Волки, ведомые западным ветром

Алрик Дюренальд, наемник из Андергаста, взялся за непыльную – на первый взгляд – работенку: сопроводить торговца из Нострии на север, в земли Торваля, ибо было у того некое дело к Ульфгару Фируньяссону, гетману Ислейфсфелла.

Сей ночью ехали по тракту, приближаясь к селению... когда услыхал Алрик знакомый звук спущенной тетивы. «В укрытие!» - рявкнул он, и торговец – Йосольд – в слепой панике метнулся за придорожный куст. «Дорога должна была быть безопасно!» - проблеял он в ужасе. – «Меня заверили в этом!» «Успокойся!» - бросил Алрик в ответ, зная, что нет ничего хуже человека, предавшегося слепой панике. – «Все будет хорошо. Просто позволь мне делать свое дело». Йосольд проглотил комок в горле, вглядываясь в ночные тени и пытаясь определить, где находятся их преследователи. Алрик же укрылся за деревом, дабы избавить лучников от соблазна подстрелить его. В темноте сложно было что-то разглядеть, однако – судя по звукам – противники приближались.

«Ислейфсфелл близко!» - воскликнул Йосольд. – «Бежим туда!» Алрик знал, что торговец прав, однако спасти и жизни, и товары навряд ли возможно. «Мы оставим твою повозку», - заключил он, с ходу отметая возвращения Йосольда. – «Твоя жизнь важнее».

Схватив торговца за ворот, наемник вытащил его из кустов, бросил на дорогу. Йосольд бросил последний взгляд в сторону лошади и повозки, а после припустил в сторону городка. Алрик, не выпуская меч из рук, бросился следом; еще одна стрела вонзилась в землю у его ног. Он оглянулся, надеясь разглядеть преследователей в ночных тенях.

Первая из них – воительница, сжимающая в руках секиру, бежала за ними, не обращая ни малейшего внимания на брошенную повозку. Второй, вооруженный луком, запрыгнул на лошадь, перерезал упряжь, направив кобылу вслед за беглецами. За спинами этих двоих виднелись иные силуэты, и сознавал Алрик, что настигнут их преследователи весьма скоро.

Заметив ветвь древа, нависающую над дорогой, наемник рубанул ее мечом, дабы хоть на несколько мгновений замедлить лиходеев. Двое неслись сквозь ночь... не заметив даже, что впереди появилась тень частокола, ограждавшего город. Лишь когда свистнула первая стрела – в ином направлении, осознал Алрик, что достигли они цели.

Из городских врат выбежали вооруженные воины, и дождь стрел обрушился на торный тракт. Алрик увлек Йосольда в сторону, протащил мимо торвальцев, и лишь тогда смог перевести дыхание.

Сражение было недолгим, и защитники городка довольно скоро обратили разбойников в бегство, после чего пригласили усталых путников проследовать в город.

...На следующее утро, когда солнце восходило над крышами Йслейфсфелла, Алрик покинул постоялый двор. Студеный ветер, принесший с собой запах соли, избавил его от остатков сна и усталости. Город просыпался; открывались торговые лавки, на улицах появлялись прохожие. Тишину разрывали пронзительные крики чаек. Из кузни доносился звук молота – коваль принялся за работу.

Алрик направился к лавке со свежей сдобой, когда окликнула его девушка. Наемник сразу же узнал в ней одну из тех воителей, которые поспешили к нему на помощь у частокола. Среди горожан выделялась она более богатыми и добротными одеждами.

«Эстрид Ульфгарсдоттер», - представилась дева. – «Мы виделись прошлой ночью». Алрик ответил на приветствие, и Эстрид пригласила его проследовать к жилищу своего отца, гетмана, дабы обсудить ночное нападение. Наемник коротко кивнул, зашагал вслед за воительницей по улицам городка.

«Буду честна с тобой, чужеземец», - говорила Эстрид ему по пути. – «Это нападение нас сильно встревожило. Мы должны удостовериться в том, что подобное боле не повторится». «Я не заметил дозоров на дорогах», - отозвался Алрик, и Эстрид хмыкнула: «Давненько не было у нас нужды в дозорных. Мой отец приложил много усилий, чтобы сделать Ислейфсфелл безопасным местом. Те, кто нарушает законы, предстают пред правосудием... или же их казнят. Так или иначе, все решается быстро, и местные на путников не нападают. Поэтому мы и должны как можно скорее понять, кто стоит за нападением».

Эстрид провела Алрика к дому гетмана, возведенному на вершине холма, распахнула тяжелые створки дверей, ступила внутрь. Наемник проследовал за нею, оказавшись в просторном зале, стены которого украшали трофеи, добытые прежними правителями Ислейфсфелла. Воздух в помещении был спертым, витали запахи снеди, углей и пота.

Гетман прервал разговор, который вел, поднялся со скамьи, дабы тепло приветствовать гостя и предложить присоединиться к утренней трапезе. Алрик предложение принял, и Ульфгар представил ему тех двоих, которые находились в чертоге: городского годи Бранда, на протяжении десятилетий выступающего его советником, а также своего сына, Раскира. Оба смерили Алрика оценивающими взглядами.

«Еще раз благодарю за то, что сопроводил нострийского торговца в наш город», - обратился гетман к наемнику. – «Жаль, что это оказалось куда сложнее, чем можно было ожидать. Да, он хотел вести торговлю, будучи в Ислейфсфелле, но куда важнее наши с ним переговоры. И я не позволю, чтобы им чинили препятствия – особенно, если это пытаются сделать Презревшие Мир».

«Ты знаешь, кто это такие?» - обратился Раскир к наемнику, и, когда тот отрицательно покачал головой, пояснил: «Стать Презревшим Мир – худшее наказание для торвальца. Так называют тех, кто совершил поистине страшные злодеяния. Они – позор для своих предков, и лишены всей чести, которой могли прежде обладать. Никогда не познают они покой посмертия, не смогут ни сражаться подле Свафнира, ни пить на пиру у Травии. Поэтому Презревшие Мир становятся изгоями, скрываются на островах Олпортстоун, и странно, что вернулись ныне они на континент. Если это действительно так, являют они собой опасность, и должны быть повержены!»

Воцарилась в зале тревожная тишина; Алрик осмысливал прозвучавшие слова. «Я призвал тебя, чтобы обратиться за помощью, чужеземец», - без обиняков заявил гетман. – «Ты уже показал себя умелым воином. И можешь снова быть нам полезен. Мой сын прав: мы должны покончить с Презревшими Мир. Сегодня Раскир и Эстрид отправятся на поиски тех из них, кто сумел уцелеть, и покончат с несомой ими угрозой раз и навсегда. Я бы хотел, чтобы ты примкнул к ним». «Лишь мы втроем?» - поразился Алрик. – «Нас атаковало немалое их число. Быть может, разумнее отправить по следам их отряд воинов?» «Они просто разбегутся, если заметят приближающееся воинство торвальцев», - резонно отметила Эстрид. – «Небольшой группе будет легче застать их врасплох».

В зале вновь воцарилась тишина; присутствие выжидательно смотрели на наемника, а тот испытывал некую странную тревогу, объяснить которую и сам не мог. «Я буду рад заплатить тебе, чужеземец, если дело в этом», - произнес Ульфгар. Почему-то дети его заметно нервничали, и поинтересовался Алрик: «О чем вы недоговариваете?»

Раскир тут же закатил глаза, Эстрид тяжело вздохнула. Ульфгар жестом велел им угомониться, произнес, осторожно подбирая слова: «Мы не пытаемся ни в чем обмануть тебя, чужеземец. Просто...» «Просто есть вещи, которыми ты не силах управлять, чужеземец», - подал голос доселе молчавший Бранд, о существовании которого Алрик уже успел позабыть. «Ты явился сюда по воле рундж», - продолжал вещать старец, и пронзительный взгляд его заставил наемника внутренне содрогнуться. – «Если бы они хотели оставить тебя в Нострии или в иных южных землях, они бы не привели тебя сюда. Но ты здесь, дабы помочь нам. Гетман не хотел говорить тебе об этом. Он считал, что ты можешь... усомниться в том, что открыли нам рунджи».

«Что именно они сказали?» - обратился Алрик к гетману, и отвечал тот: «То, что неведомый воин явится к нам в час нужды. Мы не знали, что это может означать, пока не увидели тебя. Презревшие Мир преследовали тебя до самых наших дверей. Рунджи открыли нам свою волю. Прости, что не рассказал тебе об этом с самого начала». «Больше нечего добавить, отец», - прервала его Эстрид. – «Либо чужеземец поможет нам, либо нет».

И вновь взоры присутствующих были прикованы к Алрику; гетман и чада его ожидали ответа наемника. Лишь годи вернулся к трапезе, как будто происходящее нисколько его не интересовало. Алрик же пытался свыкнуться с мыслью, что появление его в Ислейфсфелле было предопределено; что ж, боги навряд ли стали бы загодя посвящать его в свои планы – если таковые в принципе существовали. И все же некое странное ощущение продолжало снедать Алрика...

«Я согласен, гетман», - только и произнес он. – «Помогу чем смогу». «Твоего слова для меня достаточно», - степенно кивнул Ульфгар, обратился к наемнику и детям своим: «Вам следует выступить как можно скорее. Доброй охоты».

...Приготовления не заняли много времени. Трое решили не обременять себя лишней поклажей, ибо надеялись покрыть как можно большее расстояние за этот день. Алрику такое было не впервой, посему довольно скоро он был готов выступать в путь. Казалось бы, тревожиться не о чем, но слова старика годи почему-то продолжали звучать в его разуме. Торвальцы чрезмерно полагаются на волю своих рундж, и частенько, будучи на юге, Алрик слыхал рассказы о сем. Конечно, прежде те не имели к нему ни малейшего отношения. Но... неужто он здесь действительно по их воле? Если так, то почему? Почему он, а не кто-нибудь другой?.. Вопросы продолжали терзать разум наемника, как не пытался он избавиться от них.

Эстрид и Раскир приблизились к Алрику, бросили оценивающий взгляд на доспехи его и оружие. «Ну что, выступаем на охоту на лиходеев?» - обратился к ним наемник. Раскир хохотнул, перевел взгляд на сестру, и та, улыбнувшись, покачала головой: «Давай не будем слишком забегать вперед. Самоуверенность сгубила больше людей, нежели Презревшие Мир».

Перед тем, как покинуть селение, Раскир предложил Алрику вместе вознести молитву Свафниру. «Я не очень-то сведущ в ваших верованиях», - признался наемник, но Раскир лишь отмахнулся: «Это неважно. Все просто. Просто слушай, что говорим мы с Эстрид, и делай то же самое». «Для нас это... традиция», - добавила девушка, несколько замешкавшись с последним словом. – «Это наш долг. Ты можешь принять участие в ритуале, если действительно желаешь того». «Да, я присоединюсь к вам», - молвил Алрик, и Эстрид склонила голову в знак уважения к принятому им решению. Наемник заметил промелькнувшее на ее лице странное выражение – то ли разочарование, то ли тревога; Раскир же – наоборот – приветствовал порыв нового сподвижника.

Алрик последовал за родичами к городским вратам, где те осторожно положили свое оружие на землю. Раскир склонил голову, после чего воздел руки над своей секирой, возвестив: «О, Свафнир! Доблестный завоеватель! Искусный охотник! Присмотри за сей секирой и ее владельцем. Ибо во имя тебя и по воле твоей я выступаю на бой!» Говорил он яростно, самозабвенно, и в голосе его не было и тени стыдливости.

«Воздать чести моих предков!» - восклицал Раскир. – «Подготовиться к последнему сражению! Исполнить свое предназначение! Таково мое стремление. Даруй мне толику своих божественных сил, позволь мне преуспеть». Воин поднял с земли секиру, после чего молитву Свафниру вознесла его сестра – практически слово в слово, лишь заменив «секиру» на «меч и щит». Затем примеру их последовал Алрик; в голосе наемника не было столь жаркого пыла, как у торвальцев, но все же те одобрительно кивнули, и Алрик подобрал с земли меч по завершении обращения своего к божеству.

«Веди, чужеземец», - лицо Эстрид было непроницаемо. – «Туда, где на вас напали. Там мы возьмем след».

...Вскоре Алрик привел спутников к месту, где подверглись они с торговцем нападению. Телега так и лежала на дороге, но товаров внутри не оказалось. На земле виднелись стрелы, а также запутанные следы сапог и башмаков. «Должно быть, после того как мы обратили их в бегство, они вернулись за товарами», - предположила Эстрид. – «По крайней мере выследить их будет несложно».

Трое приступили к изучению следов; держались они настороже, дабы ненароком не угодить в засаду. Алрику посчастливилось отыскать цепочку шагов, уходящих в северном направлении. Свежих – наверняка им и дня нет. Наемник свистнул, привлекая внимание родичей; кричать не хотел – как знать, быть может, они не одни здесь.

Раскир и Эстрид обернулись к Алрику, и тот указал им направление, в котором шли следы. «Это странно», - задумчиво произнесла девушка, подойдя к наемнику. – «Следуя сюда, они должны были обойти Ислейфсфелл по широкой дуге». «Но там ведь ничего нет», - хмурясь, добавил Раскир. – «Отсюда день путь до Хьялдорских гор». «Прекрасное место для лагеря», - заключила его сестра. – «Далеко от селений и всяких любопытных глаз». «Значит, в лагере их может быть куда больше», - протянул Алрик. – «Напасть ночью мог лишь передовой отряд». «Мы не можем знать наверняка, чужеземец», - прервал его Раскир, и сестра его кивнула: «Но мы выясним».

Оставив торный тракт, трое выступили через дикоземье на север. Путь их пролегал через холмистую местность, но вскоре на горизонте показались горы, и сознавали путники: вскоре идти им стает труднее. Трое бежали, контролируя темп и дыхание.

Так прошло несколько часов; увенчанные снежными шапками горы приближались. Эстрид не спускала глаз со следов, но те продолжали вести в северном направлении. Похоже, разбойники – Презревшие Мир – ничуть не волновались о том, что могут быть обнаружены. Они были всецело сосредоточены на собственных целях, в чем бы те ни состояли, хотя от Эстрид не укрылось, что шаг преследуемых замедлился.

Солнце стояло в зените, когда трое остановились на вершине холма, тяжело дыша – каждый подобный подъем давался им все тяжелее. Эстрид указала спутникам на лес у подножья гор, где виднелся некий лагерь; дым поднимался над кострами. «Думаешь, они?» - бросил Алрик, и девушка отвечала: «Должны быть они. Их шаги ведут на север, а это селение – единственное, нами замеченное у Хьялдорских гор». «Мне казалось, Хьяллвик был оставлен десятилетия назад», - произнес Раскир. – «Он был слишком далек от моря, и доставлять припасы сюда было непросто. Должно быть, они всю ночь бежали, чтобы добраться сюда!» «Мы должны сохранять осторожность», - напомнил спутниками Алрик. – «Если они несут дозор, то могут заметить нас на склонах холмов».

Трон вновь устремились вперед, теперь медленнее; наемник ощущал напряжение спутников, как будто знали те, что предстоит им непростой бой.

Частокола поселения они достигли уже далеко за полдень, остановились на подъеме дороги, далее поползли вперед, схоронившись в высокой траве, дабы не привлекать к себе нежелательного внимания. Наконец, они приблизились достаточно близко, чтобы разглядеть врата Хьяллвика и дорогу, уходящую от них к горам. За частоколом сложно было разглядеть что-либо в деревушке, построенной у подножья гор, лишь несколько зияющих прорехами крыш представали взорам. Если бы не два стражника у врат, то пейзаж и вовсе показался бы совершенно безжизненным.

«Они ожидают неприятностей», - шепнула спутникам Эстрид, кивнув в сторону разбойников. – «Зачем еще выставлять стражу?» «Их только двое», - отозвался ее брат. – «Справимся!» Рассудительная Эстрид отметила, что, если двоих лиходеев не удастся прикончить стремительно, они непременно поднимут тревогу, и вся банда, находящаяся в деревне, примчится к вратам.

Девушка кусала губы, размышляя, как следует им поступить, когда на дороге показалась одна из бандитов, толкающая перед собой пленника в направлении селения; руки у бедолаги были крепко связаны пеньковой веревкой. За ними следовала еще одна пара: вооруженный топором головорез и его пленника, молодая девушка.

«Пленники, это решает дело», - постановил Раскир. – «Я иду к ним на выручку!» Резко выбросив руку, Эстрид схватила безрассудного брата за запястье, прошипев: «Не двигайся!» «Но мы не можем этого так оставить, Эстрид!» - возмущался тот. «У них двое пленников, значит, одного из них они могут убить, чтобы показать, что не шутят», - резонно произнесла Эстрид, пристально глядя брату в глаза. – «Мы должны быть осторожны!»

«Как нам следует поступить, Эстрид?» - обратился к девушке Алрик, и та, поразмыслив, молвила: «Мы должны вернуться в лес и обогнуть селение, дабы попытаться проникнуть внутрь через дыру в частоколе. Если сумеем это проделать, то сможем покончить с Презревшими Мир, кои встретятся нам на пути, быстро и тихо, не дав им возможности поднять тревогу. А затем мы сможем спасти пленников. Возможно, дабы вывести из селения прежде, чем начнется бой». «А что, если они убьют их прежде, чем мы будем обходить деревню через лес?» - хмыкнул Раскир. – «Что, если мы задержимся?! Или нас схватят?! Нельзя позволить этим людям погибнуть!»

Воин помолчал, размышляя, а после предложил свой план: «Если мы не сможем прорваться с боем во врата, мы можем просто попросить, чтобы нас впустили». «Что?!» - опешила Эстрид. «Они не нападут на нас, лишь завидев», - продолжал развивать мысль Раскир. – «Если мы открыто подойдем по дороге, они не станут атаковать! Мы используем эту возможность, чтобы приблизиться, нападем на стражем, чтобы они не успели позвать на помощь, а после, не теряя времени, обрушимся на деревню!» Эстрид покачала головой; она была раздражена, и не скрывала этого. «Ты не можешь быть столь глуп, брат!» - отчеканила девушка. – «Они превосходят нас числом! Что это за нападение, если мы в итоге погибнем?!»

Тем временем пленники и их сопровождающие скрылись из виду; времени продумывать детальный план не было, и Алрик взял решение на себя, заявив: «Лобовая атака слишком рискованна. Станем действовать согласно плану Эстрид». «Спасибо, чужеземец», - молвила Эстрид, перевела взгляд на брата, и тот буркнул: «Ладно. Надеюсь, боги поймут, чем ты руководствовалась, Эстрид, если все пойдет псу под хвост». В голосе его звучало разочарование, но Эстрид уже ползла назад, к кромке леса.

Трое вернулись в лес, опоясывающий Хьяллвик с запада. Здесь уже чувствовалось дыхание скорой зимы: снег припорошил землю, а в воздухе ощущался мороз. Алрик и спутники его бежали по заросшей тропе, стремясь наверстать потерянное время. Вскоре они вновь выбрались к частоколу – на этот раз к северо-западу от деревни. Укрывшись в тени высоких древ, взирали они на частокол, и вскоре разглядели брешь в оном, через которую вполне могли протиснуться внутрь.

Эстрид осторожно приблизилась к бреши, заглянула в нее, чтобы удостовериться в том, что не поджидает их опасность. Через несколько мгновений сделала знак Алрику и брату приблизиться. Стоя у частокола, они слышали приглушенные голоса, доносящиеся из селения. Эстрид приложила палец к губам, продолжая вглядываться в брешь; скоро голоса затихли, и девушка шепнула спутникам: «Не похоже, что они выставили дозор – не здесь, по крайней мере. Но и пленников я не вижу. Мы проскользнем внутрь, а затем разделимся и осмотрим селение. Если не сумеем отыскать пленников, то соберемся на площади городка и нападем на Презревших Мир». «А если они встретятся нам по пути?» - шепнул наемник, на что Эстрид лишь плечами пожала: «Прикончим их. Без раздумий».

Алрик коротко кивнул, прислушался, дабы ненароком не пересечься с ходу с Презревшими Мир, а затем протиснулся в брешь, огляделся по сторонам. Окружали его старые, запущенные хижины, делянки, поросшие полевыми цветами. Мощеная, зияющая выщерблинами дорога вела к центру Хьяллвика, а в воздухе стоял запах прогнившей древесины. Откуда-то ветер доносил голоса, но Алрик не мог определить их источник. На всякий случай наемник обнажил меч.

За спиной его возникли силуэты Эстрид и Раскира, и сразу же исчезли за хижинами. Алрик же перевел взор в сторону деревенской площади, сознавая, что должен добраться туда незамеченным.

«Придите! Придите! Я буду говорить!» - донесся голос со стороны площади, и наемник похолодел. – «В последнее время у вас было немало дел, и было принесено много жертв! Но было сделано много полезного, и сегодня труды наши продолжатся!» Ответом ему стал одобрительный рев, и Алрик встревожился еще больше.

Поблизости послышался скрип открываемой двери: кто-то выходил из хижины, за которой схоронился Алрик. Последний прижался к стене, укрылся за нагромождением пустых ящиков. В следующее мгновение из-за угла здания показался головорез, шагающий прямо в направлении наемника. Алрик затаил дыхание, гадая, заметит ли его разбойник. Но тот прошел мимо, и Алрик перевел дух; в то же время он сознавал, что в любое мгновение из-за угла может появиться кто-то еще – стало быть, ему следует убраться отсюда, да поживее.

Алрик предельно сосредоточился, дабы по звукам определить, находятся ли поблизости иные разбойники. Из-за угла здания донеслось тихое позвякивание – наверняка то звук притороченного к поясному ремню топора. Не мешкая, наемник покинул укрытие, метнувшись к противоположному углу хижины.

Он оказался на узкой улочке, ведущей прямиком к деревенской площади. Приблизившись к оной, Алрик нырнул в щель между двумя полуразрушенными домами, после чего, не опасаясь боле обнаружения, воззрился на происходящее на площади. Там Презревшие Мир собрались вокруг мужчины в жреческой ризе, а вооруженная длинным кинжалом разбойница вытолкала в центр круга одного из пленников, руки которого оставались связаны.

«Ваши родичи бросили вас!» - надрывался жрец. – «Они называют вас ‘Презревшими Мир’! Говорят, никогда не обретете вы честь, чтобы предстать пред богами! И я спрошу вас, друзья: чего будет стоить их честь, если боги их будут мертвы?!» Разбойники вновь одобрительно взревели, а пленник всхлипнул, опустил голову.

Алрик встревожился: похоже, несчастного собираются принести в жертву! Ему бы подобраться поближе, однако на пути его замерла, скрестив руки на груди и опершись спиной о стену дома, одна из разбойниц. Времени огибать ее уже не было – оставалось лишь навязать бой.

В следующее мгновение Алрик метнулся к женщине, с силой ударил ее всем своим весом, сбив с ног; прогнившая стена дома, к которой прислонялась разбойница, рухнула. Одно из поленьев обрушилось ей на голову, вышибив дух. Алрик поднялся на ноги, когда потолочные балки натужно заскрипели с явным намерением рухнуть следом за стеною.

Слишком поздно осознал наемник, что проповедь на площади прекратилась, и возвестил жрец: «К оружию, родичи мои! Мы не одни!» Презревшие Мир схватились за оружие. Эффект неожиданности был утрачен, но – по крайней мере – разбойники позабыли о своих пленниках.

«За честь! За славу!» - послышался рев Раскира с другой стороны площади; отпрыски гетмана схлестнулись с головорезами. Между союзниками и Алриком оставалась маленькая армия, и воители оной брали наемника в кольцо. Несмотря на весь свой опыт, он не сможет справиться со всеми противниками...

Алрик прорывался к Эстрид и Раскиром, скрещивая клинки лишь с теми врагами, которые возникали у него на пути. Нанесение удара, отражение... Первый из наемников, преградивших ему путь, был сражен ударом по ногам, и на его месте сразу же возник следующий, вооруженный двумя топорами. Алрик отпрыгнул в сторону, и удар пришелся по камням, на которых он только что стоял. Но подоспела еще одна разбойница, с силой ударила наемника в грудь щитом, повергла его наземь, после чего вознамерилась нанести удар секирой, дабы прикончить противника. Каким-то чудом Алрик успел выставить меч, парировать удар, а после отбросить ее, пнув ногой в живот. Разбойница пыталась восстановить равновесие, когда Алрик прикончил ее, вонзив меч в горло.

Лишь тогда получил возможность перевести дыхание, оценить обстановку. Часть Презревших Мир была мертва, однако куда большее число головорезов продолжало наседать на Эстрид и Раскира. А в следующее мгновение те атаковали и Алрика, и тот едва успевал парировать сыплющиеся на него удары; сложно понять, сколько еще он сможет продержаться – если в принципе сможет.

Здоровенный воин с ревом устремился к Алрику, занося для удара двуручный топор. Наемник парировал выпад, но оказался тот столь силен, что он едва сумел устоять на ногах. Воин ударил Алрика телом, и тот упал, но сумел задеть ногу противника, оставив глубокий порез. Алрик поспешил вскочить на ноги, обернулся к разбойнику, дабы не позволить тому застать себя врасплох. Тот сжал зубы, перехватил поудобнее топор в руках, и Алрик, не давая ему опомниться, обрушился на врага, нанося стремительные и точные удары мечом. Тактика сработала; противник вынужден был отражать удары топором, постоянно отступая, что не позволяло ему контратаковать. Разбойник попытался было достать Алрика рукоятью топора, но наемник поднырнул под нею, и следующим ударом клинка рассек руку лиходею.

Боль того обратилась в гнев, и разбойник, не обращая внимания на раны, ринулся в атаку. И все же он терял силы, что давало Алрику преимущество. Понял это и разбойник; схватив за предплечье подельнику, противостоящую Раскиру, он швырнул ее в сторону Алрика, но последний успел отпрыгнуть в сторону. Да, противник Алрика купил себе немного времени, однако на стороне наемника оставалось существенное преимущество.

Разбойник попытался нанести очередной удар топором – и открылся. Парировал оружие мечом, Алрик с силой ударил противника головой в лицо. Пораженный, тот выронил оружие, осел наземь, тряся головой. Алрик пронзил мечом грудь разбойнику, после чего перевел дыхание. Он не понимал, каким образом до сих пор остается жив, но принимал сие как непреложный факт.

Разбойники не спешили нападать на Алрика, и ныне взирали на него с тревогой. Дети гетмана же продолжали бой. Эстрид противостояла одному из воинов, скрещивая с ним клинки, в то время как другой пытался схватить ее щит. Ударом ноги ей удалось отбросить первого в сторону, но второй дернул ее за стопу. Девушка сумела вывернуться из его хватки, вонзила клинок разбойнику в шею.

Раскир же разил врагов секирой, бешено размахивая ею. Разбойники то отступали от него, то вновь приближались. Алрик примкнул к Раскиру и Эстрид; большая часть Презревших Мир была мертва, многие из выживших были тяжело ранены. И все же численное преимущество оставалось за разбойниками.

Алрик метнулся к головорезам, находящимся между ним и родичами. Те обернулись к наемнику, но тот сразил двоих точными и сильными ударами меча. Вопли их привлекли внимание иных разбойников, что дало Раскиру и Эстрид возможность нанести удар им в спину.

«Ты видел пленников, чужеземец?» - крикнула Эстрид Алрику, продолжая сдерживать щитом подступающих противников. «Сейчас ничего не можем поделать», - прорычал ее брат. – «Продолжай бой!» Один из разбойников попытался вырвать секиру из рук Раскира, но тот отбросил его в сторону.

А затем сражение прекратилось, и взоры троих оказались прикованы к жрецу, сжимавшему в вытянутой руке некий медальон с выбитым на поверхности его неким символом. Этот же символ был нанесен на щиты каждого из разбойников, а на телах некоторых были выбиты подобные татуировки. Алрик и жрец скрестили взгляды, и душу наемника наполнило тревожное чувство. Первым инстинктом было спасаться бегством, и жрец, похоже, заметил выражение, промелькнувшее у него на лице, и вознамерился отступить за спины разбойников, изготовившихся к новому броску.

«Если прикончим мага, то бой будет завершен!» - выкрикнула Эстрид, и Раскир сделал широкий выпад секирой, не позволяя Презревшим Мир приблизиться. Боле разбойники не стояли между жрецом и тремя воителями, и те использовали возможность, чтобы нанести удар прежде, чем злая магия вновь затуманит разумы их.

И все же Алрик и сподвижники его, действуя как единое целое, разили головорезов, наблюдая, как на лице жреца начинают отражаться тревога и гнев. Наемник метнулся к чародею, поверг того на землю, рубанув мечом по руке. Жрец выронил медальон, и тот упал в припорошенную снегом грязь. Жрец отполз на несколько шагов, взвыл, выставив руки: «Нет... Мир!»

Алрик замер, ибо в разуме на мгновение возникло странное ощущение. Оно исчезло, и наемник так и не понял, что это было. Осталось ощущение сожаления и вины. Рядом с Алриком встал Раскир, а жрец метнулся к мечу, лежащему на земле. Алрик плашмя ударил клинком по руке жреца, а Раскир нанес ему удар в грудь рукоятью секиры, и жрец распластался на земле. И вновь тот, извиваясь, отполз в сторону, но Алрик продолжал наступать.

Алрик и Раскир наседали на жреца, и тот, лишившись последних сил, выронил свой меч. Эстрид примкнула к сподвижникам, и жриц протянул в руку в направлении врагов, произнес заклинание. Алрик вновь ощутил странную боль в груди, отступил, задаваясь вопросами. Что он здесь делает? Кто эти незнакомцы? Что это за место? Знали ли родичи о том, что это произойдет? Почему же не сказали ему? Можно ли им доверять? Как эти разбойники умудряются противостоять ему столь долго? Что это говорит о нем самом? Все это так... странно...

Какой-то частью одурманенного разума Алрик сознавал, что должен вырваться из-под действия заклятия, действию которого подвергся. Сознавал наемник: наверняка прежде он уже видел подобную магию, ведь на протяжении долгих десятилетий оставался наемником, и пережил всякое. Он уже и не помнил о том времени, когда бы не сражался к кем-то.

Ощутил Алрик, как опускается на колени. Видел он, как Раскир трясет головой, переводя взгляд с Эстрид на него. Разум продолжал противиться воздействию заклинания, но тело отказывалось повиноваться. Чародей что-то говорил, но звук голоса его не доносился до одурманенного Алрика... А в следующее мгновение Раскир рассек секирой голову жреца, и действие заклятия прекратилось.

С трудом Алрик взял себя в руки, поднялся на ноги, осознав, что в деревушке Хьяллвик воцарилась тишина – верный знак того, что сражение завершилось. Да, сражение оказалось куда более сложным, чем рассчитывал Алрик, и ощущал он боль от полученных ран. Похоже, стареет он для всего этого...

Раскир и Эстрид были раздражены и спорили, чьему плану должны были следовать изначально. «Благодарю за помощь, чужеземец», - обратился к Алрику Раскир, прерывая спор с сестрой. – «С тобой все оказалось куда проще. Все в порядке?» «Все хорошо», - заверил его наемник. – «Просто сражение оказалось куда более непростым, чем я ожидал». «Презревших Мир недооценивать нельзя», - согласился Раскир.

Эстрид задумчиво воззрилась на символ, нарисованный на щите одного из поверженных головорезов. «Я не знаю, что это означает», - призналась она. – «Этот символ не принадлежит нашим богам. Очевидно, здесь творится что-то гнусное».

«Он никогда не упоминал никакие имена», - к Алрику и спутникам его подошла девушка – пленница; руки ее оставались связаны. Когда вспыхнуло сражение, она наряду с товарищем по несчастью укрылась в одном из разрушенных домов. Мужчина выступил из двери, с опаской глядя на чужаков. Девушка указала на мертвое тело жреца, молвила: «Он никогда не говорил то, за кем они следуют или кому поклоняются, молчали и воины, схватившие нас. Маг лишь продолжал сокрушаться о том, как дурно обращаются с Презревшими Мир».

Эстрид и Раскир поспешили освободить от пут обоих пленников; последние все еще пребывали в смятении и терли свои затекшие запястья. «Откуда вы?» - обратился к ним Алрик. «Из Варнхейма», - отвечала девушка. – «Мы следовали на юг, чтобы вести там торговлю, когда они напали на наш караван». «Прямо средь бело дня, на дороге!» - возмущенно добавил мужчина. – «Они набросились на нас со всех сторон! У нас даже не было шанса выстроить оборону. Они вырубили нас, а, придя в себя, мы обнаружили, что находимся в лесу. Думаю, это было два дня назад». «Понятно», - кивнула Эстрид. – «Вы можете вернуться в Ислейфсфелл вместе с нами, а после мы проследим за тем, чтобы вы смогли отправиться домой».

Оба согласно кивнули, и Эстрид велела им следовать к вратам деревни и крикнуть, если заметят они что-то тревожащее. Эстрид вновь перевела взгляд на щит с начертанным на нем символом, а после огляделась по сторонам. «Мы не можем это так оставить», - произнесла она.

«Некоторые Презревшие Мир бежали», - напомнил сподвижникам Алрик. – «Вернуться ли они в Хьяллвик, когда мы уйдем?» «Я не уверена», - призналась Эстрид. – «Если посчитают, что здесь безопасно, может и вернуться». «Их следует найти и перебить», - процедил Раскир. – «Особенно, если состоят они в союзе с подобными... чародеями. Они слишком опасны, чтобы оставлять их в живых». «Мы не можем ничего поделать с теми, кто бежал», - урезонила брата Эстрид. – «Расскажем все отцу, дальше это станет его заботой».

«А что с теми Презревшими Мир, которые ранены, а не мертвы?» - поинтересовался Алрик, кивнув в сторону тел, устилающих землю. – «Что нам с ними делать?» Эстрид воззрилась на разбойников, остающихся без сознания, или стонущих от полученных ран. Раскир опустил ногу на спину одному из головорезов, попытавшемуся было отползти в сторону. «Их участь была предрешена еще до того, как они примкнули... к этой своей Тьме», - заключил Раскир. – «Мы должны казнить их».

«Но они могут оказаться полезны», - резонно возразил воину Алрик. Раскир недовольно нахмурился, но сестра его поддержала наемника, молвив: «Он может быть прав, Раскир. Все происходящее донельзя странно. Презревшие Мир, собравшиеся на землях континента, символ, колдун, церемония... Все это... неправильно, но мы должны попытаться понять, что происходит, - это знание может пригодиться нам в будущем».

«И что же нам нужно узнать такого, о чем мы еще не знаем?» - недовольно процедил Раскир. – «Они были изгнаны и вернулись, да еще и примкнули к этому магу-богохульнику? Да отец изгонит нас обоих, если мы притащим их к нему в дом, а не прикончим здесь и сейчас!» «А если все это – часть чего-то большего?» - резонно возразила Эстрид. – «Ты хочешь, чтобы мы сражались вслепую? Пленник мог бы нам рассказать, где еще существуют лагеря, подобные этому, и где находятся люди, в этом замешанные».

«Эстрид права, Раскир», - поддержал Алрик девушку. – «Мы должны взять с собой хотя бы одного пленника. Если все это действительно странно, следует мыслить наперед. И это правильно». Эстрид благодарно улыбнулась ему, обратилась к брату: «Отец поймет, Раскир. Если не попробуем, то можем пропустить еще большую опасность». Раскир лишь рукой махнул: мол, делайте что хотите! «Сами отвечайте головой», - бросил он. – «Я не хочу к этому иметь отношения».

Веревкой, которой были связаны пленники, Эстрид скрутила руки одному из выживших разбойников, а в рот ему сунула кляп. «Идем», - обернулась она к Алрику и брату. – «Мы и так явимся в Ислейфсфелл лишь глубокой ночью».

Раскир методично прикончил раненых головорезов, после чего Эстрид предала трупы их огню. Давненько Алрик не ощущал этого запаха. Покончив с ним неприятным делом, трое обнаружили остатки припасов, предназначавшихся Ислейфсфеллу.

Медальон жреца все еще лежал в грязи, и, глядя на него, Алрик продолжал испытывать престранную тревогу. И все же он не мог отвести взгляд; казалось, артефакт обладал каким-то странным магнетизмом.

«Что-то во всем этом мистическое», - вздохнул Алрик, когда Эстрид и Раскир отошли от погребального костра и приблизились к нему. Родичи воззрились на медальон, и покачала головой Эстрид: «Никогда не видела ничего подобного, и мне это не нравится». «Быть может, нам стоит взять эту штуковину в Ислейфсфелл, чтобы Бранд смог осмотреть ее?» - предложил Алрик. «Ни в коем случае!» - выкрикнул Раскир, и, подобрав медальон, швырнул его в огонь.

Эстрид смотрела на ярящееся пламя, а Раскир уже устремился к вратам. «Мы должны быть рады, что сумели остановить то, что они пытались сделать здесь сегодня, чужеземец», - шепнула она Алрику.

...Утром следующего дня Алрик и спутники его ступили, наконец, в дом гетмана. Обратный путь занял куда больше времени, нежели дорога к Хьяллвику. Алрик был голоден и вымотал, а тревожное ощущение продолжало снедать его разум. После двух тяжелых ночей сейчас мечтал он лишь о добром сне.

Гетман что-то обсуждал с одним из своих воинов, когда небольшой отряд приблизился к нему. Увидев пленника, которого толкал перед собой Раскир, гетман недовольно нахмурился, поднялся на ноги наряду с воином; оба опустили руки на рукояти мечей. Но выражение лица Ульфгара изменилось, когда он увидел мирян, сопровождающих его детей, внимательно выслушал рассказ уроженцев Варнхейма, после чего заверил, что тяготы их закончились, и отныне все будет хорошо. После чего велел воину сопроводить мирян в длинный дом, где им будет предоставлен кров.

Лишь когда дверь за ними закрылась, Ульфгар дал волю гневу, воззрился на пленного головореза, который ответил ему кривой ухмылкой. «Как смеешь ты появляться у меня на пороге?!» - прогремел гетман. – «Мне следует прикончить тебя здесь и сейчас!» Разбойник осклабился, но промолчал.

«Объяснись!» - бросил Ульфгар дочери, и молвила та: «Нам нужны ответы, отец. Презревшие Мир собираются здесь, как прежде, похищают странников средь бела дня, заключают союз с... этим колдуном. Нам следует выяснить, представляют ли они еще угрозу, а мы не сможем этого сделать, если все они будут мертвы!» «И ты привела опасность в наш дом?!» - распалялся гетман.

«А я тебе говорил», - шепнул Раскир сестре, но та, отмахнувшись, вновь воззвала к разуму отца: «Я прошу тебя принять взвешенное решение. Он – единственный выживший; мы все еще можем отрубить голову змее. Но только после того, как он заговорит». «Эстрид права, гетман», - поддержал девушку Алрик. – «У тебя есть возможность защитить свое поселение». Эстрид благодарно кивнула ему, а гетман долго молчал, размышляя. После кивком головы велел Раскиру увести пленника. Раскир недовольно зарычал, с силой толкнул разбойника в спину, повел того к выходу из дома. Эстрид же низко склонила голову, но не понимал Алрик – сожаление ли то или же признание поражения.

«Ты не можешь так поступать, Эстрид», - мягко обратился к дочери Ульфгар. – «Мы так не делаем. Если бы сперва посоветовалась со мной...» «Прости, отец», - только и произнесла Эстрид, упрямо глядя в стену. Гетман жестом отпустил дочь, она поклонилась ему и Алрику, а затем устремилась к двери.

Ульгар же поблагодарил наемника за помощь, предложил задержаться в городе еще на одну ночь. «Завтра я организую пир», - говорил гетман. – «Чуть больше, чем политическая необходимость, но я был бы рад, если бы ты остался на нем». «То, что я останусь, руны предсказали?» - с подозрением осведомился Алрик, но Ульфгар покачал головой: «Нет. По крайней мере, Бранд об этом мне не говорил».

Возможно, он говорит правду; к тому же, последние дни были непростыми. Да и странное чувство в глубинах разума не исчезло – почему-то принять предложение гетмана казалось Алрику правильным решением. После не преминул наемник принять его.

...Увы, ночью выспаться ему не удалось. Сначала Алрик долго не мог уснуть, а когда сон все же сморил его, то оказался прерывистым и тяжелым. В разуме вновь и вновь воскресали образы битвы. Каждый раз ход ее проходил по-иному. Глупые ошибки, плохие решения, неудачи... И все это сопровождалось неизменным тревожным ощущением, от которого Алрик никак не мог избавиться.

Наступило утро. Полученные раны причиняли Алрику ноющую боль – еще одно доказательство того, что возраст прямо намекает ему на необходимость ухода на покой. Лишь сейчас Алрик заметил, сколь грязны его одежды: туника и штаны покрыты грязью и кровью. Нельзя в таком виде появляться на празднестве!

Посему Алрик решил занялся своей одеждой и доспехами, поинтересовался у воина, с которым разделял длинный дом, где он может помыться, а также выстирать свои вещи. Воин указал ему на побережье – на заводь чуть дальше за пристанью, где швартовались ладьи.

Алрик отправился к берегу. Соленый утренний бриз помог ему окончательно проснуться, и, хоть в животе урчало, он начал чувствовать себя получше. У пристани кипела жизнь: множество подходящий ладей торвальцы вытаскивали на берег. Борта кораблей украшали разнообразные щиты, а моряки что-то громко кричали друг другу... А затем пристань осталась позади, и наемник достиг тихой заводи, за которой пребывал Залив Према. Алрик остановился, чтобы полюбоваться на синеву океана, величественного и спокойного.

Здесь, на берегу находились горожане; кто чистил оружие, кто стирал одежду. Алрик присоединился к местным, принявшись соскребать кровь и засохшую грязь с туники... когда заметил, что за ним наблюдают. Какой-то ребенок с восхищением разглядывал его шрамы на груди и руках. Скорее всего, гадает, при каких обстоятельствах наемник получил их. Алрик приветственно кивнул ребенку, тот широко улыбнулся и помахал рукой в ответ. Это не укрылось от его матери, она улыбнулась чужеземцу, но все же поспешила увести свое чадо прочь.

Продолжая стирку, Алрик вспоминал о выражении лица ребенка. Оно напомнило о прежней жизни – вдали от полей брани. Жизни, полной покой и радости. С той, которая так много значила для него... Казалось, это было с кем-то другим...

В обед Алрик решил немного поупражняться с мечом. Сперва дважды обещал городок, затем приблизился к дереву на площади у дома гетмана, принялся оттачивать боевые приемы. Остановился, лишь когда из дверей дома выступила Эстрид.

«Ты ведь не просто обучаешь себя сражаться?» - улыбнулась она. «Давным-давно я был солдатом», - пояснил ей Алрик. «Это заметно», - согласилась Эстрид. – «И ты непрерывно сражаешься все эти годы?» «Более или менее», - подтвердил Алрик, и девушка понимающе кивнула.

«Хочешь, потренируемся?» - предложил Алрик. Эстрид бросила ему мешочек с деньгами – плата за службу, после чего согласно кивнула: «Я не против. Давненько я не скрещивала клинки с тем, кто не принадлежит к торвальцам».

Двое сошлись в противостоянии. Для Алрика поединок оказался весьма непростым: противница его то ли хотела выпустить пар, то ли поразить боевыми навыками истинной уроженки Торваля. Очевидно было, что сражается она в полную силу, вынудив Алрика уйти в глухую оборону.

Наемник внимательно следил за ногами противницы, и движения тех подсказывали ему, куда именно она собирается нанести удар, посему и успевал он парировать выпады. Это раздражало Эстрид, она ускоряла удары, но Алрик сумел парировать их все.

Наконец, девушка отбросила меч, покачала головой, признавая поражение. «Ты должен показать мне, как это делается», - молвила она. «Этому не научишь», - отозвался Алрик. – «Просто опыт. Когда знаешь подобные приемы интуитивно, можешь сосредоточиться на других вещах». «Я это запомню», - улыбнулась Эстрид. – «Всегда хорошо что-то узнать от противника».

«На самом деле я хотел спросить», - обратился к ней Алрик. – «Вчера во время сражения ты обезоружила противника с помощью меча и щита. Можешь показать мне, как это делается?» Эстрид подняла с земли меч, уточнила: «Ты не знаешь, как обезоруживать людей?» «Не совсем так», - отвечал Алрик. – «Ты сумела вложить полученный импульс в свою следующую атаку».

Давненько наемник не получал возможности узнать что-то новое, а Эстрид оказалась отличной наставницей. Сперва она показала Алрику недостатки метода обезоруживания, которым владел он сам. Наемник готов был выбить меч у воительницы из рук, когда она осторожно ударила его локтем в челюсть. «Видишь?» - Эстрид отступила на шаг. – «Ты оставил без защиты всю правую часть своего тела. Я могла нанести удар куда угодно. Будь у противника второе оружие – да и просто кулак – сражение было бы уже завершено. Дело не только в том, чтобы выбить оружие из рук, а в том, чтобы застать врага врасплох».

После чего Эстрид – шаг за шагом – продемонстрировала Алрику собственный метод. Единственное отличие от приема, известного наемнику, состояло в том, чтобы ударить не по оружию противника, а по руке, в которой тот его сжимает. И тогда у него нет иного выбора, кроме как разжать пальцы и выронить оружие. «Человеческая рука не может вести себя иначе», - говорила Эстрид, и, когда Алрик кивнул, продолжила: «После чего ты продолжаешь натиск – идешь вперед, не позволяя противнику вновь обрести равновесие. Попробуй-ка еще раз!»

Она изготовилась к бою; Алрик парировал два ее выпада, после чего применил полученные сведения, сумел вывернуть Эстрид запястье. Он продолжил наседать, и воительница вынуждена была разжать пальцы; меч ее упал на землю. Девушка осталась без защиты, и Алрик, изобразив удары в живот ее и в голову, отступил, выпустив ее руку. «Прекрасно!» - улыбнулась Эстрид. – «Ты схватываешь на лету!» «У меня хорошая наставница», - отвечал наемник.

К ним приблизился Раскир, коротко кивнул Алрику, после чего, обратившись к сестре, молвил: «Отец зовет тебя. Последние приготовления к вечеру». Эстрид бросила быстрый взгляд на солнце, и, обратившись к Алрику, выразила надежду на то, что встретятся они за ужином. После чего последовала за братом к дому гетмана.

Наемник смотрел ей вслед, размышляя над тем, чему научился сегодня. Да, учиться никогда не поздно – так любили говорить его армейские набольшие. Возможно, Бранд был прав, и на то, чтобы остаться в Ислейфсфелле, у Алрика действительно была причина...

...Вечером наемник отправился к дому гетмана, дабы разделить празднество с торвальцами Ислейфсфелла. Здесь было многолюдно: торговцы воины и странники приветствовали друг друга прежде, чем проследовать в двери здания. Атмосфера царила приподнятая, и Алрик воодушевился, когда стали здороваться с ним совершенно незнакомые люди.

Комната дома тоже преобразилась: в очаге ревел огонь, озаряя стяги, трофеи и украшений на стенах и потолочных балках. Люди весело болтали, смеялись, наслаждались элем и медом – как торвальским, так и иноземным. В уголке скальд вещал балладу о героических деяниях, а подле него разместились музыканты.

Неподалеку от входа наемник заметил Раскира, и тот приветственно махнул ему рукой. А, когда Алрик приблизился, наполнил медом пустой губок, протянул ему. «Идем! Нужно сказать отцу, что ты пришел», - улыбнулся парень, увлек Алрика в центр зала, где на огне поджаривались дичь и рыба, источая поистине божественные запахи.

Ульфгар восседал во главе стола, о чем-то беседуя с Йосольдом; чуть поодаль разместился Бранд, внимательно наблюдая за людьми, собирающимися в зале. Заметив Алрика, гетман вскочил на ноги, широко улыбнулся: «Чужеземец! Добро пожаловать!» Он отсалютовал наемнику кубком, и, глотнув меда, осведомился: «Ну, как тебе празднество?» «Я впечатлен, гетман», - искренне отвечал Алрик, и Ульфгар, удовлетворенно кивнул, обернулся к Йосольду, обещав продолжить разговор с ним позже.

«Раскир, а где Эстрид?» - обратился гетман к сыну, и отвечал тот: «Она разговаривает с воинами из Вэрмхага, отец». Ульфгар отыскал в зале помянутых воинов, устремился к ним, дабы приветствовать. Эстрид беседовала с прибывшими, и на челе ее пребывала повязка – весьма похожая на ту, которую носил сам гетман.

Девушка представила отца воинам, а Алрик шепнул Раскиру: «Почему Эстрид носит повязку?» «Она считается наследницей отца», - пояснил парень. – «Ожидается, что ее назовут ‘гетманом’ после его смерти. Она считает, что повязка помогает нашим союзникам принять мысль о том, что однажды она возглавит нас». «Я и не знал, что гетманов торвальцы избирают», - удивился Алрик. «Так было не всегда», - подтвердил Раскир. – «Мы ожидаем, что, когда придет время, хотя бы один из детей гетмана выставит свою кандидатуру».

Гетман беседовал с воинами, а Эстрид проследовала к основному столу, взяла в руку свой кубок, осушила его одним залпом. После чего присоединилась к брату и Алрику.

Празднество продолжалось. Большинство присутствующих были жителями Ислейфсфелла, часть прибыла из Торваля, но встречались также уроженцы Нострии и Срединного Королевства. Ульфгар даже представил Алрика туламиду – магу, у которого было какое-то дело на севере, в Олпорте. Узнавая о том, чем занимается Алрик, наемники просили его поведать о своих приключений; некоторые были разочарованы, узнав, что жизнь наемника далека не так интересна, как обычно ее представляют.

Неожиданно двери дома с грохотом распахнулись, и собравшиеся воззрились на двух суровых мужчин, появившихся на пороге. Первый из них осмотрел зал, второй же вперил взор в Ульфгара, и ни на кого боле не обращал внимания; руку он держал на древке внушительных размеров секиры.

Двое молча приблизились к столу гетмана, смерив оценивающими взглядами восседающих рядом с Ульфгаром, а тот, поднявшись на ноги, прикоснулся кулаком к груди, молвил: «Добро пожаловать. Давно не виделись, Орлвир Эйрикссон». Стоило гетману произнести это имя, собравшиеся в зале зашептались; Алрик заметил, что Эстрид поперхнулась медом, а Раскир наклонился вперед, чтобы получше рассмотреть прибывших.

