С тех пор, как возрожденный Борбарад принес в Восточную Авентурию хаос и скверну, минуло около 20 зим, и сейчас завершался год 1033 после Падения Боспарана. Те, кто противостоял миньонам его, были сокрушены. Те, кто сдался на милость их, обратились в злодеев. Лишь те, кто бежал от Бесконечной Колонны, очертя голову, сумели выжить... Но у Стены Смерти Борбарад пал, а Демоническая Корона, символ власти его, оказалась расколота божественным мечом Семиударным. На руинах империи Борбарада возникли проклятые Темные Земли, входили в которые Трансисилия, Варункия, лорд-принципат Мараскан, а также территории Тобимории вплоть до Пиратского Побережья. Здесь сходились в сражениях жестокие полководцы, и участь несчастных мирян была куда страшнее, нежели смерть. После Третьей Битвы Демонов наследники Борбарада, хептархи, воспользовались оскорлками Демонической Короны, чтобы распространить власть свою на куда большие области. Но сейчас в мире остается совсем немного хептархов, и Черные Земли именуются ныне Темными (или Теневыми) Землями.

В центре истории нашей - беженцы, брат и сестра, проживающие наряду с отцом в лагере таких же, как и они, обездоленных, разбитом у стен освобожденного рыцарями Рондры городе Варунке, основанном на вершине горы Молох. Ведомо, что внутренности оной испещряют тоннели, многие из которых древнее самого града, и не ведают миряне, что скрывается в них. Прежде, до Третьей Битвы Демонов, маркграфиат Варунк был самой маленькой провинцией Срединной Авентурии, ныне же пределы Варункии охватывают хептархию с тем же названием, а также части Солнечных и Вороньих Просторов, заявляет о правах на которые Срединное Королевство.

Все началось в тот день, когда Каландра, сестра героя нашего рассказа - Кайрона, бежала в недра горы Молох, надеясь избежать брака с нелюбимым - рыцарем Рондры Фалком из Аривора, настаивал на котором отец. Последний, будучи донельзя строг к своим отпрыскам, все же оберегал их, и жертвовал всем ради их благополучия. И, лишь прознав о поступке дочери, наряду с сыном поспешил ко входу в мрачное подземелье. Конечно, потеряв ногу, мужчина навряд ли сумеет совладать с монстрами, расплодившимися в недрах горы, посему надежды вернуть дочь возлагал исключительно на Кайрона - юношу, чрезмерно уверенного в собственных силах.

Последний, однако, устремлений отца не разделял, и напомнил, что Каландра бежала, надеясь избежать нежеланного брака. Отец тяжело вздохнул: бракосочетание необходимо, оно позволит семье осесть в Варунке, обрести статус горожан... неплохо бы девушке для разнообразия подумать об ответственности перед семьей, а не только о собственных желаниях. Ведь Варунк - луч света во тьме Теневых Земель, единственный свободный город, и здесь многолетние мытарства их могут, наконец, прекратиться: никаких больше обледенелых дорог, нападений демонических отродий, укрытия среди гор трупов. Красивая мечта... но мечта, которая вполне может осуществиться.

Разумом Кайрон понимал отца, но сердцем... ратовал за сестру... и страшился за нее. Ведь известно, сколь много темных тайн скрывают недра горы Молох: гибельные Чернорукие, лаборатории Фер Дродонта, основание Золотой Пирамиды, владений драколича Раззазора... а также нежить и черная магия. Миряне Варунка избегают сих проклятых пределов, и казематы явятся идеальным укрытием для той, кто не страшится здешних обитателей. Что до самого Раззазора, прежнего властителя Варункии, то сего предвечного дракона вернул к жизни Борбарад; драколич, обладавший осколком Демонической Короны Борбарада, был повержен в Битве Трех Императоров у стен Гарета, когда наряду с магом Гаем Кордован Эслам Галоттой вторгся в Срединное Королевство в 1027 году после Падения Боспарана.

Отец предупредил, что навряд ли Каландра посмела спуститься сюда в одиночестве; скорее всего, захватила с собой мужчину. Она знала, что Фалк женится лишь на непорочной деве, стало быть, вполне может исправить текущее положение дел, разорвав помолвку. О том, что случится, когда врата Варунка захлопнулся за их спинами, сумасбродная дева навряд ли сочла необходимым размышлять.

Что ж, Кайрон вызвался во что бы то ни стало отыскать сестру, однако отец счел необходимым напомнить: "Я всегда запрещал вам перевязывать раны друг друга, и поверь, у меня были на то причины. Посему ни в коем случае, даже если Каландра будет тяжело ранена, не позволь крови вашей смешаться". Юноша обещал, что не случится сие, хоть и не понимал смысл сказанного отцом. Возможно, опасается тот некоего рода магии крови, практикуют которую последователи Борбарада.

Простившись с отцом, оставшимся дожидаться возвращения его у входа в казематы, Кайрон устремился в недра горы Молох, надеясь отыскать сестру и... то ли попытаться вразумить ее и убедить вернуться, то ли попытаться найти иной выход из сложившейся непростой ситуации.

Здесь, в подгорных пределах, расплодились волчьи ящерицы, в последние годы ставшие настоящим бедствием в землям Варункии. Следуя извилистыми коридорами, заметил Кайрона надпись, сделанную кровью: "Могущество посредством воли". Час от часу не легче... Быть может, помимо прочей нечисти, скрывается в недрах и культ некромантов, слухи о котором уже давно ходят в городе?..

Следуя извилистыми подземными коридорами, зрел Кайрон и другие сделанные кровью надписи, известные догмы Повелителя Демонов Борбарада: "Каждый человек - маг!", "Твоя плоть - моя плоть. Твоя кровь - моя броня. Мои раны - твоя боль!" Попадались юноше и обглоданные дочиста кости... а вскоре узрел он надгробие, значилось на котором: "Здесь покоится Магус Майор Лоро Литтгер Кракель из Исилии. Вся его жизнь была посвящена магическим изысканиям, и погиб он, проводя магический эксперимент. Смерть его может служить предостережением иным чародеям: знайте свои возможности, не позволяйте могуществу опьянить вас, избегайте искушений в недрах горы Молох!"

В одной из каверн Кайрон обнаружил сестру, израненную в противостоянии с волчьими ящерицами. Презрев слова отца о том, что кровь им смешивать ни в коем случае нельзя, юноша перебинтовал раны девушки, а та поведала ему, что спустилась в подгорные пределы в поисках человека, похищающего горожан для одних ему ведомых целей...

Внезапно ощутили родичи, как некая сила наполняет их, изменяя необратимо. Раны Каландры сами собой затянулись, а Кайрон обнаружил в себе способности к магии! Применить оные ему пришлось практически сразу, ибо в каверну ступили мертвяки, ведомые Черноруким, порождением Преисподней! Кайрон сразил его заклинанием, изумившись собственному деянию. Неужто все дело в смешении крови?.. Как бы то ни было, этим вопросом они займутся позже, а пока, обратившись к сестре, юноша поинтересовался, кто таков этот похититель, по следу которого следовала Каландра.

"Сначала он мне понравился", - пожала плечами Каландра. - "А затем я увидела его в лагере беженцев, близ одной из палаток. С маленькой девочкой. Его руки, его лицо - все было покрыто кровью. Не знаю, сколько лет было девочке. Может, двенадцать. Она плакала и молила о пощаде, когда он тащил ее в подгорный тоннель. Я скользнула следом, намереваясь прикончить его, но потеряла след. Здешние монстры шарахались от него как от чумы, а на меня нападали".

"Но как смешение нашей крови может вызвать подобный эффект?" - задумчиво поинтересовался Кайрон, озвучив иной вопрос, весьма его тревожащий. - "Я знаю лишь о магах, вершащих ритуалы крови". "Да, борбарадийцы", - согласно кивнула Каландра. - "Отец всю жизнь их ненавидел". Кайрон скрипнул зубами от злости: стало быть, старик всю жизнь знал о том, что может произойти, отсюда все эти тайны и недомолвки! Почему он просто не мог открыто сказать им обо всем?.. Да, отцу придется ответить на многие вопросы, когда они вернутся в город... а пока следует заняться похитителем.

Запинаясь, Кайрон осведомился, не задумала ли сестра предотвратить собственную свадьбу... с помощью этого мужчины, похитителя и убийцы. Каландра возмутилась было подобному вопросу, однако заверила брата, что они с отцом могут спать спокойно: никто не успел сорвать милую маленькую розу...

Двое продолжили путь, углубляясь в подгорные недра; по пути попадались им мертвые тела, донельзя изуродованные. На одном им трупов обнаружили родичи документ на право владения домом в восточном квартале. Каландра узнала мертвеца - Прайодан Карстиг, продавец рыбы из Мендены, который лишь недавно получил гражданство в Варунке. Кайрон принял решение вернуть документ родичам убитого: конечно, отец, возможно, воспротивился бы подобной идее, заявив, что, продав бумагу, они выручили бы немалые деньги, необходимые для выживания... однако юноша полагал, что думать лишь о себе, попирая иных - по меньшей мере, бесчестно. Конечно, отец скажет что-нибудь вроде: "Сын, будь разумен! Однажды ты прыгнешь в бездну ради кого-то еще!"

И вновь потянулись подгорные коридоры и каверны... В противостоянии волчьим ящерицам Кайрон учился использовать магический... Дар, полученный при смешении крови, и сознавал он, что, творя волшбу, использует он жизненные силы своих противников, заставляя тех на глазах слабеть и увядать. Подобное пугало Кайрона, но покамест приходилось принять сии новые способности как должное, и не задумываться ни о природе их, ни о цене, которую, возможно, однажды придется заплатить.

Путь Кайрону и Каландре преградила тяжелая металлическая дверь, залитая кровью. Изнутри раздавались истошные крики пленников, молящих о спасении. "Мы нужны ему для магических ритуалов", - горестно восклицали они. - "Так много крови, так много... Если он вернется - он сожрет нас всех!" Брат и сестра переглянулись: стало быть, противник их, не только маг крови, но и каннибал!

Действительно, здесь, в глубинных пределах горы Молох, пребывало немало обглоданных тел... Наверняка каннибал находится здесь уже долгие месяцы, если не годы, верша свои нечестивые ритуалы...

Проследовав в следующую обширную каверну, брат и сестра с изумлением воззрились на основание Золотой Пирамиды драколича Раззазора, до недавнего времени бывшей одним из нечестивых храмов Таргунитот. Лишь божественное вмешательство Рондры очистило сии пределы, разрушив верхушку пирамиды, коя по сей день пребывает в Варунке, в верхнем городе. Правда, рыцари богини войны не спешили освободить Варунк, жители которого пребывали в заложниках у сил тьмы долгое десятилетие; посему город заполонили некроманты, призвавшие в мир Собирателя Душ - могущественного слугу архидемона Таргунитот, обладателя осколка своего повелителя из Демонической Короны. К счастью, некромантов вскоре сокрушили рыцари, ведомые метрополитом рондриан Джааконом из Турьелеффа.

Кровавые следы вели к запечатанному входу в пирамиду, и, скрупулезно осмотрев пещеру, Кайрон и Каландра обнаружили некое устройство, исполненное в форме дракона. Быть может, открывает оно вход в пирамиду, или же дверь, томятся за которой пленники каннибала?.. Девушка приступила к изучению устройства, брату же ее пришлось сдерживать волну зомби, неожиданно восставших повсеместно в каверне!.. Наверняка золоченое устройство - ловушка, приманка для дерзнувших спуститься в потаенные пределы.

К счастью, Каландре удалось привести устройство в действие, и врата Золотой Пирамиды распахнулись... однако закрылись за спинами родичей, стоило тем ступить внутрь, отрезая единственный возможный путь к отступлению. Здесь, в залитом кровью чертоге, атаковал их каннибал, - здоровенный мужлан, защищенный магическими чарами.

Кайрон сразил лиходея, сотворив магические льдины, пронзившие тело противника, и когда пал тот, Каландра обратилась к брату, требуя, чтобы тот прикончил этого страшного человека, на руках которого столько крови! "Делайте, как посчитаете нужным", - передернул плечами каннибал. - "Только поскорее. И помните, что все, кого я привел сюда, умрут вместе со мной. Ведь моя пища привязана ко мне магией крови, и лишь я могу даровать им свободу. И не думайте даже о том, чтобы изловить меня после. Я покину этот чертог или как свободный человек, или как мертвец".

Каннибал нагло ухмылялся в лицо Кайрону, не желая признавать себя побежденным. Действительно, юноша оказался пред непростой дилеммой: покончить с лиходеем или же спасти безвинных жертв его?.. Да, здесь нет единственного правильного решения - лишь необходимость принятия оного... и принятия последствий...

"Но зачем ты все это делал?" - вопросил Кайрон, надеясь выгадать немного времени, дабы поразмыслить над вероятным судьбоносным исходом. "Много лет назад я обнаружил учения Святого Борбарада", - отвечал каннибал. - "Все мы - маги, если сумеем освободить от оков совести. Так обещал Борбарад. Учения его открыли мне глаза, и осознал я, что кровь открывает двери, пройти в которые могут лишь лучшие".

"Что?" - изумилась Каландра. - "Ты жрал людей, чтобы иметь возможность творить магию крови?" "Истинная сила - не в крови, а в плоти", - хрипло произнес каннибал. - "Я стал первым, кто осознал это, и посему вознесусь над теми, кто в слепоте своей не понимает сего. Какова цена жизни слабака, если жертва его может увеличить могущество сильного?"

Да, выбора у Кайрона фактически не было; совесть не позволяла ему обречь на смерть пленников каннибала, привязанных к последнему заклинанием крови. "Отвратительно", - сплюнул юноша, с презрением воззрившись на ненавистного противника. - "Вот, стало быть, как выглядит "могущественный маг". Посмотри на себя! Посмотри, что сделали с тобой твои "плоть" и "кровь". Да ты на человека больше не похож, скорее - на яростное животное". "Мне могущество нужно, а не еда!" - выпалил каннибал. - "Да что ты знаешь об этом?" "Ты хотел обрести могущество и свободу", - произнес Кайрон. - "А вместо этого пожираешь невинных. Ты - всего лишь враг своего мерзкого голода".

Каннибал откровенно озадачился. Ведь пожирание никогда не было его целью... Возможно... оно было не так уж необходимо... "Докажи свою силу, взяв под контроль желания", - предложил Кайрон. Каннибал кивнул, обещав попробовать... если, конечно, ему будет оставлена жизнь.

Так, юноша проявил милосердие, посчитав, что жизни пленников ценнее, нежели жажда отмщения безумному каннибалу за кровавые деяния его. Последний развеял заклинание крови над чертогом, к котором содержались несчастные, и те, с трудом превозмогая панику, устремились вслед за Кайроном и Каландрой в Варунк; каннибал в одиночестве остался в недрах горы Молох.

Беженцы возликовали, вновь узрев своих родичей живыми... однако прошло лишь несколько дней, и люди начали исчезать вновь. Нарушил ли каннибал свое обещание? Никто не знает наверняка, ведь подобные происшествия не являются чем-то необычным в Теневых Землях.

...В мгновение ока брат и сестра стали местными знаменитостями, а история о победе их над жестоким каннибалов передавалась из уст в уста как в лагере беженцев, так и самом Варунке. Отец поблагодарил Кайрона за то, что сумел тот вернуть Каландру целой и невредимой, осведомился, все ли в порядке с девой. "Да, проклятье!" - с горечью воскликнул юноша. - "Фалк получит ее чистой как первый снег и целомудренной как бог солнца Прайос! И если ему повезет, она не умрет от голода или от чумы до свадьбы". "Я не виноват в том, что Фалк до сих пор не вытащил нас отсюда", - вздохнул отец, устремив взор на трущобы и палатки несчастных беженцев. - "Ровно как и в том, что здесь свирепствует чума! Фалк доказывает свою добрую волю, и использует влияние, чтобы помочь нам. Именно об этом я и хотел с тобой поговорить".

"И теперь он передаст нам пропуски в старый город?" - с надеждой осведомился юноша, но отец его лишь отрицательно качнул головой: "Он достал для нас несколько лишних рационов. Мы должны забрать их у раздачи еды у храма Прайоса. Кроме того, Фалк хочет организовать ужин, на котором мы сможем познакомиться с его матерью". Кайрон покачал головой: он бы предпочел всякому званому ужину возможность покинуть лагерь, в котором свирепствует чума. Почему ему все чаще кажется, будет Каландру продают заносчивому аристократу, причем очень и очень дешево?.. Конечно, невеста рыцаря Рондры привлечет к себе всеобщее внимание, ровно как и ее семья...

"Жители Варунка страшатся чумы", - попытался объяснить отец сыну позицию горожан. - "Посему в старый город пропускают чужаков лишь с разрешения рондриан. Я бы тоже так поступил на их месте. Ведь никто не знает, что это за чума, и что является ее источником. Люди говорят, что сама архидемонесса Мишкара принесла ее сюда. Возможно, они и правы. Никто из архидемонов не обрадуется, узнав, что в Варунке ныне правит богиня войны Рондра".

Кайрон презрительно сплюнул; отец его откровенно раздражал, и юноша высказал ему в лицо все то, что он думает о продаже Каландры напыщенному глупцу. "Каландре нужно выйти замуж", - гневно отрезал отец. - "Да и тебе это пойдет на пользу. Думаешь, я не вижу, как ты смотришь на свою сестру?" Кайрон осекся, на мгновение лишившись дара речи: он-то полагал, что чувства, питаемые им к Каландре, останутся тайной для окружающих, ибо не походят они на обыкновенную братскую любовь...

Недовольно бурча под нос, Кайрон поплелся к храму Прайоса, что в западном городе, где надеялся забрать оставленные для семьи его рационы. Повсюду зрел он нищету, лишения и голод... Неужто в подобном окружении суждено провести им с сестрой всю оставшуюся жизнь?..

Беженцы приветствовали юношу, почитая его истинным героем... ровно как и Фалка из Аривора, назначенного храмом управляющим лагеря, в обязанности которого входило сдерживание чумы под контролем. Именно из-за страшного недуга врата Варунка были закрыты пред несчастными, и лишь слово Фалка могло допустить некоторых из них в старый город. Славу Фалк снискал в час освобождения Варунка; говорят, он первым из рондриан ворвался в верхний город, и некроманты, занявшие город после того, как оставил Варунк драколич, тут же в ужасе бросились наутек. К подобной истории Кайрон относился весьма скептически: скорее, некроманты наслали бы на незадачливого рыцаря десятки демонов... Но отчаявшимся обездоленным нужен был герой, воплощение надежды, и таковым в глазах их стал Фалк.

Что до чумы, то свирепствовала она уже несколько месяцев, и отчаявшийся маркграф Варунка Сумудан уже вознамерился было изгнать беженцев, когда в лагерь ступил странствующий проповедник Гамат, обладатель волшебного амулета, облегчавшего страдания недужных. Последние устремились за ним, прочь из города, ибо обещал он несчастным "избавление от напасти Мишкары", ожидающее их в Топях Когтя. Неведомо, так ли это, ибо с тех пор о последовавших за проповедником обездоленных никто не слышал...

Предаваясь невеселым раздумьям, Кайрон добрался до храма Прайоса, у врат которого облаченный в сияющие доспехи рыцарь Рондры раздавал пищу беженцам. Не желая стоять в длинной очереди, юноша направился прямиком к рыцарю; сила правит этим миром, и никто не вправе указывать ему, как поступать. Рондриан смерил наглеца презрительным взглядом, посоветовал вернуться в конец очереди, на что Кайрон заносчиво отвечал: "Его честь Фалк из Аривора прислал меня".

Рондриан понимающе кивнул: стало быть, зрит он пред собою будущего шурина своего набольшего. А тот, кивнув на храм, с вызовом произнес: "Разве служители Рондры и Прайоса не противостояли друг другу на протяжении столетий, за славу, за власть? А теперь вы заняли храм Прайса, на всякий случай, вдруг появятся служители бога солнца? Молодцы, здорово придумали". "Все Двенадцать богов сообща противостоят тьме", - не поддался на провокацию рыцарь, после чего прочитал юноше лекцию о необходимости всегда хранить надежду в сердце... даже во тьме и лишениях Теневых Земель.

Устав от проповеди, Кайрон потребовал передать ему посуленные Фалком дополнительные рационы, на что рыцарь велел юнцу врачевать недужных обездоленных в лагере... в случае отказа еды он не получит, и рондриан примет то за волю своей богини. Скрипнув зубами, Кайрон кивнул, и рыцарь немедленно передал ему рационы... а также бинты...

Ох уж эти набожные рондриане! Вечно глаголят о долге, о вере... За горы мытарств сердце Кайрона исполнилось горечи ожесточилось; возможно ли, что однажды он примет для себя церковные догмы, научится жить праведно, следовать слову божьему... Неведомо, но сейчас юноша знал лишь закон силы, ибо лишь он позволяет выжить им с отцом и сестрой в сем жестоком мире...

Перевязав раны недужным и получив от рыцаря обещанные рационы, Кайрон устремился к палатке, которую разделял с отцом и сестрой... когда путь ему преградили трое. Отчаявшиеся мужчины готовы были покончить с юношей здесь и сейчас - все для того, чтобы отобрать у него еду, в которой так нуждались их собственные дети. Кайрон, однако, отдавать рационы не собирался, обещав беженцам, что если те прибегнут к насилию, его будущий шурин, Фалк, непременно разыщет их и лично казнит. Недовольно хмурясь, трое расступились, и Кайрон продолжил путь через лагерь.

Сестре он поведал в встрече с троицей, и та печально улыбнулась: "Бедный мой Кайрон. Может, мне остаться с тобой и не выходить замуж. Что, если обручальное кольцо неожиданно исчезнет? А если исчезнет сама невеста?" "Неплохая идея", - усмехнулся Кайрон. - "Но если надумаешь бежать, выбери что-нибудь получше горы Молох. Чтобы было легче вернуть тебя назад".

Зардевшись, Каландра призналась, что случившееся в недрах горы что-то пробудило в ней - похоже, ныне она тоже способна творить волшбу... Но сейчас речь не об этом - девушка поцеловала брата в губы, шепнула: "Я хотела сделать это хотя бы раз до замужества". Что это означает?.. Как им теперь вести друг с другом?.. Повинен ли во взаимном смятении чувств обретенный Дар?.. Почему ни он, ни она не считают себя братом и сестрой, и чувства их куда глубже... и это, откровенно говоря, пугает...

Поддавшись порыву, Кайрон предложил Каландре продать кольцо, забрать некоторые сбережения отца и бежать прочь... "Это будет не так-то просто", - вздохнула девушка. - "Обручальное кольцо исчезло. Кто-то забрал его, пока мы были внутри горы Молох. Я обнаружила это сегодня утром. Кольцо было хорошо спрятано, но вор, судя по всему, прекрасно знал, где оно находится". "Контрабандист, который продал нам это кольцо", - предположил Кайрон. - "Наверное, именно он дал наводку вору".

Контрабандист уже далеко, однако вор вполне может находиться в пределах Варунка. Тем не менее, Каландра решила попытаться нагнать контрабандиста, в то время как брат ее выступит по следам вора, а для этого неплохо бы первым делом расспросить возможных свидетелей произошедшего.

Таковые нашлись: одна из беженок известила Кайрона, что в злодеянии наверняка повинен Борак по прозвищу "Драчун", который в отсутствие рондриан поблизости ведет себя так, будто владеет сим лагерем. Он и его приспешники требуют у беженцев денег - якобы, за защиту, - и беззастенчиво грабят их. Девушка, которая и без того порядком натерпелась от Борака, предложила Кайрону подложить в пожитки негодяю запретный талисман с символом архидемона Таргунитот - на что юноша с готовностью согласился.

Наряду с девушкой Кайрон выступил на так называемую "территорию Борака" в лагере беженцев, и пока красотка отвлекала Драчуна, поместил нечестивый талисман в сундук с его пожитками. После чего, нисколько не терзаясь излишними угрызениями совести, поведал о "демонопоклоннике" городской страже.

Встревожившись, воины не замедлили нанести Бораку визит вежливости, и пока опешивший Драчун препирался с ними, Кайрон успел обыскать его жилище... где обнаружил обручальное кольцо Каландры. Последняя так и не сумела разыскать контрабандиста, посему вернулась в хижину, кою разделяла с братом и отцом. Вскоре последний должен был появиться наряду с Фалком, и девушка пребывала в истовой тревоге.

"Кайрон, я не могу выйти замуж за него", - взмолилась она, обращаясь к брату. - "Теперь я это поняла. Что бы ты не думал о нас с тобой - пожалуйста, помоги мне". "Значит, мы уходим из Варунка", - отвечал юноша. - "Лишь ты и я". "А наш отец?" - напомнила Кайрону сестра. - "Мы не можем так поступить с ним. Должен же быть иной способ обрести гражданство в этом городе!"

Снаружи послышались шаги, и в хижину ступили трое - отец, Фалк из Аривора... а также почтенная мать рыцаря - высокородная дама в дорогом платье причудливого покроя. "Приветствую тебя, дорогая", - промурлыкала она, обращаясь к Каландре. - "Ты рада? Я тоже была бы на твоем месте. Когда ты расцветешь, то обретешь такие силы, кои и представить невозможно!"

Девушка опешила, не понимая ровным счетом ничего из речей сей престранной женщины, а та продолжала вещать: "Любовь. Могущество. Пока ты девушка, но, став женщиной, осознаешь, какие возможности откроются перед тобой. Однажды душа твоя достигнет вершин, о которых и не помышляла ты. Ответь мне на один вопрос: заплатишь ли ты кровью за драгоценный алмаз, или же любовью за гальку?"

"Хватит этой ахинеи!" - взорвался Кайрон, заметив смятение сестры. - "Эта женщина безумна! А свадьба - не более, чем ложь!" Дама, искривив в улыбке полные губы, обернулась к юноша, усмехнулась: "Надо же, какой гнев! Какая сила!"

Фалк, однако, по-своему понял ярость потенциального шурина, посему протянул ему пропуск в город и мешочек с монетами, предложив найти девушку, провести с ней ночь и забыть о своих бедах. Избегая встречаться взглядом с отцом, Кайрон, тем не менее, принял пропуск, однако отчеканил: "Ты не получишь ее, Фалк из Аривора. Ты падешь - и, возможно, от моей руки!"

Дабы привести в порядок мысли, Кайрон покинул хижину; ситуация казалось запутанной и неприятной - какое бы решение не принял он, кому-то придется пострадать. Стоит ли ему задумать о будущем отца, сестры - или же действовать исключительно так, как подсказывает сердце, и презреть доводы разума и совести?..

Путь юноше преступили Борак и подельники его; головорез был весьма взбешен поступком Кайрона, однако не сознавал, что попадает под горячую руку. Лиходеи, посмевшие напасть на него, вскорости расстались с жизнями, а юноша, вернув клинок в ножны, продолжил путь к городским вратам.

У оных дожидался его мужчина средних лет - Парел Нотгельф, предводитель Картеля Крютзер - организации, олицетворяющей криминальный мир города. Маркграф закрывает глаза на делишки, проворачиваемые контрабандистами и ворами из Картеля в Варунке, ибо рондриане не ведут торговлю с окрестными городами, жители коих не веруют в Двенадцать, а входящие в Картель индивиды помогают обеспечить ток товаров в город. Приходится признать нелицеприятную правду: контрабанда - это то, что поддерживает жизнь в Варунке.

Не тратя времени на досужие приветствия, Парел, наблюдавший, как юноша разделался с Бораком, предложил ему присоединиться к Картелю - шанс поправить свое материальное положение, от которого грех отказываться. Кайрон передернул плечами, обещав подумать над предложением: действительно, почему бы нет?..

С подобным предложением обратились к юноше и городские стражи; состоять в их числе дает свои преимущества - кузня снабжает стражей в первую очередь, а сержант Ферголощ водит знакомство с самим маркграфом Сумуданом.

Ферголощ, лишь услышав о том, что Кайрон не прочь присоединиться к городской страже - гвардии маркграфа - тут же предложил юноше исполнить поручение, а именно повнимательнее присмотреться к борделю "Шипастая роза" в переулке Крютзер. Заведением сим заинтересовался и Картель, поскольку владелец не собирается принимать над собой патронаж ни контрабандистов, ни городских стражей, что весьма странно. Кроме того, о борделе ходят странные слухи: будто девочки, в нем работающие... не столь полны жизни, как хотелось бы.

Ферголощ предложил Кайрона объяснить владельцу, Тьякранору, что к чему, а если юноше удастся обнаружить в борделе следы некромантов - что ж, стражи получат повод наведаться в "Шипастую розу" и взять бордель под свой патронаж. Но не раньше: если стражи появятся в переулке Крютзер без приглашения, это немедленно приведет к открытому конфликту с Картелем, и сержант подобного противостояния не хотел, благо вес обеих фракций в Варунке был примерно одинаков.

...Ступив в бордель, Кайрон обратился к смотрительнице оного, Долоросе, потребовав немедленно встречи с хозяином, Тьякранором. "Кто прислал тебя? Фалк?" - прищурилась дородная женщина, не ожидавшая от незнакомца столь откровенной наглости, и юноша утвердительно кивнул: "Он самый. И он весьма зол касательного того, в каком плачевном состоянии пребывает сие заведение". "Но... он всего лишь вчера был здесь", - выдохнула совершенно сбитая с толку Долороса, и с нескрываемой мольбой в голосе обратилась к Кайрону: "Прошу тебя, помоги мне! Тьякранор обезумел: он собирается отправить всех девушек к Темной Матери!"

Юноша мысленно поздравил себя: упоминание имени рондрианина оказалось для женщины страшнее гнева хозяина борделя, однако слова, произнесенные ею, тревожили. "Он хочет убить их? Но зачем?" - вопросил Кайрон, и отвечала Долороса: "Он хочет обратить их все в нежить! Говорит, так дешевле, да и для дела лучше". Юноша осторожно поинтересовался, какие отношения связывают Фалка и Тьякранора, на что смотрительница неуверенно пожала плечами: похоже, эти двое неплохо ладят друг с другом, однако не ведала Долороса, ведает ли рондрианин о стремлении хозяина борделя - наверняка некроманта. Однако однажды девушка, слишком много моловшая язычком, была найдена мертвой: лорд Аривора не хотел, чтобы о визитах его в сие заведение ведали миряне.

Посему Долороса, ведающая о замыслах Тьякранора, оказалась в весьма сложном положении: к кому обратиться за помощью? Картель Крютзер заинтересован лишь в барышах и наверняка поддержит устремления некроманта; городские стражи редко наведываются в сей переулок, да и потребуют доказательств прежде, чем начнут действовать... а рондриане не станут разбираться, и попросту повесят всех без исключения работниц борделя, в том числе и смотрительницу.

"Расскажи подробнее, зачем Тьякранору обращать девушек в нежить", - просил Кайрон, и смотрительница молвила: "Все дело в чуме. Перед исходом зараженных из города многие мужчины, приходившие сюда, были уже больны, и хотели насладиться свободной любовью, понимая, что обречены. Но они заразили многих девушек. Вскоре Тьякранор начал возвращать к подобию жизни умерших девушек, надеясь защитить живых. Тьякранор сказал мне, что делает это лишь в качестве напоминания о жизни под властью некромантов".

Смотрительница молила юношу покончить с замыслами Тьякранора раз и навсегда, обещая, что непременно сделает Кайрона совладельцем "Шипастой розы". Пожав плечами, юноша согласился на предложение, после чего проследовал в заднюю комнату борделя, где приветствовал его Тьякранор; лицо некроманта скрывала глухая маска. Фалк из Аривора загодя предупредил хозяина борделя о том, что будущий шурин его наведается сюда, чтобы выпустить пар, посему Тьякранор предлагал Кайрону воспользоваться услугами любой из девушек "Шипастой розы". Однако просил не рассказывать Фалку об идее обращения работниц борделя в нежить; сам Тьякранор не видел в этом ничего зазорного - подобное практиковалось в Варунке, когда городом правили некроманты. К тому же, девушкам преображение идет лишь на пользу - они не знают усталости, неуязвимы, не подвержены болезням и недугам.

"Дело не в исходе", - говорил Тьякранор, рассказывая о преимуществах своего замысла. - "Я не имел к нему ни малейшего отношения. Просто случилось так, что Гамату пришлось увести отсюда недужных. Фалк тогда заметил, что было бы хорошо, чтобы посетители больше не заражали чумой моих девушкек". "Это Фалк приказал Гамату увести зараженных из лагеря для беженцев", - уточнил Кайрон, однако хозяин борделя лишь пожал плечами: "Об этом тебе лучше спросить самого лорда Аривора, он знаком с Гаматом лучше, чем я".

"Короче, я здесь не ради девчонок", - отрезал юноша, и, отвечая на откровенно озадаченный взгляд хозяина борделя, пояснил: "Меня прислали сюда городские стражи. Сержант Ферголощ не потерпит подобных деяний, некромант!" Тьякранора слова незваного гостя особо не впечатлили, ибо почитал он себя под защитой Фалка из Аривора.

Кайрон прикончил как некроманта, так и вставших на защиту того вышибал, кои после гибели восстали нежитью. Звуки сражения, доносившиеся из здания, привлекли в оное как сержанта Ферголоща, так и Парела Нотгельфа. Двое взирали друг на друга с откровенной неприязнью, ожидая, какое решение примет Кайрон, представленный им Долоросой как новый совладелец заведения. Юноша постановил, что передает бордель под защиту городской стражи; хмыкнув, предводитель Картеля удалился, и было очевидно, что хрупкое перемирие нарушено, и скорого противостояния между двумя фракциями не избежать.

Ферголоща убедил Кайрона, что навряд ли простой беженец сумеет убедить горожан в том, что почитаемый всеми рондрианин частенько наведывался в бордель и водил близкое знакомство с некромантом... "Кстати, ты можешь предположить, что стоит за связью Фалка из Аривора и Тьякранора?" - полюбопытствовал Кайрон, поведав сержанту о своем разговоре с ныне покойным хозяином борделя. "Если не сможешь предоставить доказательства своих слов, лучше не пытайся выступать против Фалка", - оглядевшись по сторонам, посоветовал юноше гном. - "И даже если доказательства добудешь, тебе понадобится и золото, и власть в этом городе. Иначе тебя просто никто слушать не станет". "У меня даже гражданства нет", - с горечью признался Кайрон. - "Итак, мою сестру продают самому могущественному человеку в городе, который предает собственный орден, а я даже не могу доказать это!" "Хмм, свадьба без любви", - поморщился Ферголощ. - "Нужно с этим что-то делать. Может, Фалк из Аривора и имеет немалый вес среди рондриан, однако Варунком все еще правит Сумудан из Брегелсаума. Если я замолвлю за тебя словечко, то сумею убедить маркграфа предоставить гражданство твоей семье".

Как бы то ни было, сержант надеялся, что ему удастся создать, наконец, гильдию шлюх, а патронаж стражи над борделем принесет свою пользу... пусть и отпугнет многих посетителей, не гнушавшихся захаживать в заведение в час владения оным Тьякранора.

А покамест сержант просил потенциального новобранца выступить конвоиром содержащегося в сем квартале под домашним арестом мага-еретика Феодора Бриганта, коего необходимо как можно скорее препроводить в оплот стражи на рыночной площади; теперь, когда отношения между стражами и Картелем обострились до предела, резонно предположить, что головорезы Парела попытаются вызволить чародея, дабы заполучить его в свои ряды, ведь человек, сведущий в ведьмовстве, демонологии, созвездиях и недугах может оказаться весьма полезен организации... и опасен для ее противников.

"Расскажи мне подробнее о еретике", - просил Кайрон, и сержант молвил: "Он забрался на бочку на рыночной площади и понес некую околесицу про богов. За подобное вполне можно ожидать виселицы, однако мои ребята оказались быстрее, и сумели взять его под стражу до того, как подоспели рондриане. От нас он получил всего лишь три недели домашнего ареста". Ферголощ, в отличие от рондриан, не считал ересь слишком уж страшным злодеянием, ведь Феодор не призывал горожан к демонопоклонничеству, не восхвалял некромантию; к тому же знания сего ученого мужа могут оказаться весьма полезны в будущем.

Простившись с сержантом, Кайрон устремился к хижине, в которой содержался под домашним арестом Феодор Бригант, с трудом растолковал чванливому чародею, что сопровождение в оплот стражи - для его же благо, ибо теперь, в свете открытого конфликта с Картелем, оставаться магу в сем переулке небезопасно. Феодор колебался в том, к какой из сторон примкнуть, однако последовал за юношей к выходу из квартала.

"Расскажи о себе, маг?" - дружелюбно обратился к спутнику Кайрона, и Феодор, смерив юношу оценивающим взглядом, счел возможным ответить: "Я - адепт Великой Серой Гильдии Духа, выпускник Школы Духовных Странствий в Белханке". "Стало быть, ты просто еретик, а не некромант", - уточнил Кайрон на всякий случай, и Феодор обиженно засопел: "Обидеть меня пытаешься? Между простым некромантом и образованным серым магом огромная разница. Некроманты, фу! Лучше, однако, нежели демонопоклонники; эти попросту отшвыривают собственные души. Моя же душа принадлежит мне, и никому боле! И если бы люди были более образованы, они бы приходили у такому же выводу".

Поддавшись внезапному порыву, Кайрон поведал Феодору о магическом Даре, столь неожиданно обретенном, и об обстоятельствах, сему сопутствовавших. "Все началось со смешения крови", - признался он. - "И чувствую... будто творю заклинания, забирая жизненную силу противников". "Борбарадизм!" - воскликнул маг, воззрившись на опешившего юношу с нескрываемым подозрением. - "И хочешь сказать, что даже не ведаешь об этом? Не прикидывайся дураком!" "Я не борбарадианец!" - возмущенно возразил Кайрон. - "И никогда не интересовался магией крови! Это просто... произошло". "Но это невозможно", - озадачился Феодор. - "Магия борбарадианцев требует годы и годы учения. Дар не мог так просто взять да появиться у тебя. Возможно, это подарок от сил Преисподней, но в этом случае он явно потребовал бы весомой сделки с демонами". "Но я не продавал душу!" - воскликнул Кайрон, однако в голосе его прозвучало сомнение, столь уверенно звучали слова Феодора.

"Весьма разумно", - тем временем кивнул тот. - "Похоже, у тебя весьма могущественный покровитель, коего не заботит излишняя мораль и этика. Возможно, он знает куда больше. Или же Дар твой - не более, чем случайность. Тогда тебе придется просто жить с ним и уповать на то, что успеешь умереть до того, как кто-нибудь потребует твою душу в качестве оплаты".

