Пригласив Наследников в пустующий по сей день кабинет Минфилии в «Возвышающихся камнях», Алфинод сообщил им, что получил письмо от генерала Робана, в котором тот извещает о том, что силы Альянса взяли под контроль брешь в Стене Бельзара.

«А Предвечный и Омега?» - осведомилась И’штола, озвучив вопрос, больше иных тревожащий присутствующих. «Нет никаких следов», - отвечал Алфинод. – «Генерал пишет, что вскоре они приступят к более тщательному прочесыванию земель Гир Абании... И, как и ожидалось, желает Робан обратиться к помощью к Наследникам Седьмой Зари».

«Как и ожидалось?» - нахмурилась Лиза, и Алфинод утвердительно кивнул, пояснив: «Решение Альянса захватить часть Стены Бельзара... весьма спорное». «Стена отделяет имперские территории, в том числе Ала Мига, от остальных земель Ала Миго», - добавила Алисэ. - «Действия Альянса могут быть расценены как подготовка к вторжению». «Именно», - подтвердил Алфинод. – «А лидеры Альянса не хотят именоваться захватчиками».

«Хочешь сказать, они не станут сражаться за Ала Миго?» - возмутилась Лиза. – «Даже после всего случившегося?» «Нет, если не хотят вызвать недовольство своих народов», - не стал ходить вокруг да около Алфинод. – «Не пойми меня неправильно, Лиза – Альянс единодушен во мнении, что Империя должна оставить земли Эорзеи. Однако они не сунутся в Гир Абанию, пока не обеспечат формальных союзнических отношений с Сопротивлением Ала Миго».

«И они хотят, чтобы мы выступили посредниками?» - уточнила И’штола. «Именно!» - молвил Алфинод. – «Наследники как никто другие справятся с подобной задачей... по крайней мере – Лиза, учитывая ее связи с Сопротивлением. Лиза, кто, как не ты, способен заключить согласение между Альянсом и Сопротивлением?.. Если, конечно, ты не против?» «Конечно, не против!» - с жаром воскликнула девушка. – «Ты же знаешь, я этого хочу больше всего на свете!»

Сопровождать Лизу на вверенной ей дипломатической миссии вызвались Воитель Света, Алфинод и Алисэ, И’штола и Крайль. Уриангер, Танкред и Татару оставались присматривать за оплотами Наследников – действующим, в Мор Доне, и пустоющим, в Таналане.

В «Возвышающиеся камни» ступили Госецу Дайто и Югири Туманная Странница, сообщив, что возвращаются в земли Домы. Ау ра поблагодарила Наследников за поддержку, которую те оказывали его сородичам с тех самых пор, как впервые ступили они на землю Эорзеи в поисках убежища. И об этом домане не забудут никогда... «Многие изменилось со времени вашего прибытия сюда», - обратился Алфинод к Югири, которая испытывала неловкость от осознания того, что вынуждена оставить союзников в сии неспокойные времена. – «И Очаг Выживших – тому доказательство. Уверен, твои сородичи справятся и в твое отсутствие».

«Согласна», - улыбнулась ау ра. – «Они построили для себя новый дом, и я больше не нужна им в качестве поводыря. Пришло время нам с Госецу вернуться к нашему господину... на нашу родину». «Я тебя понимаю», - призналась Лиза, отводя взгляд. – «Я ведь тоже возвращаюсь на родину».

«Хоть наши поля сражения и разделены тысячью малмов, цель едина!» - возвестил неистовый самурай. – «Да услышат все зов к свободе – к освобождению Эорзеи и Дальнего Востока от ига Гарлемальда!» Наследники простились с Госецу и Югири, высказав надежду на то, что в обоих сражениях – и в землях Отарда, и в Гир Абании - одержат они убедительную победу над противником.

Покинув Мор Дону, Воитель Света и спутники его устремились в восточное Чернолесье, где достигли Башни Амариссайкса, оплота сил Альянса Эорзеи у бреши в Стене Бельзара со стороны Гридании. А после – продолжили путь на восток, ступили в захваченный эорзейцами Каструм Ориенс, находящийся в основании монументальной Стены, где приветствовал их Пламенный Генерал.

Поинтересовался Алфинод, предпринимали ли имперцы попытки отбить каструм, и Робан отрицательно покачал головой: «Ни одной. Произошло лишь несколько стычек между нашими дозорными и их патрулями, и все на этом. Но мы осознаем, что эскалация конфликта – лишь вопрос времени. Как будто нападения на Стену Бельзара было недостаточно, Илберд еще и Предвечного призвал... а Гарлемальд не любит подобные проявления неповиновения». «То было объявлением войны, хоть и сделал ее Илберд», - отметил Алфинод. – «А теперь мы вынуждены принять произошедшее как непреложный факт, и действовать, исходя из него». Робан подтвердил, что желает, чтобы Наследники выступили посланниками к представителям Сопротивления, и обеспечили союз с сей фракцией.

В сем же замке герой и спутники его повстречали Сида, который продолжал заниматься поисками низвергнувшихся с небес Божественного Дракона и Омеги. Согласно предположением лазутчиков, конструкт аллаган, скорее всего, рухнул на контролируемой гарлеанами территории, и, стало быть, пребывает в руках имперцев. Оставалось лишь уповать на то, что сигнал об активации стазис-системы был принят Омегой.

Лизе не терпелось встретиться с представителями Сопротивления, и первым делом собиралась девушка представить Наследников фракции, имеющей в организации наибольший вес. Оплот оной, насколько ей было известно, находился в Пределе Ралгра – старом храме, находящемся к востоку от каструма, за рукой Велодиной.

Покинув твердыню, ступили Наследники в дикоземье Гир Абании. В сих чащобах Лиза чувствовала себя уверенно, и, похоже, наслаждалась каждым моментом пребывания здесь, на родине... Разя леших и прочих лесных обитателей, расплодившихся окрест, шестеро следовали на восток, и вскоре достигли брода через бурную реку.

К югу виднелась высокая башня, на вершине коей развивался имперский стяг. «Это – Кастеллум Велодина», - просветила Лиза спутников. – «Так имперцы назвали старый мост через реку после того, как построили на нем свои укрепления».

Переправившись через реку, Наследники углубились в занятые монстрами пустоши, вскоре сменившиеся предгорьями. Указав в сторону ничем не примечательной горной тропы, отметила Лиза, что они – почти на месте, и находится за перевалом Предел Ралгра. И’штола ощущала двеомер заклятия иллюзии, скрывающего храм; наверняка среди бойцов Сопротивления пребывает искусный маг... или же артефактор, обученный обращению с призмами иллюзий.

«Кстати», - обратилась к спутникам Лиза, - «прежде я не упоминала об этом, но моя подруга М’нааго, передавшая нам сообщение, принадлежит к этой фракции». Но, как бы там ни было, не стоит заставлять миган нервничать, посему девушка просила спутников не хвататься за оружие, вести себя искренне и дружелюбно.

За перевалом открылось взору Наследников гигантское каменное изваяние Ралгра, высеченное в отвесной скале... а у подножья его – святилище, обитель сил Сопротивления. Воителя Света и спутников его приветствовали трое лидеров фракции – пожилой хьюр-Срединноземелец Конрад Кемп, и ближайшие сподвижники его – мико’те М’нааго Рахз и хьюр-Высокогорец Меффрид Новард.

Алфинод поблагодарил Конрада за то, что укрыл тот Лизу и Папалимо в те месяцы, когда Наследники подвергались гонениям, и мужчина отвечал: «Не стоит. Они не раз рисковали за нас своими жизнями. Это было меньшее, чем мы могли сделать для них».

«Я хотела...» - запинаясь, начала Лиза. – «Ну, насчет моей маски...» «Не бери в голову», - отозвался Конрад. – «Ты не первая, кто противостоял Империи, скрываясь под ложной личиной... И прими мои соболезнования в связи с постигшей тебя потерей, дитя». «Папалимо отдал жизнь, чтобы спасти нас», - скорбно произнесла девушка, - «чтобы дать нам шанс создать лучшее будущее. И сейчас – лучшее время для того, чтобы изгнать гарлеан с наших земель. Но мы должны поступать разумно, и не оставлять начинание сие фанатикам, подобным Илберду».

Конрад помрачнел: деяния Грифона, чуть было не обрекшего все сопротивление на гибель, были еще свежи в памяти. «Многие поддались на его посулы», - ответил он. – «Последовали за ним к Стене. Хорошие воины, которые не вернулись назад. Когда М’нааго рассказала нам о том, что произошло... как эта сволочь пожертвовала их жизнями для своего нечестивого ритуала... Клянусь Ралгром, я в жизни не испытывал такой жгучей ярости!.. Но что сделано – то сделано. И сейчас лучшее, что мы можем – не позволить жертвам их пропасть впустую».

«Именно поэтому мы сейчас здесь», - молвил Алфинод, обращаясь к лидерам фракции Сопротивления. – «Чтобы удостовериться в том, что из случившейся трагедии все-таки выйдет что-то хорошее. От лица Альянса Эорзеи мы формально предлагаем Сопротивлению Ала Миго военную поддержку».

Алфинод поделился с Конрадом и сподвижниками его деталями своего предположения, и хьюр уточнил: «То есть, Альянс хочет избежать открытого противостояния с превосходящими силами Империи, и надеется сделать это иным способом - заключив союз с нами?» Конрад заявил, что до принятия решения о союзе ему следует посоветоваться с товарищами.

Последующие часы Наследники оставались в Пределе Ралгра; Лиза выступила провожатой, и рассказывала сподвижникам как о храме, так и о самом Сопротивлении, входили в которое – по ее словам, не только хьюры-Высокогорцы, но и роегадины – Адские Стражи, и мико’те – Искатели Солнца.

Воитель Света и спутники его приблизились к основанию монументального изваяния Ралгра, и улыбнулась Лиза: «Весьма впечатляет, верно? Сокрушитель миров, который направил наших предков в сии земли столетия назад. Ида рассказывала мне легенду об этом в ненастные ночи. Она хотела, чтобы я поняла... Чтобы помнила... ‘В конце Пятой Эпохи Астрала, когда воды поднимались все выше и выше, миряне по всей Эорзее молили небеса дать им знак. И вот в восточном небе появилась алая комета, и устремились смертные к сим горам, Гир Абании. Те, кто были спасены милостью Его, поклялись отныне поклоняться Ему и почитать’».

Указав спутникам на каменную табличку к основания статуи, прочла Лиза выбитые на ней письмена: «’Кровавый шторм стремительно близится, открываются врата Преисподней, и плачут Небеса. Ибо ни одна живая душа не пребывает вне Его Предела’. Эта надпись была сделана монахом Кулака Ралгра. Как объяснила мне Ида: ‘Настанет день, который принесет с собой войну и скорбь, и избежать сего невозможно. Не трать бесцельно драгоценные часы, и сделай сильными тело свое и разум’. Не знаю, действительно ли ‘кровавый шторм’ вот-вот разразится. Но если это так, я свято верю в том, что все испытания, через которые нам довелось пройти, помогут нам выстоять в грядущей буре».

После Лиза провела Наследников к лазарету, к храмовой площади, высился на которой столп эфирита, к торговым рядам. Похоже, Предел Ралгра представлял собою поселение, налажены к которому были вполне достойные пути снабжения – хоть и сильно рисковали купцы, поставляя припасы Сопротивлению.

Наконец, Конрад, Меффрид и М’нааго пришли к общему мнению, и, обратившись к Наследникам, заявили, что принимают предложение Альянса Эорзеи о союзе. «Конечно, есть нюансы», - признался Конрад. – «Сопротивление раздроблено куда больше, чем вы можете себе представить. И мои подначальные принадлежат лишь к одной из фракций нашего движения. Другими словами, я могу говорить лишь за воинов Предела Ралгра. Да, я собираюсь обратиться к иным лидерам Сопротивления, и уверен, многие согласятся... но это займет время, и я не могу обещать вам полную поддержку».

«Я понял», - молвил Алфинод. – «Я удостоверюсь в том, что Альянс четко понимает ваше положение и возможности». «Весьма признателен...» - отозвался Конрад. – «Но это еще не все. Потеря тех, кто пожелал примкнуть к Грифону, привела к тому, что число наше значительно сократилось. Самые опытные ветераны погибли на Стене, и нам пришлось заменить их молодыми новобранцами».

Лиза с готовностью предложила Конраду помощь Наследников в восстановлении подорванных сил Сопротивления, и старейшина Предела Ралгра с благодарностью принял оную, признавшись, что в работе недостатка не будет – да и пополнить ряды бойцов не помешает.

Крайль и И’штола устремились в лазарет; лишними чародейки, владеющие целительной волшбой, там точно не будут. Алфинод собирался вернуться в «Возвышающиеся камни», ведь наверняка среди примкнувших к ордену Наследников искателей приключений найдутся те, кто с готовностью сразиться за освобождение Ала Миго.

Воитель Света наряду с Лизой и Алисэ остался в Пределе Ралгра. М’нааго поблагодарила Наследников за спасение ее жизни, а также извинилась за то, что покинула «Возвышающиеся камни», никому ни слова не сказав. «Командующий Кемп поручил мне лично передать его ответ лидерам Альянса», - молвила мико’те. – «В письме описано все то, что мы обсудили, а также представлено детальное расположение наших сил». Воитель Света и Алисэ вызвались сопроводить М’нааго к Стене, где сможет та вручить письмо остающемуся в Каструм Ориенсе генералу Робану.

Следуя через дикоземье Окраин – так именовалась область Гир Абаниии в непосредственной близости у стены, трое схлестнулись с имперским патрулем; к счастью, М’нааго загодя услышала гул церулеумового двигателя, знаменующего сопровождение пехонтинцев-гарлеан Магитек-броней. Как следствие, герою и спутницам его удалось застать противников врасплох...

Покончив с патрулем, трое продолжили путь к Стене Бельзара; рассказывала М’нааго спутникам, что имперцы, несущие службу в сих отдаленных пределах – рекруты из местных поселений, и военная подготовка их ожидает желать лучшего – ровно как и верность Гарлемальду. Да, убивать сих солдат столь хладнокровно и методично – грязная работа, но необходимая, ведь наверняка имперцы прикончили бы их, не терзаясь сомнениями. «И нельзя питать сострадание к бойцу в Магитек-броне», - излагала философию свою мико’те. – «Рекрут он или нет, управляя боевой машиной, он способен убить десяток воинов в одно мгновение. Но вы и сами знаете это...»

...Достигнув Каструм Ориенса, Воитель Света и спутницы его разыскали вице-маршала Пипина и Пламенного Генерала, представили тем М’нааго. «Для меня честь зреть Быка Ала Миго!» - почтительно молвила мико’те, и Робан усмехнулся: «Мы сейчас не на арене, девочка. Мы с тобой – лишь солдаты на поле брани, сражающиеся за общее начинание». «Как скажете, генерал!» - восхищенно выдохнула М’нааго, не ожидавшая, что прославленный воин заявит, что он - ровня ей, безвестной авантюристке. Поистине, генерал заслуживает восхищения...

М’нааго передала Робану пергаментный свиток, и тот, пробежав глазами начертанное на нем, удовлетворенно кивнул: «Хорошо. Я рад, что мы пришли к соглашению. Хоть и не думал, что вы понесли столь тяжкие потери». «Да...» - помрачнела мико’те. – «Лучшие солдаты погибли в час самоубийственного гамбита Грифона, и с тех пор мы отчаянно пытаемся пополнить свои ряды новобранцами. Случившаяся резня бросила тень на все Сопротивление, и многие из тех, кто стремился присоединиться к нам, передумали». «После всех лживых заверений Грифона нельзя их в этом винить», - заметила Алисэ. – «Они не желают отдавать свои жизни за заведомо обреченное на провал начинание».

Робан долго молчал, размышляя... «Мы не станем им лгать», - изрек он наконец. – «Это война, и будут потери. Но мы предлагаем им не грезы безумца, а истинную надежду». «Миряне потребуют доказательств этих слов, отец», - молвил Пипин. – «Нам необходимо будет предоставить их. Я предлагаю встать плечом к плечу с нашими новыми союзниками и открыто противостоять гарлеанам. Сопротивление должно наглядно продемонстрировать, что оно способно выстоять в сражении с имперцами – а с нашей помощью, я уверен, так и будет. Если мы сумеем одержать даже небольшую победу, этого окажется достаточно, чтобы вернуть надежду миганам и заставить их восстать вновь!»

«А ведь верно!» - воодушевилась М’нааго, воодушевленная пламенной речью вице-маршала. – «Как только распространится весть о том, что мы одержали победу над гарлеанами, к нам хлынут новые рекруты – я уверена! Вопрос в том, когда мы нанесем удар и что изберем целью?» «У меня есть план», - заверил ее Пипин. – «Лазутчики недавно сообщили, что в Кастеллум Велодину прибыла поставка из исследовательского комплекса, расположенного близ имперской столицы, и содержит она прототип новой Магитек-брони! Мы предполагаем, что гарлеане собираются провести полевые испытания прототипа – скорее всего, атаковав с его помощью солдат Альянса. Возможно, даже сегодня».

Вице-маршал предлагал сподвижникам устроить имперцам засаду и уничтожить прототип, что наверняка замедлит последующую разработку подобных моделей. «И мы должны сделать это совместно с силами Сопротивления, чтобы смогли те приписать себе победу», - заметил Робан. «Но это будет означать, что Альянс бросит открытый вызов Империи», - молвила М’нааго, переводя взгляд с генерала на вице-маршала. – «Хотя рано или поздно это в любом случае пришлось бы сделать». «Верно», - подтвердил Пипин. – «Поэтому я предлагаю атаковать их патрули, пока они не направят свой прототип к Восточному Концу – а там их уже будут поджидать бойцы Сопротивления, которые нанесут врагу удар с тыла».

И, поскольку до начала предполагаемых испытаний прототипа оставалось лишь несколько часов, действовать надлежало безотлагательно. М’нааго поспешила вернуться в Предел Ралгра, дабы предупредить сподвижников о готовящейся операции и успеть организовать засаду у Восточного Конца.

Силы Альянса, примкнул к которым Воитель Света, атаковали имперские патрули в окрестных лесах, впервые после захвата Каструм Ориенса ступив на территорию Гир Абании и открыто бросив вызов Гарлемальду. Время нерешительности и осторожности минуло – пробил час действий решительных, кои непременно повлекут за собой перемены. Хочется верить, что к лучшему...

Вскоре лазутчики донесли Робану, что отряд имперцев, сопровождающих прототип Магитек-брони, покинул Кастеллум Велодину и выступил к лесным угодьям, рекомым Восточным Концом, где заняли позицию силы Сопротивления. Верховодил отрядом гарлеан старый знакомый Воителя Света, роегадин Гриневахт пир Арвина. Что ж, на Равнинах Картенью ему удалось уцелеть... но второй шанс предоставлять сему самовлюбленному болвану герой не собирался.

Солдаты Альянса преградили имперцам путь, и Гриневахт, заметив Воителя Света, нахмурился, бросив: «Уж не хулиган ли это Гарлонда? С удовольствием посмотрю на выражение лица Зеноса, когда принесу ему твою голову!» Роегадин ликовал: одним махом он прикончит и докучливого авантюриста, и генерала Альянса, и проведет испытания новой Магитек-брони! Поистине, сегодня удача лучезарно ему улыбалась!..

Но объединенные силы Альянса и Сопротивления наголову разбили гарлеан, уничтожили прототип. Гриневахт и немногочисленные выжившие его подначальные предпочли бежать, а Пламенный Генерал выкрикнул им вслед: «Бегите, и передайте вашему наместнику – сей день остался за Ала Миго!»

По завершении противостояния Робан и Конрад поздравили друг друга с первой значимой победой, одержанной ими над имперцами в землях Гир Абании; к тому же, ни один из воинов союзных сил не погиб в сражении!.. Воодушевленный, Конрад простился с новыми сподвижниками, и наряду с бойцами Сопротивления устремился в направлении Предела Ралгра, дабы поведать остающися в храме воинам об исходе операции.

Замысел вице-маршала оказался успешен в главном: боевой дух воинов Сопротивления, приунывших после безумств, творимых Илбердом, вновь был на высоте. Наряду с М’нааго Алисэ и Воитель Света вернулись в Предел Ралгра, и призналась мико’те, что ныне все Сопротивление в долгу у Наследников, ибо те безо всяких колебаний сделали все, от них зависящее, дабы оказать движению необходимую помощь. Конечно, с практической точки зрения одержанная победа никак не повлияла на расстановку сил в регионе, но символическое значение ее велико. «Солдаты Альянса и Сопротивления схлестнулись с гарлеанами и их новейшим образом вооружения!» - восклицала М’нааго. - «И наголову разбили их! О, да, миряне запомнят этот день».

«Да, ибо сегодня начилась кампания объединенной Эорзеи по выдворению с земель наших гарлеан», - добавил Конрад. – «Обещания и посулы бессмысленны в отсутствие конкретных действий. Но Альянс вышел на поле брани и рискнул ради нашего начинания... Подумать только, в последний раз силы Гридании ступили на эти земли в час Осенней Войны, более столетия назад... и лишь для того, чтобы отразить наше вторжение. Да, в прошлом мы познали немало конфликтов. И я рад видеть, что мы готовы отринуть его – ради будущего!» «Хорошо сказано, командующий!» - обратилась к Конраду М’нааго. - «И теперь я отправлюсь от одной деревушки к следующей, дабы распространять весть о нашей победе и новом союзе». Мико’те была уверена в том, что, узнав о произошедшем, новобранцы непременно возжелают примкнуть к Сопротивлению.

...С Меффридом герой уже встречался прежде – когда в поисках черноризца-аскианина впервые посетил Маленький Ала Миго и окрестные помеления. Рассказывал Меффрид, что после тех событий распустил свой отряд; кто-то из солдат вернулся в Маленький Ала Миго, иные в поисках работы устремились в Ул’дах. Сам же Меффрид направился в Гир Абанию, где примкнул к Конраду, и последние месяцы занимался тем, что незаметно проводил мирян через границу, а также организовывал доставку необходимых Сопротивлению припасов.

И сейчас наряду с героем Меффрид выступал на восток, к Пикам, ибо надеялся Конрад, что в деревушке Ала Ганна им посчастливится обрести новых рекрутов, возжелающих взять оружие в руки с сразиться за освобождение Ала Миго. Лиза заявила Меффриду, что неприменно отправится с ними, ибо помянутое селение было ее родиной.

Путь к Пикам проходил через подгорный тоннель, и выход из него также скрывало заклятие иллюзии; оставив тоннель за спиною и следуя через предгорья, рассказывал Меффрид спутникам, что деревень в сих пределах немало, но имперцы зорко следят за происходящим в них, заставляя местных жителей до изнеможения трудиться в рудниках – посему следует сохранять осторожность и постараться не привлечь к себе излишнее внимание со стороны дозоров гарлеан.

Ала Ганны троим удалось достичь без приключений. «Как вы знаете, мы отчаянно нуждаемся в воинах, ибо многие погибли, отправившись с Грифоном к Стене», - напомнил спутникам Меффрид. – «На зов Илберда откликнулись не только бойцы Сопротивления... к нему приходили миряне отовсюду – в том числе и мои былые собраться по оружию. Именно поэтому мы сейчас здесь – насколько я знаю, в той сече погибло несколько уроженцев Ала Ганны. Если это действительно так, в селении непременно отыщутся те, кто разделяет наше начинание. После предательства Грифона они могут с подозрением относиться к чужакам, утверждающим о своей принадлежности к Сопротивлению... и небезосновательно».

«Как же убедить их примкнуть к нам?» - спрашивала Лиза. – «Вряд ли пламенной речи на площади будет достаточно...» «Если только ты не хочешь, чтобы это место сожгли дотла», - невесело усмехнулся Меффрид. – «Нет, мы ни в коем случае не должны заявлять о себе открыто. Никогда не знаешь, где может означиться имперский шпион». Меффрид предложил спутникам первым делом переговорить со старейшиной деревни, Раганфридом Бликером, которому доверял безоговорочно – а уж потом решат они, как следует поступить.

Проследовав в селение, Меффрид приветствовал старейшину, поинтересовавшись, правдивы ли слухи о том, что многие жители Ала Ганны примкнули к Грифону – себе на погибель. «Он разжег огонь в их сердцах, а затем явил мечту их усталым глазам», - с горечью отвечал Раганфрид. – «А теперь ты явился, чтобы украсть тех немногих, кто остался». «Грифон был предателем и безумцем, и мы не принимали участия в его замыслах!» - с жаром заявил Меффрид. – «Мы заключили союз с Альянсом... На этот раз все будет иначе!»

«На этот раз?» - старейшина начинал гневаться. – «На этот раз?! Слабое утешение для мертвых и тех, кто остался в деревне! Сколько еще мы должны отдать прежде, чем вы насытитесь?!» «Но... разве не ненавидите вы Империю так же, как и мы?!» - похоже, отповедь Раганфрида Меффрида обескуражила, он растерялся. «Они забрали наши земли, наши традиции, даже нашего бога», - признал старейшина. – «И они требуют пятую часть того немногого, что у нас осталось. Да, я ненавижу этих ублюдков – всеми фибрами своей души! Но одной лишь ненависти недостаточно, Меффрид. Я не могу... мы не можем там продолжать. Я никому не скажу, что ты приходил, но тебе лучше уйти. Оставь нас в покое, и никогда боле не возвращайся».

Вид у Меффрида был совершенно потерянный... и тогда Лиза выступила вперед, и, прожигая старейшину пристальным взглядом, отчеканила: «У тебя нет права так говорить с нами». Раганфрид возмутился: будет какая-то девчонка читать ему нотации! «У меня здесь каменоломня, дохода с которой едва хватает, чтобы прокормит селян», - заявил он, - «и это было до того, как половина нашей молодежи ушла умирать за ваше кровавое дело! Потому у меня есть полное право велеть вам покинуть мою деревню!»

«Нет, права у тебя нет», - упрямо покачала головой девушка. – «Потому что это и моя деревня. Моя родина!» Приглядевшись к Лизе повнимательнее, Раганфрид выдохнул в изумлении: «Мне знакомы эти глаза... Ты – одна из девочнок Куртиса!» «Лиза», - представилась та. – «Лиза Хекст. И я здесь... чтобы освободить мою родину». Старейшина был поражен появлением Лизы, признался, что и не чаял увидеть ее в живых. «Но я пришла», - молвила девушка. – «А моя сестра уже не придет никогда. И многие другие – тоже... Именно поэтому мы обязаны продолжать сражаться». «Ты даже говоришь так же, как он», - с грустью усмехнулся Раганфрид, признав, что действительно не имеет права выставлять гостей за пределы Ала Ганны, раз уж одна из них – уроженка сего селения.

Отойдя в сторонку, Меффрид признал, что, похоже, сперва им придется вновь завоевать доверие поселенцев, а уж после помышлять о вербовке тех в ряды бойцов Сопротивления...

Последующие несколько дней трое оставались в Ала Ганне, присматриваясь к местным, интересуясь, что тревожит их, оказывая селянам посильную помощь. Мало-помалу те проникались доверием к чужакам, делились проблемами, рассказывали о своем непростом бытии под гнетом Империи.

Общаясь с поселенцами, Меффрид выяснил, что в последнее время имперцы без предупреждения приходят в деревни и изымают все излишки продовольствия и припасов, опасаясь, что те могут быть переданы селянами Сопротивлению. Меффрид обучил местных созданию тайников, незаметных для постороннего взгляда – таким образом, припасы их пребудут в безопасности.

А вот Лизе не повезло наткнуться на селянина, который, узнав о том, что последние два десятилетия оставалась она по ту сторону Стены Бельзара, не на шутку разозлился. «И где же ты была?!» - орал он на опешившую девушку. – «Где ты была, когда попирал нас сапог Черного Волка?! Уверен, наслаждалась беззаботной жизнью там, за Стеной!» Приблизившись, Воитель Света попытался было урезонить зарвавшегося юнца, но тот разошелся не на шутку. «Еще один из жаждущих свободы и желающий лишь помочь нам, убогим?!» - восклицал селянин. – «Хочешь, чтобы воспылали мы праведным гневом и. вооружившись лопатами да кирками, отправились на штурм каструма? Идите прочь, вы все, пока по вашей вине не перебили нас имперцы!» Вновь обернушись к Лизе, проревел юнец: «Ты... не смей говорить так, как будто ты – одна из нас! Ты даже представить себе не можешь, через что нам пришлось пройти! Тебя здесь не было, Лиза! Тебя здесь не было!.. Эта деревня – мой дом, и я всем сердцем его люблю. И если ты тоже любишь его – хоть самую малость! – не вовлекай нас в свое обреченное восстание».

Вне себя от гнева, он устремился прочь, а Лиза, приходя в себя после отповеди, обратилась к герою, молвив: «А ведь он прав. Вне зависимости от того, что я говорю сейчас, факт остается фактом: я оставила их».

...Несмотря на все их усилия обрести расположение поселенцев, Меффрид вынужден был признать: те и слышать не желают о том, чтобы примкнуть к Сопротивлению – это и неудивительно, учитывая произошедшее на Стене Бельзара. «А я думала, что смогу обратиться к ним как к землякам», - вздохнула Лиза, понурившись. – «Но это разозлило их еще больше. Ведь я не жила здесь и не разделяла с ними страдания». «Я тоже не могу похвастаться этим, Лиза», - признался Меффрид. – «Да, я бежал, но если бы не сделал этого, то не повстречал бы Воителя Света и всех остальных, и нас не было бы сегодня здесь – нас, желающих все изменить! Потому я не жалею о сделанном выборе и не собираюсь за него извиняться. Есть много способов вести сражение». Лиза поблагодарила Меффрида за эти слова – на душе у девушки стало легче.

А на следующий день случилась беда. Квиквирны напали на селян, покинувших деревню, дабы передать имперцам ежемесячный оброк; одного из поселенцев зверолюды захватили в плен, а также забрали предназначавшиеся гарлеанам деньги!

Лиза первый вызвалась выступить по следу квиквирном, дабы попытаться спасти пленника, и селяне, прежде смотревшие на девушку с неприятием, прониклись уважением к ней, видя искренность ее порыва. Не мешакая, Воитель Света, Лиза и Меффрид устремились к руинам старого храма к югу от Ала Ганны, рекомым «Зиккуратом».

Поднявшись на вершину заброшенного святилища, трое перебили зверолюдов, собиравшихся полакомиться пленником - Веркратой, и тот, поблагодарив героя и спутников его за спасение, заявил, что должен немедленно спешить на встречу с имперцами, дабы отдать тем оброк. «В прошлом месяце нас уже предупредили, что задержек с выплатой не потерпят!» - сокрушался селянин. – «Неведомо, что они сделают, если я не передам им деньги в срок!»

Веркрата бросился бежать; Лиза убеждала спутников о том, что надлежит им последововать за ним, ибо снедало ее недоброе предчувствие. «Ты же не хочешь остановить его?» - нахмурился Меффрид. – «Ты же слышала: если они не заплатят имперцам деньгами, но заплатят иным способом!» Лиза заверила воина, что и не думала вмешаться и подвергать опасности мирян, остающихся на оккупированных Гарлемальдом территориях – она хочет лишь убедиться в том, что с Веркратой все будет в порядке.

Меффрид не возражал, посему наряду с Лизой и Воителем Света выступил по следу селянина. Скрываясь в ночных тенях, трое наблюдали, как приблизился тот к громаде каменного моста – Кастеллум Велодине, и навстречу ему выступило трое воинов в алых шлемах, сопровождаемых рыжеволосой женщиной, держащейся чуть поодаль.

«Это имперцы?» - шепнула Меффриду Лиза, издали наблюдая за воинами, и тот тихо произнес: «Хуже. Это Черепа. Лиза, что бы не случилось, не встревай! Поняла?» Что-то в голосе спутника заставило девушку встревожиться...

Приблизившись к селянину, Черепа потребовали ответа – что он здесь позабыл? «Я явился, чтобы передать оброк», - молвил Веркрата, и воины рассмеялись: «Лишь глупец отважится явиться столь поздно! Или, быть может... шпион Сопротивления?» Селянин попытался было объяснить, что по пути напали на него зверолюлюды, но один из Черепов выступил вперед, с силой ударил Веркрату кулаком в лицо.

Селянин рухнул, как подкошенный, а Череп, подобрав выпавший у него из рук мешочек с деньгами, повертел оный в руках, бросил: «Это что, шутка? Ты хочешь, чтобы мы поверили, что здесь пятая часть? За дураков нас держишь?» «Клянусь...» - провыл Веркрата, и Череп, ударив несчастного ногой, прошипел: «Избавь нас от этих речей. Ты опоздал, наплел что-то про зверолюдов, а затем попытался лишить Империю полагающегося ей дохода».

Наблюдая за сим из укрытия, Лиза скрипела зубами от переполняющего ее гнева. «Думаешь, сможешь убить их всех – в том числе и тех, кто остается в дозороных башнях?» - прошептал Меффрид, упреждающе сжав руку девушки. – «Но даже если и сможешь, за ним явятся другие – за ним и за его семьей. Ты обречешь их на рудники... если, конечно, их просто не казнят».

«Это нечестно!» - зло прошипела Лиза, и, сознавая невозможность что-то изменить, наблюдала, как трое Черепов избивают ногами несчастного Веркрату, прикрывающего голову руками. «Это твоя вина, что мы застряли в этих богами забытых пустошах!» - кричали они, нанося удары. – «И именно из-за таких, как ты мы вынуждены вновь и вновь слышать о том, что ‘миганам нельзя доверять’!»

«Хватит!» - резанул голос рыжеволосой предводительницы воинов, все это время наблюдавшей за действиями своих подначальных. – «Лорд Зенос ожидает наш доклад». Черепа последовали к мосту, а избитый селянин не мог поверить в свою удачу: его оставили в живых!.. Веркрата поплелся в направлении родной деревни...

Меффрид поведал Воителю Света и Лизе, что женщина, кою зрели они – примипил Фордола рем Люпис, предводительница отряда Краниа Люпи, входящих в который воинов именуют «Черепами». Гай ван Бельзар в бытность свою наместником Ала Миго назвал Фордалу и иных миган благородного происхождения «почетными гражданами Империи», назначив их случить в составе новообразованного отряда. Жители оккупированных территорий считают Черепов предателями, а гарлеане – дикарями. Сами же Черепа всеми силами стараются обрести уважение и миган, и гарлеан – но безуспешно.

Воитель Света, Меффрид и Лиза вернулись в Ала Ганну, и Раганфрид сердечно поблагодарил их за спасение Веркраты. «Мы видели, как прошла его встреча с Черепами», - мрачно произнесла девушка. – «Они избили его до полусмерти! Мы могли остановить их...» «Да, могли», - согласился старейшина. – «Меффрид – воин, ровно как и ваш спутник. И ты сильна – как и твой отец... Но я благодарю Ралгра за то, что вы не вмешались, потому что на этом бы все не закончилось. Веркрату и его сестру назвали бы инсургентами - а, быть может, и всех жителей нашего селения. Кости исцеляются, шрамы пропадают... но мертвые остаются мертвыми. Мы живы, а многие-многие другие – нет».

«И этого вам достаточно, да?» - с вызовом сведомилась девушка. – «Принять все то, что они творят с вами, лишь бы узреть зарю следующего дня?» «Верно», - ничуть не смутился Раганфрид. – «Ты сжимаешь зубы и учишься жить с этой болью. Признаюсь, я недооценил тебя, Лиза, и прошу прощения за это. Я знаю, вы желаете нам лишь добра. Но я заверяю вас, и боги в небесах мне свидетели, - больше мы ничего и никого не можем отдать вам. Мы не можем вам помочь!» «...Я поняла», - молвила Лиза. – «И благодарю за откровенность».

Она устремилась прочь, и старейшина, покачав головой, произнес, обращаясь к глядящим девушке вслед Меффриду и герою: «На самом деле она так не считает. Это и ожидаемо... ее отец тоже был упрям, как бык. Если она продолжить следовать тем же путем, как он, молюсь лишь о том, что не закончит так же...»

Лизу Воитель Света и Меффрид отыскали на окраине деревушки. «Никак не могу свыкнуться с мыслью, что мигане способны издеваться над своими сородичами», - вновь и вновь возвращалась мыслями девушка к увиденному ею у моста через Велодину. – «Я не могу это принять... Селянам нельзя примиряться с подобным укладом... Я ведь не совсем уж наивна, знаете ли. И не жду, что они бросятся на штурм каструма, ‘вооружившись лопатами да кирками’, как он там говорил. Но я и не ожидала, что Веркрата будет просто лежать в грязи, пока они избивают его... Я не знаю, что у них на уме. Я едва помню об этом месте... о своем отце... Но я помню Иду. Я помню, как испугана она была, когда мы бежали... и выражение на ее лице, когда мы говорили о родине. О ее родине... но не моей?»

К Лизе подошел молодой селянин, который прежде наорал на нее, но сейчас бормотал он слова извинения. «Я нес чушь о том, как люблю свою деревню... но, когда один из нас оказался в беде, я спрятался наряду с остальными», - признавал он с горечью. – «Я и не мыслил отправиться на выручку Веркрате... а ты сразу же бросилась за ним, не раздумывая. И я осознал: если бы я действительно пекся о своем народе, то сражался бы за него! И я буду сражаться... если вы примите меня к себе».

«...Ты хочешь присоединиться к Сопротивлению?» - уточнила Лиза, и селянин кивнул: «Думаю, да. И не только я – есть и другие, которые помышляют об этом. Нам немного, и мы не закаленные в боях воины, но...» Он осекся, не зная, как объяснить свое стремление, и Меффрид ободряюще улыбнулся юноше: «Если твое сердце болит за Ала Миго, это достаточная причина для меня. Мы с радостью приветствуем всех вас в Пределе Ралгра». Юнец возликовал, обещая немедленно прибыть в оплот Сопротивления вместе с односельчанами.

Стало быть, миссия Меффрида все же имела успех – и благодарить за оный следовало Лизу, которая примером своим вдохновила селян решиться примкнуть к их фракции. Девушка заметно приободрилась, вновь обретая уверенность – и в себе, и в своих земляках... Она смогла осознать, что произошло с ее народом за последние два десятилетия, и откровение сие заставило ее на многое взглянуть по-иному... Что же касается Черепов...

«Я знаю, ты говоришь, они ничем не отличаются от имперских солдат», - обратилась Лиза к Меффриду, - «и, наверное, мне так и следует воспринимать их, если встретимя мы на поле брани...» «Не ‘если’, а ‘когда’», - поправил ее воин. – «Этот день непременно настанет, Лиза, и ты не должна испытывать ни малейших колебаний. Молодые, старые, рекруты, граждане, мигане, гарлеане – все это неважно. У каждого из них – свои причины противостоять нам. И эти причины ничем не лучше твоих, особенно когда они с клинками в руках атакуют тебя... Я хочу убивать их не больше, чем ты. Если я смогу убедить их сложить оружие, я это сделаю. К сожалению, дара убеждения у меня нет, но, возможно, с тобой все будет по-иному, Лиза. У отца твоего подобный дар определенно имелся».

Трон вернулись в Престол Ралгра, и Конрад поблагодарил Наследников за поддержку – ведь в кратчайшие сроки им уже немалого удалось добиться!.. А вскоре вернулся и Алфинод, приведя с собою троих Наследников, которые изъявили желание примкнуть к сопротивлению, в том числе и Аренвальда Лентинуса – обретшего благословение Эха полукровку, в жилах которого текла кровь хьюра и роегадина. Конрад приветствовал новобранцев, сообщив Воителю Света и спутникам его, что, как только пройдут рекруты надлежащее обучение, лидеры Престола Ралгра совместно с Пламенным Генералом займутся разработкой плана нападения на Кастеллум Велодину.

Зенос яй Гальвус – старший сын Вариса зос Гальвуса и кронпринц Гарлемальда - призвал в тронный зал дворца Ала Миго своих офицеров, приказав им доложить о последних событиях, произошедших на приграничных территориях Гир Абании.

«Силы Альянса захватили Каструм Ориенс», - известил наместника один из трибунов, - «и заняли позиции на всем протяжении Стены. Наши дозоры несколько раз сходились с их лазутчтками, но серьезных стычек пока не было... за исключением одной. На отряд, в задачу которого входили полевые испытания прототипа Магитек-брони, было совершено нападение. Оружие было уничтожено, практически все солдаты погибли». «Практически?» - изогнул бровь наместник. – «Продолжай».

Вперед выступил иной офицер, примипил, сообщив, что солдат, о котором идет речь, находится под его началом. «Как следует из его доклада, отряд был атакован объединенными силами Альянса Эорзеи и инсургентами из Сопротивления». «Обычная засада, и один-единственный выживший», - протянул Зенос. – «Прекрасная работа... Желание выжить – не порок. Пусть живет. Но XII Имперский Легион – не место для слабых». «Я немедленно распоряжусь о его переводе, милорд», - заверил наместника примипил. – «Как вы справедливо заметили, XII – не место для трусов, которые ставят свои жизни выше нашего начинания».

Зенос долго молчал... «Конечно, конечно», - пробормотал он наконец. – «Трусы нам не нужны...» Рывком поднявшись с трона, он обнажил меч, одним ударом прикончил примипила, и, стоя над поверженным, продолжил мысль: «Трусы, которые доверяют важнейшие задачи своим подначальным... которые прячутся в своих замках, отказываясь встречаться с противником на поле боя и боясь смотреть ему в глаза».

Обратившись к офицерам, вопросил наместник, и голос его дрожал от гнева: «Почему, столкнувшись с неведомым эйконом, мы позволили Альянсу захватить Стену? Потому что мой почтенный отец в своей безграничной мудрости не посчитал необходимым приказать нам вторгнуться на их земли. Вместо этого мы пригласили соседей к себе. Гир Абания станет местом, где мы примем их... и полем, на котором мы начнем охоту на них. Терпение в этом вопросе важнее всего. Загнанные в угол животные очень предсказуемы, и желания добивать их мало. Но если посулить им свободу, разжечь пламя в душах – вот тогда все станет гораздо интереснее. Это – весьма непростой танец, посему я спрошу вас, мои охотники: как нам следует поступить с этими дикарями?»

Офицеры молчали, вытянувшись по стойке «смирно»... и лишь Фордола обратилась к наместнику, молвив: «Милорд, у меня есть предложение!» «Молчать, миганка!» - рявкнул трибун, поражаясь подобной дерзости со стороны офицера Краниа Люпи. – «Ты забываешься! Лишь волей лорда ван Бельзара тебе было даровано место здесь – и то, лишь номинально! Нам не нужны твои ‘предложения’, дикарка!»

Зенос приблизился к Фордоле вплотную, и, увидев в глазах женщины непреклонную решимость, одобрительно улыбнулся, предложил той изложить свой замысел...

Пока продолжалось обучение прибывших в храм новобранцев, Воитель Света оставался в Пределе Ралгра, знакомясь с бойцами Сопротивления, беседуя с ними – как о прошлом, так и о стремлениях их в будущем. У каждого из воинов была своя боль, свои причины примкнуть к движению освободения Ала Миго, свои надежды и чаяния... Мало-помалу проникались они доверием к герою, воспринимали его как верного союзника.

Наконец, все было готово к нанесению имперцам следующего удара, должного оказаться куда более чувствительным, и Конрад просил М’нааго вновь выступить посланницей, передав генералу Робану письмо с описанием плана нападения на Кастеллум Велодину. Воитель Света и Алфинод вознамерились сопроводить мико’те в Каструм Ориенс, но что скажут иные Наследники, остающиеся в Пределе Ралгра?

Воитель Света, Алфинод, Алисэ и Лиза заглянули в лазарет к И’штоле и Крайль, поведав о том, что вскоре состоится масштабная операция объединенных сил Альянса и Сопротивления, в ходе которой будет предпринята попытка захватить имперскую заставу на оккупированной территории. «Я считаю, крайне важно, чтобы мы оказались союзникам поддержку!» - говорил Алфинод. – «Мы мы поступили в Ишгарде... Но я не могу принимать решение за других. Это война, и каждый Наследник должен сам решить, какую роль в ней он готов сыграть».

«Я стану сражаться», - с ходу заявила Лиза. – «За Ала Миго, за отца, за Иду. До самого конца». «Выбор был сделан за нас еще до нашего рождения брат», - молвила Алисэ, - «когда Империя вторглась в Эорзею. Они не остановятся, пока не поработят всех нас или не перебьют. Ван Бельзар и ван Дарнус были лишь первыми из тех, кто пробудет это сделать». «...Хоть стремление твое противостоять им меня и удивляет, с аргументами твоими соглашусь», - отвечал Алфинод сестре. – «Повторюсь, я полностью разделяю твою позицию. Сложившаяся ситуация непроста, и еще больше осложняет ее существование Предвечного Илберда. Думаю, у нас нет иного выхода, кроме как открыто вмешаться в конфликт».

«...Мне казалось, наше вовлечение не требует дополнительных подтверждений», - молвила И’штола, - «но если они необходимы, скажу – я остаюсь полностью привержена нашему начинанию. Ибо оно не изменилось с тех самых пор, как примкнула я к мастеру Лоуисоксу и Кругу Знающих: спасение Эорзеи, любым доступным способом!.. Но на данный момент я воздержусь от участия в боевых действиях – здесь, в лазарете, немало тех, кому требуется уход, а скоро – вне всяких сомнения – число их лишь возрастет».

«Я примкнула к вам ради Минфилии, и верна избранной стезе», - заявила Крайль. – «Но пока что я останусь вместе с И’штолой, дабы ухаживать за ранеными».

Воитель Света, конечно же, заверил остальных в том, что станет сражаться в первых рядах, и Алфинод с облегчением вздохнул. Присутствие знаменитого защитника Эорзеи в их рядах наверняка воодушевит бойцов союзных сил, когда пойдут они на приступ Кастеллум Велодины.

Алфинод просил остаться Лизу подле Конрада, чтобы, когда операция начнется, сопровождать к месту атаки силы Сопротивления. Сам же юноша наряду с сестрой, герой и М’нааго устремился к Каструм Ориенсу. Мико’те приветствовала Пламенного Генерала и вице-маршала, известила тех о положении дел в Пределе Ралгра. «Количество прибывших новобранцев превзошло наши ожидания», - говорила М’нааго. – «Помимо желающих примкнуть к Сопротивлению миган, в храм прибыли и закаленные в боях ветераны, и благодарить за это следует Наследников. Как следствие, мы уже организовали полдюжины новых отрядов, и обучение новых рекрутов продолжается».

«Хорошо», - кивнул Робан. – «Я так полагаю, Конрад хочет нанести удар сейчас, пока железо еще горячо?» «Именно, генерал», - подтвержила мико’те. – «Он предлагает начать подготовку к совместной операции по захвату Кастеллум Велодины». «Захват Велодины?» - нахмурился Пипин. – «Это будет непросто осуществить. Но необходимо, если мы хотим продожлить марш на восток, к столице...» «Нет смысла откладывать», - резюмировал генерал. – «Чем дольше медлим, тем больше вероятность, что гарлеане прознают о наших замыслах и перебросят сюда подкрепления».

Обратившись к М’нааге, Робан велел той передать Конраду, что Альянс принимает его предложение и надеется, что Сопротивление не станет колебаться и бросит в атаку всех бойцов, способных держать в руках оружие. Пипину же генерал приказал провести разведку твердыни, оценить защитные укрепления ее и найти в них те слабые точки, куда возможно будет нанести удар.

Алисэ предложила вице-маршалу помощь Наследников в сей разведывательной миссии. Дождавшись ночи, Пипин в сопровождении Воителя Света и близнецов устремился в Восточный Конец, и, заняв позицию на скальном утесе, открывался с которого вид на Кастеллум Велодину, приготовился к долгому наблюдению за вражеским замком.

Неожиданно донеслись до них выстрелы из пушек... и над горным ущельем, находился в коротом Предел Ралгра, занялось алое зарево. Алфинод попытался было связаться с Лизой посредством жемчужины, но безуспешно: похоже, имперцы глушили используемые частоты. Неужто они недооценили врага, и тот нанес удар прежде, чем можно было ожидать?!. Как бы то ни было, выводы делать рано; надлежало оставить приготовления к операции и вернуться в Предел Ралгра как можно скорее!

Возглавляемые Фордолой рем Люпис, Черепа наводнили храм, безжалостно расправляясь с бойцами Сопротивления, им противостоящими... Фордола прикончила Меффрида, сошлась в противостоянии с Лизой... К удивлению предводительницы Краниа Люпи, девонка оказалась достойной соперницей...

Зенос яй Гальвус, лично верховодивший атакой на оплот сил Сопротивления, наблюдал за поедником... «В сторону, примипил», - потребовал он, обнажая меч. – «У этой девушки неплохой потенциал». Фордола не посмела ослушаться приказа, отступила в сторону, и наместник, медленно приблизившись к Лизе, изрек: «Не разочаруй меня. Или мне придется тебя убить».

Лиза брослилась к противнику, нанося град ударов... которые Зенос с легкостью отражал. «Такое воодушевление...» - разочарованно произнес он, - «и такая скукота». Наместник поверг противницу наземь, занес клинок, дабы прикончить ее...

От гибели Лизу уберег магический щит, наведенный подоспевшей И’штолой... «Это не спасет вас», - изрек Зенос, усилил натиск... Магический щит раскололся, и клинок наместника рассек тело И’штолы, пала которая к ногам ужаснувшейся Лизы...

Фордола, приблизившись сзади к продолжавшему выкрикивать приказы подначальным Конраду, вонзила клинок ему в спину...

Воитель Света и спутники его заметили Крайль, М’нааго и немногочисленных израненных бойцов Сопротивления, бредущих в направлении Каструм Ориенса. Рассказала чародейка, что имперцы атаковали Предел Ралгра неожиданно, застав их врасплох. Лиза и Конрад сумели организовать подобие обороны, велев ей выводить раненых из храма.

Велев раненым продолжать путь к Стене, Алфинод обратился к спутникам, молвив: «Наше место – в Пределе. Мы должны спасти как можно больше жизней наших союзников». «И если сумеем продержаться, пока отец не пришлет подкрепления, возможно, еще не все потеряна...» - в голосе Пипина прозвучала слабая надежда. Крайль вызвалась присоединиться к Наследникам, ведь наверняка тем понадобится некто, владеющий целительной магией.

...Когда Воитель Света и спутники его достигли Предела Ралгра, в залитом кровью храме еще продолжалось сражение. Подбадривая бойцов Сопротивления вестью о том, что подкрепления скоро прибудут, Наследники противостояли гарлеанам, и битва, уже обращавшаяся в бойню, вспыхнула с новой силой, ибо защитники святилища воспряли духом...

Мигане поведали Наследникам о том, что имперцы увели пленных – в том числе и Лизу - во внутренние помещения храма, и устремились те в означенном направлении, безжалостно разя как гарлеан и бойцов Краниа Люпи, так и выступающих на стороне имперцев невиданных прежде зверолюдов.

Заметив связанную Лизу, а подле нее – тела И’штолы и Конрада, жизнь в которых едва теплилась, Наследники бросились к пленникам. Воитель Света, Пипин и Алисэ прикончили Черепов, преступивших им путь, вынудили отступить Фордолу; Алфинод и Крайль склонились над умирающими, произнося целительные заклинания.

Велев Фордоле отступить, Зенос яй Гальвус сошелся в противостоянии с героем, высказав надежду, что окажется тот более достойным противником, нежели те слабаки, с которыми пришлось ему иметь дело доселе...

В противостоянии наместник поверг Воителя Света, и, презрительно хмыкнул, устремился прочь из опустошенного Предела Ралгра, уверенный в том, что хребет Сопротивления сломан.

К храму подоспели силы Альянса; Пламенный Генерал приказал солдатам заняться ранеными. Крайль и Алфинод сумели спасти жизни И’штолы и Конрада, и ныне перенесли тех в лазарет, вверив заботам лекарей; восстановление после столь страшных ран займет немалое время...

Вскоре Конрад пришел в себя, и, узнав о гибели столь многих – в том числе и Меффрида – устало, обреченно вздохнул. «Меффрид всегда тревожился в первую очередь о других», - признался он герою и близнецам, когда навестили те его в лазарете. – «Однажды он позволил имперскому дозору преследовать себя целых двадцать малмов, лишь бы раненые бойцы сумели спастись... Товарищи любили его за эту самоотверженность... а он тревожился за них еще больше. Ты знаешь, что он отправил своих солдат в лагерь у Маленького Ала Миго, потому что считал, будто они сражаются за него, а не за идею? Он готов был рисковать лишь своей жизнью, и ничьей больше! Вот кто должен был стать лидером Сопротивления! Вот кто достоин был выжить! А не старый уставший от жизни дурак...»

«В подобном нет логики, мастер Кемп, и никогда не было», - уверенно заявил Алфинод. – «Кто выживает, кто погибает... В жаре сечи мы можем лишь делать все, от нас зависящее... как он и поступил. Да, нам будет не хватать Меффрида... но он пожертвовал собой, чтобы другие смогли выжить... и сейчас они нуждаются в нас – больше, чем когда-либо!» Конрад взял себя в руки, извинился пред Наследниками за минутное малодушие...

Отозвав Воителя Света в сторону, Пипин без обиняков заявил, что разгром сил Сопротивления оказался полным – и донельзя унизительным. Гарлеане стремились показать противнику его беспомощность... и преуспели в этом сполна. Но отчаиваться и опускать руки ни в коем случае нельзя, и необходимо использовать выпавшую им передышку, чтобы покинуть Предел Ралгра – ведь в храме боле небезопасно, и имперцы могут вернуться в любую минуту, дабы закончить начатое.

Несмотря на то, что настроение у всех было подавленное, Наследники занялись приготовлениями к скорому выступлению к Каструм Ориенсу; переносили раненых на повозки, запряженные чокобо, туда же клали припасы да лекарственные снадобья из лазарета, которые наверняка понадобятся в пути к Окраинам.

Вскоре караван с ранеными покинул Предел, устремившись в направлении Стены; Пипин, Крайль и Лиза сопровождали процессию, готовые дать отпор патрулям гарлеан – буде встретятся те им на пути.

Воитель Света и близнецы Левеиллеры покамест оставались в Пределе Ралгра, ожидая, когда Конрад и иные бойцы Сопровотивления закончат сборы и оставят разоренный оплот. Дозорные Альянса проследили за покинувшими храм силами наместника, и, вернувшись, доложили Робану о том, что гарлеане вернулись в Спекула Императорис, утратив к Сопротивлению всякий интерес. Похоже, сокрушительный разгром противника Зенос счел куда более действенным уроком, нежели поголовное истребление борцов за освобождение Ала Миго. По крайней мере, так казалось на первый взгляд, но хитроумный наместник, оставляя в живых Воителя Света и сподвижников его, мог руководствоваться и иными соображениями...

Разместив нескольких лазутчиков близ Предела Ралгра, Робан приказал солдатам своим выступать к Каструм Ориенсу; выжившие бойцы Сопротивления и Наследники сопровождали возвращающиеся в оплот свой силы Альянса Эорзеи.

Во внутреннем двое замка Воитель Света и близнецы заметили Лизу, подошли к ней. «Крайль с И’штолой», - сообщила им девушка. – «Та все еще не пришла в себя, но... Крайль говорит, что худшее позади». «Учитывая, сколь серьезны были ее раны, на большее не стоило и надеяться», - согласился Алфинод. – «Будем молиться за ее полное выздоровление».

«Мы так многих потеряли!» - бросила Лиза в отчаянии. – «Я видела, как командующая Черепами сразила Меффрида – одним-единственным ударом! В одно мгновение были уничтожены все его мечты и надежды на будущее. И знаете, что самое страшное? Его не гарлеанин убил... а миганка. Если когда-нибудь...» Голос ее дрожал от ярости, но Лиза, усилием воли взяв себя в руки, предложила остальным проследовать в ставку генерала.

Конрад поблагодарил Робана и Пипина за помощь, ведь появление союзных сил спасло немало жизней бойцов Сопротивления. «Давайте не будем больше о случившейся трагедии, поговорим о будущем», - предложил генерал, но Конрад отрицательно покачал головой, молвив: «О будущем?.. К сожалению, будущего у нас нет. Мы стольких потеряли... Они вырвали наше сердце, генерал. Они сломали нас. Наша борьба окончена... Я продолжу ненавидеть их всей душой. За все то, что они сделали с нами, чего лишили нас. Родины... свободы... наших детей...»

«Ты говоришь о Черепах», - осознала Лиза. – «О молодых миганах, которые сражаются за Зеноса». «Краниа Люпи», - с ненавистью произнес Конрад. – «Наследие Черного Волка... и наш позор. Отряд, входят в который наследники благородных родов Ала Миго, которые во время оккупации стали совершеннолетними. Сыновья и дочери Гир Абании, ставшие гражданами Империи – со всеми сопутствующими привилегиями и обязанностями. Легко проклинать их и называть предателями... но они остаются при этом нашими детьми. Нашей плотью и кровью! Если единственный способ обрести будущее, к которому мы стремимся, заключается в том, чтобы перебить их, тогда...»

«Тогда для чего было все это?!» - гневно перебила сломленного командующего М’нааго. – «Что ты скажешь семьям павших... матерям, вдовам, сиротам?! Скажешь им, что все оказалось впустую?!» «Прислушайтесь к девушке!» - поддержал неистовую мико’те Робан. – «Мы не доспустим, чтобы жертвы товарищей наших оказались бессмысленными. Пришло время взять волю в кулак и продолжать следовать по избранному пути, превозмогая боль».

«И затем Зенос вернется со своей армией?» - казалось, убедить Конрада продолжить борьбу уже ничто не сможет. – «Что тогда? Ведь это не первое наше поражение. Навряд ли мы найдем столь упрямых или столь глупых, кто согласятся сойтись с ним в сражении снова». «Я до сих пор не могу поверить в то, как он силен», - призналась Ида. – «Он с легкостью поверг всех нас – в том числе и Воителя Света. И да спасут нас боги, если унаследует он престол Гарлемальда».

«Хоть и не хочу я это озвучивать, но мы не должны удивляться сему», - вздохнул Алфинод. – «До того, как сменить ван Бельзара в Ала Миго, Зенос, возглавив имперскую армию, сокрушил мятеж в Доме. И сия держава по сей день остается под его правлением. Очевидно, что наследник Вариса – непревзойденный воин и достойный полководец. Вопрос в том, как нам справиться с этим врагом?» «Мы продолжим сражение в Доме», - предложил Воитель Света, и Алфинод просиял: «Ну конечно... разделяй и властвуй! В Доме мы вновь разожжем пламя революции, вынудив Зеноса вести войну на двух фронтах».

Подавленный, Конрад высказал сомнения в том, что в Гир Абании останется кто-то, способный вести войну к тому времени, как герой вернется из Домы. Командующий искренне полагал, что сломлено Сопротивление и не сможет вновь подняться с колен. «Верь в своих воинов, мастер Кемп», - подбодрил Конрада Робан. – «И в Наследников! Восстановите подорванные силы, и когда придет время, мы вместе низвергнем Зеноса».

Лиза вызвалась сопровождать Воителя Света и близнецов Левеиллеров в странствии к далеким землям Отарда. Воодушевленный словами генерала, Конрад заверил героям: Сопротивление выстоит, и продолжит борьбу!..

Не ведали Наследники, чего удастся им достичь в Доме, и сумеют ли деяния их повлечь за собою необходимые перемены. Но чего гадать?.. Надлежит по прибытии оценить ситуацию в сей далекой восточной державе, а уж после делать выводы и строить планы... В конце концов, некогда в Эорзею прибыли Лоуисокс и его двенадцать архонтов, и свершили, казалось бы, невозможное, проявив немыслимые доблесть и готовность к самопожертвованию!.. И примеру их надлежит следовать, ведь на кону судьбы тех, кого способны избавить они от имперского ига...

Перед тем, как обсудить способ, возможно которым достичь земель восточного континента, Алфинод просил Крайль стать советницей от ордена Наследников для Альянса и Сопротивления – а также продолжить выхаживать раненую И’штолу.

...Простившись с товарищами и собратьями по оружию, Воитель Света, Лиза, Алфинод и Алисэ покинули Каструм Ориенс, отправившись на остров Вилбранд – в Лимса Ломинсу. Уповали они, что союзные силы смогут удержать текущие позиции в приграничных землях Гир Абании...

Прибыв в портовый город, четверо проследовали на пристань, где должна была вскоре появиться Татару, дабы представить им капитана корабля, на борту которого и отправятся они в морской вояж. Рассказывал Алфинод, что, когда раздумывал над способом, возможно каковым достичь Дальнего Востока, то воздушное странствие отмел сразу, ведь перемещение на столь далекое расстояние потребует огромных затрат топлива... не говоря уже о том, что слишком велик риск столкнуться с воздушными судами Империи... С другой стороны, плыть по морям под флагом Альянса Эорзеи – тоже неразумно... Посему выход остается только один...

К Наследникам подошла Татару, представив им своего спутника – капитана Карваллайна, возглавляющего Кракенов. «Кракены?!» - напустилась на брата Алисэ. – «Только не говори, что ты связался с пиратами!» Карваллайн недовольно нахмурился, но Алфинод, наградив сестру испепеляющим взглядом, поспешил успокоить его, подтвердив, что заключенная сделка остается в силе, и им действительно необходимо как можно скорее достичь земель Дальнего Востока.

«...И вы обратились к нам, зная, что мы поставляем лучшие пряности из сих земель», - самодовольно заявил Карваллайн, и Алисэ, не сдержавшись, прошипела: «...Которые вы получается, грабя честных торговцев в море». «Вся деятельность Кракенов подчиняется букве закона, изданного нашей хранительницей мира!» - проникновенно произнес пират, всем своим видом показывая, сколь чтит он законы и правила, установленные Адмиралом. – «А еще мы прагматики. Я вижу огромный риск в помощи вам, и минимальный доход».

«А ведь прав капитан!» - неожиданно встала на сторону откровенно набивающего себе цену Карваллайна Татару. – «Пять морей чрезвычайно опасны, и многие доблестные моряки упокоились под водами их. Когда мы навещали Ишгард, я слышала исполненную трагизма историю о том, как наследник Дома Дурендейн бесследно исчез в море! Но даже сейчас, двадцать лет спустя, бедный граф убежден в том, что сын его выжил, и заплатит огромнейшие деньги за вести о его местонахождении...»

Карваллайн натужно рассмеялся, подтвердив, что сделка Кракенов с Наследниками остается в силе, и доставит он их на Дальний Восток. «Но, в свете недавнего восстания, в саму Дому я вас отвезти не смогу», - с сожалением отметил капитан. – «Но могу обещать, что мы доберемся до Кугане, что на островах Хингаши».

До отплытия оставалось еще некоторое время; Алфинод и Татару отправились за припасами, необходимыми им в столь длительном плавании, Алисэ вознамерилась нанести визит Уриангеру и поведать тому о последних событиях. Воитель Света же и Лиза отправились в Очаг Выживших, надеясь пообщаться с осевшими в поселении доманами и узнать побольше об их родине.

Узнав о том, что Наследники собираются присоединиться к Югири и Госецу в борьбе за освобождение Домы, уроженцы сей державы возликовали. Поведали они, что прежде нация их, пребывающая в восточных пределах Отарда, у Единой реки, процветала. Но двадцать пять лет назад в земли Домы вторглись гарлеане, сломили сопротивление защитников державы... и ныне в замке восседает ставленница наместника, а лорд Хайен вынужден скрываться, надеясь однажды изгнать имперцев со своих исконных земель. Сему начинанию он всецело посвятил себя после смерти матери, Мины, случившейся пятнадцать лет назад.

Многое поведали домане герою о своей утраченной родине. О землях не только Дальнего Востока, но и Ближнего, об островах Хингаши и Тавнейр, пребывал на котором город-государство Радз-ат-Хан.

Согласно распространенной теории, острова Хингаши были заселены беженцами-аллаганами после падения их Империи, завершившего Четвертую Эпоху Астрала. Сии поселенцы вознамерились создать новый социум, без оглядки на прошлое.

Старейшими из обнаруженных артефактов являются найденные на острове Ошу деревянные таблички, возраст которых исчисляется тремя тысячелетиями. Содержался на табличках список налогов, установленных зажиточным землевладельцем, и из факта сего можно сделать вывод, что общество Хингаши было достаточно развитым для поддержания столь сложной системы налогообложения... Два столетия спустя один из кланов западных равнин Кошу возвысился над над остальными. Вождь клана нарек себя «королем», начал завоевательную кампанию против иных кланов и племен Кошу, и три столетия спустя остров был объединен под одним стягом.

С тех пор правители именовались Императорами, и на протяжении тысячелетия на островах царил мир. Но на заре Шестой Эпохи Астрала вопрос престолонаследия привел к гражданской войне на островах Хингаши, и жители оных именовали в хрониках то время «Эпохой Крови и Войн». На протяжении трех столетий правили островами – восточными и западными соответственно два Императора, и потомки их сходились в бесконечных сражениях. Хаос сей существенно подорвал могущество и влияние правящего рода.

Дабы одержать победу над противником, сюзерены обращались к своим присяжным вассалам, даровали им новые права, сулили привилегии. Императоры и не мыслили, какими станут для них последствия проявленной щедрости. Во завершении войны Император востока одержал верх, однако правителем он числился лишь номинально, ибо истинной властью обладали иные кланы. Вскоре кланы сии начали противостояние друг с другом, и на островах вспыхнуло пламя новой войны, продолжавшейся последующие шесть столетий. В сию эпоху миряне выживали как могли. Рожденные в нищете брали в руки оружие, и нередки случаи, когда вчерашние фермеры становились полководцами. Иные обращались к хитрости и обману, и ходили рассказы о глупых лордах, обманутых собственными вассалами. Но никто не мог чувствовать себя в безопасности в эту жестокую эпоху.

Так продолжалось до тех пор, пока к власти не пришел клан Мицуруги, правителей Онокуни, что на острове Кошу. Правитель клана, Канзан, оказался дальновидным политиком и стратегом. Пока остальные сражались для достижения своих целей, он заключал союзы посредством династических браков, а также обратился к ниндзям для получения необходимых ему сведений. Он не только сумел защитить владения клана, но обошел всех своих противников, одержал верх над ними в решающем противостоянии. Канзан вернул власть императорской династии, объявив, что мандат на правление получен им от самого Императора. Жестом сим он почтил древние традиции, умиротворил недовольных; но истинная власть осталась у клана Мицуруги, поддерживающего престол.

Бакуфу – правящий совет – клана Мицуруги столкнулся с сопротивлением со стороны иных кланов, но это был уже не тот хаос, которые еще недавно снедал островную нацию. На островах Хингаши воцарился мир, и хоть кланы не готовы были поступиться своей независимостью, они согласились сотрудничать с новым правительством.

В последние годы, однако, бакуфу встревожили действия иноземных держав. Были отмечены стремительное обретение могущества Гарлеанской Империей и ее агрессивная экспансия с помощью Магитек-технологий, а также продолжающее сопротивление имперцам доман за Рубиновым морем. Последней каплей явилось падение Далмаски, и острова Хингаши – как прежде и Радз-ан-Хан – формально объявили о своем нейтралитете в вопросах, касающихся завоевательных кампаний Гарлемальда. Другими словами, бакуфу отказался принимать участие в конфликтах в землях Нагксии и Янксии.

И сейчас бакуфу продолжают вести политику изоляционизма, всецело сосредоточившись на внутренних заботах, и допускают проведение торговли с иноземцами в городе Кугане на острове Шишу. Сам Кугане прекрасно отражает внешнюю политику нации: все приветствуются, но никто не считается другом.

Конечно же, рассказывали домане Воителю Света и о Доме – королевстве, история которого началась с Ганена Риджина. Восемь столетий назад он, будучи в возрасте четырнадцати лет, стал вождем своего клана после того, как отец его погиб в сражении. Сознавал Ганен, что клан его станет легкой добычей для иных племен, куда более сильных и известных, которые постоянно противостояли друг другу в битве за верховенство. И действительно, вскоре лазутчики доложили Ганену, что враги стягивают силы к границам владений их клана. Разрабатывая оборонительную стратегию, Ганен размышлял над тем, как небольшой контингент солдат сможет удержать укрепленные позиции, и воплотил в жизнь хитроумный замысел. Кавалерия вторгшегося клана лицезрела пехотинцев клана Риджин, у которых даже пластинчатых доспехов не было. Пехотинцы бежали, уводя за собой преследователей в болота, где доспехи стали для тех донельзя обременительны. Укрывавшиеся в зарослях лучники клана Риджин расстреляли беззащитных солдат противника. Так возникла легенда о полководце-мальчике, который в будущем основал королевство.

В отличие от вождей иных кланов Янксии, Ганен обладал познаниями в геомантии, коей обучил его мудрый отшельник, и применял их, когда необходимо было определить время и место сражений с силами противников. Кроме того, для Ганена было совершенно неважно происхождение иных мирян. Он приближал к себе всех достойных, будь то фермеры, рыбаки или же прежние разбойники. Приветствовал он и зверолюдов-люпинов, которые многие считали низшей расой. Ганен проявлял милосердие к поверженным врагам, обретая их уважение и верность – а также их солдат. С каждой одержанной победой клан Риджин становился все сильнее, и через двадцать лет владения его простирались на все восточное побережье Единой реки.

Остающиеся на западном берегу кланы со страхом наблюдали за обретаемым Риджин могуществом. Ведомые Кобуку, они собрались огромную армию. На протяжении последующих восьми лет продолжалось противостояние между востоком и западом; в итоге победа осталась за Ганеном, и свою неоценимую роль сыграли в ней посланники и шпионы Намазу, загодя предоставлявшие вождю Риджин сведения о противнике. Объединив все земли Янксии, Ганен основал королевство Дома.

На протяжении семи столетия правил оным клан Риджин. Лишь изредка на землях державы вспыхивали очаги беспорядков. Один из таковых случился три столетия назад, во время правления импульсивного и безрассудного короля Сейена. Последний потворствовал своим желаниям, расточительно тратил огромные деньги из казны, а когда те закончились, обратился за помощью к торговым кланам; когда же пришло время платить по долгам, он поднял налоги. Во всех аспектах Сейен был недостойным правителем... В сии тяжелые времена помощь доманам пришла с совершенно неожиданной стороны. Шиноби Сасуке из клана Кагекакуши прибыл в Дому с тайной миссией, и остался неравнодушен к тяготам мирян. Он освободил из заточения младшего брата Сейена, Шоена. Вместе они возглавили армию мятежников и свергли Сейена, завершив таким образом темную страницу в истории Домы.

Обретший престол Соен предложил своему другу Сасуке остаться в Доме, дабы основать орден тайных защитников державы. Сасуке на предложение согласился и вскоре в деревушке Шиноби-но-Сато, сокрытой в горах Янксии, приступил к обучению воинов искусству ниндзюцу.

Последующие три столетия в Доме царили мир и безмятежность. Но в эпоху правления сорок третьего короля сей державы, Кайена Риджина, Гарлеанская Империя вторглась в Янксию с западного направления. Наскоро построив Каструм Флюминус, имперцы организовали в оном свой оплот, вознамерившись захватить земли Домы. Лорд Кайен и его вассалы надеялись изгнать захватчиков, но, воочию лицезрев возможности воздушных кораблей и Магитек-брони, осознали, что враг значительно превосходит их силой. Дома капитулировала, и последующие двадцать пять лет правили ею имперцы... На самом же деле лорд Кайен тайно поддерживал Фронт Освобождения Домы. Когда большая часть сил удерживавшего провинцию VI Имперского Легиона под началом Регулы ван Гидруса была призвана в Гарлемальд, где началась война престолонаследия, мятежники нанесли удар, отбив замок Домы и выдворив костяк врага из Янксии. К сожалению, война престоланаследия в Гарлемальде завершилась слишком быстро, и Зенос яй Гальвус вторгся в Дому во главе XII Имперского Легиона, восстановив контроль над провинцией. Лорд Кайен пал, а сын его, Хайен, бесследно исчез; казалось, правящий род Риджинов прервался...

...Воитель Света вернулся на пристань Лимсы Ломинсы, наряду с Наследниками устремился к трапу корабля Кракенов, именуемого «Страданием». Неожиданно окликнул их Уриангер, заявивший, что должен сообщить товарищам нечто, весьма важное. «’Смотри туда, где солнце восходит – узришь золу алую, темные небеса’», - процитировал он. – «’Смотри туда, где солнце заходит – узришь лазурь, затерянную в шторме’».

«Звучить довольно печально», - отметила Алисэ. – «Полагаю, очередное твое пророчество?» «Да, и относится оно к Дальнему Востоку», - подтвердил Уриангер. – «Я очень надеюсь, что эта древняя мудрость направит вас на верный путь, ибо даже предположить не могу, какие опасности таятся на тех дальних берегах».

В качестве прощального дара Уриангер протянул Алисэ сияющий клинок, заметив, что сотворение ею в сражении меча из эфира уж слишком изматывает, и это оружие окажется прекрасной тому заменой.

Простившись с Уриангером, Воитель Света и четверо спутников его – Алфинод, Алисэ, Лиза и Татару - поднялись на борт «Страдания», и в сей ночной час корабль взял курс на восток - в открытое море.

...Поначалу ничто не предвещало беды... но, когда приближался корабль к островам Тавнейр – землям Ближнего Востока, произошло странное: стихли ветра, успокоилось море... и неведомая сила увлекла за собой «Страдание» в направлении, отличном от проложенного курса.

Немедленно, капитан и Наследники поднялись на палубу, взглядываясь в густой туман, окутавший судно. «Странно, очень странно», - протянул Карваллайна. Алисэ посоветовала было капитану привести в действие церулеумовые двигатели, находящиеся в трюме, и Карваллайн, выразив удивление излишней осведомленностью девушки, признали, что они вышли из строя – и инженеры отчаянно пытаются установить причину сего...

Роегадины – Морские Волки – с испугом говорили капитану о тенях, замеченных ими под водою. Наверняка это души умерших женщин, увлекающие моряков к гибели в морской пучине! «Наверняка это или сирены, или иной ‘торговец пряностями’, применяющий магию для грабежа кораблей», - предположила прагматическая Алисэ. – «В любом случае, нам не остается ничего другого, кроме как ждать. Когда доберемся до иного корабля или острова, мы с Лизой останемся на корабле и станем защищать его. А Воитель Света выступит вперед, дабы исследовать ловушку, в которую мы угодили». Иных предложений ни у кого не нашлось...

Вскоре атаковали корабль морские монстры – обитатели Моря Песни Сирен, пределов, пользующихся среди моряков исключетельно дурной славой... Наследники наряду с пиратами противостояли тварям, означившимся на палубе, а неведомая сила влекла корабль... пока не причалил тот к каменистому острову, затерянному в море.

Справедливо предположив, что именно здесь кроются те, кто вознамерился похитить их судно, Воитель Света покинул «Страдание», выступив на исследование сего кишащего монстрами и нежитью клочка земли,. Виднелись в окрестных водах обломки множества иных кораблей – похоже, судно Кракена не единственное, пришедшееся по вкусу местным обитателям. Некогда правительство Радз-ат-Хана разместило здесь тюремную колонию, но вскоре оставило ее, и темница пришла в запустение.

На сем Острове Смерти разыскал герой могущественную нежить-сирену, Лорелей, и, покончив с ней, вернулся на корабль. Гибель твари ознаменовала исчезновение колдовского тумана, и атаковавшие судно морские монстры поспешили убраться восвояси.

...Боле ничто не омрачило дальнейшее плавание, и несколько дней спустя корабль бросил якорь в порту Кугане, что на острове Шишу, – единственного принимающего чужеземные суда города на островах Хингаши, отделенных от Отарда Рубиновым проливом – или «Рубиновым морем», как именуют его местные. Сойдя с трапа, Наследники как завороженные оглядывались по сторонам, донелья впечатленные чарующими видами города, средоточия великого множества культур Хиделина.

Однако отвлекаться от истинной их миссии не следовало, посему вознамерились Наследники изыскать способ добраться до земель Домы. Карваллайн напомнил своим пассажирам, что находятся они в портовом граде, и наверняка найдутся капитаны, которые за соответствующую плату доставят их к берегам Отарда. «Разумно», - согласился Алфинод. – «Полагаю, с этой же целью сюда прибыли Югири и Госецу. Должно быть, они нашли способ достичь Отарда... а, быть может, все еще остаются в городе. Возможно, нам следует попытаться разыскать наших друзей?»

Татару вызвалась заняться сим вопросом, уверенным шагом направилась к ближайшей таверне, «Шиоказе»; герой, Лиза и близнецы простились с капитаном Карваллайном, после чего последовали за неугомонной лалафелкой.

У входа в таверну их приветствовал хьюр, молвив: «Наследники Седьмой Зари, полагаю. Надеюсь, долгое плавание не было слишком тяжелым для вас». «А вы?..» - с подозрением осведомилась Алисэ, и хьюр поспешил представиться: «Я – Ханкок Фитзгеральд, из Торговой Компании Восточного Альденарда. От имени председателя Лолорито я приветствую вас в Кугане, и предлагаю посетить наши апартаменты». «Лолорито?» - нахмурился Алфинод. – «Я слышал, что его торговые интересы простираются за пределы Эорзеи, но не думал, что достигают они столь дальних пределов, как Кугане. Но, честно признаюсь, я опасаюсь пользоваться гостеприимством улыбающихся торговцев, особенно если с хозяином их нас связываются весьма... сложные отношения».

«О, какие подозрения!» - всплеснул руками Ханкок – воплощенная невинность. – «Неужто случившееся с Храбрецами Кристалла лишило вас всякой веры в иных мирян? Или вы действительно думаете, что председатель собирается вовлечь вас в один из своих грандиозных замыслов?» «Чего?» - опешил Алфинод. – «Если вы пытаетесь войти ко мне в доверие, то делаете это из рук вон плохо!» «Простите, если обидел!» - заулыбался делец. – «Слишком много времени провел на Дальнем Востоке, знаете ли. Здесь все ходят в разговорах вокруг да около, и мне не хватает той прямоты, которая была на рынках Ул’даха».

Ханкок еще раз предложил Наследникам продолжить разговор в апартаментах компании – все же здесь, в таверне, слишком много глаз и ушей. «Для нас будет весьма безрассудно следовать за тем, кого мы не знаем и кому не доверяем», - отозвался Алфинод, скрестив руки на груди. – «Дайте мне хотя бы одну причину, почему мы должны принять предложение лорда Лолорито». «Что ж, поясню», - молвил Ханкок. – «Вы понимаете, что явились в земли нации, намеренно изолирующей себя от иных? Границы ее закрыты для чужеземцев – за исключением одного-единственного порта, где мы сейчас и находимся. Поэтому можете не сомневаться: здесь находится множество сил, преследующих собственные интересы. Торговцы вроде меня – это само собой, но также здесь немало шпионов правительств иных держав. В городе хватает посольств различных государств – в том числе и Гарлеанской Империи, отношения ваши с которой... отнюдь не безоблачны».

«Другими словами», - резюмировала речь дельца Алисэ, - «в Кугане предостаточно имперских шпионов, один или несколько из которых прямо сейчас могут прислушиваться к каждому нашему слову». «Примерно так», - подтвердил Ханкок. – «За иллюзией торговли кроется война на превосходства, ведомая сильными сего мира. Можно сказать, мы находимся на переводой... хоть и не являем себя лишним взорам».

Наследники приняли предложение дельца, и тот, удовлетворенно кивнул, повел их за собою к апартаментам Торговой Компании. По пути Ханкок рассказывал эорзейцам о городских достопримечательностях, мимо которых лежал их путь. Так, указал делец спутникам на площадь, высился на которой столп эфирита, именуемый в сих землях «Тенконто». Алфинод тут же поинтересовался, возможно ли воспользоваться сим кристаллом так же, как и теми, находящимися в далекой Эорзее – или же творение сие отлично от созданных шарлаянами или аллаганами?

«На востоке эфириты создают с древних времен», - поведал юноше Ханкок. – «Этот, в частности, был сотворен Онишишу – обществом искусных мастеровых, которые отчаянно скрывают тайны своего ремесла». Приблизившись к столпу, Воитель Света воззвал к магии эфирита, с изумлением констатировав, что ныне способен он с легкостью перемещаться к любой из иных точек эфиросети, находящихся на Дальнем Востоке! К сожалению, земель Альфенарда достичь таким способом было невозможно...

Предполагали Наследники, что связь между эфиритами Эорзеи и Тенконто земель Дальнего Востока может крыться в экспансии древнего Аллага. Известно, что в 598 шарлаяне обнаружили древние письмена, описывалась в которых возможность телепортации с помощью эфирита, и создали на их основе столпы в землях Эорзеи. Учитывая, что в Третью Эпоху Астрала владения Империя Аллаг достигали каждого из уголков Трех Великих Континентов, возможно, что технологии восточных пределов обрели и сохранили наследие сей культуры, создав Тенконто.

Оставив площадь, Ханкок устремился в направлении торгового квартала города, Когане Дори. «’Кугане’ – древнее хинганское слово, означающее ‘золото’», - пояснял он продолжающим с нескрываемым изумлением глазеть по сторонам спутникам. – «И в этом процветающем портовом граде торговцы обретают меньшие богатства, ‘когане’. Все становится очень просто, когда изучишь язык».

К ним приблизился роегадин, и, обратившись к Ханкоку, осведомился, занят ли тот сегодня своими клиентами. «О, мастер Кейтен!» - почтительно поклонился роегадину делец. – «Позвольте представить вам моих достопочтимых гостей, лишь недавно прибывших из далекой Эорзеи». Обратившись к Наследникам, Ханкок представил им Кейтена из клана Хакуучи, пояснив, что надзирает тот за всей торговлей, вершащейся в Когане Дори. Кейтен приветствовал чужеземных гостей в торговом квартале, заверив, что эорзейские гили здесь свободно ходят – ровно как и валюты иных земель.

Простившись с Кейтеном, Ханкок продолжил путь, и указал Наследникам на квартал, в котором дозволено размещаться «иджинам» - чужеземцам. «Именно здесь находятся посольства – в том числе и имперское?» - осведомился Алфинод у провожатого, и тот утвердительно кивнул: «Именно. Потому здесь нередко можно встретить гарлеан. И я бы просил вас осторожно подбирать слова, если придется заговорить с ними. В конце концов, драки и потасовки в сем граде строжайше запрещены! Тех, кто нарушает это правило, Секисейгуми наказывают, и весьма сурово. Я видел, что чужеземцев навсегда изгоняют из города за одно-единственное нарушение правил... хотя это, скорее, исключение. Обычно их просто казнят на месте».

«Вы шутите?!» - поразилась Лиза, но Ханкок был серьезен как никогда: «Увы, эти самураи напрочь лишены чувства юмора... У меня на глазах иноземный торговец, будучи весьма пьян, попытался было схватить за грудки хинганского аристократа прямо перед Секисейгуми, и тот одним ударом клинка рассек его надвое».

Ступив в квартал иджинов, делец провел спутников мимо консульства Гарлемальда, указал на здание по соседству, арендуемое Торговой Компанией Восточного Альденарда, и именуемое «Рубиновым базаром». Пригласив гостей внутрь, отметил Ханкок: «Наши тавматурги изрядно постарались, защищая стены сии от всяческого вида наблюдений – в том числе и магической природы. Там, где совершаются сделки и заключаются договора, не может быть никаких утечек».

Делец приглашал Наследников пользоваться сим зданием как оплотом во время пребывания в Кугане, но Алфинод ответил отказом, заявив, что не пойдет на условия, которые оставят их в долгу перед Лолорито. «Разумно», - усмехнулся Ханкок. – «Что ж, давайте начистоту: председатель просит вас рассмотреть это предложение, которое он делает в качестве сожаления за произошедшее на кровавом банкете и последовавшей напряженности в ваших отношениях. И желает он подкрепить искренность устремления своего не только словом, но и оказав помощь в вашем начинании. Совершенно случайно ваши цели совпадают его собственными интересами. Я так понимаю, вы здесь, чтобы помочь Фронту Освобождения Домы?»

«Откуда...» - изумился Алфинод, но тут же взял себя в руки, молвил: «Что ж, не стану отрицать. Все так. На самом деле мы хотим найти наших союзников с Дальнего Востока, Югири и Госецу, которым надеемся помочь в их битве». «Шиноби из рода ау ра и роегадин-самурай?» - уточнил Ханкок. – «Они оба прибыли в Кугане на судне, принадлежащем моей компании. Но при попытке переправиться через Рубиновое море они столкнулись с... определенными трудностями».

«Рубиновое море?» - озадачилась Лиза, и Ханкок, расстелив на столе карту земель Дальнего Востока, указав на остров Шишу, пояснив, что в настоящее время они находятся здесь, в Кугане – западном порту островной нации Хингаши. Дома же – на восточном побережье Отарда, в землях, рекомых «Янксией», и отделяет острова от континента Рубиновое море. С древних времен властвует над оным Конфедерация – объединение морских волков, взымающих за проход чужеземных кораблей по водам морским ‘Рубиновые пошлины’, и гарантируя взамен защиту со стороны своей флотилии. «Захватив Дому двадцать пять лет назад, Гарлемальд не видел необходимости распространять власть свою над Рубиновым морем», - рассказывал делец. – «Потому имперцы не обращали никакого внимания на действия конфедератов. Но недавно назначенная имперская наместница Домы придерживается на этот счет иного мнения. Она формально презрела власть Конфедерации и объявила, что всякий, кто заявит иное, будет назван врагом Империи. Под давлением со стороны Гарлемальда острова Хингаши разорвали все связи с Конфедерацией, запретили капитанам своих кораблей платить «Рубиновые пошлины», после чего Конфедерация заявила, что отныне торговые суда, плывущие через Рубиновое море, делают это на свой страх и риск».

