…В деревушку под названием Западная Гавань вторглись силы Ада. Ветер носил по воздуху пепел, словно черный снег, выпавший из облаков дыма, застилавшего небо. Звуки сражения – лязг мечей, крики и стоны раненых и умирающих, раскаты волшебного грома – вся эта оглушительная какофония мешала волшебнику сосредоточиться на своем искусстве. Существа-тени появились внезапно и неожиданно, но их поведение было странным. Они вели себя не как армия захватчиков или шайка бандитов. Казалось, они что-то искали, и волшебник любой ценой должен был защитить это. Битва вдруг затихла; тени, окружавшие волшебника, отошли назад, рассеялись, словно опавшие листья, гонимые осенним ветром. Они чего-то ждали.

Волшебник призвал мощные заклинания защиты и приготовился к бою. На фоне горящих посевов танцующие тени медленно сливались друг с другом, образуя высокую человекоподобную фигуру. Ростом она была выше деревенских хижин. Вокруг чудовища колыхалась аура ледяной злобы, его сопровождал резкий запах разложения. Существо медленно повернулось и обратило на волшебника взгляд своих огненных глаз. В руках огромной тени появились два темных клинка, созданных из пустоты Плана Теней. Монстр нанес удар совершенно бесшумно – не было ни воинственного крика, ни звука дыхания; даже трава не всколыхнулась под ногами бойцов. Черный меч, казалось, снесет волшебнику голову – столь стремительной была атака. Но темный клинок встретил на своем пути силу, с которой не смог совладать. В руке волшебника сиял меч цвета лунного серебра, по его клинку бежала легкая рябь, словно он был сделан из ртути. Маленькие тени с воплями кинулись врассыпную, спасаясь от волшебного света.

Даже бесплотный гигант отшатнулся назад, отброшенный магией клинка. Волшебник воспользовался замешательством и быстро нанес ответный удар. Когда черная пустота соприкасалась с сияющим серебром, поле боя вспыхивало фиолетовыми искрами. Волшебный огонь ярко вспыхивал – и исчезал, поглощенный абсолютной пустотой, из которой состояла огромная тень. Силы противников были равны. Бой шел в полной тишине – лишь вспышки и свет серебряного меча озаряли пепелище, оставшееся от деревни. И вдруг – на один короткий миг – неожиданный звук нарушил тишину. Это был плач младенца. Лишь на мгновение волшебник отвел взгляд от врага, пытаясь определить, откуда он слышал крик. И он увидел их – мать и дитя, прятавшихся за грудой обгоревших бревен, что некогда были домом деревенского старосты. На мгновение глаза волшебника и женщины встретились – в ее взгляде он прочел боль, ужас и безмолвную мольбу о помощи. Лишь на мгновение отвлекся волшебник, но тени этого было достаточно. Черной молнией клинок опустился на голову мага. В последний момент тот успел подставить серебряный меч и отвести удар, но ему не хватило мига, чтобы сосредоточиться – того самого мига. Серебряный меч, больше не наполненный волшебной силой мага, потух; по его клинку побежала тонкая паутина трещин. Волшебник отчаянно пытался влить в клинок свою магию – но тщетно; было уже поздно. Тень торжествующе смотрела на побежденного врага – меч вспыхнул в последний раз и разлетелся на множество мелких осколков, навсегда угаснув, словно задутая свеча. И вновь тишину прорезал детский крик.

***

История же наша начнется много лет спустя; в час Праздника Урожая, ежегодно справляемого в Западной Гавани, эльф Деган Фарлонг велел своему приемному сыну продать выделанные шкуры, а на вырученные деньги купить у торговца Галена добротный лук; совет селения назначил эльфа надзирать за проведением состязания в стрельбе.

Обещав названному отцу, что скоро вернется, юноша покинул хижину, устремился прямиком к центру селения, где уже начались праздничные гуляния. По пути присоединились к нему верные друзья – Бевил Старлинг и Эми Верн, знал он которых с детства. Молодые люди откровенно восхищались Праздником Урожая, ведь прибыли на него селяне со всех окрестных ферм, и даже из-за земель за пределами Трясины. Кто-то желал выгодно продать обильный урожай, иные же надеялись одержать верх в традиционных состязаниях и получить вожделенный Кубок Урожая.

Признаться, рассчитывали на это и трое героев нашего рассказа. Пребывая в приподнятом настроению, устремились они к Георгу Редфеллу – деревенскому старейшине, однако остановились в отдалении, заметив, что тот обсуждает что-то с одним из фермеров, Орленом, и выражения лиц обоих донельзя серьезны. Фермер рассказывал старейшине, что с урожаем на полях происходит нечто странное – на обычную гниль не похоже... сдается, будто растения отказываются идти в рост, как будто страшатся солнечных лучей. Что странно, друиды хранят молчание, а ведь прежде в подобных ситуациях заранее извещали фермеров о грядущих напастях. Георг заверил собеседника, что завтра же предупредил селян о сем, ныне же – пусть наслаждаются Праздником Урожая.

Трое молодых людей, обратившись к старейшине, изъявили о желании принять участие в состязаниях, и Георг известил их о том, что Кубок Урожая получат те, кто одержит верх в трех действах из четырех: Борьбе Урожая, Турнире Таланта, Состязании Стрелков и Вызове Плутов...

Герою и спутникам его удалось одержать верх во всех без исключения состязаниях, и с нескрываемой гордостью проследовали они к загодя возведенному помосту, дабы принять из рук старейшины Западной Гавани вожделенный Кубок Урожая. Георг же напомнил собравшимся, что Праздник Урожая – помимо прочего, и темная годовщина случившегося несколько лет назад, когда силы зла атаковали селение; но миряне заново отстроили сожженные фермы, похоронили родных и нашли в себе силы снова встать на ноги.

...Нападение случилось следующей ночью. Наш герой проснулся от криков, доносящихся снаружи; наряду с подоспевшими друзьями, Бевилом и Эми выбежал во двор, заметив селян, пытающихся бежать от преследующих их серых дворфов!.. Фермеры с оружием в руках спешили к южному мосту; переглянувшись, молодые люди присоединились к ним, надеясь отыскать старейшину Георга, должного принять начало над ополченцами. Старожилам селения казалось, что давнишний кошмар, позабыть который они так старались, возвращается вновь, будто некий злой рок довлеет над Западной Гаванью...

Дегана нигде не было видно, но за мостом чародей Тармас вел магическую дуэль с неким магом, принадлежащим к народу гитиянки. Вскрикнув, Эми бросилась на помощь наставнику... и пала замертво, сраженная заклинанием противника. Гитиянки же, пробормотав «Оно не в этой жалкой деревушке», телепортировался прочь.

Кем был этот таинственный маг? Верховодил ли серыми дворфами, атаковавшими Западную Гавань?.. Наряду с иными ополченцами, наш герой, Тармас и Бевил поспешили к ферме Старлингов на отрогах селения, дабы сдержать натиск нападавших. Здесь присоединился к ним Деган, и до рассвета селяне, направляемые эльфом и старейшиной, сражались с серыми дворфами и их союзниками – существами из иного плана бытия, которых Тармас назвал «клинкотварями».

Лишь к утру завершилось противостояние, и селяне обрели возможность перевести дух, осознать, что сумели выстоять в ночном сражении. «Думаю, я знаю, что они искали», - без обиняков заявил Деган, обращаясь к своему воспитаннику. – «Серебряный осколок, который я давным-давно спрятал за пределами селения. Боюсь, именно по этой причине создания сии атаковали нас. Я обрел осколок тогда, когда погибла твоя мать. То были поистине темные времена для нас...»

Эльф просил юношу немедленно выступать к топям, обитали в которых ящеролюди, и забрать серебряный осколок из руин, где пребывал артефакт все эти годы. И сделать это необходимо как можно быстрее – пока гитиянки и те, кто служит ему, не пронюхали о местонахождении вожделенного осколка...

Наряду с верным товарищем, Бевилом, герой покинул Западную Гавань, устремился на юг, миновал поля, колосилась на которых пшеница, и вскоре достиг гиблых топей, от которых селяне старались держаться подальше. Не имея ни малейшего представления о том, что, в сущности, происходит, юноша, тем не менее, стремился исполнить наказ названного отца, доверял которому безоговорочно.

Бевил постоянно проклинал свою несчастливую судьбу: угораздило же ему оказаться здесь, на окраине Трясины!.. Тем не менее, наряду с героем ступил он в древние руины Иллефарна – империи дворфов и эльфов, в коих ящеролюди ныне поклонялись своим божествам. Разыскав ничем не примечательный серебряный осколок в одном из чертогов, двое вернулись в селение, передали артефакт Дегану.

Отослав Бевила прочь, эльф обратился к своему воспитаннику, поведав: «Этот осколок – один из двух, которые были найдены после сражения, некогда уничтожившего Западную Гавань. Мы с моим братом по отцу, Дунканом, обратились к чародею из Невервинтера, дабы изучил тот осколки, но маг обнаружил лишь слабую магическую ауру – отголоски давнего сражения. Один осколок остался у меня, второй же я передал Дункану, и по возвращении в Западную Гавань сокрыл свой артефакт в руинах».

«Когда же произошло сражение в Западной Гавани?» - заинтересовался герои, и Деган отвечал: «Давно. Это сражение не касалось напрямую Западной Гавани, но она, как и иные селения в Трясине Мертвецов, оказались затронуты им. Мы мало знали о том, что послужило началом конфликту. В противостояние были вовлечены демоны и вел их за собой могущественный чернокнижник – Король Теней. Силы Невервинтера сумели отразить натиск демонов. Многие селяне бежали из сих земель, надеясь оказаться как можно дальше от поля брани. А затем случился магический взрыв – и все прекратилось».

«А эти твари приходили сюда за осколком?» - продолжал сомневаться юноша, вновь возвращаясь к событиям прошлой ночи. «Не вижу иной причины», - вздохнул эльф. – «Я не уверен, но интуиция подсказывает, что дело именно в этом. Посему надлежит тебе отправляться в Невервинтер, разыскать Дункана, владеющего постоялым двором в Доках, забрать у него второй осколок и передать оба артефакта магу, которому бы вы доверяли».

Деган полагал, что серые дворфы и клинкотвари могут вернуться, посему заклинал воспитанника выступать в путь как можно скорее. Надлежит юноше достичь маленького портового городишки под названием Высокий Утес на границе Трясины, где возможно разыскать корабль, следующий в Невервинтер. В столь большом городе, является каковым Северная Жемчужина, он с легкостью затеряется и собьет вероятных преследователей со следа. Сам же Деган оставался в Западной Гавани на случай возвращения монстров; к тому же, в городах людей сей дикий эльф чувствовал себя донельзя неуютно.

Простившись с селянами, юноша покинул Западную Гавань, гадая, суждено ли ему когда-либо в этой жизни вновь узреть родную деревушку. Несколько часов спустя, на самой окраине Трясины Мертвецов, ступил он на постоялый двор, «Плакучую иву», где свел знакомство с весьма задиристым дворфом Хелгаром Железным Кулаком, который следовал в Невервинтер, дабы обучаться боевым искусствам в монашеском монастыре, посвященном Тиру.

А в следующее мгновение двери гостиницы распахнулись, и внутрь ворвались клинкотвари, сопровождаемые серыми дворфами. «Калач-Ча! Найдите!» - приказал предводитель монстров своим спутникам... Переглянувшись, герой и Хелгар преградили путь противникам, и в ходе короткого, но ожесточенного противостояния покончили с ними. После чего приняли решение продолжить путь в Невервинтер вместе...

Трясина осталась позади; двое шагали по тракту в направлении Высокого Утеса, и, минуя возведенную на равнинах сих крепость Локке, наблюдали, как воины из размещенного в оной гарнизона окружили воровку-тифлинга и, утверждая, что та наверняка заодно с разбойниками, орудующими в окрестных землях, угрожали девушке расправой. Приняв за лиходеев с большой дороги и нашего героя наряду с дворфом, солдаты вознамерились покончить и с ними... однако начинание сие оказалось ошибочным, ибо двое с легкостью сразили зарвавшихся солдат.

Тифлинг – Нишка – поведала новым знакомым о том, что после того, как командующий фортом Локке стал назначать награду за головы разбойников, некоторые из наиболее ретивых подначальных его принялись относить к таковым всех без исключения встреченных на торном тракте путников. Более того – солдаты сами грабят их, а затем и награду у командующего требуют; как следствие, дороги стали еще более опасны, чем прежде.

Тифлинг просила путников позволить ей присоединиться к ним, ибо если иные лишенные всяческих моральных принципов солдаты из форта схватят ее, девушке несдобровать. Хелгару претила идея видеть рядом с собой воровку, однако герой проявил большее понимание, и сварливому гному не оставалось ничего иного, как принять общество Нишки как неприятный, но непреложный факт.

Трое заглянули в форт Локке, где приветствовал их Маршал Кормик – командующий городской стражей Невервинтера. Поведал он, что город все еще восстанавливается после войны с Лусканом, а правительница Мойра Делрин без вести пропала, посему – по настоянию дворянства и граждан - власть над Невервинтером вновь принял лорд Нашер Алагондар; однако казна Невервинтера практически пуста, и немногочисленные силы городской стражи собираются выступить в Горы Мечей, дабы выбить нечисть из Старого Совиного Колодца. Поистине, тяжелы послевоенные годы...

На погосте близ форта герои обнаружили сгинувшего командующего фортом, Танна, находящегося в плену у некроманта, именующего себя «жрецом теней». Именно сей индивид поднимал нежить на кладбище, а также с пристрастием допрашивал командующего касательно укреплений форта, размещенного в оном гарнизона, опытности солдат. Конечно, навряд ли некромант сумел захватить Локке с помощью довольно немногочисленных мертвяков, поднятым им на погосте; возможно, выжидал, и вскоре должны были подоспеть подкрепления.

Прикончив жреца теней, герои освободили из заточение командующего Танна, и поведал тот, что время от времени некромант общался с некой тенью, отдававшей ему приказы – Черным Гариусом.

По возвращении в форт командующий вновь организовал патрулирование солдатами окрестных земель и единственного тракта, проходящего через Трясину. Ведь если подоспеют союзники жреца теней, Локке вновь придется выдержать осаду; последний раз таковая случилась в час противостояния сил Невервинтера орде Короля Теней, когда после гибели чернокнижника демоны последнего осадили форт, однако гарнизон выстоял.

Покинув форт Локке, трое героев выступили по торному тракту на север... когда окружили их серые дворфы, ведомые клинкотварью. Последняя обратилась к воспитаннику Дегана, назвав того «Калач-Ча» и потребовав передать ей серебряный осколок. Юноша, однако, не собирался расставаться с артефактом, и противостояние началось...

К сражении на сторону героев встала невесть откуда взявшаяся эльфийка-друида, Элани. Когда монстры были повержены, призналась она, что уже давно следует за рыщущими в окрестностях тварями, пытаясь определить цель их поисков. Новых знакомых Элани предложила проводить в Высокий Утес через тайное укрывище друидов, Поляну Девы – «Эридис» на эльфийском наречии; оное сокрыто от монстров, и, вне всяких сомнений, клинкотвари и союзники их потеряют след героя.

Свернув с дороги, трое последовали за эльфийкой по извилистой, едва заметной тропке вглубь чащобы; к удивлению Элани, дикие звери в сих пределах были чем-то донельзя напуганы... Героев атаковал обезумевший медведь, узнала в котором Элани друида Калейла. И когда сразили они тварь, заговорил медведь, пребывая при смерти...

«Я... пришел сюда, чтобы разыскать тебя, Элани», - молвил он, узнав эльфийку, - «и чтобы попытаться покинуть Трясину... укрыться здесь. Ведь Трясина говорит теперь иным голосом... и воды ее, прежде чистые для Круга, стали темны... и глубоки, так глубоки...» «О чем ты?» - поразилась Элани. – «Где же иные друиды Круга?» «Вашни и другие исчезли», - произнес Калейл. – «Осталась лишь ты... Я думал, что смогу отыскать тебя или Неван... но то, что поглотило Трясину, затуманило мне разум... наполнило его видениями теней и крови... пленило меня в этом обличье. Не возвращайся сюда, Элани... или же исполнишься скверны, как и я».

Калейл скончался; Элани обреченно склонила голову. Стало быть, верны ее подозрения, и Круга Трясины Мертвецов не существует боле... Что ж, последует она совету павшего собрата и покинет сии земли наряду с нынешними спутниками – ведь до Высокого Утеса обещала она их провести, а там – будет видно...

...По прибытии в сей приморский град узнали герои, что пребывает тот в фактической блокаде, и благодарить за это следует ящеролюдей, топящих как корабли, покидающие залив, так и пытающиеся зайти в него. Атаковали ящеролюди и близлежащие фермы, но – что удивительно! – оставляли селян в живых, несмотря на то, что поджигали амбары и посевы, лишая поселенцев урожая.

Обещав, что пресекут на корню нападения ящеролюдей, четверо устремились на север, туда, где за покинутыми фермерскими хозяйствами виднелись развалины замка Высокого Утеса. Ходили слухи и о том, что торговцы на тракте, соединяющем Высокий Утес и Невервинтер, бесследно исчезают, и неведомо, стоят ли за сим ящеролюди или же некие иные силы. Поселенцы приморского городка полагали, что кому-то понадобилось изолировать их порт, но с какой целью?.. Уморить мирян голодом?..

Узнав, что нападения ящеролюдей на фермы начались несколько месяцев назад, Элани пришла к выводу, что нечто изгнало племена из Трясины, и, похоже, ищут отчаявшиеся ящеролюди пропитание...

Наконец, герои достигли руин замка, разрушенного в давнишнем противостоянии с демоническими ратями. Здесь лицезрели они одинокого ящерочеловека, противостоящего зомби. Повергнув нежить, искатели приключений удостоились благодарности ящерочеловека, Слаана, поведавшего о том, что мертвяки расправляются с его сородичами, спустившимися в подземелья разрушенной твердыни, и спешит он к вождю за подмогой. На вопрос о том, не эти ли самые сородичи топят корабли в водах близ Высокого Утеса, Слаан закивал: «Люди вторглись в наши земли, охотятся на нас. Людей надо остановить!»

Герой предложил ящерочеловеку сделку: они спускаются в подземелья, где расправляются с мертвяками и спасают от верной гибели сородичей Слаана; последний же провожает их к вождю клана. Быть может, оного удастся уговорить оставить поселенцев Высокого Утеса в покое?..

В подземельях замка лицезрели герои в одном из чертогов некроманта, облаченного в ризу, выдававшую в нем жреца теней. «Господин Пятой Башни, ты делаешь мне честь своим присутствием», - почтительно обращался он к призрачной фигуре человека в черных одеяниях. «Да, уверен в этом», - пренебрежительно бросил тот. – «Как проходит создание армии нежити и нападения на форт Локке?» «Возникли затруднения, господин», - признался некромант. – «Один из наших последователей близ форта Локке был убит. Но это не повлияет ни на наши планы в форте, ни на создание армии. Сила наша велика... война, которую наш повелитель развязал здесь некогда, все еще питает нашу магию». «Если Невервинтер будет сокрушен, стало быть, ты послужил мне... и нашему повелителю», - отозвался мужчина в черном. «Все мы служим Королю Теней, лорд Гариус», - произнес жрец теней. – «Иногда мы забываем о том, что он всегда пребывает с нами, и нет никого превыше его».

Герои, ступив в чертог, повергли жреца теней, отыскали среди пожитков того дневник. Некромант описывал, как обращает в нежить воинов, давным-давно поверженных его повелителем, и вскоре армия мертвяков сокрушит как Высокий Утес, так и форт Локке... во имя Короля Теней.

Разыскав в подземелье сородичей Слаана, герои убедили тех в своих благих намерениях, и ящеролюди препроводили их в подземную сеть пещер, обиталище своего клана. Вождь пояснил теплокровным гостям, что атакует клан его обиталища поселенцев, ибо стремится изгнать их с сих земель, поскольку, будучи вытесненными из Трясины, ящеролюдям негде боле обрести пристанище. Герой и Элани убеждали вождя, что в окрестных пределах достаточно места и для людей, и для ящеролюдей, и вождь, поразмыслив, согласился с сим доводом; подданные его прекратят нападения, если, в свою очередь, поселенцы Высокого Утеса обещают оставить их в покое.

По возвращении в городок герои передали слова вождя старейшине, и тот, хоть и терзался сомнениями, согласился на вынужденное перемирие с ящеролюдьми. Герои же, взойдя на борт следующего в Невервинтер судна, отправились в плавание, надеясь, что в Северной Жемчужине обретут ответы на вопросы о вершащемся...

Корабль бросил якорь у пристани в Доках, и герои, ступив в легендарный град, перво-наперво направились к таверне, содержал которую Дункан. Последнему герой поведал о случившемся в Западной Гавани, ровно как и о том, что Деган велел ему спешить в Невервинтер, дабы забрать у Дункана некий серебряный осколок.

«То есть, ты здесь, чтобы услышать о своей матери?» - уточнил Дункан, и герой, не ведавший о ней ровным счетом ничего, озадаченно вопросил: «А какая связь между моей матерью и серебряными осколками?» «То есть, Деган ничего не рассказывает об Эсмерелле?» - покачал головой эльф. – «Что ж, не мне его судить. Думаю, именно поэтому он спрятал первый осколок, а второй передал мне. А о связи матери твоей и этих осколков – думаю, это должен тебе рассказать, не я. Давай пока не будем об этом».

Дункан рассказал героям о своем знакомом – межевом эльфе-чародее Сэнде, владеющего лавкой неподалеку здесь же, в Доках. Именно он некогда пытался понять природу серебряного осколка, но не преуспел в этом. Но, быть может, сейчас, два осколка, один из которых Дункан передал герою по его просьбе, разом скажут ему больше?..

Двери таверны распахнулись, и внутрь ступил приснопамятный Сэнд – легок на помине. Дункан и герой убедили чародея сотворить заклинание, дабы определить природу осколков, однако успехом сие начинание не увенчалось: казалось, осколки сопротивляются магическому воздействию, и могущество, ощущаемое в них, куда более велико, нежели прежде. Но признался Сэнд, что, не зная происхождения этих осколков, магия его не сможет открыть тайны сих артефактов.

На вопрос героя о том, кому может быть ведомо происхождение осколков, Сэнд посоветовал новому знакомому обратиться к мудрецу Алданону, проживающему в квартале Черного Озера, однако в свете случившегося недавно убийства лорда Далрена все врата, ведущие в квартал, закрыты по приказу городской стражи. К расследованию злодеяния привлечены и чародеи из Башни Плаща...

Стало быть, дабы оказаться в пределах квартала Черного Озера, героям надлежит присоединиться к городской страже, верховодит которой недавно вернувшийся в город из форта Локке Маршал Кормик. Конечно, можно попытаться счастья и с бандой воров и головорезов Мойры, пытающихся распространить свой контроль над Доками; сии прохвосты вполне могут знать лазейку в квартал Черного Озера.

Ступив в оплот городской стражи, герои обратились за помощью к Маршалу Кормику, однако у того самого был забот полон рот. Практически все люди под началом его были направлены в квартал Черного Озера, дабы предотвратить панику среди дворянства, вызванную убийством лорда Дарлена. Как следствие, воровские группировки весьма активизировались в Доках и чинят разбой, пользуясь безнаказанностью; головорезам попустительствуют даже некоторые стражи, позабывшие принесенные прежде клятвы!

Искатели приключений выразили желание присоединиться к страже, и Кормик немедленно поручил им обеспечить безопасность хозяина местной лавки, Хагена, дерзнувшего отринуть покровительство банды Мойры. К счастью, герои успели достичь лавки как раз тогда, когда внутрь ворвались головорезы Калеба, прихвостня Мойры.

Перебив нечестивцев, герои разыскали Калеба в Доках, прикончили сего индивида, после чего известили о произошедшем Кормика. Последний воодушевился: им представился шанс нанести удар по организации Мойры и вновь восстановить подорванную репутацию городской стражи. Что ж, настало время провести зачистку Доков от остающихся в квартале криминальных элементов...

Как оказалось, многие из воинов городской стражи, доведенные до черты бедности и утратившие всякие надежды на светлое будущее в ходе недавней войны с Лусканом, поддались на посулы лиходеев Мойры, приняв золото из их рук. Таковых герои или казнили, коль оказывали те сопротивление при аресте, или же уговорами да угрозами заставляли вспомнить о долге и вернуться на путь истинный. Мало-помалу порядок в Доках был восстановлен; по крайней мере, на первый взгляд...

На одной из улиц герои заметили пререкающихся девушек – как оказалось, обучающихся в Академии чародеек. Одна из них, Кара, приняла решение покинуть сие заведение, пребывали в котором в основном отпрыски дворянских семейств – чванливые и заносчивые. Надеясь разрешить конфликт миром, герой предложил Каре присоединиться к его отряду искателей приключений и не тратить время на бывших товарок, завидующих ее силам. Поразмыслив, Кара согласилась, примкнула к небольшому отряду новоявленных стражей; соперницы ее поплелись обратно в Академию, дабы донести набольшим о том, что не сумели вернуть сумасбродную беглянку в сие достойное учебное заведение.

Головорезы Мойры, не желая терпеть случившихся в квартале с появлением героев перемен, нанесли удар, предав огню оплот городской стражи; многие доблестные воины погибли в пламени. К счастью, Кормику удалось спастись, и ныне устремился он в соседний с Доками Купеческий квартал, дабы разыскать капитана Брелайну и обсудить с ней дальнейшую стратегию противостояния банде.

Однако путь героям преградили некие индивиды, и выражения лиц их, обращенных на Нишку, не сулил последней ничего хорошего. Охотники за наживой, известившие тифлинга о том, что Лелдон назначил награду за его голову. Нишка закатила глаза: около года назад они с Лелдоном – искуснейшие воры, орудующие в Невервинтере, - взяли действительно большой куш, но когда вернулись в свое логово, дабы разделить добычу, Лелдон потребовал львиную часть оной. Нишка не согласилась, однако Лелдон тут же нанял наемников, и девушке пришлось уносить ноги из города. Однако с поражением она не смирилась, и дочиста обчистила тайное хранилище бывшего партнера...

Охотников за наживой герои перебили, не терзаясь при этом угрызениями совести, после чего продолжили путь к Купеческому кварталу. Здесь путь им преградили иные наемники на попечении у Лелдона – похоже, последний не остановится, пока не сведет счеты с прежней напарницей. Элани подобное положение дел откровенно претило: мало того, что по вине воровки число бед их возрастает, находиться в городе друиде было тяжело, и стремилась она покинуть Северную Жемчужину как можно скорее, надеясь добраться до анклава собратьев в Лесу Невервинтер и узнать, что творится с Кругом.

Покончив с головорезами, Нишка предложила спутникам навестить ее старую товарику, владелицу борделя Маска Лунного Камня Офалу, знающую обо всем, происходящем в Купеческом квартале и квартале Черного Озера. Тифлинг задумала разузнать о том, что скрывается Лелдон, а после проникнуть в его логово и выкрасть счастливую монету негодяя – артефакт, который тот искренне считал источником своего благосостояния. Нишка была уверена в том, что сей гамбит решит если не все, то большинство ее проблем.

Офала поведала Нишке о том, что ныне под началом Лелдона немало ворья и головорезом, и бросать ему открытый вызов, мягко говоря, опрометчиво. Но, поддавшись настояниям тифлинга, рассказала героям о том, что особняк сего воротила преступного мира находится неподалеку – здесь же, в Купеческом квартале.

Прокинув внутрь через заднюю дверь, герои проследовали в сокровищницу Лелдона; последний не замедлил появиться наряду с сопровождающими его наемниками... Последние расстались с жизнями в ходе ожесточенного противостояния с искателями приключений, самому же Лелдону удалось улизнуть.

...Навестили герои и городской храм Тира, однако монахи наотрез отказались принять в послушники ордена Хелгара Железного Кулака, желавшего в жизни лишь одного – бесконечных сражений. Если действительно стремится дворф принять Тира как свое божество, надлежит ему пройти прежде немало испытаний: понять, кого из сородичей мог он обидеть в прошлом; научиться относиться к спутникам своим без предубеждений, несмотря на то, сколь разнится их мировоззрение; и, наконец, понять, по какой причине Кадгара столь занимают сражения, какие битвы избирает он для себя.

Пребывающий в храме настоятель, судья Олефф, поделился с героями своими тревогами: недавно он отправил одного из послушников в Гробницу Предателей, находящуюся в ведении служителей Тира. Но послушник, должный убедиться в том, что в склепе сем царит покой и освятить его вновь, исчез бесследно... И ныне судья молил героев спуститься в сию гробницу, погребены в которой предавшие Невервинтер, дабы выяснить, что произошло с исчезнувшим священником.

В Гробнице Предателей нечто подняло усопших нежитью, и направлял мертвяков один из величайших предателей Северной Жемчужины – Фенсик Мосс!.. Покончив с последним, герои разыскали в пределах усыпальницы исчезнувшего послушника, Онана, который, восстановив священные печати на склепах, не преминул наряду с искателями приключений покинуть сии подземные пределы.

...В оплоте городской стражи искателей приключений приветствовали капитан Брелайна и Маршал Кормик. Последний пребывал в бешенстве, требуя у набольшей немедленно нанести ответный удар банде Мойры, посмевшей открыто выступить против городской стражи. Брелайна же призывала разъяренного Кормика не пороть горячку, разя мечом виновных и невинных, и, обратившись к герою, назначила того лейтенантом стражи, приказав нанести порядок в Доках. Последний не преминул поинтересоваться, сможет ли он ступить в квартал Черного Озера, но Брелайна лишь отмахнулась: не сейчас, ведь в квартале убит еще один дворянин, и позволит она ступить в пределы оного лишь самым доверенным членам городской стражи. А доверие необходимо заслужить.

Покамест герою и спутникам его надлежит нанести удар по банде Мойры, однако у головорезов нет постоянно оплота, посему надлежит обескровить сию преступную организацию, чинить ей препоны на каждом шагу до тех пор, пока не останется и лиходеев ни людей, ни золота. Лазутчики донесли Брелайне, что осмелевшие головорезы в скором времени получат поставку оружия, обратят которую против стражей. К тому же, конфискованная контрабанда послужит возрождению города; в частности, жалованье стражей будет повышено, и престиж сей благородной службы возрастет вновь.

Герои поспешили на задворки Доков, куда благопристойные горожане соваться не отваживались и где всецело властвовало всяческое отрепье, стоящее по ту сторону закона. Представители городской стражи, купленные приспешниками Мойры, попытались было преступить им путь, однако пали в противостоянии, и герои углубились в трущобы; молва о том, что нынешней ночью банда Мойра разживется оружием, которое обратит против служителей закона в Невервинтере, уже успела распространиться. Иные разбойничьи группировки героям не препятствовали, сознавая, что неминуемое противостояние организации Мойры и городской стражи зальет Доки кровью, что непременно отразится на всех, живущих по ту сторону закона.

Телеги с груженным на них оружием сопровождали не только лиходеи, но и продавшиеся Мойре стражи!.. Перебив всех без исключения нечестивцев, искатели приключений доставили контрабанду в оплот стражи, где капитан Брелайна поведала им о том, что, согласно последним донесениям, поставка предназначалась для гильдии воров, и сделка с представителями последней должна была состояться на заброшенном складе в Купеческом квартале. Брелайна велела героям немедленно выступать в сие здание, дабы взять под стражу тех, кто все еще ожидает оружие. К тому же, у гильдии могут означиться и иные пути доставки контрабанды, не помешает взять на заметку этот факт.

Перебив всех без исключения головорезов и наемников, означившихся на складе, а также сразив предводителя их, Барлоу, герой вступил в жаркую дискуссию с предприимчивой Нишкой, предложившей присвоить награбленное добро гильдии воров да выгодно продать его. Герой, однако, остался непоколебим, и тифлингу пришлось смириться с тем, что отныне выступают они законопослушными гражданами. Обнаружив на складе документы, могущие пролить свет на операции, проводимые Мойрой и ее подначальными, герои поспешили к выходу...

...где столкнулись с Девяткой Невервинтера – воителями, выступавшими личными телохранителями лорда Нашера. Последние окружали склад, намереваясь конфисковать контрабандное оружие и пресечь неминуемый конфликт на улицах Доков. Герой заверил девятерых, что сию проблему новобранцы городской стражи уже разрешили, и ныне спешат с докладом к капитану Брелайне. Поблагодарив искателей приключений за своевременную помощь, предводитель Девятки заверил новых знакомых, что немедленно доложит лорду Нашеру о случившемся, ведь многие в городском Совету ставят под сомнение компетентность стражи в вопросах противостояния преступникам.

Поздравив новобранцев с успехом в очередном начинании, капитан Брелайна велела им спешить в особняк одного из информаторов городской стражи, Фихелиса, чье участие в осведомлении властей стало известно гильдии воров. Наверняка те уже выслали к лазутчику убийц, и героем следует спешить, дабы успеть защитить Фихелиса от расправы, ведь стража не может позволить себе лишиться столь ценного индивида, на протяжении долгих лет многим рисковавшего ради блага Невервинтера. Брелайна просила героев сопроводить информатора в оплот городской стражи, и быть предельно осторожными – Фихелис располагает сведениями о стражниках, находящихся на денежном попечении у Мойры, и наверняка последняя попытается устранить его, дабы обезопасить как собственную организацию, так и столь полезных преступному миру «карманных стражей».

Когда герои ступили в особняк осведомителя стражи, того уже окружили обнажившие клинки головорезы, возглавляемые самой Мойрой. Последняя была в бешенстве: ее предал один из сподвижников, в ведении которого находилась сеть складов, используемых для хранения контрабанды.

В последовавшем противостоянии герои покончили с Мойрой, обезглавив тем самым гильдию воров, после чего сопроводили Фихелиса в оплот городской стражи; последний уповал на то, что капитан Брелайна укроет его, ведь наверняка выдал информатора Мойре один из стражей, о нем ведавший.

Что ж, противостояния между стражами и ворами в Доках не случилось, и теперь Брелайна просила искателей приключений обратить взор за городские стены, благо и за оными хватало проблем. «Доки не показались бы ворам столь лакомым кусочком, будь торговые тракты, огибающие Трясины, безопасны», - говорила капитан своим новобранцам. – «К тому же, где-то там сгинул посол из Глубоководья. Торговля между нашими городами в последнее время фактически пресеклась, а исчезновение посла еще больше усугубит наши отношения. К тому же, отношения с Лусканом остаются натянуты, и отсутствие поддержки со стороны Глубоководья делает нас уязвимыми. Я боюсь, что посла могли захватить орки, принадлежащие к племенам, населяющим сии земли. Обычно племена требуют выкуп, однако на сей раз подобных требований не последовало, посему я и сомневаюсь, что посол находится в плену у орков».

Брелайна велела героям немедленно выступать к Старому Совиному Колодцу и разыскать посла, ведь сие неспокойное время, когда отношения с Лусканом предельно натянуты, Невервинтеру как никогда необходима поддержка Глубоководья.

...Покинув город, герои устремились в Горы Мечей, и вскоре достигли Старого Совиного Колодца, поблизости от которого нашли прибежище орочьи племена. Лишь сравнительно недавно Сероплащники из Невервинтера под началом входящего в Девятку дворфа Каллума сумели выбить орков, удерживавших колодец на протяжении последних десяти лелт, из сей области, находящейся на пересечении торговых трактов, дабы обезопасить дороги в Трибоар и Яртар; необходимо сие, дабы пополнить казну Невервинтера, практически опустевшую после конфликта с Лусканом.

По пути к отряду героев примкнул гном-бард Гробнар Гномьи Руки – создание весьма болтливое и неугомонное. После нескольких попыток отвадить его, герой попросту махнул рукой, пытаясь не обращать внимание на непрестанные россказни гнома, некоторые из которых, надо признать, оказались весьма забавными.

У Старого Совиного Колодца - единственного источника воды в округе - кипела работа: следуя приказам Каллума, Сероплащники возводили укрепления, готовясь отбить следующую атаку орков, должную последовать в самом скором времени. Герои поведали, что разыскивают посланника из Глубоководья, на что дворф лишь пожал плечами: «Иссани? Он еще не появился, хотя должен был прибыть сюда еще десять дней назад. Я отправил на поиски его лазутчика».

Защитников Старого Совиного Колодца было немного: армия Невервинтера изрядно потрепана, а когда многие торговые тракты перекрыты и исчезают посланники, помощи от Союза Лордов ждать не стоит... Посему герои примкнули к Сероплащникам в противостоянии оркам, благо те не замедлили себя ждать.

В ходе ожесточенной, но короткой сечи орки были отброшены назад, и Каллум вздохнул с облегчением: к счастью, противостоял им лишь небольшой отряд. Если бы орочьи отродья атаковали в полную мощь, у солдат Невервинтера не было бы ни малейшего шанса на победу. Но нет худа без добра – похоже, кто-то еще нападает на орков, что дает воинам Каллума возможность построить укрепления у колодца. Кто именно выступает против орков – дворф и сам не знал, признавшись, что неведомый союзник старательно избегает всяческих контактов с ним. «Орки называют его Каталмах», - припомнил Каллум. – «Они говорят, что нападает они без предупреждения и вне зависимости от того, сколь многочисленны противники его. Подобным именем орки именуют лишь тех, кто беззаветно посвящает себя сражениям. По мне, так он просто стремится к гибели. Ведь рано или поздно все племена близ колодца выступят на его поиски, и начинает его завершится».

К командующему подоспел лазутчик, отправленный прежде на поиски посланника, доложив, что все без единого сопровождавшие Иссани воины убиты, а сам посланник бесследно исчез – наверняка захвачен орками. Каллум предположил, что, возможно, поиски следует начать, навестив племя орков Яйсог Обгладывающего Кости – не самое большое, но одно из старейших и наиболее хитроумных. Яйсог вполне может знать, кто расправился с сопровождающими посланника солдатами. «Полагая, повинно может оказаться племя Выкалывающих Глаза, ведомое Лограмом Выкалывающим Глаза», - размышлял Каллум. – «Это сильнейшее из племен, и именно оно верховодит иными племенами, в том числе и Обгладывающими Кости, и возглавляет нападения на Старый Совиный Колодец. Если нам повезет и мы прикончим Лограма, сплотившего племена, орки мгновенно передерутся между собой, а мы укрепим свои позиции здесь». Согласно донесениям, «Каталмах» наносил удары именно по воинам Лограма, стало быть, знал, где находится сие племя и его вождь; увы, сими сведениями Каллум не владел.

Следуя указаниями Каллума, герои углубились в Горы Мечей, стремясь достичь логова Яйсога Обгладывающего Кости.

...Не ведали они покамест, что племя Лограма вооружили миньоны лорда Гариуса; орки, в свою очередь, захватили в плен посланника Глубоководья, а также передали жрецам теней мертвецов для обращения тех в нежить. Гариус требовал, чтобы Сероплащники были выбиты из горных пределов близ Старого Совиного Колодца, и надеялся, что орки действительно окажутся полезны ему в сем...

Ступив в логово Обгладывающих Когти, герои сразили немало выступивших против них орков, после чего потребовали у Яйсога ответа, где содержат сородичи его пленного посланника. Тяжело вздохнув, вождь признался, что именно Лограм вынудил иные орочьи племена атаковать Сероплащников у Старого Совиного Колодца, заверив вождей в том, что таким образом они заставят людишек покинуть сии горы. О том, где находится Лограм, Яйсог не ведал; знал лишь, что логово Выкалывающих Глаза сокрыто в сердце горных пределов, в юго-восточном направлении.

В одной из сопредельных пещер обнаружили искатели приключений мужчину, представившегося послом из Глубоководья. Поблагодарив спасителей, тот опрометью бросился к выходу из сети каверн, заверив героев, что непременно доберется до Невервинтера.

...Герои продолжили прочесывать Горы Мечей в поисках укрывища племени Выкалывающих Глаза, и в одном из ущелий схлестнулись с очередным отрядом орков. В сем противостоянии на помощь искателям приключений пришел отряд неких воителей, и по завершении сражения командующий оным, представившись Касавиром, паладином Тира, обратился ко встреченным героям, поведав, что вот уже несколько месяцев охотится за орочьими отродьями в сих пределах.

«А когда силы Невервинтера вознамерились вернуть Старый Совиный Колодец, мы удвоили свои усилия», - рассказывал паладин. – «Теперь, когда орки атакованы с двух сторон, они не могут собрать достаточно сил, чтобы отбить Колодец». Герои поведали новым знакомым о том, что стремятся разыскать Лограма, и Касавир, прозванный орками «Каталмахом», предложил новым знакомым объединить усилия в низвержении орочьего вождя.

Паладин знал, где скрывается клан Выкалывающих Глаза, ведь наверняка гибель Лограма разрушит союз орочьих племен Гор Мечей. Сподвижница своей, Катрионе, Касавир велел уводить входящих в отряд его людей к лагерю Сероплащников, и сделать все возможное, чтобы сдержать натиск орков у Колодца. Ведь если покончить с Лограмом не удастся, очевидно, что вождь Выкалывающих Глаза соберет силы всех племен в решающей атаке на Старый Совиный Колодец, и маловероятно, что защитникам оного удастся выстоять.

Отряд искателей приключений спустился в сеть пещер, где ютились орки клана Выкалывающих Глаза, однако, к удивлению героев, означились здесь не орки, но и люди! Чемпионы Невервинтера стали свидетелями того, как четверо незнакомцев, пребывающих в одной из каверн, общаются между собой на предмет того, что пленник их отказывается говорить, а посему некто по имени «Лорн» будет весьма недоволен. И если сломить пленника окажется невозможно, им придется поискать иного посла, действующего по их воле в пределах Невервинтера.

Посла?.. Герои озадаченно переглянулись. Возможно, люди сии имеют в виду посла из Глубоководья, но того искатели приключений уже успели вызволить, обнаружив в обиталище Яйсога... Как бы то ни было, допросить воинов возможным не представилось, ибо бросились те в атаку... и полегли все, как один.

В центральной каверне лицезрели герои Лограма, который, заметив ступивших в зал чужаков, рывком поднялся на ноги с трона. «Невервинтер не осмеливается присылать своих серых выкормышей сюда», - сплюнул он. – «Вместо них приходят убийцы». «Мы не убийцы, Лограм», - отвечал ему Касавир. – «Ты приказал орочьим племенам атаковать мирян Невервинтера... и мы здесь, чтобы остановить тебя».

Взгляд орочьего вождя надолго задержался на паладине, и Лограм понимающе кивнул, процедив: «Стало быть, вот ты каков, «Каталмах», нападавший на нас, чтобы серые выкормыши успевали передохнуть и собраться с силами... странно, почему подданные мои так тебя страшатся». Из теней выступил Яйсог, успевший предупредить Лограма о неминуемом визите искателей приключений, и немало орков – личная стража вождя.

Но в сражении, разразившемся в подгорных пещерах, пали и Лограм, и Яйсог; наверняка теперь племена орков в отсутствие сильного лидера схлестнутся между собой, ибо такова их природа. Судя по всему, непосредственной угрозы для Старого Совиного Колодца и земель, сопредельных с Невервинтером, не существует боле...

Здесь, в «тронном зале» Лограма, обнаружили герои ступени, ведущие вниз, и, спустившись по них, обнаружили себя в чертоге, пребывало в котором немало человеческих трупов. Касавир узнал в покойных воинов, сражался с которыми рука об руку, но почему они находятся здесь?.. Ведь орки не погребают противников в чертогах наряду с собственными бойцами! Зачем же они проволокли сюда людей, которых сразили в противостояниях близ Колодца?..

К тому же, Элани предупредила спутников, что ощущает некую силу, источаемую как сими пещерами, так и телами – силу, подобную тени, смерти!.. «Я и прежде ощущала подобное, в сердце Трясины», - молвила друида. – «Тень здесь густы, просачиваются в землю... то, что заполонили Трясину, пребывает и здесь. Мы должны выяснить, что является причиной этому... мору. Ведь иначе он может продолжить свое распространение».

Пребывало в сих коридорах немало нежити, и худшие подозрения героев подтвердились, когда путь им преступил жрец теней, молвил: «Я ощутил, как луч света проник в царствие мое, пытаясь исторгнуть тени». «Что ты творишь?» - в гневе вопросил Касавир. – «Ты лишаешь эти души посмертия». «Вспомни, как они погибли, паладин», - отвечал жрец. – «С тех пор, как ты появился здесь, в горах льются реки крови. Ведь сих мертвецов ты вел за собой из одной славной битвы в другую. Я же дарую им милосердие и шанс отомстить!» «Не знаю, какой силе ты поклоняешься», - медленно произнес Касавир, - «но я чувство зло в тебе. Оно коснулось тебя и проникло куда глубже, чем ты можешь себе представить». «Знаешь, паладин», - вздохнул жрец теней, - «тени всегда проникают гораздо глубже, чем мы представляем... да и в твое сердце тоже, думаю».

Стало быть, жрец теней использовал объявший Горы Мечей хаос для создания очередной армии нежити. Но здесь, в логовище орков, герои положили конец существованию нечестивого священнослужителя, а в одной из сопредельных пещер обнаружили посланника из Глубоководья, Иссани. Но... кем же был человек, встреченный ими в пещерах Обгладывающих Кости?!.

Довольно скоро разрешилась и эта загадка, ибо индивид сей, оказавшийся лусканцем, наряду с отрядом орков дожидался искателей приключений у выхода из логова покойного Лограма. Стало быть, выступал он союзником сил, оказывающих поддержку орков...

Покончив с противниками, герои вернулись в лагерь Сероплащников у Старого Совиного Колодца, вверив посла попечению воителей Невервинтера. Каллум поведал искателям приключений, что нападения орков внезапно прекратились – теперь они наверняка передерутся друг с другом!..

Касавир и Каллум приветственно кивнули друг другу: похоже, знакомы они с давних пор. «Я так и думал, что ты командуешь отрядом, атакующим орков», - сдержанно произнес дворф. – «Я в долгу перед тобой, но ты ставишь меня в трудное положение, Касавир. Ты неожиданно исчез, и поговаривали, что тем самым ты презираешь верность Невервинтеру. Но я ни словом не упомяну о тебе в своем докладе Совету. Считай, что Касавира здесь никогда не было. Полагаю, у тебя были свои причины на то, чтобы оставить служение нашему городу».

Касавир заверил Каллума, что сотня воителей его примкнет к Сероплащникам в защите Колодца; сам же он намеревался продолжить странствие наряду с героем, ибо загадка серебряных осколков весьма заинтриговала его.

...Капитан Брелайна поведала вернувшимся в город героям, что подвиги их в Доках укрепили позиции стражей в сем квартале, однако притянули к оному взоры «хищников» - лусканцев! Война Невервинтера с сим градом завершилась совсем недавно, а сейчас Лускан пытается воспользоваться сумятицей в Доках, чтобы внедрить лазутчиков среди мирян Невервинтера. «Мы получили донесение, что один из их лазутчиков пытается проникнуть в город на борту лусканского торгового судна, «Морского призрака», - молвила Брелайна, после чего велела героям спешить в Доки, подняться на борт помянутого корабля и пресечь на корню замыслы лусканцев.

...Лорн был вынужден доложить лорду Гариусу, что отряд искателей приключений спутал все их планы касательного Старого Совиного Колодца, и жрецы теней не сумели создать армию нежити в сем регионе. «Я приказывал тебе лишь сдерживать силы Невервинтера, перекрыть их торговые тракты через горы», - зло прошипел Гариус, с гневом взирая на коленопреклоненного воителя, - «но вместо этого ты дал Невервинтеру надежду и победу у Колодца, что позволит нашему противнику бросить силы на иные рубежи».

«Форт Локке и Высокий Утес все еще остаются нашими, лорд Гариус», - напомнил Лорн своему повелителю, - «и внимание Невервинтера будет приковано к этим селениям, а не к нам». «Форт Локке и Высокий Утес», - поморщился Гариус. – «Ты, вероятно, не слышал, что в этих местах нам были нанесены сильнейшие удары. А теперь ты приходишь и говоришь, что Старый Совиный Колодец для нас потерян, а жрецы мертвы. Быть может, я позволю тебе лично сообщить эти новости Королю Теней. Ты этого хочешь, Лорн?»

Лорн жизнью поклялся, что случившееся не повторится боле, а чародейка Торио, верная сподвижница Гариуса и служительница Короля Теней, бывшая свидетелем сему разговору, усмехнулась. Могучего Лорна одолел какой-то безвестный искатель приключений?..

На борту «Морского призрака» герои и сопровождавшие их городские стражи сразили немало лусканцев, и сопровождавшего их чародея, Ахию Лазурного. «Корабль был ловушкой, в которую ты должен был угодить, ибо господин мой недоволен тем, что ты встаешь у него на пути», - молвил израненный маг, обращаясь к герою. «В этом случаю Лускану надлежит держаться подальше от Невервинтера», - процедил тот, но Ахия лишь покачал головой: «Лускан? Думаешь, мой господин и Лускан – одно и то же? Нет, суть такова, что четыре шпиля Сторожевой Башни покамест не ведают о том, что задумал господин Пятой». «Господин Пятой?» - нахмурился герой. «Да, Черный Гариус, мой господин», - закивал маг. – «Но он не служит Лускану – его амбиции простираются куда дальше. Когда Лускан осознает, что он задумал, что навряд ли обрадуется сему, но будет уже слишком поздно».

Ахия вознамерился было покончить с героем последним заклинанием, но тот оставался начеку, сразил коварного чародея, после чего наряду с товарищами поспешил вернуться в оплот стражи и поведать о случившемся капитану Брелайне. Последняя известила героев, что только что получила весть от Девятки – похоже, в город проникли ассасины, и Брелайна настаивала на том, чтобы покончили с ними исключительно ее новобранцы.

Посему искатели приключений выступили к заброшенному зданию на окраине Купеческого квартала. Здесь столкнулись они со множеством клинкотварей и гитиянки... но открылся в одном из посещений портал, выступил из которого металлический голем. Последний атаковал как гитиянки, так и героев, а когда последние дали конструкту достойный отпор, скрылся в портале, коий незамедлительно исчез. Стало быть, противостоит искателям приключений некая третья сила, не состоящая в союзе с гитиянки...

По возвращении в оплот городской стражи лицезрели герои воителей Девятки под началом капитана Неваля, спорящего с Брелайной. «Твои приказы состояли в том, чтобы сообщить нам местонахождение ассасинов, с которыми мы сами бы покончили», - настаивал Неваль. – «И теперь, с гибелью лорда Хокса, у городской стражи должно быть немало иных забот».

«Я полагала, что с ассасинами с легкостью справятся мои новобранцы, и оказалась права», - возражала Брелайна, указав воителям на ступивших в помещение героев. – «Мне кажется, Девятке и магам из Башни Плаща надлежит следить на порядком в квартале Черного Озера. Надеюсь, ты не обвиняешь нас в гибели лорда Хокса. Насколько помню, мои люди должны были охранять ворота, ведущие в квартал, и передавать вести Девятке и магам Башни Плаща. Конечно, мы всегда готовы служить Невервинтеру... и если вы хотите, чтобы мы помогли расследовать вершимые в квартале Черного Озера убийства, мы будем рады помочь».

Капитан Неваль на предложение Брелайны с готовностью согласился, и капитан городской стражи поведала героям, что смерть лорда Хокса во многом походит на гибель лорда Далрена: на телах нет никаких видимых следов насилия.

Обретя наконец официальное дозволение ступить в квартал Черного Озера, герои поспешили нанести визит мудрецу Алданону, дабы расспросить того о серебряных осколках. Последний отнесся к визитерам весьма настороженно, рассказал о том, что вынужден был наложить охранные чары на собственный дом, ведь местные дворяне жаждут заполучить сие скромное жилище во что бы то ни стало!

Неведомо, имеют ли под собой основание опасения мудреца или эксцентричность его с годами лишь возросла, но герой поспешил поведать Алданону в подробностях всю свою историю, ровно как и продемонстрировать таинственные серебряные осколки. «Правильно сделал, что пришел», - деловито потер руки старый чародей, дослушав рассказ до конца. – «Недавно я обнаружил осколок, подобный тем, которые ты принес с собой».

Довольно долго ворожил Алданон над тремя осколками, и, похоже, остался доволен результатами своих магических изысканий. «Похоже, в этих осколках дремлет магическая сила», - изрек он наконец, обращаясь к герою, - «или осталась она с тех пор, как осколки сии были единым целым... или же источник ее – сила, расколовшая этот предмет. Более того, осколки резонируют, когда находятся поблизости друг от друга, и магическая энергия, источаемая ими, возрастает.

Эти осколки – обломки серебряного меча гитиянки – расы обитателей Астрала, верховодит которой Влаакит, Королева-лич. Века назад прародителями гитиянки были люди, и пребывали они в ином плане бытия, будучи порабощенными иллитидами, прорицателями разума... Затем появилась воительница Гит, которая возглавила восстание своего народа против иллитидов, и именно ее почитают героем и прародительницей гитиянки. Серебряные мечи, даруемые Королевой-личем величайшим из рыцарей-гитиянки, созданы с целью рассечения серебряных нитей, связующих астральные проекции странников в Астрале с их физическими телами. Выглядят они как самые обыкновенные мечи, но в бою обращаются в светящееся жидкое вещество.