Несмотря на некоторую заносчивость, маг располагал у себе, и Кайрон поинтересовался, что тот думает о Фалке. Феодор заметно помрачнел, процедил: "Однажды у нас с ним вышел философский спор - одно то, что рондрианин может вести таковой, примечательно. Но меня испугало иное: он обладал весьма обширными знаниями касательно магии крови и демонологии. Подобное можно услышать от борбарадианца, но не от последователя богини войны. Не пойми меня неверно: Борбарад был полубогом, и многие из учений его пронизаны духом свободы. Но в итоге чрезмерная гордыня стала причиной падения как его самого, так и его последователей. Посему для меня Фалк весьма и весьма подозрителен".

Кайрон утвердительно кивнул, в точности разделяя мнение мага. Они продолжили путь, и юноша успел узнать, что Феодор верует в полубога Нандуса, сына Хесинды и Фекса, а также - отца близнецов Борбарада и Рохала, покровителя оракулов и образованности народных масс.

Без приключений покинуть переулок Крютзер не удалось, ибо головорезы Картеля вознамерились покончить с прихвостнем стражей, и атаковали Кайрона, когда подходил тот к вратам, ведущим на рыночную площадь. К счастью, магические способности юноши помогли отразить натиск, да и Феодор не стоял в стороне, разя головорезов заклинаниями.

Но когда добрались они до оплота, и городские стражи увели мага внутрь, сержант сообщил Кайрону, что, согласно имеющимся у него сведениям, Картель Крютзер собирается нанести удар по арсеналу, хранятся в котором запасы продовольствия, строительные материалы и оружие. Ферголощ наказал стражам немедленно следовать в восточный город, ибо деревянное строение - арсенал - защитить весьма непросто. "Я говорил с самого начала, что необходимо разместить арсенал в старом храме Рондры", - сокрушался гном. - "Однако Фалк из Аривора воспротивился этому, и так и не уступил". Причин подобного поступка Ферголощ не ведал; в Варунке два храма Рондры: один - в верхнем городе, второй - здесь. "Странно, зачем ему оскверненный храм, в котором прежде находился бордель под названием "Сиськи Рондры?" - задумчиво произнес Кайрон. - "К тому же, если в верхнем городе возводится новое святилище?" "Никто не уверен в том, был ли храм действительно осквернен", - резонно заметил гном. - "Если бы рондриане вновь открыли двери его, многих горожан это бы обрадовало".

Сержант был полон решимости воспрепятствовать Картелю в задуманном; ведь если этой оголодавшей толпе позволить сегодня разграбить арсенал, завтра они соберутся у дворца, и в Варунке воцарится хаос. Хорошо бы, конечно, иметь побольше еды, чтобы накормить нуждающихся горожан, однако стекающиеся к городу беженцы делают сие невозможным; к тому же, почва здесь неурожайна, все продовольствие приходится доставлять с самого побережья, а это совсем не споро.

Кайрон поспешил к восточным вратам; сержант заверил его, что рондриане останутся в стороне от грядущего противостояния, не любят святоши руки марать. И пусть довольствуются контролем над западным и верхним городом: восточный остается территорией стражи, и подобное положение Ферголоща устраивало... Кайрона же сержант клятвенно заверил в том, что по отражении атаки Картеля он тут же сделает юношу членом гильдии городских стражей со всеми сопутствующими сему привилегиями.

В восточном городе Кайрон наряду со стражами противостоял головорезам Картеля. Последние изливались изо всех переулков, спеша к арсеналу, врата которого стражи обороняли ценою собственных жизней...

Наконец, противник пал, и подоспевший Ферголощ поздравил Кайрона как со вступлением в стражу, так и с обретением гражданства - как для себя, так и для семьи. К тому же, в годе противостояния стражам удалось захватить в плен предводителей головорезов, ближайших приспешников самого Парела, вот только они не ведали ровным счетом ничего о том, что в действительности интересовало сержанта - ни об украденном у рондриан мече палача, ни об исчезнувшем янтаре. Кайрон возликовал: теперь сестре его не придется выходить замуж! А Ферголощ обещал ему устроить личную встречу с метрополитом Джааконом, когда вернется тот в Варунк; наверняка святейшего мужа заинтересуют сведения о Фалке, коими обладал новоиспеченный гражданин.

Пребывая в приподнятом настроении, Кайрон устремился к оплоту гильдии городских стражей, где сержант торжественно объявил о вступлении юноши в ряды защитников города... Но город обратился в хаос, ибо поступили срочные донесения о множестве мертвяков, чинящих резню в лагере для беженцев.

Кайрон поспешил в лагерь, и, разя восставших зомби, устремился к палатке, которую разделял с отцом и сестрой. У входа в оную пребывал тотем некромантов, однако родичей внутри не оказалось... Проследовав по залитым кровью улицам, Кайрон разыскал отца и сестру - а также выживших в резне мирян - в одном из каменных зданий. Беженцы не тешили себя иллюзиями, зная, что рано или поздно мертвяки ворвутся в дом, оборвав их существование.

Появление Кайрона дало несчастным новую надежду; юноша обратился было к сестре, поведав об обретении им гражданства, однако отец жестко оборвал излияния сына, вернув к проблемам насущным. Необходимо пробиваться под защиту стен храма Прайоса, ведь на освященные земли мертвяки ступить не в силах.

Кайрон вознамерился было вывести из здания сестру и отца - до иных беженцев дела ему не было, однако Каландра настояла на необходимости сохранить жизнь как можно большему числу обездоленных. Вздохнув, юноша согласился - отказать сестре он не мог.

Очевидно, что источниками восставшей нежити служат круги призыва, начертанные кровью здесь же, в лагере - стало быть, в оный проникли некроманты, но какие цели они преследуют?.. Кайрон, однако, ядовито поинтересовался, куда подевались благочестивые рондриане, ведь по пути сюда он не встретил ни одного рыцаря! В гневе отец возразил, что, быть может, рондриане продолжают сражаться с некромантами и мертвяками, и негоже чернить их славные имена!.. Конец перепалке положила Каландра: спор ни к чему не приведет, а впоследствии им представится возможность выяснить истину... если, конечно, выживут они в сей страшный день...

Сразив первого из некромантов, Кайрон обнаружил в центре начертанного на земле круга призыва отсеченную руку - вне всякого сомнения, позаимствованную в квартале, где случилось сражение за арсенал. "Части тел является фокусом для призыва в мир демонов", - задумчиво произнес отец юноши, подоспев к кругу наряду с иными беженцами. - "На ум приходит лишь Таргунитот, архидемон нежити, - Темная Мать".

Кайрон, однако, уже спешил дальше к заполоненным мертвяками пределам лагеря, где покончил со вторым некромантом, обнаружив в центре круга глыбу янтаря - священный камень бога солнца Прайоса, украденный накануне. "Блакхараз", - резюмировал отец, лишь узрев подношение. - "Наверняка лорд мщения, ибо лишь он примет янтарь, дабы способствовать нечестивому призыву". "Противник Прайоса?" - поразилась Каландра. - "А он-то какое отношение имеет к призыву нежити?" "Может, это объясняет то, почему мертвяка атаковали среди дня и не обратились в пыль", - предположил Кайрон, однако отец резонно заметил, что подобные предположения можно строить сколь угодно долго, и необходимо разыскать того, кто задумал содеять подобное, чтобы узнать истину. "Если к сему имеет отношение Блакхараз, значит, дело в мщении", - молвил он. - "Но если в то же время происходит призыв нежити, значит, он хочет отвлечь от чего-то наше внимание". "Наверняка он борбарадианец, отец!" - воскликнула проницательная Каландра. - "Ведь с ними всегда все не так, как кажется на первый взгляд".

Следы призыва двух архидемонов, случившиеся в Варунке - само по себе исключительное бедствие, а Кайрон уже спешил к третьему заклинательному кругу, начертанному в отдаленных пределах лагеря. Здесь, сразив третьего некроманта, узрел он меч палача, утраченный рондрианами. Сие донельзя странное: демоны, выступающими противниками богини войны, к нежити отношения не имеют, посему навряд ли призыв касался Таргунитот. Стало быть... нежить была призвана некромантом независимо от сего призыва, с какой бы целью оный не проводился. Возможно, меч был приношением Блакхаразу; отец Кайрона слышал, что подобное практикуется.

Юноша с подозрением воззрился на родителя: откуда тот столь много ведает о демонах?.. Однако отец лишь отмахнулся от прямого вопроса, напомнив, что они еще не добрались до храма Прайоса... Однако у входа в оный встретил их никто иной, как Фалк из Аривора, буднично поведав, что внутри святилища и находится тот самый некромант, что несет ответственность за призыв архидемона Блакхараза. После чего ненавистный рыцарь предложил Кайрону в одиночку проследовать в пределы храма да лично покончить с негодяем. Юноша смерил невозмутимого Фалка яростным взглядом, однако понимал, что пронзить клинком этого напыщенного негодяя при столь многих свидетелях - по меньшей мере, неразумно.

"Кайрон, я ждал тебя", - буднично приветствовал во внутреннем святилище оскверненного храма юношу мужчина, облаченный в черные одеяния - судя по всему, тот самый некромант, ответственный за резню в лагере беженцев. - "А сейчас мы отправимся к Темной Матери".

Кайрон устремился к противнику, полоснул его мечом, но некромант попросту исчез, телепортировавшись прочь; юноша растерянно огляделся по сторонам, сознавая, что все его вопросы так и остались без ответов. Зачем были призваны мертвяки? Чего хотел добиться некромант? И почему Фалк позволил Кайрону в одиночку противостоять призывателю - более того, настаивал на том?..

Фалк на сей вопрос отвечать не собирался; он приказал рыцарям скрупулезно прочесать лагерь беженцев - быть может, удастся отыскать призывателя?.. Свою же невесту и ее семью Фалк разместил на лучшем постоялом дворе в городе, именующимся "Старым столбом". Всем своим видам показывал он, как печется о нареченной...

Оказавшись в комнате гостиницы наряду с сестрой и отцом, Кайрон обратился к последнему, заявив о том, что любит Каландру всем сердцем и не допустит свадьбы. Каландра поддержала брата, ведь чувства ее взаимны... К тому же сейчас, обретя гражданство, ей незачем выходить замуж за рондрианина! "Дети... вы оба стремитесь к гибели", - вздохнул отец, опустив глаза.

Разговор продолжить не удалось, ибо в этот момент в комнату ступила почтенная мать Фалка из Аривора; как и при прошлой встрече, женщина скрывала лицо за маской. Матрона обратилась к Каландре, прося ту отправиться вместе с нею в старый храм Рондры, где должно состояться бракосочетание, дабы осмотреть святилище и решить, как украсить его, дабы не производило оно столь гнетущее впечатление. Каландра ответила было отказом, но женщина тихо произнесла заклинание, должное убедить собеседницу в благих намерениях; взор Каландры затуманился, и девушка покинула комнату вслед за будущей свекровью.

Но если действия матери рондрианина до глубины души возмутили Кайрона, то отец его лишь пожал плечами: какой вред может причинить это незначительное эльфийское заклинание?.. Кстати, об эльфах... Лишь сейчас Кайрон заметил заостренные кончики ушей матроны - наверняка она эльфийка! Но ведь Фалк - не полуэльф, а чистокровный человек... "Может, она его приемная мать", - произнес отец, и Кайрон в гневе всплеснул руками: происходящее нравилось ему все меньше и меньше, а родитель, казалось, закрывал глаза на донельзя подозрительную семейку, с которой им придется породниться.

"Старый храм Рондры - странное место для бракосочетания", - все же попытался Кайрон поведать о тревогах своих отцу. - "Горожане говорят, что прежде здесь был оплот некромантов". "Фалк хочет символически показать тем самым победу добра над злом", - разъяснил отец. - "Тем самым заслужит он любовь горожан. Конечно, метрополиту Джаакону это не понравится, ведь это может подорвать его авторитет в пользу Фалка. Однако метрополита нет в городе, и Фалк сможет потребовать полного подчинения со стороны рондриан".

Да, а сейчас рондриане продолжают прочесывать лагерь беженцев в поисках некроманта. Кстати, и телепортирующее заклинание, произнесенное тем, весьма необычно для последователя Темной Матери, ровно как и тот факт, что мертвяки явно были призваны, чтобы отвлечь внимание рыцарей от чего-то иного - от истинной причины призыва Блакхараза. И Фалк требует нахождения рондриан в лагере беженцев... как будто не хочет, чтобы они оказались где-то еще - ни в том месте и ни в то время... Но... ведь Фалк - рондрианин, не может же оказаться, чтобы он каким-то образом оказался связан с демоном мщения?..

И снова Кайрон задавал вопросы, зачем необходима эта бессмысленная свадьба, и снова отец уходил от прямого ответа, прося юношу довериться ему. Но, снедаемый тревогами и подозрениями, Кайрон не мог позволить себе слепую веру, посему, покинув постоялый двор, устремился к старому храму Рондры, не желая оставлять сестру наедине с этой престранной эльфийкой.

По пути юношу остановил сержант Ферголощ, сообщил о том, что головорезы Картеля вломились в оплот стражи, увели с собой Феодора... и сейчас следующей целью мстительного Парела вполне может стать Кайрон. Поблагодарив сержанта за своевременное предупреждение, юноша поспешил к храму Рондры... у входа в который обнаружил избитую сестру, а также Фалка из Аривора наряду с облаченными в сияющие доспехи рыцарями Рондры.

"Моя жена станет молчать, когда я ей это прикажу", - самодовольно заявил Фалк, откровенно провоцируя Кайрона. Последний обнажил меч; то же самое сделали и рондриане, но Каландра удержала руку брата, понимая, что, атакуя превосходящие силы рыцарей, он подпишет себе смертный приговор. Видя, что столь желаемого противостояния не случится, Фалк и сподвижники его удалились.

Кайрон же обратился к сестре, потребовав рассказать о том, что произошло в храме, и по какой причине женщина увела ее в эту оскверненную обитель. "Похоже, я нравлюсь матери Фалка", - призналась Каландра. - "Я сумела задать ей немало вопросов, и она отвечала на них как истинный последователь Нандуса. Фалк ударил меня, чтобы я не задавала лишние вопросы. "Она и так знает слишком много", - сказал он, и был прав... А еще эта женщина хотела выяснить природу магических сил, пробудившихся, когда кровь наша смешалась, и во сне пробудилось... нечто".

"Ничего не понимаю", - обреченно качнул головой Кайрон. - "Отец долгие годы требовал, чтобы мы не смешивали кровь, но никогда не говорил, что тому причиной. Затем появляется некая эльфийка в маске, и неожиданно ты обязана выйти замуж за человека, который делает вид, что является ее сыном. После чего наша кровь нечаянно смешивается, пробуждаются магические силы, и у той же эльфийки появляется ответ на вопрос об их природе". "Но мне ответ она не дала", - молвила девушка. - "Просто некие пространные рассуждения о крови и боли. И как раз после того, как Фалк избил меня. Весьма своевременно". Кроме того, женщина вела лишь пустопорожний разговор о приготовлениях к свадьбе... а также силе, свободе и наслаждении; Фалк стоял рядом и откровенно скучал.

Кайрон поделился с сестрой своими подозрениями касательно эльфийки, и Каландра согласно кивнула: "Не думаю, что она его мать. Скорее... наставница. И она не очень-то довольна своим учеником. Она назвала его неудачником". "Потому что он, будучи рондрианином, сорвался на тебе?" - нахмурился юноша, но Каландра отрицательно покачала головой: "Нет. Похоже, он сделал какую-то ошибку. Я не знаю, в чем именно она состоит, но, похоже, он недостаточно позаботился о том, чтобы где-то замести следы. И после того, как он ударил меня, она встала между нами и бросила ему: "Глупец! В любом случае, это уже началось". "Может, она имела в виду то, что случилось в лагере беженцев", - неуверенно произнес Кайрон. - "Побег некроманта. Или тот факт, что я сумел одержать верх над ним". "Или же наш с тобой магический Дар", - предположила Каландра. Кто может знать наверняка, если волею судьбы они оказались вовлечены в круговерть тайн и интриг?..

Кайрон вновь обратился к сестре, моля ту бежать из Варунка, ведь теперь, когда обрели они гражданство, задерживаться в городе не имеет смысла, ровно как и родниться с гнусным рондрианином. "Есть три причины, по которым я должна остаться здесь и делать вид, как будто я в действительности собираюсь выйти за Фалка", - постановила Каландра, и Кайрон осекся, лишившись дара речи. - "Во-первых, некромант еще где-то здесь. Он перебил половину беженцев, и, если я поняла тебя правильно, все указывает на то, что к сему имеет отношение мой дорогой жених. Во-вторых, мать Фалка - единственная, кто может рассказать что-то конкретное о нашем престранном магическом Даре. Не думаю, что отец заговорит сейчас, если уж столько лет оставался нем, как рыба. И в-третьих, я знаю, ты любишь меня, и всегда придешь ко мне на выручку, где бы я не оказалась... К тому же, я выяснила кое-что важное. Мать Фалка много говорила о сыновьях бога Нандуса - Повелителе Демонов Борбараде и Рохале Мудром. Она упомянула о Совете Мертвых Борбарада, должном находиться здесь, в недрах горы Молох!"

Кайрон припомнил, что упоминал о нечестивом Совете Мертвых и отец, когда, будучи пьян, проклинал борбарадианцев. "Вернувшись в мир смертный, Повелитель Демонов призвал души величайших ученых и чародеев из Подземного Мира Борона", - молвил юноша. - "Она заточил их в три черепа троллей, обязав отвечать на все вопросы Борбарада. Они не смели ответить отказом, ибо испытали бы ужасные мучения". "Да, и черепа обязаны были отвечать или Борбараду, или его наследнику", - продолжала Каландра. - "Ведь если Борбарад хотел, чтобы церковь, им основанная, продолжила бы существование и после его смерти, он должен был оставить наследника". А, быть может, и нет... Тогда черепа могут отвечать на вопросы любого... или не отвечать вовсе. В любом случае, шансом получить ответы на снедающие их вопросы грех не воспользоваться... если, конечно, Совет Мертвых действительно находится в недрах горы Молох. Вдруг посчастливится им выяснить истину о нежити, о некроманте, о замыслах Фалка и его "мамочки, о Даре...

Посему Кайрон, простившись с сестрой, немедленно устремился к зловещей горе, вновь углубился в мрачные подземные коридоры... Миновав чертог, сражался в котором с каннибалом, юноша продолжил путь, и вскоре ступил в обширную пещеру, узрел в которой три тролличьих черепа, пребывающие на краю утеса; в пустых глазницах пылало алое пламя.

"Кто ты?" - вопросил Совет Мертвых, воззрившись на смертного. - "Откуда ты взялся? Куда путь держишь?" "Я - Кайрон", - преставился юноша. - "Я пришел, чтобы задать вам вопросы". "Но ты не наш повелитель!" - возмутились черепа. - "Он не знал тебя! Ты никогда не видел его! А Совет держит ответ лишь пред Повелителем Демонов!"

"И все же вы говорите со мной", - резонно заметил Кайрон, и Совет Мертвых признался: "Верно. Он сказал правду. Мы должны были ответить ему. И должны будем ответить ему снова! Незнакомец, что дает тебе силу принудить нас к ответу?"

Сего Кайрон и сам не ведал, посему возвестил: "Молчать! Здесь я задаю вопросы!" Увы, излишняя наглость не произвела впечатления на многомудрые души, заточенные в черепа, и молвили они: "Подобное поведение не пристало тебе, незнакомец! Ты никогда не станешь говорить от имени повелителя, и тебе никогда не стать им! И все же ты был одарен могуществом, им означенным. Мы зададим тебе три вопроса, чтобы выяснить истину".

Вопросил Совет Мертвых, каково имя их повелителя, и отвечал Кайрон: "Борбарад". "Каково же вечное противоречие повелителя?" - допытывались черепа, и молвил юноша: "Свобода и подчинение. Идея свободы должна быть применима ко всем без исключения. Но если некто обретает истинную свободу, иные обязаны подчиниться ему". "Кто станет говорить за повелителя в будущем?" - прозвучал третий вопрос, несколько озадачивший Кайрона, ибо точного ответа на него не ведает, пожалуй, никто в Авентурии. "Церковь Борбарада была основана Ксерааном", - осторожно произнес он. - "Он назвал себя Портифексом Максимусом, но, насколько мне известно, пал. Кроме того, существует Орден Верховного Пророка, стремящегося донести мудрость повелителя до верующих - до тех пор, пока не явится новый предводитель". Подобный уклончивый ответ Совет Мертвых счел не до конца правдивым, однако порешил, что будущее явит истину... а покамест постановил, что готов выслушать юношу.

"Зачем Фалку и матери его Каландра?" - вопросил Кайрон. "Прежде она должна была разделить твою судьбу", - произнес Совет Мертвых. - "Но человек, похитивший ее, обязал всех вас обрести свободу. Служительница Повелителя заберет ее в чернейшую тьму. Каландре или для тебе она стремится даровать лучшую из смертей... но до этого еще далеко. Неизменно лишь то, что Каландра любит тебя всем сердцем".

"Кто мой настоящий отец?" - прозвучал следующий вопрос юноши, и вновь черепа отвечали донельзя загадочно: "Он был одним из трех. Затем он захотел стать одним из двух. Он являлся последователем Служительницы Повелителя, но ее величайший дар ему сделал ее его врагом. Он не хотел следовать за Семерыми. И теперь вас снова трое. Трое иных. Трое новоприбывших, которые заставят остальных Семерых содрогнуться. Поговори с ним. Он действительно хочет быть твоим отцом. Он не будет знать все, но поможет тебе. И однажды он вновь встретит Служительницу Повелителя. И тогда ты узнаешь об истинном своем отце".

"Какова природа моего магического Дара?" - продолжал спрашивать Кайрон. "То, что было погребено, долго оставалось сокрыто", - молвил Совет Мертвых. - "Кровь открыла врата, запечатанные Служительницей Повелителя, и созреют Семеро, пребывающие в сем мире. Дар дает тебе то, что забирает у других. Семеро породят Паладина. В итоге свершится великая жертва. Но сегодня дар дает тебе могущество. Ты убиваешь тех, кто приходит извне, тех, кто столь ужасно походит на тебя".

"Как мне отыскать некроманта из храма Прайоса?" - говорил юноша. - "Кому он служит?" "Он служит одному повелителю, а хочет убедить мир в том, что служит другому", - прошелестели черепа. - "Человек, который растил тебя, должен ошибиться, дабы оказаться правым. Властитель мертвых призовет более великого слугу. Лорд мщения пришлет ему самого злейшего из своих служителей. Это произойдет потому, что слугой Блакхараза станет верховодить ложный герой. Трое старых друзей заточат свои мечи. Примири их - и ты одержишь победу, хоть и не обретешь славу. Ответ ведом еретику".

"Что ты можешь рассказать мне о Фалке из Аривора?" - задал Кайрон последний вопрос, и изрек Совет Мертвых: "Он был взращен в роскоши. Но сражался лишь ради себя. Он был наиболее верным из сыновей Служительницы Повелителя. Он - твой антипод во всем. Он хочет забрать все то, что принадлежит тебе. Он твой брат - но лишь на седьмую часть. Он и Служительница Повелителя поработят тебя. Ты познаешь великое страдание. Но если ты одержишь верх над ним, то сделаешь первый шаг на пути к своей судьбе. А теперь иди, незнакомец. Верный путь тебе укажет еретик, а найти его тебе помогут родные".

Пещеру Кайрон покидал в совершенном смятении мыслей и чувств. Намеки, сделанные Советом Мертвых, оказались весьма тревожны, и не прибавили ясности ситуации, лишь еще больше запутали ее...

Юноша вернулся в гостиницу, где отец извинился перед ним за собственное упрямство - быть может, и оно было следствием заклятия, наложенного эльфийкой?.. Тем не менее, воспользовавшись отсутствием последней, мужчина проник в ее комнату, и в сундуке "матери Фалка" обнаружил пергаментный свиток, испещренный магическими символами и надписями на неведомом языке.

"Думаю, еретик смог бы прочесть эти письмена", - задумчиво произнес Кайрон. - "Единственная проблема в том, что находится он в плену у Парела Нотгельфа из Картеля Крютзера, а я ныне состою в городской страже под началом сержанта Ферголоща". "Парел и Ферголощ", - грустно усмехнулся отец. - "Вечно они собачатся. Я знал их задолго до твоего рождения, Кайрон. Во время Марасканской Кампании мы трое были наемниками, и отряд наш назывался "Клевером". Мы... через многое прошли. Но мы расстались... дело было в женщине. И хватит об этом... Но мы поклялись, что в случае крайнем необходимости непременно поможем друг другу. Да, с тех пор многое произошло, но клятва сильнее времени. Попытайся увидеться с Парелом, и напомни ему о клятве Клевера: "Пусть дуют семь ветров и смерть окружает нас, закаленные битвой три меча восстанут как один".

...Кайрон устремился в переулок Крютзер, и, проследовав в здание, занимаемое Картелем, обратился к Парелу, напомнив тому о Клятве Клеаера и о Кодексе Ханчома - написанном в году 300 после Падения Боспарана Горио Доргулавендом своде правил для наемников, указаны в котором их права, жалование и обязанности. Парел возмутился было действиями городской стражи, однако Кайрон резонно предположил, что все, случившееся в Варунке, может оказаться звеньями одной цепи, воплощением в жизнь замысла Фалка, желающего оказаться тем самым героям, который схватит богомерзкого некроманта; а ведь юноша выяснил, что рондрианин тайно сотрудничает с последователями Темной Матери... Парел задумчиво почесал подбородок: хитроумно... и похоже на правду...

Наряду с Кайроном предводитель Картеля спустился в подвал, где содержался в заточении Феодор Бригант. Юноша протянул еретику обнаруженный в комнате матери Фалка пергаментный свиток, и Феодор, пробежав текст глазами, задумчиво пробормотал: "Интересно. Нандурийский с прото-Алханийским ключом. Внутресферическая номенклатура. Кое-кто слишком полагается на положения небесных тел".

"Нандурия, тайный язык магов", - припомнил Кайрон. - "Его создал Рохал Мудрый, брат Повелителя Демонов". "Верно", - кивнул Феодор. - "Маги используют его, чтобы защитить свои записи от плагиата. Кроме того, на этот документ наложено защитное заклинание. Поистине, нет в этом мире больших параноиков, чем борбарадийцы. Владелец этого свитка на многое пошел, чтобы уберечь свои тайны. Но здесь всего лишь написано о призыве демона. Ничего особенного. В определенное время в определенном месте должен состояться призыв хештота". Все сходилось: хештоты, служители Блакхараза, посредством ритуалов могут обрести весьма существенное могущество и угрожать целым городским кварталам...

"Кстати, я поговорил с Советом Мертвых о своих магических силах, но ответы его были весьма странны", - признался Кайрон, и Феодор изумился: "Совет ответил на твои вопросы? Невероятно! Похоже, твой покровитель куда более могуч, чем я изначально предполагал". "Не знаю я ничего насчет покровителей", - мрачно процедил юноша. - "Знаю лишь, что борбарадийцы - враги, от которых мы всю жизнь скрывались".

"Но в следующий раз, встретив борбарадийца, позволь ему прозондировать тебя", - посоветовал Феодор. - "Он может выяснить больше, чем это сделал я. Я лишь определил, что твои силы имеют природу борбарадийскую и демоническую. Но без скрупулезного анализа, который затянется месяца на два, сложно сказать что-то более конкретное".

"Но кто такой он, Борбарад, поклоняются которому все борбарадийцы?" - нахмурился Кайрон, и отвечал чародей: "Борбарад - полубог. Точнее, он бог лишь на четверть, ибо является сыном полубога Нандуса. Его почитают Альверанианом Запретного Знания. На протяжении долгих столетий в разных воплощениях пребывал он в нашем мире, противостоя своему близнецу Рохалу. Его последнее воплощение даровало нам Темные Земли".

"А церковь Борбарада?" - задал Кайрон следующий вопрос. "Тринадцать лет назад от Борбарада отреклись две двенадцать божественных церквей", - молвил Феодор. - "Борбарадийцы создали собственную церковь, и используют магию крови для проведения ритуалов. Они призывают демонов, восславляют свободу, однако порабощают всех тех, кто слабее их".

Кайрон просил мага рассказать, что именно написано на обнаруженном свитке, и прочел Феодор: "Жертва, чтобы умилостивить могучего Блакхараза: золотой янтарь, сияющий, как солнце, меч, разящий правосудия ради, и, наконец, рука человека, стоящего вне закона. Разместите подношения в трех местах к западу от четвертого. И в сем четвертом же месте, указали на которое звезды, призовите самого могучего из хештотов". Стало быть, три заклинательных круга в лагере беженцев были лишь составными частями куда более комплексного ритуала, который, будучи проведенный при определенном положении небесных тех, явит весьма сильный эффект... чрезвычайно сильный!

Феодор буднично сообщил, что призыв хештота произойдет... в ближайшие минуты на рыночной площади; переглянувшись, Кайрон и Парел бросились прочь из подвала. Предводитель Картеля устремился прямиком в оплот стражей, сознавая, что пришла пора объединить усилия... ради Варунка. Кайрон же поспешил на рыночную площадь, и, обратившись к горожанам, велел им бежать прочь как можно скорее.

А вскоре в центре площади возник портал, и в мир смертный ступил хештот... В противостоянии с демоном Кайрон одержал верх, однако не снискал заслуженной славы, ибо по завершении сражения на площади появился Фалк из Аривора, рыцари которого явили горожанам схваченного некроманта - того самого, коего Кайрон имел удовольствие лицезреть в храме Прайоса. Обратившись к горожаном, рондрианин возвестил о победи служителей богини войны над нечестивцем, и о том, что в сей прекрасный день сочетается он законным браком с Каландрой.

...Несколько часов спустя Кайрон и отец его проследовали в старый храм Рондры, наводнили коий рыцари богини. У алтаря пребывали Фалк, Каландра... а также эльфийка, которая, сняв маску, с кривой улыбкой обернулась к отцу Кайрона, и выдохнул тот в ужасе: "Азарил! Стало быть, это не свадьба..." "Единение во имя повелителя в окружении слуг его", - признала эльфийка. - "Ничего нового для тебя".

Кайрон рванулся было к Каландре, но окрик сестры остановил его: "Не делай этого! Ты лишь сыграешь ей на руку!" Обратившись к отцу Кайрона, Азарил поздравила того с отличным "обучением" дочери: "А ведь мне почти удалось убедить ее. К тому же, она еще девушка... Жаль, что я больше не смогу этим воспользоваться, ведь пробуждение уже началось... Может, мне стоит отдать ее Фалку? Ведь не может он все время подводить меня так, как сделал это в храме Прайоса".

В ярости Кайрон обнажил меч, бросился к алтарю, стремясь покончить с эльфийкой и прихвостнем ее, падшим рондрианином. Рыцари преступили путь юноше; он успел сразить трех, прежде чем, израненный, пал сам. Каландра, сознавая, что на глазах ее убивают брата и отца, взмолилась о пощаде для них, обещая, что произнесет необходимые слава, предавая себя во власть Борбарада. И, на глазах потрясенного родителя, молвила дева: "С этой дня кровь пробудит кровь. Прими душу мою, Борбарад, да пребудет она в руках твоих. Свобода посредством боли. Могущество посредством воли. Каждый человек - маг!"

Сияние окутало девушку, и возликовала Азарил, ибо замыслы ее, наконец, воплотились в жизнь; теперь-то она проведет новую сподвижницу свою к знанию и просвещению. "Но свадьба, мать?" - счел необходимым напомнить о себе Фалк. - "Что я скажу горожанам? А рондрианам?" "Ты не можешь контролировать свой Дар", - с нескрываемым презрением процедила эльфийка. - "Ты пролил кровь Каландры. Твой некромант не сумел завершить начатое. У тебя был шанс, но ты им не сумел воспользоваться". Азарил велела Фалку бросить Кайрона и отца его в темницу, напомнив, что если сумеют двое обрести свободу, не сносить рыцарю головы.

...Так, Кайрон наряду с отцом оказался в заточении в подземельях храма Рондры; осознание того, что юноша с самого начала был прав в своих подозрениях, легло тяжким бременем на душу мужчины, утратившего Каландру, ведь теперь названная дочь его в руках опаснейшей из борбарадийцев. Кайрон, однако, сдаваться отказывался, и напомнил отцу, что сейчас, в критической ситуации, все тайны и недомолвки должны быть отринуты.

"Кто такая Азарил?" - вопросил он, и отвечал отец: "Верховная Пророчица Борбарада, Повелителя Демонов. А также глава церкви Борбарада". "Но что ей нужно от нас?" - настаивал Кайрон. - "Зачем она забрала Каландру? И какая твоя роль во всем этом?" "Все эти годы мы странствовали по Теневым Землям", - помолчав, молвил отец. - "Из одного места в другое, спасаясь от борбарадийцев. Они целенаправленно преследовали нас, ибо слугам Азарил было наказано схватить нас троих. Она хотела отомстить... Понимаешь, до вашего рождения я сам был борбарадийцем, верным слугой Азарил Алый Цветок. А затем я предал ее. Предал и ограбил".

"Но почему?" - выдохнул Кайрон. "Ради тебя и Каландры", - тихо произнес отец. - "Азарил избрала вас. Вас и еще пятерых детей. Вы семеро были рождены как часть колдовского ритуала, в котором Азарил призвала могущественного демона. Этот демон должен был наделить вас огромным могуществом Преисподней - Дарами. Не знаю, сколь успешен оказался ритуал, но я не мог вынести осознания того, что Азарил преподнесет демону семь новорожденных ценою жизней их матерей... Ритуал длился несколько часов. Я дождался, когда борбарадийцы полностью истощат свои магические силы, ведь в ином случае шансов на успех у меня не было. Я ступил в зал, где проходил ритуал, схватил новорожденную Каландру, приставил нож к ее горлу. Смерть девочки означала бы полную неудачу в проводимом ритуале. Так я вынудил Азарил освободить твою мать; тогда ты еще не был рожден. Азарил была в ярости, но, полностью лишившись астральных энергий, позволила нам уйти... Вместе с вами я бежал на юг, прочь от гор Черного Полумесяца. Мать твоя была очень слаба. Ты родился на Стене Смерти - бастионе длиной в четыре мили, находящемся между Черным Полумесяцем и Пиками Троллей, где случились и Битва Тысячи Огров, и Третья Битва Демонов; но в родах женщина скончалась. Я остался один, с двумя грудными детьми; но теперь я обрел цель в жизни".

О том, что привело его в стан борбарадийцев, отец говорить отказался наотрез, однако признался, что к магии у него нет способностей - тем более, к магии крови, практикуемой приспешниками Азарил.

"А что должно было произойти после свадьбы?" - допытывался Кайрон. "Рано или поздно церковь направила бы Фалка куда-либо еще", - отвечал отец. - "Каландра бы отправилась с ним". "А я бы остался в Варунке и всю оставшуюся жизнь оберегал бы тебя от мщения Азарил", - поморщился юноша. - "На это ты надеялся, да?" "Я лишь хотел спасти ваши души", - опустил голову отец. - "Могу лишь надеяться, что однажды ты поймешь меня".

"То есть, ты хотел выдать Каландру замуж, чтобы разлучить нас?" - осознал Кайрон, и отец сокрушенно кивнул: "Верно. Я думал, таким образом Дары ваши не пробудятся никогда. Азарил неоднократно повторяло, что Дары "стремятся воссоединиться". Я с самого начала был уверен, что означает это смущение чувств носителей Даров. К тому же, на протяжении последних месяцев я видел, как Каландра смотрит на тебя. Вы ведь больше не дети. Это был лишь вопрос времени до того, как вы... ну, ты понимаешь". "Поэтому ты и лгал нам, что мы родичи", - с горечью процедил Кайрон. - "Ты не просто хотел предостеречь нас от смешения крови. А еретик-рондрианин мог бы удержать демонический Дары Каландры от пробуждения". "Даже поцелуй мой оказаться опасен", - произнес отец. - "Фалк же мог хотя бы спасти ее душу, если бы поддалась она демоническим искушениям... Я вбил вам в голову, что нельзя смешивать кровь ни в коем случае, потому что не знал, что именно тот ритуал содеял с вами. Единственное, что выяснил - смешение крови пробудит демонические Дары. Это касается и вас, и других детей, рожденных в час проведения ритуала".

"Потому-то ты всегда держал нас подальше от других детей", - припомнил Кайрон. - "Ты боялся, что они тоже могут обладать подобными Дарами". "И врачевать друг друга я вам тоже запретил", - произнес отец. - "Смешение крови могло привести к непредсказуемым последствиям". "Мы наша кровь уже смешалась", - признался юноша, и отец вздохнул: "Знаю. Иначе ты не сумел бы покончить с хештотом на рыночной площади. Пробудилось могущество Даров, и мы не знаем, к каким последствиям это приведет".

"Но почему Азарил называла себя матерью Фалка?" - задал Кайрон иной вопрос. "Возможно, чтобы скрыть свою истинную личину", - предположил отец. - "Ведь она не могла наложить заклинание доверия на всех горожан Варунка, как проделала это со мной. А, быть может, она действительно хотело быть для Фалка матерью. Не позволяй ее жестоким словам, произнесенным в храме, обмануть тебя. Если эта женщина способна любить, она может показывать свое чувство весьма странным образом".

И, если уж разговор зашел об Азарил, Кайрон не мог поинтересоваться, как может эльфийка выступать главой церкви Борбарада, если роль эта принадлежит горбуну Ксераану. "Так и было", - молвил отец. - "Он называл себя Портифексом Максимусом и правил из Илсура, но был низвержен, а Неуязвимый Легион Як-Моннита разгромлен. Азарил воспользовалась возможностью, чтобы занять его место". "Странный титул - Портифекс Максимус, величайший страж врат", - заметил юноша, и отец пожал плечами: "Странный, как и вся эта религия. В церковной иерархии титулы покупались за золото, а верующими выступали алчные до могущества маги крови. Титул "страж врат" относится, возможно, у Темным Вратам. Вратам Лимбо, через которые проходят призванные демоны... Что до Азарил, то никто не знает учения Повелителя Демонов лучше нее; она умна и очень, очень могущественна. Под ее началом находится целая сеть лазутчиков и сектантов в Теневых Землях - и, возможно, за их пределами".

"Поверить не могу, что столь могущественная чародейка не сумела за 20 лет захватить одного человека и двух детей", - покачал головой Кайрон. "Я был глуп, полагая, что мои умения и удача спасают нас вновь и вновь", - сокрушенно вздохнул отец. - "Когда вы научились сражаться, стало легче... Но Азарил всего лишь выжидала нужного момента, чтобы схватить Каландру".

