Пролог

Я опоздаю... снова.

То было единственным, о чем юная девушка, склонившаяся у тихо журчащего, кристально чистого родника - единственной достопримечательности их захолустной деревушки - могла сейчас думать, набирая воду в ведро. Она была маленькой худенькой девчушкой, облаченной в домотканое платье, которое явно видало лучшие дни, ее сияющие серебряные волосы были убраны с лица и заплетены в тугую косу. Закусив нижнюю губу, она нахмурилась, зная, что ждет ее дома после очередного опоздания. Где-то в глубине души она знала, что даже если бы пришла вовремя, то вряд ли услышала теплые слова, но они не нужны были ей, чтобы продолжать жить дальше. Не теперь. То не было радостной думой, особенно если ей грозит наказание за видимое отлынивание от работы.

"Я должна спешить", - прошептала она, пытаясь вытащить тяжелое ведро из воды. "Не хочу, чтобы мама снова ругала меня..." Потянув за ручку, она умудрилась поставить ведро на землю, правда, часть выплеснулась на ее, вызвав протестующий вскрик. Дни еще холодны, эдакая грань между зимой и весной. До сих пор не растявший снег все еще лежал на земле в считанных шагах от нее, а на окрестных деревьях еще не было зеленой листвы, остается которая на столь короткий срок каждый год! Будь лето ближе, ее платье бы высохло быстро, но в это время... похоже, ей предстоит долгий и неприятный путь домой.

"О, надеюсь мама не заметит, ведь она будет куда более недовольна..." Она сжала губы, пытаясь не думать о том, что мать не преминет высказать о ее морком платье - грубая нотация о ее неряшливости и глупости. Покачав головой, дабы выкинуть удручающие картины, она крепко ухватилась за ручку ведра, убрала прядь волос с глаз... и изумленно вздохнула, поглядев вверх.

Иногда она вообще сомневалась в существовании богов как таковом, или, по крайней мере считала их жестокими созданиями, которые получали удовольствия от обращения бытия мирян Мидгарда в ад, лишенный радости и красоты.

Но сегодняшний день был не таким.

"Как красиво..." - выдохнула она, глядя, как тоненькие солнечные лучики проскальзывают в пространства между мертвой древесиной, танцуют и скользят по поверхоности чистой воды. Ее лазурные глаза расширились от радости и изумления при виде искрящейся водной глади и маленького лоскутка голубого неба над головой. На секунду она забыла, что опаздывает, забыла обо всех своих бедах, наслаждаясь красотой природы. Каждый день она ходила к роднику - тот был единственным источником пресной воды для жителей Кориандера и иногда люди приходили просто поглядеть на него - но она никогда не забывала оглядываться по сторонам, сознавая, как он, в сущности, прекрасен.

Заклинание развеялось так быстро, как и появилось, и вновь осознала она всю тяжесть своего нынешнего положения. Радость исчезла с ее лица, она подняла ведро и медленно пошла прочь от источника, стараясь не расплескать воду. Последнее, что ей нужно было сейчас - разлить ее еще раз и вызвать куда больше гнева на свою голову, не говоря уже о риске простудиться и заболеть самой.

Иногда я гадаю, зачем я вообще стараюсь угодить им... что бы я ни делала, этого недостаточно. Может, мне нужно делать еще больше? Я не знаю... Я просто не знаю... С каждым днем все труднее и труднее, и я... Я не знаю. Не знаю, чего хочу, не говоря уже о том, что для этого нужно сделать. О, если бы только мне не нужно было...

"Платина!"

Она инстинктивно вздрогнула, услышав свое имя, но тут же расслабилась осознав, что произносит его не один из ее родителей. Не удержавшись, она улыбнулась приближающемуся белокурому мальчугану четырнадцати лет, как и она сама, облаченному в простые, штопанные-перештопанные одежды. Он был единственным источником радости для нее, лучшим другом в этой деревне, во всем мире, в любом из миров.

"Привет, Люсьен", - Платина тепло улыбнулась парню. - "Ты как?"

"Платина, где ты была? Пока у меня перерыв в песнопениях, хочешь поиграть?" Он указал на место, где они всегда сидели, когда были свободны - клочок земли у моста над речушкой, отделявшей землю дикоземье от холма, на котором стояли их покосившиеся домики.

"Люсьен, хотела бы, да не могу... мне нужно отнести эту воду маме". Платина ускорила шаг, все еще стараясь не расплескать воду. "Я и так припозднилась, и... о, я попробую вырваться попозже, но сейчас и вправду не могу".

"Ну ладно... помочь тебе?" Льюсен потянулся было к ведру, но она быстро прошла мимо, не глядя ему в лицо и не заметив обиженное выражение, возникшее в синих глазах.

"Нет, нет, я сама справлюсь", - быстро проговорила она, все еще избегая его глаз. "Но все равно спасибо, Люсьен. Я... я думаю, позже увидимся". Она не осмелилась поглядеть назад, зная, что будет выражать весь его вид, но и вперед, на дорогу, она тоже не смотрела, устремив взгляд на воду в ведре и на отражение в ней ее собственного лица. В обычной ситуации она наверняка приняла бы его помощь, но не сейчас... не сегодня. Она не хотела, чтобы он видел, как ее наказывают - он и без того уже достаточно ненавидел ее родителей. Часть ее не винила его за это, но иная часть всегда подавляла желание просить его не поливать их грязью, пусть то, что он говорил, и было правдой, она просто не хотела слышать этого. Ведь это казалось... неправильным, несмотря на то, как плохо они с ней обращались.

Он говорил, что это никогда не изменится, что никогда они не будут относиться ко мне по-доброму, всегда будут обижать. Но я не хочу верить этому. Я хочу верить, что они могут измениться, что я могу что-то сделать - что угодно! - чтобы они стали другими. Не могу лишиться этой надежды, пусть она и призрачна. Она начинает исчезать, но я все равно хочу держаться за нее. И я не могу сказать ему, что я чувствую, или... я не знаю, что он сделает. Или скажет. И я боюсь этого момента.

Погруженная в невеселые думы, Платина не заметила, как дверь ее домика раскрылась и наружу вышли два человека в темных одеждах, за которыми следовала ее мать, Лая. Девушка не заметила чужаков, пока не столкнулась с одним из них... пролив воду ему на штаны.

"Ааах!" - вскрикнула Платина и отступила на несколько шагов, лицо ее отражало ужас. "Мне... мне так жаль! Я не хотела... это случайность... ваши одежды, они..."

"Глупая девчонка!" Вне себя от гнева, Лая подступила к Платине. "Смотри, что творишь!" Она с силой ударила девушку по лицу. "Как ты смеешь проливать воду на гостя! Глаз лишилась, что ли?"

"Мне... мне так жаль! Мне так жаль..." Платина прижала руку к горящей щеке, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заплакать, и молясь всем существующим богам, чтобы Люсьен уже добрался до своего дома и не видел этой сцены. "Простите меня... Мне так жаль!"

Мужчина что-то буркнул в ответ и прошел мимо; второй от него не отставал. Платина глядела, как они удаляются, и любопытство затмило унижение. Уголком глаза она заметила Люсьена в отдалении, который смотрел на людей с весьма странным выражением на лице. Растерявшись, она обернулась к матери: "Мама, кто эти люди?"

"Не твое дело!" - огрызнулась Лая. - "Давай-ка, бери в руки ведро - у нас полно работы!" Не дожидаясь дочери, она повернулась и направилась в дом, хлопнув за собой дверью.

Глубоко вздохнув, Платина нагнулась, чтобы поднять ведро. Распрямляясь, она украдкой бросила взгляд на Люсьена, и он все еще стоял без движения с выражением шока на лице, глядя вслед уходящим людям. Непонятно, почему появление их так изумило его... но, наверное, это не важно, так? По крайней мере, не сейчас, когда ей нужно поспешать в дом и выполнять всю ту работу, которую возложит на нее мать. Еще один глубокий вздох, и Платина потащила воду к дому.

"Слишком долго, ты, ленивая девка!" - злилась Лая, когда Платина силилась перебраться через порог. - "Тащи воду сюда, девчонка - тебе нужно мыть пол. А когда закончишь, вернешься и я скажу тебе, что делать дальше - и отлынивать не получится!"

"Да, мама", - покорно отвечала Платина, хоть внутри у нее все сжималось.

Может, и прав Люсьен...

***

Ночи - единственное время, когда Платине удавалось чуть передохнуть, хоть этого было и недостаточно. Сегодняшний вечер был столь же неприятный, как и обычно, родители заставили ее переделать массу работы перед тем, как позволили съесть жалкий, безвкусный ужин, приготовленный матерью, который, к тому же, уже остыл, когда Платина вкусила его. Однако это было лучше, чем ничего, и родители ее вели себя необычно сдержанно во время еды. По крайней мере, сдержанно в их восприятии. Она не знала, что вызвало такую перемену в их поведении - пусть практически незаметную - но была рада и ей. Впервые за долгое время она не рыдала перед сном.

То была необычно тихая ночь - казалось, стих даже студеный ветер, будто дожидаясь чего-то. Единственным слышимым звуком был ток ручья в отдалении. Той ночью не было ветра, дабы шуршать листьями, а пора была слишком ранней для насекомых - холод убил их лишь несколько месяцев назад. Впервые за долгие недели небо было чистым и безоблачным, и глядела с него полная, бледная луна, не допуская возможности утреннего дождя.

Да, отстутствие осадков само по себе уже неплохо, однако иные причины ночной тишины пришлись не по душе Люсьену. Сердце его гулко стучало, когда крался он к дому Платины, вздрагивая при каждом шаге, будь то звук шагов его или собственное участившееся дыхание. Он отчаянно нуждался в чем-то, что скрыло бы его приближение, ибо в любую минуту кто-нибудь мог проснуться, разбуженный яростным стуком его сердца. Через целую вечность он добрался до окна Платины. Задержав дыхание, дрожащими руками медленно открыл ставни, молясь о том, чтобы никто не услышал их скрипа.

Но его не услышала даже Платина; она тихо спала в своей кроватке, волосы ее на подушке в лунном свете были подобны сверкающей серебряной реке. Люсьен завороженно глядел на нее, а затем перегнулся через подоконник и слегка потряс девушку за плечо. "Платина... Платина, просыпайся!"

"А?.." Платина недоуменно воззрилась на Люсьена, и на лице ее проступило крайнее изумление. "Люсьен... что происходит?" - свистящим шепотом произнесла она, приподнявшись и протерев глаза. - "Ты вообще соображаешь, который сейчас час? Что ты здесь делаешь?"

"Шшш!" С выражением крайней решимости на лице Люсьен наклонился к девушке. "Тише, Платина... нельзя, чтобы услышали твои родители".

"Что? Почему? Что ты..." Платина замолчала, услышав, как из комнаты родителей донесся какой-то звук.

"Платина, мы должны бежать! Быстрее!" - настаивал Люсьен, взяв ее за руку. - "Давай же!"

"Люсьен, о чем ты говоришь?" - озадачившись, Платина попыталась было отдернуть руку, но Люсьен крепко ее держал. - "Что происходит?"

"Платина, я... это... послушай. Твои мать с отцом, они..." Он сделал глубокий вдох. "Они продали тебя!"

Глаза ее расширились от изумления; Платина открыла было рот, чтобы ответить, но в эту секунду дверь в ее комнату распахнулась и внутрь ворвалась Лая, вне себя от ярости. Когда она заметила Люсьена, все еще сжимающего руку Платины, глаза ее угрожающе сузились.

"Ты... ты, мелкий воришка! Что, по-твоему, ты здесь делаешь в этот ночной час? Прочь руки от моей дочери!" Она устремилась к кровати, но Люсьен оказался проворнее.

"Быстрее!" Ухватив Платину за руку, он умудрился вытащить ее из окна и опустить на землю. Она даже понять ничего не успела, когда он припустил прочь со всех ног, таща ее за собой.

"Люсьен, подожди!" - крикнула Платина, изо всех сил стараясь не отстать. - "Постой... расскажи мне, что произошло!"

"Нет времени, Платина!" К тому времени, как они достигли края Кориандера, ноги Люсьена болели, а дыхание сбилось, но он не мог ни остановиться, ни оглянуться назад - для этого просто не было лишней секунды. Лишь когда они углубились на приличное расстояние в окружающие деревушку леса, он позволил себе и Платине чуток передохнуть и перевести дыхание.

"Люсьен... Я... я хочу домой", - выдохнула Платина, когда они шли по лесу уже просто быстрым шагом, но сердце ее все еще бешено колотилось. - "Пожалуйста... отведи меня назад..."

"Что?!" - с округлившимися от изумления глазами Люсьен обернулся к ней. - "Как ты можешь говорить такое, Платина?"

"Люсьен... а ты уверен в том... что рассказал мне? Насчет моей продажи? Мама и папа не говорили мне ничего такого. Ты уверен, что все правильно понял?" Она содрогнулась, впервые после безумного побега из дома ощутив ледяной ночной ветер. "Наверное, сейчас обо мне беспокоятся..."

Надеюсь на это, по крайней мере... мне хотелось бы так думать.

"Платина, ты ведь тоже видела этих двух мужчин в черном... помнишь? Они и в мой дом заходили. А на следующий день... моя маленькая сестричка исчезла. Мать с отцом ничего мне не сказали. И до сих пор не хотят говорить о ней... как будто ее и не было никогда".

"Что?" Услышанное еще больше озадачило Платину. "Но... но все говорили, будто ее унесла болезнь".

"О, правда?" Люсьен скептически изогнул бровь. "Скажи, а ты когда-нибудь слышала о болезни, при которой просто растворяешься в воздухе? К тому же у моей семьи не было денег не лекарей!"

"Я..." Не зная, что сказать, Платина замолчала. Она глядела на Люсьена, раздумывая над тем, что ей только что открылось.

Продать меня? И кому?.. И почему? Зачем маме и папе так поступать со мной? Я знаю, они не... что они... так, как они относятся ко мне... но почему? Зачем продавать меня? Я ошибалась... я не могу заставить их полюбить меня... слишком поздно, у меня не вышло. А что же мне делать теперь? Я не могу вернуться домой, а что, если они отправятся на поиски? Что... я... я не знаю...

"Платина, я... я просто... я не хочу потерять тебя!" - выпалил Люсьен, голос его слегка охрип от волнения. - "Я не могу... я не позволю этому случиться! Потому-то я... не могу вынести и мысли о том, что тебя заберут от меня, и вот я сам забрал тебя, и..." Он замолчал, явно пытаясь взять себя в руки.

"Люсьен..." Нижняя губа Платины задрожала, и она проглотила комок, неожиданно возникший в горле при его словах. "Тогда... давай убежим далеко-далеко! И не важно, куда... я куда угодно пойду с тобой, Люсьен! В этом мире или в ином..."

На лице Люсьена отразилось облегчение, и он тепло улыбнулся подруге. "Ну, тогда пойдем, Платина". Он снял с себя жакет и накинул его девушке на плечи. "Вот... тебе это сейчас нужнее, чем мне". То было верно - побег свой он продумал тщательно и оделся соответственно, а вот у Платины переодеться во что-то, помимо ночной сорочки не было ни времени, ни возможности. Она благодарно улыбнулась ему, взяла за руку, и путь через ночной лес продолжился.

Ничто, помимо звука шагов, не нарушало тишину, когда ступали они по снегу, грязи и прелым листьям. Звеняшая тишина казалась неестественной и даже какой-то пугающей - казалось, должен хотя бы шелестеть ветер или раздаваться шорох от лесных зверушек. Конечно, желания встретить иных, более опасных лесных обитателей у них не было, но вид пробегающего мимо кролика, несомненно, хоть немного бы их успокоил. Однако природа решила по-иному, посему путь оказался более напряженным и пугающим, чем того хотелось.

"Где мы, по-твоему?" - поинтересовался Люсьен, когда по прошествии какого-то времени они поднимались на холм. Это были первые слова со времени их беседы в лесу.

"Не знаю..." Платина настороженно огляделась по сторонам. Вокруг не было ни души, и это одновременно успокаивало и пугало. "Что с нами будет, Люсьен?"

Куда мы пойдем? Что будем делать? Как же нам жить? Все эти вопросы Платина хотела задать ему, но то стало бы слишком тяжкой ношей для бедного парня. И когда он не ответил на ее вопрос, она лишь утвердилась в мысли, что приняла верное решение... по крайней мере в том, что придержала вопросы при себе. Что касается остального, то в этом она была уже не так уверена.

В молчании они поднялись на холм, продолжили путь. Когда они выходили из леса и приближались к холмам, на небе собрались тучи, закрывая луну. Но когда они спустились к подножью холма, и...

...тучи разошлись, и серебряный лик озарил поле снежно-белых цветов.

"Что?.. Где.. где это мы?" - перепугавшись, Люсьен резко остановился. Никогда раньше не видел он ничего подобного... помыслить не мог, что место такое существует.

"Как красиво!" - Платина устремилась вперед, глаза ее восхищенно сияли. Впервые за эту ночь подул ветер, взметнул в воздух белоснежные лепестки, и ребята ощутили дивный, сладкий аромат. "Ух ты... Люсьен, что это может быть, по-твоему..." - обратилась она к парню; голос ее дрожал от радости. - "Что же, как считаешь... рай?"

Если, конечно, он вообще существует.

"Платина, тише! Нельзя говорить такое вслух, это к несчастью!" - Люсьен встревоженно огляделся по сторонам и даже бросил взгляд вверх, на усеянное звездами небо, будто ожидая, что в любое мгновение появятся посланники Хеля и уничтожат их.

"О, прости!" - хихикнула Платина, и побежала к цветочной поляне. Нагнувшись, она сорвала один из прекрасных белых цветов, поднесла к лицу, вдохнула аромат. На лице ее расплылась блаженная улыбка.

Люсьен поглядел на нее, затем перевел взгляд на лепестки, несомые ветром, который все набирал силу. Несмотря на все восхищение Платины, что-то не давало ему покоя, какое-то неприятное ощущение в уголке сознания. Поймав один из лепесков, он внимательно осмотрел его. Но, лишь коснувшись лепестка, он вспомнил ужасающий факт, и сердце его ушло в пятки. Да, здесь кое-что действительно было не таким, как казалось на первый взгляд, и теперь он знал, что именно.

"Платина! Мы должны бежать отсюда!" - бросив лепесток на землю, Люсьен устремился к подруге. - "Эти цветы, они... плачущие лилии!"

"Плачущие лилии?" - Платина озадаченно глядела на товарища, все еще сжимая цветок в ладони.

"Да, плачущие лилии! Если мы останемся здесь, их яд убьет нас!" - он сделал еще один шаг вперед, на лице застыла решимость. - "Идем же!"

"...Если я просто лягу здесь и усну..." - взгляд Платины сконцентрировался на цветке в ладони, который она разглядывала очень внимательно... будто принимая какое-то решение. - "Смогу ли я просто... тихо отойти в мир иной?"

"Ч... что?!" - опешил Люсьен, не веря ушам своим.

"Я..." Взгляд Платины затуманился, она начала оседать наземь.

"Платина!" Люсьен бросился вперед, подхватил тело девушки. Она вздрогнула, подняла на него глаза, в которых стояли слезы.

"Я не могу больше выносить этого! Я ведь так старалась... но никогда мама и папа не относились ко мне по-доброму!" Она всхлипнула, покачала головой. "Недостаточно... что бы я ни делала, этого было недостаточно для них, а теперь я знаю, что и не будет никогда. Ничто не удовлетворит их!" Щекой она прижалась к плечу Люсьена и слезы полились из глаз, оставляя следы на туники парня.

"Платина... не говори так!" - в голосе Люсьена был страх. - "Может, ты и не нужна им, но нужна мне! Платина, я..."

"Если я действительно не безразлична тебе, Люсьен, как думаешь..." Она вновь подняла к нему заплаканное лицо. "Как думаешь... сможем ли мы родиться заново? Родиться заново вместе? Я..." Она крепко зажмурилась, голос ее стал хриплым. "Я рада, что знала тебя, Люсьен... так рада, что мы встретились. Но... у меня столько ужасных воспоминаний! Я просто... хочу забыть... забыть... их... все..." Голос ее затих, и девушка обмякла в руках Люсьена.

"Нет! Очнись!" Люсьен яростно тряс Платину, в голосе его сквозило отчаяние; он молился всем богам, которых только мог вспомнить, лишь бы не случилось непоправимого, потому что это просто не могло быть правдой... не может быть, чтобы она... "Я не позволю! Ты хочешь забыть? Забудешь ли ты и меня тоже, Платина?!"

Но она не отвечала. Что-то в нем умерло в тот момент, когда он увидел ее такой - глаза полузакрыты, дыхания нет, а на бледных щеках слезинки. Она мертва.

"ПЛАТИНА!"

1. Пробуждение

"Вызывает ностальгию..."

Легкая улыбка озарила лицо молодой женщины, которая произнесла эти слова. Она стояла на цветочном лугу, ветер срывал нежные белые лепестки, подбрасывал их в воздух, и они весело кружились вокруг девичьего стана. Она была среднего роста, изящного сложения, и облачена в простое, но добротно пошитое платье бледно-голубого цвета, которое прекрасно оттеняло серебристые волосы, заплетенные в длинную косу. Она стояла на покрытой цветочным ковром вершине холма, а когда обернулась, то узрела вдали место, куда стремилась: золотые залы Вальхаллы.

Сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз стояла здесь, глядя на красоту Асгарда? Валькирия Леннет отстраненно провела рукой по выбившемуся из прически неутихающим ветром локону, и осознала, что не может вспомнить, как долго длилось ее отсутствие. И все же она знала это место, помнила его... пусть лишь в смутных образах.

Должно быть, это побочный эффект долгого сна... и я лишь сейчас пробудилась. Воспоминания вернутся позже... сейчас не время размышлять о столь банальных вещах.

Прервав созерцание Вальхаллы, Леннет ступила на дорогу, должную привести ее к цели... туда, где, как она знала, ее дожидается Отец Сущего, Один. Шагая по тропе, она отстраненно потерла простое серебряное колечко на среднем пальце правой руки; мыслями она была очень далеко, и воспоминания отражались в бледно-синих глазах. Нибелюнген; Один даровал его ей много веков назад, символ доверия к ней. Доверие значило все для Леннет - не было для нее ничего более важного во время исполнения возложенных обязанностей.

Асгард был столь же прекрасен, как она помнила его... быть может, даже прекраснее. Парочка лепестков так и остались на ее платье, а ветерок продолжал играть с изумрудной травою, по которой она ступала, приближаясь к Вальхалле. Стены дворца богов сверкали на солнце, а в отдалении раздавался звон башенных колоколов, весело раскачивающихся среди облаков, лениво плывущих по лазурному небу. Несмотря на сильное желание как можно скорее достичь своих набольших, Леннет еще раз остановилась, чтобы полюбоваться совершенной красотой земель, через которые она шла. Почему-то ей казалось, что в последний раз она была здесь давным-давно, и она хотела запомнить это место как можно лучше перед тем, как ей вновь придется его покинуть, даже если это отсрочит встречу ее с Одином.

Наконец, она добралась до Вальхаллы, и зеленые равнины сменил величественный каменный мост над бурным водопадом, отделявшим поля от большого острова, возвышался на котором дворец богов. Леннет ступила на мост, и шаги ее привлекли внимание девчушки, облаченной в короткое коричневое платьице без рукав, которая резко обернулась, приложив руку в перчатке к глазам и щурясь от яркого солнечного света.

"Привет! Добро пожаловать в Вальхаллу!" - она сделала шаг вперед, приветственной взмахнув рукой. - "Что приве... о! Это ты, Леннет!" Ее юное лицо озарилось улыбкой и, подбежав к изумленной Леннет, она крепко ее обняла. "Добро пожаловать домой! Я дожидалась тебя с тех пор, как Фрейя сказала, что ты возвращаешься!"

"О? Неужто так много времени прошло?" - Леннет не сдержалась, хихикнула, чуть отстранившись от Фрей. - "У тебя все хорошо!

"Да, все хорошо! Здесь все... ну..." - Фрей закусила губу, морщинка появилась на ее милом юном личике. - "Ну... то есть..."

"Фрей? Что случилось?" - озадачившись, Леннет скрестила руки на груди. - "Что здесь произошло?"

Может, именно поэтому я пробудилась именно сейчас?

"Нет, ничего не случилось", - Фрей покачала головой и вздохнула. - "Да. Но Сурт говорит... может, скоро и случится".

"Сурт?" - Леннет отчаянно пыталась вспомнить того, о ком говорила Фрей. - "Что же..."

"Фрей, мы не должны задерживать Леннет", - прозвенел за спинами их приятный голос. - "В конце концов, ее призвал лорд Один".

"Локи!" Леннет и Фрей разом обернулись к говорившему, тепло улыбнулись ему. Юноша едва достигал роста Леннет, был облачен в камзол алого и темно-коричневого цветов, а серебристо-черные волосы его стягивала разноцветная повязка на лбу.

"Леннет", - кивнул он, приблизившись. - "Давненько не виделись, а?"

"Действительно. Как поживаешь?" - поинтересовалась Леннет.

"Как обычно... то есть, довольно неплохо", - хохотнул Локи. - "А ты?"

"И я", - Леннет отстраненно кивнула, поражаясь его извечному оптимизму. Локи был наполовину асом, наполовину - ваном, потому являлся изгоем в глазах двух рас, и все же... он всегда казался исключительно жизнерадостным и дружелюбным. Да, ему присуща некоторая хитрость, это так, но проделки Локи никогда не были злыми и, несмотря на свое происхождение, он обрел немало друзей, первой из которых была Фрей.

"Кстати, Фрей..." - Локи дернул девушку за русую косицу, выступающую из-под темно-коричневой шапочки. - "Ты ничего не забыла?"

"О! О, да!" - щеки Фрей порозовели, когда она обратилась к Леннет. - "Ты меня прости, Леннет - лорд Один ждет тебя, не смею задерживать тебя боле!"

"Конечно", - Леннет тепло улыбнулась. - "Поговорим позже, Фрей. Всего доброго, Локи".

"Конечно", - продолжая улыбаться, Локи проводил Леннет взглядом, вплоть до огромных врат Вальхаллы. Они бесшумно распахнулись при ее приближении, пропустив девушку внутрь, а затем столь же тихо закрылась.

"Как думаешь, почему лорд Один призвал Леннет именно сейчас?" - пробормотала Фрей, прислонившись к ограде моста, взгляд ее скользил по водопаду, низвергающемуся вниз. Локи изумленно воззрился на нее.

"Фрей, только не говори, что ты забыла, кто она такая?" Он игриво ткнул ее в обнаженное предплечье, и Фрей недовольно зарычала.

"Мне, вот только не нужно напоминать мне... прекрати!" Она отмахнулась от него, вновь пытавшегося играть с ее косой, но он лишь беззлобно улыбнулся и уклонился. "Я знаю, что она собирает души павших воинов и..."

"И настал час, когда они понадобятся нам", - закончил Локи, вновь ткнув Фрей и рассмеялся в ответ на новую неуклюжую попытку отмахнуться от него. "Ты ведь чуть было сама ей все не выложила? Сурт жаждет войны, и Один, чувствую, удовлетворит его желание. Однако, боюсь, Сурт вскоре обнаружит, что глаза его видят больше, чем может переварить желудок... фигурально выражаясь". Он усмехнулся собственной плоской шуточке, и Фрей закатила глаза.

"Честно говоря, Локи..." - она вздохнула, вновь принявшись созерцать быстрые воды под мостом, - "не знаю, как я тебя выношу..."

"О, ты знаешь, что любишь меня, Фрей. Просто признай это!" С этими словами он сорвал шапочку у нее с головы и пустился наутек.

"Локи! Верни!" Хихикнув помимо воли, Фрей припустила вслед за смеющимся проказником, держащим шапочку высоко над головой. "Ну, ты у меня получишь!"

"Сначала догони!" Звуки их смеха подхватил ветер, и долго еще звучал он над благодатными полями Асгарда.

***

"Я здесь, лорд Один, к вашим услугам".

Говоря, Леннет преклонила колено и склонила голову. Перед ней на изысканном золотом троне восседал Отец Сущего Один, а рядом парила Фрейя, поддерживаемая в воздухе таинственной силой своих орихалконовых сапожек. Облаченная в коротенькое, облегающее зеленое платье, со светлыми, выбивающимися из-под такого же цвета шляпы светлыми волосами, Фрейя улыбнулась и опустилась на пол рядом с Леннет.

"Встань, Леннет", - приказала она. - "Тебе нет нужды склоняться перед нами, как какому-то мирянину из Мидгарда".

"Как пожелаешь", - Леннет поднялась на ноги и крепко обняла Фрейю.

"Я так счастлива видеть тебя снова!" - молвила Фрейя, отвечая на объятие. - "Мы так скучали по тебе!"

"И я по вам", - Леннет вернула Фрейе лучезарную улыбку. Она не помнила времени, когда Фрейи еще не было в Вальхалле, но точно знала, что жила она здесь не всегда. Вообще-то, Фрейя была богиней ванов, и была послана сюда наряду с сестрой Фрей в качестве жеста мира по завершении предыдущей войны между двумя сторонами. Двух асов также передали в стан противника: Хоенира, брата Одина, и мудрого Мимира. Сначала все было хорошо... но затем ваны убили Мимира и вернули голову его асам, но причинить вред Хоениру, все еще находящемуся в их власти, они не осмелились. Один сохранил голову Мимира, что позволило ему в любой момент обращаться к мудрости павшего бога, и предложил Фрей и Фрейе вернуться к ванам, если таково их желание. Сестры решили остаться, и с тех пор хранили верность Одину.

"Валькирия Леннет", - впервые с тех пор, как Леннет появилась в зале, Один заговорил, однако с трона не поднялся. - "Я бы не призвал тебя, величайшую из трех богинь, властных над судьбой, не будь на то причины".

Леннет кивнула. "Понимаю".

"Голова Мимира открыла мне, что Рагнарёк, конец света, приближается".

Леннет резко втянула воздух, когда слова прозвучали - воистину, то было последним, что она ожидала услышать. Подобное развитие событий навряд ли окажется со счастливым концом.

"В последнее время среди ванов все больше... волнений", - Один устало потер лоб. - "Похоже, войны с ними нам не избежать".

"Ныне ими предводительствует огненный великан Сурт", - заговорила Фрейя, в ее сапфировых глазах отразилась ярость. - "Он несет всякую околесицу - откровенную ложь, извращенную полуправду, красочные фантазии, - чтобы очернить лорда Одина, чтобы разжечь огонь восстания и посеять раздор".

"О?" - услышав это, Леннет действительно разозлилась. - "И что именно он говорит?"

"Ничего такого, о чем следовало бы беспокоиться, Леннет", - Один улыбнулся ей. - "Это не то, чем тебе следует забивать голову. У меня для тебя куда более важное задание". Он разом посерьезнел и прочистил горло, прежде чем заговорить снова. "Если придется вести войну против Сурта, нам понадобятся воины. Ты отправишься в Мидгард, нижний мир, и отыщешь подходящие людские души".

"Служить вам - честь для меня, владыка", - Леннет благочестиво склонила голову. Один улыбнулся вновь.

"Я ожидаю от тебя великих свершений. Ну что ж... Фрейя?" Он взглянул Фрейе прямо в глаза, и та послушно кивнула.

"Да, мой лорд". Фрейя воздела руку, и темная энергия закружилась вокруг нее. Сияющий серебристый свет окутал Леннет, сокрыв ее на несколько секунд, а затем иссяк, но теперь была она облачена в бледно-голубые доспехи, оперенный шлем, а на бедре в ножнах означился изящный меч. В своем прежнем облике она являлась людям в тех редких случаях, когда пребывала среди них, скрывая свою истинную суть... нынешнюю.

"Я присоединюсь к тебе на пути в нижний мир, но вскоре должна буду вернуться назад", - молвила Фрейя, любуясь результатом своего заклятия. - "Ты лишь недавно пробудилась, и с моей стороны будет нечестно отправлять тебя одну".

Двое исчезли из тронного зала Одина в пузыре бесцветной волшебной энергии лишь затем, чтобы означиться вновь на голом утесе высоко над Мидгардом. Леннет стояла на самом краю, в то время как Фрейя парила в воздухе неподалеку.

"Это... мир людей?" - спросила Леннет, разглядывая раскинувшиеся внизу земли. Она не помнила, чтобы видела их раньше... а если и видела, наверняка с тех пор прошло слишком долгое время.

"Да", - Фрейя опустилась рядом с ней, устремив взгляд туда же, куда и Леннет. - "Нижний мир Мидгард, где бродят души... заключенные в клети из плоти". Она бросила на Леннет быстрый взгляд. "Ничего тебе не напоминает?"

"Да нет", - Леннет покачала головой, все еще глядя туда, где, как ей казалась, она может различить крыши домов вдалеке. - "Я никогда не видела этот мир раньше".

"...Понятно", - губы Фрейи тронула легкая улыбка. - "Ну, что ж... пойдем".

"Пойдем?" - Леннет оторвала наконец взгляд от земли, перевела его на Фрейю. - "Куда пойдем?"

"Пойдем, настало время мне показать, кто ты есть на самом деле, и какая роль тебе уготована".

Загадочно улыбнувшись, Фрейя взяла Леннет за руку, и заклинание ее вновь перенесло их прочь. Теперь они оказались высоко в небесах над Мидгардом, а внизу простирались зеленые леса и высокие горы... а не так уж далеко от них высился вполне обширный замок, чьи источенные ветрами башни гордо устремлялись к лазурным небесам.

"Леннет, ты что-нибудь слышишь?" - полюбопытствовала Фрейя. Леннет вновь покачала головой.

"Слышу? О чем ты?"

"У тебя есть уникальный дар", - отвечала Фрейя, обхватив себя руками за плечи, когда настиг их порыв студеного ветра. - "Закрой глаза и открой свое сердце. Сконцентрируйся и слушай. Ты поймешь".

Закрыв глаза и склонив голову, Леннет сделала так, как ей было велено. Затем она начала концентрироваться и вскоре не слышала боле звуки, совсем недавно наполнявшие ее уши - завывание ветра, пение птиц, шелест листье на деревьях, над которыми она пролетала. На минуту воцарилась тишина, а потом...

"Ох, Арнгрим... так больно! Помоги мне... спаси! Прошу тебя!"

"Аааааах!"

"Это... это чудовище!"

"Ты думаешь, это глупо, брат, потому что рад хотя бы тому, что имеешь".

"Ты не прав!"

"Десяти тысяч смертей недостаточно для тебя!"

Что... это это?

Глаза Леннет широко распахнулись, и голоса утихли; звуки ветра, птиц и шелестящих листьев вернулись. Она поморгала, приходя в себя, а затем обернулась к Фрейе, желая получить объяснения.

"Ты слышала это?" - поинтересовалась та.

"Да", - Леннет разняла сцепленные доселе руки. - "Что это..."

"Это - твоя сила", - прервала ее Фрейя. - "Силы слышать горечь, гнев и надежды людей, готовящихся покинуть смертный мир... сила слышать крики душ. Твоя задача - вобрать в себя души избранных умерших".

"Я должна разыскать среди душ умерших достойных стать героями... и вознестись в Асгард?" Понимание забрезжило во взгляде Леннет.

"Да", - кивнула Фрейя. - "Я теперь пора в путь. Если мы приблизимся, ты сможешь совместить свою душу с душами их. Тогда ты поймешь больше".

Человеческие души? Вобрать их... в себя?

***

"Хаааааах!"

Одним ударом своего огромного меча Арнгрим обезглавил бросившуюся на него гориллу. Кровь ее оросила его темно-синие доспехи, в то время как голова укатилась в овраг. Вытерев лоб, он закинул меч на широкое плечо и продолжил путь, даже не взглянув на тела павших товарищей и убитых тварей. Работа еще не была закончена, а оплакивать мертвых - недопустимая роскошь на поле брани.

"Арнгрим!" - к старшему воину подбежал молодой светловолосый человек, облаченный в доспехи из золота и серебра. - "Помоги им, пожалуйста!" Он указал в сторону, где два солдата схватились с крылатым созданием - судя по всему, гарпии? - и, очевидно, проигрывали бой. Арнгрим лишь хмыкнул и обогнул Лофера, который тут же устремился следом.

"Прочь с дороги". При звуке голоса Арнгрима оба солдата обернулись, благодарно кивнули и отступили перед признанным "гением поля брани".

"Позволь мне помочь!" Взяв копье наизготовку, Лофер встал рядом с Арнгримом.

"Что ж, я позволю тебе вознить его в эту тварь".

Арнгрим замахнулся на гарпию мечом, и тварь вполне предсказуемо поднялась чуть выше в воздух. А затем она бросилась на Лофера, выставив острые когти. Однако, тот умудрился ловко уклониться и вонзить копье ей в бок. Гарпия задергалась, силясь освободиться, но Арнгрим оказался быстрее, одним ударом отделив голову от тела. Голова шмякнулась наземь, покатилась вниз по склону холма, а за нею последовало туловище, из которого Лофер вырвал наконец свое копье.

"Потрясающе", - выдохнул Лофер.

Он прикончил монстра одним ударом. Да, репутация его наверняка заслуженна.

"Гм". Вытерев лезвие меча о траву, Арнгрим вогнал клинок в ножны и повернулся, чтобы двинуться прочь. Невидимая никому из присутствующих, Леннет наблюдала за происходящим, схоронившись за деревом.

"Эта ли душа принадлежит истинному воину?" - гадала она.

"Леннет". Она обернулась, заметив подлетевшую Фрейю. "Пришло время нам расставаться. Я должна вернуться в Асгард".

Леннет кивнула: "Понимаю".

"Когда придет Рагнарёк, мы встретимся вновь". Фрейя исчезла, а Леннет вновь вперила взор в Арнгрима.

Как может столь исполненный жизни человек не убояться зова смерти? Как печально...

***

"Благодаря вашей доблести и самоотверженности, варваров удалось отбросить! Я бладгоарю вас всех!"

Выжившие солдаты собрались в тронном зале Артолии пред троном благодарного короля державы. Некогда зал сей поражал своим величием, но в последние годы оного заметно поубавилось. Артолия была небольшой и не очень-то процветающей страной с довольно слабой армией, и находилась в центре континента между тремя куда более обширными соседями - Виллнором к северо-западу, Крелл Монферайгном к востоку и Геребеллумом к юго-западу, но она не представляла угрозы для них... по крайней мере, в настоящий момент. Виллнор и Крелл Монферайгн и так воевали между собой, а в Артолии страшились, что пламя конфликта опалит и их страну. К тому же, странники донесли весть о том, что в Геребеллуме собирают ополчение, боясь возможного вторжения Виллнора. Волнения в мире привели к тому, что в столице Артолии собралось множество наемников... подобных Арнгриму.

"И среди вас, я полагаю, находится величайший воин из ныне живущих... сир Арнгрим!" Солдаты разразились приветственными криками, к которым присоединилась и принцесса Джеланда, стоявшая у отцовского трона. То была юная девушка четырнадцати лет с золотыми вьющимися волосами, собранными в элегантную прическу, и голубыми глазами, облаченная в длинное розовое платье, наверняка очень дорогое.

Фыркнув и закатив глаза, Арнгрим нехотя приблизился к королю, который снисходительно ему улыбнулся.

"Тебе я дарую суму с деньгами и эту статуэтку". Дворецкий передал королю золотую статуэтку, и монарх, в свою очередь, вручил ее Арнгриму, который отметил, что безделушка до боли напоминала самого короля.

Вообще-то я уверен, что вкус наемника ничем не отличается от варварского. Король не произнес это вслух, но презрение в его глазах говорило само за себя, и это не укрылось от Арнгрима.

"Как мило", - ровным голосом молвил Арнгрим. - "Благодарю вас всей огромной пустотой своей души". Он не заметил, однако, как опасно сузились глаза Джеланды, не упустившей откровенного сарказма в его голосе.

И ты полагаешь, что теперь все в порядке? Это дешевая маленькая статуя - всего лишь ложь. Как мелочно.

"...Ты такой жалкий маленький король". Слова вырвались сами собой, и Арнгрим невольно хохотнул, в то время как собравшиеся разом выдохнули в изумлении.

"Что?!" - король не мог поверить своим ушам. Он выпучил глаза на Арнгрима. - "Что ты..."

"У меня нет времени на весь этот фарс", - резко осадил его Арнгрим. Он поднял статуэтку над головой. "Эта статуэтка очень похожа на тебя, не находишь?" Он вытащил меч из ножен, занес его над статуэткой.

"Отец!" - завизжала Джеланда, в то время как король вжался в трон. А в следующее мгновение Арнгрим обрушил меч на статуэтку, отрубив ей голову.

"Не трать мое время на эту ерунду", - хмыкнул Арнгрим, вогнав меч в ножны и двинувшись к выходу из тронного зала. Костяшки короля побелели, когда он в ярости тряс кулаками, но в то же время хранил молчание. В отличие от Джеланды.

"Ты, тупой дикарь!" - крикнула она в спину Арнгриму, обвиняюще направив на него скипетр. - "Как ты смеешь выказывать подобное неуважение! Подвергать моего отца такому проявлению варварства... десяти тысяч смертей недостаточно для тебя! Стража! Взять его!"

Однако, никто так и не двинулся с места; собравшиеся хранили молчание. В глазах Джеланды плескались ярость и смятение, когда она вертела головой, ища кого-нибудь, кто исполнит ее приказ.

"Чего вы ждете? Схватить его! Схватить и бросить в темницу! Не позволяйте ему просто взять и уйти! Трусы!" - ее голос поднялся на несколько октав, и Арнгрим позволил себе усмехнуться, когда покинул тронный зал и вышел в коридор. Никто из присутствующих и помыслить не мог о том, чтобы встать у него на пути, и он об этом прекрасно знал.

Похоже, маленькая сучка тоже начинает это понимать.

Отойдя на почтительное расстояние от тронного зала, Арнгрим помедлил, прислушавшись к крикам Джеланды. Он не мог разобрать слова, но по тону понял, что та закатила истерику. Через несколько минут к какофонии присоединился голос ее отца и двое какое-то время орали друг на друга, после чего, наконец, затихли. Арнгрим воспринял это как знак, что пора покидать замок, ибо душевный подъем от содеянного начал иссякать.

Что за жалкое подобие правителя. Он смотрит на нас сверху вниз так, как будто мы низшие создание, зато с радостью бросает нас на смерть ради себя. И после этого ждет, что мы, высунув языки, будем внимать его снисходительным лживым словам благодарности? Не дождется. Хотя все остальные, похоже, ему верят. Не понимаю - неужто они действительно так глупы, что не видят того, что он в действительности о нас думает? Неужто им так отчаянно нужна похвала, что они проглотят все сказанное кем-нибудь, вроде него? Мне не нужна вся эта чушь, и уж точно не нужна эта дешевая безделушка, которую он мне швырнул. Просто отдай мне деньги, которые я заработал, сражаясь в твоей войне, и будем в расчете. Вот и все, что мне нужно... и пусть катится куда подальше со своей высокомерностью!

Роланд выглянул из-за картины, которую рисовал, когда входная дверь открылась и захлопнулась за Арнгримом, и попытался подняться на ноги. "Добро пожаловать домой, старший брат. Ты ранен?"

"Я в порядке. Не нужно, не вставай", - отвечал Арнгрим куда более тепло. - "Не перенапрягайся из-за меня".

Пожав плечами, Роланд вновь опустился на табурет, продолжив рисовать картину на холсте. На ней были изображены какие-то земли, весьма непохожие на Артолию. Арнгрим перевел взгляд на картину, опуская на стол разбитую статуэтку и остальные свои вещи, после чего приблизился к брату.

"Ты все еще рисуешь эта ерунду?"

"Искусство - нечто большее, чем "эта ерунда", - тихо произнес Роланд.

"Но зачем рисовать, если потом не сможешь продать картину?"

"Я делаю это не ради денег", - Роланд беспокойно заерзал на табурете, голос его стал еще тише.

"Хе. Ладно, как знаешь", - Арнгрим закатил глаза и повернулся, намереваясь уйти.

"Брат..." - Роланд со вздохом отложил кисть в сторону. - "Это другое. Это отлично от войны, на которой ты убиваешь людей".

"Что?!" - Арнгрим изумленно воззрился на него. - "Ты считаешь, я сражаюсь лишь ради денег? Я - наемник потому, что мне это нравится. С тобой то же самое, так ведь? Мне абсолютно начхать на "самовыражение", или как ты это там называешь". Не дожидаясь ответа, от вылетел из комнаты, хлопнув дверью.

Ну и что это было?

Арнгрим сидел на кровати, запустив в руки в пропитанную потом копну волос. Он совершенно не мог понять, что заставило Роланда сказать эту фразу.

Кем себя возомнил этот маленький неблагодарный сноб, раз говорит такое? Он прекрасно знает, что я сражаюсь для того, чтобы прокормить нас обоих... Уж он-то точно не заботится о том, чтобы на столе была еда, а на нем самом - одежда, не говоря уж о покупке всех этих красок и холстов. Он не имеет права смотреть на меня сверху вниз из-за работы, которую я избрал для того, чтобы зарабатывать деньги. Ну и что с того, что мне нравится эта работа - неужто это так уж плохо? Как будто мне должно быть интересно ляпать краску на ткань и называть это "представлением бушующих во мне подавленных страстей", как делают это некоторые из подобных дуралеев. Это так глупо! Неужто это более значимо, нежели мое занятие - рисковать жизнью для того, чтобы у нас была крыша над головой? Боги, ну что за братец!

Сбросив сапоги, Арнгрим улегся на кровать и уставился на темный деревянный потолок. Он значительно потемнел в сравнении с тем, каковым был раньше, следствие чада множества свечей, сгоревших в этой комнате за долгие годы. Также он закоптился и запылился, а в углах появилась паутина. Каждый раз, когда Арнгрим получал передышку между заданиями, он клялся, что наведет порядок здесь и во всем доме... но руки до этого так и не дошли.

"Скажи, Роланд. Что ты находишь в рисовании всех этих картин?" Арнгрим забрался на кресло, обхватил спинку руками и опустил на них подбородок.

"Ты думаешь, это глупо, брат, потому что доволен тем, что имеешь", - Роланд даже не взглянул на Арнгрима, нанося зеленую краску на холст. - "Для меня... искусство всегда было способом вырваться за пределы моего слабого тела". Он помедлил, грустно глядя в окно. "Способ для меня увидеть этот мир, не покидая комнаты".

"Я не виноват, что ты родился не таким сильным, как я", - пробормотал Арнгрим, перевернувшись на другой бок. - "Я не могу с этим ничего поделать, ровно как и ты..."

На несколько мгновений его охватило чувство вины, а затем Арнгрим провалился в тенета сна... он устал куда больше, чем полагал, и проспал несколько часов, пробудившись лишь тогда, когда солнце уже опускалось за горизонт, омывая его запущенный дом и все Артолию теплым светом красного и оранжевого цветов.

Хмыкнув, он поднялся с кровати, осознав, как же он, в сущности, голоден. Сейчас он не очень хотел вновь общаться с братом, но и голодать не собирался. Покинув спальню, он направился к чулану, где хранилась еда. Роланд бросил на него быстрый взгляд, когда он появился в комнате, затем вновь отвернулся к своей картине.

"Прости, брат", - молвил он после нескольких минут молчания. - "Я знаю, часть причин, по которым ты продолжаешь сражаться, это для того, чтобы поддержать меня..."

Арнгрим лишь что-то промычал в ответ, продолжая поглощать свой споро приготовленный обед.

"Я оставлю деньги на столе", - отвечал он, помолчав еще несколько минут. - "Бери, сколько нужно".

Роланд кивнул. "А статуэтка?"

"Это подарок от Его Величества", - губы Арнгрима искривились, когда он произнес этот титул. - "Он дарит ее тому, кто убьет больше всего монстров в сражении". Допив воду, он поставил бокал на стол и поднялся на ноги. - "Пойду-ка еще посплю. Увидимся утром".

"Доброй ночи", - Роланд глядел вслед Арнгриму и вздохнул, когда дверь за тем закрылась.

Какой же я глупец...

***

В богато обставленных покоях в замке Артолии громкий стук разорвал тишину, когда принцесса Джеланда отшвырнула скипетр, уже не первый раз этой ночью. Верховный Советник Ломберт, пожилой седой мужчина с очками на носу, неодобрительно нахмурился и наклонился, чтобы поднять скипетр.

"Принцесса Джеланда... для прекрасной юной леди, которая однажды станет править страной, недопустимо выходить из себя, это очень некрасиво". Он протянул скипетр принцессе, и та грубо вырвала реликвию у него из рук; с лица ее не сходило воинственное выражение.

"Молчать, Ломберт! Я не стану выслушивать это от тебя... как ты смеешь обращаться со мной, как с ребенком!" Зажав скипетр в кулаке, она трясла им перед носом советника. "Я не потерплю этого! И не потерплю того, как повел себя этот неотесканный облом сегодня! Там обращаться с моим отцом, когда он..."

"Это не то, чем вам следует забивать себе голову, принцесса", - ласковым голосом прервал ее Ломберт. - "Я сам обо всем позабочусь... не стоит портить себе нервы из-за этого, принцесса". Он погладил ее по голове, чем вызвал недовольную гримаску. "Добрых снов".

Уставившись ему вслед, Джеланда пождалась, пока шаги советника затихли вдали... после чего вновь швырнула скипетр в стену. Несколько минут она меряла шагами комнату, после чего плюхнулась на кровать, потрясая руками в беспомощной ярости. Она не могла думать ни о чем ином, как об оскорблении, нанесенном ее отцу сегодня, и о том, кто был за этот ответственен... Арнгрим.

"Этот зарвавшийся дуралей... должен же быть способ добраться до него", - пробормотала она. - "Хмм... Надо подумать..." Она замолчала, пытаясь найти прекрасное решение своей проблемы.

Что же мне сделать, что сделать? Должен же быть способ заставить его страдать... подобная наглость не сойдет ему с рук, я этого не допущу! И не важно, что мне предстоит сделать, каким-то образом я отомщу за поруганную честь отца!

Через час, а может, и два, Джеланда отыскала идеальный способ отмщение (так, по крайней мере, ей казалось), и впервые с момента выходки Арнгрима на лице ее расцвела искренняя улыбка.

Да... точно. Именно то, что и нужно. Я смогу это сделать. Тихонько что-то бормоча, Джеланда поднялась с кровати и принялась готовиться ко сну, пребывая в чрезмерном возбуждении от того, что она собиралась сделать на следующий день.

***

Арнгрим на следующий день проснулся поздно, гораздо позже, чем рассчитывал. Из спальни он вышел где-то в районе полудня, обнаружив, что Роланд уже успел позавтракать и пообедать, и, как обычно, занят своей картиной. Спросонья буркнув что-то вроде "доброго утра", Арнгрим собрался перекусить.

Плотно набив живот, он откинулся на спинку стула, размышляя, чем бы заняться сегодня. Следующей работенки у него пока что не предвиделось, и он намеревался провести недолгое свободное время, наслаждаясь заслуженным отдыхом. Он было подумал о "весенней уборке", которую планировал уже несколько лет, но, выбросив эти мысли из головы, он поднялся из-за стола, собравшись прогуляться по городу.

Но не успел он подойти к двери, как кто-то постучал в нее снаружи. Помедлив, Арнгрим обменялся недоуменными взглядами с Роландом, кто начал было тоже подниматься на ноги.

"Кто бы это мог быть? Неужто пришли предложить работу?" Арнгрим жестом велел Роланду не вставать, и тот послушно опустился на табурет.

"Не волнуйся, я открою".

Потянув за ручку, Арнгрим распахнул дверь и очень удивился, когда никого за ней не увидел. Затем взгляд его скользнув вниз, и он заметил миниатюрную молодую женщину - девушку? - на лице которой застыло слегка испуганное выражение. Облачена она была в фиолетовое платье с высоким воротничком, а на голове красовался белый чепец, завязанный на большой бант под подбородком. Очки, как и бант, были слишком большими для ее маленького личика, и довершали странную картину.

"Ты что-нибудь хочешь?" - спросил Арнгрим. За спиной его Роланд тихо хохотнул. Брат его уж точно не был "людским любимцем".

"Ну..." - девушка нервно огляделась по сторонам, а затем посмотрела Арнгриму прямо в глаза. - "Вы не... то есть, вы часом не сир Арнгрим?"

"Да, это я. Вам что-то нужно от меня, мисс..."

"Ах, так грубо с моей стороны. Я... то есть, меня зовут... ну... Джела..."

"Джела?" - Арнгрим изогнул бровь.

Дурацкое имя

"Да! То есть, нет... меня зовут, ну... Меня зовут Анжела", - заметно нервнивая, она сделала реверанс. На несколько секунд повисло неловкое молчание, которое нарушил Арнгрим.

"И... что же тебе нужно от меня, леди Анжела?" - поинтересовался он, выжидательно глядя на гостью.

"О! О, да", - Анжела потупалась, щечки ее порозовели от смущения. - "Я пришла предложить вам работу..."

"...Ты серьезно?" - произнес Арнгрим несколько скептически. Что-то во всем происходящем было донельзя странно, но он никак не мог понять, что именно.

"У тебя же есть время", - неожиданно встрял Роланд. - "Почему бы тебе по крайней мере не поговорить с ней?"

...Спасибо, Роланд, именно это я и собирался сказать. Потому что именно этим я и хочу сегодня заняться, в свой свободный день.

Подавив стон, Арнгрим бросил на Роланда раздраженный взгляд (брат отвел глаза, пытаясь скрыть улыбку), после чего смиренно воззрился на Анжелу. "Ну что ж, хорошо, Анжела. Давай посмотрим, захочу ли я браться за твою работу". Сняв плащ с крючка у двери, Арнгрим сделал шаг вперед, с удовольствием отметив, как испуганная Анжела отскочила у него с пути.

Интуиция говорит мне, что бы это ни было, оно не стоит тех денег, которые она может заплатить мне. И не важно, сколь велика сумма.

"И куда же мы идем?" - полюбопытствовал Арнгрим несколько минут спустя, когда они достигли Главной Улицы.

"Хмм... ну, можно зайти в один из..." - Анжела помедлила, затем щелкнула пальцами, - "...ресторанов! Да, именно так... вы знаете какие-нибудь приличные заведения?"

"Ну... вот это местечно очень недурно, насколько это вообще возможно в Артолии". Он указал пальцем на здание, находящееся у них за спиной. То был "Сад Нан-Лоу", единственный ресторан восточной кухни в Артолии. Да, там дороговато, но когда продукты доставляются из Хай-Лана, этого можно ожидать. Однако заведение пользовалось популярностью у горожан, в частности, из-за необычных гастрономических изысков.

"Хмм..." - Анжела окинула скептическим взглядом восточный архитектурный стиль строения. - "Ну, если вы так считаете... стоит попробовать".

"Я заинтригован", - с сарказмом пробормотал Арнгрим, закатив глаза, однако проследовал внутрь.

К счастью, основная масса посетителей уже успела отобедать и свободных мест в ресторане хватало. Анжела немедленно углубилась в чтение объемного меню, на которое Арнгрим даже внимания не обратил. Втайне он надеялся, что она не закажет что-то такое, что опустошит его кошель.

"Что будете заказывать?" - поинтересовалась официантка, стройная брюнетка восточной наружности, облаченная в алое кимоно.

"О, я буду вот это, и это... и еще вот это... и одно из этих..." - Анжела указала официантке на несколько пунктов меню, которая записала заказ на листочек пергамента. - "Да, и вот это еще..."

"А что будете пить?"

"Ну, это и это... и одно из этих".

"Эй!" - Арнгрим резко поднялся на ноги и, опершись руками о стол, наклонился вперед. - "Ты что, в самом деле собралась все это съесть?!"

"С чего бы это?" - хмыкнула Анжела. - "Я выберу то, что захочу, и оставлю всю остальное".

...Надеюсь, она заплатит мне огромную сумму уже за то, что я все это переношу. Застонав, Арнгрим опустился на стул, и отрицательно покачал головой, когда официантка спросила, будет ли он что-нибудь заказывать.

"Так что... для чего ты хотела нанять меня?" - проскрежетал он, когда официантка отошла от столика, пытаясь сохранить остатки терпения.

"О, почему бы нам не поговорить об этом за едой?" - елейно молвила Анжела, отложив меню в сторону и принявшись рассматривать свои ногти.

...За все это я потребую маленькое состояние. Как минимум.

После, казалось бы, целой вечности, официантка вернулась с едой и выпивкой, заказанной Анжелой. Молодая женщина все внимательно рассмотрела, а затем резко поднялась из-за стола, лицо ее покраснело от гнева.

"Позовите управляющего!" - прошипела она в лицо изумленной официантке.

"Простите?"

"Я сказала, позовите управляющего!" - глядя на Анжелу так, будто у той выросла вторая голова, официантка повернулась и устремилась обратно на кухню. Арнгрим вновь застонал и спрятал лицо в ладонях.

"Не нужно вести себя как... маленькая испорченная принцесса". Ее аж перекосило, но он не заметил этого. К столику вновь подошла официантка, сопровождаемая управляющим.

"Вам что-то не по вкусу?" - осведомился тот.

""Не по вкусу", говоришь?" - Анжела указала трясущимся пальцем на одно из множества блюд на столе. - "Что это за мясо? Оно же сырое!"

"Мисс, это называется сашими", - отвечал он, столь же изумленный теперь, как и официантка - что эта девчонка здесь делает, если ничего не смыслит в восточной кухне, недоумевал он. - "Это классическое восточное блюдо".

Не желая сдаваться, Анжела указала на тарелку с супом: "А что это за мутный суп? Пахнет мерзко! Должно быть, он прокис!"

"Мисс... это - классика восточной кухни, суп мисо".

"А что это?!" - она указала на следующую тарелку. - "Это - чудовище! Ты что, хочешь, чтобы я ела маленьких спрутов?"

"Мисс..." - управляющий почесал переносицу, его терпение ощутимо истощилось. - "Это обыкновенный осьминог".

"Вы подаете блюда из монстров?!" - Анжела вошла в раж. Управляющий вздохнул.

"Мисс, уверяю вас..."

"Меня так за всю жизнь не оскорбляли!" - прервала его Анжела. - "Ааах, я охрипла!" Она схватила со стола бокал сакэ и одним залпом опорожнила его, подавилась и закашлялась. "Фу! Что это еще за вода?! Пытаешься отравить меня?! Да как ты смеешь! Десяти тысяч смертей... недостаточно для тебя..." Взгляд ее помутнел, и она свалилась на пол, мгновенно заснув.

"...Ваш счет, сир".

Арнгрим оторвал лицо от ладоней впервые с тех пор, как Анжела начала свою тираду, и обернулся к официантке, протягивающей ему счет за еду. Челюсть его громко бряцнула о пол, когда он понял, что должен заплатить куда больше той суммы, на которую рассчитывал в своих самых смелых чаяниях.

Прекрасно, просто прекрасно. Сначала она орет так, что слышно за несколько миль, благодаря своему неведению иноземных блюд, а затем мне предъявляют счет, который я сразу и оплатить не могу. А самое главное, я так и не узнал, что она от меня хочет. Какой прекрасный день!

"А, проклятье..." Арнгрим тихо выругался и провел ладонями по лицу, после чего вновь перевел взгляд на официантку. "Глянусь Тором, у меня есть деньги, чтобы расплатиться... только не с собой". Вытащив из кармана все наличные деньги, он высыпал их на стол, а затем принял из рук официантки счет и перо. "Дай-ка погляжу..." Он что-то написал на листке пергамента, после чего вложил его наряду с пером в ладонь официантки. "Вот, если я не расплачусь с вами до завтрашнего вечера, приходите в мой дом и возьмите меня под стражу, или еще что-нибудь. Пока что мне нужны забрать ее отсюда". Поднявшись из-за стола, он подошел к Анжеле, миро посапывавшей на полу, и осторожно водрузил ее себе на закорки. Не обращая внимания на удивленные взгляды, он ногой распахнул дверь и покинул ресторан, вернувшись на Главную Улицу.

Теперь что мне делать? Я не знаю, где она живет, а сама она не в состоянии, чтобы сказать мне это сейчас. И я не могу просто взять и оставить ее где-нибудь... Придется тащить ее к себе домой.

"Ммм... Папа..." - пробормотала Анжела во сне, слегка покачиваясь на спине у Арнгрима.

"Я не твой папаша", - огрызнулся Арнгрим. В ответ она лишь хрюкнула.

А затем порыв ветра сорвал с головы Анжелы чепец, взъерошил волосы. Краем глаза Арнгрим заметил, как чепец улетает прочь, и обернулся, чтобы посмотреть...

...И замер, как вкопанный, глядя на донельзя знакомое личико на своем плече, на котором больше не было огромных очков, потерявшихся где-то по пути.

"Принцесса... Джеланда?"

***

Чай и некромантия.

Вот уж необычное сочетание. Нормальный человек и помыслить о подобном не сможет. Но оно прекрасно подходило для двоих, сидящих за столом в залитом солнцем покое замка Артолии.

Одним из них был Ломберт, Верховный Советник Артолии, который разглядывал своего гостя с тревогой и любопытством, постукивая пальцами по чашечке горячего чая. Зеленого чая, если быть точным, доставленного из самого Хай-Лана. Ломберт был человеком тонких вкусов, по крайней мере, считал себя таковым. Конечно, чай был не из дешевых, но когда ты одержим столь экзотическими вещами, деньги не составляют суть вопроса. Особенно, если это деньги короля, а не твои собственные, и идут они на оплату твоих чрезмерных запросов.

Своего собеседника Ломберт не встречал до сегодняшнего дня, когда он явился, утверждая, что предложение его несомненно заинтересует советника. Он был облачен в странные одеяния темно-синего и черного цветов с отороченными золотом рукавами, поясом и полами длинного плаща. Цвет его волос был вполне обычный, каштановый; рост - средний, а лиловые глаза, скрывающиеся за черной оправой очков... ну, то были не те глаза, пристальный взгляд которых Ломберт смог бы выдержать долго. По его мнению, было в этих глазах что-то очень тревожащее.

Часы на каминной полке пробили время - полвторого дня, - а они все сидели молча напротив друг друга, ожидая, пока чай их остынет. Чтобы ускорить сей процесс, Ломберт добавил в чай несколько капель молока, в то время как гость его - меда и женьшеня. Ломберт не был уверен, что хотел бы испытать на себе действие чрезмерного (по его мнению) количества сих добавок, которое наверняка скажется на его собеседнике.

"...Так, говоришь, ты - некромант?" - нарушил молчание Ломберт, поднеся чашку к губам.

"Занимался этим раз или два", - с ленцой улыбнулся Лезард Валет, также отведав чаю. Он нахмурился, отметив, что меда все еще недостаточно. Еще одна большая порция - а также щепотка женьшеня - и Лезард был полностью удовлетворен вкусом чая. "Тебе ведь также ведомо это искусство, я полагаю?"

"Да, конечно... однако, здесь частенько сложно достать необходимые компоненты, как можешь представить". Ломберт опустил чашечку на стол, окинул внимательным взглядом одеяния Лезарда. По легкому акценту собеседника Ломберт определил его как жителя Фленсебурга. Коллегия чародеев далеко на юго-востоке... еще дальше от Артолии, чем Хай-Лан. Какое дело у выходца из тех земель может быть к нему?

"И в самом деле". Лезард запустил руку в карман плаща и извлек белую бутыль с узким горлышком. Он осторожно поставил ее на стол и пальцем подтолкнул к Ломберту. "Погляди на это и скажи, не вызывает ли оно у тебя интерес".

Ломберт взял бутыль в руки и внимательно ее рассмотрел. Выражение любопытства на его лице быстро сменилось изумлением и восхищением, когда он узнал компоненты; улыбка Лезарда стала еще шире.

"Это... это Порошок Упырей!" - воскликнул он, пораженный, вновь поставив бутыль на стол. - "Это именно то, что мне было нужно... как же мне отблагодарить тебя? Как мне расплатиться с тобой?"

"О, в денежных вознаграждениях нет нужды", - улыбнулся Лезард, заметив отразившееся на лице Ломберта облегчение. - "Я полагаю, что веселье, которое начнется как следствие применения этого средства, будет достаточной платой". Он откинулся на стуле и скрестил руки на груди; солнечный свет, отразившийся из стекол его очков, скрыл от Ломберта садистский блеск в аметистовых глазах.

"Да начнется веселье!"

***

"И это случилось еще до того, как ты узнал, что она от тебя хочет?"

Арнгрим донес Джеланду до своего дома, и теперь она мирно посапывала на его кровати, время от времени что-то невнятно бормоча. Сам он устроился в кресле в углу комнаты, в то время как Роланд прислонился к дверному косяку с совершенно непередаваемым выражением на лице.

"Да".

"Что происходит?" - Роланд озадаченно почесал затылок.

"Ну, я знаю, что она пришла сюда тайно, собираясь предложить мне работу... но это все, что я знаю". Арнгрим пожал плечами.