«Да, давно, Ульфгар Фируньяссон», - подтвердил Орлвир. Ульгар и Орлвир буравили друг друга взглядами, когда о себе напомнил спутник Орлвира. «Спасибо, что принял нас, гетман», - произнес он. – «Я – Гуннар Рунольфссон. Мы с Орлвиром вместе ходим в набеги».

Люди в зале вновь принялись шептаться, что привлекло внимание Гуннара. Орлвир же пошевелился, продолжал смотреть лишь Ульфгару в глаза. Подняв руку, гетман призвал к тишине, и, сделав глоток из кубка, обратился к Орлвиру: «Я рад, что ты пришел. Я не был уверен в том, появишься ли ты. Много зим прошло с тех пор, как я слышал о тебе, Орлвир. Я не знал, дойдет ли до тебя мое послание». Ульфгар подбирал слова весьма осторожно, и, отвечая ему, Орлвир поступал так же.

Гуннар откашлялся, нервно потер руку, изрек: «Многое изменилось за эти зимы, гетман. Возможно, сейчас не время говорить об этом». Гетман медленно кивнул, пригласил прибывших остаться и разделить с собравшимися на празднество трапезу. Орлвир и Гуннар заняли свободные места за одним из столов, и вскоре напряжение, витавшее в зале, истаяло, и вновь наполнился он смехом и гомоном.

Алрика эпизод, коему он стал свидетелем, несколько озадачил. Эстрид и Раскир продолжали смотреть в сторону незнакомцев, и взгляды их были задумчивы. «Никогда бы не подумала, что увижу их во плоти», - прошептала Эстрид, отвечая на вопрос наемника.

Ульфгар обходил зал, потчуя пирующих; Раскир тем временем наклонился к Алрику, молвив: «Орлвир Эйрикссон – знаменитый пират, чужеземец. Или... был таковым. О его странствиях существует много сказаний. Но хороших среди них немного. Даже торвальцы считают его свирепым и жестоким человеком». «Можешь рассказать какую-нибудь из этих историй?» - заинтересовался Алрик. «Мой отец как-то говорил, что в последний раз видел Орлвира, когда тот с командой возвращался из очередного рейда, свершенного в Нострии», - отвечал Раскир. – «Селян столь ужаснул один лишь вид Орлвира Эйрикссона, что они просто взяли да отдали ему свой годовой запас зерна». Похоже, Эстрид эту странную парочку опасалась, в то время как брат ее был воодушевлен.

«Они появлялись в деревне прошлым летом, и Орлвир оставил свой след у каждого из присутствующих», - процедила Эстрид. – «Некоторые погибли, но страх перед Орлвиром и его командой оставался со всеми. Ибо они были... жестоки. Ухо, язык, кисть руки. Не думаю, что можно забыть о боли, сопутствующей их утрате».

Двое пиратов держались особняком; но – мало-помалу – атмосфера веселья в зале восстанавливалась. Еда была прекрасной, а сказание, рекомое скальдом, - поистине захватывающим.

Однако испытывал Алрик некую необъяснимую тревогу; он то и дело поглядывал на двух чужаков – как и многие другие, находящиеся в зале. Но ни одного из пиратов столь повышенное внимание к своим персонам не беспокоило. Гуннар, если и отрывался от яств, то лишь затем, чтобы осмотреться по сторонам и сказать пару слов своему приятелю. Сам Орлвир говорил редко, и смотрел или прямо перед собой, или на Гуннара. Эстрид и Раскир пытались вытянуть ответы из отца, но тот наотрез отказался обсуждать с ними тему.

На протяжении последующего часа Астрид ел, пил, внимал песням, стихам да сказаниям. Однако тревога никуда не ушла; наоборот, странное чувство, поселившееся в груди, все нарастало!

Ульфгара поднялся из-за стола, чтобы произнести очередной тост. Алрик наполнил свой кубок медом. Гетман начал говорить... когда ощутил себя наемник так, будто в грудь ему вонзился острый кол. Боли не было, но пришло престранное чувство – как будто нечто изливается из него, делая его уязвимым.

«Друзья, благодарю вас всех за то, что пришли сегодня», - звучали слова Ульфгара. Голова Алрика сильно кружилась, в ушах стоял звериный рев... Гости подняли кубки, приветствуя тост гетмана, когда раздался оглушительный раскат грома, и здание содрогнулось до основания. Гетман пошатнулся, и, задрав голову, растерянно воззрился на потолок. Алрик не устоял на ногах, опустился на стул; из кубка его пролился не мед, но некий серо-белый порошок, подобный на прах.

Второй раскат грома; на этот раз канделябры не устояли, упали на пол, и в зале раздались вскрики – люди были напуганы. «Что происходит?!» - прорычал Ульфгар. «Нам нужно уходить», - быстро произнес Алрик. – «Здесь небезопасно». «Нет, так не выйдет», - возразила ему Эстрид, с тревогой глядя на потолок; судя по выражению ее лица, она сейчас испытывала те же ощущения, что и Алрик. Последний готов был поклясться, что видит тень, движущуюся на потолке.

Третий раскат грома. «Покажись!» - выкрикнул Алрик, чувствуя, что у него сдают нервы. «Так не выйдет, чужеземец», - произнес Бранд, сохраняющий в сем хаосе полное спокойствие. Наемник нахмурился, вновь испытывая сильнейшее головокружение. На мгновение глазам его предстал призрак знакомой женщины, но тут же исчез. Казалось, все чувства Алрика притупились...

Следующий удар грома – куда сильнее предыдущих. Канделябры заходили ходуном, тени затеяли дикую пляску на стенах, и наемник готов был поклясться, что видит в них морду некой чудовищной твари. Раскаты грома породили эхо, и Алрик слышал в нем ужасающий рев. Он закрыл уши руками, и голова его стала пульсировать от боли. Вспышка – и полная тьма, и тишина.

А затем все кончилось, как будто и не было ничего. В зале слышалось тихое бормотание; собравшиеся переговаривались, дабы убедиться, что все они целы.

«Что – во имя богов – это было?!» - воскликнул Алрик. «Сегодня пробудилось зло», - отвечал ему годи. – «Да, были об этом предания... но я не был уверен в том, что правдивы они». Запрокинув голову, Бранд смотрел на потолок, будто ожидая, что пляска теней снова начнется. «Что это было?» - настаивал Алрик. – «Магия? Колодвство?» «Это был монстр!» - без обиняков заявил годи, и в голосе его звучали тревога и возбуждение. Годи вновь замолчал, пялясь на потолок.

«Проклятье, Бранд, да говори уже!» - приказал гетман своему советнику, опускаясь в кресло; руки его дрожали. – «О каком именно граннгарскине ты говоришь?» «Твоя выпивка обратилась в прах, чужеземец», - уверенно произнес Бранд, и, обратившись к собравшимся, зычно вопросил: «Чья еще выпивка обратилась в прах?»

Эстрид медленно протянула руку к своему кубку, высыпала из него прах; Ульфгар вскрикнул от изумления, нервно дернул себя за бороду. «Кто-то еще?!» - спрашивал Бранд. В зале стояла гробовая тишина, гости встревоженно переглядывались.

Из-за стола поднялся Орлвир, вылил из своего кубка на пол алую жидкость. Люди, сидевшие с ним рядом, отшатнулись, а сам пират воззрился на алое пятно с нескрываемым отвращением.

«Вода – в кровь, выпивка – в прах», - произнес Бранд. – «Четыре оглушительных удара грома, несмотря на то что небо ясное. Это – знаки великого бедствия, с которым давным-давно было покончено. Исчадие Неупокоенной!» «Что еще за Неупокоенная?» - озадачился Алрик, и пояснил годи: «Архидемон! Враг Травии! А Исчадие – один из ее самых опасных миньонов. На протяжении многих лет чинил он беды в Торвале».

Обратившись к гетману, годи просил того объявить об окончании пира, ибо следует им как можно скорее обратиться к рунджам. С трудом взяв себя в руки, гетман извинился перед собравшимися, молвил: «Прошу, уходите. Доброго вам всем сна. Попытайтесь забыть о том, чему стали свидетелями сегодня».

Один за другим люди устремились к дверям, все еще тихо обсуждая произошедшее. Быстрым шагом к дверям шагал и Орлвир, но Бранд окликнул его: «Нет! Не ты, Орлвир Эйрикссон. Это проклятие уже коснулось тебя. Ты должен остаться здесь. И ты, чужеземец. Все вы должны пойти со мной».

Бранд и Ульфгар провели Алрика, Орлвира и Гуннара, Эстрид и Раскира к хижине годи, возведенной с противоположной стороны площади относительно дома гетмана. В домике семеро едва могли развернуться, и Бранд велел спутникам подойти к чаше, заполненной небольшими камнями, находящейся в центре хижины. Оную озаряли лишь свет зажженных свечей да лунное сияние, льющееся в прореху в крыше.

«Столетия назад в дальних северных пределах Торваля диар – Благословленный – проходил испытания Травии», - заговорил годи. – «Но Храггнар просила Неупокоенную осквернить его, и – как следствие – диар испытание провалил. Согласно преданиям, в последующие годы он многих сплотил за собой, и культ сей призвал Исчадие в наш мир. Демонида, принесшего ужас на все земли Севера». «Что еще за демонид?» - озадачился Алрик, и пояснил Бранд: «Демоны не могут долго оставаться на сем плане бытия без привязки к некоему вместилищу. Но даже если подобная привязка существует, у них не будет достаточно времени, чтобы претворить в жизнь свои замыслы. Посему они изыскали иной способ. Они захватили живьем огромного саблезубого тигра – северного хищника, и привязали к нему сущность демонического служителя Неупокоенной, позволив той остаться в этом мире. На протяжении десятилетия тварь наводила ужас на земли Севера. Тех, кого настигал он, сводили с ума иллюзии, и в конечном итоге умирали они. Родичи рассказывала, что даже на смертном одре их снедали тени, природу которых они не могли осознать. Подобное всегда начиналось с необъяснимого чувства тревоги – жертвы чувствовали, как будто наблюдает за ними кто-то незримый».

«А почему наши напитки обратились в прах?» - вопросил наемник. «Вода – в кровь, выпивка – в прах», - произнес годи. – «Такова первая строка саги об Исчадии. И метка, которую то оставляет на тех, кого наметило своими жертвами». Орлвир закатил глаза, с силой ударил рукоятью секиры по земляному полу. «Бред какой-то!» - воскликнул он. – «Сказки из далеких веков! Я не стану тратить на них свое время. Я здесь не поэтому!» «Но ты сюда пришел», - тихо произнес Бранд, глядя пирату в глаза. – «И до твоего появления следов Исчадия в Ислейфсфелле не было. Оно обратило твою воду в вино, чтобы отметить тебя своей будущей жертвой. Похоже, вы с ним связаны. Как и Эстрид. Как и чужеземец. Исчадие отметило всех вас – хоть и не знаю, по какой причине. Если верить преданиям, оно не остановится, пока не приведет вас к гибели».

«Должен же быть способ остановить его!» - воскликнул Ульфгар, опустив ладонь на плечо дочери. – «Предание об Исчадии скальды рассказывали со времен дедов моего деда. Минули века со времени его появления. Мне казалось, оно мертво». «Мертво? Нет, гетман», - покачал головой годи. – «Демон, с которым был связан саблезубый тигр, не принадлежал этому миру. Посему он не может быть убить железом, бронзой или сталью. Предания гласят, что он исчез – доблестная воительница сумела разыскать его и заточить. Она забрала с собою один из клыков тигра, и диар Травии благословил его. Так клык стал оружием, которым могут воспользоваться другие, преследующие сию бестию, если однажды вырвется та из своей темницы».

«Значит, мы найдем это оружие и воспользуемся им», - заключил Алрик. Орлвир хмыкнул, недоверчиво покачал головой; Эстрид тяжело вздохнула. «Это вы и должны сделать», - подтвердил Бранд.

В последовавшей тишине он вытащил камни из чаши, опустил их в суму. Помедлив, вопросил: «Что станет с отмеченным Исчадием Неупокоенной сим вечером?» Он достал из сумы три камня, зажал их в кулаке, а после резко бросил в чашу. Два камня легли на грани, третий встал на ребро.

Глубоко вздохнув, Бранд заглянул в чашу; остальные – все, за исключением Орлвира – последовали его примеру. Алрик был поражен верой торвальцев в подобные ритуалы. Бранд указал спутникам на первый из камней, молвив: «Воин, или же Битва. Вам придется сразиться с Исчадием – лицом к лицу». Указав на вторую из рук, продолжал годи: «Оттаяско. Возможны, вы сразитесь с этим врагом вместе, или же к вам примкнет еще кто-либо». Орлвир снова пренебрежительно хмыкнул, всем своим видом показывая, что он обо всем этот думает.

Бранд же коснулся третьей руны, вставшей на ребро, перевернул ее гранью вверх. «Падение», - молвил годи. – «Камень стоял на ребре – значит, возможно, оного удастся избежать. Возможно, пасть суждено вам. Или, важно, падение вам уготовано, если презрите вы волю рундж... А, быть может, пасть суждено Исчадию. Сие неведомо».

Алрик был встревожен прозвучавшими словами, а вот Бранд сохранял невозмутимость, ожидая, что собравшиеся в хижине его осознают то, что им предстоит свершить. Наконец, Эстрид вздохнула, кивнула, молвив: «Хорошо. Мы знаем, что нужно сделать».

«Эстрид, тебе суждено править Ислейфсфеллом после моей смерти!» - воскликнул гетман, и дочь его покачала головой: «Если меня сведет с ума эта тварь, править я не смогу. Я знаю это. Чувствую. Мой долг – сразиться с Исчадием». Ульфгар недовольно хмурился, но не знал, что можно сказать в такой ситуации.

«Рунджи сказали свое слова, а предания не допускают двусмысленности, гетман», - обратился к Ульфгару годи. – «Если они потерпят поражение, то скорее всего погибнут, и, быть может, Исчадие явится уже за нами. Но если они не попытаются, не думаю, что у всех нас останется надежда уцелеть». Гетман не отвечал; он тяжело дышал, руки его дрожали.

«Что же я за правительница буду, отец, если не сделаю все, чтобы защитить своих людей от подобной угрозы?» - вопросила Эстрид. – «В любом случае, я должна попытаться». Гетман простонал, обернулся к Бранду; тот выдержал его взгляд. Ульфгар воззрился на Орлвира и Гуннара, стоящих в углу хижины, осведомился: «Вы тоже собираетесь идти до конца?» Орлвир поочередно взглянул на каждого из собравшихся; наконец, обернулся к Гуннару, который лишь плечами пожал. Помрачнев, Орлвир лишь отмахнулся, глядя в сторону.

Гетман сжал руками плечи Алрика, и, пристально глядя ему в глаза, произнес: «Ты не один из нас, чужеземец. Не из Ислейфсфелла, не из Торваля. Ты не связан ни нашими клятвами, ни нашими традициями. Но я молю тебя: что бы не случилось – приведи мою дочь домой». Осторожно наемник освободился от хватки гетмана, отступил на шаг, вымолвил: «Обещаю, Ульфгар Фируньяссон. Я приведу твою дочь домой. Клянусь!» И вновь в груди его занялось тревожное чувство...

Взяв себя в руки, Ульфгар обратился к годи: «Где это оружие, Бранд? Что говорят о сем предания?» «Очень мало, если мне не изменяет память», - отвечал старик. – «Если воительница полагала, что оружие может понадобиться вновь, навряд ли она забрала его, отправляясь в плавание за море. Но я не представляю, что с ним случилось. Согласно преданиям, она была родом из Хьялсингора. Если она и похоронена там, возможно, местным известно, что стало с оружием». «Это – западное побережье полуострова Према», - припомнил Гуннар. – «Неблизко». «Значит, повезло, что у вас есть корабль, который может доставить вас туда? Верно, Гуннар Рунольфссон?» - вкрадчиво осведомился годи у пирата.

Эстрид о чем-то тихо переговаривалась с отцом, и сейчас она почтительно поклонилась годи, заявив о том, что немедленно отправится собирать вещи. Вслед за ней к выходу из хижины потянулись и остальными. Последним уходил Орлвир; он задержался, задумчиво созерцая чашу с камнями, но все же хмыкнул, покинул дом.

Алрик гадал, как же угораздило его ввязаться во все это. За два дня весь его мир перевернулся с ног на голову. Но тревожила его не перспектива обезуметь, а страх перед неведомым...

Оказавшись снаружи, он глубоко вздохнул, наслаждаясь студеным ночным воздухом. Орлвир и Гуннар уже шагали прочь, тихо переговариваясь. Ульфгар, Бранд и Раскир стояли неподалеку, озираясь по сторонам, будто не зная, что им сейчас делать. Некоторые горожане, присутствовавшие на пиршестве, все еще оставались на площади. Один из них обратился к гетману с вопросом, все ли хорошо, но тот лишь отмахнулся, велев возвращаться в свой длинный дом и попытаться уснуть.

Быстрым шагом к хижине вернулся Гуннар, обратился к годи: «Ты уверен, что это действительно необходимо? Может ли это создание настичь нас за морями? Действительно ли нам нужно брать с собой дочь гетмана и чужеземца?» «Необходимо?» - переспросил Бранд. – «Но – если верить преданиям – от этой твари не скрыться нигде. Что также и есть ответ на твой второй вопрос. Что же касается третьего... Нет, вы не обязаны брать их с собой, но рунджи явили нам, что это может быть ваш единственный выбор. А гетману не понравится, если вы обретете дочь его на смерть».

Услышав это, Алрик встревожился еще больше, и уже жалел о клятве, которую дал гетману. Гуннар и Орлвир вновь устремились прочь, а наемник обратился к Бранду с вопросами, однако ничего нового сообщить годи ему не смог.

Алрик подошел к гетману, который при виде наемника покачал головой: «Ты здесь всего две ночи, чужеземец, и все изменилось». «Расскажи мне об Орлвире Эйрикссоне, гетман», - попросил Алрик. – «Кто он такой?» «Он – живая легенда», - отвечал Ульфгар. – «Истории о нем бытуют на протяжении десятилетий, хоть дни славы его давно минули». «Десятилетий?» - поразился Алрик. – «Я думал, пираты столько не живут». «Большинство – да, но он в это большинство не входит», - пояснил гетман. – «Он – смертельно опасный боец, это так, но, поговаривают, команда его ведет свой промысел иначе, чем иные. Они мало чем на нас похожи». Похоже, Раскир и Эстрид считали Орлвира весьма опасным; сам же гетман мнения чад своих не разделял, сравнивая легендарного пирата с отголосками прошедшей бури.

«А почему ты пригласил его на празднество?» - осведомился Алрик. Гетман помедлил с ответом, будто взвешивая что-то в своем разуме, после произнес: «Он не был изгнан, но... сам себя он считает отщепенцем. Я хотел использовать это во благо Ислейфсфелла – попросить его не допустить разбойников из Презревших Мир в Залив Према». Да, многие местные жители взирали на Орлвира и сподвижников того с опаской, задаваясь вопросами о том, что у них на душе; доподлинно сие не было ведомо никому – за исключением входящих в команду Эйрикссона.

Алрик искренне поблагодарил гетмана за право быть гостем в его доме, когда к ним приблизилась Эстрид. Девушка заколола волосы, приторочила щит к спине, а к поясу – меч. Ульфгар крепко обнял дочь, шепнул ей несколько слов на прощание. Простившись с братом, Эстрид присоединилась к Алрику, и вместе они устремились к побережью, стремясь нагнать ушедших вперед Орлвира и Гуннара.

На ночном небе не было и следов той призрачной бури, которая заставила прогреметь гром во время празднества. Мир казался совершенно... обычным. Люди возвращались по домам, в оконцах виднелся свет свечей. Все вокруг дышало спокойствием, а звезды в небесах мерцали, отражая оное...

Однако на душах у Алрика и Эстрид было донельзя тревожно. «Есть у вас какой-то план?» - окликнул наемник Орлвира и Гуннара, нагнав их, наконец. Орлвир вопрос проигнорировал, но Гуннар обернулся к Алрику, молвил: «Хьялсингора находится на дальней оконечности полуострова Према. Мы покинем Залив, обогнем полуостров, и – если повезет с погодой – через недельку будем в Хьялсингоре». Больше к сказанному он ничего не прибавил; четверо шагали к побережью в молчании, вновь и вновь воскрешая в разумах события этой ночи.

Алрик заскочил в длинный дом, в котором останавливался, и, забрав свои пожитки, вновь присоединился к остальным. На берегу Эстрид остановилась, воззрившись на десятки ладей, вытащенных на мель; к бортам их были приторочены щиты с многочисленными эмблемами. Девушку смутил тот факт, что вокруг не было ни души.

«А где ваш оттаяско?» - обратилась Эстрид к пиратам. – «Не может быть, чтобы вы прибыли лишь вдвоем». Гуннар усмехнулся, покачал головой, произнес: «Они ожидают нас на воде, гетлинг». «Ваш корабль... не на берегу?» - осторожно уточнил Алрик, взирая на ладьи вдоль побережья. – «Это ведь... ладья, так?»

Гуннар вновь усмехнулся при виде недоумения на лицах спутников, а Орлвир начал сталкивать на воду одну из лодок. «Мы не используем отта», - пояснил Алрику Гуннар. – «У нас есть скуты, но и кое-что побольше. Увидишь».

Орлвир и Гуннар забрались в лодку, выжидательно воззрились на своих спутников. Те последовали примеру пиратов; Алрик опустился на скамью рядом с Гуннаром, и четверо взяли в руки весла.

Лодка заскользила через залив, и Алрик вновь перевел взгляд на звездное небо. Немногочисленные облачка, и ничего, напоминающего грозовые тучи. Много лет прошло с тех пор, как брал наемник в руки весло, а на борту торвальского судна он и вовсе не бывал никогда. Грести было непросто, наверняка предполагалось, что весла в руках будут как минимум у восьмерых гребцов. И все же Алрик всецело сосредоточился на механической работе, глядя в затылок Орлвиру; дыхание того было тяжелым. Эстрид то и дело бросала на Орлвира исполненные тревоги взгляды, но не произнесла ни слова.

Молчали и остальные; лодка продолжала скользить по воде в направлении открытого моря. Казалось, минул целый час, когда позади раздался пронзительный свист. Алрик резко обернулся, заметив небольшие, но яркие факельные огни в ночной тьме. Зазвучали голоса, и осознал наемник, что приближаются они к большому судну, ожидающему их.

То оказался когг; Алрик видел подобные корабли прежде – их строили на верфях Хавены и продавали практически каждой из держав мореплавателей к югу от долины Ингваль. Однако этот когг был не похож на иные: в свете факелов Арлик заметил, что борта его – как на ладьях - защищены торвальскими щитами различных форм и расцветок. Темные паруса были крепко привязаны к мачтам, и холодный ночной бриз трепал выступающие небольшие полоски ткани. Нос корабля венчала резная волчья голова. Чем дольше Алрик смотрел на корабль, тем неуютнее ему делалось. Гуннар заметил растерянность наемника, осклабился.

Четверо моряков веревками подтянули к палубе скуту, помогли находящимся в лодке забраться на борт. На палубе находилось около двух десятков торвальцев, которые воззрилась на Алрика так, будто увидели призрака. На палубу перепрыгнула Эстрид, и те матросы, кто помогли девушке выбраться из лодки, отошли в сторону. Торвальцы хмурились, наблюдая за незнакомцами; один или двое даже сжали покрепче рукояти секир.

«Рада встрече», - молвила Эстрид. Ее непринужденная манера вызвала смешок у одного из членов команды – пожилого человека, сжимающего в руках посох. «Мы не ожидали гостей, Гуннар», - отметил он.

На палубу ступили Орлвир и Гуннар, и матросы начали закреплять лодку у борта. «Она – дочь гетмана Фируньяссона», - представил Эстрид Гуннар, обернулся к Алрику: «А ты кто такой?» «Алрик Дюренальд, наемник из Андергаста», - представился Алрик торвальцам, и те смерили его оценивающими взглядами.

Не произнеся ни слова, Орлвир направился на корму судна, и, с силой распахнув дверь, скрылся на нижней палубе. Гуннар настороженно смотрел ему вслед, и, дождавшись, когда дверь захлопнется, вновь перевел взор на наемника.

«Ладно, гости, а вы сами почему вернулись?» - обратилась к нему высокая женщина – наверняка столь же сильная, как и Орлвир. – «Мы вас ожидали не раньше завтрашней ночи».

Гуннар поведал товарищам о том, что произошло в доме гетмана; вся команда обратилась в слух. Кто-то слушал, разинув рот, кто-то был настроен скептически, но никто не перебил рассказчика. Когда Гуннар закончил свою историю, все молчали; кто-то тихо пробормотал молитвы. «Да, такого я не ожидал...» - покачал головой мужчина с посохом, и высокая воительница согласно кивнула: «Исчадие Неупокоенной... Это начинание будет достойно саг! Поверить не могу...»

«Орлвир, чужеземец и гетлинг должны сразиться с этим граннгарскином... демонидом, или кто он там на самом деле», - просветил Гуннар команду. «А мы?» - широко улыбаясь, женщина жестом указала на бойцов оттаяско, стоящих за ее спиной и глаз не сводящих с Алрика и Эстрид. – «Мы можем чем-то помочь?» «Возможно. Не знаю», - Гуннар пожал плечами, и, подняв руки, дабы пресечь раздавшиеся недовольные шепотки, заявил: «Сейчас это неважно. Сперва доберемся до Хьялсингора».

Торвальцы начали расходиться по своим делам. И Алрик, и Эстрид смотрели на моряков с таким же подозрением, с каким и те разглядывали их. Двое определенно чувствовали себя не в своей тарелке. И старик, и воительница еще раз пристально оглядели наемника с ног до головы прежде, чем устремились прочь.

«Если остаетесь на корабле, будете работать так же, как и все остальные», - обратился к Алрику и Эстрид Гуннар. – «Ясно?» Двое утвердительно кивнули, и Гуннар приветствовал обоих на борту «Зоркого волка».

...На следующее утро Алрик надеялся, что укачивать его будет меньше, чем накануне, но помыслы его не оправдались. Он вышел на палубу; на холодном ветру, под солнечными лучами почувствовал себя несколько лучше. Да, прежде немало времени провел на дороге, но все же жизнь на море имеет свои нюансы – к ней непросто приноровиться.

Людей на палубе было немного. Несколько матросов ставили паруса, работали с корабельными снастями. Смотрящий ходил по палубе туда-сюда. Все остальные находились на нижней палубе, прячась от осеннего солнца и отдыхая, пока была такая возможность. В сравнении с сумятицей последних дней своей жизни Алрик счел обстановку весьма безмятежной.

Эстрид замерла у одного из бортов судна, задумчиво глядя на запад. Алрик сделал было шаг по направлению к ней, когда Гуннар окликнул его. «Зови свою подругу! Вас работа ждет», - крикнул он, после чего вновь исчез из виду.

Алрик окликнул Эстрид, и, похоже, вырвал ее из неких раздумий. Но она тут же взяла себя в руки, коротко кивнула наемнику, который присоединился к ней у борта корабля. «С тобой все хорошо?» - осведомился Алрик, и отвечала Эстрид: «Да. Просто... Не здесь я мечтала оказаться сегодня. Все еще... слишком ново и слишком невероятно».

Помолчали немного, глядя на спокойное искрящееся море. Никому из них не хотелось возвращаться мыслями ко вчерашнему вечеру. «Нам нужно сохранять бдительность в вопросах того, куда ввязываемся», - проронил Алрик. – «Присматривать друг за другом». «Согласна», - вздохнула Эстрид. – «После случившегося в Хьяллвике мы сами не свои. Думаю, так будет легче для нас обоих».

Не задерживаясь боле на корабельной палубе, двое поднялись на мостик к Гуннару, о чем-то тихо беседовавшему с рулевой. Заметив Алрика и Эстрид, он недовольно нахмурился: «А вы не спешили. Надеюсь, это не войдет у вас в привычку. Идите за мной».

Быстрым шагом Гуннар направился в трюм; члены команды, встречавшиеся им по пути, спешили отвернуться и сделать вид, что вовсе не замечают чужаков. «Что мы будем делать, Гуннар?» - обратился к провожатому наемник. «Я буду честен», - отозвался тот. – «Направляясь в Ислейфсфелл, мы и помыслить не могли, чтобы вынуждены будем отправиться в подобное плавание. Мне нужно, чтобы вы занялись сортировкой груза, дабы понять, что нам необходимо больше всего к тому моменту, когда мы причалим где-нибудь, чтобы пополнить припасы. Я уже говорил, что вам придется работать на корабле – как и всем остальным. Это важно. Все, что я вам говорю, важно».

Гуннар бросил мрачный взгляд в сторону Эстрид, та ответила ему тем же. Алрик решил промолчать, дабы не накалять обстановку.

Гуннар провел их на самую нижнюю палубу «Зоркого волка» - ниже водораздела, где скрип корпуса судна был слышен сильнее, чем где-либо. Здесь находился склад, и Гуннар, указав спутникам на ящики и бочки, заявил: «Прежде всего я хочу знать: сколько дней пройдет, прежде чем мы станем голодать. И – если у нас недостаток каких-то определенных припасов – я хочу знать и об этом тоже».

Помимо ящиков, в трюме Алрик заметил рулоны парусины, а также припасы для разбивки лагеря. Большая часть их была привязана к полу или переборкам толстыми канатами, дабы в час шторма все оставалось на своих местах. Весь трюм провонял рыбой... и гнилью. Похоже, работа, полученная Алрику и Эстрид, не будет простой.

«Все продукты, что мы можем съесть, и предметы, которыми мы можем воспользоваться, должны быть отделено от остального», - наставлял Гуннар спутников. – «Хлам следует выбросить в море. С вами двумя на борту находится тридцать четыре едока. Оружия у нас должно быть в достатке, но на всякий случай посчитайте запасное». «А что тут уже портится?» - поинтересовался Алрик, зажимая нос. Гуннар нахмурился, но все же кивнул в сторону бочек, находящихся в углу. «Часть этих припасов вы забрали с торгового корабля нострийцев», - нехотя пояснил он. – «Они не умеют хранить продукты так долго, как это делаем мы. Посмотрим, сколько из этих припасов останется, когда вы закончите». С этими словами он устремился обратно к ступеням, и вскоре Алрик с Эстрид остались одни.

Алрик снял крышку с одной из бочек; Эстрид принюхалась, молвила: «Пахнет как гравхай. Мы оставляем рыбу на солнце, собираем выделившийся сок, а то, что осталось, смешиваем с небольшим количеством фруктов». Она открыла вторую бочку, усмехнулась: «Добро пожаловать в Торваль».

Алрик заметил, что содержимое бочек отличается. Его была набита засоленной рыбой; в бочке же Эстрид вся рыба была засолена и высушена, и дурного запаха не источала. «Умно», - одобрил Алрик способ приготовлена. – «Хоть и требует больше времени». «Древесная рыба», - просветила его девушка. – «Мы берем ее с собой в длительное плавание, потому что она никогда не портится. Как следствие, как не нужно тратить время на рейды, дабы отбирать еду у других. Но оттаяско ‘Зоркого волка’ занимается именно этим! Почему?! И как можно жить на борту корабля?! Никто не живет на корабле! Это так странно!»

Скрипя зубами, Алрик осматривал засоленную рыбу в своей бочке – она не казалась испорченной; Эстрид же приблизилась к ящику, заполненному соломой. «Твой отец рассказал мне кое-что об Орлвире и его команде прежде, чем мы отправились в плавание», - обратился наемник к дочери гетмана. – «Как я понял, Орлвир считает себя своего рода изгнанником. Если это так, возможно, он не любит заходить в Торваль в принципе. Это могло бы все объяснить». «Но почему?» - продолжала задаваться вопросами Эстрид. – «Как можно выбрать для себя такую жизнь? Это лишено всякого смысла!.. Это еще что?!»

Восклицание Эстрид относилось к мечу, который обнаружила она в ящике с соломой. Алрик же сразу узнал в клинке хорасийское оружие.

«Оно вам не принадлежит», - послышался голос, и двое обернулись, лицезрев спустившегося в трюм широкоплечего вооруженного мужчину. Вскоре к нему присоединилась женщина – так же хорошо сложенная, облаченная в видавшие виды кожаные доспехи. При виде их Эстрид раздраженно вздохнула, бросила меч обратно в ящик, после чего изготовилась к кулачному бою.

«Кто вы?» - осведомился Алрик, глядя, как двое отстегивают оружие от поясов и опускают его на пол. «Я Юрг», - представился мужчина, после чего, приняв боевую стойку, направился к Алрику, ухмыльнувшись. Похоже, он вызывал наемника на бой! Сознавая, что разговоры сейчас ни к чему, Алрик ответил на вызов, уклонился от первого удара, отразил второй локтем. Юрг открылся, и Алрик с силой ударил его в живот. Пират хрюкнул, отступив на шаг, а затем рассмеялся.

Эстрид противостояла воительнице в нескольких шагах поодаль, в то время как Алрик и его противник мерили друг друга оценивающими взглядами. Сложены оба были примерно одинаково, но Юрг был моложе, и – вероятно – выносливее. Наемник сознавал: он должен измотать противника, если хочет надеяться на победу.

Потому ушел в оборону, позволив Юргу наседать на него, нанося удары, от которых Алрик уклонялся – или же отражал их. Пирата это всерьез раздосадовало, и, похоже, лишь укрепило его решимость. И все же движения его замедлились, ибо все больше сил он тратил на тактику, которая не приносила никаких плодов.

Алрик решил, что пора заканчивать, и, когда Юрг нанес следующий удар, перехватил его руку, вывернув так, как Эстрид научила его в Ислейфсфелле. Пират вскрикнул, поворачиваясь в сторону, дабы рука его не оказалась сломала; продолжая сжимать руку противника, Алрик нанес ему удар под колени, вынудив опуститься на пол. А после – с силой ударил противника в затылок, и тот распластался на полу. Застонал, попытался было встать, но безуспешно. Через несколько мгновений до Алрика донесся вскрик, и, обернувшись, лицезрел наемник, как Эстрид ударом локтя повергла свою противницу.

«Хватит! Я увидела достаточно!» - послышался окрик. В трюм спустилась высокая мускулистая женщина – та самая, которую Алрик и Эстрид видели накануне на палубе, когда спрашивала она, сможет ли команда примкнуть к охоте на Исчадие. «Может идти, Юрг», - процедила женщина. Воин с трудом поднялся на ноги, и, бросив в сторону Алрика недобрый взгляд, подобрал с пола оружие и поплелся к ступеням, ведущим из трюма. Женщина, сражавшаяся с Эстрид, что-то шепнула прибывшей прежде, чем последовать за своим подельником.

Воительница долго смотрела на Эстрид и Алрика, проронила: «Они бились далеко не в полную силу, потому что Гуннар хотел, чтобы вы были готовы к чему угодно. Будь иначе, исход был бы другим. Хорошо, что вы не уклонились от драки. Но ваши боевые навыки... Плохо. Вам нужно больше практиковаться с нами, думаю. Но признаю: завершать бой вы умеете. Это было впечатляюще».

«Кто ты?» - осведомилась Эстрид, и женщина представилась: «Свафнильд Дюньясдоттер. Я возглавляю наши набеги». «Неужто действительно нужно было нападать на нас таким образом?» - спрашивал Алрик. «Да», - заявила Свафнильд. – «Если вы будете сражаться рядом со мной, я должна хорошо вас узнать. И теперь я узнала, что хотела. Сейчас у меня другие дела, но скоро увидимся». Она обернулась к Эстрид, что-то сказала ей на торвальском, та ответила, бросив короткий взгляд в сторону Алрика. После чего Свафнильд обратилась к наемнику, молвив: «Когда будет времена, разыщи меня. Поговорим». С этими словами она покинула трюм; еще долго доносились до Алрика ее тяжелые шаги, и гадал он – как же Свафнильд спустилась в трюм так бесшумно?

«Что она сказала тебе?» - обратился Алрик к Эстрид, когда в трюме вновь воцарилась тишина, и девушка протянула задумчиво: «Тебе следует подождать, пока она не поговорит с тобой об этом». Она указала на ящики, в беспорядке лежащие на полу - после случившейся в помещении драки, молвила: «Нам нужно вернуться к работе – ее еще немало предстоит».

Справились в возложенной на них задачей Алрик и Эстрид лишь к вечеру, и прекратили лишь тогда, когда донесся до них откуда-то сверху запах стряпни. Сортировать продукты оказалось для Алрика самым непростым, и под конец руки его были измазаны солью. Конечно, сортировать снаряжение и добычу было быстрее, но – сказать по правде – так же утомительно.

А затем настало время для перемещения ненужных ящиков и бочек на палубу, где солнце уже клонилось к западу. Некоторые из членов команды оказались свободны, и Алрик попросил их о помощи. Они заколебались, обернулись к капитанскому мостику, на котором оставался Гуннар, продолжавший внимательно наблюдать за наемником. Он коротко кивнул, и матросы спустились вслед за Алриком в трюм. Дело пошло куда быстрее.

Вскоре трюм смотрелся просто прекрасно – в сравнении с тем, что здесь было утром. Добыча – у одной из стен, снаряжение – в хвостовой части, а продукты в ящиках и бочках, остающиеся свежими, помещены у противоположной стены. Помещение казалось куда более просторным, и Алрик был доволен результатом, хоть и чертовски устал.

В трюм ступил Гуннар, осведомился: «Ну, что у нас тут?» «Похоже, все снаряжение в хорошем состоянии – хоть его и не очень много», - отвечала ему Эстрид. – «А вот добычи – предостаточно для продажи ее в Хьялсингоре. Еды – примерно на две недели». «Этого будет достаточно?» - осведомился Алрик. «Мы всегда можем обменять часть добычи на продукты в Хьялсингоре», - отозвался Гуннар. – «Но если попадем в шторм и собьемся с курса, могут возникнуть проблемы... Вы оба хорошо поработали сегодня – несмотря на то, что испытание Свафнильд застало вас врасплох».

«Да, денек выдавался непростой», - согласился с Гуннаром Алрик, и пояснил тот: «Мы же одна команда. И должны были выяснить как можно быстрее – можно ли на вас положиться. А сейчас вы заслужили отдых. Но не пропустите утренний подъем – работа начнется снова».

...Бежали дни.

Алрик поднялся на палубу, ибо выпало ему немного свободного времени между получаемыми заданиями. Для наемника верхняя палуба стала местом, где можно немного передохнуть; здесь не очень многолюдно, просторно, и воздух свеж – разительный контраст с внутренними помещениями «Зоркого волка». И все же Алрик ощущал небольшое раздражение: с тех пор, как корабль вышел в море, он больше не видел Орлвира, и не знал, когда они сядут и придумают какой-то план касательно поисков Исчадия.

Посему Алрик мерил шагами палубу корабля, погруженный в свои мысли, когда скрипнула дверь, расположенная между двумя лестницами, вели которые к штурвалу. Похоже, вела дверь в какую-то небольшую каюту. Вышел из оной пожилой маг – Алрик уже встречал его, когда впервые поднялся на борт «Зоркого волка». Маг взглянул на наемника, и, опираясь на посох, шагнул к нему, приветствовал. «Похоже, тебя что-то тревожит», - изрек он. «Прости, не знаю твоего имени», - отозвался Алрик, и маг представился: «Мэднир Гундассон. А ты Алрик, так? Заходи! Хочу поговорить с тобой».

С этими словами он исчез за дверью, отставив ту открытой. Немного поколебавшись, Алрик последовал за магом, ступил в каюту, оказавшейся весьма уютной. Здесь даже кровать стояла в углу, но больше всего наемника удивил книжный шкаф со множеством подпорок, призванных придать ему исключительно вертикальное положение. Правда, немало книг громоздилось на полу и в ящиках: стало быть, предстояло еще немало работы.

Мэднир указал гостю на стул, сам уселся в кресло у рабочего стола, молвил: «Я бы хотел поговорить с тобой об Исчадии, за которым ты охотишься – или которое охотится за тобой. Полагаю, у тебя есть много вопросов». «Что именно известно тебе об Исчадии?» - поинтересовался Алрик. «Я знаю истории, передаваемые из поколения в поколение», - отвечал Мэднир. – «Думаю, услышать их тебе будет полезно, дабы понимал ты, с чем столкнулся».

Маг взял книгу со стола, пояснил наемнику: «Не знаю, известно ли тебе об этом, то торвальцы в большинстве своем не записывают истории для будущих поколений. Когда ты поднялся на борт и Гуннар рассказал нам, что произошло, я решил, что будет разумно записывать заметки. Давай начнем с того, что известно тебе».

Алрик передал Мэдниру все то, что поведал ему об Исчадии Бранд в Ислейфсфелле. Маг просил гостя поделиться личными впечатлениями, и рассказал тот о произошедшем на празднестве. Все это время Мэднир пером записывал полученные сведения в книгу, ни разу не попросив Алрика что-либо повторить или говорить помедленнее. Когда наемник закончил рассказ, маг удовлетворенно кивнул и вернул перо в чернильницу. «Похоже, годи – Бранд – пытался поведать тебе все, что необходимо», - заключил Мэднир. – «Возможно, времени было мало, но – как бы то ни было – он рассказал тебе историю как торвальцу, предполагая, что тебе известны ее недостающие эпизоды. Детали, которые поведать тебе смогу я».

«Что собой представляет Исчадие?» - спрашивал Алрик. Маг развел руки в стороны, молвив: «Этот мир – не единственный план бытия. Исчадия – демон из иного измерения, частично. Дабы демон мог оставаться в нашем мире, сектанты, его призвавшие, должны были привязать его сущность к какому-то вместилищу. С этой целью они отыскали великого саблезубого тигра в дикоземье Севера... Это – могущественное магическое создание. Возможно, тебе известно о том, что в Торвале магия изучается донельзя медленно и скрупулезно. Многие члены наших гильдий вовсе не хотят применять ее до тех пор, пока не будет она изучена досконально. И не видят в этом противоречия... Но к чему я веду: мы не понимаем нашу собственную магию достаточно хорошо, чтобы понимать магию иного плана бытия. Исчадие может быть способно на такое, против чего у нас нет никакой защиты. Сложно сказать, на что именно, если не можешь остановить его. Но именно об этом говорят предания об Исчадии. Похоже, оно сводит с ума своих жертв видениями и грезами. Оно ужасает их, и порождает в душах гнетущую тревогу». Алрик нервно сглотнул, выдавил: «Звучит... опасно». «Именно», - подтвердил чародей.

«Кто были те сектанты, создавшие Исчадие?» - поинтересовался Алрик. – «Зачем они это сделали?» «Тебе известно о Благословенных – диарах», - отвечал ему Мэднир. – «Тех, кто благословлен богами, дабы претворять в жизнь волю их на нашем плане бытия. В жизни каждого диара наступает время, когда подвергается он испытанию своего божества. Этот диар, благословенный Травией, был осквернен Неупокоенной по приказу Храннгар, коя – как верим мы – выступает корнем всего зла в этом мире. Она повелевает всем злом, в том числе и Неупокоенной. И, поскольку диар был осквернен ею, он провалил испытание Травии».

Алрик был поражен глубиной знаний мага – тот говорил уверенно, как будто излагал события, случившиеся лишь несколько лет, а не веков назад. «Подобные поражения случаются время от времени, но он сумел заразить своей скверной других», - продолжал Мэднир. – «Могу лишь представить, сколько бед познал мир в то время. Так был основан культ: группа оскверненных мирян, верных Неупокоенной. А вот зачем им было выпускать в мир Исчадие, я могу лишь догадываться. Возможно, таков был приказ их темной владычицы. А, быть может, они просто желали сеять хаос».

«Что ты можешь рассказать мне о Неупокоенной?» - осведомился Алрик. «Она – величайший враг Травии», - произнес маг. – «Во всем являет собой ее полную противоположность. Сколь Травия прекрасна, столь она ужасающа. Травия дорожит верностью, состраданием и миром – в отношении как индивида, так и окружающих его. Возможно, ты сможешь предположить, какие аспекты Неупокоенная применяет против своих жертв». «Она сеет раздор среди нас?» - пожал плечами Алрик. – «Обращает нас друг против друга?» «Это было бы могущественным оружием», - согласился Мэднир. – «Особенно, если применить его против торвальца, который ценит верность превыше всего. Но не думаю, что это – единственный ее инструмент. Исчадие действует... на личном уровне своих жертв. Что тех столь ужасает в нем? На многие вопросы ответов у нас пока еще нет».

Маг откинулся в кресле, задумчиво глядя в потолок. «Но Исчадие уже было повержено прежде», - напомнил ему Алрик. – «Что ты можешь поведать мне о героине, которая одержала верх над ним?»

Мэднир задумался, полистал свою книгу, что-то бормоча под нос в поисках нужной страницы. «Вот! Одда Валькирсдоттер!» - воскликнул он – «Она возглавила небольшой отряд искателей приключений, надеясь сразить Исчадие. Согласно некоторым преданиям, диар Травии благословил Зуб Демона уже после того, как воительница обрела его. Иные же легенды гласят, что диар выступал ее спутником – наряду с иными авантюристами».

Маг замолчал, покачал головой, молвил: «Нет ничего необычного в том, что наши предания противоречат друг другу. Передающие их из уст в уста прилагают большие усилия, чтобы сохранить все детали, которые могут. Это наша история, в конце концов! Но этого и следует ожидать, что предания сии столь стары. Никто не в силах помнить обо всем вечно... Но вернемся к истории. Трое – или четверо – выступили в путь, дабы сразиться с Исчадием и пленить его. Они где-то запечатали сие создание, оставив его в глубоком сне, серьезно его ранив, но не убив! После чего они создали Зуб Демона – на случай, если Исчадие когда-либо вновь обретет свободу».

«Что же это такое, Зуб Демона?» - поинтересовался наемник. – «Бранд упоминал, что обычное оружие не в силах причинить вред сему существу». «Верно!» - подтвердил Мэднир. – «Демон, пребывающий в Исчадии Неупокоенной, не принадлежит этому плану бытия. Как следствие, наше оружие весьма неэффективно в сражении с ним. Но Зуб Демона благословлен Травией, посему имеет власть над ним».

Мэднир пролистал еще несколько страниц своей книги, изрек: «Проблема в том, что я не могу с уверенностью утверждать, что Зуб Демона – оружие. Хотел бы я, чтобы с давних времен сохранилось больше точных сведений! Мы не оказались бы в нынешней ситуации, если бы люди сохраняли истории в письменном виде, а не только в устном. Но... я помню, что в некоторых историях Зуб Демона описывался как оружие, это так. В других же говорилось, что он ‘благословлен к применению’ против Исчадия. Возможно, это оберег, или же какой-то способ обнаружения создания. Я не знаю».

Двое долго молчали. Алрику о многом нужно было подумать, многое осмыслить. Все становилось яснее, но не знал он – к худу ли то или к добру. «И почему в этой части истории противоречия?» - вздохнул он. «И я сам бы хотел знать, чужеземец», - отвечал ему маг. – «Если бы ты слышал каждую из историй отдельно, то, вероятно, и не заметил бы этого. Я и сам впервые начал об этом задумываться, лишь когда стал делать заметки. Но это лишь доказывает, что необходимо перепроверять полученные сведения. Досужие предположения могут быть опасны». «И, думаю, уже слишком поздно принимать некую версию как единственно верную», - заключил Алрик. «Я бы так не утверждал, чужеземец», - улыбнулся Мэднир. – «Нет ничего невозможного».

Больше всего Алрика тревожило то, что находка Зуба может оказаться бессмысленна, и ничем им не поможет. Эх, был бы на борту кто-то, кто действительно мог бы помочь: его собственный Благословенный – диар - Травии! Возможно, стоит упомянуть об этом в разговоре с Орлвиром, когда займутся они вплотную составлением плана действий.

«Знаешь, когда я входил в рунаяско, то участвовал в великом множестве споров касательно истории», - неожиданно произнес Мэднир. – «Большая часть их сводилась к магии, конечно же, но затрагивали мы и более широкие темы. Мои коллеги настаивали на том, что устои мирские таковы лишь потому, что лишь так они работают и проверены. Думаю, будь оно так на самом деле, подобных проблем бы не существовало». «Поэтому ты покинул их?» - осведомился Алрик. «Причин было множество», - усмехнулся маг. – «И основная – скука. Оставаясь всю жизнь в одном городе, многого о мире не узнаешь!»

Поднявшись на ноги, Мэднир подошел к книжному шкафу, осторожно поместил книгу за прибитую к полке доску, призванную уберечь содержимое во время качки. «Это все твои книги?» - полюбопытствовал Алрик. «Большинство из них нострийские», - просветил его маг. – «Они уже находились на корабле, когда тот был захвачен. Иные же – да, мои. У меня вошло в привычку записывать истории, которые мне известны – на будущее. Доселе это была просто забава».

Маг предложил гостю на сем завершить беседу – им обоим следовало о многом подумать. Алрик поблагодарил Мэднира за помощь в понимании происходящего, и отвечал чародей: «Даже если тема нашего разговора довольно тревожна, прошлое как таковое меня всегда интриговало. Постарайся не задумываться слишком над теми вопросами, которые у нас остаются, чужеземец. Даже когда мы доберемся до Хьялсингора, пройдет еще какое-то время, прежде чем странствие наше будет закончено. У есть много времени, чтобы получить ответы – если, конечно, поисками их мы будем заниматься в правильных местах. Сейчас ситуация кажется мрачной, но не забывай: всегда остается надежда!»

...К ночи разразился шторм. Алрик насквозь промок, работая на палубе, и был рад наконец спуститься в трюм, где сорвал с рук мокрые перчатки. Похоже, в скором времени буря не завершится, а, стало быть, ждет их всех очередная непростая ночка. Снаружи доносился рев ветра, и весь корабль трещал, как будто готов был развалиться на части. Наверху кричали матросы, которым было суждено провести судно через шторм. Алрик посчитал себя счастливым хотя бы потому, что перед ним такая задача не стояла. Он едва начал осваивать матросские премудрости в сухую погоду, что уже говорить о шторме?

Корабль тряхнуло на волне, и Алрик едва успел схватиться за мачту, чтобы удержаться на ногах. Подождал, пока качка чуть утихнет. Один из проходивших мимо моряков хохотнул, хлопнул наемника по плечу, бросил: «Расслабься, чужеземец! Все может быть гораздо, гораздо хуже!» Но Алрик отпустил мачту, лишь когда палуба перестала ходуном ходить у него под ногами.

«Чужеземец!» - окликнула его Эстрид, спустившаяся в трюм. – «Идем! Орлвир готов, наконец, встретиться с нами. Не знаю, чем он там занимался последние ночи, но не стоит заставлять его ждать».

