6. Дева планеты

Вода...

Айрис медленно погружалась в холодные глубины зеркального озера. Пучок света, расходящийся от ряби на воде, озарял ее неподвижное тело. Как будто хотел удержать.

Ее милое лицо никогда не озарит боле заразительная улыбка. Чувство радости, неизменно передававшееся всем ее друзьям; злость, направленная на слабаков; и бесконечные невыплаканные слезы. Ничего из этого больше никогда не будет.

Тело ее замолкнет навечно.

Но для Айрис это не конец. Она смотрела. Смотрела не своими прекрасными зелеными глазами, но душой... Душой, все так же исполненной энергии жизни, захлестывающей ее физическую оболочку. Она смотрела, как поверхность озера все отдаляется. Она смотрела, как люди из иного мира провожают ее в последний путь. Она смотрела на лицо Клауда, сердце которого разрывалось в глубокой печали от невосполнимой потери, а в душе бушевали злость и ненависть.

"Не вини себя. Не о чем больше беспокоиться. Все будет хорошо, даже если Метеор упадет. Не позволяй этим чувствам овладеть тобой. Думай о том, как остаться собой".

Она пыталась сказать это, но губы ее не двигались. Не существовало такой магии, которая позволила бы донести до Клауда ее слова, сказанные духовной формой. Клауд все отдалялся, и вскоре вовсе исчез. Свет на поверхности озера превратился в слабо мерцающий блик, а она все погружалась в глубины руин Цетра, Забытого Города Древних. Айрис, последняя из живущих Цетра, исполнила свое предназначение, защитив планету. И сейчас перемещалась в мир, где не существует никаких ограничений, вне зависимости от того, куда она захочет отправиться...

***

Да. Вне зависимости от того, куда она захочет отправиться...

Она достигла дна озера. Но и теперь Айрис продолжала погружаться.

Ее физическое тело покоилось на дне озера, укрытое песком, будто первым снегом. Символ того, как 22 года она была заключена в этой оболочке, оторванная от вечности. И теперь сие вместилище, лишенное души, медленно погрузится в планету сквозь чистые воды.

Сознание Айрис утухало.

Ничего не изменялось, когда она легко вдыхала песок и ил, кружащиеся вокруг. Айрис продолжала погружение. Единственное, что она видела теперь - тьму... Но то был теплый, нежный, невесомый мир, который не казался ей одиноким.

Вскоре она поняла: то, что она ощущала, не было ни песком, ни илом. Чувства ее обострились до предела, и она смогла по-иному взглянуть на свое нынешнее окружение и на истинную его природу.

Мир, видимый ей сейчас, совсем не был тьмою.

Вокруг нее кружился изумрудный поток света. И она узнала то, что видела. Энергия, разбитая на тысячи... нет, миллионы потоков, кружилась во всех уголках планеты. И тот, что окружал ее сейчас, был одним из них. Количество энергии Мако в недрах планеты выходило за рамки человеческого восприятия и не могло быть описано никаким из возможных методов.

Айрис глядела, как жизнь течет по планете. Она любовалась сиянием Живого Ручья, текущего вокруг нее - источника жизни, в который все когда-нибудь возвращается.

То было место, полное энергии, где бесконечное число душ переплелось, щедро делясь своими знаниями и опытом. И даже воспоминаниями. Но Айрис была "целостна". Она оставалось собой в этом месте, где сознания мертвых проносились мимо, сохраняя себя такой, что и при жизни. Она сохраняла личность Айрис Гэйнсборо и плыла по течению Живого Ручья.

Она и не знала, что все будет так, как есть сейчас.

Последняя из Цетра, она исполняла свою роль по поддержанию жизни планеты в процессе своего жизненного пути. Айрис говорила с планетой. Точнее, говорила с сознанием, что являлось частью Живого Ручья. Ей было сказано, что со смертью физической жизнь не прекращается.

Многие люди считали, что после смерти они обращаются в ничто. Сознание их поглощается тьмою навсегда, и ничто сие не может быть осознано. По их мнению, смерть - полное уничтожение личности. Именно по этому люди и страшатся смерти. Страшатся потерять свое "я". Даже если бы они осознали, что срок, отпущенный их расе, невелик, и тогда бы они стремились избежать кончины. Даже те, кто достиг преклонного возраста и успел многое сделать в жизни.

Айрис знала, что смерть не означает уничтожение. Она даже знала о мире, к которому Цетра устремятся, когда закончат свою миссию на этой планете. Именно поэтому она бесстрашно устремилась в объятия смерти, ибо знала, что рано или поздно это все равно случится. Она исполнился свое предназначение так, как должна была, безо всякого страха. Сердце ее пребывало в мире, даже если люди, давно утратившие способность говорить с планетой, сказали бы, что гибель ее преждевременна. Она не испытывала сожалений, вроде как стремление остаться в живых или презреть исполнение собственного предназначения.

Но даже так, она пребывала в печали. Сердце ее болело.

Все те, с которыми она отправилась в это путешествие, ставшее последним; люди, с которыми она сблизилась, впервые в жизни; Эльмира - мать, что растила ее и заботилась о ней на протяжении 15 лет; люди, которых она знала не очень хорошо; люди, с которыми она могла бы встретиться в будущем, если бы осталась жива... Приходилось сознавать тот факт, что ей больше не место среди "живых".

Айрис знала, что те, которого она оставила, тоже пребывают в печали. Они не ведают, что душа ее жива. Им и не надо знать. Даже если бы они знали правду, печаль бы их никуда не ушла. Сознание горести иных наполняло болью ее сердце.

Но самую сильную боль Айрис испытывала, думая о Клауде.

К нему у нее были особые чувства. Сначала она искала в нем схожие черты со своим первым возлюбленным. Но вид его, голос и характер ничем того не напоминали, да и выглядел он чрезвычайно таинственно... Но вскоре это перестало иметь для нее всякое значение. Она полюбила его гораздо сильнее, чем того, первого. Клауд был ее героем и всегда смотрел в лицо опасностям. Ей он казался полностью уверенным в себе, но вместе с тем готовым исчезнуть в ту же секунду, когда она отведет от него свой взгляд. Она хотела всегда оставаться рядом с ним. Очень хотела, всем сердцем.

Когда она оставила своих товарищей и отправилась в Забытый Город, сердце Клауда напоминало яйцо, скорлупа которого вот-вот треснет и желток весь вытечет наружу. Казалось, разум его также готов разорваться. Она хотела утешить его. И если бы не была последней из Цетра, наверняка так и сделала.

Однако...

Среброволосый человек, в прошлом - герой, подчинился воле "бедствия, пришедшего с небес", Иеновы, и ныне пребывал в безумии. С помощью Черной Материи он намеревался призвать из глубин космоса Метеор. А у нее не было иного выбора, кроме как принять на себя предназначение, переданное ей предками-Цетра. Рано или поздно Сефирот наверняка призовет Метеор, что нанесет планете чудовищную рану, а, возможно, и уничтожит ее. Вне всякого сомнения, планета направит в рану огромное количество энергии Живого Ручья, дабы исцелиться. И Сефирот хочет получить всю эту мощь. После этого он станет един с планетой, станет богом. И, наверное, безжалостно уничтожит всех людей, которых так ненавидит. Будущее планеты и круговорот жизни на ней прервутся.

Из шепота планеты Айрис вынесла для себя, что худшее еще можно предотвратить. Она также знала, что сделать это может лишь она одна, последняя из Цетра. А необходимые знания она может почерпнуть лишь в Забытом Городе. Но если она туда направится, то станет главным препятствием на пути Сефирота.

И Айрис засомневалась. Позволит ли она погибнуть всем людям, или же спасет их ценою собственной жизни... Но она никогда не думала в этом ключе, и была готова к смерти. Просто мысль о том, что Клауд будет горевать, была ей невыносима. Но видеть гибель ее товарищей, да и всех людей в этом мире... Она уже приняла решение. Иного выбора просто не было. Она сделает это, ради Клауда.

И она в одиночку отправилась к алтарю в Забытом Городе, чтобы понять, что она должна сделать. Конечно, ключ ко всему - последняя из Цетра. Ее раса из поколение в поколение передавала Белую Матерю, с помощью которого магии Метеора можно противопоставить магию Святости. Белая Материя перешла к Айрис от ее матери, Ифалны. Она никогда не использовала ее, но носила с собой под лентой для волос. Обнаружив сейчас, какова истинная роль ее, она истово молилась, от всего сердца. Через Белую Материю она говорила с планетой, пытаясь призвать Святость, что уничтожит Метеор.

Даже малейшее нарушение концентрации может вылиться в то, что мольба ее не достигнет планеты. И тогда Сефирот нанес удар, угадав ее намерения. Она приняла смерть, которую чувствовала так давно, в тот момент, когда меч пронзил ее. В смерти, лицо ее было спокойно.

Но тут криг достиг ее.

То не был звук ее собственного крика. Если бы это было так, она бы ощутила кровь, льющуюся изо рта, и ярость, поднимающуюся из глубин души. Нет, то был крик сердца Клауда, которое разбилось. Сердца, которое отныне будет пребывать в печали из-за гибели Айрис, обвиняя себя в случившемся и ненавидя Сефирота.

Она удивилась глубине той боли, которую он испытывал. Она была чуть-чуть счастлива, осознав это, но в то же время ощущала боль куда большую. Она ничего не могла поделать со страданиями Клауда и болью его сердца.

Боль не утихла даже когда она вошла в Живой Ручей.

Хоть она и лишилась тела, она осознала боль, ментально создав образ себя самой. Айрис прижала руки к груди, где билось ее сердце... И тогда она поняла.

Вокруг нее проносилось бессчисленное множество сознаний. Множество голосов и воспоминаний. Каждый из тех, кто окружал ее сейчас был тем, кого она никогда не знала, пребывая в церквушке Мидгара. Как и она, то были души умерших, вернувшихся в планету.

И все-таки ни у кого из них не было законченной формы, как та, которую она создала для себя. Лишь она сохранила видение своей физической оболочки в потоке, полном различных сознаний.

"Интересно... это потому, что я Цетра?"

Слова прозвучали. Здесь, слова и мысли были едины. Среди сознаний, мыли и чувства выражались волнами, которые она излучала. Так же, множество воспоминаний, рассеянных в Живом Ручье, доходили до нее в образе волн. Все вокруг нее говорили, что если ты не будешь обладать сильным характером, то вскоре и не вспомнишь, какое из сознаний - твое собственное.

"Я надеялась, слова мои достигнут Клауда..."

Она надула щечки, нахмурилась. Ее не охватывало общее смятение сознаний, существующих в море воспоминаний и знаний в энергии Мако. Она развила в себе терпение еще когда слышала голос планеты, будучи совсем юной. Айрис была воспитана сохранять свое сознание и личность.

Но она сознавала вместе с тем, что ее возвращение в планету зависит от того, насколько разделена окажется ее личность. Даже когда капли дождя падают в реку, они моментально растворяются и более неотличимы от общего потока. И теперь она не совсем понимала, как ее душа может оставаться целостной в океане сознательной энергии.

"Но Живой Ручей, должно быть, тоже Цетра, как и я. Моя мать умерла, и она была Цетра... Это случилось 15 лет назад. Возможно, за такое время я тоже растворюсь в ручье и стану едина с планетой".

Склонив голову набок, она некоторое время размышляла над этим.

"Смогу ли я поговорить с Клаудом как-нибудь? Тогда я скажу ему, что у меня все в порядке... Хоть это и странно звучит, но, возможно, я еще осознаю себя лучше здесь".

Возможно, она сможет выразить свои чувства к Клауду здесь. И, возможно, на них будут смотреть как на семью, или на влюбленных... Во время своей жизни в Мидгаре, она ощущала души многих, пытавшихся выразить свою любовь. Те, кто еще испытывал это чувство, могут сохранять цельной свою личность.

"Но значит ли это, что я исчезну, как только встречу Клауда? Интересно, все идет именно к этому... Или есть еще что-то, что я должна сделать?"

В это мгновение Айрис почувствовала, будто сквозь нее прошел электрический разряд. Она сжала одну ладонь в кулак и с силой вогнала его в ладонь второй руки. Возможно, то было лишь ее воображение, но она отчетливо расслышала звук удара.

"Понятно. Всему этому есть объяснение. Должна быть причина тому, что я все еще не растворилась в Живом Ручье и почему я сейчас здесь. Так же, как я - единственная в мире - могла призвать Святость из планеты... Наверное, осталось еще кое-что, что могу сделать лишь я..."

И когда эта мысль пришла ей на ум, она ощутила тихий шепот планеты. Он пришел не от индивидуального сознания, но от планеты в целом; как бы подтверждение того, что мысль ее верна.

"...Понятно. Интересно, что же это".

Ответом было молчание. Планете тоже еще предстоит узнать ответ на этот вопрос.

Она улыбнулась, подобно цветам, что она продавала в трущобах. В нежном изумрудном свете эта нежная улыбка, так любимая многими, была воистину прекрасна.

"Все в порядке. Есть еще люди, которых я не хочу потерять. Я не могу пока еще отойти ко сну. И пока не наступит этот момент, я еще поброжу здесь немного. Я проведу немного времени здесь, в планете... в нашей Земле Обетованной".

Отчаянно желая поделиться своими мыслями с ныне живущими, Айрис взглянула на небо. Через толщу земли над ее головой. Частички Мако, парящие сверху, казались звездочками на ночном небе.

Она смотрела в небо так же, как и тогда, когда сидела рядом с Клаудом у костерка в каньоне Космо.

***

В мире Мако концепции пространства и времени отличались от используемых на поверхности.

Время тянулось медленно, но если она захочет, оно может ускориться до бесконечности. Течение времени в Мако не имело никакого смысла. История планеты слагалась из поглощенных воспоминаний, связанных воедино и всегда находящихся рядом. Воспоминания о настоящем и о прошлом. Айрис никогда не смогла бы познать их все, но события, о которых они повествовали, превзошли само время и ныне явили собою одно целое. Они намекали, что в мире живых время идет в будущее. Новые воспоминания с поверхности сливались с планетой, а та, в свою очередь, энергией порождала новую жизнь. Этот цикл говорил ей, как течет время, период за периодом.

Все было связано с планетой через Живой Ручей. Даже в самых отдаленных уголках поверхности существовал поток сознательной энергии. Но были и такие места - так близко! - которых он не мог достичь. Да, существовали области, недоступные для энергии Мако. Айрисв полагала, что виноваты в этом Мако-реакторы. Энергию никогда не должны были добывать таким способом, и если это продолжится, равновесие нарушится. Если бы планета могла облегчить жизнь людям, она, возможно, это бы и сделала. Но корпорация "Шинра" зашла слишком далеко. И если она не поумерит свою жадность, жизнь на планете иссякнет... Айрис припомнила, что цветы ее цвели только в церкви, а индустриальный Мидгар буквально купался в Мако.

"Вот почему люди из "Шинра" хотели узнать, где находиться Земля Обетованная. Земля Мако энергии, путь куда ведали лишь Цетра... Но это место здесь. Это место, которое может достичь любой, вернувшись в конце жизненного пути в планету. Место, откуда "Шинра" собиралась выкачивать нескончаемую энергию, не существует ведь, правда? Это просто ошибка".

Она рызмышляла, плывя по Живому Ручью. Она смотрела на неизменяющийся мир Мако.

"Земля Обетованная, которую представлял себе Сефирот, была совсем другой. Он пытался создать ее силой. Он собирался нарочно ранить планету, чтобы практически вся энергия устремилась в одну точку. Чтобы он один мог ее контролировать. Такую Землю Обетованную хотел Сефирот..."

Айрис содрогнулась, представив это.

"Интересно, все ли в порядке у Клауда и остальных... Надеюсь, Тифа и Клауд не забудут обо всем остальном в погоне за Сефиротом..."

"...Клауд? Тифа? Баррет?"

Волны одного из сознаний рядом с ней расширились в ответ на знакомые имена. Она приблизилась к нему - иному сильному сознанию, такому же, как и ее собственное. Тень восстала из Мако, не такая отчетливая как Айрис, но обретающая женские контуры.

"Ты знаешь их? Кто ты?"

"Я..."

Похоже, память ее не в порядке. Возможно, потому, что большая часть души уже слилась с Мако. Но суть ее не растворилась и являла собою одно целое.

"О, я представлюсь первой. Я - Айрис. А ты - одна из членов "Лавины"?"

"Лавина"... Да, да, это так".

Воспоминания начали восстанавливаться, почерпнутые из моря Мако. Осознав, кем она была, ее прозрачное тело быстро вернуло форму, которой обладало, будучи на поверхности. Вернулись и цвета, будто под воздействием самой Айрис.

По сравнению с Айрис, она выглядела прозрачной, но приняла человеческую форму и восстановила даже одежду. Волосы ее были завязаны в хвостик, чтобы не мешали, а одежда напоминала солдатскую форму. Она также снизошла сюда слишком рано и была равестницей Айрис.

"Как глупо было так взяь и забыть... Я - Джесси из "Лавины". А ты - мисс Айрис?"

"Можешь звать меня просто Айрис".

"Хорошо, Айрис. Ты ведь знаешь Клауда, Тифу и Баррета, да? Как они? Они все еще сражаются с "Шинра"? Или..."

Джесси покачала головой, как бы извиняясь. "Должно быть, раз ты попала сюда, ты такая же, как и я".

"Не волнуйся. Уверена, у них все хорошо".

Она попыталась больше не думать о Клауде. Здесь она не могла лгать, потому должна была просто не думать.

"Было кое-что, что не давало покоя Баррету долгое время. Твоя смерть... Ты была одной из тех, кто пытался защитить опорную колонну сектора 7, будучи членом "Лавины". Пока что я встретила лишь господина Веджа..."

"Веджа?!"

Глаза Джесси расширились. "Да, и Биггса тоже! Мы трое появились здесь одновременно, но затем потеряли друг друга... И до последней минуту я не могла ничего вспомнить. Пока не встретила тебя, Айрис".

Будто направляемые воспоминаниями Джесси, рядом появились еще две фигуры. Мужчины с жиденькой бородкой и второго, коренастого.

"Ух!"

Бородатый Биггс воззрился на свои ладони. "Я все еще я. Я думал, что исчезну".

"Я так счастлива, что снова вижу вас! И... ты та, которая выходила меня тогда, мисс Айрис? Ты тоже умерла?"

Не дав утвердительно ответа, Айрис лишь улыбнулась.

"Давно не виделись, господин Ведж. Рада встрече, господин Биггс. За это время я тоже стала членом "Лавины", вроде как вашим учеником и наследником, так?"

"Хмм, это лишний раз доказывает, сколь велика в "Лавине" смертность, не так ли?"

"Баррет все такой же? Довольно занятный парень".

"Наследником? Я счастлив! Всегда хотел стать для кого-то наставником!"

После этого, Айрис поведала троим, за что сейчас сражается "Лавина". Не только с "Шинра", но с гораздо более опасной сущностью, именуемой Сефиротом. Они покинули Мидгар, дабы воспрепятствовать ему в получении власти над планетой.

"Клауд стал одним из нас теперь... Я так счастлив".

"Хе-хе... Да, он крутой парень, и я знал, что он присоединится к нам".

"Это значит, что господин Клауд теперь тоже наш наследник? Я ним будет тяжело".

Фантомы членов "Лавины" шумели, разговаривали и улыбались. Но Айрис заметила их печаль. Глубокое сожаление, связавшее всех троих воедино.

"Что не так? Кажется, вы трое испытываете боль..."

"Ну... это потому, что наши жизни прервались именно так. И ничего не изменить".

Джесси грустно опустила глаза, а Биггс продолжил.

"Мы сражались с "Лавиной", потому что расделяли общие идеи. Мы думали, что жертвы необходимы, если мы хотим остановить "Шинра". Но мы были совершенно не правы. Мы осознали это, когда попали сюда... Ты ведь тоже об этом знаешь, не так ли, Айрис? Я о взрыве Мако-реактора в секторе 1".

"Да... Сектор 1 был недалече от трущоб, где я жила. Нам сообщили немногое, но я слышала, что много людей погибло тогда..."

"Тогда мы думали, что они получают то, что заслужили, оказавшись в радиусе взрыва, потому что они все работали на корпорации на верхней Плите. Но все мы - работавшие на "Шинра" или нет - в итоге оказались здесь. И мы думали, зачем мы все это делали. То, что мы действительно делали, так это повышали голоса и выкрикивали свое мнение, как алкаши. Мы пафосно заявляли, как собираемся спасать планету..."

"...Я тоже не думал об этоом слишком много. Я не хотел маленькой роли в этой жизни. Я хотел сиять. И я подумал, что, присоединясь к "Лавине", стану героем, что сможет сохранить будущее планеты. Только об этом я и думал... Я не предполагал, что это заденет иных. Так глупо..."

Ведж стыдливо опустил голову.

"Весь план был начертал старой "Лавиной", от которой теперь не осталось и следа".

Джесси горько продолжила: "Раньше в "Лавине" было куда больше членов, и они были гораздо более радикальны, нежели мы. Мы лишь унаследовали название их движения, ибо их больше нет с нами. Детали о том, как делать бомбы и куда их закладывать, мы обнаружили в компьютере. И так как я любила возиться с механизмами и взрывчаткой, то попробовала... Но я уверена, в тот план никогда не входило использовать бомбы, чтобы просто вырубить реактор сектора 1. Люди, что создали его, ненавидели "Шинра". Ненавидели так сильно, что готовы были принести в жертву множество простых людей... Я должна была понять это. Баррет об этом ничего не знал".

"Потому мы и..."

Биггс поднял глаза к небу: "...Мы хотели слиться с планетой. Мы хотели исчезнуть. Теперь я вспомнил. Но это невозможно. Баррет сражается, чтобы спасти как можно больше людей. А мы не можем сделать этого, чтобы искупить свои грехи. Мы можем лишь продолжать страдать".

"В итоге нам оказалось так просто забыть, кто мы такие, потому что мы хотели забыть".

"Но это не сработало. Мы все время возвращали свое "я". И мы не такие чистые сущности, как ты, Айрис. Это наше проклятие".

Они горько рассмеялись, затем обреченно вздохнули.

"Но... Но..."

Айрис попыталась успокоить их своими словами.

"Все когда-то совершали ошибки. Даже я бездумно продавала цветы за деньги".

"Хмм... Не могу сказать, что мою глупость можно сравнить с твоей".

"Но вы все так страдали все это время..."

"Спасибо, Айрис. Но для членов "Лавины", это постыдная история. Все эти пафосные выступления в итоге обратились против нас самих".

"Я не могу простить себя. Именно поэтому я могу быть здесь в той форме, как я сейчас".

"Когда-нибудь наступит день и мы сможем вернуться в планету, но сейчас это невозможно. Теперь иди, Айрис. Ты, должно быть, еще целостна из-за предназначения, которое должна исполнить. Мы боимся, что наши грешные воспоминания перейдут к тебе".

"Нет..."

"И тогда мы будем страдать еще больше. Иди, пожалуйста".

Джесси обманывала ее, Айрис знала это. Она просто хотела уйти как можно дальше, чтобы Айрис перестала ощущать снедающую ее боль.

Фантомы трех людей растворялись. Айрис прикусила губу, но слезы все равно заструились по лицу.

"Пожалуйста, позвольте мне сказать хотя бы следующее. В тот день многие люди сумели выжить, потому что вы трое приложили все усилия, чтобы спасти опорную колонну сектора 7. Я уверена, число их больше тех, кто погибли в секторе 1... И благодаря вам я сумела спасти Марлин. Возможно, этого недостаточно, чтобы вас освободить. Я знаю, что людские жизни нельзя складывать и вычитать, но... Пожалуйста, помните, что души ваши полны не только греха".

"...Спасибо. Спасибо, Айрис".

Прозвучали голоса тех, кто больше не помнил самих себя, вернувшихся в тюрьму, ими же и созданную. Они погрузились в море воспоминаний.

Айрис вытерла слезы и вновь двинулась вперед. Она молилась за упокой душ членов "Лавины", ибо те, вне всякого сомнения, это заслужили.

***

Айрис не знала, сколько времени прошло на поверхности. Минули ли дни с момента ее встречи с Джесси и остальными, или же секунды?

Она размышляла, смогут ли они сами исцелиться от своей боли. Вновь и вновь задавая себе этот вопрос, она углублялась в недра подземного мира. Она плыла в Живом Ручье моря Мако планеты.

При виде следующего фантома у нее перехватило дыхание.

Из изумрудного света показалась часть стальной детали. Когда Айрис поняла, что это часть протеза руки, то первым делом подумала, что Баррет тоже оставил мир живых. Она-то считала, что девочка бежала из Мидгара вместе с ее матерью, Эльмирой. Сердце ее замерло при мысли о Марлин.

"Марлин!"

Волны мыслей Айрис разошлись в стороны и достигли фантома. Фигура человека с протезом-пулеметом вместо руки вышла из Мако. Оружие слабо сияло в окружающем их изумрудном сиянии, но заменяло оно левую руку человека. Оно казалось на удивление правдоподобным и пугающим, а прозрачный фантом человека был окрашен в красный цвет.

"Ты..."

"Женщина,,, Где я мог видеть тебя раньше? Ты даже знаешь имя Марлин".

"Мы встречались раньше, господин Дайн".

Он был Дайном, лидером тюрьмы Корела - земли изгнанников, полной песка и мусора. А раньше он был лучшим другом Баррета. После того, что "Шинра" сотворила с его родным городом, отчаяние овладело им и довело до безумия. Он убил многих людей.

"А, припоминаю. Ты та девушка, что была с Барретом. Значит, ты тоже умерла. Жалко".

Не веря тому, что видит, Дайн рассмеялся: "Никогда не думал, что лишив жизни столь многих, окажусь в том же самом месте, что и невинная девчонка вроде тебя. Мир воистину безумен. Эта планета - жутко скучное место. Все действительно должно быть уничтожено".

"Ты все еще настаиваешь на этом?"

Айрис замерла напротив Дайна. Она вопросительно вздернула брови.

"Даже если тебе не безразлична судьба Марлин".

"Кому какое дело. Девочка, ты..."

"Я - Айрис".

"Хе, а ты сильная. Моя левая рука все еще осталась из прошлой жизни. Хорошо. Я буду звать тебя так. Ты слышала, что я сказал тогда, не так ли? Когда говорил с Барретом? Когда я собирался уничтожить все, я хотел забрать Марлин сюда вместе с собой".

"Ты лжешь. Ты просто блефовал".

"Я не могу лгать здесь, так? Скажем так, в то время меня посетила именно эта мысль. И тогда я вызвал Баррета на поединок и стал... просвещенным".

Какое-то время Дайн просто хохотал, вспоминая о цене, которую он заплатил своей правой рукой и телом. "И я благодарен Баррету за это. В конце концов, я был поглощен тем самым "миром", который собирался уничтожить. Я не хотел лишать себя жизни. Вместо этого, я попытался освободить всех этих бесполезных людей-изгнанников и сделать их счастливыми".

"..."

"Теперь понимаешь, Айрис? Перед тобой - беспомощное сломанное видение человека, которого не принимает даже планета. Та самая планета, в которую вернулась моя жена Элеонора. Я уже препоручил Марлин заботам Баррета. То, что случится с планетой после, меня не касается".

"..."

Глядя на замолкшую Айрис, он вновь рассмеялся, чувствуя свое превосходство над ней. Затем он понял что вообще-то это не смешно и что Айрис ни разу не отвела от него взгляд. И он осознал, что его превосходством тут и не пахнет. Что-то в сиянии ее зеленых глаз притупляло его безумие.

"...Ты просто трус".

"Что ты сказала?"

"Я повторю. Ты просто трус. У тебя не хватает храбрости начать все заново. Ты просто ходил по кругу, потому что так легче для тебя".

Не отводя взглядя от Дайна, Айрис шагнула вперед. Не в силах выносить ее взгляд, он заслонил лицо рукой-пулеметом и неосознанно отступил назад.

"Баррет также заменил одну из своих рук на пулемет. Он сказал, что уничтожит "Шинра" своими чувствами сожаления и ненависти. И потому он тоже обагрил руки кровью многих людей. Но помимо своей тяжкой ноши, он действительно пытается спасти планету. Он пытается сохранить мир, где Марлин сможет спокойно жить".

"...Способность к таким переменам - сила этого простака".

"Значит, Баррет особенный, а ты - другой?"

Дайн простонал в ответ. Он пробуждался от своего безумия. И больше всего он ненавидел этот момент... Разум его пребывал в тумане все это время и он мог просто забыть о себе, но прямой взгляд Айрис развеял этот туман безумия. Броня, возведенная вокруг его сердца, раскололась.

"В глубине души мне противна кровь тех, кого я убил голыми руками. Неужели не видишь? Все это время они рядом со мной. И если я шагну назад, они утащат меня за собой".

Красный туман, клубившийся вокруг фигуры Дайна, преобразился в какое-то липкое вещество. Все четыре года, прошедшие с момента разрушения Корела, он не отдавал себе отчета, сколько ненависти скопилось в его душе, и поэтому сейчас он был погружен в кровь. Чувство вины и заставило Дайна сдаться.

"Ну и как прикажешь мне начать заново? Все, что я могу, это оставаться безумным. Я мог лишь всех ненавидеть и погружаться в безумие все глубже и глубже! Был ли я неправ?"

"Ты неправ".

Эти слова она произнесла нежно, не обвиняя. Протянув руки, она коснулась крови, покрывающей его.

"Кровь на тебе создает твое чувство вины. Жизни, отнятые тобой, давным-давно вернулись в Живой Ручей. Ты не можешь забыть того, что сделал, но нет причины, по которой ты не можешь начать все сначала. Я гарантирую".

"..."

В том месте, которого коснулась Айрис, кровь свернулась, отделилась от Дайна и исчезла. А после это стала исчезать и левая рука Дайна.

"...Смогу ли я когда-нибудь соединиться с планетой?"

"Уверена, что сможешь".

"Когда Марлин пройдет свой жизненный путь и окажется здесь, смогу ли я выйти и встретить ее, будучи частью планеты?"

Айрис взглянула Дайну в лицо и улыбнулась.

"Потому что ты все начинаешь снова. Все будет хорошо".

Прозрачное лицо Дайна обрело четкие очертания. Оно отличалось от того, которое она видела в тюрьме Корела. Это было лицо того, кто искренне любит свою семью и родной город больше всего на свете.

Он не мог вернуться назад, в те мирные времена, когда работал в шахтах Корела до того, как случилась трагедия. И Дайн, и Айрис знали это. Но даже так, сердца людей могут изменяться. Они могут прямо вглянуть на грустные воспоминания, причиняющие боль. Если же они не смогут этого сделать, мир воистину погряз в безумии.

"Что я смогу сделать в этом море Мако? Нет, что я должен сделать... Некоторое время я продолжу думать о тех, кого убил. До тех пор, пока не смогу слиться с планетой".

"Да, думаю, это хорошая идея".

"Айрис, прости за то, как я обращался с тобой. Я рад, что встретил тебя".

"Ты обращался со мной совсем не плохо!"

"У тебя воистину большое сердце".

В первый раз Дайн искренне улыбнулся и фигура его растворилась. Пулемет на его левой руке исчез.

"Погибнув и испытав все это, я наконец смогу прекратить поворачиваться спиной к Баррету и Марлин. Позволь сказать тебе спасибо..."

Прежде чем он растворился в Живом Ручье, Айрис увидела это.

Она увидела, как частички Мако устремились к Дайну и окутали его. И услышала она удивленный возглас Дайна.

"Элеонора?"

И Айрис вернулась на свой путь.

***

До сих пор Айрис казалось, что Живой Ручей не имеет запаха.

Путь, по которому двигалась ее душа, опирался на пять чувств: слухом она воспринимала окружащее, а взглядом оценивала сполохи энергии, преобразующиеся для нее в изображения. Да, она могла касаться вещей, но в этом мире осязание было лишь продолжением взгляда.

Здесь не было нужды есть, а значит, не было и вкуса. Она просто знала, что ее обоняние работает, даже если здесь не было запахов. Даже кровь, покрывавшая Дайна, была лишь символической, так что запахов в этом мире не водилось. Айрис подумала, как это грустно, ведь даже цветы здесь не пахнут.

Она набрела на иную душу.

Она пахла чем-то гнилым. Как будто еще не совсем разложилась, но распростроняла вокруг себя стойкий неприятный запах гниения. Тот запах, который заставляет вас морщиться.

В этом месте поток Мако ослабевал, искривлялся и отчасти прекращал движение. Здесь был старик.

"Так-так, это личико я помню".

Как и в прошлой жизни, человек носил отлично скроенный костюм, подогнанный по фигуре. С первого взгляда Айрис поняла, что он - так же, как и она - сохранил свою личность и образ. Но единственными четкими формами были лишь одежда, туфли и узоры на них. Лишь его, с круглыми щечками и усиками, было очень прозрачно, а голос дрожал, как у старика.

"Тебя звали... Впрочем, не важно. Ты девочка крови Древних. Я прав?"

"Мое имя важно".

Но Айрис не собиралась говорить ему свое имя. Человека перед ней при жизни был Президентом Шинра, лидером корпорации "Шинра", диктующий свои условия целым государствам.

"Понятно, значит, ты тоже попала сюда. Ты мертва как и я? В том самом месте?"

Президент продолжал, даже не пытаясь скрыть радость в голосе. "Мы снова вместе, как будто рука об руку приняли посмертие. Планета и впрямь знает, как организовывать такие встречи. Я чувствую, будто вынес кое-что из этого".

"Вынес кое-что?"

Это означало то же самое, о чем сперва говорил и Дайн. Но в случае Дайна, то был цинизм, направленный на самого себя. Этот старик был совершенно иным. Айрис чувствовала, что Президент Шинра действительно думал то, что говорил.

"Ты не понимаешь, так ведь? Древние гораздо глупее, чем я думал. Потому ты и отказалась от сотрудничества с корпорацией "Шинра". Какая жалкая и ничтожная жизнь!"

"Грубиян. Что-то не припомню в своей жизни ничего ничтожного".

Старик хохотнул, забавляясь злостью Айрис, как будто только что сделал из нее дурочку.

"В каком-то роде, когда не знаешь, что теряешь, а что приобретаешь - это счастье. Но попробуй-ка подумать об этом. После того, как вместе с матерью ты сбежала из лаборатории Ходжо, ты прозябала в мусоре трущоб 15 лет. Когда Турки нашли тебя, ты могла наслаждаться обеспеченной жизнью на верхнем уровне Плиты, если бы решила вернуться к нам. В то время Ходжо мечтал об ином эксперименте, так что я приказал не спускать с тебя глаз. Но если бы ты согласилась сотрудничать с нами, мы приняли бы тебя с распростертыми объятиями и обеспечили всем необходимым. И что же ты думаешь сейчас? После жизни в помоях трущоб как навозный жук, вступления в "Лавину" и гибели, даже не узнав, что такое - достойная жизнь, как ты можешь говорить, что она не прошла ничтожно?"

"...Вот уж действительно занятная точка зрения. Решать за других, насколько им повезло или не повезло в жизни".

"Имею право. Если судить здраво, навряд ли на планете найдется человек, достигший в жизни большего, нежели я".

Змеиная улыбка "озарила" лицо Президента, и он продолжил излагать свою позицию.

"Своими мозгами я сумел расширить "Шинра", компанию, которая начинала с разработки оружия, до сегодняшних масштабов. Обнаружение возможностей, что дает использование Мако-энергии, и создание Мако-реакторов стали переломным моментом. Мако дала силу народу, установила для них новые жизненные стандарты и в то же время сделала их моими рабами. Прочувствовав столь комфортную жизнь, это стало для них насущной необходимостью, всецело завладев их разумами. И мы - те, кто контролировал этой энергией - в мгновение ока расширили нашу корпорацию. Немного рекламы - и мы смогли заполучить в свои ряды самые светлые умы планеты. Мечты о создании Метрополиса, об освоении космоса... Они сделают все это для меня. Я мог использовать их, как считал нужным. Они служили мне, как королю. Народ не мог видеть, что происходит. Даже СМИ следовали приказам "Шинра", ибо мы являлись единственными монополистами в добыче Мако-энергии. "Шинра" завладела страной и я взошел на трон, после чего никто не смел и пикнуть, вне зависимости от того, какие деяния я вершил. Я мог раздавить любых глупцов, обладал несметным богатством и был правителем мира! Я был бы не прочь пожить еще немного, ну да не важно. Ну, и что ты думаешь, Древняя? Понимаешь теперь, где из нас получил больше от жизни? Другими словами, сколь ничтожна была твоя?"

"Хмм... Может быть".

Айрис поняла, что понятия этого старика о счастье слишком уж разнились с ее собственными. Счастье, о котором говорил он, было уж слишком относительно. Он хотел достичь высот, когда никто в мире не сможет превзойти его в положении. Как следствие, планы корпорации "Шинра" о поглощении жизненной силы планеты и сейчас оставались с ним. Он напоминал беспомощную душу, что не может больше ощущать счастье, а иные, менее удачливые, могут.

Но она не хотела указывать ему на это. Если такова его точка зрения, с этим ничего не поделаешь. Он не мог убрать свои руки с богатства, которое наскреб повсюду и которое теперь разлагалось и источало невыносимое зловоние. Мерзкий старик не понимал, что даже после смерти не освободился от своих амбиций.

Всегда сравнивая себя с остальными, Президент расстроился, увидев, что Айрис не удостаивает его ответом.

"Так глупо с моей стороны было равняться с такой недалекой девчонкой. Я в плохом настроении. Ты мне надоела. Иди отсюда, если не понимаешь, о чем я говорю".

"Пойду, пожалуй".

Старику уже ничем не поможешь. Сидя на троне, где гнили его желания, он останется здесь, пока долгие годы его не иссякнут и сущность не исчезнет.

И когда Айрис отвернулась от Президента Шинра и приготовилась продолжить путь...

Случилось что-то странное. Волна, отличная от Живого Ручья, вторглась в море Мако, создавая неслыханные возмущения, сроди громоподобному пульсу.

"Что это было?"

Услышав крики старика, Айрис обернулась.

Она увидела фигуру Президента, которую что-то тащило вдаль с огромной скоростью.

Он не плыл по течению Ручья. Казалось, он движется под воздействием силы притяжения и направляется куда-то в глубины моря Мако.

Президент Шинра исчез, лишь его полный ужаса крик звучал среди изумрудных потоков.

Айрис вновь ощутила пульс. Но теперь она точно знала, что это было. То была волна того, кто прервал ее жизнь в Забытом Городе.

Этот человек был здесь, в Живом Ручье.

"Сефирот..."

Среброволосый ангел улыбнулся, забирая извращенные души с собой в ад. Айрис знала, что опасность еще не миновала.

Действие Святости, что она призвала, было прекращено в тот момент, когда готово было уже начаться. Рана, оставленная на планете давным-давно... Сефирот ожидал в cеверном кратере - Земле Обетованной Иеновы, ожидал момента, когда сможет возродиться в своем истинном облике.

Совершенная Разрушительная Черная Магия - Метеор - двигалась к планете. Дьявольский молот, призванный с небес, дабы сокрушить планету, все приближался.

***

Клауд падал в Живой Ручей.

Он не был мертв и не был просто душой. Он падал в море Мако живым, обладая плотью. И он терял сознание.

В северном кратере он обнаружил, что воспоминания его лживы. Он был всего лишь куклой, в которую безумный ученый Ходжо имплантировал клетки Иеновы. Создание, призванное слиться с Сефиротом для его воскрешения. Но будучи неудачным клоном, ему даже не присвоили номера.

Его выбросили в Мидгар как мусор. Затем он встретил Тифу, свою "настоящую" подругу детства. Тифу Локхарт. В то время, с помощью силы Иеновы по копированию воспоминаний, ему передались воспоминания Тифы о Клауде. Пробелы в них были восполнены его собственными о бытности в рядах СОЛДАТ. Так родилась личность Клауда Страйфа, основанная на молодом человеке, живущем в памяти Тифы. Хоть этот "Клауд" и находил в себе массу противоречий, он создал себе фиктивный образ, дабы отбросить снедающие его сомнения. И образом был он сам.

Но ложь рано или поздно должна быть раскрыта.

Это началось давно. После встречи с клонами Сефирота, резонанс в сознании Клауда поднял много подозрений. И после гибели Айрис, плотина, которую он воздвиг в своей душе, оказалась прорвана. Используя гнев, направленный на Сефирота, и поставленные перед собой цели, он как-то сумел сдержать разрушительный поток, но лишь до тех пор, пока не встретил истинного Сефирота.

В северном кратере, перед Сефиротом, в сердце которого находилась Иенова, личность Клауда разбилась вдребезги. После этого сознание его было подчинено, и Клауд передал Сефироту ключ к призыву Метеора, Черную Материю.

Сотрудничество с ненавистным врагом и приказ пойти против собственных устремлений привело личность Клауда к полному краху. Его ложное мозаичное эго разбилось на кусочки, а в образовавшуюся пустоту хлынуло отчаяние и осознание себя как неудавшегося клона Сефирота.

Итак...

Сознавая собственную бесполезность, Клауд вошел в планету через северный кратер, и упал в Живой Ручей.

С потерей личности, что с ним случится, когда высококонцентрированная Мако-энергия, наполненная воспоминаниями планеты, войдет в его систему?

Он напоминал сейчас иссохшую губку, впитывающую жидкость. Его пустое сознание и бесчувственные воспоминание будут поглощены. Этот состояние обычно называлось "отравление Мако".

Разум его был за пределами восстановления, и Клауд плыл в Живом Ручье. А вскоре его живое тело, не должное находиться здесь, было исторгнуто одним из природных Мако-гейзеров на побережье у деревушки Мидиль. С потерей личности, он теперь был просто безумным инвалидом.

Айрис знала одну из причин, почему существует место, куда Живой Ручей не может проникнуть. Здесь стоял барьер, возведенный Сефиротом. Бедствие, пришедшее с небес, Иенова, принесла с собою Метеор, при соударении с планетой создавший серьезную рану. Теперь это место, где собралось много энергии для ее исцеления, столо юдолью для возрождения Сефирота. Потоки энергии, стекавшиеся сюда отовсюду, образовали странный водоворот, не дающий Айрис приблизиться.

Айрис хотела поговорить с Клаудом, когда его живое тело вышвырнуло из водоворота. Она пыталась это сделать, когда тело несло по направлению к Мидилю. Но Клауд не мог слышать обращенных к нему слов, ибо разум его был пуст и полон отчаяния. И не важно, как громко она кричала, голос ее не мог достичь Клауда, как и тогда, когда они навсегда расстались в Забытом Городе.

Беспомощно глядя, как тело Клауда возвращается на поверхность, Айрис в смятении стояла в море Мако.

"Как я могу спасти Клауда? Как я могу остановить Метеор? Я не думала, что Святость будет остановлена. С таким течением дел все произойдет так, как хочет Сефирот... Что я могу? Скажи мне, Клауд..."

Айрис плакала, вспоминая о несчастном Клауде, которого не могли достигнутьи ее молитвы. Его разбитая личность никогда больше не восстановится. Но если изначально не был Клаудом, кем же он был? Зная его лишь как бывшего СОЛДАТа, она даже предположить не могла. Она объяла чувство беспомощности, что не могла выразить словами.

"Клауд... Я скучаю по тебе. Я скучаю по тебе настоящему..."

Его шепот и мысли обратились в волны и устремилсь вверх, прочь из Мако.

Вновь вернулись ее воспоминания о времени, проведенном вместе с Клаудом. Ей тогда казалось, что хоть он и не очень общителен, все же умеет радоваться жизни.

"Я чувствовала в нем что-то странное, но неужто все это составляло часть его ложной личности? Клауд был не настоящим? ...Нет, это не может быть правдой. Были вещи, думать о которых мог только Клауд. Вещи, которые он делал, потому что был Клаудом. Он никогда не был пустой оболочкой!"

Но она не могла знать правду. Мысли ее запутались. Айрис вновь обратилась к воспоминаниям. Воспоминаниям, что указывали на индивидуальность Клауда. Его походка. Она вспоминала все его действия, одно за другим...

Мысли эти впитались в Мако и пробудили душу. Та узнала человека, представленного в мыслях, и очнулась.

"Айрис... это ты?"

Сперва Айрис не смогла вспомнить этого голос, такой знакомый. Обернувшись, она увидела того, кого потеряла пять лет назад. Свою первую любовь. И дорогого друга, о котором ничего не слышала с тех пор. Он обладал теми же чертами характера, что она заметила у Клауда. Перед ней стоял Зак, голубоглазый СОЛДАТ. Очертания его были столь же явственны, как и у самой Айрис.

"Зак! Значит, ты тоже мертв?"

Хотя обычно Айрис не задавала столь очевидные вопросы, это было первое, что пришло ей на ум и она инстинктивно сказала. И кроме того, казалось странным, что такой закаленный и умелый СОЛДАТ может умереть. Хотя она о нем ничего и не слышала, но была уверена, что с ним все в порядке и он где-то живет тихо-мирно... Она винила себя за то, что слепо поверила в такую возможность. И открывшаяся реальность была сродни удару.

"Ты тоже?.. Значит, и ты мертва, Айрис? Ладно, я тоже собирался задать тебе этот вопрос и... Как бы это сказать... Принести свои соболезнования?"

"Ты совсем не изменился".

Не смотря ни на что, Зак всегда пребывал в замечательном настроении. И в ответ на его реплику Айрис слабо улыбнулась. Хотя она и знала, что он был СОЛДАТом "Шинра", это его качество всегда ей импонировало.

"Много чего случилось. Все так ужасно. Все началось, когда меня отрядили на задание в Нибельхейм".

"Нибельхейм?"

"Да, ты знаешь об этом? Тогда я был вместе с одним очень знаменитым СОЛДАТом, героем. Но он вдруг сошел с ума..."

"Ты имеешь в виду Сефирота, так?"

Дыхание Айрис участилась. Она верила в то, что внезапное появление Зака несет в себе особый смысл. Она верила, что он связан с чем-то...

"Эта сволочь и вправду известна. Или ты просто услышала о резне в Нибельхейме в новостях?"

"Так ты был там тогда, Зак? А что же Клауд?.."

"Ох, ох, подожди-ка! Так ты и Клауда знаешь? С ним все в порядке?!"

"И ты знаешь Клауда. Клауд и впрямь существует, да?"