Как же все запутано! Все случившееся преследовало лишь одну цель - передать Каландру прямиком в руки Азарил. Но как эльфийка могла предусмотреть, что Дары пробудятся именно сейчас? И почему так настаивала на "бракосочетании" именно в старом храме Рондры? А зачем прилагать столь много усилий для призыва хештота?.. "Если Фалк - послушная марионетка церкви Борбарада, то он стремится к обретению все большего влияния в Варунке", - произнес Кайрон, анализируя произошедшее и приходя к определенным выводам. - "Свадьба рондрианина - символ для народных масс. К тому же, в храме Рондры, который в час оккупации был борделем некромантов". "Да, могущественные символы и горькая ирония - это вполне в стиле Азарил", - печально усмехнулся отец.

Очевидно, что некромант, очевидная жертва, исполнял волю коварной эльфийки. Нападение на лагерь беженцев было отвлекающим маневром, после чего все рондриане устремились в западный город в поисках призывателя. А некромант получил достаточно времени, чтобы осуществить призыв на рыночной площади. После чего Фалку оставалось лишь обрести славу за низвержение хештота, и получить слепую любовь и признание со стороны горожан; после чего занять место метрополита Джаакона ему окажется несложно. "Вот почему Фалк велел тебе в одиночку покончить с некромантом в храме Прайоса", - осознал отец. - "Он хотел избавиться от тебя, потому что полагал, что в сем противостоянии у тебя нет шансов".

Что до рондриан, то и среди сих благочестивых мужей немало тех, для кого честь значит немного, и кто не презирает горожан за деяния тех во время нахождения под властью некромантов. "Это наверняка сознает даже Джаакон", - говорил отец. - "И он боится, что горожане предадутся демонической скверне, если не держать их в железном кулаке. Фалк же использует это в своих целях; на его стороне - менее жесткие в сем отношении рондриане, а также горожане, не желающие винить себя в свершенных в прошлом грехах. Фалк хорошо сыграл свою роль. И почему бы горожанам не довериться тому, кто сражался с ними рука об руку?"

"Но странно, что варункийцы сразу же последовали за Фалком", - произнес Кайрон. - "Ведь его навряд ли можно считать рядовым рондрианином". "Здесь рондриан считают немногим лучше беженцев", - отвечал отец. - "Горожане не любят их, но и не противостоят им. Ведь освободили же они город от некромантов. В час правления последних варункийцы делали много такого, за что бы их за пределами Теневых Земель сожгли у позорных столбов. Предательство, демонопоклонничество... Некоторые из них даже продавали мертвые тела своих родичей, дабы те, будучи обращенными в нежить, могли сражаться за некромантов... Не знаю, как бы мы поступили на их месте. Что до меня, я не хочу, чтобы любые силы, занявшие мог город, говорили мне, что все, сделанной мной на протяжении последних десятилетий, неверно, и я должен посвятить всю свою оставшуюся жизнь искуплению грехов".

Как бы то ни было, следовало действовать, и незамедлительно: ведь Фалк считает, что одержал безоговорочную победу, а Каландра остается во власти Азарил. Кайрон обратился к поставленному у камеры его стражу - молодому рондрианину, помешанному на чести слепцу, безоговорочно преданного Фалку. Юноша завел откровенно богохульные речи, обвиняя служителей богини в войны в излишней жестокости, в гонениях на ученых, припомнил и иные неблаговидные деяния, вершимые во имя Рондры, как то оккупация Священным Орденом Театра земель Альханы и изгнание с оных коренных жителей...

Рыцарь подобного святотатства вынести не мог, ворвался в камеру, дабы преподать обнаглевшему еретику урок. Кайрон, однако, сумел одержать верх над рондрианином, после чего поспешил к выходу из темницы, и, ступив в молельный зал храма, обнаружил Фалка в окружении четверки рыцарей.

"Наконец-то", - процедил Фалк, вперив горящий ненавистью взор в свою немезиду. - "Ты силен. Твой Дар могуч. Будь обстоятельства иными, ты бы мог остаться последним из нас. Но жизненный путь твой оборвется здесь и сейчас". Кайрон потребовал открыть ему, куда именно Азарил увела Каландру, однако Фалк не собирался делиться сими сведениями... а, быть может, и там ими не обладал.

Вместо этого роднрианин велел своим рыцарям прикончить нечестивца, и те, обнажив клинки, устремились к Кайрону. Однако последний сразил противников, и, переступив через бездыханные тела их, бросил вызов самому Фалку.

Так свершилось противостояние двух Пробудившихся; оба противника, сошедшиеся в сражении под сводами храма Рондры, творили демоническую магию... и пал Фалк, сраженный Кайроном. "Говори, где Каландра!" - требовал ответа тот, однако умирающий рыцарь с трудом произнес: "Вы найдете друг друга. Ваши Дары направят вас. Тебя ждет Гамат! Он не может оказаться последним, слышишь?!" Кайрон нахмурился: Гамат?.. Кажется, так звали пророка, уведшего зараженных чумой из Варунка... Фалк скончался, и ощутил Кайрон, как наполняют его новые силы - Дар умершего...

На теле рондрианина юноша обнаружил два письма. "Наши замыслы успешно претворились в жизнь, Гамат", - значилось в первом. - "Я сумел привлечь рыцарей на свою сторону, и метрополит падет. Я пробужу Каландру и покончу с Кайроном до того, как он осознает суть происходящего. Затем мы встретимся вновь, брат мой". "Поздравляю, брат", - прочел Кайрон во втором письме. - "Мать будет гордится тобой. Тобой, самым недальновидным и поддающемся влиянию из ее детей. Ты нисколько не пугаешь меня. До того, как ты обретешь Дар Кайрона, до того, как появишься в Фернфилде, я добьюсь желаемого. Замысел матери обречен!"

Позже, по возвращении в Варунк, метрополит Джаакон скрупулезно изучил обстоятельства случившегося, и, призвав в храм Рондры Кайрона и отца его, обратился к ним, молвив: "Фалк предал нас, и найденные вами документы подтверждают это. То же я говорю и о его подельниках, избравших для себя неверный путь. Они будут наказаны".

Кайрон облегченно вздохнул: хвала богам, не все рондриане затронуты демонической скверной, и метрополит остается верен идеалам Рондры. "Фалк надеялся, что его терпимость по отношению к нечестивцам поможет ему снискать почет в городе, а он разделит служителей Львицы и займет мое место", - продолжал Джаакон. - "Вы пресекли его замыслы. Я прослежу, чтобы вас достойно вознаградили. Варунк узнает, что метрополит воздает тем, кто верно служит Рондре. Церковь Рондры разделяет утрату твоей сестры, Кайрон. И все же я должен просить тебя о помощи. Мы знаем, что Фалк служил нечестивой Азарил Алый Цветок, но в бумагах его мы обнаружили упоминания о человеке, которого он называл своим братом".

"Гамат", - процедил Кайрон. - "Да, Фалк упоминал о нем". "Этот таинственный человек увел недужных из Варунка", - задумчиво произнес метрополит. - "Они направились в Топи Когтя, и теперь мы страшимся за их души". "То есть, мне следует отправиться за недужными и их души спасти?" - с нескрываемым раздражением молвил юноша. - "Я сам только что покинул лагерь для беженцев. Хорошо, что сам не успел чуму подхватить".

Метрополит, однако, заметил, что не может отправить в топи рондриан, пока не убедится в том, что семена скверны, посеянные Фалком среди рыцарей ордена, искоренены. Посему вопрос сей не обсуждается, и Кайрону надлежит следовать к Топям Когтя, дабы выяснить цели и стремления Гамата... А пока Джаакон вознамерился даровать юноше благословение Рондры, но как только произнес он слова молитвы, нестерпимая боль пронзила тело Кайрона, и юноша лишился чувств...

...В себя он пришел несколько часов спустя, в комнате на постоялом дворе. Отец пояснил, что Рондра отвергла Кайрона, ведь использует тот свой демонический дар, что делает его противником Двенадцати. К счастью, отец сумел убедить исполнившихся подозрений рондриан в том, что ничего страшного не произошло.

Единственный зацепка, следовать которой приходилось - проповедник Гамат, уведших недужных мирян из Варунка в деревушку Фарнфилд, что в Топях Когтя. Некогда в тех пределах находился огромный заклинательный круг альханийцев, ведь именно Аль'Хани изначально основали Варунк и правили как городом, так и сопредельными землями.

На протяжении всего пути до мрачных Топей Когтя Кайрон не переставал задаваться вопросами: для каких целей сестра его понадобилась Азарил? Что имел в виду Фалк, говоря о Пробудившихся?.. Кайрон надеялся на то, что проповедник Гамат поможет ему узнать истину...

Достигнув болот, простирающихся на многие мили, юноша узрел молодого человека, отбивающихся от гигантских пауков. Покончив с инсектоидами, Кайрон узнал, что спасенный им юноша родом из Варунка, и один из тех, кто последовал за Гаматом в сии пределы. Как следовало из слов его, миряне, зараженные чумой, именуются Избранными и, следуя наставлениям Святого, стремятся войти в рай. Последователям своим Святой велит собирать шелк гигантских пауков, ибо из оного создаются драгоценности, необходимые для церемоний Гамата, ибо облегчают они переход из мира смертного в рай. Похоже, проповедник Гамат создал свой собственный культ здесь, в деревушке Фарнфилд...

Отвечая на вопрос Кайрона, молодой человек подтвердил, что две женщины проезжали через деревушку в карете; наверняка старейшина Улев ведает о них и о том, куда они направились. Поблагодарив юношу за помощь, Кайрон продолжил путь через топи, наблюдая ужасающие мутации, произошедшие с растениями и животными, и вскоре достиг огороженной частоколом деревушки, где приветствовал его старейшина Улев.

Кайрон немедленно вопросил о двух женщинах, однако старейшина не стремился помогать незнакомцу в поисках его... если, конечно, тот не послужит общине. "Окажись полезен нам", - говорил Улев. - "И когда Святой в следующий раз навестит Источник Жизни, он вознаградит тебя". "Что еще за Источник Жизни?" - нахмурился Кайрон. "Ты ведь видел столп света в небесах по пути сюда?" - уточнил старейшина, и когда юноша утвердительно кивнул, продолжал: "Таким образом Избранные ступают в рай. Святой проводит великую церемонию, ведя их к Источнику Жизни. Путь сей исполнен боли. Она начинается с красных язв, которые со временем темнеют и в итоге становятся черными. После чего следуют жар, а иногда и удушающий кашель".

"Похоже на описание чумы в Варунке", - не преминул заметить Кайрон. - "Затем недужные слабеют и умирают". "Слабость - символ того, что разум готов отделиться от тела", - благоговейно прошелестел Улев. - "Это очень важное время. Те, которые столь долго несли на себе сие бремя, вольны присоединиться к Избранным. Варункийцы умирают, потому что никогда не рассказал об этом, и потому что у них нет Источника Жизни. Но Гамат знает, когда настает верное время, и называет Избранных. Он указывает им путь к Источнику Жизни, посредством которого они попадают в рай".

Кайрон скептически покачал головой: как можно верить во всю эту ахинею?.. "Но неужели Гамат действительно исцелил вас от чумы?" - полюбопытствовал он. "Мы благословенны", - отвечал старейшина. - "Шрамы, остающиеся на телах, обращают нас в Избранных. Гамат, Святой, открыл нам сие. Несведущие называют недуг "чумой", но мы знаем, что за страдания Избранных им воздастся в раю".

"А какая твоя роль во всем этом?" - поинтересовался Кайрон, и изрек Улев: "Я занимаюсь общиной, в то время как Святой - душами. Это доброе место, даже древние альханийцы некогда осели здесь. Да, они правили великой империей и даже сумели заключить мир с ордами гоблинов". "Пока рондриане не изгнали их", - закончил юноша, и старейшина мрачно кивнул: "Да. По сей день в топят находят осколки их былого величия".

Вернувшись к изначальному вопросу о том, каким образом Кайрон может оказаться полезен для общины, Улев сообщил, что вскоре у Источника Жизни состоится новая церемония, и им необходима древесина для создания масок. "В топях можно найти лишь демоническую древесину", - пояснил старейшина в ответ на изумленный взгляд Кайрона. - "Пойми, Святой не хочет подвергать риску души, стремящиеся в рай. Мы и так уже потеряли половину жителей деревни, а окрестные руины всецело пропитаны злом. Но к западу от частокола в грязи завязло несколько телег, которые мы притащили с собой из Варунка, и их вполне можно будет пустить на маски для церемонии, поскольку древесина та скверной не затронута. Вот только болотные пределы сии кишат нежитью..."

...У выхода из селения Кайрон повстречал женщину средних лет, которая назвалась священнослужительницей Перайн, Генлой. "Улев и Гамат, эти богохульники и убийцы, принесли сюда чуму!" - в гневе восклицала она. - "Благодаря их так называемого "исходу", половина жителей Фернфилда погибла. Я пыталась исцелить недужных, но безуспешно; наверняка в основе чумы нечто демоническое. Недужные предались отчаянию; Гамат настроил их против меня и они разорили святыню моей богини".

"Но разве Гамат не облегчает их страдания?" - вопросил юноша, и женщина возмущенно всплеснула руками: "Черная магия и иллюзии! Они видят в Гамате того, кем он хочет им предстать. Он паразитирует на страданиях недужных, позволяя им восхвалять себя как святого. А тех, которые вот-вот должны упокоиться с миром, отойти к Перайн, он бросает в ямину, которая поглощает их души". Недужные верят Гамату, ибо обладает он амулетом, облегчающим их страдания. А так называемый "Источник Жизни" прежде был могильником, который после вторжения Борбарада воссиял демоническим свечением, а деревья в руинах альханийцев обратились в гигантские щупальца; возможно, и амулет свой Гамат обнаружил в недрах оскверненного захоронения, ведь в сию ямину нечестивца швырнул ныне покойный супруг жрицы, Махра.

Генла поведала юноше, что деревушка Фернфилд существовала задолго до того, как появились здесь зараженные миряне, ведомые Гаматом. Не заметили селение и орды Борбарада в час кампаний прошлых лет; святыня Перайн уберегла селение, а окрестные топи исполнились демонической скверны. Так селяне оказались в полной изоляции от мира...

"Неужели действительно раньше здесь обитали альханийцы?" - вопросил Кайрон, и жрица утвердительно кивнула: "Да, раса волшебников, поклоняющихся змеям и насекомым. Их наследники, норбардены, до сих пор поклоняются богине пчел Мокоще и богине магии Хесинде. Возможно, отголоски сей древней веры и оберегели Фернфилд так долго... Но нам ведомы и легенды о том, что некогда в сих топях был заточен демон, "Чумная Утроба".

Генла просила Кайрона принести древесину - единственную в округе, не затронутую скверной, - ей, дабы могла она вернуть селян на путь истинный. Что до Улева, то он может удовольствоваться и демонической древесиной - все равно души несчастных, коих они с Гаматом бросают в яму, обречены на забвение...

В сердце топей Кайрон действительно отыскал завязшие телеги, и, разломав их на доски, принес оные в жилище жрицы Перайн. Сами топи, средоточие демонической скверны, оставляли поистине гнетущее впечатление: изуродованные растения, восстающая нежить, слизкие щупальца, пронзающие землю...

Генла поблагодарила юношу за помощь, обещав, что использует древесину для восстановления разрушенной святыни Перайн. И теперь женщина решилась на поистине отчаянный шаг: она отравит умирающих, благословив их именем Перайн; таким образом души усопших окажутся спасены, а не попадут в Преисподнюю, как наверняка случится, если Гамат проведет свой очередной ужасающий ритуал.

Исполняя волю жрицы, Кайрон выступил в северные пределы болот, где разыскал гнездовья гигантских ящериц, и, набрав ядовитых яиц рептилий, вернулся в селение. Генла принялась за стряпню, должную упокоить с миром страждущих, рассказывая юноше о двух женщинах, занимающихся некими поисками в топях; причем одна из них, эльфийка, продолжала вещать о свободе и о скором явлении некоего паладина.

Будучи в топях, женщины навестили гигантский прекрасный цветок архидемона Амазерота - Лилию Ирибаара, притягивающий к себе живых и пленяющий души их. Жрица просила Кайрона принести ей бутон сего растения, дабы могла она даровать душам вечный покой; возможно, среди плененных цветков пребывает и душа одной из женщин.

Известно, что споры Лилии Ирибаара туманят разум, ниспосылая престранные видения; и те, кто не в силах противиться образам, остаются навечно плененными в корнях дьявольского цветка... "Но почему ты считаешь, что цветок заполучил девушку?" - вопросил Кайрон, и отвечала Генла: "После того, как наряду с эльфийкой они сходили к Лилии Ирибаара, девушка вернулась изменившейся. Она бегала вокруг, как одержимая, и кричала: "Кайрон!" Эльфийка говорила о великом знании, но мне кажется, в девушку вселилось нечто злое".

Немедленно, Кайрон выступил к прогалине, пребывало на которой гигантское растение. Обнажив клинок, устремился он к Лилии Ирибаара, на ходу рассекая тянущиеся к нему щупальца цветка. Юноша разрезал стебель... и споры ударили ему в лицо, погасив сознание...

В видении Кайрон узрел себя в белокаменном зале, в центре которого находились две статуи: отец, коленопреклоненный, и Каландра, глядящая вдаль. "Кайрон, любимый, помоги мне", - прозвучали слова. - "Ты должен найти его. Святой знает ответ". Подле статуй возник образ самого Кайрона, и двойник сей устремился в атаку. С превеликим трудом юноша поверг... самого себя, и видение исчезло, развеявшись, как утренний туман...

Срезав бутон, содержащий в себе души жертв Лилии Ирибаара, Кайрон поспешил вернуться в Фернфилд; голова раскалывалась, мысли путались, когда пытался он осознать смысл ниспосланного цветком пугающего видения: дабы вернуть Каландру, должен он одержать верх над самим собой. Или смысл видения совершенно в ином? Может ли оказаться, что является оно ключом к разумению сути Дара и таинственных Пробудившихся?.. В любом случае, надлежит как можно скорее разыскать Святого и выяснить суть замысла Азарил.

Кайрон передал бутон Генле, и та обещала изучить оный, выяснить, действительно ли цветок забрал душу девушки. В этом случае необходимо разыскать тело ее и изгнать демона, в нем поселившегося - конечно, если тело до сих пор живо. Конечно, для воссоединения тела и души необходимо провести сложный ритуал Двенадцати, и нет гарантий, что дева сохранит свой разум.

Юноша поведал жрице о видении, ниспосланном цветком, и поведала та, что все элементы, оное составляющие, относятся к самому Кайрону, символизируя его личность. Коленопреклоненный отец - наверняка сознание, которое необходимо освободить от закостенелых догм и лжи, иначе обречен юноша вечно биться о стены. Образ сестры - средоточие любви, милосердия доверия... А противостояние с самим собой говорит о том, что Кайрону необходимо принять единственно верное решение, избрать для себя добро и придерживаться оному до конца. А вот совет сестры из видения, заключающийся в необходимости встречи с Гаматом, Генла посчитала за простое совпадение, не несущее в себе никакого смыслового значения.

...Восстановив святыню Перайн, жрица сумела убедить некоторых селян в том, что богиня не забыла их. И теперь намеревалась она провести службу во славу богини, после чего предложить недужным варева из ядовитых яиц - пусть души их обретут посмертие, а не вечное забвение, которое наверняка уготовил им злокозненный Гамат.

Кайрона Генла просила присутствовать на церемонии освящения восстановленной святыни, и юноша согласился. Дождавшись полнолуния, он наряду с сохранившими веру в Перайн селянами проследовал к святыне, где жрица обратилась к милостивой богине, прося ту заглянуть в душу Кайрона, новообращенного, дабы понять, сможет ли тот присоединиться к истинно верующим в освящении восстановленного святилища. Ответ богини, однако, жрицу потряс, и она в ужасе отшатнулась. "Твоя душа... принадлежит не только тебе", - выдохнула Генла. - "Ты... продал ее. Кем бы ты ни был, Кайрон, зло коснулось тебя! Твоя аура отравляет нашу молитву, я не могу позволить тебе оставаться близ святыни богини!"

Повинуясь жесту жрицы, селяне скрутили Кайрону руки, отвели за пределы деревни, в узкое горное ущелье; за спиной юноши опустилась решетка, отрезав путь назад. Генла, тяжело вздохнув, призналась, что ощущает в юноше добро, но он слишком далеко от Двенадцати... на том же пути, что избрал для себя Гаммат. "За этим ущельем находятся руины альханицев", - молвила она напоследок. - "Тела, которые мы погребли в могильнике, каким-то образом оказываются там. Сегодня творится в руинах форменное светопреставление".

Отвернувшись от жрицы, столь цинично предавшей его, Кайрон устремился в ущелье, сознавая, что, пребывая в непосредственной близости от деревни, оно, тем не менее, остается сокрытым от селян, ибо множество мертвяков да ядовитые щупальца непременно покончат с дерзнувшими ступить в сии запретные пределы.

Миновав ущелье, обнаружил юноша низину, в которой десятки зомби без устали трудились на раскопках, ведомых в альханийских руинах. Поодаль Кайрон заметил девушку-зомби, однако в отличие от остальных мертвяков, взгляд у девы был осмыслен, да и речь сохранялась. Латика, дочь старейшины Улева, которой Гамат даровал подобное неживое состояние; о том, какая участь ожидает души несчастной неупокоенной, оставалось только гадать.

"Гамат заставляет мертвяков вести раскопки", - проскрежетала Латика, отвечая на заданный Кайроном вопрос о том, что, в сущности, здесь происходит. - "Он играет роль спасителя, недужные верят ему, а он бросает их в яму. Подземные болотные воды выносят тела сюда, к руинам, и они, восстав нежитью, начинают трудиться". "А в ущелье полно щупалец, и никто из селян не может открыть, что творят здесь Гамат и Улев", - скрипнул зубами юноша. "Они добра хотят", - молвила Латика. - "Гамат действительно считает, что здесь возможно отыскать альханийский артефакт, способный исцелить чуму. Его амулет - осколок сего артефакта". Девушка поведала, что принуждает мертвяков продолжать раскопки демоническая магия топей, а также чудодейственный амулет Гамата.

"Я ищу двух женщин, навещавших Гамата", - произнес Кайрон, испытывающе глядя на собеседницу. - "Эльфийку и человека". "Да, они навещали Гамата", - отвечала зомби. - "Он показывал им раскопки. Девушка весьма заинтересовалась ими. Но не думаю, что эти двое все еще в Топях Когтя. Гамат говорил, что они должны были уехать на запад. Мне кажется, он страшился эльфийки".

Зомби не обращали на Кайрона ни малейшего внимания, и юноша присоединился к поискам артефакта, начав с починки старых грузоподъемников. С их помощью он сумел восстановить подвесные мосты, переброшенные с уступа на уступ в сем ущелье, кишащем гигантскими пауками.

Наконец, Кайрон заметил мужчину в причудливых одеяниях; тот уверенно шагал по направлению к руинам, обращаясь к следующей рядом с ним Латике: "Да, сейчас они убрались, но наверняка пришлют кого-нибудь за мной! Она пришлет Пробудившегося!.. Латика, я должен подготовиться к церемонии, ведь скоро я стану правителем. Все должны помочь мне! Вместе мы добьемся задуманного! Артефакт дарует нам свободу - мне и тебе. И Избранным тоже. Скоро все мы будем спасены". "Это великая жертва для селения", - прошелестела зомби. - "Может, он не захочет помогать тебе, если вообще появится". "Но это единственный способ!" - воскликнул Гамат, и осекся, заметив Кайрона.

"Я найду его!" - заверещал он, брызжа слюной. - "Я вырвусь из вашего круга, Пробудившийся! И душа моя будет принадлежать лишь мне! Не вздумай преследовать меня братец, ведь в этом случае лишишься и жизни, и Дара!" Гамат поспешил прочь, оставив Кайрона наряду с Латикой. Юноша устремился следом, девушка-зомби - за ним, однако путь им преградил огромный плотоядный гуль, созданный Гаматом...

Тварь оказалась повержена, однако мнимый Святой успел исчезнуть из вида; наверняка уже добрался до селения, где стремится провести очередную церемонию у Источника Жизни. Латика поведала, что отец ее, Улев, истинно верует в рай, и не ведает ничего о печальной и страшной судьбе Избранных, влачащих неживое существование в сих позабытых руинах.

"А не Гамат ли принес чуму в Варунк", - спрашивал Кайрон у спутницы, шагая наряду с нею по ущелью в направлении селения. "Сложно сказать", - отвечала та. - "Думаю, чума осталась на одеждах Гамата, когда он побывал в яме-могильнике и стал един с топями. Возможно, Гамат хотел отомстить селянам, ибо они изгнали его в прошлый, когда он явился сюда в поисках альханийских артефактов. Когда я занедужила, отец утратил веру в богов. С помощью амулета Гамат обратил на себя внимание, чего, собственно, и добивался. И отец безоговорочно последовал за ним".

Велев Латике остаться на отрогах Фернфилда, Кайрон ступил в селение, где заметил Генлу, с подозрением на него воззрившуюся. Юноша заверил жрицу, что мстить ей не собирается, и ни в коем случае не является демонопоклонником; Генла поведала ему, что Гамат объявил всех без исключения селян Избранными, после чего повел их к Источнику Жизни. Последователи Пейран попытались было воспрепятствовать жертвоприношению сородичей, но те с легкостью оттеснили их, продолжив слепо следовать к собственной гибели. "Гамат обращает селян в нежить", - сообщил Кайрон ужаснувшейся жрице. - "И те ищут в руинах альханийский артефакт, должный исцелить недужных от чумы".

"А Улев то какое отношение к сему непотребству имеет?" - вопросила Генла, и отвечал Кайрон: "Гамат держит в заложниках душу его дочери, Латики. Он обрел могущество, упав в яму-могильник и обретя единение с болотом". "Это многое объясняет!" - воскликнула жрица. - "Но также означает, что все гораздо хуже, нежели мы полагали! Он распространяет ересь, он играет с человеческими душами, прекрасно сознавая, что сеет ложь!"

Не мешкая, Кайрон устремился к Источнику Жизни, подле которого собрались все без исключения жители селения, внемлющие Гамату. Последний проводил церемонию, взывая ко всеочищающему Истоячнику, заберет который боль и тяготы страждущих, открыв им врата рая...

Но резко осекся, заметив спешащего к Источнику Жизни Кайрона, осуждающе покачал головой... и сиганул в ямину. Не желая упускать противника, юноша, провожаемый изумленными взглядами селян, бросился следом...

Зловонная болотная жижа сомкнулась у него над головой; черный ил, подобный щупальцам, сдавил юношу со всех сторон, подобно гигантскому монстру, пожирающему душу. Дыхание сдавило, сознание угасало... Но мысль о Каландре заставила Дар Кайрона проявиться в виде всесокрушающей волны магической энергии, разметавшей щупальца...

Поток болотной жижи "выплюнул" юношу в некое помещение в сердце альханийских руин; вход в оное закрывала решетка, а из-за ней за пленником с интересом наблюдал Гамат. "Думаешь скрыться от меня или же собираешься держать меня здесь?" - полюбопытствовал Кайрон, и Гамат прошелестел в ответ: "Это не ловушка, брат. Я защищаю тебя. Я не раз представлял себе встречу с утраченными братом и сестрой, о которых частенько говорила Азарил. Жаль, что встретились мы при таких обстоятельствах. Мы могли бы стать друзьями. Но, возможно, еще не поздно и я сумею прекратить Противостояние. Ведь Пробудившиеся должны убивать друг друга, поглощая Дары умерших собратьев до тех пор, пока в живых не останется лишь один - Паладин. Именно к этому стремится демон, которому Азарил обещала наши души".

"Расскажи мне о Пробудившихся", - просил Кайрон, решив вызнать у собеседника как можно больше сведений о происходящем. - "И почему ты решил, что я - один из них?" "Ты способен дышать отравленным воздухом в сих руинах и выжил в яме", - констатировал мнимый Святой. - "Какие еще доказательства тебе нужны? Ты - Пробудившийся, и ты хочешь убить меня!" "С чего ты взял?" - удивился Кайрон, и Гамат разъяснил: "Фалк мертв. Азарил была здесь с Каландрой - а теперь явился и ты. Смертоубийства начались. Но я выживу. Мне нужно лишь время. Я сумел избавиться от Азарил. А ты останешься здесь, пока не будет найден артефакт. Только представь! Ты станешь вторым, кто избавится от вынужденной необходимости убивать! Вторым после меня! Тебе нужно лишь немного подождать!"

"Гамат", - вздохнул Кайрон, лишний раз убедившись в том, что разум собеседника его пребывает не в лучшем состоянии, - "кто ты вообще такой?" "Рожден на алтаре Борбарада", - прошептал Гамат. - "Благословлен Преисподней. Ведом могуществом Дара. Я - как ты". "И твой Дар тоже пробудился при смешении крови?" - заинтересовался Кайрон, и Гамат утвердительно кивнул: "Предполагалось, что мы с Фалком пробудим Дары друг друга. Азарил поместила нас в противоборствующие лагеря: Фалк пребывал с рондрианами, я же - с правившими Варунком некромантами. Но перед тем, как она успела нас отослать, я выяснил, что ключом к нашим дарам выступала магия Аль'Хани. За время, проведенное с некромантами, я провел множество изысканий, и они привели меня в Фернфилд. Я выяснил, что в сих руинах сокрыта тайна, коя может даровать нам спасение от предначертанной судьбы. Но мне здесь оказались не рады. Генла почувствовала мою природу и настроила своего супруга, Махру, против меня. Мы схватились, и я упал в Источник Жизни. Махра погиб, но меня защитил Дар. Он сделал меня единым с топями и пробудил. Тем временем рондриане освободили Варунк. С Фалком мы там так и не встретились. Он не сумел обрести пробуждения".

"Так вот к чему необходима была свадьба!" - осознал Кайрон. - "Сволочь какая! Он хотел обрести пробуждение с помощью Каландры, потому что не сумел встретить тебя в городе". Потому и избил ее до крови в храме, надеясь пробудить свой Дар подобным образом; однако, все усилия его оказались тщетны.

"Я все-таки вернулся в Варунк", - напомнил Гамат. - "Неся чуму на своих одеждах. Я знал, что в одиночку никогда не смогу отыскать артефакт, а живые не могут проводить раскопки в сих руинах, ибо воздух здесь донельзя ядовит. Остальное ты знаешь". Гамат признался, что долго размышлял о роли Пробудившихся в сем мире; быть может, они - наследие Борбарада?..

"Где сейчас Каландра?" - допытывался Кайрон. "Ее обучает Азарил", - как само собой разумеющееся, ответил Гамат. - "Думаю, после гибели Фалка она стала любимой ученицей Азарил. Сейчас они там, где мы родились, Кайрон. Там, где Азарил призвала демона, чтобы могущество того сотворило Дары Семерым Пробудившимся". "Но зачем ей Каландра?" - продолжал спрашивать юноша. - "Почему они пришли именно в Фернфилд? Зачем ходили к Лилии Ирибаара?" "Дар Каландры еще юн", - молвил Гамат. - "Нужно время, чтобы развить его. Азарил воспользовалась ниспосылаемыми цветком видениями, чтобы расширить разумение Каландры и усилить ее Дар. Похоже, наша сестрица все схватывает на лету. Вместо того, чтобы заставить нас сразиться, Азарил просто представила нас друг другу. У нее весьма изощренное чувство... справедливости". Однако где именно находится "место рождения обретших Дар", Гамат покамест умолчал, заметил лишь, что, обретя искомый артефакт, они выступят в том направлении вместе.

"Но что насчет моего Дара?" - нахмурился Кайрон. - "Почему Азарил не захватила меня?" "Не знаю, почему", - пожал плечами Гамат. - "Может, она хочет испытать пределы твоих сил. Или же избавиться от тебя. Быть может, она заманила тебя сюда, чтобы я смог покончить с тобой". "И как же Азарил сумела наделить нас столь великой демонической силой?" - пытался понять юноша. - "Да, она борбарадийка, однако даже ее могущество должно иметь свои пределы". "Магия альханийцев!" - уверенно отвечал Гамат. - "Каким-то образом посредством оной Азарил сумела направить демонические силы. Должно быть, заключила договор с весьма и весьма могущественным демоном". "Вот, стало быть, что привело тебя в Фернфилд", - фрагменты головоломки в разуме Кайрона сложились, наконец, воедино. - "Ты стремишься освободить себя от необходимости вынужденно убивать других Пробудившихся". "И у меня получится, я уверен!" - с жаром воскликнул Гамат. - "Мой амулет спасет нас! И никому впредь не придется никого убивать!" Кайрон, однако, покачал головой, не веря, что некий безвестный артефакт в силах изменить участь, предначертанную им с рождения.

Гамат удалился, отказавшись убивать плененного собрата, ведь в этом случае новообретенный Дар может поколебать решимость его противостоять предназначению. Похвально, конечно, но Кайрон понимал, что обезумевший от страха Гамат цепляется за соломинку, и все усилия его тщетны. Если верить услышанному, однажды Кайрону придется сразиться с Каландрой, ибо к тому принудит их Дар; Гамат же обещает избавление... но юноша не верил сему слабовольному субъекту, пребывающему во власти собственных иллюзий.

Кайрон сумел выбраться из заточения, обнаружив в камере потайную дверь, настиг Гамата. Последний пытался воззвать к разуму юношу, надеясь решить дело миром, однако Кайрон был непоколебим, считая собрата ответственным за распространение чумы и гибель многих мирян, уверовавших в ложный рай.

Понимая, что уговоры тщетны, Гамат воочию явил изумленному Кайрону суть единение своего с топями, на глазах юноши обратившись в огромного демона - Гул'зр'ога, Чумную Утробу. В противостоянии Кайрон поверг сущность, полнившую Топи Когтя скверной на протяжении долгих столетий, и сраженный Гамат протянул юноше свой амулет, моля передать тот селянам, дабы и впредь продолжали те веровать в Источник Жизни, искать артефакт, должный однажды исцелить мирян от чумы. Кайрон, однако, ответил отказом, ибо не собирался способствовать дальнейшему распространению речей ложного Святого, поддерживать существование его нечестивого культа.

В Фернфилде сторонники Генлы заключили под стражу подельников Гамата, однако Кайрон, вернувшийся в селение, убедил почитателей Перайн сохранить жизни сектантам. После чего юноша, оставив деревню, устремился в направлении Варунка; о том, где следует начинать поиски Азарил, не ведал он, однако сведениями сими наверняка располагает его отец...

Хаос царил в городе; стражи сражались с головорезами Картеля. Судя по всему, последних направлял Парел, который в последнее время обезумел - утверждал, что "хочет освободить варункийцев" от некоего "принуждения", и выступает "защитником забытых". И прихвостни Парела не щадили ни женщин, ни детей...

На рыночной площади Кайрона приветствовали метрополит Джаакон и маркграф Сумудан, которым юноша поведал о приключениях своих в Топях Когтя и об участи, постигшей Гамата. Те, в свою очередь, сообщили Кайрону, что в полдень на площади состоится казнь через повешение призывавшего нежить и демонов некроманта, который, однако, так и не открыл рондрианам мотивов, которыми руководствовался... Что до продолжающегося противостояния городской стражи и Картеля, то предводители обеих фракций руководствуются исключительно собственными мотивами. Парел верит, что сражается за свободу, Ферголощ утверждает, что защищает закон - но оба, по мнению маркграфа, ставят взаимную ненависть превыше блага города.

Разыскав отца на постоялом дворе, Кайрон поведал ему о победе над Гаматом, о том, как Дар упокоившегося перешел к нему... как прежде и Дар Фалка. "Стало быть, осталось пятеро", - печально вздохнул отец. - "Ужасно слушать о том, как твои дети убивают друг друга. А теперь по следу твоему идет иная Пробудившаяся. Она сказала, что отыщет тебя и передала мне вот это".

Отец указал на древний пергаментный свиток, лежащий на столе, но сейчас Кайрона занимало иное. "Пробудившаяся была здесь?" - спрашивал он. - "Она говорила с тобой?" "Не знаю, хотела ли она объединиться с нами, или же использовать в качестве пешек в своих замыслах", - признался отец. - "В этом свитке описывается ритуал призыва демона, который и создал ваши Дары. Но нандурийские письмена весьма сложны, и мне потребуется время, чтобы разобраться в деталях ритуала".

"Зачем ей объединяться с нами?" - нахмурился Кайрон, но отец лишь пожал плечами: "Она говорит, что может избавить тебя от необходимости убивать иных Пробудившихся. Думаю, нам следует покамест подыграть ей". "Решу, когда увижу ее воочию", - отрезал юноша. - "Но зачем нам призывать этого демона?"

Отец, однако, счел необходимым просветить Кайрона касательно деталей подобных призывов. "На этом свитке перечислены необходимые компоненты для призыва демона", - назидательно произнес он. - "Ведь у каждого демона собственные предпочтения, которые необходимо учесть перед проведением ритуала. Основная опасность угрожает призывателю после появления демона. Необходимо знать его истинное имя: это поможет удержать его под контролем. Но никогда нельзя быть уверенным наверняка, последуют ли демоны твоим приказам или же обратятся против тебя. Очень важно тщательно подобрать слова, когда приказываешь демону. Если произнести слова неверные - демон заберет призывателя в Преисподнюю".

"Ты назвал Гамата своим ребенком", - осознал Кайрон, и скорбь, отразившаяся на лице отца, подтвердила его подозрения. - "Только не говори, что ты родной отец нам всем". "Каландра не твоя родная сестра", - отвечал мужчина. - "Я знаю, что породил трех из семи. Одну девочку и двух мальчиков. Один из этих мальчиков - ты. У Каландры другой отец, поистине одержимый учениями Борбарада. Пробудившихся семеро - три девушки и четверо юношей". "Стало быть, эта Пробудившаяся... вполне может оказаться моей сестрой", - задумчиво произнес Кайрон, и отец утвердительно кивнул: "Да. Быть может, твоим родным братом был Фалк. Или Гамат. Или один из иных Пробудившихся".

"Я выяснил, что Азарил привела Каландру в Топи Когтя, чтобы "расширить ее разумение", - поведал Кайрон отцу. - "С помощью демонического растения. Азарил представила ее Гамату, но не позволила им сразиться друг с другом. То, как Гамат говорил об их родстве, напомнило мне о том, чему ты учил нас". "Да, Азарил пытается соблазнить Каландру учениями Борбарада", - молвил отец. - "Как и меня. Безграничное знание. Бесконечное могущество. Поистине, соблазнительно обрести оное".