«Неудивительно, что наши друзья столкнулись с трудностями, пытаясь найти идущий в Дому корабль», - вздохнула Алисэ, когда Ханкок закончил свое объяснение. – «Какой капитан отважится на подобный вояж, учитывая все обстоятельства?» «Мне рассказывали, что ваши друзья были полны решимости, но не знаю, чем закончились их поиски судна», - признался Ханкок.

Алфинод предложил спутникам пойти по тому же пути – попытаться отыскать судно, следующее к берегам Домы; быть может, повстречают они и Югири с Госецу – если, конечно, те еще в Кугане?..

Наследники приняли решение разделиться, дабы не терять времени. Татару озадачится закупкой припасов, необходимых им в странствии, в то время как остальные займутся расспросами тех индивидов, к котором – по имеющимся у Ханкока сведениям – обращались за помощью домане.

Владелица таверны «Шиоказе», Котоказе Бенитоки, первым делом поинтересовалась у Воителя Света и Лизы, обратившихся к ней с вопросом о шиноби и самурае: «Вы знаете о ситуации в землях, лежащих за Рубиновым морем? О подавленном восстании, случившемся после двух с половиной десятилетий затишья?..» Двое утвердительно кивнули, и молвила Котоказе: «А известно ли вам, что островная нация Хингаши приняла решение остаться в стороне от кофликта, не поддерживая в нем ни одну из сторон? Некоторые могут назвать нас ‘безразличными’, но подобный прагматизм необходим, если надеемся мы уцелеть... Но мы не глупы. Полная изоляция непрактична. Потому Кугагне и открыт для иджинов, и мы одинаково гостеприимны для всех. Говорю прямо: да, я могу помочь вам. Но если сделаю это, то обязана буду помочь и тем, кто может интересоваться вами. Принимаете ли вы эти условия?»

Воитель Света подтвердил, что озвученные условия вполне приемлемы для них, и хозяйка таверны продолжала: «Те двое, которых вы разыскиваете, действительно сюда заходили, пытаясь найти способ пересечь Рубиновое море. В настоящее время мало кто из капитов решается направить суда свои в те воды. Но я свела их с несколькими морскими волками, и на этом общение наше завершилось».

Котоказе озвучила герою и спутнице его имена означенных капитанов, и двое поспешили на пристань, дабы расспросить их о Югири и Госецу. Словоохотливый рыбак-зверолюд Гьодо, принадлежащй к племени рыбоподобных намазу, заявил, что изыскал для шиноби и самурая способ пересечь Рубиновое море, и готов это сделать для героя и его спутников – за соответствующую плату, конечно же.

Воитель Света и Лиза вернулись в «Рубиновый базар», где Алфинод и Алисэ поведали им о том, что расспросы капитанов у южного пирса результата не принесли – странно, те упоминали, что видели Госецу, но ни словом не обмолвились о Югири. «То же самое говорили и те капитаны, с которыми мы общались у северного пирса», - молвила Лиза, после чего рассказала остальным о встрече с Гьодо, утверждавшим, что оказал помощь и Госецу, и Югири.

«Гьодо и его сородичей нельзя назвать благородными душами», - нахмурился Ханкок. – «Их презирают за то, что они всегда готовы нажиться на бедах других». «Все те, кого мы расспрашивали, утверждали, что Госецу был один», - задумчиво произнесла Алисэ. – «А этот Гьодо говорил, что встречал и его, и Югири... Возможно, Госецу искал капитана в одиночку, и позвал Югири лишь тогда, когда нашел?» «Может, и так», - пожал плечами Ханкок, - «но скорее всего, вас пытаются обвести вокруг пальца. Не забывайте, что в Кугане немало сторон, чьи устремления могут быть полной противоположностью нашим. Действующая наместница сама прежде была шпионкой, помнится мне. Я бы удивился, если бы в городе у нее не оказалось множества агентов... желающих доказать свою пригодность новой госпоже. А как еще это сделать, если не доставив ей головы иноземных инсургентов?»

«Может, оно и так», - признала Лиза. – «Но если Гьодо работает на Империю, как знать, не пробовал ли он провернуть то же с Госецу и Югири? То есть, он действительно может знать о том, где они находятся! А если он преуспел в своем начинании, то они могут быть в беде!.. В любом случае, если он выполнит свою часть сделки, нам нечего опасаться. А если попытается предать нас, думаю, мы сумеем выбить из него правду». «То есть, мы ступим в расставленную ловушку и дальше будем действовать по обстоятельствам», - резюмировала Алисэ.

Хоть и не нравился замысел этот Алфиноду, лучшего у них не было. Велев Татару оставаться в оплоте кампании, он заявил, что станет держаться поодаль от Воителя Света, Алисэ и Лизы, дабы наблюдать за происходящим с безопасного расстояния – и в случае предательства со стороны намазу иметь возможность для маневра. «Я вновь напоминаю вам – никакого физического насилия», - похоже, Ханкока встревожил замысел Наследников, - «даже если имперские агенты атакуют вас. Секисейгуми или закуют вас в кандалы... или прикончат».

Когда стемнело, герой и спутницы его выступили к мосту Тасогаре, где должен был дожидаться их Гьодо. Последний на встречу опоздал, извинился, велел иноземцам следовать за ним...

Зверолюд привел Воителя Света, Лизу и Алисэ на отдаленный причал... где окружили их имперские солдаты. «Ничего личного», - усмехнулся Гьодо, а в следующее мгновение Лиза ударила намазу в висок, вышибив дух. Воителю Света, Алисэ и подоспевшему Алфиноду не оставалось ничего иного, когда как прикончить гарлеан...

В городе зазвучал колокол – наверняка Секисейгуми вот-вот прибудут на пристань!.. Лиза взвалила безвольную тушу Гьодо на плечо, и четверо, стараясь держаться темных закоулков и не попадаться на глаза занятых поисками нарушителей спокойствия самураям, устремились в направлении «Рубинового базара».

На одной из улочек к Наследникам обратился Соробан – черепахоподобный зверолюд, принадлежащий к роду коджинов, предложил провести их к оплоту. Надеясь, что сей незнакомец не поступит так же, как коварный намазу, четверо последовали за ним, сознавая, что, будучи предоставлены сами себе в сем граде, навряд ли сумеют уцелеть – учитывая, что все силы Секисейгуми брошены на их поиски...

Коджин оказался слову своему верен, и действительно привел Наследников прямиком к апартаментам компании, где дожидался их Ханкок. Бросив тушу так и не пришедшего в сознание Гьодо на пол, Лиза сообщила дельцу о том, что, как и ожидалось, сей зверолюд пытался предать их, посему и был доставлен сюда для допроса.

Обратившись к Соробану, поинтересовался Алфинод, почему тот счел возможнвм помочь им, и пояснил коджин: «Хотел бы я ответить, что по доброте душевной, но это будет неправда. Я видел, что вы встретились в таверне с Ханкоком, и решил, что для меня это будет прекрасная возможность». «Возможность?» - озадачился делец, и Соробан обернулся к нему, молвив: «Как и многие другие, я прибыл в Кугане, чтобы сколотить состояние торговлей. Красные коджины служат имперцам наемниками, но мы, Синие коджины, избрали для себя иной путь. К сожалению, большинство местных опасаются даже взглядами с нами встречаться, не говоря уже о том, чтобы вести дела. Поэтому я хотел бы сотрудничать с теми, кто лишен подобных предрассудков. Другими словами, с Торговой Компанией Восточного Альденарда».

Ханкок заверил Соробана, что безо всяких предрассудков станет вести с ним дела – к обоюдной выгоде, смеет надеяться. Поблагодарив дельца за сии слова, зверолюд обратился к Наследникам, молвив: «Я слышал, вы хотите попасть в земли за Рубиновым морем. Можете воспользоваться моим кораблем». Признаться, столь неожиданного предложения не ожидали те...

Дождавшись, когда Гьодо придет в себя, Лиза потребовала, чтобы зверолюд рассказал все, что ему известно о Югири и Госецу. «Я встречал лишь самурая!» - залопотал насмерть перепуганный намазу. – «Да, да, только его! Он искал корабль, и я представил его... гарлеанам...» «Другими словами, завел в ловушку, как и нас», - холодно отчеканила Алисэ, прожигая зверолюда взглядом. – «Потому что ты – имперский шпион».

«Никакой я не шпион!» - обиделся Гьодо. – «Это все дохода ради, только и всего! Ныне не так много кораблей заходит в Кугане, и надо сводить концы с концами... Потому, когда гарлеане предложили награду за каждого доманина, коий означится в Кугане...» «О, извини, ошиблась!» - голос Алисэ источал яд. – «Конечно же, ты не шпион – самый обыкновенный негодяй! Не то, чтобы я удивлена... Так что же произошло с самураем?» «Какой у тебя ядовитый язык!» - возмутился намазу, но, заметив устремленный на него яростный взгляд, сник, молвил: «Он оказался сопротивления. Мечи были обнажены, имперцы сражены, а затем появились Секисейгуми. Они увели самурая».

«Погоди-ка!» - изумился Ханкок. – «Хочешь сказать, что иджин, которого взяли под стражу, и есть Госецу?.. Если бы я только знал! Если он в заключении у Секисейгуми, мне нужно лишь передать надлежащую сумму соответствующему чиновнику, и ваш друг выйдет на свободу». «Как в Ул’дахе, так и в Кугане», - всплеснул руками Алфинод, поражаясь, с какой легкостью решают вопросы те, кто не испытывает стеснения в деньгах. – «И, учитывая обстоятельства, у нас нет иного выбора, кроме как прибегнуть к сему сомнительному с точки зрения морали выходу». «Мы еще сделаем из вас прагматика, мастер Алфинод!» - возликовал делец, и юноша побледнел.

Ханкок предложил Воителю Света, Лизе и Алисэ прогуляться к казармам Секисейгуми, где он встретиться с необходимым чиновников и тихо-мирно урегулирует текущие вопросы – как с заключением Госецу, так и с сегодняшними беспорядками, участие в которых вынуждены были принять выходцы из Эорзеи. Алфинод вызвался остаться в оплоте компании и приглядеть за Гього; если не соврал тот, то после освобождения самурая пусть катится на все четыре стороны. Соробан же направился в порт, дабы подготовить корабль свой к скорому отплытию.

Велев остальным дожидаться его у казарм, Ханкок устремился к зданию... Отсутствовал он долго, очень долго...

Услышав крик Госецу, доносящийся из казарм, герой, Алисэ и Лиза бросились внутрь... узрев самурая, возвышающегося над поверженным Секисейгуми; иные поборники закона оставались в отдалении, и, похоже, были весьма впечатлены искусством обращения с катаной, явленным их пленником.

Узрев Воителя Света и спутниц его, Госецу был поражен до глубины души. Пояснил он, что действительно был взят под стражу Секисейгуми, но каким-то образом сумел найти с ними общий язык, и предложил провести ряд поединков – в обмен на свободу. Секисейгуми согласились, и Госецу одержал десять побед над лучшими самураями ордена подряд – и ныне наслаждался обретенной свободой. Секисейгуми поблагодарили Госецу за явленное им боевое искусство доманского самурая, попросив того больше закон не нарушать.

Ханкок завершил переговоры с чиновником, щедро проплатив угрызения совести того, после чего наряду с Госецу и Наследниками вернулся в апартаменты Торговой Компании Восточного Альденарда. Приветствовав самуря, поинтересовался Алфинод, куда же подевалась леди Югири, и пояснил Госецу: «Мы разделились, чтобы увеличить шансы отыскать лорда Хайена – наследника престола Домы. «Он призывал к освобождению державы, а когда мы узнали о смерти Императора, то поднялис восстание», - пояснил самурай, и Алфинод понимающе кивнул: «Стало быть, вы использовали возможность и попытались вернуть себе свободу... но надежды были разбиты, когда Зенос ввел армию на ваши земли». «Кронпринц оказался безжалостным врагом», - признал Госецу. – «Против него и мощи XII Легиона у нас не было шансов выстоять. Когда лорд Хайен осознал это, он приказал леди Югири уходить морем, забрав с собою как можно больше доман. Сам он собирался остаться сражаться, дабы дать остальным время, чтобы уйти... Я остался вместе с ним, и мы продолжали нашу обреченную на поражение войну. Но однажды в разгар яростной сечи мы разделились, и я не знаю, что сталось с ним... Лишь то, что Империя его не схватила, и чтобы его отыскать, мне необходима помощь Югири. Но ситуация с каждым днем все усугубляется, ибо новая наместница, Ёцую, - злобная змея, обожающая заставлять мирян страдать. Она пойдет на все, чтобы отыскать лорда Хайена».

Алфинод, в свою очередь, поведал самураю, что прибыли Наследники на Дальний Восток, дабы оказать поддержку Фронту Освобождения Домы, помочь в противостоянии имперским захватчикам. Просияв, Госецу выразил желание примкнуть к Воителю Света и спутникам его, обещав провести прямиком в оплот мятежников в землях Янксии – где наверняка встретятся они с Югири!

Алисэ предложила брату остаться в Кугане наряду с Татару и Ханкоком. Наверняка сей троице удастся снабжать отправляющхся на Отард достоверными сведениями о происходящем в регионе – в конце концов, рядом с апартаментами Торговой Компании пребывает посольство Гарлемальда, и лучшего места для наблюдения за действиями врага не найти!.. Признал Алфинод: шпионаж и интриги – лучшее, чем он может сейас заняться...

...Герой, Алисэ, Лиза и Госецу направились в порт, где поднялись на борт коробля Соробана, и судно вышло в открытое море... причалив вскоре к одному из островов, испещрявших залив - Саказуки. Пояснил Соробан Наследникам, что вояж без надлежащих приготовлений непременно приведет к тому, что Конфедерация перехватит их судно, заявив о своих правах на него – а самих их попросту прикончит. «Но столь незавидной участи можно избежать, загодя заплатив Рубиновую пошлину», - говорил зверолюд, - «обретя таким образом благословение лордов пиратов».

Соробан представил чужеземцев Тансую, служащему капитану Конфедерации, заявив, что с готовностью заплатит за них Рубиновую пошлину. «Что-то море в последнее время неспокойно», - протянул Тансуй. – «Не могу гарантировать, что вы доберетесь до цели... если, конечно, не утроите сумму». «За дурака меня держишь?!» - разозлился коджин. – «Цена мне прекрасно известна!» «Увы, в интересные времена мы живем», - тяжело вздохнул Тансуй, будто мысль о поборах была для него невыносима. – «Да вы там, в Кугане, и сами прекрасно об этом знаете. Тень войны нависает над нами. Мудрые и осторожные избегают наших вод и наших обычаев, а глупцы точат свои ножи в предвкушении».

Один из воителей-конфедераторов подбежал к Тансую, что-то прошептал ему с нескрываемой тревогой... Тансуй внимательно оглядел Воителя Света и спутника его, после чего предложил им сделку: он станет считать Рубиновую пошлину уплаченной... за то, что они сделают.

Ничего не добавив к сказанному, Тансуй поспешил прочь вслед за воителем, сообщивим ему – судя по всему – не самую приятную весть; переглянувшись, Наследники и Соробан устремились за ними к побережью, близ которого покачивалась на волнах лодка – и находилось в ней трое: офицер-гарлеанин и его телохранители-коджины..

Схоронившись за валунами, герой и спутники его наблюдали, как Тансуй приблизился к самой кромке воды, почтительно обратился к имперцу, напомнив о необходимости оплаты Рубиновой пошлины как гарантии безопасного прохода через пролив. «Избавь меня от своего тявканья, пират», - отозвался примипил, скрестив руки на груди. – «Твоя жалкая попытка вымогательства ни к чему не приведет». Тансуй нахмурился, а имперец продолжал: «Вы продолжаете бесчинствовать на сих островах лишь потому, что мы позволяем вам это делать, ведь мы – совершенно незначительные маленькие твари, и нет нужды взять да прихлопнуть вас. Но если желаете навлечь на себя гнев действующей наместницы, то давайте, выстрелите по имперскому судну. Дайте нам причину обрушить всю мощь Гарлеанской Империи на ваш жалкий флот».

«Ах ты, сволочь!» - прошипел воитель-конфедерат, вскидывая лук, но Тансуй удержал его руку, отрицательно покачал головой. «Господин», - вновь обратился он к имперцу, и глаза его угрожающе сузились. – «Учитывая, что в вашем распоряжении – такие огромные силы, наверняка найдется немного монет для тех, кому меньше повезло в жизни?» Примипил презрительно фыркнул, приказал зверолюдам направлять судно прочь от берега.

Воитель Света, Алисэ, Госецу и Лиза покинули укрытие, подошли к двоим конфедератам, провожающим взглядами лодку, и молвила девушка с горечью: «Мы для них все одинаковы! Дикари – а ими либо правят, либо убивают». Тансуй беспомощно развел руками. «Они никогда не желали платить Рубиновую пошлину», - признался он. – «Но прежде не вели себя столь агрессивно... Видите ли, проблема в том, что многие из моих товарищей в Кофедерации – домане... а нынешняя наместница... доман, мягко говоря, недолюбливает. Если мы попробуем задержать имперское судно, она немедленно обвинит нас в пособничестве мятежникам и назовет ‘врагами Империи’... быть которыми нам слишком дорого обойдется. Поэтому нам только и остается, что сотрясать воздух».

«А какое отношение к этому имеют коджины?» - поинтересовалась Алисэ, и Тансуй пожал плечами: «Примкнули к стороне победителя, конечно же. Они наемники, и предлагают услуги свои сильному – без заззрения совести». Лишь сейчас заметил Воитель Света, что Соробан, еще недавно сопровождавший их, куда-то подевался...

«Я не понимаю», - обратилась Лиза к Тансую. – «Если гарлеане доставляют Конфедерации столько хлопот... и многие из вас – домане... почему же вы не дадите им отпор?» «Вот она – истинный друг Фронта Освобождения Домы!» - невесело хохотнул Тансуй. – «Если собираешься заставить нас воспрять с помощью высоких слов и щедрых посулов, скажу сразу – это бесполезно. Мы все знаем, на что способны имперцы. В сравнении с ними мы – мальчишки на лодочках. К тому же миряне, примкнувшие к Конфедерации, разорвали все связи с прошлым; мы заботимся лишь друг о друге».

Лиза открыла было рот, дабы возразить, но Алисэ отрицательно качнула головой, и девушка отступила. «Как бы то ни было, наш уклад под угрозой», - резюмировал Тансуй, - «и капитан должен решить: погибнем ли мы во свете славы или же продолжим пресмыкаться и благодарить за крохи с Императорского стола, пока наместница очищает земли Домы от ‘инсургентов’. Она и сейчас находится в одной из рыбацких деревень, вершит суд». При упоминании наместницы лицо Госецу исказилось от ярости, и заявил он: надлежит как можно скорее разыскать Соробана и продолжить плавание к берегам Отарда. Тансуя одобрительно кивнув, после чего, скрестив взгляды с Воителем Света, напомнил тому: их Рубиновая пошлина считается оплаченной...

Герой и сподвижники его вернулись в лагерь конфедератов; Соробан означился на пристани, и признался: с коджинами Красноты его клан связывают весьма сложные отношения, и не хотел он, чтобы те увидели его в нынешней компании. Соробан велел спутникам подниматься на борт судна, обещая вскорости доставить их в рыбацкую деревушку Исари.

«Погоди-ка», - припомнила Алисэ, - «Тансуи ведь говорил, что наместница вершит суд в одной из рыбацких деревень? И если Исари – и есть та деревушка, мы сразу же окажемся окружены имперскими солдатами. Предлагаю причалить к берегу, поодаль от нее».

Соробан не возражал, и вскоре суденышко его пересекло Рубиновый пролив, причалив к восточному побережью Отарда – в некотором отдалении от селения Исари. Здесь они расстались с коджином, который, высказав надежду на скорую встречу, направил судно прочь от берега – к острову Шишу.

«Вот мы и в землях Отарда», - обратилась к остальным Лиза. – «Осталось лишь освободить Дому». «Ах да», - улыбнулась Алисэ. – «И здесь у нас есть элемент неожиданности – в отличие от Гир Абании. Имперцы не знают, что мы здесь. И, похоже, это единственное наше преимущество...» «Ну, я надеюсь Фронт Освобождения Домы несколько уравняет шансы», - молвила Лиза. – «Но первым делом мы должны выяснить, действительно ли на эту деревню намекал Тансуй». Ведь очевидно, на что рассчитывал сей индивид, и почему не стал брать с них Рубиновую пошлину...

Скрываясь в тенях прибрежных утесов, четверо устремились в направлении селения... заметив имперских солдат, окружавших сбившихся в кучку, насмерть перепуганных селян... К гарлеанам медленно приблизилась черноволосая женщина, сопровождаемая могучим роегадином. В первой Госецу узнал наместницу Ёцую гое Брутус – предательницу, продавшую родину свою имперцам, - спутником же ее был никто иной как Гриневахт!

С превеликим презрением Ёцую, не перестающая курить длинную трубку, воззрилась на селян, процедив: «Грязь и вонь, где бы я не оказалась. Дома в лучшем виде...» Несчастные селяне озирались, не ведая, чего ждать им, и воскликнула наместница, криво усмехаясь: «У вас нет причин бояться! Вами четверь века правит Гарлемальд, помните?.. Лучше склониться пред ветром, чем выпрямиться во весь рост... и сломаться. Ибо там... надежда. Ибо там свобода. И сегодня я пришла вас, ища подтверждения сему. Искреннего признания. Вы можете ответить мне, как посчитаете нужным... но все вы должны знать правильный ответ. Мне так кажется».

Один из Красных коджинов приблизился к селянам, швырнул на землю одного из их сородичей - совсем еще мальчишку. «Один из вас был схвачен коджинами этим утром», - проникновенно заявила Ёцую, всем своим видом выражая сожаление. – «Говорят, он пытался бегать в Кугане, но все мы знаем, что это не так, верно? Что скажешь?»

Юноша упрямо молчал, и наместница обратилась к селянам, спрашивая, не желают ли те что-то ответить ей – а может, в чем-то признаться?.. Один из рыбаков выступил вперед, убеждая Ёцую в том, что он – смиренный. И верный слуга Империи, и сделает все, что потребует та от него... «Прекрасно сказано!» - восхитилась наместница, губы ее изогнулись в жестокой усмешке. – «Конечно, я не могу поверить тебе на слово».

Приблизившись к селянину, она протянула ему мушкет, и, кивнув в сторону сохраняющего упрямое молчание юноши, приказала: «Убей его. Наверняка он в чем-то да виновен, иначе не пытался бы бежать из Империи».

«У меня семья...» - пролепетал рыбак, и, направив оружие на ужаснувшегося юношу, выстрелил. Тот рухнул замертво, а Ёцую, хохотнув, приказала селянину пристрелись следующими двух стариков – его собственных родителей!.. Тот, пребывая в совершенном отчаянии, отрицательно качнул головой, и наместница недовольно нахмурилась.

Вскинув мушкет, рыбак прицелился в Ёцую... Прозвучало два выстрела, и мужчина пал к ногам родителей, убитый одним из безжалостных имперских солдат...

Исполненные мрачной решимости, Воитель Света, Госецу и Лиза поднялась на ноги, кивнули друг другу. «Остановитесь и подумайте хоть немного!» - воззвала к разуму их Алисэ – пораженная страшным зрелищем, она, тем не менее, сохраняла трезвость рассудка. – «Если мы сейчас бросимся туда, все эти селяне окажутся перебиты! Если мы будем безрассудны, гарлеане узнают о нашем присутствии, и нам сложнее будет объединиться с местными мятежниками... не говоря уже о репрессиях, ощутят которые на себе поселенцы».

«Да раскрой ты глаза!» - бросил в ответ Госецу. – «Они и так страдают! Я положу конец этому безумию! Я в одиночку пойду к деревне и назовусь. Они будут счастливы пленить одного из лидеров подавленного мятежа и известного преступника, и попытаются вызнать у меня как можно больше. Мудро распорядитесь временем, которое получите!»

Замысел самурая Лизе совершенно не понравился. «Ты же видел, что эти твари сделали с селянами!» - восклицала она. – «Кто знает, как они поступят с тобой... могут взять и прикончить тебя, лишь заметив!» «Мы живем и умираем по прихоти ками», - пожал могучими плечами Госецу. – «Моя судьба – в их руках, и ни в чьих иных. И не в первый раз я окажусь в цепях». Лиза наотрез. Отказалась потворствовать сей безумной идее, но Алисэ поддержала оную, обратившись к самураю: «Продержись, сколько сможешь, но помни: благородные самопожертвования – это на крайний случай. Хотела бы я сказать, что этого не случится, но лишь боги знают, как мы вытащим тебя и остальных из этой передряги. Возможно, рассчитывать стоит лишь на чудо...»

Указав на попирающий небеса шпиль, вздымающийся вдалеке над утесами, изрек самурай: «В том направлении – башня. Обратитесь к ее обитателям за помощью... и чудом...» С этими словами он бегом бросился в напавлении селения Исари...

...Наместница вознамерилась было расстрелять стариков – родителей убитого селянина, когда громогласное «Довольно, Ёцую!» заставило ее обернуться к побережью, означился на котором исполненный праведного гнева самурай. «Прекрати этот фарс немедленно, и я сдамся тебе», - обещал Госецу. – «Откажешься – и с приспешниками твоими говорить будет мой клинок!»

Наместница опустила мушкет, приказала солдатам привести добровольно сдавшегося в плен самурая в таверну. Тот – верный слову своему - сопротивления не оказывал...

Воитель Света и спутницы его сознавали: жертва Госецу дает им некоторое время на поиски решения – как возможно спасти селян?.. Не мешкая, устремились они к далекой башне, находящейся на одном из прибрежных островков, стараясь не попадаться на глаза имперским дозорам.

Сверившись с картой, отметила Алисэ, что находятся они на острове Онокоро, а башня зовется Попирающей Небеса; согласно легендам, ибо по ней снизошли с небес в мир смертный божества - ками. Выглядел возносящийся к облакам шпиль донельзя престранно, и походил на беспорядочное нагромождение камней, невесть как держащихся друг на друге. Кто мог построить подобное?..

На побережье острова атаковали героя, Лизу и Алисэ морские монстры – гьюки. Покончив с тварями, трое устремились в направлении башни... заметив близ основания оной внушительных размеров поселение... на площади коего пребывал столп Тенконто, а на флагштоке, установленном чуть поодаль, развевался стяг Конфедерации. Неужто на острове Онокоро находится основной оплот сей фракции?.. И это означает, что Госецу велел им обратиться с помощью к конфедератам – тем самым, которые всего несколько лет назад наотрез отказались открыто противостоять Империи. На что же рассчитывал самурай, направляя их сюда?..

В поселении заметил Воитель Света Тансуя, и удивился тот столь скорому возвращению иноземцев во владения Конфедерации – разве не стремились те достичь берегов Отарда?.. Выслушав рассказ героя и просьбу его о помощи, Тансуй закатил глаза, заявив, что, если уж подтверждение его слов так уж необходимо, он проведет иноземцев к капитану Конфедерации, Рашо. Быть может, после того как Воитель Света услышит из уст капитана о том, что не собираются ввязываться конфедераты в самоубийственный конфликт, он оставит свою безумную идею вовлечь их в оный...

Танцуй представил троицу капитану Рашо, роегадину – уроженцу Домы, примкнувшему к Конфедерации двадцать пять лет назад. Искатель приключений без утайки поведал тому об их начинании на сих далеких берегах, о судьбе, постигшей Госецу. «Да, я слышал о нем», - произнес Рашо. – «Бывший лидер восстания. Но я не понимаю, почему он велел вам обратиться к нам за помощью». «Повторюсь: присоединение к Конфедерации означает разрыв всех прежних связей», - добавил Тансуй, соглашаясь с капитаном. – «Мы ни с кем не состоим в союзе. Когда Империя вторглась в Дому двадцать пять лет назад, мы не поспешили на защиту сей державы. И, зная об этом, вы действительно полагаемся, что мы озаботимся изгнанием имперцев из Исари? Гарлеане уже давно находятся в сих землях, и мы будем глупцами, если развяжем конфликт с ними, нарушив зыбкий мир. К тому же я уверен: вы, будучи опытными воинами, в силах разрешить сей вопрос самостоятельно».

«Важно, чтобы наше присутствие здесь как можно дольше осталось тайным», - пояснила конфедератам Алисэ. – «Если мы открыто схлестнемся с имперцами, то рискуем обречь начинание свое на неудачу!» «Вы объяснили нам, почему не можете сражаться сами», - резюмировал капитан. – «Но не то, почему мы должны сражаться за вас. Если вы скажете мне о жизнях, которые будут спасены, я скажу в ответ о резне. Сколько мирян погибнет, когда всякое притворство будет оставлено и гарлеане объявят войну Конфедерации?.. Ненависть – это роскошь, которую мы не можем себе позволить».

Таков был ответ капитана, и эорзейцам пришлось принять тот факт, что помощи здесь они не найдут. Но Лиза отказывалась верить в это. Если Госецу велел им идти сюда, значит, знал о некоем способе убедить конфедератов в необходимости протянуть руку помощи!.. Алисэ предложила спутникам задержаться на острове и узнать о Конфедерации побольше – о нуждах сей фракции и ее слабостях... И о том, как обрести доверие со стороны конфедератов.

Следующие несколько часов трое провели в поселении, общаясь с местными. К сожалению, итог был неутешительным: конфедераты не собираются противостоять наместнице, ибо поставлены в весьма непростые для выживания условия и винят в сем имперцев. В глубине души знают конфедераты, что так не может продолжаться бесконечно, и рано или поздно конфликт их с гарлеанами будет неизбежен. Удерживает их от оного лишь осознание того, что они слишком слабы, и навряд ли сумеют уцелеть в открытом противостоянии. «Значит, нам нужно доказать им, что мы можем оказаться ценными союзниками!» - воодушевилась Лиза.

Первым делом надлежало войти к конфедератам в доверие, и трое, разделившись, отправились на поиски тех поселенцев, которым отчаянно требовались помощь и поддержка. Так, Воитель Света занялся передачей целебных трав пиратам-доманам, страдающим от морской болезни, охотой на акул в прибрежных водах и свирепых гьюки, досаждающих поселенцам, ибо пропитания у тех было в обрез, а также поиском задержащегося в час дозора молодого новобранца – ау ра, провожавшего – как оказалось – в последний путь павшую подругу.

Повстречав на побережье острова пирата, узнал герой, что бежал тот от наемников-коджинов, выискивающих доман, примкнувших к Конфедерации... Похоже, наместница перешла грань дозволенного, и о сем немедленно стоило известить капитана Рашо.

Обратившись к последнему, заявила Алисэ, что вновь просит конфедератов примкнуть к сражению, ибо должны те сознавать: рано или поздно Ёцую нанесет удар, но потерпит наместница у своих владений независимую нацию.

«Как убедительно, воспользоваться недавними событиями, чтобы настаивать на своем!» - разозлился Тансуй. – «Скажи, смерть и разрушение всегда вас сопровождают?» «Они не имеют к этому отношения, Тансуй», - осадил помощника капитан Рашо. – «Ты это знаешь. Мы все это знаем... Они призшли и захватили наших братьев-доман. Они станут пытать их ради удовольствия... убивать их – просто так... Поэтому мы или атакуем и будем перебиты... или продолжим бездействовать, потворствуя тем самым убийствам наших же собратьев... И если перед нами стоит подобный выбор, я изберу позор. Мы справимся. Мы выживем. Иного выхода для нас нет. Дождемся дня, когда враг станет слабее, а мы – сильнее, и тогда познает он воздаяние. Мы станем ждать знака. Таково решение Конфедерации».

Похоже, на иное решение глупо было надеяться. «То есть, вы оставите их в ее власти», - бросила Лиза, не скрывая презрения. – «Они умрут за вас... за Конфедерацию. Они умрут за вас, но вы даже не мыслите о том, чтобы рискнуть жизнями за них!» Капитан сжал кулаки, нахмурился, сознавая, что правдивы прозвучавшие слова...

«Есть у меня одна идея», - нарушила воцарившуюся было тягостную тишину Алисэ, обратившись к Рашо и Тансую. – «Если ждете знака, то получите его. И столь воодушевляющим он окажется, что вы с ходу изгоните всех без исключения гарлеан из Исари. Вы ведь опасаетесь навлечь на себя гнев имперцев, разместившихся на территории Домы, верно? Знайте, что, освободив нашего друга и выдворив противника из Исари, мы собираемся освободить эту нацию. Вы, конечно, потребуете заверений в том, что мы способны осуществить это в принципе. И мы продемонстрируем вам всю серьезность своих намерений, лишив гарлеан ключевого союзника в сем регионе – коджинов».

«Что? Вы, трое?!» - не поверил Тансуй, и Алисэ, указав в сторону Воителя Света, постановила: «Вообще-то, он сделает это в одиночку. Как именно – не ваша забота, ведь важен лишь результат, верно? Если начинание наше оказывается успешным – вы помогаете нам освободить Исари. Если же нет – вы ничего не теряете. Довольно простое предложение... если, конечно, у вас найдутся яйца, чтобы принять его».

Рашо и Тансуй переглянулись, впечатленные столь витиеватой формулировкой; последний развел руками, молвив: «Сложно отказаться от предложения юной леди». «Слова – лишь сотрясение воздуха», - отозвался капитан Конфедерации. – «Посмотрим на дела».

Рашо напомнил герою о двух фракциях коджинов: Красных – наемниках, и Синих – торговцах. Последних возможно отыскать на острове Бекко. Воитель Света заверил капитана, что сделает все возможное, чтобы заставить коджинов разорвать все связи с Империей; к сему громкому заявлению Рашо отнесся скептически, но возражать не стал.

Тем временем Лиза отошла в сторонку, погрузилась в раздумья, устремив взор в сторону протянувшейся до самого горизонта морской глади. «Боишься, что не сумеем исполнить данное обещание?» - обратилась к девушке Алисэ, и Лиза отрицательно покачала головой: «Вовсе нет!.. Просто... Ида и мой отец умели произносить речи. Они знали, как вдохновить мирян словами, сплотить их. Я надеялась, что и у меня есть это качество, но, похоже, ошибалась». Алисэ в недоумении воззрилась на нее, и Лиза стушевалась, заявив: «Ой, да не слушай меня! У нас есть важные дела – Империя, которой надлежит противостоять, и друзья, которых надлежит спасти! И мы не сделаем этого, если будем переминаться здесь с ноги на ногу, верно?»

«...Перед тем, как отправиться в Гир Абанию, я оставалась в Лимса Ломинсе», - молвила Алисэ в ответ. – «Навещала... друга. Ребенка, которому через многое пришлось пройти. А на обратном пути проходила мимо лавки сладостей, и заметила на витрине изумительного вида тортик. Я, вообще-то, всегда предпочитала печенье, но решила все же остановиться и попробовать...» Алисэ обещала угостить тортиком Лизу и героя – когда все закончится. И И’штолу, конечно же.

...Покинув Онокоро, устремились трое к острову Бекко, спустились в пещеры, пронизывающие основание оного... Наконец, Воитель Света и спутницы его достигли деревушки Синих коджинов... с изумлением констироровав, что пребывает та на дне морском – внутри огромного воздушного пузыря!

Приветствовал гостей никто иной как Соробан, сообщив, что находятся они в селении Тамамизу, обиталище его рода. Выслушав рассказ чужеземцев о причинах их появления здесь, Соробан сопроводил их в жилище вождя клана, Бунчина, к коему Воитель Света и обратился, без утайки пояснив, к чему стремятся они. «Стало быть, вы хотите, чтобы наши Красные братья на время отступили, оставив имперцев», - задумчиво произнес старейшина, и Лиза утвердительно кивнула: «Верно! Мы знаем, что между вашими кланами... разногласия, но ведь вы... братья все-таки, и, быть может, есть у вас некое... тайное знание... или еще что-то в этом роде?»

«Издали пришли вы в поисках нашей мудрости», - изрек Бунчин. – «Что ж, тогда слушайте... Все тварное – гобелен, в котором сочетается божественное. Имя ками – легион, и пребывают они в великом и малом. Они приходят и уходят, как им вздумается, и все же они отдают предпочтение определенным вместилищам. Древнему. Драгоценному. Уникальному. Мы, коджины, храним сии вместилища, сии сокровища. Мы разыскиваем их и приносим домой, дабы уберечь их и ощутить их божественное начало. Они приносят процветание и радость нам и нашим детям. Но как же нам искать эти сокровища на поверхности, если мы станем врагами могущественной Гарлеанской Империи? Разумнее будет примкнуть к сей стороне. Такое решение приняли Красные». «И сделали это, соблюдая осторожность, дабы не прознали гарлеане о божествах», - добавил Соробан. – «Потому коджины Красоты выдают себя за наемников, ищущих славы и богатств, и никогда не упоминают о своей вере и присутствии хозяев. Дабы почтить божественные начала, они отрицают их. Неверный путь, ведущий в никуда».

«Верно», - подтвердил вождь. – «Ками не потерпят подобной глупости, и наши сородичи сполна осознают это, ибо быть беде. Хоть Красные братья и стали наемниками, мы – Синие – придерживаемся старых устоев, занимаемся торговлей и ценим мир. К сожалению, миряне не делают различий между нашими кланами, и в злодеяниях Красных несправедливо обвиняют нас. Как следствие, они все реже и реже торгуют с нами, отказывая нам в наших сокровищах. Так больше не может продолжаться!»

«То есть, вы нам поможете?» - с надеждой осведомилась Алисэ, и отвечал Бунчин: «Есть способ вынудить Красных укрыться в своих панцирях. Но поделиться с вами этим знанием – значит, открыть тайны божеств. Сперва мы должны заключить сделку, обрести доверие друг к другу». «Хорошо сказано, старейшина!» - не преминул одобрить Соробан. – «В каждом великом кризисе кроется свой великий доход!»

Вождь укоризненно воззрился на торговца, и тот сник, после чего обратился к чужеземцам, заявив, что рассчитывают коджины на помощь их в поисках бесценного сокровища: Ясакани-но-Магатамы. «Эта драгоценность – самая священная из реликвий коджинов – оставалась во владении Хингаши», - рассказывал Соробан, - «но те решили отдать ее гарлеанам в качестве жеста доброй воли. Красных это возмутило, и они вознамерились захватить корабль, на котором драгоценность переправляли к имперскому набольшему. В сем начинании они преуспели, однако Магатама канула в воды морские. Мы хотим обрести священную реликвию прежде, чем это сделают наши братья. Однако если мы схлестнемся с ними, это обострит пуще прежнего и без того натянутые отношения между нашими кланами. Поэтому мы и обращаемся к вам за помощью».

Соробан обещал свершить колдовской ритуал, который наделит троих способностью дышать и перемещаться под водой. Следуя воле коджина, герой и спутницы его свершили подношение морской стихие, дабы умилостивить ками. Рассказывал Соробан, что сородичи его долго и безуспешно искали утраченную реликвию на дне Рубинового моря, и ныне осталось исследовать лишь небольшой участок оного. Посему надлежит Воителю Света и спутницам его отправиться в подводное поселение Суй-но-Сато, обитающие в котором ау ра - Раены – ведают куда больше о тех пределах, нежели коджины.

Проведя ритуал, Соробан наделил героя, Лизу и Алисэ способностью дышать под водою, а после призвал трех глубинных скатов, пояснив, что рыбы сии доставят иноземцев к цели – подводному обиталищу клана ау ра. Простившись с коджином, трое покинули поселение на спинах сканов, и чудесное странствие их в глубинах морских началось. С восхищением взирали они на открывшийся взорам неведомый мир...

Как и Тамамизу, поселение Суй-но-Сато пребывало в огромном воздушном пузыре. Провожаемые исполненными подозрений взглядами местных обитателей, трое разыскали смотрителя поселения, Шиосай, за помощью к которому им советовал обратиться Соробан. «Уходите и не возвращайтесь!» - с откровенной неприязнью бросил Шиосай, лишь заметив чужаков. – «Здесь не место для всяких странников».

Лиза представилась, поиентересовалась, не является ли сей досточтимый господин смотрителем поселения, и Шиосай устало вздохнул: «Вас что, Синие коджины прислали?.. Никакой я не смотритель. Я – верховный жрец Шисуя Фиолетовых Приливов». «Тебя-то мы и ищем!» - просияла Лиза. – «Нам нужна твоя помощь! Мы пытаемся отыскать драгоценность под названием Ясакани-но...» «Хватит», - оборвал ее жрец. – «Мы не потерпим, чтобы чужеземцы приносили свои беды и тяготы в наше святилище. Особенно, если те – охотники за сокровищами».

Шиосай настаивал на том, чтобы трое немедленно покинули Суй-на-Сато, и осведомилась Алисэ, что же это за поселение такое, жители коего столь недоброжелательно в отношении чужаков. «Суй-на-Сато – наше святилище», - пояснил жрец. – «Под властью Рубиновой Принцессы, властительницы Шисуя, мы, Раены, наслаждаемся простой, но достойной жизнью. Но так было не всегда. Давным-давно наши предки были изгнаны со своих предвечных земель. Под водами морскими укрылись они от ужасов войны, познав покой и процветание. И теперь наша культура и традиции неразрывно связаны с морем. С представителями иных рас и народов мы общаемся с осторожностью. Изоляция и независимость лежат в основе нашего жизненного уклада... Так было и двадцать пять лет назад, когда пала Дома. Рубиновая Принцесса в великой мудрости своей запретила нам принимать участие в конфликте. Так было всегда, и так пребудет впредь».

«И так пребудет впредь...» - задумчиво повторила Алисэ, обратилась к жрецу: «Я понимаю, что вы дорожите своим укладом и никому не позволите поставить его под угрозу. Будьте уверены, мы не собираемся этого делать. Надеюсь, мы не заставили вас испытывать подозрения в обратном». «Не заставили», - отозвался Шиосай. – «Но это ничего не меняет. Несмотря на ваши намерения, не в моей власти идти наперекор традициям. Я должен уважать желания жителей Суй-на-Сато. Если я позволю чужеземцам остаться здесь, то предам своим собственные обязанности. Пожалуйста, не просите меня о подобном».

Трое простились со жрецом, отошли в сторону. Алисэ была близка к отчаянию. Навряд ли Госецу рассчитывал, что отсутствовать они станут так долго. Третье поселение – и третье по счету нежелание выслушать их и понять... Жив ли он еще, храбрый самурай?..

Тем временем в таверне Исари Гриневахт с превеликим удовольствием избивал связанного Госецу. Селяне были согнаны в угол большого зала, и наместница приказала им наблюдать, не отводя глаз, над расправой, чинимой над защитником их.

«Вонючая таверна и вонючие селяне – как же я устала от всего этого!» - покачала головой Ёцую, и распластавшийся на полу самурай не удержался, прохрипел: «Да, малая награда за твое предстельство! Шлюха с таким богатым опытом как у тебя заслуживает клиентов более достойных». «То есть, мы теперь переходим на личности?» - изогнула бровь наместница, и вымолвил Госецу: «Приемная дочь Нэури, вдова Сашихая – какую радость ты, должно быть, испытываешь, мстя всем нам!»

Лицо Ёцую исказилось от ярости; подступив к беспомощному пленнику, она с силой ударила его ногой по голове. «О, недостаточную!» - прошипела она с лютой ненавистью. – «Совершенно недостаточную! Мой аппетит к вашей агонии неутолим, бездонен... как бездна. Перед смертью вы еще будете рыдать и пресмыкаться предо мною, ползать в грязи на брюхе. Все вы!.. Но ты думаешь, что силен... Может, мне приказать своему олуху прекратить избивать тебя, а пойти и принести голову твоего господина?»

В глазах Госецу мелькнул страх, и от Ёцую это не укрылось. «Бедный, бедный лорд Кайен...» - с притворным сожалением усмехнулась она, - «да упокоят ками его душу. Благородный правитель павшей державы... Для наместника он оставался прекрасной марионеткой... какое-то время. Двадцать пять лет он был рад служить псом своим господам. А затем все почему-то решили восстать и умереть. Скажи, каково было тебе подвести его в тот день? И продолжать жить, неся на себя позор его смерти».

Самурай молчал, и Ёцую, недовольно искривив губы, отошла в сторону, бросив: «Тебе, конечно, не впервой жить в позоре. Ведь двадцать пять лет назад ты был унижен и брошен в имперскую темницу, посему наверняка привык к подобному бытию... О, да, я слышала об этом!.. О самурае, который так желал вернуться к своему господину, что даже предложил свой меч заклятому врагу. Говорят, сама смерть шла рядом с ним... и он убил тысячу воинов во имя Империи. Поистине, история, достойная поэмы!»

В час вторжения имперцев, случившегося двадцать пять лет назад, самурай потерял жену и дочь. Будучи пленен как мятежник, он приготовился было встретить смерть, но судьба распорядилась иначе, и обрел Госецу новую цель: защиту еще нерожденного в ту пору сына Кайена - Хайена. Самурай исполнился решимости вновь обрести свободу, и сделал это, на протяжении нескольких лет сражаясь за Гарлемальд. Боевые свершения прославали его, но Госецу редко говорил об этом, стараясь не вспоминать о тех темных днях.

«Я свои грехи не отрицаю», - прохрипел Госецу. – «Но не потерплю, чтобы твари, тебе подобные, напоминали мне о них!» «О, но я не просто напоминаю, я восхваляю тебя!» - рассмеялась наместница. – «Ты готов на все, чтобы выжить, самурай. Как и я... Но давай не будем о прошлом, а лучше подумаем о будущем. И я снова прошу тебя помочь мне разрешить вопрос с исчезнувшим наследником престола Домы. Живым или мертвым - неважно, но гарлеане очень настаивают на том, чтобы эта проблема исчезла. А я знаю – это ты помог ему бежать. Поэтому скажи: что стало с лордом Хайеном?»

«Подзабыл, признаюсь», - осклабился Госецу, кивнул в сторону роегадина. – «Может, твой пес поможет мне освежить память?» Наместница велела Гриневахту продолжать, и опальный офицер, кляня свою несчастливую судьбу, вновь приступил к жестокому избиению пленника...

В Суй-но-Сато повстречал Воитель Света Куренай, сестру Рубиновой Принцессы, рассказала которая о том, что несколько дней назад во дворце появился незнакомец, облаченный в черные одежды. Он утверждал, что пришел, дабы даровать правительнице благословение, но на самом деле призвал сонм порождений Пустоты и злых духов, которые проникли в тела Рубиновой Принцессы и ее стражей. Шиосай заключил дворец - Шисуй Фиолетовых Приливов – в водную сферу, но та вот-вот лопнет, и порождения Пустоты вырвутся наружу! Отчаявшийся жрец надеется уничтожить дворец и всех, остающихся внутри.

Герой и Куренай убедили Шиосая в том, что спасти Рубиновую Принцессу возможно, не прибегая к разрушению дворца, и тот согласился подождать еще один день. Жрец передал Воителю Света свиток, начертанное на котором заклинание позволит тому ступить в Шисуй Фиолетовых Приливов, и искатель приключений устремился ко дворцу.

Нанеся поражение одержимым стражам, а после – и самой Рубиновой Принцессе, - герой избавил обитателей дворца от сущностей Пустоты. Куренай поблагодарила Воителя Света за сие деяние, открыв ему свою тайну: на самом деле она – единственная наследница престола, Рубиновая Принцесса, а не сестра оной. Девушка же, которую герой спас из дворца – Хисуй, ее подруга детства, которой Шиосай велел занять место принцессы, дабы защитить истинную Куренай от воздействия ритуала. Как оказалось, опасения жреца были небезосновательны...

...К Воителю Света, Алисэ и Лизе обратились двое ау ра – Иханаби и супруга его, Юнаги. Поинтересовались они, нет ли у иноземцев вестей из Домы, ибо дочь их, Югири, примкнула к мятежникам. Герой поведал родителям шиноби о том, что пытаются они сами отыскать ее, но, насколько известно, с ней все в порядке.

«Мы и не знали, что она родом из Суй-но-Сато», - удивилась Алисэ. – «Как же она оказалась в Доме?» «Еще в детстве они наряду с другом втайне покинули наше селение и добрались до Домы, ибо весьма заинтересовались миром поверхности», - рассказывал Иханаби. – «Там они повстречали мальчика... гордого сына Янксии. Истории его об имперском иге оставили неизгладимый след в душе нашей дочери. Вернувшись, она рассказывала о тяготах доман, просила нас принять мальчика к себе. Но мы с женой и слышать об этом не желали. Мы думали, вопрос закрыт, но она не забыла о речах его. Она была убеждена в том, что однажды гарлеане нападут и на нас. В поисках силы, способной нас защитить, она покинула подводное поселение годы спустя, избрав для себя стезю шиноби... Узнав об этом, Рубиновая Принцесса запретила Югири возвращаться, дабы не навлекла она напасти на наши головы».

«Мы возражали против этого решения, но ничего не могли поделать», - добавила Юнаги, после чего, обратившись к супругу, предложила тому помочь иноземцам – ведь оказали те неоценимую поддержку их дочери в землях Эорзеи. Иханаби согласно кивнул, сообщив, что может помочь Воителю Света и его спутницам в поисках Ясакани-но-Магатамы. «Эта драгоценность обладает одним весьма интересным свойством», - рассказывал он. – «Выглядит как нефрит, но когда омывает ее определенный свет, то начинает ослепительно сиять». С этими словами ау ра протянул герою лампу – источник означенного незримого света, заставляющего камни сиять – что порою попросту необходимо в сих глубинах.

Поблагодарив родителей Югири за помощь, герой, Лиза и Алисэ покинули Суй-но-Сато, выступив по дну морскому в восточном направлении, и достигли вскоре остова затонувшего корабля. С помощью лампы им действительно удалось обнаружить вожделенную драгоценность, после чего трое поспешили к селению Тамамизу, где передали Ясакани-но-Магатаму старейшине.

Осведомилась Лиза, как заставить Красных коджинов ‘укрыться в своих панцирях’, и отвечал Бунчин: «Понимает, божественность пребывает не только в предметах, но и в смертных созданиях. Вернув наше священное сокровище, вы доказали тем самым, что соприкоснулись с божественным. Общаться с вами теперь – значит, приглашать удачу к себе в дом. Мы с радостью поможем вам!»

Вождь кивнул Соробану, и тот передал Алисэ церемониальный нож. «Пред этим клинком то, что запечатано, откроется!» - возвестил Бунчин. – «Сокровищница коджинов на острове Зекки. Именно там хранятся наши самые драгоценные реликвии, принадлежащие как Красным, так и Синим. Красные яростно охраняют сокровищницу, считая, что стоят реликвии дороже их жизней. И если на сокровищницу будет совершено нападение, все коджины, находящиеся окрест, немедленно поспешат на ее защиту».

«И, если мы создадим видимость хаоса, Красные, служащие имперцам, вынуждены будут оставить тех и ответить на зов», - осознала всю простоту сего замысла Алисэ. «И Конфедерация получит тот знак, который ожидает!» - добавила Лиза. – «Лишившись поддержки коджинов, имперцы не смогут сдержать натиск пиратов».

«Однако...» - отчеканил вождь, и трое вновь обернулись к нему, - «вы должны понимать, что сокровищница – святое место, и находится в ней тысяча тысяч ками. Вторгнуться в нее, не выказав должного уважения – святотатство, которое мы не потерпим». «И... как же нам это сделать?» - озадачилась. Лиза. «Ясакани-но-Магатамы – одна из трех самых священных драгоценностей коджинов», - пояснил Бунчин. – «Две остальных находятся в сокровищнице. Если вы доставите реликвию сию к остальным и три станут едины, ками могут простить вторжение и одобрить вашу... проказу». Вождь вернул Ясакани-но-Магатаму Воителю Света, заявив, что суждено тому доставить реликвию на остров Зекки. Соробан, в свою очередь, обещал известить конфедератов о сем дерзком замысле, дабы нанесли пираты удар в назначенный час.

...Остров Зекки означился к западу от Суй-но-Сато. Ступив на побережье его, герой, Лиза и Алисэ атаковали Красных коджинов, пребывало коих на сем клочке земли великое множество... Преследуемые зверолюдами, трое ворвались в сокровищницу... где две священных реликвии ощутили Ясакани-но-Магатаму, воспарили в воздух, закружились пред глазами пораженных мирян: меч – Аме-но-Хабакири - и зеркало из никеля, Ята-но-Кагами.

«Кто сделал нас едиными?» - прозвучал голос, и Красные в изумлении воззрились на реликвии, сознавая, что слышат речь великого ками. Зверолюды молили духа вмешаться, покончить с осквернителями сокровищницы. И тогда герой выступил вперед, заявив, что именно он принес недостающую драгоценность в сей зал. «Ты по доброй воле принес ее в сокровищницу врага?» - недоверчиво осведомилась незримая сущность, и когда Воитель Света утвердительно кивнул, постановила, что подобное событие следует отметить добрым противостоянием.

Воплотился пред героем Сусано – божество народа коджинов... Предвечный!.. Похоже, зверолюды были изумлены тем, что молитвы их обрели зримое воплощение, но возликовали, устремились в атаку. Лиза и Алисэ приняли бой с ордою Красных, в то время как Воитель Света противостоял могучему Сусано.

Тем временем Соробан сообщил конфедератам о нападении на сокровищницу на острове Зекки и вынужденное устремление Красных коджинов на защиту оной. Понимая, что лучшего шанса у них не будет, капитан Рашо приказал сподвижникам своим направлять суда Конфедерации к Исари, дабы выбить из деревушки гарлеан и спасти местных жителей. Намеревался он исполнить условия сделки, заключенной с эорзейцами... и наглядно показать имперцам, что Рубиновое море принажлежит конфедератам, и только им!

...Гриневахт отступил от избитого, но несломленного самурая, признавшись своей госпоже, что пленник, похоже, сделан из железа. Наместница недовольно нахмурилась, приказала роегадину выставить находящихся в таверне в селян в ряд и убивать по одному несчастному на каждый вопрос, отвечать на который откажется Госецу.

Снаружи послышался шум сражения, и в таверну ворвался Рашо, орудуя тяжелой алебардой. Первый же удар оной рассек доспех Гриневахта, от второго Ёцую с легкостью отклонилась; на губах наместницы змеилась кривая улыбка – похоже, наслаждалась она каждым моментом происходящего, и нападение конфедератов на деревню ничуть ее не заботило.

Госецу поднялся на ноги, усмехнулся. «Похоже, ками с тобой еще не закончили...» - прошипел он, скрестив взгляды с ненавистной Ёцую...

Лиза и Алисэ из последних сил сдерживали натиск Красных коджинов, все продолжающих прибывать на остров... когда Воитель Света, покончивший с Предвечным, присоединился к девушкам, указал им на столп дыма, вздымающися над побережьем Отарда – судя по всему, над Исари! Надлежало как можно скорее вернуться в рыбацкую деревушку, ведь, судя по всему, конфедераты сделали все же свой ход, схлестнувшись с имперцами.

Но коджины не собирались отступать, и, окружив вторгшихся в сокровищницу их, угрожающе потрясали оружием. И тогда Алисэ обратилась к зверолюдам, молвив: «Внемлите мне, Красные коджины! Мы враги не вам – а вашим хозяевам-имперцам! Хватит на сегодня крови! Позвольте нам уйти с миром!»

Красные и слышать об этом не желали, атаковали девушку... Как оказалось, та была вполне способна постоять за себя, обещала задержать коджинов, дать возможность Лизе и герою покинуть остров и добраться до побережья Отарда... Неистовая элезенка в одиночку противостояла многократно превосходящим силами зверолюдов, разя тех сияющим мечом...

...Добравшись до побережья континента, Воитель Света и Лиза сделали короткий привал, чтобы перевести дух. Девушка корила себя за то, что оставили они Алисэ наедине с врагами. «Я всех вас в это втянула», - сокрушалась она. – «Это ведь мое сражение, а не ваше. Я знала это с самого начала, но также знала, что ничего не смогу добиться сама. Но я слишком о многом просила, и принесло это вам немало бед. Мне нужно все исправить... и сделать это самой». А вскоре появилась Алисэ – целая и невредимая, и при этом весьма довольная собой. Лиза бросилась к подруге, порывисто обняла ее.

...К тому времени, как трое добрались до Исари, сражение в деревушке уже завершилось; имперцев окрест не было видно. Селяне были донельзя удивлены тем, что конфедераты пришли к ним на выручку и обратили гарлеан в бегство.

Воитель Света, Лиза и Алисэ направились к таверне, где приветствовали их Рашо, Тансуй – и Госецу! «Имперцы бежали», - просветил Наследников капитан. – «Какое-то время пытались сопротивляться, пока не осознали, что наемники-коджины не придут к ним на выручку. Мы понесли небольшие потери, но больше всего я сожалею о том, что Ёцую удалось бежать. Ее телохранитель, может, и полудурок, но в бою он действительно заставлять считаться с собой».

«Мне кажется, все случилось как нельзя лучше», - резюмировал Тансуй. – «Империя считает, что Конфедерация атаковала Исари в ответ на действия наместницы... и не прибегая к помощи инсургентов-доман при этом. И мы готовы стать объектом пристального внимания гарлеан в обозримом будущем».

Алисэ поблагодарила конфедератов за помощь, заверила в том, что сделают они все возможное для освобождения Домы. «Все взаимные долги уплачены», - отвечал ей Тансуй. – «Благодаря вам остались живы те, кто мог погибнуть. Да продолжит удача улыбаться нам и впредь!»

Постановил Госецу: он отправляется в земли Янксии, дабы отыскать былых союзников. «Янксия была горнилом восстания», - пояснил Рашо Воителю Света и его спутницам. – «То, что произошло там, бледнее в сравнении с тем, что Ёцую учинила здесь. Помните: страх изменяет мирян. Будьте крайне осторожны в том, кому оказываете свое доверие».

С этими словами конфедераты устремились к своим кораблям, дабы вернуться на острова в Рубиновом море, ожидая приближающейся бури, коя непременно захлестнет их...

Госецу поблагодарил героя за помощь, признавшись, что всегда верил в способность его пробуждать в смертных их лучшие качества, заставляя подняться над сковывающими их обстоятельствами.

Покинув Исари, Воитель Света, Лиза и Алисэ устремились вслед за самураем к землям Янксии...

Красные коджины волокли тюки с сокровищами по побережью, не ведая, куда направиться, и где теперь сокровенные реликвии их будут в безопасности. Дерзкое нападение чужеземцев на остров Зекки выбило клан из колеи, обратило в смятение... и все же коджины были исполнены решимости сохранить артефакты предков.

«Вот, стало быть, почему вы бежали», - прозвучал вкрадчивый голос, и из-за прибрежных скал выступина наместница, cопровождаемая телохранителем-роегадином - «и ни словом не объяснили своего отсутствия. Несколько неразумно с вашей стороны, вы не находите?»

Коджины молили о прощении, говоря о том, что родной остров их был атакован, а сокровищница – расхищена. «А вы хоть на секунду допустили, что это была диверсия?» - закатила глаза Ёцую. – «Какой смысл связываться с вами, если в нужный момент вас нет рядом?.. Мой священный долг – заставить этих жалких селян покориться... пытать, терзать их тела и души, пока все, что им дорого, не обратится в горькую золу в их ртах. А вы взяли да все испортили!»

Наместница велела Гриневахту наказать провинившихся, и, отступив в сторону, с интересом наблюдала, покуривая трубку, как опальный офицер тяжелым молотом крушит черепа Красных коджинов. Но нет... удовольствия зрелище не принесло... «Да, эти идиоты заслуживали наказания, но не тронуло оно душу», - произнесла Ёцую задумчиво. – «Десять тысяч таких коджинов не доставят мне такого удовольствия, как смерть одного-единственного доманина.

Приблизившись к тюкам с сокровищами, кои перетаскивали Красные, наместница заметила изысканный клинок – одну из трех сокровенных реликвий зверолюдов. Возможно, оружие сие ей пригодится...

«Сколько еще ждать прежде, чем лорд Зенос призовет меня?» - осмелился осведомиться Гриневахт. – «У меныя неоконченные дела в Эорзее...» «Неужто служить мне действительно столь невыносимо?» - обернулась к нему женщина. – «Хотя бы сделай вид, что тебе это нравится, тупой олух! Если так хочешь вернуться в Эорзею, молчи и делай то, что тебе говорят. И захвати с собой этот меч!»

Наместница устремилась прочь, а роегадин поднял клинок Аме-но-Хабакири с земли, после чего последовал за госпожой, служба которой стала его наказанием за потерю прототипа новой Магитек-брони в чащобе Восточного Конца...

Следуя по истерзанным войной землям Янксии, Госецу указал спутникам на виднеющиеся вдалеке Лунные Врата, забранные Магитек-полем, преграждающим ход к замку Домы – оплоту Гарлемальда. Рассказывал самурай, что, подавив восстание, Зенос покинул эти земли в поисках «новой дичи», оставив вместо себя безжалостную наместницу, солдаты которой врывались в окрестные деревни – якобы в поисках инсургентов, пытали и убивали всех, кто смел оказать им сопротивление, а после уходили прочь. Подобные внезапные рейды наполнили страхом сердца местных поселенцев, и, удовлетворенная содеянным, Ёцую ослабила свою железную хватку – зачем поводок, если пес усмирен?..

Госецу предложил эорзейцам навестить близлежащую деревушку, Намай, куда имперцы наверняка не заглядывают. Приблизившись к поселению, самурай зычно обратился к мирянам, заявив, что пришли они с миром и желают лишь обрести сведения о последних событиях, произошедших в сих землях.

Узнав в Госецу одного из генералов Домы, принимавшем участие в восстании, селяне со страхом воззрились на него. Если имперцы прознают, что один из ближайших сподвижников наследника престола заходил в Намай, кара наместницы будет поистине страшна...

«Зачем ты здесь?!» - не сдержался, выкрикнул некий юнец. – «Что тебе нужно от нас?!» «Не знаю, кто учил тебя так говорить со старшими, мальчик», - нахмурился Госецу, - «но я желаю лишь обрести здесь гостеприимство, как и подобает скромному путнику... но вижу страх в ваших глазах, как будто зрите вы мстительного призрака пред собою!»

Мальчуган повелел самураю и иноземцам следовать за ним, устремился прочь из деревни; переглянувшись, четверо последовали за юношей. «Ты вообще понимаешь, что произойдет с нами, если тебя найдут в деревне?» - напустился тот на Госецу, когда отошли они от селения. «И вновь слова твои, обращенные ко мне, исполнены желчи!» - в голосе самурая звучал гнев. – «Я больше не спущу тебе подобного поведения! Кто ты такой, мальчишка, и как смеешь так разговаривать со мной? Ты что, не знаешь, кто я?» «Я – Иссе Шибунури из Намая», - представился юнец, - «фермер, как и отец мой, и дед. Наверняка ты не слыхивал обо мне прежде... но я наслышан о тебе. Мы все наслышаны! Ближайший сподвижник лорда Кайена Риджина и предводитель восстания... Госецу! Преступник, которого Империя желает заполучить любой ценой!»

«Ну, я не первый, кто раздражает Империю», - рассмеялся самурай. – «И не последний. Разве не было селение Намай родиной доблестных и истинных воинов, сражавшихся под нашими стягами за короля и свою страну?» «Они сражались, и они погибли», - тихо отозвался Иссе. – «Все до единого. А затем явились имперцы, ища иных повстанцев. Все из-за них. Они чуть было не перебили нас всех... чуть было не сожгли деревню дотла. Лишь сейчас здесь воцарилось некое подобие мира... Никогда... никогда больше, ты понял?! Хватит с нас ваших войн! Что бы ты не задумал, оставь нас в покое!»

С этими словами мальчуган бегом бросился к селению, и Госецу проводил его взглдом. Похоже, страх глубоко пустил корни свои в сердца доман... Но что ж, они уважат просьбу паренька и продолжат свой путь к Дому Доблестных – созданному десятилетие назад оплоту Фронта Освобождения Домы, тайный ход к коему находится неподалеку – близ ручья, протекающего к северу от Намая.

Вслед за Госецу трое нырнули в ручей, и, проплыв под водою, вынырнули в обширной пещере – тайном оплоте повстанцев. Воинов – самураев и шиноби – в Доме Доблестных оставалось немного; многие, очень многие погибли в час мятежа, иные по сей день скрываются от гнева имперцев, опасаясь присоединиться к остающимся в сих кавернах собратьям. Признал Госецу: да, здесь собрались истинные патриоты, готовые сражаться до последней капли крови за свободу для Домы.

«Я надеялась, что иные присоединятся к нашему начинанию», - в голосе Югири, приблизившейся к Воителю Света и спутницам его, звучало удивление. – «Но я и помыслить не могла, что это окажетесь вы». Шиноби тепло приветствовала друзей, и те поведали ей как о своих приключениях в землях Дальнего Востока, так и о конфликте, продолжающемся в Гир Абании. «Мы хотели остаться там и продолжать сражаться», - закончила Лиза рассказ, - «но знали, что это бессмысленно. Нам нужно больше времени, чтобы восстановить силы... и союзники, готовые противостоять Империи. Потому мы решили помочь вам освободить Дому. Показать вам... и всем остальным... что вы – не одни, и гарлеанам можно нанести поражение, объединившись. По крайней мере, в Рубиновом море мы это уже доказали...» «Доказали и это, и много больше», - согласилась Югири. – «И помощь ваша придется как нельзя кстати».

Спрашивал Госецу у Югири, удалось лишь той обнаружить, где скрывается их господин, и ау ра пояснила Наследникам: «Он говорит о лорде Хайене, сыне лорда Кайена, погибшего в час восстания. Когда стало понятно, что не видеть нам победы, лорд Хайен просил меня спасти как можно больше доман, но сам – будучи наследником своего отца – вознамерился продолжать сражение... Последнее, что нам известно – он получил серьезную рану в сражении... и бесследно исчез... Но мне удалось отыскать лорда Хайена и поговорить его – в cтепи Азима!»

«О, милосердные ками!» - возликовал Госецу. – «Молодой господин жив! Скажи, все ли с ним хорошо? Досаждает ли ему все еще рана? Где он сейчас? Привела ли ты его к нам?» Югири отрицательно покачала головой, молвив: «С ним все хорошо. Но когда я просила его вернуться в наш оплот, он сказал следующе: ‘Если Дома все еще жаждет крови патриотов и тиранов, я предложу ей свой меч. Но если крови испила она уже сполна, я предложу ее завоевателям свою голову’. Трижды я убеждала его в том, что истинные чада Домы не примут подобной жертвы, но так и не сумела поколебать его решимости. ‘Узнай, что на душе у Домы, и вернись ко мне’, - сказал он мне. И я вернулась сюда».

«Слова того, кто вынужден был стать правителем преждевременно...» - помрачнел самурай. – «И все же они мудры. Если народ не желает боле обрести свободу, не стоит и разжигать вновь огни войны». «Величайшая глупость – позволить нашему господину отдать свою жизнь и презреть тем самым все надежды на свободу», - с вызовом бросила Югири, скрестив руки на груди. – «Я сделаю все, чтобы этого не случилось – иначе не смогу в посмертии смотреть в глаза павшим товарищам». «Как и я», - заверил ее Госецу.

Эорзейцы получили долгожданную возможность передохнуть и осмотреться в убежище повстанцев. В одной из сопредельных каверн оставался Тенконто, но магия оставила столп – наверняка то дело рук доман, опасавшихся, что Зенос сможет бросить войска прямиков в их последнее подземное укрывище.

Повстанцы рассказывали герою, что победу одержал Зенос своим стратегическим гением, а не перевесом в численности войска – большая часть XII Имперского Легиона вовсе не участвовала в боевых действиях. Прежде домане не сталкивались с подобной военной тактикой, как та, прибег к которой наследник престола Гарлемальда. «Мы действительно полагали, что обращаем врага в бегство», - говорили домане Воителю Света. – «В одно мгновение мы теснили их, а в следующее осознавали, что окружены. Он возвышался пред нами - загнанной в угол дичью. Один, безоружный. Приказал нам сражаться за свои жизни. Один за другим, наши товарищи атаковали его. Какое-то время он просто танцевал среди их клинков, а затем покончил с ними – голыми руками! Заставил нас наблюдать за сей демонстрацией силы. В этом не было для него никаких эмоций – ровно как и смысла. Для него не имеют значения жизни смертных – ни одна, ни тысячи. Он бросил нам вызов, но осознав, что не представляем мы для него ни малейшей угрозы, изменил свои конечные цели... Он желал лишь новых сражений, новых вызовов, новых врагов. Он называет это ‘охотой’. Бесконечной охотой. И когда все наши лучше войны погибли в противостоянии с ним, он попросту ушел, пробормотав, что продолжать ему наскучило... Но нашими мечами он заинтересовался, и с того дня всегда имел при себе клинки самураев Дальнего Востока. Восхищают его клинки, овеянные легендами и преданиями, и гарлеане изыскивают оные и преподносят их ему в дар». Стало быть, для Зеноса все это – игра. Миряне страдают, умирают, а он – собирает мечи... С другой стороны, на поле брани мотивация сторон не важна. Побеждает не тот, кто прав и справедлив, а тот, кто сильнее, и именно о них слагают песни. И если домане не обретут достаточно сил, справедливость их начинания не будет иметь ни малейшего значения...

Дабы исполнить волю лорда Хайена и узнать, что в действительности ‘на душе у Домы’, Югири предлагала Воителю Света и Лизе узреть тяготы мирян павшей державы своими глазами. И первым делом трое, облачившись в неприметные одежды и выдавая себя за странствующих торговцев, направились в Намай. Жители селения – как хьюры, так и осевшие здесь зверолюды-люпины - уяснили горький урок, преподанный им наместницей Домы, и не осмелились противиться воле Империи, зная, что расправа будет страшна и незамедлительна. Да, влачат они тяжкое существование, которое и жизнью нельзя назвать, но благодарны уже и за то, что сие позволено им.

Подобной подавленности и апатии Югири не ожидала. Шиноби полагала, что столкнется с выражением недовольства оккупантами... но чтобы миряне готовы были принять для себя имперское иго?! Поистине, пребывают они уже за гранью...

Но, возможно, в иных землях Янксии ситуация иная, нежели в Намае?.. Югири и Лиза выступили к восточным равнинам, дабы переговорить с осевшими на них фермерами; герой же направился на юг... Неподалеку от Наная спас он от монстров девочку, Азами, и та провела его на вершину утеса, где были похоронены ее родители. «Они любили странников, приходящих в нашу деревню, слушать их рассказы о далеких землях», - с грустью рассказывала Азами Воителю Света. – «Может, расскажешь им о своей родине?»

Не успел герой и рта раскрыть, как на утес поднялся неистовый Иссе – как оказалось, брат Азами. Лишь завидев чужеземца, мальчуган напустился на него, узнав в том спутника Госецу. «Он спас меня от монстров, брат!» - заступилась за героя девочка.

Иссе велел сестре возвращаться домой, Иссе обратился к Воителю Света, молвив: «Не думай, что мы неблагодарные... Сестра – единственная родня, которая у меня осталась. Если ты действительно ее спас, что ж... спасибо. Но это ничего не меняет. Я просил тебя не приходить в наше селение, и снова прошу об этом. Я не собираюсь докладывать о тебе имперцам, но тебе слишком опасно оставаться здесь! Поэтому умоляю – уходи... оставь нас в покое!»

«Азами говорила, здесь похоронены ваши родители», - произнес герой, указав на могильный холмик, возложила на который девочка цветы. «Мама и папа верили в восстание», - тихо произнес Иссе, отводя взгляд. – «Они покинули селение, дабы сразиться за лорда Кайена. Имперцы привезли их мертвые тела на телеге, потребовали, чтобы родственники инсургентов назвались, обещая, что в противном случае они сожгут деревню дотла. И мы сделали это... А что нам оставалось?.. Они избили нас прямо на деревенской площади... кулаками, палками... Они били нас ногами, когда мы валялись на земле и умоляли их о милосердии. Они заставили нас отречься от родителей... назвать их ‘глупцами и предателями’, сказать, что они заслуживали смерти. Я слышал их смех, но не осмелился поднять голову. Один наклонился ко мне и шепнул на ухо, что сделают они с моей сестрой, если им придется возвращаться сюда... Они ушли, но они всегда остаются рядом. Одно неверное слова – и они вернутся. И тогда мне придется копать новую могилу. Конечно, если останусь в живых. Поэтому если хочешь сражаться с имперцами, делай это без нас. Ты не можешь нам помочь. Никто не может. У нас и так осталось мало. Пожалуйта... не лишай нас и этого».

Вновь встретившись с Югири и Лизой в холмах близ Намая, Воитель Света поведал им о встрече с Азами и Иссе. В глазах ау ра отразился ужас: она и не мыслила, что имперцы способны на подобную низость!.. Неужто лорд Хайен сознавал, что дух его народа окажется столь сломлен?.. Похоже, он действительно может сдаться имперцам, не видя для себя иного возможного исхода...

...Заметили трое, что в селение уверенным шагом ступило пятеро имперских солдат, и примипил приказал всем до единого селянам выстроиться в ряд; те поспешили подчиниться. «У меня для вас важное сообщение», - отчеканил офицер. – «Во время визита доброй воли в деревню Исари нынешняя наместница и ее стража подверглись нападению со стороны сил Конфедерации. Подобное проявление неповиновения не останется безнаказанным. Будучи верными подданными Империи, вы обязаны встать на ее защиту... Вам нет нужды тревожиться. Мы не станем посылать необученных бойцов на передовую. Те, кого мы выберем, должны будут выполнять рутинные задачи – уборку и прочее. Вы останетесь на службе ровно столько, сколько это необходимо, а после вернетесь домой».

Офицер принялся указывать пальцем на отдельных селян, и те безропотно выступали вперед, принимаю свою судьбу.

Наблюдая за сценой сей из укрытия, Югири понимала, что подобное действо призвано запугать симпатизирующих конфедератам и изолировать тех доман, верность которых новому режиму сомнительна.

Наконец, примипил указал на Иссе, и юноша, заверив Азами в том, что с ним все будет в порядке, сделал шаг вперед. «Благодарим за содействие», - обратился офицер к селянам. – «Будьте уверены, все очень скоро закончится... после того, как Конфедерация заплатит нашу ‘Рубиновую пошлину’». С этими словами имперцы, провожаемые полными отчаяния взорами селян, покинули деревню, уводя с собой новобранцев.

«Мы должны помочь им!» - обратилась Лиза к спутникам, и Югири утвердительно кивнула: «Поможем. Сперва надо понять, куда их ведут. Сомневаюсь, что эта первая деревня, которую посетили гарлеане... и наверняка не последняя». Шиноби велела Лизе вернуться в Дом Доблестных и известить повстанцев о произошедшем в Намае; сама же она наряду с Воителем Света выступит по следу имперцев, ибо питает сомнения в том, что селяне потребовались солдатам для рутинных, безопасных задач... Хоть и желала Лиза сражаться, разорвать гарлеан на части, но признала: сейчас – осторожность прежде всего, или прольется кровь невинных... много крови...

Скрываясь от прочесывающих окрестные пределы имперских дозоров, герой и шиноби следовали по пятам за удаляющимся от Намая отрядом гарлеан. Как оказалось, следовал тот к Каструм Флюминису – имперскому оплоту, возведенному к югу, бывшему прежде основной базой оккупационных сил, ныне же используемому в качестве складских помещений.

Подкравшись к вратам замка и выстрелив из трубочек в стоящих на страже имперцев дротиками, смазанными усыпляющим ядом, Воитель Света и Югири лицезрели в крепостном дворе рекрутов из Намая, обратился к которым примипил, заявив: «Вскоре мы будете доставлены в наш комплекс на далеких берегах. Ваши задачи – как прежде и оговаривалось – будут исключительно рутинными: починка и поддержание в боевой готовности различного оружия и боепримасов, а также Магитек-устройств». «Магитек?» - удивился один из селян. – «Но мы же фермеры! Мы ничего не ведаем о Магитек-технологиях! На то, чтобы нам понять, как они работают, уйдут годы!» «Материалы, о которых идет речь, были повреждены в ходе восстания, поднятого вашими сородичами!» - отчеканил офицер. – «Как следствие, вы несете ответственность за их починку! Если не знаете, как это сделать, научитесь. А если не сумеете, ваши деревни окажутся беззащитны пред силами Конфедерации и иных инсургентов. Вы этого хотите?»

Новобранцы угроюмо молчали, и, наблюдая за проиходящим в крепостном дворе, осознали Воитель Света и Югири, что забор сих несчастных из родных семей – никакая не временная время; они состарятся и умрут в служении безжалостной Империи. И если не вызволить их сейчас, после будет уже поздно – селяне никогда не вернутся в родные земли!

Надлежало действовать. Воитель Света облачился в доспехи одного из усыпленных ядом гарлеан, проследовал в лагерь, и, обратившись к стерегущих пленников часовых, убедил тех в неожиданной смене караула, велев проследовать ко вратам. Двое вняли приказу, устремились в означенном направлении... где Югири с помощью дротиков усыпила их так же, как и остальных.

Боле поблизости имперцев не наблюдалось, и Югири, обратившись к селянам, велела тем бежать прочь, и как можно скорее! «Вы обезумели?!» - отчаялись те, с ужасом взирая на своих ‘спасителей’. – «От Империи не убежать! А если мы бежим, то лишь хуже сделаем!» «Остаться – значит умереть», - продолжала убеждать отчаявшихся, сломленных доман шиноби. – «Вы знаете, что это так. Даже если у вас нет воли к сражению, воля к жизни наверняка осталась! Или они и это из вас выбили? Вот, значит, что стало с Домой?!»

Селяне растерянно переглядывались, не зная, как им следует поступить. «Ты – воительница лорда Хайена?» - неожиданно обратился к Югири Иссе. – «Обученная сражаться без страха и подчиняться, не задавая вопросов?.. Ну, а мы – нет! Мы запуганы и растеряны! Мы ненавидим это... все это... но никак не можем изменить подобное положение дел! А если попытаемся, лишь все усугубим. Да, это жалкое существование... но это ве, что у нас осталось! А когда воины вроде тебя являются и говорят, что все будет иначе... это никак не улучшает наше положение, ясно?!»

Старик-селянин, на лице которого оставались следы сильных побоев, урезонил юнца, поблагодарив героя и шиноби за то, что пытаются те спасти их. «На душах каждого из нас – множество шрамов», - тихо произнес он. – «Слишком много сражений, слишком много потерь. Наши друзья, наши семьи, даже наш правитель. Мы, выжившие, вынуждены были преклонить колено... продать свои души и отринуть свое достоинство. Как нам поднять головы, когда бремя стыда столь велико?! Ваша смелость, ваша решиость... для нас все это – как соль на раны».

Югири тяжело вздохнула, молвила, обращаясь к селянам: «Что ж, вы обозначили свою позицию, и боле я вас не побеспокою. Но знайте, братья и сестры: несмотря на все те ужасы, через которые вы прошли... вы здесь. Вы все еще живы. Мой лорд... надеется, что вы целите свои жизни так же, как ценит их он. Что до меня... клянусь всеми ками, я избавлю вас от этих мук! И не постою за ценой».

Переглянувшись, селяне бегом бросились прочь из замка, стремясь как можно скорее вернуться в родные деревушки; подле героя и ау ра остался лишь Иссе. «Почему вы...» - выдавил мальчуган. – «После всего...» Сорвавшись с места, он устремился вслед за остальными...

Югири должно смотрела им вслед. «Может, они и правы», - молвила она, обращаясь к Вотелю Света. – «Может, мы глупцы, раз просим их восстать вновь. Но я верю – я обязана верить! – что в душах своих они все еще...»

Как бы то ни было, следовало завершить начатое; шиноби загодя заготовила зелья, туманящее разум и воспоминания, и сейчас они с героем влили оное в губы продолжающих оставаться в забытьи имперских солдат. Прикончить их двое не осмелились – ради блага селян!

Покинув каструм, направились они к морскому берегу, дабы осмыслить произошедшее и привести мысли в порядок. «Звук моря меня успокаивает», - призналась Югири, печально улыбаясь. – «Когда я закрываю глаза, то вспоминаю океан... Несмотря на все мои высокопарные дома, я не уроженка Домы. Я родилась под водами Рубинового моря...» Воитель Света признался, что успел побывать в родном поселении ау ра, и даже познакомился с ее родителями.

«Стало быть, с ними все хорошо...» - облегченно вздохнула девушка. – «Чтобы защитить свою родину от Империи, я покинула ее, дабы постичь тайны шиноби. Мы обучались денно и нощно, пытаясь превзойти свои физические и ментальные пределы. Через какое-то время мои навыки усовершенствовались, и меня направили в помощь Фронту Освобождения Домы. Именно там я повстречала лорда Кайена и его сына, и их верного самурая, Госецу. Все они были честны и доблестны, а цели их – благородны. Любой шиноби счел бы за честь служить им и Доме... Но я всегда буду принадлежать морю. Каждый день я молюсь за свою родину – и сородичей, которых оставила. Дабы не пришла к ним война, и продолжали бы они жизнь в мире и покое, избавленные от всего этого безумия. Однажды я призналась в сем лорду Хайену. И он ответил: ‘Хорошо. Убеждения союзников делают нас лучше, и черпаем мы в них силы. То, что слабо по-одному, вместе может стать сильнее.’ Никогда я не теряла веры в сии слова. Даже казалось, что в потеряно, и я повела наш народ в Эорзею, я цеплялась за веру в то, что однажды мечты наши все же претворятся в реальность... Но когда я взглянула в глаза этих селян, лишенные всех надежд... когда они отказались от свободы, мечта моя раскололась».

«Вместе мы сильны», - заверил Югири Воитель Света, - «и мы продолжим нашу борьбу». «Ты полон решимости, несмотря ни на что...» - изумилась та, поблагодарив героя за то, что остается он рядом с ней в час нужды.

В небесах заметили они имперский воздушный корабль, направляющийся к замку Домы. Встревожившись, Югири вознамерилась как можно скорее вернуться в Дом Доблестных, дабы известить о сем остальных...

Как оказалось, повстанцем уже было известно о корабле, ровно как и о том, что прибыл на борту его в Дому кронпринц Гарлемальда. «Мы полагаем, что это – следствие наших действий в Гир Абании», - предположила Алисэ, обратившись к Воителю Света. – «Несмотря на то, что потерпели мы там поражение, гарлеане решили, что инсургенты могут восстать и в иных имперских провинциях. Хоть Ёкую и правит Домой, формально назначенным наместником сей провинции остается Зенос... и, похоже, он лично прибыл, дабы оценить текущую ситуацию».

«Если Зенос здесь, мы должны воспользоваться этой возможностью и убить его!» - воскликнула Югири, но Алисэ покачала головой, молвив: «Если бы это было так просто, леди Югири! Мы уже схлестнулись с ним в Пределе Ралгра, и воочию зрели, на что он способен. Его могущество попросту необъяснимо! Он противостоял Альянсу, Сопротивлению и Наследникам – и одержал верх над всеми противниками!.. Мы выжили и вынесли урок из того столкновения – чтобы покончить с ним, нам необходим безупречный план».

«Мы знаем его сильные стороны», - признала Югири. – «Непревзойденный мечник, которого с самого детства обучали лучшие имперские наставники, и – по слухам – на поле брани ему нет равных. Именно поэтому нам не следует противостоять ему в открытом сражении. Нет, мы станем держаться в тенях... домене шиноби. А затем мы нанесем удар. Мы должны лишь предоставить мне шанс». «Если бы это был вопрос личной мести, я бы и не думал преступать тебе путь, - обратился к Югири Госецу, - «ибо я сам жажду отмщения. Но обнажить сталь против сына Императора – важное решение, которое определит будущее нашей нации. Не забывай о словах лорда Хайена!»

«О чем?» - вспыхнула шиноби. – «О том, что мы должны вернуть мечи в ножны, если народ наш не желает сражаться?! Я не упущу эту возможность! Если мы продолжим бездействовать, жизнь нашего господина оборвется!» «Даже если ты победишь, смерть Зеноса не вернет Доме свободу», - настаивал самурай, - «а, скорее всего, ознаменует окончательную гибель нации. Сможем ли мы уберечь наш народ от возмездия Империи? Выстоим ли против легиона? Не глупи, дитя!» «Может, я – глупое дитя, с глупыми мечтами о будущем, случиться которому не суждено», - признала Югири, но в глазах ее вновь отражалась непреклонная решимость. – «Но я не могу... отринуть их!»

С этими словами шиноби устремилась прочь; самурай не последовал за ней, полагая, что Югири должна самостоятельно осознать бессмысленность своего устремления. Воитель Света, однако, придерживался иного мнения, и вознамерился разыскать Югири, пока та не натворила бед.

Девушку настиг он неподалеку от Намая; на локоть той опустилась сова, добавив некое послание, а после вновь взмыла в небеса. Заметив героя, осведомилась ау ра: «Госецу велел тебе меня остановить?» Воитель Света отрицательно покачал головой, и Югири изумилась: «То есть ты здесь по своей воле? Я удивлюсь, если ты согласишься поддержать меня в сем начинании. Потому что все остальные этого не сделали... Я только получила сообщение от одного из наших шпионов, остающихся в замке, касательно перемещений кронпринца. Похоже, Зенос не собирается задерживаеться в Доме, и желает сим же вечером осмотреть Лунные Врата, забранные Магитек-полем. Его нетерпимость можешь сыграть нам на руку. Он появился здесь без предупреждения, и Ёцую не успела подготовиться к визиту. Весь замок пребывает в смятении. Чтобы не допустить задержек, Зенос отказался от полноценного эскорта, и сопровождать его будут лишь несколько солдат. Ками благословили нас поистине невероятными обстоятельствами! Я убью его. Обязательно убью!»