Они быстро поделились друг с другом всем, что знали. И Айрис поняла. Она поняла, что Клауд не был клонированной куклой, сделанной для Сефирота. Она также поняла, почему разглядела в нем Зака.

Зак тоже все понял. Он понял то состояние, в котором его близкий друг пребывал сейчас. Друг, вляпавшийся вместе с ним в тот инцидент, что вылилось в их преследование "Шинра". Он также понял, что Сефирот собирается возродиться и стать угрозой не только Нибельхейму, но всей жизни на планете.

"Зак... Что мне сделать, чтобы Клауд узнал правду о себе? Ты можешь сказать ему, что он настоящий?"

"Мы с тобой не сможем это сделать. Единственная, кто может - та девчонка, что была с ним в Нибельхейме, Тифа. Если ее воспоминания смогут пробудить воспоминания Клауда, тогда, возможно..."

"Это будет трудно. Но я не сдамся. Я уверена, еще есть шанс".

Лицо Айрис засветилось надеждой. "Когда это будет сделано, Клауд и остальные придумают, что делать с Сефиротом. Они смогут устранить препятствие, сдерживающее Святость".

И шанс представился.

В преддверии падения Метеора планета выпустила на свободу огромные биологические Орудия, и ток Живого Ручья был нарушен их действиями. Количество энергии, устремившейся к поверхности, было поистине невиданным. Выплеснувшись в Мидиле, Живой Ручей поглотил как мирно отдыхающего Клауда, так и сидящую рядом с ним Тифу.

Оба они упали в недра планеты. Для Клауда то был второй раз, но для Тифы - лишь первый.

Айрис рискнула всем ради такой возможности.

Она отчаянно пыталась поговорить с Тифой, которая еще чуть-чуть - и отравится высококонцентрированной Мако. И Айрис направила сознание Тифы в сердце Клауда.

Вообще-то, Айрис хотела сделать это сама. Но она не могла, потому и поручила это Тифе. Она доверила ей все чувства, которые питала к Клауду сама. Она доверила их той, кто будет "жить" вместе с Клаудом.

И Тифа исполнила свою задачу. Сравнив свои воспоминания с мыслями Клауда, она искала в них вещи, знать которые мог только он. И доказав их, она открыла дверь его сердца. Клетки Иеновы, внедренные в тело Клауда, позволили ему скопировать черты СОЛДАТа, коими обладал его лучший друг, Зак. Докопавшись до этих глубоких воспоминаний, она восстановила истинную личность вместо ложной, которую он создал для себя сам.

"Ты сделала это, Тифа. Спасибо... Я слегка ревную к тебе, но... заботься о Клауде и о внешнем мире".

Тифа крепко обняла Клауда, когда он приходил в себя. Айрис видела, как оба они вернулись на поверхность, улыбнулась, как заботливая мать.

Зак обрадовался.

"Вот это да, Айрис! Из всех девчонок, за которыми я волочился, ты самая лучшая! После той миссии, мы могли бы остаться вместе и продолжать встречаться друг с другом после того, как я вернулся домой. Я ненавижу Сефирота. И я ненавижу "Шинра", люди которой скрывали то, чем на самом деле занимались".

"Тот, кто волочился за столькими девушками, никогда не сможет влюбиться по-настоящему".

"Вот вредная. Я же хороший, меня все любят".

"Это твоя плохая черта. Ты не так прост и открыт, как Клауд".

"Тебе это нравилось, Айрис?"

"Кто знает. Многое могло измениться за пять лет".

"Хе!"

Зак сделал вид, что надулся, затем вновь широко улыбнулся. То была так самая неизменная улыбка, что Айрис запомнилась навсегда. Когда ей было 17, она ее и пленила.

"Хотя еще и не все кончено, я собираюсь немного поспать. Похоже, сейчас я все равно ничего не смогу сделать. Но когда почувствуешь себя одинокой, зови меня, Айрис".

"Если только мне будет слишком уж одиноко. Спокойной ночи, Зак".

Махнув ей рукой, СОЛДАТ Первого Класса растворился в Мако. Веря, что роль его еще не отыграна, Зак решил немного вздремнуть, чтобы сэкономить энергию.

Айрис спать не собиралась. Она совсем не устала, потому что была Цетра.

Она была счастлива. Она была счастлива, потому что знала теперь Клауда настоящего и смогла увидеть его, пусть и ненадолго.

***

"Ха-ха-ха..."

Айрис услышала смех, и холод пробрал ее.

Клауд и остальные сейчас пытались пробиться в северный кратер на поверхности, а она продолжала плыть в Живом Ручье, стремясь отыскать какую-нибудь трещину в барьере Сефирота, или просто отверстие, что позволит вызволить подавленную Святость. Но она не нашла ничего. Полностью используя силы Иеновы, Сефирот защищал кратер, что станет его коконом, особенно от тех, кто пытается проникнуть к нему через Живой Ручей. Поступая так, он сможет воспрепятствовать воле планеты, которая осознала угрозу Иеновы, и скрыться от глаз Орудий, что были рождены, чтобы изгнать инородные тела с лица планеты.

Если Святость не сработает вовремя, то... Айрис попыталась обдумать ситуацию, но тут смех вновь зазвучал.

Новая душа только что попала в море Мако. То был сгорбленный человек в белом халате; лицо его нервно подергивалось, а сам он непрестанно хихикал. Будучи в подчинении "Шинра", этот безумный ученый постоянно ставил эксперименты на людях, презрев всякую этику. Ходжо медленно переключил свое внимание на Айрис.

"Профессор Ходжо..."

"А, дочь Древних. Понятно. Пока Цетра обладают силой воли, они могут существовать в Живом Ручье, сохраняя сознание. Они лишь утрачивают свою человечность... Ха-ха-ха, прямо как Иенова с Сефиротом!"

"Не сравнивайте меня с ними. И вы все еще не можете вспомнить мое имя".

"Это не важно. Гораздо более точно звать тебя последней из Древних, чем как-нибудь иначе, ибо это отражает твою истинную уникальную природу".

"Неужели люди и все живые существа лишь подопытные свинки для вас? Вы даже не можете измениться, будучи просто душой?"

"Ха-ха-ха... Ква-ха-ха!"

Как будто услышав смешную шутку, Ходжо хохотал как одержимый.

"Хи-хи, хи-хи-хи. Нет, я изменился. Я изменился задолго до того, как попал в Живой Ручей. Ты не понимаешь, да? А, мешает этот халат".

Ходжо вцепился пальцами в свой белый халат и яростно начал рвать его. Изображение халата разлетелось на тысячи кусочков, обнажив сокрытую под ним плоть.

"..!"

У Айрис перехватило дыхание. Тело перед ней состояло сплошь из клеток Иеновы, а подобное она видела уже много раз. Ходжо надоело ставить опыты на телах других и он подверг эксперименту самого себя.

"Хи-хи-хи. Иными словами, сейчас я ничем не отличаюсь от подопытной свинки. Даже ты никогда не могла такое предположить, да?"

"Что вы наделали... Вы презрели свою человечность, профессор Ходжо? Вы извратили свою душу так сильно, что никогда не сможете вернуться в планету..."

"Живой Ручей... Цикл жизни... Воля планеты... Все это столь неважно для меня. Что действительно важно - узнать, насколько наука сможет превзойти природу и систему планеты. Если я смогу удовлетворить свои великие амбиции и бесконечную любознательность, я не буду сожалеть о потере человечности. Мне не важно, что станет с планетой, если я смогу доказать свои теории о Иенове!"

Мысли Ходжо лучились чистым безумием, ничуть не похожим на безумие Дайна. В отличие от амбиций Президента Шинра, цели Ходжо вели к полному разрушению. Он был сродни живому трупу. Он стал рабом знаний, одержимый безумием науки, презревшим жизнь и свое будущее.

"Это доказывает, что я далеко превзошел Гаста, общепризнанного ученого, хоть он и пробовал свернуть исследования, как трус. Если бы Гаст и сейчас был во главе Проекта Иенова, он бы никогда не достиг этой стадии... Ха-ха, да. Профессор Гаст был твоим отцом, разве нет?"

"...Отец осознал, что планета более важна, нежели наука".

Айрис узнала это из воспоминаний Тифы и Клауда, когда они упали в Живой Ручей. Она также узнала, что отца застрелил Ходжо, когда тот попытался помешать ему использовать ее, новорожденную, как образец для исследований.

"Ха, это был пунктик Гаста. Остановиться на полпути - это издевательство над наукой... Хе, пора нам с тобой заканчивать трепаться".

Не выказывая ни малейших признаков вины, Ходжо обернулся к виднеющемуся вдали северному кратеру.

"Мой сын... Владелец Иеновы зовет. Он просит больше жизненной энергии. Ха-ха-ха, я предложу ему себя. И тогда он сольется со мной, тем самым, которого больше всего ненавидел и на которого смотрел свысока. То будет наше воссоединение".

Ходжо, соединившийся с Иеновой, был захвачен водоворотом, как и Президент Шинра. Счастливо и безумно хохоча, он исчез в бешено вращающейся воронке.

"Позволь дать тебе последний совет, Древняя. Не важно, что ты сделаешь, это бесполезно. Все это - часть системы планеты. Много инородных тел падали на ее поверхность, и теперь Иенова здесь. И куда отправится ее душа? Даже если ты попытаешься уничтожить ее, она никогда не исчезнет. Она слилась с морем Мако и пронизала каждую часть планеты через Живой Ручей. Когда-нибудь вы все будете жить как части Иеновы. Ха-ха-ха... Как скоро это случится - лишь вопрос времени".

"Я никогда не позволю этому произойти!"

"Ты тоже когда-нибудь поймешь. Ха-ха-ха!"

Оставляя за собой отголоски истерического хохота, душа Ходжа исчезла за пределами восприятия Айрис. Так он принес себя в жертву Сефироту, радостно и безумно. До последнего момента он не выказывал ни сожалений, ни стыда.

Айрис знала, что гибель Ходжо означала конец "Шинра". А значит, решающая битва Клауда приближается.

Она перешла на бег. Если Ходжо сумел умереть, чтобы поддержать Сефирота, значит, должно быть что-то, что они смогут сделать, чтобы спасти планету.

Она в это верила.

***

Клауд и его товарищи одержали победу над Сефиротом.

Устремившись в рану планеты и поглотив Мако-энергию, изначальный Сефирот был возрожден и полностью исцелен. В разразившемся сражении воля, что он унаследовал от Иеновы, его собственные амбиции и силы разума дали ему огромные силы, и все-таки люди одолели его. Физическое тело Сефирота было уничтожено, и, израненный, он отступил.

Но лишь Клауд знал об этом отступлении. Будучи наделенным клетками Иеновы, он нес в себе следы сознания Сефирота; часть его собственного сознания ощущали это. Клауд чувствовал, что где-то в Живом Ручье осталось еще кое-что от Сефирота, и оно продолжало удерживать Святость.

И устремив свое сознание в море Мако, Клауд бросился в погоню. Там, в бесконечных изумрудных потоках, ожидал его враг. Душа Сефирота не была уничтожена и все еще представляла угрозу для планеты.

В мире сознательном энергии их мечи скрестились. Сефирот, сильнейший СОЛДАТ и человек, достойный восхищение, атаковал Клауда своей исполинской катаной, будто она состояла из сполохов света. Но Клауд не боялся его. Веря, что победил, Сефирот занес меч для последнего удара и в этот момент Клауд обрушился на него, погрузив меч в тело врага в кратчайший момент, когда тот открылся для удара. А затем он ударил снова. И снова, и снова - пятнадцать неотразимых ударов, кромсающих душу Сефирота.

Безумный ангел улыбался. Но раны, нанесенные ему, уничтожили его духовное тело. Лучи света вырвались изнутри, разрывая его. Сефирот был уничтожен. Кошмар Клауда, начавшийся пять лет назад в Нибельхейме, наконец-то завершился.

Святость, не подавляемая боле, вступила в действие.

Разум Клауда был отделен от его тело, но в бездне мира Мако он увидел руку, тянущуюся к нему. Она была белой и нежной, той самой, что отдала ему цветок в Мидгаре. Бессознательно, он ухватился за эту руку...

Сознание вернулось. Он держал за руку Тифу, а земля под ними содрогалась.

Если бы не та призрачная рука, сейчас он был бы уже в аду. Вовремя. Клауд понял, что спасен.

Но было уже слишком поздно.

Метеор должен был упасть на Мидгар, и уже слишком приблизился к планете. Силы гравитации между небесным телом и поверхностью создали гигантские вихри, что безжалостно уничтожали все на Плите в верхнем городе. И Святость, протянувшаяся между планетой и метеором, лишь усилила разрушительный эффект, сработав прямо противоположно тому, что ожидали от этого заклятия.

С таким успехом пострадают не только жители Мидгара, укрывшиеся в трущобах, но всей планете будет нанесена неизлечимая рана. План Сефирота провалился, но самое худшее было еще впереди.

Планета шла навстречу гибели.

"Дайте мне свою силу, все!" - прокричала Айрис. Волны ее мыслей охватили все море Мако. Подхваченные Живым Ручъем, они объяли планету.

"Я не смогу сделать это одна! Давайте же защитим планету!"

Крик последней из Цетра потряс бесчисленные сознания, что она пробудила на своем пути. Вся планета пробуждалась. Сознания с сильной волей сообща сумели контролировать энергию планеты.

"Я ждал именно этого! Давайте подожжем фитиль и взорвем этот Метеор ко всем чертям!"

"Теперь дело за отделением "Лавины", базирующемся в Живом Ручье! И раз Баррета здесь нет - я тут главный!"

"Неееет! Я тоже хотела быть главной! Так нечестно, господин Ведж!"

"Вы, ребята, никогда не станете серьезными, даже если вы товарищи Баррета. Давайте-ка отнесемся к ситуации серьезно и сделаем это ради Марлин".

Повинуясь их приказу, огромное число изумрудных потоков показалось на поверхности. Они покрыли планету, защищая ее, и отбросили Метеор назад в глубины космоса. Движение Живого Ручья было сродни валькирии, ведущей за собой с небес бессмертное воинство.

"Эй, Айрис, ты видела, как все закончилось с Клаудом?"

Зак направлял свою энергию второй волной, отбрасывая Метеор как можно дальше. "Это я его научил этим приемам с мечом. Не получится снова полюбить меня?"

И теперь пришла в действие Святость. Действуя как заслон, она уничтожала частички Метеора, что касались ее, обращая их в пыль. Метеор больше не представлял угрозы для планеты и беспомощно ждал своего полного уничтожения.

Планета же оного избежала.

Мысли Айрис были свободны.

На борту "Урагана" Клауд увидел это. Увидели Тифа, Баррет и остальные. Они увидели улыбку Айрис в Живом Ручье, что никогда не покидала их воспоминания, а затем она медленно растворилась, возвращаясь в планету.

Когда время вновь возобновило свой бег, грусть их немного улеглась.

И хроника жизни на планете продолжилась.

Продолжилась на заре новой эпохи...

7. На пути к улыбке

Мидгар разделен надвое гигантской Плитой, поддерживаемой снизу исполинскими колоннами. А под нею лежали области, куда никогда не проникали солнечные лучи. И, будучи средоточием хаоса, эти трущобы бурлили жизнью. Следуя замыслам корпорации "Шинра", картина сия разделенных света и тени, должна была существовать вечно.

Четыре года назад, когда Живой Ручей выплеснулся на поверхность, многие полагали, что он принесет с собою гибель Мидгара. Те, кто пытались бежать из города со своими пожитками, не сумели это сделать. Возможно, они мечтали о том, что когда-нибудь снова смогут жить в достатке. А затем на окраине Мидгара возвели новый город, который так и назвали - Окраина.

Главный квартал его вытекал из третьего и четвертого секторов Мидгара на востоке. А сам город начинался на главном проспекте и тянулся на северо-запад. Издали он казался даже величественным, но многие здания в нем на самом деле были построены из материала, оставшегося после разрушения Мидгара. Город пропах металлом и ржавчиной.

Джонни держал кафе на главной улице. Скромное заведение с плитой, стульями и простым столиком, где он мог готовить. Называлось кафе "Небо Джонни", в честь закусочной "Седьмое небо", что существовала когда-то в трущобах седьмого сектора. Джонни влюбился в девушку, которой принадлежала та закусочная. А звали ее Тифа.

Много месяцев спустя после обрушения седьмого сектора, Тифа вновь открыла "Седьмое небо" в Окраине. Джонни поразила то, как она уверенно вела себя, в то время как многие иные мидгарцы были подавлены и растеряны. И в сердце его росло уважение к этой девушке.

Я буду жить так же, как Тифа. Но как? Я знаю! Я тоже открою дело. Я дам надежду тем, кто сбился с пути.

Таково начало "Неба Джонни". Посетители его множество раз слышали рассказ о "Джонни Возрожденном".

А затем заинтересованные посетители спешили в новое "Седьмое небо", дабы хоть раз взглянуть на Тифу, и больше к Джонни не возвращались. Не зная об этом, Джонни продолжал открывать свое кафе шесть дней в неделю, ожидая тех, кто придет послушать его историю, полную любви и надежды.

Пришел посетитель. Мальчик. Редко когда дети разгуливают в этих краях в одиночку. То был Дензель, паренек, к которому Джонни относился по-особенному, был готов на все ради него. И все потому, что мальчик также как и он боготворил Тифу.

"Привет, Дензел", - сказал Джонни, поклонившись. Но Дензел лишь бросил на него взгляд, после чего направился к самому дальнему столику от плиты.

"Иди сюда, сядь поближе".

"Нет. У меня здесь встреча".

У него здесь встреча? Что, уже свидание? Он же еще ребенок... Ну и ладно. Я присмотрю за ним. Это все часть моего особого сервиса.

"У тебя свидание? Удачи".

"Кофе, пожалуйста".

Он что, игнорирует меня? А, наверное, стесняется.

"Позови меня, если не будешь знать, о чем говорить. У меня есть интересные новости. Знаешь, недавно..."

Внезапно Дензел резко поднялся на ноги. Разозлися, что ли? Но взгляд мальчика обратился ко входу.

Там стоял мужчина в костюме. "Добро пожаловать", - обратился Джонни к посетителю, когда тот взглянул на него. Это Рив, бывший сотрудник "Шинра", а ныне лидер Организации Возрождения Мира, ОВМ. Он славился тем, что распространял вокруг себя запах смерти.

Какое у него дело в моем кафе?

Настороженно глядя по сторонам, Рив приблизился к столику Дензела. Присел. Джонни пришла в голову невероятная мысль.

Рив хотел пригласить Дензела вступить в армию. Я должен как-то помешать ему. Если что-то вроде этого случится в моем кафе, я не смогу больше смотреть Тифе в глаза.

Он бросил взгляд на Рива, сохраняя нейтральное выражение на лице.

"Принеси мне кофе", - важно объявил Рив.

"Да, сейчас", - ответил Джонни, и вернулся к плите. Тяжело с ним.

Дензел был весьма удивлен тем, что к нему явился сам глава ОВМ, и потому просто потерял дар речи.

"Сядь".

Это вернуло Дензела обратно в реальность, и он нервно присел на стул.

"Итак, Дензел. У меня мало времени, так что давай сразу к делу", - ласково промолвил Рив. - "Во-первых, пойми, что мы теперь другие. Времена, когда мы брали в свои ряды всех без исключения рекрутов, прошли. Если ты хочешь стать добровольцем, чтобы помочь оживить это место, иди свяжись с главным в секторе. Членов ОВМ теперь слишком много".

"Да, сэр. Я готов к трудностям".

"Надо же, готов он... Ладно. Расскажи-ка о себе".

"О себе? Ну, мне только 10 лет..."

"Я знаю. Но даже десятилетним есть что рассказать о себе, так?"

Дензел был единственным сыном Эбера, кто не покладая рук трудился в третьем деловом отделе "Шинра", и Хло, весьма общительной женщины, и, к тому же, прекрасной хозяйки. Их семья проживала в служебной квартире корпорации в седьмом секторе, на Плите. Эбер был раз этому, ведь сам он родом из бедной деревеньки, а сумел обеспечить своей семье жизнь на верхнем уровне Мидгара. Но он всегда встремился к большему, и мечтал когда-нибудь перебраться в фешенебельный район третьего сектора. Когда Дензелу исполнилось семь, Эбер стал главой отдела. А это означало, что они теперь могут перебраться в пятый сектор. Узнав об этом, Хло и Дензел решили устроить праздник отцу семейства, украсили дом, приготовили обед и принялись дожидаться прихода Эбера. То был счастливый семейный обед. Обменивясь шутками со своим отцом, Дензел с удовольствием слушал его рассказы о жизни.

"Дензел. Тебе повезло, что ты мой сын. Если бы ты родился в трущобах, то сейчас бы вместо курочки ел крыс".

"У них нет курочек?"

"Есть, но они бедны и не могут себе этого позволить. И за неимением иного выхода, охотятся с копьями на крыс. Грязных серых крыс".

"Фууу... Как отвратительно".

"Ну как... на вкус, хммм?" - сказал Эбер, подмигнув Хло. Та указала на тарелку Дензела.

"Ну, Дензел?" - спросила она. Дензел заволновался и оглядел содержимое тарелок своих родителей. Отец его опустил голову, стараясь не рассмеяться. И тогда Дензел вспомнил фразу, которую говорила его мать Хло. Нет смысла жить без улыбки.

Они снова пытаются напугать меня. "Я не верю вам обоим!"

"Зачем это было твоим родителям?"

"Они любили шутить. Я привык, что надо мной подшучивали".

"Скажу тебе, в трущобах не ели крыс. Крысы в то время были..."

"Я знаю. Я хорошо знаю об этом".

"О? Что-то произошло?"

"...Это длинная история"

Дензел сидел один дома, когда зазвонил телефон. Это был Эбер.

"Где твоя мать?" Голос злой.

"Пошла за покупками".

"Когда вернется, пусть сразу же мне позвонит. Хотя ладно, сам ей позвоню".

Зная, что что-то случилось, я беспокоился. Но так как сделать все равно ничего не мог, то смотрел телевизор вплоть до маминого возвращения. Там показывали, как организация под названием "Лавина" взорвала Мако-реактор. Именно поэтому я нервничал. Я не из-за матери, или почему-то еще.

Кто-то вошел в дом, но не мама. Эбер.

"Где твоя мать?"

"Еще не вернулась".

"Пойду поищу ее".

Эбер ушел. Испугавшись, Дензел выбежал следом. Добравшись до квартала магазинов, они сразу же заметили Хло. Она весело болтала с продавцом в продуктовом магазине. Не говоря не слово, Эбер устремился в магазин, схватил жену за запястье и выволок ее на улицу.

Дензел слышал, как его мать протестующе кричала, и сердце его забилось сильнее.

"Отпусти меня! Что происходит?"

Эбер осмотрелся вокруг и понизил голос.

"Седьмой сектор собираются уничтожить. Мы должны переехать в пятый сектор. Там нам уже готова новая корпоративная квартира".

"Они собираются уничтожить весь сектор?"

"Те, кто взорвал первый Мако-реактор, теперь нацеливаются на седьмой сектор".

Дензел глядел на лица родителей. Они улыбались.

"Это правда?"

Обоими руками он обнял их: "Давайте поторопимся!"

Но они не двигались с места.

"Мы не можем просто убежать. Мы должны обо всем рассказать нашим соседям и друзьям".

"Нет времени, Хло. И вообще, это секретная информация от "Шинра". Я не должен распространять ее, даже став главой одного из их отделов".

Рахмурившись, Хло выдернула свою руку и обратилась к Дензелу: "Иди со своим отцом. Я догоню вас. Со мной все будет в порядке".

Крепко сжав сыну руку на прощание, Хло бросилась бежать прочь.

"Эй!" Эбер пробежал несколько шагов вслед за ней, затем остановился. Видя страдания отца, Дензел тоже ощутил сердечную боль.

Он хочет бежать за ней, но я ему мешаю.

"Дензел, отправляйся в пятый сектор".

"Нет! Мы должны идти за ней!"

"С мамой все будет нормально. Мы ведь дружная семья".

Высокий мужчина тащил чемодан через границу между седьмым и шестым секторами. Эбер окликнул его. Увидев, кто завет его, человек приблизился.

"Вы все еще здесь, сэр? Но Турки уже принялись за дело. Они закончили устанавливать бомбы. Мои коллеги как раз переезжают".

Дензел слышал от отца об спецотделе корпорации. Всю грязную работу выполняли Турки.

Что это значит - Турки установили бомбы? Турки что, "Лавина"? Дензел не мог понять, о чем же они говорят, но почувствовал пристальный взгляд отца.

"Ты можешь взять этого ребенка с собой в пятый сектор? Он будет послушным", - сказал Эбер, глядя на сына.

"Нет!" - крикнул Дензел.

"Папа идет за мамой. А ты иди с господином Архамом".

"Мы пойдем вместе".

"Вас не затруднит, господин Архам?"

"Конечно же нет, сэр".

"В пятом секторе копоративная квартира номер 38. Вот ключ. Я оставляю его сыну".

Достав ключ из кармана рубашки, он вложил его в ладонь Дензелу.

"Папа..."

"Я купил большой новый телевизор. Посмотри его, пока мы не вернемся".

Взъерошив волосы Дензела, он легонько подтолкнул его к Архаму и бегом бросился в направлении седьмого сектора.

"Пойдем", - обратился к мальчику Архам. - "Меня зовут Архам. Я работаю у твоего отца. Рад встрече".

Дензел хотел было броситься наутек, но Архам остановил его.

"Я понимаю, что ты чувствуешь. Но я не могу ослушаться приказа твоего отца. Давай-ка пойдем в пятый сектор. А там будет делать то, что захочешь. Договорились?"

В новой корпоративной квартире было пусто, за исключением огромного телевизора. Архам подсоединил шнуры, включил его.

Вдвоем они смотрели новости. Снова говорили о взрыве Мако-реактора в первом секторе. Дензел все думал, когда Архам надумает уйти.

"Я голоден".

"Ладно, я пойду куплю что-нибудь нам поесть".

И в этот момент дом содрогнулся. Откуда-то донесся грохот взрывов. Когда Архам отворил дверь, раздался оглушительный звук рушащихся металлических конструкций.

"Подожди здесь", - заявил Архам, и вышел наружу. Дензел собрался было бежать следом, но по телевизору прозвучало: "Срочное сообщение".

На экране появился рушащийся город. Я знал, что это - седьмой сектор, в котором мы были всего несколько часов назад.

Диктор объявил: "Таков теперь седьмой сектор". Седьмого сектора больше не было. Дензел бросился прочь из дому. На улицах царил хаос. Люди бежали куда-то, крича, что пятый сектор будет следующим.

Я не знал, как долго я бежал. Дыхание срывалось, когда я добежал до шестого сектора. Солдаты устанавливали заграждения. Я бросился к ним, чтобы взглянуть на седьмой сектор. Но там ничего не было. За огромной пропастью проглядывали очертания восьмого сектора и часть опоры седьмого.

"Эй, здесь опасно", - сказал солдат. - "Где твой дом?"

Дензел указал в пустоту.

"Понятно... Вот уж не повезло", - с сочувствием произнес солдат. - "А твои родители?"

И вновь Дензел указал в пустоту, где ранее был седьмой сектор.

Солдат тяжело вздохнул и сказал: "Это работа "Лавины". Не забывай этого. Когда подрастешь, отомсти им!"

Солдат развернул Дензела к шестому сектору и повел его прочь от пропасти. Дензел не замечал людей вокруг, полностью погрузившись в свои мысли.

Куда идти дальше? Папа! Мама! Я никогда не прощу этих негодяев из "Лавины"! И куда смотрит "Шинра"?! Папа! Мама, где же ты?

Жалкий голос одинокого ребенка все не исчезал. И когда я понял, что голос это - мой собственный, то просто разрыдался.

"На самом деле это сделала "Шинра"?"

"Да".

Рив отвернулся от него. Казалось, он старается не выказывать никаких эмоций.

"Если ненавидишь меня, можешь сделать со мной все, что захочешь".

Дензел отрицательно покачал головой.

Воскресенье. Я проснулся в своем новом доме в пятом секторе. Там я обнаружил циновку, которой вчера еще не было.

Дензел проспал на ней всю ночь. А наутро обнаружил у подушки записку и ломоть свежего хлеба.

"Я в офисе. Попозже приду тебя проведать. Не уходи далеко. Сейчас все на пределе, так что это может быть опасно. И что более важно, так тебя будет сложно найти. А ты весьма важный паренек. PS - Я позаимствовал циновку у соседа, верни ее. Архам".

Падение седьмого сектора много раз показали по телевизору. Объявление "Шинра" о том, что Мидгар теперь в безопасности, тоже повторялось неоднократно. Но мои родители наверное мертвы, так что о какой безопасности и покое для меня может быть речь? Вот уж не знаю, сможет ли кто-то счастливо продолжать жить в этой безопасности. Смогу ли я тоже жить вместе с ними? Дензел пришел в ярость. Запустив хлебом в экран телевизора, он выбежал на улицу.

Было тихо. В центре Мидгара возвышалось величественное здание корпорации "Шинра". Может быть, папа и мама выжили и теперь пошли туда на работу.

В этот час они, должно быть, очень заняты. Потому и не могут придти. Но так как этот район корпоративных квартир, быть может, здесь найдутся их друзья. Дензел не очень хорошо ладил со старшими незнакомцами, но сейчас он собрал в кулак всю свою волю и решил попробовать.

Он подошел к соседнему дому и нажал на кнопку звонка. Никто не ответил. Он попробовал отворить дверь.

Та оказалась не заперта. Дензел громко сказал: "Эй, есть тут кто?"

Он немного подождал, но не дождался ответа. Похоже, Архам позаимствовал циновку отсюда. Дензел задумался, чем же они отличаются от воров, если взяли чужую вещь без спроса. Неужто им и впредь придется промышлять воровством?

Дензел перешел к следующему дому. К дому через дорогу. К дальнему дому. И еще более дальнему. На большинстве из домов были прибиты записки с контактными адресами, по которым следовало обращаться тем, кто ищет квартиру.

Но ни одной живой души в округе просто не было. Казалось невозможным, что родители Дензела находились в офисе. Если бы это было так, они бы уже пришли сюда. Слезы вновь закапали из глаз, но гнев в душе взял верх над печалью.

Он остановился и сел прямо на дороге. В зад ему уперлось что-то твердое: модель воздушного корабля "Шинра". Наверное, обронил какой-то ребенок.

Он отбросил игрушку в сторону и прокричал: "Я всех ненавижу!"

Послышался звон разбитого стекла, а следом - женский голос: "Кто это сделал?!"

Дензел еще не осознал своей вины, а из соседнего дома уже выбежала старая леди. Нет, старухой она не была, но Дензел еще не мог определить ее возраст.

"Это ты сделал?" - грозно спросила старая леди, тыча в него моделью воздушного корабля.

Дензел виновато кивнул.

"Почему..." - начала женщина, - "ты плачешь?"

Дензел отрицательно покачал головой, но спрятать слез не сумел.

"Где твой дом?"

Он разозлился, что не может ответить ей. Слезы ручьями побежали по его лицу.

"Заходи ко мне".

Интерьер дома Руви весьма отличался от жилища Дензела; здесь было очень уютно. На обоях пестрели цветы, в таком же стиле были подобраны диван и кресла. Имелись и искусственные цветы для украшения комнаты, но вся обстановка излучала тепло и спокойствие. Дензел взглянул на Руви, которая села на диван. Она пыталась заткнуть дыру в разбитом стекле материей.

"Когда вернется мой сын, он все заделает. А пока сойдет и так".

"Мисс Руви, мне так жаль..."

"Если бы не творящееся на улице, я бы взяла тебя за шею и заволокла к твоим родителям".

"Мои мама и папа, они..."

"Только не говори, что они оставили тебя и бежали".

"Они были в седьмом секторе".

Руви резко поднялась, подошла к Дензелу и крепко его обняла.

Когда он успокоился, она сказала, что они идут на улицу. К нему домой. Они шли, держась за руки. Когда Дензелу исполнилось шесть, он прекратил держать за руки родителей. Это как-то по-детски. Но сейчас он не хотел отпускать руку Руви, что бы ни случилось.

Корпорация предоставляла своим сотрудникам резиденции и квартиры в Юноне и Коста дел Соль. Руви же осталась в Мидгаре, объяснив, что хотела остаться одна, в своем доме. Вскоре они добрались до домика Дензела.

"Большое вам спасибо. И стекло... простите меня!"

Руви молча кивнула. Деви открыл дверь и вошел внутрь, а Руви - следом за ним.

"Что ты думаешь делать в доме, где ничего нет? Переезжай ко мне, а?"

Так Дензел стал жить вместе с Руви.

Прослышав о взрыве на первом Мако-реакторе, она запаслась большим количеством еды, сгрузив всю ее в погреб в своем садике.

"Когда приготовился ко всему, нет нужды волноваться о будущем".

Руви каждый день была занята. Прибиралась в доме, работала в садике, готовила еду и латала одежду. Помимо шитья, Дензел помогал ей во всем. Перед сном он читал книгу. Руви тоже читала книгу, толстую, и казавшуюся ужасно сложной. Когда он спрашивал, интересная она или нет, Руви не отвечала. Говорила лишь, что это книга ее сына. Руви читала ее вот уже больше пяти лет, пытаясь понять работу своего сына. Она смеялась, поняв, что чтение этой книги помогает ей скорее заснуть.

Руви дала почитать Дензелу энциклопедию о монстрах, сочтя книгу полезной для мальчугана. Она тоже принадлежала ее сыну, и он любил читать ее, когда был в том же возрасте, что и Дензел. На каждого монстра имелись описание и картинка. И так на каждой странице. Если встретишь монстра, беги прочь и расскажи взрослым. Дензел размышлял, что если бы встретил монстра, дал ли знать об этом Руви? Не похоже, чтобы она умела сражаться. И он думал, не придется ли сражаться ему самому. Сможет ли он сделать это? Сможет ли победить?

Он думал, что ни на что не годен. Поэтому родители оставили его и ушли.

Солнце стояло в зените и Дензел отчаянно потел.

"Жарко тут у тебя", - обратился Рив к Джонни.

Дензел достал платочек и вытер пот с лица.

"Какая интересная вышивка. Похож на женский".

"Так и есть", - ответил Дензел, глядя на платочек.

Однажды утром Руви протянула Дензелу свежую рубаху.

"Надень ее. Я сшила ее для тебя, но вот узоров у меня нашлось маловато".

Белую рубашку обрамлял узор из маленьких розовых цветов. Обычно Дензел такое не носил, но сейчас надел с радостью.

"Я сшила ее, потому что ткань некуда было девать. Носи на здоровье", - сказала Руви, протягивая ему платочки с таким же узором.

Похоже, ткани у нее действительно было много: Руви вышила не один платок, а несколько. Дензел взял один из них, сложил и аккуратно положил в карман.

"И..." - улыбка Руви исчезла. - "Как бы это сказать..."

Дензел гадал, что она хочет сказать ему. На ум пришли слова, которые он больше всего боялся услышать. Убирайся. Тело его затряслось при этой мысли.

"Давай погуляем".

Руви вышла в садик. Дензел помедлил, затем последовал за ней. Шагая по свежевскопанной земле, он догнал Руви. Та стояла и глядела в небо.

Дензел тоже посмотрел вверх, на большую черную точку. Плохой знак. Кроме нее, на небе не было ничего необычного; все такое же голубое, и белые облака.

"Я не знаю ничего об этом, но по-моему, это называется Метеор. Говорят, что если он столкнется с планетой, все будет кончено".

Руви подошла к погребу, достала оттуда две упаковки еды и протянула одну из них Дензелу.

"Ну и как нам готовиться к грядущему с помощью этого?"

В течение всего дня Руви не занималась ни уборкой, ни садом, ни готовкой. Она сидела на диване и размышляла.

А затем, приняв решение, села за телефон. Но ей никто не отвечал. Дензел, прибиравшийся в квартире, почему-то подумал, что она звонит своему сыну. Он очень хотел спросить про Метеор, но не мог заставить себя это сделать. Ближе к ночи Руви взялась за уборку, вновь став собой прежней. Дензел, ты делаешь уборку халтурно. О чем ты, ради всего святого, думаешь? Вот это снова она - старая добрая Руви.

Настала ночь; они вдвоем сидели на диване, читая свою обычную книгу.

Не отрываясь от чтения, Руви сказала: "Дензел, я хочу дождаться конца здесь. Если планете суждено погибнуть, не важно, где я буду в тот момент. Всюду одно и то же. А что ты собираешься делать? Если ты хочешь куда-то отправиться, я не буду против, если ты возьмешь с собой еду из нашего погреба. Ты все еще ребенок, но я думаю, должен сам решать, где хочешь оказаться в конце".

Дензел глубоко задумался о словах Руви. А затем задал вопрос, который мучил его весь день: "А можно я останусь здесь?"

Руви оторвалась от книги и улыбнулась Дензелу.

С тех пор Руви перестала ухаживать за садом, ибо задача это целиком и полностью легла на плечи Дензела.

Он видел, что на крыше штаб-квартиры "Шинра" развернулось какое-то строительство. А вскоре там появилась гигантская пушка. Руви узнала, что "Шинра" собирается уничтожить Метеор.

"Эта корпорация всегда предпринимает ошибочные шаги", - сказала Руви, грустно качая головой.

В конце концов пушка выстрелила куда-то не туда и сломалась, упав на землю. А вскоре после этого здание "Шинра" подверглось атаке и было уничтожено. Дензел долго думал, что за монстр мог это сделать - уничтожить целое здание, но у Руви спрашивать не стал. Метеор как обычно висел в небе. В иных местах было неспокойно, однако ежедневная жизнь Дензела оставалась столь же безмятежной.

Иногда он вспоминал о родителях и плакал, но Руви всегда обнимала его и успокаивала.

Если конец света придет, когда он спит с Руви, тогда все в порядке.

Но мир Дензела разрушил не Метеор, а белые воды, наполнившие его яростью. Живой Ручей, что исторгла планета, уничтожил не только Метеор; энергия жизни принесла гибель человечеству.

В тот судьбоносный день Дензел готовился отойти ко сну вместе с Руви. Снаружи послышался гул сильного ветра, и он все нарастал. А вскоре весь дом страшно затрясся.

Настал конец света. Хорошо, если все быстро кончится, подумал Дензел, но время шло, а тряска все возрастала. Шум немного стих, и теперь напоминал рев поезда, проносящегося мимо их дома. Дензел ухватился за Руви и крепко зажмурился, но пять минут оказались слишком долгими.

"Мисс Руви, я боюсь".

Руви собралась было встать и включить свет, но внезапно вышитые занавеси на окнах залило ярчайшее сияние. Казалось, в нем купается весь дом.

"Завернись в одеяло".

Руви выбежала из спальни, а тряска все усиливалась. Цветочные горшки попадали с полки на пол. Дензел вскочил с кровати и бросился вслед за Руви.

Та стояла у окна в гостиной. У того самого, что разбил Дензел, с матерчатой заплаткой. Та, казалось, сейчас разорвется. Руви подбежала к окну и обеими руками надавали на нее.

"Дензел! Иди назад в комнату!"

Дензел дрожал. Он не мог двинуться, будто ноги его приросли к полу. Я это разбил окно. Я виноват в том, что происходит что-то плохое. Руви отошла от окна, подбежала к Дензелу и толкнула его назад в спальню. Матерчатая заплата на окне оторвалась, и в комнату хлынул яркий свет. Закричав, Руви захлопнула дверь за Дензелом.

"Мисс Руви!" - орал Дензел, пытаясь повернуть дверную ручку.

"Дензел, прекрати!"

"Но!.." - Дензел не оставлял попыток открыть дверь.

Руви спиной прижалась к двери с другой стороны. Расставив ноги, она уперлась в дверь обеими руками.

"Не открывай!"

Вокруг Руви лучи света ворвались в дом сквозь стены. Казалось, в комнате мечутся обезумевшие светящиеся змеи.

Я не думаю, что то был монстр из энциклопедии. Беги и расскажи взрослым. Нет, в этом доме я должен встать и сражаться.

"Мисс Руви!" - кричал он, а ее уже затопил яркий свет. Из-за двери он расслышал тихий стон. Свет обратился в тонкую веревку, пытаясь проникнуть между стеной и Руви в спальню.

Руви сползла на пол, а за ней лишился чувств и Дензел.

"Не знаю, как долго я пробыл без сознания. Когда пришел в себя, увидел, что весь дом разрушен.

Мисс Руви лежала на полу. Я позвал ее по имени, она открыла глаза и прошептала: "Я рада, что с тобой все в порядке". А затем она попросила меня подержать ее за руку. Я протянул ей руку. Руви ухватилась за нее, но силы в пожатии совсем не было. Она сказала, что не может больше держать за руку своего сына, потому что он уже совсем большой. Я был рад, что все еще ребенок. Она спросила, что там снаружи. Немного тревожась, я вышел из дому. Было утро. А вокруг - такие же развалины, как и внутри нашего дома".

Повесив голову, Дензел продолжал говорить, а Рив внимательно слушал его, прикрыв глаза.

Выйдя на улицу, Дензел оглянулся на дом Руви. Он увидел, что все стекла в окнах выбиты, ровно как и в иных домах на улице. В некоторых из них были к тому же снесены крыши, а в других - пробиты дыры в стенах. Все в итоге сводится к одному. Даже если вещи разбиваю не я, они все равно рано или поздно ломаются. Подумав так, я разозлился на себя самого.

Руви прошла через такой ужас, пытаясь защитить меня, а я делаю вид, что тут не при чем.

Когда я вернулся в дом, Руви, казалось, спала. На лице ее застыло умиротворенное выражение. Я слегка потряс ее за плечи.

"Мисс Руви".

Похоже, она больше не откроет глаза.

"Мисс Руви!" - закричал Дензел, тряся ее.

Поток черной жидкости выплеснулся изо рта Руви. Думая, что это знак смерти, я запаниковал и вытер его с ее кожи. Но подобная жидкость сочилась отовсюду, даже из волос. Мне стало дурно. В ужасе Дензел выбежал из дому.

"Папа! Мама! Помогите мне!" - кричал он громко. И кричал так, пока не охрип. Тогда он заплакал.

"Эй, не плачь", - прогудел чей-то голос, и кто-то взъерошил Дензелу шевелюру. Рядом с ним стоял черноусый здоровяк. За ним - небольшой грузовичок, в кузове которого сидело с десяток людей.

"Что ты тут делаешь? Я думал, что телевизору несколько раз ясно сказали, чтобы все укрылись в трущобах".

Похоже, он устроит мне выволочку, если ему не понравится мой ответ. Задрожав, я ответил: "Я не смотрю телевизор".

"Ничего себе! Все просто считают нормальным сказать "Мы ничего не знали!"

Люди в грузовичке стушевались, услышав это.

"А где твоя семья?"

"Мисс Руви в доме".

"Человека звали Гаскин. Он похоронил мисс Руви по моей просьбе. Люди в грузовике тоже помогли. Они положили в могилу в садике также книгу ее сына и принадлежности для посева. Земля там была очень хороша и глубока, что привело всех в недоумение. Обычно копни чуть-чуть - и уткнешься в Плиту!"

"Я думаю, может она собиралась выращивать овощи. Так как она прибыла из деревни, наверное, любила этим заниматься".

"...Думаю, она хотела выращивать цветы", - ответил Дензел, поглядев на носовой платочек. - "В доме было много цветочных узоров и искусственных цветов. Я думаю, она очень хотела растить настоящие цветы. Ее сын работал на "Шинра" и жил в Мидгаре. Я думаю, он хотел бы видеть цветы там, где была земля... Простите. Я говорю слишком много".

Рив кивнул, слушая.

Вскоре грузовик с Дензелом и остальными подъехал к станции, где стоял поезд.

Гаскин сказал: "Этот поезд давно отъездил свое и теперь починке не подлежит. Но, к счастью, железнодорожный тоннель все еще связан с поверхностью планеты. Если мы двинемся по нему, но сможем туда спуститься".

"Мидгар опасен?" - спросил кто-то.

"Кто знает. Сейчас нам будет гораздо спокойнее внизу, верно?"

Он обратился к Дензелу: "Смотри не поскользнись. Ни у кого здесь нет времени приглядывать за тобой. Так что давай-ка сам!"

Грузовик развернулся и уехал. На станции собралась большая толпа. Белый свет разрушил весь Мидгар. Сюда сбежались все, чьи дома были уничтожены и кто думал, что город вот-вот рухнет. И все же многие сомневались, стоит ли лезть в тоннель, ведущий на поверхность. Вместо того, чтобы разоваться избавлению от Метеора, многие жаловались на глупый совет, что дал им Гаскин. Дензел подумал: хорошо, что его отца здесь нет. Люди разделились: часть отправлялась по домам, часть - вниз по тоннелю. Они не знали, что там впереди, но Гаскин вел их за собою. Очевидно, что нам оставалось лишь подчиниться ему.

Пол тоннеля состоял из железных рельсов на деревянных шпалах, а далеко внизу я мог разглядеть землю. Падение с такой огромной высоты никто бы не перенес, и спускались мы с предельной осторожностью. Тоннель был такой длинный, что казалось, будто он опоясывает весь Мидгар, но мы молча шли, и не отвлекались на посторонние мысли.

Внезапно мы остановились. Взрослые замерли. Заинтересовавшись, почему произошла задержка, я проскользнул через толпу и увидел мальчика лет трех, сидящего на рельсах, свесив ноги в пустоту.

Если он и есть причина остановки, подумал я, мы могли бы просто обойти его. Но тут кто-то обратился к мальчику: "Где твоя мама?"

Мальчик внезапно разрыдался, громко взывая к матери и раскачиваясь из стороны в сторону. Казалось, он вот-вот сорвется и упадет, но Дензел бросился вперед и схватил его за руку. Я слышал разговоры взрослых.

Кто-то сказал: "Эй, этот паренек болен".

"Не трогай его, он заразный".

Дензел не имел ни малейшего представления, о чем они говорят.

"Эй, отвалите!" - кто-то зло проорал. Дензел посмотрел вверх, ища глазами кричавшего. Не обнаружив его, он обоими руками обнял мальчика за пояс и втащил его на рельсы. Я все думал, почему мне никто не помогает, и вскоре понял. Спина мальчика пропиталась черным веществом.

