Demilich's

Леннет: Реквием Небес

26. Карточный дворец

Когда реальность стала столь непостижимой?

Прервав ментальную связь с Фрейей, Леннет покачнулась. Колени ее дрожали, взгляд затуманился, а страшные слова Фрейи все продолжали звучать в сознании. Слова о предательстве, о катастрофе, об важнейшем артефакте, попавшем в руки врага. О предательстве и смерти.

О предательстве и смерти Люсьена.

Когда все начало рушиться?

Как следовало из слов Фрейи, Льюсен выступал лазутчиком Сурта, предводителя ванов. Он похитил Драконью Сферу, хранившуюся в Вальхалле, и, следуя призакам Сурта, переместил ее куда-то на поверхность Мидгарда. В подобном приказе нет никакого смысла... но этот элемент истории незначителен в сравнении со свершившейся трагедией.

Когда все начало рушиться... когда?

Поверить Фрейе - поверить Локи - значит поверить в том, что Люсьен действительно способен на такое предательство. Значит поверить в то, что он совершил столь тяжкое преступление, дабы причинить боль другим. Но образ Люсьена, предающего Одина, объединяющегося с врагом и похищающего столь могущественный артефакт не очень-то походило на того человека, которого она знала. Ее Люсьен был добрым, отзывчивым, порой импульсивным, но прекрасным молодым человеком, с которым она провела незабываемый вечер на окрашенном алыми красками заката лугу лилий в Мидгарде. Он совершил ошибку, воспользовавшись Водным Зеркалом Одина - что строжайше запрещено, - дабы передать ей подарок и странное сообщение о том, что надлежит ей отыскать вторую его часть для какой-то неведомой цели.

Подарок, который она потеряла.

Может ли такое случиться? Страшный сон, воплощенный в реальность? Сон... единственное, где это могло произойти.

Наконец, колени ее подломились и Леннет опустилась на песок. Одна ладонь ее глубоко зарылась в оный, вторую она прижала к раскалывающейся голове. Перед взором все расплавалась, голова пульсировала от боли. Волны накатывали на ее ноги, где сапоги глубоко погрузились во влажный песок, а ветер развевал волосы, кусая в обнажившуюся шею. В то же время она сознавала, что мир куда-то проваливается, проваливается... медленно, но верно, и когда закончится это, она окажется в некоей бездне, не имеющей названия.

Не могу понять причину, почему...

Совершеннейшая бессмыслица. Все произошедшее. Люсьен - предатель? Невообразимо - до бед богов ему было мало дела, он лишь хотел сделать ее счастливой и доказать Одину, что она сделала правильный выбор, избрав его эйнхериаром. Да, он выказывал желание остаться рядом с нею вместо того, чтобы вознестись в Асгард наряду с остальными, отправленными ею туда. Это было простое эгоистичное желание, но она не могла винить его в этом, потому что очень хорошо понимала. Она призналась самой себе, что хотела бы того же самого - это было желание, нужда, порожденная их взаимной любовью. Да... Люсьен любил ее, а она любила его. Но она с сожалением поставила долг перед Одином выше собственных желанией и отправила Люсьена в Вальхаллу.

Неужели я ошиблась? Стоило ли оставить его рядом со мной?

Было ли это ошибкой? Могла ли она поступить по-другому? И если сообщенное ей верно, мог ли Люсьен предать Одина - предать ее - столь самозабвенно? Неужто он столь разозлился и отчаялся после того, как она жестоко отчитала его за использование Водного Зеркала, что, не думая о последствиях, передал Сферу Сурту? Нет... это тоже не имеет никакого смысла. Если верить Локи, Сферу никому не передали... ее отправили в Мидгард. Но зачем? Зачем отправлять ее туда? И если бы его действительно посетила мысль о предательстве, почему бы просто не отправить ее Сурту? Зачем заботиться о том, чтобы спрятать ее в Мидгарде? Возможно, будь он несколько иным, она могла бы поверить в то, что он по-детски разозлился, украл Сферу и забросил ее в Мидгард просто затем, чтобы насолить обитателям Асгарда, и неважно, останется ли он жив или умрет, ведь возлюбленная отвергла его. Но даже так она не могла объяснить, как сюда вписываются ваны.

Совершеннейшая бессмыслица. Если предположить, что после того, как она его отвергла, не было предательства и мотива для похищения артефакта, что тогда? Если он действительно уже какое-то время был лазутчиком ванов, почему? Зачем действовать против той, которую, как он сам утверждал, любил и с которой не хотел расставаться? Неужто она полностью в нем ошиблась? Казалось, все части этой истории совершенно не сходятся друг с другом... все кусочки головоломки были несовместимы.

В чем же я ошибаюсь? Чувствую, что все это - не то... нет никакой логики, лишь смятение...

Наконец, последний вопрос наряду с вопросами о мотивах Люсьена сделал эту тайну едва ли не величайшей загадкой вселенной - а при чем здесь вообще Драконья Сфера? В последний раз, когда она слышала об этой наиважнейшей реликвии, та была с незапамятных времен скрыта где-то в Мидгарде. До сих пор она даже не знала, что ее зачем-то забрали из Мидгарда. Воистину, услышать, что она была похищена и отправлена в Мидгард, а не из него, было донельзя странно. В этом было столько же смысла, как и в том, что Люсьен работает на Сурта и что-то для него похищает.

Другими словами, не было смысла вовсе.

Я чувствую, как мир рушится вокруг меня...

"Я... не хотела этому верить..." Собственный голос казался ей хриплым и чужим. "Я... не хочу этому верить. Это кажется столь абсурдным... Люсьен, ты - предатель? Крадешь из Вальхаллы то, что, как я знаю, и так пребывает в Мидгарде? Если это настоящая реальность, то почему... она кажется такой... нереальной? Почему я чувствую, что не бодрствую, но нахожусь в тенетах кошмара?"

Что это за странный новый мир, в котором я открыла глаза? Мне он не нравится...

"Почему?" Она ударила по песку кулаком. "Я не... понимаю... ничего не понимаю..."

Не могу... думать...

Высказавшись таким образом, она упала на песок; невероятно холодные волны теперь хлестали ее икры, порой касаясь обнаженной кожи над голенищами сапог. Она не замечала ни этого, ни чего-либо другого, отрешенно уставившись на темное небо над головой. Она частично сознавала, как тело ее леденеет, а все иное ускользало от ее внимания.

Не могу... чувствовать...

Тайна сохранялась, но сонм вопросов образовал единую, огромную бесформенную глыбу в ее разуме. Голова ее гудела, мысли путались. Она больше не хотела размышлять, ибо думы вносили все больше смятения в ее разум, все больше боли. Больно было даже думать из-за мятущихся мыслей и попыток осознать ужасную ситуацию, ибо страшнее оной ничего нельзя было придумать.

К тому же, единственный, кто мог дать ответы на все ее вопросы... был мертв.

Потеряла... я потеряла... и предмет, и человека... у меня ничего не осталось... ни в бытие, ни в душе...

Пройдет какое-то время, прежде чем она вновь обретет ясность сознания и вспомнит о поручении Фрейи... по поиску Драконьей Сферы, оказавшейся где-то в Мидгарде. И тогда она она сможет взять себя в руки, отринуть гнетущие эмоции и сосредоточиться на выполнении этого задания.

***

"Все прошло просто прекрасно, как считаешь?"

Единственный источник света озарял погруженный во тьму чертог - Драконья Сфера, парящая в воздухе и излучающая бледно-голубое сияние. Внизу, под нею, развалившись в кресле и вытянув руки, будто черпая тепло от Священного Сокровища, пребывал Локи. Он ухмылялся тому, к кому обращался, а Сфера отбрасывала причудливую тень ему на лицо.

"Похоже, что так" - донесся голос, низкий и грубый - практически, рык - из противоположного угла чертога. Говоривший практически полностью был скрыт тенями - свет Сферы огибал его огромное тело - но Локи легко представлял себе, как тот выглядит. Ему не нужна была ни Сфера, ни что-либо еще для того, чтобы видеть все в этом покое.

Что касается Сферы, то она ему весьма нравилась, а то, как она висела в воздухе над его головой, весьма радовало взор.

"Ну, твое понимание того, насколько прекрасно все прошло, несколько отличается от моего, ведь тебя там не было", - произнес Локи, пожав плечами; улыбка не сходила с его лица. - "Позволь мне уверить тебя, все прошло просто изумительно. Даже меня некоторые аспекты весьма удивили".

"Например?"

"Ну, к примеру, как легко оказалось обмануть человека". Локи откинул голову назад и позволил себе коротко рассмеяться, вспомнив погибшего Люсьена. "Потребовалось время, чтобы его убедить, но куда меньше того, что я бы потратил на уговоры имеющего хотя бы толику ума. Он сыграл свою роль куда лучше, чем я мог даже помыслить, и даже относительно неплохо сражался для смертного.Ха!" Глаза Локи заблестели. "Его глупая бравада перед верной смертью весьма меня позабавила... он оказался полезным и забавным инструментом, а это больше, чем я ожидал от глупого человечишки. Я даже был чуть-чуть впечатлен".

"И никогда не заподорзил твоей роли в его смерти?"

"Это было бы весело, но нет, не берусь утверждать. Увы, репутация моя делает полное отсутствие подозрений невозможным". Он хохотнул. "О, в мою сторону бросали косые взгляды - особенно леди Фрейя". Откровенный сарказм в его голосе не ускользнул от внимания собеседника, и тот тихонько рыкнул, что, наверное, должно было сойти за смешок. "О, но как она кипела от злости, когда Один заступился за меня и поставил ее на место! Похоже что он в своей бесконечной мудрости испытывает ко мне гораздо меньшее недоверие, нежели она. Это так трогательно... и ужасающе глупо. После всего, что он причинил мне, все еще верить в то, что я буду благодарен его непрошенному вмешательству и никогда не помыслю о противостоянии ему... если он действительно ни в чем меня не подозревает, мое мнение о нем как об индивиде, умело манипулирующем иными, сильно упадет. Честно говоря, я почти разочарован".

"Ты полагаешь, что он считает тебя совершенно безвинным?"

"Возможно, да. Возможно, нет". Закрыв глаза и скрестив руки на груди, Локи задумался. "В глазах его и в голосе была заметна некоторая тревога. Казалось, он верит моему слову, но... если он действительно так умен, как обычно являл себя во множестве вопросов, он осознает эту тревогу, снедающую его разум".

"Ты говоришь так, как будто хочешь, чтобы он подозревал тебя".

"Может, и хочу". Локи улыбнулся уголком рта, и, открыв глаза, любовно воззрился на сияющую Драконью Сферу. "Обидно будет сознавать, что тот, которого я так старался перехитрить, не понял всей глубины замысла. Это оскорбит мою гордость, видишь ли, так стараться ради того, чтобы обвести вокруг пальца бога, слишком туповатого в сравнении со мной".

"Гордость, да? А разве это не человеческая черта? Той, которой не обладают боги?"

"Так они хотели бы думать". Локи холодно рассмеялся. "Но они обманывают себя - боги совершают ошибки, поддаваясь "человеческим" эмоциям не меньше, чем сами люди. Их так же можно обмануть, они так же делают глупости, как и самые обыкновенные смертные Мидгарда. События, которые вершатся по моей воле, лучшее тому доказательство. И если они поймут это перед смертью, ну... это будет больше, чем я от них ожидаю, и они чуть-чуть вырастут в моих глазах". Он усмехнулся. "Всего лишь чуточку".

"Хе. Ты все так же не умеешь прощать".

"Конечно". Локи закрыл глаза и улыбнулся. "В любом случае, вне зависимости от того, насколько сильны их подозрения относительно меня... истина очень скоро явит себя из-за теней сомнений. Осталось сделать лишь одно, прежде чем я заиграю в полную силу... подарить мою прекрасную, новую маленькую игрушку моему вероятному союзнику, Сурту".

"Ты действительно хочешь позволить ему сыграть свою роль во всем этом?"

"А почему нет?" Локи пожал плечами, не переставая улыбаться. "После всех усилий, которые он затратил на то, чтобы получить возможность противостоять Одину и побеждать, он единственный понимает мое стремление уничтожить все, что представляет собой Один, и всячески способствует этому. И тот, кто не является ваном, но правит ими, не относится ко мне предвзято, подобно большинству представителей обеих рас, кровь которых я разделяю. Он олицетворяет обе расы, и в то же время - ни одну из них, посему его презирают и те, и другие. За обстоятельства, при которых выбор был сделан за него. Его страшатся и ненавидят за происхождение и за то могущество, которое он обрел благодаря ему... могущество, которое вызывало у них столь жгучую зависть и страх. Достаточно глубокие, чтобы продолжать раздувать пламя ненависти". Лицо его чуть помрачнело, а в глазах вспыхнули огни старой потаенной обиды, лишь усилившейся со временем. "Кроме того, помимо восхождения на трон, ему не предназначенный, он куда более прям и честен, нежели Один... его стремление к справедливости и истине более искренни. Будет интересно посмотреть, сумеет ли он сделать Мидгард менее мерзким, чем в видении Одина. И кроме того, если мне придутся не по нраву плоды его трудов..."

"...У тебя есть Сфера и восстановленное могущество, твое по праву".

"Именно", - усмехнулся Локи. - "Но помимо этих очевидных преимуществ, у меня есть еще кое-какие козыри в рукаве... козырная карта в лице двух неожиданных, но весьма полезных помощников". Он опустил руку ниже подлокотника кресла, в котором восседал, и нежно погладил шерсть спящего волка. Зверь даже не пошевелился при этом, продолжая дремать. Глаза Локи, однако, сверкнули, ибо взгляд его был устремлен на скрывающегося в тенях дракона.

"Подводя итог, скажу откровенно, что весьма доволен собой".

***

Водные капли срывались со множества сталактитов в сей пещере. Свет едва озарял сырые каменные тоннели, а издалека доносились звуки, издаваемые местными обитателями, с которыми навряд ли кто пожелает встретиться в такой темноте. Однако в нескольких шагах из распахнутой двери изливался теплый свет, будто приглашая их войти внутрь. За дверью возвышались стены Дворца Благословенного Дракона, а за спиной остались пещеры Драконьих Склепов.

"Итак..." Мистина помедлила, произнеся это слово, эхом отдавшееся в пещере. "Подводя итог сказанному тобой, мы должны были пройти чрезвычайно сырые и раздражающе длинные пещерные тоннели, наполненные преотвратнейшими монстрами лишь затем, чтобы ступить в еще более обширное и опасное их логовище? А когда закончим там, мы должны будем проделать весь путь в обратном направлении?"

"Ну, примерно так". Хохотнул Арнгрим, и прозвучало это столь же раздраженно, как и тирада Мистины. "Долгий путь внутрь, долгий путь наружу".

"...Какая невыносимо привлекательная перспектива", - вздохнула Мистина, и прозвучало это так, будто на ее хрупких плечах в этот момент пребывала вся тяжесть мироздания. - "Я уже сполна пресытилась этим мерзким местом, и вновь проходить эти пещеры - совершенно ненужное занятие".

"Воистину, печален тот день, когда я соглашаюсь с тобой", - вздохнула Аелия, а когда Мистина наградила ее ледяным взглядом, подмигнула.

"Я не обращу внимание на очевидное оскорбление в твоих словах и вместо этого посмею выразить некоторое удивление твоим согласием". Мистина с подозрением воззрилась на нее. "Я думала, что ты живешь сражениями... и ты не хочешь проделать обратный путь через эти тоннели, сражаясь с обитателями темных пределов?"

"Не горю желанием. Они все - мелюзга, и не стоят затраченных усилий". Аелия передернула плечами, но в глазах ее вспыхнул кровожадный огонек. "Уж лучше я прямо отправлюсь туда, где предстоит достойный бой. Мне нужен соответствующий противник, знаешь ли".

"О, это я могу понять". Мистина горделиво отбросила с лица прядь волос. "Я всегда была такой же, особенно в годы обучения. Я ужасно скучала, если передо мной не стояла задача, достойная моей гениальности. Частенько это утомляло, особенно когда мои знания по предмету значительно превосходили те, которыми обладали наставники..."

"О, какая трагедия". Аелия закатила глаза. "Должно быть, здорово было посещать достойную академию и получать образование".

"Еще как, поверь мне". Мистина плутовато улыбнулась. "Но не думаю, что тебя бы приняли... даже если бы ты смогла оплатить учебу, навряд ли заинтересовала наставников. Они принимают лишь самых умных детей, у которых есть магический потенциал. Посему меня и зачислили туда а вскоре стала первой в своем классе. И, предупреждая твой следующий вопрос, это оказалось совсем не скучно. Как раз наоборот - мне не пришлось тратить время на общение с теми, которые, по моему мнению, попали туда по ошибке. Думаю, ты понимаешь, о ком я - у которых не было никакого интереса к учебе, который просто хотел воспользоваться моими замечательными достижениями вместо того, чтобы создать свои собственные. Я не хочу иметь дел с людьми, которые рассматривают меня исключительно как листок, с которого можно переписать верный ответ".

"Да, видать, тяжеловато тебе приходилось. У меня сердце кровью обливается". Аелия скрестила руки на груди; лицо ее выражало отвращение. "Интересно, что ты думаешь об этом мире".

"Реальность зависит от твоего места в нем и восприятия". Мистина пожала плечами. "Очевидно, что все мы пребываем в совершенно различных мирах, в каждом из которых свои проблемы. Мне можно быть сложно привыкнуть к твоему миру, ровно как и тебе - к моему. Можешь ли ты отрицать это?"

"Я не знаю". Аелия ехидно ухмыльнулась. "По мне, жить в роскоши Фленсебурга - весьма привлекательная перспектива. Куда лучше, чем регулярно иметь дело с негодяями, разбойниками, пьянчугами..."

"...В чужом главу соринку..." - пробормотал Арнгрим, едва уклонившись по последовавшего пинка Аелии, от чуткого слуха которой не укрылся его комментарий.

"...и извращенцами..."

"...Несомненно, жизнь твоя была тяжела, но в одном ей пришлось куда хуже". Арнгрим хохотнул. "Одним из ее одноклассников был Лезард".

"Да, признаю свою поражение", - молвила Аелия. - "Как бы то ни было, я говорила о том..."

"...Не были бы вы так любезны... продолжать свой разговор в другом месте? Я... устала стоять здесь... и слушать ваши пререкания".

Мистина удивленно моргнула при звуке голоса Леннет. Она слова не вымолвила с тех самых пор, как они ступили в Драконьи Склепы, и ее новый подавленный тон слышать было по меньшей мере странно. "Да... конечно. Извини, леди валькирия, я не хотела раздражать тебя, и, уверена, не хотели и остальные".

"Все... хорошо". Казалось, Леннет немного дрожала, будто пытаясь выйти из транса, но у нее не очень хорошо это получалось. "П-пойдемте..."

Не дожидаясь их согласия, Леннет устремилась в хорошо освещенные каменные коридоры Дворца. Обменявшись тревожными взглядами, трое эйнхериаров последовали за нею, их желание продолжить обсуждение того, у кого жизнь была тяжелее, растворилось перед тревогой за душевное состояние Леннет. Вновь она не была похожа на саму себя, и на этот раз совершенно непонятно, почему. Раньше было легко создать теорию, основываясь на тех немногих фактах, им известных и достойных доверия. Сейчас же они не знали ровным счетом ничего, потому и объяснить не могли.

Честно говоря, меня это тревожит куда больше, нежели раньше. На этот раз... на этот раз все по-другому. Непонятный гнев, за которым следует рассеянность и меланхолия... вероятные причины этого были мне понятны и объяснимы, даже если не являлись истинными. Но это... это понять не так-то просто. Не могу даже предположить, что могло вызвать то состояние, в котором она пребывает теперь.

...С сожалением должна признать, что не могу описать его и дать подходящее определение. Да, есть в нем элемент отстраненности, но в то же время... она не кажется ни злой, ни печальной. И уж точно не счастливой. Она не выглядит... хорошо, и это, пожалуй, тревожит больше всего. Кажется, ей не до чего больше нет дела. Даже взгляд совершенно рассеянный... пустота, которой раньше никогда не было. Но сегодня... в глазах ничего нет. Совершенно никакого намека на эмоции. Когда я смотрю на нее, смотрю ей в глаза, мне кажется, будто я смотрю на труп, на куклу, которую что-то заставляет двигаться, но в ней нет души, нет личности, нет жизни. Она движется как обычно - может, чуть медленнее, - но голос ее звучит странно, а выглядит она... никак. Даже ее холодная приверженность возложенной миссии и ничему иному оживляло ее лицо, ее глаза. Но это... это я не могу понять, и мне больно сознавать этот факт.

Что произошло? Что произошло с тобой, валькирия, что обратило тебя в пустую оболочку? Скажи мне, чтобы я могла понять... чтобы я могла найти способ помочь тебе. Это меньшее, что я могу сделать для тебя после всего того, что ты сделала для меня.

"Ну, как бы то ни было..." - молвила Аелия, отчасти затем, чтобы нарушить воцарившееся неловкое молчание, охватившее их, миновавших фойе и ступивших в длинный коридор золотого камня. - "Как... как я говорила... я думаю, несколько нечестно с твоей стороны сравнивать наши ситуации. Мне приходилось куда хуже и тяжелее, чем тебе, ты не можешь этого отрицать".

"О, вовсе я не отрицаю". Мистина пожала плечами, не отрывая от Леннет взгляд, полный тревоги. "Ты наверняка победила в этом вопросе... или более правильно будет сказать, проиграла? Как бы то ни было, да, твоя жизнь была тяжелее... но вместе с тем я хочу, чтобы ты не подумала, будто моя была полностью лишена тягот и забот. Успех не гарантирован тебе сразу после того, как ты переступаешь порог Академии Волшебства... нужно немало потрудиться, чтобы достичь его".

"Да, наверное". Аелия почесала затылок. "Однако, поступить туда - не единственный способ стать искусным магом... например, чародей, убивший меня, не посещал никакие школы магии, однако, полагаю, был одним из самых талантливых колдунов в Мидгарде. Сам поднялся к вершине, преодолев все преграды. Конечно, учитывая то, что он законченный слизняк, старикан-извращенец, полное дерьмо... не могу сказать, что испытываю к нему уважение". Аерия недобро усмехнулась. "Надеюсь, он умрет мучительно".

"Почему бы лично не удостовериться в этом?" - поинтересовался Арнгрим.

"О, поверь, если когда-нибудь я встречу его снова... будь уверен, я так и сделаю". Аелия ухмыльнулась, в глазах ее вспыхнули кровожадные огоньки. "Без колебаний".

"Рад слышать, что определенные вещи никогда не меняются", - рассмеялся Арнгрим.

"Эй! Что это должно означать?"

"Совершенно ничего". Он чуть высокомерно улыбнулся, и она наградила его яростным взглядом. "Абсолютно ничего".

"Мужики..." - пробормотала Аелия. Она, быть может, что Мистина отпустит какую-нибудь колкую ремарку в знак согласия, но та внимательно осматривала чертог, мимо которого они чуть было не прошли. В центре маленькой комнатки на пьедестале стояла белокаменная статуя женщины с протянутой рукой. Но, самое странное, в ладони ее было углубление, будто здесь предполагалось пребывать какому-то небольшому предмету.

"Как... интересно". С озадаченным выражением на лице Мистина осмотрела статую. "Судя по ладони, если поместить в нее необходимый предмет, это вызовет какое-то действие, направленное или на нас, или на окружение. Но касательно суди действия... я не уверена... возможно, мы и найдем предмет в этих стенах, хотя так же вероятно, что он давно уж стал добычей воров и найти его будет практически невозможно, учитывая небольшие размеры". Она помедлила, затем обернулась и подмигнула Аелии, которая наряду с Арнгримом и Леннет оставалась в дверях. "Ты это имела в виду?"

"Ни в коей мере", - простонала Аелия. - "Прости, но погоня за сокровищами меня никогда не интересовала. Это раздражающе и скучно. Мне бы добрую сечу каждый день!"

"Однако ты не возражала против того, чтобы отыскать Грея, как я слышал", - пробормотал Арнгрим.

"Отыскать кого-то, чтобы убить - это совершенно другое". В глазах Аелии появился хищный блеск. - "Это должно быть очевидно даже тебе".

Арнгрим открыл было рот, чтобы ответить, но Мистина опередила его, покачав головой. "Конечно, болтать с вами весело, но нам следует продолжить путь и исследовать этот дворец. Возможно, мы даже отыщем таинственный предмет, который надлежит вложить в руку статуи".

"...Прекрасная идея", - молвила Леннет, и Арнгрим с Мистиной едва удержались, чтобы не обменяться озадаченными взглядами при звуке ее голоса. - "Нам... нужно двигаться дальше..."

"Ух". Мистина нахмурилась и покачала головой, выйдя вслед за остальными из маленькой комнатушки. "Не нравится мне это... Очень, очень не нравится..."

Они проследовали по длинному коридору в иную маленькую, пустую комнату. Ступени вели к некоему алтарю, но на оном ничего не находилось, а на стене за алтарем пребывала большая картина. На ней была изображена красивая женщина с длинными рыжими волосами, облаченная в доспехи, положившая руку на спину огромному льву. Казалось, она улыбается, но что-то в выражении ее лица вызывало тревогу.

"Странная картина". Арнгрим воззрился на раму. "Эй, Мистина, что там написано? Какие-то древние письмена. Может, название картины?"

"Дай погляжу". Мистина оттеснила его в сторону, чтобы посмотреть на маленькую металлическую пластину на резной деревянной раме. "Здесь написано... "Сила". А, конечно, я все поняла". Она перевела задумчивый взгляд на изображенную на картине женщину. "Это изображение карты Силы из колоды таро. Оную создали в древние времена для предсказания судеб, и многие пользуются ею и по сей день".

"И получается?" - спросила Аелия, не сумев скрыть заинтересованности.

"И да, и нет". Мистина внимательно изучала портрет. "Все зависит от могущества человека, который читает карты. Обладающие огромной магической силой могут, воззвав к картам, прочитать такую судьбу, что тот, для кого они это делают, останется в выигрыше, зная грядущее. Шарлатаны же, рассчитывающие лишь на золото обратившихся к ним глупцов, могут рассчитывать лишь на слепую удачу. Иногда им это сходит с рук... но так же часто их изобличают. Это, в конце концов... погодите-ка..." Мистина положила руку на холст и пристально к нему присмотрелась. "Что это?"

"Что там?" Аелия встала у нее за спиной, наблюдая, как Мистина что-то достала из глаза изображенной на картине женщины.

"Это". Мистина продемонстрировала находку. На ладони ее лежал маленький камень. Темная небольшая сфера, внутри которой, казалось, находится миниатюрная полная луна. "Я видела, что с лицом у нее что-то не то, ведь это камень выбивался из картины. Бьюсь об заклад, он как раз ляжет в углубление в ладони статуи, которую мы миновали. Конечно, что тогда произойдет, остается загадкой, но, полагаю, нет беды в том, чтобы попробовать".

"Ха, хорошая находка". Арнгрим наклонился, чтобы рассмотреть камень в руке Мистины. Аелия и Леннет последовали его примеру, хоть выражение лица валькирии нисколько не изменилось. "Я согласен попробовать, если остальные не против". Аелия пожала плечами, а Леннет молча кивнула, посему они устремились прочь из комнаты, дабы вернуться к статуе; Аелия бросила через плечо последний взгляд на картину.

"Почему для изображения Силы художник нарисовал женщину?" - поинтересовалась Аелия. - "То есть, мне это, конечно, нравится, но даже сегодня многие художники так бы не поступили, а что уж говорить о минувших веках..."

"Карта Силы традиционно изображает женщину", - отвечала Мистина. - "Здесь вопрос силы не физической, но духовной. Выдержка, терпение... сила убеждения и влияния, сильный дух... обычно карту рисуют, когда человеку при чтении судьбы говорят о необходимости обладать теми качествами, которые она представляет. Быть выносливым, быть терпимым, вот что им необходимо. Часто карту рисуют для людей, переживающих нелегкие времена, и которые отчаянно нуждаются в напоминании о том, что не следует сдаваться. Что-то в этом роде: "Не отчаивайся, будь сильным и стойким, вот что она говорит тебе, если при чтении судьбы ты вытянул из колоды таро эту карту".

"...Да, понятно" - молвила Аелия тише, чем обычно, на лице ее застыло задумчивое и отстраненное выражение. "Бывали в моей жизни времена, когда я думала точно так же... когда все вокруг казалось таким тусклым... Предаваясь отчаянию, я напоминала себе, что сдаваться нельзя, нужно быть сильной. И мне всегда удавалось преодолеть себя. Всегда... за исключением одного раза".

"Хмм... осмелюсь предположить, что ты говоришь об обстоятельствах своей гибели?" - молвила Мистина.

"И будешь права", - усмехнулась Аелия. - "Я угодила в лапы человека, о котором говорила ранее, Гандара... чародея из Виллнора. Он пытал меня столь изощренно, что я боялась вовсе обезумить... много раз я была близка к тому, чтобы сдаться... но я принуждала себя оставаться сильной, или, по крайней мере, казаться таковой, даже если я знала, что вскоре умру. Так я и умерла... я помню, как он приготовился произнести заклинание, наверное, ею меня и убил. Следующее, что я помню, это разговор с валькирией во тьме. Мы уже встречались, и тогда я на нее немного наорала..." На лице Аелии появилось чуть виноватое выражение. "Н она все равно спасла мою душу, даже оказала мне услугу. Я многим ей обязана. Ненавижу оставаться в долгу, но этот я приму". Она смущенно улыбнулась. "Кроме того, если я могу хоть сколько-нибудь ей отплатить, сражаясь, то жаловаться мне грех... хоть и ненавижу я оставаться в долгу, сражаться я люблю. Потому все сложилось очень неплохо, как мне кажется, когда я начинаю смотреть немного дальше своего носа".

"Что, зная тебя, случается нечасто", - пробормотал Арнгрим, когда они вновь добрались до входа в комнатушку со статуей.

"Просто помни, Арнгрим, мне не нужно напиваться, чтобы надрать тебе задницу", - ответила Аелия, глаза ее опасно засверкали. Арнгрим поступил мудро, захлопнув рот, и пропустил троих женщин в комнату первыми.

"Так... через секунду поймет, был ли в этом какой-то смысл, или же нет". Мистина осторожно опустила камень в протянутую ладонь статуи. В то мгновение, когда камень опустился в углубление, воздух вокруг них подернулся рябью; создавалось такое ощущение, будто они проходят через водную стену, вот только они и не двигались вовсе, и мокрыми не были. А когда они вновь смогли видеть окружение незамутненными взглядами, то обнаружили, что оказались в похожей комнате. Статуя была такая же, и в ладони ее лежал камень, но дверь, через которую они вошли, заменила стена. А вот слева стену сменила открытая дверь, за которой виднелся коридор, стены которого были сложены из голубого камня.

"...Ух", - простонал Арнгрим и прижал ладонь ко лбу. - "Это похоже на тот лабиринт со странными переместителями, чтобы миновать которые, требовалось быть гениальным счетоводом".

"Ну, думаю, любой уровень владения математикой, превышающий твой, можно считать "гениальным" в сравнении, но, все равно, благодарю за комплимент". Мистина подмигнула ему. "Признаю, эта система выглядит похоже. Хотя суть механики несколько отличается..."

"Хм, не помню этого места". Озадачившись, Аелия почесала затылок. "Разве я не стояла здесь только что?"

"...В некотором роде, да". Арнгрим обменялся с Мистиной взглядами, полными веселья.

"И что это должно означать?" - спросила она с раздражением, выходя вслед за товарищами из комнаты в коридор. - "О чем ты говоришь?"

"Ну, если хочешь знать..." Арнгрим так и не закончил фразу, свернув в соседний коридор, видя, что этот заканчивается тупиком. Лазурные стены покрывала резьба, изображающая луну и звезды, а колонны венчали каменные драконьи головы, из раззявленных пастей торчали острейшие клыки.