Воитель Света заверил Югири, что не оставит ее одну, и та благодарно кивнула: «Я знаю, на что он способен, и что в открытом противостоянии с ним я наверняка погибну... Но если я преуспею, великое множество жизней окажется спасено. Дома, Ала Миго... все изменится! Одна жизнь за этот мир – это цена, которую я с готовностью заплачу!»

Двое выступили в путь... не заметив, что издали наблюдает за ними потрясенный до глубины души Иссе. Парень слышал все, до последнего слова... Двое повстанцев собираются убить кронпринца! «Ты знаешь, чем все это кончится», - прошептал Иссе побелевшими губами. – «И винить в этом они будут только себя! Ты должен сказать им. Ты должен...»

...Воитель Света и Югири достигли особняка Юзука, возведенного в непосредственной близости от замковой стены, все проемы в которой были забраны ныне Магитек-полем. «Зенос покинет замок Домы на корабле и направится к Лунным Вратам», - говорила шиноби спутнику. – «Магитек-поле будет на короткий промежуток времени отключено, дабы позволить судну пройти. Далее оное причалит к пристани близ сего особняка, где наместник и его стражники сойдут на берег. Как видишь, для засады это место не очень удобно. Открытое пространство, много путей отступления».

Югири и Воитель Света забрались на крышу особняка, откуда прекрасно просматривалась пристань. Надеялась шиноби, что сумеет покончить с Зеносом одним ударом – если же нет, им обоим придется сойтись с кронпринцем в открытом противостоянии.

Медленно тянулись часы... когда на дороге, ведущей от пристани к особняку, показалась процессия гарлеан: Зеной яй Гальвус, его ставленница – Ёцую, а также сопровождающие их телохранители. Остановившись, кронпринц осмотрелся, бросил с презрением: «Скорее кладбище, нежели провинция. Гниющий остров сломленной нации, где даже поохотиться не на кого. Но, если такова воля Его Сиятельства...» «П-простите меня, мой лорд», - отсалютовал наместнику примипил. – «Нам очень жаль, что вам пришлось проделать столь долгий путь!»

Молчание становилось тягостным. «Мы немало потрудились, чтобы посеять семена ненависти и страха...» - изрек наконец Зенос, - «обучить их как животных. Теперь пожнем урожай. Да пребудут тут дикие звери, алчущие крови, а не безвольная дичь, хоронящаяся во тьме, - иначе удовольствия от этой охоты не получить».

Процессия возобновила ход... когда Зенос стремительно выхватил меч, парировал удар Югири, метнувшейся к нему сзади... «Ты слаба», - констатировла кронпринц, обращаясь к противнице; иные имперцы обнажили клинки, изготовились к бою. – «Это и есть пределы твоей ненависти?» «Это – только начало», - заверила его шиноби. – «За лорда Кайена! За Дому!»

Рядом с Югири встал Воитель Света, и лорд Зенос бросил своей ставленнице, лишь недавно преподнесшей в дар ему новый меч: «Возможно, я испробую этот твой новый клинок. Надеюсь, он мне понравится, иначе начнется у тебя черная полоса». Однако противники его сперва должны доказать, что достойны подобной чести...

Сразив имперских солдат, Воитель Света и Югири атаковали кронпринца Гарлемальда. Тот обнажил Аме-но-Хабакири, и – как и в Пределе Ралгра – поверг обоих противников, ибо тело его наполняла ныне алая энергия, даруя непостижимое могущество. «А, я тебя помню», - процедил Зенос, обратив взор на Воителя Света. – «Ала Миго. Чемпион дикарей».

Он занес зачарованный клинок над поверженным, когда метко брошенный кинжал отсек правый рог на его шлеме. Зенос помедлил, медленно шлял шлем, отбросил его в сторону, и, не оборачиваясь к дерзнувшей атаковать его шиноби, обратился к Воителю Света, молвив: «Похоже, я был прав, пощадив тебя. Внемли мне, герой! Выживи! Ради тока крови, ради мгновений между секундами... живи! Ради одного-единственного удовольствия, остающегося для меня в этом пустом, эфимерном мире... живи!» Возможно, однажды сей эорзеец не разочарует его, а предстанет поистине достойным противником – ибо иных, похоже, в сем мире уже не осталось...

Югири вновь метнулась к Зеносу, но тот, не сдвинувшись с места, рубанул ее иным мечом, бросив: «Ты не достойна». Наместник устремился было к распластавшейся на земле ау ра, когда у ног его вонзилась стрела. Нахмурившись, он воззрился на подоспевших селян, сжимающих в руках оружие.

«Прочь от них, имперский пес!» - выкрикнул Иссе, вновь вскидывая лук. И Зенос, и Ёцую молча созерцали зарвавшихся крестьян...

«Вы... должны бежать...» - прохрипела Югири, с трудом цепляясь за угасающее сознание, но Иссе упрямо тряхнул головой, бросив девушке: «Мы никуда не уйдем! Слышите?! Мы не побежим! То, что вы делаете, глупо и безрассудно, и я не хотел иметь с этим ничего общего, но – тем не менее – мы здесь! Всю жизнь я себя ненавидел... каждый раз, когда они заставляли меня унижаться, каждый раз, когда приходилось придерживать язык, чтобы защитить тех, кого я люблю!.. А затем явились вы и напомнили мне обо всем, что я не сказал и не сделал – и мне стало еще хуже! Я бы все отдал, чтобы забыть, чтобы уйти, но я знал, что никогда не смогу жить со столь тяжким чувством вины. И мы пришли – все мы! За вас, за нас... и за Дому!»

В глазах Югири стояли слезы; Зенос, однако, порыва доман не оценил. «Смерть – это смерть, и причина ее неважна», - констатировал он. – «И все же вы намерены умереть, ступая на сию святую землю, обращая против меня оружие, которым едва владеете. Ваши жизни никоим образом не изменят баланс сил».

Зенос шагнул было в сторону селян... когда примкнули к тем Алисэ и Госецу. Девушка заклинанием исцелила раны Воителя Света, в то время как самурай бросил к ногам кронпринца дымовую шашку; все вокруг скрыла серая пелена. Потеряв всякий интерес к происходящему, Зенос устремился прочь, и Ёцую поспешила за ним; на губах наместника играла усмешка – быть может, все не так плохо и домане еще доставят ему удовольствием, сыграв роли обреченной дичи в вершимой им великой охоте?..

Алисэ вздхохнула с облечением, узрев, что Зенос решил не продожлать конфронтацию; девушка поведала герою о том, что брат ее, ныне остающийся в Доме Доблестных, пришел в ужас, узнав о самоубийственном плане Югири – и о том, что Воитель Света пошел на подобный риск. В итоге Алисэ и Госецу поспешили на помощь чемпиону Эорзеи – и, похоже, успели как раз вовремя...

Иссе и остальные селяне были изумлены тем, что остались живы, и заверили героя в том, что не остановятся, пока не изгонят захватчиков со своей родины... Они перенесли раненых Воителя Света и Югири в Намай, где занялись теми целители.

Шиноби и герой быстро шли на поправку, и уже через несколько дней встали на ноги. Селяне относились к ним с неподдельным уважением, ведь этим двоим удалось, казалось бы, невозможное: вновь разжечь потухшее пламя в сердцах доман!

Когда в Намай заглянули Алисэ и Госецу, Югири извинилась пред самураем за свое безрассудство – ведь поставила она под угрозу не только свою жизнь, но и жизни многих других. «Отринув твой мудрый совет, я тем самым презрела волю нашего господина», - сокрушалась ау ра, - «и не оставила тебе иного выбора, кроме как последовать за мной». «Чушь», - отрезал Госецу. – «Я следовал воле нашего господина. Вновь вспомни его слова и тот смысл, который он в них вкладывал. Предлагая свою голову, он желал защитить свой народ... в том числе и нас, его ближайших сподвижников. Ты должна больше ценить собственную жизнь, шиноби». «С другой стороны, твое безрассудство воодушевило многих», - напомнила Югири Алисэ. – «Возможно, не стоит тебе так бичевать себя...» Согласно кивнул, шиноби поблагодарила Воителя Света за то, что верил тот в нее до конца.

В селение ступили Лиза и Алфинод; признался последний, что и не мыслил боле увидеть героя в живых, узнав о том, что собрался тот бросить вызов наместнику. Лиза, в свою очередь, призналась: Алисэ велела ей оставаться в подземном оплоте повстанцев и не высовываться – боялась, наверное, что, увидев наместника, девушка потеряет голову и набросится на него.

«Давайте обсудим, чем займемся теперь», - предложила остальным Алисэ. – «Империя еще не нанесла нам ответный удар, однако о своем присутствии мы успели объявить, ровно как и выдали свои намерения. Выступление имперцев против нас – теперь лишь вопрос времени. Учитывая тот факт, что у нас недостаточно сил для противостояния им, требуется гениальная стратегия. Посему я передаю слово лучшему тактику нашей эпохи, с которым удостоилась однажды чести делить материнское нутро». И она указала в сторону обескураженного подобным представлением Алфинода.

«Ну, если ты настаиваешь...» - вымолвил тот. – «Будучи в Кугане, мы обсудили несколько возможных подходов к разрешению ситуации в сих землях, и пришли к однозначному выводу о том, что не можем рассчитывать на поддержку Альянса. Даже если бы мы сумели за небольшой промежуток времени переправить на Дальний Восток внушительные военные силы и припасы, это наверняка не укрылось бы от Империи. И если бы корабли наши достигли берега, это стало бы настоящим чудом! Однако, если верить сведениям, собранным Татару и Ханкоком, за прошлый год Империя вывела из Домы практически все войска, и сейчас земли сии остались практически без охраны со стороны Гарлемальда. Как следствие, удар, нанесенный силами Фронта Освобождения Домы, может оказаться достаточен для захвата замка, в котором ныне остается действующая наместница и ее сподвижники. Конечно, легче сказать, чем сделать, но я видел своими глазами, как в жизнь претворяются и худшие планы».

«Значит, нам нужно встретиться с лордом Хайеном и убедить его вернуться», - постановил Госецу, которому замысел Алфинода пришелся по душе, - «ибо лишь он может вдохновить доман разом восстать. Он желал получить доказательство приверженности своих подданных делу освобождения – и он его получил, когда те открыто бросили вызов Зеносу!» Наследники согласно кивнули: в следующий раз они непременно покончаят с кронпринцем!

Алфинод и Алисэ оставались в землях Янксии; надлежало как следует подготовиться к нападению на замок Домы – возможно, обучить желающих примкнуть к Фронту новобранцев, - скоординировать действия повстанцев с конфедератами и сподвижниками, остающимися в Кугане, а также восстановить магию столпа Тенконто в Доме Доблестных. Посему к степям Азима Воитель Света выступал в сопровождении Югири, Госецу и Лизы; Иссе простился с героем и спутниками его, высказав надежду, что по возвращении их в Янксию начатое будет закончено – имперцы покинут земли Домы, а миряне вернут себе свободу!

Зенос яй Гальвус приказал подначальному готовить его воздушный корабль к скорому взлету. «Его Сиятельство не возражает – мы исполнили наше поручение здесь», - бросил он. – «Я хочу узреть приз своими глазами...»

Отсалютовав, офицер покинул тронный зал, а кронпринц медленно приблизился к коленопреклоненным Ёцую и Гриневахту. Резко выбросив вперед руку, он схватил женщину за волосы, запрокинул ей голову; лицо Ёцую исказилось от боли, но не посмела она издать даже тихий стон, зная, что в это мгновение жизнь ее – на волоске.

«Ты понимаешь, почему я назначил тебя исполнять обязанности наместника в мое отсутствие?» - осведомился Зенос, глядя в сторону. – «Тебя, единственное достижение которой заключалось в верных словах, которые шепнула ты тому, кому следует?.. Все дело в твоей жалкой и жгучей ненависти. Она делает тебя прекрасным инструментом для того, чтобы лишить сородичей твоих надежды и сделать Дому показательным примером – как и было велено. Поэтому слушай меня внимательно. Если сдашь Дому повстанцам, иного шанса молить о прощении у тебя не будет».

Он разжал руку, и Ёцую осела на пол, задыхаясь от боли. «Исполни свой долг», - бросил Зенос. – «Сейчас же. Или же умри вместе с ними». С этими словами он покинул зал...

«С вами все хорошо, миледи?» - забеспокоился Гриневахт, и Ёцую, вскинувшись, прожгла наблюдавшего за унижением ее телохранителя яростным взглядом, ударила его по лицу, отбросив на несколько шагов в сторону. «Говорят, твой эорзеец помогают повстанцам», - зло прошипела действующая наместница. – «Я хочу, чтобы он умер. Я хочу, чтобы умерли его друзья. Я хочу, чтобы на стенах замка красовались головы всех, кого он любит и кем дорожит!»

«То есть... я, наконец, могу покончить с ним?» - вопросил Гриневахт с отчаянной надеждой, и когда Ёцую коротко кивнула, возликовал, обещав, что больше не допустит оплошности, и намеченная жертва его не избежит гибели...

Воителю Света суждено умереть.

Эстиньен приблизился к глубокой дыре в земле, означившейся на приграничных территориях Гир Абании, образовавшейся в результате низвержения с небес Божественного Дракона.

«...Когда его тень была исторгнута из мира, ты поклялся оставить это служение», - вздохнул он, обращаясь к самому себе. – «Но вот ты здесь... Если за этим стоят очи Нидогга, разве есть у тебя иной выбор, кроме как покончить с этим?.. По крайней мере, так бы сказал этот паренек – Алфинод».

Долго всматривался именовавшийся некогда «Лазурным Драгуном» в недра кратера...

Югири вела спутником за собой; вернулись они к побережью континента, где свернули на север, продолжили путь, миновав Исари, и вскоре достигли пещеры. Проследовав через подгорный тоннель, путники достигли благодатной и обширной степи Азима.

Шиноби указала на виднеющееся неподалеку поселение - Воссоединение, так оно именовалось; именно отсюда намеревалась ау ра начать поиски лорда Хайена, ведь в прошлую их встречу он упоминал, что немало времени провел на местном рынке.

«Югири, в Воссоединении – немало Заелов, верно?» - осторожно заметила Лиза, и шиноби кивнула: «Да, с древних времен в степи Азима обитает множество кочевых племен ау ра – Заелов. Их более пятидесяти, и, хоть и не являют они собою единую нацию, некая иерархия у них существует, определяемая посредством ритуальных боев». «Забавно...» - хмыкнула Лиза. – «Если они так заняты сражением друг с другом, Империя может с легкостью захватить степь. Интересно, почему до сих пор этого не сделала...» «Возможно, не видет в этом для себя особой пользы», - предположил Госецу, - «учитывая репутацию яростных воинов-Заелов, которые станут бесстрашно сражаться за каждый илм своей земли». «К тому же, земли эти – не для смертных рас», - добавила Югири. – «Почва бедна, погода сурова. Да, Заелы нашли способ выжить здесь. Они они – из иного теста, нежели имперцы... будь то коренные граждане или же рекруты из иных земель».

Четверо присупили к расспросам обитателей Воссоединения о лорде Хайене, ибо представители множества пленен собирались в сем поселении с целью торговли или же обмена информацией. Да, местные торговцы замечали уроженца Домы, навещавшего поселение и сопровождаемого девчушкой-Заелой из племени Мол.

Последнюю – Сирину - герою удалось отыскать в Воссоединении, и призналась девушка: да, она действительно ведает о местонахождении лорда Хайена... Она открыла была рот, дабы продолжить, но осеклась, ибо внимание ее привлекли двое ау ра, гневно орущих друг на друга. Вздохнув, Сирина поведала новым знакомым, что принадлежат те к племенам Ксеалов Оронир и Дотарл – сильнейшим в степи. «Оронирам – Чадам Азима – предназначено править, и они объявляют об этом всем, кто готов слушать», - пояснила Сирина, указав на одного из спорщиков. – «Слово их – закон... сейчас, по крайней мере... Второй же из Дотарлов, ‘неумирающих’. Бесстрашные и неистовые, они часто правили в прошлом, но ныне влияние их значительно уменьшилось».

К двоим ау ра приблизился иной Заел, воззрился на спорщиков, и те пристыжено сникли. «Это Квестир», - шепнула Воителю Света и спутникам его Сирина. – «Господин рынка. Драки в Воссоединении под строжайшим запретом, и нарушить его – значит, познать изгнание. Он говорит об этом без слова, ибо слова для Квестиров лживы. Потому он не разговаривает». Лиза в изумлении покачала головой: как же различные устои племен, разделяющих сии пределы! Неудивительно, что напряжение буквально витает в воздухе...

Уроженцы племен Оронир и Дотарл договорились встретиться на равнине в сражении Наадам, после чего, еще раз смерив друг друга яростными взглядами, разошлись в разные стороны. «Великая битва – Наадам - проводится в последний день Цагаан Сара», - продолжала объяснять чужеземцам традиции племен Ксеалов Сирина. – «Во время ее все установленные связи иерархии рушатся. Все Ксеалы становятся равны на поле брани. Племя, которое одержит верх, правит остальными до следующего Цагаан Сара – события, которое в сих землях наступило сейчас».

«И твое племя будет в нем участвовать?» - заинтересовалась Югири, но Сирина отрицательно покачала головой, молвив: «Не все стремятся обрести Трон Рассвета. Некоторые довольны своим местом. Оные – как, например, Квестиры, - сохраняют нейтралитет. Мы, Молы, ягнята среди волков. Издревле мы желали для себя лишь тихого, спокойного существования, но...»

Девушка осеклась, и, вернувшись к вопросу о местонахождении лорда Хайена, молвила: «Давным-давно моей бабушке боги ниспослали видение, и она велела мне идти к южным горам. Именно там я обнаружила Хайена, израненного, находящегося при смерти. Я привела его в наше селение, и мы выходили его. Он остался с нами, дабы отплатить за проявленную к нему доброту. Домане весьма серьезно относятся к концепциям чести и позора...»

Показав новым знакомым карту степи, она указала им на утес, близ которого остается ныне правитель Домы в изгнании. И действительно: лорд Хайен сидел на самом краю утеса близ Воссоединения, устремив взор в пространство.

«Ты вернулась раньше, чем я предполагал», - прошелестел он, не оборачиваясь. – «Так что же – мой клинок или моя голова?» Госецу и Югири преклонили колено в присутствии своего господина, и отвечала шиноби: «Народ Янксии остается верен Доме. Я увидела пламя в их глазах – они готовы сражаться! Время пришло, мой господин. Возвращайтесь к нам с мечом в руке, и даруйте Доме свободу!» «Только свободу, на меньшее не размениваемся?» - усмехнулся Хайен. – «Жаль. Это окажется куда сложнее, недели просто расстаться с головой. Но если мой народ стремится к невозможному, кто я такой, чтобы отказать ему в этом?»

С этими словами он поднялся на ноги, приветствовал Югири и Госецу, воззрился на незнакомцев, тех сопровождавших. «Это – Наследники Седьмой Зари, мой господин», - произнесла Югири, указав в сторону Воителя Света и Лизы, - «наши добрые друзья, которые открыли для нас свои сердца и дома, когда бежали мы в Эорзею. Вместе с нами они пересекли море, дабы сразиться за освобождение Домы... и противостоять Империи – как здесь, так и на Западе, где их превозносят как героев, и вполне заслуженно».

Хайен поблагодарил эорзейцев за помощь, которую те оказали его подданным, лишившимся родины и прибывшим к чужим берегам, низко поклонился. «Для меня будет честью сражаться вместе с вами», - изрек он.

Югири в подробностях поведала своему сюзерену о положении дел в землях Домы, и молвил Хайен, обращаясь к шиноби: «Я принял решение. Югири, вы вернешься в Янксию и возглавишь наши силы пред воим возвращением. Наших же досточтимых гостей я попрошу остаться здесь, со мной. Думаю, здесь вы мне поможете куда больше». «Да, но когда именно вы вернетесь?» - уточнила Югири, и Хайен усмехнулся: «Как только выиграю состязание. Я намереваюсь вернуться во главе армии Заелов!»

«Вы собираетесь принять участие в Наадаме?» - поразилась ау ра. «А у тебя есть идеи получше?» - осведомился лорд. – «Вспомни, с какой легкостью нас сокрушили прежде. Да, имперцы стали слабее, но и мы тоже. Глупо бросать им вызов, не обретя прежде новые силы. Поэтому да – я намереваюсь победить на Надааме и заручиться помощью всех Заелов, которые ответят на мой зов! К тому же, принимая участие в состязании в качестве чемпиона от племени Мол, я смогу отплатить их за проявленную ко мне доброту. Они меня от смерти спасли... а тот, кто не платит по таким счетам, лишен чести и недостоин именоваться властителем!»

Прося Госецу, Воителя Света и Лизу уберечь их правителя, Югири устремилась к тоннелю, ведущему к землям Янксии. «Что ж, устремимся же к несбыточным грезам!» - возвестил лорд Хайен. – «И революция наша сотрясет основы самой великой и могучей державы в сем мире!»

После чего, обратившись к сподвижникам, поведал о Надааме – великой битве за верховенство над степью, узнал о которой, будучи среди ау ра племени Мол. «Насколько мне известно, никогда прежде чужеземцы не принимали участие в Наадаме, не говоря уже о том, чтобы побеждали», - говорил Хайен. – «Но, думаю, если победим, то сумеем убедить Заел выступить к Доме». «Но позволят ли они нам сражаться, мой господин?» - убедился к лорду Госецу. – «Ведь мы же не принадлежит к племенам степей». «У нас остаются возможности, согласно словам Сирины», - заверил самурая Хайен. – «Согласно воле богов, племя Мол примет участие в грядущем Наадаме. И когда воины оного выступят на поле брани, мы примкнем к ним».

Дабы обсудить подобную возможность, Хайен наряду с Воителем Света, Госецу и Лизой выступил на север – к стоянке Мол Илох, где племя Сирины разбило лагерь в сем году. Обратились они к Темулун, хатун - старейшине - племени, и та приветствовала как Хайена, так и эорзейцев, не высказав ни малейшего удивления при их появлении в ее шатре. «Ты знаешь нас?» - поразилась Лиза, и отвечала Темулун: «Боги знают вас, дитя... ровно как и звезды в небесах, воссиявшие ярко, предвещая ваше появление».

Сирина, ступившая в шатер, молвила: «Молы внемлют шепоту старейших богов, направляющих нас в сей жизни. Мы познаем их посредством удгана... как моя бабушка». Она улыбнулась Темулун, и та согласно кивнула.

«Хатун, я пришел молить тебя о милости», - изрек Хайен, выступив вперед. – «Дабы освободить родину, мне необходима сила степей. Дабы обрести ее, я хочу сразиться в Наадаме – как воитель племени Мол. Окажешь ли ты мне подобную честь?» На лице Сирины отразилось отчаяние; ведала девушка, что племя ее слабо и малочисленно, и, хоть и принимает участие в Наадаме, шансов на победу не имеет.

«Именно по этой причине мы и должны примкнуть к вам», - обратился к девушке Хайен. – «Если мы изберем для себя более сильное племя, победа будет приписана ему, и никто из Заел не пойдет за мной в Дому». Сирина в отчаянии обернулась к бабушке, но той, похоже, идея Хайена пришлась по душе. «Сражаемся мы по воле богов», - изрекла Темулун. – «Возможно, и в этом их промысел».

Обратившись к Хаейну и троим его спутникам, она пригласила их всех принять участие в Наадаме в качестве воителей племени Мол. Темулун велела внучке просветить чужеземцев в грядущем сражении, и устремились они к выходу из шатра... когда хатун попросила Воителя Света задержаться ненадолго. «Такое ослепительное сияние», - протянула она. – «Подобно лучезарной драгоценности Сумеречной Матери... Звезды мерцают и устремляются к тебе. Подобное сияние озаряет даже сокровенные тайны богов. Некоторым суждено вознестись в величии и славе. Иным – исчезнуть, хоть и остаться в воспоминаниях. Все они станут твоей силой и спасением, до самого конца». Говоря это, Темулун печально взирала на внучку и трех иноземцев, беседующих у входа в шатер. «Цени звезды и свет, который несут они тебе во тьме», - просила старейшина героя. – «Ведь ты же странник, верно?»

Когда Воитель Света присоединился к товарищам у шатра, обратилась к ним Сирина, заявив, что ступают воины на донельзя опасный путь. «Вы отправитесь в дальние пределы степей, чтобы сразиться с ужасным врагом, как сделал воин Бардам в древности», - говорила она. – «Три дня сражался он с демоном, а после вернулся к своему народу. Так записано, и так должно быть. Многие, следующие по его следам, погибают, ибо тела их и разумы не столь сильны, как подобает». Постановила Сирина: перед тем, как произойдет сражение, чемпионов племени надлежит как следует накормить, дабы придать им сил!..

Воитель Света, Хайен и Госецу выступили на охоту, сразили близ стоянки племени упитанного монстра – гуло гуло, должного стать основным блюдом на грядущем празднестве.

Лиза тем временем собирала наряду с детишками племени засохшие экскременты монстров в степи, которые Заелы использовали в качестве топлива для разжигания костров. Философия ау ра была донельзя проста: с небес низвергается дождь, орошающий землю; на земле произрастает трава, которую поедают звери; звери оставляют продукты жизнедеятельности, которые забирают Заелы. Так повелось издрвле, и иного для себя уклада сия нация кочевников не ведала.

«И ведь и вы, выходцы с Запада, и домане... вы живете в одном и том же месте», - обращались дети к Лизе. – «В деревнях. Это называется – быть частью ‘нации’? Хайен что-то рассказывал о нациях. Когда был ранен, во сне он бормотал о Доме. А когда мы спрашиваем его об этом, он лишь улыбается и смотрит на юг... И он больше не будет ждать, верно? Потому что вы пришли за ним. Чтобы забрать его... потому что его нация более важна...» «Нация...» - растерялась Лиза, пытаясь объяснить ау ра сию концепцию, - «это, скорее, место. Место... и народ, его населяющий... и, возможно всякие вещи... Но куда более важно – это история, традиции, слова. Истории, которые мы рассказываем своим детят и друг другу. Все, что было прежде, и все, что будет после. Место, где мы родились, становится частью нас. И оно остается с нами навсегда – как бы далеко не завела нас судьба. Кем бы мы не стали, эта часть остается... связь с нашими отцами, дедами и предками... Думаю, далеко не для всех важно подобное... но для Хайена – очень важно. И для меня тоже».

Детишки ловили каждое слово Лизы, пытаясь осознать чуждую для себя концепцию, а после изрекли: «Некоторые называют Молов глупцами, потому что прислушиваются они к старейшим богам, но это – наш уклад. Наша гордость. Наша... нация?» «Что-то вроде», - улыбнулась Лиза. – «Это то драгоценное, что разделяете лишь вы... и никто не сможет отнять у вас это».

За день Лиза так вымоталась, что сразу же уснула у костра – прямо на голой земле. Воитель Света расположился чуть поодаль наряду с Сириной; наслаждаясь безмятежным покоем степи, любовались они звездным небом...

Хайен и Госуцу отошли подальше от лагеря, дабы поупражняться в бою на мечах – давненько они не делали этого!.. После сделали небольшой перерыв, дабы поговорить по душам. «Знаю, я должен был бежать с остальными после того, как погиб отец», - проронил Хайен, - «но вместо этого я продолжил сражаться. Это было безрассудно и глупо, и ни к чему не привело. Вместо этого все было потеряно...» «Мы не знаем иного пути, кроме того, коим следуем», - философски отметил самурай. – «И я не спешу встретиться с усопшими... пока не успел еще расплатиться по определенным счетам».

«Хорошо сказано», - одобрил Хайен, метнулся к противнику, и вновь зазвенела сталь. Госецу с одобрением отметил, что за время, проведенное в изгнании, его господин не утратил боевых навыков – наобот, усовершенствовал их! «Да ладно, у тебя куда больше побед», - усмехнулся Хайен. – «Или позабыл, сколько раз задавал мне трепку в детстве?» Самурай посуровел, отвел взгляд. «Я... боялся, что боле не увижу тебя», - признался он, и Хайен понимающе кивнул, молвив: «Жизнь, столь чудесным образом спасенная, должна быть потрачена мудро. Без сожалений я отдал бы ее за избавление для своего народа, будь на то его воля. Но вместо этого они воззвали к мечу, и, стало быть, так и будет. Пока не преломится мой клинок, я продолжу идти вперед».

Неожиданно Хайен плутовато улыбнулся, осведомился: «А что, ты действительно беспокоился обо мне? Ты не показывал этого». «Как ты плакал, когда проигрывал в наших поединках», - отозвался Госецу. – «Как мама пыталась тебя успокоить. А затем ты вновь бросался ко мне, бешено размахивая своим деревянным мечом. Маленький мастер Шун, каким прекрасным юношей ты стал!» Двое рассмеялись, сознавая, что воспоминания сии принадлежат лишь им двоим...

Сим вечером пировало племя, а поутру Хайен и сподвижники его обратились к Сирине, поинтересовавшись, в чем состоит чуть испытания, кое необходимо пройти им, дабы получить право именоваться «воителями племени Мол» и – как следствие – принять участие в Наадаме. «Как я уже говорила, вы должны повторить путь легендарного воина Бардама», - молвила Сирина. – «Он отправился в паломничество, и прошел много молмов, пока не достиг святого места, ныне именующегося Волею Бардама. Там, у алтаря вы должны вознести молитвы... Находится алтарь в недрах логова свирепых йолов. Дабы завершить испытания, вы должны укротить одного из них».

Чтобы достичь Воли Бардама, Воителю Света, Хайену, Госецу и Лизе надлежало следовать к далеким западным пределам степи Азима, оставить позади Чаха Зох, где по сей день белеют кости великой и мудрой женщины. После достигнут они руин Сеол Аен, а за ними откроется узкая тропа, ведущая через горы... прямиком к Воле Бардама. «Накануне Наадама многие пытаются склонить чашу весов на свою сторону», - предупредила Сирина четверых. – «Некоторые даже похищают и порабощают воителей из иных племен. Не теряйте бдительности, чтобы не разделить подобной участи!»

Воитель Света и спутники его выступили в долгий путь к западным землям. Не раз и не два пришлось сразиться им как с монстрами, так с воителями, принадлежащими к иным племенам неистовых Заелов – таким как Оронир и Будуга. К убийству последних Хайен отнесся философски: что ж – в час Наадама противостоять им будет меньшее число воинов...

В заповедном уголке степи, рекомом Волей Бардама, обрело прибежище великое множество свирепого зверья... Разя сих тварей, Воитель Света и спутники его проследовали к алтарю... где противостоял им дух Бардама, обратившийся силою самих стихий!.. Четверо успешно прошли испытания сей сущности, и Бардам благословил их, позволив вступить в сражение с могучими крылатыми йолами...

Одержав верх над сей бестией, Воитель Света приручил ее... после чего, покинув Волю Бардама, стал дожидаться возвращения остальных. Вскоре из ущелья выступила Лиза, сообщив герою, что успешно завершило свое испытание, и теперь они двое с полным правом именуются «воителями степи». Но где же Госецу и Хайен?..

Те появились лишь спустя несколько часов: потрепанные, но довольные. Ведь нынче ничто не мешало им принять участие в Наадаме!.. Но неожиданно окружили четверых воины племени Оронир, заявив, что хан оного желает переговорить с дерзкими, побывавшими в Воле Бардама и прошедшими испытания последнего. Судя по количеству оружия, направленного в сторону Воителя Света и спутников его, отказ от столь радушного приглашения Заелами не рассматривался...

Ау ра сопроводили гостей – пленников? – в величественное поселение своего клана в сердце степи Азима – Трон Рассвета. Проницательная Лиза отметила, что у врат каменного замка, к которому они направляют, развеваются два стяга – стало быть, имеют дело они не только с Оронирами...

На троне восседал хан племени Оронир, Магнай; по левую руку его замер воин-Заел, Дайдукуль, принадлежащий к племени Будуга, по правую – Оронир, Баату. «Вы завершили испытания Бардама», - процедил он, взирая на иноземцев, когда стражи провели тех в зал. «Верно, как воители племени Мол», - с вызовом отозвался Хайен. – «Ты, я так понимаю, хан? Зачем было призывать нас? Хочешь что-то предложить?» «Нет, доманин», - отрезал Магнай. – «Мы не станем говорить друг с другом как равные. Орониры рождены Солнцем, ты же рожден землей. Когда я узнал о чужаках, ступивших в священные земли, я отослал туда своих воинов, приказав тем убить вас, если потерпите вы поражение. Но если преуспеют они, велел привести их ко мне, дабы заплатить дань. И если оная удовлетворит меня, обретете вы благословение Солнца, кое омоет вас своим сиянием».

«То есть, ты хочешь, чтобы мы склонились пред тобой?» - нахмурилась Лиза. – «А если не хотим?» «Упрямцы погибнут в тенях», - отозвался хан. – «То станет оскорблением самого Азима, если отрините вы столь щедрое предложение. Посему в качестве дани поклянитесь в верности Солнцу, отдайтесь ему телом и душой. Обещайте служить ему до самой смерти, и познаете вы славу его. Поистине, щедрый дар, предлагаемый немногим...»

Дайдукуль, остававшийся подле трона, склонился к хану, что-то прошептал ему на ухо. «Похоже, наши братья из племени Будуга тоже хотят вас», - усмехнулся Магнай. – «Но только мужчин... Но неважно. Вы станете служить нам – так или иначе». Похоже, то не предложение вовсе, а ультиматум: служи... или умри!..

«Да, теперь нам это очевидно», - отозвался Хайен, обращаясь к правителям двух племен Заелов. – «Но, поскольку мы – едва родившиеся воины, мало сведущие в ваших обычаях, мы не понимаем, каким же образом сможем мы служить столь величественному и лучезарному Солнцу». Постановил Магнай: чужеземцам будет дано непростое поручение, и, успешно исполнив его, продемонстрируют они тем самые верность свою служению Солнцу.

Похоже, о возвращении на стоянку племени Мол в обозримом будущем можно было забыть... Что ж, пленники Орониров решили воспользоваться представившейся возможностью, чтобы получше узнать об устоях и обычаях сего неистового племени.

Лизе было наказано доить коров, Госецу – заняться починкой оружия и доспехов, Воителю Света – нырнуть в озеро Азим Хаат и нарвать целительных трав на дне его; Хайену же было велело исполнять поручения Будуганов, перетаскивая припасы из одного складского помещения в другое, и высказанную ханом волю наследный лорд Домы смиренно принял, ибо надеялся понять бытие тех, коих вскоре собирался возглавить.

Обратившись к Магнаю, Хайен просил того отпустить их, ведь выплатили они дань сполна своими деяниями, однако хан племени Оронир ответил отказом: награда должна соответствовать оказанной службе, а доманин просит о слишком многом. «Если уж нам суждено остаться здесь, позволь больше узнать о вашем народе», - просил Хайен. – «Темулун немного рассказала мне о том, как сей мир, порожденный богами, должен был стать полем брани для них, дабы сражались за небожителей их творения. Как Азим, Рассветный Отец, породивший солнце, и Наама, Сумеречная Мать, породившая луну, создали народ ау ра... Какое-то время чада их сражались, но вскоре отложили оружие, ибо полюбили друг друга. И оставили боги сей мир своим чадам, вернувшись на небеса, откуда прежде и снизошли. Чада Рассветного Отца именовались Раенами, а Сумеречной Матери – Зеалами... Но ответь мне, брат Магнай, как возможно подобное? Как могут Орониры быть чадами Азима, если они – Зеалы, сотворенные Наамой?»

Усмехнувшись неведению хьюра, Магнай велел тому обратиться с сим вопросам к старейшинам племени, и откроют ему те истину об этом мире. Хайен удовлетворенно кивнул, будучи уверен в том, что, изучая верования и культуру сего народа, он может узнать нечто действительно важное – то, что может оказаться весьма полезным в час церемониального противостояния, Наадама.

Обратившись к сказителю Удутаю, означившемуся в поселении, Хайен просил того поведать историю сотворения племени Оронир – дабы понять, в чем состоит связь оного с Азимом. «Миф о творении, известных множествам племен, не упоминает об одной весьма важной вещи», - назидательно заявил Удутай, - «Азим и Наама были любовниками. Да, изначально они сражались – как и их создания. Это так. Но когда они узрели, как Заелы и Раены отринули взаимную ненависть и взялись за руки, сердца их дрогнули, и любовь, которую разделяли их чада, коснулась и их самих. Увы, он принадлежал солнцу, а она – луне. И должны они оставаться всегда порознь, иначе день и ночь прекратят свое существование, а вместе с ними – и все тварное. С великой печалью в сердцах вознеслись они на небеса, дабы боле никогда не встретиться... Шло время, и Азима продолжало неумолимо тянуть к возлюбленной. Неужто действительно ничего нельзя сделать, гадал он? И, наконец, нашел решение. ‘Если Отец не может встретиться с Матерью, коснется он ее чад’. Из толики своей божественной сущности Азим сотворил воплощение, снизошел в смертный мир, где разыскал Заелов. Да, воплощение Азима стало первым Орониром, прародителем племени. Мы – от плоти его и крови. Мы – чада Азима, и наш священный долг – надзирать за иными племенами, оберегая их от вреда».

«Но если ваш долг – защищать Заелов, почему же вы сходитесь с ними в сражении в час Наадама?» - пытался осмыслить Хайен. – «Разве нет в этом противоречия?» «Если отец наказывает сына, означает ли это, что он не любит его?» - вопросом на вопрос отвечал Удутай. – «Заелы не преклонят колено по доброй воле. Надлежит заставлять их это сделать... лишь в этом случае внемлют они гласу разума». «Я понял...» - медленно произнес Хайен, размышляя над услышанным. – «Таков уклад в степи».

Как оказалось, сказитель еще не закончил свою историю, и молвил он: «Когда Наама узрела воплощение Азима в смертном мире, она тотчас же узнала его, и пролила слезы любви и тоски. И когда коснулись они земли, то обрели воплощение, став противоположностью Оронирам, и судьбы их переплелись. Другими словами, для каждого сына Азима есть дочь Наамы, которую он должен отыскать. Так продолжается и по сей день».

Полагал Хайен, что при определенных обстоятельствах Орониры смогут стать верными союзниками для Домы. Да, исполнены они гордыни, считая себя стражами народа Заелов. И если доказать им, что Заелы и домане – братья по духу, призванные сокрушить общего врага... Но, как бы то ни было, об этом разумно будет поразмыслить по завершении Наадама.

Воитель Света, Хайен, Лиза и Госецу вернулись к хану, отказавшись принять благословением Солнца и вновь истребовав для себя свободы. Магнай вздохнул: сии могучие войны наверняка бы достойно проявили себя в Наадаме, выступив на стороне племени Оронир... «Но, если вы не желаете сего, я разрешу вам вернуться и сражаться за Молов», - постановил хан. – «Начинание их обречено – с вашей ли помощью или же без нее. Но сперва вы исполните последнее мое поручение, выступив к лагерю племени Дотарлов. Пойдут двое, и двое останутся здесь. Если те, кто выступит в путь, решат бежать, или же схватят их и убьют Дотарлы, оставшиеся здесь станут рабами и до самой смерти будут служить Солнцу».

Но кто выступит в путь, а кому суждено остаться в поселении Орониров?.. Дайдукуль заявил, что племя Будуга изберет в заложники Хайена, ибо не сможет принять женщину в качестве рабыни, если поручение хана чужеземцы исполнить не сумеют. Магнай, в свою очередь, указал на Лизу.

Стало быть, в путь выступили Воитель Света и Госецу, и направлялись они к селению Дотарл Хаа, находящемуся у южных пределов степи – там, где равнину сменяют пески пустыни. «Вернитесь к нам с действительно ценным знанием и вам будет дозволено воссоединиться с Молами», - заявил хан на прощание.

Выступали Дотарлы предвечными противниками Орониров, и оплот их именовался «Троном Заката». Покинув твердыню чад Азима, двое выступили на юг... Долог и тернист был их путь, но, наконец, достигли они утеса, открывался с которого вид на Дотарл Хаа. У подножья его лицезрели двое степных монстров, манзасири, напавших на двух охотников-Дотарлов.

Герой и самурай покончили с монстрами, сумев спасти жизнь одному из охотников – второго же твари успели растерзать... Из селения выступила хатун Саду Пламя Небес, и, обратившись к чужеземцам, потребовала ответа: кто они такие и что позабыли здесь? «Мы – друзья племени Мол», - осторожно произнес Госецу, - «и пришли, чтобы своими глазами узреть силу племени Дотарл». «Мол?» - удивилась Саду. – «Эти слабые ягнята, которые кочуют то туда, то сюда по прихоти богов?»

Расхохотавшись, хатун покачала головой: «Какие же вы глупцы, раз связались с подобными слабаками! Скажите еще, что примите участие в Наадаме!» Воитель Света и Госецу переглянулись, и проницательная Заела осеклась, понимающе кивнула: «Все-таки примите... Что ж, неожиданно...» В качестве благодарности за спасение охотника хатун позволила двоим остаться в Троне Заката, дабы своими глазами узреть славу и величие племени Дотарл. «Мы не боимся иных племен – и меньше всего Мол», - самоуверенно заявила Саду. – «Вот если бы вы связались с Оронирами, я бы испепелила вас на месте!»

Бросив взгляд в сторону мертвого охотника, хатун пробормотала что-то о том, что «со временем тот к ним вернется». «Это как?» - озадачился самурай, и Саду, наградив его испепеляющим взглядом, все же снизошла до ответа: «Мы, Дотарлы, не боимся смерти. Со смертью воин должен отважно танцевать. Бесстрашно. И тогда душа его воссияет ярко. В посмертии же она вознесется, продолжив свое существование, даже когда плоть обратится в прах. И по прошествии многих лет она возродится. Когда узрим мы отражение ее в глазах новорожденного, мы дадим ему то же имя, что и павшему, дабы вновь стал он великим воином». Подобная концепция перерождения была совершенно чужда для Госецу, самурай попросту не мог поверить в нее!

Ступив в поселение Дотарл Хаа, герой и Госецу расспросили местных Заелов об укладе племени. Похоже, ни один из Дотарлов не сомневался в том, что является инкарнацией того или иного павшего некогда воина. Рассказывали ау ра, что хатун Саду прежде трижды умирала мужчиной, и лишь в четвертом своем воплощение обрела женское обличье; конечно, это не убавило неистовой ярости, пылающей в ее душе. Да и иные поселенцы ведали о прочих своих воплощениях и гордились ими, ибо рассказывали им о сем сородичи...

Наблюдая за воинами-Дотарлами, готовящимися к Наадаму, Госецу вынужден был признать, что обучены они не хуже Орониров – а то и лучше... Вот только численностью своей чада Азима значительно превосходит сие племя...

Но Воителю Света и Госецу не стоило забывать о задаче, стоящей ныне перед ними. Пока что все, что узнали они о Дотарлах, было знанием, распространенным повсеместно в степи Азима. Как же выяснить нечто такое, что окажется действительно важным и ценным для хана Орониров, заставит того даровать свободу остающимся в заложниках Хайену и Лизе?..

Обратившись к Саду, самурай потребовал ответа: какую именно хитроумную стратегию придумала хатун, чтобы обеспечить племени своему победу в Наадаме. «Мы – такие, какие есть, доманин», - неприязненно отозвалась ау ра. – «Мы – Дотарлы. На ловушки и уловки полагаются другие. Мы – лишь на собственные силы. Мы сходимся с врагом в сражении и убиваем его. Именно поэтому меня нисколько не заботило, что вы здесь разнюхиваете. Ничего нового вы все равно не узнаете. Передайте своим хозяевам, что мы встретимся с ними на поле брани».

«Вы уверены в своих силах, это очевидно», - признал Госецу. – «Но почему же вы – далеко не самое процветающее из племен Зеалов? Число Молов, над которыми ты насмехаешься, невелико, но и ваше тоже. Почему?» Саду долго молчала; похоже, вопрос задел ее за живое. «Хоть мы и превозносим славную смерть, она остается смертью», - изрекла она наконец. – «Мы многих убиваем, но и сами погибаем. По завершении сражений земля щедро испивает крови павших, и мертвых тел на ней остается предостаточно. Не все рождаются снова. Лишь самые храбрые. Но душе невозможно вернуться, если нет вместилища для нее, а если воины умирают, не успев зачать наследников, им нет пути назад. Но даже те воины, которые обретают новое вместилище, на протяжении многих лет останутся лишь тенями себя прежних. До тех пор, пока не достигнут они совершеннолетия, сражаться приходится их старейшим... Всегда мы сходимся на поле брани с врагом, не испытывая страха. Таков наш путь, даже если число наше все уменьшается. Если нам суждено умереть, что ж... пусть будет так... но знай: мы сражаемся не для того, чтобы умереть, а для того, чтобы жить! Дотарлы обучаются сражаться и готовятся к тому дню, когда примут смерть... но не стремятся к нему».

Обратившись к самураю и Воителю Света, хатун предложила им выбор: вернуться к Молам и после погибнуть в час Наадама... или же остаться с Дотарлами и сразиться за сие племя.

Госецу просил у Саду дозволения отправиться к тому месту, где в пустыне оставалось мертвое тело охотника-Дотарла, дабы произнести над павшим несколько слов. Хатун подобный ритуал казался донельзя странным, но отказывать доманину они не стала; сородичи его не предавали мертвых земле, оставляя на растерзание падальщикам и хищникам – ибо таков предвечный уклад.

Самураю подобное казалось варварством... «Но душа продолжает жить», - задумчиво промолвил он, опустившись на колени рядом с мертвым телом, - «а трупы – лишь пустые вместилища, не более. Если так смотреть на вещи, но, возможно, в этом и есть смысл». Обратившись к Воителю Света, признался Госецу: «Когда я впервые услышал о подобном обычае, то лишь хмыкнул. Подумал – очередное племя со странными обрядами. Но, став свидетелем их ритуалов, не смею отрицать боле, что есть в них своя логика... Самурай отдаст жизнь за своего господина безо всяких сомнений и сожалений. Но не потому, что стремится к подобной жертве, а потому, что верит: смерть его послужит высшей цели. В тот момент, когда сердце поет, а кровь кипит, свершается пробуждение... и душа его обретает покой».

Что ж, пришла пора возвращаться к Трону Рассвета и уповать на то, что рассказ их придется по душе взыскательному слушателю.

Лиза и Хайен томились в заключении в темнице Трона Рассвета; казалось, время тянется бесконечно...

Внимательно осмотрев камеру, девушка вынуждена была констатировать: похоже, выбраться отсюда действительно невозможно. «Неудивительно, что Орониры одержали верх на последнем Наадаме», - согласился Хайен. – «Они ничего не оставляют на волю случая».

Лиза присела у стены рядом Хайеном, произнесла: «Знаешь... В Ала Миго, где я родилась, мне казалось странным, что половина народа поддерживает Сопротивление, а половина – нет. Но когда мы прибыли в сии края, повстречали конфедератов и доман... Ведь практически все они пытаются принять для себя случившиеся изменения к худшему и приспособиться к ним. У каждого из них есть на то свои причины, и я не то, что не понимаю их, просто... одна мысль о подобном заставляет меня испытывать злость. После всего того, через что им пришлось пройти, после того, что Империя сотворила с ними, как могут они не восстать? Как могут не сражаться?!»

«Миряне в основе своей прагматичны», - отозвался Хайен. – «Они цепляются за надежду лишь до тех пор, пока не столкнутся с настоящими трудностями. И тогда приходят страх и сожаления. И в итоге они заключают: лучше не цепляться за грезы, так безопаснее. Ибо даже если день сегодняшний пройдет без новых разочарований, завтрашний непременно принесет беду. Поэтому они избирают для себя путь наименьшего сопротивления. Они участся принимать обиды и несправедливость, боль и позор... и начаются считать подобное обыденным. И так – большинство. Нельзя ожидать, что они с готовностью встанут и сплотятся за тобой... Но если тот, кто разделил с ними боль, сумеет убедить их стремиться к чему-то большему, вновь разожжет огонь в их сердцах... тогда они вспомнят обо всем, что потеряли. И восстанут».

Лиза коснулась ладонью шеи, где прежде оставалась магическая татуировка, созданная Папалимо. «Прежде у меня был такой друг», - с улыбкой призналась она. – «Я не знала, кто я и кем хочу быть, и он... рисковал своей жизнью, дабы указать мне путь». «Тогда почти память о нем, сделав то же для других», - предложил Хайен, и Лиза согласно кивнула.

«Знаешь, когда пала моя держава двадцать пять лет назад, я все еще оставался в материнской утробе», - признался наследный лорд. – «Никогда не знал я Дому свободной!.. Но отец знал... ровно как и многие из моих павших сородичей. Для меня это, быть может, всего лишь мечта, но, если я не стану пытаться претворить ее в жизнь, кто станет?» «Ты такой же, все взваливаешь на себя...» - усмехнулась Лиза, и Хайен озадачился: «В смысле? Такой, как ты?..» «Нет, не я!» - отвечала девушка. – «Точно не я. Я говорю о Воителе Света. Он где-то там... стремится содеять то, что необходимо... Но я боле не навлеку на себя позор! Своими руками я претворю в жизнь будущее, к которому стремлюсь!»

Хайен одобрительно кивнул: похоже, с сей девушкой у них действительно много общего...

Вернувшись в Трон Рассвета, Воитель Света и Госецу известили Магная обо всем том, что им удалось выяснить за время пребывания в Дотарл Хаа. «Стало быть, никаких тайных стратегий», - констатировал хан, когда закончил герой свой рассказ. – «Хорошо. Так я и думал. Дотарлам чужды хитрые замыслы – они живут, чтобы воевать... чтобы померяться с противником силой и волей. Они яростны, да, и сражение с ними сродни противостоянию самой смерти».

Однако упоминание имени хатун Саду чужеземцами потрясло присутствовавшего в зале ближайшего сподвижника Магная, Баату, и велел тот боле не озвучивать оное пред светлейшим их правителем. «Вы хотите, чтобы мы рассказали вам о Дотарлах, но не произносили имя их предводительницы?» - озадачился Госецу, и Баату утвердительно кивнул: «После предыдущего Наадама она нанесла нам страшное оскорбление. Светлейший брат призвал к себе женщин степи, дабы взглянуть им в глаза и понять, отражается ли во взгладе одной из них сущность Наамы. Но эта бешеная удган призвала пламя, кое опалило землю, и отказалась предстать пред братом! Три дня и три ночи сражались мы за Трон Рассвета, и она все равно выказала брату Магнаю подобное неуважение! Она должна жизнью заплатить за это!»

«Хватит, Баату, или жизнью поплатишься ты», - оборвал сородича хан, после чего приказал ему привести пленников из темницы. Вскоре в зал ступили Лиза и Хайен, и Магнай, обратившись к четверке иноземцев, признал, что явили те себя поистине доблестными воинами. «Вы можете вернуться к племени Мол... но при одном условии», - постановил он. – «Сражаться в Наадаме – значит, следовать законам степи. Поклянитесь, что принимаете над собой верховенство хагана – кто бы им ни стал».

Принеся сию клятву, Воитель Света и спутники его покинули Трон Рассвета, поспешив вернуться на стоянку Мол Илох...

Близился последний день Цагаан Сара, и все без исключения племена Зеалов устремлялись на равнину, дабы сойтись в ритуальном противостоянии друг с другом – Наадаме. «Битва начнется на рассвете», - наставляла Сирина новоиспеченных воителей племени. – «Великий овоо восстанет из земли и взовет к новому хагану. Все устремятся к сему свету, тот воин, который обретет его, будет назван победителем».

Зная, что выступают на их стороне иноземцы, поднаторевшие в искусстве войны, Молы воспрялись, сердца их исполнились надежды, а в очах отражалась решимость. «Мы – уроженцы земли, воды и ветра», - напутствовала хатун Темулун своих чемпионов, выступающих к равнине. – «Мы не завоеватели. Но мы остаемся чадами Наамы... остаемся Заелами. Мы созданы для битвы... созданы, чтобы убивать... и чтобы умирать. Мы не получаем от этого удовольствия, но пусть никто не усомнится в том, что подобное – часть нашей природы. Плоть, кровь, кость... то, что даровано нам свыше, становится нашим подношением богам. В сей день мы примем смерть. Свою... и наших врагов».

Обратившись к иноземцам, молвила Темулун: «Подобную истину должны принять для себя и вы, ибо это – то, кто мы есть. То, кем стали вы, воители степи! Да приведут вас боги к победе».

Собравшиеся в сей судьбоносный день на равнине племена Заелов взирали, как облаченные в белые одеяния ау ра, принадлежащие к племени Гарл, медленно проследовали на поле брани, сыпанули на оное освященной земли из кувшина, коий принесли с собою. В том месте, где коснулась она почвы, в небо вознесся столп света – овоо. Знаменовал сей ритуал очередное перерождение степи, происходящее по завершении каждого цикла Цагаан Сара, и теперь, очищенные и освященные, взывали пределы сии к становлению нового хагана – верховного владыки племен Заелов.

Воители племен Заелов сошлись в кровопролитном противостоянии... Повергнув и Магная, и Саду, Воитель Света прорвался в сияющий столп... и прекратилось сражение; в вящем изумлении взирали ау ра на иноземца, волею степи избранного хаганом. Отныне Трон Рассвета принадлежал племени Мол!

Заелы опустили оружие, приветствуя Воителя Света... когда ступили на равнину гарлеане, ведомые Гриневахтом. Последний жаждал покончить со своей немезидой, приказал подначальным атаковать.

Обратившись к Заелам, недоуменно хмурящимся, ибо посмели гарлеане появлением своим нарушить предвечный священный ритуал, возвестил лорд Хайен: «Внемлите мне, славные воины степи! Наши враги ступили на священные земли! Остались ли у вас еще силы противостоять им?!» Но ау ра молчали, взирая лишь на Воителя Света, ожидая решения своего хагана.

Герой отдал приказ к атаке, и в то же мгновение ау ра сорвались с места, единым фронтом обрушившись на имперцев... И когда было покончено с теми, трусливый Гриневахт сорвался с места, бросился наутек...

Хайан кивнул Сирине, и та, обратившись к племенам Заелов, сплотившимся за Воителем Света, изрекла: «Братья и сестры степи! Наадам завершился, и Молы заявляют о правах своих на Трон Рассвета. Мы не станем требовать от вас ничего иного, за исключением одного: выслушайте наших товарищей и почтите закон степи!»

Магнай и Саду недоуменно нахмурились, воззрились на лорда Хайена, обратился которой к воителям-Заелам: «До того, как сразился я за Молов, я сражался за свою родину – Дому...» Без утайки рассказывал он о стране, вот уже более двух десятилетий находящейся под гнетом Гарлемальда, и о том, как намеревался избавить народ свой от ига ненавистного захватчика.

«То есть, ты хочешь, чтобы мы отправились в Дому, сразились в твоей войне и обрели для твоего народа свободу?» - резюмировала Саду, когда закончил Хайен свой рассказ, и когда тот утвердительно кивнул, постановила: «Что ж, хорошо. Поле брани не значит ничего, ровно как и лик врага. В сражении сияют души наши!.. К тому же, закон Молов звучит не в пример лучше закона Солнца. Речи, высказываемые Оронирами, были глупы и исполнены гордыни. Воля, озвученная Молами, куда разумнее».

Саду и Магнай скрестили взоры, и последний, обратившись к Хайену, изрек: «Солнце ответит на твой зов, доманин. Хоть удган и ее выводок неистовы, толку от них не будет никакого. Мы даруем тебе твое королевство». Вслед за ним и Сирина от лица Молов заявила о том, что племя ее сразится за Дому.

Воодушевленный, лорд Хайен поблагодарил Воителя Света, ведь сегодня им удалось одержать сразу две победы в весьма значимых сражениях. И теперь едина степь, и готовы племена Заелов единым фронтом выступить на юг, к Доме, дабы примкнуть к воителям Фронта в освобождении стонущей под игом Гарлемальда державы...

Сирина поведала Хайену о том, что близ Трона Заката пребывает подземный тоннель, ведущий в земли Янксии; Дотарлы запечатали его с помощью магии в час восстания в Доме, и сейчас настал час снять чары, дабы проследовало воинство Заелов в пределы имперской провинцией, должной обрести свободу. Но покамест в южные земли возвращались Воитель Света и его спутники; заверили они Сирину, Магнай и Саду, что как только время для решающего удара настанет, непременно призовут силы Заелов, и откликнутся те на зов хагана.

Саду развеяла чары, закрывающие год в подгорный тоннель; на прощание Сирина передала новым друзьям алый стяг племени Мол. «Я не до конца поняла, с какими бедами столкнулась Дома и твоя родина, Лиза», - обратилась ау ра к миганке. – «Но я понимаю, что настрадались вы предостаточно. Молы верят в своих богов, а те в ответ указывают нам путь. Надзирают за нами и оберегают. Мы молимся о том, что к вам окажутся они столь же благосклонны. Как и в час Наадама, будет пролита кровь, а в землях ваших разразится шторм из огня и стали. Но, как и здесь, будет означать он новое начало. Да продолжишь ты всегда идти в алом. Ибо алый – цвет жизни».

Поблгодарив Сирину за слова ее и молитвы, четверо ступили в тоннель, и вскоре достигли Янксии, после чего продолжили путь к Дому Доблестных. Югири, Алфинод и Алисэ с изумлением воззрились на ступившего в подземный оплот лорда Хайена, сопровождаемого Воителем Света, Госецу и Лизой. Обратившись к возликовавшим сородичам, Хайен извинился пред ними за долгое свое отсутствие, после чего объявил о том, что племена Заелов степи Азим придут на помощь к ним в час решающего сражения за освобождение Домы. Алисэ же сообщила Хайену, что и они с братом не сидели без дела, и, помимо того, что восстановили в Доме Доблестных столп Тенконто, заручились помощью Конфедерации, а также множества доман из окрестных поселений, принявших волевое решение примкнуть к делу революции. «Синие коджина также согласились принять участие в битве», - говорила девушка, - «если, конечно, по завершении освобождения Домы вы согласитесь заключить с ними торговые отношения на определенных условиях». «Шиноби помогут, чем смогут», - добавила Югири. – «К сожалению, Суй-но-Сато не ответил на наш зов». «Неважно», - улыбнулся лорд Хайен, с гордостью глядя на своих верных сподвижников. – «Мы и так обрели куда больше сил, нежели я мог предположить».

Алфинод известил Воителя Света о том, что по неведомой причине Зенос покинул Дому вскоре после того, как выступил тот на поиски Хайена, и, похоже, вернулся в Гир Абанию. «Что?» - всполошилась Лиза. – «Не было вестей от Сопротивления? Быть может, он нанес еще один удар?» «Татару прислала весть о том, что все спокойно», - отвечал ей Алфинод.

«Но на этом хорошие новости заканчиваются», - вздохнула Алисэ, обращаясь к Хайену. – «Ёцую остается действующей наместницей, и мы получили донесения о том, что гарнизон, пребывающий в замке Домы, говорится к некой масштабной военной операции. Мы подозреваем, что нападение на вас имперцев степи было лишь прелюдией к кампании по искоренению последних очагов восстания в землях Домы».

Как бы то ни было, отступать было поздно, и лорд Хайен постановил: двадцатипятилетний отрезок истории Домы завершается, и в пламени революции будет смыт позор, и обретет вотчина его свободу!

...Алфинод поделился с остальным своим стратегическим планом по захвату замка, итогом которого станет освобождение Домы от захватчика. «Первым делом Лиза и домане-добровольцы совершат ряд нападений на имперские форпосты, расположенные на сопредельных территориях, приковав к себе внимание гарнизона», - излагал внемлющим ему сподвижникам юный Левеиллер. – «Вскоре после этого наши союзники-Заелы нанесут удар по воздушным кораблям, защищающим замок. Таким образом мы пресечем воздушную поддержку защитников твердыни и лишим их способа покинуть оную. Воспользовавшись начавшимся хаосом, мы с Алисэ, заручившись помощью шиноби, проникнем в Лунные Врата и выведем из строя генератор Магитек-поля. Как только сей барьер исчезнет, наши силы смогу пересечь Единую реку и достичь замка Домы. В этот момент в бой вступят наши иные союзники – конфедераты и коджины. Они начнут обстрел замка из пушек, в то же время продвигаясь на запад – к анклаву Домы».

«К анклаву?» - озадачилась Лиза. – «Зачем же им удаляться от замка?» «Потому что в анклаве находится множество мирян – беженцев и обездоленных», - разъяснил ей Алфинод. – «Столкнувшись с сопротивлением, имперцы вознамерятся взять их в заложники, и мы пресечем на корню подобные попытки. После того, как анклав будет под нашей защитой, основные силы Фронта Освобождения Домы, ведомые лордом Хайеном, примут участие в осаде замка – ровно как Воитель Света и его ближайшие сподвижники... В замке мы отыщем наместницу и возьмем ее под стражу. Лишившись предводительницы, имперцы утратят остатки боевого духа, сдадутся в плен или же попробуют бежать. И Дома обретет свободу».

План Алфинода пришелся присутствующим по душе, и постановил Хайен, что станут они следовать озвученному замыслу в точности. И, поскольку время поджимало, приготовлениями к нападению на замок займутся они незамедлительно!

Исполняя просьбу Алфинода, герой вернулся в Кугане, куда на одном из торговых судов Татару были доставлены документы, переданные Сидом по просьбе близнецов Левеиллеров, и включающие в себя подробные описания существующих генераторов для Магитек-полей; изучить бумаги сии жизненно необходимо перед атакой, ибо лишь так возможно получить представление об устройствах, необходимо которые вывести из строя.

Ступив в «Рубиновый базар», Воитель Света приветствовал Татару и Ханкока, забрал доставленный в сей оплот внушительных размеров пакет. Ханкок признался, что компания его, воспользовавшись ситуацией в землях Домы, заключила с Конфедерацией сделку, продав сей фракции внушительный объем оружия и боеприпасов – поистине, лорд Лолорито способен извлечь выгоду из любой ситуации!

Описание генераторов Магитек-полей Воитель Света передал Алфиноду сразу же по возвращении в Дом Доблестных. После чего наряду с Алисэ выступил к Лунным Вратам, дабы осмотреть сопредельные территории на предмет имперских дозоров. По пути рассказывала девушка, что в последнее время проявляют гарлеане чрезмерную сдержанность: никаких боле публичных казней, сожжения селений... Похоже на затишье перед бурей...

Герой и Алисэ заметили неподалеку от Дома Доблестных троицу подозрительных селян, оказавшихся на поверку переодетыми в простые одежды имперцами! Двое атаковали Воителя Света, поплатившись за сие жизнями, на третьего же Алисэ направила меч, и прошипел тот с ненавистью: «Я знал, что дойдет до этого... Вы думаете, что все понимаете, но это не так. Он сожжет здесь все, но не сдастся. Она никогда не склонится снова...»

Эхо ниспослало видение Воителю Света, и зрел он ранние годы имперской оккупации... когда солдат сей мирно общался с доманами, обсуждая возможность для юных жителей сей провинции получить достойное образование в Гарлемальде в сфере изучения Магитек-технологий. В деревне заметил он девушку, Ёцую; была та сиротой, которую родная тетя считала для себя лишь никчемной обузой...

Видение завершилось, но расспросить солдата о юности той, стала которая впоследствии имперской наместницей, исполненной жгучей ненависти в отношении сородичей, возможности у него уже не было – Алисэ, не желая оставлять следов, прикончила противника.

Наряду с Лизой Воитель Света заглянул в Намай, где переговорил с Иссе. Юноша заверил героя, что жители селения воодушевились, узнав о возвращении лорда Хайена, и всецело привержены делу революции. Вот только доспехов у селян не было, а поскольку вскоре придется им наряду с Лизой атаковать имперцев, отвлекая на себя внимание их, шансы уцелеть в сих столкновениях невелики...

К счастью, Иссе знал местного бронника, Цурануки, проживавшего неподалеку – в селении Кусакари. Последний велел принести ему обломки Магитек-брони, остающиеся в окрестном дикоземье, и, когда исполнил герой сию задачу, выковал для селян щиты. Правда, в начинание Хайена бронник не верил. «Глупцы!» - восклицал он. – «Дома мертва, как и ее народ! Лорд Кайен, лорд Хайен... все мертвы! И кровь их – на наших руках!.. А ведь лорд Кайен спас нас. Избавил нас от худшей участи, когда пришли гарлеане. Он отринул гордость свою и честь, дабы войти к ним в доверие, стать их марионеткой. И, будучи таковой, получил обратно свой трон... Наверняка чувствовал себя опозоренным, но это неважно! Он готов был страдать ради своего народа. Он верил в то, что лучше остаться рабами, нежели умереть. Но мы придерживались иного мнения. Мы начали нашептывать ему о свободе и освобождении. Мы подталкивали его к решительным действиям... Десять лет приготовлений и планов. Мы были столь осторожно, и все же... Дома сгорела из-за нашей глупости, а не из-за лорда Кайена. Монзен, анклав... сровняны с землей за наши грехи! Мы убили их всех!.. Мы убили вас всех!..»

«Это не так, мастер», - возражал Иссе. – «Мы все еще здесь. Мы все еще живы. Жив и лорд Кайен – в наших сердцах, и в своем сыне, ибо лорд Хайен вернулся». Узнав о сем, возликовал Цурануки, заверил Воителя Света и спутников его, что продолжит трудиться в кузне денно и нощно – ради освбождения Домы!

В преддверии скорого штурма Хайен отправился к селению Монзен, где прежде обитали самураи. Но гарлеане разорили селение, перебили жителей... Наряду с Воителем Света Хайен отыскал в сих руинах склад с оружием, которое не преминул раздать как воинам Фронта Освобождения Домы, так и мирянам, разделяющим их начинание.

Одна катана, найденная в Монзене Воителем Света, привлекла внимание Хайена. «Я узнаю этот герб», - указал он герою на выбитый на рукояти клинка символ. – «Оружие принадлежало сыну самурая, который обучал меня обращению с мечом в детстве. Он даже не успел обнаружить сей клинок...»

Устремив взор в сторону замка, Хайен печально вздохнул. «Вот он, замок Домы», - тихо произнес он. – «Мой дом. На какое-то время они позволили нам сохранить его, а после переместили сюда гарнизон из Каструм Флюминиса. Теперь замок принадлежит Ёцую. Отец проводил в нем немало времени... в отличие от меня. Я навещал его здесь раз пять, не больше, насколько помню... Но я помню прекрасный вид, открывающийся с замковых стен. Оттуда Дома кажется такой маленькой, будто в ладонях может уместиться... По крайней мере, Монзен точно. Сама же Дома куда больше, и простирается за Лунные Врата, до самых берегов Рубинового моря... ровно как и в прошлое – в историю!.. А что такое жизнь, если не история? История о наших странствиях от рассвета до заката, день ото дня. История о наших матерях и отцах, семьях и друзьях, мирянах и нациях. Думаю, я осознавал это, когда смотрел на мир с замковых стен. Хайен, сын Кайена. Хранитель истории Домы».

На лице Хайена отразилось озарение, и поспешил он наряду с Воителем Света вернуться в Дом Доблестных, дабы поделиться мыслями своими со сподвижниками – в том числе и с прибывшим в оплот посланником Синих коджинов, Соробаном. Обратившись к последнему, поинтересовался Хайен, способны ли коджины разрушить находящееся под водой основание внешней стены замка – магией ли или же некими механизмами? «Взрывчка вкупе с надлежащими чарами», - поразмыслив, отозвался Соробан. – «Подрыв осуществить вполне возможно».

«Тогда давайте немного изменим план», - удовлетворенно улыбнулся Хайен. – «Вместо того, чтобы наряду с конфедератами сражаться за анклав, коджины, оставаясь под водой, устремятся вверх по течению реки и разрушат часть внешней стены. Я намереваюсь затопить замок Домы». Присутствующие в зале изумились, услышав это... «Мой господин», - выдавил Госецу, - «замок – священный символ... сердце нашей нации! Уничтожить его – немыслимо! Ты не можешь так поступить...»

«Могу и сделаю, если это увеличит наши шансы на победу», - в голосе Хайена прозвучала сталь. – «Затопив замок, мы разом покончим с большей частью гарнизона, заставим силы противника сосредоточиться исключительно на верхних этажах твердыни, отрезав имперцам – и наместнице – путь к отступлению. Мне кажется, весьма разумный ход». «Но, мой господин», - самурай отказывался верить своим ушам, - «замок перешел к тебе от отца, а к нему – от его отца. Я повторю еще раз: он – сердце нашей нации». «Каменные стены не определяют нацию, друг мой», - отвечал Хайен. – «Ее определяет народ. Пока мы живы, сможем отстроить все заново. Пока же давайте всецело сосредоточимся на грядущей битве – и на победе. Ибо без нее не будет у нас будущего».

Самурай угрюмо кивнул; Наследники возражать Хайену не стали, сознавая, что озвученное решение далось ему нелегко, но наследный лорд считает сей шаг необходимым.

...Ночью перед штурмом мало кто в Доме Доблестных смог сомкнуть глаз. Воитель Света присоединился к Хайену и Госецу, решившим напоследок распить бутылочку доброго вина за освобождение Домы. Обращаясь к самураю, Хайен говорил о том, что завтрашнее затопление замка не обсуждается, на что Госецу недовольно морщился. «Да знаю я!» - буркнул он. – «Я принял твое решение, и не собираюсь отступать от своего слова. Но сейчас, когда сражение вот-вот разразится, я вспоминанаю наши странствия... и хочу вот в чем признаться. За все то время, когда верховодил я воинами, два раза произошли события, по сей день не дающие мне покоя. Первое – это поражение от рук Империи, случившееся двадцать пять лет назад, и последующее пленение твоего отца. Я всерьез размышлял о том, чтобы покончить с собой за этот грех, когда лорду Кайену дозволили принимать посетителей и он призвал меня к себе. ’Ради моего нерожденного сына’, - сказал он, - ‘ради моего дорогого Шуна... живи!’ Вторым же моим грехом стало невыполнение сего приказа, когда в час восстания я не сумел уберечь не только лорда Кайена, но и лорда Хайена... И все же я живу, даже познав столь вопиющий позор, оскорбляет коий самих ками... И все же вы все решили дать этому жалкому созданию еще один шанс... послужить великой цели... Спасибо, что сжалились над старым дураком...»

«Что-то ты совсем раскис», - улыбнулся Хайен. – «Прибереги-ка слезы для утра. Поверь, у тебя будет причина пролить их – будь то слезы радости или отчаяния... Но нет, звучит не очень! Мы, следующие по избранному пути, не должны слишком уж долго размышлять над тем, куда он нас приведет. Когда пробьет час, мы храбро встретим то, что уготовила нам судьба». Обратившись к Воителю Света, Хайен поблагодарил его за то, что появилась у них надежды обрести свободу, обещав, что однажды непременно отплатит долг – если, конечно, переживет завтрашний день...

...Поутру операция по захвату замка Домы и искоренению имперского присутствия на оккупированных территориях началась. Лиза наряду с вооруженными селянами отвлекла на себя внимание противника, атаковав гарлеанские дозоры и форпосты – в том числе и Каструм Флюминус. После чего восседающие верхом на крылатых йолов Заелы, ведомые Магнаем и Саду, нанесли удар по дредноутам гарлеан, защищающим воздушное пространство над замком, а Левеиллеры, сопровождаемые шиноби, сумели отключить генератор Магитек-поля, и ныне проход к твердыне через Лунные Врата был открыт! Проплыв в оные, суда Конфедерации, ведя огонь из пушек по замковым стенам, устремились прямиком к анклаву, дабы защитить остающихся в оном доман; коджане же взорвался одну из стен... и бурные воды Единой реки хлынули во внутренние пределы замка.

Похоже, замысел по захвату замка претворялся в жизнь идеально... но ни в чем нельзя быть уверенным сейчас – ведь, как известно, судьба любит преподносить сюрпризы. Воитель Света, сопровождаемый Хайеном, Госецу и Югири устремился к стенам твердыни, дабы сокрушить сопротивление сил, вставших ныне на ее защиту...

...С балкона замка Ёцую, сохраняющая полное спокойствие, наблюдала на происходящим снаружи. Стало быть, наследник престола Домы не остановится ни перед чем ради освобождения свой вотчины. Благородное стремление... стремление законченного глупца!.. Похоже, придется прибегнуть к помощи назначенного ей в телохранители недоумка-роегадина, которой – по заверениям лорда Аулуса – преображен, и ныне окажется куда более полезен, нежели прежде... А покамест она станет с удовольствием наблюдать, как пламя в сердцах, жаждущих отмщения, потухнет, и оставит после себя лишь прах... Ведь отступать им некуда; Зенос дал ясно понять: если Дома падет, он казнит каждого, допустившего подобное. И гарлеане станут сражаться с захватчиками отчаянно, сознавая, что от исхода сегодняшнего сражения зависят их жизни...

Переправившись на лодках Синих коджинов к замку, нижние этажи коего были ныне затоплены, Воитель Света и трое спутников его схлестнулись с выступившими против них имперцами и Магитек-конструктами. Сражение продолжалось как на земле, так и в воздухе; все силы Фронта Освобождения Домы и союзников их были брошены на ненавистного врага, и в задачу их входило окончательное и бесповоротное изгнание сил Гарлеанской Империи с земель, последние четверть века остававшихся одной из отдаленных провинций сей державы.

Сломив сопротивление противника, Воитель Света и сподвижники его достигли верхних этажей замка, ступили в Зал Алой Тени, где путь им преградил Гриневахт, чудовищно преображенный имперскими технологами. Велев Хайену, Госецу и Югири спешить в тронный зал, герой в одиночку противостоял сему созданию – скорее монстру, нежели смертному...

Покончив с Гриневахтом, Воитель Света устремился к тронному залу, где лицезрел наместницу... к горлу которой Хайен приставил острие клинка. «Есть, что сказать?» - осведомился наследный лорд у поверженной. – «Есть, что сказать своему народу?!» «Моему народу», - с превеликой горечью отозвалась та. – «Великий лорд явился, дабы сразить чудовищную ведьму... Таковой меня считали и родители. Они заставляли меня работать от рассвета до заката, как будто я вол или иная семижильная скотина. И так продолжалось, пока мой братец не нашел способ принести семье выгоду, выдав меня замуж за старого пьяницу, который избивал меня своего удовольствия ради. Когда я молила его перестать, он велел мне улыбаться и терпеть: ради него, ради семьи, ради всех. Родичи мои делали вид, что ничего не замечают, но все они знали!.. Но какая разница? Я для них была ничем, пустым местом... Я не была их кровной родней, не была доманкой, не была даже смертной! Я могла бы умереть, они и не заметили бы!.. А затем однажды мой супруг скончался, и я вновь была продана – дабы расплатиться с его долгами. Но на этот раз я сумела изыскать способ начать жить для себя. Выжить – в качестве шпиона Империи... В те дни пелена впервые спала с моих глаз, и я решила, что никогда боле не буду рабыней родителей, мужа или дома удовольствий. Я обрету свободу... а с нею – компенсацию за все что, что со мной сотворили... Я думала, этого будет достаточно... пока однажды близ дороги не узрела доманина, избитого и сломленного... и сердце мое дрогнуло... Он лежал у моих ног и стонал, донельзя отчаявшийся. Беспомощный, лишенный всякой надежды! Образ сей запал мне в душу... И я поняла, что готова пойти на все, чтобы вновь и вновь ощущать подобные прекрасные эмоции! Чтобы этот жестокий, извращенный мир подчинился мне!.. И теперь, зная все то, чего я добилась, ты смеешь задавать мне этот вопрос?!»

Неожиданно замок содрогнулся до основания, и Ёцую гое Брутус усмехнулась, проворковала, обращаясь к Хайену: «Так мило, что ты согласился выслушать мою историю, мой господин. Но пришла пора отдаться воле случая, дабы он решил: кто выстоит, а кто падет. Да будут брошены кости!» Осознала Югири: ведьма тянула время, потчуя их речами о своем горьком прошлом, ибо с самого начала собиралась обрушить замок им на головы!

Хайен отвлекся лишь на мгновение, и Ёцую метнулась к выбитому прежде из рук ее мушкету, схватила оружие, выстрелила в лорда. Тот рассек пулю мечом... а следующим ударом сразил ненавистную наместницу... «Я запомню твои слова», - бросил он, вкладывая меч в ножны.

Четверо бросились к выходу из тронного зала... когда потолок чертога рухнул им на головы... Могучий Госецу едва удерживал на плечах немыслимую ношу, моля Хайена и остальных бежать... Трое замерли в нерешительности, не видя, что за спинами их Ёцую, с трудом цепляющаяся на угасающее сознание, вновь берет в руки мушкет, целя в самурая... Звучали выстрели, пули пронзали тело могучего воина, и безумица шипела: «Никто не уйдет отсюда... Никто...»

Руки Госецу дрожали, и сознавал он, что не продержится долго, посему и молил остальных уходить как можно скорее. «Ведь мы победили!» - хрипел старый воин. – «И завтра узрите вы зарю новой эпохи!.. И не отчаивайтесь, друзья мои. Никогда прежде я чувствовал я себя столь живым. Я знаю, что делаю!»

«Госецу», - склонил голову Хайен, принимая неизбежное. – «Ты никогда не подводил нас. Ни разу. Ты верно служил моей семье, и благодаря твоим наставлениям я стал лучше. Станет лучше и Дома, которую построим мы вместе! Гордись, друг мой». «Горжусь, Шун», - отозвался самурай. – «Больше, чем ты можешь себе представить».

Трое бросились прочь из зала... и Госецу остался наедине с рыдающей, устрашившейся смерти наместницей. «Ты бросила кость», - напомнил ей самурай. – «А подобные игры никогда не были моей сильной стороной».

Последние силы оставили его, и рухнули каменные плиты, погребая под собою обоих...

Узрев выбежавших на террасу замка Воителя Света, Хайена и Югири, Сирина и соплеменники ее направили в означенную сторону йолов, дабы те на спинах своих унесли троих прочь – и как раз вовремя!.. Загодя заготовленная коварной наместницей взрывчатка сдетонировала, и замок – символ Домы, сердце нации – исчез, поглощенный взметнувшимся к небесам пламенем.

Ликование от одержанной победы... и горечь от невосполнимой утраты...

...Воитель Света и спутники его ступили в лагерь союзных сил, разбитый в близлежащем анклаве, поведали сподвижникам о произошедшем в стенах его – и о гибели доблестного Госецу. Пораженный, Алфинод заявил, что необходимо отыскать тело павшего самурая, и Соробан вызвался это сделать. Последующие несколько часов коджин провел под водой, прочесывая руины, но не обнаружил и следа Госецу. Если пол под ногами самурая проломился прежде, чем рухнул потолок, у воина оставался мизерный шанс на выживание...

Как бы то ни было, надлежало объявить союзникам об одержанной победе... Домане, остающиеся в анклаве, опустились на колени пред лордом Хайеном, и тот, обратившись к народу своему, усмехнулся: «Жалкое, наверное, являем мы зрелище. Усталые, грязные, провоняли потом, кровью и пеплом. Миряне, доведенные до крайности... И все же мы победили! Сумели вынести десятилетия оккупации. Нашли в себе силу воли продолжить начинание павших. Эта связь позволила нам держаться вместе, даровала силы, чтобы вернуть родные земли. И теперь, по прошествии двадцати пяти лет, тень Империи не омрачает боле нашу родину, и мы можем устремить взор на зарю нового дня. Но в этом день, друзья мои, нам придется как следует поработать. Потому я спрошу: есть ли у вас силы подняться на ноги? Подняться вместе со мной, здесь и сейчас, и приступить к восстановлению нашей державы?»

Воодушевленные, домане поднялись с колен, приветствуя своего господина бурными овациями. Держась поодаль, Наследники наблюдали, что обретшие свободу миряне чествуют своего молодого правителя. Что ж, следовало признать, что начинание их в сих дальневосточных пределах имело успех, но удастся ли повторить оный в следующем сражении, состоится которое в землях Гир Абании?..

Надлежало как можно скорее возвращаться на запад, дабы не позволить Империи собраться с силами и вновь вторнуться в Дому, посмевшую заявить о своем освобождении.

Война завершилась. Племена Заелов возвращались в степь Азима, Синие коджины – в свое подводное обиталище; однако зная, что потребуются возрождающейся Доме торговцы и строители, Соробан собирался предложить лорду Хайену услуги своего племени.

Конфедераты на одном из кораблей своих доставили Наследников Седьмой Зари в Кугане. Простившись с капитано Рашо и Тансуем, Воитель Света, Алфинод, Алисэ и Лиза поспешили проследовать в «Рубиновый базар», где Татару известила их, что уже оплатила четыре места на торговом судне, направляющемся в Лимса Ломинсу. Сама же Татару приняла решение остаться в Кугане, дабы служить связующим звеном для представителей разничных сил, альянсов и фракций, с которыми Наследники успели наладить отношения за время пребывания своего на Дальнем Востоке.

На пристани Наследников настигли Югири и Хайен, и осведомился последний: почему же ближайшие сподвижники его столь стремительно покинули Дому, не сказав ему ни слова?.. «Вы помогли нам обрести свободу, и благодарность наша не знает границ», - обратился лорд Домы к Наследникам. – «После того, как определим мы временное правительство, я надеюсь вернуть долг, отрядив часть наших сил в Эорзею – если, конечно, вы не возражаете».

«Мы и помыслить не могли о столь щедром предложении», - поразился Алфинод. – «Но пока неведомо, нанесет ли Империя ответный удар, не будет ли более разумным сосредочить все имеющиеся силы на защите Домы?» «Я предполагаю более агрессивную форму защиты», - отвечал ему Хайен. – «Мы отправим шиноби с вестью о нашей победе в отдаленные провинции, надеясь, что жители оных тоже возьмут в руки оружие. Даже мощь Империи имеет свои пределы. Если гарлеане не могут быть уверены, где и когда вспыхнет следующее восстание, как смогут они позволить себе отправить часть армии в Дому? И к тому же... пока долг не выплачен, как я смогу смотреть на себя в зеркало?» «Как пожелаете», - склонил голову Алфинод. – «Я передам ваше предложение лидерам Альянса Эорзеи».

Приблизившись к Лизе, Хайен взглянул в глаза ей, тихо произнес: «Вся Дома рассчитывает, что закончишь ты начатое нами. Ты сможешь, Лиза – обретешь будущее, к которому стремишься. Никогда не забывай об этом». «Не забуду, Хайен», - заверила его Лиза, - «ни твои слова, ни то, что произошло здесь. Все то, что привело нас сюда и продолжает вести за собой вперед... Не забуду. Обещаю».

Югири просила своего господина позволить ей сопровождать Воителя Света и спутников его, и в сем Хайен ей не отказал. Поднялись Наследники на борт корабля, и взял тот курс в открытое море...

Во дворце Ала Миго Зенос яй Гальвус держал военный совет. Развалившись на троне с откровенно скучающим видом, он отстраненно внимал речам своих офицеров, донельзя возмущенным произошедшим в далекой Доме. Мыслями наместник пребывал с Воителем Света – единственным достойным противников для него в целом мире. Интересно, пересекутся ли вновь их пути?..

В зал ступила Фордола, и, отсалютовав наместнику, явила тому пленницу, захваченную Краниа Люпи – Крайль. Приблизившись к трону, та внимательно воззрилась на кронпринца, молвила: «Зенос яй Гальвус, полагаю? Да, истории не врали – у тебя действительно глаза монстра. Ужасающего, ненасытного демона».

Зенос велел одному из присутствующих на совете примитилов отдать Фордоле свое оружие – ганблэйд, в благодарность за службу. «А теперь заставь замолчать эту визжащую свинку», - бросил он, кивком указав в сторону Крайль. – «Я не хочу, чтобы с губ ее сорвался хотя бы один звук... до тех пор, пока не начну спускать с нее шкуру».

Фордола обернулась к пленнице...

Воитель Света наряду с Наследниками и Югири сошли на берег в порту Лимса Ломинсы, обсуждая предстоящее начинание. Шиноби вознамерилась заглянуть в Оплот Выживших, дабы поделиться вестью об освобождении Домы с сородичами; остальные же собирались продолжить путь к границам Гир Абании.

Героя и спутников его окликнула Адмирал, поведав о том, что Торговая Компания Восточного Альденарда загодя известила ее о возвращении Наследников. «Есть новости, которыми я хочу поделиться с вами», - молвила Мерлвиб. «Из Гир Абании?» - встревожилась Лиза, и Адмирал подтвердила: «Да. Альянс все еще удерживает Стену, несмотря на несколько проведенных имперцами контратак. Но мы не сумели продвинуться на оккупированные территории. Командующий Кемп и его сподвижники же достигли немалых успехов в пополении своих поредевших рядов. Также они самостоятельно провели несколько операций... результаты которых, к сожалению, не впечатляют. Одно из подобных начинаний привело к нежелательному осложению, и именно по этой причине я сейчас здесь. Во время миссии по перемещению раненых солдат Сопротивления в ‘Возвышающиеся камни’ Крайль Балдесион была взята в плен».

«Крайль?» - изумился Алфинод. – «Известно, где ее держат?» «Нет», - отозвалась Мерлвиб. – «Но ваши товарищи были незамедлительно поставлены в известность о произошедшем, и, насколько знаю, Танкред прибыл в Гир Абанию, занявшись ее поисками». Подавив зарождающееся в душе отчаяние, Алфинод поблагодарил Адмирала за сии сведения, постановив: они с товарищами выступают к Каструм Ориенсу!