Она устремилась к ступеням, и Алрик последовал за нею. Дождь и ветер вновь обрушились на наемника на верхней палубе; до каюты Орлвира было лишь несколько шагов, но свирепый ветер затруднял перемещение, заставляя Алрика прилагать немалые усилия, чтобы удержаться на ногах. Даже привязанные к мачтам, паруса отчаянно хлопали, силясь вырваться из своих уз.

Добравшись до двери, Алрик постучал в нее кулаком. Ветер усилился вновь, и наемник похолодел от ужаса, ибо услышал в нем вой, нисколько на шум ветра не походящий. Он посмотрел на север, отчаянно пытаясь увидеть в этой ненастье береговую линию.

«Ты слышала вой?» - обратился Алрик к Эстрид. – «Волки, должно быть!» «Они живут в горах!» - отвечала девушка. – «Но... это не было похоже на волков!»

Одежда Алрика промокла и отяжелела; Эстрид чувствовала себя не лучше, и с нескрываемым раздражением принялась стучать в дверь каюты. Та резко раскрылась, и в проеме возник Орлвир, бросив: «Быстро! И закройте за собой эту чертову дверь!»

Ступив в дверь, Алрик почувствовал, будто оказался в ином мире. Они спустились по ступеням в коридор, проходивший под палубой, вошли в теплую и уютную каюту – разительный контраст с мокротой и тьмой снаружи. Комната напомнила наемнику о Нострии, что казалось весьма странным на торвальском корабле. В помещении оставались образы означенного королевства: обрывки флага, притороченного к дальней стене, портрет молодой королевы Йолинды II, помещенный за тяжелый ящик. Но, несмотря на свет и теплоту, лишь сейчас Алрик заметил, какой здесь беспорядок – в принципе, это вполне соответствовало характеру хозяина.

«Вы что, совсем терпением не обладаете?» - рыкнул Орлвир, чье настроение явно соответствовало погоде снаружи. В голосе его звучала злость. «Просим прощения», - не стал накалять обстановку Алрик. «Прошло уже три ночи, а мы так и не обсудили случившегося в Ислейфсфелле, Орлвир», - Эстрид оказалась куда более прямолинейна. – «Времени мало, нужно действовать!» «Это мое решение, малявка», - отрезал Орлвир, опустившись в кресло за тяжелым резным столом.

Эстрид дар речи потеряла, ибо не ожидала подобной отповеди. Корабль тем временем поймал очередную волну; снаружи послышались крики матросов. Пребывая в вящем раздражении, Орлвир наклонился вперед, отчеканил: «Я – гетман этой команды, и вы здесь по моей доброй воле. Не забывайте об этом». «Мы не хотели тебя обидеть, Орлвир», - примирительно заявил Алрик. – «Последние несколько ней были непросты для всех нас». «Но я ожидала, что гетман поймет: чем дольше мы выживаем, тем сильнее усугубляется ситуация...» - стояла на своем Эстрид. «А я ожидал, что дочь гетмана будет знать свое место», - оборвал ее Орлвир. И вновь Эстрид проглотила ответ, уже готовый сорваться с ее губ.

Воцарилась тишина... когда дверь снова отворилась, и в каюту вбежали Гуннар, Свафнильд и Мэднир. «Чужеземец. Гетлинг», - приветствовал Гуннар гостей. – «Вы уже знакомы с Мэдниром и Свафнильд. Я думал, им не помешает принять участие в нашем разговоре». «Спасибо, что пришли», - обратился Алрик к помянутой Гуннаром паре. «Признаюсь, подобную возможность я ни за что не упустила бы», - хмыкнула воительница, даже не пытаясь скрыть свое приподнятое настроение. – «Исчадие – могучий враг. Скальды станут петь о сем противостоянии до самого конца света».

«Давайте уже перейдем к обсуждению», - поторопил собравшихся Гуннар, и первым пояснил Свафнильд и Мэдниру, по какой причине они здесь собрались. После чего Эстрид в деталях поведала о пережитом ею на празднестве в Ислейфсфелле, когда в душах их образовалась дыра, угнездилось в коей гнетущее чувство – за тобой следят, за тобой охотятся! Прах и кровь... И рев, сопровождающийся четвертым ударом грома...

«Там еще было лицо», - добавил Алрик. – «Какая-то чудовищная тварь. Не знаю, было ли это на самом деле, или же мне просто привиделось». «Да, истории об Исчадии частенько упоминают о мороках, когда ты ставишь под сомнения реальность событий», - подтвердил маг. – «Твой рассказ совпадает с тем, что известно об Исчадии мне. Годи был прав – оно вернулось, дабы охотиться за нами». «Но оно уже было повержено прежде, значит, мы можем одержать верх над ним вновь», - резонно отметила Свафнильд. «Тогда помощь авантюристам оказал диар Травии...» - напомнил присутствующим Мэднир.

«Нет», - бросил Орлвир, и, сжав ладонями рукояти кресла, наградил мага донельзя мрачным взглядом. Но, похоже, Мэднир ждал именно такой реакции, посему лишь улыбнулся в ответ, молвив: «...Что для нас недостижимая роскошь. И надежды наши пребывают лишь с Зубом Демона». «Если он – в принципе оружие», - вставил Алрик, и чародей кивнул: «Верно. Как мы с Алриком и обсуждали, истории о поражении Исчадия весьма туманны. Но все равно: наличие надежды лучше, чем ее отсутствие, верно?»

«Допустим, мы найдем Зуб Демона», - молвила Эстрид. – «И что тогда? Как выследить подобное создание». «Согласно преданиям, оно явилось с дальнего севера», - отвечала ей Свафнильд. – «Там лишь горы и тундра. Но подле Ислейфсфелла тундры нет, посему я начала бы с гор. С холодных и высоких мест. Мы можем взять с собой всю команду и охотиться на эту тварь как на обычное животное».

Орлвир раздраженно вздохнул, и Свафнильд осеклась. «Вы все упускаете очевидное», - проронил Орлвир. – «Три ночи прошло с тех пор, как покинули мы Ислейфсфелл, и больше этой твари не видели и не слышали. Исчадие не может преследовать нас здесь, в море». «Мы этого не знаем», - возразил ему Алрик. – «То, что этого до сих пор не произошло, не означает, что действительно не может». «Он прав, Орлвир», - поддержал наемника Мэднир. – «Исчадие – могущественное волшебное создание. Нет никаких гарантий, что оно не отыщет тебя снова». «Так почему бы не ударить первыми, Орлвир?» - настаивала неистовая Свафнильд. – «Подумай только, какая это возможность для всех нас!»

«Хватит!» - резко выкрикнул Гуннар, пресекая всякие споры на повышенных тонах, и собравшиеся притихли. – «Нанесем мы удар или нет – сейчас у нас иные проблемы. Наши новички должны вернуться к сортировке добычи и припасов. Если ничего не предпримем, начнем голодать уже через две недели». Гуннар казался усталым и раздраженным, но в то же время в голосе его звучала непоколебимая уверенность.

«Свафнильд, по возвращении из Хьялсингора мы совершим рейд в Нострии», - обнадежил Гуннар воительницу. – «Удостоверься в том, что все будут к этому готовы. Мы должны будем нанести стремительный и точный удар». Свафнильд кивнула, принимая полученный приказ, и Гуннар тут же обратился к Мэдниру: «Когда мы заполучим Зуб Демона, я хочу, чтобы ты разобрался, что это такое и как работает. А пока приготовься все объяснить гетману Йоргенссону; сейчас это будет твоей ключевой задачей». «А нам что делать?» - поинтересовалась Эстрид. Гуннар призадумался, но после пожал плечами, молвив: «Продолжайте помогать, и будьте готовы нанести удар, когда настанет момент для этого». Ответ его, похоже, не понравился Эстрид; девушка ощетинилась, переводя взгляд с Гуннара на Орлвира, а затем – на Алрика.

В каюте воцарилось молчание, нарушаемое лишь завыванием ветра. Все ожидали, когда кто-то заговорит. «Не знаю, что еще нам обсуждать», - проронил Орлвир. Мэднир, Свафнильд и Гуннар восприняли его слова к намек на то, что нужно уходить, посему устремились к двери.

Алрик пришел к выводу, что каких бы то ни было значимых успехов они нынешним разговором не добились. Эстрид, похоже, пришла к такому же выводу. Но Орлвир явно показал, что ему на это откровенно наплевать. «Вы должны уйти», - потребовал он. Эстрид гадала, следует ли ей ответить на это, но все же просто кинула, направилась к двери каюты. Прикусив язык, Алрик последовал за девушкой в ненастье...

...На следующее утро шторм утих.

Вечером Алрик и Эстрид завтракали в общем отсеке, у стола, притороченного к потолку толстыми цепями. Они практически не разговаривали, сосредоточившись на еде, ибо день выпал особенно тяжелый, и работа утомила обоих. И сейчас они хотели лишь одного – немного передохнуть. К счастью, ужин был хорош, и даже вино – обычно сухое и пресное – казалась более освежающим, чем обычно. Рейдеры собирались закупить припасы по прибытии в Хьялсингор, посему до этого времени Алрику и Эстрид следовало завершить свою задачу.

Единственное, что раздражало – взгляды, которыми их одаривали другие матросы. Подобными взглядами жители Ислейфсфелла награждали Орлвира и Гуннара, когда ступили те в пиршественный зал. Взгляды, читалось в которых недоверие. И это не изменилось даже спустя несколько дней, проведенных двоими на борту «Зоркого волка».

«Они все еще не доверяют нам, так?» - обратился Алрик к Эстрид, гадая, заметила ли та подобное к ним отношение. «Думаю, особых причин для этого у них нет», - отозвалась девушка.

Двое разговаривали очень тихо, дабы не привлекать к себе излишнего внимания. «К тому же еще вся эта ситуация с Исчадием», - продолжала Эстрид. – «Мы принесли с собой на корабль дурные знаки. Вообще Торваль – место очень открытое и располагающее. Но для торвальцев существует огромная разница между этим и совместными странствиями – и совместными сражениями. Дело не в том, что помощь не приветствуется – просто она должна исходить из достойного источника. И мы сами должны доказывать, можем мы помочь или нет, ибо иные не станут слепо верить в чью-то там добрую волю». В голосе Эстрид звучало легкое раздражение.

Покосившись в сторону пиратов, Алрик ответил, что все они вернулись к своему ужину. «И как же нам заслужить их доверие?» - осведомился наемник, и отвечала Эстрид: «Оставаясь на борту ‘Зоркого волка’, мы мало что можем сделать... И вообще, я задаюсь вопросом: почему они избрали для себя подобную жизнь. Они ведь только все для себя усложняют!»

Да, определенно, это непростой вопрос. Двое продолжали трапезу, и, завершив ее, Эстрид заявила: «Не знаю, как ты, чужеземец, а мне бы не помешал свежий воздух». Алрик чувствовал странную усталость, посему кивнул: «Да, и мне тоже. Почему-то после событий в Ислейфсфелле я стал быстрее уставать».

Эстрид усмехнулась, устремилась к дверям камбуза; команда оного уже приступила к мытью чаш и кубков, оставленных на столах. Алрик и Эстрид поблагодарили матросов за приготовленный ужин, и, едва волоча ноги, покинули камбуз. «Мой отец всегда говорил, что сон – для слабаков», - призналась Эстрид Алрику. – «Когда есть возможность, он работает до самого рассвета. Не знаю, осознает ли он, что усталость способна свалить с ног даже величайших воинов. И Раскир такой же».

«Дело в дисциплине», - уверенно заявил Алрик, протискиваясь в дверь следом за девушкой. – «Ты должен знать пределы своих сил. Но да, ты также должен быть готов выйти за них». Эстрид согласно кивнула; похоже, разговор был ей по душе. «Ты прав, чужеземец», - молвила она. – «Но иногда кажется, что нас учат выходить за пределы возможностей, и мы не знаем при этом, на что в действительности способны. Поэтому мы раз за разом и доводим себя до изнеможения. Должен же быть более разумный способ, нет?»

На верхней палубе было людно, и Алрик заметил немало знакомых лиц. Собравшиеся выстроились кругом у пространства между мачтой и ступенями, ведущими на нижние палубы, ибо проходил там тренировочный бой двух пиратов. «Раскиру бы это понравилось!» - шепнула Эстрид наемнику, когда двое подошли поближе к кругу. Похоже, некоторые пираты оттачивали свои боевые умения большую часть дня – Свафнильд муштровала своих подначальных, дабы были те готовы ко всему. Иногда Алрик и Эстрид принимали участие в подобных тренировках, если выпадала у них свободная минутка. Как эти бойцы еще на ногах держались?..

«По крайней мере, они будут готовы ко всему», - пожал плечами Алрик. «Думаешь, этого достаточно, чтобы противостоять Исчадию?» - усомнилась Эстрид.

В центре круга вели кулачный бой двое пиратов. Одной из них была женщина, которая атаковала Эстрид во время испытания Свафнильд. Ее противнику, похоже, приходилось несладко, и он отступал под градом ударов к мачте. Женщина вынудила пирата прижаться к мачте спиной, и, уклонившись от удара его, с силой впечатала кулак мужчине в живот. Зрители захлопали в ладоши; противники вновь вернулись в центр круга.

«Знаю я эти правила», - шепнул Алрик спутнице. – «Тот, кто одержит верх в определенном числе поединков, выигрывает». «Верно», - кивнула Эстрид. – «И, судя по выражению лица этого парня, приходится ему несладко».

Двое вновь начали бой, и практически сразу же мужчина был вынужден отступать. Алрик понял, в чем его проблема: он был чрезвычайно неуклюж. На этот раз пират был повергнут прямо у ног Эстрид; по щеке его струилась кровь – следствие пропущенного удара. Эстрид вздохнула, помогла бедолаге подняться на ноги; толпа тем временем вновь аплодировала победительнице.

«Ты пытаешься атаковать ее в лоб», - шепнула Эстрид мужчине. – «Нападай со стороны и перенеси вес на ногу, которую отставляешь назад, чтобы держать равновесие. Затем, когда она устремится вперед, чтобы нанести удар, сделай шаг в сторону и бей в спину». Пират был обескуражен и раздражен словами девушки.

Собравшиеся притихли; женщина недобро нахмурилась, бросила Эстрид: «И что это должно означать?!» Эстрид ничуть не смутилась под пристальными взглядами, пожала плечами: «Просто дала ему пару советов, чтобы немного уровнять ваши силы. Нужно же помогать людям оттачивать свои навыки, верно?» «Не нужна мне помощь, гетлинг!» - прорычал мужчина; последнее слово он произнес с нескрываемым презрением.

«Не думаю, что Эстрид хотела кого-то обидеть», - примирительно произнес Алрик, надеясь разрядить обстановку. Эстрид недовольно нахмурилась, обернулась к пирату, молвив: «Это был тяжелый день для всех нас. Многие из вас вели бои еще с полудня. Если вы действительно должны доводить себя до изнеможения просто для того, чтобы потратить время, хотя бы извлеките из этого полезные уроки. Как и в обычном тренировочном бою».

Женщина тут же подступила к Эстрид вплотную, но дочь гетмана не сделала и шагу назад. «Мы тебя не знаем, гетлинг», - бросила женщина ей. – «И ты определенно не Свафнильд. У тебя нет права учить нас чему бы то ни было». Бросив взгляд на хмурящегося пирата, выступавшего ее противником, женщина заключила: «И у одного из вас». «Эстид – хороший боец», - вступился за девушку Алрик. – «Вы многому могли бы научиться у нее. К тому же – не будем забывать – однажды она уже одержала верх над тобой».

Шепоток пробежал по толпе; матросы принялись переглядываться. Лицо женщины посуровело, и отчеканила она, обращаясь к Эстрид: «В прошлый раз я билась с тобой не в полную силу, потому что Гуннар не хотел проблем с твоим отцом. Думаешь, сможешь выстоять против меня во второй раз?» «Мне нечего тебе доказывать», - отозвалась Эстрид.

«Трусость, как по мне», - пробурчал пират, и его противница широко ухмыльнулась. Эстрид сжала кулаки, хоть лицо ее и осталось ничего не выражающим. «Это не трусость», - произнес Алрик, и взоры собравшихся обратились к нему. – «Эстрид слишком умна, чтобы ввязаться в бессмысленные поединки».

Женщина стремительно метнулась вперед, ударила Алрика кулаком в лицо, повергнув на палубу. Довольно ухмыльнулась: «Недостаточно умна, раз не заметила этого». Матросы расхохотались, а женщина бросила чужакам: «Вам пора. Возможно, вам тоже не помешает кое-что выучить».

Собравшиеся начали расходиться; Эстрид помогла Алрику подняться на ноги. Нос наемника кровоточил, но, похоже, сломан не был. «Спасибо, чужеземец», - смущенно произнесла девушка.

Двое спустились по ступеням в трюм, устремились к своим гамакам. «Прежде я не видел эту твою сторону», - обратился Алрик к спутнице. Эстрид избегала его взгляда, молвила: «Это откровенно бесит. Им не было никакой нужды вот так реагировать. Я просто пыталась помочь». Она порылась в своей суме, достала из нее платок. Протянула его Алрику, велев приложить к носу, чтобы унять кровотечение.

Наемник так и поступил, а Эстрид, поколебавшись, молвила: «Спасибо тебе за поддержку. Не стоило получать из-за меня по лицу». «Это меньшее, что я мог сделать», - улыбнулся Алрик. Эстрид явно чувствовала себя не в своей тарелке – подобные разговоры вести она не привыкла. «Как же это раздражает», - вздохнула она. – «Предполагается, что однажды я возглавлю этих людей. Иногда мне кажется, что это не для меня». «Думаю, у тебя достаточно времени, чтобы научиться», - рассудительно заметил Алрик. – «Никто не говорит, что ты станешь властвовать сразу по возвращении в Ислейфсфелл. Успеешь разобраться, как справляться... с подобным».

Эстрид коротко кивнула; похоже, она хотела что-то сказать, но лишь покачала головой, вздохнула: «Ну, не знаю. Сейчас я немного выбита из колеи. Если не возражаешь, я останусь одна на какое-то время». «Конечно», - улыбнулся Алрик. – «Просто... осторожно, ладно? Наше странствие от завершения еще далеко. Не хочу, чтобы команда прикончила тебя прежде, чем это попытается сделать Исчадие».

Эстрид рассмеялась, размещаясь поудобнее в своем гамаке. «Попытаюсь не терять головы», - заверила она Алрика. – «Доброй ночи, чужеземец».

...Миновал еще день, и вскоре на горизонте показались берега Хьялсингора. Алрик отметил, что это селение меньше в сравнении с Ислейфсфеллом; находилось оно у основания гор – там, где океан сливался с фьордом. В прибрежных водах виднелись отта и скуты, но лишь немногие суда направлялись непосредственно к Хьялсингору.

Гуннар зычно отдавал команды матросам на палубе: «Спустите паруса и бросьте якорь, пока Западный Ветер не бросил нас на берег! Начинайте готовить скуту! И позовите Мэднира!» Матросы послушно исполняли приказы, бросили якорь, и «Зоркий волк» остановился на воде.

К наемнику приблизилась Эстрид, и, глядя в сторону поселения, молвила: «Я рада, что эта неделя закончилась для нас, чужеземец». «Надеюсь, это того стоило», - отвечал ей Алрик. «Честно говоря, не представляю, что нам делать после того, как мы найдем Зуб Демона», - призналась дочь гетмана. – «За время странствия мы не видели и не слышали Исчадия. Я спрашиваю себя: что, если Бранд ошибался? Что, если неверно прочел знаки или руны?.. А затем я вспоминаю то, что видела сама, и надеюсь, что мы непременно найдем Зуб Демона».

«Вы двое!» - к Алрику и Эстрид подошел Гуннар, молвил: «Вам предстоит ответить на множество вопросов гетмана Йоргеннсона. И они могут вам не понравиться». «Орлвир должен отправиться с нами, Гуннар», - настаивал Алрик. – «И дело не в том, что он видел своими глазами случившееся в Ислейфсфелле – он выступает гетманом этой команды, и представляет всех нас». «Мне казалось, вы уже поняли, сколь мало все это интересно Орлвиру», - бросил в ответ Гуннар. – «Вы здесь, чтобы гетман Фируньяссон не мог заявить, что Орлвир бросил вас на смерть. И пока Орлвира не удалось убедить в том, что он тоже является частью всего этого, все зависит исключительно от вас. Но не волнуйтесь: мы с Мэдниром поможем вам».

Матросы закончили готовить скуту к спуску на воду; к ней уже спешил Мэднир. Эстрид пожала плечами, будто собиралась сказать что-то, но передумала, устремилась к лодке. Алрик последовал за нею; в груди занималось знакомое тревожное чувство, и наемник, мысленно обращаясь к высшим силам, молил их о том, чтобы все поскорее закончилось.

Алрик и Эстрид разместились на веслах наряду с двумя другими членами команды, находящимися на борту наряду с Гуннаром и Мэдниром. Грести к берегу оказалось непросто, и – несмотря на студеный воздух – Алрик быстро взмок. Но все они стремились достичь побережья Хьялсингора как можно скорее, посему всецело сосредоточились на гребле, выбросив из головы невеселую причину, прибыли по которой они в это поселение.

Ступив на берег час спустя, Алрик осознал, что, проведя неделю в море, земля кажется ему чем-то чуждым. Остановился ненадолго, приветствуя тот факт, что земля не движется у него под ногами. Мэднир, Гуннар и Эстрид шагали куда более уверенно, посему Алрик поспешил нагнать их. Матросы же уже приступили к разгрузке из лодки добычи, которую Гуннар надеялся обменять в селении на необходимые команде припасы. «Найдите рынок», - наставлял Гуннар моряков. – «Сперва купите еду, но, если выручите еще немного монет в придачу – прекрасно».

На побережье селения людей было куда меньше, нежели в Ислейфсфелле – около дюжины, и те волокли туда-сюда какие-то ящики. На берегу стояли в ряд три длинных корабля, отта, две рыбацких лодчонки и несколько скут – подобных той, на которой они прибыли. Врата поселения были широко распахнуты, приветствуя вернувшихся с морского промысла. Как и в Ислейфсфелле, окрест стражи заметно не было, но Алрик заметил возведенные у частокола две дозорные башни.

«Здесь очень тихо», - шепнул он Эстрид, и та согласилась: «В этой части региона всегда так. Оверторн к северу более многолюден. Там и жителей больше, и торговля идет. Здесь же нет причин оставаться, если, конечно, ты не живешь в сем селении, а этим похвастаться могут немногие».

Вслед за Гуннаром небольшой отряд проследовал через ворота, устремился к вершине холма меж длинных домов и невысоких заборчиков у земляных улочек. Гуннар вел спутников прямиком к дому гетмана, у входа в который замерла вооруженная воительница. Заметив приближающихся незнакомцев, она прищурилась, подобралась.

«Во имя Великого Кита, мы приветствуем тебя», - обратился Гуннар к воительнице, и отвечала та: «Добро пожаловать. Я – гетсрекка тинскари гетмана Йоргенссона. Хотите поговорить с ним?» «Да, обсудить крайне важный вопрос», - кивнул Гуннар. – «Мы ищем Зуб Демона». «Ого!» - покачала головой гетсрекка. – «Никто прежде не приходил говорить с гетманом от этом. Подождите здесь, я передам ему ваши слова. Кто вы?» «Гуннар Рунольфссон, и...» - Гуннар замешкался, бросил взгляд в сторону спутников, и закончил: «Иные члены моего оттаяско».

Стражница - гетсрекка – коротко кивнула, исчезла за дверью. Четверо дожидались ее возвращения. «Кто такая гетсрекка?» - обратился к спутникам Алрик. «Член оттаяско, избранный для охраны гетмана», - просветил его Гуннар. – «Число их невелико, и это – великая честь. А что, в Ислейфсфелле их нет?» «Моему отцу нет необходимости выставлять стражу из тинскари у дверей своего дома», - с достоинством отвечала Эстрид. – «Он считает, что нет нужды с ходу тревожить чужеземцев». «Хммм... возможно, он и прав», - протянул Мэднир.

Вскоре гетсрекка вернулась, и, закрыв дверь за собою, молвила, хмурясь: «Простите. Вы можете торговать на нашем рынке, если в этом есть необходимость. Но гетман Йоргенссон не примет вас. Он ничем не может вам помочь».

Четверо были донельзя изумлены ее словами, требовали ответа: почему гетман отказался принять их? «Это все, что он мне сказал», - коротко отвечала гетсрекка. «Мы... настаиваем», - заявила Эстрид. – «Я – Эстрид, дочь Ульфгара Фируньяссона, гетмана Ислейфсфелла. Если бы нам было дозволено на минуту...»

Она сделала шаг в направлении двери, но стражница упреждающе вытянула руку, вторую же опустила на рукоять меча. «Прости, но войти вы не можете», - отчеканила она.

Эстрид была вынуждена отступить, и Гуннар кивнул, сделав спутникам жест следовать за ним. Четверо отошли от дома гетмана, и Алрик нарушил молчание: «Что значит – он нас не примет? Он что-то скрывает?» «Дела, должно быть, серьезны, если гетман так себя повел», - отметил Мэднир. – «Для полного отказа гетманом в аудиенции причин крайне мало. Несогласие. Ссора».

«Ислейфсфелл не ссорился с Хьялсингором!» - воскликнула Эстрид. – «Насколько мне известно, между нашими вотчинами нет никаких отношений! Гуннар, думаешь, гетман Йоргенссон знает о том, кто ты? О том, что ты входишь в команду Орлвира?» «Не знаю наверняка, но сомневаюсь», - произнес Гуннар.

«Нет, думаю, он что-то скрывает», - уверенно заявил маг. – «Стражница сказала, что он не может помочь нам, а то, что он отказывается помочь нам. Тут ничего личного. К тому же, от нас не требовали покинуть селение, просто не пустили в дом. Чтобы мы не нашли чего-то такого, что они хотят от нас скрыть. Думаю, у них там Зуб Демона». «Почему же они нас завернули?» - задавался вопросом Алрик. – «Если они знают предания, наверняка понимают, зачем он нам понадобился». «Должно быть, произошло недопонимание!» - заключила Эстрид. – «Нам нужно найти способ поговорить с гетманом!» «Если бы была такая возможность, гетлинг, это бы уже произошло», - заверил девушку Мэднир.

«Как бы то ни было, нам нужно принимать решение», - произнес Гуннар, глядя в сторону дома гетмана и гетсрекку, несущую стражу у дверей. Та продолжала настороженно наблюдать за чужаками, рука ее продолжала покоиться на рукояти меча. «И решать нам нужно быстро, прежде чем мы привлечем к себе ненужное внимание», - вымолвил Гуннар. «А что нам остается?» - прошипела Эстрид, не скрывая раздражения. – «У нас нет иного выбора! Бранд заверил нас, что обычное оружие не причинит демониду вреда. Без Зуба Демона мы безоружны!»

«Мы можем украсть его», - предложил Алрик. Трое воззрились на наемника в изумлении. «Что?! Ты спятил?!» - выдохнула Эстрид. «Выбора у нас нет!» - ответил Алрик девушке ее же словами. – «Если гетман не дает нам шанса защитить себя, мы сами должны это сделать». «Чужеземец, это не то, что устраивать рейды на юге!» - похоже, дочь гетмана ужасала сама мысль о краже у сородичей. – «Ты предлагаешь нам пойти на преступление! И против самого гетмана!»

«Чужеземец прав», - мрачно промолвил Гуннар. – «Нет у нас времени придумывать иной план и взвешивать иные возможности. Если хочешь иметь шанс в противостоянии Исчадию, нужно использовать любую возможность». «А что, если нас схватят?» - сомневалась Эстрид. – «Хочешь, чтобы нас приволокли к трону ярла?!» «По крайней мере, у нас будет возможность объяснить, что происходит», - рассудительно отметил Мэднир. – «И, если гетман Йоргенссон не хочет помочь нам, ярл должен это сделать!»

Маг указал спутникам на каменное здание, возведенное напротив дома гетмана. Стараясь не привлекать к себе внимание стражницы, остальные посмотрели на означенный, дом, а Мэднир произнес: «Если бы я хотел защитить все сокровища оттаяско, наверняка я бы разместил их именно там. Рядом с обиталищем гетмана, но за каменными стенами, сокрушить которые не так просто, как деревянные. К тому же, здание неприметное и взоры воров к себе не притягивает. Если Зуб Демона где-то и спрятан, то определенно именно там! И, если мы намерены украсть его надлежит первым делом отвлечь внимание гетсрекки. Поэтому давайте решать, или же уйдем отсюда с пустыми руками!»

«Я за», - произнес Алрик, и взоры присутствующих обратились на Эстрид, которая отчаянно пыталась свыкнуться с озвученной идеей. Девушка сжала кулаки, закатила глаза, бросив: «Ладно. Хоть и не нравится мне все это». Гуннар коротко кивнул, молвив: «Я отыщу остальных, чтобы в случае чего мы имели возможность быстро покинуть селение. А вы трое найдите Зуб, и поспешите!»

Бросив последний взгляд в сторону гетсрекки, Гунна устремился прочь по тропе, ведущей вниз с холма. «Я отвлеку внимание стражницы», - обратился маг к Алрику и Эстрид. – «Возможно, ее заинтересуют какие-то истории о войне, в час которой и были возведены сии дозорные башни. Уверен, у вас будет достаточно времени, чтобы забраться в хранилище и покинуть его». «Лучше мне поговорить с ней», - возражала Эстрид. – «Возможно, мне все же удастся убедить ее позволить нам поговорить с гетманом. И вообще: я хочу держаться от кражи как можно дальше».

«Отвлечет ее Мэднир», - постановил Алрик, и маг велел двоим не пороть горячку, дождаться, когда он начнет заговаривать гетсрекке зубы. Без лишних слов Мэднир зашагал к стражнице, отвлекая на себя внимание ее, начал указывать в сторону дозорных башен, вынуждая гетсрекку отвернуться.

«Идем!» - шепнула Эстрид спутнику, и двое быстрым шагом устремились к хранилищу. Мэднир был прав: здание – совершенно невзрачное. Если бы маг не указал им на него, они бы и не поняли, что внутри находится награбленное.

Дверь здания была заперта. «Можешь тихонько открыть ее?» - обратился Алрик к Эстрид. – «Если нет, я ее просто выбью». Эстрид велела наемнику отойти в сторону, вытащила меч из ножен, и, с силой уперев ногу в дверь, ударила клинком в образовавшуюся щель – в область замка. Сталь рассекла и древесину, и железо замка; Эстрид распахнула дверь, ступив в темное помещение.

Алрик последовал за нею, помедлил, позволяя глазам привыкнуть к полумраку. Здесь действительно пребывала небольшая сокровищница. Дюжины предметов были свалены у стен. Оружие, доспехи, щиты – все чужеземные, не торвальские. Небольшие безделушки; ящики да запертые сундуки. Свет попадал в помещение с двух сторон: через открытую дверь и через брешь в дальней дощатой стене, ибо одной доски в ней не хватало. Таким образом был озарен пустующий постамент у дальней стены.

«Что это все такое?» - озадаченно произнес Алрик, и просветила его Эстрид: «Сокровища, которые на протяжении многих лет собрала в своих рейдах оттаяско Хьялсингора. Ничего по-настоящему ценного. Подобное или обменивается, или остается в руках нашедшего. Это место – повод гордости для всей деревни, напоминание о чести и долге».

Тихо беседуя, двое осматривали помещение, пытаясь отыскать нечто, походящее на тигриный зуб. Но ничего подобного не замечали. И вскоре пришли к единому мнению: его здесь попросту нет!

Однако внимание Алрика приковал к себе пустующий постамент, падал на который луч света. Почему же он пуст? Наемник осторожно приблизился к постаменту, заметил темное пятно на нем – как будто нечто было снято с поверхности. За исключением этого пятна, весь постамент был покрыт многолетней пылью.

Заметив краем глаза какое-то движение, Алрик резко обернулся, выхватывая меч; из теней выступила эльфийка, воззрилась на острие клинка у своего горла. «Прошу, не убивай меня», - прошептала она. – «Я не ожидала, что здесь будет кто-то еще».

Эстрид выхватила меч при звуке голоса, и эльфийка подняла вверх руку с зажатым в ней кинжалом, показывая, что не несет угрозы. Во второй руке ее была зажата небольшая, обтянутая кожей книжица – похоже, какой-то дневник. «Прошу, дайте мне время уйти и не преследуйте меня», - молила эльфийка. – «Я никому не хочу причинять хлопот. Я просто хочу уйти».

«Кто ты?» - потребовал ответа Алрик. Переводя взгляд с наемника на его спутницу, эльфийка отступила к отверстию в стене. Эстрид бросила взгляд на книжицу, затем – на постамент, поинтересовавшись: «Ты украла это отсюда?!» «Я не скажу оттаяско или тинскари о вас, если вы будете молчать обо мне», - настаивала эльфийка, игнорируя обращенные к ней вопросы.

В дверях хранилища возник Мэднир, переступил порог, постановив: «Мы должны немедленно вернуться на корабль! Я удерживал гетсрекку так долго, как мог, но она отправилась к гетману, чтобы сообщить о наших действиях! Если промедлим, они закроют ворота!»

«Зуба здесь нет!» - сообщила Эстрид магу, и тот изумился: «Что?!» Алрик же пристально смотрел на эльфийку, и заметил, что при упоминании зуба та невольно бросила взгляд на книжицу.

Снаружи зазвенел колокол; трое встревоженно переглянулись. «Уходим! Живо!» - постановила Эстрид. Но не успела она двинуться к отверстию в стене, как к оному отпрыгнула эльфийка, взмолилась: «Подождите! Я могу помочь вам отыскать Зуб Демона». «Что?» - воззрился на нее Мэднир, и добавила эльфийка: «Но только в том случае, если вы позволите мне отправиться с вами. Если поклянетесь, что проведете меня на свой корабль, я помогу вам покинуть селение незамеченными. И помогу найти Зуб Демона. Но сперва мне нужно ваше слово».

Колокол звенел все громче: очевидно, была поднята тревога. Алрик обернулся к эльфийке, сознавая, что та – единственный пропуск их на свободу, произнес: «Даю слово! А теперь выводи нас отсюда!» Эльфийка кивнула, и, метнувшись к бреши в стене, бросила остальным: «За мной! И не останавливайтесь!»

Один за другим они протиснулись в брешь; Эстрид пришлось немного задержаться, дабы помочь Мэдниру. Эльфийка сделала троим знак следовать за ней – не ко вратам, но к частоколу, ограждавшему селение с севера. Колокол продолжал звенеть, а эльфийка вела спутников за собой от здания к зданию; похоже, дело свое она действительно знала.

У одной из хижин эльфийка остановилась, прислушалась, шепнула остальным: «Держитесь поближе ко мне, и тихо!» С этими словами она подняла руки ладонями вверх, что-то зашептала на неведомом Алрику наречии. Встревоженный, тот огляделся по сторонам: не видеть ли гетсрекки или же иных воинов. Лишь сейчас осознал Алрик, что говорит эльфийка сразу двумя голосами: одни и те же слова, но тембр разнится. Тем не менее, звучали голова в удивительной гармонии друг с другом. От пальцев эльфийки начал течь туман, полностью окутавший четверых. «Эльфийская магия», - заключил Мэднир, качая головой.

Эльфийка поднесла палец к губам; окрест слышались шаги, но вскоре они стихли вдали, а колокол прекратил звенеть. Лишь тогда эльфийка осмелилась шепнуть: «Нам следует поспешить». «Спасибо», - поблагодарил девушку Алрик, и та, пристально взглянув на наемника, мягко произнесла: «Вы тоже можете мне помочь. Мы... будем в расчете, скажем так. А теперь уходим! И тихо!»

Эльфийка повела за собой спутников, все еще сокрытых колдовским туманом, к частоколу. Стражи поблизости видно не было, и в селении стояла мертвая тишина. Похоже, туман воздействовал и на местных, умиротворяя их. Эстрид же оставалась настороже, то и дело оглядывалась. Мэднир помалкивал, хоть и не был столь напряжен, как дочь гетмана.

Похоже, не нервничала лишь эльфийка. Достигнув частокола, она вновь огляделась по сторонам, после чего вытащила из ограды кол, пояснила спутникам: «Признаюсь, я все спланировала». После чего велела им протиснуться в образованное отверстие. И, когда с этим было покончено, эльфийка вернула кол на место.

Оказавшись снаружи, четверо бегом припустили к побережью. Туман продолжал стелиться окрест, обращая день в серые сумерки, полные теней. Лишь когда беглецы достигли берега, с одной из дозорных башен донесся окрик, за которым последовал звон колокола, сопровождаемый хором голосов, звучащих из-за частокола. Четверо сломя голову бежали к скуте, у которой Гуннар и моряки с нетерпением дожидались их возвращения. Взгляды были обращены к вратам, скрытым туманом, посему Гуннар был весьма удивлен, увидев, что Алрик и спутники его приближаются с северного направления.

«Что происходит?!» - вопросил он, опешил при виде эльфийки. – «Что... А это еще кто, во имя Свафнира?!» «Она отправляется с нами!» - тоном, не терпящим возражений, постановил Алрик. – «Мы должны уходить немедленно!»

Будто в доказательство его слов врата селения начали раскрываться; крики зазвучали громче. Эльфийка прыгнула в лодку, и Гуннар выругался. Эстрид велела матросам помочь ей столкнуть скуту на воду. Когда все разместились в лодке, тут же принялись грести, стремясь как можно скорее добраться до корабля. Неведомо, будет ли организовано преследование, но на удачу рассчитывать не стоило.

Даже когда колдовской туман эльфийки остался позади, гребцы не сбавили темп, и продолжали работать веслами, не произнося ни слова. Улучив момент, Алрик бросил взгляд в сторону эльфийки, заметив, что взор той прикован к берегу и туману. «Думаю, теперь все будет хорошо», - проронила она. – «Похоже, они не хотят плыть через туман. Скоро он исчезнет, но мы успеем добраться до корабля».

«Если ты думаешь, что я позволю тебе подняться на борт судна безо всяких объяснений, эльфийка, ты ошибаешься», - прорычал Гуннар. – «Назови мне хоть одну причину, по которой я не должен бросить тебя за борт прямо сейчас! И оставить тебя или душам утопленников, или тинскари – в зависимости от того, кто первым до тебя доберется». «Не нужно душ утопленников на этот раз, Гуннар», - попытался вступиться за эльфийку Мэднир. – «Она сотворила...»

«Заткнись!» - бросил Гуннар, и маг послушно замолчал. Гуннар продолжал буравить эльфийку взглядом; та не отвечала. «Она знает о Зубе, Гуннар», - произнес Алрик. – «Она уже была в хранилище оттаяско, когда мы туда проникли. И когда она узнала, что мы ищем, попыталась заключить с нами сделку». «Часть которой была в том, чтобы помочь нам бежать из Хьялсингора», - добавил Мэднир. – «Если бы она не вывела нас из селения и не применила свою магию, тинскари и оттояско наверняка схватили бы нас».

«Я пытаюсь держать свое слово», - подтвердила эльфийка, и, поколебавшись добавила: «И Зуб Демона мне слишком необходим, чтобы я позволила остановить себя. Если вы тоже его разыскиваете, мы можем помочь друг другу». «Кто ты?» - еще раз задал тот же вопрос Алрик. – «Ты не назвала нам свое имя». «Если тебе как-то нужно меня называть, зови Темной Песнью», - отозвалась эльфийка. «Странное имя», - нахмурилась Эстрид, и эльфийка пожала плечами: «Другого у меня нет».

В лодке вновь воцарилось тревожное молчание, нарушаемое лишь ударами весел о воду. Темная Песнь опустилась на лавку, рассматривая книжицу в своих руках. «Когда я забрала ее из хранилища, то не была уверена в том, что ищу именно это», - призналась она. – «Но она находилась на самом важном месте в помещении, и ничто иное не могло оказаться ключом. И, когда услышала, что вы тоже ищете Зуб и не можете отыскать его, я поняла, что на верном пути. То, что все мы встретились при таких обстоятельствах, не может быть простым совпадением. И эта... Одда... Если она не оставила Зуб в Хьялсингоре, то наверняка оставила в селении зацепку. Думаю, она кроется именно в этом дневнике».

«Торвальцы не ведут дневники!» - фыркнул Гуннар. – «Все это – предлог, придуманный тобой, чтобы увязаться за нами!» «Я ваш язык не понимаю и прочесть дневник не могу», - заявила Темная Песнь в ответ, - «но у меня нет причин лгать вам. И последнее, чего я хочу, - навлечь еще больше бед на ваши головы. Но перед тем, как я передам вам дневник, я хочу знать: как вы поступите с ним, когда все закончится? Когда Исчадие будет мертво?» «Насколько помню, мы договорились, что ты поможешь нам, если ты поможешь мне», - озадаченно произнес Алрик. – «Ты не можешь сейчас пойти на попятную».

«Я и не собираюсь, хотя кое-кто из вас хочет бросить меня в океан», - молвила эльфийка, зыркнув в сторону Гуннара. – «Обещаю, я отдам вам эту книгу. Просто... я должна получить ее обратно, когда все закончится, иначе все это будет зря». Эльфийка избегала встречаться взглядом со спутниками. Ответил ей Мэднир: «Признаюсь честно, мы так далеко в будущее еще не заглядывали. Не было у нас такой возможности. Но не вижу причин, по которым дневник не был бы возвращен тебе – за все то, что ты сделала для нас».

Темная Песнь пристально воззрилась на мага, и, кивнув, протянула ему дневник. Тот осторожно раскрыл книжицу, и, откашлявшись, прочел вслух: «Это история о четырех героях, и имена их - Одда Валькирсдоттер, Фьонн Йадрассон... Сапертин Вископпен и... Федра Гравюра. Если ты читаешь это, потому что преследует тебя Исчадие Неупокоенной, знай – мы все желаем тебе удачи. Если же ты читаешь это в надежде отыскать и уничтожить Зуб Демона, знай: мы сделали все, что в наших силах, чтобы помешать тебе».

На лице Мэднира читалось изумление, и произнес он: «Да, скрыть дневник в хранилище – последнее, что сделает торвалец». Маг вновь погрузился в чтение, листая страницы как ребенок, обретший чудесную игрушку.

Вскоре лодка достигла «Зоркого волка», и находящиеся в посудине забрались на борт судна. Среди немногочисленных рейдеров, означившихся на палубе, оказался Юрг, и, лишь узрев эльфийку, возопил он: «Вы что, с ума все посходили?! Что вы себе думаете?! Мы не можем отправиться в плавание с эльфом на борту!»

Теперь взоры и иных матросов обратились к эльфийке; парочка даже потянулась к оружию. Даже ступившая на палубу Эстрид казалась растерянной и обескураженной.

«Выбор у нас невелик», - обратился к сподвижникам Гуннар, и, вздохнув, заговорил увереннее, глядя Юргу в глаза: «Если бы не она, мы бы ничего не добились, Юрг. Эльфийка или нет, в этом следует отдать ей должное». «Но...» - начал было Юрг, но Гуннар оборвал его: «Никаких ‘но’. Мы торвальцы. Наше слово нерушимо, и неважно, кому дано оно. Помогу разгрузить скуту, а припасы отнесите в трюм. Мы отплываем немедленно. Мэднир, куда мы отправляемся? Только не говори, что все это плавание теряет всякий смысл».

Маг полистал страницы дневника, нашел необходимый абзац, постановил: «Они спрятали Зуб Демона на Алькенфелсене. По крайней мере, это близко!» Моряки разом застонали, и Темная Песнь нахмурилась, ибо не понимала причин подобной реакции на прозвучавшие слова. Даже Эстрид поникла, и Гуннар помрачнел, бросил: «Ты знаешь, что это непросто, Мэднир, и наверняка будет сопряжено с проблмами».

Алрик слыхал об Алькенфелсене – одном из островов Олпортстона. Торвальцы, встреченные им прежде, рассказывали о великом множестве кораблей, кои пошли ко дну в попытке достичь сего острова. «Логично, что артефакт они спрятали именно там», - произнес наемник, - «куда так непросто попасть». «Верно», - поморщился Гуннар. – «Нет нужды опасаться, что тебя прикончит Исчадие, если твой корабль получит пробоину на рифах. Ты уверен, Мэднир?» «Вне всяких сомнений», - отвечал маг, и Гуннар покивал, приказал морякам готовиться к плаванию к Алькенфелсену. После его направился к двери каюту Орлвира.

Матросы занялись подготовкой к отплытию, а Алрик все воскрешал в памяти события нынешнего дня.

...Вечером наемник спустился в камбуз; даже несмотря на то, что в Хьялсингоре им удалось пополнить съестные припасы, кормили команду лишь один раз в день. Посему в назначенный час в отсеке возникло столпотворение.

Алрик и Эстрид стали в очередь у стойки выдачи, надеясь вскоре получить свои порции. «Я надеялась, что спустя какое-то время привыкну к физическому труду, необходимому для этой жизни», - призналась девушка. – «Но не уверена, что готова бросить вызов Алькенфелсену. Да и на этом острове все не закончится». «Прошла всего лишь неделя», - напомнил ей Алрик. – «За этот срок мы добились неплохих результатов». «О, знаю», - закатила глаза Эстрид. – «Но от этого не легче».

Девушка кивнула в сторону дальнего столика, за которым в одиночестве сидела Темная Песнь, склонившись над своей тарелкой. Похоже, она целенаправленно держалась поодаль от других. Ужиная, эльфийка умудрялась вырезать ножом какую-то фигурку из деревянного чурбачка.

«Она говорила с тобой после того, как мы поднялись на борт?» - шепнула Эстрид. Алрик покачал головой; он не видел, чтобы Темная Песнь в принципе с кем-то общалась. Против подобного команда не возражала; суеверия, связанные с эльфами, были весьма распространены среди моряков. К эльфийке никто не проявлял открытой агрессии, но все старались держаться от нее подальше.

«Давай поговорим с ней», - предложил Алрик спутнице. – «Без ее помощи мы вернулись бы из Хьялсингора с пустыми руками». «Ты прав», - согласилась Эстрид. – «Даже не будь мы перед ней в долгу – это элементарная вежливость. И я бы хотела все же узнать, какую роль она играет во всем этом».

Получив тарелки с рыбной похлебкой, двое направились к столику, занимаемому эльфийкой, разместились напротив. Сейчас, глядя на Темную Песнь вблизи, Алрик заметил то, на что прежде не обратил внимания: длинные шрамы на шее эльфийки, доходящие до скул и скрывающиеся под кожаными доспехами. За долгие годы, проведенные в битвах, наемник подобных шрамов никогда не видал. Темная Песнь, должно быть, проследила за взглядом Алрика, ибо подняла капюшон, скрывая шрамы и все еще избегая чужих взоров.

«Не делай вид, что не заметил», - произнесла эльфийка. – «Так я чувствую себя еще хуже». «Прости, не хотел быть груб», - растерялся Алрик, и Темная Песнь вздохнула: «Все хорошо. Я знаю, что они притягивают к себе внимание». «Могу я поинтересоваться, что произошло?» - участливо осведомилась Эстрид, и эльфийка вновь замкнулась, глядя себе в тарелку, отрицательно покачала головой. «Если вы не против, я бы не хотела говорить об этом», - молвила она.

Эстрид молча приступила к трапезе; Темная Песнь же отчаянно пыталась закутаться в свои одежды, дабы полностью скрыть шрамы. После чего эльфийка продолжила вырезать ножом деревянную фигурку. «Я достаточно давно среди людей, чтобы знать: нам не доверяют», - произнесла Темная Песнь. – «Не знаю, почему, но приходится принять это как факт. Как я уже сказала на лодке, я не хочу доставлять проблем никому из вас. Я просто хочу, чтобы вы воспользовались Зубом Демона, и тогда я пойду своей дорогой».

«Похоже, ты многое знаешь о ситуации, в которой мы оказались», - заметил Алрик. – «Но не знаю, как и почему, учитывая, что ты не из Торваля». Эльфийка усмехнулась, молвила, не переставая работать над фигуркой: «Об Исчадии знают и за пределами Торваля. Мне было велено отыскать Зуб Демона. Те, кто велел мне это сделать, знали о нем куда больше, чем я. Мне было сказано лишь то, что необходимо, и не больше. По крайней мере... я так думаю. В итоге и они не знали всего».

Она замолчала, продолжая строгать свой чурбачок; похоже, со злостью. Алрик перевел взгляд на Эстрид, пытаясь сложить воедино все разрозненные факты, которые стали известны ему к этому моменту. Темную Песнь, похоже, собственный ореол тайны ничуть не заботил; эльфийка умудрялась одновременно и есть рыбную похлебку, и строгать деревяшку.

Наклонившись к ней, дабы никто посторонний не услышал его слова, осведомился Алрик: «Зуб Демона ищет кто-то еще? Тебе было велено найти его еще до того, как Исчадие вернулось? Почему?!» «Не могу ответить – просто не знаю», - молвила Темная Песнь с нескрываемой тревогой в голосе. – «Сомневаюсь, что не означает это чего-то дурного».

Наконец, она закончила свое изделие, поставила фигурку – маленького человечка - на поверхность стола, после чего обратилась к Алрику и Эстрид, молвив: «Ничего хорошего не будет в том, если проведаете вы больше, чем знаете сейчас. Знаю, я многого прошу, а вы меня совсем не знаете. Но я действительно хочу не привлекать к себе повышенного внимания до тех пор, пока все это не закончится. Пожалуйста, не задавайте мне больше вопросов об этом».

Лишь сейчас осознал Алрик, сколь много вопросов он задавал эльфийке; Эстрид же продолжала пристально смотреть на нее, и, наклонившись вперед, кивнула в сторону находящихся на камбузе торвальцев, молвила: «Мы очень открытый народ. У нас нет тайн друг от друга. Особенно, если нам нужно жить или работать вместе. Да, иногда это приводит к разногласиям, но и к доверию также. Ты должна это понять, если надеешься выжить в нынешнем странствии».

Эльфийка понимающе кивнула, отвечала: «Поверь, у меня нет намерений сознательно обманывать вас. Но даже у таких открытых людей, как вы, есть что-то, о чем вы предпочтете не говорить». Она выдержала взгляд Эстрид, прикидывая, столь ли продолжать, и все же произнесла: «Будь иначе, думаю, тебя бы здесь сейчас не было». Ремарка эльфийки изумила Эстрид; на какое-то время девушка утратила дар речи.