Думаю, гитиянки появились на Фаэруне, чтобы вернуть осколки своего серебряного меча. Никогда не слышал прежде о том, что подобное оружие может быть разбито. Возможно, гитиянки сами хотят узнать, как это можно произойти, потому и стремятся заполучить осколки».

Алданон не знал, возможно ли восстановить серебряный меч; к тому же, имеющихся у героя трех осколков для цели сей явно недостаточно. «А вот Аммон Джеро, бывший десятилетия назад придворным магом в Невервинтере, мог знать больше», - неожиданно заявил мудрец. – «Ведь он владел самым настоящим серебряным мечом. Но сейчас он мертв... и я случайно узнал об этом, ведь он вел весьма тихую жизнь и не любил огласки. Семья его покинула Невервинтер после войны и гибели Аммона».

«О какой войне ты говоришь?» - не преминул уточнить герой. «О, то были поистине темные времена», - вздохнул старец. – «Смерть и хаос, и все по вине самопровозглашенного Короля Теней. Насколько я знаю, никакой он не король, а чернокнижник и призыватель демонов. Его армия демонов атаковала Невервинтер несколько десятилетий назад. В последовавшем противостоянии воинства Невервинтера и демонов были уничтожены, а о Короле Теней с тех пор ничего не было слышно. Одни слухи говорят о том, что пленила его какая-то секта магов, другие – что его собственные служители-демоны утащили в Бездну».

Алданон рассказывал, как пытался отыскать какие-либо записи Аммона касательно подобных серебряных мечей, но не преуспел в этом. «Или он унес знания с собой в могилу, или же оставил в Гавани», - сокрушался мудрец. – «Это его личное убежище, и никто не ведает, где находится оно. Возможно, сведения о Гавани возможно отыскать в городских архивах, находящихся здесь же, близ Черного Озера».

За зацепку сии герои не преминули ухватиться, и, простившись с мудрецом, поспешили к городским архивам; на прощание Алданон передал герою серебряный осколок, коим прежде владел.

В городских архивах уже хозяйничали гитиянки и клинкотвари; перебив сих созданий, проследовали герои в потаенное хранилище, пребывали в котором фолианты и свитки, содержащие не подлежащие разглашению тайны. Но, похоже, гитиянки уже успели обнаружить местонахождение Гавани, и оказалось оной небольшая ферма близ Высокого Утеса, где по сей день проживала наследница Аммона Джеро, Шандра.

Не теряя ни минуты, герои покинули Невервинтер, устремившись к означенной ферме; если опередят их гитиянки, надежды узнать тайну серебряного меча не останется боле... И выходцы с Астрального Плана, и искатели приключений достигли жилища Шандры Джеро одновременно. Не тешась излишними сомнениями, гитиянки предали огню дом и амбар оторопевшей от подобной наглости девушки; герои же сумели уберечь Шандру от гнева гитиянки, после чего предложили сопроводить ее в Невервинтер, где, как уверяли они, дева пребудет в безопасности.

Лишь вернувшись в таверну Дункана и отобедав, сумели они переговорить и объясниться. Шандра не разумела ровным счетом ничего из происходящего: кем были создания, ее преследующие?.. «Они хотят узнать то, что знал Аммон Джеро», - произнес герой, испытывающе глядя на девушку, но та недоуменно покачала головой: «Аммон Джеро? Он был моим дедом. Или прадедом... или прапрадедом?.. Он давным-давно умер, и какое отношение имеет происходящее к нему?»

«А знаешь ли ты что-либо о Гавани Аммона Джеро?» - продолжал спрашивать герой. «Мама упомянула о ней, когда я была еще ребенком», - припомнила Шандра. – «Но я думала, это просто сказка. Мама грозилась, что оставит меня там, если я не буду послушной девочкой. Но я не знаю, где находится Гавань. Мама говорила что-то о... пути, которым надлежит пройти, чтобы оказаться там. Как будто преодолеть какие-то испытания, но не могу вспомнить подробнее, о чем она говорила. Также она упоминала, что вход в Гавань требует немного свежей крови. И не чьей-нибудь, а одного из рода Джеро. Мама рассказывала, что Гавань подобна страшному гигантскому лабиринту, в котором гибельные ловушки и твари, призванные из Бездны. Может, она преувеличивала или просто пугала меня, но в любом случае: Гавань – последнее место, куда я отправлюсь по доброй воле».

Сей же ночью гитиянки атаковали таверну, а когда герои отразили натиск, то обнаружили, что противники их похитили Шандру Джеро!.. Один из постояльцев Дункана, следопыт по прозвищу Епископ, придирчиво осмотрел следы, оставленные гитиянки на полу таверны и близ нее, обнаружив веточки из Леса Заката. Стало быть, оплот противника пребывает в сем направлении, в землях, находящихся под контролем сил Лускана.

Меньше всего на свете Епископ стремился углубляться на вражескую территорию, однако Дункан настоял на этом, припомнив о долге следопыта. Вздохнув, последний покорно согласился провести героев к Лесу Заката...

...Покинув город, искатели приключений, ведомые Дунканом, устремились на север, к границе, разделяющей земли Невервинтера и Лускана. Гиты были исполнены решимости остановить преследователей, устраивали засады у них на пути. Герои, однако, продолжали следовать за гитиянки на север, миновали деревушку Уголек, и вскоре достигли горной гряды, где на одном и плато пребывал лагерь уроженцев Астрала.

Те всеми силами старались покончить с тем, именовали коего «Калач-Ча», и спутниками его. Тем не менее, достигли герои вершины горы, означился на которой спуск в потаенные руины одного из городов Иллефарна, разрушенного Незерилом. Узнав об случившемся, чародеи Иллефарна сотворили могучего Стража, но произошло это в иных землях Побережья Мечей.

Ныне руины подгорного града наводнили гитиянки, и один из них, наряду с сородичами преградив путь героям, постановил: «Зиэйра предвидела твое появление, Калач-Ча, посему и направила нас сюда. Она – Искательница Мечей высшей касты, приближенная Королевы-лич. В задачу нашего ордена входит поиск утерянных серебряных мечей и расправа над глупцами, дерзнувшими выкрасть их. Серебряные мечи – священный дар Королевы-лич ее рыцарям. Многие чужеземцы жаждут их мощи, и кража подобных реликвий – самое страшное злодеяние, которое только представить можно».

Гитиянки атаковали, и герои, покончив с ними, углубились в руины, с удивлением лицезрев некоего чародея, приказывающего призванному демону-хезроу, Заксису, отыскать в сих кавернах предводительницу гитов и забрать серебряные осколки, коими она владеет. Помимо хезроу, чародей привал немало суккубов и импов, и атаковали те гитиянки; сам же маг поспешил ретироваться, не желая принимать участие в резне.

В одном из помещений руин заметили герои металлического голема, которого прежде лицезрели в убежище гитов в Невервинтере. Но сейчас конструкт оставался недвижим; возможно, после прежнего противостояния он оказался настолько обессилен, что лишился остатков подобия жизни, коими был наделен. С тех пор и пылится голем в логове гитиянки, им на потеху...

В чертогах, примыкающих к центральным пределам подземных руин, искатели приключений столкнулись с суккубами, насмехающимися над находящимися в центре колдовского круга дьяволом. Последний угрюмо молчал, созерцая низших демонесс и сознавая в полной мере собственное бессилие покончить с ними...

Наблюдая, как герои расправляются с суккубами, дьяволь признался им, что призван на смертный план бытия он был гитами, которые приказали ему навести магический барьер, препятствующий проникновению в центральные области руин. Дьявол постарался на славу, сотворив барьер, существующий за пределами Прайма; как следствие, миновать его ничто не в силах.

Уничтожить барьер возможно лишь одним способом – изгнать дьявола из смертного плана; герою уроженец Нижних Планов сообщил свое истинное имя – Мефазм, и герой, произнеся его, повелел дьяволу покинуть сей мир. Барьер обратился в небольшую внепространственную сферу, которую дьявол велел искателю приключений сохранить; как знать, быть может, пригодится?..

Сам же он не преминул оставить Торил, и герои продолжили исследование руин, обнаружив вскоре дверь, проломить которую пытался Заксис. Убедить недалекого демона в том, что преследуют они одни и те же цели, труда не составило, и Заксис с готовностью известил чужаков, что стремится заполучить серебряные осколки, владеет которыми женщина из рода гитиянки, укрывшаяся за дверью. И если не выполнит он поручения, господин его будет недоволен; Заксис обмолвился, что несколько десятилетий назад оный призвал множество демонов и развязал войну с Невервинтером. Звучало знакомо... «Твой господин – Король Теней?» - полюбопытствовал герой, но Заксис лишь пренебрежительно передернул плечами: «Имена ничего не значат для Заксиса – лишь сила и власть имеют вес».

Демон вновь ударил в дверь, и магический взрыв – следствие загодя наложенных чар – уничтожил как дверь, так и бедолагу Заксиса... Герои переступили порог чертога, заметив, что пребывают в оном немало гитов; в углу помещения в клети томится Шандра, а в центре высится сияющий портал, угадывается за которым фигура гитиянки.

«Появление демонов оказалось неожиданным», - молвила Зиэйра, обращаясь исключительно к герою и демонстративно игнорируя его спутников. – «В отличие от твоего собственного. Твой приход я уже давно наблюдаю в своих видениях. Ты действительно полагал, что сумеешь скрыться от нас? Ты украл наши осколки, осквернил их своим прикосновением, и теперь умрешь, Калач-Ча».

«Ты похитила Шандру и ответишь за это злодеяние», - постановил герой, и гитиянки зло прошипела: «Ты не в том положении, чтобы требовать от меня что-либо. Ответишь за злодеяния ты, и никто иной... наряду с этой хрупкой девой, последней из рода Джеро». «Но в чем состоят мои злодеяния?» - озадачился герой, и Зиэйра с готовностью пояснила: «Ты покончил со многими моими сородичами, а также владеешь реликвиями, для гитиянки священными – фрагментами серебряного меча».

«А Шандра тебе зачем?» - спрашивал герой, и отвечала Искательница Мечей: «Затем же, что и тебе. Она – последняя из рода того, кто украл у нас серебряный меч. Грех его перешел к наследникам. Более того, украденный меч оказался расколот, и теперь нам приходится собирать осколки!» «И ты полагаешь, Шандра приведет тебя к серебряному мечу?» - искатель приключений тщетно пытался понять логику собеседницы. «В разуме ее находится искомое мной знаний», - без тени сомнений постановила та. – «Я выверну наизнанку все без исключения ее воспоминания... и когда обрету то, что мне необходимо, покончу с ней».

Время разговоров прошло, и Зиэйра потребовала, чтобы герой передал ей осколки серебряного меча – в обмен на быструю смерть. Однако Искательница Меча, сотворив несложный магический двеомер, обнаружила, что один из осколков меча находится в теле героя; подобное стало откровением и для него самого. Впрочем, гитиянки не видели в этом особой проблемы: острым клинком возможно с легкостью извлечь осколок.

В последовавшем кровопролитном сражении герой и спутники его покончили со множеством гитов, а также уничтожили наведенный Зиэйрой портал, вынудив Искательницу Мечей принять бой на смертном плане, где была она уязвима...

Израненная, Зиэйра осела на каменный пол, прохрипел: «Думаешь, на этом все и закончится, Калач-Ча? Уверена, боль, нанесенная тобой, возвратится тысячекратной. Королева-лич узнает о моей гибели... но будет слишком поздно. Участь, предначертанная тебе, станет достаточным отмщением». «Мы бы могли решить все, не прибегая к сражению», - осторожно заметил герой, но женщина лишь горько усмехнулась: «Это не нас тебе следовало бояться. Убрав нас с пути, ты поставил под угрозу собственных сородичей – и всех иных обитателей сего плана бытия. Гитиянки тебя больше не побеспокоят – это был наш последний оплот, находились в котором те, кто стремился собрать осколки меча... Зло пробуждается, Калач-Ча, и, убив меня, ты будешь противостоять ему в одиночестве. Древний враг придет за тобой – тот, существует который целое тысячелетие. Ты уже ощутил его существование, и со временем он становится лишь сильнее. Этот враг – Король Теней... Если преуспеет он в воплощении своих замыслов, ваша цивилизация обратится в пыль, и все сущее поглотит Тьма. Встретимся в посмертии, Калач-Ча... не думаю, что ждать мне придется долго».

Завершив свое мрачное пророчество, Искательница Мечей скончалась. Отгоняя невеселые думы, герой сосредоточился на деяниях текущих; освободив Шандру из клети, наряду с верными товарищами он устремился к выходу из сих древних руин, намереваясь как можно скорее достичь Невервинтера...

Позже, вернувшись в таверну, герой поведал о своих приключениях дядюшке Дункану, и тот, внезапно посерьезнев, счел необходимым рассказать ему о приснопамятном сражении ратей Невервинтера с ордою Короля Теней, случившейся близ Западной Гавани. «Ты был лишь маленьким ребенком, когда это случилось», - говорил эльф, - «и рану на твоей груди оставила лишь шальная стрела». О том, что в ране этой пребывает серебряный осколок, Дункан и помыслить не мог, и был несказанно поражен сим откровением.

«Что ж, у тебя есть право все знать», - продолжил трактирщик. – «Армия Короля Теней атаковала Западную Гавань неожиданно, безо всякого предупреждения. Селяне бежали во все стороны, надеясь оказаться как можно дальше от поле брани... Но супруга Дегана Шейла и твоя мать Эсмерелла остались, чтобы спасти тебя. В то время, как демоны атаковали селение, они бежали к твоей колыбели. К тому времени, как Деган осознал, что женщин нет среди селян, было уже слишком поздно. Он мог лишь издали наблюдать за селением, кипело в котором страшное сражение».

«Но мне рассказывали, что моя мама умерла при родах», - изумился герой, и Дункан признался: «Утаить от тебя то, что случилось с твоей матерью, было не моим решением... и мой брат будет в ярости, если узнает о том, что я все тебе рассказал. Я думаю, что... он считает, что это могло оказаться ударом для тебя... И когда немногочисленные выжившие вернулись в деревню, то обнаружили в оной единственного выжившего – тебя... Твоя мама... так много крови... она сжимала тебя в руках, а в груди твоей зияла глубокая рана. Она пыталась закрыть тебя своим телом, но... Должно быть, осколок пронзил ее насквозь и вошел в твое тело. Никто даже предположить не мог, как тебе удалось выжить. Но рана твоя затянулась лишь в считанные дни, остался лишь шрам. И если нанес ее осколок, остается много вопросов... ответов на которые, боюсь, у меня нет».

Что до Шандры Джеро, девушка приняла решение примкнуть к отряду искателей приключений, ведомого нашим героем, ибо теперь, когда ферма обратилась в пепелище, возвращаться ей некуда...

Чародейка Торио, проследовав в тронный зал лорда Нашера, обратилась к последнему, потребовав наказать убийцу, ответственного за гибель селян деревушки Уголек, находящейся на землях Лускана – на окраине Леса Заката. Лорд Нашер сознавал, что наверняка лусканцы пытаются вновь плести какие-то интриги, но договор о выдаче преступников, подписанный правителями обоих городов, принуждал его принять меры к разрешению сложившейся непростой ситуации.

Обратившись к Невалю, лорд Нашер приказал воителю отправить лазутчиков к деревушке, дабы подтвердить или опровергнуть справедливость слов коварной чародейки. «В поисках истинного убийцы нам может помочь наш агент, Сэнд», - предложил правителю Неваль. – «Уверен, он сумеет помочь нам обнаружить истинного убийцу вне зависимости от того, сколь тщательно Лускан постарается сокрыть его личность». «Сэнд? Помню такого...» - кивнул лорд Нашер. – «Я думал, он был нашими глазами, но не по доброй воле». «В этом вопросе мы можем всецело доверять ему, милорд», - заверил сюзерена Неваль. – «Он получает огромное удовольствие, выводя Лускан на чистую воду».

Неваль поспешил в таверну, где, как он знал, коротали время новобранцы городской стражи, поведал героям о том, что Лускан поспешил обвинить их в гибели жителей деревушки, через которую проходили они, разыскивая логово гитиянки. И если утверждения лусканцев опровергнуть не удастся, у властей Невервинтера не будет иного выхода, кроме как выдать «преступников» чародеям Сторожевой Башни Арканы, ибо подписанный договор связывает им руки.

Однако Неваль отказывался выдать доблестных воителей городской стражи шелудивым псам из Лускана, посему надлежало герою, названному Торио зачинщиком злодеяния, пройти посвящение в рыцари; таким образом, суд над ним станет возможен лишь в Невервинтере, пред очами лорда Нашера.

Неваль предлагал герою навестить сира Грэйсона, одного из верных рыцарей лорда Нашера, и стать его сквайром. Ведь дело в любом случае дойдет до суда, и если не сумеет искатель приключений доказать невиновность свою и спутников, казни им не избежать; другое дело, в суде, вершимом в Невервинтере, можно рассчитывать на справедливый исход слушаний. И пока ситуация сия не разрешится, покидать городские стены героям строго-настрого воспрещается.

Вскоре в таверну ступил эльф, представившийся Сэндом, и, обратившись к герою, заверил того, что прежде всего ратует за справедливость, а если выдача «преступника» Лускану состоится, он непременно будет казнен. «Не понимаю, почему ты хочешь помочь нам», - молвил герой, и Сэнд, тяжело вздохнув, процедил: «Если тебя однажды сокрушают политические игры, ты осознаешь, что должен радовать за справедливость, ибо в противном случае сокрушат они и иных». Больше эльф к сказанному не добавил чего, но герои согласились, что должны дать ему шанс, ведь нынешнее сражение мечами не выиграть.

Согласившись принять помощь Сэнда, искатели приключений наряду с эльфом вернулись в оплот городской стражи, где дожидался их сир Грэйсон Коррет, паладин Тира. Рыцарь тепло приветствовал героя признался, что капитан Брелайна и сир Неваль высоко отзывались о его потенциальном сквайре, посему сир Грэйсон, поведав искателю приключению о рыцарском кодексе, сообщил, что надлежит тому провести ночь в неусыпном бдении в Долине Покоя – то древняя священная традиция. Сей ночью будущему сквайру надлежит размышлять о приносимых клятвах, просить благословления богов... а на следующее утро примыкают они к рыцарскому братству.

Наказав спутникам дожидаться его в таверне, герой последовал за сиром Грэйсоном в Долину Покоя – священную землю, возносились на которой молитвы, обращенные к Хельму, Темпусу, Торму, Тиру, иным божествам. Обещав вернуться утром, рыцарь оставил героя в одиночестве...однако примкнула к последнему Шандра, повсюду следующая за своим наставником.

Герой велел девушке возвращаться в город, ведь ночь сию он должен провести в одиночестве и бдении... когда атаковали их ассасины; перебив оных, на руке предводителя их обнаружил герой кольцо с символом Круга Мечей Лускана. Похоже, противники проведали о замысле посвящения героя в рыцари, и вознамерились помешать сему – покамест безуспешно...

Поутру сир Грэйсон нарек героя своим сквайром, и таким образом тот обрел дворянский титул. После чего, проследовав в замок Невервинтера, рыцарь представил нового сквайра лорду Нашеру, к вящему возмущению чародейки Торио – посланницы Лускана в Северной Жемчужине.

Однако даже тот факт, что суд над героем состоится в пределах Невервинтера, означает лишь то, что куплено немного времени, однако надлежит выяснить, что в действительности случилось в деревушке Уголек. Посему герою как можно скорее надлежит доказать свою невиновность...

Сэнд предложил новопосвященному сквайру отправиться в порт Лласт, дабы встретиться с офицером Геромосом – человеком, весьма сведущим в вопросах касательно окрестных земель и их обитателей. Быть может, он сумеет пролить свет на свершенное в Угольке злодеяние?.. Ведь именно в его ведении пребывает единственная выжившая в резке в Угольке девушка.

Героя, Сэнда и остальных искателей приключений Геромос Дотвинтил, офицер размещенного в порту гарнизона, встретил неприветливо, ведь был уверен в том, что именно сей индивид наряду с подельниками перебил селян Уголька, а дома их предал огню. К тому же, свидетельница подробно описала его внешность, а сомневаться в ее словах нет никаких причин.

Помянутой свидетельницей оказалась Алайна, давняя подруга Шандры. Опасливо косясь на героя, она подтвердила, что именно он верховодил отрядом людей, жестоко расправлявшихся с селянами. Сэнд расспрашивал Алайну о деталях нападения, ведь существует немало способов – в том числе и магических – выдать себя за иного. Никого из нынешних спутников героя Алайна среди нападавших не заметила, но... быть может, он заручился помощью наемников?.. Впрочем, звучало это не слишком убедительно, ровно как и ее собственное случайное спасение. Сэйн предположил, что ей специально позволили бежать, дабы рассказала она о произошедшем, тем самым сыграв на руку тем, кто стоит за сим гнусным замыслом.

Отвечая на следующий вопрос героя, Геромос признался, что слышал о Черном Гариусе – весьма амбициозном архимаге из Братства Арканы, стремительно обретающим власть в Лускане. Офицера немало беспокоили двое из подельников чародея – волшебница Торио Клавен и варвар Лорн. Кроме того, представлял Лускан откровенную угрозу для порта Лласт, ведь северный сосед жаждет заполучить сию гавань, дабы иметь возможность для своей флотилии нанести стремительный удар по Невервинтеру или Глубоководью. К счастью для помянутых городов, Лускан занят ныне противостоянию Риатиму, и растрачивать силы на иные направления не имеет возможности.

Покинув порт Лласт, герои устремились к Угольку, ныне обращенному в пепелище. Сэнд деловито принялся за осмотр трупов, которые никто не озаботился предать земле, и вскоре пришел к выводу, что раны, нанесенные селянам, были не смертельны, а погибли они от яда, используемого в гильдиях ассасинов Лускана.

След Лускана в содеянном становился все более и более очевиден; очередным свидетельством сему стал дневник деревенского квартирмейстера, согласно которому в течение последних нескольких недель в селение прекратились поставки припасов из Лускана; вполне вероятно, кое-кому было ведомо, что селение подлежит уничтожению. Сэнд приобщил дневник к прежде обретенным свидетельствам.

В деревенском колодце схоронился паренек по имени Маркус, поведав героям о том, что нападавших было двенадцать, и облачены они были в темные доспехи. Один из атакующих выглядел в точности как искатель приключений, но Маркус пристально вглядывался в него, и заметил, что очертания индивида иллюзорны, и скрывается за ними могучий человек, по описанию походящий на Лорна. Что ж, свидетельство мальчугана на суде окажется весьма и весьма полезным.

В подземных кавернах, находящихся поблизости, ютилось племя гоблинов, и вожак оного поведал героям, что один из напавших на селение перебил немало его сородичей, прежде чем пал сам. Тело гоблины сожгли, но героям гоблин передал кольцо, владел которым нападавшим, и было оное символом Круга Мечей – гильдии убийц из Лускана. Теперь не оставалось ни малейших сомнений в том, кто именно стоит за резней в Угольке.

В сердце Леса Заката повстречали герои дриаду Лисса, признавшуюся в том, что именно она передала Лорну волшебную пыль, позволяющую изменять собственное обличье. Дриада знала, что собираются содеять лусканцы, и была исполнена решимости помочь им в задуманном, ибо селяне Уголька не обращали на нее ни малейшего внимания и продолжали вырубать лес. Лисса надеялась свершить отмщение селянам, а также возродить Лес Заката, отравляли который нечестивые энергии Сияющего Камня, оскверняющего питающие деревья воды. Однако, обретя пыль, Лорн презрел договор с дриадой; разыскивать Сияющий Камень он даже не собирался...

Сей артефакт герои обнаружили в пещерах гоблинов, передали дриаде; последняя, в свою очередь, даровала им несколько щепоток магической пыли, которую Сэнд приобщил к иным собранным доказательствам.

...Наконец, настал день суда. В тронном зале замка Невер собрались представители как обвинения, так и защиты; председательствовали на суде лорд Нашер Алагондар, Защитник Невервинтера, и почтенный судья Олефф Ускар, лорд-юстикар Тира. Последний возвестил, обращаясь к собравшимся, что надлежит им определить истину касательно злодеяния, свершенного в деревушке Уголек, жители которой были перебиты до единого.

Посланница Торио Клавен была совершенно уверена в собственной победе, посему незамедлительно пригласила в суд первого из свидетелей обвинения – некоего Эльгана, жителя порта Лласт, воочию наблюдавшего за резней в Угольке. В зал ступил мужчина, принявшийся вещать о том, как ведомые героем убийцы и демоны безжалостно расправлялись с безоружными селянами. Говорил он поистине вдохновленно и проникновенно; собравшиеся завороженно внимали сим речам...

У Торио к свидетелю вопросов не было – он назвал убийцей героя, и это главное. А вот у последнего вопросов возникло немало. Если Эльган утверждает, что его ударили, вышибив дух, как он может утверждать, что ведает о том, чем завершилась резня?.. И почему на нем самом при этом ни единого шрама?.. И обмолвился Эльган, что удар пришелся ему в грудь, а незадолго до этого утверждал, что по затылку?..

Мужчина смутился, запутавшись в собственных показаниях, и Торио, пытаясь спасти положение, пригласила в зал следующего свидетеля, Алайну, единственную выжившую жительницу деревушки. Девушка также подтвердила тот факт, что именно обвиняемый верховодил резней... однако Шандра Джеро, обратившись к подруге, напомнила о том, что сама уже давно странствует с героям, и будь он действительно безжалостным монстром, способным покончить с селянами, давно бы оставила его. Алайна смутилась, не зная, что и сказать... и тогда Торио пригласила свидетельствовать саму Шандру.

Чародейку весьма интересовало, что связывает девушку с обвиняемым. Ведь когда герой появился в ее жизни, ферма Шандры сгорела дотла, а теперь еще и резня в Угольке. Действительно ли она так хорошо знает своего спутника; быть может, он способен все-таки на подобные бесчинства?!. Сэнд затаил дыхание: подобного хода со стороны Торио он не ожидал, Шандра действительно может оказаться джокером в колоде, и слова ее могут пойти на пользу как обвинению, так и защите.

К счастью, девушка осталась верна себе, заявив, что герой – поистине благородный человек, неспособный на злодеяния. «Тем не менее, беды следуют за ним по пятам», - криво усмехнулась Торио. – «Быть может, ты все еще ослеплена... такое случается, когда неожиданно лишаешься собственного дома».

После чего чародейка обратилась к самому герою, напрямую вопросив, с какой целью учинил тот резню в Угольке. Ответы того Торио всеми силами пыталась искажать, делать собственные выводы, пытаясь по мере сил укрепить позиции обвинения.

Наконец, настал черед защиты, и первым свидетелем Сэнда стал дворф Каллум из Девятки Невервинтера; после победы над силами орков у Старого Совиного Колодца индивид сей набрал немалый политический вес. Каллум отвечал на вопросы честно и открыто: если бы не своевременная помощь героя, наверняка Колодец находился бы сейчас под властью орясин. Невервинтер в долгу пред ним, и нынешние обвинения лусканцев – не более, чем гнусный фарс, в том Каллум был свято уверен.

«Лорд Каллум, вы утверждаете, что обвинения необоснованные», - вкрадчиво молвила Торио. – «Не потому ли, что выдвигает их Лускан?» «Лускан много обретет, низвергая героев Невервинтера», - честно отвечал дворф. – «Считаю ли я, что Лускан выдвигает подобные обвинения без задней мысли? Нет, и вашим мотивам я также не доверяю, посланница». «Но... знаете ли вы, что защитник обвиняемого также из Лускана?» - продолжала спрашивать чародейка, надеясь поколебать решимость Каллума. – «Он пребывал в Сторожевой Башне Арканы прежде, чем бежал из города?» Каллум лишь передернул плечами: нынешнее слушание касается Уголька и обвиняемого, бестрепетно встававшего на защиту Невервинтера.

Каллум с достоинством удалился, и Сэнд, довольный тем, как идет слушание, пригласил в зал малыша Маркуса, обладающего даром прорицания. Маркус во всеуслышание заявил, что разглядел сквозь иллюзию истинную личину убийцы, описал его. «Что ж, давайте проверим-ка его дар», - усмехнулась Торио. – «Маркус, что сейчас в моей левой руке?» «Железное кольцо Гариуса, господина Пятой Башни», - произнес мальчуган. – «Ты крепко сжимаешь его в руке, будто боишься, что кольцо улетит от тебя. Каждый раз, касаясь кольца, ты осознаешь, сколь гневается он, когда подручные его терпят неудачи, а также страшишься его непомерных амбиций... для тебя кольцо – скорее цепь, нежели драгоценность».

Торио смертельно побледнела: подобного поворота событий она никак не ожидала. Взяв себя в руки, чародейка подтвердила, что действительно сжимает в ладони кольцо, мальчишка не ошибся.

Последней в защиту героя свидетельствовала Шандра, поведав присутствующим о том, что спутник ее всеми силами старается вершить справедливость, оставаясь верным собственным идеалам... даже несмотря на то, что беды подстерегают его на каждом шагу. И посему она действительно им восхищается...

Судебное слушание завершилось, и лорд Нашер вынес свой вердикт, приказав Торио и всем без исключения иным чародеям Братства Арканы убраться из Невервинтера до полуночи. Ибо ему предельно ясно, что за произошедшим в Угольке стоят лусканцы...

Не желая мириться с поражением, Торио потребовала поединка – священное право, когда Тир выносит вердикт, даруя победу правому. Отказать чародейке лорд Нашер не мог... Со стороны обвинения чемпионом выступит Лорн, который на рассвете сойдется в поединке с героем. Традиция требовала, чтобы оба участника прошли ритуал Тира, проведя ночь в молитве и бдении в храме сего божества.

К герою обратился Хелгар Железный Кулак, моля того позволить ему выступить поутру против Лорна. Дворфа донельзя возмутил поступок Торио, ибо не было в нем правосудия, и желал Хелгар поквитаться с коварными лусканцами. Искатель приключений товарищу не отказал...

Наутро герои отправились на ристалище, где должен был состояться поединок. Неваль приветствовал искателя приключений, молвил: «Слишком должно Братство Арканы оставалось в Невервинтере. Этот поединок – способ избавиться от магов раз и навсегда. То, что случилось в Угольке, - ужасное злодеяние, и мы уверены, что именно лусканцы стоят за ним. Срази Лорна, и избавить Невервинтер от участи, коя постигла Уголек. Если преуспеешь, лорд Нашер обещал даровать тебе земельный надел и дворянский титул. Ныне – темные времена, и верные люди нужны ему как никогда».

В последовавшем противостоянии свершилось правосудие Тира, и пал Лорн Старлинг, сраженный Хелгаром. После чего запретил лорд Нашер чародеем Бранства Арканы возвращаться в Невервинтер под страхом смерти; дипломатические отношения между двумя городами вновь были разорваны.

Покидая город, сознавала Торио, что подвела своего господина, и серебряные осколки ныне вне досягаемости Гариуса; однако ныне усилия того всецело сосредоточены на ритуале, должном скоро свершиться, и тогда господин Пятой Башни обретет поистине невероятное могущество...

По возвращении в таверну узнали герои от хозяина, что поутру сюда заходил никто иной, как мудрец Алданон, передав, что необходимо ему как можно скорее поговорить с искателем приключений – о серебряных осколках!..

Герои поспешили вернуться в квартал Черного Озера, однако с изумлением узрели, что дом мудреца окружен городской стражей! Последние поведали братьям по оружию, что в дом проникли воры, и ныне участь Алданона неизвестна.

Ступив в дом, искатели приключений покончили со множеством воров, освободили удерживаемых теми заложников – челядь мудреца. Слуги поведали, что Алданон обнаружил что-то невероятно важное в городских архивах – что-то, о чем немедленно хотел поведать герою, однако не застал того в таверне. «В архиве он искал сведения о серебряных осколках», - говорил мажордом мудреца. – «Мы нашли упоминание об осколке, находящемся в Невервинтере, обнаруженным вскоре после завершения войны с Королем Теней. Осколком владели состоятельные дворяне, интересующиеся магией. Как следовало из книги, в живых на момент написания ее оставалось четверо лордов – Далрен, Бренник, Хокс и Таворик». «А разве это не те люди, которые недавно расставались с жизнью при непонятных обстоятельствах?» - осознал герой, и мажордом утвердительно кивнул: «Да, все, за исключением Таворика. Мы предположили, что лорды успевали передать осколок друг другу. Если теории наши верны, то владеет осколком ныне лорд Таворик, и находится он в опасности. Алданон пытался предупредить его, но дворянин донельзя упрям».

Мажордом рассказывал, что вскоре после этого у дверей появились воры, утверждавшие, что им велено передать мудрецу весть от героя. Тот развеял охранные чары... и воры ворвались внутрь. Челядь они согнали в подвал, Алданона же вывели из дома, а вскоре вернулись, принеся с собою увесистый мешок золота – судя по всему, передали мудреца своего таинственному нанимателю.

Покинув особняк, герои устремились в замок Невер, предупредили лорда Нашера об опасности, коей подвергается лорд Сиран Таворик. Незамедлительно правитель отрядил к особняку помянутого дворянина отряд стражи под началом капитана Балларда.

Последний велел подначальным окружить дом, сам же наряду с героем и спутниками его проследовал внутрь, дабы неотступно находиться при лорде Таворике. Последний пребывал весьма в преклонном возрасте, предавался праздности и совершенно не интересовался творящимся за пределами своего уютного мирка. Вот и сейчас на глазах визитеров лорд тепло прощался с Мелией, девушкой из «Маски Лунного Камня», с которой, судя по всему, весело и с пользой провел время.

Но с наступлением ночи странный туман заполнил особняк, а алое пламя в факелах приняло тлетворный оттенок. Наказав стражам оставаться при Таворике в опочивальне того, герои наряду с капитаном Баллардом поспешили спуститься в большой зал на первом этаже особняка. Демоны – мефиты и суккубы – атаковали героев; Таворик, донельзя встревожившись, настаивал, что надлежит им проследовать в его фамильный склеп, где сильны древние чары, кои демоны не в силах будут преодолеть.

Следуя сему наказу, герои наряду со стражами препроводили лорда в склеп, но, как оказалось, охранные чары не составили для демонов ни малейшего препятствия. Огромный демон ступил в склеп, проревел: «Я – Каггот-йег, предводитель орд, убийца бабау и бебилитов, безустанный охотник. Родом я из слоя, именуемого Йоггуулем, и ныне охочусь по воле своего господина».

Искатели приключений сумели сразить демона, но Таворик оставался донельзя встревожен. Как оказалось, образ выжившего из ума старика – лишь личина, принятая дворянином; на самом деле, разум лорда оставался остер и выступал он одним из ближайших сподвижников правителя Невервинтера. Сознавая, что пребывает в опасности, он загодя передал серебряный осколок Мелии Сераль, одной из Девятки; девушку должна оставаться в борделе наряду со стражами, для окружающих должными оставаться всего лишь ее посетителями.

Лорды Нашер и Таворик надеялись, что стоящий за убийствами дворян Невервинтера явит себя, однако тот продолжал оставаться в тенях, скрываясь за спинами демонических миньонов. И вполне вероятно, в настоящее время он спешит к «Маске Лунного Камня», дабы заполучить осколок, в то время, как внимание городской стражи приковано к кварталу Черного Озера, где вершится нападение демонов на особняк.

Герои устремились в Купеческий квартал, однако опоздали: демоны наводнили бордель, расправляясь с пребывающими внутри людьми. Верховодящий уроженцами Нижних Планов – чародей, лицо которого покрывали сияющие татуировки, успел покончить с несчастной Мелией, и, забрав серебряный осколок, телепортировался прочь.

Сознавая, что противник с легкостью обвел их вокруг пальца, искатели приключений вернулись в замок Невер, дабы поведать о произошедшем лорду Нашеру...

Придя в себя, Алданон обнаружил, что находится в некой камере, дверь в которую заперта снаружи. Мудрец стучал, кричал, однако никто не ответил ему... «Слова твои в этом месте неслышны», - раздался из-за соседней стены приглушенный женский голос, и Алданон озадачился, вежливо попросил незнакомку выпустить его на свободу.

«Моя дверь также заперта», - отвечала таинственная пленница. – «Но скоро Гариус придет за тобой». «Гариус?» - удивленно повторил мудрец, и пояснила женщина: «Гариус – господин Пятой Башни, и ты жив лишь потому, что ему нужна твоя помощь – как прежде нужна была моя. Но в этом вопросе будет лучше, если ты выберешь смерть – ради себя и ради сего плана бытия. Ибо Гариус стремится обрести знание о древнем ритуале чародеев Иллефарна, который наделит его могуществом Короля Теней. Но его разумение сего ритуала... поверхностно».

«Ну, я мог бы ему помочь», - заметил эксцентричный чародей. – «Знание – мое самое большое увлечение, особенно, если оно касается книг или загадочных ритуалов. Но, думаю, Гариус избрал для проведения его не самое удачное место – это место вовсе не похоже на часть империи Иллефарн». «Так и есть», - признала незнакомка. – «Но великое могущество сокрыто в камнях сего замка. Здесь происходило одно из сражений с Королем Теней, когда однажды коснулся он этого плана. Часть его все еще остается здесь, и предает сил его последователям».

Постановил Алданон, что глупо забавляться с древними силами, однако незнакомка заметила, что, хоть и безумие это, но обещание могущества не отвратит Гариуса от задуманного...

Известие о гибели Мелии весьма опечалило лорда Нашера, ровно как и исчезновение ее убийцы, унесшего с собой осколок. И, поскольку совершенно неведомо, кем был загадочный чародей и куда телепортировался, оставалось лишь ждать... ведь несомненно, рано или поздно он вновь явит себя.

В тронный зал ступили двое – чародейка из Лускана Сидни Натали и спутник ее, Хралвер. Похоже, несмотря на случившейся неприятный инцидент с Угольком, правители все-таки решили не разрывать полностью отношения между городами, ведь худой мир всяко лучше доброй ссоры.

Сидни Натали показалась герою женщиной весьма коварной, изворотливой – из тех, что не полезет за словом в карман и непременно попытается обратить любую ситуацию в свою пользу. «Между нами возникло некоторое недопонимание, и я поспешила сюда, чтобы расставить все на свои места», - с застывшей улыбкой на лице говорила посланница. – «Недавно вы столкнулись с индивидами, которые действовали от лица Лускана, хоть на самом деле не имели официальной поддержки с нашей стороны. Всего в Лускане четыре башни, образующие Сторожевую Башню Арканы, каждой из которой правит искусный маг... и мы четверо делаем все возможное ради благоденствия Лускана и горожан. Но существует и самопровозглашенный «господин Пятой Башни», который... как следует из его титула, взял на себя слишком многое. Имя этого человека – Гариус, известный также как «Черный Гариус»; похоже, он полагает, что отбрасывает большую тень, чем есть на самом деле. Но в последнее время он слишком уж деятелен... Тем не менее, деяния его не должны ассоциироваться с нашим городом и нашими же интересами – в отличие от молодого сквайра, находящегося на службе Невервинтера».

«Посланница Натали поведала мне недавно о том, что, согласно ее предположениям, именно Черный Гариус развязал войну с островным соседом Лускана, Риатимом», - заметила лорд Нашер, испытывающе глядя на чародейку, и та утвердительно кивнула: «Да. С целью отвлечь внимание Лускана от того, что действительно для нас важно. Тем не менее, Риатим показал себя агрессором, и пришлось противостоять ему...» «Уверен, Союз Лордов понял бы ситуацию», - намекнул лорд Нашер, и молвила Сидни: «Несомненно, милорд. Но поскольку Риатим нанес удар первым, мы должны были как можно скорее завершить этот конфликт сами. Дело в том, что Риатим считал Лускан виновным в краже драгоценного артефакта – книги, известной как Фолиант Илтказара. Внезапное исчезновение оного не только развязала войну между двумя народами, но книгой сей можно воспользоваться, дабы направить в необходимое русло поистине невероятную силу... Но мы полагаем, что эту проблему лучше всего разрешат герои Невервинтера, поскольку возможность для этого, как оказалось, находится на землях близ сего града. Однако тревожит нас не только это – мы полагаем, что Черный Гариус заключил союз с некой сущностью, рекомой «Королем Теней». Уверен, именно тот помог ему выкрасть Фолиант Илтгазара, и теперь Гариус собирается магией книги пробудить големов, кои составят основу его армии».

«То есть, он развязал войну ради книги?» - недоверчиво вопросил герой. «Нет, его амбиции простираются куда дальше», - произнесла чародейка. – «До нас дошли сведения о том, что он собирается провести древний ритуал в землях близ Невервинтера, воспользовавшись знанием, украденным у того самого Короля Теней, которому служит. Предполагаю, что замешан он и в исчезновении мудреца Алданона», чтобы тот каким-то образом поспособствовал проведению ритуала. Вероятно, Гариус стремится лишить Короля Теней могущества, заполучив оное для себя. Мы даже предположить не можем, какими силами может обладать подобная сущность. Мы посчитали своим долгом не только заявить о том, что между Лусканом и сим злодеем нет и не может быть никаких связей, но также сообщить вам о его местонахождении – Гариус и миньоны его находятся в разрушенной Крепости-на-Перекрестке, в землях, находящихся под защитой Невервинтера. Лускан бы сам занялся преступником, но в свете неопределенности в наших отношениях мы сочли необходимым просветить лорда Нашера и героев Невервинтера о сложившемся положении и позволить принять решение о том, как надлежит поступить».

«Но почему именно Крепость-на-Перекрестке?» - вопросил герой, и отвечала Сидни: «В прошлом там случилось сражение с Королем Теней. Мы полагаем, что некая «эссенция», там остающаяся, выступает в качестве связующего элемента с Королем Теней, посему и ритуал Гариус стремится провести именно там».

Шандра не сдержалась, поинтересовалась у посланницы, признает ли Лускан вину в сожжении Уголька, однако Сидни категорически отрицала подобное. Конец зарождающемуся скандалу положил сам лорд Нашер, постановив: «Вопрос о Лускане и Угольке решу я, и никто иной. Сейчас мы все осознаем опасность, представляемую этим... Черным Гариусом. И если Лускан заинтересован в мире и сотрудничестве, Невервинтер приветствует это стремление». Шандра сжала кулаки: внутри все кипела, хоть и сознавала девушка, что действует правитель во благо подданных.

«То, что случилось в Угольке, ужасно, ну, полагаю, виновный уже наказан», - со значением произнес лорд Нашер. – «Не думаю, что нам следует продолжать сыпать обвинениями в адрес Лускана. И если Гариуса не остановить, случится иная трагедия – куда более страшная, нежели произошедшая в Угольке. Виновных в недавней резне правосудие непременно настигнет – но не сегодня. У всех нас своя тяжесть на сердце, и если надлежит ее принять ради блага мирян Невервинтера, то сделайте его без раздумий».

Сидни Натали напомнила лорду Нашеру и героям, что, быть может, Черный Гариус уже приступил к нечестивому ритуалу, и действовать надлежит незамедлительно. Обратившись к искателю приключений, чародейка заверила того, что в доказательство доброй воли своей продолжит поиски сведений о Короле Теней... ровно как и свидетельств непричастности Лускана к трагедии в Угольке.

Приняв доводы посланницы о непричастности Лускана к недавним событиям, Лорд Нашер отрядил к Крепости-на-Перекрестке магов-Звездноплащников и отряд воителей; героям правитель также приказывал выступать к руинам твердыни, дабы вызволить из заточения Алданона и пресечь исполняемый Гариусом ритуал.

...Ведомые героями, воины и маги Невервинтера устремились на штурм Крепости-на-Перекрестке, схлестнулись с облаченными в черные доспехи лусканцами и чародеями Братства Арканы. Миньоны Черного Гариуса, уже приступившего к ритуалу, должному наделить его могуществом Короля Теней, наглухо закрыли врата твердыни; сознавая, что лишь потеряют драгоценное время, пытаясь разбить тяжелые створки, герои спустились в подземный тоннель, использовавшийся прежними обитателями крепости для отступления, и, проследовав оным, ступили во внутренние пределы полуразрушенного замка.

Здесь обнаружили они в одной из камер Алданона – живого и, вроде бы, невредимого. Последний внимательно изучал фолианты касательно теней и могущества, кое обретают все без исключения индивиды, вовлеченные в проведение ритуала; тома сии передали ему для прочтения чародеи-лусканцы. Церемония требует предельной концентрации, и даже малейшее отвлечение от ритуала может привести к фатальным последствиям.

Велев мудрецу бежать через тоннель и оставаться близ сил Невервинтера, штурмующих замок, герои принялись за зачистку твердыни от противников. Перебив немало лусканцев, отворили они изнутри замковые врата, и воители Северной Жемчужины ворвались в Крепость-на-Перекрестке.

Искатели приключений же поспешили спуститься в замковые подвалы, где, как было ведомо им, и пребывает Черный Гариус наряду с подельниками. Путь им преградили теневые жрецы, заявив, что Король Теней велел им задержать героев, ибо сей ночью состоится перерождение Гариуса. «Он переродится во тьме, освободится от смертной оболочки», - вещали они. – «Гариус сольется с Королем Теней, и станут они едины с предвечной тьмою».

Покончив со жрецами, проследовали герои в чертог, проходил в котором колдовской ритуал. Проводили оный чародеи Братства Арканы, а в центре заклинательного круга замер Гариус, жадно впитывая вливающиеся в него магические энергии. Искатели приключений схватились с лусканцами – стражами господина Пятой Башни; противостояние у входа в чертог отвлекло внимание чародеев... и ритуал оказался нарушен.

С истошными воплями чародеи гибли один за другим, не в силах противостоять вышедшей из-под контроля мощи; последним пал Гариус, и зловещая тишина воцарилась в чертоге. Ощущала Элани тлетворное могущество теней, исходящее от мертвых тел магов – те самые энергии, что затронули Трясину Мертвецов. На теле Гариуса обнаружили герои серебряный осколок...

...По возвращении в Невервинтер доложили герои о победе своей капитану Брелайне, и немало удивились, узрев в покоях ее мудреца Алданона и некую женщину, подобную на гитиянки, лицо которой скрывала вуаль. Именно она была предметом беседы Алданона и Брелайны. «...Прежде они принадлежали к одному народу», - говорил мудрец, указывая на женщину, - «но вот уже тысячелетие между гитиянки и гитзераи идет война, это всем ведомо. Полагаю, если нашего героя преследуют гитиянки, то гитзераи вполне могут выступить для него союзниками. Теоретически, но я могу ошибаться».

Алданон поспешил откланяться – ему не терпелось вернуться в Крепость-на-Перекрестке и продолжить изучение чудесных древних фолиантов, оставленных там лусканцами. Гитзераи же, обратившись к герою, почтительно молвила: «Я ощутила твое присутствие еще до того, как увидела тебя... Калач-Ча. Именно там тебя именуют враги; звук его далеко разносится, и достиг даже моего народа. Сперва я полагала, что враги наши ошибаются, не ведают того, о чем говорят. Но теперь, видя тебя воочию, сознаю, что правы они. Я не думала, что возможно подобное – но ключ, посредством которого ты можешь познать себя, заключен в тебе самом. Я многое знаю о причинах нападений на тебя, и нет у тебя ближайшего союзника, нежели я. В обмен на помощь мою я желаю лишь обрести свободу – чтобы я могла странствовать с тобой, сражаться с твоими врагами».

В оплот стражи ступил Неваль, и герой, кратко пересказав воителю свой разговор с гитзераи, просил даровать свободу последней. Неваль отнесся к уроженке Астрала с заметным подозрением, хоть и утверждала та, что стремится познать сей план бытия, который собирается помочь герою спасти. «Посему я должна увидеть ваши земли», - настаивала гитзераи, Жаев, - «понять, за что вы прольете свою кровь, и за что уже пролили». «Я знаю об одном таком месте», - произнес Неваль. – «Давайте вернемся в Крепость-на-Перекрестке».

Да, все рассказы и объяснения подождут до тех пор, пока вновь не ступят они в сию полуразрушенную твердыню. В сопровождении Неваля герои и гитзераи вновь покинули Невервинтер, устремившись на юг по торному тракту, и вскоре достигли Крепости-на-Перекрестке.

По прибытии Неваль поведал герою, что лорд Нашер вверил во владение того замок и сопредельные земли, надеясь, что Крепость-на-Перекрестке возродится и вновь обратится бастионом, сдерживающим могущество Тени. Ведь не приходится сомневаться: Черный Гариус выступал лишь алчным, амбициозным чародеем не более; настоящий же противник – Король Теней – рано или поздно явит себя, непременно. Неваль представил искателю приключений девушку по имени Кана, офицера Сероплащников, в обязанности которой входит обучение новобранцев, командование размещенным в твердыне гарнизоном и патрулирование окрестных земель, а также мастера Видля – зодчего, ответственного за восстановление Крепости-на-Перекрестке. Пройдет немало недель и месяцев, но знал герой, что непременно оправдает доверие, оказанное ему лордом Нашером, и восстановит замок, станет который новым домом для него и его товарищей.

«Красота сего плана потрясает, даже несмотря на то, что тени уже пали на него», - молвила Жаев, озираясь по сторонам. – «Неудивительно, что враги наши жаждут принести сюда свои мечи и свою войну. Знай же – первые отблески конфликта, кои зрел ты, вовсе не первые. Они – всего лишь отражения событий, простирающихся в прошлое и в будущее. Все происходящее – часть куда более великой войны, подобной той, что расколола мой народ давным-давно на клинке Гит, и трагедия нынешняя неразрывно связана с подобным же мечом. Тени, которые зрите вы... во тьме есть у них повелитель. И прежде сражался он на сем плане бытия с теми, кто принял ненависть Гит – гитиянки. Неведомо, в чем состоит первопричина их взаимной ненависти. Он атаковал их в древние времена, попытался погрузить в тень их крепости на далеких планах мироздания. То противостояние было поистине страшным, и тысячи гитиянки погибли, однако сумели отразить натиск Короля Теней. Но, несмотря на ужасающие потери, они преуспели лишь в том, что сумели уничтожить портал, через который он атаковал их. Другими словами, гитиянки так и не одержали победу, а лишь на время отсрочили продолжение войны. Но знай, что гитиянки не забывают своих врагов. И хоть Король Теней и оказался отброшен, они все равно искали способ добраться до него... покончить с ним. И, хоть преследующие тебя последователи Гит страшные, Король Теней куда более страшен и опасен».

«Но где этот Король Теней и как остановить его?» - вопросил герой, и молвила гитзераи: «Знай, что я помогу тебе, если сумею, но уже, быть может, слишком поздно. Король Теней не всегда был привязан ко тьме, и это – неотъемлемая часть трагедии. Прежде его душа была предана древней империи, защите мирян сей державы. Он был светом Иллефарна, чемпионом мирян империи... связанным с магией этого плана, Плетением. Но произошел ритуал по созданию Стража, коий стал Тенью, и существует ритуал также, могущий обратить произошедшую церемонию вспять. Рекомый Ритуалом Очищения, он должен даровать ему мир тогда, когда жертва его перестанет быть необходимой империи, на страже которой стоял он долгие столетия. И если ритуал сей действительно существует, должен находиться он в руинах иллефарнского града Арван. Именно там сумеешь ты очистить сущность свою и приготовиться к грядущему противостоянию. Но путь, коим надлежит пройти тебе, опасен. Ведь даже могущественные чародеи Иллефарна оказались не в силах одержать верх над Королем Теней. Единственный шанс преуспеть – Ритуал Очищения... и клинок нашего врага».

«Не понимаю, как я могу сделать это», - вздохнул герой, и Жаев продолжала говорить: «Уже сейчас ощутить его можно за пределами удерживающих его цепей. У него все преимущества. Знай, что если не можешь нанести ты удар врагу, сражение проиграно. Ты сомневаешься во мне, и это потому, что ты не знаешь меня. Тебе нужны союзники, Калач-Ча, а не враги и сомнения, терзающие душу. Ибо разделенный разум разделяет и поле брани и лишает тебя половины сил. Я – зерт, и клянусь Кругом Зертимона, что говорю тебе то, что является истиной. И знай, что стремление сохранить тебе жизнь для меня столь же велико, как для последователей Гит – покончить с тобой. Что же до Короля... знай, что несет он угрозу всем нам».

«Знаешь ли ты, что означает имя «Калач-Ча»?» - полюбопытствовал герой. «Это имя знает тебя, даже если ты сам не знаешь его», - прошелестела гитзераи. – «Они называют тебя Калач-Ча, Хранитель Осколка, ибо в теле твоем, у самого сердца, пребывает осколок клинка гита. Говорят, что обнаженный клинок Гит никогда не окажется в ножнах вновь – и теперь он сокрыт в тебе. Он поет, и они слышат это так же хорошо, как слышу я; в шепоте сем – вся ненависть Гит и война, которую стремилась она привнести на планы... война, которая ознаменовала бы конец для всех нас, если бы Зертимон не встретил ее клинок своей Речью Двух Небес. Знай, что ты – единственный, кто может восстановить клинок Гит и воспользоваться им вновь в сражении. В сражении, которое дарует свободу землям твоим и народу от зла, куда более страшного, нежели то, кое несли с собою иллитиды, поработившие моих сородичей. Никто иной не в силах совершить подобное. И если имя «Калач-Ча» не по душе тебе, знай, что деяниями своими должен ты создать для себя новое имя. И, возможно, имя твое станет боевым кличем, коий низвергнет древнего врага нашего, Короля Теней».