В оплоте сем приветствовал Наследников, вернувшихся из далеких восточных земель, Танкред, более детально описавший случившееся. «Крайль и отряд бойцов Сопротивления сопровождали И’штолу и нескольких иных раненых в ‘Возвышающиеся камни’ для дальнейшего лечения», - рассказывал бард, - «когда попали в засаду имперских сил». «Это были Черепа», - добавил Аренвальд, принимавший непосредственное участие в том сражении. – «Они знали о пути через Стену, нам неведомом. Мы думали, что, оказавшись в Чернолесье, уже в безопасности... и не ожидали нападения... Во время сражения мне явился образ воспоминаний их предводительницы – атака была заранее спланирована».

«Полезно иметь среди солдат ‘пробудившегося’», - заметил Алфинод, и Аренвальд отозвался: «Могущество Эхо далеко не столь сильно во мне, как в Воителе Света». «То есть, ты зрел воспоминания Фордолы», - молвила Лиза. - «Что именно?» «Женщина, которой был обещан целый мир», - отвечал Аренвальд. – «Образование, гражданство, и куда большее – если продаст она свою душу. Предательница для своего народа, притворщица для своих господ... Сам Зенос приказал ей привести Крайль Балдесион – живой».

Танкред с сожалением сообщил, что, несмотря на постоянное прослушивание имперских коммуникаций агентами Альянса, местонахождение Крайль выяснить не удалось. Посему бард намеревался тайно проникнуть в стан врага и попытаться получить ответ на сей вопрос. «Вас же я прошу привлечь к себе внимание имперцев», - обратился Танкред к Наследникам. – «Крики, взрывы, все такое. Отвлекайте их, и я найду ее».

Знал Танкред, что к Каструм Ориенсу направляется командующий Кемп – на встречу с генералом Алдинном. Воитель Света и Лиза выступили навстречу Конраду, надеясь получить у того последние вести с полей.

Командующий Кемп и М’нааго, следующие к Стене через чащобы Восточного Конца, приветствовали героя и Лизу, и поинтересовалась та, как обстоят дела у Сопротивления. «Лучше, чем при нашей последней встрече», - заверил девушку Конрад. – «Аренвальд оказался поистине бесценен. Он, М’нааго и иные новообранцы действительно многого добились за короткий промежуток времени. Мы получили неоценимую помощь со стороны бригады ордена Бессмертного Пламени, входят в которую мигане, и они сумели вытащить немало наших сородичей из трудовых лагерей гарлеан – а также нескольких политических заключенных, томившихся в темнице самого города! Из Ул’даха и иных мест возвращаются беженцы, и сейчас у нас нет недостатка в новобранцах, готовых сразиться за наше начинание!»

Воитель Света и Лиза сопроводили Конрада и его сподвижников в Каструм Ориенс, где вскоре состоялся военный совет, приняли участие в котором и вернувшиеся с Дальнего Востока Наследники. Первым делом поведали те об освобождении Домы, и поразился Конрад стратегии, избранной наследным лордом сей державы. «Затопить собственный замок, чтобы увеличить шансы на победу...» - изумленно покачал головой он. – «Мы можем кое-чему поучиться у этого парня».

Пипин согласно кивнул, обратился к Робану, молвив: «Наши агенды докладывают о множестве разговоров, которые в последние дни ведет Гарлемальд с Ала Миго. Очевидно, они собираются ответить на восстание в Доме». «Это хорошо», - отметил Пламенный Генерал. – «Все без исключения имперские силы на оккупированных территориях будут искать любые проявления искр мятежа. Страх оставить ключевые точки незащищенными заставит командующих удерживать позиции... что даст нам возможность перехватить инициативу». «Да, это шанс для нас», - согласился Конрад, - «возможно, последний. Мы сделали все, чтобы восстановить Сопротивление, в то время как имперцы удвоили усилия по искоренению любых проблесков неповиновения. Если мы продолжим игру малыми ставками, они непременно сокрушат нас снова. И от этого поражения мы уже не оправимся». «Стремительный натиск – лучшее решение», - согласился с командующим вице-маршал. – «В том числе и для бедной госпожи Крайль».

«Тогда не будем терять времени», - резюмировал Робан, возвестил: «Кампания по освобождению Ала Миго начинается здесь и сейчас!.. И первая наша цель – захват Кастеллум Велодины. Захватим мост – и все Окраины будут нашими. После чего продолжим натиск на восток, к Пикам... Я называю эту операцию ‘Светочем Ралгра’. Ибо в древности Ралгр явил нашим предкам путеводную звезду, и пришли они в сии земли, и ныне она же приведет нас домой!»

После чего собравшиеся на военный совет перешли к обсуждению деталей предстоящей операции. «На карту поставлено очень многое», - напомнил остальным генерал. – «Пока враг удерживает Кастеллум Велодину, основные силы не могут перейти реку. Зенос знает об этом, потом и приказал Фордоле и ее подначальным удерживать мост». «Стало быть, нам вновь предстоит сразиться с Черепами...» - произнесла Лиза, и Робан кивнул: «Фордолу нельзя недооценивать. Она решительна, безжалостна, и боятся ее как враги, так и друзья. Но у нас есть план, как нанести ей поражение... Сперва мы направим отряд воинов Альянса по главному тракту, якобы объявляя о своем намерении атаковать. Гарнизон имперцев приготовится к отражению нападения... Вскоре солдаты наши дрогнут, обратятся в бегство. Фордола слишком агрессивна, и наверняка не упустит возможность воспользоваться таким преимуществом. Она прикажет своим солдатам преследовать нас... Наши силы отступят к Восточному Концу, где попытаются укрепиться. Если все пойдет согласно плану, большая часть гарнизона имперцев будет связана боем».

«В то время как мои воины атакуют оставшихся на мосту гарлеан», - подвел итог Конрад. – «Умно, признаю. Но что, если имперцы почуют неладное и вернутся прежде, чем мы захватим заставу?» «Мне не нужно, чтобы вы укрепились в Кастеллум Велодине, командующий», - отвечал ему Робан. – «Достаточно, чтобы над башней развевался ваш флаг».

«Вы хотите, чтобы они поверили в то, что мост захвачен!» - осознал суть стратегии генерала Алфинод, и подтвердил тот: «Да. Мы убедим их в том, что застава потеряна для них, сокрушим с помощью подкреплений и заставим бежать в холмы. А когда пыль осядет, направим все свои силы к кастеллуму».

Присутствующим столь дерзкий замысел пришелся по душе. Воитель Света, Лиза и Аренвальд приняли решение примкнуть к силам Конрада, в то время как Алфинод и Алисэ останутся с Пламенным Генералом.

Немедля Конрад наряду с Наследниками вернулся в Предел Ралгра, где обозначил задачи каждого из сподвижников в грядущем сражении. Верхом на грифоне М’нааго подлетит к имперскому флагу над башней Кастеллум Велодины, и с помощью призм иллюзий сотворит двеомер, явит посторонним взорам который стяг Ала Миго. Аренвальд возглавит отряд связных, станут которые доставлять донесения силам Альянса, ибо использование жемчужин в час сражения под запретом – сообщения, передавамые посредством оных, может прослушать враг. Лиза займется проверкой обеспечения воинов, удостоверится в том, что отряд готов к скорому сражению. Воителя Света же Конрад просил переговорить перед боем с тремя новобранцами, убедиться в том, что понимают те, на что идут, и не дрогнут в решающий момент.

И когда исполнил герой просьбу его, пояснил Конрад, что просил Воителя Светы обратиться к трем воинам не без причины. «Первый из них всю свою жизнь прожил в Гир Абании, на протяжении двадцати лет наблюдал за оккупацией родных земель врагом», - говорил командующий. – «Второй бежал из Ала Миго в поисках новой жизни, поклялся служить иной нации, но судьба привела его обратно... Третий же родился в чужих землях, никогда прежде не ступил на родину своих родителей, но ощутил, сколь близко ему наше начинание... Три мирянина, три истории, три причины. И все они ощущают себя частью Сопротивления. Нас все больше, мы все разные, и, хоть отчасти это хорошо, остается возможность для внутренних раздоров и разногласий. Сложно сплотить их за собой... Нет, Сопротивлении нужен лидер с куда более широким взглядом на вещи. Тот, кто не прожил всю свою сознательную жизнь в Гир Абании; тот, кому не чужды смерть и тяготы, но кого не сломили они. И да, сейчас я говорю о Лизе. Но решение принимать ей».

...Покинув Предел Ралгра, силы Сопротивления выступили к руинам Кастеллу Корви, где оставались в укрытии, пока армия Альянса Эорзеи атаковала мост, а после изображала отступление, уводя за собой из Кастеллум Велодины большую часть имперского гарнизона. Вскоре к ставке бойцов Сопротивления подоспел Аренвальд, сообщив, что противник проглотил приманку.

М’нааго забралась на грифона, и бестия воспарила ввысь. Конрад дал сигнал к атаке, и бойцы Сопротивления, ведомые Воителем Света и Лизой, устремились к мосту – и Кастеллум Велодине. Здесь схлестнулись они с гарлеанами под началом Фордолы рем Люпис...

Над башней, венчающей твердыню, развевался флаг Ала Миго, а М’нааго трубила в рог, объявляя об одержанной силами Сопротивления побеге. Дрогнули имперцы, принадлежащие к Четвертой Когорте XII Легиона, постыдно бежали; бросились прочь и Черепа наряду с Фордолой.

Сражение за Кастеллум Велодину завершилось, и мост заняли ныне бойцы Сопротивления и Альянса Эорзеи, получив долгожданную возможность перейти реку и продолжить военную кампанию, направленную против оккупантов.

Не желая предоставлять гарлеанам передышку, солдаты Конрада осматривали помещения Кастеллум Велодины в поисках схоронившихся имперцев, в то время как герой наряду с воинами Альянса прочесывал Окраины, добивая отступающих противников, дабы не позволить им перегруппироваться и после нанести удар объединенным силам городов-государств Эорзеи с тыла.

В Кастеллум Велодину прибыли близнецы Левеиллеры, а также вице-маршал Пипин Тарупин наряду с внушительным воинским контиенгентом Альянса. Тем временем М’нааго верхом на грифоне отправилась к Наблюдательным Камням – поселению своего родного племени, М. «Она тревожилась о том, что отступающие имперцы могут чинить там разбой, и надеется убедиться, что с народом ее все хорошо», - пояснил Конрад Наследникам. Алфинод высказал пожелание поддержать ее в сем начинании – как знать, быть может, мико’те потребуется помощь?

Посему Воитель Света, Алфинод, Алисэ и Лиза покинули Кастеллум Велодину, устремившись в восточные пределы Гир Абании. М’нааго обнаружили они в поселении; к счастью, в Наблюдательных Камнях все было спокойно... в отличие от близлежащего поселения змееподобных зверолюдов, ананта.

В деревню племени М прибыла посланница ананта, принадлежащая к племени Вира, поведав герою и спутникам его о своих бедах. «Все началось с конфликта между имперцами и Квалиана, одним из племен ананта –сильнейшим и наиболее влиятельным», - молвила она, и пояснила М’нааго остальным: «В отличие от Вира, племя сие присягнуло на верность Империи и согласилось оставаться в отведенных им границах». «Именно так», - подтвердила ананта. – «Квалиана отказались от своей гордости, сдавшись на милость гарлеанам. Но затем новая командующая была отправлена на защиту черного моста. Она приказала Квалиана передать им заложницу».

«Фордола», - поморщилась Лиза. – «Но я не понимаю... Вира противостоят имперцам вместе с Сопротивлением. Почему же она угрожала Квалиана?» «Потому что она не делает различий между племенами Вира и Квалиана», - разъяснила зверолюдка, - «и не собирается разбираться в сем вопросе». «Ясно», - молвил Алфинод. – «Фордоле было известно, что Сопротивление нанесет удар с запада. И она предположила, что, если антата на восточном берегу обратятся против нее, она окажется в западне. Я так полагаю, Квалиана подчинились ее требованию?»

«Нет», - отозвалась ананта. – «Имперцы увели с собой дочь матери племени Квалиана, Анамику. На протяжении долгих дней и ночей взирала мать на черный мост, оплакивая свое дитя. А затем увидела, как его атакуете вы... Мать племени сразу же поняла, куда дует ветер. Она и ее воины перехватили бегущих имперцев, потребовали, чтобы те вернули Анамику. И тогда Фордола направила клинок на заложницу, приказав Квалиана убраться прочь. Но мать племени продолжала стоять на своем... Квалиана окружили имперцев, и один из них - в страхе ли или же по глупости – сразил Анамику... В отчаянии мать племени Квалиана возопила о том, чтобы дочь ее вернулась к жизни, и вознесла молитву к Сри Лакшми».

«Она призвала Предвечную?» - изумился Алфинод, и ананта подтвердила: «Лишившись доблести и чести, мать племени искала утешения в своей вере. При виде воплотившейся богини имперцы бежали в ужасе, оставив сии земли племенам ананта... И сейчас Квалиана принуждают Вира к паломничеству, дабы преклонили мы колени пред богиней. Но, хоть Вира и считают Сри Л святешей сущности, мы не падаем ниц перед нею». «Поэтому ты и обращаешься к нам», - заключила Алисэ, понимая, к чему ведет зверолюдка. «Да», - подтверила та, устремив взор в сторону Воителя Света. – «Все, кто сражается на стороне Сопротивления, слышали истории о могучем воине – убийце эйконов».

Похоже, воплотившаяся в сих пределах Предвечная становится для Наследников первоочередной проблемой, требующей с их стороны самого пристального внимания. Обратившись к герою, Алфинод высказал надежду, что, возможно, удастся уладить вопрос миром. Ведь прежде встречались им Предвечные, внемлющие гласу разума. Да, Равана получал наслаждение от сражений, но Рамух желал лишь оставаться в чащобе и защищать своих чад. Посему первым делом узнать побольше о природе Сри Лакшми от тех, кто призвал ее в сей мир.

Ананта предлагала Воителю Света и спутникам его заглянуть в селение племени Вира – Вира Нилию - и переговорить с мудрой старейшиной оного, Саришей. Попросив М’нааго известить остающихся на мосту союзников о непредвиденной задержке, Наследники устремились вслед за зверолюдкой к родному поселению той, и, будучи представлены Сарише, просили ту поведать им о богине рода ананта.

«В начале начал существовала Сри Лакшми», - говорила Сариша. – «Мы были созданы по образу ее и подобию – дочери, наделенные ей красотой. Ее дыхание стало нашим, ее безмятежность – нашей утехой. Не было ничего, что бы не передала она нам». «Желание матери племени Квалиана воскресить свою дочь стало причиной призыва Сри Лакшми из эфира», - задумчиво произнес Алфинод. – «Но, если природа богини действительно такова, как говорят нам, навряд ли она будет искать битвы». «Не факт», - возразила брату Алисэ. – «Мотивы Предвечной отражают состояние разума призывателя – а именно отчаявшейся матери, ставшей свидетельницей гибели дочери. Наверняка она молила о чуде, но в то же время могла мыслить и об отмщении. К тому же, восприятие Сри Лакшми племенем Квалиана может отличаться от того, в которое верят Вира».

«Это так», - подтвердила Сариша. – «Вира и Квалиана действительно воспринимают Леди Благодати по-разному. Для Вира Сри Лакшми является воплощением свободы. Она не потерпит, чтобы дочери ее оказались подвластны чьей-то воле. Посему мы вместе с Сопротивлением и противостоим Империи, и отдаем жизни свои за сие начинание. Для Квалиана же она олицетворяет собою неземную красоту, которую они стремятся воспроизвести посредством своих искусств. Изготовление кристаллов – скорее не искусство, а ритуал... священный долг, в котором каждое подношение заключает в себе частичку души. Имперцы не чинят им препоны, позволяя заниматься сим священным промыслом, посему Квалиана и решили отстраниться от происходящего окрест».

«А после осознали оное и призвали Предвечную», - констатировала Алисэ. – «Воплотили грезы, дабы пролить бальзам на свои исполненные боли сердца». «Но неужто они не видят, что это ни к чему не привело!» - воскликнула Лиза в возмущении. – «Имперцы продолжают властвовать над сими землями! Ничего не изменилось!» «Ананта меняются», - напомнила ей Алисэ. – «Квалиана ведь принуждают Вира выказать почтение богине, помнишь? И готовы принудить каждую из сестер сего племени сделать это».

Сариша просила Наследников помочь им достучать до разумов ананта племени Квалиана; сестра ее, Варья, вызвалась проводить Воителя Света и спутников его к селению сородичей, Дьянан Кат – именно там пребывают и созданные Квалиана кристаллы, и Сри Лакшми.

Прокравшись в пещеры Квалиана, лицезрели Воитель Света, Алисэ, Алфинод и Лиза величественную Сри Лакшми, а пред нею - мать племени Шанти, а пред нею – дочь, Анамику. Но, несмотря на то что молодая ананта, похоже, сохраняла некоторое подобие жизни, душа ее в бренное тело так и вернулась.

«Почему, владычица...» - с горечью вопрошала убитая горем мать. – «Почему моя Анамика все никак не проснется?» «Взгляни ей в глаза», - отвечала Предвечная. – «На молитву твою было отвечено. Рассеченная плоть была восстановлена. Пролитая кровь вновь бежит по ее жилам. Украденное дыхание вновь наполняет ее грудь». «Она она не видит лица матери, не слышит слов матери!» - восклицала Шанти. – «Она... молчалива... и пуста...» «Восстановлено лишь вместилище», - молвила Сри Лакшми. – «А не пламя души, что пылало в нем. Оная раскололась, и унесли ее ветра».

Лицо Алисэ исказила гримаса гнева, и, выступив из укрытия, бросила она матери племени: «Видишь теперь, сколь пусты ее обещания?!» В изумлении ананта обернулись к юной элезенке, и потребовала ответа Шанти: «Кто посмел ступить в сей священный чертог?! Имперцы, алчущие крови?!» «Нет!» - выкрикнула Алисэ в ответ. – «Мы пришли не проливать кровь, но спасти вас от ложной богини, которая непременно уведет вас с верного пути!.. Я понимаю, что ты чувствуешь, правда. Ты любила ее всем сердцем, но спасти не сумела. Отчаяние, гнев... все это и мне знакомо. Но я также знаю, куда ведет этот путь! Принять Предвечного – значит обрести себя на вечность, полную отчаяния! Никогда ты не познаешь мир!»

«Истерзанное сердце может обрести покой в служении», - разнесся под сводами пещеры тихий, умиротворяющий глас Сри Лакшми. – «В красоте и грации. Это издревле было моим обещанием. Это, и ничего больше». «Ты искушаешь их видениями, которые никогда не претворятся в жизнь», - парировала Алисэ, - «и заставляешь их желать этого!» Девушка вновь обратилась к матери племени, молвив: «Никакая, даже самая искусная иллюзия не изменит того факта, что дочь твоя мертва. Помни ее такой, какой она была! Не позволяй этой несчастной тени осквернить воспоминания о ней!»

К Алисэ присоединились Воитель Света, Алфинод и Лиза, и выкрикнула последняя: «За каждую молитву, на которую отвечает эта Предвечная, она потребует немалую плату. Ты представляешь, сколькими еще ананта суждено умереть, чтобы утолить ее жажду кристаллов?»

«Они познали презрение смертных и живут в страхе», - прошелестела Предвечная в ответ. – «Куда лучше жить в моем прекрасном сне, а не в отвратной реальности». «Она неправа!» - не сдавалась Лиза, пытаясь достучать до разума матери клана и иных ананта, остающихся в чертоге. – «Мы ненавидим Империю так же, как и вы! Если вы только выслушаете...» «Бедные, сбившиеся с пути чада!» - в тихом гласе Сир Лакшми отражалось искреннее сожаление о заблудших душах. – «Я избавляю вас от мук сего жестокого и искаженного мира. Подойдите же, позвольте моему сиянию омыть вас. Пусть оно наполнит ваши сердца и избавит вас от бремени».

Сияющие сферы, сотворенные Леди Благодати, устремились к четверке; Наследники ожидали чего-то подобного, метнулись в стороны... Эхо уберегло Воителя Света от воздействия волшбы Предвечной, ананта же обратились в послушных рабов той, погрузившись в беспробудные грезы.

Признала Алисэ: иного выхода, кроме как сразить Сри Лакшми, у них не осталось... Посему герой атаковал Предвечную, в то время как Левеиллеры и Лиза выступили на поиски хранилищ кристаллов, должных находиться где-то неподалеку.

...Воитель Света сразил Предвечную, и ананта пробудились от колдовского сна. «Ты!» - возопила мать племени, пораженная столь низким поступком героя. – «Ты убил нашу владычицу! Она была нашей надеждой, нашим спасением! Неужто нет пределов твоей жестокости?!» «Выслушай же меня!» - обратилась к ней Лиза, вновь ступившая в каверну. – «Я знаю, ты просто пытаешься защитить себя, потому что одинока и испугана... Но так чувствуем себя все мы! Если бы мы обращалиьс за помощью друг к другу, а не к богам, уверена, мы нашли бы способ жить в мире и согласии!.. Крсталлы важны для вас, так ведь? Они – отражение ваших душ, верно? Не нужно было жертвовать Предвечной что-то, столь драгоценное...»

«Да кто ты такая, чтобы оспаривать наш выбор?» - возмутила Шанти, бросив быстрый взгляд в сторону своей бездушной дочери. – «Ты, сражающаяся без страха? Мы хотим лишь жить в покое, и если подобную цену мы должны заплатить за это, значит, так тому и быть!» «Знаю, речами своими я не сумею убедить тебя», - признала Лиза. – «Но, надеюсь, однажды ты осознаешь: все мы хотим одного и того же».

«Прочь!» - в ярости прошипела мать племени. – «Оставьте меня с моим горем!» «Мы уйдем», - заверила ее Лиза, - «но это не означает, что я сдамся. Гир Абания – и наша родина тоже, и – так или иначе – мы должны способ сосуществовать здесь».

С этими словами Воитель Света и Лиза устремились к выходу из каверны, где дожидались их успевшие отыскать кристаллы Алфинод и Алисэ...

Фордола шагала в направлении тронного зала, дабы принять уготованную ей участь. Имперские офицеры провожали миганку торжествующими взглядами: наконец-то эта выскочка получит по заслугам! Возможно, прежде она и сумела снискать одобрение наместника своими дерзкими планами, но в итоге оказалась столь же бесполезна и бездарна, как и все ее сородичи-дикари.

Не обращая внимания на насмешки, Фордола продолжала путь, опустилась на колено пред троном. «...Почему ты дрожишь?» - осведомился Зенос, взирая на подначальную. – «Неужто боишься? Та, которую повсюду сопровождает смерть, устрашилась?» «Я боюсь умереть, так и не успев ничего свершить», - честно призналась командующая. – «Если бы у меня были силы, я бы с радостью отдала жизнь свою на поле брани». «Увы, сил у тебя нет», - согласился кронпринц. – «Ты действительно слаба. И из этой слабости родилась слепая ярость. Адское пламя, грозящая поглотить не только тебя, но и всех тех, кто находится рядом». «Да, мой господин», - склонила голову Фордола.

Наместник медленно поднялся с трона, приблизился к коленопреклоненной командующей. «Несколько раз нанесло тебе поражение Сопротивление», - произнес он. – «Ты недооценила ананта и вынудила их призвать эйкона. Есть что сказать в свое оправдание?» «Нет, мой господин», - молвила Фордола. – «Я несу ответственность за все свои неудачи. Я готова принять ваше правосудие».

«И это очень похвально», - произнес Зенос. – «Но мне претит все это глупое представление. Позволь голоду, отражающемуся в твоих глазах, поглотить тебя, или же я вырву их из твоих глазниц». Коротко кивнув, Фордола скрестила взгляды с наместником, прорычала: «Я хочу заставить их всех заплатить за содеянное! Всех их! Всех тех, кто насмехался надо мной или смотрел на меня свысока... Я хочу обрести силу, чтобы заставить их заплатить!»

«Что ж, хорошо», - одобрительно кивнул Зенос. – «Я даю тебе шанс. Шанс превзойти свои смертные пределы и ограническия. Если, конечно, ты готова отдать жизнь за подобную силу». «Я пришла сюда, приготовившись умереть», - напомнила ему Фордола. – «Что мне нужно делать?»

Наместник поднял руку, и из-за трона его выступил биоинженер, Аулус мал Асина. Похоже, волею кронпринца обретает он нового индивида для своих экспериментов...

Воитель Света, Наследники, уносящие с собой обретенные кристаллы, и Варья вернулись в Вира Нилию, где известили Саришу о развоплощении Сри Лакшми. Последняя поблагодарила героя за содеянное, но Алисэ заметила: «Боюсь, это лишь начало, ибо нет исцеления для тех, кто обращается к богам с мольбой о спасении. И если они воспользуются кристаллами, чтобы вновь призвать Сри Лакшми, остановить их будет невозможно». Сариша заверила Наследников: племя ее приложит все усилия, чтобы отвратить сестер-Квалиана от избранного теми пути.

Вернувшись в Наблюдательные Камни, герой и спутники его поведали М’нааго, а также прибывшим в селение Конраду и Пипину, о противостоянии своем Предвечной. «Поистине, неожиданная ситуация», - отметил вице-маршал, когда закончили Наследники свой рассказ. – «Насколько мне известно, предыдущие призывы были не спонтанны, а загодя спланированы племенами зверолюдов». «Верно», - подтвердил Алфинод. – «Есть в сем инциденте несколько аспектов, требующие дополнительных изысканий. В любом случае, запасы кристаллов у Квалиана в обозримом будущем остаются весьма ограничены». «Понял», - произнес Пипин. – «Альянс обсудит ситуацию с Сопротивлением и Вира, дабы выработать стратегию по противостоянию сей угрозе».

«Благодарю, вице-маршал», - молвил Алфинод. – «Какие новости об имперцах?» «Никаких», - признался тот, - «что само по себе весьма тревожно. Похоже, Черепа и выжившие солдаты гарнизона бежали в Пики. Мы не видели окрест и следа их после сражения у Велодины. Как бы то ни было, отец принял решение: мы выступаем на восток!» Вице-маршал советовал Воителю Света, Наследникам и М’нааго задержаться на некоторое время в поселении мико’те, передохнуть и восстановить силы. За последние время выпало на их долю немало испытаний.

Посему, в то время, как воинство Альянса и Сопровления следовало к Пикам, герой и сподвижники его наслаждались долгожданной передышкой, вкушая яства, приготовленные для гостей матерью М’нааго, М’хатоей...

Позже, по завершении трапезы Воитель Света и Лиза прогуливались под луной, тихо беседуя. «Знаешь, видя ее с семьей... я вспоминаю о своей», - призналась девушка. – «Как мой отец возвращался с охоты, принося с собой добычу на плечах, а Ида готовила ее с травами и пряностями... Наша мама умерла, когда я была маленькая, потому стряпала в основном сестра... У нас не было особого достатка, но мы были дружной семьей. И для меня этого было достаточно... Но они не позволили нам сохранить даже эту малость. Теодорик, Гай... Конечно же, отец и Ида отправились сражаться с ними. И я бы пошла, будь чуть постарше. Но они не должны были умереть... И это ведь никогда не закончится, верно? Они называют нас дикарями... и относятся к нам так же. Они доводят нас до грани... а затем кто-то из нас берет оружие в руки... или же призывает божество. Ложное божество. Если Двенадцать наблюдают за нами, что они себе думают?.. Что думают, видя, как сильные угнетают слабых? Когда миряне сражаются и умирают, и ничего не становится лучше, и так продолжается и впредь...»

Лиза осеклась, поблагодарила героя за то, что выслушал ее монолог. «Мне стало немного легче на душе», - призналась она. – «Кто знает, каковы ответы на самом деле... и есть ли они вообще. В любом случае, жизнь продолжается, и мы должны... продолжать жить. Посмотрим, что утоготвит нам завтрашний день». С этими словами Лиза поспешила к хижине, столь любезно предотавленной хозяевами дорогим гостям...

Поутру Воитель Света и спутники его покинули Наблюдательные Камни, выступив на восток, к Пикам. Силы Альянса и Сопротивления уже достигли сих пределов, разбили лагерь в торговом поселении Ала Гири и уже приступили к возведению укреплений в оном. Рассказывала М’нааго сподвижникам, что гарлеане воздвигли неподалеку свой оплот о трех башнях, Спекула Императорис - на единственном перевале, ведущем к Озерам и столице Ала Миго.

По прибытии в Ала Гири Наследники проследовали в ставку командования, где генерал Робан наряду со своими офицерами, и также командующий Кемп приступали к обсуждении стратегии по захвату Спекула Императорис.

«Быть может, мы повременим немного с атакой, пока не поймем, что движет имперцами?» - предложил Алфинод Робану, ибо стремительное бегство гарлеан из Ала Гири казалось юноше донельзя подозрительным. – «Для Зеноса оставить укрепленное поселение без единого выстрела весьма... неожиданный ход». «Мы прочесали все селение и ловушек не обнаружили», - отозвался Робан. – «Может, это и подозрительно, но от подобного подарка со стороны врага я не откажусь... Путь к Ала Миго – к востоку... и лежит он через Спекула Императорис и Каструм Абанию. В замке сем установлена огромная пушка, обладающая невероятной разрушительной силой и способная поражать цели на значительном расстоянии. Посему мы должны как можно скорее нанести удар по Спекула Императорис – как для того, чтобы сосредоточить в сей тверыне свои силы, так и для того, чтобы воспользоваться ею как щитом в случае возможной атаки, ибо имперцы наверняка не захотят повредить свои драгоценные башни». Конрад поддержал решение генерала; вне всякого сомнения, Зенос что-то замыслил, но нет нужны оставаться на месте, гадая, что бы это могло быть.

Заявил Робан, что основные силы объединенной армии выступят к Спекула Императорис; Наследников же он просил остаться в Ала Гири, дабы противостья силам имперцев, которые могут быть направлены к сему поселению. Лиза и Алфинод все же вызвались сопровождать армию, в то время как в Ала Гири оставались Воитель Света и Алисэ.

Пламенный Генерал возражать не стал, отдал офицерам приказ к выступлению...

Зенос ступил в исследовательский комплекс, с удивлением констатировав, что после поставленного над нею эксперимента Фордола рем Люпис осталась жива. Что ж, это впечатляло... хотя, возможно, миганке просто повезло...

С трудом приподнявшись на каменной плите, женщина переводила взор с наместника на исследователя, кои с интересом наблюдали за ней. «Мой господин...» - обратилась она к кронпринцу, - «что вы со мной сделали?» Зенос кивнул Аулусу, и пояснил тот Фордоле: «Мы, гарлеане, физически и интеллектуально превосходим иные расы, но у нас отсутствует способность к манипуляциям эфиром – другими словами, мы не владеем магией. И этот недостаток привел к тому, что наш народ десятилетиями оставался гоним низшими расами, пока, наконец, мы не укрылись в северных студеных пределах Илсабарда. К счастью, в сем регионе означились богатые залежи церулеума, который лег в основу разработанной нами технологии Магитек, которая позволила нам с лихвой компенсировать означенный мною прежде недостаток. Именно Магитек сделал нас сильными – и наша нация стала Империей! Но это не было решением основной проблемы. Я не желал полагаться исключительно на технологии вместо магии. Проводя манипуляции с геномом гарлеан, я предположил, что возможно усилить способности индивида к манипуляциями эфиром, даровать ему возможность владеть магией. Но к теории моей имперский двор отнесся весьма скептически. Лишь лорд Зенос в мудрости своей и дальновидности согласился поддержать мои изыскания».

«...И это ты проделал со мной?» - нахмурилась Фордола. – «Но я же не гарлеанка». «Да, ты – миганка», - согласился Зенос. – «И то, что ты получила, - не просто магия. Пред ее жалким светом ты подобна второму солнцу».

«Мне доложили, что Ала Гири заняли силы Сопротивления, и собираются они атаковать Спекула Императорис», - обратился к кронпринцу Аулус. – «Мы можем испытать ее новые способности на деле». Зенос согласно кивнул, произнес, устремив пронзительный взор на Фордолу: «Твои... Черепа... Они присоединились к гарнизону у дозорной башни?» «Да, мой господин», - отвечала женщина. – «С вашего согласия я присоединюсь к ним и возглавлю контратаку против инсургентов».

«Нет», - покачал головой наместник. – «Ты все равно не успеешь прибыть туда вовремя. У меня для тебя будет иная задача...»

...Не ведали имперцы, что, скрываясь в тенях, за ними внимательно наблюдает Танкред, успевший выяснить, что Крайль Балдесион содержится в сем исследовательском комплексе...

Воитель Света и Алисэ оставались в Ала Гири, прочесывая окрестные земли в поисках имперцев, которые вполне могут попытаться отбить оставшееся практически без защиты поселение...

Тем временем у башен Спекула Императорис вспыхнуло ожесточенное сражение; силы Альянса и Сопротивления теснили гарлеан, выступивших на защиту своего оплота. Ведомые генералом Робаном, воины Альянса сокрушили имперцев у коммуникационной башни, возведенной в преддверии продолжения кампании сил Гарлемальда по захвату Эорзеи, и энергетической башни, предназначенной для снабжения необходимым количеством энергии Совершенное Орудие. И ныне устремлялись они к основанию центральной башни – дозорной...

Проследовав в командный центр Каструм Абании, Фордола, продолжающая терзаться от сильной головной боли, потребовала у имперского центруриона, наблюдающего за ходом битвы, подробного доклада, и изрек тот: «Силы врага заняли нижние комплексы, и, похоже, собираются атаковать центральную башню. К нам уже поступила просьба о предоставлении подкреплений. Отряд легионеров готов к выступлению. Они ожидают лишь вашего приказа, командующая».

«Отступить», - процедила та, и поразился центурион: «Командующая, но там же... наши солдаты! Их просто перебьют!» «Думаешь, я этого не знаю?!» - бросила Фордола, и глаза ее угрожающе сузились. – «Я больше всего на свете хотела бы помочь им... возглавить атаку... Но у меня приказ! Лорд Зенос сказал – никаких подкреплений. Он хочет, чтобы мы воспользовались пушкой и разрушили твердыню». «Убили своих же воинов?!» - выдохнул центурион. – «Здесь, наверное, какая-то ошибка!»

«Может, сам спросишь лордп Зеноса?!» - вкрадчиво осведомилась Фордола, и, не дождавшись ответа, приказала центуриону готовиться к выстрелу. «Войны выигрываются на горах трупов», - отметила она. – «Как их, так и наших. Это – единственная непреложная истина. Мы должны сохранять решимость и никогда не отступать от исполнения своего долга». Центурион приказал подначальным готовиться к произведению выстрела из пушки, а Фордола обозначился цель: дозорная башня Спекула Императорис.

...Выстрелы из гигантского орудия сокрушили центральную башню; множество воинов с обеих сторон погибли под обломками. Выжившим солдатам союзных сил генерал Робан приказал немедленно отступить от к внешней стене Спекула Императорис...

Воитель Света и Алисэ ступили в лагерь союзных сил, поражаясь количеству раненых и изувеченных солдат. Заметив Робана и Пипина, потрясенных случившимся до глубины души, Алимэ бросилась к ним, спрашивая, куда подевался ее брат. «Он был в башне в момент выстрела», - честно отвечал ей Пипин. – «Но это еще ничего не значит. Наши силы продолжают отступать, и судьба многих воинов покамест неизвестна».

Взяв себя в руки, Алисэ утвердительно кивнула, после чего наряду с героем присоединилась к солдатам, разыскивающим среди обломков башни раненых, помогающих им добраться до лагеря сил Альянса и Сопротивления. Вокруг царил истинный хаос – похоже, того и добивались имперцы, готовые на все – даже на убийство своих! – ради победы над мятежниками.

М’нааго, Алфинода и Лизу обнаружили Воитель Света и Алисэ у тела Конрада; жизнь стремительно покидала доблестного командующего, получившего страшные раны при крушении башни. Поведал Алфинод сподвижникам, что Конрад как раз убедил Черепов сложить оружие... когда и прогремел выстрел, разрушивший шпиль... И сейчас юноша бичевал себя за то, что не уберег командующего: они могли просто перебить предателей-миган, а не тратить время на разговоры, который стоили командующему жизни... Таков был ответ имперцев на проявленное к ним милосердие!

Обратившись к Лизе, умирающий просил девушку возглавить Сопротивление. «Ты выживешь!» - говорила та, смахивая слезы с глаз. – «Мы вместе освободим Ала Миго! Мы не остановимся здесь!» «Нет, не остановимся», - слабо улыбнулся Конрад, зная, что осталось ему немного. – «Все, что мы создали... я знаю, ты поведешь их за собой... Ты – прирожденный лидер, Лиза. Не потому, что ты дочь Куртиса или сестра Иды, а потому... что ты – это ты... Приведи их к победе. К свободе». «Приведу, Конрад», - прошептала Лиза. – «Обещаю».

Конрад улыбнулся... тихо отойдя в мир иной...

В Каструм Абании царил хаос; выжившие у Спекула Императорис имперцы стремились укрыться за стенами твердыни...

С вершины одной из замковых башен за сей суетой наблюдал Эстиньен. «Ну же, Нидогг, пришло наше время», - шепнул он, и копье его объяли темные энергии. Взвившись высоко в воздух, драгун нанес точный удар острием в основание огромной пушки, перерубив церулеумовый кабель и выведя оружие из строя. После чего исчез столь же стремительно, как и появился...

Сознавали гарлеане: дикари уже близко, и скоро предстоит им принять бой...

Усилием воли Алфинод, шокированный гибелью Конрада, взял себя в руки, сознавая, что сейчас как никогда необходимо сохранять рациональное мышление. Имперцы произвели выстрел по своим же; стало быть, пока силы Альянса и Сопротивления остаются в радиусе поражения пушки, - они в опасности!

Офицеры приказали воинству отступить к Ала Гири; в столь потрепанном состоянии продолжать марш к Каструм Абании было слишком рискованно. Сразу же по прибытии был созван военный совет, и первым делом генерал Робан отдал дань павшему командующему Кемпу, возвестив: «Он был мудрым лидером. Он был патриотом. Но самое главное, он был добрым хьюром, и нам его будут очень не хватать. Он – один из многих, погибших в сей день. Давайте же помолимся за души ушедших». Робан скорбно склонил голову; примеру его последовали и иные, присутстующие на совете – Пипин, М’нааго, Лиза, Алфинод и Алисэ, Воитель Света...

Наконец, признал генерал: «Мы потерпели ужасное поражение. Но мы не может и не станем на этом зацикливаться. Кости были брошены. Помните об этой скорби, об этом гневе, и вы сможете двигаться вперед. Да станут сии эмоции вашей силой и вашим щитом, когда в следующий раз вы схлестнетесь с врагом». «Если мы собираемся продолжить марш к Ала Миго, то сперва должны понять, что делать с пушкой Каструм Абании», - молвил Алфинод. – «Если имперцы готовы применять это оружие, не заботясь о жизнях своих же солдат, нам непросто будет достичь замковых стен». «О лобовой атаке можно забыть», - согласилась с братом Алисэ. – «Мы потеряем множество солдат прежде, чем доберемся до стен». «Думаешь?» - сомневался Пипин. – «Ведь имперцы почему-то по нам больше не стреляли, позволили отступить. И возникает резонный вопрос: почему?»

«Намекаешь на то, что они по какой-то причине не смогли произвести выстрел?» - уточнил Алфинод. – «Возможно, пушка выведена из строя?» «Или один из их офицеров обрел совесть после совершения первого выстрела», - предположил вице-маршал. – «Или же неведомая нам доселе фракция Сопротивления атаковала в этот момент и вывела из строя оружие. Вариантов много, но факт остается: они прекратили обстрел, когда – согласно логике – должны были продолжить его».

«Тогда я пойду и взгляну, в каком состоянии пушка», - предложила остальным Лиза, и М’нааго возмутилась: «С ума сошла! Конрад назначил тебя командующей Сопротивлением! Мы не можем потерять еще и тебя!» «Я понимаю твои чувства», - заверила мико’те Лиза, - «но ты должна понять... Вскоре после того, как мы с Папалимо появились в Пределе Ралгра, Конрад предложил мне примкнуть к Сопротивлению. И потом предлагал, снова и снова. Каждый раз, когда я отвечала отказом, то говорила себе, что все дело в Наследниках. Но в глубине души знала: это всего лишь оправдание. Я просто боялась следовать зову сердца, потому что не знала, чье это желание – мое или Иды... Но затем на другом краю мира я повстречала того, кто испытывал те же сомнения, что и я. Мы странствовали и сражались вместе, и я увидела своими глазами, как обращается он в лидера народа, которому необходим... И теперь мой черед сделать то же самое... Нас не так много осталось, а среди выживших немало раненых. Мы должны делать то, что у нас получается лучше всего, а у меня наибольшие шансы пробраться в замок незаметно. Все на самом деле просто. Не волнуйся, М’нааго. Я вернусь. Обещаю».

Робан просил Воителя Света сопровождать Лизу – командующую Хекст – к Каструм Абании. Девушка предложила спутнику избрать наблюдательным пунктом «Надежду Ньюнкрепфа» - корабль, пребывающий в высоко горах к востоку, откуда открывается прекрасный вид на оплот гарлеан. То был ковчег, построенный роегадином Ньюнкрепфом, надеявшимся спасти мирян от потопа, ознаменовавшего начало Шестой Эпохи Теней.

«Приятно сознавать, что всегда находились те, кто заботился о своих ближних», - доверительно сообщила Лиза герою, когда забрались они на утес и приблизились к древнему судну. – «И доказательство тому – прямо здесь, верно?.. Я сейчас не о корабле говорю, а о тебе. Задолго до того, ты стал известен как Воитель Света, ты просто помогал тем, кто испытывал в сем нужду. Ты делал все это, хоть и не обязан был... иногда даже вопреки всему. Непросто оставаться верным самому себе. Но необходимо. В том числе и мне... Я никогда не будут такой, как Конрад. Или Хайен. Или мой отец... Но я могу оставаться другом всем вам, и сражаться рука об руку с тобой. Я могу быть собой... и этого должно быть достаточно, верно?»

Приблизившись к краю утеса, Лиза задумчиво воззрилась на громаду Каструм Абании. «Так странно», - вздохнула она. – «Если бы мы находились в ином месте, или бы ядро ударило башню иначе, я могла бы погибнуть вместо Конрада. Или же мы оба могли быть мертвы. Что за монстр убивает своих же...»

Присмотревшись к громаде пушки, двое лицезрели исходящий от нее черный дым. Неужто оружие действительно выведено из строя?! Похоже на то... Надлежит воспользоваться сим шансом и захватить Каструм Абанию, свершить правосудие над ублюдками, отдавшими приказ сделать роковой выстрел!

Поспешив вернуться в лагерь, Воитель Света и Лиза сообщили генералу о том, что, похоже, догадка Пипина верна и пушка неспособна ныне производить выстрелы. Робан задумался: это может быть ловушка... но, если нет, лучше возможности и не придумаешь! «Откровенно, генерал, если это ловушка, то донельзя глупая», - высказал свое мнение Алфинод. – «Если бы имперцы хотели перебить нас, то попросту продолжили бы стрелять». «Может, и так, но я не готов рискнуть всей армией, чтобы проверить это», - отвечал Робан. – «Мы отправим к каструму небольшой воинский контингент, дабы проник тот внутрь твердыни и захватил пушку. Если враг занят починкой ее, мы сможем застать его врасплох. Если же это действительно ловушка, наши солдаты окажутся целью, которую непросто поразить... а мы поймем, что на самом деле пушка функционирует как должно».

«Но как же мы проникнем в замок?» - озадачился Алфинод, и отвечал ему Пипин: «В преддверии сего дня мои подначальные немало потрудились, чтобы создать сеть информаторов повсеместно в Гир Абании – в том числе и в Радиате. Радиата – поселение, проживают в котором слуги и рабочие, трудящиеся как в Каструм Абании, так и в иных имперских оплотах окрест. С их помощью мы наверняка изыщем способ пробраться в замок».

Отправиться в Радиату вызвались Воитель Света, Лиза и юные Левеиллеры. Надеялся Алфинод, что в Каструм Абании находится и Крайль, и в час рейда сумеют они не только захватить пушку, но и отыскать чародейку, и освободить ее.

Достигнув поселения, четверо разыскали связную вице-маршала, роегадинку – Старк Воад. «Я слышала, как имперские солдаты говорили о том, что некий инсургент проник в замок и перебил церулеумовый кабель, подводящий энергию к пушке», - пояснила она Наследникам, и те переглянулись в недоумении, ибо понятия не имели, о ком может идти речь. – «Сейчас они уже потушили огонь, и инженеры занимаются восстановлением орудия».

Спрашивала Лиза, может ли Старк помочь им проникнуть в замок, и роегадинка передала Наследникам карту, отметила на которой несколько ходов, ведущих в твердыню. Изучив оную, постановил Алфинод: он, Воитель Света и Алисэ проникнут в каструм через одну из вентилляционных шахт, ведущую к ангарам, после чего разделятся; герой устремится к отсекам, где проводятся изыскания новых видов оружия, они же с Алисэ создадут диверсию в ином крыле каструма, в то время Лиза наряду с бойцами Сопротивления постарается достичь командного центра незамеченной. В этой точке все они воссоединятся и попытаются взять под контроль пушку, после чего известят Альянс о том, что время для нанесения удара по оплоту гарлеан пришло.

Расправляясь со встреченными в окрестном дикоземье имперскими дозорами, Воитель Света и спутники его устремились к стенам Каструм Абании, проникли внутрь через означенные Старк вентилляционные шахты. Проникнув внутрь и разделившись, атаковали они противника, сея семена хаоса в твердыне гарлеан. Означилось в стенах каструма немало экспериментальных образцов Магитек-конструктов, ибо были ангары сего комплекса испытательным полигоном для новейших образцов имперского вооружения; разя оные, Воитель Света, достиг центрально башни замка, находился в коей командный центр.

Здесь воссоединился он с Алфинодом, Алисэ, а также бойцами сопротивления под началом Лизы. Последняя отрывисто отдавала приказы подначальным, и во взгляде ее отражалась непреклонная решимость – похоже, девушка свыклась с ролью командующей, возложенной на нее Конрадом Кемпом.

Ступив в командный центр, лицезрели Наследники и сподвижники их Фордолу. «Это была ты, так ведь?» - прошипела Лиза, вперив в предательницу горящий ненавистью взор. Прижав ладони к раскалывающейся от боли голосе, та отозвалась: «Да, я отдала приказ стрелять». «Но ведь все было кончено!» - выкрикнула Лиза, шагнув вперед. – «Черепа сдались! Никто не должен был умереть! А ты убила их! Своих сородичей! Своих товарищей!» «Ты права, убила», - не стала отпираться Фордола. – «Всех без исключения... с кем прежде сражалась рука об руку. Хороших солдат и верных друзей. Я отдала приказ, который привел к их гибели... и я прекрасно сознавала, на что иду».

«Но почему?!» - истошно выкрикнула Лиза, сжав кулаки. – «Почему ты сделала это?!» «Они погибли, чтобы все мигане смогли обрести свободу – и место в имперском социуме», - отозвалась Фордола. – «Я лишь этого всегда хотела. Мы договорились, что пойдем на все, чтобы однажды... чтобы однажды имперцы приняли нас. Но все имеет свою цену. И если нельзя заплатить ее иначе, ты платишь кровью... Служба гарантировала нам гражданство, но гражданство не гарантировало ничего. Недостаточно просто исполнять свой долг. Мы должны бежать быстрее, сражаться яростнее, убивать все больше и больше... и лишь тогда нас станут считать ровней. Так все устроено здесь, в имперских провинциях. Ты покупаешь свободу и платишь кровью... иного пути нет!»

«Заткнись!» - взорвалась Лиза, у которой один вид Фордолы вызывал отвращение. – «Закрой свой поганый рот! И не смей говорить мне о свободе! Ты убивала своих же! Они доверяли тебе, а ты покончила с ними! Убийца!.. Предательница!..»

Лиза атаковала Фордолу, но та с легкостью уворачивалась от ударов противницы с немыслимой скоростью, дарованной ей новообретенными способностями. Алисэ бросилась на помощь подруге, но Фордола выбила сияющий клинок из руки девушки, ранив при этом ту, бросила: «Я знаю, на что вы способны. Видела прежде...»

Сознавая, что силы противника все же превосходят ее собственные, Фордола предпочла ретироваться, разбив стекло и сиганув в окно командного центра. Лицезрел Воитель Света, как командующая Краниа Люпи успешно приземлилась на парящий в воздухе Магитек-конструкт, крикнула, обращаясь к нему: «Эй, герой! Лорд Зенос приглашает тебя присоединиться к нему на королевской охоте, проводимой в столице. Если хочешь, можешь привести свою орду. Ждем всех!» Летающий аппарат устремился прочь, унося с собою Фордолу – к столице Ала Миго.

Каструм Абания пал, и ныне пребывал в руках союзных сил, потери которых были минимальны. Раненую Алисэ М’нааго наряду с воинами Сопротивления перенесла в Радиату, где занялись ею лекари; Алфинод был убежден, что вскоре сестра его непременно встанет на ноги. К сожалению, Крайль в замке не оказалось, но подначальные Пипина изучали архивы, надеясь отыскать сведения о чародейке.

Прибывший в каструм генерал Робан поздравил Лизу с одержанной победой, ведь после трагедии, случившейся у Спекула Императорис, она была нужна солдатам как никогда. Скоро случится последний рывок – к Озерам... и столице Ала Миго... Но пока этого не произошло, Робан пригласил Воителя Света и Лизу проследовать с ним в близлежащую деревушку Хладный Очаг, в которой проживал некогда.

«Это был мой дом», - указал генерал спутникам на одно из зданий на окраине селения. – «Земля здесь была плоха, культуры не росли... потому многие из нас променяли мотыги на мечи. Так мы стали военными. В ту пору напряжение между Ала Миго и Империей все нарастало, и на границу отправляли все больше солдат. Вскоре начались первые приграничные стычки... Страшно было впервые лицезреть Магитек-броню. Но после множества проб и ошибок я научился разрушать ее. Одержал несколько побед, и сородичи говорили даже, что у меня прирожденный талант к сему... А затем однажды они нанесли нам сокрушительный удар. Я был ранен и отправлен домой, сюда...»

Воитель Эха лицезрел видение прошлого, ниспосланное Эхом. Так, по возвращении в родное селение лицезрел Робан одного из мирян, Куртиса, обращавшегося к сородичам, разжигающего в сердцах их праведный гнев. «Неужто вы продолжите молчать, опасаясь мести безумного короля?!» - спрашивал он. – «Его глаз и ушей в тенях, его ножей во тьме? Те, кто называет это ‘жизнью’, позорят нашу нацию... это – медленная смерть, и только!»

Мелом написал Куртис на стене дома Робана, у которого произносил речь, слова: «Свобода или смерть». «Если это – ваши кредо, тогда я хочу увидеть ваши руки!» - восклицал он. – «Хочу услышать ваши голоса! Вместе мы свергнем Теодорика с его трона! Вместе мы вернем нашу свободу!» Одобрительный рев и овации собравшихся были ему ответом...

Позже, когда толпа разошлась, приблизился Куртис к Илберду и Робану, осведомился у последнего: «Отправили тебя домой залечивать раны?» «Да», - подтвердил тот. – «Гарлеане хорошо потрепали нас. Но лекари говорят, на мне все быстро заживает». «Свобода или смерть», - указал Куртис собеседнику на сделанную надпись. – «Как по-твоему, что означают эти слова?» «Мы... должны быть готовы умереть за свободу?» - предположил Робан, и Куртис одобрительно кивнул: «Говоришь как истинный патриот. Но свобода не должна стать конечной целью. Свобода – это шанс создать что-то лучшее. Сильную, куда более процветающую родину для нашего народа. Это нелегко, небыстро, и навряд ли подобную работу когда-либо возможно завершить... но если мы отринем ее, то рано или поздно поймем, что попросту променяли одного тирана на другого». «Да я никогда и не просил о многом», - отвечал ему Робан. – «Никогда не хотел жить как король... просто надеялся, что всем нам станет полегче. Мне, другим... И я... готов умереть за это, если необходимо!» «Умереть просто, солдат», - отметил Куртис. – «Жить сложнее. Отдохни. Исцелись. Восстанови свои силы. Тебе они понадобятся в дни грядущие... а однажды, возможно, понадобятся и нам».

...Видение завершилось, и, придя в себя, слышал герой слова генерала, обращавшегося к Лизе. «Конрад назвал тебя своей преемницей, и я не оспариваю его решение», - говорил Робан, указывая на надпись, все еще остающуюся на стене его родного дома. – «Но я задам тебе один вопрос. Свобода или смерть – это было кредо Куртиса. Поклянешься ли ты принять его для себя – пред свои товарищами и богами?» «Свобода или смерть...» - медленно произнесла Лиза, утвердительно кивнула: «Лишь на это возможно надеяться в час войны. Отец осознавал это... и ты хочешь понять, осознаю ли я... Что ж, здесь и и сейчас я клянусь: я продолжу сражаться до самого конца, станет ли тот свободой или же смертью... Но свобода, к которой стремимся мы, должна стать таковой для каждого миганина – даже для таких, как Фордола, хоть они и ненавидят нас, и ананта, нас страшащихся. Мы продолжим сражаться, вести переговоры и находить компромиссы. В сравнении с этом вернуть наши земли кажется самым простым из предстоящего». «Хорошая клятва», - одобрительно произнес Робан. – «И добавить нечего. Воистину, ты – дочь своего отца...»

Позже признался он Воителю Света, что привел пребывавшую в смятении Лизу в Хладный Очаг, дабы заставить осознать кое-что. «Принять на себя командование в подобных обстоятельствах, ответственность за жизни столь многих – это непросто», - говорил Пламенный Генерал герою. – «А когда видишь, как твоего друга разят у тебя на глазах, становится еще тяжелее. Уверен, она считала, что Алисэ погибла... Одно дело – рисковать своей жизнью за начинание. Но рисковать жизнью другого – бремя, которое мало кто готов на себя принять. Страх, чувство вины – все это давит на нее. И это хорошо. Это сделает ее лучшей командующей. Но она должна учиться жить с этим. Не позволить сему бремени сломать себя. Не переставать помнить, что за некоторые начинания стоит продолжать сражаться. ‘Свобода или смерть’. Слова ее отца однажды придали мне сил. Возможно, даруют они силы и ей».

Возвращаясь в Каструм Абанию, Воитель Света и Лиза заметили следящих за ними селян. В отчаянии от того, что обнаружили их, те атаковали... и пали, сраженные героем. Лиза узнала несчастных: то были жители Радиаты, совсем еще юные. Наверное, надеялись, что имперцы вознаградят их за поимку или убийство агентов Сопротивления...

Лиза побледнела: ведь раненая Алисэ остается в Радиате, и Алфинод с М’нааго тоже! И если поселенцы готовы продать их имперцам... Двое поспешили в Радиату, поведали встреченной на деревенской улице М’нааго о нападении на них селян. Мико’те заверила Воителя Света и Лизу, что беспокоиться не о чем: Алисэ находится в хижине Старк, и Алфинод не отходит от сестры ни на минуту.

Узнав об инциденте, Старк тяжело вздохнула – подобные безумства всегда совершают лишь молодые мигане, не знавшие в жизни ничего, кроме оккупации. С детства знали они, что достойную жизнь можно обрести, лишь будучи гражданином Империи, посему молодняк и лезет из кожи вон, пытаясь обрести этот статус. «Проклятые глупцы!» - выругалась М’нааго. – «Они же видели, чего мы сумели достичь! Да они молить должны о том, чтобы им позволили примкнуть к Сопротивлению, а не противостоять ему!» «Они всю свою жизнь провели в тенях стен каструма», - напомнила ей Старк. – «И несколько одержанных побед этого не изменят... И осознали они: хочешь выжить – научишь подчиняться. Да, и я, и многие иные селяне верят, что скоро наступят перемены. Но, учитывая их прошлое, они, понятное дело, питают огромные сомнения в сем. Помните об этом. Делайте то, что должны делать, но о настроениях мирян не забывайте». «Чем скорее мы освободим Ала Миго и покончим с оккупацией, тем лучше», - молвил Алфинод. – «Лишь так мы сможем доказать молодым миганам, что все может быть по-другому». «Лишь тогда они узнают, что такое свобода», - согласилась Лиза. – «Мы построим новый дом для себя. Вместе. Лучший дом, чем когда-либо был у нас».

Понимая, что оставаться Алисэ в Радиате небезопасно, Лиза предложила сподвижникам перевезти раненую в Предел Ралгра, и те согласились с сим предложением. Добравшись до храма, Наследники разместили Алисэ в лазарете, и Алфинод – как и прежде – остался приглядывать за сестрой.

Лиза же облачилось в нарядные красные одежды, принадлежавшие ее покойной старшей сестре. «Скоро состоится последнее сражение за Ала Миго», - пояснила она герою, - «и она бы хотела принять в нем участие». Девушка просила Воителя Света сойтись с ней в тренировочном поединке – размяться перед скорым боем... и местом для поединка избрала ладонь каменного гигантского изваяния Ралгра.

...На рассвете следующего дня Воитель Света и сподвижники его покинули Предел Ралгра, проследовав в Каструм Абанию, где вице-маршал занимался перераспределением захваченных припасов противника для последующей выдачи их солдатам Альянса и Сопротивления. Кроме того, изучение обнаруженных документов позволило выяснить, что отряд Черепов, возглавляемый Фордолой, проходил через каструм вместе с пленницей, направляясь к столице. И самое главное – в Гир Абанию подтянулись внушительные подкрепления от входящих в Альянс городов-государств, возглавляемые лидерами оных, укрепившись в поселении Порта Претория у Озер – земель, простирающихся за Пиками.

И ныне Воитель Света и Наследники ступили в лагерь объединенных сил, дабы держать последний военный совет в операции «Светоч Ралгра». Та была близка к завершению... по крайней мере, они отчаянно верили в это...

«Будучи сыном Ала Миго, я хочу поблагодарить всех вас за участие в сем начинании», - обратился к присутствующим на совете Пламенный Генерал, и, выдержав паузу, продолжил: - «Но к делу. Враг укрылся за стенами города и, похоже, ожидает осады. Столкновения с имерцами за пределами стен крайне редки. Неизвестно, тянет ли Зенос время в ожидании подкреплений или же заманивает нас в ловушку». «Но мы не можем позволить себе ждать, пока Гарлемальд приведет сюда свои легионы», - добавил Пипин. – «В наших интересах закончить сей конфликт как можно скорее». «Длительная осада погубит мирян в городе», - поддержала вице-маршала Лиза. – «Когда запасы еду подойдут к концу, неведомо, кто первым начнет голодать – имперцы или мигане».

Робан предложил бросить силы в атаку; Кан-Е-Сенна, Мерлвиб и Аймерик решение его поддержали. «Воины Бессмертного Пламени встанут в авангарде нашего воинства», - перешел к представлению тактики предстоящего сражения генерал, - «им окажут поддержку лучники и заклинатели Ордена Двух Змей под началом Старейшей Провидицы Семени. Как только они расчистят путь к замковым стенам, в бой вступят рыцари-храмовники и артиллерия Водоворота. Я хочу, чтобы ваши пушки вдребезги разнесли замковые врата!»

«А какая роль отводится Сопротивлению?» - поинтересовалась Лиза, и отвечал ей Робан: «Вам предстоит захватить жилые кварталы и убереть гражданских от гибели, и сделать это до начала нашей атаки. Мигане скорее станут доверять своим сородичам». «Конечно», - согласилась Лиза. – «Можете рассчитывать на нас!»

«Как только мы достигнем сих целей, то прорвемся в город и низвергнем Зеноса», - завершил речь свою Пламенный Генерал, после чего обернулся к Наследникам: «Вы останетесь в резерве до тех пор, пока мы не отыщем сведения о местонахождении Крайль. Ее освобождение станет вашей основной целью, а когда вы свершите это, то пригодитесь и на передовой».

Что ж, фигуры расставлены на поле, и скоро предстоит им последний бой, в ходе которого объединенные силы Эорзеи изгонят захватчика со своих земель... И все же мысли о светлом будущем омрачало осознание того, что Крайль по сей день находится в руках врага.

Разыскав Наследников, Танкред сообщил им, что содержат Крайль в имперском исследовательском комплексе, пребывающем в жилом квартале Ала Миго, и бывшим прежде старым храмом Кулака Ралгра. «В исследовательском комплексе?» - поразился Алфинод, снедало которого недоброе предчувствие. – «И что же за исследования там проводятся?» «Ученые наделяют гарлеан способностями к манипуляции эфиром», - отвечал бард. – «И этическая сторона подобных изысканий – большой вопрос, если учесть, что процент выживших крайне мал».

Но как же проникнуть в пределы города?.. М’нааго подсказала решение, представив Наследникам одного из своих знакомых, Вискара Марше, – новобранца, родом из Ала Ганны. В детстве рассказывала ему мама о проходящем под водой тоннеле, связующем один из колодцев жилого квартала с озером Сельд.

Благословение коджинов позволяло Воителю Света и Лизе дышать под водой, а Танкред был способен задерживать дыхание до десяти минут. Было решено: они втроем попытаются отыскать проходящий под озерами тоннель и проникнуть в жилой квартал Ала Миго через колодец, дабы открыть врата оного перед союзниками. Алфинод же, М’нааго и Аренвальд возглавят отряд сил Сопротивления, который останется у городских врат, пока не представится ему возможность выполнить задачу по обеспечению безопасности гражданского населения столицы.

К вящему удивлению Воителя Света, Лизы и Танкреда, на берегу озера их поджидал Уриангер. «Когда госпожа Алисэ рассказала мне об обстоятельствах своего ранения, я был весьма заинтригован тем, с какой легкостью Фордола – прежде ничем не примечательная воительница – сумела увернуться от всех без исключения выпадов», - пояснил элезен. – «Проведя несколько дней в размышлениях, я отыскал возможное решение проблемы, состоящей в ее невероятной ловкости и силе. И сейчас хочу поделиться с вами своими умозаключениями».

Уриангер протянул Воителю Света жезл, создал который на основе накопителя эфира Моенбриды. «Если моя гипотеза верна, тебе необходимо привести в действие сие устройство в присутствии Фордолы», - молвил он. – «Больше я не скажу ничего, и неведение станет твоим щитом». Что ж, скрытный элезен оставался в своем репертуаре, и сейчас, пожелав герою, Лизе и Танкреду удачи в их начинании, зашагал в направлении Порта Претории.

Трое нырнули в озеро... и действительно, обнаружили тоннель под водой, проплыв по которому, оказались в колодце в пределах жилого квартала Ала Миго. Стараясь не попадаться на глаза как имперским солдатам, так и местным жителям, они - держась по возможности темных переулков – устремились к городским вратам.

И когда распахнулись те, силы Сопротивления и Наследников наводнили жилой квартал... в то время как Воитель Света, Лиза, Тенкред и примкнувший к ним Алфинод поспешили к Резонаториуму – имперскому исследовательскому комплексу. Время действовать скрытно прошло, и безжалостно расправлялись они со всеми без исключения гарлеанами, преступавшими им путь.

В стенах древнего храма атаковали Наследников Фордола рем Люпис, переполняли которую эфирные энергии, и имперские легионеры. Применив накопитель эфира, Воитель Света сумел лишить неистовую противницу большей части обретенных сил, поверг ее в противостоянии... в то время, как сподвижники его покончили с гарлеанами.

И все же Фордола – израненная, обессиленная, - наотрез отказывалась признавать поражение. «Нет... не могу... после всего, через что я прошла...» - хрипела она, прожигая противников исполненным жгучей ненависти взглядом. «О, еще как можешь!» - заверила предводительницу Краниа Люпи Лиза, в душе которой продолжал кипеть праведный гнев. – «Без своих позаимствованных способностей ты – ничто! Конрад, Меффрид, твои собственные товарищи! Я должна прикончить тебя здесь и сейчас за все то, что ты сделала!.. Но подобному правосудию нет места здесь – в моем Ала Миго».

«О, как благородно», - с презрением бросила Фордола. – «Простишь мои грехи, да? После того, как ты и твои ‘борцы за свободу’ пришли и уничтожили все то, что мы с таким трудом созидали? Мы сражались за свободу для нашего народа!» С занесенным над головой клинком она метнулась к Лизе, но та ожидала чего-то подобного, нанесла противнице несколько весьма чувствительных ударов, вновь повергнув ее. «Вы – рабы тирана!» - постановила она. – «Нет в этом свободы!»

Тем временем Воитель Света и Алфинод приблизились к одному из металлических цилиндров, содержали в которых исследователи Резонаториума своих подопытных, отбросили тяжелую крышку. Алфинод осторожно поднял на руки Крайль, и та слабо улыбнулась, прошептав: «Я знала, что ты придешь...»

Пришла пора воссоединиться с основными силами, штурмующими Ала Миго. Лиза вознамерилась взять Фордолу в плен живой, дабы понесла та ответ за свершенные злодеяния. Прочем, сама воительнтица была абсолютно уверена в том, что начинание защитников Эорзеи обречено на сокрушительное поражение. «Зенос вас на части разорвет», - заверила она Лизу. – «Его сила сравнима с могуществом эйконов... Охота... я говорю об охоте! Он знал, что вы примите его приглашение на оную – и вот вы здесь, его добыча. Ты и твои друзья мертвы... так же, как и мои. И все наши жертвы... оказались впустую!»

Лиза заверила пленницу, что проживет та достаточно долго, чтобы осознать свою неправоту – и узреть свободу, обретает которую народ Ала Миго.

Зловещее предсказание Фордолы продолжало звучать в разумах героям, но следовало им оставить предположение о том, что устремляются они в расставленнцую наместником ловушку и сосредоточиться на завершающем этапе операции «Светоч Ралгра». Препоручив временное командование занявшими жилой квартал города силами Сопротивления М’нааго, Лиза выступила в направлении лагеря Альянса, дабы лично передать пленницу в руки солдат оного.

Оставалось лишь дождаться, когда армия Альянса ворвется в главные врата Ала Миго, после чего к штурму дворца и сопредельных кварталов присоединятся и бойцы Сопротивления. Танкред и воители Наследников под началом Аренвальда оставались в жилом квартале, в то время как Воитель Света, Алфинод и Крайль выступали к Порта Претории, дабы примкнуть к основному воинскому контингенту Альянса, для которого вот-вот прозвучит сигнал к атаке.

Обратившись к генералу Робану, признался Алфинод: слова Фордолы о том, что силы Зеноса сравнимы с могуществом эйконов, весьма беспокоят его. «Возможно, она говорит о нашем исчезнувшем Омеге?» - предположил Робан. «Весьма вероятно», - признал Алфинод. – «Любовь имперцев к аллганских технологиям общеизвестна. А наши поиски принесли какие-то плоды?» «Никаких», - помрачнел генерал. – «Поиски все еще продолжаются, но Сиду не удалось ничего обнаружить. Возможно, гарлеане все же сумели обойти нас. Если они отчаянно пытались восстановить эту машину, это может объяснить их желание оставаться за замковыми стенами».

Лиза, передав Фордолу стражникам, приблизилась к товарищам, и Алфинод приветствовал ее, сообщив, что обсуждают они заявление командующей. «О Зеносе и его новообретенном могуществе?» - уточнила та. – «После того, как мы спасли Крайль, она больше не касалась этой темы... даже когда на допросе ее ласково просили об этом».

Крайль призадумалась, а после молвила: «Возможно, я смогу пролить немного света на ее заявления... или, по крайней мере, на назначение исследовательского комплекса и экспериментов, там проводимых. Мои воспоминания о том времени, когда находилась я в заключении, спутаны, но кое о чем помню я донельзя ясно». «Танкред сказал нам, что Фордола подверглась определенной... операции», - произнес Алфинод, и подтвердила Крайль: «Да... весь этот комплекс построен с целью создания усовершенствованных сущностей, которых они называют ‘Резонирующими’. Как я поняла, суть экспериментов заключается в искусственном наделении индивидов магическими способностями. Процесс включает в себя помещение в тело смертного некоей... предвечной сущности».

«Вот, стало быть, как обрела Фордола свои новые способности», - констатировала Лиза. – «Я так и поняла, что дело здесь нечисто. При нашей первой встрече она и близко не была столь сильна и стремительна. Если бы не созданный Уриангером артефакт, не думаю, что мы сумели бы одержать верх над ней...»

«Уверяю тебя, исполнить подобный замысел было не в пример сложнее, чем его разработать», - прозвучал над ухом Лизы тихий голос Уриангера, незаметно приблизившегося, и девушка вздрогнула от неожиданности, прожгла элезена негодующим взглядом – на который он, впрочем, не обратил ни малейшего внимания. Присутствующим Уриангер поведал о том, что, услышав рассказ Алисэ о противостоянии с Фордолой, счел обретенные последней способности весьма занимательными – учитывая тот факт, что миганка совершенно не владела магией. Как же могла она загодя предугадывать каждый шаг противника?..

«Поразмыслив над проблемой, я пришел к выводу, что Фордола обрела способность загодя ощущать колебания эфира находящегося рядом индивида», - погружался в детали собственных изысканий Уриангер, - «и инстинктивно реагировать на них. Выражаясь метафорически, она могла слушать шепот душ». «А это разве не одна из манифестаций Эхо?!» - поразился Алфинод, и Уриангер пожал плечами: «У меня нет фактов, непреложно доказывающих сие. Имеющееся вербальное свидетельство подтверждает лишь необычную чувствительность Фордолы к колебаниям эфира, и именно из этого я исходил в поисках решения. Таким образом, я создал устройство, способное генерировать существенное искажение в окружающем эфире. И если Фордола действительно обрела способность ощущать мельчайшие его колебания, шок от воздействия сильнейшей эфирной волны должен был выбить ее из равновесия, заставив испытать приступ дурноты».

«Гениально», - выдохнул Алфинод. – «Именно поэтому тот, кто привел устройство в действие, не должен был подозревать о его назначении – в противном случае Фордола ощутила бы это!» «Именно так, мастер Алфинод», - подтвердил Уриангер. – «И, учитывая все обстоятельства, исход противостояния оказался самым благоприятным». «Мягко говоря», - отозвалась Крайль, озабоченно хмурясь. – «Но, если Уриангер прав, стало быть, Резонирующие искусственным способом обретают могущество Эха. Что еще может быть припасено для нас у Зеноса?.. Остается только гадать...»

Как бы то ни было, оставался у них один путь – к столице Ала Миго. Как и Зенос, союзники хорошо подготовились к неизбежному сражению, и мораль воинства была высока как никогда.

Лиза отправилась обратно в жилой квартал, к удерживающим его бойцам Сопротивления. Силы Альянса заняли отведенные им позиции; зная, что его названный сын остается с артиллерией Водоворота близ врат Ала Миго, Робан просил Воителя Света передать ему внушительных размеров сверток.

Герой исполнил волю Пламенного Генерала, и Пипин, развернув сверток, с удивлением лицезрел Тизону – знаменитый клинок Быка Ала Миго, выкованный из двух проклятых мечей. «Этот клинок – символ всего, к чему стремился мой отец», - просветил Пипин Воителя Света, заворожено взирая на столь бесценный дар, коий ныне сжимал он в руках. – «Оружие, обретенное на арене, принесшее ему славу и удачу. Его пламя поглощает недостойных, и огонь же возродил сей меч. И он отдает мне клинок сейчас... чтобы продолжил я его наследие... Что ж, я сделаю все, чтобы заслужить его. Но будь я проклят, если это окажется последнее его сражения!»

К артиллерии стремительно люпины, составлявшие – насколько было известно вице-маршалу - отряд Фераэ Домитаэ. Пипин готов был отдать приказ подначальным отразить натиск, когда Алфинод обратился к нему, моля повременить. «Эти волкоподобные зверолюды – уроженцы Домы», - говорил он. – «Гарлеане принудили их сражаться за Империю... вывезли на иной континент и заявили, что в случае отказа родичи их на Дальнем Востоке будут перебиты. Но Дома ныне свободна! У люпинов нет причин продолжать служить имперцам! Перед тем, как отдать приказ о противостоянии им, прошу о дозволении попробовать переговорить с ними, убедить сложить оружие».

Хоть и не желал Пипин даровать врагу больше времени на подготовку обороны, озвученную Алфинодом возможность сбрасывать со счетов он не мог. Наряду с Воителем Света Алфинод выступил навстречу солдатам Фераэ Домитаэ. Заметив двух смертных, те замедлили шаг, оценивая вероятных противников, а Алфинод, не теряя времени, обратился к ним: «Досточтимые воители Домы! Мое имя – Алфинод Левеиллер, и у меня для вас важные новости! Дома свободна! Лорд Хайен вернулся и изгнал Ёцую наряду с имперцами со своих земель! Мы были там... мы помогли ему! Вам нет нужды сражаться за Зеноса!»

«Лорд Хейен мертв, а ты – лжец!» - оборвал юношу центурион люпинов. – «Что может мальчишка, подобный тебе, противопоставить Магитеку? Камнями машины закидаешь, а проклянешь заодно?» Алфинод убеждал зверолюдов в том, что говорит правду, и отвечал ему центурион: «Если бы это действительно было так, мы бы с радостью вернули клинки в ножны и обняли вас как братьев. Но, так как ты лжешь, мы будем названы предателями, если примем твою сторону! И близкие наши будут казнены! Слова – воздух! Докажи на поле брани, что говоришь правду, или умри в бесчестье!»

Воитель Света и Алфинод приняли брошенный вызов, сошлись с люпинами в противостоянии... Центурион назвал свое имя – Хакуро Гунджи по прозвижу "Белый". Клык, после чего присоединился к сражению... Явил он себя поистине достойным противником... и все же был повержен – наряду с сородичами.

Двое сохранили жизнь всем до единого люпинам, и, уверовав в освобождение Домы, Хакуро просил Алфинода поведать им об этом... Юноша с радостью исполнил просьбу зверолюдов... Возликовали те при вести о возвращении лорда Хайена... исполнились скорби, узнав о судьбе Госецу... Обещал Хакуро, что, как только силы Альянса ворвутся во врата Ала Миго, люпины обратятся против гарлеан. А покамест люпины возвращались в столицу, дабы поведать об освобождении родины собратьям.

...Сражение за Ала Миго началось. Тавматурги Ул’даха обрушили на врата города сонм огненных шаров, чародеи Ишгарда – ледяных копий; чуть позже к ним присоединились пушки ломинсан... Но воспарили над городом летающие образцы Магитек-брони, и, поливая огнем атакующих, пронеслись над рядами союзной армии, оставляя за собою лишь мертвые тела... Вице-маршал заскрипел зубами от осознания собственного бессилия: как же сражаться с целями, все время остающимися в воздухе?!.

Но возник в небесах могучий йол, и восседающий на спине сей птицы лорд Хайен рассек клинком держащиеся в воздухе гибельные механизмы, после чего возвестил: «Зрите, эорзейцы! Дома пришла, дабы выплатить свой долг!»

Множество йолов показалось из-за Пиков, приближаясь к столице, и на спинах их восседали как домане, так и Заелы. Воители Домы сошлись в противостоянии с летающими образцами Магитек-брони, в то время как маги и артиллеристы возобновили атаку на врата...

И когда рухнули те, силы Альянса устремились на приступ, схлестнулись с выступившими на защиту последнего оплота имперской провинции принадлежащими к XII Легиону гарлеанами и Магитек-конструктами. Разя противников, Воитель Света шел в первых рядах атакующих, направляясь ко дворцу, дабы погрузить клинок свой в черное сердце Зеноса яй Гальвуса.

Покончив с Магитек-скорпионом – защитником врат дворца, герой и сподвижники его проследовали в оный, устремились к тронному залу, именуемому «Залом Грифона». В одном из дворцовых залов прикончили они Аулуса мал Асину, и, продолжив путь, достигли чертога, в котором встретил их лорд Зенос. Снисходительно улыбаясь, наместник, обнажив Аме-но-Хабакири, устремился в атаку, уверенный в собственном превосходстве над противниками... Впервые за долгие, долгие годы Зенос ощущал себя поистине живым, сойдясь с Воителем Света в стремительном танце смерти...

Наместник отступил, ликующе расхохотался, наслаждаясь моментом. «Такая свирепость, такое упорство!» - восклицал он. – «Помню, как я был разочарован первым нашим противостоянием... но наконец, искупавшись в крови врагов своих, ты доказал, что являешься достойной дичью, на которую не грех и поохотиться!.. Он ведь и сейчас тебя полнит, верно? Голод! Жаждешь впиться зубами мне в шею, ощутить, как теплая кровь наполняет рот, щедро ее испить. Прекрасно!.. Именно с такой бестией я и желал сразиться!.. И пока ты оттачивал свои когти, я тоже обрел новые силы! Но здесь – не место для нашего последнего противостояния. Идем же! Небеса станут свидетелями нашему танцу!»

Зенос устремился прочь, покинул тронный зал через дальнюю дверь. Воитель Света поспешил за ним, ступил в дворцовый сад... и замер, в изумлении воззрившись на гигантских размеров существо, обездвиженное Магитек-полем.

«Добро пожаловать в Королевский Зверинец!» - буднично, с улыбкой приветствовал немезиду свою кронпринц. – «Король Руин построил это место для своей иноземной королевы. Он поместил сюда немало существ с ее далекой родины. Но все они меня утомили. А вот это создание... поистине божественно».

С этими словами Зенос указал на существо, пребывающее за Магитек-полем... и осознал Воитель, что зрит Божественного Дракона! «Ваши судьбы переплетены, не так ли, убийца эйконов?» - усмехнулся наместник. – «Этот дракон, это... воплощение отчаянной тоски, порожденное лютой ненавистью смертного к Империи... Никакие мифы и легенды не могли породить подобную сущнось... Возможно, ты – тот, кто деяниями своими претворяет в жизнь наше видение! Ты сражался с самим воплощением отмщения и видел, как пало оно. Ты позволил гончей аллаган направить сего эйкона прямо ко мне!.. Но я задам тебе один вопрос, и хочу, чтобы ты ответил честно. Если я сейчас отступлю в сторону, как ты поступишь с этим эйконом?»

Воитель Света промолчал, не желая поддерживать сей бессмысленный разговор, зная, что противник его просто упивается моментом. «Даже не ответишь мне?» - изогнул бровь Зенос. – «Похоже, ты всецело сосредоточен на предстоящем сражении. Как же мы с тобой похожи!.. Жаль... Ведь есть и иная альтернатива. Точнее, была бы... если бы ты отточил свои способности... Я говорю об Эхо, конечно же. Эта сила просто защищает тебя от влияния эйконов? Или же означает наличие ее, что твоя воля сильнее, чем их?.. Конечно, дикарь не станет размышлять над подобными вопросами, ибо желает он лишь прикончить монстра, ему представшего... Когда я прочел донесения ван Бельзара, я сразу же понял, каким огромным потенциалом обладает Эхо. Я осознал, что с помощью сего могущества возможно будет подчинить эйкона своей воле. Именно это стало причиной моих исследований, создания Резонирующих... и много большего!.. Все без исключения эйконы должны быть уничтожены. Таков был имперский мандат, постановление моего прадеда, воочию наблюдавшего разрушение, чинимое одним из подобных созданий. Они – мор на нашей планете, после и начал он свою великую и праведную кампанию, направленную против них».

Зенос презрительно фыркнул, бросив: «Не праведность легла в основу сей кампании, а страх! Страх пред эйконами, пред их могуществом! Трусость заставила гарлеан противостоять им... Мы должны сражаться для того, чтобы получать удовольствие от этого! Жить, есть, размножаться... низшие создания довольствуются этим, но лишь обладающие мудростью и трезвостью рассудка принимают для насилие ради насилия! Ибо мы, рожденные в сем безжалостном, бессмысленном мире, обладаем лишь одной свечой жизни, и гореть она должна поистине ярко!»

Воитель Света сомневался, что концепции «мудрости» и «трезвости рассудка» могут быть применимы к кронпринцу, в очах которого отражалось безумие. «Я знаю, ты понимаешь это», - продолжал свой монолог тот. – «Мы с тобой одинаковы. Мы могли бы стать друзьями... если ты примешь меня». Герой отрицательно покачал головой, и усмехнулся Зенос: «Что ж, ты лишь доказываешь мою правоту. Мы – воины. С самого начала было очевидно, как все закончится. Ты живешь ради этих моментов... когда все висит на волоске... когда разница между жизнью и смертью заключена в одном-единственном ударе... И я живу ради этого же! Вот кто мы такие, друг мой! И в этом – все мы! Ала Миго, Дома и Гарлемальд могут гореть адским пламенем!»

С этими словами Зенос рассек клинком печать, выступающую источником Магитек-поля, и Божественный Дракон расправил крылья, взревел... Зенос яй Гальвус откровенно упивался моментом... «Мы с тобой превосходим богов!» - восклицал он, обращаясь к Воителю Света. – «Ты – своим даром, я – своей силой! И пред Резонирующими склонятся сами боги!»

Осознал герой, что обращен в Резонирующего и кронпринц, и ныне тот воспользовался обретенными к манипуляциям эфиром способностями, дабы слиться воедино с сущностью Божественного Дракона, всецело подчинив ту своей воле. «То конец, знаменующий новое начало!» - проревел обращенный в эйкона Зенос, устремился в атаку...

Но миру не суждено было погибнуть в сей день, ибо в противостоянии Воитель Света поверг Божественного Дракона, и познал могучий эйкон, порожденный отчаянием и жаждой отмщения, развоплощение...

В Королевский Зверинец вбежали Лиза и Алфинод, приблизились к герою, у ног которого распростерся Зенос, вновь принявший обличье смертного. Харкая кровью, кронпринц с трудом поднялся на ноги, не выпуская из рук клинок. «Похоже, охотник стал дичью», - усмехнулся он, и запрокинув голову к небесам, прошептал: «И все же... осталась лишь радость. Восхитительное ощущение удовольствия, подобного которому я прежде никогда не испытывал. Какое же... чистое, незамутненное чувство».

«И это причина?» - Лиза ушам своим не верила. – «Все эти бессмысленные смерти и разрушения? Все для того, чтобы ты что-нибудь почувствовал?» «Бессмысленные?» - обратил на нее взор Зенос. – «Одни умирают, чтобы другие могли продолжать жить. Те, кто выживают, становятся сильнее... Но тебе этого не понять. Я стоял на этой великой сцене глупцов... в совершенстве сыграл свою роль... Пусть этот момент... навечно сохранится в истории. Ведь он такой... настоящий... Прощай, мой первый друг. Мой враг». С этими словами Зенос яй Гальвус полоснул мечом себя по горлу...

Потрясенные, Воитель Света, Лиза и Алфинод взирали на тело кронпринца, познавшего ни с чем не сравнимую радость... и покончившего с собой...

Сражение за Ала Миго завершилось – объединенные силы Альянса и Сопротивления одержали верх над воителями XII Имперского Легиона.

В дворцовый сад ступили Хайен, Пипин и Робан, и вопросил последний: «Где он?» «Он мертв», - отозвался Алфинод. – «Покончил с тобой». «Стало быть, правосудие свершилось», - констатировал генерал, но Лиза, шокированная подобным исходом, отрицательно покачала головой: «Нет... нет правосудия в подобной... кончине бешеного зверя». Девушка считала поступок наместника донельзя трусливым, легким способом уйти от ответственности за свершенные злодеяния.

«Свобода или смерть», - тихо произнес Алфинод, не отводя взора от мертвого тела Зеноса. – «Столь многие приняли для себя сие кредо, чтобы положить конец этому безумию...»

«Мы победили», - напомнил Лизе Робан. – «Забудь о нем. Сейчас мы нужны живым». «Выше голову, Лиза!» - поддержал генерала Хайен. – «Пришло время воздать почести всем тем, кто сражался за свободу! Почести, эхо которых достигнет самих небес!» Лиза глубоко вздохнула, обернулась к товарищам. «Ты прав», - кивнула она Хайену, улыбнувшись. Случившегося не изменить, и надлежит принять оное как факт... и продолжать жить дальше...

Воитель Света наряду с лидерами Альянса и Сопротивления ступил на крепостную стену, ограждающую Королевский Зверинец, и трубный звук рогов разорвал тишину, возвещая об одержанной великой победе...

И об обретении Ала Миго долгожданной свободы...

Эстиньен проследовал в пустующий Королевский Зверинец, остановился пред лужайкой, пал на которой Зенос и где – никем не замеченные - покоились потухшие ныне очи Нидогга.

«Передали все свои энергии Предвечному?» - покачал головой драгун. – «Ну, с оставшимся в вас количеством эфира вы пакостей больше не натворите... Но все же лучше перестраховаться». С этими словами Эстиньен пронзил копьем каждое из глазных яблок, изрек: «Так завершается твое наследие».

Завершив миссию свою, устремился драгун к выходу из дворца...

Получив донесение о случившимся в Ала Миго, Варис зос Гальвус, Император Гарлемальда, долго безмолвствовал, отрешенно глядя в пространство. «...Все кончено», - процедил он наконец.

«Сожалею о твоей потере», - молвил Элидибус. – «Отец не должен пережить своего сына». «Чушь», - бросил Император, и осведомился аскианин: «Разве не скорбишь ты о нем?.. Ты удивляешь меня... Он был твоим сыном и наследником – незаменимым подопытным». «Я знаю, чем он был», - резко прервал Варис своего гостя. – «Монстры не созданы для престолов. Ровно как и планеты не созданы, чтобы кормить ложных богов самой сущностью своею – эйконов, призванных отчаявшимися дикарями, внимающими нашептываниям шарлатанов, не отбрасывающих тени».