Темная Песнь взяла со стола тарелку, фигурку и нож, устремилась прочь. Оставив тарелку на стойке, она покинула камбуз.

...Несколько часов спустя Алрик забрался в свой гамак, надеясь попробовать уснуть. В отсеке было немноголюдно: часть матросов трудится в ночную смену, иные останутся бодрствовать до утра. Однако наемник приучил себя отдыхать всегда, когда выпадает возможность. Устроившись поудобнее, он обратился мыслями к недавнему разговору, и к словам, сказанным эльфийкой Эстрид. «Будь иначе, думаю, тебя бы здесь сейчас не было. Но даже у таких открытых людей, как вы, есть что-то, о чем вы предпочтете не говорить». Интересно, что именно заставило Исчадие обратить свой взор на него, Алрика?.. Это было лишь коротким мгновением на празднестве в Ислейфсфелле, но кажется, что произошло это давным-давно.

Алрик начал погружаться в сон, когда донеслись до него звуки музыки. Наемник начал всматриваться в темное помещение, пытаясь определить источник тихой мелодии. Он заметил Темную Песнь; поджав под себя ноги, та сидела в гамаке, продолжая вырезать фигурку и что-то напевая себе под нос. Подобного Алрик никогда не слыхал прежде; мелодия казалась совершенной, гармоничной, и несла она покой и безмятежность. И в то же время меланхолию, ибо была полна сожаления и одиночества... боли...

Алрик смежил глаза... и во сне оказался в холодной, заснеженной и темной чащобе; вокруг громоздились сугробы. Ветер донес до Алрика тихую песнь. Почему-то не отпускало наемника ощущение... будто это место знакомо ему. Здесь он чувствовал себя... умиротворенным... Как будто находился не в дикоземье, а в своем саду у дома в Андергасте. Но это место было бесконечно – и во времени, и в пространстве.

Алрик зашагал в западном направлении – казалось, именно оттуда доносится песнь. Наемник пробирался через буреломы, но, чем дальше он шел, чем большую тревогу ощущал. Музыка изменялась тоже. Мелодия ускорилась, и Алрик прибавил шаг, но песнь изменилась, и гармония исчезла из нее. Алрик перешел на бег, и в сердце его закрался страх. Что, если он останется в той глуши навсегда?! Это не его дом! Здесь так много боли и утрат. Так много горестей! Он должен бежать, должен выбраться отсюда!..

Алрик пробудился, чуть было не вывалившись из гамака. Стояла мертвая тишина. Не было ни тихой песни, ни эха музыки; лишь тихое дыхание спящих в отсеке рядом. Наемник перевел взгляд на Темную Песнь, но и та, похоже, спала в своем гамаке, свернувшись клубочком.

Алрик перевернулся на спину и уставился на деревянный потолок; сердце продолжало бешено стучать. Заснул он еще нескоро... а когда это случилось, во снах снедали его печаль и сожаления.

...Следующей ночью «Зоркий волк» бросил якорь ночь у острова Марнека, самого южного из островов Олпортстоун. Алрик находился на палубе, наблюдая за незнакомой ему игрой в кости, которую вели Мэднир и Свафнильд, однако тревога мешала ему сосредоточиться. Он попробовал сам принять участие в игре, но раз за разом проигрывал, а противники не спешили ему объяснять правила.

Большая часть команды наслаждалась тихой ночью, и даже выкатила на палубу бочонки меда и эля, которые приобрела в Хьялсингоре. Эльфийка – как и всегда – держалась особняком, всецело сосредоточившись на работе над своей деревянной фигурке. Эстрид стояла у борта, задумчиво глядя на западный океан.

Алрик попросил у матроса, разливающего эль у мачты, два кубка, и, получив те, направился к Эстрид, протянул ей выпивку. Девушка колебалась, и лишь сейчас вспомнил наемник, как у нее на глазах в прошлый раз мед обратился в прах. «Расслабься», - посоветовал Алрик, и Эстрид, сделав глоток из кубка, вернулась к созерцанию безмятежного океана. «Ты ведь понимаешь, что это непросто, чужеземец», - вздохнула она. – «Чем дальше это длится, тем сильнее я ощущаю какую-то тревогу. Как будто со мной играют. Орлвир не воспринимает всерьез угрозу, с которой мы столкнулись. Поиски Зуба Демонов обратилась погоней за чем-то недостижимым. И сейчас мы увязли здесь, в ожидании». «Если Орлвир не готов принять ситуацию серьезно, просто забудь о нем», - предложил Алрик, и хмыкнула Эстрид: «И надеяться на то, что и руны Бранда ошиблись, так? Или ты забыл? Оттаяско, чужеземец! Мы трое должны держаться вместе».

«Вы просто не привыкли быть на корабле», - к ним приблизился Мэднир, и лишь сейчас осознал Алрик, что разговор их слышат окружающие. – «Вот и все, гетлинг. Сперва всем непросто – терзаться ожиданием, но мы мало-помалу привыкли к такому». «Я здесь уже семь зим, но все равно меня это иногда раздражает», - призналась Свафнильд. – «Не думаю, что терпение в принципе – сильная черта торвальцев».

«Вы знаете Орлвира дольше, чем мы», - обратился к воительнице и магу Алрик. – «Скажите, его можно убедить расценивать угрозу всерьез?» Свафнильд хохотнула, но Мэднир задумчиво кивнул: «Наверное, да, но это может сделать верный человек верным способом. Но вообще это примерно как рубить каменную стену железной секирой». «Поверить не могу», - покачала головой Эстрид. – «Неужто именно этого человека так страшились в деревнях, что разом отдавали ему урожаи за целый год?» «О, это было более десяти лет назад!» - рассмеялся Мэднир. – «С тех пор многое изменилось».

Необъяснимая тревога вновь овладела Алриком; гнетущее чувство, что все – все в этом мире! – способны увидеть его. Наемник и Эстрид переглянулись... когда голова Алрика закружилась. Эстрид бросила взгляд в свой кубок, поморщилась, перевернула его, высыпая на корабельную палубу прах. Алрик тряс головой, пытаясь прийти в себя, но в разуме его зазвучал низкий протяжный рык.

На палубе раздались встревоженные вскрики; матросы указывали в небо, где сами-собою начинали образовываться и вихриться темные тучи. Прогремел гром, и Алрику казалось, что голова его сейчас расколется надвое. Страшное чувство... и донельзя знакомое. «Зоркий волк» содрогнулся до основания; Свафнильд не удержалась на ногах, распласталась на палубе. Головокружение, испытываемое Алриком, на этот раз было куда сильнее, и он опустился на колени, ибо мир вокруг ходил ходуном.

«Алрик», - послышался женский голос, и наемник потрясенно воззрился на обращающуюся к нему деву. В небесах вновь оглушительно громыхнуло. «Ты не можешь быть здесь», - выдавил Алрик, отчаянно тряся головой. Третий раскат – и лиц девы искривила жестокая ухмылка.

Неожиданно реальность преобразилась, и Алрик обнаружил себя в саду у родного дома – в саду, который разбили они вместе. Из-за дома доносился шум города, живущего своей собственной ежедневной жизнью. Все пребывало в мире и покое. Неужто последние события лишь привиделись ему?.. И почему тревожные отголоски остаются в душе его?.. Неужто разум породил эти ужасающие видение, чтобы предупредить о возможности претворения их в жизнь?.. Но нет. Сейчас он здесь. И счастлив.

Небо потемнело; тяжесть в груди усилилась. Дева сидела на скамье рядом с Алриком, мерзко ухмыляясь. «Ты действительно думал, что какая-то жалкая безделушка спасет тебя?» - изрекло Исчадие устами ее, устремив на наемника взгляд блестящих золотых глаз. – «Слишком поздно для тебя, Алрик».

Алрик открыл глаза. Тяжело дыша, он лежал на холодной мокрой палубе «Зоркого волка». В черном небе над головой ярко сверкали разноцветные огоньки. В ушах звучало затихающее эхо грома. Люди вокруг стонали и бормотали что-то.

Алрик медленно принял сидячее положение; похоже, всех, находившихся на палубе, свалила с ног магия демонида. «Кто-нибудь ранен?» - на палубу выбежал Гуннар, потрясенно озираясь по сторонам. Ему никто не ответил, и Гуннар молча начал помогать людям подниматься на ноги.

Он подошел к эльфийке, которая скрутилась клубочком, прижимая к груди свой кинжал. Но, когда Гуннар протянул руку, чтобы помочь ей, эльфийка закричала, отпрыгнула назад, принявшись яростно размахивать кинжалом. Она озиралась по сторонам, будто не понимая, где находится, и тяжело дышала. Гуннар успел проворно отпрыгнуть в сторону, и теперь медленно поднял руки ладонями вверх, после чего обернулся к остальным, вопросив: «Кто-то еще был отмечен? Слышал кто-то вой Исчадия? Или зрел какие-то видения?»

Мэднир и Свафнильд подняли дрожащие руки, стараясь ни с кем не встречаться взглядами. Гуннар выругался, вновь перевел взгляд на Темную Песнь, которая успела успокоиться, и, выронив кинжал, коротко кивнула.

«Это... было ни на что...» - только и смог выдавить маг, и отвечал ему Алрик: «На этот раз все было хуже. Я видел... прямо у себя перед глазами, а потом... Оно было в моих воспоминаниях!» «И в моих», - отозвалась Эстрид. – «Я была здесь, а в следующее мгновение...»

Закончить она не успела, ибо дверь, ведущая в каюту Орлвира, с грохотом распахнулась. Орлвир выбежал на палубу; лицо его отражалось дикую ярость. Не произнеся ни слова, он метнулся к Эстрид, сжал ее горло ладонями; девушка уперлась спиной о борт корабля, но Орлвир заставил ее прогнуться назад, проревел: «Это все твоя вина! Скажи, почему я не должен выбросить тебя в море прямо сейчас?!»

«Орлвир, оставь ее!» - выкрикнул Алрик. «Ты не смеешь приказывать мне, чужеземец!» - огрызнулся тот. – «До тебя я еще доберусь». Орлвир продолжал сжимать горло Эстрид, которая отчаянно – и тщетно – пыталась освободиться. «Ты навлекла на меня это проклятие в Ислейфсфелле!» - рычал Орлвир. – «Эта тварь воспользовалась тобой, чтобы добраться до меня! А теперь она на моем корабле! В моем доме!» «А может, наоборот, - до нас она добралась через тебя!» - использовал ту же логику Алрик. – «Тварь не нападала, пока ты не ступил в дом гетмана».

«Хватит!» - выкрикнул Гуннар, и Орлвир замер при звуке его голоса. – «Неважно, чья это вина. Орлвир! Как думаешь, что произойдет, если ты убьешь дочь гетмана Фируньяссона?» Собравшиеся на палубе притихли, а Орлвир, поразмыслив над прозвучавшим вопросом, отбросил Эстрид в сторону. Девушка наградил его испепеляющим взглядом, потерла шею, но не сдвинулась с места.

«Теперь понимаешь, друг?» - обратился к Орлвиру Гуннар. – «Нам всем необходим Зуб Демона. Никто из вас от этой твари не скроется». Медленно Орлвир обвел тяжелым взглядом находящихся на палубе, после чего скрестил взоры с Гуннаром; тот выдержал взгляд Орлвира, даже не моргнув, молвив уверенно: «Мы справимся с этим, Орлвир».

Орлвир что-то прорычал в ответ, направился в свою каюту, глядя в пол и сжимая кулаки. «Доставь нас на Алькенфелсен», - только и сказал он прежде, чем захлопнул за собой дверь; на палубе вновь воцарилась тишина.

Темная Песнь смотрела вслед Орлвиру с весьма странным выражением лица. Как будто что-то по-настоящему приковало к себе ее внимание – впервые с появления эльфийки на борту.

«Вы слышали гетмана!» - зычно крикнул Гуннар, обращаясь к команде. – «Готовьтесь к отплытию! Сегодня ночью никому из нас спать не придется». Гуннар посмотрел на Алрика, Эстрид, Мэднир и Свафнильд, после чего устремился к ступеням на нижнюю палубу. Команда принялась за работу; наемник же, внезапно ощутив накатившую усталость, опустился на палубу, привалившись спиной к борту. Разум его продолжал кипеть, пытаясь осознать привидевшееся – или же забыть. Единственного Алрик не понимал: почему он насквозь промок? Должно быть, вода залила палубу, когда гремел тот странный гром.

Алрик мог лишь уповать на то, что Зуб Демона поможет им четверым – пятерым, если считать Темную Песнь, - избавиться от этой напасти. Потому что никогда боле не хотел он пережить нечто подобное вновь.

...Через несколько часов началась свирепая буря, налетевшая с северо-запада, и продолжалась она вот уже два дня. На горизонте показался Алькенфелсен... точнее, показался бы, если бы не завеса дождя, рифы и море, через которое «Зоркому волку» следовало сперва пройти, чтобы достичь острова.

Палуба под ногами Алрика ходуном ходила, и он сосредоточился исключительно на том, чтобы держаться за что-то. Корабль тряхнуло, морская волна взмыла над бортом, обрушившись на палубу и чуть не сбив Алрика с ног. Тот сразу же насквозь помог, но удержался на канат. Как только волна схлынула, наемник принялся затягивать узлы, исполняя данное ему поручение, пока следующая волна вовсе не снесла мачту.

«Чужеземец!» - окликнул его один из матросов, указал куда-то в сторону. – «Мы приближаемся к рифам! Нужно, чтобы кто-то еще помог нам пройти их!» Алрик заколебался: он еще не закончил с канатами, но, если корабль пойдет ко дну, получив пробоину, канаты станут последним, что будет иметь значение.

Потому наемник кивнул, устало поплелся к борту, а «Зоркий волк» уже достиг первых рифов, торчащих из воды как зубы какой-то морской твари. Корабль летел прямиком в гибельную ловушку, жаждущую уничтожить его. Легко было бы просто кричать о том, что по курсу камни, но Алрик терпеливо отмечал местоположение сразу нескольких рифов, после чего орал указания рулевому, силясь перекричать вой ветра. Даже в хаосе шторма он использовал морские термины, радуясь, что те не вылетели у него из головы. Рулевой исполнял получаемые инструкции безукоризненно, проводя судно меж рифов.

Рифы оставались позади, и Алрик воодушевился было, когда обрушилась на него следующая волна. Наемник отчаянно пытался откашляться, выплевывая морскую воду, дабы вновь сосредоточиться на камнях. «Держись!» - прозвучал крик, и «Зоркий волк», оседлав волну, опасно накренился носом вперед.

Алрик схватился за борт, закрыл глаза, когда следующая огромная волна омыла палубу, и отовсюду послышались крики. Когда вода схлынула, наемник быстро осмотрелся; команда возвращалась к своим обязанностям. Руку одного моряка прижал к борту тяжелый деревянный брус, и не мог тот освободить ее, как ни пытался.

«Поворот!» - раздалась команда, и осознал Алрик: каждый, кто сейчас не удержится, будто просто выброшен на борт, ибо корабль резко накренится при маневре. Посему, приняв мгновенное решение, Алрик метнулся к рейдеру, всем своим весом налег на брус, при этом пытаясь держаться за доски палубы. На пике разворота корабля, когда вода захлестывало лицо, Алрику казалось, что не удержится он, и оба окажутся за бортом... но в следующее мгновение судно выровнялось – к вящему облегчению и наемника, и моряка.

А затем пришло осознание: шторм утих!.. «Бросьте якорь!» - послышался крик Гуннара. Ветра практически не ощущалось, и несмотря на то, что свинцовые тучи сковывали небо, шторм... взял да прекратился. Однако всегда в нескольких ярдах океан продолжал яриться... как будто «Зоркий волк» оказался в некоем пузыре безмятежности.

Алрик медленно поднялся на ноги, помог встать и моряку. «Спасибо, чужеземец, ты мне жизнь спас», - вымолвил тот. «Пустое», - отмахнулся Алрик, и моряк хохотнул, покачал головой, утирая ладонью воду с лица. «Ты рискнул жизнью ради меня, чужеземец», - напомнил он. – «Это не пустое».

«Все в порядке? Все тут?» - донесся с кормы голос Гуннара. Обернувшись, наемник зрел, как тот наряду с Мэдниром следуют к центру палубу, делая ему жест подойти. За спинами мужчин виднелась насквозь промокшая Эстрид, занимавшаяся канатами на корме судна.

«А где буря?» - недоуменно произнес Алрик. – «Что с ней произошло?» «О, это все я, чужеземец», - улыбнулся маг. – «Провел друидический ритуал, изучил который несколько лет назад». «Впечатляет», - кивнул наемник, и Мэднир подтвердил: «Да!»

Теперь, когда все успокоилось, Алрик воззрился на высокий утес к северу – остров Алькенфелсен. Голые скалы, устремляющиеся к небесам, подобно острым шпилям. Ни побережья, ни пещер отсюда заметно не было. Между кораблем и островом океан испещряли рифы. «Мы не сможем провести скуту через них», - вздохнула Эстрид. «Верно», - подтвердил Гуннар. – «Насколько помню, на северном побережье был пляж, но ныне приливные волны накрыли его». «Нам северное побережье все равно без надобности», - вымолвил Мэднир. – «В дневнике указано, что Зуб спрятан в лабиринте пещер с южной стороны острова. Нам придется добираться вплавь и отыскать его среди этого хаоса».

«Ты с нами, Мэднир?» - с надеждой осведомился Алрик, и чародей утвердительно кивнул: «О, да! Такое я в жизни не пропущу!» Похоже, мага переполнял энтузиазм. «Короче, заканчивайте все это, и отплывем сразу же, как только вы вернетесь», - обратился Гуннар к Алрику, Мэдниру и Эстрид. – «Да пребудут с вами боги».

«Я могу немного облегчить нам жизнь», - предложил Мэднир спутникам. – «Сотворить заклинание, позволяющее дышать под водой, или же озарить путь. Однако впоследствии магия еще может нам понадобиться. Кто знает, что ждет нас в недрах Алькенфелсена». «Думаю, разумно будет приберечь заклинания», - произнес наемник.

Трое прыгнули в воду, устремились к острову вплавь. Вода была темна и пениста, и неведомо, сколь глубока. В первые мгновения в ледяной воде Алриком овладел слепой ужас; одежда казалось донельзя тяжелой, стремящейся утащить его на дно. Инстинкт требовал закрыть глаза, но Алрик отчаянно плыл в кромешной тьме, едва различая камни окрест – пятна черноты в бесконечной глубокой синеве. Мало-помалу он начал приспосабливаться к процессу, стал мыслить более трезво. Он не имеет права терять ни мгновения!

Алрик попытался было разглядеть во тьме Мэднира, но безуспешно. Он всецело сосредоточился на том, чтобы плыть к острову. В груди начала заниматься тяжесть – желание глотнуть свежий воздух. Но Алрик затерялся в лабиринте подводных камней, и сознавал, что, если откроет рот, то сразу же погибнет. Посему, собрав волю в кулак, он плыл вперед; разглядеть морское дно было невозможно, тени исчезали во тьме.

Некоторые рифы были недостаточны высоки, и Алрик проплывал над ними как над гибельными ловушками, отчаянно пытаясь отыскать выход из лабиринта острых камней. Воздуха в груди оставалось все меньше... «Долго, слишком долго» - билась в измученном разуме единственная мысль.

Но он плыл и плыл... когда ощутил, как нечто схватило его за ногу – водоросли! Жажда вздохнуть делалась невыносима... Каждая частица естества Алрика хотела заорать, тело тяжелело с каждым мгновением. Каким-то непостижимым образом наемник сумел вытащить из-за спины меч, притороченный к перевязи, разрубить пленившие его водоросли. После чего поплыл вверх, к поверхности океана, не ведая, движется ли все еще в верном направлении. Адреналин вытеснил из головы мысли о разрывающихся легких, о том, что он остался один, о гнетущей тишине вокруг.

Глазам Алрика предстало морское дно и скальный утес впереди, простирающийся в обоих направлениях. Впереди виднелось несколько пещерных зевов и разломов; некоторые из них столь малы, что человеку в них протиснуться было невозможно. Однако два или три достаточно широки, чтобы быть пещерами. По крайней мере, Алрик отчаянно на это уповал. Надлежит лишь не ошибиться и выбрать тот, который ведет к свежему воздуху.

Наемник был уже на грани потери сознания, когда, проплыв подводным тоннелям, выбрался он в какой-то грот. Вокруг – кромешная тьма. Слышал Алрик лишь собственное натужное дыхание; все тело обратилось в сгусток боли.

«Иди на мой голос, чужеземец!» - прозвучал во мраке глас Мэднира. Алрик побрел в направлении, откуда он доносился, и вскоре выбрался из воды на каменную поверхность. Полежал на ней какое-то время, восстанавливая дыхание и дожидаясь, когда прекратится грохот в висках, вызванный недостатком кислорода.

Вскоре к ним присоединилась Эстрид, опустилась на колени, выплевывая морскую воду. «Это... было самой худшей идеей из возможных», - выдавила девушка. «Признаю, я представлял это несколько иначе», - согласился с ней Мэднир. Голос мага звучал устало, и он сидел, привалившись к камню; но – по крайней мере – все они были живы и в относительной безопасности.

«Мы в верном месте, Мэднир?» - обратился к чародею Алрик, чуть отдышавшись. «Сложно сказать наверняка, но думаю да», - отвечал тот. – «Остров не столь велик, чтобы в нем могло быть несколько подобных мест... Я могу сотворить свет, но не знаю, что рунджи уготовили нам здесь еще». «Давай», - устало произнес Алрик. – «В кромешной тьме мы все равно ничего не найдем».

От ладони Мэднира отделилась сфера, озарившая каверну холодным ярким сиянием. Оглядевшись по сторонам, Алрик отметил, что находятся они у входа в довольно тесную пещеру; повсюду виднелись острые камни – и сталактиты, и сталагмиты. Вода доходила им до щиколоток, а поверхность пещеры испещряли разнообразные обломки. Сколько же кораблей пошло ко дну на этих рифах, сколько людей погибло?..

«Мы должны выступать», - поторопила спутников Эстрид, и трое углубились в пещеру, шагая по воде меж выпирающих из нее камней. Впереди шел Мэднир, Алрик – за ним, а Эстрид замыкала процессию. Свет облегчал им путь, однако путники были донельзя измучены последними испытаниями. Маг вскоре отыскал тоннель, ведущий из пещеры. Проследовав нему, трое достигли следующей каверны, поверхность которой – хвала богам! – находилась выше уровня воды.

Сфера Мэднира озарила следы небольшого лагеря, но окрест не было ни души. У давно выгоревшего кострища виднелись сгнившие обломки бочек, которых некогда использовали для того, чтобы сидеть у огня. Кроме того, заметил наемник обрывки подстилки и пустой дырявый мешок. «Думаете, здесь кто-то еще есть?» - настороженно осведомился Алрик, но Эстрид покачала головой: «Похоже, лагерь давно покинут. Не думаю, что здесь находятся те, кто его разбил». «Возможно, нам следует передохнуть здесь», - предположил спутникам Мэднир. – «Огонь мы не разведем, но хоть дыхание переведем». «Только недолго», - согласился с чародеем Алрик.

Трое расположились у старого кострища. Эстрид рассказала Алрику, что сумела отыскать тоннель в пещеру прежде, чем это сделал он. Вскоре Мэднир поднялся на ноги, и, опираясь на посох, принялся осматривать пещеру.

«Идите сюда!» - неожиданно вскрикнул он в изумлении. Алрик и Эстрид подошли к магу, лицезрев карту тоннелей, которую кто-то нарисовал углем на стене. Должно быть, тот, кто и разбил этот лагерь...

«Они исследовали это место», - заключила Эстрид, разглядывая рисунок. – «Но, похоже, далеко не продвинулись». «Запоминайте все детали», - велел спутникам Алрик, изучая нанесенные на карту тоннели и каверны. «Судя по записям Федры, они спрятали Зуб в просторной и высокой пещере, но на рисунке я таких не вижу», - заключил Мэднир, и, поколебавшись, указал посохом на крайний верхний угол карты, добавив: «Но, возможно, это где-то здесь. В записях значится лишь то, что это место ‘в глубине пещер’».

Постаравшись запомнить как можно больше, трое покинули пещеру, углубившись в лабиринт подгорных тоннелей. Путь вел вниз, к воде, но вскоре разветвился на два коридора. Алрик помнил карту, указал направо. Тоннель оказался крайне тесен, и трое едва протискивались через него. Но вскоре они достигли следующей пещеры, являющей собой своего рода перекресток.

Алрик и спутники его осторожно шагали вперед, шлепая по воде, когда краем глаза заметили какое-то движение. Тень исчезла так же стремительно, как и появилась; трое замерли... когда во тьме зазвучал насмешливый голос: «Кто у нас здесь, хмм? Торвальцы! И иноземец! Нечасто встретишь таких гостей в моих владениях. Кто вы такие? Чего хотите? Откуда явились? Куда направляетесь? Что вы забыли в этом месте?»

Казалось, голос доносится одновременно со всех сторон, и эхо его звучало в тоннелях. Алрик и Эстрид выхватили клинки, но вновь наступила тишина. «Покажись!» - потребовал Алрик. «Не покажусь!» - заявил голос. – «С чего бы это? Какое это может иметь значение? Что вам нужно?!» И вновь голос звучал разом со всех сторон.

Алрик взглянул на Эстрид, рассматривающую потолок пещеры, затем – на Мэднира, который отрицательно покачал головой. «Ну хорошо!» - вновь резанул слух Алрика голос, и наемник начал резко оборачиваться в тщетной попытке определить его источник. – «Боритесь и страдайте. Лезьте вверх и падайте. Горите и тоните. Попытайтесь заполучит свой приз. Я приветствую это. Я вынесу уроки из этого. Я всегда так делаю. Узнайте приз – узнайте и цену. С каждым шагом. С каждым ударом сердца. Всегда выносите уроки. Всегда. Всегда. Всегда смейтесь. Улыбайтесь. Как же забавно! Интересно, как все закончится для вас. Но закончится наверняка. Всегда заканчивается». Голос разразился кудахтающим смехом, и вновь краем глаза заметил Алрик промелькнувшую тень. Воцарилась тишина в каверне, и трое гадали: даст ли знать о себе обладатель голоса еще раз? Но нет: слышалось ли тихое журчание воды...

«Что бы это ни было... не думаю, что он дружелюбен, и не думаю, что нам следует здесь задерживаться», - молвила Эстрид. «Это был альф», - уверенно заявил Мэднир. – «Темное магическое создание. Уверен, мы услышим его снова». «Держитесь настороже», - бросил Алрик спутникам. – «Мы должны продолжать путь – несмотря ни на что».

Не успел Алрик сделать шаг вперед, как понял, что в первую ловушку они уже угодили. Создание запутало путников, и не знали они, с какой стороны пришли. Даже образ карты не помогал. У путников не было иного выбора, кроме как ступить в один из тоннелей, отходящих от пещеры.

Алрик повел за собою Эстрид и Мэднира в коридор, отходящий вправо; тоннель мало-помалу изгибался влево и вел куда-то вверх. Вскоре маг заметил небольшую пещеру, отходящую от пути, коим они следовали, и, заглянув в нее, сообщил, что находится там некий узкий тоннель. Поколебавшись, Алрик согласился проследовать в сие ответвление, через которое трое могли идти лишь цепочкой. Они явно следовало куда-то вверх; коридор изогнулся вправо, и до наемника донесся шум воды откуда-то снизу.

Свет Мэднира озарял совершенно сухие камни – разительный контраст с тоннелями, проходящими ниже. В этом лабиринте легко утратить всякое чувство времени; казалось, коридор тянется бесконечно. Он изгибался, но, не имея карты перед глазами, Алрик не мог сказать, в верном ли направлении они движутся. Наконец, тоннель вывел их в следующую пещеру – точке, на выступ, а дно пещеры находилось далеко внизу.

Сфера мага явила взорам нечто странное: веревку, тянущуюся вдоль выступа. «Не двигайтесь!» - приказал Алрик спутникам, указав Мэдниру и Эстрид на веревку. «Хорошие глаза, чужеземец», - одобрительно кивнул чародей, а Эстрид заключила: «Похоже, какая-то ловушка. Но почему здесь?» «Должно быть, здесь есть то, что они охраняют», - предположил Мэднир.

«Пойдем отсюда», - поторопил остальных Алрик. – «Времени у нас немного». К счастью, свет заклинания Мэднира помог им пересечь уступ, избегая наступать на веревку. Чуть позже Алрик заметил и вторую веревку, смазанную каким-то жиром или маслом. Наемник переступил ее, и вскоре узрел третью, натянутую на уступе на уровне щиколоток.

Так или иначе, все трое успешно перебрались на другую сторону утеса, и сфера Мэднира озарила самую обширную каверну из тех, через которые они проходили. Разительный контраст с узкими тоннелями! Потолок пещеры терялся в тенях, и что-то слабо сверкало в них; огромные сталагмиты возносились ввысь с поверхности каверны.

«Может, мы, наконец, нашли пещеру, которая описывалась в дневнике?» - прошептала Эстрид, и Мэднир утвердительно кивнул: «Похоже, еще рановато. Видишь, отсюда отходят тоннели в различных направлениях. Думаю, до цели мы еще не добрались». «Тогда продолжим путь», - заявил Алрик. – «Сложно сказать, сколько мы уже находимся здесь».

Да, отсюда путей можно выбирать немало, но куда они приведут? Алрик остановился на тоннеле, который вел куда-то вверх, хоть и был он уже, чем иные. Тоннель настолько круто уходил вверх, что Алрику пришлось хвататься за камни, чтобы удержать равновесие. В тишине начал звучать некий звук, и становился он все громче и громче. Это была мелодия, которую кто-то напевал. Она была резка и неприятно, и слышать ее было тяжело. Чем-то она походила на песнь эльфийки, но каждая нота была противоположной тому, которая ожидалась, посему мелодия казалась резкой – до боли в ушах.

«Наш дружище альф снова», - вымолвил Мэднир. – «Уверен, в этой песни заключена магия». «Закройте уши», - велел спутникам Алрик. – «Не слушайте ее». «Для этого нам нужен воск, чужеземец», - просветил наемника маг. – «Пальцем у ухе от магии альфа не закроешься». «Оставайтесь настороже», - с тревогой произнесла Эстрид.

Лабиринт пещер казался бесконечным; от следующей каверны отходило три тоннеля, а песнь продолжала звучать в головах. Два тоннеля вели куда-то вправо, третий же, похоже, выходил в обширную пещеру. Алрик надеялся, что это именно та пещера, которую они ищут – описанная в дневнике.

Трое принялись осматривать каверну, заглядывая буквально под каждый камень. Эстрид даже пару раз нырнула в озерца воды: как знать, быть может, Зуб спрятан на дне их?.. Увы, спустя какое-то время путники вновь собрались у входа в тоннель, и были вынуждены признать свое поражение.

Они вернулись в основной тоннель; престранная мелодия продолжала звучать, не переставая. Тоннель слился воедино с соседним, и Алрику начинало казаться, что они окончательно заблудились, и движутся вовсе не в том направлении, в котором собирались!

Эстрид обнаружила разлом в стене пещеры – как раз там, где сливались тоннели. Трое ступили в разлом; мелодия стала громче... а пещера, открывшаяся взорам путников, была поистине огромна. «Вот оно!» - воскликнул Мэднир. Алрик ответить не успел, ибо мелодия затихла, и голос прокудахтал: «Молодцы, мои маленькие человеческие друзья. Вы не погибли. Вы не утонули. Вы добрались сюда. Теперь я знаю, чего вы хотите, и остается лишь один вопрос. Какую цену вы готовы за это заплатить, хмм?»

Голос замолчал, но отголоски его продолжали звучать в пещере. Трое продолжали озираться по сторонам, шагая вперед. Неприятная мелодия продолжала звучать в разуме Алрика, и он готов был прикончить кого угодно, лишь бы она затихла.

«Говорите!» - яростно проревел голос во тьме. Похоже, дальше они не пройдут, не уладив дело с этим созданием. Мэднир предостерегающе покачал головой; Эстрид же всецело сосредоточилась на том, чтобы попытаться определить, где скрывается создание.

«Мы ищем Зуб», - произнес Алрик, глядя во тьму. – «Зуб Демона, коий забрали у Исчадия Неупокоенной». «Я знаю об этом сокровище», - произнес голос после долгого молчания. Ныне доносился он с иного направления – откуда-то с дальних пределов пещеры, разглядеть которые Алрик и спутники его не могли. «Знаю его историю», - продолжал голос. – «Зачем вы ищете его? Или же... вы отмечены». От Алрика не укрылось, что теперь, когда он заговорил с незримым собеседником, голос того звучал куда более рассудительно, чем прежде.

«Слуга Неупокоенной вернулся, и вы – его жертвы», - констатировал голос. – «Жизни ваши изменятся необратимо». «Откуда ты все это знаешь?» - вопросила Эстрид, и голос хохотнул: «Если вы отмечены, значит, вы в отчаянии. Многие бы давно сдались, не сумев добраться сюда... Да. Вы согласитесь заплатить цену». «Какую цену?» - настороженно осведомился Мэднир. «Всегда есть цена», - постановил голос. – «Мало кто готов заплатить ее. Но – с другой стороны – мало кто пребывает в таком отчаянии, как вы».

Алрик был уверен в том, что вся эта ситуация – какая-то ужасная ловушка. То, что это создание готово содействовать исключительно на своих условиях, говорило в пользу именно этого факта. Он использует отчаяние путников, чтобы играть с ними! И да, они действительно в отчаянии. Они слишком далеко зашли в поисках Зуба Демонов. Нарушили торвальские законы. Исчадие достало их даже в открытом море. Кто-то чуть не погиб. Возможно, им и следует уплатить цену, запрашиваемую этим существом.

«О какой цене ты говоришь?» - вопросил Алрик. – «Что мы должны отдать или сделать?» Хохоток, а затем голос: «Один из вас должен сделать выбор. Непростой выбор, но без него вы никогда не покинете это место, забрав Зуб Демона с собою. Если же выбор сделаете, Зуб ваш. Только Зуб! Попробуете прихватить отсюда что-то еще – пожалеете! Попытается отказаться от нашей сделки – пожалеете. Ясно?» «И все же, в чем заключается выбор?» - настаивал Алрик. – «Что мы должны выбрать?» «Не ‘мы’», - поправил его голос. – «Лишь один из вас должен сделать выбор. Лишь один будет связан им. Сперва вы должны решить, кто это будет».

Трое посмотрели друг на друга. Очень плохая идея – вызваться на то, о чем не имеешь ни малейшего представления. Но... или выбор, или Исчадие – хороших вариантов у них не было.

Эстрид протерла глаза, и, глядя в потолок, покачала головой, молвив: «Если мы не сделаем этого, Исчадие прикончит нас, затем других, а после разорит весь Торваль. Я не могу допустить этого. Просто не могу. Разум говорит мне, что это плохой выбор, но сердце знает, что сделать его должна я. Ради своего народа». «Нет, Эстрид, это сделаю я», - постановил Алрик, и, когда девушка обернулась к нему, пояснил: «Однажды ты станешь гетманом. Как сможешь ты исполнять свой долг пред народом, если будешь связана каким-то темным обещанием?»

Эстрид не сдержалась, улыбнулась с нескрываемым облегчением, сердечно поблагодарила Алрика, а тот, сделав шаг вперед, к черному зеву каверны, произнес: «Я сделаю выбор, создание. Назови его!» «Интересно, интересно, интересно», - закудахтал голос. – «Выбор прост, странник. Я пленен здесь, я должен питаться, и твои силы как раз подойдут для этого. Позволь мне вкусить их и стань слабее, или же... когда хозяин отдаст приказ, исполни его в точности. Выбери одно из двух, и наша сделка будет завершена».

Не желал Алрик оказываться в долгу пред темной сущностью, посему изрек: «Забирай мои силы...» В следующее мгновение адская боль пронзила его тело, и ощутил наемник как ледяная длань сжала его спину. Он пал на колени, закричал от невыносимой агонии, пронзающей все его естество, разрывающей разум, достигающей потаенных глубин души. А затем боль прекратилась, и Алрик остался лежать на каменном полу, ощущая слабость... которую не восполнить никогда...

Невесть откуда рядом возник предмет: длинный, белый, изогнутый. Клык саблезубого тигра, спиленный у основания и вделанный в металлическое золоченое кольцо. Алрик протянул руку, сжал пальцы на зубе, сознавая, что ради подобной вещицы они и проделали столь долгий путь.

«Попытаетесь унести что-нибудь еще из этого места – будете страдать», - предупредил путников голос. – «А теперь уходите. Выйдите из пещеры, поверните налево, достигните озера. Уходите и никогда не возвращайтесь! Уходите! Уходите!»

Казалось, темное создание оставило пещеру; присутствия его не ощущалось боле. Взгляд Алрика был прикован к Зубу Демона, который сжимал он в руке. «Поспешим», - вывел его из оцепенения Мэднир, и наемник, отстраненно кивнул, спрятал Зуб в своей суме. Казалось бы, следовало ликовать, ибо они осуществили задуманное, однако слова голоса во тьме продолжали звучать в разуме Алрика, и задавался он вопросом: какой ценой?

Спутники его разделяли те же сомнения, когда шли они к выходу из пещеры, руководствуясь как указаниями голоса, так и образами карты. Алрик ощущал себя совершенно выжатым – он чувствовал еще хуже, чем после изнурительного подводного заплыва. Стоил ли Зуб Демона того?.. Как бы то ни было, сейчас мечтал он лишь об одном: выбраться из пещер и оставить Алькенфелсен позади.

Неожиданно Мэднир остановился, протянул: «Мне кажется, об этом месте говорилось в иной истории». Маг побрел в совершенно ином направлении, и Эстрид окликнула его: «Мэднир! Вернись! Ты спятил, что ли?» «Да, но сейчас это не важно!» - отозвался чародей.

Эстрид застонала, и двое приняли дожидаться возвращения Мэднира. Вскоре в тоннеле возник его силуэт, озаренный заклинанием. «Я так и знал!» - в голосе мага слышалось едва сдерживаемое ликование. – «Когда я был юн, но слышал от скальдов историю о том, как на Алькенфелсен упала звезда, которая так и не была найдена. Думаю, этот коридор ведет к месту ее падения. Что скажете: заглянем туда? Быть может, преуспеем там, где иные потерпели поражение?» «Ты сумасшедший, если надеешься, что мы задержимся тут на лишнюю минуту – учитывая то, что произошло», - отрезала Эстрид.

Маг с надеждой обернулся к наемнику, но тот покачал головой: «Я не могу пойти на такой риск, Мэднир. Особенно в свете заключенного только что соглашения». Маг долго и пристально смотрел на Алрика, затем кивнул, отвел взгляд, разочарованно вздохнул. «Конечно же, ты прав, чужеземец», - пробормотал он. – «Мечта старика не стоит столь ужасной цены. Но жаль, что мы упускаем подобную возможность... Ладно, идите вперед. Подождите меня у озера. Я хочу лишь взгляну на это один разок».

С этими словами он исчез в тоннеле, а Алрик и Эстрид продолжили путь к озеру. Добравшись до оного, девушка тут же расположилась на земле, дабы немного передохнуть. Алрик чувствовал, что взгляд ее обращен на него, но в темноте выражения лица было не разобрать. «Как ты, чужеземец?» - участливо поинтересовалась Эстрид. «Все нормально», - отозвался тот, но, похоже, девушка ему не поверила. Да он и сам не верил в прозвучавшие слова.

Спустя довольно продолжительное время Мэднир присоединился к ним – с пустыми руками, и бурчал маг что-то о том, что ему необходима помощь, дабы обрести желаемое. Но, похоже, он вновь был в приподнятом настроении, и, наконец, готов покинуть Алькенфелсен.

Трое приготовились вновь пуститься вплавь к ожидающему их кораблю. Трое разделяли общее мнение о том, что впервые за время странствия был сделан важный шаг вперед. Небольшой шаг, но тем не менее. Хотели бы они перестать задаваться вопросами о том, что произойдет дальше. Хотели бы, чтобы они выступали охотниками, а Исчадие – намеченной жертвой, а не наоборот.

Но сомнения продолжали терзать разум Алрика, ибо знал он, что никогда не оправится от цены, которую вынужден был заплатить за Зуб Демона. Была ли цена оправдана?..

...Исчадие вновь нанесло удар, и в видении Алрик вернулся в свой дом Андергасте. Он сидел на скамье в саду, но жаждал выступить в путь. Бездействовать ему было донельзя тяжело. Налетевший ветерок принес с собой музыку, играющую где-то в городе. Странную музыку. Чем-то знакомую, но кардинально отличающуюся от всего того, что он слышал прежде. Музыка вторгалась в разум Алрика с некой потусторонней силой. Мелодия покоя и безмятежности... и в то же время – ужасающей печали и одиночества. Но почему-то мелодия полностью соответствовала происходящему, ибо напоминала Алрику о том, что ему суждено потерять, и какова будет цена этой потери. И, честно говоря... сейчас он испытывал горечь.

«Алрик», - к наемнику подошла возлюбленная; в глазах ее блестели слезы. В разум Алрика хлынули воспоминания, и осознал он, что все окружающее его – морок, не более. Вспомнил наемник о решении, которое привело его в Ислейфсфелл, а после – на борт «Зоркого волка». «Что ты такое?» - бросил Алрик сущности, принявшей образ его возлюбленной. – «Ты – не она. Я никогда не говорил с ней здесь».

Несмотря на слезы, текущие по щекам, лицо женщины рассекла жестокая усмешка, а глаза вспыхнули золотом. Вздохнув, дева опустилась на скамью рядом с Алриком, и у того сразу же побежали мурашки по коже, и желал наемник оказаться как можно дальше от этого создания. Но он не мог двинуться с места. Даже отвернуться не мог, и вынужден был смотреть на ужасающее создание.

«Я... недовольство», - прошипело Исчадие устами девы. – «В этом ведь все дело, так, Алрик?» В синем безоблачном небе раздались раскаты грома; в висках Алрика застучало, ибо гром обратился в хохот, заставивший его содрогнуться. «Это твое недовольство», - изрекло Исчадие. – «Но ведь ты это уже и так знал, верно?»

В следующее мгновение дева исчезла, и последние иллюзии Алрика о том, что все это может быть реально, рассеялись. На его глазах в воздухе возник разлом – брешь в пространстве и времени, расширяющаяся, подобно окну...

А затем дева вновь возникла на скамье; слезы в глазах, на лице – смятение. «Я не понимаю, Алрик!» - воскликнула она. – «Мы же любим друг друга! Разве не означает это, что ты должен остаться?!» Алрик содрогнулся, пытаясь выбросить из разума чувства вины и стыда. Он закрыл глаза, убеждая себя в том, что это – всего лишь сон. Сжав зубы, наемник отчаянно пытался превозмочь волю Исчадия. «Ну же, Алрик, проснись!» - заставлял он себя.

«Тебе не нравится то, что ты видишь, Алрик?» - осведомилось Исчадие. – «Что ж, есть и другие вещи, которые для тебя пойдут не так, как ожидалось». Разлом в пространстве исчез так же стремительно, как и появился. Вокруг раздались крики, топот ног, которые явно не принадлежали пустующей улочке за каменным забором.

Со всех сторон возникали разломы в пространстве, за каждым из них виднелась своя реальность... но все они наполняли душу Алрика печалью. Эстрид, стоящая в доме отца со скрещенными на груди руками, и на лице ее застыла гримаса разочарования и боли. Мэднир, стоящий в одиночестве в своих покоях, смотрящий в дневник – чувствующий себя ненужным и отверженным. Свафнильд, кричащая в неистовой ярости, наносящая удары невидимым Алрику противникам. Темная Песнь... но почему-то кожа ее морщиниста и сера, а лицо покрыто тысячами небольших шрамов; глаза ее пусты, мертвы и лишены всякой надежды.

«Выбирай, Алрик», - ухмылялось Исчадие. – «Кого из них ты уничтожишь следующим?» Не обращая внимания на насмешливый голос сущности, принявшей обличье его любимой, Алрик перевел взгляд на разлом, пребывала за которым Эстрид.

А следующее мгновение обнаружил себя в доме гетмана Фируньяссона, услыхал жаркий спор, проходящий у стола гетмана. Спорили Ульфгар и Бранд, а Эстрид наблюдала за ними, не в силах скрыть свои эмоции. То, что обсуждали отец и его советник, было ей весьма неприятно. Алрик прислушался к спору.

«Ты всегда был донельзя терпелив в отношении Эстрид, гетман», - говорил Бранд. – «Она это ценит. Но рано или поздно она осознает, что так ей будет только труднее! Люди хотят, чтобы их правительница... Понимала их, разделяла их проблемы. А не высказывала несогласие касательно основ тех устоев, согласно которым мы живем». «А это знаю, Бранд, но какой смысл мне ей об этом говорить?!» - возражал Ульфгар. – «Она должна сама выучить этот урок. Как и делала всегда прежде».

Эстрид хмыкнула, покачала головой, бросив: «Все одно и то же. Есть лишь один правильный путь для торвальца». «Тогда найди компромисс», - предложил ей Алрик. – «Найди способ доказать, что ты способна вести за собой людей, не изменяя своей сути. Иначе ты просто изменишь своей натуре». Слезы блеснули в глазах девушки, она смотрела в пол – пристыженная и разгневанная. «Мы знаем, что иноземцы отличаются от нас, и принимает это», - произнесла Эстрид. – «Но торвальцы всегда доверяли своим правителям, потому что те мыслили так же, как они. Потому что они тоже торвальцы».

Алрик собрался было ответить, когда послышались крики, топот ног. Дом гетмана опустел, а звуки обратились в громоподобный рев, от которого сотрясались стены. Голова Алрика гудела; он стонал, закрывал глаза, отчаянно пытаясь защититься от рвущего душу звука. Но это вызвало лишь приступ головокружения, и он рухнул на колени, а вокруг рушился мир.

Реальность преобразилась вновь, и, открыв глаза, Алрик осознал, что переместился в новый хаос. Крики. Пламя. Горящие хижины. Повсюду – торвальские рейдеры. Алрик попытался подняться на ноги, но не сумел – запястья его и лодыжки были связаны крепкой веревкой. Небольшая толпа поодаль смеялась чему-то, а еще дальше бежали воины, продолжая разграбление поселения.

Алрик созерцал толпу в слепой панике, когда заметил, как проталкивается через нее Орлвир; в руке воина был зажат топор, а на лице читалось отвращение. «Орлвир... помоги мне...» - взмолился беспомощный Алрик, и не узнал свой голос. Орлвир не обратил на него внимания; взгляд его был устремлен на толпу. Похоже, он не мог стоять на месте и расхаживал туда-сюда, с силой сжимая пальцы на рукояти секиры. Его глаза темны. Как будто... в голове его рождался некий недобрый замысел. И то, как он смотрел на Алрика, заставляло последнего предположить, но он – центральная фигура означенного замысла.»

«Да не стой же ты, Орлвир!» - снова выкрикнул Алрик. – «Помоги мне!» Губы его изогнулись в недоброй усмешке; боле на лице Орлвира читалось не отвращение – оное сменила мрачная решимость, будто он искал в себе силы сделать... нечто.

Через толпу пробился Гуннар, бросился к своему другу. «Орлвир!» - хрипло выкрикнул он. Да, дым, укрывший горящее селение, разом иссушил глотки всех их... «Нет, Орлвир! Только не так!» - настаивал Гуннар. Орлвир скользнул по нему взглядом, в то время как толпа принялась выкрикивать его имя. Какое-то время он продолжал расхаживать, сжимая секиру в руках, но неожиданно остановился, глядя на Алрика.

Небо было черно из-за дыма и пепла; где-то вдали слышались раскаты грома. «Они будут страшиться меня», - прошипел Орлвир, приближаясь к связанному Алрику, и взгляд его не служил пленнику ничего хорошего. – «О, еще как будут».

...Призрачная боль пронзила тело Алрика... и он пришел в себя. Он попытался было подняться на ноги, когда кто-то врезался в него, и наемник вновь распластался на палубе «Зоркого волка». Что происходит? Где он? Почему лицо его мокро от пота и морской воды?

Молния вспыхнула в небе, прогремел гром... и воспоминания вернулись. Корабль возвращался к Заливу Према, когда с северо-запада налетела очередная буря. Наемник был на палубе, работая с канатами, когда ощутил знакомую тревогу в груди. Рев магического грома он не услышал, ибо заглушила его ярость истинного шторма.

Во тьме Алрик пытался увидеть Эстрид, что было непросто, учитывая дождь, низвергающийся на палубу. Большая часть команды сейчас находилась здесь, отчаянно пытаясь удержать корабль от крушения. Слова гетмана Фируньяссона продолжали звучать в разуме Алрика, и он отчаянно уповал на то, что девушку не смыло за борт, пока была она без сознания.

Но нет, Эстрид поднималась на ноги у ступеней, ведущей на нижние палубу; на лице ее застыла гримаса ярости. «Чужеземец!» - закрывая лицо от ветра и дождя, Эстрид бросилась к Алрику. – «Зуб!» Тот кивнул, и, расставив пошире ноги, чтобы не упасть, с трудом вытащил Зуб из сумы. И осознал: он не имеет ни малейшего представления, как им воспользоваться. Воззвав к Травии о помощи, Алрик крепко сжал Зуб руками, прижал к своей груди. «Защити нас от Исчадия, о Травии!» - молил он.

Прозвучал оглушительный раскат грома, и голова Алрика закружилась. Гром обратился в жестокий, ликующий хохот. «Я ведь я спрашивал – ты действительно думал, что какая-то жалкая безделушка спасет тебя?» - прозвучал голос Исчадия у наемника за спиной, вновь принимая призрачный образ женщины, вырванный из воспоминаний Алрика. Матросы не обращали на оный ни малейшего внимания; значит, предстал тот лишь Алрику. «Слишком поздно», - добавило Исчадие. – «И ты, и твои друзья обречены».

Алрик перевел взгляд на артефакт, который сжимал в руках. Сердце его готово было выскочить из груди, а в разуме метались мысли. Возможно, эта тварь лжет. Возможно, есть много иных способов воспользоваться этим оружием. Но как он может это узнать?.. Кто вообще из ныне живущих это знает?.. Но остается вероятность того, что Исчадие говорит правду.

Шторм продолжался до самого утра; никто из команды судна глаз не сомкнул. К рассвету ливень прекратился, но, когда взошло солнце, тучи продолжали сковывать небеса. Те, кто не был отмечен Исчадием, прилагали все усилия для того, чтобы «Зоркий волк» уцелел: штопали бреши в парусах, восстанавливали разорванные канаты. К счастью, в шторме никто не пострадал, но мораль моряков была низка.