"Но мы не знаем, какую роль играет навестившая тебя Пробудившаяся", - вернулся Кайрон мыслями к незнакомке. - "Возможно, она посланница Каландры". "Или ее убийца", - жестко произнес отец. - "Наихудший вариант. Может, к тебе ее привел Дар. Может, она не могла больше противиться его принуждению, ведь Дар влияет на волю своего носителя. Ты и сам заметил это, верно?.. На одеяния были нанесены символы, используемые в некромантии. Не борбарадийские, нет. Она говорила, что хочет помочь тебе, но, возможно, это ловушка. Учитывая то, как она выглядит, ей не следует открыто разгуливать по улицам Варунка, и это может дать тебе преимущество".

"Так, а зачем мне вообще призывать этого демона?" - спрашивал Кайрон. "Если носители Дара действительно вынуждены убивать друг друга, то исправить это по силам лишь демону", - разъяснил отец. - "Попытаться заставить демона сделать что-либо легче, чем убедить Азарил отказаться от своих замыслов. В ритуале, сопутствующем вашему рождению, Азарил подчинила демона своей воле - это единственная причина, по которой он наделил вас Дарами. Он должен ненавидеть ее за это. Если ты предложишь ему что-нибудь ценное, он вполне может согласиться отомстить ей". "Я должен буду предложить ему свою душу?" - уточнил юноша, но отец покачал головой: "Надеюсь, что нет. Во-первых, у тебя есть что-то, что нужно ему и что он по некой причине не может получить. В противном случае он бы это уже получил. Во-вторых, вы оба стремитесь покончить с Азарил - неплохие аргументы для начала переговоров".

Изучив свиток, отец констатировал, что для ритуала призыва необходимо загодя запастить тремя приношениями демону - камнями мира, магии и божественности, кои необходимо опалить пламенем Преисподней. Где же раздобывать подобные? Об это лучше спросить у самой Пробудившейся...

Покинув постоялый двор, Кайрон поспешил на рыночную площадь, где завершались последние приготовления к казни некроманта. Рондриане набросили пленнику петлю на шею, после чего метрополит обратился к собравшейся толпе, вещая о свершении правосудия, о низвержении души обреченного в Преисподнюю. "Вы заплатите за это", - злобно прошипел некромант, и то стали его последние слова.

Казнь свершилась, но в следующее мгновение на площадь примчался некий мужчина, крича о том, что у старого храма Рондры замечено некое пламя. Встревожившись, Кайрон поспешил в означенном направлении, заметив расхаживающего по храмовой площади огненного демона. В противостоянии юноша сразил тварь, и приблизилась к нему девушка в весьма откровенном наряде - наверняка та самая Пробудившаяся, говорил о которой отец.

"Нам двоим нужно призвать демона", - молвила девушка, не тратя времени на пустопорожнюю болтовню. - "Следует избавиться от этих демонических Даров". "Я не собираюсь призывать демона лишь для того, чтобы отдать ему свою душу", - отрезал Кайрон, не испытывая к новой знакомой ни малейшего доверия. - "Или же ты сама хочешь получить ее?" "Послушай, Кайрон", - начала Пробудившаяся, - "Азарил создала семь наших Даров, а за это обещала демону шесть душ. Но седьмую душу сохранит для себя победитель, коий обратится в марионетку Азарил: Первого Паладина. Ведь "в живых останется только один". Азарил считает, что жизнь - это вечная, непрерывная борьба, и она вынудила нас противостоять друг другу, наделив Дарами. В итоге добыча будет мертва, и в живых останешься лишь охотника - суть философии борбарадийцев".

"Ты передала мне свиток с описанием ритуала призыва", - продолжал сомневаться в чистоте намерений собеседницы Кайрон. - "Ты рассказала мне о планах Азарил. У меня есть все, что нужно, и это сильно уменьшает твои шансы на выживание". "Но у меня осталось два секрета", - усмехнулась Пробудившаяся. - "Первый - истинное имя Жулгарота, ведь, не зная оного, невозможно контролировать столь могущественного демона. И вторым секретом, если я когда-нибудь передам его тебе, станет Дар... Кстати, меня зовут Кассио".

Кассио сообщила также, что Первый Паладин, обретя могущество семи Даров, должен будет заплатить за это свою цену, ибо окажется под полной и безоговорочной властью Азарил. Навряд ли кто-то в здравом уме захочет для себя подобной участи, посему девушка и предлагала Кайрону объединиться, дабы разорвать сей круг судьбы, им навязанный... Знала Кассио и о Каландре, новой Портифекс Максиме, ибо Дар Каландры, как оказалось, заключался в создании порталов между сферами смертных и демонов.

"Огненного демона ты призвала?" - потребовал ответа Кайрон, и Кассио кивнула: "Три камня власти, опаленные демоническим пламенем. Первый, из дома поклонения. Отвечая же на твой вопрос о том, был ли этот демон призван мною... ты должен найти ответ сам. Я же скажу лишь одно: в этом городе истинно мудрые коротают дни свои за решеткой".

Пробудившаяся устремилась прочь, а Кайрон, повнимательнее взглянув на бренные останки огненного демона, действительно отыскал среди них зачарованный камень. Последние слова Кассио навели юношу на мысль о том, что неплохо бы вновь перекинуться парой слов с Феодором, наверняка все еще содержащимся в заточении - скорее всего, в оплоте городской стражи.

Феодор сообщил Кайрону новость, поистине страшную: призыватель, недавно повешенный, все же вершит отмщение варункийцев, ибо незадолго до смерти сумел обучить заклинанию призыва трех малолетних девчонок, сестер, сказав им, что необходимо произнести потешный стишок и нарисовать на земле особым мелком узоры - и для веселой игры в классики все готово! Абсурд, конечно, но факт остается фактом: огненный демон, призванный у старого храма Рондры - дело одной из сестер. Феодор не верил, что призыватель сам додумался до подобного; скорее всего, он продолжал исполнять чью-то злую волю!..

Донельзя встревоженный, Кайрон поспешил в верхний город, надеясь успеть спасти двух оставшихся сестренок до того, как преуспеют те в призывах сущностей из Преисподней; лишь сейчас припомнил он, что у врат храма Рондры находилось обугленное девичье тельце - свидетельство печальной участи, постигшей одну из неразумных девчонок. Ибо не разумеют те, сколь смертельно опасно действо столь запретное и посему притягательное!

И здесь, на площади подле замка маркграфа расхаживали демоны Преисподней, призванной сестренками. Кассио, тенью следовавшая за Кайроном, призналась, что именно она надоумила плененного призывателя поведать секреты призыва демонов девочкам - ведь им во что бы то ни стало надлежит заполучить камни, необходимые для ритуала...

Кайрон же пытался понять, что представляет собой Пробудившаяся: коварная, беспринципная, обольстительная... Обещанная Жулгароту, всецело преданная Темной Матери, но восхищающаяся и Борбарадом, сумевшим манипулировать архидемонами себе в угоду. Саму же Кассио нисколько не заботило, какая именно из трех помянутых сущностей заполучит душу ее - хотя оказаться во власти Темной Матери предпочтительнее, конечно... Ведь в этом случае в посмертии она обратиться в моркану - демонессу, во власти которой созидать целые миры из кошмаров смертных. Но перво-наперво необходимо удостовериться в том, что Жулгарот утратит власть над нею, посему призыв демона столь необходим.

Известила Кайрона Кассио и о том, где ныне пребывает Азарил - в посвященном Бобрараду монастыре в горах Черного Полумесяца. "Кстати, Каландра сейчас находится с двумя оставшимися Пробудившимися в монастыре?" - полюбопытствовал Кайрон, и девушка кивнула: "Азарил наверняка представила их друг другу. Уж не знаю, кто из них выживет!.. Я многие годы оставалась в том монастыре, но когда Азарил привела в обитель Каландру, бежала прочь, ведь успела загодя наладить связи с некромантами. А прежде к некромантам примкнул и Гамат, ведь последователи Темной Матери научили нас, как противиться влиянию Азарил. Все было хорошо до тех пор, пока рондриане - и Фалк - не заняли Варунк. Гамат хотел заключить с Фалком сделку, но... не вышло. Бедняга, мне нравился Гамат. А вот Фалк был глупцом, внемлющим каждому слову Азарил. Предполагалось, что именно он пробудит Дар Каландры, однако вышло по-иному". О двух Пробудившихся, покамест Кайрону неведомых, Кассио говорить отказалась наотрез.

Сознавая, сколь опасна и хитроумна некромантка, Кайрон продолжил путь к замку маркграфа; вторая из сестренок успела призвать демона, и, к счастью, осталась жива, успев унести ноги. Подоспевший Кайрон покончил с огненной тварью, и, подобрав с земли второй зачарованный камень, поспешил к холму, виднелась на котором разрушенная вершина пирамиды Раззазора - где, по словам Кассио, должен был состояться третий призыв.

Однако последняя из сестренок к запретной волшбе приступить не успела, и Кайрон, велев девчушке спешить к маме, провел ритуал самостоятельно, после чего сразил воплотившегося в мире огненного демона. Три обретенных юношей зачарованных камня стали первым из необходимых для удержания под контролем Жулгарота приношений.

Тем временем отец сумел расшифровать часть свитка, говорилось в которой о втором приношении - "корень, возникший из капли страшнейшего кошмара". Кто может растолковать Кайрону, что имеется в виду, как не сведущий в подобном Феодор?..

По пути юноша заметил отряд ведомых самим метрополитом рондриан, разнимающих норовящих вцепиться друг другу в глотки стражей и отрепья Картеля. Кайрон принял сторону солдат Ферголоща, и Джаакон, прислушавшись к мнению юноши, велел сторонникам Картеля немедленно убраться из Варунка, и не возвращаться в город под страхом смерти.

Феодора в темнице не оказалось; пользуясь смутой, маг бежал из заточения, наверняка поспешив вернуться в свой излюбленный бордель, "Шипастую розу". Устремился в сем направлении и Кайрон... По пути юношу атаковали демонические порождения, и вновь возникшая из теней Кассио сообщила, что оные - свидетельство скорого прибытия в город Азарил, проведавшей в том, что свиток с ритуалом призыва Жулгарота украден.

Для Кайрона Кассио все еще оставалась загадкой. К чему в действительности стремится некромантка, глаголящая о том, что цели их оправдывают любые средства?..

Феодора - как обычно, витающего в облаках, - Кайрон настиг близ отеля, у старого, искореженного дерева, у основания которого - что удивительно - мирно посапывал младенец в люльке. Выслушав слова юноши о "корне, возникшем из капли страшнейшего кошмара", еретик лишь пожал плечами: это просто - мандрагора, волшебное растение. Кстати, мандрагорой является и дерево, подле которого они находится, но подверглось то ощутимому демоническому воздействию: скорее всего, Агримота, Осквернителя Стихий, и Таргунитот, Госпожи Кошмаров. Поражало иное: шлюхи из "Шипастой розы" в неведении своем оставляли младенцев у столь оскверненного растения, не сознавая, сколь ужасающие кошмары терзают чад их во снах!

Феодор, не желая упускать возможность провести с Кайроном интереснейший философский диспут, спрашивал: следует ли оставить детей здесь и позволить их матерям зарабатывать на жизнь, или же люльки должны находиться в здании, и малыши криками своими станут распугивать посетителей. Кайрон, однако, вести дискуссию был не в настроении, посему посоветовал собеседнику немедленно заглянуть бордель и переключить внимание свое на иные... куда более приятные аспекты бытия.

Срезав один из корней мандрагоры, Кайрон поспешил вернуться на постоялый двор, где отец его заканчивал перевод оставшегося текста на пергаментном свитке. "Вытяжка, взращивающая демоническое величие", - значилось в оном. - "Источник его пребывает глубоко в земле..." "Наверняка речь идет о камне у врат Варунка", - предположил отец. - "Люди до сих пор рассказывает о том, как некроманты заставляли следующих в город путников орошать камень собственной кровью, и лишь тогда пропускали внутрь... Но, возможно, имеется в виду черное вино - мутировавшие лозы, питающиеся живыми созданиями. Животными. Людьми. Выжимка из подобного винограда приводит к сильному отравлению. Миряне ассоциируют растение это с Белкелел, архидемоном Черной Похоти. Многие рабы были принесены в жертву ей в Могулат Ороне, они были обнаженными брошены в переплетение виноградных лоз. Оно не существует боле, но вино все еще продается здесь, в переулке Крютзер".

Кайрон покинул гостиницу, устремился через площадь к переулку; вынырнувшая из-за одного из домов Кассио шепнула юноше, что Азарил уже в Варунке, и борбарадийцы еще готовятся помешать проведению ритуала призыва. Еще раз заверив Кайрона в том, что он может всецело и безоговорочно рассчитывать на нее, Пробудившаяся исчезла, вновь растворившись в тенях.

Добраться до переулка Крютзер Кайрон не успел, ибо окликнули его метрополит Джаакон и маркграф Сумудан, поведав о том, что противостояние стражей и контрабандистов достигло апогея, и вот-вот произойдет между ними решающее противостояние. Тогда-то и возьмут рондриане дело в свои руки, наведя в городе порядок раз и навсегда. Метрополит напомнил Кайрону, что тот стал фигурой, весьма известной в городе, и от того, к какой из сторон примкнет юноша, многое зависит. А конфликт надлежит прекратить как можно скорее, ибо пролилось уже достаточно крови; погибают женщины и дети... Да и Ферголощ захватил в плен семьи набольших Картеля, намереваясь казнить пленников по завершении противостояния. За помощь в привнесении мира в Варунк правитель города сулил юноше доспехи покойного Фалка.

Обещав метрополиту и маркграфу, что попытается спасти как можно больше жизней, Кайрон поспешил в оплот городской стражи, где Ферголощ подтвердил - в самом скором времени по убежищу контрабандистов в переулке Крютзер будет нанесен решающий удар. Сей гнойник на теле Варунка давно следовало искоренить, ибо Парел обезумел и жаждет крове, как никогда прежде... Кайрона, однако, занимало иное - лозы, произрастающие на заднем дворе "Шипастой розы", из которых после делают черное вино. Ферголощ обещал, что после того, как сражение завершится, юноша вправе навестить бордель и поискать в подвалах оного сие демоническое пойло.

Припомнив о просьбе метрополита, Кайрон с трудом, но все же убедил сержанта выпустить на волю заложников, членов семей контрабандистов. После чего наряду со стражами устремился в переулок Крютзер, где разгорелось кровопролитное противостояние с воителями, остающимися верными Картелю и Парелу Нотгельфу.

И когда подходило оное к концу, сражающихся окружили рондриане, ведомые метрополитом и маркграфом. Джаакон постановил, что отныне конфликт фракций завершен, и Ферголощу надлежит избрать нового управляющего, ибо прежде сию должность занимал приснопамятный Фалк. "Обычно победитель всегда проявляет милосердие", - неожиданно возразил рыцарю Сумудан. - "Да, равновесие сил нарушено, но его несложно восстановить. Конфликт начался с управляющего лагерем беженцев. Именно он принес несчастья Варунку, и посему должность эта должна быть упразднена. Джаакон, иные дела долго мешали твоим подначальным исполнять свою истинную задачу - защищать горожан от внешних угроз. В благодарность город предлагает представителю церкви принять новую должность - военного управляющего, которого изберешь ты. Но мы также извлекли урок из резни, случившейся в лагере беженцев. Слишком глубоко тлетворное влияние некромантов проникло в наш город, посему, метрополит, ты получишь помощь. И я создам должность черного управляющего, котороым именем Борона станет противостоять злому наследию нечестивого Раззазора и его миньонов".

"Очень умно", - медленно кивнул Джаакон, однако маркграф еще не закончил. "Капитан Ферголощ", - со значением произнес он новое звание командующего стражей. - "Как бы ты не решил поступить с Парелом - разгром Картеля пресечет поставки товаров в наш город. Избери из принадлежащих к городской страже индивидов - управляющего по налогам. Следуй закону и управляй торговлей, дабы Варунк процветал". Парелу Ферголощ велел убираться прочь из города...

Создавая должности трех управляющих, маркграф Сумудан поступал весьма мудро, ограничивая влияние пребывающих в городе сил и заставляя их стремиться к единой цели. Путь представители фракций и не были удовлетворены подобным решением, им пришлось принять его - дабы сохранить лицо и ради покоя в городе.

Донельзя уставший, Кайрон вернулся на постоялый двор, однако отца не обнаружил, зато отыскал написанное Кассио письмо, в котором некромантка указывала на последний компонент, необходимый для призыва демона: "Принеси в жертву своего родича, но он должен принять смерть по доброй воле". Нашего отца убедить оказалось несложно. Приходи в храм Прайоса, мы будем ждать тебя там. И поторопись. Если Азарил узнает... мы поплатимся за свои действия".

Преисполнившись праведной ярости, Кайрон поспешил в храм Прайоса, где обнаружил коленопреклоненного отца, а рядом с ним - Кассио. Отец уверял сына, что жертва - его собственное решение, однако Кайрон отказывался верить в это. Наверняка некромантка наложила на родителя заклятие принуждения!..

Кассио продолжала увещевать Кайрона, моля того не разрушать столь необходимый ритуал в последнее мгновение... но двери храма распахнулись, и внутрь ступила Азарил в сопровождении множества призванных низших демонов и борбарадийцев. "Кайрон, Кассио", - приветствовала эльфийка непокорных Пробудившихся. - "Какое трогательное воссоединение семьи. Не кручиньтесь, но я заберу с собой старого друга".

Повинуясь жесту ее, двое борбарадийев скрутили отцу руки за спиной, повели к выходу из храма. Азарил же, обратившись к Кассио, издевательски напомнила девушке, что та весьма искусна в интересных и запутанных играх, и пришел час сразиться с названным братом. Усмехнувшись, Кассио кивнула, и, обернувшись к Кайрону, изготовилась к бою. "Я - некромантка, которая использовала тебя так же, как обыкновенных мертвяков", - прошипела она, заметив колебания юноши. - "Я похитила твоего отца и хотела покончить с ним".

Обнажив клинок, Кайрон бросился в атаку, и двое начали танец смерти... Азарил и подельники ее отступили, с интересом наблюдая за поединоком... И когда пала Кассио, израненная, Азарил констатировала: "И вновь могущество Даров объединяется. Я буду ждать нашего воссоединения, Кайрон. Но не сейчас. Каландре следует немного передохнуть. Ведь единение Даров выматывает, знаешь ли". "Скольких Пробудившихся она была вынуждена убить для тебя, Азарил?" - прорычал юноша, но эльфийка лишь безразлично передернула плечами: "Может, одного, а может, и двух. В любом случае - ваша следующая встреча состоится под знаком Первого Паладина".

С этими словами Азарил и свита ее покинули храм, оставив Кайрона наедине с умирающей. "Все прошло как по маслу", - выдавил Кассио, когда юноша склонился над нею. Кайрон подумал было, что ослышался: о чем говорит некромантка?.. "О моем втором секрете", - пояснила та, сплевывая кровь; очевидно, осталось ей недолго. "Принеси в жертву своего родича, но он должен принять смерть по доброй воле". Я смирилась с этим еще до того, как ты обнаружил свой меч".

Смысл сказанного не сразу дошел до изумленного Кайрона. Стало быть... Кассио была искренна в своих устремлениях, и теперь надеялась, что жертва ее станет последним компонентом в ритуале призыва Жулгарота. "Азарил знала об этом?" - выдавил он, и губы девушки искривились в презрительной ухмылке: "Что я пожертвую собой ради тебя и этой глупышки Каландры? Нет, подобная мысль и прийти не могла в ее маленькую головку. Она слишком верит в свои способности к убеждению, но невозможно насаждать одновременно и свободу, и беспрекословное повиновение. И этому ее научит Жулгарот!.. Но сейчас это неважно, Кайрон. Темная Мать сильнее Жулгарота, и она заберет меня к себе... Если бы ты знал, сколь многих я истязала и убивала, то не печалился бы обо мне так сейчас".

Кассио открыла Кайрону истинное имя Жулгарота, после чего просила отнести тело ее в центр заклинательного круга. Юноша пребывал в полнейшем смятении: доселе никто и никогда не жертвовал ради него жизнью. Должно быть, девушка свято верила в то, что сумеет Кайрон одержать верх над демоном, и спасти ее, Кассио душу. Верила... и истово ненавидела Азарил...

И здесь, в оскверненном храме Прайоса юноша провел ритуал, призвав Жулгарота в мир смертный. Призрачные очертания демона соткались над заклинательным кругом. "Смертный! Зачем ты призвал меня в этот мир?" - вопросил Жулгарот, после чего с преувеличенной - наигранной ли? - вежливостью осведомился, чего изволит призвавший его. "Нужда в убийствах Пробудившихся, связанная с Дарами, должна прекратиться", - постановил Кайрон. "Стало быть, ты ратуешь за передачу Даров от одного Пробудившегося к другому без необходимости убивать при этом", - резюмировал демон. - "Мне это нравится, господин. Я могу это сделать. Но мне нужно кое-что взамен".

"Я должен был догадаться", - хмыкнул Кайрон. - "И чего же ты хочешь?" "Похищение, свершенное некогда твоим отцом, создало бреши в договоре, который я некогда заключил с Азарил", - поведал демон. - "Она пыталась закрыть сии бреши семью магическими печатями. Да, я связан с ними, как и ты, но обладаю большей свободой действий, чем она полагает. Я пронесу тебя через сферы и наделю могуществом, кое позволит тебе сломать печати. И когда ты сделаешь это, необходимость убивать друг друга для Пробудившихся исчезнет, и они обретут способность по доброй воле передавать дары друг другу". "А наши души?" - счел необходимым уточнить Кайрон, но отвечал Жулгарот: "Та, которую стремится заполучить Азарил, останется свободна. Шесть же принадлежат мне. Пятеро уже служат мне, но какая душа окажется шестой, и когда она явится ко мне - то тебе решать".

...Путешествие сквозь сферы бытия заняло лишь несколько мгновений, и Кайрон обнаружился, что находится в некоем чертоге... подле Каландры. Последняя обернулась к юноше, радостно улыбнулась... но что-то в облике ее казалось Кайрону... чужим. Быть может, черные доспехи, в которые была облачена девушка?..

"Симпатичные доспехи", - осторожно заметил Кайрон, оценивая ситуацию, в которой оказался... и новый образ возлюбленной. - "Готовишься стать Первым Паладином?" "Да нет, это просто символ", - улыбнулась Каландра. - "Для моих сподвижников". "Твоих... сподвижников?" - поразился юноша, и девушка кивнула: "Их можно назвать и свитой. Но пока что мы еще не схватили Азарил. Ее мы оставим напоследок".

"Каландра, что здесь происходит?" - воскликнул Кайрон, и отвечала Каландра: "Восстание, Кайрон. Конец старым укладам. Начало освобождения. И я рада, что ты здесь. Вместе мы добьемся успеха. Дары Жулгарота не смогут разделить нас". "Необходимость убивать", - кивнул юноша. - "Ты ведь знаешь о том, что Азарил стремится создать Первого Паладина". "Да, она многому меня научила", - не стала отрицать Каландра. - "Гораздо большему, чем следовало. Для нее мне пришлось делать ужасные вещи... но она просветила меня в демонологии, магии крови и учениях Святого Борбарада. И понял что, что истина - превыше всего, и что мы свободны. И если воля наша достаточно сильна, что сумеем мы низвергнуть и богов, и архидемонов. "Каждый человек - маг". Только представь, каким стал бы мир, если бы обещание Борбарада исполнилось. Полная свобода!"

"И вечная борьба", - парировал Кайрон, которому стало несколько не по себе от того, с каким жаром Каландра доказывала ему свою точку зрения. - "Подобно тому, как носим мы в себе Дары, о которых не просили". "То было первой ошибкой Азарил", - молвила девушка. - "Второй стало то, что принуждала она меня к поклонению Борбараду, и я страшилась, что это обречет душу мою на вечное забвение. Но третья ошибка будет ее окончательным падением. Каждый верующий должен обещать душу свою Борбараду; стало быть, они заключают договор с архидемоном. Скорее всего, с Амазеротом, Обманщиком. Договор необходим, чтобы верующий познал магию крови. Но есть способ расторгнуть его, и Азарил это известно. Она держит это в тайне, и тем самым обретает власть над последователями Борбарада. Но знание это - неотъемлемое право каждого человека. "Каждый человек - маг!" Никогда и никто впредь не станет продавать душу демонам за посулы могущества. Вот за что мы сражаемся!.. Ведь Борбарад был Альверанианом Запретного Знания, и почитают его те, кто отрицает запрет на вольнодумие. Его идеал - свобода. Но лишь тот, чья воля поистине сильна, может обрести ее. А сильной волей обладает лишь сильный разум".

"И нет пределов сему идеалу свободы?" - полюбопытствовал Кайрон, и Каландра молвила: "Твоя свобода заканчивает там, где заканчивается твоя воля. А воля открывает запретные врата. Тот, кто пройдет через них, может достичь всего". "То есть, магия крови", - уточнил юноша. - "Заклинания, сотворенные твоей собственной кровью... или кровью иных". "Во имя справедливости", - кивнула девушка. - "Старые боги установили полный контроль над магией, но заклинания Борбарада делают людей более равными". "И поощряют их взаимное противостояние", - возразил Кайрон. - "Наши Дары - лучшее тому подтверждение". "Таков закон мироздания", - ничуть не смутилась Каландра. - "Вечная борьба. Лишь она - путь к дальнейшему развитию, причина для того, чтобы полностью выкладываться в надежде достичь желаемого".

Каландра холодно призналась Кайрону, что покончила с двумя Пробудившимися, дабы развить свой Дар, усилить его... ведь мораль определяют победители.

"Мы изменились", - с горечью произнес Кайрон, сознавая, что возлюбленная его всецело прониклась идеями борбарадизма и ныне истово предана оным. "Дары делают нас сильнее", - уверенно заявила Каландра. - "И нам не нужно убивать друг друга, Кайрон. Мы будем сильнее этого!" "Да, я развил свой Дар", - признал Кайрон. - "Похоже, Жулгарот видит во мне эдакое оружие убийства. А как твой Дар?" "Помнишь тот портал в горе Молох?" - вопросила девушка. - "Оказывается, это Дар помог его открыть его. С тех пор я многое узнала о магии. О демонах. И порталах. Огромных порталах, ведущих к иным сферам бытия. Я могу открывать их и проходить через них. Прежде борбарадийцами верховодил Ксераан, и именовал он себя Портифексом Максимусом, величайшим стражем врат. Ныне сие - мое призвание".

"Стало быть, ты просто можешь переместиться в оплот Азарил?" - уточнил Кайрон, однако Каландра отрицательно покачала головой: "К сожалению, нет. Ее обитель защищена от проникновения посредством моих порталов. Возможно, подобное условие является частью ее договора с Жулгаротом".

"Я призвал Жулгарота", - признался Кайрон. - "Кассио открыла мне его истинное имя". "Понятно, Кассио", - кивнула Каландра. - "Стало быть, из вашего с ней противостояния ты вышел победителем? Или она открыла тебе имя по доброте душевной?" "Она отдала жизнь за то, чтобы нам не пришлось сражаться с тобой", - произнес Кайрон, отчаянно пытаясь найти к собеседнице хотя бы намек на Каландру прежнюю... но тщетно. - "Чтобы положить конец противостоянию Пробудившихся. Жулгарот рассказал мне, что в этом монастыре находятся семь печатей. Я должен уничтожить их, чтобы договор демона с Азарил оказался разорван. И тогда мы сможем передавать Дары друг другу по доброй воле".

"Печати!" - воскликнула Каландра, и на лице ее отразилось озарение. - "Кайрон, я немедленно должна поговорить с Сегалом. Позже все объясню. Я люблю тебя, но это действительно очень важно". Каландра напомнила юноше, что нападение последователей Азарил случится весьма скоро, и надлежит отразить его во что бы то ни стало. После чего девушка покинула комнату, и юноша остался один, пребывая в совершенном смятении мыслей и чувств.

Кайрон выступил в коридор, и, пообщавшись с находящимися в сопредельных залах борбарадийцами, выяснил, что находится в тайном монастыре церкви Борбарада, сокрытом в горах Черного Полумесяца, служащими границей между Лугами и Темными Землями. Миновав главный зал, находились в котором мемориальные плиты, установленные во славу павшего Ксераана и могущественной Пардоны, осуществившей шестую инкарнацию Борбарада в мире смертном, Кайрон перекинулся парой слов с сектантами. Практически у каждого из них имелись собственные мотивы, дабы отринуть власть над собой Азарил и примкнуть к Каландре - некоторые истосковались по роскоши и величию, коими располагали в годы правления Ксераана, иные же приняли для себя мятежные идеи Каландры, желавшей кардинально изменить церковь. Ведь, по мнению многих борбарадийцев, Азарил извратила учения Повелителя Демонов себе в угоду...

Так, мятежники заняли обширное крыло монастыря, наглухо заколотив двери, ведущие в иные пределы обители. Вне всякого сомнения, Азарил и приспешники ее уже вернулись из Варунка, и в скором времени нанесут удар, ведь Верховная Пророчица не потерпит подобного своеволия со стороны той, которую считала прилежной своей ученицей.

Действительно, довольно скоро последователи Азарил ворвались внутрь оплота мятежников, и кровопролитное сражение разразилась в стенах тайной обители борбарадийцев. Обе стороны призывали демонов, бросая тварей друг против друга... Противостояние завершилось победой сторонников Каландры - пусть даже и временной, ведь следующий удар наверняка не замедлит последовать...

Разыскав Кайрона, девушка прежде всего извинилась за то, что так поспешно его покинула, молвив: "Я подозревала, что печати сии имеют огромное значение. Поэтому Сегал и хотел привязать к ним Катехизис. Из семи душ будет рожден Первый Паладин!" "О Первом Паладине я уже слышал", - вздохнул Кайрон. - "Но кто такой этот Сегал? И что за Катехизис?"

"Сегал долгие годы являлся истовым последователем Святого Борбарада", - пояснила возлюбленному Каландра. - "Никто не ведает о Дарах Жулгарота больше, чем он. Сегал... он наш настоящий отец, Кайрон". "Может, он твой отец", - возразил юноша. - "Мой же - в плену у Азарил!" "Успокойся", - велела юноше Каландра. - "Человек, который вырастил нас, находится здесь. Пока что он в руках Азарил, но мои люди вскоре отыщут его".

"Я сам его отыщу", - начал было Кайрон, однако Каландра упреждающе подняла руку, молвив: "Сейчас Катехизис куда более важен. Это книга. Забери ее с собой, когда разобьешь печати. Шесть печатей находятся здесь, в монастыре, седьмая же - Печать Помазания - в оплоте Азарил". Кайрон удрученно покачал головой: и вновь недомолвки... для которых сейчас совсем не время...

Юноша потребовал рассказать ему все, без утайки, и Каландра согласно кивнула, изрекла: "Мои люди верят в меня, они следуют учениям Борбарада и считают меня его наследницей... И дело не только в душах сектантов, Кайрон..." Она замялась, помедлила... после чего призналась: "Мы создаем Новую Церковь".

"Но борбарадийцы - наши враги!" - взорвался Кайрон. - "Они преследовали нас долгие годы, продали наши души демону, да и вообще - убили тысячи людей!" "Я знала, что ты скажешь это", - тихо произнесла Каландра, глядя юноше прямо в глаза. - "И я хочу, чтобы окончательное решение о Новой Церкви стало и твоим тоже. Сегал говорит, каждая печать станет подводить тебя к принятию решения. И, как бы ты не поступил, слова о выборе твоем появятся в книге, которая станет основой Новой Церкви - Катехизисом. Но даже если ты решишь в итоге, что книга должна быть сожжена - я приму это. Обещаю, любимый. А сейчас поговори с Сегалом".

"Расскажи мне об этом Сегале", - вернулся Кайрон к предыдущей теме, и Каландра с готовностью молвила: "Он мой истинный отец. Как и человек, которого называешь отцом ты, он был последователем Азарил. Но Сегал видел больше, чем просто кровь и жертвы в борьбе Пробудившихся друг с другом. Он сознавал величие Первого Паладина и изучал Дары Жулгарота на протяжении долгих лет. И он воспротивился власти Азарил, открыто выступив против нее. Он не стал похищать детей, как это сделал твой отец, лишь затем, чтобы унизить Азарил".

"Отец рассказывает эту историю по-иному", - нахмурился Кайрон, но Каландра лишь пожала плечами: "Он научил нас трусости и изворотливости. А также всяческим запретам. Потому, что он никогда не верил в нас. Сегал же верит - в нас и в тех, кем мы станем".

Каландра передала Кайрону фолиант - Катехизис, страницы которого покамест оставались пустыми. После чего юноша поспешил разыскать в одном из чертогов монастыря Сегала - пожилого мужчину, правая часть лица которого была изуродована - скорее всего, обожжена; отсутствовал и правый глаз. "Я обучил Каландру слову Повелителя", - признался Сегал. - "И могуществу Дара. Я продолжал верить в нее, когда она была одна. Я сделал из девочки предводительницу. А она приняла меня как отца. Понимаю, что не могу просить того же от тебя. Я должен заслужить это. Но я надеюсь, ибо продолжаю верить. В тебя. И в того, кем тебе уготовано стать судьбой".

"Хочешь стать моим отцом?" - неуверенно вопросил Кайрон, пытаясь понять, действительно ли искренен этот кажущийся совершенно безобидным и мудрым седовласый человек... борбарадиец, о чем не следует забывать. "Я знаю, отцом ты зовешь другого", - вздохнул Сегал. - "Мягкосердного человека, не верящего в добро. Именно поэтому он стал лжецом и предателем - тебя, Азарил, и меня тоже". "Азарил пленила его", - напомнил собеседнику Кайрон. - "Он может быть где-то здесь". Сегал обещал, что попытается выяснить, где Верховная Пророчица держит отца юноши, наверняка жестоко истязая его, и цену помощи своей он назовет после...

"Пробудившиеся называли меня своим братом", - произнес Кайрон. - "Каландра видит в тебе отца, и то же просишь от меня ты. Почему?" "Азарил избрала меня и человека, которого ты называешь отцом, чтобы зачать Пробудившихся", - отвечал Сегал. - "Мы должны были стать вашими наставниками и защитниками. Он ушел. Я остался. Погибло пятеро моих чад... и в этом тоже моя вина. Ведь я верил в то, что образование - превыше всего. Что Дары непременно должны развиваться подле меня, ведь никто не изучал их так долго и тщательно, как я! Но один за другим, Пробудившиеся оставляли нас. Гамат, Кассио... даже верный, казалось бы, Фалк мог вот-вот отринуть нас... Вернулись лишь вы двое, и ваши Дары - самые могущественные, ибо познали вы хаос пред своим Пробуждением. Я рад, что убийства подходят к концу. Я любил всех своих детей. И пусть понять и принять это нелегко - вас двоих я тоже очень люблю. В вас я вижу то, что зрел в своих детях, и тех, кем вы однажды можете стать".

"Сегал - поведай мне о Первом Паладине", - просил Кайрон, и борбарадиец с готовностью кивнул: "Первый Паладин - величайшее обещание Борбарада. Будучи человеком, он, тем не менее, возвысится над всеми смертными. Его совершенный интеллект и непомерное могущество - Азарил жаждала заполучить все это для себя. Паладин должен был стать ее послушной марионеткой. Глупым созданием, способным сокрушать целые империи, почитаемый последователями, столь же глупыми и безвольными. Кайрон, только представь, чего ты смог бы добиться, став Паладином! Или Каландра! И вы оба сможете продолжать жить! Нужно лишь сломать несколько печатей, и тогда... Все в твоих силах!"

Кайрон кивнул: звучит совсем неплохо... "Ты обучил Каландру?" - задал он следующий вопрос Сегалу, и отвечал тот: "Да. Сперва она была донельзя упряма. Но любопытство победило. Она отринула сомнения и стала лучшей моей ученицей. Она вдохновила меня восстать против власти Азарил. Каландра доказала мне, что природа Даров - свобода, тварный хаос!" "Их природа демоническая", - напомнил Кайрон, но мужчина лишь отмахнулся от сего замечания: "Да какая разница! Никто не может поставить Дары себе в услужение, они развиваются и усиливаются сами по себе! Вот в чем истинное созидание!"

Ты говорил, мой отец предал вас", - напомнил Кайрон, и Сегал вздохнул, пожал плечами: "Может, он рассказал тебе, как выкрал вас. Из сострадания. Из человечности... Но правда в том, что он хотел отомстить. Азарил привела его в ярость, ибо осознал он, что стремится она к более высокой цели, нежели просто делить с ним ложе. И когда она оказала ему и мне высочайшую честь, позволив зачать вас, это привело его в неописуемую ярость. Его гордость была задета, он чувствовал себя отверженным. И, дабы отомстить, он похитил вас".

"И ему долгое время удавалось скрываться", - констатировал юноша. - "Так такое стало возможным". "Я оберегал его", - признался Сегал, и, указав Кайрону на свое обезображенное лицо, добавил: "Раз за разом направлял поиски по ложному следу. Азарил узнала об этом и опалила мне лицо... Я сделал это, потому что он бежал с твоей матерью. А жизнь ее для меня была дороже собственной".

Больше на эту тему Сегал говорить отказался, и разъяснил юноше суть магии печать, каждая из которых олицетворяла один из Даров и заключала в себе могущество Жулгарота. Дабы разбить печати и ослабить магию договора Верховной Пророчицы с демоном, Кайрону понадобятся камни-ключи, заполучить которые непросто. "Они сами - испытание, призванное выяснить, достоин ли ты владеть ими", - рассказывал Сегал. - "Ты должен понять те силы, которые они тебе предлагают - и превозмочь то, чем ты еще не стал. Азарил надеется воспользоваться печатями, чтобы взять под контроль тело и душу последнего из Пробудившихся. Но печати обладают и собственной волей, ибо содержат в себе глубочайшие таинства нашей веры. Они подчинятся тому, кто разобьет их, и даруют Первому Паладину могущество в соответствии с выказанной тем волей. Именно поэтому каждая из печатей задаст тебе вопрос".

"И ответ будет начертан в Катехизисе", - закончил за борбарадийца Кайрон, и Сегал утвердительно кивнул: "Как знак тем, кто прочтет сей священный фолиант. Каландра желает, чтобы ты создал основы Новой Церкви. Посему прояви мудрость, избирая, какие именно постулаты необходимы нашей религии, а какие надлежит отринуть. Сущности печатей поможет тебе в этом, явив видения преимуществ и недостатков сих постулатов".