"Интересно, что ей нужно..." - пробормотал Роланд.

"Не малейшего представления", - Арнгрим бросил взгляд на Роланда. - "Иди посиди, а? Ты побледнел".

"Да, лучше посижу". С видимым усилием Роланд повернулся и, хромая, вышел из комнаты. Арнгрим тоже поднялся на ноги и закрыл за Роландом дверь, затем вернулся к кровати и опустился на нее рядом со спящем Джеландой.

"Давай же, малявка..." - прошептал он. - "Выкладывай... зачем ты сюда пришла? Чего ты хочешь от меня?"

"Грязный предатель!" - выкрикнула Джеланда во сне, будто отвечая Арнгриму; одна из ее маленьких ручек сжалась в кулачок на подушке. - "Десяти тысяч смертей недостаточно для тебя..."

...Вот оно что. Понятно. Арнгрим пристально глядел на перекошенное от злости лицо девушки. Я...

Я оскорбил отца девочки у нее на глазах. Конечно, я не хотел этого делать - я почти и не заметил ее присутствия. Я всего лишь хотел всем показать, какой же жалкий трус их король. И это неизменно. Но... каким бы он ни был, он остается ее отцом. И дочь всегда любит и почитает собственного отца. Есть ли дитя в этом мире, которое не испытает злость, если перед ним родителя выставят идиотом? В конце концов, единственная, кого я действительно оскорбил...

...Джеланда.

Арнгрим вновь опустился в кресло и принялся ждать, когда девушка проснется. Ждать пришлось долго - проснулась она, когда солнце давно уже закатилось, а красные и оранжевые краски заката уступили место мрачным оттенкам синего и фиолетового; Арнгриму пришлось зажечь несколько свечей. Джеланда очнулась резко, на лице ее отразились паника и смятение.

"Гд... где я?" - выдавила она. - "О! За окном уже темно!" Она суматошно огляделась по сторонам и, схватив с камода у кровати свой чепец, прижала его к груди. "Мне... мне нужно домой! Можно, я приду завтра и изложу свою предложение?"

Предложение? Ха! Скорее, месть за отца, верно?

"Да, конечно".

"Здорово! Стало быть, вернусь завтра!" - Джеланда сделала реверанс, выбежала из комнаты и устремилась ко входной двери, пытаясь на ходу завязать бант чепца.

И когда ты это сделаешь, я извинюсь перед тобой.

Арнгрим следовал за девушкой и даже успел раскрыть перед ней входную дверь. Не остановившись даже, чтобы поблагодарить его, Джеланда выбежала наружу...

...и столкнулась с кем-то в нескольких шагах от дома.

"Ой!" - Джеланда отступила на шаг, сморщившись и потирая лоб.

"Смотри, куда идешь, девочка" - произнесла высокая женщина, закутанная в черный плащ с низко опущенным капюшоном, что невозможно было определить ни цвет ее волос, ни черты лица.

"Девочка?" - Джеланду донельзя возмутило подобное обращение. - "Простите? Как грубо! Не хочешь даже извиниться за то, что толкнула меня?!"

"Анжела", - за спиной ее появился Арнгрим. - "Тебе следует бежать домой, уже поздно. Я поговорю с этой дамой вместо тебя".

"...Ладно", - хмыкнула Джеланда. - "Поняла". Поправив чуть сбившийся чепец, она устремилась вниз по улице. Когда Арнгрим удостоверился, что она уже достаточно далеко, чтобы слышать его слова, он повернулся к молча ожидающей женщине.

"Что у тебя за дело? Нужно что-нибудь от меня?"

Она усмехнулась, хоть во тьме это было почти незаметно, ибо лицо ее оставалось скрыто капюшоном: "У меня есть работенка для тебя..."

***

"Принцесса Джеланда!" - изумился Ломберт, стоило ей ступить в опочивальню. - "Где вы были все это время?"

"Тебе вовсе не стоит беспокоиться об этом, Ломберт", - обманчиво елейным голоском отвечала Джеланда, сорвав чепец и позволив волосам свободно рассыпаться по спине. - "Не ломай над этим свою милую маленькую голову".

"Принцесса..." - Ломберт вздохнул. - "Вам действительно следует стать более ответственной, знаете ли".

"Да, да, я прекрасно об этом знаю", - отмахнулась Джеланда, опустив свои серьги в шкатулку с драгоценностями. - "А теперь оставь меня, я должна приготовиться ко сну". Он махнула на советника рукой, приказывая тому удалиться. Ломберт снова тяжело вздохнул и сделал так, как ему было велено.

"Ах, не могу дождаться завтрашнего дня", - улыбнулась Джеланда, опустившись за маленький столик и потянувшись к дожидавшейся ее чашке горячего чая... не ведая, что Ломберт внимательно наблюдает за ней через щелочку в двери.

***

На следующее утро Арнгрим проснулся раньше, что вчера. Быстро позавтракав, он решил, что сейчас не помешает рассчитаться с долгом "Саду Нан-Лоу"; в конце концов, у него было немного времени перед тем, как он отправится в путь, исполнять поручение нанявшей его женщины.

Доставить что-то в Виллнор... это займет несколько дней. В лучшем случае. Странное поручение, но оплата хорошая.

"Куда ты собрался?" - полюбопытствовал Роланд, видя, что Арнгрим застегивает плащ на шее.

"Назад в ресторан, оплатить остаток счета принцессы".

"Думаешь, она вернется сегодня?" - Роланд опустил кисть в алую краску и сделал несколько мазков на изображенном на картине голубом небе.

"Не знаю", - пожал плечами Арнгрим.

"Но если ты думаешь о принцессе, находящейся за пределами замка..." - Роланд слегка нахмурился и принялся наносить черные штрихи в иной области картины.

"Именно".

"Если она продолжить убегать оттуда, то добьется того, что тех, с кем она общается, попросту казнят".

"Да".

Каков собеседник! Роланд старательно скрыл улыбку.

"Слушай, мне нужно идти - а после я отправляюсь исполнять одну работенку, так что меня не будет несколько дней. Я оставлю тебе немного денег - купи, что нужно".

"Хорошо", - кивнул Роланд. - "Увидимся позже. Береги себя".

"Хорошо, и ты тоже. Вернусь сразу же, как только смогу".

Но Арнгрим так и не добрался до ресторана. Лишь только он вышел за дверь, как заметил женщину, которой был нанят ночью, а рядом - телегу с большим ящиком, в которую была впряжена лошадь. К телеге присложился человек лет сорока, и сейчас он раскуривал папироску. Он был ниже Арнгрима, черные волосы перехвачены синей повязкой, лицо вполне себе симпатичное. Мужчина был небрит, а его сине-желтые одеяния выглядели так, будто были небрежно сотканы из лоскутьев иных платьев.

Небось парень, которого наняли мне в помощь. Честно говоря, выглядит не ахти.

"О, эй!" Мужчина бросил папироску на землю и раздавил ее сапогом. "Стало быть, это ты мой напарник, а? Занятно, вот уж не ожидал". Он сделал шаг вперед и, улыбаясь, протянул руку. "Я - Бадрах. Рад встрече, Арнгрим - много слышал о тебе".

"Если хотите просто бестолково болтать, делайте это в пути!" - прошипела женщина. - "Груз должен быть доставлен!"

"Да, мадам", - Бадрах театрально закатил глаза, стоило женщине отвернуться. - "Интересно, какая собака ее укусила?"

До Виллнора по главному тракту была неделя пути. Оный проходил совершенно без приключений, и к концу третьего дня они прошли половину от общего расстояния.

Арнгрим был доволен - он хотел как можно скорее покончить с доставкой и вернуться домой. Спутник чрезвычайно давил ему на психику, непрерывно стрекоча и то и дело требуя остановиться да покурить. Кроме того, он все гадал, приходила ли Джеланда в его дом еще раз, и надеялся, что по возвращении в Артолию у него будет возможность извиниться перед ней.

"Мне хорошо платят за эту работу, так что какая разница, что в этом ящике? Как считаешь, господин охранник?" - веселился Бадрах, а Арнгрим скрежетал зубами. В этом мгновение неожиданная мысль пришла ему в голову.

Действительно... а что в этом ящике? Женщина и словом об этом не обмолвилась, а я не подумал спросить... как будто она и сама не знала...

"Ух", - Бадрах сплюнул на землю. - "Этот Ломберт..."

"Ломберт? Верховный Советник Артолии?"

А он-то какое имеет к этому отношение? Что вообще происходит?

"Да, он... ух ты!" - Бадрах схватил Арнгрима за руку, лицо его побелело. - "Кто-то настигает нас!"

"Что?" - Арнгрим обернулся, глядя на дорогу, где клубилось облако пыли, поднятое внушительным отрядом всадников.

"Рыцари! И их немало!"

"Рыцари?" - Арнгрим стоял и смотрел, как рыцари стремительно приближаются к ним. Похоже, они кого-то преследуют, но...

...Арнгрим и представить себе не мог, что преследуемый - он сам.

"Стоять!" - командующий рыцарями натянул удила, и конь его остановился у телеги. - "Предоставьте к осмотру свой груз!"

"Эй, погоди-ка!" - начал возражать Бадрах, но поделать он все равно ничего не мог - двое рыцарей спешились и уже открывали ящик.

Теперь вот думаю... Не стоило соглашаться на это предприятие, не узнав вначале, что находится в ящике. Это... на меня не похоже. Почему же я не задал этот вопрос, что со мной случилось?

"Это они!" - прокричал рыцарь, погрузив руки в ящик.

"...Давай убираться отсюда", - Арнгрим бросился было бежать, но Бадрах схватил его за руку: "Эй, что это ты делаешь?"

"Погодите-ка!"

Казалось, время застыло, когда рыцарь отступил от ящика, держа на руках обмякшее тело. Длинноволосая белокурая девушка в пурпурном платье с высоким воротником.

И это мы должны были доставить?

Воспоминания хлынули в разум Арнгрима, о гордой девчонке, приказывающей страже схватить его. Кричащей на управляющего рестораном. Мирно спящей на его спине, когда он нес ее прочь из ресторана.

Это была маленькая вредная принцесса.

Джеланда...

"Бежим, мужик!" - Бадрах грубовато тряхнул Арнгрима. - "Нам нужно убираться отсюда!"

Все еще в шоке от того, какой поворот приняли события, Арнгрим позволил Бадраху утащить себя прочь, в то время как рыцари сгрудились вокруг принцессы и не заметили их бегства.

"Проклятье... нам придется дождаться ночи и бежать", - прохрипел Бадрах, когда они, отбежав на приличное расстояние, остановились передохнуть. - "Сейчас мы, должно быть, в безопасности, но..."

Джеланда...

"Будь проклят этот Ломберт!" - Бадрах в сердцах пнул камень у ближайшего дерева. - "Он все испортил!"

...Стало быть, он знал.

"Ты, жалкий... ты знал?!" - прорычал Арнгрим, схватив Бадраха за ворот рубахи и швырнув его к дереву. - "Ты знал об этом?!"

"Нет!" - в глазах Бадраха плескался страх, когда он силился вырваться из хватки Арнгрима. - "Я не знал, что в этом чертовом ящике! Успокойся, что ли?"

"Сначала ты все объяснишь!" - Арнгрим ударил голову Бадраха о дерево, и тот дернулся и вскрикнул от боли.

"Ладно, ладно! Попридержи коней! Просто моим... ну... клиентом был Ломберт, как обычно, и..."

"Эти солдаты знали, что за всем этим стоит Ломберт?" - прервал его Арнгрим.

"Э?" - Бадрах нахмурился. - "Нет, они не могут этого знать. Ведь Ломберт - шпион Виллнора, знаешь ли".

"Что?!" - Арнгрима столь озадачило прозвучавшее откровение, что он даже отпустил Бадраха. Тот, потирая затылок, воспользовался предоставившейся возможностью, чтобы отойти от Арнгрима подальше.

"Никто не должен был знать о том, что находится в этом ящике, мужик", - промычал Бадрах, отчасти самому себе. - "Если бы Виллнору удалось заполучить принцессу, Артолия оказалась бы у них в кулаке..."

...Поверить не могу. Я просто не... почему? Почему Джеланда должна была стать марионеткой в амбициях какого-то безумца лишь потому, что она принцесса? Она родилась в королевской семье, потому с ней может случиться подобное, так? Это неправильно... так не должно быть. И это отвратительно, мерзко... он знал!

Арнгрим был бы счастлив прикончить Бадраха на этом самом месте. Избавить мир от этой падали. Но как раз в это мгновение...

"Аааааааа!"

"Это... это чудовище!"

"Какого черта?" - Арнгрим и Бадрах быстро переглянулись, а затем бросились бежать туда, где оставили рыцарей... и Джеланду.

Когда они добрались до места, открывшаяся им сцена была последним, что они ожидали увидеть. Телега была перевернута, а земля вокруг усеяна изуродованными телами рыцарей и их коней. А в отдалении... возвышался огромный, крылатый и рогатый демон с окровавленными когтями.

Что... что это такое?..

"Помоги... помоги нам!.." Арнгрим заметил тяжело раненого рыцаря, ползущего к ним по земле; кровь хлестала из множества ран несчастного. "Пожалуйста..."

"Что здесь произошло?" - выпалил Арнгрим, взгляд его метался между рыцарем и рычащим демоном. - "Где Джеланда?"

"Мы... принцесса была без сознания", - прохрипел рыцарь. - "И... капитан приказал нам дать ей лекарство, переданное Ломбертом. И тогда..."

Он так и не закончил фразу. Вскрикнув от боли в последний раз, рыцарь скончался.

"Стало быть... это - принцесса..." - Бадрах уставился на тварь с выражением вящего ужаса на лице.

"Я..." - Арнгрим словно врос в землю, не в силах оторвать взгляд от того, что раньше было Джеландой. Пришло озарение, ряд фактов сложился в мозайку, открывая истину, которую он хотел бы не знать вообще.

Ломберт просчитал все варианты. Он очень хорошо знал, что похищения не утаить, потому и отправил "лекарство" с отрядом, отправленным на поиски. Если бы мы успели добраться до Виллнора, проблема решилась бы сама собой. Но если бы нас схватили, рыцари дали бы ей "лекарство". Он знал, что принцесса будет без сознания, если ее обнаружат - наверняка позаботился об этом лично. А эффект лекарства...

"Подобное случается при использовании Порошка Упырей!" - лицо Бадраха выражало отвращение. - "О, боги..."

"Порошок Упырей?"

"Да", - кивнул Бадрах. - "Он обращает человека в демона. Некроманты все время пользуются этой дрянью".

Ломберт... некромант? Рука Арнгрима, потянувшаяся к мечу, дрожала. "Анжела..."

"Анжела? О ком это ты? О, забудь, я убираюсь отсюда. Увидимся!" Не дожидаясь ответа, Бадрах повернулся и бросился наутек. Арнгрим, напротив, остался на месте, неотрывно глядя на демона, бывшего некогда Джеландой.

Может, он сделал верный выбор. Не знаю. Но бежать я не собираюсь.

Арнгрим вытащил меч из ножен и медленно зашагал к монстру, ощущая нахлынувшую дурноту; на сердце было тяжелее, чем когда-либо. Даже не поле брани ему никогда не было так плохо.

Ломберт...

"Я убью тебя!"

***

"Ох, ох, он не очень-то доволен тобой, а?" - подмигнул Лезард, а Ломберт побледнел. Они находились в покоях советника, следя за происходящим посредством сосуда с водой, которую Лезард превратил в своеобразное окно, позволяющее насладиться разворачивающейся драмой. "Ох, ох", - хихикал он, а Ломберт скрежетал зубами.

"Как ты можешь смеяться? Думаешь, это весело?" - вопросил Ломберт.

"А, столь неуверен... и не обладающий чувством юмора". Лезард откинулся в кресле и скрестил руки на груди. Этот человек, Ломберт, был искусным чародеем, это факт, но на удивление неопытным в вопросах более изощренной темной магии. За этим было забавно наблюдать, но Лезард знал, что вскоре это начнет его раздражать.

Потому-то у него был резервный план на случай, если что-то пойдет не так.

"Да, Ломберт, ты говорил, что здесь тяжело достать необходимые для некромантии компоненты. Полагаю, именно поэтому ты считаешь, что план может провалиться, раз этому человеку, Арнгриму, удалось все еще сохранить жизнь. Позволь мне исправить это предположение, ибо я, в отличие от тебя, сталкивался с подобным развитием событий ранее. Есть вероятность, что он одержит верх над демоном, но она воистину мельчайшая, самая мизерная из возможных, ибо ставки против него слишком высоки. Потому я предлагаю тебе устроиться поудобнее и наслаждаться представлением". Лезард взял со стола чашечку зеленого чая и, сделав глоток, зажмурился от удовольствия, наслаждаясь своими обычными жасмином и медом. "Давай-ка поглядим как он справляется".

Лезард и Ломберт разом привстали с кресел и уставились в воду. Арнгрим добрался до демона и приготовился атаковать его. Но стоило ему воздеть меч...

...Что же это за могущество? Лезард ощутил его до того, как источник явил себя - сильное, незнакомое, и - о, да, - почти божественное...

Прозрачные белые крылья широко распахнулись, и пред изумленным Арнгримом возникла валькирия Леннет. Даже не взглянув на него, она обнажила меч, ступила к демону.

"Погоди!" - воскликнул Арнгрим. - "Это..."

"Человек..." - Леннет обернулась к Арнгриму, в глазах ее было нечто такое, что походило на жалость. - "Жизнь - это не то, что строит взять да отринуть". Она грустно покачала головой. "Я знаю, о чем ты думаешь сейчас. Теперь ее нельзя спасти... ее нельзя вернуть".

"Дева-воительница, валькирия?" - одновременно выкрикнули Арнгрим и Лезард, однако первый не мог слышать второго.

Кто не слышал преданий? О бесконечной войне, ведомой богами против созданий тьмы...

"Если ты истинный воин, то отыщешь свой путь в вихре сражения", - Леннет вновь повернулась к Арнгриму спиной.

Я...

"Какая красота..." - выдохнул Лезард, неотрывно глядя на Леннет, которая наряду с Арнгримом противостояла преображенной Джеланде. - "Какое... совершенное сияние..."

Ладони свои он простер над поверхностью воды, чуть не касаясь ее, и наклонился вперед с зачарованным выражением на лице. Странное тепло охватило его тело, сердце забилось сильнее, а дыхание участилось. Глаза его странно сияли, а пальцы подрагивали над сияющей водной гладью. Он невольно вскрикнул, когда она ударила чудовище мечом, и ощутил искреннее удовольствие, видя, что удар достиг цели.

"О... такая прекрасная..." - протянул Лезард, склонившись низко над водою. Прядь коричневых волос упала с его покрытого бисеринками пота лба, и он убрал ее с лица дрожащей рукой. - "И... о... неужели это... может ли это быть... аах... легендарным кольцом Нибелюнгена? Оххх... да... о, да... это оно". На лице Лезарда появилась широкая улыбка; его темные аметистовые глаза были полузакрыты, когда он провел ладонью по щеке и шее. "Да, моя прекрасная... да... так... просто... вот. Да, именно так..." Он удовлетворенно облизал губы, видя, как Леннет убила демона, при этом полностью игнорируя Арнгрима. "Аххх..."

"Что происходит?! Что случилось?!" - с тревогой вопрошал Ломберт. - "Неужто..."

"Дева-воительница убила принцессу", - все еще тяжело дыша, но улыбаясь, Лезард выпрямился. - "Вне всякого сомнения, она и этот воин вскорости окажутся здесь".

"Что?!" - Ломберт смертельно побледнел. - "Как... как... ты обезумел?! Как ты можешь улыбаться, зная это?!"

"Успокойся, добрый мой человек", - Лезард опустился в кресло, утерев пот со лба. - "Пока что нет причин для паники".

"Что ты такое говоришь?" - Ломберт ударил кулаками по столу, опрокинув свой кубок на пол, как он разбился, расплескав горячий, дорогущий иноземный чай по роскошному ковру. - "Ты с ума сошел? Мы дали принцессе Порошка Упырей, чтобы использовать ее как шахматную фигуру. А теперь этот план провалился и в живых остался свидетель, который вскоре придет за нашими жизнями!"

"Ломберт, Ломберт", - с выражением притворной скорби на лице Лезард покачал головой, широко развел в стороны еще чуть подрагивающие руки. - "У тебя все еще нет уверенности во мне, да и в самом себе тоже. Что заставляет тебя думать о том, что мы не сможем справиться с этими двумя? Тот факт, что они одолели преображенную принцессу? Одной твоей магии будет достаточно, чтобы прикончить воина, который ничегошеньки не смыслит в высших искусствах. А Дева-воительница, коль решит она сопровождать его... Я лично... позабочусь о ней с помощью своего... чародейства". Его очки съехали на самый кончик мокрого от пота носа, он поправил их пальцем и улыбнулся. "В этом мире есть несколько вещей, к которым стоит отнестись крайне серьезно, а эта ситуация таковой не является. Сообща мы справимся с ними, Ломберт, нет нужды сомневаться в этом. А теперь расслабься и перестань тревожиться. У нас еще есть время, чтобы подготовить им достойную встречу".

Однако я надеюсь, что ты придешь ко мне как можно скорее, Дева-воительница. Я столь жажду твоего появления... ты ведь не откажешь мне?

***

Битва - величайшее наслаждение. Но...

...это - другое.

После "победы" Арнгрим в одиночестве возвращался в Артолию. Он мог думать лишь о том, что произошло, и чувствовал себя крайне погано. Исполненный горечи, исполненный гнева... и - больше всего - исполненный чувства вины.

"Ты думаешь, это глупо, брат, потому что рад хотя бы тому, что имеешь".

"Ты не прав!" - выкрикнул Арнгрим, впечатав кулак в дерево, не обращая внимания на боль. Боль - ничто в сравнении с тем, через что пришлось пройти Джеланде...

Рад? Я... Я не... как я могу...

"Ты не прав", - прошептал он, опускаясь на колени и трясясь всем телом. - "Ты не прав..."

Всегда... всегда чьи-то несчастья давали мне ощущение собственной силы. Низвержение иных заставляло меня смотреть на них сверху вниз. Я был лишен всякой морали... лишь гордыня... и безжалостность. Кто я такой, чтобы судить иных? Кто я такой, чтобы смотреть на них сверху вниз... обвиняя их в тех же грехах, что совершаю сам? Я ничуть не лучше тех людей, которым выносил приговор... ничуть не лучше короля. В конце концов, мы не столь уж и отличны друг от друга... и что дает мне право смотреть на него свысока, если мы одинаковы? Кто я такой, чтобы смотреть свысока на кого бы то ни было? И теперь...

...Джеланда заплатила жизнью за то, что я сделал. Кровь ее не только на руках Ломберта, но и на моих.

"Прости..." - выдохнул Арнгрим и, опершись на дерево, с трудом поднялся на ноги. - "Прости, Джеланда... за все".

В первую очередь за то, что сталось с тобой.

Но больше подобного не повторится.

Только не в этот раз.

***

"Итак, он уже явился?" - Лезард совершенно спокойно сделал глоток сдобренного женьшенем и медом чая.

"Да. И, что самое главное, похоже, он один. В любом случае, рыцари этого королевства ему и в подметки не годятся".

"Один, говоришь? Ах, какая жалость", - Лезард таинственно улыбнулся, добавив себе в чашечку еще женьшеня. - "Я так надеялся еще раз увидеть эту прекрасную Деву-воительницу, но... увы. О, ну что ж".

Ломберт хмыкнул. "Иногда я тебя совершенно не понимаю... Мне, по крайней мере, куда легче сознавать, что противостоит нам лишь Арнгрим". Он злобно ухмыльнулся. "Конечно, я с легкостью одержу от ним верх... и ты, конечно же, можешь насладиться этим зрелищем".

Конечно, без прекрасной леди валькирии будет не так весело, но... почему бы и нет? Лезард пожал плечами. "Я буду раз увидеть, чем все закончится".

"Я так и думал, что ты это скажешь", - Ломберт поставил свой кубок на стол и поднялся на ноги. - "Ага, он уже здесь, если звуки снаружи говорят о том, что я думаю".

Стоило Ломберту произнести эти слова, как дверь с треском распахнулась и в комнату ворвался Арнгрим. Глаза его сузились при виде пожилого чародея, а костяшки побелели, когда рука сомкнулась на рукояти меча.

"А, я так и думал, что рано или поздно ты появишься", - Ломберт невинно улыбнулся. - "Тебе действительно следовало бы бежать как можно дальше. То, что ты чинишь беспорядки здесь, ничего тебе не даст, молодой человек".

"Может и нет, но это даст мне возможность разбить твою морду!" - прорычал Арнгрим, подступая к Ломберту.

"А, понятно". Не переставая улыбаться, Ломберт снял очки и опустил их в один из карманов своего одеяния. "Арнгрим, ты можешь быть гением на поле брани, но ты так мало смыслишь в искусстве магии". Темная энергия ожила в его воздетых руках. "О, так мало!"

Арнгрим не успел ни двинуться с места, ни заговорить, как оказался пленен в обездвижевшем его сполохе темной энергии.

"Аааааах!"

Лезард отхлебнул чая и улыбнулся.

***

"Молю тебя!" - из глаз Джеланды, замершей перед Леннет, струились слезы; обеих окружала непроглядная тьма. - "Ты должна спасти Арнгрима! Пожалуйста!"

"Спасти?" - вопросила Леннет. - "И как, по твоему мнению, его можно спасти? Дать возможность продолжить жить? Или быть избранным мною?"

"Я... Я..." - Джеланда прижала кулачок ко рту, пытаясь подавить рыдания.

"Для той, кто всей душой презирал этого человека лишь несколько дней назад и собирался обрушить все кары на его голову, ты слишком стремишься хочешь спасти его", - Леннет не обвиняла ее, нет... скорее, пыталась понять.

"Я... я знаю, что я... но...", - Джеланда глядела на Леннет с отчаянной мольбой - и слезами - в глазах. - "Он... он не убежал... он... после всего случившегося..." Она склонила голову, плечи ее дрожали. "Теперь я знаю, что была неправа..."

Леннет немного помедила, размышляя. Затем кивнула. "Что, очень хорошо. Пойдем".

***

"Если ты вырвешься, я не смогу одержать победу", - признался Ломберт, приблизившись к обездвиженному Арнгриму, ее морщинистое лицо исказила гаденькая ухмылка. - "К счастью для меня, тебе это не удастся". Вытащив из рукава кинжал, он сделал шаг вперед. "И, боюсь, ты умрешь здесь и сейчас. Прощай, Арнгрим".

Воздев кинжал, он приготовился было нанести удар, когда заклятие, удерживавшее Арнгрима, неожиданно рассеялось. Лезард чуть не подавился чаем, когда ответственная за это появилась перед Арнгримом и Ломбертом.

"Осквернитель душ..." - Леннет, сжимая в руке обнаженный меч, встала рядом с Арнгримом, и Ломберт попятился. - "Тяжки грехи твои!"

"Валькирия!" - воскликнул Арнгрим, испытывая всепоглощающие облегчение и благодарность. Взгляд Леннет скользнул по нему, и она кивнула, вновь сосредоточив внимание на продолжающем отступать Ломберте.

А, моя прекрасная богиня... позволь мне воплотить действо, достойное твоей красоты.

"Во имя священных законов, ты будешь уничтожен!" - Леннет сделала шаг по направлению к съежившемуся Ломберту.

Он открыл было род, чтобы сказать что-то в свою защиту, а, быть может, произнести заклятие... никто так и не узнал, что он собирался сделать, ибо, стоило раскрыться его губам, как вместо слов хлынула кровь, а в следующее мгновение тело взорвалось изнутри. Кровь хлестала из двух павших на землю половин, и Леннет с Арнгримом отступили, на лицах обоих означилось изумление и отвращение.

Но затем нечто начало появляться из-под двух половин оскровавленного трупа Ломберта. Не в силах пошевелиться от ужаса, Леннет и Арнгрим глядела на огромный глаз, исходило от которого несколько отростков, подобных на щупальца. Лезард улыбнулся.

"Ты!" - оправившись от изумления, Леннет наконец заметила Лезарда, все еще сидящего в кресле за монстром. - "Ты это сделал... ты использовал тело этого человека, чтобы призвать в мир тварь!"

"О, моя дорогая... очень советую тебе обращаться ко мне по имени, а не просто - "ты". - Сделав последний глоток чая, Лезард поставил чашку на стол и поднялся на ноги; на губах его змеилась злобная ухмылка. - "Я - Лезард Валет... и я очень... рад знакомству".

"Вот только ты и рад!" - воздев меч, Арнгрим устремился вперед, но Лезард лишь хохотнул и указал на него пальцем.

"Ах... терпение, терпение". По сигналу Лезарда щупальца монстра удлинились более, чем в два раза, надежно оплетя руки Арнгрима и Леннет.

"Ааах!" - выдохнула Леннет, прилагая все силы, чтобы освободиться. Она сумела перерубить несколько щупалец, но тех оставалось слишком много, и вместе они были так сильны... вскоре она была полностью опутана ими и не могла даже пальцем пошевелить.

"Теперь, когда ты беспомощна", - елейно проворковал Лезард на ухо Леннет, подойдя так близко, что она ощущала его горячее дыхание, - "почему бы нам не узнать друг друга получше?" Он поднял правую руку, провел ею по шее валькирии и улыбнулся, заметив отвращение в ее ледяных голубых глазах. "Ах, такая красота, но совершенно никаких эмоций... никаких чувств".

Но вскоре ты не будешь столь холодна ко мне, моя дорогая. О, да.

"И такие прекрасные волосы". Он взял левой ладонью несколько прядей, поднес к носу, наслаждаясь едва уловимым сладковатым запахом. "Ммм... ты совершенна во всех отношениях. И все же..." Лезард стал рядом с валькирией, провел правой рукой по подбородку Девы-воительницы, ее собственную овитую щупальцами правую руку он взял левой и притянул ее к себе.

"Что, по-твоему, ты делаешь?!" - прошипела Леннет, когда он повернул ее голову к себе. Он усмехнулся и наклонился к ней, губы его чуть не касались ее собственных.

"Сейчас узнаешь".

А затем он сорвал у нее с пальца кольцо Нибелюнген.

"Ааааааааах!" Леннет закричала от боли, когда сонм неотделимых друг от друга и неузнаваемых образов хлынули в ее разум. Она крепко зажмурила слезящиеся глаза, пытаясь прервать их поток, но они развеялись так же быстро, как и появились, оставив ее в агонии и смятении.

Что... что это было?

Лезард замер подле нее со странным выражением на лице, сжав кольцо в ладони. Лишь через несколько секунд он вновь обрел способность говорить.

"Чем больше я тебя знаю, тем интереснее ты для меня становишься", - пробормотал он, завороженно глядя на валькирию, время от времени бросая краткие взгляды на Нибелюнген. - "Пока что я заберу лишь кольцо... но обещаю". Он вновь улыбнулся ей. "Я буду следить за тобой, прекрасная валькирия. Прощай... на этот раз".

И он исчез.

"Валькирия!" Воспользовавшись ситуацией, Арнгрим немедленно освободился. Он принялся рубить щупальца, пытаясь пробиться к Леннет и вызволить ее. Она кивнула в знак благодарности, сжала клинок в руках, и двое атаковали премерзкое чудовище, призванное Лезардом.

Лишь только тварь упокоилась, как двери вновь распахнулись и в покой ворвались четыре рыцаря Артолии.

"Лорд Ломберт! Что..." - голоса их затихли, когда они заметили труп Ломберта на полу и стоящего рядом Арнгрима, в руке которого был зажат окровавленный меч. Леннет исчезла из виду, ибо не желала вмешиваться в конфликт, еще не касавшийся, ровно как и лишать жизни невинных людей.

"Ты... ты, предатель!" Один из рыцарей обнажил меч и направил его на Арнгрима, остальные последовали его примеру. "Убить Верховного Советника королевства... тебе это с рук не сойдет! Готовься к смерти, падаль!"

Эти жалкие солдатики действительно считают, что могут назвать меня "падалью"?

"Знаете, друзья, не надейтесь, что я окажу тебе эту услугу", - ухмыльнулся Арнгрим, сразив первого рыцаря, бросившегося на него, и занялся следующим. - "Умирать я не собираюсь".

Без особых усилиях Арнгрим расправился с его двумя, а также еще с несколькими, вбежавшими в комнату после. Он не знал, что будет делать дальше, но просто взять и умереть Арнгрим не собирался. Не теперь, когда он зашел так далеко.

"Хе... похоже, им не очень нужны настоящие герои там, в Асгарде", - пробормотал он, немало позабавившись сему выводу.

"Самонадеянный человек", - призрачное видение Леннет соткалось в чертоге, на лице ее застыло осуждающее выражение. - "Сила - это еще далеко не все".

"Хе", - все еще забавляясь, Арнгрим кивнул ее. - "Кто бы говорил, богиня смерти".

"Тупой глупец! Валькирия - не богиня тьмы! Слова эти выльются в твою неминуемую смерть!" - рядом с Леннет возникла Джеланда, и глаза Арнгрима изумленно округлились.

"А... Анжела?" - прохрипел он.

"Э?" - ротик Джеланды округлился от удивления. - "Ты знал?"

"Понятно... хе... стало быть, с тобой все в порядке, малышка". Разом посерьезнев, Арнгрим обратился к Леннет. "У меня к тебе лишь один вопрос".

"Что ж, спрашивай". Леннет выжидательно на него смотрела.

"Разве ты не богиня смерти?"

Глаза Леннет сузились. "Божество смерти лишь гасит жизни. Я, с другой стороны, могу указать тебе путь. Но ты должен сам пройти по нему".

Арнгрим открыл было рот, собираясь ответить, но возможность сия ему так и не представилась, ибо в это мгновение в комнату ступил пожилой мужчина, облаченный в доспехи, лицо которого выражало неподдельное отвращение. То был капитан рыцарей... отец Лофера.

"Арнгрим... неужто ты поднимешь меч против меня?" - вопросил он.

Стану ли я сожалеть?

Арнгрим отбросил меч и вытащил из сапога кинжал.

...Нет.

Он с силой вонзил кинжал себе в сердце, и мир исчез в необъятной черноте.

***

"Почему ты спасла меня?"

"Считай это..." - Леннет помедлила, - "...подарком".

"Похоже, нам с тобой предстоит провести много времени меньше!" - радостно сказала Джеланда; взгляд ее, обращенный на Арнгрима, был исполнен веселья.

"...Думаю, да, малышка", - Арнгрим не сдержался, рассмеялся. - "Очень много времени..."

2. Правосудие

Деревушка Камилла, что в нескольких часах ходьбы от столицы Артолии, за все время своего существования никогда не была процветающей. Не раз городок был попросту сровнен с землей, оказавшись затронут военными конфликтами сопредельных держав. Виллнор, Крелл Монферайгн, даже Геребеллум... все внесли свою лепту в разруху, царившую ныне в сей маленькой деревне. И когда вести о нынешних войнах достигли ушей селян, они продолжили возделывать поля, отрешившись от внешнего мира. Есть вещи, которые никогда не меняются.

Лофер направлялся туда не для того, чтобы рассказать о разгорающихся конфликтах. Получив одну из редких в эти дни увольнительных, он вчера прибыл в городок, чтобы повидаться с родней своей почившей матушки. Время он провел замечательно, но краткая увольнительная подходила к концу. Сегодня он должен вернуться в Артолию, посему намеревался выступить в путь как можно скорее. Поутру он проснулся рано и принялся готовиться к отъезду, в то время как родичи занялись нехитрыми повседневными делами.

"Может, чаю выпьешь, Лофер?" - поинтересовалась тетушка, держа в руке чайник.

"Нет, спасибо, не хочется", - покачал головой Лофер, и тетушка поставила чайник на стол. Она бросила неодобрительный взгляд на его тарелку, где оставалась еще добрая половина порции яиц, бекона и поджаренного хлеба, и он заерзал на стуле. Почему-то еда ему в горло не лезла... с самого утра сегодня он чувствовал какую-то смутную тревогу, от которой его время от времени просто выворачивало наизнанку. Что-то было не так, а у него не было ни малейшего представления, что именно.

Что бы я ни делал, не могу выкинуть дурные предчувствия из головы. Что-то идет не так, как нужно, а я даже не знаю, что. Но становится поздно, а мне, в любом случае, нужно как можно скорее вернуться домой.

"Что ж... мне пора отправляться в путь". Лофер допил свой еще теплый черный чай, в который добавил немного молока и сахара, он поднялся из-за стола и благодарно кивнул дядюшке и тетушке. "Тетя Беатрис, дядя Кристофер - благодарю вас за гостеприимство. Здорово было вновь с вами повидаться".

"И мы были рады увидеть тебя, Лофер", - тетушка ласково сжала его руку. - "Осторожнее на обратном пути, ладно?"

"Да, обещаю". Лофер оглядел горницу, вновь перевел взгляд на тетушку. - "Тетя Беатрис, а где Элис? Я бы не хотел уезжать, не попрощавшись с нею".

"Она ушла поиграть с подружкой", - тетя сделала глоток чаю из своей чаши. - "Они частенько играют в церковном саду, попробуй найти ее там".

"Спасибо, обязательно". Лофер подошел к кровати, что которой спал, чтобы забрать вещи, затем двинулся к двери. "Еще раз спасибо за вашу доброту - я приеду снова, как только смогу. Берегите себя".

Закрыв за собою дверь дома родичей, Лофер ступил в хладный, серый день; над головою нависали свинцовые тучи, дул слабый, но пронизывающий ветер. Судя по небу, дождь мог разразиться в любую минуту, и Лофер мог лишь молиться о том, чтобы этого не произошло. Ему не улыбалась перспектива возвращаться домой под проливным ливнем, или задержаться еще на день.

Мне нужно добраться домой как можно скорее... Конечно, я благодарен за столь неожиданную увольнительную. Я и не думаю, что ее мне пожалуют. Но Его Величество был столь признателен нам за успех в кампании, что мы все получили ту или иную награду. Однако, одним из нас принцесса осталась весьма недовольна...

Когда Лофер уезжал, замок пребывал в весьма странном состоянии - с одной стороны, облегчение от победы в сражении, с другой - напряжение от того, что произошло в тронном зале сразу после этого. Сам король остался весьма недоволен грубостью Арнгрима, хоть и не в той степени, что его дочь, которая не понимала, почему никто не накажет негодяя. Лофер считал гнев ее вполне оправданным - временами с Арнгримом было крайне тяжело, надо признать, - глупо было бросать в темницу и "отстранять" от сражений человека, слывшего лучшим воином в Артолии. Самому королю такой исход, конечно, не по душе, но в сложившихся обстоятельствах выбор у него действительно невелик.

Арнгрим - хороший человек... Я знаю, он может быть ершистым, а иногда и просто грубым, но он не зол и не жесток, насколько мне видится. Он поддерживал и выручал меня много раз, и он искренне печется о своем брате. Он как-то сказал, что не очень понимает Роланда, но все равно продолжает заботиться о нем и делать для него все возможное. Пусть я и не оправдываю его за содеянное в тронном зале, обвинять тоже не могу. Что бы он ни сказал или ни сделал, он остается моим другом, и я рад, что встретил его... и что король понимает, глупо сажать этого человека в темницу.

Путь до церковного дворика оказался довольно короток, ведь семья Лофера жила довольно близко от него. Мягкий свет свечей был виден в оконцах несколько запущенной часовни, а, приблизившись, он услышал тихие слова молитвы. Ветви мертвого дерева скрипели на ветру, и Лофер внутренне содрогнулся. Он не любил этот путь - было в погосте, отделенном от церкви узкой грязной дорожкой, нечто пугающее... нечто такое, что ощущалось лишь здесь. Нынешним пасмурным утром здесь стояла полная тишина, а шепот верующих скорее поднимал настроение, чем успокаивал душу. Какая бы ни была погода, почему-то всегда казалось, что где-то рядом бродит некая нечисть.

К вящему облегчению, Лофер заметил свою юную кузину и иную девочку, ему незнакомую, беседующих о чем-то, сидя на каменных ступенях, ведущих к двум огромным черным дверям. Лофер ускорил шаг, стремясь попрощаться с Элис и как можно скорее покинуть это жутковатое место.

"Элис!" - позвал Лофер, помахав рукой.

"Что? О, кузен Лофер!" - улыбнувшись, Элис помахала в ответ. Девчонке было лет десять; длинные каштановые волосы, заплетенные в две косицы, ниспадали на простое черное платье. "Уже уходишь?"

"Да, боюсь, я должен... Я там нужен". Взгляд его был устремлен на двери за спиною кузину и на меч, покоящийся под дверными рукоятями. Он был столь же огромен, как и клинок Арнгрима, а Элис сидела слишком близко к этому устрашающему оружию, что его несколько тревожило. "Элис... что ты здесь делаешь? Разве мама не запретила тебе играть здесь?"

"Ну... да, но..." Элис похлопала ресницами и невинно воззрилась на Лофера. "Ты ведь не скажешь ей, что я здесь, правда, кузен Лофер?"

"Элис, я серьезно!" - Лофер покачал головой. - "Тебе не стоит играть здесь. Держись подальше от этого места".

"Почему?" - девочка растерялась.

"Потому что... если ты подойдешь слишком близко..." - понизив голос, Лофер наклонился к девчушке. - "Монстр, который живет внутри, выйдет наружу и съест тебя! Он любит есть маленьких девочек, знаешь ли".

Элис хихикнула. "О, ты просто пытаешься напугать меня! Монстров не существует!"

"Может, и нет". Лофер пожал плечами. "Как бы то ни было, не стоит играть здесь... и самое главное, нельзя пытаться открыть эти двери. Пожалуйста, обещай мне, что не будешь этого делать!"

"Хорошо, обещаю". Она по-детски выпятила нижнюю губу и вздохнула. "С тобой совсем не весело".

"Вот уж верно", - Лофер улыбнулся ей. - "Я просто хочу, чтобы с тобой ничего не случилось". Он потрепал ее по голове. "Ладно, я пойду... ты будь осторожнее, а я постараюсь вновь навестить вас как можно скорее".

"Ууу, тебе и впрямь нужно уходить?" - с грустью спросила девочка.

Лофер кивнул. "Я бы хотел погостить подольше, но должен идти. Но я вернусь сразу же, как только смогу, обещаю. Не волнуйся обо мне". Преклонив колено, он крепко обнял Элис. "Со мной все будет хорошо, и я вернусь так скоро, что ты и не заметишь этого".

"Хо... хорошо". Элис кивнула и разжала объятия, на лице ее была грустная улыбка. "Береги себя и возвращайся скорее!"

"Обязательно". Лофер вновь потрепал ее по голове, а затем поднялся на ноги и двинулся прочь с погоста, из Камиллы. Чувство тревоги не оставляло его с самого пробуждения, и лишь усилилось, когда он увидел свою юную кузину играющей у дверей, от которых ему, тогда еще ребенку, всегда наказывали держаться подальше. То, что он сказал ей, было недалеко от истины - скорее всего, там действительно было что-то заключено, что-то ужасное, и, коль выпустить его на волю, приведет то к страшным несчастьям.

Дети всегда так любопытны, что забывают об осторожности... и Элис не исключение. Действительно, иногда она любопытна куда больше ровесников. Не скажу, что мне от этого легче, и особенно от того, где она предпочитает играть. Когда я приходил сюда в детстве, то старался держаться подальше от погоста, и был лишь рад, если мне запрещали приближаться к дверям. Но даже до этого я чувствовал себя рядом с ними донельзя неуютно, и это тревожило. Хотя я...

...надеюсь, что сегодня мои предчувствия не претворятся в жизнь. Что-то не так, и это витает в воздухе... мне это не нравится. Ни капельки. Не важно, как я пытаюсь отвлечься или заняться чем-то иным, беспокойство, тревога... они остаются со мной в уголке разума, подобно пауку, вьющему паутину в темном углу. И я сам не могу успокоиться - желудок сжимается, сердце стучит быстрее обычного, как будто они знают что-то, о чем мне еще лишь предстоит узнать. Я могу лишь молиться о том, что все это - лишь ложная тревога. Не хочу думать о том, что случится что-то плохое.

Подобные мысли продолжать снедать Лофера, когда он шагал по дороге к столице Артолии. Сколько ни пытался, отринуть страхи он не мог. Пусть за завтраком ему кусок в горло не лез, ныне желудок напомнил о себе голодным урчанием, а подступающая тошнота навряд ли была лучшим спутником в дороге. С другой стороны, сам путь оказался весьма приятен и проходил без происшествий, что позволило ему идти быстрее, чем изначально предполагалось. Дождь так и не разразился, а зверье, убоявшись вероятности проливного ливня, отсиживалось в норах. Лоферу показалось странным, что на дороге совсем нет путников, но он постарался не обращать внимания на этот факт. Вскоре он достиг городской окраины, на час раньше, чем планировал.

Даже темп мой какой-то странный... до Камиллы я добирался куда дольше, нежели обратно. Обычно я был бы сему только рад, но сегодня это тоже меня настораживает. Искренне надеюсь, что в замке нет для меня дурных вестей.

Да, похоже, здесь все в порядке. Тихо, конечно, но люди, как обычно, идут по своим делам. Мощеные камнем улицы покрывал тонкий слой воды, и Лофер едва не упал пару раз, поскользнувшись на подмерзающих лужицах, покрывающихся ледяной корочкой. Однако он умудрился вступить в кучу лошадиного дерьма, и яростная гримаса исказила его красивое лицо, когда он пытался очистить от этой дряни свои серебряные латы, ибо не имел ни малейшего желания являться в замок в таком виде. Он мог себе представить, что принцесса Джеланда скажет об этом.

"Ты посмел приволочь дерьмо животного в замок моего отца?! Да как ты посмел! Десяти тысяч смертей недостаточно для тебя!"

Ха. Лофер не удержался, улыбнулся при этой мысли. Принцесса вспыльчива - и это еще мягко сказано! - но у нее есть и хорошие стороны тоже. Она очень любит отца и делает все, что в ее силах, чтобы помочь ему править королевством - а это что-нибудь, да значит, пусть она и не очень сведуща в государственных делах, да и чересчур юна. В любом случае, нельзя обвинить ее в недостатке усердия - она прилагала все усилия, и Лофер уважал ее за это, несмотря на капризный характер.

Надеюсь, вони она не почувствует. Сморщив нос, он стер остатки дряни с сапога о траву и взглянул на небо. Тучи начали расходиться, и в образовавшиеся прорехи робко брызнул солнечный свет, дотронулся до замковых шпилей и...

Стяги...

Сердце Лофера екнуло, когда он заметил наполовину приспущенные стяги. Такого не было больше десятилетия, с тех самых пор...

...как умерла королева.

Не сознавая себя, Лофер пустился бежать, едва замечая шарахающихся у него с пути людей, а также маленькую девочку, которую он едва не сбил с ног. Он не слышал, как мать девчушки кричит ему вслед, кляня за неосторожность. Он не слышал, как знакомые спрашивают его о том, что случилось, и свои собственные шаги по мокрой дороге. Все, что он слышал - гулкие, отдающие в ушах удары сердца, ведь теперь он точно был уверен... здесь что-то произошло.

Никогда в жизни он так не желал ошибиться.

Я... я знал с самого утра... но что же случилось? Что произошло в мое отсутствие, ради чего приспустили стяги? Неужто скончался король? Неужто...

"Лофер!"

"А?" Лофер резко остановился. "Как..." Растерявшись, он огляделся по сторонам. Каким-то образом он оказался внутри замка, даже не осознав этого. Перед ним стоял его отец, Ангус, на лице которого застыла скорбь.

"Сын, я рад, что ты вернулся, и что с тобой все в порядке".

"Отец... я..." Лофер помедлил, переводя дыхание. "Что здесь произошло? Я видел... стяги... что-нибудь..."

"Боюсь, сегодня для тебя нет добрых вестей", - Ангус тяжело вздохнул. - "Мне трудно говорить об этом... но я скажу быстро, чтобы потрясение минуло столь же мгновенно". На мгновение он закрыл глаза, а, открыв их вновь, молвил: "Принцесса Джеланда мертва".

"Что?!" - изумился Лофер. - "Как?!"

"И... не только она. Лорд Ломберт тоже... упокоился. Не говоря уж о нескольких наших солдатах".

"Что?" - Лофер покачал головой, не в силах поверить в услышанное. - "Отец, я... не понимаю. Что случилось? Кто за это в ответе?"

"Я..." - казалось, Ангус не может продолжить фразу.

"Отец... что? Ну что же?"

"Я... эта новость, наверное, изумит тебя больше всех иных, вместе взятых. Виновый - это... вернее, был... Арнгрим".

Прошла целая вечность, прежде чем Лофер снова мог слышать, двигаться, не говоря уже о том, что к нему вернулся дар речи. И когда он вновь смог говорить, то изрек одно-единственное слово.

"Нет".

"Что?" - Ангус непонимающе нахмурился. - "Лофер?.."

"Нет!" - Лофер бешено затряс головой. - "Это... какая-то ошибка! Арнгрим не смог бы совершить подобного... он ни за что... он никогда бы... в этом нет никакого смысла!"

"Лофер, я знаю... я был там и сам ничего не понимаю". С глазами, полными печали, Ангус тоже покачал головой. "Хотел бы я ошибаться, но это не так. Он убил принцессу Джеланду, лорда Ломберта и тридцать солдат, вставших на защиту замка. А когда я выступил против него, он убил себя своим же мечом".

"Он..." Лофер оперся трясущейся рукой о ближайшую колонну, благо ноги его внезапно обмякли. В эту минуту он почти ни о чем не мог думать.

"Хотел бы я, чтобы все вышло по-иному. Как, кстати, и король". Ангус вновь вздохнул.

Лофер слышал свой голос, поинтересовавшийся о здоровье короля. Собственный голос казался ему каким-то далеким, как будто слышал он себя со стороны.

"Он... поглощен горем, как ты можешь себе представить. Джеланда была его единственным ребенком, а любимую жены он потерял много лет назад... по-моему, он повредился рассудком и требует свершения правосудия для убийцы его дочери".

"Но правосудие не может свершиться", - пробормотал Лофер. - "Арнгрим мертв... мы же не можем судить труп".

"Возможно, ты и прав. Но..." Ангус замолчал, качая головой. "Страшная ситуация, как на нее не погляди".

"Но?" Лофер в упор глядел на отца, который кашлянул и попытался отвести взгляд. - "Но что, отец? Что-то еще?"

"Роланд... мне тяжело об этом говорить, но он брошен в темницу", - тихо произнес Ангус, все еще избегая взгляда сына. - "По приказу короля".

"Что?!" - Лофер замер с выражением крайнего изумления на лице. - "Почему... почему Роланд? Он здесь не при чем!"

"И ты, и я об этом знаем", - тихо произнес Ангус, наконец встретившись взглядом с сыном. - "Но король... он обезумел от горя, как я уже говорил тебе, и свершит правосудие за принцессу, несмотря ни на что!"

"Правосудие?" - что-то темное, холодное и липкое сдавило сердце Лофера. - "Это не правосудие. Неужто оно заключается во взятии под стражу невинного человека? Какой от этого толк?"

"Лофер, пожалуйста, успокойся. Роланду не причинили вреда", - Ангус потер переносицу и вздохнул. - "До сих пор, по крайней мере".

"До сих пор?" - гневно выпалил Лофер. - "Ты хочешь сказать, что, если король прикажет, он будет казнен?! Бросить в темницу - значит уже причинить ему вред; ты знаешь, сколь он слаб, сколь болен! Неужто не можешь представить, как сырость темницы скажется на его здоровье? Он вполне может умереть лишь от этого, даже если король решит не рубить ему голову!"

"Лофер!" - оборвал его отец. - "Успокойся и говори потише! У меня нет желания видеть, как король бросит в темницу и казнит и тебя тоже за твои предательские речи!"

"Отец, у меня и в мыслях не было предательства, но... то, что творят с Роландом - это не правосудие! И никогда не будет им!" Голос Лофера дрожал от переполнявших его эмоций. "Роланд... он... он не заслуживает этого! Он не сделал ничего дурного! Он опечален потерей брата, так же как король - потерей дочери... То, что он бросил этого человека в тюрьму, не притупит его боль, а лишь усугубит ее! Нужно что-то делать с этим! Это неправильно!"

"Да, я это прекрасно понимаю", - Ангус снова вздохнул. - "Но ничего не могу поделать. Пожалуйста, пойми, Лофер - не в моих силах помочь ему. Я ничем не могу изменить то, что случилось - я не могу облегчить боль короля, не могу вызволить Роланда, не подвергая опасности собственную жизнь. Пожалуйста... пойми это, Лофер".

"Отец, я понимаю лишь то, что ты умываешь руки, пока в отношении невинного вершат лже-правосудие!" Наградив отца презрительным взглядом, Лофер отвернулся и выбежал из зала по направлению к рыцарским казармам... и арене для поединков. Возможно, оный поможет ему привести мысли в порядок, хотя бы немного, и разобраться в думах и эмоциях. В душе его занимался страшный гнев, порожденный беспомощностью, в сочетании с шоком, растерянностью. печалью... он еле сдерживался, чтобы самым постыдным образом не расплакаться. Отец что-то кричал ему вслед, но он не отвечал, даже не обернулся. Вскоре он мог слышать лишь звуки людских бесед и шагов... все они сливались воедино, образуя какофонию, которая вскорости исчезла, ибо нахлынули воспоминания.

"Пожалуйста, давай просто прекратим это, Арнгрим! Я не такой гений боя, как ты", - выронив копье и тяжело дыша, Лофер опустился на одно колено. - "Я не могу..."

"Гений боя?" - хмыкнул Арнгрим. - "Ха! Так говорят неудачники. "Он - другой! Он - особенный! Я не смогу сравниться с ним!" Он покачал головой, то ли скептически, то ли забавляясь. - "Это все - ложь, причины, по которым люди, потерпев поражение, найдут себе оправдание. Это дает им повод не стараться вовсе в следующий раз. Ленивые глупцы".

"Я..." - устыдившись, Лофер склонил голову. - "Это не так..."

"Знаю". Голос Арнгрима стал мягче, он наклонился и поднял упавшее копье Лофера. "Ты лучше, чем они, Лофер. Я это знаю и ты это знаешь". Он протянул ему копье и выжидающе замер. "Бери свое копье и попробуй еще раз. Приложи все усилия. Победа или поражение, какая, в сущности, разница? По крайней мере, сам ты всегда говорил именно так. И я знаю, что в сердце своем ты веришь в это. Не знаю, верю ли я, но сейчас имеет значение лишь твое мнение".

"...Ты прав". Лофер слабо улыбнулся, принял копье и поднялся на ноги. "Что ж, давай сразимся, Арнгрим... и пусть победит сильнейший!"

"Я..." - Лофер все еще пребывал в холле замка. Странно, но он не знал, как далеко находится от цели своего пути, и где он вообще. Не знал, хотел ли он еще завязать тренировочный бой, ведь это вызовет воспоминания, о которых он сейчас мечтал забыть, по крайней мере, временно.

"Стало быть, знаменитый "гений боя" обезумел, а?" - два рыцаря приближались по коридору к Лоферу, и, погруженные в беседу, не замечали его.

"Да, похоже на то... он стал берсерком, или что-то в этом роде, насколько мне известно. Полностью спятил".

"Ужас".

"Да, точно".

Арнгрим? Сошел с ума? Он... нет, он не... он не мог. Что могло сподвигнуть его лишиться рассудка и совершить сие? Я просто не могу понять... и даже если он спятил, то почему же...

"Если этот мир - ад, то боги должны быть добрее, чем полагают".

"А? Что?.." - Лофер в изумлении огляделся по сторонам. Он... он слышал только что голос Арнгрима? Он мог поклясться в этом... и в том, что слышал его где-то и раньше.

Он развернулся и двинулся в том направлении, откуда пришел. Он не знал, куда идет и что будет делать. Он лишь знал, что должен убраться отсюда, прочь от воспоминаний и атмосферы замка, пребывающего в трауре. Внутри цитадели это преследовало его; он слышал обрывки бесед, ведомых шепотом, и, пусть не вслушивался в них, улавливал знакомые имена и прекрасно сознавал темы разговоров. В душе его зарождалось нечто страшное, нечто невыносимое, и он понимал, что если не сумеет бежать из замка, это вырвется наружу.

Не могу выносить этого... не могу выносить этого чувства. Это всепоглощающее... даже не знаю, как описать. Я чувствую себя так плохо, глаза горят, голова кружится, и я не знаю, что делать, и это просто... чересчур! Я не могу... аааааххх... я сойду с ума, если останусь здесь!

Не важно, сколь быстро он шагал, самому Лоферу скорость его казалась слишком уж медленной. Он бежал коридорами дворца, но казалось, будто время замедлилось и еле-еле ползло. Он принуждал себя бежать еще быстрее, даже если ноги его казались глыбами металла, волочащимися по полу. Он старался не обращать внимания на удивленные взгляды и шепотки, пытался заглушить воспоминания, что настырно лезли в его разум, пытался не думать ни о чем, ибо боялся, что сломается. Но все мысли, которые он пытался отбросить, возвращались, несмотря на все его усилия.

Арнгрим... почему? Я не... я не понимаю! Почему?! Ты был самым выдержанным человеком из всех, кого я знал... как ты умудрился сойти с ума? А если нет... если нет, то... о, боги, тогда почему это случилось? Молю, ответьте мне... Я не знаю, как это объяснить, что и думать... как вы предлагаете мне примириться с мыслью, что человек, бывший мне фактически другом, убил принцессу и много иных людей, а после покончил с собой.

...Покончил с собой?

...Да. Так сказал мой отец... когда он выступил против Арнгрима, тот бросился на меч вместо того, чтобы сразиться с моим отцом. Почему? Убив столько людей... почему он пощадил его? Почему покончил с собой? Арнгрим никогда бы не сдался. И...

...Если бы он и впрямь был безумцем, он бы так не поступил, нет. Он бы продолжал убивать до тех, пока кто-нибудь не покончил бы с ним самим. Почему же он остановился? Потому, что это был мой отец? Если так... то...

Погрузившись в раздумья, Лофер не заметил, как достиг врат замка, и теперь шагал по равнине, раскинувшейся за пределами города.

Боги, я не знаю. Я не знаю, что делать, что думать... а пока я пребываю в смятении, Роланд страдает. Боги... боги, помогите мне. Помогите мне понять случившееся, понять, что делать дальше, а затем даруйте мне силы для этого. Пожалуйста, помогите мне... пожалуйста...

Лофер брел вперед еще около часа, по крайней мере, так ему казалось. Его разум бурлил от раздумий, разобраться в которых он совершенно не мог... и пребывал в такой же растерянности, как и тогда, когда впервые услышал страшные вести. Столько нужно осознать... со стольким справиться... а самый главный вопрос - что же делать теперь.

Отец говорит, что не может ничего поделать для Роланда... но я ему не верю. Если бы он действительно хотел помочь ему, то нашел бы способ. "Я ничего не могу поделать, у меня нет выбора..." - подобное люди говорят, когда хотят уклониться от ответственности, прекратить сражаться за справедливость. Отговорки. Отговорки, которые заставят их чувствовать себя лучше, наблюдая, как вершится несправедливость прямо у них под носом. Оправдание собственной бесхребетности и отсутствия морали. Трусы.

Лофер пнул оказавшийся под ногой камень и с интересом наблюдал, как тот катится вниз по склону. Он лишь сейчас начал осознавать, что взобрался на вершину холма, удалившись от города на приличное расстояние. Конечно, он не знал точно, где находится... он перестал думать о том, куда идет, еще до того, как покинул замок. Сегодня это вошло у него в привычку.

Ныне все кажется лишенным смысла... как будто весь мир перевернулся вверх тормашками, вышвырнув меня прочь, а я гляжу на него извне... и это "извне" совершенно иное. Ничто... ничто не осталось таким, как раньше, и никогда уже не будет. Как такое возможно?

Глубоко вздохнув, Лофер опустился на траву и спрятал лицо в ладонях. Глаза его горели, и он ненавидел влагу, орошающую ладони, ненавидел себя за эту слабость. Если бы Арнгрим мог видеть его сейчас... о, он мог представить, что бы тот сказал, как бы рассмеялся. И все же, ничто не доставило бы ему сейчас такого удовольствия, как быть высмеянным этим человеком.

И Джеланда... Принцесса Джеланда... Мне стыдно за мысли, которые я допускал в ее отношении этим утром. Я ни в коей мере не хотел выказывать неуважение, но чувство вины все равно меня гложет. Если бы я сейчас услышал, как она орет на меня за что-то - чем бы это ни было - я бы лишь улыбнулся. Потому что... боги, ей же было всего лишь четырнадцать! Почему столь юная девочка должна была умереть? Что она такого сделала? Арнгрим, я... я не понимаю.

Сегодня это стало обычным его состоянием: неспособность понять, что именно произошло, пока он находился в Камилле. Камилла... и счастливое время, проведенное им с родственниками, казалось, отодвинулось на бесконечный отрезок. Он пытался представить Элис, улыбающуюся ему, но разум воскрешал лишь образы Арнгрима, Джеланды, и даже Ломберта. С престарелым советником они никогда не были близки, но смерть того все равно опечалила и смутила Лофера. Почему именно эти двое?

Почему... почему?... В этом... нет никакого смысла...

Вытерев глаза, Лофер поднял голову и тупо уставился в землю. Здесь было прохладно, и тучи вновь закрыли солнце. Дул ветер, шепча в ветвях деревьев и играя с травой. Несколько травинок оторвались от земли и поднялись в воздух, закружились в порывах ветра... Лофер неотрывно следил за ними.

"Ты тоже - всего лишь травинка, несомая ветром?"

"А?" - в смятении Лофер обернулся, уставился на Арнгрима. - "О чем ты говоришь?"

"Это просто". Арнгрим сорвал с земли несколько травинок. "Эта трава... она слаба. Она позволяет ветру нести себя туда, куда он пожелает, и ничуть не противостоит ему". Он отбросил одну травинку, и ветер немедленно подхватил ее, и она пронеслась мимо лица Лофера. "Видишь?"

"Уподобишься этой травнике?" - Арнгрим в упор глядел на него. - "Позволишь себе быть несомым потоком, управляемым кем-то иным, позволишь завести себя туда, куда хотят они? Или же твердо встанешь на ноги и будешь сражаться? Будешь жить своим умом или же чьим-то иным?" Он покачал головой. "Я знаю, что ты думаешь... у тебя все еще есть долг перед королевством. И это прекрасно. Но ни в коем случае не позволяй этому затмить то, во что действительно веришь - больше всего я ненавижу бесхребетных трусов, которые делают вещи, в которые не верят по причине, которой они пытаются оправдать свои поступки". Он выпустил еще одну травинку и смотрел, как та улетает прочь. "Во что ты веришь? Больше всего?"

"Правосудие", - немедленно ответил Лофер. - "Вне всяких сомнений".

"Так сражайся же за него. И никому не позволяй убедить себя отступиться. То, за что действительно стоит сражаться - самое дорогое для нас. Для каждого оно свое, но кое-что остается неизменным: чем бы это ни было, ты не должен прекращать сражаться за него. А если позволишь кому-то толкнуть тебя в ту сторону, куда не хочешь идти... стало быть, ты еще слабее, чем эта трава". Он выпустил последнюю травнику из рук, и они оба смотрели, как та улетает.

"Я..." Лофер судорожно сглотнул, глядя туда, где только что пребывал Арнгрим. Странно, но в голове у него прояснилось впервые за долгое время... с тех самых пор, как он узнал о случившемся. Он все еще не разумел ровным счетом ничего, однако...

Арнгрим... я не думаю, что когда-либо пойму, почему ты это совершил. Но ведь это, в сущности, неважно, ведь так? Невозможно изменить произошедшее, осознание же ничего не изменит. Я не могу помочь тебе, не могу получить от тебя ответы. Но есть тот, помочь кому я в силах. Тот, кто нуждается в помощи больше, чем ты. И я обещаю тебе... я не позволю, чтобы с ним что-нибудь случилось. Я встану на его защиту. Я спасу его. Как последний долг, отданный тебе. Считай это благодарностью за то, что помог мне, когда я так в этом нуждался... в жизни, и даже в посмертии. Я не позволю, чтобы несправедливость продолжала торжествовать и дальше, я не предам свои убеждения.

И я не убегу прочь.

***

В лесах, окружавших Артолию, ночью стояла сказочная тишина, а этой ночью - особенно. Ночь была студена, и Лофер даже во тьме видел, как дыхание его обращается в пар. Бесценный лунный свет практически не пробивался сквозь древесные кроны, а свистящий в них ветер походил на сонм голосов, шепчущих ему. Возможно, они говорили, сколь глуп он был, когда решился все это затеять, а, быть может, пытались его ободрить, ибо он уже начал сомневаться, появятся ли те, которых он ждет. А возможно, деревья просто говорили друг с другом, не обращая ни малейшего внимания на смертное создание, забредшее в их владения. Как бы то ни было, Лоферу до этого дела не было.