Проход освободился, и люди вновь двинулись вниз. Маленький мальчик продолжал всхлипывать, повторяя "больно" и "мама". Я вспомнил, как кто-то сказал "он заразный". Я думал, что сейчас и сам расплачусь. Я помог мальчику подняться на ноги и подумал о Руви. Как мне стало дурно, когда я увидел черную жидкость, люьщуюся из нее, а ведь эта женщина была так добра ко мне! К кому, который испугался и убежал.

И я хотел стереть грех с души, помогая мальчику. Я хотел, чтобы Руви простила меня. Я присел рядом и спросил: "Где болит?"

"Спина болит".

"Спина, да?"

"Угу".

Я слегка коснулся рукой спины мальчика. Когда у меня болел живот, мама массировала его рукой и боль отступала. То же самое она делала с моими ссадинами. Возможно, мамина магия пребудет со мной сегодня.

Дензел начал массировать спину мальчугана, стараясь не обращать внимания на липкое черное вещество. Сперва он чувствовал боль, но затем она утихла и мальчик уснул.

Прошло три часа. Дензел все еще массировал спину мальчика, позволяя себе лишь небольшие перерывы. Люди вокруг них продолжали спускаться вниз, не обращая внимания на двух пареньков.

"Он мертв".

Посмотрев вверх, он взглянул в усталое лицо женщины. Она прижимала к груди ребенка, а за руку крепко держала дочурку.

"Эта моя рубашка - просто ужас! Да, мама? Пойдем отсюда!"

Женщина, которую девочка назвала мамой, молча сняла с нее синий жакет и протянула его Дензелу.

"Вот, надень".

Девочка, изнывавшая от жары, обрадовалась. Похоже, на ней было надето три слоя одежды.

"Забирай себе. Это моей старшей сестры. Потому-то жакет такой большой", - сказала девочка, но Дензелу он большим не показался.

Дензел взглянул на мальчика, свернувшегося клубочком рядом с ним. Тот не дышал.

Дензел полностью обессилел. Девочка выхватила жакет у матери и накинула его на маленького мальчика, спрятав его тело от посторонних взглядов.

"Он будет вместе с моей старшей сестрой", - сказала малышка.

"Спасибо", - от всего сердца выдохнул Дензел. Мать снова двинулась в путь, и девочка припустила за ней. Рука об руку с матерью. Руки обеих - в черном веществе.

Глядя на чокобо, нарисованного на сумочке девочки, Дензел задумался. Неужто всем им суждено погибнуть, извиваясь от боли, приносимой этой черной дрянью? Все умрут от болезни?

"Тогда мы ничего не знали о Геостигме. Те, кто попал под струи Живого Ручья, отправлялись к "морю" и умирали. Люди говорили, что зараза передается простым прикосновением. Хотя на самом деле сущность Иеновы растворилась в Живом Ручье... Но теперь это не важно. Даже если мы и знаем причины, ситуацию не изменить".

"Ты прав. Особенно дети".

"Да. Когда я был в том тоннеле, я думал, что хочу поскорее повзрослеть. Я хочу сократить количество тех вещей, что я не могу понять, даже если усиленно размышляю о них".

Дензел отстраненно наблюдал за людьми, выходящими на железнодорожную станцию в трущобах. День за днем они спускались с верхних уровней. Эти люди считали, что стоит им остановиться - и все будет кончено. Я тоже хотел так сделать, но не мог оставить надежду, что увижу здесь знакомые лица. Но голод давал о себе знать больше, чем что-либо иное.

Слоняясь по станции в поисках еды, он набрел на хранилище багажа. Рядом работали люди, рыли какую-то яму. Порыв ветра принес с их стороны запах гниющей плоти. Мужчина принес на плечах молодую женщину и нежно опустил ее в яму. То было временное кладбище. Дензел собрался было в панике бежать прочь, но тут заметил среди багажа знакомую сумку, на которой был нарисован чокобо. Не осознавая, зачем он это делает, Дензел бросился вперед и открыл сумку. Внутри было печенье и шоколад. Дензел подумал о маленькой девочке, которой принадлежала сумочка. Ее больше не было здесь.

"Ешь", - сказал кто-то. Гаскин.

Он не был тем, кого Дензел желал бы увидеть.

"Боишься, что подхватишь заразу? Это просто слухи. Может, они и правдивы, но все равно - лишь слухи. И вообще, ты и так умрешь, если не будешь есть. А если собираешься умереть, не лучше ли сделать это с полным желудком?" - сказал Гаскин, запуская руку в сумку и вытаскивая печенье.

"Умммм! Все еще съедобно! Если ты просто оставишь их, они испортятся. А это глупо. Так что давай, угостись".

Дензел тоже съел немного печенья. На вкус - просто замечательно. Он обернулся к сумке и сказал в нее: "Спасибо!"

Гаскин радостно взъерошил Дензелу волосы. Он был совсем не похож на отца, но ерошил волосы точно так же.

Год спустя Дензел жил все на том же месте. Его первой заботой были поиски еды в багаже.

Он быстро завел друзей. Все они были детьми, потерявшими родителей. Число друзей Гаскина тоже росло. Он называл их бездельниками, которые не утруждали себя излишними размышлениями. В основном они хоронили покойников. Иногда Дензел даже смеялся и чувствовал, что может снова быть самим собой. Но через две недели поток людей из Мидгара поиссяк и пребывание его на станции приближалось к концу. Бессонными ночами Дензел размышлял, что же ждет его в будущем.

Одинокий человек шел к нему навстречу и, казалось, что-то искал. Он подошел к Дензелу и его друзьям.

"Мне нужна стальная труба. И будет здорово, если найдется не одна".

Дензел с друзьями умчались на поиски стальных труб. Множество из них они обнаружили в руинах седьмого сектора.

Мужчина поблагодарил их и ушел. В будущем он неоднократно возвращался. На третий раз он привел с собою своих друзей.

Оказалось, что они строят новый город в восточных кварталах Мидгара и им нужны материалы. В обмен на них детям предложили еду.

Вскоре команду Дензела стали называть "поисковым отрядом седьмого сектора" и частенько к ним обращались. Каждый день проходил в интересных поисках. И дети были горды собой, ведя, как им казалось, взрослую жизнь. Были ночи, когда они плакали и вспоминали родителей, но всегда поддерживали друг друга. Слова "группа единых судеб" относились именно к ним. Но они никогда бы не подумали, что судьба когда-нибудь посмеет разлучить их.

Однажды утром Гаскин собрал вместе взрослых и детей, в том числе членов "поискового отряда". Он объявил, что они примут участие в строительстве нового города и переедут туда. Когда ни у кого не нашлось возражений, один из детей что-то спросил. Ребенок часто тер свою грудь во время речи Гаскина.

"Господин Гаскин, вы плохо себя чувствуете?"

"Немного", - ответил тот... а затем черная жидкость хлынула из него.

"Через месяц господин Гаскин умер. Я похоронил всех в особом месте. Все добрые люди умирают, так ведь?"

Рив молча кивнул в ответ. Дензел пригубил кофе. Он был горьким, и Дензел ненавидел это пойло. Но он хотел когда-нибудь насладиться его вкусом, как это делают взрослые.

Взрослых больше не было, а в "поисковом отряде седьмого сектора" осталось лишь около двадцати детей.

Они знали, что новый город - Окраина - успешно развивался. Они также знали, что там есть детский приют. Но в городе, который построили они, не нужны были взрослые, на которых нужно опираться, чтобы выжить. Им не было резона уходить отсюда. Им не понравится чувствовать себя сиротами, нуждающимися в заботе и защите.

Но город все развивался. Туда привезли большие машины из иных регионов, и началось производство. Производились товары, которые Дензел с друзьями никогда бы не смогли достать здесь, в трущобах. По одному и по двое дети стали покидать "поисковый отряд". И вскоре их осталось лишь шестеро, и им светил голод. Самая последняя девчонка в команде объявила, что отправляется в Окраину.

Дензел рассмеялся.

"Что такое?" - озадачился Рив.

"Я ненавидел эту девчонку. Я позволил ей присоединиться к отряду, несмотря на то, что все мальчишки видели в ней лишь обузу. Работать стало тяжело после того, как с нами осталось меньше десятка ребят".

Рив расхохотался тоже.

"Но теперь я знаю. Почему я... как бы это сказать... Почему меня могут разозлить самые обычные вещи".

"Ты должен быть благодарен ей".

"Ее больше нет".

Когда я проснулся, то понял, что кроме меня в поисковом отряде остался лишь мальчик по имени Рикс.

"Ну, теперь весь здешний хлам принадлежит лишь нам", - рассмеялся Дензел.

"Не очень-то прибыльное дело", - заметил Рикс, усмехнувшись.

"Пойду куплю нам что-нибудь на завтрак да поищу работу на сегодня".

"Эй, подожди".

Рикс подошел к сейфу и открыл его.

"Эй, Дензел! У нас проблемы!"

Внутри остались лишь деньги, которых не хватит даже на ломоть хлеба. Двое их молча сидели, глядя в сейф, затем Рикс первым нарушил молчание.

"Нам не остается другого выбора, кроме как жить в Окраине. Там хоть бесплатно кормят".

"Да, мы проиграли. Не хочу помереть с голоду".

Внезапно Дензел вспомнил слова отца.

"Поймаем крыс на обед?"

"Крыс?"

"Да. Я слышал, что бедняки в трущобах ели крыс. Грязных серых крыс. А мы - в трущобах, и мы бедны".

"Ты серьезно?"

"Да, я собираюсь начать есть крыс. Я собираюсь стать истинным дитем трущоб".

Рикс медленно поднялся и отряхнул пыль со штанов. Дензел тоже встал и огляделся по сторонам.

"Будем ловить их копьями".

"Давай-ка занимайся этим сам. Я был дитем трущоб с самого рождения".

Дензел понял свою ошибку и попытался загладить ее.

"...Я не знал".

"А что, если бы и знал? Мы не стали бы друзьями?"

"Да брось!"

"А кто знает. Ты же жил на богатой Плите в конце концов".

"Рикс..."

"Запомни вот что. Все здешние крысы заражены страшными бактериями из-за грязной воды, что вы сливаете сверху. Здесь нет дураков, которые стали бы их есть".

Сказав это, Рикс пошел прочь от Дензела.

Дензел вздохнул.

"Я не последовал за ним. Не думаю, что он бы простил меня..."

"И почему это?"

"В конце концов, я и впрямь был ребенком с верхних уровней. Я привык к жизни на станции и к развалинам седьмого сектора, но я никогда не думал о переходе в иные трущобы. Я не хотел в Окраину, так как считал ее просто другими трущобами! Бедным и грязным местом".

"А Рикс?"

"С ним все в порядке. Но с тех пор я с ним не общался".

"Хорошо. У тебя еще есть возможность с ним помириться".

Дензел заточил стальные наконечники труб, которые собирался использовать как копья, и отправился на поиски крыс. Он собирался съесть их, как только поймает. Отец. Люди в трущобах никогда не едят крыс. Но я буду их есть. У меня нет ни денег, ни работы. Это еще хуже, чем трущобы. Я - дитя седьмого сектора, и никак не могу повзрослеть.

Одиночество лишало Дензела желания жить. Он снова ощущал себя так же, как после крушения седьмого сектора. Но сейчас он помнил о всех людях, которых повстречал и кто поддержал его - родители, Архам, Руви, Гаскин и поисковый отряд.

Он чувствовал, что потерял способность улыбаться. Нет смысла в жизни без улыбок. Разве не так, мама? Я уверен, что спас множество крыс, несущих в себе страшные бактерии.

"Эй, подожди-ка!" - прервал рассказ Джонни. Он тихонько подошел и слушал историю Дензела.

"Так я думал в то время. Но я ошибался. Потому я теперь здесь".

"Да, ты прав".

"Это из-за твоих замечательных воспоминаний".

"Но я был в самом худшем положении из всех возможных".

Крыс не было нигде. Он осмотрел все, даже трущобы пятого сектора. Там были развалины церквушки. А у входа припаркован мотоцикл. Такой Дензел видел впервые. Но тут внимание его привлек мобильный телефон, висящий на руле.

Дензел улыбнулся. Я позаимствую его ненадолго. Будет здорово, если он работает. Дензел подкрался к мотоциклу и взял телефон. Набрав свой домашний номер в седьмом секторе, он представил, как в куче мусора, камня и металла звонит телефон.

"Все телефоны седьмого сектора отключены".

Во время работы с поисковым отрядом он искал своих родителей, но безуспешно. Наверное, они погребены под развалинами. Он и не тешил себя мыслью, что они могут быть еще живы.

"Все телефоны седьмого сектора отключены".

Прижимая телефон к уху, он посмотрел вверх, на низ Плиты пятого сектора. Там, наверху спит мисс Руви. А он стоит под ее могилой. Потому и чувствует себя таким одиноким.

"Все телефоны седьмого сектора отключены".

Я отключил телефон и подавил в себе желание швырнуть его на землю. Пожалуйста, позволь мне воспользоваться им снова. Дензел хотел набрать номер Руви, но он не знал его. Он посмотрел в меню мобильника список номеров.

А затем набрал первый номер из списка. Услышал сигнал вызова. Кто-то незамедлительно ответил.

"Клауд, редко же ты звонишь мне. Что-то случилось?"

Дензел молча слушал женский голос.

"Клауд?" - подозрительно спросила женщина.

"...Нет, я не он".

"...Кто же ты? Это телефон Клауда, так ведь?"

"Я не знаю. Я не знаю, что мне делать". Голос его задрожал.

"...Ты плачешь?"

Он чувствовал, как слезы бегут по его лицу. Он закрыл глаза, чтобы избавиться от них, и в этот момент боль пронзила его голову. Тело Дензела напряглось, он выронил телефон. Мальчик упал на колени, а боль все пульсировала во лбу. Он чувствовал какое-то липкое вещество у себя на ладонях. Он хотел кричать, что не хочет умирать. Но, хоть он и молился за жизнь всем сердцем, боль не утихала. Пожалуйста, пусть оно не будет черным. Пусть оно не будет черным. Невзирая на пульсирующую боль, он открыл глаза. Ладони были черными.

"Я не помню, что случилось дальше. Пришел в себя я уже в кровати. Тифа и Марлин смотрели на меня. А после этого... вы знаете, что случилось, сэр".

"Типа того".

"Я жив, благодаря многим людям. Моим родителям, мисс Руви, господину Гаскину и всем из поискового отряда. Людям живым, людям уже умершим. Тифа, Клауд, Марлин, и..."

Рив понял и кивнул.

"Я хочу быть таким же, как они. На этот раз я буду впереди".

Рив безмолвствовал.

"Примите меня, пожалуйста", - наклонился вперед Дензел, привстав со стула.

"Нет, нет, нет!" - встрял Джонни.

"Да замолчи ты!"

"Ты все еще ребенок!"

"Это к делу не относится!"

"Нет", - начал Рив. - "Правда в том, что... ОВМ не принимает больше детей в свои ряды".

"Вот видишь!"

"Но почему вы не сказали мне этого с самого начала?" - вырвалось у Дензела.

"Ну, я решил так только что. Пока слушал твою историю. Есть вещи, сделать которые могут только дети. И я хочу, чтобы ты сделал это".

"...Что вы имеете в виду?"

"Разбуди силу во взрослых".

Дензел ждал продолжения, но Рив поднялся, сказав все, что хотел.

"О, и..."

Дензел с надеждой посмотрел на Рива.

"И спасибо, что заботился о моей матери".

Рив достал из кармана носовой платочек и показал его Дензелу. Платок был расшит цветами.

Когдв Рив ушел, Джонни принялся протирать столик. Дензел задумчиво разглядывал собственный платочек, лежащий на столе.

"Знаешь..." - сказал Джонни, - "ты можешь сражаться так, как считаешь нужным. Не обязательно присоединяться к ОВМ. Зачем тебе именно это?"

"Клауд, он..."

"Что он?"

"Давно, будучи в армии, он был сильным. Я тоже хочу стать сильным".

"Времена... изменились, ты знаешь".

"И как же?"

"Ну, теперь те, кто могут облегчить боль других популярны куда больше тех, кто может держать оружие в руках".

"Знаешь, не думаю, что они хотят быть столь популярны", - холодно заметил Дензел, вспомнив тех, кто вливал в него силы жить. Всех мужчин, женщин и детей, поддержавших его.

Тифа проводила последнего посетителя "Седьмого неба" и вернулась внутрь, чтобы прибраться. Комната была чуть освещена, и Тифа находилась здесь совсем одна. Всего несколько дней назад работа не казалась ей такой длительной. Ей нравилось работать вместе со своей семьей, забывая обо всех тревогах, но теперь вода остыла, а ей предстоит еще вымыть все эти грязные столы и принадлежности. Тифа попыталась включить свет поярче, чтобы развеять гнетущую атмосферу. Ненадолго лампы загорелись, но нестабильный электрогенератор вскоре вырубился. И вновь воцарился полумрак. Тифе стало как-то совсем неуютно. Она подумала, одна ли она в этом доме. Она не могла больше выносить одиночества, и позвала девочку.

"Марлин!"

Из детской послышались шаги, а вскоре появилась и Марлин.

"Шшш", - прошипела она, поднеся пальчик к губам. Тифа извинилась за шум, но на душе стало легче.

"Дензел заснул наконец".

"Ему больно?"

"Да".

"Ты могла бы позвать меня".

"Дензел мне не позволил".

"Понятно..."

Тифа винила себя в том, что дети о ней беспокоятся.

"Что не так?"

"Хммм... Что ты имеешь в виду?" - беззаботно ответила Тифа, пытаясь скрыть свои чувства. Марлин огляделась вокруг.

"Ты чувствуешь себя одинокой?" - малышка умела читать в душах. - "Я никуда не уйду".

"Спасибо. Теперь тоже скоро пора спать".

"Я и собиралась спать!"

"Прости".

Она моя дочь. Так я представляю ее людям. Ее родители погибли не так давно, и девочку привел лучший друг ее отца, Баррет.

Тифа многое узнала о Марлин с тех пор, как встретила Баррета и путешествовала с ним. И Баррет оставил девочку с Тифой, когда ушел в путь, чтобы решить незаконченные в прошлом дела.

Тифа прекратила уборку и последовала за Марлин в жилые помещения. В детской комнате стояли две кровати, одна рядом с другой. На одной из них спал Дензел. Шрам Геостигмы на лбу восьмилетнего мальчика был воистину страшным зрелищем. Ничего нельзя было сделать, чтобы облегчить боль, и мальчик сильно страдал. Дензел слегка поморщился, когда Тифа промыла черные выделения из шрама, но не проснулся. Марлин, присматривающая за Дензелом, позвала Тифу, забравшись в свою кровать.

"Тебе все еще одиноко даже вместе с нами?"

"...Прости", - честно ответила Тифа.

"Да нормально. Мы одинаковы".

"Понимаю".

"Я вот думаю, где сейчас Клауд".

Тифа повесила голову; она не могла ответить девочке. Клауд был где-то в Мидгаре. Сначала она представляла себе самое худшее. Может, что-то случилось во время выполнения им какой-либо работы, или на него напали монстры.

Но вскоре она узнала, что он все еще исполнял заказы. Люди видели его. Он просто ушел из дому, вот и все. Тифа пыталась убедить детей, что все в порядке, но ей не хватало уверенности. Дети поняли: что-то произошло.

"Почему он ушел?"

Я не знаю. Может, между нами возникли проблемы.

Но Тифа вспомнила улыбку на лице Клауда в последний раз, когда видела его. В ней была теплота, говорящая, что все в порядке, все хорошо.

Может, мне просто показалось.

В один роковой день к планете устремился Метеор из далекого космоса. Устремившись ввысь из недр планеты, потоки Живого Ручья слились воедино и уничтожили его. Тифа с товарищами наблюдала за происходящим с борта самолета.

Я желала, чтобы все тогда исчезло. Исчезло мое прошлое. Наше прошлое. Может, я уже ощущала тот неизбежный ужас, что придет с окончанием битвы. Я гадала, смогу ли я жить как прежде.

Если бы кто-то обратился к ней с этим вопросом, она ответила бы, что стоит продолжать жить не смотря ни на что. Но насчет самой себя она не была так уверена.

Благодаря корпорации "Шинра", добывающей Мако-энергию, мир процветал. Свет озарял поверхность планеты, но в то же время творились куда более темные вещи. Группа "Лавина", выступавшая против "Шинра", вознамерилась показать миру истинную тьму, несомую корпорацией.

Добыча Мако вела к гибели планеты. Вопреки всем усилиям "Лавины", реально удалось мало что сделать, и мир остался неизменным. Когда вы приняли для себя все преимущества использования Мако, трудно от них отказаться. Чтобы изменить ситуацию, "Лавина" пошла на крайние меры. В городе Мидгаре, где добывались огромные объемы Мако-энергии и жило множество людей, они взорвали один из реакторов.

Из-за ошибки в количестве взрывного устройства, заложенного ими, радиус взрыва оказался куда больше планируемого, и много людей погибло. В ответ "Шинра" всеръез вознамерилась покончить с "Лавиной". Был уничтожен целый сектор Мидгара, где базировалась "Лавина"; погибло огромное число людей. И все для того, чтобы покончить с несколькими повстанцами. В итоге "Лавина" оказалась виновна в том, что погибли люди.

"Лавина" была группой, в которую входила и Тифа.

Она полагала, что без жертв не обойтись на пути к поставленной цели. И она, и ее товарищи готовы были расстаться и с собственными жизнями. Но после той катастрофы Тифа и остальные усомнились в том, оправдывает ли цель средства. Сражаясь с корпорацией "Шинра", они вскоре обнаружили, что противостоят могущественному Сефироту. И они отправились в путь: Тифа, ее друг детства Клауд, последний оставшийся в живых член "Лавины" Баррет, Айрис, что присоединилась к ним во время этого хаоса, и Ред XIII. А спустя некоторое время число их увеличилось; к отряду примкнули Сид, Кайт Ши и Винсент.

Казалось, Тифа обрела новых друзей, но все имеет свою цену, и таковой стала жизнь Айрис.

Но путь их не окончился. Оглядываясь назад, на победы и поражения, Тифа ощущала, что конец их сражения близок.

Все началось, когда я была маленькой девочкой. На Мако-реакторе, построенном неподалеку от моего родного города Нибельхейма, начались какие-то проблемы.

"Шинра" отправила Сефирота решать их, но он убил моего отца. Я не смогла справиться со своей ненавистью к нему и корпорации, потому и присоединилась к "Лавине". Да. То было начало моего полного непрятия фактических властителей этого мира, а слоганы "Лавины", направленные против "Шинра" и выкачки Мако, стали моим щитом. Но слишком много жизней было принесено в жертву, пока мы спасали планету. Если все это было ради личной мести, тогда...

Ощущение греха поселилось глубоко в сердце Тифы.

Он гадала, сможет ли продолжать жить с этим чувством. Тифа боялась за свое будущее. С борта самолета она смотрела вниз.

Рядом сидел Клауд, но в отличие от нее он мирно улыбался. Такую улыбку она ни разу не видела на его лице. Клауд заметил ее взгляд и спросил: "Что-то не так?"

"Клауд, ты улыбаешься".

"Я?"

"Да".

"Все начинается сейчас. Новая..." - Клауд запнулся, подбирая слова, - "новая жизнь. Я буду жить. Думаю, лишь так я смогу быть прощен. Мы прошли вместе... многое".

"Думаю, ты прав..."

"Но как подумаю, сколько раз я собирался начать все заново, становится смешно".

"Почему?"

"У меня это никогда не получалось".

"Не думаю, что это смешно".

"...Но надеюсь, что на этот раз все будет нормально".

Клауд помолчал, затем добавил: "Потому что ты всегда со мной".

"Я всегда была с тобой".

"Вообще-то, я немного другое имел в виду", - снова улыбнулся Клауд.

Вместе с друзьями Тифа отправилась проведать Айрис. Айрис, которая почивала ныне на дне озера в Забытом Городе. Мир, который она хотела спасти ценою собственной жизни, был сохранен. Так им сказали. Тифа слышала голос, вопрошающий, все ли у нее в порядке. Она не знала, голос ли это Айрис или ее собственный. Неожиданно для себя она расплакалась. Сразу после того, как Сефирот убил Айрис, Тифа не почувствовала особой горести. Да, была печаль, переросшая в еще большую злость и ненависть по отношению к врагу. Но теперь Тифа осознала разрывавшие сердце печаль и боль, что она ощутила, придя сюда вновь. Бытие членом "Лавины" и членом большого отряда дало ей эти чувства. Слезы не останавливались.

"Мне жаль, мне так жаль!.."

Она почувствовала руку Клауда на своем плече. Он крепко прижал ее к себе, не отпуская. Сейчас она будет просто плакать столько, сколько сможет. А остальные слезы оставит ему.

Если бы она была одна, то наверняка не знала, что ей делать.

***

Тифа рассталась с товарищами, прошедшими с нею весь путь до конца, так же легко, как и встретилась. Винсент ушел как один из попутчиков, что может сесть рядом с вами в вагоне поезда. Баррет заметил, что пока они живы, то всегда смогут встретиться. Или это Сид сказал. Договорившись о встрече в один прекрасный день, Тифа, Клауд и Баррет оставили остальных, направившись в Корел, на родину Баррета. Трагедии, случившиеся здесь из-за Мако, явились началом его пути. Постояв немного в раздумьях, он сообщил, что дальше пойдет один. Ему тоже придется жить со шрамами в душе.

Они также навестили Нибельхейм, родной город Клауда и Тифы. Они не чувствовали никакой ностальгии и прекрасно помнили тот ужас, что произошел здесь.

"Мне не стоило приходить", - заметил Клауд. - "Меня уносит в воспоминания".

Слова Клауда отражали творящееся на душе Тифы.

***

Затем они двинулись в Калм. Там их ждала приемная мать Айрис Эльмира и Марлин, которую они оставили ей на попечение. Двое родственников Эльмиры владели домом в Калме; там она и остановилась. Баррет и Марлин были счастливы увидеться снова. Клауд рассказал Эльмире о том, что случилось с Айрис.

Та не проявила своих чувств, но Клауд, Тифа и Баррет извинились за то, что не сумели спасти Айрис.

"Вы сделали все, что могли. Вам нет нужды извиняться", - сказала Эльмира.

Тифа и остальные не смогли ей ничего ответить.

Действительно ли мы сделали все, что могли?

Многие люди прибыли в Калм в поисках новой жизни. Дома стали приютами и лечебницами. Коренные жители Калма не пользовались возможностью взять побольше денег с приезжих. Даже в гостиницах комнаты нуждающимся предоставлялись бесплатно. Казалось, все объединились, чтобы вновь отстроить мир.

"Пойдем-ка домой", - сказал Клауд.

"Куда?" - спросил Баррет.

"В нашу реальность".

"Что за хрень ты имеешь в виду?"

"Наши обычные жизни".

"И где это у нас такие есть?"

"Мы найдем". Клауд обернулся к Тифе: "Так ведь?"

"Да!" - вскричала обрадованная Марлин. Тифа кивнула, но, как и Баррет, гадала, где же им найти обычную спокойную жизнь.

Вчетвером они вернулись в Мидгар. Город отправлялся от шока и хаоса, последовавшими за уничтожением Метеора. Люди вновь глядели в будущее... Хотя нет, они жили настоящим. Видя это, Тифа вновь ощутила укол вины. Когда она глядела на Мидгар с борта "Урагана", то желала, чтобы все было просто стерто с лица планеты. Она не знала, что здесь все еще осталось так много людей. Тифа не могла простить себя за тогдашний эгоизм и рассказала о своих терзаниях Клауду и Баррету. Те поняли ее чувства и согласились с ними. Но они напомнили ей, что независимо от того, где они будут находиться и чем заниматься, грехи прошлого останутся в их душах.

"А раз такое дело, будем жить дальше. До тех пор, пока сполна не расплатимся за грехи. Это единственный выход", - сказал Баррет.

...Когда Тифа и Клауд остались одни, он сказал ей: "Непохоже на тебя - пребывать в смятении чувств и мыслей".

"Я... просто такая".

"Нет. Ты гораздо более жизнерадостная и сильная. Если ты забыла об этом, я тебе напомню".

"Правда напомнишь?"

"Наверное", - промямлил Клауд и покраснел.

В первую очередь они занялись сбором информации о текущем положении дел в Мидгаре. Ощущался недостаток припасов и не было сведений, где оные можно теперь достать. Трое друзей разделились и отправились передавать сии сведения тем, кто в них нуждался, о том, где они могут достать необходимые вещи и продукты. Ночи они проводили под мидгарской Плитой, хотя поговаривали, что она в любой момент может рухнуть.

Однажды Баррет принес флягу вина, небольшую плиту и корзину фруктов. Их ему дали в благодарность за помощь в разборке одного из домов.

"Просто смотрите", - сказал им Баррет, а затем начал готовить нечто, что они никогда раньше не видели. А вино простояло у них еще две недели. Они узнали, что это особое вино из города Корела. Тифа и Клауд пили его помалу. Баррет же просто утопил себя в вине. Похоже, это ему нравилось, и он ударялся в воспоминания о прежних мирных временах. Он рассказал, как когда-то напился и упал в колодец. А также помянул о том, что будучи в стельку пьяным сделал предложение будущей жене, ныне покойной, а потом забыл об этом. Давно Тифа и Клауд так не смеялись.

На следующий день Баррет совершенно серьезно спросил: "Как насчет того, что мы начнем свое дело и продадим это вино?"

"Мы?" - удивился Клауд.

"Конечно мы, балбес! Мы же не сможем привлекать посетителей! Это будет задачей Тифы".

"Меня?"

"Угу, у тебя это хорошо получается".

Не так давно "Лавина" базировалась в баре под названием "Седьмое небо". Тифа работала там официанткой или, если точно, менеджером.

Баррет продолжал: "На мой взгляд жителей Мидгара можно разделить на две категории. Бездельники, которые не могут поверить в то, что случилось с их городом, и те, кто усердно трудятся, чтобы продолжать жить. Я понимаю, что чувствуют и те, и другие. У всех есть проблемы, просто решают их по разному, так? А решение всех проблем - вино".

"Почему это?"

"Не знаю. Но когда мы нализались вчера, то смеялись. Мы позабыли обо всем ином, так? Именно к этому мы и стремимся".

"Да, думаю, ты прав".

"Вот такие минуты очень важны. Как думаешь, Тифа?"

Тифа не смогла сразу ответить. Она понимала стремления Баррета, но открытие бара напоминало ей о возвращении во времена "Лавины".

"Тифа, давай попробуем", - решился Клауд. - "Если будет тяжко, всегда можно отступиться".

"Не будет тяжко. Если Тифа не начнет работать, она будет все время думать о всяком разном. И в итоге будет неспособна заняться хоть чем-либо".

Это вполне могло оказаться правдой.

Троица взялась за приготовления. Они решили начать строительство у дороге, выходящей из Мидгара на восток, и - каки все остальные - доставить все необходимые материалы из Мидгара. Люди, которым помогли сведения, переданные Тифой и остальными, чувствовали себя обязанными и решили принять участие в возведении бара.

Все люди, которым Баррет и Клауд помогали ранее, собрались вместе, принеся с собой необходимые материалы для постройки стен и перекрытий будущего бара.

Баррен выкрикивал приказы, а Клауд тихим голосом их корректировал. Тифа выучилась делать корельское вино, и даже улучшила его вкусовые качества. Теперь она раздумывала о еде, которую они могут включить в меню, опираясь на доступные продукты. Марлин уже мечтала, как она станет официанткой в новом баре. Тяжкая это работа - решать новые проблемы, возникающие день за днем, но для них это стало избавлением в каком-то роде. Иногда, улыбаясь, Тифа вновь ощущали вину за прошлые грехи, но ее всегда кто-то звал и она отвлекалась.

"Еще несколько дней и мы сможем открывать новый бар", - заметил как-то Клауд. Баррет поинтересовался, как они собираются назвать заведение. Поступило несколько предложений, но идеи Клауда были слишком просты и скучно, а Баррета напоминали о страшных монстрах. В конце концов решать пришлось Тифе. Мужчины сказали, что не будут возражать против того названия, что она придумает. Но приближался день открытия, и у Тифы за всей работой не нашлось времени, чтобы как следует подумать. И вот к ним подошла Марлин и спросила, что же они решили насчет развания бара.

"Мы все еще думаем над этим".

"Я хочу, чтобы он назывался "Седьмое небо", - заявила Марлин. Именно этого названия Тифа хотела избежать вот что бы то ни стало.

"Почему?"

"Потому что было весело. Если мы назовем его "Седьмое небо", весело будет снова".

Мы позабыли о том, что у взрослых есть амбиции и проблемы, но у малышки Марлин их не было вовсе. Для нее бар "Седьмое небо" был счастливым домом, где находились Баррет, Тифа и все ее друзья.

"Хмммм, "Седьмое небо"..."

Я не могу стереть свое прошлое. Я могу лишь примириться с ним и продолжать жить.

Тифа решила, что готова к этому.

Первый день открытия "Седьмого неба" был необычайно успешен. Корельское вино оказалось весьма простым в производстве, и цена на него была довольно низкая. Из-за отсутствия особых продуктов, они не смогли приготовить какие-то изысканные блюда. И все равно, люди всегда искали подобные места. Места, где они могут пить вместе с друзьями. Места, где можно забыть о грусти жизни, а то и о самой жизни, и думать лишь о будущем. Люди, не имевшие денег, платили за выпивку вещами. Кроме того, здесь продавался и сок для детей, но обслуживались лишь те, которые понравились Марлин. Она никогда не ошибалась в людях. Марлин была официанткой и работала до глубокой ночи. Тех, кто нализался в стельку, безжалостно выпроводили наружу.

Баррет потягивал вино в углу. Возможно, он хотел стать вышибалой. Работа Клауда заключалась в добыче продуктов для вина и еды. Он не знал названий большинства фруктов и овощей. Сперва Тифа удивилась этому, но потом вспомнила о прошлой жизни Клауда и поняла, что так и должно было быть. Она развеселилась, подумав о том, что новая жизнь Клауда должна начаться с воспоминаний о названиях овощей. "Нет, я не должна смеяться", - решила Тифа для себя.

Клауд не очень любил общаться, но всегда мог где-то договориться о поставках продуктов. Те стоили гораздо больше своей истинной цены.

Неделю спустя после открытия, Баррет сообщил, что раз дела идут хорошо, он отправляется в путешествие и оставляет Марлин в Окраине.

"Я хочу наконец разрешить проблемы моего прошлого".

Тифу слова Баррета встревожили. Клауд понимающе кивнул.

"Разрешить проблемы прошлого?.. Но я тоже хочу это сделать".

"Вы ребята можете делать это и здесь. Не просто берите. Докажите, что можете и отдавать".

Сказав это, Баррет заметил, что ему необходимо подготовиться, и вышел из бара.

"Ты знал об этом?" - поинтересовалась Тифа. "

Да", - кивнул Клауд.

"Ты пытался остановить его?" - настаивала Тифа. "

Нет", - покачал головой Клауд. - "Если бы я заговорил с ним об этом, он ответил бы, что это дом Тифы".

"...Понятно", - задумчиво молвила Тифа. - "Значит, ничего не поделаешь".

Интересно, Клауд тоже так думает? Вообще-то, я хотела спросить его об этом.

...Марлин, всегда спавшая вместе с Тифой, спала со своим приемным отцом Барретом в ночь перед тем, как он ушел. Беседа их продолжалась далеко за полночь.

Рано утром Баррет отправился в путь.

Марлин кричала ему в спину: "Пиши письма! И звони!"

Баррет помахал ей своей искусственной рукой, к которой был приделан пулемет. А затем пошел прочь, не оглядываясь. Он не знал другой жизни, кроме сражений.

Интересно, какую же жизнь он найдет для себя. Надеюсь, он не ввяжется в какую-нибудь войну. Не просто возьмет. Докажет, что сможет и отдавать.

"Я буду хорошей девочкой в этой семье!" - кричала Марлин.

Клауд и Тифа переглянулись при этих словах. В этой семье?

"Я позабочусь о Клауде и Тифе!"

Баррет обернулся, крикнул: "Берегите себя!" Голос его немного дрожал.

"Живите вместе и будьте семьей!"

Друзья мне необходимы; лишь с ними я могу жить, подавляя осознание грехов в своем сердце. Даже если они - боевые товарищи, несущие в себе те же шрамы, что и я, а души их отягощены грехами прошлого. Мы не можем жить без поддержки и утешения друг друга.

Возможно, их и можно назвать моей семьей. Нам лишь надо сохранить ее во что бы то ни стало.

Тифа думала, что сможет справиться со всем, будучи с друзьями, которых она может назвать семьей.

"Семья", - прошептала Тифа.

"Да", - уверенно ответила Марлин. - "Я приглашу в нашу семью и Клауда".

"Буду тебе признателен", - улыбнулся Клауд.

Абсолютно серьезно поблагодарив Марлин за приглашение, он бросил взгляд на Тифу. Та кивнула. Возникнут ли потом разные проблемы? Однако Тифа решила, что прекратит беспокоиться по поводу их отношений.

***

Прошло несколько месяцев со дня открытия бара. Позвонил Клауд, отправившийся забрать поставку припасов. Он хотел обсудить, сколько один индивид может съесть и выпить бесплатно во время пребывания в "Седьмом небе". Тифа знала, что он хочет сказать, даже не слушая его. Она была уверена, что Клауд жаждет обменять бесплатное питание в баре на что-то иное.

Ночью Клауд приехал на мотоцикле. Странная модель, такую она никогда раньше не видела. В дальнейшем все свое свободное время он посвящал ее модификации. Откуда-то он привел инженера, и они долго обсуждали усовершенствование мотоцикла. Затем появилось еще несколько людей, которые помогли Клауду довести его до ума. Марлин и ее юные соседи наблюдали за работой издалека. Тифа поняла, что они и впрямь становятся единой семьей в этом мире.

Много раз Клауду приходилось покидать Мидгар за припасами. В основном он отправлялся в Калм. Раньше он брал в аренду мотоцикл, грузовик, или даже чокобо, но теперь у него был свой транспорт. Иногда он ездил куда-то далеко и возвращался с действительно редкими товарами.

Однажды ночью Клауду кто-то позвонил. Поговорив по телефону, он сообщил, что должен уехать на некоторое время.

"Куда это ты собрался?"

"Как бы тебе сказать..."

Клауд рассказал Тифе, что его много раз просили во время поездок за припасами доставить заодно какие-то вещи адресатам. Звонивший был владельцев магазина, в котором Клауд покупал овощи. Похоже, ему позарез было необходимо доставить что-то куда-то до утра. Клауд глядел на Тифу как дитя, только что открывшее свою самую сокровенную тайну.

"Почему ты так смотришь на меня?"

"Ну... Прости, что умолчал об этом".

"О чем?"

"О том, что сделал, не посоветовавшись с тобой".

Тифа рассмеялась. Клауд начал рассказывать, как ему немного платили за доставку вещей. Он чувствовал себя виноватым, тратя все эти деньги на усовершенствование мотоцикла. Тифа подумала, какой же он еще в сущности ребенок. Немножко грустно оттого, что Клауд нашел новый мир, о котором она так мало знала, но согревала мысль, что мир его стал расширяться. Такая мысль, будто вызванная материнским инстинктом. Тифа вышла с Клаудом наружу, наслаждаясь пробудившимся в ней чувством.

***

Тифа свыклась с грехами, несомыми в сердце, но не забыла о них. Когда-нибудь может настать день, и она понесет наказание. А покамест Тифа будет с оптимизмом глядеть в будущее и продолжать жить. Она будет не просто брать, но докажет, что может и отдавать.

***

Тифа уговорила Клауда организовать службу доставки. Заказы они могут принимать в баре. На звонки могут отвечать она сама или Марлин. Клауд сомневался, но, проведя ночь в раздумьях, согласился.

Так родилась "Служба Доставки Клауда". Мидгар был центром их бизнеса, но доставку они производили по всему миру. Конечно, в те области, куда Клауд мог добраться на мотоцикле. Клауд улыбался, представляя себя большой рекламой. Работа его имела большой успех. Сейчас настали времена, когда послать какую-то вещь стало нелегко. Всюду бродили монстры, а многие дороги проходили в опасной близости от мест извержения Живого Ручья. И так путешествовать по миру, как Клауд, мог далеко не каждый. А сам он хотел именно этой работы. Тифа радовалась что Клауд, не самый общительный человек, связывал людей посредством службы доставки.

Новая работа Клауда оказала существенное влияние на их семью. Это было не очень хорошо. Клауд практически все время проводил вне дома, возвращаясь лишь на ночь и утро. И они трое все реже имели возможность просто поговорить. Тифа пробовала закрывать бар на день раз в неделю, но и это не мешало Клауду с рвением исполнять работу. Он просто не мог отказать людям. И хоть Тифа и желала проводить время вместе с ним, она решила, что это слишком эгоистично с ее стороны. Но именно Марлин заметила перемену, произошедшую с Клаудом. Она рассказала Тифе, что Клауд часто смотрит на небо, не обращая внимания ни на кого.

Клауд никогда не пытался первым заговорить с Марлин, но и никогда не игнорировал ее, когда девочка завязывала беседу. У Клауда с Марлин свои, особые отношения. Повсюду есть люди, которые неловко чувствуют себя с детьми, но как-то умудряются общаться с ними.

Я сказала ей, что Клауд, наверное, просто устал, но все же обеспокоилась. Марлин была ребенком, очень чувствительным к переменам во взрослых.

Во время выходного Тифа и Марлин убирались в комнате, которая служила офисом Клауда. На столе лежала кипа бумаг, одна из которых привлекла внимание Тифы.

Имя клиента - Эльмира Гэйнсборо
Название вещи - Букет
Адрес доставки - Забытый Город

Тифа положила бумагу обратно, как будто ничего не случилось. Но ее всю трясло. Перевозка почты по всему миру означала, что Клауд путешествует и в своем прошлом. Тифа знала, что Клауд ощущал страшную боль, потому что не смог спасти Айрис. Он уже почти преодолел ее, но сейчас он отправлялся в то самое место, где Айрис погибла, а это означала, что тоска и грусть вновь разорвут его сердце.

Настала ночь, и они закрыли бар. Клауд накачивался вином, что на него не похоже. Он опустошил свой бокал. Тифа помедлила, затем подошла и наполнила его вновь.

"Могу я присоединиться к тебе?" Она хотела кое о чем с ним поговорить.

"Я хочу выпить в одиночестве".

Услышав это, Тифа разозлилась и выпалила: "Так иди и пей в своей комнате!"

...Баррет звонил несколько раз. Обычно он не говорил о себе, а спрашивал, как поживает Марлин. И всегда вешал трубку, немного пощебетав с дочуркой. Марлин гадала, слышала или нет Тифа, как она сказала Баррету грустным голосом: "У Клауда и Тифы не все хорошо".

Не важно, какие чувства существуют между Клаудом и Тифой, нельзя втягивать в это Марлин. Так считала сама Тифа.

...Тифа заставляла себя говорить с Клаудом. Когда Марлин была рядом, она выбирала жизнерадостную тему, стараясь не переходить на серьезные вопросы. Клауд подыгрывал ей, поддерживая нужную атмосферу в таких разговорах. Даже Марлин принимала участие в их беседах.

Я думала, все шло довольно хорошо. Но я не могла говорить о том, о чем действительно хотела. Я не знала, что сказать.

Однажды утром Тифа пересказывала смешную историю, услышанную ей от одного из посетителей.

"Такого просто не бывает", - вслух высказал свои мысли Клауд.

"Просто не бывает!" - выкрикнула Марлин.

Все взрослые недоуменно взглянули на нее.

"Ты уже рассказывала нам эту историю! И Клауд всегда произносит одну и ту же фразу!"

...Не все шло гладко, но мы были семьей. Мы были семьей. Мы жили в одном доме все вместе. Может быть, было не так много разговоров и улыбок. Но мы были семьей, считала Тифа. Нет, наверное, она заставляла себя так думать.

Убедившись, что Клауд заснул, она сказала ему: "У нас все будет нормально, правда?"

Конечно же он не ответил. В ночной тишине слышался лишь его легкий храп. Тифа размышляла, можно ли считать его семьей лишь потому, что он спит здесь.

"Ты любишь меня?"

Клауд сразу проснулся, лицо его выражало сомнение.

"Эй, Клауд. Ты любишь Марлин?"

"Ну да. Просто иногда не знаю, как к ней подойти".

"Даже после того, как мы уже пожили вместе?"

"Может, еще недостаточно".

"Даже наши отношения еще недостаточны для тебя?"

Клауд промолчал.

"Прости, что задаю странные вопросы".

"Не извиняйся. Это моя проблема".

Клауд закрыл глаза.

"Давай справимся с эти вместе".

Тифа ждала ответа, но не услышала бы его, даже если бы ей пришлось ждать до утра.

А совсем скоро Клауд привез с собой Дензела. Он оказался тем самым мальчиком, который позвонил в бар с мобильного телефона Клауда, который тот оставил на мотоцикле. Приняв звонок, Тифа сперва встревожилась, подумав, что что-то случилось с Клаудом, но затем поняла, что беда приключилась с мальчиком. Когда голос мальчика затих, телефон поднял Клауд. Тифа попыталась узнать, что с мальчуганом, и Клауд кое-что пояснил ей.

"Что случилось? С мальчиком все хорошо?"

"Нет, похоже, он испытывает боль".

"Почему бы тогда тебе не привезти его сюда?"

"Похоже, у него Геостигма".

Тифа не ответила сразу на замечание Клауда. Геостигма была болезнью, распространявшейся по миру с того самого дня, как Живой Ручей остановил Метеор. Исцеления от нее найдено не было. Заболевшие тоже разнились - некоторые выглядели столь здоровыми, что и не заподозришь их недуг, а иные умирали практически сразу же. Больше всего Тифу заботили слухи о том, что Геостигма заразна и от больного могут заразиться члены его семьи. Основываясь на личном опыте, Тифа считала, что это не так, иначе во всем мире уже умерло бы много здоровых людей, но все равно, тень сомнения оставалась. Слух был широко распространен вне зависимости от того, в чем крылась истина; в будущем он может подпортить репутацию бара. Однако она уже сказала Клауду, чтобы он привез мальчика, и не собиралась отказываться от своих слов из-за Геостигмы.

"Я слышал, Геостигма не заразна", - сказал Клауд, почувствовав ее колебания. И она поняла, что Клауд сам хочет привезти мальчика домой.

"Да, привози его".

"Я подъеду к черному ходу. Так есть кто-нибудь, чтобы присмотреть за Марлин?"