Отмеченные же Исчадием даже сейчас, по прошествии нескольких часов, чувствовали себя отвратительно: и дело было не только в физической усталости – казалось им, будто души были вырваны из тел. Они не хотели ни с кем общаться и даже оставаться на виду, хоть спрятаться от чужих взоров на корабле было непросто. И каждый раз, когда Алрик бросал взгляды в сторону Залива Према, испытывал он всепоглощающий ужас. Как бы он хотел оказаться как можно дальше от этого гнетущего чувства! Хуже он себя в жизни не чувствовал! Подобных чувств вины и стыда, которые вызвало Исчадия из его воспоминаний, он не испытывал много лет. И это чувство оставалось с ним на всем протяжении этого странствия. И Алрик задавался вопросом: стоило ли это того?.. Быть может, проще было бы бежать?.. И... был ли оправдан выбор, который сделал он в недрах Алькенфелсена?.. Ведь сознавал он: утраченные силы не восстановятся никогда. Ведь толку от Зуба Демона не было никакого. Тот факт, что демонид с легкостью разорвал всю защиту, которую мог обеспечить артефакт, доказывало, что тварь стала куда сильнее, чем прежде.

Шторм завершился, но у Алрика и Эстрид покамест работы не было. И, судя по мрачным взглядам, которыми их одаривали рейдеры, было очевидно, что они хотели держаться от отмеченных как можно дальше. Посему Алрик и Эстрид облокотились о борт судна, задумчиво глядя на восток – на южные берега Торваля. Оба молчали, не желая ни о чем разговаривать.

От ступеней донесся шум. Вслед за Юргом на палубу поднялась практически вся команда «Зоркого волка», взяв Алрика и Эстрид в кольцо; моряки о чем-то тихо переговаривались и бросали на двоих недобрые взгляды. Через толпу к наемнику и дочери гетмана протолкались Мэднир и Свафнильд, мрачные и усталые.

«Что происходит?» - обратился к ним Алрик. – «Что все это означает?» «Собрание оттаяско», - коротко отвечала Свафнильд. – «После событий этой ночи пришло время решить, как покончить со всем этим». «Мы можем лишь уповать на то, что это не заставило Орлвира чувствовать себя еще хуже», - тихо добавил маг, не скрывая своего скептицизма.

С квартердека спустился Гуннар, что-то тихо, но твердо сказал Юргу. Там же, на Квартердеке, оставалась Темная Песнь; за Гуннаром эльфийка не последовала, и, похоже, желала остаться как можно дальше от остальных и наблюдать за происходящим с безопасного расстояния.

Вскоре дело перешло от простых разговоров к действиям. Юрг подошел в двери каюты Орлвира, громко постучал в нее кулаком. «Орлвир!» - заорал он. – «Орлвир, выходи!» «Тише, Юрг!» - громко зашептал встревоженный Гуннар. – «Я же тебе говорил! Спокойнее». Гуннар нервничал, наблюдая тем, как Юрг маячит у двери каюты гетмана. Команда притихла – то ли ожидая появления Орлвира, то ли уповая на то, что оное не случится.

Ответа не было, и Юрг снова постучал в дверь. «Орлвир! Нам нужно...» - начал он, когда дверь распахнулась столь стремительно, что Юрг чуть не упал в проем. Орлвир разглядывал его из тьмы коридора со своим обычным каменным выражение лица. Точнее – не совсем с обычным. Было видно, что Орлвир не спал несколько дней, и, возможно, практически ничего не ел.

Орлвир ступил на палубу; подобное выражение глаз Алрик уже видел у Эстрид – а теперь у Мэднира в Свафнильд тоже. Глаза загнанного в угол, преследуемого человека. «Что все это означает?» - хрипло произнес Орлвир. «Нам нужно поговорить, Орлвир», - заявил Юрг. – «Исчадие, преследующее вас, напало на корабль уже дважды. И сделало это весьма стремительно. Прошлой ночью оно лишило нас помощи, в которой мы отчаянно нуждались».

Он указал в сторону наемника и его спутников, продолжив: «Четверых из оттаяско снедала какая-то темная магия, в то время как шторм чуть было не уничтожил наш корабль. А еще эта эльфийка! Мы рискуем своей честью, допуская, чтобы сделанное в Хьялсингоре сошло им с рук. А теперь и своими жизнями рискуем – и у Алькенфесена, и сейчас – направляясь к Заливу Према. К тому это, это сокровище не сработало в противостоянии монстру!» «Мы этого не можем знать», - возразил ему Алрик, и команда обернулась к нему. – «У нас не было времени что-то попытаться с ним сделать, да и не знаем мы, как воспользоваться им. Обладая этой информацией, у нас – возможно – появится шанс». «Но у нас может не быть времени, чужеземец», - напомнил Алрику Юрг, и, вновь обратившись к Орлвиру, постановил: «Ты – наш гетман, Орлвир. Пришло время тебе дать нам какую-то определенность. Скажи: что же нам делать?»

Орлвир молчал, раздумывая и обводя взглядом собравшихся на палубе. После чего устремил взгляд на север, где пребывал Залив и острова – Устричные Камни. Молчание становилось невыносимым...

«Если продолжим бездействовать, все только усугубится, Орлвир», - проронил Алрик. – «Нам необходима помощь. Нужен кто-то, кто понимал бы природу Зуба Демонов лучше нас. Благословенный...» «Нет!» - рявкнул Орлвир, и несколько матросов даже вздрогнули; Мэднир же лишь вздохнул.

«Сколько еще раз мне говорить ‘нет’», - процедил Орлвир. «Я вообще не понимаю, почему ты говоришь ‘нет’», - раздраженно бросила Эстрид. И вновь на палубе воцарилась тишина – все ждали ответа от Орлвира. Тот же продолжал созерцать океан, и был совершенно собран и спокоен.

Наконец, Орлвир обернулся к Гуннару, проронив: «Припасы?» Гуннар бросил быстрый взгляд в сторону Юрга, отвечал своему гетману: «Достаточно, чтобы относительно легко достичь берега, а если будем аккуратно распределять рационы, то и до Залива добраться можно. Но если попадем мы в очередной шторм и собьемся с курса, нам вновь придется отправиться на запад за припасами».

«Что ж, тогда все очевидно», - резюмировал Орлвир. – «Нам следует избегать штормов, пока мы не пополним припасы». Рейдеры зашептались, обсуждая решение гетмана, а тот обернулся к Свафнильд, которая, скрестив руки на груди, терпеливо дожидалась завершения собрания. «Ты говорила, что после Хьялсингора мы можем отправиться в рейд», - напомнил воительнице Орлвир. – «Мы готовы?» «Конечно, готовы», - подтвердила Свафнильд. «Значит, этим и займемся», - заключил Орлвир. – «Отплываем к Нострии!»

Орлвир сделал было шаг в направлении своей каюты, но остановился, заметив, что рейдеры с места не двинулись. Сжав кулаки, Юрг буравил Орлвира взглядом, бросил: «Ты бежишь». Орлвир помрачнел, и, подойдя к Юргу практически вплотную, процедил: «Я ставлю на первое место нужды оттаяско, а уж после – преследование создания, которое может прикончить нас... обладаем мы Зубом Демона или нет. Если мы не станем делать остановок по пути, то сможем добраться до Нострии быстрее, чем оно. Там мы пополним припасы, подготовимся к схватке... и немного выпустим пар. После чего мы отправимся на север, и наши великие охотники смогут терять там время и жизни столько, сколько душе угодно. Устроит тебя такое, Юрг?»

Не только от Алрика не укрылось, что поиски Исчадия Орлвир всецело препоручает наемнику и иным, но сам в них принимать участия не желает. Но, видя, сколь разгневан Орлвир, никто не осмелился возразить ему. Юрг лишь молча кивнул, отошел в сторону; рейдеры потянулись за ним, а Орлвир скрылся за дверью своей каюты.

Алрик, Эстрид, Мэднир и Свафнильд остались на палубе; Темная Песнь подошла к ним. Отчасти Алрик был рад тому, что не несутся они навстречу смерти, очертя голову. Рад, что плывут они прочь от угрозы, которой не желал он противостоять. Но ужас, поселившейся в душе его, никуда не исчез.

«Ненавижу все это», - процедил наемник. Ему никто не ответил; все разделяли это чувство, и понятно это было и без слов. Души всех их были истерзаны; прошлой ночью каждый видел нечто, его донельзя напугавшее.

Алрик обернулся к Эстрид, погруженной в собственные мысли. Поймав взгляд наемника, девушка отвернулась, устремила взор в море. Она покачала головой, тяжело вздохнула. Тревожный знак, непохоже на Эстрид... «Этот человек обречет всех нас на гибель», - проронила она. Никто не ответил ей, но, и Алрик, и остальные подозревали, что дочь гетмана права...

...Вечером, лежа в своем раскачивающемся гамаке, Алрик глядел во тьму. Быть может, прошли часы, а, возможно, лишь мгновения. Алрик смертельно устал, но заснуть все равно не мог. Каждый раз, когда закрывал он глаза, слышал далекий, ликующий хохот, приносящий ему лишь смятение. Почему именно это воспоминание, погребенное – казалось бы – в глубинах разума, возникло, когда прогремел гром и расхохоталось Исчадие?

Алрик бросил взгляд в сторону гамака Эстрид. Похоже, девушка спала. Алрик хотел подойти к ней, поделиться своими тревогами, но что-то остановило его. Наверняка она сама противостоит кошмарам, кои явило ей Исчадие... Нет, Алрик не мог заставить себя выбраться из гамака, посему, будучи в одиночестве, должен изыскать способ отвлечься, раз уж не может он уснуть.

Не зная, почему, но Алрик воскресил в памяти мелодию, которую недавно напевала Темная Песнь. Он сосредоточился на этом мотиве, которые принес успокоение измученному разуму. И вскоре он вновь обнаружил себя в бесконечном заснеженном лесу. Какое-то стремление заставило его устремиться в сторону гор. Было донельзя холодно, и продираться через бурелом оказалось весьма непросто. Но, несмотря на это, Алрик ощущал душевный покой.

А затем реальность преобразилась, и вновь он переместился он в прошлое – в свой сад у дома в Андергасте. Из-за высокого каменного забора донесся детский смех, топот маленьких ног, хохот отца. Двое удалялись по улице, и голоса их сливались с шумом большого города.

Алрик устроился поудобнее на скамье у стены, устало прислонил к ней голову, прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. Шум далекого рынка. Уличные актеры. Герольд... Жизнь шла своим чередом... и все были счастливы и довольны ею. Все – за исключением самого Алрика.

Из дома в сад выступила его супруга, Дорота, и, увидев Алрика, счастливо улыбнулась; боль в его сердце усилилась. «Я встретила Стенриха по пути назад», - говорила женщина, присев у грядки, на которой они вместе растили цветы. – «Он сказал, что хотел бы снова поохотиться вместе с тобой». «Я позже с ним это обсужу», - отозвался Алрик, прекрасно зная, что этого не случится. «Я рада, Алрик», - молвила Дорота. – «А то в последнее время ты какой-то мрачный».

И почему он удивлен тому, что супруга чувствует его душевное состояние? Наверняка он не столь хороший актер, чтобы скрыть обуревающие его чувства. Он должен сказать ей сейчас. Да, они счастливы вместе... но этого недостаточно. Хоть и пытался Алрик подавить жажду странствий в своей душе, но стремление сие оказалось сильнее. Некогда они привело его в армию – стремление что-то сделать... кем-то быть...

Алрик медленно выдохнул, и, обратившись к Дороте, молвил: «Присядешь со мной ненадолго? Нам нужно поговорить». Дорота присела на скамью, вопросительно воззрилась на супруга. Тот уже репетировал эту непростую речь, но сейчас все слова вылетели из разума его. И все же он заговорил: где несвязно и путано, а где – уверенно и решительно. Дорота сперва была озадачена, затем – встревожена и опечалена. Как Алрик и боялся, она не понимала его устремлений, не понимала, как их совместная жизнь может делать его несчастным.

«Дело не в тебе, Дорота», - попытался объяснить Алрик, попытался взять женщину за руку, но та не позволила. – «Прошу, поверь! Я люблю тебя. Просто...» «Просто что?!» - выкрикнула Дорота. – «Этого должно быть достаточно!»

Объяснение пошло по второму кругу, затем – по третьему, и изначальная растерянность обратилась в злость и печаль. Оба плакали. Они были женаты уже пять лет, и, похоже, это конец их истории. Ничто из сказанного женщиной не способно было изменить решение Алрика. Он знал, что должен уйти; уже и сумку собрал. Больше нечего добавить. Больше ничего не сделаешь.

Чуть позже, когда Алрик вновь выступил в сад, неся сумку на плече, Дорота все еще оставалась на скамье и плакала. Именно это, последнее воспоминание и убивало Алрика в последующие месяцы... складывающиеся в годы...

Прошло десятилетие. Алрик заработал хорошие деньги, обрел репутацию в кругах наемников. Но часть его жаждала чего-то большего, и утолить стремление сие никак не получалось.

В один прекрасный день Алрик вернулся в Андергаст, подошел к стене, находился за которой его прежний дом, заглянул в небольшую щель между воротами и каменной кладкой. Вдруг Дорота все еще здесь?..

«Стоило оно того в итоге?» - раздалось злобное шипение Исчадия. – «Все эти сердечные страдания?» «Замолчи!» - выкрикнул Алрик, но Исчадие и не думало следовать совету. «Все это было бессмысленно», - продолжало оно. – «Ты разбил ей сердце, разрушил ее жизнь – и все ради славы и приключений, которые ты так и не обрел. Знаешь, что это означает?» «Замолчи!» - повторил Алрик, и издевательский хохот громыхнул с небес. «И ты оказался достаточно глуп, чтобы вернуться», - терзало Исчадие разум воина.

Внимание Алрика привлек звук открывающейся двери, а в следующее мгновение на пороге возникла Дорота, поставила корзину на землю, занялась цветами на клумбе. Она так же красива, как и десятилетие назад! Больше всего на свете Алрик жаждал вбежать во двор и обнять ее, как будто не прошло и дня. Но он знал, что не может, не имеет права.

«Что причиняет большую боль, Алрик?» - осведомилось незримое Исчадие. – «Вина от того, что бросил ее? Или боль от осознания, что она нашла в себе силы двигаться дальше?» «Ты не знаешь, что она двинулась дальше!» - зло скрежетнул зубами Алрик, глядя через щель на Дороту и гадая – быть может, Исчадие ошибается? Сложно понять, обрела ли бывшая супруга его счастье.

Нарвав цветов и положив их в корзину, Дорота вернулась в дом, и Алрик остался один – в полном смятении чувств. «Знаешь, так тебе и надо», - насмехалось Исчадие. – «Боль за боль. Бросил ее, ничего не добился, вернулся и обнаружил, что она вполне может жить припеваючи и без тебя. Возможно, даже лучше». «Знаю!» - зло выкрикнул Алрик, испытывая поистине всепоглощающее одиночество. – «Поймешь ты или нет – я знаю!» «О, я прекрасно понимаю», - заверила его сущность, и громоподобный смех вновь наполнил разум Алрика. – «Никто не способен бежать вечно».

Алрик проснулся в холодном поту, пытаясь осознать, где находится. «Тише, чужеземец, все хорошо», - повторяла Эстрид, пока наемник пытался перевести дыхание и унять сердцебиение. – «Все хорошо?» «Исчадие снова здесь?» - выдавил Алрик, озираясь по сторонам. «Нет, чужеземец!» - заверила его Эстрид. – «По крайней мере, не думаю. Не было никаких знаков».

Алрик выбрался из гамака, и Эстрид отступила на шаг, с тревогой наблюдая за товарищем. «У всех нас была тяжелая ночь», - молвила она, и Алрик согласился с нею: все рейдеры, отдыхающие ныне в отсеке, были донельзя измучены и обессилены. «Тебе удалось поспать хоть немного?» - обратился Алрик к девушке, и та покачала головой: «Не похоже. И мне не стыдно признаться: я жду – не дождусь, когда все это закончится».

Корабль подошел к берегам Нострии, и Алрик поднялся на палубу, где Гуннар зычно отдавал команды матросам: «Бросьте якорь! Готовьте скуты! Быстро!»

За пеленой дождя наемник рассмотрел высокий утес, на вершине которого была возведена нострийская застава. Дождь явно не естественного происхождения – как и туман над морем. План состоял не в том, чтобы застать нострийцев врасплох. Наоборот, рейдеры «Зоркого волка» хотели, чтобы противник знал об их приближении. Тем не менее, заклинания скроют приближение скут и помогут защитить рейдеров от стрел.

Мэднир и Темная Песнь хорошо поработали; Алрик приблизился к ним, когда двое закончили творить свои чары, осведомился: «Почему мы атакуем заставу? Ведь напасть на какую-нибудь деревушку проще? Селяне даже сражаться не будут». Мэднир усмехнулся, рассматривая утесы, пояснил: «Заставить селян расстаться со своими припасами проще, согласен, но, думаю, многие из здесь находящимся сочтут, что чести в этом немного. Нам предстоит тяжелая битва, и награды за нее будут заслужены».

«И дело не только в этом», - добавила Темная Песнь рассеянно потирая один из своих шрамов на шее. – «В тот день, когда было решено, что мы отправимся сюда, Орлвир упомянул о том... чтобы выпустить пар. Подобный вызов и с этим поможет».

На палубу высыпали рейдеры, готовясь к скорому выступлению. «Бери, чужеземец», - Мэднир бросил Алрику флакон с каким-то зельем, и поинтересовался тот: «Что это? Целительный эликсир?» «Не целительный», - покачал головой маг. – «Свафнильд все их потратила в предыдущем рейде, и с тех пор запасы восполнить я не сумел. Но это зелье поможет тебе оставаться на ногах. Удачи, чужеземец».

Пока разговаривали они, бойцы оттаяско продолжали готовить скуты к спуску на воду, загружая в них щиты, топоры, мечи, а также луки и стрелы. С нижней палубы поднялась Свафнильд, сжимая в обеих руках свои топоры. «Рейдеры!» - зычно крикнула воительница, указав одним из топоров на далекую заставу. – «Именно туда мы направляемся! На двух скутах мы достигнем берега, заберемся на утес и примем бой среди деревьев. Надеюсь, каждый из вас выложится полностью!» Рейдеры радостно загомонили, а Свафнильд усмехнулась, подняла руку, возвестила: «Первая лодка должна будет закрепить веревки и разобраться с дозорными в лесу! Те, кто хочет проявить себя перед оттаяско и своими богами, - шаг вперед!»

Многие из собравшихся на палубе в изумлении воззрились на эльфийку, которая уверенно выступила вперед. Несколько рейдеров присоединились к ней. Эстрид скрестила руки на груди, воззрилась на Алрика, ожидая, как тот поступит. Алрик тоже выступил вперед, и Эстрид кивнула, присоединившись к Свафнильд и еще шестерым. Шепотом девушка пожелала Алрику удачи.

Перед тем, как ступить в скуту, Свафнильд обернулась к оставшимся рейдерам, отдала им последний приказ: «Поднимайтесь за нами на утес как можно скорее! Никто не покидает лес, пока я не отдам приказ!»

Алрик и несколько шагов к скуте не успел сделать, как услышал позади грохот распахнувшейся двери. Из каюты выступил Орлвир, и, сжимая в руке свою секиру, воззрился на свою команду. Отметил восьмерых, следующих к первой скуте, перевел взгляд на остальных. «Я буду во второй скуте», - произнес Орлвир. «Серьезно?» - не скрывая скептицизма, произнес Юрг, уже собиравшийся запрыгнуть в лодку, и гетман одарил его мрачным взглядом. – «Когда в последний раз это было? Четыре зимы назад? Пять?»

«Хватит, Юрг», - осадил воина Гуннар. Орлвир еще какое-то время буравил Юрга взглядом, после чего направился к корме корабля, где моряки готовили к отплытию вторую скуту. Юрг какое-то время смотрел ему вслед.

Достигнув побережья, Алрик и спутники его, следуя отданному Свафнильд приказу, взяли веревки, найденные в трюме «Зоркого волка», приступили к восхождению на вершину утеса. Каждый из восьмерых обвязал веревку вокруг пояса; к счастью, стена оказалась не отвесной, как казалось издалека, но все равно – восхождение было не из простых. Ни будучи солдатом, ни наемником не делал Алрик ничего подобного, и наемник отчаянно искал опоры для рук и ног. Находя таковые, он осторожно перемещал свой вес, продолжая осторожно балансировать и продвигаться все выше. Алрик прежде и не мыслил, сколь тяжело поднимать собственный вес. Осознание того, что и торвальцам проходится непросто, немного улучшило его настроение.

Похоже, подъем легко давался только эльфийке; та ловко взбиралась вверх по стене утеса, и достигла вершины, когда Алрик сумел подняться лишь на две третьих высоты... Наемник продолжал карабкаться вверх, и было ему донельзя тяжело. Казалось, камень готов был выскользнуть из-под ладоней; тело ныне от усталости, боль была практически невыносима. Лишь решимость не позволяла Алрику разжать руки и покончить со всем этим. Но нет: он подтягивался все выше и выше, а Темная Песнь подбадривала его.

Наконец, Алрик добрался до вершины утеса, распластался на траве, перевернувшись на спину и созерцая серое небо над головой. Найдя силы подняться на ноги, он отвязал веревку от пояса и затянул ее на одном из валунов на вершине утеса.

Следующую группу они не стали дожидаться; Свафнильд поторопила рейдеров, повела их к хвойным деревьям. Лишь укрывшись под кронами их наряду с остальными, Алрик обнаружил, что Темная Песнь бесследно исчезла. Как будто растворилась в воздухе!.. В принципе, так же она и появилась в хранилище Хьялсингора...

Небольшой отряд, следуя указаниям Свафнильд, следовал через лес – практически бесшумно. Вскоре рейдеры заметили дозорных-нострийцев, направляющихся к утесу. Пятерых. Не дожидаясь приказа Свафнильд, шестеро торвальцев разом остановились, изготовились к бою.

Алрик весь обратился в слух, сосредоточившись на приближающихся шагах. Он знал, куда именно должен сделать шаг, чтобы застать солдата врасплох. Посему в означенный момент рывком поднялся на ноги, пронзил мечом грудь нострийца. Торвальцы восприняли это как сигнал к бою, с криками выскочили из укрытия, обрушившись на дозорных. Первого рейдер зарубил тремя ударами топора, и обреченный противник ничего не сумел противопоставить сему. Сфавнильд прикончила следующего, с силой швырнув топор, коий вонзился нострийцу в грудь.

В считанные мгновения с дозорными – за одним лишь исключением – было покончено, а торвальцы не получили ни царапины. В лесу вновь воцарилась тишина, и Алрик обернулся к последнему из нострийцев. Он замер, изогнувшись; как оказалась, Темная Песнь удерживала его, приставив кинжал к горлу. Похоже, эльфийка не знала, убивать ли противника, и взвешивала все «за» и «против». Она смотрела то на семерых сподвижников, то на нострийца. Сжав зубы, Темная Песнь полоснула солдата кинжалом по горлу, отбросила тело.

Свафнальд вырвала свой топор из груди нострийца, обратилась к рейдерам, молвив: «Мы не могли допустить, чтобы во время нападения на заставу мы получили удар в спину, потому выживших не брали. Прикончите раненых, и с честью отправьте их к богам».

Алрик отошел в сторонку, дожидаясь, когда рейдеры закончат избавлять недавних противников от мук. Темная Песнь печально разглядывало тело солдата, ею убитого. Она явно была не в своей тарелке, но сейчас не стоило заводить разговор об этом.

Вскоре подоспел Орлвир, сопровождали которого еще семеро головорезов. Эстрид – щит пристегнут к руке – сразу же подошла к Алрику. «Ты пропустила начало битвы, гетлинг», - бросил ей один из рейдеров. – «Чужеземец проявил себя. Эльфийка проявила себя. Может показаться, что тебе наплевать». «Не волнуйся, Торкиль, свое дело я сделаю», - заверила его Эстрид.

«Все здесь, идем к заставе!» - обратилась к подначальным Свафнильд. – «И не задерживайтесь за деревьями. Давайте хотя бы увидим, с чем имеем дело, пока не началась потасовка».

Оставив позади мертвые тела нострийцев, отряд, пытаясь сохранять тишину, двинулся через лес. Вскоре воины подошли к границе леса, откуда просматривалась застава. Несмотря на туман, рассмотреть ее можно было куда лучше, чем с борта «Зоркого волка». И – по мнению Алрика – им будет весьма непросто. Застава была весьма добротной – подобные он или захватывал, или утрачивал, будучи на службе в армии. За частоколом виднелись часовые. Кроме того, заметил наемник и двустворчатые врата, реял над которыми на ветру стяг Нострии. Из той позиции, в которой они находились, Алрик не мог сказать, есть ли люди на дозорных башнях.

После нескольких минут внимательных наблюдений Свафнильд обратилась к подначальным, приказав: «Срубите здоровое дерево и отсеките ветви. Сделаем таран. Пятеро помогут мне нести его и выбить ворота заставы. Остальные – защищайте нас от лучников на частоколе, когда мы приблизимся, и отвлеките их внимание на себя, пока мы будет заняты воротами». «Я возглавлю эту команду», - заявил Орлвир. – «Выбирайте, кто пойдет к Свафнильд, а кто – ко мне».

«А как именно мы защитим таран, Орлвир?» - осведомился Алрик, и Орлвир указал ему на щиты, которые несли с собой рейдеры: «Щиты будут розданы всем в команде защиты. Мы образуем стену щитов вокруг тех, кто понесет таран, и будем бежать к воротам вместе с ними. Когда Свафнильд отдаст приказ, мы выстроимся в линию, чтобы защитить наших лучников от тех, что будут на стене. Это не позволит нострийцам сосредоточиться исключительно на таране, и мы сумеем сокрушить врата».

Следует отдать должное Орлвиру – сейчас говорил он с нескрываемым энтузиазмом, и подобное проявление эмоций Алрик наблюдал у него впервые. В глазах Орлвира появился огонек – в преддверии скорого сражения.

«А вторая команда?» - наемник обернулся к Свафнильд. «Тут ничего сложного», - отвечала та. – «Мы просто поднимаем и несем таран, пока группа Орлвира нас защищает. Сперва мы будем двигаться медленно – беречь силы на последний рывок. Когда приблизимся к заставе, ринемся на ворота. Скорее всего нам понадобится не одна попытка, потому команде Орлвира придется постараться, чтобы не позволить лучникам перебить нас». Лишь сейчас Алрик осознал, почему именно Свафнильд возглавляет рейды оттаяско «Зоркого волка». От нее исходила аура уверенности в себе – качество настоящего лидера, за которым люди с готовностью следуют.

«Я примкну к той же команде, что и Эстрид», - заявил Алрик, и дочь гетмана благодарно кивнула, молвив: «Значит, будем защищать таран от лучников на частоколе». Говоря, Эстрид смотрела на иных рейдеров, в частности – на Торкиля.

Команда приступила к последним приготовлениям. Алрик ожидал, когда работа над тараном завершится, а в это время рейдеры распределяли оружие и обсуждали детали. Темная Песнь ни слова не проронила, держалась поблизости от команды, коей суждено было обеспечить защиту тарана. Кто-то предложил ей лук и колчан стрел; сперва она отрешенно смотрела на оружие, а после спрятала кинжал, приняла лук, и, вздохнув, проверила натяжение тетивы. Алрику передали щит, велели привыкнуть к его весу прежде, сем начнется битва.

Наконец, Алрик занял свое место близ тех, кто по команде Свафнильд поднимет таран с земли. В следующее мгновение воительница испустила боевой клич... и атака началась. Воины, выстроившиеся в две шеренги для защиты тарана, подняли щиты. Так же поступил и Алрик: воздел щит над головой, чтобы защитить и себя, и рейдера, находящегося по правую руку.

Быстрым шагом отряд продвигался через подлесок, позволяя Свафнильд и ее команде задавать темп. Вскоре в них полетели стрелы. Первая вонзилась в землю где-то слева от Алрика, а затем раздались звуки расщепляемой древесины, ибо стрелы вонзались в щиты рейдеров. «Держим строй!» - послышался окрик Свафнильд.

На мгновение – тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием воинов. А затем – второй залп. На этот раз одна из стрел угодила в щит Алрика. Свафнильд сорвалась на бег, и рейдеры последовали примеру своей предводительницы.

Дождь стрел не прекращался; одна из них пробила щит Алрика, наконечник оказался в считанных дюймах от его руки. «Ждем!» - приказала Свафнильд, и несущие тяжелый таран рейдеры застонали. Алрик заметил, как Эстрид, находящаяся в ряду чуть впереди, воспользовалась недолгой передышкой, чтобы поправить щит. «Ждем!» - повторила Свафнильд.

Очередной залп; Алрик сознавал, что даже прочные торвальские щиты долго не выдержат. Один из держащих таран бойцов споткнулся, и остальные чуть удержали ствол, но все же сумели восстановить равновесие.

«Сейчас!» - гаркнула Свафнильд, и щитоносцы отступили от тарана, построившись в две линии у частокола. Они вонзили щиты во влажную землю, укрылись за ними. Те, у кого при себе были луки, натягивали тетивы; иные собирались камни с земли, собираясь бросать их в лучников и отвлекать на себя внимание тех.

До Алрика донесся оглушительный треск: таран ударил во врата в первый раз. Наемник не высовывался из-за щита, переводя дыхание, а Темная Песнь поднялась, произвела выстрел из лука, и тут же присела, укрывшись за своим щитом и стреляя глазами по сторонам.

«Вперед!» - взревел Орлвир, и рейдеры, вновь взяв щиты в руки, устремились к частоколу. Следующая стрела пробила щит Алрика, который, преодолев еще несколько ярдов, вновь вонзил его в землю, схоронившись за сим укрытием. На этот раз в сторону частокола полетели и стрелы, и камни, а таран во второй раз ударил в ворота.

Алрик заметил, как в плечо Орлвира вонзилась стрела, и воин распластался на земле, застонав от боли. Наемник схватил с земли камень, предельно сосредоточился, вслушиваясь в звуки спускаемых тетив и свист стрел. В то мгновение, когда наступило затишье, Алрик поднялся на ноги, дождался, когда на вершине стены из тумана выступит лучник, натянет тетиву, дабы выпустить стрелу в кого-то из рейдеров, несущих таран. Но Алрик оказался быстрее: камень, брошенный им, ударил лучника в руку, и стрела, выпущенная тем, ушла далеко в сторону.

«Стреляйте! Дайте время рейдерам Свафнильд!» - прозвенел голос Эстрид. Девушка заняла позицию Орлвира, временно выведенного из строя, и теперь выглядывала из-за стены щитов, оценивая обстановку у ворот. «Вперед!» - выкрикнула Эстрид, когда таран в третий раз устремился к воротам. С боевыми кличами щитоносцы ринулись к вратам, а таран ударил в них, после чего рейдеры бросили его.

Врата были практически разбиты, и Алрик, оставив свой щит, метнулся к ним, с силой ударил в створки плечом; те распахнулись, и наемник наряду с рейдерами ворвался, наконец, на заставу. Однако здесь их уже ждали: за воротами выстроилась дюжина солдат, вооруженных алебардами. Свафнильд и не думала останавливаться: врезалась в шеренгу противника, неистово работая топорами.

Алрик бросился к одному из солдат, сделал обманное движение мечом; тот проглотил наживку, попытался пронзить наемника острием алебарды, однако Алрик отступил в сторону, схватил за древко алебарды свободной рукой, резко дернул. Солдат вскрикнул, и, не удержав равновесие, упал лицом в грязь, нарушив строй нострийцев. Рейдеры воспользовались представленной возможностью, немедленно сократив дистанцию с противником. Алрик вонзил алебарду в землю, разрубил ее мечом надвое.

Нострийцы лишились изначального преимущества. Они сражались, уйдя в глухую оборону. Противостоянии не было стремительным, но в ближнем бою от алебард солдат было мало толку... Свафнильд была истинным ураганом смерти; она бросалась на каждого нострийца, преступавшего ей путь, вкладывая в удары всю свою ярость. Солдаты гибли под безжалостными ударами топоров воительницы...

Алрик проявлял к противникам куда большее милосердие, нежели торвальцы. Он старался не убивать их, но выводил из строя, дабы оставались солдаты без сознания и не могли вернуться в бой. Подобному искусству сражения он научился за долгие годы службы и наемничества. Сперва заверил бой, а уж о выживших подумаешь после – подобным кредо Алрик руководствовался сейчас.

Вскоре нострийцы, потеряв половину воинов, начали отступать. Алрик вознамерился было примкнуть к сподвижникам и продолжить натиск, когда у ног его в землю вонзилась стрела. Обернувшись, он зрел двух лучников, остающихся на платформе над разбитыми вратами, которые стреляли в толпу. Некоторые нострийцы пригибались, стараясь избежать стрел своих же товарищей.

Рейдеры-лучники – в то числе и Темная Песнь – скрывались за ближайшими зданиями, возведенными на заставе, время от времени выступая из укрытий, дабы сделать выстрел в сторону противника. Они держались подальше от ближнего боя, но помогали товарищам, чем могли.

Алрик оказался пред непростой дилеммой: или заняться лучниками, которые могут всадить стрелы им в спины, или атаковать алебардистов, которые – дай им несколько секунд передышки – вновь сомкнут ряды и организуют линию обороны. И лишь сейчас заметил наемник, что несколько рейдеров уже ранены и лежат на земле, беззащитные.

Колебался он недолго. Изначальный натиск дал им преимущество, которое сейчас нельзя было терять. Несмотря на то, что туман начинал рассеиваться, он все же мешал нострийским лучникам целиться, и надеялся Алрик, что подобное положение продлится еще какое-то время.

Посему он примкнул к рейдерам, связавших нострийцев ближним боем. Да, сражаться тем алебардами было непросто, однако сложность для Алрика и его товарищей была в том, что выпады со стороны защитников заставы могли последовать фактически с любой стороны. Почему наемник ушел в оборону, уворачиваясь от выпадов, стремительно перемещаясь с места на место. То было для него испытанием не только силы, но и ловкости, и выносливости.

Число нострийцев продолжало уменьшаться, однако и рейдерам приходилось несладко – многие были ранены. Получив небольшое пространство для маневра, нострийцы попытались перехватить инициативу, и один из них метнулся к Алрику, попытавшись нанести тому удар в шею. Наемник едва успел парировать выпад мечом, однако силы атаки заставила его отступить. Алрик упал на одно колено, и солдат ударил его в бок, повергнув наземь. После чего, оскалившись, вознамерился пронзить острием алебарды голову поверженного противника...

Свафнильд обрушилась на него подобно молнии; отбросив топоры, она наносила нострийцу удар за ударом кулаками. И с некой исступленной яростью продолжила бить уже после того, как жертва ее прекратила шевелиться.

«Вставай, чужеземец», - крикнул Алрику один из рейдеров. – «Если мы станем первыми, кого она увидит сейчас, то и мы разделим такую же участь». Поднявшись на ноги и оглянувшись, Алрик зрел, что рейдеры, ведомые Орлвиром, отступают к частоколу и вратам. Свафнильд, похоже, всецело предалась насилию, утратив всякую способность мыслить рационально. Никто этому удивлен не был, и ныне рейдеры предоставили воительницу самой себе, исполняя приказы, кои отдавал им Орлвир.

Остающиеся в живых нострийцы вновь смыкали ряды... а на помощь к ним уже спешил новый отряд защитников заставы: в тяжелых доспехах, вооруженные мечами и щитами. Верховодил подкреплением воин, вооруженный кистенем. Сколько же их?.. Десяток... или дюжина... И, если остающиеся на стене лучники окажут солдатам поддержку, положение рейдеров окажется незавидным, ведь к настоящему времени половина их уже была выведена из строя. А мечники и их предводитель были свежими силами, еще не потрепанными боем.

«Держимся вместе!» - проревел Орлвир. – «Сомкнуть щиты!» «Со мной! Стена щитов!» - вторила ему Эстрид. Алрик с облегчением отметил, что дочь гетмана продолжает сражаться, и, похоже, не ранена. Она помогла тем рейдерам, у которых все еще оставались щиты, образовать первую линию обороны, и за спинами сих бойцов собрались все остальных. Темная Песнь и иные лучники уже примкнули к отряду, а сейчас к ним устремились к Алрик. Последней была Свафнильд; вновь вернув себе способность трезво мыслить, воительница подобрала с земли один из своих топоров, после чего встала спиной к стене щитов и лицом к приближающемуся противнику, бросая тому вызов.

Алрик повидал в своей жизни достаточно схваток, чтобы понять: именно сейчас решится судьба заставы. Не мешкая, наемник выбил эликсир, переданный ему Мэдниром перед боем, ощутил прилив новых сил. Перехватил меч поудобнее, сосредоточившись на подступающих солдатах.

«Держим строй! Пусть подходят!» - гаркнул Алрик, надеясь ободрить сбившихся в кучку рейдеров. По приказу своего предводителя мечники остановились в дюжине ярдов от противника, не нарушая строй и ожидая сигнала к атаке. «Вперед!» - прозвучал приказ вооруженного кистенем нострийца, и солдаты, подняв щиты, устремились вперед единым фронтом.

Через несколько мгновений ближний бой возобновился. Свежие воины-нострийцы довольно быстро пробились через строй щитоносцев-торвальцев, а те из них, кто не входил в основной строй, обогнули отряд рейдеров, дабы атаковать тех с флангов и с тыла. Прежде, чем торвальцы успели восстановить линию защиты, они лишились еще нескольких бойцов. Алвир ощутил боль в руке – кто-то полоснул его мечом. Эстрид, Свафнильд, Темная Песнь и даже Орлвир отчаянно сражались с превосходящими силами врага, однако те продолжали уверенно теснить рейдеров.

К сражающимся примкнул командующий нострийцами, замахнулся кистенем для удара. В это мгновение в памяти Алрика вспыхнуло воспоминание. Тогда он, будучи еще юным воином, обучался воинскому мастерству на одной из застав в Андергасте. Его наставник пытался тренировать разом два десятка новобранцев... А затем в жизни Алрика было много битв, и не раз он бывал повержен лишь потому, что забывал об уроке, полученном в ходе этого обучения. А ведь на самом деле он – куда более опытный воин, нежели его противник. Лейтенант-ностриец высок и силен, и наверняка пройдет через ряд торвальцев как плуг через землю. Но Алрик кое-что знал о нострийском стиле ведения боя, и мог противопоставить оному свой собственный. Он точно знал, как следует сражаться с таким противником... и сознавал, что может закончить затянувшийся бой.

Приняв боевую стойку пред несущимся на него лейтенантом, Алрик ушел из-под удара кистенем, а затем с силой ударил противника рукоятью меча в шлем – в область виска. Оглушенный, солдат покачнулся, а Алрик, не мешкая, вонзил клинок в брешь между сочленениями его доспехов. Вскрикнув от удивления и боли, лейтенант рухнул на колени перед наемником. Прежде, чем он сумел прийти в себя, Алрик сорвал с противника шлем и еще раз ударил в висок – кулаком на этот раз. А после – еще и еще... пока распластавшийся на земле воин не прекратил шевелиться. Он был все еще жив, но без сознания.

Лишь сейчас Алрик позволил себе оглядеться по сторонам. Несмотря на то, что нострийцы превосходили их числом, рейдеры держались. Солдаты погибали, и мораль остальных все слабела. Вскоре нострийцы начали бросать оружие и сдаваться в плен, но торвальцы опускать клинки не спешили, хоть и сами были донельзя измотаны – просто на всякий случай. Большинство рейдеров были рады тому, что сражение завершилось, наконец, и облегчение читалось на их лицах.

«Сгоните сюда всех, кто остался!» - приказала поплечникам Свафнильд, вновь приторочив к поясу верные топоры. – «Проверьте, чтобы никто из них не спрятался, и начинайте перевязывать раны нашим бойцам». Она вытерла ладонью свое залитое кровью лицо, сделала глубокий вдох, закрыла глаза, что-то тихо шепча.

Рейдеры бросились исполнять ее поручение, когда Алрик вспомнил кое о чем, весьма важном. «Их капитан должен быть где-то здесь», - вымолвил наемник, и, когда Юрг обернулся к нему, указал на лейтенанта, все еще остающегося без сознания, пояснил: «Этот – лейтенант, заместитель командующего. Тот, кто верховодит этой заставой, не появился во время боя». Юрг утвердительно кивнул, и, хлопнув Алрика по плечу, умчался на поиски капитана.

Пока рейдеры сгоняли выживших нострийцев в круг, Алрик пытался оценить состояние союзников. Многие рейдеры были ранены – некоторые весьма серьезно. Сам Алрик получил лишь несколько царапин, и вздохнул с облегчением – ведь он не знал, есть на борту «Зоркого волка» какие-нибудь целительные припасы. Возможно, оные отыщутся на заставе, когда придет время ее разграбить.

Рейдеры принялись заглядывать в здания, возведенные на заставе. Свафнильд прислонилась к ближайшей стене, закрыла глаза. Орлвир ходил туда-сюда, до боли сжимая древко секиры и стреляя глазами по сторонам. Алрик же задумался о том, каким образом рейдеры собираются спускать обретенные здесь припасы вниз – к основанию утеса. Наверное, придется потратить время, чтобы закрепить веревки на ящиках и сундуках. Да, несмотря на то что сил у рейдеров практически не осталось, работенка им предстоит непростая.

Вскоре Юрг и иной рейдер вернулись к воротам, волоча с собою найденного где-то капитана гарнизона. Он был легко ранен и силился вырваться из хватки Юрга, но безуспешно. Последний швырнул солдата на землю пред торвальцами, указал на капитана Орлвиру, молвив: «Чужеземец был прав. Я нашел этого труса, когда он пытался проделать дыру в частоколе и бежать».

Рейдеры заухмылялись, как будто такого поведения и ожидали от офицера Нострии. Капитан медленно поднял руки, и, не глядя на приближающегося к нему гетмана, произнес: «Застава ваша. Берите, что хотите. Мы не будем мешать вам. Я... лишь требую, чтобы вы позволили выжившим уйти».

Орлвир замер; он долго молчал, затем хохотнул: «Требует!» Гетман с силой вонзил секиру в землю, и, возложив на нее руки, мрачно воззрился на капитана, который избегал смотреть ему в глаза. «Ты не в той позиции, чтобы что-либо требовать», - напомнил Орлвир офицеру. Тот судорожно сглотнул, кивнул, не смея поднять на гетмана взгляд.

Все без исключения рейдеры замерли, настороженно наблюдая на происходящим; краем глаза Алрик заметил Свафнильд, смотрящую на Орлвира с нескрываемой тревогой. Подобное же выражение лиц было у Юрга, Торкиля и всех остальных рейдеров. И у Эстрид. Темная Песнь переводила взгляд с одного поплечника на другого, ощущая внезапно возникшее напряжение.

Орлвир же выглядел... иначе. Он был более спокоен, более расслаблен чем когда-либо прежде. И, наблюдая за пресмыкающимся у его ног капитаном, Орлвир криво усмехнулся, бросив: «Ты знаешь, кто я?»

Подобного вопроса Алрик не ожидал, посему немало озадачился, однако – к его удивлению – капитан закивал, молвив: «Мы заметили корабль еще до того, как опустился туман. Сперва... я не был уверен. Но... когда увидели пиратов, появившихся из-за деревьев, тогда поняли, что истории были правдивы».

Орлвир хохотнул, а Алрик с ужасом вспомнил о видении, в котором горело селение, а веревками были стянуты его руки и ноги. В видении Орлвир нависал на нем, в глазах его отражалась лютая злоба. Он заносил секиру для удара...

Алрик попытался сосредоточиться на настоящем, обратился к Орлвиру, начавшему расхаживать близ капитана: «Орлвир, что ты делаешь? Что ты... собираешься сделать?» Но не знал Алрик, услышал ли Орлвир его вопрос; гетман не сводил взгляд с капитана, обходя его по кругу. Никто не осмелился нарушить воцарившуюся тишину, все с тревогой наблюдали за происходящим.

«Прошу», - всхлипнул капитан. – «Клянусь, все солдаты будут молчать. Мы скажем, что никогда вас не видели. Или же... наоборот: скажем, что видели! Если вы этого хотите. Только... не причиняйте нам вреда, пожалуйста!»

В разуме Алрика вспыхнули иные образы, сопровождавшиеся знакомым жестоким хохотом. Орлвир переводит взгляд на рейдеров, затем – на него. Гуннар что-то кричит ему за ревом огня. Фантомная боль пронзает тело...

И сейчас Алрик ощутил головокружение, вынудившее его опуститься на колени. Похоже, стало нехорошо и Эстрид, ибо девушка сжала голову руками, как будто пытаясь выбросить из разума нечто, ей представшее. Орлвир глухо зарычал, ускорил шаг. Качали головами и Свафнильд с Темной Песнью; похоже, пугающие образы вернулись и к ним. Рейдеры растерялись, озадаченные странной реакцией на происходящее отмеченных...

«Нет», - произнес Орлвир. – «Нет!» С яростным ревом он метнулся к капитану; вскрикнув, тот попытался было отползти в сторону, но Орлвир схватил его за шкирку, швырнул наземь. «Нет!» - кричал он. – «Я не потерплю, чтобы мне угрожали! Чтобы мной манипулировали! Чтобы меня повергли! Слышишь меня?!» Капитан блеял в ответ что-то невнятное, пораженный вспышкой Орлвира, а тот ударил рукоятью секиры в грудь солдата. А затем – еще раз.

Алрик шагнул было вперед, пытаясь понять, как остановить взбешенного гетмана, но Торкиль остановил его, положив руку на плечо, вымолвил: «Оставь его, чужеземец». «Что?!» - Юрг резко обернулся к Торкилю, но встревоженный взгляд последнего был прикован к Орлвиру. «Это может помочь», - шепнул Торкиль сподвижникам.

Нанеся еще несколько ударов, Орлвир нагнулся к капитану, находящемуся на грани потери сознания, проревел ему в ухо: «Ты не заберешь у меня мою жизнь! Она принадлежит мне!» В словах Орлвира звучал гнев – и, похоже, отчаяние. Тяжело дыша, он выпрямился, перехватил поудобнее секиру, обернулся к торвальцам. Те растерянно смотрели на своего предводителя, не зная, что сказать, чтобы не вызвать гнев того.

«Найдите припасы», - приказал Орлвир. – «Доставьте их на корабль. Мы уходим». «Мы направляемся на север, так?» - счел необходимым уточнить Юрг. – «Обратно в Ислейфсфелл? Чтобы покончить со всем этим?» Орлвир посмотрел на небо, как будто навалилась на него внезапная усталость, переступил через распростертого на земле капитана. Но Юргу он не ответил, и тот поморщился: «Не делай этого снова, гетман».

«Я отдал приказ, Юрг», - напомнил Орлвир, но Юрг не отступал: «А я задал тебе вопрос, Орлвир!» И вновь рейдеры притихли, с тревогой глядя на двоих, скрестивших взгляды. Орлвир вновь начинал гневаться, но Юрга это не испугало, и он, покачав головой, бросил: «Посмотри, что ты только что сделал. Посмотри! Это Исчадие заставило тебя так поступить?! Мы – торвальцы! Гордые и сильные, да, но мы не дикари! Нам нужно покончить со всем этим. Пока еще хуже не стало».

Во вновь воцарившейся тишине Эстрид выступила вперед, и взгляды торвальцев обратились на нее. «Юрг прав, Орлвир», - молвила дочь гетмана. – «Если мы продолжим бежать от этого, все станет только хуже. Даже если Зуб Демона нам не поможет, мы должны попытаться прекратить все это, пока мы друг друга на куски не растерзали». Алрик заметил, что все больше и больше рейдеров кивают, соглашаясь с ее словами и разделяя мнение дочери гетмана. Даже если оное не разделяет Орлвир.

Юрг и Орлвир продолжали буравить друг друга взглядами; наконец, Орлвир шагнул к Юргу, но тот и глазом не повел. Гетман приблизился к рейдеру вплотную, навис над ним, отчеканил: «Найдите припасы. Доставьте их на корабль. Мы уходим».

С этими словами он устремился прочь – через разбитые врата, прочь от заставы. Юрг всплеснул руками, выражая свое неудовольствие. Мало-помалу рейдеры приступили к поиску припасов; несколько воинов даже подошли к Эстрид – то ли чтобы успокоиться ее, то ли чтобы поблагодарить за попытку.

Алрик чувствовал себя просто ужасно. Чувство гнетущей тревоги, занявшееся в душе, было сильнее, чем прежде. То ли тревоги, то ли предупреждения о чем-то. Что-то грядет... и вот-вот произойдет.

«Ты как?» - вырвала Алрика из тягостным дум эльфийка. «У меня плохое предчувствие», - признался наемник. – «Насчет всего этого». Темная Песнь размышляла над ответом, хотела что-то сказать, но медлила. «Я не...» - начала она, осеклась, попробовала еще раз: «Я понимаю желание бежать. Это что... что многие из этих людей... не могут понять».

Она задумчиво созерцала равнины и лес, видневшиеся за разбитыми воротами заставы. Вновь обернувшись к Алрику, она молвила – уже более уверенно: «Это не так легко, как просто... все закончить». Помедлила, о чем-то размышляя, затем кивнула, зашагала прочь.

Алрик вновь остался один, и был рад этому, ибо разум его бурлил от пережитого. Все эти воспоминания, сны, видения... чем бы они ни были, они продолжали терзать сознание воина. А еще добавилась едва заметная боль в шее, лишь усугубляя чувство ужаса, гнездящегося в душе Алрика. Примкнет к ним Орлвир или нет, сам он отправится к Исчадию незамедлительно. Эдакий последний рывок.

Однако чувствовал Алрик, что худшее еще впереди...

...Поздно вечером, когда корабль бросил якорь на ночь, часть рейдеров осталась на камбузе после ужина. В основном те, которые не участвовали в сегодняшнем рейде на заставу. Наверняка они почувствовали мрачное настроение товарищей, когда те вернулись на корабль, но не были потрясены так, как они. После инцидента на заставе припасы были доставлены на борт «Зоркого волка», а раненым оказана первая помощь.

С тех пор разум Алрика не переставал бурлить; разрывали его воспоминания о том, как Орлвир избивал капитана древком секиры, и воспоминания о видении. Образы эти снедали его, неся с собой чувство... некоего предупреждения.

