Глава 5. Аксеот. Росчерк Судьбы

Прошлой ночью впервые более чем за 800 лет мне снился сон, и боюсь я, что сбудется он...

В темной башне, пребывающей в пустоте конца времен, живет Судьба. Она таинственна. У нее глаза старицы, много повидавшей на своем веку, прекрасное тело зрелой женщины и невинная улыбка счастливого ребенка. Она одинока. Ни один человек, эльф, демон или бог не выжил в том страшном бедствии, явилось которое концом всему.

Судьба встает из-за обеденного стала, рядом с которым лишь одно кресло, и восходит по ступеням на вершину башни. Ее босые ноги ступают по хладному камню и я содрогаюсь, ибо камень - единственное, что ведает ее плоть.

Она потрясающе красива, сдается мне, хоть я и не могу разглядеть, что на ней надето, ибо образ ее расплывается перед моими очами.

Наконец, она проходит в комнатку, где пребывает огромный ткацкий станок и деревянный табурет. С грустью глядит она на станок. Колеблется. Но Судьба знает, что не может оттягивать неизбежное, и опускается на табурет.

Из сумы у ног своих она извлекает клубок черной пряжи, хмурится. Заправив пряжу, она извлекает второй клубок, пурпурный на этот чар, и хмурится пуще прежнего. Заправляя нить, она смахивает слезу, показавшуюся в уголке глаза.

Один из одним извлекает она иные клубки пряжи, заправляет нити в станок - голубую, красную, зеленую и, наконец, оранжевую.

А затем руки ее начинают двигаться стремительно и уверенно, ибо начинает она ткань гобелен. Я отчаянно хочу увидеть, что изображено на нем, но каждый раз, когда я пытаюсь взглянуть на полотно, зрение мое затуманивается. Посему смотрю я на ее лицо и вижу, что одна слеза обратилась во множество.

Судьба не хочет ткань этот гобелен, но все равно продолжает работу. То ее цель - ее предназначение...

На том и заканчивается мой сон.

Вообще-то, я не суеверный джинн, но не думаю, что это был всего лишь обыкновенный сон. Надеюсь, я все-таки ошибаюсь!..

- Солмир ибн Вали Барад

Аксеот - один из самых молодых миров, колонизированных Древними в спиральном рукаве галактики незадолго до эпохи Безмолвия. Помимо далеких южных земель, о которых мирянам, в сущности, ничего не было ведомо, существовало на Аксеоте четыре континента: Иранис, Лодвар, Риш и северный континент, названия которого история, к сожалению, не сохранила. И если земли Ираниса были, в сущности, пустынны и малообитаемы, то на иных континентах цивилизации развивались; к примеру, на землях Лодвара возникли королевства Девоншир да Мерлион - вотчина мудрецов и чародеев, а на территории северного континента - великая держава Шэннон. В сопредельных с Шэнноном землях возникла пара сравнительно небольших держав, как то пустынное королевство Квассар, правил в котором один из самых великих магов в истории - Мистерио Великолепный, и Корресан, обиталище некромантов и нежити, пребывающее под властью барона фон Таркина, лича. На скованном льдами острове к северо-западу от Риша нашли приют варварские племена. Но похвастаться богатой, уходящей в века историей мог, в первую очередь, Риш. На небольшой части площади его присно и во веки веков существовала страна, рекомая Чедиан. Сведения тысячелетней давности указывают, что первоначальными властителями сей земли являлись полуорки. Примерно за 500 лет до Великого Катаклизма экспедиция из западной Урсанской Империи впервые ступила в эти северные области, кои местные жители звали "Че'диан", что в переводе с полуорочьего означает "земля клана Диа".

Лет через 300 Риш был уже далеко не тем, что прежде: амбициозная Урсанская Империя достигла пика могущества и расширила свои границы, объяв практически весь континент. Казалось, ничто не могло ее поколебить, однако тут миру явился некий колдун, именовавшийся Верхоффином. Последний воздвиг огромную башню прямо в сердце Империи и объявил, что отныне следует считать его владение абсолютно независимой и не подлежищей контролю урсанцев провинцией. Естественно, имперцы не могли стерпеть такой наглости; Император Ралфор, а впоследствии и его потомки предприняли несколько атак на мозолящую глаза башню... как оказалось, безуспешных.

Мало кто ведал об истинном происхождении Верхоффина, а был он продуктом экспериментов нескольких остававшихся на Аксеоте исследователей-Древних. Те похищали маленьких детей, наделяли их генами различных созданий (в том числе редких и поистине мифических монстров), после чего помещали в стазис и ожидали, когда дети повзрослеют... Однако во время подобных экспериментов что-то пошло не так, и лаборатория исследователей была уничтожена; большинство подопытных образцов погибло, а исследователи бежали. Из подопытных выжили лишь трое, и одним из счастливчиков оказался Верхоффин, исполнилось которому в ту пору 10 лет. Он странствовал по свету, пока не повстречали его маги, выраставшие мальчугана в свое ордене. Двое иных выживших подопытных - мужчина и женщина, долгое время оставались вместе; но мужчина погиб, а женщина стала отшельницей, страшась воспоминаний о жутких экспериментах, свершенных над нею... Повстречав однажды Верхоффина, она с тех пор оставалась в пещере близ его башни, не желая покидать того, кого называла не иначе как "братом".

Со времени становления башни прошло 190 лет, когда правящий Император Трандис нанял убийцу по имени Назрим, дабы покончить со все еще здравствующим Верхоффином. 10 лет выжидал убийца, прежде чем ему представилась возможность нанести удар. Как и следовало ожидать, попытка покушения провалилась, а обозленный Верхоффин взошел на вершину своей башни и произнес разрушительной силы заклинание - Око Бури, опустошившее половину Урсанской Империи. Страшные землетрясения сотрясли земную твердь, погребая древние города; огромный кусок земли, на котором покоилась башня волшебника, оказался оторван от континента, образовав новое море Верхоффина. Таков был конец Урсанской Империи; через 13 лет после вызванного магом Великого Катаклизма некогда могущественная держава окончательно распалась. Некоторые регионы ее, однако, оставались более-менее целостны, и со временем обратились в независимые государства, как то королевство Мендоссус в южных пределах Риша, на которое частенько совершали набеги охочие до добычи чедианцы.

К западу от Мендоссуса находились земли, именуемые Ксиксис, на которых не незапамятных времен обители племена темнокожих воинов-людей, а также дворфы и эльфы, которые во времена до Великого Катаклизма частенько отражали набеги имперцев. Однако в одном из подобных рейдов, случившемся за сотню лет до Катаклизма, армии Урсанской Империи возглавил сын одного из бедных дворян, Аклан'дор; один за другим, захватил он оплоты племен Ксиксиса, и в каждом оставил военный гарнизон, дабы обеспечить повиновение воинов. В империи его чествовали как героя, хоть в ходе сей завоевательной кампании потерял он практически всю свою армию. Однако после Великого Катаклизма миряне Ксиксиса вернулись к своему предвечному укладу бытия.

Что же до обитавших на Аксеоте эльфов, то они всегда держались обособленно от иных рас и исправно платили дань Империи, лишь бы та оставила их в покое. Поговаривали, что явились они из иного мира, уничтоженного в конфликте неких вселенских сил. Как ни странно, эльфы являлись одной из немногих этнических групп, что не противились вливанию в Урсанскую Империю. Скорее даже наоборот... Королевство их именовалось Этендар и располагалось к югу от башни Верхоффина. Всего было известно о существовании тринадцати эльфийских кланов, каждый из которых делился в свою очередь на подкланы, именуемые сили. Ходили также слухи и о четырнадцатом, исчезнувшем клане - А'Рикдуне. Многочисленные записи касательно истории эльфийской нации, сделанные на особой бумаге - куни, хранились в центральном поселении, называемом Ат'ранн, что означает "утопия". Если верить древним картам, город этот находился на 400 лиг южнее от башни вызвавшего Катаклизм чародея, и сегодня, по всей видимости, находится на дне моря Верхоффина. После разрушения Этендара в хаосе Катаклизма эльфийские кланы разбрелись по миру, уединяясь в лесных чащобах, основывая друидические ордена. Некоторые осели в Иранисе, иные основали в западных пределах северного континента королевство Арбор'ал.

Из всех регионов, пострадавших от Катаклизма, Чедиану досталось меньше всего. И, как следствие, именно сюда устремились беженцы из иных областей Риша, где заклинание Верхоффина выжгло все живое, сделав земли непригодными для обитания - эльфы, дворфы, люди. Ныне территория Чедиана разделена на шесть регионов, каждый из которых управляеется одним из шести наиболее могущественных кланов этой земли. В основном экономика страны базируется на добыче и обработке металла, назваемого "стихийный тьерад". Этот чудесный материал очень легок в обработке и не имеет сопротивления накладываемым на него чарам. Добывается он однако, лишь в одной-единственной шахте во всем Чедиане, что в Тьергарде. Можно и не говорить, что практически все мощнейшие магические вещи, созданные за пять веков, прошедших со времени Катаклизма, несут в своей основе именно стихийный тьерад.

Разумеется, учитывая потрясающие свойства металла, на почве владения им нередко разгорались конфликты, перераставшие порой в полномасштабные войны. Первые столкновения, имевшие место в 112 - 200 годах ПК (После Катаклизма, положившего начало новому летоисчислению), разразились между враждующими вождями селений Тьергарда. Как следствие, слабые пали, а из сильных возвысился один - Бьярнус Могучий, объединивший тьергардские кланы в один и основавший город Тьергард (названный так из-за металла, здесь добывающегося). Так родился Тьергардский Клан Чедиана и мир пришел на землю... но лишь до 238 года, когда Бьярнус отправился в мир иной.

Тогда, в 238 году, новый ярл Тьергарда - Хридмир Строхэндс, отправился в Тронхейм, дабы впервые встретиться с девушкой, что впоследствии должна будет стать его супругой. Прибыв на место, ярл решил скоротать время за игрой в кости со старшим братом невесты - Хафгримом; двое поспорили и Хридмир прикончил несостоявшегося родственника прямо за игральным столом, после чего ничтоже сумняшеся отбыл восвояси. В гневе отец Хафгрима - Дайн Фасольтсин - запросил с Тьергарда 2000 фунтов стихийного тьерада в качестве компенсации за смерть сына. Естественно, Хридмиром он был послан куда подальше, после чего последовало вторжение войск Дайна в Тьергард. Тридцать дней длилась осада, и в конце концов город пал. Сам Хридмир бежал, а воины Тронхейма грабили город и жгли дома. Так продолжалось два дня, пока не подоспела армия Оды, сестры Хридмира, и не вышибла захватчиков, прогнав из обратно в Тронхйм и осадив вотчину Дайна. Последний счел за лучшее откупиться от Оды, после чего осада была снята.

Впоследствии между Тьергардом и Тронхеймом вспыхивало еще три конфликта и по крайней мере дважды в Тронхейм врывались войска противника. Внук Дайна Лейп принудил Тьергард подписать мирный договор, действовавший вплоть до 404 г.

Тронхейм был не единственным кланом, положившим глаз на стихийный тьерад: в 350 г. в Тьергард вторглись войска Фросгарда под предводительством Олафа Жирного. Последний прямо помешался на идее захвата всего Чедиана; владея волшебным мечом Йоргамешем, Олаф вбил себе в голову, что никто не сможет одолеть его, пока оружие находится поблизости. И пока войска Фросгарда шли в бой против армий Тьергарда, Олаф двигался в гордом одиночестве. Как следствие, он стал жертвой бандитов с большой дороги, которые убили его и забрали меч. Лишившись своего ярла, на следующий день фросгардская армия была наголову разбита, а немногочисленные выжившие захвачены в плен. Потомки их проживают в Тьергарде и по сей день.

Спустя несколько лет после смерти Олафа Жирного некий воин по имени Стурмфорд принялся собирать войска с целью захвата Тьергарда. Он выдавал себя за потомка Свена Бладэкса - легендарного воина, не знавшего поражений. Проведя несколько неудачных попыток атаки Тьергарда с моря, Свен попал в шторм и судно его отправилось ко дну.

Не все войны тех дней происходили на поле брани. Один весьма богатый тьергардский купец по имени Рагнар вздумал просто взять и купить себе ярлство над Тьергардом. Надо сказать, тогдашний ярл - Родерик, был весьма жалкой личностью. наслаждающейся лишь своим высоким положением и откровенно плевавший на своих подчиненных. Рагнар же использовал средства, вырученные им с продаж стихийного тьерада, на подкуп приближенных к ярлу советников. К сожалению, один из них явил Родерику план купца во всей его красе, и последний закончил свои дни весьма и весьма скоро.

Когда в 400 г. ярл Тронхейма Лейп вынудил Тьергард подписать мирный договор, он потребовал также ежегодную дань в качестве 1000 фунтов стихийного тьерада. К тому времени природные запасы металла значительно поистощились и добываемого рудокопами количества едва хватало на покрытие установленной Тронхеймом дани. К 404 г. терпение тьергардцев лопнуло. Последние, предводительствуемые Гейтлифом Стронгпиком, избавились от своего слабого ярла, поставив на эту должность своего лидера. И первым делом новоявленный ярл Гейтлиф отправил сообщение в Тронхейм, в котором ставил Лейпа перед фактом прекращения поставок тьерада его кланом. Как и ожидалось, Тронхейм ответил вторжением. Гейтлиф, конечно же, предвидел столь очевидный ход, и, используя подземные тоннели для передвижений своих отрядов, навязал войскам Лейпа партизанскую войну, нанося удары и мгновенно отводя свои отряды обратно в подземелья. Год спустя сильно поредевшая армия Тронхейма покинула Тьергард.

Сражения между этими двумя кланами продолжались еще четырнадцать лет, вплоть до 418 г. ПК, когда они резко прекратились. Ходят слухи, что это связано с обвалом лавины на единственный горный проход, разделяющий Тронхейм и Тьергард, посему ведение боевых действий представлялось весьма сложной задачей. В последующее столетие сии две державы стали близкими союзницами. Несколько тронхеймских ярлов женились на представительницах правящей семьи Тьергарда, и наоборот. Казалось, ничто не может разрушить установившийся мир...

Но неожиданная Расплата, случившаяся на далеком Энроте, разорвала множество Нитей Судьбы, и Росчерк оной отразится и на Аксеоте. Ибо именно здесь открылись порталы, через которые в новый мир ступили избежавшие адского пламени Армагеддона энротцы. В большинстве своем поселенцы сии оказались на девственных землях Ираниса, однако некоторых забросило и на Риш.

Возводятся новые королевства, вспыхивают новые конфликты и близятся, близятся предначертанные на заре времен Сумерки Богов...

История наша начинается в 521 г. ПК, когда группа чедианских искателей приключений погрузилась на судно да отправилась к берегам Мендоссуса в надежде поживиться чем-либо в прибрежных поселениях соседней державы. Надо заметить, предыдущей рейд чедианских пиратов на Мендоссус не увенчался успехом, и потерпели они сокрушительное поражение в сражении у Фарндейла, столичного града, после чего в те воды захаживать зареклись. Однако некоторые не учатся на чужих ошибках, и таковыми стали наши герои.

Путь их пролегал неподалеку от Острова Пепла, того самого, где и посейчас возносились руины приснопамятной башни Верхоффина. Обычно мореплаватели старались избегать этих вод и, как оказалось, не зря: внезапно налетевший шторм в щепки разбил судно чедианцев о прибрежные скалы, из членов команды спаслись лишь четверо.

На Острове герои повстречали провидицу-троллиху Ирсу, которая незнамо из каких соображений нарекла их будущими Спасителями Чедиана, ежели, конечно, бравая команда соизволит следовать означенной ей судьбе. Кроме того, Ирса рассказала о том, в западном государстве Белдонии объявился человек по имени Тамур Ленг, являющийся - по его собственным словам - одиннадцатым потомком Джевара Бастарда, незаконнорожденного сына Императора Трандиса. Незадолго перед Катаклизмом, спровоцированным его папашей, Джевар бежал в провинцию Белдонию, практически не пострадавшую в последовавшей катастрофе, и, как следствие, род его продолжился. И вот теперь дальний потомок его, собрав огромную армию, движется на восток, явно намереваясь подчинить себе всю территорию Риша и возродить из пепла славную Империю. А скоро он достигнет и Чедиана... Навряд ли раздробленные кланы оного смогут дать достойный отпор орде Белдонии, а посему задачу их объединения провидица возложила на плечи четверки забредших к ней героев.

Около кишащих нежитью руин башни Верхоффина героям повстречался некий человек, представившийся как Форад Дарр. Услышав о миссии, возложенной на чедианцев Ирсой, он преисполнился благими намерениями и возжелал немедля присоединиться к к отряду ради благоденствия всего прогрессивного населения Чедиана. На вопросы, как он, собственно, оказался на этом острове и ради чего проявлет столь слащавое самопожертвование, Форад предпочитал дипломатично отмалчиваться.

Отыскав на Острове Пепла плохонькую лодчонку, искатели приключений отправились к близлежащим землям, принадлежащим Стурмфорду, одному из шести кланов Чедиана. Как и предполагалось, лидеры кланов оказались не столь дальновидны, чтобы сходу дать согласие на сомнительный альянс, тем более что и своих проблем у них хватало. Большую часть их правители с радостью переложили на плечи вовремя подвернувшихся героев. Ярл Стурмфорда Бьянрф Торвальдсен возжелал, дабы те очистили от импов форт Анскрам, стоящий на границе с землями враждебно настроенного клана Дрангхейм, а также походу вызволили одного из его полководцев, по недомыслию угодившего в темницу Сигмунда, ярла Дрангхейма. Что же до последнего, то тот ценою своего присоединения к альянсу поставил снятие защит вышепомянутого форта Анскрама, дабы его воины смогли занять оплот быстрее сил Стурмфорда, а также нахождение в близлежащем подземелье - Бездне Мертвецов - артефакта под названием Королевская Корона, что позволит ему сохранить свое положение ярла Дрангхейма, легитимность которого давно уже стояла под угрозой.

В процессе исследования Дрангхейма герои обнаружили слегка свихнувшегося малого, именовавшего себя Николаем Айронфистом. Как тот пережил Расплату, уничтожившую его родной мир, и как оказался здесь, не ведал и сам принц Энрота. Последним, что он помнил, был замок Айронфист, рушащийся у него на глазах, а после Николай очнулся уже в Аксеоте. События тех страшных часов повредили разум наследного сюзерена, породив в нем манию преследования и ужас перед неминуемым пришествием криган и в этот мир...

Ярл третьего клана - Губерланда - Маркель, озаботил героев интеллектуальным состязанием с Умным Ваней, затейником на местной ярмарке, а затем отправил изымать Книгу Правил ведения боя из военной академии Та'Сар, что размещалась в Линдисфарне, небольшом монашеском поселении Фрамона, соседней державы, чьи земли простирались к западу от Чедиана. В Тьергарде - самом могущественном из всех шести кланов страны, герои предстали пред очами ярла Свена Форкбирда, у которого по традиции нашлась парочка проблем, требующих неотложного решения: во-первых, правитель повелел доставить ему Тьерад - первый в истории волшебный артефакт, созданный его предками из стихийного тьерада и ныне хранящийся в монастыре Линдисфарна; во-вторых - отправил героев в тьерадодобывающую шахту, из которой некоторое время назад внезапно полностью прекратились поставки металла, выяснять корень тамошних проблем.

А оных было хоть отбавляй; рудник, безусловно, видал и лучшие времена. Частые обвалы горных пород да местные троглодиты только и делали, что отравляли жизнь дворфам-рудокопам. А в довершение всех бед из строя вышла тьерадоочистительная машина... Нашим героям пришлось немало потрудиться над ее починкой, заручившись помощью мастеров-дворфов из Тьергарда. Помимо всего прочего, исследуя мрачные подземные катакомбы, раскинувшиеся под землями Тьергарда, они пробили проход в древнюю пещеру, где коротала часы отмеренной ей вечности демонесса-суккуб по имени Эбора. Произнеся слова благодарности за своевременное освобождение, дьявольское отродье покинуло место своего заточения, отправившись в мир... Разумеется, об этом последнем происшествии герои сочли за лучшее умолчать, докладывая Свену Форкбирду о восстановлении ими режима работы шахты.

Тронхейм, самый западный из кланов Чедиана, уже готовился отразить натиск орды Белдонии и вовсю мобилизовал воинские силы. Правительница его - Кира Хладнокровная, велела героям расчистить горный проход, связующий Тронхейм с Тьергардом и заброшенный порядка века назад. Кроме того, девушка была весьма озабочена появлением в ее городе культистов Гуся (как оказалось, домашней птахи небожителей, скрашивающей их одинокое существование в Зале Богов), только и делающих, что мутящих воду и сводящих на нет мораль тронхеймцев. Нашим искателям приключений довольно скоро удалось спровадить фанатиков, намекнув им, что истинные последователи ждут откровений в ином месте, но уж никак не в Тронхейме. В итоге от Киры было получено согласие на вступление альянс кланов Чедиана, а герои отправлялись в земли Фросгарда, последнего еще не посещенного ими клана. На головы Триигвы Равенлокса - ярла этих северных заснеженных земель, и его людей свалилось множество бед, начиная ото льда, сковавшего гавань Фросгарда и пресекающего возможности торговли с иными кланами, и заканчивая объявившимся морозным гигантом, поселившимся в старом форте неподалеку от поселения и время от времени питающимся честными фросгардцами. Разбираться с сими невзгодами пришлось понятно кому...

Но теперь, когда, казалось, согласие на альянс было получено от лидеров всех шести кланов и требовалось лишь объединить их армии да выставить оные против Тамура Ленга, Дрангхейму и Стурмфорду вздумалось припомнить старые дрязги да развязать новый конфликт. Герои, взбешенные тем, что какие-то два недалеких ярла ставят под угрозу все с таким трудом достигнутое ими, отправились в две вышеозначенные провинции, где настоятельно порекомендовали правителям прекратить боевые действия пред лицом внешней угрозы. Затем с помощью Киры Хладнокровной был быстренько состряпан мирный договор, который воинствующие ярлы, скрепя сердце, подписали.

В течение последующих двух недель лидеры кланов Чедиана прибыли в Тронхейм для проведения военного совета, на котором предполагалось обсудить стратегию отражения скорого удара Белдонии. Маркель, ярл Губерланда, сразу же принялся цитировать достаточно бестолковую Книгу Правил, доставленную ему ранее героями, категорично навязывать свое мнение иным клановым лидером и в итоге удостоился удара в живот мечом, нанесенного Кирой Хладнокровной. Теперь можно было держать совет по существу, отложив на потом вопрос о назначении в Губерланд нового ярла на место покойного Маркеля.

И тут, в самый неподходящий момент, а зал телепортировалась троллиха Ирса, немедленно отправив героев на новое задание: выигрывать приз - надувного динозаврика - в цирке, что раскинулся в Тьергарде, дабы потом вручить его в подарок своей дочери Бигги. Не дав возмущенным подобной наглостью искателям приключений вставить и слова, Ирса выставила их за дверь, предварительно посоветовав оставить на совете Форада Дарра, все это время путешествовавшего вместе с ними.

Выполнив задание настырной троллихи и вернувшись в Тронхейм, герои не застали там ровным счетом никого из ярлов. По словам дворцового охранника, Форад Дарр заявил, что ему известно, где находится лагерь армии Белдонии, и объединенные войска Чедиана двинулись туда, куда указал этот человек - в Йорвик, провинцию Фрамона. Через подземный тоннель герои как можно скорее последовали за ними. Но все же странно... за все время пути Форад ни разу не упомянул о том, что ему действительно что-либо известно о войсках Тамура Ленга. В конце концов, кто же он такой, этот таинственный человек, чуть ли не силой увязавшийся за героями на Острове Пепла?..

Лишь покинув тоннели, герои лицезрели поле, усыпанное телами павших чедианцев, где наряду с простыми воителями покоились пронзенные стрелами ярлы. Смертельно раненый, Свен Форкбирд открыл героям истинную личину Форада Дарра, заведшего все войско в ловушку, расставленную Тамуром Ленгом. Как оказалось, этот малый с самого начала оставался верен лишь лидеру Белдонии и теперь план его целиком и полностью увенчался успехом: Чедиан остался как без лидеров, так и без воителей, способных дать отпор надвигающимся силам Белдонии. Казалось, не оставалось никакой надежды... кроме, разве что, самим отправиться в Арсленгард - небесный город, где обитают божества Аксеота, и молить оных вернуть павших чедианцев в смертный мир. Как это сделать? Достаточно просто: всего лишь покончить с собой. Пожелав друг другу легкой смерти, искатели приключений сиганули со скалы...

...однако в Арсленгард их не допустили. Хандл, Бог Порядка, и слышать не хотел, чтобы некие безвестные чедианцы тревожили покой Крона своими мелочными проблемами, но когда герои процитировали Ирсу о том, что "им самой судьбой предназначено остановить Тамура Ленга", то засомневался и отправил их в подземелье, где обитали три всеведающие Вирды - созидательницы Камней Судеб, ибо если герои воистину отмечены печатью провидения, то Вирдам об этом, вне всякого сомнения, известно. Напоследок Хандл велел героям взять у Вирд "Предначертание Судьбы", лишь узрев которое, он пропустит их в Арсленгард.

Встреченная героями Вирда Настоящего - Игрид - заверила их, что действительно существует Предначертание Судьбы с их именами, но чтобы получить его, героям придется сделать кое-что для нее лично. Интересно, в этом мире остались личности, которые окажут помощь нуждающимся безвозмездно?.. А задание Игрид состояло в нахождении Камня Порядка, упавшего из Арсленгарда на землю грешную и затерявшегося где-то в Губерланде. После чего героям Чедиана надлежит до поры до времени спрятать найденную реликвию в руинах башни Верхоффина, что на Острове Пепла. Артефакт отыскался довольно скоро у одного малого на ярмарке и, как только был установлен на алтарь в башне Верхоффина, пред героями явилось Предначертание Судьбы, в котором подтверждался факт их предназначения в прекращении завоевательного похода Тамура Ленга.

Второй раз искателям приключений пришлось сознательно сводить счеты с жизнью и в этот раз Хандл пропустил их в Арсленгард. В тутошних банях герои узрели ту самую демонессу Эбору, кою нечаянно освободили в руднике Тьергарда; на всякий случай оттуда ее выкурили, дабы не навлечь на себя гнев Крона - главы пантеона. Войдя в Зал Божеств, чедианцы узрели как оного, так и иных двух небожителей - Фре и Скрелоса. Последний заявил героям, что тот, кто желает освободиться от Посмертия, должен зажечь шесть Огней Покаяния, и предложил им сделать это за всех тех воинов, что полегли в Йорвике. Ведь, отчасти, вина за то побоище лежала и на них...

По выполнении героями поручения Скрелоса армия Чедиана была возрождена в полном составе и, предводительствуемая Свеном Форкбирдом, отправилась по следам белдонианцев в Фросгард, где и нанесла им сокрушительное поражение. Многие воины Тамура Ленга в ужасе бежали с поля брани, видя перед собой вернувшихся с того света воителей. Здесь-то четверке искателей приключений и выпал шанс поквитаться с Форадом Дарром, коему Ленг уже прочил титул Короля Чедиана. Перешагнув через труп предателя, герои оказались лицом к лицу с человеком, ответственным за всю резню, учиненную на Рише - Тамуром Ленгом. Но по словам оного выходило, что он также бывал в Арсленгарде у Игрид и та снабдила его Предначертанием Судьбы в котором ясно значилось, что ему от роду написано развязать войну в объединении Риша в единую Империю. Этого герои никак не ожидали... и тут их достиг призыв Крона, требующего явки их вкупе с Ленгом к нему в Зал Богов.

