои условия были предельно четкими. Как я понимаю, ты хочешь нарушить их все. Не вижу причин соглашаться на это. Думаю, сегодня ночью я никуда не поеду. Тебе, возможно, нужно куда-то спешить?» «Торк, ты лишаешь себя единственного шанса бросить вызов Каллихану», - настаивала Софи. – «Не будь дураком...» «Назови меня дураком еще раз, жещина, и весьма пожалеешь об этом», - Торк и не пытался скрыть прозвучавшей угрозы.

Обстановка предельно накалилась... когда прозвучали выстрелы, пули разбили окна бара. Яркий свет фонарей и сирены разорвали ночную тьму... Кто-то толкнул Аманду, и она оказалась под барной стойкой. Выстрели продолжали звучать, пыли разрывали бутылки, телевизор, деревянную поверхность стойки.

Несколько мгновений ада... и тишина. Аманда заметила в шаге от себя Торка, а бармен, Марти, истекал кровью на полу. Софи же стояла в центре помещения; пули изорвали ее платье, в ноге виднелась кровоточащая дыра... Но сейчас женщина походила на истинную сверхновую – прекрасную и ужасающую одновременно. Девять оперативников Второй Инквизиции, ворвавшихся в бар, беспомощно замерли, обездвиженные величием Софи Лангли.

«Торк... окажешь нашем гостям гостеприимство?» - осведомилась Софи, и Анарх усмехнулся: «Конечно». Одного за другим Торк принялся убивать зачарованных солдат... Те гибли один за другим... когда в проеме черного хода появился еще один оперативник, и, мигом оценив обстановку, вскинул автомат. Аманда ринулась к нему, чувствуя, как разрывные пули кромсают ее плоть... но Торк оказался первым, прикончив оперативника, вонзив тому в череп боевой нож.

Вскоре все было кончено. «Лангли», - обернулся Анарх к Софи, и в голосе его слышалось уважение. – «Наша встреча все еще в силе?» «Да», - подтвердила женщина, и Торк кивнул: «Я принимаю».

Но первым делом он заглянул за стойку, где умирал бармен, рассек собственное запястье и поднес его к губам бедолаги. «Пей, Марти», - ласково произнес Торк. – «Тебе полегчает. Уходи отсюда поскорее и дожидайся Мии. Она придет, и она знает, что делать».

После чего Торк, Софи и Аманда покинули бар через черный ход, оставив позади десять мертвых тел и одного раненого гуля. До машины Софи, припаркованной поодаль, они добрались без приключений. Грегорий тронулся с места, направив автомобиль к загодя указанной Софи точке...

Вскоре достигли они здания в Верхнем Вест-Сайде Манхэттена, и Софи провела спутников в богато обставленные апартаменты, объяснив, что вампир, владевший ими, покинул город несколько лет назад, оставив ключи от своего убежища нескольким верным сподвижникам.

«У нас очень мало времени на разговоры», - напомнила Торку Софи. – «Пожалуй, начнем». Аманда навострила уши: наконец-то она узнает, чем занималась Софи все это время! То самое загадочное действо, ради принятия участия в котором Кайзер и направил ее сюда.

«Я предполагаю, что Босс Каллихан связан кровью с Принцем Панхард», - заявила Софи, и Торк изумился: «Крайне серьезное обвинение, Лангли. Доказательства?» «Их нет», - призналась женщина. – «Но их отделяет от нас короткий вояж на лодке». Она обернулась к Аманде, пояснив: «Адрес, который я получила от Кайзера, - место встреч, на которых происходят регулярные обмены кровью между Панхард и Бароном... и иными жидкостями плоти, если сведения мои верны».

«И Кайзер знал об этом?» - Торк не верил своим ушам. «А разве есть что-то в этом городе, о чем этот невыносимый сгусток мертвой кожи не знает?» - риторически вопросила Софи. – «Да, он знает все, но делится сведениями лишь за соответствующую плату. Ни Принц, ни Каллихан не смеют тронуть его. Он слишком полезен».

«Кайзер говорил что-то о том, что у него планы на меня», - предупредила Софи Аманда. – «Что он хочет, чтобы эта встреча состоялась. Это навряд ли к добру, верно?» «Интересно», - нахмурилась Софи. – «Возможно, Кайзер хочет нарушить существующий статус кво – так же, как и мы. Хаос перемен дает ему возможность обогатиться на торговле информацией». «Не хотелось бы сыграть ему на руку, но уж лучше ‘дьявол, который тебе знаком’, нежели кто-то иной», - молвил Торк. – «Софи, что за адрес он тебе дал?» «Они регулярно встречаются на Эллис-Айленде», - отвечала Софи. – «Следующая назначенная встреча произойдет примерно через час».

«Я так понимаю, ты хочешь оказаться там», - озвучил очевидный вывод Торк. – «Зачем?» «Чтобы ты своими глазами увидел доказательство моих слов», - пояснила Софи. – «И я тоже. И чтобы у меня был лишний свидетель, когда я озвучу Панхард свой ультиматум. Принц должна будет оставить свой престол и покинуть Нью-Йорк. Она может отправиться куда захочет, но если останется, весь Двор узнает ее тайну, а следующий Принц навряд ли благосклонно отнесется к ее прошлому. Столь близкие отношения с Анархами наказуемы в Камарилье – я уверена, тебе это известно».

Торк задумчиво погладил бородку. «А ты сама к чему стремишься?» - поинтересовался он. – «Ты убираешь с пути Панхард, я – Каллихана. Что дальше?» «Торк, ты задумывался над тем, почему Каллихан сдержавает вас?» - отвечала Софи. – «Я все гадала, почему при каждом визите в Элизиум слышу, как Принц костерит Анархов, но при этом не позволяет Башне Белого Золота противостоять вам. Они организовали этот статус кво не ради блага наших сект, а лишь ради личных целей. Они удерживают нас, потому что это позволяет им сохранять власть».

«И все же, в чем твоя цель?» - не отступал Торк. – «Обратить холодную войну в горячую? Не самый разумный план. Вы вышвырнем вас из Нью-Йорка с легкостью». «Если вы, Анархи, сумеете организоваться», - усмехнулась Софи. – «В чем я очень сомневаюсь. В любом случае, это риск, на который я готова пойти. И я не одна. Вся операция готовилась на протяжении долгих лет. Я предлагаю тебе шанс посчитаться с Каллиханом, Торк, и изменить игровое поле. Мы избавимся от этих двоих, и на равных начнем следующий этап нашего танца смерти».

«А мне какая роль отводится?» - вставила Аманда, и Софи обернулась к ней: «Ты отправишься вместе с нами на Эллис-Айленд. Как еще одна пара глаз, должная увидеть Принца и Барона, и как дополнительный фактор безопасности для нас. Не думаю, что Хеллена или Каллихан осмелятся тронуть меня, но все же лучше перестраховаться». «Знаешь», - поморщился Торк, - «все эти годы, проведенные в тени Каллихана, в состязаниях Сородичей по измерению того, у кого член длиннее, научили меня к ожиданию подвоха, к попытке устранить меня в каком-нибудь безлюдном месте. Но эта мой врожденная паранойя. Давай начнем сегодняшнее шоу. Надеюсь, у тебя припрятана где-то рядом лодка, Лангли». «Ну конечно», - просияла та. – «Она у пирса».

Трое покинули здание, направились к пирсу, где на небольшой патрульной моторной лодке пересекли Гудзон, достигли Эллис-Айленда – острова с темным прошлом. Направились к обветшавшему зданию у южной оконечности острова, ожидая встретить сопротивление – полицию, патрульных... кого угодно. Но вокруг не было ни души, и это вызывало у Софи все большую тревогу. Она желала как можно скорее добраться до здания, на которое указали ее источники. Торк следовал за ней по пятам, исполненный мрачной решиости, и все еще не понимал, направляется ли в ловушку или же нет.

На южной оконечности острова означилось двухэтажное здание, в одном из окон которого горел свет. Трое бесшумно приблизились, заглянули в окно, лицезрев стоящего на коленях Каллихана, пьющего кровь из разорванного запястья Панхард. Двое были одеты... и на том спасибо.

Торк метнулся к дверям здания, ворвался внутрь, схватил Каллихана за плечи и вышвырнул в проем. После чего оседлал Босса и, сыпя ругательствами, принялся бить его кулаками. «Прекратите!» - выкрикнула Панхард. Торк на мгновение замешкался, и Каллихан сумел сбросить его с себя и освободиться.

«Принц! Отзови свою шавку!» - отчеканила Софи, ступив наряду с Софи в комнату обветшавшего здания. «Лангли!» - отозвалась Панхард, лицо ее оставалось каменным. – «Что все это значит?»

Анархи отступили друг от друга; оба были ранены, переполены жгучей ненавистью. «Убей суку, Хеллена, но птенца оставь меня», - прошипел Каллихан. – «Я сейчас покончу с этим куском дерьма, а затем...»

Послышался резкий, неприятный смешок, и из теней выступил Томас Артуро, собственной персоной. «Очень интересное зрелище», - констатировал он, насмешливо взирая на пятерых участников полуночного действа. – «Жаль прерывать этот спектакль, но, увы...» «Томас?» - Софи глазам своим не верила – что может означать появление Артуро?..

«Что это еще за шут?» - бросил Торк с нескрываемым презрением, и Томас обернулся к нему, молвив с напускным дружелюбием: «Ах, да, прежде мы не встречались, но я много слышал о вас, мистер Торк. Меня зовут Томас Артуро, и я...»

Каллихан воспользовался моментом, чтобы вновь наброситься на Торка, но тот ожидал чего-то подобного, поверг Босса наземь, и двое вновь принялись рвать друг друга когтями. Томас обернулся к Принцу, произнес: «Хеллена, не могла бы ты попросить своего друга не слишком терзать нашего гостя?» «Каллихан! Не убивай его!» - приказала Принц, но Босс уже сжимал горло противника мертвой хваткой, отрицательно качнул головой: «Мне не будет отказано в этом, Хеллена. Не в этот раз!»

«Ты сделаешь так, как я прикажу», - отчеканила Принц, и Томас широко улыбнулся, добавив: «Дуглас, мальчик мой, а она поступит так, как прикажу ей я». «Что?» - опешила Софи, воззрившись на Томаса округлившимися от изумления глазами. «Как я уже говорил прежде, чем нас прервали столь неподобающим образом...» - продолжил тот, - «боюсь, мне придется прервать ваш маленький спектакль. Он слишком затянулся... Ты считаешь себя слишком умной, Лангли. Себя и свою клику. Сама ведь сообразила, что происходит что-то непотребное! Но ты всегда была лишь одним из кусочков головоломки, не более. Правда ведь, Аманда?»

Софи обернулась к девушке, взгляд ее отражал шок и разочарование. «Но я не понимаю...» - пролепетала Аманда, и Томас подхватил: «...О чем я говорю? Разумеется, не понимаешь. Разумеется. А как иначе? Истинная подоплека была известна лишь мне одному. И твоему Сиру. Он согласился дать тебе Становление после определенных... переговоров».

Послышался крик. Торк оторвал руку Каллихану, после чего, освободившись, метнулся к берегу, прыгнул в воды Гудзона.

«Еще один актер отступает от сценария в конце?» - изобразил сожаление Томас, проводив чернокожего Анарха взглядом. – «Но неважно. Мы и так уже почти закончили». «Он расскажет обо всем своим союзникам», - с тревогой произнесла Принц, на что Томас лишь отмахнулся: «Хеллена, боюсь теперь, когда он оказался в перекрестье прицелов ВИ, ночи его сочтены... Шоу должно продолжаться – так или иначе. Иногда случаются и утечки информации, бывает».

Софи обратила взор на окончательно растерявшуюся подопечную. «Как ты могла, Аманда?» - с горечью бросила она. – «Я же спасла тебя!» «Лангли, Лангли...» - рассмеялся Томас. – «Что произошло с твоей самооценкой? Ты даже помыслить не могла, что птенец сможет обыграть тебя. Или это так ты молишь о пощаде?» «Что?!.» - поперхнулась Софи, и Томас продолжал: «Ты думала, что оставаться гроссмейстером достаточно. Но даже не представляла, что те, кто наверху, просто сметают фигуры с доски и бьют тебя по лицу каждый раз, когда им не нравится ход игры. Но на самом деле ты не очень-то хорошо играла в эти шахматы. Аманда?.. Просто еще одна пешка, поставленная на доску моим... союзником. Ты думала, она станет твоей фигурой лишь потому, что забрала ее к себе. Почему ты вообще так решила?»

Мыслями Аманда вернулась к той ночь, когда Принц Панхард приняла решение пощадить ее. Женщина в красном, Софи. Мужчина, разговаривающий с ней – Томас Артуро. Стало быть, это он и надоумил Софи вступиться за обреченную?!.

«Это жестоко», - с улыбкой повторил Томас свои слова, обращенные к Софи в ту ночь. – «Мы знаем, что должно произойти. Если бы кто-то заступился за бедное дитя. Она могла бы оказаться полезным инструментом для Камарильи». На лице Софи отразился ужас: осознала она, что все это время оставалась марионеткой Томаса Артуро – безжалостного кукловода, кажущегося безобидным чудаком!

«Конечно, в ту пору ты искала дополнительные возможности, чтобы ускорить претворение в жизнь собственного замысла», - заливался соловьем Томас. – «Я предложил наживку, а ты заглотнула ее вместе с крючком и удочкой. То был лишь вопрос времени, когда ты начнешь использовать Аманду в качестве девочки на побегушках. Перемещения наивного птенца, едва покинувшего гнездо, отследить чрезвычайно просто».

«Чего ты хочешь, Томас?» - устало вопросила Софи. «Чего я хочу?»- переспросил тот. – «Ответ донельзя прочь, но его сложно облечь в слова. Я хочу нестабильную стабильность. Невероятные истории об острых ощущениях и интриге, которые пробуют ее на прочность... а затем – аккуратное возвращение старого-доброго проверенного статус кво. Система, полная шестеренок, которые столь убедительно изображают конфликт, что пользователям не приходится направлять свою энергию на ее низвержение. Таким образом – достижение стабильного состояния посредством избавления от ненужного балласта. Построение города подобно кораблю Тесея, постоянно заменяя его части, но в то же время поддерживая общее назначение и цель. Масштабная инфраструктура, в которой есть нечто вроде... выхлопной системы для души... Того, что рассеивает копящуюся токсичность, а не аккумулирует ее в каком-то определенном месте...»

«В том, что ты говоришь... нет ни малейшего смысла», - заявила Софи, и Томас печально улыбнулся. «Говорит та, у которой никогда не было качеств, необходимых для игры в высшей лиге», - констатировал он. – «Прощай, Софи».

Томас театрально щелкнул пальцами, и за спиной Софи возникла женщина сжимающая в руках нечто, походящее на садовые ножницы... С ужасом наблюдала Аманда, как щелкнули ножницы... голова Софи отделилась от плеч...

Воцарившуюся было потрясенную тишину разорвал довольный хохоток Томаса. «Ох, Аманда, твоя карьера действительно стремительна!» - заявил манипулятор. – «Позволь поздравить тебя с новым назначением». «Что тебе от меня нужно?» - процедила девушка, не зная, может ли чувствовать себя в безопасности рядом с этим страшным и непредсказуемым индивидом. «Об этом я как раз и собирался рассказать!» - самодовольно заявил Томас, после чего обернулся к Принцу: «Хеллена, будь добра – оставь нас и Барона с собой забери». «Томас, я не думаю, что нужно...» - начала было возражать Панхард, но Томас прижал палец к губам, отрицательно покачал головой: «Ты просто ревнуешь. Аделайда, проводи Принца и нашего дорогого Дугласа, будь лапкой».

«Конечно, дорогой», - промурлыкала расправившаяся с Софи вампирша. Панхард и Каллихан безропотно подчинились воле Томаса, и вскоре растворились в ночных тенях...

Аманда чувствовала себя крайне неуютно, стоя рядом с лежащим на земле обезглавленным телом... Красное платье походило на ткань, укрывающую мумифицированный труп...

«Поздравляю, ты обержала победу в этой маленькой игре», - обратился к ней Томас. – «Отправилась на самоубийственную миссию и повергла алчного до власти тирана... Хоть даже не помышляла о подобном. И теперь ты вольна вновь наслаждаться своим Раем – жизнью после смерти, бессмертием, вечной юностью. То, о чем они умалчивают, так это о том, что бытие в Раю грешно, когда не все способны вознестись в него. Но у тебя есть время, чтобы научиться жить во грехе, верно?»

Он устремил исполненный меланхолии взор на панорами города, простирающуюся перед ним. Вдали, за заливом различимы огни Манхэттена, Статуя Свободы...

«Нью-Йорк научил меня верить в судьбу», - доверительно признался Аманде Томас. – «Моя жизнь после смерти началась здесь, и началась с полнейшего отчаяния. Моим первым стремлением было погрузиться в чтение книг, и проглатывать их до тех пор, пока не обрету я крупицу мудрости – необходимую, чтобы двигаться дальше. Но сейчас я считаю чтение... глупым, ненужным хобби. Я всегда питал слабую надежду на то, что следующая фраза, которую я прочту, дарует мне спасение, но этого не случилось. Она дала мне лишь пищу для возвышенного, интеллектуального, праведного страдания. И чем больше я читал, тем проще мне было свести каждый следующий параграф к отношениям сил. Воздействие персонажей друг на друга, писатель, пытающийся впечатлить читателя, и так далее. Ниточки, за которые все дергают, стали казаться мне составляющими ткани мироздания – судьбы! И, узрев подобное величие, я испытал благоговение, решив выступить архитектором происходящего. Мне не пришлось подчиниться воле судьбы. Я примирился с ней и ждал своего звездного часа, помогал ей, а она в ответ доверяла мне все больше».

Томас переступил через тело Софи, и, достав из кармана платок, протер им линзы своих очков. «Так случилось, что судьба позволила мне надзирать за этим городом», - изрек Томас. – «С помощью своих инструментов архитектора я исподволь начал придавать форму улицам и коридорам, в то время как Кайзер и его приспешники занимались информационным потоком. И среди многих инструментов, которые подарил мне этот процесс... означился способ обзаводиться полезными агентами, подобными тебе. Методы мои порой были грубы, но путь был проложен, и тебе оставалось лишь следовать им. Некоторые индивиды пишут главы книг правил, иные создают планы городских артерий. В итоге конечный эффект один и тот же. Ведомый всегда следует за ведущим».

Томас вновь надел очки, смерил Аманду долгим, оценивающим взглядом. «Знаешь, я к тебе привязался», - признался он. – «Ты показала себя с лучшей стороны. Даже когда этот придурок Каллихан дал на тебя наводку инквизиторам, ты сумела выпутаться из возникшей ситуации. Мне нравится твоя находчивость. Я могу найти ей достойное применение».

Он протянул Аманде свою руку, запястьем вверх. «Прими мою Кровь», - предложил Томас Артуро. – «В качестве жеста доброй воли – чтобы мы смогли начать наше взаимовыгодное сотрудничество. В качестве знака твоей готовности играть в высшей лиге, в знак твоей готовности увидеть зрелища, которые я приготовил для тебя. Что скажешь, Аманда?»

Аманда медлила, зная, что от решения, принятого в следующие мгновения, зависит вся ее дальнейшая судьба.

Нью-Йорк научил ее верить в судьбу...

Тени Нью-Йорка

Добро пожаловать в мой замок.

Не ожидайте, что здесь действует логика. Она исчезла где-то в районе полуночи – может, и раньше. Понимаете, мое королевство не принадлежит миру сему. Она находится далеко за пределами нашей привычной реальности. Я пыталась понять, как люди могут до него добраться, и пришла к выводу, что путь каким-то образом связан с луной. Возможно, луна сводит их с ума. Называют же некоторых ‘лунатиками’. Но, как я понимаю, луна дает им некое бессознательное разрешение быть самим собой. И, когда позволяют они серебристому сиянию привести себя к вратам этого места, они чувствуют себя иначе. И когда переступают порог, они готовы действовать.

Танец ужаса и чудес начинается.


Джулия Совински тяжело вздохнула, возвращаясь с небес на землю, откинулась на спинку диванчика. Находилась она в бургерной «Большой ломоть», и сейчас стояла глубокая ночь; часы показывали полчетвертого утра. Сознавала девушка: те, кто находится здесь в подобный час, навряд ли поутру станут полноценными и эффективными членами социума; скорее уж они молятся о том, чтобы утро вовсе никогда не настало. Ненасытные чада ночи собираются здесь, чтобы искупаться в остаточном сиянии вечерних побед, развеяться после раздражающих неудач, или же просто попытаться сохранить свое «я».

Для немногочисленных посетителей бургерной Джулия была лишь незначительной одинокой девушкой за столиком в углу. Сама же она с жадностью наблюдала за людьми, которые не сознавали, как наслаждается она процессом, получая от него немалое удовольствие. Да, здесь – ее владения. Она приходит сюда практически каждую ночь вот уже несколько лет, и знает – где сидеть, куда смотреть и что слышать. Ночные наблюдения дали ей информацию о человеческой природе, которую иначе обрести она попросту не могла, но самое главное – позволили отточить столь необходимые в журналистике профессиональные навыки.

Девушка продолжала печатать материал на своем стареньком ноутбуке, при этом умудряясь впитывать истории, разворачивающиеся вокруг. Конечно, про драки за еду, время от времени здесь случавшиеся, писать неинтересно – ровно как и о незавидной участи Джулии становиться случайной жертвой чьих-то драк. Частенько приходилось ей отмывать одежду от следов кока-колы, горячего кофе, яблочного пирога... не говоря уж об импровизированной гранате из медового пирожного. Каждое пятно имело свою историю... Да, иногда это занятие – ночные наблюдения - было выматывающим. Иногда – тревожащим. А порой – опасным, потому в последнее время Джулия не забывала носить с собой перцовый баллончик... Но все же девушка считала, что негативные стороны ее хобби сполна окупаются позитивными. Она получила великое множество историй: театральные расставания влюбленных, импровизированные поминки, неожиданная дружба, рожденная в горниле бессмысленной драки... Продолжать можно бесконечно.

Леди в шикарном платье заказала куриные наггетсы, заплатив наличными, притом руки ее были покрыты кровью; ее спросила, не желает ли она салфетку, на что прозвучал ответ – нет. Два горящих мачо бесстыдно занимаются этим в уголке, тихо постанывая, в то время как все остальные посетители заведения делают вид, что ничего не происходит. Маленький продавец дерется со здоровяком – тот наверняка под кайфом, и они вполне могут разбить при этом все окна; в итоге здоровяк прекратил бой, справедливо решив, что вырубил самого себя, а недомерок просто стоял рядом, гордясь одержанной им победой. Карга средних лет истошно орала, требуя, чтобы мусульмане не притрагивались к ее еде лишь потому, что за стойкой она заметила белую девушку. Парочка в масках ограбила ресторан на тридцать гамбургеров, направив на работников заведения пистолеты и приказав им готовить еду; позже полиция рассказывала, что то были студенты из института культуры и воспроизводили они сцену из книги для хипстеров, которую недавно прочли.

Поистине, здесь – человечество во славе своей и грехе. Белый шум, служивший основой для творческой музы Джулии. Но, если отбросить в сторону пафос и посмотреть правде в глаза, приходилось признать: бургерная – единственное место, где Джулия чувствовала себя по-настоящему живой. Иногда она ассоциировала себя с пиявкой, питающейся историями всех этих людей, эмоциями и личностями лишь потому, что собственная не приносила ей ни малейшей радости. Девушка считала себя совершенно неспособной на искренность, и при этом тянувшейся всей душой к чему-то заветному – эдакий конструкт эпохи постмодернизма. Интересно, понятен ли может быть кому-то ход ее путаных мыслей?..

Еще один короткий взгляд на часы: 3:47. Джулия уже клевала носом, а в бургерной до сих пор не произошло ничего интересного. Казалось, все посетители только и делают, что наблюдают друг за другом, втайне надеясь на какое-нибудь забавное зрелище. Джулия нахмурилась: это – ее территория, и ее развлечение. Пусть идут забавляться куда-нибудь еще!..

Но... пришло осознание того, что пора закругляться. Кофе, который она всегда заказывала, чтобы ее не выгнали, уже остыл и стал просто отвратителен. Джулия пробежала глазами набросок статьи, которую писала на протяжении последних шести часов. «Полная чушь», - поморщилась она.

Она стерла весь текст, вздохнула с облегчением. Пора уходить – на 10 часов у Джулии была назначена встреча, и девушка чувствовала, что пройдет та не очень хорошо. И не потому, что она – безответственная дура, которая станет вливать в себя ведрами кофе, чтобы казаться хотя бы капельку в форме после четырех часов сна. О том, что все пройдет не очень хорошо, Джулии всегда подсказывала ее интуиция...


На следующее утро Джулия сидела в кабинете главного редактора, проклиная все и вся, ибо звук работы на клавиатурах, доносящийся со всех сторон, делал головную боль ее поистине невыносимой. А ведь некогда она всей душой мечтала стать частью команды редакции «Полярной звезды» - одного из крупнейших изданий Нью-Йорка. Это был первый журнал, который ее заинтересовал. Первый журнал, который она начала покупать. А сейчас словосочетание «Полярная звезда» лишь повергало ее в уныние; старые пердуны пишут свои колонки, делая в материале примитивнейший анализ – на уровне Википедии... Прежде журналисты уничтожали и возрождали мировоззрение Джулии каждый месяц, формировали мнение ее о политике, искусстве, журналистике. Даже указали ей, какие сигареты стоит курить. Но затем профессионалы начали уходить туда, где лучше кормят; иные погрузились в свои собственные проблемы или просто перегорели. Все они свершили один и тот же грех – постарели. Свежая кровь считалась ненужной, даже несмотря на то, что молодых фрилансеров эксплуатировали по полной. Да, сейчас если кто и говорит о «Полярной звезде», то лишь благодаря молодым идеалистам, которые за мизерную зарплату достойно выполняют свою работу. А в целом журнал публикует лишь бледное эхо тех провокационных идей, которыми Джулия зачитывалась лишь несколько лет назад – эстетика, опередившая свое время. Неудивительно, что чтение нынче не в моде... Но даже если корабль и дал течь, старая гвардия не отдаст его без боя. Как только кто-то извне запрыгнет на судно в надежде залатать бреши в его корпусе, они тут же покончат с наглецом. Уж кому, как ни Джулии, знать об этом. Знаем, проходили...

Единственным, чью писанину Джулия еще могла переваривать, был главный редактор «Полярной звезды», Брайян – человек, сидящий напротив нее. К сожалению, на написание материалов времени у него уже не было, лишь на редактуру; управленческие обязанности уничтожали профессионала.

Брайян откашлялся, ожидая ответа Джулии. Чего он от нее ждет? Он ведь уже принял решение, но хочет, чтобы она сказала свое слово – как будто оно что-то будет значить. И все же – приходится играть по установленным, опостылевшим правилам.

Разговор с главредом не заладился с самого начала. Джулия доказывала, что ее обличающая статья про злоупотребления своим положением великого и могучего мистера Джесси Монтгомери имеет право на существование, Брайян же, нервно потирая руки, блеял что-то о возможной клевете и отсутствии неоспоримых доказательств изложенных в материале фактов. Редактор долго ходил вокруг да около; наконец, собравшись с духом, озвучил то, что приказали ему сказать боссы, не желающие ввязываться в судебные тяжбы: «Ты уволена».

Джулия подумала было, что ослышалась. Критическое состояние ее банковского счета – первое, о чем она подумала. Потрясение было поистине сильным... Не паникуй! - одернула себя Джулия. Надо получить больше информации. Должно быть, здесь какой-то подвох...

«Это окончательное решение?» - холодно осведомилась она. «Они сказали, что если журнал хотя бы еще раз напечатает тебя, будут последствия», - казалось, Брайян готов был сквозь землю провалиться. – «Но мне не стоило тебе этого говорить. Я сделал все возможное, что переубедить их – не вышло». «Их?» - уточнила Джулия. – «Кого это – их? Кто они такие?»

Редактор затравленно осмотрелся по сторонам, после чего указал куда-то вверх. «Большие шишки», - пояснил он журналистке. – «Я не могу оспаривать их решение, а они хотели получить твою голову на блюде. Я бы не стал шутить чем-то подобным». Лишь сейчас осознала Джулия, что ситуация, похоже, действительно серьезна и необратима. В голове царил полный сумбур. Все ее планы рухнули в одночасье...

Сделав глубокий вдох, девушка отчеканила, глядя редактору прямо в глаза: «Ты не можешь сделать этого. Это невозможно Ты не можешь уволить того, кто изначально не был нанят». Брайян лишь всплеснул руками, принялся массировать виски, всем своим видом показывая, сколь неприятна ему вся эта ситуация. Но Джулия была права: несмотря на то, что «Полярная звезда» была ее основным источником дохода последние годы, она не являлась штатным сотрудникам. Найм был для нее, фрилансера, эдакой морковкой перед мордой осла – обещанием достойной зарплаты, карьерного роста, а, возможно, и медицинской страховки. Вот только быть частью команды «Полярной звезды» Джулия уже не желала, всецело разочаровавшись в редакции журнала. Почему же тогда сейчас она настолько обескуражена произошедшим?!

Но сокрушаться она будет позже, а пока изобразит напускное равнодушие. «Ты знаешь – если я позволю тебе работать даже под псевдонимом, это станет концом для меня», - Брайян, со своей стороны, мастерски изображал скорбь. «Но это абсурд», - произнесла Джулия. – «Ты же знаешь, что я начну продавать эту историю сразу же, как только выйду из этого офиса». «Знаю», - подтвердил главред. – «Я так и сказал им. ‘Позволь нам сами позаботиться об этом,’ – так они мне ответили». Звучало… угрожающе... Но над этим журналистским расследованием Джулия работала более полугода, и не могла взять и спустить его в шлюзы.

Звук клавиатур не смолкал ни на мгновение. Джулия поймала себя на мысли о том, что, даже будучи в редакции, ей всегда отводилось место с краю – у лобби. Неважно, сколь сильно пыталась она попасть внутрь, в этот социум, - она всегда оставалась вне его.

«Я уже на два месяца просрочила оплату ренты квартиры», - буднично сообщила Джулия собеседнику, и когда тот, будучи откровенно сбит с толку, пролепетал что-то насчет «Если я могу чем-то помочь», добавила: «Если не можешь послать своих больших шишек куда подальше, но вряд ли».

Девушка затянулась сигаретой, пытаясь успокоить нервы. Брайн тут же напомнил ей о пожарном извещателе в помещении, но Джулия лишь отмахнулась: «Не волнуйся. Ник отключил его несколько недель назад. Наверное, это самое креативное, что он сумел сделать за последние пять лет». Старый добрый Ник – идеальный кинокритик 21 века. Никаких собственных мыслей и мнений, лишь набор клише, понятный массам. Что самое интересное – подобный подход работает. Когда-то и Джулия мечтала об этой позиции, но грезы ее разбил Брайян, дав ясно понять, что Ник свою должность сохранит, и предложив стать ментором для девушки в вопросах журналистских расследований. К удивлению самой Джулии, это направление пришлось ей по душе. До недавнего времени – до расследования дела Монтгомери. И урок этот ей придется усвоить: надо следовать своим мечтам и не размениваться ни на что иное.

«Прекрати», - Брайян с укоризной смотрел на нее. – «Николас – хороший друг. Уважаемый критик. Член нашей команды. И прекрати курить. Люди говорят, что я позволяю тебе веревки из себя вить. И почему только я разрешаю тебе так себя вести?..» «Потому что когда-то ты сказал мне о том, что в отношении ментора и интерна самое важное – честность», - доходчиво разъяснила редактору суть его дилеммы Джулия. – «И работает это в обе стороны. А еще потому, что мне казалось – мы друзья». «На самом деле боссы не могут быть друзьями с сотрудниками», - выдавил Браяйн, старательно избегая смотреть собеседнице в глаза. – «Должно быть, я ужасный ментор, если не научил тебя этому». «О, нет, не переводи тему», - процедила девушка. – «Ты остаешься моим ментором, потому прими ответственность. Если избавляешься от меня, хотя бы укажи, в каком направлении двигаться. Мне нужно снова встать на ноги, и быстро, а я не смогу сделать это в одиночку».

«Справедливо», - признал Брайян. – «Может, я и оказался плохим наставникам, но все же не брошу тебя. Есть несколько вариантов. Ни один из них не является панацеей к твоим проблемам, но все-таки...»

Мобильник Джулии завибрировал. Девушка пробежала глазами полученное письмо, и, справившись с потрясением, отчеканила, пристально глядя главреду в глаза: «Я получила письмо от Милы Лопез. Она пишет, что ее уводили из Дабл-Спирали. Вместе с Майком Антоновым и Джаредом Риверой». «Д-да?..» - проблеял Браяйн, и Джулия прошипела ему в лицо: «Похоже, их HR-департамент владеет всей конфиденциальной информацией о моем журналистском расследовании, и воспользовался ей, чтобы закрыть всем рты. Монтгомери даже подошел к Лопез, когда она собирала свои вещи, и посоветовал ей поблагодарить меня за то, что я оказалась такой ‘тупой и беспечной дурой’».

Брайян побледнел – похоже, у него была на то веская причина. «Ах ты тварь», - прошипела Джулия в лицо редактору. – «Ты сдал мои источники?» «Конечно же, нет», - быстро проговорил Брайян, продолжая отводить взгляд. – «Что ты такое говоришь?» «О, не смей играть со мной в эти игры», - Джулия была в ярости. – «Лишь мы с тобой знали о них. Мое расследование – и онлайн, и оффлайн - было практически невозможно проследить. Я тщательно выбирала места для проведения встреч. Шифрование наслаивалось на шифрование. Каждая цитата на всякий случай по пять раз переписывалась. Я знаю свою работу. И хорошо ее делаю. Ты, случаем, не передал флешку в знак доброй воли этим своим большим шишкам во время встречи с ними?»

«Может, спокойно все обсудим?..» - попытался предложить сотруднице главред, и та, оставив последние приличия, проорала ему в лицо: «Спокойно?! Да пошел ты, Брайян! За эти месяцы я стал настоящим параноиком, стала смотреть на всех незнакомых мне людей как на убийц или корпоративных шпионов. Я уверена, что не облажалась. Уж точно не подставила бы их всех! Ты же... проклятье... Ты думаешь, тебе это сойдет с рук?!»

«Я не сделал ничего недопустимого», - продолжал блеять Брайян. – «Не пытайся обвинить меня во всем». «А, значит, я виновата?» - выкрикнула Джулия. – «А ты у нас такой чистенький? Всегда проблема в боссах, экономике, твоих обязательствах... а теперь, стало быть, и во мне?» «Не глупи», - прервал ее тираду Брайян. – «Только не надо строить из себя жертву. Успокойся, или мне придется...»

Он не договорил. Джайлия костерила главного редактора долго, громко и самозабвенно. Злость, копившаяся в ней годами, вырвалась, наконец, наружу. Сейчас ей было на все наплевать. Она имеет право на одну маленькую истерику напоследок.

Все закончилось, когда охранник выставил Джулию из здания, ознаменовав тем самым завершение ее карьеры журналиста...

Девушка спустилась в метро, зашла в вагон поезда, и, когда начал тот движение, набрала на мобильнике номер Дакоты – любимого человека. «Я чувствую, как будто весь мой мир раскололся на части», - призналась Джулия. «И имеешь на это полное право», - согласилась Дакота. – «Будь я на твоем месте, уже бы рыдала, наверное». «Я бы с радостью, но я в метро», - сообщила ей Джулия. – «Слишком горда, чтобы плакать на людях. Даже сейчас... И... знаю, это глупо, но мне кажется, будто кто-то разрушает все, что мне дорого – просто для того, чтобы посмотреть на мою реакцию. Как будто хочет, наконец, довести меня до слез. Поэтому я назло ему плакать не стану. Пошел к черту, кто бы ты ни был!»

«Вот это – та Джулия Совински, которую я знаю!» - одобрительно заявила Дакота. – «Злость – отличный мотиватор, верно?» «Честно говоря, нет у меня сейчас мотивации что-то делать», - отвечала Джулия. – «Я просто хочу оставаться в свой кроватке, пока владелец квартиры не позовет копов, чтобы ты вышвырнули меня на улицу». «Не удивлена», - согласилась Дакота. – «Да, знаю, беда не приходит одна... Но с тобой – явный перебор».

Перебор – мягко сказано... Джулия воскресила в памяти события последней недели июня 2019 года. Она потеряла работу; не то, чтобы она числилась в штате, но ментор разом нарушил все свои обещания. Материал, над которым она корпела полтора года, оказался никому не нужен. Босс не защитил ее источники, и сейчас те пытаются связаться с ней, сыплют оскорблениями и угрозами – и имеют на это полное право!.. Все дополнительные подработки Джулии разом прекратились – письма оставались без ответа. Такое чувство, что кто-то неизвестный измазал имя ее грязью, и это сработало!.. Кроме того, у нее на телефоне три непрочитанных сообщения от владельца квартиры, и, судя по начальным фразам, ничего хорошего в них не содержится. Звонили из Чикаго: у отца рак мочевого пузыря, мать в истерике. И она звонит дочери каждый день, и вываливает у нее все, что накопилось; а Джулия не винит ее, зная, как тяжело жить с отцом, на глазах превращающимся в психопата... Далее по списку – ее обокрали, все документы и сбережения. И это странно, потому что она всегда держалась настороже касательно карманников. Продолжать можно бесконечно...

«Не хочу казаться параноиком, но происходящее похоже на целенаправленную атаку по всем фронтам», - резюмировала Джулия, прокрутив происходящее в голове. «Быть параноиком неплохо», - попыталась ободрить подругу Дакота. – «Я знаю, ты всегда отметаешь эту тему, но мой дом – твой дом. Тебе не нужно переживать все это в одиночестве».

Здесь Джулия с ней не согласилась. Она ощущала себя магнитом, притягивающим к себе неприятности, и не хотела, чтобы аура ее коснулась и Дакоту. Потому закончила разговор под предлогом необходимости принять иной звонок и отрешенно уставилась в пространство. Сосредоточилась на своем отражении в окне поезда. Да, выглядит как дура. Вроде как и одежда официального стиля – рубашка, галстук, пиджачок... а все равно: кажется, будто ребенок решил поиграть во взрослого. Да, стоило ей продолжать одеваться как на бурных вечеринках на крышах Бруклина, когда не заботит тебя ничто в целом свете. Определенно, следует поразмыслить над этим...

Лишь сейчас Джулия осознала, что находится в вагоне поезда совершенно одна. Появилось чувство тревоги... Ощутив чье-то присутствие за спиной, она резко обернулась, успела заметить женский силуэт...

Сознание оставило Джулию...


В себя девушка пришла в какой-то подворотне. В руке она держала пистолет. Из теней выступила женская фигура, проскрежетала хриплым, бесполым голосом: «Ну разве ты не вредная?» Тон ее сочился ядом и насмешкой.