"Они скоро будут здесь", - прошептал он своему спутнику, который, укутавшись в несколько одеял и плащей, переданных ему Лофером, дрожал, прислонившись к дереву. "Я доверяю им... если они не явятся, то лишь потому, что не получили весточки от меня, во время или же вообще, а не по какой-либо иной причине".

"Кого ты... мы... ждем?" - тихо спросил Роланд, плотнее закутавшись в одеяла. - "Твоих друзей?"

"Да... думаю, ты встречал их раньше. Кашель и Селия... может, и Аелия. В последний раз, когда мы встречались, они путешествовали втроем, но все могло измениться. В конце концов, в этом мире столь мало незыблемого..."

"Тогда почему ты так уверен, что они появятся?"

"Потому что я хорошо их знаю". Лофер обернулся и одобряюще улыбнулся Роланду. "Уверяю тебя, им можно доверять... я доверяю им свою жизнь, да и твою тоже. Больше я ни о ком такого не могу сказать". Он перевел взгляд на темный лес и сглотнул.

Если бы они остались в Артолии подольше... я бы не чувствовал себя таким одиноким. Единственным, кого в их отсутствие я мог считать другом... был Арнгрим. Может, я никогда в действительности не знал его... и, наверное, никогда не узнаю, почему он умер именно так... но помочь его брату - этого достаточно для меня. Это единственное, что я могу сделать.

"Лофер!"

Юный рыцарь был удивлен - и рад, в то же время - увидеть два столь знакомых и родных лица. Вновь погрузившись в раздумья, он умудрился прозевать их приближение, звуки которого становились все громче, покамест он отрешался от тяжких дум. Он улыбнулся товарищам - молодому человеку с забранными назад лазурными волосами, чуть старшему, нежели он сам, облаченному в синие доспехи, и темноволосой девушке в серебряных доспехах, слегка потемневших от долгого использования.

"Мы получили твое письмо", - остановившись, выдохнул Кашель, пытаясь перевести дыхание. - "Что происходит... о, а это, случаем, не брат Арнгрима?"

"Да, именно". Лофер нахмурился и поглядел за спины обоих. - "А где Аелия?"

"Мы, ну..." - Селия и Кашель обменялись взглядами. - "Мы не знаем... мы разделились некоторое время назад".

"Разделились? Почему?"

"Да, чтобы заняться поисками Грея", - кивнула Селия. - "Мы решили, что так будет лучше, а когда кто-нибудь отыщет его, то отправит весть и тогда мы встретимся, а затем..." Ее голос затих, и она, и Кашель отвели глаза в сторону. "В любом случае, она хотела идти одна, а так как Кашель и я лучше работаем командой, то..."

"Думаю, можно и так", - пожал плечами Лофер. - "Я... я не думаю, что она придет в восторг от услуги, о которой я собираюсь вас попросить". Он подавил смешок, вспомнив, как она истово ненавидит мужиков.

"Ну да, я так и подумал, что ты что-нибудь хочешь", - хохотнул Кашель, почесав затылок. - "По твоему письмо я понял, что дело срочное... так что именно тебе нужно?"

"Я хочу..." - Лофер помедлил, качая головой. - "Точнее, мне нужно, чтобы вы забрали отсюда Роланда".

"Отсюда?" - удивилась Селия. - "Но куда?"

"Куда угодно. Подальше отсюда. Не важно, куда именно, главное - как можно дальше от Артолии". Он помедлил и посмотрел сначала Кашелю, а затем и Селии прямо в глаза. "Вы слышали... о том, что произошло в Артолии?"

"Вообще-то, да". Уголки губ Селии дрогнули, в глазах отразилась печаль. "Перед тем, как получить твое письмо, мы слышали рассказы иных странников, и не раз на пути сюда. Но... какое отношение ко всему этому имеет Роланд? Ведь это Арнгрим..." Она осеклась, бросила быстрый взгляд на Роланда, который, кажется, задремал, после чего вновь обратила взор к Лоферу.

"Да, Селия... ты совершенно права". Лофер вздохнул. "Роланд не имеет никакого отношения к смерти принцессы Джеланды, лорда Ломберта и солдат, которые погибли, исполняя свой долг. Однако, это не помешало королю бросить его в темницу замка, во имя извращенного видения справедливости". Он горько усмехнулся. "Думаю, вы можете догадаться, как он оказался здесь".

"Да, это несложно", - усмехнулся Кашель. - "Ладно, думаю, нам стоит выступить? Полагаю, никому из нас не поздоровится, если мы окажемся схвачены здесь".

"Да, вам следует... вам следует спешить". Лофер сделал глубокий вздох и попытался взять себя в руки. Сейчас будет самое неприятное.

"Что?" - одновременно спросили Кашель и Селия, удивленно глядя на Лофера.

"Простите", - покачал головой Лофер. - "Но... с вами я не иду".

"Что?" - вопросил Кашель. - "Почему нет? Куда же ты пойдешь?"

"Назад", - просто отвечал Лофер.

"Назад?!" - глаза Селии округлились, ибо она первой поняла страшный смысл сказанного. - "Назад в замок?! Зачем? Для чего? Тебя же просто убьют! Пойдем с нами! Или, по крайней мере, беги прочь сам! Не делай этого! Это глупо!"

"Я не могу просто бежать, Селия", - Лофер вновь покачал головой. - "Пожалуйста, попытайся понять... не в моей природе бежать от правосудия".

"Правосудие?!" Дрожащие руки Селии сжались в кулаки. "Не будь глупцом! Как ты можешь надеяться на правосудие?"

"Я возвращаюсь, чтобы принять наказание за содеянное, Селия", - вздохнул Лофер. - "Молю, попытайся понять, почему я это делаю. Почему я должен это сделать".

"Я ничего не понимаю!" - во тьме глаза Селии сияли от выступивших слез. - "Как ты можешь просить меня понять наиглупейший поступок из всех, которые ты собирался совершить? Умирать во имя правосудия и высоких идеалов бессмысленно! "Я должен сделать то, что считаю правильным... Это справедливо... Он умер за то, во что верил..." Эти все фразы люди говорят себе, чтобы смягчить боль от смерти близкого! Чтобы наполнить смыслом утрату жизни!" Теперь слезы струились по ее щекам; она протестующее затрясла головой. "Но наличие смысла не изменит того факта, что человек мертв! Боль не станет меньше от осознания того, почему он не сможет больше говорить, смеяться или дотронуться до твоей руки... это не вернет его и не даст тебе возможность вновь его увидеть! Боль останется столь же сильной, и будь я проклята, если позволю тебе просто взять и уйти, и умереть за то, за что ты не должен умирать!"

"Селия, я..." Девушка прижала руку ко рту, и Лофер хотел бы коснуться ее плеча, но Селия отступила на шаг, отрицательно покачала головой.

"Нет! Нет, Лофер... это глупо, неважно, с какой стороны посмотреть!" Она подняла на него взгляд, полный боли. "Высокие слова и разговоры о жизненных идеалах не заставят меня принять это... Я не стану скорбеть меньше, если ты это сделаешь!" Плечи ее тряслись от рыданий. "Это бессмысленно, Лофер... Это бессмысленно!"

"Многие согласились бы с тобой", - осторожно подбирая слова, отвечал Лофер. - "Но многие - нет..."

"Ты ведь говоришь об Арнгриме, да?" - с непроницаемым лицом произнес Кашель. - "О том, какой он "особенный" и все такое, так ведь?"

"Нет! Ты не прав... это не..." Он помедлил, вздохнул. "Все не так. Это... о, как же мне объяснить?" Лофер снова тяжело вздохнул. "Просто я..."

"Лофер", - оборвал его Кашель. "Пойми... я знаю, что при нашей работе обязательно наступает время, когда нужно сжать покрепче зубы и принять смерть. Однако..." Он с грустью покачал головой. "Это не означает, что ты должен просто взять да отбросить жизнь! Ну же, дружище... Селия права!"

"Нет!" - повторил Лофер. - "Нет, я... слушайте. Неужто вы не задавались вопросом, почему Арнгрим поступил именно так? Даже если прекрасно знал о том, что отвечать за его деяния придется Роланду? Я не совсем понимаю это сам, но..." Он медленно выдохнул. "Он принес в жертву собственную жизнь, чтобы не убивать моего отца. Каковы бы ни было его мотивы, в итоге он просто не хотел причинять ему вред. И поэтому я... поэтому я должен..."

"Нет!" - выкрикнула Селия, голос ее дрожал от переполнявших душу эмоций. - "Ты не "должен" ничего, Лофер! Ты не... ты... нет! Я не позволю тебе это сделать!"

Обнажив клинок, Селия бросилась на изумленного Лофера, однако девушку остановил Кашель, схватив за тонкую талию и притянув к себе, после чего вывернул ей запястье, заставив уронить меч на землю, пусть она и пыталась вырваться.

"Пусти меня, Кашель!" - вопила она, стараясь освободиться.

"Нет. Ты обезумела, Селия? Ты что, хотела прикончить его сама?!"

"Нет, не хотела!" Ее нижняя губа дрожала, слезы вновь полились из глаз. "Я просто... просто хотела... не дать ему сделать это... Кашель, я не могу допустить, чтобы друг отправился навстречу смерти, если он не должен этого делать!"

"Я знаю, Селия, я знаю!" Все еще крепко удерживая Селию, Кашель развернул девушку к себе лицом. "Поверь мне... поверь мне, Селия, я не меньше твоего не хочу, чтобы это случилось!" Голос его дрожал, и Селия впервые заметила, что он тоже с трудом сдерживает слезы. "Но обнажить клинок - это не решение!"

"А что тогда решение?!" В голосе ее сквозило отчаяние. "Я пыталась поговорить с ним, попыталась найти слова... как и ты. Но он не слушает нас... Я не знаю, что еще можно сделать, не знаю, что нам нужно сказать, чтобы заставить его изменить свое решение! Мы должны сделать что-нибудь! Одних слов недостаточно!"

"Я знаю, Селия, но не думаю, что... о, боги!"

"Что? Что?!" - Селия поглядела в ту же сторону, что и Кашель... и колени ее подкосились, она глазам девушки предстал лишь темный лес да Роланд, сидящий у дерева.

Пока она пререкалась с Кашелем, Лофер ушел... борьба отвлекла их на время, достаточное для того, чтобы он незаметно удалился.

"Нет... Нееееет!" - взвыла Селия, пав наземь. - "Он... он ушел... он ушел, Кашель!" Она спрятала лицо в ладони и разрыдалась. "Нет... нет... этого не может быть... не может происходить... он не мог... о, боги, о, боги... почему?! За что?!"

"Селия..." Кашель склонился рядом с напарницей, крепко обнял ее, давая выплакаться. Его собственные слезинки скатились на ее темные волосы, но он не заметил этого, благо двое всецело пребывали во скорби.

"Лофер... Лофер, почему?" Селия прижалась к Кашелю, продолжая рыдать. "Это не... это бессмысленно... о, боги... Кашель..."

"Селия..."То было единственным, что позволил Кашелю выдавить комок в горле, когда они плакали, соприкоснувшись головами. "Селия..."

Лофер, какой же ты глупец...

***

Лофер стоял у дверей замка... за которой его ожидала избранная им же судьба. Повернув дверную ручку, он улыбнулся - грустно, горько. Он был готов.

3. Сгинувший в море

Рано ложиться, рано вставать.

Такова была философия Миллии, по крайней мере, в последние месяцы. Ранее утречко - лучшее время для встреч с Ллевелином, в конце концов. В такую рань все еще спали, и обычно ей удавалось вернуться домой до того, как просыпались родители. Это было крайне нелегко; ей приходилось переступать через себя, и решать, что предпочтительнее: отказаться от нескольких лишних минут с Ллевелином, или выслушать очередные нравоучения и вопросы. От всего этого она крайне устала, и желала лишь выйти замуж за своего возлюбленного и оказаться подальше от родителей.

Но навряд ли это произойдет в ближайшее время, так ведь?

Миллия вздохнула. Она знала, что Ллевелина призвали в армию Крелл Монферайгна, и через несколько дней она выступит. Страна вновь воевала с соседними державами, и каждый день все больше и больше людей уходили на фронт. Как же она ненавидела, когда они поднимались на корабли, или уходили к далеким полям сражений; она знала, что многих из них никогда уже не увидит. Как же она ненавидела тех, кто нес за это ответственность... власть имущих Виллнора.

Виллнор. Всегда все упиралось именно в эту державу. Она хотела управлять всем континентом, а Крелл Монферайгн должен был помешать ей в этом. Ее соотечественники были единственными, кто мог это сделать, единственными, кто был избран и благословлен. По крайней мере, так все говорили.

Они говорят, что в этой войне мы не можем потерпеть поражение, и все же... почему же столь многие продолжают погибать вдали от дома? Я не понимаю этого... война лежит за пределами моего понимания. И я не уверена, что хочу понять. Почему мы не можем просто жить в мире? Это все, чего я хочу... счастливо жить с Ллевелином, и никогда не тревожиться о безумцах, жаждущих захватить мир, или даже этот континент.

Нет, нет. Прекрати. Не думай об этом, все будет хорошо. Ллевелин еще не убыл, и мы должны наслаждаться всем дарованным нам временем. А когда он уплывет, я знаю, что он вернется, и мы наконец-то сможем жить мирно и счастливо. Мы уйдем куда-нибудь очень далеко, туда, где война до нас не доберется. Но сейчас я хочу просто расслабиться и не думать о бедах, снедающих этот мир. Он заставляет забыть меня обо всем, кстати говоря.

Интересно, как же ей вытеснить нежеланные мысли из разума после того, как он уйдет на фронт, но пока что думать об этом ей не хотелось. Оставив сей тревожащий вопрос в самом темном уголке своего разума, она зажгла свечу у кровати. Взяв ее в руки, она подошла к окну, слегка отодвинула белую занавесь и выглянула наружу. Было еще темно, снег устилал землю, окутывая город белоснежным мягким покрывалом. Окно ее покрывали прекрасные, затейливые морозные узоры. Она провела по ним пальцем, глядя, как падает снег - белоснежные хлопья... единственное, что разгоняло тьму в отсутствие свечей и уличных фонарей, которые за долгую ночь давно уж выгорели.

Мне нужно захватить свет с собою. Миллия осторожно запалила лампу, после чего задула свечу на столе. После чего подошла к шкафу и достала оттуда свой теплый, темный зимний плащ, облачилась в него. Лампа - единственное, что ей было нужно, и, взяв ее в руку, она приготовилась покинуть особняк.

Надеюсь, я не слишком поздно... или не слишком рано. Прошлой ночью было так тяжело уснуть, а думала лишь о том, что увижу его снова, и это будет последний раз перед тем, как ему придется уйти. О, как бы я хотела, чтобы он остался...

Одновременно зевая и дрожа от холода, Миллия поплотнее завернулась в плащ и ускорила шаг. Снег смягчал звук ее шагов, а она спешила к рощице за городом, недалеко от того места, где она жила. Обычно туда никто не ходил, и посему лесок был идеальным местом для их встреч. Даже ее родители об этом не подозревали, что она считала маленьким чудом, и каждый день благодарила богов за это, и за Ллевелина.

Ллевелин...

Миллия помедлила у дома Ллевелина, подняв лампу высоко над головой. С тех пор, как несколько лет назад умерли его родители, он жил здесь один, и едва сводил концы с концами, изматывая себя сразу на нескольких работах. Это была главная причина, по которой ее родители недолюбливали его: он не был богатым влиятельным юношей, за которого они хотели бы выдать ее замуж, чтобы сохранить, а то и увеличить свой социальный статус в городе. Они и слушать не хотели о том, что деньги для нее и Ллевелина ничего не значат, что Миллия будет счастлива с ним где угодно в этом мире, и что истинную любовь нельзя купить. Мысль о том, что дочь их свяжет судьбу с низкородным и безвестным человеком, была для них... невыносима. Уж лучше пусть она выйдет за нелюбимого богача, чем прозябать в нищите с единственным мужчиной, которого может любить, считали они.

Как же они глупы!

Миллия покачала головой, пытаясь больше не думать о них, вновь сосредоточившись на доме перед нею. За пеленою медленно падающего снега в одном из окон она заметила слабый свет и улыбнулась. Должно быть, он только что проснулся и скоро появится.

Я буду дожидаться его на нашем особенном месте.

От дома Ллевелина до леса было рукой подать, и вскоре Миллия уже сидела у старого дерева, терпеливо дожидаясь возлюбленного. Мягкий свет лампы разгонял тьму; снегопад немного утих. Ветер тихонько шелестел древесными кронами, будто волосы ерошил, и Миллия улыбнулась этим звукам. Что-то во всем этом было чудесно успокаивающим, и душа ее наполнялось миром.

Мир... в эти дни его действительно мало. Хотела бы я, чтобы все обернулось по-иному... о, если бы только...

В это мгновение размышления Миллии прервал звук шагов, и ее серебристо-голубые глаза радостно засияли при виде приближающегося Ллевелина. Улыбнувшись, она поднялась на ноги, чтобы приветствовать его, отбросила капюшон, позволив золотистым волосам рассыпаться по спине.

"Я опоздал?" - с тревогой вопросил Ллевелин. - "Ты давно ждешь, Миллия? Прости..."

"О, нет!" - Миллия отрицательно покачала головой, и снежные хлопья, сорвавшись с ее золотистых локонов, опустились на белое льняное платье, на которое девушка накинула свой теплый плащ. "Все в порядке, я и сама сюда только что пришла... и вообще, это место мне нравится". Она перевела взор на небо, улыбнулась. "Я люблю это место. Люблю просто стоять здесь, слушать песнь деревьев... когда дует ветер..." Она закрыла глаза, на лице отразилось блаженство. "Как будто волны накатываются на берег".

Как будто подтверждая ее слова, ветер вновь усилился, зашуршал листвою, бросил снежные хлопья на светлые волосы и домотканую тунику Ллевелина. Однако, тот и не заметил этого; лицо юноши сияло от радости.

"Ух ты... ты права, Миллия". Он вплотную приблизился к девушке. "А я и не замечал раньше. Теперь я понимаю, что означает "море деревьев".

"Я и сама раньше так не считала, но да... все именно так. Миллия открыла глаза, в упор глядя на Ллевелина с весьма серьезным выражением на лице. "Вот... вот почему я хотела встретиться с тобой сегодня утром".

"Чтобы показать мне это?"

"Ну... я хотела показать тебе это уже давно, но все время забывала... ты ведь умеешь меня от всего отвлечь". Она подмигнула ему, а он улыбнулся в ответ, поцеловал ее в щеку. Однако, она нахмурилась и отстранилась, и в его теплых карих глазах отразилась растерянность. Она грустно покачала головой.

"Но, Ллевелин... эта не истинная причина, по которой я хотела поговорить с тобой сегодня". Она сделала глубокий вздох и выпалила: "Ты... уходишь в море, так ведь? Как солдат... чтобы сражаться на войне..."

Лицо его выразило изумление. "Ты... ты знаешь, Миллия?"

"Знаю". Она подула на озябшие руки. "Моя мама... она требует, чтобы я забыла о тебе. Об этом она еще не знает, но..."

"Может быть... может быть, тебе стоит послушаться ее, Миллия". Ллевелин отвернулся, а она резко вскинулась; на побледневшем лице - боль и обида.

"Что?! Как ты можешь так говоришь?!" Ее нижняя губа дрожала. "Неужели ты не хочешь, чтобы я дождалась тебя? Я дождусь, ты знаешь это, буду ждать столько, сколько..."

"Может, и не дождешься никогда". Ллевелин вновь обернулся к ней; такого серьезного и обреченного выражения на его лице она еще никогда не видела. "Мы оба знаем, Миллия, что я могу и не вернуться. Я ведь не на отдых отправляюсь - на войну. Я должен буду убивать людей, и весьма высока вероятность того, что и сам погибну".

"Не говори так!" Голос ее стал невероятно пронзителен, а лицо - белым, как снег. "Не говори так... не говори так", - повторяла она. - "Этого не будет... иные погибнут, но ты вернешься ко мне, я знаю. Я буду ждать тебя, и когда ты вернешься..."

"Когда я вернусь, мы поженимся", - закончил Ллевелин. - "Я знаю, Миллия... я хочу этого больше всего на свете, так же, как и ты сама... но я не могу притворяться, что вероятность этого высока. Если со мной что-нибудь случится, я не хочу, чтобы ты..."

"Шшш". Миллия прижала пальчик к его рту, заставляя юношу умолкнуть. "Все будет хорошо. Я знаю". Из кармана плаща она достала маленький цветок, осторожно положила его в ладонь парню. "Возьми, и обещай, что не умрешь. Это обеспечит твою безопасность... боги присмотрят за тобой там, где не смогу я".

"Миллия... что это?" - Ллевелин внимательно рассматривал цветок на ладони.

"Это цветок лотоса". На лице ее появилась неуверенная улыбка. "Легенды говорят, что дарует он вечную жизнь... то есть, если ты даришь его кому-либо, то молишься за его вечную жизнь". Закрыв глаза, она обвила его руками и опустила голову юноше на плечо. "И если человек, которому дарован цветок лотоса, пообещает подарившему его, что они не умрут, это скрепляет соглашение и предает их под защиту богов".

"Где ты такое слышала?" - Ллевелин собрался было возразить против столь явного суеверия, но если это успокоит Миллию, он ради нее притворится, что поверил в легенду.

"От матери, еще когда была маленькой". Она чуть отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо. "Обещай мне, Ллевелин. Обещай, что не умрешь".

"Я обещаю, Миллия". Закрыв цветок пальцами, он обнял ее... уверовав, лишь на мгновение, в красивую детскую сказку. "Я обещаю, что не умру, Миллия. Я вернусь к тебе, и мы наконец-то поженимся. Пожалуйста, дождись меня..."

"Дождусь". Миллия прижалась к нему, чувствуя, как горячие слезы льются из глаз, растапливая осевшие на щеках снежные хлопья. "Если понадобится, я буду ждать вечно, Ллевелин".

"Тебе не придется", - Ллевелин нежно поцеловал ее в лоб. - "Мы снова будем вместе, обещаю".

"Знаю... знаю". Встав на цыпочки, Миллия поцеловала его в губы, и прошло несколько минут, прежде чем они отстранились друг от друга... совершенно позабыв про студеный воздух.

"Когда тебе нужно вернуться?" - прошептал Ллевелин.

"О, еще нескоро", - покачала головой Миллия. - "По крайней мере, я не хочу возвращаться слишком скоро... Я хочу провести с тобой как можно больше времени перед тем, как..."

"Но твои родители, ведь они..."

"Мне безразлично", - отрезала Миллия, в глазах ее заблестели слезы. - "Я всего лишь хочу провести здесь, с тобой, несколько лишних драгоценных минут перед тем, как тебе нужно будет уходить. Ведь до твоего отплытия возможности встретиться еще раз у нас не будет, так?"

"Нет... не будет", - с грустью покачал головой Ллевелин. - "Вообще-то, меня... меня ждут сегодня в замке для последних занятий воинским искусством перед отплытием... И я буду там все это время. Прости..."

"Ллевелин..." - всхлипнула Миллия.

"Миллия..." Они крепко обняли друг друга и замерли недвижно на несколько долгих, последних минут.

"Я провожу тебя домой", - прошептала Миллия, взяв его за руку. - "Тебе же нужно собраться... и мои родители, они..."

"Знаю, Миллия, знаю", - Ллевелин сжал ее ладонь, и они двинулись прочь, сознавая, что не увидятся еще долгое, долгое время.

После прогулки, показавшейся слишком короткой, они без лишних слов расстались у дома Ллевелина; последний поцелуй, и он, понурив голову, побрел к дверям. Миллия глядела ему вслед, позабыв про жаркие слезы, капающие со щек на снег, припорошивший ее плащ.

Это же не навсегда, - успокаивала она себя, двинувшись наконец к своему особняку. - Он вернется так быстро, что я и соскучиться не успею, и тогда начнется наша настоящая жизнь вместе. Да.

К вящему ее неудовольствию, в окнах дома уже были огни... и означало это, что родители уже проснулись. Вздохнув, она приготовилась к очередной выволочке, медленно повернула дверную ручку и ступила в дом.

"Миллия, где ты была?" - потребовала ответа мать, стоило девушке переступить порог.

"Не твое дело", - огрызнулась та, сильно хлопнув дверью.

"Полагаю, дело как раз наше, юная леди!" - прогремел отец. - "Ты - наша дочь, и..."

"...И это наша работа - знать, где ты проводишь время, ля-ля-ля", - Миллия закатила глаза. - "Да, я все это слышала раньше и у меня нет ни малейшего желания услышать это вновь".

Не сейчас. Как раз сейчас мне это совсем не нужно.

"И продолжишь слышать, пока это до тебя не дойдет!" - мать пристально воззрилась на нее, но Миллия выдержала взгляд.

"Можете говорить все, что захотите, я не желаю слушать", - зевнула Миллия. - "Как раз сейчас я возвращаюсь обратно в постель".

"О, этого не будет!" - взвизгнула мать. - "Часа через два с тобой придет встретиться вероятный жених! Ты должна подготовиться! Его зовут..."

"Мне неинтересно, как его зовут!" На полпути к своей комнате Миллия обернулась, в глазах ее плескалась ярость. "Я не буду встречаться с ним, кем бы он ни был, ни с кем-либо еще! Я иду спать, а вам придется отправить восвояси и его, и всех иных, кого вам вздумается пригласить! Я не выйду замуж за того, кого вы для меня изберете... это моя жизнь, и я сама решу, с кем ее провести!" Влетев в свою комнату, она захлопнула за собой дверь.

Дураки... дураки! Неужто не понимают, когда стоит остановиться?! Миллия швырнула плащ и рукавицы на пол, пытаясь не обращать внимание на пререкания родителей в соседней комнате, громко обсуждавших ее поведение. Я сказала им один раз, я сказала им миллион раз... я никогда не выйду замуж ни за кого иного, кроме Ллевелина. Никогда. Я ни с кем больше не смогу быть счастлива, и неважно, сколь он богат. Деньги не могут купить истинного счастья, я всегда верила в это, и буду верить до самой смерти.

"О... почему они просто не могут оставить меня в покое?" - прошептала Миллия, зарывшись лицом в подушку. Слезы снова полились у нее из глаз, она крепко прижала к себе подушку. Кажется, сегодня все вокруг нее рушится. Ллевелин уходил на войну, родители ее не сдавались в своем желании выдать ее за богача... когда же это кончится? День, когда она освободится от всего этого, был еще очень далек.

***

Бежали недели, казавшиеся Миллии месяцами. Ни разу не получила она весточки от Ллевелина. Она списала это за сложность передачи писем в море, но с каждым следующим днем становилось все сложнее и сложнее сдерживать тревогу. И все же... в отсутствие писем она притворялась перед родителями, что все еще встречается с Ллевелином. В какой-то мере так оно и было. В любую свободную минутку она убегала на их тайное место встреч, садилась и слушала песню ветра в ветвях древ. Если она закрывала глаза, то представляла, что он рядом и слушает, как она рассказывает ему о том, как проводит дни, о своих чаяниях и мечтах об их совместной жизни, точно так же, как и раньше, когда он действительно был рядом. Хоть сейчас он и далеко, она чувствовала, что каким-то образом ее слова достигнут его, точно так же, как молитвы достигают ушей богов. По крайней мере, для нее это было практически одно и то же.

Сегодня она сумела выскользнуть из дома после обеда, поскольку ее родители куда-то отправились. Возможно, зная их, договариваются с иным женихом о том, чтобы тот встретился с ней. Но сейчас ей было все равно. Ей нужно было поговорить с Ллевелином, и лишь это сейчас имело значение.

"Ллевелин, мне нужно поговорить с тобой". Ладони Миллии нервно сжали подол светло-голубой юбки. "Мне... мне нужно весточка от тебя. Я знаю, тебе сложно найти время, чтобы написать, не говоря уж о том, чтобы отослать письмо мне, но пожалуйста... пожалуйста... дай мне знать, что с тобой все в порядке, что все хорошо. Каждый день я молюсь за тебя, за твое скорое возвращение и о завершении этой войны... но мне нужны слова, доказывающие, что ты жив и здоров. Твои слова, твоим почерком, столь хорошо мне знакомым. Лишь одно твое письмо принесло бы мне утешение. Я... не хочу просить многого, не хочу обременять тебя... весточка - все, что мне нужно. Понимаешь..." Миллия вздохнула. Следующие слова произнести не так-то легко.

"Моя мать продолжает пытаться найти мне жениха. Каждый раз я говорю ей "нет" и продолжаю делать вид, что ты все еще здесь... но я не могу притворяться вечно. Я не смогу продолжать так долго". Голос ее дрогнул, и она крепко зажмурилась. "Пожалуйста... пожалуйста, напиши мне поскорее. Я не хочу слышать слова, которые они обязательно скажут, когда узнают, где ты, и что ни разу не прислал мне вести. Молю, Ллевелин... пожалуйста".

Проглотив комок в горле, Миллия поднялась на ноги, поплотнее запахнула плащ. Она не знала, когда вернутся ее родители, и отчаянно хотела избежать очередной ссоры. При пререканиях с родителями ей становилось все сложнее держать в тайне тот факт, что Ллевелина нет больше рядом. А этого следовало избегать во что бы то ни стало, сейчас, по крайней мере.

К счастью, когда она вернулась, никого не было дома, и она тихо-мирно проследовала в свою спальню. Вернув плащ и рукавицы в шкаф, она бросилась на кровать, прижав к себе подушку. Очень долго она просто глядела в потолок, ни о чем не думая вовсе. Через какое-то время она услышала, как открылась входная дверь и послышались голоса родителей. А затем раздался звук, которого она никак не ожидала... стук в дверь ее спальни.

"Что?" - спросила Миллия, молясь в душе, чтобы они не привели с собою богатенького, невыносимого молодого человека.

"Тебе письмо", - раздался голос отца. - "От..."

"Письмо?!" Как одержимая, Миллия вскочила с кровати и бросилась к двери. "Дай сюда, дай сюда!" Она вырвала письмо из рук отца, и захлопнула дверь перед его удивленным лицом.

Письмо... письмо... наконец-то! Молитвы мои услышаны! Миллия разорвала конверт, даже не поглядев на начертанный на нем адрес отправителя. Отбросив конверт в сторону, она немедленно углубилась в чтение письма.

Но добралась лишь до третьего предложения, прежде чем лишилась чувств.

***

"Обещай мне, Ллевелин. Обещай, что не умрешь".

""Я обещаю, что не умру, Миллия. Я вернусь к тебе, и мы наконец-то поженимся. Пожалуйста, дождись меня..."

"Дождусь. Если понадобится, я буду ждать вечно, Ллевелин".

"Тебе не придется. Мы снова будем вместе, обещаю".

Ллевелин... Ллевелин...

Обещай мне... не... я буду ждать... мы будем...

Ллевелин...

Не оставляй меня...

"Ллевелин..."

Голова ее пульсировала от боли; Миллия нехотя открыла глаза. Была ночь, и она лежала в своей постели. Как она в ней оказалась? Она не могла вспомнить, как не старалась. И огонь... она точно не разводила огонь в камине.

Последнее, что я помню, это... это...

Взгляд ее упал на лист бумаги, лежащий на ночном столике, и сердце ёкнуло.

Письмо...

Ее изящные руки сжались в кулачки, когда она глядела на него. Письмо...

Ложь... все это ложь. Конечно... это не может быть правдой. Это какая-то ошибка. Это неправда... просто плохой сон, который развеется утром. Все это - ложь. Ни слова правды. Жестокая ложь.

Несколько мгновений она неотрывно смотрела на письмо, пальцы ее наконец разжались. Смятенный разум начал проясняться, и все помыслы обратились к одному, и только к одному.

Да, точно. Это ложь. Стало быть... я должна избавиться от нее. Избавиться, пока кто-нибудь еще этого не увидел, не испытал боль. Я должна избавиться от нее.

Скупыми, механическими движениями, Миллия медленно села на кровати, взяла письмо в руки, после чего встала и подошла к камину. Наклонившись, она бросила письмо в танцующее пламя... даже простое созерцание быстрых движений оного навевало усталость. Лицо ее не выражало ровным счетом ничего, когда смотрела она, как догорает бумага, как поднимается от нее дым. Лишь огонь отражался в ее пустых глазах, когда недвижно сидела она на полу, прижавшись лицом к каминной решетке. Но, несмотря на близость пламени... тепла она не ощущала вовсе. С другой стороны, не ощущала и холода.

Она вообще ничего не ощущала.

***

"Миллия, поешь, пожалуйста".

"Поесть?" - отсутствующим взглядом Миллия уставилась в тарелку.

"Да, пожалуйста, съешь что-нибудь... тебе необходимо". Неужто... голос матери и лицо ее выражают заботу? Миллия не знала. Ее собственный голос казался ей каким-то отрешенным, и эмоций в речи иных она больше не ощущала. "Пожалуйста..."

"Поесть..." - повторила она, вновь глядя на еду на тарелке.

Сколько дней минуло с тех пор, как она получила письмо? Невозможно сказать. Каждый из них проходил как в тумане, и она не помнила, чем занималась и как проводила их. Суть еды, сна и повседневных дел стала чужда ей. Сложно представить, как можно взять то, что лежит у нее на тарелке, и отправить в рот.

"Миллия, пожалуйста". Это говорит ее отец, тревога прибавила ему морщин. "Тебе понадобятся силы на похоронах..."

"Похоронах?" Со странным блеском в глазах Миллия воззрилась на него. "Похоронах... о... да... я полагаю, что должна присутствовать на них, так?" Она встала из-за стола и направилась к входной двери. "Я пойду прямо сейчас".

"Миллия!"

Но было поздно - она уже выскочила за дверь и исчезла в толпе.

"Похороны", - тихо шептала Миллия. - "Где же они будут?.. О... о, да, я вспомнила..."

Каким-то образом... Миллия сумела добраться до церкви, где люди уже собрались у гроба, рядом с которым возлежало множество цветов. Облаченный в черное священник стоял рядом, готовясь начать церемонию. Несколько минут Миллия простояла у входа в церковь, затем подошла к священнику.

"Простите меня, отец... но могу я увидеть его?" - тихо спросила она.

"Его?" - священник растерянно поглядел на нее.

"Да. Человека в гробу". Она кивком указала на гроб. "Пожалуйста, могу я увидеть его... в последний раз?"

"Моя дорогая... мне жаль, но... этот гроб пуст. Они не сумели верн..."

"Он пуст?" - глаза Миллии расширились, а голос поднялся на октаву, впервые за несколько дней отразив намек на эмоции. - "То есть... есть вероятность, что на самом деле он... что произошла ошибка? Что все это - ерунда, и он все еще может быть..."

"Моя дорогая девочка..." - священник ободряюще сжал ладонью ее плечо. - "Хотел бы я уверить тебя в обратном, но не могу дарить ложные надежды. Боюсь, нет никакой ошибки. А теперь присядь, пожалуйста... Я начну церемонию".

Нет ошибки.

"Я... да, я... Я понимаю..." - выдавила Миллия, опустившись на пустующее сиденье.

Нет ошибки... Нет ошибки...

Руками Миллия крепко сжала подол платья, а священник начал говорить.

Стало быть, он... действительно...

"Дева-воительница, мы молим тебя озарить нашу тропу, дабы мы следовали по пути доблести", - затянул священник. - "Дух этот никогда не будет осквернен".

НЕТ!

Миллия вскочила на ноги и сломя голову бросилась прочь из церкви. Она не остановилась, и бежала по улицам Крелл Монферайгна, пока не достигла своей цели... леса, где они вдвоем все время встречались.

"Ллевелин..." - хватая ртом воздух, Миллия опустилась на землю. - "Ллевелин..."

Нет... этого не может быть... не может, просто не может! Это не так! Он не... он не...

"Не могу произнести этого..." Горло и грудь Миллии болели от сдерживаемых рыданий. "Ллевелин... ты не... ты не можешь быть... ты вернешься ко мне! Так ведь?!" Голос ее звенел от отчаяния. "Поговори со мне, пожалуйста!"

Ей никто не ответил, лишь деревья скрипели на ветру. Но теперь как-то не так... не успокаивающе. Совсем наоборот.

"Нет!" - выкрикнула Миллия, закрыв уши ладонями. - "Этот звук... он неправильный! Это должно звучать совсем по-иному... так, как было раньше!"

Звук вернулся вновь, громче на этот раз, и она взвыла и еще крепче прижала к ушам ладони.

"Прекрати... пожалуйста, прекрати..." - молила она, с трудом сдерживая рвущиеся наружу рыдания. - "Пожалуйста, прекрати... прекрати... просто прекрати... пожалуйста... пожалуйста!"

Она не могла больше сдерживать слезы... они ждали этого момента с тех пор, как она прочла письмо о гибели Ллевелина.

"Что... пошло не так?" - прошептала она обреченно. - "Разве ты... не искренне обещал мне, что не умрешь? Неужели ты не хотел вернуться ко мне?! Проклятье!" Всхлипывая, она ударила кулачками по земле. "Почему... почему ты не сдержал обещания? Почему ты оставил меня? Почему ты не смог сдержать слово? Мы собирались пожениться... Я думала, и ты этого хотел... Почему же ты не вернулся ко мне? Будь ты проклят! Аааааах... я ненавижу тебя за то, что ты творишь со мной!"

Нет... нет! В действительности я так не считаю... не считаю...

"Я так не считаю..." - она прижала руки ко рту, все ее тело тряслось. - "Прости... Прости, я так не считаю... Я просто..."

...Я не хотела верить этому...

"Пустой гроб... и письмо... Я все еще не могу поверить, что ты действительно... действительно... что ты действительно... мертв". Она всхлипнула, когда страшное слово вырвалось наконец. "Почему... почему ты должен был уйти? Почему должен был умереть? Это нечестно... нечестно! О, боги, как тяжело!" Она продолжала рыдать, закрыв руками бледное лицо. "Эта война... во всем виновата война! Будь они все прокляты! Я ненавижу эту глупую войну... ненавижу ее!"

"Я ненавижу ее!"

***

"Ты уверен?" - Леннет слегка нахмурилась, услышав просьбу этого человека. - "У тебя - всего одна возможность, потому будь уверен в своем решении. Я не хочу, чтобы ты сожалел о нем".

"Ну что я могу сказать?" - риторически произнес Ллевелин. - "Нет... нет таких слов, которыми я могу облегчить ее страдания. Что бы я ни сказал, ей станет лишь хуже... я не могу так с ней поступить, она уже настрадалась". Плечи его поникли. "Ничего нельзя поделать".

"Если ты считаешь, что мы ничего не можем сделать для вас, людей... вы ошибаетесь".

"Что?" - Ллевелин с надеждой воззрился на Леннет, и та вздохнула.

"Смерть любимого. Для тех, кто остается в живых, раны становятся все глубже. Те, кто остается в живых, слабеют, пребывая в ни с чем не сравнимой агонии, сердца их связаны с павшими". Голос ее стал резким, и она смотрела Ллевелину прямо в глаза. "Неужто не видишь?! Она прекратила жизнь, застыла во времени! Это то же самое, как если бы ты поразил ее своей стрелой. Тело ее живет, но душа... душа умирает".

"Я..." - Ллевелин содрогнулся, не в силах выносить обвиняющий взор Леннет. - "Что... что же мне делать?"

"Нет нужды притворяться", - молвила Леннет более мягко, с оттенком... сострадания? Глаза Ллевелина округлились от удивления, ибо он никогда не слышал о богах, испытывающих сострадание к людям. "Просто сделать то, что можешь сделать".

"Я..." Ллевелин закрыл глаза и ненадолго задумался. А открыв их вновь, он выдержал пристальный взгляд Леннет. "Я знаю, что должен сделать".

"Так сделай же!"

***

Ллевелин... Ллевелин...

"Миллия!"

"Ллевелин?" В истовом изумлении Миллия обратила заплаканное лицо к приближающемуся. Стремительно вскочив на ноги, она бросилась к нему в объятия.

"Ллевелин... Ллевелин!" Миллия обнимала его крепко-крепко, слезы ручьями лились из глаз. "Ллевелин!"

"Миллия..." Ллевелин сам отчаянно пытался сдержать слезы. "Прости меня, Миллия... прости, что нарушил наше обещание... но я всегда буду приглядывать за тобой, клянусь. Это обещание я исполню".

"Ллевелин..."

"Миллия..."

***

"Нет, это не моя задача", - покачала головой Леннет и вздохнула; на лице ее было написано нетерпение.

"Я же не богиня любви, в самом деле..."

И все же... ее вовсе не раздражало то, как все в итоге обернулось.

4. Судьба

То был один из этих странных дней в Лассене. Когда, казалось, в любую секунду может начаться дождь, и все же улицы оставались сухими, и ни единой капли не проливалось из темных туч, зависших в мрачном сером небе. А воздух... воздух был холоден и неподвижен, ни малейшего ветерка. Время от времени слабые мертвые листья отделялись от ветвей деревьев вдоль главной улицы, падали вниз. Каждый из них опускался на грязную траву у подножья древесных стволов, где ожидал... чего именно, никто не ведал. Возможно, весны, а, быть может, иных листьев на небольшом лоскутке зелени. Зимой каждое проявление жизни было поистине редким событием; зимы в сих землях не столь суровы, как в иных регионах континента, но точно так же лишали природу красоты.

Утро в городе было тихим; все больше и больше солдат собиралось здесь, готовясь к вероятному вторжению Виллнора. Северное королевство вскоре обратит взор на Геребеллум, и когда это произойдет, жители будут готовы. Лассену "посчастливилось" оказаться в непосредственной близости от границы с Виллнором, и присутствие солдат, постоянно пребывающих, вызывало у горожан тревогу. Но все соглашались, что это куда лучше в сравнении с вторжением вражеской армии. Жить здесь сейчас было одновременно и спокойно, и тревожно.

В одиннадцать часов утра на пустынной Главной Улице раздались шаги. Высокий мужчина и следующая чуть позади миниатюрная женщина. Мужчина, которому было далеко за тридцать, облачен в темные богатые одеяния, но без лишней вычурности. Его вьющиеся каштановые волосы ниспадали на плечи, и были столь же ухожены, как и усы на бледном лице, на котором, казалось, навечно застыла грусть. Женщина выглядела на несколько лет моложе, и носила простое, старенькое черное платье, отмечающее ее как служанку. Темные волосы и изящные черты лица выдавали в ней уроженку Ямато, хоть и не видела она свою восточную родину уже много лет.

Сегодня им предстояло крайне неприятное дело - выбор и покупка нового слуги на аукционе рабов в городе. Покупка... о, как же она ненавидела это слово. Ее саму купили годы назад, и, хоть хозяева и хорошо с ней обращались, мысль о тех несчастных, которым не повезет быть избранными ее господином, разрывала ей сердце. И самое худшее, чего она несказанно страшилась, - решение о покупке предстоит принять именно ей... ей предстоит решить их судьбы. Мягко говоря, это было не тем, к чему она стремилась.

Я не могу этого сделать...

Ее темные глаза отчаянно стреляли по сторонам, ища что-нибудь, что задержало бы их, отсрочило то, чего она так боялась. С облегчением она заметила то, что не видела уже очень давно.

"О, какой чудесный цветок!" Она ускорила шаг и проследовала по мощеной улице туда, где маленький белый цветок робко выглядывал из стеблей изумрудной травы, обрамлявшей текущий через город тихий ручей. Сейчас, когда воду не касались солнечные лучи, она не искрилась, лишь тускло сияла, отражая рваные серебристые облака. Она преклонила колени, ничуть не заботясь о грязи, что наверняка останется на платье, и сорвала цветок. "Вы знаете, как он называется? Я такого никогда прежде не видела!"

"Асака..." - вздохнул Беленус, приблизившись. "Неужто тебе действительно так не хочется идти туда? Я понимаю, что ты чувствуешь, но..." Он покачал головой. "Боюсь, иного выхода нет".

Плечи Асаки напряглись, хоть она и промолчала, не обернувшись на своего хозяина. А когда она наконец заговорила, то низким, надрывным голосом, в котором сквозило отчаяние.

"Я не могу сделать этого, лорд Беленус". Она покачала головой, все еще избегая смотреть ему в глаза. "Я не могу этого сделать. Пожалуйста... не заставляйте меня смотреть... Я ненавижу аукционы рабов". Она крепко-крепко сжала в руках стебель цветка. "Простите меня за дерзость, но молю... не просите меня об этом. Я не могу".

"Асака, прости... но у меня нет выбора", - тихо отвечал Беленус. "Мария и моя жена мертвы... не осталось никого, кто бы помогал тебе в особняке, а я не могу взваливать такую ношу лишь на тебя одну".

"Но вы можете взвалить на меня ношу по решению чьей-то судьбы?" - Асака подняла наконец взгляд, в глазах ее стояли слезы. "Пожалуйста... я не хочу казаться неблагодарной, но... я не могу сделать этого! Не могу!" Прижав руку ко рту, она вновь отвернулась.

"Но ты должна, Асака", - голос Беленуса оставался тихим и нежным. - "Я не говорю на их языке, а ты говоришь. Я хочу, чтобы ты выбрала хорошего работника, который помог бы тебе с домашними делами".

"Тот, кого вы купите, ни в чем не будет нуждаться", - тихо произнесла она голосом, переполняемым эмоциями. - "Но когда я думаю о том, что может случиться - и случится! - с остальными..." В горле встал комок, и она глубоко вздохнула. "Молю вас... я не хочу обладать властью над чьей-то жизнью! Я не должна этого делать! Я не могу!"

Слова прозвучали в это краткое, но крайне напряженное мгновение, и Беленус склонился перед Асакой. Не успела она понять, что происходит, как он взял цветок у нее из рук, что несказанно ее удивило.

"Но цветок-то можно было сорвать?" - вопросил он все тем же тихим, спокойным голосом. - "Цветок тоже живой, как ты и я... и все же ты сорвала его машинально".

"Я..." - Асака склонила голову, не зная, как ответить на это.

"Как выбор слуги отличается от того, чтобы сорвать цветок?" - Беленус покачал головой. - "Быть сорванным - такова судьба этого цветка".

"Судьба?" - Асака вновь подняла взгляд, читалось в котором изумление и любопытство.

"Судьба - это путь, который избирают для нас боги", - ответил Беленус, медленно кивнув. - "Боги избирают путь, которым мы будем следовать, а затем нам остается лишь переставлять ноги, двигаясь в указанном направлении". Он осторожно поместил стебель цветка в черные волосы Асоки; лепестки нежно касались виска девушки. "Судьба сподвигла тебя сорвать цветок, и она же сделает за тебя выбор на аукционе... ты выберешь того, кого нужно, я знаю это". Он положил ладонь на ее руку. "Я верю в твое суждение, Асака".

"Как можете вы верить, когда не верю я сама?" - Асака вновь смотрела в землю. - "Я чувствую себя столь неуютно, решаясь на это".

"Все будет хорошо, Асака". Беленус сжал ее ладонь и помог поднятья на ноги. "Если не веришь в себя, тогда верь в судьбу, предначертанную богами всем нам. Верь в них и в себя".

"Лорд Беленус..." - Асака смотрела на него какое-то время, затем снова опустила взгляд. Помедлила, еле заметно кивнула.

"Я... Я сделаю это", - произнесла она чуть слышно.

"Спасибо, Асака". Беленус чуть сжал ее руку, и они вновь двинулась по направлению к аукциону рабов на краю города.

***

"Что привело нас сюда сегодня, леди Валькирия?" Джеланда провела рукой по светлым волосам и выжидательно воззрилась на Леннет. "Нет, я не возражаю, конечно же... я почти не знаю этого города, видела его лишь мельком".

"Что, ты бывала за пределами Артолии?" - поразился Арнгрим.

"Конечно же бывала!" - Джеланда принюхалась и сморщила носик. "Я была не столь уж опекаема, как ты думаешь... Меня посылали раньше вести переговоры от имени отца. Я бывала в Геребеллуме и Крелл Монферрайгне... хотя, должна признаться, времени рассмотреть местные достопримечательности у меня не было", - добавила она с тенью смущения в сапфировых глазах. - "А ты сам?"

"Ну..." - Арнгрим пожал плечами. - "Я повидал не так много мест на этом континенте... в основном, поля сражений, а когда я приходил в город, то стремился выбраться работу и убраться, а не наслаждаться местными красотами". Он хмыкнул. "Мне, вообще-то, все равно... честно говоря, никогда не стремился стать "окультуренным" или "много повидавшим".

"Должен сказать, я немного разочарован", - заметил Лофер с легкой улыбкой на лице. - "Я-то надеялся услышать рассказы о твоих приключениях".

"Хе", - усмехнулся Арнгрим. - "О чем-то подобном тебе стоит поговоришь с Кашелем - хоть и не думаю, что в ближайшее время тебе это удастся".

"О, навряд ли я буду переживать по этому поводу", - пробормотал Лофер. Они с Арнгримом скрестили взгляды и кивнули, поняв друг друга без слов.

"Кто это - Кашель?" - полюбопытствовала Джеланда.

"Наш старый друг", - отвечал Лофер. - "Он..."

"Отвечая на твой вопрос, Джеланда", - прервала его Леннет, и Лофер, вынужденный замолчать, смутился, - "я услышала голос эйнхериара в этом городе. Однако..." Легкий ветер развевал платиновые волосы Леннет, и взгляд ее был тревожен. "Я также ощутила присутствие нежити".

"Нежити?" - Джеланда склонила голову набок. Леннет кивнула.

"Осквернителя душ. Они наши враги... мы никогда не должны терять бдительности и делать все возможное, чтобы защитить от них людей". Леннет сделала несколько шагов вперед, смотря на город, затем вновь повернулась лицом к ожидавшей ее троице. "Выступаем. Но будьте начеку, слуги Брамса немедленно воспользуются любой вашей проявленной слабостью".

"Прости за иной вопрос, леди валькирия, но... Брамс?" - Джеланда чуть наморщила носик, как будто ей было не очень интересно узнать об обладателе сего имени.

"Брамс - предводитель нежити, лорд-вампир, властвующий в ночи. Его силы противостояли ратям Одина с незапамятных времен". Взгляд Леннет стал более суров. "Им нельзя верить... и нельзя проявлять жалость. То, что они делают - это осквернение жизни и смерти, и проявлять милосердие к ним бесполезно".

"Брамс... кажется, когда-то, давным-давно, я слышал это имя", - пробормотал Лофер. Он бросил взгляд на Арнгрима. - "А ты слышал его, Арнгрим?"

"Нет, не припомню", - Арнгрим покачал головой. - "И даже не могу представить, где его мог слышать ты".

"Наверное, в какой-нибудь книге с легендами или страшными историями", - ответила Джеланда за Лофера. "О, я столько их перечитала! Я была очень образованной принцессой, как можно заметить", - самодовольно добавила она. Арнгрим и Лофер переглянулись, понимающе улыбнулись друг другу, но дипломатично промолчали.

***

Судьба...

Слово неотрывно крутилось в голове у Беленуса с тех самых пор, как он его произнес. С тех пор он не проронил ни слова, и, погрузившись в размышления, наряду с Асакой шел в сторону проводимого аукциона. Пусть самой Асака он и не сказал об этом, размышлял он о том, что в последнее время все не давало ему покоя.

Я говорил с ней так, будто понимал, как действует эта таинственная сила. Как же это далеко от истины! Я не могу даже осознать все это, не говоря уж о том, чтобы понять принцип действия. Причины, по которым судьба ведет меня и моих близких теми путями, коими мы следуем. Эта сила может быть и добра, и жестока, даря и забирая жизни по своему желанию, для целей, недоступных смертному сознанию.

"Сегодня нет никого", - прошептала Асака, глядя на пустую клеть. Именно в ней обычно были заперты выставленные на аукцион рабы, но сегодня здесь действительно было пусто, и никого не продавали. Асака почувствовала облегчение и, отчасти, вину... она радовалась, что столь неприятная для нее задача переносится на другой день, но также стыдилась этой мысли.

Стало было, то была судьба, что забрала жизни сначала Марии, а затем и моей жены всего несколько дней назад. Судьба, что привела к гибели отца и моих друзей на войне, далеко от дома. Судьба, что позволила мне жить, в то время как им - нет. Что привела меня сегодня сюда... то причина, по которой я встретил...

"Лорд Беленус?" - голос Асаки развеял его темные думы. - "С вами... с вами все в порядке, мой лорд?"

"Я... да". Беленус потряс головой, пытаясь избавиться от непрошенных мыслей. "Со мной все хорошо, Асака, спасибо за твою заботу". Он посмотрел на нее с грустью, вновь покачал головой. "Давай вернемся домой... здесь нам нечего делать".

"Да, лорд Беленус", - Асака кивнула, после чего последовала за ним прочь от квартала аукциона.

Была ли то судьба, что свела нас вместе?

Я помню, как встретил Асаку, как будто это было всего лишь вчера. Я был гораздо моложе, как и она... Я вернулся домой после учебы и узнал, что Мария, горничная, купила юную девочку-Ямато на аукционе рабов... чем-то сродни той, которую я рассчитывал купить сегодня. Мой отец был недоволен, и это мягко сказано - в конце концов, он посылал Марию на аукцион совсем за другим работником. Но она обещала платить за содержание девочки из собственного жалованья и обучать ее, и мой отец неохотно согласился на это. Но к тому времени девочка уже пришла в ужас и расплакалась. Я глядел на нее, и сердце мое тронуло то же чувство сострадания, что и Марию. Она казалась такой юной, такой напуганной, и кто мог винить ее в этом? Несомненно, ее насильно оторвали от родителей, после чего странные и недобрые люди привели в чужую землю далеко от родного дома, выставили на продажу, как обычную вещь, а затем еще и мой разгневанный отец... и никто не озаботился узнать, как чувствует себя само дитя. Признаюсь, сперва меня поразило неповиновение Марии желаниям отца, но увидев маленькую девочку, свернувшуюся в калачик на полу особняка, всю в слезах, дрожащую... я никак не мог отвергнуть ее. И тогда я обещал отцу, что разделю ответственность за нее. Когда он ушел, я сумел успокоить ее немного и узнать имя.

Асака...

Была ли встреча наша предопределена судьбой? Была ли воля богов в том, что я буду заботиться о ней, но не смогу высказать то, что думаю, из-за пропасти, которая нас разделяет? Что я не смогу с такой же заботой относиться к жене, и это вобьет клин в наши отношения, который так и не исчезнет до самой ее смерти?

Воистину, Судьба - жестокая госпожа...

В молчании они возвращались в особняк, Беленус погрузился в раздумья, а Асака то и дело бросала на него смущенные, озабоченные взгляды. Она слишком долго служила этому человеку, чтобы понять - что-то его тревожит, хотя она и не знала, что именно. Особенно сегодня - сегодня он был сам на себя не похож. Такой странный и молчаливый, погруженный в собственные думы. Она хотела спросить, что причиняет ему такое беспокойство, и помочь ему, если возможно... но несмотря на все ее желание помочь, даже если ему это очень нужно, свое место она знала. Потому и молчала.

***

"Этот город слишком велик для меня", - Лофер недовольно покачал головой, глядя на высокие, подавляющие своими размерами каменные здания Лассена. - "В них что-то холодное, и это меня беспокоит".

"Я слышала, здесь процветает работорговля, возможно, в этом причина твоей тревоги", - молвила Джеланда, носик ее подергивался. - "Мерзкое это дело, таково мне мнение".

"Ты не приемлешь рабство?" - удивился Лофер. - "Прости мое изумление, но я не думал, что член королевской семьи будет противостоять подобному".

"А почему нет?" - возмутилась Джеланда. - "Это ведь откровенное варварство! Обращаться с людьми так, как будто они - вещи, или животные, продавать их как собственность... те, кто позволяет происходить этому, должны устыдиться самих себя, а те, кто на этом наживается... десяти тысяч смертей недостаточно для них, говорю я вам! Нет ничего цивилизованного в общество, допускающем подобную бесчеловечность". Она скрестила руки на груди и хмыкнула. "К счастью, Артолия выше этого".

"Может, потому экономике ее так далеко до Геребеллума", - усмехнулся Арнгрим. Глаза Джеланды изумленно расширились.

"Только не говори мне, что благоволишь рабству!" - воскликнула она с выражением ужаса на лице.

"Я этого не говорил", - Арнгрим натянуто улыбнулся и покачал головой. - "Ты делаешь выводы слишком быстро, принцесса. Я лишь размышлял о связи между процветаниями стран, и о роли в этом - что в случае Артолии отсутствует - работорговли. Делай какие хочешь выводы; мне этот вопрос не особо интересен".

Джеланда фыркнула, набычилась. "Твои навыки вести беседу не помешает отточить, Арнгрим".

"Думаю, не помешает", - Арнгрим пожал плечами. - "Но я не собираюсь становиться "душой компании", или как там это называется".

"Что же тебе вообще небезразлично?" - спросила Джеланда. - "Есть ли такое в принципе? Или ты просто..."

"Если вы почувствуете себя от этого лучше, мисс Джеланда", - быстро проговорил Лофер, надеясь помешать грозящей вспыхнуть ссоре, - "я соглашусь с вами в том, что рабство бесчеловечно и должно быть полностью искоренено".

"Что ж, спасибо, Лофер", - лелейно молвила Джеланда. - "Приятно сознавать, что кто-то еще считает, что я права".

"А, ну да". Лофер кашлянул. "В любом случае... леди валькирия, вы определили, где находится нежить?"

"Здесь". Леннет сделала несколько шагов по направлению к большому особняку, у которого они остановились. "Я уверена в этом... эта тварь явит себя ночью. Его проклятье лежит над этим домом, хоть обитатели его и не знают об этом. Но сегодня ночью они не будут пребывать в неведении боле". Она неотрывно смотрела на окна второго этажа. "Когда он сделает свой ход, начнем действовать и мы".

***

Ночью особняк погрузился во тьму, какую-то сверхъестественную, и Асака отправилась спать, снедаемая чувством тревоги. Беленус продолжал ходить в мрачной задумчивости весь день и вечер, и она могла лишь беспомощно наблюдать за ним, теряясь в догадках. Вечер тоже был какой-то странный: дождь, который ожидали целый день, так и не разразился, а воздух так и остался холодным и неподвижным. К концу дня оба обитателя особняка ощутили, как зарождается в них чувство ужаса, но вслух об этом не говорили и посему считали, что каждому из них это только кажется. И когда они пожелали друг другу спокойной ночи, прозвучало это очень напряженно.

Хоть Беленус и чувствовал себя донельзя вымотанным, уснуть он не мог. В душе стояла тревога, никак не дававшая отдаться в тенета сна, пусть уставшее тело и молило об этом. Не в силах уснуть, он ворочался в постели, казалось, часами, но, наконец, веки его смежились, и он начал проваливаться в сон.

Но стоило ему уснуть, как звук шагов в спальне заставил его встрепенуться, после чего последовал свист меча, разрубившего нечто, не походившее на человеческую плоть. Глаза его раскрылись, и он сел на кровати... узрев женщину в голубых доспехах и оперенном шлеме, с длинными серебряными волосами и холодными синими глазами, взиравшими на него безо всяких эмоций. На острие ее сияющего серебряного меча виднелись останки чего-то, подобного на призрака.

"Кто... кто ты?" - выдавил Беленус, гадая, не сон ли это.

"Твой дом оказался под воздействием проклятия вампира", - отвечала Леннет. - "Юная леди в опасности".

"А... Асака?!" Это все, что нужно было услышать Беленусу. Он вскочил с кровати, схватил собственный меч и распахнул дверь, после чего бросился вниз по лестнице к комнате Асаки, не думая ни о чем, кроме как о том, что должен оказаться там немедленно, до того, как...

Но было уже поздно.

"Посмотрите, кто пришел". Моложавый рыжеволосый мужчина, облаченный в черный плащ, поднялся на ноги, когда Беленус переступил порог, явив взгляду лорда недвижное тело Асаки на полу. Рот его искривился в насмешливой ухмылке, открывая острые окровавленные зубы. "Никак хозяин дома. Рад засвидетельствовать вам свое почтение, мой лорд". Он низко поклонился, хоть в жесте его не было и намека на почтительность.

"Молчать, злобная тварь!" - прорычал Беленус, обнажая меч. - "Не заговаривай мне зубы!"

"Злобная тварь, каково?" В золотых глазах плескалось веселье. "Это определение не слишком отличается от тех, что говорила твоя жена, когда наложила на тебя проклятие, знаешь ли".

"Моя... жена?" - Беленус замер на месте. - "А она какое имеет к этому отношение?"

"Условия нашего соглашения не позволяют мне распространяться об этом, мой лорд". Произнося титул, он подмигнул. "Но я вот что скажу. Хоть женщина эта и была жалкой, она знала больше, чем ты предполагал. Потому..." Он вытянул руку, указав на тело Асаки. "Теперь твоя очередь".

Он устремился было к Беленусу, однако путь ему преградил знакомый меч.

"Осквернитель душ!" - прошипела Леннет. За спиною ее замерли Лофер, Арнгрим и Джеланда, изготовившиеся к сражению. "Прими же наказание за грехи, совершенные против живых!"

"А, леди валькирия!" Ухмыляясь, нежить отпрыгнула назад. "Рад встретиться с вами в этот чудесный вечер! Увы, не могу остаться и насладиться вашим обществом... но мы встретимся вновь, не сомневайтесь".

Он устремился было к окну, но остановился, когда из-под ног его взметнулся столб колдовского пламени. Вскрикнув в тревоге, он вновь отпрыгнул назад, едва уклонившись от удара копья Лофера.

"Вовремя, принцесса", - улыбнулся Арнгрим.

"Конечно!" - выкрикнула Джеланда, улыбаясь в ответ. Глаза вампира сузились.

"Как грубо с вашей стороны - не позволять гостям удалиться... что ж, думаю, я заставлю вас передумать!" Разинув пасть, вампир прыгнул на Арнгрима, который выставил перед собой огромный клинок. Арнгрим взмахнул мечом, и вампир, недовольно рыча, был вновь вынужден отступить.

"Ха, жаль тебя разочаровывать... но, боюсь, здесь не окажется того, что ты ищешь!" - хохотнул Арнгрим.

"Стало быть, Дева-воительница сначала лишает жизни тех, кто потом следует за ней?" - подначил его вампир. - "Интересно, крайне интересно".

"Следи за языком, нежить поганая!" - Джеланда воздела посох, готовясь произнести очередное заклинание. - "Леди валькирия - не богиня смерти!"

"И даже детей", - продолжая вампир, усмехаясь. "Ох, ох. Нет, нет, не стоит показывать мне, где выход", - добавил он, когда Леннет устремилась к нему. - "Я знаю дорогу. Прощай, Дева-воительница... Я буду с нетерпением ждать нашей следующей встречи".

И он стремительно выпрыгнул в окно, растворившись в ночи.

"Асака!" Крик Беленуса стал вторым звуком в наступившей тишине, первым был звон его меча, упавшего на пол. "Асака!" Он пал на колени, обнял ее мертвое тело. "Асака... очнись! Пожалуйста!" Голос его сорвался, и он в отчаянии перевел взгляд на Леннет. "Молю тебя... ты можешь помочь ей?"

"Я... Мне жаль, но..." Леннет покачала головой. "Слишком поздно. Никто не может избежать своей судьбы".

"Судьбы?" На лице лорда отразилось вящее неверие. "Ты говоришь о судьбе так, как будто это должно принести мне облегчение?! Как будто я должен просто принять то, что произошло?!" Он опустил голову и плечи его начали вздрагивать. "Судьба воистину жестока, если просто так забрала ее жизнь! Почему она, почему сейчас? Она не заслужила такой судьбы!" С глазами, полными слез, он вновь обратился к Леннет. "Неужто боги действительно столь жестоки, что равнодушно играют с человеческими жизнями, не думая о том, что чувствуют их игрушки? Неужто они столь бессердечны, даруя судьбы, которые люди не заслуживают, лишь потому, что могут это сделать и это служит их эгоистичным интересам?!" Он вновь опустил голову и голос его стал едва слышим: "Я... любил ее..."

"Я..." Леннет глядела, не в силах сдвинуться с места, как Беленус, рыдая, прижимал к себе безжизненное тело Асаки.

Что-то в этой сцене есть такое... что я... я...

"Леди валькирия?" - прошептала Джеланда. Леннет опустила меч на пол и отстраненно потерла средний палец правой руки, навряд ли понимая, что она делает. "В чем дело?"

"Я..." Леннет несколько раз моргнула, затем резко качнула головой, опустила руки. "Я... нет, не волнуйся". Она приблизилась к Беленусу и положила руку ему на плечо. "Есть... одна возможность", - тихо сказала она. - "Но..."

"Я все сделаю!" - выкрикнул Беленус. - "Молю, скажи, что я должен сделать!"