Эстрид, расположившаяся за столом напротив Алрика, допила свой мед, отставила кубок, какое-то время задумчиво рассматривала его, но после, тряхнув головой, тихо произнесла, обращаясь к Алрику: «Я продолжаю возвращаться мыслями к той горящей деревне. Когда капитан-ностриец упомянул об историях, я сразу же подумала об этом. И, чем больше размышляю, утверждаюсь в мысли, что уже видела все это прежде. Когда Исчадие напало на нас – во время возвращения с Алькенфелена». «Ты не одна видела это», - признался Алрик. – «Я видел это и во время предыдущего нападения, и сегодня, на заставе. Свафнильд и Темная Песнь тоже что-то видели, но я не уверен, что то же самое. Но если это так, значит, видели и все иные, отмеченные Исчадием. Наверняка и Мэднир».

Эстрид долго молчала, размышляя, после произнесла: «Когда Бранд поведал нам об Исчадии в ту ночь, когда тварь впервые нанесла удар, он говорил, что ее жертвы сошли с ума. Но он не упоминал о том, что они были связаны подобным образом. Возможно, Исчадие делает именно это – заставляет тебя переживать самые темные моменты прошлого других людей до конца своих жизней». Она вновь замолчала, погрузившись в невеселые раздумья.

Алрик слишком устал, чтобы продолжать разговор, поэтому просто ожидал, когда это сделает Эстрид. Та попыталась продолжить мысль, осеклась, попробовала снова: «Очевидно, что Исчадие очень могущественно. Не знаю... предопределено ли это судьбой, но, думаю, мы должны сражаться все вместе, чтобы одолеть его. Особенно, если от Зуба Демона проку будет немного. Но даже будучи вместе, думаю, надежды у нас нет, если не будем мы всецело доверять друг другу. А я не доверяю Орлвиру. Я хочу знать, что произошло в той деревне из видений. И, честно говоря, хочу понять, следует ли нам рассмотреть возможность продолжить путь без него в принципе».

«Я тоже ему не доверяю», - признался Алрик. – «Но не думаю, что он трус. Однако во время сражения с этим монстром он вполне может в приступе ярости обратиться против кого-то из нас. И это может сулить погибель нам всем». «И я боюсь именно этого, чужеземец», - согласилась с ним Эстрид. – «Я не допущу, что его нежелание спасти себя лишило нас возможности сделать это. Очень... глупо вот так жертвовать своими жизнями».

Она помедлила, пытаясь успокоиться, молвила: «Я чувствую, что, если мы поймем, что произошло сегодня, то сумеем убедить его примкнуть к нам. А если не получится, мы просто оставим его. Но я не думаю, что он просто возьмет и обо всем нам расскажет. Кто-то на этом корабле должен знать, что означает горящая деревня. Я хочу поговорить об этом с Гуннаром. А если не скажет он, найдем кого-нибудь другого. Что скажешь?» «Да», - кивнул Алрик, и Эстрид вздохнула, не скрывая облегчения. – «Я понимаю. И я согласен».

Двое вновь проследовали на палубу, и взгляды множества рейдеров, находящихся на него, обратились к ним. Алрик прекрасно понимал: все уже знают о том, что произошло на заставе. Это, а также нападения Исчадия на корабль, привели всех к заключению о том, что среди них находятся проклятые. Кто-то обходит их стороной, но сознавал, что толика безумия остается у него в разуме. Вызванного паранойей, которую испытывал он в отношении гетмана оттаяско. Вызванного образами прошлого, видениями пылающей деревни. Вызванного воспоминаниями о Дороте – плачущей, когда он навсегда закрывал за собой двери родного дома. И Алрик был рад, что Эстрид остается рядом, и разделяет все его тяготы. Он желал лишь одного: избавиться от этого гнетущего мерзкого чувства, гнездящегося в груди!

Следуя за Эстрид, Алрик шел через толпу, направляясь к квартердеку, где находились ныне Гуннара и еще один воин из оттаяско. Эстрид откашлялась, привлекая внимание Гуннара, молвила: «Гуннар, ты не против, если мы немного поговорим?» Похоже, Гуннар пребывал в некоем смятении чувств; он переводил взгляд с Эстрид на Алрика, пытаясь понять, о чем будет разговор. Взмахом руки он велел свободному матросу принять штурвал, после чего наряду с Алриком и Эстрид отошел на корму – подальше от чужих ушей.

«Мы хотим поговорить об Орлвире, Гуннар», - без обиняков заявил Алрик. Гуннар понимающе кивнул, молвил, пожимая плечами: «Я так и думал, что речь пойдет об этом. Но надеялся, что это хотя бы до утра подождет. Но я не знаю, что вы хотите от меня услышать». «Мы хотим понять, почему на протяжении всего странствия он так себя ведет», - пояснил Алрик, и, видя, что Гуннар явно чувствует себя не в своей тарелке и отводит взгляд, добавил: «Еще до того, как мы поднялись на борт, Орлвир был настроен крайне скептично насчет всего этого. Даже когда в ночь нападения на нас Исчадия в доме Ульфгара Бранд пытался объяснить нам ситуацию».

Гуннар резко кивнул, призывая наемника не продолжать боле. Воцарилось длительное молчание, нарушило которое Эстрид: «Он не похож на того человека, истории о котором я слышала в юности». Гуннар вновь кивнул, прекрасно понимая, почему собеседники подняли эту тему. «Были времена, когда Орлвир был хорошим человеком», - тихо произнес он. – «Честным, храбрым, решительным. И, будучи избран, он и гетманом прекрасным был. Он вел нас за собой своим примером и никогда не рисковал нашими жизнями. Он говорил делать нам лишь то, что готов был делать сам».

«И что же изменилось?» - вопросил Алрик. «Свафнильд сказала мне, что видела Винхэвен», - вымолвил Гуннар. – «Горящую деревню. И, поскольку вы тоже затронуты всем этим, думаю, понимаете, о чем речь. Не нужно ходить вокруг да около, чужеземец!» Он вздохнул, отрешенно глядя в пространство, будто воскрешая в памяти что-то. «Не хотел бы я вспоминать об этом», - признался Гуннар. «Мы хотим понять, что там произошло», - настаивала Эстрид. «Неважно, что произошло, гетлинг», - отмахнулся Гуннар.

«Важно», - настаивал Алрик. – «Это вопрос доверия, Гуннар. Мы собираемся сражаться за свои жизни. И должны знать, можем ли мы доверять Орлвиру. Как иначе мы можем вести бой рядом с ним?» «В первый день на борту ‘Зоркого волка’ мы были подвержены испытанию», - добавила Эстрид. – «Мы сделали все, что от нас требовали. Мы сражались в рейде вместе с оттаяско. И теперь – пока все еще не началось – мы требуем кое-что в ответ».

Алрик привык к тому, что Алрик всегда выглядим усталым и недовольным... но сейчас в глазах его отражалось отчаяние. Отчаяние того, кто не хочет быть там, где находится. Гуннар надолго задумался, устремив взор на запад, после чего вновь обернулся к собеседникам, и, тяжело вздохнув, покачал головой: «Простите. Если вы узнаете о произошедшем, лучше не станет. А, скорее, наоборот. Верьте или нет, но Орлвир не потерпит, чтобы хотя бы слово об этом прозвучало на борту ‘Зоркого волка’. Если вас это так заботит, но, наверное, попытайтесь сразиться с Исчадием без Орлвира. И да пребудут с вами боги».

С этими словами он направился к штурвалу, показывая, что разговор завершен. Эстрит проводила его взглядом, не зная, злиться ей сейчас или расстраиваться. Но вскоре и она устремилась прочь – вниз по ступеням, ведущим с квартердека на палубу. Алрик следовал за нею, стараясь не показывать команде, сколь удручены они разговором.

Эстрид остановилась у главной мачты, молвила, обращаясь к спутнику: «Я уважаю решение Гуннара сохранить верность Орлвиру, но это нам мало чем поможем». «Он ведет себя так, будто пытается уберечь нас от чего-то», - произнес Алрик. – «Нас. Всех в оттаяско». Эстрид согласно кивнула, заметила: «И все же кое-что новое мы узнали. Прежде я никогда не слышала о Винхэвене. А ты?» Алрик призадумался, воскрешая в памяти былые странствия и баталии в Нострии, но нет – ничего в голову не приходило.

«Кто-то на борту должен что-то знать», - уверенно заявила Эстрид. – «Мы должны поговорить с тем, кто не очень близок к Орлвиру». Девушка воззрилась на рейдеров, остающихся на палубе, а затем, просияв, обернулась к Алрику, молвив: «Юрг был готов остановить Орлвира на заставе, и однажды уже требовал у него ответы на вопросы об Исчадии. Возможно, он согласится поговорить с нами». Алрик согласно кивнул, желая как можно скорее узнать подоплеку происходящего: «Давай разыщем его».

Юрга они отыскали на камбузе; воин беседовал с иными рейдерами, принимавшими участие в атаке нострийской заставы. Заметив Алрика и Эстрид, Юрг приветственно махнул им рукой; беседа его с поплечниками близилась к завершению. Юрг посоветовал одной из них – с перевязанной рукой – показаться Мэдниру. «Рано тебе еще отправляться к Свафниру», - усмехнулся он, и женщина хохотнула. Алрик узнал ее: именно эта женщина вместе с Юргом и испытывали боем их с Эстрид. Бросив на дочь гетмана настороженный взгляд, женщина удалилась наряду с иными рейдерами.

Юрг пригласил двоих присесть на скамью рядом с ним, молвил: «Надеюсь, сегодня вы будете спать хороша. Добрая была битва». «Да, мы как раз от нее отходим», - отозвался Алрик, и Юрг кивнул: «Рад слышать. Ты прекрасно проявила себя сегодня, гетлинг. Раньше у меня не было возможности сказать тебе об этом». «Я делала то, что должна», - отвечала Эстрид, и Юрг уважительно кивнул ей, поинтересовался: «Чем могу помочь вам?»

«Мы хотели поговорить с тобой об Орлвире», - пояснила Эстрид. – «Про то, что случилось на заставе. Обо всем, что произошло в последнее время. Мы хотим положить конец всему этому противостоянию с Исчадием, и, полагаем, ты можешь помочь нам». «Рад слышать, что кто-то хочет все закончить», - усмехнулся Юрг. – «А я уже волноваться начал».

«Ты слышал какие-нибудь истории об Орлвире?» - вопросил у рейдера Алрик. Юрг кивнул, вымолвил: «В детстве он был для меня своего рода легендой – уверен, что и для тебя, гетлинг. Но к тому времени, как я научился стоять на своих ногах, истории эти поутихли. А когда Гуннар и Свафнильд наведались в Прем, предложив мне примкнуть к оттаяско, я согласился из чистого любопытства. Но получил не совсем то, на что рассчитывал». «Гуннар и Сфавнильд?» - прервала рассказ его Эстрид. – «Не сам Орлвир?» «Нет», - отвечал Юрг. – «Уже тогда Орлвир слишком устал, чтобы сходить на берег. За все время, проведенное мною здесь, я лишь дважды ходил с Орлвиром в рейды, и последний раз – сегодня. Думаю, он покидал борт ‘Зоркого волка’...»

Юрг задумался, пытаясь припомнить события прошлого, продолжил: «...Лишь во время этих рейдов. Ну и в час визита в Ислейфсфелл еще. Я всегда думал, что именно по этой причине рейдеры оттаяско захватили ‘Зоркого волка’ и живут на нем. Не знаю, почему. Никогда этим вопросом не задавался». «Но это... несколько странно, ты не находишь?» - нахмурился Алрик. «Странно», - согласилась с ним Эстрид. – «Но действительно странным я нахожу то, что все вы это принимаете, Юрг».

Юрг озадаченно нахмурился, а Эстрид продолжала развивать свою мысль: «Гетман должен вести за собой людей и быть для них примером. Он принимает решения, которые – предположительно – все мы разделяем. Защищает нас. Усиливает нас. Как по мне, все это Орлвиру особо не интересно, и все же вы сплочены за ним! Почему?»

Скрестив руки на груди, Юрг надолго задумался. Вздохнул, вымолвил: «Понимаешь, гетлинг, мы все решили жить здесь несколько иначе. У нас нет диаров. Нет годи. Мы друг для друга – единственные родные люди, семья. Каждая ночь – дар богов, ибо каждая ночь может стать для нас последней. Признаю, впервые поднявшись на борт, я считал эти устои довольно странными. Но в целом жизнь наша довольно комфортна. Мы не голодаем. Остаемся в форме. До недавних пор нас всех это устраивало. Ведь доселе образ жизни, принятый Орлвиром, не причинял нам вреда. Поэтому мы не задавали вопросов. Мы доверяли его прошлому. И Гуннару, который всегда поручался за него. Думаю, мы это просто принимали». Юрг замолчал, хотя Алрик видел, что сказать он еще хотел многое. Эстрид ответ не очень удовлетворил, но она не стала развивать тему.

Юрг задумчиво почесал бороду, проронил: «Возможно ли, что Исчадие... вызвало эти изменения в Орлвире?» «Исчадие пробудилось не так давно», - резонно отметила Эстрид, не скрывая своего разочарования. «И все же это как-то может быть связано», - не стал с ходу отмахиваться от предположения Алрик. – «Мы полагаем, что Орлвир пытается избежать того, что... Исчадие применяет против него. Оно... со всеми так поступает». Юрг внимательно слушал наемника, понимающе кивая. «И, когда мы попытались обсудить это с Гуннаром, он упомянул одно название», - продолжал Алрик. – «Ты знаешь что-нибудь о селении Винхэвен?»

Юрг призадумался, но в итоге отрицательно покачал головой. «Не думаю», - произнес он. – «Название кажется знакомым, но ничего конкретного не могу вспомнить о нем. Я-то уж точно никогда там не бывал». «Там что-то произошло», - просветил рейдера Алрик. – «Не знаем, что именно. Еще... не сумели выяснить. Но когда Исчадие в прошлый раз атаковало ‘Зоркого волка’, оно всем нам явило видение горящей деревни. В нем были Орлвир и Гуннар, и Орлвир... что-то сделал. Не знаю, что именно». «Но явно ничего хорошего, это точно», - заключила Эстрид.

Юрг внимательно слушал собеседников, хмурясь, ибо был озадачен. «Исчадие... демонид, так ведь?» - уточнил он. – «Его видения – выдумка, призванная терзать души и разумы. Им определенно нельзя верить». «Такое чувство, будто я все это вспоминала, и это произошло, когда Орлвир избивал капитана-нострийца», - возразила ему Эстрид. – «А когда мы поговорили об этом с Гуннаром, он тоже признал, что это было на самом деле. Быть может, тебе известно, кто еще может знать об этом?» «Нет, не знаю», - признался Юрг. – «Если вам не говорит Юрг, то... остается лишь спросить Орлвира. Но не думаю, что за время моего пребывания здесь кто-то хоть раз говорил бы об этом. Из нынешних бойцов оттаяско лишь один или два были здесь до моего появления... Свафнильд. Торкиль. Мэднир. Еще несколько... А если это случилось до того, как был захвачен ‘Зоркий волк’... возможно, никто и не знает». «Да, в видении мне были знакомы лишь Орлвир и Гуннар», - подтвердил Алрик, обернувшись к Эстрид, и та задумчиво кивнула: «И мне тоже». «Но наверняка в рейд ходили они не вдвоем», - заключил Юрг.

Они замолчали; Алрик прокручивал в разуме то, что было им известно. Что-то произошло в Винхэвене, а затем рейдеры захватили корабль, «Зоркий волк». Орлвир редко показывался как в Торвале, так и в Нострии во время рейдов. И после обретения корабля были набраны совершенно новые бойцы оттаяско.

Трое одновременно пришли к одному и тому же выводу. «Они хотели удостовериться в том, что никто не знал о случившемся», - молвила Эстрид. Юрг помрачнел, сжал кулаки, резюмировал: «Стало быть, случилось действительно что-то очень серьезное. Не в характере торвальцев утаивать даже самые мрачные истории». «Значит, если никто больше не знает об этом, мы должны поговорить с самим Орлвиром», - постановила Эстрид. – «Пока Исчадие не свело нас с ума своими видениями – или же мы не перебили друг друга из-за этого».

Эстрид поднялась со скамьи, дабы направиться к выходу из камбуза, но Юрг схватил ее за руку, молвив: «Погоди. Нам нужно кое-что обсудить, прежде чем вы отправитесь к Орлвиру». Эстрид помедлила, но все же вновь присела. «Очевидно, ты думаешь, что разговор с Орлвиром об этом как-то поможет вам в противостоянии с Исчадием, гетлинг», - произнес Юрг. – «Я не отмечен, посему доверюсь твоему суждению. Но что, если ты ошибаешься? Что, если ты не сможешь убедить Орлвира сражаться вместе с вами?»

Алрик и Эстрид переглянулись, и молвила девушка: «Я думала о том, чтобы позволить ему остаться здесь, а самим отправиться на бой с Исчадием». Юрг медленно кивнул, сцепил руки на столе, вздохнул: «Думаю, это непросто для вас обоих. Когда все это закончится, вы можете вернуться к своим прежним жизням и больше никогда не тревожиться про это. Я же... питаю все большие сомнения. Орлвир стал опасен. И, если то, о чем вы говорите, правда, значит, он всегда был способен на такое. Не знаю, должен ли нас вести за собой этот человек в принципе». Юрг был донельзя мрачен.

«Не пори горячку, Юрг», - предупредил рейдера Алрик. «А что означает ‘горячка’ для того, кто утрачивает свой разум?» - риторически вопросил Юрг, и, ткнув пальцем в сторону Эстрид, обратился к ней: «Он привел тебя на борт ‘Зоркого волка’, чтобы разобраться с Исчадием, а затем напал на тебя безо всякой причины. А затем избил беспомощного пленника – тоже на ровном месте. Кто знает, на что еще он способен?»

Юрг снова замолчал, нервно потирая руки, признался: «Я тревожился за то, что произойдет, если Исчадие вновь нанесет удар прежде, чем мы достигнем берега». «Если что-то подобное случится, говори», - посоветовал ему Алрик. – «Скажи то, что хотел во время рейда – прежде, чем Торкиль остановил тебя. Возможно, если ты выскажешь свое мнение, выскажутся и иные бойцы оттаяско. Тогда Орлвир поймет, что утрачивает ваше доверие».

Юрг согласно кивнул, усмехнулся, молвив: «Что ж, не думал я, что однажды настанет день, когда чужеземец, не входящий в мой оттаяско, будет диктовать мне, что делать. Но ты говоришь разумные вещи... Удачи вам двоим! Ради блага всех нас – надеюсь, рунджи благоволят вам».

Команда продолжала Эстрид и Алрика взглядами, когда те поднялись на палубу, устремились к дверям каюты Орлвира. Эстрид постучала в дверь. «Орлвир, нам нужно поговорить!» - выкрикнула она. Конечно, ответа не последовало.

Вздохнув, Эстрид распахнула дверь, наряду с Алрикам спустилась по ступеням к каюте Орлвира. Они ожидали увидеть гетмана одного. Орлвирл сидел на подоконнике у окна, выходящего на южный океан. К удивлению двоих, на столе, скрестив ноги, сидела Темная Песнь, и сейчас она обернулась к дверям, дабы увидеть, кто вошел.

«Я не говорил, что вы можете войти», - бросил Орлвир, прожигая обоих взглядом, ожидая ответа, как посмели эти двое ворваться сюда. «Это... неожиданно», - вымолвил Алрик, несколько растерявшись. – «Мы думали, ты один». «Вы ошиблись», - отозвался Орлвир. – «Пошли вон».

Угроза и гнев, звучащие в голосе Орлвира, вывели Эстрид из ступора, и, собравшись с мыслями, девушка заявила: «Нет. Через день или два мы достигнем Ислейфсфелла, дабы покончить с Исчадием раз и навсегда. А ты продолжаешь вести себя так, будто этого противостояния можно избежать. Мы должны открыто все проговорить, Орлвир, если хотим выжить. Мы хотим понять, почему Исчадие пытается показать нам то, что случилось в Винхэвене».

При упоминании названия селения Орлвир резко обернулся к Эстрид, рявкнув: «Что?!» «Исчадие использует это воспоминание против тебя, Орлвир», - произнес Алрик. – «Против всех нас. Если мы поймем, в чем дело, возможно, эта тварь не будет обладать такой властью над нами, когда нападет в следующий раз».

Кипя от ярости, Орлвир зашагал к незваным визитерам; эльфийка стремительно спрыгнула со стола, метнулась к Орлвиру, вытянула руку, пресекая ее движение. Гетман остановился, воззрился на Темную Песнь. «Вспомни», - настаивала та. – «Не нужно предполагать худшее».

В свете, отбрасываемом лампой, Алрик видел, что Орлвир переводит взгляд с них на эльфийку, и обратно. Наемник ожидал, что гетман продолжит натиск, но тот тяжело вздохнул, отступил, вернувшись к окну. «Я не стану обсуждать Винхэвен», - постановил Орлвир. – «Прошу, уходите». «Исчадию наплевать на то, что хочешь ты, Орлвир», - не отступал Алрик. – «Но оно использует прошлое против тебя. Чем больше ты держишься за него, тем хуже все становится. Разве не хочешь ты узнать, как оно собирается причинить тебе вред?» «Я знаю достаточно, чужеземец», - отозвался Орлвир. – «А больше никому знать об этом не нужно».

«Почему?» - спрашивала Эстрид. – «Что может быть настолько ужасным, что ты не готов нам поведать об этом, даже если это может спасти тебе жизнь?» «Здесь вопрос не в спасении жизней, гетлинг», - устало произнес Орлвир, и тишина воцарилась в каюте. Эльфийка взирала на присутствующих, как будто ожидала, что придется ей выступать посредницей в споре между тремя. Орлвир же опустился на стул у окна, устремил взгляд на море.

«Вы чувствуете ужас? Каждый раз, когда Исчадие наносит удар?» - осведомился он. – «Желание убежать как можно дальше и как можно быстрее». «Чувствуем», - подтвердил Алрик. – «Мы не можем позволить ему одержать верх. Если мы прекратим противостоять этому страху, все окажется впустую. Мы не можем позволить себе сдаться». «Не можем?» - резко бросил Орлвир. – «А что мы можем противопоставить столь всесокрушающей силе?» Боле не звучала в голосе его угроза, сменившись мрачной пустотой, грозящей поглотить их всех. Но сознавал Алрик: ответы на свои вопросы они здесь не получат. Темная Песнь молча смотрела на Орлвира, и в глазах ее отражалась печаль.

Однако Эстрид отказывалась признавать поражение. «Почему не обратиться к надежде, Орлвир?» - вопросила она. – «Почему не попытаться с этим покончить?» Эти же слова она произносила и прежде, пред самым завершением рейда. «Просто все завершить не получится», - обратилась к дочери гетмана эльфийка. – «Если ты этого еще не поняла, скоро осознаешь».

Орлвир потерял всякий интерес к происходящему, полностью погрузившись в свои мрачные думы. Темная Песнь присоединилась к нему у окна, глядя на море – а, возможно, на луну. Алрик и Эстрид вынуждены были взирать на их спины; очевидно, что разговор был закончен.

Они покинули каюту, осознавая, что отчаяние, исходящее от Орлвира, захлестывает и их. Как бы хотелось, чтобы все уже закончилось! Но сознавал Алрик: самое сложное – еще впереди...

...Этим вечером рейдеры собрались на палубе, дабы послушать историю своей рассказчицы. «...Ветра не было несколько дней», - вещала та. – «Они гребли веслами. Каждый вечер, когда бросали якорь, они валились с ног от усталости, ибо плечи их горели огнем. Бесконечные часы проводили они за веслами – снова и снова, снова и снова. Настроение в команде все ухудшалось. Еда заканчивалась. И – помимо прочего – дни Храннгар, тяжелые и полные конфликтов, были все ближе».

«Интересный выбор истории», - шепнула Эстрид на ухо Алрику, и тот вздрогнул от неожиданности, ибо не слышал ее приближения. «Ты застала меня врасплох!» - выдавил он улыбку, стараясь говорить тихо, дабы не мешать рассказчице. «Прости, чужеземец», - отозвалась Эстрид. – «Не знала, что история так сильно тебя захватит».

Алрик вновь перевел взор на рассказчицу, которая размахивала руками, говоря: «Раздался глухой удар, и весь корабль содрогнулся! Бойцы оттаяско озирались в страхе, а вскоре последовал второй удар».

«Она очень хорошо преподносит историю», - шепнул Алрик девушке, и та прислушалась к рассказчице. Последняя описывала, как даже закаленные морские волки в страхе хватались за канаты, ибо напала на судно их какая-то бестия. Как бойцы хватились за топоры и мечи, когда щупальца начали разрывать корабль на части. «Да, это так», - усмехнулась Эстрид. – «Думаю, прежде я не слышала столь хорошего пересказа этой истории».

Двое продолжали вслушиваться в рассказ, и сейчас воительница подробно описывала противостояние чудовищной морской твари. Повествовала она, как – когда вся надежда казалась утраченной - команда была спасена огромным китом, подобным на самого Свафнира. Эстрид позабавило как обрадовались этому эпизоды рейдеры, захваченные историей. А рассказчица продолжала вещать о том, как кит сопроводил оттаяско к берегу, ибо стремились бойцы вернуться в родной Олпорт. «Никто боле из этого оттаяско не выступал на поиски Свафнирсланда», - рекла рассказчица, завершая историю. – «Вместо этого каждый божий день благодарили бойцы Свафнира за свое чудесное спасение». Рейдеры принялись хлопать в ладоши и кричать, благодаря рассказчицу, а та усмехнулась, поклонилась своим благодарным слушателям.

Настроение на борту царило приподнятое, но даже за овациями и возгласами Алрик чувствовал усталость и тревогу, вызванную действиями Исчадия. «Что такое Свафнирсланд?» - обратился Алрик к Эстрид. – «Кажется... знакомо, но не уверен, что знаю, о чем речь». «Наши предания гласят о том, что, когда Юрга Тьяльфсдоттер отправилась в плавание на запад, первой землей, которой она достигла, был Свафнирсланд», - отвечала Эстрид. – «Говорят, там с ней говорил сам Свафнир, и направил ее к Олпорту. Так в этих землях и появились торвальцы. Сфавнирсланд для нас – святое место. Но после изначального плавания на запад, боле никто не возвращался оттуда».

Теперь, когда история завершилась, рейдеры, остающиеся на палубе корабля, просто беседовали друг с другом. Отправляться на боковую было еще слишком рано, посему Алрик и Эстрид оставались на палубе, наслаждаясь студеным, но свежим ночным воздухом. Они расположились у правого борта, взирая на восток, где пребывали берега Торваля.

«Скоро прибудем», - вздохнула Эстрид. – «Но в то же время я встревожена. Я продолжаю возвращаться мыслями к тому, что мы узнали об Орлвире после рейда. Что, если это ловушка? Можем ли мы – и должны ли – полагаться на него? Хотела бы я испытывать больше уверенности». «Мы не можем оглядываться назад», - отозвался Алрик. – «Смотреть мы должны только вперед. Чем большим числом вопросов мы задаемся, тем большую власть имеет над нами Исчадие. Ведь в итоге противостояние ему станет лишь более сложным». «Знаю, знаю», - вздохнула Эстрид. – «Это просто... тяжело».

На палубе появилась Темная Песнь, встревоженно озирающаяся по сторонам. Очевидно, что вышла она из каюты Орлвира. Эльфийка заметила направленные на нее взгляды Алрика и Эстрид, поспешила к ступеням, ведущим на нижние палубы, но дочь гетмана окликнула ее, вынудив замереть.

«Есть минута?» - осведомилась Эстрид. В слабом свете свечей видел Алрик, что глаза эльфийки закрыты, а губы сжаты, но все же она подошла к двоим. «Мы обсуждали Орлвира», - произнесла Эстрид. – «Я бы хотела узнать кое-что от тебя. Скажи, что ты делала в каюте Орлвира, когда мы пришли, чтобы поговорить с ним?» Темная Песнь переводила взгляд с Алрика на Эстрид, одной рукой придерживая капюшон, дабы скрыть шрамы на шее. «Почему?» - осведомилась она. «Это меня удивило», - пояснила Эстрид. – «Хочу понять твою роль во всем этом».

Темная Песнь созерцала двоих, явно чувствуя себя не в своей тарелке. «Похоже, он тебя чем-то заинтересовал», - предположил Алрик. – «После того, как завершилось сражение на заставе. Или даже до этого. Когда Исчадие атаковало нас, и вы с Мэдниром и Свафнильд были отмечены, а видела, что ты смотришь на него. Почему?» Темная Песнь теребила свои перчатки; на наемника она не смотрела, напряженно размышляя о чем-то. «Думаю, я понимаю Орлвира лучше, чем кто-либо на борту этого корабля», - призналась она наконец. – «Я во многом вижу в нем... себя. Мы говорили о том, через что ему пришлось пройти. И через что он все еще проходит».

«Он рассказал тебе о том, что произошло?!» - поразилась Эстрид. «Я не выдам его секреты», - отвечала Темная Песнь. – «Это его право, и только его». Эльфийка вздохнула, присела на палубу подле собеседников. Из маленького мешочка, притороченного к поясу, она достала фигурку и нож, принявшись за резьбу. «Кто-нибудь из вас думал о том, почему я не люблю говорить о себе?» - осведомилась она, всецело сосредоточившись на своем деле. Эстрид и Алрик переглянулись, и осторожно осведомился последний: «Хочешь сказать, ты сделала что-то ужасное? Как – мы предполагаем – и Орлвир?» «Вообще-то, да», - призналась Темная Песнь, резко снимая ножом стружку. – «Вы видели, на что я способна. Для меня не было необходимости убивать этих нострийских солдат, и так жестоко при этом».

Эльфийка замолчала, глядя в пространство, и, тяжело вздохнув, вонзила нож в корабельную палубу, после чего стянула с рук свои неизменные перчатки. Кожа рук ее была чрезвычайно бледна, будто была давным-давно лишена солнечного света. Все руки эльфийки были покрыты шрамами – донельзя тонкими, но покрывающими каждый дюйм кожи. «Боль и страх могут сподвигнуть на весьма отчаянные действия», - молвила Темная Песнь, вновь принявшись натягивать перчатки. – «Если вы сознаете, что потеряете то, что больше всего цените, рано или поздно вы сломаетесь».

«Ты... причинила боль тому, кто это с тобой сделал?» - вопросил Алрик. «Если бы все было так просто», - криво усмехнулась эльфийка, удостоверилась в том, что перчатки натянуты, вновь поправила капюшон на шее, скрывая шрамы, находящиеся там. – «Но к чему я – как это все относится к Орлвиру. Не все совершают плохие поступки, руководствуясь недобрыми причинами. Оправдывает ли это их? Нет. Но если мы в отчаянии, это должно что-то значить. И, если ты делаешь что-то подобное, тебя гнетет не обязательно стыд. Но оно отделяет тебя от остальных. Заставляет чувствовать себя одиноким. А когда ты одинок, ты смотришь на других иначе. Ты наблюдаешь за каждым их действием и реакцией, размышляешь над всем, ими сказанным, пока не утрачивается весь смысл. Ты лжешь. Ты хранишь тайны. Ты впадаешь в ярость, когда в этом нет никакой нужды».

Она со значением посмотрела на Эстрид, которую Орлвир чуть было не выбросил за борт. «В итоге становится проще не сталкиваться с этим», - продолжала Темная Песнь. – «Просто, чтобы избежать неприятного ощущения, всему этому сопутствующего». Эльфийка замолчала, вновь сосредоточившись на вырезании фигурки. «Чем бы это ни было, вам обоим нужно принять это», - произнес Алрик. – «Иначе Исчадие все лишь усугубит». «Говорю же: все не так просто», - молвила эльфийка. – «Не стану утверждать, но предположу, что Исчадие терзает вас образами, о которых вы отчаянно хотели бы позабыть. Представьте себе это чувство, лишь усилившееся за долгие годы, а потом скажите себе, что должны принять его».

Трое молчали, а луна продолжала медленно ползти по ночному небу. Наконец, Темная Песнь отложила нож, достала из мешочка какую-то ткань, принявшись тереть ею острые края фигурки. «Простите, что ничем не могу помочь», - произнесла она. Алрика фраза эта несколько обескуражила, Эстрид же молвила: «Еще не поздно. Ты еще можешь поведать нам больше». «Люди такие любопытные», - усмехнулась эльфийка. – «Будь вы эльфами, сразу бы поняли, что означает мое имя, Темная Песнь. Что до Орлвира... не мне говорить о том, что снедает его».

Когда она сказала ‘сразу бы поняли, что означает мое имя’, Алрик вспомнил морщинистую и бледно-серую кожу эльфийки, когда зрел ее в лесу – в явленных Исчадием образах. Казалось, он должен вспомнить еще что-то – что-то важное! Но образы рассеялись как дым...

«Ладно», - вздохнула Эстрид. – «Надеюсь, ваши тайны не причинят еще больше бед прежде, чем мы сразимся с Исчадием. Попробую уснуть. Всем доброй ночи». Дочь гетмана устремилась на нижние палубы, и Алрик остался наедине с эльфийкой. «Если бы существовал иной способ помочь вам, я бы попыталась», - произнесла та, и наемник, поднявшись на ноги, вымолвил: «Все равно – спасибо. За твое участие, хоть для тебя это и непросто».

Темная Песнь смотрела Алрику в глаза, но выражение лица ее понять было сложно. «Спасибо, что понимаешь это», - только и сказала она. Спрятала фигурку, нож и тряпочку в мешочек, поднялась на ноги, помедлила, будто собираясь что-то добавить, но передумала, направилась к ступеням.

Большинство рейдеров отправились на боковую; на палубе практически никого не осталось. Несмотря на то, что множество сомнений продолжали терзать разум Алрика, испытывал он и небольшое облегчение, ибо начинал понимать, что творится на душе у Темной Песни... и у Орлвира. Хотелось верить в то, что для них еще не слишком поздно...

...Исчадие нанесло удар сей же ночью. Алрик спал... когда переместился в грезах в свой дворик в Андергасте. Вернулось знакомое чувство – необходимость действовать, пока каждодневная рутина окончательно не разъела его душу. Он должен быть частью чего-то значимого, сделать нечто, за что его запомнят... снова выступить в путь, странствовать вместе с ветром. В разуме звучало эхо мелодии – чуждой слуху... и вместе с тем знакомой, хоть и отличающейся от всего, слышимого им прежде. Тихая, умиротворяющая мелодия, полная меланхолии и сожалений.

На скамье рядом с Алриком возникла знакомая фигура, прокравшись через разум его подобно темной тени. «Даже по прошествии всех этих лет я не понимаю, почему ты так поступил», - вздыхала Дорота. – «Ты осознаешь это, Алрик? У нас был дом, у нас была семья, нам было хорошо вместе. Мы были счастливы, любили друг друга. Почему ты отринул все это ради чего-то столь... наивного?» «Ты не настоящая», - бросил Алрик в ответ. – «И меня здесь нет. Это все сон».

Алрик отчаянно пытался не обращать внимания на манифестацию, но на лице той означилась жестокая ухмылка. «Теперь ты должен понимать», - прошипело Исчадие, и душа Алрика наполнилась страхом от звучащего голоса, ибо исполнен тот был чуждой, темной силы. – «Даже если бы ты смог убить меня... все равно не сумел бы вернуться к ней. И именно эта мысль продолжит снедать тебя, даже если меня не станет». «Но мы знаем, что движет тобой», - отозвался Алрик. – «Мы знаем, что дает тебе силу. Мы готовы». «Готовы?» - хохотнуло Исчадие. – «Ты действительно так думаешь? Как можете быть вы готовы к силе, природы которой даже не понимаете? Ты можешь быть уверен в том, что сейчас я здесь и говорю с тобой? Возможно я – лишь то, как ты представляешь себе Исчадие, и ты говоришь сейчас сам с собой. Откуда тебе знать наверняка?»

В небесах раздался раскат грома, преобразившийся в холодящий кровь хохоток. Манифестация изобразила удивление, и, взглянув вверх, молвила: «А может, я на самом деле здесь». Фигура переместилась чуть в сторону, и ныне встала перед Алриком; тот пытался отвести взгляд, но безуспешно – Исчадие как будто приковало к себе его взор. Прогремел еще один раскат грома... Нет, это смешок, хоть и звучит он подобно грому.

«Орлвир прав, Алрик», - продолжало говорить Исчадие. – «Надежды нет. И не было никогда. В тот момент, когда ты, он и дитя гетмана оказались вместе... я не могло противиться такому шансу. Это было слишком просто. Уже тогда я знало, что вы никогда не сможете одержать верх надо мной». Голос Исчадия ныне и близко не походил на голос Дороты, и ужас ввинчивался в разум Алрика подобно рою насекомых. «Я не... обречен», - выдавил Алрик. – «Нет!» «Обречен», - рассмеялось Исчадие. – «Сейчас – еще больше, нежели при нашей первой встрече. Но это неважно, потому что ты не можешь надеяться одержать верх надо мной, когда рядом с тобой Орлвир и ему подобные. Уж лучше тебе бежать».

Исчадие переместилось, и, оказавшись за спиной Алрика, зашептало ему на ухо: «Может, хочешь узнать, как я нашло тебя? Тогда, возможно, поймешь, что у тебя нет надежды на победу?» Новый раскат грома; Алрику казалось, что раскалывает звук его разум. «Проснись!» - приказало Исчадие.

Пробудившись, Алрик обнаружил себя в бешено раскачивающемся гамаке; наемник вылетел из него, ударился о палубу. До него доносился топот сапог. Алрик с трудом поднялся на ноги, тяжело дыша. В груди занималось знакомое давящее чувство, и наемник отчаянно надеялся, что видение было просто сном. Но что-то произошло – рейдеры со всех ног бежали к ступеням, ведущим на верхнюю палубу.

Грохот грома прервал раздумья Алрика, и швырнуло его на мачту. Хотел бы он испытывать раздражение и злость, ведь все повторялось снова... Но нет: ощущал он ныне лишь стыд и сожаления. И страх. Он хотел бежать. Хотел остаться один. Но сознавал, что это невозможно. Он должен – обязан! – превозмочь боль и смятение... и попытаться что-то изменить.

Алрик устремился к ступеням вслед за рейдерами, и поднялся на палубу в момент, когда прогремел третий удар грома. Наемник едва удержался на ногах, а палуба под его ногами ходила ходуном. Рядом оказалась Эстрид; девушка опасливо смотрела на тучи, вихрящиеся в небесах. «Я надеялась, что мы успеем достичь берега прежде, чем это случится», - призналась она. – «Здесь нам не спрятаться». «Держись!» - выкрикнул Алрик. – «Думаю, нам не понравится то, что грядет». Эстрид кивнула, но нервно сглотнула, ступила на палубу.

Рейдеры поднимались с нижних палуб; взоры их были прикованы к небесам. Слабый свет луны пробивался через прорехи в тучах... а чувства ужаса, гнездящееся в душе Алрика, все возрастало. Вновь грохот грома... и Алрик без сил опустился на колени... и мир взорвался сонмом красок. А после все захлестнула тьма...

В видении Алрик вновь зрел себя в горящей деревне. Ревело пламя, дым поднимался в ночное небо, откуда-то доносились крики. Три хижины горели, и огонь сей озарял ночь. Сознавал Алрик, что видит он Винхэвен. Рядом никого не было: ни оттаяско, ни Эстрид, ни Орлвира.

Алрик устремился в направлении, откуда доносился хор голосов. Похоже, было летняя, душная ночь, и огонь лишь добавлял жару. Покамест пламя не перебросилось на соседние хижины, но охваченные им продолжали гореть ярко.

Проследовав по улочке, Алрик ступил на площадь, где собралась большая группа людей. Он увидел Орлвира, расхаживающего туда-сюда и сжимающего в руках секиру. В нескольких ярдах от него рейдеры бросили на землю человека со связанными руками. Человек был облачен в яркую оранжевую ризу, на шее – сияющий золотой медальон. Благословенный Травии!

«Что... происходит?» - выдавил диар. – «Прошу... мы здесь мирные люди. Оставьте нас...» Алрик осознал: этот голос ему знаком! В прошлом видении волею Исчадия именно он был этим Благословенным, говорил этим голосом!

«Что это, Орлвир?» - обратился к гетману Алрик, не зная, услышит ли тот его. Однако и гетман, и диар обернулись к нему, и бросил Орлвир: «Уходи, чужеземец! Это тебя не касается». «Прошу, чужеземец, беги, пока можешь!» - выкрикнул диар. «Молчать!» - рявкнул на него Орлвир, и священник сник, отвел взгляд.

Орлвир вновь принялся расхаживать пред пленником, но теперь взгляд его был прикован к диару. Чем больше двигался гетман, тем больше – по мнению Алрика – походил он на животное. Туда-сюда, туда-сюда. Подобно волку, выбирающему момент, чтобы нанести удар.

«Не нужно этого делать», - настаивал Алрик. На этот раз Орлвир остановился, и, резко обернувшись, гневно воззрился на него, процедив: «Да ну, чужеземец? Прислушайся к ним». Он указал секирой на толпу, и донеслись до Алрика крики рейдеров. Те подбадривали Орлвира, веля тому нанести удар, дабы соответствовать своей репутации легенды среди торвальцев. Как еще обеспечить страх врагов и уважение поплечников?

Благословенный вновь заговорил, тщательно подбирая слова и глядя Орлвиру в глаза: «Твои люди поклоняются Травии, так ведь? Ты ведь понимаешь, что, сделав это, ты обрекаешь себя. Боги отворачиваются от тех, кто сходит с пути, обозначенного ими». Человек говорил спокойно; в голосе его слышался страх, но диар подавлял его, ибо считал необходимым произнести эти слова. «Если ты сделаешь это, никогда боле не будешь знать душевного покоя», - предупредил он Орлвира. – «Радости и счастья лишится все, что ты любишь. Те, кто с уважением смотрит на тебя, отселе будут приносить тебе лишь раздражение. И повсюду в мире ты будешь ощущать себя неуютно. Думаешь, ты сможешь так жить?»

До боли сжав рукоять секиры, Орлвир упрямо смотрел в землю. «Прислушайся к нему, Орлвир», - настаивал Алрик. Гетман бросил в его сторону мрачный взгляд, но расхаживать пред обреченным не перестал. Алрик сделал еще несколько шагов, держа руки на виду, молвил: «Если ты сделаешь это, то обречешь не только себя. Ужас, коим ты станешь одержим, распространится и на других. Он затронет буквально все! Так... это начнется. А закончится появлением Исчадия Неупокоенной».

За криками и ревом огня Алрик услыхал знакомый хохоток. Орлвир переводил взгляд с рейдеров на Благословенного и обратно. Губы его искривились, он глухо зарычал. «Орлвир! Орлвир!» - через толпу протиснулся Гуннар. - «Нет, Орлвир! Только не так!»

Орлвир скользнул по нему взглядом, вновь воззрился на поплечников, призывающих его к расправе над пленником. Он расхаживал все быстрее, барабаня пальцами по своему топору, и, резко остановившись перед Благословенным, вперил в него взгляд. Небо стало черно от дыма и пепла, послышался раскат грома. «Они будут страшиться меня», - прошипел Орлвир, приближаясь к связанному священнику, и взгляд его не служил пленнику ничего хорошего. – «О, еще как будут».

Алрик не мог просто стоять и смотреть на это. Он метнулся вперед, встав между Орлвиром и его намеченной жертвой. «Беги!» - крикнул Алрик священнику. – «Беги! Я задержу его!» Издевательский хохот зазвучал вновь – как с небес, так и в разуме наемника. «Нет, Алрик», - прошипело Исчадие, вновь представ Алрику в образе его супруги, Дороты. Золотые глаза, жестокая усмешка. «Ты хотел знать, как я нашло тебя», - молвила тварь. – «Теперь ты должен осознать: спасения нет».

Тряхнув головой, Алрик избавился от навязчивого видения, вновь обернулся к Орлвиру... в то мгновение, когда он с криком набросился на Благословенного. На глазах присутствующих Орлвир забил диара секирой – смерть несчастного была страшной и мучительной. Но Благословенный не произнес ни слова; он знал, что обречен, и сказал все, что хотел. Он знал, что Орлвир не прислушается к словам...

Но поразил Алрика не сам факт насилия, не жестокость, свидетелем которой он стал. И даже не поведение самого Орлвира. Ужаснула его реакция толпы – рейдеры ликовали, подбадривали своего предводителя... Было ли это лишь в голове Орлвира? Или все произошло на самом деле?.. Алрик был донельзя зол – на тех, кто подначивал Орлвира, кто заставил его уверовать в то, что должен он впечатлить их. Ну что ты сделаешь? На что готов пойти? Чтобы враги тебя страшились, а друзья уважали?

...Придя в себя, Алрик услышал последние отголоски затихающего грома. Он лежал на палубе, мокрой от морской воды. На этот раз возвращение сознания было несколько иным: казалось, будто он пробуждается ото сна, а не перемещается из одной реальности в другую. Глубоко вздохнув, Алрик попытался подняться на ноги; голова его продолжала кружиться, и наемник вновь опустился на колени, сжал ладонями виски. Повсюду на палубе раздавались стоны; матросы силились подниматься на ноги.

Лишь сейчас осознал Алрик – все, все без исключения! Не только Эстрид. Не только Свафнильд, Мэднир и Темная Песнь. Все члены команды были донельзя бледны, ибо зрели ужас, о котором прежде не имели ни малейшего представления. Алрик понимал, что щель, возникшая в приснопамятную ночь в доме Ульфгара, расширилась вновь. Так же, как на пути к Алькенфенсену, когда были отмечены Свафнильд, Мэднир и Темная Песнь, ныне жертвами Исчадия стало еще больше людей. Напряжение и сомнения, снедавшие команду «Зоркого волка» в течение последних дней, позволили Исчадию обрести власть над нею.

«Все в порядке?» - прохрипел Алрик, прокашлялся, потер шею, ощущая усталость, как будто погружение в видение оставило свой след и в реальности. – «В порядке?! Пострадал кто-нибудь?!» Никто не ответил; все были слишком потрясены увиденным.

«Как мог ты позволить ему выйти сухим из воды?!» - напустился Юрг на Гуннара. – «Диар, Гуннар! Диар!» «А что еще я мог сделать, Юрг?!» - с горечью отозвался Гуннар. – «К тому времени, как подоспел я, его было уже не остановить». Выглядел Гуннар побежденным, потерянным и одиноким – сломленным. «Я сделал все, что мог», - вздохнул Гуннар. – «Как и всегда».

Скрипнула дверь, и взоры рейдеров обратились на Орлвира, ступившего на палубу. На этот раз гетман выдержал взгляд каждого, остановился в нескольких шагах от Юрга, стоящего между ним и Гуннаром. «Говорите все мне в лицо», - потребовал он. – «А не ему». «Почему, Орлвир?» - вопросил Алрик, не зная, хочет ли услышать ответ. «Потому что я хотел признания, чужеземец», - отвечал Орлвир. – «Я нуждался в нем».

«Ты спятил?!» - выкрикнула Эстрид, выступив вперед. – «Это действительно все, что ты можешь сказать? Ты забила диара до смерти! Да тебя должны были бросить к ногам ярла и назвать ‘Презревшим Мир’!» Эстрид была вне себя от гнева. «Не понимаю, чему я удивляюсь!» - с горечью бросила она.

На палубе «Зоркого волка» вновь воцарилась потрясенная тишина. Алрик переводил взгляд с одного члена команды на другого. Свафнильд, похоже, пребывала в смятении мыслей и чувств. Темная Песнь смотрела на Орлвира печально и озадаченно – как, впрочем, и всегда. Мэднир, похоже, был удивлен меньше других, и смотрел в сторону Орлвира и Гуннара так, будто ожидал чего-то подобного.

Но именно Гуннар нарушил тишину, молвил: «Что это, если не изгнание?.. В ту ночь диар не просто произнес слова. Травия услышала их и претворила в жизнь. Каждый раз, когда мы возвращались в Торваль, люди все больше опасались нас. Некоторые из бойцов оттаяско покинули нас по своей воле и никогда не говорили о случившемся. И радость, которую воины испытывали после рейда, улетучилась за считанные недели. Вскоре нам стало донельзя тяжело жить с этим. Мы захватили ‘Зоркого волка’ и я убрал из команды всех те, кто был с нами в Винхэвене. Чтобы избежать тех же ошибок. Чтобы избавить Орлвира от его бремени. И мы попытались все начать сначала».

«Это не то же самое!» - прервал Юрг Гуннара, и Орлвир встал на пути молодого рейдера, не позволяя тому приблизиться к своему другу. «Ты знаешь, что это не одно и то же», - повторил Юрг. «Возможно, тебе стоит прочувствовать, каково это – когда от тебя отворачиваются боги», - пророкотал Орлвир. – «Возможно, тогда ты расскажешь мне, что такое истинное изгнание».

«Разница в то, что ты обрек на гибель всех нас, Орлвир», - произнесла Свафнильд, и взоры рейдеров обратились к воительнице. – «Все эти годы мы странствовали с тобой, ибо в детстве слышали рассказы о твоих великих свершениях. Думаешь, мы поступили бы так, если бы знали правду? Что Травия подумала бы о нас?» Она помедлила, и, выругавшись, бросила: «Вот почему Зуб Демона не сработал. Никто из нас не благословлен Травией, чтобы иметь возможность воспользоваться им».

«Исчадие знало это с самого начала», - заключил Алрик. – «Поэтому оно столь самоуверенно». «Оно ощущает метку своего врага», - произнес Мэднир, размышляя вслух. – «А также отсутствие этой метки, посему, когда Орлвир приблизился к нему в Ислейфсфелле...» Юрг обвиняюще ткнул в мага пальцем, вымолвив: «У меня и к тебе есть вопрос, Мэднир. Ты был здесь прежде всех нас, думаю, даже прежде Свафнильд и Торкиля. Ты знал об этом?» «До сегодняшней ночи деталей не знал», - искренне отвечал ему Мэднир. – «Там меня уж точно не было. Но в час предыдущей атаки Исчадия я начал питать подозрения. Немногим можно объяснить нежелание Орлвира заручиться помощью диара Травии. Особенно в противостоянии слуге ее злейшего врага».