«Что происходит?» - выдавила Джулия. – «Кто ты?» Она не помнила ровным счетом ничего из последних событий. «Не кокетничай», - прозвучал ответ незнакомки.

Джулия перевела взгляд на землю – у ног ее остывало изрешеченное пулями тело мужчины – Майка Антонова, одного из ее осведомителей в Дабл-Спирали! Несколько часов назад он сыпал угрозами в ее адрес... Пришло осознание того, что ее посчитают виновной в убийстве... Или она действительно виновна? Происходящее казалось дурным сном...

«Послушай...» - обратилась Джулия к созерцающей ее незнакомке. – «Что с ним произошло?» «Еще раз – не кокетничай», - отозвалась та. – «Ты его знала. Он был взбешен. Ты начала рассказывать ему печальные истории о ситуации, в которой оказалась. Он все с ходу отмел. Взбесилась и ты. Конфликт нарастал. Он умер».

Да, звучит логично, но Джулия отказывалась в это верить. Это же невозможно... наверное... Нет, это точно сон – кошмар. Иначе и быть не может! А если нет, то убийца – эта странная женщина!.. «Что ты со мной сделала?!» - истошно выкрикнула Джулия, и незнакомка отвечала: «Пока еще ничего. Но я сделаю все возможное, чтобы ты получила пожизненное за совершенное убийство с отягощающими обстоятельствами».

Ее ровный голос и отрешенное выражение лица убеждали Джулию, что происходящее – не по-настоящему. Девушка отказывалась верить глазам своим. Потому навела пистолет на женщину, процедив: «Если бы я убила его, ты бы так себя не вела. Не стояла бы передо мной. А убегала. Звонила в полицию. Молила о помощи. Называла бы меня ‘психопаткой’». «О, а ты и есть психопатка», - с готовностью подтвердила незнакомка. – «Но я тебе не боюсь. И не позволю уйти отсюда живой».

Ситуация казалась донельзя абсурдной. «Почему ты это делаешь?» - потребовала ответа Джулия. «Потому что иногда человек должен осознать, чего он в действительности стоит», - прозвучал ответ, не принесший не капли смысла в эту реальность.

Женщина медленно устремилась к Джулии, и та выкрикнула: «Остановись, или я выстрелю!» «Давай», - подбодрила ее женщина, и не думая останавливаться. – «Лишь так ты сможешь вырваться с крючка. Лишь так сумеешь выжить. Но тем самым докажешь, что ты – чудовище, как я и утверждаю. И в твоих же интересах, чтобы так оно и оказалось».

Мысли продолжали метаться в разуме Джулии. Может, она действительно убила Антонова. Может, она не заслуживает того, чтобы оставаться в живых. Может, умереть – не столь утомительно. Может, она должна позволить этой женщине убить себя. Может... ей просто нужно проснуться. Или же отринуть эту страшную реальность всеми фибрами души. Может, мир, который хочет уничтожить ее, заслуживает того, чтобы быть уничтоженным.

Женщина приблизилась к Джулии вплотную.

Та зажмурилась, нажала на курок.

Выстрел.

Девушка боялась открыть глаза. Ее вообще приводило в ужас оружие. Кажется, маленький предмет, а может проделать дыру в самой ткани мироздания. Никогда бы не подумала, что способна выстрелить в другого человека...

«Ты оказалась верным выбором», - прозвучал голос женщины, донесшийся откуда-то сзади. – «Я рада. Ты не позволила себе сломаться, но перешла линию, к которой я тебя подтолкнула. В тебе есть огонь, который однажды может обратиться в пламенный ад. Надеюсь, так и произойдет».

Джулия почувствовала, как женщина сжала руками ее талию, коснулась губами шеи, резко рванула ткань рубахи. «Это было твоим последним испытанием», - шепнула она. – «Поздравляю. Ты доказала, что достойна».

Ее острые зубы впились в шею Джулии. Боли не было, лишь удивление. Как будто доктор погрузил в вену иголку, не предупредив об этом... А в следующее мгновение Джулия испытала настоящий экстаз, о котором прежде и не мыслила даже. Из глаз полились слезы, впервые за много лет – слезы истинного облегчения.

Каким-то уголком сознания Джулия чувствовала, что пошел дождь, а может, ей это лишь казалось. Как будто потоп низвергается на нее, напрочь смывая все страхи, горести и печали, гнев, уносит с собой боль. Эго растворялась, и девушка становилась едина с миром – и женщиной за ее спиной. К незнакомке Джулия питала неведомые прежде чувства. Была ли это любовь?.. Девушка надеялась, что так и есть... Какой-то злой голосок в сознании прошипел: это не ты. Но Джулии было все равно. Прежняя она собой себе не особо-то и нравилось.

И сейчас она просто блаженствовала, не помышляя ни о чем ином... Женщина занималась с ней любовью... рожала ее... хоронила ее – все это и больше, одновременно...

...Придя в себя, Джулия осознала, что, похоже, какое-то время оставалась мертва. Она смутно помнила, что какие-то мгновения со стороны смотрела на свое тело... а затем – каким-то непостижимым образом – ожила снова. Во рту стоял привкус крови. Неужто она... тоже пила кровь незнакомки?

Что бы ни произошло, это завершилось, и сознавала Джулия: она навсегда запомнит те поистине прекрасные и счастливые мгновения. Женщина отступила от Джулия, молвила: «Не забывай о главном: ты – чудовище. Но тебе повезло родиться в мире чудовищ, поэтому путь этот факт тебя не печалит. Просто прими его».

В жизни Джулии – точно, в посмертном существовании ее, - начиналась новая страница...


...Находилась Джулия в бургерной «Большой ломоть», и сейчас стояла глубокая ночь. Здесь все ей было знакома – и лица, и царящее настроение. Но теперь воспринимала она окружающую реальность совершенно иначе. Она ее раздражала. Точнее, раздражала она сама себя, ибо понимала, что цепляется за осколки прежней жизни, которую уже переросла.

Это как с сигаретами. Больше они ей были не нужны, но она продолжала курить. Как будто отказывалась принять тот факт, что она стала иным, лучшим созданием - вампиром.

С тех пор, как она встретила Карен и получила от нее Становление, прошло уже две ночи. Теперь Джулия – одна из Сородичей, дитя Карен, которая стала для нее Сиром, породителем. Прошлой ночью Джулия училась основам выживания в новой реальности: пила кровь, манипулировала людьми, сгибала сталь, управляла тенями. И нынешней ночью Джулия ожидала уроки, но Карен велела ей просто прогуляться. «В чем подвох?» - поинтересовалась Джулия, на что породительница ее отвечала: «Если окажешься разочарованием, я могу убить тебя».

Есть несколько правил, соблюдение которых для Сородичей обязательно: поддержание Маскарада, исключений контактов со знакомыми, невозможность дать Становление кому бы то ни было по собственной воле, и так далее. Помимо этого, Джулия вольна делать то, что пожелает. Но по неведомой причине первым делом она отправилась в бургерную. От старых привычек непросто избавиться... Должно быть, Карен и сейчас каким-то образом наблюдает за ней. Насколько было известно девушке, следующей ночью она собиралась представить ее Камарилье, фракции вампиров. Как оказалось, это они стояли за последними происшествиями в ее жизни. Испытание, которое она едва сумела пройти. И после того, как они уничтожили прежнюю Джулию, Карен воссоздала ее заново. Да, «испытание» оставило на душе немало шрамов, для исцеления которых понадобится время, но с другой... Возможно, ей стоит испытывать благодарность?..

Джулия приняла решение: пока ей покинуть бургерную – навсегда.

Что и было сделано...

...Первым делом Джулия отправилась в ночной клуб. Здесь пахло смертью, и ей это нравилось. Все посетители танцевали, оставив всякие заботы, и духи танцевали подле них. Призрачные силуэты то возникали, то исчезали, становясь все более зримыми, когда музыка звучала громче. Происходящее казалось Джулии неким престранным ритуалом. Девушка определила, какие именно звуки заставляют духов сильнее реагировать; те являли себя искаженными, даже страдающими. Как будто что-то отчаянно стремится родиться из громких звуков, а мертвые надеялись переродиться наряду с оным. Все они пребывали в смятении, ратуя обрести то, что находилось вне пределов их досягаемости. Возможно, так же чувствовали они себя и при жизни... Иногда живые танцоры на долю секунды замечали мертвых на границе зрения, но не понимали, что именно удалось им увидеть. Некоторые из призраков танцевали под собственную мелодию, слышать которую могли лишь они – и эти духи казались самыми печальными.

Джулия просто наслаждалась этим фееричным, чарующим зрелищем – этой невыносимой меланхолией бытия. Она двигалась в ритме музыки, постепенно погружаясь в состояние, подобное трансу. И тогда произошло нечто еще более странное: каждый раз, когда Джулия касалось кого-то из танцующих рядом, пред внутренним взором ее вспыхивали образы: машина, горящая на трасе; вытянутая рука в морских глубинах; мужчина, выпрыгивающий из окна небоскреба... Что это – образы прошлого?.. Или же – предостерегающие об уготованном видения будущего?.. Джулия не понимала, что это означает, но отчаянно надеялась выяснить.

Взгляд Джулии выхватил из толпы странную девушку. Подобные ей не были ни призраками, ни людьми, ни вампирами... Они – нечто, совершенно иное... Поистине, новый мир, в котором ныне обнаружила себя Джулия, полон тайн, и стремилась она познать их все!.. Но сейчас она хотела лишь одного: танцевать!..

...Покинув клуб, Джулия отправилась гулять по ночному Нью-Йорку, и в одном из темных закоулков заметила двоих мужчин. Здоровяк избивал жертву, требуя у той бумажник. Хулиган был явным позером, наслаждался моментом, изображая боевую стойку – сведения о том, как это делается, он явно почерпнул из телепередач.

«Довольно», - произнесла Джулия, и здоровяк подпрыгнул, резко обернулся к ней, вновь приняв боевую стойку. Надо отдать ему должное – реакция у него хорошая. На лице хулигана отражалось недоумение – он силился понять, как эта девушка сумела приблизиться к нему. Джулия его не винила: да, понять это действительно непросто... Ей казалось, что сознание ее ныне способно сливаться с тьмой, перепрыгивая из тени в тень – как с крыши одного поезда на другой... В одно мгновение она находилась за пределами закоулка, в следующее – над ним, а затем – непосредственно перед здоровяком.

Жертва того сползла вниз по стене; похоже, последние силы оставили мужчину. Хулиган обратил взор на Джулию, рыкнул: «Какого ты бродишь здесь, чика? Пошла прочь. Тут мужчины выясняют отношения». Джулия широко улыбнулась, бросила: «Боксируете, да?»

Девушка ощутила, как тьма объяла ее, зашептала в ухо какую-то бессмыслицу, даруя силы для того, что необходимо сделать. Джулия с силой ударила здоровяка ногой в промежность; тот лишь беспомощно руками взмахнул, предавшись слепой панике. Похоже, в противнице своей он видел некого могучего предвечного зверя. Что ж, не стоит его разочаровывать!.. Джулия нанесла мужчине удар в солнечное сплетение, и он рухнул наземь, взвыв, как раненая собачонка; из глаз его брызнули слезы. Девушка дала ему немного времени, чтобы прийти в себя, а после, сжав пальцами подбородок, прошипела в лицо: «Учись выбирать себе противников, малыш».

Хулиган молил о пощаде, и Джулия швырнула его в сторону выхода из переулка. Бедолага поспешил ретироваться; мужчина, которого он доселе избивал, с трудом поднялся на ноги. Похоже, он не увидел в представшей ему сцене ничего из ряда вон выходящего, и это спасло ему жизнь. Джулия припомнила, что Сир приказала ей не высовываться, если хочет она и впредь продолжать свое посмертное существование.

«Вам нужна помощь?» - участливо поинтересовалась Джулия. Мужчина натянуто улыбнулся, пытаясь показать, что с ним все в порядке. «Нет-нет, ты уже помогла более, чем достаточно», - произнес он. – «Спасибо, мисс... Как ваше имя?» «Джессика», - отозвалась Джулия, и мужчина продолжал: «Спасибо, Джессика. Я немного встревожился, но этот урод громко лаял, а вот кусал слабо. Ему, наверное, сейчас хуже, чем мне. Наверное, это можно считать победой. Я, наверное, пойду, ведь жена беспокоится. Если я могу чем-то вам отплатить...» «Не стоит», - улыбнулась Джулия. – «Просто в будущем будьте чуть осторожнее».

Сейчас ощущала она себя истинной героиней. Никогда бы не подумала прежде, чем станет драться на улице. Но Джулия доказала себя, что теперь может позволить себе гулять одна по ночам и не переходить на другую сторону, когда заприметит на улице какого-нибудь кажущегося опасным урода.

Будущее казалось Джулии просто прекрасным!..

...Забравшись на крышу небоскреба, Джулия уселась на край, свесила ноги в пустоту и просто наслаждалась ночью, взирая на огни ночного города. Прежде она и не думала, что Нью-Йорк способен вызвать в ее душе какие-то эмоции. И, как оказалось, зря. Кто бы мог подумать, что восприятие ею реальности изменится столь кардинальным образом?..

Этой ночью Джулия начала экспериментировать с новыми возможностями своего тела. Оказалась, что она с легкостью может перепрыгивать через небольшие здания и взбираться вверх по отвесным стенам, и все ее восприятие пространства изменилось. Потому Джулия путешествовала по крышам, прилагая усилия для того, чтобы оставаться в тенях, избегая ненужного внимания – как ей и было велено.

Вдалеке она заметила дрон, встревожилась было, но затем вспомнила слова Карен: камеры наблюдения и фотокамеры не могут фокусироваться на ней, и изображения всегда получаются размытыми. Джулия никогда бы не поверила в этот факт, если бы не попыталась разглядеть свое отражение. Ни в зеркале, ни в луже она не увидела свое лицо, лишь невнятные очертания. Но все равно, Сир строго-настрого велела подопечной не привлекать к себе внимания. «Кто-нибудь сможет выследить тебя», - говорила она, не вдаваясь в детали, и Джулии подобная вероятность очень не нравилась.

Девушка осознала, что может никогда боле не увидеть свое отражение. Как она сможет наводить красоту?.. И не отразится ли подобное пагубным образом на ее психике?.. Джулия покачала головой: и это, возможно, лишь вершина айсберга, а в последующие дни ожидают ее новые откровения, не менее шокирующие. Какие ее перемены стоит ей ожидать в жизни?..

Но, как бы то ни было, последние ночи были лучшими в ее жизни. На протяжении долгих лет она шла в никуда. Слабое здоровье. Отсутствие перспектив в будущем. Ощущение полной беспомощности... И все это в одночасье изменилось, и Джулия с надеждой смотрела в завтрашний день – прекрасное, позабытое чувство. Когда оставалось всего лишь несколько секунд до полуночи, ее Часы Судного Дня были отключены!

Она способна подчинить любого человека своей воле. Она обладает сверхчеловеческой силой. Она – повелительница теней. Жизнь прекрасна!..

А следующей ночью – если все пройдет как надо – она станет представительницей клана Ласомбра в Нью-Йорке... что бы это не значило. Признаться, Джулия и сама еще не знала, чего ожидать от этой роли...

Но это будет завтра. А сегодня она свободна – от всего и вся. Все ее прежние тревоги и тяготы принадлежали, казалось, кому-то другому.

Да, жизнь определенно налаживается...


Бежали месяцы...

И сейчас, в марте 2020 года, Джулия сидела на до боли знакомом диванчике в бургерной «Большой ломоть». В памяти ее воскресала та ночь, когда казалось, что все меняется к лучшему... И все же старые привычки оказались излишне живучи – как будто вплетены в ее спираль ДНК. Отсутствие цели, бессилие, душевная усталость... набившее оскомину самобичевание, возвращающееся каждый раз, когда пила она чью-то кровь.

Джулия пребывала в весьма угрюмом настроении – все-таки характер не изменить даже чудесным перерождением. Ты отчаянно пытаешься пробиться вверх по социальной лестнице, но в итоге распадаешься, обращаясь в вечно недовольный сгусток глупых желаний. Конечно, теперь она бессмертна, потому ей необходимо отыскать некую значимую цель своего существования.

Джулия припомнила малоизвестный азиатский фильм, который однажды смотрела – «Или, Или, лама савахфани». Снимался в нем прекрасный Таданобу Асано в роли нойз-музыканта в стиле Merzbow. По сюжету, в мире распространялся губительный вирус, ввергающий людей в отчаяние и заставляя их совершать самоубийства. Внучка богатого CEO подхватила этот недуг и возжелала умереть, и он потратил состояние на поиски возможности исцелить ее. В общем, Асано и его приятель онсен-гейша странствуют по Японии, прочесывают устланные трупами города и поля в поисках какой-нибудь уникальной вещицы, которая может производить чарующие звуки. Как оказалось, немыслимые прежде звуки, ими издаваемые, способны исцелять зараженных. CEO молит группу о помощи, предлагает им любые деньги, но по какой-то причине получает отказ. Через ряд флэшбэков, концертов и виньеток тайное становится явным. Мы осознаем, что музыка Асано – не просто панацея, но в то же время источник вируса. Когда люди слышат ее, они жаждут все более экстремального нового опыта... И наступает момент, когда ничто не может принести им удовлетворение. Они утрачивают всю волю к жизни. Подобного проклятия не избежали даже музыканты. Они знали, что конец придет рано или поздно... Девушка была спасена потрясающим концертом, но трагедия была лишь отложена, а не предотвращена. В память Джулии врезалась последняя сцена фильма, в которой подобный Иисусу Асано размышляет о роли своей как спасителя и губителя одновременно.

Фильм снят необычно. Тут практически нет связного повествования, странный, подобный на анимацию визуальный ряд, японский саундтрек, абсолют свободной формы и сложность в восприятии полотна тем... Но именно подобные фильмы сейчас производили на Джулию наибольшее впечатление.

Да, сейчас она – представительница клана Ласомбра – также именуемого «Ночным Кланом» - в Нью-Йорке. Сородичи, входящие в него, - повелители теней, отбрасывающие искаженные отражения и выводящие из строя современную технику одним своим присутствием. В прошлом году – за несколько месяцев до собственного становления Джулии – клан Ласомбра примкнул к Камарилье, самой масштабной секте в мире вампиров. Прежде две стороны противостояли друг другу, но лидеры клана обрели некие сведения, заставившие их изменить свою стратегию. Потому и начали переговоры со своими исконными врагами. Соглашение, которое они заключили в Чикаго, было простым: нежизнь за нежизнь. За каждого вампира из Ласомбра, принятого в Башню Слоновой Кости, иной вампир того же клана должен познать последнюю смерть.

Джулия все еще помнила имя женщины, принявшей смерть для того, чтобы сама она смогла начать свою нежизнь. Звали ее Хестер Рид, и была она заклятым врагом Камарильи, противостоящей секте на протяжении десятилетий. Насколько знала Джулия, обладала Хестер весьма сильными убеждениями. Как бы то ни было, казнь ее, свершенная Карен, убедила элиты Нью-Йорка дать Ласомбра шанс. Начались поиски кандидата на роль представителя клана в городе. Карен искала такого, который представлял собой много больше, чем казалось на первый взгляд. Двор, со своей стороны, искал того, который не будет представлять для него ни малейшей угрозы. После долгих споров было решено, что Джулия – хороший компромиссный вариант. Потому они начали систематически разрушать всю жизнь девушки, ожидая, что та окажется психологически сильна и достойна примкнуть к клану. И каким-то образом... так и случилось...

В итоге Джулия оказалась там, где все и началось – в бургерной «Большой ломоть».

Закончив писать в блокноте, она отложила ручку, возвращаясь в настоящее. «Это все?» - полюбопытствовала Валери, расположившаяся напротив Джулии, и та подтвердила: «Да, мисс Дюваль. Надеюсь, в Лондоне вам понравится». «О, сомневаюсь в этом», - закатила глаза рыжеволосая бестия. – «Будучи индивидом культурным, я считаю, что хороший англичанин – мертвый англичанин».

Максимально сосредоточившись и надеясь, что ее настоящее мнение об этой психопатке не отразится на лице, Джулия осторожно произнесла: «Но ведь вы отправляетесь туда, чтобы убить нескольких Мракорожденных, которых так ненавидите». «Одна из привилегий бытия Скорби», - согласилась с аргументом Валери. – «К несчастью, в этом мире нет недостатка в докучливых Беглецах, которые лишились своего права продолжать существование».

Попросив Джулию передать привет Кадиру, Валери покинула бургерную, и Джулия поморщилась. Будучи одной-единственной Ласомбра в городе, она сознавала, что вся ее роль «представительницы клана» яйца выеденного не стоит. Ни титула, ни уважения – ничего. В настоящее время выступает эдаким секретарем Двора – работой, никто другой браться за которую попросту не хочет. Регистрация прибывающих и отбывающих Сородичей – та еще скукотища... Ведь Нью-Йорк – основной перевалочный хаб для Сородичей в США, и уж точно самый крупный на Восточном побережье. Практически все вампиры, следующие из Африки и Европы, прибывают сюда. Местные заправилы Камарильи помешаны на бюрократии и контроле населения, потому каждый из вампиров – прибывающий или убывающий – должен встретиться с ней, Джулией. По крайней мере, в теории. Конечно же, VIPы играют по другим правилам, и решают подобные вопросы через знакомых или слуг.

Но для мелкой рыбешки Джулия была подобна Статуе Свободы – первая, кого навещали Сородичи по прибытии... по крайней мере, на бумаге. По факту же – первая после Принца... или Кадира... или Совета Первородных... Да, она – коварная Ласомбра, потому многие считали необходимостью следовать прежним традициям в подобных вопросах. Как бы то ни было, она оставалась «секретаршей», и это лишний раз напоминало девушке, что она не совсем «своя», а «переминается у двери». Ей даже офис не выделили. Потому встречается она с Сородичами в публичных заведениях быстрого питания или кофейнях. Некоторые считают это оскорблением и срываются на нее, но большинство понимает, что все они в одной лодке: эдакие собачонки, которым время от времени указывают на их место.

Джулия бросила быстрый взгляд на часы. Последний ее клиент опаздывает вот уже на пятнадцать минут, и это несколько раздражает – сегодня ночью ей необходимо выполнить еще несколько поручений. Хотела бы Джулия включить самоуважение и уйти, но привитая с детства ответственность заставляла сидеть и ждать.

Наконец, у дверей бургерной возникла незнакомая женщина. Велев кому-то ждать ее снаружи, она проследовала в зал. Джулия воззрилась на незнакомку, отмечая длинные каштановые волосы, шарф, закрывающий большую часть лица, элегантные одежды. Она жестом подозвала женщину к себе, и та опустилась на стул напротив.

«Я – Джулия Совински», - сразу перешла к делу Джулия. – «Давайте закончим поскорее с формальностями, меня ждут в Элизиуме. Имя?» «Катерина Вьес», - представилась женщина, и Джулия, нахмурившись, уточнила: «Вы – та странная леди, которая владеет художественной галереей, однако никогда не бывает там?» «Странная?» - изогнула бровь Катерина.

Стало быть, это она и есть. Катерина Вьес, хозяйка галереи, выступающей оплотом Камарильи Нью-Йорка. Джулия мысленно обругала себя за то, что в лицо назвала женщину «странной» и тем самым выставила себя дурой – в очередной раз. Нужно как можно скорее исправить положение...

Джулия пробормотала извинения, признавшись, что еще мало с кем знакома и руководствуется лишь вербальными описаниями, полученными от Первородных. «Ну, описание с большего верное», - признала Катерина. – «За исключением одного слова, мне не нравящегося. Это из области – когда в чужом глазу соринку видишь...» «Насколько я поняла, ваши интересы не полностью совпадают с интересами Камарильи», - запинаясь, пояснила Джулия, - «и это раздражает некоторых власть имущих здесь». «Я так понимаю, быть Хранителем Элизиума кто-то считает недостаточным для себя», - отозвалась Катерина. – «Я подозревала это, но что я могу поделать?..»

Джулия с облегчением вздохнула: похоже, новая знакомая не сердится на нее... «Простите, но Сородичи вашего положения обычно не считают должным навестить меня», - молвила она. – «Они заявляют о своем прибытии одному из Первородных, а уж те отдают дальнейшие распоряжения». «Я слышала, Принц Панхард занята приготовлениями к своему празднеству», - отметила Катерина. – «И решила, что, если избавлю ее от бумажной волокиты, она расценит это как жест доброй воли. К тому же, из любопытства я хотела воочию увидеть знаменитую представительницу клана Ласомбра».

«Похоже, мой клан не очень-то популярен в этих местах», - пожаловалась ей Джулия. – «По крайней мере, так мне показалось. Грехи отцов, и все такое». «Да», - подтвердила Катерина. – «Я так понимаю, Хестер ты не знала лично, но слышала о ней?» «Я знаю, что, если бы не она, меня здесь бы не было», - отвечала Джулия. – «А вы были знакомы?» «Нет, слышала о ней пару раз», - молвила Катерина. – «У нас были общие взгляды на много вопросов, хоть для решения их мы использовали совершенно разные методы. Хестер умерла, чтобы ты могла жить. Они боялись ее. А теперь они боятся тебя, потому и не допускают в высшие эшелоны».

Если бы кто-то другой, не VIP, сказал это ей, Джулия рассмеялась бы ему в лицо. Но, похоже, эта Катерина, говоря подобное, пытается войти к ней в доверие. Потому Джулия решила не отвлекаться от предмета их встречи...

«Время рассудит», - отозвалась она. – «Но сейчас я бы просила вас помочь мне с бумагами. Откуда вы прибыли?» «Вашингтон», - прозвучал ответ. – «Округ Колумбия». Джулия отметила этот факт в своих бумагах, задала следующий вопрос из необходимого перечня: «Чем занимались там?» «А сама как считаешь?» - усмехнулась Катерина, и Джулия предположила: «...Работа на правительство?» «Так и запиши», - посоветовала ей Катерина, откровенно забавляясь. – «Думаю, это повеселит Хеллену».

«Как скажете», - лаконично отозвалась Джулия. – «Дата и время вашего прибытия?» Вместо ответа Катерина передала ей свой билет на самолет, и Джулия, занеся данные в документ, осведомилась: «Цель визита?» «Встреча с Принцем», - произнесла Катерина, и Джулия задала следующий вопрос: «Предполагаемая продолжительность визита?» «Не определена», - заявила женщина. – «Если необходимо, пиши, что полгода».

«Где остановитесь?» - продолжала спрашивать Джулия. – «Условия проживания?» «Художественная галерея», - молвила Катерина. – «Условия должны быть вполне адекватными». «Возвращение домой?» - с улыбкой уточнила Джулия, и призналась Катерина: «Не думаю, что чувствую себя здесь как дома». «Я тоже», - призналась девушка, и Катерина удивилась: «Тебя здесь ничего не держит?»

На мгновение Джулия унеслась мыслями к своей подруге, оставшейся в прошлой жизни... «Меня ничто нигде не держит», - уверенно заявила она. «Понятно», - протянула Катерина.

Воцарилось тягостное молчание. Катерина смотрела собеседнице прямо в глаза, та взгляд не отводила. Очевидно, женщина изучала Джулию; это было неприятно, но Джулия выдержала испытание. Наконец, Катерина улыбнулась, осведомилась: «Разве ты не говорила, что у тебя мало времени?» «О, точно!» - всполошилась Джулия, совсем позабыв о намеченной встрече. – «Кадир убьет меня».

Джулия начала собирать свои вещи со стола, а Катерина, пожав плечами, произнесла: «Просто скажи ему, я тебя навестила я. Он поймет и передаст это тем, кому следует». «Хорошо», - молвила Джулия, и Катерина продолжала: «Скоро увидимся, надеюсь. Вечеринка состоится завтра ночью, верно?» «Меня... не пригласили», - призналась Джулия, и Катерина, с жалостью воззрившись на опечаленную Ласомбра, произнесла: «Понимаю. Что ж, если возможность тебе не предоставили, мы сами создадим возможность. Буду на связи. И не торопи события. У тебя целая нежизнь впереди, и ты можешь позволить себе не спешить».

Простившись с Катериной, Джулия поспешила покинуть бургерную, добралась на метро до галереи, у входа в которую дожидался ее Кадир – вот уже лишних полчаса. «Ты опоздала», - с ходу констатировал он. – «Надеюсь, для этого была веская причина». «Катерина – мать ее – Вьес решила заявиться попозже», - едко произнесла Джулия, и шериф хмыкнул: «Похоже на правду. Мне казалось, ее нет в городе». «Если думаешь, что я выкручиваюсь, босс, взгляни на мой отчет», - с этими словами Джулия передала Кадиру заполненные бумаги – то, что делала она каждую ночь.

«Ты говоришь серьезно», - пришел к заключению шериф. – «То есть, Вьес в МакДональдсе, с шарфом на лице и в элегантных одеждах, в окружении ароматов картошки фри и бургеров? О, подобное определенно стоит увидеть!» «Вообще, то была бургерная, а не МакДональдс», - поправила Кадира Джулия. – «Но да. О, Господи, я выставила себя такой дурой! Первым делом я процитировала кого-то, кто назвал ее ‘странной’. Мне хотелось сквозь землю провалиться». «И правильно», - согласился Кадир. – «Я пытался научиться тебя придержать язык, но все бесполезно. Каждую неделю – новый прокол. Но здесь есть хорошие новости и плохие. Хорошие состоят в том, что Катерина питает слабость с новообращенным вампирам. Возможно, она решила посмотреть на тебя в твоей ‘обычной среде’».

«Она что, из тех богатеньких засранок, которые очарованы рабочим классом?» - поморщилась Джулия. «Я, кажется, сказал тебе следить за языком», - холодно произнес шериф. – «Плохие новости в том, что она крайне проницательна, и сразу понимает, когда говорит с идиотом. То есть, произвести впечатление на нее у тебя не было никаких шансов».

«Ай, хватит», - отмахнулась Джулия, желая как можно скорее оказаться подальше отсюда. – «Я тебе еще нужна?» «Я бы тут не болтал с тобой, если бы не позаботился прежде обо всех своих делах», - отозвался шериф. – «Тридцать минут заняли приготовления к масштабному празднеству, и сейчас я собираюсь проводить всех гостей». «Прости», - пробормотала Джулия, ибо ирония в голосе Кадира была слишком очевидна.

«Ну, ты потеряла больше, чем я, думаю», - пожал плечами тот. – «У тебя действительно был шанс появиться там и передать мне бумаги, чтобы все, наконец, тебя увидели. Видят небеса, эта работенка в бургерной не продвинет тебя никуда Тебе нужен... как это называется... пинок?» «Да знаю я», - хмыкнула Джулия. – «Но быть выставленной на обозрение перед горсткой снобов голубых кровей...»

Каким-то образом Кадир умудрился ткнуть Джулию в бок; движение было столь стремительным, что она даже не заметила его. «За языком следи, они выходят!» - бросил шериф, кивнув в сторону дверей Элизиума. – «Просто стой здесь и молчи пять минут, и постарайся не выставить себя идиоткой снова». «Поняла», - произнесла Джулия.

В дверях галерии возникло два силуэта Старик в извалидном кресле, которое катил молодой слуга. Ни одного, ни другого Джулия прежде не видела. «Мистер Пэйн», - коротко приветствовал старика Кадир. – «Ночь только начинается. Надеюсь, остаток ее придется вам по душе».

Джулия припомнила, что слышала прежде об этом Сородиче. Аддисон Пэйн, один из основных контактов Камарильи в правительстве и на Уолл-стрит. Сильно искалечен, и даже для общения ему необходим слуга. Джулии казалось ужасным получить Становление в подобном состоянии, но, похоже, Пэйн был благодарен за обретенное бессмертие. Он выступал яростным защитником Традиций и устоев Камарильи.

Не произнеся ни слова, Пэйн пожал Кадиру руку, на Джулию же даже не взглянул. Слуга его девушке коротко кивнул, та кивнула в ответ. Они удалились, и из здания галереи выступила Айслинг Стурбридж, верховный регент Церкви Пяти Округов, героиня Битвы за Нью-Йорк и сильнейшая колдунья в городе. Поговаривали, что она могла бы стать Принцем, но ставила перед собой куда более амбициозные цели. Вот только никто не знал, в чем те могут состоять – ведали лишь, что дело в ее изысканиях в области тавматургии. Тем, кто пытался разнюхать этот вопрос подробнее, очень не поздоровилось.

«Верховный регент», - приветствовал Айслинг Кадир. – «Не могу дождаться, когда увижу тебя в вечернем платье». «Хватит, шериф», - закатила глаза та. – «Эти показы мод доставляют мне достаточно страданий и без твоей помощи. Надеюсь, ты не сговорился с Хелленой, чтобы выставить меня посмешищем этим подарком». Она указала на пакет с одеждой, который несла с собой. Кадир усмехнулся: «Я бы так не поступил. Как ты знаешь, Принц Панхард... загодя продумывает все детали подобных вечеринок». «О, да, если она к чему-то серьезно и относится, то к фривольностям», - поморщилась Айслинг. «Определенно смертная привычка, особенно для Принца», - отметил шериф. – «Мы должны благосклонно взирать на подобное и не пытаться помешать ей в этом». «Не волнуйся, шериф», - бросила Айслинг. – «Я – большая девочка, и знаю этикет. Я сыграю в вашу игру, развлеку ненадолго толпу, а после постараюсь поскорее вернуться в свое обиталище».

«О, я уверен, тебе понравится», - произнес Кадир, кивнул в сторону Джулии. – «Мисс Совински только что сообщила мне о том, что Катерина Вьес вернулась в город. Думаю, она присоединится к нашему празднеству». «...Да ладно!» - удивилась Айслинг, и голос ее сочился ядом. – «Прекрасно. Буду рада с ней увидеться... Да, завтрашняя ночь определенно будет особенной».

Дождавшись, когда верховный регент удалится, Джулия поинтересовалась у Кадира: «Между Айслинг и Вьес что-то произошло в прошлом?» «И это еще мягко говоря», - отозвался тот. – «Верховный регент Стурбридж некогда пыталась начать Кровавую Охоту на Вьес». «Ого!» - выдохнула Джулия. – «А почему?» «Я слышал пять различных версий этой истории, и все они имели право на существование», - молвил Кадир. – «Отношения Катерины с этим городом... странные, скажем так. Но пока оставим этот вопрос».

Похоже, Кадир не хотел продолжать разговор, и появление Томаса Артуро дало ему прекрасную возможность избежать продолжения. Джулия знала Артура как Герольда, входящего во внутренний круг Принца Панхард. Был он весьма умен и эксцентричным – с таким следовало всегда оставаться настороже. Перебросившись с шерифом парой фраз, Томас исчез в ночи.

«Может, мне следует стоять у них на пути», - печально предположила Джулия, проводив его взглядом. – «Может, тогда они заметят мое существование». «Ты весьма недооцениваешь их желание игнорировать птенцов, подобных тебе», - заметил шериф. – «Но если ты говорила серьезно, прошу тебя – не делай этого!» «Кстати, хотела тебя спросить уже давно», - обратилась к Кадиру девушка. – «Ты ведь всей душой ненавидишь Артуро, верно?» «Скажем так... я не питаю сильных чувств к Томасу Артуро», - взвешивая каждое слово, отвечал шериф. Действительно, Кадир позитивно отзывался обо всех представителях Камарильи – за исключением этого индивида. Чем же тот так не угодил шерифу?..

Несколько Сородичей показались в дверях художественной галереи. Одна из них остановилась рядом с Кадиром и Джулией; странно, женщина носила хиджаб, но при этом лицо ее оставалось открыто, а ткань закрывала ужасающие шрамы. «Первородная», - почтительно приветствовал женщину шериф. «Кадир», - отозвалась женщина, обратила взор на юную Ласомбра. – «О, и Джулия».

Самира была одной из тех немногих в Камарилье Нью-Йорка, кто хорошо относился к Джулии. Принадлежала она к клану Среднего Востока - Бану Хаким, известном в прошлом как Ассамиты. К Камарильи клан примкнул лишь несколько лет назад, а до этого вампиры, входящие в него, были независимы от любых фракций и выступали наемными убийцами; ныне же, будучи в Камарилье, позиционируют себя хранителями закона.

«Ты все еще здесь?» - осведомился Кадир. – «Принцу понадобился совет Клана Охоты по какому-то вопросу?» «Да», - подтвердила Самира. – «И я заявила, что, сколь бы усердно она не пыталась, завтрашней ночью я появлюсь в тех же одеждах, что и сейчас». «Надеюсь, она отнеслась с пониманием», - молвил шериф. – «Твои одежды красивы». «Спасибо, очень хочу увидеть костюм, в котором придешь ты», - улыбнулась Самира, вновь обратилась к Джулии: «А ты как, Джулия? Появился для тебя свет в конце тоннеля?» «Меня даже не пригласили на завтрашний праздник», - пожаловалась девушка.

«Жаль это слышать», - молвила Самира. – «Надеюсь, ты напоминаешь Принцу и своим набольшим о том, что значимость твою следует повысить?» «...В процессе», - отозвалась Джулия, и Самира, показав головой, произнесла: «Джулия, ты не достигнешь ничего, если будешь все пускать на самотек. Кадир, ты же должен научить ее этому?» «Пытаюсь, Первородная, но с этим птенцом все всегда в процессе», - отозвался шериф.

Пожелав Джулии удачи, Самира простилась с девушкой и Кадиром, удалилась. «Тебе она нравится, да?» - напрямую обратилась к шерифу Джулия, и тот разозлился: «Прекрати паясничать, птенец! Это говорит лишь о твоем невысоком самомнении». «Она сказала тебе навыкать ее Самирой, но ты все равно держишь дистанцию с этой твоей ‘Первородной’», - вслух размышляла девушка, и Кадир – в который уже раз – напомнил: «Следи за языком. И избавь меня от своих фантазий. Я не буду давать тебе урок о соблюдении профессиональной дистанции; боюсь, однажды ты выучишь его сама при весьма неприятных обстоятельствах».

В дверях галереи появился Картер Вандервейдер – Первородный клана Малкавиан, перекинулся парой слов с шерифом, обещав, что непременно появится в Элизиуме завтрашней ночью – если, конечно, работа вновь не захлестнет его с головой. Происходил Картер из рода зажиточных торговцев-голландцев, изначально осевших в Нью-Йорке, возглавлял невероятно прибыльную адвокатскую контору и был на короткой ноге с элитами как Сородичей, так и людей. Странно, но выглядел этот джентльмен слишком идеально для Малкавиана; Джулия гадала, в чем же подвох – что он скрывает о себе?..

«Празднество продлится всю неделю», - напомнил Картеру Кадир. – «Наверняка ты сможешь найти немного времени?» «Надеюсь, надеюсь», - отозвался тот. – «Ты знаешь, где меня найти. Всего доброго». На Джулию Малкавиан даже не взглянул. Интересно – быть может, все они надеются, что однажды она просто исчезнет?