Три печати, пребывавшие в главном зале монастыря, олицетворяли Бракосочетание в рамках борбарадизма, а также Крещение и Посвящение. Перво-наперво Кайрон проследовал в библиотеку, где разыскал камень-ключ для Печати Бракосочетания. Видение предстало юноше, в котором обратился к нему бесплотный голос, прося принять решение для Новой Церкви Борбарада - следует ли сохранить для посвященный ритуал бракосочетания, символ единения двух любящих сердец?.. Да, брак - это вечное противостояние, но, быть может, оное, а также любовь сделают супругов более усердными последователями слова Повелителя?.. В видению Кайрону предстали призрачные образы отца и Сегала. Первый утверждал, что вечное противостояние невозможно, и брак обречен на распад, ибо любовь на самом деле - лишь иное название для животных инстинктов, и само таинство брака идет вразрез с доктриной о свободе Борбарада. Сегал возражал, утверждая, что любовь столь же могущественна, как и магия, ибо усиливает она волю индивидов, и те сообща стремятся дополнить друг друга, стать равными, что подтверждает доктрину - "Каждый человек - маг!"; да и дети, рождающиеся в браке, позволят церкви процветать.

"Борбарадийцы должны иметь возможность вступать в брак", - постановил Кайрон, и развеялось видение, а на странице Катехизиса возникли следующие слова: "Борьба - любовь, и любовь - борьба. Посему, верующий, тебе и дано Таинство Бракосочетания - дабы ты с возлюбленным твоим боролись за то, что действительно важно. И вкладывали в борьбу тела свои и души, а не только жалкие ревность и зависть".

У заполненного кровью фонтана в главном зале монастыря юноша обнаружил ключ-камень для Печати Крещения. И вновь - то же видение, те же два образа, прагматика-отца и идеалиста-мыслителя, Сегала. Ведь в иных церквях новорожденное дитя крестят именем одного из божеств, дабы таинство сие оградило ребенка от демонического воздействия до тех пор, пока он не станет достаточно взрослым, чтобы делать жизненные выборы. В случае смерти индивида душа его отправляется к божеству... однако Борбарад учит, что душа смертного принадлежит лишь ему самому. Следует ли крестить детей, дабы души их в посмертии отправлялись к Повелителю?.. Образ отца настаивал на крещении, утверждая, что в этом случае добродетели свободы будут привиты ребенку с юных лет, и обретет он силу более скоро. Кроме того, поскольку борбарадийцы имеют дело с демонами, Борбарад сумеет оградить душу крещеного именем его ребенка от демонического влияния. Образ же Сегала возражал, утверждая, что крещение - пережиток прошлого, ибо истинный последователь Борбарада сам решает, кому посвятить свою душу.

"Дети должны быть крещены", - постановил Кайрон, и в ту же секунду новая страница возникла в Катехизисе: "Душа твоя принадлежит лишь тебе, и даже Повелитель лишь заимствует ее на время. Вот почему, верующий, ты должен проводить Таинство Крещения при рождении ребенка. Ибо Повелитель оградит его от когтей твоих служителей, до того дня, когда он - с его благословения - обретет силу и станет свободен".

Ключ-камень к Печати Посвящения означился в подземной алхимической лаборатории, и в представшем видении Кайрону надлежало решить, следует ли Новой Церкви создать обряды и таинства, необходимые для посвящения верующих. "Порядок - часть учения Борбарада", - утверждал призрачный отец, - "могущий повергнуть хаос. Паства последует лишь за теми, коих они сами возвели в сан - тех, кто отдал вере душу свою и силы. Ксераан уничтожил церковь не потому, что создал церковные институты, а потому, что сделал возможным покупать положение в иерархии за деньги. Но создание должной церковной структуры необходимо, ибо олицетворит собой превосходство разума". "Наш дух повергает хаос", - соглашался образ Сегала. - "Но лишь когда мы противостоим ему. Чем более сложны церковная иерархия и правила, тем меньше остается возможностей для привнесения чего-то нового. Ксераан попробовал следовать сим путем - и потерпел поражение. Да, он создал церковные должности, и распределение их позволило нечистым на руку проникнуть в ряды верующих. Лидером надлежит становиться посредством собственных способностей и желаний - а не с дозволения остальных".

Кайрон постановил, что посвящение для новообращенных необходимо, и от установления иерархии церковь лишь выиграет. Так, третья печать оказалась снята, а на страницах Катехизиса возникли следующие слова: "Твой разум упорядочен, и порождает лишь порядок. Хаос - враг, которого надлежит подчинить. Посему, верующий, ты и обретаешь Таинство Посвящения. Ибо церковь - воплощение порядка, и наблюдается это во всех без исключения ее институтах".

Кайрон вознамерился было проследовать в монастырский сад, дабы продолжить развеивать наложенные на печати двеомеры, однако подоспевшая Каландра поведала возлюбленному, что люди ее сумели обнаружить отца, находящегося в темнице. Наряду с Кайроном девушка спустилась в подземные пределы, и довольно скоро заметили они отца; выглядел последний неважно - Азарил не отказывала себе в пытках, и ныне на лице несчастного зияла пустая окровавленная глазница. Впрочем, лицо Каландры выражало лишь решимость и ожесточенность. "Мы предлагаем тебе помощь, старик", - раздраженно бросила она. - "Так что пользуйся ею, и побыстрее". "Теперь я вижу, ты стала дочерью Сегала", - удрученно покачал головой отец. - "Дар делает тебя созданием Азарил... и марионеткой демона". "Да, ты изменилась, Каландра", - поддержал отца Кайрон. - "Хочешь правды? Вот она!" "Да что вы двое знаете о правде?!" - взорвалась девушка, после чего, посоветовав Кайрону как можно скорее вытащить "этого старого глупца" из темницы, удалилась.

Дождавшись, когда шаги ее затихнут вдали, Кайрон обернулся к отцу: "Что Азарил хотела от тебя? Она ради отмщения лишила тебя глаза?" "Она сказала, что я должен прозреть", - невесело усмехнулся отец. - "И все рассказала мне, с какой самоотдачей Каландра усваивает ее уроки. И как она начала принимать Сегала своим отцом. А затем она сказала, что каждое знание имеет соответствующую цену... и лишила меня глаза... Мне было стыдно рассказать тебе об этом прежде, но... мы с Азарил были любовниками. Из-за нее я оставил Клевер, моих друзей - Ферголоща и Парела. Она уже тогда поклонялась Борбараду, но мне на это было наплевать. Я любил ее. Но она никогда не открывалась мне всецело, каждый раз отступая в последнее мгновение. Я думал, что она играет со мной, бросает своеобразный вызов. Но она продолжала отдаляться от меня все дальше и дальше, углубляясь в борбарадизм. Наконец, она воспользовалась Сегалом, чтобы избавиться от меня. Возможно, думала, что у нее нет выбора".

"Сегал стал ее любовником?" - уточнил Кайрон, но отец покачал головой: "Хуже. Она провела ритуал, в котором были созданы ваши Дары. Она велела нам принять участие в великом состязании, умолчав о том, что получает победитель. Она сказала - это для того, чтобы выяснить, кто из нас лучший. Я думал, речь идет о том, с кем она останется. Но когда мы с Сегалом наконец встретились, она открыла нам правду. Последнее противостояние между им и мной так и не состоялось".

"Что же произошло?" - вопросил Кайрон, и отец с горечью молвил: "Семь детей от семи дев. Кто-то должен был зачать их. Мы с Сегалом подчинились. Лишь позже я осознал, что Азарил таким образом отвергла меня раз и навсегда. Осознание этого побудило меня выкрасть вас. И теперь она мне отомстила за это".

...Кайрон вывел отца из темницы, передал на попечение последователей Каландры; сам же вновь разыскал Сегала, гадая, связано ли отсутствие правого глаза у сего мужа с лишением сего же органа у отца. Азарил решила таким образом "уровнять" обоих?.. Или же сам Сегал приложил руку к пыткам ненавистного предателя?..

Впрочем, сам Сегал божился, что не видел Азарил с самого начала мятежа, и Кайрон счел возможным оставить эту тему, ибо ожидали его Печати Исповеди, Взросления, Плоти и Крови.

Ключ-камень к Печати Плоти и Крови юноша обнаружил здесь же, в саду, в зарослях черных виноградных лоз. Сломав с помощью сего артефакта печать, зрел он в видении знакомые образы, а бесплотные голоса вещали о том, как плоды черной лозы расширяют сознание смертных, что необходимо при проведении магических ритуалов; как и наставлял Борбарад, верующие творят волшбу, используя собственные жизненные силы. С одной стороны, изобилие черного вина позволит верующим отказаться от магии крови, от многочисленных жертвоприношений; к тому же, исходит растение сие от архидемона, да и сам Борбарад не гнушался использовать демоническое могущество ради достижения собственной цели. С другой стороны, Борбарад выражался предельно ясно: основа магии - крови... а не черное вино. Да, замена крови на вино избавит ритуалы от необходимых жертвоприношений, но ограничит могущество подобной волшбы, да и возможное демоническое воздействие затуманит разумы проводящих ритуалы смертных".

"Черное вино надлежит использовать в ритуалах Новой Церкви", - постановил Кайрон, и новый завет отразился в Катехизисе: "Душа удерживается тремя вещами: плотью, кровью и духом. Демонические сущности жаждут заполучить оное. Однако Таинство Плоти и Крови позволит тебе пожертвовать им черное вино. Это снизит число врагов твоих, но не защитит тебя от темного отравления".

Ключ-камень к Печати Исповеди юноша обрел, возложив определенные фолианты на постаменты в монастырской библиотеке, после чего, сломав печать, вновь оказался пред моральным выбором. Ведь если верующие сталкиваются с трудными жизненными решениями, как им следует поступить?.. Да, тайная исповедь пришлась бы кстати, но допустимо ли подобные выражение слабости в Новой Церкви? Новообращеные в веру станут цепляться за осколки прежней морали, что затруднит постижение ими церковных доктрин; на исповеди же служители помогут им очистить разумы от ненужных сомнений, пояснив, что сильные создают собственную мораль, не считаясь с закостенелыми догмами. Да, мгновения слабости есть у каждых, посему таинство исповеди будет необходимо... Но с другой стороны, истинный верующий сознает, что все смертные стремятся к власти и могуществу, и проводящие таинство служители - не исключение; зачем позволять им обретать знания о слабостях иных, если в дальнейшем знание сие вполне может быть использовано тем во зло?.. Исповедь сделает верующих слабыми, заставит их жалеть самих себя, что недопустимо для истинных борбарадийцев, с гордостью принимающих все победы свои и поражения.

"Даже борбарадиец должен иметь возможность проявить слабость", - таковым стало решение Кайрона, и означилось в Катехизисе: "Свободен тот, кто решает. И совесть его чиста так же, как дух. Но ноша может оказаться тяжелее, чем ты полагаешь. Посему, верующий, тебе даровано Таинство Исповеди. Ибо в один день ты можешь оказаться слаб, а на следующий станешь вдвое сильней".

Дабы обрести ключ-камень к Печати Взросления, Кайрону пришлось разыскать в пределах монастыря кусты кроваволистника, сжечь собранную с них листву в чаше у подножья статуи Борбарада. В видении, снизошедшем на юношу после раскола шестой печати, встал иной вопрос: согласно учениям Повелителя, борьба за власть вечна, но что происходит, когда ученик обретает большее могущество, нежели наставник его? Разве не воспользуется он первой же возможностью, чтобы сразить обучившего его - ведь по доброй воле наставник навряд ли расстанется с обретенной властью?.. Если взглянуть на сию дилемму с одной стороны, то да - очевидно, что нетерпеливые ученики бросят вызов своим наставникам... Но в непременных противостояниях многие одаренные ученики и мудрые наставника расстанутся с жизнями, и если отринуть некое символичное Таинство Взросления, церковь ослабнет, ибо превосходство свое ученики станут доказывать в поединках. Посему символический ритуал необходим, он придаст аколитам уверенности и еще крепче свяжет их со старейшими верующими в церковном братстве... С другой стороны, уважение можно заслужить лишь деяниями, и за принятие в лоно церкви надлежит сражаться. Если наставник поистине мудр, он должен вовремя разглядеть вероятную угрозу со стороны ученика, и отвратить ее... И если он будет он страшиться мести со стороны ученика, то может и презреть свои обязанности по отношению к нему.

Кайрон, однако, возвести, что Таинство Взросления необходимо, ибо таким образом угроза церкви со стороны внутренних конфликтов исчезнет. "Наставник, знай", - значилось ныне в Катехизисе, - "ученик твой тебе подобен! Его успех может означать крах - как его, так и твой. Посему дано тебе Таинство Взросления, дабы мог ты наставлять и учиться как можно лучше, и не опасался бы дня последнего противостояния с учеником".

...Силы Азарил вновь атаковали лагерь мятежников, и последние едва сумели сдержать чудовищный натиск сектантов, демонов и ящеролюдей-ахазов, новых союзников Верховной Пророчицы... Нападающих удалось отбросить, однако потери среди последователей Каландры были поистине велики. Неужто мечте о Новой Церкви так и не суждено осуществиться?..

Настал час нанести удар по внутреннему святилищу монастыря, укрылись в котором Азарил и ее приспешники. Кайрон обратился было за помощью к Сегалу, и тот усмехнулся, молвив: "Тебе ведь армия нужна, так? Что ж, я помогу тебе, однако потребую кое-что взамен. Я лишь хочу быть для тебя отцом, и чем скорее ты исполнишь мою просьбу, тем скорее окажешься мне ничего не должен". "Что за бред?" - вырвалось у Кайрона, и борбарадиец с готовностью закивал: "Такой же бред, как и сама любовь. Лидер должен сознавать это, и я горжусь тем, как быстро ты учишься. Но мне необходима твоя услуга... и тогда ты получишь армию".

Интересно, сознает ли Сегал, что подобными... забавами ставит под угрозу все, к чему стремится Каландра?.. Или... истовым приверженцем восстания выступает лишь с виду?.. Впрочем, сейчас не время задаваться вопросами об истинных мотивах Сегала; последний же сообщил Кайрону, что желает обрести бутыль с кислотой, оставшуюся в подземных склепах монастыря, вход в которые находится под статуей Борбарада во внутреннем дворе.

Обещав, что вернется как можно скорее, Кайрон устремился в древние склепы, где захоронены были ближайшие сподвижники Борбарада, выступавшие за ним в час предыдущих смертных воплощений Повелителя Демонов.

Перебив остающихся в склепах демонов, Кайрон разыскал бутыль с кислотой, преподнес ее Сегалу... а тот, ничуть не смутившись, предложил юноше поговорить о следующей услуге, которую тот должен ему оказать. "Он борбарадиец, Кайрон", - подошел к сыну отец, слышавший разговор. - "Его долг в том, чтобы предать тебя". "А, вернулся-таки", - прошипел Сегал, и двое ненавидяще воззрились друг на друга. - "От боли хоть вопить не разучился".

"Ты украл мою дочь", - скрежетнул зубами отец. - "А теперь хочешь настроить сына против меня". "Она - моя дочь", - возразил Сегал. - "А ты - ее похититель". "Я хотел спасти ее душу!" - воскликнул отец. - "А здесь она лишь потому, что ты заставляешь ее плясать под свою дудку!" "Она избрала меня по доброй воле", - отрезал Сегал. - "Но я не ставил пред ней запреты и не лгал ей всю жизнь. Потому что я люблю такой, какая она есть. И какая станет. Ее - и Кайрона!"

Кайрон напомнил обоим, что силы Азарил могут нанести следующий удар в любое мгновение, покончив с мятежниками Каландры. Сегал вновь не преминул напомнить, что первую услугу - плата за сулимую армию - юноша уже ему оказал, вторую же еще должен - за установление местонахождения бывшего в застенках Верховной Пророчицы отца и за отвлечение в момент освобождения последнего внимания Азарил.

"Я предложил прихвостням Азарил интересную идею", - злобно процедил он. - "Возможно, именно взор мешает предателю узреть собственные ошибки. Ведь некогда ты нарушил свое обещание, и за это мое лицо было обезображено. Теперь мы квиты, и Кайрон согласился на то, что это было необходимо. Верно ведь?" Отец обернулся к Кайрону; на лице его читалась целая буря эмоций - боль, недоверие, гнев, смятение... "Он сказал, что отыщет тебя", - попытался объяснить юноша. - "Любой ценой. Я не знал, что все так закончится".

Но отец осознал лишь то, что не может доверять ровным счетом никому... в том числе и Кайрону. Сегал уже лишил его Каландры, а теперь стремится заполучить и сына... "Думаю, он все сделает, чтобы спасти Каландру", - с легкой усмешкой продолжал говорить Сегал, испытывающе глядя на Кайрона. - "И ему нужна армия. Армия ахазов. Сейчас оные - ящеролюди - обращены в камень, и статуи их пребывают подле лагеря Каландры. Я расскажу тебе, как вернуть им плоть. Но за это мне нужен маленький, символический жест с твоей стороны. Около внутреннего двора ты найдешь комнату, в которой выросли твои родичи. Обрати же с помощью принесенной тобой кислоты в черную жижу инкубаторы, в которых некогда находились младенцы. Это станет для меня знаком, что ты выбрал сторону, за которую станешь сражаться... и свою истинную судьбу".

"Ты хочешь пробудить ахазов?" - вскричал отец. - "Этих бездумных машин для убийств? Я уже видел, как однажды это сделала Азарил!" Однако, зная, как снять окаменение с ахазов, отец не спешил делиться знанием сим с сыном; возможно, пребывание в монастыре изменило его, сделав послушной марионеткой Сегала. "Что ж, тогда я тоже попрошу тебя о символическом жесте", - произнес он, обращаясь к Кайрону. - "В помещениях монастыря ты обнаружишь фрески, изображены на которых семеро Пробудившихся, сошедшихся в противостоянии. Уничтожь их с помощью кислоты. Это самое меньшее, о чем я могу просить человека, который хочет остаться моим сыном".

"Что еще за инкубаторы?" - нахмурился Кайрон, и отвечал отец: "В них были заключены тела ваших матерей в час призыва Жулгарота. Сегал тем самым хочет уничтожить всю память о человеческой природе Пробудившихся". "Их участь - в становлении Первого Паладина", - высокопарно возвестил Сегал, но отец лишь презрительно сплюнул: "Участь, о которой они не просили. И та, которая несет им погибель. Они не твои священные герольды новой эпохи. Они были смертными, и никогда не просили ни о чем боле". Сегал, однако, не соглашался: "Путь был для них предначертан. Без Даров они и не родились бы никогда. Твое предательство не только увело Кайрона и Каландру от предначертанного, ты лишил их детства. Ты не хотел зачинать Пробудившихся, а затем взял да украл двоих, обратив их в своих верных созданий". "Остальные Пробудившиеся мертвы", - увещевал отец Кайрона. - "Не уничтожай эти инкубаторы. Они - последние свидетельства того, кем вы были прежде".

"А что же фрески?" - поинтересовался юноша, размышляя, как следует ему поступить, и Сегал с жаром воскликнул: "На них - судьба Пробудившихся! От крещения их в крови матерей до единения в воплощении Первого Паладина!" "История о созданиях, рожденных из смерти, чтобы нести смерть", - с горечью произнес отец, однако Сегал назидательно изрек: "В этом мире выживает сильнейший, таков уж уклад. Но эти фрески напомнят Пробудившимся, что над ними не властны законы низших смертных. Что ты видишь, когда зришь свое отражение, Кайрон? Прошлое? Свою бытность сыном человека, которого именуешь отцом?.. Или же будущее? Все великие деяния, которые можешь однажды свершить".

Кивнув обоим, Кайрон устремился прочь; он уже принял решение. Льстивые, высокопарные речи Сегала никак не вязались с его холодным, расчетливым взором. Превозношение Пробудившихся - наверняка способ для борбарадийца самому прикоснуться к могуществу, не более... Посему Кайрон счел доводы отца куда более вескими и разумными, уничтожил фрески кислотой... Он никогда не узнает наверняка, кто из двоих его настоящий отец, но избрал человека, который вырасти его, защищал и лгал всю жизнь.

"Без всего того, чему ты научил меня, я бы сейчас не стоял здесь", - признался он отцу, вернувшись в зал. Сегала нигде не было видно; наверняка он, раздраженный и разочарованный, удалился, не желая боле общаться с Кайроном. "Давай же пробудим вместе каменную армию", - с облегчением улыбнулся отец, положив руку на плечо сыну. - "Вернуть плоть им может зачарованный кристалл, однако несколько осколков его находятся у сторонников Азарил".

Кайрон вознамерился разыскать оных немедленно, но, помедлив, осведомился у отца: "Ты знаешь о решении Каландры? Касательно Сегала?" "Она, она решила оставить нас ради него, и ради борбарадийцев", - отвечал отец. - "Она соблазнилась лживыми речами Сегала. Как и тысячи до нее, он оказалось искушенной посулами могущества. Но, быть может, она хотя бы будет счастлива. Со своим родным отцом. Она хочет добра, но творит зло. Как и все, избравшие для себя Борбарада. Я знаю, ты хочешь, чтобы она превозмогла влияние Дара, но пока этого не произойдет, вы оба в опасности. Ибо рано или поздно, но Дары поглотят вас. Именно поэтому тебе не следует приближаться к Каландре... Но, по крайней мере, вы друг друга любите, и это поистине ценно".

Разыскав в монастыре сподвижников Азарил и, покончив с ними, обретя осколки кристалла, Кайран устремился по направлению к залу, в котором долгие столетия оставались каменные изваяния древних ящеролюдей, ахазов. По пути юноше встретилась Каландра, которая постановила, что эту ночь - последнюю перед решающим противостоянием с Верховной Пророчицей - они проведут вместе. Кайрон, однако, ответил отказом, убедив возлюбленную в том, что страсть, испытываемая ею, всецело исходит от дьявольского Дара, ведь любовь их выше низменных инстинктов.

К счастью, обоим удалось превозмочь Дары, осознав, что уничтожают те их чувства. Приблизившись к пьедесталу, покоился на котором разбитый кристалл, Кайрон соединил осколки воедино... пробудив ящеролюдей от долгого сна. Наряду с последователями Каландры ахазы устремились ко внутреннему святилищу монастыря, схватились с верными Азарил борбарадийцами.

Кайрон и Каландра же достиг святилища, где Верховная Пророчица без устали творила заклятия призыва, и ступали в мир демоны... Но двое повергли эльфийку и миньонов ее, и Каландра, с презрением воззрившись на свою немезиду, изрекла: "Мои люди уже близки к тому, чтобы узнать секреты заключенных тобою договоров с демонами. И та сила, с помощью которой ты хотела сделать нас своими послушными марионетками, принесет свободу в мир!"

Азарил молила девушку выслушать ее, ведь теперь, когда сломлена Кайроном последняя, седьмая печать в сем святилище, в мир проникла новая сила - Жулгарот! "Молчать!" - рявкнула Каландра, и даже Кайрон вздрогнул - столь разительна казалась перемена, произошедшая с возлюбленной его. - "Эпоха Великой Пророчицы завершилась! И Новая Церковь дарует миру светлое будущее!"

На глазах потрясенного Кайрона девушка сотворила сияющий портал, постановив, что ведет тот в гору Молох, и, заняв золотой трон Раззазора, натравит демонов друг на друга, пока не останется их в Авентурии вовсе. "Миньоны хептархов, служители Двенадцати, наемники принцев", - вещала Каландра. - "Те, кто охотились на нас и порабощали нас издревле. Но теперь печати, сдерживавшие нас, разбиты! Кайрон, сбросим же цепи тирании! Мы - та сила, которая вернет народам их свободу! Мы - борбарадийцы!"

"Все эту кашу заварили именно миньоны Борбарада", - процедил Кайрон, встревоженный и обескураженный пламенными речами Каландры. - "Я не стану участвовать в этом. То, что ты задумала, - безумие! Даже ты не сможешь управлять ордами демонов, которых намереваешься призвать!" "Да на чьей же ты стороне?" - недобро прищурилась девушка, но Кайрон лишь покачал головой: "Каландра, я всегда буду следовать за тобой... но только не на эту войну". "Кто не со мной - тот против меня", - отрезала девушка, после чего просила юношу поскорее решить судьбу Азарил и спешить в недра горы Молох.

Портал закрылся за ее спиной, и эльфийка, наблюдавшая со стороны за становлением истинной наследницы Борбарада, тихо молвила: "Неразумное дитя. А ведь она могла бы стать Первым Паладином... Но теперь Жулгарота не остановить. Демон уже использовал нас с тобой, теперь пришел черед Каландры". "И что это должно означать?" - нахмурился Кайрон, и отвечала Азарил: "Ты ведь не думал, что я стремилась контролировать Первого Паладина исключительно из-за жажды власти? Ты считал меня настолько глупой? Паладин должен был стать символом для церкви. Молодым и могущественным... таким, как Каландра. Я даровала Жулгароту слишком много силы в этой сфере, но связь моя с Пробудившимися не позволяла демону управлять ими. Ты же уничтожил эту защиту. И через портал, коий сотворит Каландра, пройдет не какой-нибудь жалкий хештот, но сам Жулгарот!.. Так что убей меня, если хочешь... но знай - с моей смертью ты потеряешь единственного союзника, который в силах бросить вызов демону".

Долго и пристально Кайрон смотрел на эльфийку, покорно ожидавшую его решения. Азарил, обрекшая их на долгие мытарства, лишившая детства... Но сейчас поверженная не испытывала страха, и была исполнена гордости, ибо сознавала, что Кайрон - ее творение, ее орудие...

"Если я сохраню тебе жизнь, что станет с Новой Церковью?" - вопросил наконец юноша. "Несмотря на многочисленные жертвы, наше противостояние с Каландрой имело свою плюсы", - отвечала Азарил. - "Конфликт укрепил решимость верующих. Слабые погибли, а выжившие станут основой новой, могущественной церкви. Посему я с радостью отдам верующим свой последний дар - тайну разрыва договоров с демонами". "Стало быть, твоя жизненная цель достигнута, и ты покорно принимаешь смерть?" - уточнил Кайрон, и Азарил кивнула: "Я - живое свидетельство всего того, чему Повелитель научил меня. Церковь продолжит существовать и без меня. Но она изменится, и со временем учения Борбарада окажутся утрачены. Ни свободы, ни духа... лишь символы. Да, они последуют за вами, ведь вы - десница и меч веры... но я - ее душа. А важна ли душа или нет - решать победителю".

"Говоришь Жулгарот обвел вокруг пальца всех нас?" - уточнил Кайрон, и Азарил произнеса: "Порталы между сферами. Дар Каландры столь силен, ибо он наиболее полезен Жулгароту. Я должна была понять это, когда привела ее сюда. Тебя он заставить разбить печати. Кроме того, он воспользовался идеализмом Каландры. К тому же, я должна была догадаться о роли, которую сыграл твой отец - моя величайшая слабость". "Для порождения хаоса он оказался весьма предусмотрителен", - хмыкнул Кайрон, и Азарил обреченно вздохнула: "Он сыграл на чувствах всех нас".

Кайрон постановил, что сохранит жизнь эльфийке, и та обещала стать юноше верной советницей; к тому же, с ней Новая Церковь станет куда сильнее. Седьмая печать, разбитая в час противостояния Верховной Пророчицы и Кайрона, оказалась Печатью Назначения - назначения нового правителя. Последняя страница в Катехизисе оказалась заполнена, и священное писание Новой Церкви было ныне явлено миру: "Правитель - тот, кто применяет правила к самому себе. Но знай, верующий: ты не можешь следить одновременно за всем. Посему будет мудро держать прежнего принца поблизости и проявлять великодушие. Ведь в этом случае он может сам превознести тебя, и, если ты поведешь себя умно, даже снять часть ноши с твоих плеч".

"Когда Жулгарот пройдет через портал, лишь Первый Паладин сможет исторгнуть демона из мира", - наставляла Кайрона Азарил. - "Но для этого все Дары должны быть объединены. Теперь, когда печати сняты, необходимость убивать друг друга для Пробудившихся отпала. Ты можешь принять Дар Каландры, или же отдать ей свой".

Кайрон устремился прочь из монастыря, но последние слова, сказанные Верховной Пророчицей, продолжали звучать в его разуме: "В твоих силах спасти Авентурию... и одну душу. Лишь одну". Стало быть, ему вновь предстоит выбор... и поистине страшный...

К выбору, сделанному Кайроном, борбарадийцы отнеслись по-разному: последователи Каландры недоумевали, зачем юноша сохранил жизнь Верховной Пророчице, иные роптали по поводу заповедей, запечатленных в Катехизисе. Единственный человеком, который был поистине горд Кайроном, оказался его отец. "Ты остался со мной и поверг врага, который разрушил всю мою жизнь", - улыбался он. - "Несмотря на демонический Дар, ты проявил человечность и пощадил ее. Я так горжусь тобой! Быть может, эта Новая Церковь действительно окажется полезной, и однажды станет действительно достойным институтом".

Не теряя времени, двое выступили в направлении Варунка, но когда несколько дней спустя добрались до города, обнаружили, что оный объят огнем, а по улицам разгуливают демоны! Похоже, Каландра преуспела в сотворении врат в Седьмую Сферу, однако, как и ожидалось, не сумела держать адских тварей под контролем. Азарил была права: как только печати оказались сняты и Азарил утратила контроль над Дарами, волей Каландры всецело завладел Жулгарот. Наказав отцу оставаться у входа в каверны под горой Молох, Кайрон поспешил в подземные недра, ибо Жулгарот мог ступить в мир смертный в любое мгновение...

Здесь, в занятых демонами глубинах, юноша - к вящему изумлению своему повстречал Феодора. "А, так ты жив?" - с облегчением выдохнул еретик, лишь завидев Кайрона. - "А я-то думал, что все мои исследования оказались впустую. Основываясь на моих предыдущих исследованиях твоих магических возможностей, я более тщательно занялся изучением борбарадизма. Призыв сущности Жулгарота в храме Прайоса. Влияние изгоняющих демонов альханианских артефактов. Чрезвычайно интересно... Уверен, что заключения мои покажутся тебе донельзя интересными".

"Что такое Врата Лимбо?" - поинтересовался Кайрон, и Феодор с удовольствием разъяснил: "Как следует из теории сферического устройства нашей вселенной, состоит она из Семи Сфер, вложенных друг в друга. Наша сфера - третья, четвертая - Царствие Мертвых, пятая - так называемая Цитадель Богов, шестая - Звездная Стена. Седьмая Сфера являет собой бесконечный хаос, источник демонических порождений. Врата Лимбо - порталы, связующие сферы, позволяющие пересекать пространство меж ними, Лимбо. И если кто-то вознамерится открыть подобный портал в Седьмую Сферу, сделав этого без повеления какого-нибудь полубога, то узнает на своей шкуре, почему Врата Лимбо именуют "Вратами Ужаса".

"Жулгарот, создатель демонических Даров, помог мне по своей доброй воле", - задумчиво произнес Кайрон, но маг отрицательно качнул головой: "Скорее всего, он следовал совершенно иным мотивам, нежели те, кои он счел необходимым сообщить тебе. Ведь замыслы демонов простираются на весьма длительные промежутки времени, и человеческая жизнь - период, столь краткий для них, что даже упоминания не заслуживает".

"С его помощью может возникнуть Первый Паладин", - продолжал рассказывать юноша. - "Я и последняя из Пробудившихся не должны будем убить друг друга. Он дарует свободу одной из наших душ". "Небольшая цена за доступ к нашей сфере", - поморщился Феодор. - "И на твоем месте я не был бы столь уверен, что ты сумеешь выжить. Если существует еще одна Пробудившаяся, как ты утверждаешь, ей понадобится огромная сила воли, чтобы расстаться с тем непомерным могуществом, которое дает ей Дар. Лишь "истинная любовь" способна на подобное. А ее нельзя считать постоянным и заслуживающим доверия фактором". Феодор упомянул, что не встречал ни одного демона, который по доброй воле упустит душу смертного, посему становление Первого Паладина вполне может потребовать жертвы, и весьма весомой.

"Но как же закрыть Врата Лимбо?" - вернулся к насущной проблеме Кайрон, и Феодор пожал плечами: "Зависит от их размера. Будучи открытыми, эти порталы имеют свойство увеличиваться. И если могущественная сущность вознамерится пройти в них, она приложит все усилия, чтобы удержать врата. Воспрепятствовать ей может лишь иная сущность... не менее могущественная. А поскольку вероятность появления оной стремится к нулю, тебе следует сосредоточиться на самих вратах, направив на разрушение их все, то, что составляет тебя самого: магию, выносливость, силу духа".

Еретик искренне пожелал Кайрону удачи, и юноша проследовал к основанию Золотой Пирамиды. Перебив приспешников Каландры, вознамерившихся остановить его, Кайрон ступить внутрь пирамиды, где лицезрел огромные Врата Лимбо. Не терзаясь излишними сомнениями, он ступил внутрь, и глас Жулгарота загремел, приветствуя дерзкого смертного. "Девушка исполнить предназначение, которое я дал ей в час рождения", - вещал демон. - "После чего Борбарад может забирать себе ее душу, мне она не нужна. Твое же предназначение уже исполнено".

...Кайрон обнаружил себя в демоническом царствии; исполинская фигура Жулгарота возвышалась над опаленной равниной, а Каландра, вновь обретшая свободу воли, в одиночку сражалась с сонмом демонов, защищавших поддерживающие Врата Лимбо кристаллические образования - портальные камни.

Кайрон ринулся в бой, и двое сумели разбить четыре камня, заметно ослабив двеомер, поддерживающий Врата Лимбо. Вновь сиганув в портал, они вернулись в пирамиду, однако очевидно, что Жулгарот последует за ними через считанные мгновения!..

Каландра просила возлюбленного передать ей Дар, дабы сумела она обратиться в Первого Паладина и закрыть врата, но Кайрон не позволил ей это сделать. "Мы не знаем, что произойдет, когда миру явится Первый Паладин", - с грустной улыбкой произнес он. - "Быть может, я и выживу. Доселе нам всю жизнь не везло, пока бы это изменить".

Со слезами на глазах Каландра кивнула, крепко обняла Кайрона, передавая юноше свой Дар... В портале возникли очертания гигантской фигуры Жулгарота... Ослепительное сияние объяло фигуру Первого Паладина, и устремился он к Вратам Лимбо, тесня демона... Наблюдала Каландра, как в ярчайшей вспышке исчезли и Жулгарот, и портал... и Кайрон...

Так свершилось кратчайшее явление миру Первого Паладина и великая жертва того. Пришествия Жулгарота в мир смертный не свершилось...

Эпизод I

События вчерашнего дня обратились для него в нескончаемый кошмар. Он только вернулся в южные пределы Империю Хорасов - в родной город, Ниту, после долгих лет, проведенных в обучении воинским искусствам... и теперь брошен в темницу по обвинению в убийстве принцессы Эланор, дочери графа Уриаса ай Каламала. Но самое странное - он практически не помнит о произошедшем тем вечером, ибо воспоминания непостижимым образом затуманены!..

Зрит он принцессу, лежащую в луже крови, и огромного волка, пожирающего несчастную. Обнажая меч, он убивает зверя... а затем окружают его стражи, и лучший друг, советник герцога, алхимик Лисандер Эуридион, ведет допрос, надрывно требуя сказать ему некое "имя". Он качает головой, не понимая, что хотят от него, что происходит, и почему сознание продолжает ускользать... Не дознавшись имени, Лисандер велит палачу Муратори заняться пленником, и тот с удовольствием приступает к пытке того каленым железом.

Оба ушли, оставив несчастного одного, и предался тот невеселым думам. В этой жизни желал он лишь спокойного существования - ни больше, ни меньше; но гибель принцессы все изменила. Люди графа считают, что убийца - он... и самое страшное, они вполне могут оказаться правы, ибо память по неведомой причине играет с ним злую шутку. Что, во имя Безымянного, с ним все-таки произошло?..

"Уж не знаю, зачем ты здесь, но чувствую, не следует тебе здесь оставаться", - вывел героя из апатии чей-то голос, и, подняв голову, узрел он ступившего в камеру гнома - такого же заключенного, как и он сам. Но, судя по всему, замки на решетках не стали препятствием для гнома. Последний представился Науримом с гор Наковальни, и на вопрос о причине своего нахождения здесь, в темнице, отвечал: "Я пытался защитить твою страну от дракона. Думал, следует огнем сражаться с огнем". "С каким еще драконом?" - озадачился герой, и гном доходчиво разъяснил новому знакомому: "С Золотым. С тем, чей обман грозит привести всех нас к гибели, ибо мы становимся слепы к вечному противостоянию".

Беседу узников прервал мужчина, томящийся в соседней камере. Утверждая, что он, чародей из Аль'Анфы, невиновен и несправедливо назван "лазутчиком иной державы", он просил гнома открыть замок на решетке. Наурим пожал плечами, завозился с замком, бормоча под нос о том, что выходцам из Аль'Анфы нельзя доверять, ибо все они - посланники дракона; одним больше, одним меньше... Благодарный маг представился: "Зурбаран из дома Флориос". "И что же благородный аль'альфанец делает в стране врагов", - с подозрением поинтересовался герой, и Зурбаран осклабился: "Климат, земли, женщины... Но если серьезно, меня прибило к этому берегу войной, а точное, морским сражением у Фригайоса, в которой силы хорасийцев превосходили наши на добрых тридцать кораблей".

Трое покинули камеры, ступили в коридор, освещаемый чадящими факелами; герой справедливо положил, что ему, смертнику, терять уже нечего, и лучше погибнуть в бою со стражами, нежели болтаться на веревке на рыночной площади... В оружейной узникам удалось застать врасплох нескольких стражников, покончить с ними; что ж, теперь были у них и клинки, и доспехи, а Зурбаран умудрился даже отыскать ключи, отмыкающие ошейник, не позволявший ему творить заклинания.

Покамест побег из застенков крепости Ниты проходил успешно; выпустив из камер иных заключенных трое, воспользовавшись сумятицей, сумели покинуть и тюрьму, и город. Разбив лагерь неподалеку от городских стен, они развели костерок, и Наурим наряду с Зубараном приступили к расспросу своего спутника - похоже, из них троих - наиболее опасного преступника. Последний, впрочем, мало что мог сказать о происходящем. Лучший друг, Лисандер, обвинял его в убийстве принцессы Эланор... с которой алхимика связывали не просто дружеские отношения. А ведь еще пять недель назад жизнь казалась совершенно безмятежной; герой вернулся в Ниту, ко двору графа Уриаса - знаменитого героя-чародея, свершившего немало подвигов во благо Империи Хорасов; сама Императрица даровала дворянский титул сему благородному мужу и исследователю, в жизни своей повидавший и лесных жителей, и ящеролюдей.