«Пройдешь ли ты со мной этот путь?» - вопросил искатель приключений, и Жаев отвечала: «Я скажу тебе речь, равную по силе Речи Двух Небес. Я держу Речь Трех Во Тьме, Двух Во Свете. Когда мы вдвоем встретим Короля Теней в его твердыне, это станет противостоянием троих. И когда все закончится, мы вдвоем пойдем в свете, и ощутишь ты истинную свободу – подобно той, ощутили кою Гит и Зертимон, когда превозмогли иго иллитидов в Конце Саграссы. Я предаю тебе свою жизнь, Калач-Ча, и прошу тебя позволить мне разделить с тобой путь».

Впечатленный услышанным, герой ответил согласием на просьбу гитзераи, ибо сознавал - клятва, принесенная той, поистине нерушима. Вместе выступили они к руинам Арвана, дабы познать ритуалы, должные закалить дух героя пред противостоянием с Королем Теней. Мастер Видль, провожая героя в путь, заверил того, что приложит все усилия для восстановления Крепости-на-Перекрестке, в то время как Кана продолжит обучение ополченцев... Со временем обратится замок в истинный бастион Света, неподвластный теням...

В последующие недели встречались искателям приключений на торных трактах охотники за наградой, говорившие о том, что Братство Арканы назначило за голову Хранителя Осколка внушительную сумму – следствие признания лордом Нашером невиновности героя на суде; быть может, власть имущие чародеи Сторожевой Башни были прекрасно осведомлены о махинациях Гариуса и подручных его – вопреки заявлениям Сидни Натали?..

Чуть позже капитан Брелайна известила героя о том, что городской страже удалось схватить Торио Клавен; однако Неваль воспротивился казни чародейки, постановив, что судьбу ее должен решить лишь Хранитель Осколка. Сознавая, что чародейка может оказаться ценным союзником, коль ее собственный господин погиб при проведении колдовского ритуала, герой велел доставить Торио в Крепость-на-Перекрестке, где станет служить она источником информации о замыслах лусканцев – ведь сокрушить Северную Жемчужину те навряд ли откажутся.

...Ведомые Жаев, герои проследовали к иллефарнским руинам Арван, где сообщила Хранителю Осколка гитзераи о том, что пребывают в округе пять статуй богини Ангаррад, необходимых для свершения Ритуала Очищения. Без успешного проведения оного одержать верх над Королем Теней нечего и надеяться.

Ныне занимали руины племена орков, гоблинов и огров, противостояние друг другу. Сдерживая натиск гоблиноидов, герои исследовали древние руины, и вскоре обнаружили первую из статуй. «В древние времена был сотворен Страж для защиты Иллефарна», - прозвучал голос в разуме Калач-Ча, когда приблизился тот к изваянию богини. – «И если пришло время разобрать наш Великий Инструмент, ты станешь тем, кто уничтожит его. Прими же Благословение Товарищества; да низвергнет сия сила тех, кто противостоит тебе и спутникам твоим». Ощутили и герой, и товарищи его, как наделяет их древняя святыня новыми силами...

Вторая из статуй означилась в развалинах близлежащего замка Ривергард, ныне занятого гоблинами и ограми под началом огра-мага Гелу. Воля богини даровал герою Благословение Защиты.

В южных пределах руин обнаружили искатели приключений позабытый Храм Времен Года, посвященный четырем почитаемым рыцарям Иллефарна, известным под именами Элитин, Вигар, Синеплащник и Белеран; Статуя Очищения была установлена во внутреннем святилище храма в 110 год после сотворения Стража. Могущество богини, заключенное в статуе, даровало герою Благословение Очищения.

...У входа в алмазные рудники, обнаруженные героями неподалеку, встретил их бесплотный призрак эльфа, поинтересовался, что позабыли смертные в сих пределах. «Мы ищем Статуи Очищения», - отвечал Хранитель Осколка. «Стало быть, Страж вернулся?» - мрачно резюмировал дух. – «Я слышал шепот о сем, но не верил ему. Отголоски его сильны в этом месте. Некогда Страж был смертным, героем Иллефарна. Он зрел куда больше, чем другие. Он зрел угрозы, могущие уничтожить все, созданное нами, и принес в жертву все ради того, чтобы империя наша продолжила существовать. Он стал магическим существом, продолжением самого Плетения. Противники наши, люди Незерила, страшились его, занявшись поисками более мелкой добычи. Жертва Стража спасла Незерил. Мы считали, что Плетение вечно – бесконечный источник жизни, из которого Страж сумеет черпать силы. Но мы этом мы заблуждались. Плетение не сумело сполна поддерживать его энергии, и Страж оказался перед выбором. Позволить себе умереть и оставить Иллефарн беззащитным, или же черпать жизнь из иного источника. Ради своего народа Страж обратился к темной ипостаси Плетения, и, таким образом, обратился в создание Тени – Короля Теней. Наши предводители решили, что его надлежит остановить. Посему сотворили Ритуал Очищения, который должен был ослабить Стража. Слова его были записаны на пяти статуях. Одна из сих статуй здесь – внутри каменного Древа Единения, воплощения небесного и земного начал. Оно символизирует единение эльфов и дворфов Иллефарна. Открыть Древо может лишь подобное единение – три эльфа и три дворфа Иллефарна».

«Расскажи мне об Иллефарне», - молвил герой, и отвечал дух: «Воспоминания эти... причиняют боль. Я не знаю, как именуются ныне земли, нас окружающие, но прежде простиралась на них единая империя, приветствующая как людей, так и дворфов. Объединившись, народы, населяющие державу, достигли небывалого могущества – но все империи имеют как начало, так и конец. Возможно, мы ошиблись, пытаясь предотвратить его. Но сложно позволить чему-то столь горячо любимому погибнуть, не попытавшись уберечь его».

«Уберечь от чего?» - спрашивал искатель приключений. «Как и у всех иных империй, у нашей также были враги», - рассказывал дух. – «На северные границы наши совершали набеги орочьи племена... но величайшими противниками выступили люди империи Незерил, которые воспользовались знаниями о магии, дарованными нами, и создали собственную державу. В отличие от Иллефарна, возвеличивающегося медленно и осторожно, вознесение Незерила было стремительным, ибо раса людская не отличается терпением – и, вкусив могущества, они жаждали еще большего. Делясь с ними знанием, мы и помыслить не могли, что окажется использовано оно во зло. Незерильцы были подобно детям, играющим с небом и землею так, как будто стихии были всего лишь игрушками. Искусство не предназначено для подобного, и последствия злоупотребления подобным могуществом ужасны.

Но империя наша пала не по их вине. Тьма, захлестнувшая наши земли, исходила из иного источника. Империя рухнула, когда Страж обратился к Теневому Плетению; деревья засохли, отдав свою жизнь, дабы питать его силы. Наши народа... погрузились в апатию. Дворфы отложили свои инструменты и сидели, уставившись на свои кузни, пока огни в тех не угасли. Эльфы на протяжении дней и недели лежали на земле в лесах, неподвижные, пока не пожрали их осмелевшие дикие твари. Мы, немногочисленные, бежали в отдаленные пределы Иллефарна, где Тень Стража была еще слаба. Там мы строили планы, как сокрушить его».

«А каков был Страж до своего осквернения?» - произнес Хранитель Осколка, и ответил дух: «Пойми, Страж был воплощением Плетения, обладающим одним-единственным назначением – хранить Иллефарн и сокрушать врагов империи, если те дерзнут напасть. Ритуал, в процессе которого был сотворен Страж, должен был уничтожить все, что составляло сущность его смертного, оставив лишь решимость защищать свою державу. В том и состояла его жертва. Осталось ли в нем что-то от прежней личности... мне неведомо».

«Ты сказал, что Плетение не сумело поддержать существование его сущности», - напомнил герой. – «Как возможно подобное?» «В ту пору мы этого не знали», - признался дух. – «Даже сейчас ведомы мне лишь крупицы истины, донесенные редкими гостями в сие позабытое место в первые годы существования меня нежитью. Насколько я знаю, повинен в случившемся незерильский маг, Карсус. Он попытался распространить власть свою на Плетение, стать новым богом магии. То было безумие, и, конечно же, он потерпел поражение. Но все же сумели покончить с богиней магии. Она возродилась лишь мгновения спустя, но в этот крошечный промежуток времени иссякла вся магия. То ознаменовало гибель парящих в небесах городов Незерила и должно было стать концом для Стража. Но он выжил, обратившись к Теневому Плетению и обрек на гибель то, что поклялся защищать».

«Но как вы противостояли Королю Теней?» - задал искатель приключений следующий вопрос. «Три раза пытались мы покончить с ним», - говорил призрак, - «и лишь на третий раз частично преуспели. Сперва обратились мы к Шелковым Сестрам, шестерым чародейкам-мечницам невероятной силы. Даже незерильцы страшились их, и надеялись мы, что сумеют они низвергнуть Стража. Судьба их была слишком ужасно, чтобы рассказывать о ней. Скажу одно – не преуспели они в своем начинании.

После чего жрец Аннаэус создал Ритуал Очищения, посредством которого мы могли бы ослабить Стража. Для противостояния последнему собралось множество чародеев и жрецов. Я был среди них и хорошо помню те последние часы. Мы провели Ритуал, и результат оказался тем, на который и уповал Аннаэус. Мы потерпели поражение потому... что не были... едины в своей цели.

Третья же попытка не сохранилась в истории и не был я ей свидетелем. Думаю, один из таковых все еще пребывает в сих залах».

Дух поведал, что в руднике сем обитают призраки, при жизни бывшие близки к Стражу, и воспоминания о нем отягощая души их. Искатели приключений выступили на поиски помянутых сущностей, но обнаружить оных оказалось нелегко, ибо в сих подземных пределах означилось немало нежити – воплощений боли и печали спутников предавшегося Тени Стража.

Первый из призраков эльфов, встреченных героями, оказался наставником Стража, и речи его были полны горечи. «Я не для того обучал этого мальчишку двадцать лет, чтобы его обратили в некое бездумное чудовище», - вещал дух. – «Ритуал, должный сотворить Стража, был разработан магом-дворфом Аннаэусом с помощью моего ученика. Другими словами, он сам принимал участие в создании магической церемонии, должной лишить его разума. Он всегда ставил на первое место свою страну. «Ради блага мирян должны быть приносимы жертвы. Иллефарн – великая держава, и хранить ее – наша обязанность», - говорил он. По мне, так пусть жертвами становятся слабые и ненужные, а этот мальчик обладал весьма живым разумом для человека. Он мог оказать неоценимую помощь в развитии магии, но вместо этого отринул все. Ради «любви к державе»... Я знаю, как все кончилось для него. Он лежал на смертном одре, крича от боли, на протяжении ста дней, и подле него оставалась лишь та глупая девчушка, а Плетение выжигало все, что оставалось от смертной его сущности. Но в итоге он утратил все, что составляло его личность, и обратился в Стража».

Призрак дворфа по имени Громовое Брюхо - единственного свидетеля последнего, третьего противостояния мирян Иллефарна со Стражем - герои разыскали в отдаленных тоннелях рудника, и поведал тот о противостоянии, в котором Короля Теней удалось отбросить на План Тени. «Все воинство Дардата, тысяча стягов, и сталь повсюду!» - вспоминал дух. – «А над нами – огромный хрустальный дракон. Не ведаю, откуда взялся он, но он здесь, чтобы положить конец Стражу, и этого для нас было достаточно. Дракон сражался яростно и сумел отвлечь внимание Стража на себя на достаточное время для того, чтобы чародеи закончили свою волшбу. Или, почти. Страж покончил с драконом, а маги еще не были готовы, посему в бой устремились мы. Последнее, что я помню, - армия Дардата, идущая вперед... а затем среди нас появились сотни теней. Одна из них – прямо передо мной. Одна тянется ко мне... Я чувствовал как погибают остальные, как отходят в мир иной, но я остался здесь, ибо принес клятву перед сражением. Поклялся, что не познаю покой, пока жив Страж... Все-таки магам удалось пленить Стража. Не знаю, откуда мне известно это, просто – знаю, и все».

Призрак иного дворфа, встреченного героями в руднике, искренне недоумевал, не в силах понять причину, по которой Страж привел Иллефарн к гибели. «Мы лишили его имени, стало быть, гордости у него не было», - размышлял дух. – «Мы лишили его разума, стало быть, не было и амбиций. Цель его была открыта и проста: защищать державу и уничтожать ее врагов. Наше оружие было совершенным, и то же время именно оно стало нашей погибелью». «Он сделал это потому, что Теневое Плетение наполнило его скверной», - заметил герой, однако дух дворфа не согласился с сим утверждением: «Нет, дело совершенно не в этом. Страж обратился к Теневому Плетению, чтобы сохранить свое существование, чтобы и впредь иметь возможность защищать державу.

Есть одна тайна, о которой тебе не скажут остальные. Мы нанесли удар первыми. Мы даже не позаботились выяснить истинные намерения Стража». «Но он уничтожил силы Иллефарна», - озадачился Хранитель Осколка. – «Защитник никогда бы так не поступил». «А посмотри на это с его стороны», - посоветовал дух. – «Он был Стражем, защитником державы. И его же атакуют воины и чародеи Иллефарна. Никто не столь привержен Иллефарну, как он... посему нападавшие стали его врагами, даже если выступали они под стягами Иллефарна».

«Тогда каковы, по-твоему, были его намерения?» - нахмурился герой. «Кто знает?» - молвил дворф. – «Мы и подумать не успели над этим, как эльфийские девицы бросились в атаку. Да, природа Стража изменилась, но что в действительности это означало? Чего он хотел? Мщения? Вернуть свою жизнь? Мы даже не попытались выяснить это. Что до меня... не думаю, что его мотивы в принципе изменились». «То есть, полагаешь, он до сих пор пытается защитить Иллефарн?» - подобное прежде герою в голову не приходило. «Возможно», - произнес дух. - «Или теперь, когда нет Иллефарна, который можно было бы защищать, он просто пытается сокрушить врагов державы – тех, которых считает таковыми».

Четвертым призраком, обнаруженным героями в сем руднике, стал дух эльфийки, остававшейся подле смертной ипостаси того, кого после нарекут Стражем, в его последние часы. «Долгие дни сидела я подле его ложа», - говорила дева с нескрываемым отчаянием. – «Но боль, испытываемая им, все возрастала. Возрастала, несмотря на то, что Аннаэус обещал, что станет испытывать он облегчение. О, наверняка Аннаэус осознает, что сотворил он зло. Он может сколько угодно болтать о патриотизме, о жертвах ради державы. Столетие мира и покоя не стоит таких страшных страданий! Как можем мы называть себя цивилизованными, если просить доброго человека испытать столь страшную боль? Чтобы обратиться в некое существо, лишенное разума и чувств?.. Плетение наполняет его ныне – кипит в его жилах, днями и ночами, день за днем. Неужто он еще недостаточно страдал? Нужно потребовать, чтобы Аннаэус избавил его от сего ритуала, прекратил его боль... ведь наверняка еще не поздно!»

«Но он сам избрал для себя подобную жертву», - произнес герой, однако эльфийка была неумолима: «Никто не предупредил его о столь страшной боли. Аннаэус вещал о патриотизме. Он даже не знал, что подобное случится, да и было ему совершенно неважно. Ненавижу Аннаэуса! Когда он говорит о ритуале, о боли, он выглядит донельзя довольным».

Вскоре отыскали герои призрак и самого Аннаэуса. «Да, я создал Стража», - с готовностью признался он. – «Создал, а после попытался уничтожить. И снова сделал бы это. Мне не за что просить прощения. Мы дважды пытались покончить с ним, и, насколько я слышал, после смерти моей была предпринята еще одна попытка. Сперва мы бросили против него Шелковых Сестер – глупые, но смелые эльфиечки. А ведь я говорил им - не нужно атаковать Стража. Советовал предводителям нашим отступить, оценить силы, придумать какой-нибудь план. Сестры были... уничтожены. Лишь тогда предводители обратились ко мне, и я создал Ритуал Очищения».

«Но и с его помощью вы не сумели взять верх», - произнес Хранитель Осколка, и призрак дворфа подтвердил: «Да. Ритуал прошел так, как должно, но среди нас самих был раскол. Некоторые маги – старые друзья Стража – отказались наносить удар. Они попытались обратиться к нему, полагая, что слова их сумеет изменить его, несмотря на то, что могущество Иллефарна не сумело сделать это. Разумы магов осознавали силу ритуала, но сердца – нет. Конец подобного начинания был очевиден... Несмотря на то, во что продолжали верить его друзья, Страж не был больше человеком. Мы были разделены, и Страж перебил нас. Испил наши жизни, одну за другой. И вместе с нами низвергнуто оказалось могущество Иллефарна».

«Ты, должно быть, сожалеешь о последствиях своих действий», - предположил герой, но Аннаэус отозвался: «Последствиях? Тысячи невинных, спасенных от гнева Незерила. Анклав культуры и терпимости выстоял пред волною ненависти и войны. Нет, я ни о чем не сожалею. Страж спас мой народ». «И обрек на гибель тысячи других мирян», - напомнил герой, и отвечал призрак: «Можно действовать во благо иль во зло. Но последствия каждого из совершенных выборов предвидеть невозможно. Пройди по одной улице вместо другой, и ты тем самым можешь обречь кого-то на смерть. Но будешь глупцом, если станешь винить себя в этом. Страж был сотворен с благородной целью. В рождении его я не предвидел зла. Совесть моя чиста».

Последним из найденных искателями приключений призраков стал дух эльфийки, одной из приснопамятных шестерых Шелковых Сестер. «Мы были гордостью Аэлинталдаара», - с горячностью, несвойственной бесплотным сущностям, молвила она. – «Искусны с заклинанием и мечом, шесть нас было, но теперь – одна. И молим лишь об одном – о прекращении сего существования...» «Знай, что я не верю в то, что духи эти возможно уничтожить», - осторожно заметила Жаев. – «Они неразрывно связаны с Королем Теней и продолжат существовать, пока существует он».

«Мы первые были посланы, чтобы противостоять ему», - меж тем продолжал вещать дух эльфийки. – «Остро отточенные мечи. Остро отточенные заклятия. Устремились в лес, где он был силен. Шестеро вошли, вернулась одна». «Король Теней... обратил вас шесть в одну?» - изумился герой, и отвечал призрак: «Он следил за нами в лесу. Он атаковал нас, испил наши жизни, оставив лишь беспомощные, бесплотные души. Но... это был еще не конец. Он пребывал в неистовой ярости. Он обратил нас в тени, а затем из шестерых сущностей создал одну! И когда соединялись шестеро, несколько голосов оказались утрачены. Осталось лишь трое. Неведомыми тропами прошли мы, оказавшись здесь». Подобного откровения не ожидали герои: стало быть, чей призрак включает в себя души трех из шестерых Шелковых Сестер, наказано было коим покончить со Стражем!..

Шестерых призраков сопроводили герои к Древу Единения, и обратилось то в Статую Очищения, даровавшую Хранителю Осколка Благословение Единства. Покидая рудник, сознавали герои, что, низвергнув Короля Теней, даруют они тем самым покой посмертия и мятущимся духам, кои долгие столетия влачат подобие существования здесь, в подземных пределах.

В центре руин Арван означился Портал Песни – магические врага, сотворенные чародеями Иллефарна для перемещения между различными пределами империи. Но, ступив оный, герои обнаружили себя в Западной Гавани – точнее, в руинах, оставшихся от дотла сожженной деревушки!.. Гитзераи недоумевала: предполагалось, что магия портала доставит их в иные руины Иллефарна, но никак не в подобное место.

Сознавая, что селян, знал которых на протяжении всей своей сознательной жизни, уже не вернусь, герой, обратившись к Жаев, поведал спутнице, что руины иллефарнского селения находятся неподалеку, в топях. Быть может, именно в них сокрыта последняя, пятая Статуя Очищения?..

Действительно, в одном из позабытых храмов, обнаруженных героями в топях, означилась Статуя Очищения, однако пребывали подле нее могущественные призраки, миньоны Короля Теней. Один из них на глазах искателей приключений уничтожил статую заклинанием, после чего, обернувшись к Хранителю Осколка, с откровенной издевкой произнес: «Ты проделал весь путь зря. Благословление статуи успел получить кое-кто другой. Но нас это не остановит. Но все это совершенно неважно – вор не сумел завершить все части Ритуала Очищения, не обрел благословения, дарованные тебе. После того, как ты погибнешь и остальные статуи окажутся разрушены, ничто не в силах будет противостоять нам».

В последовавшем противостоянии герои расправились с тенями, сознавая, что победа, одержанная ими, малозначительна, и они купили для себя лишь немного времени. Призраки непременно возродятся на Плане Теней и вернутся – куда в большем числе. Жаев постановила: им надлежит как можно скорее разыскать того, кто завершил ритуал, ведь его помощь непременно понадобится в низвержении Короля Теней. «Мы завершили четыре части ритуала, узнали, что некто завершил пятую, и знаем наверняка, что противник страшится того, что мы задумали», - заявила приунывшим героям мудрая гитзераи. – «Эта дорога подошла к концу, но время открыло для нас иные пути. Надежда остается, мы должны верить в это. Знай, что у нас есть два оружия, которые можем обратить мы против Короля Теней. Ритуал, все части которого пройдены, и перекованный меч гитиянки. Нам нужен меч в любом случае. Давайте покамест пойдем по этому пути, и, быть можем, и зрим со временем продолжение пути иного. Ведь тот, кто завершил пятую часть ритуала, сделал это по некой причине, и поэтому наверняка станет искать нас. Ведь то, что он сделал это, знаменует – он не состоит в союзе с Королем Теней. И ему, как и нам, наверняка понадобится серебряный меч. Рано или поздно пути наши пересекутся».

Гитзераи напомнила Хранителю Осколка об Аммоне Джеро, о необходимости разыскать все-таки Гавань чародея и разыскать в пределах оной знания о серебряных мечах. С предложением Жаев герой всецело согласился, и по возвращении в Крепость-на-Перекрестке обратился с вопросом к коротающему часы в замковой библиотеке Алданону: сумел ли мудрец разыскать сведения, указывающие на местоположение Гавани?..

Как оказалось, изыскания Алданона увенчались успехом, и мудрец протянул герою карту окрестных земель, отменил на которой таинственную Гавань – подземное укрывище, пребывающее в одном из горных ущелий в дикоземье к югу от Невервинтера.

Черный Гариус – ныне обращенный в теневой призрак, полностью подвластный воле Короля Теней, - дожидался возвращения одного из миньонов своих, в задачу которого входило пресечь начинание противника, возжелавшего обрести благословения в процессе Ритуала Очищения.

И сейчас тень, бывшая при жизни чародеем-лусканцем, возвращалась, рассказывая о том, что Хранитель Осколка сумел завершить лишь часть ритуала – недостаточно, чтобы представлять серьезную угрозу. «Но некто опередил и его, и меня, сумев первым добраться до руин Иллефарна», - вещал призрак. – «Я сумел уничтожить статую, дарующую пятую часть ритуала, но некто успел завершить его прежде. И я не знаю, кто это был».

«Стало быть, в этой войне есть еще один игрок», - констатировал Гариус. – «Но неважно. Как только мы покончим с Хранителем Осколка, будущее Короля Теней будет предрешено». И не сомневался призрак, что сумеет уроженец Западной Гавани против совокупной мощи теневых призраков, обратились в которые его сподвижники-маги после неудачного завершения ритуала, проводимого в Крепости-на-Перекрестке...

Достигнув Гавани, лицезрели герои у входа в подземные пределы оной железного голема-стража. Обратившись к Шандре Джеро, постановил конструкт, что надлежит наследнице чародея пройти Путями Упорства, Справедливости и Видения. Первое испытание крылось в наполнении сосуда «горящей водой» там, где «вода течет в небеса; второе - в убийстве злобного варвара-шамана, дабы восторжествовало добро; третье - в зажжении жаровен пламенем стихийных духов огня, пребывающих в окрестных пределах.

И когда исполнили герои испытания, Шандра, повинуясь приказу голема, приблизилась к вратам Гавани... и бесследно исчезла в следующее мгновение; врата же распахнулись.

Ступив в подземный лабиринт, лицезрели герои своего старого знакомого – дьявола Мефазма, вновь привязанного к колдовскому кругу. Магия, удерживающего уроженца Баатора на смертном плане, на этот раз оказалась более могущественной, и исторгнуть несчастного дьявола на родной план бытия возможным не представлялось. «Здесь устроил свое логово тот самый чернокнижник, который призвал демонов в оплот гитиянки», - рассказывал Мефазм. Оставаясь в центральной лаборатории, он направляет энергии, которые получает от плененных им здесь демонов и дьяволов. Именно он, а не гитиянки, призвали меня в те пещеры. Если бы Заксис потерпел неудачу, мне надлежало удерживать гитиянки у портала. Когда вы там появились, я увидел в вас возможность вырваться из своих оков. Однако, я предполагал, что вы не станете помогать мне, если узнаете, кто именно призвал меня. Увы, вскоре после моего бегства чернокнижник вновь отыскал меня и на этот раз удостоверился в том, что узы мои нерушимы. Лишь он в силах освободить меня... либо наследник Аммона Джеро. Подобная личность имеет здесь огромную власть, но, насколько мне известно, род сей пресекся». Хранитель Осколка открыл дьяволу, что внучка Аммона Джеро – та, которая привела их сюда, таинственно исчезнув сразу же, как врата Гавани распахнулись.

Мефазм, в свою очередь, поведал героям, что пребывает в Гавани немало и иных демонов, среди которых – предводительница суккубов Бладен и чрезмерно уверенный в силах своих балор Баалбисан. Большинство заключенных здесь уроженцев Нижних Планов заставляют миньонов своих сражаться друг с другом, воплощая таким образом аспект Войны Крови, вековечного конфликта порядка и хаоса - Девяти Кругов Ада и Бездны. Подобное происходит всюду, где схлестываются между собой демоны и дьяволы. Это место питается их противостоянием, и энергия, порождаемая оным, поглощается нынешним хозяином Гавани».

«Мне казалось, Гавань – всего лишь прибежище для придворного чародея», - озадаченно заметил герой, и дьявол отвечал: «Может, прежде так и было, но теперь здесь... тюрьма». Мефазм предлагал Хранителю Осколка попытаться заручиться поддержкой иных демонических обитателей Гавани – лишь объединив усилия, сумеют они создать портал в лабораторию, пребывает в которой таинственный чернокнижник.

Шандра обнаружила себя в чертоге, пребывала в котором, надежно сдерживаемая магией заклинательного круга демонесса, Хезебель. «Вся Гавань связана с родом Джеро», - сообщила она ошарашенной подобным перемещением девушке. – «Ты можешь с легкостью перемещаться по сему комплексу лишь усилием воли».

Шандра сосредоточилась... и оказалась в ином чертоге, подле пылающего демона Корабороса. «И как же ты оказалась здесь?» - пророкотал тот, с интересом глядя на гостью. «Не знаю», - пролепетала та. – «Демонесса сказала, что я могу перемещаться куда угодно в этом месте... и вот я оказалась здесь». «Кровь имеет силу здесь, девочка», - назидательно произнес Кораборос. – «Но ты здесь – по собственной воле, и равновесие нарушается. Ведь мощь в сем месте высвобождается из-за равного числа баатезу и танар’ри. Именно наши энергии позволяют тебе перемещаться... и даруют могущество заправляющему здесь чернокнижнику. Именно он уже не раз вставал на пути у твоих спутников. Он – повелитель Гавани, неразрывно связанный с тенями. Думаю, имя его уже известно твоим друзьям, да и тебе тоже».

«Король Теней здесь?» - задохнулась от изумления Шандра. – «Что ж, мы одолеем его...» «Пока мы остается в призывательных кругах, повелевающий нами восстанет после каждого поражения, и будет он более могут, нежели прежде», - не согласился Кораборос. Вопреки заверениям демона, Шандра была уверена, что соратники ее непременно изыщут способ покончить с нынешним властителем Гавани... Король Теней он или нет.

Следующее перемещение привело ее пред очи повелительницы суккубов, Бладен, которая сообщила Шандре, что в Гавани девушка с легкостью может телепатически связаться с любым из своих друзей. Ментально обратившись к Хранителю Осколка, Шандра поведала ему обо всем, что успела выяснить – ровно как и то, что демоны искренне считают чернокнижника неуязвимым...

Общаясь с демонами и дьяволами, плененными в подземном комплексе, герои всеми правдами и неправдами пытались заручиться их поддержкой, дабы направили те свои инфернальные энергии исключительно на открытие портала в лабораторию чернокнижнику. Исполняя волю балора Баалбисана, перебили они служительниц демонессы Хезебель; последняя же согласилась помочь героям, если вызнают те истинное имя матери ненавистного Баалбисана. Кораборос велел героям привести к нему подручного импа, сгинувшего в библиотеке неподалеку, а суккуба Бладен возжелала лицезреть бой между адскими псами Корабороса и ее собственными миньонами. В благодарность за сие завораживающее зрелище открыла Бладен искателям приключений, что истинное имя материл Баалбисана – марилит Бетшива, ныне обращенная в демона совершенно иного вида – приснопамятного Заксиса.

Наконец, демоны, действуя сообща, сумели создать портал, проследовав через который, обнаружили себя герои в лаборатории Гавани. Здесь путь им преступил знакомый чародей, повинный в гибели Мелии, и, судя по всему, разрушении Западной Гавани. Герои атаковали противника, однако повергнуть того было невозможно. «Сама Гавань – источник моей силы», - говорил чернокнижник, уверенный в собственном превосходстве. Кем бы ни был противник Хранителя Осколка и спутников его, но уж точно – не Королем Теней.

Единственным фактором, не учтенным чародеем, оказалась Шандра Джеро. Кровью своей девушка разрушала заклинательные круги, удерживающие демонов, и признались те, что поработитель их – никто иной, как Аммон Джеро!.. Изумленная сим откровением, Шандра, тем не менее, довела дело до конца, даровав свободу как танар’ри, так и баатезу.

Ощутив неладное, чернокнижник принялся перемещаться по комплексу, сознавая, что демоны ныне вышли из-под власти его, а времени творить новые чары, возвращая контроль над ними, попросту нет. Один за другим уроженцы Нижних Планов покидали Прайм, что приводило Аммона в исступленную ярость.

Переместившись в чертог, заключен в котором оставался дьявол Мефазм, чернокнижник обнаружил наглую нарушительницу его спокойствия, после чего прикончил девушку заклинаниями. «Прости, дедушка...» - стали последние слова Шандры, и Аммон, опешил, обернулся к дьяволу за ответами. «Это правда, Аммон», - утвердительно кивнул тот. «Но у меня нет родичей», - выдохнул маг. – «Все погибли в войне с Королем Теней... это невозможно!» «Кровь всегда находит путь, Аммон», - философски заметил Мефазм. – «Всегда. Ты знал, что лишь кровь Джеро может разорвать призывательные круги в Гавани... как ее кровь разорвала мой круг». Дьявол исчез, оставив чернокнижника в потрясенном осознании того, что своими руками покончил он с единственной наследницей своего рода...

Хранитель Осколка и спутники его, разыскав чернокнижница, лицезрели пред собою сломленного содеянным человека, боле не представлявшего угрозы для них. «Я совершил великую несправедливость», - тихо произнес Аммон, не оборачиваясь к героям, продолжая смотреть в одну точку. – «Возможно, еще не поздно искупить грех... и хоть погибла она, я все еще могу спасти всех вас. Лишь толика могущества остается в моей Гавани, но вполне достаточно, чтобы вытащить отсюда всех нас».

Искатели приключений и шага не успели ступить, как обнаружили себя на постоялом дворе у стен Крепости-на-Перекрестке. Герои разом заговорили, выказывая предположение о том, как следует поступить с Аммоном Джеро, неожиданно обнаружившемся среди живых.

«Воля его сломлена и это делает его опасным», - положила конец затянувшейся дискуссии Жаев, бросив взгляд на чернокнижника, застывшего подле камина. – «Но также полезным для нас. Знайте, что Аммон – враг гитиянки, и все, что сделал он, он сделал для противостояния Королю Теней. Если знание его станет нашим, наши силы возрастут».

Хранитель Осколка согласно кивнул, приблизился к чернокнижнику... «Зачем ты привел ее в мою Гавань?» - не оборачиваясь, осведомился тот. – «Даже если и принадлежала она к моему роду, ты же знал, что у нее недостаточно сил, чтобы выжить там». «Но мы думали, что ты мертв», - отвечал герой. – «Нам нужны были твои исследования касательно серебряных мечей, дабы противостоять Королю Теней». «Я лишь недавно сумел вырваться из заточения на Нижних Планах», - пояснил Аммон, - «и с тех пор восстанавливал свой оплот, копил силы – и все это пошло прахом благодаря тебе. А Король Теней сегодня одержал победу над нами обоими, не нанеся при этом ни единого удара».

«Что ты знаешь о Короле Теней?» - поинтересовался искатель приключений. «Я сражался с ним прежде», - молвил Аммон Джеро, - «сражался, как только узнал об угрозе, которую представляет он для Невервинтера, для Королевств. Я заключал... союзы... Я изучал его, пытался определить его слабые места и пределы его могущества. И всегда то было войной лишь с минимумом побед. Наверняка тебе известно о Ритуале Очищения... тебе следует знать, что именно я свершил одну из частей этого ритуала. Без него мы не сумеем нанести удар Королю Теней, и сражение завершится, не успев начаться».

«Но почему ты хочешь покончить с Королем Теней?» - задал герой следующий вопрос, и чернокнижник отвечал с нескрываемым гневом: «Почему я хочу с ним покончить? Возможно, тебе себя стоит об этом спросить, ведь именно твои мотивы с самого начала были неопределенны. Он угрожает тебе лично? Ты считаешь, что погруженное в тень Побережье Мечей, где вся жизнь обратится в смерть и призраков, станет довольно унылым местечком? Или, возможно, ты будешь лучше спать по ночам, зная, что искаженный осколок империи Иллефарн мертв и упокоен, как и сама держава».

«Мой долго – пресеячь любую угрозу Невервинтеру», - постановил Хранитель Осколка, и Аммон, помолчав, медленно произнес: «Думаю, здесь намерения наши совпадают, хоть методы и разнятся. Я хочу остановить Короля Теней потому, что он угрожает не только Невервинтеру, но и Побережью Мечей, и всему Фаэруну. Такая вот простая истина. Несмотря на то, что деяния мои непопулярны, та ситуация требовала отчаянных мер, и оные потребуются вновь».

«Да, я знаком с Ритуалом Очищения, призванным даровать ему свободу, но этого, похоже, недостаточно», - заметил герой, и подтвердил чародей: «Король Теней – не смертное создание. Он не человек, скорее – сила, стихия. Но кое-что может оказать воздействие на него – Меч Гит, осколки которого ты несешь с собой. Некогда Короля Теней отбросили гитиянки, в руках которых находились сотни... быть может, тысячи подобных мечей. Но Меч Гит – нечто большее, чем просто серебряный меч... он может ранить Короля Теней, что однажды, давным-давно, и было сделано. Часть клинка оставался у тебя в груди в час сражения в Западной Гавани, случившегося, когда был ты лишь крошечным ребенком. И, хочешь ты этого или нет, теперь ты – оружие. И чем больше осколков соберешь, тем сильнее оружие станет. Вместе мы сумеем остановить Короля Теней, и мы должны это сделать! Ведь я завершил часть Ритуала Очищения, и если ты убьешь меня, то сражение окажется проигранным, как только сердце мое перестанет биться. Без меня тебе не победить. Но я непременно сражу Короля Теней перед тем, как покину этот план. И нет у тебя более верного союзника в сем начинании, как в знании, так и в силе».

«А как именно ритуал может остановить Короля Теней?» - вопросил Хранитель Осколка. «Он предназначен для развоплощения Стража Иллефарна», - пояснил чернокнижник, - «сущности, которой прежде являлся Король Теней. И, отчасти, все еще является. Но Страж – лишь оболочка, вместилище того, чем стал Король Теней. Когда он обратился к Теневому Плетению, то стал чем-то иным... чем-то более великим. Его внешняя оболочка сохранилась от Стража. Мы должны расколоть этот его доспех – и когда сумеем сделать это, нанесем удар непосредственно по его сущности, и сделаем это Мечом Гит, надлежит который непременно перековать. Ритуал Очищения, ныне ведомый нам, мы должны провести в оплоте Короля Теней – так близко к сердцу твердыни, как только возможно. Оный пребывает в Трясине Мертвецов – или «Мерделейне», - как именуют ее друиды».

Герой неуверенно согласился на предложение Аммона Джеро о союзе, и постановил тот: «Нам необходимо собрать силы для противостояния Королю Теней. В настоящее время эманации его распространяются за пределы Трясины Мертвецов, и Высокая Дорога стала ныне непроходима. Мои исчезнувшие теперь лазутчики доносили о том, что в топят пребывают легионы теней и мертвецов, а сфера тьмы, находящаяся в сердце болота, продолжает расширяться, убивая все живое, чего только касается. В одиночку мы не сможем остановить его. Я ослаблен, демоны боле не подчинены мне... Тебе потребуется армия». Ныне топи ограждал ядовитый туман, поглощающий жизнь, и покамест Аммон Джеро не ведал, как развеять оный.

На постоялый двор ступил Неваль, и, обратившись к герою, известил того, что лорд Нашер немедленно призывает сквайра ко двору. Одного – спутники останутся дожидаться возвращения Хранителя Осколка в Крепости-на-Перекрестке. Твердыню сию воители и добровольцы продолжали восстанавливать, ведь выступит она бастионом, должным сдержать подступающую из южных земель тьму – армию Короля Теней. Очевидно, что противостояния с оной не избежать...

...По прибытии в замок Невер Неваль поведал искателю приключений, что лорд Нашер собирается посвятить того в рыцари, посему и собрал в тронном зале все дворянство Невервинтера. Ведь имя Хранителя Осколка у всех на устах, именно на него возлагают надежды как простолюдины, так и дворяне.

Но стоило ступить герою в тронный зал, как миньоны Короля Теней атаковали собравшихся в нем... Воцарилась паника; герой, воители Девятки и замковые стражи сдерживали натиск теневых порождений. В жаре сейчас Хранитель Осколка и Неваль оказались вытеснены из тронного зала, а нежити удалось запечатать двери за их спинами; лорд Нашер и немногочисленные замковые стражи оставались в помещении наряду с превосходящими силами противника, и очевидно, что не продержатся они долго.

Сир Неваль поведал герою о тайном подземном проходе, посредством которого возможно вернуться в тронный зал, и искатель приключений поспешил устремиться в оный. К удивлению своему, обнаружил он в сих казематах усыпальницу лорда Халуэта Невера. Здесь, на каменном саркофаге, окруженном статуями первой Девятки воителей, лицезрел герой древний артефакт, и голос прозвучал в разуме его: «Девятка собралась, и один лишь долг остался у меня. Передай же Жезл Невера новому лорду замка Невер, дабы с помощью его защитил он Невервинтер от врагов».

С благоговением герой принял в руки реликвию, поспешил покинуть усыпальницу. Разыскав тайный ход в тронный зал, Хранитель Осколка присоединился к лорду Нашеру и стражам в отражении атаки порождений тени, и вскоре нежить была уничтожена, за исключением верховодившего нападением теневого чародея, при жизни - одного из сподвижников Гариуса.

Не медля, лорд Нашер нарек героя рыцарем Невервинтера, возложив на плечи ему плащ, знаменующий принадлежность Хранителя Осколка к легендарным воителям Девятки. «Перейдем к делам насущным», - мрачно молвил правитель по завершении церемонии посвящения. – «Когда противник нанесет удар снова, ты сумеешь парировать его – но этого больше недостаточно. Я устал ждать удара. Я хочу, чтобы ты нашел Короля Теней, и чтобы эта тварь ответила за каждую капли крови стражей, пролитую сегодня».

Обратившись к собравшимся в тронном зале, лорд Нашер постановил, что все без исключения воители города должны выйти на поле брани, дабы одержать верх в Войне Теней. А покамест открытого противостояния не случилось, сделать предстояло немало – укрепить Крепость-на-Перекрестке, собрать и обучить достаточно ополченцев, изыскать способ расправы над теневыми чародеями, кажущимися бессмертными. Кроме того, Невервинтеру надлежит возродить прежние, позабытые союзы – с дворфами клана Железного Кулака, проживающими близ Старого Совиного Колодца, с ящеролюдьми Трясины Мертвецов, а также, возможно, с таинственной расой могущественных созданий, вендерснавенов.

Простившись с лордом Нашером, герой поспешил вернуться в Крепость-на-Перекрестке, сознавая, что наступило ныне затишье перед бурей, могущее прерваться в любое мгновение. Здесь, в замке означились выжившие поселенцы Западной Гавани, в том числе и Деган Фарлонг, названный отец Хранителя Осколка. Эльф известил героя и Элани о том, что Круг друидов Трясины все еще существует, ютится в уголке Топей (именуемых ныне Захваченными Землями); быть может, друиды сии сумеют оказать неоценимую поддержку в грядущей битве с тенями.

В замковой библиотеке Хранитель Осколка разыскал Алдалона, который с гордостью сообщил, что сумел кое-что понять о том, каким образом возможно ступить в Захваченные Земли и достичь Долины Мерделейн. «Энергии, лишающие жизни живых существ, сильнее не в центре сих земель, а на границах», - говорил мудрец. – «Потому, если, фигурально выражаясь, «перескочить через стену», вы получите возможность нанести удар Королю Теней. Потому надлежит создать портал... Когда Гариус привел меня в этом замок, то приказал перевести Фолиант Илтказара, с помощью которого он собирался перемещать легионы металлических големов в Долину Мерделейн и из нее. Вот только книга сия или у самого Гариуса, или у одного из его теневых чародеев; вероятно, с ее помощью они контролируют големов».

...Настал через заручиться поддержкой вероятных союзников. На самой окраине Трясины Мертвецов герои действительно лицезрели старейшин Круга друидов, собравшихся подле зачарованного древа. В древо оказался обращен старейшина Наеван – единственный из друидов, кто избежал скверны теней. Последние же не обращали внимания на эманации порождений Плана Теней, полагая, что вскоре минет нынешний кризис, и вновь станут они едины с землею.

Элани друиды встретили с нескрываемым подозрением, осведомились, кого она привела с собою, ведь исходит от чужаков стойкий запах цивилизации. «Наш путь шел через Невервинтер и через множество сражений», - отвечала Элани. – «Но, старейшины, спутник мой – из Западной Гавани... тот, за которым я наблюдала». «Хранитель Осколка?» - ужаснулись друиды. – «И ты привела его сюда?!»

Обратившись к герою, Элани призналась, что, исполняя волю Круга, наблюдала за ним издали на протяжении долгих лет, ибо вершились вокруг Хранителя Осколка странные события. Полагая, что друида была всецело поглощена сим молодым человеком, старейшины пришли к выводу, что презрела Элани свои обязательства извещать Круг о вершащемся, и не заметили вовремя соратники ее изменений, происходящих с землею. «Но, к счастью, земля сама заговорила с нами», - говорили старейшины. – «Скоро разразится великая буря. Пронесется она над землею, уничтожив скверну Невервинтера, Лускана, цивилизации.

Очевидно, что говорят друиды о Короле Теней, однако приветствуют его приход, почитая за силу природы, необходимую для очищения сего мира. Элани пыталась убедить Круг в ошибочности подобных выводов, но безуспешно...

Осознав, что вернуть заблудшую эльфийку в Круг невозможно, друиды атаковали Элани и спутников ее, но расстались с жизнями в противостоянию тем. Вновь приняв истинное, эльфийское обличье, старейшина Наеван заверил Элана, что действовала она верно, а Круг был мертв задолго до ее появления здесь. Ведь сии немногочисленные друиды насквозь пропитались ядом тени, приняли ее для себя как естественное положение вещей – что недопустимо!.. Старейшина наотрез отказался примкнуть к героям в противостоянии Королю Теней, поведав, что останется в сем незатронутым тенью клочке Трясины.

...Вернувшись в Горы Мечей, спустились герои в оплот клана дворфов Железного Кулака. Сородичи встретили Хелгара холодно: еще бы, презрел нужды клана, наглец, да сбежал на поиски приключений! Напрасно доказывал Хранитель Осколка вождю клана, Керосу, что надлежит дворфам заключить союз с Невервинтером, ведь миньоны Короля Теней угрожают всему живому на Фаэруне – тот был непоколебим. Вождь, вновь обретший древнюю твердыню клана, основанную некогда Торимом Железным Кулаком, намеревался познать его историю, вернуть былую славу, а суетные деяния, творящиеся на поверхности, заботили его мало. К тому же, клану пришлось оставить сии залы, отступить в противостоянии с огненными гигантами с горы Галардрим, а Невервинтер в ту пору отказался поддержать соседей; Керос собирался отплатить ныне Северной Жемчужине той же монетой.

Казалось, ничто не в силах переубедить упрямого дворфа, однако Хелгар отказывался сдаваться. Соклановец Хульмар, старый друг Хелгара, поведал последнему, что удалось дворфам обнаружить древний молот Торима – наиболее почитаемую из реликвий клана. Однако простому смертному поднять молот не под силу, и даже Торим орудовал им, лишь когда надевал магический пояс, дарующий ему силу гиганта. Но, согласно записям клана, столетия спустя после основания оплота Железные Кулаки были преданы, а пояс украден и передан огненным гигантам.

Обещав, что непременно вернуть реликвию дворфам, Хранитель Осколка наряду с Хелгаром повели за собою товарищей к горе Галардрим. Здесь король огненных гигантов поведал героям, что давным-давно Лоудрам, предок Хелгара Железного Молота, предал свой народ и по доброй воле передал гигантам реликвию, дабы не нападали те впредь на твердыню клана. Хелгар не знал, что и думать: правдивы ли слова гиганта?..

Как бы то ни было, осознал что, что ошибкой было отворачиваться от сородичей, отправляясь на поиски приключений... ошибкой, которую еще возможно исправить. Перебив огненных гигантов, герои обнаружили во владении короля волшебный пояс, надев который, Хелгар сумел по возвращении в оплот клана взять в руки легендарный молот Торима. Сородичи склонились пред ним, признавая – тот, кто владеет сим молотом, достоин править кланом; нехотя, но признал сие и Хульмар. Постановил Хелгар, что клан его выступит в Крепость-на-Перекрестке, дабы встретить Короля Теней и армию его наряду с защитниками Невервинтера.

...Что до вендерснавенов – сущностей, существующих, в основном, в преданиях гномов, - то обнаружить их так и не удалось. Гробнар Гномьи Руки привел героев на некую лесную поляну, где посчастливилось обнаружить ему волшебную незримую арфу – как утверждал сам гном, дар от вендерснавенов, ибо таким образом те поддерживают их в неминуемом конфликте.

...Проследовав к Высокому Утесу узнали герои, что племена ящеролюдей разбили лагерь в южных пределах города. Они не нападают на мирян, однако остаются на ведущих к селению дорогах, атакуя путников, кои дерзают ступить на оные. Один из пленных ящеролюдей, содержащийся в клети на площади городка, поведал героям, что сплотил племена сородичей его могучий Бата, зрящий видения будущего. Говорил Бата о том, что умирают топи, о том, что близится великая тьма и теплокровные бегут в северные земли. И теперь Бата ожидает появления Хранителя Осколка, кое предвидел...

Как оказалось, Бата – вождь племен ящеролюдей – действительно обрел могущество провидца, и даже владел мыслеречью! «Хранитель Осколка, я зрел тебя в видениях», - прозвучал в разуме героя голос Баты, когда приблизились искатели приключений к лагерю ящеролюдей к югу от Высокого Утеса. – «Ты - тот, кто определит будущее моего племени. Что до того, кто обучил меня мыслеречи – мне было даровано многое, чтобы я мог противостоять тебе сегодня». Бата продолжал вещать, рассказывая, что древние духи сделали его воплощением воли племен, наделив его могуществом и даром предвидения, ибо зрели неминуемую гибель предвечных земель ящеролюдей.

«Я многое вижу», - говорил Бата, - «будущее, прошлое, настоящее. И всегда я вижу осколок. Твой осколок, твою рану. Это – рана моей земли, и она всегда присутствует в моих видениях. И теперь моя земля погружена в тень, воды ядовиты. Солнце сокрыла ночь, и оно не в силах согреть нас. Я знаю, что ты в ответе за это, потому я и ждал тебя. Я хотел собственными глазами узреть Хранителя Осколка и сказать тебе, что мы не примем смерть как свою неминуемую участь».

Герой убеждал Бату, что заблуждается он, и истинную угрозу несет Король Теней, и никто иной. Провидец усомнился в собственных заключениях, и Хранитель Осколка позволил ящерочеловеку заглянуть в его разум, дабы осознать непреложную истину. Бата ужаснулся: он чуть было не совершил чудовищной ошибки, обрекая племена на погибель, что сыграло бы на руку истинному врагу. После чего принял решение присоединиться к защитникам Невервинтера в противостоянии Королю Теней; племена ящеролюдей снимались с лагеря, выступая в направлении Крепости-на-Перекрестке...

По возвращении в твердыню, продолжались в которой приготовления к скорой войне, лицезрели герои старого знакомого, лусканца-посланника Хралвера, сподвижника Сидни Натали, чародейки из Сторожевой Башни Арканы. «Сидни Натали хочет встретиться с тобой, дабы поделиться сведениями об обнаруженной ею уязвимости теневых чародеев», - молвил лусканец. – «Насколько я разумею, сведения сии утаивает она даже от Братства Арканы. Сидни хочет встретиться с тобой, Хранитель Осколка, и с двумя из спутников твоих – Карой и Жаев, дабы поделиться сей информацией».

Подобная секретность была герою не по душе, ибо не разумел он мотивов, движущих Сидни; однако Хралвер продолжал настаивать, что госпожа его желает встретиться тайно, вдали от глаз возможных наблюдателей из Невервинтера, Лускана или Крепости-на-Перекрестке.

Хранитель Осколка, Кара и Жаев последовали за лусканцем на уединенную поляну в близлежащем лесу, где дожидались их Сидни Натали и наемник Далбоун, сжимавший в каждой руке по обнаженному мечу. Обе стороны меряли друг друга исполненными подозрения взглядами, после чего Сидни, извинившись за столь излишнюю, казалось бы, секретность, перешла непосредственно к делу: «Знаете ли вы об истинных именах? У меня собой свиток, начертаны на котором истинные имена теневых чародеев. В Сторожевой Башне Арканы хранятся истинные имена всех наших чародеев, дабы воспользоваться оными против них, если нарушат они установленные правила». «Почему же вы не воспользовались ими против Гариуса?» - полюбопытствовал герой, и отвечала Сидни: «Гариус и последователи его сумели прижать к ногтю весь Лускан прежде, чем приступил он к проведению своего ритуала. А потом было уже поздно. После ритуала Братство Арканы попыталось воспользоваться истинными именами Гариуса и остальных, но безуспешно – они уже не являлись смертными, обратившись в... нечто иное. И, поскольку Гариуса невозможно было контролировать боле, Сторожевая Башня поспешила отречься от любых связей с Гариусом и его сподвижниками. Я едва успела заполучить свиток с истинными именами, пока не был он уничтожен наряду с иными свидетельствами связи Гариуса с Братством Арканы».

«Но что толку в истинных именах, если бесполезны они против теневых чародеев?» - нахмурился Хранитель Осколков. «Чародеи Братства Арканы высказали такое предположение, но я подозревала, что это не так», - пояснила Сидни. – «Моя интуиция в подобных ситуациях редко меня подводит, именно благодаря ей я жива до сих пор. Потому я сотворила чары прорицания, направленные на истинные имена, и с их помощью обнаружила некую связь с теневыми чародеями. К сожалению, я не обладаю достаточным знанием, чтобы понять измененные истинные имена».

Приняв свиток из рук чародейки, Жаев внимательно изучила преображенные чарами имена, после чего подтвердила, что может прочесть их, а знание истинных имен теневых чародеев даст им достаточную власть над теми, позволит ослабить их и покончить с ними. «Можешь ли ты произнести их вслух?» - осведомилась Сидни, и, когда гитзераи согласно кивнула, довольно усмехнулась: «Тогда ты мне пригодишься. В отличие от остальных».

Поведение Сидни Натали разительно изменилась, и постановила она, что Сторожевая Башня не ищет союзников – лишь берет то, что пожелает. Ведь теперь, обладая Жаев, она сможет покончить с теневыми чародеями, и по возвращении в Лускан удостовериться в том, что непременно станет госпожой одного из шпилей Сторожевой Башни. Что до Кары... Сидни призналась, что Сторожевой Башне обещана вся Академия, управляет коей отец девушки, и цена за оную лишь одна – жизнь его дочери.