"Да".

Закончив разговор, Тифа размышляла о заботе Клауда о Марлин и о баре. Наконец она поняла. Клауд думал, что Тифа станет возражать. И все равно он хотел привезти с собой мальчугана. Тифа хотела бы узнать причину, но затем забыла о своем интересе, ибо принялась выхаживать мальчика.

Когда Дензел пришел в себя, он рассказал обо всем, что с ним случилось. И тогда Тифа решила, что мальчугану суждено было оказаться здесь. Он был одной из жертв разрушенного седьмого сектора.

Седьмой сектор был уничтожен из-за нас. Потому я и должна принять на себя ответственность и вырастить его. Он не пришел в дом Клауда. Он встретил Клауда, чтобы тот привез его в мой дом.

Тифа обсудила с Клаудом и Марлин вопрос принятия Дензела в их семью. Клауд молча выслушал ее, но Марлин безумно обрадовалась.

После этого Дензел настаивал на том, чтобы помогать им во всем. Сердце его открылось им, когда он помогал Клауду с его работой, да и по бару тоже.

Была ночь, и бар был закрыт. Протирая стойку, Тифа взглянула на столик в центре зала. За ним сидел управляющий "Службой Доставки Клауда" и два его ассистента, Марлин и Дензел. Дензел часто страдал от Геостигмы, но в те дни, когда его не снедали боль и жар, он проводил время вместе с Клаудом. Каждый день Клауд отлучался из дому на полдня. Но когда он возвращался, Дензел проводил эти драгоценные часы со своим героем. Да, Клауд стал героем для Дензела. Гоняющий на своем мотоцикле, спасающий Дензела от ужаса смерти, когда проявились симптомы Геостигмы... Именно этого Дензел и жаждал. Он хотел расспросить Клауда обо всем. Он донимал Тифу вопросами до тех пор, пока Клауд не возвращался домой. Однажды Тифа сказала ему в шутку, что это она готовит им еду каждый день. На что Дензел вполне по-взрослому заметил, что он каждый день убирает в доме и баре.

Это правда, он делал уборку очень тщательно. Если его спрашивали, научила ли его уборке умершая мать, он отвечал - нет. На следующий день Тифа спросила у Клауда, кто же научил Дензела делать уборку. Он рассказал Клауду об этом. Тифа немножко обиделась.

Я расстроилась, потому что Дензел рассказал обо всем Клауду, а не мне. Однажды я спросила об этом посетителя примерно такого же возраста, что и Дензел. Он сказал, что все мальчишки таковы. Так что не надо делать из этого проблему. Мы просто обычная семья.

Тифа не стала понимать их больше, но слова "обычная семья" облегчили тяжесть у нее на сердце.

После закрытия бара трое вновь сидели за столом. Кто-то мог сказать, что это молодой отец и двое его детишек. Если бы Тифе захотелось, она бы подошла к столу и была встречена улыбками.

Клауд разложил на столе карту. Он собирался уточнить маршрут, по которому будет следовать завтра. Дензел и Марлин разбирали бумаги. Если Марлин натыкалась на слова, которые не могла прочесть, она просила об этом Дензела. А тот учил ее, как старший брат. Если же Дензел сам натыкался на незнакомые слова, он просил прочесть их Клауда. У того была привычка давать ему ручку, сказав, как читается слово. Клауд говорил, что если они не будут записывать слова, то не смогут их запомнить. Различные имена и названия в бумагах донельзя интриговали детей и они приставали к Клауду с расспросами, как выглядят эти места. Описания Клауда были просты. Там много людей. Там очень мало людей. Там много монстров, и очень опасно. Северный путь безопаснее... То были описания, которые заставляли спросить "И это все?", но дети были и так довольны. А вскоре к разговорам о географии присоединилась и Тифа. Когда она добавляла больше деталей, Дензел спрашивал Клауда, правда ли это. Тифа немного раздражалась, но потом думала, что так и надо. Таковы все обычные семьи.

Возможно, они стали настоящей семьей после появления Дензела. Клауд стал меньше времени работать. По ночам он всегда выкраивал время, чтобы провести его с детьми. Его простые беседы с Тифой вновь возобновились.

***

"Так проблема была решена?"

"Какая проблема?"

"Твоя проблема".

"..."

Клауд задумался.

"Если не хочешь, не говори".

"Я не могу доступно объяснить..." - начал Клауд. - "Проблема не решена. И не думаю, что она решится еще долгое время. Ты не можешь вернуть потерянные жизни".

Тифа молча кивнула.

"Но может мы все еще можем спасти жизни, находящиеся под угрозой. Возможно, даже я смогу это сделать".

"Ты имеешь в виду Дензела?"

"Да".

"А ты помнишь, что сказал, когда привез Дензела сюда?"

"Что я сказал?"

"Много чего. Что ты все равно привез бы его, даже если я бы возражала. Я поняла это".

"Ну..." Клауд выглядел как ребенок, которого отчитывают. Впрочем, как обычно.

"Расскажи. Я решу, злиться мне или нет после того, как услышу".

Клауд кивнул и продолжил: "Дензел потерял сознание перед церковью, куда приходила Айрис. Потому я и подумал, что это Айрис привела его ко мне "домой".

Выпалив все это на одном дыхании, Клауд отвернулся.

"Ты ходил в церковь".

"Я не думал там прятаться".

"Но ты прятался".

"Прости".

"Я не сказала, что ты не можешь идти. Но в следующий раз я пойду с тобой".

"Я понимаю".

"И ты неправ, Клауд".

Клауд недоуменно посмотрел на Тифу.

"Айрис привела Дензела не к тебе".

"Да, я тоже так подумал".

"Я не это хотела сказать. Айрис привела его к нам двоим, в наш дом, верно?"

Клауд взглянул на Тифу и наконец улыбнулся. Эта добрая улыбка заставила ее поверить, что все хорошо.

Через несколько дней после этой беседы Клауд ушел. Тифа гадала, была ли увиденная ей улыбка лишь иллюзией. Поцеловав каждого из спящих детей, она направилась в офис Клауда. Протерев пыль на их семейном фото, она попыталась дозвониться до него. Но в трубке слышались лишь длинные гудки, а затем сработал автоответчик.

С того дня минуло несколько месяцев. Оказав Тифе и Клауду помощь в возведении их нового дома, Баррет препоручил их заботам Марлин, дочь своего погибшего друга Дайна, и отправился в путь, дабы примириться с грехами прошлого. Перед тем, как уйти, он сказал несколько слов Тифе, терзаемой таким же ощущением вины. "Не просто бери. Докажи, что знаешь, как и отдавать". Он думал, что, делая это, она придет к искуплению. Но собственные слова не приносили ему утешения, и Баррет не знал точно, что ему следует сделать. Жизнь с Марлин приносила мир его разуму; он винил себя за то, что бездействовал один-единственный раз. И знал, что должен уйти, даже не ведая о цели своего пути. Уйти далеко от сердечной боли, в дикоземье. Это был скорый уход.

Полгода он бродил по миру. Если исключить проблему Геостигмы, жизнь за пределами Мидгара постепенно налаживалась. Единственное отличие заключалось в том, что энергию Мако фактически не использовали - ни единый реактор на планете не работал. Ранее Баррет расценил бы это как победу движения сопротивления корпорации "Шинра", но глубокое чувство потери превосходило удовлетворение от содеянного. Нет для человека с пулеметом вместо руки иного места, как сражения и хаос. "Лиши меня этого, и где же я расплачусь за свои грехи?" Иногда его охватывала паника.

Иногда он бродил по лесам, расправляясь с монстрами, но эти яростные битвы лишь ненадолго притупляли тоску. И каждый раз Баррет нечеловечески рычал, расстреливая чудовищ.

***

Это случилось, когда он бродил по улицам Юнона. Что-то ударилось о пулемет на его руке и, когда он посмотрел вниз, увидел маленького мальчика, который плакал, утирая кровь со лба. Когда Баррет опустился на колено, чтобы перевязать рану, к нему подбежала женщина, наверняка мать мальчугана, и закричала:

"Пожалуйста! Пожалуйста, простите моего мальчика! Молю вас, я сделаю все, что угодно!"

Глаза матери были прикованы к пулемету, заменявшему Баррету правую руку. "В мирные времена я ничем не отличаюсь от чудовища", - подумалось ему. Времена меняются. Он должен как-то приспособиться к этой новой эпохе. Он не очень представлял, как это сделать, но понял, что в первую очередь должен измениться сам.

Баррет навестил старика Сакаки, который когда-то и сделал протезы для руки. Первая модель была довольно простой и заканчивалась крюком. Баррету она не нравилась. Он хотел большего. Тогда старик сделал ему протезы лопаты и молота, но Баррет и их не принял. Однажды старик сказал недовольному Баррету: "Голова твоя забита помыслами о мести "Шинра". Тебе никогда не полюбятся эти протезы. Бери этот и убирайся вон".

Старик передал ему адаптер, позволяющий присоединять к руке различные приспособления, в том числе и оружие.

"Ты сам решаешь, что тебе нужно прикрепить к руке. Думаю, ты хорошо поразмыслишь над этим".

Однако Баррет размышлял совсем немного. В последующие дни он пробовал приладить любое оружие, испытывая его огневую мощь.

Когда Баррет вернулся в мастерскую, он попросил старика сделать ему новый протез - более мягкой модели, которая заканчивалась бы искусственной рукой. Такую руку никто не будет бояться и она позволит ему вернуться в русло нормальной жизни.

"Это не имеет отношения к сражениям", - объяснил Баррет старику Сасаки. - "Я не хочу, чтобы люди боялись меня".

"И? Кем же ты пытаешься быть?"

"Как я уже сказал..." - Баррет запнулся, поняв, что не знает ответа на этот вопрос. "Что я собираюсь сделать, адаптируясь в мире, где люди вновь учатся улыбаться?"

"Если бы я знал!" - в сердцах выкрикнул он.

***

"Заходи через неделю. Хорошо?"

"Ладно. Пока ты будешь делать протез, я..."

"Если у тебя нет других планов", - перебил его старик, - "может, поможешь моему племяннику? А за это... гммм..."

"Забудь. Мне не нужна никакая награда".

"Ладно, что-нибудь придумаю".

***

На следующий день Баррет ехал в кабине грузовика. За рулем был племянник Сасаки, и Баррет заметил, что машина - той самой модели, в которой он ездил, будучи ребенком. Двигатель его работал на пару, выделяющемся при сгорании угля и нагревании и кипении воды.

Чтобы запустить двигатель, потребовались усилия четырех человек: сам водитель, инженер, следящий за двигателем, и двое кочегаров, забрасывающих уголь в топку. В кузове грузовика находились койки на десять человек. Половину этого места занимал уголь, а еще сразу на двух койках развалился Баррет.

Он лежал лицом вверх, глядя на небо. "Как медленно едем!" - думал он. Никто не был в этом виноват. Большие паровые грузовики всегда ползли ужасно медленно. С людей пот лил ручьем и работали они на пределе сил. Кочегар средних лет опустился на койку передохнуть.

"Прости, что пришел, когда у тебя хреновое настроение, но я уж посижу тут".

"У меня нормальное настроение, так что не извиняйся".

"Оно у тебя настолько хреновое, что ты так и пышешь злостью".

Баррет вскочил и уставился на человека. "Что у тебя за проблема?!"

"Ну, завелся... Видишь, я был прав?"

Оба замолчали. Наконец кочегар заговорил снова.

"Ты будешь вечно оставаться нашим охранником?"

"Я просто оказываю услугу старику. Не знаю, что будет потом".

"Ты не создан для этого?"

"Быть охранником? Никто для этого не приспособлен более, чем я!"

"Ну уж, не знаю". Кочегар замолчал. Баррет ждал, пока он заговорит снова. "Интересно, каким я кажусь этому дураку?" - думал он.

"Ну, говори, что хочешь сказать, мужик". Может, он даст мне намек на то, что сделать со своей жизнью. "Каким я кажусь тебе?"

"Думаю, помимо того, что разделываешься с увязавшимися за нами монстрами, сам ищешь их логова и разрушаешь их".

Много ты знаешь. Может, именно так я и поступаю.

"Даже если ты не знаешь, где эти логова находятся", - закончил кочегар с улыбкой.

"Ты заставляешь чувствовать меня идиотом".

"То, что ты делаешь, совсем непросто. Может, тебе стоит этим гордиться, а?"

Баррет скрестил взгляд с кочегаром и рассмеялся. На лице того проступило удивление.

"Могу я попросить у тебя совет?"

"Зависит от совета".

"Я хочу искупить свои грехи. Потому-то я в пути. Но время идет, а я не вижу способа, как это сделать. Возможно, я такой человек, как ты и говоришь. Как думаешь, что такому парню надлежит сделать?"

"Я бы сказал, это зависит от грехов".

"Множество людей погибло... из-за меня".

Баррет воскресил в памяти взрыв Мако-реактора "Первого", в чем повинны он сам и его товарищи из "Лавины". Разрушение куда больше того, что они предполагали. Город в панике. Друзья его погибают. Горожане, которых он никогда не знал.

Заметив, что Баррет замолчал, кочегар сказал: "Ты должен просто встать на ноги и жить, только и всего. Продолжай делать то, что, как ты считаешь, приведет к искуплению".

"Я боялся, что ты скажешь именно это".

"Ну и что, если ты не знаешь, где логова монстров. Когда-то ты придешь туда и разрушишь их. Может, однажды ты избавишься от монстров... Эй, вон там!"

Кочегар указал на дорогу, где за грузовиком несся маленький, но злобный монстр. Баррет направил на него свой пулемет на правой руке и открыл огонь, даже не озаботясь получше прицелиться. Тело твари пробил град пуль.

"Хреново быть монстром в наши дни", - резюмировал Баррет.

Когда Баррет обратился к кочегару, чтобы посоветовать ему не волноваться из-за пустяков, он заметил, что взгляд того прикован к руке-пулемету. Такой же взгляд был и у женщины в Юноне. Возможно, я сам - монстр.

"Знаешь, мужик, логово монстров может быть где-то внутри меня".

Кочегар не удостоил его ответом.

***

Грузовик добрался до маленькой деревушки, жители которой зарабатывали себе на жизнь, выращивая картофель. Один за одним, мешки с картошкой загружали в кузов грузовика, в котором за время пути угля убавилось наполовину. Помогая селянам, Баррет размышлял: "Сколько они зарабатывают, продавая картофель в городе?" Несомненно, выручка команды обслуживания грузовика напрямую зависела от запрашиваемой селянами цены на картофель. Цены на еду были проблемой в Мидгаре. Слишком высоки, даже во время кризиса. Но, видя этих людей за работой, он начинал понимать, что иного выхода попросту нет. С прекращением притока энергии Мако большинство механизмов, облегчавших ранее жизнь фермерам, стало просто бесполезно. И выращение картофеля ощутимо усложнилось.

Баррет глубоко задумался. Если механизмов нет, людям остается лишь работать руками. Что ж, людей у нас предостаточно. В Мидгаре их множество, без работы и занятых поисками пропитания. Конечно, они могут есть то, что найдут под ногами, но надолго их не хватит. Их стоит посадить семена или росточки в землю и растить их. Тогда-то у них и появится пропитание.

Да, точно! Если подойти к делу с умом, непременно настанет день, когда мы будем жить, не испытывая нужды, не думая лишь о том, где достать пропитание. Когда нас нужды машины, мы используем уголь, как в этом грузовике. Нам лишь стоит вспомнить, как мы жили до того, как появилась энергия Мако. Возможно, будет чуть труднее. Возможно, механизмы будут работать медленнее. Для кого-нибудь нетерпеливого, вроде меня, это может стать неприемлемым. Но так будет. Так изменяется мир.

Баррет улыбнулся посетившей его идее. А затем принялся размышлять, что он может сделать для ее воплощения в жизнь. Возможно, приделать мотыгу к своей правой руке и начать обрабатывать поля. Его сильное тело позволит работать за пятерых. Но погодите - новые времена требуют явления нового лидера. Моя ли это роль? Мысли Баррета бежали все быстрее. Он представлял себя отдающим приказы, а друзья его пытаются их все запомнить и исполнить.

"Сделаю, Баррет!" - скажет Джесси, выбегая из комнаты, а Биггс и Ведж последуют за ней. Но затем вернулись эпизоды его жизни в качестве лидера "Лавины" и видение безоблачного будущего сменилось глубокой скорбью.

"Грррраааааххххх!!!!" - заорал Баррет.

"Проклятье, опять я за свое", - пронеслось в голове, и Баррет огляделся по сторонам. Никто не смотрел в его сторону. Вся толпа собралась около дома, глядя, как племянник старика Сакаки разговаривает с селянином средних лет. Баррет подошел, чтобы послушать, о чем они беседуют.

"Мне не сложно доставить твою дочь в Мидгар. Но она такая слабая... Возможно, она не перенесет поездки".

"Но..." На спине человек нес девушку, которая, судя по всему, пребывала без сознания. Она была красива. Но с одной руки стекала черная жидкость - страшная печать Геостигмы. Баррет оказался в ситуации, которую ненавидел больше всего на свете. Прямо перед тобой беда, а ты ничего не можешь сделать.

Баррет знал, что, даже если она окажется в Мидгаре, вылечить ее никому не под силу. Может, стоит сказать ей об этом. Будет лучше, если ты проведешь свои последние дни в тишине и покое в этой деревне? Но слова эти лишат отца и дочь последней надежды. Неужто это все, что я могу сделать? Заткнуться и пусть все идет своим чередом? Баррету хотелось кричать от бессилия.

"А не будет ли поездка в Мидгар просто потерей времени?" - спросил кто-то. Баррет оглянулся: то был его знакомый кочегар.

"Возможно", - ответил Баррет.

"Тогда я лучше скажу им об этом", - заявил кочегар и направился было к мужчине и его дочери.

"Подожди", - окликнул его Баррет.

Но кочегар не слушал его. Баррет двинулся следом, надеясь остановить до того, как слова кочегара ввергнут мужчину и дочь его в пучину отчаяния. Кочегар вздохнул, обернулся и сказал Баррету: "Думаешь, мы должны просто позволить ей отправиться в Мидгар, если это делает ее счастливой, так? Даже, если это бессмысленно?"

"Да".

"Это все замечательно, будь у нас самолет, но все мы ютимся в этом грузовике. Тут даже на койке горячо. Это нелегкая поездка. Ты знаешь об этом. Что ты сделаешь, если она помрет еще раньше?"

"И все же, я..."

"Не волнуйся. Я сам скажу ей об этом. Возможно, я убью надежды ее отца. Но девушка останется в родном доме".

Баррет не знал, есть ли право на эти слова у него самого или у кочегара. Ему нужно было подумать. Мозг готов был взорваться. И вновь крик готов был вырваться наружу, он он сдержал его.

Чуть позже кочегар вернулся, даже не вступив в разговор с отцом девушки.

"Она только что умерла".

"Что?!"

"Ты... хочешь услышать ее последние слова?"

"Нет", - подумал Баррет, но кочегар продолжал: "Пожалуйста, отвезите меня в Мидгар".

Кочегар сжал кулаки. Он знал, что был неправ.

"Ррррраааааагххххх!" - заревел Баррет. - "Нет тут виноватых!" Он отдался ярости, воздел праву руку к небесам и принялся палить. Звуки стрельбы отчетливо разносились в тихой деревеньке.

***

Баррет остался в деревне на похороны девушки. Он спросил ее убитого горем отца, чем может помочь.

"Если бы у нас был самолет", - пробормотал мужчина. - "Когда-то я был в команде пилотов на борту "Гельники". Если бы она все еще могла летать, может быть, моя малышка не умерла бы. Ведь отсюда до Мидгара совсем недалеко".

"Слушай, мужик". Он знал, что должен что-то сказать. "Я знаю, что ты чувствуешь, но никто не может вылечить Геостигму, даже в Мидгаре".

Если бы не то. Если бы не это. Как только начинаешь анализировать несбывшиеся возможности, жить становится все сложнее и сложнее. Баррет сполна прочувствовал это сам. И причитать о том, над чем не властен - как этот папаша - хуже всего. Пока Баррет подыскивал подходящие случаю слова, мужчина заговорил.

"Не обязательно Мидгар. Любое место. Как только мы услышали бы, где лечат Геостигму, сразу же отправились бы туда. Будь у нас самолет, мы были бы готовы".

"Готовы?"

"Моя дочь - не единственная, страдавшая от Геостигмы".

Пусть он только что потерял ребенка, этот отец уже смотрел в будущее.

***

Будущее, которое Баррет представлял себе, бесследно исчезло, пока он укладывал мешки с картошкой в грузовик. Почему мы не может заставить работать всего несколько самолетов и иных механизмов? Ведь в Мидгаре используются строительные машины. Почему тогда не самолеты? Заставить их летать, не тратя Мако. Времена изменились, и я должен измениться вместе с ними.

К востоку от Ракетного Городка протянулась пустыня. Там расположилась старая нефтяная вышка метров пятидесяти в высоту, рядом примостился небольшой очистительный завод.

Несколько мужчин и женщин стояли около вышки. Одной из них была Шера в белом докторском халате.

Инженер, стоящий рядом с ней, покачал головой. "По сравнению с прошлым месяцем спад составил 70%. Плохие новости, скажу я вам. Как дела у тебя?"

"Мы закончили. Не скажу, что это сопоставимо с Мако, он процесс очистки нефти продвинулся".

"Знал, что у тебя все получится. Теперь нам нужно лишь сырье для очистки, так?" Инженер опустил взгляд на землю, и Шера тоже. Она размышляла о буре, что достигнет нефти, оставшейся еще под землею.

"Еще чуть-чуть". Шера сложила руки в мольбе, но чернота на запястье кисти ее левой руки была не нефтью - Геостигмой.

***

Когда-то Ракетный Городок был центром выполнения программы корпорации "Шинра" по исследованию космоса. Инженеры так и осели здесь, и научный городок обратился в крупный населенный пункт.

Лишь войдя в город, Баррет заметил играющих детей. Некоторые - такого же возраста, как и Марлин. Глаза мужчины зажглись.

"Во что играем, ребята?" - спросил он. Дети оглядывали его с ног до головы. "Не возражаете, если дядя к вам присоединится?"

Дети сиганули в стороны. Баррет поцокал языком и покосился на свою правую руку.

"Придется жить с этим, пока мне не сделают новый протез".

"Ты и без пулемета страшный", - произнес кто-то у него за спиной.

"Погоди-ка, ты..." - Баррет никак не мог вспомнить имя этого мужчины.

"Сомневаюсь, что ты меня помнишь. Я из обсуживающего персонала "Урагана". Так назывался самолет, на борту которого Баррет и его товарищи отправлялись на спасение планеты.

"А, понял. Что ж, спасибо, что помог тогда".

"Не стоит, право же".

Баррет немедленно попросил мужчину проводить его к Сиду. По пути он услышал глухой звон металла.

"Перекур закончен. Давай-ка быстрее двигаться".

"Чем тут все заняты?"

"А ты как думаешь? Новая работы для банды Сида".

"Самолет?"

"Сейчас сам увидишь!"

За длинным рядом домов открывалась просторная площадь, где перед Барретом предстал огромный строящийся самолет. Да, точно как старичок "Ураган"!

"Нихрена себе! Погляди только на это!"

Самолет окружали строительные леса, на вершине которых работало около 20 горожан. У Баррета в ушах стоял звон; куски металлической обшивки приколачивали к корпусу. Самолет казался практически завершенным.

"Эй, он почти готов!"

"Ну, остались детали. Взгляни!" Человек указал на пустующий отсек, где должен был располагаться двигатель. "Мы ведь не можем больше использовать Мако. Создание двигателя займет какое-то время".

Неожиданно раздался мощный взрыв. Баррет запаниковал и плюхнулся на землю.

"Капитан там", - рассмеялся мужчина, указывая на ангар за самолетом.

Внутри ангара на огромном верстке был установлен двигатель для самолета. Несколько человек в защитных очках стояли чуть поодаль и глядели на него. Вновь послышался оглушительный звук взрыва. Один из людей сдернул очки и подскочил к двигателю.

"Скотина!"

Сид наклонился вперед, осматривая двигатель, и оскалился, будто хотел откусить от него кусок.

"Ты, хрень божья! Да я превращу тебя в кусок металлолома!"

Баррет усмехнулся. Как он скучал по этому языку, изобилующему столь высокохудожественными оборотами! Хотя бы он ничуть не изменился. Сид устремился к Баррету, и тот приветствовал его веселым смехом.

"Продолжай выражаться в том же духе и твоя работа уж точно привлечет внимание бога!"

"Бога? Ну так тащит сюда свой зад!" - Сид даже не запнулся. - "Мне есть что ему сказать!"

***

Двое быстренько ввели друг друга в курс последних событий.

"Я оставил Марлин с Тифой. Они прикипели друг другу, и все такое".

"Рад за тебя. Целый мир хлопает тебя по плечу. А Клауд с Тифой?"

"Да. Тифа открыла бар, как в старые добрые времена. Клауд помогал ей, но вроде бы у него теперь свое дело. Служба доставки".

"Клауд? Начал свое дело?"

"Держу пари, это Тифа вбила толику мозгов в эту упрямую задницу".

"Да уж, в итоге именно женщины носят штаны".

"Как Шера?"

"Как и была", - уклонился Сид от ответа.

После этого он сменил тему, рассказав о визите Ред XIII, о том, как принцесса Юффи обучает детишек Утая боевому стилю вушу и о том, что Винсент сгинул бесследно.

"Так что тебе? Я занятой человек".

"Ты строишь самолет, так?"

"Именно".

"Позволишь помочь тебе?"

"Ты? И что такое нежное создание будет делать?"

Обычно Баррет непременно огрызнулся бы на подобное высказывание, но сейчас пропустил его мимо ушей и рассказал Сиду, через что ему пришлось пройти.

"Будь у тебя самолет, мужик, ты смог бы спасти множество жизней. Как, например, людей с Геостигмой. Если где-то обнаружится средство, способное их исцелить, ты сможешь доставить их туда в мгновение ока. Ты даже можешь перевозить самих людей, способных лечить болезнь, туда, где они необходимы. Доставлять еду. Все то, что нужно людям для жизни, знаешь ли".

"Что ж, ты хотел откровенного разговора", - Сид приблизил лицо вплотную к Баррету. - "Мы говорим об использовании Мако. Мако! Знаешь, сколько энергии Мако необходимо, чтобы хоть ненадолго поднять в воздух самолет?"

"Нет, не знаю. Но послушай". Баррет припомнил, о чем размышлял по пути сюда. Не стоит жадничать. Использование Мако убивает планету. Это истина. Но я не хочу слишком усугублять ситуацию. Совсем немножко. Планета простит, если мы возьмем у нее то немногое, что необходимо нам для жизни.

"Ух-ты!" - развеселился Сид. - "И что случилось с лидером "Лавины"?"

На это Баррету было нечего ответить. Пытаясь примириться с прошлым, он думал, что нашел ответ на этот вопрос. Но теперь, когда ему бросили это в лицо, он принялся лихорадочно подбирать правильные слова. Гнев вновь поднялся в душе и Баррет поднял правую руку. Он был готов открыть огонь, но вспомнил, что находится в помещении, и опустил ее. Но все же заорал.

"Гррррааааахххх!!!"

Все присутствующие в ангаре воззрились на него.

"Эээ... простите", - пробормотал он, выдавив слабую улыбку. Затем повесил голову, ища слова объяснения. В памяти всплыла фраза из прошлого. Слишком уж серьезные лица у Биггса, Веджа, Джесси. Давайте, скажите то, что хотите! Ну же, обвините меня!

Он покачал головой, отгоняя прочь трех призраков, затем вновь поглядел на Сида. Тот казался недоуменным.

"Что за хрень с тобой происходит?" - поинтересовался Сид.

"Сид, ты долен сказать мне. Я не знаю, что мне делать. Мое прошлое подобно минному полю, заполненному ошибками. Но там должны быть и вещи, которые я сделал правильно. Но какие, какие же они? Что правильно? А что - ошибки? Каков я должен быть отныне? Нет, я хочу измениться. Или это мне не дозволено, из-за прошлого? А? Я так и должен носить этот пулемет вместо руки и пугать детей? Так я расплачиваюсь за свои грехи? Я не знаю больше, что мне делать. Помоги мне, Сид... Что мне делать?"

В конце монолога Баррет выпустил-таки очередь в потолок, пробив в нем несколько дыр. Сид поглядел вверх и изрек:

"Ну, для начала ты можешь починить крышу".

***

Сид слонялся рядом, пока Баррет работал в поте лица, заделывая дыры в крыше ангара. Ему было стыдно, потому он не обращал внимания на Сида и продолжал работать. Сид уселся на стул в сторонке.

"Ты уже успокоился?"

"Извини меня".

Сид покачал головой: не стоит. "Я хочу, чтобы ты помог мне кое с чем".

Баррет прекратил работать и уставился на него.

"Во-первых, мако. Да, ты ударил прямо по шляпке гвоздя. Мы возьмем совсем чуть-чуть у планеты, лишь сколько нам необходимо. Мы тоже так думали. Ведь самолеты весьма полезны. Особенно, когда разрушенный мир пытается залечить свои раны. Если когда-нибудь мне скажут, что мой самолет им больше не нужен, я отыщу живописный уголок, посажу его там и буду в нем жить".

Сид продолжал рассказывать о нынешней ситуации в энергетической сфере. Мако-реакторы простаивали во всем мире. И лишь потому, что народ искренне раскаивался в необдуманном использовании Мако-энергии, убивая тем самым планету. Существовала и более практическая проблема: поддержание их функционирования без корпорации "Шинра", ранее занимавшейся именно этим.

Но в чем истинная причина того, что никто не запустил реакторы вновь?

"Теперь все знают, что энергия Мако поглощала Живой Ручей", - говорил Сид. - "А в тот день все ощутили, сколь страшен этот самый Ручей может быть. Люди в ужасе. Боятся разозлить планету еще больше".

Баррет вспомнил, как был разрушен падавший на Мидгар Метеор лишь за мгновения до того, как он должен был упасть на поверхность планеты и уничтожить ее. Мощь Живого Ручья потрясала, выходила за границы понимания и восприятия человека.

"И теперь никто не хочет иметь дела с Мако".

"То есть, ты говоришь, производить энергию Мако нынче нет возможности?" - уточнил Баррет.

"Угу. Наверное, нет. Еще остается немного неиспользованной энергии в реакторах Мидгара. И теперь эти резервы Мако направлены на функционирование самых необходимых механизмов по всему миру. Региональные лидеры распределяют ее между людьми, которым это действительно нужно. В основном, запускают механизмы для строительных нужд".

"Да, я знаю. Я был в Мидгаре. Но что такого в том, чтобы запускать время от времени один из реакторов? Забудь, как это страшно". Биггс, Ведж, Джесси, простите меня.

"Здесь из земли не добудешь и грамма Мако. Русло Живого Ручья изменилось".

"Ты проверял?"

"Ред сказал мне. Если уж он говорит, можно в это верить".

У Баррета не было слов. Неужто сама планета предупреждала их против использования Мако?

"Конечно, если бы мы собирались построить Мако-реактор в ином месте, это другой вопрос. Но сперва нужно отыскать его, затем построить... Неизвестно, сколько пройдет времени, пока мы закончим. И еще остается проблема, каким образом доставить до нужного места необходимые для строительства материалы".

"Да, это совсем хреново!"

"Угу, как только резервы Мако истекут, все и закончится. Мир вновь вернется в век угля. Мы вновь будем разъезжать в старых добрых паровых грузовиках. Вернемся к чокобо-самая-быстрая-форма-перемещения-по-земле-спасибо-мадам. Хотя это не так уж и плохо".

"Хочешь сказать, нужно жить тихо-мирно, не высовывая носа из дому? Да, мы пережили сложное время, я знаю. Возможно, будет лучше, если мы не наступим дважды на одни и те же грабли. И что? Неужто не будем искать других возможностей?"

"Что подводит нас к жидкому топливу", - улыбнулся Сид.

"Жидкому топливу? Пользы от него..."

Для Баррета, годы проработавшего в угольных шахтах, упоминание жидком топливе вызвало удивление. Ему бы только и гореть в керосиновых лампах.

"Да, оно стало бесполезно, как только наладилась добыча Мако. Однако правда в том, что жидкое топливо - я имею в виду нефть! - знаменует приход новой эры. У нас даже было создано несколько заводов по очистке и переработке нефти в различные виды топлива. Но с появлением Мако заводы эти были преобразованы под нужды нового энергоисточника. И нефть исчезла из истории".

Сид продолжал, объясняя, как он и его команда отыскали старые записи, что привели их к нефтяному месторождению недалеко от Ракетного Городка. Прибыв на место, они обнаружили плохонькое оборудование для добычи нефти и преобразования ее в бензин. Сид и его товарищи восстановили оборудование и очистительные завод. Однако бензин не обладал достаточным потенциалом для работы двигателей, ранее питаемых Мако.

Требовалось более достойное топливо. Все усилия были брошены на его поиск, и, наконец, было разработано топливо для реактивных двигателей. Одновременно с этим шла реконструкция двигателей на работу на новом топливе. Правда, оная продвигалась не очень хорошо.

"И когда вы черти только время нашли..."

"После того, как это случилось. Сразу же".

"Проклятье, Сид! Это же потрясающе!"

"Как я сказал, у нас были записи. Никто не говорит о новых технологиях. Мы просто возродили старые".

"Как бы то ни было, к углю возвращаться не придется, так?" В душе у Баррета, выросшего в городке горняков, боролись сейчас смешанные чувства.

"Времена меняются. Так получилось, что мы родились на смене эпох".

"Уж не знаю, хорошо это или плохо".

"Как насчет того, чтобы почувствовать себя весьма удачливым? Грядущая эпоха - наш шанс испытать себя в самых различных начинаниях".

"Это правда".

"Одно только плохо..."

"И что же?"

"Столько хочется попробовать, а времени все меньше и меньше. Дерьмово!"

***

Сид и Баррет покинула Ракетный Городок и двинулись на восток. Целый день они шли, пока не добрались до цели. Их встретила Шера.

"Йо!" - Баррет был искренне рад вновь ее видеть. Шера совсем не изменилась, но Баррет заметил следы Геостигмы у нее на правой руке. Она почувствовала его взгляд и попыталась спрятать руку в кармане пальто.

"Больно?" - грубовато спросил Сид. - "Не перетруждай себя".

"Времени все меньше и меньше", - вспомнились Баррету его слова.

Сид поглядел на нефтяную вышку, и не было похоже, что она функционирует.

"Какого хрена она не..."

Шера быстро объяснила ситуацию.

"Мы прекратили процесс добычи сегодня утром. Мы могли бы продолжить, но добыча снизилась до 10% по сравнению с тем, когда мы начинали бурить, потому мы и остановили насос".

Сид нахохлился и пробормотал: "В первый день она полилась фонтаном даже без этого проклятого насоса. Мы все были черными от нефти и хохотали до упаду".

Баррет тяжело вздохнул.

"Планета не собирается давать нам больше ничего".

"Это не так", - твердо заявила Шера. - "У планеты много чего есть для нас. Как уголь, мако, нефть, о которых ты знаешь. Могут быть даже ресурсы, пока нам неведомые. И все будет хорошо, пока мы не станем ими злоупотреблять. Пока не станем слишком жадными. Если мы будем использовать их с толком, планета продолжит заботиться о нас. В конце концов, ведь Живой Ручей под ее поверхностью - жизни людей, что жили там, где мы сейчас с вами стоим".

Сида и Баррета потрясли эти слова.

Шера... Она всегда будет заботиться о Сиде, жива ли она, или вернется в планету. То же можно сказать и про самого Сида. И про меня.

"Шера..." - начал было Сид, и замолчал.

Затем заговорил слова: "Шера, как там топливо?"

"Нормально. Расход его частично зависит от самого двигателя, но тебе схватит, чтобы раз облететь вокруг планеты. Более, чем достаточно для пробного полета, сказала бы я. А сам ты что думаешь?"

"Двигатель еще не готов. Ничего не работает. И неизвестно, когда начнет. Послушай, Шера..."

"Да, что?"

Сид вновь замолчал. Баррет встрял в разговор.

"Сид просто хочет, чтобы ты помогла ему с разработкой двигателя. Заставить его работать! Да, топлива хватает, но работы еще - непочатый край".

"Я знаю", - Шера смотрела на Сида. - "Да, рановато мне еще отдыхать".

Баррет еще не все сказал.

"И после того, как вы закончите с двигателем, работы хватит надолго".

Шера лишь улыбнулась в ответ.

***

Трое молча глядели на нефтяную вышку.

"Баррет", - произнес наконец Сид, - "знаешь что-нибудь о нефтяных месторождениях?"

"Предоставь это мне!" Баррет избавился от всяких сомнений. Эй, планета! Эй, вы, все жизни в Живом Ручье! Хотите наказать меня - вперед! Но я буду сражаться с вами всеми силами. Лишь те, кто еще жив, вправе наказывать меня. Я собираюсь продолжать жить ради того, чтобы наступило завтра!

Когда Баррет вернулся в мастерскую, старик Сасаки предложил ему на выбор несколько протезов. Деревянная кисть руки была теплой на ощупь. Она не являлась насадкой на адаптер, а крепилась непосредственно к культе. Баррет поглядел на протез, затем на старика и сказал: "Мой путь еще не завершен. Мне необходимо отыскать несколько нефтяных месторождений. Возможно, я отправлюсь в опасные места, куда другие заходить опасаются. Неизвестно, каких монстров я там встречу. Потому мне нужно оружие. И не для того, чтобы защищать себя. Мне недозволено прекращать сражаться. Если то, что я принимаю бой, означает, что некто другой его избегнет, значит, такова моя судьба. Нет, моя расплата за грехи".

Услышав столь нехарактерные для Баррета мудрые слова, старик Сасаки преподнес ему новый протез, слегка тронутый ржавчиной. То была изумительно сделанная стальная рука. Даже казалось, будто пальцы двигаются.

"Немного практики - и ты сможешь ею писать. Насколько хорошо, зависит только от тебя".

"Это..."

"...плата за помощь моему племянничку. Но, раз тебе она не нужна, я ее попридержу".

"Извини. Ты приложил столько сил, чтобы сделать ее".

"Ничего. Я сделал ее для тебя несколько лет назад. Приходи забрать ее, когда все закончится", - сказал старик. - "Я ее специально отполирую".

***

Баррет вышел из мастерской и пошел прочь, погрузившись в размышления. Нужно написать письмо Марлин. Может, даже позвонить ей. Нет. Когда все закончится, я вернусь сюда и напишу письмо рукой, которую старик сделал для меня. И сам отнесу письмо ей.. Баррет хотел кричать. И сделал это, завопив от всего сердца.

"Я приду!!!"

Забытый Город. Юффи и остальные вернулись к озеру, у которого завершилось смертное существование Айрис, чтобы поведать ей о том, что противостояние Сефироту закончено. Они в молчании стояли подле алтаря озера. Никто не говорил, но каждый из них мысленно обращался к Айрис.

"Пока".

То был низкий голос Винсента. К тому времени, как Юффи обернулась к нему, красный плащ уже развевался у него за спиною. Что это с ним, - подумала Юффи. - Неужто так он хочет расстаться с нами?

"Подожди! Подождииии!" - закричала она, устремившись за ним. - "Как ты можешь так расстаться с нами. Мы же браться по оружию, знаешь ли!"

Ее протесты не остановили его. Она обогнула его и повернулась к нему лицом. Казалось, он смотрит куда-то вдаль. Она не знала, о чем он думает, но взгляд его был очень выразителен. Она немедленно отступила назад, зная, что не сможет остановить его.

"Береги себя", - произнес Винсент, обходя ее. Юффи не ожидала услышать от него эти слова, ибо в первый раз ощутила, что идут они от души.

Клауд, Тифа, Баррет, Сид и Ред XIII наблюдали за ним.

"Похоже, ему куда-то нужно идти", - промолвила Юффи, вернувшись к товарищам.

"К своей женщина, наверное. Мне, кстати, тоже пора", - сказал Сид.

"Да, ты прав. И мне тоже", - согласился Баррет.

У всех есть кто-то, кого они хотят повидать, - подумала Юффи. Она понимала их, но не могла не выразить свои чувства.

"Знаете... вы, ребята, слишком легкомысленно относитесь к этому моменту".

"Это значит, что мы знаем - мы всегда можем встретиться снова", - сказал Сид и направился прочь. Клауд и Тифа кивнули. Даже Ред XIII согласился с ними. Ред XIII лишь принуждает себя согласиться, - подумала Юффи.

"Да".

Она начала чувствовать то же, что и они, и приняла в душе то, что неизбежно должно было случиться.

"Пойдемте".

Клауд и Тифа устремились прочь. Да... Как только мы покинем это место, то распрощаемся, - подумала Юффи. - Ну ладно. Я постараюсь насладиться и нашим расставанием.

"Эй, погодите-ка!" - неожиданно повысил голос Баррет. Ну вот, атмосфера расставания испоганена. Потому-то мне и никогда не нравился этот старикан. Она оглянулась на него и заметила, как он извлекает материю из своей руки-протеза и протягивает ее Клауду.

"Что мне делать с этим?"

"Эй, погодите-ка!" - воскликнула Юффи, вспомнил, что забыла нечто очень важное. Она почти позабыла о цели их странствия.

"Могу я получить всю... нет, то есть половину всей материи? Я отнесу ее с собою в Утай и буду хранить, как зеницу ока. Ну, может когда и воспользуюсь. Чуть-чуть".

Взгляды товарищей обратились к ней. Она любила быть в центре внимания, но сейчас чувствовала себя немного виноватой. И продолжала говорить, чтобы вину сию скрыть.

"Вы же знаете, я занималась поисками материи. Я сблизилась с вами, ибо инстинкты охотницы за материей сказали мне это сделать. Уж слишком соблазнительна была материя, находящаяся у вас".

Исследования "Шинра" технологий и знаний жизни на планете позволяли наделять "могуществом" материю. У Клауда и членов ее отряда было множество сих искусственных образований.

"Честно говоря, я не знала, к чему вы стремитесь и не ведала о вашем прошлом. Даже сейчас ситуация особо не изменилась. Но я же сражалась вместе с вами, верно? И не из-за материи. Я просто хотела быть полезной, пусть немного. Сейчас мы друзья. Давайте, подумайте об этом. Сколько раз я спасала вам жизни?"

Закончив выступление, Юффи мысленно признала: Да, последнее утверждение не совсем верно.

"Да, ты много раз нам помогала", - сказала Тифа.

Юффи смутилась.

"Ты - прекрасное дитя, жизнерадостное и сильное".

"Чего?" - поразилась Юффи, ожидая, когда Тифа разовьет мысль. Но та лишь улыбалась и молчала.

"Ты серьезно?" - ляпнула Юффи, не подумав.

"Ммм", - тут же кивнула Тифа.

"Эхехе..."

Юффи покраснела, поразмыслив о прозвучавших словах. Она удивилась тому, что может получить материю безо всяких возражений.

"Что думаешь, Баррет?" - обратился к бородачу Клауд. Чего это ты спрашиваешь мнение Баррета? - подумала Юффи, но промолчала.

"Хмммм...." - задумался Баррет. - "Правда то, что Юффи - наша добрая подруга. Но если разговор идет о материи, это дело совершенно другое, правда?"

"Нет, неправда. То же самое. То же самое! Я знаю, что теперь, когда мы уничтожили Сефирота, все может закончиться, но я хочу осуществить свою великую мечту и возродить Утай. А для этого мне жизненно необходима материя".

"Восстановить, говоришь..." - произнес Сид. Молчал бы, старикан! Юффи наградила его яростным взглядом.

"Если это так, не думаешь ли ты, что Мидгару она куда важнее?"

"Ты прав".

Согласившись с Сидом, Клауд задумался.

"Эй, Юффи, как насчет того, что мы отдадим тебе сию материю?"

"Прекрасно!"

"Но сохраню ее в безопасности я".

"Эээ... ты пытаешься надуть ребенка!" Решив, что ее выставили дурочкой, Юффи принялась протестовать.

"Вы все не так поняли. Большинство материи используется в сражениях, верно? Поэтому толку от нее в Утае будет немного. Потому ты заберешь ту, которая необходима для исцеления, а я сохраню остальную. Думаю, в вопросах опасной материи у меня опыта больше всего".

"Верно, нам не нужно больше снаряжение для битв, но..."

"Да?"

"Даже если мы не будем использовать его, то будем чувствовать себя гораздо спокойнее, если оно будет поблизости, верно?"

"Тогда так и поступим. Ты вернешься в Утай, но если без материи тебе будет невмоготу, свяжись со мной. Тогда и подумаем, как поступить".

Клауд говорил с ней доброжелательно, но Юффи было очевидно, что он принял решение оставить материю себе. И, как он справедливо заметил, навряд ли в Утае пригодится материя невероятной разрушительной силы. Времена изменились. Даже Юффи понимала это.

"Договорились. И береги мою материю".

***

"И сейчас у меня больше всего материи в мире. Что думаешь об этом?"

Юффи возвращалась на родину, в Утай, и разговаривала с чокобо, на спине которого ехала.

"Думаешь, мне нужно где-нибудь купить новую одежду? Моя поистрепалась за время долгого пути".

Мысли Юффи обратились к народу Утая, который, как она полагала, радостно встретит ее по возвращении. Она полагала, что они уже знают о том, что благодаря усилиям ее и товарищей планете удалось избежать разрушения от столкновения с Метеором. Наверняка они собруется, чтобы послушать ее истории.

"О, погоди-ка. Эта истрепанная одежда покажет им, через сколь много испытаний мне пришлось пройти. Да, так я и сделаю! Оставлю эту одежду. Но, что более важно, мне нужно подготовить истории!"

Однако Юффи поняла, что не представляет сути многих из случившихся важных событий, и не знает, в каком порядке они произошли перед тем, как мир был близок к своей гибели.

"Это плохо..."

О чем там думали остальные? И что произошло в результате их раздумий? Было множество вещей о которых Юффи, присоединившаяся к отряду далеко не с самого начала путешествия, не знала.

"Хотела бы я расспросить их об этом... Но ладно. Буду импровизировать. Бывший СОЛДАТ Сефирот и злобная корпорация "Шинра" замышляли великие злодеяния. Клауд и его друзья противостояли корпорации "Шинра" и преследовали Сефирота. Когда тот оказался загнан в угол, он попытался воспользоваться Черной Материей, чтобы заставить маленький Метеор врезаться в планету. Мы рисковали своими жизнями и остановили его. Да, прекрасно. Им будет легко понять".