Поутру герой убедил новых товарищей вернуться в Ниту, уповая на то, что городская стража не прознала еще о ночном побеге и удастся им узнать текущую ситуацию в городе. На рыночной площади узнали трое, что после похорон принцессы Эланор алхимик Лисандер уплыл на юг, в Менгбиллу; что до графа Уриаса, то он бесследно исчез и даже не присутствовал на похоронах. Герой озадаченно покачал головой: что же происходит?!. Принцесса мертва, его самого обвиняют в убийстве, лучший друг покидает город, граф исчезает...

Понимая, что каждая минута, проведенная в Ните, увеличивает шансы его оказаться на виселице, герой, тем не менее, не мог покинуть город, не попрощавшись с Эланор. Почему убедил гнома и мага ненадолго посетить городской погост, где в родовом склепе Каламалов покоится принцесса.

Склеп удалось отыскать довольно скоро, однако, к вящему изумлению героя, тела принцессы в гробу не оказалось - лишь камень, подаренный некогда Эланор Лисандером... Зурбаран потянул носом воздух, ощутив стойкий запах рома, остающийся в затхлом воздухе склепа...

Трое вознамерились было покинуть погост, однако путь им преградили городские стражи, ведомые констеблем Ниты Алрисио Лаской. Последний не собирался отпускать беглецов живыми, однако те, атаковав законника, вышибли дух из него самого, ровно как из стражей. После чего, покинув город, устремились на юг. В Империи Хорасов оставаться опасно, посему надлежит пересечь границу; герой собирался добраться до эмирата Менгбиллы, надеясь получить у Лисандера ответы на множество вопросов, кои продолжали снедать его. Наурим поморщился: если верить историям о сем граде, то он - настоящий притон для отравителей и работорговцев.

Зурбаран же с готовностью согласился поддержать героя в его начинании... если, конечно, тот сперва поможет ему в одном весьма личном деле. "Беларита из Дрёла", - с некоторым смущением признался чародей. - "Прекраснейшая леди в мире. Баронесса, кстати. Нас грубо прервали среди ночи, в самый неподходящий момент". "Ты хочешь, чтобы мы помогли тебе перепихнуться с баронессой?" - изумленно выпучил глаза гном, и Зурбаран важно кивнул: "Я никогда не оставляю подобное недоделанным. К тому же, у Белариты остался мой посох". Герой пожал плечами: если маг поможет ему добраться до Менгбиллы, то так и быть, заглянут они по дороге на огонек к баронессе.

Наутро беглые преступники продолжили путь на юг пол торному тракту, и к вечеру достигли города Вобрана; судя по всему, весть о побеге троицы из тюрьмы уже достигла сих пределов, ибо по всему городу были расклеены листовки с физиономиями разыскиваемых индивидов и внушительной суммой, назначенной за их поимку. Похоже, в дальнейшем им следует избегать городов... Но Зурбаран и слышать об этом не хотел: он идет в Дрёл, и точка!.. Наурим припомнил, что в близлежащем к Дрёлу селении, Дрёлаше, проживают два его знакомых гнома, которые могут помочь им попасть в город.

Беглецы не преминули заглянуть на поле брани близ Вобрана, где несколько лет назад городское ополчение одержало верх над воителями Менгбиллы в одном из приграничных конфликтов. Сюда частенько наведывались мародеры, надеясь разжиться оружием и доспехами павших; не побрезговали содеять сие и наши герои.

Так, обретя какие-никакие клинки, трое продолжили путь на юг, и вскорости добрались до провинциального Дрёлаша, где разыскали двух весьма предприимчивых гномов, приятелей Наурима - Кадалмана и Бала, сыновей Кадрима. Помочь беглецам попасть в Дрёл гномы не отказались, однако с сожалением заметили, что все еще ожидают поставки травы грез из Менгбиллы, а она почему-то задерживается. Гномы предложили героям выяснить, что сталось с товаром, и следует навестить их посредника, проживающего в западном городе Тенеш.

Обещав вернуться как можно скорее, трое устремились к Тенешу; по пути Наурим признался, что однажды охотился на дракона Форнонфура близ Дрёлаша, и в противостоянии том потерял свою секиру... которую был бы не прочь вернуть. К тому же, сокровищ в пещере дракона - хоть отбавляй... Заглянув в пещеру, трое дракона не обнаружили, а секира Наурима действительно нашлась. Любопытно, параноидальная идея о противостоянии драконам во всех их проявлениях, исповедуемая гномом, имеет ли под собой хоть малейшие основания, ибо является всецело плодом порождения его разума?..

Посредник, как и подозревали братья-гномы, вознамерился продать заказанную ими траву грез захожим контрабандистам; последних троица обретших свободу узников отправила на тот свет, после чего, забрав причитающийся гномам товар, вернулась в Дрёлаш. Благодарные дельцы велели героям забираться в фургон, в котором и доставили их в соседний город Дрёл.

По прибытии Зурбаран вознамерился немедленно навестить возлюбленную свою баронессу Белариту в Висячих Садах, но, как оказалось, сделать это не так-то просто: после внезапной смерти дражайшего супруга женщины, случившейся месяц назад, дядя приставил к ней телохранителя, не оставлявшего баронессу ни днем, ни ночью.

Впрочем, от телохранителя удалось избавиться: следуя местным законам, герой вызвал телохранителя баронессы на дуэль в городском парке; аль'альфанец же поспешил в объятия Белариты, но последняя справедливо заметила, что здесь, в городе, слишком уж много ненужных глаз и ушей, и предложила Зурбарану встретиться несколько часов спустя, в загородном ее поместье.

В пределах городских стен герой и Наурим остаться на ночь не отважились, посему приняли решение дождаться своего излишне любвеобильного спутника, разбив лагерь в неприметном ущелье, в дикоземье. Гном ворчал, утверждая, что выходцам из Аль'Анфы доверять ни в коем случае нельзя; герой возражал, не разделяя убеждений упрямого гнома - к тому же, в этом мире сейчас у него оставалось лишь двое товарищей... кому еще доверять ему, как не им?..

Зурбаран появился неожиданно, бегом... преследуемый констеблем Алрисио Лаской и его воителями. Но самое страшное, в руках жестокого констебля пребывала баронесса Беларита! Наверняка Ласка выследил мага, и, дождавшись, когда покинет тот особняк, захватил заложницу... "Раз она яшкается с убийцами, стало быть, и сама убийца", - постановил констебль, нисколько не страшась возмездия за насилие на представительницей дворянского рода. - "Я выжгу ей глаза, дабы убедиться в том, что похоть ее никогда не позволит впредь сойти с праведного пути, означенного Прайосом".

Предложив троице отщепенцем посетить поместье баронессы, констебль и люди его удалились. Вне всяких сомнений, это ловушка, но герой, прервав возражения Наурима, справедливо постановил, что баронесса оказалась в беде по их вине, стало быть - им надлежит приложить все усилия, чтобы спасти ее.

Добравшись до особняка, лицезрели они констебля, уже накинувшего петлю на шею несчастной Беларите. Переглянувшись, трое атаковали воителей Ласки; осознав, что сражение складывается не в пользу его людей, констебль поспешил ретироваться, но знали герои, что не успокоится тот, и вскоре вновь выступит по их следу...

Простившись с Беларитой, провел с которой незабываемую ночь, Зурбаран наряду с товарищами продолжил путь на юг, и несколько дней спустя добрались они до следующего города, Микрама. Однако близ селение атаковали их некие наемники, предводитель которых постановил, что героя надлежит захватить живым, в то время как гнома и южанина можно и прикончить.

Покончив с противниками, трое озадачились: неужто столкнулись они с охотниками за головами, нанятыми Лаской?.. Нет, вряд ли: констебля нисколько не заботили их жизни... Обыскав тело сраженного предводителя, герой обнаружил записку, в которой значилось: "Опыты на образце, обнаруженном в Микраме, результатов не принесли. Обстоятельства изменились. Я больше не могу заниматься делом этим лично. Дайте полуэльфике еще одну дозу и доставьте ко мне в Менгбиллу". Почерк герой узнал сразу, ибо принадлежал он алхимику Лисандеру, его бывшему другу.

Надеясь, что некоторые ответы им посчастливится обнаружить в Микраме, герой велел спутникам поторапливаться, и трое продолжили путь в направлении города... Да, полуэльфийку, Сальву, им посчастливилось отыскать, но, казалось, душа покинула несчастную; исследовательница и целительница Телемаша из Бенивиллы, означившаяся в Микраме, поведала путникам, что однажды ты исчезла, а когда вернулась, пребывала в сем престранном состоянии... и никто не ведает, что с ней приключилось. Поговаривали, что в ночь исчезновения видели мужчину в черной ризе, следующего за нею, но мало ли что привидится селянам?..

И сейчас Сальва проводит дни, сидя у колодца, принимая пищу, ей подносимую, но не произнося ни слова; да и во лбу ее появилось небольшое отверстие, что наверняка имеет отношение к нынешнему ее состоянию. Но ведала целительница о том, что полуэльфийка - не единственная, сраженная сим недугом, а, быть может, и темной волшбой; жрецы храма Хесинды в Менгбилле тщетно пытаются исцелить нескольких иных мирян с теми же симптомами. Что может их объединять?.. Телемаша знала лишь о том, что все недужные - молодые люди, от 15 до 30 лет от роду, и все они известны как вершители добра, истовые поборники Двенадцати.

Женщина припомнила о том, что сестру Сальвы, Ниам, она давненько не видела в городе, а ведь та вполне может знать о чем-то, имеющем отношение к состоянию полуэльфийки. Впрочем, появляться в Микраме для Ниам, похоже, небезопасно; она задолжала крупные денежные суммы многим своим "друзьям", а враги требуют изловить девушку да примерно наказать за то, что смеет она охотиться в угодьях лорда. Впрочем, герой сумел выяснить, что Ниам наверняка схоронилась в западном лесу Денндрим, как и то, что слишком уж полуэльфийка злоупотребляет запрещенными травами, и частенько пребывает в состоянии наркотического опьянения.

Действительно, в сердце занятой гоблинами чащобы троице удалось обнаружить Ниам, и пребывала полуэльфийка в весьма плачевном состоянии; Зурбаран повидал на своем веку немало принявших излишнюю дозу травы грез, и понимал, что сейчас чувствует Ниам... Впрочем, опытный маг разыскал в лесу необходимые компоненты для создания противоядия, и, насильно влив оное полуэльфийке в рот, сумел привести ее в чувство.

Трое сопроводили Ниам в город, и та, узрев сестру, горестно вздохнула, молвив: "Она уже месяц в таком состоянии. Какой все же ужасный мир! Почему самое худшее случается именно с нами? Мне следовало оставаться с ней, защищать ее. Сестра исчезла однажды, а затем вернулась... с этой... дырой во лбу. А неделю назад ночью я заметила подле нее незнакомца. Он склонился над Сальвой, открыл ей рот, но когда заметил меня, исчез". Ниам описала незнакомца, в которой герой и Наурим узнали Муратори, палача Лисандера.

Полуэльфийка призналась, что сумела проследить за мужчиной до особняка, находящегося близ города и находящегося под усиленной охраной. Не мешкая, герои, присоединилась к которым и Ниам, выступили в означенном направлении, и вскоре добрались до особняка Муратори. Путь им преступили стражи палача... во лбу каждого из них зияло отверстие.

Перебив несчастных, вынужденных исполнять чужую волю, четверо разыскали палача, и, одержав верх над ним в противостоянии, повергли, приказав рассказать обо всем, что ему известно. Увы, Муратори мало что знал: не ведал он ни о причинах, по которым Лисандер приказал ему пытать героя, ни об имени, которое алхимик так желал услышать. О состоянии полуэльфийки и иных индивидах с отверстиями во лбах палач не мог сообщить ровным счетом ничего... или не желал...

Велев Муратори убираться с глаз долой, герои скрупулезно осмотрели его покои, обнаружив фолиант, содержащий в себе учения Безымянного бога. Но если палач - последователь оного, можно ли сказать то же самое и о Лисандере?.. Подобного герой даже предположить не мог...

Дальнейший осмотр помещения помочь ему обнаружить бутыль со странной алой жидкостью неизвестного назначения, значилось на которой: "М. делает успехи. Образец новой поставки. Л." Поскольку "М" и "Л" наверняка относилось к "Муратори" и "Лисандеру", герой решил прихватить бутыль с собой; быть может, именно эту жидкость палач собирался влить в рот несчастной Сальве?..

Приходилось признать, что рейд на особняк палача практически не принес результатов, посему не оставалось ничего иного, как продолжить путь к землям эмирата. Ниам постановила, что присоединится к троице отщепенцев; возможно, сумеет выяснить, что эти негодяи сотворили с ее сестрой. Поскольку ныне близ Друнидета свирепствует чума, единственный путь на юг пролегал мимо крепости Морбаль.

Но, ступив на торный тракт, заметили четверо ящеролюдей - ахазов, окруживших отряд воителей. Отщепенцы атаковали монстров, но в сражении всем воины сложили головы - все, за исключением их предводительницы, командующей стражей Морбаля, Раллии Карралиры. Последняя поведала путникам, что нечто весьма разъярило ахазов, и осадили они Морбаль. Сама командующая находилась в своем летнем особняке, когда достигли ее вести о сем, и немедленно поспешила к городу.

Неожиданно командующая осекалась, и, прищурившись, воззрилась на своих спасителей, после чего поинтересовалась, кто они такие и куда путь держат. "В Менгбиллу", - отвечал герой, и Раллия обещала пропустить четверку через границу Империи... если те помогут ей снять осаду с Морбаля. Путь находятся путники вне закона, но они спасли ей жизнь, и командующая дала слово, что непременно поможет им.

...Когда герои наряду с командующей достигли стен Морбаля, то заметили у городских врат констебля Ласку. Последний довольно ухмыльнулся, отметив, что голубки сами залетели к нему в сети; Раллия, однако, велела констеблю держаться подальше от тех, кто выступит на стороне горожан, и Ласке волей-неволей пришлось подчиниться.

А вскоре ахазы возобновили атаку; Раллия приказала как отщепенцам, так и солдатам городского ополчения сдерживать натиск ящеролюдей, в то время как рыбаки и мастеровые спешили покинуть свои жилища у городских стен и достичь непосредственно оных. Ящеролюдям удалось ворваться в город и кровопролитные противостояния начались на улицах Морбаля. Поступили донесения о том, что ахазы повсеместно в городе оставляют некие магические кристаллы; наверняка шаман, верховодящий ими, готовится к проведению некоего колдовского ритуала.

С уничтожением кристаллов ящеролюди отступили от городских стен, и верная своему слову Раллия, несмотря на яростные протесты констебля Ласки, позволила героям пересечь границу Империи Хорасов. Констебль в последней отчаянной попытке покончить с преступниками выслал по следу их охотников за головами, но те все до единого сложили головы в противостоянии с героями.

Ступив на земли южного эмирата, четверо устремились к близлежащему городку, Виннебу. Считалось, что в сих пределах, исполненных порока, миряне отринули Прайоса, и правят в Менгбилле работорговцы, куртизанки, отравители и нищие - здесь свобода продается за звонкую монету.

Сняв комнаты на постоялом дворе, четверо остановились на ночлег. Вспоминал герой, как за три недели до гибели Эланор вернулся он в Ниту, проследовал в покои графа Уриаса, дабы доложить о своем возвращении в город. Правитель признался, что занимается раскопками, и велел герою присоединяться к охране оных, ибо рыщет поблизости всякое отрепье. "И что же вы ищите?" - поинтересовался герой, но Уриас уклонился от прямого ответа, молвив: "Прошлое. И будущее"...

Покинув покои графа, разыскал герой свою старую подругу, Аурелию, обожающую магию и все свободное время посвятившая ее изучению. Девушка и сама не знала, что именно пытается отыскать Уриас, проводя раскопки, на что герой с улыбкой заметил: "В сказках все плохое всегда начинается с раскопок". Знал бы он, сколь пророческими окажутся те слова... "Куда хоть отправляемся на раскопки?" - поинтересовался он, и отвечала Аурелия: "В Дождевые горы. Лесной народ хранит множество тайн. И ты знаешь, как обожает тайны наш граф".

Разговор их оказался прерван двумя головорезами, рыщущими во дворя графского особняка и осматривающие повозки, прибывшие из Дождевых гор. Герой и Аурелия сумели покончить с лиходеями, но... что же они надеялись найти здесь?!.

...Поутру четверо покинули постоялый двор, ступили на улицы Виннеба, и практически сразу же наткнулись на истошно голосящую женщину. Последняя рыдала, рассказывая о том, что сын ее, Усим, исчез три дня назад; наверняка забрали его работорговцы. Ниам обратилась к герою, заметив, что, возможно, с юношей произошло то же, что и с ее сестрой. Кивнув, тот обещал женщине, что попытается разыскать ее сына, и благодарная горожанка поведала, что работорговцы-Монтереи - охотники за людьми Марвана - выступили на запад по дороге, ведущей к Тенирану.

Герои устремились в погоню, и вскоре настигли караван работорговцев, немедленно сойдясь с последними в сражении. Однако не заметили они, как окружили их превосходящие силы противника, ведомые предводителями работорговцев - Хелией и Диего Монтереями. Четверке не оставалось ничего иного, как сложить оружие, признавая поражение...

Их бросили в фургон к иным рабам, а после, когда работорговцы разбили лагерь близ Куориса, Хелия и Диего внимательно осмотрели добычу, постановив, что часть невольников останется безвольными рабами-трудягами и отправятся в рудники Дуяра, совсем уж никчемные пленники станут трудиться на рисовых плантациях, воинов же ждет участь гладиаторов,. В числе последних оказались и наши герои...

В невольничьем лагере они разговорились с пленным туламидом, Халбой - дервишем, одним из волшебных плясунов султана. Халба пребывал в отвратном расположении духа, ибо находился ныне в рабстве у безбожников, не верующих во всемогущего Растулаха. Но, увы, он, находящийся здесь уже давно, даже предположить не мог, как возможно бежать от Монтереев.

До героев донесся спор супружеской четы: Хелия настаивала на том, что ведьму надлежит казнить, на что Диего возражал, указывая на то, что Марван хочет устроить ее противостояние на арене "Девяти Ордам". Халба усмехнулся, шепнул герою: "Хелия ревнует. Диего уже несколько дней ходит кругами вокруг этой красивой ведьмы, Аурелии". "Аурелия..." - задумчиво покачал головой герой. - "Странное, однако, совпадение".

Разделив пленников, Монтереи доставили потенциальных гладиаторов в Эль'Халем; герой надеялся, что отправятся они на арену Менгбиллы, столицы эмирата, но, как оказалась, выходят на нее лишь гладиаторы, уже успевшие сделать себе имя.

Монтереи передали рабов в ведение набольшего над ареной, мастера Диамантоса, намеревавшегося сделать из четверки отщепенцев истинных гладиаторов. Герой же надеялся сделать себе имя, а после - отправиться в Менгбиллу, дабы встретиться с Аурелией.

Здесь, в загонах для гладиаторов Эль'Халема, герои свели знакомство с варваром Такате, кровожадным и безжалостным воином из лесного народа; ныне - сильнейшим среди бойцов на арене. Такате также надеялся попытать счастья на арене Мангбиллы, ведь недавно в пещерах под эмиратам страже посчастливилось изловить гигантскую вошь - и не простую, матку! Против подобного монстра человек фактически бессилен, но варвар вознамерился доказать всему миру обратное, и снискать себе славу...

Поутру четверо приняли свой первый бой на арене, и, одержав верх над противниками, заставили мастера Диамантоса присмотреться к ним повнимательнее. После чего Диего Монтерей поведал героям, что раз в год святейший Куриос Марван аль'Ахмад проводит "Битву Девяти Орд" на арене Менгбиллы; в оной еще ни разу не выживали гладиаторы, посему школы гладиаторов отказываются поставлять воинов своих для сего зрелища. Однако рабы не имеют особой цены, и Диего наряду с Диамантосом приняли решение отправить в Менгбиллу четверку новичков наряду с Такате. По сюжету "Битвы Девяти Орд", гладиаторам придется защищать прекрасную деву от наиболее гибельных монстров, коих сумел разыскать Куриос Марван; в этом году роль сия выпадает Аурелии, ведьме - она совершила некое злодеяние и преследовали ее городские стражи, однако работорговцы-Монтереи оказались быстрее и сумели заполучить беглянку.

Герой все больше утверждался в мысли, что Аурелия - никто иная, как его подруга детства, и может она знать о том, что приключилось с ним, благо память упорно не желала возвращаться.

...Поутру работорговцы доставили пятерку гладиаторов - наших героев, примкнул к которым и Такате - в примыкающие к арене казармы в Менгбилле; Диего Монтерей представил тех, кому суждено будет принять участие в "Битве Девяти Орд" Тюлефе аль'Кире - знаменитой воительнице, управляющей ныне менгбилльской школой гладиаторов. Обратившись к пятерым "обреченным", женщина сообщила, что продлится битва три дня, произойдет за которые девять сражений, и победителям в награду выпадет шанс провести ночь со спасенной девой... если, конечно, выживет и она; доселе такого не случалось. "Лицо Аурелии скрывает маска стыда", - говорила Тюлефа. - "Маска не позволяет ей творить заклинания. А может, Марван просто хочет добавить больше драматизма".

"Где вы отыскали эту деву?" - с напускным безразличием поинтересовался герой, и отвечал ему Диего: "В квартале алхимиков ее преследовала стража из Черного Отряда. Но она сумела улизнуть от них с помощью магии. Но не от нас. Великодушный Марван спас ее от казни, ведь, если верить слухам, она пыталась покончить с достопочтенным членом гильдии алхимиков". "А так какой он, великодушный Марван?" - осведомилась у работорговца Ниам. "Святейший Марван ибн Хадимс, Куриос Менгбиллы и досточтимый член гильдии работорговцев, одной из девяти гильдий эмирата", - произнес Диего, но, понимая, что чужеземцам это ни о чем не говорит, добавил: "Рабы его - лучшие и благороднейшие здесь, на юге. А правитель гильдии работорговцев, к которой он принадлежит, - Дулхаг Анкбеси, Великий Эмир этого города. Быть может, однажды Марван займет его трон, и тогда вы станете рабами Великого Эмира".

Наутро пятерых гладиаторов вывели на арену; в центре оной к столбу цепями была прикована женщина, в которой герой с изумлением и радостью узнал Аврелию! И пока Марван приветствовал жителей Менгбиллы, почтивших своим присутствием сегодняшнее действо, он успел переброситься с подругой несколькими словами, обещав, что сделает все возможное, чтобы спасти ее.

В тот день герои с трудом выдержали три схватки; противниками их стали гоблины, приговоренные к смерти разбойники, а также отряд опытных гладиаторов. Донельзя измотанные, пятеро вернулись в казармы, где сразу же отошли ко сну, а утро следующего дня ознаменовало продолжение состязаний. В последовавших противостояниях на песке арены сразили герои выводок тигров, жестоких воителей из племени Утулу лесного народа, а также темных огров с Дождевых гор.

Последний день "Битвы Девяти Орд" наверняка преподнесет им неприятный сюрприз - могучую и разумную гигантскую вошь, страшатся которой даже изловившие ее укротители; существо это разумно, обладает способностью к ментальной речи... и поистине несокрушимо. Впрочем, оказавшись в казармах, герои сумели убедить одного из отчаявшихся укротителей подсыпать в пищу гигантскому насекомому сонный порошок...

На поутру заметили ужаснувшиеся герои, что подруга их, Ниам, пребывает в совершенно неадекватном состоянии; Диего признался, что ночью снабдил эльфийку травой грез, дабы притупить страх ее перед смертью. Наурим поклялся, что покончит с работорговцем, если с девушкой что-то случится.

В третий раз ступили пятеро гладиаторов на арену Менгбиллы, и возвестил Марван о начале последнего дня боев. В первом противостояли нашим героям свирепые воины, названные Марваном "бессмертными чадами Арейманиоса"; всеми силами пытались гладиаторы уберечь от гибели не только скованную цепями Аурелию, но и несчастную Ниам. Во втором - гигантские крокодилы, дар знаменитого химеролога Телемаша...

В третьем и последнем бою на арену ступила гигантская подземная вошь; метнувшись к беззащитной эльфийке, она на глазах героев и зрителей разорвала несчастную на части! В исступленной ярости Наурим бросился к твари, принялся рубить ее секирой... и вскоре все было кончено. "Битва Девяти Орд" впервые в истории завершилась победой защитников прекрасной девы.

Марван во всеуслышание назвал победителей свободными людьми, и сим же вечером в казармах герой встретила с Аурелией, на лице которой продолжала оставаться блокирующая магию маска. На вопрос о том, как она здесь оказалась, отвечала девушка: "После смерти Эланор граф велел мне следить за Лисандером, думая, что тот проник в некую древнюю гробницу на месте раскопок. Там с ним что-то произошло. Он совершенно обезумел и не признает своих друзей".

Наурим, однако, предложил герою и Аурелии предаться воспоминаниям позже, после того, как покинут они эти зловонные казармы. Но прежде надлежит освободить девушку от маски! Аурелия поведала, что заклинание, наложенное на маску, не позволяет ей удаляться больше, чем на сто шагов, от владельца ключа, а сим выступает никто иной, как Диего Монтерей. Наурим недобро ухмыльнулся...

Герои нанесли визит вежливости в дом Диего; последний тепло приветствовал вчерашних гладиаторов, однако те, к сожалению, не могли ответить ему тем же. Гном лично прикончил незадачливого рабовладельца, обнаружив на теле его ключ к маске Аурелии...

Позже, сняв комнаты на постоялом дворе, герой и Аурелия всю ночь проговорили. А ведь действительно, незадолго до гибели принцессы Лисандер заперся в своей лаборатории; тревожась об алхимике, Эланор просила героя и Аурелию навестить его... Тогда Лисандер не обрадовался визитерам, но раз уж те появились у него на пороге, пусть докажут свою полезность и принесут несколько хитиновых панцирей гигантских кладбищенских вшей. Что ж, товарищи исполнили просьбу Лисандера, но на вопрос о том, зачем понадобились ему панцири, отвечал алхимик: "Чтобы осуществить основной принцип алхимии: превратить что-то бесполезное во что-то полезное. Ведь в отвратном есть прекрасное. А, с другой стороны, под увеличительным стеклом красивое лицо обращается в пористую поверхность. Хорошо, что люди так слепы. Правда уничтожила бы нас". О том, чем действительно занимается, Лисандер так и не сказал своим друзьям...

Аурелия спрашивала героя, помнит ли он что-либо о той ночи, когда погибла принцесса Эланор. "Там был волк", - пожал плечами герой. - "На меня нашло какое-то безумие. Я помню себя в парке Уриаса - не знаю, как я там оказался и зачем. Принцесса лежала на земле без движения, а волк стоял над ней. Я убил его, и все объяла тьма. Но слуги все говорили, что это я убил принцессу Эланор, а волка они вроде как вовсе не видели".

...Поутру герой, Наурим, Зубаран, Аурелия и Такате ступили на улицы Менгбиллы - столицы эмирата, правили которой девять гильдий. Здесь миряне поклонялись Борону, именуя того Принцем Богов...

Долгие часы провели герои на заполненных толпами народа узких городских улочках в тщетной надежде разыскать Лисандера. Наурим тихо роптал: стремился он покончить и с Хелией Монтерей, отомстить за гибель Ниам, к которой успел прикипеть, хоть никогда не признался бы в этом в открытую.

"Но почему тебе пришлось бежать?" - спрашивал гном у новой знакомой, когда бродили они по городским улицам, и отвечала Аурелия: "У Лисандера оказались хорошие связи с гильдией алхимиков, и мое слово против его в этом городе - ничто". "То есть, ты столкнулась с ним?" - уточнил Зурбаран, и чародейка кивнула: "В квартале Бишдарии, близ храма Хесинды. Похоже, он утратил разум, и натравил на меня городскую стражу. Я пыталась бежать, но Монтереи оказались проворнее. Я и оглянуться не успела, как стала новым развлечением для посетителей арены".

Зурбаран припомнил встреченную в Микраме исследовательницу Телемашу, которая рассказала об иных несчастных, оказавшихся в том же положении, что и сестра Ниам. Говорила она, что служители Хесинды пытаются выяснить истину - стало быть, именно оттуда и следует начать поиски!..

Увы, священники мало что могли поведать героям касательно престранного недуга, предполагали лишь, что в лишенных душ телах несчастных дремлет некое зло. Аурелия поинтересовались, не видели ли служители храма черноволосого имперца, алхимика Лисандера Эуридиона; те, однако, лишь плечами пожали, однако припомнили, что сходный по описанию алхимик заходил в храм, однако называл себя "Меркатором" и интересовался недужными, утверждая, что должен увести их с собой, дабы исцелить. Алхимик предлагал священникам щедрое пожертвование, но те возмущенно отвергли его предложение; однако, в последующие дни двое недужных исчезли их храма Хесинды, и, возможно, повинен в сем Меркатор наряду с сопровождавшей его седовласой женщиной, Мирамис.

Зурбаран продемонстрировал священникам флакон с алой жидкостью, обнаруженный в особняке палача, вопросив, мог ли яд стать причиной недуга, однако на вопрос сей жрецы не знали ответа, посоветовав чужеземцам обратиться в гильдию алхимиков, а именно - к Меншалю ак'Тарану, лучшему специалисту по ядам.

Седовласый глава гильдии алхимиков, Меншаль ак'Таран, принял из рук героев флакон с алой жидкостью, осторожно понюхал ее, определив, что, помимо прочего, в состав оной входит яд морфу, гигантских слизняков. После чего предложил героям сделку - те отправляются на небольшой островок близ побережья Менгбиллы, обиталище морфу, и приносят ему иглы слизняков, незаменимые компоненты в ряде ядов и иных зелий; он же за это время попытается точно определить состав алой жидкости.

Меншаль ак'Таран, обладающий немалым влиянием в городе, сумел предоставить героям корабль для сего начинания, и капитана, который не осмелился перечить главе могущественной гильдии, хоть соваться на гиблый остров и не желал... Помимо морфу, означились на островке и ящеролюди, разводящие гигантских слизней, поведав о том, что некая седовласая женщина недавно приказала пиратам прикончить выводок морфу, надеясь заполучить их яд. Неужто... речь идет о Мирамис?

Справедливо предположив, что пираты, все еще остающиеся на острове, могут обладать некими сведениями о своей нанимательнице, герои устремились к побережью, у которого на волнах покачивалась шхуна наемников. Конечно, пираты встретили чужаков с обнаженным оружием в руках, но когда многие из них расстались с жизнями, оставшиеся стали на порядок сговорчивее. Увы, о Мирамис они ведали лишь то, что проживает алхимик в городе Озара, в западных пределах эмирата.

Забрав находящийся во владении пиратов яд морфу, герои покинули остров, и по возвращении в Менгбиллу передали оный Меншалю. Тот, в свою очередь, поведал, что основной компонент таинственной алой жидкости - атакума, целительное растение, найти которое можно в джунглях; конечно, в определенных концентрациях оно становится ядом, лишающим людей разума.

Не преминули герои нанести визит вежливости Мирамис в ее лаборатории в Озаре. О возможном визите недоброжелателей алхимика загодя предупредил Лисандер, и женщина, не желая ничего слушать, велела наемным стражам покончить с чужеземцами...

Завершив бойню в лаборатории, обратились герои к единственной выжившей - насмерть перепуганной помощнице Мирамис, поинтересовавшись, для каких целей производят они алый яд. "Это лекарство!" - говорила девушка, затравленно озираясь по сторонам. - "Для недужных! Мирамис говорила, что поражены они ложной верой, и нам надлежит исцелить их. Мирамис как-то проговорилась, что Лисандер ожидает новую поставку атакумы из Аль'Анфы. Караван проследует шелковым путем в Менгбиллу, через Лорфас! Человек Лисандера, сопровождающий караван, - Тесео Кугрес". Зубрабан нахмурился: имя это было ему знакомо; Тесео - отпрыск одной из влиятельных семей Аль'Анфы, вот толь по какой-то причине он был изгнан в Порт Коррад".

Приказав девушке немедленно позабыть об их визите в лабораторию, пятеро покинули здание, дабы обсудить, что следует предпринять. Герой предложил подельникам напасть на караван; его поддержала Аурелия, заметив, что, заполучив Кугреса, они выйдут на след Лисандера. Всплеснув руками, Зурбаран резонно заметил, что подобный караван станут сопровождать лучшие воины юга, и для успеха в столь смелом предприятии им жизненно необходимы союзники. "Летающие Лисы!" - немедленно предложил Наурим - гном, как оказалось, обладал весьма обширными связями. - "14 лет назад они напали на караван, перевозящий шелка и увели целых две повозки! И я знаю, где ныне скрывается их предводительница: в Низинах Арралкор, в городке Дюяре".

Ведомые гномом, герои поспешили в помянутое селение, где разыскали предводительницу Летучих Лис, Исиду, ныне - городскую целительницу. Конечно, разбойничья банда ее оказалась давным-давно распущена, но сейчас, слушая красочные рассказы Наурима, женщина исполнилась ностальгии, вознамерившись вновь собрать Летучих Лис вместе, ибо ожидает их еще немало славных дел.

Героям пришлось немало потрудиться, разыскивая былых лиходеев; искусный воин Ралман пребывал в Истине, прекрасная воришка и контрабандист Оралия осела в Альдении, а чародей-иллюзионист Маноло купил башню у Болот Душ, дабы посвятить себя магическим изысканиям. Оралия за свою помощь велела героям доставить контрабанду - сосуд с золотым сиропом - своим подельникам и Билхене, и не попасться при этом стражам на границе эмирата и принципата Дрёл; Ралман подрабатывал охранников пожитков торговцев, зарился на которые наемник из племени Утулу - и когда последнего герои отвадили зариться на чужое, воин согласился вновь примкнуть к Летучим Лисам; башню же Маноло захватили гоблины под началом "великой принцессы" Унзолс, в то время как сам иллюзионист в стремлении создать совершенную иллюзию оказался пленен в оной, и ныне воспринимал реальность не иначе, как мираж. К счастью, герои сумели вернуть незадачливого мага в реальный мир, после чего препроводили в Дюяр, где уже собрались остальные члены банды Летучих Лис...

А вскоре атаковали они караван, сопровождавшие который стражи разбили лагерь близ Фестины. Пятеро героев, присоединились к которым Летучие Лисы, перебили часовых, после чего, прокравшись к повозкам, томились в которых рабы, вызволили невольников. Те бросились врассыпную, отвлекая на себя внимание стражи; герои же проскользнули в центр лагеря, где, перебив охрану изрядно струхнувшего Тесео Кугреса, конфисковали обнаружившиеся у того запасы атакусы, а также поинтересовались, знакомо ли ему имя Лисандера Эуридиона.

"Он мой наниматель", - признал Кугрес, смекнув, что пытаться обмануть головорезов весьма чревато. - "Он скрывается в катакомбах под старым кварталом алхимиков в Менгбилле". "Говорят, что в этом квартале, Арейманиосе, порядком развелось нежити", - изрек Наурим, - "да и катакомбы весьма обширны. Где нам искать его?" "Место, где я должен был встретиться с Лисандером, помечено знаком жука-скарабея", - с готовностью известил своих пленителей Кугрес. - "Я мало что знаю о его замыслах. Он написал мне что-то касательно "имени". Похоже, гибель возлюбленной принцессы здорово его подкосила".

Велев Кугресу убираться прочь, герои поспешили покинуть лагерь, пока не вернулись погнавшиеся за бежавшими рабами наемники, и вернулись в Менгбиллу, где устремились прямиком в покинутый и проклятый городской квартал, Арейманиос. Здесь спустились они в катакомбы, и, миновав заполоненные нежитью залы, достигли руин, на стенах которых виднелись древние символы ящеролюдей. "Дракон!" - немедленно возопил гном. - "Твой друг ищет золотого дракона!"

Наконец, достигли они подземного озерца, обиталища гигантского спрута. Именно здесь находился Лисандер наряду со своим помощником; последний молил алхимика покинуть катакомбы, ибо тварь становится слишком опасной, однако Лисандер наотрез отказывался, ведь для начинания их необходим яд спрут!

Заметив героя, алхимик в неистовом гневе атаковал его, проклиная и называя убийцей Эланор. Лишь сейчас узрел герой каменную плиту, покоилось на которой мертвое тело принцессы, исчезнувшее из фамильного склепа... Встрепенулся и спрут; щупальца его хлестали, разрушая переброшенные через озеро мостки, и спутникам героям пришлось отступить, укрыться в одном из соседних коридоров. Подельник Лисандера попытался было бежать, но пал, сраженный беснующимся спрутом...

В противостоянии герой поверг алхимика, и пал тот на колени, возвестив: "Меня хотя бы ждет Эланор, тебя - лишь безымянная пустота. Бей, не раздумывай, или пропустишь свой золотой век!" "Мой золотой век?" - искренне озадачился герой. С нескрываемым изумлением смотрел на него Лисандер. "Ты что, действительно не понимаешь, что происходит?" - выдохнул он, всплеснул руками: "О, боги, какие же мы глупцы!"

"То есть... ты не слуга Безымянного", - осторожно предположил герой, и Лисандер усмехнулся: "Как, похоже, и ты. Уриас ввел нас в заблуждение". "Но... Аурелия..." - начал было герой, припоминая, кто именно пытался убедить его в принадлежность алхимика к культу Безымянного, и Лисандер понимающе кивнул: "Эдакий дружеский совет. Если однажды утром ощутишь ее кинжал у своего горла, не удивляйся. В культе Безымянного Уриас - верховный жрец, а Аурелия - его служительница".

Изумлению героя не было предела; подобного он даже в мыслях не допускал! "Дружба бывает обманчива", - с грустной улыбкой заметил Лисандер. - "Не верь никому! Даже самому себе! Уриас же стремится уничтожить все то, во что мы верим, а затем на руинах мира старого создать новый. Расспроси обо всем Аурелию, а затем швырни ее в глубокую черную яму!"

"А яд тебе зачем?" - поинтересовался герой. - "Алая жидкость! И все те люди, которых ты похитил..." "Атакума?" - закатил глаза алхимик. - "Ну ты и глупец! Атакума - целительное средство! Исцеление от зла, кое пробудил культ! От Безымянного Шепота, что поглотит всех нас!"

"Кстати, какое "имя" ты хотел узнать у меня?" - вопросил герой, но ответить алхимик не успел: гигантский спрут вновь обратил на них взор. "Ты знаешь имя!" - выпалил он. - "Ты должен отыскать Уриаса! Слово изгнания! Ты единственный, кто может остановить Уриаса!" "Какое еще слово изгнания?" - выкрикнул герой, однако Лисандер устремился к спруту, занеся посох для удара... Щупальце гигантской твари ударило в человека, обратив алхимика в кровавое месиво...