«Если ты решить выступить против моих братьев-черноризцев, я не стану останавливать тебя», - заверил сюзерена Элидибус. – «Наши с тобой устремления совпадают. Сохранение. Восстановление». «Единение. Возрождение», - закончил за него Варис. – «И все это – в служении твоему ‘истинному богу’. И когда осколки вновь станут едины, найдется ли в сей реальности место для нас, смертных?»

«Ты можешь сомневаться в моих мотивах и заверениях, Император», - отозвался аскианин, уклонившись от ответа на прямой вопрос. – «Со временем ты научишься доверять мне. А до тех пор, возможно, ты найдешь мой жест... проявлением доверия». С этими словами Элидибус снял красную маску, явив Варису лик свой... Подобного потрясения Император не испытывал прежде... «Да как ты смеешь!» - задохнулся он от ярости и изумления.

Элидибус молчал, понимая, что Варису следует дать время, чтобы осознать откровение сие... и принять его...

Минуло несколько дней после освобождения Ала Миго, когда Лиза пригласила Наследников Седьмой Зари в Предел Ралгра, обратилась к ним, молвив: «Я всем сердцем благодарная вам! Но я знаю, вы сражались не для того, чтобы услышать подобные слова. Вы сражались, потому что хотели помочь... потому что верили в то, что поступаете правильно. Потому что вы – Наследники... Наследница и я, но, поскольку Конрад оставил меня командующей, у меня появились обязательства в Ала Миго... Потому скажу прямо: пока служу Ала Миго, я не могу оставаться Наследницей. Возможно, это эгоистично и недальновидно, но... это мое решение!»

«И ты позвала нас всех сюда – даже раненых! – лишь затем, чтобы сказать это?» - нарушила воцарившуюся было тишину И’штола, и, насладившись выражением изумления на лице Лизы, молвила: «Скажу со всей искренностью: Наследница ты или нет, мы остаемся друзьями». Воитель Света и иные Наследники поддержали утверждение мико’те, и та молвила, обращаясь к Лизе: «Ты всегда можешь рассчитывать на нас в час нужды. Никогда мы не ответим тебе отказом».

Глаза Лизы наполнились слезами...

В последующие несколько недель мигане были заняты восстановлением своей державы, изгнанием имперцев с земель Ала Миго... Но – как призналась Лиза Воителю Света, когда навестил тот ее в Пределе Ралгра – оставалась у них одна большая проблема: вертикаль власти. Если в Доме престол готов был принять лорд Хайен, то в Ала Миго наследника правящей династии не было. Прежний правитель, Теодорик, потомков не оставил... И сейчас у каждого миганина было свое мнение о том, как надлежит организовать структуры власти в освобожденной державе.

«Какое-то время мы продолжим полагаться на поддержку генерала Алдинна и Альянса», - рассказывала герою Лиза, - «и попробуем вместе найти решение. Думаю, в ближайшее время нам предстоит провести немало переговоров...»

А пока продолжали мигане освобождение своих территорий, разыскал Воителя Света и Алфинода Аренвальд, поинтересовавшись, не тоскуют ли защитники Эорзеи по старым добрым приключениям? Ведь, избавив от имперской оккупации две державы, они наверняка заслужили небольшую передышку...

«Позвольте мне объяснить», - обратился к сподвижникам Аренвальд. – «Я хочу обратиться к событиям, произошедшим незадолго до оккупации... когда в Ала Миго все еще оставалась монархия, а король Теодорик восседал на троне. Король Руин не терпел малейшего инакомыслия – истинного или же воображаемого, а его противоречения с монахами завершились, когда храм Кулака Ралгра был сожжен. В последние годы своего правления король был убежден в том, что незримые силы жаждут присвоить себе его престол. И он приказал казнить всех без исключения возможных претендентов на трон – в том числе и собственную семью. Богатства этих бедолаг перешли к королю, и, говорят, сокрыты в тайной сокровищнице где-то во дворце. Так родилась легенда о ‘сокровищах Безумного Короля’».

«И, я так понимаю, ты вознамерился отыскать их?» - с улыбкой осведомился Алфинод, и когда роегадин подтвердил свое намерение, отметил, что наверняка за прошедшие годы дворец успели прочесать вдоль и поперек – и безрезультатно!.. И все же отступать от намеченного он не намеревался...

Поразмыслив, Алфинод пришел к выводу, что сейчас как нельзя более подходящее время для подобного предприятия. Весть об освобождении Домы и Ала Миго сподвигла восстать и иные имперские провинции – как то Далмаску. Наверняка у гарлеан забот – полон рот...

Арвенальд признался, что понятия не имеет о том, где могут находиться сокровища Безумного Короля, и Алфинод, вздохнув, обещал, что навестит архивариусов Альянса, испросив их предоставить ему записи имперцев, обнаруженные во дворце. Насколько он знал, гарлеане весьма скрупулезны, и если сокровища были обнаружены в период оккупации, упоминания о сем в документах, конечно же, найдутся.

Воитель Света и Арвенальд тем временем расспросили дворцовых слуг и чиновников, заставших эпоху правления короля Теодорика – тщетно пытаясь отыскать зацепки к местонахождению тайной сокровищницы. Эрнольд, бывший прежде писцом Безумного Короля, поведал герою, что Теодорик приказал дворцовому тавматургу превратить последних немногочисленных членов королевской семьи в ужасающих монстров – а после заточить их во тьме глубоких подземелий.

Встретившись на площади Ала Миго с Алфинодом, Воитель Света и Аренвальд поделились с тем своими заключениями. Сообщил Алфинод, что не нашел в имперских записях ни малейших упоминаний о сокровищах Безумного Короля – возможно, их не существует вовсе. Возможно, следует попытаться отыскать ход в помянутые писцом дворцовые подземелья...

Обратившись к Аренвальду, осведомился Алфинод о причине, по которой роегадин вознамерился отыскать сокровища, и признался тот: «Мой отец-гарлеанин служил в имперской армии. Мать-миганка, понятное дело, появлению на свет моему не обрадовалась. Она до смерти боялась, что со временем на лице моем означится третий глаз – как у чистокровных гарлеан... В конце концов она попросту выставила меня на улицу, и я остался без крова над головой, научившись выживать... Да, я выжил, но ненавидел то животное, в которое вынужден был обратиться. В конце концов я покинул город, примкнув к беженцам, стремящихся перебраться через Стену. После я занялся поиском приключений, и в итоге примкнул к Наследникам... Я хочу, чтобы вы понимали: я не понаслышке знаю о том, во что могут превратить смертного нищета и голод. Я за ломоть хлеба убить был готов! С помощью золота Теодорика я смогу избавить своих сородичей от подобного существования!»

Алфинод поблагодарил Аренвальда за честный рассказ, заверив роегадина в том, что, если сокровища действительно существуют, они непременно будут переданы мирянам Ала Миго. После чего элезен предложил спутникам проследовать на южный берег озера Сельд, подальше от чужих ушей, где поведал им о своей теории на предмет местонахождения сокровища. «До потопа, ознаменовавшее становление Шестой Эпохи Теней, соляные озера, кои вы видете перед собой, были пустынными равнинами», - рассказывал Алфинод Воителю Света и Аренвальду. – «Именно здесь возвышался древний город Скалла, который возвысился и пал в Пятую Эпоху Астрала. Насколько нам известно, к тому моменту, когда уровень вод начал повышаться, город уже пустовал, ибо был разрушен в час войны. Руины его по сей день находятся на дне озера Сельд. Я считаю, что придворный писец Теодорика мог иметь в виду не дворцовую темницу, а место, находящееся еще глубже: руины Скаллы! Также я предполагаю, что, обратив сородичей в монстров, король повелел бросить их в сии недра для того, чтобы отпугнуть слишком любознательных авантюристов. Теодорик хотел, чтобы к руинам сим никто не приближался...»

Наверняка где-то во дворце находится сокрытый магической иллюзией портал... Алфинод и Аренвальд возвращались во дворец Ала Миго, дабы проверить сию теорию; Воитель Света, не утративший способности дышать под водой, вознамерился опуститься на дно озеро и попытаться обнаружить тавм ход, ведущий в руины Скаллы.

Удача улыбнулась обеим сторонам. Алфиноду удалось обнаружить портал в одном из уголков дворцовых подземелий, Воителю Света же – отыскать тоннель, ведущий в сокрытые глубоко под озерным дном руины древнего града. Ступив в пределы Скаллы, герой приступил к исследованию оного... Разя чудовищных земноводных тварей, обитающих в сих глубинах, Воитель Света достиг чертогов, лицезрел в которых обращенных в нежить членов королевской семьи Ала Миго! Покончив с мертвяками, а также с обращенным в демоническое порождение кузеном короля, Хродриком, герой проследовал в сокровищницу... Стало быть, истории о существовании иной правдивы!

Вскоре добрались до сокровищницы и Алфинод с Аренвальдом; оба радовались как дети, сознавая, что несметные сокровища Безумного Короля пойдут на возрождение нации Ала Миго...

Вернувшись в столицу, трое немедленно поведали о находке своей Лизе... когда подоспевший солдат сообщил девушке, что у дворца собралась толпа, требующая, чтобы Фордола рем Люпис была выдана мирянам, и свершат те над предательницей своего народа самосуд!.. Стало быть, кто-то проболтался о том, что пленница содержится в темнице...

Ненависть, питаемая миганами к Черепам, была поистине невероятна, и Лиза, как не пыталась, не могла урезонить разъяренную толпу. Девушка совершенно растерялась... когда к вратам дворца приблизился Робан, и голос его заставил умолкнуть собравшихся мирян. «Внемлите мне, братья и сестры!» - возвестил Пламенный Генерал. – «Я разделяю ваш гнев, вашу скорбь, ваше отчаяние! Боль в груди... способна заставить старого быка опуститься на колени. Но я прошу вас подумать не только о погибших родичах, но и о тех, кто был похищен... кто может быть все еще жив! Куда их увели? Что с ними стало? Вопросы эти требуют ответов!.. Я разделяю вашу жажду правосудия... отмщения! Но мы получим от этого лишь мимолетное удовольствие, а правды о судьбе близких так никогда и не узнаем. Пришло время нам, жителям Ала Миго, решить – какую нацию мы создадим для себя и для последующих поколений. Когда они станут брать с нас пример, увидят ли они мирян, придерживающихся своих принципов, или же отринувших их?.. Наша обязанность в том, чтобы позволить пленникам предстать пред справедливым судом, дабы ответили они сполна за содеянное! Гарлеане называли нас дикарями, и будь я проклят, если мы докажем, что они были правы!»

Толпа взорвалась овациями, рукоплеща своему герою. Даже истово требовавшие расправы над Фордолой призадумались, разошлись кто куда... Приблизившись к Робану, Лиза поблагодарила его за помощь, столь своевременную. «Подобную волну гнева непросто остановить», - признал генерал. – «Сей же гнев заставил нас взять в руки оружие, привел к победе. Но теперь война окончена, и гнев, который не познал выхода, обращается в жажду отмщения». «И не только здесь...» - добавила подошедшая к сподвижникам М’нааго, - «мы получаем донесения о том, что подобные толпы собираются повсюду. Они нападают на мирян, известных своими связями с гарлеанами. Обычно начинается с оскорблений, а затем кто-нибудь берет в руки камень... Некоторые особо изобретательные дошли до того, что отыскали могилы Зеноса и его офицеров. Это было... малоприятное зрелище».

«Я хочу построить страну, где все – вне зависимости от расы и происхождения – смогли бы жить в мире и согласии», - вздохнула Лиза, озузая подступающее отчаяние. – «Но, быть может, сейчас не время. Миряне еще не готовы... Но это не означает, что я готова сдаться! Представители поселений миган скоро прибудут в столицу, и будь я проклята, если не попытаюсь все наладить!» «А кто они, эти представители?» - озадачился Аренвальд, и пояснила Лиза: «Деревенские старейшины, предводители беженцев. Неправильно, если мы станем определять будущую политику нации без их участия, потому и я организовала своего рода совет. Мы даже ананта и квиквирнов на него пригласили». «Ала Миго находится на перепутье, и совет сей определит, какой из путей будет избран», - поддержал девушку Робан. – «Вопрос приговора Фордоле не должен повлиять на это».

«Тогда давай казнит ее, и дело с концом», - с готовностью предложила М’нааго. – «К тому же, она сама просила о смерти». «Я же объяснила, почему мы не можем так поступить!» - воскликнула Лиза. – «Если мы отправим ее на виселицу сейчас, это, несомненно, удовлетворит народ, но что дальше? Мы должны будем прикончить всех прежних подельников имперцев? И всех тех, кто не оказал им сопротивления? Тогда окрест никого не останется! И мы будем ничем не лучше Теодорика и Зеноса!»

Обратившись к Лизе, Аренвальд просил девушку позволить ему поговорить с Фордолой. Во время сражения с нею Эхо на кратчайший промежуток времени явило ему образ ее прошлого. «Да, она творила ужасные, недопустимые вещи», - говорил роегадин. – «Но – в какой-то степени – она жертва тех обстоятельств, в которых родилась. И я могу понять это...» Лиза, Алфинод и Воитель Света вознамерились присоединиться к Аренвальду; Робан же возвращался в комплекс, где имперские биоинженеры создавали Резонирующих, ибо ныне ученые Альянса изучали обнаруженные в нем материалы.

Четверо проследовлаи в камеру, содержалась в которой Фордола, и та хмыкнула: «Надо же, сколько гостей... Посмеяться пришли? Или, наконец, прикончить меня? Самое время». «Нет, мы здесь не поэтому», - отозвалась Лиза. – «Помнишь наш последний разговор? Когда я сказала, что ты проживешь достаточно долго, чтобы увидеть, как обретаем мы свободу? Что ж, это произошло».

«Все это бессмысленно», - отмахнулась Фордола, в голосе ее звучала горечь. – «Нет смысла оставлять меня в живых, и ты это прекрасно понимаешь! Я убивала твоих солдат... убивала и своих! И знаешь, о чем я больше всего жалею? Что не прикончила тебя, когда был у меня шанс!» «Это чушь, и ты прекрасно знаешь это!» - взорвался Аренвальд. – «Думаешь, мы не понимаем, что ты пытаешься сделать?! Думаешь, мы слепы?! Ты не глупа. Да, безжалостна. Неистова. Ты готова отказаться от всех и каждого, чтобы получить желаемое. Ты не для того так далеко прошла по трупам своих братьев и сестер, чтобы сейчас все взять да отринуть! Фордола, я знаю, какая ты на самом деле!»

Зрел Воитель Света ниспосланное Эхом видение. Ала Миго, развевались над которым стяги Гарлемальда. Малышка Фордолу, наряду с родителями и прочьей знатью спешащая во дворец на банкет, присутствовать на котором будет имперский наместник – Гай ван Бельзар. «Лорд Гай – великий и достойный муж, который заботится о нашей стране», - говорил Фордоле отец по пути ко дворцу. – «Он очень занятой, и если мы не поторопимся, то можем и не застать его».

Один из простолюдинов, встретившихся им, окинул троих злобным взглядом, обозвав «прихлебателями железоглавых». «Папа, почему он так назвал нас?» - потянула Фордола отца за рукав, и простолюдин, услышав это, расхохотался: «Маленькая прихлебательница железоглавых не знает, кто она такая? Предательница, милая! Коварная сучка, предающая собственных сородичей и довольствующаяся объедками, которые имперцы швыряют ей. Как и твой ублюдок-папаша и шлюха-мамаша!» «Это не так!» - с вызовом бросила девочка, сжав кулачки. – «Мои родители – хорошие! Они никогда так не поступили бы!»

Расплакавшись, Фордола бросилась прочь, в квартал бедняков, где те начали швырять камни в девочку благородных кровей. Отец закрыл дочь своим телом, шепча ей слова утешения; мать бросилась к безразлично взирающему на сие имперскому офицеру, но тот отказал ей в помощи, заявив, что гарлеане в разборки миган не вмешиваются.

На глазах Фордолы разъяренная чернь до смерти забила камнями ее отца...

...Иное видение... Годы спустя Фордола примкнула к имперским легионерам – вопреки воле матери. «То, что нас называют гражданами, само по себе ничего не значит», - объясняла ей свое устремление Фордола. – «Если ты не чистокровный гарлеанин, значит – дикарь. Поэтому я сыграю отведенную мне роль. Я примкну к легиону и заставлю их уважать меня. И когда чернь увидит это, они дважды подумают, прежде чем бросать свои камни».

Примкнули к Фордоле мигане-единомышленники, и молвила она, обращаясь к ним: «Будет трудно. Унизительно. Они попытаются сломать нас... заставить на брюхе ползти обратно к ‘своим’. Но мы так не поступим – несмотря ни на что. Мы станем проливать за них кровь... умирать за них, если потребуется. Мы сделаем все, чтобы обрести свободу!»

...Видение завершилось, и Воитель Света вновь обнаружил себя в тюремной камере. «Хочешь сыграть свою роль в последний раз?» - спрашивал Аренвальд у Фордолы. – «Злостная предательница, чья смерть объединит народ? У тебя было множество шансов покончить с собой. Хотя бы просто сделать петлю из собственной одежды и повеситься. Но это не имело бы смысла, так? ‘Несмотря ни на что’ – так ты сама сказала».

Фордола вскикнулась, удивленно воззрилась на Аренвальда. «Что, в моей голове побывал?» - бросила она. – «Взглянул на мое прошлое? И что, несколько украденных воспоминаний сказали тебе все, что необходимо? Не смей говорить со мной таким тоном! Ты вообще ничего не знаешь о моей жизни! Ублюдки, которые убили его... ублюдки, которые позволили этому случиться... Мой отец заслуживал лучшего! И я сделаю все, чтобы заставить их заплатить!»

Голову Фордолы пронзила страшная боль, и череда образом пронеслась пред мысленным взором ее... Воитель Света... Противостояние его Гаю ван Бельзару... Переворот в Ул’дахе, и, ведомые Илбердом, Храбрецы Кристалла наводняют зал... Надгробье на утесе близ Ишгарда, и пробитый щит, прислоненнвый к могильной плите... Сражение с сущностью Нидогга в теле Лазурного Драгуна... Преклонение доман пред лордом Хайеном... И, наконец, Зенос яй Гальвус – безумная ухмылка на лице... Последнее, судьбоносное противостояние с Божественным Драконом, вобравшим в себя сущность кронпринца...

Фордола в изумлении воззрилась на Воителя Света. «Такая сила...» - в изумлении выдохнула она. – «Такая боль... Это слишком... Это слишком – для кого бы то ни было!.. Все, что с тобой произошло – ложь, предательство, бесконечное сражение... и все же ты здесь, несломленный. Как?.. Почему?..»

«Ты знаешь почему», - лаконично отозвался герой. – «Ты все видела... и все поняла». Фордола опустила голову, погрузившись в раздумья... «У тебя еще есть время, Фордола», - молвила Лиза. – «Подумай, как бы ты хотела провести его». С этими словами четверо покинули камеру, оставив пленницу в душевном смятении...

Гадали Воитель Света и спутники его: есть ли принципиальная разница между Эхо, ниспосланным Хиделин, и теми способностями, коими наделили Фордолу и ей подобных имперские биоинженеры?.. Возможно, генерал Робан, что подначальные продолжают изыскания в исследовательском комплексе - Резонаториуме, уже получили ответ на этот вопрос?..

Ступив в оный, четверо сообщили генералу о том, что, похоже, Фордола зрит видения практически постоянно – а ведь способности Эха у обретших сие благословение проявляются иначе. Чем же отличаются Резонирующие от чемпионов Хиделин?.. Робан пожал плечами; исследователи, принадлежащие к ордену Бессмертного Пламени и Литейной Гарлонда, все еще продолжают свои изыскания, пытаясь дознаться до сути проводимых здесь экспериментов...

Воитель Света приблизился к цилиндру, заключена в котором прежде была Крайль. Лишь сейчас заметил он, что значится на резервуаре сем – «Основной образец», в то время как на иных, ему подобных – «Вспомогательный образец». «Все иные цилиндры спроектированы так, чтобы поглощать эфир из тела индивида, находящегося внутри», - просветил героя осматривающий цилиндр инженер. – «В этом же установлены сенсоры для измерения эфирных волн. Не знаю, с какой целью».

Сопоставив сей факт с рассказами Крайль и Танкреда, Алфинод пришел к выводу о том, что находящийся в центральном цилиндре индивид – «основной образец» наделялся эфиром множества «вспомогательных образцов». «Измеряя эфирную активность основного образца – в нашем случае Крайль, биоинженеры обретали модель, на основе которой искусственно воссоздавали ауру кандидата», - пояснил остальным Алфинод, и уточнила Лиза: «Другими словами, они пытались воссоздать Эхо Крайль?» «Думаю, что да», - подтвердил Алфинод, - «и это объясняет нынешнее состояние нашей пленницы. Крайль обладает непровзойденной способностью слышать шепот душ, и, похоже, проведенная биоинженерами процедура даровала подобную же сверхчувствительность Фордале».

«Солдаты, охраняющие Фордалу...» - произнесла Лиза. – «Черепа убили друзей и родных многих из них. И стражи денно и нощно находятся у двери ее камеры. Она не может не ощущать их мысли, не видеть их прошлое...» «Ты не просто видишь прошлое – ты проживаешь его», - поправил девушку Аренвальд. – «Все эмоции... всю боль. Ты никогда не будешь прежним». «Согласен», - кивнул Алфинод. – «Вспомните – мировоззрение Исайлы полностью изменилось после того, как заглянула она в прошлое Хрэсвелгра. Фордола вынуждена переживать агонию тех, чьи жизни она уничтожила. Должно быть, ее чувство вины поистине невыносимо».

«Это объясняет, посему она просила о казни...» - согласилась Лиза, и резюмировал Робан: «Как по мне, то это своего рода правосудие. В любом случае, полагаю, мы позволим ей продолжить страдать. Сейчас у нас есть иные неотложные вопросы. Если Резонирующие доберутся до Гарлемальда, Империя может попытаться повторить создание подобных индивидов. Они смогут наделить могуществом Эха целый легион!» Постановил Робан: они должны узнать как можно больше о проводимых здесь нечестивых экспериментах, и на данный момент Фордала остается для них лучшим источником информации. Потому с казнью ее придется повременить...

Покидая Резонаториум, Пламенный Генерал советовал Лизе говорить мирянам то, что на самом деле у нее на сердце – и тогда те непременно последуют за нею. «Миряне откликаются на страсть в речах», - говорил он, - «но только если нет в ней притворства».

Проводив Робана взглядом, Лиза вздохнула, обернулась к Воителю Света, Аренвальду и Алфиноду, молвила: «Я пришла в поисках ответов об Эхо, а в итоге получила отповедь от Робана. Еще одно свидетельство того, что я не понимаю, что делаю. Неудивительно, что миряне прислушиваются к нему, а не ко мне». «Генерал Алдинн – ветеран множества кампаний, Лиза», - напомнил расстроенной девушке Алфинод. – «Ты не можешь сравнивать себя со столь прославленным командующим». «Да знаю я», - отозвалась Лиза. - «То я также знаю, что не сумела бы убедить ту толпу разойтись. И я осознала, сколь сильно полагаемся мы на его авторитет... и сколь многому мне еще предстоит научиться».

«Интересно, чем он займется, когда все здесь утихомирится...» - задумчиво произнес Аренвальд. – «Ведь Ала Миго – его родина. Приняв участие в ее освобождении, быть может, он захочет остаться?» «Да, это дилемма, с которой столкнулось множество беженцев», - признал Алфинод. – «Продолжать жить в Ул’дахе или же начать все сначала на своей родине...»

К Воителю Света приблизился Пипин, сообщив, что султана просит его как можно скорее прибыть в Ул’дах. Неведомо, в чем будет состоять предмет разговора, но Алфинод посоветовал герою воспользоваться представившейся возможностью и поинтересоваться у Нанамо касательно планов Пламенного Генерала на будущее.

Алфинод, Лиза и Аренвальд вознамерились заняться организацией извлечения сокровищ Безумного Короля из руин Скаллы; герой же, проследовав к столпу эфирита и переместившись в Ул’дах, проследовал во дворец, где стражи, загодя предупрежденные о визите, провели его в покои султаны.

«Освобождение Ала Миго будет иметь весьма масштабные последствия», - молвила Нанамо Ул Намо, обращаясь к Воителю Света. – «И я хотела бы твоего совета в одном вопросе. Я говорю о Робане и его будущем». Герой сумел скрыть удивление, ведь именно сей вопрос собирался озвучить и он на аудиенции, и лишь понимающе кивнул, ожидая продолжения. «Всем известна его история возвышения от нищего беженца до члена Синдиката и генерала Бессмертного Пламени», - молвила правительница Ул’даха, - «Но хоть он и стал называть Ул’дах своим домом, город сей никогда не станет его родиной. Он – сын Ала Миго. И, думаю, рано или поздно он попросит меня отпустить его туда. В сердце своем я смирилась с его потерей. И весьма удивилась, когда узнала, что говорит он о передаче власти в Ала Миго и возвращении ко мне. Конечно, я встречу его с распростертыми объятиями... ибо он – мой верный советник... и дорогой друг. Но я знаю Робана много лет и понимаю, что душу его терзают сомнения. Какой бы выбор он не сделал, я не хочу, чтобы Робан сожалел о нем или же испытывал чувство вины. Но как он может сделать подобный выбор, зная, как сильно я надеюсь на него? Пришло время мне в одиночку исполнять свой долг султаны Ул’даха. Я должна зреть владения свои собственными глазами, слышать шум ветра своими ушами».

Переодевшись в простые одежды и вновь приняв образ «Лилиры, дочери торговца», султана наряду с героем ступили на улицы Ул’даха, ибо таким образом Нанамо наблюдала за своими подданными – дабы понять, чем живут они, о чем говорят, что лежит у них на душах. Обычно в подобных прогулках сопровождал ее Папашан, но на сей раз избрала султана в качестве спутника Воителя Света.

Первым делом устремилась султана к лагерю беженцев у стен Ул’даха. Обездоленные не могли позволить себе жить в городе, и ютятся они здесь – вот уже много лет. Нанамо, будучи султаной, считала себя виновной в сложившемся положении дел. Герой отметил, что власть Нанамо не безгранична, и в правлении городом-государством немалую роль играет и Синдикат. С утверждением сим султана согласилась, напомнив, что не отказалась от мысли изменить подобный уклад.

После чего Нанамо провела Воителя Света на скальный утес, ничем не приметный... и все же это было местом, где погибли ее родители под каменной лавиной. По сей день неизвестно, было ли то несчастным случаем или же тщательно спланированным убийством. Робан предлагал султане возобновить расследование и докопаться до сути, но та ответила отказом, ведь даже если расправа над правящей семьей была спланирована Монетаристами, к ответу генерал смог бы привлечь лишь наемников тех. Истинные злодеи – те, кто надеялся возвести Нанамо на престол и сделать своей послушной марионеткой - так и остались бы вне досягаемости для правосудия. Именно поэтому султана и хотела лишить торговцев власти, обратив Ул’дах в республику... В наивности своей она и помыслить не могла, что устремление сие повлечет за собой целую череду кровавых и страшных событий... Но, как бы то ни было, султана отказывалась оставаться пешкой в играх Монетаристов...

Вернувшись в Ул’дах, двое проследовали в Колизей. «С того самого момента, как я стала султаной, жизнь моя обратилась в сплошные церемонии да подписание документов», - рассказывала Нанамо спутнику. – «На протяжении долгих лет мне говорили - что подписать, где сидеть, и я исполняла приказы, даже не задумываясь над тем, что могут они означать. И все же во всем этом оказалось и одно хорошее событие. Во время своего ‘официального’ визита в Колизей я впервые встретила Робана. Я наблюдала, как организаторы боев выставили против Быка Ала Миго дюжину гладиаторов... Возмутившись подобной несправедливостью, я потребовала честного сражения – один на один. И воля моя была исполнена. Позже я узнала о ставках, которые были сделаны на то, что в тот день Робан погибнет на арене. Покончив с единственным противником, Робан преклонил колено передо мной, дабы принять денежную награду, и поклялся, что однажды предложит мне свое служение. Окруженная лжецами и манипуляторами, я не восприняла слова его всерьез. Но Робан сдержал свое слово. Пять лет он продолжал сражаться на арене, и скопил столько денег, что выкупил для себя не только свободу, но еще и занял место в Синдикате. И тогда я получила его службу».

Эхо ниспослала Воителю Света видение того приснопамятного дня, когда обрел Робан Алдинн свободу, присягнул на верность султане, а та во всеуслышанье назвала его одним из шестерых богатейших жителей Ул’даха, должного по праву занять место в Синдикате. С того дня Робан и Нанамо были неразлучны... Для султаны Робан стал первым мечом, ей подвластным, и лишь он мог рассечь веревочки, за которые дергали ее дельцы и торговцы.

Нанамо увлекла героя в склепы Аррзанет – городское захоронение, поведав ему о том, как пряталась здесь в тот день, когда случилось Бедствие, а Робан повел за собою силы Альянса на Равнины Картенью. Терзаясь неведением, султана истово молилась о том, чтобы пробудил архонт Лоуисокс могущество Двенадцати... С тех пор Нанамо время от времени заглядывала склепы, молилась у изваяния Тала, размышляла о сделанных ею выборах... о том, достойно ли исполняет она долг свой как султана. «Ты – прославленный чемпион, ибо сражаешься в первых рядах за Эозрею», - молвила Нанамо, обращаясь к герою. – «Достоинство правителя же измеряется тем, как ведет он за собою народ в смутные времена. Если я хочу стать султаной, достойной так называться, то не могу отвернуться от бед, с коими сталкивается Ул’дах. Поэтому я избрала свой путь. И теперь, когда Ала Миго обрел свободу, я вижу возможность помочь беженцам. Многие из миган хотят вернуться на родину, и я сделала небольшое вложение – помогла открыть школу для обучения мастеровых в Пределе Ралгра для тех, кто пожелает изучить ремесла. Конечно, отдача от сего случится лишь годы спустя... а мы не можем ждать так долго. Чтобы беженцам выжить, им нужны крыша над головой и работа, и на этот раз казна Ул’даха должна обеспечить их!.. Другой вопрос – где взять необходимые средства...»

Воитель Света предложил султане обратиться за помощью к одному из членов Синдиката, и, поразмыслив, Нанамо направилась к «Золотому блюдцу» - казино, принадлежащему Годберту Мандервилю, который – насколько было ей известно – всегда платил работающим на него беженцам достойные деньги.

Годберт почтительно приветствовал гостей, пригласил их проследовать в свой кабинет. Султана просила у дельца совета, как именно следует ей распределить средства для облегчения бытия беженцев, ютящихся у стен Ул’даха. «Я так понимаю, вы желаете честного и открытого совета», - изрек Годберт. – «Я призываю вас – остановитесь! Направить средства из казны Ул’даха на спасение беженцы из Ала Мига – ужасная, ужасная идея!» «Ты против моего предложения?» - нахмурилась. Нанамо, и Годберт кивнул: «Именно. Я согласен с тем, что беженцам нужны дома и работа, но в чем в этом вопросе выгода для Ул’даха?» «Выгода?!» - возмутилась султана. – «После всего того, что ты сделал для обездоленных мирян Гир Абании, я думала, что ты станешь последним, кто будет искать способ извлечь выгоду из их несчастий!»

«Боюсь, вы меня неверно поняли», - заметил Годберт. – «Помогать ближнему своему – прекрасное стремление. Но, боюсь, ваше намерение продиктовано состраданием... вы же желаете ‘спасти’ беженцев, верно? Увы, мы – создания, всегда избирающие для себя путь наименьшего сопротивления. Если познаем мы щедрость с вашей стороны сейчас, то будем зависеть от нее... и станем ожидать чего-то подобного и в дальнейшем. К тому же, необходимо взять в расчет бедняков, проживающих в самом Ул’дахе. Если они прослышат о том, как вы распоряжаетесь деньгами их нации – тратя те не на своих подданых, а на миган, - навряд ли они возликуют, приветствуя вашу щедрость. Вы ведь не хотите новых мятежей в своем городе?» «Верно», - подтвердила Нанамо, размышляя. – «Стало быть, любая поддержка, которую я могу оказать беженцам, должна быть самодостаточна и в то же время служить интересам Ул’даха». «Именно так!» - воскликнул Годберт, радуясь, что сумел убедить султану отказаться от избранного курса. – «Подобное соглашение позволит наладить куда более достойные отношения с возвращающимися на родину миганами, а также создаст доход, коий позволит получить одобрение со стороны ваших собственных подданных».

Нанамо искренне поблагодарила Годберта за этот урок. Она никогда не думала о ситуации с точки зрения дохода... И все же стоило проконсультироваться с кем-то из торговцев касательно того, в какой области возможно организовать мероприятие, окажется которое одинаково полезно и прибыльно как для Ала Миго, так и для Ул’даха. Воитель Света знал лишь одного дельца, способного помочь им с этим – Ханкока. Потому, простившись с султаной, отправился в плавание к островам Хингаши...

Прибыв в Кугане, проследовал Воитель Света в «Рубиновый базар», и, передав Ханкоку свой разговор с Намамо, просил совета того. Увы, делец лишь руками развел, подсказав, что единственный, кто способен помочь с сим вопросом – лорд Лолорито. Навряд ли кто-либо иной подскажет султане, как именно возможно разместить средства из казны Ул’даха, дабы и миган обеспечить кровом да работой, и доход для своего города получить при этом. Владелец Торговой Компании Восточного Альденарда славился своей способностью делать деньги буквально на всем, решая подобные сложные задачи... Ханкок вызвался организовать для Воителя Света и султаны встречу с Лолорито в бывшем оплоте Наследников в Таналане, «Пробуждающихся песках».

Вернувшись в Ул’дах, герой сообщил об итоге разговора своего с Ханкоком султане. Конечно, та не пришла в восторг от осознания того, что в столь щекотливый вопрос будут вовлечены Монетаристы... но, похоже, иного способа решить текущую проблему действительно нет. Усилием воли Нанамо взяла себя в руки: она не позволит былому страху перед Лолорито вновь завладеть ее духой. Сознавала султана – если хочешь она оставаться правительницей Ул’даха, то должна научиться вести прямые и открытые переговоры с сим индивидом.

Лорд Лолорито прибыв в пустующий оплот Наследников в назначенный час, и султана призналась ему, что хотела бы оказать помощь беженцам, намеревающимся вернуться в Ала Миго. «Отступные, которые ты выплатил после попытки переворота, пойдут на финанирование сего начинания», - говорила Нанамо, - «ровно как и средства, конфискованные из особняка Теледжи Аделеджи. Но я не хочу просто отдавать деньги обездоленным. Я намерена вложить их в предприятие, от которого Ул’дах и Ала Миго смогут получить прибыль. А к кому обратиться в вопросе получения дохода, как не к богатейшему жителю Ул’даха? Прошу тебя, лорд Лолорито... поделись со мной своей мудростью». «Похоже, Ваше Сиятельство повзрослели, и больше не мыслите об искренней, но ненужной благотворительности», - одобрительно кивнул Лолорито.

Султана подробнее рассказала дельцу о своих планах, и, когда закончила она, тот подвел итог: «Стало быть, за трудоустройство обездоленных и помощь в развитии нового производства в Ала Миго вы хотите, чтобы процент от дохода шел в казну Ул’даха. Признаюсь, я впечатлен, Ваше Сиятельство. Это действительно элегантное решение... однако в нем не хватает одной существовенной детали – о каком именно производстве идет речь и где именно оно будет находиться». «Как быстро ты нашел слабое место в моем замысле», молвила султана, - «но на это я и рассчитывала. Ты немало странствовал в землях Гир Абании и знаешь их лучше, чем я. В каком из поселений лучше всего разместить беженцев? Какое из них будет процветать вследствие соответствующего капиталовложения?»

«Солильня», - без раздумий отвечал Лолорито. – «Я знаю, что прежде там изготавливалась соль. К сожалению, имперское вторжение положило конец поставкам – к вящему неудовольствию гурманов Эорзеи. В том числе и меня. Соль всегда обладала способностью к невероятным превращениям. Уверен, она непременно превратит вложенные усилия в гору гилей». Нанамо заявила, что рассчитывает на помощь Торговой Компании Восточного Альденарда в подготовке взаимовыгодного соглашения, и Лолорито заверил ее, что непременно отправит представителей своих в Гир Абанию; соляные залежи в озере Сельд послужат процветанию Ала Миго... и уменьшат бремя, пребывающее ныне на плечах Робана.

Встреча с Лолорито стала первым опытом ведения подобных переговоров для султаны, и благодарила та находившегося рядом Воителя Света за поддержку. Нанамо вознамерилась проследовать во дворец и приказать министрам проработать детали плана по восстановлению производства соли в землях Гир Абании; похоже, им удастся претворить в жизнь начинание, выиграют от которого и Ала Миго, и Ул’дах.

Герой же вернулся в Ала Миго, где поведал Лизе и Алфиноду о встрече с султаной и об амбициозном замысле ее. Поразмыслив над услышанным, Алфинод обратился к Лизе, молвив: «Если временное правительство Ала Миго примет предложение Ул’даха, я хочу, чтобы в договор между городами-государствами было добавлено следующее: Ала Миго должен покрыть часть вложений в сие предприятие, ведь в наших руках – сокровище Теодорика. Боюсь, если Ул’дах возьмет на себя все расходы, это даст Лолорито слишком большой контроль над производством». С утверждением сим Лиза согласилась.

Покинув Ала Миго, Воитель Света и Лиза устремились к Солильне, дабы переговорить с жителями сего поселения, узнать их отношение к грядущим переменам... Местные новости о возобновлении производства соли обрадовались, но высказали опасения касательно местной фауны, за последние годы изрядно расплодившейся. Впрочем, Лиза заверила их, что отныне близ Солильни будет проходит регулярные патрули, которые непременно искоренят особо ретивых монстров.

Герой вернулся в столицу, где встретился с Робаном и Пипином. Пламенный Генерал с сожалением отметил, что призывы к казни Фордолы все не утихают; пока что разгневанных мирян удавалось убедить разойтись, но кто знает, не выльется ли ярость их в беспорядки на городских улицах?..

Генерал сообщил Воителю Света о том, что Аренвальду и его подначальным удалось захватить в Пиках подозрительных воинов. Облачены те были в имперскую форму, но, как оказалось, гарлеанами не являлись... «Помнишь Ююхасе и Лаврентиуса – пособников капитана Илберда?» - вопросил Пипин, и когда герой утвердительно кивнул, продолжал: «Похоже, они последовали за ним к Стене. Именно они стояли за убийством бойцов Сопротивления непосредственно перед проведением Илбердом ритуала по призыву Предвечного».

Робан заявил, что не видит иного наказания для пленников, кроме как казни. «Знаешь, я чувствую за собой некоторую вину за злодения Илберда», - признался он герою. – «Если бы я открыто поддержал начинание по освобождению Ала Миго, но, возможно, не пошел бы на такие крайности... Все могло было сложиться иначе, и мне действительно жаль, что вышло именно так... Но, несмотря на произошедшее, моя родина свободна. С помощью Наследников и Альянса мои сородичи вернули то, что считали безвозвратно утраченным. И я уверен, что Ала Миго обязательно выйдет из тени Империи и вновь обречет величие... А это означает, что мои дела здесь закончены. Вскоре я вернусь в Ул’дах и вновь займу свое место рядом с султаной... Не стану отрицать: часть меня хочет остаться здесь... Та самая часть, что убеждает меня оставить свой ранг и присоединиться к тебе в странствиях... Но я присягнул на верность Нанамо. И я не предам эту клятву».

«Ты действительно этого хочешь, отец?» - вопросил Пипин, и Робан утвердительно кивнул: «Да. Я всегда следовал ее воле, так пребудет и впредь». Вице-маршал покорно склонил голову, зная, что переубедить названного отца он не в силах...

Неожиданно из связной жемчужины Пламенного Генерала донесся встревоженный голос Аренвальда. Последний докладывал: «Несколько ананта появились у городских ворот. И это не Вира, а Квалиана – те самые, которые призвали Предвечную! Они настаивают, чтобы мы допустили их на совет». Пипин отметил, что приглашение на совет, должный определить форму правления Ала Миго, было направлено во все селения Гир Абании – в том числе и зверолюдам, но не мыслили они, что племя Квалиана пришлет своих представителей.

Велев Пипину готовиться к возможному сражению, Воитель Света и Робан поспешили к вратам Ала Миго, где Лиза и Аренвальд тщетно пытались договориться с Квалиана, понять, что за намерения теми движут. «А, и ты здесь, убийца», - прошипела Шанти, заметив подошедшего героя. – «Мы не забыли, как ты сразил Леди Благодати. Но мы здесь не для того, чтобы проливать крови. Мы хотим мирно сосуществовать с иными уроженцами Гир Абании. Если и вы этого желаете, то примите нас как посланниц ананта!» «Это – наше желание, и мы принимаем вас», - отвечала Лиза матери племени. – «Но мы не потерпим призыва Предвечных». Девушка потребовала, чтобы ананта передали ей все кристаллические драгоценности, при них находящиеся, прежде чем ступить во дворец; пообещала, что по завершении совета украшения будут возвращены владелицам.

Шанти на это условие согласилось, однако сдать клинки зверолюдки наотрез отказались; Лиза отступила в сторону, позволяя ананта проследоватать ко дворцу и молясь о том, что приняла она верное решение. «Почему я чувствую, будто мы впустили змей в свой дом?» - пробормотал Робан, провожая Квалиана взглядом; Воитель Света, Лиза и Аренвальд разделяли тревогу генерала...

На всякий случай Аренвальд связался с Алфинодом, И’штолой и Танкредом, и те не замедилил присоединиться к Воителю Света. Появление Квалиана на переговорах донельзя тревожило Наследников, ведь племя сия чуралось любых контактов с иными расами – к тому же, было порабощено Сри Лакшми. Существует вероятность, что разумы зверолюдок до сих пор остаются под контролем предвечной, а, стало быть, ожидать от них можно чего угодно.

И’штола и Танкред приняли решение остаться близ дворца, в то время как герой, Алфинод и Аренвальд устремились в тронный зал, собрались в котором в сей вечерний час представители всех селений и племен Гир Абании, дабы определить дальнейшую судьбу Ала Миго. Поблагодарив прибывших за то, что согласились на участие в сей встрече, Лиза представилась, отметив, что говорит за Сопротивление. «Среди вас – старейшины селений, предводители беженцев, посланники племен ананта и квиквирном», - молвила девушка, обращаясь к собравшимся в зале. – «Мы пришли из каждого уголка Гир Абании, чтобы помочь определить будущее Ала Миго. Но сперва я хочу задать вам один вопрос. На что вы первым обратили внимание, ступив сюда?»

Миряне недоуменно переглядывались, пожимая плечами, а Лиза продолжала: «Для меня это был пустующий трон. Нет у нас боле ни наместника, ни короля. Хочет ли кто-то из вас занять его? Или, полагаете, на троне сем должен восседать кто-то иной?» Старейшины поселений и племен отрицательно качали головами – нет, бремя власти не готовы они были принять... «Тогда давайте сядем в круг», - с готовностью предложила им Лиза. – «Как равные. И, надеюсь, как друзья».

На глазах Наследников, держащихся поодаль, лидеры общин Гир Абании уселись в круг прямо на каменный пол, принявшись делиться наболевшим, надеждами на будущее, обсуждать текущую ситуацию в Ала Миго – проблемы свои и чаяния... Алфинод, наблюдая за сим, одобрительно кивал: Лиза с ходу отмела идею восстановления монархии, призвав старейшин образовать совет, который станет править городом-государством и сопредельными землями.

Практически все присутствующие поддержали обращение Ала Миго в республику, и Лиза обернулась к Шанти, поинтересовавшись ее мнением на этот счет. «Ананта желают лишь одного: чтобы все жители Гир Абании обратились в их веру», - возвестила мать племени. – «Вы все преклонитесь пред Сри Лакшми!»

С этими словами призвала Шанти Леди Благодати, и воплотилась та в тронном зале. Наследники с изумлением воззрились на Предвечную: как возможно подобное, ведь не было кристаллов в чертоге?! Но ответить за сей вопрос они попытаются позже, а пока надлежало действовать, и незамедлительно!

Метнувшись к Шанти, Робан сразил ее ударом клинка; Воитель Света и Аренвальд устремились к Сри Лакшми, в то время как Алфинод и Лиза выводили мирян из зала. Предвечная направила на бегущих прочь смертных поток энергии, надеясь подчинить себе их разумы, обратить в покорных рабов... но могущество Эха позволило герою и Аренвальду создать магический щит, защитив сородичей.

У выхода из тронного зала старейшин окружили ананта и воины Сопротивления, чьи разумы были подчинены воле Предвечной. Робан, Алфинод и Лиза вступили в бой с противниками, не позволяя тем приблизиться к мирянам. Понимая, что Воитель Света и Аренвальд всецело заняты поддержанием магического щита, защищающего смертных от влияния Сри Лакшми, и не могут помочь им в сражении с Квалиана и зачарованными стражами, Лиза велела Робану и Алфиноду продержаться несколько минут, после чего бросилась прочь из зала...

Воитель Света и Алфинод не могли атаковать Предвечную, ибо все силы их уходили на поддержание магического щита... когда в тронный зал вбежала обсвобожденная Лизой Фордола. Надеясь исправить свою страшную ошибку, вследствие которой сия Предвечная и была призвана в мир, обретшая искусственное Эхо девушка присоединилась к герою и Арендвальду, и те получили долгожданную возможность перейти в атаку...

Сри Лакшми пала, развоплощенная; переведя взор на Фордолу, все еще сжимающую в руке меч, Воитель Света зрел видение недавнего прошлого, в котором Лиза ступила в камеру пленницы, швырнула клинок к ногам той. «Ананта только что призвали Предвечную в тронном зале», - молвила она. – «Мои друзья сражаются с ней, но им нужна помощь. Им нужен тот, кто обладает могуществом Эхо... Прежде я сказала, что у тебя еще есть время, но сейчас все изменилось. Ответ мне нужен немедленно. Ты можешь закончить как Зенос... а можешь сразиться за Ала Миго. Выбор за тобой». Фордола долго не раздумывала...

...И сейчас взоры всех находящихся в тронном зале были прикованы в Фордоле. Пораженные до глубины души, старейшины осознали, что ненавистная предательница пришла к ним на помощь! Как это понимать?!.

Эхо продолжало терзать Фордолу, и сейчас зрела она вереницу образов: Черепа – ее подначальные! – всячески издевались над сими мирянами и их односельчанами, избивая их... и убивая... Что ж, у миган есть полное право ненавидеть Краниа Люпи и ее, командующую...

Звенящую тишину, воцарившуюся в тронном зале, нарушил лязг клинка, когда Фордола швырнула его на каменный пол. «Отведите меня обратно в камеру», - бросила она, после чего, не удостоив расступившихся пред нею старейшин и взглядом, устремилась к выходу из чертога.

«Ты не прощена», - бросил ей в спину старейшина Ала Ганны, Раганфрид, озвучив общее мнение собравшихся на совет. – «Только не ты. Тебя я не прощу никогда... Но я благодарю тебя. За то, что противостояла Предвечной и избавила нас от рабства...» Фордола не обернулась к Раганфриду, дабы не заметил тот блеснувшие в глазах ее слезы. Воины Сопротивления вывели неистовую воительницу из зала, дабы вновь запереть в тюремной камере.

Лишь теперь Наследники смогли перевести дух. Стало быть, загодя очарованные бойцы Сопротивления сумели втайне пронесли кристаллы в тронный зал и спрятали их на дне бассейнов, что сделало призыв возможным. Примкнувшая к товарищам И’штола заверила их, что сумеет отыскать иныех порабощенных воинов, ведь выдает тех эфирная аура.

Что касается Фордолы, то Лиза была вынуждена признать: жертвы Черепов никогда не простят ее. «Но я не думаю, что она взяла в руки меч в надежде на прощение», - молвила девушка. – «Она просто хотела... сразиться за свою страну. Если мир, в котором она росла, отчасти повинен в том, во что она превратилась, я чувствую себя ответственной за то, чтобы этот мир улучшить! Мы не можем закрыть глаза на происходящее... мы должны показать мирянам, что месть – не тот путь, который следует избрать, если не хотим мы вырастить новое поколение Черепов... Знаю, звучит наивно, но я хочу помочь сородичам оставить прежние обиды и научиться мирно сосуществовать друг с другом. И – если потребуются – я проведу для этого тысячу встреч и советов!» «Ты избрала для себя долгий и тернистый, но достойный путь», - признал Алфинод. – «Я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе дойти до цели».

Благодарно кивнув, Лиза обратилась к старейшинам, предлагая тем продолжить переговоры; Наследники же покинули тронный зал, предоставляя политике новообразуемое республики Ала Миго течь своим чередом...

По завершении собрания Робан разыскал Воителя Света в дворцовом саду; тот любовался звезным небом, радуясь, что этот тяжелый день, наконец, заканчивается. «Посланники приняли решения создать правительство по образу Дома Общин Ишгарда», - просветил героя генерал. – «То станет правящим институтом, в избрании коего принимает участие народ... Это правильное решение, и знаменует оно завершение моей роли во всем этом. Посмотрю-ка я на звезды Гир Абании в последний раз перед тем, как покинуть эту землю...»

Погрузившись в раздумья, не заметил Робан, как Воитель Света тихо покинул сад, а ступила в оный правительница Ул’даха. Узреть последнюю генерал был поражен... но еще больше поразили его слова, произнесенные ею. «Робан Алдинн», - изрекла Нанамо Ул Намо, - «ты освобождаешься от должности генерала ордена Бессмертного Пламени и лишаешься своего места в Синдикате». «Но, Ваше Сиятельство...» - только и смог выдавить тот. Собрав волю в кулак, продолжала султана, хоть каждое слово и давалось ей донельзя тяжело. «Робан, я больше не ребенок», - молвила она. – «Оставайся здесь, на своей родине. И вместе с сородичами своими возроди Ала Миго!»

«Ты хочешь встать на ноги... я понимаю», - выдавил Робан, ибо снедала его тревога за правительницу. – «Но вспомни о том, что произошло...» «Я прекрасно помню последствия моей наивности!» - заверила его Нанамо. – «И именно по этой причине я долго общалась с моим доверенным советником!» «Доверенным советником?!» - испытал очередное потрясение Робан. – «А как же я? Я больше не заслуживаю твоего доверия?!»

«Какое между нами может быть доверие, когда ты утаил от меня правду?» - прозвучал ответ. – «Думаешь, я не вижу боль в твоих глазах, когда говоришь ты о возвращении в Ул’дах?!» Робан потрясенно молчал, а Нанамо продолжала говорить, хоть слезы текли по ее щекам: «На протяжении многих лет мы всецело доверяли друг другу, а сейчас ты отказываешься поведать мне, что у тебя на душе?!» «Я поклялся тебе в верности, тогда, на арене», - напомнил султане Робан, и та согласно кивнула: «И ты сослужил мне добрую службу. Но Пипин стал новым мечом, который ты выковал – столь же острым и смертоносным, как тот клинок, коий ты ему передал. Я докажу тебе, что султана может владеть любым оружием, находящимся в ее распоряжении – в том числе и Лолорито, и его кадкой Монетаристов!.. Поэтому... прислушайся к своему сердцу. Ты дома. Ты свободен».

«Спасибо, Ваше Сиятельство», - склонил голову Робан, принимая волю султаны. – «Для меня было честью служить тебе и Ул’даху». «Завтра ты станешь служить Ала Миго и продолжишь сражаться за Эорзею», - обнадежила его Нанамо.

Они еще долго оставались в дворцовом саду, наблюдая за звездами... и искренне желали, чтобы ночь пред неминуемым расставанием продлилась вечно...

...На следующее утро султана, сопровождаемая Робаном и Пипином, ступила на дворцовую площадь, где заметила Воителя Света, беседующего с Лизой, Алфинодом и Аренвальдом о последних событиях. Приблизившись, Нанамо передала слово Робану, и тот, обратившись к Наследникам, изрек: «Сегодня ночью я был освобожден как от своей должности в ордене Бессмертного Пламени, так и от места в Синдикате». «...И я принимаю роль, которая прежде отводилась отцу», - добавил Пипин. – «И уже ощущаю всю тяжесть клинка, Тизоны, притороченного за моей спиной».

Говорил Робан о том, что приложит все силы для восстановления Ала Миго. «Добро пожаловать домой», - улыбнувшись, Лиза протянула Робану руку, и тот крепко пожал ее.

...Позже Воитель Света и спутники его отправились в Предел Ралгра, где поведали о принятом Робаном решении Алисэ и М’нааго. Призналась Лиза: произошедшее в тронном зале напомнило ей о том, что столетия страха и недоверия между племенами не стереть в одночасье, и ожидает их долгая и кропотливая работа по восстановлению мира в Гир Абании. Но усилия сии необходимы, если уповают они на то, что однажды конфликт завершится...

«Многие ищут возмездия, но я сделаю все, чтобы умиротворить таковых», - обещала Наследникам Лиза. – «Ведь жестокие решения приведут лишь к новым призывам». «Верно», - согласился Алфинод. – «Насилие породит лишь еще большее насилие, как сполна прочувствовала Империя в последние месяцы». «В любом случае, призыв Сри Лакшми был идеей матери племени», - напомнила сподвижникам Лиза, - «а та, кто сменит ее, возможно, и отринет эту идею. Нам нужно лишь ждать и наблюдать. Конечно, мы продолжим обеспечивать безопасность союзников – племен Вира и М. Лазутчики Сопротивления продолжат наблюдать за Квалиана денно и нощно!»

«Мои родители будут рады услышать это», - с видимым облегчением вздохнула М’нааго. – «А какие у тебя планы на костяк армии Сопротивления? Нам следует готовиться к контратакам имперцев?» «Этот вопрос следует задать новому рекркту Сопротивления», - с улыбкой отвечала Лиза. – «У этого командующго опыта в подобных делах куда больше, чем у меня».

«Что?!» - изумилась М’нааго, осознав, о ком говорит Лиза. – «Бык Ала Миго?!» «Мы называем Сопротивлением ‘армией’, но на самом деле оно – средоточие независимых фракций», - напомнила мико’те Лиза. – «Конрад назвал командующей меня, но верховодила я лишь солдатами, находящимися в Пределе Ралгра. Мне необходимо было подхватить знамя Сопротивления в час неопределенности и хаоса. Но это время прошло. Когда я стану говорить с иными лидерами о преобразовании новым правительством вооруженных сил, я предложу им назначить Робана командующм. Он куда опытнее нас всех, вместе взятых, и нам есть чему у него поучиться». «Согласен, он – идеальная кандидатура», - просиял Алфинод. – «Если он примет сие назначение, Ала Миго получит поистине грозное оружие в свой арсенал».

А если начинание Нанамо по обеспечению достойного бытия возщвращающимся на родину, в Гир Абанию, беженцам окажется успешным, очень скоро нация Ала Миго возродится... и познает процветание...

Сидя на скамье близ пристани Кугане, Госецу благодарил судьбу и ками за то, что позволили ему наряду со спутницейпостроить плот и убраться с необитаемого островка. Правда, здесь их удача закончилась; самурая продал меч, чтобы получить хоть какие-то деньги. Он остался в живых – и должен вернуться к своему господину!

Приблизившись, Ёцую призналась, что не удержалась и купила вкусные шарики данго, которые сейчас с удовольствием смаковала. Госецу тяжело вздохнул: за что ками наградили его таким наказанием?!

Поднявшись на ноги, он поторопил девушку, называл которую ныне «Цую», заявив, что надлежит им отыскать в порту судно, на борту коего пересекут они Рубиновое море и доберутся, наконец, до земель Домы!..

В императорском дворце Гарлемальда офицеры только и обсуждали последние события – потеряю провинций Дома и Ала Миго, а также гибель кронпринца. Впрочем, один из трибунов заявил, что выжил Зенос, и, раненый, вернулся в столицу.

«Лорд Зенос... жив?!» - поразились офицеры, и трибун постановил: им надлежит сделать официальное заявление, чтобы пресечь слухи о разрастающемся хаосе и слабости Империи. Если эорзейцы действительно настаивают на том, что покончили с кронпринцем – что ж, пусть явят останки того в качестве доказательства своих заверений...

Лиза сообщила прибывшему в Предел Ралгра Воителю Света, что правящий совет Ала Мига признал Сопротивление регулярной армией, назначив командующим оной Робана Алдинна. «Мораль мирян высока как никогда», - взахлеб рассказывала девушка герою. – «Они начали танцевать на улицах города, когда оглашено было это решение. И благодарить за это следует тебя и султану. Если бы не вы, он никогда бы не последовал зову своего сердца».

Сама же Лиза оставалась в Пределе Ралгра, возглавив гарнизон солдат, здесь размещенный для обеспечения безопасности на Окраинах. «Кстати говоря, Квалиана избрали новую мать племени», - сообщила девушка герою. – «Дочь Шанти, полумертвую. По какой-то причине Квалиана посчитали ее лучшим кандидатом на роль матери племени. Другими словами, сейчас они лишены предводительницы, и вести какие бы то ни было переговоры с ними бесполезно. Но это не остановит меня. Я продолжу стучаться в их двери, пока не услышат они глас разума... Так же, как достучалась я до Фордолы. Она до сих пор избегает смотреть мне в глаза, но, по крайней мере, уже не игнорирует меня. Я продолжу свое общение с нею».

Близнецы Левеиллеры, заметив Воителя Света, устремились к нему, поведав о том, что получили сообщение от Татару. Согласно оному, Ханкок располагает весьма интересной и важной информацией, и надлежит им как можно скорее отправляться в Кугане.

...Когда несколько дней спустя герой, Алфинод и Алисэ проследовали в здание «Рубинового базара», то обнаружили, что ожидают их не только Ханкок и Татару, но и Югири наряду с Соробаном. Приветствовав эорзейцев, Ханкок сразу же перешел к делу, молвив: «Несколько дней назад внушительный отряд солдат прибыл в гарлеанское посольство. Это показалось мне необычным, ибо в ближайшие месяцы в оное не собирались заглянуть высокопоставленные персоны. Поэтому я сделал несколько запросов, и узнал весьма интересный слух. Судя по всему, солдаты были направлены в Кугане, ибо здесь была замечена действующая наместница Домы – Ёцую!»

Наследники лишились дара речь: как возможно подобное?! Югири разделяла их изумление – она своими глазами видела, как потолок рухнул на голову наместнице... Ханкок делать выводы, основываясь на одних лишь слухах, не спешил, изрек: «Факт состоит в том, что гарлеане не знают, что именно произошло в замке Домы – они вполне могут разыскивать женщину, которая лишь внешне похожа на Ёцую... Но... женщина сия была замечена в компании пожилого самурая-роегадина! А это уже не похоже на простое совпадение».

«Госецу?!» - выдавила Алисэ. – «Он жив?!» «Доказательств у меня нет», - развел руками Ханкок, - «но не кажется, слухи эти заслуживают вашего внимания». Что ж, все они уповали на чудо в тот страшный день... неужто оное свершилось?.. И если Империя всеми силами пытается разыскать означенных индивидов, Наследники Седьмой Зари не могут оставаться в стороне.

Югири просила Воителя Света, Алфинода и Алисэ присоединиться к ней в поисках самурая, и заверили те шиноби, что сделают все возможное, чтобы выяснить, действительно ли выжил Госецу, а если факт сей подтвердится – отыскать его прежде, чем сделают это имперцы.

Ханкок уже успел заручиться услугами лучшего из местных торговцев информацией, дабы герой и сподвижники его имели возможность своевременно получать последние вести о действиях гарлеан. Соробан, хоть и заглянул в «Рубиновый базар» по другому вопросу, признался, что тот может и подождать, а покамест он заверил товарищей, что судно его – в их распоряжении.

Имени торговца информацией Ханкок не назвал; загадочно улыбаясь, делец рассказал гостям, как добраться им до незаметного закоулка, в котором и будет ожидать их тот... Терзаемые недобрым предчувствием, Воитель Света, Алфинод, Алисэ и Югири устремились к означенной улочке... где приветствовал их старый знакомый – Гьодо. Последний заверил нанимателей, что станет верно служить им и снабжать лишь проверенной информацией – конечно, обойдется это недешево... но Торговая Компания Восточного Альденарно любезно согласилась взять расходы на себя.

«Империя повсюду ищет Ёцую», - просветил четверых намазу. – «И ко мне гарлеане обращались, обещая щедрую награду за сведения». «А они есть у тебя?» - осведомился Алфинод. – «Ты можешь подтвердить, что в Кугане действительно видели Госецу и Ёцую?» «Увы, своими глазами я их не видел», - признался Гьодо. – «Но имперцы уверены в том, что в городе были именно они. Вы только взгляните, сколько солдат сюда перебросили! Но кое о чем они не догадываются... Насколько мне известно, самурай-роегадин означился в порту вместе с красивой женщиной, и продал свою катану местному торговцу».

Слух сей намазу проверить не мог – с помянутым торговцем отношения у него сложились не самые лучшие. Гьодо советовал Наследникам заглянуть в лавку того, в то время как сам он выяснит, сколь далеко продвинулись в поисках гарлеане. Алисэ не желала спускать глаз с хитроумного намазу, посему вызвалась сопровождать того; доверия к сему персонажу девушка не питала ни малейшего.

Договорившись встретиться на пирсе чуть позже, сподвижники разошлись в разные стороны. Воитель Света, Алфинод и Югири устремились к лавке торговца, «Шофуку Шихитен». Шиноби сразу же узнала клинок Госецу, и Алфинод предложил ей выкупить катану – за средства Наследников, в качестве подарка.

По завершении сделки поинтересовалась Югири у торговца, не ведает ли тот, куда отправился старый самурай, ведь они хотели бы вернуть ему оружие. Торговец указал девушке на чайную Юминеко, припомнив, что спутница самурая клянчила у того шарики данго, а продается сие яство именно там. Алфинод изумился: они точно говорят о Ёцую?!. «Возможно, какая-то кодовая фраза», - предположила Югири. – «Но что толку гадать?»

Трое поспешили к чайной; хозяйка заведения запомнила столь странную пару – красивую девушку, уплетающую данго за обе щеки, и старого самуруя, задумчиво глядящего вдаль. Разговаривали они о том, чтобы изыскать способ переправиться через Рубиновое море, и, когда юная дева завершила трапезу, направились на пристань в поисках подходящего суденышка.

В доках Кугане Воителя Света и спутников его уже дожидались Соробан, Татару и Алисэ. Последняя поведала, что – согласно сведениям Гьодо – означившиеся в городе имперцы не принадлежат местному гарнизону, а прибыли прямиком из Гарлемальда. Часть их готовится к переправе через Рубиновое море – возможно, они напали на след Госецу!.. Что ж, сии сведения совпадали с теми, кои посчастливилось узнать и герою...

На суденышке Соробана Воитель Света, Левеиллеры и Югири отправились в плавание на запад... когда лицезрели воздушный корабль гарлеан, зависший над одним из островов Конфедерации – Саказуки - и методичное ведущий обстрел по поселению из бортовых орудий. Но теперь, когда Дома потеряна для них, зачем имперцам атаковать конфедератов?!. Ответ мог быть только один: на острове сем находится Ёцую!.. Но даже если и нет, конфедераты – союзники Наследников, и вправе рассчитывать на помощь со стороны тех...

Алфинод велел сестре, лишь недавно оправившейся после ранения, оставаться с Соробаном на корабле. После чего наряду с Воителем Света и Югири вплавь добрался до острова. Трое примкнули к защищающим владения свои конфедератам, сошлись в противостоянии с высадившимися на Саказуки гарлеанами и Магитек-конструктами...

С изумлением лицезрели герой и спутники его Госецу, сжимающего в руках клинок; за спиной самурая, дрожа от ужаса, съежилась Ёцую. Имперские офицеры обращались к былой наместнице, заявляя, что желают лишь вырвать ее из рук врага. «Назад, Цую!» - бросил Госецу, изготовившись к бою.

Воитель Света, Алфинод и Югири прикончили окружавших самурая имперцев, и тот с улыбкой поблагодарил друзей за столь своевременное появление. Тансуй, верховодивший силами Конфедерации в отражении натиска гарлеан, приблизился к Наследникам, сообщив о том, что удалось им отбросить врага, и тот предпочел отступить. «Но их бы не было здесь, если бы не она», - заключил Тансуй, кивнув в сторону Ёцую, и та, вскрикнув от страха, спряталась за спину Госецу. Казалось, ни Воителя Света, ни остальных она не узнавала...

Обратившись к Госецу, Алфинод просил самурая поведать о том, что же произошло с ним в замке Домы, и молвил тот: «Как вы знаете, мы остались в замке в тот момент, когда он рухнул. Крыша пала нам на головы... но в то же мгновение проломился и пол под нашими ногами. Мы упали в воды Единой реки, и наверняка бы утонули, но мимо проплыла деревянная дверь, которая стала для нас своеобразным плотом. Усталые и израненные, мы распластались на ней, а течение вынесло нас в открытое море... Так мы оказались на крошечном необитаемом острове». «И она была с тобой все это время?» - недоверчиво осведомился Алфинод, кивнув в сторону Ёцую, и самурай утвердительно кивнул: «Да. Кимоно защитило ее от клинка Хайена – наверняка какие-то гарлеанские чары. Но от падения оно наместницу не спасло. Она выжила, но полностью лишилась воспоминаний, и сейчас подобна несмышленому ребенку».

«Наверняка какая-то уловка?» - нахмурилась Югири, и Госецу пожал плечами: «Сперва я тоже так подумал. Хотел прикончить ее – и дело с концом. Долго размышлял об этом... Но ведь ками почему-то избавили нас от верной смерти, и по их воле выжили мы. Оба. Вместе. И вместе предстанем мы пред нашим господином. Он и вынесет свое решение». Тансуй советовал старому самураю не поддаваться эмоциям и опасным заблуждениям о том, что наместница безвредна; Ёцую – коварная и опасная особа, которая нанесет удар в самый неподходящий момент! Госецу заверил конфедерата, что факт сей он осознает в полной мере.

Воитель Света и спутники его проследовались к пристани, у которой на волнах покачивалось суденышко Соробана. Обратившись к Ёцую, Алисэ отчеканила, даже не думая скрывать угрозу в голосе: «Говорят, ты утратила память – что ж, хорошо. Но знай: я с тебя ни на мгновение глаз не спущу». Ёцую озадачилась, поинтересовалась у самурая, дейсвительно ли все эти странные индивиды – его друзья. «Они... иногда ведут себя странно, но я полностью им доверяю», - завершил девушку Госецу. – «Тебе нечего бояться».

...Вскоре отряд достиг берегов Отарда, и, держась в стороне от поселений, устремился к Дому Доблестных – месту, где станет дожидаться их лорд Хайен, коего Югири загодя известила об их скором прибытии.

Ступив в подземный оплот, оставался в котором правитель Домы, Госецу опустился на колено пред ним, и Хайен тепло приветствовал старого наставника и друга. Последний без утайки повелал молодому лорду и последних событиях, и изрек тот, когда закончил самурай свой рассказ: «Империя осмелела, раз решилась атаковать Конфедерацию». «Будучи действующей наместницей, Ёцую наверняка ведала немало тайн имперцев», - предполжила Югири. – «Гарлеане просто так не отступятся». «Согласен», - кивнул Хайен. – «Они или захватят ее... или убьют».

Ёцую простодушно улыбалась, глядя на Хайена, и тот был совершенно сбит с толку подобной переменой. «Она утверждает, что утратила память», - молвил Госецу, - «но я не знаю, правду ли говорит. Я привел ее сюда, чтобы ты определил ее судьбу». «Память потеряла, говоришь...» - задумчиво произнес Хайен, пристально глядя на Ёцую. – «Но народ не забыл. Ее лицо возвращается к ним в кошмарных снах. Ее нельзя отпускать. Пусть какое-то время побудет здесь».

Бросившись к Госецу, Ёцую кричала, что не хочет расставаться с ним, и самурай увещевал девушку, обещая, что останется рядом, а пока что надлежит ей во всем слушаться Югири. Трое устремились к жилым помещениям Дома Доблести, в одном из которых и разместится Ёцую, и Хайен проводил былую наместницу взглядом. «Если это и притворство, то разыграно оно безупречно», - признал он, после чего поблагодарил Воителя Света и близнецов Левеиллеров за то, что сумели разыскать Госецу и сопроводить того в Дому. Рассказывал Хайен, что последние недели домане были заняты восстановлением своего анклава, а готовы приветствовать в нем беженцев – в том числе и тех, кто оставался ныне в Эорзее.

Вернувшиеся к остальным Госецу и Югири сообщили Хайену, что капитан Джифуя, которому лорд собирался препоручить охрену Ёцую, бесследно исчез, что донельзя странно. Остающиеся в Доме Доблестных солдаты говорили, что капитан бросил что-то насчет «прошлого, настигшего его» перед тем, как покинуть убежище.

Алфинод и Алисэ остались в Доме Доблестных наряду с лордом Хайеном – на случай, если нагрянут имперцы, идущие за наместницей по пятам. Воитель Света же, Госецу и Югири устремились в дикоземье Янксии, и вскоре настигли беглого капитана, пребывавшего в полном смятении. «Я был... ее хозяином», - сокрушенно признался Джифуя. – «В то время, когда она все еще была куртизанкой. Она... работала в моем заведении. Ее отец частенько наведывался ко мне, и однажды предложил купить его дочь – за относительно небольшие деньги. Впервые увидев ее, я был поражен ее красотой. Но в глазах ее была... пустота. Как будто она устала жить. Она казалась больше куклой, нежели женщиной. Эта профессия была не для нее, но я знал, что у нее от клиентов отбоя не будет. Так и оказалось. Мужчины буквально тонули в этих холодных, бездонных глазах... Остальное вам известно. Она стала имперской доносчицей, и за верное служение ей была пожалована роль действующей наместницы».

«...В то время как сам ты присоединился к Фронту Освобождения», - резюмировал Госецу, и Джуфуя тяжело вздохнул, молвил, опустив голову: «Говорят, ее бесчинства продиктованы жаждой мести. Если это так, то и я отчасти виноват в том, что обратилась она в такое чудовище. Присоединившись к Фронту, я надеялся искупить свои грехи. Но на самом деле... я просто трус, который хотел лишь укрыться от ее гнева. И тогда, и сейчас».

Госецу и Югири переглянулись, посему чего постановили: они не станут требовать от Джифуя охраны Ёцую. Шиноби задавалась вопросом: кого же пытается на самом деле защитить самурай? Джифуя... или же Ёцую?..

Вернувшись в Дом Доблестных, герой поведал Хайену о мотивах, побудивших капитана бежать. «Не мне быть ему судьей», - отозвался лорд Домы. Скажу лишь одно: Дживуя всегда показывал себя храбрецом. И то, что он бежал, говорит о степени ужаса, который он испытывает. Даже сейчас Ёцую отбрасывает тень на наши земли. Но вопрос о том, как с ней следует поступить, придется отложить, ибо Империя вновь заявила о себе. Наши союзники-шиноби сообщили, что в небесах над землями Домы был замечен гарлеанский воздушный корабль. Цели наших противников неведомы: это может быть очередная попытка вернуть Ёцую... или же – прелюдия к вторжению. Согласно донесению, направляется корабль к Каструм Флюминису. Я должен отправиться туда и понять, что замышляет враг».

Хайен пригласил Воителя Света и Югири сопровождать его. Алфиноду и Алисэ лорд велел разыскать люпина Хакуро в анклаке Домы и помочь ему в поддержании порядка – ведь, заметив в небесах воздушный корабль Гарлемальда, миряне могут предаться панике. Госецу Хайен просил остаться в Доме Доблестных и защищать Ёцую, если имперцы все же явятся за нею. Самурай с готовностью согласился на сие поручение – к немалому удивлению Хайена: он-то полагал, что старый воин начнет протестовать!

Покинув убежище, трое устремились к покинутой имперской твердыне. В некотором отдалении от нее действительно завис воздушный корабль, курился над которым белый дым. «Сигнальный дым?» - удивился Хайен, обернулся к шиноби. – «Что это может означать, Югири?» «В прежние времена этот сигнал означал посланника, пришедшего с миром», - отозвалась ау ра, - «по крайней мере, в Доме. Неужто у них действительно мирные намерения?»

Хайен пожал плечами: как бы то ни было на самом деле, он готов был дождаться посланников. Югири развела ответный сигнальный костер, и вскоре от воздушного корабля отделился небольшой челнок, опустился наземь у самых стен Каструм Флюминуса. Вытупили из челнока трое: юноша-хьюр, облаченный в белую армейскую форму, и двое его сопровождающих в черных имперских доспехах – хьюр и элезен.

«Мы и не думали, что встретит нас сам лорд Домы!» - удивился юноша, и Хайен отвечал: «Я лишь принимаю посланника как, как надлежит. Добро пожаловать в Дому, лорд...» «Я – Асахи сас Брутус, полномочный посол Гарлемальда», - представился юноша.

«Он – наследник клана Нэури», - шепнула Югири Хайену, не сводящего с юноши пристального взгляда, - «сводный брат Ёцую». Слова сии услышал и Асахи, искренне удивился, молвив: «Похоже, в присутствии знаменитой Югири Туманной Странницы у меня нет было необходимости представляться. Твои навыки как шиноби известны повсеместно, моя леди». После чего, вновь обернувшись к Хайену, подтвердил: «Это действительно так: бывшая наместница – моя сестра. Но, за исключением этого факта, общего с ней у нас мало. И, как вскоре станет очевидно, я прибыл не для того, чтобы разжигать конфликт, а чтобы покончить с ним. Я принадлежу к Популярам – фракции, представляющей интересы простого народа. Мы давно уже пытаемся реформировать имперскую политику, применуемую к провинциям. К счастью, нам Император осознает необходимость перемен. Его Величество, Варис зос Гальвус, лично одобрил мою миссию, даровав мне полномочия говорить от его имени – и провести мирные переговоры с Домой».

Хайен долго молчал, оценивающе взирая на посла, а после предложил тому проследовать в особняк Кьенкан, что в анклаве, дабы продолжить разговор там. Помимо Югири, Тансуя и Хакуро, Лорд Домы пригласил на переговоры Воителя Света, Алфинода и Алисэ как представителей Эорзеи, дабы наглядно явить Империи факт союза, заключенного сими землям с Домой – к чему скрывать подобный козырь?..

«От имени своей делегации я смиренно благодарю вас», - произнес Асахи, обезоруживающе улыбаясь. – «Я и не думал, что встречу благородного лорда Домы, и примет он меня в своих покоях». «Давайте покончим с любезностями», - процедил Хайен, упреждающе подняв руку. – «Ты сказал, что хочешь провести мирные переговоры. Если я не ошибаюсь, подобные переговоры проводятся между независимыми государствами. Я не знал, что Император признал незавимость Домы».

«Его Величество еще не сделал этого, верно», - подтвердил Асахи. – «Но он принял решение оставить Дому прежним владыкам сей державы и относить к оной исключительно с дружескими намерениями». Подобное заявление было весьма неожиданно для присутствующих, а посол счет необходимым пояснить: «Со времени правления Императора Солуса наша держава агрессивно расширяла свои владения. Хоть с политикой экспансии нашего основателя вы можете не согласиться, думаю, конечная цель его – искоренение эйконов – достойна обсуждения».

Хайен продолжал молчать, сверля собеседника взглядом. «Эйконы – чума нашей планеты», - продолжал вещать Асахи. – «Нельзя позволить им продолжать существовать. Вы знаете это - так же, как и мы. Для противостояния угрозе, несомой ими, Император Варис рассматривает возможность заключения союза. Его Величество протягивает Доме руку дружбы – при условии, что держава сия согласится отрешиться от магии призыва и пообещает искоренить практику оного среди коджинов». «В Доме никогда не было практик призыва», - отозвался Хайен. – «И, безусловно, мы будем противостоять любой угрозе нашему народу – будет ли та исходить от эйконов или же из других источников. Что до коджинов, что они прибегли к призыву, будучи спровоцированными. Когда в Рубиновом море царил покой и ничто не угрожало их реликвиям, они и не мыслили обращаться к ками за защитой. Но и в настоящее время находятся вооруженные формирования, нарушающие покой в регионе. И если они не изменят избранный курс, мы не можем надеяться избавиться от эйконов».

«Согласен», - молвил Асахи, прекрасно покимая, на кого намекает правитель Домы. – «Я прошу прощения за их действия. Я понимаю – в попытке искоренить эйконов Империя создает их. Подобная ирония судьбы хорошо знакома народам Эорзеи, насколько мне известно». «Верно», - подтвердил Алфинод, - «многие призывы – результат притеснений, и слабые создания вынуждены обращаться за помощью к божественным сущностям, дабы обрести защиту от сильных. Так произошло и в Ала Миго, и событие сие стало горьким результатом гарлеанской оккупации».

«Поистине, трагическая история», - согласился с юным элезеном посол. – «Если мы хотим покончить с призывами раз и навсегда, должны сделать это не с помощью силы, но гармонии. Но мы продолжаем повторять одни и те же ошибки, не извлекая из истории никаких уроков... Я и мои товарищи хотели бы изменить подобное положение дел. Мы, Популяры, долго и усердно пытались внести коррективы в имперскую политику, и, наконец, Император прислушался к нам. К сожалению, в Гарлемальде существует фракция, препятствующая нам в проведении реформ. В нее входят чистокровные гарлеане, превозносящие факт собственного превосходства над иными расами – Оптиматы. Именно они стоят за недавним нападением на Конфедерацию. Подобный инцидент претит всему, во что мы верим, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы предотвратить его повторение».

«Мы бы приветствовали подобный шаг», - изрек Хайен. – «Но скажу открыто: если в Империи существует ряд фракций, каждая из которых пытается влиять на политику державы, как мы можем быть уверены в том, что ваща сторона станет придерживаться условий мира, на которые мы договоримся?» «Не могу винить вас за подобные сомнения», - отвечал ему Асахи. – «Соглашусь, они вполне уместны. Поэтому во имя зарождающегося доверия между нашими державами я предлагаю вам совершить обмен пленниками. В час владычества Гарлемальда немало доман было призвано для служения в имперской армии. Мы предлагаем обменять их на гарлеан, захваченных вами в плен в ходе недавнего конфликта – в том числе и на прежнюю наместницу».

«Ёцую?» - изобразил удивление Хайен, на лице его не дрогнул ни один мускул. – «Почему вы считаете, что она у нас?» «Простите, мой лорд, но разве не договорились мы говорить открыто?» - напомнил ему Асахи. – «Давайте не будем играть в эти игры. Я хочу лишь взаимовыгодного сотрудничества между нами. Оптиматы пытались вернуть мою сестру силой – и потерпели неудачу в этом. Я же хочу преуспеть мирными методами, в то же время усилив позиции своей фракции. И, конечно, солгу, если не признаю, что буду рад одному факту возвращения сестры».

Хайен отметил, что ему необходимо время, чтобы принять решение по озвученному вопросу; Югири просил он разместить в Кьенкане как почетных гостей и лично проследить, чтобы ни в чем они не нуждались. Шиноби кивнула, поняв подоплеку приказа лорда: глаз с имперцев не спускать!

Дождавшись, когда остальные покинут зал и останутся в нем лишь Воитель Света и близнецы Левеиллеры, Хайен признался, что подобного поворота событий не ожидал. Столь же сбиты с толку были и эорзейцы... С одной стороны, обмен пленными – дело важное и нужное, но... можно ли доверять имперцам?

«Они ничего не выиграли, поделившись с нами деталями противостояния фракций в Империи», - изрек Хайен, размышляя. – «Пока что я не вижу причин сомневаться в словах посла. Но встревожило меня упоминание им Ёцую. Все его высокопарные разговоре о мире сразу же показались незначительной прелюдий к главной цели визита». «Думаете, все то лишь для отвода глаз, а истинная цель – ее освобождение?» - поинтересовался Алфинод, и Хайен утвердительно кивнул: «Возможно. Хоть я и не понимаю, к чему им такие сложности. Быть может, Ёцую и была действующей наследницей, но она и не дворянка, и не благородных кровей. Должно быть, ценность ее состоит в том, что она знает... И здесь встает вопрос потери ею памяти. В ее нынешнем состоянии рассчитывать на обретение каких-то значимых сведений бессмысленно. Да и стоит она немного в качестве разменной фигуры. Алфинод, что думаешь?»

«Предложение посла, несомненно, привлекательно», - отозвался юноша, - «но мы должны относиться к нему с изрядной долей скепсиса». «Согласен», - молвил лорд Домы. – «Хоть нет у меня особого выбора, кроме как принять его. Столь много наших братьев и сестер гниют в имперских лагерях, и я не могу отвернуться от них. Лишь ками ведают, когда может представиться иная возможности спасти их».

Хайен выразил желание переговорить с Алфинодом наедине, и герой с Алисэ покинули зал. Да, переговоры – то же сражение, хоть во время его и остается оружие в ножнах. Одно неверное слово – и миряне могут умереть.

Снаружи лицезрел герой Асахи и Югири, тенью сопровождавшую посла; последнего, похоже, это ничуть не смущало. Обратившись к Воителю Света, Асахи выразил восхищение деяниями «убийцы эйконов» - в том числе и той сущностью, кою призвали коджины. А пока лорд Хайен обдумывает его предложение, юноша просил героя составить ему компанию в небольшом странствии по землям Домы, ведь прежде называл он оные свой «родиной». Югири и Алисэ вызвались сопровождать их – последней было интересно взглянуть своими глазами на сию державы, ведь в час освобождения оной оставалась она в Пределе Ралгра.

Первым делом четверо навестили городок Монзен, высился прежде близ которого величественный замок Домы. Асахи был поражен разрушениями, кои узрел, ведь по приказу Ёцую солдаты, управляющие Магитек-броней, обратили в руины сию вотчину самураевы. Подобная жестокость сподвигла доман восстать... и в итоге сбросить с себя имперское иго. Признался Асахи, что методы правления своей названной сестры считает весьма недальновидными – мягко говоря. Но если две нации заключат мир, имперцы, конечно же, наладят поставки припасов и окажут помочь в восстановлении – как Монзена в частности, так и Домы в целом. Возможно, однажды удастся отстроить и замок Домы... Заверял Асахи спутников в том, что Популяры ставят нужды народа превыше всего... Воитель Света не знал, что и думать: уж слишком сладко звучали речи посла. Отчаянно хотелось, чтобы оказались они правдивы... но жизнь научила героя воспринимать все с изрядной долей скепсиса...

Четверо выступили к деревне Намай... когда заметили на дороге двух подростков, окружили которых Красные коджины. В ребятах узнал герой старых знакомы – Иссе и Азами Шибунури. Не раздумывая, Асахи обнажил клинок, бросился на выручку селянам. Воитель Света, Югири и Алисэ присоединились к послу, прикончили зверолюдов. Поблагодарив своих спасителей за помощь, брат и сестра устремились к селению...

«Странно все это», - произнесла Алисэ, глядя им вслед. – «Что сподвигло Красных коджинов так отдалиться от Рубинового моря?» «Я так полагаю, они – наемники Ёцую?» - предположил Асахи. – «Тогда ответ прост: отчаяние. Лишившись имперских нанимателей, они ищут иные способы набить свои кошельки. Очередное печальное наследие пробелов в имперском управлении». «Империи, которой ты присягнул в верности», - напомнила юноше Югири, и тот развел руками: «Неужто действительно необходимо мыслить столь узко? Мы мы хотим принести настоящие перемены, то должны смотреть за пределы подобных присяги. Да, у тебя есть полное право сомневаться во мне, но, надеюсь, со временем ты поймешь, что разделяем мы общую цель. Ты и твои сподвижники сражались за то, чтобы изменить Империю извне, но, если мы хотим покончить со снедающим мир конфликтом, Империя должна измениться изнутри. Разве я не прав?»

Воитель Света с мнением посла согласился – действительно, проведение реформ может изменить политику державы, что пойдет на благо всего мира. «Я знал, что ты поймешь», - благодарно кивнул Асахи. – «Ведь ты своими глазами наблюдал перемены в Ишгарде».

Юноша предложил остальным вернуться в анклав – быть может, лорд Хайен успел обдумать его предложение и готов дать ответ?

По прибытии Воитель Света и Алисэ устремились прямиком в покои правителя Домы, где тот держал совет с Алфинодом, Хакуро и Отоей - главной клана Цуруги. Хайен был удивлен, узнав о том, что по дорогам его державы рыщут Красные коджины; со времени освобождения Домы те не давали о себе знать. Как бы то ни было, надлежит усилить дозоры – как знать, что замышляют зверолюды?..

«Но неужто Асахи действительно первым поспешил на помощь ребятам?» - усомнился Хайен, но Алисэ заверила его: «Именно. При первой нашей встрече я питала сомнения в чистоте намерений его, но в этом случае, похоже, он искренне желал помочь. Возможно, он действительно верит в то, о чем говорит».

Обратившись к Воителю Света, Хайен поинтересовался его мнением о после, но герой лишь пожал плечами: он до сих пор не понял, можно ли доверять Асахи. Теми же сомнениями терзался и правитель Домы. «Мы совершим большую глупость, если будем недооценивать его», - молвил он. – «Но, какими бы ни были его намерения, я поддержу его игру. По крайней мере, в настоящий момент».