Чего Юффи не знала, так это того, что множество деталей произошедших событий уже достигли Утая. За исключением того, что участие в них принимала и она.

***

"Эй".

Утай был уже виден. В процессе странствий Юффи не раз возвращалась сюда, но совсем другое дело - вернуться по завершении миссии. Она остановила чокобо и воззрилась на родной город.

"Что? Почему я..."

Юффи не понимала, почему из глаз ее катятся слезы.

Было раннее утро. Отпустив чокобо, она припустила по знакомой дороге, не глядя по сторонам. Она неслась на полной скорости к дому, где - как ожидала - ее встретит отец, Годо. Она не хотела, чтобы иные жители города узнали первыми о ее возвращении. Даже если она решила сохранить свои поношенные одежды, умыть лицо не помешает.

Годо стоял в дверях, вбивая подпорку.

"Что делаешь?"

Годо развернулся, услышав голос Юффи.

"Я вернулась. Всё кончено."

Годо с достоинством кивнул.

"Я рад что с тобою всё в порядке, Юффи. Но послушай, дочь моя, у города большие проблемы. Помоги мне. Утай нуждается в молодых людях, вроде тебя".

Он закинул сумку с инструментами на спину и двинулся к центру города.

"Эй, секундочку!"

Юффи поспешно последовала за ним. Её отец, видимо, спешил, и шёл довольно быстро.

"Ты слышал о том, что я принимала в этом участие, верно? А где торжественный приём? Где все?"

Как бы Юффи не выказывала недовольство, она всё-таки коротко рассказала о том, как они с друзьями призвали Живой Ручей и спасли планету. Годо остановился, развернулся и посмотрел на неё с сомнительным выражением лица.

"Я ничего не знаю о том, что вы сделали. Что я знаю, это то, что в мире разразилась вся буча из-за идиотов в "Шинра" и этих бешеных СОЛДАТ. В конце концов вселенная возжелала прекратить войну и призвала Метеор, чтоб уничтожить нашу планету, но планета высвободила Живой Ручей для защиты - вот как я себе всё это представляю".

Годо говорил вполне серьёзно.

"Воля вселенной? Кто сказал тебе такую ересь?"

"Это моя версия. Возможно истина и отличается, от того что я знаю, но мне и этого достаточно. И Юффи, не стоит ходить и говорить о том, что ты в этом участвовала. Воздействие Живого Ручья многогранно. Даже если люди и признают, что он спас планету, есть те, которые останутся недовольными произошедшем".

"Что?!"

Юффи ударила воздух кулаком, выражая недовольство.

"Что случилось с городом..."

Говоря, Юффи огляделась вокруг, раздосадованная услышанным. Она не заметила этого сразу, прибыв, но многие здания были повреждены. Среди последних был старый тренировочный зал, с красной крышей, в стене которого была огромная дыра. Она видела и кучи осыпавшейся черепицы...

"Что случилось?"

"Живой Ручей пронесся прямо здесь. Это была ужасная ночь, когда сотряслись здания. Возможно, это ничто по сравнению с разрушениями в Мидгаре, но здесь много старых строений. Ты, возможно, не видишь урон снаружи, но подпорки и потолочные балки, скорее всего, сломаны. Я не удивлюсь, если всё это вскоре рухнет. Вот почему я таскаюсь с этим молотком... Что-то не так, Юффи?"

Юффи смотрела на людей, которые проходили около неё и чинили здания. Многие из них были перевязаны.

"Все в порядке? Есть тяжелораненые?"

"Несколько человек ранено. Но большинство не сильно".

"То есть, их немного".

"Да, верно... Но мы можем сделать для них? Теперь помоги мне с укреплением зданий".

Годо вытащил новый молоток из ящика с инструментами и протянул Юффи.

"Я не возражаю. Это поможет, верно?"

Юффи достала свою исцеляющую материю и показала отцу.

"Ах..." Годо настороженно посмотрел на Юффи. "У тебя есть ещё?"

"Нет. Было несколько разных типов материи, вообще я планировала притащить больше, но ты знаешь... атакующая материя может быть слишком опасной, не так ли?>

"Отлично! Мудрое решение".

Годо подошёл к тренировочному залу с красной крышей и начал проверять его состояние.

"Выглядит неплохо, мы можем легко его починить".

Затем он обратился к людям, проходящим мимо.

"Эй, помогите мне чуток. Мы организуем здесь больницу".

***

Юффи была уверенна, что её жизнь охотницы за материей подходила к концу, и собиралась начать новую в роли великолепной "Доктора Юффи". Все приходящие в больницу благодарили Юффи. Она всё ещё изнемогала от желания рассказать кому-нибудь, что случилось с нею в течение её путешествия, но смотря на тех, кто пострадал из-за Живого Ручья, тут же утрачивала это стремление.

У некоторых людей были ранения, которые даже материя Юффи была не в силах излечить, но она была уверена, что постепенно раны сами заживут, если их непрерывно обрабатывать. Проблемой было то, что у Юффи было не так уж много ментальной энергии. Материя - конденсированный Живой Ручей. Для извлечения энергии из подобного кристалла необходим некоторый толчок, которым могут послужить волны мозговой активности пользователя. В результате, сознание пользователя материи значительно слабеет.

Психическую усталость переносить было тяжеловато и к вечеру Юффи, еле держась на ногах, спрятала вывеску "Доктор Юффи" и свернулась на своей циновке, собираясь отойти ко сну.

"Ух..."

Завтра я возьму передышку от исцелений на денёк, пойду куда-нибудь и займусь поиском эфира или чего-то подобного, - думала Юффи. - Стоп. Интересно... Клауд и все остальные приостанавливали свое путешествие после того, как у них заканчивался весь эфир?

***

Тук, тук...

Бах, бах...

Кто-то стучал по стене.

"Замолчииииите!" - заорала Юффи и вскочила с циновки. Конец света, что ли?

Тук, тук...

Бах, бах...

Нет, что-то странное. Это звучит как... Да. Это звучит, как будто кто-то забивает гвозди.

"Это должно задержать Юффи внутри", - услышала она голос отца.

"Чего?"

Юффи бросилась к двери. Попыталась открыть ее, но та и не думала поддаваться.

"Эй, папа! Что ты делаешь!? Я не могу открыть дверь!"

"Спроси свою совесть. Как ты могла скрыть такое? Оставайся здесь и подумай о том, что ты наделала!"

Юффи считала, что не было ничего такого, над чем ей стоило подумать. Она попробовала положить руку на сердце, но кроме того, что она была жива, это действие ей ни о чём не сообщило.

"Папа!"

Но там уже никого не было.

"Здесь кто-нибудь есть?"

Её голос звучал так беспомощно, что она сама удивилась. Но что удивило её ещё больше, это то, что сонливость и не собиралась отступать, несмотря на её положение.

"Дурак ты, папаша. Вот посплю немного и я... я доберусь до тебя".

Бум.

Это звук был похож на пинок по стене. Юффи проснулась. Ощущение было такое, будто она проспала всего несколько часов.

"Что теперь..."

"Ты, тупая Юффи!"

Это был голос девушки примерно одного с ней возраста. Незнакомый голос. Это раздражало даже больше, чем обзывания.

"И чего это я тупая!?"

"Это из-за тебя мать Юрия заболела!"

"Заболела? О чём ты говоришь? Какое это имеет отношение ко мне?"

"Ты принесла это сюда из Мидгара, не так ли?!"

"Что!?"

Но ответа не было. Вместо него она услышала приглушенные голоса взрослых. Вероятно, они сказали ей не разговаривать со мной, - подумала Юффи.

Бух!

Время от времени из-за стены доносились звуки, как будто кто-то бросал камни в здание тренировочного зала. Оный был весьма важной постройкой. Когда Юффи думала о том, что люди ее ненавидят столь истово, что не заботятся о разрушении сего здания, сердце ее болело.

"Что я сделала?"

Юффи мысленно повторяла эти слова много раз, пока утренний свет не просочился через пролом в стене.

"Юффи? Юффи, ты жива?"

Что это за вопрос? - подумала Юффи. Но она отметила волнение в звучащем голосе и подошла ближе.

"Кто это?"

"Это я, Юрий. Ты меня не помнишь? Мы много играли вместе, будучи детьми".

Она снова услышала незнакомый голос. Даже если она вспомнит, как выглядит друг её детства, она не сможет увидеть его. Но она может вспомнить его имя. Это была вина Юффи в том, что его мать заболела...Это был тот самый Юрий.

"Как твоя мать? Она ведь больна, не так ли? В любом случае это не моя вина".

"Моя мама? Да, она действительно заболела, болезнью, про которую никто ничего не знает. Какой-то чёрный гной всё вытекает из её ушей. Выглядит так, будто это довольно болезненно. Больно даже смотреть на неё".

"Понятно... Видимо, это ужасно", - сказала Юффи, повесив голову, представляя, какие, должно быть, ужасные симптомы.

"Да. Но я считаю, что это не твоя вина, Юффи".

"Что?" - встрепенулась она.

"Подожди там, я вытащу тебя".

Слышался звук шуршания булавки в дверном замке.

Вскоре дверь открылась, и появился Юрий.

"Эй".

"Привет".

У него был красивый нос. Его волосы были схвачены лентой в хвостик. Но Юффи не узнала его.

"Так давно не виделись, Юрий!"

"Ты узнала!"

"Ну конечно".

Её сердце кольнуло, но она не знала, что происходит, поэтому будет лучше немного подыграть.

"Плохо. Господин Годо и остальные идут. Побежали".

Юффи схватила протянутую руку Юрия, не понимая, с чего бы вдруг. И, взявшись за руки, они вместе побежали прочь от тренировочного зала.

"Юффи! Юффи! Стой! Эй, Юрий! Ты собираешься распространить болезнь!?" - услышала Юффи голос отца за спиной, когда бежали они к деревенским вратам. Она была очень зла.

Они бежали, по-прежнему держась за руки. Никто их больше не преследовал. Юрий неожиданно остановился, и Юффи врезалась ему в спину.

"Сюда".

Юрий свернул на дорожку слева и принялся бежать. Тогда Юффи поняла, почему он остановился. Монстр, рассматривая их, издавал недружелюбные звуки. Это была "мелкая рыбёшка" для опытного бойца. Если не дать ему отравить себя, эти монстры не столь опасны. Юффи вырвала руку у Юрия и остановилась, готовясь к битве. У неё не было оружия, но она справится как-нибудь с этим монстром.

"Юффи, он может отравить тебя".

"Я знаю".

Да, - вспомнила Юффи, - это случилось очень давно. Да. Я часто играла с Юрием. Это случилось когда мы играли около статуи Да Чао. Монстр - маленькое, покрытое мехом насекомое, - прыгнул на нас, и, опознав его, Юрий убежал, оставив меня. После укуса я провалялась в постели три дня.

"Не парься. У меня есть материя".

Монстр стремительно бросился на Юффи. И когда она собралась повергнуть его, маленький ножик рассёк воздух и пронзил монстра. Тот упал на землю и забился в конвульсиях.

Юффи уставилась на Юрия. Тот вытащил ножик из тела монстра и спрятал его в левой ладони. Тут до неё дошло, что он подготовился к путешествию, в отличие от прошлого раза.

"Я уже давно не слабак".

"Тогда мог бы раньше прикончить его".

"Если что-то случится со мной, мама останется совсем одна. Давай, пошли".

"Куда мы идём? Ты уверен, что можно оставлять твою маму?"

"Это ненадолго".

Юрий достал небольшой сюрикен из кожаной сумки на спине. В сравнении с гигантскими, к которым привыкла Юффи, он, возможно, будет не очень удобен, но это было традиционное утайское оружие, к которому она привыкла с детства.

"Опробуй его".

"Ага".

Юффи незамедлительно бросила его. Сюрикен, пролетев в воздухе, описал большой круг перед тем, как вернуться.

"Опа!"

Она поймала его как опытный боец.

"Чего я и ожидал от тебя.

Да, это было ожидаемо. Так я боролась и спасла планету. Это я призвала планету. Правда...

"А ожидала почитания со стороны всех без исключения".

"Я тебе проставлю что-нибудь в следующий раз. В Черепашьем Рае".

"Это не почитание".

Юффи и Юрий забрались на возвышенность, откуда были видны слабые огоньки Утая. Юффи думала о том, что и как она должна спросить у Юрия, пока он разведывал, нет ли погони. На некоторое время они оба замолчали.

"Как Мидгар?" - спросил её Юрий, продолжая осматриваться вокруг.

"Он был поглощён хаосом. Живой Ручей прошёл прямо там, за ним разрушения принёс Метеор, а незадолго до этого там был большой взрыв... И много боёв... Но я там была не долго, так что..."

Да. Как и обо всем остальном. Я не особо много знаю об этом.

"А что насчёт этой болезни?"

"Что насчёт этого... Что они себе удумали? Я ничего не знаю об этом заболевании, я даже не знаю, почему меня заперли".

"Господин Годо ничего тебе не сказал?"

"Да, он, вероятно, не сказал мне ничего, потому что думал, что я ещё ребёнок и ничего не пойму".

"Понятно. Но я думаю, ты не права. Я думаю, господин Годо просто не знает, что тебе сказать. Я тоже не знаю, что сказать свей матери", - попытался объяснить Юрий.

"Кажется, это ужасное заболевание".

"Да. Согласно тому, что слышно о Мидгаре, заболевшие обычно умирают".

"Понятно..."

Без капли сочувствия в голосе, Юффи спросила: "Почему это моя вина?"

"Вчера мы получили информацию, что эта ужасная болезнь распространяется в Мидгаре. Тогда они поняли, что случилось с моей матерью и ещё несколькими людьми. Другими словами, это означает, что ты принесла болезнь с собой из Мидгара. Ты - единственная, кто вернулся оттуда в последнее время".

Юрий посмотрел на Юффи извиняющимся взглядом, но она даже не обратила внимания.

"Погоди минутку! Это правда, я вернулась из Мидгара, но почему это моя вина? Я не навещала твою маму и остальных людей тоже! Я даже не заболела!" - немедленно запротестовала Юффи. Внутри у нее все кипело.

"Крысы переносят болезни, но они не болеют сами".

"Крысы!?"

"Ох, так говорят взрослые. Кроме того, моя мама и остальные пациенты были ранены и все они лечились у тебя. В тренировочном зале, ты понимаешь".

"Это всё ложные обвинения!"

"После этого и появилась болезнь".

"Я ничего не могу с этим поделать".

Юффи, не задумываясь, схватила Юрия за грудки. Она знала, что не сделала ничего плохого, но она не могла больше сдерживаться.

"Мы снимем с тебя обвинения", - сказал Юрий спокойно. Юффи отстранилась.

"Да. Да, вот так мы и поступим! Должно быть, кто-то ещё кто вернулся из Мидгара. Мы найдём и разоблачим его! Я покажу тем людям, как подозревать меня в подобном! Кем они меня считают?!" - закричала Юффи.

"Ты не изменилась. Я, я, я..."

"Что ты имеешь в виду?"

"Почему ты не можешь подумать о том, как найти лекарство вместо виновных? Давай поищем его. Вместе".

"...Но".

Может, оно и верно. Но Юффи не привлекало подобное.

"Если ты вылечишь их, эти люди изменят своё отношение к тебе. Они не будут больше тебя подозревать и преисполнятся благодарности".

"Хмммм..."

Юффи задумалась над этим. Юрий говорил дело. Это для всеобщего блага. Но станет ли она его частью?

"Юффи? Моей матери не так много осталось. Я хотел бы, чтоб ты помогла мне".

"Хорошо".

Да. У меня будет достаточно времени после, чтобы найти виновных.

***

Выбравшись из Утая, они направились на юг, к местам, известным как Пещеры Материи. Именно здесь "Шинра" планировала установить Мако-реактор, что послужило началом конфликта. Зона постройки Мако-реактора. Проще говоря, это были плодородные земли, заполненные энергией Живого Ручья. Раньше это были земли, достижимые только для специально выращенных чокобо с особыми способностями. Как бы то ни было, после прорыва Живого Ручья на поверхность география изменилась, и теперь туда спокойно можно добраться на своих двоих.

Причина, по которой Юрий просил помощи у Юффи, заключалась не только в том, что она лично видела, как всё менялось. Но также и потому, что он заметил, как необычно она была привязана к материи с самого детства.

"Здесь должна быть материя, способная вылечить мидгарскую болезнь, так?" - сказал Юрий. "Мидгарская болезнь" - так он прозвал заболевание, поразившее его мать.

"Хотя я о такой никогда не слышала".

"Понятно... А нету кого-нибудь, кто мог бы знать?"

Когда Юрий спросил её, она достала телефон. У неё возникла идея.

"Погоди минутку".

Юффи достала телефон, используемый ею в течение всего путешествия, и поднесла к уху. Ответа не было. Ей ничего не оставалось, кроме как дважды проверить номер телефона, записанный в памяти аппарата. Потом она взяла мобильник Юрия и ввела его. Кто-то ответил на том конце после нескольких гудков.

"Алло? Тифа? Это Юффи".

Она слышала, как Тифа спросила у Клауда, существует ли материя, способная вылечить мидгарскую болезнь, но он не слышал ни о чем подобном. Всё, что они знали - как ужасна эта болезнь. Даже в Мидгаре они всё ещё не могли найти эффективного лекарства. Очень много людей погибло из-за неё, и все испытывали страх. Сначала Метеор, теперь эта болезнь.

"Они не знают".

"Понятно... Другие способы лечения?"

"...Смотри, пещера. Её здесь раньше не было. Пойдём, поищем материю!"

Юффи отдала Юрию мобильник и, не взглянув на него, побежала к пролому, вероятно проделанному вырвавшимся на поверхность Живым Ручьем.

Вместе они около часа осматривали пещеру в поисках сверкающих кристаллов материи.

"Да что такое!" - сказала Юффи, даже не пытаясь скрыть её недовольство.

"Возможно, здесь ничего нет, потому что это новая пещера. Почему ты выбрала её?"

Юрий выглядел обеспокоенным. Но Юффи не могла сказать, что зашла в неё просто так.

"Если Живой Ручей течёт через планету, тогда вероятно он перемещает с собой материю!" - выпалила Юффи, но осознала, что абсолютно не представляет, возможно ли такое.

"...Извини. Я верю в тебя".

Его голос дрожал. Юффи не нравилось, что им приходилось отражать атаки монстров, а так же то, что они блуждают по слабо освещённой пещере.

"Давай же! Мы найдём эту материю!" - сказала она в надежде избавиться от собственных тревог. Она тоже была слегка напугана, так что ничего не поделаешь, если Юрий в этих пещерах в первый раз. Я постараюсь быть более терпимой к нему.

"Давай выйдем и пересмотрим стратегию".

Она почувствовала, что Юрий облегчённо выдохнул в темноте.

Вскоре они подошли к выходу из пещеры, но столкнулись с другим монстром. Он был похож на крота, но всё тело было покрыто иголками.

"Пара пустяков!" - выкрикнула Юффи, чтоб подбодрить себя, и они с Юрием атаковали. Сюрикен, брошенный ею, ранил монстра. Он ответил огненным шагом, вылетевшим изо рта. Юффи едва успела увернуться, так что он лишь немного задел её. Юрий, стоявший за ней, тоже, сделав театральный прыжок, уклонился от удара. Огненный шар врезался в землю между ними и взорвался.

"Ну же, Юрий!" - прикрикнула Юффи на друга, чьё внимание было отвлечено взрывом. Юрий вскрикнул в панике.

"Сокухенка сюраи!>

В этот момент сюрикен вернулся к Юффи как бумеранг, и она бросила его в монстра снова. Лезвие разрубило монстра. На этом сражение было закончено.

"Ну же, Юффи! Я должен был прикончить его".

"Ты слишком медлительный. Медлительный и пугливый. Но ты явно тренировался".

"Может мои движения и медленные, но в плане приемов я могу кое-что показать".

"Не-не-не, ты не должен так думать. Скорость - это главное. Понял?"

Юффи приосанилась, гордясь своей скоростью...

"Смотри, Юффи", - лицо Юрия исказилось от страха. - "Посмотри на это!"

На месте, где взорвался огненный шар, выпущенный монстром, вытекала маленькая струйка жидкости. Внутри плохо освещённой пещеры было трудно сказать, что это, но оно не выглядело похожим на воду. Юффи побежала, её всю трясло. Она чувствовала зло, исходящее от жидкости.

"Бежим".

Юффи побежала ещё быстрее.

За их спинами жидкость, медленно вытекающая на поверхность, неожиданно быстро вырвалась наружу. Потолок и стены пещеры сотряслись. Вскоре поток догнал их и жидкость обрушилась сверху им на головы. Они закрылись руками и продолжали бежать. Юффи радостно вскрикнула, так как они достигли выхода, где Юффи оставила пометку, чтобы не заблудиться

Их зрение потихоньку восстановилось. Они были снаружи пещеры. С небес лился яркий лунный свет. Юффи оглянулась. Ужасающая жидкость замедлилась, но теперь вытекала из пещеры, в которой они только что были. Присмотревшись, Юффи отметила кое-что. Вода была чёрная.

"Юрий, вода чёрная".

Но ей никто не ответил.

"Юрий!?"

Юффи, секунду поколебавшись, рванула обратно в пещеру. Около входа она увидела Юрия, лежавшего на земле. Она попыталась помочь ему, но поднять его тело было выше её сил.

"Подъём, Юрий! Вставай!"

"Я не могу. Юффи, уходи. Если ты останешься здесь, ты..."

"Идиот! Я не могу присмотреть за твоей матерью вместо тебя".

Юффи перевернула Юрия лицом вверх и попыталась тащить его со всей силой, которую смогла найти в себе.

"Просто иди..."

Пузырящаяся чёрная жидкость потекла у него изо рта.

***

"Я могу тебе чем-нибудь помочь?"

Она развернулась и увидела Реда XIII.

"Ред!?"

"Ты не могла бы называть меня Нанаки?" - ответил он, недовольный таким обращением.

"Что ты тут делаешь?"

"Я путешествую по миру. Хотя я только начал".

Нанаки легко шёл с Юрием на спине. Он лежал на спине, уткнувшись в шерсть лицом, как белье, которое вывесили сушится, Юффи придерживала его рукой, чтобы он не упал. Нанаки рассказал ей, как планировал направиться в Утай и оттуда начать путешествие, устремившись на восток. Он выбрал Утай, потому что это граница западного региона. Юффи ответила ему, что Утай - это центр мира, отрезанный морями и протянувшийся с востока на запад (это был один из видов мировоззрения выросших в Утае). Юрий дрожал, спина его выгибалась. Юффи опасалась, что это конвульсии. Но когда она посмотрела на его лицо, он улыбался. Чёрной жидкости в его рту больше не было.

"Расскажи мне что-нибудь интересное, Нанаки", - тихо произнесла Юффи.

"Хммм..." - задумался Нанаки. - "О, точно, у меня новый телефон, моему старому уже конец пришёл. Когда я вернулся в Мидгар, Клауд с остальными вручили мне новенький. Мы уже хотели расплатиться за него, но продавец сказал, что его можно забрать бесплатно. Он решил, что люди будут слишком много волноваться, если не смогут связаться с кем-нибудь в эти сложные времена. Хороший человек".

"Хммм. А ты можешь использовать телефон?"

"Конечно! Это сложновато, но я могу положить его на землю и использовать когти. Это не так уж и сложно", - ответил Нанаки, встревожено посмотрев на Юффи. - "Я его тебе не дам".

<Дай!>

Юффи обошла Нанаки спереди и остановилась.

"Лучше, чтобы он у меня был. Так где он?"

Она осмотрела всего Нанаки.

"Ты ведь серьёзно, не так ли?"

Когда Нанаки сказал это, Юффи заметила ремешок на его шее, укрытый мехом. Он выглядел достаточно длинным, чтоб опоясать его тело... Она присела на корточки и взглянула на его горло. Потом нашла небольшой мешочек из кожи.

"Хихихи, я нашла".

"Юффи, я запомню это".

"Конечно. Не забывай меня".

Похоже, Нанаки сдался, когда Юффи потянула свои вороватые ручонки к мешочку на его шее.

"Юффи, я отдам тебе свой", - это был Юрий. - "У меня тоже есть. Из Мидгара".

"Что ты имеешь в виду, у тебя тоже есть?"

"Что..."

Кровь начала вскипать внутри Юффи, когда она поняла, что случилось.

"Ты подонок!"

"Мне очень жаль. Наверное, это я принёс болезнь в Утай. Она сразу перебросилась на мою маму. Затем от мамы ко всем друзьям: Я думал, мы сможем найти лекарство... Дай мне слезть, спасибо, Нанаки".

Вмести они уселись на покрытою травой равнину, продуваемую ветром... Нанаки лежал, растянувшись рядом, слушая историю Юрия.

Юрий понял, что его мать заболела несколько месяцев назад. Это было обычное заболевание для этого возраста. Мама стала очень слабой и всё время говорила, что скоро умрёт. Он хотел как-нибудь помочь. Припомнив Юффи, которая играла с ним, он решил поступить как она и отправиться на поиски материи. Как бы то ни было, у Юрия не хватало храбрости, исследовать границы в поисках материи, и он отправился в Мидгар, чтоб получить помощь от "Шинра". Это было как раз перед появлением Метеора. Он посещал здание "Шинра" несколько раз, но там всё было поглощено хаосом и они не захотели его слушать. Один из служащих сжалился над ним, но в конце концов нужную материю ему не продали, так как вся она предназначалась для солдат.

"И тогда пришёл тот день. Я переждал извержение Живого Ручья в дешёвом отеле в трущобах. Все говорили о том, что нужно убегать с Плиты, но я пошёл против толпы и поднялся наверх. Было очень много людей, охваченных болезнью".

После этого Юрий незамедлительно вернулся в Утай. А когда его спросила мама, где он был, он рассказал, что развлекался в Золотом Блюдце.

"Я не смог рассказать ей, что ходил за материей чтоб вылечить её, но не сумел достать".

"Что ж, я понимаю твои чувства".

Конечно, было вовсе не обязательно говорить, что он стал беглецом по своей воле, но с этим ничего нельзя было поделать.

"Эй, ты знаешь", - внезапно вымолвил Нанаки. - "Материя - это также кристаллизованные знания Древних".

"Ага, я об этом слышал".

"Может быть, Древние не умели лечить заболевание твоей матери. Может быть, её вообще не существовало в эпоху Древних. Так что, возможно, не существует материи, способной исцелить её", - сказал Нанаки.

"Эй, Нанаки! Не говори так, может быть, она просто ещё не найдена".

"Но подумай... Если бы такая материя существовала, не было бы столько народу заражено... Ох!>

Юффи щёлкнула Нанаки по носу. Она подумала, что он, вероятно, прав. И это разозлило её. Рассуждения Нанаки значили, что не существует материи, способной избавить людей от болезни, приносящей столько страданий, толкающей в могилы, когда чёрная жидкость вытекает из их тел.

"Я ненавижу тебя, Нанаки".

"Что!?"

***

Прошло всего два дня с тех пор как они покинули Утай. Но за чертой города они увидели маленькую хижину. Она была маленькой, но в ней было достаточно пространства, чтоб вместить десяток человек.

"Интересно, для чего она. Ладно, иди разведай, Нанаки!"

"Что? А почему я?"

Нанаки недовольно посмотрел на Юффи, но развернулся и быстро рванул к хижине, когда она сделала вид, что сейчас снова щёлкнет его по носу.

"Видимо, это действительно больно", - рассмеялся Юрий. Он выглядел довольно хорошо, вопреки своим мрачным раздумьям. Мы сможем вылечить мидгарскую болезнь, если мы с Нанаки можем поддерживать и смешить его.

Довольно скоро вернулся Нанаки.

"Там собрались четыре человека с мидгарской болезнью".

Юрий и Юффи переглянулись, услышав это.

"Юрий, забирайся", - поторопил Нанаки. Не дожидаясь, пока Юрий залезет Нанаки на спину, Юффи устремилась к маленькой постройке.

Добравшись до хижины, она занялась поисками окна. Наконец найдя малюсенькое окошко и бросив беглый взгляд внутрь, Юффи увидела страдающих больных, как и говорил Нанаки.

"Что здесь происходит?" - спросила она у Нанаки, обернувшись.

"Я думаю, их выгнали из деревни из-за болезни..."

"И поэтому они нашли время, чтоб построить хижину?"

Она покружила вокруг хижины и нашла вход.

"Постой, Юффи!"

Юффи не обратила внимания на Нанаки, пытавшегося остановить её, и зашла внутрь.

"Это ужасно! Ужасно!" - сказала Юффи, ни к кому не обращаясь.

"Ох, это ты, Юффи. Давненько не виделись. Но из-за чего ты злишься?" - пробормотал один из больных. Она сразу поняла кто, потому что это был голос матери Юрия.

"Вас всех выгнали из деревни из-за вашей болезни. Это ужасно!"

Она понимала причины таких поступков, но не была согласна с ними.

"Но тут ничего не поделаешь. Заражённые должны быть изолированы", - возразила мама Юрия по-прежнему слабым голосом.

"Но... Но!.."

"Но" - было единственным, что могла сказать Юффи.

"Я бы рад, что они сделали прибежище для меня", - сказал Юрий, но, похоже, не совсем искренне.

"Ты уверен? Ты действительно так думаешь?"

"На данный момент. Я должен вытерпеть это, пока ты не найдёшь лекарство, Юффи".

А что если я не найду? Она не смогла заставить себя выговорить это.

"Эх... огромная ответственность!"

***

Юффи провела там две недели, присматривая за больными. Число заражённых увеличивалось, даже не смотря на то, что новые больные не контактировали с изолированными.

"Стало ясно, что болезнь не инфекционная. Даже несмотря на изоляцию заболевших, число заражённых увеличивается. Другими словами, эм... Прошу прощения, дочь моя".

Даже после извинения Годо Юффи не стало легче. Её больше не интересовало, что может случиться. Она просто хотела понять причину всего этого. Она вынудила Нанаки покинуть деревню, попросив его собрать информацию о заболевании. Если бы он остался, вероятно, мог тоже заразиться.

"Эй, Юффи. Я кое-что заметил..." - сказал Юрий. - "Я тут думал, почему некоторые люди заражаются, а другие нет".

"Ты что-то узнал?"

"Ага. Здесь люди, которые страдали от других болезней или были сильно ранены всплеском Живого Ручья. Другими словами, все эти люди думали, что скоро умрут".

"Правда?"

"Да, и это не моё воображение. Это правда. Даже я..."

Юрий потупился.

"Ты думал, что ты умрёшь? Когда?"

"Тогда, в пещере. Когда я вымок в странной воде и потерял сознание... Эй!"

Юрий и Юффи посмотрели друг на друга.

"Та вода!?"

Вероятно, вода была причиной всего этого. Юффи тут же принялась опрашивать пациентов. Она спрашивала, пили ли они или умывались в этой странной воде.

Как бы то ни было, в итоге она поняла, что полностью подтвердить догадку не получится. Все признавались, что вкус воды изменился, после извержения Живого Ручья. Но они не придали этому значения, потому что для людей Утая, которые используют подземную воду, её вкус меняется после каждого землетрясения. Кроме той причины, что люди контактировали с Живым Ручьем, нельзя было исключать возможности того, что болезнь как-то связана с водой и состоянием, в котором люди находились в то время.

Они сообщили о своих заключениях Годо.

1. Быть внимательным, когда используешь воду. Неизвестно, помогает ли кипячение воды, но на всякий случай лучше её кипятить.

2. Не думать о скорой кончине.

***

Около года Юффи занималась всё тем же - две недели ухода за больными, две недели поиска лекарства. Заботясь о пациентах, она чувствовала необходимость как можно скорее найти лекарство, а покидая деревню, беспокоилась за них. Такое было у неё расписание.

Возвели ещё одну хижину. Трое детей так же заболели. Они были братьями в возрасте восьми, шести и четырех лет. Юффи была поражена, что дети в этом возрасте думали о смерти. Но когда она услышала, что спасая тонущего старшего брата, они прыгнули к реку, то удостоверилась в том, что их с Юрием догадки подтвердились. Геостигма... такое название ходило в мире... распространялась через странную воду. Проявлялась, попадая в тела к поставившим крест на жизни или малодушным.

Мать Юрия умерла. Но даже тогда, Юрий всегда улыбался Юффи.

***

Прошёл ещё почти год. Геостигма продолжала так же распространяться, лекарство всё ещё не было найдено. Довольно много людей были согласны с мнением Юрия и Юффи, но неисчислимо больше было тех, кто считал, что они заразятся при контакте с больными, поэтому многие падали духом, предаваясь отчаянию. Заболевание одного члена семьи вскоре приводило к заболеванию всей семьи, что давало людям больше уверенности в заразности заболевания.

***

Вскоре они должны были прибыть в Корел. Юффи услышала далекий звук взрыва. Она огляделась вокруг в поисках источника и увидела приближающийся огромный воздушный корабль. Юффи помахала рукой. Она никогда не видела такую модель корабля, но была уверена, что это корабль Сида.

"Ээээй!" Она продолжала махать, непрерывно подпрыгивая. Но корабль пронёсся над её головой. Она слышала, что Сид занят созданием воздушного корабля. Было сложно использовать нефть вместо энергии Мако, но, вероятно, он решил проблему. Если она двинется сейчас на запад, то скоро достигнет Ракетного Городка.

Может мне стоит отправиться туда... - подумала она, но тут же изменила своё мнение. Корабль развернулся. Эта новая модель зависла на расстоянии так, чтобы Юффи не могло задеть при посадке, и начала приземляться. Юффи побежала к кораблю, махая рукой.

"Эгегеееей!"

Люк на корпусе корабля открылся и оттуда выскочила красная зверюга. Нанаки устремился к ней. Юффи развела руки в стороны так, будто собралась обнять его. Нанаки прыгнул изо всех сил. Но Юффи немедленно отпрыгнув в сторону, избежав столкновения. Приземлившись, Нанаки вопросительно посмотрел на неё.

"Почему ты увернулась?"

"Ты вырос. Я не хочу быть расплющенной в лепёшку".

"Ну, не настолько я изменился".

"Конечно. В любом случае ты не так уж и привлекателен".

"Это низко".

"Эй, Юффи".

К ним подошел Сид. Он выглядел уставшим. Или же просто похудел

"Это новая модель?"

"Чёрт, ты права! Я как-то умудрился её доделать. Мы сейчас проводим испытания".

"Похоже, они хорошо проходят".

"Можно и так сказать. Но топлива почти не осталось. Его хватит, только чтобы пролететь половину планеты".

"Похоже, все проходит не очень хорошо".

"Я возлагаю мои надежды на этого сорвиголову Баррета. Он ищет новое месторождение нефти. У меня уже всё готово, и рабочие только и ждут его звонка, но где на планете он может быть, а?"

Вопреки сказанному, Сид не выглядел преисполненным надежд.

"Значит, ты встретил Баррета!"

"Ага. Похоже, ему через многое пришлось пройти, но сейчас он в порядке. Не хочешь прокатиться?"

"Нет".

"Какого черта? Тебя все еще укачивает?"

А его можно избавиться от тошноты? - подумала Юффи, но решила, что будет лучше возразить

"Почему я должна избавляться от этого? Это единственное слабое место Юффи. Девушку не будут любить, если у неё не будет слабых сторон".

"Да у вас сплошь и рядом слабости, так что не волнуйтесь, мисс".

"Что это должно означать?!"

"Что ж, в любом случае, я не буду заставлять тебя. Будь осторожна в своём путешествии".

Как только Сид вернулся на корабль, Юффи окликнула его, будто припомнив что-то.

"Эй, Сид".

"Что?"

"Есть материя способная вылечить Геостигму, верно?"

Услышав это, Нанаки уставился вдаль.

"Ты думаешь, что она существует?" - сказал Сид, посмотрев Юффи в глаза.

"Конечно!"

Сид показал ей большой палец, услышав уверенный ответ Юффи.

"Значит, существует!" - кивнул он.

Юффи принялась размышлять, наблюдая за тем, как Сид возвращается на корабль. Какой назойливый. Вот почему старые мужики такие странные. Он знает, что нет доказательств её существования. Но именно эти слова я надеялась от него услышать.

Вскоре звук вхолостую работающего двигателя корабля сменился ревом и корабль взлетел. Он устремился к Ракетному Городку и вскоре скрылся за горизонтом.

"Хаа..." - пробормотал Нанаки. - "Меня бросили".

"Я всё ещё здесь".

"Куда ты направляешься?"

"К пещере материи на севере".

Она не могла понять по выражению морды Нанаки, о чём он думал. Но он избегал смотреть ей в глаза, и она понимала, что он хочет что-то сказать. Юффи вскочила ему на спину и нагнулась вперёд, обвив руками шею. Скрестив запястья, она сильно сжала его шею. Передние ноги Нанаки подкосились.

"Больно, Юффи".

"Скажи! Скажи, о чём ты думаешь!"

"Я скажу. Отпусти".

Юффи ослабила хватку.

"Я просто размышлял о том же, о чём и раньше. Вероятно, нет материи, способной излечить Геостигму".

Юффи промолчала и стиснула руки сильнее.

"Я же сказал, больно!"

"Геостигма причиняет гораздо большую боль".

"Да".

Нанаки кивнул и двинулся на север, позволив Юффи остаться на его спине.

Раскачиваясь из стороны в сторону, Юффи говорила сама себе. Я стала надеждой Юрия и других пациентов, продолжая поиски материи. Поэтому я не могу перестать быть охотницей за материей.

О, Джиллиган, исчезни, пожалуйста. Кто ты вообще такой? Нанаки, также ранее известный как Ред XIII, обратил морду к луне и завыл, пытаясь исторгнуть из себя угольно-черного монстра. Вой его эхом прозвучал на холодном ночном плато. Пламя на кончике его хвоста подожгло красный мех, покрывающий все тело, а он все выл, не переставая.

На вой Нанаки никто не ответил. Так было всегда, но она этот раз ему показалось, что был знак, указавший ему на то, что ему скорее всего придется решать проблему в одиночку. Джиллиган пребывал внутри него и был лишь его врагом.

Факт его существования он осознал лишь несколько дней назад. Джиллиган родился после того, как Нанаки... Хотя, обо всем по порядку.

***

После того, как путешествие с Клаудом и остальными закончилось победой над Сефиротом и спасением планеты, Нанаки вернулся в Космо Каньон. Жители долины тепло встретили Нанаки, внесшим посильную лепту в великую победу, и с превеликим интересом слушали рассказы о его странствиях. Нанаки преисполнился гордости.

Затем Нанаки отправился навестить отца, храбного воина, сражавшегося с племенем Ги и теперь, окаменевшего, пребывающего на утесе над долиной.

"Отец, вы с матерью были доблестными воинами, оберегавшими сию долину. Посему и я пытался защищать ее так же, как это делали вы. И, думаю, мне удалось это сделать. Поэтому я отправлюсь странствовать вновь, отец. Но на этот раз не для того, чтобы сражаться. Я посмотрю на жизнь в мире. На рождение чокобо, на увядание деревьев и... хммм... не знаю, на что еще, но я буду наблюдать буквально за всем. Так мне сказал дедушка. Он сказал, что это мой долг - наблюдать за подобным, запомнить и поведать потомкам. О, и..." Нанаки окинул взглядом окаменевшего отца, подумав: "И тебе я тоже обо всем расскажу, отец. Да, я так и сделаю".

То же самое Нанаки сказал и людям долины. Что он собирается последовать последним словам своего почившего "дедушки" Бугенхагена и отправиться изучать мир. Все они согласились с этим, сказав, что слова сии весьма мудры. Заверив Нанаки в том, что будут дожидаться его возвращения, люди проводили его в путь.

Покинув селение через плато, Нанаки спустился по крутой горной тропинке, оглянулся назад. Люди долины все еще махали ему. В ответ он сел на задние лапы, высоко поднял передние и завыл.До свидания. Я вернусь. Берегите себя. После чего проделал остаток пути на одном дыхании. Вскоре он оказался у ущелья. Здесь он всегда останавливался, покидая селение. Ведь когда он удалится от ущелья, то увидеть селение уже не сможет. Как и в прежние времена он оглянулся... но селения не увидел, ибо разглядеть оное мешала огромная каменная глыба, которой раньше здесь не было. Здесь протекал Живой Ручей. Наверняка-то он и сбросил откуда-то эту глыбу. Когда я возвращался, то заметил, что ландшафт изменился во многих местах. Когда он подошел поближе, то заметил, то заметил множество камней, обвалившихся с окрестных утесов. Здесь ничего не поделаешь, вздохнул Нанаки. Завалы, однако, никому не мешали. Это было ничто по сравнению с разрушениями в Мидгаре. Нанаки спрыгнул с небольшого утеса и продолжил путь, внимательно смотря под ноги. Он сделал один шаг. Затем еще один. И понял, что что-то не так. Дело было не в том, что его окружало, но в нем самом - в его душе. Нанаки остановился и закрыл глаза, прислушавшись к своему сердцу. Вот оно. Должно быть, дело в этом. Как бы это выразить, - думал Нанаки. Он пытался понять то, что чувствовал. Оно... угольно-черное. Как будто в сердце его зияет дыра. Нет, не дыра. Как будто там пребывает черная "душа воспоминаний". Что-то крепко присосалось к его сердцу. А вскоре он ощутил, как оно начало яростно вибрировать, будто изменяя форму. Интересно, во что же оно превращается. Как только его посетила эта мысль, Нанаки содрогнулся от страха.

"..." Он так дрожал, что не мог выдавить ни звука. Нанаки сжал зубы и попытался пересилить страх. Нет, не получается. Глубоко вздохнул, он повернулся, спрыгнул с утеса и устремился обратно к деревне.

Жители оной, только что проводившие его, весьма удивились, увидев Нанаки вновь.

"Что случилось, Нанаки?"

"Хмммм..." - начал он. Он знал, что черная душа исчезла.

"Только не говори, что ты уже заскучал по дому", - пошутил кто-то. Остальные рассмеялись.

"Да, может, и так".

"Нанаки, ты должен быть тверд в своем решении! Храбрые воины так не поступают!"

"Да, ты прав".

Какое-то время Нанаки беседовал с жителями селения. А затем распрощался с ними вновь и продолжил путь. Он мог бы избрать иной путь, но решил испытать себя и вновь проследовать тем же. Он должен был понять, в чем причина страха, порожденного этим местом. Однако, на этот раз ничего не произошло.

***

Нанаки назвал неожиданно появившуюся сущность, столь его устрашившую, "Джиллиганом". Смысла давать ей имя не было, но он решил, что таким образом о ней не забудет. Имена напоминали ему о серьезных вопросах. По пути Нанаки не раз взывал к Джиллигану. Вспоминая о нем, он хотел узнать его истинную природу, но каждый раз душу его наполнял страх. И он решил оставить его в покое до той поры, пока не сможет спокойно подойти к вопросу.

***

Покинув Космо Каньон, Нанаки составил примерный план пути, которым проследует. Сперва он направится на запад, в Утай, на родину Юффи, а затем взглянет на окрестные полуострова. После чего устремится на восток. На сем континенте находился Ракетный Городок, где проживал Сид, родной город Баррета Корел, а также Нибельхейм - родина Тифы и Клауда. А оттуда он направится на север. Он также хотел навестить необитаемые пределы, и, хоть и займет это немало времени, Нанаки ничуть не обеспокоился. Какое значение имеет человеческое время для Нанаки, жизнь представителей племени которого составляла от пятисот до тысячи лет?

"Торопиться нельзя. В конце концов, я переживу всех, ныне живущих".

***

Целью Нанаки был Утай. Если это возможно, он хотел бы навести Юффи. Та всегда обращалась с ним, как с ручным зверушкой; Нанаки смирился с этим, ведь таким образом Юффи выказывала ему свое расположение.

"Легко понять ход мыслей Юффи", - думал Нанаки. Окруженная товарищи, старшими, чем она сама, Юффи всегда бросает им вызов. Она настаивает на том, что разница в возрасте ничего не значит. Нанаки очень хорошо понимал ее чувства. Наверное, она имеет в виду возраст психологический. Однако, он испытывал смешанные чувства, не очень хорошо понимая поведение пятнадцати- или шестнадцатилетней Юффи, хоть самому ему было около пятидесяти; однако люди взрослеют по-иному, и он оставил попытки лучше понять ее.

Приближаясь к Утаю, Нанаки случайно повстречал Юффи. Сперва он хотел напугать ее и сделать вид, что нападает, но, увидев ее с плато, он понял, что сейчас не самое подходящее время для подобных шуток. Повернувшись к Утаю спиной, она тащила за лодыжки какого-то мальчугана. Наверное, она волочет его уже давно. За мальчишкой остался длинный след примятой травы. Он не знал, жив ли еще мальчишка, но Юффи с отчаянием в голосе обращалась к нему. Вскоре Юффи остановилась. Нанаки подумал, что она хочет передохнуть, но Юффи пыталась взвалить мальчишку себе на спину. Но сил у нее было маловато и достичь желаемого не получалось.

"Боюсь, ничего с этим не поделаешь", - пробормотал Нанаки себе под нос и устремился к Юффи. Он испытывал радость от того, что собирается помочь той, которая и не помышляет об этом. Нанаки тихонько подкрался к Юффи, так и не заметившей его, и поинтересовался:

"Помощь не нужна?"

Друга Юффи звали Юрием, и он недавно подхватил заразу в Мидгаре. То была ужасная болезнь; по ногам юноши текла черная субстанция и, казалось, что вскоре он умрет. Болезнь была куда большей проблемой, нежели восстановление окрестных селений Мидгара. Нанаки слышал, что она заразна, но Юффи, похоже, это ничуть не заботило. Он начал тревожиться. Быть может, ей стоило бы задуматься об этом. Однако, общаясь с Юффи, он понял, что она знает о возможной заразности болезни. Это не безразличие. Это забота. Юффи... Я не знаю, насколько они близки, но... она не может оставить своего друга. В мыслях он испытывал ненависть, направленную на Юрия. Он не мог понять, как Юффи может так заботиться о нем, зная, что может заразиться. Почему-то эта мысль приводит меня в ярость. Однако Нанаки ничего не мог поделать. В конце концов, это был друг Юффи. Но чтобы позлить ее, когда Юффи заговорила о поисках материи для исцеления этой болезни, Нанаки зачем-то сказал, что такой не существует. Юффи разозлилась. Он на это и рассчитывал. Однако он не ожидал увидеть в глазах ее такую печаль. Нанаки глубоко сожалел теперь о своих словах.