Похоже, суицид входит у них в привычку. Третий раз наложив на себя руки, пятерка призванных Кроном вознеслась в Арсленгард. Последний внимательно рассмотрел оба противоречащих друг другу Предначертания, после чего заявил, что ни одно из них не соответствует истине и является ничем иным, как работой Ньяма, вредоносного бога... Да, и у всевышних существуют свои закулисные игры... По преданиям, именно с Ньямом Крону придется схватиться в Судный День Аксеота. Но до тех времен еще, быть может, целая вечность, а выходки забавляющегося Ньяма главе пантеона уже порядком поднадоели. Посему он и приказал пятерке стоящих перед ними героев упрятать сие божество в Гробницу Тысячи Ужасов... Не ведали герои, что знал Крон истинное Предназначение Судьбы, начертанное Вирдами, и, согласно оному, Ньяма суждено заточить лишь героям и Тамуру Ленгу, действующими сообща. Некоторые из советников Ленга находились под влиянием Крона, и последний посредством их способствовал воплощению в жизнь завоевательных замыслов полководца, дабы пути того и искателей приключений пересеклись как можно скорее.

Наведавшись в арсленгардское жилище Ньяма, искатели приключений обнаружили дневник (да-да, и божествам не чуждо ничто человеческое...), в котором Ньям писал, что именно он являлся героям в образах Ирсы и Игрид, дабы направлять их по заведомо ложным путям. Кроме того, бог бахвалился, что усилиями своими спровоцировал конфликт Белдонии и Чедиана лишь затем, чтобы о факте этом прознал Крон. Наверняка бы тот последовал за Ньямом в Гробницу Тысячи Ужасов, в которой тот вознамерился скрыться. Вызвав Бога Могущества на поединок в центральном чертоге гробницы, Ньям собирался заточить того в Морозной Оболочке, после чего занять освободившееся место главы пантеона, не отказав себе в удовольствии взять в жены Фре.

Как водится, в самый неподходящий момент на сцене появился сам зловредный бог. Преследуя героев по улицам Арсленгарда, он вслед за ними углубился в Гробницу Тысячи Ужасов, где и попался в расставленную чедианцами ловушку: используя древнее волшебное устройство, те поместили Ньяма в Морозную Оболочку, лишив его возможности двигаться и каким-либо образом влиять на мир смертных.

По возвращении искателей приключений - ныне нареченных Легендарными Героями - в Зал Богов, Крон вручил им их истинное Предначертание Судьбы, что состояло в пленении Ньяма Зловредного в Гробнице Тысячи Ужасов. Что ж, в этом-то они преуспели...

У себя на родине четверка чедианцев стала воистину легендарной и удостоилась чести войти в сказания, немедля сложенные скальдами. Объединенная их усилиями нация двигалась к процветанию...

Любовь... Поистине страшная сила, обладающая способностью созидания и разрушения; именно она лежит в основе тех недавних событий, ввергнувших эльфийскую нацию Аранорна в кровопролитную гражданскую войну, завершившуюся трагично для всех ее участников. Конфликт, не оставивший равнодушным ни одного эльфа, пришедшего на земли Ираниса после гибели АвЛи. И долго еще менестрели Аранорна будут воспевать в своих сказаниях двоих ярчайших детей эльфийского народа - Шеру и Элвина.

Когда Шера впервые появилась при дворе Аранорна, все взоры обратились лишь на нее, ибо девушка сия была воистину прекрасна: ее волосы, ниспадавшие до талии, переливались золотым огнем, а огромные голубые глаза, казалось, глядя на тебя, проникали прямо в душу.

Элвина Шера пленила с первого взгляда, и не только своей ослепительной красотой: вдобавок ко всему, девушка отличалась недюжинным умом и скромностью, что нечасто встретишь в ветренных юных эльфийках. Элвин танцевал с нею более двух часов кряду той ночью и довольно скоро осознал, что всем сердцем влюблен в это очаровательное создание. Так все началось...

Вскоре наметился корабельный вояж вдоль побережья Аранорна, в котором Шера пригласила принять участие и Элвина. Последний с радостью согласился; единственным, кто смущал его в этом предприятии, был Грамин, отец Шеры. Лидер всей экспедиции, Грамин собирался нанести визит в каждый из пребрежных портов, дабы в процессе переговоров с тамошними лидерами укрепить их отношения с Аранорном, а если представится возможность, то подвести их под полный контроль молодой эльфийской нации. И этот эльф был единственным, кто по ему одному ведомым причинам противился растущей любви между Шерой и Элвином. К счастью, помешать им он был не в силах.

Это случилось на восьмую ночь плавания, когда эльфийский корабль был атакован пиратами. В мгновение ока ночь обратилась в хаос, аранорские моряки гибли повсеместно. К счастью, Элвину удалось сохранить голову на плечах: обходя стороной сражающихся, он увлек Шеру к спасательной шлюпке, после чего перерезал веревки, удерживающие ее подле судна. Во тьме ночи никто не заметил отплытия двух влюбленных. Шера рыдала на плече Элвина, ибо участь отца так и осталось для нее загадкой. Пощадили ли его пираты?.. Быть может, сего она никогда и не узнает.

Вскоре лодчонку прибило к берегу; ближайшее эльфийское поселение - городок под названием Прыжок Дельфина, находилось всего в нескольких днях пути. Элвин справедливо рассудил, что если отец Шеры выжил, то по логике будет поджидать свою дочь именно в том городе. И двое отправились дорогу... Путь их лежал через территории, облюбованные как бандитами с большой дороги, так и пиратами, посему Элвин с помощью своих способностей друида призвал лесных тварей - волков и фей, дабы те сопровождали и оберегали их в пути.

У врат Прыжка Дельфина пару уже поджидал Грамин. Он холодно поблагодарив Элвина за спасение дочери, предложил молодым людям отдохнуть и привести себя в порядок после долгих дней путешествия по дикоземью...

Прошло несколько недель; экспедиция давно уж вернулась в Эльфийский Двор. Шера и Элвин проводили вместе все свободное время, танцуя под сенью столетних древ в садах и лесах Аранорна. Влюбленные не подозревали, что за ними давно уж наблюдает пара злобно прищуренных глаз. Лорд Харк, эльфийский вельможа и бывший офицер Лесной Стражи, наиболее вероятный претендент на трон Аранорна; он отказался последовать за Джелу в финальном сражении того с ратями Килгора, и, предотвращая панику среди населения, вывел множество эльфов в спасительные порталы. И теперь лорд Харк никак не мог поверить, что прекрасная Шера может (и смеет!) предпочесть ему некого безвестного друида! Он видел, как эти двое смотрели друг на друга, как улыбались при встречах... Харк твердо верил, что цель Элвина заключалась лишь в обольщении Шеры, посему от него надлежало избавиться. Лорд Харк с удовольствием вызвал бы наглого друида на дуэль, но Эльфийский Двор ныне косо смотрел на подобные "развлечения".

Значит, не оставалось ничего другого, как попытаться очернить Элвина в глазах девушки, раскрыть его истинную, с точки зрения Харка, сущность - самовлюбленного труса.

И на следующем совете Эльфийского Двора лорд Харк приказал Элвину отправляться заключать союз от имени Аранорна с мудрыми белыми тиграми. Таковые попытки предпринимались уже три раза и ни одна из них не увенчалась успехом - посланники были найдены мертвыми. Хитроумный лорд полагал, что и Элвин не сумеет избежать подобной участи. Последний, конечно же, пришел в крайнее изумление, услышав о возложенной на него "чести" и хотел было отказаться, но затем узрел в толпе напряженное лицо Шеры... Он, друид, никогда не сражался ни за АвЛи, на за Аранорн. Так вправе ли он отказываться от миссии, направленной на усиление своей державы?...

Так судьба занесла Элвина в глухой уголок Аранорна. Практически сразу же герою повстречался пригорюнившийся тигр, поведавший о том, что забредшая в регион община троллей безжалостно истребляет его сородичей. Элвин справедливо рассудил, что решение сей проблемы может оказаться для тигров тем самым стимулом, что необходим для заключения ими альянса с эльфами Аранорна. Не придумав ничего лучше, как учинить тотальный геноцид популяции троллей, друид принялся за дело... Тигры, почуяв надежду, сплотились за Элвином, сопровождаемые иным лесным зверьем, и вскоре грязная работа была доведена до логического завершения - во всей округе не осталось ни единого живого тролля.

Но, как оказалось, сим проблемы белых тигров не исчерпывались - тролли были для них всего лишь "неудобством", а настоящая беда крылась в том, что вот уже три года в их стае не рождалось ни одного живого детеныша. Наиболее мудрые животные полагали, что некая злая сила убивает их прямо в чревах матерей. И Элвин спустился в глубокое подземелье, расположенное неподалеку; запах смерти и разложения, исходящий оттуда, убеждал эльфа, что он находится на правильном пути. Как и предполагалось, пещеры эти избрал своим логовом могущественный некромант, волшебством вытягивая души детенышей и используя их для своих мерзких нужд. Небольшая армия лесных созданий под началом Элвина, исполнившись праведного гнева, просто разорвала некроманта на части, ровно как и всю ту нежить, что оскверняла своим присутствием подземные залы. После чего благодарные белые тигры с радостью согласились на предложенный союз с эльфами Аранорна; Элвин же отбыл обратно в Эльфийский Двор, дабы доложить об успехе своей миссии.

Время шло; любовь Элвина и Шеры становилась все сильнее. Однако Грамин, отец ее, наотрез отказывался давать согласие на брак дочери с простым друидом. Элвин находился в полной растерянности: почему Грамин так яростно ненавидит его?.. И вот однажды отчаявшемуся юноше нанес визит никто иной, как лорд Харк. Вел себя последний исключительно дружелюбно, и предложил Элвину следующее решение проблемы. По словам Харка, эльфийский Король, отправляясь на войну с Килгором, доверил Грамину свой Лук, символ королевской власти в АвЛи. Грамин же захватил артефакт с собой в Аксеот, однако умудрился потерять его в лесах Аранорна. И, говорил лорд Харк, почему бы Элвину не отыскать Лук, и тем самым не осчастливить бедного Грамина?

Истории этой не поверил бы даже ребенок, но находящийся в полном отчаянии Элвин ухватился за нее, как за спасительную соломинку. Лорд Харк выделил ему отряд своих лучников и те сопроводили друида в регион, где, по их словам, и находится потерянный Лук. И лишь только отряд прибыл на место, замысел Харка открылся во всей своей красе. У лучников был приказ покончить с Элвином раз и навсегда, однако эльфы не решились обаграть руки кровью друида, посему приказали ему до конца жизни остаться в той небольшой долине, куда он был доставлен, и выходы из которой они зорко охраняли. Что же до артефакта... эльфы просветили Элвина, что Лук находится в целости и сохранности в Аранорне, и будет вручен тому, кто окажется избран новым Королем.

Прозревший Элвин готов был рвать на себе волосы. Так глупо попасться!.. Грамин и Харк всегда были закадычными друзьями; наверняка лорд всячески очернял Элвина в глазах родителя Шеры, именно этим и объясняется отношение последнего к нему. И теперь, когда Элвин пленен в этом девственном лесу, лорд Харк все всякого сомнения получит одобрение Грамина и возьмет Шеру в жены... Молодой друид был вне себя от ярости.

Пропустив мимо ушей угрозы воинов Харка, Элвин покинул отведенную ему долину с твердым намерением добраться до Эльфийского Двора и изобличить коварного лорда перед старейшинами. Оказавшиеся неподалеку белые тигры расправились с оставленной Харком охраной и теперь ничто не препятствовало возвращению друида. Но Харк предвидел и такой вариант развития событий; спустя несколько дней после своего освобождения Элвин, проходя через небольшое эльфийское поселение, узнал, что Шера - его Шера! - и лорд Харк сочетаются законным браком, а он - Элвин - объявлен Двором вне закона как личность, ответственная за гибель в долине эльфийских воинов. Казалось бы, полное крушение всяческих надежд сломимо бы любого, но друид в последнее время уже привык к тому, что все обстоятельства складывались против него. Но Шера... как она могла?..

Элвин припомнил старую сказку о возможности создания артефакта под названием Зеркало Истинной Любви. Быть может, именно этот шанс дает ему судьба в надежде спасти Шеру и сохранить их любовь. Создание Зеркала должно развеять те заклинания, которые наложил на девушку лорд Харк... ежели, конечно, наложил.

И вот артефакт сотворен. Нельзя сказать, что Элвину он дастался слишком легко. Местный алхимик заломил за него огромное количество золота и алмазов, и друиду пришлось немало потрудиться, прочесывая местность в поисках шахт, где добывались вышеозначенные ресурсы. Тем не менее, теперь Зеркало находилось в его руках и полный решимости Элвин пересек границы владений лорда Харка. Он ни на мгновение не забывал, что в глазах Эльфийского Двора он - преступник, подлежащий немедленному пленению. И лишь один эльф мог доказать его невиновность: Мириласс, предводитель тех самых лучников, что по приказу Харка доставили Элвина в долину. Лесные создания донесли друиду, что искомый им субъект находится здесь, в землях Харка; здесь же находилась и Шера.

Происходящее грозило внести раскол в эльфийскую нацию Аранорна: Совет Старейшин, отправившись самолично к "мятежному" Элвину, внимательно выслушал его точку зрения; друид обещал, что как только он докажет виновность Харка, сразу же отдаст себя в руки правосудия, хотя никакой вины за собой не несет; Эльфийский Двор же занял куда более радикальную позицию - всеми силами и средствами он поддерживал лорда Харка.

Отыскав Мириласса, Элвин убедил того отправить письмо во Двор, в котором бы раскрывался весь грязный план эльфийского вельможи по устранению противника. Послание было получено и лорда Харка призвали ко Двору для объяснений. Почувствовав нависшую над ним угрозу, последний с наиболее лояльными войсками скрылся в лесах, тем самым фактически подтвердив выдвинутые против него обвинения.

Дальнейшее действо целиком и полностью соответствовало замыслам Элвина: с боем взяв поместье Харка, друид обнаружил там несчастную Шеру, все еще находящуюся под действием очаровывающего заклинания лорда. Зеркало Истинной Любви, к счастью, оправдало свое предназначение, заклинание было разрушено и двое наконец воссоединились после столь долгой разлуки.

Однако это оказался далеко не конец.

После возращения Элвина и Шеры в Эльфийский Двор лорд Харк был объявлен вне закона, но Совет Старейшин недооценил верность Лесной Стражи своему бывшему предводителю. Элитные войска эльфийских лучников перешли на сторону последнего и вскоре лорд Харк обладал мощью не меньшей, а может, и большей, нежели объединенные силы всего Аранорна. В течение последующих трех месяцев он захватил большую часть территории королевства и противостоящие ему эльфы впали в глубокое отчаяние.

Теперь им требовался новый сильный лидер, коему по силам оказалось бы прекратить разразившуюся гражданскую войну. Не мудрствуя лукаво, Элвина нарекли эльфийским Королем; в былые времена он просто уклонился бы от ответственности, но только не теперь. Не теперь, когда его народ столкнулся со страшнейшей угрозой со времен Расплаты.

Шера, надо сказать, сильно изменилась за последнее время. Она все не могла простить себе то, что долгие месяцы делила ложе с лордом Харком, даже находясь под действием его заклинания. Элвин надеялся, что устранение оного вельможи поможет его возлюбленной вновь обрести душевный покой. Оставив Шеру на попечительство Совета Старейшин, эльфийский Король начал очередную - и, как он надеялся, - последнюю военную кампанию в этой гражданской войне.

Это были воистину страшные месяцы, полные боли и крови. Сотни воинов обоих лагерей гибли ежедневно. Но в конце концов упорство, и, быть может, безмерная удача Элвина помогли сломить тактический гений Харка. Последний оказался пленен и в сопровождении верных белых тигров доставлен к Королю. Даже проиграв войну, эльфийский лорд не потерял присутствия духа и сейчас смело глядел в глаза судьбе. Что же до Элвина... хладнокровное убийство всегда претило друиду, посему Харку была дарована жизнь.

Война закончилась. Элвин наконец-то сумел соединиться со своей Шерой и нация Аранорна наслаждалась долгожданным миром. Харк же оставался в заключении в собственном поместье. И многие сомневались, верно ли поступил Король, сохранив ему жизнь - в стране и сейчас находились личности, симпатизировавшие бывшему вельможе Эльфийского Двора, несмотря на его недостойные деяния. И пока тот жив, над Аранорном будет нависать скрытая угроза новой гражданской войны. Суждено ли ей разразиться? Время покажет...

Расплата погрузила в хаос не только мир, но и изучение магии. Многие библиотеки заклинаний в Эратии были уничтожены до того, как содержащиеся там знания успели спасти. Многие маги, которые попытались собрать свои книги, не успели покинуть обреченный мир. Знания, копившиеся веками, были утрачены безвозвратно. А попытка собрать и переписать все утерянные заклинания, воспользовавшись помощью магов, которые их помнят, была встречена безо всякого восторга, ведь мало кто из владельцев магических знаний расстанется с ними ради общего блага, так что процесс обретения новой магии шел медленно, и на смену старой волшбе пришли новые теории, сомнения в прежних методах, свежие идеи.

Амбициозная чародейка Женевьева Сеймур, считавшая, что процесс обретения новых магических знаний на девственных и полных тайн землях континента Иранис идет донельзя медленно, обратила взор взор свой на загадочные Расколотые острова. Кто-то говорил, что прежде они были единым целым, а раскололись во время великой войны, ведомой богами. Иные утверждали, что те спустились со звезд на небесном корабле, но оный упал слишком быстро, расколов землю. Неважно, какая из версий истинна, очевидное другое: Расколотые остров – место чистой, первозданной силы... И если бы кто-то решился на поиск ответов об истинной природе магии, он нашел бы их там. Именно это и намеревалась сделать Женевьева Сеймур.

Не теряя времени даром, чародейка обратилась за помощью к Ферлону – старому знакомому, владельцу торгового судна. Он был обязан ей своей жизнью и кораблем, и хотел вернуть долг. Поэтому, когда Женевьева попросила его о личной встрече, он тут же согласился. Чародейка ступила в каюту Ферлона на борту «Искателя бури», где они могли спокойно поговорить, попивая прекрасное эльфийское вино, сохранившееся в запасах капитана со времен Расплаты.

Женевьева, всегда отличавшаяся прямолинейностью, сразу перешла к делу. «Мне нужен твой корабль, Ферлон», - заявила она. Ферлон вздохнул, окинул собеседницу взглядом. Как жаль, что она прячет свою красоту под грубой мужской одеждой и обрезает волосы выше плеч, подумал он. Она выглядела бы прекрасно в легком платье, обтягивающем ее подтянутую фигуру – возможно, ей пошел бы зеленый цвет. Однако за подобный совет Женевьева могла бы и покалечить, потому Ферлон счел за благо оставить подобные мысли при себе.

«Ты ведь знаешь, Женевьева, что мой корабль всегда к твоим услугам», - отвечал он. – «Это самое малое, что я могу для тебя сделать. К счастью, наши трюмы пусты, да и в другой порт отплывать я пока не намерен. Так что «Искатель бури» в твоем распоряжении. Куда ты хочешь отправиться?» «К Расколотым островам», - прозвучал ответ, и Ферлон поперхнулся вином, напомнив: «За несколько лет, что прошли со времен Расплаты, в тех водах сгинуло не меньше десятка кораблей». «Я в курсе», - коротко кивнула Женевьева. – «И, полагаю, я знаю причину».

Она осушила бокал одним большим глотком, даже не распробовав восхитительного вкуса вина. Затем протянула руку за бутылкой и налила себе еще темно-красного напитка. «А еще я знаю», - продолжала чародейка, - «что нескольким судам удалось вернуться из плавания. Говорят, моряки видели на Расколотых островах следы цивилизации – и признаки использования магии». «Да, они изучали берег с большого расстояния, через подзорную трубу», - произнес Ферлон. – «И не видели ни одного живого существа, лишь следы цивилизации. Мертвой цивилизации! Ни один корабль, приставший к берегам Расколотых островов, не вернулся назад». Капитан знал, что план Женевьевы включает высадку на берег – стало быть, это путешествие в один конец.

«То есть, ты хочешь отказать мне из-за каких-то моряцких предрассудков?» - вкрадчиво осведомилась чародейка. Ферлон медленно пригубил вино, взяв паузу, чтобы оценить ситуацию. Женевьева не отводила взгляд; похоже, она была уверена в том, что капитан ответит отказом, и не верила в удачный исход переговоров. Она уже положила руки на подлокотники кресла, готовясь встать и уйти. «Скажи мне», - проговорил Ферлон, отставив в сторону пустой бокал, - «ради чего я должен рисковать своим кораблем?» Женевьева ухмыльнулась, словно гладиатор, победивший в бою, и сделала еще один глоток вина. «Магия, Ферлон!» - произнесла она. – «Я собираюсь изменить наши представления о магии!»

...Когда двое, сопровождаемые небольшим отрядом наемников и магических существ, отплывали к Расколотым островам, море было на удивление спокойным, но Ферлон не мог отделаться от старой моряцкой поговорки: «Если море сегодня спокойно – не расслабляйся: ты пожалеешь об этом завтра».

Несколько недель спустя на горизонте показался один из островов; капитан отправился к земле в шлюпке вместе с Женевьевой, но высаживаться не собирался. И дело было вовсе не в трусости: Ферлон не хотел оставлять «Искатель бури» без капитана столь опасном месте. Ведь, лишившись судна, они никогда не смогут вернуться назад.

Когда они оказались на мелководье, пара моряков спрыгнула в воду. Они с усилием вытащили шлюпку на песчасный берег, и Ферлон с Женевьевой выбрались на сушу. Капитан передал чародейке походное снаряжение с запасом воды и провианта. «Уверена, что не хочешь, чтобы тебя сопровождали мои люди?» - осведомился Ферлон. – «Так мне было бы гораздо спокойнее». «Нет», - жестко ответила чародейка. – «Я сама могу о себе позаботиться».

Ферлон впервые окинул взглядом берег. С местной растительностью определенно было что-то не так. Она росла так ровно, будто бы ее выращивалис здесь специально. Засадить растениями целый остров слишком сложно, но что еще могло заставить кустарники расти ровными рядами, а цветы – аккуратными квадратами? «Странное место», - заметил он, и отвечала Женевьева: «Если мои догадки верны, то не такое уж и странное». Она закинула мешок на плечо и с улыбкой посмотрела вперед; на лице ее не было и тени страха.

«Ох уж эти таинственные догадки», - вздохнул Ферлон. Все те недели, что они провели в плавании, Женевьева отказалась делиться «догадками», обмолвившись лишь, что старые методы использования магии стали неэффективны и неверны. «Мы ограничиваем магию силами стихий, но это бессмысленно», - заметила она однажды. «Разве?» - удивился Ферлон. – «А мне кажется, это естественно». «Со временем ты поймешь, Ферлон», - обещала чародейка. – «Не стихии управляют магией, а наборот! Магия направляет стихии, а это значит, что должны быть и другие силы – еще не открытые – которые повелевают магией. И я собираюсь отыскать эти силы!»

Женевьева поскакала вперед на лошади, которую матросы доставили на второй шлюпке. Ферлон пожелал ей удачи, но чародейка лишь отмахнулась: в удачу она не верила никогда. Капитан лишь покачал головой: неудивительно, что за глаза Женевьеву часто называли «леди-бык»...

Исследуя остров, который позже назовет Островом Порядка, Женевьева изыскивала позабытые Консерватории – реликты древней цивилизации, постигая остающиеся сокрытыми в них заклинания...

Ферлон же и остальные, остававшиеся на борту «Искателя бури», терпеливо дожидались возвращения чародейки. Минуло несколько недель, но Женевьева так и не вернулась. Хоть они не договаривались о способе связи, Ферлон все же надеялся, что она будет давать знать о себе хотя бы раз в несколько дней. Возможно, она уже погибла, но, зная, Женевьеву, можно предположить, что она попросту забыла о том, что ее ждут. Капитан принял решение: он останется у острова еще месяц, а после – или отправится на поиски чародейки, или проложит курс домой.

...А несколько дней спустя Ферлон, стоя на палубе корабля и наблюдая за грозовыми облаками на горизонте, услышал крики, раздавшиеся с берега. Обернувшись, он увидел моряков, бежавших к шлюпке – это были те, кого он отправил на поиски пресной воды. «Лучников на палубу! Живо!» - прокричал капитан. Через несколько секунд полдесятка моряков с длинными луками стояли по левому борту со стрелами наготове. Искатели воды уже забрались в шлюпку и быстро гребли, сражаясь с прибоем. Присмотревшись, Ферлон недосчитался двоих, и стал изучать берег в подзорную трубу. Но там не было никого и ничего подозрительного.

Когда шлюпка причалила к «Искателю бури», он перегнулся через борт и крикнул: «Эй, там! Что такое? Что у вас случилось?» «Там женщина-змея, капитан!» - закричали моряки хором. Ферлон дождался, пока они поднимутся на борт, затем выбрал самого опытного, увел его в свою каюту и усадил за стол. «А теперь успокойся и расскажи мне все, что произошло», - сказал он, протягивая моряку стакан рома. Тот сделал большой глоток, медленно выдохнул и, похоже, пришел в себя». «Это многорукая женщина-змея, сэр!» - заявил моряк. «Нага?» - уточнил Ферлон, и моряк утвердительно кивнул: «Она самая! Пряталась возле источника, из которого мы набирали воду! Выскочила из кустов и убила Джейкинса и Блейка! И ей еще хватало рук, чтобы отбиваться от всех остальных!» Отпустив моряка, Ферлон плеснул рома себе. Очевидно, с этой тварью нужно что-то делать. Им необходимо добыть пресную воду, или же придется сниматься с якоря... Капитан принял решение: завтра ему предстоит охота на нагу.

На следующее утро Ферлон собрал команду из десяти человек, взяв, в том числе, лучников и двух искателей воды, которые могли бы показать источник, близ коего бросили бочки. Они устремились вглубь острова. Все вокруг тонуло в зелени, но растущие ровно деревья и кустарники образовали естественные просеки, по которым было очень легко передвигаться. Ферлон удивился еще больше, когда они вышли к ручью, у которого погибли его люди. Он был прямым, как стрела, без единого изгиба от начала до конца. «Быть такого не может!» - выдохнул капитан, ведь ни одна река не может течь настолько ровно. Но сколько бы Ферлон не изучал берега ручья, ему не удалось найцти признаков того, что был он рукотворным. Самый что ни на есть обычный ручей.

Ферлон так глубоко задумался над природой ручья, что не услышал приближения наги. Тварь напала на моряков сзади, стремительно прикончив одного из лучников. Люди бросились наутек, но Ферлон выступил вперед, встав на пути наги. «Убейте ее, трусливые псы!» - выкрикнул он.

Ведь это была всего лишь нага. Оставшиеся лучники начали пускать в нее стрелы, остальные же наряду с Ферлоном сосредоточились на отражении ее невероятно быстрых атак. Бой закончился через минуту; нага была мертва. «Наполняйте бочки, и уходим!» - приказал Ферлон. Он бросил взгляд на тело погибшего лучника и тяжело вздохнул. Они уже потеряли троих. Скольким же еще предстоит погибнуть?..

...Минуло еще несколько дней, когда впередсмотрящий, оставившийся на мачте, прокричал: «На берегу кто-то есть!» В подзорную трубу Ферлон увидел, как к лодке, остающейся на берегу, приближается Женевьева. Вид у нее был уставший, но шла она уверенным шагом. Одежда чародейки поизносилась, и, похоже, ей не помешало бы принять ванну... Ферлон наблюдал за тем, как двое моряков, которые всегда несли вахту на берегу, помогли Женевьеве забраться в лодку и погрузили лошадь. Затем шлюпка начала медленно приближаться к «Искателю бури». Капитан начал отдавать приказы: «Свистать всех наверх! Я хочу, чтобы через час мы уже были в пути!»

Чуть позже Женевьева взобралась на борт корабля и села на палубе. «Я бы не отказалась от вина», - заметила она. Ферлон махнул ближайшему матросу, и тот опрометью устремился в трюм. «Итак, что тебе удалось узнать?» - поинтересовался капитан. «Основы всего, Ферлон», - отвечала чародейка. – «И еще теперь я знаю, что не безумна». «Ну, прямо гора с плеч», - усмехнулся Ферлон. – «Отдохни, расскажешь обо всем позже».