Герой бросился прочь от подземного озерца - туда, где дожидались его товарищи... В памяти невольно воскрес эпизод разговора с графом Уриасом, случившийся за день до гибели принцессы Эланор. Тогда граф с нескрываемой горечью говорил о затронутом скверной мире, где любое добро неизбежно обращается во зло...

Покинув квартал Арейманиос, герой вознамерился поговорить с Аурелией начистоту. Та отпираться не стала, призналась, что вхожа в культ Безымянного, а также поведала о причинах потери памяти героем. "Уриас подверг тебя Безымянному Безумию", - молвила она. - "Ибо ты узнал то, что знать тебе не надлежит". "Имя", - задумчиво процедил герой, и Аурелия согласно кивнула: "Да. И Безумие вынудило тебя позабыть его, ведь "имя" - ключ к могуществу Уриаса - к Безымянному Шепоту! Имя призывает его и управляет им, но так же сможет исторгнуть его из мира. Это - единственное, чего боится Уриас. Единственное, что может помешать воплощению замыслов его в жизнь. Поэтому он и заставил тебя обо всем позабыть. А Безумие... чудо тринадцатого бога, дар забвения".

"Неужто воспоминания вернуть невозможно?" - молвил герой, и чародейка отвечала: "Чтобы свершить сие чудо, Уриас воспользовался священным лунным камнем. Будь он у меня, я бы сумела обратить волшебство вспять. Уриас передал лунный камень мне; он хотел, чтобы я уничтожила его. Но я спрятала камень в поместье Уриаса".

Аурелия утверждала, что, несмотря на свою принадлежность у культу, не поддерживает начинаний Уриаса, которые с годами становились все более опасными для окружающих... и для Авентурии. Лисандер предупредил героя о том, что Аурелия - лгунья, каких поискать, но покамест оставалась она единственной надеждой для него вернуть утраченные воспоминания.

Тем не менее, спутники героя к идее возвращения в Ниту отнеслись скептически. "Да это ловушка!" - восклицал Наурим. - "Она же дракону служит!" "Да, мы поклонялись золотому богу", - признала Аурелия. - "Уриас был нашим верховным жрецом. Мы возводили алтари и обращали в нашу веру служителей Двенадцати. Но замыслы Уриаса становились все более и более разрушительны, и я не могла продолжать исполнять его волю, потому и отринула культ тринадцатого бога". "А Лисандер?" - прямо вопросил герой. "Я не знала, что он..." - выдохнула девушка. - "Я думала, он исполняет приказы Уриаса".

"Что с недужными? Людьми без душ?" - поинтересовался Такате, и Аурелия пожала плечами: "Думаю, это как-то связано с ритуалом Уриаса. С Безымянным Шепотом, который он хочет призвать... или уже призвал". "Но почему ты сразу нам все не рассказала?" - допытывался гном. "И что я должна была сказать?" - изогнула бровь чародейка. - "Я - ведьма, принадлежащая к запретному культу, спасите меня, пожалуйста?"

На вопрос о том, где же находится Безымянный Шепот, Аурелия дала исчерпывающий ответ: "В Дождевых горах находится священный для ящеролюдей древний город. Боюсь, Уриас ввел в заблуждение ахазов, и ныне выступают те на его стороне". "Мок-Пан-Тохал!" - воскликнул Такате. - "Долина Вечности!"

Как же следует поступить с ведьмой? Никто не знал, возможно ли доверять ей, посему было принято решение вновь надеть на Аурелию маску стыда, тем самым не позволяя ей творить заклинания. С "приговором" товарищей девушка согласилась; оставалось лишь разыскать в порту эмирата капитана, который согласится доставить их в Ниту.

Увы, таковых не нашлось; по последним донесениям, в Ните беспорядки, а пристань блокируют иноземные корабли. Подобные же беспорядки наблюдаются и в Фестине, и в Озаре, и разжигают их невесть откуда взявшиеся ложные пророки, вещающие о наступлении новой эры. Наверняка Безымянный Шепот начал свое тлетворное воздействие...

Капитаны соглашались доставить знаменитых в Менгбилле гладиаторов лишь в Дрёл, однако те приняли решение повременить с отплытием и наведаться в помянутые города эмирата... Действительно в Озаре ныне власть свою пыталась распространить над мирянами алхимик, пребывавшая последние недели без сознания, а ныне пытающаяся отвратить тех от веры в богов; Безымянный Шепот стремительно продолжал распространяться, и "недужные" обращались в пророков культа... То же случилось и в Фестине, а на дорогах эмирата появились как "пробудившиеся" недужные, выступающие предвестниками эпохи Безымянного, так и ящеролюди, покинувшие джунгли и нападающие на веси южан...

...Достигнув Дрёла, пятеро отверженных обществом выступили на север по торному тракту, когда путь им преградил констебль Алрисио Ласка наряду со своими подначальными. Судя по всему, чинили последние жестокую расправу над мирянами, привязывая их к столбам и укладывая у ног хворост... Поражаясь творимым в имперских землях бесчинствам, герой отдал приказ к атаке, но когда Ласки и прихвостни его пали замертво, оказалось, что обреченные констеблем на смерть миряне затронуты Безымянным Шепотом, и вещают о становлении новой эпохи - эпохи золотого бога. Предводительница последователей Безымянного - никто иная, как полуэльфийка Сальва, ныне наряду со сподвижниками занявшая темницу Ниты; прибытие сей пророчицы и несомое ей "откровение" и стало искрой, положившей начало мятежу "пробудившихся" в сопредельных землях.

Герой убедил соратников избавить Аурелию от маски стыда, и те, все еще сомневаясь в разумности подобного, не стали чинить ему препятствий - тем более, что бывшая сподвижница Уриаса покамест не выказала желания предать их. Понимая, что вся страна погружается в хаос, и благодарить за это следует ложных пророчиц, одержимых Безымянным Шепотом, постановил герой, что надлежит покончить с Сальвой, и как можно скорее.

Посему, отложив на время поиски лунного камня, пятеро устремились к крепости, откуда несколько недель назад столь благополучно бежали. Ныне твердыня сия была занята последователями Безымянного, а с парапета на вновь прибывших взирала сама пророчица. Выступив вперед, Аурелия обратилась к Сальве, уверяя полуэльфийку в своей искренней вере в золотого бога и вершимое им. Не усомнившись в словах хитроумной чародейки, пророчица велела последователям своим открыть врата темницы, пропуская обращенных в обитель служителей Безымянного.

Но, оказавшись внутри, герои атаковали не ожидавших подобного поворота одержимых мирян, покончили с Сальвой, надеясь, что тем самым нашествие служителей Безымянного удастся пресечь на корню...

После чего покинули темницу, устремившись к особняку графа Уриаса, где, как уверяла Аурелия, сокрыт лунный камень, магия которого может воскресить в памяти героя имя Безымянного Шепота и изгнать из мира сию разрушительную силу. Находился особняк ныне в ведении Люсиано - старого знакомого героя, и, по словам Аурелии, также последователя Безымянного.

Люсиано поморщился, когда пятеро появились близ особняка, ведь именно Аурелии было велено покончить с героем, а она проявила недопустимую мягкость. Множество стражей особняка, истовых служителей золотого бога, атаковали нежеланных гостей, однако оказались повержены, в том числе и коварный Люсиано. "Ты действительно должна была убить меня?" - спрашивал герой, и Аурелия не стала отпираться, кивнула: "Да. И Лисандера". После чего не преминула заметить, что не желала гибели ни одному из них, и тот факт, что алхимик ныне мертв - не ее вина. "А почему Уриас сам не покончил с нами?" - все еще сомневался герой. "Он хотел, чтобы я проявила себя", - пожала плечами Аурелия. - "Доказала, что готова последовать за ним в новую эпоху, готова отринуть все, что связывает меня с миром старым".

Аурелия провела спутников к старому дубу в замковом парке, в дупле которого означился ее собственный медальон... с лунным камнем! Стало быть, принадлежит камень чародейке, а не Уриасу?!. "Вообще-то, он принадлежит Люсиано", - призналась Аурелия. - "Именно он дал мне этот медальон. Но его ухаживания претили мне, и я вернула его".

Дабы вернуть герою утраченные воспоминания, чародейка погрузила его в транс... и молодой человек узрел себя у древних руин в Дождевых горах, проводили в которых раскопки наемники Уриаса. Здесь же, у входа в подземный комплекс возвращения графа дожидались Аурелия и Эланор. Принцесса отошла, дабы прогуляться в окрестностях, и подоспевший к герою и Аурелии Лисандер, тревожно озиравшийся по сторонам, постановил: "Мы должны немедленно спуститься в гробницу. Где-то в этом мире дремлет злобная сущность, и в гробнице сей - ключ к ее пробуждению. А пробудить ее - именно то, чего желает Уриас". "Ключ?" - озадачился герой, и алхимик нетерпеливо выпалил: "Слово. Имя. Формула призыва. Уриас долгие годы пытался отыскать его, и сегодня он собирается проникнуть в главный чертог гробницы. Мы должны оказаться там быстрее, отыскать имя и уничтожить все следы его".

Герой в изумлении переводил взгляд с Лисандера на Аурелию: похоже, за время его отсутствия здесь многое изменилось, и граф Уриас - вовсе не тот великодушный герой, ким мнят его миряне. Впрочем, вопросы подождут... Ибо в это самое время из глубин руин показался Уриас, и, заметив троицу у входа, одобрительно кивнув, положив, что прибыли они, дабы охранять проводимые раскопки руин ахазов.

Трон переглянулись... и вызвались сопровождать Уриаса, собиравшегося немедленно вернуться в недра гробницы. Однако в одном из чертогов были атакованы нежитью, после чего обнаружил герой, что Лисандера и Аурелии поблизости не видно - наверняка заплутали где-то в лабиринте коридоров. Впрочем, Уриас не стал дожидаться возвращения чародейки и алхимика, и, поманив героя за собой, продолжил следовать к основному чертогу - усыпальнице жреца ящеролюдей.

У входа остановился граф, и, указав спутнику на начертанные на стенах символы ахазов, изрек: "Здесь значится: "Услышьте имя его шепота, дабы призвать его или изгнать его". Нам необходимо это имя! Дабы изгнать все зло из мира". Неужто то, о чем говорил Лисандер, правда?.. Или лжет алхимик, и помысла Уриаса чисты?..

Герой просил графа позволить ему пройти вперед, ведь неведомо, какие опасности подстерегают в глубинах усыпальницы, и Уриас, поразмыслив, согласился... Путь герою преступила мумия ахаза, и когда оказалась она повержена, подоспевший граф пояснил, что мумия - лишь вместилище для великой сущности... Именно тогда в разумах обоих раздался шепот, и узнали дерзнувшие ступить в сии пределы "имя" - имя Безымянного Шепота!..

После, покинув пределы усыпальницы и вернувшись к ожидающей к входа чародейке, Уриас огляделся по сторонам, бросил: "Где Лисандер?" "Должно быть, заподозрил что-то", - отвечала Аурелия. - "Он ушел. А с этим что делать?" "Он знает имя и мы не можем позволить ему остаться в живых", - с откровенным безразличием произнес граф, даже не взглянув на опешившего от подобных слов героя. - "Реши этот вопрос, Аурелия".

Приказав чародейке покончить с героем, а после - и с Лисандером, Уриас устремился прочь, к священному Вечному Городу, уверенный в том, что приказ его будет исполнен. Аурелия, однако, не смогла убить человека, питала к которому чувства, посему призвала Безымянное Безумие, вынудив героя забыть то, что произошло с ним в усыпальнице ахазов... Дальнейшие воспоминания явились в виде отрывочных образом... Затуманенное сознание... Принцесса Эланор... Обнаженный меч, пронзающий девушку...

Транс прервался, и герой обнаружил себя в саду поместья Уриаса, окруженный спутниками, с нескрываемой тревогой смотрящему на него. Аурелия сбивчиво пыталась объяснить, что поступила так лишь для того, чтобы сохранить жизнь герою, ведь Уриас словом своим обрек его на смерть. Однако, будучи под властью Безумия, убил ли он Эланор своими руками - этого Аурелия не знала...

Подавив снедающую душу ярость, герой вынужден был признать, что, быть может, девушка действительно спасла ему жизнь, заставив позабыть имя Безымянного Шепота, и постановил - Аурелия и впредь останется с ними; Наурим, не скрывающий своей нелюбви к служительнице Безымянного, лишь презрительно сплюнул. И ныне отряд отщепенцев выступал по следу Уриаса ай Каламала, коий вел в Дождевые горы, пребывает в которых град ящеролюдей; Зурбаран предложил было поведать о случившемся служителям Двенадцати или же Совету Ниты, однако навряд ли власть имущие поверят россказням беглых преступников... к тому же, лишь герой ведает имя, с помощью которого возможно изгнать Безымянный Шепот из мира.

Провести спутников через джунгли вызвался Такате, ведь знал он земли к югу от эмирата как свои пять пальцев. Конечно, варвар не ведал, где именно находится тайная Долина Вечности и "Вечный Город", но наверняка просветить их о сем сможет шаманка племени лесных людей.

Не задерживаясь боле в окрестностях Ниты, пятеро вернулись в приморский Дрёл, и, щедро заплатив капитана торгового судна (благо золота после посещения графского особняка у них было с избытком), на борту оного вернулись в Менгбиллу. После чего, покинув столицу эмирата, выступили в южные пределы, где у Дождевых гор на многие мили распростерлись жаркие джунгли...

Продираясь через зловонные болота в сердце джунглей, заметили герои пожилого мужчину, улепетывающего от крылатых ящериц. С последними пятеро покончили, и мужчина, представившийся Комланом, поблагодарил путников за помощь, пообещав щедро вознаградить, и пригласил проследовать в его скромное обиталище на окраине джунглей. Такате, однако, смотрел на Комлана с нескрываемой ненавистью, и шепнул герою, что именно этот мужчина обратил его в рабство. "Он украл мою жизнь", - заявил варвар. - "А я украду его". Герой пожал плечами: что ж, варвар имеет полное право отомстить работорговцу, однако бессмысленно убивать этого старика.

Последний привел путников к хижине, близ которой наряду с товарищами занимался выращиванием риса; Комлан протянул героям клинок, который уже много лет оставался у него в сундуке и служил напоминанием о прошлой жизни - жизни работорговца. Такате сумел сдержать себя, пощадив Комлана, и, не проронив ни слова, покинул хижину...

С тех пор, как восемь лет назад Такате вынужден был покинуть джунгли, здесь многое изменилось, и не в лучшую сторону. Встречали героя разъяренных, обезумевших лесных зверей, а после - и варваров, атаковавших их, лишь завидев. Такате снедала тревога, он все ускорял шаг... и вскоре ступили они на прогалину, находилась на которой родная деревня племени Моха. Однако ныне хозяйничали здесь ахазы, а землю устилали тела соплеменников Такате!..

К счастью, шаманка оказалась жива, и, перебив ящеролюдей, обнаружили ее герои в одной из тростниковых хижин. Поведала шаманка, что злое влияние Безымянного Шепота стремительно распространяется, и исходит оно из Долины Вечности, запретной для народа Моха, ведь лесные люди, ступив в те пределы, рискуют лишиться души! К тому же, тысячу ступеней, ведущих ко входу в Вечный Город, охраняют каменные боги. Впрочем, шаманка ведала о тайном пути через горы, проходящем через подземные пещеры...

Безымянный Шепот продолжал собирать новые жертвы, обращая несчастных в безвольных марионеток тринадцатого бога, однако шаманка ведала о чудодейственных кореньях, способных уберечь души от его тлетворного воздействия; произрастали оные в затерянном в джунглях Саду Древних. Но ныне произрастал здесь демонический цветок - Лилия Ирибаара...

Уничтожив оный, герои отыскали помянутые коренья, вернулись к шаманке, и та не замедлила приготовить для них варево, должное защитить пятерых от скверны. После чего вслед за Такате выступили они к Дождевым горам, разыскали находящийся под водами Блеклого Озера тайный ход, ведущий в лабиринт пещер. Здесь, следуя подземными кавернами, Аурелия рассказывала спутникам о том, как Уриас обратил ахазов - обитателей Вечного Города - в новую веру, велев ящеролюдям возвести храм во славу Безымянного. Именно туда доставлялись похищенные миряне, обращались в пророков, ибо прежняя вера их разрушалась на корню и Безымянный Шепот подчинял себе их души. "С другой стороны, покончим мы с Уриасом, а дальше что?" - риторически вопрошала чародейка. - "Мир продолжит движение к гибели, так было всегда. Ничего не изменится". "Мир таков, каким создали его боги", - философски заметил герой, но слова его, похоже, Аурелию не убедили.

В следующей пещере пятерым предстал дракон, в котором Наурим опознал Форнонфура - рептилию, к которой у гнома были давние счеты... В жаре сечи Аурелия куда-то исчезла, и, повергнув дракона, герой и спутники его продолжили следовать подземными коридорами, вновь исполнившись сомнений в искренности чародейки, не скрывавшей, что в чем-то остается верной идеалам культа Безымянного.

Наконец, каверны остались позади, и герои ступили в Долину Вечности, в сердце которой высилась пирамида - Вечный Город, священный оплот древних ахазов... и источник Безымянного Шепота. У входа в Вечный Город четверых путников приветствовал ящерочеловек - хранитель источника Ззах, предположив, что пришли они, дабы поклониться Чл'Ффару, Единому божеству. Однако, по словам ахаза, те, кто стремится проследовать во внутреннее святилище града, должны преодолеть тринадцать испытаний, в ходе которых низвергнут ложные образы иных божеств.

Выдавая себя за новообращенных, четверо проследовали внутрь монументального храма, коим выступал Вечный Город, и глас Уриаса разнесся под сводами чертогов оного: "Добро пожаловать! Сегодня вы познаете просвещение. Ибо боги водили нас за нос долгие эоны - бессмысленная вселенская шутка. Глупость выдавалась за добродетель, церковные догмы делали нас покорными и слабыми, заставляя страшиться божественного наказания. Но осознал я, что не наказывают боги, ибо безразличны мы им. Тринадцать испытаний очистят вас. Грешите, вызывайте гнев богов! И посмотрим, ответят ли они на это".

Тринадцать испытаний, созданных служителями Безымянного, заключались в осквернении символов Двенадцати, насмешке над догмами тех. Набожный Наурим настаивал на том, что надлежит превозмочь испытания, не вызывая гнева божьего; Зурбаран возражал, доказывая, что в противостоянии с Уриасом им понадобятся все силы, посему не стоит сейчас отвлекаться за следование церковной морали, ведь для победы над заклятым врагом все средства хороши.

В одном из залов храма с ужасом лицезрели герои людей, прикованных к каменным плитам, множество слизней-морфу... и Аурелию, во лбу которой зияло отверстие. "Я ошибалась", - монотонно изрекла чародейка. - "Они лишили меня души. Шепот... Грядет золотой век! Присоединяйтесь же к восстанию ягнят!"

Сознавая, что ныне Аурелия - лишь вместилище для Безымянного Шепота, пророчица тринадцатого божества, герою не оставалось ничего иного, как покончить с возлюбленной, поклявшись при этом, что и за эту смерть Уриасу придется заплатить сполна.

Верховный жрец Безымянного означился во внутреннем святилище храма, близ разрыва в ткани мироздания - источника Безымянного Шепота. Узрели ступившие в зал герои, что за право направлять могущество сей предвечной сущности пожертвовал Уриас своими глазами!..

Не тратя слов, четверо атаковали графа - весьма сведущего чародея, на защиту которого поднялась нежить! Но пал Уриас, и произнес герой имя Безымянного Шепота, изгоняя сущность из мира и вновь запечатывая рифт...

Те жаркие душные дни, когда сотни ложных пророков восстали и принесли с собою хаос в южные пределы Авентурии, стали известны как "Дни Василиска". Страх и тревога объяли земли Дикого Юга; многие священнослужители и дворяне погибли, семьи их оказались расколоты внутренними противостояниями. Но когда прекратился Безымянный Шепот, пророки иссохли, подобно павшей листве, и великое восстание пресеклось так же стремительно, как и началось.

Четверо отщепенцев вернулись в Менгбиллу; в честь их не слагали песен, не превозносили их деяний. И вскоре миряне эмирата вернулись к привычному укладу бытия - отравители продолжили варить зелья, работорговцы вновь начали охоту за варварами. Быть может, подобное и не изменится никогда, ведь это - Дикий Юг, и жители оного навсегда останутся теми, кого в землях цивилизованных именуют не иначе как "мерзавцами"...

Эпизод II. Гамбит Кассии

Если паук плетет свою сеть близко от огня, он или поймает в нее множество мошек - или же сеть сгорит и паук погибнет.

Возможно, Кассия из Теноса сплела свою сеть слишком близко к огню... Возможно, она обещала слишком много слишком большому числу людей...

И однажды утром молодая аристократка с удивлением обнаружила себя не в собственной опочивальне, но в тюремной камере. Угрюмый немногословный охранник по ту сторону решетки открыл ей лишь то, что находится Кассия в лабиринте под ареной Менгбиллы, и как раз сейчас некие чужеземные гладиаторы сражаются против Девяти Орд Куриоса Марвана аль’Ахмада. Охранник не верил в то, что выживут воители, ведь прежде никто не мог одержать победу над гигантской вошью.

Кассия спрашивала, почему оказалась в заточении, молила охранника привести к ней благородного Кириоса или младшую сестренку, Мирай, но страж лишь отвечал: "Ты мертва, Кассия из Теноса. А мертвые не говорят"... Единственными сокамерниками отчаявшейся аристократки оставались паукообразные огромные корапии, яд который медленно убивал человека, лишал того рассудка. Охранник полагал, что три месяца заточения, - это все, что уготовано несчастной; она или погибнет от яда, или сойдет с ума.

Терзаясь неведением, Кассия собралась с духом, устремилась во тьму, в недра лабиринта... Корапии окружали девушку, кусали ее, она, изо всех сил стараясь не поддаться панике убивала сих тварей подобранной по пути палкой. Лабиринт, казалось, простирался бесконечно, и Кассия была вынуждена признать, что не сможет отыскать иной выход из сих казематов. Единственной добычей ее стала потрепанная книга "Хороший правитель", обнаруженная в одной из подземных камер. Вернувшись в собственную, опальная аристократка принялась за чтение.

Потянулись недели... Дабы не поддаться отчаянию и подступающему безумию, вызываемому, вне всяких сомнений, укусами арахнидов, Кассия всецело посвятила себя чтению. Книга рассказывала о том, каким должен быть хороший правитель, и если не сможет он снискать любви подданных, то обязан держать их в постоянном страхе. Кроме того, непозволительно, чтобы решения твои подвергались сомнениям со стороны кого бы то ни было, и покончить с сомневающимися надлежит в первую очередь.

Страж счел необходимым поделиться крохами новостей из Менгбиллы. Вопреки всем чаяниям, гладиаторы выстояли в противостоянии Девяти Ордам и получили свободу. Марван же обрел еще большее могущество, заключив договор с Творцами - чародеями, создающими монстров для сражений на арене. И теперь у Марвана целая армия подобных созданий, а иные, алчущие власти, попросту страшатся бросить ему вызов.

...Бежали дни. Кассия позабыла о том, кем является, о свой жизни, о страхе. Мысли ее неотрывно возвращались к книге. Днями она изучала ее, познавая стратегии обретения власти, ночами же блуждала по подземному лабиринту, тщетно пытаясь отыскать выход. Однажды услышала она голоса, эхом разносящиеся по коридорам. Принадлежали они Марвану и одному из членов Совета Менгбиллы, Эфейстону. Последний спрашивал, зачем Марвану понадобился альянс с Творцами. Куриос объяснял с напускной беззаботностью, что маги всего лишь создают монстров на потеху посетителям арены, только и всего. С тревогой интересовался Эфейстон и Кассией: действительно ли необходимо было заключать столь любимую народом аристократку в недра лабиринта?.. «Она монстр», - прозвучал ответ Марвана... Советник вдруг захрипел, и Марван пояснил, что некто наверняка отравил его. Кассия, замерев во тьме подземелье, с ужасом слушала предсмертные хрипы усомнившегося в Куриосе... В ту ночь она не нашла выход из кажущегося бесконечным лабиринта... как и во все последующие ночи...

Минуло четыре долгих года... Паучий яд поглотил разум несчастной заключенной, пожрал все ее помыслы и желания, за исключением одного: Кассия жаждала править всем и всеми, восседая на Акульем Троне! Пусть даже всего лишь один-единственный день!.. Изуродовал яд и тело девушки; покрылось оно ужасающими наростами.

Однажды тюремный страж, ставший единственной ниточкой, связующей Кассию с внешним миром, сообщил ей, что Марван добился своего – с помощью монстров Творцов он захватил власть в державе, распустив правящий Совет. И ныне именует себя Великим Эмиром – или же Первым Куриосом. Охранник говорил и о том, что одного из новосотворенных монстров, могучего василиска, несколько дней назад поместили в сей лабиринт.

Кассия предположила, что наверняка василиску кто-то приносит еду – стало быть, именно там может находиться выход из казематов. Не слушая криков охранника, молящего ее отказаться от самоубийственной затеи, девушка устремилась во тьму, во что бы то ни стало желая отыскать монстра.

В одном из коридоров лабиринта Кассия повстречала заплутавшего вора, поведавшего, что спустился он сюда в поисках входа в Хранилище Тайн – сокровищницу Марвана, однако ныне и не чает уже покинуть подземелье живым.

Не обращая внимания на причитания неожиданного спутника, Кассия продолжала путь; не обернулась, даже когда того пожрали корапии, с которыми сама она успела сродниться за годы заключения. В одном из обширных подземных чертогов лицезрела изуродованная девушка каменные статуи, а поблизости – преотвратную тварь, помянутого тюремщиком василиска. Кассия сумела прокрасться мимо монстра и достичь выхода из лабиринта...

Единственное, что сохранила она – собственную жизнь... и, как считала сама, разум. Без промедления, Кассия начала воплощать в жизнь замысел, направленный на обретение власти. Перво-наперво она навестила некоторых из своих друзей, которые без заззрения совести отвернулись от нее, когда проиграла она в противостоянии Марвану в борьбе за власть в Менгбилле.

И когда с предателями оказалось покончено, Кассия, следуя почерпнутым из книги наставлениям, принялась за поиски паладинов, которые помогут ей свершить кажущееся невозможным. Девушка, чье изуродованное лицо скрывала ныне железная маска, знала, что таковыми станут твое, сумевшие в с вое время одержать верх над Девятью Ордами.

Минуло четыре месяца, но Кассия разыскала провожатого-варвара, который привел ее в сокрытый в джунглях лагерь лесного народа, верховодил которым ныне вождь Такате, именующий себя полубогом – «Такате Бессмертным». Посчитав, что после победы над Девятью Ордами не осталось для него значимых вызовов в сем мире, Такате устраивал собственные гладиаторские поединки, заставляя сражаться в них плененных варварами людей.

К предложение Кассии присоединиться к ней Такате отнесся донельзя скептически: что может предложить ему сия престранная женщина, лицо которой скрывает маска?.. Вождь приказал соплеменникам выпустить из клетей обезьян, дабы растерзали те дерзкую... Однако, вопреки чаяниям варваров, Кассия сумела прикончить животных, и Такате согласился выслушать ее. «Ты знаешь, кто я?» - спрашивал он, и Кассия утвердительно кивнула, молвив: «Такате. Гладиатор Эль’Халема. Победитель Девяти Орд и гигантской воши. Самый гибельный хищник эмирата. Ты называешь себя сыном богов, но на самом деле – всего лишь раб Сульмана Диамантоса и Марвана аль’Ахмада. А теперь ты – никто, правишь сими жалкими людишками».

Такате долго молчал, размышляя, после чего бросил: «Что тебе нужно?» «Я хочу, чтобы ты пролил кровь за меня», - без обиняков отвечала Кассия. – «Я освобожу твоих братьев от рабства. В моем королевстве никто боле не станет страдать от несправедливости». Такате заметил, что в этом мире для него не осталось боле достойных вызовов, и остается ему лишь ждать, пока сами боги не снизойдут и не сразятся с ним. «Тогда я обещаю тебе смерть, которую сей мир не забудет», - заверила варвара Кассия. – «Смерть, на которую обратят взоры боги. Каждый владыка в царствии мертвых возжелает сразиться с Такате!»

Именно подобных слов и ожидал Такате, посему без лишних раздумий примкнул к сей престранной незнакомке; собственные стремления и амбиции той мало тревожили варвара.

Надеясь, что убедить второго из бывших гладиаторов разделить ее начинание окажется легче, Кассия, сопровождаемая Такате, поспешила в Долину Кадрима, проживал в которой ныне разбогатевший гном – Наурим. Последний, которого годы праздности всецело отвратили от поиска приключений, подумал было, что ослышался, когда Кассия изложила ему цель своего визита. С нескрываемым сарказмом осведомился Наурим, каким непостижимым богам образом эти двое собираются заполучить трон Менгбиллы?.. И когда не услышал вразумительного ответа, указал Кассии и спутнику ее на дверь...

Чародея Зурбарана Кассия отыскала в небольшом городке, Межа Героев. Тот всем рассказывал, что принадлежит к знатному роду из Аль’Анфы, однако на самом деле был рабом семьи Флориос, а не членом ее. В час войны он бежал в Империю Хорасов, а оттуда – в эмират. Бывшая госпожа, Йосмина Флориос, выследила своего беглого раба и продала его за одну медную монету на рынке рабов.

И сейчас Зурбаран, утратив всю свою самоуверенность, слушал предложение выкупившей его Кассии и недоумевал. «И почему босая молодая женщина жаждет в одиночку захватить Империю?» - поинтересовался он, и Кассия пожала плечами: «Причины – всего лишь иллюзии. Мошкам нужны причины, чтобы летать?» Чародей лишь отмахнулся, поняв, что говорит с безумицей; однако если та сумеет вытащить его из этой пустыни, иное его не интересовало.

Ныне осталось убедить лишь Наурима... Кассия в сопровождении Зурбарана и Такате вновь вернулась в особняк зажиточного гнома. Последний заметно нервничал. Былым товарищам признался он, что несколько лет назад заключил соглашение с алхимиком Ниобой, и двое наладили торговлю травой грез. Как следствие, Наурим сколотил состояние, однако «позабыл» выплатить женщине причитающуюся ей долю.

Заметив окружающих особняк охотников за наградой гном мигом смекнул, что наняты те Ниобой, ибо алхимик, прознав о махинациях партнера, вне себя от ярости. Так, Науриму пришлось спешно уносить ноги через подземный ход, и зажиточный богатей лишился всего состояния в мгновение ока.

И когда вернулись четверо в Межу Героев, поинтересовался Наурим, по какой причине Кассия столь жаждет низвергнуть Марвана - Первого Куриоса, правителя эмирата, Мастера Игр и Мастера Монстров. «Я его жена», - лаконично отвечала Кассия. После чего пояснила, что первым делом ей необходима Менгбилла, а о том, как покончить с коварным супругом, они подумают после.

Конечно, для достижения цели сей необходима армия, и Кассия предложила сподвижникам сплотить за собою Безмолвный Легион – некогда стражей Великого Эмира Анкбеси. Зурбаран сомневался, напомнив аристократке, что легионеры – фанатики, следующие лишь воле своего бога, Кора... к тому же, ныне находятся воители в заточении в различных темницах уже девять лет – с тех самых пор, как Эмир распустил легион. Ничуть не смутившись, Кассия пояснила, что здесь и пригодятся три ее чемпиона...

Наряду с последними Кассия устремилась в далекие юго-восточные пределы эмирата, к крепости Ассакаль, где, как она знала, оставался в заточении предводитель легионеров – воин, известный как Мантикора. Сразив немногочисленных воителей Марвана, стражей темницы, герои вызволили немногочисленных легионеров, в том числе и молодого солдата Фарамуда – Мантикору. «Сахиба?» - восхищенно выдохнул он, обращаясь к Кассии. – «Серебряная Паучиха?» Недоумевающим спутникам аристократки Фарамуд счел необходимым пояснить: «Появление Серебряной Паучихи было предначертано. Когда белые голуби падают с небес, Серебряная Паучиха пробуждается. И, подобно гласу Кора, Безмолвный Легион вторгается на земли. Таковы слова пророка... А девять дней назад я обнаружил четырех белых голубей в своей камере. Из глоток их сочилась кровь, образовывая знак, подобный извивающемуся пути или же пасти со множеством зубов. Ты, Сахиба, и есть Серебряная Паучиха. Леион последует за Мантикорой. А Мантикора последует за тобой».

Безмолвный Легион перебил стражей тюрьмы Ассакаль, и тишина воцарилась в залитых кровью коридорах оной. Вызволив контрабандистку Талею, Кассия и спутники ее покинули крепость, вернувшись в Межу Героев, - селение, ставшее оплотом безумцев, обездоленных и фанатиков, ратующих на возвышение Кассии. Последняя обещала наемникам-легионерам вновь возвысить их до личных стражей Эмира... а также отдать воителям все добро в разоренных селениях.

Однако сил, сплотившихся за нею, покамест недостаточно для того, чтобы заявить о себе и остаться в живых. Фарамуд поведал, что иные легионеры остаются заключены в тюрьмах Лорфаса и форта Сирик.

В День Василиска Безмолвный Легион выступил под стягом серебряной корапии на север. Возможно, то, к чему стремилась Кассия, и было безумием, но, вне всяких сомнений, следовали за нею именно безумцы. Сама же Кассия жаждала обладать всем в южных землям – каждой деревней, каждым городом, каждой крепостью! Но больше всего стремилась она обрести Менгбиллу...

Достигнув форта Сирик, легионеры разорили они, вызволили из темницы собратьев, а стражей Марвана казнили. Фарамуд был доволен, ибо зрел в пролитой крови врагов волю Кора. Первая победа полнила Мантикору уверенностью...

Не останавливаясь на достигнутом, миньоны Кассии продолжали сеять хаос на границах эмирата; покамест на деяния их Марван внимания не обращал, считая, что сеют хаос всего лишь очередные отщепенцы, выходцы из болот, недостойные внимания Первого Куриоса.

Отбив у гоблинов рудник и наладив добычу руды и поставки оной в Межу Героев, легионеры Кассии выступили на север, к Лорфасу. Стремительность была главным оружием опальной аристократки. Марш-бросок легионеров продолжался всю ночь, и к рассвету достигли они Лорфаса.

Фарамуд предложил Кассии атаковать город, в то время как сам он наряду с небольшим отрядом освободит остающихся в здешней темнице легионеров. Кассия, однако, приказала Такате сопровождать воителей Мантикоры и не сводить с них глаз; Фарамуд обиделся было столь откровенным недоверием, однако Кассия заверила наемника в обратном. «Кто-то должен прикрывать наши спины, а ты – единственный, кому я доверяю», - заявила она, и Фарамуд замолчал, испытывающе глядя на женщину в маске... однако не нашелся, что возразить ей.

Дождавшись, когда Такате и наемники вызволят из заточения остающихся в Лорфасе легионеров, Кассия отдала приказ к атаке... Город был разорен; Кассия приказала обезглавить губернатора, а голову того отправить Марвану. Таким образом Кассия Корапия бросала открытый вызов ненавистному супругу, и знала, что покончить с любым, осмелившимся встать у нее на пути.

...Посыл Кассии действительно оказался сюрпризом для Первого Куриоса, который был убежден в том, что безумная жена его давно мертва. Тем не менее, Марван не желал отправлять войска на юго-запад, уверенный, что губернаторы дальних провинций эмирата сумеют справиться с умалишенной, одержимой жаждой власти...

...Минуло несколько дней, когда Фарамуд доложил повелительнице о том, что солдатам его удалось изловить на торном тракте два каравана, в одном из которых обнаружилась Рашида Бениали, племянница губернатора Фестины, Барама аль’Кумрата. Женщину допросили с пристрастием, и поведала та пленителям, что несколько дней назад стража губернатора атаковала убежище Ворон, секты ассасинов, ибо Первый Куриос весьма страшится потенциальных покушений на свою жизнь. У Рашиды обнаружился при себе ключ, открывающий двери в оплоте убийц. Следуя совету Фарамуда, Кассия приказала повесить пленницу – наглядный пример для всех врагов Серебряной Паучихи.

Несколько дней спустя отряд воителей из Фестины попытался было отбить Лорфас, но безуспешно: воители Безмолвного Легиона выстояли. После чего, оставив в городе небольшой гарнизон, в полной тишине устремились на север, к небольшой рыбацкой деревушке. Наурим недоумевал, зачем вообще атаковать остающихся здесь солдат Марвана, однако Кассия была непоколебима: город у них на пути... и посему он должен принадлежать ей.

Однако, после того, как стражи селения оказались перебиты, Кассия строго-настрого запретила легионерам расправляться с несчастными рыбаками. Безмолвный Легион подчинился... На следующий день Кассия не появлялась на людях без маски, и неведомо, какие раздумья снедали ее.

В лагерь легионеров ступил слепой старец, в котором аристократка узнала скульптора Гилмона, принесшего ей послание от Марвана. Гилмон был послан, чтобы уверить Кассию в том, что младшая сестра ее, Мирай, жива и здравствует, вот только отдал ее Куриос Матери Грез – Ниобе!.. Наурим ужаснулся: ведь алхимик славится жестокими экспериментами над людьми! Гилмон припомнил, что Ниоба действительно передала Марвану какое-то зелье...

Несмотря на яростные возражения и призывы к осторожности со стороны Зурбарана и Фарамуда, Кассия постановила, что легионеры немедленно выступают к обиталищу Ниобы, дабы вызволить Мирай из заточения. Гилмона же приказала она отпустить на все четыре стороны...

Впервые за долгие годы Кассия была испугана. Не за свою сестру, а от осознания того факта, что совершенно не может вспомнить лица Мирай. Где-то внутри нее была черная дыра, и продолжала она разрастаться.

Ступив в крепость Ниобы, осознали герои, что здесь их уже ждали. Золотые легионеры приближались к наемникам, а во внутреннем дворе твердыни пребывала магическая иллюзия Марвана! «Хочу обнять тебя, любимый», - процедила Кассия. – «И вскоре я окажусь рядом с тобой». «Понимаю твой гнев», - ухмыльнулся Марван. – «И чувствую что-то в душе. Возможно, укол совести. Или, возможно, одиночество победителя. Потому что чувствую: ты не хочешь убивать меня, Кассия».