Хранителя Осколка и спутниц его окружили ассасины-лусканцы... но пали в противостоянии с героями. Покончили те и с коварной Сидни, и с наемником ее... а по возвращении в Крепость-на-Перекрестке поведали об обретенном оружии против теневых чародеев Аммону Джеро. И Жаев, и Аммон были теми, кто мог произнести эти имена вслух, направляя таким образом заключенное в них могущество.

К герою обратилась Кана, известив о том, что лазутчикам ее удалось обнаружить поблизости от твердыни лагерь одного из теневых чародеев. Поблагодарив воительницу за столь своевременно предоставленные сведения, Хранитель Осколка, гитзераи, а также иные герои, входящие в отряд их, поспешили в означенном направлении, надеясь убедиться в том, что обретенные ими истинные имена действительно действенны.

...Теневой чародей выступил навстречу героям; металлические големы наряду с тенями неотступно следовали за ним. В противостоянии гитзераи произнесла истинное имя врага, лишив того большей части сил; Хранитель Осколка сразил теневого чародея, и на теле сего порождений обнаружился очередной серебряный осколок.

Вернувшись в Крепость-на-Перекрестке, где дожидался их Аммон Джеро, Жаев известила чернокнижника о том, что собрали они достаточно осколков, чтобы восстановить меч, однако не разумеет гитзераи, по какой причине тот оказался расколот изначально. «Раскололо ли его могущество аватара Короля Теней?» - спрашивала гитзераи Аммона, ведь именно тот держал клинок в руках в час приснопамятного противостояния с армией Королей Теней в Западной Гавани.

«После сражения с аватаром я был заключен на Нижних Планах», - отозвался тот, - «и у меня было мало времени, чтобы определить, по какой причине клинок был расколот. Но я знаю того, у которого было достаточно времени, чтобы поразмыслить над этим, к кому же, он кое-что знает о Короле Теней... В далеком прошлом Король Теней сражался с древним кристаллическим драконом Нолалотом, и противостояние их затронуло немало планов бытия. К несчастью, Нолалот пал, но дух его оказался привязан к Прайму чародеями империи Иллефарн, ибо надеялись те изыскать способ исцелить дракона, ведь именно они наняли его. Однако, никто из них не достиг желаемого: пал дракон, пала и империя. До нынешнего времени я полагал, что ценности от Нолалота в противостоянии Королю Теней немного, к тому же, мы расстались с ним не очень хорошо».

Аммон Джеро отказался сопровождать Хранителя Осколка к руинам Иллефарна, пребывает в которых по сей день дух кристаллического дракона, который – вполне вероятно – может обладать глубокими знаниями о серебряных мечах гитиянки...

Оные означились в потаенных пределах Гор Мечей, где в центре благодатной равнины – вопреки всем законам природы! – в воздухе парило кристаллическое сердце. С вершин близлежащих гор и утесов за героями пристально следили драконы, привлеченные магическими энергиями сердца, но покамест не нападали, ибо не тревожили искатели приключений вожделенную реликвию.

Дух кристаллического дракона, исполненный недовольства и горечи, обратился к героям, потребовав ответа – по какой причине дерзнули те нарушить его уединение. «Король Теней вернулся на этот план бытия», - отвечала дракону Жаев. «Это все меняет», - заметил Нолалот. – «Хоть и ненавижу я Иллефарн, ненависть к сей державе бледнеет в сравнении с той, которую питаю я к Королю Теней... Но позвольте представиться. Мое имя – Нолалотсарагасинт, но вы, смертные, разумы которых столь ограничены, можете звать меня «Нолалотом». Некогда я был великой силой, древним существом из кристалла... но то осталось в прошлом».

«Нолалот, ты был тем самым легендарным драконом, который сражался с Королем Теней», - молвила гитзераи. – «Думаю, у нас с тобой общий враг». Осведомился дракон, прибыли ли смертные из Иллефарна, и узнав, что империя давным-давно обратилась в прах, дух сокрушенно изрек: «Стало быть, мертвы и мои последние надежды. Я ожидаю имперцев уже тысячи лет! Они обещали мне новую жизнь! Но вместо этого меня бросили здесь, в позабытом уголке мира. Минула целая вечность, когда навестил меня иной смертный – наверняка искавший могущества. Он называл себя Аммоном Джеро и утверждал, что прибыл из Иллефарна».

О том, что знаком с чернокнижником, Хранитель Осколка благоразумно умолчал, после чего испросил у Нолалота помощи в низвержении Короля Теней, ведь наверняка многомудрый дракон обладает обширными знаниями в сем вопросе. «Ты ведь пришел на помощь жителям Иллефарна», - напомнил герой, и дракон подтвердил: «Да, они молили меня, сулили славу и несметные богатства. И я поддался. Неважно, что говорится в исторических хрониках, знай – я помог имперцам, ибо обещаны мне были богатства Иллефарна. Миряне сей державы пребывали в отчаянии. Их единственный защитник, Страж, был обращен в теневое порождение, которое ныне выступает вашим противником. Король Теней прежде был светом Иллефарна, но осквернение его не связано напрямую с империей.

Страж был создан, чтобы защитить иллефарнцев от незерильцев – жителей королевства, познавших многие секреты магии в Иллефарне. Но архимаг Незерила Карсус осмелился вознестись над собственной смертностью; дабы обрести божественность, он вобрал в себя всю магию Плетения и на краткое время Страж лишился энергии, поддерживавшей его существование. Будучи созданием Плетения, ему жизненно необходим был иной источник, посему обратился к Теневому Плетению, наполнившему его скверной.

Но в противостоянии Королю Теней осознал я, что никогда прежде не встречал сущности, вытягивающей силы и жизнь у иных. Я слабел, он же становился все сильнее. В тот день тени одержали победу. Страж Иллефарна сражался со мной, пока не низвергнулся я с небес». «Но как же иллефарнцы пленили Короля Теней?» - допытывался герой, и отвечал дух дракона: «Я не знаю их ритуалов... возможно, в тот день так сложились звезды. Случайности – благодаря им вершится все на планах: сотворяются миры, приходят боги, гибнут цивилизации. И лишь случайность может гарантировать ваш успех».

«Почему же ты все еще жив?» - продолжал спрашивать герй. «Иллефарн», - с ненавистью произнес дух. – «Я сражался с Королем Теней и заплатил цену за свою гордыню. Я был лишь израненным существом, оставшимся на одном из планов, где дожидался смерть. Но, несмотря на мое поражение, наниматели мои каким-то образом сумели одержать победу. Они вернулись ко мне, удержав мой дух своей примитивной магией. Потянулись годы... Никто не возвращался ко мне, и даже смерть не могла даровать мне покой.

Но спустя много поколений явились гитиянки. В руках они сжимали серебряные клинка, а в очах их отражалось отчаяние. Причина оного крылась в Короле Теней. Гитиянки молили меня о совете, ведь их жалкие города подверглись нападению миньонов вашего противника».

«Стало быть, заточенный Король Теней дважды обретал свободу?» - уточнил Хранитель Осколка, и Нолалот подтвердил: «В некотором смысле, да. Не похоже, чтобы возводимые вами для него «темницы» эффективны. Смертные не обладают способностью зреть далеко в будущее и редко планируют что-либо дальше, чем на несколько тысячелетий. Но тогда Король Теней еще не покинул место своего заточения. Медленно, но верно создавал он портал на Астральный План. Сотворенный им разрыв позволил ему воплотиться аватаром, могущественным ночным ходоком. Гитиянки... возражали против его присутствия».

«И что же гитиянки хотели узнать у тебя?» - спрашивал герой. «Многие города пали пред Королем Теней», - продолжал рассказ дух дракона. – «Гитиянки были не в силах уничтожить противника, хоть и оставался тот в обличье ночного ходока. Меч за мечом раскалывался, когда наносили они ему удары, а города продолжали рушиться. Ночного ходока можно было ранить, но всегда – недостаточно, даже тысячи мечей было бы мало. Каким-то образом гитиянки узнали, что в прошлом я противостоял Королю Теней. Они обещали возродить ему, если я помогу им. Я посоветовал им обратить клинки простив растущего портала, если сумеют они отыскать его. Гиты, столь много сулившие мне, ушли и не вернулись. Я решил, что или их гибель, или гибель Короля Теней принесет мне чувство удовлетворения».

«Как возможно восстановить расколотый серебряный меч?» - задал Хранитель Осколка интересующий его вопрос. «Ваш противник распространяет свое воздействие, наполняя скверной цели до тех пор, пока они не становятся непохожи на прежних себя», - молвил Нолалот. – «В итоге видна остается лишь тень, а не то, что ее отбрасывает. Но тень не может стать чем-то большим, нежели жалкое подобие оригинала. Она может стать непомерно большей, но всегда вынуждена всего лишь очерчивать своего хозяина. Твой клинок ничем не отличается от подобного. Чтобы восстановить меч, ты должен обратить взор за пределы бледных теней его осколков и отыскать центр, средоточие тени. Если не сделать этого, иным способом меч не восстановить».

Герой припомнил, что в Западной Гавани остается «шрам» на земле – место, где меч и был расколот. Дух дракон завершил Хранителя Осколка, что именно туда ему и надлежит отправляться. Жаев предположила, что достичь руин Стража блин Западной Гавани, находящейся ныне в пределах Захваченных Земель, возможно посредством Портала Персни в руинах Арван.

Нолалот, опостылело которому столь жалкое существование на грани жизни и смерти, просил героев разбить кристаллическое сердце, связующее дух его с Праймом, дабы обрел он наконец посмертие. Хранитель Осколка обещал почтить просьбу дракона, посему расколол кристаллическое сердце на части, и знаменовало сие долгожданное освобождение для Нолалота...

...Проследовав в Портал Песни, герои обнаружили себя в пределах Захваченных Земель. Приходилось поторапливаться: очевидно, что могущество, источаемое Королем Теней, рано или поздно лишит их жизненных сил, обратив в бесплотные тени. Гитзераи была уверена, что Меч Гит способна восстановить лишь непоколебимая воля героя, посему надлежит как можно скорее следовать к «шраму», остающемуся на отрогах разрушенной Западной Гавани.

Здесь, у раны, нанесенной самой ткани мироздания, Жаев выступила проводником воли героя, и, проведя ритуал, ведомый ее расе, помогла тому восстановить легендарный Меч Гит. Поистине, история сего оружия невероятна!.. Выкованный Зертимоном для Гит до разделения единого народа на две расы – гитзераи и гитиянки, - меч считался утерянным на Девяти Кругах Ада, когда Гит, даровавшая сородичам своим свободу от рабства у иллитидов, отправилась туда для заключения союза с красными драконами и не вернулась. Эоны спустя меч оказался в руках Аммона Джеро, но был расколот, когда чародей нанес удар воплощению Короля Теней. Средоточие клинка остается в теле Хранителя Осколка, и служит силой, удерживающей остальные осколки и придающей форму мечу.

Героев окружили тени и металлические големы, ведомые теневым чародеем; Хранитель Осколка испробовал обретенный клинок в действии, в то время как Жаев, отступив в сторону, произносила истинное имя миньона Короля Теней, даря возможность товарищам покончить с ним.

По завершении сражения искатели приключений не преминули покинуть Захваченные Земли через Портал Песни, поспешили вернуться в Крепость-на-Перекрестке. Теперь, с восстановлением меча, противник будет вынужден начать конфликт незамедлительно, и станет то жестом отчаяния с его стороны.

На торном тракте близ Крепости-на-Перекрестке заметили герои дворфа Каллума, наряду с солдатами крепостного гарнизона сдерживающего натиск теней, ведомых теневым чародеем. Герои поспешили на помощь товарищу, и в сражении сем присоединился к ним Аммон Джеро, произнесший истинное имя теневого чародея, обеспечив тем самым победу соратникам; на теле порождения означился Фолиант Илтказара – книга, должная весьма заинтересовался Алданона в его изысканиях.

К несчастью, доблестный Каллум пал в сем сражении, однако успел сообщить героям о том, что Высокий Утес захвачен ратью Короля Тьмы, которая покинула пределы Трясины Мертвецов и движется в северном направлении. Лишь узнав от этом, сир Неваль поспешил вернуться в Невервинтер, дабы известить лорда Нашера о том, что открытое противостояние Королю Теней началось, и надлежит как можно скорее заняться исходом мирян из города, а также мобилизацией солдат для скорого марша на Высокий Утес.

У Высокого Утеса армия Невервинтера, ведомая лордом Нашером, схлестнулась с легионом нежити, покинувшей топи. В противостоянии сим защитники Северной Жемчужины оказались разбиты, а правитель города был ранен. Солдаты отступили к Крепости-на-Перекрестке, надеясь дать медленно наступающему противнику бой под защитной стен сей твердыни; войска Глубоководья и Союза Лордов были на подходе, но очевидно, что не успеют достичь они Крепости-на-Перекрестке до начала скорого сражения. Удастся ли воинству Хранителя Осколка сдержать победоносный марш рати нежити Короля Теней на север?..

В довершение всех проблем, Аммон Джеро исчез из крепости, породив тем самым немало подозрений. Что замыслил чернокнижник?.. Не переметнулся ли он к врагу?.. Впрочем, довольно скоро Аммон вернулся, наотрез отказавшись говорить о том, куда уходил и чем был занят. «Нужно было завершить одно личное дельце», - только и удалось вытянуть из него. Позже, оставшись с героем один на один, Аммон все-таки сообщил ему о том, что навещал сожженную ферму своей покойной внучки, Шандры, где раздобыл для себя новое оружие, должное оказаться весьма сподручным в решающем противостоянии.

...Следующим вечером мертвяки были замечены на подходах к Крепости-на-Перекрестке; нежить перешла мосты через южную реку. На военном совете было принято решение попытаться отбить мосты, дабы замедлить продвижение врага, вынудив того воспользоваться горным перевалом, что существенно замедлит мобильность армии Короля Теней.

Хранитель Осколка возглавил отряд, принявший сражение с нежитью близ переправы, а после разрушивший мосты через реку. В противостоянии том явил себя обращенный в теневого чародея Черный Гариус; последний творил неведомую прежде волшбу, обращая скелетов, зомби и упырей в истинных гигантов. Тем не менее, защитники Крепости-на-Перекрестке одержали верх над противником, и Гариус вынужден был отступить.

Отряд вернулся в твердыню, надеясь получить передышку хотя бы до утра, но этого не случилось – вскоре после полуночи донесли лазутчики о том, что миньоны врага замечены на полях близ крепостных стен, где приступили к возведению осадных башен.

Той страшной ночью сражение велось на крепостных стенах; всеми силами защитники крепости пытались сокрушить осадные башни, из которых изливалась нежить... Рассвет не принес ожидаемой передышки – вопреки чаяниям Хранителя Осколка и сподвижника его, взошедшее солнце не оказало ни малейшего воздействия на теней и вампиров, выступающих в составе орды противника.

Нежити удалось сокрушить врата Крепости-на-Перекрестке, и решающее сражение разразилось во внутреннем дворе твердыни, где защитники наскоро возвели баррикады. Черный Гариус оставался поодаль, наблюдая за ходом противостояния и даруя миньонам своим силы.

...В сей день победа осталась за защитниками Крепости-на-Перекрестке, ибо, помимо десятков пытавшихся прорваться в твердыню мертвяков, удалось тем сокрушить аватару самого Короля Теней – ночного ходока. Аммон Джеро, произнеся истинное имя Гариуса, существенно ослабил последнего, вынудив теневого чародея ретироваться.

Однако, покамест Король Теней остается в своей твердыне, в сердце Долины Мерделейн, о какой бы то ни было победе говорить преждевременно. Алданон известил Хранителя Осколка, что, скрупулезно изучив Фолиант Илтказара, сумеет навести портал в обиталище Короля Теней в Мерделейне - иллефарнские руины, где некогда и был сотворен Страж. Выступать в оное надлежит незамедлительно, пока противник их не успел восстановить силы после поражения у Крепости-на-Перекрестке.

Аммон Джеро, Хранитель Осколка и все без исключения спутники его ступили в сотворенный портал, переместившись в древние полузатопленные руины. Здесь схлестнулись они с многочисленными тенями и нежитью, а также тремя теневыми чародеями, известившими героев о том, что Король Теней готов ступить на сей план бытия.

Проследовав во внутреннее святилище руин, лицезрели герои разрыв в реальности – портал, связавший Прайм с Планом Теней. Подле оного означился Черный Гариус, обратившийся к спутникам Хранителя Осколка и предложивший им прощение и могущество. Нашлись те, для кого посулы теневого чародея оказались тем, что желали они услышать: Епископ, Нишка и Кара приняли сторону врага.

В сражении с прежними спутниками пали они наряду с Гариусом, и смерти их были столь же пусты, как и посулы теней; но расширился рифт в центре помещения, и выступила из него гигантская фигура Короля Теней. «Я в вижу в тебе слепую приверженность добру, иллюзии мира», - прогремел он, вперев взор в Хранителя Осколка. – «Ты хочешь лишить землю эту ее Стража». «Что же ты защищаешь, если уничтожаешь все живое на своем пути?» - вопросил герой, и произнес Король Теней: «Я был создан, чтобы стать Стражем империи. Я делаю то, что должен, дабы защитить ее».

Воззвав к силам, дарованным ему Ритуалом Очищения, Хранитель Осколка оградил себя от гибельной магии Короля Теней, после чего наряду с верными сподвижниками атаковал сие ужасающее порождение. Сущность Короля Теней, однако, наполнила скверной пять статуй богини, возведенные в чертоге, и тени, объявшие их, породили многочисленные воплощения Короля Теней.

Сознавая, что рано или поздно число оных превысит все мыслимые пределы, герой, нанося удары Мечом Гит, сокрушал статуи, в то время как соратники его расправлялись с воплощениями. После чего уничтожили герои портал на План Теней, в то время как Хранитель Осколка Мечом Гит сразил истинную сущность Короля Теней.

С гибелью последнего древнее могущество Иллефарна оказалось высвобождено, сокрушая крепость теней; тонны камня обрушились на доблестных героев. Бежали они прочь по извивающимся коридорам древней твердыни, но стены продолжали рушиться вокруг...

Будучи вдали до Долины Мерделейн, солдаты Крепости-на-Перекрестке, изнуренные недавним сражением с армией Короля Теней, заметили, как тени, долгие месяцы скрывавшиеся Трясину Мертвецов, бесследно исчезли...

Герои одержали великую победу... но исчезли бесследно, и лишь плащ рыцаря Невервинтера, принадлежавший Хранителю Осколка, остался в одном из чертогов обрушившегося оплота Короля Теней. По сей день судьба героев остается неведома...

В год, последовавший за Войной Теней, Невервинтер оправился от конфликта, а к городской страже, Сероплащникам и Многозвездным Плащам примкнуло немало новобранцев. Воодушевленные деяниями Хранителя Осколка, многочисленные воители встали на защиту Невервинтера, образовав одну из сильнейших армий Побережья Мечей. Капитан городской стражи Брелайна воспользовалась ситуацией, и, заявив о том, что в час Войны Теней выступала против желающих сокрушить Невервинтер сил наряду с Хранителем Осколка, испросила для себя место в Совете Невервинтера. Обретя оное, она стала заметным игроком на политической арене, укрепив связи города с Глубоководьем и Союзом Лордов.

Лускан наблюдал за событиями, разворачивающимся вокруг Невервинтера, с некоторым разочарованием, ибо надеялся что война с Королем Теней ослабит южного соседа, а сам он получит долгожданную возможность вторжения и захвата как Невервинтера, так и Крепости-на-Перекрестке. Однако вскоре в Лускан вернулась Торио Клаван... а спустя несколько лет выяснилась, что выступает чародейка лазутчицей Невервинтера, и ее деяния позволили заключить под стражу нескольких шпионов Лускана, проникших в ее новый родной город.

Вскоре после завершения войны Деган Фарлонг исчез. Ходили слухи, что в далеких землях Фаэруна видели сего эльфийского следопыта, продолжающего разыскивать Хранителя Осколка, бесследно исчезнувшего в час противостояния с Королем Теней.

Немногочисленные выжившие селяне Западной Гавани вернулись на пепелище родной деревни и заново отстроили ее. И по сей день живут они на окраине Трясины, и в том – проявление силы их и упорства. Ферма Шандры Джеро также не была предана забвению, и каждый год жители Высокого Утеса приходят сюда на Праздник Урожая, дабы воздать почести доблестной воительнице, павшей в час Войны Теней.

По завершении оной Крепость-на-Перекрестке опустела и обветшала. Теперь, когда рыцарь-командующий твердыни – Хранитель Осколка – исчез, остававшиеся в крепости солдаты гарнизона осели в окрестных землях, обратив их в фермерские угодья.

Гитиянки и их Королева-лич не заявляли о себе боле. Изгнанные с Побережья Мечей Хранителем Осколка, гиты, судя по всему, действительно отступили в свои цитадели на Астральном Плане.

Но мудрейшие школяры Фаэруна ведают – тому, кто владеет столь могущественным клинком, как Меч Гит, предначертано поистине великое странствие – как в землях Забытых Королевств... так и за их пределами...

Но это – уже другая история...

Боль. Всепоглощающая боль, разрывающая на части тело и разум. Источник ее – близ самого сердца... там, где прежде пребывал серебряный осколок. Грудь рассечена, и зияет в ней кровавая рана...

С превеликим трудом герой попытался принять сидячее положение, оглядеться по сторонам. Находился он в некой обширной пещере, в центре круга, созданного покрытыми рунами камнями; у ног покоился истлевший человеческий скелет. Воспоминания продолжали ускользать... Верные спутники... Король Теней... что стало с ними, какая судьба их постигла?.. Он не знал этого... и от поверхности отделяли его тысячи тонн земной тверди.

Внутри себя герой ощутил нечто... как будто некое присутствие... Она заключена, разгневана... и не может обрести свободу...

Приблизилась к нему женщина, облаченная в алую ризу, с интересом воззрилась на незнакомца. «Где... осколок?» - хрипло выдавил тот, но женщина лишь пожала плечами: «Осколок? Не знаю. Мне было велено отыскать тебя, раненого... но про осколок ничего сказано не было. Знаю, у тебя много вопросов, но мы должны уходить отсюда. Духи могут пробудиться».

«Духи? Что это вообще за место?» - озадачился герой. «Мы – в глубинах подземной усыпальницы, в землях Рашемена», - пояснила женщина. – «Местные говорят, что обитают здесь могущественные духи – враждебные по отношению к каждому, кто дерзнет ступить сюда... или же покинуть гробницу».

«Рашемен?» - изумился герой. – «Это же в сотнях милях от Побережья Мечей». «Не знаю, как ты оказался здесь», - передернула плечами женщина. – «Но я отведу тебя к той, кто может знать. Надеюсь, она даст необходимые ответы нам обоим. Но это произойдет после того, как мы выберемся отсюда».

После чего поведала, что начертанные на камнях руны – часть магии, должной удержать злого духа; именно она, Сафия, принадлежащая к Красным Колдунам Тэя, развеяла их, надеясь вывести героя из сих мрачных глубин. Хоть и преисполнен был Хранитель Осколка подозрения по отношению к тэйке, все же безропотно последовал за нею; в его положении не стоило искушать судьбу.

Над головой чародейки порхало причудливое создание, отдаленно походящее на небольших размеров демона. Впрочем, Сафия призналась, что сама сотворила Каджи, с тех пор он – один из немногих спутников ее и друзей.

Непроизвольно коснулся герой одного из покрытых рунами камней – и поток видений захлестнул его. Смеющийся мальчик, женщина с золотой кожей, стена кричащих душ... Сафия поведала, что, по утверждениям рашеми, руны сии могут сохранять грезы, и неведомо, порождены ли образы видения прошлым самого героя... или же кого-то иного... Она вновь поторопила спутника, настаивая, что надлежит им покинуть усыпальницу незамедлительно, и герой, наконец, взял ее доводам.

«Госпожа, я слышу что-то в пещерах впереди», - неожиданно щебетнул Каджи. – «Возможно, это Ипсит и Сефи...» «Нет, Каджи», - отвечала чародейка, вглядываясь во тьму. – «Я отправила их на поиски Лиенны, как и просила мать мать. Они не могли вернуться из города так быстро...»

Но из тьмы выступило двое престранных духов, воплощенных в треглазых волков. Один из них приблизился к Сафии, молвил: «Вот ты где, Красная Колдунья. Мы учуяли твой запах и пробудились. Но в глубины ты спускалась одна...» «Кто ты, дух?» - вопросил герой, и отвечал волк: «При жизни меня звали... Наката. В этом месте витают воспоминания, но сложно понять, какие из них принадлежат тебе. Вой мой вел армию зверей по льдам Тирулага – и там же я погиб, сраженный Пожирателем Душ – монстром в обличье человека. Открой же мне свое имя, смертный. Или мы разорвем тебе горло, и вырвем имя у твоего духа. Если умрешь в этих пещерах, то легкого пути в царствие мертвых ты не найдешь...»

Герой представился духу, поведал, что неожиданно для самого себя пробудился в сей усыпальнице. «Нечто было пленено в Пещере Рун», - произнес Наката. – «Яд в сердце наших грез, поглощающий воспоминания и имена. Что бы не появлялось оттуда... оно не должно покидать подземные пределы. Таковы были слова нашего бога, произнесенные до того, как погрузился он в сон».

Волк принюхался: он ощутил странный запах исходящий от человека, узрел на груди того рану, должную оказаться смертельной, но, похоже, вовсе не причинявшую сему странному индивиду неудобств... Запах... столь неприятный и знакомый одновременно... В ту же секунду сущность, кою ощущал герой в себе, напомнила о себе – подобно животному, голодавшему долгие столетия, не в силах умереть... Пелена затмила взор героя – чувствовал он, как будто плоть его разрывается, всепоглощающий голод вырывается наружу...

Когда пришел Хранитель Осколка в себя, узрел он мертвое тело Накаты у своих ног; второй волк, наблюдавший за произошедшим издали, поспешил ретироваться. Сафия изумленно воззрилась на героя, не разумея, какие образом сумел он покончить с духом волка; ведь энергии, погубившие последнего, не походили на магическое заклинание.

Они продолжили путь. Сознавал герой, что сущность, пребывающая в нем, наверняка снова заявит о себе; стало быть, необходимо как можно скорее выяснить, каким образом оказался он в Рашемене, кто вырвал осколок Меча Гит из груди его... Быть может, удастся получить и ответы на вопросы о природе загадочной сущности.

Довольно скоро набрели герой и спутница его на заснеженную пещеру, пребывал в которой Орглаш, ледяной дух. Повсюду виднелись священные приношения рашеми; наверняка те оставляют их для речных духов, и воды приносят их в сии подземные глубины.

Дальнейший путь оказался заказан герою и чародейке, ибо, ступив в каверну, пребывал в которой скелет огромного медведя, узрели они, что тоннеля, ведущего на поверхность, не существует боле. Сафия ощутила великую магию, исходящую от скелета – наверняка некий могущественный дух преграждает им путь, преображая сами подземные каверны!..

Продолжая исследовать усыпальницу, набрели Красная Колдунья и Хранитель Осколка на древние руины, бывшие столетия назад городом народа имаскари. Погребальный курган, в недрах которого они сейчас находились, возведен именно над оным...

Здесь обнаружили герои магический жезл имаскари, и с помощью его развеяли волшбу, запечатавшую подземный тоннель. Жезл раскололся, и взору двоих предстал лич, заключенный в артефакте. Пробормотав о том, что возвращается в свою башню, дабы продолжить труды, лич исчез; герои же продолжили путь, расправляясь с духами волков, росомах и медведей, продолжавших нападать в тщетной попытке удержать двоих в пределах усыпальницы.

Наконец, ступили герои в обширную каверну, в которой предстал им пробудившийся бог-медведь рашеми, Окку. Последний пал в противостоянии с «осквернителями» усыпальницы, но не был уничтожен, а лишь изгнан – временно.

Герои же поспешили покинуть мрачные подземные пределы, ступив в студеные северные земли Рашемена. Красная Колдунья повела спутника своего к близлежащему городу Мулсантиру, проходил через который Золотой Путь. «Я веду тебя сюда для встречи с Лиенной», - по пути поясняла Сафия. – «Надеюсь, она сумеет рассказать, что приключилось с тобой в усыпальнице, и что стало тому причиной. Насколько я понимаю, Лиенна – сподвижница моей, матери, хотя сама я никогда не встречалась с этой женщиной и не слышала о ней. Мать, будучи наставницей Академии Созидающих и Связующих, просто велела мне привести тебя к Лиенне, вот и все».

Да и сама Сафия прежде не бывала в Рашемене, и знала о сих северных неприветливых землях лишь то, что и иные обитатели Забытых Королевств: проживают здесь яростные варвары и загадочные ведьмы, лица которых скрывают маски. К тому же, рашеми терпеть не могут Красных Колдунов, посему Сафия не преминула спрятать алую ризу в заплечную суму, сама же облачилась в простое домотканое одеяние.

Проследовав во врата Мулсантира, двое устремились к зданию театра «Завеса», которым, как было известно Сафии, владеет Лиенна. Однако, ступив в помещение, двое лицезрели испуганных актеров у дальней стены... а также Красного Колдуна, возвышающегося на театральной сцене. «Сафия!» - изумился он. – «Дочь Нефрис, здесь?! Мне следовало бы догадаться, что эти два гомункула были твоей работой...» «А ты что здесь делаешь?» - задохнулась от возмущения чародейка. – «И что ты сделал с Ипситом и Сефи?» «Мы схватили их в театре», - признался маг, и, указав на выступивших из теней гноллов, молвил: «Мои гноллы поиграли с ними немного... в общем, твоих созданий больше не существует».

«Сафия, это твой друг?» - поинтересовался герой, пытаясь оценить сложившуюся ситуацию, однако спутница его отрицательно покачала головой: «Нет. Он – один из некромантов, а я с этими расхитителями могил не вожусь. Когда я отправилась на поиски тебя, мать была занята, умиряя некоторых... выскочек-чародеев в Академии. Наверняка, этот – еще одна пешка в этой попытке захвата власти».

«Единственное, чего я действительно боюсь – гнева Араман, если мы во второй раз упустим дочь настоятельницы», - признался Красный Колдун, приказывая гноллам атаковать. Хранитель Осколка наряду с Сафией покончили с противниками, после чего окружили их благодарные и встревоженные члены театральной труппы. Одна из актрис, дворфийка по имени Магда, призналась, что Лиенна ожидала гостей, но никак не могла предвидеть появление здесь Красных Колдунов. Преследуемая последними, она бежала в задние комнаты театра, где находилась одна из ее тайн – портал на План Теней, в отражение «Завесы». Хозяйка театра надеялась укрыться там от преследователей, но удалось ли этой ей?..

Магда передала герою теневой камень – ключ к порталу, и Хранитель Осколка, поблагодарив дворфийку, устремился к двери, ведущей в задние комнаты театра. Сафия же неожиданно замерла, прижала пальцы к вискам; лицо ее исказилось от боли. После чего призналась, что время от времени слышит голоса, звучащие в разуме... но лишь сейчас начали они сопровождаться болью.

Ступив в портал, Сафия и Хранитель Осколка действительно обнаружили себя в теневом отражении театра. Здесь в одном из помещений узрел герой стол, поверхность которого пребывала в кровавых пятнах. Обрывки воспоминаний возвращались... Он лежал на этом столе... В ушах стоял звон – женский голос... Или два голоса?.. Звучат они практически одинаково...

В видении зрел он себя на столе; темные фигуры нависали над ним, привязывая к поверхности стола его руки и ноги. Темные фигуры – женщины, черты лиц их практически одинаковы; одна облачена в белую ризу, вторая – в красную. За спинами их маячат иные фигуры, очертания их более звериные... Холодные руки женщин касаются его груди, рассекают плоть клинком... Боль в груди усиливается, поглощает сознание... Руки женщин – по локоть в крови, пятна крови и на лицах... Женщина в красной ризе извлекает из груди его серебряный осколок, после чего смотрит герою прямо в глаза. «Ради любви», - произносит она... После чего звериные фигуры срываются с места, поднимают безвольное тело героя со стола, выносят его в открытую дверь, во тьму... в тьму, освещаемую лишь сиянием рук на камнях, где ждет его злая сущность...

Проследовав в чертог, находилось в котором теневое отражение театральной сцены, лицезрели герои Красных Колдунов, а у ног их – обгоревшее до неузнаваемости мертвое тело. «Сафия?! Что ты здесь делаешь?» - озадачился один из чародеев, и девушка презрительно хмыкнула, молвила, обращаясь к герою: «Это – Хай Хмун, один из самых жалких колдунишек, кому дозволено было облачиться в алую ризу Тэя. Также он – один из начинающих наставников в моей Академии».

«Все меняется», - невозмутимо заметил Хай Хмун. – «Араман хорошо вознаграждает своих союзников. И теперь, когда Лиенна мертва, я определенно заслужил награду». Он кивком указал на мертвое тело у своих ног, добавив, что женщина предпочла покончить с собой огненным заклинанием.

«Араман?» - вопросил Хранитель Осколка, ведь имя это прозвучало уже второй раз. – «Кто он и чем ему выгодна смерть Лиенны?» «Араман – новая сила в Академии теперь, когда настоятельница... ушла на покой», - с готовностью пояснил Красный Колдун, пригляделся к собеседнику получше. – «А ты... Араман предупреждал меня насчет тебя! Сафия, почему ты вместе с этим... существом?!»

«Ты знаешь обо мне, колдун?!» - нахмурился герой, все еще не разумея, что происходит и какую роль играет он в разворачивающемся конфликте. «Я не хочу с тобой связываться – отойди в сторону!» - быстро проговорил Хай Хмун, не сводя глаза с Сафии. – «Я хочу лишь покончить с Сафией. Сомневаюсь, что она окажется столь же достойной противницей, как Лиенна... или ее мать».

«Моя... мать?!» - задохнулась от гнева Сафия. – «Хай Хмун, надеюсь, что ты шутишь... если ты посмел поднять руку на мою мать, я обеспечу тебе такую боль, какой ты представить себе не мог!» «О, она даже не помышляла о том, что подобное может случиться», - недобро ухмыльнулся маг. – «Она использовала каждое из известных ей заклинаний, но верные союзники – дочь в том числе – так и не явились, чтобы спасти ее».

Сафия атаковала; мгновение спустя присоединился к ней и Хранитель Осколка. Хай Хмун и подельники его расстались с жизнями в тот день, и Сафия могла лишь уповать на то, что чародей лгал о гибели ее матери. «Мне не следовало покидать Академию», - тихо призналась она герою. – «Моя мать, Нефрис, заслужила уважение со стороны других колдунов, но не их любовь. Да, любить ее было непросто. Решительная, упрямая... но мудрая. Выскочек вроде Хая Хмуна она терпеть не могла. Магические изыскания были всем для нее... Мастер Дьяфи говорил, что мать в молодости была очень похожа на меня. Правда, я думаю, в молодости он питал... чувства... к моей матери. Но бедный Дьяфи, быть может, тоже мертв... если он посмел встать на защиту матери».

«Но что они выигрывали от смерти Лиенны?» - продолжал теряться в догадках герой. «Должно быть, связь ее с моей матерью была важна», - предположила Сафия. – «Зачем еще Араману посылать своих сподвижников в Рашемен? Наверняка Лиенна была большим, нежели простая владелица театра». Предполагала Сафия, что Араман – один из старших наставников в Академии: собранный, немногословный и весьма искусный в магии чародей. Вполне вероятно, именно он возглавил недавний переворот, завершившийся, похоже, успешно. Подобное нередко в Тэе, правят которым Красные Колдуны, многие вопросы решая с позиции силы.

Покинув План Теней через портал, герои вернулись в театр, однако актеров в здании уже не было. На выходе же встретили их три ведьмы Рашемена – последовательницы трех богинь, - лица которых скрывали маски. Обратившись к Хранителю Осколка, постановили они, что он – именно тот, кто оскверняет землю, и именно по этой причине армия разгневанных духов собирается у врат города.

Озадаченный, герой признался, что пришел в город, надеясь отыскать женщину по имени Лиенна, но нашел ее уже мертвой. «Значит, Магда правду говорила», - мрачно резюмировала одна из ведьм. – «Она сказала, что здесь были тэйцы, неожиданно появившиеся из теней...» «Ты противостоял нашим смертным врагам, чужеземец, и изгнал их с наших земель», - вторила ей иная. – «За это ты можешь быть прощен... Но бог-медведь привел армию духов к нашим вратам и требует твоей крови. Он утверждает, что ты осквернил его священное логово и привел в мир зло. И бог-медведь не лжет. Я чувствую в тебе некую... скверну, она довлеет над тобой подобно трупному запаху».

Ведьмы велели Хранителю Осколка умиротворить бога-медведя, лишь тогда поверят они в его добрые намерения, позволять встретиться с Магдой. А если желает он обрести соратников в сем начинании, то волен забрать с собою любого узника из томящихся в городской тюрьме – тот получит полное прощение.

Ведьмы удалились, сообщив, что станут дожидаться возвращения героя с добрыми вестями в Храме Трех, в северных пределах Мулсантира. К Хранителю Осколка же и чародейке приблизились двое крылатых молодых людей, брат и сестра, представились – Эфрем Олень и Сюза Ворона. Судя по внешнему виду, принадлежали оба к расе полунебожителей.

Родичи испросили героев о помощи в поисках их исчезнувшей сестры, Кэлин Голубки, пришедшей сюда, дабы разыскать покинутый оплот бога смерти Миркула, пребывающий в Теневом Мулсантире. «Говорят, что грань между Праймом и Планом Теней в Мулсантире необычайно тонка, особенно ночью и в темных местах», - пояснил Эфрем. – «Ведьмы утверждают, что Теневой Мулсантир – не более, чем миф, но мы знаем, они что-то скрывают...»

Двое признались, что являются последователями Келемвора, нынешнего бога смерти, однако сестра их Кэлин по неведомой причине устремилась к оплоту Миркула, погибшего в Смутное Время. Обещав, что непременно поинтересуются у ведьм на предмет теневого отражения города, герои простились с полунебожителями, продолжив путь к тюрьме, возведенной близ храма Келемвора.

Заключенные в темнице индивиды были весьма обозлены на ведьм-рашеми, наотрез отказавшись исполнять их волю, даже если сулимой наградой было немедленное освобождение. Все, за исключением одного – отпрыск ведьмы, шаман по имени Ганн согласился последовать за Хранителем Осколка, даже считая, что начинание того поистине безнадежно. Ганн был грезящим, и в видениях являлись ему образы прошлого и будущего.

Герои устремились к находящемуся на холме святилищу трех богинь – Мистры, Чантии и Миллики, пребывали в котором ведьмы – Шева Белое Перо, Казимика Вадой и Катя. Поведав последним о своем кратком визите на План Теней, герои добились признания ведьм касательно факта существования Теневого Мулсантира; те даже поведали, где именно в городе появляется по ночам портал, ведущий в теневое отражение селения.

Хранитель Осколка просил Шеву поведать ему о природе бога-медведя, и отвечала ведьма: «Он – древний бог, последний из великих повелителей зверей, чьи прародители говорили человеческим голосом и резвились на равнине, будучи в стае Баллы – так мы именуем Чантию. Духи говорят мне, что бог-медведь заключил сделку с пожирателем душ... и принес некую клятву, стоила которая его сородичам очень дорого. Но шепоту духов не следует верить слепо. То лишь отголоски правды, отражение истины через призму туманов и грез».

...Проследовали герои за городские врата, которые захлопнулись за ними. Впереди, на холме виднелись очертания множества духов, высился среди которых Окку, бог-медведь. Ганн высказал предположение, что Окку необходима сила иных духов, и пока существует сия армия, бог-медведь вполне может оказаться неуязвим.

Хранитель Осколка в сопровождении чародейки и шамана направился прямиком к Окку, вопросил, чем он так прогневил великого бога-медведя. «Прогневил тем, кто ты есть», - прорычал тот в ответ. – «Скверна в тебе сводит всех этих духов с ума. Пока ты еще не осознаешь, кем являешься. Если бы понял, то молил бы меня убить тебя. Посему я последую воле духов и прикончу тебя, ведь против тебя восстала вся земля. Мы утащим твой труп в Пещеру Рун, где и надлежит ему оставаться!»

Бог-медведь устремился в атаку, но герои выступили против множества духов, его сопровождавших. И когда пало достаточное число тех, ощутил Ганн, как ослаб Окку, о чем не замедлил сообщить Хранителю Осколка. Тот поверг бога-медведя... и признал тот свое поражения, молил героя прикончить его.

И вновь, как и в усыпальнице, ощутил герой всепоглощающий голод, будто сущность, пребывающая внутри него, стремилась поглотить дух Окку без остатка. Неимоверным усилием воли Хранитель Осколка подавил сущность, сдержал голос сущности, и Окку, тяжело вздохнув, изрек: «Ты пощадил меня... Однажды пожиратель душ спас мне жизнь. Я помню озеро, поверхность его скована льдом, человека, нависшего надо мной, упивающегося победой... и голод, милосердно сдержанный им».

«Пожиратель душ?» - удивился герой, и отвечал бог-медведь: «Это то, чем ты являешься. Я понял это, когда ты покинул мою усыпальницу. Но я не подозревал, что у тебя достаточно воли, чтобы сопротивляться тому, что ты есть... Давным-давно я поклялся служить пожирателю душ, пощадившему меня, и помочь ему прекратить его проклятие. Простая клятва, но я не исполнил ее. Твое проклятие – сему доказательство. И теперь я клянусь тебе в том же». «Расскажи мне об этом проклятии», - просил герой, но Окку лишь горестно вздохнул: «Память подводит меня. В те дни я был еще жив. Я помню свою клятву, запах твоего голода... он был силен в моем разуме, когда я удалился в усыпальницу свою, чтобы умереть. И я знаю... я заплатил цену за то, что помог пощадившему меня человеку. Позволив ему разделить свою могилу. Но я не помню деталей».

Бог-медведь настаивал, что всепоглощающий голод непременно прикончит героя... как некогда убил человека, пощадившего Окку. Последний велел духам возвращаться в усыпальницу и погружаться в сон, сам же он намеревался следовать за Хранителем Осколка до тех пор, пока не сумеет исполнить свою клятву.

Сафия с тревогой сообщила герою, что, судя по всему, ему необходимо поглощать души смертных, чтобы поддерживать собственное существование. Ужаснувшись, Хранитель Осколка поспешил вернуться в святилище трех богинь, дабы испросить совета ведьм. Последние воззрились на него с нескрываемой злостью: еще бы, в городе их – монстр из древних сказаний!

Герой просил ведьм поведать ему, что представляет собой пожиратель душ, и Шева, смерив Хранителя Осколка пронзительным взглядом, молвила: «Мы мало что знаем о подобных созданиях. Уже давно не появлялись в Рашемене пожиратели душ. Они были монстрами, поглощающими души – и представали мужчинами, женщинами, даже детьми. Где бы они не появлялись, утоляли свой голод душами, и земля умирала. Вне зависимости от намерений их, все пожиратели дух закончили одинаково. Голод заставлял их поглощать самих себя, и были они полностью уничтожены».

«Можно ли управлять подобным голодом?» - вопросил герой, и отвечала Шева: «Возможно. Если верить сказаниям, его возможно подавлять силой воли и направлять в нужное русло. Но он продолжит нарастать и в конце концов поглотит тебя. Даже если ты станешь противиться ему, исход предрешен – голод поглотит тебя изнутри».

На вопрос героя о том, каким образом обратился он в пожирателя душ, ведьмы ответить не смогли. Возможно, прогневил богов или же осквернил землию?.. А еще говорят, что проклятие пожирателя душ передается от одного индивида другому... но в Рашемене уже более столетия не видели подобных созданий.

«Неужто нет никакого исцеления?» - в отчаянии выдохнул герой. «Если и есть надежда... то ведают о ней те, кто противостоял тебе подобным», - изрекла Шева. – «Духи, не смертные. Например, Лесовик – живая душа Пепельного Леса. Он сражался с пожирателями душ, и побеждал в противостоянии с ними». Чтобы добраться до Пепельного Леса, надлежит несколько дней плыть вверх по реке; Шева поведала Хранителю Осколка о том, что на окраине чащобы возведена небольшая застава рашеми, верховодит которой ведьма Даленка.

...Помня об обещании, данном небожителям, герои дождались ночи, и, ступив в возникший близ одного из зданий портал, обнаружили себя в Теневом Мулсантире. Здесь на холме высился храм Миркула – зеркальное отражение святилища Келемвора на Первичном Материальном Плане.

В молельном зале лицезрели герои полунебожительницу – Кэлин Голубки из Дома Триады, разыскать которую просили их родичи сей девушки. Та представилась, известив новых знакомых о том, что выступает ныне последовательницей Илматера, бога страданий, дарующего избавление испытывающим боль. Здесь, в храме Миркула, Кэлин совершала паломничество, однако вот уже несколько дней пыталась изыскать способ открыть врата на нижние уровне святилища – безуспешно.

Действительно, массивные каменные врата, испещренные рунами, преграждали путь полунебожительнице; в центре врат виднелось отверстие в форме меча – своего рода «замочная скважина». Обещав Кэлин, что непременно изыщут способ помочь ей завершить паломничество, после чего незамедлительно сопроводят девушку к дожидающимся ее в Мулсантире родичам, герои начали скрупулезное исследование чертогов зловещего храма.

На одной из стен виднелась древняя мозаичная картина, изображены на которой были сошедшиеся в сражении люди, демоны и другие создания. Взор героя привлекла фигура, изображенная в центре мозаики; воитель сжимал в руках сияющий клинок донельзя знакомой формы, а возвышался над ним огромный демон.

«Тебе знаком этот клинок?» - вопросила Кэлин, видя, как замер герой, рассматривая изображение Меча Гит. – «Воитель, сжимающий его в руке, известен как Акачи, иногда именуемый «Акачи Предателем», поднявший восстание против своего собственного божества. Клинок сей – серебряный меч, разящий души врагов, которых касался».

Герой продолжал разглядывать мозаику, поражаясь, сколь искусно выписаны изображения людей и нелюдей, демонов, крылатых небожителей и даже однорогого дракона. Странно, но сложно было определить, кто и с кем из них сражается. Казалось, некоторые люди выступали на стороне демонов, иные – противостояли им. Мечник определенно противостоял демонам... но также и дракон, и небожители, и многие из людей – поистине, странные союзники.

В соседнем помещении, заполненном стеллажами с хранящимися на них древними свитками, предстал героям призрак главного писца Миркула, Деомидаса, который, обратившись к Хранителю Осколка, произнес: «История обмана написана на душе твоей. Ты – и обманщик... и обманутый. В сих стенах ты не найдешь истины». Поведал писец, что хранятся в сем помещении записи обо всех, проходящих во врата божества смерти, и являются оные разумом и памятью святилища. На нижнем же этаже храма расположен архив, хранимый мумиями жрецов, содержатся в котором священные писания Миркула, в том числе и свиток под названием «Стенания Мертвых». Кроме того, остаются в глубинных пределах святилища и преступники, доставленные в храм ведьмами Мулсантира, дабы исчезнуть навсегда – такова цена за возведение храма Миркула на землях Рашемена. Однако ключ от двери, ведущей на нижний этаж, находится во владении верховного жреца, а где находится тот – Деомидас не ведал.

В ином помещении храма узрели герои Горнило душ, означился подле которого верховный жрец Миркула. Могущество сущности, именуемой «пожирателем душ», позволило герою ощутить великое множество душ предателей веры, находящихся в Горниле. «Пожиратель душ?» - удивился верховный жрец, когда поведал ему герой о своем проклятии. – «Помню что-то такое... Когда был я верховным жрецом, Миркул всегда не доверял мне, потому что предшественник мой Акачи предал его. Я не помню, как был наказал Акачи... знаю лишь, что Миркул был весьма доволен – стало быть, наказание действительно сурово... Вскоре после того, как Миркул был убит Мистрой, последователи Сайрика атаковали сей храм. Мы едва успели запечатать нижний этаж. Головорезы Сайрика прикончили всех, кроме меня. Меня они пытали несколько дней, дабы вызнать, как открыть врата на нижний этаж и разграбить самые драгоценные сокровища Миркула. Но я не сдался, и они швырнули меня в Горнило, дабы познал я ту же участь, приговорил к которой множество других».

Обнаружил Хранитель Осколка, что могущество пожирателя душ позволяет ему не только поглощать сущности иных, чуть притупляя чудовищный голод, но и даровать им вечный покой посмертия. После чего содеял подобное с множеством душ, остававшихся в Горниле... В золе оного означился ключ к вратам на нижний этаж храма, исполненный в подобии серебряного Меча Гит.

Врата распахнулись, и герои проследовали в глубинные пределы храма Миркула. Здесь, в потаенных архивах обнаружили они свиток «Стенания Мертвых» с жизнеописанием Акачи Предателя, преданное пергаменту миркулитами. «Будучи ребенком, Акачи был предложен церкви как Жертва», - значилось в свитке. – «Наряду с братом служили они в церкви и были безымянны, как предписывала традиция того времени. Бог наш выказывал благосклонность к Акачи, и было ему дано имя в традициях восточной церкви, как и всем тем, кто детьми начинает служение мертвым. Будучи мальчишкой, являл он чудеса веры – ни яд, ни недуг не касался его, и когда Черный Шепот опустошал Мулсантир, он в одиночку ходил меж недужных, рыл могилы умершим и занимался погребением тел. Он даровал избавление принявшим веру в Миркула, и те, кто следовал божеству смерти, действительно исцелялись.

Каждую ночь Акачи возвращался в храм и обращался к иным жрецам с предложением присоединиться к нему в подготовке мертвецов к погребению, но все отвечали ему отказом, за исключением его родного брата, Эвеши. Жрецы продолжали оставаться в храме, страшась чумы. И Миркул позволил Шепоту проникнуть в храм, и принесли его на ризах своих два брата, и все трусливые жрецы умерли в своих постелях. Выжили лишь Акачи и Эвеши, и Акачи был назначен верховным жрецом церкви Миркула.

Когда чума прошла, сотни обратились в веру в Миркула, воодушевленные смелостью Акачи и божественной благодатью. Эвеши наставлял обратившихся, в то время как Акачи ходил по окрестным землям и обращал в служение божеству сотни мирян. Взор Миркула пребывал на нем, и являлся бог к Акачи в его снах, наставляя жреца в сокровенных таинствах веры и вверяя миссии по уничтожению врагов.

Акачи стал десницей правосудия Миркула, охотящимся за противниками божества на множестве планов бытия. Ни одно деяние, направленное против бога, не осталось безнаказанным, не одно предательство не было прощено... а в ответ за службу свою обретал Акачи все большие почести. В руке сжимал он серебряный меч, который по воле Миркула был извлечен из недр Ада и дарован верховному жрецу в награду. Акачи был Избранным Миркула, почитаемым божества.

Но подобную благосклонность бога сопровождают и величайшие испытания. Акачи был любовником волшебницы, которую вовсе не заботили боги. Однажды погибла она в магическом взрыве, ей же и произведенным во время изысканий. Акачи встревожился, ибо знал, что ожидало его возлюбленную. Души всех смертных, не почитающих богов, оставались в Стене Неверующих, и в итоге растворялись в веществе Стены.

Акачи молил Миркула спасти его любимую, обещая, что заплатит за это любую цену, сослужит для своего бога любую службу. Но правосудие Миркула было строгим, и не делал он исключений для тех, кто не почитал богов Возлюбленная Акачи должна была оставаться в Стене.

В то мгновение гордыня Акачи оказалась превыше его веры. Гнев его обратился в ярость и поклялся он, что сокрушит саму Стену, чтобы вернуть любимую. Грешная клятва сия предопределила участь его, и обратился он в Предателя.

Акачи наговорил лживых речей своему брату Эвеши и отвратил его от служения Миркулу. Верный брату Эвеши также был обречен ныне. Эвеши оставил прежнее имя и принял новое, данное ему братом, как свидетельство своего собственного предательства.

Акачи распространял свою ложь, многих отвращая от служения Миркулу. Он распахнул двери темницы храма божества и призвал оттуда демилича Роммака, который прежде трижды пробовал обрести божественность и был заточен самим Акачи. Предатель заключил союзы и со многими другими, обещая тем великие награды, когда Стена Мертвых окажется сокрушена. Среди союзников его были Зоаб, принц Целестии, и Сей’рю, королева драконьего рода. Собрав могучую армию, Акачи создал портал между Планом Теней и царствием мертвых, и вторгся во владения Миркула.

В тот час сами Миркул явился во главе еще более огромной армии – все древние мертвые, а также баатезу, призванные им из Ада. Силы божества сокрушили воинство Акачи, а полководцы оного бежали прочь, схоронившись в самых темных уголках планов. Даже сам Предатель не мог противостоять Миркулу в царствие мертвых. Закованного в цепи Акачи привели в Базилику Последней Надежды, где Миркул вынес ему свой приговор.