"Ты должен умереть вместо нее", - тихо молвила Леннет. - "Посредством ритуала Перемещения Души. Жизнь твоя будет предложена богам, что позволит Асаке ожить". Она смотрела ему прямо в глаза. "Будь уверен в своем решении прежде, чем ответишь, потому что сделанного уже не изменишь".

"Я это сделаю", - ответил Беленус без колебаний, бросив взгляд на Асаку. Он покачал головой, нежно убрав несколько темных локонов с ее лица. "Прости, что оставляю тебя одну, Асака... и за то, что был настолько связан обстоятельствами, что никогда не открыл тебе своего сердца. Прости меня".

Последнее, что он видел перед тем, как тьма объяла его, было лицо Асаки.

"Покойся с миром", - прошептала Леннет, когда Беленус упал подле Асаки. А через несколько мгновений молодая женщина вновь начала дышать, хотя до того, как она очнется, еще пройдет какое-то время. "Асгард приветствует твою душу". Она обернулась к Арнгриму, Джеланде и Лоферу, и было в ее глазах нечто незнакомое им... ровно как и ей самой.

"Нам пора".

5. Экзорцизм

Кап.

Кап.

Кап.

То был единственный звук, слышимый в болоте Нетов - неумолкающий шелест дождя, низвергающегося из серых небес у них над головами. Какие бы твари здесь не обитали, видно их не было, ибо вся живность попряталась от жестокой бури. Хоть толку от нее было немного - практически все окрестные деревья были мертвы, и дождь не вернет им жизнь. А грязная бурая жижа, покрывавшая их сапоги, а, вскорости, и одеяния, не нуждалась в дополнительном увеличении ее глубины.

"Леди валькирия, неужто в подобном месте находится иной эйнхериар?" - с оттенком недовольства поинтересовалась Джеланда. Леннет покачала головой.

"Нет. Я ощутила здесь нежить... мы должны очистить сие место от нее".

"Очистить? Нежить?" - сглотнул Ллевелин. - "Ты уверена, что взяла меня с собою, чтобы я помог в этом деле, валькирия? Боюсь, помощи от меня немного, и, кроме того, я..."

"Ллевелин..." - вздохнула Леннет, покачав головой. - "Я уважила твою просьбу передохнуть во время нашего путешествия в Лассен, но я не могу позволить тебе и дальше избегать сражений. Если ты собираешься служить Одину в Вальхалле, то должен усиленно тренироваться и оттачивать свои способности. Ты был избран мною стать эйнхериаром в услужении Асгарда... не заставляй меня сожалеть об этом выборе".

"Сожалеть? Что... что случится, если ты станешь сожалеть?" - на лице Ллевелина отразилась тревога. - "Ты... ты отдашь меня Хел?"

"Не говори ерунды!" - в глазах Леннет блеснул веселый огонек, и губы дрогнули в подобии улыбки. - "Тебе не стоит бояться подобной судьбы, Ллевелин. Отослать твою душу в Нифльхейм, владения Темной Королевы... ты будешь обречен на вечность невыносимых страданий. Не бойся, я с тобой так не поступлю. Я лишь говорю о том, что ты не должен отказываться от второго шанса, предложенного мною".

"Я... я понял", - кивнул Ллевелин. - "Прости мою слабость, моя леди".

"Все в порядке", - тихо молвила Леннет. - "Просто запомни мои слова".

"Я запомню".

"О, леди валькирия, эта грязь..." - голос Джеланды поднялся на октаву, когда она пыталась вытереть что-то со своих одеяний. - "Неужто мы действительно должны идти по ней? Не можем ли мы... оставить эту нежить в покое и отыскать какую-нибудь иную тварь, которую уничтожим? Уверена, в округе их предостаточно, а если мы забудем об этой, Рагнарёк раньше не случится!"

"Что случилось, принцесса?" - подмигнул Арнгрим, искренне забавляясь. - "Боишься немного изгадиться?"

"Я не боюсь!" - надулась Джеланда, задрав носик. - "Просто не хочу! В отличие от тебя, мне не безразлично то, как я выгляжу! Я могу понять, что тебе наплевать на грязь, налипшую на твои уродливые доспехи, но когда ты принцесса, которая одевается несколько изысканнее... в этом и состоит различие, мягко говоря!"

"Прошу прощения, Джеланда, но в чем именно различие?" - изрек Беленус. - "Не думаю, что кому-то из нас следует сохранять прежние личины, ведь теперь все мы..." Он намеренно не закончил фразу.

"А ведь он прав", - ухмыльнулся Арнгрим. - "Для кого ты стремишься хорошо выглядеть, Джеланда? Для зомби?"

"Арнгрим, не глупи", - одернул его Лофер. Джеланда было улыбнулась, но следующие слова Лофера превратили улыбку в злобную гримаску. "Ты что, не знаешь - для симпатичных вампиров, о которых мечтают все юные леди!"

"Лофер!" Джеланда недовольно топнула ножкой. "И ты тоже! О, я... о! О, нет!" Она испустила отчаянный вопль, осознав, что своими действиями испачкала платье еще больше. "Ужасно! Я никогда не отмоюсь от этого! Никогда!"

"Принцесса, мы в болоте, где, вероятно, кишит нежить, и здесь мы оттачиваем свои воинские умения, что пригодятся нам в войне в Асгарде, которая, скорее всего, приведет к концу света. Полагаю, немного грязи на твоих одеждах - самое меньшее, о чем стоит беспокоиться", - хохотнул Арнгрим. - "И к тому же, я полагаю, что это - лишь малая часть той грязи, которая окажется на платье к тому времени, как мы здесь закончим".

"Думаешь, я этого не знаю?" - вздохнула Джеланда. - "О, какая разница... все равно я ничего не могу с этим поделать". Она закусила губу, нахмурилась и смахнула сухой лист с плеча. "К тому времени, как мы покинем это болото, мои одежды придут в полную негодность..."

"Стоя на месте и обсуждая это не приблизит нас к исполнению поставленной задачи", - прервала ее Леннет. - "Пойдемте... время у нас ограничено, потому работать следует быстро".

"Да, леди валькирия", - послушно молвила Джеланда.

И они двинулись вперед; звук шагов по жидкой грязи был единственным, помимо шума дождя. Небеса казались темными и недобрыми, закрытыми плотным слоем эбеновых туч. У ног их клубился туман, скрывая землю. И неотступно преследовало ощущение отсутствия жизни.

"Я слышал рассказы об этом болоте", - нарушил долгие минуты молчания Беленус. - "Говорят об обитающих здесь призраках".

"Призраках?" - сглотнул Ллевелин. - "Привидениях?"

"Просто суеверия", - буркнул Арнгрим. Джеланда закатила глаза.

"О, так ты быстро отвергаешь старые предания, Арнгрим. Неужто ты никогда не думал, что они могут оказаться истинны?" - спросила Джеланда.

"Нет", - отвечал он ровным голосом. - "Я никогда не верил в детские сказки, истории-страшилки и всем беспочвенным суевериям, которым люди позволяют управлять своими действиями. Какой смысл волноваться из-за того, что, скорее всего, не существует, а если и существует, то навряд ли явится тебе?"

"У тебя совсем отсутствует воображение, да?" - Джеланда начала раздражаться. - "Хочешь сказать, что даже будучи ребенком не любил старые легенды?"

"Нет, не любил. Всегда предпочитал сохранять чистую голову".

"Это бесполезно, Джеланда", - прервал принцессу Лофер, не успела она открыть рот для ответа. - "Уверяю тебя, его никогда не интересовали подобные вещи, и сомневаюсь, что заинтересуют. Думаю, тебе лучше поискать кого-нибудь другого, с кем можно поговорить на эту тему".

"Действительно", - Джеланда перевела взгляд на Беленуса, и в глазах ее загорелись в предвкушении. - "Расскажи, что ты слышал об этом болоте... Нетов, так оно называется, если не ошибаюсь?"

"Да", - кивнул Беленус. - "Со временем история претерпела множество изменений - что неизбежно, ибо по ряду причин два сказителя никогда не расскажут историю одинаково - но основа ее такова. Давным-давно, в граничащей с Нетов деревушке - возможно, относящаяся к Фленсебургу, а, быть может, к Артолии или Крелл Монферайгну, в каждой истории своя версия, а истина утеряна в веках - жили влюбленные друг в друга юноша и девушка. Они собирались пожениться, но..." Он помедлил, сделал глубокий вздох, выдохнул и заговорил снова: "Она... занедужила, и так и не оправилась. Но юноша... не мог смириться с ее кончиной". Он перевел взгляд с восхищенного лица Джеланды на грязь, по которой они шли. "Он убедил себя в том, что она жива, и ждет его на этом болоте".

"Но почему он считал, что она находится именно здесь?" - голос Джеланды стал тише, хоть она этого не сознавала.

"Он думал, что на этом болоте она прячется от смерти". Беленус ненадолго закрыл глаза, покачал головой и вздохнул. "И юноша отправился на болото, несмотря на мольбы и уговоры своих друзей и родичей, чтобы разыскать свою возлюбленную. Но... как вы можете догадаться..." Он с грустью посмотрел на Джеланду. "Он так и не вернулся оттуда, и его никогда больше не видели. Живым, по крайней мере", - добавил он, и Джеланда содрогнулась. "Говорят, что двое пребывают в сердце болота, так и не встретившись друг с другом, в вечном поиске... и оный продолжится до самого конца света".

"Рагнарёк..." - выдохнула Джеланда. Арнгрим хмыкнул.

"Чуть более, нежели простая детская сказка, если вам интересно мое мнение", - пробормотал он. - "Ее рассказывают, чтобы напугать непослушных детей и заставить их слушаться. Ничего больше, ничего меньше".

"Не спеши с суждениями, Арнгрим", - молвила Леннет. - "Мы еще может узнать истину этой истории. И если их мятущиеся души - источник "порчи" этого места, мы попробуем даровать им покой посмертия".

"В этом есть смысл", - после некоторых колебаний признался Лофер.

"Я хотел бы согласиться с Арнгримом, если быть откровенным", - молвил Ллевелин. - "Тоже не могу сказать, что любил детские сказки и суеверия". Взгляд его стал задумчивым и грустным. "А вот Миллия любила..."

После этой реплики воцарилось неловкое молчание. Он продолжили путь, каждый погрузился в собственные думы. Дождь поутих, и вскоре единственным звуком, нарушающим тишь, стало чавканье их сапог по грязи, а также звон редкий капель, срывающихся с сырых ветвей на землю. На смену дождю пришел сверхъестественный туман, окутавший деревья и болотные просторы так плотно, что сложно стало разглядеть тропу.

"Как мы можем надеяться отыскать нежить, если не видим того, что находится в десяти шагах?" - вслух высказал Лофер общие опасения.

"Наш враг явит себя позже", - отозвалась Леннет. - "Есть кое-что, характерное для всей нежити, и это - гордыня. Они не считают нас достаточной угрозой, от которой стоит скрываться. Нет, они видят в нас незваных гостей, насекомых, подлежащих уничтожению. И они попытаются сделать именно это".

И это должно было обнадежить нас? Ллевелин судорожно сглотнул, не смея озвучить свои мысли. Я бы куда с большим удовольствием услышал о том, что монстр бежит от нас, как мышь от кота. Знать, что он обязательно явит себя и нападет, не зная, однако, где именно, когда и как... это не самое приятное ощущение.

"Это... не очень-то обнадеживающе, леди валькирия", - чуть дрогнувшим голосом высказала Джеланда мысли, снедавшие Ллевелина. - "Знать, что мы будем атакованы, но не знать, кем и как, и откуда в этом густом тумане..."

"И поэтому вы не должны терять бдительности", - Леннет покачала головой. - "Нет, не ждите, что я буду успокаивать вас и притворяться, будто никакой опасности нет. В мою задачу не входит обращаться с вами, как с собственными детьми, прятать вас от реальности. Я буду защищать вас всеми силами, но в итоге вы сами должны быть ответственны за свои жизни. Моя задача - обучать вас для сражения в грядущем Рагнарёке, и дело это не из легких". Она запрокинула голову, воззрилась на неизменно темные небеса. "Хотя сложно сказать, можно ли к этому вообще быть готовым. Но, как бы то ни было, вы должны приложить все усилия, чтобы получить необходимые знания и умения перед тем, как я отправлю вас в Вальхаллу. На войне вам придется побывать в ситуациях, куда худших этой, и вы должны набраться сейчас как можно больше опыта. Сегодняшний урок, если желаете, состоит в обучении осторожности ввиду неожиданных атак схоронившихся противников".

Стоило ей это сказать, как громкий звук разорвал практически гробовую тишину. Казалось, он раздался где-то очень близко, но источника было не видать.

"Что... что это было?" - Лофер выхватил копье, озираясь по сторонам в поисках источника звука. - "Покажись, злобная тварь!"

"Спокойно, Лофер", - улыбнулся Арнгрим. - "Гляди - это всего лишь проклятая птица". Он указал на сову, расположившуюся на суке мертвого дерева, высоко над туманом. Сова мигала глазами и тихо ухала.

"Мне не нравится, как она на нас смотрит", - Лофер отступил на шаг назад. - "Что-то в ней настораживает".

"Повторяю - это просто птица". Арнгрим закатил глаза. "Что, по-твоему, она может сделать?"

"Не знаю, она просто..." - Джеланда закусила губу, лицо ее выражало тревогу. - "В ней что-то пугающее, и мне это не нравится". С мольбою на лице она обернулась к Ллевелину. "Ты же понимаешь, о чем я, так ведь?"

"Нет, я... это просто птица, Арнгрим прав". Казалось, Ллевелин сбит с толку. "Почему ты считаешь, что я должен чувствовать так же, как ты?"

"Ну, ты..." Джеланду прервал хохот Арнгрима.

"Я думаю, принцесса хочет сказать, что она поняла - ты испугаешься собственной тени, ровно как и она сама".

"Уж извини", - похоже, Ллевелин немного обиделся, - "но я не такой трус!"

"А, значит я трусиха?!" Джеланда топнула ногой, нисколько не заботясь о том, сколько грязи испачкает ее одежду. - "Да как ты смеешь! Десяти..."

Она осеклась, когда сова громко заухала, после чего зашелестели ветви и она поднялась в воздух. Все в молчании наблюдали, как она растворилась в тумане, устремившись в темный лес. Ее мерно взмахивающие крылья стали еле различимым силуэтом в сером мареве.

"Как странно", - пробормотал Беленус. Лофер обернулся к нему.

"Что именно?"

"Что здесь и сейчас мы видели живое создание, а раньше не заметили ни одного". Беленус покачал головой и нахмурился, когда в результате движения капли с мокрых волос оросили лицо. "Что-то странное во всем этом".

"Смотрите, она возвращается". Джеланда указала на движущуюся к ним темную точку, скорее всего, птицу. "Или, по крайней мере, другая, летит поглазеть на нас".

"И... мне кажется, она привела друзей", - заметил Ллевелин, когда в тумане означилось еще несколько темных форм.

"Почему мне кажется, что они не собираются радостно приветствовать нас у себя дома?" - пробормотал Арнгрим, обнажая меч.

"Ты прав, Арнгрим", - Леннет уже успела сделать то же самое. - "К бою!"

Через долю секунды после приказа Леннет птицы - огромные бурые совы с алыми крыльями и сверкающими глазами - налетели на них со столь страшными криками, что волосы на голове Джеланды зашевелились от ужаса. Вскрикнув, она бросилась вперед, однако, к вящему своему неудовольствию, плюхнулась в грязь.

"О... как же я хочу отсюда убраться!" - с яростной гримасой на юном лице она поднялась на ноги и обернулась, чтобы посмотреть, как идет сражение, услышав удары металла о неживую плоть.

"Осторожно, Арнгрим!" - Лофер бросил копье в птицу, собиравшуюся клюнуть Арнгрима в затылок. Оружие пробила тварь, и она шлепнулась на землю, испустив крик, полный боли.

"Прекрасная работа!" Улыбаясь, Арнгрим вытащил копье из тела птицы и бросил его Лоферу. "Вижу, со времени нашего последнего тренировочного поединка ты кое-чему научился".

"Действительно!" Лофер не удержался, самодовольно ухмыльнулся, пригвоздив очередную птицу к дереву, после чего выдернул копье из тела твари. "И когда мы проведем следующий поединок, я обязательно одержу верх!"

"Ха!" Увернувшись от острых когтей, Арнгрим рассек птицу надвое. "Чтобы сделать это, тебе еще нужно долго тренироваться!"

"Ты можешь удивиться, Арнгрим". В глазах Лофера появилась уверенность, которой Арнгрим не помнил раньше. "Очень удивиться".

"Надеюсь, ты подкрепишь свое хвастовство делом?" Арнгрим изогнул бровь, затем быстро отпрыгнул на шаг, ибо огненное заклятие Джеланды испепелило птицу, по которой он собирался нанести удар. "Хочу посмотреть на эту попытку".

"Считай, что поединок неизбежен", - улыбнулся Лофер, убивая очередного монстра, но улыбка исчезла, когда стрела Ллевелина пронеслась в дюйме от его лица, чуть не срезав нос. "В любое время, когда будешь готов".

"Ну и договорились", - кивнул Арнгрим.

"А... похоже, это последняя", - молвил Ллевелин, утирая пот. - "Этого... я не ожидал..."

"Вы отлично справились, мои эйнхериары", - с одобрением изрекла Леннет, озирая поле брани. - "Прекрасная первая сеча".

"Первая?" - с несчастным видом вопросил Ллевелин. - "То есть, мы пришли сюда уничтожить не их?"

"Нет, боюсь, что нет", - покачала головой Леннет. - "Еще далеко не конец; то был лишь маленький пример того, чего нам ждать от этого болота. Пойдемте, нам еще много чего предстоит здесь свершить".

Вновь в полном молчании они двинулась дальше. Туман немного истончился, явив окрестности, но окончательно так и не рассеялся. Куда там! Не раз казалось, что дождь зарядил вновь, но на поверку оказывалось, то капли падают с древесных ветвей. Несколько раз слышался гром, но гроза так и не началась.

А затем впереди, подобно лампаде во тьме, возник свет. Хоть источника его и не было видно.

"Л... леди валькирия?" - прошептала Джеланда, неотрывно глядя на сияющую оранжевую сферу.

"Не отвлекайся на это", - отвечала Леннет. - "Это всего лишь природное явление, созданное газами этого болота. Нам нужно ожидать появления нежити, которую следует упокоить раз и навсегда".

"Ладно", - сглотнула Джеланда, сжав древко посоха чуть крепче. Она считала, что источником сияния можно быть только одно, как следует из рассказанной ранее Беленусом истории. Двое возлюбленных, разлученные, пребывающие в вечном поиске друг друга... в поиске, что продлится до самого конца света... наверняка этим светом один из них освещает себе путь через черное сердце Нетов. Арнгрим наверняка лишь посмеется, если она скажет об этом, но было единственным объяснением, которое приходило ей в голову при виде этой неожиданно появившейся сферы. К счастью, была она довольно далеко от нее, и ей не придется видеть приведение, которое, вне всяких сомнений, несло этот источник света с собою.

Нет, погодите-ка... погодите... неужто... вот сейчас... ей показалось, что свет двинулся назад?

Нет... нет, это невозможно!

Она тихо, едва слышно вскрикнула, осознав, что свет, вообще-то, приближается к ней, или же он движется назад, а она его нагоняют. Или... подождите-ка...

Мне... мне кажется, он прекратил двигаться, и мы приближаемся к нему. Он... ждет нас...

"Что... Что..." Ллевелин остановился и уставился на светящуюся сферу, зависшую перед ближайшим деревом, как будто мог видеть того, кто держит ее. "Я... я..."

Побледнев, как смерть, он устремился к сфере столь же стремительно, как перед этим и остановился. Но стоило ему достигнуть сферы, как та начала двигаться назад, в туман... а Ллевелин - следом за ней.

"Ллевелин!" - с ужасом выкрикнула Джеланда. - "Не надо..."

Но было поздно - он уже скрылся в тумане, ровно как и таинственный зловещий свет.

"Ллевелин!" - Беленус устремился в том же направлении, что и сгинувший товарищ. - "Я вернусь с ним, подождите меня здесь!"

Легче сказать, чем сделать.

Выбросив из головы эту мысль, Беленус продолжал бежать, сосредоточив все внимание на следах в грязи, и пытаясь расслышать шаги Ллевелина. Он не видел ни юноши, ни светящейся сферы, но был уверен, что сможет их настигнуть вовремя.

Вовремя, чтобы предотвратить то ужасное, что может случиться.

"Ллевелин! Где ты?" - кричал он, искренне надеясь, что услышит ответ. Ответа не было, но туман неожиданно рассеялся, и он увидел юношу на самом краю утеса, который протягивал руку к сияющей сфере, висящей в воздухе перед ним... и она медленно двигалась назад.

"Ллевелин!" Беленус бросился вперед и обхватил Ллевелина за талию, оттащил его от края утеса за мгновение до того, как тот сделал роковой шаг.

"Что ты делаешь?!" Ллевелин отчаянно пытался вырваться из железной хватки старшего товарища. "Я должен идти... это она... она здесь!"

"Она?" Беленус посмотрел на сферу света, все еще висящую в воздухе. На мгновение он увидел лик улыбающейся девушки с золотисто-каштановыми волосами, в руке которой светилась лампа. А в следующее мгновение очертания ее изменились, и очам Беленуса предстала до боли знакомая женщина с черными волосами и глазами, облаченные в простое черное платье. Взгляд Беленуса стал суров, когда он понял, что происходит.

"Ллевелин... не дай обмануть себя". Беленус выпустил его, но все так же крепко держал за руку, дабы тот не сорвался с места вновь. "Это иллюзия, и весьма изощренная. Та, что принимает облик твоих любимых, дабы заманить несчастных к смерти". Он покачал головой, и с оттенком веселья в голосе заметил. "Однако, не думаю, что она поняла - мы уже и так мертвы".

"Что? О... Я... я... понимаю... Она..." Ллевелин опустил взгляд, плечи его поникли, и он опустился наземь. "Она... она выглядела как Миллия..."

"Миллия?" Беленус отпустил руку Ллевелина, уверенный в том, что парень не станет больше преследовать призрак. "Если не секрет, кто это - Миллия? Твоя возлюбленная?"

"Да". Ллевелин подтянул колени к груди и обхватил их руками. "Мы... мы... то есть, мы были... собирались пожениться. Но..." Он глубоко вздохнул.

"Прости".

"Нет, в этом... нет твоей вины, не стоит извиняться". Ллевелин вздохнул снова.

"Тебе ее не хватает". Это было скорее утверждением, нежели вопросом.

"Больше всего на свете", - тихо прошептал Ллевелин. - "Мы о многом говорили, знаешь ли... говорили о том, чем будем заниматься, когда поженимся, как и где будем жить. Мы хотели покинуть Крелл Монферайгн, уйти как можно дальше от всех этих сражений. Мы обуждали множество мест, куда можем направиться, чем можем заняться. Фленсебург казался нам лучшим вариантом... о, как же мы хотели отправиться туда, особенно Миллия". Он грустно улыбнулся. "Она хотела изучать магию в академии. И мы слышали, что людям там живется вольно, даже таким беженцам, как мы. Не знаю, правда это или нет, но попытаться стоило. Ни для кого из нас не имело значение богатство... мы везде были бы счастливы, даже в бедности, если жили бы в мире друг с другом. Но теперь... теперь мы никогда не увидим этого города. Да и любого другого... даже друг друга".

"Ллевелин..."

"Я..." Из груди его вырвался то ли смешок, то ли сдавленное рыдание, и он еще сильнее обхватил колени. "Я продолжаю думать о ней... гадать, чем она занимается, как она чувствует... что с ней будет. Наверное, она никогда не покинет Крелл Монферайгн так, как отчаянно этого хотела... возможно, останется там на всю жизнь, выйдет замуж за кого-нибудь богача, которого подыщет ей мать". Он снова вздохнул. "Я знаю, что она должна идти по жизни, продолжать жить, и я хочу, чтобы так оно и было, поверь, очень хочу. Но..." Голос его вновь стих до еле слышимого шепота. "Я столь эгоистичен, что не хочу, чтобы она меня забыла".

"Это нормально, Ллевелин, и я не вижу в этом ужасного эгоизма". Беленус сел рядом с юношей и положил руку ему на плечо. "Это нормально, когда человек не хочет, чтобы любимые забыли о нем. Это становится страшно, лишь когда живая умирает от отчаяния, испытывая невыносимую потребность видеть усопшего рядом".

"Я никогда не хотел такого для Миллии!" - сама мысль об этом ужаснула Ллевелина. - "Я... я хочу, чтобы она жила и была счастлива... Я не хочу, чтобы она цеплялась за воспоминания обо мне, и чтобы те мешали ей жить... Я просто не хочу, чтобы она полностью обо мне забыла, усилиями других или по иной причине. Неужели... неужели это так уж плохо?"

"Не думаю, что она забудет", - Беленус покачал головой. - "И нет, не думаю, что это плохо. Даже если бы было так... я не мог бы винить тебя, ведь то же самое я желаю для Асаки".

"Асаки?" Самобичевание уступило место любопытству; Ллевелин обернулся к Беленусу. "Кто это - Асака? Твоя любимая?"

"Я любил ее, но моей возлюбленной она не была". Беленус опустил глаза. "Я заботился о ней очень долго, так или иначе, но так и не сумел обратить свои чувства в слова... факт, которого я вечно буду стыдиться".

"Но почему?" - нахмурился Ллевелин. - " Я могу понять, что ты сожалеешь о том, что не открылся ей, но..."

"То был не страх", - вздохнул Беленус. - "По крайней мере, не в нем все дело. Когда я впервые повстречал ее, она была лишь ребенком, купленным для служения в нашем доме, а я тогда был молодым юношей, получавшим образование. С годами я частично осознал свои чувства, но многочисленные обстоятельства не давали мне признаться ей в них. Было ли дело в наших разных социальных классах или же в моем несчастливом браке, или же в разлуке, когда меня призвали на войну, а, быть может, в неуместности объяснений после ранней кончины моей супруги... Я никогда этого не узнаю". Он поднял голову и уставился на все еще пребывающее пред ними видение; лицо его не выражало ровным счетом ничего. "Мне причиняют боль мысли о том, что она осталась одна, но все же это предпочтительнее собственного одиночества с осознанием ее смерти. Думаю, вот в чем проявляется мой эгоизм".

"Я не понимаю, как тот, кто пожертвовал жизнью ради того, чтобы его любимая могла продолжать жить дальше, может считаться эгоистичным", - Ллевелин тоже взглянул на видение и улыбнулся, будто все еще видел Миллию перед собой. - "Ты благородный человек... не каждый смог бы поступить так же".

"Ты мне льстишь", - грустно улыбнулся Беленус. - "Я не герой... Я просто сделал все, от меня зависящее, чтобы защитить любимую. Многие поступили бы так же, я не сделал ничего особенного".

"Ну, если... если ты так говоришь", - не в силах больше видеть лик Миллии, Ллевелин снова отвел глаза. - "Я... Я... боги, я хотел бы..." Он так и не договорил, вновь замолчав.

"Чего ты хотел бы?" - уточнил Беленус.

"Я не знаю". Ллевелин поднял с земли небольшой камень и швырнул его вниз с утеса. "Я не знаю... Я просто... Я продолжаю думать о Миллии и о жизни, которую мы могли бы разделить, и я гадаю... Я не хотел бы казаться неблагодарным за то, что для меня сделала валькирия, уверяю тебя, я просто... Я не могу перестать гадать, как бы сложились наши судьбы, если бы я не погиб в сражении, если бы леди валькирия не избрала бы меня эйнхериаром". Он с грустью покачал головой. "Она говорит, что я еще не полностью осознал свою кончину... что я не могу быть послан в мир богов, если не отрину все, удерживающее меня в этом мире. Что она имела в виду?"

"Она имела в виду", - Беленус смотрел Ллевелину прямо в глаза, - "что так же как Миллия должна отпустить тебя, чтобы продолжать жить дальше, ты должен отпустить ее и ваши совместные мечты. Да, я знаю - легче сказать, чем сделать". Прежде, чем Ллевелен успел открыть рот, он добавил: "Должен признаться, я и сам тревожусь за Асаку. Но если я - если мы - не хотим упустить этот второй шанс, дарованный нам доброй валькирией, то должны приложить все усилия, дабы отринуть мирские заботы и тревоги. Мы не должны всецело позабыть о любимых, не думаю... но мы должны отпустить их и продолжать двигаться дальше, как и они сами".

"Не знаю, как мне это удастся", - прошептал Ллевелин. - "Смогу ли я".

"Это будет нелегко. Я знаю. Но мы должны по крайней мере попробовать... это самое меньшее, что мы можем сделать для валькирии, чтобы, если не воздать ей за доброту, то доказать, что выбор ее оправдан. Она избрала нас не без причины, и мы должны соответствовать ее ожиданиям. Не потому, что в случае неудачи она отправит нас в Нифльхейм, а... потому что мы не хотим ее разочаровывать. Ни больше, ни меньше".

"Нет... нет, я не хочу ее разочаровывать", - покачал головой Ллевелин. - "Не знаю, как объяснить, но мысль о том, что она разочаруется в нас, пугает меня. Не потому, что она может тогда с нами сделать, но... о, я не могу выразить это словами".

"Я понимаю, что ты имеешь в виду", - губы Беленуса тронула легкая улыбка. - "Думаю, мы все так считаем. И... кстати говоря..." Он поднялся на ноги и повернулся спиной к обрыву и видению Асаки. "Мы должны возвращаться... Я сказал им, что приведу тебя назад, а мы пробыли здесь дольше, чем должны были".

"Действительно", - из тумана появилась Леннет, сопровождаемая Арнгримом, Лофером и Джеландой.

"Л... леди валькирия!" Ллевелин стремительно вскочил на ноги и склонил голову. "Я... Я прошу прощения за мои необдуманные действия, леди валькирия!"

"Я хотела бы выслушать объяснение перед извинением, Ллевелин", - строго изрекла Леннет. - "Что сподвигло тебя на..."

"Отец?" Джеланда выглянула из-за спины Леннет, глаза ее изумленно расширились. "Это... это... действительно ты?"

"Это не твой отец, Джеланда", - Беленус сделал несколько шагов вперед, преградив ей путь. - "Пусть тебя не обманет этот свет. Это - иллюзия, дух, принимающий облик любимого тобой, и принуждающий человека ступить в пропасть. Он заставил Ллевелина поверить в то, что тот видит перед собой свою возлюбленную, и, ней подоспей я вовремя, нас бы стало на одного меньше. А когда я поглядел на сияющую сферу, то увидел в ней свою любимую".

"Асаку?"

"Да", - кивнул он. - "Для тебя он предстал в образе отца. Каждый видит свое видение, я так понимаю".

"Меня бы он не одурачил", - хмыкнул Арнгрим.

"О?" - Джеланда изогнула бровь. - "С чего бы это?"

"Потому что он принимает образ Роланда. Моего брата", - добавил он, видя, что Беленус и Ллевелин не совсем понимают, о ком идет речь. - "Он хром, знаете ли, и я прекрасно знаю, что он ни за что бы сюда не добрался. Особенно теперь, когда Роланд спас его из темницы и препоручил заботам наших друзей". Он бросил взгляд за Лофера. "Я еще раз благодарю тебя за это".

"Тебе не нужно благодарить меня", - Лофер смутился. - "Я просто сделал то, что считал правильным".

"И... я хочу извиниться", - заговорила также зардевшаяся от смущения Джеланда. - "Конечно, не я тому виной, а мой отец, потому что скорбел обо мне... потому я тоже чувствую себя отчасти виноватой в том, что случилось с Роландом".

"Не стоит, принцесса", - улыбнулся Арнгрим, и в кои-то веки улыбка вышла не насмешливой, но искренней. - "Как ты правильно подметила, не ты тому виной. Но спасибо тебе за добрые слова".

"Я рада", - Джеланда улыбнулась в ответ.

"Что до меня..." - сухо изрек Лофер, - "то это создание не может решить, явиться ему моим отцом ли, матерью или младшей кузиной". Он засмеялся, на как-то натужно. "Забавное создание. А кем оно видится тебе, леди валькирия?"

"Кем-то, мне незнакомым; полагаю, дух просто пытается смутить меня, являя неизвестный мне образ". Леннет прекратила отстраненно тереть средний палец правой руки и выхватила меч, устремившись вперед. "Изыди, монстр! Прекрати свои игры и охоту на живых!"

"Как нагло с твоей стороны приказывать мне в моих же владениях". Очертания духа подернулись рябью, и он предстал в облике дракона-нежити, восседающего на самом краю утеса. - "Почему бы тебе не отправиться восвояси и не оставить меня в покое?"

"Не могу". За спиною Леннет эйнхериары изготовились к сражению. "Я не позволю тебе и дальше осквернять сии земли!"

"Ну тогда попытайся остановить меня!" Чудовище раззявило пасть, исторгнув на Леннет поток пламени. Однако, она подпрыгнула высоко в воздух, и огонь не задел ее. Лофер и Арнгрим в последнюю секунду еле уклонились.

"Злобная тварь!" Джеланда заскрежетала зубами, готовясь произнести заклинание. "Десяти тысяч смертей недостаточно для тебя за то, что ты сделал!"

"Думаю, соглашусь". Ллевелин прицелился и выпустил стрелу. Она вонзилась в глаз чудовища, которое испустило ужасающий вопль. Следующими нанесли удары Беленус и Леннет, полоснув мертвяка мечами, хоть толку от этого и было немного, и едва уклонились от гибельных когтей. Ллевелин выпустил еще одну стрелу и удовлетворенно улыбнулся, когда она пробило одно из огромных черных крыльев.

Ты заплатишь за осквернение наших воспоминаний!

"Огненная Буря!" Джеланда направила посох на дракона-зомби, и тогда объяло пламя, пожирая мертвую плоть. Тварь взвыла в агонии, но Арнгрим заставил ее замолчать, разбив мечом череп. Тело подергивалось еще несколько секунд, затем затихло, волшебное пламя все еще плясало на крыльях. Затем оно растворилось в воздухе, распавшись на маленькие белые сферы... а после исчезли и они.

"Все?" - Ллевелин первым заговорил после победы над чудовищем.

"Да", - Леннет вогнала меч в ножны и взглянула на небо, которое начало светлеть. "С расправой над нежитью мы свершили очищение сего места, и, я полагаю, оно станет таким, каким ему и надлежит быть".

"Ты думаешь... ты думаешь, что эта тварь имеет какое-то отношение к той истории, что поведал нам Беленус?"

"Не знаю", - Леннет созерцала болота, затем обернулась к эйнхериарам. "Возможно, история это - лишь не имеющая под собой основы народная сказка, привязанная к этому месту из-за иллюзий, творимых нежитью... а, возможно, мертвяк сей действительно заманил и умертвил героя истории, представ в обличье его почившей возлюбленной, так же, как и представал дорогими вам людьми... и, вне всякого сомнения, подобную участь разделили многие, пришедшие сюда". Леннет вздохнула. "Как бы то ни было, больше вреда живым он не причинит. Стало быть, задача наша выполнена".

"Идемте!"

6. Неразумное поведение

Кашеля разбудило потрескиванье поленьев в костре. Оно не было особенно громким, но, так как он балансировал между сном и бодрствованием, оказалось достаточным, чтобы полностью его пробудить. Следующим Кашеля приветил мягкий, теплый свет костра, пытающийся разлепить его веки, все никак не желающие открываться. Кашель широко зевнул, прикрыв рот рукой, и сел на земле.

"Вовремя ты проснулся", - молвила Селия, даже не взглянув на него, благо все ее внимание поглощало варево в черном котелке, висящем над костром. - "Я уж начала гадать, когда ты встанешь".

"Ммм... как давно ты сама проснулась, Селия?" - выдавил Кашель, подавляя очередной зевок и протирая глаза.

"Достаточно давно, чтобы начать готовить завтрак", - она улыбнулась, обернувшись наконец к нему. - "И он практически готов. Ты проснулся как раз вовремя, чтобы насладиться им еще горячим".

"Даже если я не просыпаюсь, ты всегда будишь меня сама". Он развел руки в стороны и несколько раз моргнул, отгоняя сон. "Что ты приготовила сегодня?"

"О, всю ту же старую добрую кашу, ничего иного". Она пожала плечами. "Ну и чай, конечно же".

"По мне, вполне недурно", - усмехнулся Кашель. - "Ты знаешь, я обожаю твою стряпню, и не важно, что именно".

"Ох, помолчал бы, Кашель", - Селия не удержалась, хихикнула. - "Лесть бессмысленна, и она не сделает еду вкуснее".

"В любом случае, она куда вкуснее, чем в том случае, если готовлю я". Он собрал в хвост свои длинные лазурные волосы, оставив свободными несколько прядей. "Помнишь, как один раз я уговорил тебя дать мне шанс попробовать приготовить еду?"

"Как я могу забыть такое?" Селия сморщила носик в искреннем отвращении. "Недожарил мясо, пережарил хлеб... а чай вовсе походил на воду! И не горячий, а слегка тепленький", - добавила она, подмигнув.

"Вообще-то, не стоит помнить об этом в таких мельчайших деталях, Селия!" И все же он не удержался, рассмеялся тоже. "Хотя ты забыла о том, как я еще и переперчил мясо".

"А, да... об этом забыла. Уж и не знаю, как... учитывая, что все мы - ну ладно, некоторые из нас - получили после этого жуткое несварение желудка". В ее глазах цвета охры плясали веселые огоньки. "А как ругалась Аелия... а когда Лемия сказала ей, что она хуже мужчины, она чуть было не испепелила ее на этом самом месте!"

"А, да!" - хихикнул Кашель. - "Это для нее страшное оскорбление. Бедняжка Лемия даже не поняла, что сказала до того, как слова у нее вырвались. А тогда уже было поздно".

"Нет, не поняла", - Селия покачала головой, на губах ее играла задумчивая улыбка. - "Думаю, единственным, кто не пострадал той ночью, был Грей. У него всегда был железный желудок".

"И голова такая же". Хорошее настроение Кашеля мгновенно улетучилось при упоминании их бывшего друга. "Клянусь... когда мы нагоним его..." Руки его сжались в кулаки. "Он заплатит".

"Конечно, заплатит". Ее настрой ухудшился тоже, и Селия начала разливать кашу в две чаши - одну для себя, вторую для Кашеля. "Но... давай сейчас не будем об этом беспокоиться. Сегодня у нас другие дела".

"Деревня Камилла..." Кашель бросил взгляд вдаль, где утреннее небо едва окрасил скорый рассвет в мягкие серые и голубые цвета. "Что, по-твоему, там случилось?"

"Я не знаю". Селия передала Кашелю его чашу, которую он принял автоматически, даже не поглядев на нее. "Рассказ Варда не очень ясен. И за время прошедшее с его ухода оттуда до того момента, как он добрался до нас, многое могло измениться... не говоря уже о времени, затраченном нами на переход".

"У Лофера... там была семья". Кашель немного помешал кашу, после чего поднес ложку ко рту.

"Я знаю", - тихо молвила Селия.

"Интересно, все ли с ними в порядке... и знают ли они уже о..." Кашель прервался на то, чтобы сделать большой глоток чая, после чего продолжил: "Я надеюсь... Я надеюсь, нам не придется принести им эту новость". Он нервно поерзал. "Я ненавижу подобные ситуации".

"Какие еще "ситуации"?" - искренне изумилась Селия. - "Кашель, как ты можешь говорить такое? Мы не можем просто..."

"Селия", - прервал ее Кашель, - "ты вообще знаешь, каково это - сказать кому-то, что член его семьи мертв?" Неожиданно он показался крайне усталым, слабым и бледным. "Это не очень приятно. Крайне неприятно. Это - одна из самых страшных ситуаций, в которой можно оказаться. Облечь потаенные страхи в слова и видеть их лица, когда рушится весь их мир... это ужасно. Ты чувствуешь чудовищную вину, даже если в смерти человека ее нет. Надеюсь, тебе никогда не придется пережить такое".

"Кашель... а тебе когда приходилось делать такое?" - озадаченно нахмурилась Селия. - "У Лемии и семьи-то не было, стало быть, и говорить некому, а тех пор из наших друзей погиб лишь Лофер".

"Не хочу сейчас об этом говорить", - мягко, но твердо произнес он, говоря о том, что беседа закончена, но, в то же время, он не винит ее в чрезмерном любопытстве. "Когда-нибудь я расскажу тебе об этом".

"Ну хорошо". Селия сделала глоток чая, и несколько минут они, глядя на светлеющий горизонт, молча трапезничали.

Какое-то у меня странно чувство насчет сегодняшнего дня... не знаю, почему. Но оно совсем не доброе. Хотела бы я... или остаться здесь на целый день, или магически перенестись сразу в вечер. Кашель и я ужинали бы, строили планы на завтра, говорили бы о том, что уже сделали, а что еще предстоит... хотела бы я, чтобы сейчас настало это мгновение. Но оно еще очень, очень далеко.

"Мы уже недалеко от Камиллы", - нарушил молчание Кашель. - "Вскоре туда доберемся".

"Да, думаю, скоро". Селия бросила взгляд на чаинки, оставшиеся в ее чаше. "Очень скоро..."

"Похоже, тебя эта перспектива не очень-то веселит", - Кашель внимательно поглядел на ее лицо. - "Совсем не веселит".

"А что, должна?" Прикусив нижнюю губу, Селия посмотрела ему прямо в глаза. "Мы не знаем, что увидим там, в какую ловушку ступим... вернемся ли мы..."

"Не о чем беспокоиться", - прервал ее Кашель, ободряюще улыбнувшись. - "Мы пойдем туда, посмотрим, что сможем сделать, и уберемся восвояси. Мы и раньше это проделывали, вдвоем... нет ничего, что бы смогло одержать верх над нами, если мы вместе".

"А если что-нибудь случится?" С тревогой в глазах Селия смотрела на светлеющее небо. "Я..."

"Селия, успокойся, ничего не случится. Я ведь всегда так говорю? И ничего не случается".

"Но ты не знаешь точно, что ничего не случится и на этот раз. На этот раз что-нибудь может произойти". Рука Селии чуть тряслась, и она поставила чашу на землю, чтобы не пролить остаток чая. "Я просто... чувствую... такой страх. Тревогу и страх".

"Не надо". Кашель придвинулся к ней и обнял за плечи. "Не надо, Селия. Не волнуйся. Я не допущу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, да и со мной тоже. Я присмотрю за тобой. И знаю, что ты сделаешь то же и для меня. Потому в подобных ситуациях, и даже куда худших, я ничуть не волнуюсь. Потому что я верю в нас обоих. И ты должна".

"Я верю, Кашель, верю". Селия натянуто улыбнулась. "Мы так давно работаем вместе, что я была бы дурой, если бы не доверяла тебе. Я пытаюсь и в себя верить. Просто... иногда я не могу ничего с собой поделать, и боюсь, что ожидающее нас может... может..." Она так и не договорила, уставилась на землю.

"Селия, я снова и снова говорю тебе, ты не можешь и не должна беспокоиться о подобном", - Кашель легонько сжал ее руку. "Что должно случиться, то случится. Рано или поздно, все мы умрем, а при нашей работе смерть может заглянуть к нам раньше, чем к людям, живущим в городах или деревушках, где никогда ничего не происходит, и каждый день похож на предыдущий. Но неважно, когда она нас настигнет... зачем губить всю жизнь, ожидая, гадая и тревожась, когда это произойдет?" Он вздохнул. "Кстати... это совершенно не то, что сделал Лофер, не путай одно с другим. Мы говорим совершенно об ином. Я хочу сказать, что... если хочешь прожить свою жизнь сполна, ты не должна страшиться смерти".

"Я не боюсь смерти сама", - тихо, еле слышно произнесла Селия. "С тех пор, как Лемия... а теперь и Лофер... я не могу вынести мысли о том, чтобы потерять еще больше друзей".

"Я... Селия, я..." Даже Кашель не знал, что ответить на это.

Что я могу ответить на это? Глубоко в душе это пугает и меня тоже. Я продолжаю думать о ночи, когда Лофер просто ушел, чтобы умереть после того, как привел к нам Роланда, и, что еще хуже, это пробуждает воспоминания о том страшном дне, когда Лемия... а теперь мертв и Арнгрим. Я все гадаю, каково будет жить, зная, что потерял Аелию, или, еще хуже, Селию, и... это слишком тяжело. Я не могу даже думать об этом. И что я должен ответить ей, когда я страшусь того же, что и она?

И он не произнес ни слова. Вместо этого, он просто обнял Селию, и они, соприкоснувшись головами, вместе наслаждались рассветом.

Я бы посоветовал тебе не тревожиться, Селия, но не думаю, что в моих устах это прозвучит искренне. Не сейчас, по крайней мере, после всего случившегося. Интересно, а наступит ли момент, когда будет иначе.

Пришел час двигаться дальше, посему они принялись собирать свои пожитки. Селия залила огонь и упаковала кухонные принадлежности и чаши, в то время как Кашель скручивал циновки. Света было достаточно, чтобы разглядеть окрестности, хоть день был не солнечный; в небе собрались тучи, закрыв солнце и окрасив мир оттенками серого. Очередной пасмурный день... оставалось надеяться, что не начнется дождь.

"Все готово?" - поинтересовался Кашель, в последний раз осмотрев их вещи. - "Мы все собрали?"

"Да, думаю, да", - Селия закинула суму за плечо. - "Когда доберемся до деревни, оставим их где-нибудь, пока будем заниматься расследованием случившегося".

"Да, но если что-нибудь страшное бросится на нас, когда мы дойдем до деревушки, я бросаю это все на землю", - хохотнул Кашель. Селия нахмурилась.

"Не шути так, Кашель. Это не смешно; кто знает, что мы там обнаружим?"

"Прости, прости", - Кашель увещевающее протянул к ней руки, на лице его читалось раскаяние. - "Прости, Селия. Я не хотел легкомысленно относиться к создавшейся ситуации... просто, ну..."

"Да, я знаю", - чуть улыбнувшись, Селия покачала головой. - "Юмор - твоя защита".

"Когда он уместен... и когда его воспринимают".

"Ну, иногда его воспринимали даже тогда, когда он не был уместен".

"Не напоминай", - скривился Кашель. - "Есть вещи, про которые я хотел бы просто забыть, знаешь ли".

"Да, знаю... понимаю". Селия опечалилась. "Есть вещи, о которых не стоит даже вспоминать".

"Ну... не знаю, зайду ли я так далеко", - задумчиво произнес Кашель. - "Ведь даже полные боли воспоминания полезны, если извлечь из них урок, так? Если хочешь услышать мое мнение, бесполезных воспоминаний не существует. Если мы из всех - или из некоторых, хотя бы - будем извлекать уроки, то даже самые плохие принесут пользу".

"Оптимист", - вновь улыбнулась Селия, на этот раз на лице ее отразилась ностальгия. - "Хоть это в тебе никогда не меняется за все те годы, что мы знаем друг друга. Надеюсь, и не изменится никогда".

"Не изменится. По крайней мере..." Кашель ухмыльнулся. "...до тех пор, пока я не сделаю тебя еще более оптимистичной".

"Ха! Удачи!" - рассмеялась Селия, что в эти дни было большой редкостью. - "Ты должен был бы уже понять, что это невозможно".

"Селия, Селия, Селия", - покачал головой Кашель и вздохнул. - "Разве ты не знаешь, что слова "невозможно" не должно быть в словаре оптимиста?"

"Нет, боюсь, я озвучила, то, что думаю... какая же я глупая". Когда Селия с теплотой посмотрела на него, в глазах ее плясали веселые искорки. "Пойдем, нам нужно добраться до деревни, пока не наступил вечер".

"Знаешь, я заметил, что эту фразу всегда почему-то произносят рано утром", - изрек Кашель, когда они тронулись в путь. - "Почему, интересно? Я понимаю, если бы ее говорили гораздо позже, но когда утро только началось... Почему?"

"Ты часто о таком думаешь?"

"Время от времени", - пожал плечами Кашель. - "Когда нечего больше делать. Жизнь странствующего наемника - не одни лишь эпические и постоянные приключения".

"Это верно", - Селия смотрела на серебристые небеса, гадая, не пойдет ли все-таки дождь. - "Хотя я думаю, что тихим временам есть свой предел".

"Да, если немного - то здорово, но... Я не знаю, по мне - гораздо интереснее, когда что-нибудь происходит".

"Иногда происходит слишком быстро", - пробормотала Селия.

"Да... здесь ты права". После этого оба они замолчали, и попытались отогнать воспоминания, которые никто сейчас не хотел обсуждать.

Кашель оказался прав; они действительно были недалеко от деревни. Вскоре в отдалении замаячили темные очертания маленьких покосившихся домишек, образующих деревеньку Камиллу. Что настораживало - помимо собственных шагов и дыхания, иных звуков не было слышно вовсе.

"Гляди - я кого-то вижу", - Селия указала на смутную тень, подобную на человека, маячившую у входа в Камиллу.

"Вижу еще нескольких... но они не движутся. Я уверен", - Кашель покачал головой, в голос его закралась тревога. - "Что-то... здесь не так. Точно говорю".

"Определенно..."

Они быстро переглянулись, кивнули друг другу и обнажили мечи, сбросив на землю походную утварь. Становилось очевидно, что в городе они встретят кого-то, настроенного крайне недружелюбно. Что-то определенно было не так, как должно.

Приблизившись к окраине деревни, они поняли, что именно. Люди, которых они видели издалека, были каменными статуями... но на лицах их застыло выражение ужаса. Что самое мерзкое, целых статуй не было. Все они оказались разбиты - некоторые пополам, у иных недоставало голов, или же конечностей и торсов. Крайне неприятное зрелище.

"Это..." Глаза Селии округлились от ужаса. "Это ужасно".

"Я... Я этого не ожидал". На лице Кашеля застыло то же выражение, что и у Селии. "Из того, что рассказал Вард, я сделал вывод... ну... каков бы он ни был, ничего подобного я не предполагал. Это страшно... трагично". Он инстинктивно отступил на шаг. "Не могу поверить..."

"Что могло содеять подобное?" Голос Селии от изумления звучал еле слышно. "Василиск? Кокатрикс? Или, может, горгон?" Она помедлила, качая головой. "Нет. Это куда больше, чем им по силам".

"...Лишь люди были обращены в камень. Смотри, Селия". Кашель указал на птицу на ветви дерева, нависающем над загоном перепуганных свиней рядом с домом. "И все... так или иначе, они были разбиты, все до единого". Тошнота подступила к горлу, и он быстро отвернулся от тела, лежащего на земле и разбитого надвое. "Это явно сделала не просто безмозглая тварь... здесь чувствуется разум, достаточный для того, чтобы..." Он сглотнул и отвернулся.

"Медуза..." - выдохнула Селия, ужас вновь отразился у нее на лице.

"Возможно, да". Взгляд Кашеля помрачнел. "Теперь, когда ты помянула об этом... помнится, Лофер рассказывал о том, как что-то здесь давным-давно было пленено".

"Да, и я помню". Селия обхватила себя руками, ощутив пробирающий до костей утренний холод. "Боги... это так ужасно..."

"Мы... мы должны заняться поисками выживших".

"Да". Селия неотрывно глядела на дверь ближайшего дома, чуть приоткрытую. "Но не думаю, что мы найдем их здесь".

"Нет, нет... здесь не найдем", - согласился Кашель. - "Давай посмотрим в другой части деревни".

"Но частей деревни не так уж и много". Кашель горько рассмеялся.

"Давай сперва пройдем по этой дороге". Все еще сжимая в руке меч, Селия двинулась вперед по направлению к погосту и церквушке. "Насколько я вижу, она ведет в лес... возможно, там спрятались люди".

"А, может, то, что сделало это с ними", - вздохнул Кашель. - "Хотя это хорошее место для начала поисков, как и любое иное. А если мы отыщем эту тварь... я не буду печалиться о том, что придется ее убить. Я просто..." Он вздохнул снова.

"Я знаю, Кашель", - Селия покачала головой и тоже горестно вздохнула. - "Я знаю... зелье, которое мы раздобыли, бесполезно, ведь статуи-то разбиты".

"Не статуи". Голос его был едва слышен. "Люди. Живые люди, как мы с тобой. Такими они были до тех пор, пока кто-то не содеял с ними все это". Он крепче сжал в руке меч. "Боги... я почти рад, что Лофер... когда он... Я не знаю, как бы он принял эту весть".

"Кто знает, быть может, его родные все еще живы". Но прозвучало это как-то неубедительно для обоих.

"В любом случае... пока приниматься за поиски".

"Верно".

Они двинулись по грязной дороге по направлению к часовне. Здесь стояла тишина, и статуй не оказалось. Единственным звуком был шелест мертвых листьев на деревьях. Нынешним утром в окнах часовни свечи не горели, а голосов, возносящих молитвы богам, не доносилось. Если внутри кто-то и был, то они старались сохранять тишину... возможно, чтобы не привлечь внимание того, что рыщет поблизости. Забаррикадированные изнутри окна говорили в пользу этой версии.

"Смотри... погост". Селия бросила взгляд на ряд могильных камней, мимо которых они проходили.

"Думаешь, кто бы не сделал это, он восстал из могилы?"

"Это не смешно, Кашель".

"А я и не шучу".

Звенящая тишина казалась фактически удушающей; они были начеку и ожидали появления врага в любую секунду, но оного так и не свершилось. Напряжение достигло такой степени, что атака принесла бы своеобразную разрядку. Но ни один из них не хотел думать о вероятности, что с ними случится то же самое, что и с селянами.

"Что это?" Кашель ускорил шаг до дороге, которая обрывалась у каменных ступеней. Огромный меч был прислонен к чуть приоткрытым дверям. "Они что, использовали этот меч в качестве запора?" Он взял меч в руки и принялся рассматривать его. "Ага... Селия, ты можешь разобрать, что здесь написано? Я не понимаю ни слова".

"Хмм? Надпись?" Селия встала рядом с Кашелем на ступенях и взялась за рукоять меча, чтобы внимательнее рассмотреть его. "О, понятно... это древние руны! Боги... они покрывают весь клинок!" Она склонилась к мечу, изучая письмена. "Поглядим, думаю, я смогу это прочесть... "Зрите же"... эээ... ага! "Зрите же Великое Жало, выкованное из сияния голубых небес". И..." Она помедлила, нахмурилась. "О чем там говорит последняя часть надписи? О... да... Думаю, здесь сказано "Силы его сдерживают в сих стенах абсолютное зло".

"...Абсолютное... зло?" Кашель и Селия с тревогой переглянулись.

"Вот, стало быть, в чем дело", - медленно кивнула Селия. - "Что-то было заточено здесь, что-то ужасное и злое... каким-то образом оно освободилось и расправилось с сельчанами".

"Да, похоже, что так. Остаются лишь вопросы... как оно сумело освободиться? И..."

"...где оно сейчас?" - закончила Селия.

"Верно". Кашель бросил взгляд на приоткрытые двери. "Мне кажется... что тварь, кем бы она не оказалась... повеселившись, наверное, вернулась передохнуть в свое логово".

"С чего это ты взял?"

"Местоположение меча". Кашель оставил Великое Жало на ступенях и сделал несколько шагов по направлению к дверям. "Глядя на него, могу заметить, что стоит он так, будто в осмеяние его должного положения. Должно быть, тварь сочла весьма забавным поставить меч примерно туда же, где он и находился... как будто затем, чтобы посмеяться над заточившими ее".

"В этом есть смысл", - согласилась Селия, заглянув во тьму между дверными створками. "Итак... мы заходим внутрь?"

"Давай". Кашель потянул за ближайшую к нему дверную створку, и с тихим скрежетом дверь раскрылась.

К их удивлению, тоннели - больше походящие на огромные, подземные каменные коридоры, возможно, некие древние руины - были немного освещены факелами, закрепленными на темных стенах. Но свет для них был слабым утешением, ибо место это как ничто иное походило на гробницу. Каждый звук, особенно шагов по ступеням сразу же за дверьми, порождал громкое эхо, что заставляло нервничать еще больше.

"Я... пока что ничего не вижу". Голос Селии звучал странно даже для нее самой, а это была первая фраза с тех пор, как они ступили в мавзолей. Никто из них не хотел сейчас разговаривать.

"Я вижу".

"Что?" Неожиданно для Селии, вопрос прозвучал слишком резко, и она поежилась. "Где?"

"Там", - Кашель указал на соседний чертог. Дверь в него также была приоткрыта и, насколько он мог судить, чертог освещался лучше, нежели коридор. "Я вижу, кто-то стоит перед... перед чем-то. Не могу разобрать".

"Стоит... стоит ли там проверить?" Селия сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

"Конечно". Кашель направился к двери. У Селии перехватило дыхание, когда она устремилась следом.

"О, Кашель, будь осторожен!"

"Шшш, не волнуйся". Кашель обернулся к ней, прижал палец к губам, затем вновь обратился к двери. Сжав на всякий случай меч в руке, он медленно открыл ее, затаив дыхание и надеясь на лучшее. К его бесконечной радости, на этот раз дверь не скрипела, а беззвучно распахнулась.

"Кашель!" - выдохнула Селия. - "Смотри!" Обогнув его, она вбежала в чертог, наверняка что-то заметив. "Это... это еще одна... и эта - в целости!" Впервые за время пребывания в Камилле в глазах ее отразились надежда и облегчение. "Это... это чудо! Кашель!" Она обернулась к нему. "Неси сюда зелье, скорее!"

"...Потяно..." - нахмурился Кашель. - "Вот, стало быть, что произошло".

"Что?" - растерялась Селия.

"Эта девочка... именно она выпустила на свободу "совершенное зло". Должно быть, играя поблизости, она каким-то образом проникла внутрь и нечаянно пробудила то, что почивало здесь. Она не могла стремиться к этому, должно быть, это произошло случайно, когда она исследовала это место". Он грустно покачал головой. "Это единственная причина, по которой здесь можно оказаться маленькая девочка, мне так кажется".

"Почему, ты думаешь, он не разбил статую девочки?" - спросила Селия, глядя, как Кашель достает из кармана небольшой сосуд.

"Я не знаю", - покачал он головой. - "Но в любом случае... давай уберемся отсюда, а затем применим зелье. "Думаю, ей будет менее страшно очнуться где-нибудь в ином месте, нежели здесь. Не могу выносить, когда дети плачут".

"Думаю, ты прав... наверное, нам стоит исцелить ее за пределами города?" - предложила Селия.

"Если хотите знать, я собирался пробудить эту девочку через сто лет... в награду за свое освобождение. Разве это было бы не прекрасно?"

"Что?!" Кашель отступил на несколько шагов. "Ты... почему ты не покажешься? Сволочь! Или ты столь презренный трус, что только и можешь прятаться в тенях и смеяться над нами?"

"Злобное создание, неужто тебе доставляет удовольствие, творить "добро" злом?" - в глазах Селии застыло отвращение. - "То, что ты скрываешь свои истинные намерения, делает твои деяния еще более ненавистными!"

"Хотите увидеть меня? Что ж, хорошо".

Не успели Кашель и Селия и двинуться с места, как между ними возникло высокое, тощее черное, бледнолицее создание с огромными черными крыльями, и ударило Кашеля копьем. Удар достиг цели, и Кашель отлетел на несколько метров; меч ударился оземь, а зелье выпало из рук.

"КАШЕЛЬ!" - истошно закричала Селия, когда он пал. - "Нет! Ты... ты..." Воздев меч над головой, она бросилась на демона, застав того врасплох, и он закричал от боли, когда клинок Селии пронзил его плоть. Он попытался нанести ответный удар, но Селия парировала его, и вновь ударила мечом. Взвыв в агонии, тварь пала наземь и исчезла.

"Кашель!" Отбросив меч в сторону, Селия устремилась к павшему товарищу, опустилась на колени. "Кашель... Кашель... о, нет, о, нет!" Она зажала рот трясущейся рукой, ибо страшное осознание случившегося захлестнуло ее. "Нет... нет... О, боги..." Взгляд ее упал на зелье, которое осталось на полу неповрежденным, будто кто-то осторожно подхватил его после того, как оно выпало у Кашеля из рук. "Оно... оно не разбилось... чудо? Но..." Дрожащей рукой она коснулась лица Кашеля. "Кашель..."

***

"Это... то, что для тебя важнее всего?" Леннет держала зелье в руках, озадаченно разглядывая его.

"Ну... думаю, именно сейчас... да". Вид у Кашеля был почти виноватый. "Я лишь хотел... сохранить его, чтобы вернуть к жизни ту девочку. Я знал, что Селия..." Он умолк, глядя на Леннет. "А ты? Ты ведь валькирия, да? Я слышал рассказы о тебе..."

"Да". Леннет помолчала, задумчиво рассматривая Кашеля. "Ты... заслужил право жить".

"Жить?" Кашель совершенно растерялся.

"Да. Право жить. Не так, как ты это себе представляешь", - добавила она более мягко. - "но по-другому. Жить второй раз, чтобы ты мог служить Отцу Сущего в Вальхалле".

"Я... стану эйнхериаром?" Леннет кивнула, и Кашель нахмурился. "Я не хотел бы казаться неблагодарным или жадным, но..."

"Да, я знаю". Леннет осторожно поставила зелье на пол. "Это просто, ты не должен был бояться попросить об этом".

Кашель закрыл глаза и благодарно улыбнулся. "Спасибо".

И... мне жаль, что так получилось, Селия.

Такой печали я никогда раньше не чувствовал.

***

Позже Селия не могла вспомнить, как смогла вернуться в деревню вместе со статуей девочки и зельем, и не разбить ни то, ни другое. Она отнесла девочку в покинутый дом недалече от церкви и с помощью зелья вернула ее к жизни, хоть все происходящее и казалось ей сном.

Очень, очень дурным сном.

"Где... где я?" Девочка в полной растерянности завертела головой по сторонам. Селия предположила, что ей около десяти лет. Две длинные темные косы обрамляли ее бледное, испуганное лицо, а домотканое черное платье покрывала грязь. "Это не мой дом... И... и я помню..." Она замолкла, в глазах отразился ужас. "Что произошло? Неужто все... о, нет!"

"Мне жаль".Селия склонила голову, чувствуя жжение в глазах. "Хотела бы я... хотела бы я убедить тебя в обратном. Но думаю... думаю, в церкви могут прятаться выжившие. Хоть я и не уверена в этом. Но..."

"Это я во всем виновата!" - разрыдалась девочка. - "Они все мертвы, и я тому виной! Я..." Плечи ее тряслись от рыданий.

"Шшш". Селия наклонилась к девочке и положила ладонь ей на плечо, хоть и избегала смотреть ей в глаза. Она не знала, что делать, если взгляды их встретятся. "Не только ты пребываешь в печали, но... ты должна быть сильной... Кашель будет горевать, если ты продолжишь плакать".

"Кашель?" Заплаканное лицо девочки выразило растерянность. "Кто это?"

"Мой... мой друг". Селия направилась к двери. "Он... ждет меня. Я должна поговорить с ним. Извини..."

Если девочка что и ответила на это, Селия не слышала. Неожиданно ей стало очень трудно видеть то, куда она движется - взгляд почему-то затуманился, как будто глаза наполнились водой. Но она столь хорошо знала, куда ей надлежит идти, что это было совершенно не важно. Чуть пройти по дороге, миновать часовню и добраться до погоста. Совсем недалече.

"Кашель..." Селия вытерла глаза рукой, увидев его, прислоненного к дереву. Случайному наблюдателю могло показаться, что он просто прилег отдохнуть. Но Селия, которая чувствовала, как земля уходит из-под ног, знала истину.

"Думаю, теперь я никогда не услышу твой рассказ, да?" - хриплым голосом произнесла она; из груди вырвался то ли горький смешок, то ли рыдание. - "Осталось огромное множество вещей, о которых мы друг другу так никогда и не сможем сказать. Что действительно грустно, ибо я хотела о многом сказать тебе... о таком, что не говорила раньше".

Не могу поверить в это... Просто не могу поверить... Я не хочу верить в это.

"О... о, боги! На твоих доспехах осталась кровь... Я ее смою, не волнуйся. Я знаю, что ты всегда бережно относился к своим доспехам, и не хотел бы, чтобы они были повреждены или проржавели..." Она достала из кармана платочек, отстегнула от пояса флягу с водой и начала осторожно стирать засохшую кровь с синих доспехов. "Не тревожься, мокро, я знаю, но я высушу их, чтобы не заржавели".

Стирая кровь, Селия смутно сознавала, что лицо ее столь же мокрое, как и ткань, и в груди перехватывало дыхание, но ей было все равно. В первую очередь необходимо удостовериться, что доспехи, которыми Кашель так дорожил, не пострадают еще больше.