"Я никогда не задаю вопрос, если не хочу знать ответ", - отвечала Аелия пнув чьи-то наполовину истлевшие кости - были ли они останками какого-нибудь искателя приключений, или дворцового стража, убитого искателем приключением, определить возможным не представлялось, да не очень-то и хотелось, - в сторону, в пыльные тени между стеной и колонной. "Иногда я жалею, что слышу ответ, но на тот момент, когда я задаю вопрос, я всегда хочу его услышать, каков бы он ни был!"

"...Ох, я и забыл, что ты можешь быть столь же настырной, как и она". Тихо хохотнув, Арнгрим указал на Мистину. Обе женщины прожгли его яростными взглядами, но он не обратил на них внимания. "Ладно, если ты так хочешь знать... по крайней мере, в данный момент... да, ты здесь была. Но суть в том, что ты совершенно по-свински - уж извини за прямоту - напилась, потому ничего и не помнишь. Довольна?"

"...Хе". Аелия на мгновение закрыла глаза и рассмеялась. "Что ж, принимая во внимание, сколь тебя это повеселило, полагаю, что хорошо нарезалась. Так что, полагаю, я провела здесь куда лучшее время, чем ты".

"К тому времени, как я тебя увидел, ты уже влила в себя достаточно ликера, чтобы вырубиться". Мистина поморщилась.

"Ха! Видишь, это подтверждает мои слова". Плечи Аелии тряслись от смеха. "Да, соглашусь, я упустила несколько сражений, что не очень хорошо, но есть и плюсы, ведь я не помню, как эти устройства перемещали нас, подобно этой статуе. Прости, но подобный вид перемещений не вызывает у меня энтузиазма".

"Ну, не могу сказать, что виню тебя в этом", - признала Мистина, остановившись, чтобы поглядеть в комнату слева по коридору. "Хммм... здесь ничего... о, а вот другая картина!" Она устремилась внутрь, стук ее башмачков по каменному полу заглушили шаги спутников, споро устремившись за ней.

Картина висела в комнате, размерами побольше предыдущих. Справа от двери заканчивалась тупиком, где пол и стены покрывали некие преотвратные пятна, в углу виднелся разбитый череп, практически полностью сокрытый тенями. Слева от двери тянулся довольно длинный коридор, в конце которого виднелся еще один пустой алтарь, над которым на стене висела картина. На картине был изображен светловолосый человек, лица его не было видно; он шел по извивающейся дороге куда-то вдаль, не оглядываясь. Рассмотрев картину, Мистина склонилась перед рамкой, чтобы прочитать название.

"Дурак", - вслух произнесла она, после чего выпрямилась и вновь воззрилась на картину в поисках иного камня. - "Хмммм..."

"То есть, если выпадет эта карта, ты - идиот?" - поинтересовалась Аелия.

"Почему, интересно, ты сейчас смотришь на меня, а?" - возмутился Арнгрим, но Аелия не обратила внимания на его слова.

"Вообще-то, нет". Мистина покачала головой, внимательно рассматривая холст. "Это не означает глупость... вера, приверженность, начало нового пути... новые начинания. Если при предсказании тебе выпадет эта карта, это говорит о том, что тебе нужно верить в себя, использовать выпавший шанс. Даже если это кажется глупым или безумным, ты должен следовать тому, что говорит тебе сердце".

"Глупо..." Голос Леннет так напугал Мистину, что она чуть не лишилась чувств, и три пары изумленных глаз уставились на неожиданно заговорившую валькирию. "Да... да, действительно... следуй тому, что говорит тебе сердце... в этом есть смысл... все это начинает обретать смысл..."

"Что начинает обретать смысл?" - осторожно поинтересовалась Аелия. Но Леннет не ответила, отвернулась и вышла из комнаты.

"Ум... наверное, хорошо, что камня здесь не оказалось?" Бросив беспомощный взгляд на остальных эйнхериаров, Мистина поспешила присоединиться к ним и вслед за Леннет покинуть комнату.

Они догнали ее в коридоры; валькирия вновь механически переставляла ноги, на лице ее застыло совершенно отстраненное выражение. Они довольно долго шли рядом с ней, пока по правую руку не появилась очередная комната. Размерами она являло нечто среднее между двумя предыдущими покоями, а на дальней стене над пустым алтарем висела картина. На ней был изображен человек с длинными темными волосами, облаченный в элегантные одеяния, в руках которого была открытая книга, и выглядел он так, будто готовился произнести заклинание.

"О, я и так, знаю, кто это, нет нужды даже читать название". Даже не бросив взгляд на рамку, Мистина начала изучать картину. "Это Маг. Еще одна весьма неплохая карта - она говорит тебе о том, что надлежит использовать свои силы и действовать решительно. Не колебаться и стремиться к намеченной цели. И... ага, вот ты где. Как я и надеялась". Мистина обнаружила камень за корешком книги в руках мага. Камень походил на предыдущий не только размерами - это была такая же темная сфера, внутри которой что-то светилось. Однако на этот раз там оказался полумесяц, а не полная луна. Поднеся камень к глазам, чтобы получше его рассмотреть, Мистина обратилась к товарищам.

"Ну что, пойдем? Хоть этот метод перемещения и вызывает головокружение, думаю, мы должны посмотреть, куда он нас заведет".

***

"Лорд Видар!"

Помедлив, Видар обернулся к назвавшему его имя. К его облегчению, узрел он ту, которую был искренне рад видеть и с которой мог свободно говорить в этом, казалось бы, тихом месте.

Ее разум пребывал в смятении с тех самых пор, как получил он столь ужасные вести, посему и пришел он на этот уединенный, усыпанный лилиями луг, чтобы собраться с мыслями в надежде на то, что в голову ему придет разумный план действий, которые хоть как-то улучшат сложившуюся ситуацию. Однако до сих пор не мог он придумать ничего путного... больше всего его угнетал откровенный недостаток времени, которое оставалось для того, чтобы исправить случившееся.

"Леди Эйр". Он почтительно склонил голову, шагну к ней, взметнув лепестки лилий, которые тут же подхватил ветер. "Как ты?"

"Не очень хорошо". Она покачала головой, на лице ее застыла откровенная тревога, чего раньше он никогда не видел. "Лорд Видар... правда ли то, что они говорят? Неужто и впрямь Драконья Сфера похищена из Вальхаллы?"

"Хотел бы я, чтобы это оказалось необоснованным слухом... но нет". Видар вздохнул. "Твои сведения верны... мы действительно лишились Сферы. На время, или навсегда, не знаю. Мне сказали об этом вскоре после случившегося".

"А что именно случилось, если дозволено мне будет спросит?"

"...С превеликим трудом повторю я тебе то, что знаю сам. Чувствую, ты заслуживаешь того, чтобы знать". Закрыв глаза, он с болью на лице начал рассказывать ей о произошедшем. "Я слышал, что она была украдена и отправлена в Мидгард - куда именно, неизвестно - человеком. Одним из эйнхериаров Леннет, которого она направила сюда, дабы служил тот моему отцу, но, по неизвестной причине, решил всех нас предать. Он решил сделаться лазутчиком Сурта и похитил Сферу по его приказу".

"Что?!" На лице Эйр застыло выражение вящего ужаса. "Но... это бессмыслица! Зачем человеку предавать лорда Одина?"

"...Подобное случалось и раньше, почему я не считаю это таким уж невероятным". Видар пожал плечами. "Но, даже учитывая это, тот, кто обнаружил пропажу и казнил предполагаемого предателя до того, как мой отец или кто-либо еще успели допросить его, не сумел четко объяснить его мотивы. Как и когда человек предался врагу, тоже остается тайной, ровно как и причина, по которой он отправил Сферу в Мидгард. Если верить тому, что раскрыл предателя, когда было уже слишком поздно ему помешать, действовал тот по приказам Сурта, но я не могу себе представить, чтобы Сурт приказал подобное".

"Лорд Видар..." Эйр озадаченно изогнула бровь. "Пока что ты избегаешь называть имя сделавшего столь страшное открытие. Почему?"

"Тебе не понравится то, что ты услышишь, но, тем не менее, ты должна знать". Видар вздохнул; во взгляде его, устремленном на собеседницу, застыла печаль, вызванная бессилием что-либо изменить. "Это был... Локи. Локи раскрыл предполагаемое предательство человека. Локи не смог воспрепятствовать краже. Локи убил предателя-эйнхериара до того, как кто-либо успел поговорить с ним".

"Локи..." - выдохнула Эйн, поднеся руки ко рту; глаза ее расширились от ужаса. "Этого... этого не может... Лорд Видар, ты сказал, что..."

"Знаю". Видар обреченно покачал головой. "Да, сердце мое неспокойно. Мой отец приказал Леннет отыскать Сферу на поверхности Мидгарда, но, боюсь, начинание это обречено. Думаю, она ничего не найдет и вернется в Вальхаллу с пустыми руками... лишь затем, чтобы обнаружить, что уже слишком поздно..."

"Не говори так!" Эйр содрогнулась. "Лорд Видар... я..."

"Мы должны быть реалистами, Эйр, пусть это и нелегко", - твердо произнес он, и глаза его оставались печальны. - "Инстинкты говорят мне о том, чтобы бежать прочь, но я знаю, что не могу. Я знаю, что должен встретить эту угрозу. Я пришел сюда, чтобы поразмыслить над тем, что я могу сделать... но пока что ничего не пришло в голову. Сейчас я пребываю в исключительно тревожном состоянии духа".

"Лорд Видар, ты..." Эйн судорожно сглотнула. "Ты решил сдаться?"

"Никогда", - тихо, но убежденно произнес он. Он положил руки ей на плечи и посмотрел прямо в глаза. "Выслушай меня, Эйр. Впереди нас ожидают темные времена - однако неведомо, будет опасность исходить от Сурта или от Локи. Однако неважно, кто из них окажется нашим противником - несмотря на его личину, в одном я уверен точно".

"И в чем же?"

"Что я буду сражаться до последней капли крови за Вальхаллу". Он опустил руки, улыбнувшись, но печаль в глазах так и не исчезла. "Если в том возникнет необходимость, я отдам жизнь, чтобы защитить всех, живущих здесь, чтобы сохранить Асгард от врагов. Не важно, кто стремится уничтожить нас, я буду сражаться, пока жизнь не оставит меня, ради всех жителей Вальхаллы. В этом ты можешь быть уверена, знание сего поможет тебе обрести силы, преодолев страх и смятение, порожденные моим рассказом".

"Да, в душе моей действительно неведомое прежде смятение", - призналась Эйр. - "В разуме моем столько вопросов... в сердце же множество страхов пред грядущими событиями, которым непременно надлежит свершиться. Воистину, грядут темные времена, и эти тревожные вести - предвестие многократно худших. Однако, осознание того, что ты непоколебим пред исполнением долга, немного меня успокаивает". Эйр неуверенно улыбнулась. "Я желаю лишь оказать посильную помощь тебе и всем тем, у кого хватит доблести встретить врага. Я не позволю собственным страхам затуманить мой рассудок или избранный мной путь".

"Что ж, почту за честь, если, когда придет время, ты встанешь рядом со мной". Видар поклонился ей, и она засмущалась; щеки ее ярко вспыхнули. "Воистину, умения твои окажутся бесценны. Спасибо тебе за предложенную помощь".

И молись о том, что мы не будем нуждаться в ней так отчаянно, как предсказывает моя интуиция...

***

"Восемь этих рож? Ух!" - простонала Аелия и потерла виски. - "Да, ликер сейчас бы мне не помешал..."

"Как ты смеешь!" - воскликнула Мистина, и даже Арнгрим отшатнулся и побледнел. - "Мы не знаем, что находится в сердце этого дворца, потому я предпочту иметь при себе двух трезвых спутников. К тому же ты наверняка пропустишь добрую битву, если предашься возлияниям", - добавила она, плутовато улыбнувшись.

"О, хорошо". Аелия набычилась и отвернулась. "Когда ты так говоришь, у меня, полагаю, нет иного выбора, кроме как забыть о выпивке... ну как же все-таки болит душа..."

Заменив в ладони статуи камень полной луны камнем полумесяца, они оказались в ином крыле дворца. Пройдя в дверь, на этот раз оказавшуюся по правую руку, они ступили в длинный коридор, на стене которого в ряд висело восемь портретов таро. Это изрядно испортило настроение Аелии.

"Хотелось бы...", - Аелия пнула новой чью-то кость, означившуюся на полу, - "чтобы здесь оказалось бы немного монстров, чтобы мы смогли повеселиться. Даже самых мелких... любым, лишь бы развеять мою скуку! Я уже говорила, что ненавижу это место?"

"Да, около десяти тысяч раз", - пробормотал Арнгрим. - "Но в одном ты права... странно, что здесь не видно монстров-стражей или еще чего-нибудь, что воспрепятствовало бы нам. Как будто... кто-то уже побывал здесь и сделал за нас всю грязную работу".

"...Эта мысль наполняет меня ужасом". Однако Аелия выглядела очень даже счастливой, когда пристально воззрилась на Арнгрима. "Значит, они все еще могут быть здесь, в сердце дворца... и если они так сильны, может, нас еще ждет добрая битва! Да... да, вот эта идея мне определенно по душе!"

"Хммм..." Стараясь не обращать на них внимания, Мистина шагала вдоль ряда картин, внимательно разглядывая каждую из них, в то время как Леннет крутилась поблизости, все так же погруженная в собственные думы. Однако, она казалась не такой отрешенной с тех пор, как произнесла пару фраз у картины с изображением Дурака. "Поглядим... Луна... Смерть..."

Аелия хмыкнула. "О, хотела бы я вытянуть эту карту..."

"И опять же, она не так плоха, как ты полагаешь". Мистина помедлила, покачав головой и обернувшись на мгновение к Аелии. "Да, она может означать скорую смерть, но обычно она говорит о переменах... Она символизирует окончание чего-то и новое начало. Прочь - старое, здравствуй - новое. Поняла?"

"Да, поняла, в этом есть смысл", - вздохнула Аелия. - "Это карты ужасны".

"Ммм, может быть". Мистина пожала плечами и вновь воззрилась на портреты. "Император, снова Сила... Колесо Фортуны...о, это мне всегда нравилась. Мир... хмм, здесь ничего..."

"Думаешь, они здесь просто для того, чтобы сбить нас с толку?" - спросил Арнгрим, почесав затылок. Аелия тем временем вновь принялась пинать кости в коридоре, пытаясь определить, как далеко они могут отлететь и сколько ударов потребуется, чтобы раздробить их.

"Возможно". Мистина задумчиво постучала пальчиком по подбородку. "Но есть вероятность, что в них есть смысл, осознание которого нас пригодится в дальнейшем, поэтому я попытаюсь запомнить, в каком порядке они висят на стене в этом зале. В конце концов, это лучше необходимости возвращаться сюда во второй раз". "Да, хорошая идея".

"Как всегда". Мистина подмигнула. "Так... последние - Жеребец и снова Дурак. Интересный расклад, весьма... но пойдемте дальше". Она жестом позвала за собой Арнгрима, и тот кивнул, легонько дотронулся до руки Леннет, чтобы привлечь ее внимание. А когда получил оное, то проследовал за Аелией и Мистиной по коридору в следующий чертог, оглядываясь через каждые несколько шагов, чтобы убедиться, что валькирия все еще следует за ними.

Они обнаружили - чему уже и не удивились - очередную комнату с висящей на стене картиной таро. Эта же висела и в галерее, которую они только что миновали, и Мистина сразу же узнала сию карту, даже при том, что прежде ее не видела - ей даже не потребовалось на название смотреть. В центре картины было изображено серебряное колесо, а в нем - темная линия, изображающая извилистую дорогу. "Карта судьбы... случайного события... поворотного момента в жизни. Колесо судьбы". Сохраняя на лице задумчивое выражение, она достала из картины камень. "Хоть все они и подобны, отыскать камень в этой картине весьма символично... моя интуиция подсказывает, что мы должны быть очень осторожны в той части замка, куда этот камень нас перенесет. Возможно, там нас ждет неожиданное препятствие".

"Хорошо". Аелия ухмыльнулась и потерла костяшки. "Я люблю неприятности. Чем больше препятствие, тем больше удовлетворения получаешь, когда его ломаешь".

"...Тебе... не стоит ослаблять бдительность и получать раны. Держись настороже".

"...Леннет?" Мистина осторожно дотронулась до руки валькирии. Голос той звучал примерно как обычно, а в глазах начал появляться прежний свет. "С тобой... все хорошо?"

"Я... я..." На мгновение на лице Леннет вновь возникло отстраненное выражение, но затем она пожала плечами, взяла себя в руки. "Со мной все будет хорошо... Не тревожься обо мне".

"...Ну ладно". Мистина кивнула. "Ну что, мы готовы проследовать дальше?"

Такое чувство, будто я спала и лишь сейчас начинаю пробуждаться... но реальность, которую я узрела, оказалась такой, что я вновь хочу погрузиться в сон. Но не могу... я должна помнить о словах Мистины, относящихся к той карте, и быть сильной... Я не могу сейчас сдаться. Не сейчас. Шок пройдет... я должна вынести это.

Они вернулись в комнату со статуей и Мистина опустила ей в ладонь иной камень. А в следующее мгновение они вновь перенеслись в иное крыло дворца. Камень стен здесь был светло-серым, а выход из комнатки находился по левую руку. Они ступили в длинный странный коридор, в конце которого пребывала закрытая дверь, а вдоль одной из стен - восемь открытых. Но самое странное состояло в том, что за открытыми дверьми они не видели комнат - лишь вихрящийся темно-серый туман.

"Дверь закрыта", - простонала Аелия и пнула ее ногой. - "Что нам делать?"

"Может, стоит пройти в эти двери?" - поинтересовался Арнгрим. - "Правда, я не вижу, что там внутри".

"Не лезь в них, Арнгрим - мы не знаем, что там нас ждет", - велела Леннет. - "Мне они вовсе не нравятся".

"А вот здесь, похоже, намек". Мистина внимательно осмотрела одинокую статую у входа в комнату. "Поглядим, что здесь значится?.. "Сперва меньшие, за исключением дураков"

"Дураков?" - удивился Арнгрим. - "Думаешь, это имеет отношения к картам таро? Хе, похожа ты была права насчет той галереи картин..."

"Прекрасная догадка, Арнгрим - я тоже так считаю". Мистина медленно прошла мимо восьми порталов. "А теперь... осмелюсь предположить - хоть это и чревато - что мы должны пройти их в определенном порядке в зависимости от номеров на картинах. Начиная слева, у нас дверь номер один, и так до восьми... а вот порядок картин был не столь линеен. Под "меньшими" я понимаю самые маленькие номера в Большой Аркане, за исключением Дурака, который идет последним. Посему мне нужно вспомнить, где висела какая картина и номера, им соответствующие, и определить таким образом порядок дверей".

"О, боги, как это сложно для меня". Аелия уселась на пол. "Математика определенно не мой конек, уж простите".

"Не волнуйся, ведь у вас есть я. Думаю, я со всем справлюсь сама". Мистина с высокомерной улыбкой воззрилась на Аелию, затем вновь перевела взгляд на двери. "Поглядим, поглядим..." Она замолчала, вспоминая порядок портретов, затем кивнула и улыбнулась вновь. "Хорошо, думаю, поняла. Арнгрим, не мог бы ты... пройти в дверь номер три, а затем - в седьмую".

"Эээ... хорошо". Арнгрим неохотно ступил в третью дверь. Как только он скрылся в тумане, тело его исчезло и вновь возникло чуть дальше в коридоре.

"Ух-ты!" Аелия разинула рот от изумления. "Это... это... молю тебя, не проси меня такое проделать! Хватит и тех статуй!"

"Боишься?" - подмигнул Арнгрим, войдя в седьмую дверь и появившись вновь между первой и второй. После чего Мистина направила его в четвертую, а затем - в пятую.

"Не в этом дело!" - прорычала Аелия. - "Просто это... неприятно! Похоже на очень поганое похмелье, знаешь ли".

"Хммм..." Сделав вид, что не поверил ей, Арнгрим ступил во вторую дверь, как велела Мистина, после чего скрылся в первой.

"Козел", - пробормотала Аелия, наблюдая, как Арнгрим вошел в шестую и, наконец, в восьмую.

"Да, я..." Арнгрим замолчал, когда створки двери в конце коридора распахнулись. Четверо уставились на нее; три человека несколько встревожились пугающей магией этого места.

"Понимание, это этого мурашки по коже", - молвила Аелия, поднявшись на ноги и направившись к открывшейся двери. "Перемещаемся с помощью какой-то странной магии... это неприятно и сбивает с толку. Как будто чувствуешь себя донельзя пьяным на несколько секунд, а затем остаешься с синдромом тяжелого похмелья, совсем это не весело".

Тебе или сражаться, или пить? - подумал Арнгрим, но вслух ничего не сказал.

"Тебе или сражаться, или пить?"

Не сказал потому, что знал - эту мысль непременно озвучит Мистина.

Аелия пожала плечами. "Ну, в конце концов, это лучшее, что может предложить жизнь".

"У меня на этот счет иное мнение, но... сейчас не время". Мистина разглядывала картину, висящую в маленькой комнатке. На ней был изображен какой-то ярко-алый демон, посему камень - такой же алый - она обнаружила не сразу, и оказался он в глазу твари.

"Дьявол..." Скрестив руки на груди, Мистина окинула картину критическим взглядом. "И здесь я вижу некоторый символизм... возможно, предостережение. На следует быть предельно осторожными".

"А я непременно хочу с кем-нибудь сразиться!" - произнесла Аелия чуть ноющим глосом, когда они вернулись в комнату со статуей и поместили в ее ладонь иной камень.

"Ты лишь подтверждаешь высказанную ей мысль".

"Заткнись".

В последний раз заменив камень, они переместились в иное крыло дворца. Стены здесь были красными, но не успели они оглядеться, как из соседней комнаты донесся громкий голос.

"Драконья Сфера исчезла?! Невероятно! Кто мог добраться сюда прежде меня?"

"Этот голос..." Глаза Аелии расширились, а руки, потянувшиеся за копьем, слегка дрожали.

"Гандар..." С гримасой отвращения процедила Леннет. К вящему облегчению Арнгрима и Мистины, глаза ее уже не казались такими мертвыми.

"Чародей, который убил тебя?" - спросил Арнгрим. Аелия кивнула, лицо ее исказили ненависть и ярость. "Хе... ну что ж, пойдем прикончим его".

Изготовившись к сражению, они ступили в соседний чертог, сразу же заметив у входа разбитого голема, каменные обломки которого покрывала кровь тел, устилающих пол. То были солдаты Виллнора, сложившие головы в сражении, дабы защитить престарелого колдуна, стоящего сейчас у постамента, на котором прежде находилась Драконья Сфера. Услышав шаги, он немедленно обернулся к эйнхериарам.

"Ты". Аелия наградила его испепеляющим взглядом, и он удивленно моргнул.

"Хмм, твое лицо мне знакомо...наверное, как-то провели вместе милый вечерок?" Он улыбнулся, и даже Арнгрим против воли содрогнулся, когда дошел до него смысл слов колдуна.

"Для тебя - "наверное", но не для меня. И все зависит от того, что ты называешь "милым", гнусный старый козел", - прошипела Аелия. - "Что, не помнишь меня? Ты пытал меня до смерти в своей маленькой темнице, желая получить сведения касательно Драконьего Алмаза".

"...Ах, да, вспомнил. Хе-хе", - рассмеялся Гандар. - "Ты наверное, привидение, и пришло пугать меня? И привело с собой друзей-духов, как это мило".

"Я не привидение, а Дева-воительница, которой она сейчас служит". Леннет сделала шаг вперед, обнажила меч. "Смотрел бы ты за своим языком, осквернитель душ - в погоне за могуществом ты уничтожил множество жизней, но путь твой оборвется здесь и сейчас!"

"О, я не отрицаю, что путь мой устлан трупами", - хохотнул Гандар и развел руки в стороны. - "Ведь это достойно любого истинного чародея? Согласна, юная леди?"

Мистина хмыкнула, поняв, что обращается он к ней. "Меня, вообще-то, обучали во Фленсебурге, и там не учат убивать людей. Конечно, это не остановило одного моего знакомого... но ты и он - черные овцы в отаре. Мерзкие вонючие овцы, должна заметить".

"Как это замечательно... получить хорошее образование в достойной академии". Лицо Гандара потемнело. "Маленькие сучки вроде тебя никогда не поймут, каково это - работать, не щадя себя, дабы добиться успеха, ведь рассчитывать больше не на кого! Мне не о чем говорить с таким испорченным ребенком!"

"Уж лучше со мной поговори". Аелия сделала шаг по направлению к чародею, не обращая внимания на кровь, запятнавшую ее сапоги. "Ну что... нашел Драконий Алмаз?" На губах ее зазмеилась жестокая улыбка. "Если бы ты озаботился осмотреть мое тело после того, как убил меня, то наверняка бы нашел".

"Он мне оказался не нужен". Гандар холодно улыбнулся. "Источники, на которые я опирался, оказались неверны - Алмаз и Драконья Сфера - два совершенно различных артефакта, причем Алмаз бесполезен. Поиски привели меня сюда. Однако, как видите..." Он указал на пустой постамент. "Я пришел слишком поздно".

"Похотливая тварь!" Глаза Леннет сузились. "Ты даже человеком называться недостоин... и ты ступил в пределы, где не должен был появляться, будь ты человеком или монстром! За твои неисчислимые грехи я приговариваю тебя к смерти!"

"Позволь мне! Он мой!" - прорычала Аелия, направив копье на колдуна.

"Мне так не кажется!" Гандар в ответ направил на Аелию посох. "Мистический Крест!"

"Ха, не так все просто!" Аелия подпрыгнула высоко в воздух в тот момент, когда устремились к ней кресты стихии света. Они ее не задели, а Леннет, Арнгрим и Мистина бросились в стороны, чтобы избежать воздействия магии. Занеся копье для удара, Аелия устремилась вниз и сумела задеть Гандара, не успевшего его оправиться от сотворения заклинания. Наконечник копья глубоко вонзился ему в грудь, пронзил тело насквозь; кровь хлынула фонтаном, глаза чародея вылезли из орбит.

"Больно, да?" - прошипела Аелия, вращая копье по часовой стрелке, а затем - против. Гандар мог лишь хрипеть, кровь лилась из его рта, ноги дрожали, а руками он беспомощно хватал воздух, пытаясь дотянуться до нападавшей или ее копья... хоть до чего-нибудь, что позволило бы ему освободиться. Но у него так и не получилось это сделать, и руки Гандара безвольно опустились. "Надеюсь, что да... надеюсь, это самая страшная боль, которую мы испытывал. И я хочу, чтобы ты продолжал ощущать ее, тысячекратно более страшную, каждую минуту каждого часа вечности, которую проведешь во владениях Хель, ты, сволочь".

"Б-будь ты проклята..." - сумел выдавить Гандар, безуспешно попытавшись плюнуть кровью ей в лицо. Аелия усмехнулась.

"Нет, прости... ты - первый..." Она резко выдернула копье из его груди, немедленно пронзив горло, после чего ударила тело ногой, сбрасывая его с острия, и окровавленный маг полетел назад, ударился о каменный постамент, подле которого и остался лежать.

Наконец-то... я рассчиталась за весь тот ужас, через который прошла по его вине. Да сгниешь ты в Нифльхейме, падаль...

"Хммм, похоже, я опоздала".

Четыре пары изумленных глаз воззрились на Фрейю, материализовавшуюся в чертоге. Богиня же, в свою очередь, осматривала тела, устилавшие пол, паря в воздухе и качая головой в притворном сожалении.

"Я почувствовала, что человек осквернил своим присутствием место, где запрещено появляться его роду, но никак не ожидала обнаружить подобного". Фрейя чуть склонила голову набор, воззрившись на труп Гандара и на женщину с окровавленным копьем в руке, замершую в нескольких шагах от него. "Я хотела, Леннет, чтобы ты казнила его, а после вобрала в себя его душу".

"Эту мерзкую душонку?" - поразилась Леннет. - "Зачем?"

"Лорду Одину нужно его могущество. Понимаю, что он действительно был душой недоброй и злокозненной, но его магическое искусство гарантировало ему место в наших рядах вопреки всему. Ты лучше, чем кто-либо другой должна знать, как мы сейчас нуждаемся в сильных эйнхериарах". Фрейя грустно покачала головой. "Жаль будет отдавать душу его Хель".

"Ум... думаю, должна извиниться", - неожиданно заговорила Аелия. - "Но... я не хочу... возражать, и я не испытываю особой вины... он убил меня, я ненавидела его и считаю, что он достоин Нифльхейма". Она переступила с ноги на ногу. "Может, и не стоит мне говорить это богине, но вот что я чувствую. Не люблю притворяться".

"Честность - достойное качество, и немногие обладают им". Что-то промелькнуло во взгляде Фрейи. "Однако мы оказались в чрезвычайно скверной ситуации... Леннет, ты можешь отправить в Вальхаллу какого-нибудь эйнхериара вместо него? Боюсь, время, отпущенное нам, стремительно утекает... особенно в свете последних событий".

"Я отправлюсь", - вызвалась Аелия, не успела Леннет и рта раскрыть. - "Думаю, я должна отплатить тебе добром, но все же я рада, что убила его... и, к тому же, здесь у меня больше не осталось дел. Пришло время отправиться дальше". Она улыбнулась Арнгриму и Мистине. "С вами было весело... Увидимся в Вальхалле".

"Да", - Арнгрим улыбнулся в ответ. - "Думаю, ждать придется недолго, но... береги себя, ладно?"

"Вот именно", - подмигнула Мистина. - "К тому же, нам нужно еще закончить спор".

"Да, в любое время!" - усмехнулась Аелия. - "Увидимся!"

"Хорошо". Леннет закрыла глаза и сосредоточилась, и через несколько секунд Аелия исчезла, вознесшись в Асгард, как и иные эйнхериары прежде.

"Еще кто-нибудь? Увы, но нам нужно как можно больше сил", - молвила Фрейя, тяжело вздохнув.

"Да... У меня есть еще двое, пусть обучение их не завершено, но они могут вам пригодиться". Леннет вновь сосредоточилась, отправляя в Асгард Суо и Шихо. "Но, пожалуйста, оставь мне Арнгрима и Мистину - я еще не закончила поиски Сферы и мне в том потребуется их помощь".

"...Я собиралась предложить тебе именно это". Лицо Фрейи вновь стало непроницаемо, но в глазах блеснул веселый огонек, когда она бросила взгляд на двух оставшихся эйнхериаров. "Нет нужды оставлять тебя одну, когда задача твоя еще не исполнена. Но я призываю тебя поторопиться... как я уже говорила, времени у нас в обрез".

"Поняла", - кивнула Леннет.

"Прекрасно", - улыбнулась Фрейя. - "Всего доброго, Леннет... Я ожидаю от тебя лучших новостей при нашей следующей встрече".

С этими словами она исчезла, и вновь воцарилась тишина. Первой заговорила Мистина.

"Валькирия... могу я спросить... что произошло, вызвавшее необходимость немедленного вознесения столь многих эйнхериаров?"

"...Украдено бесценно сокровище, которое, окажись оно в руках врага, вполне может означать конец всему". Глаза Леннет потускнели, на лице вновь отразилась печаль. "Я... не хочу говорить об этом. Давайте же продолжим поиски... единственное, что я скажу вам - вор спрятал сокровище где-то в Мидгарде и мне поручили его отыскать". Она закрыла глаза и вздохнула. "Я должна продолжать поиски, пока еще не все потеряно".

Но... перед тем, как продолжить поиски, я отправлюсь кое-куда... Думаю, у меня хватит времени на то, что я собираюсь сделать...