...В последующие дни моряки издали изучали Расколотые острова, пока Женевьева работала в своей каюте. Она заканчивала работу над книгой обретенных на острове заклинаний, которую позже назовет Томом Порядка.

Неожиданно разразилась буря. Буквально за несколько секунд собрались темные тучи и страшный порыв ветра налетел на корабль. Ферлон побежал на палубу и привязал себя к рулевой рубке. За штурвалом оставался первый помощник – он был сильнее капитана. Тот отдавал ему приказы.

Волны и ветер мотали судно по морю почти час, когда Женевьева высунулась из люка, ведущего в рулевую рубку. «Вам нужна помощь?» - прокричала она. Один раз чародейка уже спасла корабль Ферлона, изменив направление ветра, чуть было не перевернувшего судно. И за это капитан был у нее в долгу. «Это не обычный шторм», - заметил Ферлон.

Раздался жуткий треск, похожий на удар грома, и они обернулись к главной мачте, накренившейся под странным углом. Затем налетел еще один порыв ветра, и мачта раскололась на две части. Она опрокинулась на правый борт, и, проломив палубу, упала в море. «Прячься, Женевьева!» - выкрикнул Ферлон. – «Нас или погубил шторм, или помилует судьба! Твоя магия нам не поможет!» На этот раз жизни их всецело зависели от «Искателя бури». Сможет ли он выдержать буйство стихий?..

...К тому времени, когда шторм завершился, корабль был изрядно потрепан, но сумел дотянуть до одного из островов и бросить якорь в чистой голубой лагуне. На второн утро Ферлон услышал крик откуда-то из трюма. Накинув синий плащ, он поспешил вниз, расталкивая матросов, стоящих у него на пути. Прибежав туда, где спали его люди, капитан узрел своего первого помощника, стоящего посреди каюту с широкой улыбкой на лице. Это было странно, ведь всего день назад он был прикован к койке – сломал обе ноги во время шторма.

«Что случилось?» - воскликнул Ферлон, и отвечал первый помощник: «Не знаю, капитан! Я проснулся и почувствовал себя просто отлично – никакой боли». В этот момент вошла Женевьева, посмотрела на него и тоже улыбнулась. «Это ты сделала?» - поинтересовался Ферлон. «Нет, но я догадываюсь, в чем причина», - ответила чародейка и повернулась, чтобы уйти. – «Мне надо ненадолго сойти на берег». «Постой!» - выкрикнул капитан и устремился за ней.

Он нашел Женевьеву в ее каюте, где она готовила свой дорожный костюм. Когда чародейка начала раздеваться, капитан быстро отвернулся. «Что ты делаешь?» - вопросил он, и отвечала Женевьева: «Разве ты не заметил, что этот остров буквально наполнен жизнью, Ферлон. Нашим охотникам стоит пройти пару шагов вглубь леса, и вот у нас уже достаточно дичи. Думаю, в этой лагуне можно рыбачить десять лет подряд, и рыба тут не переведется».

«Да, но мой корабль поврежден», - напомнил Ферлон. – «Мы оба согласились, что это был магический шторм, но мы понятия не имеем, кто направил его на нас. Тебя это совсем не беспокоит?» «Нет, но эту проблему я решу, когда придет срок», - пожала плечами волшебница. – «А сейчас мне надо доказать одну теорию».

Посоветовав капитану приступить поскорее к починке судна, Женевьева сошла на берег, отправившись на исследование клочка земли, являвшегося, судя по всему, олицетворением самой магии жизни. Ферлон же наряду с матросами также проследовал на берег, где приступил к поискам древесины, необходимой для восстановление «Искателя бури».

Возможно, Женевьева удивилась бы, узнав, что капитан очень внимательно слушал ее теории касательно новой системы магии, особенно того, что относилось к магии Порядка. Как она сама это объясняла, во вселенной есть силы, которые управляют магией. Доселе все считала, что на магию оказывают влияние стихии, но Женевьева поняла, что именно магия и есть та сила, что связывает все стихии во вселенной – а не наоборот. Но что же тогда влияет на саму магию?.. Женевьева почему-то не спешила раскрывать подробности, но она объяснила, что Порядок – одна из тех сил, что можно использовать, чтобы управлять магией. Ферлон гадал – неужто это правда? Что, если Порядок можно использовать, чтобы укротить хаос моря и бурь? Подобная идея завораживала капитана...

И сейчас, заготавливая деревесины, капитан осознавал, какую силу представляет сей остров в магической системе Женевьевы – Жизнь. На этом клочке земли и шагу нельзя было ступить, не спугнув птицу или кролика, а все попытки найти сухие ветки для костра заканчивались ничем. Казалось, на этом острове ничто не умирает... И внезапно, сев поужинать олениной у костра, понял Ферлон, что для этого острова они были скверной, болезнью. Они принесли с собой смертью, причинили боль самой земле. Капитан хотел уплыть в острова как можно скорее...

Женевьева же тем временем разыскала чародейку, наславшую шторм, оказалась которой маг воздуха по имени Арилл. Покончив с последней, Женевьева почувствовала, что победа над противницей стала хорошей проверкой ее новой системы магии, которую она теперь называла мангией Единства. Но Ферлон же, услышав рассказ вернувшейся чародейки, осознал и иное: нахождение мага воздуха здесь, на Расколотых островах, - знак того, что кто-то не хочет, чтобы Женевьева преуспела в своих поисках, и, насколько он знал, магических стихий четыре... Если же сама Женевьева и понимала, что еще три мага собираются покончить с ней, то не подавала виду. Ферлон не знал, что было тому причиной: уверенность в магии Единства или же просто самоуверенность? Капитан лишь мог надеяться на то, что миссия Женевьевы не будет стоит жизни ему и его команде.

Пришла пора сниматься с якоря, дабы продолжать исследование Расколотых островов. Моряки, вполне способные рубить лес и обрабатывать дерево, восстановили судно, на всякий случай сделав дополнительную мачту. Находящихся в трюме запасов свежей воды, фруктов, сушеного мяса и другой еды им хватит на несколько месяцев... Все чаще и чаще Ферлон приходил к мысли, что Женевьеву на Расколотые острова привела сама судьба, и именно этим и объясняется ее одержимость новой системой магии. Похоже, начинание их было предрешено.

...Спустя пару дней после того, как путешественники отплыли с острова, где Женевьева сражалась с магом воздуха, судно начала преследовать пара морских змеев. Сначала Ферлон полагал, что тварями движет простое любопытство. Но затем один из них устремился вперед и ударился о корпус «Искателя бури», чуть не перевернув судно. Вслед за первым змеем напал и второй... К счастью, Женевьева сумела отвлечь этих существ при помощи своей магии, и Ферлону удалось оторваться от них. Пусть «Искатель бури» - торговое судно, но форма корпуса позволяет ему развивать большую скорость. Это один из самых быстрых кораблей, и, возможно, именно это спасло морякам жизнь.

Всю следующую неделю они скрывались от морских змеев. К первым двум присоединились еще, и в конце концов Ферлон перестал понимать, сколько змеев их преследует. Днем и ночью продолжали они без устали охотиться на судно. «Змеи всегда такие упорные?» - спросила капитана Женевьева, и тот покачал головой: «Нет. Они охраняют свою территорию. Как правило, покинув ее, возможно спастись от них, но мы давным-давно оставили их воды позади». «Значит, это нападение магов», - задумчиво произнесла чародейка. «Я тоже так думаю», - подтвердил Ферлон, сознавая, что Женевьева нажила себе могущественных врагов. – «Нам не удастся оторваться от них. Надо плыть туда, куда им не пробраться... Можно сойти на берег, но мне бы не хотелось остаться без «Искателя бури».

«А что насчет мелководья?» - поразмыслив, спросила чародейка. Попробовать стоило, и Ферлон направил судно в гавань у одного из островов. Морские змеи за кораблем не последовали, однако остались у протока, связующего гавань с морскими водами; очевидно, что твари атакуют судно, как только то дерзнет покинуть мелководье.

Надеясь отыскать на острове способ справиться с морскими монстрами, Женевьева, Ферлон и небольшой отряд матросов сошли на берег. В отличие от двух предыдущих островов, этот был полностью покрыт растительностью. Каждый шаг давался путникам с трудом. Прорубать путь приходилось саблей, а некоторые растения, казалось, начинали тянуться к людям, если стояли те на одном месте слишком долго... После первой ночевки Ферлон проснулся и увидел, что несколько лиан обвили его тело, не давая пошевелиться. Если бы он не смог вытянуть руку и достать нож, чтобы разрезать лианы, скорее всего остался бы на сем острове навсегда.

На следующий день они разделились, дабы исследовать как можно большую площадь странного острова. Ферлон потратил немало времени и сил, разрубая лианы и кусты, покрывающие каждую пять острова, поэтому, увидев пруд, наполненный чистой голубой водой, с трудом удержался от того, чтобы нырнуть туда. Вместо этого он наклонился, зачерпнул прохладной жидкости и плеснул себе в лицо. А когда снова посмотрел в воду, вместо своего отражения узрел в ней лицо незнакомца. «Я – Опелам, магистр магии воды!» - представился тот. Немного придя в себя, Ферлон назвал в ответ свое имя. «Знаю», - произнес маг. – «Именно с тобой я и хочу поговорить. Ты человек моря, Ферлон, думаю, ты уважаешь стихии – особенно воздух и воду». «Да», - отвечал капитан, и продолжал Опелам: «Тогда почему же ты не понимаешь, насколько опасны идеи этой женщины? Она пытается уничтожить магию!» «Думаю, она скорее пытается улучить ее», - возразил Ферлон, однако маг стоял на своем: «Нет, она хочет ее уничтожить. Она сама так сказала! Мы лишь защищаемся, защищаем свою жизнь. Ты должен понять это!»

Ферлон действительно сочувствовал магу. Ведь если все примут магию Единства Женевьевы, этот магистр магии воды вновь станет учеником. Однако он благоразумно промолчал, сию мысль не озвучив. «Мы не хотим причинять вреда невинным», - говорил Опелам, - «но мы не отступим, Ферлон. Поэтому вызванный мной прилив затопит этот остров, и он навсегда останется под водой! Но я даю тебе шанс сбежать. Если ты не станешь помогать Женевьеве, я сохраню жизнь тебе и твоей команде. Клянусь! Через два месяца прилив уничтожит этот остров, будешь ты на нем или нет. Воспользуйся шансом, который я дал тебе!» Образ Опелама исчез, Ферлон же продолжал задумчиво смотреть в воду. Капитан вынужден был признать, что предложение мага было заманчивым.

...Ферлон рассказал Женевьеве об ультиматуме мага воды лишь две недели спустя. Да, у него хватало забот о корабле и команде, но даже если не брать в расчет это, капитан не был уверен, что за чародейку стоит умереть. Она пресекала все его попытки завязать с ней дружбу, уходя во время бесед от любых личных тем. Каждый вечер они вместе пили вино или ром, но она говорила только о своих теориях. А точка зрения Ферлона ее нисколько не интересовала... Будь это просто исследовательская экспедиция, капитан, возможно, счел бы подобные риски приемлемыми, но Женевьева в своей обычной манере успела настроить против себя магов стихий еще до того, как начался вояж к Расколотым островам. Она могла бы предупредить Ферлона о том, что их ждет. Могла бы рассказать о том, что четыре могущественных мага попытаются остановить ее. Ферлон ни на секунду не верил в то, что эти атаки стали для нее неожиданностью; чародейка отнюдь не глупа. Получается, что она подвергла риску «Искатель бури», команду и самого Ферлона из своих эгоистических соображений. Будет ли дурным поступком вверить жизнь Женевьевы ее судьбе?..

Терзаясь сомненими, капитан все же поведал Женевьеве об Опеламе. А на следующее утро увидел, как чародейка сосредоточенно изучает одно из деревьев. Она ощупывала лианы, обвившие ствол, и нюхала грибы, растущие под ним. Казалось, это занимает ее куда больше, чем прилив, который очень скоро затопит весь остров. Ферлон почувствовал, как от гнева краска приливает к его щекам. «Ты когда-нибудь остановишься?!» - выпалил он. Женевьева бросила взгляд на капитана, пожала плечами и снова сосредоточилась на дереве. «Это невероятно!» - сказала она. – «Ты заметил, насколько здесь буйная растительность? Если бы остров не был окружен водой, думаю, эти растения быстро распространились бы по всему миру».

Ферлон вздохнул: неудивительно, что ее называют «леди-бык». Чародейка чудовищно упряма. «Мы здесь погибнем!» - воскликнул он. – «Тебе что, все равно?» Вытирая грязные руки о штаны, Женевьева встала и посмотрела капитану прямо в глаза. «Он этом не волнуйся, Ферлон», - произнесла она. – «Мы уплывем вовремя». «Если у тебя есть план, я хотел бы его услышать», - постановил моряк. – «Можешь сколько угодно развлекаться со своими теориями. Мне плевать! Но если разговор заходит о моем корабле, о моей команде или моей жизни, я ожидаю от тебя откровенности».

Женевьева смерила его оценивающим взглядом, и, не произнеся ни слова, углубилась в заросли. Тяжело вздохнув, Ферлон последовал за нею... Вскоре заметили они небольшую, кажущуюся заброшенной хижину на берегу озерца. Наказав капитану держаться подальше, чародейка устремилась к хижине, ступила внутрь. Дверь за нею внезапно захлопнулась, а стены начали меняться на глазах. Одну охватило пламя, вторая покрыла льдом. Еще до того, как изменились остальные стены, осознала Женевьева, что наблюдает магию стихий.

«Покажитель!» - выкрикнула она. От стен отделились четыре фигуры – воплощения Стихийных Лордов – могущественных существ, повелевающих воздухом, землей, огнем и водой. «Не думай, что мы боимся тебя, мы можем разорвать тебя на части силой мысли!» - предупредил гостью Повелитель Воздуха, бесформленное клубящееся облако. «Почему бы именно так и не поступить?» - поддержал его Повелитель Огня. «Почему бы не позволить магу воды сделать свое дело?» - вопросил Повелитель Воды. «Потому что другие хотят, чтобы этот поход завершился успехом», - напомнил остальным Повелитель Земли. «Я не боюсь их!» - воскликнул Повелитель Огня, указал на Женевьеву. – «А этот человек угрожает нашей силе».

«Нет, вы не понимаете!» - выпалила чародейка, сознавая, что сейчас на карту поставлена ее жизнь. – «Магии Единства стихии нужны не меньше любой другой силы. Я не могу убрать их из магии!» «Маги говорят, что ты пытаешься сделать именно это», - произнес Повелитель Воздуха, и возразила Женевьева: «Маги не знают, о чем они говорят! Дайте мне шанс доказать свою правоту!»

Стихийные Лорды долго молчали, после чего потребовали у Женевьевы объяснений, обещая, что если услышанное придется им по душе, они дарует чародейке стихийных духов воды, с помощью которых она сможет остановить неминуемый прилив. Повелитель Огня приблизился к ней настолько близко, что женщина чувствовала жар на свое коже. «Не справишься – тебя ждут страдания!» - прошипел он.

Чародейке не сразу удалось объяснить, как магия природы и иные области магии Единства используют магию стихий, но Стихийные Лорды, казалось, были заворожены ее словами. Даже Повелителю Огня понравились высказанные Женевьевой идеи. «Я думаю, этой системе стоит дать шанс», - произнес Повелитель Воздуха. «Возможно», - осторожно молвил Повелитель Земли. «А что же нам делать со старыми магами?» - осведомился Повелитель Воды. «Пусть делают, что хотят», - отозвался Повелитель Огня, - «если победят, ничего не изменится, а если проиграют, какая разница. По крайней мере, нам».

Стихийные Лорды поведали Женевьеве о тайном способе призыва стихийных духов в мир, после чего исчезли. Вернувшись на побережье, чародейка неустанно трудилась всю следующую ночь, призывая стихийных духов воды – всего двадцать четыре. Закончив, она сразу же попросила вина, и Ферлон приказал принести его с «Искателя бури». «Этого достаточно, чтобы остановить волну?» - поинтересовался он. «Быть может, даже больше, чем достаточно», - ответила Женевьева. Голос ее звучал глухо. Только тогда заметил Ферлон, что губы у нее пересохли и потрескались, как будто она много дней провела без воды.

«Все хорошо?» - с тревогой поинтересовался он. «Будет хорошо, когда принесут вино», - отозвалась Женевьева. – «А ты тем временем можешь готовить «Искатель бури» к отплытию. Если мы не будем в море во время прилива, никакие стихийные духи не спасут нас». Ферлон кивнул, решив не напоминать о том, что в плане чародейки оставался изъян – там, в открытом море, где заканчивалась отмель, их ждали морские змеи...

Но, как оказалась, чародейка прекрасно помнила о них. Стоило судну отчалить от клочка земли, названного Островом Природы, как над морской водой показались темные спины тварей, и Женевьева приказала команде «Искателя бури» спрятаться в трюм. В этом ситуации матросы были лишь помехой. На палубе остались лишь Женевьева и Ферлон. Чародейка была уверена, что стихийные духи воды помогут им, а если погибнут, она наверняка сможет призвать новых...

В противостоянии со стихийными духами морские змеи пали, и корабль сумел избежать смертельной ловушки магистра магии воды... Но несколько дней спустя Ферлон заметил впереди берега Острова Погибели, и понял, что погибнуть в пасти морского змея или утонуть в час магического прилива – еще не так страшно, как оказаться здесь. Это единственный из Расколотых островов, у которого есть название, - вероятно, предупреждение для тех, кто доберется сюда. В водах вокруг этого неприветливого клочка земли исчезло не меньше десятка кораблей. Штормы налетали в мгновение ока, не давая морякам времени подготовиться к ним. Ходили слухи и о камнях размером с дом, падавших с темного неба.

Ферлон был уверен, что остров, близ которого наблюдалось подобное буйство хаоса, проклят, но Женевьева сказала, что на нем непременно надлежит высадиться. Хоть капитан и сражался бок о бок с Женевьевой во время битвы с морскими змеями, он чувствовал, что обязан ей, ведь именно чародейка принесла им победу. Но плыть на Остров Погибели?.. Иногда Ферлон задумывался, не лишился ли он рассудка. Ведь вокруг этого острова – самые коварные воды и течения из ему известных. Но Женевьева сдаваться не собиралась, вознамерившись довести исследование свое до конца.

...Капитан крепко сжимал штурвал, ведя судно мимо скал, рифов и водоворотов, ища подходящее место для высадки... Близ острова заметил он домик на воде, откуда выступил мужчина средних лет. Грубая кожа выдавала в нем человека, который всю жизнь провел в море. «Добро пожаловать на борт!» - окликнул путников незнакомец. – «Давненько у меня не было гостей». Окинув его взглядом, Ферлон заметил, что одну из ног мужчине заменяет резная ножка стола.

«Как ты сюда попал?» - осведомился он, и отвечал незнакомец: «Несколько лет назад мой корабль, «Воющий призрак», потопил морской змей. С тех пор я здесь». «Это ужасно!» - посочувствовал Ферлон, после чего перешел непосредственно к делу: «Послушай, не знаешь ли ты случайно безопасное место для высадки на Острове Погибели?» Мужчина заявил, что, конечно же, знает о таковом, но не скажет, пока ему не принесут голову змея, который оттяпал ему ногу; единственный глаз моряка горел жаждой мести.

Отыскав в окрестных неспокойных водах логово морского змея, Женевьева прикончила тварь с помощью призванных ею стихийных духов воды. После чего, вернувшись к плавучему дому, моряки «Искателя бури» бросили на доски перед входом отсеченную голову морского змея, и старый моряк, вновь покинул свое жилище, внимательно разглядел трофей, после чего зашелся истерическим смехом. «Ха! Ну что, как тебе такое, мерзкий морской червь?» - ликовал он, пиная голову деревянной ногой. – «Получил свое?»

Ферлон напомнил старику, что тот обещал показать им безопасное место для высадки. «Ах да!» - спохватился тот, и протянул капитану грубо нарисованную карту. – «Вот это – не камень, а панцирь морской черепахи. Направь свой корабль туда, и она сдвинется с места. Я отметил это место на твоей карте». Ферлон изучал карту, а моряк тем временем продолжал пинать голову морского змея. Внезапно пасть чудища открылась в последнем предсмертном спазме. Мгновение – и старый моряк исчез в пасти гигантского змея, а затем голова монстра упала с дощатого настила в воду и тут же пошла ко дну. Ферлон изумленно покачал головой, говоря себе, что в подобную историю не поверит даже вдребезги пьяный матрос.

Вернувшись за штурвал, Ферлон направил «Искателя бури» в означенном стариком направлении. Они обогнули остров с севера, и надеялись вскоре отыскать пригодное для высадки место... Надо отдать должное Женевьеве, после спора на предыдущем острове она стала более откровенна. И следующим утром, когда корабль продолжал разрезать прибрежные воды, она объяснила, по какой причине так стремится попасть на Остров Погибели. «Хаос, Ферлон», - молвила она. – «Он опасен, но это часть магии единства». «Часть – не часть, не вижу смысла», - пожал плечами капитан. – «Зачем его изучать?» «Потому что без хаоса не будет и столь любимого тобой порядка», - пояснила волшебница. – «Суть магии Единства в том, чтобы признавать все силы. Порядок, Хаос, Жизнь, Природа, даже Смерть – все это влияет на нашу вселенную. И если не будет одного элемента, все рассыплется на части... На этот остров очень сильно влияет Хаос. Так же, как на те острова, где мы уже были, влияют Порядок, Жизнь и Природа. Я думаю, что в далеком прошлом Расколотые острова были единым целым, но какое-то магическое событие привело к тому, что каждый остров стал оплотом одной из сил. Именно поэтому я должна была приплыть сюда, мне нужно выяснить, как Хаос влияет на вселенную».

Ферлон был вынужден признать, что в словах Женевьевы есть резон. Впрочем, это не делало их вояж менее опасным. Отыскав наконец место, пригодное для высадки, чародейка исследовала ближайшие пределы острова, выяснив, что находятся на нем возведенные в древние времена голода – Лландридод и Пандемониум. Наверняка в библиотеках гильдий магов оных возможно отыскать древние знания о магии хаоса.

Чародейка, капитан и сопровождавшие их стихийные духи, моряки и немногочисленные наемники устремились к стенам близлежащего Лландридода. Вскоре высланные вперед лазутчики донесли им, что в крепости Провиденс их поджидает враг – Гурус, знаменитый маг огня. Ферлон знал, что прямо перед Расплатой Гурус сражался с варваром Килгором, и если бы не маг, потери смертных в развязанной безумцем войне были бы еще больше. Знал капитан, что Женевьеве придется очень нелегко в сражении с сим индивидом.

Несколько дней провели они в руинах Лландридода, после чего покинули город, устремившись по усыпанной пеплом земле к Пандемониуму. До отряда донесся глухой звук, напоминающий гром, но небо было затянуто дымом, а не тучами. Вулканы; повсюду заметны следы, указывающие на то, что неспокойны они. Земля потемнела, деревья засохли – кроме тех, что, кажется, наблюдали за отрядом. Но ведь это невозможно, так?.. Здесь, среди буйства хаоса, Ферлон тщетно пытался сохранить рассудок, не поддаться окружающему их безумию.

Неожиданно раздался странный звук, напомнивший Ферлону шипение жира на сковородке. Оглядевшись, капитан заметил огненные шары, падающие на него, и едва успел найти укрытие под нависающей скалой. Достигнув земли, огненные шары взорвались и приняли форму ифритов. Самый крупный из ифритов воззрился на Женевьеву, прошипел: «Вот кто нужен нашему хозяину!»

Посредством ифритов Гурус вызывал Женевьеву на поединок – ее новая магия против смертоносной силы огня. Но, если чародейку и пугала репутация магистра магии огня, виду она не подавала. Ферлон осознал, что вообще ни разу не видел ее испуганной, и решил, что это несколько ненормально. Быть может, дело в ее одержимости?.. Или, быть может, что-то (или кто-то) внутри нее лишил ее этой части человеческой природы...

Покончив с ифритами, ведомый Женевьевой и Ферлоном отряд продолжил путь к сердцу острова, где высились стены Провиденса. Несколько дней спустя из настиг лазутчик, сообщив, что на «Искатель бури» напали ифриты Гуруса. Эти существа буквально обрушились с неба и забросали огненными шарами палубу корабля. Слушая рассказ, капитан уже с ужасом представлял, как его любимый корабль, охваченный пламенем, уходит под воду. Но оказалось, что стихийные духи воды Женевьевы, которых, как полагал Ферлон, они больше не увидят, спасли обреченное судно и матросов. Они потушили огонь на палубе и прогнали ифритов прочь. Некоторые паруса, конечно, придется заменить, но с «Искателем бури» все в порядке.

Они продолжили путь, спустились в подземелье, с осторожностью проследовали по островкам тверди, омываемой лавой. Здесь обнаружили они Пандемониум, и Женевьева принялась изучать означившиеся в руинах сего древнего города магические свитки и фолианты. Но долгая поездка утомила ее, и она прилегла, чтобы поспать. Через час чародейка проснулась, чувствуя себя свежей и отдохнувшей. Она хотела было достать из мешка бутылку вина, но обнаружила, что мешка нет. Женевьева нахмурилась: быть может, она положила его в другое место и забыла об этом? В конце концов, она ведь очень устала... Женевьева огляделась по сторонам, но мешка так и не заметила. К тому же, кажется, пещера, в которой она находилась, изменилась. Случайно подняв взгляд, она воззрилась на потолок... и обнаружила свой мешок там. Как он попал на потолок?!. И более того, как туда попала ее лошадь?!. Спустя пару мгновений Женевьева осознала, что произошло и почему все выглядит совсем по-другому. На потолке находилась не лошадь, а она сама!.. И именно в этот момент чародейка камнем рухнула вниз, успев помянуть недобрым словам все хаотические энергии, пронизывающие Остров Погибели...

Добравшись до крепости Провиденс, ведомый Женевьевой отряд сошелся в противостоянии с миньонами Гуруса, и в жестокой сече одержал победу над противником. Глядя на Женевьеву, стоящую над поверженным магом огня, Ферлон понял, что больше не может отрицать того, что магия Единства куда могущественней старой системы. К тому же, он понял, что не только Женевьеве было важно завершить эту миссию. В глазах ее капитан видел глубину, где пряталось нечто чужеродное. Казалось, что чем больше она узнает, тем меньше человеческого в ней остается.

Когда чародейка обернулась к Ферлону, у того по спине побежали мурашки. «Скоро мы уплывем отсюда», - произнесла она ровным голосом. В нем не было ни гордости, ни злорадства, хотя она только что одержала верх над одним из самых могущественных магов в мире. «Хорошо», - отвечал капитан. – «Я слишком долго был вдали от дома!» «Еще одна остановка, Ферлон, и ты сможешь вернутья», - заверила капитана Женевьева.

...Однако у самого Ферлона на этот счет было иное мнение... И однажды утром Женевьева, поднявшись на палубу и осознав, что «Искатель бури» движется не в том направлении, ринулась в каюту капитана. «Куда мы плывем?!» - выкрикнула она. И снова Ферлон увидел в глазах ее ту странную отрешенность. «Домой», - ответил он. Разговора по душам с Женевьевой он ждал с того самого момента, как приказал первому помощнику сменить курс.

«Я не допущу этого, Женевьева», - произнес капитан, и чародейка всплеснула руками: «Чего не допустишь?» Ферлон медленно поднялся на ноги: ему не нравилось, что чародейка нависает над ним. К тому же, если она потеряет самообладание, он погибнет стоя. «Когда ты путешествовала по этим островам, я повсюду следовал за тобой, и видел, как различные виды магии понемногу меняют тебя», - попытался объяснить Ферлон. – «Я испугался того, что с тобой может сделать магия смерти. Ты же знаешь, каким проклятием были некроманты для нашего прежнего мира. Неужели ты хочешь стать такой, как они?»