Вскоре они достигли Утая и остались там на несколько дней. Юффи начала присматривать за изолированными больными, находящимися здесь. Нанаки помогал, чем мог, но обычно он лишь наблюдал за несчастными. Он полагал, что должен сохранить происходящее в своих воспоминаниях. Это тоже было частью жизни.

"Эй, ты. Правда, что ты можешь говорить?" - спросил один из больных.

"Странно. Зачем "Шинра" создала нечто подобное? Должно быть, они ошиблись и наделили его душой. Не думаете ли вы, что было бы лучше, если бы они создали что-нибудь для людей?"

"Хммм..." И тогда Нанаки осознал, что способность чувствовать и думать, подобно людям, была дана ему для того, чтобы он понимал их. Его долгом было донести до будущих поколений знания о развитии цивилизации людей. Теперь я понял еще кое-что, - подумал Нанаки.

***

Нанаки хотел бы остаться с Юффи в Утае подольше, чтобы понаблюдать за тем, как будет развиваться ситуация, но Юффи приказала ему отыскать более подробные сведения о болезни, посему он покинул Утай. Когда он подходил к ущелью, откуда будет уже невозможно разглядеть Утай, он остановился и оглянулся. Он был уверен, что увидит маленькую фигурку Юфии, которая хлопочет у маленькой хижины, построенной на окраине города. Но, похоже, он углубился в ущелье дальше, чем полагал.

"О, ладно. Как-нибудь вернусь", - подумал Нанаки, и в это мгновение нечто сковало его сердце. Джиллиган. Он объявился вновь. На этот раз Нанаки сосредоточился на Джиллигане, чтобы понять его истинную природу. Черная душа задрожала, и проявились на ней лица жителей Космо Каньона. Они выражали покой, но вскоре исчезли, будто поглощенные черной душою. Эти лица... что?! Нанаки задрожал всем телом, осознав, что не может вспомнить их имена. Дрожь была столь сильна, что он не устоял на ногах и опустился на землю. Вспомни, вспомни их имена, - говорил себе Нанаки. А вскоре на поверхности черной души отразилось лицо Юффи. Выражение его было умиротворенным, но подобного у Юффи Нанаки никогда не видел. А затем лицо ее исчезло тоже, погрузившись в черное море, а на поверхности возник лик смерти. Неужто жители долины обречены на смерть? Страх вновь охватил его.

"Помоги!" Нанаки сжался в комок на земле, взывая к звездам за помощью. Но когда он собрался было воззвать к Юффи, Джиллиган исчез. Нанаки с усилием поднялся на лапы и осмотрелся по сторонам. Он взбежал по склону ущелья и устремил взор на Утай, заметив фигурку Юффи.

Однажды Юффи состарится и умрет. А многие из стариков долины умрут еще раньше. Печально было сознавать это. Слезы показались у него на глазах, и пройдет немало времени, прежде чем он успокоится. Но почему Джиллиган порождает в нем такой страх и мысли о смерти?

Неужто истинное обличье Джиллигана - страх от осознания неотвратимости смертей близких? Нанаки покачал головой и попытался отрешиться от неожиданной мысли. Однажды это произойдет, но я не хочу думать о смерти друзей, - размышлял он.

Нанаки решил изменить предполагаемый маршрут своего путешествия и узнать побольше о "мидгарской болезни", о которой говорили Юффи и остальные.

Лучшим местом для сбора сведений был сам Мидгар. Чем больше информации он получит, чем больше запутается, это уж точно. Однако там были вдумчивый Клауд и умная Тифа, почему с их помощью он сумеет что-нибудь узнать.

***

Обогнув гору Нибель, Нанаки углубился в лес, о существовании которого и не подозревал, и заблудился. Сперва он продолжал идти, полагаясь на свои животные инстинкты, но лес оказался более дремучим, чем он предполагал. Но он все равно продолжал искать выход из чащобы, надеясь, что беспокоиться не о чем. Может, лес и огромен, но, посмотрев на солнце, он всегда мог сказать, в каком направлении движется. Нанаки руководствовался этими знаниями, почерпнутыми у людей. Вскоре он достигнет восточной оконечности леса.

Раздался звук выстрела. Нанаки не мог сказать, с какой стороны он донесся из-за гулкого эха, но все равно устремился в предполагаемом направлении. Он обнаружил десятилетнего мальчика, на которого наседал монстр, подобный на медведя с длинным хвостом. Нет, возможно, это медведь и был. Тело его покрывала шерсть цвета ржавчины, а передние лапы были окровавлены.

Должно быть, в него стреляли. Раненый монстр описывал круги вокруг испуганного мальчугана. Похоже, он размышлял, что ему делать с мальчишкой. Но вскоре он разъярился, глаза налились кровью, и он медленно устремился к жертве. Нанаки выпрыгнул из кустов, в которых прятался, схватил зубами мальчишку за одежду и бросился наутек. Оставив паренька на соседней поляне, он обернулся к медведю. Того нисколько не заботило, кто его новый противник, и он бежал по направлению к Нанаки, выпустив когти. Если он полоснет меня ими, мне не поздоровится, - подумал Нанаки.

"Слабое место у медведей Нибеля - горло! Давай, Ред!" - неожиданно выкрикнул мальчик. Приказной тон покоробил Нанаки, но у многих монстров горло было слабым местом, посему он решил по возможности наносить удары в горло медведя Нибеля. Давненько Нанаки не ревел, чтобы смутить противника. Медверь Нибеля замер и впервые внимательно и оценивающе посмотрел на противника. Они скрестили взгляды.

"Что ты делаешь! Давай, Ред!"

Прекрати болтовню, - подумал Нанаки. - Люди не должны трепаться в сражениях, где у зверей нет иного оружия, помимо собственных тел. Лес - это мир зверей.

В этого мгновение раздался еще один выстрел. Фонтан крови вырвался из горла медведя Нибеля, и он грузно осел на землю. Немедленно из кустов появился человек - похоже, охотник, - который подоспел к павшему медведю и произвел контрольный выстрел. Медведь Нибеля больше не дышал.

Теперь охотник направил ружье на Нанаки. Похоже, он лишь оборонялся и стрелять пока не собирался.

"Папа, не стреляй. Он спас меня. Это судьба. Богиня послала его ко мне. Я хочу забрать Реда домой", - сказал мальчик, встав между отцом и Нанаки.

"Ред, говоришь?" - уточнил охотник.

"Да. Он красный, потому я назвал его "Ред".

Какое унизительное имя, - подумал Нанаки. Оно напоминало ему о безумце, некогда окрестившим его точно так же. Он громко зарычал, выражая свое неудовольствие. Отец и сын отступили на несколько шагов.

"Ты ведь можешь говорить, верно?" Охотник по прежнему направлял ружье на Нанаки. "Давненько корпорация "Шинра" платила огромные деньги за ваш вид. Огромные звери, подобные на волков. Красный мех и огненный хвост. Проклятье! Если бы я поймал тебя годом раньше, то был бы богат!"

"Ред умеет говорить?"

Да, верно, говорить я умею. И, полагаю, я умнее вас двоих, вместе взятых. Но я не хочу разговаривать с подобными вам. Те, которые направляют на других ружья и говорят при этом, что у них на уме, не могут считаться друзьями. Нанаки отвернулся и прыгнул к кустам.

"Проклятье!"

Выстрел. Пуля пронеслась у самого уха Нанаки. Все-таки в итоге ты выстрелил. Ты из тех людей, которые бросили бы меня в клетку, если поймали. А затем ты попробуешь принудить меня заговорить. И ты еще думал, что сможешь общаться со мной.

Отдалившись на приличное расстояние от людей, Нанаки обнаружил, что те его не приследуют. Он вновь вернулся к поляне, на которой остались отец и сын, начавшие разделывать тушу медведя Нибеля.

"Папа, я хочу Реда".

"Да... Похоже, он может принести нам барыши. Может, "Шинра" больше нет, но мы можем выставить его напоказ. Может, стоит отвезти его в Золотое Блюдце".

"Нет, я хочу с ним подружиться".

"Не глупи", - произнес охотник, ножом отрезав хвост медведю Нибеля. - "Это же не кот или собака. Ты не сможешь приручить его".

Ты не сможешь тоже, - подумал Нанаки.

"Так, теперь приведем сюда людей".

"Что ты собираешься делать?"

"Единственное, что нам ранее было нужно - хвосты медведей Нибеля, верно? "Шинра" покупала их у нас за хорошие деньги, потому что использовали их в качестве компонентов для транквилизаторов для солдат. Но теперь мясо медведя пригодится тоже. Оно не самое вкусное, но и не отвратное. Если приготовить его с умом, оно может придтись по вкусу".

"О! Там мы его съедим!"

"Да. В мире начнется голод. Не знаю, закончится ли он скоро или будет длиться вечно, но уверен, что на этом мы сможем сделать деньги".

Оставив тушу медведя Нибеля, отец и сын двинулись прочь. Охотник не был злым человеком. Он просто пытался выжить в эти тяжелые времена. Делать нечего, если люди начнут питаться мясом медведей Нибеля. Всем живым существам нужно как-то питаться.

Когда-то Бугенхаген сказал Нанаки: разница между зверьми и монстрами в том, что они делают с трупом поверженного врага. Звери убивают для того, чтобы есть, монстры же - ради самого процесса убийства. После чего отправляются на поиски новой жертвы. Если поразмыслить об этом, люди подобны монстрам. Если охотнику нужен был лишь хвост медведя Нибеля, возможно, стоит назвать его монстром. Другое дело, если он собирается есть мясо, чтобы выжить. Несколько нечестно, что он обладает ружьем, но такова пищевая цепочка. Даже отцу и сыну нельзя позволять вершить все, что им вздумается, но я не могу позволить себе заниматься этой проблемой, - размышлял Нанаки. Будучи юным, Нанаки провел много времени с людьми, поэтому сам охотился мало. Мысль вызывала у него отвращение. Когда он думал, что лишит жертву жизни, чтобы съесть ее, он отождествлял себя с монстром. Да, - решил Нанаки. - Не мне судить их. Многие люди бессознательно лишают жизни животных и съедают их, чтобы жить. Если бы они поступали сознательно, то старались бы не задумываться над этим вопросом, за исключением тех, кто промышляет охотой. Нанаки был таким же. Нет смысла философствовать над этим вопросом. Даже если подобное поведение вполне оправдано, он наверняка не сможет придти к соглашению с самим собой.

"Гиииии!" Высокий звук исходил от двух медвежат Нибеля, устремившихся к трупу. Вся иная мелкая живность в панике разбежалась. Медвежата тыкались мордочками в тело - наверное, их матери, - нюхали его и толкали лапками. Наверное, они пытаются разбудить ее. Нанаки беспомощно смотрел на малышей. Затем кое-что вспомнил. Охотник сказал, что приведет сюда людей. Если медвежата останутся здесь, то окажутся в опасности. Нанаки не мог больше оставаться пассивным наблюдателем. Он вылез из кустов и прыгнул к медвежатам.

"Я понимаю, что вы чувствуете, но здесь слишком опасно. Идемте, сюда".

Нанаки прыгнул обратно в кусты, надеясь, что малыши последуют за ним. Однако те не поняли его слова и просто глядели на него со странным выражением на мордочках.

"Это нехорошо. Сюда идут люди, знаете ли".

Поразмыслив немного, он прыгнул к одному из медвежат и поднял его, зажав в зубах.

"Гииии!" - заверещал медвежонок, и второй поддержал его: "Гииии!"

Прекрасно, - подумал Нанаки, устремившись в кусты наряду с медвежонком, зажатым во рту. Второй последовал за ними.

"Да, замечательно".

Нанаки продолжал путь в лесную чащобу, время от времени останавливаясь, чтобы второй медвежонок нагнал его. Лишь тот приближался, он вновь срывался на бег. Так продолжалось, пока они не добрались до поляны, где находилась старая каменная кладка - наверняка работа людей. Осмотревшись, Нанаки отметил, что множество каменных материалов навалено безо всякой системы. Неужели кто-то пытался здесь что-то построить? Однако это были единственные знаки пребывания здесь людей, и наверняка они покинули сие место давным-давно.

Нанаки опустил медвежонка, которого держал во рту, на землю. Он удивился, заметив, что зверек не движется, но тот просто заснул. Такие беззаботные малыши, - подумал Нанаки. Вскоре появился и братец медвежонка и - испустив радостное "Гииии!" - устремился к ним безо всякой осторожности. Он потянул воздух носом. Возможно, его смутил знакомый запах, исходящий от Нанаки. Затем он понюхал своего младшего братца. Наконец, удовлетворившись, он свернулся в комочек подле братца и уснул.

"Как мило", - пробормотал Нанаки. Но затем он вновь встревожился. Что же мне делать теперь? Я испытываю некоторую ответственность перед этими детенышами. Нанаки улегся на траву и воззрился на медвежат. Смогут ли они выжить без матери? Что едят эти медведи Нибеля? На первые взгляд кажется, что они - яростные плотоядные, но едят они далеко не все, как и сам Нанаки. Будь иначе, лес был бы наполнен едой... Нанаки принял решение. Перед тем, как покинуть лес, он соберет для них немного еды. Будущее малышей его заботило, но он не может оставаться здесь вечно. Будет лучше, если они расстанутся до того, как привыкнут друг к другу. Но перед этим... Нанаки широко зевнул и закрыл глаза.

Открыв их через несколько мгновений, он не нашел и следа медвежат. Стало быть, они куда-то убежали. Удачи вам. Лишь эта мысль пронеслась в его разуме, он ощутил что-то сбоку от себя. Скосив глаза, он заметил медвежат, прижавшихся к его боку и тихо посапывающих во сне.

"Это плохо... Очень плохо".

Нанаки отметил, что сердце его полнится неведомыми ранее чувствами. И чувства сии вытеснили все здравомыслие из его разума. Он решил присматривать за медвежатами до тех пор, пока они не станут способны выжить в одиночку.

Нанаки обучал братьев - которых назвал "Пазу" и "Рин" - охоте. Сам не был не очень сведущ в этом вопросе, но он заставил их внимательно его слушать, показывая, что это умение чрезвычайно важно. Он не испытывал вины, лишая жизни иных зверей. То была честная битва за выживание. Иногда они встречали иных медведей Нибеля. Нанаки пытался показать им свои добрые намерения, но они не обращали на него никакого внимания. Каждый раз, когда это случалось, его посещала мысль о том, что он не должен тратить здесь время. Но нет, быть может, его просто стали считать другом. Разные мысли посещали его и уходили. Каждый день он открывал для себя что-то новое, и хоть тревоги его не оставляли, время, проводимое в лесу, было исполнено покоя. Иногда он задавался вопросом, хороша ли подобная жизнь. Каждый раз он напоминал себе, что это - часть его миссии, но в то же время он наслаждался каждым днем такой жизни.

Вскоре люди стали приходить в лес на охоту чуть ли не каждый день. Похоже, охота на медведей Нибеля становилась здесь нормой. Люди приняли мясо медведей как источник пропитания для себя. Нанаки решил, что должен научить Пазу и Рина не только тому, как охотиться, но и тому, как убегать от людей.

Нанаки уже не знал, сколько дней и месяцев он провел в лесу. Следить за временем свойственно людям, - думал он. - Я могу жить с людьми или животными, но сейчас я живу в эпоху животных. Я помню об обещании, данном Юффи, отыскать сведения о болезни, но к животным оно не имеет отношения. Сперва Нанаки было тяжело признать это, но сейчас он свыкся в этой мыслью. Я расскажу об этой истории, когда для меня вновь настанет эпоха людей. В этом лесу я - зверь. Чтобы выжить, необходимо руководствоваться чувствами зверя. Вот что я скажу.

Джиллиган множество раз проявлялся в душе Нанаки. К уже имеющимся ликам добавились Пазу и Рин. Лики братьев-медвежат проявлялись в душе, отражая темные эмоции, после чего исчезали вновь, заставляя Нанаки дрожать от страха. Однако, страх немедленно исчезал, когда он замечал Пазу и Рина, которые спали подле него, свернувшись в клубочки. Теперь Нанаки понимал, чем был Джиллиган. Он был страхом потери. Нанаки дрожал от страха, ибо боялся потерять дорогих и любимых существ. И теперь, когда он понял это, он больше не боялся Джиллигана. Если бояться потерь, ничего невозможно достичь.

***

Мирные дни в лесу неожиданно завершились. Пазу и Рин выросли до размеров самого Нанаки, вырыли берлогу и жили вместе. А однажды ночью две медведя Нибеля начали спать в стороне от Нанаки. Что-то завершилось, - подумал тот. Он опечалился, но сознавал, что это - часть процесса взросления. А на следующий день, когда Нанаки проснулся, братьев нигде не было видно. Он предположил, что они ушли охотиться одни, так же, как и решили спать на расстоянии от него. В следующее мгновение Нанаки услышал выстрелы, за которыми последовал рев медведей Нибеля. Это был Пазу. Нанаки, который теперь мог ориентироваться в лесу с закрытыми глазами, устремился в ту сторону, откуда донесся рев Пазу. И он увидел нечто, уже наблюдаемое им раньше.

В тот день мальчик был до смерти испуган. Медведь Нибеля расхаживал неподалеку. Это был Пазу. Он поглядывал на окрестные кусты, наверняка ожидая Рина. Пазу поднялся на задние лапы, передние простер к небу и заревел. В ответ послышался рев Рина. Мальчик испуганно озирался, ища пути к отступлению. Но когда он заметил Нанаки, в глазах его загорелась надежда.

"Ред! Это я! Ты помнишь меня, верно? Ты спас меня здесь давно".

В тот день Нанаки не мог вынести мысли о том, что мальчишка погибнет. На этот раз, однако, он знал, что ему сказать.

"Это лес. Ты должен подчиняться его правилам".

Услышав голос Нанаки, мальчик обрадовался. Похоже, он был счастлив, узнав, что Нанаки действительно умеет говорить. А не он трус, - подумал Нанаки.

"Я понимаю, Ред", - сказал мальчишка, быстро поднявшись на ноги и устремившись к лежащему на земле ружью, от которого Пазу отступил. Я здесь не для того, чтобы тебя обрадовать, - подумал Нанаки. Мальчишка наверняка собирался взять в руки ружье. Нанаки понял, что он будет стрелять в Пазу, и изготовился к прыжку, но в это мгновение из зарослей показался Рин. Одним ударом лапы он отбросил мальчишку в сторону, где тот и остался лежать без движения. Нанаки сказал себя, что мальчишка сражался по законам леса и потерпел поражение. Пазу и Рин принялись кружить вокруг распростертого тела, затем вновь поднялись на задние лапы и заревели, устремив взоры в небо. Достаточно. Нанаки выпрыгнул из зарослей и встал перед мальчиком, закрыв его своим телом.

Два медведя Нибеля попытались ударить мальчишку когтями, но разорвали кожу на спине Нанаки.

"Гиии!" "Гиии!" Пазу и Рин виновато зарычали и отстранились от Нанаки.

"Не тревожьтесь об этом. Идите".

Два медведя Нибеля развернулись и бросились прочь, исчезнув в чащобе.

"Ух..." - простонал мальчишка, лежащий подле Нанаки.

"Эй, а куда делся паренек? Он не должен убегать вперед в одиночку, ведь он еще совсем неопытен".

Должно быть, это голос того охотника, - подумал Нанаки. Он вновь схоронился в зарослях.

"Эй, Годди! Что случилось?!"

Охотник выбежал на поляну. Но Нанаки весьма удивился появлению той, что пришла вместе с ним.

"Это сделал медведь Нибеля, верно?"

Это была молодая женщина в форме Турка... Елена достала из кармана костюма маленькую бутылочку - наверняка исцеляющее зелье, - и начала хлопотать над мальчишкой.

Что происходит? - недоумевал Нанаки. - Неужто корпорация "Шинра" все еще существует? Нанаки сожалел, что не собрал достаточно информации о людях. Елена наблюдала за тем, как охотник выносит мальчишку из леса на спине, после чего связалась с кем-то по мобильному телефону.

"Я нашла одного. Завтра попробую снова".

Когда Нанаки вернулся в каменный дом в глубине леса, он обнаружил Пазу и Рина, ходящих кругами. Когда они заметили Нанаки, то спрятались в зарослях.

"Я не зол", - сказал Нанаки, опустившись на траву. Он не злился, но рана болела. Он отдохнет сперва, а затем сосредоточит усилия на исцелении. Завтра "Шинра" вновь придет в лес. Похоже, цель корпорации - медведи Нибеля. Завтра будет трудный день. Нанаки чувствовал, как Пазу и Рин приближаются, но не двинулся с места и не открыл глаза. Вскоре он ощутил, как братья зализывают его рану. Спасибо вам, Пазу, Рин.

***

Он проснулся среди ночи. Боль от ран чуть улеглась, ибо заживали они довольно споро. Поднявшись на лапы, он не заметил братьев. Обычно они спали у него на виду. Испугавшись, что что-то произошло, он осмотрел соседние заросли, но так ничего и не обнаружил. Сомнительно, что медведи Нибеля охотятся ночью, ведь они не ночные хищники. Нанаки запаниковал и начал поиски в лесу.

Ему показалось, что где-то далеко, за пределами леса, раздались выстрелы. Нанаки задрожал от ужаса. В последний Джиллиган появлялся очень давно. Нанаки сжался в комок, продолжая дрожать. Джиллиган появлялся так давно, что он уже и забыл, как справляться с ним. Что же мне делать? Я знаю. Пазу и Рин. Именно из-за них я перестал испытывать страх. Но сейчас их не было рядом. Сжав зубы, Нанаки бросился к границе леса.

Все дорогу Нанаки глядел в землю, пытаясь справиться с дрожью. Он понял, что лес остался позади, ибо воздух здесь пах по-другому. Он поднял взгляд. Впереди расстилалась зеленая равнина, виднелась на которой тропа, протоптанная охотниками. Далеко впереди виднелись какие-то огоньки. Это была маленькая деревушка. Один из огоньков колебался, слышалось потрескивание. Должно быть, это огонь, - решил Нанаки. - Неужто на нем готовят какую-то пищу? Нанаки размышлял, пытаясь вычленить Джиллигана из своего разума, но безуспешно. Нанаки устремился к огонькам.

Вот оно, - встревожился Нанаки. Огни освещали Пазу и Рина, привязанных к шесту и выглядящих преотвратно. Лапы их были вытянуты к небу, а хвосты отрезаны. Нанаки успокоился; Джиллиган исчез. Нанаки не мог набраться смелости и внимательно разглядеть изуродованные тела медведей Нибеля, поэтому он перевел взор на то, что их окружало. Здесь пребывало три хижины, освещенных изнутри. Он слышал смех мужчин и женщин, возможно, празднующих что-то. Дозорных видно не было. Нанаки все еще не мог заставить себя посмотреть на медвежат.

Отомщу ли я за них? Подобные чувства не испытывают звери. Люди и медведи Нибеля - давние враги, но так уж повелось, здесь нет ничего личного, - размышлял Нанаки. - Лишь люди обладают способностью затаить злобу.

Возможно, его пьянил равнинный воздух, столь отличный от лесного, но в душе Нанаки осознал, что жаждет мести. Это было не звериным чувством, но человеческим.

"Гиии", - тихо проревел один из братьев. Нанаки удивился. Казалось, они говорят ему, что страдают от боли. Хоть они были и велики, но все же оставались детенышами, рожденными лишь несколько лет назад. Душу и разум Нанаки заполнили темные помыслы. То не был Джиллиган, но помыслы поглощали его разум, хоть он и тщетно пытался подавить жажду отмщения.

Из одной хижины донесся плач ребенка. Ага. Стало быть, там ребенок. Должно быть, хорошенький. Ребенок... Дети безгрешны... Возможно, это означает, что тебе придется смириться с этим, Нанаки.

Сердце Нанаки разрывалось между человеком и зверем.

Пуля ударила в землю у лап Нанаки. Он понял, что ярость столь затуманила его разум, что он не сразу услышал звуки выстрелов. Он вновь посмотрел на Пазу и Рина. Наверное, их тихий рев звучал лишь в его воображении, ибо медвежата были мертвы. Он взглянул на них. Глаза их были ярко-красными под полузакрытыми веками. В них отражался свет. Он чувствовал пламя в собственных очах, ибо они горели. Все вокруг окрасилось в ярко-алый цвет, и он не мог видеть четко то, что его окружало.

Он услышал звук очередного выстрела. Нанаки устремился на звук и ворвался в одну из хижин; разбитое стекло из окна разлетелось во все стороны. Внутри находилось несколько людей. Мною двигали человеческие чувства, но сейчас я поглощен звериным инстинктом.

Он не мог больше видеть людей из-за алой пелены, застлавшей взор.

Вновь раздался выстрел, и острая боль пронзила щеку. Это стало сигналом. Нанаки бросился на человека, который стоял ближе к нему.

Он не помнил, что происходило дальше. Все, что он запомнил, это боль от пули, пронзающей тело, и плач ребенка.

"Я хотел подружиться с тобой!"

Нанаки очнулся. Похоже, он просто рухнул на залитый кровью деревянный пол. Он обернулся, заметив в хижине знакомого человека в красных одеждах.

"Встать можешь?" - спросил Винсент, и в голосе его не слышалось особой заботы.

"Винсент? Винсент! Что ты здесь делаешь?"

"Я хотел тебе задать тот же вопрос", - отвечал Винсент, но - опять же - без излишней заинтересованности.

***

Винсент был немногословен, но проводил жизнь в странствиях туда, куда считал необходимым. Он сказал, что предвидел - что-то произойдет. Во время странствиях он случайно заметил вертолет Турков и последовал за ним, явившись в эту деревню. Именно здесь вертолет опустился на землю. Турк Елена что-то искала и ушла в лес вместе с охотниками. Чуть позже она вернулась, неся на руках раненого мальчишку, а ночью явились два медведя Нибеля. Охотники запаниковали было, но медведей все же застрелили. Получив то, что хотела, Елена убыла на вертолете. И когда удалиться собрался и Винсент, появился Нанаки. Винсент услышал звуки выстрелов и увидел, как Нанаки ворвался в одну из хижин. А когда он ступил внутрь, чтобы посмотреть, что происходит...

"Ты повалил охотника на пол и готов был разорвать ему горло. Мальчик плакал и говорил тебе что-то о дружбе. Я не знаю, что с тобой произошло. Но ты не был тем Нанаки, которого я знал. Ты был зверем, нападающим на людей. Вот почему я выстрелил".

Выстрелив в Нанаки, Винсент выставил охотников, все еще сжимающих в руках ружья, из хижины. Он распрощался с ним.

"Я их чуток попугал. Я преобразился".

После этого Винсент занялся ранами пребывающего без сознания Нанаки, ожидая, когда тот придет в себя.

Нанаки осмотрелся; на полу комнаты виднелись пятна крови.

"Я кого-то убил?"

"Нет".

"Понятно. Я рад".

Они замолчали. Нанаки попытался подняться, чтобы выглянуть наружу, и каким-то образом ему это удалось. Винсент вновь заговорил, будто вспомнив о чем-то.

"Они забрали тела медведей, остававшихся у хижин. Мне надо было остановить их?"

"Нет. Они, скорее всего, найдут им применение. Таковы законы леса. Нет, возможно, они действуют и за пределами леса? Винсент. Я просто уже ничего не понимаю. Не понимаю, и все".

"Я с радостью тебя выслушаю".

Услышав эти слова, Нанаки начал говорить, а Винсент молчал, внимательно слушая. Он рассказал все от того момента, как впервые услышал пронзительное "Гиии! Гиии!" от малышей-медвежат, и до самой встречи с Винсентом.

"Как я должен был поступить?"

Винсент продолжал молчать. Но когда Нанаки подумал, что ответа так и не дождется, он произнес:

"Я думаю... Когда ты вновь вспомнишь об этом... то получишь ответ. Но когда ты начнешь раздумывать, ответ может быть и другим. Ведь ответ на твой вопрос не единственен. Ты должен продолжать жить, чтобы размышлять об этом".

Важно то, чтобы ты не забывал об этом, - говорил Винсент.

"Хммм..."

Нанаки чувствовал себя так, будто понимал смысл слов Винсента лишь наполовину. Чувства его также разделились надвое.

"Может ты поймешь, если я скажу тебе вот что", - молвил Винсент, будто прочитав мысли Нанаки. - "То, что ты в тот момент считал правильным, было совершенно неверно. Полностью неверно".

"Это не говорит о том, что мне следует делать. Неважно, сколь долго я об этом размышляю, я не могу решить, какие действия считались бы правильными".

"Так и есть", - произнес Винсент, поднимаясь на ноги, будто заканчивая разговор. А затем добавил, будто только что вспомнив: "Ты также можешь выбрать бездействие. Я однажды так поступил".

"И что в итоге?"

"Может, это был лучший вариант для моего воздаяния".

Плащ Винсента театрально развивался, когда он выходил из хижины. Нанаки быстренько поднялся на лапы и последовал за ним.

Похоже, Винсент направлялся на восток. Но вскоре свернул на пустошь у дороги.

"Куда ты собрался?"

"А как ты поступишь, если я скажу тебе?"

"Можно мне с тобой?"

"Зачем?"

"Потому что..." Потому что мне нужно общество, - подумал Нанаки. Я хочу быть с кем-либо. Они стояли на краю пустоши, в тени утеса, и Нанаки не хотел вновь оставаться один.

"Твой ответ совершенно неверен".

Винсент устремился на утес, будто собирался взлететь с него.

"Винсент!"

Но было поздно. Он не видел больше красного плаща и не услышал ответ.

"...Может, ты тоже неправ, Винсент".

Выкрикнув это вслед Винсенту, он кое-что понял. Неважно, кто прав, и не стоит думать о том, что следовало сделать, а что - нет. Изводить себя подобными мыслями бессмысленно. Прошлое не изменить, а впереди - будущее. Важно не забывать прошлое и продолжать думать о нем. В этом случае, возможно, ты и найдешь ответ. А когда найдешь, он может тебе пригодиться. Вот так. Это слишком незначительная проблема в сравнении с отведенными ему столетиями. Ни я, ни Пазу с Рином ни о чем не тревожились, когда жили в лесу. Дни, проведенные там, были легки и беспечны.

Нанаки улегся у утеся и стал вспоминать обо всем, случившемся в лесу. Он вспомнил, как сопели медвежата во сне. Затем о том, как Пазу чуть не утонул в ручье. О том, как Рин упал с дерева. О первой рыбе, пойманной братьями, и сразу же ими съеденной. Нанаки улыбнулся. Но слезы не останавливались. Прощай, мир зверей. Нанаки поднялся на лапы и устремился на восток. Пройдя небольшое расстояние, он передумал и повернул на север.

***

Сид строил новый воздушный корабль в Ракетном Городке. Покрытому ранами Нанаки он наказал отдыхать и набираться сил. Теперь Нанаки издалека наблюдал за завершением работы над воздушным кораблем, чтобы не мешаться под ногами. Он несказанно удивился, узнав, что с тех пор, как он начал жить в лесу с медведями Нибеля, прошло около двух лет. Да Сид и сам удивился, осознав, что практически два года минуло с момента их последней встречи. Когда живешь полной жизнью, о времени забываешь.

В один прекрасный день Сид пребывал в чудесном расположении духа, ибо корабль был близок к завершению, и пригласил Нанаки на пробный полет. Нанаки с радостью согласился.

"Если разобьемся, значит - не повезло. Не вздумай обвинить меня в этом, понял?" - сказал Сид.

Значит - не повезло. Хорошо сказано, - подумал Нанаки.

Когда находишься в небе, то понимаешь, сколь невелик мир. Нанаки, странствовавшего по земле на своих четырех, это было особенно очевидно. Я должен поблагодарить Сида за то, что он дал мне шанс взглянуть на мир с этой точки зрения, - решил Нанаки. - Это мир, в котором мне суждено провести не менее нескольких столетий. Есть в этой жизни еще много вещей, о которых я не знаю. Я уверен, мне многое еще предстоит увидеть и о многом узнать. Он вполне мог заблудиться на мирских просторах, но теперь он знал, что мир совсем невелик. Это маленькое знание дало ему смелость понять, что узнать все обо всем вполне возможно.

"Мир ждет меня".

"Чего сказал? Не преувеличивай... А? Эй, эй! Смотри-ка..."

"Что там?"

"Гляди. Это Юффи. Какого черта она тут делает?"

Нанаки чувствовал себя немного виноватым, вновь встретившись с Юффи. После того, как та просила его собрать сведения о болезни, он не сделал ровным счетом ничего. Он попытался скрыть свое смущение за напускной радостью. Вскоре Сид улетел, оставив Юффи и Нанаки. Конечно, Юффи сказала то же, что и всегда, насчет совместных поисков материи. Со времени их последней встречи она совершенно не изменилась. В тот раз он был зол на ее друга Юрия, которого она тащила, и нарочно сказал, что подобной материи не существует. Но на этот раз он испытывал совершенно иные чувства. Он был полностью уверен в душе, что не существует материи, способной излечить мидгарскую болезнь, которая - как он узнал в Ракетном Городке - зовется "Геостигмой".

Если Юффи искала материю все то время, что он провел в лесу, стало быть, ее попросту не может существовать. Когда он сказал об этом Юффи, та взглянула на него с нескрываемой печалью.

"Прости. Я помогу тебе в поисках", - пообещал Нанаки.

***

Юффи и Нанаки ступили в пещеру в далеких, заснеженных северных землях, где надеялись отыскать материю. Начинание их успехом не увенчалось.

"Ай... нет здесь ничего! Я потерпела поражение!" - обреченно молвила Юффи.

"Ты хочешь сдаться?"

"Нет, мы продолжим поиски. Их надежды и чаяния пребывают со мной".

"О чем ты?"

"Это последняя пещера, где мы могли надеяться отыскать материю. Но давай пройдемся по ней еще раз, мы ведь могли и пропустить какие-то ответвления... Видишь ли, теперь я поняла кое-что. Пока мы здесь, там проходит много времени, верно?" - молвила Юффи, устремив взгляд в пространство.

Юффи обучала заболевших жителей Утая боевым искусствам. Сперва учениками ее были лишь дети, но затем и иные утайцы занялись совершенствованием собственных тел под бдительным надзором Юффи.

"Понимаешь, эта болезнь заразна, но подхватывают ее далеко не все. Она поражает тех, чьи сердца исполнены тревоги, страданий, или просто устали от жизни. Посему, если занимаешься боевыми искусствами, о подобном не думаешь, понял? Тренируясь весь день, к ночи они валятся с ног и засыпают мгновенно, не имея возможности погружаться в тревожные раздумья. Посему я хочу, чтобы и мы с тобой здесь преуспели".

Юффи посмотрела на Нанаки и улыбнулась.

"Что думаешь?"

"Я согласен. Полностью согласен".

"Ну конечно же ты согласен!"

Юффи обвила руками шею Нанаки и крепко сжала.

"Прекрати!"

"А? Я и не заметила, что на тебе столько ран. Что с тобой приключилось?"

Перед тем, как ответить, Нанаки задумался, как же объяснить ей.

"Я отправился в путь, чтобы познать мир".

Конечно, все получилось иначе, чем он представлял, но в итоге он все же стал жить полной жизнью. И он старался запомнить буквально каждое ее мгновение. Он пережил ситуации, которые наверняка бы не сумел понять, наблюдай он за ними со стороны.

"Прекрати этот пафос, ты, болван..."

Юффи вновь сдавила ему шею руками. Но практически немедленно прекратила и сказала: "Продолжай в том же духе, Нанаки".

***

Расставшись с Юффи, Нанаки отправился странствовать по миру. Встречая иных зверей, он гадал, сможет ли остаться жить вместе с ними. А когда встречал людей, первым с ними заговаривал. Он считал, что может узнать истину буквально изо всех аспектов бытия - будь она справедлива или же ложна. Число имен в памяти Нанаки все росло. Кира Кира, Долли Воришка, Кай, Кумо Нагар, Любовь, Плач Древ - иногда эти имена несли с собою боль, но он принимал ей, как неотъемлемую часть мира.

В эти дни его беспокоило лишь одно. Когда он оставался в одиночестве, Джилигган возвращался. И, казалось, становился все больше. Ведь чем больше ты узнаешь, тем больше тебе предстоит потерять. Вот почему Джиллиган становится больше, - понял Нанаки.

Истинной личиной Джиллигана был страх потери. Нанаки был уверен что, если бы понял, что это такое, то не боялся бы его. Но он продолжал дрожать от ужаса, и с каждым разом приходить в себя становилось все сложнее.

Почему? - гадал Нанаки. Вскоре он начал сомневаться в том, что правильно понял истинную суть Джиллигана. Он вновь начал размышлять над тем, чем мог оказаться Джиллиган. Он был страхом, сковывающим сердце, это точно. Но Нанаки не знал, какова причина этого страха.

***

"Джиллиган, говоришь?.."

Спустя долгое время Нанаки воссоединился с Винсентом у маленького озерца в Забытом Городе.

"Я кое-что знаю о нем".

"Что? Можешь рассказать мне?" - настаивал Нанаки.

"Однажды ты наверняка познаешь потерю. Ты опечалишься, и загодя думаешь об этом из-за страха. Но хочешь - верь, хочешь - нет, ты сможешь жить с этим".

"Хммм... Может, ты и прав".

"Джиллиган явился из далекого будущего. Будущего, которого ты неосознанно страшишься".

"Да?"

"Он знает все о тебе. Представь мгновение, когда ты лишишься всего, что пережил, видел и чему дал название. Не останется ничего".

"Хммм..."

Нанаки представил подобное, и немедленно возник Джиллиган. Нанаки не поддался страху и вспомнил обо всем. Затем он представил, как скачет по утесам близ Мидгара. Внизу он видел бренные останки города, покрытые зеленью. Поблизости он ощущал людей.

Но те люди были ему незнакомы. Может, если он отправится к ним, они поговорят с ним. Но никто не скажет: "А, рад тебя видеть".

"Я остался один", - произнес Нанаки, дрожа. - "Я буду жить так долго, что однажды познаю одиночество... Это мой страх остаться одному. Стало быть, вот чем является Джиллиган?"

"Я бы назвал это усталостью от слишком активного образа жизни".

"Не смейся над этим!"

Улыбнувшись разозлившемуся Нанаки, Винсент отвечал: "Представь вот что. Ты будешь не одинок. С тобою будут твои дети".

"Мои дети? Представить не могу такого. Я могу представить лишь медвежат Нибеля".

"Тогда как насчет такого варианта: раз в год ты будешь приходить в Мидгар, и там буду ждать тебя я. И я буду слушать твои бестолковые рассказы, не выказывая в них ни малейшей заинтересованности".

Нанаки поразмыслил об этом, представил серьезное лицо Винсента. И дрожь улеглась. Похоже, Джиллиган исчез.

"Вижу, ты перестал дрожать".

"Да. Но однажды даже ты, Винсент..."

"Такого не будет никогда. Я бессмертен. К худу или у добру..."

"Я..."

Нанаки подумал, сколь одинок, должно быть, Винсент. Сам он проживет невероятно долго, но однажды умрет. А Винсент...

"Эй! Пока я жив, будь добр встречаться со мной как можно чаще, чтобы мы могли поговорить друг с другом".

Винсент посмотрел на Нанаки и произнес: "Лишь раз в год. Если хочешь видеться чаще, ничем не могу тебе помочь".

С этими словами Винсент опустил голову и закрыл лицо плащом. Плечи его чуть подрагивали, и Нанаки понял, что в первый раз видит, как Винсент смеется.

"Джиллиган. Джиллиган, говоришь?"

"Хе. Ну и смейся сколько хочешь".

"Уж извини".

Винсент расхохотался в голос, а вскоре к нему присоединился и сам Нанаки.

Впервые со времен Эпохи Цетра смех вновь звучал в Забытом Городе.

В Храме Древних...

Миссия, исполняемая Цоном, шефом отдела административных исследований корпорации "Шинра", агенты которого именовались Турками, заключалась в обретении древней Черной Материи. Лишь несколько мгновений назад неожиданно появился Сефирот и тяжело ранил его, оставив на каменном полу дожидаться смерти. Кровь не останавливалась, и он был близок к тому, чтобы лишиться чувств. И когда он уже приготовился к смерти, появились Айрис и ее друзья, которые пришли в Храм, преследуя Сефирота.

В задачу Цона долгое время входило наблюдение за наследницей Древних и поиск возможностей применить собранные сведения на пользу корпорации. Иногда жесткие методы его подчиненных вызывали у Цона стойкое неприятие, но в корпорации "Шинра" оные считались вполне приемлемыми. Однажды Цон попытался общаться с матерью Айрис с позицией силы, но ни к чему хорошему это не привело. Событие это заставило Цона пересмотреть свои действия и принципы.

Айрис была последней наследницей Древних в мире. Цон полагал, что он, представляющий темную сторону корпорации, не должен приближаться к такому уникальному созданию, как она, потому и продолжал наблюдать за нею издалека.

***

Впервые Айрис заговорила с ним, когда была еще ребенком.

"Спасибо за твой нелегкий труд".

Цону слова эти, произнесенные маленькой девочкой, показались подозрительными. Видя, что он продолжает молчать, Айрис сказала:

"Ты ведь охраняешь меня, верно?"

Наверное, делать этого не следовало, но Цон сказал ей сущую правду. В это мгновение он был честен, как никогда.

"Я - Цон из корпорации "Шинра". Я должен кое о чем поговорить с тобой".

"Я ненавижу "Шинра"!"

Видя, как девчонка убегает прочь. Цон вздохнул с облегчением: оно и к лучшему. Но подумал, что даже когда придет день силой увести ее, и тогда он не станет лгать ей.

Через много лет, богатых событиями, Айрис связалась с организацией "Лавина", выступающей против корпорации "Шинра", и события приняли иной поворот. Цона раздражало то, что он утратил контроль над ситуацией, и потому он обращался с Айрис так зло и холодно, что даже его подчиненным было не по себе. Он всегда хотел сказать им следующее: "Это не зло. В понимании Айрис, зло - это сама "Шинра". Посему зло и должно действовать, как от него ожидают..."

***

Даже пред лицом неизбежной смерти Цон решил обратиться к Айрис как Турк.

"Проклятье. Отпустить Айрис было первой из моих ошибок".

Но у Айрис все равно нашлись слезы для такого, как Цон. Он видела в нем не врага, а друга, которого знала с самого детства. Цон подумал, что умереть в таком месте - не самый плохой вариант, и даже нашел в себе силы пошутить на эту тему.

"Я еще не совсем мертв".

Когда Айрис ушла, Цон вновь принялся дожидаться смерти. Но оная так и не пришла к нему. Даже теряя сознание, он не чувствовал, что сливается оно с Живым Ручьем.

Цона спас Рив. Он управлял странным маленьким роботом-котом, восседающем на огромном моге, который приблизился к Цону. В задание Рива входил шпионаж за Айрис и ее спутниками.

"Чуть не погиб, господин Цон".

"Где Черная Материя?"

"..."

Ответа не было. Робот не двигался, будто перестав функционировать. Однако вскоре он заговорил вновь: "Прости, я управляю одновременно и №1, и №2 - это несколько сложновато".

"Понятно".

Цон не понимал, насколько это сложно, посему ждал, когда Рив заговорит снова.

"Я на какое-то время передал Черную Материю Клауду. Это ведь мудрее, чем оставлять ее Сефироту, верно?"

Клауд. Он был связан со всем, случившемся доселе, и оставался одной из величайших загадок, но - в то же время - был необходим. Он просто подросток. Цон полагал, что не важно, как долго он будет размышлять об этом, исход он предрешить не сможет. В любом случае лучше лучше оставить Черную Материю Клауду, чтобы предотвратить призыв Абсолютной Разрушительной Магии, Метеора.

"Черная Материя у Клауда... понятно".

"Что до вас, господин Цон... я свяжусь с "Шинра".

"...Хорошо".

"Еще кое-что - меня вычислили, но я останусь с ними. Они - весьма занятная команда. Мне крайне интересно, что же они предпримут. Ладно, давай-ка перенесем тебя отсюда".

Цон о многом хотел бы спросить его, но когда огромный мог поднял его, дикая боль лишила его сознания. Он не помнил, что случилось потом.

Трое людей - его бывшие подчиненные - перенесли его на корабль. Почему Рив связался именно с ними, а не с корпорацией напрямую? Сам он никогда не мог связаться с этими тремя. В разуме возникало множество вопросов, но озвучить их сил не было. После того, как он лишился чувств, прошлого много времени, но наконец он пришел в себя в маленькой комнатке. Вдохнув воздух, ощущался в котором моря и ржавого металла, он понял, что находится в Юноне. Практически сразу появился врач и занялся им.

***

Вскоре после этого Айрис погибла, а Клауд передал Черную Материю Сефироту, который не замедлил призвать Метеор.

Предполагали, что после падения вся жизнь на планете исчезнет в течение 3-7 дней. Того, что произошло на самом деле, не ожидал никто...

***

Мидгар, сектор 0, неподалеку от штаб-квартиры корпорации "Шинра"

На железные опоры сектора 8 была наскоро прилажена огромная пушка, доставленная из Юнона, на которую возлагали большие надежды как на последнее средство, которым еще можно остановить Сефирота. "Сестру Рей" подключили к мидгарским трубам, по которым текли потоки Мако, и ожидалось, что она уничтожит Сефирота с помощью гигантской материи. Пушку нацелили на северный кратер, где в настоящее время пребывал Сефирот. Они считали, что если Сефирот погибнет, то призванный им с помощью Черной Материи кошмар в небесах исчезнет. Если угроза планете исчезнет, Орудия наверняка вернутся туда, откуда и появились.

"В теории все замечательно", - произнес Руд, глядя на Сестру Рей.

"В теории? А на практике?", - спросил Рено самым серьезным тоном, ему не свойственным.

"Я несколько тревожусь".

"О, ну тогда все в порядке".

"Что это означает?" - осведомился Руд.

"Я думал, что волнуюсь лишь я один. Неужто мы и впрямь выстрелим из этой пушки? Может, стоило бы сначала испытать? Не рванем ли Мидгар заодно?"

"Ты успокоишься, если я скажу, что все будет хорошо?" - твердо произнес Руд, пресекая дальнейшие вопросы.