«А почему до сегодняшней ночи ты оставался неотмеченным, Гуннар?» - неожиданно осведомилась Эстрид. – «Неужто ты не питаешь ни малейшего стыда в том, в чем принимал участие?» «Я всегда пытался остановить Орлвира, спасти его от худших инстинктов», - отозвался Гуннар. – «С самого детства. То, что произошло в Винхэвене, было следствием сделанного Орлвиром выбора. Он это тоже прекрасно знает». Алрик бросил взгляд на Орлвира, но лицо того было непроницаемо и не выдавало мыслей по сему вопросу. «С тех пор каждую зиму я пытался помочь ему все оставить позади», - продолжал Гуннар. – «Это все, что я мог сделать». Похоже, ответ Эстрид совершенно не удовлетворил, но она ничего не сказала – возможно, не смогла подобрать слов.

«И что же нам делать со всем этим?» - вопросил Торкиль, и вновь объяла палубу тишина. Члены команды переглядывались неуверенно, а Гуннар переводил взгляд с одного рейдера на другого. Орлвир замер, как изваяние, и просто ждал.

«Я хочу предложить голосование», - обратился к команде Юрг. – «Мы не можем допустить, чтобы Орлвир оставался гетманом нашего оттаяско. На протяжении долгих недель он служил исключительно собственным интересам, а не нашим. А теперь по его вине мы так же отмечены, как и он сам. И – если этого недостаточно – остается вопрос случившегося в Винхэвене. Вне зависимости того, что произойдет сегодня и как все закончится, есть несколько куда лучших кандидатов на роль гетмана. Думаю, пришел час для них проявить себя».

Команда воззрилась на Гуннара, практически полностью игнорируя Орлвира. Гуннара, похоже, снедала мучительная внутренняя борьба. Орлвир смотрел на команду, которая, похоже, отвернулась от него; во взгляде его мелькнул намек на изумление и печаль. Но, поскольку взгляды бойцов оттаяско были прикованы к Гуннару, у того не оставалось иного выбора, кроме как последовать требованию Юрга. «Хорошо, голосуйте, если хотите», - бросил Гуннар.

Юрг обратился к команде, возвестил: «Все те, кто за низвержение Орлвира как гетмана, отойдите к левому борту. Все те, кто против, - к правому. Кто не хочет голосовать – подойдите к мачте».

Алрик не знал, как ему поступить, посему отошел к мачте. Гуннар и Темная Песнь примкнули к нему, ни слова не произнеся. Большая часть команды подошла к левому борту, лишь немногие остались у правого – и никого из них Алрик не знал. Последним голосующим остался сам Орлвир. Он тоже отошел к мачте; похоже, собственное будущее его ничуть не заботило.

«Значит, решено!» - постановил Юрг, став там, где все три группы могли видеть его. – «Мы знаем, что должно быть сделано теперь. Мы причалим к берегу, и те, кто пожелает, выступят на охоту за Исчадием. После того, как с этим будет покончено, те, кто захочет именоваться ‘гетманом’, смогут выставить свои кандидатуры. И мы выберем новый путь для себя. Но сперва надлежит ответить еще на один вопрос. Заслуживает ли Орлвир того, чтобы остаться среди нас, или же он должен быть изгнан из оттаяско? Как и должно было быть, если бы был он доставлен к ярлу».

«Погоди-ка, Юрг...» - поразился Гуннар, но Орлвир положил руку ему на плечо, после чего подошел к Юргу практически вплотную. И вновь тот не дрогнул, не отвел взгляд. «Я не допущу изгнания с собственного корабля», - отчеканил Орлвир. – «Если бы не Исчадие, Винхэвен остался бы в прошлом. Обратился бы в далекое воспоминание. Возможно, я и не был идеальным гетманом, Юрг, но такого я не заслуживаю».

«Не заслуживаешь?» - не сдержалась Эстрид. – «Ты забыл, что мы только что видели, как ты убивал диара? Ты что, не понимаешь, что, если бы ты не сделал этого, нас всех сейчас бы не было здесь? Орлвир, во всем происходящем – твоя вина! А ты не берешь за это ответственность! Это не твоя неудача как гетмана или торвальца. Это – презрение самого здравого смысла! Неважно, что – по твоему мнению – ты заслуживаешь, мы не заслуживаем тебя!»

Орлвир не произнес ни слова, но обратил взор на три десятка бойцов, готовящихся вынести ему свой приговор. Он отступил на шаг... когда неожиданно Темная Песнь молвила, тихо и спокойно: «Можно сказать мне?» Она отступила от мачты, и, глядя на бойцов оттаяско, продолжила говорить: «Знаю, я здесь не очень популярно. Но я знаю, что на душе у Орлвира. И я уже говорила тебе об этом, Эстрид. Были ли его действия оправданы? Конечно же, нет. Но мы все видели, что вынудило его пойти на это. Подумайте об этом! Подумайте, что нас принуждают делать те, кто имеет над нами власть, сознаем мы это или нет. Отчаяние может заставить нас совершить ужасные поступки, но это не означает, что искупление для нас невозможно. И, если сейчас вы изгоните Орлвира, то лишите его этого шанса».

За речью эльфийки последовала тишина, но многие рейдеры принялись переговариваться, обсуждая ее слова. Юрг, однако, продолжал неотрывно смотреть на Орлвира, и сейчас кивнул, приняв решение. «Все те, кто за изгнание Орлвира, отойдите к левому борту», - постановил он. – «Кто против – к правому. Те, кто не хочет голосовать, - к мачте».

Рейдеры колебались – и Алрик в том числе. Юрг устремился к левому борту, где уже находились Эстрид и Свафнильд. Мэднир, Темная Песнь, Гуннар и Орлвир отошли к правому борту наряду с несколькими членами команды... И вскоре Алрик осознал, что его голос станет одним из решающих. Точнее – решающим, ибо ни один человек не воздержался, и бойцы разделились поровну у двух бортов корабля.

И, приняв окончательное решение, Алрик отошел к правому борту. Гуннар вздохнул, не скрывая облегчения – и удивления. Похоже, удивление читалось и на лице Орлвира, взирающего на тех, кто голосовал против него. Не только удивление – осознание того, что что-то должно измениться. По крайней мере, Алрик уповал на это.

«Что ж, хорошо», - вновь выступил вперед Юрг, беря ситуацию в свои руки. Неудивительно, если он первым выдвинет свою кандидатуру на позицию гетмана. Похоже, результатом голосования он не особо доволен, но принимает его. «Как всегда, мы принимаем решение большинства», - заключил Юрг. – «Орлвир остается. Однако он должен знать: мы внимательно за ним наблюдаем».

В наступившей тишине Юрг направился на нижнюю палубу, и многие последовали за ним. Орлвир задержался, наблюдая, как они проходят мимо. Мало кто осмелился встретить его взгляд, и, похоже, Орлвир отметил это. И Алрик надеялся на то, что для попранного гетмана еще остается надежда на искупление. Совсем небольшая, но все же...

Исчадие уже успело распространить немалую власть над ними. Тварь терзала не только каждого из них, она сумела осуществить нечто на совершенно ином уровне! Котел, кипящий на борту «Зоркого волка» на протяжении последних недель, готов был вот-вот взорваться!.. Возможно, это и есть то самое оружие, которым пользуется Исчадие: сила, с помощью которой оно заставить отмеченных разорвать друг друга...

...Дабы хоть немного выпустить пар и избавиться от витающего в воздухе напряжения, на следующее утро рейдеры приступили к своим обычным тренировкам по кулачному бою.

Соперником Алрика выступила Эстрид, и в первом же бою повергла наемника на палубу ударом в солнечное сплетение. Орлвир оставался в своей каюте, и видела его после вчерашнего голосования лишь Темная Песнь; насколько знал Алрик, в каюту даже Гуннар не заходил. Сам же Алрик практически не спал сегодня.

«Зоркий волк» подходил к северному берегу Залива Према, и команда изнемогала от ожидания – и мрачного осознания того, что Исчадие всегда оказывалось на шаг впереди. Поэтому все и согласились на небольшую тренировку, предложенную Свафнильд, надеясь, что это отвлечет их.

И все же даже во время поединка с Эстрид Алрик так и не смог избавиться от гнетущего ощущения, которое, похоже, пребывало с ним постоянно. «Мне следует собраться», - пробормотал он, вновь принимая боевую стойку, и Эстрид, последовав его примеру, передернула плечами: «Ты не так уж и плох, чужеземец. Просто удар оказался сильнее, чем предполагался».

Двое продолжили поединок. Подход торвальцев к подобным состязаниям кардинально отличался от того, чему Алрик обучался на службе. Инструкторы требовали безукоризненного исполнения определенных приемов, и именно их бойцы оттачивали. Свафнильд же оставалась наблюдателем, и пары рейдеров бились так, как считали нужным. Но Алрику подобный подход был по душе.

Еще несколько ударов – и двое отступили друг от друга, чтобы перевести дыхание. Но лишь на мгновение, ибо вновь продолжили кулачный бой. На этот раз Алрик нанес удар сильнее, чем собирался. Удар пришелся Эстрид в лицо, отбросив ее назад. «Извини», - вымолвил Алрик, и Эстрид, тряся головой, отозвалась: «Ничего». Она потерла щеку, посмотрела на руку – нет ли крови, молвила, не принимая вновь боевой стойки: «В расчете... Должна признаться – несмотря на то, что мы уже сражались в день празднества у моего отца, я не думала, что ты так силен. Учитывая... что ты старше большинства солдат, которые ходят с нами в рейды». «Поддерживаю себя в форме, чтобы продолжать свое ремесло», - пояснил Алрик, и Эстрид улыбнулась: «Это заметно. Но... в твоей технике я заметила определенный шаблон. Ты не ведешь бой одновременно двумя кулаками, и наносишь удары либо прямые, либо пытаешься обойти защиту противника».

В подтверждение своих слов Эстрид наглядно продемонстрировала, как ведет бой Алрик, продолжила: «Мы применяем иную технику, которую ты можешь попробовать, используя нижние части сразу обоих кулаков». Она указала на мускул под мизинцем своего кулак, молвила: «Но основная сила исходит от локтей и плеч, что позволяет тебе наносить удары с любых направлений». «Но ты же остаешься без защиты», - нахмурился Алрик. «Это так», - подтвердила Эстрид. – «Но, если ты все сделаешь правильно, защищаться тебе не придется. Это очень сильный удар. Попробуй».

Девушка вновь продемонстрировала Алрику прием, и наемник внимательно наблюдал за тем, как Эстрид держит кулаки, как наносит удары по воздуху. «Твоя цель – голова противника», - пояснила Эстрид. – «Это – самый быстрый способ вырубить его».

Алрик свел кулаки вместе, обрушив их сверху вниз на голову предполагаемого противника. Сила удара заставила Алрика сделать выдох, и ощутил он немалое напряжение в руках и бицепсах. Если он будет драться с настоящим противником, то, скорее всего, вышибет из него дух. «Вот! Чувствуешь?» - воскликнула Эстрид. «Просто, но эффективно», - кивнул Алрик. «Как и большая часть приемов торвальцев», - согласилась дочь гетмана. – «Попробуй провести прием, предварительно разозлившись».

Она вновь приняла боевую стойку, предупредила: «Только постарайся не ударить меня в голову. Не хочу лишиться чувств». Усмехнувшись, Алрик приготовился возобновить поединок, когда за спиной его кто-то вскрикнул, а затем и врезался у него, чуть не сбив с ног. То оказался молодой рейдер, Аки, и сейчас он, бормоча извинения, силился восстановить равновесие. Аки противостоял Торкилю, который, похоже, пребывал в гневе, пытаясь наносить удары; Аки уклонялся от них, прося противника позволить ему чуть перевести дух. Алрик и Эстрид отпрыгнули в стороны, ибо эти двое заняли пространство, на котором они только что состязались. Торкиль не отступал, настиг Аки; тот выставил руки, защищая лицо, но застонал, ибо удар пришелся ему в грудь.

«Торкиль!» - выкрикнул Алрик, делая шаг вперед и пытаясь привлечь к себе внимание Торкиля. Последний проигнорировал наемника, нанес противнику еще один сильнейший удар, который Аки едва успел отразить. А затем на лицо Аки посыпался град ударов. Больше в сем поединке не было рассудка – лишь слепая ярость. Торкиль изливал свое раздражение сложившейся ситуацией, вкладывая его в свои выпады.

Алрик бросил взгляд в сторону Эстрид: может, у нее есть лучшие идеи? «Похоже, это может очень плохо кончиться», - заключил наемник, когда девушка подоспела к нему, и та кивнула: «Только, если на одного из них падет Свафскари. Нам лучше отойти на несколько шагов».

Аки отчаянно пытался отражать выпады противника, но тот продолжал методично работать кулаками, избивая парня. Алрик задумался о том, чтобы вмешаться, посему глубоко вздохнул, сосредоточился. Торвальцы наносят более чувствительные удары, чем он, но, несмотря на возраст, он все же двигается быстрее. Алрик наблюдал за движениями Торкиля, дабы, если тот атакует его, суметь уклониться от ударов рейдера.

Cтрашась за жизнь Аки, Алрик вклинился между противниками в надежде разнять их. Он сумел схватить отчаянно брыкающегося Торкиля за плечи, оттащить в сторону. Здоровяк попытался ударить Алрика локтем в живот, но тот предвидел подобное, посему легко уклонился и хватку не ослабил.

Двое упали на палубу; Торкиль оказался наверху, попытался ударить противника, но Алрик выставил ладонь, отвел кулак рейдера в сторону. Тот попробовал нанести удар еще раз, и Алрик сумел откатиться, а Торкиль изо всех сил впечатал кулак в палубу, взвыл от боли.

Подоспевшая Свафнильд оттащила Торкиля в сторону за шкирку, тот продолжал орать и требовать отпустить его. Аки поднялся на ноги, поблагодарил Алрика за то, что не побоятся тот вмешаться. «Пожалуйста», - отозвался наемник, поднимаясь с палубу.

«Хватит!» - рявнула Свафнильд, швырнув Торкиля на доски палубы, но тот съездил кулаком ей по лицу. Ответный удар воительницы был куда сильнее, и кулак ее врезался в голову рейдера. Свафнильд приподняла противника, дабы ударить его снова.

«Чужеземец! Гетлинг! Помогите мне!» - выкрикнул Аки, бросаясь к двоим, дабы попытаться разнять их. «Я справлюсь с Торкилем! Помоги Аки!» - бросил Алрик Эстрид, и двое метнулись к дерущимся. Наемник чуть помедлил, дожидаясь, пока Аки и Эстрид оттащат Свафнильд в сторону, после чего вновь схватил поднимающегося на ноги Торкиля сзади за плечи. Тот снова ревел, пытался достать Алрика своими неуклюжими ударами, но наемник предвидел их и с легкостью уклонялся.

Как бы то ни было, внимание Торкиля ныне было всецело приковано к Алрику. Он расправил плечи, сжал кулаки, бросился вперед, впечатав кулак в живот противнику. Тот согнулся в пояс, а Алрик нанес удар локтем рейдеру в спину, повергнув на палубу. Тот попытался было сбить Алрика с ног, но наемник отскочил в сторону, ударил в основание шеи. А затем придавил рейдера коленом, ударил в лицо. Глаза Торкиля закатились; рейдер потерял сознание, и лишь сейчас Алрик позволил себе подняться на ноги, сознавая, что бой окончен.

Матросы, наблюдавшие за боем, сейчас смотрели со страхом в сторону Свафнильд. «Кто-нибудь, позовите Гуннара! Быстрее!» - выкрикнул Алрик. Один из рейдеров бросился на нижние палубы, наемник же пытался оценить сложившуюся ситуацию.

Свафнильд с силой отбросила Эстрид в сторону, к борту корабля, всецело сосредоточилась на Аки. Тот протягивал руки к воительнице, отступая и вознося молитвы Свафниру, но та ударила парня обоими кулаками по голове, и он распластался на палубе. Алрик видел, что прием, который применила Свафнильд в неистовой ярости – тот же, коему обучила его Эстрид. Возможно, лишь таким способом возможно свалить рассвирепевшую Свафнильд с ног.

Алрик обрушил кулаки на голову Свафнильд, и та рухнула как подкошенная. Аки не двигался... и не дышал; под головой Свафнильд растекалась лужица крови – рана, которую женщина получила, рухнув на палубу.

Потрясенная тишина воцарилась на палубе «Зоркого волка». Алрик смотрел то на свои руки, то на мертвые тела, распростертые на палубе. Он оказался слишком медлителен, чтобы спасти Аки, и слишком силен, чтобы спасти Свафнильд. Если бы он чуть сдержался, тогда, быть может... Но – увы... Способности, на которые он полагался так долго, подвели его. Руки Алрика дрожали; он поверить не мог в случившееся... в содеянное...

Вокруг собралась толпа – казалось, все воины оттаяско высыпали на палубу. Через толпу протолкался Гуннар, потрясенно воззрился на тела Аки и Свафнильд. «Во имя Свафнира...» - выдохнул он. – «Что произошло?!» «Я не хотел убивать ее», - только и вымолвил Алрик, отчаянно пытаясь вспомнить детали произошедшего. – «Я просто хотел удержать ее от убийства Аки».

«Похоже, Аки было не спасти, чужеземец», - произнесла Эстрид, которая, держась за борт, сумела подняться на ноги. – «Но, если бы не ты, я тоже могла погибнуть. В момент, когда ею владел Свафскари... Это был единственный выход».

Обернувшись к одному из рейдеров, Гуннар приказал ему найти ткань и завернуть в нее мертвые тела. «Мы уже близки к берегу и почтим их достойной церемонией», - изрек он. Райдер кивнул, наряду с товарищами бросился исполнять поручение. «Попытайтесь передохнуть!» - велел Гуннар остальным. – «Поутру мы причалим к берегу!»

Потрясенные и подавленные произошедшим, рейдеры начали расходиться. Двое из них понесли остающегося в беспамятстве Торкиля ни нижнюю палубу. Глядя на тела Свафнильд и Аки, Алрик чувствовал себя так, как будто душа его разрывается на части. Как, как это могло произойти?! Неужто действительно не было иного выхода?!

Гуннар подошел к Алрику, вымолвил, глядя в глаза наемнику: «Это непросто, чужеземец, но постарайся не винить себя. Рунджи определили их судьбу. Ныне они оба найдут путь к вечной битве». «Я мог их остановить, Гуннар», - с болью произнес Алрик. – «Если бы сделал иной выбор, по крайней мере один из них мог остаться в живых». «Ты собираешься весь остаток жизни провести, бичуя себя?» - вопросил Гуннар, продолжая смотреть Алрику в глаза. – «Поверь мне, чужеземец. Оно того не стоит».

Кивнув Алрику на прощание, он устремился прочь, и наемник остался один рядом с мертвыми телами, пока воины не вернулись, чтобы завернуть их в ткань, предназначавшуюся для парусов. После чего они унесли трупы с палубы, и одиночество овладело Алриком с новой силой.

Похоже, Исчадие оказало еще одну значимую победу. Ему не нужно бежать от отмеченных, ведь оно способно разорвать оттаяско на части еще до того, как бойцы сумеют отыскать его...

...Поутру корабль бросил якорь у берега, и Алрик наряду с поплечниками добрался до оного в лодке. Небо было затянуто серым – похоже, скоро начнется очередной ливень. Рейдеры были более спокойны, чем прежде; это их родные края, нет нужды держаться настороже и выставлять дозорных. Единственные опасности – море и Исчадие. С первым торвальцы знакомы, второе же остановить практически невозможно.

Один за другим рейдеры выбирались из лодки на берег. «Чужеземец! Гетлинг! Помогите нам!» - крикнула одна из них, указывая на лодку. Алрик и Эстрид столкнули лодку обратно в воду, и рейдеры, оставшиеся в ней, налегли на весла, направив суденышко к «Зоркому волку». А к берегу уже приближалась вторая скута, на которой везли припасы, необходимые для лагеря, взятые из трюма. Да, для гребцов сегодня предстоит немало работы, ибо к кораблю и обратно им придется плыть неоднократно, дабы удостовериться в том, что у оттаяско есть все необходимое для лагеря.

«Я рад, что мы покинули корабль, наконец», - признался Алрик, и Эстрид усмехнулась: «До Ислейфсфелла всего несколько миль вниз по берегу. Когда все закончится, можем вернуться туда... если выживем, конечно». Она помедлила, глядя на вторую скуту, стремящуюся к берегу, и на тех четырех, которые сошли на песок вместе с ними. Идея была в том, чтобы первые, кто окажется на берегу, занялись обустройством лагеря. Эстрид, однако, кивнула в сторону дюн, отделяющих пляж от простирающейся за пределами его равнины.

«Отойдем на минуту», - предложила она Алрику, и, не дожидаясь ответа, устремилась в сторону дюн. Двое помогли друг другу забраться на них, и лишь сейчас взорам их открылись холмы, лесистые угодья и далекие горы. Осознал Алрик: он действительно вернулся назад – туда, откуда начался его путь, прошел полный круг. Конечно, сейчас было холоднее, и начавшийся несколько дней назад снег начал укрывать сии земли. И, глядя на свинцовые облака, сковавшие небо, очевидно, что снегопадам еще не конец.

«Похоже, прошлая целая вечность с тех пор, как мы были здесь», - отметил Алрик. «И многое изменилось», - согласилась Эстрид. Оба стояли и смотрели на мир, укутанный снегом. Алрик перевел взгляд на далекие Хьялдорские горы, и тревожное чувство вновь дало о себе знать. Часть его хотела бежать, сломя голову. На лодку, на корабль – и дальше, на запад. Но сознавал он, что не может этого сделать. Не может, если надеется когда-нибудь избавиться от этого чувства.

«Знаешь, прямой путь туда, куда нас тянет, проходит прямиком мимо Хьяллвика», - молвила Эстрид, и Алрик усмехнулся: «Возможно, туда нас в прошлый раз привела судьба». «Может», - помолчав, тихо произнесла девушка, глядя в сторону гор.

«Вы поможете нам или нет?» - окликнули двоих с берега. – «Скута уже здесь!» Алрик и Эстрид вернулись на пляж, подошли к скуте с припасами для лагеря. Плотная ткань и деревяные колья послужат палатками; прибудут спальные циновки – хоть и недостаточно для всех. Однако всего этого в означенной лодке не было; она была заполнена деревянными кольями – практически столь же длинными, как и сама скута. Острыми с одной стороны, закругленными - с другой. Помимо кольев – мотки толстой прочной веревки. Алрик прежде видел все это в трюме, но тогда не понимал, для чего необходимы предметы.

«Это что... частокол?» - озадачился он. «Скорее, забор», - уточнила Эстрид. – «Выше и ниже по побережью Торваля ты найдешь оттаскины – небольшие постоянные поселения для оттаяско. Подобные стены возводятся, чтобы защитить поселенцев от диких зверей». «И в этом – одно из ключевых преимуществ ‘Зоркого волка’», - добавил один из рейдеров. – «Мы можем брать с собой оттаскин в рейды, и стены защитят нас от врага».

Каждый из кольев на берег тащили по два человека. Все больше членов команды достигало берега, и работа шла быстрее. Но к тому времени, когда начали устанавливать колья и образовывать из них ограду, уже стемнело. На следующих скутах начали прибывать материалы для палаток; в лагере будет тесно, однако Алрик был все равно рад возможности спать на земле.

Наемник и рейдеры заканчивали устанавливать последнюю часть стены, когда начало моросить. Эта часть стены была особенной – тайная дверь, ведущая в лагерь. И сейчас, созерцая оный, Алрик поражался: учитывая, кою жизнь вели бойцы оттаяско, он не думал, что способны они построить нечто... столь стабильное. Но – с другой стороны – это и хорошо. Учитывая, что ему предстояло, Алрик сознавал, что как раз сейчас отчаянно нуждался в толике стабильности. Дабы прежде, чем все обратится в хаос, он обрел мгновение покоя.

Через час действительно зарядил дождь, и рейдеры поспешили укрыться в установленных ими к этому времени палатках. Ливень на берегу оказался куда приятнее в сравнении со штормом, в который они угодили как во время плавания к Алькенфенсену, так и на обратном пути. Да, сейчас в сих землях было куда холоднее, потому Алрик занимал себя работой, чтобы согреться.

На последней скуте на берег прибыли Орлвир и Гуннар. С ними была и Темная Песнь, которая провела с Орлвиром большую часть сего дня. Завернутые в ткань тела Аки и Свафнильд тоже были доставлены на этой лодке. Сегодня осталось провести лишь церемонию погребения.

Молчанием рейдеры встретили прибывших. Даже по завершении голосования те, кто выступал за изгнание Орлвира, тихонько переговаривались о том, следует ли бывшему гетману все же покинуть оттаяско. Мало кто хотел, чтобы он остался; многие надеялись, что уйдет он по собственной воли – или же движимый страхом. И сейчас, наблюдая за Орлвиром, ожидали они именно этого.

Дождь мешал Алрику разглядеть лицо Орлвира, но полагал наемник, что на нем – как и всегда – застыло каменное выражение. Он отвергал всех этих людей, направился прямиком к оттаскину, не страшась смотреть в лицо рейдерам, прожигающим его недобрыми взглядами. Алрик сомневался, что Орлвир за такое короткое время изменился; нет, вероятно, просто упрямость.

«Чужеземец!» - к наемнику по мокрому песку подошла Эстрид. – «Мы должны подготовиться к погребению. Знаю, Свафнильд бы хотела, чтобы ты был там – чтобы помог направить ее к Свафниру. Может, погода и не благоприятствует, но многие полагают, что сейчас самое время провести церемонию». С этими словами она направилась к берегу, где все еще оставалась последняя скута.

Алрик двинулся было за нею, когда заметил Темную Песнь, идущую навстречу; за спиной эльфийки виднелся мешок со всеми ее пожитками. «Я пойду», - молвила Темная Песнь. – «Я откладывала это и так слишком долго, но... здесь есть то, что я должна сделать. В противном случае у меня, возможно, уже не будет иного шанса». «А как же Исчадие?» - растерянно вопроси Алрик. – «А Зуб Демона? Мне казалось, он тебе нужен».

Темная Песнь печально кивнула; в глазах ее отражались стыд, сожаления – и горькое принятие. «От меня в сражении с Исчадием не будет толку», - призналась она. – «Если бы ты только знал, что показывает мне оно каждый раз, когда наносит удар...» Одна мысль об этом заставила эльфийку содрогнуться, поправить плащ, дабы сокрыть шрамы на шее.

«В таком состоянии как сейчас я не могу противостоять ему», - произнесла Темная Песнь. – «А что до Зуба... если я сейчас сделаю то, что собираюсь, он мне не понадобится. Я просто хотела проститься с тобой. И – удачи в грядущем сражении». «Ты не можешь так поступить!» - настаивал Алрик. – «Ты – часть оттаяско. Ты сказала, что поможешь нам!» «Именно это я и пытаюсь сделать», - отозвалась эльфийка, смахнув с ресниц выступившие слезы. – «Считай это толикой эльфийской мудрости. Со временем ты поймешь, что иногда лучше избежать сражения. Если я выступлю против Исчадия, и оно усилит власть над моим разумом еще больше, не знаю, что может случиться. Вполне вероятно, что оно обратит меня против вас, а я даже не буду сознавать это. Поэтому я и говорю: я не могу противостоять Исчадию в нынешнем своем состоянии. И не могу больше задерживаться здесь. Я должна это сделать».

Пожелав Алрику удачи на прощание, она устремилась в направлении дюн. Наемник сознавал, что должен идти за ней. Тем временем рейдеры собирались на берегу – скоро начнется церемония похорон. И все же... если сейчас он позволит Темной Песни уйти, другого шанса удержать ее ему не представится.

И Алрик зашагал вслед за эльфийкой – прочь от лагеря. Темная Песнь не бросила в сторону оттаскина и взгляда, и шла, обхватив себя руками и опустив голову, дабы спрятать лицо от усиливающегося снега. Алрик прибавил шаг, стараясь не потерять эльфийку из виду. Последняя забралась на дюны; Алрик последовал ее примеру, прищурился, силясь рассмотреть сквозь пелену снега быстро удаляющийся силуэт. Оный означился в нескольких десятках шагов впереди; запахнувшись в плащ Темная Песнь шагала по снегу, устлавшему земли Торваля еще до того, как разразилось нынешнее ненастье, и курс держала она прямо на север.

Наемник следовал за нею по пятам, не уменьшая дистанцию и не ускоряя шаг. Это оказалось несложно; если он сильно отставал, то всегда мог немного ускориться. Эльфийка ни разу не оглянулась, дабы проверить, не идет ли кто за нею.

Через несколько часов снежная буря завершилась, и стало легче определить, куда именно они движутся. Двое прошли уже несколько миль от берега, и ныне Алрик с трудом шагал по бездорожью, в то время как Темная Песнь, похоже, с пересеченной местностью не испытывала ни малейших проблем, и шла вперед уверенно – точно зная, куда именно направляется. На север, прямиком к Хьялдорским горам.

Когда буря окончательно стихла, Алрик начал узнавать местность: недавно он пересек дорогу, которая пролегала к северо-западу от Ислейфсфелла. Должно быть, эльфийка направляется к лесу, подступающему к Хьяллвику со стороны гор. Тому самому, через который они с детьми гетмана пробирались, чтобы незаметно подойти к лагерю Презревших Мир.

Небо продолжали сковывать темные тучи, посему темнело быстро – и стремительно холодало. Алрик продолжал сжимать и разжимать кулаки, чтобы пальцы не окоченели, но все же дрожал, следуя за Темной Песнью.

Настала ночь, а он все шел через лес. Сложно поверить в то, что это – тот же лес, через который он следовал, дабы нанести удар по Хьяллвику. Деревья здесь стары, попирают небеса, а снег усложняет попытки беззвучного перемещения. К счастью, тучи разошлись, и в лунном свете Алрик видел впереди силуэт эльфийки. Он прилагал все усилия, чтобы та его не заметила. Настичь ее будет непросто – даже если бы он и захотел. Повсюду под снегом – древесные корни, и зацепиться за них и упасть – проще простого. Посему Алрик смотрел то на силуэт Темной Песни, то себе под ноги, дабы не оступиться.

«Ты действительно проделал весь этот путь за мной?» - послышалось недоверчивое, и Алрик подпрыгнул от неожиданности, лицезрев эльфийку, уверенно балансирующую на стволе упавшего дерева и разглядывающую его с удивлением. «Да, действительно», - признался Алрик. – «Я беспокоился». «Любезно, но в этом нет необходимости», - отозвалась Темная Песнь, ловко спрыгнула со ствола и вознамерилась продолжить путь. – «У тебя впереди долгий день. Тебе следовало отдохнуть в лагере и набраться сил. Но, думаю, для этого уже слишком поздно». «Если необходимо, Исчадие подождет», - уверенно заявил наемник. «Если бы это было так», - с горечью усмехнулась эльфийка. – «Пойдем».

Она продолжила путь вперед, не озираясь по сторонам. Как будто нечто влекло ее туда, к сердцу чащобы. Должно быть, они уже миновали предгорья – дорога пошла под уклон. Если Алрик не ошибался, она отклонились немного к северо-западу. «Куда мы идем?» - осведомился он. Казалось, слова, прозвучавшие в подобной тишине, способны навлечь на него страшное проклятие. «Когда мы сошли на берег, я ощутила магическую тягу, которую не чувствовала давным-давно», - изрекла Темная Песнь после долгого молчания. – «В этих лесах – поляна фей. Там обитают ладифаари. Надеюсь, они смогут помочь мне».

Разум Алрика бурлил от множества вопросов, и поинтересовался он: «Что с тобой произошло? Ну правда?» И вновь – долгое, долгое молчание. «На самом деле уже неважно», - отозвалась Темная Песнь. – «Ты когда-нибудь слышал термин ‘бадок’?» «Иногда в тавернах его употребляли эльфы», - отвечал Алрик, озадаченный. – «Но нечасто».

За время совместного пути эльфийка ни разу не взглянула на спутника. «Я десятилетиями жила среди людей», - произнесла она. – «Я обманывала, я лгала, я воровала. Для нас жизнь и смерть – равновесие, которое надлежит поддерживать, но я убила многих, а не спасла никого. Я больше... не ощущаю себя эльфом. Я обратилась в монстра. Я лишилась того, чем должна была стать моя жизнь. Когда я думаю о том, чтобы вернуться домой...» Голос ее надломился, и выдавила Темная Песнь: «Такой, как сейчас, мне нет места среди моего народа. Вот что такое бадок. Я не могу вернуться до тех пор, пока я помню обо всем, что сделала, и обо всем, что меня вынуждали делать. Но лишь на родине я буду в безопасности. Потому я хочу, чтобы ладифаари помогли мне забыть, после чего мне нужно будет бежать. Таким образом я, возможно, и обрету покой».

Дальше они шли в молчании. Алрику казалось... неправильным продолжать расспросы. «Ты в отчаянии», - все же рискнул заключить он, и Темная Песнь хмыкнула: «Ты тоже бы был, окажись на моем месте. Плохо уже то, что я так долго живу во всем этом кошмаре. Но ужас удваивается из-за пыток Исчадия... Все, я пресытилась всем этим! Не знаю, настанет ли момент, когда тебе станет отвратительна вся собственная сущность. Я такого никогда не желала. Я хочу вернуть себе свою жизнь». «Я понимаю, правда», - заверил ее Алрик. – «Не нужно больше ничего говорить».

На мгновение Темная Песнь покосилась на спутника, но ничего не сказала. Больше они не говорили, просто шагали через ночной лес. Эльфийку это вполне устраивало, а разум Алрика продолжало терзать множество вопросов. Но все они казались совершенно неуместными в текущей ситуации. Выхода не было – ему оставалось принять молчание.

Неожиданно Темная Песнь остановилась. Через бурелом пред нею сложно было разглядеть, что находится по ту сторону. Но Алрик, присмотревшись, заметил какие-то огоньки, пляшущие на листьях древ; они то возникали, то исчезали оттенками зеленого, синего и красного – подобно его собственным мыслям. В тишине послышался новый звук, столь неожиданный и неуместный в сем дикоземье: тихий детский смех.

«Мы на месте», - молвила Темная Песнь. Двое протиснулись через заросли и бурелом на поляну, и Алрик в изумлении остановился, созерцая мир, поистине прекрасный. Над землею завис белый огонек, ярко озаряющий окружающее пространство. По нему то и дело пробегала рябь, подобно ветру над озерной водой, будто нечто стремительно проходило через него. Каждая рябь вызывала появление в воздухе маленький точек света, как будто несомых тем же ветром. Точки устремлялись к земле, сияя всеми возможными цветами, а после опускались на поляну подобно воде, разбиваясь на капли и исчезая...

Цветы, произраставшие на поляне, не были похожи ни на что, виденное Алриком прежде. Они были яркими и насыщенными странными цветами, и являли собой разительный контраст с окружающими поляну деревьями и кустами. Это было... восхитительно.

Алрик заметил миниатюрное создание – размером с его ладонь, - перепрыгивающее с лепестка на лепесток. Оно воспарило в воздух, и, радостно смеясь, закружилось в танце со своими сородичами. Алрик не сдержал улыбки, глядя, как к ним присоединились еще двое, порхая вокруг одной из точек света подобно ястребам. Одно из созданий заметило двоих, зависло в воздухе.

«Эльф! И человек!» - пискнула фея. Она медленно подлетела к гостям, и, склонив голову, с любопытством на них воззрилась, молвив: «Добро пожаловать!» «Это потрясающе!» - не сдержал эмоций Алрик, и фея хихикнула: «Это наш дом! Мое имя – Дариндель. А вас как зовут?» В каждую произносимую фразу фея вкладывала радость и воодушевление, будто весь мир был прекрасен и нов для нее.

«Я – Алрик», - представился наемник. – «А она...» Он замолчал, осознав, что не знает, как представить спутницу. Похоже, красота сего места никак не приуменьшила страдания эльфийки. Она взглянула на Дариндель, после вновь принялась рассматривать землю. Фея подлетела к ее лицу, молвив: «Понятно». Повсеместно точки света стали ледяными, холодными. «Ты не можешь произнести свое имя, потому что оно не принадлежит тебе», - заключила Дариндель. – «Ты не можешь вынести то, как звучит оно».

Глаза Темной Песни наполнились слезами; свет на поляне потускнел, став бледным. «Меня зовут Темной Песнью», - произнесла эльфийка, но фея, проигнорировав сию фразу, подлетела к ней вплотную, коснулась ладошкой один из шрамов на шее девушки, и та вздрогнула. Дариндель отпрянула от эльфийки, а поляна озарилась алым светом.

«Что ты делаешь?!» - обратился Алрик к фее. «Все хорошо», - поспешила заверить его Темная Песнь, привычным движением поправляя капюшон на шее. – «Мне нужно, чтобы она все поняла». «Я понимаю», - молвила Дариндель. Свет, исходящий из огонька, вновь вернулся к своему прежнему многоцветью, а фея произнесла без тени прежней радости, обращаясь к Темной Песни: «Страшная боль. Поэтому ты пришла».

Темная Песнь спрятала свои шрамы под капюшоном; похоже, она хотела что-то сказать, но промолчала, и просто смотрела на Дариндель, порхающую перед нею. Но затем все же подтвердила, кивнув: «Мне необходимо забыть. Более того – мне нужно, чтобы эти воспоминания были исторгнуты из моего разума. Мне нужно, чтобы они были уничтожены. Ты сможешь это сделать?»

Дариндель стола мала, что выражение ее лица прочитать было практически невозможно. Похоже, фея взвешивала слова эльфийки, и, наконец, изрекла: «Да. Но это тебя изменит». «Что значит – изменит?» - вопросил Алрик, и пояснила Дариндель, опускаясь на лепесток одного из цветов: «Воспоминания – часть ее. Лишившись их, ее сущность окажется изменена». Темная Песнь сжала кулаки до боли; она закрыла полные слез глаза, будто воскрешая в разуме своем означенные воспоминания. «Без них я стану той, кем и должна быть», - произнесла она. – «В нынешнем состоянии я просто... не смогу жить».

«Ты не пробовала противостоять всему этому вместо того, чтобы бежать?» - прямо вопросил Алрик. – «Покончить с этим – раз и навсегда?» «Легче сказать, чем сделать», - отозвалась Темная Песнь, глядя на спутника и печально, и гневно. – «Ты не знаешь. Ты не... хочешь знать. Просто поверь: в этом сражении не победить». Она так крепко сжимала завязки капюшона, что казалось, будто дышать не сможет; по щекам эльфийки текли слезы, она мелко дрожала. «Я не могу продолжать так жить», - повторила Темная Песнь. – «Не могу. Это было так долго. И так... больно! Если я не сделаю этого сейчас, то никогда от них не избавлюсь!.. Я такого не заслуживаю. Не заслуживаю!»

«Это этого они не станут менее реальны», - настаивал Алрик. – «Все твои беды останутся с тобой! Просто ты не будешь знать об этом! И ты с легкостью столкнешься с ними в будущем!» На это эльфийке ответить было нечего; на лице ее отражались раздражение и мучительная внутренняя борьба. Дариндель перелетала с одного лепестка на другой, ожидая решения Темной Песни; иные феи порхали над поляной, однако смеха их боле было не слыхать.

Алрик вновь обратился к Темной Песни, которая пребывала в раздумьях, молвив: «Ты испугана. Не знаю, через что тебе проходится проходить, но я понимаю это. Исчадие заставило нас всех переживать свои самые темные моменты жизни. Каждый раз, когда оно наносит удар, это не становится менее ужасным. Но мы должны противостоять всему этому – лишь так мы можем быть уверены, что это закончится». «Но что, если есть иной способ?» - прошептала эльфийка. – «Исчадие обращает против нас то, что пребывает в наших разумах. Но что, если воспоминаний там не будет? Что, если это выход?»

Алрик осекся: да, перспектива действительно заманчивая. Можно было бы даже попытаться, знай они наверняка, что это сработает. Но в глубине души он сознавал, что это – пустые надежды. «Я разбил сердце своей супруге, оставив ее», - признался наемник. – «Даже если я забуду об этом, она будет помнить. Я могу даже вернуться к ней, позабыв об этом, но она непременно напомнит мне о произошедшем. И твои шрамы останутся при тебе. Они не исчезнут просто потому, что ты позабудешь о том, как получила их».

Алрик мог ныне лишь ждать решение Темной Песни, которая разглядывала свои руки. Наконец, эльфийка тяжело вздохнула, молвила: «Это будет катастрофа. Даже если мы выживем в противостоянии Исчадию, если это не отрину воспоминания, мне придется или вернуться, или принять хаос. Хаос, который окажется там, куда бы я ни направилась. Это непреложный факт. Но я наслаждалась этими неделями покоя. Я не хочу возвращаться назад». «Один шаг за раз», - отвечал ей Алрик. – «Сперва выживем в сражении с Исчадием, а уж после подумаем о том, что будет дальше».

Эльфийка бросила на наемника короткий взгляд, кивнула. «Дариндель», - обратилась она к фее, и та тут же подлетела к лицу Темной Песни, печально улыбнулась. – «Прости, что потратила твое время». «Ничего страшного!» - фея пожала плечами. – «Тебе это было необходимо! Значит, так и нужно!» Дариндель улыбнулась, а Темная Песнь рассмеялась, утерла слезы.

Дариндель пожелала двоим удачи, щелкнула пальцами... и в то же мгновение сияющий огонек исчез. Причудливые цветы все еще устилали поляну, но ирреальные цвета, точки света, феи... всего этого не стало. Ушло и ощущение прекрасного. Ночь была пуста и лишена всякой жизни.

«Извини, пожалуйста», - тихо молвила эльфийка, обращаясь к Алрику. – «Все это – не твоя забота. Я не хотела впутывать тебя». «Ты нуждалась в помощи», - отвечал наемник. – «Я рад, что сумел помочь тебе».

Темная Песнь усмехнулась, но ничего не ответила. Она достала из притороченного к поясу мешочку деревянную фигурку, которую вырезала во время плавания. Лишь сейчас Алрик смог разглядеть изделие – танцующую эльфийку на небольшом круглом основании. Тяжело вздохнув, Темная Песнь сжала фигурку в ладонях – своего рода объятие.

«Даже если я вернусь домой, как прежде уже не будет», - прошептала она, осторожно опустила фигурку на один из прекрасных цветков, закрыла глаза. – «Покойся с миром, Валария. Так близко к дому, как только возможно».

Обернувшись к Алрику, постановила Темная Песнь: «Нам нужно вернуться в лагерь. Завтрашний день и без всего этого обещал быть очень долгим». «Я не в первый раз пересекаю эти холмы», - отвечал ей Алрик. – «Если поторопимся, доберемся еще до рассвета».

Двое выступили к побережью...

...Добравшись до оттаскина, они практически сразу же забрались в свои палатки и провалились в сон. Но вскоре Алрик пробудился. Он не чувствовал себя уставшим, наоборот – отдохнувшим, хотя аура тревоги и страха никуда не делась. Глядя на людей, спящих рядом, осознал Алрик: прежде он никогда не запоминал своих снов, но с появлением Исчадия это изменилось. Каждую ночь с тех пор, как прибыл он из Нострии в Торваль, все повторялось. Но сейчас память о сне, только что увиденном, ускользала.

Алрик протер глаза, гадая, сумеет ли он уснуть снова. Но ощутил он слабый запах гари. Чувства наемника обострились, он быстро выбрался из палатки... и замер, осознав, что находится не на берегу Торваля, а в горящей деревушке – Винхэвене. Ощущал он жар пламени, вдыхал дым и пепел. Похоже, Исчадие вновь нанесло удар, хоть и не было никаких намеков на то, что это случится. Тварь собирается вновь повернуть кинжал, коий вонзила в его душу. Доказать, что у него нет шансов на победу.

Но... сейчас Алрик испытывал совершенно иные ощущения. Он чувствовал... умиротворение во всем этом хаосе и разрушении. Как будто дыра в душе его была каким-то магическим способом заполнена. Нет, это не Исчадие... нечто иное...

«Чужеземец», - к Алрику подошла Эстрид, и выглядела она столь же растерянной, как и он сам, понимая, что ныне столкнулись они с некой новой угрозой. «Мне казалось, я проснулся ото сна», - признался Алрик, оглянулся в надежде увидеть свою палатку, но узрел вместо нее древесный пень, опаленный огнем. «Я видела чудесный сон», - призналась Эстрид. – «Была в землях, которые прежде никогда не видала. Мне кажется, это далеко на юге».

Здесь было не так шумно, как в прошлый раз, когда Исчадие являло им это видение. Да, треск огня оставался, но стал каким-то тихим, да и запах дыма ослаб. Донесся тихий шепоток, отголоски криков. Алрик и Эстрид переглянулись; оба испытывали непреодолимое желание направиться в ту сторону, откуда донесся звук.

Они устремились вперед, догадываясь, куда приведет их эта дорога. Да... осознал Алрик, что следует именно туда, где случится резня. По спине пробежал холодок – он страшился того, чему станет свидетелем. Но – к удивлению Алрика – на деревенской площади находился один-единственный человек: Благословенный, которого Орлвир забил до смерти. Руки диара оставались связаны. Похоже, он ожидал визитеров, и неотрывно смотрел на них, когда они приближались.

«Ты!» - выдохнула Эстрид, и священник тепло улыбнулся ей, молвил: «Приветствую, Эстрид Ульфгарсдоттер. И тебя, Алрик Дюренальд». Ситуация обескуражила Алрика, и несколько мгновений он просто силился собраться с мыслями. «Почему... мы здесь?» - выдавил он наконец.

И вновь диар воззрился на Алрика, и тот почувствовал себя под взглядом сим неуютно. Не потому, что испытывал страх, нет – как раз наоборот. Он ощущал полное душевное спокойствие. «Вы здесь, потому что судьба связала вас с созданием, которому вы противостоите», - проронил Благословенный. Простота ответа окончательно выбила Алрик из колеи; он обернулся к Эстрид, которая тоже заметно нервничала, обратилась к диару: «Кто ты?» Какое-то время тот размышлял над адресованным ему вопросом, после покачал головой: «У меня нет имени как такового. Я воплощение мира, вы бы это так назвали, хоть для меня это означает много вещей. Я слуга Травии, и я послан к вам, чтобы... поговорить прежде, чем все закончится. Это своего рода сон».

Он говорил, а Алрик испытывал странное чувство единения с этим странным местом. Как будто он был... дома. Как был дома в Андергасте, прежде чем зов приключений вырвал его из прошлой жизни. Взгляд, брошенный на Эстрид, подсказал ему, что испытывает она те же чувства. На лице ее застыло то же выражение, которое появлялось всегда, когда девушка смотрела вдаль, на запад.

«Когда в прошлый раз Травия взирала на это место, человек, коий вел борьбу на протяжении многих зим, пал», - скорбно возвестил диар. – «Орлвир Эйрикссон. В тот момент, когда – как она надеялась – его решимость будет сильна, он пал, и все последующее время питал страдания. Сейчас для него надежды практически не осталось. Мы не знаем всего, уготованного вам, но знаем, что ваша судьба не должна повторить участь Орлвира. И не только потому, что мы оставили его. Вы поняли то, что не смог осознать он».

Алрик и Эстрид были потрясены до глубины души, когда дошел до них смысл сказанного. Казалось, в диаре, стоящем пред ними, нет ничего особенного, ничего божественного; просто человек со связанными прочной веревкой руками. Прежде они зрели его в видении Исчадия, избитого и убитого Орлвиром. И все же за словами, произносимыми им ныне, крылась божественная сила. Это было очевидно, как божий день.

«Ты – один из небожителей», - заключила Эстрид. Небожители, родичи Травии, не входящие в число Двенадцати. Сущность, представшая им в обличье диара, утвердительно кивнула, ни слова не произнеся.

«Ты поможешь нам?» - с надеждой вопросил Алрик, и диар отвечал: «Я бы хотел помочь... Орлвир Эйрикссон большую часть жизни провел, наблюдая за теми, кто его окружал. Прислушиваясь к ним. Позволяя их ожиданиям определять его собственную жизнь. Так он думал обрести уважение – типичное торвальское мышление. Но он стал одержим этим. Он стал полагать, что всегда нуждался в большем уважении – в почитании со стороны союзников и страхе со стороны врагов. Но не это стало причиной его падения. Дело в том, что он так не понял: пытаясь снискать уважение окружающих, он может потерять самоуважение. Но это... создание нашло не только Орлвира. Оно отыскало и тебя».

Посланник прожег Алрика пристальным взглядом, изрек: «И посему я должен спасти тебя: что стало причиной твоего падения?» В разуме Алрика стремительно пронеслись события последних недель. Все то, что явило ему Исчадие. Мысли о том, как именно охотится оно, изыскивая тревоги в разумах смертных. Изыскивая то, что... лишает их цельности личности. Алрик сознавал: он прекрасно знает, что Исчадие отыскало в его разуме, ибо этим образом оно мучало его с самого начала. И сейчас, когда прозвучал вопрос Благословенного, Алрик спрашивал себя: действительно ли он сам поломал себе жизнь? Ответ, увы, не мог быть сведен к простому «да» или «нет». Если бы он остался в Ангергасте, но они с Доротой не были бы по-настоящему счастливы, это бы не было честным по отношению к ним обоим. Рано или поздно они начали бы причинять друг другу боль, и его уход все равно был бы неизбежен. Но... в то же время он разбил ей сердце и оставил ее. И сознавал Алрик – если бы не Исчадие, он бы не возвращался к этому мыслями, дабы не испытывать гнетущего чувства вины. Но – с другой стороны – именно чувство вины в его душе и обнаружило Исчадие. И именно это дало сей твари власть над ним.

«Я тоже был одержим», - проронил Алрик. – «Как Орлвир. Я думал, что счастье можно обрести в славе и приключениях. И я был слеп к тому, какой хорошей женой была Дорота. Если бы я только постарался свыкнуться с оседлой жизнью! Или бы попытался найти баланс между тем и другом». Благословенный пристально взирал на Алрика, а, когда закончил тот, кивнул: «Теперь ты знаешь. Ты тоже имел в молодом возрасте определенные ожидания. Ты слепо следовал им, несмотря на то что сердце говорило тебе поступать иначе. И ты верил, что должен выбрать или одно, или другое. А сейчас ты понимаешь, что все это было неверным. Надеюсь, осознание это поможет тебе в противостоянии Исчадию. Ты далеко зашел в этом странствии».