Рука Женевьевы взметнулась так быстро, что Ферлон едва смог ее заметить. Она дала капитану пощечину с такой силой, что он снова упал в кресло, и в глазах его выступили слезы. «Очнись, глупец!» - выкрикнула чародейка. – «Магия Единства основана на равновесии. Я уже освоила магию жизни, и она поможет мне избежать воздействия магии смерти!» - объяснила Женевьева, но Ферлон с трудом ее слышал: в ушах звенело от ее удара. Откуда у нее такая сила? А скорость? Неужели его подозрения верны? Раньше ему казалось, что это может оказаться всего лишь его фантазиями, но теперь он не был в этом так уверен.

«Я капитан этого корабля», - произнес Ферлон мягко и спокойно. – «И пока я жив, «Искатель бури» не возьмет курс на этот остров. Как далеко ты готова зайти ради своей треклятой магии?» Женевьева долго молчала. На секунду Ферлону даже показалось, что она собирается удостоить его ответом. Но затем она просто отвернулась и направилась к выходу. «Я сделал это ради нашей дружбы, Женевьева», - бросил капитан ей вслед. Она не ответила.

Следующей ночью, когда все, кроме моряка на мачте, спали, Женевьева снова поднялась на палубу. Она вышла на корму, посмотрела в небо и произнесла заклинание. Через мгновение в небе появились грифоны и стали кружить над ней. Один из них ударил моряка, который поднял горн к губам. Другой опустился на палубу и подставил спину, чтобы Женевьева могла на него забраться. Грифон взмыл в небо, сделал круг над «Искателем бури» и подлетел вплотную к застывшему в ужасе моряку. «Передай капитану Ферлону, что он вернул долг сполна», - молвила Женевьева. – «Можете возвращаться домой!»

Верхом на грифоне чародейка устремилась к Острову Смерти, дабы исследовать его и познать тайны последней школы магии. В одном из заснеженных ущелий заметила она башню, однако путь Женевьеве преградил рыцарь в черном доспехе. Его руки в тяжелых латных перчатках были опущены на рукоять огромного меча. Когда до мрачного рыцаря оставалась лишь пара шагов, чародейка почувствовала, что внутри нее все сжимается от холода, и осознала, что оный исходит от стража. «Ты из числа достойных?» - забрало демонического шлема приглушало глубокий голос рыцаря. – «Здесь пройдет лишь сам повелитель смерти. Недостойных ждет гибель!» Что бы не скрывала таинственная башня, очевидно, что рыцарь пропустит внутрь лишь магистра магии смерти. Потому Женевьеве не остается ничего иного, кроме как познать сие направление волшбы – к чему, собственно, она и стремилась.

Обнаружив некрополь, именующийся Склепом Живого Мертвеца, волшебница ступила внутрь, прикрывая нос полой плаща, ибо смард от гниющей плоти был настолько силен, что у нее начали слезиться глаза. Узрела Женевьева, что за столом сидит живой мертвец, явно ее поджидающий. Он сделал глубокий вдох, ухмыльнулся. «О-о! Я сразу учуял запах твоей плоти!» - заявил зомби. – «Такой аромат... и так близко!» «Жаль, что не могу сказать того же», - выдавила Женевьева. «Советую подбирать выражения!» - обиделся мертвяк. – «Ты же не хочешь расстроить того, у кого хочешь учиться?» «И чему ты можешь меня научить?» - с сомнением поинтересовалась чародейка, и отвечал зомби: «Возможно, мои познания не так уж глубоки, но основы магии смерти мне подвластны. И, если хочешь обучиться им, вот твое первое задание: найди группу монахов, которые недавно прибыли на остров, чтобы перебить нежить. Возвращайся, когда устранишь несомую ими угрозу!» Покинув некрополь, Женевьева устремилась на поиски обреченных монахов...

Тем временем Ферлон, повернувший «Искатель бури» обратно к Острову Смерти, заметил одинокий корабль, который стоял на якоре недалеко от берега. Палуба казалась пустой, паруса были спущены, и на мачте не было флага, поэтому моряки не могли определить, кому принадлежит судно. Они подплыли поближе, Ферлон несколько раз окликнул команду таинственного корабля – тщетно... Любой капитан за время плаваний становится подозрительным, без этого ему не выжить. Корабль без видимых повреждений, стоящий на якоре возле берега, выглядит очень странно. С помощью заклинания, которому капитана научили Женевьева, он призвал стихийных духов воды, а затем приказал первому помощнику подвести «Искатель бури» вплотную к покинутому судну. Моряки положили доски на борта кораблей и спрыгнули на чужую палубу так быстро, что застали врасплох ожидающих в засаде стихийных духов воды и земли.

Сражение было коротким, но жарким. Когда стихийные духи воды и земли были повержены, команда таинственного корабля сдалась на милость победителей. Ферлон обошел их, вглядываясь в испуганные лица и изучая оголенные спины. У половины членов команды были свежие раны от ударов плетью. У других были шрамы, оставшиеся от подобных ударов. «Кто из вас первый помощник?» - вопросил Ферлон. Вперед выступил темнокожий мужчина, и Ферлон потребовал открыть ему, кто является капитаном этого судна. «Наш хозяин, Опелам», - отвечал первый помощник. Ферлон кивнул: он должен был догадаться о том, что маг, который желал покончить с Женевьевой на острове, так просто от задуманного не отступиться.

«Где ваш хозяин?» - продолжал спрашивать Ферлон, и молвил первый помощник: «На берегу, вместе с магом земли Грамтором. Они отправились туда, чтобы убить какую-то женщину». Сердце Ферлона сжалось от страха. Он наблюдал, как Женевьева одержала верх над магом огня, Гурусом, но сможет ли она справиться сразу с двумя могущественными магами? Она была одна против двоих, и даже не знала о грозящей ей опасности...

Как бы то ни было, сперва Ферлону нужно было решить вопрос с перепуганными пленными моряками. «Отныне все вы свободны», - громко провозгласил он. Раздались редкие восторженные крики, но многие не поверили капитану. «Меня зовут Ферлон, я – капитан «Искателя бури», - представился тот. – «Моя команда не даст соврать – я держу слово. Я не вижу на этом судне ни флага, ни названия, поэтому я вправе считать корабль потерянным в море и провозгласить его своей собственностью. Я дам ему имя «Безрассудство Женевьевы»! Вы можете остаться командой этого корабля, но Ферлон не держит рабов, поэтому теперь вы все свободны!» После этих слов уже все моряки начали восторженно кричать и свистеть. «А теперь приведите корабль в подобающее состояние», - скомандовал Ферлон. – «Когда я вернусь, здесь все должно сверкать».

«Сэр?» - обратился к капитану первый помощник «Безрассудства Женевьевы». – «Куда вы направляетесь?» «На берег», - прозвучал ответ. – «Если я не вернусь, завещаю «Безрассудство Женевьевы» экипажам двух моих кораблей, а «Искатель бури» - моей семье». Ферлон вернулся на «Искатель бури», чтобы собрать вещи. Он должен был во что бы то ни стало предупредить Женевьеву о двух магах, которые выслеживают ее. Капитана совсем не прельщала идея разыскивать ее в этих безжизненных землях, но, кажется, он уже привязался к этой женщине.

Ферлон и сопровождающие его стихийные духи воды углубились в пределы Острова Смерти, расправляясь со встреченными по пути миньонами магов земли и воды...

...Женевьева же, покончив с монахами, вернулась в Склеп Живого Мертвеца. Как и просил мертвец, чародейка положила перед ним на стол окровавленные одеяния монахов. «Я держу слово», - произнесла она. – «Научи меня тому, что обещал, или пожалеешь!» Мертвец ухмыльнулся, обнажив черные сгнившие зубы. Он поднес одно из монашеских одеяний к лицу, сделал глубокий вдох. «Садись», - молвил он, и, дождавшись, когда Женевьева опустилась на каменную плиту, продолжил: «Начало положено. Слушай внимательно: следующие уроки тебе придется усвоить самостоятельно. Когда ты узнаешь о магии смерти чуть больше, советую отыскать моего старого друга – вампира».

Завершив обучение основам магии смерти, Женевьева отправилась на поиски помянутого вампира, и вскоре обнаружила особняк последнего. Элементно одетый вампир приветствовал ее у дверей. Он пригласил чародейку принять участие в трапезе, но та отказалась. «Может, просто поговорим», - предложила она. «Ладно», - ответил вампир, но по голосу казалось, что он оскорблен. – «Знание, что ты ищешь, обрести непросто. Им владеют немногие, и я желал бы, чтобы так было всегда. Но если ты принесешь мне кровь трех чистых сердцем крестоносцев, я научу тебя тому, что знаю сам».

Разыскав на Острове Смерти трех крестоносцев, Женевьева покончила с сими доблестными рыцарями, принесла в сырой подвал особняка три бутыли с их крови. Бутыли чародейка поставила на полки, похожие на те, где хранят вино. Вампир открыл одну из бутылей, понюхал, откровенно наслаждаясь араматом. «Что ж, весьма недурно», - резюмировал он. – «Отведаешь?» «Нет, благодарю», - поспешно отказалась Женевьева. «Тогда идет наверх», - пригласил вампир. – «Я отобедаю и научу тебя тому, что знаю сам». Чародейка послушно последовала за хозяином особняка, удивляясь тому, что перспектива увидеть, как вампир пьет кровь, совсем не вызывает у нее отвращения.

Как и обещал, вампир обучил Женевьеву новым заклятиям магии смерти, и, покинув особняк, чародейка продолжила поиски... Несколько дней спустя обнаружила она небольшой мавзолей – Дом Вещих Карт. Внутри было пусто. Уже направляясь к выходу, заметила она, что на столе лежит колода карт, которой раньше тут не было. На глазах Женевьевы карты пришли в движение: будто невидимая рука перемешивала их и открывала несколько, предлагая разгадать их значение.

Женевьева уселась напротив, принявшись наблюдать. На первой карте изображен величественный ангел. На второй – окровавленный меч. На третьей – светящееся перо, на четвертой – башня. «Так тому и быть», - произнесла человека, поднимаясь с места; для того, чтобы овладеть искусством магии смерти, ей придется прикончить архангелов.

Таковых чародейка отыскала в одном из ущелий острова, и, расправившись с ними, вернулась в Дом Вещих Карт, положив перья архангелов на стол и усевшись подле. День еще только начинался, но чародейка ощущала страшную усталость, как будто провела в дороге целую неделю, не останавливаясь, даже чтобы поспать. И небольшая передышка сейчас – как нельзя кстати... Карты вновь пришли в движение. Из самого низа колоды выплыла карта с изображением человеческого черепа, глазницы которого светились красным. Женевьева всматривалась в этот магический свет, когда ощутила, что некая сила переносит ее в иное место...

Чародейка обнаружила себя поблизости от рыцаря смерти, встреченного прежде, вскоре после прибытия ее на остров. Несмотря на ком в горле, она вновь приблизилась к рыцарю, и на этот раз тот отступил в сторону, а двери, ведущие в башню, открылись сами собой. «Магистр ждет тебя!» - произнес рыцарь, и Женевьева проследовала в башню... где лицезрела маленькую бледную девочку, на вид которой было не больше восьми лет. Девочка сидела на каменном полу и играла с кошачьим и мышиными черепами. Она подняла на чародейку глаза, лишенные зрачков, и та с трудом подавила в себе желание сбежать.

«Я ищу магистра», - выдавила Женевьева. «Магистр – это я», - прошелестела девочка. Происходящее с трудом укладывалось в голове у чародейки, но ни на миг не усомнилась она в прозвучавших словах. «Тебе станут доступны тайной самой смерти», - продолжала магистр. – «Я чувствую, что пришло твое время узнать о них». «Так и есть!» - с энтузиазмом согласилась Женевьева.

Магистр взяла в руки мышиный череп и обратилась к чародейке с вопросом: «Скажи мне, мышка, что за кошка за тобой гонится?» На мгновение Женевьева пришла в замешательство, но затем поняла, о чем идет речь. «Эти кошки – маги стихий», - молвила она. «Верно», - улыбнулась магистр. – «Грамтор и Опелам. Так убей этих надоедливых кошек и принеси мне их черепа. Хочу с ними поиграть. А ты сможешь узнать все, что пожелаешь».

Покинув башню, Женевьева выступила на поиски двух могущественных магов, а, покончив с ними, отсекла головы обоих, принеся те девочке, которая назвалась магистром. Та улыбнулась, глядя на искаженные гримасой лица: «Ну разве не прелесть?» Она принялась рассеянно поглаживать длинные волосы Опелама, как будто ласкала зверька.

«Магистр, чему вы можете меня научить?» - нетерпеливо нарушила затянувшееся молчание Женевьева. В этот момент она неожиданно испытала чувство нависшей опасности и хотелось ей оказаться от этой девочки как можно дальше. «Знание, которое ты ищешь, уже твое», - отвечала та. – «Прислушайся к себе. Вспомни ощущение могущества во время убийства монахов. Вспомни, как приятно было наполнять бутыли кровью крестоносцев и выдергивать перья архангелов. Посмотри в безжизненные глаза Опелама и Грамтора – и все секреты откроются тебе».

...Когда Женевьева добралась до гавани, находился в которой «Искатель бури», она едва держалась на ногах. Чародейка исхудала, а кожа ее была холодной и белой, словно полотно. Не хватало и еще одной детали: пропала отрешенность, которую прежде Ферлон зрел в ее взгляде. Впервые за все это время Женевьева была до смерти напугана. «Мне так нужна твоя помощь, Ферлон», - пролепетала она, и во взгляде ее читалась мольба. «Положись на меня! Мы увезем тебя с этого острова», - заверил женщину капитан.

Она кивнула. Она достигла свой цели – но какой ценой? У магии Единства была одна особенность, о которой Женевьева никогда прежде не задумывалась. Эти знания не предназначались для смертных. Душе человека не вынести подобного бремени. «Поехали, Женевьева», - тихо произнес Ферлон, помогая чародейке забраться на лошадь. – «Тебе станет лучше, когда мы вернемся на «Искатель бури». Однако вопрос о том, станет ли когда-нибудь чародейка прежней, продолжал терзать капитана...

...Так, Женевьева нашла ответы на свои вопросы. Она доказала, что ее теории верны, и это стало новой философией магии. В последующие годы магии Единства вытестила старую магию. Теперь ученые и маги заговорили не о силе стихий, а о Порядке, Жизни, Хаоса и Природе. Что же до последней школы... Говорят, что написанный Женевьевой Том Смерти утерян. Что он упал за борт, когда корабль возвращался с Расколотых островов... Правда известна лишь немногим: Женевьева сама привязала к книге груз и сбросила ее в океан. Она все же прислушалась к словам Ферлона.

Так что же такое магия? Дар и проклятие. Ни один смертный не познает всех ее тайн. Как сказал Ферлон, душе человека не вынести подобного бремени... В странствие отправилась сильная, решительная женщина, но вернулась лишь пустая оболочка. Как и сами Расколотые острова, Женевьева утратила себя, оставив рассудок и человеческую сущность в этих проклятых землях.

Это цена, которую приходится платить за обладание могуществом Древних...

История о варваре Догвоггле, одном из полководцев Килгора, берет начало за несколько месяцев до Расплаты. Доводилось ему верховодить разными армиями, но ни одна из них и в подметки не годилась орде варваров, которая опустошала в те времена земли Антагарича. Для Догвоггла было отрадно для разнообразия оказаться на стороне победителей. У него было все, что нужно воину: богатство и бесконечные победы. День ото дня дела шли все лучше... и все же Догвоггл, следуя гласу совести, нашел в себе силы отказаться от всего этого.

Ведь всякий раз, встречаясь вглядом с королем Килгором, он видел в его глазах нечто такое, что приводило его в ужас. Килгора боялись все без исключения сородичи. Ибо каждый, кто находится близ такого человека, ходит по острию меча. И Догвоггл был уверен, что когда у них закончатся враги, будь то эльфы или эратийцы, собственный народ станет следующим противником для Килгора – и он, Догвоггл, был уверен, что будет первым на очереди. Потому и решил опередить своего правителя. Кто-то назвал бы его предателем... но сам он считал себя героем.

К тому времени никто не сомневался в том, что Килгор одержит победу. Эратийцы были в отчаянии, но Догвоггл не представлял глубин оного, пока не повстречался с эратийским полководцем по имени Эддран. Последний принадлежал к тем людям, которые готовы умереть ради высшей цели, и этого Догвогглу было не понять, ибо считал варвар – жизнь можно отдать или за гору золота, или за красивую женщину.

Эддран поведал Догвогглу, что Ледяному Мечу – знаменитому клинку Килгора – предназначено столкнуться со столь же могущественным оружием, и это столкновение приведет к взрыву, который разорвет мир на части. Встречаясь с полководцем, Догвоггл всего лишь хотел раскрыть эратийцам план атаки Килгора, но ему и в голову не могло прийти, что его попросят стать спасителем мира. Эддран вручил варвару точную копию Ледяного Меча и сказал, что он, Догвоггл, - единственный, кто сможет подобраться к Килгору достаточно близко, чтобы подменить меч. Глядя на копию меча, Догвоггл был уверен, что даже Килгор не сумеет отличить ее от истинного артефакта.

По ночам Килгор устраивал пиры, и так напивался, что пробраться в его шатер и выкрасть меч не должно было составить труда. Потому Догвоггл согласился на предложение Эддрана, уверенный в том, что назовут его вскоре спасителем мира!

Однако все пошло наперекосяк, когда он умудрился потерять подделку. Вечером одного дня варвары подошли к реке, на другом берегу которой их ждали эльфы АвЛи. Килгор жаждал битвы, и приказал сородичам немедленно атаковать. Варварам надлежало перейти реку с вечера и броситься в атаку утром следующего дня. Догвоггл привязал фальшивый Ледяной Меч к своему снаряжению, но во время перехода реки узел развязался, и клинок пошел ко дну, словно камень, сгинув в речных водах. Догвоггл прославился, но не так, как ему хотелось: он остался известен как человек, не сумевший спасти мир, ибо был не в состоянии как следует затянуть узел!

Мечтая о том, чтобы пророчество оказалось ложным, и понимая, что выкрасть Ледяной Меч без подделки ему не удастся, Догвоггл сбежал из лагеря варваров... и, как оказалось, правильно сделал. Ибо следующим утром увидел вспышку – взрыв невероятной силы! Он направил коня за ближайший дом и едва успел скрыться от порыва опаляющего ветра – удача была на его стороне. А вот второму коню, которого варвар прихватил на случай погони, не повезло.

Догвоггл стоял подле догорающего дома и смотрел вдаль. Килгор не мог пережить такой взрыв! Его воины наверняка погибли вместе с ним... как и эльфы. И тогда Догвоггл подумал: «Похоже, я больше не дезертир». Разве можно дезертировать из несуществующей армии?

Над Догвоггл пролетел ангел, направлявшийся в сторону поля боя. Заметив варвара, крылатое создание спустилось на землю и встало рядом с его конем. Догвоггл даже не подумал тянуться к мечу; широко улыбнувшись, варвар приветствовал ангела. «Тебе повезло, что ты уцелел после такого взрыва», - заметил тот. «Какого взрыва?» - неумело изобразил удивление Догвоггл. Ангел не мог знать, что в силах варвара было предотвратить катастрофу. Но Догвоггла не покидало ощущение, что каким-то образом он все же узнал об этом.

Крылатый посмотрел на варвара как на умалишенного, а затем просто пожал плечами. «Мне пора в путь», - молвил он. – «Но должен предупредить: из-за взрыва мир раскололся до самого сердца. Через несколько дней эти земли станут непригодны для жизни, а, возможно, и вовсе перестанут существовать!» После чего взмахнул крыльями и взмыл в небо. «Тебе следует поторопиться», - бросил на прощание ангел. – «Найди ближайший портал – святая сила дарует нам второй шанс в новом мире».

Окинув взглядом выжженные земли, Догвоггл пришпорил коня, выступив на поиски портала. К тому времени, как он добрался до цели, землетрясения повторялись каждый час, а в воздухе было столько дыма и сажи, что день казался темнее ночи. Поистине, мир обращался в довольно неприглядное место... Но что, если за порталом варвара ждало местечно похуже этого? Догвоггл никогда не любил магию, и каждый раз представлял себе сумасшедшего мага, который решил позабавиться, открыв портал на дно океана или в жерло вулкана.

...Ступив в портал, Догвоггл обнаружил себя в ином мире, на лесной поляне, и сразу же учуял аромат жареной свинины, от которого у варвара немедленно заурчало в желудке. Запах шел со стороны здания таверны, вывеска на котором гласила: «Приют отступников». Догвоггл расхохотался: на вывеске был изображен человек с горящими волосами, воздевший руки к небу. А перед входной дверью лежал коврик с надписью: «Заходите! Из другого мира путь неблизкий!» Догвоггл покачал головой: люди странные создания – пробыли в новом мире всего несколько дней, а выпивка уже рекой льется!

Варвар шагнул было ко входу, чтобы предаться возлияниям, но заметил пергамент, прибитый к стене возле двери. На нем было грубое изображение лица Догвоггла – и его имя! А чуть ниже – надпись, обещающая за информацию о сем человеке 10000 золотых монет, и сообщить сии сведения надлежит полководцу Эддрану, пребывающему в городе Новая Надежда... Догвоггл сорвал пергамент со стены, размышляя о том, сколько он здесь провисел. Сможет ли кто-то опознать его по этому рисунку?

Но что он мог поделать? Догвоггл понимал, что у Эддрана была лишь одна причина искать его – месть. Полководец единственный, кто знал, что Догвоггл мог спасти мир – варвар подозревал, что все остальные, кто мог располагать подобными сведениями, погибли. Он не мог отправиться к Эддрану и повиниться, однако с жаждущим отмщения полководцем надлежит что-то поделать, ведь так просто в покое варвара он не оставит, и непременно отправит на виселицу при первой же возможности.

Догвоггл знал – ему нужно сделать все возможное, чтобы Эддран не проговорился. Ведь если выжившим энротцам станет известно, что он мог спасти мир, но не справился, варвар будет обречен. Его возненавидят еще больше, чем Килгора. Нет, подобной участи для себя Догвоггл не желал. Он вспомнил, как однажды увидел странное пугало на кукурузном поле и спросил детей, кого они хотели изобразить. Те ответили, что это Килгор Разрушитель. И сейчас Догвогглу меньше всего хотелось бы, чтобы где-то в полях стояло пугало с его лицом.

И Догвоггл портатил немало золота, которое успел загодя прихватить с собой, на создание войска, с которым намеревался сокрушить Эддрана. Летели недели... а Эддран набирал людей в собственную армию, ведь после гибели Эратии у полководца появилась новая цель: он хотел заставить Догвоггла страдать, а после – приконить варвара, и остановить его не могло ничто. Посему Догвоггл, обретший облот в одном из основанных в сих девственных землях городов, даже не пытался договориться с Эддраном.

Повсюду висели плакаты, на которых была указана награда за голову Догвоггла. И тот считал за счастье, что на них не было указано, в чем именно он был виноват. Но варвар не мог понять, почему Эддран держит это в секрете. Быть может, полководец чувствовал, что и нам нем лежит часть ответственности за уничтожение мира? В конце концов, именно он доверил варвару подменить меч, стало быть, его вина не меньше! По крайней мере, Догвогглу хотелось так считать.

Каждую ночь Догвогглу снился один и тот же кошмарный сон: он видел, как обезумевшая толпа с факелами и вилами вышибает дверь, врывается к нему в спальню, вытаскивает его на улицу с криками «Это ты уничтожил наш мир!» А затем забрасывают веревку на ближайшую ветку и затягивают петлю на его шее. И он, Догвоггл, ощущает себя совершенно беспомощным... К счастью, на этом месте он всегда просыпался.

Из-за этих кошмаров Догвоггл страдал от недосыпа, часто засыпал в седле, а однажды чуть не свалился с коня. И он понял, что Эддран специально держит его в страхе. Ему нужно, чтобы варвар жил с постоянной мыслью о том, что не смог спасти мир. И потому Догвоггл снова решил нанести удар первым.

Потому варвар отправился в ближайшую таверну, опрокинул пару кружек, чтобы было впечатление, что у него язык спьяну развязался, и сказал трактирщику, что знает страшную тайну, которая потрясет его до глубины души. Конечно же, это разожгло его любопытство. И тогда Догвоггл рассказал ему, что еще до того, как Килгор стал королем варваров, он сидел в эратийской тюрьме за убийство знатного лорда. Якобы его должны были повесить на следующий день, и если бы это случилось, мир остался бы цел.

И когда трактирщик взволнованно спросил Догвоггла, что же произошло, тот понял: он расскажет об этом каждому, как захочет слушать. «Он подкупил стражника, чтобы тот позволил ему бежать», - произнес варвар. – «Так получилось, что я сидел в соседней камере за пьянство, и все слышал. И знаешь, кто был этот стражник?» Догвоггл заявил, что это был Эддран... Слухи разнеслись до окрестным землям, как лесной пожар. И они сделали свое дело. Эддран больше не мог обвинить Догвоггла в разрушении мира, ведь это выглядело бы так, будто он пытается отрицать то, что Килгор его подкупил. Конечно же, подобное было в корне ложно, но Догвоггл был убежден: на войне – все средства хороши...

Наконец, воинство наемников Догвоггла осадило Новую Надежду, оплот Эддрана, и в сражении сем полководец был сражен. Однако, вопреки его чаяниям, следующей ночью ему вновь привиделся знакомый кошмар... с одной лишь разницей – из постели варвара выволок человек с пылающими волосами – в точности такой, который красуется на вывеске таверны «Приют отступников». Проснулся Доггвогл в холодном поту, спросил себя: «А теперь-то что?..»

...Через год после победы над Эддраном варвар оказался на службе у некроманта Койла Губителя Душ. Как же это случилось?.. После поражения Эддрана во владении Догвоггла оказалась немалая земельная территория, а также армия... Но вскоре воинство Догвоггла с легкостью разбил иной варвар, обладавший невероятной силой и поистине нечеловеческой проницательностью – Тарнум. Он мог бы добить Догвоггла, однако – к изумлению последнего – отпустил его, заметив напоследок, что много лет назад варвары были прокляты и не виноваты они в своих неудачах... У Догвоггла создалось впечатление, что сей престранный индивид винит в этом самого себя...

Догвоггл был в отчаянии. После столь сокрушительного поражения карманы его были пусты, а Койл предлагал хорошую плату – как, в принципе, и все некроманты. Варвар полагал, что у тех всегда есть планы по захвату мира и нанимают они исключительно лучших. Конечно, надо оставаться настороже, ведь частенько некроманты пытаются превратить своих слуг в послушную нежить или же замышляют какую иную пакость...

Однажды Койл пригласил Догвоггла на ужин, а когда тот отказался, произнес: «Я настаиваю! Это торжественный ужин в честь завершения труда всей моей жизни. Хочу поделиться радостью с кем-то из живых». Догвогглу пришлось согласиться, хоть и было у него недоброе предчувствие. Варвар понятия не имел, о чем говорил некромант, но был уверен, что сможет постоять за себя, если понадобится. Догвоггл сел с ним за стол, однако ничего не ел, а потихоньку бросал еду на пол, скармливая крысам. В конце трапезы слуга-скелет принес им медовые финики – любимое лакомство Койла.

«Скажи», - молвил Койл, откинувшись в кресле. Он подбросил финик в воздух и поймал его ртом. – «Что это за имя такое – Догвоггл?» «Это отличное имя для варвара!» - воодушевился Догвоггл. – «Догво – так звали великого героя. А Оггл – имя моего деда». «Звучит глупо», - отмахнулся некромант. Сознавая, что Койл, возможно, хочет его разозлить, Догвоггл промолчал. Койл же ухмыльнулся, будто услышал хорошую шутку, сунул в рот еще один финик и вытер пальцы о полу своей черной ризы. После чего прикоснулся к блюду фиников, поставленному перед варваром, поинтересовался, не отведает ли он угощения, а когда Догвоггл отрицательно качнул головой, немедленно присвоил финики себе.