***

Шел снег, не очень-то торопясь достигнуть земли, а медленно и величаво опускаясь из темных туч. Огромная пустошь снега и льда простиралась пред одинокой фигуркой, замершей на границе ее, а в отдалении высился ледяной дворец, куда путник и направлялся. Сначала он казался лишь ярким пятном за плотной снежной завесой, но, по мере того, как путник приближался, все рос в размерах. Шаги его были практически беззвучны в белом море.

"Время..." - промолвил Локи, улыбнувшись тем эмоциям, которые вложил в это простое слово. - "Как же оно все-таки интересно... несмотря на все легенды, несмотря на то, что не отражается оно на обитателях Асгарда, оно все равно течет в нем. Жители Вальхаллы полагали, что отпущена им вечность... но, увы, песок практически полностью истек из песочных часов". Он улыбнулся, смахнул с лица снежные хлопья. В глазах его сиял темный триумф, который ужаснул бы любого, кто видел бы его сейчас. "Вскоре непрочная основа власти Одина рухнет, погребя под собой все, возведенное на ней.

И сделаю это я сам..."

27. Разделенные Судьбой

Минуло всего лишь несколько часов с того момента, как последний солнечный лучик коснулся луга, на котором сейчас пребывала Леннет, и на нем не осталось и следа подобного благословения светила. В холодном стылом воздухе не было тепла, и даже тень его исчезла с безоблачного зимнего неба. Яркие краски заката поглотили более тусклые тени сумерек - насыщенные и аметистовые фиолетовые, глубокие и печальные синие, спокойные серые... а вскоре и они уступили место сплошной черноте, объявшей небеса. Но даже подобный сумрак не был сплошным - в разрывах облаков виднелись миллионы сверкающих алмазных осколков, обрамляющих серебряный круг луны в центре прекрасного небесного ожерелья. Каждый из осколков даровал свой свет морю цветов на лугу, и те сами казались странниками, сошедшими с небес на землю, но стремящимися вернуться домой. Их мягкое сияние было одновременно и бледным подобием, и приветствием сияющих звезд на небосводе.

Воистину, то было чарующим зрелищем, но резкий контраст между лугом дневным и ночным заставлял поверить в то, что Леннет отсутствовала здесь куда дольше, нежели на самом деле. Да и самой ей казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как она стояла в этой долине на закате... а с другой стороны мнилось, что прошло лишь несколько часов. Тот день - для большинства жителей Мидгарда совершенно обычный, неважный - был столь важен для нее. Он казался ей миражом в воспоминаниях, не далеких, но и не близких, и она не сможет истинно коснуться его, пока не решит для себя, в каком именно временном периоде пребывает сий эпизод.

Она действительно не знала, какой из вариантов хуже. "Люсьен..." Имя прозвучало как элегия в ночной тишине; слышать его было столь же больно, как и произносить. Впервые она произнесла его вслух с тех пор, как узнала о гибели Люсьена. Почему-то казалось правильным сделать это именно теперь - ведь на этом лугу смерти он столько много привнес в ее жизнь... и именно поэтому она пришла сюда, чтобы попрощаться с ним.

Время уходит... Вскоре я должна буду вернуться в Асгард... но не прежде, чем прощусь.

Она шла медленно, смирившись с печальной судьбой. Легкий студеный ветерок играл цветами, и те дрожали, принося в вечер белые лепестки. Холод кусал ее за щеки, но она не обращала на это внимания - это неудобство было совершенно незначительным в сравнении с болью в ее сердце.

Эти цветы... так красивы, но... за своими изумительными лепестками скрывают они смертельный яд. Именно здесь судьба Люсьена оказалась предначертана... а, быть может, и моя.

Вскоре она достигла небольшой могильной плиты на противоположной оконечности луга; она пала на колени и склонила голову, уставившись на камень. Неужто и впрямь прошло столь много времени с тех пор, как она узнала о значении сей ничем не примечательной глыбы?

"Люсьен..." Она осеклась. Слова, которые она хотела произнести, остались там, где она не могла достичь их... да, ей нужно было многое сказать, но смысл ускользал от нее, по крайней мере, в этот момент.

Что я могу сказать? Что я могу сказать, зная столь мало об обстоятельствах, приведших меня сюда? Я все еще не могу осознать то, что открыла мне Фрейя... о предательстве Люсьеном Одина, о похищении Драконьей Сферы и о перемещении ее в Мидгард... а затем о казни, свершенной Локи... в этом вообще нет никакого смысла. Единственное, что я понимаю из всего этого... Люсьен мертв.

"...Люсьен, почему?" Леннет закрыла глаза, хоть и знала, что образы все равно останутся в ее разуме. "Почему? Если бы я могла, то задала бы тебе сейчас именно этот вопрос. Почему?.."

Самое страшное, что я не могу спросить у него об этом... что уже ни о чем не смогу у него спросить. Его нет... и кто из существующим в сем мире может вернуть его? И откуда его вернуть? Возродится ли душа его вновь? Я слышала о том, что ранее эйнхерианы гибли в сражениях, но никогда не думала поинтересоваться о том, где оказывались при этом их души и как складывалась их судьба после. Меня никогда не заботил этот вопрос - хоть я не относилась к людям с тем презрением, которое позволяют себе некоторые боги, но до недавнего времени их чаяния меня не интересовали... я всегда держала дистанцию. И, должна признать, это было к лучшему - как же я могла исполнять свой долг, если бы испытывала скорбь при каждой смерти? Будь оно так, я бы ничего не смогла достигнуть. Для подобной мне бессмысленно переживать из-за каждой смерти жителя Мидгарда... особенно, если я знаю, что по прошествии какого-то времени душа возродится и вновь воплотится в смертном мире. Но...

...Я не знаю. Я не знаю, что случится с Люсьеном, который умер второй раз в Асгарде. Возродится ли он вновь, как наверняка происходило уже многократно? Возможно, да... возможно, сейчас душа его просто отдыхает, ожидая, когда колесо Судьбы вновь обратится к ней. И тогда он обретет жизнь, душа его исцелится. И...

...он не будет помнить ровным счетом ничего о Платине... и обо мне...

...возможно, так будет лучше для него. Но все же, я...

Она замерла, покачала головой; лицо ее отражало боль.

...Подобный эгоизм мне не присущ. И все же он очерняет мое сердце... невыносимо думать, что он забудет тот краткий миг, когда мы были вместе. Наконец-то я поняла, какую боль он испытывал от осознания того, что его возлюбленная Платина пожелала забыть все о прежней жизни, в том числе и о нем. Увидеть его вновь и понять, что он не знает меня... кем я когда-то была для него... это будет боль, не меньшая той, что снедает меня сейчас.

...Но все равно... Я с радостью приму ее, если... просто смогу увидеть его еще раз.

"...Почему?" - повторила она, открыв глаза, запрокинув голову и вперившись взором в безмолвное море звезд. При этом она нахмурилась - было в этом ночном небе что-то до боли знакомое, хоть и не понимала она, что именно... и это ее тревожило, хоть чувство это было практически незаметно во всепоглощающей печали - причине ее прихода сюда... но, тем не менее, оно присутствовало. "Почему... почему ты?.."

Я вновь и вновь возвращаюсь к тому, что поведала мне Фрейя о его гибели. И с каждым разом понимаю произошедшее все меньше. Раздумья приводят к тому, что я не могу осознать суть случившегося, а не наоборот. Драконья Сфера? Зачем... зачем она понадобилась Люсьену? Он не говорил мне о ней, и не посылал ничего, кроме серьги. Но, если я права, это случилось примерно тогда же, когда и похищение артефакта. Я... я не понимаю этого. Да, время совпадает, но... у него не было мотивов, чтобы совершить подобное. То, что он хотел...

"Я... послал тебе серьгу. И я хочу, чтобы ты сохранила ее. Вторая же находится где-то в ином месте..."

...было простым. Поговорить со мной, передать безделушку, созданную людьми, которая материальной ценности не представляет... Это весьма далеко от того, в чем его обвиняют - в сговоре с Суртом, похищении Сферы с тем, чтобы применить ее против Одина. Конечно, нельзя было для этого использовать Зеркало... но, если забыть об этом, намерения его не были злыми. Но он произнес странные слова о другом...

"Вообще-то я не серьгу хотел тебе передать, не совсем это. Но я подумал, если ты примешь ее, быть может... быть может... Нет, я знаю, ты догадаешься, где находится вторая серьга!"

...но и это, похоже, имело отношение лишь к человеческой безделушке. Пока еще я не... нет. Нет, должна признать, я не могу употреблять эти слова в таком контексте. Мне больно даже думать об этом, но я не могу произнести их. Ибо я никогда не узнаю, чего он добивался, какая цель была в его запретных действиях, свершенных незадолго до смерти. И хоть добрые намерения не могут затмить собой свершившиеся беды, похоже, именно их они и испытывал, и именно поэтому вся эта ситуация так непостижима для меня. Думаю, он вовсе не помышлял о Сфере - хоть замыслы его навсегда останутся тайной - и я не вижу причин, почему могло быть иначе.

...Честно говоря, не стану отрицать, что люди возжелали бы могущества Сферы. Ведь это все-таки Божественное Сокровище величайшей силы и важности. Но Люсьен... он - был - человеком, которому подобное совсем не нужно. Он и не помышлял об абсолютной власти... помыслы его были куда проще. Потерянная любовь, шанс вернуть то, чего лишился... сожаление о свершенном в юности и необходимость воздаяния за эти грехи. Обычные человеческие желания, присущие большинству. И даже в своем стремлении быть со мной, богиней, он был скромен и исполнен благоговения... ему было чрезвычайно сложно открыться мне в своих чувствах. Он не стремился воплотить столь греховные помыслы в отношении меня как этот мерзкий колдун из Фленсебурга. Посему представить, что он охотится за Сферой, не представляющей для него никакой ценности... представить, что он отворачивается от Одина и от меня, поступая на службу к Сурту... не думаю, что это возможно.

...Единственный правдоподобный вариант, который приходит мне на ум, состоит в том, что он возомнил нечто неверное касательно возможностей Сферы. Но... как? Учитывая обстоятельства, сомневаюсь, что он в своей недолгой жизни получил образование, теологическое или же иное; и он совершенно не обратил внимание на этот предмет, когда он всплыл в нашем разговоре во время визита в Кориандер, его родную деревню. Похоже, он считал это лишь волшебной сказкой, рассказываемой деревенскими стариками, которой и в детстве-то не особо интересовался, посему о Сфере не знал практически ничего. В тот момент он вообще не представлял, что это такое. Значит, тогда не знал. А впоследствии... это тревожит меня. Я сама не ведала о том, что Сфера в Асгарде до того, как Фрейя сказала мне об этом... А если не знала я, значит, этот факт хранился в тайне ото всех, помимо величайших богов под началом Одина. И как же обыкновенный эйнхериар узнал о его местонахождении? Нет, все это слишком невероятно. И предположить не могу, кто рассказал ему об этом.

Разве что это был...

Но мысль так и не успела оформится в ее разуме... ибо пальцы коснулись земли у надгробья Платины, и все помыслы Леннет обратились к этому самому месту, на которое указала ей интуиция. Она уставилась на него, не в силах осознать, но каким-то образом зная, и пальцы ее начали разрывать землю, двигаясь будто по собственной воле.

Это место... здесь... что-то зарыто... что-то, что я должна найти. Не бренное тело, нет... что-то еще, зарытое куда ближе к поверхности...

Она яростно разрывала скованную холодом землю... не обращая внимания на порезы, которые мелкие камушки оставляли на ее пальцах. Казалось, ей овладело нечто, лежащее за пределами понимания, нечто, что не отпустит ее, пока она не обнаружит искомое.

И, действительно, для нее прошла целая вечность... но пальцы коснулись чего-то маленького и твердого - наверняка ни камня, ни кости. Она начала копать более медленно и осторожно, пусть руки ее - местами окровавленные - сводило от нетерпения. Она понемногу извлекала из ямки комки земли, и когда озарил оную лунный свет, она осознала, что находится внутри... и новая воля боли захлестнула сердце.

"Эта серьга..." Плечи ее поникли, когда она неотрывно смотрела на свою находку. Вне всяких сомнений, именно эту серьгу просил ее отыскать Люсьен... копию той, что она потеряла в замке вампирши Дженевьевы, пребывающем высоко в небесах над Мидгардом. "Стало быть... она здесь... но как я?.." Она перевела взор на ямку, бессознательно выкопанную ей... Лишь инстинктивно сознавала она, что здесь есть нечто, что необходимо найти. "Должно быть, они принадлежали ей, но почему..." Она осеклась, вздохнула и покачала головой. "В любом случае, блеск ее скоро поблекнет".

Люсьен...

Она повертела серьгу в ладонях, внимательно ее разглядывая. Серьга была весьма простецкая, из дешевенького серебра, с небольшой иголочкой, которой надлежало пронзать ухо. И когда звездный свет коснулся сей иглы, в разуме ее воскресло воспоминание... которой, казалось, совершенно не принадлежало ей.

"О, Люсьен... они прекрасны!" Платина в восхищении смотрела на маленькие серебряные серьги, которые держала на ладонях. "Огромное тебе спасибо, Люсьен! Я... лишь надеюсь, что ты не..."

"Не стоит", - улыбнулся Люсьен, покраснев от удовольствия при виде ее восторга. - "Я... хотел подарить тебе на день рождения что-нибудь особенное... что-нибудь красивое, чтобы ты носила..."

"Я всегда буду носить их, Люсьен, каждый день, и думать о тебе". Платина зарделась и улыбнулась в ответ. "Но..." Она потупилась, вновь бросив взгляд на серьги. "Я просто не совсем представляю... как мне носить их..."

"Что?!" - выдохнула Леннет в изумлении. - "Что... что это?.."

"Платина... Платина, просыпайся!"

"А?.." Платина недоуменно воззрилась на Люсьена, и на лице ее проступило крайнее изумление. "Люсьен... что происходит?" - свистящим шепотом произнесла она, приподнявшись и протерев глаза. - "Ты вообще соображаешь, который сейчас час? Что ты здесь делаешь?"

"...Люсьен?"

"Быстрее!" Ухватив Платину за руку, он умудрился вытащить ее из окна и опустить на землю. Она даже понять ничего не успела, когда он припустил прочь со всех ног, таща ее за собой.

"Люсьен, подожди!" - крикнула Платина, изо всех сил стараясь не отстать. - "Постой... расскажи мне, что произошло!"

"Нет времени, Платина!" К тому времени, как они достигли края Кориандера, ноги Люсьена болели, а дыхание сбилось, но он не мог ни остановиться, ни оглянуться назад - для этого просто не было лишней секунды. Лишь когда они углубились на приличное расстояние в окружающие деревушку леса, он позволил себе и Платине чуток передохнуть и перевести дыхание.

"Что... что это такое?" Леннет сжала голову руками, чувствуя холодный металл серьги у своего виска. "Я... я..."

"Платина... не говори так!" - в голосе Люсьена был страх. - "Может, ты и не нужна им, но нужна мне! Платина, я..."

"Если я действительно не безразлична тебе, Люсьен, как думаешь..." Она вновь подняла к нему заплаканное лицо. "Как думаешь... сможем ли мы родиться заново? Родиться заново вместе? Я..." Она крепко зажмурилась, голос ее стал хриплым. "Я рада, что знала тебя, Люсьен... так рада, что мы встретились. Но... у меня столько ужасных воспоминаний! Я просто... хочу забыть... забыть... их... все..." Голос ее затих, и девушка обмякла в руках Люсьена.

"Нет! Очнись!" Люсьен яростно тряс Платину, в голосе его сквозило отчаяние; он молился всем богам, которых только мог вспомнить, лишь бы не случилось непоправимого, потому что это просто не могло быть правдой... не может быть, чтобы она... "Я не позволю! Ты хочешь забыть? Забудешь ли ты и меня тоже, Платина?!"

"Л-люсьен..." - выдохнула Леннет, едва ворочая языком. Боль - физическая, наряду с душевной, - росла с каждой секундой, с каждым воспоминанием, и она не знала, как остановить ее, не представляла даже, что происходит. "Лю... сьен... аааааааххх..." Она согнулась в пояс, сжимая серьгу в дрожащих пальцах.

"Драконья Сфера... была похищена и, возможно, отправлена в Мидгард". Фрейя на мгновение закрыла глаза, на лице ее отразилась душевная боль. "Это случилось, когда мы с лордом Одином отсутствовали в Вальхалле, проводя инспекцию одной из отдаленных крепостей. Мы вернулись уже после того, как кража была совершена, а преступник убит Локи, который узнал о предательстве, войдя в доверие к ванам и проведав о лазутчике Сурта".

"...К-кто... это был?" - выдавила Леннет, пытаясь подобрать слова и не в силах поверить услышанному. - "Кто... совершил столь страшный грех?"

"...Его звали Люсьеном".

"Убит Локи... нет... НЕТ!" Боль все росла, и руки ее тряслись все сильнее. "Он... но... он был... Я была... я... но... к-как?.."

Я... нет... как... но... что... ч-то...

"Что происходит?!"

***

"Лорд Один!" На прекрасном лице Фрейи отразилась паника, подобной которой Отец Сущего прежде не видывал. "Я чувствую! Печать... она..."

"Что?!" Один рывком поднялся с трона, в возгласе его слышались гнев и тревога. "Ты хочешь сказать, что воспоминания вернулись к ней?"

"Да, они начинают возвращаться. Но..." Она помедлила, затем кивнула, улыбнувшись с вящим облегчением. "Похоже, я поторопилась с паникой".

"Стало быть, все как и планировалось?" Рот Одина искривился в усмешке, и он вновь опустился на трон, взяв себя в руки.

"Да". Она кивнула. "Все под контролем".

"Хо-хо... понятно. Прекрасная работа, Фрейя". Похоже, Один был чрезвычайно доволен ею.

"Спасибо, милорд", - поклонилась она, улыбка на ее лице стала еще шире. - "Действительно... Я не подвела нас сейчас, когда мои способности оказались полезны, как никогда".

"Печать не будет снята!"

***

Ч-что это... эта неожиданная... боль... Я...

Сжав кулаки и зубы, закрыв глаза, Леннет не сразу поняла, что свет луны и звезд исчез, и пребывает она в кромешной тьме. Первым осознанием того, что что-то изменилось, стал звук шагов, приближающихся к ней сзади. Забыв о боли, она резко обернулась, дабы не дать застать себя врасплох; сжимая серьгу в левой руке, правой она потянулась к рукояти меча.

Но шанса ударить ей не представилось. Она замерла, лишь разглядев лицо и глаза той, что приближалась к ней - и сама сущность, и страшная улыбка вселяли в Леннет необъяснимый, животный страх, подобного которому она никогда не испытывала даже в противостоянии чудовищной нежити.

"Это... это ты! Помогите! Мистина! Арнгрим! ПОМОГИТЕ!"

***

"И сколько нам еще ждать ее здесь?"

"Полагаю, пока леди валькирия не призовет нас", - пожала плечами Мистина. Она стояли на окраине леса, у подножья небольшого холма, где Леннет наказала им ожидать, пока она не вернется из долины. Здесь землю устилали грязные сугробы снега, испещренные следами зверей и ветвями с нависающих древ. Чуть раньше в кустах кто-то шуршал, но теперь затих, и в лесу установилась звенящая тишина.

"Ты знаешь, зачем она вообще здесь?"

Мистина покачала головой. "Она сказала мне не больше, чем тебе, однако... у меня есть маленькая, ничем не подтвержденная теория по этому поводу..."

"Какая же?" Арнгрим скрестил руки на груди, на лице его возникло выжидательное - и заинтересованное - выражение. "Ну же, что у тебя за теория?"

"Хм. Если помнишь... в последнее время она вела себя весьма странно, и мы замечали это неоднократно. Скорее всего, ее странное поведение и эмоциональное состояния можно объяснить неожиданным появлением Фрейи во Дворце Благословенного Дракона. После этой встречи Леннет упоминала о том, что что-то случилось в Асгарде - что-то, связанное с кражей драгоценного артефакта. Но я сомневаюсь, что это все". Мистина закрыла глаза и вздохнула. "Конечно, цепляться за соломинки - не самый лучший вариант... Возможно, я обращаю слишком пристальное внимание на всякие странности, которые она сделала в то время и о которых упоминала, - но я полагаю, что произошло что-то иное, касающееся Люсьена".

"Люсьена? Этого мальчика, безнадежно в нее влюбленного?" Ангрим озадаченно почесал затылок. "Я-то думал, что у него безответное чувство".

"Я тоже, сперва, но... я заметила небольшие перемены в ней после того, как она отправила его в Асгард. Не такие разительные, как те, что произошли позже, но она стала другой, хоть и было это практически незаметно. Какой-то... одинокой". Мистина покачала головой. "А затем она разгневалась, а после - опечалилась, а тогда... ну... в общем, я могу заключить, что там что-то произошло, что-то плохое случилось с ним, и это - причина перемен ее настроений. Конечно, доказательств у меня нет, но..."

"Ну, это все-таки не объясняет, почему мы торчим здесь".

"О, еще как объясняет". Мистина одарила Арнгрима снисходительным взглядом. "Если моя теория верно, то она весьма просто объясняет наше присутствие здесь. Это место, должно быть, весьма важно для одного из них или для обоих, и она пришла сюда, чтобы проститься с ним до того, как мы... ну, отправимся туда, куда она собирается". Мистина передернула плечами. "Я..."

Она резко осеклась; тело ее напряглось, ибо ночную тишь разрезал неожиданный крик - крик Леннет, взывающий о помощи. Арнгрим и Мистина с тревогой переглянулись, и, не произнося не слова, устремились к лугу. Они взбежали на холм, спустились по противоположному склону и очертя голову бросились на усеянный лилиями луг. Спиной к ним стояла фигура в темных доспехах; заметив ее, оба резко остановились.

Кто... кто это? Мистина воззрилась на фигуру, в душе ее занимался ужас. Доспехи были донельзя похожи на те, которые носила Леннет, но цвет был иным... и волосы тоже... да, в ночной тьме было сложно разглядеть детали, но она сомневалась, что на это можно списать различие в цвете. Нет, что-то здесь было совершенно неправильно...

"Что происходит?!" Арнгрим устремился вперед, но Мистина инстинктивно выбросила вперед руку, преграждая ему путь.

"Погоди, Арнгрим!" - прошипела она. - "Здесь что-то не так!"

Услышав голоса, женщина обернулась к ним. Мистина, не удержавшись, вскрикнула, разглядев лицо женщины. Да, перед ними стояла валькирия - но не Леннет. Это холодное прекрасное лицо, жестокие алые глаза, угольно-черные волосы, ниспадающие на доспехи такого же цвета - ничто в ней не напоминало о Леннет.

"Мистина... кто это?" - прошептал Арнгрим, в то время как темная валькирия молча их созерцала.

"Я..." Мистина помедлила. "Я не знаю..." Неожиданно она осознала, что дрожит - она не помнила, чтобы когда-либо встречала эту валькирию, но почему-то ее объял ужас, да и сама богиня, похоже, узнала ее. Ее руки тряслись, сердце ушло в пятки, и Мистина прилагала неимоверные усилия, чтобы не броситься наутек. А самое худшее состояло в том, что она даже представить не могла, чем вызваны подобные чувства.

Что же это за безумие?

"Я - валькирия", - молвила она наконец, и от звука сего голоса у Мистины по коже побежали мурашки, а Арнгрим напрягся, опустив руку на рукоять меча. - "С этого момента мы станете служить мне и подчиняться моим приказам. Неповиновения я не потерплю и пресеку на корню... хоть я и не должна вам об этом напоминать".

"То есть?" Арнгрим с истовым изумлением на лице смотрел на нее. "Ты? Валькирия? Нет, я так не думаю... я служу валькирии, но уж точно не тебе. Я тебя в жизни прежде никогда не видел".

"Что?" Казалось, слова Арнгрима удивили ее. "Ох, Арнгрим... неужто ты так скоро забыл меня? После всего, через что мы вместе прошли... Я несколько разочарована в тебе". Она обернулась к Мистине. "А ты? Неужто и ты не помнишь обо мне?"

"Если ты говоришь правду и мы действительно встречались раньше, то да, я тебя и не помню... и спасибо богам за эту маленькую услугу", - отвечала Мистина, пытаясь остановить дрожь до того, как оную заметит эта ужасающая женщина.

"Интересно, смогла ли бы забыть тебя я в ответ... ты всегда доставляла мне огромнейшее количество проблем в сравнении с собственной ценностью". Наградив волшебницу презрительной усмешкой, она вновь обратилась к Арнгриму. "Ладно, Арнгрим, мы должны спешить. Наше противостояние Брамсу не закончено".

"О чем ты треплешься?" Арнгрим не сдвинулся с места и оружия из рук не выпустил. "Что это за чушь?"

"Ты и об этом забыл, да? Как жаль". Она тихо хохотнула и склонила голову, затем лицо ее вновь приняло серьезное выражение. "Наверняка ты знаешь о лорде вампиров, Брамсе? Когда-то мы сражались с ним вместе, ты и я... и сражение наше не завершилось, ибо он до сих пор держит в заложниках мою младшую сестру. Сильмерию..." Она устремилась к Арнгриму, протянув руку. "Пойдем же - мы повергнем его вместе и вернем мою сестру на ее законное место в Вальхалле!"

"Не походи ко мне!" - рявкнул Арнгрим, наряду с Мистиной отступив на несколько шагов. "Слушай - мне наплевать, кто ты такая, и на то, что ты не поделила с Брамсом. Все, что я хочу знать, что ты сделала с настоящей валькирией - где она?!"

"Ты что, не слышал меня?!" Лицо ее исказила злая гримаса. "Третий раз повторять не буду, потому прочисти уши и слушай внимательно. Я - валькирия, и теперь вы служите мне. Это не обсуждается и вы не смеете ослушаться моих приказов. Я - старшая дочь из трех, Христ. Моя сестра Леннет, которую вы так хорошо знаете, не вернется в этот мир, поэтому прекрати болтать о ней и присягни мне на верность!"

"...Леннет?" - прошептала Мистина. - "Так зовут... валькирию?"

"Верно", - кивнула Христ. - "Как и она, я - одна из богинь Судьбы. Мы с сестрами надзираем за перемещением душ. Один избрал Леннет за исполнением сих обязанностей на этом временном отрезке... но теперь он решил, что она неспособна продолжать исполнять свои обязанности. И теперь я заняла ее место... принадлежащее мне по праву, ибо теперь очевидно, что я - единственная истинно верная своему делу из трех". Она покачала головой чуть ли не с печалью. "Сперва мятеж Сильмерии, теперь еще и это... неужто мои сестры действительно столь импульсивны?"

"...Нет..." Плечи Мистины поникли, глаза ее отражали отвращение. "О, нет... этого не может... я..."

"...Нет", - покачал головой Арнгрим. "Я не могу... я не приму этого. Здесь наверняка какая-то ошибка. Валькирия - Леннет - не сделала ничего дурного. Она никогда бы не предала Одина".

"Молчать, смертный! Знай свое место!" - отрезала Христ, ее алые глаза засверкали от ярости. - "Ты смеешь заявлять, что знаешь сестру мою лучше меня? Ты считаешь, что твое краткое пребывание рядом с ней позволило тебе узнать ее лучше, нежели мне, хоть я знаю ее много дольше? Как же вы, людишки, самоуверенны!"

"О, заткни свою пасть!" - прорычал Арнгрим. - "Может, ты и знала ее дольше, да и вы с ней родственники к тому же, признаю. Но что дает тебе право судить ее? Если ты знала ее так долго, почему же столь быстро назвала предателем? Как ты можешь быть так спокойна, если знаешь, что случилось с ней? Что ты за чудовище, если так быстро списала ее со счетов?"

"Ты переходишь грань, Арнгрим!" Голос Христ едва не срывался на визг, а ярость в глазах ее ныне граничила с безумием. "Я собиралась было мягко к тебе отнестись, учитывая твою прошлую службу мне - но если ты не прекратишь свои богохульные речи, я уничтожу тебя, как ты того и заслуживаешь - ибо предателей ожидаешь лишь смерть!"

"Прости, но единственное предательство, которое в данной ситуации я могу совершить, будет по отношению к Леннет, если я присягну на верность тебе". Арнгрим обнажил меч, усмехнулся, но лицо его оставалось серьезно. "Не цени меня столь мелко - да, я был наемником, но мою верность, единожды отданную, так легко перекупить невозможно. А Леннет сделала более, чем достаточно, чтобы заслужить ее... навсегда".

"И я такого же мнения!" Руками, прекратившими дрожать, Мистина сжала посох, дабы любой ценой защищать себя. "Я приняла решение служить ей и ни разу не пожалела об этом - я бы вновь и вновь делала бы тот же выбор. Но если бы мне предложила это ты... я бы немедленно ответила отказом! Подчиниться тебе? Никогда!"

"Вы говорите так, будто у вас есть выбор". Христ вперила в Мистину взгляд, исполненный невероятной ненависти. "Как тогда, так и сейчас... вам не разрешено сделать выбор". Она покачала головой. "Я не знаю, почему Леннет избрала вас для службы ей - это был выбор, о котором мне некогда пришлось пожалеть - и вам никогда бы не дозволили ступить в Вальхаллу. Но не важно - я сделаю то, что должна... то, что она должна была сделать давным-давно". Она наградила их яростным взглядом. "Я уничтожу вас обоих!"

"Сперва сразимся!" Арнгрим изготовился к бою, ровно как и Мистина.

"Глупые людишки". Губы Христ искривились в холодной, презрительной улыбке. "Не... хммм?" Неожиданно она отвлеклась, изучая то, что лежало у нее на ладони. "...Серьга?.. Фу. Зачем мне такие бессмысленные безделушки". Она швырнула серьгу за спину, в цветы. "А теперь - примите же забвение, как и должно предателям богов!" Не успели Арнгрим и Мистина уклониться, как поток ярчайшего света вырвался из ладони Христ.

"НЕТ!"

Вспышка - и призрачная фигура возникла на пути потока, за мгновение до того, как поглотил он Арнгрима и Мистину. Энергия была отражена, и поток пронесся мимо и над головами эйнхериаров... а когда он рассеялся, призрачная фигура, поглотившая большую часть энергии, обратилась в маленькие сверкающие бледным светом огоньки, бесцельно парящие в воздухе.

"...Леннет..." Голос Христ - немыслимо мягкий - разорвал потрясенную тишину, воцарившуюся после неудавшейся атаки на двух эйнхериаров. "Я... поняла... стало быть, ты еще не крепко спишь?.." Со странным выражением на лице она воззрилась на Арнгрима и Мистину, которые были слишком изумлены случившемся, чтобы говорить. "...Что ж, хорошо. Пока что я сохраню вам жизни... в конце концов, вам все равно некуда деваться, если вы умрете". Она рассмеялась, но глаза ее оставались холодны - было в них что-то такое, что не в силах понять те, кто видел подобное выражение. Она помедлила еще мгновение, а затем исчезла из виду.

"...Эти огоньки... неужто это?.." Голос Мистины дрожал, когда она пыталась придти в себя после исчезновения Христ с луга. "Я... я... этого... этого не может быть!" Глаза ее расширились от ужаса. "Нет... о, нет..." Она протянула дрожащую руку к одному из огоньков, но резко отдернула, боясь, что он исчезнет, как только она дотронется до него.

"Что? Что это такое?" Арнгрим оглядывался по сторонам, донельзя встревоженный тоном Мистины. "Что это за огоньки?"

"Это - фрагменты души Леннет. Но..." Ее голос стал на октаву выше, в нем слышалась паника. "Они... они начинают рассеиваться!" Дрожащим пальцем она указала на один из огоньков, который мерцал и тускнел с каждой секундой. "Смотри!"

"Что?!" Теперь ужас отразился и в глазах Арнгрима. "Мы... мы что-нибудь можем сделать? Неужто мы не можем воспрепятствовать их исчезновению?"

"Я... я не..." Колени Мистины начали трястись, нижняя губа задрожала. "Я не... знаю... Я никогда не... Я не... Я..." Она отчаянно покачала головой, прикусив язык; в глазах ее стояли слезы. "О, боги... я... мы... что мы... что я могу сделать? Что может..."