Дождавшись, когда Картер сядет в свой лимузин, Кадир вновь обратился к Джулии: «Ты хотела услышать, кого из членов Камарильи Нью-Йорка я не терплю больше всех?.. Так вот: все они – мои дорогие коллеги, и я отношусь с глубоким уважением к каждому из них». «Конечно!» - кивнула Джулия, ухмыльнувшись. – «Не хочешь же ты ляпнуть что-то, что закроет для тебя доступ к юридическим сервисам мистера Вандервейдера, правда?» «Я хочу иметь компетентного адвоката, когда моя некомпетентная и обожающая злословить помощница перейдет, наконец, черту», - признал шериф. «Грубиян», - заключила та. – «Я тебе еще нужна? У меня встреча в церкви Святого Патрика».

«Почти закончили», - обнадежил ее Кадир, и обернулся ко входу в галерею, покидала которую Принц Панхард. «Капитан последним покидает корабль», - не удержалась, пробормотала Джулия, с улыбкой взирая на приближающуюся к ним фактическую правительницу Нью-Йорка и покровительницу искусств.

«Кадир, что думаешь?» - без обиняков обратилась она к шерифу, и тот без заминки отвечал: «Думаю, верховный регент смирилась со своей судьбой, Принц. Мистер Вандервейдер – боюсь, что нет. Он окажется слишком занят все неделю, и не найдет времени, что присоединиться к нашему празднованию». «Прекрасно», - произнесла Принц, обернулась к Джулии: «Мисс Совински. Разве вы не должны были сопровождать шерифа сегодня?»

«Планы неожиданно изменились», - вступился Кадир за Джулию прежде, чем она успела ответить сама. – «Катерина Вьес вернулась в город». «Катерина здесь?» - удивилась Хеллена, продолжая буравить Джулию взглядом. – «Какой приятный сюрприз. Но какое отношение это имеет к вам, мисс Совински?» «Она сказала, что не хотела утруждать вас всей бюрократией, связанной с ее появлением, Принц Панхард», - вежливо отвечала Джулия. – «Я обо всем позаботилась, а после поставила в известность Кадира».

«Это, конечно, приятно...» - начала было Принц, но новая мысль пришла ей в голову, и поинтересовалась она: «Постой-ка... А где вы встретились с ней?» «В бургерной, мой Принц», - отвечал за помощницу свою шериф. «Катерина и ее любовь к пролетарским забавам...» - закатила глаза Хеллена. – «Думаю, это станет источником анекдотов на всю следующую неделю». «Если мы хотим избежать подобных ситуаций в будущем, возможно, нам следует выделить мисс Совински собственный эфир», - предложил Хеллене Кадир, и та отмахнулась: «Мы решим этот вопрос. Сейчас есть более важные. Завтра начинаются празднества, а сделать еще нужно многое... Ты убедишься в том, что галерея закрыта?»

Кадир заверил Принца в том, что непременно так и сделает, и Хеллена, простившись с шерифом и его помощницей, проследовала к ожидающему ее лимузину.

«Сейчас есть более важные», - передразнила Джулия Принца, и, подражая голосу ее, обернулась к шерифу: «Кадир, что думаешь?» «Я... уверен в том, что образ Хранителя Элизиума в бургерной останется в памяти Принца Панхард», - произнес тот. – «Ты куда ближе к цели, чем несколько минут назад». «Насколько помню, ты уже говорил мне это, и не раз», - заявила Джулия. «И еще раз напоминаю», - стоял на своем шериф. – «Рим не за день построили, Джулия». «Будучи всецело лояльным Камарилье, ты не считаешь, что Башня Слоновой Кости, выказывая неуважение моему клану, выставляет саму себя в дурном свете?» - осведомилась Джулия с видимым раздражением. «У всех нас свои сложные ритуалы», - философски отвечал Кадир. – «Но признаю – текущая ситуация далека от идеальной».

«Ладно», - отмахнулась Джулия, не желая продолжать этот бессмысленный разговор. – «Тебе нужна помощь, чтобы закрыть галерею?» «Справлюсь», - заверил девушку шериф. – «Уже поздно. Давай беги. Некая Тень в Чикаго наверняка жаждет поскорее получить копию того доклада, который ты передала мне. Ты порадовала одного хозяина, настало время порадовать другого». «Да, когда работаешь с двумя хозяевами, ни один из них не считает тебя своей», - съязвила Джулия, на что Кадир лишь пожал плечами.

Простившись с шерифом, девушка устремилась к метро, и вскоре добралась до собора Святого Патрика, где приветствовал ее Бенуа, видеть которого у девушки не было ни малейшего желания. «Блудная дщерь вернулась», - нараспев произнес он, и Джулия, недовольно хмыкнув, вопросила: «Где отец Леонард?» «Церковные обязанности не позволили ему явиться вовремя», - в голосе Бенуа слышало искреннее сожаление. – «Он прислал меня, чтобы я извинился от его имени и составил тебе компанию на несколько минут».

«За последнее ему тоже не помешало бы извиниться», - не удержалась от сарказма Джулия, и Бенуа покачал головой, молвив: «Он желал бы, чтобы паства его оставалась едина. Я счастлив подчиниться ему в сем. Почему же ты не желаешь сделать этого?» «Хотя бы потому, что я не принадлежу к его пастве», - напомнила святоше Ласомбра. – «У нас исключительно деловые отношения». «Я понимаю, ты видишь это так», - не стал перечить девушке Бенуа. – «Тенденция Ночного Клана держаться подле католической церкви – величайшая добродетель, но члены его считают подобные отношения исключительно ‘сотрудничеством’, не более. Поэтому нам и нужны Сородичи, подобные тебе, дабы нести духовные перемены в лоно клана, заставить его понять дары божьи. Чем ближе окажутся они к свету, тем длиннее будут отбрасываемые ими тени».

Подобных проповедей Джулия терпеть не могла. Бенуа Сегал был бывшим артистом – Тореадором, испытавшим некое сильнейшее потрясение в девяностых. Дабы восстановить разум свой, он обратился к религии за утешением и наставлением. Сперва он заявлял, что желает всецело посвятить себя изучению ноддизма, но спустя несколько лет изменил свое устремление и примкнул к католической церкви. При первой встрече с этим персонажем Джулия оказалась достаточно глупа, чтобы рассказать о своей католической семье, и Бенуа тут же решил, что девушка – сила, способная изменить Камарилью, посему принялся наставлять ее на праведный путь. И, наверное, не прекратит проповеди свои, пока Джулия не примет сан. «Помни: темнее всего – под свечой», - заливался соловьем Бенуа, в то время как Джулия готова была сквозь землю провалиться. – «Вы, Перебежчики, обладаете способностью вплотную приближаться к избавлению, а затем потерять путь свой в тенях».

«Скажи, у тебя есть новости о Софи Лангли?» - сменила тему Джулия, и Бенуа, недовольно поморщившись, заявил: «Некрасиво вот там перескакивать с одной темы на другую. Избавление – тема, близкая каждому из нас, признаем мы это или нет. Или смело с твоей стороны полагать, что я все еще пекусь о Лангли». «Я не полагаю, я знаю», - заявила Джулия. – «Как только она исчезает, ты сразу же ведешь себя иначе. Расскажи, что ты знаешь, а я расскажу, что они говорят. И кстати, о том, что она твой Сир, я узнала лишь несколько ночей назад. Но сама я с ней никогда не встречалась». «Но зачем тебе знать об этом?» - полюбопытствовал Бенуа, и отвечала Джулия: «Профессиональное любопытство. Я все-таки журналисткой была».

«Ладно», - сдался святоша. – «Постараюсь коротко. Как ты верно отметила, Софи Лангли была моим Сиром. Мы встретилась вскоре после Второй Мировой. Я покинул Францию непосредственно перед тем, как нацисты достигли линии Мажино. Я отчаянно пытался сыскать средства на жизнь родственникам своим искусством. Мой брат умер во время эпидемии гриппа в 43-м. Я был близок к безумию. И тогда в мою жизнь вошла она. Сказала, что ‘неприкрытая мука’ в моих работах привлекла ее внимание. Она стала моим патроном, позволила мне творить и поддерживала финансово. Вскоре она дала мне Становление. Став преуспевающим Сородичем, я стал рисовать иначе, нежели в бытность свою нищим смертным. Я начал видеть мир так, как и ее социальный круг... И этого она не могла мне простить. Я перестал выделяться из ее окружения. Она отдалилась, и вскоре мы перестали видеться вовсе. Не отрицаю, меня это подкосило. Я отказался от множества карьерных возможностей. Но я вынес из этого важный урок: нельзя доверять своим старейшим. Вампиризм также оказывает на них психологическое влияние. Если ты им интересен, они не остановятся, пока не выпьют душу твою без остатка, а затем выбросят тебя, как сломанную игрушку».

Впервые за все время их знакомства Бенуа разговаривал с Джулией не как с несмышленой послушницей. Неужто в голосе его слышалось сострадание?.. Девушка поймала себя на мысли, что внимательно слушает Тореадора, подивилась абсурдного самого этого факта. Возможно, тот, узнав про ее драматический уход из «Путеводной звезды», пытается вызвать симпатию.

«Лишь бог никогда не уведет тебя с истинного пути», - вернулся Бенуа к своей обычной проповеди. – «Я же вижу, Джулия, ты близка к нему, но избираешь для себя грех». «Так что насчет исчезновения Лангли из города?» - нетерпеливо вопросила собеседника Джулия, не желая отвлекаться на высшие материи, и отвечал Бенуа: «Ее путем была дорога к погибели. Где бы она ни закончила, сомневаюсь, что была рада подобному исходу. У нее были грандиозные планы на будущее этого города – она хотела обратить его в свой совершенный образец искусства».

«И ты, конечно же, не имеешь отношения к ее исчезновению?» - вкрадчиво осведомилась девушка. «О, только не говори подобными намеками», - покачал головой Бенуа, но Джулия продолжала гнуть свою линию: «Все говорят, что со времени ее исчезновения ты вел себя так, будто жаждешь искупить некий грех. И у тебя был мотив. Конечно, я говорю подобными намеками».

«В твоем сердце действительно живет дьявол, Джулия», - проникновенно произнес Бенуа. – «Непрерывно испытываешь меня». «Просто спрашиваю то, о чем думают остальные...» - пожала плечами девушка, и осведомился Бенуа: «Серьезно? Знаешь, мне известно множество оскорблений, относящихся ко мне, в этом городе. Но образа безжалостного убийцы среди них нет». «Убийцы, да?» - тут же прицепилась к слову Джулия. – «Интересно. Я ведь про убийство ничего не говорила».

Бенуа посчитал до десяти, чтобы успокоиться, после чего изрек: «Что ж, вот что я думаю по этому поводу, мисс Эркюль Пуаро. Полагаю, что Софи мертва – та, которой я ее знал. Даже если она все еще ходит по этой земле, назад утонченной аристократкой уже не вернется. Ей пришлось пройти духовное перерождение. Кто-то напомнил ей о ее месте. Ее бывшие друзья говорят о ней лишь шепотом. Даже ее птенец-игрушка исчезла. Не знаю, что на самом деле произошло с Софией, Иисусом клянусь. Да, я все еще здесь, а ее здесь нет. И это должно научить смирению. Я получил знак от Господа, и говорит он хорошенько переосмыслить все те черты, которыми похожу я на Софи Лангли. Я отринул гордыню, кою разделял с ней. Я вновь принес клятвы Господу и посвятил всего себя проповедям о Его величии. Именно поэтому причине мы и беседуем с тобой о высших материях. Вспоминая о влиянии, которое Лангли оказала на мою жизнь, я испытываю благодарность, ибо она стала знамением, приведшим меня сюда. И – если будет на то воля Божья – возможно, однажды ты тоже станешь видеть ее с такой же точки зрения, Джулия». «Ладно, ладно», - Джулия взмахнула руками, надеясь прекратить опостылевший разговор, - «я поняла: единственной возможностью для тебя свести ее в могилу было уморить своими библейскими цитатами».

К счастью, Джулия заметила отца Леонарда, приближающегося с ним с папкой бумаг под мышкой. Двое приветствовали друг друга, и Леонард извинился за опоздание, признавшись, в ныне спит крайне мало – все дела, дела... «По крайней мере, я успел сюда до того, как вы с Бенуа вцепились друг другу в глотки», - с улыбкой отметил Леонард, и Джулия передала святому отцу сегодняшние отчеты.

Сородичам прекрасно известно, что католическая церковь – основной оплот клана Ласомбра. Возможно, именно по этой причине Камарилья и идет на контакт с кланом. Многие Сородичи безнадежно отстали в познавании современных технологий, и не готовы справляться с вызовами способов коммуникации XXI столетия. Сложно шифровать сообщения, когда даже смартфон разблокировать не можешь... И здесь Ватикан пришелся как нельзя кстати. Священники, разбросанные по всему миру, передают сообщения Сородичей друг другу, гарантируя при этом сохранение тайны переписки. Насколько знала Джулия, не все братья Святого Престола благосклонно относятся к ее роду, но самые хитрые и умные понимают, откуда дует ветер. Они чем-то походят на Камарилью смертных и куда организованнее и эффективнее любой службы разведки... Но отец Леонард нравился Джулии – возможно, знай она его с детства, осталась бы верующей на несколько лет дольше. Он умен, добр, милосерден, относится к своим вышестоящим со здоровой долей скептицизма и не замешан в политические церковные игры. Разве что помогает Джулии каждую ночь выходить на связь с ее боссами в Чикаго. Он знает о Сородичах, и знает о Второй Инквизиции. Организации этой он избегает, дабы не подставлять вампиров под удар, потому что, выражаясь его словами, ‘так правильно’. Джулия не вчера родилась и сознавала, что у отца Леонарда вполне может быть какая-то собственная скрытая мотивация, но внешне это никак не выражалась, и девушка решила дать ему шанс.

Сославшись на скорый рассвет, Джулия простилась с обоими церковниками, поспешив в апартаменты Дакоты. Последняя прекрасно сознавала, в кого обратилась ее девушка, и принимала этот факт. Теперь они виделись реже: все же Джулия ныне бодрствовала ночью, Дакота же оставалась дневным созданием.

Поболтали на отвлеченные темы; Джулия призналась любимой, что на завтрашнюю вечернику ее не пригласили. «Это просто безумие!» - возмутилась Дакота, и Джулия с горечью усмехнулась: «Поверь, большинство вампиров безумны». «Ну и пошли они нахер!» - резюмировала Дакота. – «Сборище заносчивых ублюдков. Они ненавидят тебя, потому что ты не такая, как они. Но они осознают свою ошибку!» «Как ты это делаешь?» - искренне удивилась Джулия, и, отвечая на недоуменный взгляд Дакоты, пояснила: «Ты всегда атакуешь меня потоком этого странного, глупого позитива, и тем самым стремительно выворачиваешь мое настроение наизнанку. Как тебе это удается?» «О, это просто», - рассмеялась Дакота. – «Помнишь, я говорила тебе, что между нами существует духовная связь? Я знаю, что ты чувствуешь и чего хочешь. А если сосредоточишься, ты непременно ощутишь, что чувствую я».

Дакота предложила подруге расслабиться и принять дозу, ибо сама уже была под кайфом – а откуда еще все эти разговоры о «духовной связи»?.. Джулия, однако, предпочла послушать музыку, выбросив из головы все заботы и тревоги...


Следующим вечером Джулия покинула квартиру подруги. Общение с той всегда ее... будоражило. Дакота всегда делала Джулию центром своего внимания, и для той, как для убежденного интроверта, это было несколько обременительно. С другой стороны, чем меньше времени они проводят вместе, тем больше Дакота рада ее видеть. Такой вот деликатный баланс, который Джулия и впредь собиралась поддерживать.

Сегодня у Джулии была одна-единственная задача: не приближаться к художественной галерее. Потому девушка решила просто погулять по городу, поохотиться, и – быть может – заглянуть туда, где она обычно не бывает... Так, занесла ее нелегкая в парк развлечений на Кони-Айленде. Подобного Джулия не ожидала от себя: неужто подсознательно ее тянет к людям, к возможности затеряться в толпе?..

Проехавшись разок на колесе обозрения, девушка удовольствия не получила, и, успев отшить одного излишне прилипчивого урода на пути к выходу из парка, все же покинула оный, устремившись к бургерной «Большой ломоть», где ей все было знакомо. Заказав кофе, она расположилась за своим столиком в углу, размышляя, что о ней думают здешние продавцы за стойкой. «Видите эту странную эмо? Она всегда заказывает одну чашку кофе. И ничего больше. И не пьет его». Но она бы не стала пить эту дрянь, даже будучи живой. Покупка кофе даешь ей шанс оставаться здесь как клиенту бургерной, и ничего больше. Да, хотела бы Джулия, чтобы был здесь аппарат самообслуживания, тем самым исключив окончательно контакты с людьми, но – с другой стороны – тач-скрины не очень ее жалуют. Недавно она сумела вывести из строя десять аппаратов кряду, инициировав каким-то образом «синие экраны».

Развалившись на диванчике, Джулия пришла к выводу о том, что нынешней ночью ей совершенно нечего делать. Вновь вспомнив о том, что причина этому – веселье Сородичей в галерее, она расстроилась окончательно. Не то, чтобы она хотела пойти на эту вечеринку, нет. Она хотела, чтобы ее просто пригласили, а она бы непременно ответила на это отказом.

Боковым зрением девушка наблюдала за входом в бургерную, отчаянно скучая... и несказанно удивилась, когда проследовал в заведение никто иной как Кадир, быстрым шагом направился к ее столику. «Вот ты где», - резюмировал он. – «Собирайся – и быстро ко мне в машину». Судя по тону, случилось что-то плохое, очень плохое. Когда шериф так себя ведет, задавать вопросы ему бессмысленно, потому Джулия молча устремилась вслед за Кадиром к выходу из бургерной, отчаянно надеясь, что беда приключилась не по ее вине. Вроде бы она нигде не облажалась... но кто может сказать наверняка?..

Как всегда, Джулия в машине Кадира разместилась на заднем сидение; почему-то шериф очень не любил, когда-то занимал переднее. Объяснял это тем, что не желает, чтобы кто-то ограничивал его боковое зрение.

Во время поездки Кадир оставался весьма напряжен и следил за дорогой, ни на что не отвлекаясь. «Ну, я приготовила свой попкорн», - попыталась разрядить обстановку Джулия. – «Что стряслось?» «Шесть недель назад Принц отправила меня на переговоры с Анархами на пристань, помнишь?» - отозвался шериф. «Да, и ты потянул меня с собой, чтобы я хоть что-то узнала о политике», - хмыкнула Джулия. – «Как оказалась, политика подобна ругани и крикам моей подвыпившей семейки на свадебном торжестве».

Если Кадир и оценил аллегорию, то вида не показал. «Там присутствовал их предводитель – седой, монокль, старомодные одежды», - продолжал он, и Джулия поморщилась: разве ублюдка Барона Дугласа «Босса» Каллихана можно забыть, раз увидев?.. «Да, в 2020 он мыслит как в 1920», - молвила девушка. – «Разве Анархи не должны быть прогрессивны в своих взглядах? Никогда не понимала, зачем они его держатся». «У него есть свои способны узнавать, откуда дует ветер», - пояснил ей шериф. – «Каждый раз, когда Камарилья или ВИ наносили удар по Анархам, наибольший ущерб терпели фракции, противостоящие Каллихану. Самый удачливый ублюдок в мире... Но, похоже, сегодня удача его оставила».

«Только не говори...» - изумилась Джулия. – «Он мертв? Мертвее мертвого?!» «Я на 99% уверен, что он познал последнюю смерть», - подтвердил Кадир. – «У нас есть заслуживающие доверия источники во внутренних кругах Анархов. Похоже, ад вот-вот разразится. В галерее сейчас проходит срочное собрание по этому вопросу». «А зачем ты везешь меня туда?» - встревожилась Джулия. «Потому что мне было по пути», - доходчиво разъяснил ей Кадир. – «Потому что мог. Потому что должен был. Может, Двор и не считает тебя важной фигурой, но ты остаешься членом нашей секты. По крайней мере, символически. Я проведу тебя на празднество, утверждая, что делаю это для твоей же защиты». «Неожиданный альянс между Серым Волком и Красной Шапочкой», - возвестила Джулия, и на лице Кадира мелькнула редкая улыбка.

«Погоди-ка...» - лишь сейчас осознала сказанное шерифом девушка. – «Неужто празднество все-таки состоится?» «Я позвонил Принцу», - помолчав, признался Кадир, - «сказал, что лучше всего повременить с этим и приступить к применению протоколов безопасности, которые я подготовил как раз на подобные случаи. Она прервала меня и сказала, что готова обсудить ситуацию лично». «Вечеринка так важна», - покачала головой Джулия, и Кадир поморщился: «Политика. Политика так важна». То ли себя пытался убедить в этом, то ли Джулию...

«И вообще, политика в этом смысле – ругань и крики обожающих вечеринки ублюдков», - не удержалась от комментария Джулия. «Это те вопросы управления, которые нас не касаются», - отметил шериф, на что Джулия парировала: «А какие тогда касаются?» «Выкапывание себя из дерьма», - весьма точно охарактеризовал их прямые должностные обязанности Кадир.

Остаток пути они проделали в молчании. Вновь и вновь Джулия возвращалась мыслями к Каллихану – старому надутому индюку, который искренне полагал, что однажды станет править миром. Похоже, у мира на этот счет было иное мнение...

Кадир остановил машину у художественной галереи, после чего провел Джулию в здание. Элиты Камарильи собрались здесь на ‘Празднества Власти’ – как называла подобные ежегодные мероприятия Панхард. ’Приглашение переосмыслить отношения между нашими неживыми телами и пространством, в котором они обитают,’ – как излагала Принц суть этих эксклюзивных вечеринок. Мероприятие длиной в неделю представлялось как своего рода художественный перформанс, призванный раскрыть приглашенных Сородичей свой потенциал вместо того, чтобы грызть себя от отчаянии из-за осознания собственной монструозной природы. ‘Нам нужно заместить образы трагического вампиризма теми, которые напомнят нам о том, что мы унаследовали Землю и можем переделать ее согласно своему видению’, - возвещала Принц. Именно с этой целью она организовывала выставки, концерты, огненные шоу, вечеринки, деловые встречи, и так далее, и так далее. Конечно, самыми важными мероприятиями из этого списка были вечеринки и деловые встречи.

«Мой Принц», - почтительно приветствовал Кадир Хеллену, когда вместе с Джулией проследовал в центральную залу Элизиума. «Кадир», - бросила Панхард, обернувшись к шерифу. – «Наконец-то».

Как и иные собравшиеся в галереи сородичи, Принц была облачена в тематический костюм – святая с ангельскими крыльями. Эдакий святой покровитель Нью-Йорка. Джулия огляделась по сторонам: половина вампиров выглядела так, как будто зашла на маскарад, вторая половина воплощала видом своим религиозные мотивы – демонические и ангельские. Джулия вынуждена была признать, что не очень понимает тему празднества. Она знала, что Панхард основывалась на «психомагии» - «что-то вроде шаманической психотерапии, использующей силу искусства». Другими словами, Святые Массы и Нечестивые Массы представлены в зале в одинаковых пропорциях. Набор ритуалов, призванный убедить собравшихся в том, что являют они собой одновременно и худшее, и лучшее, что есть на Земле.

Насколько было известно Джулии, эстетическая основа подобных вечеринок – черная масса из фильма «Широко закрытые глаза». Некоторые считают, что подобное решение говорит об отсутствии вкуса у Панхард, но на самом деле – как раз наоборот. Принц знала, что Анархи постоянно пытаются ослабить ее власть через искусство и риторику, ища противоречия в ее теоретически великодушном правлении. Но вместо того, чтобы отрицать и подавлять эстетику, созданную для критики элит, Панхард принимала ее, и таким образом эффективно обезоруживала оппозицию. Сопротивление становилось частью ее системы; и Камарилья, и Анархи получали одно и то же послание: «Считайте это не патологией, но новой нормальностью».

Принц велела Кадиру надеть маску и не выделяться из толпы; шериф подчинился. «Я приведу ключевых советников...» - заявил он, Кадир Панхард прервала его: «Им уже было велено явиться сюда. Не думаю, что эту встречу нам следует проводить в каком-то уединенном месте. Мы можем сделать это прямо здесь... Кстати, кто это у тебя за спиной – мисс Совински?» «Я забрал ее по пути сюда», - пояснил Кадир, в то время как Джулия сочла за благо хранить молчание. – «Из-за ее роли представительницы клана Ласомбра».

Другими словами – «политической заложницы», подумалось Джулии. Ведь эти ублюдки из Камарильи дали ей доходчиво понять, какая судьба ожидает ее родителей в Чикаго, если она решит выкинуть какой-нибудь фокус.

«...Я понял, что она может стать для противника целью», - с непроницаемым лицом излагал Кадир внемлющей ему Хеллене, - «и решил спрятать ее в галерее. Имя все яйца в одной корзине, я смогу выполнять свою работу лучше. Я поищу для нее убежище на ночь». «Пусть пока остается с тобой, Аль-Асмай», - произнес Томас Артуро, приближаясь. – «Время не ждет». «Ты уверен?» - с сомнением произнес Кадир, и Артуро кивнул: «Абсолютно. Все, о чем мы станем говорить здесь, станет всем известно в течение нескольких минут. Принц Панхард уже готовит соответствующее обращение».

Краем глаза Джулия заметила пожилого вампира, ведущего в подвал молодую девочку – как агнца на заклание. Лучше не задумываться над тем, что происходит в подвалах...

«Я бы хотел осмотреть периметр здания», - заявил Сородичам Кадир, и Томас усмехнулся: «Расслабься, Аль-Асмай. Все твои соответствующие протоколы безопасности активны и исполняются. Мы с Принцем уже дернули за нужные ниточки. Ситуация в основном под контролем». «В основном – так себе звучит», - нахмурился шериф. «Аль-Асмай...» - покачал головой Томас, всем своим видом изображая сожаление. – «Я понимаю, что ты – Меч Принца и жаждешь крови. Но ты должен принять тот факт, что – как и большинство видов оружия – ты наиболее эффективен, когда остаешься в ножнах».

В глазах Кадира плеснулась ярость... но своевременное появление в зале Самиры заставило его промолчать; Самира кивнула Джулии – возможно, показывая тем самым, что тоже чувствует себя здесь не в своей тарелке.

«Честно говоря, мне кажется, это обсуждение – для более значимых фигур, нежели я», - прошелестела Самира, обращаясь к Панхард, и та молвила: «Ерунда. Нам следует обсудить один весьма деликатный вопрос, и прийти к общему мнению. Поэтому я и хотела бы, чтобы в обсуждении приняло участие Дитя Хакима».

Следующей к собравшимся присоединилась верховный регент Церкви Пяти Кварталов, леди Айслинг Стурбридж. Поочередно приветствовала она Сородичей, именуя тех не иначе как титулами: «Принц Панхард. Шериф. Гарпия. Первородная Бану Хаким... Мы еще кого-то ждем?» «Он скоро будет здесь», - заверила Треми Хеллена.

Айслинг кивнула, после чего обменялась любезностями с Самирой. Минута светской болтовни, попытки шутить, но в голосах – плохо скрытая тревога... Очевидно, что мыслями собравшиеся витают где-то далеко... Совершенно спокойным казался один лишь Артуро.

Наконец, слуга, устами которого вещал Аддисон, доставил прикованного к инвалидному креслу вампира в зал. «Картер к нам не присоединиться?» - осведомился слуга тоном, который прекрасно имитировал речь его хозяина. «Он предупредил меня, что сегодня ночью может не успеть», - отвечала Принц. – «Я сообщила ему детали случившегося». «Значит, мне нужно найти время, чтобы встретиться с ним позже», - нетерпеливо заявил слуга Пэйна. – «Поиск времени – это все, чем я теперь занимаюсь. Его всегда не хватает». «Поэтому, думаю, ты понимаешь, почему я настаивала на том, чтобы это празднество продлилось всю неделю», - улыбнулась старому брюзге Панхард. – «Так много уважаемых гостей, многие из них – приезжие, и каждому следует уделить хотя бы несколько часов...»

Но время действительно поджимало, и, оставив обмен любезностями, Принц сделала знак Артуро говорить. «Позвольте начать с ключевых моментов», - начал тот, обращаясь к собравшимся. – «Ситуация в основном под контролем, идут переговоры, и ситуация скорее напряженная, нежели опасная. Мы в безопасности... Я повторю еще раз: мы в безопасности! И теперь, когда все осознали этот факт, сообщаю главную новость: Барон Каллихан, предводитель Анархов Нью-Йорка, встретил последнюю смерть в своем офисе».

Воцарилось молчание... прервал которое слуга Пэйна: «Как ты узнал?» «У нас есть хороший друг около его офиса», - уклончиво отвечал Кадир, не желая вдаваться в конкретику. – «Сведения его всегда надежны». «Также мы установили канал переговоров с Анархами», - продолжал говорить Артуро. – «Они подтвердили нам факт этого прискорбного события».

«Был ли вовлечен Двор в убийство?» - без обиняков вопросила Айслинг, внимательно следя за выражениями лиц власть имущих Нью-Йорка. Отражалось на тех потрясение; задать вопрос вот так, напрямую... «О, избавьте меня от притворной святой невинности», - процедила Айслинг. – «Мне казалось, говорим мы сейчас предельно откровенно. Мне наплевать, мы прикончили Каллихана или нет. Я просто хочу понять, с чем мы имеем дело». «Да, мне тоже не помешает откровенный ответ», - продержал ее Аддисон устами своего слуги.

«Насколько мне известно, никто из присутствующих здесь не отдавал приказа убить Каллихана», - произнесла Хеллена. – «Ровно как и не замешаны мы в этом лично. Но, конечно, если кто-то хочет признаться... сейчас или никогда». Конечно же, никто из присутствующих и слова не проронил. Артуро откашлялся, вновь обращая на себя внимание. «Это также и наша официальная позиция», - просветил он Сородичей. – «Правящие силы Камарильи не имеют к этому отношения, а противники Каллахана среди Анархов желали его убрать куда сильнее, чем мы». «Как бы то ни было, желание это воплотилось в жизнь», - отметила Самира. – «Его бывшие враги выставят Каллихана как сакральную жертву в борьбе за начинание». «Да, и именно поэтому мы не можем позволить им претворять в жизнь свои замыслы», - согласился Томас. – «Хоть и не желали мы замечать их существование вовсе, мы предложили им свою помощь в проведении расследования».

Аддисон Пэйн поморщился, а слуга его озвучил мысль хозяина: «Вы хоть понимаете, что эти твари не питают ни малейшего уважения к нашим Традициям?» «Понимаем, Аддисон», - заверила Пэйна Принц. – «Но, будучи прожженным политиком, ты должен понимать, что означает ‘контролируемая оппозиция’». «Да», - поддержал ее Томас. – «В настоящее время невозможно полностью сдержать угрозу Анархов в Нью-Йорке. Наша единственная возможность – поддержать кандидата, который окажет наименьшее сопротивления нашим будущим планам в этом городе. Мы протянем руку помощи наиболее обещающему кандидату, дадим ему возможность явить себя как дипломата, способного на разумные компромиссы. Покорные успокоятся, а пуристы разозлятся и отдалятся от общей массы».

«Мы уже связались с лучшим из возможных кандидатов этой секты», - сообщила сподвижникам Хеллена. – «Он проследит за ходом расследования, и в его лучших интересах показать, что он сможет разрешить ситуацию спокойно. Этого достаточно?» Аддисон поразмыслил немного, после чего кивнул и махнул рукой: мол, продолжим. «Но имейте в виду, мистер Пэйн», - обратился к Аддисону Томас. – «Сподвижники нашего избранника с трудом переносят нас. Ситуация взрывоопасна. Иные фракции в этом жалком подобии секты могут попытаться эскалировать конфликт».

«Я сделаю все возможное, чтобы разрешить ситуацию как можно скорее», - заверил остальных Кадир, и Артуро осведомился, не скрывая скептицизма: «И как же?» Похоже, вопрос поставил шерифа в тупик. «Я вызовусь для совместного расследования дела с Анархами, конечно же», - заявил он. «Исключено», - резко бросила Принц. – «У тебя есть более важные задачи».

«Со всем уважением, Принц», - произнес Кадир, пытаясь скрыть, сколь задели его слова Панхард, - «если ты считаешь, что я не смогу заняться этим делом и в то же время продолжить свои регулярные обязанности, ты меня сильно недооцениваешь». «Твое рвение исполнять обязанности надлежащим образом известно всем в этом зале, шериф», - прозвучали слова Принца. – «Ровно как и твой перфекционизм. Если мы удовлетворим твое желание, сможешь ли ты гарантировать, что выполнишь обе задачи на высшем уровне?» «Гарантирую, что близко к высшему», - поразмыслив, отозвался Кадир.

«Близко в высшему – недостаточно, Аль-Асмай», - процедил Артуро, - «особенно когда вокруг кружат стервятники. Гибель Каллихана наверняка вызовет ненужное движение в среде Анархов, ровно как и даст им возможность высвободить давно копимую ярость».

«Я хочу, чтобы все, здесь присутствующие, понимали: празднества пройдут, как и было запланировано – несмотря ни на что», - отчеканила Принц, глядя Кадиру в глаза. – «Поэтому твое присутствие необходимо здесь, шериф. Мы полагаемся на твою постоянную защиту». «Конечно, мой принц», - тут же поддакнул Артуро. – «В течение нескольких дней мы должны оставаться настороже. А меч Аль-Асмая должен быть направлен на окружающих нас врагов». Кадир угрюмо молчал...

«Время убийства Барона выбрано неспроста», - заметила Айслинг. – «Лидеры Анархов наверняка укажут на нас, заявив, что мы бесстыдно празднуем свою победу. Кто-то верит, что это просто совпадение?» «Убийства запутаны», - пожала плечами Самира. – «Практически так же запутаны, как и политика. Сложно предсказать результат какого бы то ни было насильственного действия. Думаю, нам следует приготовиться к немалому числу неприятных совпадений, Айслинг».

«В любом случае, Анархам не следует видеть, что их борьба за власть как-то нас заботит», - заключил Томас. – «Но также они не должны подумать, что нам есть что скрывать. К чему я это все говорю – нам нужно сделать символический жест, эдакий скромный дипломатический посланник. Чиновник низкого ранга, который займется своего рода расследованием».

Джулия бросила взгляд на Кадира; в глазах того отражалась лютая ярость. Что происходит?..

«И кого же ты предлагаешь на эту роль?» - осведомился слуга мистера Пэйна. – «Не самая престижная роль, но крайне ответственная. Ведь мы говорим о представителе Камарильи». «О, кандидат для меня вполне очевиден», - улыбнулся Артуро, после чего наряду с Кадиром воззрился на Джулию – как и все остальные в этом зале. Девушка опешила...

«Мисс Джулия Совински», - промурлыкал Томас Артуро. – «Насколько мне известно, до Становления ты занималась журналистскими расследованиями». «...Верно», - выдавила Джулия, и Томас, понимающе покивав, продолжал: «Среди прочих, Первородная Бану Хаким настаивала на том, что ты достойна больших привилегий, и тебе необходимо дать шанс проявить себя. Подтверждаешь это?»

Последний вопрос был обращен к Самире, которая смотрела на Томаса с нескрываемым подозрением. «Да», - медленно произнесла она, перевела взор на Джулию. «Пожалуйста, не облажайся, только не облажайся!» - говорил ее взгляд.

«Хорошо», - кажется, Томас наслаждался своей ключевой ролью на этой встрече. – «Надеюсь, у тебя, Аль-Асмай, нет возражений касательно того, что твоя протеже займется этим поручением? Если, конечно, оставить в стороне боль матери, наблюдающей, как птенец ее покидает родное гнездо?» «Разве от моего ответа что-то зависит?» - огрызнулся шериф. «Абсолютно», - прозвенел голос Принца. Полная поддержка, которую Панхард оказывала Артуро, Кадира обескуражила. «Если план Артуро безрассуден, я хочу, чтобы ты открыто сказал об этом», - обратилась Хеллена к Кадиру. – «Мне нужен простой ответ: да или нет. Способна ли девочка выполнить задание?»

Шериф сознавал, что на самом деле выбора в ответе он лишен. «Будь иначе, я бы не доверил ей текущих обязанностей», - произнес Кадир, взглянул Джулии в глаза. Взгляд его был иной – не такой, как у Самиры; он был... извиняющимся.

«Отлично», - довольно потер руки Артуро. – «Рекомендации от Первородной Бану Хаким и шерифа. На само деле я просто озвучивал разные идеи, но раз вы поддержали именно эту, я уверен в том, что представительница Ночного Клана исполнит поручение. Уверен, все мы сходимся в этом мнении. Мистер Пэйн?» «Как скажешь», - проскрежетал слуга. – «Я большим интересом стану наблюдать за тем, как она справляется».

Похоже, собравшиеся в зале не желали боле продолжать обсуждение этой темы.

«Что ж, мисс Совински», - подвел итог вопросу Томас, - «похоже, у вас появилась возможность показать себя с лучшей стороны». «...Это да», - признала Джулия, не видя никакого смысла в спорах и возражениях. – «Что нужно делать?»

«Замечательно!» - просиял Томас. – «Остался лишь один вопрос, в котором, я надеюсь, мы придем к консенсусу». Принц махнула кому-то рукой, и к собравшимся приблизилась Катерина, обменялась любезностями с Аддисоном.

«И что Вьес делает в городе?» - процедила Айслинг, даже не пытаясь скрыть своей неприязни. «Нам нужен независимый наблюдатель, уважаемый всеми сторонами», - пояснила Панхард. – «И так случилось, что Катерина всегда умела заводить друзей в обоих лагерях». «Я прошу пере...» - начала было Айслинг, но Катерина прервала ее, отчеканив: «Я была бы признательна, если бы ты не устраивала истерики на мой счет, верховный регент».

Айслинг осознала, что все уже решено и возражения бессмысленны. «Что ж, если она окажется полезна – пожалуйста», - передернула она плечами с показным безразличием. Поддержала кандидатуру Катерины и Самира, заявив, что мистер Вандервейден весьма высоко о ней отзывался.

«Мисс Вьес великодушно согласилась выступить медиатором между представителем Анархов и представителем Ласомбра, дабы удостовериться в их обоюдном взаимодействии и разрешении потенциальных конфликтов», - резюмировал Томас. От Джулии не укрылось, что ее именуют «представителем Ласомбра», а не «представителем Камарильи». Другими словами, фигурой, от которой Башне Слоновой Кости можно с легкостью отречься, если что-то пойдет не так.

Томас заявил, что меньше, чем через час назначена встреча с представителем Анархов, потому Джулии следует поторапливаться. Кадир предложил довести девушку до назначенного места, но Томас и Хеллена велели шерифу заняться своими непосредственными обязанностями; к тому же, Анархи и Кадир терпеть друг друга не могут.

«Думаешь, я не смогу присматривать за Джулией?» - обратилась к Кадиру Катерина. «Я этого не говорил», - отрывисто бросил тот. «Стало быть, ты не возражаешь, если я возьму ее под свое крыло?» - был следующий вопрос, и шериф отозвался: «Нисколько».