«Догвоггл, друг мой, ты показал себя прекрасным полководцем», - изрек некромант. – «Я бы хотел, чтобы ты и впредь верховодил моей армией. У меня нет намерения тебя отравить. Видишь?» С этими словами он подбросил финик в воздух... Темный фрукт описал дугу и исчез у него во рту. Но когда Койл посмотрел на Догвоггла, тот понял: что-то не так! Уж не собирается ли некромант использовать магию?!

Варвар схватился за меч, отпрыгнул от стола, приготовившись сражаться. А затем бледные щеки Койла начали краснеть. С ним определенно что-то было не так!.. Лишь сейчас Догвоггл осознал, что некромант попросту подавился. Койл несколько раз ударил себя по животу и стал в отчаянии царапать шею когтями. Он пытался протолкнуть в легкие хоть немного воздуха, но липкий финик застрял у него в горле.

Догвоггл застыл. Койл был в панике.

Вскоре еще щеки стали фиолетовыми, глаза закатились. Некромант упал на стол, а затем скатился на пол. Он был мертв.

Догвоггл долго сидел на полу у трона Койла, и никак не мог прийти в себя после столь неожиданной смерти своего хозяина. Занимать его трон было неправильно, особенно, учитывая, что он стал свидетелем его смерти. И варвар спросил себя: «А что мне делать дальше?»

А затем дверь зала открылась, и два скелета ввели в помещение рыцаря. На нем были чистые сияющие доспехи, но лице – ни капельки грязи, и даже волосы были в идеальном порядке. Он явно был не из тех, кто пойдет служить в армию некроманта, поэтому Догвоггл немедленно вскочил на ноги, отметив, что у визитера, по крайней мере, нет оружия. «Некромант!» - с отвращением процедил рыцарь, глядя на варвара. – «Я – посланник рыцарей Небесного Света!» «Ты ошибся», - начал было Догвоггл. – «Я не...» «Ты оскверняешь эти священные земли!» - отрезал рыцарь. – «Наш мир был уничтожен для того, чтобы стереть с лица всех гнусных трусливых злодеев, прячущихся в темных норах. Вы не должны были пройти через портал, не должны были попасть сюда, в земли нашего спасения».

Догвогглу не удавалось вставить ни слова, и когда он увидел слюну, летящую изо рта фанатика, понял – убедить его в том, что не является некромантом, невозможно. К тому же, скорее всего, это просто одинокий безумец, решивший, что может в одиночку захватить земли Койла. Но во владении Догвоггла находилось пять городов и достаточно ресурсов, чтобы собрать огромную армию. Что мог сделать ему этот выскочка?

Поэтому Догвоггл решил развлечься. «Ты осмелился оскорбить великого некроманта Догвоггла, злейшего из злейших?» - патетически возвестил он. – «Ты назвал меня трусом! Меня, пившего кровь сотен ангелов, убившего тысячи лишь для того, чтобы насладиться их агонией!» Следовало отдать Койлу должное – в его тронном зале была такая замечательная акустика, что голос варвара стал звучать поистине угрожающе.

Рыцарь плюнул в него, но стоял он слишком далеко. Догвоггл плюнул в ответ, и попал ему ровнехонько между глаз. «Мы освободили люд Эранхолда, и рыцари Небесного Света на этом не остановятся!» - постановил воин. – «Скоро наши войска будут здесь, некромант! Скоро мы сотрем тебя с лица земли, и она очистится!» И сказал это рыцарь с такой уверенностью, что у Догвоггла неприятно засосало под ложечкой. «Пророчество гласит, что тьма придет в этот мир и создаст Посох Раскола – артефакт, наполненный злом, способным уничтожить мир!» - продолжал вещать посланник ордена Небесного Света. – «Твои дни сочтены, некромант! Рыцари Небесного Света не позволят тебе разрушить этот мир!»

И как только он произнес эти слова, Догвоггл понял, о чем говорил Койл незадолго до того, как подавился фиником. Он назвал это «трудом всей своей жизни». Койл отмечал завершение создания Посоха Раскола! Догвоггл воодушевился: судьба мира снова у него в руках!..

Однако вскоре после разговора с рыцарем у Догвоггла все поiло наперекосяк. Весть о смерти Койла быстро разнеслась по окрестностям – как и новость о приближении армии рыцарей, стремящихся покончить с Догвогглом. Последнего былые союзники стали сторониться, и города, прежде находившиеcя во владении некроманта, объявили о своей независимости – как от друг друга, так и от Догвоггла. Варвару понадобились немалые усилия, чтобы удержать под контролем Оплот Койла. Но теперь у него не было ресурсов, которые намеревался он использовать в конфликте с рыцарями Небесного Света.

Слуги-скелеты Койла буквально разобрали замок по кирпичикам, чтобы найти Посох Раскола, о котором говорил рыцарь, и через несколько дней Догвоггл начал успокаиваться. Быть может, рыцарь и правда был безумен?.. Но, увы, варвар был неправ, ибо на пятый день скелет принес ему посох, сделанный из потемневшей слоновой кости. Он был целиком покрыт магическими рунами, и взяв посох в руки, Догвоггл буквально почувствовал, какая сила его наполняет. Да, это был Посох Раскола – артефакт, способный уничтожить мир!

Умом варвар полагал, что надлежит оставить посох в замке, забрать немного золота и исчезнуть. Это было бы мудрым решением... но Догвоггл никак не мог избавиться от мыслей о землетрясениях и убийственной жаре – обо всем том, что уничтожило его родной мир. Каковы шансы на то, что откроется еще один портал, и миряне смогут спастись?.. Наверняка невелики.

И оставить посох безумным рыцарям Небесного Света он не мог. Эти фанатики готовы на все, чтобы уничтожить зло, наводнившее этот мир, в том числе, пожертвовать жизнями самых обычных людей. И, конечно же, нельзя было отдавать реликвию некромантам, которые кишмя кишели близ замка... это было бы слишком глупо.

Потому Догвоггл решил оставить Посох Раскола себе. По крайней мере, так никто не сможет им воспользоваться. После чего варвар приказал слугам найти в пределам оплота все свитки, в которых упоминался бы Посох Раскола – необходимо узнать о нем больше, чтобы ненароком не произнести какие-нибудь волшебные слова. В голове у Догвоггла одна за другой возникали ужасные картины: он говорит что-то безобидное, например «медовые финики», и мир начинает рушиться. Однако сейчас варвар был исполнен решимости сохранить сей мир в целости и сохранности – по крайней мере, сделать для этого все, от него зависящее.

Как-то ночью скелет принес Догвогглу свиток, где содержался ответ, который варвар так долго искал. Оказалось, это фрагмент из дневника Койла. У некроманта была привычка записывать свои соображения, когда он усердно трудился над каким-нибудь вопросом. Догвоггл снова и снова перечитывал записи, пытаясь понять, как это может помочь. «Осталось лишь подходящее название», - значилось в свитке. – «Мне нужно что-нибудь емкое, что-то. Что наводило бы ужас на любого, кто когда-либо явится в этот мир и обнаружит здесь лишь безжизненные руины – творение Койла Губителя Душ. «Посох смерти»? «Демонический посох»? Не то. Нужно, чтобы название отражало основной принцип действия. Итак... По моему повелению посох станет погружаться в земную твердь, пока не достигнет сердца мира, где, если верить свиткам, сокрыты, целые океаны расплавленного камня и металла. Но прежде, чем всепоглощающий жар уничтожит мое детище, я отдам ему приказ – и произойдет взрыв невиданной мощи. Мир будет расколот, и все жизни придет конец...» Дальше значилось несколько вариантов названия, но ни одно из них так и не удовлетворило некроманта.

В свитке не было указано, какой приказ необходимо отдать Посоху Раскола, чтобы произошел взрыв. Но, судя по всему, артефакт может быть уничтожен в огне, поэтому Догвоггл решил поискать подходящее место, чтобы бросить посох в лаву. Варвар решил, что ему следует отправиться на восток, в выжженные земли за Заливом Теней.

На пути у него, однако, встали рыцари Небесного Света, и в последующие недели миньоны Догвоггла противостояли как фанатикам, так и ополчению вольных городов, прежде находящихся под властью Койла.

По пути примкнул к Догвогглу лич по имени Сандро. Расплата уничтожила паутину власти его в Энроте, и теперь ему пришлось начинать все сначала. Однако амбиции Сандро были поистине неуемны, и рано или поздно заявит он о себе Аксеоту... Сандро был одним из некромантов Койла, а после гибели последнего стал одним из полководцев Догвоггла. Какое-то время он сопровождал варвара, но после того, как тот пересек Залив Теней и добрался до земель вулканов, исчез. Позже Догвоггл узнал, что Сандро практически обрек его на смерть, рассказав каждому некроманту, бандиту и главарю разбойников, что у него с собой артефакт, способный уничтожить мир. И варвар осознал, каким был глупцом, принеся Посох Раскола в сие дикоземье, обитали в котором безумцы, жаждущие власти над миром. Но оставалось ему лишь следовать к намеченной цели.

Противостоя объединенным Сандро правителям и лиходеям сих пустынных земель, Догвоггл вел за собою воинство к обширному лавовому Озеру Огня...

Однажды в лагерь его ступил скелет, испросивший стражей о встрече с Догвогглом. Тот согласился, однако оставался от мертвяка на приличном расстоянии – на всякий случай. «Приветствую, Догвоггл», - произнес скелет безжизненным голосом Сандро. «Я не буду разговаривать с тобой, предатель!» - отрезал варвар, на что скелет возразил: «А я думаю, будешь. Я предлагаю спасти твою жизнь».

Разумеется, это заставило Догвоггла выслушать его. Чем больше он узнавал о правителях этих земель, тем меньше оставалось у него уверенности в том, что сможет от одолеть их. Почувствовав интерес варвара, скелет продолжал: «Отлично, ты все-таки слушаешь. Итак, вот мое предложение. Соглашайся, или умрешь. Ясно?» «Учитывая, что у тебя нет языка, ты слишком много болтаешь», - молвил Догвоггл. Сандро не обратил внимания на эти слова.

«Отдай мне Посох Раскола, и, клянусь, я спасу тебя», - предложил он. – «Ты всего лишь глупый варвар, который путается под ногами, мне нет до тебя дела! Но мне нужен этот посох! И ты отдашь его мне!» «Зачем он тебе нужен, Сандро», - осведомился Догвоггл. – «Он годится только для того, чтобы уничтожить мир. Я думал, ты хочешь его захватить». «Да, и посох поможет мне в этом», - согласился Сандро. – «Когда все узнают, что он у меня, мне останется лишь убедить всех сдаться и отдать мне свои земли! Ведь иначе я воспользуюсь посохом! Поверь, все скорее будут жить под моей властью, чем погибнут вместе с этим миром».

Догвоггл вздохнул: этих безумных личей так просто заставить раскрыть карты! Они просто жаждут поведать всем о своих гениальных планах. Но надо признать, план Сандро и правда был хорош. Если бы варвар настолько не боялся последствий, сам бы им воспользовался Доггвогл, Король Мира, красиво звучит – замечался варвар...

Но он знал: в тот момент, когда Сандро заполучит посох, он попросту убьет Догвоггла. И, поскольку выбора у него особо не было, оставалоьс лишь сделать хорошую мину при плохой игре. «У меня есть один вопрос, Сандро», - произнес варвар. «Какой?» - нетерпеливо спросил лич устами скелета. «Сколько раз ты пытался стать правителем мира?» - поинтересовался Догвоггл. – «Два? Три? Пять? С чего ты вообще решил, что тебе это по силу? Может, ты не так умен, как думаешь?» «Ах ты, ничтожный...» - возмутился было Сандро, но Догвоггл стремительно швырнул свой маленький топорик в скелета, снеся тому череп. Жаль, что убить самого Сандро не так просто...

...А спустя несколько дней воинство Догвоггла заметило лагерь на тропе впереди – отряд орков-ветеранов, посвятивших себя войнам. Орки выстроились в ряд, держа в руках топоры, и зарычали, когда Догвоггл приблизился. Они хотели поговорить, и варвар знал, что нужно сказать в такой ситуации. «С дороги, девочки!» - выкрикнул он. Орки разгневанно зарычали, потрясая топорами, а один из них бросил в Догвоггла камень. Впрочем, если бы он хотел убить варвара, тот бы уже валялся на земле с проломленным черепом.

«Мы пропустим лишь одного человека!» - заявил орочий вождь. «Неужели?» - ухмыльнулся Догвоггл. – «И кто же может заставить вас разбежаться как трусливых женщин?» «Варвар, известный как Догвоггл!» - постановил орк и вящему изумлению самого помянутого индивида. – «Мы пришли, чтобы помочь ему уничтожить могущественную магию».

Догвогглу не сразу удалось убедить орков, что он – именно тот, кого они ожидают, но когда варвар показал им Посох Раскола, орки признали в нем союзника. И рассказали, что армия варваров прислала их сюда, чтобы оказать помощь Догвогглу в его миссии. Догвоггл поинтересовался, откуда они узнали о нем, и орки поведали, что рассказал им о сем их вождь. «Он охраняет проход к великому Озеру Огня на севере», - говорили они. – «Там ты сможешь уничтожить Посох Раскола, если, конечно, доберешься». Догвоггл возликовал: у него появились новые солдаты! Он был настолько раз, что даже забыл поинтересоваться у орков, каково имя этого их загадочного вождя...

Орки провели рать Догвоггла к форту в одном из горных ущелий, и врат которых их дожидался человек, в глазах которого читалась невероятная уверенность. «Путь откроется лишь для Догвоггл!» - прокричал вождь варваров. «Я – Догвоггл!» - выкрикнул Догвоггл в ответ. Вождь устремился к нему, и Догвоггл немедленно потянулся к мечу, хоть и знал, что непременно проиграет этот бой. Он мог надеяться лишь слегка зацепить противника, оставив царапину, которая пару дней будет напоминать тому о стычке.

«Рад снова видеть тебя, Догвоггл», - произнес вождь, не делая и попытки атаковать. Именно он одержал верх над Догвогглом чуть больше года назад и изгнал из земель варваров. Но что он делает тут? И почему помогает Догвогглу?.. «Я – Тарнум», - напомнил прежнему противнику вождь. – «Не бойся меня. На этот раз Предки хотят, чтобы я помог тебе». Да, Догвоггл припомнил, что Тарнум и прежде говорил о Предках – богах варварах, в которых Килгор не верил.

«Иди», - молвил Тарнум, жестом приглашая Догвоггла проследовать через ворота форта. – «Уничтожь Посох Раскола. Спаси мир, спаси себя». Догвоггл медленно прошел мимо вождя. Рисковать не хотелось, вдруг неожиданный союзник передумает. Но позже, когда Догвоггл размышлял о том, как он оказался тут и почему решил помочь, ему начинало казаться, что не он распоряжается собственной жизнью. Быть может, Тарнум? Или какие-то мистические темные силы, обосновавшиеся в замке на краю земли?.. Или же что-то, еще более могущественное... Как бы то ни было, Догвоггл собирался избавиться от проклятого посоха, чтобы покончить со всем раз и навсегда.

...Вскоре ведомый Доггвоглом отряд, присоединились к которому Тарнус и его варвапы, вышел к реке, и, поскольку лошади давно не пили, устроил короткий привал. Зачерпнув из руки воды, Догвоггл почувствовал, что она теплая – скорее всего, ее нагрели вулканы. Пить варвар не осмелился, но смысл с лица кровь и грязь.

После чего отдал приказ перейти реку, благо в этом месте она была достаточно мелкой. Догвоггл оседлал лошадь и направил ее в воду, наслаждаясь охватившим его теплом. К несчастью, он настолько расслабился, что на мгновение забыл о Посохе Раскола. Варвар потянулся к посоху, чтобы проверить, на месте ли он, лишь когда добрался до другоого берега... Посоха не была! Выругавшись с досады, Догвоггл поклялся научиться все-таки вязать узлы, которые не развязываются в воде.

Варвару повезло: он заметил пропажу посоха достаточно рано и увидел, что его уносит течение – к счастью, довольно медленное. Он поскакал вдоль берега, проклиная богов, которые наслали на него все эти напасти. Немного опередив посох, Догвоггл спрыгнул в реку и поплыл так быстро, как только мог. Доспехи и намокшая одежда тянули его ко дну, но он продолжал грести, не теряя самообладания даже тогда, когда руки и ноги начало сводить от усталость... Наконец, протянув руку, варвар нащупал прохладную рукоять посоха, после чего развернулся и поплыл к берегу. И поклялся больше никогда в жизни не переходить ни одну реку вброд.

Вскоре войско достигло магического портала, ступив через который, Догвоггл оказался близ Озера Огня. Его обдало волной жара, который буквально вышиб воздух из легких. Отыскав среди вещей щит, варвар выставил его перед собой, чтобы хоть как-то справиться с ужасной жарой. Помогло не сильно. Уже через пару секунд Догвогг обливался потом, который испарялся быстрее, чем успевал скатиться по его лицу. Варвар думал, что вот-вот умрет, но вынужден был бороться, ибо после всего пережитого было бы глупо погибать в самом финале. Он заставил себя сделать шаг, затем второй.

Подойдя к Озеру Огня, Догвоггл швырнул Посох Раскола в лаву. Артефакт ударился о поверхность озера, издал жуткий визг, когда огонь охватил слоновую кость, и утонул. Тот факт, что не последовало взрыва, стал для варвара большим облегчением... И сейчас ему хотелось оказаться как можно дальше от Озера Огня, да и вообще – от этих земель. Чтобы под ногами была трава, в руке – кружка чего-нибудь прохладного, а в лицо дул свежий ветерок. И мир. Годы мира и покоя.

Поэтому, вместо того, чтобы стать властителем всех городов и замков, которые уже успел завоевать в сих пределах Ираниса, Доггвогл бросил все и отправился на восток. У него не было ни гроша, но впервые в жизни его это ничуть не заботило... На корабле варвар сдружился с матросами, научился вязать узлы, которые не развязываются, когда мокнут.

В одной из таверн варвар свел знакомство с неким дворянином, сиром Вортоном, который, оплатив выпивку Догвоггла, внимательно выслушал рассказ того о том, как один мир он уничтожил, второй – спал. Но больше всего Вортона заинтересовал момент о создании поддельного артефакта, который при определенных обстоятельствах вполне возможно выдать за истинный...

А после Догвоггл сделал то, что умел лучше всего – бежал из земель Ираниса. Ведь иначе прошлое продолжало бы его преследовать. Он был подручным Килгора, а после Распаты – некроманта Койла. Но самое главное, варвар успел нажить себя весьма могущественного врага в лице лича Сандро, а от таких стоит держаться подальше.

Потому Догвоггл счел за благо отправиться в земли иного континента Аксеота – Лодвара, - где ждали его новые приключения...

Со Дня Расплаты минуло четыре года. Жизнь эратийцев на девственных землях Ираниса постепенно наладилась, и ими было основано королевство Паледра, на территории коего нашли приют многие из тех, кому довелось пережить катаклизм, поглотивший их родину. Основателем его и теперешним правителем являлся лорд Лизандер - один из вернейших рыцарей Королевы Катерины Айронфист. Он рано лишился своей семьи, уничтоженной некромантами, и в возрасте шестнадцати лет вступил в ряды рыцарей Эратии. Безупречная служба позволяла ему быстро продвигаться все выше и выше в рыцарской иерархии, и именно он в месяцы, последовавшие за Расплатой, заложил основы нового королевства, жители коего никогда не ведали бы чувств голода и страха.

В некоторой мере ему это удалось, но Лизандер не замечал атмосферы неудовлетворенности, растущей в Паледре. Многие эратийские дворяне не хотели принимать мысль о том, что следует забыть свой старый мир и все начать снова. Ибо они, имевшие ранее определенное положение в обществе, не желали так просто смириться с его потерей и признать бразды правления в руках некого простолюдина. Лизандер же отказывался зваться Королем Паледры, так как в жилах его не было и толики королевской крови, и не считал он себя достойным носить сей титул. Кроме того, лорд Паледры больше всего на свете стремился отыскать своих родственников, которым, как он надеялся, тоже удалось спастись от Расплаты посредством волшебных порталов. Но до сих пор все его поиски оказывались тщетны...

И вот ко двору явился некто сир Вортон, объявивший себя незаконнорожденным сыном Короля Грифонхарта и, как следствие, наследником трона Паледры. Аргументом, приведенным Вортоном в подтверждение своей личности, являлся Меч Грифонхарта. Считалось, что это волшебное оружие было уничтожено в День Расплаты, однако Вортон явил его двору. И, ко всеобщему изумлению, он извлек клинок из ножен, а доподлинно было известно, что наложенные заклинания позволяют лишь истинному Грифонхарту совершить это.

Молодое королевство находилось на грани раскола. Многие дворяне поддержали притязания сира Вортона и Лизандеру стоило больших усилий сохранить за собой лидерство и не дать разгореться новому конфликту. Тем более, что чувствовал он в своем противнике некую фальш и считал, что притязания на трон того лживы.

Сир Вортон же и его приспешники открыто объявили, что если потребуется, они заберут трон Паледры силой. Война стала неизбежна...

...и первый ход, как и следовало ожидать, был сделан Вортоном. Два известных головореза - Нормик и Кайлин - захватили несколько золотодобывающих шахт Паледры. Нетрудно догадаться, по чьей указке они действовали, однако Вортон достаточно умен, чтобы позаботиться о своей кажущейся непричастности к происходящему. Для него это лишь прелюдия к основной партии, проверка противника.

Лизандер, мобилизовав небольшое войско, в скором времени вернул себе шахты и бросил злоумышленников, не проронивших ни единого слова о своем нанимателе, в темницу. Однако, ежели так пойдет и дальше, лорд Паледры вне всякого сомнения потерпит поражение: Вортону невыгодно открытое противостояние, для этого у него недостаточно сил. Последний станет действовать более хитро и сначала озаботится поддержкой бывшей эратийской аристократии, пообещав ей восстановить положение при дворе. А уж затем...

Единственной доступной возможностью для лорда Лизандера оставалось доказать, что сир Вортон - никто иной, как самозванец. Для этого он обратился за помощью к проживавшим неподалеку мудрым жрецам - Адамусу и его ученику, Проето, кои посоветовали ему отправиться к Оракулу Зари, что могла читать души людей... и даже предсказала Расплату за несколько лет до оной.

Дилемма... Отправиться к Оракулу - значит бросить королевство на произвол судьбы, или, точнее, на растерзание сиру Вортону. Но иной выход не предвиделся, и Лизандер, оставив своим наместником лояльного рыцаря, двинулся в дикоземье, сопровождаемый лишь небольшим отрядом, в состав коего входили и оба вышеозначенных жреца, изъявивших желание отправиться в путь со своим лордом.

Как и все личности не от мира сего, прежде чем ответить на вопрос Лизандера, Оракул предложила тому исполнить ряд поручений, как то поиски различных волшебных артефактов. Конечно же, лорду Паледры претило оказаться мальчиком на побегушках у некой провидицы, однако выказывать открытое возмущение было крайне неразумно, ибо так он терял последний шанс приблизиться к разгадке личности сира Вортона.

И вот испытания позади; Оракул Зари позволяет Лизандеру задать лишь один из двух волнующих того вопросов - будь то о Вортоне, либо же... о родственниках лорда Паледры, находящихся где-то в Аксеоте? Нечестный ход со стороны провидицы, но Лизандер, скрепя сердце, поставил благо своего королевства на превалирующую позицию, и вопрос его касался непосредственно мнимого наследника линии Грифонхартов. "Дабы найти кровь, ищи сталь. И первый шаг из многих направь в сторону Колеса," - прозвучал ответ Оракула.

Колесо... Так назывался регион озер с многочисленными водяными колесами за пределами Паледры, где обосновались мятежные и озлобленные эратийцы, винившие в Расплате Королеву Катерину и Короля Килгора. Основной принцип их гласил: "Оставь в покое нас и мы оставим в покое тебя". До недавнего времени Лизандер был только рад следовать ему, однако теперь обстоятельства складывались по-иному - именно здесь, по словам Оракула, находится ключ к разгадке происхождения сира Вортона. "Дабы найти кровь, ищи сталь..." Все равно, что искать иголку в стоге сена. Лизандер знал, что бароны Колеса не пропустят его войско на свою территорию, посему лорд удовольствовался небольшим отрядом, включив в него как Адамуса, так и Проето, справедливо рассудив, что советы сих мудрых личностей еще могут ему понадобиться.

Отряду повезло - буквально через несколько дней пути ему повстречалась пара местных торговцев, что несколько прояснила ситуацию с Вортоном. По словам их, этот человек появлялся здесь несколько лет назад, воздвиг небольшую крепость на юге Колеса - Гарнизон Глен, после чего его здесь не видели. В Гарнизоне до сих проживает некая пожилая женщина по имени Десет, появившаяся здесь в свое время вместе с Вортоном, но нынешний капитан крепости - Ферт, - имеет четкий приказ расправиться с ней, возникни некая угроза Гарнизону.

Таким образом открытый штурм крепости отменялся. На счастье, неподалеку обнаружился древний портал, переместивший группу лорда Лизандера прямиком в Гарнизон Глен. Капитан Ферт, очевидно, возлагал слишком большие надежды на охранников портала - бегемотов, но тела последних остались лежать позади отряда лорда Паледры... заметно поредевшего отряда.

Отыскать в Гарнизоне хижину Десет не составило труда, и женщина поведала действительно интересные вещи. Оказывается, Вортон - один из двух ее сыновей (второй погиб в День Расплаты), а отцом его является никто иной, как сир Кентайн - верный оруженосец Короля Грифонхарта, исчезнувший при переходе между мирами. В детстве Вортон часто мог наблюдать у него Меч Грифонхарта и, вне всякого сомнения, смастерил поддельный клинок! Что ж, это все объясняло, однако отсутствовали доказательства. Оруженосец Грифонхарта вел очень скрытную жизнь, и навряд ли при дворе Паледры найдутся люди, опознающие Вортона как его сына. Истинный Меч Грифонхарта, ежели, конечно, он не был уничтожен в День Расплаты, находится у сира Кентайна, но где находится последний?

Десет припомнила, что незадолго до того, как покинуть Колесо, Вортон обмолвился, что отец его находится в заточении у некого волшебника в северных землях. Все эти годы она полагала, что сын отправился ему на выручку, однако вместо этого он предъявил права на престол не принадлежащего ему королевства.

Было решено отправляться на север, ибо если существует хоть малейший шанс обнаружить там истинный Меч Грифонхарта, нельзя от него просто так отмахиваться. Итак, Лизандер, Адамус, Проето и изъявившая на старости лет желание отправиться с ними Десет покинули враждебные земли Колеса и направились в неведомые земли, раскинувшиеся к северу от Паледры. "Кровь" найдена, теперь дело за "сталью"...

Вскоре лазутчики, высланные вперед Лизандером, донесли, что в регион с юга вступило войско под древним флагом Грифонхартов. Вортон! Похоже, этот человек в борьбе за власть не остановится ни перед чем, убьет даже родного отца, чтобы скрыть правду. И отряд Лизандера устремился к чернеющей на севере башне, где его ожидал горячий прием проживающего там волшебника - Мастеро - и его адских тварей, используемых в качестве охранников. Нельзя сказать, что победа в этом противостоянии далась людям лорда Паледры чересчур легко, однако исход поединка решился в их пользу.

В темнице башни Мастеро обнаружился сир Кентайн, а в покоях волшебника - ножны с истинным Мечом Грифонхарта. Бывший оруженосец Николаса Грифонхарта, после долгих лет заключения воссоединившийся наконец с женой, отрекся от своей должности; отдав Меч почившего сюзерена Эратии лорду Лизандеру, Кентайн назвал того новым оруженосцем, хранителем клинка.