Будьте бдительны, верные последователи Миркула. Ходят слухи, что полководцы Акачи все еще живы и обещали вернуться, если Предатель вновь станет пред вратами мертвых. Также говорят, что Акачи сумел вырвать душу возлюбленной из Стены перед тем, как Миркул сразил его. Если это действительно так, ее надлежит преследовать, ибо Неверующие должны находиться в Стене, ведь таков приговор Миркула».

Завершив чтение свитка, отражавшего версию жречества Миркула о случившемся противостоянии, герои проследовали в центральное помещение святилища, узрели в котором наглухо запечатанные Врата Предателя. Исходило от них ощущение некой... неправильности, как будто врата сии не должны были существовать. В центре врат пребывала выемка в форме меча – в точности такая же, как на каменных дверях, преграждавших путь на нижний этаж. Увы, второго ключа у героев покамест не было... Сущность, пребывающая в теле Хранителя Осколка, по-своему отреагировала на близость врат – воодушевление, желание пройти через них... «Я искала именно эти врата», - призналась Кэлин. – «Если бы я только сумела отворить их, Второй Священный Поход мог бы свершиться. Акачи создал этот портал, дабы связать сей мир с царствием смерти; то стало путем, по которому армии его проследовали к Городу Правосудия».

Хранитель Осколка коснулся рукой врат, и в разуме его возник сонм образов. «Предатель!» - это слово звучало снова и снова. Его произносили смертные, ангелы, драконы, позабытые мертвые... все они – в этом чертоге, устремляются ко Вратам Предателя, проходят через них, и врата закрываются...

Обещав Кэлин, что непременно вернуться в храм, как только изыщут способ отворить врата, герои покинули Теневой Мулсантир, разыскали на городском рынке дожидавшихся возвращения их полунебожителей. Эфрем молил сестру вернуться с ними на Гору Целестию, уверяя, что дед простит заблудшую внучку, если признает та свою ошибку и возобновит служение Келемвору. «Келемвор не исправил многие несправедливости», - покачала головой Кэлин Голубка. – «Истины, которые я пытаюсь найти и понять, еретичны по отношению к учениям его».

Эфрем и Сюза молили сестру позволить им присоединиться к ней, но та отвечала отказом. «Мое странствие связано с судьбою душ и несправедливостью со стороны всех богов, не только Келемвора», - молвила Кэлин. – «Путь этот может привести не только к гибели моего тела, но и уничтожению души. Я не могу позволить, чтобы родичи мои разделили подобную участь». Полунебожители приняли волю сестры, и, обратившись к Хранителю Осколка, просили того защитить Кэлин в опасных ее изысканиях.

...Актеры театра «Вуаль» вернулись в родное заведение; здесь герои и разыскали Магду, поинтересовались у дворфийки, не ведает ли та о том, каким образом Лиенна может быть связана с тем фактом, что ныне в теле его пребывает пожиратель душ. «Да, она как-то странно себя вела», - согласилась Магда. – «За несколько дней до твоего появления Лиенная появилась из своего теневого портала, вся ее белая риза была в крови. За спиной ее маячила другая женщина, в красной ризе. Лицом она походила на Лиенну – казалось, будто они сестры, - а бритую голову ее покрывали руны». Сафия, выглядящая практически так же, нахмурилась: быть может, таинственная сподвижница хозяйки театра принадлежит к Академии?.. Он очевидно, что именно они извлекли серебряный осколок из груди героя...

Магда рассказывала, что когда тэйцы ворвались в театр, Лиенна сунула ей в руку ключ от потайной двери в теневом отражении театра; и сейчас дворфийка передала ключ героям – быть может, в помещении том отыщут они ответы на некоторые из снедающих их вопросов?..

Вновь проследовав в портал, герои ступили в теневую «Завесу», и, отомкнув потайную дверь, обнаружили себя в обширном помещении, пребывал в котором ряд закрытых порталов, энергии которых, как ощутила Кэлин, неразрывно связаны с замершим в центре чертога големом. Наверняка порталы сии ведут на различные планы бытия, и запечатаны они во избежание...

Окку заметил кровь на полу, и следы ее вели к одному из порталов – тому, значилось на котором «Пришедшие гости». Герой же приблизился к неподвижному голему, ощутил, что дух, помещенный внутри конструкта, практически полностью истощен. Воззвав к новообретенным способностям, Хранитель Осколка вернул дух голема к жизни, поделившись с ним собственной энергией, и тот, воззрившись на героя, проскрежетал: «Гости, которые принесли тебя сюда, ожидают у первой двери».

Голем был оставлен здесь для открытия и закрытия порталов, и сейчас Хранитель Осколка просил отворить первый из оных, дабы помянутые «гости» сумели проследовать в чертог... В зал ступили теневые горгульи, опешили, узрев героя пред собою.

«Это вы принесли меня сюда из Долины Мерделейн?» - потребовал ответа Хранитель Осколка, и горгульи, то и дело бормоча извинения, признались: «Мы шли на запах твоего меча... наблюдали за тобой из теней. Во время пребывания твоего в крепости, в час войны, во тьме Мерделейна... Когда падающие камни сокрушали твое тело, мы спасли тебя от гибели! Если бы мы не принесли тебя сюда, к Лиенне и ее красноризой сподвижнице, ты закончил бы, как твои спутники». «То есть, они мертвы?» - выдохнул герой, и отвечали горгульи: «Нет... лишь двое погибли... возможно, трое. Дворф выжил, он бежал на нами, проклинал нас, но мы сумели оторваться от него».

Стало быть, старина Хелгар жив, но остальные?.. «Выжил еще и... страшный такой», - признались горгульи. – «Он последовал за нами в царство теней, но был схвачен красной леди...» Что до погибших, то горгульи не смогли описать их – тонны рухнувших камней донельзя изуродовали тела. Наблюдали они три трупа – но приняли ли смерть те индивиды под обвалом или от руки героя, когда обратились против последнего, горгульи не ведали. Ведь надлежало им лишь доставить Хранителя Осколка Лиенне. «Лиенна забрала серебряный меч из твоей руки и серебряный осколок – из груди», - говорили горгульи. – «После чего велела нам отнести тебя в усыпальницу и оставить в... том чертоге. Мы не осмелились задержаться в Пещере Рун. Мы страшились того, что там находилось... страшились больше, чем нашей белой леди и ее алой товарки... Нечто древнее... пустое... голодное... Мы не знаем, что это было. Оно коснулось нас, но не тронуло... оно хотело не нас, но тебя. Две леди, должно быть, знали, что мы сумеем покинуть те пещеры, и мы знаем, кто поведал им об этом – девять ведьм... Спящий Шабаш. Лиенна и ее красная сподвижница навещали их. Они выслушали советы ведьм и вернулись, дабы осуществить свои замыслы... Находится сей Шабаш в восточных землях, на берегу озера Мулсантир, в полузатопленном водами его городе имаскари».

Велев горгульям убираться прочь, герои покинули теневой театр, вернувшись на улицы Мулсантира... где обратилась к ним девчушка по имени Ку’арра, поведав о том, что ее Племя Холмов считает пожирание душ Даром, и почитает оный. Ведьмы Мулсантира, однако, сего не признают, ибо расправляются с мирянами Племени Холмов, лишь завидев. Ку’арра предлагала Хранителю Осколка посетить лагерь ее племени близ Источников Луруе – богини говорящих зверей, ведь дед ее - вождь У’джук -с радостью поделится с героем знанием своим касательно Дара – знанием, которое ведьмы Мулсантира ни за что не позволят ему обрести.

Покинув город, герои устремились в восточное дикоземье, и два дня спустя достигли Источников Луруе – потаенных пределов, обиталища множества диких зверей и духов. Окку потянул носом, припомнив источники, свой родной клан... услышал голоса, исполненные боли и гнева, произносящие его имя...

В одном из близлежащих ущелий ютился лагерь Племени Холмов, члены коего оказались плотоядными утраки, скрывавшимися за иллюзорными людскими личинами. У’джук уповал на то, что Дар пожирателя душ перейдет к нему, когда прикончит он Хранителя Осколка...

Герои покончили с утраки, пощадив лишь схоронившихся в одной из пещер малышей племени, после чего продолжили путь к священным источникам богини зверей... где предстали им дух трех огромных медведей, имена коих – Джабар, Кума и Вотомо. Окку опустил голову, не в силах встречаться взглядом со своими предками.

«Окку, сын Коджу», - изрек Вотомо, - «помнишь ли ты, каким было это место прежде? Помнишь ли, что натворил?.. Да, мы знаем о твоей клятве, сын моего сына, но ты привел сородичей своих к гибели. Разве искал ты их? Разве задумывался над тем, куда они подевались? Или монстр, который удерживает тебя на поводке, не позволяет тебе думать об этом?»

Хранитель Осколка попытался было встать на защиту Окку, однако предки того были непреклонны. «Ты помнишь то сражение на льду?» - продолжали спрашивать они. – «Как повел ты свой клан в бой против пожирателя душ?» «Замершее озеро», - медленно произнес Окку. – «Да... Эти воспоминания оставались в разуме моем, когда я умирал в своей усыпальнице». «Окку рассказал мне, как предыдущий пожиратель душ спас ему жизнь», - не преминул заметить герой, и молвил дух Вотомо: «Раны моего внука были тяжелы. Дух его угасал...» «Он должен был прийти к Источникам, чтобы умереть, как велит наш закон», - прорычал Джабар. – «Королева Говорящих Зверей приняла бы душу его, освободив от принесенной клятвы. Но Окку поставил клятву выше закона. Он привел монстра в нашу священную усыпальницу... в пещеру, предназначенную ему самому!»

Воспоминания возвращались к Окку: вспомнил он, как пожиратель душ чертил руны на камнях... которые пленили дух его, когда тело умерло. И пока оставался он плененным, всепоглощающий голод не мог перейти к кому бы то ни было другому. «Мой внук полагал, что пожиратель душ принес благородную жертву», - молвил Вотомо. – «Но он знал, что обрекает своих сородичей. Ведь усыпальница наша – священное место... источник грез. Но ее отравил заключенный в подземных недрах монстр... и вся раса наша обезумела. Медведи погибли подобно неразумным диким зверям». Тем не менее, Окку стоял на своем и сейчас: он приложит все усилия, чтобы прекратить проклятие пожирателя душ, и духам медведей пришлось принять выбор его.

Приблизившись к одному из Источников Луруе, Хранитель Осколка испил из него... и в представшем видении обнаружил себя в недрах усыпальницы бога-медведя. Предстал ему некий старец, заклинавший героя поторапливаться, спешить к Пещере Рун. «Я нашел кое-что», - говорил он, - «и берег на протяжении долгих лет. Но Безликий – воплощение голода, твоего голода может вот-вот настигнуть тебя. Он пожирает грезы и воспоминания наряду с душами и духами».

Вслед за старцем устремился герой к Пещере Рун, остановился у входа, заметив в центре каменного круга чей-то силуэт. «Это он создал все, что ты видишь здесь», - молвил старец, разведя в сторону руку, - «или же оно само образовалось вокруг него подобно острову, тайной твердыне в лимбо грез. Я оказался здесь совершенно случайно. Но уже после того, как я появился здесь, возникли сии пещеры. Эта усыпальница... каким-то образом преобразилась для меня. Точнее, для того немногого, что от меня осталось». «Но кто ты, старик?» - вопросил герой, и собеседник его пожал плечами: «Остаток некой сущности, возможно. Часть чего-то большего. Прежде здесь было многих подобных остатков, но постепенно голод поглотил их. Полагаю, он – воспоминание, как и я... предыдущего пожирателя душ... или сущности, бывшей до него... Единственное, что сейчас имеет значение – я знаю о твоем пути, ибо прежде сам следовал им».

«Ты... был пожирателем душ?» - уточнил герой, и старец утвердительно кивнул: «При жизни – да. В смерти я – чуть больше, нежели воспоминание, хоть я и не знаю, чье именно. Мы – те, кто несли в себе голод – оказались выжжены им; голод же продолжает существовать, переходя от одного к другому. Я пытался разорвать сей порочный круг, но твое существование – доказательство того, что я потерпел неудачу. Я так никогда не удосужился узнать, чем в действительности является этот голод...»

Старец продолжал рассказ, и осознал герой, что был собеседник его осколком сущности того самого человека, который пощадил Окку на льдах Тирулага, и именно ему поклялся разумный медведь помочь покончить с проклятьем – любой ценой. Усыпальница бога-медведя стала и гробницей человека, для которого выступил Окку вечным стражем, дабы никогда впредь не смогли смертные приблизиться к телу его. Дабы когда голос покинет умершее тело, не сумел бы отыскать новое тело – новую маску, за которой спрячется.

Хранитель Осколка ступил в Пещеру Рун, приблизился к фигуре, ожидающей его в круге камней. То оказался мальчуган, вопросивший: «Ты видел моего брата? Мне кажется... он забыл обо мне». «Нет, не видел», - покачал головой удивленной герой. – «Как тебя зовут?» «Эвеши», - отвечал мальчишка. – «Так назвали меня жрецы. Но брат зовет меня Ахрраманом». «В переводе с древнемуланского языка это означает «смех», - пояснил старец, и мальчишка, кивнув, молвил: «Мой брат говорит, что смеюсь я за нас двоих. И никогда не стану хорошим жрецом, если продолжу хихикать во время церковных служб».

Герой размышлял над именем, коим назвался мальчик. Ахраман. А чародея, захватившего власть в Академии, звали Араманом. Совпадение, или?.. Мальчуган протянул герою осколок маски, молвив: «Мы – то, что мы помним... о чем грезим. Пока остаются осколки, ничего не исчезает. Этот осколок – я. Но я – лишь часть... часть целого...»

Старец начал что-то возбужденно говорить герою, но слов тот не сумел разобрать, ибо в это мгновение видение исчезло, и Хранитель Осколка вновь обнаружил себя подле Источников Луруе. Но невероятно – в руках он продолжал сжимать осколок маски!..

...Четыре дня спустя герои достигли берега озера Мулсантир; виднелись в оном остовы руин затопленного города, но... как попасть внутрь?.. Ответ на сей вопрос нашелся сам собой, когда с наступлением ночи возник на побережье портал, связавший Прайм с Планом Теней, ступив в которой, перенеслись герои в теневое отражение града.

Ворота, ведущие во владения Спящего Шабаша, зорко охраняли отпрыски ведьм, а на городской площади пребывало немало созданий, терпеливо ожидающих аудиенций у властительниц внутренних пределов города, рекомых «Ковея Кург’аннис» - прорицатель разума, вампир, духи-телторы, генаси и даже утраки. Стражи согласились пропустить Хранителя Осколка и спутников его внутрь, если те очистят площадь от половины просителей.

Где убеждением, а где и клинком, но с поручением герой справился, и, опустив в руки стражей увесистые мешочки с золотыми монетами, ступил в распахнувшиеся врата, означился за которыми портал, посредством которой Хранитель Осколка и спутники его вернулись на Прайм, оказавшись в пределах затопленного города.

Здесь предстала им ведьма, именуемая Госпожой, верховодящая Спящим Шабашем. «Пожиратель душ», - мрачно резюмировала она, не делая попытки приблизиться к герою. – «Шабаш укрылся от тебя. Ты не пройдешь дальше! Придя сюда, ты обрек на гибель и себя, и своих спутников». «Но я пришел лишь поговорить с Шабашем», - начал герой, но Госпожа прервала его: «Я тебе верю. Однако смертный редко управляет собственной судьбой. И те, на ком лежит проклятие пожирателя душ, особенно выступают игрушками судьбы. Твоя победа над богом-медведем была последним видением, которое показал мне Шабаш прежде, чем укрыться. Они страшатся твоего голода, и не без оснований. И ты разделишь судьбу тех, кто представлял угрозу для Шабаша – будешь изгнан в Скейн!»

Герой и глазом не успел моргнуть, как обнаружил себя наряду со спутниками в мрачных глубинах затопленного града – Скейне. Здесь пребывало немало отпрысков ведьм и иных созданий, вызвавших гнев или раздражение ведьм, входящих в Спящий Шабаш, и никому из них доселе не удалось покинуть позабытые пределы.

Скрупулезно исследовав Скейн, герои обнаружили безумную ведьму Гульк’ош, небольшую общину, ведомую прорицательницей-дроу – Спящей, а также устройство, поглощающее могущество стихийных духов. Приведя оное в действие и использовав в качестве источника энергии сущность одного из духов воздуха, означившегося поблизости, герои сумели откачать воду из затопленных коридоров, изыскать в них выход из Скейна и вернуться в Ковея Кург’аннис.

Что до Гульк’ош, что призналась ведьма, что предала сестринство, презрела священные законы Кург’анниса, ибо полюбила мужчину. Но понесла от него, и ведьмы Шабаша заставили Гульк’ош пожрать возлюбленного пред лицом сына – Ганна. Ведьма протянула Хранителю Осколка свой зачарованный глаз, позволяющий тому проникать в грезы иных.

Отыскав выход из глубинных пределов, герои проследовали в чертог, где, поддерживаемые в воздухе магической энергией, пребывали девять ведьм Спящего Ковена. Госпожа наряду со стражами – отпрысками ведьм – атаковала Хранителя Осколка, но пала, сраженная им. После чего герой приблизился к ведьмам Шабаша, проник в грезы их...

В видении он обнаружил себя в театре «Завеса». Магда приглашала его проследовать на сцену, ибо актеры поставили сегодня пьесу по мотивам старой, старой истории – «Священный Поход Предателя». В постановке сей герою отводилась главная роль – Предателя. «Я, вообще-то Спящий Шабаш ищу», - попытался разъяснить дворфийке обескураженный подобным видением герой, однако та лишь покачала головой: «Нет, ты ищешь ответы. А иногда ответы пребывают в поэме или в пьесе – если, конечно, ты сумеешь их отыскать».

В акте, сыграть в котором предстояло герою, армия Предателя уже разбита, Священный Поход его закончился поражением, и должен он, преследуемый темным богом Миркулом, отдать последние приказы своим полководцам – приказы, станут которые его наследием...

Герой проследовал на сцену, где дожидались его трое актеров, игравших небожителя Зоаба, лича Раммака и драконицу Сей’рю. Они последовали за Предателем, поклявшись сокрушить Стену, однако битва была проиграна и бог смерти приближался... Воплощенные демоны атаковали героя, и знаменовало сие пленение Предателя... Трое полководцев же поклялись дождаться дня, когда Врата Предателя распахнутся и вновь нападут они на Город Правосудия.

...Призрачные образы завесы сменяет иное видение, и герой зрит себя пред Вратами Предателя, в глубинах пребывающего на Плане Теней храма Миркула. Но сейчас подле врат замер пожилой мужчина, облаченный в алую ризу, знаменующую принадлежность его к Красным Колдунам Тэя.

«Это началось здесь», - произнес чародей, обращаясь к герою. – «Я стоял рядом с Предателем – моим братом. Вокруг нас собирались небожители, драконы, смертные и мертвые. Неужто чертог сей расширился, дабы вместить подобную армию? Или память подводит меня?»

«Ты... Араман», - осознал Хранитель Осколка. – «Ты тот, кто поднял мятеж и пришел к власти в Академии Сафии». «Я не всегда был Красным Колдуном», - молвил Араман. – «В предыдущий раз, когда созерцал я сии врата, я был всего лишь младшим братом, тенью человека лучшего и мудрейшего. Мы стоим пред Вратами Предателя – дверью, которая не должна существовать. Присмотрись к ней повнимательнее, и ты сможешь ощутить неправильность. В каменной плите сих врат переплелись жизнь и смерть. Пройди через них – и узришь место, где выносится последнее суждение: серый город, и стена кричащих душ. Жрецы бога мертвых помнят все без исключения названия, данные тому плану бытия. Путь в тайное царство дарован лишь умершим, но эти врата предлагают иной путь, запретный путь... тот, который брат мой открыл серебряным мечом... Если бы я только мог повернуть время вспять, заставить его увидеть...»

«Ты? Заставить его увидеть?» - с нескрываемым сарказмом произнесла ступившая в зал женщина, донельзя походящая на Сафию. – «Араман, ты – жалкая тень... не более, чем лист, порожденный великой бурей. Почему ты преследуешь меня? Ты уничтожишь все, к чему стремился твой брат, сделаешь жертву его бессмысленной». «Не уничтожу, а исправлю!» - прошипел Араман, обернувшись к Красной Колдунье. – «Как я мог поставить брата превыше бога?! Да, я был слаб и жалок, когда ступил в эти врата. Я был порожден бурей моего брата, но неудача его многому меня научила. Он поставил смертную любовь превыше богов и поплатился за это. Поплатились и мы. Ты и я».

«Араман... ты преследуешь эту женщину по приказу своего бога?» - уточнил герой, кивком указав на Красную Колдунью, и подтвердил чародей: «Да. Я сбился с пути однажды, встав рядом с братом за его любовь, но урок, вынесенный из Священного Похода и страданий брата – закалил волю мою и веру. Пойми – я не могу предать своего бога снова!»

«И Сафия... или кто ты там на самом деле», - обратился Хранитель Осколка к Красной Колдунье. – «Предатель всего лишь хотел спасти тебя?» «И ничего больше», - кивнула женщина. – «Все, что он сделал... все его страдания... ради любви». «Нет большей силы, недели любовь», - согласился герой. – «Пусть гневаются боги – смертные должны следовать зову своих сердец, невзирая на последствия». «Говоришь, как Предатель», - поморщился Араман. – «Всегда эгоистичный, всегда верящий в превосходство своих мечтаний, своих чувств. Она - не менее эгоистична... ибо породила страдания во имя любви. Да низвергнутся небеса в пучины преисподней – если выживет любовь при этом, она с радостью примет подобную жертву». Араман и выступившие из теней Красные Колдуны атаковали героя и чародейку, но были повержены...

Царствие снов преобразилось, и обнаружил себя герой на серой равнине, близ Стены Неверующих. Лишь крики испытывающих страдания душ нарушали мертвую тишину – крики ярости, мольбы об избавлении, вопли отчаяния... Услышал Хранитель Осколка, как одна из заключенных в Стену душ выкрикивает его имя, приблизился... узнав в плененной сущности человека, известного при жизни как Епископ.

«Я убил тебя, Епископ», - процедил герой, воскрешая в памяти их последнее противостояние в Мерделейне, и отозвалась душа: «Верно. Я сделал глупую ошибку... принял сторону проигравшего...» Стена содрогнулась, и заключенные в оную души испустили пронзительные вопли. Зеленый мох распространялся по стене, закрывая собою лица, глаза, рты несчастных безбожников.

«Ты слышишь?» - выдохнул Епископ. – «Они все знают причину, по которой ты здесь. Многие пребывают в Стене уже десятилетия... столетия. Голод Стены поглощает одних быстрее, нежели других, а некоторые каждое мгновение противостоят неминуемому забвению, пытаясь сохранить осколки сознания. Они продолжают надеяться... на возвращение Священного Похода».

«Священного Похода Предателя?» - удивился герой. – «Что тебе известно о нем?» «Он завершился здесь», - тихо произнес Епископ. – «Эта Стена... испытывает голод... поглощает все. И... ты. Здесь. Я видел тебя – в Стене». «Ты уверен?» - изумился герой. Епископ долго молчал, затем проронил: «Нет... Это был кто-то другой. Ты – маска. Всего лишь маска».

Стена содрогнулась опять, и Епископ, которому зеленый мох стремительно заполнял рот, прохрипел: «Он заметил тебя... бог смерти... они уже близко». За спиной герой выросли два демона, но Хранитель Осколка покончил с порождениями Нижних Планов, после чего вновь обернулся к Епископу. Однако лицо того полностью покрывал мох, лишь одна из рук торчала из Стены, протягивая герою серый осколок маски... подобный тому, который успел он обрести в видении у Источников Луруе.

Грезы исчезли, подобно утреннему туману, и герой вновь обнаружил себя в теневом отражении затонувшего города, пред девятью ведьмами Спящего Шабаша... но сейчас те молча взирали на Хранителя Осколка. «Зачем показали вы мне эти сны?» - вопросил герой. – «Что означают они?» «Мы ничего тебе не являли», - отвечали ведьмы. – «Их явил нам ты, и мы испили сии грезы... такова цена того, что сейчас мы говорим с тобой. Ведь ты – истинная буря снов, поглощающая грезы и грезящих. Все они стремительно вращаются вокруг тебя, сливаясь друг с другом. Это сводит с ума... Мы зрели, как жаждешь ты поглотить бога-медведя, и ощутили в голоде твоем гибель всех снов. Когда подобные тебе ходят по земле, все, что мы пытаемся сохранить, становится утрачено...»

«Но кто или что вы?» - продолжал спрашивать Хранитель Осколка. «Мы – Шабаш, девять спящих, которые не пробуждаются», - говорили ведьмы. – «Мы – Бесконечный Сон, разрастающийся, живущий собственной жизнью. Все, что мы видели, все, чего касались наши сны, пребывает здесь, среди нас. Из снов смертных мы обретаем видения, надежды, воспоминания. Все это мы собираем здесь, пока смертные разумы не позабыли сии образы. Ведь смертные – глупые, забывчивые создания. Мы забираем лишь то, что они непременно утратят».

«Недавно вас навещали две женщины», - перешел герой непосредственно к сути своего визита. – «Вы дали им совет – что надлежит сделать со мной». «Да, белая – Лиенна, и красная – Нефрис», - припомнили ведьмы, и изумился герой: «Нефрис? Мать Сафии?» «Сафия, красивая», - подтвердил Спящий Шабаш, - «но сны ее разрознены, и один вид их вызывает дурноту. Она сама не знает, чем является... Но да. Та, кого она называет «матерью», спрашивала нашего совета и в качестве платы предлагала свои грезы».

«То есть, Лиенна и Нефрис – сестры?» - уточнил Хранитель Осколка. «В каком-то роде, да», - последовал загадочный ответ. – «И они были больше, нежели двое... Они хотели прекратить твое проклятие... твой голод... избавить тебя от страданий».

Будучи созданиями грез, а не слов, ведьмы приняли решение явить герою образы произошедшего. Лицезрел Хранитель Осколка призрачных образы двух женщин – в белой ризе и в алой – поднимающихся по ступеням к Спящему Шабашу, испрашивающих мудрости ведьм и обещающих передать тем свои грезы – подобных которым те не видели прежде. Признали ведьмы, что грезы сии поистине уникальным, и станут украшением их сокровищницы, однако в сем чертоге надлежит озвучить вопрос, пришли с которым просительницы.

«Мы хотим узнать, каким образом возможно снять проклятие», - молвила Лиенна, - «то, которое рашеми называют «пожирателем душ». Мы так долго ищем ответ, сестры Шабаша, мы...» «Скажите, как прекратить голод», - вторила ей Нефрис. – «Как может пожиратель душ познать покой?» Ведьмы долго, долго молчали, после чего изрекли: «Это проклятие – наказание, вынесенное тем, кто прежде был богом смерти. Лишь он один знает его истоки, лишь он один может прекратить его». «Вы говорите о Миркуле», - растерялась Лиенна. – «Но ведь он мертв». «Мы ищем ответы, а не загадки», - нахмурилась Нефрис. – «Бог смерти пребывает ныне за пределами мыслей и грез. Он был убит, а трон его занят другим – его знание утрачено».

«Не утрачено», - возразили ведьмы. – «Миркул мертв, но мысли его и грезы продолжают существовать... в гниющей плоти его разума. Он бесконечно грезит о старых врагах, о мщении за древние обиды. И пока смертные – пусть и немногочисленные! – помнят о нем и страшатся его, грезы божества продолжат существовать, ровно как и разум». «То есть, мы должны поговорить с мертвым богом?» - переглянулись Нефрис и Лиенна. – «Это возможно».

Видение, наведенное Спящим Шабашем, развеялось, и осознал Хранитель Осколка, что кроется в нем ответ ведьм на его вопрос. «Но преуспели ли они?» - продолжал спрашивать он. – «Сумели ли обратиться к мертвому богу?» «Мы не можем ответить», - изрекли ведьмы. – «Красная сестра вернулась в Тэй, в Академию – в ужас бесконечной пустоты и расколотых душ. Для нас сокрыто то, что происходит там. Белая сестра, Лиенна, в тени своего театра хранила порталы. И один из них откроется лишь для тех, кто ведает, куда ведет он. Испроси дозволения к Хранителя Дверей, и он откроет путь. За порталом находится Академия... и ответы на все твои вопросы».

«Где сейчас Меч Гит... и осколок, который был вырван из груди моей?» - задал герой следующий вопрос, и прозвучал ответ Шабаша: «Меч и осколок связаны с тобой... и с другими, кто также владел сим клинком. Меч Гит не так-то легко отделить от руки владельца. Меч и осколок были воссоединены... воссоединились все осколки ныне. Именно для этой цели меч был забран у тебя, и он ожидает тебя, воссозданный заново... в тайном укрывище, сейчас осажденном».

«Я слышал, что до меня существовали и иные пожиратели душ», - молвил Хранитель Осколка. – «Известно ли вам о них?» «Другие маски, да», - прошелестели ведьмы. – «Много масок. Мы ходили в снах их так же, как ходили в твоих. Лица их различны, но конец всех одинаков – голод пожрал их. Мысли и грезы утрачены навечно... Ты воплощаешь все то, чем мы не являемся, пожиратель душ. Для нас грезы драгоценны, мы забираем их у тех, кто не знает их истинного значения, бережно храним. Но ты – пожираешь и уничтожаешь, оставляя лишь пустоту. Оставь нас, пожиратель душ. Мы испили снов твоих, ты же – нашей мудрости».

...Вновь пройдя через порталы, связующие Прайм с Планом Теней, герои покинули затопленный город, вернулись в Мулсантир, где на пристани упросили лодочника позволить им воспользоваться его волшебным кораблем для речного вояжа к Пепельному Лесу. Подавлять страшный голод, жаждущий душ, становилось все сложнее...

Близ Пепельного Леса, у Озера Слез, наблюдали герои, как лесные порождения – древесные энты – атакуют небольшой гарнизон, возведенный на отрогах чащобы. Надо отметить что прежде озеро называлось Ашан, однако вот уже более тысячелетия берега оного обращаются в поля брани, посему и именуется оно ныне Озером Слез. Около десятилетия назад орда туиган, подстрекаемая Красными Колдунами Тэя, вторглась в Рашемен, и чуть было не захватила сии земли. Вскоре после этого и был заложен здесь гарнизон, дабы своевременно предупреждать ведьм Рашемена о возможных новых вторжениях.

И сейчас натиск лесных созданий сдерживала одинокая ведьма-рашеми...

Хранитель Осколка и спутники его помогли женщине покончить с противниками, и та, назвавшись этран – ученицей в иерархии ведьм - Надаей, поведала о том, что существовать гарнизону осталось недолго, ибо таково решение Пепельного Леса. «Но подобные нападения – лишь часть наших бед», - молвила ведьма. – «Несколько дней назад, после первых атак мы отправили в лес берсерков с подношениями, дабы умиротворить духов. Когда они не вернулись, мы отправили других. Людей в гарнизоне и тогда было немного, а сейчас практически не осталось».

«Мы можем поискать их», - предложил герой. – «Мы ищем Лесовика, и так или иначе собираемся ступить в лес». «Вы не понимаете», - вздохнула Надая. – «Мои берсерки не заблудились в лесу. Лес поглотил их, как вскоре поглотит и гарнизон. Но... если вы хотите обратиться к Лесовику, возможно, цели наши отчасти совпадают. Но вам надлежит поговорить с Даленкой. Будучи хатран – ведьмой, - она единственная, кто может позволить вам ступить в Пепельный Лес».

Следуя указанию этран, герои проследовали в хижину, занимаемую старшей ведьмой. Хранителя Осколка ведьма встретила крайне неприветливо, отказав герою в помощи встречи с Лесовиком. «Лес обезумел, и я не нахожу этом объяснений», - говорила Даленка. – «Я спрашиваю духов, я молюсь богам, и ищу ответы в сердце своем. Ничего. Как оказалось, мне следовало лишь подождать, и решение само придет ко мне в дом, и мотивы его будут столь же пусты, как и душа. Я знаю, зачем ты здесь, и не стану способствовать продолжению разрушения, которое вершили здесь тебе подобные. У меня нет людей, чтобы удержать тебя, не позволить ступить в лес, но наставлений ты от меня не получишь. Встреть свою гибель в лесу так же, как встретили ее мои берсерки».

Удрученные, герои покинули хижину, поведали о разговоре с Даленкой Надае. «Лесовик – душа леса, фигурально выражаясь», - молвила ведьма. – «Если кто и в силах прекратить нападения на наш гарнизон, то только он. Несколько дней назад я сама отправилась в лес, чтобы поговорить с ним, но его не было там, и в последнее время телторы не видели его. Не думаю, что он исчез – возможно, Лесовик слишком слаб, чтобы явить себя. Телторы говорили о бедах, вершащихся в лесной чащобе, угрожающих саму существованию леса. Могущество Лесовика – уже не то, что прежде, а вместе с ним ослаб и лес. Похоже, в сердце леса возник мор, и он продолжает распространяться. Также в южных пределах леса неведомо по какой причине начался пожар. И, наконец, святилище телторов к востоку оказалось захвачено, и наносит это непоправимый вред здоровью леса».

Герои заверили ведьму, что непременно займутся бедами леса, после чего углубились в пределы чащобы. Проследовали они в святилище духов-телторов, ныне занятое кланом морозным гигантов. Прежде находился там священный источник, пребывала в котором сущность дриады, ограждающая окрестные земли от зла, но опустел он ныне, ибо дриаду и множество иных духов поглотил прежний пожиратель душ, ступивший в лес, дабы притупить свой голод.

Ярл морозных гигантов признался Хранителю Осколка, что потерпел поражение в поединке с молодым выскочкой из его собственного клана, после чего был изгнан из Высокой Страны; так он наряду с немногочисленными последователями оказался в Пепельном Лесу, встав во главе нового племени морозных гигантов. Воззвав к той же традиции, герой вызвал ярла на поединок, поверг его, после чего велел уводить племя прочь из чащобы; морозные гиганты вынуждены были подчиниться.

После чего Хранитель Осколка поместил в священный источник дух одного из телторов; так святилище вновь обрело стража, и магический барьер, ограждавший лес, был воссоздан.

В южных пределах леса полыхало пламя, и источником его служило создание, состоящее из огня. Судя по всему, сущность сия – все, что осталось от смертного, указавшего прежнему пожирателю душ на то, где возможно отыскать Лесовика. Как следствие, последний покончил со смертным, и обратился тот в создание пламени. И ныне стремится он пожаром сим заставить Лесовика явиться в рощу, дабы свершить возмездие. Просило пламенное создание героев помочь ему завершить начатое, однако те наотрез отказались способствовать дальнейшему распространению пожара. И тогда призналась огненная сущность, что недавно пламя его пыталась потушить ледяная ведьма, но, ощутив приближение пожирателя душ, поспешила ретироваться в восточные земли – Долину Иммиль.

Герои выступили на восток, и несколько дней спустя достигли помянутой долины – истинного оазиса в Высокой Стране, находящегося к северу от Бегущих Скал; бытует мнение, что Долина Иммиль – источник духовной энергии, ибо здесь – истинный уголок лета, разительный контраст с суровой зимой, лютующей на окрестных землях.

Под сенью кроны древнего Красного Дерева дожидались героя две ведьмы, Имша и Тамилит – отлоры, старейшие в иерархии, - ныне обращенные богинями в духов-телторов. «Дадим тебе совет, проклятый», - изрекла Тамилит, обращаясь к Хранителю Осколка. – «Найдутся многие, которые с радостью используют создание, обладающее столь разрушительной силой. Спроси себя, чего ты надеешься достичь за время, тебе оставшееся?» «Вы знали иных пожирателей душ?» - поинтересовался герой, и отвечала Тамилит: «Лишь нескольких. Их всегда влекло в Рашемен, а после – в Пепельный Лес, пребывает в котором великое множество духов».

Ведьмы-телторы поведали героям о ледяной ведьме - беур, которую каждый год прогоняют хатран, ибо та несет с собой зиму. Вот и сейчас, заметив сугробы снега в благодатной долине, предположили отлоры, что беур вернулась, и просили героев выдворить ее прочь.

В центре Долины Иммиль высился древний, испещренный рунами Моховой Камень, к которому, по словам Имши и Тамилит, стремятся паломники, ибо дарует камень пророческие сны. Действительно, разбив лагерь близ камня и погрузившись в сон, узрел Хранитель Осколка видение, пребывал в котором в заснеженном горном ущелье – казалось, то предвечные времена, и в мире нет ни живых существ, ни даже богов. Лишь снег, земля и небо.

Здесь путь герою преградили четверо; за спинами их маячила женщина в алой ризе, выглядящая в точности как Сафия – ее Хранитель Осколка уже лицезрел в грезах об Арамане, и о противостоянии с последним у Врат Предателя. Неведомо откуда, но герою ведомы были имена четверки: Айвой, Косзик, Зарах и Юрай.

«Назад!» - выкрикнул Айвой, обнажая меч. – «Мы нашли ее, она – наша! Она – это все, что у нас есть, и ты не можешь забрать ее!» «Но как ты оказался здесь?» - вопрошал Зарах, и герой, пожав плечами, отвечал: «Просто заснул. Как еще погрузиться в сон?» «Видите?» - обернуклся Айвой к остальным. – «Порождение грез хочет заполучить ее, дабы передать Безликому. Он заберет ее, и мы будем вновь потеряны...» «Помолчи», - прервал его Зарах. – «Он – еще один носитель Дара, ничего больше. Один за другим возникают они, вспыхивают ярко, но сгорают быстро. Испытывают жуткий голод, а затем исчезают... но мы остаемся, ибо она – наш якорь».

«Красная Женщина», - задумчиво произнес Хранитель Осколка, силясь разглядеть фигуру, замершую за спинами четверки. – «Я уже видел ее однажды, во сне». «Нет», - покачал головой Зарах. – «Ты видел всего лишь отражение. Прежде было много таких, как она, но голод забрал их всех... множество граней одного сна, одного воспоминания, утрачены теперь». «Лишь она остается, потому что всегда была сильнейшей», - кивнул в сторону женщины Юрай. – «Ее сад - наш сад – возник вокруг нее». «Пожалуйста, не забирай ее!» - вновь взмолился Айвой. – «Мы станем потеряны, мы не сможем вынести это снова!»

«Но кто вы?» - удивился герой. «Мы – эхо тех, кто прежде носил в себе голод – Дар», - отвечала ему Юрай, и осознал Хранитель Осколка: «Вы – пожиратели душ. Как и я». «Нет, не как ты», - возразил Зарах. – «Мы поклонялись Дару, передавая его между собой... каждый из нас наслаждался голодом отведенное ему время, а затем погибал от руки своего наследника. Юрай была первой... поглощала она лесных духов, обращая буйную земель в иссохшую черноту. Но время ее прошло – Косзик проломил ей череп, и Дар перешел к нему. Но совсем ненадолго: он попытался пожрать великого древесного духа, но дерево упало на него и сломало спину».

«Так сколько же всего существовало пожирателей душ?» - вопросил герой, и выкрикнул Айвой: «Сотни! Сотни масок!» «Мы видели, как приходили и уходили узурпаторы», - добавил Зарах. – «Но сколько их было до нас? Какая, в сущности, разница?»

«А что насчет тебя?» - обратился к Зараху герой, и упоенно произнес тот: «Знал ли я голод? О, да... Я хотел испить больше других, и искал душу, которая смогла бы поистине утолить мой голод. Взгляд мой всегда возвращался к лесу. Я отыскал проводника, стража леса, который знал путь к роще Лесовика. И действительно, он привел меня туда. Если ступал ты под кроны великого леса, то касался сущности Лесовика. Любое существо, умирает которое в его владениях, становится его частью. Испить подобный дух – душу живого леса – значит, воспользоваться Даром сполна. И на какое-то время даже наш голод утихнет».

«То есть, поглощение Лесовика принесет мне облегчение?» - уточнил Хранитель Осколка. «На время, да», - подтвердил Зарах. – «Кто-то может воспользоваться облегчением, чтобы усилить свою волю, но большинство будет тщетно искать «исцеления». Многие дадут тебе подобный совет, ведьмы сих земель, к примеру... они станут посылать тебя на поиски «исцеления», хоть сами не верят, что подобное существует».

«Вы... страдаете», - обратился герой к четверым. – «Я могу помочь вам покинуть этот сон, если позволите». «Ты сможешь защитить нашу леди от голода?» - с вызовом осведомился Айвой. – «Он Безликого?» «Красная Женщина – наш якорь», - напомнила Юрай, - «все остальные утрачены. За исключением, возможно, Мальчика. И Стены. Всегда – именно Стены».

Четверо атаковали героя, надеясь изгнать грезящего из своего призрачного владения... И когда пали они, женщина сделала шаг вперед, молвив: «Я ждала тебя. Я боялась, ты не найдешь меня прежде... чем это сделает голод». «Ты выглядишь как Сафия, но... кто же ты?» - вопросил Хранитель Осколка, и женщина с грустью улыбнулась: «Я – всего лишь воспоминание... воспоминание о любви, утраченной, но не позабытой».

Женщина протянула герою осколок маски, молвил: «В этой маске – моя сущность, все, чем я являюсь. Я сохранила ее для тебя в этом позабытом и отдаленном месте. Мы не увидимся снова... до тех пор, пока не обратишься ты к воспоминаниям о былом. Знай, что со мной все будет хорошо, пока маска в твоих руках».

...Пробудившись, герой обнаружил в ладонях своих осколок маски. Теперь находились у него все три осколка – обретенные в мире грез, непостижимым образом продолжающие существование в мире смертном. Два осколка переданы ему Красной Женщиной и Мальчиком, третий означился в Стене Неверующих... Но о том, как возможно – и возможно ли? – соединить их, восстановив маску, и какой цели та послужит, Хранитель Осколка покамест не представлял.

В отдаленной пещере на окраине долины отыскали герои ледяную ведьму, укрывшуюся от пребывающих близ Красного Дерева отлоров. Обещав беур утаить местонахождение ее, Хранитель Осколка растопил лед близ пещеры, и ныне ничего не указывалась на то, что схоронилась здесь гонимая ледяная ведьма. Благодарная, та передал герою сосуд с экстрактом дюжины ледяных духов. Если нанести оный на клинок, тот обретет особые свойства, и сумеет потушить даже колдовское пламя.

Воодушевленные, герои вернулись в Пепельный Лес, проследовали в горящую рощу, где Хранитель Осколка сразил зачарованным мечом огненную сущность. Пожар удалось потушить, и занялись герои вплотную третьей бедой, помянутой Надаей – мором, распространяющимся в сердце чащобы.

Действительно, деревья здесь точил некий недуг, и множество обезумевших энтов нападали на путников, лишь завидев их. Лицезрели герои рухнувшее древнее дерево, и обратился к ним древесный дух, пребывающий в оном, поведав о том, что послужило причиной мора. «Однажды, несколько столетий назад, здесь появилось поистине отвратительное создание», - говорил дух. – «Казалось, он хочет поглотить весь лес – как будто это возможно сделать. Но когда он вознамерился пожрать мою сущность, оказалось, что я ему не по зубам. Я сумел рухнуть на него, сломать ему спину; не знаю, что произошло дальше, но, полагаю, Лесовик справился с этой напастью. Этот ужасный мор – наследие, оставленное той мерзкой сущностью».

«Но я полагал, мор начался лишь недавно», - озадачился герой. «Так и было!» - согласился древесный дух. – «Я лежал на земле – так же, как и сейчас. Но когда это ужасающее создание покинуло лес, он начал восстанавливаться, и на протяжении столетий чащоба была здорова. Но несколько дней назад все обратилось вспять. Шрамы, давным-давно зажившие, мгновенно открылись снова». Полагал дух, что очистить лес от скверны невозможна, ибо в основе той – божественное проклятие. Конечно, если иное божество сжалится над лесом, можно рассчитывать на прекращение мора...

Последовав совету божества и окропив освященной водой из источниками в святилище головешку из южной рощи и дарованный древесным духов желудь, герой воспользовался сими предметами в качестве приношения богине Чантии, и, вернувшись в Долину Иммиль, у Красного Дерева вознес ей молитву. На краткое мгновение ощутил Хранитель Осколка, как голос его притупился, затем и вовсе исчез... но вернулся вновь... наряду с хрустальной бутылью – даром божества.

Излив чудодейственную жидкость в озерцо в сердце Пепельного Леса, герои исцелили оный от мора, после чего поспешили вернуться к Надае, дабы поведать ведьме о своих свершениях. Этран, однако, была серьезна, как никогда. «Буду говорить прямо», - молвила она, то и дело бросая косые взгляды на хижину Даленки. – «Мой гарнизон был предан. Мои берсерки были посланы в лес на верную смерть. Скоро гарнизон падет, и произойдет это по воле Даленки. Ведь она – не та, за кого себя выдает. Она – лазутчица дуртан, и послана им, чтобы ослабить влияние хатран в сих землях». «Кто такие дуртан?» - озадачился герой, не ожидавший подобного поворота событий. «Дуртан – женщины, владеющие магией и желающие сами определять будущее Рашемена. Они подобны ведьмам, но цели их темны и жестоки, и они – заклятые враги хатран... Именно поэтому я здесь. Мои сестры подозревали Даленки, посему и отправили меня сюда, ведь если бы надзирать за гарнизоном прибыла вторая хатран, это вызвало бы у лиходейки подозрения. Довольно долгое время я ничего не замечала. Но однажды ночью увидела, как Даленка, крадучись, движется к лесу. Так продолжалась целую неделю. Я ничего не успела сообщить своим набольшим, ибо начались нападения».

Надая молила героев убедить оставшихся в гарнизоне пятерых берсерков в предательстве Даленки; Хранителю Осколка это удалось, хоть и не без труда. Наряду с жаждущими крови предательницы берсерками устремились герои к хижине Даленки, обвинили ту в принадлежности к дуртан. Последняя и не думала доказывать собственную невиновность, возвестив, что единственный закон в Рашемене – слово хатран.

Ведьма атаковала, и героям не оставалось ничего иного, кроме как покончить с ней. Неожиданно, к ним подбежала Надая, и, обратившись к берсеркам, велела покарать коварных чужеземцев, повинных в гибели ни в чем не повинной хатран. Вне себя от ярости, берсерки набросились на героев... и полегли в противостоянии с ними. Коварная Надая же бежала к Пепельному Лесу...

Герои, возмущенные предательством колдуньи, настигли ее у подножья древнего дерева; Надая, казалось, дожидалась преследователей, и когда приблизились те, изрекла: «Ваши деяния здесь практически завершены. Мы хотим поблагодарить вас. Мы – ярость, возмущение, отмщение. Мы едины. Мы желали лишь защищать, но подавлял нас тот, кто говорил за эти леса. Но он оказался повержен, и теперь он – ничто. Теперь мы то, что защищает лес. Мы – нужда, тревога, страдание».

«Но почему же ты... предала меня?» - поинтересовался Хранитель Осколка, все еще не разумея, что представляет собой ведьма – или сущность, принявшая ее облик. «Пред нами была угроза», - отвечала Надая. – «Мы горели, мы увядали, мы отступали пред паразитами. Те самые силы, которые даровали нам свободу, ныне угрожали нам. Нам нужно было, чтобы они исчезли, и вы согласились исполнить сии поручения. Мы благодарны».

«Да с кем я говорю?» - герой утвердился во мнении, что собеседник его – не человек вовсе. «Нам необходимо было вместилище», - молвила неведомая сущность устами ведьмы. – «Инструмент. Та, чья воля сольется с нашей собственной. Мы забрали этран. Мы – защитники. Мы – земля. Мы едины. И теперь мы просим вас устранить последнюю угрозу. Мы просим вас умереть».

Надая атаковала, и не только она – со всех сторон к поляне подступали исполненные гнева энты, и источником ярости сей служило предвечное древо!.. В том тяжелейшим противостоянии выжить героям удалось лишь чудом, и пред древом возникли призрачные очертания гигантского энта, воззрившегося на героев; не замечали те прежде, но все эти дни в Пепельном Лесу стояла звенящая, зловещая тишина, но ныне прекратилась она.

«Ты... Лесовик?» - запнувшись, вопросил Хранитель Осколка. «Да», - прозвучал ответ. – «Я – все, что ходит или ползает, живет или растет, заболевает или загнивает или умирает». На какое-то мгновение очертания энта подернулись рябью, как будто приходилось ослабленному духу прилагать усилия, дабы принимать облик сей пред смертными. «Ты всегда будешь находиться здесь, когда я пробуждаюсь, пожиратель дух?» - пророкотал Лесовик, осознав наконец, что представляет собой его гость. – «Поглощай жизненные силы мои сотни раз, но голод твой так и не будет удовлетворен... да и я не умру до тех пор, пока существует этот лес».

«Возможно, ты говоришь об ином пожирателе душ, приходившем прежде?» - уточнил герой, однако Лесовик постановил: «Лицо меняется... но голод остается тем же. Почему ты убил паразита и призвал меня, если не для того, чтобы вновь попытаться поглотить мою сущность?» «Паразит... злой дух в дереве», - осознал Хранитель Осколка. – «Что он представлял собой?» «Гнев... ненависть...» - отвечал дух энта. – «Ярость леса, воплощенная в плоть, дерево и волю. Твой голос развеял мою душу, и на месте ее возникла эта ярость. Она просочилась в души маленьких, безобидных, убила их... и призвала сюда нечистых».

«Но почему сии обретшие волю эмоции леса поработила Надаю?» - недоумевал герой. «У ненависти нет разума», - прозвучали слова Лесовика. – «Она должна обрести некий фокус... раба. Посредством разума ее и голоса, паразит строил планы и вершил отмщение». «И паразит препятствовал твоему возвращению?» - уточнил Хранитель Осколка, и подтвердил Лесовик: «Да. Пока сущность моя оставалась развеяна, гнев леса стал слишком силен. Ненависть – паразита – надлежало вырвать из сердца леса, ведь иначе я не смог бы проявиться снова».

«Но что ты?» - вопросил герой. – «Как долго ты здесь находишься?» «Мой дух произрос из семян, которые принес сюда ветер из-за гор», - изрек Лесовик, - «и помнят они благодатные равнины и пурпурные скалы. Чантия, Меликки, Луруе... я знал их зверьми, дикими повелительницами охоты, верховодившими своими стаями под сенью моих крон... пока грезы смертных не усмирили их, обратив в послушные сущности... Итак... ты явился, чтобы увидеть меня. Твой голос вновь требует насыщения. Ты все еще не понимаешь, чем являешься. Также не понимали этого и иные – те, кто скрывал в себе сей же голод. Они называли его Даром. Ты думаешь, это проклятие. На самом же деле – ни то, ни другое».

«Мой голод – наказание, созданное Миркулом, прежде – богом смерти», - пояснил герой, и энт понимающе произнес: «Да, я ощутил гневное касание на тебе, но не разумел источника его. Тот бог – чужой всему лесному, ибо все, что умирает в сем царствии, здесь же и остается... остается во мне». «Но как мне одержать верх над голодом?» - озвучил Хранитель Осколка свой главный вопрос, и прозвучал ответ: «Ты не можешь одержать верх над собственной природой. Ты должен быть тем, кто ты есть... и в итоге должен подчиниться голоду. Изменить свою природу... стать тем, кем был прежде... для большинства подобные изменения невозможны... Сожги лес дотла, и сможешь лишь посадить новые ростки».

Ощутив, сколь слаб Лесовик, Хранитель Осколка даровал ему часть своей жизненных сил, тем самым презрев природу голода... и, возможно, научив оный повиноваться его воле. И действительно, темная сущность, жаждавшая поглотить остатки духа Лесовика, отступила, дрогнула пред волей героя, не посмев воспротивиться ей. Лесовик, изумленный случившемся, благодарил Хранителя Осколка, ибо дух его ныне был восстановлен, и гнев леса иссяк. Неужто волею действительно возможно превозмочь голод?!.

Лесовик сумел наделить героя древним могуществом леса, существенно замедлив действие проклятия. Нет, от незавидной участи пожирателя душ Хранителя Осколка он не избавил, однако надежду даровал...

...У героя, вернувшего в Мулсантир, Шева Белое Перо искренне просила извинений: она-то считала Хранителя Осколка не более, чем монстром, а он совершил поистине самоотверженный поступок, даровав жизненные силы свои Лесовику.

Вернувшись в театр «Завеса» и проследовав в теневой портал, герой обратился к голему, Хранителю Дверей с просьбой разбить магические печати – как оказалось, сотворенные Нефрис – на портале, ведущем к Академии Созидающих и Связующих, возведенной в Горах Тэя. Именно там пребывает немало академий и личных крепостей Красных Колдунов, предаются в которых те магическим изысканиям.

Сразив гноллов – стражей врат Академии, герои проследовали внутрь, где лицезрели картину случившейся здесь резни; мятежники не позаботились даже убрать трупы из коридоров, и непогребенные мертвые тела в алых ризах так и остались здесь – страшное напоминание для выживших.