"Знаешь, я вернула к жизни ту девочку. Она очень расстроилась, мягко говоря, можешь себе представить. Она начала плакать и я попыталась ее успокоить, ведь я помню, ты говорил, что не можешь вынести детского плача. Но... теперь же ты ничего не слышишь, верно?" Она прекратила тереть доспех, до боли в пальцах сжала платочек. "Ты не слышишь ее плача, воя ветра и даже меня, когда я сейчас обращаюсь к тебе. Я не знаю, почему это делаю, раз ты не слышишь меня и не отвечаешь... и никогда больше не ответишь". Она начала всхлипывать. "Я... Я бы все отдала, чтобы услышать сейчас твой голос... все... не важно, что ты скажешь, просто заговори. О, боги, что я буду делать, если тебя не будет рядом?" Она прижала руки ко рту, не обращая внимания на то, что все еще сжимает в них мокрый, заляпанный кровью платок. "Мне так не хватает тебя уже сейчас... о, ну почему ты не можешь ничего сказать мне? Просто... открой глаза и скажи... один лишь раз... молю тебя... пожалуйста, пожалуйста, Кашель!"

Конечно, ей никто не ответил. Лишь несколько капель дождя оросили ее и недвижное тело Кашеля. Дождь все усиливался, а она продолжала рыдать, не обращая на него ни малейшего внимания. А затем неожиданно вскочила на ноги, будто одержимая, принялась оглядываться по сторонам.

"Нет... нет, не может... Они заржавеют... Я не могу позволить... Я должна... Я должна прекратить это!" Селия со всех ног бросилась к деревне, так быстро она не бегала никогда. "Я вернусь, Кашель! Обещаю!"

Где же она, где же она? Я должна найти... если я сумею просто...

"Где же она... может быть?" У входа в деревушку Селия помедлила, переводя дыхание, но все еще полная решимости отыскать вожделенный предмет. "Я должна найти... О! Вот!" Она бросилась к открытому сараю у одного из домов, подле которого покоилась разбитая статуя. Даже не взглянув на нее, она схватила лопату и бросилась обратно, к тому месту, где оставила тело Кашеля.

Должна спешить... должна спешить... должна спешить, иначе...

"Не волнуйся... не волнуйся", - прохрипела она, добежав до дерева, и немедленно принялась копать со всей скоростью, на которую была способна. "Обещаю, я не дам им заржаветь!"

Это самое меньшее, что я могу для тебя сделать... последнее, что я могу для тебя сделать...

Казалось, прошло слишком много времени на то, чтобы выкопать могилу, но, закончив, Селия испытала облегчение. Осторожно подняв тело Кашеля, она опустила его в могилу. А затем начала закапывать ее, куда медленнее, нежели ранее.

"Вот... вот... так они не заржавеют вовсе". Руки Селии дрожали, когда она орудовала лопатой, а затем отложила ее в сторону. "И... думаю, стоит ее отметить". Она подняла прислоненный к дереву меч и вонзила его в землю у изголовья могилы, даже не ощутив тяжести клинка, которая всегда ее восхищала. Однажды она спросила его, как он умудряется сражаться таким тяжеленным оружием... а теперь это было самым последним, о чем она думала.

"Кашель..." Закончив, Селия опустилась на могилу, новые слезы полились по щекам, впитываясь в сырую землю. "Кашель... почему ты должен был... так далеко... Я... не могу..." Она крепко зажмурилась, горестно рыдая, а дождь все усиливался, будто сами небеса рыдали, оплакивая ее потерю. "Я..."

"Кашель..."

7. Под землей

Со времени его последнего визита в Камилле ничего не изменилось. Улицы все так же усеивали каменные обломки статуй сельчан, и, помимо птиц на деревьях и цыплят в курятниках, никого живого было не видать. Но, в самом деле, чего он ожидал? Население деревни было практически полностью уничтожено, и очень маловероятно, что здесь бытие вернется к своему привычному укладу.

К своему привычному укладу...

Кашель вздохнул. Хоть и был он благодарен валькирии за предоставленный второй шанс, он не мог не тосковать по странствиям с Селией. Конечно, он ничего не имел против людей, сопровождавших его сейчас - Арнгрим и Лофер были старыми друзьями, в конце концов, и он был рад узнать, что и их избрала валькирия, а Ллевелин - так, вроде, его звали, - казался вполне приятным юношей. Судя по всему, чуть раньше с ними был кто-то еще, но он уже отправился в Вальхаллу. А Джеланда... Джеланда была Джеландой. Хоть Арнгрим и посмеивался над ней все время, между ними чувствовалась дружба, пусть и какая-то странная. Странствовать с этими персонажами наверняка крайне интересно, если не сказать больше.

И все же ему не хватало тех милых дней, когда он в поисках Грея путешествовал по горам и долам с Селией, берясь за различные предлагаемые им работы, исследуя странные места... но более того, ему не хватало тех давно минувших дней, когда весь отряд был в сборе, и все - счастливы. Конечно, жилось не легко, зато весело. По крайней мере, в начале, до того, как... нет. Не стоит вспоминать об этом сейчас. Больше он ничего не сможет с этим поделать, стало быть, нет смысла и воскрешать в памяти.

И все же он гадал, чем сейчас занимается Селия. Наверняка даже без него она продолжила поиски, хоть одна мысль об этом была ему ненавистна. Он вообще не мог думать о том, что она сейчас одна. Не потому, что она не могла постоять за себя - как раз наоборот, - но потому что наверняка ее захлестывает всепоглощающее чувство одиночества.

Прости, Селия... прости. Я не хотел оставлять тебя вот так, я знаю, что этого ты боялась больше всего на свете. Где бы ты ни была, я надеюсь, что с тобой все в порядке... и что ты сможешь простить меня за то, что произошло.

"Не могу поверить в это", - молвил Лофер приглушенным шепотом, оторвавшим, однако, Кашеля, от мрачных дум. Лицо его отражало ужас и скорбь, когда смотрел он на страшную картину, открывшуюся перед ним. "Что... что это сотворило? Я... я знал этих людей..."

"Какая-то тварь... она была заточена в пещерах, а девочка выпустила ее на свободу. Селия и я обнаружили ее в логове чудовища, окаменевшую, как и остальные, но не разбитую на части. Полагаю, Селия сумела вернуть ее к жизни после... ну, ты понял". Кашель кашлянул.

"Ее?" - в голосе Лофера слышался страх. - "Девочка? Как она выглядела?"

"Не могу сказать наверняка, но вроде у нее были две косы". Он пожал плечами. "Прости, я не рассматривал ее. Лучше спросить об этом Селию, но ее наверняка уже здесь нет".

"О, боги!" Качая головой, Лофер спрятал лицо в ладонях. "Элис... Маленькая глупышка... Я же предупреждал ее, что не стоит играть здесь, и родители тоже, но она не послушала, и теперь - все в деревне заплатили за это жизнями".

"Лофер, в случившемся нет твоей вины" , - молвил Арнгрим. - "Ты и ее родители сделали все, что могли, но когда это дети делали так, как им советуют старшие?"

"Я слушалась своего батюшку", - молвила Джеланда с намеком на смешок.

"О, ты?" - в глазах Арнгрима заплясали веселые огоньки. - "Что-то мне с трудом в это верится".

"Верить или не верь, мне безразлично", - однако выражение ее лица шло вразрез со сказанным. - "Правда в том, что я слушалась отца и подчинялась его воле. После смерти матери он... он был всем, что у меня оставалось, а я - всем, что оставалось у него, и..." Она опустила взгляд на ладони, которые нервно сжимала. "Я хотела, чтобы он гордился мной - не хотела его подводить, хотела, чтобы со мной он был счастлив. Я... Я думал, он страшно меня баловал, но можно ли винить его в этом?" Она вновь подняла взгляд на товарищей, лицо ее было необычно серьезным. "Я знаю... со мной очень нелегко, но я пытаюсь... я не хочу подводить никого из вас тоже. Особенно вас, валькирия", - добавила она, и взглянула Леннет прямо в глаза. "И тебя тоже, Арнгрим - меня бы сейчас здесь не было, если бы вы двое не спасли меня, и... спасибо вам". Щеки ее порозовели от смущения и она отвернулась. "Искренне".

"Мы знаем, принцесса", - Арнгрим похлопал девушку по плечу. - "Мы знаем, что ты стараешься, и ценим это. А насчет благодарности... в этом нет особой нужды, мы лишь делали свое дело".

"Ты мог и не мстить Ломберту, так ведь?" В глазах ее отразилась злость при упоминании этого имени. "Ты не должен был, и большинство людей не стало бы так поступать".

"Это было делом чести", - Арнгрим казался немного не в своей тарелке. - "Свершить правосудие над твоим убийцей".

"Правосудие, а?" - хмыкнул Кашель. - "Вижу, ты здорово его обработал, Лофер".

"Действительно?" - ответил Лофер с улыбкой, бросив взгляд на Арнгрима. - "Занятно".

"Заткнитесь оба", - посоветовал Арнгрим товарищам. - "Это не смешно".

"Вообще-то, зависит от того, с какой стороны посмотреть", - Кашель и Лофер переглянулись. - "С нашей стороны, довольно смешно. Но, думаю, с твоей стороны все по-другому?"

"Именно".

"О, Арнгрим, где же твое чувство юмора?" - рассмеялась Джеланда. - "Ты находишь это забавным, подтрунивая надо мной, но так только подначивают тебя, сразу же надуваешься. С чего бы это?"

"Ну, я просто..." - начал Арнгрим, но беседу их прервала Леннет.

"Разговор ваш познавателен и глубок, но нам следует идти дальше", - покачала головой валькирия, донельзя серьезная, как и всегда. - "Я ощутила здесь нежить, и будет мудро, если мы уничтожим ее и очистим сии проклятые земли".

"Еще одна тварь угнездилась здесь?" - неверяще вопросил Кашель. - "Уже?"

"Возможно, эта та, которую ты встретил, но сомневаюсь. Твоя подруга расправилась с ней, по крайней мере, так мне показалось".

"Добрая старушка Селия", - улыбнулся Кашель собственным мыслям.- "Я знал, что она позаботится об этой твари".

"Как она, кстати?" - спросил Арнгрим, когда они вслед за Леннет шагали по деревенской дороге. - "Я ее сто лет не видел, а, может, и все двести".

"Ну, физические с ней все в порядке, насколько я знаю. Но, боюсь, эмоционально - нет", - вздохнул Кашель. - "Ударом явилось то, что вы с Лофер оставили этот смертный мир, но теперь, когда погиб и я... она осталась совсем одна". Он неуверенно пожал плечами. "И да, если хочешь знать, я чувствую в этом свою вину".

"Одна?" - нахмурился Арнгрим. - "А что случилось с этой Аелией? И двумя другими, которые всегда были рядом - как там их звали? Вы стали странствовать вместе после того, как я отделился от вашей компании".

"...Лемия и Грей", - Кашель бросил на Арнгрима странный взгляд. - "Они... разве ты не знаешь, Арнгрим?"

"Что не знаю?" - удивился Арнгрим. - "Я что, пропустил что-то важное?"

"Еще бы", - горько рассмеялся Кашель. - "Лемия мертва. А Грей... мы все еще ищем - то есть, в моем случае, искали, - его".

"Что?" - глаза Арнгрима округлились. - "Ты хочешь сказать, что он просто убил ее и исчез?"

"Что-то вроде этого, да".

"Мило", - хмыкнул Арнгрим. - "И что же случилось после, вы разделились, чтобы найти его?"

"Более-менее", - кивнул Кашель. - "Аелия все еще ищет его где-то сама. Не знаю, где именно, надеюсь лишь, что с ней все хорошо".

"Зная ее, я сочувствую тому, кто посмеет встать у нее на пути - особенно, если это мужчина".

"Хе", - хохотнул Кашель. - "Да, я думаю точно так же... погоди-ка!" Веселье оставило его взгляд, когда он устремился вперед, обогнав даже Леннет.

Это же...

"Мой меч..." - вслух произнес Кашель. Он задумчиво погладил рукою рукоять. - "Это... это сделала Селия?"

"Похоже, что так", - молвила Леннет, поравнявшись с ним. Кашель продолжал разглядывать меч, размышляя над чем-то.

"Буду... ли я наказан, если заберу его с собой?" - он перевел на Леннет беспомощный взгляд. - "Я знаю, зачем она это сделала, но..."

"Не стоит объяснять", - покачала головой Леннет. - "Забирай его с собой, если хочешь - никто и не собирается тебя наказывать за это".

"Спасибо, валькирия". Кашель выдернул меч из земли так легко, будто он был совершенно невесом.

"Ты так привязан к этой старой железке, да?" - поинтересовался Арнгрим.

"Да..." Кашель осмотрел клинок, после чего вогнал его в ножны. "Может, он и не очень хорош, но зато он мой, и кое-что для меня значит. Память, знаешь ли".

"Да", - кивнул Арнгрим. - "Я понимаю, о чем ты".

"Интересно, где сейчас Элис", - пробормотал Лофер, не отрывая взгляд от здания церкви.

"Попробуй заглянуть в окна церкви", - предложил Кашель. - "Все выжившие наверняка соберутся там, ведь окна не сами себя забаррикадировали. Разве что только не потому, что это место было покинуто, тогда моя теория не верна".

"Не было", - покачал головой Лофер. - "Когда я был здесь в последний раз, в церкви кипела жизнь - я проходил мимо и видел свет свечей в окнах, слышал молитвы, доносящиеся изнутри".

"Значит, попробуй заглянуть".

"Нет", - молвил он тихим голосом. - "Не могу допустить, чтобы она увидели меня. Хотел бы я вновь взглянуть на своих родичей, знать, что они живы... но знания того, что вы с Селией спасли Элис, будет достаточно. Это все, что мне нужно сейчас".

"Ладно... я понимаю", - кивнул Кашель, и отряд продолжил путь в тягостном молчании.

От того места, где Кашель нашел свой меч, идти оказалось совсем недалеко. Врата в пещеры все еще оставались открыты точно так же, как их нашли Кашель и Селия, а Великий Укус все еще пребывал у входа. Каменные ступени потемнели от дождя, недавно закончившегося. Сами же врата казались ими вратами Нифльхейма.

Должно быть, после того, как мы ступили сюда, пошел дождь - да, казалось, что он может начаться в любую минуту, но так и не начался, когда мы спустились в пещеры.

"Странные Пещеры", - молвил Лофер, когда они приблизились к дверям. - "Давным-давно мне сказали, что называются они именно так. Хотя в наши дни мало кто помнит это название. А осмеливаются беседовать о пещерах и вовсе считанные единицы".

"Да вокруг, поди, и не осталось практически никого, кто мог бы вести беседу", - пробормотал Арнгрим.

"Как ты можешь говорить такое!" - впервые заговорил Ллевелин, которого реплика товарища откровенно шокировала.

"Но это же правда", - тихо произнес Лофер. - "Может, и печальная, но нет смысла отрицать ее. Боюсь, эта деревенька обречена - слишком многие погибли, а осталось в живых слишком мало даже для того, чтобы Камилла осталась бледной тенью себя прежней. С самого начала она не была процветающим городком. Но..." Он вздохнул. "Она была для меня вторым домом, и мне горько, что она уничтожена таким образом".

"Странное название для подобного лабиринта", - молвила Леннет, направляя беседу в иное русло. - "Ты знаешь, откуда оно пошло, Лофер?"

"Ни малейшего представления", - покачал он головой. - "Может, странные скальные образования, или что-то в этом роде? Я не знаю. Никто не ответил мне на этот вопрос - то ли не знали, то ли не хотели отвечать, - а сам я внутри никогда не был".

"Ну, все когда-то делается в первый раз", - улыбнулся Кашель. - "Уверяю, ты ничего не потерял".

"Не сомневаюсь. Ах, если бы это место навсегда осталось запечатанным, но - не судьба". Он грустно улыбнулся. "Да, леди валькирия, я готов ступить внутрь - нет смысла откладывать, как, я уверен, ты скажешь".

"Хорошо". Леннет первой прошла в двери, ее шаги были единственным звуком в звенящей тишине пещер. Отряд проследовал за ней, шагов входивших в него воинов было практически не слышно, как, впрочем, и всегда. Леннет объяснила - это потому, что они больше не принадлежат смертному миру. Но все же это было непривычно и тревожно.

Факелы на стенах все так же исправно горели, пусть и не столь ярко, как хотелось бы. Свет отбрасывал странные, пугающие тени на темно-коричневые стены, которые, однако, совершенно не закоптились. Вообще-то, от пламени совершенно не поднимался дым. Его не было вовсе.

"Только не говорите мне, что зажгли их сельчане", - молвила Джеланда, когда они спускались по ступеням. - "Хоть света факелы и дают немного, не представляю, как они могут гореть столь долго".

"Это не сельчане", - Леннет остановилась у одного из факелов, чтобы внимательно его рассмотреть. - "Они - не от мира сего; огонь совершенно не дает дыма. Лишь волшебный огонь способен на такое".

"О, пусть", - Джеланда нервно сглотнула.

"Это... немного пугает", - Ллевелис тоже встревожился. - "Ты... уверена, что здесь тоже пребывает нежить, леди валькирия? Может, это остаточная аура того, с которым столкнулись Кашель и его подруга?"

"Я не ошибаюсь, Ллевелин. Здесь находится нежить - я даже сейчас ощущаю его присутствие".

"Прости!" - выпалил Ллевелин. - "Я не хотел... то есть... я не хотел оскорблять тебя, леди валькирия!"

"Знаю, что не хотел, Ллевелин". Леннет осторожно провела пальцем по факелу, затем двинулась прочь. "Не волнуйся об этом".

"О... да, хорошо". Он вздохнул с явным облегчением. "Хотя..."

"Что - "хотя"?" - спросила Леннет.

"Хотя я очень хотел бы, чтобы нам не пришлось сюда спускаться. Я очень не люблю нежить". Он содрогнулся.

"А кто любит?" - скривилась Джеланда. - "Не думаю, что найдется такой... если, конечно, он сам не нежить".

"Да, это верно, но... почему они не могут жить в менее пугающих местах?" - Ллевелин скорчил рожу. - "Это же подобно подземной гробнице".

"Верно, здесь не самое веселое место, но все же я предпочту его тому ужасному болоту", - Джеланда смахнула что-то с рукава одеяния. - "Вот то действительно было ужасной и мерзкой дырой".

"Кстати, ты сумела смыть грязь с одежды, принцесса?" - Арнгрим едва сумел подавить смех.

"Нет, не сумела, спасибо, что спросил!" - оскалилась Джеланда, бросив на Арнгрима гневный взгляд. - "Видишь! Ты всегда потешаешься надо мной, однако шуток над собой не терпишь! Мне все же интересно - почему так?"

"Тише, тише, детишки, давайте не будем ссориться", - рассмеялся Лофер.

"Детишки?!" - окрысились и Арнгрим, и Джеланда.

"Уж я-то точно не ребенок! Вообще-то, я буду постарше тебя, Лофер, так что не начинай!" - глаза Арнгрима угрожающе сузились.

"О, а я?!" - Джеланда топнула ногой. - "Я тоже не ребенок!"

"Возможно, тебе так кажется, принцесса, но вот иным..." - Арнгрим намеренно не закончил фразу. Джеланда закатила глаза.

"Ну вот, опять! Честно, не мог бы ты..."

"Было бы просто замечательно", - оборвала их Леннет, - "если бы вы сумели понизить голос, чтобы не разбудить нежить и не дать ей застать нас врасплох".

"О... прости", - пробубнила Джеланда, устыдившись. Арнгрим промычал что-то в том же духе, и вновь воцарилось молчание.

Однако, это он начал - решила про себя Джеланда. - Он всегда надо мной смеется, но не выносит, когда потешаются над ним самим. Это начинает несколько утомлять.

Тишина начинала раздражать, а они все углублялись в тускло освещенные пещеры. Воздух стал более затхлым и теплым, как будто в тоннели он практически не проникал. А на полу кое-где виднелись осколки льда и лужицы воды. Все это было весьма странно.

"Я бы действительно хотела, чтобы что-нибудь уже показалось", - пробормотала Джеланда. - "Не то, чтобы я хотела вступить в сражение, просто я... я... я... я..." Она затихла, уставившись округлившимися от ужаса глазами на потолок.

"Ты... ты... ты что, принцесса?" - молвил Арнгрим, ухмыляясь. Джеланда разозлилась бы, если бы увиденное ее столь не изумило.

"Глаз!" - она указала вверх, где с потолка свешивалось глазное яблоко с ее голову размером. - "Смотрите!"

"О, вижу", - кивнул Кашель. - "Но я считаю, что нам следует хорошо подумать, прежде чем идти дальше".

"...Кашель, это самая пугающая фраза из всех, что ты когда-либо произносил", - скривился Лофер. - "А это о чем-то да говорит".

"Ну, спасибо", - улыбнулся Кашель. - "Если хочешь, возьму тебя к себе в ученики".

"Прекрати!" - Джеланда не сдержалась, хихикнула. - "Это так ужасно, Кашель!"

"Да, знаю... Мы с Селией никогда не когда не говорили о таком с глазу на глаз, должен отметить". Он вздохнул. "А какие словесные выволочки она мне устраивала!"

"Молю, ради сохранения наших рассудков... просто замолчи", - простонал Арнгрим.

"Нет, пусть говорит", - запротестовал Ллевелин.

"А! Поклонник!" - обрадовался Кашель. - "Так и знал, что когда-нибудь мой талант получит признание!"

"Возможно, с помощью его ужасных шуток мы сможем поразить нежить... в крайнем случае, эта тварь в страхе убежит от нас", - усмехнулся Ллевелин, и Кашель нахмурился, обидевшись.

"Вы действительно знаете, как ранить человека", - он скрестил руки на груди и замер, но лицо его все же выражало веселье. - "Прекрасно. Я замолчу, но когда я вознесусь в Вальхаллу, вы все будете жутко по мне скучать, и вы это знаете".

"Кто сказал, что ты будешь первым?!" - Джеланда изогнула бровь. - "Нам валькирия избрала еще до тебя!"

"Может, и так, но... леди валькирия умеет различить истинный талант", - он хитро ухмыльнулся. - "И, конечно, это значит, что я..."

"...вознесешься последним", - подмигнул Арнгрим. - "Ладно, я думаю, что валькирию мы сейчас раздражаем, давайте... Джеланда! Осторожно!"

"Что? Аххх!" Не успела Джеланда понять, что к чему, как Арнгрим схватил ее в охапку и оттащил в сторону. "Что это, по-твоему, ты делаешь?"

"Пытаюсь уберечь тебя от простуды", - он невесело улыбнулся. - "Оглянись и посмотри".

"Что?" Джеланда обернулась и сглотнула, заметив бледно-синий луч, выстреливший из висевшего под потолком глаза. Точка на земле, куда он ударил, покрылась тонким слоем льда, и оставалось таковой, пока луч не исчез. "Я... ну..."

"Не произноси это снова", - пробормотал Лофер. Кашель злобно зыркнул на него.

"Чт... что это?" - спросил Ллевелин, с испугом глядя на глаз.

"Какое-то необычное устройство, которое замораживает все, на что попадает этот луч", - отвечала Леннет. - "Лучше бы нам держаться от него и ему подобных подальше в наших странствиях".

"Согласна", - Джеланда поплотнее запахнула плащ и бросила взгляд на Арнгрима. - "Спасибо, Арнгрим".

"Да, он хорошо сделала, что убрал тебя с пути хладного взора этой вещицы", - Кашель воздел руки, заметив, что око уставилось на него поверх голов пятерки. "Прости, прости! Я сейчас же замолчу", - тихо добавил он.

Они продолжили путь; в тишине отчетливо слышались звуки капель воды, срывающихся с каменных плит над головой. Почему-то это очень напоминало о времени, проведенном в болоте Нетов, хоть от осознания этого воины испытывали лишь тревогу. Но, с другой стороны, здесь был свет, пусть приглушенный и мерцающий, и не было тумана. По мнению Джеланды, самым большим плюсом стало отсутствие грязи. Однако от этого подземелье ей нравилось не намного больше.

"Стойте". Леннет внезапно остановилась, разведя руки в стороны. "Что-то приближается".

"Нежить?" - всхлипнула Джеланда, крепче сжав посох на случай, если придется творить заклинание.

"Похоже на человека", - прищурился Кашель, силясь разглядеть приближающегося. - "Но он... вроде бы не идет. Больше похоже на то, что скользит".

"Скользит?" - Лофер сделал шаг вперед, чтобы разглядеть потенциального противника. - "Странно. И еще, кажется, он нас не замечает и не ускоряется".

"...Отойдите в сторону". Леннет отошла к стене коридора. "Пусть проходит мимо, если хочет. Но если он нападет, немедленно вступайте в сражение".

Остальные подошли к ней и стали ждать приближения субъекта. Ждать долго не пришлось, и, когда оный приблизился, стало очевидно, что это ни человек, ни монстр, а статуя. Покрытая льдом, поблескивавшем в свете факелов. Она проскользила несколько футов мимо них, затем развернулась и отправилась назад.

"Страж, как думаете?" - прошептал Ллевелин, неосознанно понизив голос.

"Да, может, что-то в этом роде... мы будем держаться стен и таким образом избежим столкновения с ним. Думаю, лишь контакт с ним может оказаться опасным". Леннет вогнала меч в ножны и двинулась дальше, держась стены.

"Да, и не обижайтесь сейчас - не стоит убивать меня, я не нарочно, - но впереди свисает еще один из этих глаз". Кашель указал вперед, и за статуей они разглядели очередной глаз, свисающий с потолка пещеры.

"На этот раз я сохраню тебе жизнь, Кашель", - Джеланда следовала за Леннет по пятам, крепко прижимая к себе посох.

"Да, не будем наказывать тебя за это". Лофер жалко улыбнулся, когда после этих слов все обернулись к нему. "Простите, я... я не нарочно..."

"Не нарочно?" - хмыкнул Арнгрим. - "Или нарочно, или не нарочно. Так как?"

"Ну, может, все-таки нарочно?" - Лофер нервно хохотнул.

"Может?" - ухмыльнулся Кашель. - "Давай же, признайся - я подколол тебя так же, как ранее ты подколол Арнгрима".

"Ну... ладно, может и так, признаюсь, только несколько неуклюже". Лофер покачал головой, смутившись и позабавившись одновременно. "Хоть я к этому и не стремился, поверь".

"Ты ранишь меня, очень ранишь". И все же с лица Кашеля не сходила ухмылка, шедшая вразрез с последним утверждением. "Лишь у Селии получалось лучше смутить меня, когда я этого заслуживал. Хотя стоит помянуть и Аелию, она тоже пыталась".

"Кто такая эта Селия, о которой вы все говорите?" - заинтересовался Ллевелин. - "Кашель, она была твоей..."

"Нет", - Кашель отрицательно покачал головой. - "Ничего подобного между нами не было".

"О, правда?" - Арнгрим казался одновременно и развеселившимся, и заинтригованным. - "А я думал, что к этому времени вы уж наверняка..."

"Арнгрим, и не думай даже предположить между строк что-то такое, о чем, как мне кажется, ты собираешься заявить!" Лицо Кашеля начало слегка краснеть. "Я уже сказал, ничего подобного между нами не было. Мы были... именно, мы... просто... я не знаю, как это объяснить". Он казался беспомощным. "Не могу сказать, что мы не переживали друг за друга - как раз наоборот, - но... Лофер, помоги мне, ты провел с нами больше времени, нежели он".

"Заметь, он говорит "мы" и "нас", - пробормотала Джеланда, обращаясь к Ллевелину, и оба понимающе улыбнулись. Кашель покраснел еще больше.

"Так... вы двое... Арнгрим... я пытаюсь сказать..."

"Они были друг для друга тем, кем были", - прервал его Лофер тихим, но твердым голосом. - "Не пытайтесь понять их отношений. Не смысла пытаться - поверьте, я и сам пытался, но это оказалось бессмысленно. Я предлагаю вам закрыть тему".

"Ну, это неинтересно", - и Джеланда, и Ллевелин выглядели разочарованными.

"Возможно, нет", - в глазах Лофера вспыхнул веселый огонек. - "Но так будет лучше".

"И у кого из нас, говоришь, нет чувства юмора?" - вопросил Арнгрим.

"Все еще у тебя, Арнгрим", - пропела Джеланда.

"Болтовня - для тех людей, которым нечем заняться", - Леннет остановилась и окинула их суровым взглядом. - "Давайте поскорее продолжим путь".

"Хорошо, хорошо, идем", - молвил Кашель. "И... эээ... спасибо, Лофер", - шепотом добавил он.

"Не стоит, дружище".

Они продолжили путь по коридору, еле разминувшись с покрытой льдом статуей и ледяным лучом из глаза на потолке. Когда они проследовали в дверь, глазам предстала очередные ступени, и они в молчании спустились по ним, стараясь не производить лишнего шума. До сих пор не было замечено никаких созданий, живых и не очень. Кроме, разве что...

"Очередной глаз", - вздохнула Джеланда. - "По крайней мере, на этот раз он смотрит в другую сторону".

"И здесь коридор разветвляется надвое", - нахмурилась Леннет. - "Арнгрим, Лофер, Ллевелин, вы трое пойдете по правому пути. Кашель и Джеланда, вы будете сопровождать меня на левом".

"Видишь, я же говорил, что она распознает талант", - с хитрой ухмылкой изрек Кашель после того, как трое товарищей скрылись за поворотом.

"Именно, Кашель", - произнесла она с намеком на иронию. - "Пойдемте, у нас не так много времени".

"Конечно же, нет, я изви..."

"Фу!" - скривилась Джеланда. - "Валькирия, что это?" Она указала вперед, где коридор рассекала колонна фиолетовой слизи, растянувшейся от пола до потолка, преграждая им путь. "Выглядит премерзко!"

"Похоже, нам мимо нее не пройти", - высказался Кашель. - "Хмм... интересно, что же делать?"

"Оставайтесь здесь", - Леннет устремилась вперед. - "Возможно, у меня найдется способ миновать ее".

"Миновать ее?" - Джеланду, казалось, сейчас вырвет. - "Я вообще не хочу прикасаться к этой дряни..."

"А что, если она захочет прикоснуться к тебе, Джеланда?" - Кашель зловеще ухмыльнулся.

"Фу!" - взвизгнула Джеланда. - "Кашель, не смей так шутить! Это не смешно! Это омерзительно!"

"Тихо!" Леннет осторожно сделала несколько шагов по тоннелю, туда, где замораживающий луч снова исчезал. Преклонив колени, она вытянула руки, закрыла глаза и сконцентрировалась. Через несколько секунд на полу возникла огромная ледяная глыба, напоминающая сталагмит. Леннет поднялась на ноги и отступила назад.

"Что она делает?" - прошептала Джеланда. - "Я и не знала, что она на это способна".

"И я не знал", - покачал головой Кашель. - "Не знаю, что она делает. Давай просто посмотрим".

Прошла минута, прежде чем луч вновь вырвался из глаза. На этот раз, однако, он отразился от созданной Леннет ледяной глыбы и ударил в столб слизи. Она немедленно покрылась льдом, а через несколько секунд луч исчез. Довольная собой, Леннет обнажила меч и ударила по заледеневшей колонне, разбив ее на несколько огромных глыб, рассыпавшихся по полу.

"Кашель, Джеланда, сюда", - Леннет кивнула им. - "Пусть очищен".

Они последовали за ней, осторожно огибая как луч, так и ледяные глыбы. Проследовав в двери, они заметили ступени, а также очередной глаз на потолке. Бегом они спустились по ступеням, не желая угодить под замораживающий луч.

***

А в это время иная троица обнаружила то, к чему никак не стремилась.

"Тупик", - вздохнул Лофер. - "Конечно, с нашей удачей только этого и ждать".

"Чем ты недоволен?" - удивился Ллевелин. - "По крайней мере, мы не столкнулись с нежитью".

"Чужаки! Прочь отсюда, или я сожру всю плоть на ваших костях!"

"Думаю, ты слишком рано озвучил свои мысли, паренек", - голос Арнгрима был суше песков Аменти, когда он обнажил меч. Глаза Ллевелина расширились.

"Я... Я не хотел!" - запротестовал он, однако взял в руки лук. - "Правда, я..."

Он замолчал, когда перед ними появился дракон-зомби, подобный встреченному в болоте Нетов, но все же несколько иной.

"Изыди, мерзкая тварь", - сжав копье в руке, Лофер сделал шаг вперед. - "Возвращайся в дыру, из которой выполз!"

"Не раньше, чем я очищу это место от вас, надоедливых насекомых". Он широко раззявил сгнившую пасть, демонстрируя почерневшие клыки. "Мой господин постановил, что никто из ступивших сюда не уйдет живым, и я поклялся следовать его воле. Не думайте, что для вас, жалких червей, я сделаю исключение!"

"Прекрасно, мы не сделаем такое предположение", - нагло ухмыльнулся Арнгрим. - "Мы убедимся в этом".

"Вот как?" - прошипела тварь и бросилась к ним. - "Удачи!"

***

"Пусто". Леннет ступила в последний чертог лабиринта. Кашель и Джеланда замерли в дверях, не зная, чего ожидать. "Интересно, Арнгрим и остальные нашли что-нибудь?"

"Если и нашли, то уж точно не то, что ищете вы". Демон, встреченный ранее Кашелем и Селией, возник перед Леннет, которая от неожиданности сделала несколько шагов назад. "Ты ведь не на чай зашла, Дева-воительница?", - насмешливо поинтересовался он.

"Стало быть, ты жив", - глаза валькирии сузились. - "Я полагала, та женщина уничтожила тебя".

"Она?" - рассмеялся демон. - "Простой человек? Не думай, что я обычное создание; я не столь слаб, чтобы надо мной одержал верх жалкий смертный".

"Ты смеешь так отзываться о Селии?!" На лице Кашеля читалась злость, он обнажил меч и встал рядом с Леннет. "Если ты полагаешь, что я позволю тебе жить и оскорблять ее, ты ее глупее, чем кажешься!"

"То есть, ты считаешь, что меня может одолеть низшая богиня и ее ручные выкормыши-людишки, так?" - он рассмеялся вновь. - "Как забавно".

"...Хочешь померяться силами?" - губы Леннет чуть изогнулись в высокомерной улыбке.

"Еще как".

Слова прозвучали, началось сражение. Демон ударил первым, метя копьем по Лоферу, но тот ловко уклонился от удара, и тварь оказалась уязвима для атаки Кашеля. Конечно, тот не замедлил нанести удар своим огромным мечом, но демон умудрился отразить его. Двое сошлись лицом к лицу, но, как ни старались, не могли получить преимущество над противником.

"Ты не можешь уничтожить меня в смерти, как не мог и в жизни, слабый и глупый человечишка", - прошипел демон. Кашель устремился на него яростный взор.

"Может, в прошлый раз ты и застал меня врасплох, но теперь подобного не повторится!" Кашель надавил на меч и умудрился немного потеснить демона. Тот взревел и вновь устремился вперед, но натолкнулся на клинок Леннет и был вынужден отступить.

"Не так быстро!" - Джеланда воздела меч над головой, закончив заклинание. - "Отправляйся в Нифльхейм! Сосульки!" Воздух над головою демона подернулся рябью и окрасился голубым, сверху обрушились огромные глыбы льда, кромсая темную плоть твари. Та взревела от боли, и Джеланда поморщилась, закрыв уши руками.

"Спасибо за помощь, Джеланда, но я справлюсь!" - Кашель устремился к демону и взмахнул мечом. Клинок врезался монстру глубоко в плечо, но когда Кашель занес меч для очередного удара, демон успел собраться с силами и парировал копьем.

Они обменивались ударами еще несколько секунд, пока Леннет не удалось мечом отрубить демону левую руку. Тот завизжал от боли, но Кашель заставил его замолчать, отделив голову от тела. К потолку взметнулся фонтан крови; голова покатилась по полу, и туловище вскоре к ней присоединилось. Но как только тело пало наземь, оно рассеялось, обратившись - как и дракон-зомби в болоте Нетов - в светящиеся огоньки, которые, повиснув ненадолго в воздухе, исчезли.

"Здорово", - губы Кашеля искривились в усмешке. - "На одного монстра меньше, чтобы охотиться за мирянами".

"Приятно, должно быть, избавить мир от своего собственного убийцы", - тихо молвила Джеланда.

"Да, это... о!" - Кашель сглотнул. - "Прости, Джеланда".

"Нет, не стоит", - она грустно ему улыбнулась. - "Все в порядке. Я начинаю принимать то, что произошло, и, как бы то ни было, Арнгрим уже прикончил одного из них, а что до второго..."

"Уверена, он еще даст о себе знать", - Леннет вновь прикоснулась к среднему пальцу правой руки. - "Не думайте, он еще не закончил свои дела. Ровно как и я не забыла о нем".

"О, прекрасно!" - Джеланда бросила взгляд на руку Леннет. - "Он ведь украл твое кольцо, да? Арнгрим рассказал мне об этом".

"Да", - Леннет все еще поглаживала палец, на котором ранее находилось кольцо. - "То был подарок лорда Одина, и я не могу не вернуть его".

"Оно тебе дорого как воспоминания?" - поинтересовался Кашель, осторожно очищая меч от крови.

"Можно и так сказать", - Леннет улыбнулась. - "Но более того, оно..."

"Эй, я слышал, кто-то произнес мое имя?" - в дверном проеме появился Арнгрим, за спиной которого маячили Лофер и Ллевелин. - "Не стоит говорить обо мне тогда, когда меня нет с вами, договорились?"

"Конечно, конечно", - в глазах Джеланды вспыхнули хитрые огоньки. - "Кашель рассказывал нам столько всяких неприличных историй про тебя!"

"Что?!" - Арнгрим обернулся к Кашелю. - "Кашель, ты..."

"Не слушай ее!" - Кашель не удержался, рассмеялся. - "Это неправда! Мы только что прикончили нежить, о которой говорила леди валькирия".

"О, правда?" - заинтересовался Лофер. - "И мы тоже уничтожили нежить - еще одного дракона-зомби. Он говорил, что служит кому-то".

"Что ж, теперь он мертв, ровно как и его хозяин", - Кашель разом посерьезнел. - "Эта была именно та тварь, которую мы с Селией обнаружили здесь... та, которая содеяла с деревней весь этот кошмар".

"Тогда я более, чем благодарен вам за то, что вы уничтожили ее", - изрек Лофер. - "Быть может, теперь души погибших сельчан упокоятся с миром".

"На это можно лишь надеяться", - Леннет подняла взгляд на своих эйнхериаров. - "Как бы то ни было, здесь мы закончили, посему покинем Камиллу. Нас ждут иные свершения".

8. Танец часов

Солнце давно покинуло вечернее небо, когда валькирия Леннет возникла перед огромным особняком в стиле Ямато, гордо возвышавшемся из клочьев все уплотняющегося тумана. Лазурные небеса все темнели, являя контраст с обволакивающим строение белым туманом, что сочился между прутьями черных железных врат, опоясывающих особняк по кругу. Одинокая софа тихо ухала в отдалении, единственный звук помимо шагов Леннет по мокрой траве. Звук изменился, когда она ступила на каменную дорожку, которая простиралась от ступеней до самых распахнутых врат.

Хозяин этого дома давно упокоился, но нечисть остается здесь. Возможно, последние плоды его трудов. Дабы дому этому обрести тишь и покой, надлежит наконец-то даровать покой мятущемся душам тех, над которыми он проводил свои нечестивые эксперименты. Это единственное, что мы можем сделать для них.

Она приблизилась к особняку, и что-то на втором этаже привлекло ее внимание. Она бросила взгляд наверх, но не увидела ничего, кроме круглого темного окна и железных прутьев в нем - эдакая имитация циферблата часов. Разглядывая композицию, она нахмурилась.

Странно... готова поклясться, что там кто-то был. Но не удивлюсь, что это один из призраков, пребывающих в здании.

Рядом что-то прошелестело, и Леннет, обернувшись, заметила птицу, воспарившую с одного из деревьев у изгороди и исчезнувшую в тумане. У круглой изгороди росло несколько деревьев на одинаковых промежутках друг от друга, также в подобии часов. Все вокруг следовало исключительно этой цели, и поражало то, что после смерти хозяина и запустения особняка строгий узор остался в неприкосновенности.

Человек двух страстных увлечений - творить часы и перестраивать человеческие тела. А, возможно, и звериные. Осквернитель не только душ, но жизни в целом. Я надеюсь, что ныне она пребывает с Королевой Хель, ибо никто иной не достоин подобной судьбы, столь страшные его злодеяния.

Леннет продолжила путь по дорожке, но когда прошла половину расстояния до входа, остановилась, как вкопанная. Земля под ее ногами задрожала, пусть в окрестностях боле не было заметно ни движения, и, казалось, готова была провалиться в любую секунду. Почувствовав, что почва проседает, Леннет стремительно отпрыгнула назад, но когда оглянулась, увидела лишь ковер мокрой изумрудной травы, которая казалась лишь слегка примята ее шагами.

Трава?

Леннет бросила взгляд на изгиб каменной дорожки, ведущей от входа в особняк до дерева неподалеку от врат. И теперь, когда она получше рассмотрела его... то отметила странную форму, подобную стрелке часов.

"Понятно", - сказала она вслух. - "Это отмечает час. И теперь, когда час изменился..." Она замолчала и вновь устремилась вперед, ускорив шаг, обогнула дом. Она отметила про себя местоположение деревьев и полное отсутствие иной растительности, как то цветов. Здесь не было ничего, что не относилось бы напрямую к часам; ничего, лишь совершенное представление устройства измерения времени.

В какой-то мере это произведение искусства, но создатель оного не может быть прощен за свои преступления.

Как и ожидалось, когда она достигла обратной стороны особняка, совершенна такая же каменная дорожка протянулась от задней двери до дерева у изгороди. Леннет отметила, как она чуть изменила положение, знаменуя, что со времени начала часа прошла минута, а затем начала свой путь к вратам особняка. В это время она уловила еле слышимый шепот, но не обратила на него внимая, сосредоточившись на ином.

"Он ведь украл твое кольцо, да? Арнгрим рассказал мне об этом"

"Да", - Леннет все еще поглаживала палец, на котором ранее находилось кольцо. - "То был подарок лорда Одина, и я не могу не вернуть его".

"Оно тебе дорого как воспоминания?" - поинтересовался Кашель, осторожно очищая меч от крови.

"Можно и так сказать", - Леннет улыбнулась. - "Но более того, оно..."

Тогда она не дала Кашелю полного ответа на вопрос, отвлеченная подоспевшими остальными эйнхериарами. Последовавшее обсуждение того, чего они добились, вытеснило разговор из головы, а затем она вобрала души в себя и приготовилась покинуть Странные Пещеры, чтобы решить, что предпринять дальше. И вот она здесь, у покинутого особняка в стиле Ямато, принадлежавшего почившему безумному гению. Но почему разговор сейчас вспомнился ей?

Я вот что хотела ответить лорду Одину: кольцо - не просто безделушка, полученная в дар, но символ полного доверия ко мне лорда Одина. И не только это. Один поведал, что в нем заключены великие силы, и лишь я достойна и способна владеть этим кольцом. И то что этот колдун, осквернитель душ, обладает им сейчас...

Глаза ее сузились, когда она вспомнила лицо человека в очках, самодовольно ухмыляющегося ей в лицо.

Совершенно недопустимо.

Она вновь отстраненно коснулась пальца, с которого этот человек сорвал кольцо, и вспомнила, что произошло в то мгновение. Перед глазами ее промелькнули образы, но вскоре они стали не более, чем нечетким смешением красок, как картина, оставленная на дожде, дабы быть уничтоженной. Зеленые и белые, золотые и полуночно-фиолетовые, сотни неясных оттенков, что кружились в ее разуме, как сейчас - туман вокруг особняка. И голоса, незнакомые голоса, ей неведомые, что-то говорили, ей или кому-то еще, но она не могла понять их. То было подобно фрагменту сновидения, когда стоишь далеко-далеко в плотном облаке тумана и не можешь покинуть его.

Размышляя над этим теперь... я все гадаю, что же вызвало все эти видения, пусть и на краткое время, когда некромант забрал у меня кольцо. Если бы это были мои собственные воспоминания, я бы с легкостью их вспомнила и они имели бы для меня какое-то значение. А этого не было. То, что я видела - пусть всего на несколько секунда и не очень отчетливо - не относится к моим воспоминаниям и не имеет для меня значения. И вот я думаю... неужто я стала свидетелем воспоминаний, заключенных в Нибелюнген? Воспоминаний прежнего владельца, или же создателя самого кольца? А, быть может, душа одного из них заключена в этой металлической вещице? Теперь я сознаю, что не знаю о нем ничего, кроме того, что сказал лорд Один, передавая его мне, а сказал он крайне мало. Речи его были весьма туманны и сводились в основном к тому, какими же выдающимися качествами я обладаю. Конечно, я не ставлю под сомнение его решение передать мне это кольцо, и не думаю даже поинтересоваться его историей. Но теперь, когда я утратила его и в процессе подверглась воздействию какой-то силы, дремавшей внутри... я бы хотела побольше узнать о нем. Когда оно вновь окажется у меня на пальце, я навещу Одина и попрошу его рассказать мне больше. В конце концов, я считаю, что заслужила это знание.

Леннет вновь обогнула дом и замерла неподалеку от входа. Отсюда она видела высокие, прямоугольные двери, скользящие в стороны, подобные старинным ходикам, на них даже маятник был изображен. Над дверьми очередное круглое окно смотрело на нее, как глаз, находящийся на страже. Леннет улыбнулась, после чего закрыла глаза и сосредоточилась.

Пришло... время.

Через несколько секунд вокруг нее возникли эйнхериары: Арнгрим, Джеланда, Ллевелин, Лофер и Кашель. Леннет задумалась было, как там Беленус в Асгарде, затем обратилась к эйнхериарам, которые молча ожидали ее слов, одновременно озираясь по сторонам.

"Надеюсь, вы хорошо отдохнули?" Все кивнули, и Леннет продолжала: "Хорошо. Тогда вы готовы к тому, что встретит нас в этом доме". Она бросила взгляд на особняк, критический и задумчивый одновременно. "Ранее особняком владел человек, который зарабатывал на жизнь, создавая часы, а в свободное время ставил опыты на живых созданиях, людях и зверях. Но не с ним мы встретимся здесь сегодня вечером; нет, сам он давно покинул этот мир. Но присутствие нежити меня насторожило... очевидно, что результаты его опытов, завершенных или нет, остались живы. Стало быть, нам надлежит очистить этот дом и даровать покой мятущимся душам, коих он осквернил".

"А что внутри, валькирия?" - вопросила Джеланда. - "Вы уже были внутри?"

"Нет, не была", - покачала головой Леннет. - "Мы войдем вместе".

"Этот человек, кем бы он ни был... обладал странным вкусом по части устройства внутреннего дворика", - заметил Лофер.

"Он должен представлять собой часы", - молвила Леннет. - "Я уже исследовала окрестности и, похоже, так оно и есть. Деревья у изгороди призваны отмечать часы на циферблате, а каменные дорожки в форме стрелок вращаются и перемещаются, отмечая минуты и часы".

"Они движутся сами по себе?" - поразился Ллевелин. - "Как такое возможно?"

"Вне сомнений, какая-то темная магия, призванная усовершенствовать это творение", - Леннет бросила взгляд на каменную дорожку, достигавшую подножья дерева у изгороди. - "Давайте зайдем внутрь - этой ночью нам предстоит немало дел, а я не хотела бы надолго здесь задерживаться".

"Подождите... леди валькирия... прежде, чем вы откроете дверь..." Джеланда уже поднялась по ступеням и теперь внимательно рассматривала дверь. "Здесь выбита какая-то надпись".

"И что там говорится?"

"Темпус вирум нон манере", - вслух прочитала Джеланда. "Хмм..."

"И как это переводится?.." - поинтересовался Кашель.

"Подожди немного, я думаю... Я чуть подзабыла", - Джеланда почесала затылок, нахмурилась. - "Время... что-то, связанное со временем. И... людьми? Нет, человеком. А... ага!" Она радостно хлопнула в ладоши. "Время не ждет человека", вот что там написано!"

"Странная фраза для парадной двери", - заметил Арнгрим.

"Не такая уж и странная, если принять в расчет занятия прежнего владельца", - возразил Лофер.

"Да, верно".

Полагаю, это следует считать предупреждением, - размышляла Леннет, во главе отряда следуя в двери. - А так же напоминание о том, что время у нас действительно ограничено, о чем я постоянно им напоминаю.

Внутри оказалось темным-темно, света практически не было. На столике у парадной двери стоял канделябр, восковые свечи еле горели, отбрасывая тени на пол. Чуть впереди с потолка свисала лампа со свечами, дававшими тусклый свет, и странные черные формы составляли ее.

Нет, если поглядеть внимательнее, не формы.

Лицо.

Конечно, потерять дополнительный источник света - перспектива не из приятных, но я не могу позволить и дальше существовать продукту очередного провалившегося эксперимента.

Обнажив меч, Леннет устремилась по направлению к лампе и ударила ее клинком. Лампа раскололась на части и, казалось, облегченно вздохнула, осколки бесшумно упали на пол и тут же исчезли. Валькирия же ощутила освобождение из заточения души. Ее предположение о том, что лампа окажется не просто стеклянной безделушкой, а жертвой безумного часовщика, оказалось верным.

"Леди валькирия, зачем вы это сделали?" - всхлипнула Джеланда. - "Теперь здесь стало еще темнее". Она со страхом огляделась по сторонам, как будто ожидая, что нечто страшное сейчас выпрыгнет из теней, которые разрастались с каждой секундой.

"Этот предмет, казавшийся вам всего лишь источником света, был на самом деле одной из жертв прежнего хозяина, которую он обратил в эту лампу", - Леннет острием меча указала на место, куда упали осколки. - "Смотрите. Хоть осколки и упали сюда, сейчас их здесь нет". Она вернула меч в ножны и поставила ногу на помянутое место. "Здесь ничего нет. Душа несчастного, попавшего в руки этого человека, теперь упокоилась с миром, надеюсь".

"Погодите-ка", - Кашель с тревогой огляделся по сторонам. - "Я знаю это место. По крайней мере, я бывал снаружи раньше".

"Да?" - удивилась Леннет. - "Когда это ты успел полюбоваться им?"

"Не так давно", - покачал головой Кашель. - "Два или три месяца назад, не более четырех. Мы с Селией расположились неподалеку, развели костер, принялись ужинать. Неожиданно внимание наше привлек свет вдалеке. Я, конечно, не был бы собой, если..." Он виновато улыбнулся. "Я захотел обнаружить его источник. Селии не очень пришлась по душе идея, но когда она встала перед выбором - или сопровождать меня, или остаться одной во тьме и дожидаться моего возвращения, - то колебалась недолго. Так мы отправились искать источник света и вскоре вышли к этому особняку". Взгляд его затуманился, он всецело пребывал во власти воспоминаний. "Мы начали приближаться, но нечто остановило нас, а именно - звук механизмов, работающих внутри дома, а также доносящийся оттуда безумный хохот... и отчаянный крик". Он нервно сглотнул. "Нам не нужно было говорить друг другу ни единого слова; мы просто переглянулись и бросились наутек, к относительной безопасности нашего лагеря. С тех пор мы даже между собой не говорили об этой ночи".

"Работающие механизмы, говоришь?" - задумчиво произнесла Леннет. - "Это интересно, и определенно требует проверки. Смех и крик, с другой стороны... очевидно, что служило их источником".

Слишком очевидно, если хотите знать мое мнение, - сглотнула Джеланда. Стоящий рядом Ллевелин тоже, кажется, не слишком жаждал исследовать сей особняк. Уж лучше бы я оказалась в болоте или в пещере... призраки пугают меня куда меньше нежити. Что могут поделать призраки, в конце концов? Пройти через тебя, и ты разве что ощутишь холод да волосы встанут дыбом? Когда рассуждать об этом таким образом, здесь становится не так уж и страшно бродить. Лично мне сложнее бояться бесплотных тварей, нежели тех, кто может броситься на нас с оружием.

Сложнее в определенной степени, если честно. Они продолжали путь в давящей темноте, которая, казалась, сжимала их в кольцо, но отступала, когда они пытались сосредоточить на ней внимание. Тени, отбрасываемые случайной свечей, образовывали ирреальные силуэты на стенах, а все, что они сумели разглядеть в единственном окне, которое миновали, - непроницаемая стена тумана, практически подавившая даже ночную тьму. Даже звук их шагов был странен; как будто тиканье секундой стрелки часов.

Они были внутри, где, насколько знали, закрыты все двери и окна, но потоки воздуха время от времени перемещались. Легкий ветерок касался их волос и кожи, нашептывал им в уши что-то, что они не могли разобрать или четко расслышать. Казалось, сами тени дышат... и танцуют.

"Время не ждет человека", значилось на дверях, через которые мы попали сюда. И Кашель говорил о механизмах, звук работы которых доносился изнутри здания. Возможно, слова эти были не только предупреждением, но намеком на то, чего ожидать внутри? Если так, но циферблат снаружи был создан не просто из эстетических соображений, но намекал на что-то внутри. Часовой особняк, стало быть.

"О, смотрите!" - заинтересованно и возбужденно воскликнула Джеланда, пусть голос ее и звучал приглушенно. - "Это не... о, именно так, мне кажется! Библиотека? Валькирия, мы можем заглянуть туда?" Не дождавшись ответа, она бросилась во тьму, и сгущающиеся тени сокрыли ее.

"Джеланда!" - Арнгрим устремился следом, но ее уже не было видно, ровно как не слышно и звука шагов. - "Куда пропала эта маленькая дурочка? Видел кто-нибудь?"

"Вро... вроде бы я видел. Наверное", - выдавил Ллевелин. - "Пойду поищу ее".

"Нет, один не иди". Лофер ступил в центр комнаты. "Это небезоп... аааааах!" Остальные беспомощно наблюдали, как Лофер провалился вниз через какую-то дыру в полу, где и исчез.

"Лофер, ты..." Арнгрим тихонько выругался, устремился к краю ямы и заглянул в нее. "С тобой все в порядке? Я не могу разглядеть тебя".

"Со мной все хорошо", - отвечал Лофер голосом, весьма искаженным эхом. - "И я могу видеть тебя... но едва-едва. О, здесь лестница; должно быть, она ведет обратно вверх".

"Давай, ползи сюда и начнем искать принцессу", - нетерпеливо заявил Арнгрим.

"Не сейчас, я..." - Лофер обернулся и уставился во тьму. - "Здесь дверь. И я слышу звук воды близко к тому месту, где я нахожусь. Пойду посмотрю. Вы идите вперед, отыщите принцессу".

"А ты сам?!" - вопросил Кашель, также перегнувшись через край ямы. - "Не думаешь же ты, что мы просто оставим тебя здесь!"

"Нет, со мной все будет хорошо, правда", - голос Лофера звучал отдаленно. - "Я о принцессе волнуюсь; она не так хорошо умеет сражаться, как мы. Идите же и отыщите ее, пока не случилось что-нибудь ужасное. Я смогу позаботиться о себе, не волнуйтесь".

"Если ты так уверен в себе, то мы последуем твоему совету", - Леннет перегнулась через край отверстия. - "Но мы вернемся так скоро, как сможем".

"Э... валькирия?" Кашель поднялся на ноги и до боли в глазах вглядывался в тени. "Сдается мне, теперь нам нужно искать двух пропавших".

"Что?!" - резко вскинулась Леннет, обернувшись в Кашелю.

"Пока мы разговаривали с Лофером, Ллевелин ушел", - Кашель нахмурился. - "Я слышал, как он уходил, вроде бы... шаги его звучали в том направлении". Он быстрым шагом направился к ступеням в конце коридора.

"Кашель, нет, она... о, забудь", - вздохнул Арнгрим и покачал головой, закатив глаза, в то время как Кашель растворился во тьме. - "Я хотел сказать, что Джеланда не уходила в том направлении, и не думаю, что Ллевелин тоже, но... эй!" Глаза его расширились в тревоге, когда он понял, что Леннет тоже исчезла. "Валькирия! Куда ты... ох". Он замолчав, заметив бледную фигуру, возникшую в ближайшем дверном проеме. "Эй, подожди меня!" Он устремился к сим дверям.

***

Библиотека была освещена не лучше коридоров особняка, но все же привела Джеланду в восторг. Она всегда любила читать, и частенько проводила дождливые ночи в своей башне замка Артолии в постели с книгой - или двумя, - позаимствованными загодя из королевской библиотеки. Действительно, ее юное лицо светилось от счастья, когда в свете еле горящих немногочисленных свечей она осматривала полки в поисках интересного чтива.

Признаюсь себе, библиотека дома была не самой большой на континенте... но мне она нравилась. И, в конце концов, я так и не смогла прочесть в ней все книги. Хотя, я уверена, будь у меня время и возможность, я бы сделала это. Но нет, я получила возможность совершенно иного рода. И вот я здесь, в темной, заплесневелой библиотеке темного старого дома, где по всей вероятности водятся призраки. А хозяин занимался всякими отвратительными делами... ставил опыты на живых телах, как мерзко! И, если хотите моего мнения, он чересчур зациклился на своей работе. Никогда не понимаю людей, которые всю жизнь посвящают лишь чему-то одному: мне кажется, они просто жалки. Неужто им больше нечего делать, кроме как весь отпущенный им срок проводить с предметом своего обожания? Неужто у них нет мозгов, чтобы подумать о чем-то ином? В самом деле.

"О, если бы здесь было побольше света. Просто мало свечей зажжено", - пробормотала Джеланда, осторожно снимая книгу с одной из полок. - "Если бы я отыскала незажженную, то запалила бы ее с помощью магии, и читать стало бы легче". Облачко пыли взметнулось ей в лицо и она вновь порадовалось своей неспособности чихать. По чистой привычке она помахала перед лицом рукой и подула на обложку, очищая ее от пыли, после чего протерла ее рукавом. Удовлетворившись результатом, она опустила книгу на вершину полки - там было достаточно места, чтобы раскрыть книгу - и протянула руку к обложке.

Но не успели ее тонкие пальчики коснуться обложки, она услышала шелест страниц и звук трущихся друг о друга книг. Звук снимаемой с полки книги. Обернувшись в том направлении, откуда раздался звук, она увидела большой странный том, поднимающийся вверх, и в свете свечи обложка его походила на человеческое лицо. Немного повисев в воздухе, фолиант резко устремился в направлении Джеланды.

"Ааааах!" Джеланда успела пригнуться как раз вовремя, и книга пролетела у нее над головой. Она попятилась прочь, а фолиант по инерции пронесся мимо. Но ненадолго, вскоре книга развернулась и вновь понеслась на девушку.

"Ааааах!" - снова вскрикнула та, прижавшись к книжному шкафу, и книга вновь пролетела мимо. Джеланда времени не теряла, пустившись бежать вдоль шкафа и надеясь спастись от колдовской книги.

Однако, недостаточно быстро, и книга врезалась ей в спину, как раз между лопаток. Вскрикнув от боли, он упала на пол.

"Ой... ох... это не очень хорошо", - всхлипнула она, поднявшись на ноги и обернувшись. Книга все еще висела в воздухе в нескольких футах над ее головой. Но стоило девушке взглянуть на нее, как книга немного опустилась и отлетела назад, будто готовясь вновь устремиться в атаку.

Но на этот раз она не застала Джеланду врасплох. Она откинулась на спину, и, когда книга устремилась к ней, с силой ударила ее ногой, отправив в полет в дальний угол чертога. Не посмотрев, как та врежется в стену, принцесса понеслась прочь с максимально возможной скоростью, на которую были способны ее маленькие ножки. Она обогнула шкаф...

...и неожиданно столкнулась с чем-то большим и темным.

"Ааах!" Джеланда отступила на несколько шагов. "Кто..."

"Джеланда?" Это оказался Ллевелин. Голос у него был нервный и неуверенный, но самый желанный в то же время. "Это ты? С тобой все в порядке?"

"Я, ну..." Джеланда бросила взгляд через плечо. Книги за спиной она не заметила и теперь гадала, осталась ли она лежать на полу после удара о стену. "Там... там что-то есть, Ллевелин".

"Что-то прячется здесь?" Ллевелин инстинктивно схватился за лук. "Монстр?"

"Не совсем". Обернувшись к нему спиной, она осторожно выглянула из-за книжного шкафа. Как и ожидалось, книга весела в воздухе у дальней стены чертога, будто дожидаясь ее возвращения. "Я искала какую-нибудь книгу, чтобы почитать, когда что-то услышала... и другая книга принялась летать вокруг и нападать на меня. Я сумела убежать от нее, однако, и столкнулась с тобой".

"Она все еще там?" - спросил Ллевелин, придвинувшись к ней поближе.

"Да", - кивнула Джеланда. - "У стены чертога, дожидается моего возвращения".

"Думаю, мы должны познакомить ее кое с кем - или, точнее, кое с чем". Ллевелин сделал ей знак отойти в сторону. "Отойди, я позабочусь о книге. Нет, погоди", - добавил он, когда она отступила в сторону. - "У меня появилась идея получше. Когда я скажу тебе, покажись ей, а затем я выйду и встану перед тобой".

"А это безопасно?" - Джеланда закусила нижнюю губу.

"Все будет хорошо, уверяю тебя". Ллевелин приладил стрелу на тетиву лука. "И... давай!"

По команде Ллевелина Джеланда выступила из-за шкафа. Заметив ее, книга немедленно устремилась вперед. Но она не ведала о Ллевелине и не ожидала, что тот выскочит перед Джеландой и выпустит в нее стрелу. Стрела ударила книгу прямо в центр и та, издав звук, несвойственный для обычной книги, упала на пол с громким стуком и изогнулась, будто пытаясь вычленить из себя чужеродный предмет.

"О, спасибо!" - выдохнула Джеланда. - "Какое облегчение; эта вещь была ужасна". Она содрогнулась.

"Интересно, почему она вела себя так". Ллевелин закинул лук за спиной и осторожно приблизился к упавшей книге. "Давай посмотрим на нее".

"Хо... хорошо", - Джеланда поспешила догнать его.

Приблизившись, они заметили, как у места попадания стрелы начало скапливаться что-то темное и густое. Подергивания книги также начали стихать.

"Что это, как считаешь?" - прошептала Джеланда.

"Не знаю", - Ллевелин протянул руку и осторожно поднял книгу за край. - "Это похоже... Я не знаю... И эти страницы, они... они не похожи на..."

"О, дай сюда!" - с ноткой раздражения молвила Джеланда, выхватив книгу у него из рук. Немного жидкости, скопившейся у стрелы, - которая, как они теперь заметили, была темно-алого цвета - выплеснулось на ее одежды, но она либо не заметила, либо не придала этому значения. "Так что ты там говорил насчет... страниц..." Она замолчала, проведя пальцем по странице, и жуас отразился у нее в глазах. "Они... не похожи на бумагу. А похожи на..."

"И это не чернила", - молвил Ллевелин, указав на алую жидкость.

"Она прекратила двигаться", - еле слышно произнесла Джеланда, отбросив книгу в сторону.

"Ну что, начиталась на сегодня?" - слабым голосом поинтересовался Ллевелин.

"Начиталась, на несколько жизней хватит".

Не оглядываясь, двое поспешили убраться из комнаты.

***

Будь она кем-то иным, Леннет могла чувствовать себя испуганной в нынешнем окружении. Однако она была лишь слегка подуставшей и весьма заинтересованной тем, что может ожидать их в сердце особняка.

Когда Кашель убежал прочь, кое-что привлекло ее внимание в чертоге, где все они находились. Странная статуя, в форме - конечно же - часов. Стоило ей коснуться статуи кончиками пальцев, как стена у нее за спиной крутнулась, заключив валькирию в нечто, подобное тайному проходу. А в следующую секунду она услышала, как Арнгрим что-то кричит, хоть и не разобрала слов. А затем раздались быстро удаляющие шаги в прямо противоположном направлении от нее.

А, ладно. Тайные проходы обычно строились не просто так, и, по мнению Леннет, не должны были оканчиваться тупиками. Особенно, если этот тайный проход находится в логове человека, создающим лампы из человеческих голов. Проход чем-то закончится, скорее всего, дверью. Потому Леннет ни капельки не волновалась.

К ее удивлению, коридор был освещен гораздо лучше остальной части особняка. На стенах узкого прохода чадили факелы, подобные замеченным ей в Странных Пещерах. Много света они не давали и находились на приличном расстоянии друг от друга, но все же света здесь было куда больше, нежели в основным чертогах дома. Тьмы она не страшилась, но все же предпочитала видеть врага, который может ее поджидать. Одержать верх в сражении легче, когда четко видишь противника, в конце концов.

Что меня действительно настораживает, так это то, что здесь нет ничего живого. Ни мышей, ни пауков, вообще ничего. Можно предположить, что, пока был жив хозяин, он перевел всю живность на свои эксперименты, но дом пустует уже давно. Почему же здесь никаких тварей? Неужто все страшатся той участи, которую встретили их несчастливые собратья? Или ощущают зло особняка? То, что на этом здании осталась печать зла столь сильная, что целые годы отпугивает живых существ... можно лишь гадать, что происходило здесь в те дни, когда особняк еще не пустовал.