Путь их лежал обратно в земли Паледры. Помимо Лизандера и его верных жрецов-советников - Адамуса и Проето, на юг двинулась и чета родителей узурпатора, намереваясь если и не вернуть сына на путь истинный, так уж по возможности пресечь его шалости. Новости же, долетавшие до маленького отряда, были куда как неутешительны: за месяцы отсутствия лорда Вортон, при поддержке былой эратийской аристократии, сумел захватить столицу королевства - Паледон, а рыцарь-регент, оставленный там Лизандером, предавался горьким размышлениям о смысле жизни в темнице. Правда, далеко не все население страны поддержало Вортона, многие жители хранили в сердцах верность лорду-основателю.

Лишь ступив на земли родной Паледры, Лизандер разослал вести о лживости личины Вортона и об обнаружении истинного Меча Грифонхарта. Лорд надеялся, что услышав об обмане, селяне поддержат его и помогут вернуть королевство к спокойной жизни, изгнав захватчика. Родителям же оного Лизандер пообещал, что отдаст им сына живым, и - по возможности - невредимым.

Как и предвидел лорд Лизандер, несколько городов Паледры приняли его сторону сразу же, как только услышали об истинном Мече. Все еще надеясь решить конфликт миром, сир Кентайн и леди Десет написали письмо своему сыну, в котором, разумеется просили одуматься и вернуться к домашнему очагу. Сомнительное счастье доставки письма пред светлые очи Вортона выпала верному оруженосцу Лизандера по имени Милтон, сопровождавшего господина во всех его странствиях по Аксеоту. Кроме того, лорд просил Милтона обратить внимание, лояльны ли нынешние воины Паледры узурпатору, или же он держит армию в узде посредством страха. Реалии жизни оказались более чем суровы: Вортон попросту расправился с теми армейскими лидерами, что хранили верность Лизандеру, заменив их своими головорезами.

Далее случилось же то, что и должно было случиться. Бедняга Милтон, обнародовав перед двором Паледры истину о родителях нынешнего "Короля Грифонхарта", закончил в темнице Паледона в одной камере с оставленным в стране рыцарем-регентом. Находился он там, правда, недолго: набирающее силу войско лорда Лизандера, моральный дух коего находился на невиданных прежде высотах благодаря лицезрению ножен с Мечом Грифонхарта во всех их красе, штурмом взяло столицу, освободив Милтона из заключения.

Вортон же сумел бежать в ночь перед штурмом. Решив, что в погоню он должен отправиться в гордом одиночестве, лорд Лизандер оседал коня и понесся в каньон за городскими стенами, где терялся след мнимого Короля. Вездесущий Милтон, правда, увязался следом. Искать Вортона долго не пришлось. Он и сам осознал, что от судьбы не убежать, и посему ждал Лизандера, держа наготове фальшивую реликвию династии Грифонхартов - Меч, котороый чуть не привел его к обладанию королевством. Лизандер же... выдернул из ножен истинный Меч Грифонхартов. Челюсть наблюдавшего в сторонке Милтона громко бряцнула о землю, но сошедшиеся в поединке воины даже не обратили на него внимания - для кого-то из них это должно было стать последней схваткой в этой жизни.

Для кого именно - нетрудно догадаться. Истинный Меч в руке Лизандера с легкостью перерубил стальное лезвие Меча мнимого; узурпатор был повержен. С сожалением Лизандер вспомнил свое обещание вернуть сорванца родителям, которое придется выполнять.

Угроза благополучию Паледры миновала, и, похоже, у страны объявился истинный Король. Как Лизандер сумел содеять то, что доступно лишь члену династии Грифонхартов? Этого не ведал и он сам. Быть может, последний Король Эратии в молодости и в самом деле погуливал налево, что в конечном итоге привело к рождению будущего Короля Паледры?.. Истина навряд ли когда-либо откроется, но факт остается фактом: лорд Лизандер всенародно признан Королем Грифонхартом; молодое королевство его уверенно набирает силу...

Обратим свой взор на иной регион Ираниса, к двум варварам, сидящим у ночного костра. Они не принадлежат ни к одному из варварских племен, переживших Расплату и пришедших в этот мир. Имя одного из них - Ваержак, второй же... Тарнум, Бессмертный Герой. Здесь, в Аксеоте, он все еще пытается достичь того, что ему не удалось в Эратии - отвратить народ варваров от избранного им пути убийств и жестокости, вернуть потерянную славу и величие. Этому он учит и Ваержака, своего приемного сына, возможно - будущего вождя варваров. Даже и сейчас, несмотря на то, что тысячи представителей сего народа погибли во время Расплаты, отказавшись "трусливо бежать в порталы", варварские племена продолжают истреблять друг друга с жестокостью и методичностью, привитой им правлением Короля Килгора.

Ваержак и Тарнум вступили на долгий и тернистый путь объединения своего народа. Проходя через варварские города, они учили жителей давно утерянным моральным ценностям, доказывали им, что честь прозываться истинным воином не означет проявление повышенной жестокости в отношении окружающих, как гласил в свое время Килгор. И, мало-помалу, варвары ухватились за открывшиеся им древние истины, ибо с помощью их они вновь обретали цель в жизни, заключающуюся в спасении самих себя от полного истребления братьями по крове.

В итоге Ваержак сплотил вокруг себя небольшую общину варваров со столицей в крепости Стангард, и спустя несколько месяцев она явилась наиболее процветающей в Племенных Землях. Тарнум же занимал скромную должность советника, ибо Бессмертный Герой не имеет права привязывать себя к какому-либо определенному месту в этом мире - таково несомое им кредо.

Но, сродни шакалам, на еще не окрепшую вотчину направили горящие завистью взоры предводители двух иных варварских кланов, свято следующих заветам Килгора. Факт сий сильно опечалил Тарнума. И не потому, что война была навязана двумя сильнейшими племенами Земель; причина крылась в том, что деяния их сильно напоминали деяния Килгора. Идя к власти, тот также руководствовался лишь жаждой личной наживы, и не взирал на то, что по пути ему пришлось обагрить руки кровью тысяч невинных. И к чему это привело - к уничтожению целого мира!

Вскоре лазутчики донесли Ваержаку, что противники его известны под именами Хандрик и Вогель. Первый не представлял собой слишком уж серьезной угрозы - на первое место в этой жизни он ставил плотно набитый желудок, а уж потом все остальное. Что же до второго... сведений о нем было чересчур мало для составления портрета этого человека, однако и то, что имелось, позволяло заключить, что именно он является наиболее жестоким и опасным противником. Война началась...

Как и предвиделось, тактический гений Тарнума без труда нашел способ справиться с Хандриком. На пути войска последнего как бы случайно попалась придорожная таверна, где полководец вместе со своими генералами и решил скоротать последние перед боем часы. Что от него и требовалось; войско, лишенное военначальников, оказалось легкой добычей для объединенной армии кланов под началом Ваержака. Радость победы, правда, подпортил тот факт, что сам Хандрик сумел избежать засады, устроенной в таверне, и улизнул - отправился в свои земли зализывать раны.

Вогель оказался куда как более хитроумным - по сведениям лазутчиков, он разделил свои силы, противопоставив Ваержаку лишь небольшую ударную группу, а основную армию направил к нему в тыл. Положение становилось запутанным: следовало ожидать, что Ваержак встретит лицом к лицу следующее за ним вражеское войско, однако какие же силы Вогель разместил впереди? Одну лишь небольшую группу? Или замысел варвара совсем не так прост, как кажется на первый взгляд?

Выяснить это вызвался Бессмертный Герой. Взяв с собой небольшой отряд, Тарнум двинулся вперед, оставив войско Ваержака встречать следующую на ними по пятам варварскую орду. Путь его лежал туда, откуда в последний раз поступали донесения о переводовом отряде армии Вогеля.

Ваержак же с успехом взял в клещи ничего не подозревающего противника, после чего сокрушительное поражение оного было лишь вопросом времени. В жаре битвы никто не заметил тихо улизнувшего Вогеля; навряд ли последний откажется от своих замыслов сровнять с землей еще неокрепшую клановую общину Ваержака, однако некоторое время его можно не опасаться.

Покончив с основным войском врага, армия двинулась по следам дозора Тарнума, а вскоре обнаружилось и то немногое, что осталось от оного. Похоже, передовой отряд Вогеля оказался лишь приманкой, заведшей Тарнума прямиком в засаду, где уже поджидали превосходящие силы противника. Шансов спастись у людей Бессмертного Героя не было, о чем свидетельствовали их трупы, повсеместно устилавшие землю. Однако тела Тарнума среди них не было...

Спустя некоторое время Ваержаку поступило донесение о том, что его приемный отец жив и находится в плену в крепости Вогеля - Бернберге. Кроме того, стало известно, что Хандрик собирает иное войско, готовясь обрушить его на Ваержака. Видать, поражение ничему не научило сего вождя и он жаждет мести. Опасное качество, такой тип ни перед чем не остановится, будет вновь и вновь бросать невинных в бессмысленные конфикты, пока сам не падет на поле брани.

Основная проблема этого этапа войны заключалась в том, что Ваержаку катастрофически не хватало ресурсов для ведения войны на два фронта. С одной стороны, душа его жаждала нанести сокрушительный удар по Бернбергу и вызволить Тарнума, но голос разума твердил, что стоит мобилизовать все силы для отражения скорой атаки Хандрика, ибо она может повлечь за собой полное уничтожение общины, с таким трудом созданной.

Ваержак мучался вопросом судьбоносного выбора, когда к нему явились вожди всех двадцати кланов, входящих в общину. Воодушевленные совместной победой, пусть даже временной, и окрыленные надеждами на светлое будущее, к которому их может привести правление Ваержака, вожди вручили последнему корону Джарга, легендарного героя варваров, что в незапамятные времена сумел объединить разрозренные племена Антагарича; так приемный сын Тарнума был наречен новым Королем.

Дальнейшие вести оказались еще хуже: выяснилось, что женщины, дети и старики, пропавшие из селений варварской общины во время набега Хандрика ныне являются рабами последнего и трудятся в шахтах у Кломдена - столицы земель сего вождя. Возвращение свободы попавшим в беду подданным либо же возвращение приемного отца? Дилемма для Ваержака все более усугублялась. А как бы ты поступил, Тарнум?

Решение пришло само собой в лице свидетелей свершившегося в Бернберге. Люди, представшие перед Ваержаком, молвили, что несколько дней назад Вогель самолично покончил с Тарнумом, вначале перебив руки и ноги того молотом, а затем сбросив тело с горы в ущелье. И, как ни горько было Королю слышать о мученической смерти человека, заменившего ему отца, отмщение Вогелю и атака Бернберга обречет на такую же кончину иных его подданных. Посему приказано было немедля трубить всеобщий сбор - Король варваров выступал против Хандрика. А что же до Вогеля... месть - это блюдо, которое подают холодным, и этим все сказано.

Жест Ваержака - спасение варваров, обреченных на рабское сущестование, вызвал симпатию к Королю и у тех племен, что с начала войны придерживались нейтралитета. Ряды войска его все росли и росли.

Как оказалась, Король Ваержак начал свою кампанию как нельзя вовремя - Хандрик еще не успел полностью оправиться от недавнего поражения и собрать достаточно сил для следующего удара. Крепость его пала под объединенной мощью варварского воинства, а сам вождь на коленях ползал перед Ваержаком, умоляя просить его пригрешения. Что ж, Король даровал свое прощение... однако Хандрик встретил смерть в результате "несчастного случая", произошедшего в камере, где он был заключен. Семьи тех варваров, что погибли в рабстве у Хандрика оказались не столь великодушны, как их новый сюзерен...

Клан покойного Хандрика с радостью признал Ваержака своим Королем - жестокие законы предыдущего вождя здесь порядком опостылели. И теперь лишь один человек стоял между полным единением кланов Племенных Земель - Вогель, объект особой ненависти Ваержака. Последний предполагал возможность контратаки Ваержака и просчитал подобный вариант развития событий, выставив на пути вражеской армии многочисленные гарнизоны.

Однако ничто не смогло спасти Вогеля от гнева варваров Племенных Земель - войска Ваержака смели все возведенные на их пути укрепления и последний противник объединенных кланов пал в своем подземном убежище. Смерть его, тем не менее, не смогла заполить пустоту в душе сына, потерявшего любимого отца...

Спустя несколько дней ночью в походный шатер Ваержака вошел человек, и оказался он Тарнумом. Последний наконец-то поведал Королю истину о своем происхождении: о том, как столетия назад бросил он вызов Империи Бракадуун; о тех ужасных преступлениях, что совершил впоследствии, в результате которых Предки не позволили ему войти в Рай; и о последующих столетиях, когда стоял он на страже Антагарича в надежде искупить свою вину.

И он добился своей цели - за воспитание Ваержака в духе доблести варваров древности Предки даровали Тарнуму прощение, однако Бессмертный Герой отказался покинуть этот мир, испросив дозволения мирно дожить отпущенные ему годы... будучи смертным. Так или иначе, сейчас в глазах Тарнума светилось счастье и облегчение - впервые за долгие столетия его родной народ отрекался от путей насилия и жестокости и возвращал себе былую славу. Новый мир, новая эпоха в жизни варваров... счастливая эпоха.

Эмилия Найтхэвен была еще ребенком - дочерью простого стеклодува, когда катаклизм поглотил земли Антагарича. Тогда она потеряла всю свою семью, и в этом новом мире оказалась совершенно одна. Если бы не помощь и забота пожилой волшебницы - Шифины, - быть может, девушка и не выжила бы. Но годы шли; вскоре наставница ее, ставшая второй матерью, тихо отошла в мир иной, и Эмилия вновь осталась в одиночестве, столь тяготившем ее.

А затем пришла орда варваров и, когда угроза с их стороны небольшому поселению, где обитала Эмилия, стала неминуемой, жители оного собрали свои нехитрые пожитки и отправились по миру искать нового пристанища. После долгих раздумий Найтхэвен пришла у выводу, что все же поступили они неверно. Да, это не их мир, так зачем, казалась бы, за него сражаться?.. Но встает иной вопрос - если не делать этого, то что же им останется в жизни?.. Так или иначе, Эмилия твердо решила вернуть хоть какое-то подобие порядка в хаос последних лет своей жизни, и не сгибаться перед испытаниями, преподносимыми ей коварной судьбой.

Таким образом ею был установлен контроль над близлежащим городком - Лонгортоном. Обитавшие поблизости дворфы и халфлинги без колебаний влились в небольшое, но быстрорастущее войско нового лидера. В течение последующих недель в город прибывало все больше беженцев, вытесненных со своих земель армией варвара по имени Гурт. Последний являл собою довольно посредственную личность, до посинения бил себя пяткой в грудь, заявляя, что именно он - истинный наследник Короля Килгора, и, следовательно, новый Король варваров. Помимо него, существовали и иные угрозы, как то самопровозглашенный барон Лорн, головорезы коего рыскали на близлежащих землях и повсюду устанавливали свои собственные законы. Видя в этих субъектах первейшую угрозу спокойной жизни ее новых сограждан, Эмилия приняла решение первой нанести удар.

Милосердна и мудра была Эмилия в своем сердце, и, видя это, ровно как и стремление ее вернуть луч света в то царство тьмы, что ныне их окружало, жители городов, объединившихся против грабителей-баронов, провозгласили девушку своей Королевой... Королевой Великого Аркана - так пафосно ныне звали они свои земли. Эмилия поразилось вере людей в свои способности вести их за собой, и веру эту предать она не могла, посему и приняла престол. Вскоре, благодаря ее усилиям, с мятежными баронами было покончено, и, казалось бы, ничто не предвещало новой угрозы...

...которая явилась со стороны незабвенного Бессмертного Короля Бракады, Гавина Магнуса. Катаклизм стер с лица Энрота и его вотчину, и здесь, в Аксеоте, он оказался, по большому счету, никем. Что, конечно же, претит любому, успевшему познать вкус власти. И через своего полководца, джинна Солмира ибн Вали Барада, Магнус направил правительнице Великого Аркана послание, в котором приветствовал ее намерения очистить земли от нечестных грабителей, намекал на ее молодость и неопытность в управлении страной, и, как следствие, предлагал передать бразды правления королевством ему, великому Бессертному Королю. Кроме того, Магнус обещал взять Эмилию в жены, дабы вместе править новообразованным владением. И это последнее предложение оказалось каплей, переполнившей чашу терпения Королевы. С гневом отвергла она предложение (которое, по сути своей, было ничем иным, как ультиматумом), и принялась готовиться к новой войне, ибо мощь, которую мог бросить против нее разгневанный Бессмертный Король, могла оказаться поистине ужасающей.

Но пока последний отправил в земли Великого Аркана войско под началом Солмира. Джинн сий являлся достаточно мудрым и честным созданием, чтобы понять неправедность поступка своего сюзерена, однако на то тот и являлся Королем, чтобы приказы его не обсуждались.

Однако, вопреки всяким ожиданиям, Эмилии Найтхэвен удалось разбить войско джинна; последний и сам не понял окончательно, почему так случилось. Быть может, он слишком размяк за последние столетия? Или же... хотел проиграть? Солмир не скрывал - Королева вызывала у него глубокое уважение, а Магнус... Магнус - его сюзерен. Он был с ним все это время, со дня падения Империи Бракадуун, однако и посейчас джинну непонятно происхождение и источник бессмертия бывшего Короля Бракады. Тем не менее, он верен своему господину и останется верным до конца, пусть даже это идет вразрез с его нормами морали.

Оставив Великий Аркан, джинн вернулся в замок Гавина Магнуса, дабы принять наказание за поражение в войне, которую, казалось бы, невозможно было проиграть. Бессмертный Король же не собирался так быстро прощаться с мыслью о владении Великим Арканом. Заключив союз с таинственным кланом красных дворфов, Гавин получил от них знания, что могли легко принести ему победу в противостоянии с Эмилией. И отправил он Солмира ибн Вали Барада в земли, где обитали великие черные драконы. А требовалось Магнусу ни много ни мало, а нахождение захоронений сих тварей, дабы с помощью остовов умерших бестий сотворить драконов-големов, с помощью которых он намеревался покончить с неукротимой Королевой раз и навсегда.

Даже в этом затерянном регионе нашлось несколько небольших поселений эратийских переселенцев, владычествовал над коими некто Блот, некромант, пестовавший тутошних черных драконов аки своих родных отпрысков. Естественно, идея разграбления захоронения пришлась ему глубоко не по душе; против Солмира были брошены отборные творения Темного Искусства, предводительствуемые драконьими отрядами. Единожды подведя своего сюзерена, боле Солмир не имел права на поражение; с превеликим трудом, но победа была достигнута и контроль над огромным подземным кладбищем черных драконов перешел к войску джинна...

Прошло несколько месяцев. Гавин Магнус при содействии красных дворфов творил совершенные машины смерти - драконов-големов. Уже сейчас последних насчитывалось полсотни, чего с избытком хватило бы на захват всего Аксеота, но суеверный Бессмертный Король желал иметь под началом хотя бы раза в два больше, на случай всяких непредвиденных обстоятельств. Союзников же его - дворфов - становилось все сложнее контролировать. Однажды оные что-то не поделили между собой и, оседлав драконов-големов, устроили небольшую заваруху. Пока Гавин Магнус разобрался что к чему и навел порядок, половина его замка лежала в руинах. Разгневанный маг бросил дворфов в темницу и, дабы случившееся не повторилось вновь, засел за древние книги, в надежде там отыскать секрет полного и единоличного контроля над воскрешенными драконами.

Проведя в библиотеке несколько дней, Магнус посчитал, что нашел верное решение проблемы. Кликнув Солмира, он повелел тому отыскать и принести Радужный Кристалл, необходимый для успешного осуществления дальнейших планов. Однако подробнее посвятить в них верного слугу Бессмертный Король не удосужился; ранее такого за ним не водилось... Солмир видел, как сильно изменила его сюзерена Расплата. Гавин видел в этой жизни все: становление и падение великих империй, приход и уход близких ему созданий, и, наконец, гибель целого мира, ровно как и страны - Бракады, которой он правил и которую любил. И теперь Бессмертный Король жаждал лишь одного - мира; мира, однако, в своем понимании, несколько чуждом иным смертным.

Кристалл находился глубоко в подземных катакомбах, скрытых на севере континента, и охранялся армией нежити под началом могущественного лича - Короля Дреггара. Как вскоре стало известно Солмиру, Кристалл обладает способностью гипнотического влияния; иными словами, Магнусу сий артефакт понадобился затем, дабы посредством его безоговорочно подчинить себе разумы красных дворфов - единственных существ, способных создавать и контролировать драконов-големов. Что ж, весьма разумное решение. А как же мораль?.. Моральные нормы едины для всей вселенной Древних и существуют независимо от существ, ее населяющих. Некоторые полагают, однако, что их можно преступить ради высшего блага - мира и спокойствия этой планеты. К таковым ныне относится и Бессмертный Король, судя по его недавним деяниям... но кто Солмир такой, дабы сметь обсуждать приказы сюзерена?

Вскоре Король-лич Дреггар был умертвлен в своем подземном логове, его армия нежити возвращена в свое естественное состояние, а Солмир ибн Вали Барад возвращался к Гавину Магнусу, неся с собой чудесный артефакт...

Эмилия Найтхэвен занималась тем, что приводила в порядок свое молодое королевство, укрепляла границы, устанавливала союзы с соседними лордами. А очередная беда не заставила себя долго ждать: до Королевы дошли слухи, что один из ее преданнейших вассалов - лорд Лэндрю - замышлялет предательство против престола Великого Аркана и уже собирает армию, дабы повести ее за собой на штурм столицы. Более абсурдной вести Найтхэвен и помыслить не могла: Лэндрю, тот самый, с которым она не раз делила трапезу и который всегда поддерживал ее во всех начинаниях. Желая окончательно прояснить ситуацию, Королева отправила гонцов к лорду Лэндрю. Те не вернулись. Дурной знак... Плюс к тому в регионе, подвластном Лэндрю, было замечено небольшое войско, идущее под знаменем Магнуса.

Как бы то ни было, действовать следовало незамедлительно. Иные вассалы Эмилии предлагали повесить Лэндрю на ближайшем суку - в назидание, - но Королева никогда не была сторонницей чересчур радикальных действий, да к тому же не верила она, что один из ее вернейших сподвижников мог так подло предать то, что сам помогал создать. Факты, однако, говорили сами за себя и спорить с ними было бесполезно: лорд Лэндрю направил свое воинство вглубь страны, устанавливая контроль над всеми поселениями на своем пути; жителей оных в оковах гнали в золотодобывающие шахты.

Эмилия Найтхэвен совершила трагическую ошибку, сконцентрировав внимание на лорде Лэндрю и забыв об угрозе со стороны Магнуса. И когда с мятежным дворянином было покончено, открывшиеся реалии происходящего ужаснули ее: мало того, что по донесениям лазутчиков армия Гавина Магнуса превосходила ее собственную раз в десять, так еще население страны ни с того ни с сего заговорило в поддержку Бессмертного Короля. Плененный лорд Лэндрю не сподобился дать никаких разъяснений своего мятежа - похоже, что он, ровно как и его войска, находится под действием некого заклинания. Из трудной ситуация стремительно перерастала в безвыходную, и события разворачивались столь стремительно, что несчастная Королева Великого Аркана, отверженная собственным народом, уже не разумела сути происходящего...

...Зато Солмир понимал ее очень даже хорошо. Ибо узрел он, как Гавин Магнус, лишь получив Радужный Кристал, установил сий артефакт в Хрустальный Маятник; и теперь каждый, кто находился в определенном радиусе действия от него, попадал под полный ментальный контроль Бессмертного Короля. Именно так тот собирался установить вечный мир на земле - подчинив себе разумы всех до единого разумных существ, населяющих ее. Солмир же доселе свято верил, что Радужный Кристал необходим его хозяину лишь для контроля красных дворфов, и открывшаяся истина ужаснула джинна. Магнус воистину лишился разума, Расплата оказалась слишком тяжким ударом для него.

И, когда победоносное войско Бессмертного Короля вошло в Арканию - столицу Великого Аркана, приветствуемое его жителями, Солмир ибн Вали Барад содеял то, о чем раньше и думать не смел - он оставил своего хозяина и устремился на поиски схоронившейся негде Эмилии Найтхэвен, дабы с ее помощью попытаться исправить то, что, казалось бы, исправить уже невозможно.

Королева с оставшейся верной ей небольшой армией скрывалась в заснеженных северных лесах Великого Аркана, где Солмир и отыскал ее. И вместе они разработали отчаянный план по свержению ига Бессмертного Короля... безумный план. Джинн припомнил легенду, передаваемую из поколения в поколение коренными жителями Ираниса, о существовании артефакта Древних, известного как Меч Богов, с помощью коего смертный, вошедший в историю под именем Воина Света, сумел поразить Жертвенного Бога. И, ежели легенда не врет и реликвия сия воистину существует, то велика вероятность, что с помощью Меча можно уничтожить и иное бессмертное создание - Гавина Магнуса! План граничил с сумасшествием, однако ничего иного предложить было невозможно - никто в этом мире не ведал источник бессмертия Магнуса и пределы отведенных ему сил.

Эмилия Найтхэвен со своими войсками отправилась в регион, где, как гласила легенда, и захоронен Меч Богов. Солмир же, в свою очередь, вновь спустился в Подземный Мир, раскинувшийся под поверхностью континента, дабы отыскать там создание столь древнее, что ему окажутся ведомы силы Хрустального Маятника, с помощью коего Магнус подчинил себе Великий Аркан и намеревался проделать то же со всем Аксеотом.

Армия Найтхэвен обшаривала древние руины и позабытые катакомбы в поисках Меча Богов, в то время как Солмир блужал по подземным лабиринтам. Во время одного из привалов ему явился призрак женщины, представившийся Дерафеной, и поведавший историю своей жизни, в которой столетия назад отвергнутый ею некромант разделил ее душу и тело, заставив тем самым вечно блужать в Подземном Мире. Душа, явившаяся Солмиру, как можно догадаться, умоляла джинна воссоединить ее с плотью, все еще хранящейся в замке некроманта... теперь уже полном нежити оплоте; в обмен на спасение Дерафена обещала поведать кое-что о Радужном Кристале...

Как ни странно, Меч Богов отыскался именно там, где, по легенде, и должен был находиться - в разрушенном храме посреди джунглей в давно забытом уголке Ираниса. И, ежели все так просто, неужто ни один искатель приключений до сих пор не сподобился наложить на него руки?.. Все бы хорошо, да только храм сий облюбовала семейка костяных драконов, настроенных весьма агрессивно. Она-то и отпугивала любителей антиквариата от захороненного здесь артефакта. Для Эмилии же на кон было поставлено слишком много, чтобы сейчас повернуть обратно, и Королева направила свои войска прямиком в драконье логово. Битва эта оказалась куда как страшнее предыдущих, и многие верные воины остались лежать бездыханными на устланной древними костями земле, но дело было сделано - стражи реликвии мертвы и Меч Богов полыхает в руке его новой владелицы...

В это время глубоко в недрах планеты Солмир ибн Вали Барад расправлялся с некромантом, на долгие века разделившим душу своей возлюбленной с ее телом. Со смертью нечестивца заклятие прекратило свое действие и бессмертный дух Дерафены вновь обрел плоть. В благодарность женщина поведала джинну, что, помимо Радужного Кристалла, некогда существовал его антипод, обладающий способностью гасить любые чары, направленные на подчинение разума жертвы. За прошедшие века кристалл сий по кусочкам растащили вездесущие пронырливые колдуны, населяющие Аксеот, и след его практически затерялся в истории. Однако доподлинно известно, что один из осколков кристалла был преобразован в реликвию, получившую название Щита Разума, и реликвия сия столь знаменита, что отыскать ее ныне вполне посильно.

Эмилия Найтхэвен, сопровождаемая Солмиром, возвратилась в Великий Аркан; все - ее друзья, сотратники, вероподданные - находились под полным контролем Хрустального Маятника и, тем самым, безумного Гавина Магнуса. Единственный шанс для героев заключался в нахождении Щита Разума до того, как Бессмертный Король сам его отыщет. Оставшиеся верными Эмилии войска вызвались отвлечь на себя внимание нынешнего правителя Великого Аркана, дабы дать своей госпоже необходимое для поисков время. Время... его оставалось все меньше и меньше...