"Мисти, заморозь воздух вокруг них! Скорее!"

"...Этот голос!" Паника немедленно оставила ее, глаза округлились от изумления, а мозг вновь начал работать быстро и четко.

Конечно... конечно же! Как я раньше не догадалась... решение проблемы - в моих руках!

Вновь исполненная решимости, Мистина воздела посох, направив его в сторону огоньков. "Духи воздуха и стужи! Сей церемонией единения я приказываю вам объединиться и заморозить пространство!"

В то же мгновение в воздухе возникли потоки голубой энергии, собрав светящиеся огоньки в одну сферу, немедленно оную заморозив. Лазурный кристалл медленно опустился в подставленные ладони Мистины, и она поместила его в один из карманов блузы.

...Впечатляет.

Источник бесплотного голоса, уже звучавшего ранее, явил себя - худенький очкарик среднего роста с копной взлохмаченных каштановых волос и опасным - почти безумным - блеском в фиолетовых глазах. Мистина и Арнгрим вновь изготовились к бою, когда он возник перед ними.

"...Лезард. Так и знала, что это твой голос". Мистина подозрительно следила за его приближением. "Чего ты хочешь? Говори!"

"О, эти древние заклинание творить приходится так долго", - буднично заметил он. - "А, ну да... теперь к делу". Он поправил очки и приветственно улыбнулся Мистине. "Вот как ты встречаешь старого друга? Особенно того, кто помог тебе разрешить столь сложную проблему?"

"Я так друзей не приветствую, нет, но приветствую убийц!" - отвечала Мистина. - "Если ты пришел, чтобы причинить вред кому-либо из нас, я лично удостоверюсь в том, что это станет последним, что ты попытаешься сделать!"

"Ох, как мы агрессивны... ты всегда была такой, Мисти?" - хохотнул Лезард. "Нет, не отвечай - точно так же, как я уверен в своей любви к Леннет, я знаю, что твой ответ будет что-то вроде "Если мой характер испортился к худшему, в этом виноват ты, Лезард!" Я прав?"

"Просто скажи, чего нужно, и вали прочь!" Руки ее вновь начали дрожать, но на этот раз не от страха, а от всепоглощающей ненависти.

"Увы, боюсь, что не могу этого сделать". Лезард вновь поправил очки, разом посерьезнев. "Я полагаю, нам необходимо отставить в сторону шуточки да подколки - и, надеюсь, на время и ненависть. Что сейчас действительно важно - это безопасность той, которая находится в кармане твоих одежд... верно? Но никто из нас в одиночку не сумеет сделать то, что должно быть сделано для нее, посему я предлагаю перемирие... по крайней мере, временное". Он вновь улыбнулся ей.

"...Ах ты сволочь". Мистина сжала кулаки. "Сказать, что мне противна - если уж напрямую, то крайне противна - сама идея заключить с тобой перемирие, значит, не сказать ничего. От одной мысли меня выворачивает наизнанку, и я страшусь того, что из этого выйдет. Но..." Плечи ее поникли, и в глазах уже не плескалась столь неистовая ярость. "Если... если ты действительно знаешь, как спасти ее..."

"Конечно же знаю". Лезард широко улыбнулся. "Пожалуйста, не принижай мои возможности, если не сложно. Я точно знаю, как спасти ее... но я не могу этого сделать без твоей помощи, вынужден признать - ибо данный метод требует участия не только одного талантливого волшебника, и кто справится с задачей лучше тебя? Конечно, ошибок ты делаешь предостаточно, но в твою пользу говорит незаурядный талант, хоть с моим он и не сравнится... По крайней мере, для выполнения возложенной задачи ты вполне подойдешь".

"Лезард" - ласково промурлыкала Мистина, в голосе ее слышались опасные нотки. "Позволь дать тебе один дельный совет, хоть я и боюсь, что ты останешься глух к нему. Если ты действительно желаешь, чтобы перемирие продолжало действовать... я советую тебе воздержаться от оскорблений в мой адрес. Иначе я не отвечаю за последствия. Я ясно выражаюсь? Если же мне повторить, присовокупив... небольшую демонстрацию того, что я припасла для тебя на случай, если ты проигнорируешь мои слова?"

"Нет, в этом нет необходимости". Выражения глаз Лезарда не было видно за стеклами очков, которые отражали лунный свет. "Ну ладно... без дальнейших споров давай-ка проследуем в твою лабораторию. Именно там нам придется поработать этот ночью".

"...Хм. Ладно. Но..." Мистина помедлила и, склонив голову набок, критически воззрилась на Лезарда. "Теперь, когда я хорошенько тебя разглядела..."

"А, заметила?" - рассмеялся Лезард. "Молодчина, Мисти... твои чувства остры, как и всегда, должен признать". Он почесал затылок, донельзя довольный собой. "Видишь ли, мое тело начинало мешать мне, поэтому я... избавился от него. Примерно так же, как и ты". В глазах его отражалось ликование, и Мистину передернуло при виде этого.

"Я не сама прикончила себя, ты, безумный маньяк!" Она закатила глаза. "Хотя сейчас не время говорить об этом..."

"Верно", - согласился Арнгрим. - "Хоть и презабавно наблюдать за вами двумя, нам следует выступать в путь, чтобы спасти ее".

"Да", - кивнула Мистина. - "Уже и так прошло слишком много времени... мы должны торопиться".

"Пойдемте".

***

"Учитывая то, что ты говорил во время нашей последней встречи, должен ли я предположить, что у тебя есть хорошая причина, чтобы заявиться в эти ледяные чертоги и потребовать аудиенции со мной?"

"Ты совершенно прав, милорд". Локи склонился перед Суртом, владыкой Ётунхейма. "Как и обещал, я принес вести, которые придутся тебе по душе. Наверняка ты слышал о беспорядках в стане врага?"

"Лишь тихий шепоток, но он достиг моих ушей", - кивнул Сурт. - "Говорят, что у Одина похитили нечто, представляющее собой невероятную ценность, и что он с Фрейей ударились в панику из-за этой потери. Мало кому из богов позволили узнать о пропаже, но душевное состояние властителей Асгарда не осталось незамеченным, и армия их пребывает в смятении и страхе".

"Я мог поспособствовать этому, обсуждая случившееся с Фрей там, где нас, боюсь, могли услышать". В глазах Локи плясали веселые огоньки. "Кто знает? Но это было весьма неосмотрительно с моей стороны".

"...Сомневаюсь. Ты никогда ничего не делаешь, не позаботившись как следует о возможных последствиях". Сурт внимательно смотрел на него с каменным выражением на лице. "Скажи... эти слухи основаны на реальных фактах?"

"Как говорят люди - нет дыма без огня", - хохотнул Локи. - "Тебе ведь это самому хорошо известно, верно?"

"Хммм", - кивнул Сурт. - "Должен ли я предположить, что похищенный предмет - бесспорное доказательство твоей верности, которое ты обещал предоставить во время нашего прошлого разговора?"

"А, ничто не тебя не укроется, да?" - усмехнулся Локи. - "Ты совершенно прав, да, да! Смотри!" Из складок своего короткого плаща он извлек Драконью Сферу и гордо продемонстрировал артефакт Сурту. "Вот то, чего так страшился лишиться Один!"

"Эт-это... это..." - выдохнул Сурт, - "...Драконья Сфера?"

"Она самая. Однако..." Он покрепче прижал артефакт к себе и помахал перед Суртом пальцем. "...Ты понимаешь, что подобными вещами не разбрасываются? У меня есть маленькое - очень маленькое - условие перед тем, как я передам ее тебе. Оно очень просто... я просто хочу обезопасить себя перед тем, как расстанусь со Сферой. Ты ведь понимаешь, верно?"

"Как хочешь", - отмахнулся Сурт.

"Прекрасно", - улыбнулся Локи и щелкнул пальцами. В то же мгновение за спиной его возникли два существа - огромный волк и дракон. "Должен признаться, подобные делишки заставляют меня немного нервничать", - добавил Локи. - "Пожалуйста, позволь остаться здесь двум моим спутникам - одно их присутствие успокоит меня".

"Великий снежный волк Фенрир", - прошептал Сурт. - "И дракон... случайно не..."

"Воистину, легендарный дракон Кровавая Погибель". Глаза Локи весело поблескивали. "Легенды говорят, что он проглотил последнее из Четырех Сокровищ, и было оно единственным - до похищения мной Сферы, - на которое Один не успел наложить руки. Да, сейчас у него даже Лесной Лук... но и лук, и Гунгнир не сравнятся в его глазах со Сферой. Ты, однако... теперь обладаешь Сферой и Демоническим Мечом, Левантайном. Да! Два Сокровища и два чудовища!" Он развел руки в стороны. "Вот что я тебе предлагаю - ответишь ли ты отказом?"

"...Как ты прекрасно знаешь, на подобное трудно ответить отказом". Глаза Локи ликующе вспыхнули и он открыл было рот, чтобы ответить, но Сурт поднял руку, приказывая ему молчать, и Ловкач разом посерьезнел. "Однако, в то же время, не так уж и трудно, как ты можешь считать".

"Ч-что?" Все признаки веселья оставили лик Локи, сменившись неподдельной яростью. "И ты... ты тоже отвернешься от меня?"

"Как я сказал себе раньше, я хочу оставаться выше Одина и его нечестного ведения войны". Сурт прожег Локи тяжелым взглядом. "Объединяться с грязными монстрами и демонами... уж прости, Локи, но даже мое желание обратить против Одина его же методы имеет свои пределы, и они достигнуты. Однако часть твоего дара я с радостью приму, и не считай, что я не испытываю к тебе благодарности".

"...И какую же часть, скажи на милость?" Локи упрямо смотрел в пол, глаза его закрывали ниспадающие на лоб волосы.

"Потерю боевого духа во вражеском стане, конечно же - если воспользоваться ею надлежащим образом, это будет означать перелом в войне и непременную победу. И, будь уверен, ситуацией я воспользуюсь сполна".

"...Хе", - тихо хихикнул Локи. - "Скажи тогда, почему ты считаешь, что такая ситуация сохранится, как только я покину сей чертог? Почему ты считаешь, что я не верну Сферу Одину в руки, сказав, что отыскал похищенное Сокровище, и тогда ситуация вновь изменится не в твою пользу?"

"Потому что для этого ты слишком презираешь Одина". Сурт покачал головой. "Не пытайся напугать меня, Локи, придумывая ложь, распознает которую и смертное дитя. И если не брать в расчет сей маленький факт... я нисколько не сомневаюсь, что Один подозревает тебя в краже, и если ты вернешь ему Сферу, придумав какую-нибудь историю, лишь подтвердит личность виновного. И тогда... что ж, мы оба знаем, какая судьба тебя ожидает. Но даже если отринуть и это... ты сделаешь огромную ошибку, если оставишь меня в живых. Ведь я могу рассказать о твоем предательстве. Разоблачить тебя как шпиона, несущего ответственность за столь многие их неудачи. Воистину, жаль, что ты столь недальновиден, тебе это обычно несвойственно".

"Хммм. А ты прав. Возможно, мне стоит выразиться по-иному". Локи наградил Сурта холодным взором. "Почему ты считаешь, что, так поступив со мной, выживешь в этой войне?"

"Потому что в отличие от Одина я не дурак". Сурт, не моргнув, встретил пронзительный взор Локи. "Хоть и не хочется мне убивать былого союзника, я скорее прикончу тебя на этом самом месте, чем позволю исполнить подобные угрозы".

"Ошибаешься". Улыбка Локи померкла. "В этом ты очень, очень ошибаешься. Ты в точности такой же, как Один... вы гораздо более похожи, чем трусливое сердце позволит тебе осознать".

"Ч-что?!" Сурт вскочил на ноги. "Ты смеешь..."

"Смею", - произнес Локи с ледяной яростью в голосе. - "Позволь мне доходчиво разъяснить тебе кое-что. Даже в этом облике я способен на куда большее, чем ты полагаешь - Один, в своей безграничной мудрости, не хотел, чтобы я оставался полностью беззащитен на случай, если беда придет в золотые залы. Это - ничто в сравнении с моим истинным могуществом, но я не так слаб, как ты считаешь".

"А мне все равно". Сурт обнажил меч. "Какие бы крохи силы не оставил тебе Один, со мной ты не сравнишься, если я решу уничтожить тебя".

"О, но это - далеко не все!" В глазах Локи зажглись новые, опасные огоньки. "Когда это я говорил тебе, что заключен в этот облик? Что я все еще заключен в него? Не помню такого". Ярчайшая вспышка света - и Локи преобразился, приняв тот облик, в котором его зрел Люсьен и о котором никому уже не сможет поведать. "Никогда не утверждал я, что подобная чушь может оказаться истиной".

"Этого... этого... не может быть..." На гордом лице Сурта, воззрившегося на истинное обличье Локи, отразились ужас и страх - настоящий страх, подобного которому он не ощущал давно.

"Ах, Сурт, Сурт... какой же ты глупец!" Локи расхохотался. "Скажи-ка мне, Сурт... неужто никто не сказал тебе, куда именно Один поместил мою силу после того, как лишил меня оной? Ведь должна же она была где-то находиться..."

"...Нет..." - тихо промямлил Сурт, душу которого затопило отчаяние, ибо осознал он. Куда клонит Локи. "Нет..."

"О, да, да, еще как да. Именно". Локи победоносно ухмыльнулся. "Ты должен бы знать, Сурт... когда течению потока препятствуют, застой ведет к разложению... а разложение - к смерти. И ты, и Один не принимали перемен, идущих изнутри... посему перемены придут извне и уничтожат все, созданное вами.

Сурт! Я отправлю вас с Одином в небытие!"

***

"Ты собираешься... что?" Разинув рот от изумления, Мистина уставилась на Лезарда.

"Ты же слышала". Лезард указал на маленькую фигурку в стеклянном резервуаре, пребывающем во все еще скованной льдом комнате. "Однако я сделаю исключения и повторю еще раз для твоих глуховатых ушек. Мы поместим валькирию в это тело".

"Лезард, я хорошо поняла, что ты предлагаешь". Мистина уперла руки в бока. "Я все еще считаю, что это - безумие!"

"О? Какое же, скажи на милость, твое предложение?" Лезард выглядел немного раздраженным. "Душа понесла существенный вред - иного способа просто не существует".

"Я понимаю, но..." Мистина закусила губу. "Не собираешься ли ты преследовать исключительно собственные цели? Ты же стремился взять бога и человека, и..." Она нарочно не закончила фразу, но со значением воззрилась на Лезарда.

"Что, ты не доверяешь мне? Ну же, разве друзья должны ссориться?" Лезард развел руки в стороны.

"КТО ЭТО ТВОИ ДРУЗЬЯ?" - хором рявкнули Арнгрим и Мистина.

Лезард хмыкнул, но никак не прокомментировал сей взрыв эмоций, и бледное лунное сияние, отражавшееся от стекол его очков, не позволяло прочитать эмоции, отражавшиеся на его лице. "В любом случае эта душа сильно повреждена. Ее личность, ее воспоминания... даже я не могу дать гарантии того, что станет с ними, к сожалению. Ее душа столь неполноценна, что мы должны действовать как можно скорее".

"Ты... не имеешь в виду..." Плечи Мистины поникли, и она, вновь испытывая страх, воззрилась на маленького гомункула, пребывающего в резервуаре.

"Ну, мне очевидно, что этим вопросом стоит немедленно заняться", - признал Арнгрим. - "Хоть и ненавистно мне это признавать, маленький маньяк прав".

"...Ладно". Мистина скрестила руки на груди и, вздохнув, отвела взгляд. "Я помогу тебе с этим, Лезард. Но если ты попытаешься что-нибудь вытворить, я прикончу тебя как бешеного пса. Понял?"

"Полностью". Лезард листал страницы древнего фолианта. "Теперь необходимо заняться приготовлениями... поможешь мне в этом?"

"Я тебе не слуга, Лезард!"

"Я и не говорю, что слуга". В глазах Лезарда вспыхнуло нетерпение. "Я просто..."

"Вы не обижайтесь", - встрял в разговор Арнгрим, - "но после всего произошедшего сегодня ночью нет у меня сил слушать вашу трескотню. Пойду подышу свежим воздухом, а вы двое пререкайтесь, как дети малые... позовете меня, когда будете готовы". Он тихо закрыл за собой дверь, стараясь не разбудить никого в соседних комнатах.

"...Хе. Как интересно". Лезард усмехнулся собственной мысли, не отрывая глаз от фолианта и от подробного описания ритуала, в нем изложенного.

"Хм? И что же развеселило тебя на этот раз, Лезард?" Мистина склонилась над панелью пред резервуаром, корректируя установленные на ней значения.

"О, ничего, за исключением выбранных им слов, и как они относятся к основным чертам, замеченным мною в людях". Лезард передернул плечами и плутовато ухмыльнулся. "Большинство людей в подобных утверждениях добавляют сочетание не "как дети малые", а "как старые клуши", дабы смутить ссорящихся. Но наш воин-переросток намеренно избежал подобных слов. Интересно, почему?.."

Переросток. Это сказано так, будто у него самого комплексы. И весьма большие.

"Ему лучше знать", - отрезала Мистина.

"О? Хе-хе". Лезард поправил очки на носу и хохотнул. "Ты все та же, а, Мисти? Дела сердечные тебя совершенно не интересуют?"

"А почему факт этот должен измениться?" Мистина быстро оглянулась через плечо, после чего вновь вернулась к рычагам и шестерням на панели управления резервуаром. "Ты ведь знаешь меня, Лезард... нет у меня времени на такие глупости".

"Времени? О, Мисти, ты несешь откровенную чушь". Лезард тяжело вздохнул. "Неужели ты забыла, что благодаря моему маленькому подарку и тому, что валькирия избрала тебя в качестве эйнхериара, ты теперь фактически бессмертна? У тебя есть все время в мире, и ты можешь потратить мгновение-другое на "глупость", уж поверь".

"...Ух!" Резко обернувшись, Мистина наградила его таким взглядом, который пронзил бы его черное сердце раз десять, если бы мог. "Сделай мне одолжение, Лезард, и никогда-никогда больше о упоминай о хладнокровном убийстве, тобой совершенном, как о подарке, сделанном для меня. Почувствуй разницу - меня избрала леди-валькирия, и это действительно подарок. А ты просто убил меня безо всякой на то причины - подарком это не назовешь. Начинаешь понимать суть?"

"Ммм, вполне". Лезард пожал плечами и убрал прядь волос с глаз. "Но мы немного отклонились от темы... разве твое новообретенное время не соблазняет тебя чем-нибудь иным, за исключением поиска знаний?"

"Нет". Мистина принялась расставлять в нужным точках свечи, на которые указал Лезард, и зажигать их. "Я собираюсь лишь принять этот дар и воспользоваться им, чтобы получить все знания этого мира и никогда не забыть о них, никогда не отринуть".

"И что будет, когда ты получишь все эти знания? Что произойдет тогда?"

"О, мы с тобой прекрасно знаем, что до этого еще очень далеко, Лезард". Мистина весело усмехнулась, чего ранее никогда не позволяла себе в присутствии Лезарда. "Хоть я весьма одаренная и умная личность, я лишь начала постигать тайны этого мира... а тайн сих предостаточно, ты-то должен знать это лучше, чем кто-либо".

"...Хм. Но все равно спасибо за столь лестные слова". Лезард вновь поправил очки с едва заметным раздражением. "Гипотетические выражаясь".

"Даже выражаясь гипотетически... какой мужчина в Мидгарде может удовлетворять моим требованиям?" Мистина подмигнула ему. "Я еще не встречала такого, который бы заставил меня отложить погоню за знаниями хотя бы на две минуты".

"О, стало быть, ты утверждаешь, что заинтересовать тебя может мужчина из иного мира?" - рассмеялся Лезард. - "Ясненько, ясненько".

"Мужчина из иного мира? Ну у тебя и воображение, Лезард!" - рассмеялась в ответ Мистина. - "Но, похоже, мы почти закончили... Я позову Арнгрима..."

"Да, не будем терять времени и начнем". Лезард вытер руки, закончив чертить на полу магические символы необходимой для этого алмазной пылью.

"...но сперва, Лезард, хочу попросить тебя об услуге. Маленькой, незначительной услуге, если ты не против".

"...Зависит от услуги, Мисти". Неожиданно для самого себя Лезард немного напрягся.

"О, будь уверен, она проста", - улыбнулась Мистина, и невинность в его словах наверняка была обманчива - лишь поверхностна. "Просто окажи мне услугу и скажи, что такого интересного ты нашел в моем новом посохе и почему ты все это время не отрываешь от него глаз?"

"Твой... новый посох?" - промямлил Лезард.

"Да, вот этот, предмет твоего восхищения в последние несколько минут". Мистина указала на посох, лежащий на соседнем столе. Он был вырезан из какого-то странного, белого - почти серебряного - материала, а набалдашник был исполнен в форме цветка жиломости, в центре которого виднелся маленький голубой алмаз. Посох был красив и излучал огромную мощь. "У тебя такое выражение на лице, как будто он тебе... о, Лезард, помоги мне подобрать слово..."

"...Знаком?" - вкрадчиво произнес Лезард.

"А! Да! Именно это я и хотела сказать". Мистина щелкнула пальцами, в глазах ее плясали искорки. "Говори, Лезард. Говори".

"Что говорить?" Он пожал плечами. "Что именно говорить? В свое время я повидал немало такого оружия, сам создал несколько экземпляров - что ты усмотрела в моем удивлении столь необычным исполнением посоха? Возможно, раньше я видел нечто подобное, потому он и привлек меня - ничего больше..."

"...Лезард..." - вновь ласково пропела Мистина, и голос его был подобен кислоте, выжигающей внутренности, хоть и знал Лезард, что этой женщины ему навряд ли стоит опасаться... теоретически. "Хватит. Нечего нести околесицу... я была бы тебе очень признательна, если бы прекратил это. Мы оба прекрасно знаем, чем он тебе знаком. Мы оба знаем, где именно ты видел его раньше".

"О?" Лезард поправил очки уже в который раз - наверняка ему нужны новые. Однако необходимость эта всегда отодвигалась на второй план более важными заботами - например, наблюдениями за Леннет. "Обращаясь к тебе твоими же словами... говори!"

"Хммм". Мистина с хитрецой улыбнулась. "Знаешь ли ты о лабиринте, находящемся весьма далеко отсюда? Набору не связанных друг с другом комнат, перемещение между которыми осуществляется посредством механизмов, основанных на нехитрой математике? Там, где был найден... кое-какой камень?"

"...А, понятно", - улыбнулся Лезард - практически невинно, но обнаружил, но не сможет обмануть сим собеседницу. - "Что ж, значит, ты тоже с ним знакома, Мисти... и что же привело тебя в сие феерического место?"

"Странствия с леди-валькирией", - пожала плечами Мистина. - "Что еще? Но кое-что удивляет меня... почему ты не забрал это сокровище себе наряду с Камнем?"

"Оно мало меня интересовало". Лезард отряхнул пыль с одежд. "Куда сильнее занимал меня Камень... и, к тому же, я мог воспользоваться силой Камня, чтобы самому создать подобный посох, даже более изысканный, нежели этот".

"О, не хотела бы я знать, на что он мог быть похож". Мистина поморщилась.

"О, избавь меня". Лезард закатил глаза. "Но вот что меня интересует". Он схватил Мистину за локоть и притянул ее к себе, не обращая внимания на протестующий возглас. "Скажи, Мистина... а тебя это не гложет? То, что я обладаю Камнем, вместилищем всех знаний этого мира... а не ты?"

"Хмммм. Может, да, а может, и нет". Мистина высвободилась и одарила его недоброй ухмылкой. "Ты мне лучше вот что скажи, Лезард - а тебя не гложет то, что Леннет даже имени твоего не помнит, считая тебя недостойным такой чести? Что ты чувствуешь, думая об этом?"

Фыркнув, Лезард отвернулся от нее. Во взгляде Мистины мелькнул триумф, и она продолжила свою атаку.

"Что, задела за живое? И вот еще что скажи... что ты чувствуешь, зная о том, что она приходила на луг, чтобы оплакать любимого человека? Уверена, ты уже знаешь об этом и слова мои тебя не удивляют... ведь твое появление было столь своевременным, что я была бы круглой дурой, если бы верила в том, что ты не наблюдал за нею издалека".

"...Неужто это преступление - следить за безопасностью возлюбленной?" Губы Лезарда были холодны, как лед, когда он произносил эти слова. "Я просто тревожился за нее".

"Ага, значит, ты все-таки признал, что любишь подглядывать, а, маленький маньяк? Ну, наконец-то". Мистина скрестила руки на груди, нагло ухмыляясь ему в спину. "Стало быть, ты получил место в первом ряду, чтобы наблюдать за ее печалью и одиночеством, когда она молила лишь о человеке, покинувшем сей мир... о том, кто занял место в его сердце, которое тебе не занять никогда-никогда. Потому что - давай посмотрим правде в глаза, Лезард, - если я решу никогда не заводить любовника, я обрету такового гораздо, гораздо раньше тебя. Я..."

"...Мистина". Было что-то такое в его голосе, от чего ее на мгновение бросило в дрожь, и она замолчала. "Окажи нам всем услугу. Иди и приведи Арнгрима, чтобы мы наконец начали ритуал... иначе никому из нас не понравится исход, к которому приведут твои необдуманные слова".

"...Ладно". Содрогнувшись, Мистина бросилась вниз, в спальню, и к входной двери, распахнула ее. Арнгрим сидел на крылечке снаружи, и обернулся к ней, когда услышал звук открывающейся двери.

"Вы закончили?"

"Д-да". Мистина помедлила, пытаясь взять себя в руки и убрать дрожь тела и голоса. "Закончили. Начинаем".

"Хорошо". Арнгрим поднялся на ноги, чуть помедлил, прежде чем проследовать вслед за Мистиной внутрь. "Эй... ты в порядке? Он ведь не сказал ничего такого, чтобы бы тебя разозлило? Уж не знаю, как этот парень умудряется находить твои слабые места..."

"Я в порядке", - солгала Мистина, улыбнувшись Арнгриму. - "Но спасибо, что беспокоишься".

"Эй". Арнгрим улыбнулся в ответ. "Для чего еще нужны друзья?"

Мистина усмехнулась, расслабилась, и улыбка ее стала искренней, даже если она приближалась к комнате, в которой ждал Лезард. "Это ты верно подметил".

К тому времени, как они достигли вершины лестницы, Лезард уже успокоился к вящему облегчению Мистины, и лишь кивнул им, когда они ступили в лабораторию. "Прекрасно, теперь мы можем начинать... Арнгрим, будь добр, оставайся здесь, за пределами магического поля... а ты, Мисти, подойди сюда с душой валькирии..."

"Как будто я тебе служанка", - зло хмыкнула Мистина, но сделала в точности так, как просил Лезард.

"Ох, ох... никогда бы не подумал, что буду применять забытое искусство перемещения души в подобном месте". Лезард с раздражением поправил непослушные очки. "Так... Мисти, перед тем, как мы начнем... ты ведь понимаешь, верно? При сотворении этого заклинания есть вероятность разделения души и тела в любое время".

"Да. Я понимаю". Мистина пожала плечами. "Давай уже начнем".

"Что ж, начинаем". Казалось, свет в чертоге потускнел, и Лезарда, начавшего читать заклинание, объяла тьма.

"Тело, разум, душа - разделены! Если для воплощения сего я стану презираем, если тело мое обуглится и почернеет, да будет так! Если для воплощения сего я должен призвать запретную магию, да будет так! Пусть тело мое затронуто скверной, пусть душа моя затронута скверной, я наделяю тебя разумом!

Нечистым разумом, без сомнения! Нечистым? Говоря об этом разуме, определение сие - самое точное. И я не осмелюсь пребывать в сем теле, ибо недуг сразит меня...

Я творю, как творят боги, и наделяю жизнью пустоту!"

Тело гомункула в резервуаре и скованная льдом душа валькирии воссияли; затем душа медленно поднялась в воздух, а гомункул исчез из резервуара. Два предмета слились воедино в воздухе, а ослепительное сияние, окружавшее гомункула, исчезло, и в руки Мистины опустилось тело маленькой среброволосой девочки, которая была донельзя похожа на Леннет, если та, конечно, когда-либо была ребенком. Обменявшись взглядами с Лезардом, Мистина кивнула ему и устремилась вниз по лестнице, чтобы уложить девочку в постель и укутать в пуховое одеяло; мужчины следовали за ней по пятам.

"...Сработало?" - с волнением поинтересовался Арнгрим, обходя Мистину, чтобы получше рассмотреть спящую девочку.

"Смотрите", - улыбнулся Лезард, указав на девочку, которая начала шевелиться. - "Она приходит в себя".

Девочка с лицом Леннет села в кровати, протерла голубые глаза... а затем вновь откинулась на подушки и погрузилась в сон; на ее маленьком бледном лице не отразилось ровным счетом никаких эмоций, указывающих на то, что она сознает свое состояние, окружение или присутствующих в комнате.

"Стало быть, вот она, магия перемещения души..." - прошептала Мистина.

"Какое-то время с ней все будет хорошо?" - спросил Арнгрим.

"Увы, не могу гарантировать", - покачал головой Лезард. - "Это была всего лишь срочная и необходимая мера... я не могу точно сказать, что стало с ее душой; времени у нас в обрез. Чтобы действительно спасти ее, мы должны вернуть ее истинное тело как можно скорее".

"О, это уж точно". Арнгрим помрачнел. "Та валькирия... Христ..."

"Ну, по крайней мере, мы знаем, где искать ее!" Руки Мистины дрожали от едва сдерживаемого гнева, ибо новое пламя разгоралось у нее в душе. "Пойдемте - давайте прикончим ее и вернем Леннет ее истинное тело!"

"Говоришь, в замок Брамса, короля вампиров?" Похоже, перспектива сия Лезарда несколько заинтересовала. "Что ж... давайте выступать, и поскорее".

***

"...Давно не виделись, Христ", - улыбнулся Брамс, опустив подбородок на сложенные "домиком" руки и наклонившись вперед на троне. - "Скажи-ка, чем обязан сим ночным визитом в мою скромную обитель?"

"Не строй из себя идиота!" Христ обнажила меч и направила его в сторону вампира, которого, казалось, ситуация лишь забавляла. - "Причина моего визита находится у нас над головами! Или ты позабыл, что у тебя в руках все еще остается моя сестра?"

"Боюсь, ты меня с кем-то спутала", - хохотнул Брамс. - "Единственный, кто полностью позабыл о моей прекрасной заложнице, - твой драгоценный лорд Один".

"Не смей богохульствовать в адрес Отца Сущего подобным образом, или я прикончу тебя так скоро, что не успеешь пожалеть о своих словах!" Христ оскалилась от снедавшей ее ярости. "И скажи, как Сильмерия воспримет подобное обращение? Какое вопиющее неуважение... хотя чего еще от тебя можно ждать!"

"Уверен, что Сильмерии придется по душе мое чувство юмора... к тому же, она всегда понимала меня, в отличие от тебя". Брамс улыбнулся снова. "Но возможность видеть то, что ты неспособна увидеть, сложно назвать чем-то из ряда вон выходящим".

"Молчать!" Христ шагнула вперед, клинок ее даже не дрогнул. "Нежить не должна вещать из своих могил!"

"Вижу, ты не изменилась", - вздохнул Брамс, покачав головой. - "Всегда пытаешься заглушить идеи, которые не укладываются в твое узкое мировосприятие. Как жаль, что ты сама себя так ослепляешь".

"Это не так!" Христ наградила его испепеляющим взглядом. - "Просто я терпеть не могу твоей лжи! И я не хочу слышать больше лжи о Сильмерии... Я не хочу слышать грязных слов о том, что связывает вас, какие отнош..."