Впереди Леннет заметила отблеск света, а, приблизившись, разглядела небольшое зеркало в серебряной рамке, висящее на стене между двумя факелами. Она помедлила, заглянула в него, гадая, зачем оно здесь вообще висит.

Действительно, странно здесь помещать зеркало. Мало кто додумается до подобного.

Ее отражение молча глядело на нее несколько секунд. А затем подернулось рябью, как будто кто-то швырнул камень в озеро, и обратилось в видение иной женщины, более пожилой, с седеющими каштановыми волосами и испуганными зелеными глазами. Она в отчаянии смотрела на Леннет несколько мгновений, а затем лицо ее исказилось в беззвучном крике.

"Обрети покой", - тихо произнесла Леннет, разбив зеркало рукоятью меча. Она расслышала вздох облегчения, исходящий от осколков стекла, которые исчезли, стоило им коснуться пола. Леннет поправила покосившуюся серебряную рамку и продолжила путь.

***

День семнадцатый, месяц девятый

Мой последний эксперимент продвигается хорошо. Пациент хорошо реагирует на мои действия; слишком хорошо, если честно. Он превзошел мои ожидания, и я надеюсь, что финальные результаты я получу быстрее, чем обычно. Не могу дождаться. Юноша, которого я избрал для этой процедуры, сначала не хотел ей подвергаться - как и все они, - но, думаю, он был бы доволен результатом и горд тем, что помогает мне в исследованиях.

То есть, был бы доволен, если бы мог мыслить. Хе!

Увы, в иных аспектах моей жизни все не так хорошо. Думаю, приближается мой последний час - некоторые из моих покупателей уже начали подозревать, что со мною не все ладно, что я могу делать нечто, что кажется им небезопасным. Я смог держать это в тайне весьма долгое время, но более не могу скрывать свою причастность ко всем исчезновениям, случившимся за эти годы, и в мой образ безобидного, слегка эксцентричного часовщика, уже верят далеко не все. Срок мой не бесконечен, и я не могу продлить его.

Могу лишь надеяться на то, что сумею завершить свое величайшее творение перед тем, как умру...

"Какой страшный человек".

Лофер вздохнул и покачал головой, листая страницы найденного им дневника. Дверь, замеченная им ранее, вела в опочивальню, освещенную свечами и самыми обыкновенными лампами. Освещение помогло ему легко заметить дневник на столике у покрытой слоем пыли кровати, и, присев на краешек ее, он погрузился в чтение.

Жаль, что мы не сможем свершить над ним правосудие.

Он пролистал несколько страниц к последней записи в дневнике, прочел ее.

День тридцать первый, месяц десятый

Это случится сегодня. Все приготовления завершены. Мое последнее творение, венец дела всей моей жизни, мой магнум опус... оно обретет жизнь этой ночью.

Или, скажем иначе, я обрету этой ночью новый облик.

И, что самое лучшее, никто никогда не сможет призвать меня к ответу за грехи, свершенные против богов, против самой жизни.

Последний час воистину настал, и когда часы пробьют полночь, я одержу победу.

Навсегда.

"Стало быть..." - тихо произнес Лофер, закрыв дневник.

Он провел эксперимент над собой и избежал правосудия.

До сего часа, по крайней мере. Если он все еще жив, леди валькирия, вне всяких сомнений, уничтожит его. Я полностью уверен в этом.

Положив дневник на столик, Лофер поднялся с кровати и направился к выходу из комнаты. Он достаточно долго прождал возвращения остальных и теперь тревожился за них. Поднимаясь по лестнице, ведущей из ямы, в комнату, где все они разделились, он мог лишь надеяться, что встретит их в целости и сохранности.

***

"Валькирия!"

Арнгрим замер в дверях комнаты, в которую ступила Леннет. Или, по крайней мере, так ему показалось. Но в комнате ее не было видно. Здесь вообще никого не было. Сама комната была заставлена столиками и полками, на которых находились различные часы, но недостаточно большие для того, чтобы сокрыть за собою валькирию.

И вообще, с чего это валькирии вздумается скрываться?

"Валькирия?" Арнгрим медленно ступил в комнату, глаза его не упускали ни мельчайшей детали. Помимо двери, в которую он вошел, иных в комнате не было. Помимо часов и канделябров, на темной стене перед ним висела огромная картина, изображена на которой была прекрасная светловолосая женщина, облаченная в белое платье. Ее светлое платье, кожа и цвет волос являли резкий контраст с темно-зеленым фоном портрета, а также с тьмою чертога. Из окна в комнату лился лунный свет, пробившийся через туман, который, казалось, чуть истончился.

Несколько минут ничто не нарушало тишину, за исключением тихого тиканья часов и тихого потрескивания остатков поленьев в камине, возведенном рядом с картиной. За это время Арнгрим обыскал комнату, но не нашел и следа пребывания здесь валькирии. Взгляд его все возвращался к портрету на стене, он и сам не понимал, почему.

О, погоди-ка... я понял. Возможно, потому, что только что она мне подмигнула. А теперь улыбается.

Глаза Арнгрима сузились, когда женщина на портрете чуть сместилась и призывно ему улыбнулась. Он почувствовал, как хочет она, чтобы он приблизился; он мог практически слышать ее зов. Но он отдавал себе полный отчет в своих действиях; он чувствовал исходящую от нее тьму, видел в ее глазах. Она также стала жертвой хозяина особняка, и он умудрился извратить ее душу, если та все еще могла существовать в этом обличье.

Но, во имя богов, он не допустит, чтобы с его душой произошло подобное.

"Покойся с миром", - хмыкнул он и безжалостно нанес удар по полотну. Раздался приглушенный вскрик, и нечто, подобное на красную краску - он-то понял, что это было на самом деле, - обагрило клинок. Он вонзил его в сердце картины, завершая начатое, и в комнате вновь воцарилась тишина.

Кем бы ни был безумец, содеявший это... надеюсь, Хель не выказывает к нему сострадания.

Арнгрим выдернул меч и осел на пол, ибо действие его открыло потайную дверь за картиной. Та распахнулась с громким скрипом, сопровождая звоном меча, упавшего на пол. За дверью Арнгрим разглядел иной чертог, куда лучше освещенный, но свет был какой-то странный.

"Что за?.." Поднявшись на ноги, Арнгрим подобрал меч и направился к дверному проему. Он практически сразу же отыскал источник странного света: водный резервуар во всю левую стену покоя. Лунный свет из трех круглых окон в правой стене придавал воде странный оттенок; к тому же, светящаяся лазурью вода сама освещалась каким-то образом изнутри, ровно как и колышущиеся в ней растения. Некоторые из них были знакомы Арнгриму, иные же он видел впервые; какие-то разновидности морских водорослей. Возможно, из Хай-Лана, учитывая общую архитектуру особняка. Из комнаты вели расступающиеся в стороны двери, сродни входным, на которых был изображен черный маятник.

Действительно, у безумца было чудесное увлечение.

Арнгрим устремился у дверям, но не успел он преодолеть и половину пути, как те раскрылись, являя взору валькирию Леннет. При виде друг друга оба инстинктивно схватились за оружие, но сразу же расслабились, осознав, что видят перед собою друга, не врага.

"Валькирия! Где же ты была?" Арнгрим вогнал меч в ножны и устремился к ней. "Ты исчезла, и я отправился искать тебя... Мне показалось, что ты вошла в комнату, в которой я только что побывал, но то оказался лишь очередной продукт эксперимента".

"Я обнаружила тайный проход", - Леннет также вернула меч в ножны. - "Что ты сделал, когда обнаружил то, что заманило тебя в комнату?"

"Я уничтожил ее", - пожал плечами он. - "А затем за ней - это была картина - я обнаружил дверь и пришел в этот покой. Тайный проход, ты сказала?"

"Именно", - кивнула Леннет. - "Я тоже столкнулась с продуктом экспериментов и уничтожила его. Затем я миновала тайный коридор, ступила в комнату, в которую он вел и из которой я только что появилась". Она сделала ему знак следовать за нею. "Сюда - здесь еще одна дверь, в которую я хотела бы заглянуть". Он проследовала назад в комнату, из которой появилась.

Как только она сделала это, двери у нее за спиной захлопнулись. Арнгрим распахнул их буквально через несколько секунд, но когда он ступил в комнату...

...Леннет не было видно. И, более того, помимо той двери, через которую он вошел сюда, Арнгрим мог видеть еще лишь одну.

Что за... Это самый удивительный дом из всех, в которых я когда-либо бывал...

"Арнгрим?" - Леннет распахнула двери и заглянула в комнату, где только что разговаривала с Арнгримом. - "Ты..."

Он замолчала, поняв, что смотрит в совершенно иной чертог, и что Арнгрима здесь нет. У подножья ступеней, на которых она стояла, находился мелкий бассейн со сверкающей серебристой водой, у которого стояла прислоненная к стене лестница.

"Арнгрим?" - снова позвала она.

Куда он мог подеваться? И каким образом изменилась комната? Я уверена, что не ее видела всего лишь несколько секунд назад.

"Валькирия? Ты видела Арнгрима?" В дверях за спиной Леннет возник Кашель.

"Кашель?!" Леннет резко обернулась к нему. "А ты где пропадал?"

"Все еще разыскиваю Джеланду и Ллевелина, конечно же". Он сделал шаг вперед, не замечая, что дверь захлопнулась у него за спиной. "Кажется, я уже несколько часов блуждаю здесь, наверху".

"Наверху?" - нахмурилась Леннет. - "Но эта комната на первом этаже".

"Как это?" - озадачился Кашель. - "Я знаю, что был на втором, когда ступил сюда".

"А сама я была на первом". Леннет задумчиво оглядела чертог. "И все же... произошло нечто странное. Я встретила Арнгрима, сказала ему следовать за мной через дверь, но он не пошел. А когда я обернулась, чтобы посмотреть, что его задержало, его уже не было, и сама комната изменилась".

"Теперь, когда ты об этом сказала... я столкнулся с такой же проблемой. Я ступал в разные комнаты, но не мог найти выхода или кого-нибудь из вас до сих пор. Я несколько раз я оказывался в комнатах, в которых уже был раньше, хоть и не помню, как туда возвращался".

"Ты говорил, что вы с подругой слышали звук механизмов, доносящийся изнутри особняка". Кашель кивнул. "Возможно, ты слышал именно это; какое-то устройство вращает комнаты, подобно стрелкам часов, только вне зависимости от промежутков времени".

"А надпись на двери!" Глаза Кашеля расширились. "Время не ждет человека", так?"

"Именно", - прищурилась Леннет. - "Я была права, стало быть, предположив, что это и предупреждение, и ключ к разгадке".

"И что же нам следует предпринять?" Кашель казался не в своей тарелке. "Есть отсюда выход?"

"Если есть, мы его отыщем. Однако, мы должны ступать в каждую следующую комнату одновременно, дабы быть уверенными, что не окажемся разделенными вновь".

"Имеет смысл".

"Действительно". Леннет встала рядом с Кашелем. "Что ж, начнем".

Они открыли дверь и вместе шагнули в следующую комнату, отличавшуюся ото всех, в которых Леннет побывала раньше. Из мебели здесь находился лишь один-единственный стул, на который из круглого окна в левой стене лился лунный свет. В противоположной стене была огромная дверь. Не колеблясь, они устремились к сей двери, но не успели пересечь и половину комнаты, как дверь за спинами их открылась.

"Валькирия! Кашель!" То оказались Джеланда и Ллевелин. "Где вы пропадали? Мы тут давным-давно бродим, разыскивая остальных!"

"Шутите?" - завелся Кашель. - "Это мы вас ищем!"

"Правда? Что ж... простите, что заставила вас волноваться". Джеланда чуть покраснела. "С нами все в порядке, правда".

"А где Арнгрим и Лофер?" - поинтересовался Ллевелин.

"Не знаю насчет Арнгрима, но сам я здесь", - Лофер ступил в комнату из иной двери. Выглядел он несколько усталым. "Да, искать вас был нелегкой задачей. Эти комнаты, они..."

"Изменяются, верно?" - прервал его Кашель. - "Мы уже это поняли. Эта что-то вроде дьявольской головоломки, созданной хозяином - все комнаты вращаются".

"Как часы, да?" - Лофер изогнул бровь. - "Источник звуков механизма, который слышали вы с Селией, вне всяких сомнений".

"Точно", - кивнул он. - "Мы не знаем, есть ли выход отсюда, но если не хотим вновь разделиться, то должны проходить в двери одновременно".

"Не думаю, что дверной проем это позволит", - молвил Лофер, указав на дверь у себя за спиной. - "Но, думаю, сумею удержать дверь открытой достаточно долго для того, чтобы все смогли пройти. Я заметил, проблема возникает лишь тогда, когда двери закрыты".

"Имеет смысл", - согласился Кашель. - "Закрытые дверей приводит к вращению комнаты".

"Я удержу их открытыми", - Леннет обогнула Лофера и открыла дверь. - "Идите же, вы все, а я последую за вами".

Они поспешили последовать совету, а Леннет выскользнула из комнаты последней. Дверь захлопнулась у них за спинами, и теперь они должны были решить, каким из двух выходов из пустой комнаты без окон, освещаемой единственной свечой на левой стене, они воспользуются.

Решение было принято за них, ибо из правой двери появился Арнгрим, открыв и закрыв ее с громким стуком.

"А, вот вы где", - буркнул он. - "Я уже давненько ищу вас... это место совершенно безумно. Не могу понять, что происходит с этими комнатами".

"Они вращаются". Кашелю, похоже, надоело раз за разом объяснять это. "Весь этот ужас создал хозяин особняка. Мы все просто проходили в двери одновременно".

"Что ж, это многое объясняет", - он внимательно осмотрел комнату, после чего вновь обратился к Леннет. - "Куда теперь?"

"Сюда". Леннет подошла ко второй двери и распахнула ее. "Я вновь придержу ее, пока вы все не пройдете внутрь, а я - за вами".

Они вновь поспешили покинуть комнату, а Леннет устремилась следом. Но на этот раз дверь со щелчком закрылась у них за спинами. Леннет обернулась, попыталась открыть ее снова... но не преуспела в этом.

"Так... либо мы попали в большую беду, либо обнаружили выход", - произнес Кашель. - "Но, учитывая тот факт, что эту комнату я раньше не видел, думаю, что вероятнее второе".

"Я тоже так считаю", - молвила Леннет.

Они действительно оказались в новом покое, ими прежде невиданном. Он был лучше всего освещен в сравнении с остальной частью особняка, тут и там висели обычные лампы и стояли канделябры, а единственное окно пропускало лунный свет. Впереди у обоих стен комнаты на столах стояли часы, а сами стены обрамляли разведенные в стороны занавеси темно-синего цвета. А в противоположной стене комнаты находились еще одни двери с изображением маятника.

"Думаю, мы разгадали загадку", - счастливо чирикнула Джеланда.

"Да, и что более важно, разгадали ее вместе", - изрек Ллевелин. - "Подумайте, что было бы, если бы кто-нибудь из нас попал сюда раньше остальных; ведь остальные оказались бы заперты снаружи".

"О, какая ужасная мысль". Джеланда содрогнулась.

"Пойдемте", - Леннет уже шагала вперед. - "Нам осталось осмотреть по крайней мере одну комнату".

Последние двери сами по себе разошлись в стороны от краткого прикосновения ладони Леннет, и все устремились внутрь, чтобы посмотреть, что там находится. То оказалась большая комната, освещенная лунным светом, находилась в которой огромная и ужасная тварь о трех головах. Не успели эйнхериары среагировать, как та зарычала и бросилась к ним.

"Валькирия, осторожно!" Оттолкнув ее в сторону, Арнгрим начал было обнажать меч, но не успел. Химера обрушилась на него, повалив на пол, терзая лицо и тело острыми, как бритвы, когтями.

"Арнгрим!" В руках Лофера появилось копье и он вонзил его твари в бок. "Прочь от него, злобная тварь!"

Но удар копья лишь еще больше разозлил химеру, и та обратила свою ярость на Лофера, поднявшись на задние лапы и ударив его передними когтями, после чего дохнула пламенем.

"Ааах!" Лофер отшатнулся, держа обожженную руку перед исцарапанным и окровавленным лицом.

"Эй!" Кашель встал с противоположной стороны от химеры и теперь дразнил ее. "Хочешь сразиться? Давай сюда!"

Кашель привлек внимание твари, а Джеланда устремился туда, где стонали от боли Арнгрим и Лофер, и попыталась сосредоточиться, чтобы сотворить целительное заклинание. Леннет встала рядом с Кашелем, нанеся твари несколько аккуратно выверенных ударов, но и это лишь еще больше разозлило химеру.

"Должно быть, это последнее творение хозяина!" - воскликнула она, едва уклонившись от столба пламени, исторгнутым тварью.

"Да, но, вообще-то, это и есть хозяин!" - возопил Лофер, стараясь перекричать рычание химеры и звон мечей. - "Он обратил себя в монстра, чтобы избежать возмездия за грехи".

"Действительно?" - глаза Леннет сузились. - "Его бегство от возмездия закончится этой ночью!" Она вновь атаковала, целя в одну из голов, но промахнулась буквально на полдюйма.

"...и пребудет с вами благословение Эйр. Исцеление!" Протянутые руки Джеланды окутало теплое зеленовато-белое сияние, устремившееся к Арнгриму и Лоферу. Раны исцелились, как будто и не было их вовсе.

"Спасибо, Джеланда!" - хором молвили они, поднявшись на ноги и вновь присоединившись к сражению.

Но оное близилось к концу. Химера уклонилась от удара меча Кашеля, и отбросила еще самого в сторону одним из крыльев, сложенных на спине. После чего поднялась на задние лапы, чтобы атаковать Леннет, и готова была это сделать, когда...

...дождь стрел, выпущенных Ллевелином, обрушился ей на спину, пробивая тело практически насквозь. Темная кровь оросила залитый лунным светом пол, и крик боли обратился булькающими звуками, когда кровь хлынула из раззявленной пасти. Химера раскачивалась из стороны в сторону еще несколько секунд, после чего пала наземь и забилась в конвульсиях. Стараясь избежать ударов когтей, Леннет одну за одной отсекла ей головы. Подергавшись еще несколько секунд, тело замерло и исчезло... как и иные твари, с которыми они сражались доселе.

"Кашель, ты как?" Утерев пот, Джеланда направилась к стене, о которую незадолго до этого ударился Кашель. "Я могу исцелить тебя".

"Нет, я в порядке". Он потер затылок и тихо застонал. "У меня лишь голова немного болит, всего-то; ничего такого, что я не переживал бы раньше. Но спасибо за предложение".

"Не за что", - улыбнулась Джеланда.

"Ллевелин, ты прекрасно действовал в сложившихся обстоятельствах", - одобрительно заметила Леннет. - "Думаю, ты готов к вознесению в Асгард".

"Правда?!" Ллевелин выглядел до крайности изумленным. "Ты так считаешь? Искренне?"

"Да", - кивнула Леннет. - "Думаю, как только мы покинем это место, я переправлю тебя туда".

"Это сделать будет несложно", - Лофер указал на что-то за спиною Леннет. - "Дверь, ведущая наружу, как раз здесь".

"Именно", - Леннет оглянулась на большие стеклянные двери. В разгар боя они их не заметили, но теперь видели отчетливо как сами двери, как и пребывающие за ними деревья, изгородь и каменную дорожку, на которую валькирия набрела раньше, исследуя окрестности особняка. "Хвала богам, что выход действительно здесь. Нам не придется вновь разгадывать эту головоломку".

"Думаю, мы все согласимся с тобой", - пробормотал Арнгрим, наряду с остальными проходя в двери.

Снаружи туман исчез, и луна ярко освещала землю. Как только последний из эйнхериаров покинул особняк, Леннет обратилась к Ллевелину.

"Ллевелин, пришло время. Закрой глаза; будет совсем не больно".

"Хо... хорошо. Валькирия, спасибо за все", - Ллевелин низко ей поклонился. - "И... спасибо всем вам, мне выпала огромная честь сражаться рядом с вами. Прощайте; мы встретимся в Вальхалле!"

Ллевелин закрыл глаза, и следующие слова Леннет обратились для него неразличимыми звуками, после чего он ощутил, как объяли его силы валькирии. На долю секунды пришло ощущение полета, а затем под ногами вновь возникла твердая земля. Он ощутил дуновение ласкового ветерка, а, открыв глаза, узрел зеленый холм, покрытый белыми цветами. А рядом стоял кое-кто очень знакомый, радостно ему улыбающийся.

"Ллевелин!" - Беленус с улыбкой махнул ему рукой. - "Добро пожаловать в Вальхаллу, мой юный друг!"

"Беленус!" - Ллевелин улыбнулся в ответ. - "Давненько не виделись, как ты..."

"О, вообще-то эти слова должны были быть моими!" Рядом с Беленусом возникла Фрей, сопровождаемая Локи, выражение лица которого создавало впечатление, что раздумывает он над очередной проказой. "Добро пожаловать в Вальхаллу... Ллевелин, верно?"

"Да", - Ллевелин почтительно поклонился. - "Для меня честь встретить вас, леди..." Он замолчав, поняв, что не знает ее имени.

"Фрей", - она мило улыбнулась. - "Зови меня просто Фрей. Я - сестра Фрейи и страж Вальхаллы".

"Работа, от которой ты как раз сейчас уклоняешься?" - поинтересовался Локи, играя с ее косичкой. - "Покинуть Вальхаллу, ох, ох... неподобающее поведение для стража, если хочешь знать мое мнение".

"О, прекрати, не ной", - отстраненно отмахнулась Фрей, хлопнув Локи по руке, дабы тот отстал, наконец, от ее косы. - "Я не покидала ее, я просто отлучилась... ЛОКИ!" Она с яростью воззрилась на ухмыляющегося проказника. "Я ведь наказала тебе охранять Вальхаллу, пока отсутствую, и что же ты делаешь здесь?!"

"Провожу с тобой время, конечно же". Быстрее, чем она смогла среагировать, он ступил ей за спину и обхватил рукою за изящные плечи. "Ты ведь не станешь дуться на меня за это, милая Фрей?"

"Ах, ты... ты..." Фрей ударила Локи локтем в живот и пустилась бежать. "Я должна вернуться как можно скорее, ведь никто не охраняет Вальхаллу! О, боги..."

"Нет, я же должен составить тебе компанию!" Хихикая, Локи устремился следом.

"...И всегда они так?" - поинтересовался Ллевелин, глядя, как двое бегут к вратам Вальхаллы. Ветер доносил отдаленные крики парочки, но что именно они говорили, было не разобрать.

"Вообще-то, да". Взгляд Беленуса затуманился, когда он бросил взгляд на далекие башни Вальхаллы. "Асгард... интересное местечко, поверь мне".

"Беленус?" Юный Ллевелин недоуменно нахмурился. "Тебе... здесь не нравится?"

"Тихо, не будем плохо отзываться о доме богов, пока в нем находимся. Это богохульство, да и просто неблагопристойно". Он покачал головой. "Пойдем, я покажу тебе, где нам следует быть".

И кроме того... она может услышать то, о чем мы говорим. А приводить в ярость леди Фрейю...

...не очень мудро.

9. Предрассветный час

Проклятое кольцо Нибелюнген, иногда рекомое Андваранот, было выковано гномом Андвари, и, пока находилось у него, считалось приносящим удачу. Андвари использовал кольцо для личного обогащения. Однако однажды он был схвачен этим богом-ловкачом, Локи, и вынужден расстаться со всем своим золотом. Он попытался было оставить себе кольцо, но не сумел, и оно на некоторое время попало в руки Локи. Но Андвари так легко не победить, и он наложил на кольцо страшное проклятие; отныне оно приносило лишь несчастье своим владельцам. Неведомо, к кому перешло кольцо. Некоторые легенды гласят, что Локи бросил его в Гиннунгагап, в то время как другие утверждают, что закопал под корнями Иггдрасиля. Иные предания глаголят о том, что он отдал кольцо королю гномов Хриедмару.

Однако и эти версии, и множество иных оказались неверны. Истина в том, что Локи даровал кольцо Отцу Сущего Одину, и не сказал ему сразу о проклятье, надеясь, вне всякого сомнения, что с богом случится какое-нибудь несчастье. Однако Один сам узнал об истинное природе кольцо и сумел каким-то образом подавить и взять под контроль его силу. Неизвестно, для каких целей. Но истина в том, что кольцо находится в его руках, а ни в Гиннунгагапе, ни где-то еще.

"Как чрезвычайно интересно". Лезар Валет захлопнул массивный том, который только что изучал; на лице его заиграла улыбка. "Если это действительно так, то возникает вопрос, как кольцо оказалось на пальчике моей дорогой. Хотел бы я узнать причину".

Взгляд его аметистовых глаз переместился на стол, где покоилось кольцо среди хаоса разбросанных повсюду предметов исследования; оно чуть сияло в свете свечей и полной луны, заглянувшей в окно. Сколько времени прошло с того дня, как он сорвал его с пальца прекрасной Девы-воительницы? Он не мог сказать наверняка. Дни, недели и даже месяцы сливались для него в один непрерывный поток, состоящий из сонма исследовательской деятельности и необходимых отлучек из башни; дни сменялись ночами, когда он мог лишь грезить о ней. Она никогда не покидала его мысли, и он давным-давно перестал просто подозревать, что она заняла свое место в его разуме, сердце и душе; теперь он точно знал, что так оно и есть.

"Прекрасная валькирия", - выдохнул он, продолжая разглядывать кольцо. - "Милая дева Асгарда... открой мне свои тайны. Свои желания".

Колцо было объектом многих исследований и теорий. Даже сейчас оно поражало его; он не мог понять истинных целей его создания и сокрытых в артефакте сил, а также краткого сумбурного видения, снизошедшего на него, когда он сорвал кольцо у нее с пальца. Оно длилось слишком недолго, чтобы он сумел понять, в чем состояла суть видения, и даже в этом кодексе, средоточии знаний, не было о сем ни малейшего упоминания... но он не прекратит попыток открыть тайны реликвии. Ведь, чувствовал он, в них содержался ключ к лучшему пониманию его возлюбленной, а это стоило любых затраченных усилий.

Вообще-то сам он это кольцо на палец не надевал. Одно дело - изучать его, совсем другое - носить. Кодекс, лежащий перед ним, гласил о несчастьях, что постигнут того, кто носит кольцо, а не того, кто дотронулся до него или хранит артефакт у себя. Пока что он не ощутил на себе негативных эффектов и сомневался, что оных вообще стоит ожидать. Он верил написанному в книге, в конце концов. Нет, он ожидал вовсе не этого, но в какой-то мере кольцо превзошло все его ожидания. Он даже сейчас не мог оценить все его полезные свойства, считая его чрезвычайно важным для реализации своих амбиций и желаний, и полагал, что так будет и в дальнейшем.

Кольцо Нибелюнген... ты о нем не упоминала. Конечно, не Брисингамен, но тоже кое-что. Интересно, что бы ты сказала, если бы я появился у тебя на пороге и протянул его тебе. Интересно, поверила бы ты мне? Или бы посмеялась надо мной и приказала убираться, потому что я мешаю твоим изысканиям? В конце концов, ты никогда не любила, чтобы тебя беспокоили, особенно, если ты с головой уходила в какие-то наиважнейшие исследования.

Пока он не пролистал множество страниц книги, Лезард не ведал, что именно он забрал у валькирии. Его несказанно поразили история и происхождение кольца, особенно по тому, где именно он его обнаружил. То, что легендарная реликвия действительно существует, его не удивило. Книга - чудесный том, ценимый им больше всего на свете, - не раз подтверждала существование множества вещей, о которых он знал лишь из детских сказок, а затем и из лекций по теологии, прослушанных в Академии Волшебства Фленсебурга. Кроме того, книга подтверждала истину, которую она частенько любила повторять - что подобные вещи на поверку оказываются совершенно не такими, как их представляют сказки. Но самое важное состояло в том, что реликвии сии существовали на самом деле, а к этому факту она относилась скептически.

"О, правда, Лезард?" - в глазах Мистины танцевали огоньки едва сдерживаемого веселья. - "Все знание мира, хммм? Полагаю, ты собираешься отыскать Философский Камень? Если он действительно существует, то я желаю тебе всей удачи в этом... нет, во всех мирах. Потому что она тебе действительно понадобится". Губы ее изогнулись в улыбке.

"Ты не веришь в него, Мисти?" Лезард поправил очки на носу, надеясь скрыть свое раздражение.

"Лезард, не будь дураком! Философский Камень... это миф! Созданный, чтобы занимать разумы стариков, алчных до пребывающего в нем могущества и знаний... чтобы свести их с ума бесплодными поисками, ведомыми ими на закате дней. Верить в подобное - вопиющая глупость". Она покачала головой, и ее мягкие, вьющиеся золотые локоны закрыли миловидное лицо. "Ну давай предположим, что он на самом деле существует. Есть вероятность, что он совсем не таков, как утверждают предания. Когда же ты это поймешь? Я столько раз говорила тебе об этом, а ты и слушать не хочешь. Не ищи истину целиком в древних легендах, а лишь крупицы ее, и соотнеси их с фактами, которые ты обнаружишь самостоятельно, чтобы создать истинную картину. Реальность может оказаться донельзя серой, я знаю, но это не значит, что мы должны слепо верить историям, что, вне всяких сомнений, за тысячелетия обросли небылицами, сокрыв истину. Даже не все из древних легенд дошли до нас! Многие утрачены, и мы никогда не узнаем, о чем в них говорилось!" Она вздохнула, убрала с глаз несколько светлых локонов. "Искренне жаль".

"Ты закончила трепаться, Мисти?" Раздражение Лезарда наконец проявилось, он не мог больше себя сдерживать.

"Я!" Мистина искренне изумилась. "Это ты мешаешь моим исследованиям, рассказывая о своих ошибках, своем исключении и этих глупейших стремлениях находить предметы, которые или не существуют, или же не имеют ничего общего с тем, как представляются в красочных, не раз переписанных сказках. Философский Камень... надо же!" Хохотнув, Мистина вновь уселась за столик, занявшись поисками книги, которую читала до того, как была отвлечена Лезардом. "Иди, Лезард, ты знаешь, что старая летучая мышь не хочет, чтобы ты оставался в городе дольше, чем это необходимо. Однако, держи меня в курсе своих исследований - например, дай знать, что выкуешь, когда отыщешь Мьоллнир. И не забудь зайти с Брисингаменом на шее, сжимая Грам в руке".

"Ты вообще хоть во что-нибудь веришь, Мисти?" Злость проявлялась все больше, когда она неосознанно испытывала его терпение. "Неужто действительно нужно ко всему относиться исключительно скептически?"

"О, давай не будем начинать снова, Лезард". Мистина улыбнулась, отыскав нужную книгу, и принялась листать страницы, ища ту, на чтении которой остановилась. "Я не раз тебе говорила, что я думаю и во что верю, а ты никогда не понимал этого. Каков смысл в том, чтобы опять возвращаться к вопросу, что ты не в силах понять и осознать?"

"Мисти, я понимаю лишь то, что..."

"Иди же, Лезард, тебе было приказано покинуть город!" Мистина оторвалась от книги, бросила на Лезарда краткий взгляд, затем вновь вернулась к чтению. "К тому же, ты человек, которого я могу терпеть лишь небольшими порциями, а теперь быстро начинаю от тебя уставать".

"Интересно, есть ли те, которых ты терпишь большими порциями?" В голосе его слышались раздражение и веселье одновременно; то же читалось во взгляде, когда смотрел он на нее, сосредоточившуюся на чтении.

"Только не тогда, когда они отвлекают меня от исследований. И, особенно, не сейчас! У некоторых из нас все еще есть домашние задания, проекты и уроки, и много чего иного, Лезард, ты же знаешь. Прочь, Лезард, пока я не попыталась применить к тебе утраченное искусство телепортации!"

"Телепортации, да?" Лезард улыбнулся, в глазах его появился интерес. "Неплохо бы исследовать этот феномен".

"Вот и займись этим в другом месте", - разозлилась Мистина, заправив непослушный локон за ухо. - "Прощай, Лезард. О, и принеси мне Глейпнир - в конце концов, не откажусь от новой расчески". Она тихо хихикнула, но и это не укрылось от внимания Лезарда.

"Мисти, я... Прощай, Мисти". Лезард вздохнул. Не было смысла перед ней распыляться.

"Прощай, Лезард".

Она даже не оторвала взгляд от книги, когда он направился к двери.

"Глупенькая, глупенькая Мисти", - улыбался Лезард. - "Как же тебе всегда не хватало воображения и веры. Думаю, что если бы я сейчас пришел к тебе с найденными реликвиями, ты все равно бы не поверила в них. Очень жаль... я действительно хотел увидеть изумление на твоем лице, когда я поведал бы тебе о них, и интересно, какое бы выражение появилось на нем, когда я сказал бы, что был прав все это время".

Вообще-то, он не обратил внимание на тот факт, что и она была права. В конце концов, это было не важно. Для него, по крайней мере.

"Невыносимая женщина. Только помыслить о том времени, которое я потерял, ибо дорожил твоим мнением. Но теперь все это не имеет значения. Значение имеет лишь она".

Не переставая говорить, Лезард взял в руку Нибелюнген. Кончиком большого пальца он коснулся внутреннего ободка, ощутив шок сродни удару заклятия молнии, пронзившей его до корней волос.

"О... а, да, я и забыл об этом", - улыбнулся Лезард. - "Интересно, милая валькирия, следствие ли это странных и темных сил, заключенных в нем - что возвращает меня к вопросу, почему оно оказалось именно у тебя, - или же следствие того, что оно принадлежало тебе, и к тебе ныне стремится? Это ли твое могущество?" Он вновь потер внутренний обод кольца, наслаждаясь небольшими разрядами, исходящими из хладного металла и пронзающими его тело. "О... да... да... да, истинно. Это действительно, должно быть, твоя сила, ибо ничто иное не доставит... ааах... такое изысканное... ооох... удовольствие".

Он продолжать гладить внутренний и внешний обода кольца, сжимая его все сильнее, наслаждаясь всплесками темной энергии, исходящими от него. Сердце его забилось сильнее, быстрее и неровно; частое дыхание сопровождалось блаженными стонами. На лбу выступил пот, а за стеклами очков, начавших съезжать с носа, глаза заблестели.

"Ааах... моя дорогая, милая валькирия... скажи мне, почему... ооох, ооох да... ты носила это украшение. Проклятие... ааах, боги... это что, чем не должна... мммм, о, да... отягощать себя столь прекрасная, как ты. Скажи мне, моя красавица... ооох, да... что с ним сделал Один и почему оно перешло к тебе. А затем... ооох, ааах, да... скажи, как мне завоевать твое холодное сердце, моя возлюбленная. Скажи мне... о, боги, да... скажи мне об этом, и о многом ином. О... валькирия... о..."

Рука его на мгновение до боли сжала кольцо, после чего разжалась; с лица его стекал пот, дыхание с хрипом вырывалось из груди. Отбросив теплый ныне кружок металла на стол, он поднялся и подошел к большому сосуду с водой, с помощью которого он следил за деяниями Леннет. Он взмахнул рукой над водою, произнес заклинание так четко, насколько это было возможно в его нынешнем состоянии. Поверхность воды подернулась рябью и засияла, обратившись в окно, через которое он наблюдал за предметом своей всепоглощающей страсти.

"Ааах... да... моя дражайшая, прекраснейшая..." Он склонился над водою, чуть не касаясь поверхности, и смотрел лишь на нее, нисколько не обращая внимая на сопровождающих валькирию эйнхериаров. В конце концов, помимо нее он никогда не желал больше видеть. "Лунный свет становится тобою... и вскоре ты придешь ко мне. Ооох, да... да... хахахахаха".

Смех его прозвучал под сводами башни, но Леннет не могла его услышать. В это мгновение она была совершенной в иной части мира, далеко от жаждущего ее некроманта. Над головой ее светила полная луна, а впереди высились башни древнего замка. Архаичный стиль оного говорил о том, что возведен он был давным-давно, и все же время и природные катаклизмы ничуть не коснулись его. Бессмертный дворец... подходящее определение для тех, кто проживал в нем.

"Замок Брамса, лорда нежити", - заговорила первой Леннет, не успели эйнхериары и рта раскрыть. - "Темные владения того, кто правит созданиями ночи, осквернителями душ. Долгие столетия он направлял из сих чертогов несметные рати... и противостоял богам".

"Но... он не... он не похож на..." Джеланда нахмурилась. "Он выглядит, как..."

"Как будто и дня не прошло с его возведения, как будто ничто не коснулось стен за все это время?" - уточнила Леннет. - "Будьте осторожны - как и замок, хозяин его не таков, каким видится. Как и любая иная нежить. Сам замок зачарован; он появляется каждую ночь в сиянии луны и исчезает каждое утро в холодном свете зари. Кстати, скоро рассвет, но если мы не будем медлить, то сумеем разыскать Брамса и избавить мир от него".

"А если нет?" - поинтересовалась Джеланда.

"Значит, вернемся иной ночью, когда времени у нас будет достаточно".

"Нет, леди валькирия, я не об этом". Джеланда закусила нижнюю губу. "Что, если мы не сумеем одолеть его?"

"Чушь", - Леннет ободряюще ей улыбнулась. - "Мы уничтожим его, я уверена".

"Лорда вампиров? Уверен, он не таков, как иная нежить". Кашель заметно встревожился. "Ты уверена, валькирия?"

"Полностью", - Леннет посерьезнела. - "Конечно, нет ничего определенного в этом мире, но беспокойство об исходе не изменит его. Не к лучшему, по крайней мере... но ненужный страх может стать тем самым, что приведет к поражению. Помните об этом".

"Излишняя самоуверенность тоже не добродетель", - резонно заметил Лофер.

"Нет. Конечно же, нет. Между двумя противоположностями должно быть создано и поддержано равновесие", - покачала головой Леннет. - "Но сейчас не время говорить об этом, ведь время идет и рассвет неумолимо приближается. Пойдемте же, и отыщем короля нежити".

Двери - массивные, каменные, без навесных замков для посетителей - со скрипом раскрылись, не успела Леннет дотронуться до них, явив обширный коридор. Вдоль оного возвышались белые колонны, на которых ярко горели свечи, освещая замок столь же хорошо, как дневной свет - дом в любом месте Мидгарда. Золотая оградка отделяла колонны от остальной части коридора; длинный, богатый красный ковер с изображенными на нем изящными золотыми узорами уходил от ступеней, на которых они замерли, под сокрытую тенями каменную арку в противоположном конце чертога. В больших окнах за колоннами они видели полную луны, низко зависшую в усеянном звездами небе.

"Я хотел узнать лишь одно", - нарушил тишину голос Арнгрима, эхом отразившись от каменных стен.

"Что, Арнгрим?" - Леннет заинтересованно склонила голову набок.

"Боги воевали с этим Брамсом долгие столетия, верно? Если вы знали, где он скрывается, почему же однажды ночью не уничтожили его замок какой-нибудь божественной силой, пока он оставался внутри? Я не понимаю, почему вы все пустили на самотек, если знали, где он находится и что делает". Арнгрим пожал плечами. "По крайней мере, как-нибудь напасть на него; а не просто взять да оставить его в покое. Какая-то у вас бездарная тактика ведения войны. Уничтожить его до того, как ему представится шанс уничтожить вас. Просто, верно?"

"Может, и так, но..." Леннет заколебалась. "Воля Одина проявляется необъяснимо, и даже мы, его слуги, не можем временами осознать его желаний, да и не вправе мы".

"Убедительно", - хмыкнул Арнгрим.

"Ты должен научиться верить, Арнгрим", - тихо произнесла Джеланда. Но Арнгрима слова ее лишь позабавили.

"Вера? Кому она что принесла хорошего? Нет, не говори, что боги накажут меня за это; я прожил так долго, ничто не страдая из-за отсутствия веры, а теперь я был избран, чтобы служить валькирии, а затем и лорду Одину в Вальхалле. Это не наказание. Не для меня, по крайней мере. Кроме того, все всегда говорят, что мир ужасен, и боги жестоки, раз обрекают нас на существование в нем. Может, для кого-то он и ужасен; может, боги не такие уж милые создания. Но он далеко не так плох, как мог бы быть, а молить богов о благодати не принесет тебе счастья в жизни. Ты должна всего добиться сама. Скорее всего, все окажется не так уж плохо".

"Твоя речь практически оптимистична, Арнгрим". Легкая улыбка появилась у Джеланды на лице. "Не знала, что в тебе это сидит".

"Оптимизм? Нет, не путай меня с подобными глупцами". Он хохотнул. "Реалист, вот кто я такой. Подумай лучше вот над чем - быть может, мы создали весь ужас мира сами, а боги тут вообще не при чем. Размышляла над этим когда-нибудь?"

"Ну, нет, не могу сказать, но..." - начала Джеланда, но ее прервала Леннет.

"Это все очень интересно, но я полагаю, мы должны прекратить болтать и начать исследовать замок, если хотим отыскать Брамса до рассвета", - произнесла она тоном, не терпящим возражений. Приободрившись, эйнхериары кивнули и устремились вслед за ней к арке в конце коридора.

И все же... действительно, почему Один не сделал того, о чем спрашивал Арнгрим? Почему Брамсу было позволено продолжать существовать, и божественное правосудие не настигло его? Для меня это лишено смысла, пусть я и не признаюсь им в этом. Конечно, Один понимает, что опасно оставлять Брамса в живых, и будет куда лучше расправиться с ним в одно мгновение? Не могу представить себе мотивы его бездействия в этом вопросе. Я думаю, что в итоге это не имеет значения, ведь я сама собираюсь избавить мир от него, но все же это меня беспокоит. Совсем недавно я была полностью уверена в своих действиях, и никогда не собиралась ставить под вопрос мне неведомое. Тайны не касались моего бытия. Но теперь, когда этот человек забрал мое кольцо, все представляется мне полным сомнений и непонимания. Так много того, о чем мне неведомо, да и в том, что знаю наверняка, я начала сомневаться. Разум мой в смятении, а я бы не хотела, чтобы так продолжалось, ведь это бросает тень на тех, кому я доверяю безоговорочно - лорда Одина и леди Фрейю, - а я все еще хочу верить им, ведь нет доказательств того, что делают они что-то неверно. Совершенно нет доказательств.

"Леди валькирия, с вами все в порядке?" - Джеланда обогнала остальных, и теперь шагала вровень с Леннет; лицо ее выражало заботу и тревогу. "Кажется, вы витаете где-то далеко-далеко. Все хорошо?"

"Что? О... все хорошо, Джеланда, не о чем беспокоиться". Леннет чуть улыбнулась ей, хотя взгляд был все еще отстранен. "Ничего важного".

"Ну... хорошо..." Так и не уверившись в словах валькирии, Джеланда, тем не менее, кивнула, и вновь замолчала, продолжая шагать.

Кольцо... видения, что явились мне, когда оно было украдено от меня... а теперь Брамс. Или, точнее, факт его мирного существования до сего времени. Не думаю, что между тремя этими фактами есть какая-то связь, если не считать того, что все они окутаны тайной. Именно они заставляют меня думать о том, о чем я не должна. Я должна не ставить под сомнения мотивы Одина, а сосредоточиться на отданном мне поручении.

И все же... я не могу.

"Валькирия, а что случится, если мы будем оставаться в замке, когда взойдет солнце?" - прервал размышления ее голос Кашеля. - "Исчезнет ли он, чтобы появиться вновь в сиянии луны? Или же ничего не произойдет? Мы просто окажемся снаружи?"

"Ну... Не скажу точно, ведь я никогда не была здесь, но, полагаю, что мы вновь окажемся снаружи как только наступит рассвет". Леннет, казалось, размышляла над этим вопросом. "В конце концов, есть лишь один способ выяснить это наверняка".

"Ты не была здесь раньше?" - нахмурился Арнгрим, внимательно уставившись на фиолетовый шелк, коим были оторочены стены, кое-где в опасной близости от свеч, а в иных местах спускающийся до пола, подобно аметистовым водам. "Почему-то мне он кажется до боли знакомым".

"Ну, раз ты видел один замок, то ты видел их все", - пожал плечами Кашель. - "Возможно, он напоминает тебе о какой-то иной твердыне, в которой ты побывал".

"Нет, он не похож на замок Артолии", - озадаченно молвила Джеланда. - "Никакого сходства, если не считать каменных стен".

"Не в этом дело", - взгляд Арнгрима устремился к ближайшей деревянной двери. - "Не знаю, как это описать... есть в этом месте что-то такое, что заставляет меня чувствовать так, будто я здесь когда-то уже побывал".

"Бессмыслица", - покачал головой Кашель. - "Думаю, дело в том особняке, ведь дело тоже происходило ночью, вот теперь тебе и кажется всякое".

"Нет, дело и не в этом, Кашель", - промолвил Лофер. - "Я испытываю такое же чувство. И он, и я чувствуем в этом замке что-то очень знакомое".

"Ай, наверное, вы просто видели изображения его в какой-нибудь книге".

Лофер смерил Кашеля скептическим взглядом. "Как часто, по-твоему, Арнгрим вообще открывал книгу, не говоря уже о том, чтобы читать ее?"

"...Да, здесь ты прав", - ухмыльнулся Кашель. Арнгрим набычился и что-то тихо пробормотал.

"А вот мне он совершенно не кажется знакомым, Кашель", - сказала Джеланда. - "А вам, валькирия?"

"Хмм? Что... нет, и мне он не знаком, Джеланда". Казалось, Леннет вновь погрузилась в раздумья, уставившись в пространство. Джеланда нахмурилась, озаботившись, но ничего не сказала.

"Вы... незнакомы с этим замком, мадам?" Высокий седовласый человек в богатых одеяниях, один из сверкающих красных глаз которого скрывался за моноклем, закрыл на собою тихо скрипнувшую деревянную дверь. "Позвольте мне провести вас по этим прекрасным залам". Он улыбнулся, и свет свечей отразился от острых клыков у него во рту.

"Не думаю, что это необходимо". Леннет обнажила меч, и эйнхериары последовали ее примеру. "Мы сами доберемся до цели, спасибо".

"О, но я настаиваю. Позвольте мне забрать вас прямиком в Нифльхейм! Но сперва позвольте представить вам моих подопечных". Он щелкнул пальцами, и за спиной его возникли иные вампиры. "Пришел час... поиграть".

Разразился хаос, ибо нежить немедленно бросилась в атаку. Леннет схватилась с предводителем, который двигался стремительно, несмотря на свое престарелое обличье, в то время как каждый из оставшихся вампиров нашел себе противника. Лофер и Кашель сошлись в поединках с нежитью, однако Арнгрим легко разделался с атаковавшим его вампиром и устремился на помощь Джеланде, которая бегала кругами, надеясь отдалиться на достаточное расстояние от вампира, чтобы спокойно сотворить заклинание.

"Ах, отойди!" Джеланда замахнулась посохом на ухмыляющуюся нежить и промахнулась. "Отойди и стой спокойно, чтобы я смогла прикончить тебя магией!"

"Ты ведь не думаешь, что кто-то действительно ответит на это "да" и последует твоему совету, девочка?" - рассмеялся вампир, приближаясь к ней. - "Ты действительно столь же наивна, какой и кажешься".

"А ты столь же глуп, каким и кажешься". Арнгрим возник у него за спиной и разрубил надвое своим огромным мечом.

"Я... я... ааах!" Последний приглушенный крик боли сорвался с губ вампира, после чего две его половины пали на каменный пол, беззвучно исчезнув.

"Арнгрим!" - Джеланда топнула ногой по полу, на лице ее отразились одновременно злость и облегчение. - "Этого собиралась прикончить я сама!"

"Да? Что ж, мне показалось, что это случится еще нескоро, ведь ты сама попала в беду". Он усмехнулся. "Твоя благодарность поистине непомерна, принцесса - я даже немного смущен".

"О, замолчи!" - оскалилась Джеланда и скрестила руки на груди. - "Наверное, что стоило бы поблагодарить тебя, но что-то не хочется. Так что тебе придется подождать".

"Как пожелаете, принцесса", - он невинно улыбнулся.

"Может, вы двое прекратите препираться и поможете мне?" - прокричал Кашель. Вампир, с которым он сражался, оказался слишком быстр для того, чтобы Кашель смог задеть его своим большим и тяжелым мечом, и даже умудрился нанести сам несколько успешных ударов.

"Наконец-то я смогу произнести заклинание!" - Джеланда подбежала к ним на близкое расстояние и, закрыв глаза и держа посох перед собой, начала нараспев читать заклятие. Несколько секунд спустя она открыла глаза и высвободила магическую силу...

...лишь затем, чтобы увидеть, как колонна магического пламени опалила пустое место, ведь Арнгрим и Кашель уже успели уничтожить вампира.

"Аааах! Снова!" Джеланда затопала ногами. "Прекрати так поступать!"

"Ты жалуешься?" - парировал Арнгрим. - "Да ты чуть было не сожгла меня!"

"Сам виноват, ты..." - начала Джеланда, но товарищи велели ей замолчать, напряженно наблюдая поединок Леннет и предводителя сего выводка нежити.

"Еще одна валькирия", - прошипел сражающийся с Леннет вампир, нагло ухмыляясь ей в лицо. - "Мне нужно доложить об этом лорду Брамсу, о, да. Думаю, он будет весьма доволен тем, что я содеял".

"Ты не проживешь столь долго, чтобы успеть пообщаться с ним, или с кем бы то ни было!" Уклонившись от удара, Леннет нанесла удар мечом сверху вниз, отрубив кисти вампира от рук. Крови не было, но он, тем не менее, взвыл от боли. Но крик прервался, когда следующим выпадом Леннет отделила его голову от тела. Та упала на пол вслед за туловищем, и все части тела вампира разом исчезли.

"Прекрасно, закончили". Леннет вернула меч в ножны и обернулась к остальным. "Пойдемте же... а где Лофер?"

"Что?" На лице Арнгрима, оглядывающегося по сторонам, читались удивление и тревога. "Он... он погиб?"

"О, боги..." - скривился Кашель, откровенно опасаясь худшего.

"Нет, не погиб, по крайней мере, не здесь", - сказала Джеланда. - "Когда я пыталась отбежать от вампира, то видела, как он покинул сей холл. Он пошел туда". Она указала на длинный, залитый светом свечей коридор у нее за спиной.

"Что?!" - изумился Арнгрим. - "Но зачем? Зачем ему так поступать, особенно в разгар сражения?"

"Кто знает? Тем не менее, я отправляюсь за ним". Кашель бегом пустился по коридору. "Подождите здесь - если еще не слишком поздно, я вернусь вместе с ним".

Если с ним все в порядке, может, я и придушу его за подобную глупость.

***

"Если быть откровенной, я не ожидал встретить здесь кого-то вроде тебя".

"О? Вроде меня?" - она удивленно моргнула. - "Что ты хочешь сказать этим?"

"Ничего оскорбительного, уверяю тебя, миледи". Лофер смущенно ей улыбнулся. "Я лишь удивлен увидеть столь прекрасную женщину в замке вампира. Может, тебя похитили и доставили сюда в качестве обеда и приношения Брамсу?"

"Может, и так". Она призывно похлопала ресницами. Кем бы она ни оказалась, женщина была прекрасна - высокая, хрупкая, с прекрасной фигурой и длинными светлыми волосами, кудри которых обрамляли ее бледное лицо. Облачена она была в облегающие пурпурное платье с низким декольте. Он заметил ее, расправившись с вампиром, которому противостоял, и она позвала его в маленькую комнатушку, в которой оба сейчас и находились. Единственными предметами мебели здесь были книжный шкаф с небольшим количеством фолиантов, стол, стул и кровать.

"Не... не могла бы ты открыть мне свое имя, чтобы я мог обращаться к тебе", - начал Лофер, отчаянно стараясь не запинаться. - "Я - Лофер, а ты?.."

"Элисия". Она улыбнулась ему; ее фиолетовые глаза обладали поистине гипнотическим воздействием. "Зови меня просто Элисией".

"Элисия... прекрасное имя". Лофер улыбнулся в ответ. "Прекрасно подходит для столь прекрасной женщины".

"О, ты так добр, сир". Элисия прижала руку к сердцу, чуть покраснела. "Я не так уж и хороша, как ты полагаешь".

"Тем не менее, это так. И, пожалуйста, зови меня Лофером". Взгляд его был прикован к ее покоящейся на груди руке. "Так будет проще".

"Хорошо... Лофер". Улыбка ее стала еще более притягательной, и она медленно приблизилась к нему, наклонилась, обвив его руками за шею и коснувшись грудью доспехов. "О, Лофер... пожалуйста, забери меня отсюда", - выдохнула она, глядя ему прямо в глаза. - "Я так долго ждала кого-нибудь столь сильного и красивого... осуществишь ли ты мое сокровенное желание?"

Завороженный, Лофер мог лишь смотреть, как Элисия, чуть приоткрыв губы, наклонилась к нему, будто для поцелуя. И в этот момент клинок рассек ей шею, напрочь отделив голову от тела. Оное обмякло и пало наземь наряду с головой, и Лофер увидел ее убийцу - Кашеля.

"Что ты наделал?!" - воскликнул он. - "Почему ты убил ее?! Я собирался вызволить ее отсюда! Она была невин..."

"Вызволить?" - неверяще переспросил Кашель. - "Ты собирался вызволить это?" Она указал туда, где тело Элисии исчезало, точно так же, как и всякой нежити, с которой они расправлялись доселе. "Она не была невинной, ты, болван! Это была суккуб, и она собиралась тобой закусить! О чем ты вообще думал?"

"Я..." Лофер тупо уставился на пол, где только что находилось тело Элисии. "Я... Я не... то есть, я..."

"О, то есть, ты не думал вообще? Это действительно многое объясняет!" - отозвался Кашель. - "Во-первых то, почему ты сбежал в разгар битвы в замке лорда нежити, надеясь поиграть в принца, и ни на секунду не подумав, что эта тварь собирается убить тебя! Если ты думал кое-чем иным, нежели головой, а я в этом уверен, позволь дать тебе совет - думать своей "гордостью" в местах, подобных этому, недопустимо!"

"Достаточно!" Лофер густо залился краской. "Лишь потому, что ты всегда хотел провести ночь с Се..."

"Заткнись!" Кашель побледнел, в глазах его появились злые, опасные огоньки. "Не смей говорить... не смей даже думать о том. Ты не смеешь... не имеешь права..."

"А ты, должно быть, имеешь право читать мне лекции о поведении во время сражения?" - надулся Лофер.

"Лофер, просто признай - ты поступил крайне глупо!" Кашель пристально смотрел на товарища. "Ты ушел и чуть было не погиб от рук суккуба в разгар сражения, все думали, что ты уже мертв... если бы не Джеланда, которая видела, куда ты ушел, ты действительно сейчас не говорил бы со мной!" Он с отвращением покачал головой. "Что в этом месте такого особенного, что все, кроме меня и принцессы, ведут себя крайне странно?" Вернув меч в ножны, он ухватил Лофера за руку потащил его из комнаты. "Пойдем, я просил их подождать нас... предположив, конечно, что ты будешь еще жив, когда я найду тебя... если я найду тебя".

"Неужто стоит столь долго возвращаться к этому?" - пробормотал Лофер. - "Я осознал, что сделал глупость, понял? Пожалуйста, оставь меня в покое".

"Я говорю об этом лишь ради тебя, поверь мне", - мрачно отвечал он, таща Лофера за собой. - "Ты мой друг, и я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь приключилось".

Сперва валькирия, затем Арнгрим, а теперь еще и Лофер. Не нравится мне это место. Они все начинают вести себя как-то странно, а Лофер из-за этого чуть не погиб. Представить только, убежать с суккубом, искренне полагая, что повстречал здесь живую женщину... Насколько тупым надо быть, чтобы вообще предположить такое? А еще посмел попрекнуть меня Селией... да, он смел.

Селия...

...Проклятье, я так скучаю по ней. Я скучаю по нашим совместным странствиям, по ее стряпне, по вечерам, когда я отправлялся спать с мыслью, что поутру мы займемся чем-нибудь интересным, по нашим посиделкам у костра, когда мы могли говорить об всем, что придет в голову... то были славные времена. Знаю, знаю, что говорит всегда валькирия. Что я не смогу отправиться в Вальхаллу, пока не примирюсь с собственной кончиной. Я знаю, что не должен жить прошлым. Но что я могу поделать? На момент моей смерти столько дел осталось незаконченными, столько слов - так и не сказанными. Действия, так и не предпринятые; слова, так и не прозвучавшие; задачи, так и не завершенные. Столь много всего, чего я никогда не завершу. В странствиях с моими нынешними товарищами есть свои прелести, и они тоже мои друзья, но ничто - ничто - не сможет стать столь же увлекательным, как время, проведенное вместе с Селией. Это просто иное, и я не могу притворяться, что это не так, по крайней мере, самому себе. Интересны, другие тоже думают о чем-то подобным?

Наверное, в какой-то мере валькирии повезло, потому что ей нет нужды размышлять об этом. Она думает лишь о том, о чем приказывает ей Один, и пытается всецело сосредоточиться на этом. У нее нет сожалений и незаконченных дел, а также преследующих ее воспоминаний, полных боли. Может, в какой-то мере это хорошо. Но, с другой стороны, у нее нет счастливых воспоминаний, что заставляют нас жить дальше, нет семьи или друзей... и это грустно. Думаю, что в итоге никто из нас - богов и людей, я имею в виду, - не лучше друг друга в некотором отношении. Наверное, с моей стороны подобные мысли богохульны, но ведь меня никто не слышит, так что это не важно. И вообще, полному отсутствию воспоминаний - по крайней мере, эмоционально значимых, - я предпочту воспоминания болезненные. Вот такой я.

"Лофер!" - с откровенным облегчением в голосе воскликнула Джеланда, заметив появившихся в холле Кашеля и Лофера. - "О, я так рада, что с тобой все в порядке!"

"Джеланда, мы помогла спасти его жизнь", - Кашель подтолкнул Лофера к остальным. - "Я обнаружил его как раз вовремя, чтобы уберечь от гибели".

"От гибели?" - вопросил Арнгрим.

"Суккуб", - Кашель сморщил нос. - "Она обвела его вокруг пальца и..."

"Кашель, прошу тебя! Давай оставим детали!" Щеки Лофера чуть порозовели. "Просто скажем, что все дело в моей глупости, а благодаря Джеланде и Кашелю я все еще жив".

"Похоже, что кому-то немножко стыдно", - подмигнула Джеланда. - "Интересно".

"Думаю, кому-то и должно быть стыдно", - Кашель закатил глаза. - "Ладно, пойдемте дальше".

"Именно, ведь рассвет приближается, а Брамс уже близко", - Леннет направилась прочь по коридору. - "Идем".

В чертоге, расположенном дальше по коридору, им предстала крутая винтовая лестница, на вершине которой виднелась дверь. Они поднялись по ступеням молча, каждый погрузился в собственные думы. Леннет все еще гадала, какой она была раньше, Кашель грезил о прошлом, Лофер и Арнгрим поражались, сколь знаком им сей замок, к тому же, а Лофер еще не мог отрешиться от последнего происшествия. Арнгриму и Джеланде было крайне интересно, что именно произошло, и они то ли дело бросали взгляды на Лофера, который все еще не пришел в себя.

Леннет первой закончила восхождение и, не дожидаясь остальных, прошла в чертог, оказавшись в очередном, освещенном свечами и украшенном фиолетовыми шелками покое... а за ним виднелся тронный зал, в котором восседал Брамс, будто дожидаясь гостей. Несомненно, ему рассказали о вторжении в замок, или он сам оное ощутил, и решил дождаться чужаков, а не искать их самому. Странная тактика, но сейчас совершенно не важно, какую именно он избрал.

Леннет скрестила взгляд с Брамсом, приближаясь к арке, разделявшей чертог и тронный зал, но, когда лорд вампиров разглядел гостью, глаза его изумленно расширились. С трона он не поднялся, просто молча смотрел на валькирию, приближающуюся к нему с мечом в руке, с выражением удивления и веселья одновременно. Он был невероятно высок, с ниспадающими до плеч серыми волосами и слегка светящимися алыми глазами, облачен в зеленый камзол, коричневые бриджи и сапоги.

"А, Леннет", - он улыбнулся уголком рта. - "Пришла, видать, закончить со мной? Вообще-то, я не ожидал увидеть тебя этой ночью - да и вообще, любой ночью, - но не разочарован. Думаю, ей совершенно неважно, какая из сестер вызволит ее, важен лишь факт освобождения".

"Что?" - Леннет остановилась в растерянности. - "Что за чушь ты несешь?"

"Чушь?" - Брамс нахмурился, все следы веселья мгновенно исчезли. - "Ты называешь это чушью?"

"Именно", - Леннет холодно смотрела на него. - "Что мы должны закончить и о ком ты только что говорил? Я ведь никогда тебя раньше не встречала".

"Леннет, ты обезумела?" - тихо прорычал Брамс. - "Как ты можешь не помнить меня? Как ты можешь забыть свою собственную сестру? Какую игру ты ведешь?"

"Игру? Нет никакой игры, уверяю тебя!" Глаза Леннет сузились. "Да, у меня есть сестра, я знаю... и я знаю, что она никогда не была пленена. Может, это ты ведешь какую-то игру?"

"Леннет... что с тобой случилось? Что произошло?" Он поднялся с трона и сделал несколько шагов по направлению к ней, затем покачал головой и отступил. "О чем только думал Один?", - пробормотал он себе под нос. - "Он манипулирует тобой, как кукольник своими манионетками".

"Как ты можешь так говорить о лорде Одине?" - Леннет в ярости устремилась вперед, но Брамс вытянул руку, приказывая ей остановиться.

"Попридержи свой меч, Леннет. Нам с тобой не нужно сражаться здесь". Он покачал головой. "Посмотри... посмотри и скажи мне честно... неужто ты действительно не помнишь ни ее, ни меня?"

"Посмотреть на чт.." Леннет замочала, устремив взгляд под потолок тронного зала, куда указывал Брамс. "Что... кто..."

Кто она? То оказалась огромная глыба сияющего голубого кристалла, в котором была заключена миловидная, молодая светловолосая женщина, облаченная в доспехи, крайне подобные на те, коими обладала сама Леннет. Глаза ее были закрыты, и создавалось впечатление, что она просто спит. А в окружающем пространстве... Леннет ощущала могущественные силы, сродни ее собственным.

"Это твоя сестра Сильмерия, Леннет", - как будто издалека услышала она глубокий голос Брамса, в то время как смотрела, завороженная, на женщину в кристалле. - "Она взята мной в заложницы. Если ты пришла не вызволять ее, как, я полагал, поступит иная, зачем же ты здесь? И почему ты не помнишь ее? Поведай мне, Леннет".

"Я..." Леннет отступила на несколько шагов, не отрывая взора от женщины. "Я..."

"Каких воспоминаний Один лишил тебя?" - еще более настойчиво вопросил он. - "Скажи мне".

Воспоминаний?

Леннет оторвала взгляд от заключенной в кристалле Сильмерии, перевела его на свою правую руку.

Так просто было бы посчитать его слова ложью, происками нежити. И все же свидетельство его правоты находится у меня прямо над головой. Действительно, кто она? Кто я? И почему... почему я не могу вспомнить? Почему...

...Возможно, три факта связаны еще теснее, тем я предполагала изначально.

"Я жду твоего ответа". Леннет перевела взгляд на Брамса и заметила нетерпение в его алых глазах. "Время не безгранично здесь, Леннет".

"Я..." - начала Леннет, но была прервана появлением эйнхериаров.

"Валькирия!" - в тронный зал ворвались Арнгрим и Лофер, за которыми следовали Кашель и Джеланда. Заметив их, Брамс изогнул бровь.

"А, Арнгрим... и Лофер. Какой неожиданный сюрприз". Улыбка вновь появилась на его лице. "Что привело вас ко мне сегодня вечером? Что ж, давайте поговорим о старых деньках... или, быть можем, разрешим спор, коль в том ваши намерения".

"То есть?" - Арнгрим совершенно растерялся, как, впрочем, и Лофер. - "Мы встречались раньше? Не думаю, что знаю тебя".

"И я тоже", - с тревогой в глазах заметил Лофер. - "Я никогда в жизни раньше тебя не видал".

"О, правда?" - Брамс покачал головой в притворном сожалении; в глазах, однако, плясали веселые искорки. - "И вы тоже меня не помните? Жаль, я а так хотел вспомнить вместе с вами старые добрые времена. Однако, боюсь, придется оставить эти надежды". Он вздохнул. "Действительно, очень жаль".

"Нежить всегда столь безумна?" - тихо поинтересовался Кашель, надеясь, что Брамс его не услышит. Увы, желанию его не суждено было осуществиться.

"Безумна?" - Брамс в упор взглянул на Кашеля. - "Думаю, если бы ты знал правду, ведомую мне, то не посчитал бы мои слова безумным бредом. Я не безумен, я просто знаю куда больше вас всех. Неужто таковы обычаи людей - называть безумием все то, что они не разумеют?"