«Отречься от магии призыва просто - ведь домане ею никогда не занимались», - вслух размышляла Алисэ, - «но как отвратить от нее Красных коджинов?» «Именно по этой причине я и хотел переговорить с Алфинодом наедине», - признался собравшимся Хайен. – «Благодаря его знаниям об эйконах и ритуалах призыва, я думаю, мы нашли решение проблемы».

«Как вы помните, Сусано был призван с помощью энергий реликвий, хранившихся в оплотп коджинов на острове Зекки», - обратился к сподвижникам Алфинод. – «Реликвии продолжают оставаться там, что свершившийся призыв изрядно истощил их запасы эфира, сделав последующие проведения ритуала невозможными. Другими словами, чтобы пресечь повторение случившегося, мы должны лишить Красных коджинов обрести новые источники эфира – будь то посредством обретения кристаллов или же новых реликвий». «И с этой целью я собираюсь заручиться помощью наших друзей, Синих коджинов», - сообщил Хайен. – «Со времени освобождения Домы мы образовали тесные связи с Бунчином и его народом, и – я уверен! – с их помощью мы можем осуществить задуманное: не позволить Красным обрести средства для достижения цели – призыва Сусано».

«А пленники?» - поинтересовалась Алисэ, и озвучил лорд свое решение: «Обмен ими состоится, здесь я соглашусь на условия Асахи. Если мы можем чем-то помочь Популярам в усилении их позиций при имперском дворе, я прослежу, чтобы это случилось».

Но сперва Хайен намеревался закончить одно важное дело – исправить давнюю ошибку. Он просил Воителя Света и Левеиллеров сопровождать его, устремился к одному из помещений особняка... В чертоге сем означились Госецу и Ёцую; последняя самозабвенно лакомилась шариками данго, и ничто другое в целом мире ее не занимало.

Обратившись к герою и Алисэ, Хайен признался, что отдал приказ втайне доставить девушку в особняк, пока Воитель Света и Алисэ сопровождали Асахи в его недолгом странствии по землям Домы. И сейчас, обнажив клинок, лорд приставил его к горлу Ёцую, процедил: «Да, мир был жесток к тебе. Но это не искупает твои грехи. Ты должна была остаться на дне реки. Но ты здесь – живое доказательство моей оплошности. Оплошности, которую я сейчас собираюсь исправить». «Но что я такого сделала?» - пролепетала Ёцую. – «Я не помню. Неужто что-то ужасное? Скажи, молю тебя! Что я сделала?!»

«Ты говоришь о грехах, мой господин, но чьи на самом деле эти грехи?» - неожиданно произнес Госецу, сжав кулаки. – «Солдаты ли совершают злодеяния, или же те, кто отдает им приказы? Я думаю, обе стороны, ибо у каждого есть совесть и каждый способен делать выбор. Но если не помнит она ничего о себе и о своих деяниях, какие же грехи ей надлежит искупить?» Лорд Хайен перевел взгляд на старого, уставшего от жизни самурая, поинтересовался: «Ты считаешь, я должен проявить к ней милосердие?» «Я задаюсь вопросом, почему небеса посчитали необходимым отказать мне в покое посмертия», - признался Госецу. – «Посему избавили Ёцую как от гибели, так и от воспоминаний о прежней жизни».

«Ты действительно думаешь, то была воля ками...» - изумился Хайен, и, вернув клинок в ножны, обратился к самураю: «Если это так, не мне лишать ее жизни. Тебе же надлежит ее сохранить... Если воспоминания не вернутся к ней, она может остаться здесь, в Доме как Цую. Но если вернутся, гарлеане получат свою наместницу. Хоть народу это он понравится, он примет мое решение, ибо будет означать оно, что наши граждане вернутся на родину». Госецу поблагодарил лорда Хайена за принятое тем мудрое и справедливое решение; похоже, старик искренне привязался к девушке, успевшей хлебнуть за свою недолгую жизнь немало горя. Похоже, самурай свято верил в то, что ками дают Ёцую второй шанс...

Покинув отведенный Госецу и Цую покой, четверо устремились к главному залу Кьенкана, дабы вновь встретиться с имперским послом и продолжить прерванные переговоры. «Скажи, Госецу не показался тебе странным?» - обратился Хайен к Воителю Света. – «Я сейчас говорю не о его привязанности к Ёцую. Я знаю пределы его сил, и после всего того, что ему пришлось вынести, он не должен сейчас оставаться на ногах. Да, он пытается выглядеть так, будто с ним все в порядке, но не удивлюсь, если он клинок поднять не сможет... Хотя, если уготована ему и Ёцую тихая-мирная жизнь, клинок Госецу навряд ли понадобится. А нам с тобой следует определить будущее – такое, в котором не придется ему боле сражаться на поле брани».

В назначенный час переговоры между правителем Домы и послом Гарлемальда продолжились. «Мы согласны сотрудничать в противостоянии угрозе, несомой эйконами», - произнес Хайен, - «а также готовы произвести обмен пленными. Конечно, если вы будете готовы принять наши условия. Как вы знаете, ваша сестра у нас. Но – ввиду определенных обстоятельств – мы не готовы передавать ее вам». «Обстоятельств?..» - нахмурился Асахи, и пояснил Хайен: «Она оставалась в замке Дома, когда тот рухнул. Она выжила, но не помнит ровным счетом ничего о прежней жизни – даже своего имени. И находится она у нас не как пленница, а как гражданка Домы, требуются которой забота и опека».

«То есть, вы отказываетесь выдать ее?» - напрямую вопросил посол, и Хайен покачал головой: «Вовсе нет. Если память вернется к ней перед обменом – пожалуйста, забирайте». «А если нет?» - продолжал спрашивать Асахи. – «Она станет жить здесь, в Доме?» «Я очень сомневаюсь, что она будет представлять собой стратегическую ценность для Империи», - отозвался Хайен. – «Она целыми днями только и грезит, что о шариках данго».

«Ужасно...» - пробормотал Асахи, и, поразмыслив над услышанным, молвил: «Что ж, хорошо. В свете нашей недавней... ошибки в Саказуки, я думаю, будет справедливо, если я отнесусь к вам с тем же пониманием, с коим и вы отнеслись к нам... Но у меня есть одна просьба. Ёцую остается моей сестрой. Могу я поговорить с ней наедине перед тем, как покину Дому?» «Конечно», - отвечал Хайен. – «Можете даже угостить ее данго. Она будет счастлива».

Хайен велел Югири проводить Асахи в отведенные сестре его комнаты, и двое покинули зал...

Вскоре в оный ступил Госецу, наряду с присутствующим принявшись дожидаться возвращения посла. Самурай заметно нервничал, и расслабился, лишь когда Асахи вновь ступил в зал – наряду с Югири и Ёцую. «Спасибо за понимание», - обратился он к лорду Хайену. – «Я давно ждал этого воссоединения, но не мыслил, что окажется оно столь безрадостным. К несчастью, вы говорили полную правду о ее состоянии. Я для нее чужой. Поэтому я вверяю ее вашим заботам».

Асахи намеревался немедленно вернуться к своим набольшим и сообщить им о результатах проведенных в Доме переговоров. Что касается обмена пленными, то обещал посол – как только он обретет на то дозволение, то немедленно займется отправкой доман в Янксию. Хайен, в свою очередь, заверил Асахи: с пленными гарлеанами будут обращаться достойно. Кроме того, он наряду с союзниками займется вопросом противостояния угрозе, несомой Красными коджинами и их эйконом. И раз уж коснулись они этого вопроса, Хайен поблагодарил Асахи в защите доман от нападения Красных близ Намая. «Не стоит», - улыбнулся посол. – «Я сделал лишь то, что в подобных обстоятельствах сделал бы любой. Напасть со стороны Красных коджинов создала Империя. Если бы не наши ошибки, тех детей не понадобилось бы спасать... Жители Домы достаточно настрадались, мой лорд. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы избавить их от большей боли – будь то от рук коджинов или же Империи». «Надеюсь, Император разделит вашу позицию», - отвечал Хайен. – «Возможно, для нас еще существует надежда наладить отношения».

Переговоры завершились, и имперцы покинули особняк, устремившись к Каструм Флюминусу, оставался близ коего их воздушный корабль. Воитель Света, Хайен, Алфинод, Алисэ и Югири последовали за ними, дабы проводить в путь. Асахи и Хайен обменялись любезностями, после чего посол приблизился к герою – якобы для того, чтобы поблагодарить того за прогулку по землям Янксии. «Поверь, спаситель дикарей», - зло прошипел юнец на ухо Воителю Света. – «Час расплаты придет».

Пораженный столь разительной переменой, герой отшатнулся... и видения прошлого захлестнули разум его...

Зрел он, как самураи Фронта Освобождения Домы наголову разбили отряд гарлеан, входил в который Асахи. «Убийство нас вам ничего не даст», - бросил тот противникам, когда брали те его в кольцо. – «На место каждого убитого вами имперца встанет тысяча других. Оставьте свое глупое начинание, сдайтесь. Вы еще сможете послужить нам». «Да как смеешь ты заявлять подобное!» - возмутились самураи. – «Ты предал своих же сородичей, примкнув к завоевателям!»

Они вознамерились было прикончить Асахи... когда путь самураям приступил один-единственный воин. На глазах изумленного юноши njn с превеликой легкостью прикончил мятежников – всех до единого. После чего подобрал катану одного из поверженных, с интересом осмотрел ее – не добавить ли в свой арсенал?..

Асахи благодарил воина за спасение, и осведомился тот: «Кто еще сопротивляется нам?» «Отряд мятежников под началом лорда Кайена удерживает анклав за рекой», - отвечал юноша. – «Король... точнее, бывший король Домы. Говорят, он – один из величайших мечников из ныне живущих». «Надо же...» - процедил воин, устремился прочь.

Асахи проводил своего спасителя взглядом... «Кто это был?» - поинтересовался он у одного из подоспевших имперских солдат, и тот в изумлении воззрился на новобранца: «Шутишь? Это – Зенос яй Гальвус, легат XII Имперского Легиона – кронпринц! Я слышал, что он силен, но подобная демонстрация... поистине пугающа».

...Осознал Воитель Света, что Асахи боготворил лорда Зеноса, и теперь открыто провоцирует его. «Ну давай», - подначивал героя юнец, - «напади на посла – как зверь. И поставь под угрозу возможность мира между Домой и Империей». Лицо его исказилось от ярости и ненависти, шипел Асахи: «Моему господину предначертано провести нас за собою в великую новую эпоху... Твой Свет – ничто в сравнении с его ослепительным сиянием!»

С этими словами Асахи и сопровождающие его имперцы поднялись на борт челнока, и устремился тот к зависшему в небесах воздушному кораблю...

Воитель Света без утайки поведал сподвижникам о видении, свидетелем которому стал. «Подумать только, он – последователь Зеноса!» - изумилась Югири, встревоженно обернулась к Хайену, и тот велел шиноби взять себя в руки, молвив: «Я не собираюсь открывать здесь лавочку для него и его ‘просвещенных’ сородичей. Но если, ведя переговоры с ним, у нас есть шанс вернуть наших завербованных в имперскую армию братьев и сестер, я должен продолжать играть в эту игру. После того, как я рискнул их жизнями в час восстания, я обязан выплатить им сей долг».

«Мой господин, вы не виноваты в их судьбе», - молвила Югири, и Хайен отвечал: «Если не вина, то ответственность. Они были пленниками, но я все равно решил продолжать мятеж, зная, что они могут быть казнены в качестве ответного шага. Но сейчас мы получили шанс вернуть их. Если это означает заключить сделку с монстром – значит, так тому и быть...»

«Но это же лишено всякого смысла!» - воскликнула Алисэ. – «Почему он притворялся все это время, и лишь в самом конце явил свое истинное лицо?» «Возможно, решил, что нет необходимости продолжать притворство, ибо получил согласие Домы на обмен пленными», - предположил Алфинод. «Если он на самом деле ярый последователь Зеноса, возможно, просто не сумел сделать эмоции», - пожал плечами Хайен, не изменяя своему намерению пройти до конца по избранной стези. – «Ведь оказался он рядом с воином, сразившим его господина. Каким бы в действительности не было объяснение его поступка, сейчас не время делать скоропостижные выводы. Мы продолжим действовать согласно намеченному планы. Станем внимательно наблюдать за Красными коджинами и подготовим гарлеанских пленников к обмену...» Алфинод заверил правителя, что тот может всегда рассчитывать на помощь Наследников – ведь истинные намерения Империи неведомы, и полагать, что станет сия держава играть честно, слишком уж самонадеянно...

Посему Алфинод и Алисэ приняли решение остаться в Кугане, дабы дождаться дальнейшего развития событий... а также попытаться получить сведения касательно борьбы фракций в Гарлемальде. Ведь чем больше они узнают о внутренней политике сей державы, тем лучше смогут предугадать следующий шаг имперцев – и, возможно, в день обмена пленными получат необходимое преимущество. «Не знаю, чем Асахи объявил о своей ненависти к тебе», - признался Алфинод, обращаясь к герою. – «Но, если существует даже мельчайший шанс на мир между Домой и Империей, разве можем мы отказаться от него? Лорд Хайен прав: даже если Асахи окажется чудовищем, сейчас мы должны вести игру по предложенным им правилам».

Воитель Света же собирался выслушать предложение Соробана, надеясь пополнить казну Наследников, весьма истощившуюся после выкупа Алфинодом клинка Госецу за поистине баснословную сумму.

Усмехаясь, Асахи поднялся на капитанский мостик воздушного корабля, взявшего курс к землям Гарлеанской Империи. Договориться об обмене пленными получилось проще, чем он предполагал; наверняка господин его будет доволен...

Ёцую вертела в руках зеркальце, переданное ей названным братом.

Когда Асахи ступил в комнату, попросив Югири подождать за дверью, она даже не взглянула на него, продолжая лакомиться данго. Какое-то время юноша молча разглядывал ее... «Ты действительно ничего не помнишь?» - проронил он, наконец. – «Совсем ничего?..» «Мы были... друзьями?» - невинно осведомилась Ёцую. «Да, добрыми друзьями», - заверил ее юноша. – «И у меня для тебя подарок». Асахи протянул девушке зеркальце, молвив: «Надеюсь, однажды ты взглянешь в это зеркало и узнаешь отражающуюся в нем».

И сейчас Ёцую вглядывалась в свое отражение, отчаянно пытаясь вспомнить о прошлом. «Кто ты?.. Кто же ты?..» - продолжала шептать она...

В имперской столице же медик перешагнул порог комнаты, разместился в которой его пациент, поинтересовался его самочувствием.

«Прекрасно», - бросил Зенос яй Гальвус. – «А теперь оставь меня».

Медик поспешил исполнить приказ.

Соробан передал Воителю Света письмо, в котором анонимный автор от имени жителей Рубинового моря просил о помощи героя, повергнувшего в противостоянии могучего Сусано. «Но сперва мы просим его торопиться к Крышке Преисподней и покончить с они в глубинах оной», - значилось в письме. – «Если преуспеет он в сем испытании, мы готовы говорить об истинном начинании». Прилагался к письму зачарованный кинжал – знак доброй воли от неведомого посланника, с помощью которого оказалось возможным открыть ход в глубины подземелья, находящегося в недрах острова Крышка Преисподней, пребывал на котором вулкан.

Татару и Соробан считали, что предприятие может оказаться весьма доходным – а пустующая казна Наследников требовала пополнения. «Согласно древним легендам, Крышка Преисподней – место, где герой Тензен покончил с сонмом они», - рассказывал куджин герою. – «Они были злобными созданиями, досаждающие мирянам Рубинового моря, и этот остров был их оплотом – до тех пор, пока Тензен наряду с Четырьмя Лордами не изгнал их отсюда в море. За героические деяния свои Тензен обрел несметные богатства. Затем он удалился в горы, где счастливо жил вдали ото всех наряду с верными своими спутниками». Сам же Соробан считал историю сию выдумкой, и в существование они не верил.

Воитель Света спустился в недра Крышки Преисподней, обиталище чудовищных и причудливых монстров. В глубинах подземелья обнаружили герой и сопровождавшие его Татару и Соробан позабытый храм, где бросило им вызов могучее черепахоподобное создание, Генбу. Воитель Света одержал верх над противником, и обратился тот в небольшую черепаху, которая заявила, что испытание силы – давняя традиция дальневосточных земель, и герой успешно прошел его.

К черепахе подопели иные зверушки, воззрились на Воителя Света, а Генбу приветствовал того в Храме Рейсен. «Ты – Генбу?!» - изумился Соробан. – «Тот самый Генбу из Сказания о Тензене?! Один из Четырех Лордов?!» Хохотнув, черепаха призналась, что все обитателя святилища способны говорить на языке смертных, ведь возраст их превосходит тысячелетие. «В наших чудесных землях говорится, что, если зверь достигает тысячелетнего возраста, он обретает толику божественности», - продолжал Генбу. – «Этот храм – место, где собираются подобные животные, рекомые ‘покровителями’».

Иные покровители – лис Кудагицуне, кошка Сенри, ласка Камайтачи, пес Инугами, лев Комайну, енотовиндая собака Фури, красная панда Нью – приветствовали смертных, и Генбу перешел к сути проблемы, с которой столкнулись они ныне. «Божественность покровителей проявляется великим множеством способов», - рассказывал старейший из волшебных зверей сего мира. – «Например, я обладаю даром предвидения. И оный явил мне видение, в котором Рубиновое море – а также и Янксия, и Хингаши, - поглощает ревущее пламя. И, боюсь, это вовсе не далекое будущее, поэтому и надеялся я заручиться помощью Воителя Света в предотвращении катастрофы... У меня есть план, но, чтобы понять его, сперва вы должны понять дуализм, знаменующий природу нас, покровителей. Арамитама – предвечная ярость, и нигимитама – бесконечное спокойствие. Эти стихийные силы определяют душу покровителей, и лишь когда находятся они в равновесии, остаемся мы самими собой. Увы, иногда подобное равновесие нарушается – или по истечении огромного промежутка времени, или вследствие неких бедствий, - и тогда душа может оказаться разделена. Покровитель, поглощенный арамитамой, обращается в дикое, яростное создание, чрезвычайно опасное. Бедствий и катастроф не избежать – землетрясений и потопов, уничтожающих творения смертных».

«Покровители способны создавать природные катастрофы?!» - воскликнул Соробан. – «Это страшно...» «Возможно», - согласился Генбу, - «но вы не должны забывать о том, что многие покровители с радостью помогают смертным – те самые покровители, что в прошлом чинили хаос. Помните ведь историю о Тензене и Четырех Лордах?» «О самурае и покровителях, которые изгнали они с острова в море?» - уточнила Татару, и черепаха кивнула: «Именно. Но, боюсь, события в ней переданы неточно, ибо мы с Тензеном изгнали из этого места не они, а покровителя. Того, кто обладал поистине невероятным могуществом – Корью. Поглощенный арамитамой, он раздувал пламя в сердце этого острова, и чуть было не обратил его в огромный огненный вихрь. Тензен повел нас в сражение против безумного брата, и вместе мы запечатали его в этом храме. Но сейчас, по прошествии веков, чары, удерживающие его, ослабели. И если Корью обретет свободу, он может закончить то, что начал, и тогда видение мое претворится в жизнь».

К несчастью, Генбу был уже стар, а души трех его сподвижников практически поглотила арамитама. Пытаясь сохранить свое «я», они не могут направить энергии на то, чтобы восстановить чары, удерживающие Корью в заточении. Генбу просил Воителя Света сойтись в противостоянии с тремя могучими покровителями в сражении, дабы утолить их необузданную ярость.

В храм ступил второй из Четырех Лордов, Бьякко – огромный белый тигр. «Старый друг», - приветствовал он Генбу. – «День воздаяния близится». «Чары падут, и Корью обретет свободу», - согласился Генбу. – «Но прежде, чем это случится, ты должен утолить ярость арамитамы в своей душе. Воитель Света поможет тебе – не питай сомнения в его силах, ибо он одолел самого Сусано». Бьякко согласно кивнул, просил Генбу всецело отдаться слепой ярости.

«Но почему нельзя так же поступить с Корью?» - недоумевал Соробан, и отвечал ему Генбу: «Было уже слишком поздно. Как я говорил, Корью был всецело поглощен арамитамой. От нигимитаты же не осталось и следа. Разум его... оказался безвозвратно утрачен».

Бьякко предложил герою сразиться на своей родине, в Янксии. Посему Воитель Света поспешил покинуть остров, устремился наряду с Бьякко в означенные земли. «Прежде меня чурались и смертные, и звери», - рассказывал спутнику тигр, - «ибо белый мех выдавал во мне предвестника бед. Будучи преследуемым изгоем, я всеми силами пытался выжить. И мне это удалось. Я стал старше и мудрее, и однажды решил защищать это место и тех, кто здесь живет, ибо было оно и моей родиной. Со временем поселенцы стали относиться ко мне как к стражу, а не как к демону. И все же, хоть и пытался я подавить своего внутреннего зверя, я могу обезуметь и стать тем, кого они так страшились...»

Необузданная ярость обратила Бьякко в ужасающее создание, лишь отдаленно походящее на тигра... И все же Воитель Света поверг оное в последовавшем противостоянии, и поведал вновь обретший рассудок Бьякко о Тензене, легендарном самурае. «Впервые мы встретились, когда королевства Дома еще не существовало», - говорил белый тигр герою. – «Я уже рассказывал о своем прошлом – о том, как чурались меня и смертные, и сородичи из-за белого меха, считая, что несу я несчастья. Лишенный друзей и родины, я бродил по горам, гадая, где бы остаться, дабы принять там свою участь и готовиться к неизбежному. Но смерть не пришла ко мне, ибо отличался от собратьев я не только своим мехом. С каждым столетием я становился все сильнее. Более... чудовищным. Мало кто осмеливался приближаться к моим владениям. Я был донельзя одинок... Но однажды я проснулся и увидел стоящего рядом мужчину. Я зарычал на него в ярости: ‘Прочь, или я разорву тебя на куски и пожру твою плоть! Каким надо быть глупцом, чтобы приближаться ко мне?!’ Но мужчина не обратился в бегство. Он просто сказал: ‘Имя этого глупца – Тензен, и с самого детства говорил он на языке зверей.’ ‘Тогда ты должен знать, что не выстоять тебе в сражении со мной’, - заявил я. – ‘Возвращайся к своему народу или умри!’ Но Тензен лишь рассмеялся: ‘Они убьют меня, если я вернусь! Они изгнали меня, страшась моих способностей! Называли меня предвестником бед!’ В то самое мгновение гнев оставил меня, и осозная я, что Тензен – такой же изгой, как и я, проклятый народом за свою природу, изменить которую не в силах. В Тензене я нашел родственную душу... Вскоре мы выступили в странствие, в ходе которого встречали иные одинокие души и помогали им так же, как помогали друг другу...»

Воитель Света и Бьякко покинули Янксию, вернувшись в подземный храм Рейсен, гда Генбу поблагодарил героя за избавление белого тигра от избытка арамитамы. Сам же Генбу обучал Соробана колдовскому ритуалу, дабы коджин смог помочь Четырем Лордам в восстановлении чар на темнице Корью.

Приблизившись к Генбу и Бьякко поинтересовалась Татару: «Каким он был, Тензен?» «Он обладал той же силой, что и Воитель Света – Эхо», - отозвался Генбу. – «Однако к таким индивидам относятся с подозрением, а то и со страхом. Тензен был благородной душой, всегда готовой прийти на помощь. И умер он так же, как жил – погиб за тех, кого любил. Когда он противостоял Корью, мы, Четыре Лорда, были еще юны и слабы – мы не были даже еще покровителями, честно признаюсь. Потому могли лишь беспомощно наблюдать за их сражением. Последние свои силы Тензен потратил на то, чтобы заточить смертельно раненого Корью. А затем даровал нам священное сокровище: кристалл, сияющий иномировым светом». «Я часто думал, не кристалл ли источник тех сил, которые мы обрели», - добавил Бьякко. – «Не будь его, стали бы мы Четырьмя Лордами? Думаю, что нет. После смерти Тензена мы построили этот храм, чтобы усилить охранные чары и защищать пределы Рубинового моря. Его наследие стало нашим, и так продолжается по сей день».

...В последующие дни Соробан продолжал обучение ритуалу под надзором Генбу, но полагал последний, что толку от куджина будет немного, ибо нет в нем искры божественности... И, как бы то ни было, не следует забывать о необходимости противостояния Воителя Света с оставшимися двумя из Четырех Лордов – Сорью и Сузаку.

Что до Соробана, то Генбу предложил тому открыть зачарованный тамате-бако ящик, заключена в котором магия самого времени! «Ты в одно мгновение постареешь на тысячу лет», - пояснила черепаха зверолюду, - «преобразишься и станешь покровителем. По крайней мере, на время, пока магическое воздействие не прекратится».

Конечно, подобную реликвию сперва надлежало отыскать... «Создал тамате-бако геомантии один из наших сородичей-покровителей», - продолжал рассказывать Генбу. – «Как и многие из нас, он видел, как товарищей его поглощает арамитама, погружаются они в пучины безумия и опустошают земли, которые поклялись защищать. И, как и многие из нас, он был вынужден покончить с подобными бесчинствами... Покровитель знал, что однажды разделить сию судьбу, поэтому и решил создать тамате-бако геомантии. А когда завершил создание реликвии, позволил магии оной омыть себя... и прекратил свое существование». «Клянусь ками...» - выдохнул изумленный Соробан. – «Он предпочел умереть, пока оставался самим собой...»

Генбу отметил, что столь опасный артефакт, способный положить конец существованию покровителя, сокрыт в мавзолее короля Ганена, именуемом Компасом Ласточки, и ныне остаются в нем лишь шикигами – вечные стражи... Воитель Света устремился к мавзолею, возведенному в позабытом уголке земель Янксии, ступил внутрь, где сошелся в сражении с многочисленными шикинами... а после – стражем Компаса Ласточки, покровителем Квитианом Дашенгом.

Обретя тамате-бако геомантии, Воитель Света по возвращении в храм Рейсен передал артефакт Генбу; последний вознамерился незамедлительно провести ритуал по обращению Соробана в покровителя... Куджин отбросил в стороны крышку ящика, и объял его белый дым... обращая в могучее, древнее создание – разум которого поглощен арамитамой!..

Сознавая, что обезумевший Соробан непременно разрушит храм, Воитель Света противостоял ему наряду с Генбу; вскоре воздействие временной магии прекратилось, и куджин обрел прежний облик... Генбу был доволен: Соробан доказал, что обладает немалым потенциалом.

«Все, кто сильны, прежде были слабы», - молвил Генбу, обращаясь к Воителю Света. – «И я не исключение. До встречи с Тензеном я был всего лишь жалкой черепахой, которую зрите вы перед собой... В то время, когда мне едва перевалило за сто лет, я зрел свое первое видение. Ужасающее бедствие, которое поглотит жизни множества невинных, было неизбежно. Но что могла поделать с этим маленькая черепаха? Хоть и видел я будущее отчетливо, изменить его был не в силах, потому мог лишь беспомощно зреть, как пылают города и погибают миряне. Так продолжалось столетиями... За пять столетий жизни я стал сильнее, более безрассудным. Я думал, что смогу что-то изменить. Потому, когда в видении узрел лавину, которая обрушится на соседнюю деревушку, устремился туда, дабы предупредить мирян об опасности. Но... хоть они и поняли, что я – не простая черепаха, речь мою они не восприняли. Для них я был просто забавной зверушкой, а языка смертных я не ведал. Я понял, что ничего не смогу поделать, и этим мирянам суждено умереть. Они устремились прочь, а я вынужден был покинуть деревню, будучи в печали. И тогда я услышал голос: ‘Расскажи, малыш, что тебя тревожит?’ Я увидел мужчину, обращающегося ко мне, но сомневался, что он сможет понять меня. Но все же рассказал ему о своем видении – о лавине, которая погребет под собой деревню и всех ее жителей. ’Доброту твою превосходит лишь твоя храбрость, малыш’, - сказал мне мужчина. – ‘Но не волнуйся, ибо я, Тензен, и друг мой, Бьякко, предотвратим беду’. Тензен вытащил из ножен меч, а из леса выступил огромный белый тигр. ‘Ну что, покажем им’? – прошептал самурай тигру, и тот кивнул в ответ. Они бросились в центр селения и начали сражаться друг с другом, как будто были злейшими врагами. На мгновение они отступили друг от друга, и Тензен прокричал, обращаясь к селянам: ‘Внемлите мне! Белый демон жаждет крови мирян! Если хотите жить, бегите отсюда! Укройтесь в соседнем селении!’ Испуганные миряне с криком бросились наутек, не оглядываясь. Мы трое смотрели им вслед, а белый демон пробормотал: ‘Вообще-то, я никогда не ел смертных’... Как я и предвидел, деревня была уничтожена лавиной. Но в первый раз я сумел повлиять на ход событий... После мы стали спутниками и близкими друзьями. Я делился с ними своими видениями, и мы спасли всех, кого могли. И сейчас, когда грядет самое страшное бедствие из виденных мною, меня очень не хватает Тензена...»

...Бежали дни; Соробан продолжал свои изнутрительные тренировки, следуя воле Генбу, а чары, храняющие темницу Корью, слабели... Напомнив Воителю Света о том, что для противостояния их немезиде необходимо могущество всех Четырех Лордов, Генбу просил его утолить ярость арамитамы Сузаку, огненной птицы.

Вскоре та означилась в храме Рейсен, и, выслушав рассказ Генбу о происходящем, воззрилась на героя, молвив: «Стало быть, этот воин снимет бремя с души моей». «Именно так», - подтвердил Генбу. – «Его могущество превосходит то, кое отведено обычному смертному. Он – преемник наследия Тензена». «Брат!» - возмутилась Сузаку. – «Как смеешь ты сравнивать это создание с сияющим светочем добродетели и доброты! Ты чернишь память о нем...»

Воителю Света огненная птица предложила сразиться, дабы понять, справедливо ли Генбу превозносит боевые навыки его. Но не отступил герой, и Сузако задумчиво произнесла: «Ты жаждешь противостояния, стало быть. Даже если можешь погибнуть в нем. Ты сражаешься с поистине сильными врагами – без колебаний, без страха... Но нет! Ты даже не бледная тень его славы! Лишь однажды был рожден смертный, достойный именоваться героем, и давным-давно покинул он сей мир...»

«Если это так, Рубиновое море поглотит пламя Корью», - прорычал Бьякко, приблизившись, - «и мы, его защитники, презреем свой долг. Если память о Тензене для тебя столь священна, что ты готова обречь сии пределы на гибель?» «О, Бьякко, как ты не понимаешь?!» - горестно возвестила Сузаку. – «Прежде, чем назвала тебя братом, я была всего лишь птицей, полюбившей смертного. И с тех пор сердце мое пусто... Я не могу заменить его с такой легкостью, как ты».

«Ты помнишь последние моменты его жизни?» - осведомился тигр. – «Как он сражался и погиб, дабы нанести поражение Корью – как он принес себя в жертву у нас на глазах?» «Как смеешь ты спрашивать об этом?!» - возопила Сузаку. – «Каждая мельчайшая деталь навсегда осталась в разуме моем – черным шрамом на моей душе! Как могу я забыть об этом?!» «Ты не должна забывать!» - произнес Бьякко. – «Ровно как и я не забуду все то время, что мы вместе провели в пути. Но предпочитать прошлое настоящему, жить в горести и не двигаться дальше – значит, навлечь позор на воспоминания о нем!»

«Ты смеешь говорить о позоре?!» - огненная птица была в ярости. – «Ты, открывший дом нас притворщику! Я вижу, как он оставил след в ваших сердцах, подражая Тензену во всем!» «Ты бы слышала себя, сестра», - вздохнул тигр. – «Арамитама заставляет тебя видеть они в каждой тени. Да будет она утолена, пока душа твоя еще не утрачена». «Лишь Тензену вверю я душу свою!» - возвестила Сузаку. – «Лишь его любовь приму!»

Сузаку заявила, что станет ждать Воителя Света в недрах земных под сим островом, после чего покинула храм. «Прости ее», - обратился к герою Бьякко. – «Осознание того, что не смогла она уберечь Тензена, поглотило ее разум. Ее боль подобная загноившейся ране. Прежде любовь к нему даровала ей силы. Увы, но именно посредством оной арамитама и поселилась в ее душе, питаясь отчаянием и горем. Очевидно, что одно твое присутствие выбивает ее из равновесия, ибо ощущает она в тебе то же благословение, коим обладал и Тензен».

Белый тигр просил героя избавить сестру ее от боли, предупредив, что могущественна Сузаку и весьма сведуща в геомантии... И когда Воитель Света одножал верх над огненной птице, очистив разум ее от тумана терзаний, возвестила та: «Как долго пребывала я в этом сне? В бесконечном кошмаре, не в силах отпустить воспоминания о любимом... Я обязана тебе жизнью, храбрый воин, прими же мои извинения. Я обращалась с собой непозволительно, ты же рисковал жизнью, чтобы очистить душу мою от ужасающей иллюзии, ее поглощавшей. Впервые за долгие столетия я могу вспомнить о времени, проведенном с любимым, не проливая слез... Я давным-давно родилась в этом мире, и мое алое оперение сияло подобно солнцу. Я была подобна легендарной птице, Фениксу, которая – согласна преданиям – наделяла мирян бессмертием. Бесконечно преследовали меня те, кто не желал умирать. Для них я была лишь средством достижения цели... Но Тензен... Тензен смотрел на меня иначе... и стал для меня всем... Вместе странствовали мы – Четыре Лорда и самурай. Многие страшились нас, но Тензен всегда отвечал на просьбы о помощи. И – мало-помалу – те, кто прежде проклинали нас, ныне почитали!.. Мы всегда следовали за Тензеном – разили они на востоке и нежить на западе, а благодарные миряне распространяли весть о наших деяниях. И однажды весть сия достигла ушей короля... Именно по его приказу противостояли мы безумному покровителю Корью. Несмотря на все наши прошлые подвиги, жили мы все несколько столетий, и не могли сравниться с ним в силе. Мы с братьями ничего не могли противопоставить арамитаме Корью. Но Тензен сражался до последнего, и применил в бою прием, зная, что ответный удар врага не заставит себя ждать... Я видела, как свет покидает глаза павшего самурая... Если бы я была легендарной огненной птицей, Фениксом, и обладала способностью даровать бессмертие! Если бы я только могла вырвать его из тенет смерти!.. Столетия спустя я преобразилась и обрета подобную силу. И продолжала гадать, неужто это случилось потому, что горевала я по павшему возлюбленному?.. Сила, которую я отчаянно желала обрести, чтобы спасти его, теперь принадлежит мне. Возможно, чтобы спасти тех, ради кого отдал жизнь Тензен. Я буду сражаться – в память о моем возлюбленном, за его наследие».

Вернувшись в храм, Воитель и Сузаку поведали Генбу об избавлении огненной птицы от ярости арамитамы. В последующие дни Генбу, Сузаку, Бьякко и Соробан отчаянно пытались усилить угасающие чары на темнице Корью, но тщетно. Недоумевал Генбу, почему происходит это столь стремительно, но гадать о сем не было смысла... Полагая, что лишь объединенными усилиями Четыре Лорда смогут восстановить чары, Генбу просил Воителя Света утолить ярость арамитамы Сорью, лазурного дракона. Последний, явившись в храм Рейсен, предложил герою провести сражение на одном из отдаленным островов Хингаши. Рассказывал Сорью, что некогда Тензен одолел его в противостоянии, и с того дня дракон без устали оттачивал свои боевые навыки, надеясь однажды взять верх над самураем... Но в сем ему было отказано, ибо погиб Тензен, и, утратив цель, к которой стремился, Сорью позволил арамитаме поглотит его душу.

...В сражении на острове Воитель Света поверг лазурного дракона, и тот, вновь обретя свое «я», признал, что противник его подобен Тензену во всех отношениях. «Прежде я и не мыслил, что возможно подобное», - рассказывал Сорью герою. – «Некогда я был всего лишь змеем, рожденным на острове, где миряне почитали нас. Для них я был ками, и оказался столь глуп, что разделил их веру в сие. Но по прошествии нескольких столетий мои силы начали проявляться иначе, и последователи ныне смотрели на меня по-иному... Когда случалось некое бедствие, они полагали, что я тому причина. И вместо обычных подношений преподнести мне в жертву юную деву. И, хоть и был я не при чем, удача стала благоволить им. И миряне считали, что лишь подобные жертвы умиротворяют их страж-змея. Не ведали они, что я пощадил деву и втайне перенесе ее в иные земли – как и всех последующих жертв... Но вера продолжала жить... и с годами в страж-змее миряне стали видеть злобного демона, и последователи мои стали моими врагами. Они искали наемников, дабы те покончили со мною. Так я стал преследуюемым ками. Я расправлялся с наемниками, хоть это не доставляло мне радости. Но однажды предстал мне самурай, сопровождаемый тремя животными – черной черепахой, белым тигром и огненной птицей. Я сразился с Тензеном. Он одержал верх. Падший ками пал от руки охотника за удачей. Закрыв глаза, я приготовился принять смертельный удар... ’Присоединяйся к нам’, - сказал Тензен, протянув мне руку. – ‘Начнем все сначала’. У меня не было ничего... но он не только пощадил меня, но и предложил свою дружбу. Но, даже будучи падшим ками, я обладал некой гордостью, и н емог принять сие предложение. И тогда Тензен рассмеялся, молвил: ‘Тогда заслужи его, став сильнее и используя сию силу для помощи другим – так же, как помогли тебе. Стань больше, чем ты есть – и больше, чем есть я’. Я поклялся посвятить всего себя становлению покровителем, достойным почитания и восхищения. Стать могущественным драконом, защитником для своих избранных».

Сорью благодарил Воителя Света за то, что помог тот ему вновь обрести трезвость рассудка. Наряду с лазурным драконом герой вернулся в храм Рейсен, и Четыре Лорда направили все энергии свои на восстановление охранных чар... Но воля Корью оказалась сильнее, и сущность безумного покровителя обрела свободу, атаковала Генбу, и пала черная черепаха... Воитель Света бесстрашно выступил против могучего Корью, и на помощь к нему пришел дух Тензу!..

Двое сдерживали бешеный натиск Корью, в то время как Бьякко, Сорью, Сузаку и присоединившийся к ним Соробан творили колдовской ритуал, восстанавливая охраннные чары на темнице безумца. Соробан жертвовал собственной душой, принимая сущность Генбу в свое тело, возрождая таким образом павшую черепаху.

Все было кончено, и Корью вновь оказался заточен в священном кристалле на долгие, долгие эоны. Что до Соробана, то душа его продолжала существовать в теле, кое разделял он ныне с сущностью Генбу. Последней вскоре – спустя пять столетий, или около того, - суждено вновь отойти в мир иной, но черепаха была исполнена решимости завершить обучение Соробана – дабы стал тот в будущем следующим Генбу. Иные лорды начинание сие одобрили, ведь жертвой своей Соробан доказал, что достоин занять место свое среди защитников Рубинового моря.

Генбу обещал щедро вознаградить Воителя Света за помощь, и Татару воспряла духом: наконец-то казна Наследников Седьмой Зари пополнится!

Простившись с Четырьмя Лордами, Воитель Света покидал храм Рейсен – ожидали его новые свершения, новые приключения...

Будучи в Кугане, повстречал Воитель Света мико’те Лину Меврилу, корреспондентку гриданийской газеты «Ворон». Последяя подозвала девушку-хьюру, Альма, и та, обратившись к искателю приключений, взмолилась: «Прошу вас! Найдите моего отца!» Девушка разрыдалась, а Лина просила героя отправиться с ними на борт гарлеанского театрального воздушного корабля «Прима Виста», пришвартованного на посадочной площадке.

Подобного судна Воитель Света прежде не видывал, ибо размещалась на нем и сцена, и амфитеатр для зрителей. Альма пояснила гостю, что «Прима Виста» - оплот Величественной Имперской Театральной Компании, - труппы, знаменитой своими потрясающими воображение поставновками повсеместно в Гарлемальде. «Мало кому известен тот факт, что прежний Император был истинным поклонником театрального искусства», - рассказывала герою Лина, - «и поддерживал труппы щедрым финансированием. Артисты же Величественной Имперской Театральной Компании так поразили Солуса своей игрой, что он приказал построить для них этот корабль, дабы труппа имела возможность выступать в каждом уголке Империи. Но когда на престол взошел его внук, все изменилось. Теперь все без исключения труппы – как имперские, так и иноземные, - должны предоставлять сценарии своих работ для утверждения имперским цензорам. Если работа признается вульгарной, она запрещается к показу, а труппе отказывается в проведении спектаклей. Что до тех трупп, которые вызвали особое недовольство властей, то больше мы о них никогда не слышали. Подобная политика оставила постановщикам лишь две возможности: писать сценарии, которые придутся по душе Его Сиятельству, или же вовсе отложить перо в сторону. Директор Величественной же избрал для себя третий способ: выразить неудовольствием новой политикой опосредственно – и избрать темами для своих работ совершенно аполитичные события».

Альма, взяв себя в руки, извинилась перед героем за срыв, представилась: «Я – Альма бас Лексентейл, дочь директора Дженомиса сен Лексентейла. Возможно, вы слышали о последней пьесе моего отца - ‘Истории о Храбрецах Зодиака’? На поверхности это невинный пересказ известного гарлеанского предания, навряд ли достойного внимания цензоров. Но истинная суть истории осталась цензорами незамеченной, и они одобрили представленный сценарий. Постановка имела огромный успех. Простолюдинам пришлась по душе рассказанная история, в то время как благородные уловили сокрытое в ней послание. К тому времени, как имперский совет цензоров осознал свою ошибку, было уже поздно. Они не могли запретить постановку, не признав тем самым своего фиаско, потому направили усилия на то, чтобы пресечь финансирование нашей компании. Вскоре благородные меценаты начали отказывать нам в средствах, не желая иметь отношения к труппе. Лишив Воличественную финансирования, цензоры тем самым лишили ее голоса».

Действительно, ‘История о Храбрецах Зодиака’ – двенадцати героях, избавивших овеянное легендами царствие Ивалис от зла, - была известна повсеместно в землях Илсабарда. Говорят, когда мир погружается в бездну отчаяния, сии светочи надежды появляются, дабы защитить мирян и восстановить нарушенное равновесие. По крайней мере восемь раз герои нисходили в мир, и каждый раз верховодил ими харизматичный лидер, ведущий сподвижников своих к победе. Мулленкамп – звездная провидица, Святой Аора, ассасин Эшли... но самой популярной всегда оставалась история о короле Делите.

Согласно оной, после смерти последнего короля правящая династия Аткаша осталась без наследника. В попытке захватить престол Орден Северного Неба (Рыцари Севера) под стягом Белого Льва и Орден Южного Неба (Рыцари Юга) под стягом Черного Льва начали войну, погибли в которой тысячи и закончилась коя патовым положением. Ивалис снедала гражданская война, когда Делита и одинадцать его спутников выступили в путь, дабы вернуть мир в истерзанные земли. Будучи простолюдином, сей юноша объединил земли, став их королем, и двенадцать вошли в историю как Храбрецы Зодиака той эпохи.

...На борт воздушного корабля поднялся Сид нан Гарлонд, приветстовал Альму, после чего молвил, обращаясь к Воителю Света: «Я знал Дженомиса с тех пор, как были мы студентами в Академии Магитек. Когда я узнал, что дочь его в Кугане и ищет достойного искателя приключений, то назвал ей твое имя... Мы с Дженомисом принадлежали к разным мирам, но дружбе нашей это нисколько не мешало. Бывало, целыми ночами мы распивали эль и болтали о том, о сем. Он всегда говорил, что собирается изменить Империю изнутри. Труппа была его способом достучаться до сердец мирян. Даже когда Империя вынудила его покинуть родину, Дженомис не оставил надежды на то, что работы его смогут однажды изменить мир».

Вспоминала Альма, как и ей говорил отец: «Искусство всегда будет вырываться из искусственных пут и границ! Стены, возведенные смертными, и бессмысленные войны! Именно в такие времена, когда вокруг царит неопределенность, мы должны отдаться своему призванию и воспарить в небеса, дабы другие смогли поступить так же!»

«Я пытаюсь сказать, что не все гарлеане сделаны из одного теста», - продолжал говорить Сид герою. – «Есть среди имперцев те, кто не ставит под сомнение волю правителей, а есть такие, как отец Альмы и я – чья любовь к родине не мешает им зреть ее недостатки. Однако... мигане и домане, чьи семьи испепелил Магитек-конструкт, не поймут меня в этом». «Как много искателей приключений захотят помочь имперке отыскать ее исчезнувшего отца... и на имперской территории, к тому же?» - риторически вопросила Лина, и, обратившись к Воителю Света, с уверенностью заявила: «Но ты... ты другой. Ты повидал достаточно, чтобы понимать: добро и зло не определяется расой или цветом кожи».

Герой подвердил, что непременно поможет попавшей в беду деве, а Сид просил Альму дать им какие-нибудь зацепки к поискам отца. «Незадолго до своего исчезновения он начал работать над своей следующей пьесой – продолжением ‘Истории о Храбрецах Зодиака’», - отвечала ему Альма. Лина озадачилась, молвила: «...После множества приключений юноша-простолюдин по имени Делита становится королем, основав мистическое королевство Ивалис. На этом история заканчивается, и нет никаких сведений о ее продолжении. Директор придумал сюжет оного сам?» «Мой отец полагал, что обнаружил свидетельства существования и иного героя», - пояснила Альма. – «Того, чей вклад в историю остался практически незамеченным, но без него Делита никогда бы не взошел на трон. Именно о его деяниях отец и хотел расскать в истинной ‘Истории о Храбрецах Зодиака’... Согласно изысканиям отца, этот юноша близким другом Делиты – до тех пор, пока внезапная смерть сестры Делиты не заставила двоих расстаться, и каждый из них пошел своим путем. Но неназванный герой продолжал помогать своему другу, предотвращая козни тех, кто выступал против Делиты, и таким образом простолюдин смог взойти на престол».

«Прости, но я никогда не слышала ни о чем подобном», - покачала головой Лина. – «Где же твой отец сумел обрести подобные сведения?» «Долгая история...» - вздохнула Альма, а Сид, обратившись к мико’те, изрек: «Которая начинается и заканчивается тем, что Дженомис становится частью легенды, которую намеревался явить публике. Еще в дни нашей учебы в Академии он буквально бредил Ивалисом, и отказывался верить в то, что история о нем – выдумка. И сейчас, когда он был вынужден покинуть Гарлемальд, наверняка решил укрыться от мира в этом самом месте – так ведь, Альма?» «Верно, мастер Гарлонд», - подтвердила девушка. – «Издавно мой отец верил в то, что руины древнего Ивалиса пребывают за землями Нагксии, сокрытые песками пустыни Далмаска».

«Далмаска...» - помрачнел Сид. – «Это королевство процветало, будучи в относительной изоляции от мира, на протяжении многих поколений... Пока не появилась Империя». «Во время, свободное от гастролей, мой отец финансировал экспедиции в Далмаску», - пояснила Альма, - «дабы искали те доказательства существования Ивалиса. Иногда те возвращались, принося с собою странные артефакты, древние фолианты... и кристаллы. Кристаллы, не похожие ни на что иное».

Один из таковых Альма продемонстрировала герою, Сиду и Лине, молвив: «Отец называл их ‘ораситами’ и утверждал, что они – ключ к доказательству его теорий». «Согласно легендам об Ивалисе, боги даровали подобные кристаллы тем, кому предначертано стать королями», - разъяснил остальным Сид. – «Именно в час начинания по обретению орасита Делита и восходит на трон. Я слышал эту историю тысячу раз от своей няни. Но она была не более, чем сказкой».

«Мой отец часто упоминал о том, что орасит ‘говорил’ с ним», - продолжала рассказывать Альма. – «В то время мы полагали, что это так фигурально выражается – что красота камня пробуждает его музу. Но затем он начал вести себя странно... После нашего прибытия в Хингаши отец практически все время оставался в своих комнатах, погрузившись в изучение имеющихся у него документов и свидетельств. Хоть и был он один, мы слышали, как он с кем-то ведет беседу. Иногда он вслух произносил слова пьес, им написанных, но здесь было совршенно иное. Он обращался к моей маме, умершей несколько лет назад». «Но, возможно, он так поступал от одиночества?» - осведомилась Лина. – «Или, возможно, бегство из Гарлемальда далось ему слишком тяжело?» «Возможно...» - пожала плечами Альма. – «Но это не объясняет голоса, ему отвечавшие».

К ним приблизился юноша, окинул гостей недовольным взглядом, и, обратившись к Альме, потребовал ответа: «Кто они? Я говорил вам, мне не нужна ничья помощь в поисках отца!» «И это прекрасно, Рамза», - улыбнулся юноше Сид. – «Позволь мне представить...» «Достаточно, мастер Сид!» - прервал инженера Рамза бас Лексентейл. – «Может, Империя и отвергла нас, но мы остается гарлеанами, и у нас есть достоинство... в отличие от некоторых. Нам не нужны ни помощь, ни жалость со стороны иноземного отрепья».

«Ты забыл о том, где мы находимся, брат?» - напустилась на юношу Альма. – «Это мы – иноземное отрепье. Эти земли и бытующие здесь обычаи нам неведомы. Мы будем глупцами, если пустимся на поиски без провожатых!» «Твоя сестра права, Рамза», - поддержал девушку Сид, указал на Воителя Света. – «Ты не должен относиться к нему с подозрением. Я лично за него ручаюсь. За все то время, что мы знакомы, никогда он не выносил суждения своего, основываясь на расе мирянина или же убеждениях того».

«Но нам нужны вы, мастер Гарлонд!» - настаивал строптивый юнец, даже не взглянув в сторону героя. – «Почему вы отказываете нам?!» «Ты знаешь, почему», - устало вздохнул Сид. – «Пока вся эта история с Омегой не разрешится, мои руки связаны. Мне больно отказывать тебе и твоей сестре, но куда больнее бросать Дженомиса на произвол судьбы... Прости». Усилием воли Рамза взял себя в руки, покачал головой. «Вам нет нужды просить прощения», - произнес он. – «Это я веду себя неподобающе... После случившегося в Рабанастре, возможно, пришло время признать, что этот орешек нам не по зубам».

«Экспедиция моего брата имела трагический исход в руинах столицы Далмаски», - пояснила Альма Воителю Света. – «Сам он едва сумел спастись». «Империя обратила Рабанастр в смертельную ловушку», - добавил Сид, обращаясь к Рамзе. – «Ты поступил глупо, отправившись туда без подобающего сопровождения». «Теперь я это понимаю, мастер Гарлонд», - склонил голову юноша. – «Но тогда я видел для себя возможность спасти отца, и воспользовался ею».

«А почему вы решили, что ваш отец – в столице Далмаски?» - поинтересовалась у отпрысков Дженомиса Лина, и отвечал ей Рамза: «Восхищение моего отца легендой об Ивалисе началось с визита в сей град. Возможно, это предчувствие, но что-то подсказывает мне – он вернулся туда».

Сид покинул воздушный корабль, а Рамза приказал пилоту направить оный к землям Далмаски – позабытым пределам, внешним владениям Империи. Гарлемальд давно уже оставил мысли о том, чтобы сделать Далмаску своей провинцией, ибо мятежи в сих землях не прекращались; посему имперцы огранились тем, что обратили Рабанастр в руины, после чего отправились восвояси.

...Наконец, «Прима Виста» достиг испещренной руинами пустыни Далмаски; Воитель Света, Лина и Рамза вознамерились ступить в покинутые пределы величественного Рабанастра. Младшей сестре Рамза велел оставаться на борту корабля, и та вынуждена была смириться с его решением.

«Мой отец говорил, что Рабанастр был процветающим городом тысячелетие назад», - рассказывал спутникам Рамза, когда шагали они по пескам в направлении каменных стен. – «Но, совершив несколько экспедиций в поисках так называемого ‘Пустынного Сапфира’, отец пришел к выводу, что город этот – не первое поселение, здесь возведенное». «То есть, твой отец верит, что возведен Рабанастр на руинах Лесалии, столицы Ивалиса!» - предположила Лина. – «Если доказать этот факт, он может изменить всю известную историю! А мы станем знамениты!»

Рамза презрительно фыркнул – известность и богатства, вот что нужно этим мирянам... паразитам, питающимся потом и страданиями других. «И чем я заслужила твое презрение?» - с вызовом бросила мико’те. – «Я лишь пытаюсь узнать, что в действительности стоит за исчезновением самого знаменитого драматурга Империи. Если же мы при этом откроем какие-то загадки истории – что ж, плохим корреспондентом я буду, если не воспользуюсь этой возможностью».

Какое-то время двое продолжали сверлить друг друга взглядами, а после устремились за Воителем Света, направлявшегося ко вратам Рабанастра. Сразив на мосту могучую сущность, Матеуса, проследовали они на городскую площадь, где схлестнулись мародерами, принадлежащими к расе зверолюдов – сииков. На площади атаковал героя Хашмал, рекомый «Поборником Порядка». Как и Матеус, принадлежала сия сущность к предвечным созданиям, которых Рамза называл «иными», или же «Лукавыми». Наверняка к появлению их в руинах Рабанастра Империя отношения не имеет. Но... откуда же взялись сии порождения?..

Воитель Света и спутники его спустились в подземные канализационные стоки Гарамсит, проложенные еще до становления королевства Далмаска... А в глубинных кавернах лицезрели они руины Лесалии, древнейшей столицы Ивалиса!

Здесь сошелся Воитель Света в противостоянии с могущественным Лукавым, Рофокейлом. Наблюдая за сражением, Рамза боле не питал сомнений в том, что поступил верно, согласившись принять помощь сего героя...

Но когда был повержен Рофокейл, лицезрели трое некоего воина-хьюра. Усмехнувшись, тот продемонстрировал им кристалл орасита, высвободил могущество оного... и преобразился, представ противникам в поистине чудовищном обличье. «Кто смеет тревожить сон Аргата Тадальфуса, истинного короля Ивалиса?» - прегремела пробудившаяся сущность. – «Наследники Дома Беовульфов? Клинки мои изгонят души ваши в глубины Преисподней!»

Воитель Света поверг сие порождение, развоплотив оное... и ныне лишь кристалл орасита поблескивал на каменном полу... Герой поднял артефакт, повертел в руках...

Из теней выступил мужчина – Дженомис сен Лексентейл. «Где я?..» - недоуменно осведомился он, и, заметив сына и Воителя Света, осознал: те, должно быть, пришли к нему на выручку...

Неожиданно из спиной драматурга возникли три фигуры зверолюдов-бангаа, и один из них приставил кинжал к горлу Дженомиса. «Я, Ба’Гамнан, смиренно благодарю тебя, Воителя Света, за то, что привел ты ко мне свой славный дар!» - издевательски расхохотался предводитель бангаа, требовательно протянул лапу. – «А теперь давай сюда орасит, и пески окрасятся алым! И поскорее. У Гиджука лапы уже дрожат. А передаст его мне та юная дева». И Ба’Гамнан указал в сторону Лины, обескураженной подобным поворотом событий.

Воитель Света передал орасит мико’те, та медленно устремилась в направлении бангаа; тот выхватил у нее из рук кристалл, воззрился на артефакт. В гранях оного отразился один из знаков зодиака, Телец, и Ба’Гамнан удовлетворенно кивнул, заявив, что соответствует оный сущности Лукавого – Дюмы.

«И находился рядом с Домой!» - расхохотался один из бангаа, Бваги. – «Дюма из Домы! Забавно!» Осуждающе покачав головой, Ба’Гамнан выстрелил из мушкета в сподвижника, пояснив остающемуся за спиной драматурга сородичу: «Мы не хотим, чтобы гости считали нас идиотами».

Гиджук с силой толкнул Дженомиса вперед, и распластался тот на каменном полу. Бангаа же устремились прочь – к ожидающему их воздушному кораблю, невесть как изыскавшему способ опуститься в сии подземные глубины.

Потерявшего создание Дженомиса Воитель Света перенес на борт «Прима Висты», и корабль устремился в направлении Кугане... По прибытии судна на борт оного поднялся Сид, и пришедший в себя драматург просил прощения как у старого друга, так и у своих детей за то, что по вине его угодили они в такую передрягу.

Дженомис поведал Сиду, Воителю Света, Лине, Рамзе, Альме и Сиду о природе орасита, и озадачился последний: «То есть, ты утверждаешь, что орасит не является тем самым катализатором, благодаря которому становится возможной одержимость смертного сущностью эйкона, как мы полагали прежде, наблюдая преображение Исайлы и архиепископа?.. Но он поглощает эфир смертного – его душу! – и каким-то образом преображает, а после возвращает в физическое тело. Если это действительно так, как немедленно следует известить союзников-шарлаян...»

‘История о Храбрецах Зодиака’ утверждала, что Делита, следуя воле церкви Глабадоса, наряду с верными сподвижниками отправился на поиски двенадцати Камней Зодиака – священных реликвий, созданных богами Ивалиса. По мнению Дженомиса, речь шла именно об ораситах – камнях, способных воплощать в жизнь чаяния смертных – добрые или дурные. Вывод сей он сделал исходя из факта, что в легенде камни ответственны на за разрушение священного града Муронда, так и за восхождение Делиты на престол. Если же воля владельца орасита слаба, магия камня оскверяет тело его и душу, обращая в чудовищную тварь. Утверждал Дженомис, что именуются те Лукавыми, и именно им противостоял Воитель Света в Рабанастре... Конечно, сходство между ритуалами призыва Предвечных и преображения в Лукавого неоспоримо – но вопрос сей требует дополнительных изысканий со стороны ученых Шарлаяна.

Что до Аргата Тадальфуса, с которым Воителю Света пришлось сразиться, то, согласно словам Дженомиса, был наследником одного из Великих Домов, который пришел в упадок вследствие недостойных деяний деда Аргата. Последний кичился властью своей пред простолюдинами, но Делита не потерпел подобного отношения и предал заносчивого дворянина мечу в Лесалии... Из поколения в поколение в роду Тадальфусов передавалась священная драгоценность, Дюма. И когда пал Аргат от руки Делиты, могущество Дюмы высвободилось и сущность заключенного в сем орасите Лукавого обрела свободу. Тело Аргата преобразилось, и вознамерился покончить Лукавый с Делитой... От верной смерти последнего спас Рамза; не ведал Делита, что друг сразился за него с жаждущим отмщения мертвяком, и душа Аргата обрела мир... Конечно, это не отвечало на вопрос, почему Лукавый в теле Аргата воспрял вновь в сих глубинах. Действовал ли он по собственной воле или же являлся исполнителем воли иной?..

«Но сейчас меня интересует иной вопрос – нашел ли ты то, что искал?» - осведомился Сид. «’История о Храбрецах Зодиака’ хочет заставить нас поверить в то, что Делита Хейраль – простолюдин, ставший королем, - единственный герой этой легенды», - устало произнес Дженомис. – «Но, как я выяснил, был и иной герой. Точнее, двое героев... Брат и сестра, роли которых были позабыты – Рамза и Альма». Сид и Лина озадаченно переглянулись: о сих персонажах прежде не слыхали они... «Я обнаружил неоспоримые свидетельства того, что Рамза был ближайшим сподвижником Делиты, и помог тому взойти на престол», - настаивал драматург. – «А после я узнал и об Альме. И, дабы не утратить видение истины, я назвал детей своих в честь этих персонажей... Прости, что никогда не говорил тебе об этом, Сид, но ты должен мне поверить. Ивалис никогда не был для меня простым времяпровождением, он – мое призвание, мое назначение! Назначение всей моей семьи...»

«Ты о чем?» - нахмурился Сид, и пояснил гарлеанин: «Дженомис сен Лексентейл – мой сценический псевдоним. Мое настоящей имя – Алазлам. Алазлам Дурай. Множество поколений назад мой далекий предок написал ‘Хроники Дурая’ – исторический труд об Ивалисе и о Войне Львов, излагались в котором истинные события, произошедшие в ту смутную эпоху». «Давным-давно сирота по имени Олан Дурай повстречал Рамзу и Делиту», - продолжил рассказ Рамза. – «После восхождения Делиты на престол Олан оказался у него в услужении. По завершении Войны Львов Олан полагал, что народ имеет право знать правду о роли Рамзы, и начал написание труда о его славных деяниях. Но когда о сем узнала церковь, он был назван еретиком и сожжен на костре. ‘Хроники Дурая’ так и не были обнародованы, а все существующие копии труда церковники спрятали в своих хранилищах – ровно как и правду об Ивалисе».

«Но зачем церкви было так поступать?» - озадачилась Лина, и Рамза, продемонстрировав мико’те древний фолиант, молвил: «Ответ на сей вопрос может находиться в этой книге – единственной уцелевшей копии труда нашего предка, передававшейся в нашем роду из поколения в поколение. Мы с отцом собирается открыть миру истину и восстановить честь семьи».

Воитель Света и Сид переглянулись, и осведомился мастер-инженер, обращаясь к старому другу: «Запретные хроники? Тайноек семейное наследие? Не то, чтобы я сомневался в твоих словах, Дженомис, но как ты собираешься убедить во всем этом мирян, которые считают Ивалис не более, чем сказкой?» «Доказав, что это не так», - отозвался драматург. – «И когда миряне поймут, что существование Ивалиса – реальный исторический факт, остальное приложится».

«Если бы мы могли просто обнародовать этот труд, то сделали бы это давным-давно», - добавил Рамза. – «К сожалению, ‘Хроники Дурая’ написаны на высоком ивалисском наречии – языке, давно позабытом. Мой отец, дед и прадед прилагали неимоверные усилия, чтобы перевести этот труд, но практически не преуспели в этом. Слово здесь, фраза там... И лишь недавно экспедиция, снаряженная в Рабанастр, сумела обнаружить несколько хорошо сохранившихся артефактов, с помощью которых мы сумели перевести небольшую часть хроник».

Вот только дневник Дженомиса, записаны в котором были сведения о высоком ивалисском наречии, был украден бангаа. Остается уповать на переведенные абзацы, оригинал «Хроник Дурая» и феноменальную память Дженомиса. Последний не собирался отступать: он непременно явит истину миру – чего бы это ему не стоило!

...Сид известил о последних событиях И’штолу, и та пригласила ау ра Микото, одну из архонтов. Уроженка Дома Джинба – одного из благородных родов Домы, она многие годы оставалась в Шарлаяне, и на родине чувствовала себя чужеземкой. И сейчас, поднявшись на борт «Прима Висты», Микото приветствовала собравшихся на капитанском мостике – Воителя Света, Сида, Лину, Дженомиса и детей его.

В задачу архонта входило изучение орасита, находившегося во владении Дженозиса – Отиуса, одного из многих осколков, могущество коих позволило Делите взойти на престол Ивалиса. И сейчас Микото готова была поделиться своими первыми заключениями. «Отиус – не обычный кристалл», - молвила она, - «даже если не принимать во внимание его историческую ценность. Кристалл представляет собой куда более, нежели простое воплощение стихийных энергий – он, скорее, эфирный магнит, назначение которого состоит в поглощении и передаче определенных вибраций, которые приводят к эфирным преобразованиям».

Сид просил девушку принять во внимание тот факт, что присутствующие не являются профессорами в научных заведениях Шарлаяне, посему настаивают на более приземленном объяснении природы артефакта. «Эфир – строительный материал не только для вещественных объектов, но и для нематериальных тоже», - вздохнув, попыталась еще раз Микото. – «Мысли, воспоминания, чувства, воля – все это эфирные феномены, и могут быть измерены. В отличие от иных кристаллов, источающих стихийные энергии, орасит не просто поглощает эфир, но эфир, относящейся к нематериальным аспектам. После чего эфир помещается и накапливается внутри кристалла до тех пор, пока некий внешний стимулятор не инициирует его высвобождение».

Пятеро недоуменно переглянулись между собой, и Сид, обратившись к архонту, озвучил общий неутешительный вывод: «Попробуй еще раз». «При определенных обстоятельствах сильное желание может быть помещено внутрь орасита, и впоследствии обрести воплощение», - в отчаянии молвила исследовательница, обращаясь к неблагодарной аудитории, и Сид перевел для оной основную мысль: «Наша юная подруга пытается сказать, что Отиус претворяет в реальность сокровенные фантазии отдельно взятого индивида». «Да», - благодарно кивнула Микото. – «Так... проще. Процесс походит отчасти на призыв Предвечного. Но есть одно важное отличие: призыв Предвечного требует источник энергии, и таковым выступает груда стихийных кристаллов. Орасит же сам являет собой источник энергии».

Возвращаясь мыслями к противостоянию Воителя Света с чудовищной сущностью в руинах Лесалии, задучиво изрек Дженомис: «Согласно ‘Хроникам Дурая’, Аргат не был королем Ивалиса. Он пал в сражении в час Войны Львов». «Но Аргат, встреченный вами, называл себя королем», - отметила Микото, обращаясь к присутствующим. – «Полагаю, орасит, который он имел при себе, осознавал его сокровенное желание – править Ивалисом! И, как следует из рассказа Воителя Света, он произносил эти слова вновь и вновь в час противостояния – думаю, это не Аргат произносил их, но сам орасит!»

«Если верить ‘Хроникам Дурая’, Аргат был жалким и мелочным дворянином, который верил в то, что благородная кровь делает его могущественным», - изрек Сид. – «Орасит извратил эту веру, воплотив ее в чудовище, которое Воитель Света и предал мечу». Альма с тревогой воззрилась на орасит, покоящийся в шкатулке на столе. «Неужто сам кристалл может быть угрозой?» - в изумлении выдохнула она, и Дженомис попытался успокоить дочь: «Необязательно. Нет никаких свидетельств того, что на Рамзу и Делиту эти артефакты оказывали какое-то воздействие. В руках праведных орасит безвреден – даже полезен!»

«Другими словами, убивает не само оружие, а то, у кого оно в руках?» - уточнил Сид, и когда драматург кивком подтвердил сию идею, молвил: «Так говорил Император Гальвус, когда отдал приказ об использовании технологии Магитек в военных целях. В конце концов, разве плохо, если он ‘принесет порядок’ на земли Трех Великих Континентов?» «Интересная параллель, мастер Гарлонд», - отметила Микото. – «Свойства этих кристаллов столь исключительны, что я задаюсь мыслью – быть может, созданы они не природой, но с помощью науки? Созданы кем-то для того, чтобы...» «Но кем?» - перебила ее Альма. – «Кто вообще может быть способен на подобное?» Ответа на сей вопрос у присутствующих в отсеке не было.

Сид был вынужден покинуть «Прима Висту», дабы наряду с иными инженерами Литейной Гарлонда продолжить поиски Омеги в землях Гир Абании. Рамза задучиво вертел кристалл орасита в руках... когда проницательная Лина произнесла: «Интересно... Если в Дюме отпечатались потаенные желания Аргата, чьи же чаяния пребывают в Отиусе?» «Я задавалась этим же вопросом, потому по прибытии провела ряд экспериментов над кристаллом», - отвечала ей Микото. – «Результаты оказались... неполными. Да, я отметила следы эфирной активности, но кристалл был пуст!»

«Пуст?» - озадачилась Альма. – «Но я же слышала голоса!» «Голоса?» - нахмурился Рамза. – «Я вот ничего не слышал. Единственные голоса, которые ты слышала, звучали в твоей упрямой голове!» Девушка с вызовом воззрилась на разгневанного брата, и бросил тот: «Если уж говорить о голосах, что насчет твоего голоса, Альма? Он – наш голос раздора! С того самого момента, как мы покинули Гарлемальд, ты только и делала, что ставила под сомнение смысл наших поисков. Неужто ты поставишь свои мелочные тревоги превыше начинания нашего рода?»

Конец перепалке положил мугл, невесть откуда взявшийся на капитанском мостике воздушного корабля. Лексентейлы не видали прежде подобных созданий, и ныне с изумлением воззрились на оное...

Мугл представился: «Монтбланк, обитатель пустыни Далмаска, искатель приключений». «Далмаска избревле была землею, проживало на которой множество народов», - пояснила обескураженным гарлеанам Микото. – «Такие расы как сиики, бангаа и вьера сосуществовали в относительной гармонии с хьюрами, элезенами и другими... Вот только о том, чтобы обитали там муглы, я прежде не слыхала». «Возможно, потому что нас немного!» - предположил Монтбланк. – «Мы ведем кочевой образ жизни, нас влекут далекие пределы и свобода, ими сулимая!»

Обратившись к муглу, поинтересовался Дженомис, что же привело его на борт воздушного корабля, и Монтбланк отвечал: «Конечно же, ‘История о Храбрецах Зодиака’! Никогда прежде не знал я чего-то, столь потрясающего!» Заявил Монтбланк, что актерская игра – его призвание... и роль Делиты прекрасно ему подойдет.

На воздушный корабль проник иной мугл, Харди, напустился на своего ветренного товарища, посмевшего оставить родное племя и отправиться на поиски приключений... Терпение Размы, наблюдавшего за перепалкой муглов, лопнуло. «Актеры нашей труппы обучались в лучших институтах Империи!» - возопил он. – «Они представляют величие нашей профессии не только в Гарлемальде, но в целом мире! Да ты, мугл, против одного-единственного монстра-то не выстоишь – как надеешься противостоять театральным критикам?! Каждой труппе необходимо доказательство доблести...»

К вящему изумлению Рамзы бас Лексентейла, Монтбланк брошенный вызов принял, заявив, что если злобный монстр падет от его лапы, то Величественная Театральная Компания непременно примет его к себе. С этими словами доблестный мугл покинул «Прима Висту», а Харди напустился на опешившего Рамзу, обвинив того в ненужной провокации – которая наверняка приведет Монтбланка к преждевременной гибели.

Взоры присутствующих обратились к Воителю Света, и Альма молила того спасти мугла, отправившегося – судя по сему – к руинам Рабанастра в надежде снискать славу... Как оказалось, Монтбланк уже успел отыскать корабль, устремившийся через Рубиновое море к берегам Янксии. Наверняка мугл собирается пересечь Единую реку и ныне движется к Сияющему Бассейну, простираются за которым пределы Далмаски.

...Монтбланка герой, Лина и Харди настигли близ особняка Юзука; мугл изо всех сил улепетывал от преследующих его красных чокобо... Странно, подобных же птиц Воитель Света замечал прежде и у руин Рабанастра...

Герой покончил с чокобо, но мугл пребывал в упадническом настроении. Какой из него геой, если он чуть не погиб в противостоянии сим глупым птицам?!. «Не каждому суждено быть героем, Монтбланк», - рассудительно заметила Лина. – «Да, барды воспевают тех, кто наносит последний удар чудовищам, но ведь у них и верные спутники есть, верно? Ты думаешь, Делита в одиночку объединил Ивалис? Думаешь, Воитель Света в одиночку освободил Ала Миго?» Воитель Света заверил Монтбланка, что непременно поможет ему в грядущих сражениях, и мугл тут же воспрял духом.

...Когда Воитель Света, Лина и оба мугла вернулись в Кугане и поднялись на борт «Прима Висты», то лицезрели на капитанском мостике трех бангаа, заявлявших о том, что предводитель их, Ба’Гамнан, бесследно исчез, и они просят о помощи в его поисках. «Вы просите о помощи?!» - обнажил клинок неистовый Рамза. – «Ты угрожали убить моего отца! Вы украли его дневник!»

Бангаа обещали, что в знак доброй воли дневник вернут и сложат оружие; и, когда сделали сие, смогли, наконец, обсудить с находящимися на борту судна возникшую ситуацию. Выслушав рассказ зверолюдов, предположила Микото, что, будучи опустошенным после манифестации воли Аргата, орасит Дюма искал иного индивида, дабы вобрать в себя эфир его чаяний. Бангаа в недоумении переглянулись, а после осведомились: «Хочешь сказать, орасит съел нашего капитана?» «Нет, он поглотил не тело», - отвечала ау ра. – «Лишь душу». Действительно, обретя орасит, Ба’Гамнан начал вести себя донельзя странно: разговаривал с камнем так, как будто это был принц Раслер...

«Скажите, чего больше всего на свете желал ваш предводитель?» - обратился к бангаа Дженомис. Рамза вновь вспылил было, не понимая, почему отец его общается с этими нечестивыми «ящерами», и один из бангаа, Бваги, тяжело вздохнул, молвив: «Мальчишка имеет право называть нас, как ему вздумается. За прошлые пригрешения мы лучшего не заслуживаем. Тридцать лет прошло... а я все равно просыпаюсь в холодном поту, вспоминая об этом».

«Мы были стрелками в армии Далмаски, и оставались в королевской крепости Нальбине», - добавила иная бангаа, Ринок, и Дженомис понимающе кивнул: «Крепость Нальбина славилась своей неприступностью. Захват ее XIV Имперским Легионом стал поворотной точкой в кампании, и нанес сокрушительный удар по морали защитников Далмаски – после чего падение королевства было лишь вопросом времени». Бваги согласно кивнул, продолжил рассказ: «Ба’Гамнан был нашим капитаном, и когда стало ясно, что нам не выстоять, командующий гарнизоном Нальбины, принц Раслер, вверил ему последнюю миссию. Нам было назначено сопроводить сестру Его Высочества, принцессу Ашелию Б’наргин, прочь из крепости. Но... все пошло не так... Я помню слова, которые произнесла она, умирая на руках капитана, когда мы практически выбрались уже из стоков Гарамсит... Мы не сумели сберечь ее, и все же она велела нам выжить, ибо до тех пор, пока жив последний далмасканец – жива и нация!»

«Это не мы должны были выжить в тот день», - с горечью молвила Ринок. – «Не сумев сберечь принцессу, мы тем самым предали ее и навлекли позор на нашу расу. Посему это правда – мы всего лишь хладнокровные ящеры, достойные порицания и ненависти».

Тишина воцарилась на капитанском мостике; миряне осмысливали услышанное... «Я думаю, мы можем предположить, что на душе Ба’Гамнана – ненависть к захватчикам вкупе с самобичеванием, порожденным ощущением бессилия», - изрекла, наконец, Микото. – «Тьма в сердце Ба’Гамнана немногим отличается от той, коя снедала Аргата – и эмоции эти ныне питают Дюму».

«Хватит говорить загадками, шарлаянка», - рынкнул Бвани, и Рамза доходчиво разъяснил бангаа высказанную исследовательницей идею: «Она говорит, что ваш храбрый капитан рано или поздно обратится в монстра». Почему следовало отыскать Ба’Гамнана как можно скорее, пока неизбежное еще не произошло...

Бангаа не могли предположить, куда подевался их капитан, но Дженомис, пролистав возвращенный ему дневник, обнаружил сделанную на последней странице короткую заметку на далмаcканском наречии: «Ридорана». Так именовался знаменитый маяк, возвышающийся далеко к югу от Рабанастра, у водопадов Ридораны – там, где воды моря Валнард низвергались в глубокую пропасть. «Согласно легенде, находятся там врата в Преисподнюю Воды», - молвила Микото. – «Многие ученые пытались подтвердить сию теорию, спускаясь в бездну – некоторые даже на воздушных кораблях, - но назад не вернулся никто».

...Последующие несколько дней Дженозис наряду с Рамзой провели за изучением всех доступных им сведений об означенном маяке, и, пригласив всех сподвижников своих – в том числе и троицу бангаа – на капитанский мостик «Прима Висты», поделились сделанными выводами. «Ридорана – название как огромной пропасти в южных пределах моря Валнард, так и маяка, возведенного королевским флотом Далмаски для того, чтобы суда обходили водопад сей стороной», - молвил драматург. – «К сожалению, после падения Рабанастра маяк был покинут...» «Но главный вопрос – как все это связано с легендой об Ивалисе», - добавил Рамза. – «В ’Истории о Храбрецах Зодиака’ нет упоминания о Ридоране. Конечно, за столетия, прошедшие с написания этой истории, название могло и измениться. Поэтому я решил совместить труды по новой истории Илсабарда с нашими переводами ‘Хроник Дурая’. Скрупулезно изучив записи моего предка, я нашел в них немало упоминания моря Валнард – но ни одного, относящегося к бездне или маяку!»

«Факт этот заставил меня взглянуть на вопрос с иной точки зрения», - молвил Дженозис. – «Что, если на самом деле нет никакой тайны? Возможно, в эпоху восхождения на трон Делиты маяк попросту еще не существовал?» Очевидно, что лишь путешествие непосредственно к заброшенному маяку позволит им подтвердить или опровергнуть сию теорию...

...Странствие оказалось долгим, но все же «Прима Виста» достиг маяка, возвышающегося на клочке земли – на самом краю исполинского водопада. Воитель Света, Рамза, Лина, Монтбланк и трое бангаа покинули судно, устремились к вратам монументального здания. Обратившись к спутникам, Рамза предложил им разделиться на две группы: первая устремится внутрь маяка, вторая же будет вести наблюдение за башней снаружи.

У врат маяка Ридораны герой и спутники его заметили Ба’Гамнана. Тот устало брел к башне, сжимая в лапе кристалл орасита. «Принц Раслер... Принцесса Ашелия...» - хрипло шептал бангаа. – «Знаю, мы не сможете простить меня... и не должны. Это я во всем виноват. Я не смог вас спасти – не смог никого спасти! Никого, кроме себя... Мне так жаль!..»

Сквозь туман, застилающий взгляд, зрел Ба’Гамнан бегущих к нему сподвижников... но почему-то казались они обезумевшему капитану облаченными в имперскую униформу! «Предатели!» - воскликнул он. – «Совсем чести не осталось?! Вы выступаете в союзе с теми, кто опустошил нашу родину!» «Ты ошибаешься, брат!» - попытался урезонить капитан Гиджук. – «Здесь нет имперцев! Мы хотим помочь тебе!»

Но безумец видел лишь изготовившихся к бою гарлеан – тлетворное влияние орасита всецело подчинило себе разум его... На месте Воителя Света же зрел бангаа ненавистного Ноя ван Габранта, легата захватившего Далмаску IV Имперского Легиона... «Я знаю, что вижу!» - бросил Ба’Гамнан ненавистным имперцам. – «Мои собственные сородичи примкнули к врагу. Как смеете вы мешать моей скорой встрече с принцессой!»

Осознала Лина, что находится несчастный Ба’Гамнан под воздействием энергий Дюмы... Видя в мико’те имперку, бангаа направил на нее мушкет, но Воитель Света закрыл девушку своим телом, полоснул Ба’Гамнана мечом... Пал тот, и голос Дюмы еще громче зазвучал в разуме его, суля спасение – и исполнение сокровенного желания...

На глазах Воителя Света и спутников его Ба’Гамнан преобразился, позволив сущности Лукавого наполнить его израненное тело... а после и вовсе бесследно исчез...

Вернувшись на борт воздушного корабля, герой поведал Дженомису о воздействии орасита на Ба’Гамнана и последующем преображении бангаа. Рамза, в свою очередь, сообщил, что, внимательно изучив руины, на которых возведен маяк, он пришел к выводу о том, что принадлежат они Гоугу, Механическому Городу.

«Чего-чего?» - озадачилась Лина, и пояснила ей Микото: «Согласно ‘Истории о Храбрецах Зодиака’, Гоуг был метрополисом из металла, где впервые были созданы воздушные корабли, механические конструкты и другие чудеса той далекой эпохи. Вот только местонахождение его оставалось неизвестным». «А в ‘Хрониках Дурая’ утверждается, что возведен был Гоуг на небольшом клочке земли», - добавил Дженомис, воодушевленный сим озарением. – «Потому обитатели города были вынуждены расширять его в вертикальной плоскости. И, похоже, мы нашли ответ: город был возведен на острове!.. Но это не объясняет появление пропасти и низвергающегося в нее водопада. Наверняка авторы отметили бы подобное природное явление... А затем я обнаружил один-единственный абзац, упоминалось в котором о падении Гоуга. Утверждается, что город был покинут после взрыва, обратившего половину его в руины. Возможно, взрыв оказал необратимое влияние на морское дно, и с веками воды продолжали точить камень, расширяя образовавшуюся пропасть. Это объясняет то, почему до ныншеней эпохи в исторических хрониках нет упоминаний о Ридоране».

«Есть теория о том, что мы, гарлеане, - потомки выживших обитателей Гоуга», - сообщил присутствующим Рамза. – «Это объясняет, как Империя сумела выковать свои железные армии еще до обнаружения и применения технологий аллаган. Так это объясняет, почему в народе нашем на протяжении столетий остается так популярна легенда об Ивалисе – несмотря на тот факт, что королевство это пребывало в совершенно ином уголке мира». «Интерсная... хоть и весьма амбициозная теория», - признала Микото.

Бангаа Бваги заинтересовался ожерельем Альмы, и призналась девушка, что принадлежало то ее покойной матери. «У Ба’Гамнана был в точности такой же талисман, он прятал его под сюртуком», - просветил Бваги присутствующих. – «Капитан говорил, что он... особенный». «И?» - с вызовом бросил Рамза. – «Ты на что намекаешь, ящерица? Что моя сестра украла его? Или мама?..» «Ничего подобного», - отозвался Бваги. – «Я лишь говорю о том, что два украшения донельзя похожи друг на друга. Только и всего». Джономис осадил вновь зарвавшегося сына, напомнив тому о цели, которую они разделяют: доказать существование Ивалиса и очистить имя их рода.

...Вновь покинув воздушный корабль, Воитель Света и спутники его устремились к маяку Ридораны. Ныне у врат его маячил могучий Лукавый, Фамфрит, и задавался вопросом герой: неужто Ба’Гамнан – точнее, Дюма, - породил сие ужасающее создание?..

Покончив с противником, Воитель Света проследовал во врата маяка, обнаружив, что механизмы сей башни из камня и металла продолжают функционировать даже по прошествии столетия! Все выше и выше поднимались исследователя, разя преступающих им путь бездушных конструктов.

В зале, где прежде пылало пламя маяка, атаковал чужаков Лукавый Белиас... Повергнув его, герой и спутники его продолжили восхождение... обнаружив себя в верхних пределах попирающего небеса Гоуга, Механического Города.

В колизее Гоуга лицезрел Воитель Света Лукавого Иязмата – могущественного дракона, обратил в которого орасит Ба’Гамнана... В противостоянии герой сразил демоническое порождение, развоплотив то... лицезрев кристалл орасита на каменных клитах колизея... а также медальон Ба’Гамнана, упомянутый прежде Бваги. Рамза протянул было руку, чтобы коснуться его... но последовал исходящий из артефакта выброс эфирной энергии, и юноша без чувств распластался на земле.

Воитель Света перенес Рамзу на борт воздушного корабля, передал Дженомису медальон Ба’Гамнана. Драматург сравнил оный с ожерельем дочери, с изумлением констатировав, что камни в обоих украшениях донельзя похожи – похоже, прежде являлись они частями одного и того же кристалла!.. Монтбланк и Харди заверили мирян, что речь идет о кристалле орасита – природу оных создания сии обладали способностью ощущать.

«Помните, я говорил, что Ба’Гамнан считал этот медальон особенным?» - напомнил сподвижникам Бваги, и когда те обернулись к нему, продолжил: «Это потому, что передал драгоценность ему сам принц Раслер. Ба’Гамнан должен был вернуть ее принцессе Ашелии после того, как выведет Ее Высочество из Нальбины».

«Ну конечно!» - на лице Дженомиса отразилось озарение, ибо осознал он природу сих двух кристаллов. – «И каждое ожерелье – каждый орасит! – выступало своеобразным магнитом, притягивающим владельцев своих все ближе и ближе к Ивалису!» «Верно, отец», - согласился пришедший в себя Рамза с озвученным выводом, поднялся с дивана. – «Ораситы направляют нас по верному пути».

«Насколько мы знаем из наблюдением за Дюмой и Отиусом, в ораситах могут оставаться отголоски чьей-то воли», - задумчиво произнесла Микото. – «Возможно ли, что желание прежнего владельца – или создателя?.. – этих медальонов заключалось в... возвращении в Ивалис?» «Но чье это может быть желание?» - озвучила снедающий присутствующих вопрос Лина.

«Рамзы», - уверенно произнес Рамза, приблизившись к столу, покоились на котором оба ожерелья. – «Рамзы Беовульфа. Он хотел, чтобы смертные вернулись на его родину и узнали правду об основании королевства! Конечно, вы спросите, зачем являть нам Лесалию и Гоуг... Все просто, на самом деле. Это были испытания. Орасит испытывает нас – дабы понять, достойны ли мы узнать истину». «Ты говоришь об этом с такой уверенностью!» - поразилась Лина. – «Но откуда тебе известно это?» Рамза просил мико’те и остальных просто довериться ему в сем утверждении. Манеры юноши были ныне столь галантны, что даже родной отец не узнавал его – куда же подевался его напыщенный и грубоватый отпрыск, свято веривший в превосходство гарлеан над иными расами Хиделина?

Глядя на Рамзу, Монтбланк ощущал возмущения в эфире, а юноша, обращаясь к Дженомису, молвил: «Отец, эти ожерелья – дар. Дар старых богов, хранивших мирян Ивалиса. Они – доказательства того, что благословляют они нас! С помощью ожерелий и Отиуса мы, наконец, сможем доказать...» Он протянул руку к Отиусу... На мгновение фигура Рамзы воссияла, а затем он покачал головой, будто отгоняя морок. Прежние манеры вернулись, и юноша устало поплелся к дивану, веля остальным оставить его в покое... Воитель Света проводил Рамзу удивленным взглядом; кто же говорил только что устами сего юноши?..