Фортуна благоволила к нашим героям, ибо Щит Разума отыскался без труда... другое дело - стражи реликвии, титаны, не желали так просто с ней расставаться, посему пришлось прибегнуть к более убедительным методам... И вот, наконец, Аркания, столица Великого Аркана. Престол, на котором ныне восседает Бессмертный Король. Что ж, у Солмира не осталось выбора: или мир, или его бывший хозяин. И джинн отдал приказ к штурму...

Осада крепости, как и следовало ожидать, оказалась долгой и кровопролитной, но в конце концов Аркания пала. Магнус, видимо, позабыл, что именно Солмир, находясь к него в услужении, решал все военные и тактические задачи. Сам же Бессмертный Король, пронзенный Мечом Богов, остался лежать на поле брани. Но... видимо, волшебные свойства меча оказались сильно преувеличены, ибо раны Короля мгновенно затянулись. Поднявшись с земли, Гавин Магнус схватил лежащий неподалеку клинок и бросился на Солмира. Эмилия же, в мгновенном порыве, встала на пути его, и смертельный удар, предназначавшийся джинну, достался Королеве. Несчастная Эмилия медленно осела на землю, но деяние ее подарило Солмиру несколько лишних секунд, которые он использовал для того, чтобы направить магическую молнию в Хрустальный Маятник, адский артефакт Бессмертного Короля. Маятник взорвался тысячей осколков; Магнус пал на колени, прижав руки к голове и страшно крича, как будто его самого разрывало на части.

Эта битва была закончена.

Благодаря усилиям искусных целителей Эмилия Найтхэвен выжила. К несчастью меч, пронзивший ее, задел позвоночник и никогда боле эта женщина не сможет ходить. Тем не менее, жители Великого Аркана не примут никого иного в качестве своей Королевы и защитницы, столь сильна их любовь.

Как и следовало ожидать, с уничтожением Хрустального Маятника контроль над разумами жителей исчез. Гавин Магнус связал и свой разум с сим артефактом, и ныне мозг Бессмертного Короля полностью разрушен. Навряд ли он когда-либо оправится.

Что же до Солмира... Теперь он свободен и пред ним лежит весь новый мир... И все-таки у людей есть преимущество перед джиннами: последним приходится всю отмеренную им вечность сожалеть об ошибках прошлого, которые уже никак невозможно исправить. Такова их судьба.

Блэк Балфор был поистине великим пиратом, мастером своего дела - одно имя его заставляло трепетать жителей прибрежных городов и поселений у Золотого моря. И вот теперь он мертв, завернут в плотный брезент и покоится на палубе своего судна в ожидании последнего пути - в морские пучины, - куда готовится отправить папашу его дочь - Тавни. Сумеет ли она заслужить в пиратской общине тот почет и уважение, коими пользовался ее покойный отец? Навряд ли головорезы Блэка безропотно признают над собой верховенство женщины, пусть даже дочери их прежнего лидера, ежели она деяниями своими не докажет, что имеет полное право на лидерство. И именно это Тавни сейчас и пытается сделать.

Ныне Золотое море кишмя кишит пиратскими группировками, враждующими друг с другом; можно подумать, сюда перебрались все головорезы, осложнявшие ранее жизнь флоту Эратии. Один из них - капитан Свифт - виновен в смерти Блэка Балфора, и Тавни не собирается спускать ему это с рук. Амбициозная девушка поставила перед собой четкую цель - или она станет Королевой Пиратов Золотого моря, или вскоре отправится следом за папашей. Третьего не дано.

И первым пунктом в осуществлении ее смелого плана стал захват Пролива Бурь, чего не удалось сделать даже Блэку Балфору. Загвоздка крылась в варварах прибрежных городов под названием Фригстон и Инатра, что массивной цепью перегородили пролив, препятствуя туда входу всяческих кораблей. Предстояла сухопутная операция...

Варвары не ожидали удара пиратов, нанесенных со стороны суши, посему поселения стали довольно легкой добычей для Тавни Балфор. И вот теперь она стоит на трехсотфутовом утесе, возвышающимся над Инатрой, и наблюдает за строительством огромной верфи далеко внизу. Пролив Бурь взят. Она уже достигла больше, чем ее отец за всю свою жизнь. Скоро, очень скоро она будет обладать флотом, достаточным для захвата всего Золотого моря...

Мечты... Порой им не суждено осуществляться. Месяц спустя страшные взрывы потрясли верфи Фригстона и Инатры; практически весь флот, отстроенный за это время, оказался уничтожен, и даже флагманский корабль Тавни - "Дикая лисица" - поврежден. Причиной взрывов служили утлые лодчонки, до бортов залитые "демоническим огнем" - взрывоопасной волшебной жидкостью - и запущенные в гавань. Кто мог содеять подобное?.. Ответ пришел достаточно скоро - капитан Свифт, тот самый, что отправил на тот свет старину Блэка. Как и следовало ожидать, стремительный рост сил наследницы Балфора многим пришелся не по вкусу.

Что ж, Тавни в очередной раз попытались указать на ее место. Жизнь не баловала девушку: с малых лет она работала официанткой в небольшом прибрежном трактире "Ржавый кубок" в Нигоне, затем случайно узнала о том, что гроза морей Блэк Балфор, коего опасался даже флот Эратии, является никем иным, как ее отцом. Правда, папаша наотрез отказался брать дочь к себе в команду. В День Расплаты Тавни находилась на корабле посреди моря; судно ринулось в ближайший портал, открывшийся на водной глади, чтобы оказаться в ином море иного мира. Впрочем, Тавни была лишь счастлива: в ее прошлом, связанным с Антагаричем, осталось не так уж много событий, достойных воспоминания. Здесь, в Аксеоте, девушка вновь повстречала Блэка. От флота последнего осталось лишь три корабля, посему капитан Балфор оказался низведен до ранга заурядного пирата, и очень переживал по этому поводу. Видимо, Блэк был уже стар начинать карьеру заново, однако не внял голосу разума и на покой не ушел, за что и поплатился - попался в ловушку Свифта, где и принял свою смерть. Что ж, за это деяние Тавни готова была благодарить убийцу отца, но теперь Свифт пошел против нее самой, тем самым подписав себе смертный приговор.

Ибо неунывающая Тавни отстроила вместо погибших новые корабли, после чего нанесла визит вежливости Свифту в его Кровавую Бухту, что оказалась далеко не так неуязвима, как хотелось бы ее обитателям. Итак, капитан Свифт последовал за капитаном Блэком; еще на одно препятствие меньше перед вероятной Королевой Золотого моря, как называла себя в мечтах малютка Тавни.

Следующий объект, который ей следовало взять под контроль, именовался Пролив Сгинувших. Надо сказать, он вполне заслужил такое название - огромное число кораблей, имевших несчастье заплыть туда, пропадали без вести.

Тавни, не вняв ошибкам предшественников, направилась прямиком в пролив, за что и поплатилась: взявшиеся невесть откуда огромные морские монстры потопили пять из семи ее кораблей в считанные минуты. Остальные суда поспешили ретироваться. Как справедливо заметила Тавни, монстры атаковали слишком организованно, наверняка некто их контролировал. Эти "некто" обнаружились достаточно скоро в образе русалок, населяющих пролив и нежелающих пропускать кого-либо на свою территорию.

Что ж, Тавни собралась провести последующие несколько месяцев на берегу, дабы отстроить город у пролива, и впоследствии использовать его как базу для ударов по существам, мешающим ей прибрать Пролив Сгинувших к рукам. Большая часть команды роптала на бесполезную трату времени, однако у нее хватило ума не зачинать бунт против своей капитанши, скорой на расправу.

И город был возведен - Рампорт; настала пора очистить пролив от всяческой чересчур наглой живности, чем и занялся заново отстроенный флот Тавни Балфор.

Вскоре Пролив Сгинувших целиком и полностью контролировался пиратской общиной, намеревавшейся взымать приличные пошлины с проплывающих мимо судов (а то и сами корабли). И все бы хорошо, да Рампорт оказался возведен в местности, довольно бедной на древесные насаждения, что создавало существенные препятствия в постройке новых кораблей.

Тавни на "Дикой лисице" отправилась на близлежащее Побережье Русалок, намереваясь решить возникшую проблему с помощью лесов, густо покрывающих этот регион. Причалив, Тавни с небольшой группой своих людей отправилась вглубь побережья, оставив для охраны корабля своего первого помощника - Женоподобного Пита, имя которого никак не вязалось с острым умом и жестокостью этого человека. Но, когда группа вернулась, "Дикой лисицы" не обнаружилось. Тавни была в ярости: она уже замечала, что возрастающие амбиции Пита делают его опасным, и намеревалась в будущем избавиться от него, но сий молодчик почувствовал угрозу и нанес удар первым, бросив их на этом незнакомом берегу.

Оставляя своего капитана, Пит, к несчастью, не учел одного фактора: подземных переходов, раскинувшихся под поверхностью Аксеота. Именно по ним Тавни добралась до Рампорта, где вернула себе "Дикую лисицу", после чего отправилась в погоню за "Разрушителем" - судном, на котором старина Пит предпринял попытку скрыться от ее праведного гнева. Что ж, он знал, на что шел, когда решил пойти против дочери Балфора; и ныне настал час расплаты - Тавни самолично пригвоздила предателя мечом к палубе.

События последних дней значительно укрепили авторитет Тавни Балфор в глазах ее пиратствующей братии. Казалось, все шло как нельзя лучше: верфи Рампорта и Инатры исправно поставляли все новые суда, северный Пролив Сгинувших находился под полным контролем... Угроза явилась из южной, еще неисследованной части сего пролива. Ранним утром в гавань Рампорта вплыл покореженный и изломанный корабль, совсем недавно отправленный Тавни в плавание с целью составления карты Пролива Сгинувших. На борту судна не было ни души, а на палубе некто вывел кровью: "Моря принадлежат лишь мне! Королева Русалок".

Эти русалки могут быть поистине невыносимы. Они, видимо, считают, что контроль над морскими монстрами делает их неуязвимыми. Отлично, Тавни Балфор собирается доказать им как раз обратное.

И последняя бросила в Пролив Сгинувших весь имеющийся у нее к этому времени флот, намереваясь покончить с угрозой раз и навсегда, ибо чувствовала она, что личность, пафосно прозывающаяся Королевой Русалок, является последним препятствием, стоящим между нем и заслуженным титулом Королевы Золотого Моря.

Видя, с какой жестокостью Тавни расправляется со всеми попадающимися ей русалками, один из старейших членов ее команды, знавший еще Блэка Балфора - Восьмипалый Оба - решил откровенно побеседовать с нею. Надо сказать, Оба всегда являлся для девушки довольно-таки таинственной личностью. Благородный и принципиальный, он, тем не менее, убивал поистине с варварской яростью. Как объяснял сам Оба, много лет назад пираты расправились с его семьей, после чего он подался в пираты, дабы уничтожить как можно больше себе подобных. "Я убиваю, мстя за семью," - молвил он, - "но что движет тобою, Тавни?" Хороший вопрос... Наверное, она просто дочь своего отца - такая же жестокая и бессердечная, каким был покойный Блэк. И здесь Ода открыл ей то, что оберегал долгие годы - на самом деле именно он, а не Блэк Балфор, является истинным отцом Тавни. Тогда, еще в нигонском трактире, мать Тавни не отличалась чересчур уж сдержанным поведением; вскоре она родила девочку от Оды, но приписала отцовство Блэку, ибо о богатстве того ходили легенды, а Ода... всего лишь заурядный пират. Правда, Блэку на "дочь", ровно как и на ее мамашу, было глубоко наплевать...

Правда раскрыта. Изменила ли она что-либо в Тавни? Непохоже... Жизненные принципы, исповедуемые ею, воистину перешли от Блэка. Посему Тавни, видя, как Обе претит поголовное истребление русалок, населяющих Пролив Сгинувших, отправила его на берег, посоветовав найти какое-либо тихое место и провести там остаток своих дней. Сама же она довела начатое до конца - отыскав и предав смерти Королеву Русалок, Тавни уничтожила логово морских монстров, отравляющих жизнь заплывающим в пролив.

Золотое Море отныне принадлежало ей и только ей.

Нельзя сказать, чтобы судьба когда-либо благоволила к Голдоту. Будучи еще мальчиком, живущим в Эратии, он стал жертвой вампира из Гильдии Некромантов Дейи, и тех пор последний частенько пользовался кровью этого смертного для подкрепления своих сил. Калибарр - его учитель, могучий некромант, метивший на роль предводителя Ордена, - пытался выкупить мальчишку у его хозяина, но старый вампир был неумолим.

И когда настал День Расплаты, Голдот, настигаемый адским пламенем, в последнее мгновение все же успел прыгнуть в портал, но огонь обжег часть его плоти, сделав несчастного тем, кем он являлся сейчас: наполовину смертный, наполовину - нежить.

Последующие годы Голдот проводил в одиночестве, скрываясь от людей в лесных чащобах. Он не тешился иллюзиями по поводу своего нынешнего облика и знал, что стоит кому-либо из смертных лишь узреть его, вся округа бросится травить "ненавистного упыря". На самом же деле, сие одичавшее создание никогда не опускалось до того, чтобы пить человеческую кровь; оно довольствовалось лесными зверушками, попадавшими время от времени в расставленные силки, да цыплятами, украденными под покровом ночи с окрестных ферм.

Так или иначе, существование Голдота не могло оставаться тайной вечно. И однажды ночью, когда последний выбрался из своей норы и отправился на ферму, дабы добыть там немного куриных яиц, он был схвачен селянами, скручен по рукам и ногам и препровожден в городок Витросс на восточной границе Великого Аркана.

И вот он стоит, привязанный к столбу посреди городской площади, а солдаты Королевы Эмилии раскладывают вязанки хвороста у его ног. Несчастный кричит о своей невиновности, но люди глухи к его мольбам: "Такие как ты никогда не бывают невиновны!"

Что ж, у Голдота не осталось иного выхода, как вспомнить давно забытое искусство черного волшебства, которому его некогда обучал Калибарр. Произнеся магическую формулу, осужденный на сожжение наложил на присутствующих заклинание паралича - довольно кратковременное, но вполне достаточное, чтобы успеть освободиться... и бежать. Голдот бежал так, как не бегал с самого Дня Расплаты, преследуемый тогда колдовским пламенем.

Витросс доказал ему, что "цивилизация" жаждет лишь предать его смерти; посему он углубился в леса, желая лишь как можно скорее увеличить расстояние между собой и городом, где его существование чуть не оборвалось. И спустя несколько дней лес закончился, открыв глазам Голдота обширное захоронение. Могилы, склепы... именно так привечает нас этот новый мир - болью и смертью.

Голдот пал на колени: с детства он не знал ничего, кроме могильного склепа, где вампир держал его во тьме и сырости лишь затем, чтобы пить его молодую кровь. Неужто он прошел полный круг?.. Нет, Голдот не веровал в судьбу: он считал, что каждый творит ее сам. Но сейчас он был в ярости; гнев его касался как людей Витросса, так и всех тех, кто с первого взгляда желал ему лишь смерти лишь за один вид его наполовину неживого тела. Давно забытые потоки магической энергии стекали по рукам Голдота и устремлялись во влажную землю захоронения. И потревоженные мертвецы восставали из могил, дабы предстать пред своим новым господином, отныне рекомым Голдотом Полумертвым!

Он отправлялся мстить. Мстить всем тем, кто презирал его и насмехался над ним. Мстить тем солдатам в Витроссе, что с упоением готовились сжечь его на костре, тем недалеким людишкам, что называли его "пожирателем детей"...

И Витросс пал. Зомби, призраки и вампиры, составлявшие ныне войско Голдота, с особой жестокостью расправились с жителями городка, предав поселение огню. А затем Полумертвый призвал их души к себе в услужение, придав искалеченным телам некое подобие жизни. Да, он жесток; таковым сделал его этот мир.

В течение последующих месяцев Голдот создавал свое королевство - Некросс. Большая часть сего континента еще не была занята эратийскими переселенцами, и Полумертвый даже близко не приближался к границам созданных людьми королевств - Великого Аркана и Паледры. Он знал, что человеческие творения смертны, как и их создатели. Пройдут века, и Аркан... Паледра... другие... исчезнут, раздавленные временем. А королевство нежити вечно, как вечны и его обитатели. Его собственное владение росло и набирало силу, равно как и армия нежити.

Однажды ночью Голдота посетило видение его учителя - Калибарра, приведя в сметение. Калибарр находился в неком странном месте, полном огня и невообразимых ужасов... Голдот находился в растерянности: все эти годы он полагал, что учитель его погиб в День Расплаты. Но что, если он жив и посылает это видение в надежде, что ученик спасет его? Но откуда?.. Огонь... Антураж, в коем предстал Калибарр в видении, вызывал у Голдота лишь единственную ассоциацию: кригане!

Все полагали, что остатки этой дьявольской расы окончательно сгинули в катаклизме, однако новоявленный Король Некросса знал, что небольшое количество их все же пробралось в иной мир. Да, их ничтожно мало, они слабы и неорганизованы, но они существуют. И, судя по всему, Калибарр находится именно у них.

Не так-то просто открыть межпространственные Врата для перемещения в иную точку даже этого мира. Сие деяние требует огромной магической энергии, а секрет становления Врат утерян много столетий назад. Но Голдот знал - теоретически - способ создать Врата на очень краткое время в точке пересечения магических потоков, пронизывающих всю Вселенную. Найти одну такую точку не составит труда: тщательное изучение природной магии во времена, проведенные им в Дейе, дало Голдоту необходимые для этого двеомеры. Другое дело - открыть Врата в нужный мир...

Счастливый случай привел в земли Некросса крестоносца Паледры, выступившего в священный поход против нежити. И он, по слухам, ищет здесь могущественный меч - Клинок Ангела - созданный специально для поражения демонов. А, по логике, мощь этого меча должна идти как раз из того мира, что дает демону его силы, иначе он не был бы столь эффективен, как о нем глаголят. И если Голдоту удастся завладеть Клинком первым и он разобьет его над точкой пересечения, то высвобожденная магическая энергия плюс сотворяющие заклинания позволят создать Врата в царство, где и находится Калибарр. Так хорошо все выглядит в теории, на практике же... много сложнее.

Но, как ни странно, этот безумный план увенчался успехом. Голдот нашел криганского воина, охранявшего Клинок Ангела, который, как оказалось, был выкован древним криганом, а вовсе не ангелом, как многие думали. Далее последовал запланированный ритуал, исчерпавший практически все силы Голдота, вылившийся в открытие Врат в иной мир... мир, давным-давно опустошенный галактическим бедствием - криганами. Пройдя в портал, Король Некросса оказался в выжженной пустыне, покрытой толстым слоем пепла. И здесь, в этом богами забытом уголке Вселенной, обнаружился его наставник, Калибарр, пребывающий ныне в неживом состоянии. Опустошенный и начисто лишенный сил, последний позволил бывшему ученику увести себя во Врата, ведущие обратно в Аксеот, захлопнувшиеся прямо за их спинами. Ни сейчас, ни в последующие месяцы Калибарр не счел необходимым известить Полумертвого о том, каким образом он вообще очутился в этом пустынном мире, намекнув лишь, что все дело в заклинании, которое он использовал для того, чтобы покинуть Антагарич, когда пробил час Расплаты.

И здесь Голдот совершил первую свою фатальную ошибку - преданный своему учителю, он нарек того Королем Некросса, сложив с себя сий высокий ранг. Решение это вызвало огромное неудовольствие многих жителей его королевства, понимающих лишь язык силы. Какой смысл садить на трон слабого - пусть даже мудрого - монарха, если тому не под силу удержать его? Как следствие этого, вскоре в Некорруме - столице Некросса - вспыхнуло восстание, спровоцированное горсткой криган, окопавшихся там. Естественно, оно сразу же было безжалостно подавлено, однако уже сейчас чувствовалось, что порядок в королевстве начинает трещать по швам.

Калибарр призвал к себе Голдота и повелел тому найти пять Точек Силы - древних устройств, сведения о которых он почерпнул из книг, обнаруженных в руинах, коих нашлось предостаточно в этом уголке Ираниса. Согласно фолиантам, одновременная активация всех пяти устройств приведет к направлению магических потоков в единую точку и высвобождению там колоссального количества волшебной энергии. Именно ее Калибарр намеревался использовать, дабы восстановить утраченные силы и навести порядок в стране.

Отправляясь на выполнение этого задания, Голдот полагал, что учитель его хочет направить силы на отмщение криганам, просочившимся в королевство, за то, что они содеяли с ним в опустошенном и подвластном им мире. Как он ошибался...

В течение последующих месяцев Голдот отыскал все пять Точек Силы и с их помощью направил волшебную энергию Калибарру, после чего вернулся в Некоррум. Прошло еще два месяца. Восстание криган было давно подавлено и, казалось бы, ничто не нарушало покой Некросса. Но Голдот стал все чаще и чаще замечать перемены, происходящие с его наставником. Калибарр сторонился всех и вся, проводя дни и ночи взаперти в своей келье. Однажды Голдот подсмотрел в замочную скважину, как тот магией создал портал прямо в своих покоях и со словами "Хозяин! Скоро мы воссоединимся!" направил в него энергию, исходящую из Точек Силы. Увиденное потрясло Полумертвого до глубины души. Хозяин Калибарра? Кем может оказаться эта личность?.. Загадки, сплошные загадки..

Спустя несколько дней Король Некросса призвал к себе Голдота и повелел тому уничтожить вампира Малвича, после чего принести ему Посох Мертвого Дерева, коим сий субъект обладал. Честно говоря, подобного приказа Голдот никак не мог ожидать: Малвич всегда являлся одним из вернейших союзников и атака на него существенно ослабит королевство. Но Калибарр не соизволил делиться своими замыслами и требовал полнейшего повиновения; черты лица его искажались от гнева, чего не случалось никогда в бытность в Гильдии Некромантов. Гнева, что граничил с безумием...

Голдот вторгся в земли Малвича, методично истребляя оставленные тем гарнизоны нежити. Тем временем из Некоррума поступило тревожное сообщение от призраков, коих Полумертвый оставил приглядывать за Калибарром. По словам оных, Король приказал доставить ему в башню всех смертных детей столицы, не объяснив, разумеется, зачем ему это понадобилось. Впрочем, Голдот догадывался, что несчастные дети предназначались для отправки через портал таинственному "хозяину" Калибарра. Полумертвый твердо решил для себя во что бы то ни стало докопаться до истинной личины оного, пусть даже ему самому придется шагнуть в этот проклятый портал.

Тем временем войска его достигли мрачного замка Малвича; был отдан приказ к штурму. Сам Малвич, направляя энергию Посоха Мертвого Дерева на атакующих, пытался сдержать натиск, испепеляя как смертных, так и неживых созданий, однако последних оказалось чересчур много даже для него - Голдот был хорошо осведомлен о возможностях Посоха, поэтому и привел с собой огромную армию, что просто смела гарнизон, охранявший замок.

Не пережил атаки и хозяин цитадели. Но когда Голдот поднял вожделенный Посох, покоившийся на трупе вампира, то заметил, что набалдашник артефакта отсечен. Интересно, если Посох чрезвычайно силен даже в таком состоянии, то какие бы силы получил обладатель восстановленного артефакта? Быть может, ему не составило бы труда подчинить себе мир-другой. Наверняка Малвич потратил не одно столетие на поиски набалдашника... Так или иначе, забивать голову всяческими фантазиями на этот счет не стоило: Калибарр жаждал узреть реликвию, а Голдот остерегался заставлять учителя ждать. И он направился обратно в Некоррум, стараясь не замечать умоляющих взглядов, бросаемых на него жителями, и детей, заточенных в клети и оставленных под открытым небом.

Калибарр выхватил Посох из рук ученика и, не произнеся ни единого слова, направился в свои покои. Голдот последовал за ним, все еще мучаясь сомнениями по поводу принятого им решения. Но когда его учитель ступил в таинственный портал, ученик сделал то же самое, ибо отступать было уже некуда.

То, место где он оказался, даже отдаленно не напоминало мир смертных; отсутствовало малейшее сходство и со Стихийными Планами. Голдот мысленно окрестил его Планом Смерти, ибо антураж иного выбора и не оставлял - ледяной холод, серые окрестности, застоявшийся воздух...

...и Калибарр, пресмыкающийся перед некой огромной человекообразной фигурой в черных одеяниях. Последний, не замечая укрывшегося за нагромождением камней Голдота, передал Калибарру череп некоего существа и повелел тому ровно через три месяца - когда планеты в небесах Аксеота займут строго определенное положение - соединить сий череп с Посохом Мертвого Дерева, создав таким образом Нечестивое Дыхание, что уничтожит все живое в мире. И тогда хозяин Калибарра получит Аксеот в свое собственное владение.

Ужаснувшись, Голдот бежал прочь, преследуемый своим бывшим учителем, почуявшим присутствие ученика в этом плане бытия. Последний же все гадал, что за существо есть хозяин Калибарра, если жаждет он погубить всех смертных созданий Аксеота, и забрать себе мертвый мир?.. Похоже, ему все же придется сойтись с учителем лицом к лицу: даже если он и сумеет воспрепятствовать созданию Нечестивого Дыхания, то угроза уничтожения мира будет существовать до тех пор, пока жив сам Калибарр.

Вернувшись сквозь портал в Некоррум, Голдот первым делом вызволил находящихся в заточении смертных детей, отправив их в небольшой форт к западу, находящийся под контролем лояльных ему войск. Полумертвый не тешил себе иллюзиями: шансов уничтожить Калибарра до ожидаемого тем парада планет, когда Аксеот перейдет под контроль Бога Смерти из иного плана бытия, практически нет. И тут на помощь ему пришли никто иные, как кригане - лидер недавнего восстания, Сураз, чудом избежавший экзекуции, предложил Голдоту свои услуги в обмен на небольшое герцогство в пределах Некросса, что находилось бы под полным контролем демонических бестий. Понимая, что отказываться от любой помощи в его положении по меньшей мере глупо, Полумертвый согласился, и немногочисленные, но яростные кригане дополнили его армию нежити.

Прошло два с половиной месяца, прежде чем Голдот собрал достаточно сил для штурма Некоррума. Столица пала; многие из ее жителей сразу же переметнулись в лагерь Полумертвого, ибо Калибарр не пользовался их любовью с самого начала правления. Сам же лич - наставник Голдота - принял смерть от руки своего ученика, а страшный портал в его покоях был разрушен; явление миру Нечестивого Дыхания не состоялось.

Голдот вернул себе трон, добровольно отданный им ранее; ему предстояло заново отстроить свое королевство - вотчину как жизни, так и смерти. Эти два понятия неразделимы, также как добро и зло. Нужно лишь найти золотую середину между ними и руководствоваться ею в своих деяниях. Таково отныне кредо Голдота Полумертвого.

В захолустной таверне Девоншира, исконного королевства Лодвара, тайно встретились пять героев, неведомых этому миру, в срочном порядке подлежащему спасению. Ибо стало ведомо им, что амбициозный чародей Хексис в результате проведения магических изысканий по совокуплению заклинаний сфер природы и смерти в неразумии своем нарушил хрупкий баланс сил и теперь природным ресурсам Лодвара грозит полное уничтожение. Дабы остановить зарвавшегося колдуна, пятерка героев отправилась на поиски легендарных артефактов, лишь совокупив мощь которых, можно будет попытаться противостоять хаосу, несомому Хексисом. Их имена - Боб, архимаг; Аграйнель, бард; Козусс, чародей; Алита, жрица; Догвогл, варвар. Отныне на плечах их лежит судьба всего Лодвара и единственный шанс остановить Надвигающуюся Бурю, созданную чародейством Хексиса.

Задача, поставленная пред Бобом, заключалась в нахождении пяти легендарных вещей, носимых ранее Неваром, знаменитым архимагом древности. Ныне сий комплект облачения растащили вездесущие лодварские колдуны, которые, прямо скажем, не горят желанием расставаться с доставшимися им реликвиями.