Пожелав всем доброй ночи, Катерина и Джулия покинули галерею, устремились к припаркованному поблизости автомобилю, и водитель доставил их в некий тихий район – где-то в Квинсе.

«Похоже, вы торопились», - отметила Джулия, стараясь как-то завязать разговор со спутницей. «Не люблю толпу», - молвила Катерина. «А почему?» - допытывалась Джулия, и Катерина пояснила: «Подобные сборища обычно характеризуются скучнейшей стадной ментальностью, повторением одной и той же лжи, которую мы говорим друг другу».

Сейчас Джулии меньше всего нужна была абстрактная философия. «В галерее вы упоминали о том, что будете присматривать за мной», - заявила она, - «а я даже не представляю, что мне делать». «Я заблаговременно сделала несколько звонков, чтобы удостовериться в том, что твоя милая головка останется на шее», - ободрила девушку Катерина. – «Сейчас, по крайней мере». «Я, конечно, благодарна», - призналась та, - «но все равно не знаю, что делать».

«Ты ведь проводила журналистские расследования?» - пожала плечами мисс Вьес. – «Вот и расследуй убийство». «В телешоу, когда проводящий расследование журналист подбирается к сути проблемы, для него это редко хорошо заканчивается», - пожаловалась Джулия, и Катерина понимающе кивнула: «Боишься, что станешь пешкой в игре, которую не понимаешь? Что твои старейшины посчитают тебя излишним ресурсом? Что один неверный шаг будет стоить тебе всего того, чем ты дорожишь?» «Все верно», - подтвердила Джулия. «Значит, ты прекрасно понимаешь ситуацию, в которой оказалась», - подвела итог мисс Вьес.

«Мне нужен ваш совет», - настаивала Джулия, и Катерина сдалась, молвив: «Будь какой хочешь, но только не скучной, Джулия. Знай себя. Верь в свои силы. Никому не доверяй. Действуй уверенно. Взгляни на шахматную доску с другой стороны и прочти мысли своего противника. Прочти Сунь Цзы и цитируй его. Ну что, лучше стало?»

«Могу я тебя кое о чем спросить?» - осведомилась Джулия, решив приступить к расследованию незамедлительно. «Давай, раз Мии пока нет», - отвечала Катерина, и девушка поинтересовалась: «Вы знаете, кто убил Барона Каллихана?» «Без понятия», - был ответ, и Джулия, кивнув, озвучила следующий вопрос: «Его гибель тронула вас на эмоциональном уровне?» «Нисколько», - произнесла Катерина. «Вы его знали?» - допытывалась Ласомбра. «Совсем немного», - отвечала Катерина. – «Я ожидала, что он сдохнет рано или поздно, и не видела смысла улучшать наши с ним отношения». «Почему вы мне помогаете?» - спрашивала Джулия, и Катерина вопросительно изогнула бровь: «А помогаю ли я?.. Это еще неизвестно».

«Что вы имеете в виду?» - настаивала на ответе Джулия, и Катерина произнесла своим обычным, лишенным всяческих эмоций тоном: «Когда я смотрю на тебя, я вижу того, кто жалок. Того, чей Голод исключительно биологический, просто животное стремление, не более. Когда я поняла, что тебя хотят поставить в положение, выходящее за пределы твоих способностей, то предложила помощь. Я хотела первой увидеть, как явишь ты свою истинную личину. Когда все закончится и убийца Каллихана будет найден, останешься ли ты скулящим животным, или же обратишься в победителя, который заберет себе все трофеи? Очень хочу узнать это».

К ним приблизилась девушка – примерно такого же возраста, что и Джулия. На лице ее застыла гримаса эдакой «постоянной злости». Да, это точно Анарх, никаких сомнений.

«Ты, должно быть, Катерина Вьес», - просила девушка, и Катерина отозвалась: «А ты, должно быть, Мия Морган. Рада познакомиться». «Взаимно», - бросила Мия, кивнула в сторону Джулии: «Это твоя девчонка?» «Джулия Совински, Первородная Ласомбра», - представила спутницу свою Катерина. «Представительница Ласомбра», - по привычке поправила ее Джулия. «Хорошо», - констатировала Мия. – «Будь ты Первородной, я, возможно, попыталась бы прикончить тебя здесь и сейчас».

«Торк все еще на месте убийства?» - деловито осведомилась Катерина, и Мия отрицательно покачала головой: «Нет. Я сказала ему, что буду заниматься вопросом сама. К утру он должен выглядеть как идеальный кандидат для Анархов Нью-Йорка. Для этого ему придется сейчас немало помотаться и провести переговоров».

«Как он отреагировал на обнаружение останков Каллихана?» - продолжала спрашивать Катерина. «Он особо не проявлял свои чувства, но, думаю, так же, как и любой другой, искренне разделяющий наше начинание», - молвила Мия. – «Это – большая путаница различных чувств и мыслей».

«Он был первым, кто оказался на месте убийства?» - примкнула к расспросам Джулия, и Мия хмыкнула: «О, ты уже называешь это местом убийства? Быть может, Башня Слоновой Кости знает что-то, о чем нам неизвестно?» «Это – не официальная их позиция, но, думаю, многие в Камарилье считают, что гибель Босса на руку в первую очередь Торку», - заявила Джулия. – «И, похоже, он с готовностью хватается за новые возможности». «Ты его не знаешь», - нахмурилась Мия, и Джулия отозвалась: «Да, но я хотела бы встретиться с ним и задать несколько вопросов. Особенно, если именно он обнаружил тело».

«Если тебе удастся встретиться с Торком в принципе, это будет не сегодня», - отмахнулась Мия. – «Он слишком занят». «Мне было назначено провести расследование», - стояла на своем Джулия. – «Я не смогу сделать это, не допросив главного свидетеля». «Я назначу вам встречу на этой неделе», - пошла на маленькую уступку Мия, и Джулия возмутилась: «На этой неделе? Мне казалось, напряжение в нашем социуме слишком велико, чтобы откладывать подобное расследование?» «И Торк делает все для того, чтобы оно не стало еще выше», - огрызнулась Мия. – «Я – его правая рука, в конце концов. Если есть вопросы, задавай их мне».

Наблюдая за перепалкой двух Сородичей , Катерина предложила тем заглянуть в офис Каллихана, ибо нынешний спор их ни к чему не приведет и расследование с мертвой точки не сдвинет. Сама же Катерина предпочла откланяться, сославшись на иные неотложные дела. «И Мия – полегче с ней», - обратилась напоследок Катерина к Анарху. – «Думаю, будь обстоятельства чуть иными, вы с ней вполне могли бы оказаться по одну сторону баррикад». Мия лишь хмыкнула в ответ.

Катерина направилась к ожидающему ее автомобилю; Мия же провела Джулию в офис Каллихана. Вся обстановка в нем говорила о XIX столетии. Много дерева, классический стиль, старая мебель, книги... Затхло и пыльно... Посреди комнаты оставались останки вампира, познавшего последнюю смерть. Джулия слышала истории о том, как очень старые вампиры обращаются в прах, но это, похоже, было преувеличением. Когда Сородич погибает, время, останавливавшееся для него, возобновляет ход. Посему Каллихан сейчас походил на иссохшую мумию.

С чего же начать расследование?..

«Ты уже обнаружила что-то подозрительное?» - обратилась Джулия к Мие, и та раздраженно хмыкнула, скрестив руки на груди: «Ничего такого, что бы ты сейчас не видела сама». «Дверь – единственный ход в комнату?» - продолжала спрашивать Джулия, озираясь. «Да, не считая окон», - отозвалась Мия. – «Но никто, кроме Каллихана, не знал, как открывать их, и они не пропускают ни воздух, ни свет».

Действительно, окна, выходящие на восток, были забраны тяжелыми металлическими жалюзи – единственный элемент современного интерьера, выглядящий на фоне всего остального совершенно чужеродно. Похоже, управление окнами – автоматизированное, не ручное.

«Дверь была открыта, когда Торк пришел?» - деловито поинтересовалась Джулия, и отвечая Мия: «Да, это – единственное, что подозрительно. Не была. Как будто Каллихан сам закрылся изнутри». «Убийство в закрытой комнате», - поморщилась Джулия.

Внимание ее привлекли стеклянные осколки на полу, и осведомилась она: «Возможно, что это осколки окон?» «Я смотрела на них снаружи», - молвила Мия. – «Они целы». О том, откуда это за стекло, у нее не было ни малейших идей. Или же делает вид, не желая сотрудничать с «падалью из Камарильи».

Джулия приблизилась к внушительных размеров настенному сейфу, но на вопрос о комбинации Мия лишь фыркнула: мол, мне-то откуда знать?.. На столе – ничего, в выдвижных ящиках – тоже. На стене – портрет... неведомо кого... Джулия начинала нервничать: похоже, тупик... Расследование ее провалено, еще не успев начаться...

Ласомбра медленно мерила шагами комнату... когда на краткое мгновение узрела тень – прямо над останками Каллихана. Неужто та пытается помочь ей?..

Внимательно осмотрев тело, Джулия обнаружила небольшую карточку, значились на которой имена: «Д’Анжело. Хоуп. Агафон. Тамика». Девушка продемонстрировала свою находку Мие, поинтересовавшись, известны ли ей означенные индивиды, но ответ был отрицательным. Наверняка она лжет, но это неважно. Следующей ночью Джулия собиралась задать этот же вопрос Кадиру.

Заявив, что закончила осмотр сцены преступления, Джулия обратилась к Мие: «Так когда, говоришь, я встречусь с Торком?» «Если – и это еще большой вопрос – он захочет встретиться с тобой, Катерина даст тебе знать», -огрызнулась та. – «Навряд ли захочет, чтобы верная собачонка Камарильи встречалась с ним без присмотра с ее стороны».

Джулию подмывало возразить, сказать, что верность ее Камарилье под большим вопросом, но девушка решила не вести своих рискованных игр на две стороны в сложившихся обстоятельствах.

Покинув офис Каллихана, Джулия направилась прямиком в жилище Дакоты. Последняя все еще не спала, дожидалась возвращения своей второй половинки. Дакота спрашивала у подруги – что с той приключилась, на что Джулия отрезала: «Все завтра».

После чего распласталась на кровати в своей комнате, больше всего на свете мечтая лишь об одном: выключить свой мозг и позабыть про ответственность, высокие ставки и всю ту ситуацию, в которую оказалась она вовлечена...


Следующим вечером, пока Дакота делала ей макияж, Джулия рассказала о том, во что умудрилась вляпаться. «Эти твари используют меня в качестве пешки в своей игре в шахматы», - поморщилась она, на что Дакота резонно возразила: «Да, но они сохраняют тебя на доске». «Чтобы сделать козлом отпущения», - не сдавалась в пессимизме своем Джулия.

Дакота велела ей не вертеться, и Джулия послушалась. Сложно следить за собой, когда не видишь своего отражения в зеркале. А Дакоте ухаживать за ней лишь в радость: кто может похвастаться собственной куклой-готом?.. Сохранить Дакоту - было одним из немногих разрешений Карен, прежде чем та вернулась в Чикаго. Обычно в таких случаях Сородичи заводили гулей, но многие из клана Ласомбра – в том числе и сама Джулия – находили подобное омерзительным. Им не нужны бездумные, покорные слуги. Им нужны спутники, остающиеся рядом по доброй воле, и никак иначе.

Отношения Джулии с Дакотой можно было бы считать грубейшим нарушением Маскарада, но для Сородичей, входящих в клан Ласомбра, правила были несколько иными. Карен заявила, что ее чадо не будет обладать рабами, и на этот вопрос был закрыт. Джулии казалось, Двор согласился за это требование лишь затем, чтобы в случае чего иметь лишнюю возможность надавить на нее.

«А как бы ты поступила на моем месте?» - поинтересовалась Джулия. «Если бы мне пришлось расследовать преступления элит?» - уточнила Дакота. – «Наверное, занялась бы поиском организаций богатеев-педофилов. Искала бы тех ублюдков, кто слишком часто говорят о пицце, у кого богатенькие дружки в тюрьмах Манхэттена – что-то вроде этого». «Да брось!» - отмахнулась Джулия, но Дакота покачала головой: «Нет, я серьезно говорю. Ищи крупную дрянь, а множество мелких преступлений сами собой разрешатся в процессе».

«Странно слышать от тебя подобные теории заговора», - усмехнулась Джулия. «О чем ты?» - на полном серьезе отозвалась Джулия. – «Ты мне только что сказала, что твои боссы устраивают вечеринки в стиле ‘Широко закрытых глаз’, а теперь ты неожиданно отказываешься верить в организации богатеев-педофилов?» «Ну, не знаю», - призналась Джулия. – «И не знаю, хочу ли знать. Ты ведешь себя так, как будто все теории заговора реальны. Но не можешь же ты на самом деле верить во все это дерьмо! Половина из них вообще лишена всякого смысла!»

«Сейчас весь мир пребывает в растерянности», - молвила Дакота, объясняя свою точку зрения. – «Мир погряз в разнообразных фактах, отказывающихся складываться в цельную картину. Или историю, которую разум готов воспринять. Корпоративные СМИ хотят заставить тебя поверить в эмпирическое мышление, но им не удается донести мораль или метафизические истины. А людям это отчаянно требуется. И что же они делают? Обращаются к теориям заговора. И неожиданно они начинают ориентироваться в этом мире! А почему? Потому что теории заговора дают им эмоциональные истины, выступающие своего рода компасом. Неужто Билл Гейтс на самом деле пытается внедрить свои сатанинские микрочипы в мое тело? Надеюсь, что нет... Плохой ли он человек? Без понятия, но если взглянуть на свидетельства... Его безжалостные стратегии в бизнесе, корпорация, им основанная, философия, им исповедуемая. Люди смотрят на него и видят, что он какой-то мутный. И когда СМИ называют его гением или спасителем, а я делают пост о том, что он хочет поместить Метку Зверя в мое тело, массы верят мне. Потому что в этом для них есть моральный, эмоциональный и метафизический смысл. А это имеет для людей наибольшее значение. Точка».

«Ух-ты», - поразилась Джулия, силясь осмыслить сказанное. – «Уверена, что на 99% все это – полная чушь, но я готова в нее поверить. Да, она развенчивает большую часть теорий заговора, о которых я слышала, но забавно размышлять об этом, поэтому мне плевать, правда это или нет». «В этом-то и вся идея», - одобрительно кивнула Дакота, признавшись, что суть своего монолога почерпнула на Фейсбуке.

Дакота завершила макияж на мертвом теле Джулии, и та, простившись с подругой, вознамерилась заглянуть к Кадиру, дабы доложить о проделанной работе. Девушка надеялась, что шериф подскажет ей, как выбраться из дерьма, в котором она оказалась. Правда, до встречи еще есть час-другой, потому Джулия решила немного «подкрепиться», а также ответить на приглашение Самиры о встрече.

Та была назначена в весьма респектабельном ресторане, «Патриции». Расположившись за единственным свободным столиком, Джулия гадала, зачем Первородная Бану Хаким просила ее прийти сюда сегодня. Возможно, у нее есть какая-то зацепка касательно убийства Каллихана, которой она не хотела делиться в Элизиуме. Но... вряд ли... Все это «расследование» по-прежнему казалось Джулии дурной шуткой, предметом которой была она сама.

Приблизился официант, и, уточнив, действительно ли посетительница – мисс Совински, протянул ей аккуратно сложенную записку. «Менеджер этого заведения оскорбил верховенство Камарильи своей невнимательностью. Хоть прегрешение и несущественное, наказание должно последовать. Я бы хотела, чтобы ты помогла мне в этом. Подобный жест доброй воли с твоей стороны наверняка укрепит твое положение. Выбери соответствующее наказание, не лишай его жизни. С».

Джулия была разочарована: она-то ожидала какой-то помощи с расследованием! Но, как оказалось, дело совершенно в ином... Джулия могла лишь надеяться на то, что это – дружеская просьба, а не попытка сбить ее со следа в самом начале игры.

Поднявшись из-за столика, Джулия подошла к менеджеру, похлопала его по плечу, и, когда тот обернулся, отчеканила: «Нам нужно кое-что обсудить. VIP-ложа. Немедленно». Менеджер побледнел. Похоже, догадался, кто к нему обращается. Он тут же направился к VIP-ложе, которую как раз покидали гости. Велев одному из сотрудников никого не впускать в помещение в течение пяти минут, мужчина закрыл двери, после чего взмолился о пощаде.

«Да, знаю, я облажался...» - стенал он. – «Мне не следовало его впускать... Но откуда мне было знать, что он... не из нужных клиентов?» Менеджер все ныл и ныл, клялся покойной матерью, что это не повторится - и несказанно раздражал Джулию. Но, похоже, раскаливался он искренне и походил на эдакого библейского блудного сына, возвращающегося в свою паству.

Не желая тратить здесь время, Джулия прижгла руку менеджера сигаретой, и, глядя в исказившееся от боли лицо мужчины, процедила: «Мы с тобой оба знаем, что они потребует доказательства урока, который я преподала тебе. Надеюсь, ты понимаешь, что я проявляю милосердие».

Джулия устремилась к выходу из ресторана. Она и не знала, что способна на подобную жестокость. Карен говорила что-то о том, что их линия крови не приемлет слабаков... Но больше возвращаться к размышлению об этом Джулия не желала. Она сделала то, о чем ее просили, и точка на этом. И так уже она потратила здесь слишком много времени.

...Решив поохотиться, Джулия направилась в ночной клуб, поморщилась при звуках отвратной музыки. С Джулией столкнулась девушка с малиновыми волосами; лицо ее было залито слезами. Пробормотав извинения, она исчезла в толпе, не успела Джулия и слова сказать.

Потенциальные жертвы, дергающиеся под звуки «музыки», пропахли дешевым алкоголем; сама же Джулия практически позабыла этот запах. Но заказать выпивку – не самая лучшая идея. Большинство Сородичей не переносят ничего, кроме крови – ни еды, ни выпивки.

У бара к Джулии пристал некий донельзя неприятный тип, и той пришлось применить свои вампирические способности к краткому взятию под контроль разума собеседника. Тот убрался восвояси, и Джулия устремилась к выходу... где ее окликнула замеченная прежде девушка с малиновыми волосами. «Подождите...» - взмолилась она. – «Я... видела, как вы поступили с тем мужчиной. Вы... одна из них?» Она оскалилась, коснулась рукой своего горла.

«А, так ты – Восторг Дивы?» - догадалась Джулия. Есть смертные, которые по доброй воле обращают себя в источники пропитания для Сородичей, ибо испытывают неповторимое блаженство, когда те пьют их кровь. «Да», - подтвердила девушка. – «Знаю, это глупо... но я подумала, что сумею привлечь... кого-нибудь из вас. Мне всегда говорили, что я хороша на вкус. Хотите... попробовать?» «Ты слишком много знаешь», - нахмурилась Джулия, гадая, нет ли здесь подвоха. – «Наверняка у тебя есть какой-то патрон». «Есть...» - Глаза девушки вновь наполнились слезами. – «А, может, и нет. Я уже не знаю... Он приходит, когда захочет, а затем исчезает на целые недели. Я даже... имени его не знаю! Мы должны были встретиться с ним здесь сегодня, но...»

Стало быть, он не пришел. Девушка продолжала говорить, изливая душу; похоже, она все же искренняя. Стоит ли ради нее нарушить Маскарад?.. «До него у меня была... знакомая», - рассказывала девушка. – «Она тоже была из Див, но... она была невероятная... благородная... Думаю, она заботилась обо мне, в каком-то роде. Она всегда хвалило то, какая я на вкус. Хотите... попробовать? Обещаю, вы не будете разочарованы».

Джулия знала: девушка в этом права. К тому же, она была слишком голодна. Джулия огляделась; похоже, на них никто не смотрит. А с чего бы?.. Просто две девчонки болтают... Джулия прижала девушку к себе, осторожно прокусила ей шею; та задрожала в предвкушении.

Действительно, вкус крови девушки был просто потрясающим! Джулия наслаждалась каждым глотком... Наконец, она отстранилась от девчонки, и та пробормотала слова благодарности.

Покинув клуб, Джулия устремилась к бургерной – пришло время встретиться с Кадиром. Последний внимательно изучил четыре имени на найденной девушкой в офисе Каллихана записке, поинтересовался, не было ли иных вещественных доказательств произошедшего. «Похоже, кто-то все уже подчистил», - молвила Джулия, и Кадир хмыкнул: «Наверняка Анархи». «Я бы заглянула в это место еще раз», - заявила Ласомбра, со значением глядя на шерифа, - «но, думаю, мне не помешал бы эксперт. Высокий и симпатичный». «Конечно, если хочешь спровоцировать дипломатический инцидент», - похоже, тот был не в восторге от идеи. – «Записка, которую ты нашла, весьма интересна... Но сначала мне нужно кое-что выяснить. Вернусь к тебе сразу же, как только закончу».

«Ты знаешь их?» - Джулия указана на начертанные на бумаге имена. «Вскользь встречался с каждым», - отозвался Кадир. – «Такая работа. Я бы на твоем месте занялся следующем: каждую ночь попытался бы отыскать одного из списка, расспрашивал бы о них, а при возможной встрече выяснял бы, что им известно». «Возможной?» - уточнила Джулия, и Кадир кивнул: «С ними встретиться не так-то просто. Они и прежде находились на границе поля зрения, но сейчас... думаю, скрываются... если, конечно, еще живы».

«Совпадение?» - поинтересовалась девушка. «Не мне строить догадки», - отозвался шериф. По мнению Джулии, он что-то знал об этом, но не мог рассказать ей. Ладно, сама узнает... если, конечно, сумеет встреться с означенными индивидами.

«А почему по-одному каждую ночь?» - задала она следующий вопрос. – «Может, мне скрупулезно расследовать каждую ниточку, опутывающую это преступление?» «В идеальном мире у тебя есть столько времени, сколько необходимо», - молвил Кадир. – «Но наш мир неидеален. Они попытаются разрешить ситуацию грубой силой как можно скорее. Предполагаю, через четыре ночи, когда закончатся Празднества Власти, у тебя спросят о том, что тебе удалось выяснить, и на этом поставят точку. Откровенно говоря, тут дело не в том, чтобы раскрыть убийство, а в том, чтобы не облажаться при этом. Именно поэтому я не хотел, чтобы тебя вовлекали во все это. Ведь ты же не считаешь, что Артуро велел тебе провести расследование по доброте душевной. Все расследование – чистой воды показуха. А тебе выпала честь стать в нем актрисой поневоле».

Эх, если бы не симпатии, которые Джулия питала к Кадиру, Самире и Карен, она бы уже задумала месть этим шишкам из Камарильи. Но, с другой стороны, нужно быть честной с самой собой: идеалы Камарильи находили отражение в душе девушки. Вера в совершенство и благородство индивида. Или же проведенные временем Традиции, определяющие для Сородичей путь в этом существовании. Но, наблюдая этот псевдофеодализм, где элиты всегда играют по своим правилам, Джулия полагала, что в Камарилье есть что-то хорошее, пока ей неизвестное. Что-то, действительно заслуживающее верности таких Сородичей как Кадир.

«Я зла», - призналась Джулия, и Кадир понимающе кивнул: «Неприятная ситуация, но в конце тоннеля все еще может появиться свет... потому я надеюсь, что ты направишь свою злость на что-нибудь продуктивное».

«Куда мне отправиться первым делом?» - спрашивала Джулия, и отвечал Кадир: «Поедешь со мной. Так случилось, что мне было приказано доставить Айслинг в галерею. И угадай, как зовут ее протеже?» «А, вот, стало быть, кто такой Агафон», - покачала головой Джулия.

...Покинув бургерную, двое проследовали к припаркованному поблизости автомобилю, и Кадир доставил спутницу свою к книжному магазинчику, на втором этаже которого их встретила Айслинг Стурбридж.

«Как я уже много раз говорила Кадиру – понятия не имею, что случилось с Агафоном», - заявила она, узнав причину визита. «Быть может, знаешь что-нибудь о его связях с Сородичами, именуемыми Тамико, Д’Анжело и Хоуп?» - не отставала Джулия. «Не знаю», - отрезала Айслинг, всем своим видом показывая, что очень спешит. – «Наши с Агафоном отношения исключительно деловые, и я не вмешиваюсь в его личные... если, конечно, те не оказывают воздействия на наши общие задачи. Но подобное было лишь один раз». «Ах, да», - припомнил Кадир. – «Знаменитое дело Джуно».

«Может, у вас с Агафоном был какой-то конфликт?» - поинтересовалась Джулия. Айслинг поразмыслила над вопросом, покачала головой: «Не припомню. Но я обиделась на него за то, что он не предупредил меня перед тем, как исчезнуть. Надеюсь, закончив свои поиски, он вернется и будет умолять принять его назад. Мальчик одарен, и я потратила немало времени на его обучение». «То есть, вы не рассматриваете вероятность того, что он столкнулся с какой-то опасностью?» - удивилась Джулия. «О, нас этот вопрос я ответ знаю», - усмехнулся шериф. – «Исследователи никогда не задумываются о худшем варианте развития событий, принимая происходящее как должное». «Именно», - подтвердила Айслинг. – «Будь иначе, ученые, занимающиеся изменениями климата, давно бы покончили с собой».

«Я хочу осмотреть церковь на предмет зацепок к исчезновению Агафона», - заявила Джулия. Айслинг отнеслась к идее с нескрываемым раздражением, но шериф убедил ее дать девушке десять минут, отметив: «Она обладает способностью находить вещи, на которые другие не обращают внимания».

Айслинг и Кадир удалились в соседнее помещение, где тихо беседовали о проходящем в Элизиуме празднестве. Джулия же осматривала комнату, пытаясь поставить себя на место мага – где бы тот устроил тайник?..

Неожиданно у одной из дальних стен помещения мелькнула тень. Присмотревшись, Джулия обнаружила пустое пространство за одним из кирпичей в кладке... оказался в котором дневник Агафона!

Джулия забрала дневник с собой, и, простившись с Кадиром и Айслинг, отыскала уединенное местечко в холле одного из бизнес-центров поблизости, пустующего в ночной час. Она начала листать дневник, надеясь понять, каким индивидом был Агафон. Постепенно в голове у нее стала складываться цельная картина.

Под началом верховного регента Агафон работал на протяжении пятнадцати лет. Похоже, собой он был не очень доволен, и описывал, что постигает новое недостаточно быстро, и до профессионала в магии ему далеко. С 2012 года он тщательно вел дневник, посвятив всего себя магическим изысканиям. Помимо оных, в жизни его были три женщины. Первая – Айслинг Стурбридж, которую он почитал за ее знания, стоицизм и готовность экспериментировать. Вот только о деталях экспериментов в дневнике не было ни слова – похоже, Агафон не хотел подвергать опасности ни изыскания регента, ни ее интересы. Вторая женщина – тоже маг, его бывшая возлюбленная, Джуно, перед которой Агафон чувствовал вину. Похоже, у них произошел конфликт, вовлечена в который оказалась и Айслинг. И, оказавшись перед выбором, Агафон выбрал Айслинг. Если верить написанному, между ним и Джуно не было настоящей любви. Сперва они разделяли общие интересы, затем – растущее неприятие друг друга, а, наконец, чувство вины, ибо чувствовал Агафон, что несет ответственность за нее. Но, возможно, то лишь попытки найти себе оправдание?.. Джулии казалось, что Агафон – ярко выраженный интроверт, и закрутить с таким полноценный роман тяжеловато.

Наконец, третья женщина – бабушка Агафона, Сильва. Она была светом его жизни и заботилась о нем, когда родители его были убиты в час проведения ритуала... Ее судьба служила жестокому вампиру в Мехико, и это стало наказанием за их бегство. Похоже, именно она стала той зацепкой, по которой Треми отыскали Агафона... Женщина умерла несколько месяцев назад – сердце не выдержало. Агафон винил себя в том, что не сумел спасти бабушку. Да, он был тем, кто готов взвалить на плечи свои весь мир... Оставшись с Айслинг, он всецело посвятил себя магическим изысканиям, и в итоге выгорел. Но, похоже, смерть Сильвы было не единственным событием, которое ввергло его в депрессию... В 2019 произошел некий инцидент, вот только почему-то Агафон не доверил дневнику деталей случившегося. Только упомянул о той, которая заставила его «подлететь слишком близко к солнцу». Как бы то ни было, инцидент стал для него таким же ударом, как и смерть бабушки. Нью-Йорк перестал ему казаться родным городом. Агафон писал о нем как о «чужом», «пустом», «гротескном».

На первой странице дневника обнаружилась фотография Агафона – в профиль. Выглядело как... прощальное фото. Последний грустный взгляд, брошенный в направлении читающего дневник, перед тем, как навсегда исчезнуть. Там же – между страницами – находилось черное перо, применения которому Джулия не нашла.

Рядом с фотографией были записаны стихи Мари Лорансен, «Успокоительное».

Не просто печальная
А скорбящая
Не просто скорбящая
А несчастная
Не просто несчастная
А страдающая
Не просто страдающая
А покинутая
Не просто покинутая
А сирая
Не просто сирая
А изгнанная
Не просто изгнанная
А мертвая
Не просто мертвая
А забытая

Похоже, Агафон сделал эту запись сравнительно недавно: должно быть, она отражала его эмоциональное состояние в последние месяцы. И, по мнению, основная идея во всем этом была следующей: Агафон считал, что исследования переживут его, потому не счел необходимым углубляться в детали, но хотел оставить память о том, каким он был на самом деле, что чувствовал.

Несколько страниц в конце дневника были вырваны, а последние из оставшихся были чистыми... Неожиданно на грани зрения Джулия вновь заметила тень, и прошелестела та: «Кровь». Джулия резко обернулась, но сущность уже исчезла. Все это весьма тревожила Джулию: подобные тени она замечала и прежде – еще до своего Становления. Будучи смертной, она считала, что разум играет с ней злые шутки, но, примкнув к Ночному Клану, она познакомилась с тенями поближе. Иногда они не исчезали. Иногда говорили. Иногда требовали исполнить их волю. И все же они не были... сознательно злобными. Возможно, тень, обратившаяся к ней только что, пытается помочь?..

Джулия открыла дневник на чистой странице, огляделась по сторонам – нет ли кого? После чего сделала у себя на руке небольшой разрез лезвием, которое всегда держала при себе – на всякий случай. После чего окропила кровью страницу... и на той проступил текст.

Вереница быстро сменяющихся надписей и образом захлестнула разум Джулии – тени и кровь, открывшие для нее окно в иную реальность. «Посмотри на меня, ты, клоун», - с явным раздражением говорил Босс Каллихан Агафону. – «Я не могу доверять своим, поэтому обращаюсь к латино из Камарильи. Чего же ты ждешь, мальчик? Давай, смейся надо мной. Я большего не заслуживаю». Агафон молчал, буравя взглядом Анарха, а тот продолжал злиться: «Да не стой ты как идиот! Если хочешь что сказать – говори!»

Джулия опешила: последнее, что она ожидала – дневник с призраками!.. Это походило на... отголоски эмоций, на полузабытый сон. В нем множество прорех... но в целом он правдиво отражает состояние разума. Почему же она зрела образ Каллихана?.. И, насколько Джулия могла судить, в момент беседы с Агафоном тот находился на Эллис-Айленде?..

«Пиши», - шепнула тень, вновь на мгновение возникнув близ Джулии. Похоже, не все загадки дневника еще раскрыты...

Обмакнув черное перо в собственную кровь, записала: «Сострадание».

Вновь образ беседы Агафона с Каллиханом, случившейся на Эллис-Айленде. «Можешь называть мне как хочешь, мне все равно жаль тебя, старик», - проронил Агафон. «О, как великодушно!» - съязвил Анарх. «Я вижу, что ты есть», - продолжал Треми. – «В некотором роде сострадание из уст мне подобных – худшее, на что ты можешь рассчитывать». Каллихан расхохотался, и Агафон понял, что задел его за живое.

Возможно, те события не происходили на самом деле именно так, нет. Скорее, это было возможностью заглянуть во внутренний мир Агафона, узреть эмоции, им испытанные. В любом случае, магия дневника отвечала на творимое Джулией, и тень истины – все же лучше, чем ничего. Если она правильно воспользуется этим инструментом, то, возможно, сумеет обнаружить зацепку, которая поможет ей в расследовании смерти Каллихана.

«Смерть», - сделала она следующую запись.

«Это страх смерти вынудил тебя связаться со мной?» - осведомился Агафон, и Каллихан поморщился: «Не глупи. Я был готов к смерти еще до твоего рождения. Нет, я боюсь чего-то худшего». «Стало быть, когда ты узнал про их замысел...» - начал Агафон. «Да», - подтвердил Каллихан. – «Я боялся не того, что он провалится, и я познаю последнюю смерть. Я боялся того, что они преуспеют в задуманном!»

Проклятье, о чем же они говорят?.. Джулия ничего не понимала, но продолжала напряженно ловить каждую крупицу видения...

«Я поделился своими сведениями с тобой», - напомнил собеседнику Треми. – «Мне нужно еще что-то знать?» «Ты ввязался в большую заварушку, мальчик», - просветил Агафона Анарх. – «Думаешь, знаешь, насколько все плохо? Да ты на самом деле даже не представляешь! Но если хочешь воспротивиться происходящему, сперва тебе придется куснуть ту руку, которая тебя так долго кормила».

Видение Эллис-Айленда исчезло, сменившись иным: знакомым помещением над книжным магазинчиком – церковью Треми, где Агафон чувствовал себя как дома. Неужто последние слова Каллихана, вызвавшие столь сильную эмоциональную реакцию у Агафона, относились к верховному регенту?

В представшем образе Агафон задавал Айслинг вопросы о происходящем, и молвила та: «Обычно я стараюсь оставить как можно меньше ниточек, тянущихся ко мне. Те, которые существуют, приносят выгоды, для тебя очевидные». «Не нравится мне быть частью всего этого», - без обиняков заявил Агафон. – «Мне всегда казалось, что занимаемся мы наукой, а не политикой». «Это – слова ребенка, Агафон», - отчеканила Айслинг. – «Наука всегда полагалась на политику, а политика – на науку». «Но не так, верховный регент», - покачал головой Агафон. – «Не так».

Иное видение, иной образ. На этот раз Агафон высказал в лицо Томасу Артуро все, что о нем думает. Опешив, тот ретировался... «Последнее, что я могу сделать – нанести тебе удар в спину», - прошипел Треми.

На сем образы прекратили терзать разум Джулии, так и не ответив на ее вопрос о том, что же, все-таки, произошло с Агафоном. Жив ли он?.. Или мертв?.. Следует уповать на лучшее, но готовиться к худшему. То, что он оставил свой дневник тому, что продолжит его дело, сокрыл в нем намеки на происходящее... говорило о том, что Треми тщательно все спланировал. Джулии хотелось верить в то, что однажды они непременно встретятся.

Как бы то ни было, у нее оставалось еще одно неоконченное дело, и девушка поспешила к художественной галерее. Она знала, что Артуро частенько выходит на крыльцо, чтобы отправить сообщения неким подручным, потому осталась у здания, чтобы дождаться его.

Похоже, Томас, показавшийся в дверях, был удивлен увидеть Джулию здесь. «Мисс Совински?» - озадачился он. – «Разве ты не должна заниматься своим расследованием?» «Я этим и занимаюсь», - отозвалась Джулия. – «Потому и пришла повидать вас». «Это неожиданно, потому что я не имею ни малейшего отношения к делу», - поспешил сообщить ей Артуро. – «Возможно, ты трясешь не то дерево?»

«Это я и надеюсь выяснить», - заверила Томаса девушка. – «У меня есть основания полагать, что на протяжении последних месяцев вы, верховный регент Айслинг Стурбридж и ее дитя, Агафон, были вовлечены в претворение в жизнь тайного замысла».

На кратчайшее мгновение выражение лица Томаса изменилось – и это не укрылось от Джулии. Впервые он взглянул на нее не как на забавное недоразумение, а как на индивида – и ему это совсем не понравилось. «Что натолкнуло тебя на эту мысль?» - осведомился Томас, взяв себя в руки. «Не могу сказать», - отвечала Джулия. – «Если хотите знать, спросите шерифа». Конечно, Кадир ни о чем даже не догадывался, но он был единственный при Дворе, на кого Артуро не имел влияния. Поэтому Томас дважды подумает, прежде чем обратиться к нему.

«Я не понимаю, какое отношение этот вопрос имеет к твоей текущей задаче», - отчеканил Томас. «У меня есть все основания полагать, что в упомянутый замысел был вовлечен Барон Каллихан», - пояснила Джулия, - «и у него были все основания опасаться за свою жизнь». «Мисс Совински», - прошипел Томас, тщательно подбирая слова. – «Деликатный вопрос, тобой упомянутый, не имеет ни малейшего отношения к печальной судьбе Барона Каллихана. Это – исключительно конфиденциальный вопрос. И с твоей стороны будет мудро прекратить копать в этом направлении».

«Но я не могу расследовать дело, сталкиваясь с подобными ограничениями», - стояла на своем Джулия. «Этот вопрос не имеет отношения к поставленной тебе задаче», - напомнил ей Томас. – «И я на сто процентов убежден в том, что Принц Панхард согласится с этим. Если настаиваешь, мы можем спросить ее мнение. Но, думаю, ты не так наивна, чтобы терять ее время, и, к тому же, она наверняка захочет, чтобы ты сообщила о своих источниках Двору. Сделаешь это?» Джулия промолчала; возразить ей было нечего. «Так я и думал», - удовлетворенно произнес Томас.

«Верховный регент там?» - бросила Джулия, кивнув в сторону дверей галереи. «Там, не волнуйся: я попрошу ее не тратить твое драгоценное время, мисс Совински», - похоже, Артуро просто упивался собственной властью, получая от этого огромное удовольствие.

Джулия поспешила откланяться, и Томас не замедлил посоветовать ей избегать в своем расследовании путей, откровенно гибельных.

Скоро забрезжит рассвет, потому Джулия наведалась в церковь Святого Патрика с ежедневным отчетом для набольших. Она протянула наскоро набросанный отчет отцу Леонарду, заверив того, что следующей ночью предоставит более подробный.

«Похоже, наше заблудшее дитя наконец-то признано вышестоящими», - улыбнулся Бенуа, и Джулия закатила глаза: она-то надеялась избежать встречи с этим фриком. «Если уж ты слышал об этом, то наверняка все Сородичи в Пяти Округах осведомлены». «Я знаю, ты эксперт в знании о том, кто что говорит», - отозвался Бенуа. – «Но во время нашей последней встречи ты обещала поделиться этим знанием со мной». «Я лгала», - огрызнулась Джулия, и Бенуа обернулся к святому отцу, молвив: «Это нарушение девятой заповеди, отец. Разве не должен ты объяснить ей недопустимость подобного?»