"Связывало. Связывает. И будет связывать, если нам представится такая возможность". Брамс усмехнулся и развел руки в стороны. "Хотела еще что-нибудь узнать? Я не лгу тебе, Христ, не лукавлю. Это - истина, к которой ты остаешься глуха!"

"Богохульство!" - прошипела Христ, глаза ее опасно заблестели. - "Сильмерия никогда бы..."

"Ты действительно столь слепа к тому факту, кем является твоя сестра?" - прорычал Брамс, отринув наконец напускное веселье. - "Ты забыла, что ее привело сюда изначально - выбор, сделанный ей и приведший ее к заключению в этом кристалле? Неужто ты полна решимости - и отчаяния - позабыть об эмоций, что сделали подобный выбор возможным?"

"Это... это неважно!" - покачала головой Христ. - "Важно лишь то, что теперь-то я освобожу ее от тебя!"

"И что же ты дашь ей? Свободу? Как ты заблуждаешься". Губы Брамса презрительно искривились. "Ты действительно хочешь этого для нее? Что она вернется к слепому служению Одину - что она станет его верной псиной, подобной тебе? Лишится воспоминаний и чувств, столь бесценных для нее? Ты - круглая дура, ибо не осознаешь и не понимаешь то, что она стремилась стать куда большим, нежели пешкой Одина на есть божественной шахматной доске!"

"Как ты смеешь?!" В глазах Христ полыхало яростное пламя. "Ты не только вновь и вновь оскорбляешь лорда Одина, но ты утверждаешь, что ведаешь тайные думы моей сестры так, как сего не ведаю я?! Как..."

"Не только думы, но и ее сердце - ее душу". Брамс наградил ее каменным взглядом. "Этого тебе не понять никогда. Она для тебя так же непознаваема, как и моя".

"Чушь! Ты - нежить, и нет у тебя ни сердца, ни души!"

"А тебе и это известно?" Брамс холодно улыбнулся. "Ведь ты попыталась лишить меня и того, и другого... и потерпела в сем сокрушительное поражение".

"На этот раз подобное не повторится!"

"...Хммм, возможно. Но, если можно, я бы повременил с сражением хотя бы несколько минут... по крайней мере, пока я не выясню личности и цели моих новых гостей". Брамс устремил взор куда-то за плечо Христ.

"...А?" Христ обернулась, и глаза ее вспыхнули, когда она узнала Мистину и Арнгрима, за спинами которых маячил Лезард. "Почему... вы..."

"А, похоже, моя драгоценная гостья уже знакома с этими тремя". Брамса, похоже, это забавляло. "И я сам узнаю двоих... хоть и сомневаюсь, что один из вас - вернее, одна, - узнает меня взаимно. А вот с тобой... Арнгрим, мы, кажется, недавно встречались?"

"...Да". Арнгрим чувствовал себя несколько не в своей тарелке из-за столь дружелюбного обращения лорда нежити.

"Я так и думал. Однако с тобой мы не встречались очень, очень давно, верно, Мистина?"

"Ч-что?" Глаза Мистина расширились от изумления, когда Брамс обратил свое внимание на нее. "Я... я так понимаю, что мы встречались ранее... в далеком прошлом?.."

"...Несколько поколений назад. Чуть больше или чуть меньше". Брамс тихо рассмеялся. "Но закончим с реверансами - что привело вас сюда? Я не очень удивился приходу Христ, но вот вас увидеть не ожидал..."

"О, правда? Тебе бы стоило больше удивиться именно ее визиту". Арнгрим указал на Христ. "Валькирию - Леннет - боги отяготили ложной судьбою, и вот результат!"

"Хммм... если это возможное, я бы предпочел создавать собственный жизненный путь, а когда карты лягут, назвать его "судьбой" ..." - пробормотал Лезард себе под нос, но слова ее услышали все.

"Верно!" Мистина выступила вперед. "Мы не позволим и дальше подавлять душу Леннет! Душа, пребывающая сейчас в этом теле... не истинная валькирия!"

"Истинная" валькирия? Не смеши!" - молвила Христ. - "Как мало вы знаете, смертные глупцы! Мы трое едины! Какая же валькирия из нас "истинна"... если кто и знает ответ, то это Один! И он избрал меня, чтобы править душами сих земель!"

"И... ты думаешь, нам это интересно?" - хмыкнул Арнгрим. - "Мне, например, нет".

"Ровно как и мне". Мистина наградила Христ ледяным взглядом. "Все, что мне - нам - важно, это то, что ты исторгла из тела душу Леннет. Мы хотим вернуть ее на место!"

"О? Вы... скучаете по ней?" Казалось, слова Мистины забавляют Христ. "Как и ожидалось, наши точки зрения по этому вопросу различны, и весьма существенно. Если Леннет действительно горой стояла за вас, людей, то ее сущность наверняка будет уничтожена лордом Одином - ровно как и ваши, если вы продолжите богохульствовать и действовать вопреки его воле, поддерживая ее!"

"И я вновь тебя спрошу... ты действительно думаешь, что нам это интересно?" - повторил Арнгрим. - "Я уже сказал тебе... мне - нисколько".

"Это верно!" Мистина покачала головой. "Мы хотим вернуть ее - отдай ее назад!"

"Да, мы забираем ее тело, если ты не против". На стеклах очков Лезарда отразился свет от огней свечей. "Но если и против, исхода этого не изменит..."

"...Понятно". Забытый всеми, Брамс поднялся с трона, на лице его застыло непроницаемое выражение. "Теперь все ясно..."

"Что ясно?" - бросила Христ, обернувшись к нему, но в то же время не выпуская из виду троицу, замершую у входа в зал. - "Замолчи, осквернитель душ!"

"Нет, я так не думаю!" Теперь на лице лорда нежити ясно читался гнев. - "Мне ясно, что ты не полностью пробудилась, Христ - действительно, твой визит ко мне слишком скор. Я должен был понять..."

"Ты! Как ты смеешь!.."

"Нет, я думаю, это ты переходишь все границы", - прорычал Брамс. - "Христ! Нет сомнений в том, что наше противостояние требует завершения. Но неужто ты питаешь столь мало уважения к нему, если бросаешь вызов мне сейчас, в столь незавершенном состоянии?!"

"Ты... это чушь! Ты городишь чушь!" Христ источала смятение и ярость. "Как смеешь ты говорить подобное - ты, который прячется за Сильмерией! Трус!"

"...Хе". Брамс метнулся - быстрее, чем можно было заметить глазом, - к Арнгриму и Мистине, встав рядом с ними. Оба отпрыгнули назад, испугавшись, прежде чем поняли, что произошло.

Он... он...

"...Я сомневаюсь, что кто-либо из вас поймет, почему меня так забавляет тот факт, что я сейчас стою рядом с вами, дабы помочь одержать верх над Христ... но, тем не менее, я так и сделаю, и получу от этого удовольствие в то же время". Брасм рассмеялся. "Колесо судьбы... иногда весьма примечательная штука... верно ведь, Арнгрим, Мистина?"

"Я..." Оба лишились дара речи от столь неожиданного поворота.

"Вперед!" Брамс принял боевую стойку. "Она явилась незваной нами - давайте же еще на какое-то время отправим ее обратно в небытие!"

"Никогда!" Меч Христ исчез, но в другой руке возникло копье, которым она попыталась достать противников; те же бросились врассыпную.

"Заклинаю тебя!" Будто издалека, но чистый, словно солнечный свет, и слышимый только Мистине, прозвучал глас Леннет. "Ради меня! Не смей погибать!"

"...Я не погибну", - прошептала Мистина, покачав головой. - "Ради тебя... Я не могу и не буду уничтоженной. Даю слово".

Верно... ты рассчитываешь на меня.

"Ха!" Брамс ударил могучим кулаком в пол, туда, где всего пару мгновений назад стояла Христ. Последняя попыталась пронзить копьем его руку, но он уклонился куда более ловко, чем можно было бы предположить, глядя на его габариты, и отпрыгнул назад, вне досягаемости оружия валькирии.

Пока это так, я не потерплю поражение... я не паду! Слишком многое поставлено на карту! Ты ждешь... чтобы я вернула тебя

Она была быстра - куда быстрее, чем они ожидали, - и двигалась достаточно стремительно, чтобы уклониться от большей части заклятий Лезарда, который тихонько ругался при каждом неудачном двеомере. Мгновенно заменив копье на меч, темная валькирия вознамерилась было полоснуть Лезарда по нижней части тела, но тот едва избежал удара, громко выругавшись при этом.

Воистину, я не знаю, почему ты спасла меня тогда, Леннет. Христ права в одном - я не предназначена для Вальхаллы. Я знаю это... и знала всегда. Поэтому я и ставила под вопрос твое решение, когда ты испросила меня сопровождать тебя - я должна была быть уверена. Но ты была непоколебима в своем выборе - по какой-то причине ты хотела, чтобы я оставалась рядом с тобой. Я до сих пор не знаю, почему.

Она могла заменить оружие за долю секунды - и каждым из них она прекрасно владела, держа и меч, и копье одной рукой, причем оное даже не пыталась сжать двумя. Лишь Брамс мог сравняться с ней в скорости, и он ему приходилось нелегко в уклонении от выпадов в попытке приблизиться достаточно близко, чтобы нанести удар...

Но, думаю, тому была более важная причина, которую мы не осознавали до сих пор. Все, ради чего я сражалась... все, к чему стремилась... причина, по которой ты спасла меня... все было ради этого момента. Все было именно ради чего-то подобного. Чтобы я могла что-нибудь сделать... для тебя.

"Уххх!" - прошипела Христ, когда Брамсу наконец удалось нанести удар ей в живот. Но она не отступила - воздух со свистом вырвался из легких, но она осталась на месте, лишь слегка пошатнувшись. Лорд вампиров улыбнулся, одновременно триумфально и уважительно.

Ты - моя спасительница, Леннет... и мой друг. Мой... первый настоящий друг...

"Хааа: уууххх..." Чуть придя в себя, Христ сменила копье в левой руке на меч в правой и нанесла стремительный удар, который наверняка отсек бы Брамсу руку, не отпрыгни он вовремя...

Столь долго странствуя с тобой... и я даже близко не отплатила тебе за все то, что ты для меня сделала.

"Темный Спаситель!" - выкрикнул Лезард. Три клинка магической энергии устремились к Христ в то мгновение, как она стремительно отскочила назад, но лишь одно из них царапнуло ей ногу. Однако этого оказалось достаточно, и она пала наземь; нога подломилась, и Христ рухнула на колени, вскрикнув от боли.

Но это время прошло... и я могу дать тебе то же, что ты даровала мне.

"Хааа... аааах!" Христ поднялась на ноги так быстро, как смогла, но раненая нога упорно не желала слушаться, и ее неточный выпад мечом Брамс легко парировал наручем, пристегнутым к могучей руке.

На этот раз... моя очередь тебя спасать!

"Мистический Крест!" Разряды магической энергии вырвались из навершия посоха Мистины и, миновав Брамса, ударили в руку Христ, воздетую над головой. Она закричала, когда магическая энергия обожгла ее, выронив оружие. Вращаясь в воздухе, оно отлетело в сторону, вонзившись наконец в толстый ковер у трона Брамса. Но еще до того, как это произошло...

"Я устал от тебя!" - проревел Арнгрим. - "Это конец... мой последний удар!" Он устремился вперед, нацелив клинок в грудь Христ. Он пронзил тело насквозь и вышел из спины - некая сила, обретенная Арнгримом при превращении в эйнхериара, позволила языкам пламени вырваться из меча и объять тело Христ. Она кричала от боли, обжигаемая огнем, отступала... отступала... пала на колени...

"Это... невозможно!" - прохрипела Христ, силясь подняться на ноги, но поняла, что не может этого сделать, ибо противники донельзя ослабили ее. "Вы, твари... вы - рабы богов... ааааахххх!"

Голова ее откинулась назад, а тело помимо воли поднялось в воздух и начало рассеиваться. Сперва доспехи, затем волосы, и, наконец, конечности, торс и голова, пока она - как и Леннет прежде - не обратилась в череду сияющих огоньков. Лезард инстинктивно устремился вперед, но Мистина вскинула руку и толкнула его в грудь с такой силой, что он отшатнулся.

Не стоит, Лезард.

Воздев посох, Мистина произнесла заклинание, и огоньки слились в кристалл, который опустился ей в руки. Удовлетворенная тем, как все закончилось, она спрятала кристалл в суму.

Потерпи еще чуть-чуть, Леннет... еще чуть-чуть, и я исполню обещание, данное тебе.

Не знаю, что теперь нас ожидает, но что бы это ни было, одно останется неизменным... Я и дальне останусь рядом с тобой, и Арнгрим будет подле меня. Втроем мы сумеем отыскать ответ.

"Что ж, нам лучше поторапливаться", - улыбнулся Лезард. - "Не стоит позволять ей и дальше гнить... она потеряет товарный вид".

"Фу!" - скривилась Мистина. - "Ну и гад же ты, Лезард! Леннет - не рыба!" Содрогнувшись, она обернулась к Брамсу. "Что ж... думаю, я должна поблагодарить тебя за помощь... мы признательны тебе, уверяю".

"Да, спасибо". Арнгрим переминался с ноги на ногу, чувствуя себя не в своей тарелке от того, что так запросто обращается к Брамсу.

"...Хе". Брамс улыбнулся. "Рад был помочь. Но..." Он вперил взгляд в Арнгрима. "Раз уж вы здесь, ничего не хотите у меня спросить?"

"Прости, нет времени", - пожал плечами Арнгрим. - "К тому же... то, что произошло в моей прошлой жизни, осталось на другой странице бытия. Прошлый я... не имеет никакого отношения ко мне настоящему".

"Согласен". Его алые глаза еще какое-то время буравили Арнгрима, затем взгляд их переместился на Мистину. "Это же предложение относится и к тебе... если ты захочешь вернуться позже и многое обсудить".

"...Может, я так и сделаю". Мистина медленно кивнула. "У меня... есть несколько вопросов... но, как он справедливо заметил, сейчас для них не время. Однако я признательна тебе".

"Хе".

Хохотнув, он исчез; а Мистина еще несколько мгновений созерцала пространство, где он только что стоял, а затем наряду с остальными покинула сей странный замок.

***

На этот раз заклинание потребовало предельной сосредоточенности обоих, и вновь оказалось успешным.

...Я вижу ее! У нас... у нас получилось!

Там, где только что парили два кристалла, возникли сияющие очертания Леннет. Обретя плоть, она опустилась на пол между чародеями.

Наконец-то...

Леннет покачнулась и опустилась на колени, сжав руками голову; лицо ее отражало неимоверную боль.

"Валькирия!" - встревожившись, воскликнул Арнгрим.

"...Ха. Похоже, сработало прекрасно". Лезард поправил очки на носу, триумфально улыбаясь. Похоже, он не обращал внимания на выражения лица его возлюбленной.

"Ле... Валькирия!" Мистина опустилась подле Леннет, неуверенно дотронулась до ее руки. "С тобой... все хорошо?"

О, нет... неужто она... неужто она и впрямь...

"...Валькирия?"

28. Соната воспоминаний

Небо рассказывает истории.

Подобно хрустальному шару, оно направляет тех, кто обитает под ним; предупреждает их о плохой погоде, или же заставляет их покинуть жилища с песнью на устах о его божественной красоте. Ночью оно слагает нежную мелодию тьмы, украшенной мельчайшими алмазами света, а днем оно пробуждает своих чад и те начинают заниматься своими делами. Подобно морю, глубины которого отражают различный цвет, настроение неба тоже бывает разным.

То, на которое она смотрит сейчас, знакомо; возможно, даже слишком знакомо, ибо цвет его так похож на бесчисленное множество иных оттенков, виденных раньше, что все они сливаются воедино. Но настрой его не добр, несмотря на вновь обретенную - и полную боли - чистоту воспоминаний.

Я... этого не хотела...

"О, нет!" - отчаялась Платина. - "Похоже, сейчас снова будет дождь!"

"И что в этом плохого? Он помогает расти урожаю, и у нас будет больше еды". Взгляд Люсьена переместился - не тогда... она видела это сейчас... и не как Платина, но... в итоге, как Платина... - к ее тонким запястьям, выглядывающим из рукавов домотканой рубахи. "Мне это нравится".

Чьи это воспоминания?

"Тебе нравится дождь? О, Люсьен, как ты можешь?" Платина нахмурилась и покачала головой. "Так ужасно оказаться снаружи, когда он начнется! Я знаю, что он нужен нам, но..."

"Я... я это знаю. Я просто..." Он запнулся, глядя на темнеющее небо. "Я не знаю. Думаю, мне просто нравится... как выглядит небо перед дождем. Перед самым дождем. Все такое серое... серебряное. Это красиво". Он пожал плечами. "А ты, Платина? Какое небо нравится тебе?"

"Я не знаю". Она бросила камушек в ручей. "Я на подобное внимания не обращаю. Обычно я слишком занята для этого".

Оно твои? Мои?

"То есть, ты никогда не останавливаешься, чтобы просто посмотреть на него? Совсем?" Казалось, он весьма удивлен. "Правда?"

"Ну..." Она поджала губы. "Может... немножко. Думаю, мне нравится..." Она помедлила. "Думаю, мне нравится... багряный цвет, когда садится солнце. Закат". Она подтянула колено к груди, опустила на него голову и задумчиво воззрилась на море серебряных облаков. "Иногда мне снится такое небо... я лечу по нему". Она вздохнула. "Здорово было бы просто... куда-нибудь улететь. Куда угодно".

...Наши? Ты... я?..

"И я вижу такие сны. Про полеты". Люсьен вытянул руку и схватил мертвый коричневый лист, гонимый ветром, а затем аккуратно приладил его к серебряным волосам Платины. "Может, когда мы спим, то знаем, как летать, но когда просыпаемся, забываем".

"Было бы здорово иногда их помнить". Платина снова вздохнула. "Но... что такого прекрасного в этом небе, Люсьен? Что прекрасного в дожде?"

"Мне... он просто нравится". Он отвел взгляд и... как-то подобрался? Уж не порозовели ли слегка еще щеки? Тогда она не заметила, но сейчас это было очевидно - яснее, чем солнечный день. "Мне просто... нравится цвет, думаю. И дождь, он... он выглядит как... как будто снова очищает мир. Эти огромные врата..." Он широко развел в сторону свои тонкие руки. "...открываются, и - уууууххх! - все вновь сияет чистотой. Как после бани".

"Ну да", - скептически молвила Платина. - "А мне дождь всегда казался грустным... как будто кто-то там, наверху, плачет столь огромными потоками слез. Слез с небес. Они падают вниз и затапливают мир".

Мир, утопающий в слезах

...и посреди этого моря скорби - я... тону в сих воспоминаниях

"Думаешь, боги печальны?" Люсьен вновь воззрился на Платину, не в силах понять, о чем же она думает.

"Да. Может быть. Я не знаю". Платина коснулась пальчиком водной глади. "Они создали здесь столь печальный мир... может, отражение их собственного".

Кто ты? Кто... я?

"Все всегда так и говорят, но я..." Люсьен снял листок с волос Платины. "Я думаю... в этом мире царит не только печаль. Наверняка где-то есть и счастье, и я хочу однажды отыскать его". Он бросил на нее краткий взгляд. "Ты можешь отправиться со мной, если хочешь".

"А куда мы пойдем?" Платина изогнула бровь.

"Куда угодно. Мы можем пойти куда угодно". Он улыбнулся несколько нервно. "Ведь это воистину огромный мир, Платина... нам нет нужды оставаться здесь всю жизнь".

Мир кружится, и я не могу скачать, что... кто... истинные или ложные... грезы или воспоминания... морок в тумане... ничего не...

"Наверное, но... ты действительно думаешь, что мы сможем где-то обрести счастье?" Она закусила нижнюю губу.

"Я... я думаю... я думаю... что если мы будем вместе... то сможем". Он покраснел и улыбнулся и, к его облегчению, Платина - Леннет - Платина - улыбнулась в ответ.

...Нет. Нет, это... неправильно. То была не судьба... то была я... я отдернула руки... и толкнула далеко-далеко...

"...Если я просто лягу здесь и усну..." - взгляд Платины сконцентрировался на цветке в ладони, который она разглядывала очень внимательно... будто принимая какое-то решение. - "Смогу ли я просто... тихо отойти в мир иной?"

"Ч... что?!" - опешил Люсьен, не веря ушам своим.

"Я..." Взгляд Платины затуманился, она начала оседать наземь.

"Платина!" Люсьен бросился вперед, подхватил тело девушки. Она вздрогнула, подняла на него глаза, в которых стояли слезы.

"Я не могу больше выносить этого! Я ведь так старалась... но никогда мама и папа не относились ко мне по-доброму!" Она всхлипнула, покачала головой. "Недостаточно... что бы я ни делала, этого было недостаточно для них, а теперь я знаю, что и не будет никогда. Ничто не удовлетворит их!" Щекой она прижалась к плечу Люсьена и слезы полились из глаз, оставляя следы на туники парня.

Просто... уйти. Воистину улететь прочь.

"Платина... не говори так!" - в голосе Люсьена был страх. - "Может, ты и не нужна им, но нужна мне! Платина, я..."

"Если я действительно не безразлична тебе, Люсьен, как думаешь..." Она вновь подняла к нему заплаканное лицо. "Как думаешь... сможем ли мы родиться заново? Родиться заново вместе? Я..." Она крепко зажмурилась, голос ее стал хриплым. "Я рада, что знала тебя, Люсьен... так рада, что мы встретились. Но... у меня столько ужасных воспоминаний! Я просто... хочу забыть... забыть... их... все..." Голос ее затих, и девушка обмякла в руках Люсьена.

Это было моим единственным желанием... Жизнь настолько измотала меня, что я хотела просто отринуть ее... отринуть все, чем и кем я была. Все, что составляло мою жизнь. И даже если это включало и тебя... я все равно испытывало непреодолимое желание забыть обо всем... лишь об этом я думала, лишь этого желала.

"Нет! Очнись!" Люсьен яростно тряс Платину, в голосе его сквозило отчаяние; он молился всем богам, которых только мог вспомнить, лишь бы не случилось непоправимого, потому что это просто не могло быть правдой... не может быть, чтобы она... "Я не позволю! Ты хочешь забыть? Забудешь ли ты и меня тоже, Платина?!"

Каким же жестоким желанием это было. Какое эгоистичное дитя... ведь в итоге о тебе, Люсьен, я думала не больше, чем о себе самой. Неужто я так погрузилась в свою боль, заботы и желания, что осталась слепа к твоим? И если я видела их, то... не могла понять. Я не могла понять тебя. Я...

...Я... отвергла тебя...

"Нет, это не для моего развлечения!" Голос Люсьена слегка дрожал. "И это... не хлам. Пожалуйста, пойми... пожалуйста, попробуй... Леннет, я..."

Что же я наделала?..

"Смерть любимого. Для тех, кто остается в живых, раны становятся все глубже. Те, кто остается в живых, слабеют, пребывая в ни с чем не сравнимой агонии, сердца их связаны с павшими". Голос ее стал резким, и она смотрела Ллевелину прямо в глаза. "Неужто не видишь?! Она прекратила жизнь, застыла во времени! Это то же самое, как если бы ты поразил ее своей стрелой. Тело ее живет, но душа... душа умирает".

Неужто я никогда не думала, прежде чем что-то сказать? Неужто я действительно полагала, что полностью понимаю смысл тех слов, которые произношу? Что понимаю их сердца?

"Я... Мне жаль, но..." Леннет покачала головой. "Слишком поздно. Никто не может избежать своей судьбы".

"Судьбы?" На лице лорда отразилось вящее неверие. "Ты говоришь о судьбе так, как будто это должно принести мне облегчение?! Как будто я должен просто принять то, что произошло?!"

Холодное сердце, облаченное иллюзорной "мудростью", когда стремилось говорить. Разум, способный видеть лишь то, что он хочет видеть, но притворяющийся - в том числе, и перед самим собой, - что воистину обладает сей мудростью. Я не хотела этого, но именно такой я была.

В итоге... кто из нас оказался большим глупцом, Люсьен?

"Я... не хочу вновь остаться один..." Он моргнул, и это потребовало от него колоссальных усилий. "Я... просто не знаю... что мне делать..."

На этот раз... умрешь ли ты?

"О чем ты говоришь?!" Надломанным голосом молвила Клейр, и он с удивлением отметил, что он плачет. "Я ни в коем случае не убегу и не брошу тебя здесь!"

"Нет:" Он хотел покачать головой, но понял, что это потребует от него слишком больших усилий, и сдался. "Давным-давно: она умерла: и оставила меня одного:" Из глубин разума вновь всплыло лицо Платины, странным образом сливавшееся с Мерил. "Если: это случится вновь:"

Действительно ли в мир иной уйдешь ты? Смогу ли я принять это?

"Как выбор слуги отличается от того, чтобы сорвать цветок?"

...Я... я...

"Разве ты не богиня смерти?"

...Я думала, что это не так... что я была... выше этого.

Глаза Леннет сузились. "Божество смерти лишь гасит жизни. Я, с другой стороны, могу указать тебе путь. Но ты должен сам пройти по нему".

Как... же я была исполнена гордыни. Как я могла показывать остальным их путь, когда я не ведала о своем собственном? Как я могла свысока смотреть на людей, причиняющих друг другу боль, когда была повинна в тех же грехах? Когда я бездумно разбила сердце, питавшее ко мне лишь любовь?

"О! Ты же действительно не имеешь ни малейшего представления о том, что собой представляешь? Бедная моя дорогая валькирия... как же ты не знаешь саму себя..."

Что из этого сон? Что - реальность? Даже сейчас я не могу сказать наверняка... неужто она грезит о том, что парит на моих крыльях? Неужто ее жизнь - иллюзия, промелькнувшая у меня перед глазами? Неужто я - порождение ее фантазии? Или она - моей? Где грань между нашими душами? Разделимы ли они? Была ли у меня душа изначально - и что считать началом всего этого? Зеркало плавится - границы сливаются и исчезают, время искривляется под весом брошенного камня - я слишком стремительно двигаюсь, чтобы остановиться - я оказываюсь здесь, покинув это место, и покидаю его, оказавшись здесь...

"О, Люсьен... они прекрасны!" Платина в восхищении смотрела на маленькие серебряные серьги, которые держала на ладонях. Она светилась от счастья и радостно улыбалась - то был ее шестнадцатый день рождения, и он приготовил ей чудесный подарок... сердце ее тянулось к нему, даже если при виде его ее пронзала дрожь. "Огромное тебе спасибо, Люсьен! Я... лишь надеюсь, что ты не..."

"Это неправильно, я знаю. Я все время это знал. Это неправильно... испытывать подобные чувства к той, кого я лишь недавно повстречал лишь потому, что она похожа на кого-то другого. Но я... ничего не могу с этим поделать". Он посмотрел ей прямо в глаза и произнес тихим, дрожащим шепотом. "Я... все еще люблю ее". Она держала шлем в руках, а ветер развевал волосы, когда она смотрела ему в глаза - был закат, но на лице ее не отражалось и тени улыбки.

Кто я? Кто ты? Ты - это я? Я думаю, мы грезили друг о друге, о сражениях, о любви... о любви, которой быть не может... но я все еще не знаю, какая из нас действительно пробудилась. Я не могу разделить нас, не могу увидеть разницы - я открываю рот и говорю ее голосом... ее слезы текут по моим щекам, капают на мои доспехи... сердце ее стучит наряду с моим, и чувства наши едины... она - мои воспоминания, ровно как и я - ее... они погружают меня в пучину скорби...

"Любви?" Леннет холодно смотрела на него, взгляд ее был начисто лишен теплоты и всяких эмоций; она презрительно рассмеялась. "Ты действительно глуп, если считаешь, что между людьми и богами может существовать любовь".

А боги, которые в грезах становятся людьми? А люди, которые в грезах становятся богами? Что же они - мы... те, кто оказались в сей бездне? Как мало я знала... как мало я все еще знаю...

...Что есть валькирия? Неужто я... действительно всего лишь богиня смерти?

"То есть, ну... зачем богам человеческие души, чтобы сражаться в войне? Я не смею выказывать неуважение, но... почему вы не можете сражаться сами? Вы же боги, так? Я не понимаю этого".

Я не знала... совершенно не знала. Я не могу ответить на твой вопрос... к стыду своему, ибо я никогда не задавала его сама себе или тем, кого я знаю. Я никогда не мыслила о том, чтобы ставить под вопрос то, что мне говорят "лорд" Один и "леди" Фрейя... Я принимала слова их за истину, полагая, что они справедливы. Полагая, что они истинны и справедливы, и что я никогда не должна ставить их под вопрос.

Какой же я была дурой.

"Леннет, ты обезумела?" - тихо прорычал Брамс. - "Как ты можешь не помнить меня? Как ты можешь забыть свою собственную сестру? Какую игру ты ведешь?"

"Игру? Нет никакой игры, уверяю тебя!" Глаза Леннет сузились. "Да, у меня есть сестра, я знаю... и я знаю, что она никогда не была пленена. Может, это ты ведешь какую-то игру?"

"Леннет... что с тобой случилось? Что произошло?" Он поднялся с трона и сделал несколько шагов по направлению к ней, затем покачал головой и отступил. "О чем только думал Один?", - пробормотал он себе под нос. - "Он манипулирует тобой, как кукольник своими манионетками".

"Как ты можешь так говорить о лорде Одине?" - Леннет в ярости устремилась вперед, но Брамс вытянул руку, приказывая ей остановиться.

"Попридержи свой меч, Леннет. Нам с тобой не нужно сражаться здесь". Он покачал головой. "Посмотри... посмотри и скажи мне честно... неужто ты действительно не помнишь ни ее, ни меня?"

Сильмерия... сестра моя... я лишь сейчас ее вспомнила. Лишь сейчас лицо ее стало мне знакомым... я вижу, как она улыбается во времена, давно минувшие... Я помню звук ее голоса.

"Ты не похожа на Христ. Я это знаю". Сильмерия покачала головой, ее голубые глаза были печальны, но... было очевидно, что в сердце ее живет надежда. "Ты все еще верна Одину, и изменить сие будет невероятно сложно. Но я верю, что однажды ты поймешь, каков он на самом деле. Ты осознаешь истину и будешь достаточно смела, чтобы принять ее".

"Я не понимаю, как ты можешь ставить под сомнение действия лорда Одина".

"А я не понимаю, как не можешь этого делать ты". Сильмения улыбнулась. "Поверь, я знаю как тяжело это сперва - утратить веру в него. Но как только ты начинаешь сознавать возникшие шероховатости... темные тени... это становится все легче и легче".

"Не хочу этого слышать". Леннет отвернулась от сестры.

"Знаю, что не хочешь. Но я знаю, что ты - против своей воли - прислушаешься ко мне и запомнишь. Христ не стала бы делать этого, но ты... я знаю тебя. Я верю в тебя... и однажды ты взглянешь на мир моими глазами". Сильмерия крепко сжала ее руку. "Запомни это, Леннет. Запомни меня. Что бы не случилось, не забывай меня".

...Сильмерия...

...Прости. У меня... не было выбора. Они забрали тебя у меня... те, о которых ты меня предупреждала. Они подавили мой разум, забрали у меня Люсьена, мою жизнь... даже мою собственную сестру. Они забрали все, и оставили меня с... чем? С задачей, смысла и целей которой я до сих пор не понимаю. С пустым сердцем. С подавленным разумом. И передо мною - бесчисленные страждущие души.

"Неужто боги действительно столь жестоки, что равнодушно играют с человеческими жизнями, не думая о том, что чувствуют их игрушки? Неужто они столь бессердечны, даруя судьбы, которые люди не заслуживают, лишь потому, что могут это сделать и это служит их эгоистичным интересам?!"

Неужто я собирала человеческие подобно тому, как срывала цветы? Неужто я думала о них не больше, чем ребенок, плетущий венок? Их жизни рушатся вокруг меня... растекаются реки крови... но я не чувствую ничего. Я избрала тех, кого считала лучшими, не думая о том, что чувствуют они. Чего хотят они.