Благословенный воздел руки, и веревки спасли с его запястий. В следующее мгновение в руках воплощения небожителя возник Зуб Демона, который тот протягивал Алрику. «С тобой пребудет мое благословение, Алрик Дюренальд», - изрек диар. – «Воспользуйся им, чтобы завершить задачу, которую поставила пред тобою судьба. А затем иди вперед – и поступи так, как будет лучше для тебя. Помни свое признание, дабы всегда оставалось оно с тобой».

Алрик протянул руки, принимая дар; в тот момент, когда коснулся он кости и металла, ощутил, как что-то екнуло в груди, и мир затопила ярчайшая вспышка. Алрик был отброшен – с площади, из Винхэвена, из Авентурии... в далекую, холодную пустоту.

...Пробудившись, Алрик рывком сел на своей циновке. Мир был сер и тих. Внезапное пробуждение Алрика не разбудило тех, с кем он делил палатку. За исключением Эстрид, которая смотрела на наемника; выражение лица ее в предрассветной тьме прочитать было невозможно. Девушка поднялась на ноги, покинула палатку. Алрик последовал за нею, стараясь не разбудить поплечников. Кожу холодил студеный ветерок; небо было ясно, и уже начинало светлеть – скоро рассвет. Все окрест пребывало в сером мареве.

Эстрид расхаживала в центре лагеря, дыханием пытаясь согреть замерзшие ладони. Увидев Алрика, развела руки в стороны, поинтересовавшись: «Как чувствуешь себя, чужеземец? Что-то изменилось?» «Было ли это... по-настоящему?» - растерянно отозвался Алрик. «Поэтому я и спрашиваю, чужеземец!» - молвила девушка. – «Если это была какая-то выходка Исчадия, то признаю: вышло весьма убедительно. Но думаю... да, это было по-настоящему. Ничего подобного прежде я не переживала. И даже не мыслила, что такое возможно! Сложно поверить, что с нами действительно это произошло. И как раз сейчас... мы все-таки чрезмерно удачливы».

«Теперь у нас есть шанс!» - с энтузиазмом воскликнул Алрик. – «Больше, чем просто шанс. Мы действительно способны одержать верх!» «Может, и так», - задумчиво протянула Эстрид, рассматривая кострище, и затем хлопнула себя по лбу, ибо пришло ей озарение: «А где Зуб?!»

Алрик бросился в палатку, осторожно прокрался к своему мешку, и, взяв его в руки, вновь выбрался наружу. По пути к кострищу достал из мешка Зуб Демона, и, лишь сжав ладонь на сем предмете, сразу же ощутил покалывание в пальцах, кое вскоре охватило все его тело. Было ощущение, что к нему вернулась часть его собственной сущности, которую считал он безвозвратно утраченной. То самое чувство, которое он испытал во сне – целостности и завершенности. Конечно, было оно не столь сильно, чтобы заполнить дыру в душе, прогрызенную Исчадием, но все же давало толику надежды. И Алрик был абсолютно уверен в том, что, если ударит Исчадие Зубом... твари будет очень, очень больно.

Эстрид выжидающе смотрела на Алрика, и тот утвердительно кивнул. Девушка всплеснула руками, ликуя, прошептала: «Значит, у нас есть шанс. На самом деле есть шанс». Разом посерьезнев, молвила она: «То, что ты сказал посланнику, чужеземец... Это важно. Я тоже теперь понимаю себя лучше, чем тогда, когда мы выступали в путь. Надеюсь – ради нас обоих – что это чувство прозрения нас не оставит». «Я был просто честен», - отвечал ей Алрик, и Эстрид кивнула, соглашаясь: «Думаю, оно и к лучшему».

Двое колебались, зная, каким должен стать следующий шаг. Эстрид глубоко вздохнула, и, скрестив руки на груди, бросила взгляд на Зуб Демона, молвив: «Что ж, чужеземец, - скоро рассвет. Нам следует будить лагерь, чтобы те, кто захочет сопровождать нас, готовились к выступлению. Время пришло».

Алрик и Эстрид разбудили рейдеров оттаяско; некоторые из них были крайне недовольны тем, что приходится просыпаться в столь ранний час. Но все знали, почему их разбудили. Некоторые даже рады тому, что пришло время. Вскоре рейдеры собрались в центре лагеря; кто-то маячил меж палатками, кто-то уселся прямо на песок. Взоры всех были устремлены на Алрика и Эстрид, стоящих у кострища, ожидая, что те призовут их к действию. Девушка тоже смотрела на Алрика, ожидая, что тот начнет говорить.

«Вы все знаете, зачем мы здесь», - возвестил Алрик, открыто встречая направленные на него взгляды. – «Это было тяжелым странствием для всех нас, но вместе мы превозмогли все тяготы. И я хочу поблагодарить вас за то, что вы остались с нами до конца». Алрик не привык, чтобы внимало ему столь много людей, но все рейдеры внимательно слушали, проявляя уважение к наемнику и ловя каждое его слово. Некоторые кивали, соглашаясь с прозвучавшими речами.

Возникла пауза, и молвила Эстрид: «Кое-что изменилось. Сей ночью чужеземца наделил благословением Травии один из небожителей. Мы думаем, теперь Зуб Демона может сработать!» «Небожитель?» - донесся из толпы недоверчивый голос Торкиля. – «Откуда вам знать, что это благословение реально, а не является очередными происками Исчадия?»

Алрик открыл было рот, чтобы ответить, но Эстрид пристально посмотрела на него: мол, я сама отвечу. Она поведала оттаяско детали видения, пояснив, почему полагает она, что Исчадие не имеет к сему отношения. Девушка с гордостью взирала на наемника, когда рассказывала о том, как отвечал тот на вопросы посланника. Рейдеры были заворожены ее речами, и ныне взирали на Алрика иначе – с еще большим уважением, нежели прежде.

«Мы выступаем на рассвете», - вернул Алрик рейдеров к основному вопросу. – «Те, кто пожелает помочь нам, должны быть готовы к этому времени». Воины принялись переглядываться, гадая, кто вызовется первым. Таковым стал Мэднир; пройдя через толпу, маг встал у кострища. «Это затрагивает меня так же, как и всех вас», - произнес он. – «Быть здесь – здравый смысл».

Казалось, никто больше не примкнет к нему, но нет: в центр лагеря проследовала Темная Песнь, заметно нервничающая и потирающая руки. «Я должна тебе», - тихо обратилась она к Алрику, полагал который, что эльфийка еще не вполне отошла от пережитого на поляне. – «И так поступить – правильно, хоть и претит мне все это».

Вперед выступили Торкиль и несколько рейдеров, чьих имен Алрик не знал, а также Юрг, хоть и ни слова не проронил он. На сем добровольцы закончились, и Алрик решил завершить свою речь, молвив: «Мы сможем это сделать. У нас есть шанс. Верьте друг в друга. Сражайтесь плечом к плечу. Не думайте, что вы одни. Шанс есть!» В воздухе витало напряжение, как будто рейдеры лишь сейчас осознали, сколь велики ставки. «Молитесь и прощайтесь», - вымолвил Алрик. – «Давайте покончим со всем этим!»

Добровольцы занялись приготовлениями к скорому выступлению, и Алрику пришлось слоняться по лагерю в ожидании их. Он наточил меч, отработал некоторые приемы. Мыслями обратился к Дороте, их дому в Андергасте и времени, проведенному вместе. Но не позволил вопросам и сомнениям вновь захлестнуть его разум. И все же: возможно ли повергнуть сущность столь могущественную, которая по воле своей обращает реальность в иллюзию?..

Алрик закончил собирать свои вещи в мешок, когда край солнца показался над горизонтом, и серый мир окрасился красками. Наемник наблюдал за облаками, плывущими по небу у двери оттаскина, когда разыскала его Эстрид. Она выглядела усталой – как и он сам; и, похоже, о нем она думала точно то же. С первого же взгляда было очевидно, что это – не та Эстрид, которую он повстречал в Ислейфсфелле несколько недель назад. Девушка казалось более... цельной личностью, нежели прежде. Как будто она многое узнала о себе и многое поняла. При первой встрече Алрик и не заподозрил бы подобное. Исчадие многое открыло о ней... как и нем самом.

Эстрид подошла к Алрику, и вместе наблюдали они за восходом солнца, которое через час уже вознесется над миром. «Мы оба проделали долгий путь с момента нашей встречи, чужеземец», - проронила дочь гетмана. – «Не знаю насчет себя, но сама я и помыслить не могла, что пути наши пересекутся таким образом. Часть меня хочет, чтобы мы провели еще какое-то время вместе. Я бы хотела узнать тебя получше». «И я бы этого хотел», - признался Алрик. – «Мы долго ожидали этого противостояния, но всегда находились какие-то дела». «Это так», - согласилась Эстрид. – «Я пока еще не думала о том, что будет дальше. И доживем ли мы до вечера».

Двое договорились встретиться вскорости у дюн, и Эстрид, дружески хлопнув Алрика по плечу, вновь скрылась в лагере, дабы собрать рейдеров, уже готовых выступать.

Алрик же разыскал у берега моря Темную Песнь; волны накатывались на нее сапоги, а эльфийка задумчиво созерцала морскую гладь. Когда наемник приблизился, Темная Песнь молвила, не глядя на него: «А’ндхин эрин, ама». «Как ты?» - участливо поинтересовался Алрик. «Все еще измочалена», - призналась Темная Песнь. – «Немного пристыжена. Очень устала. И испытываю вину, ведь я не поблагодарила тебя».

Эльфийка вертела в рухах небольшой камень, подобранный на берегу; она резко подбросила его в воздух, поймала второй рукой и с силой бросила в море. Камень запрыгал на волнах, а после исчез в глубинах. Темная Песнь созерцала место, где камень пошел ко дну, так, как будто бы это был корабль.

«Мне потребуется немало времени, чтобы ощутить, будто у меня есть жизнь... за пределами всего этого», - вздохнула эльфийка, неосознанно проведя ладонью по одному из шрамов на шее. – «Но в итоге ты оказался прав. Мне в любом случае придется противостоять всему этого. Несмотря ни на что. Спасибо, что напомнил мне об этом». «Так и поступают друзья», - заверил ее Алрик.

Темная Песнь рассмеялась, подобрала с земли еще один камень, покачала головой: «Нет, не думаю. Думаю, даже лучшие из людей скорее выберут то, что проще, вместо того то, что правильно. Но это было правильно. Ты был прав. Я бы потеряла себя ни за что. Это бы ничего не изменило». С этими словами она с силой бросила камень в море. «Ты считаешь, что готов?» - обратилась эльфийка к Алрику, и тот пожал плечами: «Не знаю, если честно. Это странствие было странным с самого начала, мягко говоря. Учитывая все то, что произошло, возможно, этот шаг сделать нам будет проще всего. А, возможно, и сложнее всего. Не знаю наверняка».

Еще один камушек улетел в море, и Темная Песнь обернулась к собеседнику, заверив того: «Что бы ни случилось, я буду рядом с тобой – так же, как был оставался подле меня. Это меньшее, что я могу сделать». «Спасибо, Темная Песнь», - поблагодарил эльфийку Алрик, и, когда та вновь взглянула на него, во взгляде ее читалась решимость. «Лиасания», - произнесла она. – «Мое имя – Лиасания. Хоть я не знаю, в какой степени оно принадлежит мне теперь».

Не знаю, что ответить на это, Алрик кивнул, выказывая эльфийке свое уважение, после чего наряду с нею направился к лагерю. Он указал ей, где именно собирается отряд, сам же отправился разыскивать Мэднира. Алрику пришлось дважды обойти небольшой лагерь прежде, чем он заметил мага, выходящего из-за палатки.

Оба были рады видеть друг друга, и маг улыбался, попыхивая трубкой. «Вот ты где!» - воскликнул он. – «Я как раз подумал, что уже, должно быть, пришло время». «Я искал тебя», - признался Алрик. – «Начал уже бояться, что ты исчез». «О, прости, просто хотел выкурить последнюю трубочку», - признался Мэднир. – «В последний раз посмотреть на звезды».

Он воззрился на рассветное небо, звезды на котором уже начинали исчезать. «Знаешь, иногда я гадаю – есть ли там что-нибудь, и узнаем ли мы когда-либо об этом», - протянул маг. «Иные миры, возможно?» - предположил Алрик. – «Иные люди, подобные нам». «Возможно!» - согласился Мэднир. – «И я задаюсь вопросом: возможно, они тоже пребывают в зубах демонов Неупокоенной. Конечно, если в принципе знают, кто это такая... Но я отвлекся. Время не стоит на месте, и нам не следует».

Он побрел по песку к центру оттаскина. «Интересный ты человек, Мэднир», - улыбнулся Алрик, идя рядом с магом, и тот усмехнулся: «Я просто мыслитель. Всегда таким был – к худу или к добру... Если я о чем и сожалею, то лишь о том, что Сердце Алькенфелсена так и осталось тайной. Знаю, Зуб Демона куда более важен, и ты сделал все, чтобы заполучить его. Но так жаль, что пришлось заплатить подобную цену!» «Когда время позволит, ты можешь вернуться», - вымолвил Алрик. – «Во второй раз в тоннелях Алькенфелсена ориентироваться будет куда легче». «Может, и так», - отозвался маг. – «Но в одиночку я этого сделать не смогу. Хорошо бы получить такой-то результат – доказать тем самым ценность моих трудов. Как бы то ни было, я продолжу свои изыскания... или же погибну в сегодняшнем сражении. Хотел бы я, чтобы у меня остались ингредиенты, но увы: я все их использовал, чтобы спасти руку Ясме». Алрик припомнил подругу Юрга, чья рука после рейда была забинтована. Она не вызвалась идти на охоту на Исчадие – судя по всему, восстанавливалась от полученных ран.

У кострища Мэднир обернулся к Алрику, и, глядя воину в глаза, проникновенно произнес: «Удачи тебе сегодня, чужеземец. И удачи впредь – если жизнь наши в этом мире прервутся. Возможно, мы встретимся в следующем. Но неважно – просто удачи!» «И тебе удачи, Мэднир», - отвечал Алрик.

Вместе направились они к дюнам, где дожидались их остальные. Гадал Алрик: примкнет ли к ним Орлвир, или же он все-таки решил бежать. Но нет: Орлвир появился последним – с секирой, притороченной к спине. Он не произнес ни слова с тех пор, как был лишен звания гетмана оттаяско. Он выжидающе смотрел на Алрика и Эстрид – когда те поведут отряд за собой?..

Покинув побережье, воины поднялись на дюны, устремились в направлении гор. «Вы знаете, куда идти?» - окликнул наемника и дочь гетмана Юрг. Хьялдорские горы приковывали к себе взор Алрика, и, глядя на них, ощущал он знакомую тяжесть на сердце. То же ощущение сопровождало его в моменты атак Исчадия, хоть сейчас на горизонте не было и намека на бурю. «Туда», - указала Эстрид в сторону гор. – «Нам с чужеземцем знакомы эти места».

Они продолжали путь. Свинцовые тучи сковывали небеса – темные и зловещие. Никто не произносил ни слова. Отряд следовал через торвальское дикоземье: споро, но не слишком, чтобы воины не вымотались раньше времени.

Через несколько часов они пересекли дорогу, проходящую к северо-западу от Ислейфсфелла. После этого Алрик стал отмечать знакомые места – рощицы, холмы. Примерно здесь они с детьми гетмана проходили, направляясь к Хьяллвику. Сейчас отряд повторял этот путь, забирая чуть немного восточнее.

Ближе к полудню отряд поднялся на вершину холма, откуда открывался вид на сопредельные земли. К северу находился лес, на окраине коего находился Хьяллвик; боле над покинутой деревушкой не курился дымок.

Отряд возобновил марш; рейдеры практически не разговаривали друг с другом. Как и в предыдущий раз, они миновали деревню в районе полудня. На этот раз здесь не было ни стражей, ни пленников, никаких признаков сектантов. Алрик и спутники его следовали в восточном направлении, и горы уже нависали над ними. Дорога пошла в гору, идти стало тяжелее.

Примерно через час пути заметили рейдеры, что дорога разветвляется. Основная тропа уходила на восток, в горное ущелье, за котором – насколько было известно Алрику – находился Ауплог. Наверняка сейчас оно непроходимо из-за снега, но это и неважно: чувство тревоги указало Алрику, что идти им следует не туда. Надлежит отряду ступить на ответвляющуюся от дороги небольшую тропку, ведущую прямиком к трещине в горном склоне. Тяжесть на сердце становилось невыносима, и Алрик желал лишь одного: сорваться с места и со всех ног бежать обратно на берег. Так он и понимал, что этот путь вперед – верный.

Один за другим рейдеры шли через снег, протиснулись в горную трещину. В тоннеле, в котором они оказались, было донельзя узко... и слишком тихо. Воздух был сух и неподвижен. Алрик и спутники его следовали по открывшемуся им пути, сгибаясь под нависающей над головой твердью. Легче всего приходилось Темной Песни – Лиасании, и эльфийка весьма ловко бежала по тоннелю.

Вскоре тот чуть расширился: теперь по нему могли идти рядом друг с другом два человека, прежде места едва хватало для одного. На смену прежней клаустрофобии пришло ощущение свободы.

Спустя какое-то время Торкиль, возглавлявший отряд, остановился; вынуждены были последовать примеру его и остальные. Голос Торкиля донесся до спутников во тьме: «Там, впереди. Не нравится мне этот свет». Алрик поднялся на цыпочки, силясь разглядеть из-за спин спутников то, на что указывал Торкиль. Действительно, в дюжине ярдов впереди разливалось некое тлетворное зеленоватое сияние. Один лишь вид его усилил чувство ужаса, занимающееся в душе Алрика. Он готов был поклясться, что слышит низкий рык, прокатившийся по тоннелю. Приглашение... или предупреждение... Последний шанс бежать.

«Что ж, похоже – только вперед», - заключил Юрг, произнеся слова эти из-за спины Орлвира. Смысл, который молодой рейдер вложил во фразу, означал: «Ну? Мы ждем».

Рейдеры, растянувшиеся цепочкой, возобновили движение, медленно поднимаясь по склону и направляясь к сердцу горы – к бледному свету. Они ступили пещеру; свет озарял окружающее пространство, но источник его все еще оставался неведом. Чувства сообщили Алрику: они не одни. Наемник обнажил меч, вгляделся в тени, отбрасываемые странным таинственным светом. А еще запах... В неподвижном воздухе пещеры Алрик уловил слабый запах гниения; кто-то скончался здесь.

Рейдеры рассредоточились по пещере, осматривая каждый ее уголок. В нескольких футах от себя Алрик лицезрел огромный валун, который, похоже, откололся от скальной породы и упал сюда, в центр пещеры, столетия назад. Неведомая сила притягивала Алрика к валуну... и к темным меткам на его поверхности.

За спиной его кто-то выкрикнул: «Тело! Я нашла тело!» Мэднир подошел к женщине, закрывая нос и рот рукавом ризы; воительница отступила, позволяя магу приблизиться, отвернулась с выражением отвращения на лице. Маг ненадолго скрылся в небольшом алькове у задней стены пещеры, но вскоре появился вновь, заключив: «Кем бы он ни был, он мертв уже несколько месяцев. Непонятно, что убило его, поэтому будьте осторожны».

Рейдеры завершили осмотр пещеры. Больше здесь ничего не было – и выходов из каверны тоже. Источник бледного света так и остался неведом. Казалось, он просто... есть, и озаряет каменные стены и потолок, отбрасывая странные причудливые тени.

Алрик больше всего озадачивал валун. Наемник обошел его несколько раз, присмотрелся к отметинам на поверхности. Эстрид приблизилась, коснулась красно-коричневых меток пальцами. «Почему они кажутся... знакомыми?» - пробормотал Алрик. Эстрид продолжала изучать символы, а затем выдохнула: «Не может быть, все так просто...»

Обернувшись к Алрику, молвила девушка: «Щиты, чужеземец. В Хьяллвике. Медальон у сектанта». Алрик помнил упомянутые ей символы, помнил отвратительное чувство, которое испытал, когда сектант направил медальон в его сторону... И сейчас, глядя на выбитые на поверхности камня символы, заполненные кровью, Алрик осознал истину. «Ты не познаешь покоя!» - бросил ему жрец в час сражения в Хьяллвике, и, когда направил медальон в сторону Алрика, в душе того образовалась брешь. Брешь, которую с тех пор расширяло Исчадие...

«Они пробудили Исчадие», - уверенно заключил Алрик в вящем изумлении. – «Они были последователями Неупокоенной, как в истории, кою поведал нам Бранд. Они отыскали и пробудили Исчадие, а, когда мы напали на их лагерь, отметили нас для него! И чары сработали, потому что у нас было то, чего жаждало Исчадие, - недовольство жизнью, которое мы скрывали от мира».

Тишину разорвал смешок, эхом отдавшийся в разуме Алрика, и тот отпрыгнул от камня, и, выхватив меч, принял боевую стойку. Все без исключения рейдеры обернулись к валуну. Бледный свет начал пульсировать, и рейдеры приготовились к бою, наблюдая за тем, как тени начали движение. Вновь прозвучал хохот; рейдеры отчаянно сопротивлялись стремлению в панике бежать прочь, сжимали ладони на древках топоров и рукоятях мечей.

Исчадие забралось на валун – огромный саблезубый тигр, поистине ужасающий одним своим видом. Алрик похолодел, глядя на то, как мех тигра прорывают многочисленные извивающиеся щупальца, а на плече твари пребывает сонм ирреальных золотых глаз с алыми зрачками, и раззявленных пастей. Взгляды рейдеров были прикованы к сему кошмарному порождению, хохот которого продолжал звучать, становясь поистине оглушительным.

«Я вас предупреждало», - проревело Исчадие, и голос его был подобен огню, прожигающему разумы и души; некоторые рейды не выдержали, опустились на колени. В разуме Алрика пронеслись все мгновения, проведенные им с Доротой; воин отчаянно сопротивлялся сим воспоминаниям и чувствам, кои сопровождали их. «Вы должны были бежать, пока у вас еще был шанс», - рявкнуло Исчадие, и щупальца его принялись бить во все стороны.

Алрик успел среагировать, и, когда одно из щупалец устремилось к его голове, выставил меч перед собой. Щупальце Алрика хлестнуть не сумело, но и меч не разрубил сей чернильно-синий отросток твари. И все же сила удара оного отбросила Алрика в сторону, и наемник пригнулся, дабы избежать хлещущих во все стороны щупалец.

Исчадие спрыгнуло с валуна, метнулось к рейдерам, повергло Торкиля, прижав воина к поверхности, и сейчас отмахивалось лапой от иных противников. Часть воителей – в том числе и Эстрид – пытались обойти тварь с иных сторон. Женщина, обнаружившая труп попыталась ударить топоров в спину Исчадия, но один из золотых глаз на плече чудовища заметил ее движение, и в следующее мгновение щупальце захлестнуло шею несчастной, переломив ей хребет, а после отбросило мертвое тело в сторону – прямиком в Мэднира и Юрга, которые вынуждены были отпрянуть от Исчадия, так и не получив возможности атаковать его.

Сознавал Алрик: если они надеются повергнуть тварь, удар ей должен быть нанесен Зубом Демона. Держа меч в одной руке, второй наемник вытащил Зуб из сумы. После чего со всех ног бросился вперед, надеясь, что ныне внимание Исчадия занимает Торкиль, горло которого чудище пыталось разорвать клыком, торчащим из пасти. Но сделать это оно не успело, ибо Алрик с силой вонзил Зуб Демона в заднюю лапу Исчадия. Исполненный боли крик твари разорвал разум наемника; перед глазами его заплясали цветные огоньки.

Сильнейший удар щупальца поверг Алрика; тот тряс головой, пытаясь понять, куда подевалось Исчадие. Торкиль, утирая кровь с лица, поднимался на ноги. Зуб, который Алрик продолжал сжимать в руке, был покрыт липкой черной жидкостью, заменяющей, похоже, кровь Исчадию.

То продолжало метаться по пещере; запрыгнуло на валун, а после сделало еще один прыжок – в сторону группы рейдеров. Пока тварь все еще находилась в воздухе, Мэднир направил в сторону ее навершие своего посоха, и незримая сила – единение воздуха и воды – ударила Исчадие в бок, сбив то в прыжке. Тварь упала наземь, и Торкиль, отбросив топор, бросился к монстру, сжав ладони свои на шее его и прижимая чудовищного тигра к поверхности. Щупальца пронзили Торкиля, но тот, даже будучи в агонии, продолжал удерживать Исчадие до последнего.

Мэднир отступил, не в силах зреть ужас, разворачивающийся у него перед глазами. Алрик и остальные присоединились к нему, собравшись небольшой группой за Юргом и еще одним рейдером, поднявшими свои щиты. Эстрид тут же примкнула к ним, выставив и свой щит. Взгляды воинов были прикованы к Исчадию, кое вновь поднялось на свои лапы. Со щупалец его стекала кровь Торкиля, когда устремилась тварь ко своим противникам. Те не отступили ни на шаг, переводя дыхание.

«Сколько жизней это стоит?» - прорычало Исчадие, и глас его ввинчивался в разум воинов, а золотые глаза неотрывно наблюдали за ними. Алрик ожидал, что тварь продолжит речь, но та метнулась вперед; трое щитоносцев выставили щиты, и Исчадие ударилось о них. Эстрид и поплечники ее выдержали; Исчадие было отброшено назад. Но щупальца монстра обвили лодыжку одного из щитоносцев, и тот с криком упал на спину. Исчадие подтянуло жертву к себе поближе, вторым щупальцем сломало ему шею.

Разразился хаос, ибо все воины одновременно атаковали Исчадие. Алрик, вернув меч в ножны, метнулся к монстру, собираясь ударить его по голове обеими руками. Орлвир попытался было напасть на чудовище, но щупальце того отбросило воина к стене пещеры. С яростным криком Алрик обрушил кулаки на голову демонида, ощутив даже через перчатки странную, чуждую плоть Исчадия. Увы, похоже, то практически не ощутило удара, воззрилось на Алрика своими странными глазами.

Страх вновь занялся в душе наемника; вновь обнажив меч, он попытался нанести удар в бок Исчадию – возможно, пронзить глаз или пасть... если это действительно пасть. Но щупальце удало Алрика в грудь; ребра хрустнули, и боль пронзила тело наемника. Он оказался отброшен в сторону, выронив меч. Все еще оглушенный, Алрик попытался отползти подальше, надеясь, что Исчадие не станет добивать его.

В следующее мгновения рядом с Алриком рухнул Юрг; щит его был разбит надвое, а окровавленная рука была определенно сломана. «Можешь драться?!» - вопросил Алрик, и тот, бросив взгляд на свою руку, хмыкнул: «Нет, наверное. Но когда это меня останавливало? Нам нужно лучше координировать свои действия».

Рядом с ними рухнула Эстрид, будучи отброшена щупальцем; щит все еще был приторочен к рухе девушки, но практически полностью разбит. Она упала на спину, и Юрг поспешил затащить ее в укрытие. Эстрид была тоже ранена в сражении, кровь текла из раны на голове ее. В следующую секунду к сподвижникам примкнул и Орлвир; обе руки его были рассечены, но больше ран не было заметно. Орлвир нырнул в небольшой альков, где собрались остальные, и, крепко сжимая секиру в руках, пытался отдышаться.

«Мы должны выиграть время, чтобы ты смог подобраться к этой твари, чужеземец!» - вымолвил Юрг. – «Мы должны связать Исчадие боем!»

Выглянув из укрытия, Алрик лицезрел Мэднира, отбивающего щупальце посохом, но то вырвало оружие из рук мага. Щупальце пыталось сжать посох, сломать его, но покамест безуспешно. Мэднир отступил от демонида, делая пассы руками. С пальцев его сорвалась сфера воды, ударила Исчадие прямиком в оскаленную морду. Тварь выла, и Мэднир простер руки вперед, и посох, пролетев по воздуху, вернулся к своему владельцу, который поспешил присоединиться к остальным в алькове.

Похоже, здесь собрались все вышившие... за исключением Лиасании. Алрик встревожился, и, высунувшись из-за камня, за которым укрылся, принялся искать ее взглядом. Эльфийки он не замечал, но и тела ее не было видно.

«План такой!» - заявил Юрг, и взоры поплечников обратились к нему. – «Мы нападем на тварь и будем сражаться в полную силу! Чужеземец! Твоя задача – подобраться к Исчадию, по возможности незаметно!»

Вновь раздался рев Исчадия, и Алрик похолодел. Он надеялся, что Лиасания связала демонида боем, даря возможность Юргу закончить изложение своего плана. «Эстрид, ты должна удостовериться в том, что чужеземец доберется до твари», - обратился рейдер к девушке. – «Ты – наша последняя линия защиты».

Он сделал глубокий вдох, сжал зубы, превозмогая бой, выкрикнул имя Мэднира. Маг тут же выступил из укрытия; Исчадие ждало его, взревело, принимая вызов. Мэднир выронил посох, прижал руки к груди, и между ними начала формироваться водная сфера. Исчадие прыгнуло к магу, и тот тут же выбросил вперед руки. Водная сфера устремилась к твари подобно стреле, ударив его и отбросив назад. Исчадие ударилось о валун, рухнуло на пол пещеры. Мэднир поспешил подобрать посох, направил навершие его на демонида. Сполохи магический энергии срывались с посоха, ударяя в тело твари, вновь и вновь отбрасывая ту к валуну. Исчадие раздраженно рычало, а Мэднир без сил опустился на колени, истратив за заклятия все свои энергии.

«Вы, двое! Вперед!» - выкрикнул Юрг, и Алрик, крадучись, устремился вперед, держась стены пещеры и стараясь не оказаться в поле зрения чудовищных глаз демонида. Он схоронился за одним из камней, а вскоре к нему присоединилась Эстрид; двое ожидали возможности вновь двинуться вперед.

«Орлвир!» - раздался крик Юрга, и Алрик бросился к следующему камню, спрятался за ним, и, высунувшись из укрытия, увидел выступившего из алькова Орлвира и Исчадие, поднимающееся на лапы после ударов сотворенными Мэдниром водными сферами. «Орлвир!» - вновь проревел Юрг в ярости, но Орлвир не двигался. Сжимая руками секиру, он молча созерцал Исчадие. После бросил взгляд в сторону Алрика и Эстрид, затем оглянулся на Юрга, выкрикивающего его имя... и, зарычав, бросился вперед. Исчадие взревело в ответ, а в разуме Алрика раздался знакомый хохот.

«Давай же, тварь!» - возопил Орлвир. – «Покончим с этим!» Исчадие оскалилось, и, оттолкнувшись от пола мощными задними лапами, взмыло в воздух; Орлвир выронил топор, поднял руки, чтобы защитить лицо. Исчадие прыгнуло на него, и воин сумел сжать руки на клыке и челюсти твари. Щупальца бешено хлестали Орлвира по рукам и лицу; он кричал от боли, но рук не разжимал, отчаянно пытаясь сломать монстру хребет.

Алрик колебался: он видел, что представилась возможность сделать еще несколько шагов... но Орлвир был в большой беде, и, если воин погибнет сейчас, все может оказаться впустую. Взяв себя в руки, наемник решил следовать изначальному замыслу; он не может допустить провала в столь ответственный момент. Посему переместился еще на несколько шагов вдоль стены пещеры, заняв новую позицию. Утирая кровь с лица, Эстрид следовала за ним по пятам.

Внимание Исчадия ныне всецело было сосредоточено на Орлвире, которого прижимало оно лапами к каменной поверхности. Одной рукой тот продолжал сжимать клык тигра, второй же наносил удары ему в брюхо. С криком на демонида налетел Юрг, ударил монстра щитом в бок. Тварь дернулась, и Орлвир воспользовался возможностью, чтобы свободной рукой схватить его за переднюю лапу. Вдвоем рейдеры завалили Исчадие на бок.

Алрик помог Эстрид подняться на ноги, и двое бросились через каверну к последнему из камней, выступил коий для них укрытием. Глаза Исчадия шарили по пещере, в то время как щупальца хлестали во все стороны. Одно из них ударило Орлвира в грудь, второе обвилось вокруг руки Юрга, в которой тот держал щит. Хрустнула кость, рука рейдера безвольно повисла, но Исчадие третьим щупальцем разбило его щит, в то же время хлестнув когтями Орлвира по лицу. Несмотря на полученные раны, оба рейдера продолжали отчаянно наседать на демонида, не позволяя тому подняться с земли. Юрг придавил тварь своим весом, отчаянно озираясь в попытке увидеть Алрика.

«Эстр...» - начал он, когда щупальце монстра полоснуло его по шее. Хлынула кровь; Юрг обмяк. Исчадие сбросило с себя мертвое тело рейдера, сумело вывернуться из хватки Орлвира и вновь вскочило на лапы. Щупальца тут же хлестнули Орлвира, но тот, хоть и орал от боли, не оставлял попыток вновь прижать тварь к полу. Исчадие вновь атаковало его щупальцами, и Орлвир едва успел закрыться от них рукой, защищая горло.

«Я дам тебе столько времени, сколько смогу, чужеземец», - шепнула Эстрид. – «Удачи». Кивнув девушке, Алрик выскочил из-за камня.

Похоже, Орлвира оставляли последние силы. Исчадие вырвалось из хватки рейдера, ударило его лапой, а, когда он упал наземь, прижало к земле своим весом. Орлвир кулаком ударил демонида в брюхо, пытаясь сбросить его с себя. Но не сумел... и Исчадие пронзило единственным клыком шею Орлвира. Через несколько мгновений тот затих, прекратив сопротивление...

Но Эстрид использовала эти секунды, чтобы достичь монстра и вступить с ним в бой. Она ловко уклонялась от щупалец демонида, а после швырнула обломок щита прямиком ему в глаз. Исчадие зарычало, попыталось достать девушку щупальцем, но та успела перехватить его в воздухе прежде, чем то хлестнуло ее по лицу. Эстрид пнула ногой Исчадие в плечо, упала наземь и, вцепившись в тушу твари, сгруппировалась, защищая шею.

Алрик бежал к Исчадию, сжимая в руке Зуб Демона и надеясь, что жертвы товарищей окажутся не напрасны. Исчадие пыталось освободиться от хватки Эстрид, и Алрик боялся, что тварь успеет разорвать девушку на части прежде, чем он нанесет удар. Над головой его раздался резкий свист; Алрик бросил взгляд в сторону вершины валуна, но ничего не заметил. А в следующее мгновение голова Исчадия ударилась в камень, будто воздействовала на нее некая незримая сила. Тварь озадаченно зашипела, но та же сила нанесла ей второй удар. Большинство щупалец Исчадия ныне хлестали воздух, ибо надеялось оно таким образом защититься от того, что атаковало его.

Лишь сейчас узрел Алрик Лиасанию; щупальца оплели руки эльфийки, а на лице виднелась рана. Она усмехнулась и вновь исчезла из виду, а Исчадие зло зарычало. «И это называется планом?» - хмыкнула Лиасания. Сжав зубы, она перехватила щупальца руками, высоко подпрыгнула, сделав в воздухе кувырок, и приземлилась прямиком на спину монстра, после чего с силой дернула за щупальца. Исчадие завалилось на бок, не в силах дотянуться до эльфийки, которая использовала удерживающие ее руки щупальца как рычаг.

«Помоги мне, Эстрид!» - выкрикнула Лиасания. – «Я так долго не продержусь!» Эстрид навалилась на заднюю часть туши Исчадия, прижав его к земле.

Подоспевший Алрик занес Зуб для удара... когда одно из щупалец оставило руку Лиасании и обвилось вокруг его шеи. Опешив, наемник приготовился к смерти, но щупальце лишь подтянуло его вплотную к одному из золотых глаз Исчадия.

Последовала яркая вспышка... и мир преобразился, и вновь пребывал Алрик в саду у своего дома в Ангергасте. Казалось, будто он пробудился от кошмара. Но нет. Исчадие, принявшее облик Дороты, тоже было здесь, и со злобной усмешкой взирало на Алрика, питаясь его болью, его сожалениями.

«Снова», - констатировал Алрик, у которого не осталось боле сил даже для того, чтобы вложить в голос какие бы то ни было эмоции. Он устал, он так устал! «Сколько еще раз будешь показывать все это?» - вопросил Алрик, и Исчадие долго рассматривало его прежде, чем ответить: «Это твоя жизнь. Можешь отрицать сколько угодно, но я не все это начал».

«Спасения нет», - заключил Алрик. «Спасения нет», - повторило Исчадие, осведомилось: «Скажи, зачем тебе убивать меня? Ведь от этого прошлое не станет менее реальным. Со мной или без меня, но ты продолжишь страдать. Уже пострадали другие из-за того, что ты решил сражаться. Просто остановись. Сдайся. Прими это».

Сжав кулак, лишь сейчас ощутил Алрик в руке Зуб Демона. Он не осмелился бросить на предмет взгляд и не знал, ощущает ли Исчадие его. Мятущийся разум Алрика успокоился, ибо теперь, когда обрел он благословение посланника Травии, слова Исчадия звучали для него иначе, ибо душа ныне пребывала под защитой. На протяжении долгих лет Алрик пытался забыть о том, как поступил с Доротой. Он не считал себя виноватым, ибо не позволял себе допустить подобной мысли. Ведь в противном случае... да, он будет виноват... Но это была ложь, самообман! Он стал виновен в тот момент, когда принял решение оставить супругу и отправиться на поиски приключений. Но ничего из этого не означает того, что он должен испытывать вину всю жизнь.

«Пришло время двигаться дальше», - пронеслась мысль, и Алрик ощутил легкое жжение в пальцах, коими сжимал Зуб Демона. Душу его наполнила решимость и готовность действовать, и проронил он: «Я обманывал себя прежде. Были битвы, которые надлежало провести, были иные дела. Я сделал ошибку и причинил ей боль. Я всегда это знал. Но сознаю, что теперь пришло время идти дальше по жизни. И начну я с уничтожения тебя».

С этими словами Алрик ударил манифестацию демонида в грудь Зубом Демона. Раздался рев, и тварь успела поглотить практически все жизненные силы Алрика прежде, чем смог он освободиться от морока, ибо Исчадие оказалось исторгнуто из собственной иллюзии.

Щупальце, оплетавшее прежде шею Алрика исчезли, и он поспешил сделать глубокий вдох, наполнить легкие воздухом. Чуть поодаль извивалось от боли Исчадие, пытавшиеся скрыться, но Алрик не позволил ему это сделать. Собрав оставшиеся силы, он вонзил Зуб Демона в золотые глаза демонида, и разум его разорвал рев страшной, предсмертной агонии. Вновь и вновь наносил удары Алрик Зубом Демона; щупальце Исчадие оставило Эстрид, и донеслись до Алрика судорожные вздохи девушки. Освободилась от щупалец и Лиасания, и эльфийка тут же отступила, наблюдая, как Алрик продолжает наносить удары Зубом.

Лишь когда тварь перестала шевелиться, Алрик позволил себе подняться на ноги, выронил Зуб. В разуме его продолжал звучать предсмертный рев Исчадия – рев, преследовавший его с того самого приснопамятного празднества в доме гетмана Ислейфсфелла.

Бледный свет потух, и пещера погрузилась во тьму. Алрик сплюнул, ибо толика зловонной жижи, заменявшей Исчадию кровь, попала ему в рот; взгляд воина оставался прикован к туше саблезубого тигра.

«Все кончено», - прозвучал голос Эстрид. Лишь сейчас осознал Алрик, что и иные поплечники его остались живы. Эстрид устало опустилась наземь, привалившись к валуну в центре пещеры. Помимо самого Алрика, на ногах оставалась лишь Лиасания; эльфийка стянула перчатки, дабы рассмотреть новые раны на своих руках.

Алрик не мог заставить себя вымолвить ни слова. Все кончено. Испытывал он сейчас поистине небывалое облегчение. Да, дыра в душе все еще оставалось, но не Исчадие сотворило ее изначально. По крайней мере, тварь перестала грызть его душу и бередить рану. Возможно, со временем та затянется... если Алрик позволит.

Первым делом Алрик попытался понять, кто пережил недавнее сражение. Мэднир, чья магия изначально помогла ему подобраться к Исчадию, был жив, хоть и оставался без сознания. Со второй попытки Алрик сумел привести мага в чувство, и тот сразу же поинтересовался: были ли полезны его чары?.. Лиасания заверила наемника в том, что с ней все в порядке, хоть в это сложно было поверить, глядя на страшные раны на ее руках.

Орлвир был мертв. В посмертии на лице его застыло умиротворенное выражение, и казался он куда моложе, чем мог бы подумать Алрик. Мэднир закрыл ему глаза, и выжившие наблюдали за сим, скорбно склонив головы. Был ли он обречен? Или стала ли его смерть своего рода искуплением?..

Погибли и иные: Юрг, Торкиль, двое рейдеров, чьи имена Алрик так и не узнал. Они погибли, чтобы Алрик получил шанс выжить. Давно он не испытывал подобного чувства. Лет с двадцать, когда еще состоял в армии – до встречи с Доротой.

Эстрид мечом сбила метки Исчадия с поверхности валуна и попыталась нацарапать поверх их символы Свафнира и Травии.

Отнести мертвые тела в лагерь им не по силам – слишком мало их осталось. Все тела были положены в ряд, с доспехами их и оружием. Все – за исключением трупа Исчадия. Эстрид забрала с собою трофей – дабы иметь при себе доказательство того, что демонид действительно мертв. После чего тушу его вытащили из пещеры и сожгли, молясь о том, чтобы никогда больше не повстречать кого-то, ему подобного.

Алрик был удивлен тем, что снаружи еще светло. Облака разошлись, и алый диск солнца медленно опускался за западный горизонт. Было холодно – еще холоднее, чем прежде. Не мешкая, небольшой отряд выступил в обратный путь к побережью. Разговор не вели; все пытались отрешиться от пережитого под горою.

До лагеря добрались уже ночью. Рейдеры, кои несли дозор у дверей оттаскина, были несказанно удивлены при виде вернувшихся, бросились к ним, сопроводили в лагерь. Как оказалось, команда дожидалась возвращения тех, кто дерзнул бросить вызов Исчадию. Гуннар воззрился на тех, кто вернулся, опустил голову, осознав, что Орлвира нет среди них. Остальные на сей факт, похоже, внимание не обратили, но Гуннар был раздавлен горем и гневом. Он скорбел по человеку, которого Алрик по-настоящему так и не узнал.

Возносили выжившие молитвы и за других павших – Юрга, Торкиля, их поплечников. Ясма - подруга Юрга, бившаяся с Эстрид во время устроенного Свафнильд испытания, - была безутешна. Лишь когда погибшим были отданы почести, пришло время думать о живых. Счастлив не был никто, но Алрика и его товарищей поздравляли с «великой победой» - как ее называли. «Боги и ваши родичи будут гордиться вами», говорили рейдеры.

Так продолжалось какое-то время, но все же в итоге воины отправились по своим делам, и у костра подле Алрика и Эстрид остался лишь Гуннар. Наемник в деталях поведал ему о сражении с демонидом, а когда закончил, Гуннар долго молчал. «Хотел бы я знать, что сказать», - проронил он наконец. – «Хотел бы я, чтобы Орлвир вернулся с тобой. Знаю, как большинство относится к нему, но мне его не хватает. Хотел бы я, чтобы ты узнал, каким человеком он был прежде».

«Странно все это», - вымолвил Мэднир, приблизившись к троим. – «Последние недели мы были всецело сосредоточены лишь на этой задаче. А теперь, когда все кончено, я представить не могу, что будет дальше». «Дождемся у утра, свернем лагерь и вернемся на корабль», - заключил Гуннар. – «Думаю, пришло время покинуть этот берег».

«Здесь мы и расстанемся», - молвила Эстрид. – «До Ислейфсфелла недалеко – если не стану задерживаться, возможно, уже сегодня буду спать под родной крышей». Гуннар переводил задумчивый взгляд с дочери гетмана на наемника, почесывая бороду. «Многое изменилось с тех порт, как вы впервые поднялись на борт ‘Зоркого волка’», - произнес он, приняв, наконец, решение. – «Оттаяско потребовалось немало времени, чтобы начать доверять вам, но теперь этот вопрос снят. Если хотите, можете остаться с нами».

Предложение Алрик осмысливал с трудом: после всего произошедшего разум еще не оправился. Конечно, новые приключения влекли Алрика... но теперь он точно знал, что должен сделать. «Нет, я должен вернуться в Андергаст», - отвечал он Гуннару. – «Мне нужно долго и обстоятельно поговорить кое с кем – если, конечно, представится такая возможность».

Мэнир и Гуннар понимающе кивнули. Эстид размышляла над предложением Гуннара, глядя в сторону, но, приняв окончательное решение, молвила: «Часть меня хотела бы остаться. Но у меня есть обязанности в Ислейфсфелле. Не знаю, смогу ли я стать таким гетманом, каким хотели бы меня видеть мои люди, но я попытаюсь. Возможно, удастся найти компромисс между их ожиданиями и тем, что хочу я сама. Не узнаю, пока не попробую».

Гуннар понимающе кивнул, молвил: «Что ж, мы уважаем ваши решения. Возможно, однажды мы встретимся снова. Ислейфсфелла. Этот мир невелик, и пересечь его из конца в конец несложно».

Мэднир же обернулся к Лиасании; эльфийка неслышно подошла к костру и какое-то время просто молча стояла рядом. «А ты чем займешься?» - осведомился маг, и Лиасания, неотрывно глядя в огонь, отвечала с искренней улыбкой: «Мне предстоит иной бой. Я, наверное, покину Торваль, дабы не приносить боле неудач иным оттаяско». Торвальцы рассмеялись при этих словах; улыбнулся и Алрик.

«Как бы то ни было, мне нужно оказаться от Нострии как можно дальше», - молвила Лиасания. – «Когда прошло настигнет меня – а произойдет это непременно, - я должна быть к этому готова». Эстрид пожелал эльфийке всего наилучшего, и, обратившись к Алрику, предложила тому выступать в путь.

Алрик простился со всеми бойцами оттаяско; те пожелали ему удачи в дальнейших свершениях. Будучи торвальцами, они выражали надежду на то, что свидятся в вечной битве. Последним руку Алрику пожал Гуннар, молвив с улыбкой: «Прощай, чужеземец. Удачи тебе. Не слишком бедокурь». «Всего доброго, Гуннар – тебе и оттаяско», - сердечно отвечал Алрик.

...До Ислейфсфелла Алрик и Эстрид добрались ранним утром. Донельзя устали, отчаянно хотели спать, но все же устремились через городок прямиком к дому гетмана Ульфгара. В этот час улицы были еще пусты, ведь зимняя стужа заставляла мирян оставаться в своих жилищах; но в оконцах длинных домов горели теплые и светлые огни.

«Бывали моменты, когда я сомневалась, увижу ли это место когда-либо», - призналась Эстрид спутнику. – «Ничего не изменилось». «Ну и хорошо», - отвечал ей Алрик. – «По крайней мере, здесь не случилось никаких бед, пока нас не было». «Ну и хорошо», - лаконично отозвалась девушка.

Двое переступили порог дома гетмана. Сперва их даже не заметили. Гости продолжали пить и общаться друг с другом, расположившись на скамьях за столами. Конечно, их было не столь много, как на приснопамятном празднестве, но все равно – в доме было довольно шумно.

Ульфгар восседал во главе стола, и был всецело погружен в беседу с сородичами. Рядом с ним находился Раскир, и, держа в руке кубок меда, смеялся над чьей-то шуткой. Годи – Бранд – расположился подальше от остальных и молча созерцал присутствующих. Именно он первым заметил вошедших, воскликнул: «Они вернулись!»

Тишина воцарилась в зале; взоры обратились к прибывшим. Гетман порывисто обнял свою дочь, спрашивая: «Ты сумели! Вы действительно сумели! Неужто Исчадие Неупокоенной действительно мертво?!» «Да, отец», - отвечала Эстрид. – «Исчадие мертво». «Как же я скучал по тебе», - проникновенно произнес гетман, продолжая сжимать дочь в объятиях. – «Мы все по тебе скучали!» Собравшиеся принялись хлопать в ладоши, стучать по столам, с улыбками глядя, как отец и дочь обнимают друг друга.

«Присаживайтесь!» - пригласил Ульфгар за стол Эстрид и Алрика. – «Вы должны все рассказать нам!»

Торвальцы внимали речам Эстрид, и самым внимательным слушателем выступил Бранд. Время от времени он прерывал рассказчицу, задавая вопросы касательно природы демонида. Единственное, о чем умолчала Эстрид – о произошедшем на Алькенфелсене. Это останется тайной, ведают которую лишь двое.

Закончила Эстрид свой рассказ лишь к рассвету. «Потрясающая история», - покачал головой Ульфгар, и, обернувшись к Алрику, сжал его плечо ладонью, молвив: «Я должен поблагодарить тебя, чужеземец. Спасибо! Я глубоко в долгу перед тобой за помощь. Не будь ее, кто знает, как бы все закончилось». «Возможно, Эстрид бы погибла», - рассмеялся Раскир, прикладываясь к кубку, но сестра одернула его: «Не смешно, Раскир. Больше не смешно».

«Могу спросить, чем займешься теперь, чужеземец?» - обратился к Алрику гетман. – «Ты можешь оставаться у меня в гостях так долго, как пожелаешь». «Я проведу здесь ночь, если не возражаешь, но поутру выступлю в Андергаст», - отвечал ему Алрик. – «Мне нужно закрыть один вопрос». «Как скажешь, чужеземец», - не стал спорить Ульфгар. – «Но знай: место за моим столом тебе всегда найдется, если однажды ты передумаешь! А сейчас нам не помешает передохнуть, ибо вечером мы будем праздновать!»

Ульфгар велел одному из сородичей провести Алрика в длинный дом, где тот сможет расположиться. Но прежде, чем покинули они обиталище гетмана, Эстрид обратилась к наемнику, молвив: «Здесь наши с тобой пути расходятся, чужеземец. Еще раз благодарю тебя. Ты хороший человек. И – хоть Раскир и говорил это в шутку – все же он прав. Если бы не ты, я могла погибнуть в этом странствии». «Это странствие было куда большим, нежели просто попыткой уберечь тебя», - отвечал ей Алрик. – «Сперва я в это не хотел верить, но... эта была судьба». «Похоже, что так», - согласилась дочь гетмана. – «Прощай, чужеземец, и не забывай, что у тебя друзья в Ислейфсфелле». «Не забуду», - заверил ее Алрик. – «Береги себя».

С этими словами он устремился к выходу из дома, где дожидался его сопровождающий. Вспоминал он последние события, однако в предвкушении пребывал сейчас по иному поводу.

Казалось наемнику, что начинает он новую жизнь...

  1  2  3  4  5  6