«О, не вовлекай меня в свои глупые игры, Бенуа», - всплеснул руками Леонард. – «То, что ты веришь в очевидную ложь, говорит лишь о твоих проблемах в общении. Ты обращаешь внимание на то, что именно сказано, и не берешь в расчет интонации и подтекст». «Выкуси!» - осклабилась Джулия, наслаждаясь потрясенным выражением лица Бенуа. – «Уничтожен абсолютно точным диагнозом!»

«Дитя...» - устало вздохнул отец Леонард, - «не заставляй меня сожалеть о том, что принял я твою сторону». «Прошу прощения, отец», - пропела Джулия. – «Это больше не повторится, особенно если вы пообещаете и впредь вербально уничтожать этого клоуна». Леонард озадаченно воззрился на Джулию, отметив, что та пребывает в каком-то весьма странном настроении, и посоветовав ей хорошенько выспаться.

Джулия вернулась в квартиру Дакоты. Та приветствовала подругу, и, коснувшись своей шеи кончиками пальцев, поинтересовалась: «Пить хочешь?» «Хотела бы, но... мы не можем часто это делать», - отвечала ей Джулия. – «Может, завтра...»

Присев на кровать, молвила Джулия, воскрешая в памяти события этой ночи: «Знаешь, я вот осознаю, как избирательны наши воспоминания... на которых строим мы свои убеждения. Прости, это банально... Я очень устала. И раздражена к тому же». «Что ты помнишь о времени нашей первой встречи?» - полюбопытствовала Дакота, и Джулия задумалась. В то время в жизни ее была черная полоса, и она подсознательно заменила те события пробелами в воспоминаниях.

«Помню, ты пробовала красить волосы в черный цвет», - начала Джулия, а дальше они стали вспоминать о тех далеких деньках обе. О том, какие фильмы обсуждали, как одевались, как помогали друг другу в работе. Да, подобная внешняя эстетика объединила их прежде, чем ощутили они родство душ... Но действительно ли уместно говорить о родстве – особенно, когда Джулию сейчас можно назвать «человеком» лишь с натяжкой?.. В любом случае, в этой спаленке все заботы отступали на второй план...

«Я всегда чувствовала, что не принадлежу к твоему социальному классу», - припомнила Джулия, и Дакота закатила глаза: «О, забудь. Мой социальный класс был полон набитых индюков». «Да, но они старательно избегали меня», - произнесла Джулия. – «И тогда, с Изабеллой...» Однажды на вечеринке Изабелла подошла к ней и безо всякой причины высказалась о Дакоте: «Она загонит тебя угол, выпьет до последней капли и направится к следующей цели. Это – единственное, на что она способна».

«Не напоминай мне об Изабелле», - поморщилась Дакота. – «Она меня терпеть не могла». Тем не менее, Джулия всерьез задумалась: а была ли Изабелла права?.. Но – с другой стороны – нет смысла ломать над этим голову. Лучше верить в лучшую версию случившегося. Да, оптимизм – путь к успеху.


Через несколько минут после пробуждения следующим вечером Джулия заметила записку, которую кто-то оставил под входной дверью. Кадир?..

Да, шериф назначал ей встречу в Квинсе через несколько часов, а пока Джулия решила прогуляться по ночному городу и попытаться развеяться, ибо настроение ее оставалась весьма подавленным. Конечно, нет для этого ничего лучше свежей кровушки... или сигарет.

Так, девушка бесцельно бродила на городским улицам, надеясь войти в резонанс с какофонией звуков, раствориться в них и обрести таким образом совершенное уединение. Но именно сегодня ей хотелось обратного: полной тишины и возможности подумать. Обычно она, пошатавшись по улицам, навещала «Большой ломоть»... но именно сегодня заметила за собой слежку. Невзрачного вида парень плелся за ней вот уже минут десять, явив себя самым неумелым в мире шпионом. Он то и дело сталкивался с людьми, столбами, при этом комично пытаясь выглядеть незаметно.

Джулия резко обернулась, и преследователь ее метнулся в ближайший закоулок... где, похоже, нарвался на местных забулдыг, принявшихся методично избивать недотепу. Джулия закатила глаза: ни минуты покоя!.. Заглянув в переулок, девушка заметила двоих хулиганов: первый отобрал у парня какой-то излишне навороченный смартфон, второй продолжал наносить жертве удары. Мило, они разделили свои обязанности...

С помощью вампирических способностей и эффектного появления прямиком из ночных теней Джулии удалось обратить обоих придурков в паническое бегство. Парень, успев прийти в себя, просил девушку вернуть ему странный смартфон, брошенный одним из нападавших; пожав плечами, Джулия протянула ему устройство, и незнакомец вздохнул с облегчением: «Спасибо, Джули. Очень тебе признателен». Стало быть, он знает ее имя...

«Почему ты следишь за мной?» - вопросила Джулия. – «Ты из Камарильи? Тебе кто-то велел за мной приглядывать?» Название секты его смутило; Джулия слишком поздно осознала, что глупо называть его какому-то незнакомцу. «Не знаю, что такое Камарилья», - признался парень. – «Но мой босс – он весьма важная особа. Поверь, лучше с ним дружить. Ладно, мне, наверное, не следует говорить этого, но ты, вроде, девчонка что надо. Босс наблюдает за твоим маленьким... расследованием. Я слышал, про него сейчас весь город говорит. А его дело состоит в том, чтобы знать, что происходит в твоем окружении».

Стало быть, этот парень служит какому-то Сородичу, обладающему широкими связями? Интересно... «Но он не говорит мне того, что мне не следует знать, но сегодня велел наблюдать за тобой», - признался парень, так и не назвавший своего имени. Джулия нахмурилась: никакой конкретики... Одно хорошо – преследователь ее не был маньяком.

...На метро Джулия отправилась к назначенному Кадиром месту встречи. Шериф дожидался ее у весьма знакомого здания – штаб-квартиры Дабл-Спирали. «Я не смог с ней связаться, но точно знаю, что Хоуп здесь», - произнес Кадир, когда Джулия ошеломленно пялилась на здание. – «Насколько мне известно, она ныне управляет компанией. CEO».

Насколько было известно Джулии, корпорация разрабатывала «IT-технологии будущего», и при этом о Дабл-Спираль хотят упорные слухи касательно ужасающих условиях труда, этических нарушениях, обмена информацией с правительством – не говоря уже о кресте на карьере одной многообещающей журналистки, проводившей расследование обозначенных выше темных делишек.

«Ты сможешь задать ей все вопросы», - заверил Джулию Кадир, и та нахмурилась: «Не понимаю. Насколько мне известно, компания принадлежала Каре Монтгомери». «Я слышал, она несколько месяцев назад ушла из жизни», - отозвался Кадир. «Последняя смерть?» - деловито уточнила Джулия. «Весьма вероятно», - не стал отпираться шериф. – «Но не знаю наверняка».

Джулия вспомнила, как впервые узнала о том, что ее немезида из прежней жизни была вампиршей. И пришла в ярость, осознав тот факт, что положение это делала Кару Монтгомери неприкасаемой.

«А что ее брат Джесси?» - осведомилась девушка, и Кадир усмехнулся: «Ты меня спрашиваешь? Ты у нас эксперт по этой компании. Я лишь рисую для тебя общую картину, хотя по большому счету вообще не должен здесь находиться». «Я благодарна», - пропела Джулия, поинтересовалась: «То есть, Хоуп – очередная акула бизнеса?» «Ну, она дитя Картера...» - развел руками Кадир, как будто это все объясняло, выдержал драматическую паузу, усмехнулся: «Но на него она совсем не похожа. Он дал ей Становление за ее способности к многозадачности, имеющие отношение к интернету, зная, что сам он безнадежно отстал от современных технологий. Но, как я слышал, она оказалась непослушным чадом». «Это хорошо», - заявила Джулия. – «С непослушными я могу сотрудничать. То есть, говоришь, она вполне может и не оказаться сучкой?»

Кадир понятия не имел, признавшись, что все современные интернет-технологии для него – темный лес. «Да и я не лучше сама», - призналась Джулия. – «Большую часть времени я не понимаю того, что обсуждают детишки в бургерной. Наверное, старею». «Не волнуйся», - утешил ее шериф. – «Однажды ты осознаешь, что тебе совершенно плевать на то, что прежде много значило для тебя – эдак, в начале XX столетия... Но в любом случае, историю Хоуп она расскажет тебе сама. Времени у меня мало, потому перейду прямо к делу. В главном здании нечего ловить – это вывеска, не более. Тебе нужно попасть на лифте на нижний этаж». «Ну, я слыхала о подвалах Дабл-Спираль, но не знаю, в чем тут суть», - призналась Джулия. – «Каждый мой источник имел свою версию на этот счет».

«Моральные суждения предоставлю тебе», - заявил Кадир. – «В любом случае, тебе нужен кабинет 507, там – предположительно – и находится CEO. Надеюсь, Хоуп сможет ответить на все твои вопросы».

Старенький телефон Кадира вибрировал, и шериф с сожалением сообщил подопечной: Артуро требует, чтобы он незамедлительно явился в Элизиум. Пожелав Джулии удачи, Кадир направился к своей машине...

Джулия же созерцала здание корпорации, гадая, стоит ли ей открыто вломиться внутрь или же действовать скрытно и осторожно. Поразмыслив, девушка остановилась на втором варианте, и, схоронившись в тенях, проскользнула на территорию здания, мимо охранника, к пожарной лестнице, спустилась в подземные помещения.

Оказавшись в подвалах, Джулия заметила на стене карту пожарной эвакуации, и, отметив для себя путь к кабинету 507, направилась к нему. За спиной Джулии – в дальнем конце коридора – возникла девушка; наверняка один из гулей Хоуп. Вновь слившись с тенями, Джулия продолжала следовать к цели, укрываясь от камер, тепловых сенсоров, минуя двери с электронными замками. Обманывать системы безопасности выходило у нее на удивление просто, и путь к кабинету 507 занял меньше времени, чем она предполагала.

В офисах Джулия действительно лицезрела множество гулей, работающих за компьютерами – все так, как и говорил Кадир. Все они уставились в мониторы, ни один не обратил внимания на Джулию. Лишь девушка, идущая за ней следом, продолжала, похоже, методичный поиск нарушительницы, заглядывая во все кабинеты по очереди.

Приблизившись к кабинету 507, Джулия постучала, молвив: «Хоуп? Я – детектив из Камарильи, и хочу, чтобы ты ответила на несколько вопросов». Тишина в ответ. «Хоуп, я знаю, что ты там», - еще одна попытка. – «Открой дверь. Я не уйду, пока не увижу тебя. Я здесь по поручению шерифа Нью-Йорка. Хоуп!»

Где-то через минуту Хоуп отозвалась через интерком, заявив, что встретится с гостьей в офисе. «Похоже, тебе удалось миновать беднягу Настю», - молвила CEO. – «Возвращайся в офисы и составь ей компанию. Она, наверное, крайне расстроена тем, что тебе удалось проскользнуть сюда. Я скоро буду».

Джулия вернулась в офис, полный гулей, дождалась появления Хоуп. Деловой стиль одежды той весьма странно сочетался с покрывающими тело татуировками, драгоценностями, крашеными волосами и вызывающим макияжем. Джулии показалось, что Хоуп была бы куда более счастлива в своем уютном мирке, нежели на занимаемой ныне позиции. Но, как бы то ни было, она – босс Дабл-Спираль.

«И как же ты нашла меня?» - поинтересовалась Хоуп, созерцая гостью. «Шериф Кадир Аль-Асмай направил меня к тебе», - пояснила Джулия. – «Его нужно спрашивать».

Подошла Настя, исподлобья глядя на нарушительницу. «Я с миром пришла», - заверила ее Джулия. – «Когда, кстати, ты меня заметила?» «С самого начала», - отозвалась та. – «На мгновение произошел сбой в лазерной системе. Тревога не активировалась, но я решила проверить. Интуиция всегда помогала мне в работе, спасала жизнь каждый раз, когда я попадала в передрягу. Сейчас реальность слишком сложна, чтобы полагаться на что-то еще». «Настя – идеальный начальник службы безопасности», - подтвердила Хоуп, - «и ее интуиция – тому причина. Она подобна шестому чувству».

Джулия присмотрелась к Насте. «Мы где-то встречались?» - поинтересовалась она, и девушка пожала плечами: «Не знаю. Может, в клубе?» «Точно», - вспомнила Джулия. – «В прошлом году, вскоре после Становления я заглянула в один из клубов, и ты была там. Тебя сложно забыть». «Да, я – ди-джей, и работаю там время от времени», - призналась Надя.

Откровение это Джулию удивило. «Подобная работа слабо совместима с должностью главы службы безопасности Дабл-Спираль», - отметила она. – «Слишком уж разные навыки требуются». «Работа в Дабл-Спирали дает массу преимуществ тому, кто использует интернет для самопрезентации, леди», - заявила Настя в ответ, и, бросив взгляд в сторону Хоуп, добавила: «И замедление старения – приятный бонус к соцпакету».

Хоуп намекнула, что времени у нее в обрез, потому следует переходить непосредственно к делу. Настя намек поняла, удалилась, и Джулия осталась с Хоуп наедине. «Странно мне быть здесь, с тобой», - произнесла Джулия, и, когда Хоуп удивленно приподняла бровь, пояснила: «Твои люди стояли за моим увольнением незадолго до того, как я получила Становление».

«Ааа, понятно», - протянула Хоуп, кивнув. – «Ты – Совински из ‘Путеводной звезды’, так?» «Да», - подтвердила Джулия, и Хоуп продолжала: «Почему-то прежде я не складывала два и два. Стало быть, теперь ты – представительница клана Ласомбра в городе».

Общаясь с Джулией, Хоуп параллельно работала со своим смартфоном, что собеседницу ее несколько раздражало: Джулии казалось, что внимание CEO рассредоточено. «Не знаю, как тебе удалось занять место Кары Монтгомери, и ты наверняка не скажешь мне об этом, но сука заслуживает того, чтобы гореть в аду», - заявила Джулия, и Хоуп хмыкнула: «Еще как!» «Погоди-ка...» - изумилась Джулия. – «Ты что, только что призналась...»

«Попридержи коней», - прервала ее Хоуп, закатила глаза. – «Нет. Эх, вот почему нормальные CEO платят пиарщикам, чтобы те говорили за них. Я просто согласилась с тем, что она была ужасна. Вот и все». «А она знает, что ты думаешь о ней?» - сыпала вопросами Джулия. – «Почему она позволила тебе занять ее должность? Что...» «Давай сразу к сути, мисс ‘Путеводная звезда’», - предложила Хоуп. – «Я так понимаю, дело в Джесси, и в том, что Кара прикрывала его хитрую задницу. Ты потратила несколько месяцев на расследование и хотела бы некое логическое завершение». «Еще как», - призналась Джулия.

«Исход был следующим», - молвила Хоуп. – «Дабл-Спираль разорвала практически все связи с ними. Они не работают здесь, не получают деньги от компании, и – вероятно – больше никогда здесь не покажутся. Компания больше не их личный цирк, а сотрудники – не их дрессированные обезьянки. Теперь здесь руковожу я. Поэтому я тебя внимательно слушаю». «Дело ведь было не только в Джесси и его сестре», - заметила Джулия. – «В компании было немало случаев аморального...» «Я запустила процессы внутреннего расследования и аудита», - вновь прервала ее Хоуп. – «Все, имевшие отношения к неподобающим действиям, получили дисциплинарное взыскание. Юридические действия, увольнения и выговоры – в зависимости от тяжести совершенных ими нарушений. Я не терплю всего этого корпоративного дерьма, поэтому пытаюсь направить корабль в правильном направлении. Не знаю, что еще тебе сказать».

Похоже, Хоуп действительно приложила все усилия, чтобы исправить ситуацию в корпорации к лучшему. Клана Монтгомери здесь больше нет. Кары, олицетворяющей собой все самые худшие черты CEO IT-компании, - тоже. Ровно как и Джесси – редкостного ублюдка... Джулии бы радоваться – почему же не выходит?..

«Ты должна исправить произошедшее», - молвила Джулия. – «Кто-то должен принять на себя ответственность». «Послушай, я понимаю, ты злишься, но... это корпорация», - попыталась втолковать идею ей Хоуп. – «Ее суть – в распределении ответственности. Все, работавшие здесь, были виновны. Ровно как клиенты, инвесторы Дабл-Спираль и все прочие причастные. Я тоже ненавидела Монтгомери. Я вырвала компанию у нее из рук, и теперь я здесь единственная, власть имущая. Всех тех отвратительных мне тварей больше нет. Хочешь, чтобы я несла ответственность – хорошо, но я буду нести ответственности за собственные действия. И этого – более, чем достаточно для меня».

Так было закрыто величайшее журналистское расследование в жизни Джулии. Не самый эпичный конец, и навряд ли Хоуп поделится деталями того, как ей удалось убрать Монтгомери из управления. Если коротко, она – индивид со стороны, который решил замарать свои руки и обрести власть, чтобы сделать что-то хорошее. То, что всегда боялась сделать сама Джулия.

Хоуп в очередной раз напомнила гостье о том, что у нее много работы и нет времени для бесцельных воспоминаний, и Джулия поинтересовалась, известно ли CEO Дабл-Спираль о смерти Барона Анархов. «Дуглас Каллихан», - отозвалась та. – «Конечно, известно. Все Сородичи в интернете только и говорят об этом. Обвиняют всех подряд. Это же интернет, все-таки». «Тебя обвиняют?» - напрямую вопросила Джулия. «С чего бы?» - удивилась Хоуп.

Джулия сообщила собеседнице о записке, которую обнаружила на теле Каллихана, что Хоуп действительно изумило. «Я никогда с ним не встречалась», - говорила Малкавиан. – «Никогда не видела».

Тогда Джулия назвала остальные три имени, начертанные в той записке, и Хоуп замерла, прекратив работать со смартфоном. «Это список многообещающих независимых Сородичей, который был составлен в Нью-Йорке несколько месяцев назад», - осторожно произнесла она. – «На тот случай, если кому-то понадобятся наемные герои. Не знаю, откуда он у Каллихана. Я знаю, что списком этим располагала Софи Лангли, а также некоторые Первородные. Не знаю точно насчет Анархов».

«А кто мог подготовить список?» - спрашивала Джулия. «Один из местных торговцев информацией», - уклончиво отвечала Хоуп. – «Анонимный... в некотором роде». Джулия видела, что Хоуп размышляет над тем, следует ли поделиться с ней имеющейся информацией. «Мне действительно нужна твоя помощь», - сочла необходимым подбодрить собеседницу Джулия. – «Я хочу предотвратить эскалацию конфликта между Анархами и Двором, и каждая зацепка может помочь».

«Это – мой Сир», - призналась Хоуп, приняв решение. – «Картер Вандервейден». «Он торгует информацией?» - поразилась Джулия. «Все знают, что он стремится стать Принцем Нью-Йорка», - просветила ее Хоуп, - «и он хочет обрести как можно больше друзей среди власть имущих. Делиться важной информацией – один из способов осуществить задуманное».

«То есть, ты говоришь, что Первородный Малкавиан продал список Барону Анархов», - пыталась поверить в услышанное Джулия. – «Зачем же ему предлагать кому-то собственное дитя?» «Чтобы иметь свою персону внутри», - пояснила Хоуп. – «Еще один способ расширить свою информационную сеть». «А разве они не догадаются, что вы близки?» - спрашивала Джулия, и отозвалась Хоуп: «Согласно распространенной истории, он бросил меня, и я его ненавижу. По крайней мере, половина этого правда». Джулия отметила, что собеседница ее излишне словоохотлива – возможно, видит в ней способ поколебать положение Картера.

«И как ты только управляешь такой компанией как Дабл-Спираль?» - сменила тему Джулия. – «Наверняка у тебя есть друзья среди власть имущих?» Хоуп с горечью усмехнулась, обернулась к дюжине огромных настенных мониторов. «Ты помнишь интернет начала 2000-х?» - осведомилась она. «Ну, я вообще с трудом помню что-то из того времени», - призналась Джулия. – «Но да – форумы, GeoCities, противостояние браузеров, все эти любительские, вручную созданные веб-сайты». «Золотое было время», - мечтательно протянула Хоуп. – «Каждому предлагалось выразить свой креатив и увлечения на этой новой границе. Никаких правил. Каждый сайт был новой вселенной. Знаешь, в детстве я сохраняла каждую страницу, которая изменяла меня в каком-то роде или просто нравилась. Не знаю, зачем я это делала, но сегодня папка с этим страницами – одно из величайших моих сокровищ... Но вернемся к сегодняшнему дню. Я – босс компании, у которой лишь одна цель: направить развитие интернета так, чтобы это принесло максимальную выгоду Камарилье. И поскольку онлайн-мир ныне столь извращен, я могу делать это с помощь всего лишь пяти – или около того – веб-сайтов. Каждый день я выпускаю в Сеть тысячи ботов, чтобы насадить массам какие-то идеи. В настоящее время ими управляют гули. В ближайшем времени управление частично возьмет на себя ИИ. Новый шаблон управления общественным мнением. С подросткового возраста я смеха ради изображала сразу нескольких онлайн-персон. И прекрасно научилась изображать различные поведенческие аспекты. Навык отточила еще больше после Становления. Должно быть, дело в голосе Малкава в моей голове. Через нескольких лет, я сама стала интернет-империей. Я могу изобразить любого!»

В доказательство своих слов Хоуп озвучила потрясенной собеседнице несколько совершенно различных персоналий, после чего молвила: «Этот талант и привел меня сюда. Увлечение стало работой. Работой, которую я обычно доверяю этим гулям из-за иных своих обязанностей. Я хочу вырваться отсюда до того, как весь мой разум обратится в источник монетизации. Но Картер придерживается иного мнения. Поэтому я продолжу работать – ради него и ради инвесторов Дабл-Спирали».

«Полагаю, большинство твоих операций сосредоточены в Нью-Йорке», - предположила Джулия, и когда Хоуп подтвердила этот факт, поинтересовалась: «Как ты с помощью ботов имитируешь голос жителя Нью-Йорка?» «Проживание в Манхэттене и ментальная нестабильность делает имитацию простой», - заверила ее Хоуп. – «Для обычного человека, живущего за пределами города, все здесь кажутся ментально нестабильными. Ты, кстати, слышала ток-шоу Говарда Стерна о событиях 11 сентября?..» «Нет», - призналась Джулия. «Послушай, в образовательных целях», - посоветовала Хоуп. – «Спроси об этом кого хочешь в Нью-Йорке, и тебе скажут, что то был весьма объединяющий момент, помог нам осознать происходящее и высказать все, что мы думаем на самом деле. А если прислушаться, то ты услышишь крики о том, что мы должны разбомбить все ядерными боеголовками – может, даже весь мир, избавиться от мусульман, презреть права человека, никаких расследований, забрать их нефть. Послушай ток-шоу вдумчиво и услышишь этот специфический юмор, порожденный трагедией, и поймешь: для жителей Нью-Йорка – в том числе и вампиров - не существует ничего за пределами их города. Когда я хочу настроиться на образ мышления ньюйоркца, я слушаю этот фильм на бэкграунде. Работает идеально. Серьезно, попробуй!»

«Может, когда-нибудь», - неуверенно молвила Джулия. – «Думаю, сейчас я отправлюсь к Вандервейдену с полученной от тебя информацией. Или ты мне еще не все сказала?» «Я?» - притворно удивилась Хоуп. – «Я тебе вообще ничего не говорила. Ты такой прекрасный детектив, что сама все выяснила. А если спросит, скажи, что информацию тебе продал Кайзер. Это должно сработать».

Джулия простилась с Хоуп, позволила Насте сопроводить себя к выходу, и, взяв такси, направилась к офису Картера Вандервейна. Последний был не один; в гостях у него пребывал Аддисон Пэйн с неизменным слугой. На массивном столе в центре обширного офиса Джулия заметила бокалы с кровью. Похоже, она заявилась как раз на дружескую встречу...

Расплываясь в неизменной улыбке до ушей, Картер заверил Джулию, что готов оказать расследованию ее всяческую поддержку. «И я уверен, что присутствие здесь уважаемого Аддисона Пэйна гарантирует мою искренность», - обернулся Первородный к помянутому индивиду. – «Я прав, Аддисон?»

«Я точно не трачу ваше время?» - обратилась Джулия к Пэйну, и слуга того отрицательно покачал головой: «Вовсе нет. Хоть и много у меня дел, но все же мне весьма интересно, что тебе удалось выяснить в этом деле». «И мне тоже», - поддакнул Картер. – «И как тебе новообретенные обязанности?» «Справлясь», - лаконично отвечала Джулия. – «Начну с очевидного. Где были вы в ту ночь, когда погиб Дуглас Каллихан?»

Картер хохотнул, обернулся к Пэйну: «Слышал, Аддисон? Похоже, меня подозревают в темных делишках! Здорово ведь?» «Картер, давай без этого», - прервал его слуга, в то время как Аддисон внимательно наблюдал за Джулией. – «Просто ответь на вопрос». «Я был здесь», - произнес Малкавиан. – «Как я сказал Принцу Панхард, хоть и хотел бы я присутствовать на Празднестве Власти, дел накопилось невпроворот».

Джулия поинтересовалась у Картера, что бы мог подтвердить его алиби, и Первородного, похоже, подобные вопросы начали раздражать. «Мисс Совински, здесь – моя личная маленькая крепость», - отчеканил он. – «Место, которое помогает мне сосредоточиться. И я не позволяю другие нарушать мое уединение. За исключением уважаемых гостей – таких, как вы, и нескольких очаровательных уборщиц-мексиканок».

«То есть, у вас нет алиби?» - уточнила Джулия, и Картер, испепеляя ее взглядом, процедил: «Видимо, так. И почему это должно иметь значение?» «Потому что на теле жертвы я обнаружила кое-что, принадлежащее вам», - пояснила Джулия. Картер и Аддисон в изумлении воззрились на девушку, а та пояснила: «Список из четырех имен – независимые Сородичи, услуги которых могут оказаться полезны тому, кто пожелает изменить равновесие сил в Нью-Йорке. Тамика, Хоуп, Д’Анжело, Агафон». «Прошу прощения, мисс Совински, но я не понимаю...» - отозвался Картер, - «как это может ‘принадлежать мне’?» «Мне стало известно, что этот список вы продавали заинтересованным лицам в Нью-Йорке – как входящим в Камарилью, так и Анархам», - пропела Джулия.

Аддисон нахмурился; похоже, откровение его совсем не обрадовало. «Это возмутительно!» - выкрикнул Картер. – «Ты блефуешь, мисс». Но нет, блеф Джулии начнется лишь со следующей ее фразы. «Мистер Вандервейден», - молвила Ласомбра, - «если вы хотите высказать свои замечания касательно полученной много информации, то озвучьте их Кайзеру, не мне».

Аддисон обернулся к Картеру, пальцы его крепко сжали подлокотники инвалидного кресла. Улыбка оставила лицо Вандервейдена, сменившись чем-то, напомнившим Джулии бесконечную бездну – возможно, составляющую душу Первородного.

Взяв себя в руки, Картер поблагодарил Джулию за озвученные «досужие слухи» относительно него, категорически их отрицая. Аддисон продолжал буравить Картера взглядом, отражалось в котором нескрываемое подозрением, и Вандервейден, пообещав мистеру Пэйну, что через мгновение вернется к нему, нетерпеливо обратился к Джулии: «Есть еще вопросы, мисс Совински?» «Вам знакомы какие-то имена из этого списка?» - осведомилась та. «Нет. То есть, да», - отвечал Картер. – «В списке значится мое давно отдалившееся дитя. Возможно, это и есть причина, по котором список считают исходящим от меня». «Понятно», - задумчиво кивнула Джулия. – «Вы понимаете, почему вы для меня сейчас основной подозреваемый». «Да, и клянусь, что очищу имя свое в кратчайшие сроки», - заверил ее Первородный, спеси у которого ощутимо поубавилось.

Вопросов по существу дела у Джулии больше не было... и все же один оставался. «Мистер Вандервейнден, вы кажетесь мне тем, кто не сможет жить за пределами Нью-Йорка», - произнесла девушка. – «Вы слышали ток-шоу Говарда Стерна после событий 11 сентября?» «Да, я коренной житель Нью-Йорка», - осторожно подтвердил Картер, не понимая, чем вызван столь неожиданный вопрос. – «Конечно же, слышал».

«И ваше мнение?..» - уточнила Джулия, и Первородный Малкавиан пожал плечами: «Такое же, как и у всех. В тот день нам необходимо было духовное единение, и явилось оно самым неожиданным образом. Жестокий ответ, который озвучил все то, что мы чувствовали. Прекрасный момент единства. Признаюсь, Говард в тот день сделал прекрасную программу. А почему ты спрашиваешь об этом?» «Нет особых причин», - молвила Джулия. – «Просто хотела понять вас как личность». «Ну, такой вот я», - улыбнулся Картер. – «Самый обыкновенный житель Нью-Йорка».

«Похоже на то», - согласилась Джулия. – «Что ж, оставлю вас с мистером Пэйном составлять планы по завоеванию города». «Завоеванию...» - поперхнулся Картер, но в следующее мгновение расхохотался, признавшись, что мятежная натура молодой Ласомбра ему определенно по душе.

Простившись с Картером и Аддисоном, Джулия покинула офис, устремились к церкви Святого Патрика, дабы передать свой ежедневный отчет отцу Леонарду. «Ты как?» - участливо поинтересовался тот. «Все нормально», - отозвалась Джулия. – «Брожу кругами и надеюсь на чудо – как и всегда». «Нет лучше места для того, чтобы попросить о чуде», - улыбнулся святой отец, указав в сторону церковных врат.

Джулия протянула ему бумаги, содержащие отчет об Айслинг и Агафоне. Огляделась по сторонам, отметив, что Бенуа не видать. «Он исполняет мое личное поручение», - просветил девушку Леонард. – «Скажи, может, для тебя как-нибудь возможно выносить его?» «Как его можно выносить?» - риторически вопросила Джулия. – «Он ведь не остановится, пока не обратит меня в веру». «Он подобен волнующемуся родителю», - молвил Леонард. – «Ты можешь делать какие-то жесты, время от времени заглядывать в церковь, делать вид, что слушаешь его – и он от тебя отстанет».

«Я уже проходила это в юности – с собственными родителями», - пояснила священнику Джулия. – «Бродила по лесу, пока месса не заканчивалась, и даже курить не могла, они же запах чуяли... Не самые лучшие моменты моей жизни, знаете ли. И это – одна из причин, по которым я отдалилась от них. Мне не нужна в жизни эта ложная энергия, и мне неприятно, что вы вынуждаете меня лгать». «Я не вынуждаю тебя лгать, Джулия», - возразил Леонард. – «Скажи: ты верующая?»

«Думаю, да», - неуверенно отвечала Джулия. – «Вроде того». То, что она видит призраков, этот факт не отменяет. Вообще, без них смертный мир был бы скучен... «Ты верующая, и росла в католической семье», - покивал священник. – «Неужто ты не можешь найти способ выражения своей веры в нашей церкви?» «Сейчас – не вижу, как», - честно призналась девушка, и осведомился Леонард: «И почему же?» «Ну, во-первых, слишком многие считают, что нужно изыскать способ спасти мою душу, раз я живу с женщиной», - заявила Джулия. – «Не знаю, много причин». Она пьет кровь каждую ночь, испытывает страх каждый раз, когда проходит мимо истинно верующего священника...

«Звучит, как попытка оправдания», - назидательно заметил Леонард. – «Дело ведь в твоих отношениях с богом, а не с другими людьми». «Теоретически», - согласилась Джулия. – «Но мне довелось выслушать немало обвинений в адрес ‘моего рода’, и ни одного – в адрес самих ненавистников. И, знаешь ли, когда церковники пытаются болтать дерьмо вокруг твоего существования каждые несколько месяцев, немного поддержки с их стороны не помешало бы. Поэтому извините, но рассчитывать от меня вы можете лишь на молчаливое соучастие».

«Понял», - склонил голову священник. – «Я знаю, церкви предстоит немало работы, ведь вокруг так много несправедливо обиженных, но...» «Послушайте, я даже говорить об этом не хочу», - прервала его Джулия. – «Я ненавижу тон, которым говорю на эти темы. Я кажусь набожней самих священников, и моя мечта в том, чтобы не воспринимать все это всерьез. Но я многое помню. Например, парня из своего родного города. Эдакий мачо, а челюсть – хоть по праздникам надевай. Он стал актером в Варшаве. Успешным – и заслуженно. Может, Варшава и не Нью-Йорк, но все равно большой город, а большие города изменяют наше мышление. В его случае – он решил признаться родителям в своей нетрадиционной ориентации. Он был известен как редкостный шутник, потому надеялся, что это сработает. Он вернулся в родной город, рассказав всем правду о себе. Его отец – бизнесмен, входящий в правящую партию, - проклял его. Дядя же завел его в кусты и начал уничтожать его физически. Так избил, что тот в реанимацию попал. Лицо и челюсть были раздроблены напрочь... Прошел год или два. Парень так и оставался в старом доме своих родителей. За неимением иного пути, он обратился к богу... и просил того простить его родственников. Все вновь хорошо, ангельский хор поет о божественном прощении, добрый священник глаголит о необходимости защищать свою семью. Парень сидит на первой скамье в церкви с улыбкой на изувеченном лице... Но не одна лишь эта история отвернула меня от церкви. Однажды, увидев, сколь он набожен, я могла поклясться, что действительно слышу обращенный к нему шепот бога. Он казался мне святым. Это настолько меня потрясло, что я просто ушла».

Отец Леонард молчал. Джулия чувствовала полный хаос в своей голове – возможно, все еще не могла оправиться от откровения о Джесси и Каре Монтгомери. «Будет прекрасно, если мы больше не вернемся к этой теме», - произнесла Джулия. – «Знаю, я звучу как лузер, ноющий о дерьме, которое не в силах изменить, но – по крайней мере – я пытаюсь измениться сама». «Не стану произносить пустых слов утешения, но, думаю, я понял то, что должен был понять», - заверил девушку Леонард. – «Надеюсь, я ничем не обидел тебя». «Ладно», - отмахнулась та. – «Я научилась не винить отдельных людей за то, что делает организация, в которой они состоят. В противном случае было бы неприятно в зеркало смотреть». Хотя, по большому счету, Джулия и сейчас не очень-то много видит в зеркале...

«Я вот спросить хотел», - мягко произнес святой отец. – «Ты всегда носишь крест на груди». «Он мой образ дополняет», - тут же заявила девушка, но, помедлив, призналась: «А еще – напоминание о невыполненном обещании». «Я не стану допытываться», - заверил ее Леонард.

...Джулия простилась со священником, вернулась в свое убежище, и, упав на кровать лицом в подушку, застонала: какая же все-таки безумная была сегодня ночь! Она не хотела рассказывать Дакоте о Дабл-Спирали, решив сперва разобраться в себе – понять, как чувствует она сама относительно произошедшего с корпорацией.

«Я просто не гожусь для всего этого», - промычала она, и Дакота закатила глаза: «О, прекрати! Кто, если не ты?» «Шерлок Холмс», - предположила Джулия. – «Эркюль Пуаро. Коломбо. Не знаю. Тот, кто сможет сложить вместе два и два». «Ты не заставишь меня поверить в свою некомпетентность», - заявила Дакота. – «Я читала твои статьи. Не делай вид, что ты забыла, как делать свою работу». «Не забыла», - прозвучал ответ, - «но у меня нет ни вещественных доказательств, ни свидетелей, ни зацепок – ничего. Я просто брожу бесцельно, строю предположения, блефую».

«То есть ты – нечто вроде Джека Николсона в ‘Чайнатауне’», - резюмировала Дакота. – «И он, кстати, раскрыл дело». «А затем пожалел, что вообще за него взялся», - напомнила подруге Джулия. – «Так-то ты пытаешься меня ободрить?» «Я просто говорю, что ситуация, в которой ты оказалась, очень похожа на ‘Чайнатаун’. Раскол элит, большие планы на город, и так далее». «Да, и это угнетает», - согласилась с ней Джулия. «Я думаю, ты должна искать решение своих проблем с иной точки зрения», - заявила проницательная Дакота. – «Взглянуть на них не как на загадку, а, скажем, на ловушку, из которой необходимо вырваться».

Дакота приподнялась на кровати, потерлась о подругу как кошка. Та пыталась возражать, говоря что-то о коронавирусе, отмене поездок и заказов. Но Джулия знала, что подруга ее лукавит: на самом деле из них двоих ненасытной была именно Дакота, и именно она обычно проявляла инициативу.

Как и следовало ожидать, Дакота вскоре сдалась...


Проснувшись, Джулия обнаружила под дверью конверт – очередное сообщение от Кадира. Последний сообщал, что сегодня встретиться с девушкой не сможет, однако завтрашней ночью они отправятся к Д’Анжело. А пока что шериф просил Джулию не отсвечивать, и по возможности остаться сегодня дома. Судя по всему, никто не знает точно, где возможно отыскать Тамику; известно лишь, что та попала в беду, и Кадир не хотел, чтобы Джулия ввязывалась во все это.

Пробежав текст глазами, Джулия обернулась к выжидающе смотрящей на нее Дакоте, сообщив: «Похоже, мне нужно в город. Следующая зацепка. Возможно, ни к чему не приведет, но... расследование продолжается». «Знаешь, было бы здорово проводить вместе больше времени», - предложила подруге Дакота, и Джулия попыталась было объяснить ей ситуацию: «Дакота, ты же знаешь, как расследование важно для меня...» «Знаю», - подтвердила та. – «Но мне хотелось бы знать, что и я для тебя важна».

«Взаимно», - подумала Джулия, и вслух сказала: «Еще несколько дней. Я найду убийцу, надеру ему задницу, получу повышение, а затем мы сделаем то, что никогда прежде не пробовали». «Что?» - заинтересовалась Дактора, и Джулия пожала плечами: «Хороший вопрос. Я что-нибудь придумаю».

Первым делом Джулия направилась в бургерную, необычно пустующую сегодня, и, заказав кофе, расположилась за столиком в углу. Да, если она не изменит свое поведение, похоже, дальнейшие отношения с Дакотой могут оказаться под большим вопросом. Странно, что они до сих пор вместе. Но большую часть времени Дакота была счастлива, просто слушая истории о ее нежизни. Для Джулии они казались скучными и обыденными, для Дакоты же – восхитительными и невероятными.

Джулия понятия не имела, чем заняться сегодня ночью. Потому решила затеряться на улицах большого города в надежде отыскать ответы на вопросы, ее снедающие... Или, по крайней мере, вкусить чьей-нибудь крови, что тоже неплохо.

Пытаясь собраться с мыслями, Джулия прогуливалась по тихому спальному району Манхэттена. Неожиданно она стала свидетелем того, как некий парень неуклюже забирался на дерево, а после по ветке пытался добраться до окна второго этажа жилого дома. Каким-то чудом он сумел удержаться и не рухнуть вниз, и, достав из карману камушек, бросил его в окно. Через несколько секунд то со скрипом открылось, и наружу выглянула девушка, счастливо пискнула, увидев своего недотепу-принца. Последний, отринув всякие сомнения, бросился вперед – в объятия возлюбленной.