"Некоторых", - пожал плечами Кашель. - "Но, честно говоря, слова твои действительно походят на бред. Такое чувство, что ты выжил из..."

"Кашель!" Джеланда легонько стукнула его по затылку. - "Все вы... почему мы просто стоим и беседуем с этим чудовищем? Мы должны сразиться с ним, убить его!"

"Ох, ох", - улыбнулся ей Брамс. - "Какая кровожадная маленькая девочка. Не то, чтобы это было плохо. Должен признаться, мне нравятся такие люди".

"Но она права". Леннет частично оправилась от шока, но еще выглядела потрясенной и подавленной. "Хватит пустой болтовни. Нужно заканчивать с этим".

"Какая жалость, Леннет; я-то надеялся, что ты позволишь поведать мне то, что я знаю, прежде чем перейдешь к насилию. Однако, ты права, хоть и не в том, в чем полагаешь". Улыбка его померкла, он отступил и вновь расположился на троне. "Действительно, пришло время... заканчивать".

Леннет открыла было рот, чтобы ответить, но слова ее заглушил удар колокола, отмечающий время. Но звон как начался, так и прекратился, а вместе с ним исчез и сам замок. Несколько секунд они висели в воздухе, затем медленно опустились на землю. Трава была мокра от росы, и сверкала в сиянии появляющегося из-за горизонта солнца. Занимался рассвет, начинался новый день, лишив их шанса на поединок с Брамсом.

"Проклятье!" - выругался Арнгрим и пнул камень. - "Вот и избавили мир от короля вампиров!"

"Мы всегда можем вернуться иной ночью", - молвила Джеланда. - "Да, мы разочарованы, я знаю. Хотела бы я, чтобы у нас хватило времени одержать над ним верх".

"Что до меня, я просто рад покинуть это место", - пробормотал Лофер. Кашель покачал головой, глаза его выразили отвращение.

"О, уверен, что ты рад".

"Ну так что же там с тобой случилось?" - Джеланда желала узнать сие пуще всего на свете. - "Почему ты убежал, Лофер?"

"Я... не хочу говорить об этом". Щеки Лофера вновь порозовели. "Пожалуйста, не спрашивай больше".

"Но..."

"Нет", - на этот раз заговорил Кашель, изобразив отвращение на лице. - "Джеланда, пожалуйста... просто поверить, когда я говорю, что ты не захочешь об этом узнать, и, если я расскажу тебе, будешь жалеть, что спросила".

"Ум... ну... хорошо", - Джеланда перевела взгляд с одного на второго, затем пожала плечами.

"Пойдемте", - молвила Леннет голосом, более тихим, чем обычно. - "Я должна определить, чем мы займемся дальше". Закрыв глаза, она вытянула руки перед собой и сосредоточилась. Эйнхериары исчезли в то же мгновение, ибо валькирия вобрала в себя их души. Покончив с этим, она открыла глаза и воззрилась на солнце, медленно воспарив в синее небо. Звезды и полная луна начали исчезать, ровно как и ночная тьма. Легкие порывы ветра играли с волосами Леннет, которые, казалось, сияли во свете зари.

Ночь становится днем, я то, в чем я была уверена, обращается в неопределенность.

Леннет вытянула правую руку, задумчиво смотрела на нее на фоне светлеющего неба. Каким-то образом во свете этого дня все казалось иным.

Моя сестра? Замыслы Одина? Видения, явившиеся мне? Брамс? Мое собственное прошлое? Что общего во всем этом, и что это означает? Теперь я далеко не так уверена в том, что знала ранее. Далеко не так уверена в том, что мне говорили. Мало в чем ныне остается смысл... и столько много возникло вопросов. Еще недавно я бы прокляла себя, коль бы посмела что-то поставить под сомнение и выбросила бы вопросы из головы. Но сейчас...

...сейчас я хочу дознаться правды. И не важно, в чем она состоит.

10. Сила

Хрустальные.

По мнению Локи, это слово лучше всего описывало залы Ётунхейма. То был ледяной дворец - прекрасный, величественный, холодный. Стены и пол сверкали, подобно зеркалам полированного стекла, кои сковал лед долгой зимней ночью. С потолка свисали искусно вырезанные изо льда снежинки, их острейшие кончики были подобны кинжалам, нацеленным на головы тех, кто проходил по коридорам дворца. Огни факелов отражались в них, и тогда они сверкали, как алмазы, каждая из граней - радуга цветов. Пламя факелов танцевало на стенах, освещая ледяную красоту для всех, кто мог ею насладиться. Пламя некоторых из факелов было алым, иных - лазурным и изумрудным. Лед отражал свет, порождая причудливые тени. Некоторые области дворца были девственно белы, иные, казалось, светятся изнутри, остальные же походили на искусно ограненные сапфиры или изумруды. Белое, синее, зеленое и алое кружилось в причудливом ледяном море, а временами виднелось даже фиолетовое, когда одновременно, или на одном участке льда смешивались отблески пламени от красного и синего факелов.

Вообще-то, звуки, окружавшие его, были практически музыкальны. Тихий треск льда под ногами, когда он шагал по замерзшим залам, приглушенное шипение пламени факелов, тихий шепот тумана, окружившего его, подобно прозрачному серебряному плащу, колокольный звук капель, срывающихся на пол с сосулек, где они образовывали зеркальные лужицы, сияющие разноцветными цветами. Каждая нота играла в совершенной гармонии с остальными, создавая чарующую симфонию - приятный контраст с завыванием снежной бури снаружи.

Но, несмотря на всю красоту, ледяные залы Ётунхейма - странное место для обиталища огненного гиганта. То, что Сурт принял решение остаться здесь, было трудно, если не вовсе невозможно, осознать. Воистину, могущество его, обретенное в результате подчинения ванов, было огромно. А ледяные земли, ставшие центром его владений, были не просто прекрасны, но по ряду причин куда более стратегически выгодны, нежели прежнее обиталище Сурта, Муспелльхейм.

Ему это самому не доставляет удовольствия, и это еще мягко сказано. Даже я, проведя здесь некоторое время, с трудом переношу местный климат, а я могу оценить прелесть сих земель куда лучше, нежели иные. Я никогда не испытывал ненависти ни к одной стихии. Но он стремится низвергнуть Одина, и ставит эту цель куда выше собственного комфорта. Несмотря на то, что мы на разных сторонах в этом конфликте, желание принести личную жертву ради высшего блага заслуживает уважения.

Стражи, застывшие у массивных дверей в конце длинного коридора, заметили его куда раньше, чем услышали легкие шаги, и взяли в руки оружие, ожидая вероятного столкновения. Локи лишь открыто им улыбнулся и поправил разноцветную повязку на волосах, продолжая приближаться к ним тем же размеренным шагом.

Эти стражи столь недоверчивы. Но, думаю... не могу винить их в этом. Хе-хе.

"Стой!" Оба стража одновременно направили клинки на Локи. "Что привело тебя к лорду Сурту, Ловкач? Открой же свои злые намерения!"

"Расслабьтесь, добрые сиры. Сегодня у меня и в мыслях нет ничего подобного". Губы Локи искривились в улыбке, в то время как он задрал голову, чтобы взглянуть им в глаза - в конце концов, они были гораздо выше его. "Сегодня у меня с собой лишь послание. И, коль будет оно принято, я стану вестником мира. А не войны, как можете себе представить".

"Послание?" Они ничуть не расслабились, а во взглядах появилась еще большая подозрительность. "Какое еще послание?"

"Ничего такого, из-за чего вам следует хвататься за оружие", - хохотнул Локи. - "Мой лорд Один отправил меня вести переговоры с лордом Суртом, надеясь завершить этот страшный конфликт, пока не пролилось еще больше крови. Разве это не благородное устремление?"

Один из стражей невесело усмехнулся. "Одина можно назвать каким угодно, но не благородным".

"Может, и так..." - Локи помедлил, затем продолжил говорить с очевидным весельем в голосе. "Тем не менее, это именно та причина, по которой я ищу аудиенции с вашим досточтимым владыкой. Неужто вы не предоставите мне шанса на мир между нашими народами? Если словами своими я сумею добиться этого, то в результате выиграют многие, а, может, и все. Вы ведь не хотите увидеть этот прекрасный дворец в руинах?" Он указал рукою на залы Ётунхейма, после чего склонился к стражам, заговорщицки проговорив: "Между мной и вами, господа, я считаю, что дворец этот куда более прекрасен и чудесен, чем пафосное величие Вальхаллы. Хотя, я считаю, климатические условия вам перенести непросто". Он грустно покачал головой. "Мои искренние извинения. Возможно, вы хотели бы вернуться в милые вам теплые земли, где будете уверены, что война не коснется их". Его глаза чуть блеснули во свете факелов. "Быть может, вы дадите мне возможность сделать так, как будет лучше для всех нас? Я, как и все остальные, хочу, чтобы война это поскорее завершилась, и как можно более безболезненно".

"А что, если ты врешь?" - поинтересовался один из стражей. - "Ты вполне можешь оказаться убийцей, должным лишить жизни нашего лорда".

"Был бы я убийцей, не тратил бы время на споры с парой сторожевых псов". Улыбка Локи на кратчайшую долю секунды стала зловещей. "И будь в том желание Одина, он послал бы не меня. Я ведь не ровня Сурту. Уже нет". Он тихо усмехнулся. "Нет, боюсь, если бы я и желал осуществить ваше предположение, то не сумел бы. Сегодня я - лишь мальчик на побегушках". Он невинно им улыбнулся, и стражи одновременно вздохнули.

"У тебя - предательский язык, о Ловкач Локи", - хмыкнул второй страж. - "Но магия его сработала. Ты можешь войти". Оба шагнули в стороны, убрав оружие. "Но знай, что расстанешься с жизнью, если посмеешь причинить вред нашему лорду".

"Понял. Моя глубочайшая благодарность за ваше понимание". Локи низко поклонился, после чего распахнул массивные двери и ступил в тронный зал.

В противоположном конце величественного ледяного чертога находился огромный трон из сияющего голубого хрусталя. На нем восседал Сурт, Огненный Гигант, который захватил сии земли, дабы получить преимущество в войне с Одином. Узнавание забрезжило во взгляде, устремленном на Локи, и он криво усмехнулся, когда тот приблизился.

"А, Локи". Сурт развел руки в стороны, приветствуя гостя. "Добро пожаловать. Надеюсь, ты в добром здравии?"

"Как всегда, лорд", - Локи склонился перед Суртом. - "А ты?"

"Прекрасно", - отвечал Сурт. - "Но скажи, что привело тебя ко мне?"

"Сегодня я всего лишь посланник, ваше величество". Не дожидаясь ответа, Локи поднялся на ноги и вытащил из кармана запечатанный конверт. "Здесь находятся слова - и условия - лорда Одина, которые он смиренно просит тебя принять".

"Смиренно? Один?" - Сурт то ли хмыкнул, то ли хохотнул, когда Локи сделал шаг вперед и протянул ему конверт. - "Если я знаю Одина достаточно хорошо - а я думаю, что знаю, - то уверен, что к его действиям совершенно неприменимо слово "смиренные".

"Может, и так". Локи отчаянно пытался не улыбнуться. "Но все же недостойно меня, смиренного посланника, плохо отзываться о своем лорде".

"Ты? Смиренный посланник?" Сурт, открывавший было конверт, с весельем взглянул на Локи. "Тебя сложно назвать смиренным, Локи".

"Возможно". Локи отвел взгляд от Сурта, перевел его на усеянный сосульками потолок. "Сам я предпочитаю считать себя просто честным. Особенно к самому себе, ты понимаешь".

"Честный ловкач? Самое противоречивое заявление из всех, что я когда-либо слышал", - рассмеялся Сурт. Но в следующую секунду брови его сошлись к переносице, когда он углубился в чтение послания Одина.

Ох, ох, ох. Интересно, что вызвало такую реакцию? Не представляю.

"...Это, конечно, совершенно неприемлемо". Звук мнущейся бумаги привлек внимание Локи, и видел он, как Сурт сжал письмо и конверт в огромной ладони. Он тихо пробормотал что-то, и рука его вспыхнула алым, когда волшебный огонь занялся в ладони, испепелив послание. В следующее мгновение Сурт отбросил пепел на сверкающий лед под ногами. Локи чуть поморщился, видя это оскорбление красоте дворца, но ничего не сказал. В конце концов, то были владения Сурта, и он мог делать здесь все, что хотел.

"Полагаю, он предложил тебе что-то совершенно невозможное?" - поинтересовался Локи. Сурт кивнул.

"Он глупец, если полагает, что сможет выиграть войну так легко", - хмуро произнес он. - "Если он полагает, что я продамся столь задешево, оставлю борьбу за то, что считаю правильным, за жалкую подачку, что позволю продать справедливость за какие бы то ни было деньги... то он еще больший идиот, чем я раньше полагал. Пошел он к Хель!" - выругался Сурт, ударив кулаком по подлокотнику трона.

...Наверное, именно поэтому люди говорят, что у них "огненные" темпераменты.

"То есть, мне передать ему именно это, ваше величество, когда он спросит о результатах моего визита?" - осторожно поинтересовался Локи.

"Говори ему, что хочешь", - в глазах Сурта плескалось мрачное веселье. - "Если он понимает, что меня нельзя - невозможно - купить таким образом, и что он подачками своими не избежит правосудия, мне безразлично, что скажет ему твой серебряный змеиный язык".

"Это что-то новенькое", - Локи позволил себе улыбку. - "Ты меня впечатлил". Он помедлил, затем заговорил вновь, и голос его ныне звучал очень серьезно: "Мой лорд... нужен ли я тебе еще? Или же мне возвращаться к лорду Одину с докладом о неудаче миссии?"

"Нет, ты волен вернуться прямо сейчас", - Сурт махнул рукой, отпуская посланника. - "Сегодня боле я не нуждаюсь в твоем присутствии".

"Что ж, хорошо". Локи поклонился еще раз, после чего направился к выходу из тронного зала.

Конечно, исход не станет сюрпризом для лорда Одина. Я и не должен был преуспеть в своей миссии. Нет, как раз напротив - преуспел именно лорд Один, но в совершенно ином. Он знал, что условия, предложенные им, неприемлемы - он знал, что сущность Сурта никогда не позволит ему согласиться на них. Он точно, знал, что собирается предпринять, когда написал эту ерунду и велел мне передать ее. О, он точно знал, что делает, и каков будет исход.

Один никогда не желал мира. Он и сейчас не желает и, осмелюсь предположить, не захочет до самого завершения войны, в которой он одержит победу. Капитуляцией Сурта он не удовлетворится - лишь смертью. Печально, не правда ли? Несмотря на все свое могущество, Один в какой-то мере - испуганный ребенок, который должен обладать самыми большими и лучшими игрушками, чтобы чувствовать себя выше остальных детишек. И он ими обладает. В излишке. Стороннему наблюдателю может показаться, что карты легли в пользу Одина, и победа ему гарантирована. Возможно, они и будут правы. Могущество много значит, в конце концов.

И все же... мир не столь предсказуем, верно? Кто может сказать с уверенностью, что знает, что произойдет в будущем? Люди частенько страшатся грядущего не без причины - оно неведомо, а неведомое нельзя контролировать.

И это подводит меня к мысли... Интересно, как там Леннет в Мидгарде?

***

Сейчас в Мидгарде солнце стояло высоко в небе, но видно его не было. Серые свинцовые тучи закрыли небеса, будто напоминая о грядущей буре. Ни лучика света не проникало через мертвые ветви над головой Леннет, и уж точно ни один из них не касался поверхности хладной воды журчащего ручья у ее ног.

Холодный ветер трепал выбившиеся из косы Леннет серебряные локоны, когда она склонилась у ручья - единственной достопримечательности в окрестностях маленькой горной деревушки в Виллноре. Она называлась Кориандер, и Леннет явилась сюда, ощутив присутствие поблизости души эйнхериара. Она решила ступить в деревню в человеческом обличье, и теперь дожидалась, когда эйнхериар явит себя. Она подумала было о том, чтобы выпустить на свободу тех, кто пребывал внутри нее, но, поразмыслив над этим, пришла к выводу, что сегодня предпочтет одиночество. Тишину, чтобы ничто не мешало раздумьям. Слова Брамса никак не шли из головы.

Сестра? Соглашение, о котором я не помню? Знания, сокрытые от меня лордом Одином? Может ли это оказаться истиной? Моей первой реакцией было отмести все эти слова как ложь хитроумной нежити или, что еще хуже, бредом безумца. Но я не могу игнорировать свидетельство, явленное мне в тронном зале. Я не могу отрешиться от его слов так легко, как хотела бы.

...И все же я не могу решить, что же мне теперь делать. Как мне дознаться истины, в чем бы она ни состояла.

Взгляд Леннет был задумчив и отрешен, когда смотрела она на ручей и лес на противоположном берегу, и не заметила она престарелой женщины, которая подошла к ручью, зачерпнула ведром воды, то и дело косясь на Леннет. Последняя заметила женщину, лишь когда та уходила, и долго глядела ей вслед, когда та шла по направлению к деревне.

Странный это городок, очень. Не могу быть в этом уверена, ведь он так похож на множество иных селений Мидгарда. Но что-то в нем тревожит меня. Во-первых, почему здесь так мало детей. Одно это само по себе странно. И еще меня преследует чувство... что, по какой-то причине, здесь что-то не так. Здесь печаль, тьма, что таится под внешним укладом. Как призраки на улицах, о которых никто не хочет говорить. Интересна история этого местечка.

Леннет поднялась на ноги, отряхнула платье. Бросив последний взгляд на ручей и на хмурое небо над ним, она направилась обратно в деревню Кориандер, всем телом ощущая холод нынешнего дня и пасмурной погоды.

Здесь не произошло ничего из ряда вон выходящего, и я не чувствую присутствия нежити. Возможно ли, что я сбилась с пути, ушла в сторону? Нет... нет, это невозможно... и все же...

Леннет так погрузилась в раздумья, что не заметила стоящую на пути спиной у ней высокую, рыжеволосую молодую женщину, облаченную в светло-зеленые доспехи. Осознала присутствие женщины Леннет лишь тогда, когда столкнулась с ней, и та резко обернулась.

"Эй, что это было?" - с раздражением поинтересовалась женщина. - "Ты что, не видишь, куда идешь?"

"Прости", - Леннет виновато склонила голову. - "Прошу прощения, я не хотела испугать тебя. Я просто задумалась, а это деревня мне незнакома".

"О, правда?" - раздражение немедленно исчезло, сменившись заинтересованностью. - "Ты тоже странствуешь?"

Леннет кивнула. "Да".

"Ух ты, это потрясающе!" На лице ее появилась широкая улыбка. "Я почти никогда не встречала раньше женщин-путешественниц!" Она протянула Леннет свою сильную руку. "Меня зовут Аелия, а тебя?"

"Я Мерил". Леннет смущенно улыбнулась, пожала руку Аелии. "Рада познакомиться, Аелия".

"Да, и я тоже". Аелия перевела взгляд от Леннет на небо. "Проклятье, сегодня пасмурно, да? Надеюсь, дождь не начнется, пока я найду, где бы разбить лагерь на ночь". Она вздохнула. "Это мерзкая деревенька, скажу я тебе. Здесь негде остановиться, а мест, пригодных для лагеря, я еще не видела. Я, конечно, привыкла к суровым условиям, но..." Она покачала головой и снова вздохнула. "Честно?! Если у тебя есть возможность не останавливаться здесь на ночь, не делай этого. Я и сама страшусь этого. Я бы не оставалась здесь, коль бы могла".

"Но почему тебе нужно это делать?" Леннет склонила голову набок. "Эти земли слишком опасны для тебя, чтобы путешествовать ночью?"

"Шутишь?" Аелия запрокинула голову и расхохоталась. "Я куда сильнее всего того, что может рыскать за пределами этой деревни, поверь. Нет, понимаешь, я немного простудилась, скажем прямо, потому мне действительно нужно выспаться ночью". Будто в подтверждение своих слов она несколько раз кашлянула. "Видишь? Но я не знаю, как сумею устроиться в этом местечке. Вот думаю, не проще ли просто уйти отсюда прочь". Она вновь перевела взгляд на Леннет. "А, кстати, что привело сюда тебя? Навещаешь семью, или что-то вроде этого?"

"Я... ищу кое-кого", - осторожно отвечала Леннет, не желая сообщать смертной слишком много.

"Хе. Проклятье, я тоже кое-кого ищу". Глаза Аелии чуть сузились. "Эта сволочь, которую я преследую - он убил одну из моих лучших подруг и бежал. С тех пор мы с друзьями ищем его. Я наконец-то узнала, что он прячется в руинах далеко к северу отсюда. Я надеялась, что по пути остановлюсь здесь и передохну, но..." Она вздохнула. "Скажи, ты ничего о нем не слышала? Его зовут Грей".

"Не думаю, что слышала это имя раньше", - с искренним сожалением покачала головой Леннет. - "Извини".

"Нет, ничего", - отмахнулась Аелия. - "Я ведь уже знаю, где он скрывается. Осталось лишь попасть туда". Она пожала плечами. "Ладно, боюсь, я и так уже потратила много твоего времени на болтовню, да и своего тоже. Попытаюсь найти, где бы остановиться на ночь".

"Да... я, пожалуй, пойду", - пробормотала Леннет. - "Я должна покинуть деревню и продолжить свои поиски".

"О? Ну тогда береги себя и удачи", - Аелия ободряюще улыбнулась. - "Надеюсь увидеть тебя вновь после того, как мы найдем тех, кого ищем".

"Действительно, буду рада тебя увидеть", - улыбнулась Леннет. - "Прощай, Аелия. Удачи в поисках и тебе". Она повернулась и направилась к выходу из города, а Аелия смотрела ей вслед.

Странная женщина. Интересно, кого она ищет... да и одежды ее причудливы, если присмотреться. Должно быть, она из Фленсебурга, раз так нарядилась для путешествия. Но уж точно не похожа на одну из благородных девиц с моей родины, ха. Слишком уж дружелюбна.

Ее пальцы крепче сжали древко копья, мысли обратились к преследуемому ей человеку и тому, что он содеял. Теперь он так близок... ближе, чем когда бы то ни было в ее поисках. И все же так далеко, если судить по расстоянию, которое необходимо пройти, чтобы добраться до него, но точные сведения о его местонахождении заставляли чувствовать, что день возмездия настанет скорее, чем это в действительности произойдет. И эта мысль согревала.

Убийца. Ублюдок. Предатель. Не хватает слов, чтобы описать, какой же ты кусок дерьма, Грей. Лемия доверяла тебе. Мы все доверяли тебе. Так почему же... почему ты убил ее? Какую выгоду ты от этого получил? Она любила тебя, будь ты проклят. Я ненавижу всю эту романтическую чушь, знаю, да и от пола твоего я не в восторге, но то, как она таскается за тобой день ото дня, а ты даже не замечаешь этого, приводило меня в ярость. А затем ты просто взял да и лишил ее жизни безо всякой причины. Почему?! Будь ты проклят, Грей... провались ты в Нифльхейм. Туда и отправится твоя жалкая душонка, когда я убью тебя и отомщу за нее. Это не вернет ее, я знаю. Но тогда я смогу хоть немного лучше спать по ночам, а, быть может, и она обретет покой после твоей смерти. Ни большего, ни меньшего ты просто не заслуживаешь. Ты заслуживаешь именно этого за то, что сделал с ней, в жизни и в посмертии.

Что-то зловеще громыхнула в небе, и Аелия встрепенулась в тревоге, темные помыслы о Грее оказались мгновенно забыты в панике, вызванной мыслью о том, что ливень настигнет ее раньше, чем она найдет, где остановиться на ночлег. Она несколько минут глядела на небо, молясь о том, чтобы дождь не начался, а затем быстрым шагом направилась к противоположному концу деревни. Должно же быть здесь хоть какое-то место, где можно остановиться на ночлег!

Боги, я ненавижу этот мерзкий городок! Постоялых дворов нет, мест для лагеря тоже, и, бьюсь об заклад, еда такая же гнусная... и что здесь хорошего? Как он вообще существует? Как здесь люди зарабатывают на жизнь? Не понимаю.

"Ух, а ты хорошенькая малышка".

"Что?" Аелия резко остановилась и обернулась, заметив, как ее рассматривает пожилая женщина, в глазах которой застыла грусть. Ее рот искривился в презрительной усмешке. "Чего ты на меня уставилась? Не знаешь, что это неприлично?"

"Прости, юная леди, я не хотела казаться невежливой". Старуха вздохнула. "Просто цвет твоих волос напоминает мне о внучке. О, если бы она все еще была с нами..."

Аелия ощутила стыд, и усмешка ее исчезла. "Она умерла? О, выражаю соболезнования вашей потере".

"Умерла?" Губы старухи задрожали. "Знать о ней хотя бы это было бы благословением богов. Я ничего не слышала о ней с тех самых пор, как она была продана".

"Продана?" Стыд, который чувствовала она всего несколько мгновений назад, сменился яростью. "То есть?"

"Мой сын и его жена... они не могли позволить себе больше кормить и одевать ее, ведь им нужно было заботиться о самих себе и обо мне. А так как я мало чем могу помочь им вследствие своего возраста... они продали свою малышку, мою любимую внучку, работорговцам, однажды пришедшим к ним в дом". Ее старые глаза наполнились слезами, а Аелия вся дрожала от отвращения. "Бедная малышка... моя дорогая София... я не знаю, где она сейчас, жива ли, по-доброму ли к ней относятся..."

"Это... варварство!" Аелия отступила на шаг, в ее изумрудных глазах читалось омерзение. "Как можно вообще продавать своих детей в рабство? Это за пределами понимания!"

"К несчастью, здесь подобное распространено". Женщина вздохнула вновь. "Ты ведь заметила, моя дорогая? Как мало здесь детей? Вскоре их не останется вовсе, и деревенька со временем вымрет. А когда это случится, никто и не оплачет ее".

...Боги, это местечко еще более мерзко, чем я полагала ранее. Мне действительно нужно убраться отсюда как можно скорее, пока кто-нибудь не надумал продать и меня.

"Я... Я... Боги, вы, здешние, омерзительны", - выдавила Аелия, отступив еще на несколько шагов, после чего отвернулась и бросилась бежать.

Она не остановилась, пока не добралась до маленького домика на окраине деревни, и прислонилась к закрытым ставнями окнам, чтобы перевести дыхание. Погода, простуда и новое откровение насчет Кориандера привели в смятение ее разум.

Это место ужасно. Я бы ушла прямо сейчас и не останавливалась, пока оно не осталось бы далеко позади, если бы не была уверена, что начнется буря, и я заболею еще больше. Или еще хуже. Нет, нет, я никогда не умру от простуды. Какая глупая мысль.

Она сильнее прижалась плечами к ставням и почувствовала, как они немного приоткрылись. Она обернулась и попыталась заглянуть внутрь. К своему удивлению, Аелия сумела распахнуть их и теперь смотрела в темную, запыленную комнату, где, казалось, никто не жил уже много лет.

То была детская, если судить по небольшой кроватке прямо под окном, и вырезанной из дерева кукле на комоде за дверью. Перед нею на полу лежало старое, поеденное молью платье, а также пара маленьких башмачков.

Возможно, комната какой-то бедной девчушки, проданной, как минимум, год назад Руки Аелии сжались в кулаки при этой мысли. Так что не думаю, что ее сволочные родители станут возражать, если я займу ее комнату. Навряд ли она когда-нибудь вернется сюда, кем бы она ни была. Бедняжка.

Стараясь не шуметь, Аелия нырнула в окно, втащила копье, после чего расположилась на кровати. Та была маловата, но сойдет и такая, а Аелия в последний раз так давно спала в настоящей кровати, что не собиралась жаловаться на неудобства.

Возможно, эта ночь окажется не так уж плоха, как ей представлялось.

***

Что я здесь делаю?

Леннет медленно шагала через темное поле, как будто шла по воде. Лучики лунного света пробились сквозь свинцовые тучи, осветив по обе стороны от нее, ровно как и под ногами, прекрасные белые цветы. Тучи были столь же темны, как и ночное небо, ибо сокрытое, и, казалось, звезды прячутся, будто страшатся чего-то. Воздух был неподвижен и холоден, и предвещал скорый ливень.

Чего я ищу? Кого? Где же они, и почему я пришла именно сюда? Я как будто не могу отыскать свой путь... раньше подобного со мной не случалось.

"Это место..." Леннет остановилась и оглядела цветочное поле, посреди которого стояла. "Я уверена, что ощутила здесь след человеческой мысли".

И все же... я здесь одна. Что привело меня на этот луг?

Леннет сделала еще несколько шагов, когда тучи разошлись и лунный свет пролился на землю. Когда коснулся он поля, Леннет заметила небольшой камень... и два призрачных образа в форме черепов, вьющихся вокруг. Глаза ее расширились от удивления, а медленный шаг обратился в стремительный бег, когда она выхватила меч.

"Вы не должны пребывать здесь, прислужники Хель!" Меч ее пронзил призрачную плоть, и создания растворились в воздухе. Леннет вернула меч в ножны и склонилась пред каменной плитой.

Что это такое?

"Почему призраки вьются вокруг этого камня?" - тихо прошептала она, проведя пальцами по стершимся, нечитаемым ныне письменам на плите. Казалось, это буквы, но прочитать их ныне было невозможно. "Это... могильный камень?" Пальцы ее замерли на мгновение, а затем Леннет поднялась на ноги.

Но кто установил могильный камень в подобном месте?

***

"Грей! Что ты сделал с ней?"

"Лемия... о, боги! Лемия, пожалуйста, держись! Продержись еще немного, чтобы мы смогли спасти тебя!"

"Ее уже нельзя спасти".

"Почему?! Потому что ты убил ее?!"

"Да. Это сделал я".

"Ты, сволочь! Я прикончу тебя за это! Я прирежу тебя! Как ты мог так поступить с ней?!"

"Эй! Что это ты сделаешь здесь, ты, бродяга?!"

"...А?" Аелия моргнула, просыпаясь и пытаясь привыкнуть ко тьме.

Чей это голос?

"Вставай, ты, воровка!" Что-то ударило Аелию в живот, и она застонала бы, если бы доспехи не приняли на себя основную силу удара. "Вставай и убирайся из моего дома!"

"Оу!" Аелия стряхнула с себя остатки сна и разглядела стоящую над ней женщину средних лет, лицо которой было искажено от ярости. "Почему это?"

"Ты вломилась в мой дом, а теперь еще имеешь наглость спрашивать, почему?!" Она вознамерилась было вновь ударить Аелию рукоятью метлы, но молодая женщина оказалась проворнее, схватилась за метлу и сломала ее надвое. "Что... ах ты, маленькая сучка! Ты заплатишь за это!"

"Я не плачу за дерьмо, леди", - оскалилась Аелия, взяв в руки копье и поднявшись на ноги. - "Что тебе не нравится? Не похоже, чтобы ты пользовалась этой комнатой!"

"Это комната моей дочери, ты, воровка!" Она плюнула на ноги Аелии, но промахнулась.

"О, твоей дочери, да? А почему же ее тогда здесь нет? Не потому ли, что ты продала ее работорговцам, падаль?"

"Да как ты смеешь? Моя дочь..."

"Прекрати", - прервала ее Аелия. - "Просто заткнись, ладно? Я не хочу ничего слышать. Сейчас я уйду, как ты и хочешь. Уйти я более, чем счастлива. Вы все у меня вызываете отвращение". Бросив копье в окно, Аелия вылезла следом. Выдернув копье из земли, она двинулась прочь, не обращая внимание на поток брани, который обрушила на нее высунувшаяся из окна женщина.

Проклятье, вот, называется, выспалась. Ну ладно, немножко поспала... пусть сон и перемежался кошмарами того дня. Боги... ну подожди, Грей. Ну подожди. Я приду за тобой. И я буду не одна. Боги, как я рада, что гнусная деревня заканчивается неподалеку от этого дома.

Когда Аелия покидала городишко, в ночном небе что-то зловеще громыхнуло, и на этот раз на землю обрушился сильнейший ледяной ливень; Аелия мгновенно вымокла до нитки.

Что-то шевельнулось в кустах, но она не обратила на это внимание, устремившись к лесу - единственной возможной защите от проливного дождя. Неожиданно нога ее ударилась о незамеченный камень, и она упала прямо в грязь лицом.

Проклятье! Проклятье, проклятье, проклятье...

Когда она силилась подняться, раздался треск кустов... а затем и звук шагов. Не успела Аелия поднять голову, чтобы посмотреть, кто приближается, как что-то ударило ее в затылок, и огонек сознания угас.

***

"...Она приходит в себя".

"Хорошо".

...Какого дьявола?..

Голова ее раскалывалась, и Аелия, приходя в себя, осознала, что по большей части не чувствует рук, а там, где чувствительность оставалась, они горели от боли.

Довольно скоро она поняла, что тому причиной - она была прикована к стене в каком-то подземелье. Зрение прояснилось, а Аелия заметила, что не одна. В темнице находилось несколько людей в доспехах армии Виллнора, а так же пожилой человек в колдовской ризе. Седые волосы его были коротко подстрижены, на лице - усы, а в старческих глазах сияла такая злоба, что Аелия не помнила, когда могла видеть подобную у кого бы то ни было.

"Доброе утро, прекрасная дева", - выступив вперед, приветствовал ее старик грубым голосом - наверняка следствие многолетнего курения трубки, которую он и сейчас держал в правой руке. - "Как мило с твоей стороны почтить вас своим присутствием в сей прекрасный день".

"...Кто вы такие и что вам от меня нужно?" - вопросила Аелия, голос ее походил на скрежет от усталости и болезни.

"Сразу к делу, так?" Старик хохотнул. "Но я не возражаю - мне нравится прямота в женщинах". Он провел по щеке ее морщинистым запястьем, и она отшатнулась в отвращении. "Мое имя - Гандар, юная леди, и советую хорошенько запомнить его, если, конечно, оно вам еще не знакомо".

"Никогда в жизни о тебе не слыхала", - холодно молвила Аелия.

"Ах, какая жалость", - рассмеялся он. - "Но это не беда - в последующие дни тебе предстоит узнать меня очень хорошо". Он улыбнулся ей, и Аелия похолодела. "Теперь скажи мне, дорогая... ты когда-нибудь слышала о Драконьей Сфере? Легендарном артефакте, который, говорят, позволяет людям обращаться в драконов?"

...О, боги, нет... Этого не может быть...

"Ни разу", - солгала она с каменным лицом.

"О, правда?" Улыбка Гандара стала более хищной, и он провел одним пальцем по ее доспехам прямо над левой грудью; она дернулась в оковах, отчаянно желая пнуть его ногой. "Мои источники говорят иное".

"Твои источники яйца выеденного не стоят, ты, старый извращенец!" Аелия плюнула ему в лицо, и улыбка его мгновенно исчезла.

"Тебе следовало бы хорошо подумать, прежде чем поступать так, девонька", - прорычал он, еще ближе подступив к ней. - "Но, осмелюсь сказать, свою глупость ты осознаешь очень скоро". Он опустил свою ладонь ей на бедро и медленно повел ее вверх, туда, где заканчивалась кольчужная юбка. Глаза его горели в предвкушении, он облизывал губы.

"Ааах! Ты, мерзкий мешок дерьма! Убери от меня свои проклятые руки!" - завопила Аелия, и, чуть было не выдернув из стены цепи, сковывавшие ее лодыжку, ударила коленом Гандара в челюсть.

"Гах!" Гандар отшатнулся, сильно прикусив язык зубами. К вящему удовольствию Аелии, на губах его выступила кровь. "Маленькая сучка!"

"Иного ты и не заслуживаешь, озабоченная тварь!" - парировала она, наблюдая, как он утирает кровь с подбородка. - "Никогда боле не смей до меня дотронуться!"

"Я делаю то, что хочу, девонька", - Гандар смотрел на нее с нескрываемым желанием. - "Но я уважу твою просьбу и не буду трогать тебя руками!" Злая улыбка зазмеилась у него на лице, когда он отвернулся от нее и направился к раскаленным угольям, на которых покоилось несколько прутьев. Взяв в руки один из них, раскаленный добела, он вновь обратился к Аелии: "Но я не обещал, что не дотронусь до тебя чем-нибудь иным!"

...о, боги... нет... нет...

"АААААХ!" - закричала Аелия в агонии, когда раскаленный металл коснулся ее обнаженной плоти. - "Ааах... ааах... боги... нет..."

"Теперь... поведай мне, дорогая..." Глаза Гандара горели от садистского удовольствия, когда он прижимал раскаленный прут к ее коже. "Поведай мне все, что знаешь о Драконьей Сфере".

То оказались последние слова, которые она запомнила перед тем, как потеряла сознание.

***

"...Простите меня, друзья... Я ничего не сумела добиться..."

Сколько дней минуло со времени моего пленения? Не могу сказать. День за днем он подвергает меня пыткам до тех пор, пока мне начинает казаться, что боли я не перенесу больше. Клинки... и огонь... раскаленный металл... иногда, дыба... Я никогда не знаю, что он придумает для меня следующим. И это делает ситуацию еще более пугающей.

"...Боги, помогите мне... Я не вынесу этого больше... друзья мои, мне так жаль..."

Неожиданно, воздух подернулся рябью, и Аелия услышала звук шагов, приближающихся к ней от двери. Она подняла голову, отметив знакомую фигуру, пусть облик той и изменился. То была женщина, представившаяся ей в Кориандере как "Мерил", но теперь она облачилась в голубые доспехи и шлем, из-под которого виднелись серебряные волосы. При виде ее глаза Аелии сузились от отвращения.

"Что ж, это многое объясняет, "Мерил". Если это действительно твое настоящее имя". Аелия плюнула на пол, ее окровавленное, покрытое шрамами лицо исказилось от ненависти. "Это бесполезно. Не важно, сколько раз вы зададите этот вопрос, я не отвечу на него. Я ничего не знаю о Драконьей Сфере, который ищет этот ублюдок".

"...Я служу ни Виллнору, ни какому-либо еще королевству Мидгарда". Глаза девушки не выражали совершенно никаких эмоцией, когда приближалась она к Аелии.

"О, правда?" Губы Аелии изогнулись в злой усмешке. "Так на кого же ты работаешь?"

"Я - валькирия, и служу Отцу Сущего Одину... Избрающая Павших", - отвечала Леннет. Услышав это, Аелия осеклась.

Кто?..

"Хмм... Избирающая Павших, а?" - рассмеялась Аелия, пусть и немного наигранно. - "А дальше будет Богиня Смерти, да? Хе. Рада за тебя, но сама я не собираюсь умирать в скором времени. Уходи и оставь меня".

"Сейчас ты говоришь совершенно не как женщина, умирающая всего несколько мгновений назад". Леннет с интересом смотрела на нее. "Но если ты так хочешь..."

Она исчезла, и Аелия позволила себе вновь обмякнуть в оковах, вновь провалившись во тьму беспамятства.

***

"Даже подчиняющие волю заклинания лорда Гандара оказались неэффективны".

Сколько еще раз мне говорить вам об этом?

"Говорят, что обладающие драконьей кровью хорошо сопротивляются магии. Но так долго сопротивляться..." В голосе Гандара звучало изумление вкупе с раздражением.

"Драконий Алмаз... просто сказка", - отрешенно произнесла Аелия, подняв на него взор. - "Это все - бессмысленный бред".

Давай же... жги меня, режь меня, делай, что хочешь. Мне теперь все равно...

К удивлению ее лорд Гандар рассмеялся, в глазах его появились веселые искорки. "Ты не согласна со мной?" - поинтересовался он. - "В том, что величайшее удовольствии состоит в процессе поиска, а не в обнаружении цели? Не согласна с этим?"

...Ты полон дерьма, старик.

Аелия ничего не ответила, просто вновь повесила голову. Гандар все смеялся.

"Прекрасно, раз больше сегодня от тебя ничего не добиться, я тебя оставлю". Он повернулся и двинулся прочь, сопровождаемый солдатами, но у двери помедлил.

"Ненадолго".

***

Я...

Я не могу...

"Я не могу... умереть сейчас..."

Не сейчас...

"Не сейчас, когда я наконец узнала, где он..."

Я даже не смогу... Я не могу рассказать Селии и Кашелю, ни кому-либо еще. Я хотела отправить им послание чуть позже, назначить встречу, но... теперь я не смогу этого сделать. Я умру здесь, от рук этого безумного ублюдка, и, насколько я знаю уклад Виллнора, я не могу даже надеяться на то, что тело мое подобающе похоронят. Труп мой послужит пищей для пламени, чтобы раскалять эти прутья, и ими станут пытать иного несчастного. Боги, это ужасно...

Почему это должно было случиться?..

***

"Она отказывается есть. Она уже на пределе".

...Вижу, они вернулись. Что ж, сегодня вы тоже от меня ничего не добьетесь.

"Ты готова говорить?" Гандар ударил ее рукой по лицу, в голосе его сквозило нетерпение.

Аелия подняла голову и воззрилась на него, взгляд ее выражал неприкрытую ненависть.

"Сгинь в Нифльхейме, жалкая падаль".

Глаза Гандара сузились, пальцы сжались на древке посоха. "Если хочешь продолжать страдать, девонька, я с радостью осуществлю твое желание!"

Ослепляющий свет и жар заклятий Гандара обрушились на нее потоком боли; истерзанное тело Аелии поникло, и благословенная тьма объяла ее, избавляя от агонии.

***

"...То есть, ты и вправду валькирия? И ты искала меня?"

"Именно", - кивнула Леннет.

"Да, много хлопот я тебе доставила", - рассмеялась Аелия и покачала головой. - "Не понимаю, однако, почему".

"Почему?"

"Да. То есть, ну... зачем богам человеческие души, чтобы сражаться в войне? Я не смею выказывать неуважение, но... почему вы не можете сражаться сами? Вы же боги, так? Я не понимаю этого".

...Еще один вопрос, на который у меня нет ответа. Еще один из множества иных.

"Пусть твое физическое тело сковано, никакие оковы не удержат твой дух", - осторожно отвечала Леннет. - "Вы обладаете собственными уникальными силами. Именно это мы в вас и ценим".

"...О, понятно", - ответ валькирии Аелию немало позабавил. - "Стало быть, вы восхищаетесь людьми. Поняла". Она тихо рассмеялась. "Ты не ответила на мой вопрос, но... ты сдержишь свое обещание?"

"Хочешь сообщить сведения друзьям?" Леннет кивнула. "Это несложно сделать, и я исполню твою просьбу".

"...Спасибо". Улыбка Аелии была искренней и благодарной. Леннет кивнула вновь.

"Пойдем же".

...Этого человека зовут Гандар. Он оскверняет имя богов, воплощает в жизнь извращенные идеи. Я запомню его...

11. Призраки прошлого

Зима в Геребеллуме была воистину странной. Дождь мог безжалостно низвергаться на крыши трущоб и богатых особняков. А затем, как по мановению волшебной палочки, распогодится, и солнечный свет озарит землю. Однако свет не задержится надолго, и тьма вновь сокроет солнце, лишив людей всех надежд на погожий денег... помимо всего прочего.

Сегодня был один из таких странных дней, наступающих после бури, когда солнце, выглянув из-за серо-белых облаков, нерешительно озарило мощеные улицы. Следы ночного ливня все еще были заметны на земле и домах, а воздух был холоден, и даже солнечное тепло не могло прогреть его. В любое мгновение шторм мог вернуться, и это вполне осознавали те немногие, кто сейчас находился по своим делам на городской площади.

Одна из таковых, рыжеволосая девушка среднего роста лет семнадцати, гадала, не лучше бы ей было сегодня понежиться в постели. Немногочисленные прохожие, число которых с каждым прошедшим часом все уменьшалось, затрудняли ее работу. С одной стороны, возможных целей было не так уж много, а с другой, велика вероятность, что ее кто-нибудь поймает с поличным, ведь сегодня в толпе не затеряешься. Помимо этого, она не хотела оставаться на улице, если вчерашний ливень решит вернуться и вновь низвергнуться на город.

Никто из этих неудачников недостоин затраченных усилий.

Ротик Клейр презрительно искривился, когда она рассматривала проходящих мимо людей. Большинство из них выглядели едва ли более состоятельными, чем она сама, а единственный человек, по виду которого можно было судить об относительном богатстве, обладал ястребиным взглядом и внимательно рассматривал каждого встречного по причинам, совершенно отличным от ее собственных. Нет, будет опасно попытаться срезать кошель этого человека, ровно как и любого другого из находящихся поблизости. Что может находиться в кошелях этих людей, что оправдало бы затраченные усилия?

Зачем мне рисковать свободой - или еще хуже, жизнью - за несколько жалких монет? Да и вообще, сегодня холодно, и кто знает, когда вновь начнется дождь?

...Оно того не стоит. Забудем обо всем. Я пошла домой.

Засунув руки в карманы, Клейр вздохнула и устремилась в направлении убогих трущоб, где находился ее дом. До него было далековато, ведь городская площадь находилась в более ухоженной части города, и она вознесла безмолвную молитву богам - хоть в цинизме, ей присущем, сомневалась, что те услышат ее или захотят помочь, - надеясь, что доберется до цели до начала ливня.

И кто знает, может, старая Дольси раздобыла сегодня немного еды или еще чего-нибудь. Это было бы здорово.

Дольси была старухой, проживавшей в столь же захудалой хибаре, отстоящей на несколько домов от жилища, которое Клейр разделяла с друзьями. Сама она, а также несколько осиротевших или беглых детей, пыталась заботиться о товарищах по несчастью. Большинство обитателей трущоб жили по принципу "каждый сам за себя", но находились и иные. Как Клейр и мальчишки, вместе с которыми она жила и работала. Каждый день они срезали кошели у прохожих на улицах Геребеллума, и тратили деньги не только на себя, но на детей и старуху Дольси тоже. Жить было непросто, очень непросто, но то было единственным, что у них было во всем мире, и, в особенности, в этом городе.

Да, хорошо жить в Геребеллуме... если ты богат. Но если ты подобен мне и друзьями... об этом лучше забыть.

Различие между богатыми и бедными в Геребеллуме было как между ночью и днем, и со временем лишь усугублялось. Пропасть между богатыми и бедными была огромна, и с каждым днем все ширилась. Богачи нещадно эксплуатировали бедняков, выжимая из них все силы, а кошели их все толстели и толстели, а волна беженцев, хлынувших в город в надежде укрыться от бушующих на континенте войн, делала все еще хуже. В общем и целом, лишь жившие в нищете желали изменить текущее положение дел, но они мало что могли поделать, если могли вообще. Все это накапливалось и накапливалось в разумах и душах бедняков, и Клейр опасалась, что рано или поздно оно вырвется наружу.

Однажды все это бытие просто взорвется. Надеюсь, к тому времени я буду далеко отсюда.

В небесах тучи чуть разошлись, и спины Клейр ласково коснулся солнечный лучик. Она улыбнулась, радуясь и ему; хоть что-то приятное по дороге домой.

А затем толпа на пути ее расступилась, и улыбка исчезла с лица Клейр, а сама она резко остановилась.

Кто... кто это?

В нескольких шагах от Клейр спиной к ней стояла женщина. Она не видела ее лица, и в одеждах не было ничего примечательного. Но внимание Клейр привлек цвет волос, заплетенных в длинную косу... чарующий оттенок серебра; в слабом свете солнца волосы, казалось, сияли сами.

...Серебряные ...волосы?

...Нет ...нет, быть того не может.

...или может?

Открыв рот, Клейр разглядывала женщину, не осознавая того. Мысли ее были далеко, возвращаясь к событиям, произошедшим несколько месяцев назад; во взгляде фиолетовых глаз застыло отрешенное выражение, ибо вспоминала она о случившемся тогда разговоре, в день, подобный нынешнему.

"...Эй, Люсьен?"

"Хмм?" Светловолосый молодой человек, сидевший за столом напротив нее, поднял голову, как будто отвлекаясь от полуденной дремы, а, возможно, от потаенных дум. Зная его, последнее было более вероятным.

"Расскажи мне о... ней".

"О ней?" Он нахмурился, чуть растерявшись, и она почувствовала, как ее захлестывает желание ударить его. Иногда он бывает таким тупым...

"О том девушке, Люсьен. О той, которую ты знал в своей старой деревне. Как, говоришь, ее звали?"

"...Платина". Он произнес это имя с тихим вздохом, взгляд лазурных глаз омрачился знакомой болью, которую Клейр видела столь часто за то время, которое они были знакомы. "Ее звали Платина".

"Платина. Точно". Она поерзала, пытаясь отрешиться от ревности, которая захлестывала ее всякий раз, когда она слышала имя этой девушки. Было что-то такое в его голосе, чего Клейр не чувствовала никогда, когда он произносил имя самой Клейр. И она ненавидела это. "Расскажи мне о ней... какой она была?"

"Что я могу поведать тебе такого, о чем не рассказывал раньше?" Он вздохнул снова. "Она была самой доброй из всех, кого я когда-либо знал. Она была моим лучшим другом... и... я никогда не переставал... никогда не переставал сожалеть о ночи, когда она..." Он замолчал, не в силах продолжать, и Клейр не знала, что ли печалиться из-за боли, которую ему все еще причиняли воспоминания, то ли испытывать раздражение из-за того, что он никак не может отрешиться от них.

В последняя время она предпочитала последнее.

"Значит, расскажи мне что-то иное", - настаивала Клейр, в голосе ее прозвучало недовольство. - "Она была красивой?"

"...Что это еще за вопрос?" Люсьен бросил на нее странный взгляд. "Не глупи. Ей едва исполнилось четырнадцать".

"Это был просто вопрос, Люсьен", - произнесла Клейр с ноткой раздражения. - "Ты не должен так реагировать на невинные вопросы".

"Ну..." Он смотрел на стол, только не на нее, и прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил вновь. "Я... Я полагаю, что она была довольно миловидной... но она... могла бы стать красивой, когда выросла. Если бы..." Его голос затих до шепота, полного раскаяния и тоски, и Клейр до боли в руках сжала кулаки под столом.

Клейр раздраженно хмыкнула, но Люсьен, всецело погрузившись в себя, этого не заметил.

"Думаю... она не была какой-то уж слишком особенной. Но..." Он вновь замолчал, качая головой и закрыв глаза на мгновение.

"Но что, Люсьен?" - раздражение Клейр теперь было очевидным, и Люсьен удивленно моргнув, уловив настроение подруги.

"Но... было в ней что-то особенное", - произнес он, обращаясь к Клейр. - "У нее были... серебряные волосы. Когда их касался свет, они сияли, подобно сапфирам". Взгляд его снова затуманился, а губы тронуло подобие задумчивой улыбки. "Это было так красиво..."

Клейр промолчала.

"Серебряные... волосы?..." - прошептала Клейр, сжав кулаки в карманах.

Ты все еще любишь ее. После стольких лет. И даже не понимаешь, что я...

Клейр нахмурилась, мысленно проклиная Люсьена за то, что тот оставался слеп к ее чувствам, день ото дня всецело пребывая во власти мучительного чувства вины и своей глупой любви, которая так и не умерла с предметом его обожания. А теперь серебряные волосы незнакомки несказанно ее раздражали.

Это совершенно другая женщина. Иначе не может быть. Единственное, что их связывает - цвет волос. В конце концов, девочка, про которую он мне рассказывал - эта дурнушка Платина - мертва. Он сам ее похоронил, и, похоже, ему нравится напоминать мне об этом каждый раз, когда всплывает эта тема. Будь он проклят.

Не сознавая, что делает, Клейр подняла камень с земли и сжала его в кулаке. Она подбросила камень в воздух и, снова поймав, внимательно осмотрела, отметив, что один из краев довольно остер и причинит немалую боль тому, кто ощутит сей камень на своей шкуре.

Боль...

Крепко сжав камень, она подняла его высоко над головой.

Та, которую я испытываю каждый раз, когда он говорит о ней, и этот взгляд, который никогда на мне не останавливается... каждый раз, когда он произносит ее имя...

Она с силой швырнула камень в голову женщины.

...О, боги, что же я творю?

Клейр замерла, глядя, как камень рассекает воздух, устремляясь к среброволосой женщине; как же она хотела вернуть его, но не могла пошевелиться. Время замедлилось на несколько напряженных секунд до того, как камень достиг цели. У женщины вырвался крик, полный боли, и этого было достаточно, чтобы вывести Клейр из транса. Женщина упала лицом вперед, а Клейр повернулась и бросилась бежать, но ее жертва успела обернуться и отметить, кто именно швырнул в нее камнем.

Что же я делаю?! Я не... я не могу ревновать к совершенно незнакомой женщине! Это... это просто глупо.

Спрятавшись за стеной соседнего здания, она пыталась восстановить дыхание; следующий вздох ее подозрительно походил на всхлип.

Очень, очень глупо...

***

"О, дорогая, мне так жаль, что с тобой это случилось".

"В том нет твоей вины", - Леннет вежливо улыбнулась. - "Не тревожься, в этом нет необходимости".

"Ты могла серьезно пострадать, моя девочка!" - на лице старухи читалось откровенное изумление. - "Хвала богам, с тобой все в порядке".

"Меня лишь ударил маленький камень". Леннет покачала головой, не обращая внимания на слабую боль в затылке - там, где ее ударил острый край, сорвав кожу до крови. "Сомневаюсь, что рана моя могла бы быть серьезна, но благодарю тебя за заботу".

Люди могут иногда все так преувеличивать... но все же отрадно, что доброта им не чужда. Они не столь уж безнадежны... как полагают некоторые.

"Ну, если ты так считаешь..." Старуха, представившаяся ей ранее как Дольси, поджала губы и уселась за стол напротив Леннет. Снаружи глубокая серость темнеющих небес смешивалась с багряными красками заката самым причудливым, но прекрасным, образом - сонм цветов, сменивший золотые полосы, прочертившие небо ранее.

"Я снова благодарю тебя за помощь", - произнесла Леннет после минуты молчания.

"О, дорогая, мне не доставило это хлопот", - улыбнулась Дольси, но взгляд ее был отстраненным и печальным, в глазах застыла тревога. - "Говоришь, видела того, кто бросил в тебя камнем?"

"Да", - кивнула Леннет. - "Молодая девушка, может, подросток... коротко остриженные рыжие волосы, одежды зеленого и желтого цветов. Чуть ниже меня".

"Ах, ах..." - Дольси поцокала языком и вздохнула. - "Я знаю, о ком ты говоришь, и это печалит меня".

"О?" Леннет вопросительно изогнула бровь.

"Пожалуйста, прости ее - она всего лишь дитя". Казалось, сама мысль о случившемся причиняет Дольси боль.

Стало быть, я верно определила ее возраст.

"Девушка, швырнувшая в тебя камнем... она моя дочь. Нет, мы не родня по крови", - добавила она. Леннет собралась было ответить, как дверь за спиной Дольси распахнулась, и в дом вошли двое. Светловолосый юноша лет девятнадцати и маленький мальчик с каштановыми волосами и множеством веснушек на лице. Дольси поднялась из-за стола и обернулась к ним; на морщинистом лице ее появилась улыбка.

"Тетя Дольси!" - мальчик бросился в объятия старухи, сам крепко обнял ее.

"Как вы, мадам Дольси?" - приветствовал женщину юноша. - "Мы принесли сегодняшний заработок".

"О, Люсьен, ты слишком щедр". Она тепло им улыбалась. "Слишком добр к старухе".

"Ерунда", - Люсьен улыбнулся ей в ответ. - "Ты ведь наша семья, Дольси".

"Ты милый мальчик, Люсьен", - начала Дольси, но услышала скрип стула Леннет, когда та поднялась из-за стола. - "О, я забываю о хороших манерах... Люсьен, эту юную леди зовут Мерил. Сегодня Клейр... бросила в нее камнем".

"Что?!" - изумился Люсьен. - "Что сделала Клейр? Это... на нее не похоже". Он покачал головой. "Мне так жаль, леди. Клейр обычно... просто..." Он замолчал, а глаза его расширились, когда Леннет выступила из-за спины Дольси, которая раньше не давала юноше разглядеть гостью. Глаза их встретились, и все, окружающее их, обратилось в неясную какофонию звуков и цветов. Рот его так и остался раскрыт, но он не мог выговорить ни слова.

О, боги... она... она... нет.

...Этого не может быть.

...Или может?

Она так похожа на... на...

Эти волосы... эти глаза... она так красива. И...

...Не мерещится ли мне все это?

"Что-то не так?" Голос Леннет вернул Люсьена к действительности, испугав его и одновременно уверив в том, что она действительно находится здесь. Она была так же реальна, как и он сам.

Он испытывал как облегчение, так и испуг.

"Нет... нет... нет, я в порядке. Все нормально". Люсьен покачал головой и резко выдохнул, пытаясь взять себя в руки. "Мне... мне... мне жаль", - выдавил он, сделав шаг вперед и протянув руку. "Я не хотел... показаться невоспитанным... Мерил, так тебя зовут?"

"Именно". Леннет улыбнулась, и Люсьен почувствовал, как сердце его остановилось, а затем бешено заколотилось. "Рада познакомиться, Люсьен". Она сжала его ладонь своими руками.

...Что это?

Его большой палец коснулся ее указательного на правой руке, и она испытала странное чувство, заставившее ее содрогнуться. Сам Люсьен отметил, что едва может дышать в это краткое мгновение рукопожатия.

Она настоящая... и она похожа... о, боги, что же это? Что здесь творится?

"Да... да". Люсьен приложил все силы, чтобы восстановить дыхание после того, как она выпустила его руку, и как мог попытался скрыть свою растерянность. "Я... хотел бы извиниться за то, что сделала Клейр. Я... не знаю, почему она это сделала, но... она не плохой человек, честно".

Продолжай говорить, продолжай дышать, просто... сделай вид, что все хорошо. Она просто незнакомка. Совершенно другой человек. Ты должен верить в это. Потому что так оно и есть.

Разве нет?

"Боюсь, что не знакома с ней, но поверю тебе на слово, Люсьен". Она вновь улыбнулась, и он осознал, что лишь взгляд, брошенный на нее, причиняет ему физическую боль.

Кажется, мое сердце сейчас разорвется, я истекаю потом так, будто сейчас жуткая жара, я едва могу дышать... что со мной происходит? Я с трудом стою на ногах, которые кажутся ватными. Я не должен... это не... Я...

"Я... я... я пойду поговорю с Клейр", - выдавил он наконец, принудив себя оторвать взгляд от ее глаз. "Ей... не следует так поступать. Был... рад познакомиться с тобой, Мерил... береги себя". Бросив на нее последний взгляд через плечо, он вышел из дому наряду с сопровождавшим его ребенком.

"Ах, милый Люсьен". Дольси тепло улыбнулась, вновь заняв место на столом. "Такой добрый мальчик. Однажды он сделает какую-нибудь девушку счастливой, помяни мое слово".

"А..." Леннет почувствовала, как краснеет. "Ты... так думаешь?"

"О, я смыслю в таких вещах, дорогая". Она знающе улыбнулась. "Он ведь привлекательный молодой человек, как ты считаешь?"

"А... ну... да, полагаю". Леннет покраснела, хотя и не понимала, почему.

Что со мной? Почему меня смущают ничего не значащие слова человека? Это не должно меня тревожить вовсе...

"И еще у него доброе сердце, кстати говоря". Дольси вздохнула. "Старая женщина вроде меня не может прокормить себя сама, как ты уже поняла. Но Люсьен и остальные, да будут благословенны их юные сердца, не допускают, чтобы я умерла с голода. Люсьен особенно заботится обо мне. Живу я далеко не в достатке, но хоть крыша над головой есть, кровать, где я сплю, и достаточно еды каждый день. Без его помощи я бы скончалась еще несколько лет назад, я уверена в этом".

"Похоже, он замечательный человек". Леннет улыбнулась, вновь усевшись за стол.

"Он такой и есть, поверь. Просто... ну..." Она вздохнула.

"Что-то не так?" - заинтересовавшись, вопросила Леннет.

"В последнее время... до меня доходят весьма нехорошие слухи. И я думаю... неужто мои приемные дети занимаются чем-то неблагопристойным, чтобы добывать деньги?"

"Неблагопристойным?" Леннет вопросительно изогнула бровь.

"О, не слушай мою трескотню". Дольси рассмеялась, но как-то грустно. "Просто бред выжившей из ума старухи. В конце концов, это просто слухи... а теперь давай я напою тебя чаем перед тем, как ты отправишься домой, дорогая? Или, может, останешься на обед?"

Леннет покачала головой. "Благодарю за приглашение, но в означенный час я должна встретиться кое с кем в этом городе. Хотя от чая не откажусь".

***

Когда Люсьен вошел в дом, который делил с Клейр и двумя иными друзьями, девушка в одиночестве сидела за столом, повернувшись к нему спиной. Услышав звук открывающейся двери и его шаги, она даже не обернулась, и не подала виду, что слышит. Вздохнув и приготовившись к неминуемой перебранке, он закрыл за собой дверь громче, чем обычно.

Она встрепенулась, обернулась, чтобы посмотреть, кто вошел. "О... Люсьен. Привет".

"Клейр". Люсьен сделал глубокий вздох и сел за стол напротив нее.

"Где ты был? Уже поздно... Расти и Баррен уже отправились спать, сказав, что устали. Да, иногда они могут быть такими ленивыми". Она рассмеялась, но как-то нервно, и он заметил напряжение в каждом ее движении, в каждом слове.

"Я сейчас был у Дольси. Отдал ей часть сегодняшней выручки".

"О?" Она чуть расслабилась, но не полностью.

"Да. И... я там кое-кого встретил". Он смотрел ей прямо в глаза, ответив, как ей тревожно. "Девушку, в которую, по словам Дольси, ты бросила камнем. Это правда?"

...О, боги... ну как же объяснить ему?

"Я... Люсьен, я..." Она сглотнула, пытаясь придумать достойное объяснение. "Я... то есть..."

"Просто скажи "да" или "нет", Клейр". Он вздохнул. "Пожалуйста, не лги мне".

"Я... да". Не в силах вынести его пристальный взгляд, она склонила голову, чувствуя страшный стыд. "Я... сделала это".

"Почему?"

...Если ты и впрямь думаешь, что я скажу тебе...

"Какая разница?" Она пожала плечами. "Тебе не все равно?"

"Мне не все равно, Клейр", - тихо произнес он. - "Для меня есть разница".

"Почему?" Она подняла голову и наградила его обвиняющим взглядом. "Почему тебе интересны мотивы моего поступка? Эта самая обычная незнакомка, которую ты даже не знаешь!" В голосе ее прозвучали панические нотки.

Я так и знала... Я знала, что стоит ему увидеть ее, как он... Боги, почему все так получилось? Почему?

"Пожалуйста, Клейр", - умоляюще произнес он. - "Просто скажи мне, почему. Я хочу понять, почему ты посчитала для себя возможным так поступить с бедной женщиной. Она ведь тебе ничего не сделала... она не заслужила такого".

О, а я заслужила страдания, потому что ты не в силах справиться с чувствами к мертвой девочке?! Нытик! Боги... иногда я ненавижу тебя! Ненавижу за то, что ты творишь со мной... и я делаюсь такой... глупой... и жалкой!

"Хочешь знать? Действительно хочешь знать?" Глаза Клейр угрожающе сузились, когда она бросила на него не предвещающий ничего хорошего взгляд. "Хорошо. Я скажу тебе. Я сделала это от ревности, Люсьен. Я сделала это из-за ее проклятых серебряных волос! Как у... ухх!"

"...Клейр?" - признание поразило его. - "Ч-что..."

"О, боги, ты такой идиот, Люсьен!" Она вскочила из-за стола и ударила по столешнице кулаками. "Какой же ты глупец! Неужели не понимаешь? Неужто не видишь, как я чувствую себя от всего этого?"

"От всего чего?" Люсьен покачал головой, на лице его читались растерянность и неверие. "Я не понимаю, Клейр".

"Нет, не понимаешь! Никогда не понимаешь!" Голос ее дрожал от ярости. "Ты не знаешь, каково это, Люсьен... ты не знаешь, каково мне делить тебя с призраком! Я не могу состязаться с мертвыми, Люсьен... никто не может! Так почему же ты принуждаешь меня к этому? Почему?"

"Клейр!" Глаза Люсьена расширились от изумления. "Я не... Я не хотел..."

"Может, и не хотел, но всегда делал!" Она пнула ножку стола. "Это нечестно, Люсьен... это нечестно! По отношению ко мне, к тебе... даже к ней! Неужели ты не можешь просто отпустить ее?"

"Отпустить?" Мертвое, загнанное выражение вновь появилась у него во взгляде. "Как я могу отпустить ее, Клейр? Есть вещи, которые тебе не понять".

"О, думаю, прекрасно все понимаю, Люсьен!" - выкрикнула Клейр, трясясь от злости. - "Я понимаю, что она мертва, и что ты не можешь двигаться дальше по жизни. Ты не хочешь смотреть вперед, в настоящее, а лишь оглядываешься через плечо, где видишь ее призрак. Она все еще пребывает с тобой, преследует тебя. Почему ты не дашь ей упокоиться с миром? Похорони же память о ней раз и навсегда!"