"Если бы я сумел переместить свою душу в тело гомункула... стал бы я богом?"

...Что есть бог? Что определяет нас как таковых? Прекратим ли мы существование, если вера в нас исчезнет? Возможно, потому Один и правит Мидгардом железной рукой - чтобы напомнить людям о том, что он - мы - существуем. Им всегда владел страх, теперь-то я это вижу... и он хочет уменьшить свой, поселив оный в сердцах иных.

"Я не стану молиться!" - тихо, но твердо молвила Платина в хладной ночи. В сапфировом небе светила огромная луна, ее бледное сияние отражало серебристые локоны, ниспадающие на спину девушки. "А зачем? Они так жестоки. Они или ненавидят нас, или покинули нас. И я никогда, никогда, никогда не стану просить их о помощи". Она заморгала, и по щекам ее потекли слезы, слабо сияющие в лунном свете. "Ибо если бы они обо мне хоть чуть-чуть заботились, то не обрекли бы... на это".

Мы видим в людях свои игрушки... мы дергаем за веревочки и они танцуют для нас. Я считала себя выше их... я никогда не презирала их, как Христ, но... я считала, что лучше их. Я считала себя верной слугою - ценимой, любимой и честной.

...Но я оказалась совершенно не такой. Я сама оказалась игрушкой, инструментом, марионеткой, которую дергают за невидимые ниточки. Прежде я считала иначе, но лишь потому, что они хотели, чтобы я так думала. Я исполняла все их поручения. Я всем сердцем верила каждому их слову, не помышляя даже ставить те под сомнения, ибо для них страшнейшим грехом было бы высказанное несогласие. Я слышала Сильмерию так, как никогда не смогла бы Христ, но все же не последовала ее предупреждению, и память о ее словах - память о ее существовании - была украдена у меня наряду со многим иным. Они не хотели, чтобы я помнила ее и причину, по которой она пошла против них... они хотели, чтобы ее спасла та, которая выполнит задачу, не помышляя ни о чем ином. Или, возможно, они вовсе не хотели ее спасать... а хотели оставить в "тюрьме" в качестве наказания за выбор, сделанный ею. Я не знаю.

Я о многом не знаю. Я о многом не задумывалась до тех пор, пока время не было безвозвратно упущено. Я не видела тени до тех пор, пока не стало слишком поздно... никогда не понимала, почему меня так очаровал самый обыкновенный юноша, который ничем не должен был привлечь мое внимание.

"Я хотел бы узнать... почему ты сделала это той ночью".

"Что я сделала?" - озадачилась Леннет. - "О чем ты, Люсьен? Выражайся яснее".

"Ну..." Он покраснел еще сильнее и попытался облечь мысль в слова, которые станут понятны Леннет, и которые он не устыдится произнести. "Когда ты... пожелала мне доброй ночи, ты..." Он замолчал, не зная, как продолжить и страшась ее следующей фразы, когда она потребует уточнить, что он имеет в виду.

Однако, он произнес достаточно, и понимание отразилось в очах Леннет, когда смотрела она на его пылающее лицо. "О... возможно, ты об этом, Люсьен?" Сделав шаг вперед, она взяла его лицо в ладони и поцеловала в пунцовую щеку. При этом он затих и замер, глаза его расширились, а рот приоткрылся от изумления. "Об этом ты хочешь узнать?"

"Я... Я... Да". Последнее слово он прошептал еле слышно, не отрывая взгляд от ее глаз. Он кивнул. "Об этом я хочу узнать... почему ты..."

Я так и не дала тебе ответ... верно? Не уверена, что знала тогда... что знала на залитом солнцем лугу... что точно знала до этого мгновения. В той, иной жизни - в том сне - ты оставил столь сильный след в моем сердце, что даже потуги Одина и Фрейи не смогли уничтожить его, не полностью. Он рос в моем сердце, день ото дня, когда мы проводили время вместе... чувства росли, крепли... Я не могла не обращать на них внимания, но и имя им дать не могла... до того дня, когда ты собрал волю в кулак и первым заговорил об этом.

"...Я люблю тебя".

"И... и я тебя", - выдавила Леннет; казалось, это были первые ее слова за целую вечность. "Я... тоже люблю тебя, Люсьен..."

Однако...

"Ты такой глупец, Люсьен... неужто ты не осознаешь, какие последствия навлек на себя за содеянное? Ты навсегда уничтожил доверие, которое я испытывала к тебе, позволив обращаться ко мне так, и теперь ты навсегда утратил это право! Ты многого лишился своими действиями!"

...С какой легкостью я его отвергла. Я быстро я решила забыть, снова. Я держала хрупкое сердце Люсьена в своих ладонях, и что я сделала с ним... я рассекла его с такой же легкостью, как нежить. В те страшные мгновения я не испытывала сожалений. В своем неведении я так же ответственна за то, что лишила себя счастье, как Один и Фрейя. Я не заслуживаю прощения, ибо я поступила ужасно.

Я...

И в это мгновение

небо перевернулось

сверху вниз, а затем вернулось назад

под небосводом и в глубинах морских

мир вернулся к ней

она стояла и смотрела незрячим взглядом

на цвета, что начали проявляться

...Где ...где я очутилась? Что это за новое безумие?

Небо над ее головой было подобно мятому шелку фиолетового цвета; она не могла сказать, близко оно или далеко, маленькое или большое. Она моргнула и оно изменило размер, она наклонила голову и оно изменило форму, вновь моргнула - и оно приблизилось, а затем удалилось. Море цветов омывало ей ноги, окружая ее мягкостью; снежно-белые маки и ослепительные бархатцы. Ветер донес откуда-то издалека слабый запах кориандра; но источника оного она не заметила, и то было подобно фантомной боли, снедающей ее чувство осязания. Она потерла пальцами нос, чтобы избавиться от раздражающего запаха, и лишь тогда заметила на лугу иной цветок - одинокую черную розу в двух шагах от нее. Снедаемая любопытством, она протянула руку, чтобы сорвать ее...

"Оставь. Она и так твоя. Думаю, тебе уже достаточно". Будто отвечая на прозвучавшую фразу, ветер - не теплый и не студеный, просто ветер - набрал силу, срывая с цветка черные лепестки. Лишь оные затронул ветер, и они мягко светились изнутри, прежде чем исчезнуть в воздухе. "Надобность возникнет и в следующий раз, но не для тебя самой, а для них. Ты должна стать той, кто отдает... ты единственная можешь это сделать".

Как же я узнаю, когда мне это понадобится?

"Ты услышишь зов. Пока сердце твое открыто, ты услышишь - иначе и быть не может. Их зов не останется неуслышанным, и обретешь ты щедрый дар". Сильмерия улыбнулась. Она была облачена в белоснежное одеяние, оставлявшее плечи столь же открытыми, как и ноги, утопающие в перине жимолости. Золотистые волосы свободно рассыпались по плечам, а точеные руки были опущены.

...Откуда ты здесь? Я думала, что ты...

"Пребываю в грезах". Устремив взгляд на далекий горизонт, Сильмерия сделала несколько шагов по бесконечному цветочному полю. "Возможно, сейчас я свободнее, чем в час пробуждения. Ибо здесь никто не сможет отыскать меня за исключением тех, кого я пожелаю увидеть... и среди последних - всего лишь несколько дорогих мне душ". Она сорвала цветок и глубоко вдохнула его пьянящий аромат. "Это мой... и так было всегда. Мой и его. Мы дарили его друг другу с давних времен, и продолжим в течение долгих веков".

Он? Кто... он?

"Тот, кому принадлежит мое сердце". Сильмерия тепло улыбнулась, но глаза ее отражали глубокую задумчивость. "Он навещает меня здесь время от времени. Не так часто, как нам бы хотелось, но достаточно, чтобы разделить мгновения счастья в этом мире. Это делает часы пробуждения менее трудными".

...Где это место? Что это за место?

"О... я на кратчайший миг позабыла, что ты никогда не была здесь раньше". Сильмерия, не отрывая цветок от губ, перевела взгляд на Леннет. "Однако я всегда знала, что ты отыщешь путь сюда... ибо мы разделяем одну и ту же трагедию, ты и я". Она печально улыбнулась. "Когда я впервые очутилась здесь, то была столь же сконфужена, как и ты сейчас... смятение, боль... и меня никто не сопровождал, я была одна. Но в полном одиночестве я отыскала выход, и ты отыщешь. Ты не останешься здесь навсегда". Я... не понимаю. Что же это за место?

"Милое место между мирами". Сильмерия дунула на цветок, и лепестки унеслись на незримых потоках ветра. "Давным-давно сон и часть реальность возжелали встретиться и отыскали маленький уголок, где царствия их слились воедино. Они ушли давным-давно, но это место осталось - уголок двух миров, определяемый тем общим, что они разделяют". Она убрала прядь волос с глаз, ныне подобных небесам, закрытым облаками. "Оно всегда здесь, но постоянно изменяется. Лабиринт мыслей, где не все сходится одно к одному. Когда я сказала, что он навещает меня здесь, я не имела в виду здесь - я говорила о месте в этом ирреальном лимбо, которое на это совсем не похоже, но все равно находится в пределах его границ. Так что это одновременно и здесь, и нет. Ты понимаешь, что я имею в виду?"

...Нет... нет, я не...

"Я так и думала, что ты это скажешь". Сильмерия воздела руку к небу и позволила ветру унести с собою стебель цветка. "Но тебе важно не осознать природу этого места, но получить знания об ином. О том, что действительно важно. И, наконец, конечно же... уйти".

Как? Как я смогу это сделать?

"Вот. Тебе это пригодится". В вытянутых руках Сильмерии был венок из лилий. "Они - ключ ко всему".

Ключ... ко всему?

"Да". Сильмерия кивнула, передав Леннет венок, и та внимательно его осмотрела. "Думай. Думай и вспоминай. Вспоминай, где все это началось. Начинай прямо здесь, думай".

Но... как я окажусь там? Как я узнаю, где все началось?

"Попасть туда легко. А вот остаться там будет сложно". Она воззрилась на небо. "Ты лишь должна вспомнить, как летать". Она указала рукой на фиолетовую трещину, начавшую шириться в аметистовой глубине небес. "Вот. Смотри - врата открываются для тебя. Тебе лишь нужно достичь их".

Но как?

"Лети". Сильмерия ободряюще улыбнулась ей. "Закрой свои глаза и распахни сердце. Путь откроется перед тобой".

Но...

"Давай же". Сильмерия сжала ладонью плечо Леннет, и та почувствовала, как глаза ее закрываются. "Ты можешь - я знаю. И ты знаешь".

И когда ее глаза закрылись окончательно, мир закружился в черном водовороте.

мир кружится

непроглядная тьма

я открываю глаза и вижу...

Сперва она осознала солнечный свет; он настойчиво пробивался через ее закрытые веки, и она ощутила, что ноги ее касаются земли после долгого, долгого полета. Она покачнулась, чувствуя, как заходила ходуном земля, и лишь устояв на ногах, дерзнула открыть глаза.

Встретил их чарующе прекраснейший закат; небо, окрашенное насыщенными фиолетовыми и оранжевыми красками, устремившееся в вечность. Зеленые горы трепетно попирали его, и краски неба отражались в бесконечном море белых цветов, окружающих их со всех сторон. Легкий ветерок играл ими, и лепестки парили в золотом воздухе у них над головами.

Воистину, знакомое видение.

...Что? Здесь? Но...

"Это все иллюзия". Леннеь моргнула и осознала, что подле нее стоит Платина - несколько мгновений назад ее здесь не было, но казалось, что она пребывала здесь всегда. Ее маленькие губы не двигались, но она могла слышать ее голос - тихое эхо давно минувших времен. "Но сны определяют реальность, и в иллюзии тоже есть истина. А когда иллюзия исчезает, истина остается с тобою".

То есть... это реальность? Это место... ты...

"Это - все это - так же реально, как и любая ложь, и столь же ложно, как и любая истина". Платина развела в стороны тонкие руки. "Оно не останутся, но сохранится то, что ты заберешь с собой. Уроки, истины, то, что ты узнала... все это ты должна забрать с собой, когда вернешься, и всегда помнить об этом. Не забывать никогда".

Как же я вернусь? Что мне нужно сделать?

"Когда ты вернешься в реальность, что тебе делать?" Платина склонила голову. "Сюда тебя привели воспоминания, они же и вернут тебя, и направят на истинный путь по возвращении".

Я... не понимаю...

"Ты должна попытаться". Платина покачала головой. "Попытайся вспомнить себя прежнюю. Вспомни, какой ты была. Вспомни, что ты чувствовала. Вспомни, к чему стремилась".

Какой я была?

"Эта девочка, Платина... мой самый лучший друг в этом мире. Нет, во всех мирах, как она любила говорить мне. Единственная во всем мире, которая действительно была мне небезразлична".

Что я чувствовала?

"Тогда... давай убежим далеко-далеко! И не важно, куда... я куда угодно пойду с тобой, Люсьен! В этом мире или в ином..."

К чему я стремилась?

"Если я действительно не безразлична тебе, Люсьен, как думаешь... Как думаешь... сможем ли мы родиться заново? Родиться заново вместе? Я..." К своему вящему ужасу, Леннет обнаружила, что губы ее шевелятся и звучат слова, ее собственный голос произносил последние желания Платины, а Люсьен смотрел на нее с непередаваемым страхом. "Я рада, что знала тебя, Люсьен... так рада, что мы встретились. Но... у меня столько ужасных воспоминаний! Я просто... хочу забыть..." Она не могла остановиться - не могла заставить себя замолчать - не могла произнести ничего иного, за исключением сих ужасных слов - она протестующее кричала и кричала, но осталась неуслышанной. "Забыть... их... все..."

Нет! Это... это совсем не то, чего я хочу! Я... раньше считала, что хотела... но я была ребенком, Люсьен! Глупым, эгоистичным ребенком, который не мог разглядеть мир за своей болью... не мог понять чувства окружающих, даже того, кого она любила. Она - я - она - я - мы - желание исполнилось, но счастья не принесло. Такого сделать оно попросту не могло. Я не хочу молить больше о забвении, Люсьен... я молю о тебе. О тебе и всем тем чувствам, которые ты несешь в своем сердце... которые ты даришь мне.

...Люсьен... пожалуйста, прости меня...

"Поверь, я хотела бы, чтобы ты заслужил мое прощение". На мгновение в глазах ее отразилась печаль, и сознавать это было куда тяжелее, нежели наблюдать ее гнев. "Но это... это было... непростительно!"

Неееет! Аааах... нет!..

"Валькирия?" - донесся из-за облаков голос Мистины, и она ощутила ее ладонь на своей руке, ощутила собственные пальцы, сжавшие голову, ощутила боль, волной растекающуюся по всему телу, составлявшему ее суть... и неведомо, как остановить ее...

"Что... что я... наделала?.." - выдохнула она, судорожно глотая воздух и дрожа всем телом. - "Я... ах...аааахххх!" Исполненный боли крик прозвучал за мгновение до того, как она исчезла, и долю секунды присутствовавшие в комнате лишь потрясенно смотрели на место, где она только что стояла, а после поспешили последовать за нею, инстинктивно зная, куда она направилась.

Где все началось... где все началось... круг замыкается и возвращает меня сюда...

"Где... где?" Она стояла на четвереньках в грязи и не заметила появления остальных, яростно разрывая землю руками, вырывая с корнем цветы. "Куда она подевалась?"

"Валькирия!" - с тревогой воскликнул Арнгрим. - "Успокойся... успокойся же! Что ты делаешь?"

"Нет! Не могу!" Дрожащими руками Леннет вырвала очередной цветок, иной раздавила ладонью. - "Я должна найти ее... Я должна... Я не могу потерять ее, не теперь, когда лишилась всего..."

"Что найти?" Голос Мистины был мягче, нежели Арнгрима, но и он не мог успокоить ее в нынешнем состоянии. - "Что ты ищешь?"

"Я... ищу... то... это все, что у меня... все, что осталось... от него..." Плечи Леннет поникли, и не заметила она, как лицо Лезарда исказилось и он отвернулся. "Серьга... Люсьен дал мне серьгу... это все... что осталось от него..."

Я не могу лишиться ее...

И тогда... руки ее нащупали холодный металл - серьгу, которую Христ бездумно отшвырнула в сторону. Она осторожно поднесла серьгу к глазам, стряхивая с нее землю.

"Люсьен..." Ее нижняя губа задрожала, когда она прошептала имя, а глаза горели... и на этот раз по щекам ее катились не иллюзорные слезы Платины, но ее собственные - горячие, полные боли, настоящие. "Я так тебя любила... но я... я... почему я это сделала? Почему я так поступила с тобой?" Она опустила голову, прижала серьгу к груди и начала всхлипывать. "Я была такой дурой... снова и снова причиняла тебе боль... а теперь тебя больше нет... ты там, где я не могу тебя отыскать, не могу увидеть, никогда. Ты погиб, считая, что я ненавижу тебя... и в этом ты ошибался. Я пронзила тебе сердце этим убеждением в своем сиюминутном гневе и жестокости... никогда и помыслить не могла, что ты... что я... что ты можешь... что я... о, Люсьен!" Сдавленные рыдания - свидетельства невероятной боли - прервали ее монолог.

Я убила тебя... я убила тебя... из-за меня ты погиб... никто не повинен в этом так, как я... о, как я могла?

"Что я наделала? Что я наделала?" Она прижала ко рту дрожащую ладонь, а слезы все продолжали течь по лицу. "О, Люсьен... Люсьен... почему? Почему я так поступила с тобой? Почему ты должен был так погибнуть?" Она качала головой, крепко прижав серьгу к груди. "Я не могу вернуть тебе жизнь... Я не могу поговорить с собой, чтобы молить о прощении... Я не могу заставить тебя поверить, что я действительно сожалею о случившемся... что я никогда не переставала любить тебя... Я не могу... я... что я могу сделать? Что я могу сделать для тебя, Люсьен? Ничего... ничего..."

...Ненавижу... ненавижу... чувствовать себя так... тяжесть моих грехов и неспособность что-либо исправить... знание сие сокрушает меня, разбивает мне сердце... Я не могу этого выносить... Не могу выносить...

"Я... беспомощна. Я не могу сделать для тебя... ровным счетом ничего..." Произносить слова становилось все труднее, каждое из них - полное горечи и раскаяния - буквально выдавливалось наружу. "И я ненавижу... ненавижу..." Она запрокинула голову и устремила исполненный отчаяния взор в ночное небо.

"НЕНАВИЖУ!"

29. Прелюдия к разрушению

Рагнарёк.

Слово сие восходит к позабытым эпохам, но лишь для богов имеет оно значение. Никто в Мидгарде не может осознать его смысла; если произнести его в разговоре со смертным, рассчитывать можно лишь на недоуменный взгляд. У жителей смертного мира свои беды, для них - весьма существенные, но в свете куда более глобального конфликта - истинно мелочные. Опустошительная война между Виллнором и Крелл Монферайгном; беды небольших держав, оказавшихся втянутых в него - таких, как Артолия; постоянное кровопролитие в Хай Лане, где различные фракции претендуют на главенство; призрачная угроза со стороны нежити, обитающей в потаенных уголках мира; и невероятно длинная зима, принесшая немало бед жителям Мидгарда, ибо погибли урожаи, а с моря налетали страшные бури. Все это тревожило людей, но никто их них не уловил значения вершащегося.

В Асгарде же все было по-другому. Слова "Рагнарёк" страшились; произносили его не часто, даже те, кто обладали огромным божественным могуществом. Когда его произнесла голова Мимира, последствия не заставили себя ждать; Фрей прекрасно помнила сей день лучше всех остальных... даже тогда, когда она появилась в Вальхалле наряду с сестрой, Фрейей.

Фрейя рассказывала ей легенды о предполагаемом конце света задолго от того, как оный забрезжил на горизонте. Сперва они казались лишь волшебными сказками, рассказываемыми детям Мидгарда матерями перед сном, а не пугающей неизбежностью. Так продолжалось до того дня, когда Мимир наконец предупредил о его приближении. Того, что объявление это последовало вскоре после того, как Сурт встал над ванами и занял королевство Ётунхейм, оказалось достаточно, чтобы повергнуть лорда Одина в панику, и вид его в таком состоянии вселил страх и в сердце Фрей.

Но, казалось, все складывается хорошо, ведь, забрав Драконью Сферу из Мидгарда, он достиг двух целей - получил огромную силу артефакта и наряду с этим расшатал равновесие Мидгарда, дабы облегчить задачу Леннет по сбору эйнхериаров для их армии.

Эйнхериары Леннет отлично проявили себя в сражениях, что дало обитателям Вальхаллы ложное чувство безопасности, основанное лишь на их желаниях того. Военные действия были успешны и победа казалась близка, и она начала мечтать - пусть наивно - о том, что Леннет вернется из Мидгарда и поведет их в последнюю атаку на дворец Ётунхейма. Та завершится победой, и Рагнарёка удастся избежать. Когда ваны наконец падут, в Асгарде начнется новая эпоха невероятного - и вечного - процветания.

Ее радужные помыслы не останавливались на этом - она полагала, что когда угроза благоденствию Асгарда исчезнет, они смогут обратить взор на своего страшного врага в Мидгарде. Брамс падет; скорее всего, для сей цели будет призвана Христ, она и выступит палачом, ведь Леннет наверняка понадобится отдых после того, как она отвратит Рагнарёк; и Сильмерия воссоединится с сестрами. А после этого можно одержать победу даже над Хель. Вот о каких славных временах грезила Фрей.

Но она и помыслить не могла, что все закончится так. Такая возможность ей даже в голову не приходила. Даже сейчас все казалось каким-то нереальным - как некогда и истории о Рагнарёке. Она считала, что когда оный настанет, врагами асов станут ваны; или же Сурт, вставший над теми. Она поверить не могла, что противником выступит он, и именно он встанет у истоков грядущего разрушения.

А откуда ей было знать об этом? Ни один пророк не предсказал подобного. Никто. Даже Мимир не предвидел подобный исход - не предупредил их о нем, даже когда стали появляться тревожные знаки. Даже когда Драконья Сфера была похищена, Фрей пребывала в заблуждении, что Леннет триумфально вернется с нею из Мидгарда, и благодаря ее усилиям Рагнарёк окажется отвращен. Ей казалось невероятным, что похитителем окажется тот, кого действительно подозревала Фрейя, хоть и не говорила об этом вслух.

И, несмотря на все пророчества, утверждающие обратное, конец света настал. Все-таки он действительно был неизбежен.

И каким же горьким он оказался.

"Я принимала отведенную мне вечность как нечто само собой разумеющееся", - прошептала Фрей, устремив взгляд в небеса. - "Я думала, у нас есть вечность... но сейчас нам отчаянно не хватает именно времени..."

Студеный ветер тихо смеялся над ней, обнимая ледяными пальцами; и преображение небес Асгарда в невиданный безбрежный простор ничуть не притупляло ее страх. Она, как и все остальные, привыкла к голубым небесам, плыли по которым быстрые белые облачка - практически прозрачные, тонкие и изысканные. Никогда прежде столь глубокая чернота не заполняла небеса с пугающей быстротой, дабы уже никогда не отступить, не исчезнуть. Солнечный свет практически иссяк; откуда-то издалека доносились раскаты грома; в отличие от смертных Мидгарда, она знала, что ожидать от подобного неба. Ни дождика, не даже яростного ливня... но всесокрушающей бури.

И когда тьма полностью закрыла солнце, он возник на горизонте, подобно вспышке молнии. Он медленно устремился вперед, и чтобы узнать его даже на таком расстоянии, ей не нужен был солнечный свет. Казалось, гром сотрясает небеса с каждым его шагом; земля дрожала и ходила ходуном. Но, несмотря на удушающий страх, она не позволила рукам своим дрожать - она останется сильной до конца. Она не сдвинется с места. Если он минует ее, стоящую у огромных врат Вальхаллы, то лишь после того, как она всеми силами попытается остановить его, даже заплатив за это собственной жизнью.

Разум кричал ей бежать прочь, скрываться.

Но как далеко можно бежать от этого? От него? Даже самые стремительные крылья не смогут унести меня туда, где я буду вне его досягаемости. Если убегу сейчас, это лишь отсрочит неизбежное. Нет, бегство - не вариант, это бессмысленно. И если у меня нет иного выбора, пусть лучше я паду в сражении, нежели трусливо покажу спину!

Он подошел достаточно близко, чтобы она смогла увидеть его страшные глаза - и как он сумел столь стремительно пересечь такое расстояние? Он улыбнулся ей, и кровь ее похолодела, ведь сейчас он донельзя походил на того, кто приветствовал ее так много раз; перед ней пребывало злое и темное воплощение того, кто растопил ее сердце. Она сжимала и разжимала кулаки со скоростью, которую не уловили бы очи смертного.

"Добрый день, Фрей". Он насмешливо поклонился, и голос его был подобен грому, эхом раскатившемуся над землею. "Забавная погодка сегодня, ты не находишь?"

"Локи". Голос ее был громче, чем она ожидала; с облегчением отметила она, что голос не дрожит, и слышится в нем не страх, но ненависть и горечь. Показать ему свой страх немыслимо. "Не играй со мной - что тебе нужно?"

"Как всегда, моя милая Фрей, желания мои воистину просты". Глаза его сверкнули и он протянул руку, чтобы коснуться ее косы, лежащей на плече. Она уклонилась, но не отступила, и он хохотнул. "Я лишь хотел в этот прекрасный день навестить лорда Одина и леди Фрейю. Не разрешишь ли мне пройти, о милая подруга сердца моего?"

"Ты думаешь, что я дура, Локи?" Сорвавшиеся слова походили на крик, сумевший заглушить даже отдаленный гром. "Ты действительно до сих пор считаешь меня таковой - думаешь, я безмозглая и слепая? Думаешь, я не вижу неба у нас над головами и не понимаю, что это означает - думаешь, не вижу Сокровища у тебя на груди и не замечаю разницы в росте? Что я не слышала о том, что ты сделал с Суртом в Ётунхейме? Не пытайся вызвать у меня симпатию, Локи, не дождешься!"

"Ох... Фрей..." Локи нахмурился, изобразив оскорбленную невинность. "Такие страшные слова срываются с твоих милых губ - и такой холод за ними. Я думаю, вы все будете мне благодарны за то, что я избавил вас от Сурта и его армии ванов; я и не мыслил встретить подобную неблагодарность. Поверь, ты меня весьма и весьма обидела".

"Избавь меня от своего яда, не одурачишь!" Ее голос начал немного дрожать, и Фрей едва удержалась, чтобы не скривиться при звуке его. "Ты явно не руководствовался альтруизмом, и пытался достичь лишь собственных целей, и как я жалею, что не поняла этого раньше! Тогда я никогда не позволила бы себе увлечься тобой!"

"О, Фрей, как ты можешь быть так жестока?" Локи поморщился, но оскорбленное выражение на лице его сводили на "нет" веселые огоньки, плясавшие в глазах. "Как можешь быть ты так жестоко к тому, кому ты действительно небезразлична? К своему дорогому другу? Слова о том, что ты "позволила себе увлечься", глубоко меня задевают!"

"Другу?" Глаза Фрей расширились от отвращения, и слово сие она произнесла до предела натянутым голосом. "Локи, я действительно считала тебя другом. Я даже называла тебя своим лучшим другом, которому доверяла даже больше, чем собственной сестре. Но ты своими действиями доказал, что другом моим никогда не был... и тебе всегда было наплевать на меня!"

"А сама ты другая?" Локи отбросил притворство, и глаза его сделались темными и холодными. "Ты, которая притворялась моим другом лишь потому, что так приказали твоя сестра и "лорд" Один?" Он выплюнул это имя, и она побледнела. "Мерзкая, двуличная лазутчица вроде тебя позволяет себе смотреть свысока на меня?" Это было бы забавно, не будь столь отвратительно! Как ты смеешь называть себя моим другом!"

"Я... не было такого вовсе!" Глаза Фрей округлились от ужаса, щеки покраснели, будто от ударов. "Я никогда... я..."

"То есть, ты отрицаешь тот факт, что Фрейя и Один были весьма довольны тому, что ты частенько проводишь время со мной?" Его губы искривились в презрительной ухмылке. "Ты хочешь, чтобы я поверил в то, что ты пошла против них и действительно хотела видеть во мне друга? Не пытайся убедить меня в своем напрасном увлечении мною, Фрей, ибо это - истинная отрава: то "доверие" и "теплоту", которыми ты кормила меня, заставляя поверить в искренность твоих чувств и помыслов. Избавь меня, я и так вкусил сего сполна. Я устал притворяться, что ты мне небезразлична, и устал притворяться, что верю в то, что тебе интересно что-либо еще, помимо служения Одину".

"Как... как ты можешь говорить такое?" Фрей смертельно побледнела, в глазах показались слезы. "Как ты можешь... Локи, что бы ты не думал обо мне, даже если ты сам никогда не испытывал ко мне никаких чувств - ты должен поверить, что с моей стороны все было не так! Пожалуйста, выслушай меня!"

"Да, прекрасное времяпровождение - слушать чушь той, которая наверняка бы сама забралась в постель к Одину, если бы ее не опередила сестра". Локи закатил глаза. "Если я хотел бы услышать волшебные сказки, то спустился бы Мидгард и попросил бы смертную матушку рассказать мне сказку на ночь! Мне наплевать на твои слова, и так было всегда. Всегда. Я лишь играл ту роль, которую вы от меня ждали, для развлечения Одина и Фрейи".

"Нет, выслушай меня! Пожалуйста! Пожалуйста, поверь мне!" - настаивала Фрей, чувствуя, как подступают рыдания. - "Правда в том... что они были недовольны моим увлечением тобой. Они не доверяли тебе, хоть я и сказала им, что ты мне нравишься и я не вижу причины, почему бы нам не быть друзьями... я считала, что ты заслуживаешь того, чтобы к тебе относились по-доброму. Сначала они и слушать меня не хотели, но затем изменили свое мнение и решили, что так будет лучше по причинам, о которых ты говоришь - они хотели получать сведения о тебе". Щеки ее начали вновь ярко пылать, и она быстро заморгала. "Я тебе никогда этого не говорила, потому что не хотела, чтобы ты считал, будто у меня есть скрытые мотивы для того, чтобы проводить время с тобой - я не хотела, чтобы ты презирал меня и полагал, будто мне нельзя доверять. Я никогда и ничего им о тебе не рассказывала, потому что это было бы предательством по отношению к тебе. Мне действительно нравилось проводить время с тобой, и это не было ложью... я..."

"Ха!" Локи расхохотался, и Фрей вздрогнула, если удержавшись от того, чтобы отступить на шаг. "Ты сочиняешь для меня такие замечательные сказки, наполненные чушью и ложью, и это еще меня называют "Ловкачом". Какая страшная и забавная ирония! Должно быть, любовь твоя к Одину столь велика, что ты продолжаешь лгать, даже если смысла в этом не осталось никакого". Его глаза холодно блестели. "Он хорошо тебя обучил".

"Это не ложь!" Фрей яростно терла глаза, уже не скрывая своего отчаяния, и пыталась проглотить комок в горле. "Я не Одину люблю - я люблю тебя! Ты можешь называть меня дурой, как наверняка называют и все остальные - но это то, что я чувствую, и это - не ложь. И именно эта любовь причиняет мне сейчас столь страшную боль... я молю тебя, поверь мне!"

"О? О, правда? Как... интересно". Рот Локи искривился, а затем от расхохотался - искренне, весело. "Ахахаха! Какая милая история, Фрей! Если и это ложь, то уж очень убедительная, и я поздравляю тебя с успешным представлением. Браво!" Он захлопал в ладоши, а Фрей до боли сжала кулачки. "Что ж, если это правда... у меня к тебе один вопрос".

"...О? И какой же?" Фрей прилагала отчаянные усилия, чтобы голос ее не дрожал.