Наблюдая за этой сценой, Джулия не могла сдержать улыбку. Какая же милая история! Но слишком заштампованная для нее как для журналиста... Бывшего журналиста, конечно же...

Неожиданно мир вокруг померк; время остановилось и сущее объяла тьма. Джулии казалось, будто она пробуждается – но не от сна, а от реальности!.. Она обнаружила себя в причудливой, призрачной комнате, находились в которой тени – мужские и женская. «Посмотри на нее», - шептали призраки. – «Плоть, отторгающая свою судьбу... Не то, что ты ищешь, так?.. Он был ведом как ягненок на заклание, и молчал, как овца, так и не открыв рот... Нет ничего праведного, нет того, кто понимает, нет тех, кто стремится к богу, все вместе отвернулись, все стали бесполезны... Если кто проклинает мать или отца, он должен быть предан смерти... Ярящиеся волны морские, источающие собственный стыд, блуждающие звезды в вечной тьме... Ибо противостоим мы не плоти и крови, но принципатам, власть имущим, властителям тьмы этого мира, духовным извращениям сильных мира сего... И в грядущие дни люди станут алкать смерти, но не обретут ее, станут жаждать умереть, и смерть будет избегать их...»

Каждый раз, когда Джулия сливалась с тьмой, она испытывала страх, что назад уже не вернется, и сознание ее застрянет в неком пространстве между мирами. Например, в том, в котором находилось сейчас. Впервые страхи ее претворились в жизнь, ибо девушка совершенно не понимала, что происходит, о чем говорят эти престранные тени и где она вообще находится.

«Ты боишься», - заключили призраки, и Джулия подтвердила: «Да». «Прекрасно!» - восхитились тени. Джулия, будучи совершенно обескураженной, опустилась к означившееся в призрачной комнате кресло. «Все еще в преклонных годах и недостойна присоединиться к остальным», - продолжали шептать призраки, витая вокруг. – «Но путь открыт, и это – путь долга, который однажды будет отплачен... И когда она спросит, что привело тебя сюда, пусть твоим ответом будет ‘запах смерти’».

Ощутила Джулия, как разум ее покидает эту ирреальность, и возвращает она контроль над своим телом. Приходя в себя, сознавала девушка, что находится в какой-то темной подворотне, и стоит, прислонившись к влажной кирпичной стене. Место было ей совершенно незнакомым. Хотелось бы верить, что она все еще в Нью-Йорке...

Пошевелившись, Джулия задела рукой какую-то металлическую урну, и та упала на землю. «Что за хрень?» - раздался женский голос, и незнакомка резко схватила Джулию за одежду, рассматривая из-под надвинутого на лицо капюшона. «Все хорошо», - пролепетала Джулия, продолжая приходить в себя. – «Я тебе ничего не сделаю». «Как давно ты здесь?» - бросила женщина, и Джулия отвечала: «Я не знаю. Я не знаю, как здесь очутилась. Как будто силы, которые я контролирую, решили для разнообразия контролировать меня».

«Ты что, под наркотой?» - озадачилась женщина, присмотрелась. – «А, нет... Ты из Сородичей». «Ну да», - подтвердила Джулия. – «Я – Джулия Совински, представительница Ласомбра в Нью-Йорке». «Камарилья?» - уточнила женщина, и Джулия кивнула: «Да, провожу расследование для Камарильи». «Ну, если ты явилась, чтобы схватить меня, тебе мало не покажется, мисс Ласомбра», - бросила женщина, даже не пытаясь скрыть угрозу в голосе. «Да нет же!» - воскликнула Джулия. – «Никого мне не приказывали хватать. Я просто расследую обстоятельства смерти Дугласа Каллихана».

Похоже, это удивило женщину, и она немного ослабила хватку. «Каллихан мертв?» - уточнила незнакомка, и Джулия подтвердила: «Осталось лишь сгнившее тело и обратившаяся в тлен одежда». «Ух-ты, ничего себе!» - поразилась женщина. – «Давненько меня не было... А здесь ты как оказалась?» Воспоминания об ирреальности и словах, произнесенных призраками, вновь вернулись к Джулии, и произнесла она: «Запах смерти».

Женщина отступила от нее, и Джулии, наконец, удалось ее рассмотреть. Судя по всему, незнакомка принадлежит к клану Гангрел, судя по одеждам. «Давай поговорим с тобой», - предложила женщина. – «Я – Тамика. Угостишь сигаретой?»

Округлившимися от изумлении глазами Джулия воззрилась на Тамику; похоже, кто-то вновь направляет ее на верный путь... Протянув сигарету Гангрел, Джулия осознала, что у ног ее – некая жидкость, и запах, от нее исходящий, несколько... будоражил. Лишь сейчас заметила она, что он – вода, смешанная с кровью, и остывают в нескольких шагах мертвые тела солдат в дорогой экипировке. Оружие, лежащее в лужах, предназначено для сражения с вампирами. Джулии рассказывали об этих парнях иные Сородичи.

«’Первый Свет’, Вторая Инквизиция», - подтвердила Тамика догадку Джулии. – «Как бы они ни называли себя, обычно истекают кровью прежде, чем я успеваю им задать даже один-единственный вопрос». Стало быть, за Тамикой охотятся спонсируемые власть имущими инквизиторы. Кто-то считал, что стоит за ними правительство США, иные утверждали, что их поддерживает противостоящая Сородичам фракция в Святом Престоле. Есть и более дикие теории на этот счет...

«Ты сама их прикончила?» - выдавила Джулия, и Тамика недоверчиво покачала головой: «Ты что, действительно ничего не видела? Совсем ничего?» «Хочешь – верь, хочешь – нет, но я не имею ни малейшего представления о том, как здесь оказалась», - заявила Джулия. – «Я позволила теням вести себя». «Это какая-то из штучек Ласомбра?» - заинтересовалась Тамика. – «Я никогда прежде не встречала вас, и не знаю, на что вы способны». «Я сама лишь познаю все это», - призналась Джулия. – «Позволяю потоку просто нести себя. Я лишь несколько месяцев назад получила Становление».

«А, так вы, ребята, теперь с Башней Слоновой Кости?» - хмыкнула Тамика в ответ. – «Насколько я знаю, прежде вы принадлежали к Шабашу. Камарилья не забудет в одночасье все те проблемы, которые получила благодаря вам». Джулия знала, что Шабаш считают ответственным за противостояние вампиров, вошедшее в историю как Война Геенны, и до 1999 года именно эта секта контролировала Нью-Йорк. Клан Ласомбра считала мозгом Шабаша, и сейчас, когда вампиров, входящих в экстремистскую секту, изгнали с земель Запада, счел для себя возможным примкнуть к Камарилье.

«Ну, я практически новорожденная», - молвила Джулия. – «Я знаю, что отношения моего клана с остальными далеки от идеальных, и в Элизиуме на меня продолжают косо смотреть». «Ясно», - кивнула Тамика.

Какое-то время двое курили молча...

«Второй Инквизиции немало в Нью-Йорке?» - нарушила воцарившуюся было тишину Джулия. «Сородичи приравнены к террористам», - пожала плечами Гангрел. – «А этот город больше всего пострадал от террористов. Всем тайным агентствам нужны символические победы. Вот и делай вывод». «И все продолжаешь противостоять этим ребятам здесь, в городе?» - удивилась Джулия, и Тамика, кивнув в сторону мертвых тел, подтвердила: «Как видишь». «Но разве они не опасны?» - продолжала спрашивать Джулия. «В прошлом году меня чуть не прикончили», - призналась Тамика. – «Я несколько недель восстанавливалась». «Тогда почему ты делаешь это?» - озадачилась Ласомбра, и Гангрел, помолчав, призналась: «Эти уроды имеют свойство причинять вред тем, кто мне дорог. Братьям. Сестрам... Не знаю, как в других городах, но здесь они, похоже, избирают своими целями определенных Сородичей – маргиналов и радикалов. Тех, кто теоретически может представлять угрозу для сложившегося порядка. В то же время истеблишмент в Нью-Йорке особо не изменился с уходом Калеброса. Наоборот, каждый следующий рейд ВИ в городе лишь усиливал старую парадигму. Поневоле заставляет думать, что цели их отличны от защиты населения от нас».

Так и не докурив до конца, Тамика бросила сигарету в лужу. Похоже, курить она не привыкла; наверняка просто хотела успокоить свои нервы после противостояния. Или же пыталась таким образом наладить контакт с новой знакомой.

«Итак, собираешься выдать меня?» - осведомилась Тамика, пристально глядя на Джулию, и та озадачилась: «Зачем это мне?» «Давай начистоту», - предложила Гангрел. – «Ты действительно считаешь, что я настолько тупа, что поверю, будто агент Камарильи случайно оказался в аллее, где я только что прикончила нескольких ублюдков из ВИ? Если так, то тупа тут ты, сестренка». «Можешь считать меня какой угодно», - отозвалась Джулия. – «Мне нет никакого дела до ВИ. И мне нет никакого дела, веришь ли ты в случайные совпадения – учитывая, что даже шериф не знает, где ты. Но я хочу раскрыть тайну смерти Каллихана, и та – один из кусочков этой головоломки».

«Что?» - изумилась Тамика, не ожидавшая подобного откровения. – «О чем ты?» Джулия продемонстрировала женщине записку, найденную на теле Барона, поинтересовалась, знакома ли та с Хоуп, Агафоном и Д’Анжела. «Немного», - уклончиво отвечала та. «А есть идеи, зачем Каллихану мог понадобиться список ваших имен?» - спрашивала Джулия, и Тамика, поразмыслив, утвердительно кивнула: «Да, могу предположить. Ты знаешь Торка?» «Знаю», - подтвердила Джулия.

«Ты знаешь о его связи с Боссом Каллиханом, а также с этим списком и со мной?» - задала Тамика следующий вопрос, испытывающее глядя на Джулию. «Нет», - подобралась та. – «Я тебя внимательно слушаю». «Увы, это засекреченная информация, сестренка», - усмехнулась Тамика, сокрушив зарождающиеся надежды собеседницы, и тут же поясняла: «То есть, не бесплатная». «И чего же ты хочешь?» - осторожно поинтересовалась Ласомбра.

Тамика указала ей на мертвые тела инквизиторов, молвив: «Я слишком много этих уродов перебила. Они усиливают дозоры. Поэтому Нью-Йорк более не безопасен для меня. В принципе, никогда таковым и не был. Поэтому мне нужно выбраться из города. Ты найдешь способ это провернуть, а я расскажу тебе все, что знаю».

«Ну, я могу кое-что для тебя сделать», - уверенно заявила Джулия, и Тамика скептически изогнула бровь: «Слишком уверенный ответ для ‘практически новорожденной’». «Я что-то вроде иммиграционного офицера», - пояснила ей Ласомбра, и Тамика хмыкнула: «Да, говоришь ты практически как коп». «Хуже», - призналась Джулия. – «Бюрократ. Я знаю тайный способ доставить тебя на Западное побережье. Способ на сто процентов безопасен – к тому же, тебя будет невозможно отследить». «Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой», - недоверчиво отозвалась Тамика. – «В чем подвох?»

«Цена», - усмехнулась Джулия. Некоторое время назад на нее вышла одна банда Носферату, предложив взаимовыгодное сотрудничество по обеспечению нелегального перемещения Сородичей. Джулия хотела было отказаться, но уж слишком много денег ей предложили. «А, точно хорошо», - обрадовалась Тамика. – «Деньги – не проблема».

«Хорошо, договорились», - заключила Джулия. – «И кто из нас оказывает услугу первой?» Тамика задумалась, а после поинтересовалась: «Ты прежде встречалась с Торком? В процессе твоего расследования, или раньше?» «Я хотела», - молвила Джулия, - «но со стороны Анархов мне удалось встретиться лишь с Мией, а ей сама идея нашей с Торком встречи пришлась не по душе». «Ах, да, Мия», - хмыкнула Тамика. Судя по выражению ее лица, и Мие она могла бы немало рассказать, но не стала этого делать.

«В общем, слушай», - обратилась к Джулии Гангрел. – «Несколько месяцев назад мы с Торком были вместе. Много чего произошло, и – если коротко – я перестала испытывать к нему чувства, но, насколько мне известно, сам он их по мне еще питает. В ту пору, когда я полагала, что между нами что-то может быть, я отдала ему кольцо, имеющее для меня... определенное сентиментальное значение. И, поскольку сегодня лишь сентиментальность придает мне сил, я хочу это кольцо вернуть. Поэтому я предлагаю следующее: скажи подручным Торка, что тебя прислала я, встреться с ним, задай свои вопросы и убеди его вернуть мое кольцо. После чего я тебе все расскажу, и с твоей помощью покину город».

«Они пропустят меня, если я скажу, что меня прислала ты?» - усомнилась Джулия, и Тамика уверенно произнесла: «Пропустят. Поверь». «Звучит просто», - согласилась девушка, полюбопытствовав: «А почему вы расстались?» «Разногласия в мировоззрении», - прозвучал лаконичный ответ. – «Я поняла, что стала одним из элементов в его тщательно созданном публичном образе. Я была для него эдаким партнером-радикалом, и это позволяло ему выставлять себя медиатором, и в то же время осуществлять видимость поддержки революционных идей. Медиатором... Вон он, XXI век! Все хотят соблюдать нейтралитет, и никто не хочет делать то, что правильно».

«Серьезно?» - поразилась Джулия. – «Из того, что я слышала о Торке, можно было заключить, что он – второе пришествие Мао». «Если так и казалось, то лишь потому, что люди, подобные мне, время от времени заставляли его принимать непростые решения», - пояснила Тамика. – «Ты слышала когда-нибудь о южном волке и северной лисе? Оба хотят сожрать тебя, вот только южный волк намерений своих не скрывает. Северная лиса же строит милые глазки и позволяет себя погладить прежде, чем укусить. Торк любит окружать себя северными лисами. Они говорят о компромиссах и кажутся здравомыслящими по сравнению с оппозицией. Но в итоге все они стремятся к одному и тому же – власти!»

...Двое договорились о том, где встретятся позже, после чего Джулия устремилась к бару, в котором надеялась встретиться с Торком. Но, стоило ей ступить внутрь, как Мия – эдакое воплощение раздражения и недовольства – преградила ей путь, потребовав ответа: «Что ты тут делаешь?!» «Я хочу встретиться с Торком», - отвечала Джулия, и Мия хмыкнула: «Это я поняла. Ты должна была сперва миновать его службу безопасности. А теперь убирайся». «А что, если он захочет, чтобы я осталась?» - вкрадчиво осведомилась Джулия. «Не думаю», - хмыкнула Мия, указала девушку на дверь. – «Вали, пока я не вышвырнула тебя отсюда».

В зал ступил Торк – один из самых известных Баронов Нью-Йорка, которого многие после гибели Каллихана уже начали называть «Бароном Нью-Йорка». Мия попыталась объяснить боссу ситуацию, но тот, обратившись к помощнице, произнес: «Ситуация... немного изменилась. Ее прислала Тамика». «Что?» - разозлилась Мия. – «Чушь какая! Я ее несколько недель разыскать пыталась». «Ну, а я нашла», - заявила Джулия, получая несказанное удовольствие от выражения лица неистового Анарха. «Это – причина праздновать, а не беситься», - поддержал Джулию Торк, после чего попросил Мию оставить их с гостьей наедине.

Напоследок Мия прожгла Джулию испепеляющим взглядом, но все же покинула зал. Торк извинился перед Джулией за поведение подопечной, и молвила Ласомбра: «Она тебе передала мою просьбу о встрече?» «Не думаю», - нахмурился Барон. – «А должна была?» «Да, я – та дура, которой Двор велел расследовать последнюю смерти Каллихана», - представилась Джулия, - «и, учитывая связь твою с этим делом, я полагала, что неплохо бы нам переговорить». «А, так это ты», - покивал Торк, оценивающе взирая на девушку.

«Хотя ты, наверное, хочешь узнать о Тамике», - предположила Джулия. «Я удивлен, что вы с ней знакомы», - признался Торк, и Джулия пояснила: «Мы встретились во время моего расследования. Наверное, ты хочешь узнать, как она, но я бы хотела сперва задать тебе несколько вопросов». «Понимаю», - произнес Торк. – «Что ж, спрашивай».

«Ты знал Дугласа Каллихана?» - приступила к опросу Джулия. «Знал, конечно», - отозвался Торк. – «Мы оба были Баронами. Обязательства заставляли нас встречаться друг с другом. И все на этом». «Что ты сам о нем думаешь?» - поинтересовалась Ласомбра, и Торк хмыкнул: «То же, что и все другие. Клоун-расист, ментально застрявший в XVIII столетии, который потратил слишком много времени на то, чтобы не позволить Анархам реализовать свои потенциальные возможности. Я рад, что его больше нет». «То есть, рад его последней смерти», - уточнила Джулия. – «Разве ты – не первый, кто увидел его труп?» «Из Сородичей – да, но нашли Каллихана его гули», - просветил Джулию Торк. – «Кстати, мы выяснили, что некоторые из них возились на месте преступления... и наказали их за то».

Джулия кивнула: как же, очень убедительная история... «У тебя есть алиби на ту ночь?» - задала она следующий вопрос, и Торк отрицательно покачал головой: «Нет. Я всю ночь носился по городу по своим делам. Они не имели отношения к Каллихану, но я не стану делиться с подробностями ни с кем из Башни Слоновой Кости». «То есть, доказывать свою невиновность ты не стремишься», - резюмировала Джулия. «Моя официальная позиция озвучена», - нахмурился Торк. – «Вина за случившееся – на Камарилье. А твоя работа – доказать, что я ошибаюсь». Джулии хотелось выругаться: как бы ей хотелось, чтобы дело можно было раскрыть с помощью логики, не ввязываясь в политику!

«Были ли обнаружены какие-то свидетельства вашей стороной?» - деловито осведомилась она, и Торк пожал плечами: «Мию спроси, она осматривала место, где произошло убийство. Я не знаю всех деталей». «Хоуп, Д’Анжело, Агафон – знаешь, кто они?» - осведомилась Джулия. «Прости, не помню», - был ответ – все с той же гримасой безразличия.

Но Джулия отступать не собиралась. «Свидетельства, обнаруженные мной, говорят о связи Каллихана с Тамикой», - заявила она. – «Знаешь что-нибудь об этом?» «Я обоих их хорошо знал, но, насколько мне известно, они никогда прежде не встречались», - отвечал Барон. – «Вот и все».

Осторожные, короткие ответы... А чего, собственно, ожидала Джулия? Без определенного стимула Торк не заговорит, это очевидно...

«Насчет Тамики», - начала девушка, и собеседник ее весь обратился в слух. – «Она хотела передать тебе, что на какое-то время покинет город. ВИ идет по ее следу, и ей надо как можно скорее сбросить этот хвост». «Я ей множество раз это говорил», - устало покачал головой Анарх. – «Если она в опасности, я всегда буду рядом. Она думает, что сможет выбраться из города в нынешней ситуации?» «Она в безопасности», - заверила Джулия, и, когда Торк воззрился на нее с откровенным недоверием, добавила: «У нее есть друзья с высших эшелонах. Она сможет выбраться».

«Признаюсь, не это я хотел услышать», - процедил Торк. – «Или хотел услышать. А почему она в принципе решила связаться со мной через тебя?» «Она хочет получить назад свое кольцо», - заявила Джулия, и Торк, мгновенно изменившись в лице, молвил: «Теперь все ясно... Поэтому она и не пришла ко мне лично. Не хотела смотреть в глаза, нанося это последнее оскорбление. Она говорила, что кольцо – символ ее доверия ко мне. И я не отдам его, пока она не даст мне шанс объясниться».

Кольцо необходимо было Джулии, но Торк, похоже, не собирался расставаться с ним ни при каких обстоятельствах. «Знаешь, это не мое дело... но, думаю, ты все не так понял», - молвила Джулия, решив солгать ради благого дела. – «Она все еще любит тебя».

Похоже, она задела нерв... «Ты же едва ее знаешь», - с подозрением осведомился Торк. – «Откуда тебе это может быть известно?» «Мы вместе сражались с патрулем ВИ», - продолжала вешать на уши Барону лапшу Джулия. – «Так я заслужила ее доверие. И затем... мы откровенно поговорили, как женщина с женщиной».

Джулия была рада, что Мии нет рядом. Будь иначе, она бы постеснялась заявлять подобное. Но Торк лишь кивал, и, похоже, проглатывал все то, что она ему сейчас скармливала. «Она разрывается», - соловьем заливалась Джулия. – «Она понимает мрачную реальность этого мира, но хочет остаться при своих идеалах. Поэтому ей так тяжело находиться рядом с тобой. Даже если глубоко в душе она принимает и уважает твое уверенное и медленно движение к цели, она хотело быть дать шанс и собственному подходу».

«Поэтому она хочет получить кольцо?» - уточнил Торк. – «Для меня это очевидное послание: ‘Я была неправа, понадеявшись на тебя’. Это наказание». «Она хочет получить его, чтобы помнить о тебе», - возразила Джулия. – «И чтобы иметь при себе символ этих надежд – напоминание о том, что всегда есть иной путь. Послушай, я понимаю – это непросто для тебя. Но ты должен дать ей время и право на сомнения. Это окупится сполна в долгосрочной перспективе. Она со временем поймет, что ее представления, возможно, были неверны».

Торк молча достал из кармана кольцо, протянул Джулии. Та поверить не могла, что Барон купился на всю ту чушь, которую она несла!.. «...Иди», - молвил Торк. – «Передай ей, что я жду. И что чувства мои не изменились».

Простившись с Торком, Джулия направилась к выходу из бара, чувствуя себя так, будто только что ей сошло с рук убийство. Если Барон передаст их разговор Мие, та, скорее всего, сразу же раскусит ее игру... но сейчас это не было первоочередной заботой Джулии.

...С Тамикой она встретилась в условленном месте – у входа в Еврейский музей. «Как прошло?» - осведомилась Гангрел. Джулия протянула ей золотое кольцо, чему Тамика искренне удивилась. «Не ожидала, если честно», - призналась она. – «Не думала, что у тебя получится». «Наверное, я – талантливый дипломат», - предположила Джулия, но Тамика видела ее насквозь: «Скорее, талантливый лжец... Или он на самом деле изменился?» «Кто знает?» - пожала плечами Джулия. – «Я его первый раз видела. В любом случае, свою часть сделки я выполнила».

«Хорошо, я выполню свою», - поняла намек Тамика. – «В прошлом году в городе появилась девушка – птенец – и попыталась создать котерию. Список, который ты нашла на теле Каллихана, был у нее. Она связалась с каждым из нас, а затем оказалась в большом дерьме. ВИ, Кайзер, Софи Лангли, какие-то остающиеся в тенях игроки, управляющие происходящими событиями... После она попросту исчезла».

Джулия отметила, что уже второй раз слышит имя Кайзера – прежде он Хоуп, теперь от Тамики. Навряд ли это простое совпадение...

«Никто не знает, что с ней произошло», - продолжала рассказывать Тамика. – «Но это неважно. Такое случается, когда пытаешься откусить больше, чем можешь проглотить. Надеюсь, несмотря ни на что, с ней все хорошо... В то дело был вовлечен и Торк. На самом деле, там я с ним и встретилась. Он был ранен. Не говорил, как получил рану, заявляя, что знание это подвергнет всех опасности. Что бы не произошло, это дало ему импульс стремления к переменам. На протяжении двух месяцев он был прекрасным Сородичем – простым и открытым. Но в одночасье что-то сломалось. Он стал неуверенным в своих действиях, и походил скорее на студента, постигающего политическую науку, нежели на харизматичного лидера. Я предположила, что он встретил кого-то, кто сделал ему предложение, от которого Торк не смог отказаться, но я даже не представляю, кто бы это мог быть. Но однажды ночью я проследила за ним, и увидела, как он отправился на пристань и там о чем-то разговаривал с Каллиханом. Когда он вернулся, мы поссорились. Он отказался объясниться, и я ушла. Вот и все».

Поблагодарив Тамику за информацию, Джулия передала ей карту канализационных стоков Нью-Йорка, попросив сжечь карту, когда она доберется до цели. «Там тебя будет ждать одноглазый Носферату», - инструктировала Джулия Гангрел. – «Скажи ему, что ты от меня, передай оговоренную сумму». «И как я выберусь из города?» - осведомилась та, и Джулия отвечала: «В бронированном грузовике, заполненном драгоценными гробами. Мой контакт знает, как добавить немного незарегистрированного груза».

Тамика помрачнела. «Система циркуляции?» - уточнила она. «А что ты ожидала?» - молвила Джулия. - «Власть имущие всегда получают ту кровь, которую хотят – так или иначе. Но хотя бы сегодня мы используем это для чего-то хорошего».

Тамика сняла решетку с ближайшего канализационного люка, предупредила Джулию, что непременно навестит ее, если предложенный план не сработает. «Все будет хорошо», - заверила Тамику девушка, и та кивнула: «Что ж, тогда прощаемся. Если через несколько месяцев ты узнаешь, что силам Первого Света в Лос-Анджелесе нанесен сокрушительный удар, значит, все я еще жива-здорова». «Может, тебе все же следует быть осторожнее?» - встревожилась Джулия, но Тамика отрицательно качнула головой, молвив: «Нет, пока братьев моих и сестер безжалостно убивают. Я дорожу тем, что остается от моей человечности, но не собираюсь отворачиваться от Сородичей, которые нуждаются в помощи... И вот мой тебе совет напоследок. Может, мы и чудовища, но мир, в котором мы рождены, если более чудовищен. Если мы восстанем против него, то можем надеяться обрести искупление».

«Почему ты мне это говоришь?» - удивилась Джулия, и отвечала Тамика: «У меня хорошее чутье на чужие ауры. И когда я смотрю на тебя, я вижу то, которая не очень-то ценит истину. Ты пытаешься верить пустым обещаниям безопасности со стороны Камарильи и их жалким буржуазным ценностям». «Я ведь могу и обидеться», - нахмурилась Джулия. «Надеюсь. Ты так и сделаешь», - усмехнулась Тамика. – «Это будет говорить в твою пользу. Ладно... Что бы ни случилось... увидимся в следующей жизни, Джулия».

С этими словами Тамика нырнула в люк. Джулии Гангрел пришлась по нраву: даже зная, как может закончиться ее жизненный путь, она все равно полна решимости следовать по нему до самого конца... Сама Джулия навряд ли способна на подобное.

Этой ночью Джулия в церковь не пошла. Бенуа она видеть не хотела, да и было ей стыдно за слова, сказанные отцу Леонарду при их последней встрече. К тому же, ее злило, что старейшины клана, находящиеся в Чикаго, никак не реагирует на регулярно отправляемые ею отчеты. Ни советов, ни обратной связи – ничего. Ощущение, будто ее бросили, и ныне пребывает она в полном одиночестве.

И, поскольку уже светало, Джулия поспешила вернуться в свое убежище. Дакота встретила подругу, сообщив, что на работе дела идут неважно: клиенты массово отменяют заказы.

«Я люблю тебя», - произнесла Дакота, и в комнате воцарилось тягостное молчание. Джулия не ожидала подобных слов, и была вынуждена ответить: «Я тоже тебя люблю».

Искренняя улыбка на лице Дакоты была невыносима для нее...


Когда следующим вечером Джулия отправилась в бургерную, то обнаружила, что та закрыла, и посетителей внутри нет. Джулия опешила: ей необходимо было попасть внутрь, успокоиться...

«Закрыто?» - произнесла она, пялясь в запертые двери. – «Что значит – закрыто?» «Ну да, пандемия же», - просветил ее какой-то прохожий. – «Все закрыто». «Что еще за пандемия?» - озадачилась Джулия, и прохожий усмехнулся: «Ты что, вообще от мира оторвана? Новый коронавирус, прямиком из Китая. Весь мир обезумел, люди умирают повсюду». «Вот дерьмо!» - выдохнула Джулия в вящем изумлении.

Она и представить не могла, что что-то подобное может произойти в XXI столетии. Наверное, хорошо, что она мертва. Теперь-то она поняла, почему Нью-Йорк кажется ей таким... странным – знакомые улицы пусты и покинуты. Что ж, она попробует поискать хоть какую-то жизнь в городе во время этой чумы...

Джулия вознамерилась прогуляться по опустевшим проспектам ночного города, насладиться царящей здесь атмосферой апокалипсиса... когда кто-то окликнул ее по имени. То оказался Чарли; когда они виделись в последний раз, парень работал официантом в «Кармическом круге» – вегетарианской забегаловке, известной тем, что сотрудниками оной выступали люди с ограниченными возможностями. Джулия с Дакотой заглянули туда года два назад, повздорили, и Чарли, услышав это, принял сторону Дакоты. Он обрушился на Джулию, подверг критике ее одежду, манеры, поведение и аргументацию. Дакота тогда хохотала минут десять, а менеджер, услышав это, рассыпался в извинениях. Впоследствии Джулия и Чарли переписывались в мессенжерах, сдружились.

«Почему ты такая глупая?» - сокрушался Чарли. – «Люди болеют! Ты безответственная! Я отведу тебя домой». «Вообще-то, я туда и направлялась, Чарли», - отозвалась Джулия. – «Не волнуйся обо мне». «Но я волнуюсь!» - настаивал парень. – «Ты не отвечаешь на мои сообщения!» «Если хочешь связаться со мной, это лучше сделать через Дакоту», - пояснила Джулия, желая как можно скорее избавиться от докучливого индивида. – «Я... решила больше не пользоваться смартфонами. Ну, знаешь, чтобы голову не забивать всякой ерундой». «Думаю, ты просто устала разбивать их», - хохотнул Чарли. – «Ты всегда была такой неуклюжей! Экран на твоем смартфоне всегда был в трещинах. Ты всегда... витала в облаках, пока руки делали какие-то глупости».

Да, юмор у Чарли оставался безжалостен. Чарли продолжал болтать, уточнил, до сих ли пор Джулия и Дакота остаются вместе, и, получив утвердительный ответ, авторитетно заявил: «Тебе нужен рядом тот, кто может о тебе позаботиться». «Говорит парень, который живет со своей мамой», - не удержалась Джулия. «Да, мы с тобой одинаковы», - ничуть не смутился Чарли. – «Потому и говорю об этом». Он произнес это со столь глубокой убежденностью, что девушке нечего даже было возразить на это.

«Не говори ей, но мне не кажется, что мы с ней делаем друг друга счастливыми», - призналась другу Джулия. – «И это сильно меня беспокоит». «Это потому, что ты ведешь себя глупо», - авторитетно заявил Чарли, и, отвечая на искреннее возмущение Джулии, пояснил: «Когда ты долго витаешь в облаках, но всегда спотыкаешься о стакан воды или разбиваешь смартфон. А когда споришь или шутишь?.. Это хорошо. Это... прогресс». «Чарли, боюсь, не все так просто», - отозвалась Джулия, но он лишь отмахнулся – мол, ничего усложнять. Джулия всплеснула руками, признавая: спорить бесполезно.

Поговорили о том, о сем. Джулия рассказала, что была уволена из «Путеводной звезды», Чарли же не сработался с новым боссом «Кармического круга». Сейчас он вышел в аптеку, чтобы купить лекарства для заболевшей матери.

Простившись с Чарли, Джулия устремилась к станции метро, и вскоре достигла здания, определенного Кадиром как место встречи. Последний провел девушку в некое заброшенное здание, ибо именно здесь – по его словам – и находилось агентство Д’Анжело.

«Я знаю, что он исчез, и, честно говоря, ожидала худшего», - призналась Джулия, озиралась. – «Почему мы ищем его в самом очевидном месте?» «Я получил зацепку», - уклончиво отозвался Кадир. – «Давай начинать искать». «Ну хорошо», - согласилась Джулия. – «А кто он, Д’Анжело?» «Хороший человек, полезный человек, но привык к нему я не сразу», - отвечал шериф. – «Он ведет себя как классический нуарный детектив».

Внимание Джулии привлекла странная крыса, лежащая на полу. Тварь сучила лапками, клацала зубками, но не проявляла при этом никакой агрессии... «Состояние эйфории», - просветил спутницу Кадир, после чего приблизился к куче тряпья в углу, пнул ее ногой. «Я просто труп», - проворчала куча. – «Оставь меня». «К счастью, мы тут все трупы, Д’Анжело», - усмехнулся Кадир. – «Ты среди друзей».

На глазах потрясенной Джулии тряпье приняло сидячее положение, превратившись в грязного, донельзя запущенного мужика, сжимающего флягу в руке. «Друзья просто похоронили бы меня», - бросил Д’Анжело, на что Кадир возразил: «Увы, мы друзья не такие». «Ай, как ты вообще догадался, что я здесь?» - полюбопытствовал Д’Анжело. «Ну, я вел расспросы на протяжении последних дней», - просветил его шериф. – «И узнал, что за последний год ты нажил по каким-то причинам немало врагов... Но что интересно: говорили, что твое убежище несколько раз прочесывали – тебя не нашли, но никто не взял на себя ответственности за эти действия.

«Разве мое убежище не выглядит так, как будто его постоянно прочесывают?» - ворчливо отозвался Д’Анжело. – «Не могу винить того, что высказал предположение о налетах». «Я чувствовал, что это не просто слухи», - заявил шериф. – «Действительно похоже на убедительное совпадение, кто все слышат то, что заставляет их смотреть в другую сторону, но совпадения для дураков». «Ну, сейчас ты видишь мою страшную рожу прямо перед собой, поэтому нет смысла притворяться дураком, думаю», - заключил Носферату, и Кадир кивнул: «Согласен. Ты действительно провел все эти недели, спрятавшись здесь? Разве Голод тебя не снедает?» «Здесь достаточно грызунов, и мы с ними подружились», - осклабился Д’Анжело. – «Некоторые из этих крыс привыкли к Поцелую. Прибегают ко мне каждую ночь и просят об этом».

Подобный источник пропитания показался Джулии донельзя мерзким, и, наверное, гримаса отвращения отразилось у нее на лице, потому что детектив тут же обратил на нее взор, поинтересовавшись: «Кто эта цыпа?» «Джулия Совински», - представил спутницу Кадир, - «детектив, расследующая смерть Барона Каллихана».

Д’Анжело в изумлении воззрился на Кадира, хохотнул: «Похоже, кто-то, наконец, добрался до старика. Кто бы это ни был, он оказал миру огромную услугу». «Согласна, но я должна выяснить, кто это был», - молвила Джулия, - «и я вот уже несколько дней брожу во тьме. Нам нужна ваша помощь». «Будь я проклят», - проскрежетал Д’Анжело. – «Твои навыки, должно быть, оставляют желать лучшего, если ты просишь о помощи мне подобного».

«Это необычное дело», - заявила Джулия, и Д’Анжело встрепенулся, заинтересовавшись. – «Это... чрезмерно политизировано». «И в чем же необычность?» - приуныл Носферату. «Похоже, игра была с самого начала срежессирована против меня», - призналась девушка. – «Кажется, что я просто тыкаюсь носом всюду как слепой котенок, а все смеются у меня за спиной». «Откуда такая безнадежность в голосе, малышка?» - попытался ободрить ее детектив. – «Так всегда и бывает. Просто выложись полностью, не обращай внимания на сопутствующие унижения, и искренне надейся , что случайно отыщешь ответы...»

Д’Анжело уронил флягу на пол, неуклюже потянулся за ней. Кадир не мог больше на это смотреть. «Да что с тобой происходит, Джианни?!» - воскликнул он. – «Никогда прежде не видел, чтобы ты пал так низко». «Бывает, когда некоторые мутные типы пытаются вонзить кол тебе в сердце», - отозвался Д’Анжело.

«Помоги нам», - упрашивала Носферату Джулия. – «Расскажи, что тебе известно, и мы, возможно, сможем помочь тебе». «Давайте наоборот», - заявил Д’Анжело. – «Я ничего не скажу, пока не буду уверен, что могу рассчитывать на какую-то защиту». «Джианни...» - закатил глаза Кадир, но Д’Анжело прервал его: «Не ‘Джианни’ мне, Кадир Аль-Асмай. Я знаю, ты приличный, но так же знаю, что печешься ты прежде всего о своей чести. Если хочешь, чтобы я подверг себя опасности, дай для этого мотив. Или ты пообещаешь мне свою защиту, или как только ты уйдешь отсюда, я спрячусь в канализации и больше ты меня никогда не увидишь».

«Ладно», - сдался шериф. – «Через три месяца – или раньше, если Принц решит, что защита тебя Двором ставит под сомнение наши принципы, - ты будешь предоставлен сам себе. И это не обсуждается. Это – единственно возможная сделка, которую я готов заключить с тобой. Принимаешь?» Кряхтя, Д’Анжело поднялся на ноги, утвердительно кивнул: «Что ж, хорошо. Может, о Панхард у меня и свое мнение, но я сижу на динамите, потому выбирать не приходится. Ладно, что вы хотите от меня?»

«Кто ищет твоей смерти?» - поинтересовалась Джулия, и Д’Анжело усмехнулся: «Думаешь, я сам бы не хотел узнать?» «Джианни, такие ответы не обеспечат тебе защиту», - нахмурился шериф, и Носферату обернулся к нему, пожал плечами: «Ну а что мне ответить? Тот маг – Агафьон или как его там – считается погибшим. Тамика? Бесследно исчезла, преследуемая ВИ, и, вероятна, к этому времени уже убита. Хоуп? Прячется в своем офисе, за спиной Вандервейдена. Примерно в то же время, как у них начались проблемы, вокруг меня начали виться какие-то Сородичи – какие-то уличные головорезы, судя по их виду. В общем, я довольно быстро осознал происходящее».

«Подожди, а что тебя связывает с тремя упомянутыми тобой Сородичами?» - вопросила Джулия. «С прошлого года нас начали нанимать для разных задач», - просветил ее Д’Анжело, - «некоторые даже предлагали нам присоединиться к их котериям. Но все эти возможности оказались краткосрочными. Но работа на различных нанимателей заставила нас осознать то, что в Нью-Йорке существует тайный альянс представителей различных сект. Сородичи с двух сторон частенько работают ради одних и тех же целей, даже не зная об этом. И как только мы начали это понимать, на нас были спущены команды чистильщиков. Я знаю, этот паренек-маг что-то разнюхал о происходящем на своем заднем дворе, а затем раз! – он исчез. Затем я утратил связь с Хоуп и Тамикой, и решил спрятаться. Надеюсь, с ними все хорошо... и они никому меня не выдали». «Да, с ними все хорошо», - заверила Носферату Джулия. – «И они даже не признались мне, что были знакомы друг с другом. Так что, думаю, ты в безопасности».

«Погоди-ка», - встревожился Д’Анжело. – «А почеты вообще ты расспрашивала их?» «Я нашла список из четырех имен на теле Каллихана», - отвечала Ласомбра. – «Думаю, ты понимаешь, каких именно. Я слышала, что это список фрилансеров, потенциальных наемников, и подготовил его – предположительно – Картер Вандервейден». «Ставлю деньги на то, что он как-то вовлечен во все это, но я чую какую-то подставу», - хмыкнул детектив. – «У тебя есть еще идеи, кто мог прикончить Босса? Другие зацепки?»