Сафию приветствовал мастер Дьяфи, с прискорбием сообщил Сафии, что мать ее была убита прихвостнями Арамана, а сам он велел наставникам и сподвижникам дожидаться непременного возвращения дочери Нефрис. Что до Арамана, то, согласно слухам, тот пытается изыскать способ покончить с Основательницей Академии, которую прежде никто не видел, но обитатели сего института веруют в то, что проживает та в тайном чертоге под Академией. Сам Дьяфи не верил в подобное, ведь основана Академия была несколько столетий назад, и навряд ли легендарная Основательница может оставаться все еще жива.

Мастер Дьяфи удалился в отведенные ему чертоги, герои же, ведомые Сафией, приступили к исследованию Академии. Здесь все еще продолжались учебные занятия, проводимые лояльными Араману инструкторами.

Герои поспешили подняться в башню настоятельницы, дабы попытаться найти свидетельства того, как Нефрис собиралась обратиться к сущности Миркула. Интерьер чертогов настоятельницы пребывал в весьма плачевном состоянии: судя по всему, Араман пытался отыскать здесь сведения об Основательнице.

Означилась в чертоге и запертая дверь, хранимая могущественными чарами; судя по всему, ни Араману, ни сподвижникам его не удалось проникнуть внутрь потайной комнаты Нефрис. Значилось на двери: «Четыре заблудшие души, четыре незавершенные». Подле пребывало четыре округлых отверстия.

Последующие часы герои скрупулезно прочесывали помещения Академии в поисках искусственных душ, должных выступить ключом к зачарованной двери в покоях Нефрис. Одна из них означилась во владении сподвижника покойной настоятельницы, Бебту, который, дабы уберечь вверенную ему Нефрис искусственную душу, заместил оной собственную; отыскав в архиве душ сущность Бебту, герои вернули ее чародеи, получив взамен душу искусственную. Вторая искусственная душа была передана на сохранение двум танар’ри, Таел-ке и Ороноку, удерживаемым в магических кругах, и в качестве цены за сей артефакт демоны запросили иную душу, сочетающую в себе совершенно противоположные качества личности; подобную для героев создал один из наставников Академии, коваль душ Порусет, и сделка с демонами состоялась. Третью искусственную душу обрел Хранитель Осколка, разгадав «интеллектуальную головоломку», которую представляла прежде настоятельница всем без исключения ученикам Академии – требовалось разместить созданий хаоса, ледяных и огненных мефитов, по отдельным комнатам, и энергия, высвобождаемая в этой случае, образовывала душу; не без труда, но героям удалось достичь цели. Последняя, четвертая искусственная душа была обретена Хранителем Осколка, когда удалось ему с помощью сложной системы зеркал направить луч от одного магического устройства к другому, и таким образом создать во втором свое отражение (хоть лицо его почему-то скрывала маска); средоточие отражения и оказалось душою.

В чертоге для бездушных Хранитель Осколка с изумлением лицезрел Аммона Джеро – но лишенного души! Сущность чернокнижника означилась во владении двух демонов-танар’ри, однако герою удалось выкупить у демонов душу чародея. «Ты выжил, несмотря на то, что мне не удалось предотвратить твое похищение», - криво усмехнулся Аммон. – «Думаю, мне следует испытывать облегчение. Однако сдается мне, что в сердце Тэя ты оказался не ради меня».

Герой поведал чернокнижнику обо всем, что приключилось с ним в Рашемене, после чего вопросил, не ведает ли Аммон о том, что приключилось со спутниками их, выжили ли те в рухнувшей твердыне Короля Теней. «Большинство мертвы», - опустил голову маг. – «Эльфийка, Элани, до самого конца оставалась рядом с тобой. Тело ее было раздавлено камнем, наверняка предназначавшимся для тебя. Гробнар кричал нам, прося остановиться, говорил, что создал волшебную песнь, которая обратит вспять разрушение крепости; в общем, он остался позади. Хелгар выжил, но, к счастью, не сумел найти портал в царствие теней – не думаю, что Нефрис пощадила бы его так же, как меня. Касавир из последних сил удерживал рушащуюся дверь, чтобы мы могли выбраться; после чего пал – достойный конец для истинного паладина. А вот о гитзераи, Жаев, я не знаю ровным счетом ничего – я не видел, куда она делась, и среди погибших ее не было».

После чего чернокнижник перешел к рассказу о том, что же приключилось с ним самим. «Когда пал Король Теней и все вокруг нас обратилось в хаос, я увидел, как тебя тащат прочь», - говорил Аммон. – «Дворф пустился в погоню, но похитители верно оценили его умственные способности и с легкостью увели его по неверному пути. Посему я бросился за ними, будучи единственным, кто оставался в живых или в сознании. Насколько я понимал, у тебя неожиданно появился новый враг, ступивший на смену Королю Теней. И я не хотел... чтобы столь незавидная участь постигла моего достойного союзника... Твои похитители бежали через портал на План Теней. На той стороне на меня напала настоятельница этого адского места. Она помнила меня, ведь прежде я обучался здесь... и разделалась со мной быстро и безжалостно. Больше я тебя не видел. Меня принесли сюда... и оставили в том состоянии, в котором ты меня обнаружил».

Аммон Джеро, не имея ныне иных целей, согласился принять для себя начинание Хранителя Осколка, примкнуть к его новому отряду. Герой наряду с соратниками вернулся в покои настоятельницы, развеял наложенные на дверь чары четырьмя искусственными душами.

«Дверь наконец-то открыта, Араман», - прозвучал за спинами героев усталый голос мастера Дьяфи, и те, обернувшись, узрели ступивших в чертог наставников Академии под началом Арамана. Дьяфи воззрился на Сафию, и молвил с неприкрытым состраданием: «Девушка подобного не заслуживает. Мы сделаем все быстро и безболезненно, или я в это не стану принимать участия».

Араман угрюмо молчал, вперив взор в Хранителя Осколка, и молвил тот: «Стало быть, ты и есть Араман. Я видел тебя прежде... во сне». «Во сне... или в воспоминании?» - отозвался чародей. – «Осталось ли от тебя что-то в этой пустой оболочке? Помнишь ли ты мое лицо... лицо своего брата, который прежде, смеясь, следовал за тобой? Теперь улыбки исчезли с лица моего, а твое лицо изменилось множество раз, но ведь что-то от тебя должно было остаться...»

«Ты безумен», - выдохнул герой. – «Ведь ты не брат мне». «Физически, да», - согласился Араман. – «Эта твоя часть принадлежит другому. Но загляни глубже. Сорви маску, если сможешь. Обернись. Обрати взор на Рашемен... на родину. Оставь это место, и никто не тронет тебя. За этой дверью ты можешь найти истину... но также безумие. Безумие, которое сотрясет планы бытия и сделает бесполезным все то, за что ты страдал».

«Я обрету ответы и прослежу, чтобы никто не познал страданий при этом», - заверил Арамана Хранитель Осколка. – «Даю слово». «Я помню подобные слова...» - произнес чародей, - «и подобное обещание. А теперь мы оба страдаем. Но если ты настаиваешь на том, чтобы пройти в эту дверь, я не могу защищать тебя. Но сражаться с тобой я не буду».

В наступившей тишине Араман покинул чертог, а Красные Колдуны провожали его изумленные взглядами. Лишь сейчас осознали они, что новый настоятель Академии поистине безумен, посему надлежит последовать его приказу и расправиться с чужаками. Сафия обратилась к мастеру Дьяфи, напоминая тому, что дружба их – настоящая, светоч во тьме амбиций, интриг и предательства тэйцев. «Я знаю, что ты бездействовал, когда они убивали мою мать», - говорила Сафия. – «Я знаю, ты думаешь, что тем самым принял их сторону, но это не так... ведь выступи ты против них, они убили бы тебя... Ты все тот же человек, который утешал испуганную девочку, страшащуюся голосов, раздающихся в ее голове. И научил ее создавать маленьких болтливых созданий-гомункулов... чтобы настоящие голоса заглушали призрачные».

Пристыженный, постановил Дьяфи, что выживание стало для него привычкой, но сейчас последует он своим принципам, приняв сторону Сафии... Покончив с Красными Колдунами и простившись с Дьяфи, герои проследовали в таинственную дверь, означился за которой портал...

Ступив в оный, Хранитель Осколка и спутники его обнаружили себя на гигантском скелете, пребывающем в пространстве Астрального Плана. Путь им преградили Рыцари Неумирающего Дракона - служители Миркула, -предводитель который, Сардурис, постановил, что повелитель его велел пропустить «старого друга, голод которого не может быть утолен».

Герои проследовали к черепу мертвого бога, в глазницах которого оставалось пламя – свидетельство того, что сущность Миркула не исчезла полностью, а бледная тень ее остается на грани меж явью и сном. «Ты – сон?» - прошелестело божество, когда Хранитель Осколка приблизился. – «Воспоминание, порожденное моим мертвым разумом? Да, ты – именно это, но и нечто большее тоже. Я знаю тебя, пожиратель душ. Ты – воплощенная ирония... две связанные судьбы, обе незавершенные. И ты привел с собой других... изгоев... отброшенные души, такие, как эта жрица».

Взор мертвого бога обратился на Кэлин Голубку, и продолжал он вещать: «Она рождена на высших планах... напичкана бессмысленной философией Келемвора, приправленной слезами страданий Илматера. Ты здесь потому, что теперь с Илматером покончено так же, как и со служением Клемвору прежде?» «Илматер не отвергает никого, Миркул», - уверенно отвечала Кэлин. – «Даже тех, кто творит столь страшные бесчинства, подобные возведению Стены Неверующих помещает в нее души несчастных безбожников».

«Может, Илматер и сжалился над тобой, маленькая пташка, но Келемвор отсек тебя как омертвелую руку», - произнес Миркул. – «Он ощутил в тебе гибель веры – со всем своим «прагматизмом», он может быть более жесток, нежели я... но не думаю, что при этом станет управлять мертвыми лучше». «Он управляет мертвыми сейчас, Миркул», - напомнила сущности божества Кэлин. – «Можно заметить, что управляет также и мертвыми богами, остающимися в пустоте Астрала».

«Возможно», - согласился Миркул. – «Забавное замечание. Но жизнь твоя также воплощает иронию Келемвора. Ведь ты так стремилась облегчить боль и сомнения умирающих. Но настоящая боль пришла, когда ты осознала, куда именно ты их направляешь. Что стоит облегчение боли их, когда истинная агония для них лишь впереди? Вот что ожидает их в моей Стене».

«Это просто стена», - постановила Кэлин. – «Она не переживет время и веру. Она не переживет меня». «Она права», - поддержал полунебожительницу герой, и та благодарно улыбнулась в ответ. – «Мы собираемся сокрушить Стену Неверующих». «Мы все стремимся к этому», - подтвердила Кэлин. – «Стена будет уничтожена».

«Ее легче будет разобрать по камням», - отозвался Миркул. – «Ритуал и обстоятельства не так-то просто изменить, маленькая пташка, и редко подобное проходит тихо-мирно. Вы поведете живых сражаться и умирать за тех, кто уже умер? Сколь тяжело вам будет потребовать у них слепо следовать за вами». «Время и справедливость на моей стороне», - молвила Кэлин. – «Ты не ведаешь, что говоришь, Миркул».

«Я знаю, что твой дед тайно встретился с богом Келемвором», - неожиданно заявил Миркул. – «И это было до того, как начала ты свой «великий священный поход». «Ты лжешь», - опешила Кэлин. – «Дед не общался с Келемвором». «О, здесь ты ошибаешься», - произнес бог. – «Он просил за тебя – извинялся за твое «скудоумие», говорил о тебе, как о сбившейся с пути внучке, так и не осознавшей правила, лежащие в основе существования вселенной. Ведь ты уже осознала, сколь тонок плащ веры Келемвора – он вовсе не укрывает от холода. В наказание Келемвор вышвырнул тебя за своих залов, закрыл для тебя дверь домой – никогда боле не ты поднимешься ты по склонам Горы Целестии, не услышишь песнопений в Доме Триады. Ты – ангел, низвергнутый в смертный мир, и согревает тебя лишь нужда вершить справедливость. Сказка с добрым началом и, боюсь, печальным концом. Но разве подобные низвержения не всегда начинаются именно так?»

«Она не была низвергнута, Миркул, ведь не сдала она, как и не сдался я», - возразил Хранитель Осколка, и поддержала его Кэлин: «Некоторые оказываются низвергнуты, это так, но других поддерживают победы и справедливость до тех пор, пока не достигнут они врат вражеского оплота». «Хмм, сердце истинного рыцаря», - похоже, принципы полунебожительницы Миркула искренне забавляли. – «Что ж, следуй сему же пути, и исход окажется тем же, маленькая «голубка». Мне следовало бы придумать наказания и тюрьмы для подобных тебе, жрица, которые скачут от бога к богу, оставляя следы в прахе своей едва тлеющей веры».

«Твоя Стена Неверующих окажется сокрушена, Миркул», - продолжала настаивать Кэлин, не желая уходить от темы разговора в иные эфимерные материи. – «Как и ты, со временем она погибнет». «Я принял смерть», - изрек Миркул. – «Ты, однако... возможно, стоя на страже царствия смерти, ты полагала, что подобные судьбы ниже твоего внимания. Когда предстанешь пред Келемвором, посмотрим, что он скажет в ответ на твои мотивы и устремления. Попроси его прекратить агонии Стены, развеять магию ритуала. И услышь его ответ. То и станет мгновением твоего низвержения. Ты поймешь, что планы бытия вращаются, но в действие процесс сей приводит не справедливость».

«Прежде ты был богом тлена, скверны, увядания... а теперь сам пребываешь воплощением тех концепций, над которыми когда-то властвовал», - напомнила Кэлин. – «Подозреваю, что вселенная очень даже справедлива». «Как и твой предыдущий бог, ты предпочитаешь непродуманные действия грубую силу, не особо задумываясь, какие последствия это повлечет за собой», - был ответ божества. – «И, возможно, то, что ты считаешь справедливостью, на самом деле – лишь веселье и ирония... две концепции, которые я весьма ценю».

Взор Миркула обратился на Сафию, и вопросил бог: «А кто это еще липнет к тебе, пожиратель душ? Красная Женщина... она была здесь прежде. И за все то, чем она являешься сейчас, тебе следует благодарить меня... и тебя, пожиратель душ». «Твоя память исчезает быстрее, чем твое имя, старый бог, и ты ошибаешься в обоих случаях», - процедила Сафия. – «Во-первых, до этого момента я никогда прежде не была в Астрале, так что это уж точно не повторная наша встреча. И во вторых – мне не за что тебя благодарить».

«Но ты стояла передо мною совсем недавно, Красная Женщина, горя яростью и любовью в равной степени», - возразил Миркул. – «Каким же расколотым существом ты стала... так же пребываешь в неведении касательно собственной природы, как и тот, за кем следуешь сейчас. Если бы только твой возлюбленный принял мой приговор, вынесенный тебе, страдания твои могли завершиться давным-давно. Но вид тебя, Красная Женщина, утомляет мои мертвые глаза. Говори, пожиратель душ, и поведай, что привело тебя на кладбище богов».

«Насколько я знаю, ты мертв», - молвил герой. – «Как же возможно то, что мы сейчас говорим с тобой?» «Боги не умирают так просто...» - отвечал Миркул. – «Они продолжают жить страхами пред ними, которые нескоро исчезают... или сомнениями в том, а действительно ли бог мертв... или страданиями тех, кому сломал он жизни. Да, пожиратель душ... даже твои страдания питают меня, поддерживая существование. Муки, которые ты причинял кому бы то ни было, предназначались для меня, хоть и не ведал ты об этом. Каждый смертный, который дрожит, услышав твое имя... также дрожат от имени моего. Каждая такая боль заставляет угли моей души тлеть ярче чем прежде».

«Ты говорил, что я – две судьбы, связанные воедино», - напомнил Хранитель Осколка. – «Как возможно подобное?» «Да, две судьбы», - подтвердил Миркул. – «О судьбе героя, имя которого гремит на Побережье Мечей, и который очнулся в усыпальнице, покрытый кровью, я мало что ведаю. Но о другом – Предателе, Акачи... Он в точности таков, каким я и оставил его. Сейчас он пуст... изнемогающая пустота, стремящаяся себя заполнить... вернуть то, что отняла у него Стена. Потому он крадет то, что утратил – лицо, тело, имя. Это – маски, которые носит он какое-то время, пока и их не поглощает его бесконечный голод».

«То есть, голод во мне... был когда-то живым человеком?» - осознал герой истинную природу сущности, пребывающей в нем. «Да», - изрек бог. – «Человек, чьи преступления против устоя на планах бытия были поистине страшны... и я наказал его соответствующе. Голод Предателя родился в Стене Неверующих. Я поместил его туда... и наблюдал, как медленно иссякает его разум, его мысли, его воспоминания... Его наполнила пустота... голод Стены. Но я вырвал его из Стены, не позволив той полностью поглотить Предателя... чтобы его страдания, его голод остались навечно».

«Какое же преступление совершил Акачи?» - спрашивал Хранитель Осколка. «Он собрал армию», - отвечал Миркул. – «И выступил против царствия мертвых, против своего бога. Разве это недостаточное преступление?» «Но чего ради?» - прозвучал следующий вопрос героя, и молвило божество: «Ради «справедливости». Чтобы сокрушить Стену Неверующих и даровать свободу всем тем душам, которые я привязал к ней. Чтобы поправить законы Планов, равновесие между богами и смертными».

«Но почему Предатель избрал меня свой маской?» - вопросил герой. «О, то был не осознанный выбор», - заверил его Миркул. – «Предатель стал пустующей, бездумной сущностью. Когда он поглощает одну маску, то просто ожидает появления другой. Возможно, ты оказался поблизости от него. А, быть может, он пребывал во тьме, плененный и позабытый, и кто-то отдал тебя ему. Думаю, лишь любовь может быть столь жестока».

«Но Акачи не опустошен... не полностью», - заметил Хранитель Осколка. – «В разуме своем наблюдал я отголоски его воспоминаний». «Возможно, то были лишь образы, порожденные твоим собственным отчаявшимся разумом», - предположил Миркул. – «Ничего не осталось ни от разума Предателя, ни от сущности, иначе не был бы он вечно голодной тварью, каковой является сейчас».

«Стало быть, ты наказал и Предателя, и всех его последующих жертв», - констатировал герой. – «Но теперь страдаю я за преступление, совершенное другим». «Я оставил место для Акачи в Стене Неверующих», - был ответ. – «Заполнила его твоя душа. Когда голод Предателя поглотил, наконец, тело твое и разум, твоя душа сольется со Стеной и существование твое оборвется. Избавление ты можешь обрести, лишь свершив невозможное – вернув свою душу, вырвав ее из Стены. Но как возможно напасть на Город Правосудия?.. Конечно, можно проследовать по уже приготовленному пути...»

«Врата Предателя», - произнес герой, впервые долгие недели ощутивший проблеск надежды на избавление. – «Дверь на нижнем этаже храма твоего в Теневом Мулсантире». «Да, пожиратель душ», - подтвердил Миркул. – «Эти Врата – дверь в империю, которую я потерял... в царствие мертвых. Но есть ли у тебя ключ к ней?.. Ведь прежде ты владел им. Это то, что разделяете и ты, и Предатель – серебряный меч полубогини, Гит. И сейчас... полностью восстановленный меч ожидает тебя в святилище той, кто тебя любит. Все фигуры расставлены на своих местах... как будто и было предначертано это изначально».

«Все это кто-то спланировал?» - изумился Хранитель Осколка. «Я позволю тебе ответить на этот вопрос самостоятельно, пожиратель душ», - отозвался Миркул. – «Я не смогу наблюдать момент, когда ты все поймешь, но осознание того, что это случится, для меня достаточный повод для веселья. Воспользуйся Мечом Гит, чтобы открыть Врата. Возглавь атаку на Город Правосудия и вырви душу свою из Стены. Заверши то, что начал Акачи. Полководцы уже давно ожидают твоего возвращения. И когда распахнутся Врата, они придут, как верные псы, виляющие хвостами при мысли о новом Священном Походе».

«Полководцы?» - нахмурился герой, и пояснил Миркул: «Падший ангел, крылья которого темны. Драконица, связанная долгом, отдать который не в силах. И лич, стремящийся обрести ответы, находящиеся за Врата. Но чтобы свистнуть своим псам, тебе необходим Меч Гит».

Подле черепа Миркула возник портал, и пояснил бог, что ведет он в святилище, где дожидаются героя и клинок, и «союзница». «И поспеши, пожиратель душ, ведь ты не будешь ее единственным гостем сегодня», - напутствовал Хранителя Осколка Миркул. – «Твоя союзница – такое же отвратное природе порождение, как и ты сам, пожиратель душ. И пока существует она, мой верный пес станет преследовать ее. И в этом есть иная ирония, хоть, быть может, ты и не вполне понимаешь ее. Я говорю об Арамане, брате Акачи. Ты видел его в своем сне о Вратах... видел ее жрецом, которым он был когда-то, служившим мне наряду со своим братом. И по воле брата же обратившемся против меня. Он поставил брата превыше бога, но когда брат потерпел поражение, я проявил милосердие по отношению к Араману. Он осознал свою ошибку и на коленях молил о прощении».

«Неужто по собственной воле?» - усомнился герой. – «Или ты как-то поспособствовал изменению взглядов его?» «Ах, пожиратель душ, возможно, какая-то часть Акачи действительно остается в твоем разуме», - молвил Миркул. – «Ты знаешь меня так же, как знал он. Да, я удостоверился в том, что Араман впредь меня не предаст. Я наложил на него принуждающие заклинание и заключил душу его в Городе Правосудия... где и останется она до тех пор, пока не отправил он душу твоей союзницы в место, где ей и надлежит быть. Душа его и по сей день остается там. Деяние бога не так-то легко изменить... а Келемвор не желает изменять вынесенные в прошлом решения, ведь это сделало бы его слишком «человечным», слишком слабым. И само существование твоей союзницы также нарушает его закон».

«То есть, Араман до сих пор служит тебе?» - спрашивал Хранитель Осколка. – «Но как можно служить мертвому богу?» «Вера в меня поддерживает его собственное существование», - пояснило божество. – «Вера – основа разменная монета на Планах, как расскажет тебе твоя маленькая голубка. И хоть Араман жив уже столетия, по воле моей тело его не стареет. До тех пор, пока не настигнет он свою жертву».

«Что ж, Миркул, я дарую тебе покой», - возвестил герой, и поддержала его Кэлин: «Правосудие и так уже отложено надолго. Время Миркула на Планах прошло». Миркул был искренне возмущен: не может пожиратель душ выносить приговор богу, ведь не имеет над тем власти голод Стены. Ведь вынесение приговора – право, наделены которым исключительно боги, и пожирателю душ надлежит лишь раздувать огни души Миркула, не больше!

Хранитель Осколка, воззвав к обретенному могуществу, природу которого осознавал ныне в полной мере, даровал покой осколкам сущности божества, и в сем, последнем деянии, осознал Миркул глубочайшую иронию...

Герои устремились в открывшийся портал, оказавшись в подземелье, пребывавшем в подгорных пределах под зданием Академии Созидающих и Связующих; здесь атаковали их служители Миркула, успевшие ступить в рифт, пока Хранитель Осколка был занят беседой с божеством их. Вне всяких сомнений, они также разыскивают помянутую Миркулом «союзницу» героя, но лишь затем, что покончить с нею.

Присоединились к миркулитам и Красные Колдуны, ведомые Араманом, но когда герои ступили в чертог, пребывал в котором нынешний настоятель Академии, тот приказал сподвижникам отступить. «Ведь это – мой брат, хоть ныне лицо его иное», - произнес Араман, не сводя взгляда с Хранителя Осколка. – «Веря и кровь – крепчайшие узы... сильнее, чем товарищество... чище, чем интриги любви. Прости меня за то, что я делаю здесь... но грех Акачи должен быть смыт. С самого начала противостояние мое было с ней – Красной Женщиной».

«Миркул называл ее моей союзницей», - молвил герой. – «Кто она?» «Основательница», - отвечала ему Сафия. – «Она начала все это... заложила Академию Созидающих и Связующих. Верят в то, что она все еще жива». «Она – безбожная душа», - обвиняюще постановил Араман. – «Таковой она оставалась всегда, но мой брат... но ты... не замечал этого. Ее чары отвратили Акачи от его бога и веры... и я последовал за ним... ибо что я, если не жалкая тень? И когда она неожиданно погибла, он предал нашего бога – всех богов! – дабы вырвать душу ее из Стены. Он не прошел испытание, явленное ему Миркулом».

«И Красная Женщина каким-то образом связана с Сафией?» - вопросил Хранитель Осколка, и Араман, присмотревшись к дочери Нефрис, покачал головой, пробормотав: «А я-то полагал, что их лишь трое. Но нет...»

«Стало быть, Красная Женщина была возлюбленной Акачи, и ради нее он начал Священный Поход?» - продолжал спрашивать герой. Ответы на эти вопросы были известны ему, однако слышал он столько различных интерпретаций и мнений касательно событий, случившихся столетия назад, что понимал – необходимо выслушать всех имеющих отношения к сему индивидов, дабы понять, что в действительности произошло, что двигало теми или иными участниками приснопамятного восстания.

«Эгоизм», - процедил Араман. – «Мой брат никогда не думал о тех, кто, следуя за ним, познал страдания. Они верили в его Священный Поход, верили в него, но мой брат думал... лишь о ней. Я никогда не испытывал ненависти к этой женщине... лишь к злодеяниям, которые свершили мы во имя ее». «Любить кого-то... и жертвовать ради него... это не зло», - молвил Хранитель Осколка, однако с точкой зрения его Араман согласился лишь частично: «Да, любовь – не зло. Но приносить жертвы во имя любви, предавая бога и верну, - это неправильно. Мне жаль, что дошло до этого. Но я никогда боле не предам своего бога. Я отправлю Красную Женщину обратно в Стену, или же умру и отправлюсь на божественный суд без бремени на душе».

Араман все же принял решение атаковать пожирателя душ, ведь стоял тот между ним и исполнением воли Миркула. В том сражении брат Акачи расстался с жизнью, ровно как и тэйцы наряду с миркулитами...

Герои же проследовали во внутреннее святилище сих подземных пределов, и навстречу им ступила облаченная в красную ризу пожилая женщина, и Сафия изумленно выдохнула: «Мама?.. Но я думала, что ты... мертва! А ты...» «Древняя старуха», - закончила за нее Красная Женщина. – «Нет, я не та, кого ты помнишь, Сафия... и я не твоя мать – в том смысле, в который ты всегда верила».

Долго смотрела Сафия на Красную Женщину, Основательницу Академии, после чего медленно кивнула, молвив: «Голоса в разуме моем... теперь я поняла. Ты и я... и моя мать... мы все – части одной и той же личности, одной души». «Милая моя дочь, ты всегда была лучшей частью меня», - улыбнулась Основательница. – «Все, что любил Акачи, ради чего пожертвовал он душой... живет в тебе. Чтобы спасти его, я содеяла много поступков, коими нисколько не горжусь, - но ты совершенно невинна. Изначально ты была частью меня, Сафия... но теперь ты являешь собою куда больше».

«То есть, женщина, которую я считала матерью, она... была... мной... или, точнее, нами?» - запинаясь, выдавила Сафия, пытаясь собраться с мыслями после подобного потрясения. «Да, я все тебе расскажу», - обещала Красная Женщина. – «Но позволь мне поздороваться с ним».

Печально улыбаясь, она сделала шаг навстречу герою, молвила: «Дорогой мой... взгляни на нас. Твое лицо незнакомо мне... да и я знавала ведьм, выглядящих милее, чем я теперь. Какая чудесная мы пара, любовь моя!.. Я, должно быть, кажусь отвратительной тебе... ему. Если бы Акачи не был... существом, которым является сейчас... он бы отвернулся от меня в отвращении». «Нет, ты нисколько не ужасна», - отвечал Хранитель Осколка. – «И будь Акачи действительно здесь, он бы видел лишь красивую женщину, которую знал при жизни». «Но его здесь нет», - согласилась Основательница. – «Человека, которого я любила, больше нет... он обращен в неутолимый голод, заключенный в твоей плоти. И в том – моя вина. Это меня он хотел спасти... мою душу вырвал из Стены. Столь много жертв, и все – ради одной глупой девушки. Мой любимый начал Священный Поход и пожертвовал всем, что составляло его личность. Наверное, было бы лучше, если бы он оставил меня гнить там, а нашел бы себе новую милашку, которая отвлекала бы его от веры».

«Он любил тебя», - напомнил герой. – «На его месте я поступил бы так же». «А я бы – нет», - призналась Красная Женщина. – «То, что такое любовь, я не осознавала... пока не оказалась в Стене. Я бы просто какое-то время печалилась о судьбе его, а затем бы позабыла... Будь он здесь, я бы сказала ему, что с того дня работала, не покладая рук. Эта Академия – все, что ты видел здесь, - это было сделано ради него. Я знаю, что не могу вернуть его назад... но я могу прекратить его боль... и наказание, которое он не заслуживал. И именно ты дал мне этот шанс». Именно я поместила тебя в усыпальницу, позволила вселиться в тебя монстру – тому, кем стал мой возлюбленный, - и вырвала осколок Меча Гит из твоей груди. Я обманывала тебя... полагалась на то, что ты всеми силами станешь пытаться прекратить проклятие моего любимого... творила зло для этого...»

«Тогда ты обманывала и меня тоже», - заметила Сафия. – «Ты не открыла мне правды, лишь сказала...» «...Что жизнь этого человека дороже для меня жизней всех остальных обитателей Планов, вместе взятых», - закончила за нее Основательница. – «Что ты должна относиться к нему так...» «...Как будто люблю его», - тихо молвила Сафия.

«Сафия, я никогда не лгала тебя», - мягко произнесла Красная Женщина. – «Тогда ты не поняла моих слов... но они были правдивы. Ты же, чужеземец, столь много страдавший ради любви, о которой никогда не ведал, должен считать меня чудовищем. Но что значат добро или зло, когда речь идет о любви? Любовь разобьет клятву, растопчет веру смертного, переживет даже богов. Любовь побеждает, даже когда твоя величайшая надежда – прекратить страдания любимого... несмотря на то, что он никогда боле не будет твоим».

«Кем были Нефрис и Лиенна?» - вопросил герой, и отвечала Основательница: «Они были фрагментами моей души. Давным-давно я отколола их от своей сущности. Если один из нас погибал, остальные продолжали существовать, и Акачи никогда бы не остался один. И каждый из фрагментов имел черты, присущие лишь ему – свои таланты, слабости, стремления. Отдели один аспект от остальных, и неожиданно он становится сильнее, целеустремленнее чем тогда, когда был лишь одной частью целого».

«То есть, голоса которые я слышала...» - начала Сафия, и Основательница утвердительно кивнула: «То были наши голоса. Наши мысли. Наши разумы всегда были связаны, Сафия. Нефрис хотела, чтобы ты узнала об этом, но я сему воспротивилась. Если бы ты разделила нашу тайну... то разделила бы и нашу вину».

«Какой частью тебя была Лиенна?» - поинтересовался Хранитель Осколка. «Она была тем, кто обладает гибким разумом, задает вопросы», - вздохнула Красная Женщина, - «не выносит суждения и смотрит на все беспристрастно. Какой лучший фрагмент мог стать моими глазами в чужих землях... мог полюбить эту землю, ее народ так, как уроженка Тэя никогда бы не сумела?»

«А Нефрис?» - уточнил герой. – «Что она представляла собой?» Основательница, заметив смущение Сафии, напомнила ей, что сущность, составлявшая Нефрис, не исчезла, а лишь примкнула к целому... к ней. «Она была твоей решимостью», - молвила Сафия, и Красная Женщина утвердительно кивнула. – «Несгибаемая настоятельница. Сознательная мать. Женщина, которую не будут любить мужчины, но которой станет восхищаться дочь».

«Сафия говорила, что временами голоса в разуме ее звучали громче», - припомнил герой. – «Они предупреждали ее об опасности». «Мы понимали нашу связь – Нефрис, Лиенна и я», - отвечала Основательница. – «Мы могли слышать мысли друг друга. И да... могли ментально общаться друг с другом. Но связь со временем ослабела, ибо каждая из нас становилась индивидуальной личностью. С Лиенной было сложнее всего. Жила в чужих землях, приняла их язык и обычаи... именно по этой причине мы создали порталы, чтобы Нефрис могла навещать ее, дабы удостовериться, что она... не отклонится от поставленной цели. Мы все присматривали за тобой, Сафия, и когда ты нуждалась в нас, заставляли тебя услышать наши голоса. Ты была самой драгоценной для нас. Со временем ты научалась не обращать на наши голоса внимания. На это мы и надеялись, милая моя дочь. Будучи в неведении, ты оставалась в безопасности. Даже Араман не догадывался, кем в действительности ты была».

«Но почему ты использовала меня?» - вопросил Хранитель Осколка. «Потому что ты обладал волей, достаточной для того, чтобы владеть Мечом Гит», - пояснила Основательница. – «И потому, что посредством клинка ты связан с моим возлюбленным, ровно как и со всеми остальными владельцами сего оружия. В каком-то смысле ты – их наследник... первый за многие столетия. И какая-то часть его знает это, посему ты обладаешь большим контролем над голодом, нежели остальные».

«Но почему ты была уверена, что я отыщу способ добраться сюда?» - все еще недоумевал герой. «Я и не думала предоставлять тебя самому себе», - заверила его Красная Женщина. – «Лиенна рассказала бы тебе, кем ты являешься – достаточно, чтобы ты понял суть проклятия, но не возлагал бы вину на меня. Лиенная и Нефрис была моими руками за пределами этого святилища. Араман сумел покончить с ними обеими. Он наблюдал за мной... ожидал, когда фрагменты моей души обнаружат себя. О Нефрис он уже знал, а когда нашел и Лиенну, то нанес удар. Таким образом, ты оказался покинут, и с тобой осталась лишь моя Сафия».

«Зачем же ты позволила Араману присоединиться к Академии?» - был следующий вопрос героя, и отвечала ему Основательница: «Пойми... когда я знала Арамана, он был бледным маленьким братом. Молчаливым, тихим... Я полагала, что он мертв уже несколько столетий. И прошедшие годы изменили его... куда больше, чем меня. Я не искала его целенаправленно... потому не сознавала, сколь он изменился».

«И если бы Араман не нанес удар, как бы развивались события?» - спрашивал Хранитель Осколка. «Нефрис бы рассказала тебе всю правду», - призналась Красная Женщина. – «И передала бы Меч Гит. Но утаила бы она лишь одно – ты никогда не должен был узнать о моем существовании. Нефрис должна была сыграть мою роль, и, если потребуется, пасть от твоей руки. Маленькая ложь, сокрытая множеством правдивых ответов. Лиенна хорошо писала пьесы, и полагала, что подобный сценарий – лучший».

«Но к чему все это нагромождение лжи?» - поинтересовался герой. – «Ты не желаешь столкнуться с последствиями собственных замыслов?» «Я бы своими руками попыталась сокрушить Стену, если бы знала, что Акачи познал покой», - призналась Основательница. – «Но не прежде. Что, если ты потерпишь поражение? Думаешь, я не попытаюсь снова? Я принесу в жертву тысячи таких как ты, если это необходимо для его спасения».

«Миркул говорил, что я могу прервать действие проклятия, если вырву свою душу из Стены», - сообщил Хранитель Осколка собеседнице. – «Но мне необходим Меч Гит». «Миркул сказал правду», - признала Основательница. – «Он был жесток и безумен, но говорил правду, зная, что она может больно ранить». Она протянула герою восстановленный Меч Гит, который послужит ключом к Вратам Предателя и, как следствие, царствию мертвых.

Однако далеко не на все свои вопросы получил ответы Хранитель Осколка. «А как Акачи оказался в усыпальнице Окку?» - вопросил он. «Мой возлюбленный носил множество лиц до тех пор, как обрел твое», - отвечала чародейка. – «Предыдущим был колдун-рашеми. Колдун так и не узнал, чем является... но попытался контролировать голод. И он выяснил, как тот переходит от одного смертного к другому. Потому он заключил сделку с духом медведя и сотворил магические барьеры в глубинах захоронения. Он знал, что голод поглотит его – и когда это случится, пустая душа моего возлюбленного будет пленена и не сумеет найти новую маску. Я... помогла ему в этом. Посредством Лиенны. Она дала ему знания о необходимых чарах. Ведь если мой возлюбленный будет находиться в определенном месте, я смогу присматривать за ним до тех пор, пока не найду способ спасти его».

«В Академии я обнаружил моего союзника», - герой кивнул в сторону Аммона Джеро. – «Его душа была вырвана из тела. Это тоже твоих рук дело?» «Много лет назад он обучался среди моего народа», - молвила Красная Женщина, не удостоив чернокнижника даже взглядом, - «даже на какое-то время здесь, в Академии. Надеялся отыскать след Меча Гит. Нефрис сразу узнала его и поняла, какую угрозу он представляет. Когда наши посланники забрали тебя, он последовал за ними... и она действовала быстро и решительно. Да, он противостоял ей. Но он был оставался после предыдущего сражения, а Нефрис всегда была сильнейшим из моих фрагментов».

«И ты решила отделить душу его от тела?» - покачал головой Хранитель Осколка. – «Жестокая участь, поистине». «Жестокая?» - отозвалась Основательница. – «В сравнении с твоей? Из всех жестокостей, которые я вершила во имя любви, мне придется отвечать за куда более страшные деяния. И эта жестокость... была милосердием: Нефрис советовала мне убить его, но я не позволила. Его тело и душу мы собирались воссоединить как только Акачи станет един с тобою. Но Араман первым нанес удар».

«Как... ты погибла?» - задал герой свой следующий вопрос, и изрекла Красная Женщина: «Моя магия всегда... была другой. Разрыв запретных пределов, изменение природы вещей. Даже до того, как его проклятие дало ей направление. Бессмысленная ошибка, утраченная сосредоточенность – этого оказалось достаточно». «Араман называл смерть твою «испытанием», - припомнил Хранитель Осколка. – «Ты уверена, что она была случайна?» «Я... не очень хорошо ее помнила», - смутилась чародейка. – «Я полагала... момент собственной смерти сложно отчетливо вспомнить... Тень, скользнувшая мимо моих глаз, секундное замешательство... может, так оно и было. Длань Миркула вполне могла коснуться моего разума, что стоило мне сосредоточенности в тот момент, когда мне это было жизненно необходимо... Было ли это испытанием веры? Чтобы понять, любит ли Акачи больше меня... или своего бога? Миркул получил свой ответ... ответственен он за случившееся или же нет».

«В грезах своих я наблюдал воспоминания Акачи», - поведал герой. – «Думаю, Миркул лгал... возможно, Акачи можно восстановить». «Я целые годы верила в то, что каким-то образом можно восстановить его таким, каким был он прежде», - призналась Красная Женщина. – «Но осколки воспоминаний не образуют единого целого. Ты же можешь даровать ему покой... вот на что я уповаю».

Хранитель Осколка продемонстрировал Красной Женщине три осколки маски, обретенные им в грезах; лицо чародейки выразило неподдельное удивление. «Даже... если сущность его существует в этих осколках...» - молвила она, - «тебе каким-то образом придется столкнуться с ним, чтобы воссоздать маску. Но как возможно столкнуться с пустой сущностью – с голодом, пребывающим в тебе?.. В любом случае, пока не вернешь собственную душу, ты будешь слишком слаб. А когда душа вернется... голод окажется исторгнут из тела и мой Акачи наконец обретет покой. Годы назад я осмеливалась надеяться на большее... не заставляй меня снова пройти по этому пути, ведь ведет он в никуда».

«Если я вырву свою душу из Стены... как это поможет мне прекратить действие проклятия?» - прозвучал следующий вопрос Хранителя Осколка. «Акачи стал воплощенной пустотой», - отвечала чародейка. – «Миркул хотел заставить тебя поверить, что от него совершенно ничего не осталось, но отголоски сущности его все еще существуют. Когда он проникает в чье-то тело, то исторгает душу смертного... отправляет ее в Стену – в то самое место, где когда-то находился сам. Если твоя душа сумеет вернуться в твое же тело, он окажется вытеснен, и останки сущности его растворятся, и познает он покой. Мертвый год рассказал мне именно это... а я дала ему причину говорить правду».

«Я прощаю тебя, Основательница», - изрек герой. – «Твои мотивы были чисты, даже если методы – нет». Сафия изумленно воззрилась на героя: Красная Женщина – да и она сама, в неведении, - открыто манипулировала им, и все же спутник ее не держал зла... Сафия обещала, что до самого конца останется с Хранителем Осколка... даже если противостоять им станут сами боги.

«Что ж, идите», - Основательница указала на открывшийся в чертоге портал, - «и с вами пребудут мои надежды. Любовь превыше любого приговора, вынесенного безумным богом. Пусть наследием, оставленным Миркулом на Планах, станет то, что в конце концов жестокостью бога разобьется о решимость смертных».

Герои простились с Основательницей, направились к порталу, но Аммон Джеро постановил, что здесь пути его и Хранителя Осколка расходятся. По крайней мере, на время. Чернокнижник обещал, что заручится помощью тех, кто обязан поддержать его, и встретит героя в Городе Мертвых, иначе рекомом Городом Правосудия. Окку одобрительно мотнул косматой головой: мнение его о чернокнижнике заметно улучшилось, ведь платит тот верностью за верность...

Меч Гит действительно послужил ключом к Вратам Предателя, и ныне герои, стоя у открывшегося портала, готовились сделать последний шаг, ведь после этого обратного пути для них не будет. Времени – Город Правосудия, владения Келемвора... и единственная надежда исторгнуть пожирателя душ из теля Хранителя Осколка.

«Мы встретились, ибо я обещала своей матери присмотреть за тобой», - напомнила герою Сафия. – «Теперь... обещание это бессмысленно. Я остаюсь с тобой потому, что хочу этого. Скажу прямо: ты – самый дорогой для меня человек. Испытываешь ли ты ко мне те же чувства или нет, но я пройду во врата и стану сражаться рядом с тобой до самого конца». «Я тоже люблю тебя, Сафия», - молвил герой, и молодая чародейка счастливо улыбнулась ему, вновь подтвердив, что пребудет со своим избранником – до гибели ли, до прекращения проклятия и счастливой совместной жизни после...

Герои ступили во Врата Предателя, оказавшись в непосредственной близости от Стены Неверующих, окружавшей Город Правосудия. Приветствовал Хранителя Осколка Зоаб, изгнанный небожитель; чуть поодаль виднелись фигуры драконицы Сей’рю и демилича Раммака. Воинства, должного сопровождать полководцев Предателя, заметно не было; Зоаб поведал, что сопровождает его отряд небожителей, Раммак – вне всяких сомнений – сумеет призвать нежить, Сей’рю же, как и прежде, прибыла одна. Тем не менее, полководцы были исполнены решимости завершить отложенный на столетия Священный Поход, и рассредоточили силы свои вдоль Стены, ожидая сигнала к атаке.

Заметил герой, как из городских врат выступили защитники города, остановились в ожидании. Медленно, Хранитель Осколка и спутники ее устремились к ополченцам... Стенания обреченных, пребывающих в Стене, донеслись до них, но теперь к воплям ярости и отчаяния добавилась нота... надежды?..

Как оказалось, защитники города, выступившие на переговоры, прежде входили в воинство Акачи, но сейчас молили наследника Предателя отступить, не приносить в жертву жизни последователей своих. Ведь всем им придется принять суд Келемвора, а подобный мятеж – страшный грех, который нескоро будет забыт божеством смерти... Но постановил Хранитель Осколка, что сокрушит Стену Неверующих во что бы то ни стало, ведь воплощает она в себе вопиющую несправедливость по отношению к душам смертных, и возведена лишь по прихоти мертвого бога.

Герою удалось убедить бывших воителей Акачи не чинить ему препятствий в попытке вернуть собственную душу и даровать покой посмертия Предателю. Надеялись они, что возвращение одной-единственной души умерит жажду справедливости вторгшихся, и не станут они разрушать Стену, принося в жертву души великого множества тех, кто свято уверен, что творит вселенское благо...

«Местонахождение твоей души можно найти в Кодексе Мертвых, что в Храме Келемвора у Конца Вечности», - известил героя Зоаб, когда прежние соратники Акачи отступили в сторону, а ополченцы повернули обратно к городским вратам, дабы готовиться к скорой осаде. – «Так перечислены имена всех душ, находящихся в пределах города. – «Ключ к храму находится во владении стража Кодекса. Во время Первого Священного Похода Акачи успешно выманил старую стражницу из храма, дабы сойтись с ней в поединке один на один. Он с легкостью поверг ее, и нам удалось захватить храм в самом начале сражения».

«Мои лазутчики доложили, что новый страж куда более осторожен», - изрек Раммак. – «Не думаю, что совершит он ту же ошибку, что и его предшественница». «Защита стражем Кодекса куда важнее, нежели защита им города», - задумчиво произнес Зоаб. – «Но если мы сумеем разрушить достаточно зданий в окрестных кварталах, у него не будет иного выбора, кроме как лично противостоять нам».

«А сам Келемвор не попытается нас остановить?» - поинтересовался Хранитель Осколка, и отвечал Зоаб: «Не стану утверждать, что знаю, как поступит бог. Миркул тоже мог незамедлительно нас остановить, однако не сделал этого». «Возможно, Келемвор полагает, что мы не представляем угрозу для города», - добавила Кэлин. – «Придется доказать ему обратное».

«Что ж, куда мы нанесем первый удар?» - вопросил герой у трех полководцев Предателя. «Лично я останусь здесь», - постановила Сей’рю. – «Мы с Акачи договаривались, что я стану удерживать врата и разделю таким образом силы ополчения. Первый Священный Проход завершился до того, как я смогла исполнить свой долг – надеюсь, это не повторится снова».

«Келемвор редко сам снисходит к тем, кому выносит приговор», - добавил Зоаб, - «это делает за него иной служитель, Глас Келемвора. Последний остается в Базилике Последней Надежды, именно туда мы и должны ворваться в первую очередь. Если мы сокрушит Глас, это будет подобно тому, как будто нанесли мы удар самому Келемвору. Несправедливость замолчит... по крайней мере, на какое-то время».

«Подобные тактические уловки и символические победы не вернут тебе душу», - возразил Раммак. – «Это возможно, лишь обретя могущество – подобное тому, пребывает которое в Хранилищах Конца Вечности. Вот куда следует нанести первый удар. Я давно стремился обрести божественность, и, насколько знаю, находятся там фолианты, написанные самим Лордом Ао, в которых содержатся необходимые знания».

Что ж, не ожидал Хранитель Осколка, что устремления сподвижников его окажутся столь различны, но приходилось принимать решение. Постановил он, что первым делом поможет Сей’рю удержать врата, и в то время как силы Зоаба и Раммака начнут атаку на Базилику и Хранилища соответственно.

...Сражение, которое войдет в историю как Третий Священный Поход, началось. В противостоянии направляемым паладинами Келелмвора ополченцам у врат к Хранителю Осколка, спутникам его и драконице Сей’рю присоединился Аммон Джеро, приведший с собою нескольких демонов. Противника удалось сокрушить, и постановил Сей’рю, что долг ее Акачи уплачен и покидает она поле брани; чернокнижник вызвался остаться у врат, дабы наряду с подручными демонами защищать их, пока продолжается сражение.

Герой же и сподвижники его поспешили к Базилике Последней Надежды, где продолжался бой между падшими небожителями Зоаба и защитниками святилища; на сторону последних встали демоны Девяти Кругов Ада, которым бог смерти обещал души для участия в продолжающейся Войне Крови с демонами Бездны. К сожалению, во время сражения служителям божества удалось вывести из здания Голос Келемвора, сохранив его таким образом, но Базилика Последней Надежды принадлежала ныне силам Третьего Священного Похода; к тому же, некоторые из защитников города приняли решение переметнуться в стан атакующих.

Раммак встретил Хранителя Осколка в городском квартале, именуемом Концом Вечности, пребывали в которое городские архивы, поведав, что призванные им мертвяки противостоят служителям Келемвора, героям же надлежит как можно скорее отыскать в Хранилищах Книгу Ка’Тая и Книгу Болезненного Мудреца. Демилич не просил, требовал – если герой откажется исполнять его волю, он грозился немедленно вывести из сражения нежить, что непременно приведет к бесславному завершению Третьего Священного Похода.

Книгу Болезненного Мудреца героям удалось обнаружить в одном из Хранилищ, однако Книгу Ка’Тая служители Келемвора успели где-то сокрыть, и, вернувшись к Раммаку, Хранитель Осколка известил демилича о сем прискорбном факте. Что ж, Раммаку пришлось удовлетвориться одним фолиантом: пусть и не обретет он божественность, но все же увеличит собственное могущество, и существенно...

Приблизился к героям посланник, принесший весть от последователей Келемвора, известивший вторгшихся о том, что страж храма выразил желание встретиться с ними. Проследовав в Храм Келемвора, Хранитель Осколка предстал пред стражем, который сообщил ему о том, что в дальнейшем противостоянии нет необходимости, и позволит он герою заглянуть в Кодекс Мертвых, дабы узнать местонахождение души своей в Стене Неверующих. «Но предупреждаю: Стена не расстается с душами легко», - молвил страж. – «Даже Акачи едва избежал гибели, пытаясь вызволить Нефрис. Мы не станем мешать тебе, но и помогать тоже».

Так, узнав точное местонахождение души, герой и спутники его поспешили покинуть Храм Келемвора, однако путь им преградил дух Арамана, молвив, обращаясь к Хранителю Осколка: «Ты поистине наследник моего брата. Моя душа была пленена здесь, оставаясь в заложниках до тех пор, пока не убью я Красную Женщину или не погибну при этом. Гибель освободила меня от цепей Миркула. Но я чувствую: то, что ты творишь – неправильно. Ты столь же упрям и слеп, как мой брат. И я завершу твой Священный Поход здесь и сейчас... так, как мне следовало завершить его начинание».

В противостоянием с Хранителем Осколка дух Арамана пал, и герои продолжили путь по кварталам Города Правосудия, пока не достигли того участка Стены Неверующих, где была заключена душа предводителя Третьего Священного Похода. Сафия узнала это место: именно здесь пребывала прежде душа Основательницы!..

«Кэлин Голубка, предводительница Второго Крестового Похода и одна из моих служительниц», - произнес глубокий голос, и лицезрели герои чуть поодаль человеческую фигуру, облаченную в темную ризу, лицо которой скрывала маска. – «Тебе не рады здесь, и второй раз дед твой не сможет тебя спасти. Присутствие твое – напоминание о том, что не стоило мне проявлять милосердие».

«А за время правления своего сделал ли ты хоть что-нибудь милосердное, мой бог?» - вопросила Кэлин. – «Думаю, этим вопросом тебе стоило бы задаться». «Гордость не защитит тебя, Кэлин, не испытывай сим мою волю», - с оттенком угрозы молвил бог, после чего обратился непосредственно к Хранителю Осколка: «Что до тебя, пожиратель душ... Ты привел конфликт к моим вратам... презрел все без исключения предупреждения... примкнул к начинанию, последствия которого прекрасно знал. Ты понимаешь, что творишь? Сокруши Стену, и смертные поймут, что не будут держать ответа за свою веру. В тот же день отринут они всякую веру. И боги жестоко покарают их за это».

«Ты мог остановить меня давно, и все же не сделал этого», - заметил герой, и Келемвор утвердительно кивнул: «Ты видел Миркула и слышал его слова. Неужто сам не понял еще причину?» «Ты не остановил меня, ибо знал, что проклятие Миркула было несправедливым», - высказал предположение Хранитель Осколка. – «Но если бы ты сам прекратил его, на всех Планах поднялся бы крик о том, что приговор бога был отменен...» «...А для меня подобное запретно», - согласился Келемвор. – «Но если проклятие прекратит смертный, это будет означать, что всегда существовал способ покончить со страданиями Акачи».

«Ты играешь в игры, а разменная монета в них – страдания невинных?» - задохнулась от гнева Кэлин. – «Если у тебя есть гордость, хотя бы неси ответственность за свои поступки!» «Даже боги связаны законами, Кэлин», - тихо произнес Келемвор, после чего вновь обратился к Хранителю Осколка: «Будучи наследником Акачи, у тебя есть шанс все исправить, показать Планам, что правосудие – хоть оно и может показаться жестоким – необходимо, чтобы предотвратить великое зло».

«Нет», - не согласился герой. – «Страдания никак не оправдать, вне зависимости от цены их». «Основательница полагала так же...» - молвил бог смерти, - «и позволила Миркулу ввести себя в заблуждение. Она так хотела верить в то, что проклятие возможно прекратить, ровно как и возродить ее возлюбленного!.. Нет, пожиратель душ... вырвать твою душу из Стены недостаточно. Жестокости, содеянные Миркулом, так просто не исправить. Голод Акачи родился в результате потерь – потерь воспоминаний, души и личности. Освободиться от голода он сумеет лишь в том случае, если вновь обретет себя. Другими словами: забери из Стены то, что принадлежит тебе, а Акачи верни то, что принадлежит ему. Все, что нужно для этого... ты уже обрел в грезах».