"Очень простой - почему же ты раньше не говорила мне о своих нежных чувствах?" Его глаза сверкали, как острия ножей. "Знаю, знаю, страх быть отверженной и все такое. Ты ведь наверняка знаешь, что весь Асгард отвергает меня и не доверяет, потому предложение чего-то, выходящего за пределы простой дружбы, наверняка согрело бы мне сердце... так сильно, что сейчас бы мы с тобою не обменивались подобными словами. Хммм... хммм... очень жаль, верно?"

"Ч-что?" Фрей замерла, лицо ее отражало истовый ужас. "Ты... ты говоришь... что я могла..."

"Спасти меня от столь ужасного пути?" На лице Локи появилась опасная улыбка. "Возможно. Возможно, и нет. Кто сейчас с уверенностью может сказать, а? Я ведь не провидец, и сомневаюсь, что даже Мимир может дать тебе ответ".

"Локи, если кто-то и сможет дать ответ, то только ты!" Фрей с отчаянием смотрела на него - разум ее пребывал в смятении, и не ведала она, какой ответ хотела бы услышать. "Скажи... какой, по твоему мнению, мог бы быть исход? Скажи, пожалуйста!"

"О, прекрати, Фрей - даже если бы я и мог предположить подобное, с чего бы стал делиться этим с тобой?" Он рассмеялся. "Было бы совсем не так весело. К тому же, приходилось бы исходить из предположения, что чувства твои искренни, а не попытка воззвать к моему милосердию в сей последний час".

"...Как?" Плечи Фрей поникли. "Как все дошло до такого, Локи?" Неужто и я частична повинна в крушении твоей души, коль позволила страхам своим управлять мною? "Почему ты делаешь это? Я... хочу понять... почему ты не можешь поверить в мои чувства, что я испытывала к тебе?"

"Хммм, хммм... как бы тебе ответить?.." Локи постучал пальцем по подбородку в притворной задумчивости. "Может, я и смогу объяснить тебе словами, понять которые сумеешь даже ты... но должен признаться, что я устал от этой беседы и хотел бы покинуть тебя, чтобы... обсудить кое-что с Одином и Фрейей".

"...Если ты хочешь ступить в Вальхаллу, Локи, вынуждена буду разочаровать тебя". Скорбь в голосе ее внезапно исчезла, и она встала на пути Локи, положив ладонь на рукоять меча. "Я не позволю тебе сделать этого, и не важно, чего мне это будет стоить".

"...Разочарована? О, Фрей, Фрей, Фрей". Локи рассмеялся и покачал головой, медленно обнажая собственный меч. "Как же ты вновь ошиблась, неверно оценив мои силы... Я буду более, чем счастлив этому вынужденному промедлению. Я лишь хочу, чтобы поединок с тобой оказался не столь скучным, как с Суртом".

"Если я преуспею там, где он потерпел поражение, я приму это как комплимент, даже если сама погибну".

"Воистину, смелые слова... но ни храбрость, ни трусость не изменят твоей судьбы!"

Он стремительно приблизился, чтобы нанести удар - и когда он успел стать столь быстр? - и она едва успела парировать его выпад, направленный ей в левое плечо. Если бы не ее собственные рефлексы, рука оказалась бы отсечена напрочь, но все же меч Локи сумел царапнуть ее наплечник, пронзить одежды и кожу, но кровь не выступила, ибо она все-таки сумела уйти из-под удара.

"Помнишь наши тренировочные бои?" - подначил Локи, заметив пот, выступивший у нее на лбу, когда она из последних сил сдерживала его натиск. - "Это так занимательно, согласись".

"Если бы я знала, что дойдет до такого, то не сдерживалась бы в поединках с тобой!" Фрей сжала зубы и надавила на меч, вынудив Локи чуть отклониться. После чего сделала ответный выпад своим куда более миниатюрным мечом, но его рефлексы оказались еще более стремительными, нежели ее, и столкнувшиеся клинки высекли искры. Некоторые из них упали на лепестки лилий, принесенные ветром с луга, и они вспыхнули на мгновение и осыпались наземь горсточками пепла.

"О, так ты сдерживалась, как я и подозревал? Ха! Так еще интереснее!" Он отбил ее меч в сторону с такой же легкостью, как мог отмахнуться от парящих в воздухе цветочных лепестков, и сделал несколько молниеносных выпадов, целя ей в руки, ноги, грудь... Фрей отпрыгнула назад, чтобы уклониться от них; ноги ее легко скользили по траве и по горочкам пепла, оставшимся от сожженных лепестков. Она двигалась практически столь же быстро, как и он, но не совсем - каждый раз казалось, что меч его пронзит ее плоть, но в последнее мгновение чудесный клинок Фрей отражал выпады противника.

Веселья его это не убавило, наоборот, он был весь в предвкушении того момента, когда меч его пронзит ее миниатюрное тело. "Как же я ждал достойного противника - тот смертный оказался невероятным слабаком! Но это сражение окажется достойной прелюдией к тому, чему надлежит свершиться! Жаль, что ты не увидишь этого!"

"Лишь в твоем извращенном видении!" Фрей метнулась в сторону, чтобы избежать выпада, направленного ей в грудь - а затем была вынуждена резко пригнуться, когда он, не медля ни секунды, попытался ударить ей в голову. Меч насквозь пронзил ее головной убор - она почувствовала хладный металл, коснувшийся ее темени - и Локи довольно усмехнулся, когда острие вышло с другой стороны.

Но оно вышло чистым и Фрей, приняв мгновенное решение, исчезла, возникнув вновь в нескольких шагах поодаль от Локи, на мече которого остался ее пронзенный головной убор. Она не так хорошо владела телепортацией, как Фрейя, но время от времени могла ее применять, хоть способности ее в данном русле были и ограничены. Она не тратила время на то, чтобы поздравить себя с успехом или подразнить противника, но взвилась высоко в воздух и нанесла серию ударов ногами ему по лицу, после чего отпрыгнула назад, вне досягаемости его меча.

"Ух! Умно!" - процедил Локи, вынужденный немного отступить назад под ее ударами. В глазах его сверкали и ярость, и веселье. "Но..." Головной убор, остававшийся на клинке, неожиданно вспыхнул, и пламя охватило весь меч - или же это меч обратился в чистое пламя? Она не знала наверняка... "Боюсь, не слишком умно, чтобы продержаться дольше двух моих предыдущих противников!"

"Посмотрим!" Фрей крепко сжала рукоять меча, а Локи устремился к ней, занеся пламенеющий клинок для удара. С острия меча Фрей брызнули ледяные иглы, которые по мере приближения к Локи увеличивались в размерах; хоть он с легкостью разбивал их, обращая в лужицы и пар, это действие дало ей достаточно времени, чтобы парировать удар и избежать опасности ее одеждам со стороны ревущего пламени клинка противника.

Его, однако, это ничуть не смутило, и он наносил удар за ударом, вкладывая в них все большую силу. Она же едва отбивала их, и жар меча - который, казалось, все возрастал, - был практически непереносим. Тени пламени танцевали на лице Локи, и призрачный огонь освещал его оскаленные зубы и сверкающие глаза, ибо с каждым ударом он подступал все ближе.

Это бессмысленно! Сделай же что-нибудь! Что угодно! - кричал разум Фрей, и она, сжав зубы и презрев угрозу быть испепеленной - или пронзенной насквозь, - бросилась вперед, направив острие меча в шею Локи. Он легко парировал удар, но она на это и рассчитывала - ногой она ударила его в грудь и хоть это вреда противнику не причинило, Фрей сумела совершить кувырок назад и, достигнув земли, пала на колени. Но не от усталости - она прижала ладонь к земле и, не дожидаясь, когда Локи оправится, прошипела:

"Лед - ощути, как кусает мороз!"

Повинуясь ее приказу, огромные ледяные сталагмиты восстали из земли, разрывая твердь и разбрасывая в стороны цветочные лепестки, устремляясь к Локи с такой скоростью, что уклониться от них он уже не мог. Он был вынужден рубить сталагмиты своим пламенеющим мечом, расплавляя их и обращая в пар; осколки падали наземь и разбивались, подобно стеклу. Некоторые резанули его по щекам, на которых проступили капельки крови, и он едва успел зарычать от удивления и гнева, ибо заклинание дало Фрей время зайти ему за спину, высоко подпрыгнуть и нанести несколько ударов ногами по затылку. Он качнулся вперед, и Фрей, успев встать на ноги, воздела меч к небесам.

"Сила Тора, благослови меня!" - выкрикнула она, и немедленно в меч ее ударила молния, поглощенная клинком. Сполохи молнии озаряли тонкий меч и освещали ее лицо ирреальным сиянием, когда она сделала выпад в сторону Локи, который уже оправился и вновь приближался к ней, занеся для удара меч темного пламени. При ударе клинка о клинок шальная искра упала на длинные волосы Локи. Запах паленых волос достиг Фрей, и она усмехнулась - но Локи было совсем не весело. Злобно оскалившись, он отскочил назад на несколько шагов; но не успела Фрей вновь нанести удар, как он опустил меч и вытянул перед собой руку с растопыренными пальцами.

"Ледяная Дева!" - проревел он, и голос его заглушил даже все нарастающий грохот грома. Перед Фрей возникла дева из чистейшего льда, сжимавшая в руках ледяной же клинок, и она едва успела парировать первый удар. Второй же рассек ей левую икру, и выплеснувшаяся кровь немедленно обратилась в маленькие красные сосульки, прилипшие к плоти. Ее зубы клацнули, она до крови прикусила язык и едва удержалась, чтобы не вскрикнуть от боли, и подняла меч, чтобы отразить последний удар. Парировать-то она сумела, но цену за это заплатить пришлось - магия ледяного меча волшебного создания заморозила молнии, змеящиеся по ее собственному клинку... и в то мгновение, когда ледяная девушка исчезла, у Локи наготове уже было иное гибельное заклинание, которое он произнес, не успела Фрей и опомниться.

"Гори! Гори дотла!" Его слова заставили ее замереть на месте; Фрей окружили шесть пламенных колонн, выжигая траву. Она металась из стороны в сторону, а из колонн к ней устремились огненные язычки - слишком быстро, чтобы от них можно было уклониться, ибо сделать это и не обжечься оказалось невозможно. Казалось, это продолжалось бесконечно, но наконец колонны перестали вращаться и одновременно устремились к ней. Она подпрыгнула высоко в воздух, делая кувырок... пламя одной из колонн опалило ей перчатку и руку... но ее крик боли оказался заглушен звуком взрыва, когда колонны столкнулись, и оного ей едва удалось избежать. Она сделала изящный кувырок в воздухе и опустилась на землю - не столь гладко, как прежде, ибо пронзила ее холодная, пульсирующая боль в ноге; выступившая кровь потекла в сандалию...

...Локи ожидал ее с обнаженным мечом наготове; глаза его триумфально сверкали. Она отдернула голову, чтобы уклониться от выпада, пришедшегося в итоге в шею, и отпрыгнула в сторону. Вновь она почувствовала запах горелых волос, и осознала отстраненно, что действительно видела, как из меча Локи вырвалось пламя в тот момент, когда он попытался нанести удар ей в голову, и, должно быть, оно опалило ее косу. Садистская ухмылка на его лице сказала ей, что от него это не укрылось, и она едва успела поднять клинок, чтобы парировать его следующий удар...

"Ахахаха!" Никогда еще хохот Локи не был столь ужасающим, столь демоническим... когда объединенная мощь его удара и пламени, объявшего меч - а может, клинок действительно состоял из него? - оказалась достаточна, чтобы расколоть ее все еще скованное льдом лезвие на бритвенно-острые осколки, оставившие порезы на их лицах, ибо брызнули они во все стороны, за исключением тех, которые расплавились, пав на оскверненную землю. Лицо Фрей отразило вящий ужас при виде расколовшегося меча... казалось, время замедлилось, как тогда, когда она давным-давно разбила в Вальхалле изысканную вазу работы гномов... о, те счастливые дни так далеко и их не вернуть... а когда время возобновило свой бег, у нее оставались лишь считанные секунды для того, чтобы взять себя в руки и метнуть бесполезную рукоять Локи в лицо, после чего отпрыгнуть в сторону, избежав тем самым финального удара.

"Ха! И что же теперь стоит между нами, милая Фрей?" Он обрушился на нее, и ей пришлось уклоняться от смертоносных ударов с немыслимой скоростью. Каждый из них казался пламенным дыханием Фафнира, столь невыносим был жар. "Хахаха! Ты похожа на мидгардского шута, Фрей - неужто не легче бы тебе было просто замереть и принять смерть без дальнейших усилий?"

"Тот, кто так поступит, будет недостоин называться впредь доблестным воителем Вальхаллы!" - прохрипела Фрей, до боли выгнувшись назад, дабы избежать выпада, направленного ей в горло. Несмотря на огромное напряжение в спине, она сумела совершить кувырок, ударив ногами огненный меч. Ощущение было такое, как будто она прыгнула в лавовое озеро, но кувырок удался, и она коснулась опаленными ногами земли, прикусив язык, чтобы не застонать от боли. "Я не столь беззащитна, как тебе может показаться!"

Мысленно поблагодарив Фрейю за то, что обучила ее этому (хоть до умения сестры ей было еще далеко), она выбросила руку, и поток волшебной энергии, сорвавшейся с нее, устремился к Локи. Он поднял перед собой меч, чтобы отразить его с такой скоростью, кою она не считала возможной. Раздался звук, сродни маленькому взрыву, и пламя взметнулось по обе сторону от меча, образовав алую стену - теперь-то она разглядела клинок из божественного металла в сердце ревущего огня. Тяжело дыша, она приготовилась повторить атаку...

...но неожиданно Локи, не сходя с места, сделал выпад мечом. Он находился слишком далеко от Фрей, чтобы клинок даже оцарапал ее, но дело оказалось не в этом: цель Локи состояла в том, чтобы отразить поток волшебной энергии Фрей по траектории, которая наверняка заденет и ее саму.

"Нет!" Возглас вырвался сам собой, и она даже не осознала, что произнесла это, ибо все внимание сосредоточила на том, чтобы избежать пламенной атаки. Вытянув ладонь, она рубанула ею воздух - и за мгновение до того, как огненные стрелы достигли ее, они обратились в лед и замерли в воздухе. Иное движение - и они устремились обратно к Локи.

"Хаха! Забавная тактика! Но..." С легкостью отбив ледяные стрелы, Локи вновь опустил меч и вытянул руку: "Попробуй-ка это! Корчись от боли!"

Лишь только прозвучали эти слова, как мир взорвался для Фрей. Она лишь помнила ярчайше-белую энергию, окружившую ее, а затем раздался оглушительный рев. Невероятно жестокая боль пронзила все ее тело насквозь, и сперва она даже не услышала ни собственные крики, ни зловещий хохот Локи. Когда она вновь обрела способность видеть - ибо в те страшные мгновения мир представал бесформенным и затуманенным в ее глазах, - Локи оказался чересчур уж близко. Тело ее все еще горело от страшной боли, которая пригибала ее к земле, подобно огромному якорю, но она нашла в себе силы метнуться в сторону и вновь едва избежала удара, который наверняка пронзил бы ее насквозь; меч его все же задел ее бок, когда она предприняла вялую попытку уйти из-под удара. Клинок рассек одежды и кожу, а огонь опалил плоть, хоть и прижег при этом рану.

"Что такое, Фрей? Не можешь двигаться так стремительно, как раньше?" - издевался Локи, нанеся удар мечом сверху вниз. На этот раз он умудрился ранить ее в плечо, но вернувшиеся рефлексы позволили ей пригнуться и спасти руку от отсечения. "Ты не кажешься такой ловкой, как прежде!"

"Я... ухххх!" Фрей захрипела от боли, когда Локи ударил ее ногой в грудь, отбросив ее назад. Ее все еще саднящие, обожженные ступни скользнули по земле, и когда маленький камушек попал ей в сандалию и оцарапал ногу, на траве остался алый кровавый след; она пыталась собраться с силами до того, как последует новый удар.

Однако от этой мысли пришлось отказаться, ибо он, не тратя ни секунды, устремился вслед за ней, и от нее потребовались предельные усилия, чтобы заставить себя переместиться в воздухе на несколько шагов. Следы боли текли по ее лицу, и она сосредоточилась, чтобы сотворить новый поток энергии... выбросила руку в направлении его...

...но поток развеялся в воздухе, ибо Фрей осознала две вещи.

Во-первых, это лицо Локи, безумная ухмылка которого находилась буквально в дюйме от нее.

Во-вторых, страшная боль, пронзившая ее тело в районе живота - и когда она в ужасе скосила глаза вниз, все стало совершенно очевидно.

Слабеющей рукой она коснулось рукояти пронзившего ее меча, а Локи своей рукою сжал ее горло. Он не душил ее, нет - в этом не было необходимости. Пред ее тускнеющим взором мелькнула нога Локи, и он ударил ее, слитным движением выдергивая меч из тела.

Вот так все и заканчивается. Слова звучали в ее разуме, когда оседала она на землю, а пред очами стояла триумфальная ухмылка Локи.

Лорд Один... Фрейя... простите.

Она ударилась о землю правым боком, почувствовав, как хрустнули при этом кости правой руки. Ее крик - первый с того момента, как Локи применил этот страшный прием - был таким громким, что зазвенело в ушах у нее самой, и тело ее еще несколько раз перевернулось, прежде чем остановиться, что боли не уменьшило. В горло у нее пересохло настолько, что кричать она уже не могла, и она просто лежала, хрипя и стеная от боли; в ушах у нее продолжало звенеть. Кровь оставила за нею на траве алый след, и она воззрилась на него очами, полными горячих слез.

Тень легла рядом с нею, и она отстраненно отметила, что это Локи - боль ее была столь всепоглощающа, что становилось невероятно сложно сосредоточиться на чем-то еще. Смех его прозвучал приглушенно для нее, и она могла лишь тихонько всхлипывать, когда он опустился на колено рядом с ней и коснулся ее слегка подпаленной косы. Во рту она ощущала кровь, и непроизвольно отхаркнула ее; кровь плеснула ей на лицо, на траву рядом со сломанной рукою.

"Ох, Фрей. Как мы дошли до такого? Какой жалкий конец для нашей драгоценной дружбы, ты не находишь?" Он помахивал ее косой из стороны в сторону, и она издала приглушенный стон. "Однако я утешу тебя, сказав, что бой с тобой оказался куда более занимателен поединка и с мидгардцем, и даже с Суртом. Ты можешь забрать с собою это знание туда, куда вскорости отправишься".

"Л-локи..." Каждый слог отзывался новой волной боли. "П-пожалуйста..."

"Хмм? Что еще?" Локи изогнул бровь. "Боюсь, ты должна говорить более отчетливо, Фрей - я никогда не смогу понять, что ты там мямлишь".

"П-пожалуйста... страдать... не могу... я... убей..." - выдавила Фрей; горло ее горело, и она закашлялась, на щеках появились новые капли крови. "Просто... сделай это..."

"Ох, что я слышу?" В глазах Локи сверкнуло ликование. "Если я правильно понимаю твои... эээ... нечленораздельные слова..." Он рассмеялся. "...Я полагаю, что ты просишь меня прикончить тебя одним ударом и оборвать страдания. Я прав?"

"Я... д-да..." Фрей кивнула столь слабо, что жест этот остался бы незамеченным любым, за исключением безумного бога, склонившегося подле нее. "Пожалуйста... пожалуйста... пожа..." Изо рта хлынул новый поток крови, забрызгавшей ее щеки и руку Локи, все еще сжимающую косу.

"Хммм... обычно я бы немедленно исполнил подобную просьбу". Локи щекотал свой нос косою Фрей. "Но ведь сегодня не обычный день, верно? Я, по крайней мере, так полагаю. А что же доблесть воительницы Вальхаллы, о которой ты упоминала совсем недавно?"

"Мне... плевать... ухх!" Миловидное личико Фрей исказила страшная гримаса боли, ибо оная вновь расцвела одновременно и в груди, и в руке.

"О, нет... так не пойдет. Совсем не пойдет". Локи выпустил косу и поднялся на ноги, на губах его змеилась злобная ухмылка. "Изначально я просто хотел разделаться с тобой на этом самом месте, не стану отрицать. Но если подумать... гораздо мудрее будет оставить тебя в таком состоянии. Кто знает - возможно, ты протянешь достаточно, чтобы узреть конец сущего? Я бы не хотел, чтобы ты пропустила это зрелище!"

"Н-нет... Локи, пожалуйста!" Голос ее прозвучал немного громче, и немедленно в горло хлынула свежая кровь. "Пожалуйста!"

"Не думаю". Он отвернулся от нее и, не оглядываясь боле, двинулся прочь. "Прощай, Фрей".

***

Если она и взывала к нему - а он не сомневался, что она сделает это по крайней мере один раз, - то он ее не слышал. Хотя ему было, в сущности, все равно. Все его внимание было приковано к огромным закрытым - пока что - вратам, находящимся за небольшим мостом, который истекающая кровью женщина столь неистово защищала. Он приблизился, и хватило одного его слова и жеста, чтобы створки с грохотом распахнулись внутрь, в золотые залы Вальхаллы. Взрыв магической энергии, сотворенный им, убил несколько низших богов, находившихся за вратами, а те, кто выжил, или тянулись к оружию, или бежали пред ужасающей сущностью, выступившей из дыма и пепла, а яростное пламя лизало стены разрушенного зала.

Сражайтесь. Бегите. В конце концов, это не важно. Вас не спасет ни то, ни другое. Горите вместе с этим порочным миром!

"Ахахаха!" Безумный хохот Локи эхом отдался в золотых залах и легко перекрыл рев пламени, сопровождающего его на каждом шагу. Те глупцы, что пробовали остановить его, либо сгорали в огне, либо гибли от меча его. И бежавших не избегнет участь сия - либо их отрежет пламя, стремительно распространяющееся по дворцу, либо погибнут они под рушащимися стенами.

Никто не убежит, не укроется.. Ни от него. Ни от вершащегося.

От Рагнарёка.

30. Сумерки Богов

Ничто не могло подготовить Леннет к этому зрелищу.

Тяжелый воздух, полный дыма и пепла; жаркое марево, витающее над травою, на которой она стояла. Казалось, это единственный уцелевший клочок луга, ибо земля до самого горизонта была выжжена и изуродована. Вдали виднелся источник дыма, затянувшего ярко-голубые небеса: Вальхалла горела.

По крайней мере то, что от нее еще оставалось.

"Валь... Вальхалла..." Колени Леннет задрожали, больше она не могла выдавить ни слова. Она беспомощно покачала головой, широко раскрытыми от ужаса глазами взирая на представший взору ужас.

За спиной ее неуверенно переминались с ноги на ногу Арнгрим и Мистина, не зная, что сказать; они переглянулись, после чего вновь воззрились на кошмар, в котором оказались. Их тоже ничто не могло подготовить к подобному; ни в одном из рассказов об Асгарде сего ужаса и близко не было. С младенчества слышали они легенды о чудесном царствии богов. О величественном рае, где время стоит на месте и никто не стареет. О рае, исполненном красоты и величия, пребывает в котором золотой дворец Одина, где достойные воители пьют целыми ночами мед после дней, проведенных в славных сражениях. И так - целую вечность. Арнгрим считал все это милыми сказками, на которые не стоит обращать внимания, когда в смертной жизни столько бед и забот; Мистина подходила к каждой из подобных легенд критически, ставя под сомнение каждое слово и ни чего не принимая на веру. Но даже если бы они и уверовали в сии сказания, то и помыслить не могли, что однажды настанет день, когда узрят они нечто подобное.

Похожа, ни одна легенда не могла быть столь страшна, как реальность, которую они сейчас лицезрели.

"Леннет..." - прозвучал хриплый и слабый голос; Леннет принялась озираться по сторонам и, наконец, заметила миниатюрную девушку, бредущую к ним со стороны Вальхаллы. Валькирия не сразу узнала ее; пустое, загнанное выражение на бледном, окровавленном лице... "Ты... вернулась..."

"Фрей?!" Леннет бросилась к ней, успела подхватить оседающую деву, когда ту отказались держать ноги, и осторожно усадить наземь. "Что здесь произошло?" Она взяла Фрей за подбородок, пристально посмотрела ей прямо в глаза. "Что за напасть стряслась?"

"Локи". Хриплый смешок - если можно так назвать этот звук - сорвался с губ Фрей, но веселья в нем не было. "Это все Локи". Она вытерла рот левой рукой - правая была забинтована и пребывала в наспех сделанной люльке - и вздохнула. "Локи предал всех нас и привел к этому плачевному состоянию". Что-то изменилась в ее взгляде, когда она отвела его от Леннет, оглядела окружающее их опустошение.

"Что сделал Локи?" - вопросила Леннет ровным голосом, хоть в очах ее плескалась ярость. - "Скажи мне, Фрей".

"Я..." Фрей провела рукой по глазам; ее нижняя губа дрожала, а в очах стояли горестные слезы - слабый знак того, что душа ее все еще жива. "Он... похитил Сферу. И он никогда..." Она помедлила, а когда заговорила вновь по прошествии почти целой минуты, голос ее звучал еще тише. "Он хотел... хочет... отмщения. Одину, и всем нам".

"Сферу?" - неуверенно, но с оттенком заинтересованности произнесла Мистина. - "Ты имеешь в виду, Драконью Сферу? Легендарный артефакт, который, если верить преданиям, ответственен за безмятежное существование Мидгарда?"

"Это не просто легенда. Это..." Фрей закашлялась, но, к облегчению присутствующих, кровь у нее изо рта не показалась. "Сфера... действительно ответственна за безмятежное существование Мидгарда".

"Тогда как же ей завладел Локи?" - вопросила Мистина, бросив взгляд на Леннет, поднявшуюся на ноги и повернувшуюся к ним спиной, вновь устремившую взгляд к далекому горизонту. - "Он узнал местоположение ее от какого-то иного божества? В Мидгарде хранятся древние письмена, утверждающие, что Сфера хранится в горной святыне, но та давно обратилась в руины и не представляет совершенно никакой ценности, посему я и предположила, что артефакт забрали расхитители гробниц". Она поморщилась, презрительно хмыкнула. "Как Локи узнал о том, где он находится?"

"Он был..." Фрей помедлила. "Перемещен в иные земли Мидгарда, насколько я знаю. О местонахождении его знал лорд Один, а когда началась война, он забрал артефакт сюда".

"Но зачем?" - воскликнул Арнгрим. - "Если он был необходим для поддержания существования Мидгарда..."

Фрей покачала головой, сжала губы. "Я думаю... что лорд Один собирался убить двух птиц одним камнем. Или, точнее, Сферой". Она невесело рассмеялась. "Сфера хранит в себе невероятное могущество, достаточное для уничтожения целых миров. Без нее Мидгард обратится в хаос. Что облегчит задачу Леннет: война разразится в землях смертных, и многие умрут, а души их она заберет..."

"Прекрати!" - никто и никогда не видел еще Леннет в такой страшной ярости. - "Хватит!"

"Чт... что?" Фрей с изумлением воззрилась на Леннет, так к ней и не обернувшуюся. - "Что я... что, Леннет?"

В воцарившейся звенящей тишине Леннет пыталась подобрать слова, и плечи ее чуть поникли. "Ничего". Но она наверняка хотела сказать не это. "Забудь. Это... неважно".

"Что с тобой произошло?" - поинтересовалась Мистина, чтобы изменить тему и нарушить неловкую тишину. - "На тебя напал Локи?"

"Локи... да". Фрей медленно смежила очи, наполнившиеся слезами при упоминании этого имени - разительный контраст с отрешенными выражением на лице и напоминание о том, что произошло между ними. "Лорд Один... и Фрейя... они доверили мне охрану врат Вальхаллы. Но я... не смогла исполнить свой долг". Она перевела взгляд на раненую руку, на свою изорванную и опаленную одежду, пропитавшуюся кровью. "Я выжила лишь потому, что он оставил меня умирать медленно, мучительно. Я пыталась уползти прочь, дабы предупредить остальных, и тогда-то меня и нашли леди Эйр и лорд Видар. Она исцелила меня, как сумела, и перевязала раны, а затем они устремились на поиски иных, нуждающихся в помощи". Несколько слезинок стекли у нее по щекам, но она не обратила на них внимания. "С тех пор я пыталась найти кого-нибудь, кто... я не знаю". Она покачала головой, закрыла глаза. "Я больше не знаю, что делаю... что сделала".

"Где Локи сейчас?" С непроницаемым выражением на лице Леннет вновь обернулась к Фрей. "Куда он направился после того, как оставил тебя?"

"Я уже сказала", - произнесла Фрей надломленным голосом. - "Я не сумела исполнить свой долг. Он направился в Вальхаллу, и сейчас..." Она вновь покачала головой и бросила короткий взгляд на дымящиеся руинах, не в силах вынести сего зрелища. "О, Леннет, пожалуйста, ты должна отправиться к лорду Одину, я и так тебя задержала своим горестным рассказом - пожалуйста, помоги ему, если сможешь!"

"Я отправляюсь за Локи". Леннет вновь отвернулась от Фрей. "Один меня не заботит. Он сам навлек на себя трагедию, и мне безразличны его страдания. Если и получит он помощь, то уж точно не от меня".

"Леннет, пожалуйста!" - всхлипнула Фрей. - "Фрейя тоже там, и..." Она помолчала немного. "Пожалуйста, Леннет. Пожалуйста".

"...Ладно". Леннет вздохнула. "Но если Локи уже ушел оттуда, то и я не задержусь. Я иду за ним, и никто иной меня не интересует".

"Хорошо". Плечи Фрей поникли. "Я... благодарю тебя, Леннет. Знаю, у меня нет права просить тебя, но..."

"Хватит". Но не было в голосе Леннет гнева на этот раз, лишь усталость. "Мистина, Арнгрим: пойдемте. Фрей..." Она вновь обернулась к поникшей Фрей, сидевшей на земле, прижав колени к подбородку. "Ты справишься одна?"

"Я..." Фрей закусила губу; казалось, она вот-вот попросит, чтобы ее взяли с собою, или солжет и скажет, что да, с ней все будет хорошо.

Но ответить ей так и не довелось, ибо рядом с нею возникли три знакомые фигуры.

"Мы позаботимся о ней, леди-валькирия", - произнес Беленус, сопровождаемый Ллевелином и Джеландой. - "Пока она с нами, нет нужды тревожиться за нее". Джеланда кивнула Арнгриму, тот молча кивнул в ответ, а затем девушка обернулась к Леннет, сделала реверанс; мужчины же приветственно кивнули валькирии.

"Спасибо". Во взгляде Леннет читалась искренняя признательность. "Берегите ее, да и себя тоже. Больше здесь нет безопасной гавани, но... сделайте все, что сможете".

"Обязательно". Джеланда коснулась ладонью здорового плеча Фрей, присела подле нее. "И ты береги себя, леди-валькирия".

"Договорились". Леннет кивнула им, после чего устремилась по направлению к руинам Вальхаллы. Мистина и Арнгрим поспешили за нею, стремясь приноровиться к быстрому шагу богини.

Никто из них не проронил ни слова в пути; да и что здесь говорить? Леннет была поглощена собственными мыслями и, видя ее в таком состоянии, ни Мистина, ни Арнгрим не решились заговорить. Слова казались неуместны.

Посему, не погружаясь в беседу, Мистина и Арнгрим внимательно озирались по сторонам. Тем, где раньше пребывали бесконечные поля, зелени осталось совсем немного; редкие островки травы были отмечены следами ног, как человеческих, так и огромных. Вся остальная земля была или выжжена, или истерзана - грязь вперемешку с цветочными лепестками. В обычный день ветер унес бы с собою белоснежные лепестки, сотворив тем самым чудесный дождь. Теперь же все они были сожжены или раздавлены, а немногие оставшиеся слабо шевелились на ветру, раздувающем огни Вальхаллы.