"Эй, не заводись".

В итоге Сестра Рей не выполнила отведенную ей роль и обратилась в гигантскую кучу металлолома. В то же время этаж штаб-квартиры, где находились офисы совета директоров корпорации "Шинра", был уничтожен Орудием. Будучи Турками, Рено и Руд привыкли находиться в руинах зданий, когда того требовала работа. Однако к штаб-квартире они относились по-иному. Бумажной работы у них было немного, и в основном они находились за пределами здания корпорации, возвращаясь в штаб-квартиру, как в родной дом. Здание это было для них домом на протяжении всех миссий, через которые прошли они наряду с товарищами, и тогда, когда получали они выговор от начальства, и тогда, когда волочились за девчонками во время увольнительных. Да, офисными работниками они не были, но к штаб-квартире корпорации питали сильные чувства.

Тревога Рено и Руда усилилась, когда узнали они, что Президент исчез.

Множество свидетелей видели, как пламя Орудия опалило офис Президента, и не ведомо, действительно ли он просто без вести пропал. К тому же, они не могли удостовериться в безопасности иного персонала, ибо в здании царила паника. Многие работники корпорации бежали еще несколько дней назад, когда угроза падения Метеора стала неминуема.

Рено и Руд считали, что должны точно узнать судьбу Президента, посему и дожидались прибытия лифта. Лифты, соединяющие холл с этажами, где базировалась управляющая верхушка корпорации, не функционировали, посему Туркам пришлось воспользоваться обычными лифтами для персонала.

"Он не движется".

"Похоже, активировала блокировка систем на случай чрезвычайных ситуаций".

"Да, они хорошо над ней поработали".

"Рено, Руд. Поднимайтесь по лестнице".

Они переглянулись при этих словах, пытаясь понять, кто их произнес. А вскоре заметили длинноволосого мужчину, увидеть которого здесь никак не ожидали.

"Шеф!"

Они получили донесение о том, что Цон скончался несколько дней назад. Елена действовала по собственной инициативе, преследуя Клауда и его отряд до северного кратера, чтобы отомстить. Однако она потерпела неудачу и вернулась в Мидгар в весьма потрепанном состоянии, повторяя вновь и вновь слово "месть", будто твердя заклинание. В итоге все Турки решили, что Цон мертв.

"Что случилось?" - поинтересовался Цон, глядя на изумленных Рено и Руда.

"Ты жив, шеф!"

"Как видите. Но сейчас не время для объяснений".

"Да", - закивал Рено, всем своим видом показывая, что объяснений они слушать действительно не хотят.

"Шеф!" - послышался голос молодой женщины. Трое обернулись, заметив подоспевшую Елену. Самая юная из Турков даже не пыталась скрыть радости при виде шефа, которого считала погибшим. Неожиданно она порывисто обняла Цона.

"Ой, ну ладно, Елена. Ты знаешь, я тоже хочу это сделать", - сказал Рено.

"Ну так не сдерживай себя, коллега".

"Да нет, воздержусь".

Цон сжал ладонью плечо Елены и обвел взглядом подчиненных.

"...Пойдемте. Работа не ждет".

***

Тьма...

После атаки Орудия, Руфус Шинра погрузился во тьму.

Орудие было монстром, спавшим в недрах планеты. Когда оно ударило в здание в непосредственной близости от офиса Президента, Руфуса швырнуло на пол. После чего был взрыв, сотрясший штаб-квартиру, и вниз посыпались металлические потолочные перегородки. Он бросился под стол, чтобы укрыться от них. Руфус приготовился к смерти в то мгновение, как увидел, что огонь Орудия устремился в его сторону. Однако в момент удара в душе его вскипел гнев. Он был зол на себя за то, что принял возможность смерти. Но почему? Почему он противится смерти? Гнев вновь заставил его мыслить рационально. Орудие может атаковать снова. Он должен бежать, и быстро.

Руфус огляделся по сторонам в поисках возможных путей отступления, и взгляд его остановился на рычаге, на котором была выбита буква "П".

Он находился под столом, скрытый от глаз. Наверняка он для критических ситуаций, раз уж находится здесь. Возможно, пригодится и сейчас. Руфус дернул за рычаг без колебаний. Часть пола под ним отошла в сторону, и Руфус упал в люк примерно на метр, и, оказавшись на наклонной поверхности, покатился вниз. Похоже, в итоге я все-таки сдохну. Самое поганое, что сдохну я в вентиляционной шахте, опоясывающей штаб-квартиру. Это унизительно. Что подумают, когда найдут мое тело? Прямо в разгар сражения, когда на кону судьба планеты, Президент могущественной корпорации "Шинра" умирает. В вентиляционной шахте. Ха. Как смешно. Жаль, что я не вижу себя сейчас со стороны. Но откуда здесь взяться вентиляционной шахте? И почему она уходит вниз под столь острым углом? И этот рычаг "П"... Внезапно Руфус вспомнил разговор с отцом, имевший место 20 лет назад. И тогда он рассмеялся в голос.

Ему было всего лишь пять лет. Маленький Руфус проснулся ночью и увидел, что отец вернулся домой, что было редкостью. Зная, что отец может отругать его и загнать обратно в постель, Руфус, тем не менее, отбросил одеяло, но к удивлению его отец пребывал в благодушном настроении и показал ему распечатку плана офиса Президента, возводимого на вершине здания штаб-квартиры.

"Что скажешь? Отсюда я буду отдавать приказы всему миру".

"Потрясающе".

Руфус притворился заинтересованным, в то же время пытаясь прочитать, что написано на плане. Он хотел, чтобы отец похвалил его за то, какой он умный. Но прочитать он все равно ничего не смог, потому и сказал то, о чем размышлял.

"Папа, а где путь для отступления?"

Отец не понимал, куда ведет Руфус.

"Что? Путь для отступления?"

"Если нападет враг, тебе понадобится путь для отступления".

"Ааа..."

Поняв наконец, о чем говорит его сын, отец произнес: "У корпорации "Шинра" нет врагов. Даже будь иначе, офис Президента на семидесятом этаже. Никто не сможет напасть на него".

"Господин Палмер говорит, что враги могут нанести удар из космоса".

"Это Палмер сказал?"

Отец нахмурился - верный знак того, что он разозлился. Похоже, Палмер, глава департамента исследования космоса, заработал себе неприятности. Но Палмер говорил также, что получать нагоняи от начальства - часть его работы. Если отец не злится на меня, на остальное мне наплевать. Но сейчас, похоже, разозлился от именно на меня.

"Папа, извини. Что-то я сонный".

"Послушай, Руфус. Ты прав..." - продолжал Президент Шинра, не обращая внимания не слова сына. - "На случай нападения врага у меня будет путь для отступления. Но скажу тебе вот что, Руфус. Я им не воспользуюсь. Он будет для тебя, когда ты станешь Президентом. Конечно, нет никаких гарантий, что ты займешь мое место".

"Папа..."

"Ха. Отступить? Мне?"

"Папа, извини".

"Почему ты извиняешься? Ты признаешь, что твоя идея ошибочна?"

"Да".

"Ты такой простак!"

Помимо пути для отступления, Руфус не мог думать о чем-либо ином, глядя на план.

"Мы пометим путь для отступления буквой "П". Не забудь об этом. "П" - значит, "Проигравший".

И Руфус был благодарен самому себе за то, что предложил отцу эту идею в пятилетнем возрасте.

Казавшаяся бесконечной шахта, соединяющая офис Президента с первым этажом здания дала достаточно времени, чтобы прокрутить в памяти всю жизнь. Все обыденные и давно забытые эпизоды воскресли в воспоминаниях. Когда Руфус понял, что все они связаны с его отцом, то осознал, что сам он - обыкновенный мальчишка, желающий превзойти отца и получить похвалу, но не знающий, как выразить свои чувства... В итоге отец лишь ругал его, а то и вовсе игнорировал. Тот факт, что подобное отношение привело его к тому, что он имеет сейчас, казалось лучшей шуткой в его жизни. Во тьме он искренне хохотал.

Шахта внезапно закончилась, и Руфус оказался в ярко освещенной комнате с белыми стенами. Комната была не очень велика, и Руфус остановился лишь тогда, когда ударился о противоположную стену.

"Уххх!"

Руфус вновь рассмеялся: какой же жалкий звук он издал! Он заметил, что несколько ребер его сломаны, но и тогда не прекратил хохотать. Он смеялся, оставаясь в положении, которое казалось ему весьма унизительным, подле стены. Однако боль вернула его к реальности.

Руфус оглядел комнату, в которой очутился. Площадь ее была около пяти квадратных метров. Рядом с зевом шахты находилась кровать, похожая на больничную. Белье на ней было чистым и нетронутым. Слева находилась стальная дверь. Превозмогая боль, Руфус подполз к ней поближе, внимательно осмотрел. На двери не было ни ручки, ни ловушек. Но зато рядом на стене находилась маленькая панель, управляющая дверью. Но Руфус не имел ни малейшего представления, как ее открыть, а сил на попытки сделать это у него не осталось. От двери он двинулся к правой стене, в которую был встроен шкаф.

Я в таком ужасном состоянии, что не могу позволить, чтобы меня кто-нибудь увидел. Панели шкафа с легкостью распахнулись. Внутри оказались какие-то ящики. Он протянул руку к нижней полке - единственной, до корой сумел добраться - и вытащил один из ящиков. На крышке были выгравированы слова: "Для П".

"Ха".

При виде гравировки Руфус непроизвольно рассмеялся, даже если действие это отозвалось резкой болью в ребрах. Взяв себя в руки, он открыл ящик. Как он и ожидал, внутри оказались целительные снадобья и иные медикаменты. Избегая применять магические зелья, которые вполне могли обратиться в яд за прошедшие годы, он принял несколько болеутоляющих и стал ждать эффекта. Взгляд его был устремлен на потолок, значилась на котором огромная буква "П".

"Не смеши меня больше, папаша".

Болеутоляющие подействовали, вызвав головокружение. Да, он был прав, использовав обычные медикаменты. Но в то же время он был чрезвычайно раздражен. Когда Руфус более-менее пришел в себя, он добрался до двери и, тяжело опираясь о стену, попробовал ввести в кодовую панель несколько возможных комбинаций. Увы, результата это не принесло. Да, в том, что он не может разгадать код, наверняка вина туманящих сознание болеутоляющих, но ведь принять их решил именно он, и никто другой.

***

Рено и Руд добрались до разрушенного офиса Президена.

"Нет здесь никого".

"Да".

"Ты везде проверил?"

"Угу".

"Значит, он жив".

"Но где он может быть?"

С потолка на пол обрушилось несколько листов перекрытий. Они принялись отбрасывать их в стороны, чтобы удостовериться в том, что Руфуса нет под завалом.

"И... где же еще искать?"

Метеор приближался, и снаружи здания завывал страшный ветер, но Турки не обращали на это никакого внимания, продолжая поиски Руфуса. Покамест обнаружить последнего не удавалось.

Рено и Руд прошли в незаметную дверь, расположенную на первом этаже штаб-квартиры корпорации "Шинра" и проверили комнату для срочной эвакуации совета директоров, коридор из которой уходил под землю. По приказу предыдущего Президента Шинра, комнату сделали безо всяких украшений и излишеств. Повсюду - на потолке, полу, стенах - виднелись металлические перекрытия.

"Никого. Пойдем, Руд".

"Погоди".

Руд удержал Рено за локоть и указал на одну из стен.

"Цвет отличается".

***

Руфус задумчиво глядел на кодовую панель клавишами от "0" до "9". Он знал, что остается ему лишь пытаться ввести все возможные комбинации, хоть и займет это невероятно долгое время. Наверное, он собьется со счета уже где-то на середине. Нужно придумать более эффективный способ угадать код. Возможно, в оном заключен какой-то особый смысл. Но его отец навряд ли поступил бы так, ведь для него это бессмысленно. Руфус уже попробовал ввести комбинации чисел, значимых для него самого и для отца - дни рождения и смерти его матери, но дверь так и оставалась закрыта.

Он не знал, сколько времени провел в этой комнате. Важно было лишь то, что он все еще жив, а Метеор остается в небесах. Другими словами, попытка использовать "Сестру Рей" провалилась, и Сефирот все еще пребывает в северном кратере. Стало быть, рано или поздно Метеор столкнется с планетой, и он погибнет.

Руфус задумался о смерти. Стало быть, моя душа попадет в Живой Ручей, текущий в недрах сей планеты. Интересно, встречу ли я там отца. Именно ли сознание форму? Нет, наверняка столь могучий поток энергии с легкостью поглотит сознание любого человека, сколько бы сильным оно ни было.

"А, понятно".

Он улыбнулся, осознав, что произойдет, если планете суждено погибнуть. Руфус вытащил бутылочку болеутоляющих из кармана своего белого костюма, отправил три таблетки в рот, прожевал их и вновь воззрился на кодовую панель.

"Ха".

Если ему и суждено умереть, умрет он не в этой комнате. Он ввел комбинацию, которая раньше и на ум ему не приходила. Он знал, что, вводя эти числа, признает перед отцом свое поражение. Но сейчас не время для гордыни.

***

Рено и Руд внимательно осмотрели стену, цвет которой отличался.

"Это просто стена, Руд".

Неожиданно стена дрогнула. Панель площадью примерно в квадратный метр отошла в сторону. Рено и Руд переглянулись, затем устремились к образовавшемуся отверстию, за которым проглядывались белые стены. Кажется, с той стороны находится небольшая комнатка.

"Есть там кто-нибудь?" - выкрикнул Рено, но не успел он заглянуть внутрь, как в проеме возник Руфус.

"Молодцы", - сказал молодой Президент корпорации "Шинра" и лишился чувств.

"Шеф!"

Рено склонился над Руфусом, а Руд ступил в комнатку, сразу поняв, что та выполняла роль безопасного бункера.

Оглядевшись, Руд заметил, что четыре клавиши на кодовой панели еще светятся, но вскоре они потускнели. Руд не знал, что прежний Президент все время вводил один и тот же код, который никогда не забывал - дату рождения своего сына.

"Руд, отправляйся за врачом. И посмотри, что там снаружи".

"Как шеф?"

"Спит".

И, действительно, в наступившей тишине отчетливо слышалось тихое сопение Руфуса.

"Похоже, он обрадовался, что нашел нас", - неудачно пошутил Рено.

"Я рад", - ответил Руд без тени улыбки и направился к выходу из здания.

***

Руд стоял во тьме под проливным дождем; сильнейший ветер трепал его костюм. Они находились у черного хода штаб-квартиры "Шинра". Вокруг валялись обломки камня и металла, наверняка упавшие с верхних этажей. На земле был установлен фонарь для ориентирования спасательных отрядов, а сверху лился свет прожектора вертолета. Руд внимательно осмотрелся по сторонам, не поддаваясь отчаянию. Тот факт, что Руфус остался в живых, успокоил его, ведь Руфус - это сердце корпорации "Шинра". К добру или к худу, но корпорация продолжит свое существование. А если выживет "Шинра", то и Туркам работа найдется. Лишь мысль о существовании без родного отдела административных исследований вызывала отторжение.

Вертолет опустился, и ветер, поднятый его пропеллером, поднял в воздух кусок древесины, который звучно ударил Руду в лоб. Руд усмехнулся. Он любил острые ощущения. А с Руфусом не заскучаешь.

Внимательно смотря под ноги, Руд направился к главному входу в штаб-квартиру, где уже собралась толпа людей. Те прикрывали головы, спасаясь от поднятых ураганом в воздух осколков. Он обратился к ним, желая узнать, сколько людей осталось в живых. Однако многие испуганно отступили, ведь вид бритоголового человека в черных очках стойко ассоциировался у них с представителем криминального мира. Руд уже привык к подобной реакции, и даже получал удовольствие.

Вокруг сновали спасательные отряды, сформированные из работников больницы для сотрудников корпорации. Он схватил за плечо одного из них и объяснил, что человеку требуется помощь. Имени Руфуса он не упоминал, не зная, какая на это будет реакция.

"Он из сотрудников "Шинра"?"

"Да".

"Ими мы занимаемся в первую очередь".

"Я на вас рассчитываю".

Человек кивнул, затем кликнул коллег с носилками, и медики устремились к дверям черного хода. Руд следовал за ними по пятам, посчитав, что должен указать путь. Но в это мгновение внимание его привлекла молодая женщина, что-то кричащая в рацию.

Она была одной из спутниц Клауда, и звали ее Тифа. Также она являлась одним из врагов корпорации, но сейчас не было смысла атаковать ее. Турки сражались лишь тогда, когда им был отдан на то прямой приказ, или же если кто-то стоял у них на пути.

Отойдя подальше, Руд продолжал наблюдать за суетой Тифы.

***

Медики осторожно положили Руфуса на носилки, и Рено поинтересовался: "Куда вы его заберете?"

"Сперва в больницу, а там - кто знает..."

"В смысле - кто знает? О чем это ты?"

"Я говорю, что Метеор висит над головами. Что мы можем поделать, если планета вот-вот будет уничтожена?"

"А, да, верно. Ладно, пойдемте".

Рено повел спасательный отряд через холл к неприметной двери.

"Тут все так запутано. Тот бритоголовый мог бы и сказать, что можно срезать путь".

"Эта информация лишь для сотрудников корпорации. Так что не вздумайте никому говорить об этом".

"...Да, сэр".

Рено кивнул, удовлетворенный ответом, и повел их к главному входу. Он продолжал шагать, пока не разглядел впереди стоящую к нему спиной знакомую девушку, Юффи. Он остановился.

"Ребята, с остальным сами справитесь? Я тут вспомнил о неотложных делах", - молвил он, обернувшись к медикам.

"Конечно. Он в хороших руках. Кстати, как имя раненого?"

"Он вам сам скажет, когда придет в себя. Поместите его в хорошую палату".

"А это случайно не... Руфус Шинра?" - пробормотал один из медиков, держащих носилки.

"Шшш!"

Вскоре после этого Руфус оказался в Калме - городке неподалеку от Мидгара, и день этот называл не иначе как "Судьбоносным"... или же просто - "тот день". Турки не могли гарантировать безопасность Руфуса в больнице Мидгара, так как людей там было целое море, посему как только Руфус пришел в себя, Рено доложил ему о текущей ситуации, и Турки перевезли Президента в небольшой дом в Калме, которым владела корпорация. Они могли бы отправиться еще дальше на вертолете, но Руфус выказал желание остаться в Калме; совету подчиненных он уважал, но бежать в минуту, когда планете угрожала смертельная опасность, не желал.

Метеор был так близко, что, казалось, до него можно дотянуться рукой. Именно в такой напряженной ситуации четверо Турков продолжали патрулировать Мидгар. Столкновение Метеора с планетой было неминуемо, и Турки, обеспечив безопасность Президента, решили до конца исполнять свой долг.

"Нет смысла думать о том, что произойдет после падения Метеора. Мы продолжим исполнять свои обязанности, полагая, что планета справится с этим кризисом", - сказал Цон, наказав подчиненным оказывать всяческую помощь спасательным отрядам и провожать выживших в укрытия. Город уже сполна ощущал приближение Метеора. Страшные ураганы проносились по Мидгару; город сотрясали подземные толчки, рушащие здания. Город из металла стонал от боли.

"Последним приказом шеф наказал нам вершить добро", - пробормотал Руд.

"Зачем?"

"Для искупления грехов".

"Ясно".

А вскоре в Мидгаре собрались бывший начальник спецотдела - господин Вельд - и иные их коллеги. Рено подумал, что это видится ему во сне - еще один эффект от приближения Метеора.

Какое-то время назад Турки сделали нечто, идущее вразрез с интересами корпорации. Теперь, когда Рено размышлял над этим, он понимал, что тогда они были привержены своим убеждениям, как никогда. Сейчас же, помогая жителям Мидгара, Рено выкладывался полностью и не останавливался даже, чтобы перевести дыхание.

После того происшествия Президент Шинра и совет директоров корпорации приказали расформировать отдел административных исследований, а самих Турков казнить, но от подобной участи их спас Руфус, бывший в то время вице-президентом. Руфус стал их начальником, и сейчас, когда Рено спас его и вновь встретился со своими коллегами-оперативниками, которых не думал больше увидеть в этой жизни, он был рад, что на душе не остается никаких сожалений.

***

Метеор был уничтожен прямо над Мидгаром, и планета избежала гибели. Планету спасли потоки Живого Ручья, вырвавшегося на поверхность. В то мгновение, когда Святость превозмогла разрушительную мощь Метеора, люди думали, что планета сама защищает себя, не ведая о том, сколько усилий приложили Клауд и его спутники.

И когда магические энергии вступили в противостояние, Рено и Руд оставили коллег, устремившись к штаб-квартире корпорации, прямо над которой навис Метеор.

"Ну почему это должно происходить именно сейчас?"

Здание сотряслось, когда из-под земли вырвался Живой Ручей, подобный изумрудному чудовищу, ибо уничтожал он все на своем пути. Турки бросились по кабинкам в уборной, в надежде укрыться там, не переставая разговаривать друг с другом через перегородку.

"Это я виноват".

"В чем?"

"Если бы я не предложил вернуться, чтобы забрать ящик с инструментами..." - горестно начал Руд.

"Забудь. Сейчас не время для сожалений".

Отметив, что тон Рено отличается от обычного, Руд замолчал.

"Руд?" - позвал Рено, не в силах выносить воцарившуюся тишину.

"Чего?"

"Мы ведь с тобой уже давно знакомы".

"Угу".

"Партнеры, верно?"

"Угу".

"Лучшие партнеры".

Руд отметил, что Рено снова взял себя в руки, и услышал, что тот вышел из кабинки. А в следующее мгновение Рено изо всех сил ударил ногой в дверь кабинки Руда, но тот не растерялся и отбил дверь в сторону.

"Какого хрена!"

"Мой последний подарочек моему лучшему партнеру".

"Дверь?"

"Острые ощущения. Как ты любишь".

"Не настолько", - отвечал Руд, выйдя из кабинки.

"Тогда почему бы там не выйти наружу? Там весело".

"Да, просто праздник".

Они устремились к главному входу в здание, а снаружи бесновались потоки Живого Ручья.

"Обалдеть! Это что, Живой Ручей?"

"Рено?"

"Чего?"

"Оно и к лучшему".

***

"Цон, Рено, Руд, Елена", - обратился Руфус к четырем Туркам, остававшимся с ним на следующее утро после того, как Живой Ручей вырвался из недр планеты. "Чем вы предполагаете заняться теперь?"

"Не помню, чтобы меня увольняли".

Цон и остальные согласились с Рено.

И тогда Руфус отдал Туркам два приказа. Первый - вернуться в Мидгар и оценить ситуацию, второй - отыскать товарищей.

"Далеко не ко всем нашим сотрудникам можно применить понятие "товарищи". Ясно?"

"Я знаю. Но зачем нам искать товарищей? Что ты планируешь?"

"Мне нужна информация, и собирать ее будем по крупицам".

Руфус уже знал, что сломал несколько ребер и правую лодыжку; испытываемая боль говорила о том, что ему не помешает инвалидная коляска, но сейчас он еще не был готов так унизиться.

"Цон".

"Да, сэр".

"Я знаю, ты был ранен..."

"Есть вещи, осуществить которые может только "Шинра".

Руфус кивнул, удовлетворенный ответом.

"Уверен, будет весело".

Турки разбились на две группы и, даже не передохнув, отправились в Мидгар. Цон и Елена занимались сбором информации, в то время как Рено и Руд - поискать товарищей. Все оперативники, которые сумели собраться вместе прошлой ночью, рассредоточились, собирали сведения о текущей ситуации и отправляли их в Калм.

"Лавина" некогда утверждала, что противником планеты выступает "Шинра", - неожиданно вспомнил Рено.

"Да".

"Похоже, они были правы".

"С чего ты взял?

"Смотри".

Живой Ручей спас планету, но Мидгар не пощадил. Город был полностью разрушен и восстановить его будет невероятно сложно. Такое чувство, что им предстоит бесконечно находиться на грани жизни и смерти. Кроме того, те, кто узнавал, что планету от Метеора спасла не корпорация, немедленно занимали враждебную позицию по отношению к ее сотрудникам. Люди обвиняли "Шинру" в том, что для них настали тяжелые времена.

Рено и Руд подошли к штаб-квартире "Шинра" в секторе 0. Рядом собиралась большая толпа, хоть раненых среди людей было немного. Похоже, они хотели получить информацию или же помощь.

"Какая ирония", - хмыкнул Рено, прислушиваясь к разговорам людей. Все они считали "Шинру" корнем зла, но надеялись, что именно корпорация изменит ту плачевную ситуацию, в которой они оказались.

"Я хочу им во рты свои носки позапихивать".

"Давай. Я тебе мешать не буду".

"Увы, лишних у меня с собой нет".

***

Тем временем Цон и Елена ступили на Рынок у Стены, что в трущобах сектора 6. Неприглядное местечко, но раньше Турки наведывались сюда для сбора информации. Теперь Рыное обратился в огромную свалку, повсюду валялись перекрытия, упавшие с Плиты. Хотя складывалось такое чувство, что общую картину трущоб завалы не особо изменились. Жители трущоб покинули свои дома, когда услышали о том, что Мидгару грозит разрушение, посему и поспешили убраться подальше от нависшей над головами Плиты.

По пути Цон и Елена слышали разговоры, в которых люди обвиняли корпорацию "Шинра" во всех смертных грехах. Находились и те, кто швырял в них камни, лишь заметив форму Турков.

"Сложно выполнять задание. Почему бы нам не переодеться?"

Они отыскали магазинчик и выбрали себе соответствующую одежду - Цон натянул пляжную футболку, которые обычно носят в Коста дел Соль, а Елена облачилась в милый сарафанчик. Они отправились в бар, где всегда немало людей чешут языками. Большинство столиков было уже занято. Отыскав свободный, Турки уселись за него и немедленно начали вести наблюдение за собравшимися. Цон устремил взор на мужчину в черной рубашке, который один сидел за столиком, рассчитанном на четверых, опустив голову на столешницу.

"Он спит, что ли?"

"Может, он..."

"Господин Цон?"

"Да, что?"

"Я решила остаться в отделе отчасти из-за своего долга как Турка, но основная причина заключается в том, что..."

Елена никогда не пыталась скрыть тот факт, что испытывает чувства к своему начальнику, но сейчас, когда хотела выразить их, не могла подобрать нужных слова.

"Продолжай".

"Ммм?"

"Когда ты молчишь, на тебя это не похоже. Неважно, говори что угодно. Только говори".

"Что угодно?.." - вздохнув прошептала Елена, взглянув Цону прямо в глаза. Его, похоже, занимал лишь тот спящий человек.

"Странно".

Цон поднялся из-за стола и обратился к мужчине.

"С тобой все в порядке?"

Но ответа не последовало. Цон потряс мужчину за плечо, но резко отдернул руку, почувствовав под ладонью что-то липкое. На ладони осталось некое черное вещество. Цон вновь воззрился на человека. На том была черная рубашка, и он лишь сейчас понял, что вся верхняя часть тела покрыта этим черным веществом.

"Что случилось?" - подоспела к Цону Елена.

"Он мертв".

***

Рено и Руд ступили в холл штаб-квартиры "Шинра". Рено старательно выводил слова на рекламном щите высотой в рост человека.

"Все, кто хотят покинуть Плиту, следуйте к железнодорожной станции и спускайтесь по рельсам вниз. Поезда не ходят. Время восстановления движения не известно. Еды здесь не достать. Корпорация "Шинра" временно закрывается".

***

Дом в Калме был двухэтажным. На первом находились жилое и обеденное помещения, небольшая кухонька, ванная и туалет. На втором же - три спальни, в одной из которых и находился Руфус. Его лодыжка пребывала в гипсе, а шея грудь и торс были забинтованы столь туго, что он с трудом мог передвигаться без инвалидного кресла.

Из окна Руфус смотрел на город. Занавеси были опущены, но в маленькую щелку Руфус наблюдал за людьми, идущими по улице. От Живого Ручья досталось и Калму, но ни один дом не был разрушен до основания. По этой причине здесь находилось столько беженцев из Мидгара, искавших себе новые дома, что Руфус был откровенно поражен. Однако ему приходится сохранять осторожность, ведь сейчас он остался один и не мог позволить себе общаться с этими людьми. Он чувствовал себя весьма неуютно, сознавая, что между ним и озлобленным людом находится лишь одна стена. Самая обыкновенная стена, совсем не похожая на массивные стены штаб-квартиры "Шинра", обладающие повышенной прочностью. Цон настаивал, чтобы кто-нибудь остался с ним, но Руфус ответил отказом. Он с горечью усмехнулся при мысли о собственной бесполезности. Штаб-квартира "Шинра" была крепостью, построенной его отцом. Другими слова, она была символом его отца. Однажды сын должен покинуть отчий дом и все начать с нуля. Это было в порядке вещей. Теперь пришел и его черед. Сейчас не время прятаться от народа... Он должен принять непосредственное участие в текущих событиях и достичь цели, которой может стать лишь восстановление истерзанного мира.

Неожиданно кто-то позвонил в дверь. Потом еще раз. И еще. Руфус не обращал на звонок внимания, но он не умолкал. Звонил он... не правильно. Не так, как звонили бы оперативники. Вскоре Руфус услышать, как кто-то пытается высадить дверь. Руфус подъехал на кресле к кровати, достал из-под подушки пистолет, надеясь, что ничего страшного не произойдет. Он спрятал оружие в рукаве и попытался загородить дверь стулом, взятым у окна.

Руд хорошо постарался, укрепляя дверь, и похоже было, что настырные гости наконец сдались. Но практически сразу же послышался звон выбитого стекла и в окно проскользнуло несколько человек.

"О-хо-хо", - вздохнул Руфус, снимая пистолет с предохранителя.

***

Вечерело. Цон и Елена возвращались в Калм, обсуждая ту загадочную болезнь, с которой столкнулись в трущобах. Похоже, у иных людей наблюдались такие же симптомы, как и у человека, умершего в баре.

"Ты узнала что-нибудь об этом?"

"Нет. Впервые вижу что-то подобное, господин Цон".

Другими словами, распространяться симптомы начали лишь сегодня и мы практически ничего не знаем о болезни, - подумал Цон. - А чем сегодняшний день отличается от вчерашнего? Ага... Живой Ручей. Стало быть, он не только уничтожил город. Должно быть, он наказывает и людей этой планеты.

"Надеюсь, удастся избежать паники".

"Кто знает".

Елена припомнила, как все посетители бара запаниковали, когда узнали, что мужчина мертв. Сперва все столпились вокруг, но затем кто-то сказал - "Это заразно!" - и началась давка, когда люди пытались первыми добраться до выхода из бара.

***

Рено и Руд опережали Цона и Елену на обратном пути в Калм. Они хотели воспользоваться вертолетом или машиной, но не знали, какая сейчас ситуация сложилась с топливом и насколько легко его достать.

"Завтра отправимся в сектор 5?"

"И что мы будем делать в секторе, где расположены дома сотрудников корпорации? А, подожди-ка, ты надеешься отыскать их там?"

"Там склад. Я хочу забрать несколько средств передвижения... и оружие".

"О, оружие... Да, оно точно не помешает".

Рено вздохнул, припомнив озлобленных жителей Мидгара.

***

Несколько человек окружили Руфуса.

"Похоже, ты крепко влип, господин Президент", - произнес небритый мужик, наставив охотничье ружье на Руфуса.

"Действительно. Но сейчас такое время, когда я встревожен больше обычного. Нет ничего более страшного, чем толпа тупых идиотов", - произнес Руфус, глядя прямо в покрасневшие глаза мужчины, обратившегося к нему. Он чувствовал исходящую от них ненависть и знал, что будет убит. Одного или двух он сможет застрелить из пистолета, спрятанного в рукаве, но... Трое находились в его спальне, а на первом этаже оставались еще несколько... Невозможно перебить их всех.

"Может, мы и тупы, но мы точно знаем, кто в ответе за все, что случилось".

"Да ну? Тогда позволь спросить тебя кое о чем. Что ты станешь делать после того, как покинешь этот дом? Вы все вообще думали о своем будущем?"

"О чем ты?"

"В этом мире люди делятся на две категории. Люди, которые отдают приказы, и люди, которые их исполняют. Весь вопрос в способностях. Частенько, когда что-нибудь случается, вину возлагают на отдающих приказы. Как следствие, иные не знают, что им теперь делать, и начинается паника. А затем все заканчивается".

"Хреново ты просишь сохранить тебе жизнь", - прошипел мужлан в лицо Руфусу.

"Может, сейчас за тобой и сплотилось несколько человек, но как долго это продлится? Какое будущее ты сможешь дать им?"

"Ты - толпа идиотов. Мы живем в настоящем и о завтрашнем дне не думаем".

"Нет, не "мы". Только ты сам", - произнес Руфус и мысленно поздравил себя, ибо его незваные гости немедленно воззрились на своего лидера.

"У тебя есть какой-то план?" - поинтересовался один из них.

Руфус обернулся к нему. Мужчине было за тридцать. Он казался крепким человеком с неплохим достатком, ибо носил дорогой, хоть и видавший виды синий свитер.

"Конечно. Сперва я хотел бы навести порядок в родном городе. Калм не может вместить всех беженцев из Мидгара. Ты, верно, один из местных..."

"Да..."

"Неужели хочешь, чтобы этот город обратился в подобие Мидгара?"

"..." Мужчина явно пытался представить себе эту картину.

"Мы поступаем правильно, помогая обездоленным!" - вмешался мужчина с ружьем, разозлившись тому, что его игнорируют.

Руфус отвечал: "Вот вам пример. Что вы станете делать, когда пойдет дождь? Куда направится столь огромное число людей? Конечно, кров им предоставит любой, но подумайте, сколь велико население Мидгара. Может, и не очень велико, но для всех крыша над головой не найдется. Сможете ли вы усмирить их недовольство и волнения? Что вы скажете им, если все, что вас заботит - это день сегодняшний?"

"Заткнись!" - повысил голос мужчина. Руфус сохранял спокойствие, полагая, что не ошибся в его оценке. Лидеру подобного отряда - совсем не маленького - сложновато навязывать свою волю остальным.

"Что ж, может, ты и прав. И что же ты предлагаешь?" - поинтересовался мужчина в голубом свитере. Руфус изменил свое мнение; возможно, истинным лидером был как раз этот человек.

"Если расскажу, вы меня немедленно прикончите".

***

Вернувшись в Калм, Рено и Руд заметили, что со времени их утреннего отбытия из города многое изменилось.

"Чертовки много народу".

Это замечание относилось и к их "дому", в который то входили люди, то выходили наружу.

"Шеф!"

Они бросились бежать, но внутрь пробиться не смогли. Заглянув в раскрытую дверь, они увидели мужчин и женщин, лежащих на полу.

"Они больны".

Руд был прав. У двоих наверняка те же симптомы, что и у людей, виденных ими в Мидгаре - одежды и бинты несчастных насквозь пропитало черное вещество, а что до остальных... Ведь в доме столько сраженных неизвестным недугом!

"Руд, проверь первый этаж".

Рено устремился на второй этаж, стараясь не уступать на зараженных. Но на втором этаже была та же картина. Убедившись, что Руфуса в доме нет, Рено спустился вниз, где его ожидал Руд.

"На первом этаже его нет".

"Угу. Пошли-ка выйдем наружу, партнер. Если останемся здесь, то можем..."

Рено заметил, как один из больных наградил его испепеляющим взглядом, и ответил неискренней улыбкой, после чего вытолкал Руда за дверь.

Елена и Цон только что вернулись.

"Шеф, наш дом заняли", - одной фразой описал ситуацию Рено.

"Мы должны разыскать Президента. Может, его захватили. Мы должны выяснить, что знают эти люди".

"Я расспрошу тех, кто в доме. Навряд ли они представляют угрозу", - сказала Елена, сделав шаг по направлению к двери.

"Елена, будь осторожна. Там зараженные".

"Если бы это было заразно, я бы уже подхватила инфекцию", - ответила она, и Рено согласился с этим выводом.

"Ну, тогда ладно..."

"Идите ищите свидетелей произошедшего", - приказал Цон. Рено и Руд кивнули и отправились прочесывать город.

***

Вернувшись, они доложили Цону, что всех без исключения встреченных людей переполняет ненависть к "Шинра". Таким образом, выяснить ничего не удалось.

"В подобной ситуации их нельзя винить", - произнес Цон, бросив взгляд на больных и раненых людей, которые даже встать на ноги не могли самостоятельно.

Даже если свидетели произошедшего и были, нам они все равно ничего не скажут, - пришел Цон к очевидному выводу.

***

Руфус прикинул, что с того времени, как его забрали из дома, прошло около двух недель. Забрав у него оружие, они ввели ему какой-то препарат и он вырубился, после чего они увезли его... куда-то. Человек в синем свитере назвался "Муттеном", хотя - возможно - то не было его настоящим именем... но Руфус предположил, что он может находиться в его особняке. Скорее всего, в подвале. Он слышал, как на верхнем этаже ходят и разговаривают люди. Хотя если это беженцы, то навряд ли он в особняке. Но, быть может, то друзья Муттена. Не имея лучшего плана, ему оставалось терпеливо дожидаться, когда Турки вытащат его отсюда. Забавно, - подумал Руфус, осматривая комнатку, в которой был заключен. - Интерьер выполнен в красных тонах. Похоже на жилище весьма состоятельного человека с отвратительным вкусом... Образцы мебели были исполнены в престранном стиле, и изображали гибриды людей и монстров. К лодыжке Руфусу приладили цепь, прикованную к крюку в стене. Размышления о том, что за человек этот Муттен, содержащий пленников в таких условиях, бросили Руфуса в дрожь, да и цепь хорошего настроения не добавляла.

Руфуса лишили свободы, но, похоже, Муттен считал его своим гостем. Еду Руфуса приносила женщина средних лет, обладающая прекрасными манерами. Но ей строго-настрого приказали не отвечать ни на какие вопросы.

Однажды Руфуса навестил врач, мужчина средних лет. Наскоро осмотрев его, он выписал лекарства и ушел. Руфус не поинтересовался, знает ли врач, что осматривает Президента "Шинра". Он подумывал было о том, чтобы повысить голос и отдать приказы, но не знал, что последует за этим.

Каждые несколько дней его навещал Муттен, желающий узнать планы Руфуса по восстановлению Мидгара. Руфус полагал, что планы его всецело зависят от тех сведений, что соберут Турки, но навряд ли ему позволят связаться с ними. Утверждая, что не обладает достаточной информацией, Руфус посвящал Муттена лишь в мельчайшие детали своих планов. Он начнет со строительства города у восточных границ Мидгара. Земля там ровная и строительство пойдет легко. Они смогут использовать разобрать разрушенные строения в Мидгаре на строительные материалы. А всю технику и инструменты можно взять на складе в секторе 5.

Руфус полагал, что таким образом может лишь тянуть время. Если Муттен вытянет из него все сведения, его наверняка убьют. Он горько улыбнулся, представив себя бардом, который каждую ночь придумывает новую сказку для короля, чтобы тот не приговорил его к смерти.

"Расскажи мне все. Я не стану тебя убивать".

"Тогда сними цепь. Я не убегу".

День, когда мы будем доверять друг другу, никогда не настанет, - подумал Руфус.

***

Турки продолжали собирать информацию, но местонахождение Президента так и не выяснили. Однако Цон поиски не прекращал. Они оставили дом в Калме, ныне занятый беженцами, и превратили в свою штаб-квартиру один из домов для сотрудников корпорации в секторе 5. Следуя предложению Елены, они распространили слухи о том, что Плита вот-вот рухнет, и многие люди, поверив в это, покинули город. Да и если бы не слухи, разрушенный Мидгар - рассадник неведомой болезни - все равно бы вскоре опустел. Однако Цон хотел, чтобы люди покинули город как можно скорее. Мидгар хранил множество секретов "Шинра", и Цон не желал, чтобы люди отыскали и заполучили оружие, хранящееся на складах.

"У нас проблемы", - доложил Рено. - "Военные из Юнона расположились в штаб-квартире. Думаю, их около сотни. Ими верховодит некто Гейт из военной академии".

"Чего он хочет?"

"Не знаю. Похоже, они готовятся к какому-то собранию".

Цон и Елена занялись расследованием сложившейся ситуации, в то время как Рено и Руд продолжили поиски оружия корпорации.

***

В секторе 5 проживали сотрудники корпорации "Шинра", и дома их лепились один к одному, но на склад у Мако-реактора могли войти лишь те, кто знал необходимый код. Здание было окружено высокой стеной, находились в которой лишь одни ворота. Однако существовал иной код, на крайний случай, знали который лишь занимающие высокую должность в корпорации; код этот позволял не только открывать ворота, но и изменять иные существующие коды доступа. У ворот Рено и Руд ввели на панели управления код, который сообщил им Цон, и устремились к дверям непосредственно склада, которые оказались распахнуты.

"Это военные сделали?"

"Возможно".

Соблюдая осторожность, они отправились к складу в секторе 8, где тоже хранилось оружие. Проходя через сектор 4, Турки заметили открытые двери склада и решили заглянуть внутрь.

"Эй, да это просто гражданские".

Мужчины и женщины, дети и старики входили в помещение склада и выходили из него.

"На складе в секторе 4 находятся инструменты для строительства и техника".

Как Руд верно заметил, люди выносили сии инструменты наружу, даже дети тащили небольшие перфораторы.

"И зачем им это понадобилось?"

Не успел Рено выдвинуть свою гипотезу по этому поводу, как услышал радостные крики, доносящиеся из соседнего сектора. Наверняка и на тамошних складах люди сумели распахнуть двери.

"Это плохо, Рено. На складе в секторе 5 - запасы топлива".

"Мако?"

"Нет. Бензин. Мы хранили его на крайний случай, и он нам нужен".

"Да, все складывается лучше и лучше".

Желая разрешить ситуацию мирно, Рено и Руд приблизились к собравшимся и, стараясь не допустить угрозы в голос, поинтересовались: "Мы - сотрудники корпорации "Шинра"... Кто здесь главный?"

"Я", - отвечала молодая девушка, почти подросток.

"О?" Рено воззрился на нее. "И чем же вы занимаетесь?" - поинтересовался он. Женщина неожиданно встревожилась.

"Нам сказали забрать технику для строительства города из..."

"Кто сказал?"

"Господин Кайлгейт, он из военных".

"То есть, Кайлгейт сказал вам код, чтобы открыть ворота и двери склада?"

"Да, верно. Простите, мы сделали что-то не так? Мы слышали, что армия "Шинра" теперь независима и начала восстанавливать город, вот мы и вызвались добровольцами".

Рено и Руд переглянулись; лицо девушки продолжало отражать тревогу. Турков интересовало, к чему же стремятся военные, но эти гражданские, похоже, действительно были простыми волонтерами.

"Если вам нужны лишь инструменты, то забирайте", - сказал Рено, едва заметно кивнув Руду.

Руд добавил: "Но возьмите столько бензина, сколько действительно необходимо. Мы должны беречь его".

"Да, сэр".

Девушка устремилось на склад. Рено и Руд наблюдали за людьми до тех пор, пока они не закончили. Наконец, последний из волонтеров вышел из склада, таща за собой электрический генератор. Люди были счастливы и тепло поблагодарили Турков.

"У Мидгара - светлое будущее".

"Я не стал бы это утверждать. Пойдем".

"Куда?"

"Мы должны получить транспорт, оружие и топливо. Но нам необходимо изменить все коды доступа. На дверях и воротах - все без исключения".

К ночи к ним присоединились Цон и Елена, но закончили Турки лишь к утру. Вернувшись домой, четверо решили чуток подремать, но не успело взойти солнце, как их разбудил явившийся без предупреждения Вельд.

"Вы слишком неожиданно появились для того, кто - предположительно - мертв".

"Удивляться нужно мне: никогда не видел, чтобы Турки спали так долго".

"Рады видеть вас снова".

"..." На широкую улыбку Рено Вельд ответил молчанием и начал рассказывать о лейтенанте Кайлгейте из Юнона. "Он должен был находиться в увольнительной, но стянул своих солдат в Мидгар. Этим утром он обратился с речью к жителям в восточном квартале Мидгара. Он предложил построить здесь новый город и приказал людям раздобыть технику и инструменты, принадлежащие "Шинра"..."

"Вельд... сэр", - начал Цон, не зная, как теперь обращаться к бывшему шефу. - "Ваша информация подтверждает собранные нами сведения, но скажите вот что: почему вы делитесь с нами этим?"

Рено и Руд переглянулись, не понимая, почему Цон задал этот вопрос. Вельд был для Турков как отец.

"Причина..." Глаза Вельда сузились. "Искупаю грехи или, быть может, возвращаю должок за оказанную услугу?"

"...Благодарю за предоставленную информацию, но нет нужды в искуплении и возвращении долгов".

"Какого черта", - раздраженно встрял Рено. - "Что это за разговоры о необходимости наличия причин для того, чтобы делиться информации, и об искуплениях? Я просто..."

"Что - просто?.." - холодно произнес Цон, и Рено сник.

Заметив реакцию Рено, Вельд заговорил вновь: "Рено. Все Турки мне как..." Но и он не смог произнести эту фразу до конца, и в комнате воцарилось молчание. Чуть позже Рено решил его нарушить, чувствуя свою вину за то, что вел себя за мальчишка.

"Волонтеры вчера забрали инструменты со склада", - ровным голосом произнес он, стараясь скрыть свое смущение.

"Но лейтенант не должен был знать код доступа", - пробормотал Руд.

"В этом-то вся и суть. Будучи в увольнительной, лейтенант оставался в Калме. И узнал код, доступ к которому иметь не должен. От кого он мог узнать его? И куда исчез наш Президент?"

После этих слов Вельда Турки как один встрепенулись, но Цон, взяв себя в руки, поинтересовался: "Что он за человек, этот Кайлгейт?"

Вельд рассказал им все, что было известно о Кайлгейте ему самому. Он происходил из богатой семьи, но, потеряв обоих родителей, стал ее главой сам. Обладая подобным положением в обществе, ему не нужно было становиться военным, но, похоже, желание расправиться с противниками "Шинра" и принести покой в мир возобладало. Да, солдат он хороший, но характер, говорят, скверный.

"Пытки. Жестокость. И на тренировках, и на поле боя он всегда перегибал палку. Ходят слухи, что и в армию он вступил лишь для того, чтобы потворствовать своим подобным желаниям".