«То есть, осколки маски... это осколки самого Акачи!» - осознал Хранитель Осколка, и подтвердил Келемвор: «Сущность Акачи была расколота, а не уничтожена. Исчезни он полностью, не осталось бы ничего, что могло бы испытывать голод. Миркул был столь впечатлен собственной жестокостью, что не видел несовершенства проклятия. Освободи свою душу... объедини осколки маски... и голод Акачи прекратится».

«Я вырву все души из Стены, Келемвор», - постановил герой, не желая отказываться от задуманного. – «Не только свою собственную». «Нет, ты этого не сделаешь», - впервые в голосе божества прозвучал гнев. – «Я позволил тебе зайти столь далеко, потому что проклятие твое несправедливо в основе своей. Но я могу исторгнуть тебе с этого Плана одной лишь мыслью... Ты не вырвешь из Стены ни единой души, за исключением своей собственной! Пока ты не изыщешь способ противостоять богу и его собственном царствии, Стена Неверующих продолжит существовать. Пока что ты не столь силен».

Как следовало из слов Келемвора, Третий Священный Поход был обречен с самого начала, и существование проклятой Стены необходимо богу смерти... Как бы то ни было, действия героев вполне могут послужить светочью для иных, и когда-нибудь кто-нибудь все же завершит начатое, и страдания безбожных душ прекратятся наконец...

Хранитель Осколка в сопровождении верных сподвижников приблизился к Стене Неверующих; множество големов Неверующих, сотворенный обладающей собственным разумом Стеной, противостояли героям, но, покончив с сими монстрами, Хранитель Осколка вырвал душу свою из Стены...

Душа устремилась в тело, и множество образов пронеслось пред разумом героя... Голос приемного отца, Дегана, зовущего его, тогда еще ребенка... вопли отчаяния в полыхающей Западной Гавани... прежние спутники, выкрикивающие предупреждения... Какофония звуков и образов поистине непереносима, и неожиданно все тело героя свела страшная агония. Голоса из прошлого обратились криками ужаса и боли, звучащими все громче и громче...

В ужасе взирали на Хранителя Осколка спутники, а тот рухнул как подкошенный, вновь провалившись в тенета грез. Лицезрел в оных он Крепость-на-Перекрестке, выступала коя частью его собственной души... и подвергалась оная осаде со стороны манифестаций голода!.. Помимо самого героя, находилась здесь и Сафия, и... Красная Женщина.

«К счастью, я сумела обнаружить тебя до того, как это сделал он», - быстро проговорила она. – «Здесь Безликий! Он – все, что осталось от Акачи... пустая оболочка, лишенная души и воспоминаний, пытающаяся заполнить себя. Он – та самая сущность, которую ты ощущал в того самого момента, как пробудился в усыпальнице. Но у тебя – осколки его маски. Ты можешь восстановим его прежним... и прекратить все это раз и навсегда».

«Но ведь я вырвал душу свою из Стены», - растерянно произнес герой. – «Почему же действие проклятия не прекратилось?» «Миркул солгал, а Основательница поверила ему», - вздохнула Красная Женщина. – «Пожирателя душ не так-то просто исторгнуть. Безликий продолжает липнуть к твоей душе, пожирать тебя изнутри. И так продолжится до тех пор, пока не будет он или восстановлен, или же повержен в этом сне. Если восстановишь ты его прежнюю сущность... это спасет вас обоих. Два осколка маски – сущности моя и Мальчика. А третий осколок, который обрел ты в Стене, - его. И пока находятся у тебя все три осколка, он будет страшиться тебя. Его голод рассредоточен, и в этом сне представлен облаченными в плащи порождениями – подобиями жреца, которым он являлся когда-то. Ты должен уничтожить их и настигнуть Безликого. Загони его в угол, откуда он не сумеет бежать. И именно там мы воссоздадим его прежним!»

«Но почему здесь лишь Сафия, и никто боле?» - спрашивал герой, и пояснила Красная Женщина: «Ее любовь к тебе и верность превосходят все пределы. Когда две души так близки, даже сны не могут разделить их... Здесь встретишь ты воспоминания – лица тех, кого любил... или ненавидел. Подобно тому, как я – осколок Акачи, они – воплощения твоей души. Позволь им погибнуть, и душа твоя умрет».

Герой и Сафия противостояли пожирающим душу манифестациям голода, атакующим Крепость-на-Перекрестке; на сторону Хранителя Осколка встали призрачные образы былых товарищей – Гробнар, Кара, Сэнд, Шандра, иные... Все без исключения соратники воскресали в воспоминаниях Хранителя Осколка, сдерживая натиск порождений...

Верховодил манифестациями голода Безликий, и когда пали миньоны его отступил, укрывшись в глубинах души Хранителя Осколков. Тот последовал за Безликим, обнаружил себя в Западной Гавани, атаковали которую все новые и новые порождения. В противостоянии с последними герою удалось отстоять сущность свою от посягательства на нее пожирателя душ, и загнать Безликого в глубочайшие пределы собственной души.

Вновь предстала ему Красная Женщина, молвив: «Мы обещали, что пребудем с тобой до самого конца... и мы здесь». Подле нее заметил герой Мальчика, встреченного им прежде во сне об усыпальнице Окку, и воплощавшего воспоминания о юном Арамане. «Но что вы такое?» - вопросил Хранитель Осколка, обращаясь к двум фигурам. – «Просто воспоминания, или же нечто большее?» «Мы – осколки того, что прежде составляло личность Акачи», - отвечала Красная Женщина. – «Не просто воспоминания о его брате и возлюбленной, но части его разума. Мы – то, что остается от его личности. И мы пытались... помочь тебе, направить тебя... где могли это сделать. Хоть и знаем, что удалось нам не так много, как хотелось бы. Но так же, как простое воспоминание может получить источником к куда большему пласту оных... также и мы можем восстановить большую часть того, что составляло суть Акачи».

«Он позабыл нас... позабыл, кем был», - добавил Мальчик. – «Но ты собрал сущность его в осколках маски. И теперь... она восстановлена». С удивлением заметил герой, что, действительно, осколки слились воедино, образовав Маску Предателя, содержащую в себе сущность сего индивида. Однако Безликий не желает подобного возрождения, посему герою надлежит повергнуть его, а затем - заставить вспомнить о том, кем он является в действительности. Таким образом, пустота его окажется заполнена и голод будет утолен.

Сияющий портал возник подле двух фигур, и ступив в оный, обнаружили себя Хранитель Осколка и Сафия в замкнутом пространстве, средоточии сострадания и милосердия – истинной сущности героя, вне пределов слов его и деяний. Именно здесь сразились они с Безликим, сразили его... Ощущал герой тело свое, все еще пребывающее без сознания в царствии мертвых, но отступал голод, снедавший его последние, страшные недели, проведенные в Рашемене...

Хранитель Осколка перевел взор на поверженного Безликого, опустошенного и растерянного – раба голода, природу которого не разумел, но противиться ему был не в силах. Сосредоточившись на Маске Предателя, герой повелел проявиться воспоминаниям, принадлежащим Акачи, и воплотились в нескольких шагах поодаль две фигуры – Мальчик и Красная Женщина.

«Ты преследовал нас, Безликий, и мы скрывались», - обратилась Красная Женщина к воплощенному голоду – пожирателю душ. – «В голоде своем и боли ты позабыл, кем был прежде, но мы помнили. Мы всегда помнили». «Ты – Акачи, мой брат, который дал мне имя...» - молвил Мальчик, и продолжала Красная Женщина: «Ты – Акачи, мой возлюбленный, который зажег огонь любви в сердце, прежде не знавшем подобных чувств... И ты – Акачи Предатель, ради сей любви обратившийся против своего бога... и умер в Стене, вместо меня. Вспомни, любимый... и обрети себя вновь».

Исчез Безликий, развеялся сон, и Хранитель Осколка обнаружил себя у Стены Неверующих, где обратился к нему Келемвор: «Проклятие прекращено. Страданиям Предателя положен конец. Ты восстановил душу его... сделал то, что – по мнению богов – лежало за пределами их сил. Душа Акачи отправилась туда, где ей и надлежало бы быть, если бы не вмешался Миркул – не в Стену, но к древним душам безбожников. Страдания его завершились, а что до Миркула – душа темного бога исчезнет и канет в забвение, чего он и заслуживает».

«Может ли теперь Основательница воссоединиться с Акачи?» - вопросил герой, но Келемвор отрицательно покачал головой, молвив: «Она с самого начала знала, что возлюбленный потерян для нее... даже если она спасет его. И вслед за Акачи Основательница последовать не может... После смерти Основательницы душа ее перейдет к Сафии наряду со всеми знаниями. Через невинность души своей дочери она обретет искупление... хоть и женщина, которой была она прежде, прекратит свое существование. Ее история завершена... но твоя – еще нет. Хаос, который ты устроил в моем городе, даст тебе немного друзей среди богов. Божества порядка станут смотреть на тебя как на символ всего того, чему они противостоят. Что до меня... я не стану выносить тебе приговор. Я вижу в твоем Священном Походе руку, приложенную мертвым богом, и отчаяние отчаявшейся души, пытающейся спасти своего возлюбленного. И добро, свершенное тобой, искупит многое... Но самое главное, ты сумел обрести свободу – избавиться и от осколка в груди, и от вечно голодной сущности, заменившей душу. Как ты распорядишься судьбой, которую сумел вернуть, и с кем ее разделишь – решать лишь тебе».

«Любимый, ты принял ношу, которой не заслуживал», - печально улыбнулась герою Сафия. – «Я надеюсь, что сумела облегчить твои страдания, все время оставаясь рядом с тобой. Я слышу отголоски мыслей Основательницы в разуме своем... наконец-то познала она покой. Не знаю, как благодарить тебя за все то, что ты сделал. Сперва я оставалась с тобой, выступая связующим звеном между Основательницей и Акачи. Но теперь его не существует... и на месте его – нечто новое, куда более сильное. Впервые в жизни никто не направляет меня, не указывает, как мне следует поступать. Чувства мои принадлежат лишь мне одной. Впереди у нас – великое множество приключений... далеких земель и планов бытия. Куда отправимся, любимый?»

«Мы сделали больше, чем я осмеливалась надеяться», - обратилась к Хранителю Осколка Кэлин, - «изменили содеянное богом. Священный Поход – твой Священный Поход – великая победа. Она может показаться лишь символической, но символы, подобные Акачи и его Первому Священному Походу, даруют силы остальным. И наше начинание придало сил мне. Ты развеял мои сомнения в том, что однажды Стена может быть сокрушена, исторгнута с Планов. И я посвящу сему свою жизнь».

«Я был прав, доверившись тебе», - добавил к сказанному соратниками бог-медведь, Окку. – «Теперь клятва моя исполнена и ты вновь обрел целостность! Ты напомнил мне, что значит быть живым – превозмогать препятствия, следовать зову странствий... куда направимся теперь?»

«Мое царствие – в центре сущего», - напомнил героям Келемвор. – «Вы не можете остаться здесь, но открыто пред вами бесконечное число дверей. Если желаете, возвращайтесь на Прайм, или... проследуйте на какой-либо иной план бытия. Да станет путь избран лишь вами самими!»

...Герои покинули царствие смерти, устремившись в далекие пределы. В последующие долгие годы Хранитель Осколка проследовал многими путями, побывал на множестве Планов, вновь и вновь вписывая имя свое в сказания о великих свершениях в различных мирах.

И неизменно сопровождала его Сафия. Когда познал Акачи посмертие и отошла в мир иной Основательница, душа ее перешла к Сафии – знания, накопленные за несколько поколений, и единая мудрость всех фрагментов сей сущности. Любовь Сафии к Хранителю Осколка оказалась столь же сильна, как и чувство, испытываемое Основательницей к Акачи. Двое не расставались практически никогда, но Сафия желала повидать место, где провел большую часть жизни своей ее возлюбленный...

Кэлин Голубка оставила товарищей, дабы продолжить свой священный поход против Стены Неверующих. Она собрала всех тех союзников, кто выжил в нападении на Город Правосудия и повела их на План Теней, где обрела новых сподвижников для новой, куда более великой войны. Успех начинания Хранителя Осколка стал для нее истинным путеводным камнем, и под стягом ее сплотилось множество отверженных уроженцем различных Планов...

Но, как и всегда, идеализм и доверчивая натура Кэлин способствовали ее падению. Она заключила сделку с демиличем Раммаком, надеясь убедить его примкнуть к новому Священному Походу. Но Раммак заманил Кэлин в ловушку, и отряд полунебожительницы оказался перебит демонами. Самой Кэлин удалось бежать, но ее несчастных сородичей демоны забрали в Бездну. Приняв поражение, Кэлин вернулась к деду сломленной женщиной. Никогда боле она не произнесла ни слова, сознавая, что речи ее ведут остальных лишь к гибели...

Бог-медведь Окку какое-то время странствовал с героем, но судьба народа его оставалась тяжким бременем. Наконец, Окку вернулся в Рашемен, и больше Хранитель Осколка никогда его не видел... хотя рашеми полагают, что бог-медведь мирно спит в своей усыпальнице. И годы спустя, когда отряд тэйцев пересек реку Мулсантир, дабы вторгнуться в южные пределы Рашемена, против них выступил огромный медведь, вставший во главе воинства зверей. Тэйцы были наголову разбиты, и не пролилось ни капли крови рашеми. Что до медведя, то он попросту исчез... оставив на берегу реки лишь разорванные тела гноллов и Красных Колдунов.

Хранитель Осколка же вернулся в родное селение, Западную Гавань, где его тепло приветствовал приемный отец, Деган Фарлонг, все эти годы проведший в тщетных поисках... Лишь сейчас осознал герой, сколь глубоко любит его этот замкнутый, немногословный эльф.

Здесь, в селении, где начались его приключения, в присутствии всех верных друзей и товарищей, переживших недавние испытания, Хранитель Осколка и Сафия сочетались узами брака. Но кто знает, осядут ли они в Западной Гавани или отправятся на поиски новых приключений?..

Время покажет...

История эта приключилась несколько месяцев спустя после событий, описанных в хронике «Война Теней», входящей в цикл «Ночи Невервинтера», и незадолго перед началом страшного бедствия, постигшего Забытые Королевства – Магической Чумы. Известно о нижеизложенных событиях стало благодаря знаменитому барду Волотампу Геддарму, волею судеб оказавшимся на борту корабля «Бдительный», следующего от Побережья Мечей к далеким южным землям Самарах, наряду с четырьмя молодыми искателями приключений.

В тот день богиня Умберли пребывала явно не в духе, и хоть капитан Ластри Кассири заверила пассажиров, что «Бдительный» непременно выстоит в надвигающемся шторме, однако первые же минуты разразившейся бури доказали ошибочность ее утверждений. Захлестывающие палубу волны смывали матросов за борт, ломали мачты; вдобавок ко всему, корпус корабля дал течь!..

В отчаянии, выжившие спустили на воду спасательную шлюпку, и на сей раз удача благоволила им, ибо несчастным все же удалось добраться до песчаных берегов Самараха, известным также как «Сокрытое Королевство», вассальная держава Нимбрала. Воло известил героев, что находятся они, судя по всему, неподалеку от Самаргола – куда, собственно, и держал курс затонувший «Бдительный», - и сия часть побережья именуется «Зубами Омгара».

Практически сразу же в отдалении замаячили фигуры местных обитателей, гоблиноидов-батири; капитан и первый помощник отправились на переговоры с ними... и не вернулись. Наверняка батири, не брезгующие человечинкой на обед, попросту прикончили чужеземцев...

Воло вызвался попытаться перевести переговоры лично, благо язык у барда был подвешен, надо отдать ему должное. Увы, гоблиноиды не преминули атаковать, и героям пришлось попросту перебить всех батири до единого... А несколько минут спустя, привлеченные звуками боя, на побережье появилась стража Самараха, постановив, что чужеземцев надлежит незамедлительно взять под стражу, ведь могут оказаться они лазутчиками йан-ти!

Воло попытался убедить стражей, что они – всего лишь жертвы кораблекрушения, а сам он был послан, чтобы разыскать известную в сих краях торговую принцессу Са’Сани. Однако стражи оказались глухи к словам барда: правитель державы, Верховный Фантазмаг, строго-настрого приказал брать под стражу каждого, кто пересекает границу Самараха, не имея на то дозволения.

Посему Воло, герои и иные выжившие в крушении позволили стражам препроводить себя в Самаргол, надеясь, что рано или поздно ситуация изменится – хотелось надеяться, что к лучшему. У городских врат вернувшийся патруль встретил капитан Даджос, подтвердивший слова стражей о законности ареста чужаков.

К счастью, подоспевшая госпожа Са’Сани, обратившись к стражам, постановила, что среди потерпевших крушение есть двое ведомых ей: мастер Люайр Фарвандер, работающий на ее торговую компанию, а также небезызвестный Воло. Капитан Даджос заметно сник: связываться со знаменитой торговой принцессой Самаргола он опасался, ведь та вполне могла сообщить Верховному Фантазмагу о том, что стража чинит препятствия торговым операциям, а офицеру этого совсем не хотелось.

Са’Сани велела стражам отпустить и пленных героев, после чего наряду с Воло и Люайром устремилась к Торговому Дому, дабы обсудить крушение «Бдительного» и иные вопросы чрезвычайной важности. Помедлив, герои последовали за ними...

Достигнув внутреннего дворика Торгового Дома, услышали они голоса, доносящиеся изнутри. «Да, миледи», - говорил Воло, - «как только дела в Крепости-на-Перекрестке были налажены, они исчезли... и с тех пор о них ничего неизвестно!» «Са’Сани, я возражаю», - раздраженно произнес иной голос, мужской, - «сведения этого странника по меньшей мере подозрительны. Как знать, быть может, он услышал твое имя и решил связаться с тобой в надежде на вознаграждение?» «Ты забываешься, Нас’Сирин», - резко оборвала подручного женщина. – «Мастер Воло был послан сюда моим – нашим – сподвижником, Ил’фоссом, и эти новости чрезвычайно важны. А, учитывая последние события, сдается мне, будущее будет весьма непростым».

Заметив ступивших в здание искателей приключений, Са’Сани постановила, что продолжит обсуждение ситуации с Воло после, а Люайру велела подготовить подробный отчет касательно кораблекрушения. После чего приветствовала героев, заметив, что вояж «Бдительного» был оплачен именно ею, и крушение судна весьма прискорбно. Посему, раз уж оказались искатели приключений в пределах Самаргола, надлежит им работать на нее, дабы обрести благосклонность торговой принцессы, что явится для чужеземцев прекрасной защитой, ведь стражи, мягко говоря, смотрят на них весьма косо.

К счастью, Са’Сани сейчас весьма необходимы искатели приключений, и сама судьба посылает к ней уроженцев Побережья Мечей. Первым делом велела она героям вернуться на место крушения, дабы забрать ящики с рудой, находились которые в трюме судна; женщина весьма ратовала за сохранность своего товара. Кроме того, полагала торговая принцесса, что произошедшее с кораблем не случайно, посему велела героям скрупулезно обыскать место катастрофы – быть может, отыщутся некие свидетельства, подтвердят которые ее теорию?..

Покинув город и вернувшись на побережье, искатели приключений занялись поиском ящиков с рудой, а также осмотром расколотого корпуса «Бдительного», мертвых тел моряков, их оружия, снастей. Похоже, верны подозрения Са’Сани и кораблекрушение действительно спланировано: кто-то весьма постарался, заклинив рулевое колесо, надрезав снасти, отравив некоторых матросов...

По прибытии в Самаргол герои передали руду мажордому торговой принцессы, Оси Цалуке, а также сообщили Са’Сани об обнаруженным ими свидетельствах. Поблагодарив героев за службу, женщина удалилась, дабы изучить открывшиеся факты, описанные искателями приключений на листе пергамента; а покамест к искателям приключений обратился мажордом, сообщив, что госпожа Са’Сани желает, чтобы те приняли участие в ее торговых операциях и нашли покупателя для обнаруженной руды. Неожиданно, но, похоже, торговая принцесса желает понять, присутствует ли у чужеземцев деловая хватка, или же те лишь мечами махать горазды; ведь иначе в Самарахе попросту не выжить.

Так, искатели приключений приняли на себя роли торговцев в компании госпожи Са’Сани. Им удалось довольно успешно сбыть запасы руды, после чего Са’Сани, поздравив героев с первыми успехами в торговле, поведала, что собранные ими на побережье свидетельства указывают на то, что крушение действительно не случайно. Но кто же несет ответственность за это?.. До сих пор неведома судьба Ластри Кассири и ее первого помощника; сомнительно, чтобы капитан поспособствовала крушению собственного судна, но она вполне может владеть какими-нибудь сведениями касательно произошедшего. «Воло рассказал, что в момент крушения капитан была без сознания», - говорила Са’Сани, - «и что ее, первого помощника и еще нескольких моряков захватили батири еще до того, как вы с ними схлестнулись».

Сомневаясь в том, что помянутые индивиды все еще живы, герои, тем не менее, вернулись к месту кораблекрушения, прочесали окрестное дикоземье, обнаружив пещеру батири племени Каменных Ножей. Здесь в клети содержалась капитан Ластри, должная стать первым блюдом на следующей трапезе гоблиноидов. Вождь батири пожаловался искателям приключений, что иное племя – Расколотое Копье – выдворило их с исконных земель, расправилось с людьми, торговавшими с племенем Каменных Ножей... и теперь оное ютится в сей пещере, голодает.

К вящему неудовольствию Ластри, герои велели гоблиноидам убираться подобру-поздорову, и те не преминули последовать дельному совету. В соседней каверне искатели приключений освободили Нерула, второго помощника на «Бдительном», который избегал смотреть капитану в глаза, считая, что крушение – его вина, ведь именно он стоял у руля, когда произошла трагедия... несмотря на то, что рулевое колесо в том момент по необъяснимой причине отказалось поворачиваться. Ластри заверила моряка, что тот ни в чем не виноват, однако сама она непременно найдет виновного, который разрушил и ее корабль, и ее жизнь. И ныне женщина предлагала свой меч героям, надеясь, что отыщут они сего негодяя...

Вернувшись в город, Ластри первым делом отправилась в Торговый Дом, где рассказала Са’Сани обо всем, что ей было известно. Как оказалось, у капитана был вполне определенный подозреваемый, который незадолго до крушения появлялся в тех местах судна, где после герои обнаружили свидетельства лиходейства – у снастей, в трюме, на камбузе... и это - Люайр Фарвандер!

«Возможно, и так», - задумчиво молвила торговая принцесса, - «это совпадает со сведениями, полученными мной из иных независимых источников. Люайра необходимо отыскать и привести сюда – ему надлежит ответить на мои вопросы прежде, чем я поверю в его виновность – ведь, возможно, кто-то попросту подставил его. Сейчас Люайр находится в лагере, где гномами из Лантана заготавливается древесина, ведь у них рабочая система порталов. Вообще-то, их там быть не должно – просто они в долгу у меня за то, что я не сообщила властям Самараха об их присутствии. Предполагалось, что Люайр воспользуется порталом, чтобы доставить послание моим коллегам в Крепости-на-Перекрестке – старой крепости на Побережье Мечей, северного оплота моей торговой компании».

Са’Сани велела героям немедленно выступать к гномьему лагерю, разбитому к северо-западу от города, разыскать Люайра и привести его к ней на допрос... а заодно убедиться в том, что послание доставлено по назначению.

Лагерь поистине поражал, ибо представлял собою образец инженерной мысли гномов. Причудливые устройства для обработки древесины, механические насекомые и големы в качестве стражей производства... К несчастью, гномий портал в настоящее время не функционировал, ибо был лишен одной из ключевых деталей – ее проглотил один из захожих динозавров, выводок которых обитал в окрестных джунглях; кроме того, несколько дней назад скоропостижно скончался главный ремесленник, надзиравший за заготовками древесины.

Искатели приключений углубились в джунгли и, знатно приуменьшив популяцию динозавров, в желудке одного из них действительно обнаружили искомую деталь. Вернувшись в лагерь, они передали оную набольшему гномов, и тот заверил героев, что отправит посланника в Крепость-на-Перекресте сразу же, как только портал будет восстановлен. Однако настораживало как отсутствие Люайра, так и поломка портала наряду со смертью главного ремесленника от яда... Ситуация походила на всецело спланированную – так же, как и с крушением корабля...

Гномы передали героям образец яда, обнаруженный в крови отравленного главного ремесленника. То была ныне их единственная ниточка к таинственному саботажнику – будь то Люайр или же некто иной. Сведущая в разнообразнейших ядах торговка-тифлинг на рынке Самаргола поведала героям, что вещество, принесенное ими, - экстракт удушающего тумана - растения, которое уроженцы Самараха уничтожали на протяжении веков, ведь даже испарения его смертельны. Наверняка тот, кто придумал столь изощренный способ убийства, выращивал удушающий туман; тифлинг советовала искателям приключений поискать ответы в западном дикоземье, куда миряне ступать не отваживаются – в землях меж Рылом Омгара и горами Санрах. «И вот еще что», - добавила тифлинг, - «те, кто выращивает подобное растение, должны привыкнуть к его яду, а для этого – регулярно вдыхать его испарения. Чтобы пережить смерть, необходимо обрести зависимость от нее, понимаете? К этому яду не существует противоядия, и иногда удушающий туман называют «Дыханием Талоны».

Искатели приключений устремились в земли, помянутые тифлингом, и – действительно – обнаружили в предгорьях пещеру, произрастал в которой ядовитый туман. Как и предполагали они, обнаружился в пещере никто иной, как Люайр, известивший героев о том, что они действиями своими немало поспособствовали воплощению замыслов его господина... с которым они вскоре непременно встретятся, ибо послужат прекрасными жертвами. После чего, приняв свое истинное обличье – йан-ти! – атаковал.

Покончив с коварным змеечеловеком, герои поспешили вернуться город, дабы поведать Са’Сани о том, кем именно являлся работник ее компании. Факт сей действительно прискорбен: ведь если о произошедшем станет известно, власти Самараха вполне могут предать смерти всех, с кем общался и сотрудничал Люайр – в том числе и саму торговую принцессу. Ведь как знать, сколь глубоко простирались нити заговора йан-ти?

Са’Сани пришла в ужас от осознания, сколь непрочно теперь ее положение: ведь даже в смерти ненавистный саботажник может нанести удар!.. Похоже, остающиеся неизвестным «господин» Люайра рассчитывал именно на это, и вскоре в Торговый Дом ступил отряд стражей под началом капитана Даджоса. «Приказ Совета», - с нескрываемым удовольствием известил тот Са’Сани. – «Похоже, в последнее время у тебя проблемы с подначальными. Есть донесения о том, что один из них способствовал крушению корабля... и, возможно, имел связи с йан-ти». «Этот сотрудник был уволен вскоре после кораблекрушения», - отозвалась торговая принцесса, прекрасно владея собой. – «Я заполнила необходимые бумаги в Комитете Торговых Отношений. И если ты ведешь к тому, что я и моя компания связаны со змеелюдьми...»

«Твое право приказывать мне больше недействительно», - сообщил капитан Даджос – наверняка именно этот факт доставлял ему величайшее удовольствие. – «Итак, по приказу Совета тебе надлежит незамедлительно покинуть Самаргол на время, пока будет вестись расследование, а делами твоей торговой компании станет заниматься Оси Цалука».

Присутствовавший при разговоре Оси побледнел – что, если госпожа станет подозревать его в измене, в попытке добиться таким образом верховенства в торговой компании?.. Но Са’Сани лишь улыбнулась мажордому, выказав надежду, что справится тот с задачей во время ее временного отсутствия.

Обратившись к Воло и Нас’Сирину – своему советнику, действующему от лица индивидов, вкладывающих в развитие компании свои средства, - женщина постановила, что посредством гномьего портала проследуют они в северный оплот компании, Крепость-на-Перекрестке, где она лично возьмет дела в свои руки. Ведь переубедить Совет навряд ли удастся – его августейшие члены и без того недовольны тем, сколь велик процент торговли в городе, контролируемый компанией Са’Сани. Воло вздохнул: не желал он возвращаться на Побережье Мечей, ведь в стене недавней Войны Теней на землях Севера творилось истинное беззаконие... однако воле, высказанной торговой принцессой, перечить не посмел.

Са’Сани, Воло и Нас’Сирин покинули Самаргол сим же вечером под предлогом самой что ни есть обыкновенной встречи торговцев в Таруйне. Герои, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, последовали за ними поутру, и, достигнув лагеря гномов, ступили в портал... оказавшись в заплесневелом склепе близ Высокой Дороги, гораздо южнее Крепости-на-Перекрестке. Хотя чего еще можно ожидать от портала, сотворенного гномами?..

Выбравшись из склепа, герои устремились на север по торному тракту, миновали Лейлон, и вскоре достигли Крепости-на-Перекрестке. Ныне стюардом твердыни являлся дворф Хелгар Железный Кулак, один из сподвижников Хранителя Осколка в минувшей Войне Теней. Хелгар просил у лорда Нашера помощи в поисках бесследно исчезнувшего рыцаря-капитана Крепости-на-Перекрестке, однако война столь истощила силы и ресурсы Невервинтера, что правитель не смог удовлетворить его просьбу. Вместо этого лорд Нашер временно пожаловал доблестному дворфу титул рыцаря-капитана и воителя Девятки Невервинтера – до тех пор, пока Хранитель Осколка не вернется... если, конечно, сие когда-либо произойдет.

Са’Сани уже успела переговорить с Хелгаром о том, чтобы лично заняться торговыми операциями, управляя оными из оплота, построенного близ стен Крепости-на-Перекрестке; торговая принцесса обещала дворфу, что если вложения капиталов ее окажутся успешны, сие благотворно скажется на процветании как крепости, так и окрестных земель.

Искатели приключений проследовали в оплот торговой компании, где приветствовала их мажордом Вариэль, поведав о том, что сию ветвь организации основали два входящих в нее торговца: Ил’фосс и Кизу. Но затем произошло нечто странное: в оплот пришла весть о скорых весьма крупных поставках товара. Первую из них Ил’фосс вызвался лично доставить в Невервинтер, и бесследно исчез, а несколько дней спустя пропал и Кизу, сопровождавший вторую поставку. Именно с целью сообщить эту новость Са’Сани Воло и отправился в Самаргол. Неожиданное появление подобных товаров и пропажа сподвижников торговой принцессы не может быть простым совпадением, и весьма походит на события, произошедшие после в Самарахе, вынудившие Са’Сани покинуть родные земли.

Первым делом торговая принцесса вознамерилась выяснить судьбу исчезнувших подопечных, и велела искателям приключений выступить в Невервинтер, дабы встретиться с представителями трех крупнейших торговых фракций в сих землях: Кругом Друзей, Забытыми Лордами и Судьбоносными Ветрами. Вполне вероятно, как минимум одна из сих фракций могла иметь деловые отношения со сподвижниками Са’Сани, посему надлежит выяснить, что им может быть известно... Кроме того, торговая принцесса велела героям попытаться основать торговые центры в одном из близлежащих к твердыне городов – Высоком Утесе, Громовом Древе, Фандалине, Лейлоне, а, быть может, и в самом Невервинтере. То станет первым шагом к налаживанию торговых операций в регионе; Са’Сани видела, что после недавней войны экономика Побережья Мечей пребывает в плачевном состоянии, и подобная ситуация идеально для выхода на торговую арену новых, сильных игроков. Уже сейчас в крепости находятся представители Невервинтера, Глубоководья и Сембии, обсуждая возможные договора о торговых отношениях; у Хелгара подобное вызывало лишь головную боль, но Са’Сани видела во встречах с сими индивидами открывающиеся перспективы для своей организации.

В замке к героям обратилась пожилая эльфийка Сорэвора Эраванд, утверждая, что была послана на поиски их самой богиней Ангаррад, посему и прибыла в Крепость-на-Перекрестке из Эвермита. Эльфийка должна оказывать всяческое содействие искателям приключений в начинании их, иначе страшная участь ожидает как эльфийкую расу, так и все остальные. Герои приветствовали эльфийку в своем отряде.

...В последующие недели искатели приключений успешно основали торговые центры в сопредельных городах на Побережье Мечей. Доход компании рос, и Са’Сани направляла полученные средства не только на восстановление Крепости-на-Перекрестке, познавшей осаду миньонов Короля Теней, но и на закупки нового оружия и доспехов Сероплащникам, патрулирующим окрестные дороги и сопровождающие торговые караваны. Конечно, возникли и иные проблемы, чинимые, в частности, троллями и ограми, обитающими в кристаллической пещере близ Фандалина и требующие дань за проход караванов по их землям; впрочем, героям удалось на корню пресечь зарождающийся конфликт.

Невервинтер все еще пребывал на военном положении, и в настоящее время для чужеземцев был доступен лишь квартал Черного Озера, где в недавно возведенном храме Ваукин расположились три торговых картеля, могущих обладать сведениями об исчезнувших сподвижниках госпожи Са’Сани. Однако представители сих фракций наотрез отказались делиться с захожими искателями приключений подобной информацией, и герои приняли решение примкнуть к Кругу Друзей, уплатив за возможность сего внушительную сумму.

Представитель Круга Друзей, Джон Арчен, известил героев о том, что Ил’фосс и Кизу действительно прибыли в Невервинтер, однако встречались они с Джорданом Врайтом, главой картеля Судьбоносных Ветров – в прошлом, известных сподвижников Зентарима. Конечно, в настоящее время картель создает видимость полной независимости от сей зловещей организации, но кто может знать наверняка, как обстоят дела в действительности?..

Искатели приключения попытались было расспросить Врайта, но тот велел им убираться прочь и не докучать ему. Вернувшись в твердыню, герои поведали о том, что удалось им разузнать, торговой принцессе. Нас’Сирин убеждал ту оставить расследование, не связываться с Судьбоносными Ветрами, однако Са’Сани была непоколебима: она выяснить участь своих исчезнувших торговец, чего бы это ей не стоило. Посему велела героям продолжать налаживать связи с Кругом Друзей – возможно, им потребуется союзник в возможном конфликте с картелем Врайта.

Так, искатели приключений вернулись в Невервинтер, всецело посвятив себя сотрудничеству с Кругом Друзей и продвижению в иерархии сей организации. Джон Арчен просил их наведаться в северный городок Новолистье, возведенный в Лесу Невервинтер, торговля с которым практически пресеклась по неведомой причине.

Навестили по просьбе Джона Арчена герои и порт Лласт, ныне оккупированный силами Лускана; торговля с ним городишкой пресеклась полностью. Как оказалось, прогневили лусканцы служителей Умберли, посему богиня постоянно устраивала шторма, не позволяя кораблям приблизиться к порту. Пожертвовав жрецам существенную денежную сумму, искатели приключений получили завершения в том, что морские торговые пути отныне безопасны; после чего герои атаковали солдат-лусканцев из городского гарнизона, выдворив их из Лласта раз и навсегда.

Как оказалось, Новолистье подвергался постоянным нападениям и разграблениям со стороны разбойников Раздвоенного Языка. Спустившись в логово последних, больше походящее на храм змеепоклонников, искатели приключений расправились с лиходеями и предводителем их, Микулом Эльдрой, после чего доставили украденные теми товары обратно в Новолистье.

...Узнав о разбойниках, разграблявших следующие из Новолистья торговые караваны, Джон Арчен заметно помрачнел, молвив: «Микул Эльдра был одним из сотрудников Судьбоносных Ветров. Ветра заявили о разрыве связей своих с Зентаримом – лишь по этой причине лорд Нашер им торговать в его городе. Однако прежде связей Ветров с разбойничьими бандами выявлено не было. Если факт сей станет известен... лорд Нашер может утратить доверие и к остальным картелям, ведущим дела в Невервинтере. К счастью, у нас есть еще время... Набольшие Круга Друзей наметили встречу с Джорданом Врайтом, главой Судьбоносных Ветров, и Астер Меррис, главой Забытых Лордов, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию. Врайт обещал объяснить действия Микула, а поскольку вы являетесь главными свидетелями вершимых бесчинств, я прошу вас присутствовать на встрече».

...Встреча состоялась в захолустной деревушке Кониберри у восточных отрогов Леса Невервинтер. Джордан Врайт заверил присутствующих, что картель его никак не связан с разбоем... однако не означает это, что пребывал он в неведении касательно деяний Микула. «Вы видели, в каком состоянии оказалось Побережье Мечей после Войны Теней», - говорил Врайт, обращаясь к главам иных картелей. – «Кто-то смог противостоять угрозам, иных же они сокрушили». «Согласен», - кивнул Арчен. – «Наш долг в том, чтобы помочь мирянам, страдающим в сии тяжелые времена». «Так и думал, что ты скажешь именно это», - отозвался Врайт. – «Вы видите, сколь похож сей регион на живое существо? Меррис, торговля – потоки золота, товаров, продовольствия, - это кровь нашего общества. Ты же, Арчен, и тебе подобные вершители добра, пекущиеся о слабых – наше сердце. А нынешний кризис – в Новолистье в частности и на всем Побережье Мечей в целом – возможно, лишь недолгая болезнь... Но я не верю во все это!»

«Пока находятся те, кто защищает слабых, Побережье Мечей восстановится», - поддержали Джона Арчена герои, и Врайт поморщился: «Защищает слабых? От чего? От их собственной слабости? Все мы хрупки. Мы живем, действуем исходя из собственных алчности, ненависти или страха. Мы превозмогаем препятствия, которые для сильных тривиальны, но из-за ограничений, накладываемых на помянутых сильных, становятся поистине непреодолимыми... Возможно, справиться с Королем Теней было бы проще простого. Аммон Джеро знал, что тот представляет угрозу, и попытался противостоять ему, но его сдержали те, кто был слишком слаб или глуп, чтобы разглядеть истинную угрозу... И дело не в обществе - человечество слабо. Торил слаб. Но дует новый ветер, и несет он новое имя - Зехир! Не думаю, что стану объяснять вам, о ком идет речь. И слабые, и сильные уже испили из оскверненного сосуда. Слабые погибнут, а сильные станут еще сильнее. Я испил из сосуда Зехира, что и вам следует сделать. Все сделанное мною – дар новым владыкам, новой плоти».

В таверну ворвалось множество йан-ти, схлестнулись с героями, в то время как главы торговых картелей в изумлении отступили... Искателям приключений удалось покончить со змеелюдьми; в сражении пал и Джордан Врайт. Джон Арчен и Астер Меррис поспешили покинуть Кониберри и выступить к Невервинтеру, дабы как можно скорее известить о произошедшем сира Неваля.

Герои же вернулись с докладом о связях Врайта с йан-ти в Крепость-на-Перекрестке, и Са’Сани, выслушав их, нахмурилась, сообщив: «Вот уж странное совпадение – Нас’Сирин доложил мне, что получено сообщение от двух моих давно исчезнувших сотрудников. Они просят о встрече на постоялом дворе «Ночной сон», что на восточном тракте, ведущем к Фандалину».

Вопреки заверениям Нас’Сирина в том, что союзникам не следует выказывать недоверие, торговая принцесса отнеслась к столь «своевременному» нахождению сподвижников с нескрываемым подозрениям, и просила героев посетить помянутый постоялый двор вместо нее.

Ил’фосс и Кизу действительно дожидались в таверне, и были несколько раздосадованы тем фактом, что Са’Сани не явилась на встречу лично. И, похоже, торговая принцесса «забыла» сообщить искателям приключений, что сподвижники ее принадлежали к расе йан-ти!.. «Думаю, о многих других вещах она также не посчитала нужным сообщить вам», - молвила Кизу. – «Неразумно поворачиваться к ней спиной. Прежде она была нашей предводительницей. Сотрудничая с нашими союзниками, мы появились в Крепости-на-Перекрестке, выдавая себя за торговцев, основали торговую компанию и принялись за работу. А затем... лорд Зехир обратился к нам... И все изменилось». «Зехир показал нам, что старые устои неверны, и следовать им – значит идти к поражению», - поддержал ее Ил’фосс. «Да», - кивнула Кизу. – «Наш прежний бог Ссет утверждал, что лучше действовать медленно и уверенно, и куда это привело нас? Мы скрываемся в тенях, питаемся обещаниями о том, что раса наша однажды вновь восстанет, но иные расы тем временем процветают, а голос Ссета утих вовсе».

«А какая роль Са’Сани во всем этом?» - полюбопытствовали герои, и отвечали Кизу: «Са’Сани происходит из дома весьма традиционных устоев, и наверняка посчитает речи наши еретичными, после чего покончит с нами за поклонение иному божеству. Да, Са’Сани также принадлежит к народу «враэль оло» - или «йан-ти», как вы называете нас. Ее сородичи лучше иных выдают себя за представителей низших рас – прежде одним из них был и Ил’фосс, однако, узрев истину Зехира, он презрел прежние устои».

Постановив, что Са’Сани надлежит выследить и покончить с ней, двое последователей Зехира атаковали, но были сражены искателями приключений. Осознали те, что все это время нанимателем их выступала йан-ти, посему поспешили вернуться в Крепость-на-Перекрестке...

Но в оплоте торговой компании оставались ныне лишь плачущая Вариэль и разгневанный Хелгар. Поведала мажордом героям, что проснулась прошлой ночью от крика, донесшегося из покоев Нас’Сирина. Проследовав в оные, лицезрела Вариэль, как Са’Сани покончила со своим советником – но самое страшное, оба они были змеелюдьми, отбросившими ложные личины!

Хелгар настаивал на том, чтобы незамедлительно прикрыть «лавочку йан-ти» в стенах введенной ему твердыни, однако герои убедили дворфа повременить с этим, предложив поставить главной над сей ветвью торговой компании Вариэль. Хелгар, поразмыслив, согласился, после чего постановил, что тело Нас’Сирина незамедлительно будет предано огню, а героям надлежит поспешить, дабы настигнуть бежавшую в Самарах через наведенный прямо здесь, в оплоте торговой компании портал Са’Сани и выяснить у нее подоплеку творящегося.

...Ступив в портал, искатели приключений переместились в знакомый уже лагерь гномов, кои поведали о том, что Са’Сани бежала в джунгли, в направлении Перевала Нарубель, бормоча что-то о «храме». Последовав за торговой принцессой через джунгли Чулта, герои обнаружили на перевале позабытый храм йан-ти.

В святилище оного лицезрели искатели приключений Са’Сани, потребовали у нее объяснений, и отвечала та: «Да, вы знаете меня как Са’Сани, но я вовсе не торговая принцесса. Я – принцесса клана йан-ти Сорингар, и храм этот – наш дом и наша крепость. Миссия моего клана заключалась в восстановлении экономики Побережья Мечей – но мы стремились поместить на ключевые посты своих сородичей, дабы удостовериться в том, что ошибки прошлого не повторятся. Замысел сей принадлежит клану Се’Сехен... но, как мне удалось выяснить, слова их оказались ложью». «Позволь предположить», - молвили герои, - «всю работу делали йан-ти Сорингара, в то время как йан-ти Се’Сехена тайно продолжали воплощать некие собственные планы?»

«Верно», - кивнула Са’Сани. – «Боле они не поклонялись Ссету, богу йан-ти, обратившись к Зехиру. Попытки Сорингана вернуть стабильность и процветание в означенные земли дали Се’Сехену оплоты, в которых создавали они культы Раздвоенного Языка и сеяли с их помощью страх и хаос, обретая новых фанатичных слуг. Они надеялись ослабить Побережье Мечей, в то время как могущество культов Зехира бы возрастало... отчаявшиеся примыкали бы к ним – и к Се’Сехену, стоящему за всем этим. Я и мой клан стали невольными исполнителями сего замысла. Когда у меня было достаточно доказательств, я потребовала ответов у Нас’Сирина – и под пытками он мне все рассказал. Я знала, что йан-ти Се’Сехена нанесут удар по моим сородичам, посему и бежала – и пришла сюда, чтобы открыть им правду... и попытаться защитить их».

В храм ворвались фанатики культа Раздвоенного Языка наряду с йан-ти клана Се’Сехен... В разразившимся сражении искатели приключения покончили с противниками, сразили предводителя их – йан-ти Эс’Сана; Са’Сани удрученно заметила, что на этот раз убийцам из Се’Сехена удалось помешать, однако они непременно вернутся, и продолжат нападать, пока не уничтожат клан Сорингар.

«В сердце джунглей Чулта находится место, священное для народа йан-ти – Храм Мирового Змея», - говорила принцесса Сорингара. – «Клан Се’Сехен объявил, что святилище сие отныне принадлежит исключительно ему. Лазутчики донесли Са’Сани, что собирается в храме великое множество йан-ти, в том числе и глава Се’Сехена, Н’Сафа, и множество иных ключевых фигур клана. Са’Сани надеялась, что сумеет, сплотив йан-ти Сорингана, выступить против воителей Се’Сехена, остающихся в джунглях, в то время как герои, выдающие себя за последователей Зехира, попытаются проникнуть в Храм Мирового Змея и покончить с предводителями враждебного клана.

Хоть и не желали искатели приключений исполнять приказы Са’Сани, понимали они, что в противном случае последователи Зехира объединятся в силу, нацеленную на уничтожение иных разумных рас, посему непременно развяжут новую кровопролитную войну.

Посему разыскали в джунглях Чулта Храм Мирового Змея, и, проникнув внутрь под видом смиренных послушников, атаковали как сектантов Раздвоенного Языка, так и йан-ти, принадлежащих к клану Се’Сехен. Покончили они с предводителями клана - змеиными лордами Хал’Сехом и Ул’Шаном, - после чего проследовали на вершину храма, где возвышался Трон Мирового Змея.

У подножья оного пребывали глава Се’Сехена Н’Сафа, а также гигантское змееподобное создание – Вестник Зехира. Пугающие очертания сего божества, его алые очи взирали на смертных с затянутых черными тучами небес... «Похоже, твой клан оказался неспособен покончить с жалкими чужеземцами», - прогремел Зерив, вперив гневный взор в сникшего Н’Сафу, - «и при всем при этом ты обещаешь мне, что через десять дней Побережье Мечей пребудет в моей власти. Это... разочаровывает меня».

В неистовой ярости Н’Сафа наряду с Вестником Зехира и множеством сектантов атаковал искателей приключений... а над храмом разразилась страшная буря, ибо сам Зехир выказывал свое недовольство... Росчерки молний разрывали небо, раскаты грома оглушали... а затем наступила звенящая тишина...

Перешагнув через мертвые тела йан-ти, герои воззрились на призрачные очертания божества, ставшего свидетелем яростного противостояния, и изрекло то: «Жалкие смертные, думаете, ваша мелочная победа сможет хоть что-то изменить? То был лишь один из моих замыслов... Что ж, оставляйте себе Самарах и Побережье Мечей. Вы замедлили претворение в жизнь моих планов... но воплотятся они, неизбежно». Очертания Зехира поблекли, истаяли...

Покинув Храм Мирового Змея, произошло в котором кровавое побоище, искатели приключений вернулись в оплот клана Соринган, где с нетерпением дожидалась их Са’Сани. Лазутчики уже донесли ей, что в клане Се’Сехен царит хаос, и иные кланы йан-ти выходят из-под его влияния. Угроза, которую последователи Зехира несли Чулту, Побережью Мечей и иным землям, пресечена ныне. И сейчас Са’Сани собиралась вернуться в Крепость-на-Перекрестке, дабы продолжить управлять делами своей торговой компании на Побережье Мечей.

Герои напомнили принцессе клана Соринган, что она обещала им любую услугу в обмен на уничтожение Се’Сехена, и сейчас потребовали у Са’Сани обещать, что торговые дела ее на Побережье Мечей не принесут вреда кому бы то ни было. Са’Сани вынуждена была подтвердить сей факт.

...История, названная Волотампом Геддармом «Бурей Зехира», близится к завершению. Многие задаются вопросом, что произошло после гибели ужасающего Вестника Зехира? Как сложилась судьба тех, кто был прямо или косвенно затронут произошедшими событиями?

Насколько ведал Воло, бытие Самараха осталось в целом неизменным... однако, если верить тайным донесениям, некоторые ключевые фигуры в правящих кругах державы оказались под контролем йан-ти. Тревожит иное: кто знает, сохраняют ли сии йан-ти верность своему древнему богу, Ссету... или же избрали для себя Зехира?

Что до Побережья Мечей... Теперь, когда яростные шторма утихли, порт Лласт возродился и морская торговля возобновилась; городок весьма вырос, ибо стал ключевым торговым центром на Побережье Мечей, поставлялись в который товары из Долины Ледяного Ветра. И, поскольку гарнизон Лускана был уничтожен искателями приключений, силы Невервинтера вновь взяли портовый городок под контроль, а лорд Нашер назвал факт освобождения его «поистине героическим деянием».

Те же, кто сопровождал героев в их странствии... Свершив отмщение тем, кто был повинен в крушении ее любимого корабля, Ластри Кассири довольно скоро вернулась в море. Позаимствовав внушительную денежную сумму (в качестве выгодного капиталовложения, конечно же) из казны торговой компании, Ластри купила небольшой галеон, назвав его «Проклятием змеи», и долгие годы бороздила на борту его моря и океаны Торила.

Верная служительница Ангаррад, Сорэвора Эраванд, оставалась с отрядом искателей приключений вплоть до возвращения тех в Крепость-на-Перекрестке. После чего эльфийка постановила, что богиня позволяет ей вернуться на родину, и выступила в долгий путь к Эвермиту...

Са’Сани была весьма довольно тем, как герои вели дела торговой компании на Побережье Мечей, ведь процветание возвращалось в сии северные земли; посему принцесса Сорингана предложила ушедшим на покой искателям приключений принять на себя роли соучредителей ее организации. С помощью героев ей удалось наладить куда большее число торговых операций, и возрождение истерзанного минувшими войнами Невервинтера ускорилось. Верная своему слову, Са’Сани без устали трудилась ради благородной цели – экономического процветания Побережья Мечей, но все ее смелые начинания, должные привнести новые капиталы в регион, никогда и никому не приносили ни вреда, ни ущерба. Са’Сани стала повсеместно известна как умная и честная торговая принцесса, и даже когда вынужденное обещание утратило свое знание, не стала опускаться до нечестных месяцев, чувствуя себя весьма комфортно в человеческом социуме.

И, дописывая последние страницы книги, Воло не мог отделаться от ощущения смутной тревоги, которой не мог найти объяснения. Как будто последние зловещее события могли быть связаны куда теснее, нежели представлялось... Уповал Воло, что, рассказывая о доблести одержавших верх над Вестником Зехира героев, он тем самым зажигает надежду в сердцах смертных – надежду, которая послужит путеводным камнем в грядущие темные времена. Ибо чувствовал он: надвигается что-то поистине страшное... и, возможно, Забытые Королевства изменятся навсегда... И можно лишь надеяться на то, что когда произойдет сие, доблестные герои – подобные тем, разделил Воло с которыми странствие, - выступят вперед, дабы противостоять тьме, когда та явит себя...

Наряду с событиями, представленными в хрониках «Маска Предателя» и «Буря Зехира», в землях к востоку от Побережья Мечей вершились деяния, не упомянуть о которых мы не могли...

Кошмар начался, когда безвестный искатель приключений – герой нашего рассказа – обнаружил странную маску в глубинах подземелья, названия которого история не сохранила. А вскоре начались кошмары... Стоило герою закрыть глаза, во сне начинали являться ему истинные ужасы; что еще хуже, дабы в часы бодрствования мерещились ему страшные видения.

Все попытки избавиться от проклятой маски оказались безуспешны; уничтожить ее было невозможно, понять природу чар, кои она заключала в себе – тоже... И всякий раз выброшенная маска мистическим образом возвращалась в заплечную суму искателя приключений.

В отчаянии тот обратился к известному кормирскому мудрецу, который поведал о том, что, судя по всему маска имеет отношение к таинственной организации Ночные Маски, пребывающей в Вестгейте, входят в которую ассасины, воры и прочее отрепье. На следующее же утро герой поднялся на борт торгового корабля «Морская змея», направляющегося в сей портовый град...

Так, он оказался в Вестгейте – наиболее могущественном городе на Драконьем Берегу... и безжалостным к тем, кто утрачивает бдительность. К тому же, как поведал искателю приключений первый помощник на «Морской змее», время для визита герой выбрал не самое удачное: на улицах Вестгейта идет ожесточенное противостояние криминальных организаций – похоже, некто вознамерился померяться силой с Ночными Масками, а именно – группировка под названием «Эбеновые Когти». Жрец Обид Телтас, выступающий от лица церкви Латандера, постановил, что ревнители веры непременно очистят город от скверны и гнусных нарушителей спокойствия, выступают коими нечестивцы обеих группировок.

Во время плавания герой свел знакомство с полуэльфийкой Ринарой, уроженкой Вестгейта, и сейчас та предлагала искателю приключений сопровождать его, ведь в этом случае у него больше шансов не оказаться в придорожной канаве с перерезанным горлом. «И, кстати, сомневаюсь, что Ночные Маски поделятся с тобой сведениями о маске, но их противники, Эбеновые Когти, вполне могут», - посоветовала Ринара. – «Думаю, тебе стоит поговорить с ними – если, конечно, сумеешь отыскать. Но если тебе претит мысль о том, чтобы яшкаться с головорезами, ты всегда можешь навестить святошу Обида». Ринана предложила герою сопровождать его какое-то время, ведь в сем городе не помешает иметь союзников, прикрывающих тебе спину; пожав плечами, тот согласился – полуэльфийка была единственной знакомой ему уроженкой города, знающей здесь все подворотни и закоулки.