Никто не препятствовал им на пути к величественному прежде дворцу, хоть мимо и пробегало немало богов, а издали доносился шум сражения. В воздухе витал тяжелый запах крови, смешиваясь с запахом едкого дыма и обугленной плоти. Ни раз и ни два им приходилось переступать через мертвые тела. Но ни одно живое существо не посмело преступить им путь.

Наконец они достигли обширной равнины пред разбитыми вратами золотых залов. Здесь все еще оставались свидетельства противостояния Локи и Фрей; они перевели взор на бренные руины, ранее воспеваемые смертными Мидгарда, но не успели задуматься об увиденном, когда услышали шаги.

Те были тихими; возможно, дело в почве или же приближающаяся тварь обладала умением подкрадываться незаметно. Но рычание ее оказалось куда громче, ровно как и тоскливый вой, обращенный к темному небу над их головами. Трое стремительно обернулись, воззрившись на приближающуюся к ним демоническую тварь; та была еще достаточно далеко, но ее страшные глаза были видны отчетливо - алые, как и кровь, капающая с клыков.

"Это... это..." Мистина первой обрела дар речи, сжав древко посоха трясущимися руками.

"Фенрир". Леннет обнажила меч. "Проклятая тварь, коей надлежало оставаться навсегда заточенной... как же она здесь оказалась?"

Волк вновь завыл; казалось, сам воздух стал морознее, и вой проник в их души, разумы, обратившись в слова.

Мой господин Локи освободил меня, дабы я помог ему привести мироздание к завершению существования. Вам не пройти, лишь через мой труп. Он обнажил клыки в жутком подобии улыбки, и вновь завыл. Но покамест никто не сумел выжить в моем ледяном дыхании, посему подобного исхода я не страшусь.

"Мы можем позволить себе эту задержку?" - поинтересовался Арнгрим, обнажая клинок. - "Эта сволочь Локи бегает с артефактом, который может прикончить нас в любое мгновение, и нам нет времени на игры с этой псиной-переростком". Услышав эти слова, Фенрир в ярости зарычал.

"Вообще-то, нет, но какой еще у нас выбор?" - вздохнула Мистина.

"Выбор есть. Ну же, не хмурься! Будешь хмуриться, и на твоем милом личике появятся морщины!"

"Чего?!" Мистина в гневе обернулась к произнесшему эти слова, и узри ее Фенрир в этот момент, наверняка поджал бы хвост и уполз восвояси. "Кашель... ты..."

"Сохрани ему жизнь, хоть ненадолго", - молвила Аелия, наградив Кашеля испепеляющим взглядом. "Нам..." - она указала на себя, Грея и Лофера, - "он нужен живым, чтобы прикончить этого волчару. Обещаю, что после этого лично ввалю ему как следует. Договорились?"

"Что ж, ладно". Мистина поправила прическу, на губах ее играла легкая улыбка. "Только выживи, чтобы сделать это, хорошо?"

"Конечно, конечно". Кашель знаком показал им двигаться дальше. "Ну же, идите - отыщите Локи и удостоверьтесь в том, что после того, как мы прикончим эту тварь, еще что-нибудь останется. А сейчас нам нужно сосредоточиться на сражении, поэтому не мешайте нам!"

"Спасибо!" - выдавила Леннет, испытывая искреннюю признательность и облегчение.

"Пустое! Идите же!" Аелия поудобнее перехватила копье; Фенрир ощетинился, готовясь броситься на них. "Добейте эту тварь!"

"Хе. Берегите себя!" - выкрикнул Арнгрим, последовав за перешедшими на бег Леннет и Мистиной.

"Не волнуйтесь, по возвращении вас ждет хороший рассказ!" - крикнул им вслед Кашель. "Но может... не все из нас вкусят меда... или из вас..." - тихо добавил он.

"Чего?" - обратилась к нему Аелия.

"Ничего!" - отрезал он. - "Гляди в оба, Лофер - похоже, щенок спешит к тебе!"

***

Медленно, но верно шли они через руины, или, точнее, шли над ними. Вальхалла рухнула, обратившись в огромную груду каменных обломков; все ее прежнее величие исчезло, как зола на ветру. Небеса сотрясали зловещие раскаты грома, в то время как они перебирались через развалины зданий и тела тех, кто не сумел избежать гибели в сей день, минуя области, где все еще полыхало пламя и истово уповая на то, что завалы не рухнут у них под ногами.

Наконец, они добрались до бренных останков того, что именовалось прежде сердцем Вальхаллы - тронного зала Отца Сущего, Одина. Сейчас чертог был практически неузнаваем, а ведь именно здесь все и началось, когда Один велел Леннет собирать души смертных для сражения в Рагнарёке (какой же злой шуткой теперь это казалось, и один лишь Локи от души посмеялся был над нею); единственное, что сохранилось здесь - полуразбитый трон в центре выжженного и окровавленного зала.

И у подножья его - Один, в котором еще теплилась искорка жизни; его бережно обнимала Фрейя.

"Лорд Один... держись..." - молила Фрейя; слезы катились по ее бледному, осунувшемуся лицу. Ресницы его задрожали, но глаза остались закрытыми; с губ сорвался еле слышимый стон. Никто, кроме Фрейи не расслышал его, ибо шаги Леннет и следующих за нею Арнгрима с Мистиной были куда громче. Эйнхериары замерли в нерешительности, не решаясь приблизиться к двум богам, но Леннет не сбавила шаг.

Приближение Леннет не укрылось от Фрейи, но подняла взгляд она лишь тогда, когда тень валькирии нависла над нею и Одином. Лицо ее оказалось столь же бледно, как и Одина, но видимых ран заметно не было; но глаза ее были красными, а на щеках отчетливо виднелись следы слез. Головного убора заметно не было, и волосы Фрей растрепались. "Леннет..." Она сглотнула несколько раз, пытаясь проглотить стоящий в горле комок и не показать своих слез валькирии.

"Где Локи?!" Взгляд Леннет был холоден и безжалостен; раны Один, ровно как и скорбь Фрейи не вызвали в душе ее сострадания.

"Ты... собираешься сразиться с ним?" Фрейя с изумлением уставилась на Леннет. "Одна?"

"Не одна". Леннет кивком указала на Арнгрима и Мистину, после чего вновь воззрилась на Фрейю. "Но да, я собираюсь сразиться с ним. Куда он направился после того, как оставил вас двоих?"

"Нет!" Фрейя опустила Одина на каменный пол и стремительно поднялась на ноги; глаза ее сверкали несмотря на стоящие в них слезы. "Мыслить о том, чтобы сразиться с ним с помощью всего лишь двух эйнхериаров - это безумие! Нет, сперва мы должны собрать остальных богов, ты так не считаешь? Мы объединимся и нанесем ему удар, и..."

"Больше я не собираюсь подчиняться твоим приказам", - отчеканила Леннет, устремив на Фрейю пристальный, тяжелый взгляд, и та, казалось, чуть отвела глаза. - "Я отправляюсь вслед за Локи, и если ты не скажешь мне, куда он делся, я сама его отыщу, ибо нет у нас времени на разговоры, ведь Локи может высвободить могущество Сферы в любое мгновение".

"Я не знаю, куда он направился, он не... Леннет!" Фрейя сделала шаг вперед, видя, что Леннет отвернулась и намеревается двинуться прочь. "Ты что, думаешь я полная дура и не понимаю, что ты собираешься сделать? Что я не знаю, откуда такая враждебность по отношению ко мне? Но смерть человека - всего лишь мимолетное мгновение. Люди рождаются, умирают и возрождаются вновь. Цикл жизни продолжается вечность, и ни ты, ни я не в силах изменить его". Она покачала головой. "Нет смысла испытывать такое сострадание по отношению к человеку. Ты должна сосредоточиться на главном".

"Сострадание?" - повысила голос Леннет. - "Ты думаешь, все это обусловлено одним лишь состраданием?"

"Леннет, ты должна понять", - вздохнула Фрейя. - "Я запечатала твои воспоминания, потому что думала - так будет лучше. И, похоже, я была права - воспоминания не принесли тебе ничего хорошего! Остановись и подумай, Леннет, пожалуйста - не позволяй, чтобы человеческие эмоции захлестнули тебя. Ты лишишься всего!"

"...Всего? И что же это... "все", о котором ты говоришь?" Леннет вновь обернулась к ней, и выражение лица ее настолько ужаснуло Фрей, что она непроизвольно отшатнулась. "Что мне еще терять? Скажи мне. Скажи мне, что еще вы не украли у меня". Фрейя замешкалась с ответом, но Леннет не стала дожидаться оного, и продолжала: "Как же ты преисполнена гордыни! Человеческие эмоции, говоришь? Что ж, я скажу тебе вот что - ты была частично права, сердце мое действительно исполнено сострадания. Сострадания по отношению ко всем смертным Мидгарда, которые, покамест мы сейчас говорим, страдают из-за недальновидной алчности Одина. Но к самому Одину я не испытываю ни малейшего сострадания, ибо именно его действия привели к сему страшному итогу, да и к тебе тоже". Она вновь отвернулась и сделала несколько шагов, но остановилась и бросила через плечо: "Тебе следует молиться за мою победу, ибо Локи будет куда менее добр к тебе, нежели я, и я не могу винить его в этом".

Она не успела далеко уйти, как Фрейя рухнула на колени подле Одина, и тогда...

"Лорд Один! Нет..." Горестный крик Фрейи разорвал воцарившуюся было тишину, после чего раздались сдавленные рыдания. Леннет помедлила, вновь обернулась к ней.

"Почему же ты не можешь проявлять подобные эмоции по отношению к людям?" Голос ее был слишком тих, и рыдающая Фрейя не услышала фразы, но Леннет и не ожидала ответа на свой вопрос. Она раздраженно качнула головой и продолжила путь; Мистина и Арнгрим поспешили следом за валькирией. За пределами руин Вальхаллы их взорам предстал высокий холм, и, похоже, путь разрушения тянулся к его вершине. А на оной виделась далекая фигура.

Оставив за спиною опаленные камни Вальхаллы, они ускорили шаг и вновь ступили на выжженную землю. Гром оглушительно гремел у них над головами, и как только затих он, разразился ливень. Мистина тихо ругалась за спиной у валькирии, но Леннет не слышала ее. Не переставая шагать, она подставила лицо дождевым струям. Это было... она не знала, как выразить свои ощущения. Что-то вроде слез, как будто сам мир плакал над тем, что было с ним сотворено, страшась того, что произойдет вот-вот. Но почему же ливень сей казался очищающим? Было еще слишком рано стереть случившееся здесь зло, но все же... у Леннет крепло чувство, что это была попытка смыть его. И кроме того, запах влажной земли был приятной заменой ароматам смерти, витавшим ныне повсеместно в Асгарде.

"Что ж". Мистине крайне не нравилось шагать под проливным дождем. "А она не из робкого десятка! Предположить, что валькирия и впредь будет слушаться ее после того, через что она заставила ее пройти... как будто у нее вообще было право приказывать ей!"

Арнгрим хмыкнул. "Для тебя она - богиня. Конечно, нисколько не хочу обидеть нашу спутницу", - быстро добавил он, бросив взгляд на Леннет.

"Я не обиделась", - Леннет покачала головой. - "Это я должна извиниться перед вами обоими, ибо до сих пор не поблагодарила вас за верность мне и доблесть. Если бы не вы, мы бы сейчас с вами не разговаривали". Она устремила на них пристальный взор. "Я... обязана вам своей жизнью. Спасибо".

Вообще-то, и Лезарду тоже, но я не хочу вспоминать об этом маленьком маньяке без необходимости. "Это... было меньшее, что мы могли сделать". Мистина передернула плечами, стараясь не расплыться в довольной улыбке. "Мы тоже обязаны тебе жизнями, валькирия, и... мы ни за что не оставили бы тебя, мы выше этого".

"Воистину". На лице Леннет означился призрак улыбки, исчезнувший практически сразу же, как появился. "И вы можете называть меня Леннет - вы узнали мое истинное имя от Христ и заслужили право произносить его".

"Христ..." Мистина нахмурилась. "Вальк... Леннет... она знала нас. Она утверждала, что некогда мы, будучи эйнхериарами, служили ей так же, как служим тебе сейчас. Да и Брамс нас узнал. Ты знаешь что-нибудь об этом? Почему мы стали бы служить ей?"

"Я не знаю", - задумчиво отвечала Леннет. - "Закон Одина гласил, что лишь одна валькирия может спускаться в Мидгард, посему в ту эпоху, я, должно быть, спала. Я ничего не знаю о ваших прошлых жизнях, ровно как и о службе моим сестрам".

"Лишь одна?" - изогнула бровь Мистина. - "Но это лишено смысла: Христ говорила, что вы трое - едины, и нам пришлось одержать верх над нею, чтобы получить вместилище для твоей души. Если вы трое разделяете одно тело, как же в Мидгард может спускаться более, чем одна из вас?"

"...Есть способы. Но..." Леннет остановилась, обнажила меч. "Сейчас не время обсуждать это, нас ждет опасный противник".

"Что?" Они проследили за ее взглядом, устремленным к подножью холма, к которому они приближались. Землю устилали тела асов, ванов и даже каких-то гигантов; запахи крови и пламени здесь были сильны, как нигде. Неудивительно - источник оных был явен. Огромный дракон возвышался над телами, пожирая их. Покамест тварь не заметила их, но было очевидно, что незамеченными они не пройдут.

"Прекрасно", - пробормотал Арнгрим. - "Чудесно. Еще одна незапланированная задержка". Тихо застонав, он обнажил меч. "Сейчас нам только этого не хватало".

"Думаю, надежды на иное чудесное появление соратников не много?" - поинтересовалась Мистина.

Это было бы слишком просто...

31. Генезис мироздания

Звук шагов эхом разносился под сводами опустевших - и, казалось, сникших - руин дворца. Они шли, не таясь; а к чему?.. Тот, кто властвует ныне над сими пределами, наверняка ведает о присутствии их в обезображенном Асгарде... и с нетерпением ожидает последнего противостояния, дабы по завершении оного наречь себя единовластным властителем Сущего... ибо вершится Рагнарёк, предсказанный на заре времен, и ничто не в силах отвратить его. Но о том, что случится после, неведомо даже всемогущим богам...

Арнгрим бросил быстрый взгляд на Леннет, уверенно шагавшую впереди заметно поредевшего отряда эйнхериаров. После своего чудесного... возрождения валькирия заметно изменилось, но солдат не рискнул бы предположить, к лучшему ли эти перемены. Дева-воительница стала просто... другой. Более... человечной, что ли?.. Впрочем, сама она этой темы не касалась, а Арнгрим был достаточно умен, чтобы не спрашивать. Не его это дело, в конце концов.

...От произнесенного сквозь зубы предложения Мистины поучаствовать в последнем акте эпической хроники мироздания, рекомой Сумерками Богов, Лезард Валет вежливо отказался.

"У меня есть дела поважнее", - объяснил он, сопроводив слова своей обычной самодовольной - премерзкой - улыбкой, за что удостоился испепеляющего взгляда чародейки. Впрочем, Мистина и не настаивала, за что Арнгрим был ей весьма и весьма благодарен; от одного вида этого безумца, обретшего поистине пугающее могущество, ему становилось не по себе. Лезард умен, надо отдать ему должное; быть может, даже гениален. Но Анргрим ни на мгновение не усомнился в том, что маг уничтожит их, щелкнув пальцами, как только мысль об этом возникнет в его воспаленном разуме. Нет уж, пусть остается в Мидгарде...

Арнгрим вздохнул, качнул головой, отгоняя преотвратный образ, обратился мыслями к событиям, сопутствующим их появлению здесь, в этом чуждом мире, обители попраных богов. Выражение ужаса и изумления, отразившееся на лице Леннет в первые мгновения пребывания в чудовищно измененном Асгарде, не укрылось от проницательного солдата. Сам-то он никогда здесь не бывал, да, по правде сказать, не особенно-то и стремился, но Леннет упоминала о бескрайних лугах белых лилий, о теплом ласковом ветерке, об озере с кристально-чистой водой, за которым высятся беломраморные колонны величественной Вальхаллы. И зловеще-багряные небеса, затянутые черными тучами, выжженные равнины да островки тверди земной, парящие в воздухе, ничуть не соответствовали сему описанию; более того, являли с оным разительный контраст.

...И сейчас, приближаясь к вершине холма, ожидает на которой их могущественная немезида, Арнгрим мог лишь скрипеть зубами от осознания собственного бессилия в стремлении изменить произошедшее в последние, страшные минуты. Конечно, понимал он, что безнадежно это, и никто не в силах обмануть смерть во второй раз, но...

Ведь, устремившись у подножья сего холма схватились они с исполинским драконом, оставленным Ловкачом горячо приветствовать дерзнувших ступить в святая святых нового владыки Сущего. Кровавая Погибель... дракон, воочию наблюдавший зарю сего мира и намеревавшийся узреть и его закат.

"Придите же ко мне, благородные эйнхериары!" - прозвучал над полем брани чистый, сильный глас Девы-воительницы, а в следующее мгновение подле нее возникли те, кого Арнгрим не чаял уже встретить в сем чудном существовании, посмертии. Радостно взвизгнув, солдату на шею бросилась милая, чудаковатая принцесса Артолии Джеланда; чуть поодаль замерли Лофер, Кашель, Аелия и Селия, а черные доспехи рядом с ними... неужто Грей?.. Похоже, последние вышли победителями из схватки с Фенриром...

Один за другим, эйнхериары отвечали на зов валькирии - выходцы изо всех уголков Мидгарда, объединенные общим стремлением: Ллевелин и Летисия, уроженцы Крелл Монферайгна; Беленус, лорд Лассена; слепая дева песнопений Шико и доблестный полководец Суо из далекого Хай-Лана. Все, избранные валькирией для участия в сем последнем, судьбоносном противостоянии, на кону в котором - существование самого мироздания.

Не тратя время на пустопорожние слова, коим не место сейчас и не время, Дева-воительница молча указала клинком на Кровавую Погибель, и эйнхериары единым фронтом устремились в атаку...

Пламенное дыхание исполина мгновенно оборвало присное существование Ллевелина, и юноша исчез, обратившись в сгусток лучистой энергии, дабы познать благословенный покой в душе валькирии. Последняя, однако, не медлила ни секунды, будто и не заметила вовсе развоплощения эйнхериара; бросившись к дракону, Дева-воительница нанесла удар зачарованным клинком, и темная кровь оросила пожухлую, истлевшую траву.

...Вспоминая об этом сейчас, Арнгрим тщетно пытался выстроить в памяти стройную цепочку событий тех минут, но тщетно. Произошедшее слилось в единый поток выпадов, сполохов гибельных заклятий, ужасающего рева... и боли, страшной боли. Эйнхериары наседали на Кровавую Погибель, не щадя себя, и не существовало для них в тот момент иной цели, иного будущего, в котором дракон сей остался бы жив... ведь означало бы это полное крушение всех без исключения надежд их и чаяний.

Держась чуть в отдалении, Шико шептала целительные заклятия, и потоки благословенной энергии устремлялись к эйнхериарам, ведущим бой с легендарным драконом; Суо, верный рыцарь девы песнопений, заслонял ее своим телом, и ни один удар когтистой лапы рептилии, обращенный против целительницы, не достиг цели, а огненное дыхание поглощал загодя сотворенный ею же магический щит.

...И когда древняя рептилия испустила дух, Леннет рассекла ей брюхо, на глазах изумленных эйнхериаров изъяв из зловонного нутра Демонический Меч, Левантайн - одно из предвечных Четырех Сокровищ. Устало улыбнувшись Арнгриму, валькирия протянула клинок ему, и воитель с благоговением принял оружие, слышал о котором прежде лишь в преданиях; впрочем, в свете последних событий, когда на глазах его оживали легенды, Арнгрим не удивлялся уже ничему.

И сейчас, поднявшись на вершину холма, зрят эйнхериары Локи, самопровозглашенного властителя Асгарда. В ладони последнего - Драконья Сфера, вбирая себя души павших в сем пласте реальности, наделяющая Ловкача поистине невероятным могуществом...

Локи обернулся к валькирии и спутникам ее, откровенно упиваясь одержанной победой; на устах Ловкача змеилась кривая улыбка. Один, Сурт... подобных глупцов не знало еще сие мироздание, и пали они, оказавшись недопустимо недальновидны. Слабаки... приверженцы неких извращенных представлений о чести, эдакие вершители правосудия, а на деле - всего лишь чванливые недоумки, недостойные занимать престолы великих царствий.

"Наконец-то ты здесь", - произнес Локи, вперив пронзительный взгляд в Леннет и демонстративно игнорируя сопровождавших валькирию эйнхериаров, остановившихся чуть поодаль и оценивающе созерцавших единственного остающегося в живых бога этого мира. Впрочем, нет - пока не единственного... но бренное существование возрожденной валькирии оборвется в течение кратчайшего промежутка времени... и узрит она пред неминуемой гибелью апогей Рагнарёка, ибо сущее на глазах ее обратится в прах.

"Слишком поздно", - продолжал Локи, откровенно наслаждаясь происходящим. - "Один пал, и теперь никто не в силах меня остановить. И уж точно не жалкая марионетка Одина... такая, как ты". И он расхохотался: громко, заливисто, самоуверенно. Хохот Ловкача прогремел под златыми сводами Вальхаллы, разнесся над мертвым Асгардом, лишая последней надежды немногочисленных выживших, ведущих бессмысленный бой на выжженной земле обители божьей.

Ни слова не проронила в ответ валькирия, лишь жгла Локи пристальным, исполненным лютой ненависти взглядом. Впрочем, того сие нисколько не смутило.

"Отчего же ты меня так ненавидишь?" - буднично поинтересовался он и, передернув плечами, поинтересовался с напускным безразличием: "Неужто из-за этого человека, которого я прикончил?.."

Направив клинок на ненавистного, нагло ухмыляющегося ей в лицо противника, Леннет возвестила: "За Люсьена! В смерти его я виню лишь себя!"

Локи поморщился: как же устал он от подобных пафосных речей! Эти жалкие божки, даже умирая, отказывались понимать, что вселенной правит сила, и только сила, а не некие бессмысленные правила, ими установленные и навязываемые.

"Ох, ладно", - отмахнулся Ловкач. - "Что ж, нападай. Может, тебе легче станет".

Посчитав дальнейшее промедление бессмысленным, Леннет устремилась в атаку. Локи скептически изогнул бровь; он-то надеялся, что легендарная Дева-воительница противопоставит ему нечто большее, нежели честная сталь, но, похоже, ошибался. Неужто "богиня на побегушках у Одина" столь слаба?.. Нет, здесь нечто другое, и Локи догадывался, в чем кроются причины избранной Леннет тактики. Жаль, жаль... он-то надеялся поразвлечься напоследок...

Заклятия горе-принцессы и слепой девы песнопений, призванные лишить его сил и ослабить чары, наложенные на доспехи, Локи отразил играючи, восприняв отразившееся на лицах эйнхериаров изумление как должное. Осознали, поди, что Кровавая Погибель в сравнении с восседающим на троне Вальхаллы божеством - всего лишь безобидная ящерка...

Метнувшись в сторону, Локи с легкостью пробил ладонью грудь Беленуса. Очертания эйнхериара поблекли, развеялись; энергия, поддерживающая существование его во плоти, иссякала. А Локи уже ринулся к следующей потенциальной жертве, коей имел несчастье оказаться Грей. Страшный удар смял шлем черных доспехов, разорвав сочленения... но воитель, ничуть не смутившись, с силой ударил эфесом тяжелого меча противника в грудь. Локи недовольно фыркнул, отступил в замешательстве, ибо не разумел, каким образом человек, только что лишившийся головы, чувствует себя столь превосходно.

Недолгое замешательство дорого обошлось богу, в полной мере ощутившему на собственной шкуре ярость могущественных эйнхериаров, избранных Девой-воительницей в преддверии неминуемого Рагнарёка... Получив несколько незначительных, но весьма неприятных ран, Локи бросился к Селии, играючи отбил в сторону выставленный девушкой перед собою клинок... и обезглавленное тело воительницы рухнуло на залитую кровью землю пол лишь затем, чтобы мгновение спустя исчезнуть вовсе; сущность Селии возвращалась в блаженное упокоение души валькирии.

Кашель и Арнгрим обменялись короткими взглядами, после чего попытались обойти Локи с боков, в то время как Леннет, Лофер и Аелия держали оборону в опасной близости от гибельного меча божества, отвлекая внимание противника на себя, не давая тому вспомнить об эйнхериарах-заклинателях, замерших в отдалении и неустанно творящих волшбу: кто - целительную, кто - наоборот, смертоносную.

Тактика, избранная воителями, оказалась успешна: отвлекшись на мгновение на ложный выпад Кашеля, Локи упустил из виду ветерана с Демоническим Мечом в руках, и черное лезвие Левантайна начисто срезало один из шести гигантских когтей, нависающих над наплечниками преображенного Ловкача.

Тот отшатнулся, скрежетнул зубами; в душе начинала закипать слепая ярость. Как... этот жалкий смертный посмел?..

Арнгрим украдкой бросил взгляд на изрядно потрепанных соратников: сколько же их остается в живых?.. Десять; семеро воителей и трое чародеек, чьи магические энергии порядком истощены в противостояниях с предвечными монстрами, чудом поверженными доблестными эйнхериарами. Окажется ли сил оставшихся достаточно для низвержения Локи, вновь обретшего свое поистине пугающее могущество и приговорившего к гибели сущее?.. Последний же вознамерился доходчиво доказать неказистым противникам, что на вопрос их существует лишь один ответ, недвусмысленный и лаконичный. Локи воздел Драконью Сферу над головой... и огненные стрелы низвергнулись с затянутых черными тучами небес, безжалостно разя эйнхериаров, дерзнувших забыть свое место и последовать за сумасбродной валькирией навстречу судьбе.

Арнгрим метнулся к Джеланде, закрыл девчушку своим телом от смерти, несомой небесами. Предсмертные вопли верных товарищей болью отзывались в его сердце, ведь гибель их, пожираемых колдовским пламенем, была воистину страшна...

И когда завершилось светопреставление сие, Арнгрим, тяжело опираясь на меч, поднялся на ноги, огляделся по сторонам. Помимо Джеланды, выжить в огненном аду сумели лишь Мистина, Аелия да Шико... и, конечно, Леннет, с обнаженным клином в руке замершая в нескольких шагах от Локи. Тот, однако, наградил валькирию исключительно горьким и пренебрежительным взглядом.

"Стало быть, даже обретя Левантайн", - процедил он, кивнув в сторону Арнгрима, - "это все, на что вы способны?!"

"Что?!." - изумилась Леннет. Не таких слов ждала она от Разрушителя воплощенного, глаголили о котором древнейшие пророчества.

"Из-за того, что здесь находятся твои друзья, ты не можешь сражаться в полную силу", - с готовностью пояснил Локи. - "Один погиб, защищая Фрейю, а что же ты, Леннет?! Если ты воспользуешься истинным могуществом Священных Сокровищ, кровь этих героев будет на твоих руках. Но твое сострадание к ним станет причиной твоей гибели".

"Я не потерплю поражение!" - воскликнула Леннет, и Локи злорадно ощерился, ибо жаждал услышать от нее именно эту фразу.

"Уже потерпела!" - выкрикнул Локи... а в следующее мгновение высвободил невероятную мощь, долгие эоны накапливавшуюся в Драконьей Сфере. Волны разрушительной энергии устремились во все стороны, обращая в прах то немногое, что оставалось от Асгарда... а затем, пронзив пласты реальности, низринулись в обреченный Мидгард.

Казалось - и, быть может, так оно и было, - во всем мироздании, обращенном в хаос посмертия, незыблемым остался один-единственный холм, пребывал на котором Локи и те, что оказались избраны судьбою стать свидетелями его величайшего деяния. Ловкач заливисто хохотал, упиваясь содеянным, высокомерно взирая на жалкие попытки валькирии Леннетт защитить каким-то чудом остающихся во плоти эйнхериаров. К чему, спрашивается, этот жест... такой бессмысленный, такой... человечный?..

Но очи Ловкача широко расширились от изумления, ибо ощутил он... иную силу, источником которой выступала... Леннет?.. Ослепительный свет объял фигуру валькирии, и медленно воспарила она в воздух. Локи пришлось задрать голову, дабы не упустить ее из виду: жест, совершенно неподобающий властителю мироздания и его разрушителю.

Пред внутренним взором Леннет проносились картины последних дней... и роли в возрождении ее Лезарда Валета. Амбициозный чародей и помыслить не мог, что, преображая ее, он создаст иную, могущественную сущность... "Знаешь, почему Один сумел стать властителем богов?" - прозвучали в разуме валькирии его слова, некогда обращенные к Мистине. - "Потому что он сам - полуэльф. Боги постоянны и не подвержены изменениям. Однако, будучи отчасти человеком, Один обладал способностью к взрослению... Как и Один, мои гомункулы - полуэльфы. Если бы я сумел переместить свою душу в тело гомункула... стал бы я богом?"

...По щекам Леннет текли слезы, глаза были закрыты, а руки крепко прижаты к груди. "Я слышу их", - тихо выдохнула Дева-воительница. - "Голоса всех без исключения жителей Мидгарда. Я чувствую их боль... их желания. Во мне пребывает... целый мир!"

Белоснежные крылья распахнулись за спиною валькирии, и волны чистейшей, первозданной магии озарили Асгард, подавляя разрушительные энергии Локи, преображая их... Лишь сейчас ужаснувшийся Ловкач осознал природу силы, искру которой ощутил в валькирии. Сила Созидания... такая же, обладал которой Один, Отец Сущего!..

Пласты реальности возрождались, знаменуя начало новой эпохи мироздания, и выжженную пустошь Асгарда сменили зеленые луга, усыпанные белоснежными лилиями. Цветочные лепестки взвились в воздух, несомые ветерком, закружились в радостном хороводе.

Но даже сейчас, воочию наблюдая пробудившееся могущество Девы-воительницы, Локи отказывался признать, что замыслам его, столь тщательно вынашиваемым и лелеемым, не суждено осуществиться. "Неважно, сколь много раз ты сможешь спасать мир!" - прокаркал он. - "Сфера все еще у меня, и я с легкостью могу уничтожить его вновь!"

Медленно, валькирия сделала шаг по направлению к нему, и Локи непроизвольно отступил. "Локи, ты совершаешь великий грех и великую ошибку", - тихо молвила Леннет, продолжая приближаться к своей немезиде. - "Но я понимаю, почему ты так поступаешь".

И с этими словами Дева-воительница пронзила клинком грудь Локи. Тот зашипел от нестерпимой боли, отшатнулся, схватился обеими руками за рукоять, силясь вытащить меч, коснувшийся его черного сердца... "Зачем спасать этот мир?!" - желчно выдавил он, прожигая исступленным взглядом валькирию. - "Неужто ты видишь ты, сколь глупы и отвратны смертные?!"

Но Леннет, грустно улыбнувшись, лишь качнула головой. "Нет, это не так", - молвила она. - "Они не глупы и вовсе не отвратны. Я многое поняла, пребывая в Мидгарде... и верю, что существование сего мира поддерживает безграничная любовь. Но ты... печальное, заблудшее дитя..."

И зрели потрясенные эйнхериары, как валькирия крепко обняла Локи, принимая в себя его угасающую сущность...

Так, познало мироздание новый генезис. Но что же ожидает сущее?.. Примет ли Леннет трон Вальхаллы, дабы властвовать, подобно сверженному Одину, и вершить судьбы мирские?..

Неведомо сие, ибо предстал ей тот, кого считала она потерянным навсегда... но обретала вновь в сем мире возрожденном. И валькирия Леннет, Дева-воительница и Властительница Сущего, счастливо рассмеявшись, бросилась в объятия Люсьена...

Над Асгардом занималась заря новой эпохи...

  1  2  3  4  5  6  7  8  
Web-mastering & art by Bard, idea & materials by Demilich Demilich