"Понятно... Стало быть, вы можете предположить, где находится Президент?"

"...В Калме. В особняке Кайлгейта".

Не успел Вельд закончить фразу, как Руд, Рено и Елена опрометью бросились прочь из комнаты, но у двери Рено помедлил, оглянулся.

"А где остальные Турки? Было бы здорово, окажись они здесь".

"Они отправились в мир для сбора информации... Но у каждого из них теперь своя жизнь. Мы все собрались вместе под оком Метеора потому, что в тот день у нас были единые стремления. Мы не можем принудить их и дальше оставаться с нами".

После слов Вельда Рено нахмурился, но ничего не сказал и молча покинул дом.

"Что будете делать теперь, сэр?" - спросил Цон, направляясь к двери вслед за подчиненными.

"Я снова вернусь в Юнон. Туда направился Рив".

"Интересно".

"Да. И не только Рив. Но на этот раз я не могу читать мысли всех тех, кто вовлечен во все это в настоящий момент".

"Турки другие. Возможно, это относится ко всем тем, кто собрался здесь той ночью. Они все верны вам".

"Другими словами, они те, чьи мысли я тоже не могу прочитать", - улыбнулся Вельд и, обогнув Цона, устремился к двери. - "Отыщите Президента".

Глядя Вельду в спину, Цон пробормотал: "Хотел бы я, чтобы вы могли видеть, как я уходил таким же образом, как и вы, сэр..."

***

Муттен Кайлгейт нанес Руфусу три удара.

"Я не могу сказать тебе то, о чем сам не знаю".

"Говори мне новый код доступа!"

"Должно быть, кто-то изменил его. Я знаю лишь коды на крайний случай..."

Мутен снова ударил его, не дожидаясь окончания фразы. Бил он хорошо, профессионально.

"Понятно. Стало быть, ты из армейских..."

"Ты много раз проходил мимо меня, не замечая. Для тебя я - всего лишь обыкновенный безликий солдат".

"...Прости", - искренне повинился Руфус. Однако в то же время подумал: Если все в этом доме принадлежит ему, то наверняка он отпрыск богатой или знаменитой семьи. Должно быть, он старше, чем кажется. В корпорации было правило, запрещающее вступать в армию до определенного возраста, но часто на него просто не обращали внимания. В этом случае... должно быть, не все с Муттеном гладко, если что-то препятствовало его росту в званиях. Эта комната, полная ужасающих декораций, - тому доказательство.

"У тебя ведь остались лизоблюды, верно?"

Мутен неожиданно сменил тему. Должно быть, он весьма неуравновешен, если позволяет себе называть людей "лизоблюдами", - пришел к выводу Руфус.

"Где они?"

"Меня забрали, когда подчиненных не было рядом. Они не знают, где я нахожусь".

"Понятно", - удовлетворенно кивнул Муттен, но нанес Руфусу еще один удар. Кто-то вошел.

"Что?"

"У нас гость", - отвечала одна из горничных.

"Гость? Кто... неважно. Сейчас буду".

Муттен направился к выходу из комнаты, но неожиданно вновь обернулся к Руфусу.

"Этим утром началось строительство нового города. Я собрал воедино множество волонтеров и лизоблюдов. Видел бы ты толпу, собравшуюся в восточном квартале Мидгара. Я действительно жду воплощение этого проекта в жизнь, господин Президент. Они строят мой город. Хотел бы я показать его тебе, но - увы - приходится держать тебя здесь".

Он ушел, сообщив Руфусу, что город будет называться "Окраина". А затем Руфус услышал мужской голос, звучавший громко, зло. То был знакомый голос. Послышались выстрелы, закричала горничная. Затем донесся запах гари и топот множества ног.

Руфус попытался подняться с кресла, но тело не слушалось и малейшее движение причиняло боль. Ребра заныли, но он остался спокоен и попытался оценить ситуацию. Я так и думал, что сражение развернется именно здесь.

Снаружи раздался громкий голос: "Господин Президент, где вы?"

Руфусу показалось, что это голос человека, наставлявшего на него ружье. Они что, между собой что-то не поделили? В любом случае, на прибытие помощи не похоже. И что же мне теперь делать? Может, под кровать забиться и спрятаться?

"..."

Его сломанные кости болели и хотелось кричать от боли, но он закусил губу и напряженно размышлял. Что же делать теперь? Если он увидит цепь на моей ноге, то поймет, где я прячусь. Руфус все же заполз под кровать. Там находились крючья и несколько хлыстов. Подумав о том, для чего они могли использоваться, Руфус содрогнулся от омерзения. Но, тем не менее, он взял в руку один из хлыстов.

"Господин Президент!"

Дверь распахнулась от удара, и в комнату ступил человек. Из-под кровати Руфус видел лишь его ботинки. Подходя к кровати, человек зацепился за цепь, тянущуюся к лодыжке Руфуса.

"Хе, под кроватью прячется".

Давай же. Ближе. Как и ожидал Руфус, человек осторожно подходил к кровати. Давай, загляни сюда. Дай увидеть твою рожу.

Но вместо этого под кроватью означилось дуло серебристого пистолета. Руфус немедленно обхватил ствол левой рукой и с силой ударил им о кровать.

"Ты что творишь?!"

Раздался выстрел. Боль пронзила левую руку Руфуса. Выпустив пистолет, он выкатился из-под кровати. Лежа на боку, он боли не чувствовал. Руфус изо всех сил пнул мужчину ногой. "Уфф!" - вырвалось у того, и он отступил на несколько шагов. Поднявшись на ноги, Руфус нанес удар хлыстом. Мужчина уронил пистолет, и Руфус не замедлил завладеть оружием.

"Победа за мной".

Но неожиданно комната наполнилась дымом.

"Ты, тупой Президент! Пойдем! Пожар! Ты же сгоришь! Какой тебе прок от пушки?"

У Руфуса не было иного выбора, как сохранить ему жизнь. Необходимо найти причину, чтобы заставить этого человека выслушать его.

"Ты убил Муттена?"

"Да. Он обращался со мной, как с дерьмом! А ведь мы выросли вместе, будь он неладен!"

"Понятно. Потому-то он и подох".

"Не пытайся склонить меня на свою сторону. Я не забыл, как ты сделал из меня дурака в том доме".

Наверное, судьба у тебя такая, - подумал Руфус. Он никогда бы не подумал, что все может так кончиться. А в следующую секунду раздался выстрел и мужчина упал лицом вниз. Сперва Руфус подумал, что это он неосознанно нажал на курок, но в комнату ступил иной человек.

***

"Босс!"

Мидгарские беженцы, оставшиеся в Калме, стекались к особняку Кайлгейта. На глазах четверки Турков объятый пламенем дом рухнул.

"Босс!"

Турки высматривали Руфуса среди беженцев и, наконец, услышали то, что хотели.

"Кто-то видел человека средних лет, несшего на руках мужчину в белом костюме, чьи ноги и голова была забинтованы", - встревожено поделилась новостью елена.

"Должно быть, это Президент", - произнес Цон.

"А кто тогда человек средних лет?" - спросил Рено.

"Уверен, мы его знаем", - молвил Руд.

"Может, наш шеф", - предположил Рено, прищурившись. - "Ну что, сделаем это по принципу Турков? Они все равно ненавидят корпорацию "Шинра".

"Разрешаю. Но волонтеров не трогайте".

"Почему?"

"Их замысел по постройке города - скорее всего, идея Президента".

***

Лишь несколько минут назад в подвале под особняком Муттена человек средних лет направлял пистолет на Руфуса.

"Как вы, господин Президент?"

Человек был доктором, осматривавшим Руфуса.

"Не очень хорошо".

"Тогда опустите оружие. Иначе вы просто усугубите свое положение".

Слова доктора Руфуса встревожили.

"Доктор, если ты опустишь свой пистолет, я последую твоему примеру".

Доктор усмехнулся, не опуская оружия. Руфус знал, что этот человек ни секунды не будет колебаться, чтобы нажать на курок. Направив пистолет доктору в сердце, он попытался выстрелить... но раздался лишь сухой щелчок.

"Господин Шинра, вы не знали человека, которому принадлежало это оружие. Он ненавидел Муттена. Тот заставлял его делать всю грязную работу, а сам лишь снимал сливки. Потому-то он и выпустил в Муттена всю обойму. Однако, сдается мне, последний выстрел донесся из этой комнаты..."

Руфус выдохнул, все еще шокированный тем, что доктор все еще жив.Неужто он не думал о возможности того, что обойма не пуста?

"Меня зовут Килмистер. С юности я работал на корпорацию "Шинра". По статусу я был чуть ниже прямого ассистента доктора Ходжо".

О, он один из команды Ходжо - у меня поганое предчувствие.

"А теперь бросай ствол".

У Руфуса не было иного выбора, кроме как подчиниться и бросить пистолет под ноги Килмистеру. Из кармана доктор выудил стеклянную бутылочку и протянул ее Руфусу.

"На-ка, нюхни. Мне нужно, чтобы ты ненадолго лишился сознания. Если не сделаешь этого, я выстрелю. Мне твоя помощь понадобится, поэтому я тебя не убью - но помучиться заставлю", - сказал Килмистер, передавая бутылочку Руфусу. Откупорив ее, тот сразу же узнал запах. Именно такой исходил от Муттена во время их первой встречи.

***

Когда Руфус пришел себя, то обнаружил, что находится в кузове грузовика наряду с девятью иными людьми - пятью мужчинами и четырьмя женщинами примерно одного возраста. Объединяло их то, что тела были забинтованы; сперва Руфусу показалось, что люди покрыты грязью, но, приглядевшись, он заметил черную жидкость, сочащуюся из-под бинтов. Оная покрывала даже их волосы. Он знал, что они страдают, ибо люди то и дело стонали. Одна из молодых женщин подле Руфуса не удержалась на ногах и упала на него.

"Простите".

"Ничего".

"У вас... у вас нет этой болезни", - с горечью сказала она. - "Простите, если заражу вас".

Руфус сломал кости в тайной шахте штаб-квартиры корпорации "Шинра". Затем его похитили и пытали, угрожали оружием. А теперь ему грозит смертельная болезнь. Он горько усмехнулся, вспоминая все то, через что пришлось пройти. Он не хотел, чтобы все и дальше продолжалось в таком духе, но здесь, в кузове грузовика, он мало что мог изменить.

Поездка была не из мягких. Дорога была ухабистой, а Килмистер вел машину на огромной скорости. Руфус хотел было выпрыгнуть из кузова, притворившись, что выпал, но вспомнил, что доктор говорил о необходимости его помощи. Сомневаюсь, что моя жизнь в опасности. Куда бы он не вез меня, всяко лучше, чем остаться в этих пустошах.

***

Килмистер остановил машину у пещеры на каменистом побережье. Как и в подвале особняка Муттена, большую часть времени Руфус оставался без сознания и не представлял, как далеко от Калма они сейчас находятся. Глядя на линию побережья и прикидывая, что поездка длилась часа три-четыре, Руфус попытался прикинуть, где он может быть. Может, ему - даже столь серьезно раненому - удастся проделать обратный путь на своих двоих.

Килмистер направил пистолет на своих пациентов и приказал им выбираться за грузовика. Даже если бы он не продолжал угрожать им, навряд ли у людей еще оставались силы, чтобы противостоять ему. Руфусу спуститься помогла та женщина, с которой он перебросился парой слов раньше. Трости у него не было, и до пещеры пришлось добираться, опираясь женщине на плечо.

"Надеюсь, вскоре нам обоим полегчает", - сказала женщина. А я как надеюсь, - мысленно согласился с ней Руфус.

Ступив в пещеру, они устремились вниз по отвесной лестнице, и Руфусу пришлось нелегко, прежде чем он сумел спуститься на пять метров. Задрав голову и стараясь не замечать резкой боли в шее, он посмотрел вверх. Если эту лестницу уберут, выбраться обратно будет невозможно. Как он и предполагал, Килмистер лестницу убрал.

"Там дальше несколько ответвлений, каждое из которых заканчивается тупиком. Выбирайте, какие нравятся. Это будут ваши жилища".

"А нас будут лечить?" - поинтересовался молодой человек.

"Придешь ко мне, когда позову. Ничего с тобой не случится", - ровным голосом ответил Килмистер и удалился.

К удивлению людей, в пещерах они обнаружили заранее приготовленные циновки и пижамы. Каждый из пациентов взял себе по одной и удалился в то ответвление, "которое больше нравилось", чтобы приготовиться ко сну.

По привычке Руфус выбрал самое дальнее. Вскоре мальчишка принес ему еду, хлеб и сыр.

"Сюда всех загнали под дулом пистолета?" - поинтересовался Руфус.

"Нет. С самого детства мы были пациентами господина Килмистера. Он в Калме местный врач. Потому то, когда он сказал, что сможет нас вылечить, мы поверили ему и помогли перенести вещи в эту лечебницу".

"Лечебницу?"

"Да. Нас нужно изолировать. Он сказал, что если бы мы остались в городке, рано или поздно нас бы выгнали оттуда..." - отвечал мальчик, заметно расстроившись. Он продолжал: "Он сказал, что наставил на тебя пистолет лишь затем, чтобы удостовериться, что ты не сбежишь".

"Я тоже пациент, но... похоже, он мне не доверяет. Кстати, а где мы?"

"Он просил не говорить тебе".

Думаю, пребывание здесь будет не из веселых, - подумалось Руфусу.

***

Однажды Килмистер занимался врачеванием Руфуса в смотровой, расположенной неподалеку от входа в пещеру. Пока Килмистер менял Руфусу повязки, мальчик, что приносил еду, стоял поодаль с пистолетом в руках.

"Доктор, есть прогресс в поисках исцеления от этой болезни?"

"Конечно".

Руфус посмотрел Килмистеру прямо в глаза.

"Чего ты добиваешься?"

"Я - доктор. Я просто хочу избавить мир от болезней".

"Это похвально. Но меня ты зачем сюда притащил?"

"Иенова".

"Что?" - воскликнул Руфус. Услышать подобное он никак не ожидал.

"После осмотра пациентов я пришел к выводу, что многие из их клеток сходны с клетками СОЛДАТ".

"Объясни, будь добр", - произнес Руфус, заметив, что Килмистер вновь бросил взгляд на мальчика.

"Объясню в свое время", - отозвался тот и замолчал.

"Скажи хотя бы - это заразно?"

"И это скажу в свое время".

Быть не может, чтобы эта болезнь была заразна, - попытался убедить себя Руфус.

***

Минуло три месяца. Ребра Руфуса срослись, а наконец настал день, когда он смог снять шину с лодыжки. Килмистер протянул ему трость.

"Это - часть трубы, обнаруженной где-то в здании "Шинра".

"Что сейчас творится в Мидгаре?"

"Болезнь продолжает распространяться. Число зараженных растет, но много и тех, кто занят строительством города к востоку".

"И кто же ими руководит?"

"Не знаю. Похоже, несколько различных групп. Кстати, господин Президент... ты знаешь что-нибудь об убийцах корпорации "Шинра"?"

Руфус отрицательно покачал головой.

"Тем людям, что сумели пробиться в здание "Шинра" и на склады, пришли письма с угрозами жизни. Теперь они настолько испуганы, что и близко к складам не подходят".

Ох уж эти балбесы-Турки, - мысленно улыбнулся Руфус.

"Господин Президент, я не стану сейчас поднимать этот вопрос, но мне нужна некоторая техника корпорации. Сможешь дать знать об этом убийцам?"

"Что тебе нужно?" - осторожно поинтересовался Руфус.

"Оборудование доктора Ходжо".

"И ты, полагаю, собираешься воспользоваться им, чтобы вылечить нас".

"Конечно. Также мне нужна..."

"Иенова".

"Именно. Где она сейчас?"

"Я не знаю. Я собирался поискать ее после того, как покину это место..."

Неожиданно Килмистер смерил Руфуса оценивающим взглядом.

"Тогда мы должны перебраться в иное место. Это не подохидт для проведения исследований".

Исследований...

"Доктор Килмистер, ты врач или ученый?"

Молчание.

"Мы закончили", - произнес Килмистер, вытащил из-под белого халата пистолет и направил его на Руфуса.

После этого Руфус стал потихоньку пытаться ходить. Время от времени он чувствовал боль, но все же передвигался самостоятельно и заглядывал в иные "комнаты". Некоторые были пусты. Он узнал, что мальчик, приносивший ему еду, умер. Осталось три мужчины и две женщины. Всего за это время умерло четверо.

В одной из "комнат" женщина - та самая, что разговаривала с ним по пути в пещеру - стонала от боли. Над ней склонился мужчина с выражением тревоги на лице. Заметив Руфуса, он произнес: "Доктор сказал, что лекарств осталось мало, потому и урезал наши дозы. Я отдал ей свою, но, похоже, эффекта немного".

Навряд ли Руфус мог что-то сделать для них. Нет, погодите-ка... Руфус громко позвал Килмистера. Чуть позже тот явился в своем неизменном белом халате.

"Они сказали, что осталось мало лекарств".

"Да. Все мои запасы скоро закончатся".

"У тебя было лекарство?"

Неужели все это время у него было лекарство от этой болезни?

"Подожди". Килмистер исчез, но вскоре вернулся, неся лестницу. "Сможешь подняться наверх?"

Руфус ступил на лестницу, полагая, что это его шанс бежать. Он осторожно взобрался наверх, но обнаружил, что в лицо ему уперлось дуло пистолета Килмистера.

"А теперь поговорим".

Присмотревшись к Килмистеру, Руфус отметил, что лицо того бледно и покрыто испариной. "Неважно выглядишь, доктор".

"Мне нужно лекарство".

"Какое именно?"

"Хотя бы немного".

Похоже, Килмистер давал своим пациентам стимулятор, которым пользовались военные "Шинра".

"Болезнь оно не вылечит, но боль притупит".

"Стало быть, вот каково их лечение".

"Я их не обманывал. Сперва мне нужно было найти источник болезни, а до этого момента необходимо было как-то поддерживать стабильное состояние пациентов".

"И ты заразился сам?"

"Нет", - ответил Килмистер, объяснив, что, приняв небольшую дозу стимулятора, сможет работать и по ночам.

Но есть вероятность, что ты станешь зависим от него, - подумал Руфус, решив, что может все-таки попробовать контролировать ситуацию. "У тебя есть телефон? Или бумага и ручка?"

"С кем ты собираешься связаться?"

"С убийцами корпорации. Они знают, где хранятся стимуляторы".

Глаза Килмистера заблестели, но все же он не собирался отринуть всякую осторожность. Он приказал Руфусу спуститься вниз по лестнице, а вскоре бросил ему ручку и бумагу.

Руфус не написал на листке ничего, за исключением просьбы достать стимуляторы. Сейчас важно завоевать доверие Килмистера. А затем Турки позаботятся обо всем остальном.

Однако, выступив в Мидгар, Килмистер долго не возвращался. Не появились и Турки. Запасы продовольствия подходили к концу. Руфус наказал Килмистеру отправляться в штаб-квартиру "Шинра" и вызвать убийц - Турков, передать им записку. Врач надеялся вернуться с лекарствами в течение трех дней... а Турки, конечно же, проследят за добрым доктором. Но прошла уже неделя.

Руфус к пещере привык и проводил время, исследуя ее. Состояние женщины все ухудшалось, она то и дело впадала в беспамятство. Человек, смотрящий за ней, теперь тоже стонал от боли, но продолжал сжимать ее руку, надеясь на чудо.

"Я уверен, что Килмистер скоро вернется", - попытался обнадежить их Руфус. И зачем я им это говорю?

Снаружи уже несколько дней шал дождь, и Руфус заметил, что вода проникает и в пещеру. Не только у входа, но сочилась она и через "крышу" их обиталища. В оной зияло множество отверстий, и теперь, когда небесные шлюзы открылись, вода наполняла пещеру. Дождь льет уже много дней, но почему вода стала проникать именно сейчас? Должно быть, она где-то собралась в большом количестве, - размышлял Руфус. - Нам нужно как-то выбраться отсюда. Руфус устремился ко входу в пещеру, по пути предупредив остальных об опасности.

Шея его все еще болела, но он задрал голову и воззрился на дыру в потолке, заменяющую вход; как и ожидалось, так никогда не было. Он слышал лишь шум дождя. Руфус осмотрелся по сторонам. Если вода наполнит пещеру, быть может, он сможет выплыть отсюда.

"По крайней мере, ничего иного не остается..."

Руфус вернулся к остальным, велев им собираться и готовиться покинуть пещеру. Ответа не было. Пациенты, принимающие стимуляторы вместо болеутоляющих, всецело сосредоточились на своей боли.

"Пять человек..." - пробормотал Руфус, приняв решение. Он поднял на руки одного из них и перенес его ко входу в пещеру. Они столь исхудали, что казались совсем невесомыми, и даже ослабевший Руфус сумел перенести их.

Вода доходила им до лодыжек. Руфус еще раз обошел пещеру, ища что-нибудь, могущее держаться на плаву, и обнаружил несколько деревянных топчанов. Руфус оторвал металлические части, связывавшие топчаны, и перенес те ко входу. На воде они держались на удивление хорошо. Руфус вернулся к недужным.

"Те из вас, кто умеет плавать, поплывете сами. Остальные - будете держаться за эти деревяшки. По одному человеку на топчан".

Несколько часов спустя вода доходила Руфусу до подбородка. Все пациенты держались за топчаны. Я сделал все, что мог... Руфус неотрывно смотрел в отверстие в полотке; в разуме его не осталось никаких мыслей. Вода продолжала прибывать, и он сам схватился за топчан. Вскоре до дыры в потолке оставался всего один метр, но ситуация резко изменилась. Вода прекратила прибывать в пещеру. Это дождь закончился или дело в структуре пещеры? Руфус закусил губу. Нам остается лишь ждать помощи. Он бросил взгляд назад, заметив, что людей осталось еще меньше. Двое мужчин и одна женщина. Та самая, которая говорила с ним в грузовике. Она держалась за один из топчанов и была совершенно неподвижна. Руфус подумал было, что женщина умерла, но она тихонько застонала от боли. Руфус поймал себя на том, что испытал облегчение от осознания того, что женщина все еще жива.

Прошло еще несколько часов, но все оставалось без изменений. Уровень воды ни поднимался, ни опускался. Руфус чувствовал, как тело его оставляют остатки тепла, ведь в воде он провел уже очень долгое время. Недолго нам осталось, - подумалось ему.

"Что?"

Ему показалось, будто кто-то позвал его, но у людей, пребывавших рядом, не осталось сил даже на это. Ему показалось, будто в воде что-то движется. Некто черное медленно приближалось к Руфусу. А, быть может, это из недужных сочилось черное вещество.

Черная тень двигалась так, будто была жива. Испугавшись, Руфус заплескал руками во воде, пытаясь отогнать ее прочь. Однако волны, созданные Руфусом, не возымели ни малейшего эффекта, и тень продолжала неумолимо приближаться. Вскоре его белый костюм окрасился черным. Он и без того уже был столь грязен, что "белым" мог называться лишь с большим преувеличением, но Руфус не выбрасывал его, зная, что костюм пригодится, когда он решит бежать отсюда. Руфус бросил взгляд на окрашенный черным рукав. Это конец, - пронеслась мысль.

Черная слизь ползла вверх по шее Руфуса к лицу. Наверняка она стремилась проникнуть в рот, посему Руфус крепко сжал зубы. Тогда слизь устремилась к носу. Он зажал нос рукой. Да, дышать он не мог, но решил, что скорее задохнется, чем позволит слизи одержать над собой победу. Однако вскоре слизь добралась до ушей и, страшно закричав, Руфус лишился сознания.

***

"Господин Президент! Господин Президент!"

Руфус очнулся, попытался сфокусировать взгляд на том, кто к нему обращался.

"Да, потоп я не предусмотрел. Извини, что задержался", - молвил Килмистер, опуская лестницу. Руфус, ухватившись за лестницу ослабевшими руками, был удивлен, что все еще жив. Бросив взгляд через плечо, он отметил, что лишь двое остались на топчанах - мужчина и женщина.

"Эй, вы живы?"

Мужчина поднял голову.

"Помощь прибыла!"

Мужчина какое-то время тупо таращился на него, но затем во взгляде его забрезжило понимание. Он окликнул женщину и та слабо качнула головой. Руфус протянул было ей руку, но в это мгновение у них над головами прогремел выстрел. Тело женщины соскользнуло с топчана и исчезло под водой.

"Памела!" - в ужасе вскрикнул мужчина и нырнул было в воду следом за ней, но сил у него не осталось. Руфус схватил его одной рукой, второй пытаясь удержаться на топчане.

"Памела..." - повторял человек, не находя в себе сил даже на то, чтобы заплакать. Руфус подтащил его к лестнице.

"Лезь".

"Но..."

"Думай лишь о том, чтобы выжить".

Человек помедлил, бросил исполненный тоски взгляд на то место, где скрылась под водой Памела, затем с ненавистью воззрился на Килмистера.

"Ничего нельзя было поделать. Я просто прервал ее страдания. Памела простила бы меня за это".

Да, теперь уж точно ей ничем не поможешь. А мужчине? - подумал Руфус. Мужчина решительно полез вверх по лестнице.

"Как тебя зовут?" - спросил Руфус.

"Джуд".

"Джуд, сейчас не время. Оставь Килмистера мне".

Джуд продолжал молча лезть вверх. Руфус собрался было последовать за ним, чтобы увидеть мир, по которому уже успел соскучиться, как тело его неожиданно пронзила боль, и чт выплеснулось изо рта.

Она поднял руку, чтобы вытереть рот, и заметил на ней то же черное вещество, которое сочилось из тел Памелы и Джуда.

"Ох-хо. Думаю, тебе тоже стоит принять стимулятор, господин Президент", - произнес Килмистер, будто наслаждаясь зрелищем.

"Ух..."

Неожиданно послышался гневный голос Килмистера, и пистолет его, пролетев мимо Руфуса, ушел под воду. Не обращая внимания на боль, Руфус задрал голову вверх. Он видел, как кто-то обхватил шею Килмистера сзади и душит его. Ты идиот, Джуд! Я же сказал, что сейас не время!

"Аааах!"

Это вскрикнул уже Джуд, но крик тут же оборвался. Руфус зарычал в ярости, крепко схватившись за лестницу и пытаясь унять дрожь.

"Вы поздновато!"

"О, простите", - улыбнулся Рено.

***

"Горное Пристанище" было построена корпорацией "Шинра" а качестве санатория для своих сотрудников на заре становления. Однако посетителей было мало, ибо люди предпочитали проводить отпуска на море, а не в горах, и санаторий закрыли. На двух машинах туда прибыли Руфус, Цон, Елена, Рено, а также Руд наряду с Килмистером и Джудом. У "Пристанища" уже собралась внушительная толпа зараженных людей. Большинство из них были пациентами Килмистера, которых Турки доставили сюда из Калма. Руфуса это несколько встревожило, почему Цону пришлось объяснить текущую ситуацию.

***

Около недели назад Килмистер появился в здании штаб-квартиры "Шинра" и принялся звать Турков. В то время поблизости оказались только Рено и Руд. Килмистер говорил, что у него с собою записка от Президента Шинра, и Турки, услышав это, покинули укрытие, приблизившись к нему. В записке было написано: "Отдайте все стимуляторы, что у вас есть, этому доктору", но поскольку оперативники не поняли, что это означает, они преисполнились подозрительности - а действительно ли записка написана Руфусом? Турки велели Килмистеру придти на следующий день; Руд вернулся в их "штаб" в пятом секторе, дабы рассказать о встрече Цону, в то время как Рено тенью следовал за Килмистером.

Цону показалось, что записка действительно написана Президентом, но абсолютно уверен в этом он не был. Он решил передать доктору несколько стимуляторов, а затем проследить за ним.

Рено следовал за Килмистером до самого Калма. Небольшая местная больница обратилась в жилище для заболевших, ибо докторов в округе не наблюдалось уже полгода. Ранее Килмистер работал в этой больнице. Заболевшие в Калме радовались возвращению доктора и немедленно обратились к нему за помощью. Килмистеру пришлось заняться приемом пациентов, а Рено, наблюдавший за ним, предположил, что, похоже, доктор и сам болен.

На следующий день Килминстер вернулся в штаб-квартиру корпорации и обнаружил ящик, заполненный стимуляторами. Он достал одну из таблеток, растворил ее в стакане воды, заранее приготовленном, и выпил одним глотком. Не обращая внимание на удивленно взирающих на него Турков, он осел на пол, попросив их подождать, пока лекарство не начнет действовать. Туркам не оставалось ничего иного, как ждать, ведь доктор был единственным человеком, владевшим информацией об их Президенте.

Стимулятор заметно приободрил Килмистера, и тот попросил Турков вынести ящик со стимуляторами из Мидгара. Он использовал все преимущества сложившейся ситуации - даже поинтересовался у Цона, нет ли поблизости здания, которое он мог бы занять. Далеко от городов, но в то же время достаточно большое, чтобы внутри разместились его пациенты. Он сказал, что хочет оставить след в истории, занявшись изучением странной болезни. Когда он понял, что Турки не доверяют ему, то принялся рассказывать о Руфусе и его нынешнем состоянии. Лишь когда доктор в точности описал ранения Президента, Турки поверили его словам. Килмистер продолжал рассказывать, как он спас Руфусу жизнь, выведя его из особняка Муттена, и как все они должны быть ему благодарны. Когда оперативники поинтересовались, почему же он раньше молчал, Килмистер отвечал, что стремился стать союзником Президента.

Цон вспомнил о "Горном Пристанище" и решил доставить Килмистера туда. Тому местоположение здания пришлось по душе, и он велел Туркам перевезти в "Пристанище" пациентов. Турков приводил в ярость тот факт, что он смеет отдавать им приказы, как будто они - всецело зависящие от стимуляторов пациенты, но иначе он не скажет им, где находится Президент, посему оставалось лишь подчиниться. Им пришлось совершить немало рейсов между Калмом и "Горным Пристанищем", исполняя волю доктора. Наконец, тот согласился отвезти Турков туда, где находится Президент.

Оперативники прибыли на место чуть позже доктора лишь потому, что Рено потерял грузовик доктора из виду за сплошной пеленой дождя. Рено позже хвастался, что к пещере их привела его великая интуиция, и ничто иное.

***

Руфус в "Горном Пристанище" был одним из пациентов. Ему выдавались стимуляторы вместо лекарств, ибо они притупляли боль, вызываемую болезнью. Когда состояние его улучшалось и жар спадал, один из Турков информировал его о текущей ситуации, после чего он размышлял о своих планах на будущее.

"Каков центр нового города?" - спросил Руфус у Рено, когда его неожиданно посетила одна мысль.

"Хммм, площадь. Большая круглая площадь, на которой ничего нет. Он нее отходит дорога прямиком к Мидгару, а окружают площадь иные улицы. Потому-то мы и называем площадь центром города".

"В таком случае возведите там что-нибудь. Да, возведите памятник".

"Памятник чему?"

"Памятник факту отторжения планетой Метеора".

"А какова же истинная цель?"

"Указать остальным на наше место!"

"Ага! Памятник в центре города укажет на то, что место это принадлежит "Шинра"! У вас прекрасные идеи, шеф!" - воскликнул Рено.

***

Как обычно, на корпорацию "Шинра" стремились возложить вину за ситуацию в мире после кризиса Метеора, но помощь машинами, топливом и медикаментами помогла Туркам вернуть некоторое доверие со стороны мирян. Один из бывших сотрудников "Шинра", Рив, доставил немало машин и рабочей силы из Юнона, внеся существенный вклад в возведение города. Было очевидно, что Рив находится в оппозиции "Шинра", но пока Турки и иные бывшие сотрудники корпорации трудились на благо общества, он не ставил им палки в колеса.

Рено с помощью нескольких волонтеров приступил к возведению памятника. Люди считали, что в центре площади возводится своего рода символ. Конечно, нашлись те, кто разглядел истинные намерения "Шинра" и выразил протест, но возникшие проблемы оказались разрешены... Рено называл подобный способ разрешения "методами исключительно Турков".

Число пациентов в "Горном Пристанище" колебалось, но в основном в санатории было спокойно. Однако однажды начались волнения, когда Килмистер объявил о том, что запасы стимуляторов подходят к концу. Елена, весьма сблизившаяся в местными горожанами, предложила выдать им дополнительные запасы стимуляторов, и Руфус дал свое разрешение на это. Теперь на складах стимуляторов практически не осталось. Руфус приказал Туркам собрать работников фармацевтической отрасли, знавших технологию производства стимуляторов. Он подумывал о том, чтобы предоставить им для работы исследовательские комплексы "Шинра", а, если будет необходимо, связаться с Ривом, но Килмистер принялся возражать. Он настаивал на том, что изначально необходимо обеспечить стимуляторами "Горное Пристанище". Цона и остальных весьма раздражали приказы этого человека, зависимого от стимуляторов, но Руфус почему-то терпел его. Для производства стимуляторов требовались хвосты медведей Нибеля, а узнав, что из одного хвоста можно получить более одного стимулятора, если извлекаемые химические вещества будут достаточно высокой концентрации, Елена вызвалась отправиться добывать оные.

"Эй, Руд", - обратился к товарищу Рено, весьма встревоженный, - "почему шеф терпит этого Килмистера?"

"Он ждет результатов его изысканий. Я так думаю".

"Каких изысканий? Если он собирается тратить деньги на то, чтобы лишь притуплять боль, это и я могу делать", - хмыкнул Рено.

"Я предоставил ему свои клетки для исследования как один из незараженных. Он вскоре должен что-то выяснить".

"Я хотел бы сам провести расследование. Нас окружают столько зараженных людей, но мы почему-то не заболеваем. Странно, как думаешь?"

"Шеф сказал, это не заразно", - отвечал Руд, несильно пнув Рено в живот, ибо на лице того все еще читались сомнения. - "Почему бы нам немного не размяться, партнер? Давненько мы не тренировались".

"Зачем?"

"Чтобы закалить наши тело и дух. Если будет сильно и то, и другое, мы не подхватим эту заразу".

"Прекрати говорить, как старый козел", - произнес Рено, приняв боевую стойку, и они начали поединок.

***

"Маленькие дьяволы" - так более пожилые пациенты в "Горном Пристанище" называли Руфуса и его подчиненных. Кто-то даже заявил, что не понимают, как они могут столь доверять друг другу.

Даже сам Президент и Турки не понимали, как могут оставаться столь сплоченными и как могут в сложившихся обстоятельствах все еще представлять свою организацию. Многие считали, что они ведут себя как дети, выдавая желаемое - существование корпорации - за действительное. Как маленькие дети, которые знают, что дома их не ждет ничего хорошего, посему возвращаться туда они не спешат и реализуют в играх свои сокровенные фантазии.

***

Однажды, через два года после того судьбоносного дня, Руфус заглянул в комнату к Килмистеру.

"Итак, доктор? Быть может, пришло время открыть мне результаты своих исследований? Мне очень интересно узнать о связи между моей болезнью и Иеновой".

"Хорошо. Во-первых, даже по прошествии двух лет я не приблизился к обнаружению исцеления от этой болезни", - шутливым тоном заявил Килмистер, не уточняя, что он сумел повысить стимулятора. Руфус слушал его с непроницаемым выражением на лице. "Но теперь я уверен в источнике болезни".

Килмистер рассказал Руфусу, что его первый пациент подвергся воздействию Живого Ручью. Осмотрев его, он сразу понял, что человек заражен.

"У пациентов я обнаружил и иной симптом. Когда состояние их ухудшалось, они падали духом и готовились к смерти... Ты ведь и сам знаешь это, господин Президент?"

Действительно, - подумал Руфус.

"После того рокового дня многие пришли к выводу, что для них нет будущего и смерть близка. Тогда-то число зараженных и резко выросло. Кроме того..."

Килмистер рассказал о черной воде. Руфус вспомнил потоп в пещере и воду, которая, казалось, обладала собственным разумом.

"...Из многих людей сочилась черная вода. Думаю, они или нахлебались ее, или искупались в ней, даже не сознавая этого. Ведь это просто вода, в конце-то концов. Она повсюду".

"И что же ты думаешь обо всем этом?" - поинтересовался Руфус.

"Боль и высокие температуры у людей указывают на то, что организмы их борются с чужеродным веществом. Если рассматривать эту болезнь относительно остальных, известных, то ее человеческий организм превозмочь не в силах. Это вещество принадлежит сущности весьма могущественной. Ничего нельзя сделать, чтобы облегчить страдания несчастных".

"Ты обнаружил источник этой болезни?"

"Гены Сефирота, можно даже сказать, что гены Иеновы... Точнее, останки генов. Как я тебе раньше говорил, они обладают схожими характеристиками с генами СОЛДАТ".

Руфус вновь вспомнил о черной воде и внутренне содрогнулся, когда прозвучало имя Сефирота.

"Господин Президент, я бы хотел взглянуть на Иенову. Где она?" - поинтересовался Килмистер, не выказывая ни малейшего сочувствия к состоянию Руфуса.

"Увы, ни малейшего представления".

"Прикажи своим подчиненным выяснить это".

"Я подумаю".

"Думаю, ты примешь решение как можно скорее".

Руфус кивнул и повернулся к Килмистеру спиной. Когда он уже выходил из комнаты, Килмистер заметил: "Когда-то профессор Ходжо отказался от воплощения предлагаемого мной проекта. Даже теперь я хочу попробовать претворить его в жизнь. Я думаю, мы можем создать существо, превосходящее самого Сефирота".

"Как насчет излечения?" - бросил Руфус, не оборачиваясь.

"На тех, кто уже выказывает симптомы заболевания, мы должны поставить крест. Но если здоровые люди не станут предаваться отчаянию, с ними все будет хорошо. Расскажи об этом людям, но не упоминай о черной воде. Это приведет к панике".

Руфус, который также являлся одним из пациентов, выказывающим симптомы заболевания, молча вышел из комнаты.

***

На следующее утро Килмистера нашли мертвым. Его застрелили. Когда Цон осматривал тело, подошел Джуд и признался, что убил доктора именно он.

"Где ты раздобыл оружие?"

"Не могу сказать тебе - не то, чтобы мне запретили, но тот, кто дал мне пистолет, однажды спас мне жизнь".

Цон оправился с докладом к Руфусу, но факт смерти Килмистера от рук Джуда не вызвал у того удивления.

"Цон, послушай меня".

"Да, сэр".

"Корпорация "Шинра" должна разыскать Иенову и вернуть ее".

"...Да, сэр".

"Наша задача - сохранить ее и не подпустить к ней ни безумных ученых, ни..." Руфус припомнил слова Килмистера. "Ни останки генов, пребывающие в Живом Ручье".

"Да, сэр. Я немедленно начну необходимые приготовления".

***

Рено и Руд меняли вывеску на "Горном Пристанище".

"А что означает "Лечебница"?"

"Это означает - вылечить и оздоровить мир". Оба обернулись к неслышно приблизившемуся сзади Руфусу.

"Может, наши методы и несколько радикальны, но... мы - корпорация "Шинра". Так что это никого не удивит".

Голос Руфуса звенел от переполнявших его эмоций.

Человек чувствовал, как Живой Ручей пытается поглотить его личность - память, мысли, эмоции. Если он позволит потоку унести себя, сущность, которой он некогда был, растворится и исчезнет в духовной энергии, циркулирующей вокруг планеты. Человек подумал, что это недопустимо. Планетой надлежало править ему, а стать частью Живого Ручья означает поражение.

Человек почувствовал большое возмущение в Живом Ручье - знак иного поражения. Когда Живой Ручей вырвался на поверхность планеты, человек подумал, что Клауд наверняка уверен в собственной победе. Клауд дважды отправлял его в Живой Ручей. Человек знал, что если будет держаться за основу своего духа, то останется личностью, не растворившейся в потоке внутри планеты. Клауд. Человек решил сделать Клауда такой основой. И он хотел, чтобы Клауд знал об этом. Я все еще думаю о тебе. И я докажу тебе это.

Когда Живой Ручей вырвался на поверхность, человек уже предал планете свои незначительные воспоминания. О своем детстве, о друзьях, о сражениях во времена, когда он еще не ведал о своем истинном наследии , о жизни в ранние годы - все это стало частью потока, отвратившего Метеор и вернувшегося в планету. В то же время средоточие его духа и воспоминания, к нему относящиеся, перемещались от потока к потоку и странствовали по земле, от города к городу. Если люди пытались бежать или утрачивали всякую волю и замирали пред потоками Живого Ручья, он оставлял на них свой след. Человек был уверен, что если Клауд этот след заметит, то сам он не исчезнет никогда. Пока Клауд помнит обо мне, я буду продолжать существовать. И в Живом Ручье, и на поверхности. Даже если дух мог продолжит рассеиваться, даже если в потоке останется лишь один фрагмент воспоминаний, я могу рассчитывать на то, что сознание Клауда вернет меня к жизни, - размышлял человек.

Несмотря на беды человечества, жизнь на планете вернулась в свою колею. Человек заметил увеличение в Живом Ручье числа душ, которые можно назвать тьмою сердец. Он приветствовал эту распространяющуюся тьму. Еще больше его радовал тот факт, что появилась она из-за следов, оставленных им на поверхности. Он предположил, что подобные действия - наполнение тьмой Живого Ручья - могут доставить ему удовольствие.

Человек продолжал странствовать по всему миру в потоках Живого Ручья, заражая все больше людей. На поверхности пребывало достаточно тех, чьи жизни пошли под откос, и, поддаваясь искушениям человека, тьма в их сердцах разрасталась.

Скоро, - размышлял человек, - Клауд узнает, что в этом повинен я. Я хочу, чтобы люди узнали об этом. Для этого ему нужно было тело. Было то, что он хотел сказат своим собственным голосом. Было то, что он хотел уничтожить собственными руками.

Он решил, что воспользуется могуществом своей Матери. Обладая частичкой тела Матери, я тоже смогу вновь получить тело, - решил человек. Перво-наперво он попытался воплотиться на поверхности духом, но потерпел неудачу. Он уже вернул воспоминания о своем облике в планету и не смог воссоздать оный вновь. Посему человек почерпнул в Живом Ручье воспоминания о подходящем облике и на его основе создал воплощение. Это был юноша. Затем человек вспомнил, что существование в смертном облике на поверхности куда более ограничено, нежели свобода духа. И он создал еще два воплощения для претворения своих замыслов. Эти трое были различными сущностями, и в то же время - им самим. Эти трое, созданные силой воли человека и вырванные из Живого Ручья планеты, были одновременно и частью реальности, и фантастическими монстрами.

Человек размышлял о будущем. Слуги мои отправятся на поиски Матери и если встретят кого-то, кто знал меня, от души этой я смогу узнать, кем когда-то был. И с помощью Матери я вновь сумею воплотиться в реальность. Даже если чего-то будет недоставать, это неважно. Клоуд сделает меня завершенным.

...И это станет новым началом, - решил человек.

***

Девушка была Древней, и это объясняло, как она сумела сохранить свою индивидуальность в Живом Ручье. Если она того пожелает, то сможет в любое мгновение стать частью планеты, но девушка полагала, что для этого еще слишком рано.

Она ощутила иную сущность в опоясывающем планету Живом Ручье. То было воплощение сильной воли, которое никогда не сольется с планетой. Она знала, кому принадлежит это сознание - человеку, лишившему ее жизни. Безжалостная душа за прекрасным обличьем. И сейчас душа пребывала в Живом Ручье. Девушка чувствовала, что он готовится каким-то образом воздействовать на вершащееся на поверхности планеты. Она гадала, чем может ему помешать.

Общаться с ним напрямую было весьма опасно, и девушка старалась держаться подальше от сознания этого человека. Таким образом она сумела узнать многое о том, что он замыслил. И когда один лишь раз этот дух этого человека означился подле нее, она поняла, что основой своей существования он сделал воспоминания о Клауде.

Клауд был ее другом, ее возлюбленным - символ того, что было для нее важно, и тот, кого она должна защитить.

Девушка обнаружила, что в Живом Ручье появляется все больше душ, которые он отказывается вобрать в себя. Они отличались от души того человека, но были отринуты Живым Ручьем из-за одного и того же - ненависти. По отношению к планете они испытывали ненависть, как и тот человек. Это результат его воздействия на происходящее на поверхности, - поняла она. Девушка приблизилась к исполненным ненависти душам, недавно появившимся в Живом Ручье, и попыталась исцелить их. Под покровом ненависти скрывались воспоминания. Воспоминания о смертной жизни. Пусть незначительные, но и счастливые воспоминания тоже присутствовали. Она высвободила эти мысли и растворила в Живом Ручей. Лишившись источника эмоций, поверхностная ненависть рассеялась. Девушка нашла решение, однако пребывало все больше и больше подобных душ, и исцелить все ей было не по силам. Она устремилась по потокам Живого Ручья в поисках иных душ, которые смогут помочь ей. Древних, находящихся на грани поглощения. Эти фрагменты сознаний ответили на ее зов. Когда она находила фрагменты сознания людей, которых когда-то знала - хоть число их и было ничтожно - она наделяла их своими собственными воспоминаниями и просила их о помощи. Сейчас на ее стороне было больше душ, но ненависть, порожденная тем человеком, не уменьшалась. Мыслями она обратилась к Клауду, живущему в смертном мире на поверхности. Чтобы избавить Живой Ручей от ненависти, она должна избавить от оной смертный мир. Девушка гадала, поможет ли ей Клауд. Ведь при этом может пострадать и он сам. Ведь она знала, какое ранимое сердце у Клауда.

Девушка размышляла, как сообщить Клауду о новом кризисе, и чувства, о которых она не могла поведать ему, нахлынули вновь. Она о многом хотела сказать Клауду. Однако она не знала, что должна сказать ему и каким образом. В последний раз она испытывала волнение очень давно. Наконец девушка решила, что сперва повидает Клауда, а уж затем решит, что делать.

Однажды девушка узнала, что человек, распространяющий влияние свое в мире, пытается воплотиться на поверхности. Она гадала, как он собирается это сделать. Собрав всю свою волю в кулак, она приблизилась к духу человека. Однако он заметил ее и бросился в погоню, но вскоре отступился. Она знала, что человек смеется над ней. Ты ничего не сможешь сделать. Но она поняла, что он задумал. Он собирается использовать различные сущности в качестве своих воплощений. Девушка гадала, может ли она сделать то же самое, но вскоре изменила свое решение. Даже если это возможно, я хочу, чтобы Клауд увидел меня в том облике, который ему знаком.

  1  2  3  4  5  6  7