«Никаких», - ответил за Джулию Кадир. – «И мы хотим просить тебя о помощи, дружище. Осмотри сцену убийства – так, как умеешь лишь ты. Скажи нам, что думаешь. Укажи Джулии верное направление». Д’Анжело пожал плечами: почему бы и нет?..

...Кадир высадил Джулию и Д’Анжело на том самом месте, где прежде Катерина познакомила девушку с Мией, после чего уехал, не желая задерживаться на территории Анархов. Джулия провела спутника в офис Каллихана, и тот медленно обошел помещение.

«То есть, ты фактически никто», - обернулся он к Джулии, - «но ты можешь просто взять и позвонить Катерине Вейс, попросив, чтобы она открыла для тебя проход в этот хлев Анархов? Ну, не знаю, так по мне, ты все-таки кто-то, а не никто». «Я познакомилась с ней во время расследования», - пояснила Носферату Джулия. – «Куда бы я ни отправилась, ко мне относятся как к дерьму, и меня признают лишь...»

«Лорд Каслри», - прервал ее Д’Анжело, задумчиво разглядывая картину на стене, процитировал:

«Я встретил Убийство по дороге –
У него была маска, как у Каслри...
Он выглядел очень гладким, но мрачным;
За ним последовали семь ищеек
».

Поведение Д’Анжело разительно изменилось теперь, когда он оказался на месте убийства. Детектив пребывал в своем маленьком мирке, и поведение его стало донельзя эксцентричным.

«Прости, не понимаю», - призналась Джулия, и Д’Анжело, обернувшись к ней, пояснил: «Я не знал, что старый ирландский хрен интересовался наполеоновской эпохой. Но, с другой стороны, я не знал его возраст – вполне возможно, именно тогда он и жил. Или родился... На картине запечатлен лорд Каслри, урожденный Роберт Стюарт. Британский министр иностранных дел в начале XVIII столетия. Невероятно влиятельный, невероятно ненавидимый. Спроси кого-нибудь о Каслри, тебе скажут: то был человек, уничтоживший Наполеона; человек, определивший политику Британии на годы вперед; человек, заложивший в Вене основы европейского единства. Спроси другого, и он тебе скажет: то был человек, уничтоживший ирландский парламент; человек, отринувший с ходу любую возможность реформ, а затем поддержал кавалерию, расправляющуюся с мирными протестующими».

Д’Анжело механически излагал все эти факты... Неужто это намек на уникальную память детектива?.. «Суть в том, что крайне неожиданно встретить портрет Каслри в офисе коренного ирландца», - продолжал размышлять вслух Носферату. – «Доказательство того, что наша жертва была больной на голову... хотя это и так было очевидно. Может, Каллихан даже идеализировал его. А то еще и отождествлял себя с ним... Да, это возможно. Каллихан и ему подобные почитают подобных ребят, которые стремятся объединиться с соперниками и с превеликим трудом достигнуть с ними компромисса. Жаль, что никто другой не поминает таких людей добрым словом».

«Как... он умер?» - осведомилась Джулия, кивнув в сторону портрета, и Д’Анжело тут же отозвался: «Совершил самоубийство в 1820-х. Семья забрала у него все острые предметы, но он... был привержен идее. Давили со всех сторон. Ненавидели, и заслуженно. Выгорел на работе. Возможно, и спятил при этом. Продолжал говорить о том, что видит призраков, что силуэты тех направляют его, и все такое».

Джулия опешила: как же этот похоже на ее собственную ситуацию!..

«К тому же, ходили слухи, что кто-то грозился обнародовать доказательства его гомосексуальности», - продолжала вещать ходячая энциклопедия в лице Д’Анжело. – «Выбирая между публичным позором и самоубийством, он сделал выбор в пользу последнего».

Вновь склонившись над останками Каллихана, продекларировал Д’Анжело:

Не порождала никого славнее
Земля в свои славнейшие часы.
Под этим камнем - кости Каслрея:
Остановись, о путник, и поссы.

С этими словами он пнул останки ногой, и Джулия изумилась: «Разве ты... не нарушаешь сцену убийства?» «Девонька, как я вижу, эта сцена убийства была перетрахнута уже три раза», - отозвался Носферату. – «Больше нарушить ее уже сложно». «Согласна, но со времени моего прошлого визита она, вроде бы, не изменилась», - озадачилась Джулия, но Д’Анжело лишь отмахнулся: «Значит, она была искажена еще до твоего здесь появления. Неважно».

Приблизившись к металлическим жалюзи на окне, Д’Анжело неожиданно сменил тему, произнес: «Светонепроницаемые. Ты игралась с ними?» «Нет», - призналась Джулия. – «Вообще, я стараюсь избегать всяческих механизмов. Они меня не любят, а я не люблю их». «Это как?» - озадачился детектив. «Они не работают так, как должно», - пояснила Джулия. – «Такое чувство, что у технологии на меня аллергия. Иногда камеры наблюдения искажают мое лицо, иногда я не могу пользоваться телефоном. Может показаться, что это полезно, но на самом деле это проклятие».

«Понятно», - Д’Анжело вернулся к созерцанию жалюзи. – «Как думаешь, могут они быть орудием убийства?» «Честно говоря, я об этом даже не подумала», - призналась девушка, и детектив произнес со знанием дела: «Позволь объяснить. Допустим, по какой-то причине наш жмурик стоял здесь на рассвете. Может, разглядывал старика Каслри, ища брата по духу, который будет рядом с ним в мире ином. Еще один парень, которого политика привела к самоубийству. Старая школа – романтизм, все дела... А может, это был торпор. Или несчастный случай... В любом случае, солнечный свет – прекрасное орудие убийства, нет?.. Конечно, это всего лишь теория». «Ну... она вполне имеет право на существование», - признала Джулия.

«Серьезно?» - усомнился Д’Анжело. – «Потому что я просто думаю вслух... Сейчас уже практически нельзя сказать наверняка, девонька. Самая логичная причина последней смерти – повреждение сердца, а это достаточно легко совершить, не повреждая скелет».

Подмигнув Джулии, детектив приблизился к сейфу, и, приложив к металлической стенке его ухо, принялся медленно вращать циферблат. «Ты что, теперь сейфы взламывать умеешь?» - опешила Джулия, и Носферату усмехнулся: «В моем роде занятий нужно быть мастером на все руки. В прошлом году некий человек заглянул в музей в Альберте. Там находился сейф, который никто не мог открыть на протяжении сорока лет. Человек просто изучил числа на циферблате, прислушался к звукам механизма, попробовал установить наиболее разумные комбинации чисел – и вуаля! Произошло немыслимое. Поэтому нужно доверять своим инстинктам. Жаль, что внутри он не нашел ничего, кроме старых платежных документов...»

На глазах потрясенной Джулии дверца сейфа со щелчком раскрылась. Внутри оказались какие-то бумаги... Осмотрев замок, Д’Анжело сообщил, что на том – очевидные следы механического воздействия. Возможно, дело нечисто.

Джулия достала бумаги из сейфа, закрыла дверцу. Д’Анжело жестом пригласил ее подойти к столу, принялся что-то писать на листке бумаги, говоря при этом: «Честно – здесь могло произойти все, что угодно». Джулия бросила взгляд на сделанную детективом надпись – «Здесь прослушка».

«Со мной это не работает», - вслух произнесла она. – «Я несколько раз пыталась записать свой голос на различных устройствах, но все время получался какой-то белый шум». Д’Анжело кивнул, и, продолжая болтать что-то малозначительное о том, что надо допрашивать всех подряд, и, возможно, случайно удастся что-то выяснить, сделал следующую запись: «Чип прослушки – в разбитом стекле на полу. Полностью уверен в том, что принадлежит он Кайзеру».

Кайзер. Неуловимый торговец информации, местная знаменитость. Похоже, пришла пора встретиться с ним... «У меня есть идея, как с помощью чипа отыскать Кайзера», - молвила Джулия. – «Должна ли я уведомить Кадира?» Что-то лопоча о том, что собирается сам встретиться с Кадиром, Д’Анжело написал на листе: «Выбор за тобой, куколка. Ты выходишь за рамки его полномочий, потому он попытается остановить тебя. Что бы ты не решила, дай мне десять минут форы, чтобы я смог убраться в относительную безопасность».

Простившись с Джулией и высказав сожаление о том, что не смог помочь ей больше, Д’Анжело покинул офис. Подождав десять минут, последовала за ним и Джулия.

Теперь у нее был план. Но для того, чтобы претворить его в жизнь, ей необходим случайный прохожий. Выбор Джулии пал на одинокого мужчину, идущего по тротуару. С помощью ментального принуждения Ласомбра заставила бедолагу позвонить Кайзеру от ее имени и назначить ему встречу.

Минут через пятнадцать здоровенный черный лимузин показался из-за угла, остановился рядом с Джулией. Осознала та, что видела тот краем глаза на протяжении последних ночей, но не придавала этому значения; должно быть, Кайзер все-таки следил за ней... Похоже, теперь-то она сможет получить какие-то ответы.

Дверца лимузина открылась, и скрипучий голос произнес: «Тащи свой зад сюда, Совински». Улыбнувшись, Джулия приняла предложение, и, забравшись в машину, имела сомнительное удовольствие лицезреть Кайзера, короля информационной сети Нью-Йорка, окруженного мониторами, динамиками и кучей иных технологических прибамбасов. На первый взгляд Кайзер показался Джулии на редкость отталкивающим, холодным и безжалостным – и, скорее всего, так оно и было.

«Ты начинаешь меня нервировать, маленькая леди», - проскрипел Кайзер, с откровенным недовольством взирая на гостью. – «И не только меня, кстати говоря». Наверное, Кайзер хотел вложить в свои слова угрозу. Но Джулия испытывала совершенно иные чувства: после недели метаний из стороны в сторону, она, наконец, достигла какой-то цели, потому сочла речи Кайзера за комплимент. Еще в «Путеводной звезде» она поняла: если власть имущие бесятся – значит, журналист делает свою работу хорошо.

«Я даже не представляю, о чем вы», - пропела Джулия, и Кайзер разозлился пуще прежнего: «Вот только не нужно прикидываться дурой! Элизиум. Дабл-Спираль. ВИ. Логово Торка. Каково это – заводить врагов буквально везде?.. Я попытаюсь все разжевать тебе, ведь очевидно, что намеков ты не понимаешь. Тебя наняли ради одной-единственной цели. Облажаться в расследовании. А ты даже этого сделать не можешь. На этой неделе все то и дело останавливают мой лимузин и жалуются: ах, дорогой Кайзер, мы пытаемся дать ей понять, сколь она безнадежна, но она намеков не понимает. У нее нет никаких вещественных доказательств, нет никаких признаний, но она продолжает стучать во все двери и баламутить воду. От этого у нас – жуткая головная боль. Обычно я пытаюсь быть радушным хозяином, потому подбадриваю их. Говорю, что не такие от нее уж и проблемы. Просто она пытается делать горы из холмов, чтобы показаться полезной, и вскоре прекратит весь этот цирк. Но ты, в своем неповторимом идиотизме, решила доказать мою неправоту самым беспрецедентным способом – лично наведавшись ко мне в гости! Вынуждая меня действовать. И даже угрожая мне!.. У тебя что, действительно не все дома? Ты не можешь понять примитивнейшие социальные намеки? Остановись на секунду и спроси саму себя: какого хрена? Кто вообще хочет, чтобы ты что-то расследовала – я уж не говорю о текущем деле?.. Понимаешь, в этом городе налажена определенная деликатная система. Обычно она работает без сучка, без задоринки. Но когда ты начала пробовать ее на прочность, она начала давать раздражающие сбои, и...»

«Вы закончили?» - резко прервала его Джулия, устав слушать бессмысленную тираду, и глаза Кайзера расширились от изумления. «...Немыслимо», - только и выдавил он, поражаясь наглости Ласомбра, а та заявила: «Я слышала лишь о том, что вы обладаете некой информацией, которая поможет мне разрешить загадку, с которой я столкнулась. Если это так, я прошу вас поделиться этими сведениями со мной».

«Поверить не могу», - ошарашено покачал головой Носферату. – «Ты – совершенно невыносимая пародия на женщину. Ну как пробиться через все то дерьмо, что у тебя в голове, чтобы донести главную мысль? Ты что, не знаешь, кто я такой?» «О, еще как знаю», - хмыкнула Джулия. – «Вы – тот, кто установил прослушку в офисе Каллихана. Что делает вас вероятным свидетелем. Или даже подозреваемым». «О, женщина, да приди в себя!» - воскликнул Кайзер, вне себя от гнева. – «Даже если бы твои обвинения и были справедливы... кому, скажи на милость, ты донесешь на меня? Ты вообще представляешь, перед кем я держу ответ?»

«Нет», - отозвалась Джулия. – «Представите нас?» «...Ты действительно этого хочешь?» - глаза Кайзера угрожающе сузились. – «Хочешь узнать, кто дергает за веревочки? Дай мне десять минут, и я организую вам встречу. Но сейчас – твоя последняя возможность отступить. В противном случае, боюсь, ты очень пожалеешь». Джулия отступать наотрез отказалась, и Кайзер, вновь прошептав свое неизменное «Немыслимо», начал что-то вводить на своем смартфоне.

Джулия расположилась на одном из сидений лимузина. Да, она сознательно ввязалась в весьма опасную игру, но теперь-то она получит хотя бы намек на то, что в действительности происходит. Кайзер продолжал что-то бубнить о том, сколь страшен и безжалостен его босс, но Джулия не слушала Носферату, наблюдая через окошко за проносящимися мимо ночными улицами...

Неожиданно близ Кайзера возник призрак женщины, молвив: «Хорошо. Будем на месте примерно через пять минут. Пусть мальчики дадут ей прикурить». В то же мгновение, как Кайзер отложил телефон, призрак исчез. «Будем на месте через пять минут», - сообщил Джулии Носферату. – «Подумай над тем, как ты можешь оказаться полезна боссу».

Осознала Джулия: нет никакого босса! Этот урод только что отправил сообщение неким своим подручным. Он поставил ее! Необходимо бежать, и немедленно!..

Джулия метнулась к дверце машины, потянула ее на себя. Кайзер бросился на нее, пытаясь задержать, но двое выпали из машины, ударившись об асфальт; похоже, тело Кайзера смягчило для Джулии удар – хоть на что-то сгодился старый черт.

Придя в себя, Джулия быстро огляделась по сторонам – они находились у ступеней некоей церкви. Кайзер поднимался на ноги, тихо матерясь. Черный лимузин остановился чуть поодаль.

Джулия не знала, сколь силен Кайзер, потому первым делом брызнула ему в лицо из перцового баллончика. Носферату взвыл от боли, оправдывая догадку о воздействии этого вещества даже на вампиров... Поздравив себя с этой маленькой победой, Джулия набросилась на Кайзера, принявшись жестоко избивать его руками и ногами. Водитель лимузина направился было к ним, но, увидев, что происходит с его боссом, в панике бежал прочь.

Закончив избиение торговца информацией, Джулия отошла чуть в сторону и заорала – чтобы не расплакаться. Ошеломленный случившимся, Кайзер поднялся на ноги. Джулия знала: она поступила донельзя глупо, избив одного из самых влиятельных Сородичей в городе. Он, конечно, о подобном и помыслить не мог, потому, когда заговорил, речь его скорее походила на жалобное хныканье: «Ты заплатишь. Ты заплатишь, тварь». «Ты хотел, чтобы меня избили», - отчеканила Джулия. – «За дуру меня держишь?» «Нужно... было преподать тебе... урок», - заявил Кайзер, и Джулия хмыкнула: «Ну и кто же кому урок преподал? А теперь говори! Рассказывай все, что тебе известно о последней смерти Каллихана». «Пошла к черту», - отозвался Кайзер. – «Можешь продолжать избивать меня, я тебе ни слова все равно не скажу. Но если перейдешь черту... последствия себя ждать не заставят. Мой рот на замке».

Джулия сознавала: Кайзер – ее последний шанс раскрыть это дело... В разуме ее зародилась мысль, испугавшая ее саму. Способна ли она довести его до грани, заставить страдать по-настоящему?..

Не раздумывая долго, Джулия сломала Носферату ногу, и тот истошно взвыл от боли. «Или начнешь говорить, или следующей будет вторая нога», - зло бросила Ласомбра. – «Затем руки. А затем я что-нибудь еще придумаю, будь уверен». Изрыгая проклятия, Кайзер стенал и рыдал, но заверил мучительницу в том, что начнет говорить. «Хочешь знать, кто заходил в офис Каллихана перед его гибелью, маленькая леди?» - процедил он, прожигая Джулию яростным взглядом. – «Все там были! Все – и даже их мамочки! Вандервейден... Айслинг... Артуро и Панхард... и этот урод Торк со своей приятельницей... все!.. Каллихан полагал, что для него единственным способом удержаться на плаву было стравить их друг с другом... или же заключить союз с каждым по-отдельности. Он не понимал... что в их лучших интересах было увидеть его мертвым».

«Прекрасно», - резюмировала Джулия. – «И кто же убил его?» «Даже не представляю», - отозвался Кайзер, и, несмотря на дальнейшие угрозы со стороны Ласомбра, стоял на своем: убийца Барона ему неизвестен.

«А кто тебе жаловался на меня?» - полюбопытствовала Джулия. – «Кто заметал следы, избавляясь от вещественных доказательств?» «Все!» - выкрикнул Кайзер. – «Все они! У Каллихана на всех был компромат, он всех настроил против себя... потому они все и покончили с ним. Никаких доказательств, все гипотезы одинаково хороши, поняла, идиотка? Все вовлечены, и в то же время никто... Почему, думаешь, Софи Лангли бесследно исчезла? Почему Торк больше не строит из себя революционера? Почему вовлечены свободные агенты? Почему тебе заткнут рот завтра?»

«Заткнут мне рот?» - нахмурилась Джулия. – «И кто же?» «Ты так и не поняла ничего, тупая шлюха?» - бесновался Кайзер, снедаемый яростью и болью. – «Ты действительно полная идиотка?» «Я сейчас кому-то...» - разозлилась Джулия, и резкий окрик заставил ее обернуться.

К ней быстрым шагом приближался шериф. «Да что с тобой не так?!» - напустился он на свою подопечную. – «Ты потеряла контроль над собой. Вот почему я не хотел, чтобы тебя вовлекали во все это. Было у него недоброе предчувствие. Я так и думал, что когда ты почуешь истинную силу, у тебя все тормоза откажут». «Да нет же, ерунду говоришь», - попыталась возразить ему Джулия, но Кадир осуждающе покачал головой: «Да ты из ума выжила! Я должен бы забрать тебя, обвинив в потенциальном нарушении Маскарада».

«Да позволь же мне все объяснить!» - воскликнула девушка, кивнула в сторону стенающего Кайзера. – «Этот мудак собирался подстроить мне избиение. Возможно, даже убить хотел. Тебе наплевать на это?» «Понятия не имею, о чем она, шериф...» - залебезил Носферату, мгновенно сориентировавшись. – «Она опасна. Психопатка!»

Вне себя от злости, Джулия с силой ударила Кайзера ногой, и тот снова взвыл от нестерпимой боли. «Немедленно прекрати, проклятая дура!» - рявкнул Кадир, и Джулия застыла; прежде шериф никогда не говорил с ней таким тоном, и – следовало признать – в гневе был он действительно страшен.

«Я позабочусь о тебе в своей машине, Кайзер», - обратился шериф к Носферату. – «Держись». «Но я еще не закончила допрашивать его», - возмутилась Джулия. – «Похоже, мы имеем дело с масштабным заговором...» Кадир обернулся к ней, отчеканил: «Я должен попросить тебя удалиться, и будь счастлива, что я заканчиваю с тобой на этом».

Ласомбра нахмурилась, бросила: «...Если ты так поступишь, я буду считать тебя соучастником». «Второе предупреждение», - процедил Кадир, прожигая девушку недобрым взглядом. – «Поверь, до третьего ты доводить не захочешь». «И что?» - не сдавалась Джулия, искренне возмущенная поведением Кадира. – «Скажи мне, для чего все это было нужно?»

«Домой, Джулия», - повторил шериф, и девушка подчинилась. Но перед тем, как убраться восвояси, она заглянула в припаркованный неподалеку черный лимузин Кайзера...

Этой ночью она вновь не пошла в церковь, решив дать себе больше времени на завершение отчета. Кто знает, может, он окажется последним...

Но сейчас Джулия хотела лишь одного: провести чуть больше времени с Дакотой – и пусть весь мир подождет. В квартиру она вернулась на час раньше обычного, и, прокравшись в спальню, замерла на пороге в искреннем потрясении. Осознав, что видит перед собой, Джулия испытала ужас и отвращение.

«Какого хрена?..» - только и выдохнула она, воззрившись на Дакоту. Та, похоже, была шокирована не меньше и совершенно растеряна – не ожидала, что Джулия вернется как скоро. На Дакоте было платье Джулии, в руках – ее сигарета, на столе – ее драгоценности...

«А я думала, что схожу с ума, замечая в тебе что-то ужасно знакомое», - молвила Джулия. «Я... могу объяснить», - пролепетала Дакота; судя по ее виду, она готова была сквозь землю провалиться. «Уж постарайся», - процедила Джулия.

Секунд на десять воцарилось неловкое молчание... «Это не то, что ты думаешь», - выдавила, наконец, Дакота. Хотя Джулия была уверена в обратном. «Дакота, ты подражаешь мне?» - озвучила она неприглядную истину, и, несмотря на робкие отрицания очевидного факта со стороны Дакоты, продолжала: «Мы же вместе смотрели тот фильм. Вместе смеялись над героиней Дженнифер Джейсон Ли. Одна соседка по комнате преследует другую и во всем подражает ей... ха-ха-ха, какая забавная концепция».

«Ай, не глупи», - выдавила Дакота, и Джулия прожгла ее взглядом: «Не глупить? Да я никогда не была так серьезна!» То есть, каждый раз, когда Дакота делала ей макияж... когда выступала для Джулии в роли зеркала... она просто хотела жить ее жизнью?! «Теперь, осмысливая это, многое встает на свои места», - говорила Джулия, глядя подруге в глаза. – «Ты тембр голоса подстраивала под мой. Вкусы наши всегда совпадали. Некоторые из твоих рисунков казались мне донельзя знакомыми. Ничто по-отдельности не вызывало у меня тревоги. Но все же...»

Джулии казалось, что нет в жизни ничего более мерзкого и отвратительного, чем быть возведенной на пьедестал подобным образом. Как будто Дакота просила в ней видеть нечто более жалкое и худшее – эдакого недочеловека.

«Пожалуйста, не надо так», - выдавила Дакота, чуть плача. – «Просто... не надо». «Знаешь, это, возможно, было бы не так тяжело, если бы ты говорила со мной как уважающий себя человек, а не как... не знаю... долбаная мамочка». «Знаешь что? А пошла ты!» - неожиданно разозлилась Дакота. – «Я сижу в этой квартире совсем одна, когда во всем мире объявлена пандемия. Это меня убивает. Я знаю, тебе и без того тяжело, потому не хотела обременять тебя еще и своими проблемами. Но да, я надеялась, что ты хотя бы поинтересуешься, каково мне. Детка, как ты тут одна? Не чувствуешь клаустрофобии? Эй, тебе не кажется, что наши запасы психотропов как-то уж слишком быстро тают?.. Но нет, ты оказалась зацикленной лишь на себе сучкой. Ты регулярно пьешь мою кровь и это нормально, но в тот момент, когда я решаю получить что-то в ответ – я, оказывается, перехожу красную черту? ‘О, нет, я же вхожу в тайное элитарное сообщество бессмертных, тут и сравнивать нечего. Дакота, если я снизойду до визита в нашу квартиру, будем делать то, что мне нравится, пока боль не отойдет’. Да пошла ты нахер! Серьезно – иди нахер, иди нахер, иди нахер! Ты только берешь, ничего не отдавая взамен, и могла бы уже понять, что подобное поведение не сделает тебя счастливой, ты, тупая сука!»

«Не надо так...» - только и сказала Джулия, и испытывая отвращение и к ней, и к самой себе. Дакота разрыдалась. Схватив жакет и бумажник, она выбежала из квартиры. Джулия не пыталась остановить ее. Постояла немного в тишине, затем заперла дверь. Взяла ли Дакота с собой ключи? Джулия не знала. И, наверное, ей было плевать на это.

Джулия рухнула на кровать, вдохнула запах духов Дакоты; почему-то сейчас от него ее чуть замутило... Она старалась не думать о Дакоте, вместо этого обратившись мыслями к Кайзеру, Кадиру, Каллихану. Она чувствовала приближение неминуемой кончины.

Похоже, своими действиями она сама себя приговорила, и сейчас желала лишь одного – погрузиться в беспамятство, погрузиться в беспамятство, погрузиться в беспамятство...


Для нее беспамятство всегда начиналось с некоего образа. Обычно призрачного, отчасти интересного, но не такого, который вызывал бы некие сильные чувства или эмоции. Обычно он нес в себе тайну. Но тайна не существовала сама по себе, без Контекста... Да, Контекст был ее сутью. Так или иначе, мозг должен осознать то, что воплощает в себе образ. Возможно, контекст будет чем-то, услышанным краем уха. Возможно – хоть и маловероятно, - он будет всецело порожден ее собственным воображением. Призраком идеи.

И сейчас в пустоте она зрела алую сферу... солнца?.. Быть может, это полузабытое воспоминание чего-то прекрасного, чего она боле никогда не увидит?.. Просто сцена из фильма... музыкального клипа... мультфильма?.. Или же – последнее, что видел Каллихан в своей нежизни?.. Теплые солнечные лучи, ласкающие ее кожу и обращающие ее в прах?.. Огромный огненный шар, воспламеняющий его тела с расстояния в девяносто три миллионов миль?.. Испытывал ли он ужас... или был признателен за избавление?..

Ведь не было ни завещания, ни предсмертной записки – ничего. Тут можно будет полагаться на записи местных историков, которые сами сделают вывод из произошедшего на основе исключительно собственных домыслов.

Иной образ – Дакота, делающая ей макияж... Что же она видит перед собой? Ужасающее зеркальное отражение? Ту, зреть которую она не желает? Вампиршу, еще более отвратную, чем она сама?.. Или же ту, которая любила заботиться о ней, и заслуживала того, чтобы и о ней заботились в ответ?.. Забавно, всякий раз, когда она была под кайфом и странствовала в параллельных вселенных, именно Дакота выступала для нее якорем. Оным была их общая история, а также чувства. Джулия казалось себе эдаким Мэтью МакКонахи, возвращающимся к своей потерянной дочери из дальних пределов космоса, из-за горизонта событий, и направляла его лишь любовь. И когда возвращалась она на планету Земля, следующую неделю-другую оставались с ней воспоминания о тех эмоциях. Тогда она вела себя с любимой как нельзя лучше...

Но эти воспоминания так и не сумели преобразиться во что-то... настоящее, и на смену им приходили злые, разочаровывающие помыслы. А среди них – мысль, которую она всегда старалась подавить. ‘Ей нужна была та, которая может дать душевный подъем. Но вместо этого рядом была подхалимка, которая из кожи вон лезла, чтобы угодить ей, не понимая при этом, что действительно ей нужно. И боль об этого испытывали обе’. Даже мысли об этом причиняли Джулии боль, ибо были слишком похожи на правду. Но так же сознавала она, что должна быть иная, лучшая история – но она слишком глупа, чтобы найти ее.

История ее жизни, история ее нежизни...

Иной образ – офис «Путеводной звезды». Джулия до сих пор не понимала, что в действительности думает об этом городе. Она уже прошла фазу «лучший город в мире», затем «песочница для богатых ублюдков», и сейчас находилась в поиске лучшего определения. Однажды она увидит его в каком-нибудь заголовке или сцене из престижного ТВ-шоу... и иначе посмотрит на этот город... А может, и не увидит. Подобное ощущение она испытывала во время работы в «Путеводной звезде». Все эти слова, постоянно преследующие ее в ирреальности, повергая в бессмысленную задумчивость вместо того, чтобы принести озарение... Будь прокляты все эти писаки, ратующие лишь за продвижение своих сияющих брендов. Они предлагают ограниченные, жалкие, депрессивные реальности, в которых сами они – короли. Пусть все они горят в аду! Нам нужны слова, которые действительно явят нам светлое будущее. Но что, если это невозможно сделать, не переосмыслив прошлое? Что, если мы не смогли верно определить вызовы и угрозы?..

Иной образ – обиталище Каллихана, мыслями к которому она то и дело возвращалась на протяжении последней недели. Бессмысленная смерть, лишенная всякого контекста. Место преступление, нет на которой никаких свидетельств произошедшего. Образ, созданный неведомым художником, призванный оставить вас в вящем ошеломлении... Расследование завершено, все возможные пути пройдены, допросы проведены, доказательств так и не обнаружено. Пьеса практически закончена, и актеры готовятся покинуть сцену.

Вот и все. Джулия оказалась никчемным детективом. Может, и не по своей вине, но факт остается фактом. Этому делу, этой сцене, этому образу и не нужно было расследование. Насколько она понимала, все власть имущие хотели лишь талантливую писательницу, не более.

А что, если...

Призрак идеи начал формироваться в разуме Джулии...


Когда она проснулась, Дакоты в квартире не было. Девушка не понимала, какие чувства испытывает по этому поводу, потому не стала зацикливаться на вопросе... Под дверью записок от Кадира не оказалось – наверняка шериф все еще зол на нее. Скорее всего, выступит перед Двором с требованием запретить ей продолжать заниматься расследованием. И даже если половина доводов, изрыгаемых Кайзером, окажется правдой, убедить остальных не составит ни малейшего труда.

Нахождение в квартире давило на нее, и Джулия решила прогуляться по депрессивным пустующим улицам Нью-Йорка. Размышляя о боге, она подсознательно устремилась к зданию церкви. Мыслями девушка обратилась к серебряному кресту, который всегда носила. Бессмысленный символ. Каждый раз, когда ее спрашивали о нем, она рассказывала новую историю...

Затем помыслы ее обратились к призрачным силуэтам. Она даже думать не хотела, что это означает. Точнее, имела свои мысли на этот счет, но осознание ее страшило...

Джулия размышляла и о своем клане, и о связи его с католической церковью. Эдакий брак, лишенный любви. Как и в случае с ее родителями... Какая, все-таки, ирония заключена в отношениях Ласомбра со Святым Престолом. Сородичи, входящие в клан, - единственные, приближенные к свету божьему, но неспособные прикоснуться к нему...

Некоторые из них, Теней, зрят видения. Образы оставивших недавно сей бренный мир товарищей, пребывающих в некой ирреальности, и видения эти одновременно ужасающи и потрясающи. Призраки практически достигают посмертие, им уготованное, но затем их поглощает темный, чудовищный силуэт... Насколько знала Джулия, ходят упорные слухи о том, что после своей последней смерти сущность Патриарха клана сохранила себя, и ныне находится там, за тенями, поглощая души своих чад подобно Сатурну.

Как сказала бы Дакота, это – не фактическая, но эмоциональная истина. Начиная от присоединения к Камарилье и заканчивая поиском убежищ, наши старейшины движимы лишь страхом. Грехи прародителей настигают их, и юным Сородичам – подобным Джулии – приходится разгребать все это, испытывая постоянное давящее чувство обреченности. Они боле не говорили о спасении, нет. Лишь о том, как максимально избавиться от последствий своего проклятого существования. Так жить нельзя... Но, быть может, именно поэтому подобное существование и называется «нежизнью»...

К вящему неудовольствию Джулии, у врат церкви приветствовал ее Бенуа. «Здравствуй, заблудший агнец», - улыбался он. – «Знай, сей пастырь терпелив, дожидаясь тебя. Что же делаешь ты здесь сейчас, когда ночь еще столь юна? Алчешь крови?.. Тогда тебе улыбнулась удача, и место сие предлагает и Плоть, и Кровь».

Сегодня Джулия была совершенно не в настроении выслушивать подобные проповеди доморощенных святош, подобных Бенуа. «Нет у меня настроения на все это, козлина», - огрызнулась она. – «Пошел вон, или пожалеешь!» «О, тебя что-то тревожит?» - ничуть не смутился Бенуа, взирая на Джулию с искренней заботой. – «Я могу организовать для тебя исповедь. А если ты спешишь куда-то, помни: избавление от душевного разлада начинается с помощью дружеской беседы. А друг как раз сейчас рядом с тобой!»

Джулия грязно выругалась, едва сдерживаясь, чтобы не наброситься на Бенуа, а тот продолжал гнуть свою линию: «Подобные твои ответы как всегда интерпретирую как глас дьявола, пробуждающегося в душе твоей. Это действительно так, Джулия? Отец Лжи поглотил твою душу? Если так, дай мне знак. Я постараюсь заметить его».

«Все, хватит!» - Джулия пришла в ярость. – «Довольно твоих проповедей, довольно проявления с твоей стороны банального сочувствия, довольно твоей мерзкой рожи!.. Ты – абсолютное воплощение глупости, отсутствия всякого вкуса и такта. На этой неделе я встретила немало ужасающих уродов, но никто из них не выбесил меня так, как это сделал ты! Ты как те Свидетели Иеговы, стучащиеся в каждую дверь, только ты стучишь мне в голову и бубнишь: ‘Эй, а ты знаешь, что бог существует? Слыхала об этом?’».

«Погоди», - прервал ее тираду Бенуа. – «Когда это я утверждал, что бог существует?» «Что?!» - опешила Джулия, и Бенуа повторил: «Когда я утверждал, что бог существует?» Джулия лишилась дара речи: похоже, он говорит на полном серьезе... «Я так понимаю, между нами возникло какое-то непонимание, которое необходимо разрешить», - произнес Бенуа. – «Должно быть, ты прежде не обращала внимания на то, что я говорю, раз пришла к такому выводу». Да, это вполне возможно. Джулия обычно переставала воспринимать речи Бенуа секунд через пятнадцать после того, как они начинались...

«Поэтому, чтобы избежать дальнейших неверных восприятий сказанного, я вернусь к самому началу и объясню тебе основу своих религиозных убеждений», - заявил Бенуа, и на этот раз Джулия приготовилась услышать сказанное. – «Я люблю представление католицизма. Уважаю их традиции и заветы. Восхищаюсь практиками и загадками теологии, посланиями, содержащимися в Библии. Но означает ли это, что я верю в появление однажды в небесах Большого Папочки? Прости меня, Господь, но это не так».

«Тогда к чему все это?» - озадачилась Джулия. – «Забавы ради?» «Если упросить, то да», - признал Бенуа, и девушка закатила глаза: «Вот ты придурок – ты не католик, а просто хренов косплеер!» «И это говорит неверующая, которая носит крест», - усмехнулся Бенуа, ничуть не смутившись, и Джулия кивнула: «Да, но я не засовываю его людям в глотки в свободное время!» «Я просто призываю разделить с другими радость, которую религия привнесла в мою жизнь», - пояснил Бенуа. «Какую еще радость?» - уточнила Джулия, и Бенуа задумался: «Радостей, вообще-то, немало. Радость от наличия понятных правил, которым надлежит следовать. Радость от существования определенной структуры в твоей жизни. Радость от осознания того, где отыскать людей, разделяющих твои ценности. Но превыше всего – радость от принадлежности к аристократии. Пребывания в изысканных, величественных интерьерах. Прекрасная классическая музыка. Чудесные ритуалы, определяющие наши деяния и отношения. Стремление к добродетели, отделяющее тебя от людских масс. Иерархии и сообщества, служащие одной великой идее. Это подобно монархии или некоторым из традиций Камарильи – но на совершенно ином уровне».

«И что это сейчас было?» - откровение Бенуа Джулию обескуражило. – «Ты увидел красивые картины и здания, и решил: ‘О, я хочу к ним’? А затем просто определил, что это все значит для тебя?» «О, не пойми неправильно, в паству меня привела истинная вера», - заявил Бенуа. – «Но после я выделил из этой религии составляющие, действительно представляющие для меня интерес. Но не думай, что я не испытываю сочувствия, пытаясь обратить тебя в веру. Ты – воплощение самой сути отчаяния, нас окружающего. Того, которое люди обычно пытаются отодвинуть на второй план с помощью наркотиков, секса, работы, Нетфликса... как говорится – выбери свой опиум. Но все это – лишь временные способы защиты. Опустоши себя. Убей свое эго. Обрети рутины. Присоединись к сообществу. Получи основу для своей морали в чем-то осязаемом. Начни воспринимать себя как часть чего-то более великого и значимого. Все эти советы хороши сами по себя, и заключают в себя притягательную иномировую эстетику. Ту, которая удерживает Зверя от поглощения им души и сознания. Ту, которая вполне могла бы подойти тебе. Что можно ненавидеть во всем этом?..»

«Немыслимо», - покачала головой Джулия. – «Ты – просто безумец». Бенуа возвел очи к небу, тихо произнес: «Отец, прости их. Они не ведают, что творят». «Прекрати!» - потребовала Джулия. – «Вся твоя идеология заключается лишь во внешней эстетике». «И чем же я отличаюсь в этом от других?» - пожал плечами Бенуа. – «Вот возьми и посмотри на себя. Выгоревшая привилегированная персона, отказывающаяся вовлекаться во что бы то ни было. Заинтересовалась чем-то в своей нежизни лишь тогда, когда перед тобой была поставлена весьма опасная задача с политическим подтекстом. А когда она завершится, ты снова утратишь всякую цель своего существования».

Джулия отчаянно желала придушить святошу, а тот, не замечая ничего, продолжал жечь глаголом: «По завершении Второй Мировой Войны я наблюдал за тем, как все люди и идеалы, мне небезразличные, увядали и исчезали. Вот в чем причина моей боли. Вот в чем причина того, что я такой, какой есть. А какова причина твоей боли? Что определяет тебя как личность? То, что люди плохо к тебе относились». «Ай, отвали», - процедила Джулия. – «Люди в странах третьего мира храбро смотрят в день грядущий, хотя страдают от немыслимых ужасов, но твоя психика ломается каждый раз, когда вы вспоминаешь о своих детских проблемах с родителями. Поэтому не делай вид, что ты вправе вещать с трибуны, ставя диагнозы другим. Я хочу сказать, что у каждого есть свои причины, определившие его личность, и каждый случай индивидуален».

«Да, и нынешнее существование должно было дать тебе понять, что людские причины мелочны», - возразил ей Бенуа. – «Жалкие вендетты. Детские романчики. Бессмысленные противостояния за власть. Глупые игры, преследующие успешную карьеру. И да, проблемы с родителями, а почему нет? Боль и удовольствие определяют буквально все. Все хотят обрести нечто большее. Хотят вырваться за пределы текущей рутины. Они хотят психоделию, но постоянную. Они хотят взглянуть богу в лицо, даже если он не существуют. А ты можешь им показать, как это сделать. Прими же крест, который ты носишь, в свою душу, Джулия. Прими. Просто прими».