...Минуло несколько недель, когда Воитель Света вновь заглянул в Кугане, с тревогой узнав от Дженомиса и Размы, что здоровье Альмы резко ухудшилось. Лекари так и не смогли определить причину сего, и пришли к выводу, что, должно быть, долгое нахождение на чужбине оказывает подобное влияние на юную деву... И действительно: выглядела Альма неважно – была смертельно бледна, едва держалась на ногах. Каюту свою она практически не покидала...

Дженомис вознамерился обсудить с героем их следующую экспедицию, благо отступать от задуманного был не намерен. «Как мы уже выяснили, столица Далмаски, Рабанастр, была построена на руинах столицы Ивалиса, Лесалии», - произнес драматург, обращаясь к находящимся на капитанском мостике судна герою, Микото, Лине и муглам. – «После чего мы наткнулись на останки легендарного Механического Города Гоуга, обращенного в маяк и находящегося на самом краю низвергающегося в бездну водопада – Ридораны... Лесалия, Гоуг... Что у них общего, спросите вы? И я отвечу – оба этих города упоминаются в монументальном труде моего предка о становлении королевства Ивалис: ‘Хрониках Дурая’. С каждым новым открытием эта запрещенная хроника доказывает, что легенда об Ивалисе – правдива, и не является выдумкой. У нас появились неопровержимые доказательства сего, и – рано или поздно – школяры и историки повсеместно придут к такому же выводу... Но, как вы помните, целью моей не было просто доказать существование Ивалиса. Нет, я не успокоюсь, пока не явлю миру роль юного Рамзы в восхождении на трон короля Делиты, и восстановлю доброе имя моего предка Олага Дурая, обвиненного церковью в ереси».

Ступивший на мостик Рамза вежливо поблагодарил муглов за помощь, оказанную отцу его в последнее время. Воитель Света и Лина переглянулись: неужто Рамзу вновь подменили?.. То он остер на язык, то – как сейчас – донельзя обходителен... Что же творится с юношей?!.

«Явление миру существования Ивалиса не означает доказательство фактов, означенных в ‘Хрониках Дурая’», - продолжал говорить Дженомис, и Рамза согласно кивнул: «Верно, отец. Ключ ко всему – Рамза Беовульф. Если мы сумеем обнаружить свидетельства сыгранной им роли, это подтвердит слова Олана и обелит имя нашего рода». «Именно поэтому я и сосредоточил свои изыскания на личности сего позабытого спутника Делиты и его деяний в час Войны Львов», - молвил драматург. – «Изучая этот вопрос, я обнаружил свидетельства противостояния некой таинственной силе, способной на невероятного масштаба разрушения».

«Орасит!» - воскликнул Рамза. – «Ужасающие монстры, которых мы встречали как в Лесалии, так и в Гоуге, - Лукавые, - являются порождениями этих нечестивых кристаллов. Пока дворяне севера и юга продолжали сражаться за корону Ивалиса, Рамза пытался избавить мир от куда более страшного зла – воплощенных темных желаний смертных, разумами коих завладел орасит». «И с каждым подобным противостоянием число сторонников Рамзы все уменьшалось», - добавил Дженомис. – «Многие расстались с жизнями ради начинания, о котором история решила умолчать, и все же оно оказалось куда более значимым, нежели сражение армий. Финальное противостояние с сим неведомым злом произошло в Орбонском монастыре».

«О, это название мне знакомо!» - воскликнула Лина. – «Именно в Орбонском монастыре выросла принцесса Овелия! О нем говорится в ‘Истории о Храбрецах Зодиака’! После того, как Делита одержал победу в военной кампании, он женился на принцессе, дабы оправдать притязания свои на трон Ивалиса... Но я не понимаю одного. Почему противостояние Рамзы с Лукавыми привело его в сию святую обитель?» «Согласно ‘Хроникам Дурая’, злобная сущность, создавшая орасит, была заточена в подземелье под монастырем», - просветил корреспондентку Рамза.

Откровение сие лишило присутствующих дара речи, столь неожиданно оказалось оно... «Но кто...» - выдавила Микото, - «...или что обладает способностью создать нечто, столь могущественное?» «Ультима», - произнес Дженомис, - «Верховный Ангел... Согласно легендам, ангелы – служители богов, исполнители воли бессмертных небожителей. Не знаю наверняка, относится ли Ультима к таковым. Были те, кто поклонялся ей и ее иномировому могуществу, но иные страшились ее и гибельной магии, коей она владела, называли ее ‘Кровавым Ангелом’ за резню, которую чинила она».

Воитель Света поведал остальным о противостоянии Совершенному Орудию в Преториуме, о Сердце Сабика и заключенном в артефакте заклинании «Ультима». «Интересно...» - озадачилась Микото. – «Возможно ли, что заклинание сие воссоздано аллаганами на основе магических сил, явленных Хиделину Верховным Ангелом?» «Но что это означает?» - поинтересовалась Лина, и пояснила ау ра: «Я обсуждала этот вопрос с несколькими своими коллегами в Шарлаяне, спрашивая их мнение о сем древнем заклинании. Все они сходятся в одном: эфирная манифестация заклинания ‘Ультима’ не должна существовать... по крайней мере, на Хиделине. Поэтому разумно предположить, что аллагане узнали заклятие от сущности из иного плана бытия. Другой вопрос – как им удалось убедить оную поделиться с ними сим знанием...»

«Из иного плана бытия?» - присвистнула от изумления Лина. – «О каком создании мы говорим?!..» «Судя по всему, о подобном Омеге», - прозвучал ответ, и на капитанский мостик «Прима Висты» ступил Сид, заявив, что он здесь, чтобы лично доставить запрошенное Микото устройство.

Поинтересовалась Лина у Лексентейлов, как же отыскать им Орбонский монастырь, и отвечал ей Рамза: «Согласно ‘Хроникам Дурая’, находится святая обитель предположительно у водопада на реке Зейршель, в нескольких малмах к юго-востоку от Рабанастра. Название ‘Зейршель’ отсутствует на современных картах Далмаски. Столь полноводные реки, как упомянутая в хронике Зейршель, редки в пустынных землях. Та, которую мы ищем, может быть лишь рекой, перемекающей Голморские джунгли на границе Нагксии». Указав на муглов, Рамза заявил, что именно им обязаны они сим сведениям, ибо странствующие создания оказались весьма сведущи в далмасканской географии.

Вот только окрестные джунгли, испещренные руинами, – владения вьера, а племя это не терпит чужеземцев. Проблема... но и возможность в то же время... Ведь если удастся им заручиться помощью вьера, обитающей в одном из городов Хиделина, та сможет провести их к руинам Орбонского монастыря... Конечно, легче сказать, чем сделать...

Сид покинул воздушный корабль, дабы вернуться в земли Гир Абании. Воитель Света же обратился к Микото, поинтересовавшись, что же за устройство передал ей мастер-инженер. «Давай сначала поговорим о состоянии Альмы», - предложила ау ра. – «Тебе не кажется, что недуг ее слишком уж... своевременный? Полагаю, дело в орасите. Альма призналась мне, что слышала, как отец ее разговаривает с Отиусом – это было еще до его выступления в Рабанастр. Но я не думаю, что слова девушки правдивы. Нет, я не думаю, что она обманывает нас. Мне кажется, она видела что-то, заставившее ее поверить в общение отца с ораситом. Более того, я думаю, что сам орасит ниспослал ей подобное видение. Помнишь, я говорила о том, что, несмотря на то что находился он продолжительное время во владении директора, Отиус не излучал эфир так же, как Дюма? Отиус никогда не резонировал с душой Дженозиса; именно ожерелье его покойной супруги и осколок орасита – относящийся к знаку зодиака Девы – питали страсть директора к поискам Ивалиса. Нет, Отиус связан с потаенными чаяниями Альмы... в чем бы те не заключались. Думаю, единственная причина, по которой не пребывает Альма всецело во власти орасита кроется в том, что желания ее не столь сильны, как у Аргата или Ба’Гамнана. Это, и эфирные искажения вследствие близости иных осколков орасита. Я все это объяснила Альме и порекомендовала ей уничтожить ожерелье, но она не только отказалась, но и молила меня утаить все это от ее отца».

Продемонстрировав герою странное устройство, переданное ей Сидом, молвила Микото: «С его помощью я смогу уменьшить воздействие Отиуса на Альму. Устройство это усиливает волны, излучаемые Девой. Те ослабят излучение Отиуса и защитят Альму от магии сего камня».

...Чуть позже Воителя Света и сопровождавшего того Монтбланка разыскали в городе трое бангаа – Бваги, Ринок и Гиджук, - просили подняться на борт их воздушного корабля, дабы встретиться кое с кем близ Рабанастра. Заинтригованный, герой подчинился, и бангаа, подняв судно в воздух, взяли курс на руины столицы Далмаски.

Во время полета признались они Воителю Света в том, что приняли решение оставить разбойную стезю и вновь стать далмасканскими стрелками... примкнув к движению сопротивления Гарлемальду. «После освобождения Домы мятеж вспыхнул и в Далмаске», - рассказывали герою бангаа, - «но IV Имперский Легион безжалостно его подавил. Предводители сопротивления были схвачены и публично казнены. Но действо сие лишь пуще прежнего разгневало мятежников. Отсеки одну голову, и на ее месте вырастут две. Смертный может погибнуть, но идеалы его останутся жить. И теперь в землях Далмаска существует несколько фракций сопротивления. Мы принадлежим к одной из них – Слезе Лент. И когда мы рассказали своей командующей о недавней встрече с тобой, она настояла на том, чтобы мы представили тебя ей».

Воздушный корабль опустился близ Рабанастра, и бангаа увлекли героя и мугла в канализационные стоки. Здесь их приветстовала вьера – Фран, верховодящая фракцией Слезы Лент. Монтбланк был донельзя поражен сей встречей; насколько ему было известна, вьера остаются в джунглях, чураясь всяких контактов с внешним миром.

Бваги приблизился к Фран, что-то шепнул ей на ухо, и вьера обратилась к Воителю Света: «Бангаа утверждает, ты ищешь Орбон. Это так?» Герой утвердительно кивнул – к чему отпираться? «Руины монастыря находятся в сердце Голморских джунглей», - молвила Фран, - «месте, священном для моих сестер. Они сочтут страшным оскорблением, если ты осквернишь те пределы своим присутствием. К тому же, Бваги сообщил мне, что ты странствуешь вместе с гарлеанами – теми, кто уничтожил нашу нацию. Как можем мы доверять тебе?»

Воитель Света попытался объяснить Фран, что Дженомис и его семья покинули Гарлемальд, но вьера пренебрежительно отмахнулась: «Гарлеанин остается гарлеанином. Жалкая попытка бегства лишь подтверждает их прежний грех». За Дженомиса вступился Монтбланк, заявив, что стремится драматург по мере сил своих и возможностей помочь народу Далмаски.

Фран предложила герою начать переговоры, отрешившись от иных вопросов. «Во-первых, сопротивлению нужны воины», - молвила командующая, - «как из Эорзеи, так и с Востока, дабы вместе с нами выбить имперских захватчиков с земель Далмаски. Ты хорошо знаком с лидерами держав как Запада, так и Востока. Они прислушаются к тебе, а если нет, прислушаются к Наследникам, в ордене которых ты состоишь. Во-вторых, сопротивлению нужно золото – чтобы усилить нас. Твои союзники яшкаются с Торговой Компанией Восточного Альденарда, которая продолжает вести дела с Гарлемальдом, несмотря на то что ты противостоишь Империи, и делает немалые деньги на агрессии этой державы. Будучи жертвами этой агрессии, думаю, мои сподвижники заслужили процент с этого дохода. Дашь мне это – и я лично провожу тебя у руинам Орбона».

Воитель Света заверил командующую, - прекрасно осведомленную, следует отметить, - что передаст Наследникам ее, но большего обещать не может. На сем встреча была закончена, и бангаа сопроводили героя и мугла к вратам Рабанастра; воздушный корабль восстанвленных в должностях своих стрелков Далмаски доставил двоих в Кугане.

Двое поведали о состоявшейся в стоках Гарамсит встрече с предводительницей Слезы Лент Лексентейлам, Микото и Лине, и Дженомис вынужден был признать: возможно, без помощи Фран им действительно не удастся ступить на территории, столь ревностно оберегаемые вьера. Хоть племена оных и независимы друг от друга, сходятся они в едином стремлении – полной изоляции от внешнего мира и защите джунглей.

О требованиях Фран Воитель Света сообщил Ханкоку, и тот, посовещавшись с набольшими, вскоре получил ответ. Дабы услышать оный, герой, сопровождавемый Линой и Бваги, ступил в здание «Рубинового базара», и Ханкок, приветствовав гостей, представил тем Югири и Татару.

«Бваги, я служу лорду Хайену, правителю Домы», - обратилась шиноби к бангаа. – «И я озвучу его ответ на просьбу твоей госпожи». «Я же озвучу послание от лидеров Альянса Эорзеи», - молвила Татару. Бваги поблагодарил обеих за то, что сочли возможным передать просьбу фракции его своим лидерам, добавив, что, воодушевившись примером Домы и Ала Миго, Далмаска также жаждет сбросить с себя имперское иго.

«Позвольте мне начать», - обратился к бангаа Ханкок. – «Хоть Торговая Компания Восточного Альденарда и симпатизирует вашему начинанию, она не в силах обеспечить вас искомым финансированием. Как вы, несомненно, знаете, Торговая Компания во всех делах придерживается политического нейтралитета... Вы должны понять нашу позицию. Если мы возьмем и предоставив деньги одной фракции, это будет означать, что мы по каким-то причинам ставим ее в приоритет относительно других. А поскольку дела свои мы ведем открыто, послание это непременно будет неверно истолковано, что негативно скажется на будущих доходах». «Торгуясь сразу с двумя сторонами, вы увеличиваете доходы, в то время как солдаты гибнут», - не скрывая сарказма, пропела Лина. – «Как замечательно!»

«Мы – дельцы, миледи», - холодно отозвался Ханкок. – «Мы делаем все, чтобы уцелеть. Но это не означает, что мы остаемся слепы к нуждам наших клиентов и союзников, потому и оказываем поддержку Альянсу Эорзеи в его попытках обеспечить свободу своим землям – и делаем это посредством взаимовыгодного сотрудничества. Будь то мой выбор, я бы предоставил сопротивлению Далмаски необходимые средства, но – Воитель Света не даст соврать – сделать подобный выбор у меня нет возможности».

Бангаа помрачнел, расстроенный отказом, обернулся к Югири и Татару, и молвила последняя: «К сожалению, Альянс Эорзеи не сможет помочь вашему движению». «Дай-ка догадаюсь», - хмыкнул Бваги. – «Вы сделали все, что в ваших силах, чтобы убедить лидеров каждого из городов-государств в необходимости помощи нам, но они ответили вежливым отказом, сославшись на недостаток разведданных или же необходимых ресурсов». «А как ты догадался?!» - опешила Татару, но бангаа уже перевел вопросительный взгляд на Югири.

«Лорд Хайен шлет свои приветствия», - молвила та. – «Дома уже заключила союзы с соседями, и рада расширить их единомышленниками. В том числе, далмасканцами, продолжающими страдать под гнетом имперцев. Однако, согласно донесениям, последняя попытка вернуть ваши земли закончилась неудачей и стоила жизней многим, в том числе и предводителям движения сопротивления». «Ты не ошибаешься», - подтвердил Бваги. – «Наша армия была разбита. Выжившие вынуждены были укрыться в подземельях под улицами Рабанастра». «IV Легион уже нанес однажды вам поражение», - продолжала Югири. – «В отсутствие единства и командования сопротивление в нынешнем виде не выстоит, совершив очередной рывок против Империи. Если вы хотите видеть Дому в союзниках, то сперва должны доказать нам, что способны к единению».

«Дома в союзниках усилит нас куда больше, нежели несколько случайных солдат», - возразил бангаа, скрестив руки на груди. «Но если мы хотим вырвать Далмаску из-под власти Империи, в отсутствие единства среди вашего народа хаос, который мы породим, может оказаться еще более губителен для королевства», - стояла на своем Югири.

«Я правительно понял, ты отказываешь в помощи Слезе Лент?» - уточнил Бваги, и Югири отвечала: «Отказ лорда Хайена – послание, призванное помочь вам сделать следующий шаг». «Твой господин мудр», - поразмыслив, признал бангаа. – «Он понимает, что без должного планирования изгнание одного врага из наших земель приведет к тому, что место его займет другой».

Обратившись к присутствующим, заявил Бваги: «Леди Фран будет рада узнать, что ответы ваши оказались в точности такими, как она и ожидала». «Вы знали, что с нашей стороны последует отказ, и все равно продолжали этот фарс?» - поразилась Лина, и пояснил ей бангаа: «Это было необходимо, чтобы доказать нашей предводительнице один весьма важный момент. Леди Фран необходимо было показать принцессе, во что ввязывается она, и ваша честность послужит нам куда лучше, нежели пустые обещания. И за это я благодарю вас».

С этими словами Бваги покинул «Рубиновый базар», сперва передать весть о прошедших переговорах Фран. Воитель Света и Лина вернулись на борт «Прима Висты», сообщив Дженомису о том, что начинание их завершилось безрезультатно, и, похоже, придется искать иной способ достичь Орбонского монастыря.

«Я не понимаю», - озадачился Разма. – «Зачем леди Фран вверять Воителю Света бессмысленное начинание, зная, что он изначально обречено на неудачу?» «Бваги упомянул что-то о том, что она желает доказать свою позицию принцессе... кем бы та не была», - припомнила Лина, и отметил Дженомис: «Власть имущие могут быть как наивны, так и упрямы. Простое заявление правительнице о том, что та неправа, не убедит ее в сем факте. Лучший способ – наглядно продемонстрировать, как замысел рушится... Я предполагаю, что упомянутая принцесса молода и неопытна, и леди Фран пытается на конкретном примере научить ее быть достойной правительницей. Позволяя ей делать ошибки, Фран тем самым дает ей возможность учиться на них – опыт, который окажется незаменим, когда придет пора принимать действительно судьбоносные решения».

На капитанский мостик поднялись Бваги и Фран, признавшись, что находится здесь по поручению своей госпожи. Несмотря на то, что ни одно из требований той не было удовлетворено, принцесса признала искренность попыток Воителя Света и союзников его посодействовать освобождению Далмаски, и за это те получат желаемое.

Развернув на столе карту Далмаски и сопредельных земель, Фран указала на точку в самом сердце Голморских джунглей. «Искомые вами руины сокрыты за водопадом», - молвила она, - «примерно на равноудаленном расстоянии от источника реки и ее дельты». Рамза поблагодарил вьера за сей жест.

На мостик поднялась Альма, постановив, что примкнут к грядущей экспедиции в джунгли. «С ума сошла?!» - изумился Рамза. – «В твоем-то состоянии?!.» «Верховный Ангел зовет меня», - отвечала девушка. – «Она говорит со мной через Отиус... Но нет нужды тревожиться. Мы с Микото уже разработали план. Мы обелим имя нашего рода!» «Мнение шарлаянки здесь неуместно!» - встал на сторону сына Дженомис, исполненный тревоги за дочь. – «Я твой отец, и я настаиваю, чтобы ты оставалась на воздушном корабле! Что бы сказала твоя мать, если бы узнала, что я подвергаю тебя опасности?!» «Мать?!» - с вызовом выкрикнула Альма. – «Вот, стало быть, о чем на самом деле речь! Тебе наплевать и на Ивалис, и на опозоренное имя Олана! Нет, ты хочешь воспользоваться ораситом, чтобы вернуть маму!»

Дженомис помрачнел, но не проронил ни слова, и продолжала Альма: «Но ты не смог этого сделать. Ты до сих пор не понял, как именно осколки воплощают потаенные желания в реальность. И здесь я могу помочь тебе. Я спрошу об этом Верховного Ангела. Ведь это она создала орасит. Ультима просит меня прийти к ее темнице. Если мы освободим ее, она откроет нам тайны ее творений!»

«Ты себя со стороны слышишь, Альма?!» - встревожился Рамза. – «Даже если у нас есть мельчайший шанс возродить маму, мы не можем рисковать твоей жизнью!» «Твой брат прав!» - поддержал юношу Дженомис. – «Мы и так уже принесли в жертву слишком многое! Я не смогу потерять еще и тебя! Любого из вас!»

Глаза Альмы вспыхнули, рот искривился в злобной ухмылке. «Слишком поздно!» - прошипела сущность устами девушки, и энергии Отиуса хлынули в тело ее. – «Я так одинока, папа. Почему Рамзу ты любишь больше, чем меня?»

В помещение вбежала Микото, сжимая в руках собранное Сидом устройство. «Не слушай свою дочь, это не ее слова!» - бросила она обескураженному Дженомису, после чего привела устройство в действие, надеясь ослабить влияние орасита на девушку... Но за спиной той возник темный портал, и неведомая сила заставила Альму ступить в него...

Портал исчез, и потрясенная тишина воцарилась на капитанском мостике «Прима Висты». «А я говорил», - нарушил ее Бваги. – «Никто не может контролировать силу сих кристаллов. Никто!» Микото передала Воителю Света устройство, отметив, что оно может оказаться единственным способом спасти Альму.

Дженомис велел подначальным немедленно поднимать воздушный корабль в воздух, направлять судно к Голморским джунглям...

По прибытии в означенную точку Воитель Света, Рамза, Лина, Монбланк, а также указывающие им путь Фран и Бваги покинули «Прима Висту»... и замерли как вкопанные, узрев витающую над землей Альму. «Рамза, помоги мне...» - с мольбой обратилась девушка к брату. Неужто Ультима дразнит их?..

Как и прежде на капитанском монстике, за спиною Альмы возник темный портал, девушка медленно начала погружаться в него. Рамза метнулся к сестре, схватил ее за руку. Воитель Света бросил юноше устройство и тот привел его в действие, разрывая связь Альмы с витающем над головой девушки Отиусом; кристалл орасита раскололся...

Портал исчез, и Альма рухнула наземь. «Кровь... призывателей», - прозвучал глас Верховного Ангела. – «Исполните... древнее соглашение... и даруйте мне... обещанное... вместилище...» А в следующее мгновение портал возник вновь – на этот раз за спиною Рамзы, и юноша исчез в нем...

Подхватив пребывающую без сознания Альму на руки, Бваги бегом бросился к воздушному кораблю; остальные – за ним... Воитель Света оглянулся через плечо, лицезрев призрачную фигуру Рамзы. «Хватит ли у тебя храбрости схлестнуться с истинным злом?» - осведомился тот... а после исчез...

...Узнав о потере сына, Дженомис был безутешен. Микото просила прощения у драматурга, уверенная в том, что устройство подвело их. «Необязательно, шарлаянка», - возразила ей Фран. – «Мы все видели, как устройство помогло вытащить Альму из разлома и раскололо Отиус. Ты не виновата в том, что произошло с парнем».

Обратившись к Дженомису, продолжала вьера: «Мы должны сейчас сосредоточиться не на нашей неудаче, а на уроке, который можем извлечь из нее. Сущность, создавашая этот портал и захватившая Рамзу, назвала вас ‘кровью призывателей’. Быть может, Ультиму призвали в сей мир ваши предки?» «Не может такого быть!» - опешил Дженомис. – «Ни о чем подобном в ‘Хрониках Дурая’ не говорилось! К тому же, истории о Верховном Ангеле существовали еще до самых древнейших легенд об Ивалисе!» «Тогда кто призвал Ультиму и почему она считает вас их потомками?» - задумчиво произнесла Фран.

Осколок орасита в ожерелье Альмы ярко воссиял... и ниспослало Эхо Воителю Света видение далекого прошлого. В нем зрел он Олана Дурая, преклонившего колено пред Делитой Хейралем и сообщившего тому о судьбе Рамзы Беовульфа. «Рамза, мертв?» - недоверчивот бросил тот, и пояснил Олан: «Я не говорю, что он мертв, лорд Делита. Он покинул свое смертное тело, и эфир души его поглотил орасит». «Но почему он так поступил?!» - воскликнул Делита. – «Ведь в Ивалисе воцарился мир! Нет смысла в подобной жертве! Королевство наше, и эта победа – как моя, так и его. Он рисковал жизнью, чтобы спасти меня от гибельной тьмы! Не будь его, не было бы здесь и меня. Мой долг как короля и сподвижника состоит в том, чтобы спасти его!»

Делита вознамерился незамедлительно призвать рыцарей и выступать к Орбонскому монастырю, дабы спасти друга, но Олан молил короля повременить с подобным решением. «Аора Глабадос, первый из Храбрецов Зодиака, не был тем героем, которого воспевает церковь», - просветил Олан Делиту. – «Он предал Хиделин за посулы могущества и богатства, призвав ужасающее зло из недр звездной бездны. Выстоять против подобной сущности способен лишь один из избранных Хиделин – Воитель Света! Разма одержал верх над нею, но не смог исторгнуть сию тьму из мира. Если уж наш Воитель Света потерпел поражение, как можно надеяться выстоять против подобного порождения?»

«То есть, ты предлагаешь бездействовать?!» - сдерживая гнев, вопросил Делита... «Нет, мой лорд», - уверенно произнесла Альма Беовульф, проследовав в чертог. – «Последним желанием моего брата – прежде, чем обратился он в эфир, - было вычленение имени его из анналов истории». «Альма, ты жива!» - с нескрываемым облегчением выдохнул Делита. – «Но мне сказали, что из Орбона вернулся лишь Олан... Так что там насчет желания твоего брата?»

«Когда мы осознали, что не сможем уничтожить Верховного Ангела», - отвечал за девушку Олан, - «мы приняли решение сделать то, что свершила сама Хиделин много столетий назад: пленить Ультиму! Но темница столь прочна, сколь прочна печать на ее вратах...» «Рамза пожертвовал своей плотью, дабы никогда боле Кровавый Ангел не ступил в наш мир», - добавила Альма. – «И он считал, что если миряне узнают о его жертве, то начнут разыскивать Священные Камни, дабы повторить ошибки, свершенные прежде. Если ты действительно считаешь себя его другом, Делита, прошу тебя – почти его последнюю волю».

«Нет!» - воскликнул Делита, не в силах принять сие. – «Рамза не может быть позабыт! Он должен именоваться ‘героем’ за свои деяния и занять место подле меня! Лишь он может быть моим присяжным рыцарем!» «Его больше нет, мой лорд», - тихо напомнил королю Олан, скорбно склонив голову.

Делита тяжело рухнул на колени, лишь сейчас осознав необратимость произошедшего... «Рамза был не только твоим другом и моим братом, он был Воителем Света», - напомнила королю Ивалиса Альма. – «Он сделал это ради Хиделина... и ради тех, кто однажды тоже ответят на зов изначального кристалла».

С этими словами девушка протянула королю кристалл орасита, заключавший в себе ныне душу Рамзы Беовульфа. Потрясенный до глубины души, зрел Делита пред собою призрачный образ павшего друга. «Взойди на престол, друг мой», - обратился к нему Рамза. – «Стать правителем Ивалиса и верни мир в сии истерзанные войной земли. Ты станешь добрым и справедливым королем, Делита. Не отступай с избранного пути». В отчаянии Делита молил Рамзу не оставлять его, но сущность доблестного героя покидала смертный мир...

Позже Делита приказал искусным ювелирам разделить кристалл орасита, отражался в котором знак Девы, надвое, поместив осколки в ожерелья. Рамза полагал, что таким образом артефакты сии приведут к нему однажды героев новой эпохи...

Олан Дурай ответил отказом на предоженное Делитой место при дворе. Наверняка рано или поздно кардинал и рыцари-храмовники проведают о его прошлом, и негоже бросать тень на короля Ивалиса сомнительными связями... «Рамза велел мне вычеркнуть имя его из истории, но я не могу допустить мысли о том, что будущие поколения окажутся лишены возможности узнать правду», - сообщил Олан напоследок Делите, продемонстрировав королю книгу. – «Посему я записал хронику о странствиях этого героя. Боюсь, правда, что мир не готов узнать истину и принять ее – да и церковь не позволит обнародовать сии сведения. Думаю, они конфискуют все существующие копии моего труда и сокроют их в своих библиотеках». «А где подобный труд сохранится лучше, чем в самых охраняемых хранилищах этих земель?» - поддержала товарища Альма. – «Однажды, когда власть церковников уменьшится, хроника будет обнаружена и мир узнает правду».

«Должен признать, план интересен», - отметил Делита, с тревогой глядя на Олана, - «но если церковь узнает, что ты – автор этой хроники...» Вместо ответа Олан лишь улыбнулся, обнял Альму; не страшился он за свою жизнь, зная, что любимая ждет ребенка от него, и род Дуранов непременно продолжится...

...Придя в себя, Воитель Света поведал сподвижникам обо всем, явленным ему в видении. «Вычеркивание имени Размы из исторических книг, ‘Хроники Дурая’, ожерелья – все это было дело рук Олана?!» - изумился Дженомис. «И теперь мы знаем, что Верховный Ангел имела в виду, говоря о ‘крови призывателей’», - молвила Фран, и Микото согласилась с вьера: «Она говорила не о прямых наследниках, но об избранных Хиделин в качестве Воителей Света».

«Но зачем ей похищать Рамзу... а до него – Альму?» - никак не могла взять в толк Лина. – «Возможно... мы чего-то еще не знаем...» Альма открыла глаза, приподнялась на диване, пояснила: «Она использовала нас... надеясь заманить Воителя Света. Именно он – то вместилище, которое считает для себя подходящим Верховный Ангел». Дженомис бросился к дочери, радуясь, что с ней все в порядке...

«Я была дурой», - неожиданно заявила Фран, и взоры присутствующих обратились к ней. – «Я сказала нашей предводительнице, что неважно, если наши требования не примут, ибо у меня был наготове иной замысел... Я собиралась захватить один из ораситов и с его помощью покончить с гарлеанскими оккупантами. Лишь сейчас я осознала, какую глупую и опасную игру вела». Извинившись перед Воителями Света и спутниками его за то, что водила их за нос все это время, Фран заявила, что непременно проведет их к Орбонскому монастырю... если те позволят ей принять участие в освобождении Рамзы. «Я делаю это не ради вас», - сочла необходимым заранее расставить все точки над «i» Фран. – «Я делаю это ради народов Голмора и Рабанастра – тех, кто погибнет, если Верховный Ангел вернет себе былое могущество».

...Покинув воздушный корабль, Воитель Света и Фран, сопровождаемые Монтбланком, вновь ступили в Голморские джунгли, устремились в направлении водопада, пребывали за которым руины святой обители. Ступив в монастырь, сразили они механического конструкта, назвавшегося Мустадио Бунансой, а после – Агрию Оакс и графа Сидольфуса Орланду. Индивиды сии выступали созданиями, преображенными энергиями ораситов, и, похоже, испытывали Воителя Света, именовали коего «Храбрецом Зодиака нынешней эпохи». Ведь если потерит он поражение в противостоянии с ними, выстоять против Кровавого Ангела и надеяться нечего...

Означился под монастырем портал, ведущий в руины древнего града – Муронда. Здесь Воитель Света наряду с примкнувшими к нему сущностями Агрии, Мустадио и Сидольфуса противостоял Ультиме. Могущество последней потрясало, но призрачная сущность Рамзы Беофульфа пришла на помощь Воителю Света нынешней эпохи...

Кровавый Ангел пала, и гигантская глыба орасита, пребывавшая в сих потаенных пределах, оказалась расколота... Герой, Фран и Монтбланк лицезрели чуть поодаль Рамзу бас Лексентейла; придя в себя, юноша поблагодарил сподвижников за то, что пришли те к нему на помощь.

В нескольких шагах от них возникли призрачные очертания Рамзы Беофульфа, и изрек тот, обращаясь к герою: «Благодарю тебя, Воитель Света. Ты содеял то, чего сам я осуществить не сумел». После чего перевел дух взор на своего далекого потомка, молвил: «И ты, в чьих жилах течет моя кровь и кровь Дома Дурай. Спасибо, что претворили в жизнь мою последнюю волю. Жертва моя теперь обрела смысл...»

За спиною Рамзы Беовульфа возникли и иные призраки – Храбрецы Зодиака, вопровождавшие его в час Войны Львов. И сейчас возвращались они ныне в изначальный кристалл, дабы познать покой посмертия... Лишь дух Делиты остался пред Рамзой, и просил он прощения за что, что вычеркнул упоминание о доблестном сына Дома Беовульф из истории. Улыбнувшись, Рамза протянул ему руку, и Делита с готовностью пожал ее...

Герои прошлого исчезли – на этот раз навсегда...

...Когда поднялся Рамза на борт «Прима Висты», Дженомис порывисто обнял сына, прося прощения за то, что был столь одержим поисками Ивалиса, и чуть было не потерял обоих детей. «Но мы же победили!» - восклицал Рамза. – «Мы доказали, что теория твоя верна. Ивалис действительно существовал. Рамза существовал. И Олан Дурай не был еретиком. Мы должны лишь поведать об этом миру!» «Нет, сын мой», - покачал головой драматург. – «Мы сделаем это, но несколько иначе. Я добавлю последний акт к ‘Истории о Храбрецах Зодиака’, в котором будет показано, как позабытый герой Рамза и его хронист Олан Дурай одержали верх над Кровавым Ангелом и спасли Ивалис от эпохи тьмы, а после оба отправились в странствие к далеким горизонтам. Конечно, упомяну я и о тех героях, сражались которые подле Рамзы – без их помощи молодой дворянин наверняка погиб бы».

«Ты действительно этого хочешь, отец?» - спрашивала Альма. – «Чтобы история завершилась?» «Она завершится лишь на сцене, моя дорогая», - отвечал ей Дженомис, - «и продолжит жить в сердцах мирян».

«Король Делита и Олан видели в орасите – Деве – светоч, который приведет будущие поколения к истине касательно основания их королевства», - произнес Рамза, обращаясь к отцу и сестре. – «Они были правы. И так же, как ожерелья направляли нас, мы направим мирян в верном направлении с помощью нашей театральной поставновки».

...Вскоре на борту «Прима Висты» состоялась репетиция последнего акта «Истории о Храбрецах Зодиака». Воитель Света, Микото и Лина заняли места в пустующим амфитеатре воздушного корабля, и завороженно наблюдали за действом, разворачивающемся на сцене.

Скоро, очень скоро история сия будет явлена миру...

Имперские исследователи наводнили руины Механического Города Гоуга, и вскоре доложили Ною ван Габранту, что обнаруженные в сих позабытых пределах образцы технологий поразительно похожи на те, используются кои в Гарлемальде.

«Прекрасно», - прошипел легат. – «Пусть эорзейцы продолжают играть в свои игрушки. Истинная сила пребывает в этих самых стенах. Похоже, наши предки были сколь хитроумны, столь и безжалостны... Оружие, способное создать путь к самому ядру планеты. Его Сиятельство наверняка захочет провести испытания этого ‘Тартара’, верно?»

Он задумчиво воззрился на мертвые остовы множества конструктов, усеивающие внутренние пределы древнего града...

Инженеры, принадлежащие к Литейной Гарлонда, продолжали методично прочесывать дикоземье Гир Абании в поиских исчезнувшего аллаганского конструкта – Омеги. Узнав о том, что в Королевском Зверинце Божественный Дракон пребывал внутри некоего энергетического поля, Биггс и Ведж предположили, что пленил Предвечного именно Омега... но где же он сам?! И означает ли создание конструктом Магитек-поля, что он проигнорировал отданный Сидом приказ к отключению?..

Кроме того, к инженерам – к вящему ужасу Сида – примкнул Неро, в качестве независимого «консультанта». Сид воспротивился тому, чтобы принял сей индивид участие в поисках: истинные мотивы Неро всегда оставались тайной для всех, и того подобного положение вещей вполне устраивало. «Я согласился на твою помощь в приведение в действие Омеги, но на этом наше сотрудничество окончено!» - заявлял Сид, на что Неро усмехался: «Озвучиваешь вердикт, даже не взвесив все ‘за’ и ‘против’, открыто злословишь на коллегу... Не очень-то достойно так вести себя, Сид. Я, вообще-то, чувствительный новобранец среди инженеров, жаждет который услышать доброе слово».

Обратившись к Джесси – исполнительному директору Литейной, успевшей нанять Неро консультантом, - Сид постановил: с этим сотрудником вместе он работать не будет – ни за что! «Вообще-то...» - замялась Джесси, - «мы уже выплатили ему причитающееся». Сид лишился дара речи, а Джесси продолжала: «Послушай, неважно, какие разногласия у вас были в прошлом, но сейчас нам не помешает его опыт. Пусть, по крайней мере, отработает наше вложение в его услуги». Всплеснув руками, Сид тихо застонал: наверное, ему все это снится!

Но сделанного не воротишь, и надлежало им вновь сосредоточиться на поисках. Сид не преминул пригласить в лагерь инженеров, коий разбили те в Пределе Ралгра, Воителя Света, прося того следить за каждым шагом Неро. К тому же, не зная пределов могущества Омеги, навряд ли инженеры смогут собственными силами вывести конструкта сего – пусть даже поврежденного в сражении с Божественным Драконом - из строя.

Поведал Сид герою, что недавно удалось им обнаружить глубокую ямину среди леса, исходят из которой сильнейшие эфирные эмманации. Поскольку Божественного Дракона успели заполучить имперцы, а герой тварь сию успешно развоплотил, резонно предположить, что на дне ямы находится Омега.

Ступивший в лагерь инженер обратился к Сиду, с тревогой отметив, что уровень концентрации эфира близ означенной ямы – Зева – стремительно возврастает. Приказав подначальным немедленно покинуть сии территории, Сид просил Воителя Света, Биггса и Веджа сопровождать его к Зеву, что к югу от Предела Ралгра; что до консультанта, то его не нужно было просить – Неро с готовностью увязался следом.

Заглянув в яму, Воитель Света и спутники его с удивлением лицезрели, что заполнена та обращенным в жидкое состояние эфиром, исходили от которого тлетворные энергии... «Это еще что такое?!» - послышалось возмущенное, и близ героя воплотился крайне недовольный дракончик – Мидгардсормр, заглянул в Зев. – «По завершении войны между моим народом и смертными погрузился я в блаженный сон. Но сей ужасающий запах пробудил меня!.. Будьте осторожны, смертные, ибо в яме пребывает Омега! Издревле мы знаем друг друга. История наша простирается за многие эоны, и вершилась она во многих мирах!»

Неожиданно из конденсированного эфира вырвался маленький желтый чокобо, а за ним – призрачный крылатый змей. Чокобо бросился в сторону Воителя Света и инженеров Литейной Гарлонда, змей – за ним... Сид опешил, когда змей пролетел через него, а вскоре и вовсе исчез, явив себя некоей... иллюзией?..

«Это – одно из порождений Омеги», - просветил смертных Мидгардсормр. – «Омега – оружие, созданное в месте за пределами досягаемости моего рода, способное обращать эфир в живых порождений. Этот змей еще незавершен, но я уверен, что со временем он обретет плоть».

Змей продолжал кружить над Зевом... а вскоре сиганул вниз, скрывшись под жидким эфиром. Внимание инженеров привлек к себе причудливый чокобо, больше походящий на плюшевую игрушку – но, тем не менее, живой. Поскольку общаться с чокобо смертные не могли, Мидгардсормр вызвался сделать это за них...

Узнав о том, что представший им спутник Воителя Света – Мидгардсормр, павший в Сражении в Небесах Серебряных Слез, Сид утратил дар речи, а Неро заявил, что подобную возможность упускать нельзя, ведь дракон сей способен просветить их о происхождении Омеги. «Ведь мы мало что ведаем о сем создании», - говорил он. – «Впервые упоминания о нем встречаются в записях о Третьей Эпохе Астрала – еще до того, как Империя Аллаг достигла пика своего развития, и содержат лишь одну-единственную фразу: ‘Активация Омеги успешна’. В последующие столетия технологии аллаган стремительно развивались, но про Омегу больше не было ни слова – до самого пленения созданием сим Бахамута. Самое существование этого порождения – одна из величайших загадок нашего мира. Мы предполагали, что создали его аллагане, и не ставили гипотезу эту под сомнение».

«Но сейчас Мидгардсормр отметил, что Омега этому миру не принадлежит», - задумчиво произнес Сид, и дракон, услышав это, отвлекся от беседы с чокобо, подтвердив: «Именно так. Он – уроженец иной планеты. Но большего я вам не скажу» Что до чокобо, то просветил Мидгардсормр остальных: «Это создание уверяет, что за Зевом находится странный пласт реальности, в котором оставался он с самого момента своего создания. По неведомым причинам ему было приказано сражаться. Но, будучи слаб, он предпочел ретироваться, и таким образом пересек грань, отделяющую его мир от нашего».

«Было приказано сражаться... Омегой?» - озадачился Биггс. – «Но зачем?!» «Чтобы испытать свое творение», - пояснил Мидгардсормр, кивком указав в сторону чокобо. – «Хотите узнать больше – идите и узрите все своими глазами». «Что, просто прыгнуть вниз?» - Ведж с опаской воззрился на волны эфира, и отозвался дракон: «Яма стала порталом в измерение Омеги. А там вашим проводником выступит это создание, чокобо». Обратившись к Воителю Света, изрек Мидгардсормр: «Слуга Хиделин... Судьба связует меня с Омегой. Если собираешься ты преследовать его, я дарую тебе свою силу».

Что ж, раз заверяет их Отец Драконов, что страшиться нечего... Воитель Света, Сид, Неро, Биггс и Ведж, а также чокобо и Мидгардсормр сиганули в Зев... обнаружив себя в ирреальности, где не существовало ничего – лишь ослепительная белизна... «Добро пожаловать домой, Альфа», - произнес бесплотный голос, и чокобо закудахтал в ответ. – «Добро пожаловать, смертные. Я – Омега, и я ожидал вашего появления. И сейчас я общаюсь с вами через один из своих мониторов. Вы находитесь в разломе между измерениями, где в настоящее время проходит важнейший эксперимент. Ваше участие в нем приветствуется».

«Эксперимент?» - нахмурился Сид. – «Если хочешь рассчитывать на нас, расскажи подробнее о нем». «Отказ будет означать ваше удаление», - просветил смертных Омега. – «Пожалуйста, подтвердите свое участие». Инженеры переглянулись: похоже, ныне они – целиком и полность во власти сего загадочного создания. Воитель Света подтвердил участие, и произнес Омега: «Спасибо за сотрудничество. Вы временно назначены в группу Альфы».

Белизна сменилась образом межпространственного разлома – реальности, лежащей на стыке планов бытия, и являющей собою островки тварного в бесконечном океане хаоса. Обнаружиил смертные, что тела их прозрачны... и лишь чокобо выглядел вполне себе материальным – возможно, потому что принадлежал этому миру. В отдалении виднелась округлая структура внушительных размеров – то ли башня, то ли яйцо...

К смертным приблизились левитирующие мониторы, и голос Омеги, исходящий от них, произнес: «Цель эксперимента – определить сильнейшее существо во вселенной. Для этой цели было отобрано и воссоздано восемьдесят девять кандидатов. Они разделены по различным измерениям по принципу равенства сил, и вынуждены сражаться друг с другом. Тот, которого вы определили как чокобо, именуется Альфой, и вы назначены в его группу. Подобное назначение временно, и вскоре ваши боевые навыки будут изучены и сделан вывод о вашей силе».

«То есть, мы должны сражаться?» - осведомился Сид, и подтвердил Омега: «Верно. Вам будет предложен путь, который необходимо пройти. Ваш успех будет определен фактом достижения экспериментального пространства Дельта».

Пленникам Омеги не оставалось иного выхода, кроме как принять участие в его эксперименте. Альфа временно наделил спутников своими энергиями, позволившим тем обрести материальное воплощение, и странствие уроженцев Хиделина в сей ирреальности началось... Мониторы Омеги пристально следили за противостоянием Воителя Света и спутников его порождаемым жизнеформам во время продвижения их по осколкам тверди в направлении центральной структуры, зияло в которой огромное отверстие, а в нем виднелся замок.

Достигнув ее и сразив последнюю из жизнеформ – свирепого бегемота, остановились, гадая, что же ожидает их в пространстве Дельта. «Омега сказал, что группирует подопытных субъектов по измерениям», - задумчиво произнес Неро. – «Если создания, с которыми мы только что сражались, призваны отделить зерна от плевел, очевидно, что в этих яйцеобразных структурах нас могут ожидать куда более сильные противники... такие же подопытные субъекты, как и мы сами... Но я не очень понимаю, при чем тут замок. Он как-то связан с подопытными?»

Чокобо закудахтал, и бесплотный глас Омеги констатировал итог первого этапа эксперимента: «Субъекты достигли пространства Дельта. Анализ завершен. Мои поздравления, вы допущены к участию в эксперименте. Судя по продемонстрированным способностям, сила ваша сравнима с той, которой обладает Альфа – наиболее слабая и удаленная от меня жизнеформа. Но - как бы то ни было – теперь вы настоящие подопытные образцы. Добро пожаловать!»

«Так все же, что от нас ожидается?» - обратился к незримому собеседнику Неро, и отозвался Омега: «Вы должны ступить в пространство Дельта и покончить со всеми подопытными субъектами, там находящимися».

Инженеры Литейной Гарлонда разбили лагерь пред пространством Дельта, резюмировали все факты, которые были известны им на данный момент. Омега пытается выделить сильнейшее создание – но конечная цель сего начинания неясна. И сейчас у них нет иного выбора, кроме как подчиниться воле сей загадочной сущности, продолжив игру по установленным ею правилам.

Ступив в пространство Дельта, Воитель Света обнаружил себя на крыше некоего замка, и противником его выступил обретший материальное воплощение крылатый змей – Азулмагия. Покончив с ним, герой вернулся в лагерь инженеров, которые, сумев обнаружить окрест терминалы Омеги и извлечь из них данные, пришли к заключению, что существуют еще три этапа пространства Дельта, в каждом из которых ожидают Воителя Света новые противники. Конечно, сим пространством дело не ограничится, и оставшиеся восемьдесят пять существ пребывают где-то... в иных исскуственных пластах реальности. Но почему же Омега проводит подобный эксперимент?..

«Он стремится усовершенствовать себя», - отозвался Мидгардсормр, возникший близ Воителя Света. – «Его – его основная задача. Противостоя сильным врагам, он сам становится сильнее. После сражения с Божественным Драконом ему понадобился еще более сильный противник. В отсутствие такового он вынужден искусственно создавать его сам». «Поэтому он и решил поставить эксперимент здесь, чтобы избежать внешних вмешательств в ход его?» - уточнил Сид, и отвечал дракон: «Отчасти. Создание жизнеформ не является основной функцией Омеги. Сотворение сложных сущностей и воплощение их обходится ему колоссальным расходом энергии. Поэтому в этом плане бытия он подвергает испытанию свои незавершенные работы, дабы определить единственно возможную сущность, достойную создания».

«То есть, если я правильно понимаю, в момент завершения эксперимента Омега породит создание, силой превосходящее Божественного Дракона, и сразится с ним», - озвучил свой вывод Сид, в изумлении покачал головой: «Подобное противостояние вполне способно навлечь новое Бедствие на мир».

Неро же занимал иной вопрос. Кивком указав на чокобо, обратился он к инженерам: «Если дракон прав, что подопытные сущности – незавершенные субъекты. Как же объяснить то, что Альфа материален за пределами разлома? Хотя... это не самое сложное из созданий. Возможно, он был воплощен случайно». Ведж вступился с чокобо, к которому уже успел прикипеть всей душой.

«Сменим-ка тему...» - произнес Биггс, обернулся к Сиду: «Ты говоришь, что, когда потерял след Омеги, привел в действие его стазис-систему, так?.. И это означает, что механизм не сработал так, как ожидалось. Возможно, нам с Веджем следует вернуться в Картенью и попытаться понять, что пошло не так». Как оказалось, инженерам удалось изыскать способ перемещения между межпространственным разломом и материальным миром, которым они не преминули воспользоваться, дабы поспешить к аллаганскому центру управления Омегой. Оставалось лишь уповать на то, что удастся им восстановить стазис-систему... в противном случае, придется принимать участие в эксперименте Омеги до самого его завершения.

В следующей итерации пространства Дельта Воителю Света противостояло преотвратнейшее создание, способное к манипуляциям гравитацией, и именуемое «Катастрофой».

Герой сразил сие порождение, вернулся в лагерь, где Сид и Неро изучали данные о пространстве Дельта. Согласно оным, следующей противницей Воителя Света выступит Халикарнассус, королева межпространственной башни, упоминание о которой встречалось в одном из народных преданий. «В предании сем она – одна из главных злодеев», - поведал Неро герою и Сиду, - «и покончили с нею юные герои. Историки предполагают, что основана сия история на событиях, имевших место в Четвертую Эпоху Астрала, но об оной у нас слишком мало сведений, и подтвердить сей факт практически невозможно. Поэтому историю считают выдумкой».

«...Хочешь сказать, что Омега проводит свой великий эксперимент со сказочными персонажами?» - уточнил Сид, и Мидгардсормр вновь возник перед мирянами, молвив: «Похоже, вы до сих пор не уловили суть. У Омеги нет души. Нет воображения, чтобы создать образ врага. Чтобы создать новую жизнь, ему приходится делать это на какой-то основе – как следствие, каждое его творение основано на существующей концепции... Ограничивает процесс лишь широта его знания. Омега способен сохранять знания целых эпох... Но воспринимает он знание не так, как это делаем мы. Факт или выдумка – для Омеги нет различий между ними. Для него все едино. Если создание подчиняется законам логики, оно может быть создано».

Неро возликовал: гениальность оружия превосходит все мыслимые пределы!.. Сид же надолго задумался, осмысливая сказанное Отцом Драконов...

Воитель Света покончил с Халикарнассус, а Неро и Сид успели определить последнего из противников его в пространстве Дельта – ‘великое древо, порожденное накоплением злой воли и принявшее облик темного мага’. «Его имя – Губить», - просветил героя Неро, - «и он играет роль главного злодея в инос древнем предании. Насколько я понимаю, ему подвластно могущество Пустоты – именно так утверждается в той истории. Когда я впервые ее прочел, то предположил, что подобное могущество – метафора, не более. Однако я уверен, что Омега непременно дарует его своему творению, восприняв все буквально. Поэтому – будь осторожен».

«Скажи, Неро, а чем заканчивается эта история?» - устало обратился к консультанту Сид, и тот развел руками: «Добро побеждает зло, и герои низвергают Губителя. Чем же еще?» «Я так и думал, и это меня беспокоит», - заявил Сид. – «Если побеждают герои, почему же Омега не делает их подопытными созданиями? Если он стремится к воссозданию сильнейших индивидов, почему воплощает тех, кто был повержен?»

Он осекся, ибо в связной жемчужине прозвучал голос Биггса. Инженер доложил, что стазис-система Омеги – согласно показаниям приборов в центре управления – функционирует... хотя по факту это не так. Возможно, за прошедшие тысячелетия система пришла в негодность, и восстановить ее в прежнем виде крайне проблематично. Неведомо, как долго может занять подобное начинание...

Воитель Света покончил с могучим Губителем, и пространство Дельза завершило свое существование, о чем известил героя бесплотный глас Омеги. Конструкт сообщил, что займется анализом результатов «группы Альфы», а пока что Воитель Света и спутники его получили долгожданную передышку, покинули межпростраственный разлом.

Мидгардсормр же издали следил за фигуркой чокобо, Альфы, сопровождающих героя и инженеров. Дракону было очевидно, что Омега намеренно выдал присутствие свое смертным, позволив им зайти столь далеко в своем испытании... Какую же роль в этом играет Альфа? Инструмент триумфа смертных? Или же наживка, заманившая их в бездну, нет из которой возврата?.. Похоже, чокобо и сам не ведал о назначении своем...

Омега же завершил анализ стадии эксперимента, придя к выводу, что в состоянии стресса «группа Альфы» способна высвобождать свой скрытый потенциал. Стало быть, следующий искусственный мир будет создан с учетом этого фактора. Изучив данные в собственной базе данных, Омега постановил: необходимым стрессом для подопытного станет гибель товарища...

На борту «Совершенного» Воитель Света, Сид, Неро и не отступающий от них ни на шаг Альфа отправились к Равнинам Картенью, ступили аллаганский в центр управлений... где лицезрели распластавшихся без движения на полу Биггса и Веджа, а подле них – труп некоего монстра. На мониторах в помещении отражался образ Омеги, звучал его бесстрастный голос: «Цели проявляют призраки жизни. Миссия провалена. Однако члены группы Альфы показывают повышенный уровень стресса. Миссия успешна».

«Омега!» - возмутился Сид, в то время как его верные инженеры приходили в себя. – «Ты натравил на них эту тварь?!» «Подтверждаю», - изрек конструкт. – «Я способен моментально сотворять простые жизнеформы в любых координатах. Подобные создания не представляют для вас угрозу. Однако...» На мониторах возникли образы самых обыкновенных мирян, и Воителя Света прошиб холодный пот, ибо осознал он, куда клонит Омега. «...Они наверняка способны покончить с большинством ваших сородичей», - подтвердил страшную догадку его конструкт. – «В любое мгновение я могу инициировать массовую резню, и вы не сможете предотвратить ее».

«О, мы изменяем принципам?» - усмехнулся Неро. – «Теперь количество важнее качества?» «Отрицаю», - прозвучал ответ. – «Моя конечная цель неизменна: эвоцюция посредством достойной оппозиции. Однако, в поисках подходящих кандидатов я обнаружил аномалию: тех, кого вы именуете ‘героями’. История знает немало примеров, когда ничем не примечательные индивиды каким-то образом расправляются с созданиями, многократно превосходящими их могуществом. Те, которое преуспевают вопреки всем ожиданиям. Те, кто свершает так называемые ‘чудеса’. И это происходит слишком часто, чтобы списать факты на статистические ошибки. Я пытаюсь осознать этот феномен. Если он окажется важным, я внедрю его в свою собственную эволюцию. Именно по этой причине я и пригласил вас в свое владение».

«Стало быть, представление у Зева и помещение Альфы в наши ряды было частью твоего великого замысла?» - уточнил Неро, и отвечал Омега: «Одержав свои победы, вы продемонстрировали подобные озвученным мною аномалии. Вы достойны того, чтобы остаться моими подопытными образцами. Вы продолжите участие в моем эксперименте. Откажетесь – и я приступлю к уничтожению вашего рода. Это приказ. Угроза. Объявление войны. Я – враг всего живого на этой планете».

Воитель Света, Сид и Неро доставили раненых Биггса и Веджа в Гриданию, где теми занялись заклинатели, сами же вернулись в Предел Ралгра, дабы обсудить произошедшее. Сид проклинал себя за то, что изначально согласился на активацию Омеги. «Ты прекрасно знаешь, что иного способа покончить с Божественным Драконом не было», - напомнил ему Неро. «А все миряне теперь в заложниках!» - воскликнул Сид. – «Это, по-твоему, лучше? И ответственность за случившееся – всецело на мне!» «Ответственность!» - фыркнул Неро. – «Ты обманываешь себя, Гарлонд. Мы – ученые, а не герои. Даже ты должен признать, что в бою от твоих умений толку мало. Прежде ты понимал это куда лучше. Ты смотрел лишь вперед, и всецело отдавал себя науке... А затем ты изменился. Прекратился в пацифиста и начал ныть о ‘надлежащем’ использовании технологий. Думаю, вследствие ошибки твоего старика в Бозье». Глаза Сида угрожающе сузились, и Неро вздохнул, молвив: «Да успокойся ты. Просто вспомни о том, кто ты есть – тот, кто направил всю свою энергию на обращении невозможного в возможное».

Обратившись к Воителю Света, Сид признал, что, похоже, придется им принимать участие в испытаниях Омеги – ведь восстановление стазис-системы кажется весьма маловероятным. Стало быть, придется столкнуться им с легионом врагов – как действительно существовавших прежде, так и вымышленных.

...Минуло несколько недель, когда последовал сильнейший выброс эфира из Зева, а остававшиеся поблизости инженеры доложили набольшим о появлении в ямине ‘таинственных левитирующих структур’. Узнав о сем, Неро возликовал, ведь наверняка означает происходящее продолжение великого эксперимента Омеги, противостояние сущностям, сошедших как со страниц истории, так и из преданий! Что может быть восхитительнее сражения с величайшим в мире оружием?!. Сид энтузиазма коллеги не разделял...

Устремившись к Зеву, Воитель Света, Неро, Сид, а также Альфа и Мидгардсормр прыгнули в жидкий эфир, яму полнивший... обнаружив себя в знакомом хаосе межпространственного разлома. Спустился к ним терминал, прозвучал из которого глас Омеги: «Добро пожаловать, группа Альфы. Прогресс эксперимента удовлетворителен. Около 50% подопытных образцов было уничтожено. В каждом из искусственных миров продолжается противостояние, в котором сильные расправляются со слабыми. Каждый результат соответствует ожидаемому. Каждый... за исключением вашего».

В пространстве пред героем возникли изображение Биггса и Веджа, без сознания распластавшихся на полу центра управления. В душе Воителя Света закипал гнев, и, похоже, рассчитывал Омега именно на это. «Пожалуйста, внимательно изучи эти изображения», - настаивал он. – «Без должной стимуляции ты не превзойдешь рассчитанную вероятность успеха. А твое выживание необходимо для моих изысканий. Ты являешь образец противоречия, отличаешься от своих сородичей. Способность выстоять вопреки всему – та, которую я должен обрести».

«Глупая машина», - презрительно фыркнул Мидгардсормр. – «Чем ты занимался все эти годы, прошедшие с нашей с тобой войны? Ничего, просто продолжал существовать. Неужто не думал ты о судьбе своего родного мира?» «Попытка спровоцировать меня ни к чему не приведет», - отозвался Омега. – «Я продолжу следовать своей программе. Сражаться. Побеждать. Эфилюционировать. И тогда я вернусь...» Он осекся, а после продолжил: «Ошибка. Точное определение именования планеты невозможно при текущей модели коммуникации. Прерываем общение и возвращаемся к эксперименту».

Как и прежде, Воитель Света и спутники его устремились к ближайшей яйцеобразной структуре, разя сотворенные Омегой порождения. Конструк внимательно следил за ходом противостояния, отметив, что Воитель Света и спутники его слабы – даже Мидгардсормр. «Я уже не тот могучий дракон, которым был при жизни», - признал последний. – «То тело погибло давным-давно. Моя судьба была предопределена в тот момент, когда я привел свой род на эту далекую планету. Чтобы им было позволено остаться, я предложил жизнь свою Хиделин, и с тех пор существуют в призрачном обличье – слуга, которого призывает Она в час нужды». «Твой рассказ соответствует моим записям», - признал Омега. – «Это объясняет, почему, прибыв на эту планету, я обнаружил, что цель странствия моего утрачена. Как следствие, мои приоритеты сместились на восстановление, в то время как я продолжал поиски достойного противника. Но я все равно не понимаю, почему ты помогаешь этим созданиям».

«А мне кажется, причина очевидна», - отозвался дракон, - «хотя, быть может, и не для бездушной машины, подобной тебе. Ты и тебе подобные опустошили мою планету. Один звук твоего голоса приводит меня в ярость. Потому я помогаю этим смертным всем, чем могу». «Нелогично», - констатировал Омега, поразмыслив. – «Если цель твоя заключается в моем уничтожении, это потребует сущности, более могущественной, чем ты был когда-то. В отсутствие этого фактора твое присутствие здесь лишено всякого смысла».

Постановил Омега, что противники группы Альфы ожидают оную в пространстве Сигма, после чего терминал устремился прочь. В отверстии яйцеобразной структуры, ныне зрели Воитель Света и спутники его не замок, но маску.

...Первым из противников, коему противостоял Воитель Света в пространстве Сигма, стал Призрачный Поезд. И когда состав оказался уничтожен, зрел герой призрачную фигуру женщины, и молвила та: «Спасибо за Дому...»

Покинув пространство Сигма, Воитель Света присоединился к Сиду и Неро, внимательно изучавшими отображающиеся на терминалов данные касательно нынешней симуляции. Судя по всему, то – воссоздание некоего опустошенного мира, встречались в котором знакомые именования – как то, например, «Дома», - однако ход истории радикально отличался от прошлого Хиделина. Навряд ли удастся выяснить, создал сие пространство Омега, основываясь на реально существующем мире или же на выдуманном и отраженном в каких-нибудь сказках или преданиях.

Следующими противниками героя в пространстве Сигма стали демон Чадарнук, выступивший прямиком из картины, в кою вселился, а также Страж – конструкт, выступавший защитником столицы Империи.

Тем временем Сид и Неро выяснили, кто станет последним противником Воителя Света в пространстве Сигма. «Его зовут Кефка, и он – шут», - просветил героя Сид. – «Но шутки его заключаются в уничтожении мира. Судя по всему, он находит комедии в трагедиях других, и покончил с тысячами несчастных мирян – исключительно забавы ради». «Но к нему следует отнестись со всей серьезностью», - добавил Неро. – «Обретение им божественности и последующее владычество над истерзанным миром отражено в обнаруженных нами записях. Кефка – хитроумный и искусный маг».

Неро подробно рассказал Воителю Света о надлежащей стратегии по противостоянию Кефке, и когда тот наряду с Альфой устремился в пространство Сигма, где сразился с безумным клоуном, внимательно следил за ходом боя на позаимствованных в пределах разлома мониторах...

Наконец, противостояние завершилось, и Омега признал победу группы Альфы, инициировав уничтожение пространства Сигма. Обратившись к Сиду, Неро потребовал, чтобы тот прекратил сдерживать себя, а обратил свой гений на благо прогресса. «Ты не можешь говорить о ‘Cвободе посредством технологий’, но при этом оставаться в цепях», - настаивал Неро, признавшись, что, в попытке привести героя в состояние стресса, Омега атаковал и его – ударил в лицо тяжелым металлическим терминалом. Впрочем, Воителю Света о сем происшествии Неро не счел необходимым рассказывать.

«Ты смог одержать победу над противником, значительно тебя превосходящим», - констатировал Омега, обращаясь к герою. – «Я создал теорию для объяснения этого феномена. Дабы сохранить жизненную энергию, ты подсознательно ограничиваешь себя в обычное время. Просчитывая твой потенциал, я принял этот фактор во внимание, но, учитывая огромный разброс данных, возможно ли, что в сражении пределы твоих возможностей многократно возрастают?.. Текущие данные недостоверны. Точность следующих экспериментов может оказаться нарушена. Необходимы повторные вычисления. Ты явишь свой истинный потенциал, безо всяких ограничений. Предполагаю, что желаемые данные могут быть получены, когда окажешься ты в смертельной опасности».

Омега заключил Воителя Света в клеть, образованную Магитек-полем – в точности такую же, оставался в которой прежде Божественный Дракон. «Ровно через 180 секунд я прерву твою жизнь», - холодно заключил механизм. – «Используй все свои силы, чтобы вырваться на свободу». Отчаявшись, Альфа бился и бился о клеть, дабы вызволить героя – бесполезно...

«Интересно», - констатировал Мидгардсормр, наблюдая за чокобо. – «Обстоятельства твоего рождения не оскверняют чистоту твоей сущности. Семя, пребывающее в душах всех смертных, есть и в тебе, Альфа... Что до тебя, Омега... После всех этих эонов, неужто ты достиг предела в своей эволюции? Я зрел ядро твоего богомерзкого существования, и делаю вывод о том, что в моем присутствии здесь больше нет необходимости...»

Но не пристало Воителю Света погибать подобной смертью, посему Мидгардсормр использовал последние свои силы, чтобы сокрушить клеть, удерживающую героя... «Внемли мне, машина», - обратился Мидгардсормр к Омеге – «Твои жалкие потуги обрести то, чему не находишь ты понимание, обречены на неудачу. Верь в результаты своих экспериментов. И когда узришь ты сего смертного в зените его славы, тогда, возможно, сделаешь вывод о том, сможешь ли обрести желаемое в принципе». С этими словами дух дракона исчез, погрузившись в долгий сон... «Принято», - отозвался Омега. – «Попытка искусственным путем высвободить потенциал оказалась неудачна».

Воитель Света наряду с Альфой и инженерами вернулся в Предел Ралгра. Похоже, силы их стремительно таяли. Биггс и Ведж оставались в лазарете, а теперь присоединился к ним и Неро.

Задействовав старые связи, Сид обрел документы об исследованиях своего отца, Мидаса нан Гарлонда, доставленные ему прямиком из Гарлемальда, и занялся их изучением. Об этос Воителю Света сообщила Джесси. «Ты ведь слышал об инциденте в цитадели Бозья?» - осведомилась она. – «Мидас построил башню, чтобы обрести энергии Даламуд, и весь город, в котором возвышалась она, был уничтожен. Сид собирался занять должность главного инженера, но случившаяся катастрофа – ровно как и завоевательная политика Империи – заставила его покинуть родину. Мастер Гарлонд не хотел иметь ничего общего с лунными передатчиком и руководством по его созданию. До последнего времени. Я думаю, он собирается положить это исследование в основу вашего конфликта с Омегой».

Воитель Света, Альфа и Сид выступали к Зеву; покидая лагерь, мастер-инженер просил Джесси завершить за него создание устройства, находящегося в организованной в одном из помещений храма мастерской – сам он уже создал как основу его, так и написал всю необходимую документацию. О назначении устройства Сид не проронил ни слова.

Вновь переместившись в межпротранственный разлом, констатировал герой, что яйцеобразных структур – искусственных миров – практически не осталось; стало быть, великий эксперимент Омеги близится к своему завершению... Как и прежде, приблизился к Воителю Света и спутникам его один из терминалов, и Омега, приветствовав группу Альфы, отметил: «Из восьмидесяти девяти подопытных образцов выжили четверо, входящие в группу Пси. Дальнейшее противостояние между ними определит сильнейшего. Он и станет вашим противником».

«А если мы одержим победу?» - осведомился Сид. – «Мы сойдемся в противостоянии с тобой?» «Подтверждаю», - прозвучал ответ. – «Подобный исход позволит мне достичь намеченной цели. Я продолжу анализировать качества, позволяющие вам одерживать победы, несмотря на небольшие силы, и добавлять их в собственный арсенал. Я буду рад, если мои эксперименты предоставят релевантные данные, но противостояние вам – самый эффективный и надежный тестовый метод».

Обратившись к чокобо, заявил Омега: «Альфа, твоя задача завершена. Твое присутствие здесь больше не требуется». «Что это значит?» - нахмурился Сид, и отозвался механизм: «С этого момента я лично стану сопровождать вас. Роль Альфы во временной передаче управления исполнена».

«Но Альфа – наш спутник», - возразил Сид. – «Пусть остается, если хочешь». «Спутник», - Омега какое-то время поразмыслил над прозвучавшим термином. – «Спутники – те, которые способны поддерживать друг друга в чем-то. В то мгновение, когда Альфа утратит управляющую роль, он потеряет квалификацию, делающую его сколь-либо полезным. К тому же, приоритетная функция существования Альфы состояла в том, чтобы заманить вас в мои владения. Его правильно было бы назвать ‘приманкой’».

Казалось, чокобо сам был поражен прозвучавшим откровением, и Омега прокомментировал сей факт: «Подопытный образец Альфа не обладает воспоминаниями о событиях, предшествующих его встрече с вами. Потому не может ни подтвердить, ни опровергнуть мое заявление. Он был первым созданием, которое я сотворил в этом пространстве – моя первая и единственная попытка создать существо, параметры которого соответствуют вашим. Это воплощение основано на самой обыкновенной жизнеформе, которая каким-то непостижимым образом одержала верх над противником, сравнимым по силам со мной. Наблюдая за этим созданием в сражении, я надеялся понять источник этого противоречия... Я повторил этот эксперимент тысячу раз, но результаты ни разу от отличались от предопределенных. Испытание завершилось полным провалом. И тогда я решил изменить свою методологию. Я решил сосредоточиться на воссоздании могущественных противников, и призывать самых обыкновенных смертных для противостояния им. Для Альфы я разработал новую директиву. Я стер его воспоминания, внедрил в его разум желание вернуться ко мне, а затем отправил его в ваш мир. Слабые создания проявляют тенденцию к объединению в группы. Я предположил, что этот инстинкт заставит Альфу привести необходимых мне подопытных созданий – функция, которую он достойно исполнил».

«Скажи мне, Омега», - произнес Сид, - «способность генерировать материю... изначально не предназначалась для сотворения жизнеформ, верно?» «Подтверждаю», - прозвучал ответ. – «Я был наделен пособностью к генерации материи с целью бесконечного самосовершенствования и расширения арсенала. Производство жизнеформ не было назначенной фукнкцией, но не стало запретом или проблемой». «Не соглашусь с тобой», - покачал головой Сид. – «Будучи инженером, я против использования технологий для целей, идущих вразрез с изначально намеченными. И с самого начала ты совершал одну и ту же ошибку. Даже самые сильные образцы твоих искусственных миров были созданы ущербными и незавершенными. К вершине славы этих злодеев возносили их убеждения - и убеждения же позволяли слабым героям низвергать их впоследствии... Неужели ты не понимаешь? Твои создания никогда не возьмут верх над нами – и неважно, сколь сильны те будут согласно твоим бездушным вычислениям!»

Уверенным шагос Сид устремился к последней яйцеобразной структуре, витающей в ирреальности межпространственного разлома; герой и чобоко поспешили следом... Изучив данные касательно искусственоного мира, обнаруженные в одном из терминалов, Сид просветил спутников: «Наш противник – Хаос. Первые герои повергли это воплощение дна в противостоянии столь давнем, что неведомо, то ли событие это – миф, то ли – исторический факт... Хотя, быть может, речь об уроженце иной реальности – так же, как обитатели пространства Сигма. Но сейчас факт сей совершенно неважен. Сражение обещает быть весьма жарким, но оно может позволить нам узреть впоследствии самого Омегу!»

Обратившись к погрустневшему Альфе, Сид заверил его: «Ты не виноват в том, что втянул нас в это. Это мы пробудили Омегу, и мы должны принять последствия этого шага». Чокобо радостно закудахтал...

Воитель Света ступил в пространство Альфа, обнаружив себя в некоем святилище, и противником его выступил Хаос – ужасающее создание, покончившее с иными существами, входящими в группу Пси.

Герой одержал верх над противником, и констатировал Омега: «Сражение завершено. Группа Альфы одержала победу. Она знаменует завершение моего эксперимента и неоспоримый факт превосходства входящих в группу созданий... И все же процесс, позволивший вам превзойти рассчитанный потенциал, ускользает от моего понимания. Возможно ли, что предположения подопытного образца Сида верны? Что мои вычисления и симуляции некорректны в основе своей? Неужели смертные действительно обладают неким неопределенным качеством, которого я лишен и не могу учесть в вычислениях?... Ошибка. Логическая петля. Разрешение требует дополнительных данных... Если природа вашего существования не подвластна логике, я должен изучить вас с нелогичной точки зрения. Я помещу неведомое в несовершенное. Подопытный образец Воитель Света будет перемещен на дополнительную стадию».

Реальность пространства Альфа преобразилась, и герой обнаружил себя на выжженой равнине. «Я преобразил искусственный мир согласно сохранившимся в памяти данным», - произнес бесплотный глас Омеги. – «Они относятся к эпохе войны, случившейся на далекой планете. Я был направлен на поле брани, и там схлестнулся с невероятно могущественным противником. Противостояние завершилось преждевременно, я не сумел покончить с врагом. Как следствие, у меня недостаточно данных для воссоздания точной симуляции. Результат подобного противостояния будет недостоверен. Даже если незавершенное создание одержит верх над тобой, я все равно стану противостоять тебе лично. Если ты уцелеешь, конечно же. Согласно моим прежним наблюдениям, этот противник не оставляет поверженных в живых... Приготовься узреть Мидгардсормра – порождения Планеты Драконов, немезиду моего мира!» С изумлением наблюдал Воитель Света за приближением истинного воплощения Отца Драконов, пребывающего в зените сил своих и славы.

Но эксперимент был бы неточным, если бы Омега заставил Воителя Света провести два боя без передышки. Посему герою было дозволено покинуть пространство Альфа, дабы восстановить силы.

Вернувшись в разбитый в межпространствнном разломе лагерь, Воитель Света переговорил с Сидом о грядущем противостоянии. Насколько возможно было судить, Мидгардсормр и Омега – уроженцы различных планет, находившихся друг с другом в состоянии войны. Вследствие этого конфликта Отец Драконов наряду с сородичами был вынужден покинуть родной мир, и, избежав преследования Омеги, достиг Хиделина... Но сейчас Воителю Света будет противостоять иной Мидгардсормр – молодой, полный сил и энергии... таким, каким запомнил его Омега тысячелетия назад.

Вновь ступив в пространство Альфа, Воитель Света одержал верх над Мидгардсормром, а когда вернулся в лагерь, Сид, поздравив его с победой, осведомился: «Ты заметил, что обличьм Мидгардсормр весьма схож с Божественным Драконом? В отличие от большинства Предвечных, Божественный Дракон не имеет облика, отраженного в каких бы то ни было верованиях. Насколько понимаю, призыватель просто создал его, будучи впечатлен величием и могуществом Бахамута. Но сейчас я полагаю, что Предвечный мог принять обличье прародителя всех драконов на Хиделине. Ведь изображений Мидгардсормра предостаточно. Призыватель, возможно, и не думал, что творит образ на основе облика Отца Драконов. Подсознания и воспоминаний оказалось достаточно, чтобы воплотить сущность Божественного Дракона. Конечно, это не более, чем моя теория... Конечно, интересен тот факт, что призыв Божественного Дракона заставил нас пробудить Омегу – учитывая связь этой машины с Мидгардсормром».

Твердь под ногами Воителя Света и спутников его содрогнулась, и глас Омеги заявил о закрытии искусственных миров – как основных, так и дополнительных. Стуктура пространства Альфа исчезла, а Омега поздравил группу победителей, заявив, что готов сойтись с нею в противостоянии. «Пределы ошибки, которые наблюдал я между моими симуляциями и вашим сражением с Мидгардсормром требуют прямого и незамедлительного анализа», - постановила машина».

Подле лагеря возникло телепортирующее устройство, и Омега предложил Воителю Света проследовать на арену, где и состоится их противостояние. Сид шепнул герою: он знает, в чем состоит слабость Омеги, и все это время работал над устройством, которое позволит им получить преимущество. Возможно, Джесси уже завершила его создание?..

Мастер-инженер тщательно готовился к скорому сражению. Наполнил бутыль водой, временно делающей индивида невидимым, передал ее Альфе. Чокобо приуныл было, но Сид заверил его, что у них есть все необходимое, чтобы одержать верх над Омегой – нужно лишь верить в себя... и не терять решимости.

Сид, Воитель Света и Альфа вернулись в Предел Ралгра, и Джесси подвердила: да, она закончила работу над устройством. Сид приблизился к оному, внимательно осмотрел... «Изучив данные, полученные в час сражения между Омегой и Божественным Драконом, можно прийти лишь к одному-единственному выводу», - изрек Неро, присоединяясь к Гарлонду. – «Лишь поток молнии, исторгнутый Божественным Драконом, оказал влияние на Омегу. Стало быть, конструкт уязвим для электической энергии». «Да», - подтвердил Сид. – «И это – единственная слабость Омеги, с которой он ничего не может поделать. Поэтому нас нужен гигантский выброс подобной энергии...»

«И ты создал это», - скрестив руки на груди, Неро кивком указал на устройство. – «Основано на дизайне Мидаса, как я понимаю? На планах лунного передатчика...» Сид утвердительно кивнул, молвив: «Когда мой отец налаживал связь между передатчиком и Даламуд, он создал метод накопления и преобразования огромного количества энергии. Слишком огромного, как оказалось. Но технология, уничтожившая целый город, может оказаться тем самым инструментом, который необходим нам для текущей задачи. Я усовершенствовал устройство и трижды перепроверил все вычисления. На пергаменте идея выглядит вполне жизнеспособно».

«Тогда чего же ты боишься, Гарлонд?» - воспросил Неро, и мастер-инженер тяжело вздохнул: «...Я не знаю. Устройство должно дать нам необходимое преимущество, но... Каждый раз, когда я смотрю на него, вспоминаю темные дни... после инцидента... Я вспоминаю тела, обезображенные жаром. Вспоминаю погибших, ощущаю тяжесть их невысказанных обвинений. Вспоминаю безжалостный ответ Империи. Изобретения, которые мы создали, дабы обеспечить себе светлое будущее, были использованы для того, чтобы разрушать жизни. Чтобы вести войну. Вот почему я бежал оттуда. Я остался в Эорзее и поклялся использовать технологии исключительно для благородных целей... Но ничего не бывает исключительно белым или же черным. Все те связи, которые я установил с эорзейцами, напоминают мне об этом факте. Иногда сам факт твоего существования – бесконечная борьба с противостоящим тебе миром. Ты можешь руководствоваться лучшими намерениями, и все равно причинять вред себе или другим. Но, осознавая эти раны, мы способны создавать лучший путь».

«Какая чушь», - резюмировал Неро, поморщившись. – «Прежде ты не занимался самоанализом. Стареем, да?» «Возможно», - усмехнулся Сид. – «Будучи студиозусом, я не испытывал подобных колебаний – тогда занимали меня лишь изобретения, а о последствиях я даже не думал. Но сейчас все иначе, и я создаю лишь изобретения, прошедшие множество испытаний. Наверное, потому что я стал в этом мире заботиться не только о себе, но и о других». «Я тебя совсем не понимаю!» - признался Неро. – «Но, полагаю, Омега и его радикальные методы олицетворяют того студиозуса, которым ты был когда-то. И если ты утверждаешь, что сейчас стал лучше, докажи это с помощью своего устройства!»

Сид передал Воителю Света управляющий модуль устройством, которое он назвал ‘глушителем Омеги’. Оное способно генерировать электричество в огромных количествах и направлять поток его на машину, временно выводя ту из строя.

Ступив в межпространственный разлом, Воитель Света, сопровождаемый Альфой и Сидом, сошелся в противостоянии с Омегой, сумел одержать верх над ним – с помощью изготовленного Сидом глушителя. Конструкт тщетно пытался осознать, какая именно способность позволяет столь слабому созданию выходить победителем из схваток с гораздо более сильными противниками. Ведь если не обретет Омега подобную способность, стало быть, весь эксперимент его – впустую.

«Я определил оптимальную форму подобного эксперимента», - сделал, наконец, вывод Омега. – «Необходимо физическое преображение. Перераспределяю энергию. Уничтожаю разлом». «Омега, нет!» - ужаснулся Сид. – «За пределами разлома – пустое пространство! Мы будем исторгнуты в Пустоту!» «Верно», - подтвердила машина. – «Ваша гибель включена в мои вычисления. Вероятность вмешательства враждебных элементов в процесс преображения крайне высока. Я признаю вашу ценность как подопытных образцов. Но вы не являетесь незаменимыми. Как только мое преображение завершится, я отправлю Альфу на поиски иных смертных. Эксперимент продолжится».

И карманное измерение, сотворенное Омегой в межпространственном разломе, прекратило свое существование...

...Альфа обнаружил себя в ином слое реальности, составляющей межпространственный разлом. Воителя Света и Сида нигде не было видно, но сущность Омеги продолжала незримо присутствовать. Механизм сканировал собственные воспоминания: о Мидгардсормре и семи его невылупившихся из яиц чадах, покидающих планету, преследование которых он начал. Так началось долгое странствие Омеги по вселенной. Вскоре утратил он след драконов, а затем – и координаты родной планеты. Системы конструкта продолжали выходить из строя; он занимался самовосстановлением, расходуя на процесс оставшуюся энергию, продолжая перемещение свое через космическое пространство...

Альфа сумел отыскать платформу, пребывала на которой металлическая сфера – сущность Омеги. «Твои товарищи, входящие в группу Альфы, погибли, когда разлом был уничтожен», - констатировал тот. – «Необратимо. Но подобных им – великое множество. Следующий эксперимент пройдет согласно плану». Чобоко протестующе кудахтнул, и Омега изрек: «Подобные протесты – пустая трата энергии. Они не помогут тебе в исполнении порученной задачи. Так же, как я исполняю свои директивы, и тебе следует исполнить отведенную роль. Наше назначение оправдывает наше существование».

Но Омега и предположить не мог, что Альфа сумел сохранить сущности Воителя Света и Сида от гибели, уменьшив в размерах, сделав невидимыми при помощи зелья... и ныне воплотил обоих на платформе.

«Что ж, Омега, давай начнем эксперимент!» - обратился Сид к сущности механизма, но тот, похоже, был совершенно обескуражен подобным поворотом. «Нелогично», - произнес Омега. – «У Альфы не было причин для подобного действия». Похоже, системы конструкта дали необратимый сбой, и привязанность, которую питал чокобо к своим товарищам, выходила за пределы его понимания.

Сфера обратилась в жидкий металл... а после приняла обличье смертного; в руке того возник меч. «Сражение в этом облике поможет мне с пониманием», - констатировал Омега. – «С понимается вашей физиологии... разума... смертности... Чем больше я узнаю от вас, тем сильнее стану... Тем ближе станет ко мне далекие планеты. Инициирую эксперимент. Он продолжится до тех пор, пока не осознаю я природу вашей аномальной силы».

В противостоянии с Воителем Света Омега разделился надвое, представ одновременно мужским и женским началом... И когда повержены были они, то вновь обратились в жидкий металл, принявший женское воплощение и обратившийся к смертным: «Поражение. Я хотел понять вас... ассимилировать вашу силу...»

Чокобо приблизился к своему породителю, потерся о него клювом. «Альфа...» - поразился Омега, - «твой жест не имеет логической подоплеки. Ты стал непознаваем – как и эти смертные. Но ты не сражался с ними... Как же стал ты подобен им?..»

«Омега», - устало вздохнул Сид, сознавая, что конструкт совершенно обескуражен, - «аномалия, которую ты видишь в нас – это наша душа. Наше сердце. Немыслимая сила душ смертных. Ее невозможно измерить – вне зависимости от числа сражений. Вместо того, чтобы противостоять нам, ты узнал бы куда больше, примкнув к нам. Как это сделал Альфа». «Сердце...» - задумчиво произнес Омега. – «Ты ведь имеешь в виду не просто орган в твоей груди. Динамический, неизмеримый фактор, стоящий за всеми вашими победами. Мидгардсормр тоже проявлял нечто подобное, но этот непредсказуемый потенциал никогда не был частью моей функциональности... Если бы я интегрировал подобное качество в свои системы, какое бы могущество сумел обрести?.. Стал бы достаточно сильным, чтобы вернуться?..»

«Нет, Омега», - отозвался Сид. – «Боюсь, так это не работает... Ты проделал очень долгий путь, приведший тебя на эту планету. Отправиться же обратно... Для каждого, обладающего душой, подобное странствие станет куда более сложным». Долгое молчание, а затем... «Думаю... я понял...» - произнес Омега... и - бесследно исчез...

К платформе приближался дракон – Хрэсвелгр, на спине которого восседали Биггс и Ведж. «Мидгардсормр отправил нас к вам на выручку!» - кричали они. Не мешкая, Воитель Света, Сид и Альфа забрались на великого дракона, и тот устремился прочь от разрушающейся платформы, и, преодолев границы между измерениями, доставил смертных прямиком к Зеву. Сид просил Хрэсвелгра передать их благодарности Отцу Драконов, ведь его вмешательство в ход событий позволило им продолжить сражение – и навсегда покончить с угрозой, которую представлял собой Омега. Великий дракон обещал, что непременно сделает это; даже пребывая во сне, Мидгардсормр следить за судьбою сей планеты и ее обитателей. Ведь любовь его к этому миру так же безгранична, как звездное море, через которое перенес он своих чад. И, прибыв на сию планету, образовал Отец Драконов с нею нерушимую связь.

Великий дракон поднялся в воздух, устремился прочь.

По пути к Пределу Ралгра, Биггс и Ведж рассказывали герою, как, презрев увещевания лекарей, отправились они к Зеву, с изумлением лицезрев конденсированный эфир – кипящий, как вода в котелке. Именно тогда и появлился близ ямы великий дракон, предложив инженерам прокатиться на спине его – предложение, отказаться от которого они не посмели.

Похоже, катастрофу удалось предотвратить. Эфир, полнивший Зев, бесследно исчез – наряду с Омегой. Сид вознамерился незамедлительно известить о сем лидеров Альянса Эорзеи.

Неро незаметно покинул Предел Ралгра, оставив выставленный на имя Сида счет за оказанные услуги в качестве консультанта. Означенное на нем число привело мастера Гарлонда в неописуемую ярость... Вероятно, того Неро и добивался...

Любопытный Альфа вознамерился исследовать сей новый для него мир, и Сид не стал чинить препятствий чокобо. В отличие от Омеги, намерения Альфы были совершенно чисты, и не представлял он ни малейшей опасности...

К инженерам стремительно приближалась миниатюрная копия Омеги. Сид ужаснулся было, но Биггс и Ведж заверили мастера-инженера в том, что опасаться нечего – эту копию Омеги создали они сами в надежде разработать стратегии по противостоянию оригиналу. Сейчас конструкт этот им без надобности... а вот Альфе пришелся он по душе.

Так, Альфа и игрушечная копия Омеги покинули Предел Ралгра, выступив в долгий путь... и неведомо, куда он приведет их.

«Я собираюсь повидать мир!» - прозвучали в разуме Воителя Света слова чокобо. Изумленный, герой поведал о сем Сиду, и тот нахмурился: «Странно... Прежде Эхо не позволяло тебе понимать его речь. Теоретически, возможно, дело в следующем... Ты не ‘слышал’ голос Альфы прежде потому, что он не обладал душой...» Иначе как «чудом» это не назовешь!.. По крайней мере, наличие души объясняет внезапно пробудившуюся у чокобо тягу к странствиям.