Наемники Кассия сошлись в противостоянии с защитниками крепости алхимика; сама же Серебряная Паучиха издали наблюдала за сражением. «Ты знаешь, что такое зелье крови?» - продолжал обращаться к супруге Марван. – «Мирай знает. Так ведь, Мирай?»

Кассия проследила за взглядом магической иллюзии Первого Куриоса, устремленного на клеть у крепостных врат, томилась в которой ее младшая сестра. «Если я умру, то умрет и она», - буднично известил Кассию Марван. – «Зелье крови, созданное моей дорогой подругой Ниобой, связывает воедино жизни двух людей. Мирай вкусила моей крови. И если погибну я, то и твоя сестра тоже. Посему, моя Кассия, ты не убьешь меня. И твое безумное восстание закончено!»

Обратившись к легионерам, Марван повелел тем захватить пленников живыми по-возможности и доставить их в Менгбиллу, где он отдаст их в дар Великому Окаменителю.

В противостоянии наемники Кассии одержали верх, захватили в плен Ниобу, а Мирай освободили из заточения. Посему-то знание того, что жизни сестры и Марвана неразрывно связаны, весьма беспокоило безумицу, однако та не могла осознать, почему.

...Мирай, однако, к сестре не приближалась, забилась в дальний угол одной из палаток в лагере, где и предпочла оставаться. Лишь сейчас осознали сподвижники Кассии, что сестра той – нема. Впрочем, надлежало продолжать мятеж, да и иные вопросы не терпели отлагательств.

Помимо легионеров и наемников на службе у Первого Куриоса, в дикоземье означилось немало монстров, созданных Творцами и управляемых определенными мелодиями. Зурбаран обратился к Кассии, предложив попытаться узнать сии мелодии, ведь куда полезнее обратить тварей себе на службу, нежели убивать их.

Кассия устремилась к клети, томилась в которой пленная Ниоба, потребовала у нее изготовить противоядие для зелья крови. Растерянная алхимик отвечала, что ей необходима лаборатория, и требовала Кассия рассказать все, что ведомо Ниобе о кознях Марвана.

Будучи вне себя от ужаса, молвила алхимик: «Марван хотел, чтобы я предупредила одного из Творцов, Друида, если удастся тебе вырваться из западни. Если ты нападешь на Друида, он должен заманить тебя в свою крепость. Но я знаю тайный вход в нее. Если несколько твоих бойцов сумеют обезвредить лучников на крепостной стене, но ты получишь ощутимое преимущество. Но будь осторожна: Друид обладает способностью читать мысли».

Один вид Кассии ужасал Ниобу, ведь обезображенное лицо той – следствие укусов корапий. Но ведь жива женщина... безумна ли?.. Кассия заявляет, что хочет править – стремление, лишенное иных подспудных мотивов. «Мы как растения – растем, лишая света иные растения», - доходчиво разъяснила Кассия пленнице. – «Думаешь, Марван руководствовался чем-то иным, обретая власть над Менгбиллой?»

Учитывая торговые связи Ниобы с Творцами, поинтересовалась Кассия, почему чародеи остаются союзниками Марвана, ведь могуществом превосходят его многократно. «Творцы хотят свободу», - отвечала алхимик. – «Марван дает им это». Кассия расспрашивала пленницу о чудовищах, создаваемых Творцами, и говорила Ниоба, что Друид создает растительных тварей, Адамант – монстров из песка, Тикат Безмолвный – монстров из мертвых тел и костей, Шинна аль-Шинна – насекомых. Последняя же мелодия, владеет которой сам Марван, дает ему власть над Окаменителем – василиском.

Кассия заинтересовалась: слова Ниобы подтверждали сказанное Зурбараном, и женщина возжелала обрести все без исключения мелодии, дабы химеры, кои окажутся под властью ее, помогли занять ей Акулий Трон.

...На следующий день, повинуясь приказу Серебряной Корапии, Безмолвный Легион выступил к долине Пристины, возвышалась в центре которой гора – обиталище Друида; последний, похоже, ожидал Кассию, ибо когда наемники приблизились к твердыне химеролога, врата оной распахнулись, приглашая воинов проследовать внутрь.

Внутри противостояли легионерам не только воители, но и чудовищные твари – плотоядные растения. Сам Друид скрывался за межпространственным порталом, в карманном измерении. «Когда Лос, Всевышний, стоял над убитой Суму, он сожалел о содеянном», - провозгласил Творец, обращаясь к Кассии и сопровождавшим ту наемникам. – «Слезы его капали на тело Суму... и Всевышний позабыл... Позабыл обо всем! Вы не должны здесь находиться. Это – священное место». «И теперь оно принадлежит мне», - отрезала Кассия. – «Как и все остальное».

Зубаран без устали творил огненные заклятия, уничтожая подступающих растительных чудовищ; наконец, пали те, и тишина воцарилась в волшебной роще. Именно здесь разыскала и обрела Кассия первую из пяти мелодий. Плененный Друид поведал, что мелодии были созданы для усмирения чудовищ, ведь когда те впервые обрушились на Менгбиллу, тысячи мирян расстались с жизнями. Никто не мог совладать с монстрами, даже Нермака, предводительница Творцов, и обратила ее в камень один из созданных ею же тварей.

...Победоносное шествие армии Серебряной Корапии по землям эмирата продолжалось. Все чаще встречали легионеры преотвратных созданий Творцов, сопровождавших наемников Первого Куриоса. Легионеры выбили противника из руин твердыни Баранкаль, где обрели немало ресурсов, необходимых для продолжения военной кампании.

После чего захватили форт Акиса, с древних времен защищавший западные земли от вторжения ящеролюдей и новади. Верховодить обороной оного Марван поставил одну из своих ближайших сподвижниц, Насрин из Куориса. Последняя была пленена, а после и казнена по приказу Кассии.

Последняя получила письмо из Империи Хорасов, в котором имперцы выражали ей свои симпатии в связи с борьбой за свободу; помимо письма, в лагерь были доставлены ящики с луками, кои непременно придутся кстати в грядущих сражениях.

...В каменных ущельях в центральных землях эмирата разыскали ведомые Кассией и ее гладиаторы легионеры сокрытую от мира обитель Адаманта. Противостоя наемникам и песчаным големам, лицезрели герои одинокую чародейку, сражающуюся с созданиями Адаманта. «Лукреция аш Манек из Ордена Серых Посохов», - представилась та Кассии, когда с противником было покончено. – «И если ты ненавидишь песок так же, как и я, мы на одной стороне». «Ты же из Империи Хорасов», - заметил проницательный Зурбаран. – «Что ты делаешь здесь?» «В последнее время все больше химер пересекают наши границы», - отвечала Лукреция. – «Мои Серые Стражи отправили меня на поиски их источника. И я – последняя выжившая из нашего отряда».

И Кассия, и Лукреция были едины во мнении, что с Творцами необходимо покончить раз и навсегда, посему и проследовали в убежище Амаданта, в центре которого возвышалась окаменевшая мастер Нермака, которой чародей долгие годы безуспешно пытался вернуть плоть.

Непомерная гордыня и песчаные големы не помогли Адаманту одержать верх над вторгшимися в обитель его противниками; в лаборатории чародея Кассия отыскала вторую из пяти мелодий, необходимых для контроля над рыщущими в эмирате химерами.

...А после, продолжая победоносный марш, атаковала близлежащие целительные бани, построить кои приказал Марван в великодушном жесте для своего народа. Кассия назвала захваченный комплекс «Банями Корапии», и отныне мехи наемников ее были полны чистой водой.

...Терпение Первого Куриоса лопнуло, ибо супруга его, сплотив за собою некое отрепье, сумела распространить власть свою практически на половину земель эмирата. Посему, дабы покончить с мятежом, Марван направил к лагерю мятежников два отряда воинов наряду с десятками монстрами Творцов. Против подобной армии не выстоит и Безмолвный Легион.

Казалось бы, положение безвыходное и поражение неминуемо, однако хитроумный Наурим предложил Кассии решение: устроить горный обвал в пиках Арралкор, где находятся рудники Творцов, а рабы добывают породу для постройки дворцов чародеев.

Что и было сделано. Магия Зурбарана разбивала горные склоны, откалывая огромные камни, падали которые в реку, шли по которой – согласно донесениям лазутчиков – корабли с одним из отрядов, отправленных Марваном. Камни надежно перегородили реку, и воители Первого Куриоса не сумели вовремя добраться до ставки мятежников.

Последнее тем временем заманили второй из отрядов на болота, где и дали бой противнику, обратив того в бегство. В тот день безоговорочная победа осталась за Кассией... однако яд корапий сразил ее в час триумфа, и женщина осела наземь...

Казалось, Кассия мертва, однако Ниоба приказала гладиаторам незамедлительно отправляться в земли ящеролюдей и принести ей осколки дождевого кварца. Те исполнили просьбу алхимика, и две недели спустя вернулись в лагерь.

Ослабленная, Кассия появилась из своего шатра, где Ниоба устроила ей кровопускание, дабы избавить от отравленной крови. Однако, как оказалось, для исцеления Серебряной Корапии необходим не только дождевой кварц, но и ночные лилии, и поганки – в противном случае дни ее сочтены... Допросив Ниобу, Кассия выяснила, что подобные грибы выращивает некромант Эсод. Нанеся визит в обиталище последнего, Кассия и ее гладиаторы перебили нежить, прикончили самого Эсода, а после занялись сбором поганок на подземной плантации некроманта... По возвращении в лагерь лицезрели наемники, как каждую ночь из шатра Кассии поднимаются клубы дурно пахнущего дыма; но Безмолвный Легион вопросов не задавал... А спустя несколько дней Кассия велела Ниобе убираться на все четыре стороны, ибо алхимик боле была ей без надобности...

...Марш Безмолвного Легиона продолжился. Воители Кассии разорили лагерь охотников, в котором наемники Марвана содержали диких зверей, предполагалось коих передать Творцам для создания отвратных химер. Подобные лагеря появлялись ныне повсеместно в эмирате... Кассия приказала прикончить всех без исключения пребывающих в клетках зверей, сделать из них чучела и разослать те губернаторам Первого Куриоса; самому Марвану она отправила лишь москита в стеклянной бутыли.

Достигнув обиталища Ворон, воители Кассии освободили ассасинов, ибо сдерживали те из последних сил натиск миньонов Марвана, опасавшегося за свою жизнь. И действительно, те признались, что были наняты для убийства Куриоса, однако отказались сообщить Кассии имя заказчика. Серебряная Корапия заплатила ассасинам причитающуюся сумму и наняла их к себе на службу.

Спустились легионеры в Кокелни – обиталище инсектоидов Шинны, пребывающее глубоко под Истиной. Пещеры Кокелни были преданы огню, и не опасались легионеры боле, что насекомые нанесут удар им в спину.

Армия Кассии следовала по тракту к сердцу эмирата. Проходя через горные пределы Арралкор, лицезрели они огромную статую Первого Куриоса, которую Кассия приказала немедленно сокрушить... И когда пал колосс, весть о том, что конец владычеству его близок, распространилась в землях эмирата...

...Легионеры ворвались в руины акрополя Кабакаль, на протяжении десятилетий служившего убежищем Тикату по прозвищу Безмолвный, ибо разговаривал чародей крайне редко. В недрах комплекса, где текли лавовые потоки, гладиаторы настигли Творца. Последний принялся оправдывать свои действия, глаголя о том, что дают чародеи монстров людям, дабы те сами не уподобились монстрам. Кассия, однако, осталась глуха к подобным проповедям: обретя пергамент с начертанной на нем мелодией, аристократка приказала казнить Творца. Последний, однако, успел предупредить, что если сыграть все пять мелодий единовременно, тысячи мирян погибнут.

Завоевательная кампания продолжалась; имперцы исправно снабжали легионеров оружием, полагая, что доблестно сражаются те за свободу для жителей эмирата.

Наконец, воинство Серебряной Корапии осадило город Куорис. Миряне, слышавшие о бесчинствах, творимых Безмолвным Легионом, бежали из города; иные же схоронились в подвалах домов, дрожа от ужаса. Воители Кассии уничтожили оружейные, в последовавшем сражении покончили с защитниками Куориса, ведомыми Защитницей города – волшебницей Франией Балтерой. Последняя держала оборону, полагаясь лишь на небольшой гарнизон, ибо Первый Куриос приказал спешно отступать воителям своим к Менгбилле. Наблюдая за жестокостью, творимой легионерами в городских стенах, Кассия поклялась себе, что воители сии сложат головы прежде, чем погибнет она сама.

...Безмолвный Легион атаковал Эль’Халем, старый город Великих Визирей; стены его были крепки, и губернатор Дарайос ничуть не страшился нападавших. Такате, прежде бывший гладиаторов в сем граде, припомнил историю о том, как защитники Эль’Халема однажды открыли дамбу и затопили равнину, уничтожив таким образом осадившую город армию.

Посему перво-наперво гладиаторы, проникнув в Эль’Халем, покончили с воителями, находящимися подле механизма, приводящего дамбу в действие. Узнав об этом, Дарайос предался панике, приказав сподвижникам играть на Адских Органах – инструментах, призванных призвать на поле брани и подчинить тварей Творцов. Однако и это не помогло защитникам, и к рассвету следующего дня Эль’Халем пал пред Безмолвным Легионом.

...Воители Кассии же спустились в подземные пределы под городом Дуяр, обитала в которых самая странная из творцов – Шинна аль-Шинна, Госпожа Роя. Последняя была безумна, страдала раздвоением личности. И пока размышляла чародейка, стоит ли решить дело миром или же приказать гигантским инсектоидам покончить с вторгшимися, те покончили с порождениями с Шинны, после чего Кассия приказала гладиаторам казнить чародейку и отыскать в логове ее вожделенную мелодию. Голову Шинны Кассия отправила в дар Марвану; последний лютовал, однако втайне испытывал облегчение, ведь ненавистная супруга расправилась с волшебницей, которая могла однажды обратиться против него самого.

...На подступах к столице легионеры разорили лагерь воителей Марвана в городке Бенивилла, после чего проследовали к вратам Менгбиллы. Кассия взирала на город, в котором родилась, и который надеялась сокрушить...

Отряду наемников приказала она захватить катапульты на близлежащем холме, дабы не были те использованы против ее армии. После чего легионеры атаковали северные пределы Менгбиллы, схлестнувшись на Солнечном Холме с ратью Первого Куриоса. Защитники города отступили, но и легионеры вернулись в лагерь.

Фарамуд обратился к Серебряной Корапии, напомнив той, что захватили они лишь трущобы, и недостаточно у них людей для завоевания столь обширного города как Менгбилла. Кроме того, настаивал Мантикора, что зрел новый знак от Кора, и божество требует жертву – сестру Кассии!.. Последняя наотрез отказалась исполнять волю кровавого божества, и Фарамуд угрюмо замолчал. Кассия терзалась сомнениями: переметнется ли Безмолвный Легион на сторону Марвана?..

Кассия в отчаянии постановила, что кампания ее не может завершиться здесь, в шаге от победы. Посему пригласила легионеров на празднество в покинутый храм Раи в Эль’Халеме, где потчевала воителей красным вином.

Отозвав Зурбарана в сторону, Кассия сообщила магу свой план: да, у них мало людей для штурма дворца Марвана, посему поутру они проникнут в Хранилище Тайн и выкрадут последнюю из мелодий – мелодию Окаменителя. Тем временем Фарамуд и его легионеры заберут иные четыре мелодии и ступят в город. Силы Кассии низвергнут на Менгбиллу бурю химер, и город захлебнется в крови... Однако Марван не должен погибнуть ни в коем случае, ибо смерть его будет означать и гибель Мирай. «А как мы узнаем, что ты добилась успеха?» - с сомнением поинтересовался Фарамуд, когда Кассия изложила свой кажущийся безумным замысел и ему. «Когда услышишь мелодию Нермаки, сыграй остальны», - уверенно молвила Кассия. Фарамуд попытался было возразить, однако аристократка лишь отмахнулась, и Мантикора замолчал, сверля нанимательницу недобрым взглядом.

Прежде Кассия на протяжении долгих лет жила во дворце и ведала обо всех потайных ходах, находящихся в нем. Поэтому, приказав Фарамуду и легионерам оставаться наготове, наряду с гладиаторами проникла в дворцовые подвалы, а оттуда – в Хранилище Тайн... Однако врата за их спинами неожиданно захлопнулись. Наурим был вне себя от ярости, обвиняя Мантикору в предательстве; и зачем только Кассия передала наемнику все мелодии?! Наверняка предводительница их совершенно обезумела!.. Кассия, однако, утверждала, что все идет согласно ее замыслу...

В сердце Хранилища Тайн они действительно обнаружили пятую мелодию, когда окружили их легионеры; впереди подначальных следовал Фарамуд, таща за собой упирающуюся Мирай. «Я не горжусь тем, что делаю», - обратился он к Кассии. – «Но мы – наемники, а наемникам надо платить».

Фарамуд приказал наемникам взять Кассию и сподвижников ее под стражу; им предстоит сразиться на арене и погибнуть... Несчастную Мирай же Мантикора толкнул в спину, и канула девушка в глубокую яму, находящуюся в чертоге – жертва кровавому богу Кору. Обратившись к Такате, Кассия приказала тому спасти ее сестру – ведь лесной человек жаждал для себя славной смерти, и именно это она обещала ему.

Поколебавшись немного, варвар бросился в яму, вслед на Мирай. Он и сам не знал, почему поддался сему неожиданному импульсу... Падение закончилось, и Такате обнаружил себя в лабиринте; поодаль к каменной стене прижималась Мирай, и подступали к ней корапии... Указав девушке на выход из лабиринта, варвар велел ей бежать, сам же схлестнулся с инсектоидами... В противостоянии с ними он принял смерть – без свидетелей, без восторженной толпы, без славы... Лишь с кривой улыбкой на устах...

Если паук плетет свою сеть близко от огня, он или поймает в нее множество мошек - или же сеть сгорит и паук погибнет.

На следующий день Кассию и ее сподвижников препроводили на дворцовую арену. Противником их выступил василиск, Великий Окаменитель. Фарамуд занял место по правую руку от Марвана в ложе правителя, с интересом наблюдая за противостоянием...

Обратившись к наемникам, застывшим подле Мантикоры, Кассия сообщила им, что сумела изготовить зелье на основе собственной крови, которое подмешала им в вино прошлой ночью в час празднества. Ведь сама он хочет столь самого – выжить! И жизнь ее ныне неразрывно связана с жизнями воителей Безмолвного Легиона.

Последние опешили: подобного откровения они не ожидали!.. После чего впервые за все время существования легиона презрели приказы Фарамуда, выступив на стороне Кассии и гладиаторов, схлестнувшись с инсектоидами, которых Марван не замедлил призвать.

Повинуясь приказу Кассии, легионеры схватили Марвана, бросили того на землю перед василиском, и монстр обратил Первого Куриоса в камень. Таким образом Кассии удалось сохранить «жизнь» Марвану... и своей сестре... В яростном сражении на арене Менгбиллы легионеры покончили как с инсектоидами, так и с Великим Окаменителем... однако в сече пал доблестный Наурим...

В тот день Кассия Корапия воссела на Акулий Трон, и горожане не поспели встать на пути у Кирии и ее ужасающих легионеров. Но сознавала Кассия, что смерть ее близка, посему в тот день правительница Менгбиллы устраивала празднества для горожан, раздавала золото беднякам, уменьшала налоги, даровала оружие ополченцам. И мало-помалу страх пред безумицей отступал, ибо – пусть даже на день – показала та себя щедрой правительницей, заботящейся о своем народе. Исполняя данное Зурбарану обещание, Кассия освободила мага от рабской участи, и постановил тот, что займет освободившееся место Творцов в эмирате.

Вечером Кассия уснула, и во сне скончалась. В то же мгновение таинственный яд убил всех без исключения наемников Безмолвного Легиона. Поутру горожане ступили во дворец, но лицезрели лишь множество мертвых тел... в том числе – и Кассии из Таноса на Акульем Троне. Той, которую еще вчера почитали монстром, миряне возвели серебряную статую; имя Серебряной Корапии навсегда останется в истории эмирата Менгбиллы.

Рыцарь стихий

Маркграфство Грифонов Брод известно в Авентурии как бастион на пути сил зла, пребывающих в пределах Темной Гряды. В годы, последовавшие за страшной войной с орочьей ордой, маркграфство сумело восстановиться, вновь обрести процветание... Но ныне нечто вновь восстало на Темной Гряде, и рассказывают странники о нападениях монстров, о таинственных исчезновениях мирян.

Позабытая угроза вновь явила себя, и орда орков осадила город. Но на этот раз черношкурые выступали не одни, заручившись помощью неожиданных союзников...

Многие зрели рыцаря, облаченного в черные доспехи, похитившего Эмили, дочь барона Тиллдана Истинного Грифона. Страх и паника поселились в сердцах жителей Грифонова Брода, но лишь один-единственный молодой человек пустился в погоню за рыцарем, вознамерившись во что бы то ни стало спасти Эмили и попытаться прекратить орочье вторжение.

Ступил он в пределы Королевского Леса... где был атакован гоблином. Последний с легкостью сразил юношу, однако отыскал того и исцелил таинственный маг, заявив, что собирается обучить молодого человека всему, что надлежит знать рыцарю стихий. И если тот усвоит уроки его, то непременно сумеет спасти дочь барона.

Об ордена рыцарей стихий юноша прежде не слыхал, посему весьма озадачился, а маг пояснил: «Рыцари стихий сильны как в ближнем бою, так и в магических искусствах. Это – магия, давно позабытая многими». Юноша, горевший желанием как можно скорее достичь поставленных целей – сколь бы невероятными не казались они! – согласился на предложение мага, и последующие несколько дней провели они в чащобах Королевского Леса, расправляясь с монстрами, оттачивая боевые и магические навыки нашего героя.

Последний все время порывался продолжить поиски несчастной Эмили, однако наставник велел ему прежде завершить обучение, полагая, что с девушкой ничего не случится и темный рыцарь потребует выкуп за нее у барона. Так, герой углублялся в чащобы Королевского Леса, расправляясь с гигантскими пауками, волками... Наконец, противником его выступил сам наставник, и когда юноша сумел взять верх над чародеем в противостоянии, тот с гордостью нарек его истинным рыцарем стихий.

Простившись с наставником, устремился герой к Пещере Кристаллов, находящейся у отрогов Темной Гряды. Насколько знал он, вождь племени гоблинов, поселившихся в сей каверне, тесно связан с похитившим Эмили темным рыцарем. Последний лично предстал герою, не преминул представиться: «Саргул, будущий правитель маркграфства Грифонов Брод». Обещав, что станет дожидаться героя в Темной Башне, возведенной в горах, рыцарь исчез.

Сразив вождя гоблинов Рандала, рыцарь стихий устремился к Темной Башне – твердыне, стекались к которой орочьи рати. Немало противников пало от руки, когда восходил герой к вершине башни: орки Маркаш Пожиратель Душ, Грушок Осквернитель... а также великое множество нежити.

Наконец, герою предстал Саргул, удерживающий в плену Эмили. «Что ж, ты действительно достоин называться рыцарем стихий», - согласился темный рыцарь. – «Много лет назад титул сей принадлежал мне, однако осознал я, что уготовано мне куда более великое будущее».

В противостоянии рыцарь стихий сразил свою темную немезиду, после чего, бережно подняв на руки обессиленную Эмили, устремился к подножью башни, надеясь как можно скорее вернуться в Грифонов Брод. Вместе они займутся восстановлением древнего града, оградят его от нашествий, подобных случившемуся...

Книга героев

В 1039 году после Падения Боспарана случился в Авентурии Звездопад – знак великих бедствий, уготованных сему миру. Тьма захлестывает континент, а созвездие Героя сияет ярче прежнего.

И ныне тени снедают Срединное Королевство – могучую империю в сердце Авентурии. Дикие орки собираются у северных ее границ, а в пределах державы культ Безымянного стремится даровать свободу величайшему врагу Двенадцати.

Взывают миряне о помощи, уповая на доблестных искателей приключений. Мудрецы глаголят о книге пророчеств, написанной прошлыми и будущими дщерьми Хранителя Времени: Имрой и Фатас.

Посему вновь собираются искатели приключений в уютной зале гостиницы «Черный хряк», дабы вписать имена свои в Книгу Героев...

Один из искателей приключений – героев сей истории – провел три года в казематах Болотного Замка. Разум его и душу полнили ныне зловоние, крики, отчаянные мольбы о пощаде и звон ключей тюремщиков. Не помнил он, почему здесь оказался... и почему в один прекрасный день стражи просто вышвырнули его за ворота. Воспоминания являли некую бессвязную мешанину образов и событий.

А чуть позже он получил письмо – приглашение отобедать со сквайром, лордом Герриком Пулетером, в его особняке. Прилагалась к письму денежная сумма, достаточная, чтобы купить новые одежды и принять горячую ванну. Поразмыслив немного о происходящем, герой покинул таверну в Хавене, решив принять неожиданное приглашение.

После ужина со сквайром последний препроводил своего гостя в комнату, уставленную горящими свечами; на стенах чертога пребывали нечестивые иконы. Здесь находилось трое людей, облаченных в темно-красные ризы. «Ложный смертный!» - взвыл один из них. – «Зароракса больше нет!» «Пакт будет нарушен!» - вторил ему второй. – «Нарушен!» «Схватить смертного! Сковать смертного!» - бесновался третий. – «Ритуал необходимо провести вновь!»

Вырвавшись из рук дворянина, герой выпрыгнул в окно, после чего, преследуемый красноризцами, опрометью бросился в близлежащий лес. Похоже, странный культ по какой-то причине не желает оставлять его в покое...

...В последующие дни и недели герой наряду с иными искателями приключений странствовал по просторам Срединного Королевства, противостоя силам зла во всех их проявлениях.

Первым делом навестили они оплот гоблинов и орков, разместившихся в старой гномьей крепости на отрогах гор Кош; нечестивцы то и дело совершали рейды на окрестные фермы да грабили караваны. Авантюристы положили конец сим деяниям...

После чего прознали герои о том, что отряд гномов, направлявшийся к заброшенному поселению, угодил в засаду лиходеев с большой дороги, и предводитель его – знаменитый герой Тьюрим Огнебородый – угодил в плен. Последовав за гномами-лазутчиками к небольшой рощице неподалеку от места, где произошла стычка, герои схлестнулись с разбойниками и гоблинами, и, вызволив Тьюрима из заточения, сопроводили того в таверну.

Заглянули герои и в сеть подземных пещер под Стеной Раштуля, где предприимчивый некромант по множестве поднимал зомби и скелетов, а после – углубились в занятые мародерствующими орками леса, ибо те под покровом ночи похитили мудреца из храма Хесинды в Винхалле, что в землях Альбернии.

Странствуя по землям Срединного Королевства, искатели приключений продолжали искоренять врагов, отвечая на все более значимые вызовы державе. В землях Кош следопыты обнаружили в древних руинах поселения гномов логово разбойников, ведомых головорезом по прозвищу Черный Ястреб; ступив в означенные пределы, авантюристы сразили предводителя банды, а также множество его подельников.

Проходя близ Вейхенхорста, прослышали авантюристы о том, что у местных фермеров начала пропадать скотина; замечали селяне огромного монстра, проживающего – судя по всему – в лесных пещерах. И, поскольку сезон сбора урожая приближался, местные лорды наняли искателей приключений, дабы избавили те их от напасти. Спустившись в пещеры, герои прикончили здоровенного огра, прекратив таким образом терзания селян.

В землях Вейдена герои повстречали раненую воительницу-эльфийку, поведавшую о том, что наряду с сородичами охраняла недавно обнаруженный артефакт, когда напали на них мертвяки. Нежить взяла в кольцо эльфов, лишь воительнице удалось вырваться. И молила она авантюристов покончить с мертвяками – артефакт не должен попасть в руки Саджиды – мастера некромантии... Герои поспешили к лесу у Камней Саламандры, куда не ступала прежде нога человека. К счастью, успели они покончить со скелетами и зомби прежде, чем сразили те эльфийских воителей...

Как оказалось, сподвижники Саджиды творили и иные нечестивые деяния в окрестных землях. Некроманту Силентиусу было наказало создать портал в пещере близ Камней Саламанды посредством магических подорожных камней, выступающих фокусирующими точками в ритуале. Назначение пути было героям неведомо, но очевидно, что он – часть некоего зловещего замысла. Посему авантюристы проникли в пещеру и успели сокрушить подорожные камни прежде, чем Силентиус и его мертвяки открыли портал.

Но Саджита продолжал претворять в жизнь свои нечестивые замыслы. Он сумел прознать местонахождение наковальни, посвященной Борбарадом архидемону Агритоту и его союзникам – гномам, исполненным демонической скверны. И сейчас культисты – сподвижники некроманта – наводнили гномьи руины в дикоземье Альмады, дабы обрести демонические силы наковальни... К счастью, чародеи сумели создать магический ритуал, должный очистить кузню от скверны, и, спустившись наряду с искателями приключений в подземелье, провели его.

В южной Альмаде узнали герои историю об Ангрелле Звездной Провидице – одной из самых знаменитых астрономов в истории. Гномы со всех земель Авентурии восхищались созданными ей механизмами, но самым знаменитым из них была астролябия. Увы, на закате лет Агнрелла обезумела, а в последующие века многие из творений ее оказались утрачены... Но совсем недавно в час раскопок были обнаружены древние гномьи катакомбы, в которых, по слухам, и сокрыта астролябия Ангреллы!.. Доблестные авантюристы спустились в подземные пределы, где хозяйничала ныне нежить, и, обнаружив артефакт, вернули его в мир.

…До искателей приключений дошла весь о том, что одна из благородных леди – уроженка Гарета – состоит в союзе с культом Безымянного, «Тринадцатым Заветом». Стражи не успели схватить ее, и леди бежала из города в лагерь культистов, означившийся в окрестных лесах. Герои атаковали их, взяли леди под стражу. Та изображала святую невинность, утверждая, что и не мыслила о том, кем на самом деле выступают ее союзники. Тем не менее, воители сопроводили женщину в Гарет, передав властям.

Но победа над культистами в лесах у Гарета не поколебала сил Тринадцатого Завета. Дабы искоренить проблему на корню, герой, бежавший прежде из особняка лорда Геррика Пулетера, должен был выяснить, зачем он понадобился культу. Надеясь узнать больше о культе и о времени, проведенном им в заточении в Болотном Замке, искатель приключений занялся поисками сведений о своем прошлом... Вскоре ему стало известно о ведьме-отшельнице, приживающей в эльфийских землях – Камнях Саламандры. Набрав в заплечный мешок богатые дары, искатель приключений выступил в дикоземье, где кишмя кишели монстры, в поисках обиталища ведьмы.

Оное означилось в полом стволе огромного дерева. «Я – Родена», - представилась ведьма, приветствовав гостя. – «Я знаю тебя – видела в испарениях над моим котлом. Одержимый демонами, безумный, скованный цепями. Но вот ты здесь – свободный, в здравом рассудке и смертный. В благодарность за подношения и дары, я помогу тебе».

Родена приблизилась к котлу, кипело в котором некое варево, когда на край его опустился ворон. «Иди!» - каркнул он. – «Белая деревня в тени гор Кош! Найти путь на вершины! Преломи сыр в храме, где нет стен!»

С этими словами птица поднялась в воздух, а Родена вздронула, будто очнувшись ото сна.

...Тем временем соглядатаи Императрицы Рохаджи заметили склад припасов орков Мардуха близ гор Кош. Путь, ведущий к ним, слишком опасен для воинского контингента, посему миссия сия была препоручена нашим героям. Те с готовностью приняли ее, предали огню орочьи припасы, тем самым значительно приуменьшив агрессию сей расы в окрестных землях.

В Виндхаге – далеких западных пределах Срединного Королевства – гильдейский маг был найден мертвым в своих покоях, а множество бесценных книг его оказалось украдено. Проведя расследование, местные власти пришли к выводу, что за злодеянием стоит культ, рекомый Тайным Обществом. Подозрения сии подтвердились, когда местные чародеи ощутили потоки магической энергии, исходящие из покинутых гномьих руин. Маги опасались, что культисты вызовут в оных могущественного демона!.. Герцог Виндхага отправил к руинам лучших своих воинов, но все они сложили головы. Отчаявшись, властитель обратился за помощью к искателям приключений, собирающимся – как было ему известно – на постоялом дворе «Черный хряк». Те преуспели там, где пали солдаты герцога – покончили со схоронившимися в руинах культистами Тайного Общества, а также вернули членам гильдии магов украденные книги.

В западных пределах Срединного Королевства леса близ города Виндхага заполонили пираты и контрабандисты, успешно укрывающиеся от дозоров. Местные фермеры и бюргеры наняли искателей приключений, дабы те покончили с морскими грабителями, и герои, разыскав сокрытый в чащобе лагерь лиходеев, предали оный огню.

Некогда исполненный гордыни Белен-Хорас нарек себя Божественным Императором и развязал Войны Троллей. Хоть правление его и было недолгим, все же во имя его было построено несколько храмов. Большинство святынь были разрушены последующими Мирными Императорами, но по крайней мере один из храмов уцелел в лесах у северных границ державы... Несколько месяцев назад на святилище набрели ученые, обнаружив в сохранившихся свитках записи о некоем оружии. Но вскоре руины были атакованы орками, посему в чащобу пришлось наведаться доблестным героям. Покончив с орясинами, они разыскали бесценные свитки, передав те своим нанимателям.

Селяне, проживающие в северных пределах у Стены Раштуля, были разорваны некими зверьми ночью. После нападения участились – как на скотину, так и на мирян. Говорили, что виновны в сем огромные волки, а верховодит ими некий выходец из Тобрии – создание столь злобное, что даже темный герцог Арнгримм вон Эхренштейн изгнал его из своих владений. Посему изгнанник осел в позабытом поселении гномов, и именно туда устремились искатели приключений. Им удалось покончить с ликантропом и получить из рук местных властей причитающееся вознаграждение.

...Герой нашей истории отыскал, наконец, маленькую деревушку с белостенными хижинами, приютившуюся у увенчанных белыми шапками гор Кош. Обитатели сего поселения были заняты производством козьего сыра. Набив оным заплечный мешок, герой приступил к восхождению на вершину ближайшей горы. Селяне не слыхали о храме без стен, но ведали, что близ снегов обитает отшельник.

Но, чтобы совершить столь непростое восхождение, герою было необходимо зелье силы. Раздобыв оное, он приступил к восхождению, и отыскал на вершине горы хижину отшельника. Герой узнал того: отшельник оказался его сокамерником в час заточения в Болотном Замке.

Двое преломились сыр у костра, и отшельник молвил: «Тебя свел с ума демон. Я пришел в Болотный Замок, чтобы исторгнуть его, но он все еще остается с тобой. Он поглотил толику твоей души, и жаждет больше!» «Стало быть, я жизнью тебе обязан», - отозвался герой. – «Но как же мне спасти себя?» «В подгорных пределах пребывает древний храм», - изрек отшельник. – «Его возвели гномы для давно позабытых Императоров рода людского. Там находится Печать Света. Верни ее, и я расскажу тебе больше».

Герою не оставалось ничего иного, кроме как выступить на поиски означенного артефакта. Гномы-исследователи недавно обнаружили прежде неведомое поселение своих предков в горах Бейлунк, у юго-восточных границ Срединного Королевства. Судя по всему, оно было затоплено вскоре после того, как покинули его обитатели, посему избежало внимания со стороны грабителей и монстров. Возможно, там до сих пор остаются реликвии прошлых веков!.. Гномы наняли искателей приключений, велев тем исследовать наземные пределы города и привести в действие древний механизм, который освободит поселение от вод. Именно в сем подземелье отыскал герой нашего рассказа Печать Света – золотое кольцо с выгравированной на нем двенадцатиконечной звездой.

Культисты Тринадцатого Завета вновь дали знать о себе, означившись в лесах близ Демонических Чащоб. Местные власти сумели пленить одного из нечестивцев, и, допросив его, узнали о том, что вскоре в лесах культисты проведут ритуал, направляя демонические энергии с лишь им ведомыми целями. Посему власти не замедлили нанять искателей приключений, наказав тем пресечь проведение колдовского ритуала на корню.

Возвращаясь к горам Кош, герой и спутники его миновали преданную культистами огню деревню. Селян, пленных нечестивцами, удалось спасти, а ритуал – пресечь. Среди пожитков культистов отыскалось немало ценностей, и авантюристы, повеселев, вознамерились вернуться на постоялый двор, дабы передохнуть пред следующими странствием. Отшельник помог селянам сжечь тела демонов – сподвижников культистов, после чего обернулся к герою, молвив: «Неплохо, но до завершения еще далеко! Верни же свою украденную душу!»

Если кто и знает, где скрывается демон, то культ. Выжившие культисты бежали, но герой прошел по их следам к лагерю, остающемуся в лесах у Гарета, где среди брошенных пожитков нечестивцев обнаружил письмо. Как следовало из него, культистом было назначено заманить героя в горы, схватить и привести к алтарю в древних руинах. Стало быть, именно там и находится логово демона!

Сопровождавший героя отшельник велел тому поместить на алтарь, пребывающий в древних гномьих руинах, Печать Света – лишь так можно одержать окончательную победу над демоном!

Недавно несколько культистов было схвачено близ гномьего города, Ксорлоша. На допросе с пристрастием сознались те, что обнаружили неподалеку от города древний храм, возведенный столетия назад, в сердце которого находятся Врата Бездны – владений Безымянного. Существовавший в те времена гномий культ был разгромлен прежде, чем успел завершить создание сего портала, и о храме на долгие века позабыли. Но культ сумел выжить, и сейчас, ведомый гномом – жрецом Безымянного – вернулся к строительству врат. И если преуспеет культ в своих замыслах, то Северные Просторы – а, быть может, и все земли Срединного Королевства – познают вторжение демонов!

Гномы констатировали: ныне запретный храм заполонили культисты и демоны – во множестве. Посему Аромболош обратился за помощью к искателям приключений, моля тех раз и навсегда покончить с силами Тринадцатого Завета.

Ступив в храм, авантюристы разрушили Врата Бездны. Герой же нашей истории обнаружил в одном из чертогов нечестивого святилища помянутый отшельником портал, возложил на него Печать Света – и тем самым исторг из мира демоническую сущность, вернув свою утраченную прежде толику души.

Позже узнал он, что в ту судьбоносную ночь дворянин – Геррик Пулетер – обезумел, и ни лекари, ни жрецы не сумели вернуть ему разум. Вскоре безумец был помещен в Болотный Замок, а алчные лорды и законники Хавены растащили все его состояние...

  1  2  3  4  5  6