Стоило герою и спутнице его покинуть пристань, путь им преградил дворф. Недобро ухмыляясь, он предупредил прибывших об опасностях, с которыми возможно столкнуться на улицах Вестгейта, и предложил свою защиту... за определенную цену, конечно. Понимал герой, что слышит сейчас неприкрытую угрозу со стороны дворфа... «Ты все такой же, Фулгрим», - поморщилась Ринара, обращаясь к негодяю. – «Хард не обрадуется, если узнает, как ты здесь играешь мускулами. Последний из Ночных Масок, который вел себя подобным образом, неожиданно утонул в прибрежных водах».

Приглядевшись к полуэльфийке, дворф узнал ее, побледнел, заторопился прочь, однако Ринара, метнувшись к Фулгриму, перерезала ему горло; не желала девушка, чтобы о возвращении ее в город стало известно преступному миру... по крайней мере, не сразу. Искателю приключений полуэльфийка призналась, что прежде действительно принадлежала к Ночным Маскам, но сейчас собиралась безвозмездно помочь герою в его начинании: ведь знала она, сколь богата организация, и если герой действительно сумеет нанести ей чувствительный удар, Ринара не сомневалась, что сможет рассчитывать при этом на весомый куш.

Заглянув в таверну близ пристани, герои свели знакомство с Мантидесом, прежде – паладином и чемпионом Латандера. Ныне же, оставив служение божеству, он предавался возлияниям в городских кабаках, пытаясь забыть о том, что случилось в прошлом. Искателя приключений Мантидес видел впервые, но спутница его показалась знакома воину. «Я покинула город три года назад», - призналась Ринара, - «сразу после случившегося на улице Мечей. Тогда восемь Ночных Масок были убиты средь бела дня не помнящим себя от ярости воином». Мантидес признался, что помянутым воином был именно он, и до сих пор снедает его совесть, ведь перебил он людей безжалостно и без долгих раздумий. Но сейчас говорить об этом наотрез отказался... хоть и вспомнил Ринару – единственную из отряда головорезов, кому в тот страшный день удалось бежать от паладина Лорда Утра.

Герой поведал воителю, что прибыл в город, надеясь разгадать тайну зловещей маски. Мантидес постановил, что с радостью примкнет к искателю приключений, ведь у него с Ночными Масками остаются старые счеты. Конечно, в том, что бывший паладин объединяет силы с бывшей Ночной Маской, есть своя ирония...

Покинув пристань, герои устремились к кварталу арены, где был возведен храм Латандера. Миновав рыночную площадь, наблюдали они двух воров, каким-то образом создавших портал, ступивших в него... после чего портал сразу же исчез. «Похоже, портал в Подземный Город все еще существует», - усмехнулась Ринара. – «Именно там собирается весь сброд Вестгейта. Будучи Ночной Маской, я тоже бывала там пару раз, но всегда старалась убраться поскорее – жуткое место».

Близ храма Латандера герои повстречали взбешенную девушку, представившуюся Чариссой Мернос, жрицей Тира. Последней претили служители Латандера наряду со жрецом Обидом – напыщенные, чванливые святоши, которые пальцем о палец не ударят для того, чтобы очистить город от распоясавшихся головорезов; наверняка латандериты заняты лишь бессмысленными проповедями да взиманием пожертвований, а о таких вещах, как жесть и самопожертвование, давно позабыли.

Искатель приключений счел возможным поведать самоотверженной жрице о цели прибытия своего в Вестгейт, и та, внимательно выслушав рассказ, молвила: «Я тоже хочу проникнуть в организацию Ночных Масок. Хотя они для меня – лишь средство достижения цели. На самом деле, я ищу старого пирата, капитана Фарроса Снида, с которым... у меня свои счеты». И, поскольку стремления их отчасти совпадают, Чарисса изъявила желание присоединиться к отряду героев – предложение, которое они, чуть поколебавшись, приняли.

Вчетвером, герои ступили во внутреннее святилище храма Латандера, где приветствовал их верховный жрец Обид Телтас. Искатель приключений испросил священника от помощи в избавлении от проклятой маски; но, лишь узрев оную, верховный жрец медленно и печально покачал головой, молвив: «Да, на этом предмете – действительно страшное проклятие. Хоть и принадлежал он прежде Ночным Маскам, сила, заключенная в нем, имеет природу, не связанную с сей организацией. К маске привязана душа, и жажда мести ее потрясает. Она противится всем моим попыткам разорвать связь ее с маской».

«Быть может, какой-нибудь чародей может нам помощь?» - сокрушенно вздохнул герой, и жрец пожал плечами: «Весьма сомнительно. Не знаю в Вестгейте чародеев, сведущих в снятии проклятий... Полагаю, первым делом тебе следует выяснить природу этого духа, наверняка она каким-то образом связана с Ночными Масками. Думаю, надлежит тебе проникнуть в организацию и узнать все, что сумеешь. Возможно, в этом я сумею тебе помочь, дав одну зацепку. Молодой священник Джесвик Салем недавно исчез, а прежде говорил, что за ним следят; я подозреваю, к исчезновению его могут быть причастны Ночные Маски. Семья Джесвика проживает близ рыночной площади».

Тем фактом, что приходится исполнять поручения служителя Латандера, Ринара была весьма недовольна, ибо рассчитывала на достойное вознаграждение, а разве церковь может представить подобное?.. Нет, им следовало встать на сторону Эбеновых Когтей... Впрочем, несогласие с решением героя полуэльфийка высказывать не стала: как знать, быть может, события станут развиваться в интересном направлении...

Покинув храм, четверо искателей приключений вернулись на рыночную площадь, разыскали дом семьи Джесвика Салема. Поблизости собралась толпа зевак, а дверей маячил сержант городской стражи, не подпуская излишне любопытных. На вопрос героев о том, что здесь, собственном, произошло, страж поведал о жестоком убийстве всех без исключения жителей сего дома, в число которых входил и жрец Латандера.

Искатель приключений просил сержанта позволить ему наряду со спутниками пройти в дом, поведал о разговоре с верховным жрецом Обидом, продемонстрировал маску, от которой всеми силами пытался избавиться. При виде маски сержант усмехнулся, пригласил героев проследовать за ним в здание, после чего изрек, обращаясь к тем: «Ничего не заподозрил, пока не упомянули вы имя Салема. И если бы маску мне не показали. Сложная ситуация, особенно для меня – лазутчика Ночных Масок, внедренного в городскую стражу. Кто бы не убил Салема, не хотел бы я оказаться на его месте, когда отыщут его наши предводителями. Давайте, обыщите тела. Необходимо уничтожить все свидетельства, которые могут указать на связь Салема с нами».

Очевидно, туповатый сержант полагал, что искатели приключений вхожи в преступную организацию, и герои решили покамест не разубеждать его в сем факте. «То есть, Джесвик Салем был Ночной Маской?» - уточнил герой, и сержант утвердительно кивнул: «Если верить слухам, весьма достойный лазутчик. Сообщал немало о деятельности этого глупца Обида, и даже приносил церковное золотишко. Неприятно, что жизнь его прервалась таким вот образом».

Искатель приключений обыскал мертвое тело жреца, обнаружил записку у него в кулаке. Судя по всему, то было донесение Салему одного из лазутчиков организации, сообщалось в котором, что городские трущобы стали донельзя опасны, и уже несколько жителей оных найдены мертвыми и разорванными на части; наверняка появился в Вестгейте некий враг, покамест неведомый.

Возможно, именно в трущобах удастся обнаружить убийц человека, выдававшего себя за служителя Латандера. Однако, ступив на грязные улочки трущоб, узрели герои местных головорезов, поспешно разбегающихся в стороны... и преследующих их теневых псов наряду с теневым волком!..

С порождениями теней искатели приключений покончили, а поодаль возникла рыжеволосая чародейка – возможно, ответственная за призыв теневых существ. Несколько мгновений женщина пристально смотрела на героя, бросила – «Подойдешь», после чего не преминула исчезнуть.

Мантидес же замер, вперив взгляд в пространство... «Может ли оказаться, что это тот самый волк?» - пробормотал воитель. – «Мне кажется... он узнал меня. Я знал подобного волка много лет назад, а это существо казалось его теневым подобием. Волк Мальтус был верным спутником моей Ташени. Но Мальтус исчез незадолго до моего возлюбленной. Тот волк был древним и мудрым, настоящее чудо природы... совсем не такой, как эти порождения теней, с которыми мы покончили. Мне нужно подумать, что это означает».

По возвращении в храм Латандера герои поведали обо всем произошедшем верховному жрецу. Последний был несказанно изумлен открывшейся истинной личиной Салема, ровно как и тем, что теневые псы расправляются с Ночными Масками по приказу некой таинственной чародейки.

«Городская стража сумела обнаружить ассасина из Ночных Масок», - поведал Обид о том, что удалось выяснить за время отсутствия героев ему самому. – «Однако семья его оказалась весьма могущественна и сумела вызволить его из темницы. В Вестгейте можно много чего купить, но, похоже, не благопристойность. Капитан Феннеш просил вас проследовать к нему в оплот стражи, дабы обсудить сей вопрос». Что ж, иная ниточка, ведущая к Ночным Маскам...

Оплот городской стражи пребывал неподалеку от храма Латандера, и отыскать капитана Феннеша искателям приключений труда не составило. Офицер пребывал в преотвратном настроении, и поведал героям о том, как десять дней тому одному из достойнейших городских стражей перерезали горло на рыночной площади. На шею убитому была повязана маска – наверняка послание от Ночных Масок, недовольных тем, что стражи противостоят им в торговом квартале. А чуть позже в местной таверне под стражу был взят глупец-ассасин – Дариус Фальгар, бахвалившийся своим «подвигом»... Но Совет Торговцев приказал отпустить негодяя на волю, ибо отсутствуют весомые доказательства того, что именно он совершил преступление – несмотря на то, что сам орал об этом на весь город; полагал Феннеш, что Дариус – наверняка бастард кого-то из зажиточных торговцев или же дворян.

Капитан Феннеш просил героев выследить помянутого индивида, ведь говорил тот о свершенном убийстве как о некоем «ритуале посвящения». Возможно, он лишь недавно входит в организацию Ночных Масок и не научился еще заметать за собой следы.

Юнец по имени Дариус Фальгар был известен Мантидесу; воитель знал того как завсегдатая одной из таверн в квартале арены. Ассасин предавался обильным возлияниям, и воодушевленно рассказывал подавальщике, что сегодня ночью обретет, наконец, свою маску... а, быть может, увидит самого Безликого!.. Герои уселись за соседний столик, прислушиваясь к пьяным речам Дариуса, но ничего интересного тот не сообщил – лишь нес всякую околесицу...

Наконец, юнец поднялся на ноги, нетвердой походкой побрел к выходу из таверны; держась на расстоянии, четверо искателей приключений следовали за ассасином. Тот пересек площадь, направился к зданию торговой компании Кормэрилов, огляделся по сторонам, после чего проскользнул внутрь через черный ход.

Подождав немного, герои проникли в здание, лизезрели просторное складское помещение, в центре которого находились Дариус и иные молодые люди. Проследовали к ним некие незнакомцы, облаченные в красно-черные одежды, и предводитель последних приветствовал новобранцев, сообщив, что из соображений секретности не станет называть собственное имя, скажет лишь, что принадлежит он к Огненным Ножам – убийцам, частенько выступающих союзниками и советниками для Ночных Масок. И сейчас новобранцам предстоит выжить в приготовленных для них испытаниях, ведь именоваться Ночными Масками смогут лишь лучшие из них.

Новобранцы озадачились: они-то полагали, что сегодня ночью попросту получат свои маски, а ни о каких испытаниях и речи не было! Тем временем предводитель Огненных Ножей продолжал излагать правила: «Вы получите маски, если одержите победу в простой, но опасной игре. Дабы стать полноправными Ночными Масками, вам следует выбраться из этого склада и достичь главного входа».

В помещение ступили ассасины – Ночные Маски, кои станут последним препятствием для новобранцев на пути к выходу. Один из них, Вариак, с ненавистью воззрился на Дариуса, ведь последний приписал себе убийство, совершенно иным. Дариус в ужасе отступил, ибо прочел во взгляде Вариака собственную гибель... А в следующее мгновение Вариак сразил незадачливого сына торговца, и предводитель Огненных Клинков дал сигнал к началу испытания...

И Ночные Маски, и Огненные Ножи приняли четверку героев за новобранцев, и присутствие тех среди иных юнцов не вызвало у убийц подозрений... Как и ожидалось, новобранцы погибли в складском помещении – убитые или ассасинами, или многочисленными ловушками, теми расставленными. До главного входа в здания сумели добраться лишь наши герои, чем весьма удивили предводителя Огненных Ножей. Впрочем, тот не собирался отпускать выдававших себя за новобранцев живыми, потому приказал подельникам покончить с чужаками...

Однако в тот день герои вышли победителями из противостояния, и лишь мертвые тела Огненных Ножей остывали на залитом кровью полу склада. Покинув здание, искатели приключений вернулись в оплот стражи, известили капитана Феннеша о том, что и настоящий убийца, Вариан, и выдававший себя за такового юноша мертвы. Устроенное Ночными Масками испытание обескуражило офицера, но обещал он провести тщательное расследование, дабы выяснить, имеет ли к сему отношения семья Кормэрилов, на складе которой и произошло побоище.

Верховный жрец Латандера героев не преминул вознаградить, после чего изложил им следующее задание, которое, по мнению Обида, приблизит их к разгадке тайны проклятой маски. В скором времени в порт на борту корабля , следующего из Сембии, пребудет огромная золотая статуя Латандера, и жрец надеялся, что искатели приключений проследят за тем, чтобы она была доставлена в храм, ведь Ночные Маски вполне могут чинить сему препятствия. Чарисса Мернос презрительно поморщилась, в очередной раз получив доказательства праздности латандеритов, которые тратят деньги прихожан на собственное обогащение и на убранство храма, но даже не думают раздать часть доходов беднякам и нищим из трущоб.

Наряду со служителями Латандера, герои выступили к пристани, где только что бросил якорь сембийский корабль. Но, похоже, подозрения Обида Телтаса оправдались в полной мере: статую вознамерились заполучить Ночные Маски, и не только – к пристани спешили крысы-оборотнями, за спинами которых виднелась знакомая героям по краткой встрече в трущобах чародейка. «Эбеновые Когти!» - выкрикнул предводитель Ночных Масок... и ночную тишь разорвал звон клинков, когда две враждующие криминальные группировки схлестнулись друг с другом.

Искатели приключений перебили головорезов с обеих сторон... когда герой неожиданно осел наземь, лишившись чувств. В видении, насланном – вне всяких сомнений – проклятой маской, зрел он женщину, окруженную темными призрачными фигурами. Отчаяние ее ощущалось физически... но за мгновения до того, как завершилось видение, мучители женщины обратили взоры свои на героя...

Когда пришел он в себя, то обнаружил, что окружен лишь верными спутниками; латандеритов и след простыл – святоши поспешили доставить драгоценную статую в храм, нисколько не заботясь о судьбе искателя приключений, самозабвенно разившего тех, как жаждал заполучить святейшую реликвию. Да и верховный жрец Обид, заполучив желаемое, не собирался боле изображать сочувствие по отношению к герою, хоть и рассыпался в благодарностях, на словах выражая тому полную поддержку.

Казалось, все ниточки, могущие привести к Ночным Маскам оборвались, когда искателя приключений разыскал некий посланник, сообщив о том, что одна весьма влиятельная в городе личность призывает его в башню, возведенную в центре рыночной площади. Возможно, недавние деяния героя и спутников его замечены кем-то, и ситуация не столь безнадежна, как уже начинала казаться...

По пути к рыночной площади Чарисса приставала к Мантидесу с вопросом, почему он отвернулся от церкви; неужто дело в том, что понял он, сколь заносчивы и глухи и речам страждущих служители Латандера?.. «Не я отвернулся от церкви, а церковь отвернулась от меня», - прозвучал лаконичный ответ воина. Чарисса продолжала недоумевать: неужто так просто отринуть веру?!. Не вдаваясь в детали, Мантидес, пояснил, что, во-первых, вышвырнул его из ордена паладинов не Обид, а кое-кто повыше в церковной иерархии, а во-вторых, служит он тому божеству, к которому лежит душа. Однако отвернулся от него и Латандер... Проницательная Чарисса, однако, постановила, что, скорее всего, верно обратное, и отринул Латандера сам Мантидес, совершив поступок, посчитал который отвратительным, недостойным паладина. Сама же она Чарисса не мыслила своего существования без ощущения божественной поддержки Тира.

Достигнув башни, вели дела в которой влиятельные торговцы и дворяне Вестгейта, герои вновь повстречали уже знакомого посланника, который пригласил их проследовать в комнаты, занимаемые аристократкой, Пентикаль Блет. Последняя легким кивком приветствовала гостей, пригласила их проследовать в тайные покои, ход в которые означился за книжным шкафом.

«Здесь мы можем говорить свободно», - молвила Пентикаль, когда потайная дверь закрылась за спинами искателей приключений. – «Как вы уже поняли, в Вестгейте нужно постоянно оглядываться, не привлекаешь ли к себе нежелательного внимания». Приблизившись к герою, продолжала дворянка: «Я знаю о тебе и маске. Не спрашивай, откуда: у дома Блет глаза и уши повсюду в городе. Наши цели совпадают. Мы оба стремимся искоренить Ночных Масок... Что до маски – ты расспрашивал о ней многих с тех пор, как прибыл в Вестгейт. Она обращает твои сны в кошмары, ниспосылает видения, когда ты бодрствуешь. Один из моих лазутчиков сообщил, что ты даже лишился чувств в доках!.. Суть моих собственных проблем с Ночными Масками тебя не касается, скажу лишь, что они запустили свои грязные пальчики в дела... многие из которых имеют отношение к дому Блет. Я хочу покончить с ними, разрушить их оплот в городе...

Я давно подозревала, что Ночные Маски имеют отношения не только к преступности в городе, но и к большему. И сейчас представилась возможность доподлинно выяснить, к чему именно. Поблизости от пристани пришвартовано судно «Темная Далия»; вроде как самый обыкновенный торговый корабль, но известно, что владеют им Ночные Маски. По официальным сведениям, он не бросил якорь в доках потому, что на борту матросов снедает некий недуг. Но мне известно, что дело в другом. Прежний начальник пристани исчез, а место его занял новый. Полагаю, этому жалованье выплачивают не Ночные Маски – стало быть, он станет настаивать на том, чтобы проверить груз в трюме «Темной Далии». Наверняка там что-то важное, и я хочу узнать, что именно...

Так что, если хочешь избавиться от маски, у тебя нет иного выбора, кроме как помогать мне. У меня достаточно влияния и ресурсов, чтобы изыскать исцеление для твоего проклятия».

Обещав, что попытается выяснить что-либо о проклятой маске, Пентикаль простилась с героями. Сознавали те, что власть имущие в Вестгейте без зазрения совести используют их в собственных целях... но приходилось принять правила их игры.

Поскольку для того, чтобы подняться на борт «Темной Далии», необходима собственная лодчонка, герои обратились за помощью к досточтимому верховному жрецу Латандера, надеясь, что тот не успел позабыть об услугах, ему оказанных.

Возвращаясь в квартал арены, герои заглянули на оную; из толпы зрителей, собравшихся насладиться боем гладиаторов, выступил мужчина, и, обнажив меч, устремился к Мантидесу. Последний узнал его: Дорн, отец одного из молодых воров – Ночных Масок, - с которым паладин покончил три года назад. И сейчас Дорн жаждал отмщения... На арене скрестил он клинки с Мантидесом, но оказался повержен. Тем не менее, Мантидес не стал хладнокровно добивать противника; покидая арену, просил он спутников ни о чем его не расспрашивать.

...Обид Телтас всецело поддержал изложенную героями идею о нападении на «Темную Далию», посоветовал им обратиться к старому морскому волку, капитану Мерригу.

Последний коротал время в портовой таверне под названием «Черное око», и за предложенную героями денежную сумму, истребованную у почтенного верховного жреца на сие благое деяние, согласился доставить искателей приключений к кораблю Ночных Масок на борту собственного судна.

...«Темная Далия» встретила приближающийся корабль пушечными выстрелами, но капитан Мерриг приказал не менять курс, брать судно противника на абордаж. Герои перепрыгнули на палубу вражеского корабля, расправились с Ночными Масками, составлявшими команду судна, после чего спустились в трюм, обнаружили в котором саркофаг.

Искатели приключений приподняли тяжелую крышку, и восстала из саркофага вампирша, Латаша. В противостоянии героям удалось взять верх над нежитью, и та, обратившись в туман, просочилась в щели в корпусе корабля; наверняка то не последняя встреча с вампиршей...

Кроме того, обнаружилось в саркофаге письме следующего содержания: «Госпожа, нам пришлось изрядно поработать, но убежище, наконец, готово. Тебе следует сохранять инкогнито, когда прибудешь в город. Вражеская гильдия, Эбеновые Когти, в одночасье объявилась здесь и повсюду чинит нам препятствия. Наверняка они захотят покончить с тобой. Каджиль».

Герои поспешили перейти на борт судна капитана Меррига, и, оставив залитую кровью «Темную Далию» дрейфовать в прибрежных водах, вернулись в Вестгейт. По пути к рыночной площади спутники искателя приключений вновь затеяли словесную перепалку: в который уже раз выказывали они недоверие друг к другу!.. Мантидес, косясь на Ринару, доказывал, что «бывших Ночных Масок» не бывает, на что полуэльфийка замечала – у нее было множество возможностей нанести воину удар в спину, но почему-то она не воспользовалась ими.

Искатели приключений не успели покинуть пристань, как окликнул их некий эльф, представившийся «искателем Тармешем, верным сподвижником пророка – брата Эденса». Эльф рассказывал, что пророк, служитель Тира, желает обратиться к Чариссе, и ожидает ее в скромном своем жилище. Заинтригованные, герои последовали за Тармешем к анклаву тиритов; Чарисса ликовала: наконец-то последователи ее божества прибыли в сей град, рассадник зла и скверны, где латандериты бездействуют, лишь принимая жертвы от прихожан и изрекая пустые наставления.

Слепой пророк приветствовал гостей, и, обращаясь к Чариссе, просил ту выступить против набирающих силу служителей зла, схоронившихся в Вестгейте. Говорил он о проклятых работорговцах, ведомых одним из Красных Колдунов Тэя, который надзирает за поставками рабов из восточных земель и продажей их в земли западные. Чарисса постановила, что не успокоится, пока не свершит расправу над работорговцами, после чего наряду со спутниками, устремилась к занимаемому теми зданию близ доков, на которое указал ей искатель Тармеш.

Тэйская чародейка, узрев пришедших по ее душу героев, пришла в ярость, заявив, что они надолго запомнят Фалюкку Ардарбрент. «Ты – Фалюкка Ардарбрент?» - опешила Чарисса. – «Из Глубоководья? Из-за твоего похищения моих родителей бросили в темницу! Что произошло с Фарросом Снидом?»

Но колдунья лишь рассмеялась, не желая отвечать на вопросы, атаковала... Служительница Тира просила спутников не убивать противницу, ведь та – единственный шанс освободить родителей ее... Но взять живой чародейку не удалось, и смерть ее знаменовала пресечение работорговли в Вестгейте. Чариссу, однако, более заботило иное: обыскав покои Фалюкки, жрица обнаружила дневник, из записей в котором узнала, что брат Эденс – никто иной, как Фаррос Снид!

Имя сие ничего не говорило герою, и Чарисса снизошла до объяснения: «Фаррос Снид был капитаном пиратского судна, который похитил Фалюкку в Глубоководье много лет назад. Также он был торговым партнером моих родителей, незаконные дела которых привели их в конечном итоге в тюрьму».

В гневе ворвалась Чарисса в анклав слепца, потребовала объяснений происходящего: действительно ли Эденс – Фаррос Снид? «Да, так меня звали в прошлой жизни», - смиренно отвечал старик. «Ах ты сволочь!» - задохнулась от ярости жрица. – «Из-за тебя мои родители гниют в тюрьме Глубоководья вот уже 25 лет! И все из-за того, что ты похитил Фалюкку Ардарбент и подставил их!»

«Я не похищал Фалюкку», - возразил Эденс. – «Она пошла со мной по своей воле. То, что произошло с твоими родителями, печально, но я не подставлял их. Да, я мог бы вернуться и вина с ним была бы снята». Зная, что Чарисса не оценит его извинений, Эденс, тем не менее, передал ей письмо, в котором сказано было, что похищения Фалюкки не было; документ сей, вне всяких сомнений, даруют долгожданную свободу родителям Чариссы.

«Я расскажу тебе о том, что произошло много лет», - обратился Эденс с служительнице Тира, после чего поведал как он, доблестный морской волк, повстречал жаждущую приключению наследницу благородного рода, юную Фелюкку, которая молила его взять ее с собой в плавание. Фаррос Снид, очарованный девушкой, исполнил ее просьбу... Прекрасную Фалюкку полюбила вся команда его корабля – но затем... пять лет спустя умная и открытая девушка обратилась в холодную и расчетливую волшебницу, и однажды, когда корабль бросил якорь у берегов Тэя, объявила капитану, что покидает его. То стало для него ударом, но чего еще мог ожидать пятидесятилетний мужчина от красотки, отметившей недавно свое двадцатилетие?.. Мировосприятие Фарроса изменилось, в нем проснулась совесть, и старый пират начал осознавать страдания, которые причинял другим в этой жизни. Когда он начал высказываться против бесконечных грабежей, команда восстала и высадила своего капитана на берегу Мулхоранда. В тот день именно Тир спал его от обитающих в тех пределах каннибалов, и служению сему божеству Фаррос посвятил свою последующую жизнь. Отныне он называл себя братом Эденсом, и вскоре осел в Вестгейте... Вскоре после этого в город прибыла и Фалюкка, которую приняли в свой орден Красные Колдуны – событие, происходящее крайне редко. Тэйцы приказали Фалюкке заправлять работорговлей в сих землях... Эданс проследовал в оплот волшебницы, с легкостью поверг ее приспешников... но самой Фалюкке последний удар нанести не сумел. Та воспользовалась моментом, чтобы ударить мужчину посохом по лицу, после чего заявила, что прежде он не колебался и именно Тир сделал его слабым... Подручные тэйцу вышвырнули Эденса из оплота работорговцев, и вскоре утратил он свое зрение – такова была цена, потребованная Тиром за неповиновение... Из-за того минутного колебания Эденса работорговля продолжалась, и сотни, если не тысячи мирян были порабощены... Но сегодня правосудие Тира восторжествовало, и открыл бог Эденсу, что приговор будет вынесен и ему самому.

Чарисса не колебалась долго, сразив старика – таким образом, тот заплатил за свои прежние злодеяниями, принесенные в том числе и членам ее семьи. Однако внутри ощущала жрица лишь пустоту... ведь свершила она не правосудие, но отмщение.

...Ринара, уставшая от приключений, практически не приносящих дохода, обратилась к герою с потенциально выгодным предложением: вернуть свои запасы золота, которые была вынуждена оставить в тайнике неподалеку от арены, когда бежала из города, ибо новые индивиды, пришедшие к власти в организации Ночных Масок, не щадили верных сподвижников прежних лидеров. Тогда ее напарнику Виглору было приказано покончить с ней, и надеялся он, что девушка прежде приведет его к тайнику... но этого не случилось.

И сейчас Ринара собиралась навестить семейный склеп рода Ваммос, дабы вернуть сбережения, а героя и остальных просила прикрыть ей спину, на всякий случай. Но, спустившись в гробницу, лицезрели герои дух смотрителя склепа, Грили, который призвал нежить, бывшую при жизни достопочтенными отпрысками рода Вассом, дабы покончили те с полуэльфийкой.

Перебив мертвяков, герои проследовали в глубины склепа; по пути рассказывала Ринара историю о своем друге Грили: «Семья Ваммос наняла Грили для захоронения тел в мавзолее, но даже не подозревала, что он использует тела для собственных экспериментов в мумификации. Семья платила Грили недостаточно, чтобы тот мог продолжать свои изыскания, и глупец занял золото для покупки необходимых компонентов у Ночных Масок. И пока Грили изыскивал средства, чтобы вернуть долг, у меня в качестве залога находился ключ от дверей сего мавзолея. Я не преминула сделать дубликат ключа, а после привела сюда отряд Ночных Масок и мы разграбили гробницу. В Вестгейте был настоящий скандал. Городская стража вознамерилась найти виновника и повесить его, и таковым стал несчастный Грили».

Особого раскаяния по поводу роли, которую сыграла в судьбе незадачливого Грили, Ринара не испытывала – не она повесила его, не она вынудила обратиться за займом к Ночным Маскам. К счастью, никто так и не узнал о существовании второго ключа от мавзолея.

Отыскав собственные сбережения, спрятанные три года назад, Ринара повела героев к выходу из мавзолея... где их уже дожидались – полуорк Виглор наряду с двумя подручными Ночными Масками. Искатели приключений выступили на стороне полуэльфийки в противостоянии ее с прежним напарником, и, переступив через мертвые тела Ночных Масок, продолжили путь...

...Наконец, вернулись герои в тайные покои Пентикаль Блет, поведали аристократке о том, что в трюме «Темной Далии» пребывала вампирша, во владении которой находился свиток, подписанный неким Каджилем. Пентикаль заметила, что предводители Ночных Масок тщательно скрываются... возможно ли, что организацией верховодят именно вампиры?!

Было знакомо женщине и имя «Каджиль» - принадлежит оно весьма влиятельному индивиду в Подземном Городе, где владеет он одним из игорных заведений. Пентикаль велела героям отправляться в Подземный Город и выяснить, что именно известно Каджилю – особенно, о вампирах.

Полуэльфийка сообщила спутникам – для того, чтобы проникнуть в Подземный Город, достаточно сделать определенные жесты в определенных точках Вестгейта, и именно они приводят в действие двеомер заклятия, создающего портал. Однако проникнуть в заведение Каджиля сложнее: необходимо заполучить определенный символ, который послужит своеобразным пропуском в игорное заведение.

За помощью в сем обратились герои к верховному жрецу Латандера, и припомнил Обид, что одна из новых послушниц церкви его, Бейлия прежде частенько наведывалась в игорные заведения Подземного Города... но сейчас, по ее собственным речам, оставила подобное, ибо обрела своего бога. Но не ведал жрец, что Бейлия и по сей день продолжает заходить в злачные места; герои вынудили девушку передать им символ, после чего Ринана указала им место, где возможно создать портал в Подземный Город.

И когда было сделано сие, и ступили герои в образовавшийся рифт, путь им преградила женщина, облаченная в пурпурную ризу. «Он хочет избавиться от маски, но нет истины за маскарадом», - монотонно протянула она, глядя куда-то вдаль. – «Лишь новые обманы». «Кто ты?» - вопросил герой, и продолжала вещать женщина: «Мы слышим непроизнесенные слова. Его слова образуют вопросы, которые услышат все, ибо молят они об ответах. Мы знаем, он преследует Ночных Масок – тех, кто скрывается за завесой тьмы. Но их ложные личины жалки. За всеми масками - истинный обманщик, Безликий, чье тайное величие мы превозносим. Поиски могут привести его к самому Безликому, но не к истине – если только истина не сокрыта в могиле». Женщина исчезла, а Ринана шепнула герою: «Похоже, она поклоняется Безликому, таинственному предводителю Ночных Масок. Странно... очень странно».

Отыскав в Подземном Городе портал, ведущий в заведение Каджиля, самопровозглашенного местного правителя, герои передали символ стражу рифта, джинну, и тот, приведя портал в действие, позволил искателям приключений ступить в него.

Каджиль оказался никем иным, как иллитидом, и – после того, как герои покончили с его телохранителями, - весьма сговорчивым. Он с готовностью указал им на загодя подготовленное убежище для Ночных Масок, пребывающее здесь же, на соседней улице Подземного Города.

Покинув заведение иллитида, вновь лицезрели герои выступившую из теней загадочную женщину. «Он все еще пытается расстаться с маской», - тихо изрекла она. – «Возможно, маска слишком хорошо подходит ему? Он преследует Ночных Масок. Вскоре путь его пересечется с нашим. Быть может, он сочтет полезным то, что мы сможем предложить. А пока мы предлагаем ему предостережение: Безликий зрит. Тот, кто остается невидим, сам видит все».

В убежище Ночных Масок пребывали как знакомая искателям приключений вампирша, Латаша, так и ее весьма разношерстные спутники: оборотень Ханна, гитиянки Закарус и дворф Дрондин... Последние атаковали, и пока герои были заняты ими, вампирша вновь улизнула, обронив талисман, выгравировано на котором было три буквы: «ВБТ». Неведомо, кому он принадлежит и что означает сия аббревиатура. Герои справедливо предположили, что за ответами следует обратиться к леди Блет, посему поспешили покинуть убежище Ночных Масок...

И вновь – женщина в пурпурной ризе, и загадочные речи ее: «Он все еще пытается избавиться от маски. Но маска становится все более родной, все более знакомой. Узнает ли он себя без нее? Пути наши, наконец, стали едины. Он произнесет имя свое отражению, дабы ступить в храм Безликого. Там мы озвучим ему свое предложение». Пред тем, как вновь исчезнуть, женщина назвала герою свое имя – Омадон.

В одном из закоулков Подземного Города лицезрели герои странное зеркало; произнеся близ оного собственное имя, искатель приключений наряду со спутниками обнаружил себя в подземном храме Безликого, где приветствовали его женщины, донельзя похожие друг на друга – Омадон и Криокс.

«Он пришел к нам, как мы и надеялись», - молвила Криокс. – «Мы сделаем ему предложение». «Мы рады, что он пришел», - вторила ей Осадон, как и прежде, глядя в пространство. – «Мы приветствуем его в храме Безликого». «Сейчас мы разделяем единый облик», - добавила Криокс, видя, сколь смущены герои их полным внешним сходством с сестрой. – «Когда придет время, мы примем иной. Мы следуем примеру нашего лорда, Безликого».

«Но кто он, Безликий?» - вопрос герой, и отвечала Омадон: «Мы не знаем, где находится его тело, и нам сие неинтересно. Мы поклоняемся абстрактному могуществу Безликого, а не тому, кому принадлежит оно на данный момент. Это существо – лишь временно». «Другими словами, мы поклоняемся маске», - пояснила Криокс, - «а не тому, кто носит ее. Однако в служении своем мы узнали детали о физических воплощениях Безликого. Нам знание сие мало интересует, а вот он можем посчитать его весьма ценным. В обмен на знание нам необходим артефакт, символизирующий великую тайну Безликого – плащ, ныне находящийся во владении того, имя кому – Малаван».

Сестры, изъясняясь весьма туманно, все же сумели пояснить искателю приключений, что помянутый Малаван коротает дни в игорном заведении Каджиля и с плащом своим расставаться наотрез отказывается. Вернувшись в сие пристанище порока, герои разыскали у барной стойки человека по имени Малаван, и, оплатив выпивку его, обрели магический плащ, коий не замедлили передать таинственным женщинам в храме Безликого.

С благодарностью приняв артефакт, Криокс и Омадон, как и обещали, поделились с героем знанием о воплощениях Безликого: «Существовало три существа, именующих себя «Безликими». Все они правили Ночными Масками в Вестгейте. Первый безликим был перевертышем, основавшим организацию Ночных Масок. Хоть и не смог он сполна почерпнуть могущество Безликого, он принял дня себя дух незримого. Но и по сей день мало что ведомо об этом создании... Вторым Безликим стал торговец по имени Достар, который успешно скрывал свои незаконные дела от всего Вестгейта, однако с ним покончили Арфисты. Именно его плащ он принес нам... Третий Безликий, правящий по сей день, наиболее могущественный из всех. Изначально он был клоном другого человека, приверженца зла. Но лишился он всей человечности, которой мог обладать его создатель».

«Но как Безликий мог лишиться человечности?» - озадачился искатель приключений. «Нынешний Безликий находится под воздействием сильного проклятия», - отвечали сестры, - «сродни тому, от которого страдает он, обретший маску. Разница в том, что Безликий смирился со своим состоянием, использует его силы и скрывает слабости... Безликий сей не был рожден, но является клоном иного человека, алчного до власти тирана. Клон обрел собственную волю, хоть жестокость создателя и составляет средоточие его личности... Но где найти его, мы не знаем. Безликий не был бы Безликим, если бы не схоронился от мира».

Искатель приключений наряду со спутниками покинул храм Безликого, и не видел, как за спиною его женщины приняли новое обличье – его собственные! Доппельгангеры, прячущиеся под иною личиной, продолжат служение сущности, священной для них...

...Искатели приключений никак не ожидали обнаружить Пентикаль Блет мертвой, в теле ее не осталось ни капли крови. Очевидно, кто стоит за этим убийством... Решила Ринара, что с нее хватит; приключение перестало казаться забавным, обратившись в смертельно опасное. Полагала эльфийка, что в лучшем случае погибнет, в худшем – окажется обращена в нежить. Посему и собиралась убраться из Вестгейта как можно скорее.

Оставшись глуха к уговорам, Ринара покинула башню; герои же приступили к осмотру покоев покойной аристократки, и вскоре обнаружили ее дневник, проливающий свет на одержимость женщины придать огласке тайны Ночных Масок. Содержались в нем как собственные изыскания Пентикаль, так и сведения, ставшие известными ей благодаря героям. Но внимание последних привлекла последняя запись в дневнике: «Мой лазутчик докладывает, что видел, как один из высокопоставленных Ночных Масок заходил в Винодельню Брата Тобиаса уже после ее закрытия. Лазутчик долго прождал, но никто так и не вышел наружу. Необходимо отправить в винодельню, что в квартале арены, моих наемников сразу же, как вернутся они из Подземного Города... Долгие годы потрачены на изыскания, но, похоже, все начинает складываться в единый узор. Вскоре хватка Ночных Масок на моей семье и всем Вестгейте будет разорвана. Я стану править как домом Блет, там и Вестгейтом».

Исполняя последнюю волю Пентиваль, преследующей, как можно было догадаться, в первую очередь лишь собственные амбиции, герои проследовали к винодельне на окраине погоста в квартале арены, справедливо предположив, что именно к этому зданию имел отношение владелец обнаруженного ими в убежище Ночных Масок талисмана.

Виноделы на поверку оказались вампирами, а в винных бочках содержались обширные запасы крови!.. Перебив вампиров, герои спустились в обнаруженные под зданием обширные катакомбы, пребывало в которых немало нежити. В одном из залов атаковали искатели приключений мертвяки и Ночные Маски, ведомые двумя вампирами, Кридом и Латашей.

Одержав верх над противниками, наблюдали герои, как вампиры обратились в туман, коий устремился к саркофагам, находящимся в соседнем помещении. Раны вампиров стремительно затягивались, и вскоре они восстанут вновь!..

К вящему удивлению героев, в помещение ступила Ринара, сжимающая в руках два осиновых кола. «Я уже была на корабле, надеясь покинуть Вестгейт раз и навсегда», - молвила она, - «когда меня озарило: если могущество Ночных Масок возросло за последние годы, стало быть... и богатство тоже. Я немного подсчитала и решила, что шанс добраться до их деньжат стоит небольшого риска».

Что ж, быть может, полуэльфийкой действительно движет жажда наживы, а возможно... прикипела она к их отряду. Приняв из рук Ринаны колья, искатель приключений пронзил оными сердца вампиров, обращая тех в прах.

В соседнем чертоге лицезрели герои сияющий портал, ступив в которой, оказались в покоях вампира-лорда! «Я – Орбах, Безликий, рекомый Ночным Королем, властителем Ночных Масок», - изрек тот, немало удивленный появлением в своем надежно сокрытом от мира святилище искателей приключений, после чего перевел взор на героя. – «Я достаточно сведущ в магических искусствах, чтобы ощутить проклятие на тебе – чрезвычайно сильное проклятие. И, думаю, знаю его источник. Наверняка у тебя при себе маска. Мне известно происхождение ее, а также исцеление от проклятия... Твоя проклятая маска связана с духом жрицы, которая, к несчастью, сунула нос в дела Ночных Масок. Ее звали Эландрой, и выступала она последовательницей Хоара, бога мщения, и слепая вера помогла ей избежать исхода в мир иной... Дела обстоят так, что у меня есть другая маска, которая, будучи надета, пресекает действие проклятия. К несчастью, расстаться с ней я не готов. Но есть и иной способ избавиться от проклятия».

Орбах предложил герою дар вампиризма и место в его организации, однако тот ответил категорическим отказом. Пожав плечами, Ночной Король постановил, что, в таком случае, и герой, и спутники его будут незамедлительно преданы смерти...

...когда из портала появились крысы-оборотни, ведомые некой чародейкой. «Госпожа была права», - бросила та, обращаясь к своим миньонам. – «Они действительно привели нас в логово Безликого!» «Эбеновые Когти!» - в ярости воскликнул Орбах, и чародейка утвердительно кивнула: «Именно! Мы прикончим тебя, а наша госпожа станет следующей Безликой!»

В последовавшем сражении с героями и оборотнями Ночной Король был повержен, и, обратившись в туман, переместился в саркофаг, находящийся в соседнем помещении, дабы в самом скором времени вновь восстать в физическом воплощении. Но чародейка обратилась к героям, представившись Альтамой, предводительницей Эбеновых Когтей, после чего постановила, что вынуждена покончить с ними, ибо такова воля ее госпожи, надеющейся прибрать к рукам организацию Ночным Масок.

У героев не оставалось покончить иного выбора, кроме как покончить с Эбеновыми Когтями, обезглавив тем самым сию гильдию. После чего проследовали в соседней чертог, и, сломав пополам одну из стоек для свеч, обрели вполне сносный осиновый кол, коий не замедлили вонзить возрождающемуся Ночному Королю в сердце. Последний исчез, растворившись в воздухе – быть может, именно так погибают вампиры-лорды?.. Однако второй маски, упоминал о которой Орбах, в саркофаге не оказалось...

«Вы не это ищите?» - послышался женский голос, и в чертог ступила вампирша, сжимающая маску в руках. – «Я забрала ее из саркофага, пока вы были заняты сражением. Орбах считал себя слишком умным, но не заметил, как я, обратившись в туман, проскользнула в его тайное убежище. Но теперь он мертв, и верховодить Ночными Масками надлежит новому Безликому. Вы что, действительно полагали, что подобное могла устроить презренная крыса-оборотень? Альтама была всего лишь моей марионеткой, как и Эбеновые Когти. Вестгейт получит новую Ночную Королеву: Ташени, прежде – Графиню Теней!»

«Ташени?» - изумился Мантидес, узнав в вампирше свою прежнюю возлюбленную. Та была удивлена не меньше, однако, взяв себя в руки, обратилась к воину: «Посмотри на меня, Мантидес. Вот что сделали со мной Далия и ее миньоны. Я больше не принадлежу твоему миру, любимый. Ты подвел меня – позволил мне стать тем, что я есть. И за это я тебе бесконечно признательна».

«Не говори так!» - воскликнул Мантидес. – «Я искал тебя, Ташени. Практически три года, пока не утратил надежд. Но теперь ты здесь! Что бы они не сделали с тобой, это возможно обратить...» «Ах ты, слепой глупец!» - в гневе бросила Ташени. – «Да я же мертва! И не утверждай, что сумеешь «исцелить» меня. Теперь я вырву твое сердце даже не колеблясь! Ты понимаешь?» «Я любил тебя, Ташени», - тихо произнес Мантидес. – «И с радостью паду тысячу раз от твоей руки прежде, чем приму для себя то, кем ты стала. И когда обретет меня Стена Неверующих, я смирюсь со своей участью. Я подвел тебя... оставил Латандера...»

«Ты оставил Латандера?» - в голосе вампирши слышалось искреннее удивление. – «Но тех, кто оставляет богов своих, действительно ожидает Стена Неверующих... вечность мучений... Обнажай же оружие! Вспомни завету Латандера, трус! Не выказывай мне милосердия – будь уверен, от меня ты такового не получишь! Если не сумеешь остановить меня, я сполна выпью крови друзей твоих!»

Сознавая, что иного выхода у него нет, Мантидес поклялся именем Латандера, что отправит нежить обратно в могилу... Воин сразил былую возлюбленную, но та, обратившись в туман, исчезла, а на каменном полу осталась лишь маска Орбаха – в точности такая же, коя находилась во владении искателя приключений. Последний надел ее на лицо... но не произошло ровным счетом ничего, и осознал он, что слова Ночного Короля касательно избавления от проклятия были ложью – от начала и до конца.

Неожиданно очам героя предстало новое видение – женщина, глаза полыхают ледяным пламенем, на лице – печать безумия, неистовой ярости. Осознал искатель приключений, прел ним - несчастная Эландра... жрица, дух которой неразрывно связан с его проклятой маской. «Отправляйся в Подземный Город!» - молвила та. – «Иди туда и зри моими глазами. Надень маску, и путь станет ясен. Ты не сможешь поступить иначе! Больше никаких вопросов! Иди, и узнаешь истину!»

Герой поведал о видении спутникам; то была их единственная зацепка, и искатели приключений выступили к Подземному Городу, надеясь, что все тайное, наконец, станет явью. Сквозь прорези для глаз проклятой маски наблюдал герой светящиеся призрачные следы; наверняка шли они сейчас тем же путем, что и Эландра незадолго до гибели.

Следы привели их в потаенным пределам Подземного Города, в котором вампиры выращивали людей подобно домашнему скоту - себе на пропитание. Повсюду виднелись коконы, пребывали в которых несчастные, и трубы, перекачивалась по которым кровь. Расправляясь с вампирами, истинными предводителями Ночных Масок, приближались герои к центру комплекса; в одном из мертвых тел на разделочном столе узнали они верховного жреца Обида Телтаса.

Путь им преградил вампир, бывший при жизни сиром Перегримом, рыцарем Тира. «Я был спутником Эландры», - поведал вампир внемлющим ему героям, - «и, честно говоря, даже большим. Нас объединяла любовь, а также общая цель – сокрушение Ночных Масок. Вместе мы сумели обнаружить тайну, кою скрывали они в Вестгейте». «Ты говоришь о вампирах Двора Повелителей Ночи», - уточнила Чарисса, и Перегрим, кивнув, продолжил: «Тот факт, что правят Ночными Масками вампиры, был лишь предвестником куда более страшного ужаса. Истинное откровение – существование бойни, в которой мы сейчас и находимся. Разводя людей и магически ускоряя их взросление, Ночные Маски получали постоянный приток свежей крови для вампиров, и число последних в рядах головорезов сей организации все возрастало».

«Но мы пресекли их замысел на корню», - постановил герой, однако слова его Перегрима нисколько не впечатлили. «И как надолго?» - осведомился он. – «Нам с Эландрой тоже удалось воспрепятствовать воплощению их планов... временно. Но они оправились от удара, и оправятся вновь. В то время они лишь начинали использовать этот комплекс. Эландра узнала об этом и устремилась в бой. Я следовал за нею, но уже тогда начал испытывать некий страх. И когда были обнажены мечи и мы вознамерились пойти в последнюю атаку на Ночных Масок, я дрогнул... и бежал. Увы, было слишком поздно: Ночные Маски схватили меня. Я видел, как Эландра пытается пробиться ко мне – не знаю, чтобы исцелить или прикончить».

«За свою трусость ты заслуживаешь участи худшей, чем смерть», - процедил Мантидес, и Перегрим удрученно кивнул: «Я ее и получил, воин. Перед смертью Эландра прокляла и Ночных Масок, и меня. Так я обратился в рыцаря смерти, приговоренного охранять Эландру вечность... или точнее то, во что она оказалась обращена».

Мантидес вызвал Перегрима на поединок, ибо тот по собственной воле отринул возможность сражаться за свою любимую. Свет Латандера снизошел на воителя, и, повергнув рыцаря смерти, осознал Мантидес, что вновь обрел своего бога. Более того, Латандер явил видение своему паладину – Ташени, познавая покой посмертия, пребывающая ныне близ божества, спасшего ее душу ото тьмы. Мантидес счастливо улыбался: сохранена была и его собственная душа...

В следующем чертоге лицезрели герои баньши - Эландру, исполненную гнева и ненависти. Покончив с сей сущностью, впервые за долгое время испытал искатель приключений душевное спокойствие, ведь наверняка действие проклятия прекратилось!..

«О, как замечательно», - в чертог ступила рыжеволосая чародейка, прежде замеченная героями в трущобах. – «Смертный убивает Безликого – единственного в Вестгейте, кто мог бы противостоять мне, затем моих дорогих «друзей» - Альтаму и Ташени, после чего добавляет мне в коллекцию новую дюжину проклятых душ! Как жаль, что упокоил ты баньши прежде, чем я появилась. Думаю, вместо нее я получу ваши душу... Как вы, должно быть, уже поняли, те теневые песики в трущобах – моих рук дело. Жаль, что вы расправились с ними».

«Какие еще души в коллекцию?» - недоумевал герой. – «Кто ты?» «Кто я?» - усмехнулась чародейка. – «На этот вопрос существует тысячи различных ответов на сотнях планов бытия, но здесь и сейчас я – Зимена. И, должна признаться, видишь ты не мой истинный облик. В любом случае, даже не думала, что все будет так просто! Это глупое создание, Ташени, и ее сподвижника-оборотень даже ничего не заподозрили. Замысел внутри замысла, который, в свою очередь, тоже внутри замысла. Не самая сложная паутина, но достаточная, чтобы поймать тех двоих. А вот в Орбахе я слегка разочарована. Я слышала о нем много чего интересно. Жду не дождусь, когда смогу заполучить душу его для Войны Крови. В любом случае, искренне благодарю вас за проделанную работу. И теперь игроки мертвы, а победитель получает все!»

«Первым делом удостоверься, что понимаешь природу игры, а уж после называй себя победителем... демон», - произнес знакомый голос, и с изумлением наблюдали искателей приключений фигуру Ночного Короля, соткавшуюся в чертоге. Рыжеволосая чародейка пришла в ярость: подобного она никак не ожидала!.. Полагая, что явление Безликого – некий морок, наведенный героями, приняла она свое истинное обличье, представ героям гигантской демонессой...

В том противостоянии искателями приключений было уничтожено воплощение Зимены на Прайме, а душа демонессы низринулась на Нижние Планы...

Герою вновь предстал дух Эландры, освободившийся от тенет безумия, познавший покой посмертия. Гнев ее утих, и молвила жрица: «Это проклятое место будет уничтожено и погребено навечно под Фаэруном. Моею дланью, зло, вершившееся здесь, будет позабыто человечеством! Боле не прольется здесь ни капли крови... Позволь же мне перенести тебя на поверхность. Благословляю тебя... и благодарю...»

Мир исчез в ослепительной вспышке, и искатель приключений обнаружил себя близ пристани Вестгейта. Пасмурное утро, накрапывает дождь... Ринаны, Мантидеса и Чариссы поблизости нет... зато созерцает героя замерший в нескольких шагах Орбах. «Этот жалкий дух, быть может, и купил тебе несколько минут жизни, но скоро все будет кончено», - скрестив руки на груди, процедил Ночной Король. – «Твоя роль сыграна, и пришло время мне снять последнюю фигуру с доски».

«Но... ты же погиб!» - только и смог выдохнуть герой, на что вампир-лорд криво усмехнулся: «Скажем так: все возможно в Вестгейте. Вампиры так просто не умирают... не говоря уже об архимагах. Ты сделал в точности то, что я и ожидал от тебя. Я подозревал, что за Эбеновыми Когтями стоит Ташени – но она и близко не была мне ровней. А тот, кто действительно верховодил организацией, казался мне достойным противником. Мне нужно было... инсценировать собственную смерть... чтобы скрывающийся в тенях «кукловод» явил себя. Да, ты был моим инструментом, и для того, чтобы ты как надлежит сыграл свою роль, мне пришлось пожертвовать двумя старейшими вампирами и винодельней. Если бы ты успокоился на этом, я, возможно, и позволил бы тебе жить. Я не предполагал, что этот проклятый дух явит тебе местонахождение моего величайшего предприятия. Подземный комплекс был источником крови для вампиров, которых я творил. Ты разрушил его и тем самым нанес чувствительный удар по моим замыслам. Но сейчас тебе пришло время умереть...»

Утреннее солнце взошло над городом, изгоняя предрассветные тени, и Ночной Король отшатнулся, сознавая, что для возвращение в логово остается у него совсем немного времени. С неподдельными уважением и ненавистью глядя на искателя приключений, вампир велел тому убираться из города, и как можно скорее.

После чего Орбах – Безликий, Ночной Король и один из клонов легендарного Маншуна, - обратился в летучую мышь, устремился прочь, а герой провожал его взглядом, поклявшись себе, что однажды непременно вернется в город, и тогда уж наверняка пронзит осиновым колом черное сердце своей немезиды...