Джулия не нашлась, что ответить на это, а привлеченный их жарким спором отец Леонард, обратился к Бенуа, велев тому умолкнуть. «Я закрывал глаза на твои речи, потому что считал, что сердце твое открыто Господу», - заявил святой отец, прожигая Бенуа взглядом, - «но я крайне разочарован тем, как ты ведешь себя с нуждающимися в утешении». «Но я пытался направить ее на верный путь», - возразил Бенуа, кивнув в сторону Джулии, и Леонард отозвался: «Знаю, Бенуа, знаю. В этом-то и проблема. Отправляйся в ризницу, жди меня там. Нам предстоит долгий разговор. И сделай мне кофе, будь любезен».

Понурившись, Бенуа побрел прочь. Джулия надеялась, что запомнит его именно таким – жалким и униженным. Леонард проводил Бенуа взглядом, и, тяжело вздохнув, обратился к Джулии, молвив: «Жаль мне его. Я надеялся, что вера поможет ему обрести какую-то базовую эмпатию». «Вы, кстати говоря, принимаете всю ту чушь, которую он говорил?» - осведомилась девушка. «Я не поддерживаю это... но и не отрицаю с ходу», - отвечал священник. – «Это подобно полному и неполному раскаянию. Первое сосредоточено на отношениях с Господом, второе же эгоистично и сосредоточено на личной выгоде. Но оба они имеют право на существование».

«Но разве во втором случае суть не утрачивается?» - озадачилась Джулия. «Немного», - признал Леонард, - «но в откровенно светском подходе к учениям Христа нет ничего нового. Ты, кстати, не читала ‘Мастера и Маргариту’ Булгакова?» «Читала», - молвила девушка. – «Прежде в Польше каждый ребенок, пытающийся умно выглядеть онлайн, любил повторять шутку про говорящего кота, клянущегося, что никогда не станет предлагать водку леди, потому что женщины заслуживают чистый алкоголь».

«Думаю, это одна из интерпретаций сути романа», - совершенно серьезно заявил святой отец. – «Я же увидел в нем образ Христа, который показан не божественной сущностью. Лишен мистических черт, но открыт к трансцендентности. Иисус и Сатана представлены могущественными силами, ведущими противостояние в наших душах». «Надо бы перечитать, давно дело было», - согласилась Джулия. – «Звучит неплохо».

Леонард какое-то время пристально смотрел на девушку, а после обратился к ней: «Джулия... Через четыре часа в Элизиуме состоится встреча, знаменующая завершения Празднества Власти. Там соберутся все. И они рассчитывают на то, что ты в галерее не появишься. Добрый шериф вместо тебя озвучит результаты проведенного расследования. Это простая, прямолинейная стратегия. Может сработать, и ты можешь либо принять ее, либо нет. В любом случае – игра закончится».

«Чего?..» - только и смогла выдавить Джулия, потрясенная известием, и отец Леонард отрицательно покачал головой: «Не спрашивай. Я всего лишь передаю чужие слова». «И чьи же?» - уточнила девушка, затянувшись сигаретой. «Доброго друга», - уклончиво отозвался священник. – «Осторожного друга. Не смог бы дать тебе лучший ответ, даже если бы ты заставила меня это сделать».

«То есть, это момент, который, вероятнее всего, определит все мое будущее», - резюмировала Джулия. – «А как бы вы поступили на моем месте, святой отец?» «Когда я столкнулся с дилеммой, которая должна была определить всю мою будущую жизнь, мир показался мне таким большим и пугающим, неподвластным разумению», - признался Леонард. – «Потому я бежал из этого мира в семинарию». «Если это, по вашему мнению, хороший совет, я могу сказать, куда его засунуть», - предложила Джулия, и священник улыбнулся: «Меньшего я от тебя и не ожидал».

«А вы не жалеете об этом?» - поинтересовалась девушка, и, в ответ на удивленный взгляд священника, пояснила: «Вы немного мутный, но не кажетесь плохим парнем. Но вы должны принять тот факт, что люди, стоящие над вами, ответственны за ужасные деяния». «Если бы деяния наших набольших считались нашими собственными грехами, половина жителей этого мира никогда бы не обрели искупление», - молвил святой отец, и Джулия хмыкнула: «Умно, но это не ответ. И быть мальчиком на побегушках для тех, о котором вы невысокого мнения, - не то, как следует жить».

Леонард не ответил. Джулия докурила сигарету, бросила: «Мне нужно идти. Не знаю, когда и где мы увидимся снова, но, если это произойдет, я, наверное, уже не буду той, что прежде». «Конечно», - склонил голову Леонард. – «Но прежде, чем я отправлюсь на разговор с Бенуа, хочу сказать еще кое-что. Сейчас тяжелые времена. Прихожане продолжают обращаться ко мне за помощью. Они рассказывают мне то, через что им проходится проходить, и, если так продолжится, это может нанести страшный незримый вред нашей нации. Ужасающая тьма убивает всех нас, мало-помалу, и – как и любое иное могущественное зло – понемногу проявляет себя. И все же, хоть это и грешно, признаю, что я странно воодушевлен. Ибо сейчас мы видим, как эта удушающая нормальность исчезает. Сейчас самое время мечтать о том, что новый мир возможен... Пройдись по этим пустым улицам, Джулия. Запомни, как сейчас ощущается город. Искупайся в тенях и неопределенности. После апокалипсиса нас ожидает великое перерождение... Амиси Ноктис ожидает твоего следующего доклада с огромным интересом».

Джулия кивнула ему на прощание, устремилась прочь – теперь она точно знала, что надлежит сделать. Шагая по улицам, Джулия взирала на Луну – свою единственную верную спутницу. Когда она переехала в Нью-Йорк из Польши, лишь Луна была по-настоящему рядом. Джулия не чувствовала себя комфортно ни в той стране, ни в этой. Особенно сейчас, когда она ни жива, но и ни мертва. Возможно, пришло время ей обрести свой уголок на этой планете...

Попросив Луну пожелать ей удачи, Джулия направилась к художественной галерее, у входа в которую дождалась Кадира – тот всегда приходил в Элизиум первым. «Нет», - заявил шериф, лишь заметив подопечную. – «Нет, нет и еще раз – нет!» «Да надо мной весь город смеяться будет, если я не покажусь на оглашении результатов собственного расследования», - обратилась к нему Джулия. – «Пойди ты хоть на эту уступку!» «Уступку?» - поразился Кадир. – «Девочка, да я должен отправить тебя под суд. И не гарантирую, что не сделаю этого. Ты избила Кайзера – серого кардинала этого города. Отныне он приложит все усилия, чтобы уничтожить тебя, и ставлю на то, что он преуспеет в этом». «Будь что будет», - сейчас Джулия не заглядывала так далеко вперед – ей бы сегодняшнюю ночь пережить. – «Но сейчас я хочу доказать Двору, что я – не новорожденный птенец, который не может довести дело до конца».

«Ты совершаешь большую ошибку», - предупредил девушку шериф. – «Кстати, как ты узнала о том, что здесь состоится встреча?» «Ну, может я не такой уж плохой детектив, как ты думал», - улыбнулась Джулия. Кадир долго молчал, размышляя, а после признался: он хотел сам завершить это дело – ради самой же Джулии. Впрочем, если та настаивает на обратном...

«Ты. Будешь. Молчать. Все время», - отчеканил Кадир. – «Никаких трюков». «Ну конечно», - пообещала Джулия, после чего наряду с шерифом проследовала в Элизиум.

Празднество Власти подходило к концу. Маскарадных костюмов больше не было, и собравшиеся ощутимо устали от общества друг друга. Галерея практически опустела, и Кадир вежливо, но твердо выпроводил из здания тех Сородичей, которым на встрече присутствовать не следовало. Вскоре в зале оставались лишь немногочисленные VIP-персоны Камарильи Нью-Йорка: Принц Панхард, Томас Артуро, Айслинг Стурбридж, Самира, Катерина Вьес, Аддисон Пэйн наряду со слугой.

Джулию приветствовал Картер, выразив удивление тем, что зрит пред собой мисс Совински. «Вы собираетесь чем-то нас удивить сегодня?» - вкрадчиво поинтересовался Первородный, и Джулия улыбнулась в ответ: «Если я отвечу утвердительно, сюрприз же не получится, так?»

Кадир обратился к присутствующим, предлагая начать встречу, и взоры Сородичей обратились к шерифу и его подопечной.

«Перед тем, как начать, позвольте поприветствовать нашего гостя», - молвила Принц, и в зал ступил тот, чье появление при обычных обстоятельствах было бы невозможным в Элизиуме – Торк. «Я – Барон Бронкса», - представился Анарх присутствующим. – «Я был направлен сюда моими товарищами в качестве лица, должного увидеть результаты проведенного расследования. Ни больше, ни меньше». «Я добавлю», - молвила Панхард, - «это – единичный ход, призванный смягчить напряжение в городе. А не символ взаимного признания, ни в коей мере». Говоря о временном перемирии, Принц звучала весьма убедительно; или же у нее был припасен лишний козырь в рукаве. Кто может сказать наверняка?.. «Конечно», - поддержал Хеллену Торк. – «Да, между нами существуют непреодолимые различия, но иногда стоит временно позабыть о них, чтобы смягчить недовольство и изыскать пути для конструктивных, значимых перемен».

«Если кто-то хочет озвучить свои возражения, сделайте это сейчас», - прозвенел голос Принца. Торк, Артуро и Панхард переглянулись. Не знай она об этой троице, Джулия посчитала бы это мимолетным, случайным жестом. Но нет... Палка или морковка, Торк? Что заставило тебя сломаться и продать своих сподвижников? Как многое известно тебе на самом деле?

Поскольку возражений не было, Панхард велела Кадиру начинать, и тот, проследовав в центр зала, молвил: «Во-первых, я хочу отметить, что выводы, которые я озвучу, - ни в коей мере мое собственное достижение. Это результат долгого расследования, совершенного талантливыми Сородичами, имен которых я называть здесь не стану...» Шериф бросил красноречивый взгляд в сторону Торку, продолжил: «...и Джулии Соински, чья неутомимая работа на протяжении нескольких последних ночей стала основой для выводов, которые будут явлены вам. Спасибо, Джулия... Моя роль в этом деле как шерифа в основном репрезентативная. Я провел последние несколько дней, наблюдая за Празднествами в Элизиуме, дабы никто не пострадал. К счастью, так и случилось».

Томас и Хеллена высказали Кадиру свою благодарность за обеспечение безопасности, и Кадир перешел непосредственно к сути: «Останки Дугласа ‘Босса’ Каллихана обнаружил в его офисе один из гулей. Первым Сородичем, подтвердившим последнюю смерть Каллихана, стал иной Барон Анархов – Торк, здесь присутствующий. Казалось бы, смерть Каллихана – классическая тайна запертой комнаты. Металлическая дверь, запертая изнутри, была в нее единственным входом. Не было найдено ни оружия убийства, ни вещественных доказательств, а все имеющиеся свидетельства можно было интерпретировать совершенно по-разному. Поэтому мы столкнулись с непростой головоломкой, разгадать которую обычными способами было практически невозможно. Мы столкнулись с непростой ситуацией – неожиданным переделом власти, и давно запланированные празднества оказались под угрозой срыва. Все мы зрели неведомое будущее для всех нас... Вроде как все и выигрывали, но в то же время – никто. Никому особо не нравился Каллихан, но никто и не хотел выводить его из уравнения – по крайней мере, не сейчас».

«В тот момент мы полагали, что случившееся можно расценить как нападение Камарильи», - произнес Торк. – «И обсуждали, каким будет наш ответ на это». «Мы же, со своей стороны, были убеждены, что Анархи хотят переложить на нас ответственность за свою внутреннюю борьбу за власть», - продолжал Кадир. – «Напряженная ситуация, разрешенная благодаря искусной и стремительной дипломатии». «Могу ли я утверждать, что ты была победа нашего Принца?» - вкрадчиво осведомился Артуро, но Кадир, не удостоив его ответов, молвил: «Джулия проверила все контакты Каллихана за последние несколько дней – в обеих сектах. Она работала неустанно... и редко шла по ложному следу...» Джулия поморщилась: вот надо же было сделать ему это замечание! Наверное, задницу свою так прикрывает...

«...Но в итоге изыскания ее лишь все запутали, а не объяснили произошедшее», - говорил шериф внемлющим ему Сородичам. – «Да, у Каллихана было много врагов, но все они практически позабыли о нем. Другими словами, никто особенно не стремился избавиться от него, потому что всегда был способ его обойти. Перед прошлым Рождеством он даже наблюдал первый успешный рейд Второй Инквизиции на его чрезвычайно прибыльные линии снабжения крови. Он лишился последнего козыря в рукаве – способности избегать действий ВИ. То, что Каллихан уже не тот, что прежде, стало очевидно всем, и империя его начала медленно разрушаться. Последние истории о нем говорят о погрузившемся в депрессию отшельнике, срывающимся на каждого, безуспешно пытающимся найти свое место в этой новой реальности. Запертая комната, никаких свидетельств борьбы, отсутствие мотивов у окружающих, труп, найденный рано вечером, - вывод прост. Последняя смерть Каллихана – суицид».

В зале воцарилась звенящая тишина. Джулия с трудом сдержала усмешку: вот, стало быть, на какой версии они будут настаивать?.. Что ж, послушаем...

«Я поясню», - молвил Кадир. – «Прошлой ночью на эту теорию меня натолкнул независимый детектив. Предсмертной записки не было, это так, но сообщение, оставленное нашим усопшим, не обязательно должно было быть вербальным. Странным мне показалось положение тела. Оно было подобно стреле, как будто указывающей нам на что-то. Похоже, последним, что Каллихан видел в своей нежизни, был портрет лорда Каслри, второго маркиза Лондондерри – того самого места, где родился Каллихан. Для большинства Каслри был отвратным предателем, безжалостно подавлявшим всякое инакомыслие, главной угрозой каждому из восстаний ирландцев, успешным во всем, за исключением того, что действительно было важно для его людей. Иные называют его трагической фигурой, сплотившей эгоистичных союзников пред общей угрозой, всегда находящей непопулярные компромиссы, которую уничтожили трудоголизм, болезнь и слабые коммуникативные навыки».

«Понятно, почему Дуглас Каллихан чувствовал родство с ним», - усмехнулся Картер, и Кадир подтвердил: «Действительно. Особенно, когда ты понимаешь, что недуг в его крови, его поражения, ненависть со стороны его же сородичей и растущая паранойя привели его к совершению самоубийства в собственных четырех стенах. Но, вместо того, чтобы заколоть себя до смерти ножом, Каллихан решил позволить солнечному теплу объять его. Горящее лицо Каслри пред его затухающим взором. Поэтическая последняя смерть. Да, не такого исхода расследования мы хотели, но, думаю, это лучшее объяснение мотивации, на которое мы можем рассчитывать».

Вновь – тягостная тишина... разорвал которую голос Принца. «Для меня все прозвучавшее понятно и полностью укладывается в портрет человека, которого я знала на протяжении двух последних десятилетий», - изрекла она. «Согласен», - тут же поддакнул Торк. – «Да, со сценой преступления немного... повозились, но, как выяснили лидеры Анархов, повинны в этом гули Каллихана. Эти ребята так обрадовались, увидев его мертвым, что тут же принялись праздновать. Конечно, всех их мы допросили». «Да, я получил результаты допроса, и исход они не меняют», - согласился Кадир. – «Их объяснения касательно душевного состояния, пребывал в котором Каллихан, лишь подтверждают теорию о самоубийстве».

«Предлагаю завтрашней ночью первым делом донести озвученные результаты до членов наших сообществ», - предложил собравшимся Томас Артуро, и Принц Панхард, выразив согласие с его словами, предложила Хранителю Элизиума завершить сегодняшнюю встречу. Катерина Вьес согласно кивнула, и, обратившись к присутствующим, молвила: «Кто-нибудь хочет что-то добавить? Спросить?»

Джулия видела, что VIP-персоны находятся в полном согласии друг с другом. Чистая победа, никаких раскачиваний лодки и недосказанности. Так приторно, что даже мерзко... Интересно, сколь многие из них работали над этим итоговым докладом? И верит ли сам Кадир во все то дерьмо, которое озвучил? Да, он всегда был лоялен Камарилье – где-то даже фанатично, но...

«Мисс Джулия?» - взор Катерины был обращен в ее сторону. – «Быть может, некие последние замечания?»

Что ж... сейчас или никогда. Если кто-то и может развенчать всю эту жалкую шараду, то лишь она. Вот только обратного пути не будет... и цену за содеянное придется заплатить. Все свою жизнь и нежизнь Джулия отчаянно пыталась подняться по социальной лестнице, и бросить вызов собравшимся здесь – возможно, единственный способ выбраться из ямы, в которой она находится...

А с другой стороны, возможно, это шанс шагнуть в неведомое. Убить свое эго – хотя бы временно. Остаться глухой к голосам старейшин, вопящих в ее разуме. Предать инстинкты Ласомбра. Заставить всех этих призраков исчезнуть, и, возможно, обрести для себя что-то новое. Осмелится ли она? Или нет?.. Джулия чувствовала, как будто у нее при себе револьвер с одной-единственной серебряной пулей, и шанс сделать выстрел в цель – всего один...

В разуме девушки сейчас боролись два устремления, две личности. Одной из них предстоит умереть. Вторая же продолжит существование... Последние встречи с Сородичами, сделанные выборы, усвоенные уроки помогли ей принять окончательное решение. И, приводя расследование к его логическому завершению, Джулия громко произнесла: «Да, мне есть что добавить».

В глазах Кадира на мгновение вспыхнула лютая ярость. «Нет, добавить нечего», - отчеканил он. «Нет, есть», - не сдавалась Джулия. «Мисс Совински...» - начал было шериф, но Джулия прервала его: «Не закатывай сцену. Поверь, вы все очень сильно пожалеете, если не выслушаете меня». «...Пожалеем?» - нахмурился Артуро, и Джулия подтвердила: «Еще как!»

Она вплотную приблизилась к Кадиру, молвила: «Не поймите меня неправильно, Кадир проделал отличную работу, продав вам готовый сценарий для показа его внешнему миру. Да здравствует шериф, все дела!.. Но было ли это шоу действительно необходимо? Вам действительно нужен был весь этот антураж, чтобы поверить в озвученную сказку?» «К чему ты ведешь, девочка?» - похоже, Принц едва сдерживала гнев. «Спокойствие, мой Принц», - пробормотал Артуро, не сводя глаз с Джулии.

«Есть другая, куда более разумная теория, которая объясняет буквально все», - объявила Джулия цвету Камарильи Нью-Йорка. «Это прекрасно, но мне действительно нужно слышать все это?» - поморщилась Айслинг, и Джулия указала ей на выход из зала, молвив: «Дверь вон там. Но если вдруг сегодня в ваш адрес будут выдвинуты обвинения, разве не захотите вы сказать что-то в свою защиту?» «И какие же шансы на выдвижение обвинений?» - похоже, Айслинг - впрочем, как и все остальные, - отчаянно пыталась понять, не блефует ли Ласомбра. «Уверена, многие, находящиеся в этой комнате сейчас задаются тем же вопросом», - улыбнулась Джулия. – «Мой ответ все тот же: если решите уйти, не узнаете этого».

Ни один из Сородичей не сделал попытки покинуть зал, и Джулия, остающаяся в центре всеобщего внимания, молвила: «Что ж, давайте на секунду предположим, что причиной смерти Босса Каллихана действительно стал суицид. Он неожиданно решил ‘Да пошло оно все нахер!’, открыл жалюзи, и дождался, когда рассвет решит все его проблемы. И давайте предположим, что он действительно хотел дать нам понять суть случившегося с помощью портрета лорда Каслри. Звучим излишне драматично, но ничего... Но общеизвестно, что Каслри был вынужден совершить самоубийство в результате заговора против него. И навряд ли его величайший фанат упустил бы столь важную деталь. Если верить историкам, последние слова лорда были о том, что некие могущественные люди поставили его перед выбором: обвинение или смерть. Что для амбициозного политика по сути и не было выбором. Поэтому, если вы утверждаете, что Каллихан оставил нам намек... это весьма тревожащий намек, не находите?»

Панхард и Торк, похоже, лишились дара речи. Кадир, однако, сохранил самообладание, рявкнув: «Довольно! Мы здесь не занимаемся теориями заговоров». «Конечно же, нет», - заверила шерифа Джулия. – «Ведь теории заговора, за которыми стоят элиты, называют иначе – пропагандой». «В этом маленьком шоу есть иной смысл, мисс Совински, кроме как выкопать для себя еще более глубокую яму?» - осведомился Томас, и глаза его метали молнии. «О, мистер Артуро, вы все еще пытаетесь убедить себя в том, что это у меня проблемы, а не у вас?» - пропела Ласомбра. – «Как мило».

«Слушай, ты...» - начала Томас, но Джулия резко прервала его: «Нет, это ты слушай». Томас опешил; очевидно, к подобному тону он не привык. «Я не виню вас за распространение пропагадны», - обратилась Джулия ко Двору. – «Вы – политики. Это ваша работа. Но меня поражает, что пропаганда ваша столь смехотворна».

Похоже, Торк готов был наброситься на Джулию с кулаками; состояние элит Камарильи было схожим – удивительно, что дерзкую Ласомбра еще не разорвали на части...

«Мистер Аддисон Пэйн», - обернулась Джулия к инвалиду. – «Вы стоите за нынешними политическими течениями Камарильи. Скажите честно – неужто это дрянное шоу соответствует вашим стандартам?» Аддисон и Джулия скрестили взгляды, и долго, не мигая, смотрели друг на друга. Наконец, Пэйн что-то шепнул своему слуге, и тот произнес: «Ну что сказать... Я всегда открыт к лучшим выступлениям». «Это я и хотела услышать», - благодарно кивнула ему Джулия. – «А сейчас я прошу у вас лишь немного терпения». «Хорошо», - изрек слуга. Картер возмутился было, и слуга прервал его: «Молчи. Я сказал то, что сказал. Пусть она говорит».

Собственное выступление напоминало Джулии ее первую поездку на мотоцикле. Сосредоточиться на дороге и даже не думать о возможности падения...

«Вы решили, что все продумали наперед», - молвила Ласомбра, глядя в глаза разгневанным, встревоженным Сородичам. – «Измененная сцена убийства, неопытный детектив, вынужденный слепо метаться из стороны в сторону без надежды на успех. Ваша единственная проблема оказалась в том, что сегодня я осознала – я пользовалась не теми инструментами. Вместо лупы мне нужно было перо журналиста. Потому сегодня я села и написала свою первую за этот год статью. Два часа без остановки писала, креатив зашкаливал, и все кусочки головоломки сложились в цельную картину. И, думаю, я написала настоящий шедевр».

Войдя в раж, Джулия запрыгнула на скамью, и продолжала вещать с сего импровизированного пьедестала: «Хотите услышать содержимое моего материала? Что ж, самое время... Айслинг Стурбридж, верховный регент Церкви Пяти Округов, разрывает все отношения со своим студентом после того, как ему становится известно о ее планах проведения ужасающих экспериментов с магией крови. Ее цель? Барон Каллихан! А упомянутый студент? Своевременно исчезает. И у нас есть эксклюзивный источник этой информации: личный дневник мага Агафона!»

Айслинг всеми силами пыталась скрыть свою нервозность, но ее трясло. Хотя трясти здесь должно было Джулию. Ведь она склеивала воедино разрозненные факты с помощью предположений и чистейших вымыслов. Но – в любом случае – сейчас Джулия была уверена в том, что Айслинг видит в ней угрозу. Что и требовалось доказать.

«Идем дальше», - молвила Джулия, обернулась к Торку. – «Возможно ли, чтобы Торк, доблестный Барон Анархов, должный стать следующим лидером секты в Нью-Йорке, манипулировал всеми своими сподвижниками, чтобы обеспечить себе упомянутую позицию? Этот ратующий за мир кандидат убедил своих ключевых союзников в том, что революцию не следует совершать в данный момент, и тем самым показал себя здравомыслящей альтернативной своим алчущим крови сородичам. Его козырной картой оказалась способность установить дипломатические каналы с Камарильей, которыми он воспользовался, чтобы получить несколько небольших концессий от Двора Нью-Йорка. Возможно ли, что Принц Панхард, осознав, что ее давний сподвижник, Барон Каллихан, становится нежелательным ресурсом, нашла иного кандидата в лидеры Анархов, более соответствующего текущему столетию и году?»

Торк и Панхард промолчали. Принц не дрожала, но была донельзя разгневана. Что, отступать Джулии было некуда...

«А как же тот факт, что Торк, Хеллена Панхард, Томас Артуро, Картер Вандервейден и Айслинг Стурбридж были вызваны в офис Каллихана прямо перед его кончиной?» - риторически вопросила Ласомбра. – «Возможно ли, что так называемый ‘Босс’ решился на какие-то отчаянные меры, чтобы удержать свою власть, и наскоро составленный план по его устранению был приведен в исполнение? Возможно ли, что Кайзер, легендарный информационный брокер Нью-Йорка, заключающий сделки как с Камарильей, так и с Анархами, установил прослушку в офисе Каллихана, чтобы подслушать эти переговоры?»

Напряжение, царящее в зале, можно было ножом разрезать, и с каждым мгновением становилось оно все более осязаемым. По крайней мере, для тех, к кому Джулия обращалась. Сама же она пребывала в состоянии эйфории, и не помнила, когда прежде чувствовала себя столь прекрасно. И тот факт, что слушали ее молча, не высказывая возражений, вероятно, означал, что попадала она в яблочко.

«Возможно ли, что на протяжении всего XXI столетия конфликта между Камарильей и Анархами Нью-Йорка был не более чем постановкой?» - прозвучал из уст Джулии следующий риторический вопрос. – «Что, если операции Второй Инквизиции в городе были заранее согласованы с лидерами двух сект? Насколько же масштабен уровень коррупции?.. А исчезновение Софи Лангли? Попытки покушения на членов котерии, которую она и ее дитя пытались организовать в прошлом году? Могут ли все эти события быть взаимосвязаны? И все это – лишь верхушка на связи. Оставайтесь на связи, дорогие читатели».

Тягостное молчание воцарилось в зале. Когда стало оно поистине невыносимым, Кадир кашлянул; на лице его не отражалось никаких эмоций. «И где, скажи на милость, можно будет прочесть обо всем этом завтра?» - полюбопытствовал он. «В десяти различных местах», - ослепительно улыбнулась Джулия. – «Например, в отчете, полученном старейшинами клана Ласомбра в Чикаго».

Джулия мастерски смешивала правду и ложь. Да, некоторые факты были ей известны. Да, что-то она записала. Все остальное – масштабный блеф...

«...Ты уже отправила отчет?» - осведомился шериф. «Нет», - отвечала Джулия. – «И отец Леонард – не тот канал, который я использую для связи с Чикаго, если тебя это интересует. Я приняла все возможные меры предосторожности. Как ты меня и учил».

«Ой, да это бред», - отмахнулся Томас Артуро, но голосу его недоставало уверенности. – «Думаю, она блефует». «Нет», - отрезала Айслинг, по-прежнему не сводя пристально взгляда с Джулии. – «Она знает, Томас». «Айслинг, почему ты так уверена...» - начала Панхард, и верховный регент прервала ее: «Я просто уверена».

Похоже, упоминание о дневнике Агафона спасло Джулию, и она мысленно поблагодарила за этот подарок исчезнувшего Треми. «Итак, вы выбираете меня для проведения расследование, и когда я представляю результат, что делаете вы?» - осведомилась Джулия у присутствующих. – «Плените меня? Прикончите? Как выйдете вы из этой ситуации? Я понимаю: вы дали мне эту роль, потому что считали, что я останусь той же жалкой неудачницей, что и прежде, работая на Двор. Но забавно все обернулось, верно? Неделю назад всем было глубоко плевать на то, что я скажу. А сейчас я являю собой огромную угрозу Новому Миропорядку, о котором вы ведете переговоры».

«...Я все еще настаиваю на том, что ты не можешь знать и доказать все утверждения, тобой озвученные», - вновь подал голос Томас. – «Я знаю. Я проверял». «Во-первых, прекрати нести хрень, ты не можешь знать этого наверняка», - усмехнулась Джулия. – «И во-вторых... что с тобой? У меня сейчас есть преимущество. Из-за моего журналистского прошлого ты назвал меня детективом, понимая, что я понятия не имею, как вести настоящее расследование, но – что иронично – это дало мне возможность сделать лучший отчет в своей жизни! И неважно, что в нем будет содержаться больше фактов, чем в вашей официальной версии. Знаешь, почему? Потому что моя история несет в себе куда больше смысла – морально, эмоционально, метафизически, называй как знаешь. И – как следствие – вызовет куда больше доверия, чем ваша жалкая ‘официальная’ отписка. Люди нынче верят всякой чуши насчет 5G и QAnon. Когда они прочтут мою идеально логичную историю и увидят, что крыть вам нечем, на этом все для вас и закончится. И вообще: тот факт, что никто из вас не отрицает озвученного мной, говорит о многом, верно?»

Принц была вне себя от ярости от осознания того, что не владеет ситуацией, и пыталась придумать, как парировать полученный удар. «А почему ты решила, что тебя кто-то станет слушать?» - обратилась она к Джулии. – «Твоя история звучит так, будто сошла со страниц желтой прессы». «Ну и хорошо», - пожала плечами Ласомбра. – «Значит, ее прочтет больше людей».

«Что... ты хочешь?» - выдавила Принц, переходя к стадии торга, и Джулия удовлетворенно кивнула: «Вот теперь мы говорим по существу. Титул Первородной клана Ласомбра, а также ряд привилегий, ему соответствующих. Мы можем обсудить детали, но квартира в деловом районе Манхэттена – обязательное условие». «Мечтать не вредно, да?» - хмыкнула Хеллена. – «Чем же ты можешь оказаться полезной нам в качестве Первородной?»

Вместо прямого ответа Принцу на поставленный вопрос, Джулия обратилась к Аддисону Пэйну, молвив: «Как видите, мы все здесь оказались в весьма непростой ситуации». «Верно», - признал старик устами слуги. – «И это еще мягко говоря». «Если я предложу выход, образуете ли вы... профессиональные отношения со мной и поддержите ли решение назвать меня Первородной?» - осведомилась девушка. Вампир в инвалидном кресле хохотнул с нескрываемым сарказмом, а слуга его бросил: «Ты действительно бросаешься на амбразуру, дитя?» «Вообще, у меня нет суицидальных наклонностей», - заметила Джулия. – «По крайней мере, большую часть времени. Я бы не занималась тем, чем занимаюсь, не будь у меня амбиций, и немалых».

«Понимаю», - склонил голову слуга Пэйна. – «И как же ты предлагаешь разрешить это небольшое... недоразумение?» «Легко», - заверила его Джулия. – «Мы дадим массам еще лучшую историю, чем та, которую я сейчас предложила. От которой выиграют практически все стороны, находящиеся в этом зале». «Хорошо», - молвил слуга. – «Ты обеспечила себе мою осторожную поддержку, дитя. Продолжай».

«Во время моего расследования я обнаружила весьма интересную информацию касательно определенного индивида», - произнесла Джулия, вновь став объектом внимания всех присутствующих, и благодарила за озвученный факт оставленный без присмотра лимузин Кайзера. – «Означенный индивид наверняка захочет, чтобы сведения о его тайных делишках не были обнародованы. На протяжении последних двадцати лет он выступал медиатором между различными партиями и фракциями в этом городе. Он считает, что его дипломатические навыки поистине невероятны. Но что интересно, одной из главных его мотиваций была продажа секретов как Камарильи, так и Анархов заинтересованным лицам. Обычно в роли покупателя выступал Кайзер. С определенной долей вероятности можно утверждать, что он в ответе на провал нескольких недавних операций Камарильи, которые ослабили положение Хеллены Панхард. Он жаждет стать Принцем, видите ли».

Помянутый Джулией индивид неуверенно переступил с ноги на ногу, а Джулия продолжала: «Недавно он обрел контроль над IT-компанией под названием Дабл-Спираль, которую он использует для воздействия на жителей Нью-Йорка с целью претворения в жизнь собственных замыслов и ослабления позиций политических врагов. Также он возглавляет крупнейшую компанию адвокатов в городе, и использует два этих инструмента для манипуляций смертными с целью избавления от тех лидеров Анархов и Камарильи, которые мешают его планам. И это, конечно же, Картер Вандервейден!»

Взоры всех присутствующих тут же обратилась к Первородному Малкавиан. Тот лишился дара речи, а когда немного пришел в себя, только и проблеял что-то о том, что, наверное, сможет все объяснить. «Уверен?» - изогнула бровь Джулия, бросив на скамью папку с бумагами, которую она позаимствовала из лимузина Кайзера. – «Потому что объяснять придется много».

Слуга Аддисона передал папку своему хозяину, и тот бегло просмотрел содержимое. «Если этого недостаточно, я уверена, Дабл-Спираль предоставит дополнительные сведения», - произнесла Джулия в наступившей тишине.

«То есть, все то, что ты говорил мне той ночью... было огромной кучей дерьма, Картер?» - осведомился слуга Пэйна у Картера, и в голосе его звучала угроза. «Аддисон, мы же друзья», - сбивчиво залебезил Картер. – «Уверен, я смогу объяснить все без исключения данные, там содержащиеся. Клянусь отца своего могилой!» «Даже если и так, сомневаюсь, что ты сможешь оправдать тот факт, что девчонка, еще вчера бывшая птенцом, за несколько секунд напрочь уничтожила твою репутацию», - процедил слуга. – «Ты оказался не просто предателем, Картер. Ты – жалкий предатель».

Картер лихорадочно озирался по сторонам, ища поддержки, но не находил оной. Для Джулии же это был последний элемент избранной стратегии; что будет дальше, она не представляла, и готовилась импровизировать по ходу развития событий. Две минуты назад она была для присутствующих главным врагом, теперь же обратилась в неожиданного союзника, сумев открыть им глаза на настоящего врага, которого некоторые из собравшихся давно хотели прижучить.

«Другими словами, у нас есть козел отпущения, на которого все можно свалить», - произнесла она. – «Тайные сделки между двумя сектами, настоящие заговоры, в которые он был вовлечен, чрезмерно идеальные внешний вид и прошлое... Скандал, который будет сопутствовать его падению, будет достаточен, чтобы определенные Сородичи в этом городе оставались счастливы на протяжении долгих лет».

Картер продолжал что-то говорить, и Принц приказала шерифу схватить Первородного. Кадир вывел того из комнаты, и Джулия была уверена: больше она навряд-то когда-то встретит Картера... Участь того предрешена.

На минуту в зале воцарилась тишина... разорвали которую аплодисменты Аддисона. «Браво, мисс Совински», - обратился к Джулии его слуга. – «Я давным-давно не видел подобного захватывающего гамбита. Быть может, нынешнее поколение и не потеряно вовсе, кто знает». «Означает ли это, что я могу рассчитывать на вашу поддержку?» - деловито осведомилась Джулия, и устами слуги Пэйн подтвердил: «Конечно. Насколько я понимаю, ты та самая безжалостная Первородная, в которой нуждается этот город. Особенно теперь, когда одно место, видимо, освободится».

«И... что скажете вы, мой Принц?» - почтительно обратилась Джулия к Хеллене Панхард. «...Мои отношения с Аддисоном – конфликт, тянущийся десятилетиями, и к настоящему времени я знаю, на каких холмах готова умереть», - отозвалась Принц. – «Нынешний холм – не один из таковых. Радуйся, девочка. Ты получишь то, чего хочешь, – и заслуживаешь».

«Но у нас есть одно важное условие», - не преминул вставить Томас Артуро. – «Мистер Пэйн, думаю, ты согласишься... что Первородные занимают особое положение среди нас. Оно требует выражения полнейшего уважения к Маскараду и Традициям». «Конечно», - подтвердил слуга Пэйна, и Томас, преисполнившись уверенности, заявил: «Меня заботит то, что нас будет представлять особо, открыто поправшая правила общества Сородичей». «Согласен», - был озвучен ответ Аддисона. – «Так не пойдет. Ей придется – самое меньшее - открыто отречься от старых привязанностей». «Верно», - кивнул Томас, чрезвычайно довольный собой. – «И, думаю, в случае мисс Совински, на протяжении долгого времени жившей под одной крышей со смертной, думаю, ей следует передать свою подругу в руки нашего шерифа. Подобный жест как нельзя лучше подтвердит приверженность Двору нашей новой Первородной». «Да... да, согласен», - молвил слуга. – «Ее амбиции и гордость достойны уважения, но, думаю, разумно с нашей стороны потребовать некое подтверждение и смирения».

«Итак, мисс, твой ответ?» - Томас воззрилась на Джулию с видом победителя, и та рассмеялась в ответ. «Что здесь забавного, мисс Совински?» - озадачился Томас, но Джулия продолжала хохотать. Томас Артуро, мнящий себя таким умным, уверенный, что свершит эту мелкую месть. Как он наивен! Неужто он полагал, что Джулия зашла так далеко, изначально не продумав все возможные исходы до мельчайших деталей?.. Ответ здесь может быть лишь один...

«Я согласна», - произнесла Джулия, безразлично пожав плечами. – «Поступайте, как знаете». Артуро опешил. Он-то полагал, что прижал ее к стенке, а она ответила на это так, как будто судьба подруги ей совершенно безразлична.

«Что ж, это решает нашу проблему», - подвел итог встречи слуга Пэйна. – «Ночь была тяжелой, а скоро рассвет». «Да...» - растерянно отозвался Томас. – «Давайте так и поступим». Выглядел он совершенно подавленным...


...Вскоре после описанных событий Кадиру было приказано позаботиться о Дакоте. Обратившись к Джулии, шериф осведомился, хочет ли она узнать о судьбе, постигшей ее подругу. Джулия честно ответила: «Нет, мне это не особо интересно».

Кадир предупредил Джулию о том, что ввязывается она в опаснейшую игру, правила которой находились за пределами разумения. На что Ласомбра ответила: если она побеждает и продолжает карабкаться вверх, значит, делает все правильно. Но ныне Джулия и Кадир общались лишь по рабочим вопросам, не затрагивая личные.

Теперь у ног Джулии лежал целый новый мир – и она была счастлива. Может, это и не продлится долго, но ведь ничто не вечно, верно? Всегда найдутся иные, более значимые цели.

Джулия занялась написанием спичей и официальных писем для лидеров Камарильи Нью-Йорка, а также время от времени помогала Пэйну в его задачах. Лишь теперь сознавала она, что, наконец, состоялась как журналист.

Через несколько дней ее должна была навестить Карен, чтобы поздравить с новой позицией от лица всего находящегося в Чикаго клана. Похоже, Джулия превзошла все самые смелые ожидания своей породительницы, и хвасталась та, что не прогадала, даровав ей Становление.

Вот только окружало Джулию все больше и больше теней... Девушке нравилось считать, что отброшены они лишь потому, что будущее ее кажется поистине ярким...

  1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  
Web-mastering & art by Bard, idea & materials by Demilich Demilich