Первый из артефактов Невара - Сапоги Странника, по сведениям Боба, находился во владении друиды Эрадавны, владычицы Острова Костра. Там же обитали варварские кланы, объединенные в единую нацию давней приятельницей Боба - Виолеттой. Однако, как того и следовало ожидать, вожди некоторых кланов противились власти над собой женщины, и наконец открыто восстали против оной. Как следствие, между Виолеттой и Бобом был заключен договор: архимаг помогает варварше усмирить непокорных, а взамен получает ее поддержку в грядущем столкновении с силами Эрадавны.

После неизбежного сражения и поражения друиды объединенные силы Боба и Виолетты двинулись дальше - в лес Раймфрост, что в северном регионе Фьорд Сларт. Именно его избрал своим прибежищем Делнар, мастер магии порядка и по совместительству владелец второго элемента облачения Невара - Шляпы Архимага. Однако на пути к нему означился незнамо откуда взявшийся вождь варварского клана Гурту, основной противник власти Виолетты. Что ж, старые союзники - архимаг и варварша - вновь объединили усилия для решения проблем друг друга.

Третий искомый артефакт - Плащ Ангела - содержался в ведении Альберона, мастера магии жизни, обитавшего в Сверкающих Равнинах, заснеженных северных областях Лодвара. Однако враждебные Виолетте варварские вожди, предводительствуемые наиболее сильным из них - Орехой, похоже, смекнули наконец что к чему и, в попытке скопировать тактику противника, предложили Альберону скооперироваться в борьбе против обнаглевшей парочки. Как и следовало ожидать, тактика сия не принесла им особого успеха: разделавшись с Орехой и раз и навсегда положив конец дрязгам в варварском стане, Боб с Виолеттой нанесли визит вежливости Альберону, избавив того от столь тщательно хранимой реликвии.

Исполнив желаемое, Виолетта с чисто варварской непосредственностью покинула своего приятеля-архимага, искренне пожелав ему удачи в поисках двух оставшихся предметов облачения Невара, и отправилась восвояси. Боб же продолжил свое странствие, что привело его в горы Анон, где среди потоков раскаленной лавы и крайней сейсмической нестабильности проводил отмеренные ему годы Райлон, мастер магии хаоса и нынешний владелец Кольца Огня. Коим, по планам Боба, ему было оставаться совсем недолго...

И теперь лишь одного-единственного предмета не хватало в собранном архимагом наборе - Посоха Разрушения Невара, в настоящее время являющегося частной собственностью темного лорда Кардониса, отрешившегося ныне от мира живых и засевшего в Болоте Мертвых. Последний, однако, и сам внимательно следил за перемещениями Боба и теперь был несказанно рад, лелея мечты о легендарных реликвиях, плывущих ему прямиком в руки. Как говорится - домечтался, ибо герой наш, ничтоже сумняшеся, прекратил присное существование темного лорда и прибрал к рукам все артефакты оного, в числе которых находился и вожделенный Посох.

Воодушевленный успехом и посему довольный как бегемот в брачный период, Боб возвращался в Девоншир...

Юный и безрассудный чародей Козусс с радостью ввязался в авантюру, задуманную его компаньонами. Еще бы, как иначе заявить о себе миру, ежели не в качестве спасителя его ото зла, несомого Хексисом? Надо сказать, сам Козусс никогда не обучался магическому искусству в лодварских школах волшебства и по-существу являлся самоучкой, "диким" чародеем. Однако уникальный талант юноши заключался в умении сочетать заклинания противоположных сфер - порядка и хаоса, при этом не разрушая самого себя. И, дабы усилить свои потенциальные возможности и хотя бы приблизительно вывести их на уровень Хексиса, Козусс отправился на поиски реликвий, олицетворяющих как хаос, так и порядок, не говоря уж о необходимом балансе между ними.

И первый искомый им артефакт - Пламя Хаоса, был скрыт глубоко в джунглях Алдамара, раскинувшихся вдоль южного побережья Лодвара. Местоположение его знал лишь таинственный Оракул Хаоса, пославший прибывшего Козусса куда подальше, а именно - к цепи островов у побережья Лодвара, на одном из которых и находилось Пламя. Высадившись с корабля на самом большом острове архипелага - Алагаше, чародей продолжил поиски. К несчастью, племена аборигенов, населяющие острова, не оказались в восторге от факта пришествия чужака в их вотчину и приготовились дать ему достойный отпор.

Отыскав Пламя Хаоса в пещере, скрытой под действующим вулканом на одном из островов, Козусс с радостью покинул знойные джунгли и вернулся на материк. Ныне путь его лежал в пограничный район королевства Мерлион - вотчину мудрецов и ученых, где, по слухам, в древней библиотеке хранился второй необходимый чародею артефакт - Ледяные Весы. Отыскав оный, чародей направился на север, в приморский город Тулларн, намереваясь на корабле пересечь Мерлионское море, что даст ему возможность добраться до крепости Джелрих - столицы Мерлиона, где во владении векового Защитника королевства - теневого мага Салдрина, находится третья - и последняя - реликвия, Ожерелье Баланса. К счастью для Козусса, Мерлион точила междоусобица: объявившийся нежданно-негаданно некий безвестный варвар с типично расовым скудоумием воспротивился использованию волшебства в пределах королевства и даже подбил соплеменников на символический мятеж. Восстание, естественно, безжалостно подавлялось мерлионскими властями, но как раз оно дало Козуссу несколько лишних недель для проведения своей кампании, завершившейся триумфальным взятием Джелриха и наложением рук на Ожерелье Баланса.

Итак, привнеся толику хаоса в страну знаний и мудрости, Козусс разжился сокровенным символом порядка и теперь, ехидно посмеиваясь, гордо восседал на своем вороном скакуне, лениво трусившим по дороге, ведущей в родной Девоншир.

В детстве Аграйнель рано лишилась любящей семьи, погибшей во время набега из соседнего королевства, и решила избрать путь барда, дабы в сагах своих навсегда увековечить память о погибших родственниках. Приняв решение присоединиться к альянсу против Хексиса, она первым делом отправилась на Остров Рассвета, дабы сыскать там волшебную Мандолину Аифф с целью искусственного - но весьма существенного - усиления своих магических способностей. Однако город Дэвенпорт, где Аграйнель рассчитывала найти поддержку и помощь в поисках, оказался пуст - всего несколько недель тому чума выкосила большинство местных жителей. Чудом спасшийся мэр поведал девушке, что в случившемся скорее всего повинна нежить, объявившаяся в северо-западных землях острова, и предложил помочь друг другу: уничтожение оживших мертвецов в обмен на информацию о Мандолине. За неимением иной, более прогрессивной альтернативы, Аграйнель пришлось принять условия сделки.

В фолиантах библиотек иных городов Острова Рассвета содержались любопытные факты о предмете поисков Аграйнель, в частности о двух иных волшебных предметах, имевших некое отношение к Мандолине: Кольчуге Гармонии, носимой ранее древним эльфийским героем и хранящейся ныне в городе рудокопов Вердигрисе, и Ожерелье Муз, скрытом в регионе к востоку от Громовых Гор. Быть может, сперва стоит разыскать именно эти артефакты...

Однако Вердигрис оказался разрушен все теми же силами нежити, объявившимися на острове, и, похоже, твари забрали с собой Кольчугу! Стоит предположить, что именно она составляла предмет их чаяний, а раз так, то Аграйнель приходилось поторапливаться, раз уж неведомые силы решили воспрепятствовать ей в поисках.

Захватив город Твин Пикс, коий сделала своим прибежищем армия оживших мертвецов и покончив с их предводителем - лордом Дарнемом, бард выяснила, что Хексис прознал о поисках Мандолины и, дабы воспрепятствовать обретению Аграйнель реликвии, отрядил своих слуг помешать ей. Забрав у павшего Дарнема похищенную из Вердигриса Кольчугу Гармонии, героиня отправилась на восток, к Громовым Горам.

Местные жители сообщили Аграйнель, что армия нежити в этом регионе базируется к юго-востоку от гор, и предводительствует ею некий некромант Харканус, не иначе как очередной прихвостень Хексиса. Харканус уже отыскал Ожерелье Муз, что облегчило Аграйнель задачу: атаковав замок некроманта, она положила конец существованию оного и получила артефакт в свои руки. По сведениям, магически заключенным в кольчугу и ожерелье, бард сумела определить местонахождение Мандолины Аифф - в предгорьях у города Улудина, владениях черного рыцаря Морданиса.

К счастью, улудинские жрецы и паладины сами не жаловили всяко-разную нежить, и отстроили повсюду столько храмов и святынь, что мертвецы чурались бродить в округе - себе дороже. Именно этот факт позволил Аграйнель практически беспрепятственно заняться поисками реликвии, не обращая внимания на околачивающегося поблизости Морданиса. Мандолина отыскалась достаточно скоро благодаря неоценимой помощи местных оракулов, и вот уже Аграйнель на пути обратно к товарищам, готовая бросить вызов Хексису и - по-возможности - уцелеть при этом.

Догвогл, нахальный и самоуверенный молодой варвар, страдающий манией величия, ввязался во всю эту авантюру с Хексисом явно не от большого ума. Просто когда в девонширской таверне обсуждались волшебные артефакты и легендарная Тигриная Броня ставилась в список вещей, "которые невозможно отыскать", Догвогл вызвался совершить именно это. И вообще, кто сказал "невозможно", если даже трактирщик знал, что сама Броня - и прилагавшиеся к ней ранее Тигриный Шлем и Морозный Молот - находятся во владении трех варварских вождей-братьев, кланы коих населяют окрестные земли. По слухам, все три безумны, однако в стане варваров сумасшествие не такая уж редкость - представители какой еще расы получают удары по голове столь же часто?

Первый из братьев - Адрам Черный Меч, которому Догвогл нанес визит вежливости, был куда более сосредоточен на своем с детства любимом хобби - сбором черепов гарпий, - чем на управлении вверенной ему вотчиной. Как следствие, индивид сей не стал серьезным противником, однако вопреки ожиданиям вместо Тигриной Брони у него обнаружился Морозный Молот. Что ж, тоже дело... Следовательно, заключил Догвогл, пока браться за следующего братца - Карсаса Черного Меча.

Заручившись поддержкой парочки некромантов, отстроивших замки на границе с землями Карсаса, Догвогл выступил в поход, завершившийся, опять же, довольно скоро, как только Карсас прознал про орудующего в его владениях чужака. Черный Меч пригрозил поддерживающим Догвогла некромантам мгновенной расправой, ежели те не отрекутся от созданного союза. Последние не отличались особой доблестью и, поджав хвосты, приняли условия Карсаса. За что и поплатились: Догвогл не щадил предателей. Прибрав к рукам владения некромантов, варвар атаковал самого Карсаса, разгромил выставленные против него войска и, наконец, добрался до лидера. Стащив с оглушенного тела Черного Меча Тигровую Броню и напялив ее на себя, Догвогл в свойственной ему мрачновато-циничной манере голышом отправил противника в подземелье, заполненное нежитью.

Теперь путь нашего весельчака-варвара лежал в земли, именуемые Кулдросс, где окопался последний из троицы Черных Мечей - Пратлан. Правда, по пути до Догвогла дошли слухи о вспыхнувшем недавно здесь восстании и о вероятной потере Пратланом Тигриного Шлема, но, конечно же, варвара это не остановило: артефакт где-то здесь и он обязательно будет найден, отполирован и напялен на догвоглову голову.

У местных крестьян Догвогл выяснил, что в результате мятежа Пратлан потерял управление Кулдроссом и где-то скрывается, а вассальные лорды, свергнув его с трона, перегрызлись друг с другом за право правления. Опальный сюзерен обнаружился скрывающимся глубоко в вподземельях, раскинувшихся под горной грядой на западе Кулдросса. Неподалеку нашелся и Тигриный Шлем, спрятанный Пратланом в святыне на вулканическом плато. Догвогл был крайне доволен собой: он не только получил наконец полный комплект Тигриной Брони, но и положил конец земному существованию трех братьев Черных Мечей, весьма нервировавшим его в прошлом. Да, Аксеот может гордиться им!..

Горланя во все горло незамысловатые варварские песенки и весело щерясь в ответ на недовольные взгляды случайных дорожных путников, Догвогл развлекался так всю дорогу до Девоншира. В конце концов, он привык жить сегодняшим днем, а день этот оказался более чем удачлив для молодого варвара...

Воспитывавшуюся как жрицу, Алиту Эвентайд всегда интриговала мистерия смерти. Несмотря на всегда существующий риск поддаться искушению тьмы, она тайно изучала магию смерти, не забывая, правда, постоянно практиковаться в магии жизни. Семья отреклась от Алиты, когда раскрылось ее тайное увлечение. Она была изгнана и из монастыря, так что ей пришлось начать новую жизнь в Девоншире, но девушка никогда не переставала совершенствоваться в избранных ею магических сферах. Посему и отправилась на поиски Кольца Света и Плаща Тьмы - артефактов, олицетворяющих ее стихии.

Поиски Алита начала в Дарашанне - королевстве, управляемом фанатичной группировкой, именуемой Рукой Света. Именно там она повстречала своего старинного приятеля - Алленвейла, который много лет назад двинулся в Дарашанн, дабы присоединиться к Руке Света, однако довольно скоро распознал порочность ордена, посему заработал титул предателя нации и теперь коротал дни в тюрьме строгого режима, откуда и был вызволен подругой детства.

Алита, сопровождаемая Алленвейлом, встретилась со своим осведомителем в стане врага, коий и поведал ей о местонахождении искомых артефактов. Нельзя сказать, что полученная информация сильно обрадовала жрицу - Кольцо Света содержалось в сердце Дарашанна - Цитадели Руки Тьмы. Однако отступление не рассматривалось в числе возможных вариантов действий, и Алита Эвентайд двинулась на Цитадель, что в итоге благополучно пала пред ее натиском.

Теперь дело оставалось за Плащом Тьмы. По сведениям, полученным от осведомителя, артефакт этот находился к востоку от земель, занятых Культом Головы Смерти. Так, еще один культ, скрывающийся за претенциозным названием... На поверку оказалось, что некроманты Головы Смерти куда как серьезнее шутов из Руки Света. Под покровом ночи силы вампиров и призраков атаковали отряд Алиты и выкрали злосчастного Алленвейла, предложив жрице ультиматум: жизнь ее друга в обмен на отказ от поисков Плаща Тьмы. Приятно, конечно, что ее в кои-то веки принимают всерьез, однако женщины терпеть не могут, когда с ними пытаются общаться в приказном тоне. И Эвентайд бросила все свои войска на штурм Руки Смерти, столицы Культа. Попутно она набрела на жилище старого некроманта, у коего обнаружилось ничто иное, как Плащ Тьмы, пылившийся в сундуке долгие десятилетия.

Завершив свой славный поход обретением реликвий жизни и смерти, а также спасением Алленвейла из лап Культа Головы Смерти и уничтожения организации как таковой, Алита спешила воссоединиться со своими друзьями в Девоншире.

Буря, несомая Хексисом, уже чернела на горизонте. Территория, опустошенная его хаотичной магией, все расширялась на север, и практически достигла границ Девоншира. Пятерка воссоединившихся героев, вооружившись новообретенными артефактами, в срочном порядке отправилась юг, во владения безумного чародея. Чем дальше они углублялись в эти проклятые земли, тем явственнее проступали игры Хексиса с природой: откуда ни возьмись налетали снежные бури, землю сотрясали землетрясения, а дороги патрулировали странные твари, коих раньше и близко не водилось в Лодваре - не иначе как продукт деяний их противника.

С трудом преодолев единственный перевал, соединявший Девоншир с землями Хексиса, герои углубились во вражеские земли. Чем дальше, тем явстеннее ощущался ужас, творимый безумцем с природой. За ночь на юге появился вулкан и, хотя сейчас стояла середина лета, утром солнце осветило покрытые снегом холмы на востоке. Герои стали замечать чешуйчатых птиц, а то, что сначала показалось им длинным ручьем у реки, при ближайшем рассмотрении оказалось следом некой огромнейшей твари. Однажды во время ночного привала Догвогла разбудил пролетающий над лагерем полосатый медведь, и весь последующий день беднягу пришлось отпаивать дворфским элем в целях восстановления нервной системы. Дальше - хуже. По мере продвижения отряда в южные земли буквально в течение часа ветер и дождь уступали место обжигающему солнцу, которое, в свою очередь, сменялось непроглядным туманом. По ночам стояли либо обжигающие морозы, либо удушающая жара. Воистину, хаос пришел в Аксеот!..

Тем не менее, несмотря ни на что, пятерка достигла оплота Хексиса и сумела-таки уничтожить колдуна. Естественно, реликвии, на поиски которых было затрачено столько сил, оказали героям неоценимую помощь в произошедшем поистине эпическом сражении.

Лишь Хексис пал, небо над его твердыней прояснилось: следы Надвигавшейся Бури исчезли бесследно. Возвращаясь в Девоншир, герои повсеместно замечали следы исцеления природы, и спустя несколько месяцев уже ничто не будет напоминать о едва не разразившейся здесь катастрофе.

Последовавшие праздненства в честь победы над чародеем растянулись в Девоншире на несколько недель; жители Лодвара навсегда запомнят имена своих спасителей: Боба, Козусса, Догвогла, Алиту, Аграйнель. История Аксеота пишется дальше...

Вихри войны объяли северный континент Аксеота; пятеро алчных владык сопредельных держав сродни стервятникам бросились на растерзание королевства Шэннон, оплота поборников добра и света. Каждым из захватчиков движут свои корыстные мотивы, каждый стремится быстрее соперников добраться до Рилоса, величественной столицы Шэннона...

Спазз Матикус, король острова Орилиос, был весьма недалеким человеком, что, впрочем не помешало ему пойти на поводу желаний и заняться экстенсивным расширением границ своих земель. Вопрос о врагах, наживаемых в процессе и об удержании своими небольшими силами новые территории нашего "монарха" совершенно не заботил. Первым делом Спазз ничтоже сумняшего прервал заключенное предыдущим королем Орилиоса соглашение с эльфами Арбор'ала, по которому людям дозволялась добыча определенного количества серы на эльфийских территориях. Наплевав на все и вся, Спазз Матикус ввел войска в южный регион Арбор'ала, в предгорья Андуранских хребтов. Эльфийские Хранители, размещенные здесь королем Эрутаном, прежде чем пасть пред вторгшейся армией, успели основательно ее потрепать, что сподвигло Матикуса на рождение идеи о поисках могущественного союзника, за спиной которого можно при случае и укрыться.

Так, король оставил Арбор'ал и отправился в Ржавую пустыню, что на границе Корресана, вотчины могущественного лича - барона фон Таркина. Как ни странно, по дошедшим до Спазза слухам, барон находился далеко на севере, сокрушая южные бастионы Шэннона; тем же самым, во имя лишь одним им ведомым причин, занимались и эльфы. Труднее всего представить последних в союзе с нежитью, но слухи явно претендовали на истину. Впрочем, задача Спазза Матикуса существенно облегчалась: в пустыню он отправился лишь затем, чтобы заручиться поддержкой обитающего здесь мегадракона, все всяких сомнений - одного из наиболее великих созданий этой вселенной. Конечно же, столь значительная персона не станет очертя голову рваться в бой, следуя на поводу у королишки заштатного островка; однако, тяга к разрушению лежала в основе природы мегадракона, потому тварь и выступила как союзник Матикуса... по крайней мере, на ближайшее время.

Возликовав, последний отправился прямиком на север, где кольцо опоясывающих Шэннон гор было проходимо лишь в одной точке - на перевале реки Морозного Ущелья, бдительно охраняемого королевским гарнизоном под началом рыцаря Лютера д'Вальта. Дабы устроить оному надлежащий сюрприз своим появлением на сцене, Матикус вкупе с мегадраконом "убедили" дворфов из местной рудодобывающей колонии организовать небольшой подгорный тоннель, ведущий прямиком к цитадели Лютера и минующий все внешние ее укрепления. Что ж, затея сия увенчалась успехом и вот, оставив позади дымящиеся останки павшей крепости, армия Спазза Матикуса совершает стремительный бросок в направлении Рилоса...

С древних времен в варварском клане Монго бытовала традиция, согласно коей мнивший себя претендентом на кресло вождя обязан был свершить некий подвиг, показав тем самым, что этого кресла он и достоин. И теперь сам Монго, племянник здравствующего доселе короля Болингара, пересек море, высадившись на северном побережье Шэннона, с намерением приобщить сии земли к территориям, подвластным Болингару, что автоматически передает ему престол после кончины оного. Много лет назад в этом самом месте уже высаживалась экспедиция соплеменников Монго, но с тех пор связь с ними прервалась. Если верить картам, сооруженная тогда варварами крепость должна находиться в двух днях пути к югу.

И все бы хорошо, да хитрец Болингар отправил в Шэннон еще одного своего племянника - Отука. Старику явно приспичило столкнуть лбами двух претендентов на его трон да поглядеть, что из этого выйдет... Монго заподозрил неладное, когда из кораблей, должных доставить припасы его воинству, два так и не появились. А спустя всего несколько дней пошли слухи об иной армии варваров, захватывающей селения шэннонцев чуть западнее. Недолго думая, Монго бросился проверять правдивость полученных сведений; после непродолжительной сечи Отук был пленен и водружен на первый же корабль, отправлявшийся на северную родину. Конечно, варвар был несколько уязвлен проявленным Болингаром недоверием, хотя в глубине души прекрасно понимал своего короля. Таков его народ, его мир...

Спустя несколько дней варварская орда оставила заснеженные северные регионы Шэннона, углубившись в лесистые угодья, когда путь им преградила Великая Стена, тянущаяся на много миль в обе стороны. С истинно варварской непосредственностью Монго приказал попросту разбить ее выстрелами из катапульт, после чего двинулся дальше, тут же забыв о недавнем препятствии. Правители Шэннона, наконец-то осознав масштабы идущей с севера угрозы, отправили в том направлении войско; однако, так как обреченному королевству приходилось вести ожесточенные сражения сразу на нескольких фронтах, войско это оказалось более чем скромным и практически не замедлило продвижения варваров к столице.

Две недели спустя Монго достиг восточного берега реки Драконьего Покрова. Среди дремучих лесов этого региона одиноко высился замок Ривервью, должный являться основным бастионом северного Шэннона. Владелец его, сир Даннос, не пожалел казенного золота, наняв несколько отрядов искателей приключений для поимки варварского лидера. Последнему же поступило несколько срочных донесений от лазутчиков, в коих значилось о боевых действиях Шэннона против южного королевства Корресан, а также о непонятных "инцидентах" на западе на границе с эльфийскими землями.

Оставив за спиной Ривервью, над разбитыми воротами которого колыхалось на ветру мертвое тело сира Данноса, Монго устремился на юг. Скоро он сместит стареющего Болингара и провозгласит себя королем. Уже совсем скоро...

Барон фон Таркин, правитель пустынного Корресана, основательно подустал от окружающих его суетных, бурлящих жизнью земель. Уже прошла целая вечность с тех пор, как он уничтожил предыдущего правителя Корресана - дьявола-кригана Максимильяна Девлоса, немедля воскресив его в образе нежити. И теперь фон Таркин напряженно размышлял, куда бы направить свою нерастраченную энергию, а заодно и скопившееся за столетия и простаивавшее без дело воинство: на северо-восток в земли Квассара, подвластные колдуну, вероятно, прожившему на свете не меньше его самого, или - на северо-запад, в Шэннон, вотчину жрецов жизни. Атака Шэннона куда более рискованна, но, захватив его, можно расширять свою империю смерти в любом направлении... Приняв решение, фон Таркин немедля перешел к активным действиям. Разграбив древние гробницы на границе с Квассаром, лич получил во владение хранимое так золото и магческое снаряжение, а главное - существенное прибавление в рядах своего воинства нежити.

Как и ожидалось, войска Квассара даже не успели отреагировать на вторжение, а армия Корресана уже оставила границы его позади, углубившись на территорию Шэннона. За следующую неделю опустошению подверглась дюжина городов и селений, имевших несчастье быть возведенными на пути войска фон Таркина. Нежить не щадила никого; ряды армии лича все возрастали...

Перейдя долину Альдерот, воинство оказалось у гор Драконьего Седла и, взяв под контроль все три возможных перевала, устремилось далее. До фон Таркина все чаще стали доходить странные слухи о неких варварах на севере и эльфах на западе, также движущихся по направлению к столице. Да и разрозненные и терпящие поражение за поражением отряды рыцарей Шэннона отступали к Рилосу, своему последнему бастиону, последней надежде...

Мистерио Великолепный, маг-правитель Квассара, прожил на свете немыслимое количество лет, но всегда панически боялся лишь одного - смерти. И когда до него дошел слух об открытии жрецами юго-западного Шэннона секрета бессмертия, Мистерио предложил оным немыслимые богатства за обладание вожделенными сведениями. Жрецы же ни в какую не соглашались делиться обретенной тайной, порешив, что сведения сии ни под каким видом не подлежат разглашению, во избежание. Отчаявшись, Мистерио атаковал приграничные города Шэннона в попытке силой вырвать необходимую ему информацию у местных лордов. Один из них - Эрин - указал правителю Квассара на одиноко стоящую башню в нескольких десятках миль к югу, где, по словам его, жрецами жизни тщательно оберегался секрет бессмертия.

Этот регион у моря Сеньяк именовался Сулдуссар, и населяли его воинственные кочевые племена и разрозренные варварские общины. Именно сюда направился воодушевленный и вновь окрыленный надеждой Мистерио Великолепный. Радость от скорого обладания бессмертием несколько портили доставленные сведения о разграблении фон Таркином древних захоронений на квассарской границе, но эта проблема может немного подождать...

И вот, наконец, она - башня. Распутав все наложенные - и, надо сказать, не особо хитроумные - охранные заклинания на вратах ее, Мистерио гордо прошествовал внутрь лишь затем, чтобы выяснить прискорбный факт: башня сия пустует уже весьма и весьма давно. Хитрый шэннонский лордик попросту попытался его провести, вероятно, даже не восприняв всерьез. А раз так...

Раз так, королевство Шэннон подлежит полному и бескомпромиссному покорению. И Мистерио ввел свои войска в район горы Нокилли, что к востоку от Рилоса. Взятие контроля над этими землями является лишь вопросом времени, а до столицы отсюда рукой подать. Правда, сведения лазутчиков заставляли задуматься: захватчики, пришедшие из-за моря; силы природы, сошедшие с ума; опустошающие все на пути войска нежити... Видимо, Шэннону сейчас приходится ой как не сладко, и Мистерио по мере своих сил и возможностей с радостью добавит порцию страданий сему королевству.

Эрутан Револ, Король-Хранитель Арбор'ала, долгое время смотрел на противную природе вырубку шэннонцами лесов для постройки селений и расширения своих владений. В один прекрасный день терпение эльфийского владыки лопнуло; объединив подвластные ему силы друидов и следопытов, Эрутан вторгся в западные пределы Шэннона.

Священная Долина Друидов на границе двух королевств оказалась окружена объединенными силами рыцарей и варваров... Покончив с оными, эльфы двинулись дальше на восток, где был воздвигнут град Гинвил, известный торговый центр. Но для Эрутана, стремящегося сровнять до основания все, созданное людьми и отобранное ими у природы, город сий не нес никакой культурной ценности; как следствие - он был попросту разрушен. Немногочисленные выжившие бежали вглубь Шэннона, намереваясь предупредить правителей о грозящей напасти, а по пятам их шло сосредоточенное и угрюмое эльфийское воинство.

И сошлись пять армий у стен Рилоса. Не один день длилось кровопролитное сражение, тысячи воителей сложили головы у стен некогда неприступной столицы. И один, лишь один из пяти захватчиков превзошел остальных и сумел присоединить истерзанные земли некогда славного королевства, разоренного вихрями войны, к своим владениям...

  1  2  3  4  5  6  7  8  9  10