"Думаешь, это так легко?!" - выкрикнул Люсьен. - "Думаешь, о чем-то подобном можно взять да забыть? Ты и впрямь не понимаешь, Клейр. Ты даже не представляешь, каково это - обнимать ту, которую любишь, и смотреть, чувствовать, как она умирает, после того, как услышал, что она хочет полностью забыть о своей несчастной жизни. Полностью. В том числе, и о тебе тоже". Голос его дрожал, и он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. "Ты не представляешь, насколько страшно рыть ей могилу, своими же руками... опустить ее холодное тело в яму, закопать и точно знать, без тени всяких сомнений, что никогда больше не увидишь ее. Ты не понимаешь, Клейр".

"Кто сказал, что не понимаю? Ты рассказывал мне об этом так часто, что я отчетливо себе все представляю", - ледяным тоном произнесла она. - "Ты действительно наслаждаешься самобичеванием, Люсьен?"

"Наслаждаюсь?!" Он отшатнулся, будто она ударила его по лицу. "Клейр, как ты можешь так говорить?! Конечно же, не наслаждаюсь!"

"Тогда почему тебе нужно все время говорить о ней и думать? Я не понимаю этого, Люсьен!" Она потерла виски, почувствовав, как начинает болеть голова. "Почему? Зачем продолжать жить прошлым? Почему ты не можешь смотреть в будущее и двигаться дальше по жизни?"

"...А какое у нас будущее в этом городе, Клейр? В этом мире?" Когда она не ответила, он продолжил. "Как я должен жить после случившегося? Единственный способ, который выбрала для себя Платина, чтобы двигаться дальше - умереть".

"Что?! Ты говоришь, что хочешь умереть, Люсьен?!" Глаза Клейр наполнились слезами, город дрожал от животного, слепого страха. "Никогда не говори так, Люсьен! Никогда не говори так больше! Никогда!" Она подавила судорожное рыдание. "Я не хочу... не хочу, чтобы ты умер, Люсьен!"

"Я совсем не это имел в виду!" - воскликнул он, растерявшись. - "Клейр, я... никогда не поступлю так с тобой и остальными. Я не столь эгоистичен... Я не оставлю вас одних лишь потому, что несчастлив сам. Это будет неправильно".

"Но почему ты не можешь просто стать счастливым?" Плечи Клейр дрожали, по щекам катились слезинки. "Почему бы тебе, по крайней мере, не попытаться? Я так стремилась помочь тебе... Я приложила столько усилий... Но, что бы я ни делала, этого недостаточно. И никогда не будет достаточно, так? Никогда не будет достаточно..."

"Недостаточно... что бы я ни делала, этого было недостаточно для них, а теперь я знаю, что и не будет никогда. Ничто не удовлетворит их!"

"Ч-что?" - глаза Люсьена расширились, по спине от этих слов пробежал холодок.

Эти слова... эти слова... она... она...

"Люсьен, ты так многого все еще не понимаешь". Она покачала головой, в глазах ее стояли слезы. "Я... солгала, если бы сказала, что не хочу занять ее место в твоем сердце. Я так хочу этого... я всегда хотела этого. Но... даже так... я бы согласилась и на место в твоем сердце подле нее, если бы это было одно и то же место. Но... этого ведь никогда не случится, да? Нет... не случится". Она вновь покачала головой. "Я не могу стать для тебя тем, кем была она... кем остается и сейчас. Я никогда не смогу получить то, что хочу, то, что получила она безо всяких трудов, и не важно, как я буду к этому стремиться. Это простая, полная боли правда, с которой я живу каждый день, Люсьен".

"Клейр... Я... Я..."

"Нет, Люсьен!" Она снова ударила по столу дрожащим кулаком. "Пожалуйста... ничего больше не говори! Просто возьми и замолчи! Я не хочу ничего слышать... я вообще сейчас не хочу ничего слышать". Она придвинула свой стул ко столу чуть более резко, чем должно. "Я... Я ухожу... Я хочу прогуляться, и не знаю, когда вернусь. Не жди меня".

"Клейр!" Люсьен поднялся из-за стола, на лице его означилась тревога. "Тебе не стоит..."

"Заткнись, Люсьен!" Голос ее сорвался. "Ты не понимаешь! Сейчас мне необходимо уйти отсюда... из этого дома... он давит на меня. Я не могу дышать. Мне... нужно уйти. Я должна уйти!"

Не успел он и слова сказать, как она распахнула дверь и вылетела наружу, пустившись бежать еще до того, как дверь захлопнулась у нее за спиной.

Я не могу этого вынести... Не могу больше выносить... не сегодня... Боги, почему же ты делаешь это со мной, Люсьен?

"Клейр!" Вслед за ней Люсьен выскочил на улицу, но девушки уже нигде не было видно. В небесах розовые и пастельные тени исчезли, слившись воедино в восхитительное аметистовое покрывало, закрывшее собою закатное солнце и восходящую луну. "Клейр..."

Клейр, я...

...прости.

"Люсьен?" - иной голос произнес его имя, и он почувствовал, как его бросило в жар.

Этот голос... он...

"...Мерил?" Он обернулся к прекрасной среброволосой женщине, встреченной раньше, но теперь она стояла очень близко к нему с выражением заинтересованности на лице. "Мы... снова встретились..."

"Да". Она улыбнулась, не зная, какие муки причиняет ему этим. "Я шла на встречу кое с кем... Что тревожит тебя этим вечером?"

"Ну, я..." Он сглотнул и попытался взять себя в руки. "Я собирался... отправиться на поиски подруги. Я беспокоюсь... о ней".

"Ты очень добрый человек, Люсьен". Она с теплотой смотрела на него своими огромными голубыми глазами. "В этом мире не так много людей, Люсьен, которые делают для других то, что делаешь ты. Не потеряй этой доброты".

"Я... я..." Люсьен запинался, обнаружив, что не находит слов; щеки залил румянец. "Я... благодарю тебя..."

"Рада была встрече". Она бросила быстрый взгляд на небо, затем вновь посмотрела ему в глаза. "Ну... хоть я и рада была поговорить с тобой, мне нужно идти... я должна сделать здесь кое-что важное сегодня ночью".

"Да?" Люсьен не знал, чувствовать ему облегчение или разочарование при этих словах. "Ну... что ж, береги себя, леди Мерил".

"И ты тоже, Люсьен". Она помедлила, затем наклонилась к нему и нежно поцеловала в щеку. "Прощай, Люсьен... береги себя и своих близких".

Она исчезла в ночи, а он мог лишь молча смотреть ей вслед.

12. Встречи

Высоко над землею, в безграничном изумрудном море, сокрывшем покрытую мхом поверхность от обычно жестоких солнечных лучей, капли росы, оставшиеся от рассветного тумана, лишь сейчас начали рассеиваться, собравшись на кончике прекрасного зеленого листочка. Она дрогнула, сорвалась и устремилась вниз. Капля опускалась все ниже, ниже, и, наконец, мягко упала на лепесток белого цветка, выглянувшего из зеленой травы в надежде на лучик солнца, столь необходимого ему для жизни.

Лишь мгновение цветок ощущал влагу капельки, а затем на него опустилась огромная нога зеленого цвета, которая одновременно и сливалась с зеленью Леса Духов, и резко выделялась на фоне растительности. Человек, бежавший подле своего огромного спутника, обогнул прекрасные цветы на лужайке, но гигант не сумел поступить так же.

Через плечо зеленого человека - или зверя, кто знает? - было переброшено обмякшее тело одной из жительниц и хранительниц сих лесов. Эльфийки с длинными темными волосами, облаченной в доспехи всех оттенков зелени. Очевидно, что без сознания она пребывала не по собственной воле, а на теле остались следы борьбы. На лице твари, несшей ее, пота не проступило, но гигант устал и сильно тревожился как за собственную жизнь, так и за жизнь сопровождавшего его человека.

Его хозяина, однако, чрезмерно вымотал длительный бег. Его обычно бледное лицо пылало, с него ручьями тек пот, а очки все время так и норовили съехать с носа. Сердце часто стучало, дыхание с хрипом вырывалось из груди... а причиной тому была не столько усталость, сколько занимавшая все его помыслы.

О, моя любимая... моя дорогая, красивая, самая прекрасная... Я так близко, милая. Так близко к тому, чтобы вновь узреть твой чарующий лик воочию, а не в колдовское зеркало. Этот вечер станет нашим, валькирия... к вечеру следующего дня ты с благоговением будешь смотреть лишь на меня, и только на меня. И когда твое совершенное тело сольется с моим в любовном экстазе, познаем мы истинное удовольствие, истинное блаженство. О... чувствовать твою плоть, твои пальцы, ласкающие мое тело... а, как я жажду прикоснуться к тебе, валькирия, обладать тобою.

И это свершится.

Сегодня ты станешь моей, валькирия. Моей, и ничьей больше.

Навсегда.

"Мастер Лез... Лезард". Он тяжело дышал, устал и был испуган. "Мне... мне жаль... Их так много, преследующих нас, и они настигают... Я не смогу..."

"Не паникуй, Беллион", - самоуверенно отмахнулся Лезард. - "Мы слишком близко, и не стоит больше тревожиться за успешное бегство. Ты иди вперед, а я оставлю одну игрушку, которая займет их на какое-то время. В конце концов, они наверняка очень скучают, ведь так долго преследуют нас двоих". В глазах его плясали огоньки злого веселья. "Если встретишь их, делай, что должен, но не дай им заполучить женщину или причинить ей вред. Понял?"

"Да, мастер". Беллион проковылял мимо Лезарда, а тот повернулся в направлении, откуда должны были появиться их преследователи. Тяжелые шаги Беллиона затихли вдали, а звук приближающихся шагов эльфов все нарастал.

Да, танцуйте для меня, мои куклы. Глупые игрушки... Я дам вам поиграть кое-что столь же бездушное, как и вы сами.

Ухмыльнувшись в предвкушении, Лезард утер затянутой в перчатку рукой пот со лба, после чего простер обе руки перед собой. Закрыв глаза, он затянул речетатив загодя заготовленного заклинания.

"Я - тот, кто вверил душу свою вечной пучине времени. Вы знаете меня! Если же нет, то узнаете сейчас! Ибо имя наложил отпечаток на ваши души... Лезард Валет!

Вокруг Лезарда поднялся ветер, жестокие порывы трепали его темные волосы и одеяния, но он продолжал, не замечая сего.

"Коль примешь ты на себе печать Хель, наказание твое будет смягчено. Я дарую тебе свободу души, и да предстанешь ты передо мной в сей же миг!"

Произнеся последнее слово, он открыл глаза, и магическая энергия закружилась у его ног, как будто кто-то опалил землю волшебным огнем. Жара, однако, не было, а в следующее мгновение перед некромантом возник круг темной энергии. Черные лучи устремились к небесам, а форма черной сферы изменялась и пульсировала, когда обращалась она в гигантское скелетообразное создание с головой давно умершей рептилии, в каждой из рук которого были зажаты кривые сабли.

Существо появилось как раз вовремя, ибо из-за деревьев, сжимая в руках обнаженные мечи, выбежали преследователи Лезарда. Некромант лениво им улыбнулся.

"О, приветствую вас вновь. Так как вы, куклы, не имеете никакого права нападать на человека, я приготовил для вас более подходящего партнера для игр". Сделав несколько шагов назад, он указал эльфам на призванного монстра. "Развлекайтесь. А мне, увы, пора".

"Стой!" - выкрикнул один из них. Лезард лишь хохотнул.

"Простите, но на чай остаться не могу, нет времени. У меня, видите ли, очень насыщенный день". Он щелкнул пальцами, и с соседнего дерева спикировала прирученная им ранее гарпия, опустилась на землю, и Лезард слитным движением вскочил ей на спину. "Боюсь, эта безумная маленькая интерлюдия закончена. Прощайте!"

Последним, что он увидел, поднимаясь в небо, было неживое чудовище, сразившее саблями одного из эльфов.

На лице некроманта появилась самодовольная ухмылка.

***

Грязный человечишка... как... как он смеет...

Она тихо застонала, силясь пошевелиться; голова тупо болела. Руки ее были скованы за спиной, она с пугающей ясностью ощущала тяжелые металлические кандалы. На ногах, однако, оков не было.

Где?..

Она подняла голову, и в тот же миг желудок болезненно сжался. Где бы она ни была, это наверняка какая-то пыточная камера. В чертоге были беспорядочно разбросаны пыточные инструменты, а в яме на полу виднелись раскаленные уголья. Высохшая кровь покрывала двери и пол, а неподалеку от того места, где на коленях стояла она, даже виднелась лужица крови свежей. Сама того не желая, она представила свою незавидную участь, и с трудом подавила рвотные позывы.

Почему он... что он со мной сделает? Боги, почему вы оставили меня?

Дверь открылась, и в камеру ступил Беллион.

"Мастер Лезард приказал мне наблюдать за тобой", - сказал он, спускаясь по ступеням, говоря так, будто она задала ему вопрос. Глаза ее презрительно сузились, но она не вымолвила ни слова. Сложив за спиной руки, она зашевелила пальцами, приготовившись произнести заклинание.

Ты получишь то, что заслужил. Сначала ты, затем твой хозяин.

Мягкий бледный свет окружил ее руки, когда она еле слышно произнесла заклятия. Беллион остановился, как вкопанный; лицо его выразило растерянность.

"Сними с меня цепи", - приказала она голосом, слышать который мог лишь он. Он заколебался, затем сделал несколько шагов по направлению к ней, протянув одну из огромных рук к связке ключей на поясе. - "Да, именно так".

Давай же... еще немного...

Беллион сделал еще шаг... но неожиданно остановился, схватился за голову и взвыл от боли. Его огромное тело жестоко сотряслось, и эльфийка ощутила, как содрогнулся пол камеры.

"Гах... угх... ГРАААХХХ!!!" Испустив животный рык, он отвел руки от головы и сжал ее тело, подняв эльфийку над полом и крепко сдавив.

Ух... ооо.... о, боги... это не было... он не должен был...

Но когда, казалось, он раздавит ее, в воздухе запахло озоном и тело Беллиона пронзили электрические разряды. Они рвали его тело на куски, и гигант отбросил женщину в сторону, обмяк и грузно упал на спину; пол заходил ходуном. Выражение безумия и боли на лице его не изменилось и после падения, после чего он больше не двигался.

"А, вижу, как раз вовремя", - рассмеялся Лезард, опуская руку и сойдя вниз по ступеням. Он ухмыльнулся, видя, как эльфийка силится вновь принять сидячее положение. "Знаешь, я и впрямь думал, что ты можешь понять, кто он такой на самом деле. Видишь ли, он - гомункул... выражаешь проще, жизнеформа, созданная человеком".

Какая потеря... ладно, я могу легко сделать нового. Однако эта кукла проявила себя донельзя глупой, даже для куклы. Хорошо, что мозг ее мне не нужен. Лишь тело.

"Какая же ты отвратительная маленькая куколка". Уголки рта Лезарда дрогнули, но он сдержал улыбку. "Что за заклятие ты на него наложила, а? Что-то вроде принуждающих чар? То была глупая затея, как тебе только что наглядно продемонстрировали". Он покачал головой и рассмеялся. "Понимаешь, само строение гомункула отличается от человеческого. Оно подобно, да, но есть различия, из-за которых то, что сделала ты, крайне неосмотрительно. Боюсь, именно поэтому бедняга Беллион обезумел". Он вновь расхохотался, поправил ремень. "Не повезло тебе, да? Своим неведением ты убила последнюю надежду на обретение свободы. Какая жалость". Он помедлил, в глазах его плескалось злое ликование. "Или... хе-хе-хе... возможно... ты еще отвратительнее, чем я думал". Он ухмыльнулся. "Скажи, неужели ты наложила на него чары в надежде на... ну, ты сама понимаешь". Он подмигнул, и эльфийка задохнулась от ярости.

"Как... как ты смеешь?" Слова сорвались с губ до того, как она сумела взять себя в руки, и ухмылка Лезарда стала еще шире.

"А, я так и думал". Голос его был полон удовлетворения, когда он осмотрел ее с ног до головы. "Как я и подозревал, ты можешь говорить на языке людей, на что я тебя спровоцировал". Он пожал плечами. "А, ладно. Конечно, если человек вступит в связь с одной из вас, эльфиец, это будет практически то же самое, что заниматься любовью с куклой. Но, однако..." Он сделала паузу и бросил выразительный взгляд на Беллиона, после чего изрек с оттенком темного юмора: "А так как Беллион - гомункул, то вы составите друг другу прекрасную пару. Ахахаха!"

"Пошел ты в Нифльхейм, и да проведешь ты вечность в мучениях под неусыпным взором Хель!" - выплюнула она. Лезард лишь рассмеялся.

"А, хе". Он улыбнулся. "Неужели ты обижаешься на то, что я называю тебя куклой? А какое же название тебе бы понравилось больше? Сомневаюсь, что ты скажешь мне свое настоящее имя, если, конечно, оно у тебя есть, да до него мне дела нет". Казалось, он какое-то время размышлял над этим. "Хммм... давай-ка я назову тебя "Вместилищем Богов"? Это тебе понравится?"

...Что?

Она продолжала молчать, но на лице ее отражалось искреннее изумление. Лезард подмигнул ей.

"Удивлена, дорогая моя?" Он наклонился над ней, и она съежилась от отвращения при его близости. "Тогда позволь мне объяснить, и слушай внимательно. Узнай же, что я выяснил..." Он наклонился еще ближе, его дыхание обжигало ее щеку. Она содрогнулась и отвернулась, но он взял ее рукою за подбородок и заставил вновь повернуться к нему. "Философский Камень. Даже такая дура, как ты, которая не может отличить человека от искусственного создания, должна знать, что это такое".

"Фило... софский... Камень..." Глаза ее расширились от изумления.

"Однако..." он вздохнул. "Мудрость, заключенную в Камне, нельзя получить так просто, как гласят легенды. Увы, они несколько неточны. Камень не передает тебе все знания мира мгновенно, как утверждают предания".

Я говорил, что ненавижу, когда ты оказываешься права, Мисти?

"Как такой дьявол, как ты..." - начала она, но он заставил эльфийку замолчать, сжав ей горло рукой.

"Молчать, кукла!" - прошипел он, чувствуя, как закипает в душе раздражение. - "Прекрати коверкать человеческий язык!"

"Ухх..." Она смерила его испепеляющим взглядом, но благоразумно молчала. Он отпустил ее и заговорил вновь.

"Возможно, это и несущественно, но первое, что открыл мне Камень - все то, что называет себя "всеобъемлющим", ложь. Так он сказал". Он передернул плечами. "Однако... мои поиски Камня увенчались успехом". Он вновь улыбнулся, и она, заглянув в его темные фиолетовые глаза, ощутила ужасающий холод во всем теле. "Ты, моя дорогая... станешь жертвой, что удовлетворит любое мое желание!"

Нет... нет... боги, помогите мне... не оставляйте меня сейчас! Пожалуйста! Молю вас!

"Не бойся!" Он потер ее подбородок большим пальцем и хохотнул. "Все, что случится, будет во имя предназначения, данного тебе богами... просто несколько иным способом в отличие от предполагаемого ими".

Боги... НЕТ!

***

"С днем рождения вас, директриса Лорента!"

Несколько студентов, профессоров и иных работников Академии окружили темноволосую женщину, бывшую сейчас в центре внимания. Они захлопали в ладоши, когда молодая женщина, произнесшая эти слова - Селина, помощница Лоренты, - вынесла торт и пожелала виновнице торжества счастья. Лорента улыбалась, скрывая смущение.

"Спасибо, спасибо", - сказала Лорента, когда овации стихли. - "Спасибо, Селина, и всем вам спасибо - я так признательна вам!"

"И мы признательны вам, директриса", - тепло отвечала Селина. - "А теперь примемся же за торт - первый кусочек ваш, а когда закончим, вас еще ждут подарки от всех нас".

"О, ну это уже слишком!" - запротестовала Лорента, рассмеявшись. - "Вы все так добры к старухе!"

"Не глупите, директриса", - с напускной строгостью молвила Селина. - "Вас навряд ли можно назвать старухой, и кроме этого - вы прекрасно управляетесь с нашей Академией и чудесно преподаете в ней. Вы являетесь источником вдохновения для всех нас, и мы считаем честью для себя праздновать ваш день рождения".

"О, вы слишком добры. Глупышка", - произнесла Лорента, с признательностью и любовью глядя на Селину. - "Признаю, твой торт выглядим аппетитно, хоть и не по душе мне еще больше раздобреть". Она похлопала себя по животу и рассмеялась. "Ну, маленький кусочек можно, спасибо".

"Если настаиваете", - улыбнулась Селина и принялась резать торт.

"О, и... кстати... а Мистину не видали?" - спросила Лорента, оглядев собравшихся. - "Я весь день ее не видела".

"И я не видела, директриса", - вздохнула Селина. - "Простите, я пыталась найти ее, но это было невозможно".

"Нет, нет, все в порядке". Лорента пожала плечами. "В конце концов, сама будет жалеть, что пропускает такой прекрасный праздник!"

"Действительно".

Интересно, однако, куда же она подевалась...

***

"Прекрасная... такая прекрасная".

Лезард облизнул губы; он стоял у кровати, на которой лежало тело его последнего гомункула. Процесс был практически завершен, осталось лишь поместить ее в один из множества стеклянных резервуаров, загодя им приготовленных для того, чтобы сохранить тело и дать возможность магическим энергиям впитаться в куклу. Она казалась совершенной, но была все еще незавершенной в его глазах.

"Валькирия..." - выдохнул он, склонившись над кроватью и прикоснувшись к хладной щеке гомункула. "Такая красивая... такая совершенная..." Рука его задрожала, а жадный взгляд окинул обнаженное тело вместилища. "О..."

Такая... моя.

Еще секунду он смотрел на нее, а затем, повинуясь внезапному импульсу, поднял на руки и запечатлел на неподвижных губах поцелуй. Он провел рукою по ее волосам, неотрывно глядя на совершенно лицо; глаза ее были закрыты, казалось, она просто спит. Все в этой кукле напоминало о ней; все, до мельчайших деталей.

О, боги... оно... она... точная ее копия... такая красивая...

Сердце его забилось сильнее, и он впился губами в рот гомункула, целуя ее столь яростно, что наверняка бы причинил боль живой женщине, после чего позволил себе пасть на кровать. Его дрожащие руки протянулись к ее хладным грудям, которые он немедленно принялся тискать и мять, сгорая от страсти. Его жаркое хриплое дыхание не согрело ее холодное тело, ровно как и тело не ответило на яростные поцелуи, но его это не остановило. Он возился с ремнем, силясь расстегнуть штаны...

...а затем момент безумия минул, и пелена страсти спала с его разума. Он уставился на тело, застывшее под ним, осознав и бешеный ритм своего сердце и то, как глупо он, должно быть, выглядит, не говоря уж о том, что надлежит поместить вместилище в резервуар и заняться последними приготовлениями к тому, что произойдет этой ночью. Будет ужасно, если это тело пропадет, столь совершенно оно было.

И кроме того... мне нужно еще разобраться с ним. Мы же не хотим заставлять нашего иного гостя ждать, так ведь?

***

Я не хотела оставаться допоздна... но все эти разговоры, яства, подарки... время пролетело совершенно незаметно.

Стояла поздняя ночь, когда Лорента возвращалась домой из Академии Волшебства; в усеянном звездами небе стояла полная луна. Лунный свет и звездный смешивались на мокрой мощеной дорожке, даже когда начали собираться тучи, один за другим гася маленькие серебряные огоньки. Судя в всему, в течение нескольких следующих дней вновь прольется дождь, и перспектива сия нисколько Лоренту не радовала. Но об этом стоит побеспокоиться завтра, а, быть может, и послезавтра, если повезет. Сейчас она хотела лишь добраться до своего теплого уютного дома и хорошенько выспаться.

Хмм... Интересно, спит ли он или дожидается меня...

Ухоженный домик, который она делила с мужем, находился недалеко от Академии, и добралась до него она довольно скоро. Она помедлила у ступеней, пытаясь отыскать в суме ключи.

Ох... ну где же они?

Не успела она отыскать их, как туча закрыла луну, а за спиной ее раздалось тихое мяуканье.

"Хмм?" Она обернулась, заметив черного котенка с белыми лапками и грудкой, который просто сидел и смотрел на нее. "Ооо... ты потерялся, малыш?" Она опустилась на колени рядом с котенком и протянула руку, чтобы погладить его. "Бедняжка..."

Рука ее застыла, так и не коснувшись котенка, ибо глаза того воссияли алым, а ротик зловеще искривился в ухмылке.

"А!?! Что..." Испугавшись, Лорента отдернула руку и поднялась на ноги, отступив от котенка на несколько шагов. Он моргнул несколько раз алыми глазами, а затем заговорил.

"Сегодня был день рождения моей любимой наставницы, если не ошибаюсь? Ох, ох... я так люблю помянуть старые времена, ты же знаешь. А ты не любишь, кстати? Вот, стало быть, твое приглашение - кот укажет тебе путь, так ты не заблудишься. Приходи, пожалуйста, и приходи одна - не хочу, чтобы кто-нибудь помешал нашим воспоминаниям, в конце концов. Твой муж и я будем с нетерпением тебя дожидаться". Кот помедлил, затем заговорил вновь. "Искренне твой, Лезард Валет".

"Ле... Лезард?!" Глаза Лоренты изумленно расширились, ибо имя ей было хорошо знакомо. "Этот... мальчик?!. Но..."

Но почему?

***

Место, куда вслед за котом устремилась Лорента, было далеко за пределами Фленсебурга, на самом побережье острова, где расположилось королевство. Волны с яростью разбивались о прибрежные рифы, вода выплескивалась на песок, окрашенный глубокими серыми красками во тьме раннего утра. Тучи точно такого же цвета скрывали чудесный рассвет нового дня. И все же холодный утренний воздух был ничто по сравнению с холодом в ее теле, в ее крови.

Сама огромная и искривленная башня зловеще нависла над нею, отбрасывая тень на мокрую траву, по которой она шагала. Башня была такого же цвета, как небо и море, только куда более темного оттенка. Один из шпилей овивала лестница, ведущая к вершине, и неведомо, что ожидало ее там. Руки ее отчаянно тряслись, когда она сжала перила, и она отчаянно желала, чтобы терзающий волосы ее и одежды ледяной ветер сбросил ее вниз, столь страшилось она того, что обнаружит на вершине.

Лестница, ведущая практически к небесам... но я обнаружу там лишь преисподнюю. Боги, дайте же мне сил... пожалуйста, храните моего мужа, и позвольте нам двоим выбраться живыми из этого кошмара... он значит для меня больше всего на свете, и я... о, боги, я не знаю, что со мной будет, если он погибнет... молю вас, не забирайте его у меня!

Когда она достигла вершины, котенок, приведший ее сюда, бросился бежать и растаял в воздухе у ног Лезарда. Но Лорента не видела этого - она во все глаза смотрела на распростертое тело своего мужа, без движения лежащего подле ухмыляющегося Лезарда. Лишь присутствие некроманта удержало ее от того, чтобы немедленно броситься к мужу. Да, сейчас она была бессильна, и замерла, с нарастающим ужасом созерцая представшую сцену.

"А, я так рад, что ты присоединилась к нам". Лезард развел руки в стороны; сделай это кто-нибудь другой, жест сошел бы за искреннее приветствие. Здесь же в нем заключалось жестокое и издевательское проявление гостеприимства. "Вид отсюда просто прекрасен, ты не находишь? Как жаль, что ты не можешь им сполна насладиться".

"Ле... Лезард". Лорента почувствовала дрожь и слабость в коленях, опустилась наземь, дрожа. "Ты... Я не понимаю... Ты был самым одаренным моим студентом..."

"О, спасибо, дорогая наставница", - ухмыльнулся Лезард и отвесил насмешливый поклон.

"Так почему же... почему... ты делаешь это?" Отчаянным, неверящим взглядом она искала его глаза. "Что могло тебя сподвигнуть на такое?!" Дрожащей рукой она сделала широкий жест. "Почему ты сделал это? Ты... ты зашел далеко, похитив моего мужа... Зачем? Ты хочешь отомстить? Расплатиться со мной за то, что я сделала?" Она истерично затрясла головой, пряди волос, пребывавшие в изысканной прическе, заботливо сделанной ею вчерашним утром, разметались. "Если ты этого хочешь, то... хорошо. Хорошо! Убей меня, если жаждешь мести! Но пожалуйста... пожалуйста... не причиняй вреда ему! Он не имеет к этому отношения! Совершенно!" Слезы струились по ее бледному лицу. "Отпусти его, пожалуйста... Я... Я молю тебя..." Она опустила голову, плечи ее тряслись. "Пожалуйста... со мной можешь делать что хочешь во имя мести, но, пожалуйста, не трогай его..."

"Ох, ох. Ох, ох,ох", - рассмеялся Лезард. - "Так вот, стало быть, как ты все представляешь? Неужто ты считаешь себя столь значимой, что полагаешь, будто дело вовсе в тебе? Какая же ты слепая глупая старушенция". Она воззрилась на него с выражением растерянности и ярости на залитом слезами лице, но его это лишь позабавило. "Неужели ты думаешь, что я затаил на тебя злость потому, что ты исключила меня из Академии? Думаешь, я пойду на подобное ради чего-то, столь ничтожного, столь несущественного? Ты знаешь меня еще хуже, чем много лет назад... то есть, не знаешь вовсе". Он улыбнулся в насмешливом одобрении. "Ты, с другой стороны, не изменилась нисколько".

"То есть... если не месть... есть не это... тогда почему? Почему?!" Голос ее срывался, когда она ползла вперед, к своему пребывающему без сознания мужу. "Я не понимаю..."

"И никогда не понимала". Лезард расхохотался вновь. "И никогда не поймешь полностью. Но я постараюсь тебе объяснить, может, чуток и осознаешь". Взмахом руки он убрал с глаз прядь волос и усмехнулся. "Видишь ли... сперва я не собирался использовать вас двоих. Молю тебя, не обижайся, но я подумывал о более молодой чете. Пара слащавых молодых возлюбленных из ряда тех, которых ты каждый день видишь на улицах и отводишь от них глаза. Но затем я осознал, что они, вероятно, еще не испытали истинной любви в своем нежном возрасте, потому идею я отринул. И кроме того..." Он искренне наслаждался ее смятением. "Престарелые пары, подобные вам, не имеют будущего. За плечами у вас целая жизнь, прожитая в любви, разве нет? И теперь..."

"К чему ты клонишь?" Лорента покачала головой, слезы стояли в глазах, затуманивая образ безумца, стоящего перед нею. "Что... ты пытаешься сказать? К чему ты стремишься?"

"Все еще не понимаешь? Хорошо, объясню тебе доступно". Улыбка Лезарда стала куда более зловещей. "Я тоже питаю любовь. И посему... вы двое умрете, чтобы я наконец-то смог ее получить". Сделав шаг назад, он вытянул руку перед собой и пробормотал коротенькое заклятие. У ног его возник круг лазурной энергии, поднялся ветер. "Будь польщенной, ведь твоя кровь позволит мне получить столь много чудесного!"

"ЛЕЗАРД!" - закричала Лорента, но было поздно. Лезард перенесся куда-то прочь, и она осталась на крыше наряду с мужем. "Ле... Лезард..." - прошептала она, уставившись на место, где только что стоял некромант. В небесах зловеще прогрохотал гром, а через несколько секунд зарядил колючий холодный дождь.

Нет... Я не позволю ему сделать это... Не знаю, куда он устремился, но если я сумею вывести нас отсюда до того, как он вернется...

"Магия телепортации..." - пробормотала она. - "Как... он обладает такой силой... Лезард, Лезард... где же ты сбился с пути?"

К ней вернулись воспоминания о юном Лезарде, блиставшем своими талантами в Академии. Он был таким многообещающим студентом, но после...

Он решил заняться изучением темной, запретной магии... Я все еще не понимаю, почему. Я исключила его за это, думая, что преподам тем самым ему урок... но он ничего не извлек для себя. Ничего, кроме вещей, который не должен знать ни один человек...

"Дорогой?" Лорента положила голову мужа к себе на колени, гладила его волосы. "Пожалуйста... пусть с тобой будет все хорошо". Ее слезинка упала ему на щеку, и он пошевелился.

"Ло... Лорента?.." - выдавил он, открыв глаза и бросив взгляд на супругу. Она вздохнула с облегчением.

"Да... да, дорогой, это я". Она гладила его лицо, улыбаясь сквозь слезы. "С тобой... теперь все будет хорошо. Можешь встать? Мы должны как можно скорее убраться отсюда".

"Лорента, я... я..." Он сделал судорожный вдох и выпалил: "Что-то... со мной не так. Этот человек... он... он... он дал мне какое-то зелье". Тело его судорожно дернулось и он закрыл глаза. "Это... это такое чувство... я... мне кажется, как будто я... в чьем-то чужом теле... АААХ!" Он закричал, лицо исказилось от боли; казалось, он с силой выталкивает слова из себя. "Я... я... ааааах... что... происходит... со мной?"

...О, боги...

Руки Лоренты стали ватными, а взор затуманился, когда осознала она страшный смысл его слов. Она знала, что происходит с любимым... и, что куда ужаснее, она ничего не могла с этим поделать.

"Боги... о... боги, простите меня..." Она всхлипывала. "Я ничего... не могу сделать..." Она поднесла дрожащую руку ко рту, из глаз лились горячие слезы. "Хоть студенты и считают меня весьма могущественной, я ничем не могу помочь тебе... Я не могу спасти тебя... о, пожалуйста, прости меня..." Она разрыдалась, слезы смешивались с дождевыми каплями на лице ее и одеждах, и на теле мужа.

"Ло... Ло... Лорента..." - прохрипел он; каждое слово, каждый вздох приносили ему боль. - "По... жалуйста... убей меня... Я не могу... Я не могу терпеть... пожалуйста..."

"Нет!" - истерически взвизгнула она, яростно покачала головой. - "Ты... знаешь, что я не могу этого сделать! Ты... самый дорогой для меня человек в мире..." Плача, она крепко сжала в объятьях его извивающееся, дрожащее тело. "Ничто... ничто не изменит это..."

Неважно, что случится... я не стану той, кто лишит тебя жизни... и не проси меня об этом... о, боги, почему? Почему это должно было случиться?

Лезард, почему... почему ты сделал это?

***

"Ты... чувствуешь это?"

С безумной улыбкой на лице Лезард стоял в своей лаборатории и вслушивался в шум дождя, раскаты грома, завывание ветра... и крики иной жертвы Порошка Упырей.

"Нежить? Неужто не слышишь... ее безумный вой?" Задрав голову, он расхохотался. "О, богиня! Ты ведь не сможешь допустить подобного осквернения!" Глаза его светились, и он широко развел руки в стороны. "Приди... приди, ко мне... Я сгораю, сгораю... сгораю от страсти... к тебе!"

"Валькирия! Приди ко мне и стань моей! Навсегда!"

***

Значит... вот как все... заканчивается...

Тварь, бывшая ранее мужем Лоренты, возвышалась на крыше шпиля под проливным ливнем, подняв ее хрупкое тело в воздух одной огромной рукой; когти проникли глубоко в ее тело. Весь ее мир обратился в сплошную агонию, когда она силилась вздохнуть, превозмогая страшную хватку монстра, бывшего ранее человеком, близким и любимым, а жесточайшая боль терзала каждую клеточку ее тела.

В моих девичьих фантазиях о счастливой семейной жизни... и помыслов не было о подобном. Я думала, что мы... состаримся вместе... умрем в своих постелях глубокими стариками после долгой мирной жизни, полной счастья. Я... я...

...если бы я только вернулась домой пораньше прошлой ночью. Может... этого бы не случилось. И он бы...

...Ему бы не пришлось умирать вот так... из-за меня...

Прости меня, любимый...

"Почему... почему это..." Лорента слабо сопротивлялась, затем вскрикнула от приступа боли, когда один из когтей погрузился глубже в ее плоть. "Ааах... вернись... вернись ко мне... пожалуйста... дорогой мой... Я люблю тебя... так... силь..."

Она так и не закончила фразу, ибо те слова стали последними; монстр усилил хватку, и один из когтей пронзил ее сердце. Пришло благословенное забвение, и тело женщины обмякло в лапе чудовища.

А в следующее мгновение тело Лоренты пало наземь подле твари, а голову последней меч отделил от тела. После чего на крышу опустилась Леннет. С глубокой грустью смотрела она на тела четы, но в хрустальных голубых глубинах ее глаз занималась ярость. Ярость, направленная на виновного в сем зверстве.

Еще больше крови на твоих грязных руках, осквернитель душ. Но я исправлю это сегодня же.

Закрыв глаза, она простерла руки над телами. Две светящихся сферы отделились от них, на несколько мгновений зависли в воздухе, после чего устремились к небесам.

"Покойтесь с миром", - прошептала она, устремляясь к ступеням, уходящим в глубины башни. - "Да обретете вы счастье в Вальхалле".

А тот, кто убил вас... будьте уверены, он всю вечность будет испытывать страшные страдания за свои грехи.

Приглушенное рычание монстров и звуки работающих механизмов донеслись до Леннет, когда она ступила в башню. Она помедлила, оценивая ситуацию, затем закрыла глаза и развела в сторону руки, призывая к себе нескольких эйнхериаров. Коридоры здесь были узки, а лабиринте башни они могли безнадежно затеряться, чего Леннет бы не хотела.

"Ко мне, благородные эйнхериары!" Маленькие синие светящиеся сферы, мерцающие, как звезды в небесах, возникли перед ней, обратившись в трех людей. Арнгрим, Джеланда и Аелия огляделись, заметив, что находятся подле Леннет в какой-то башне.

"Леди валькирия... что это за место?" - спросила Джеланда, растерянно нахмурившись. - "Почему мы здесь?"

"Чтобы наказать убийцу, осквернителя душ", - взгляд Леннет был тяжел и холоден. - "Я думаю, тебе и Арнгриму знакомо его имя - Лезард Валет".

"Лез..." - глаза Арнгрима угрожающе сузились. - "Та сволочь, которая вступила в сговор с Ломбертом?"

"Он, и никто иной".

"И... он украл ваше кольцо, так, леди валькирия?" - уточнила Джеланда.

"Именно", - кивнула Леннет. - "Однако у нас куда более важные вопросы. Сегодня он уже убил двух людей, и нельзя позволить ему продолжать в том же душе".

"Объясните, пожалуйста?" - вопросительно изогнула бровь Аелия. - "Кто этот Лезард, о котором вы говорите?"

"Если коротко, он вступил в сговор с лазутчиком из Виллнора, чтобы..." - начал Арнгрим, но его прервала Джеланда.

"Чтобы убить меня!" - закончила она, во взгляде ее была злость. - "И он украл у валькирии кольцо, подаренное ей Одином, и, и... и кроме того, он просто гнусный извращенец!" Она презрительно хмыкнула, и на лице Аелии отразилось отвращение.

"А, один из этих?" Она покачала головой и горько рассмеялась. - "Наверное, это будет забавно - не волнуйся, принцесса, мое копье о нем позаботится!"

"Хе. А ты нисколько не изменилась, Аелия?" - хохотнул Арнгрим.

"Как и ты", - отвечала он, смерив его взглядом, сочетались в котором теплота и неприязнь. - "Но, как бы то ни было... пойдем, разберемся с этой ошибкой природы, пленим его".

"Я бы его просто прикончила", - тихо предложила Джеланда, когда они двинулись по коридору.

"Я соглашусь с любым из вариантов", - улыбнулась Аелия и пожала плечами. - "Хочешь увидеть его мертвым - только скажи, и я это сделаю!" Она хлопнула Джеланду по спине, и миниатюрная девушка пролетела вперед, впечатавшись в Анргрима.

"Ум... точно... спасибо", - выдавила Джеланда, в ее сапфировых глазах отражалось некоторое недоверие, которое она испытывала к незнакомке. Да, она была достаточно дружелюбна, и наверняка старая приятельница Анргрима, но... проще говоря, она никогда раньше не встречала никого, подобного ей.

Они прошли совсем немного, прежде чем уперлись в тупик - маленькую комнату, в которой все они с трудом разместились. Первыми вошли Леннет и Анргрим, за ними - Аелия.

"Какая бессмысленная трата места", - объявила Аелия, заметив, что комната полностью пуста. - "Давайте вернемся и поищем иную... уфф!"

Она столкнулась с Джеландой, которая вошла последней. Как только принцесса оказалась внутри, за спиной ее захлопнулись железные двери, закрыв единственный выход из комнаты.

"О, прекрасно, это ловушка!" Аелия тихонько выругалась. "Просто прекрасно, принцесса!"

"Я... Я не хотела... ааааах!" - взвизгнула Джеланда, когда комната сотряслась, а затем начала падение вниз. - "Ч-что это?!"

"Проклятье, и держаться не за что!" - воскликнул Анргрим, а комната все набирала скорость.

"Это не... ОУ!" - Аелия вскрикнула от боли, когда падение резко и неожиданно прекратилось. За спиной Джеланды двери открылись, давая им возможность выбраться наружу. "Гах! Выпустите меня из этой сумасшедшей клетки!" Она оттолкнула Джеланду, устремившись к выходу; Анргрим и Леннет следовали за ними по пятам. Юная принцесса вышла последняя, как и незадолго до этого зашла внутрь.

"Проклятье, ну и что это было?" - пробормотал Анргрим, когда они продолжили путь.

"Полагаю, какое-то устройство для перемещения", - молвила Леннет. Она неотрывно смотрела на работающие механизмы, видимые за металлическим экраном на одной из стен.

"А чем ему не угодили старые-добрые лестницы, а?"

"Ну... должна признать, так куда быстрее", - тихо заметила Джеланда. - "Не... не очень удобно, но... мы оказались внизу гораздо быстрее, чем если бы спускались по лестнице".

"Наверное", - пожал плечами Арнгрим. - "И все равно мне это не понравилось".

"Этот Лезард, который построил башню", - заговорила Аелия. - "Расскажите мне еще о нем. Чего именно он добивается?"

"Я этого не знаю", - тихим голосом молвила Леннет. - "Я мало что о нем знаю, кроме того, что он уроженец Мидгарда, владеющий могущественной магией и получающий удовольствие от страданий людей".

"Джеланда сказала, что он забрал у тебя кольцо", - настаивала Аелия. - "То, которое дал тебе Один. Это так?"

"Да", - кивнула Леннет. - "Он украл кольцо Нибелюнген. Возможно, ты слышала о нем в преданиях о богах, передаваемых из уст в уста среди людей?"

"Нет, не слышала", - Аелия отрицательно покачала головой и усмехнулась. - "Я никогда особенно не увлекалась историями, и не обращала внимания на легенды стариков".

"О, какое упущение", - заметила Джеланда. - "Я всегда находила их чрезвычайно увлекательными".

"Ну, каждому свое", - молвила Аелия. - "Как бы то ни было... зачем ему вообще твое кольцо? В нем сокрыты какие-то особенные магические силы? Оно дает тебе силы... ну, я не знаю, стрелять магическими лучами из глаз, или что-то в этом роде?"

Арнгрим хмыкнул и с улыбкой обернулся к Аелии. "Где это ты набралась подобных идей?"

"О, заткнись", - та одарила его испепеляющим взглядом. "Как будто у тебя воображение развито лучше!"

"Ну, в общем-то, да. Вообще-то, я..."

"Пожалуйста, тише!" Джеланда топнула ногой. "Пусть валькирия ответит на вопрос Аелии!"

"Магические силы?" - казалось, Леннет смутилась. - "Боюсь, в нем нет тайных магических сил. Это простое кольцо, выкованное гномом, с которым у лорда Одина были какие-то общие дела, и он даровал его мне в знак своего доверия и доброй воли. Помимо красоты, оно не представляет из себя ничего особенного, у него нет магических свойств".

По крайней мере, так я раньше считала. После последних событий я сомневаюсь, были ли слова Одина правдивы, и открыл ли он мне всю правду. Но не стоит делиться своими сомнениями с ними.

После этого они в молчании следовали по коридорам башни. Снаружи доносился шум проливного ливня, заглушавшего временами постоянный рокот шестерен. В воздухе стоял стойкий запах крови, дыма и масла, коим, несомненно, были смазаны механизмы. Время от времени сквозь шум дождя и механизмов доносился тихий шепот, но слов было не разобрать. Никто не мог решить, какой из звуков тревожил душу больше всего.

Вскоре они достигли чуть приоткрытой двери, комнату за которой освещал слабый, мерцающий свет. На пороге виднелись кровавые пятна.

"Интересно, что внутри..." - Аелия распахнула дверь; компаньоны следовали за ней по пятам. "Какую мерзкую дрянь хранит здесь этот парень?"

К ее ужасу - к ужасу их всех - все оказалось еще хуже, чем можно было вообразить. Судя по всему, то была пыточная, по которой были разбросаны инструменты, а в яме на полу виднелись уголья и раскаленные прутья. Пол был заляпан кровью, а в центре камеры виднелся расчлененный труп какого-то огромного зеленого существа. Бывшего чем-то подобным на человека.

"О... БОГИ!" Джеланда прижала ладонь ко рту и отвернулась в отвращении, когда заметила отделенную от тела голову монстра. Безжизненные глаза его смотрели прямо на них, как будто наблюдая за каждым шагом. "О... неужто в сем ужасном месте он занимается именно этим?"

"Похоже, что так", - тихо произнесла Леннет. - "Пойдемте... здесь нет ничего, а мы должны поскорее покончить с ним".

"Да... конечно..." - Джеланда бросила последний быстрый взгляд на отсеченную зеленую голову, содрогнулась и отвернулась. Аелия нахмурилась, обняла ее рукой за плечи и повела прочь. Когда все они покинули камеру, Арнгрим пинком ноги захлопнул дверь.

Несколько минут они в молчании брели по хладным каменным коридорам, скрежет механизмов и шестерен звучал ныне куда более зловеще, нежели прежде. Шепотки не затихли, а время от времени им вторил рев каких-то неведомых зверей. Аелия, казалось, о чем-то сосредоточенно размышляла, и, наконец, заговорила, когда они свернули за угол коридора.

"Одного я не понимаю", - призналась она, и Арнгрим подавил смешок.

Лишь одного? - хотел съязвить он, но смолчал, не желая вновь злить принцессу и начинать очередные пререкания, которые, чего доброго, разбудят какого-нибудь спящего монстра.

"Какое дело - какие интересы - привели чародея из Фленсебурга в Артолию? Страны эти не воюют друг другом, хоть и союзниками не являются. И Виллнор..."

"Если бы Виллнор заключил союз с Фленсебургом, мы бы знали об этом", - коротко хохотнул Арнгрим, высказав вслух ее мысль. - "Заполучив силу, они не станут скрывать ее. И виллнорцы достаточно самонадеянны, чтобы полагать, что одержат верх в войне даже без помощи Фленсебурга, бьюсь об заклад".

"Верно. В конце концов, у них есть собственный чародей", - Аелия скрежетнула зубами. - "Сволочь".

"Что, по-твоему, случится?" - тихо вопросила Джеланда.

Отец... как ты там? Я...

...я ничего не могу сделать, чтобы помочь тебе, защитить тебя, так, как ты всегда стремился защитить меня, даже более отчаянно после смерти матери. Королевство разваливается на части, а я... ничего не могу поделать. Совсем ничего. Дни и ночи я провожу, пытаясь очистить землю от того, от чего, боюсь, ее невозможно очистить полностью, а в это время... люди страдают и умирают в обоих мирах. Неужто я ничего не могу сделать? Повлиять на это каким-то образом?

Аелия пожала плечами. "Кто знает? Будущее творят люди, живущие в настоящем". Она горько улыбнулась. "А мы, тем временем,.. можем просто наблюдать, и, быть может, сыграть свою роль в том, что назревает в Вальхалле".

"Вальхалла..." - прошептала Джеланда. Глаза ее затуманились, казалось, она над чем-то размышляет.

Я устала просто смотреть со стороны. Хотя бы раз... я кое-что сделаю сама.

Решение принято. Взяв себя в руки, она произнесла чуть прогнувшим голосом: "В-валькирия?"

Леннет остановилась и обернулась к принцессе. "Да?"

"Когда... когда мы покончим с... этим чародеем..." Она нервно сглотнула. "Могу я... быть отправлена в Вальхаллу?"

Все замерли, как только слова прозвучали, и уставились на Джеланду. Не дрогнув, она встретила их взгляды, ожидая слов Леннет. Та, вскоре оправившись от удивления, ответила.

"Там... ты и итоге окажешься, конечно", - медленно произнесла Леннет. - "Однако... я хотела бы знать, почему ты хочешь перенестись в Вальхаллу именно сейчас".

"Честно говоря... я устала от всего этого", - призналась Джеланда. - "Я чувствую себя такой бессильной, не могу ничего поделать с войной, столь заботящей моего отца. Я знаю, что не могу просить вас заняться этим", - быстро добавила она, заметив, как Леннет нахмурилась. - "Я об этом и не прошу. Нет, наоборот, я просто... если я не могу помочь в прекращении войны в смертном мире, тогда я хотела бы принять участие в том, что разгорается на небесах. Я... хочу помочь".

"Очень благородно с твоей стороны, принцесса", - сказал Арнгрим. Она резко обернулась к нему, намереваясь обрушить тираду на его голову, но в глазах мужчины была не насмешка, но глубокое уважение. Она улыбнулась.

Леннет закрыла глаза на мгновение, размышляя, а, открыв их вновь, кивнула. "Что ж, хорошо. Не могу сказать, что против этой идеи - мой долг в том, чтобы отправить вас к Одину для сражения в Рагнарёке, в конечном итоге. И я сомневаюсь, что Вальхалла будет возражать, если кое-кто отправится сейчас". Она улыбнулась Джеланде, и ее обычно холодные голубые глаза лучились теплотой. "Я уверена, ты достойно им послужишь".

"Сп-спасибо". Джеланда покраснела.

"Ах, такой трогательный момент... однако я, пожалуй, предпочту личную встречу с моей милой валькирией", - ухмыльнулся Лезард, наблюдая, как четверо идут по коридорам его башни. - "Нам многое нужно наверстать, и я предпочел бы, чтобы никто не мешал в такой... интимный момент. Ахахахаха". Он расхохотался. "Да... еще немного, моя дорогая", - выдохнул он, глядя, как Леннет подходит к чертогу, где пребывало выключенное телепортационное устройство. "А теперь... избавимся от этих нежеланных гостей".

Он простер руку над водой, посредством которой наблюдал над визитерами, и начал творить заклятие, должное призвать монстра.

Моя милая богиня... еще немного, еще несколько шагов... и мы будем вместе.

"Ааах!" - вскрикнула Джеланда, когда перед ней, Арнгримом и Аелой возникли два высоких скелетообразных создания с драконьими головами, отрезав эйнхериаров от Леннет. "Ч-что это за твари?!"

"Будь я проклят, если знаю, но мы не можем просто стоять и позволить им убить нас!" - хмыкнул Арнгрим, ловко уклонившись от удара клинком, нанес который один из монстров. Он обнажил собственный меч и мрачная, самоуверенная ухмылка появилась на его лице. "Ха! Я люблю добрую битву!" Удар стали о кость раздался в коридоре, когда он парировал следующий выпад неживой твари.

Второй монстр устремился к Леннет, которая отпрыгнула назад и выхватила меч, изготовившись нанести удар. Но шанса у нее не представилось, ибо в круге под ее ногами пришло в действие телепортирующее заклятие, и валькирия исчезла.

"Валькирия!" - выкрикнула Аелия, вонзила копье в одну из костяных ног монстра, но толку от этого было мало. - "Проклятье! Куда она подевалась?"

"Не знаю, но, похоже, нам придется заканчивать с этими двумя в одиночку", - Арнгрим бросил недобрый взгляд на огромную тварь. - "Я устал от тебя, монстр..."

Джеланда крепче сжала пальцы на древке посоха, приготовившись произнести заклинание. "Скоро мы присоединимся к вам, валькирия... не тревожьтесь".

***

...Что... это за темная магия?

Тьма окружила Леннет, пришло ощущение падения, как будто она летела с огромной скоростью. Когда зрение вернулось, она оказалась в маленькой комнатушке, уставленной высокими, до самого потолка, книжными шкафами; множество книг лежало и на столе, подле которого она стояла, и даже на полу. Разгоцветный - или просто в пятнах? - ковер укрывал пол, сквозь дыры в нем проглядывал серый камень. А под ногами ее тихонько гудел и светился магический круг.

Что это за место? Как я здесь оказалась?

Дверь. Чуть приоткрыта перед валькирией, как будто приглашая распахнуть ее до конца. На дверной ручке виднелось множество темных следов от пальцев, как будто до нее дотрагивались руками, испачканными чернилами или грязью, или тем и другим, позолота поблекла и облупилась. Сама же деревянная дверь была в гораздо лучшем состоянии, а за ней...

Странное сияние... и человек. Думаю, не надо гадать, кто именно дожидается меня.

Она распахнула дверь, чуть не сорвав ее с проржавевших петель, которые протестующее заскрипели. И ее холодные голубые глаза встретились с фиолетовыми очами Лезарда Валета.

"Добро пожаловать, валькирия", - усмехнулся он, приглашающее разведя руки в стороны. - "Моя возлюбленная. Я так долго ждал этого мгновения... ждал, и тосковал... по встрече и по тебе". Щеки его пылали, руки тряслись. "Мое сердце переполняет такое же восхищение, как и тогда, много месяцев назад, когда я впервые увидел тебя! Будь уверена, дражайшая валькирия, я не забывал о тебе ни на мгновение!"

"И я не забыла о тебе, осквернитель душ!" С истовой яростью в глазах Леннет сделала шаг вперед, все еще сжимая в руке обнаженный клинок. "А сейчас ты заплатишь за свои преступления, свершенные против богов!"

"О, нет, не думаю!" Рассмеявшись, Лезард щелкнул пальцами и исчез. "Ты ведь не забыла этого? Конечно, ты должна помнить - ведь именно это привело тебя ко мне только что", - изрек его бесплотный голос.

"Магия телепортации..." Глаза Леннет сузились. Ну конечно. "Ты обладаешь знаниями утраченной магии?!"

"О, но это такая скучная тема, дорогая валькирия", - рассмеялся он. - "Кстати, у меня к тебе вопрос". Он замолчал на несколько секунд, прежде чем заговорил снова. "Об этом я думал практически непрерывно с того самого мгновения, как впервые увидел тебя, и, думаю, нашел ответ. Скажи, если я ошибаюсь". Выдержав очередную паузу, он продолжил. "Боги, существующие на том же плане бытия, что и неупокоенные души умерших людей... эйнхериары, как вы называете их... что они за создания?"

...Что? Что ты... О чем ты говоришь?

"Я размышлял об этом долгое время, валькирия, и вот к какому заключению пришел". Он произнес "валькирия" ласково, в то время как остальные его слова были исполнены триумфа и насмешки. "Боги во многом подобны человеческим душам - между ними нет принципиальной разницы. И... я создал вместилище. Я, скажем так, преобразил эльфийку, Вместилище Богов, чтобы создать этого гомункула". Он понизил голос, и сквозила в нем низменная похоть. "Я создал его для тебя, дражайшая валькирия. В конце концов, нет в этом мире иных душ, более достойных пребывать в сем совершенном конструкте". Он рассмеялся снова. "Мне оставалось лишь дождаться, когда у меня в руках окажешься ты. И вот... ты здесь"

...Это безумие... смерти мужчины и женщины... все это сделано для того, чтобы завлечь меня сюда, чтобы...

"Лишь для того, чтобы заманить меня сюда..." - медленно произнесла Леннет, в душе которой вновь закипала ярость, - "ты расправился с супружеской четой там, на крыше? Ты лишил их жизни лишь затем, чтобы я пришла в эту комнату, в эту башню?"

"Верно". Он казался чрезвычайно довольным собой, и пальцы Леннет крепко сжали рукоять меча.

"И ты пожертвовал жизнями многих иных, эльфов и людей, чтобы создать вместилище для одного создания?!"

"Ну... в принципе, да". Он хохотнул. "Валькирия, дорогая моя... похоже, ты все еще не понимаешь. Я люблю в тебе не богиню, о, нет..."

Меч его ударился о каменный пол, когда Лезард вывернул ее запястье одной рукой, другой же зажал Леннет рот, подавив вскрик, когда материализовался у нее за спиной.

"...Я хочу сделать тебя человеком. Вот чего жаждет мое сердце". Он грубо притянул ее к себе, и она ощутила, как сильно стучит его сердце, как обжигает его горячее дыхание. "Моя прекрасная валькирия..." - выдохнул он, сжав ладонью ее руку и прижавшись мокрым ртом к шее. "Неужто ты не видишь? Неужто не чувствуешь? Мы созданы быть вместе, моя дорогая..."

"Ты... ты безумен!" Леннет выдернула руку и ударила его локтем в грудь, достаточно сильно, чтобы отправить Лезарда на каменный пол, но недостаточно, чтобы лишить его сознания. Подняв с пола меч, она направила его на некроманта. "Как тебя могут всецело поглощать столь тривиальные вещи?"

"Тривиальные?" Лезард изогнул бровь, то ли развеселившись, то ли разозлившись. "Что может быть тривиального в любви?"

"Любви?" Леннет холодно смотрела на него, взгляд ее был начисто лишен теплоты и всяких эмоций; она презрительно рассмеялась. "Ты действительно глуп, если считаешь, что между людьми и богами может существовать любовь".

"Между... между людьми и... богами?" Лезард изумленно смотрел на нее несколько секунд, после чего зашелся смехом. "О! Ты же действительно не имеешь ни малейшего представления о том, что собой представляешь? Бедная моя дорогая валькирия... как же ты не знаешь саму себя..."

"Саму себя?" - отмахнулась Леннет. "Не мели чушь, человек!" - едко произнесла она. - "Ибо я - творение Одина, Отца Сущего... а больше и знать нечего. И если ты думаешь, что знаешь меня, то горько заблуждаешься".

"Хммм", - ухмыльнулся Лезард, глаза его блестели, и создавалось впечатление, что он действительно знает то, о чем Леннет не имеет ни малейшего представления. "Верь во что хочешь, в конце концов... меня это нисколько не заботит. В итоге ты одна, и только одна... кто значит для меня все". Он улыбался, совершенно не сознавая нависшей над собой опасности. "Знай, валькирия. Знай, и помни об этом превыше всего иного. Знай, что ты - возлюбленная Лезарда Валета!"

"Чушь!" Она начала говорить что-то еще, но тут в дверь ворвались несколько потрепанные Джеланда, Арнгрим и Аелия. В глазах Джеланды и Арнгрима немедленно забрезжило узнавание, лица исказила ненависть.

"Посмотрите, кого мы видим", - протянул Арнгрим, подступая к Лезарду с обнаженным клинком. - "Мы встретились вновь. И на этот раз удача тебе не поможет!" Он устремился вперед, дабы пронзить некроманту сердце... но клинок лишь пронзил воздух, а Лезард исчез, наверняка вновь сотворив заклинание телепортации. В чертоге прозвучал его бесплотный хохот, и глаза Леннет сузились.

"Стало быть, теперь ты бежишь?!" - неверяще воскликнула она. - "Трусливый человечек!"

"О, не тревожься, моя милая... тем самым я не отвергаю твое очарование. Я намереваюсь встретиться с тобой вновь в иное время... и когда этот день настанет, я буду действовать по-иному". Он рассмеялся. "Мы встретимся снова... и в следующий раз приходи одна".

Повисло напряженное молчание, ибо все ждали или следующих слов Лезарда, или чего-то, что должно произойти. Когда ничего не случилось, трое обернулись к Леннет, и Джеланда нервно заговорила.

"Валькирия..."

"Я помню, Джеланда", - сказала Леннет, не допуская эмоций в голос, и вернула меч в ножны. - "Как ты и просила, я отправлю тебя в Вальхаллу прямо сейчас".

"Нет, дело не в этом... Я..." Джеланда заколебалась, затем покачала головой. "Нет... не важно".

"Прощайся, Джеланда", - мягко молвила Леннет.

"Я... да", - Джеланда обернулась к Арнгриму и нервно сглотнула. - "Арнгрим... спасибо. Пока мы не встретимся вновь в час Рагнарёка... а, быть может, и раньше... береги себя. И позаботься о леди-валькирии".

"И тебе того же, малышка". Казалось, Арнгрим вот-вот улыбнется. "Постарайся не попасть в беду в Асгарде".

Она открыла было рот, чтобы ответить, а в следующее мгновение оказалась на зеленом холме, укрытом ковром белых цветов. На горизонте виднелись золотые башни, о которых она слышала с детства столько сказок! Если бы она могла дышать, то дыхание бы сперло при виде легендарного дворца.

Вальхалла.

Обрадовавшись, она бегом пустилась по направлению к двум фигурам, беседующим в отдалении, - миниатюрной женщине в коричневых одеждах и молодому человеку в красном.

Надеюсь, валькирия - и мой отец - будут гордиться мной.

***

Вот оно где.

Кольцо...

Долгие месяцы провела она без этого золотого украшения. С тех пор она ни разу его не видела и гадала, вернет ли кольцо вообще. И вот оно лежит перед ней, маленькое и безвредное, на маленьком столе для алхимических экспериментов. Она слабо сияло в тусклом, призрачном свете, маня ее дотронуться до него, взять в руки, подержать, надеть. Но все же...

Я не могу так легко отринуть образы, которые наблюдала, когда некромант сорвал его у меня с пальца. Они остаются смесью красок и приглушенных звуков, которые невозможно понять, но все равно остаются в уголке моего разума. И слова вампира, Брамса, все не выходят из головы... это, а еще то, что я увидела в его тронном зале. Неужто у меня есть сестра, как он утверждает? Неужто в этом кольце заключены силы, прежде мне неведомые? Возможно ли, что в нем заключено мое прошлое?

Она медленно шагнула к кольцу, протянув руку, чуть подрагивавшую

Я...

Она дотронулась до холодного металла кольца... а в следующую секунду отдернула руку, как будто обожглась. Она в ужасе уставилась на кольцо, чувствуя, как при идее о том, чтобы надеть его вновь на палец, в душе занимается страх. Она отчаянно жаждала вернуть кольцо, но в то же время появилось что-то, вызывающее отвращение при одном виде этого украшения.

Я не могу... не могу заставить себя вновь взять его с собою. Надеть его себе на палец. Сама мысль об этом мне отвратительна, по причинам, которые я не могу облечь в слова. Но... я не могу допустить, чтобы и дальше владел им этот человек. Что же... мне делать?

Она обвела глазами комнату, задержала взгляд на маленьком окне на противоположной от стола стене. Снаружи все так же продолжался дождь, изливаясь из все темнеющих небес.

Быть может...

Она подошла к кольцу и выглянула наружу. Далеко внизу, у основания башни журчал быстрый ручей, неся мутные воды к недалекому морю.

Да останутся от этого проклятого кольца лишь воспоминания... ибо, как я подозреваю, оно подавляет их во мне.

Собрав волю в кулак, она схватила кольцо со стола и швырнула его в окно. Мокрое, грязноватое стекло разбилось при соударении, и осколки его устремились к земле наряду с кольцом Нибелюнген. Когда оно достигло ручья и понеслось к океану, валькирия потеряло его из виду, но была точно уверена, что никогда больше не увидит кольца.

А сейчас...

Вновь обнажив меч, она двинулась к источнику неестественного света, освещавшего лабораторию. То был высокий стеклянный резервуар, практически касающийся потолка, а внутри пребывала гомункул, созданная Лезардом не так давно. За этим резервуаром расположились иные, исчезавшие во тьме коридора.

"Что сотворил здесь этот человек?" - прошептала Леннет с отвращением и ужасом. Она ударила резервуар мечом, разбив стекло; странного цвета жидкость хлынула на пол. Гомункул осела на дно резервуара, цвета покидали ее тело.

Это... извращение жизни. Этот безумец пытался преступить границы дозволенного , пытался свершить преступления против богов, которые мало кто осмелится даже представить... наказанием за это станет не смерть, но полное уничтожение сущности. Так он заплатит за свершенные грехи.

Она шла по коридору, разбивая по пути все резервуары с гомункулами внутри... пока не достигла последнего. Она отвела руку, дабы нанести удар... а затем заметила нечто весьма странное в гомункуле внутри, что отличало ее от иных.

Это... это...

В изумлении смотрела она, опустив занесенный для удара меч, не в силах уничтожить то, что казалось всего лишь ребенком. В резервуаре пребывала девочка с закрытыми глазами и выражением умиротворения на лице. Все остальные гомункулы были взрослыми женщинами, а эта...

...Почему?

Она отвернулась и двинулась прочь.

  1  2  3  4  5  6  7  8