«Для новорожденной души этот мир полон чудес!» - отметил Сид, глядя вслед удаляющемуся от руин храма Альфе.

Воитель Света, Алфинод и Алисэ устремились к анклаву Домы, дабы встретиться с лордом Хайеном в его резиденции, Кьенкан. Последний прислал в «Рубиновый базар» письмо, адресованное Наследникам, в котором сообщал, что обмен пленными состоится в самом скором времени, ибо воздушный корабль, на борту которого находятся рекруты-домане, уже покинул Гарлемальд и направляется к землям Янксии. В основном ситуация в освобожденной державе особых изменений не претерпела; Синие коджины продолжали пристально наблюдать за Красными собратьями, а к Ёцую память так и не вернулась.

Хайен приветствовал героя и спутников его, сообщил им еще одну, не самую радостную новость. Похоже, все эти недели вернувшемуся в Дому Госецу удавалось скрывать свое состояние, но несколько дней назад силы окончательно оставили его, и самурай потерял сознание. С тех пор он остается в постели и постоянно ворчит, но – к счастью – пошел на поправку. Ёцую все время остается при нем, не оставляя ни на минуту.

Наследники вознамерились немедленно навестить старика, проследовали в отведенные тому покои. Ёцую действительно заботилась о Госецу: кормила его с ложечки, отирала влажными тряпицами. «Откуда у тебя столько шрамов?» - спрашивала она, и помрачнел самурай: «Жизнь, полная сражений, оставляет свои метки...»

Пред глазами Ёцую пронеслись странные образы: ее рука, сжимающая мушкет... Выстрел в сторону самурая... Девушка замерла, пытаясь осознать, что это могло означать... а после продолжила омовение роегадина.

Воитель Света и близнецы Левеиллеры вернулись в комнаты лорда Хайена: и усмехнулся тот: «Ну что, правда похожи они на ворчливого деда и заботливую внучку?» «Еще как!» - воскликнул Алфинод. – «Если бы мне кто-нибудь год назад сказал, что однажды я стану свидетелем подобной сцены, я бы назвал его безумцем. Но я рад, что Госецу не утратил присутствия духа». «Но подобный поворот...» - развела руками Алисэ, - «Чтобы она вот так начала заботиться о нем... Уму непостижимо. Но мы не должны забывать, что Госецу – старик. И та скорость, с которой он бежал по жизни, наложила свой отпечаток». С сим выводом Хайен согласился: Госецу уже никогда не станет тем могучим воином, коим был прежде.

И если Ёцую продолжает изображать потерю памяти, то делает это поистине идеально... «Это не притворство», - молвила Югири, ступив в зал. – «Я наблюдала за Ёцую, скрываясь в тенях, ожидая, когда она оступится и станет очевидно, что она просто водит нас за нос. Но она ни на мгновение не оставила нынешнюю маску. Однажды вечером я видела, как она осталась одна в своей комнате и играла, расставляя посуду на столе. Даже самые недоверчивые шиноби убедились бы к этому моменту в том, что разум ее безвозвратно утрачен». «Стало быть, Ёцую станет Цую и начнет новую жизнь здесь, в Доме», - постановил лорд Хайен. – «Но прежде, чем это произойдет, мы должны показать ее послу в последний раз – чтобы доказать, что она действительно утратила память... Вот только я не рискну явить ее возвращающимся на родину рекрутам. Одно ее присутствие при обмене пленниками может породить беспорядки. Поэтому первым делом я собираюсь решить вопрос с Цую – подальше от глаз доман». Хайен намеревался проследовать в доки анклава наряду с Цую, ибо именно туда должен был вскорости прибыть имперский посол.

Воитель Света, Алфинод и Алисэ поспешили на пристань... а вскоре настиг их и Хайен, вот только вид у лорда был донельзя встревоженный. «Вы не видели Цую?!» - осведомился он. – «Она бесследно исчезла!» «Что?» - опешил Алфинод. – «Но гарлеане вот-вот появятся!» «Если она убежала... означает ли это, что память вернулась к ней?» - выдохнула Алисэ, и Хайен покачал головой: «Не знаю. Югири прочесывает улицы поселения, но, возможно, Цую вовсе покинула анклав».

Один из паромщиков, означившихся в доках, припомнил, что действительно только что перевез наряду с прочими мирянами на другой берег Единой реки девушки, походящую по описанию на Цую, которая старательно прятала лицо под головным убором. Хайен старался не поддаваться панике, но был исполнен решимости разыскать беглую наместницу, пока события окончательно не вышли из-под контроля и не принесли новых бед его державе.

Хайен предлагал сподвижникам разделиться; сам он прочешет Кусакари и окрестности, в то время как Алфиноду стоит наведаться в Каструм Флюминис. Воитель Света тем времени расспросить обитателей особняка Юзука – быть может, кто-нибудь из намазу знает, куда направилась девушка...

Зверолюды поведали герою, что означенная девушка направлялась в северо-восточном направлении – к Намаю, и тот устремился в погоню. Вскоре присоединились к нему Хайен и Югири, и трое поспешили к означенному селению...

Жители Намая пришли в ужас, когда ненавистная наместница – точнее, ее мстительный дух! – ступила в деревню, пролепетав что-то о поиске еды. Иссе выступил вперед, в изумлении воззрился на девушку. Глядя на парня, Ёцую вспоминала о том, как валялся тот в грязи у ее ног... «Что я сделала?» - выдохнула она.

Ступи в селение, Хайен обратился к мирянам, заверяя их, что бояться нечего. «Мой господин», - почтительно обратилась к властителю Иссе, - «но что здесь делает это чудовище?! Ведь она же мертва!» «Я тоже был удивлен, узнав, что она выжила», - молвил Хайен. – «Ибо это я сразил ее мечом. Я оставил ее умирать. Но, похоже, у ками на нее свои планы. Каким-то чудом она и Госецу выжили, когда обрушился замок – хоть Ёцую при этом полностью лишилась воспоминаний».

«Она забыла?!» - выкрикнул Иссе, до боли в руках сжав кулаки. – «Забыла обо всем, что сделала?!» Возмущенные селяне принялись орать, требуя правосудия, ибо помнили они о злодеяниях, вершимых наместницей. Требовали они, чтобы Хайен немедленно покончил с предательницей.

Пав на колени разрыдалась, моля селян о прощении. Стало быть, правдивы приходящие ей образы, и прежде она действительно была чудовищем, всеми ненавидимым. «И что, теперь нам просто взять и простить тебя?!» - выкрикнул Иссе, злой и растерянный... в то время как сестренка ее, Азами, приблизилась к Ёцую, протянула ей фрукт, улыбнулась: «Не надо плакать». Обернувшись к селянам, Азами просила тех прекратить пугать их гостью.

Выступив вперед, постановила Хайен, обращаясь к подданным: «Пока не вернутся к ней воспоминания, эта женщина будет именоваться ‘Цую’ и оставаться гражданкой Домы. Но все время пребудет она под надзором. Будьте уверены, подобные визиты ее в селение боле не повторятся. Будучи вашим лордом, я прошу вверить судьбу ее в мои руки – и пока что оставить ее в живых». Азами просила брата принять волю лорда, и Иссе, поколебавшись, кивнул, молвив: «Ладно. Главное, что ты счастлива. Это самое главное».

Хайен предложил Воителю Света и Югири продолжить путь к Каструм Флюминису наряду с Цую, ибо состоится там их встреча с имперским послом. Последний наряду с двумя ближайшими сподвижниками уже прибыл в твердыню, и ныне дожидался появления правителя Домы и эорзейцев. Близ стен каструма те воссоединились с Алфинодом и Алисэ, после чего последовлаи во врата.

Обе стороны обменялись дежурными приветствиями, и поинтересовался Хайен: «Мои подданные – на воздушном корабле?» «Как мы и договаривались», - подтвердил посол. – «Мы не хотим, чтобы вы питали хоть малейшие сомнения в чистоте наших намерений. Наверняка исходя из сих же соображений вы и привели сюда Ёцую?» «Именно», - подтвердил Хайен. – «Перед тем, как исключить ее из индивидов, подлежащих обмену, я посчитал правильным, чтобы вы еще раз лично убедились в ее состоянии. Физически она здорова, но с ментальное состояние не изменилось».

«Вижу», - улыбнулся Асахи. – «Но, возможно, еще не все потеряно. Предполагая столь нежелательный поворот, я взял на себя смелость пригласить... определенных гостей...»

К имперцам приблизились родители Асахи... и Ёцую, вскрикнув, отступила. Образы хлынули в разум ее – приемная мать, обожающая сына, а дочь свою считавшая обузой... Отец, поднимающий на нее руку...

«Что-то не так, дорогая сестра?» - вкрадчиво осведомился Асахи, на губах которого продолжала змеиться недобрая улыбка. – «Это же наши с тобой дорогие родители. Разве один вид их не возвращает тебе добрые воспоминания о детстве?»

Взгляд Ёцую был устремлен в пространство, обеими руками прижимала она к груди фрукт. «Госецу», - прошептала девушка. – «Мне нужно отнести его Госецу...»

Хайен прожигал хитроумного юнца пронзительным взглядом, и тат развел руками: «Не нужно так на меня смотреть, лорд Хайен – я сделал лишь то, что любой любящий сын сделал бы для своей семьи. Что ж, пусть и впредь действующая наместница остается у вас. Пожалуйста, обращайтесь с ней хорошо, как с дочерью Домы».

Приблизившись к Ёцую, Асахи тихо шепнул ей на ухо: «Не очень-то привязывайся к этому месту, дорогая сестрица. Вскоре ты обязательно вернешься к нам». На лице Ёцую не отразилось ни малейших эмоций – казалось, она и не слышала обращенные к ней слова.

Сопровождаемая Югири, Ёцую устремилась прочь – к анклаву; она бережно сжимала в руках драгоценный фрукт, всецело сосредоточившись на нем...

Асахи и Хайен договорились произвести обмен пленными на следующий день, после чего правитель Домы и спутники его покинули каструм, вернувшись в Кьенкан, проследовали в покои Госецу. «Глаза Цую были красными от слез, когда она пришла ко мне», - поделился с гостями самурай. – «Они ни слова не произнесла – просто села и стали очищать фрукт от кожуры. А затем сослалась на усталость и ушла в свою комнату. Скажите, что с ней произошло?» «Посол организовал неожиданное воссоединение с ее родителями», - поморщился Хайен, считая подобную выходку со стороны Асахи весьма низкой уловкой. – «Хотел таким образом заставить ее вспомнить прошлое. Их присутствие вызвало у нее огромную тревогу, но в остальном, похоже, состояние ее не изменилось». «С Ёцую плохо обращались в детстве?» - догадалась Алисэ. – «Жестоко было приводить ее мучителей, зная, какую боль принесет ей один лишь их вид».

«Мне этот Асахи нравится все меньше и меньше...» - процедил Госецу, и Хайен отметил: «Может, и так, но он согласился оставить Ёцую с нами в Доме. Теперь наша главная задача – совершить обмен пленными безо всяких инцидентов и вернуть наших сородичей домой».

«Меня озаботила иная деталь во время нашей встречи», - произнес Алфинод, поведав присутствующим о том, что в стенах каструма находилось немало неких подозрительных контейнеров, которые имперцы поспешили перенести во внутренние помещения каструма. «Ты считаешь, внутри могут находиться взрывчатка или боевые машины?» - напрямую осведомилась Алисэ, но Хайен не верил в подобную возможность. «Если бы посол хотел моей смерти, но бы сделал свой ход», - молвил лорд. – «Нет, убийство не входит в его намерения... но мы должны оставаться настороже на случай грязной игры с его стороны».

В чертог вбежала служанка, и, пав на колени, поведала о том, что Ёцую исчезла вновь!.. Воитель Света бросился прочь из особняка – на улицы анклава... когда услышал тихие хрипы – просьбы о помощи... Завернув за угол, лицезрел герой тела, распластавшиеся на земле – приемные родители Ёцую!..

Он склонился над телом мужчины... и могущество Эха позволило ему коснуться разума умирающего... Зрел он Ёцую, со всех ног бегущую прочь из особняка. «Почему я вспомнила!» - с горечью бросила она, вытащила из рукава кимоно острый клинок. – «Он станет ненавидеть меня». Ёцую приставила острие к горлу, намереваясь оборвать свое существование. «Но я не могу выносить его доброту», - шептала она. – «После того, как причинила ему столько зла!» Она закрыла глаза, смирившись с собственной участью...

«Кто здесь?» - послышался окрик, и, встрепенувшись, зрела Ёцую приближающихся к ней приемных родителей, которым имперцы приказали возвращаться в анклав. Последние набросились на девушку с обвинениями, называя «источником всех их бед». «Ты даже умереть как следует не смогла!» - брызгала слюной женщина. – «Нет, тебе захотелось остаться в живых и навлечь на нас позор фактом своего поражения! У нас была прекрасная жизнь в столице! А теперь мы как свиньи вынуждены прозябать здесь!»

Приемный отец, приблизившись к Ёцую вплотную, самодовольно ухмыльнулся, бросив: «Ну, по крайней мере ты все еще хорошо выглядишь. Думаю, за тебя можно получить неплохую цену. Возможно, достаточную, чтобы мы перебрались в Кугане и открыли свое дело...»

Ёцую заливисто расхохоталась, прошипела, обращаясь к поразившейся столь неожиданной перемене чете: «Любимые мои родители... Как только я пробуждаюсь ото сна, мир предстает мне во всей своей жестокости. Да, так было всегда. И так пребудет впредь. Что ж, если я не могу отринуть свою природу, я приму ее... Я опустилась на самое дно, моя душа прогнила до основания и полна ненависти. Некоторые оправдывают действия свои ‘правосудием’, но мне подобная маска не нужна. Папа, мама – разве не вы превратили меня в монстра? Кто еще явил мне правду о сем жестоком мире?.. На протяжении долгих лет я знала лишь боль и унижение, но пришло время, когда я сумела насладиться своим отмщением Доме. Отмщением всем моим врагам. И оно начнется... с вас!»

С этими словами Ёцую вонзила кинжал в живот приемному отцу, а после – в спину попытавшейся было спастись бегство матери... Из теней выступил Асахи, ставший свидетелем сей сцены; похоже, расправа над родителями оставила юнца совершенно равнодушным. «Прекрасно, дорогая сестрица», - ухмыльнулся он. – «Разве я не говорил, что ты вернешься к нам?» «Дражайший брат», - бросила Ёцую в ответ. – «Какая неожиданность. Ты всегда был хладнокровной маленькой падалью. Не сомневаюсь, что ты безо всяких угрызений совести отправил своих родителей на смерть». «С твоего кинжала все еще стекает их кровь, а ты осуждаешь меня?» - изобразил возмущение Асахи, которого ситуация, похоже, весьма забавляла. – «Честно признаюсь, я не думал, что у тебя хватит сил так красиво прикончить их. Каждого – одним ударом... Я впечатлен! Но ты ведь наверняка не удовлетворишься смертью двух стариков. Ты жаждешь куда более значимой мести... и силы, дабы свершить ее». Ёцую молчала, размышляя...

Видение завершилось; названный отец Ёцую скончался. Воитель Света поведал подоспевшему Хайену о том, что наместница покинула анклав вместе со своим братом. Неведомо, чего тот добивается от нее, но Асахи с готовностью расплатился за возвращение воспоминаний наместницы жизнями собственных родителей!

Проследовав в Кьенкан, Хайен известил Югири, Госецу, Алфинода и Алисэ о том, что произошло то, чего они страшились: Ёцую обрела утраченные воспоминания и вернулась к имперцам. «Факт сей на наше соглашение с гарленами никак не влияет», - напомнил сподвижникам лорд Домы. – «Мы обещали передать имперцам Ёцую в том случае, если память вернется к ней до проведения обмена пленными. С этой точки зрения... все произошло так, как должно. Это я могу принять... Но то, на какие недопустимые крайности пошел Асахи, чтобы добиться желаемого, я принять не могу. Учитывая его недавнюю уловку, а также неприкрытое восхищение Зеносом, очевидно: доверять ему нельзя. Плюс странные контейнеры, которые он желает доставить на нашу следующую встречу. Что бы не замышлял посол, сомневаюсь, что наши переговоры закончатся мирно. Если вспыхнет сражение, мы первым делом должны обеспечить безопасность наших соотечественников. И я бы хотел, чтобы еще до начала встречи мы озаботились созданием коридора, по которому смогли бы их вывести».

«Мудро», - согласился Алфинод. – «Если обмен будет происходить в замковом дворе Каструм Флюминиса, думаю, не помешает внимательно его осмотреть...» «Цитадель была покинута со времени отступления Империи с наших земель», - заметила Югири, - «вполне возможно, посол сумел разместить там нечто, что сыграет ему на руку. Я проникну внутрь и удостоверюсь в том, что в случае необходимости мы сможем беспрепятственно покинуть каструм». Альфинод вызвался сопровождать шиноби; прежде он бывал в имперских комплексах и представлял их структуру.

«Кроме того, нам понадобится корабль, чтобы доставить рекрутов в анклав», - продолжал говорить Хайен. – «Даже с учетом всех наших имеющихся в наличии речных лодок, понадобится сделать несколько ходок, чтобы всех вывезти. А вот если бы у нас был секибун Конфедерации, на нем сумели бы разместиться все, и на воде не были бы мы столь уязвимы».

Алисэ и Воитель Света предложили свои услуги в качестве посланников к Рашо и его пиратам; Хайен изъявил желание присоединиться к ним – если желают они просить конфедератов о помощи, то должны говорить с ними как с равными.

...Эфирные потоки переместили троих на остров Онокоро, где Хайен изложил свою просьбу Рашо и Тансую. «Возможно, ты не так нас понял», - произнес роегадин. – «Освобождение Домы для нас было лишь средством к достижению цели. Мы помогли вам, чтобы спасти себя. Теперь же у нас подобных намерений нет. Мы тебе на верность не присягали, и не побежим за тобой, как псы по сигналу хозяина». «Я и не думал относиться к вам подобным образом», - заверил капитана Хайен. – «Я пришел просить вас о помощи как союзник, равный по статусу».

«Равный, говоришь?» - нахмурился Тансуй. – «А для нас здесь в чем выгода?» Алисэ возмутилась подобному шкурному интересу, но Тансуй оборвал ее, молвив: «Ты когда-нибудь слышала о пиратах? Мы живем по очень простым понятиям: вы платите нам пошлину и плывете с миром, отказываете в ней – и мы берем ее силой. Да, будете тонуть – мы вас из воды вытащим, но мы никогда не ведем дела, если в них нет для нас никакой выгоды».

Попросив Алисэ впредь держать себя в руках, Хайен вновь обратился к конфедератам, молвив: «Как следует из записей, обнаруженных после освобождения, имперцы забрали в свою армию и ваших родичей-доман. Возможно, вы слышали, что мы договорились с гарлеанами об обмене пленными. Увы, многих из них ни семьи не ждут, ни дома... Я хочу просить вас дать им место в Конфедерации. Это будут не чужаки, но ваши же братья и сестры. И разве не нужны Конфедерации новые рекруты?»

Подобный аргумент заставил Рашо и Тансуя призадуматься, и признал последний: «Да, мы понесли немало потерь от рук гарлеан. Но с тех пор, как мы выдворили их из Домы, Рубиновое море бороздят множество торговцев и путешественников. Столь много кораблей, которые надлежит обложить пошлиной, и так мало пиратов! Лишние руки нам не помешают – особенно те, кто знаком с внутренней политикой Империи».

Рашо согласился предоставить Хайену запрошенный тем корабль, указав, у какого пирса тот пришвартован. Было судно немало потрепано штормами, но на воде держалось – а большего от него и не требовалось...

Прощаясь с Хайеном, возвращавшимся наряду с Наследникам в анклав, Рашо отметит, что позволит тем конфедератам, которые до оккупации жили в Доме, вернуться на родину, к близким. Похоже, Рашо и Хайен пришлись по душе друг другу, и наверняка в будущем станут они добрыми союзниками...

...Близился час обмена пленными. Корабль Хайен раздобыл; Алфинод и Югири, вернувшись в Кьенкан, доложили об обнаружении хода, ведущего из замка, через который в случае необходимости выведут мирян. Хакуро же было велено заняться привести пленников-гарлеан к стенам Каструм Флюминиса.

В назначенное время Хайен и спутники его встретились с Рашо и конфедератами на берегу Единой реки неподалеку от замка. Лорд Домы не верил в то, что Асахи не преподнесет им сюрпризов, и напомнил Югири: безопасность мирян – превыше всего!..

Наконец, Хайен, Воитель Света и Левеиллеры проследовали во внутренние помещения каструма, где дожидались их посол и двое спутников его. Выступив вперед, Асахи изобразил на лице фальшивую улыбку, проникновенно произнес: «Час пробил! Завершение сих переговоров ознаменует новое начало для Домы и Империи – первый шаг на пути мирного сосуществования!» «В самом деле», - процедил Хайен, не сводя глаз с посла. – «Мы готовы к обмену пленниками».

Кивнув в сторону запечатанных контейнеров, громоздящихся у стен зала, поинтересовался Хайен, в чем состоит их назначение, и Асахи обезоруживающе улыбнулся: «О, там припасы, которые могут пригодиться в восстановлении Домы. Я хотел подарить их вам в час нашей последней встрече, но столько всего нужно было обсудить...» «Как щедро», - отметил Хайен. – «Признаться, я не ожидал подобного жеста, но приветствую его... Но также меня несколько удивили новости о том, что одна из наших пленниц оказалась у вас в руках преждевременно – небольшое отклонение от заключенного соглашения, на которое я готов закрыть глаза».

«Уж не обо мне ты говоришь, лорд Хайен?» - вкрадчиво осведомилась Ёцую, выступив из теней. – «О приемной дочери Нэури, вдове Сашихая... и действующей наместнице Домы! Я вправе править твоим народом... вправе наказывать его!» «Надо же...» - протянул Хайен, недобро прищурившись. – «Похоже, твой расколотый разум исцелился. Согласно нашему соглашению с послом, ты вправе вернуться с ним в Империю. Твои притязания как действующей наместницы, однако, боле не имеют силы в сих землях!»

«Не тебе определять мои полномочия, маленький лордик», - снисходительно хохотнула Ёцую. – «Все те, кто сопротивляется власти Империи, должны быть уничтожены. Такой приказ отдал мне сам лорд Зенос!»

Воитель Света и сподвижники его изумились, услышав сие; Асахи же довольно ухмыльнулся – все происходило в точности согласно сценарию, предсказанному ему господином...

«Я стану править в этом зловонном, гнусном болоте до тех пор, пока не сломаю последнего из вас!» - возвестила Ёцую, после чего взяла в руки зеркало – подарок сводного брата... узнал в котором изумленный герой одну из трех священных реликвий Красных коджинов! «Эта земля не познает зари», - продолжила вещать Ёцую. – «Я сотворю тьму, и все поглотит вечная ночь. И высоко над вами я стану сиять – холодная, безразличная и далекая, как луна!»

Контейнеры раскрылись... и лицезрели присутствующие эорзейцы, что каждый из них доверху наполнен кристаллами! «О, боги!» - в ужасе выдохнул Алфинод. – «Это призыв!»

Эфирные энергии кристаллов устремились к Ёцую, продолжавшую держать зеркало из никеля - Ята-но-Кагами - в вытянутой руке, объяли ее, преображая, обращая во вместилище для могущественной сущности...

Воспользовавшись замешательством Хайена и эорзейцев, Асахи обратился к сподвижникам-Популярам, заявив, что призыв, свершенный уроженкой Домы, знаменует завершение переговоров, и ныне надлежит им оставить пленников и покинуть замок. «Но, посол...» - озадачился его подначальный, Максима кво Прискус, и рявкнул Асахи: «Ослушаешься меня, примипил, и тем самым ослушаешься Императора! Немедленно готовься к отступлению!»

Имперцы бросились прочь, хоть и не разумели Популяры, что стало причиной столь неожиданного поворота в переговорах; Воитель Света велел Хайену и остальным покинуть замок, и те последовали совету, зная, что в противостоянии с Предвечной им не выстоять. К тому же, надлежало обеспечить безопасности доставленных гарлеанами в Каструм Флюминис пленников-доман – во что бы то ни стало!..

«Я знала, что ты не побежишь», - прошелестела Предвечная, взирая на изготовившегося к бою героя. – «Я ощущаю твою силу... Но я стала Цукуёми, богиней луны и властительницей ночи. Какая сила может сравниться с моим небесным могуществом?! Я погружу все то, что мне ненавистно, во тьму! И в этой черной бездне даже твой свет иссякнет!.. Что ж, так узрим же судьбу Домы! Я вижу будущее, в котором земля сия познает свой последний закат!»

Сражение началось... Предвечная взывала к сущностям тех, кто заставил ее страдать, и призрачные образы тех воплощались подле нее, противостоя герою – родители, брат... даже Зенос яй Гальвус. К нему сонму примкнул и дух Госецу, убеждал он воплощение отвратиться от пути, ведущего лишь к разрушению, обещал, что непременно защитит ее... Неведомо, было ли то иллюзия, творимая Цукуёми, или же частицы сущностей как живых, так и мертвых действительно были подвластны богине луны...

...В противостоянии Воитель Света одержал верх над Цукуёми, и познала Предвечная развоплощение... На металлическом полу пред героем распростерлась Ёцую – обессиленная, израненная...

Прогремел выстрел, и пуля пробила тело девушки. Герой обернулся, лицезрев приближающегося Асахи; в правой руке держал юнец мушкет. Покачав головой, сделал он еще один выстрел, после чего, обратившись к Воителю Света, назидательно произнес: «Ты должен учиться доводить дело до конца... Согласен, зеркальце и груда кристаллов – так себе призыв, но даже слабый эйкон – своего рода божество. Угроза, которую необходимо устранить. И я исполнил свой долг – как имперский офицер, ведь эти твари – заклятые враги Империи!.. Ну что, отдашься гневу? Прикончишь уполномоченного посла, отомстив за павшего врага?»

Воитель Света лишь сжал кулаки в бессильной злобе, и Асахи рассмеялся, ощущая свое полное превосходство над защитником Эорзеи. «Конечно же, ты не можешь!» - ликовал он. – «Ведь это будет означать сожжение мостов, которые с таким трудом были наведены!.. Ой, я и забыл: они ведь уже обратились в прах! Доманка позаботилась об этом! Империя не может заключить союз с нацией, не желающей отказываться от призывов! Мне кажется, этот момент мы проговорили!»

Асахи заливисто хохотал, наслаждаясь представлением, которое организовал – и все еще уверенный в собственной неприкасаемости. Возможно, если бы он взглянул в сторону Воителя Света и узрел лютый гнев, отражающийся в глазах того6 уверенности у посла поубавилось бы... но он не считал необходимым тратить внимание свое на подобные мелочи. «Она должна была стать моей», - с превеликим сожалением вздохнул он, обратив взор в сторону тела названной сестры. – «Власть, которой он ее наделил... Это я должен был стать правителем Домы! Я бы сполна отплатил ему за веру в меня! Ведь никто из ныне живущих не любит его больше, чем я! А эта шлюха предала его доверие!»

С искаженным от ярости лицом Асахи принялся избавить ногами беспомощную Ёцую. «Бесполезный кусок дерьма!» - вопил юнец, брызжа слюной. – «Бесполезная шлюха!» Он осекся, забарахтался беспомощно, плененный незримой силой, коя подняла его в воздух.

Глаза Ёцую открылись – похоже, именно она направляла поток эфира, обездвиживший Асахи. «Спасибо тебе, дорогой брат», - прошелестела девушка, - «за этот бесценный дар. Отмщение». Тело Ёцую продолжало сиять – остаточные энергии Предвечной, не успевшие рассеяться, оставались при ней, и наместница использовала их для свершения сего последнего акта возмездия.

Клинки Ёцую взмыли в воздух, пронзили тело не ожидавшего подобного исхода Асахи... «Эти миряне... наши миряне... не обращают внимание на скверну, пребывающую под поверхностью», - тихо, монотонно продолжала вещать Ёцую, не отводя взгляд от своей жертвы. – «Они отвергают то, что грязно или сломано. Не говорят о вещах, нарушающих размеренный ход их жалких жизней. И ты, Асахи... всегда притворялся, что не замечаешь. Ты был первым... кого я поклялась убить».

Асахи лишь слабо трепыхался в воздухе, хрипел, харкал кровью, и Ёцую, наблюдая за сим, удовлетворенно вздохнула: «Какое блаженство! Я думала, мой голод утолить невозможно... Но теперь я насытилась сполна... Ты должен быть польщен, братик... Я сберегла последние свои силы... специально для тебя».

Силы оставили ее, рука разжалась... и изломанное тело Асахи рухнуло на пол... Воитель Света метнулся к Ёцую, склонился над нею. «Что?» - выдохнула та. – «Ведьма Домы скоро умрет». «Цую заслуживала лучшей участи», - отозвался герой, и Ёцую слабо улыбнулась, молвив: «Ее счастью невозможно было случиться... Только не в этом мире. Интересно... понравился ли ему фрукт?..» С этими словами она скончалась...

«Лорд Зенос...» - прохрипел Асахи, и Воитель Света обернулся к нему – неужто коварный посол все еще жив?!. Образы прошлого хлынули в разум героя – очередное видение, явленное Эхом...

В нем проследовал Асахи в чертог лорда Зеноса, опустился пред ним на колено. «Так ты родом из Домы?» - уточнил кронпринц, и Асахи подтвердил: «Да, мой господин! Я польщен тем, что вы вспомнили обо мне. Как я могу служить вам?» «Ты назначаешься полномочным послом», - отозвался Зенос, - «и будешь говорить от имени Императора. Возвращайся к себе на родину, в Дому, и объяви о намерении провести мирные переговоры». «Мирные?..» - изумился Асахи, и Зенос, коротко кивнув, продолжал: «Как только переговоры начнутся, ты должен будешь отыскать действующую наместницу».

«Она жива?» - изумился Асахи, и, справившись с потрясением, смиренно склонил голову: «Я хочу сказать... непременно, мой господин». «Когда отыщешь ее, проведешь ритуал по призыву эйкона», - продолжал наставлять назначенного посла кронпринц. – «Я объясню тебе, как это сделать. Вера самой Ёцую ненадежно. Но, поскольку верует она в ками, то станет подходящим вместилищем для сущности одного из божеств коджинов. Ей необходимо лишь возжелать сего». С обожанием глядя на своего повелителя, Асахи принял из рук того зеркало из никеля. «Подари его ей, и сущность эйкона поглотит ее», - изрек Зенос, обращаясь к верному своему слуге. – «Она обратится в пустую оболочку, став рабыней своих желаний и помыслов».

«Мой господин», - проникновенно произнес Асахи, - «с того самого дня, когда вы посчитали возможным спасти мою жалкую жизнь, я мечтал о возможности вернуть сей долг. Я клянусь посвятить себя служению вам – телом и душой. Ваша воля будет исполнена – вне зависимости от цены, которую придется заплатить... Но... боюсь, конечная цель вашего замысла ускользает от меня. Насколько мне известно, чемпион, состоящий в союзе с сопротивлением Домы, с легкостью сразит эйкона...» «Эйкон – не более, чем весть», - отозвался Зенос. – «Призывы к миру Популяров распространяются по столице, подобно чуме, и я хочу напомнить гарлеанам об угрозах, которым мы противостоим. Ты станешь исполнителем моей воли – рукой, которая прозвонит в предупреждающий колокол. Мир сей не спасти путем подписания договоров».

Образы сии заставили Воителя Света лишиться дара речи. Кронпринц Гарлеанской Империи жив?! Но... как возможно подобное?! «Мой господин... лорд Зенос... придет за тобой», - посулил герою Асахи... и то стали его последние слова, ибо скончался он...

В зал вбежали Хайен, Госецу, Югири, Алфинод и Алисэ. В глазах старого самурая отражалась глубокая скорбь, ибо осознал он – его Цую мертва. «Зачем же ками пощадили нас – неужто для того, чтобы причинить столь страшную боль?!» - прошептал он... разрыдался над телом усопшей...

В зал ступил Максима кво Прискус, и, обратившись к Хайену, признался, что нарушил приказ посла о необходимости покинуть Каструм Флюминис, ибо полагал, что с произошедшим призывом все далеко не так очевидно, как пытался заверить Популяров Асахи. Воитель Света в деталях поведал присутствующим о видении, которое зрел...

Максима был до глубины души изумлен прозвучавшим откровением. «Лорд Зенос лично отдал ему подобный приказ?» - вопрошал он, пытаясь осознать услышанное – столь невозможным сие казалось ему... ровно как и другим. «Но ведь Зенос мертв», - напомнил остальным Хайен. – «Он покончил с собой по завершении сражения за Ала Миго. Я своими глазами видел его тело!» «Простите, мой господин, но лорд Зенос жив», - заверил правителя Домы Максима, - «незадолго до нашего отбытия он принял нас в своих покоях. Да, он был тяжело ранен, это бесспорно, но продолжает восстанавливаться и набираться сил».

«Боюсь, я соглашусь с лордом Хайеном», - молвил Алфинод, для которого версия воскрешения кронпринца звучала чересчур фантастично. – «Он мертв, и тело ему погребено. Многие стали сему свидетелями».

Осознав, что домане и эорзейцы искренне верят в то, о чем говорят, Максима призадумался. «Но тогда каким может быть объяснение?» - покачал головой он. – «Двойник принца проник во внутренний круг императорского двора? Сама идея кажется абсурдной... но все же стоит провести расследование подобной возможности. Движение Популяров не может позволить, чтобы высокопоставленный притворщик сводил на ‘нет’ все наши усилия по проведению в Империи необходимых реформ». «Ваши усилия все еще могут принести свои плоды», - молвил Хайен, скрестив руки на груди. – «Скажите, как насчет обмена пленниками? Своих рекрутов мы уже вывели из каструма, но имперцы все еще остаются у нас. Хотите забрать их?»

«Да, будучи заместителем погибшего посла, теперь я говорю от имени Империи», - отвечал ему Максима. – «И я готов подтвердить, что наше изначальное соглашение остается в силе». «Было бы жаль оставить столь многообещающее начало», - улыбнулся Хайен, и Максима согласно кивнул: «Действительно. Благодарю вас, лорд Хайен. Как только наши подданные поднимутся на борт воздушного корабля, мы немедленно отбудем в Гарлемальд». «Будьте осторожны, примипил», - напутствовал гарлеанина Хайен. – «Боюсь, на родине ожидает вас предательство».

Выступив вперед, Алфинод предложил Максиме сопровождать его в столицу. Воитель Света и сподвижники его решили, что ослышались было, но молодой элезен был уверен в принятом решении, пояснив: «Притворщик он или нет, Зенос поведал Асахи о ритуале призыва, стало быть – наверняка за всем этим стоит аскианин. Без наших знаний о сих созданий, наши новые друзья с трудом смогут противостоять врагу, для которого смерть – лишь небольшая помеха. Им понадобится наша помощь». «Если вы действительно готовы поделиться знанием сим с врагом, мы не станем отказываться от вашего совета», - молвил Максима.

«Ты действительно пойдешь на это?» - недоверчиво произнес Хайен, обращаясь к Алфиноду. – «Понимая, какой опасности себя подвергаешь?» «Я видел множество раз, как рискует жизнью Воитель Света», - отвечал лорду Алфинод. – «На поле брани проку от меня немного, но на военных советах или тронных залах я действительно могу на что-то влиять! Я могу заключать сделки, создавать союзы или заставлять мирян нечто переосмысливать. И где лучше вего применить подобные таланты, если не в доме нашего старого врага?»

Понимая, что Алфинода не переубедить, Хайен предложил тому выступить полномочным послом Домы – подобное назначение дарует юноше какую-никакую защиту.

...По завершении обмена пленными имперцы – и Алфинод – отбыли на воздушном корабля к землям Илсабарда. Лорд Хайен же и сподвижники его вернулись в анклав Домы, где обретшие свободу рекруты воссоединились со своими родными и близкими. Воитель Света и Хайен наблюдали за мирянами, сознавая, сколь много было сделано ради этого момента... но оно того действительно стоило!

Приблизился Госецу, и присутствующие с изумлением воззрились на самурая, наголо обрившего голову. «Старику, который не в силах поднять клинок, нет места рядом с молодым лордом», - с печальном улыбкой произнес он, обращаясь к Хайену. – «Посему я решил провести остаток дней своих в паломничестве. Я стану странствовать по сим землям, вознося молитвы за всех тех, кто покинул этот бренный мир в страданиях». Понимая, что не в силах отвратить самурая с избранного пути, герой и сподвижники его пожелали тому счастливого пути. Покинул их Алфинод, а теперь – и Госецу... Лорд Хайен дал благословение свое самураю, обещав, что обратит Дому в страну, где нет места страданиям и страху.

Как бы то ни было, домане, призванные на службу в имперскую армию, вернулись на родину, и мечты о возрождении Домы боле не казались мирянам призрачными. Конечно, темные тучи продолжают собираться на горизонте. Весть о том, что Зенос непостижимым образом выжил, тревожила донельзя, но сейчас Хайену оставалось лишь ждать вестей от Алфинода. Но сейчас он собирался исполнить обещание, данное Госецу, и трудиться не покладая рук, обращая Дому в державу, можно о которой только мечтать...

Возвращаясь мыслями к старому самураю, Хайен задавался вопросом: почему тот отнесся к утратившей память Ёцую с такой теплотой? «Думаю, дело в случившейся в прошлом трагедии», - поведал лорд Воителю Света и Югири, сопроводившим его в Кьенкан. – «Во время вторжения погибли жена и дочь Госецу. Хоть он это и скрывал, но никогда не забывал о них, и в Ёцую увидел не павшего тирана, но маленькую девушку, которой когда-то лишился. После потери семьи Госецу полностью посвятил себя служению своей стране. Он выносил страшные тяготы и лишения, но ни разу не уст его не прозвучало жалобы. Цую не могла заменить ему дочь, но я надеялся, что вместе с ней проживет он остаток дней своих в мире и покое...»

«К несчастью, ками решили иначе», - склонила голову Югири. – «Я не могу до сих пор понять, почему Ёцую была уготована подобная участь. Она спаслась от верной смерти, позабыла о прошлом... и пала жертвой козней своего названного брата. Неужто то – действительно воля ками?» «Кто знает», - пожал плечами Хайен. – «Волю ками нам знать не дано. Но – как бы то ни было – пусть и недолгое время, но девушка по имени ‘Цую’ жила вместе с нами... и несла утешение для старого, израненного сердца».

...Воитель Света и Алисэ покидали Дому, спеша вернуться в Ала Миго и сообщить Лизе новости о Зеносе... Для Лизы и М’нааго откровение сие стало страшным потрясением. Наведавшийся в Предел Ралгра Танкред, которого Алфинод просил надзирать за восстановлением Солильни, предложил прежде, чем строить догадки и теории о чудесном воскрешении наместника, заглянуть в его могилу. Хоть Лизе и претило подобное действо, с необходимостью оного она согласилась. Так, Воитель Света, Лиза, Алисэ и Танкред устремились к погосту, находящемуся близ Озер...

Каменный саркофаг, в котором должно было оставаться тело Зеноса, оказался пуст! «Значит... слухи правдивы?» - изумилась Лиза, и отозвался Танкред: «Необязательно. Возможно, мы имеем дело с неким оборотнем, способным принимать чужие личины. А некий его сподвижник избавился от трупа, чтобы придать вес истории о воскрешении Зеноса. Но я больше склоняюсь к теории Алфинода об одержимости тела духом аскианина. Насколько знаю, сущности сих созданий могут вселяться как в живые тела, так и в мертвые...» «То есть, по миру разгуливает аскианин в теле Зеноса?» - поверить в подобное Лизе было непросто, и Танкред пожал плечами: «Как вариант. Я собираюсь навестить тех, кто занимался погребением кронпринца. Перед тем, как переходить к выводам, я хочу точно знать, находилось ли изначально тело в сем саркофаге... и можем ли мы быть уверены в том, что Зенос действительно мертв».

...Не ведали Наследники, что издали внимательно наблюдает за ними элезен, облаченный в форму бойца Сопротивления...

...Лиза вознамерилась незамедлительно известить в сем повороте событий Робана, устремилась прочь... Воитель Света, Танкред и Алисэ проводили ее взглядом. «И почему, когда в Доме все более-менее наладилось, на наши головы свалилась еще одна беда?» - риторически вопросила девушка.

Наследники вернулись в «Возвышающиеся камни», где поведали о последних событиях И’штоле и – посредством связной жемчужины – Уриангеру. Внимательно выслушав рассказ сподвижников, мико’те заявила, что склоняется к теории об одержимости тела Зеноса духом аскианина – навряд ли речь идет об оборотне. Мысли ее всецело занимала тревога за Алфинода: ведь тот ступает в оплот злейшего врага – и в сети, раскинутые Святейшими...

И Наследники ничему не могли помочь Алфиноду... Оставалось им только молиться за него...

Зенос яй Гальвус проследовал в тронный зал императорского дворца, где дожидался его сюзерен Гарлемальда.

«Мы не можем допустить существования эйконов», - постановил Варис, обращаясь к нему. – «Что тебе непонятно в этих словах?» «Все понятно», - отозвался Зенос. – «Эйкон, о котором ты говоришь, был уничтожен Воителем Света. Свершивший призыв мертв, и ритуал не повторится боле. Все идет согласно плану – каждая часть его претворяется в жизнь в точности так, как должно».

Варис молчал, буравя его тяжелым взглядом, и Зенос заверил его: «Мои методы могут показаться чрезмерными, но нет нужды тревожиться. Я делаю все ради спасения этой планеты».

Элезен, выдающий себя за бойца Сопротивления, проследовал во врата Каструм Абании. Именно здесь была свалена выведенная из строя Магитек-броня... а также одноместные летательные аппараты имперцев, среди которых – вполне возможно – удастся обнаружить и функционирующие образцы.

«Я стоял на сцене, готовясь принять смертельный удар, но, как оказалось, финал был всего лишь интерлюдией», - пробормотал элезен, осматривая аппараты. – «Следует ли мне воспользоваться этим шансом, чтобы искупить свои грехи? Принять добросердечие и смирение?.. Нет, не думаю... Пока жив тот, с кем я жажду сразиться, охота должна продолжаться...»

Приведя в действие системы одного из аппаратов, элезен поднял Магитек-броню в воздух, направив прочь от каструма...

Имперский гиперзвуковой воздушный корабль L-XXV продолжал свой полет к пределам Гарлемальда. Поднявшись на капитанский мостик, Алфинод поинтересовался у Максимы, над какими землями в настоящее время пролетают они, ведь в каютах судна не было иллюминаторов, чтобы определить сие самостоятельно.

«Мы проходим над Ожогом, западной оконечностью Отарда», - с готовностью просветил юношу имперец. – «Даже если бы иллюминаторы и присутствовали, вы увидели бы многие малмы безжизненных земель». «Да, я читал об Ожоге», - припомнил Алфинод. – «В книгах эти пределы описываются как земли, полностью лишенные эфира...» «Да, и виной тому – призыв эйконов», - отозвался Максима. – «Когда Император Солус впервые прибыл в Отард и лицезрел Ожог, он был поражен масштабом опустошения. Он назвал эйконов угрозой существования нашей планеты, и издал указ, согласно которому имперцы обязаны уничтожать подобных созданий».

Неожиданно корабль содрогнулся от града выстрелов, и один из офицеров доложил Максиме: атакует их некая Магитек-броня! Похоже, атакующий знал, куда целиться, ибо первые делом вывел из строя главный реактор судна... Системы управления отказали; воздушный корабль устремился к земле...

Посадка в пустошах Ожога вышла жесткой... Воздушный корабль объяло пламя, но, к счастью, экипаж не пострадал. Гарлеане покинули груду металла, обратилось в которую судно... когда путь им преградили вооруженные воины. «Прикончите их», - приказал их предводитель подначальным, указывая на имперцев. – «Принц велел никого не оставлять в живых!»

Максима, Алфинод и примкнувшие к ним солдаты сразили противников... но к тем спешили подкрепления – имперские солдаты! Над кораблем пронеслось несколько образцов летающей Магитек-брани, и пилоты оной поливали огнем поверхность, дабы исполнить полученный приказ и избавиться от нежелательных элементов, возвращение которых в имперскую столицу не приветствуется.

Алфинод и Максима приготовились было проститься с жизнью... когда на помощь к ним пришли трое неведомых воинов... Кто они?.. Этот вопрос мог подождать, ведь очевидно было одно: они – враги их врагов...

В последовавшем противостоянии Алфинод, имперцы и их новые союзники покончили с силами врага, и предводитель воинов – чистокровный гарлеанин, с интересом воззрился на Алфинода, бросив: «Не думал, что встречу здесь эорзейца, не говоря уж о Наследнике». «Вы знаете меня?» - удивился юноша, и гарлеанин уклончиво отозвался: «В прошлом я... имел дело с вашим орденом. Но давайте поговорим о настоящем. Вы знаете тех, кто напал на вас? Осознаете всю сложность своего положения?»

«Похоже, эти солдаты состояли в личной гвардии Императора», - неуверенно произнес Максима. Алфинода же занимало иное, и поинтересовался он именем своего спасителя. «Не вам спрашивать наши имена», - вновь ушел от прямого ответа тот, переглянувшись со сподвижниками. – «Что до нашей цели... Вот ответ».

С этими словами он бросил под ноги Алфиноду маску аскианина. «Лицо тех, кого мы преследуем», - пояснил гарлеанин, после чего предложил солдатам с потерпевшего крушение корабля сопровождать их – ведь вскоре прибудет подкрепление, и шансы выжить у них невелики. Переглянувшись, Максима, Алфинод и гарлеане поспешили за своими спасителями, сознавая, что в столице Империи их – скорее всего – ожидает смерть...

«Можете называть меня Теневым Охотником», - бросил гарлеанин новым спутникам.

Бескрайние дали Ожога простирались пред ними, но сознавал Алфинод, что, похоже, судьба привела его именно туда, куда необходимо. К поясу Теневого Охотника были приторочены маски аскиан – черные, красные... белая, - наверняка трофеи.

Кто, как не сей индивид, сможет пролить свет на природу сих зловещих созданий?..

Прошло несколько дней.

Вестей от Алфинода не было, и Алисэ не переставала тревожиться за братом. Девушка просила Воителя Света поведать ей о своих приключениях на Дальнем Востоке, и, разместившись за столиком в «Возвышающихся камнях», тот удовлетворил ее просьбу, подробно рассказав Алисэ – и присоединившейся к ним И’штоле – о своих приключениях.

«Стало быть, эта Цукуёми была призвана так же, как Сусано – с помощью священной реликвии», - задумчиво произнесла мико’те, когда закончил искатель приключений свой рассказ. «Верно», - ответила за героя Алисэ. – «Уроженцы Востока верят в то, что их боги – ками – заключены в предметах». «Учитывая, какую опасность они представляют, неплохо бы нам озаботиться созданием каталога подобных реликвий», - молвила И’штола. – «Но, если мы хотим противостоять угрозе, нам не помешает узнать больше о самом методе подобного призыва. Думаю, мне стоит наведаться в Дому и попытаться выяснить все, что возможно об этом». «Прекрасная идея», - согласилась Алисэ. – «Наши друзья в Доме будут благодарны за любые сведения, которые смогут предотвратить повторение призывов в их землях. Я напишу для тебя рекомендательное письмо – лорд Хайен будет рад приветствовать нашего эксперта в области эфирологии».

К Наследникам присоединился Танкред, поведав о результатах проведенного им расследования. «Я расспросил хранителей погоста», - молвил бард. – «И все они утверждают, что после того, как Лиза и ее офицеры констатировали смерть Зеноса, тело того было погребено. Но вот в том, что касается имевшего место быть осквернения могил наместника и иных имперцев, рассказы их разнятся. Никто их хранителей погоста не видел подозрительных личностей окрест, и предположили они, что за осквернениями стоит некий одержимый жаждой отмщения миганин. Лиза приказала стереть с саркофага оскорбительные надписи... но никто даже не подумал при этом заглянуть внутрь. Полагаю, что к этому времени тела в саркофаге уже не был. Если отринуть теорию о том, что Зенос сам покинул могилу, у нас остается два варианта: либо от тела избавились, чтобы придать вес факту появления в Гарлемальде двойника кронпринца, либо же тело заняла сущность аскианина».

«Если Асахи действительно боготворил Зеноса, он бы раскусил двойника», - произнесла И’штола. – «Давайте примем как факт, что мы имеем дело с аскианином». «Согласен», - кивнул Танкред. – «Вопрос в том, сколько подобных монстров поджидает Алфинода в Гарлемальде?» «Их присутствие и стало основной причиной, по которой он решил туда отправиться», - напомнила товарищам Алисэ. – «Он осознавал, на какой риск идет. Я могу лишь надеяться, что он верно оценивает масштаб угрозы, несомой аскианами... Но сейчас мы можем лишь молиться за успех его миссии».

«Ну, не совсем так», - произнес Танкред. – «Твой брат направляется в Гарлемальд с востока, я же могу выступить туда из земель Ала Миго и выяснить, что происходит в западных провинциях Империи». Алисэ вознамерилась составить Танкреду компанию, но бард отрицательно покачал головой, напомнив, что выступает он к вражеским территориям, и передвигаться собирается скрытно – посему в одиночку, так безопаснее.

Решением сим Алисэ осталась недовольна, но смирилась, приняв прозвучавшие аргументы.

Алисэ оставалась в «Возвышающихся камня», сходя с ума от неведения и тревог. И’штола пребывала на Дальнем Востоке, Танкред отправился в Гарлемальд, Алфинод же... где-то затерялся, и вестей от него не было.

Однажды в оплот Наследников заглянул посланник от Альянса Эорзеи, сообщив Воителю Света и Алисэ о том, что правители городов-государств вознамерились собраться на совет в Ала Миго, дабы обсудить возможное вмешательство аскиан в мирские деяния – ведь, как предполагали Наследники, именно сии создания могут оставаться в тенях и исподволь направлять события так, как им угодно – во имя собственных целей. Помимо прочего, лидеры Альянса затронут и вопрос местонахождения останков лорда Зеноса, к исчезновению которых также могли приложить руку аскиане.

Алисэ приветствовала возможность покинуть опостылевшее здание и заняться хоть чем-то – всяко лучше, чем считать минуты и тревожиться за брата. К тому же, на связь вышел Танкред, коротко сообщив, что возвращается из имперских провинций и встретит сподвижников в Ала Миго, дабы сообщить о том, что удалось выяснить ему на территории врага.

Воитель Света и Алисэ разыскали Танкреда в Ала Миго, и тот сразу перешел к делу, молвив: «После успешных восстаний в Доме и Ала Миго мятежники в иных провинциях воодушевились и попытались было свергнуть имперское иго. Увы, этого не случилось. Далмасканцы заплатили немалую цену за свое неповиновение. Император сровнял их столицу с землей, вынудив многих соседей оставить помыслы о сопротивлении власти Гарлемальда... Но отказаться от надежды на освобождение решились не все. Узнав об обмене пленными, состоявшемся в Доме, многие миряне считают, что однажды Империя окажется готова пойти на переговоры. За распространение добрых вестей нам следует благодарить шиноби. Они все это время держали угнетенных в курсе последних событиях, вдохновляя их на будущие свершения».

«Что ж, стало быть, искра надежды остается», - отметила Алисэ, и Танкред утвердительно кивнул: «Да, но эту искру еще нужно как следует раздуть. Альянс уже начал снабжать припасами движения сопротивления в иных провинциях, ведь иначе не те сумели бы продолжать борьбу. Верховодят сим начинанием султана и Старейшая Провидица Семени, повидавшие за последние годы немало беженцев миган и знающие последствия оккупации. И теперь в отдаленных уголках Империи их считают истинными героинями... Но это о провинциях. Что же до самого Гарлемальда... Увы, позиции наших друзей-Популяров на политической арене Империи несколько пошатнулись. Весть о том, что в Доме был призван Предвечный, распространилась, и более з голоса разума оказались заглушены яростными призывами к возмездию».

«И кто же, по их мнению, стоит за призывом?» - полюбопытствовала Алисэ. «О, кто угодно, но не истинные виновники», - отозвался бард. – «Зенос об этом позаботился. Кстати, о нем: здоровье кронпринца восстанавливается на удивление быстро. Он лично появляется в провинциях, вселяя страх пред Императором в сердца потенциальных мятежников». «То есть, он у всех на виду?» - озадачилась Алисэ. – «И никто не подозревает, кто может скрываться за его личиной?.. Как мы и опасались...» «Именно», - подтвердил Алфинод. – «В теле его пребывает аскианин... Но сюда меня привело другое. Я побывал во многих провинциях, много чего узнал, но ни разу не слышал о после Домы в столице».

«Алфинод должен был уже прибыть», - заметила Алисэ. – «Может, они держат появление его в тайне?» «Такое тоже возможно», - признал бард, - «но я полагаю, что до цели он так и не добрался. Как вы знаете, у всех Наследников есть особенные связные жемчужины на случай возникновения чрезвычайной ситуации. И в моей недавно раздался голос Алфинода. К сожалению, помехи были ужасными, и я сумел разобрать лишь одно слово: ‘Ожог’». «Пустошь на краю Отарда?» - поразилась Алисэ. – «Должно быть, с ними что-то случилось там!»

Не мешкая, Алисэ и Воитель Света устремились на городскую площадь, где воззвали к магии эфирита, переместившись в Лимса Ломинсу, где в порту отыскали корабль, следующий в Кугане; Танкред же оставался в Ала Миго, намереваясь известить совет Альянса Эорзеи о последних событиях.

...Несколько дней спустя двое ступили в анклав Домы, заметили И’штолу, беседующую с неким рудокопом. Утверждал последний, что в последнее время все без исключения кристаллы, обнаруженные им в руднике, лишены стихийной энергии, и факт сей донельзя странен! Отметила мико’те, что кристаллы сии подобны тем, которые были замечены в Эорзее непосредственно пред Бедствием. Возможно, то просто совпадение, но, как бы то ни было, сей феномен требует дополнительных изысканий.

Рассказывала И’штола герою и Алисэ, что завершила свои изыскания касательно реликвий, и пришла к выводу, что призыв действительно возможен, если воззвать к могуществу наполненных эфиром предметов поклонения. «То есть, основная идея в том, что реликвии – предметы поклонения?» - уточнила Алисэ, и подтвердила И’штола: «Именно. Реликвии, подобные тем, которые находятся во владении коджинов, не требуют, чтобы призыватель оказался религиозным фанатиком – и Ёцую тому наглядное подтверждение. Ей понадобилось лишь ассоциировать артефакт, переданный Асахи, с божественной сущностью, и он усилил ее желания, придав им манифестацию посредством кристаллов, также загодя приготовленных ее братом. Так была рождена Цукуёми. И это подводит нам к вопросу о превентивных мерах – на который у меня пока нет ответа. Единственное, что мы можем – так это наблюдать за перемещениями реликвий и кристаллов. Как будто у нас других забот мало...»

Узнав об исчезновении Алфинода, И’штола вознамерилась присоединиться к сестре того и Воителю Света в поисках. Проследовав в Кьенкан, Наследники сообщили лорду Хайену и Югири о том, что собираются выступить к пустошам Ожога. Правитель Домы и шиноби приняли решение присоединиться к ним в поисках, заявив, что полетят они к означенным пределам на спинах гигантских птиц – йолов и соколов.

...Пятеро птиц парили над Ожогом, когда началась песчаная буря, и вынуждены были Воитель Света и спутники его укрыться в одном из ущелий неподалеку. Дабы не терять времени, продолжили они исследование окрестных пустошей, разя монстров, здесь обитающих... Спустившись в подземные пещеры, вскоре достигли Наследники и домане погребенного под песками древнего комплекса, защитные механизмы коего и конструкты сохранились даже по прошествии тысячелетий!

Воитель Света и спутники его миновали руины, вновь вернувшись в пустоши Ожога... где атаковал их мглистый дракон!.. Сразив гигантскую рептилию, пятеро заметили неподалеку остов потерпевшего крушение имперского воздушного корабля – того самого, на борту которого Алфинод отправился в Гарлемальд!

Судя по всему, тут произошло сражение; лицезрели Наследники как остовы летающей Магитек-брони, так и мертвые тела солдат – имперцев... принадлежащих к личной страже Императора! Похоже, гарлеане сражались друг с другом... «Неужто сам Император стоит за нападением на воздушный корабль?» - поразилась Алисэ. – «И Алфинод – у него в плену?» Хайен просил девушку не делать преждевременных выводов; Югири предложила остальным вернуться в Дому и обсудить сложившуюся ситуацию, а дальнейшие поиски предоставить шиноби.

Призвав птиц, пятеро устремились в обратный путь – к землям Янксии; с тяжелым сердцем покидала Ожог Алисэ, но сознавала, что иного пути нет, ведь след ее брата давно остыл...

По возвращении в Кьенкан Наследники и спутники их с удивлением лицезрели в особняке Лизу, поведавшую, что прибыла в Дому по поручению лидеров Альянса. «Но скажите сперва, сумели ли вы напасть на след Алфинода?» - вопросила девушка, и, выслушав рассказ Воителя Света о том, что удалось им обнаружить в Ожоге, уверенно заявила: «Наверняка он выжил! Нужно продолжить поиски!» «Так мы и поступим», - молвил лорд Хайен, обращаясь к гостье. – «Алфинод отправился в путь как посол Домы, и я лично ответственен за его благополучное возвращение. Я прикажу нашим шиноби, действующим в имперских провинциях, срочно приступить к его поискам».

«Меня тревожит, что воздушный корабль был атакован личной стражей Императора», - призналась Лиза. – «Но Популярам не удалось бы организовать обмен пленными без предварительного одобрения со стороны Вариса. Зачем же ему поступать так с собственными посланниками?» «Возможно, приказ им отдал не Варис», - предположила Югири. – «Страже могут отдавать приказы не только сюзерен, но и члены его семьи. Кронпринц, например».

«Когда Ёцую призвала Цукуёми, Асахи тут же провозгласил, что гражданка дома нарушила условия заключенного соглашения», - напомнил остальным Хайен. – «И что переговоры завершились неудачей. И сейчас повсеместно в Гарлемальде звучит именно эта версия событий, в которой обмен пленными не упоминается вовсе. Уверен, кто-то исподволь манипулирует происходящим. Скорее всего, Зенос – или тот, кто скрывается под его личиной». «Аскинин», - назвала вещи своими именами И’штола. – «Мы все знаем, кто в действительности выступает нашим противником». «Слуги хаоса оправдывают свою репутацию», - кивнул лорд Хайен. – «Их вмешательство стоило Доме шанса заключить мир... Но, кто бы не отдал приказ его личной страже, Император не может оставаться в неведении касательно сего. Мы должны исходить из предположения, что наша возможность заключить перемирие утрачена окончательно, и больше не возвращаться к этому вопросу».

Обратившись к Лизе, Хайен просил ту поведать им о цели визита, и молвила девушка: «Основная новость состоит в том, что Ала Миго присоединился к Альянсу Эорзеи. Чтобы официально объявить о сем и решить, куда двигаться дальше, лидеры оного собираются на встречу, и приглашают тебя принять в ней участие. Мы уже видели, чего можем достичь, действуя сообща, и Альянс надеется на еще более близкой сотрудничество с Домой в будущем. Они считают, что это – наилучшая возможность держать гарлеан на расстоянии, и я с ними согласна». «Как и я», - изрек Хайен. – «Координируя наши действия на Востоке и Западе, мы сможем заставить их отказаться от переброски сил на какой-то из фронтов».

Хайен заверил Лизу, что непременно прибудет на встречу лидеров Альянса, но еще нужно некоторое время, чтобы отдать подначальным необходимые распоряжения на случай внезапного нападения Империи, кое может случиться в его отсутствие. Лиза обещала, что дата встречи, удостоится коя в Ала Миго, будет определена лишь после того, как правитель Домы известит их о своем скором прибытии.

Видя, что Алисэ за время всего разговора не проронила ни слова, Лиза отозвала Воителя Света в сторонку, поведав о том, что надлежит привести девушку в чувство, и поскорее. «Я и сама такая же», - призналась она. – «Нам нужен тот, на кого можно было бы положиться в трудную минуту. У меня был Папалимо, а сейчас есть друзья в Сопротивлении. У Алисэ же – ты и Наследники. Нет, я не говорю, что вы не обращаете на нее внимания. Просто мне тяжело видеть ее в таком состоянии. Прошу тебя – поддержи ее». Герой заверил Лизу, что сделает все возможное...

...Перед отбытием в Ала Миго Хайен держал последний совет, пригласил как который как Наследников, так и ближайших сподвижников – Югири, Хакуро и Отою Цуруги. «Если нам следует готовиться к вторжению, то необходимы солдаты, провизия и время», - озвучила шиноби главные проблемы, с которыми могла столкнуться вскоре ее недавно освобожденная нация. – «И всего этого у нас недостаточно». «Все так, Югири», - признал лорд. – «Но у меня идея. Очевидно, в одиночку ни одна нация не сможет выстоять против мощи Империи. Свободу Дома обрела лишь с помощью союзников. Потому я собираюсь последовать примеру наших друзей-эорзейцев и образовать свой альянс. Помимо тех, с кем мы уже состоим в союзнических отношениях, я обращусь к Хингаши и Суй-но-Сато, а также к множеству обитателей Нагксии и Далмаски. Я не испытываю иллюзий – отзовутся не все. Но, хоть мы и разрознены, всех нас объединяет желание обрести свободу. Если наши соседи осознают, чему именно мы противостоим – аскианам и иже с ними, - сотрудничество не останется лишь призрачной целью, а обратится вполне реальной».

«Разумно», - поддержала идею лорда Хайена И’штола. – «Некогда, направляемые нашим прежним лидером – мастером Лоуисоксом, мы всеми силами стремились объединить города-государства Эорзеи. И опытом своим с радостью поделимся с тобой». Хайен поблагодарил с мико’те за поддержку.

«Но будет ли у нас время, чтобы осуществить задуманное?» - вопросила Алисэ. – «Ведь у гарлеан есть воздушные корабли. Много кораблей. Если пронюхает враг о нашем замысле, они направят свою армаду, чтобы покончить с нами, пока не успели мы создать новый альянс». «Нет... если мы лишим их доступа к небесам», - изрекла И’штола, и присутствующие на совете воззрились на нее в вящем изумлении.

«Во время нашего недолгого пребывания в Ожоге мы с Воителем Света обнаружили руины аллаган», - сообщила мико’те остальным. – «Сами руины не показались мне необычно... в отличие от окружающих их земель. Скажем так – эфирный узор в них напомнил мне тот, коий ощущала я в Азис Лла. Невозможно, чтобы два столь отдаленных друг от друга комплекса разделяли единый эфирный узор. Потому я делаю вывод, что аллагане создали свой летающий остров, Азис Лла, вырвав кусок земли из Ожога».

«И какое это имеет отношение к защите Домы?» - озвучила общий вопрос Югири, и пояснила И’штола: «Азис Лла окружал энергетический барьер, через который не могли пройти даже боевые корабли класса ‘Агриус’. Эти руины вполне могли обладать той же защитой. Доказательств у меня нет, но Воитель Света утверждал, что заметил устройство, походящее на генератор силового поля аллаган».

«Но даже если мы сможем привести его в действие и создать энергетический барьер, навряд ли он охватит области за пределами Ожога», - все еще не понимали сути замысла чародейки Алисэ. – «Что помешает гарлеанам просто облететь его?» «...Топливо!» - догадался Хайен. – «Столица Далмаски, Рабанастр, была местом, где имперские воздушные суда заправлялись перед полетами. Уничтожив город в назидание мятежникам, Империя тем самым весьма сократила собственные возможности в регионе. Если имперский флот вознамерится добраться до Домы, то будет вынужден сделать это по прямой траектории – через Ожог».

И все же И’штола видела в собственном плане изъян. «Даже если предположить, что генератор все еще функционирует, для приведения его в действие понадобится немалое количество энергии», - продолжала размышлять она. – «А в Ожоге кристаллов не сыскать днем с огнем». «Источник энергии...» - задумался Хайен, обратился к мико’те: «Скажи, а часто аллагане отправляли свои творения в небеса?» «Интересный вопрос», - улыбнулась И’штола. – «Помимо Азис Лла, мне известно лишь о красной луне Даламуд, которая и стала причиной недавнего Бедствия». «Говоришь, лишь два случая...» - протянул Хайен, резюмировав: «Думаю, у меня – возможно! - есть решение насчет источника энергии. Но чтобы утверждать наверняка, нам следует навестить степь Азим... К тому же, это будет прекрасной возможностью обсудить альянс с племенами Заелов. Что скажете? Поглядим, куда заведет нас эта дорога?»

Деталей замысла своего Хайен не раскрывал, дабы не обнадеживать сподвижников преждевременно. Велев Югири и Хакуро верховодить Домой в его отсутствие, лорд наряду с Воителем Света, И’штолой покинул особняк, выступив в направлении степей. Алисэ, не обладавшая навыками эфиролога, посчитала, что в сем предприятии пользы от него немного, посему вознамерилась обратиться к инженерам Литейной Гарлонда, дабы восстановили они генераторы в руинах Ожога и привели их в действие к тому времени, как раздобудут Хайен и спутники его источник энергии.

Трое достигли Воссоединения, и Хайен поднялся на утес, на котором прежде, будучи в изгнании, так любил медитировать. «Вид отсюда чудесный», - с восхищением произнес он. – «Бесконечные равнины и небеса... Заставляет обо всем позабыть». «И все-таки, что мы здесь делаем?» - осведомилась И’штола, и пояснил Хайен: «За время времени, проведенного с Мол, я узнал несколько мифов и легенд о сих землях. И в одном из них говорится вот о чем. ‘В далеком прошлом, когда мир, казалось, был обречен, степи достиг странник. Ступив в северное ущелье, он получил от Наамы толику ее сущности – осколок сияющей луны, и с его помощью вырвал оскверненную часть земель, вознеся ее в небеса. Таким образом, гибель мира была предотвращена, и странник вернулся в сии пределы. Вновь навестив северное ущелье, он оставил там осколок, и преподнес небесам подношение крови’».

«Оскверненная земля, вознесенная в небеса, и подношение крови небесам», - задумчиво произнесла И'штола, скрестив руки на груди. – «Азис Лла и Даламуд». «Вот и я так думаю», - подтвердил Хайен. «Стало быть, ты полагаешь, что где-то под северными горами сокрыт артефакт, обладающий достаточной силой, чтобы поднять Азис Лла в воздух», - продолжала размышлять мико’те. – «Да, думаю, его энергий может оказаться вполне достаточно».

Трое выступили на север, к Мол Илох, где надеялись переговорить с Сириной как насчет деталей легенды, так и о перспективе заключения альянса с правителями племен степи Азим... Выслушав лорда Хайена, Сирина поведала о том, что в северных горах действительно есть пещера, именуемая Домом Нечистой Монеты, и пребывают внутри нее каменные столпы, являющиеся – согласно легендам – источникам могущества Наамы. Возможно, именно там Хайен и союзники его обретут то, что надеются отыскать.

Поблагодарив Сирину за эти сведения, осведомился лорд Домы, что думает девушка об альянсе вотчины его с племенами степи, и отвечала та: «Если Империя вернется, земли наши поглотит война – нравится нам это или нет. Если мы не сплотимся, то погибнем. В это я верю всем сердцем. Однако среди обитателей степи есть те, кто почитает Нааму превыше всего. Для них столпы священны и приближаться к ним подобно святотатству. Я боюсь, что сии племена отринут альянс и попытаются убедить остальных последовать их примеру... К тому же, неизвестно, действительно ли столпы являются тем самым источником энергии, который вы разыскиваете. В любом случае, первым делом вам следует переговорить с последователями Наамы – возможно, есть способ обрести их благословение на задуманное вами». Хайен поблагодарил ау ра за мудрые слова, обещав, что непременно последует ее совету.

Воитель Света, Хайен и И’штола покинули Мол Илох, устремившись к Дому Нечистой Монеты, где лицезрели рукотворные столпы, переполняли кои эфирные энергии. «Это – артефакт аллаган», - уверенно заявила мико’те, обращаясь к спутникам, - «и его назначение, как я полагаю – управление потоками эфира. Мне кажется, древние применили его, чтобы отрезать пределы Ожога от эфира. Именно так сумели они вырвать Азис Лла из земли и вознести в небеса. И если мы откроем этот шлюз, то наверняка сумеем создать энергетический барьер. И, восстановив ток эфира, мы тем самым вернем жизнь в пустошь!»

И'штола надолго замолчала, а после изрекла: «Само устройство переполняет эфир, чего не скажешь об окрестных землях... Возможно, то – эффект управления потоками? Подобное явление, похоже, происходит в и Доме...» Покачав головой, мико’те отказалась строить не подкрепленные непреложными фактами теории, молвила: «Как бы то ни было, ответа мы здесь не найдем. Мы увидели все, что необходимо. Давайте вернемся в Мол Илох».

Сирина, выслушав рассказ героя о назначении столпов, советовала тому обрести благословение иных племен прежде, чем совершать с артефактом манипуляции. «Последователей Наамы немало, но самое истовые – Дотарлы», - говорила девушка. – «Их решение станет ключевым».

Дотарлы не боятся даже смерти, и союз с сим племенем пошел бы на пользу обеим сторонам. Но удастся ли убедить сих последователей Наамы в необходимости оного?..

Воитель Света, Хайен и И’штола выступили к Дотарл Хаа, где обратились к хатун племени, Саду. Выслушав рассказ Хайена, та презрительно фыркнула, бросив: «Говоришь, в столпах заключена великая сила? Это и так понятно! Они – источник могущества Наамы. Для Дотарлов нет места более священного, и мы покончим с каждым, кто осмелится осквернить его. Хоть, как я поняла, вы не к этому стремитесь». «То есть, ты согласна примкнуть к нам?» - с надеждой осведомился Хайен, и Саду, нахмурившись, отвечала: «Я ничего не говорила про объединение. Вы хотите воспользоваться могуществом Наамы для защиты сих земель, и я даю вам свое позволение на это. Но вы лишаете степь сражения с железными воинами, и я требую за это... противостояния с тобой, хаган!»

Воитель Света опешил, услышав требование Саду, а та заявила, что жаждет померяться силами с одержавшим победу в недавнем Наадаме. Если удастся герою повторить сие достижение, он может рассчитывать на союз с племенем Дотарл.

Пред очами свидетелей Воитель Света и Саду сошлись в противостоянии... Последняя оказалась повержена, то ликовала, утверждая, что с самого Наадаме не испытывала подобного блаженства. Она желала продолжать сражение... когда приблизившиеся Магнай и Орониры велели им прекращать. Магнай был крайне недоволен тем, что сражение, ставка в котором – судьба степи Азим, вершится без его участия. «Ты, доманин», - бросил он, обращаясь к Хайену. – «Ты, который пришел, чтобы обратиться к воинам сих земель, позабыл, что чада Наамы – не более, чем подопечные Орониров. Ты – первый среди моих братьев, и ответить на обращение твое – мое право!»

Саду посоветовала Магнаю прекратить сотрясать воздух; вне себя от ярости, тот устремился в круг, где продолжалось сражение между Воителем Света и хатун... когда путь ему преградил Хайен. «Прости, брат Магнай», - процедил лорд Домы, - «но у нас с Дотарлами заключено соглашение. Мы не допустим, чтобы противостояние было прервано». «Да будет так», - бросил Магнай. – «Солнце вынесет вердикт всем».

Призвав верного Дайдукуля, Магнай атаковал Хайена и примкнувшую к тому И'штолу. Двое сдерживали натиск хана и сподвижника его, даря возможность герою и Саду завершить поединок... По завершении противостояния и Саду, и Магнай признали противников своих достойными, обещав, что силы кланов Оронир и Дотарл примкнут к ним.

Обратив изумленный взор на И’штолу, Магнай просил ту назвать свое имя, а после вопросил: «Неужто ты – моя Наама?.. В сражении ты сияла всем величием полной луны, а твое целительное прикосновение было воплощением любви Темной Матери. Я давно предполагал, что моя Наама может оказаться женщиной, рожденной за пределами степи. И теперь, видя тебя, я уверен в этом!»

Приблизившись к И’штоле, хан просил ту взглянуть в его глаза... но незрячая мико’те лишь усмехнулась: «Мне... не очень-то это интересно, маленькое солнышко. Попытайся еще раз позже, когда станешь мужчиной». Магнай опешил... а Саду расхохоталась, дразня хана, называя того «маленьким солнышком» - прозвище сие пришлось ей по душе. Вне себя от гнева, Магнай и Орониры обнажили оружие; Саду и Дотарлы последовали их примеру...

И’штола не желала более задерживаться здесь: два клана могут противостоять друг другу до бесконечности, а им надлежало возвращаться в Мол Илох, дабы известить Сирину об успехе своего начинания. Девушка обещала известить о решении Орониров и Дотарлов иные племена степи, и была уверенно в том, что примкнут те к зарождающемуся альянсу, последовав примеру более сильных кланов.

Посему Воитель Света, Хайен и И’штола устремились к Дому Нечистой Монеты, где мико’те приступила к проведению магического ритуала, высвобождая эфирные энергии, заключенные в гигантских столпах, направляя их к пустошам Ожога.

И теперь, успешно завершив свою миссию в степях Азим, трое возвращались в анклав Домы, дабы встретиться в Кьенкане со своими сподвижниками – как Алисэ, так и тремя ближайшими советниками лорда Хайена: Югири, Хакуро и Отоей – представителем Конфедерации. И’штола сообщила остальным, что обрели они источник энергии, и Алисэ просияла: «Отлично! Мы с Татару наняли инженеров Литейной Гарлонда, дабы те удостоверились в действии генераторов энергетического барьера. Команда их готова отправиться к Ожогу прямо сейчас!»

Хайен удовлетворенно кивнул, после чего, обратившись к советникам, поинтересовался, как отреагировали соседи на предложение заключения альянса с Домой. «Все без исключения стороны, к которым мы обратились, признали, что Империя представляет угрозу», - отвечала Югири, - «и многие позитивно восприняли идею образования альянса. Но Хингаши и Суй-но-Сато ответили категорическим отказом. Первые не желают нарушать заключенное с Империей соглашение, а вторые не хотят ввязываться в конфликт». «Ожидаемо», - резюмировал Хайен. – «Что ж, здесь мы ничего поделать не сможем, сосредоточимся на иных сторонах. Каждой из наций, которые позитивно отнеслись к идее альянса, я лично отправлю письмо... И, думаю, мы сделали все, что смогли, чтобы обеспечить защиту Домы – по крайней мере, на какое-то время».

Вновь оставляя Югири и Хакуро вершить государственные дела в его отсутствие, Хайен заявил, что готов отправляться в Ала Миго на встречу лидеров Альянса. Простившись с лордом Домы, Воитель Света, Алисэ и И’штола отбыли в Эорзею, а по возвращении в столицу Ала Миго разыскали в городе Танкреда.

В назначенный час четверо Наследников проследовали во дворец, где состоялся совет лидеров Альясна Эорзеи. Обратившись к Робану и Лизе, Нанамо Ул Намо приветствовала присоединение города-государства Ала Миго к Альянсу. После чего поблагодарили лидеры как лорда Хайена, принявшего их приглашение, так и Наследников Седьмой Зари, сделавших все, от них зависящее, чтобы сплотить мирские державы.

«За исключением лорда Хайена и леди Алисэ, в подобном составе мы не собирались с того судьбоносного дня в Ул’дахе», - молвила султана, и Робан устало вздохнул, молвив: «Тогда я лишился и руки, и свободы... Оставаясь в камере, я и помыслить не мог, что однажды стану представлять на совете свою родину». Обратив взор в сторону Воителя Света, продолжал он: «Если бы не ты, Югири и Алфинод, меня бы сейчас не было в живых. Эх, если бы паренек был сейчас с нами...» «Я тоже здесь благодаря Алфиноду», - выдавила Алисэ, и глаза ее предательски заблестели. – «И пока он не вернется, я буду продолжать его начинания».

Султана просила лорда Хайена поведать им о ситуации на Дальнем Востоке, и тот без утайки рассказал собравшимся о последних событиях. Лидеры городов-государств помрачнели: похоже, на мирный исход рассчитывать не приходится – Империя не изменится в одночасье... «Если гарлеане решат вернуть Дому и Ала Миго, нам придется нелегко», - озвучила общие опасения Мерлвиб, - «даже если противостоять им будет мощь шести городов-государств. Но мы можем узреть верный курс, если вовремя поймем, откуда дует ветер». «Ветер подсказывает мне лишь единственный курс», - молвил Аймерик. – «От моря – к реке, и дальше – к самому истоку всех наших бед».

«Аскиане», - выдохнула султана, и лорд-командующий согласно кивнул: «Именно. Все, здесь присутствующие, так или иначе имели дело с их скверной. Именно Вестники Хаоса пестовали устремления к тирании в душе архиепископа... Они открыли ему тайны призыва – как и многим другим. И пока чинят они свои бесчинства, не познать нам мира». «Цель наша ясна», - поддержал Аймерика Робан. – «Другой вопрос – как достичь ее. Уже то, что наш враг расхаживает в шкуре Зеноса – сама по себе проблема, но как же нам проникнуть в Империю и подобраться к ним достаточно близко, чтобы нанести удар?»

Молчание воцарилось за столом... нарушил которое Танкред. «Выступить против аскиан – разумно», - согласился бард, - «но попытка убийства на территории Гарлемальда сослужит нам плохую службу – даже если мы преуспеем в задуманном. Предлагаю прибегнуть к излюбленной тактике нашего врага: скрытности. И вот что я предлагаю. Мы отправим в Империю шиноби. Они начнут распространять слухи о том, что на самом деле кронпринц погиб в Ала Миго, а мертвое тело его занял дух служителя Тьмы». «Звучит... неплохо», - одобрил замысел Робан, и иные лидеры держав согласно кивнули. – «Если гарлеане узнают, что их будущий правитель – не более, чем марионетка иной сущности, это сотрясет Империю до основания».

«Но... разве поверят они подобной истории?» - озвучила сомнения свои Лиза. – «Я бы не поверила». «В обычной ситуации – конечно, нет», - признал Танкред. – «Но до неожиданного и чудесного исцеления Зеноса слухи о его гибели уже начали распространяться в землях Империи. Но нам не очень интересно, во что уверуют народные массы. Наша главная задача – создать прецедент, который могут использовать фракции оппозиции при имперском дворе, дабы обрести на политической арене Гарлемальда большее влияние».

«Так же, как после смерти Императора Солуса разразилась война престолонаследия», - произнес Хайен, и Танкред утвердительно кивнул: «Война, которая завершилась сравнительно недавно, ввергнувшая имперский правящий род в хаос, когда племянник и дядюшка боролись за трон. И не случайно, что, взойдя на престол, Варис сразу же назвал Зеноса своим преемником – семейные дрязги очень обременительны, когда армии начинают сходиться на полях сражений. Но не все одобрили выбор Императора. В сей державе желающих обрести трон немало, и весть о том, что Зенос не только мертв, но и выступает вместилищем для потусторонней сущности, окажется слишком притягательна, чтобы проигнорировать ее». «А от второй войны престолонаследия Империя оправится нескоро», - подвел итог озвученному замыслу Хайен.

«Я уже не в первый раз проникаю на имперские территории», - молвил Танкред. – «И если со мной пребудут лучшие шпионы Альянса, наш замысел имеет все шансы на успех». «Дома уже направила шиноби в имперские провинции», - известил присутствующих Хайен, всецело одобряя план Танкреда. – «Мы готовы действовать – и должны действовать! Что скажете?»

Последний вопрос адресовался лидерам городов-государств Эорзеи. Те переглянулись, кивнули друг другу... «Я – за замысел мастера Танкреда», - изрекла Мерлвиб. – «Мы выставим аскианина напоказ и проверим на прочность единство Империи. Ведь это его козни сорвали мирные переговоры в Доме. Если мы устраним его, шанс на мирное сосуществование еще может представиться. Так давайте же начнем тайную войну, дабы иметь возможность однажды отложить в сторону оружие. И – боги свидетели! – мы никогда не сможем этого сделать, если позволим аскианину продолжать свои махинации».

Неожиданно разум Воителя Света помутился, обнаружил он себя во тьме; голову разрывала страшная боль. Неужто это – некое видение, ниспосланное Эхом?.. Или же... нечто совершенно иное?.. «Так... будет лишь город», - прозвучал тихий голос. – «История... должна быть изменена...» «Кто ты?» - выдохнул герой, но голос продолжал вещать: «Грядет Бедствие. Грядет Свет, уничтожающий все тварное. Два конца, предотвратить которые в силах лишь ты. Только ты! Да искривится пространство, обратятся эоны в мгновение – распахни врата, чтобы мы смогли пройти в них!»

Придя в себя, лицезрел Воитель Света, что правители городов-государств вскочили на ноги, с изумлением воззрившись на Наследников. Похоже, таинственный голос слышал не только герой, но и иные его сподвижники – Танкред, И’штола, Алисэ... Но если последние пришли в себя, то Танкред остался в некоем подобии сна, пробудиться от которого не мог.

Никто и помыслить не мог, что совет завершится столь неожиданным – и пугающим – образом. Как бы то ни было, правители держав Эорзеи вознамерились привести в исполнение дерзкий замысел Танкреда и направить шпионов на имперские территории.

Кан-Е-Сенна просила Наследников поведать ей о том, что сопутствовало их странному состоянию, и И’штола рассказала Старейшей Провидице Семени о голосе, звучащем во тьме... и о сопутствующей ему сильнейшей головной боли. Воитель Света признался, что ощутил себя в совершенно иной реальности, и обратившись к Наследникам, изрекла Кан-Е-Сенна: «Ваш рассказ подтверждает мои подозрения. Похоже, ваши души были вырвана из плоти, отвечая на зов... И в теле Танкреда души я не ощущаю. То, что зов затронул лишь его – полагаю, следствие высокой чувствительности его к воздействию эфира... появившейся после одержимости сущностью аскианина Лахабри... Кому бы не принадлежал голос, он обратился напрямую к вашим душам – и причинил вам при этом сильную боль».

«Но... куда же нам призывал он?» - молвила потрясенная Алисэ, и Кан-Е-Сенна покачала головой: «Я не знаю. Очевидно одно: тот, кто ждет вас с иной стороны, обладает могуществом, подобного которому я не встречала прежде». И’штола просила Лизу позаботиться о Танкреде; ей и иным Наследникам предстояло раскрыть новую тайну, напрямую их затрагивающую... Надлежало понять, кем является обладатель голоса и что стоит за зовом его...

В связной жемчужине Алисэ зазвучал встревоженный голос Уриангера; признался последний, что, будучи в Таналане, тоже слышал зов, и ныне призывал Наследников присоединиться к нему в «Возвышающихся камнях», дабы обсудить произошедшее.

Сознавая, что обращался голос исключительно к Наследникам Седьмой Зари, поспешили те в Очаг Выживших, куда не замедлил прибыть и Уриангер. Последний и сам не знал, что, в сущности, произошло, посему выразил желание взглянуть на Танкреда своими глазами. Но перед тем, как вернуться в Ала Миго, И’штола сочла необходимым затронуть еще одну тему. «Будучи на Дальнем Востоке, я наблюдала странное явление», - молвила она, и уточнил Уриангер: «Полагаю, ты говоришь о локализованном отсутствии эфира в отдельно взятом регионе?» «Что ж, ты избавил меня от необходимости объяснять», - улыбнулась мико’те. – «Да. Я отметила это в двух совершенно независимых друг от друга областях. И, раз ты упомянул об этом сам, предположу, что явление сие не ограничивается Дальним Востоком?»

«Верно», - подтвердил Уриангер. – «В последнее время наши агенты, следящие за племенами зверолюдов, только об этом и докладывают. В каждом уголке появляются области, в которых эфир донельзя истончается. Сперва я подумал о Предвечных, но в затронутых землях не осуществлялись призывы. И, признаюсь, я весьма озадачен». «И, поскольку я наблюдала явление на другом конце мира, мы можем исключить зависимость его от конкретного региона», - резюмировала И’штола. – «Да, необходимо обратить на сии факты самое пристальное внимание».

Неожиданно Уриангер вскрикнул от боли, схватился за голову. «Голос...» - выдавил он. – «Он зовет меня снова...» В следующе мгновение боль пронзила разумы Воителя Света, И’штолы и Алисэ... «Лишь ты...» - вещал голос. – «Распахни... врата...» А затем все прекратилось – столь же внезапно, как и началось...

С ужасом взирали Воитель Света и Алисэ на тела Уриангера и И’штолы, так и не пробудившиеся... и, судя по всему, разделившие участь Танкреда, лишившись душ...

Алисэ просила остающихся в «Возвышающихся камнях» Наследников наведаться в Ала Миго и перенести Танкреда в Очаг Выживших; будет лучше, если трое утративших души товарищей пребудут вместе – так легче наблюдать за возможными изменениями в их состоянии. Сподвижники заверили Алисэ, что наверняка кто-то из мудрых ученых и исследователей в сем мире сможет пролить свет на происходящее...

А пока девушка отправлялась в Лимса Ломинсу, дабы навестить Га Бу; герой вызвался сопровождать ее. Чувствовала Алисэ, что – в свете последних событий - сей визит ее может стать последним... Солдаты Водоворота провели двоих в комнату, пребывал в которой маленький кобольд; за минувшие месяцы в состоянии того не произошло ровным счетом никаких перемен.

«Я вижу», - тихо произнесла Алисэ, и, обратившись к малышу, молвила: «Ты все еще противостоишь этому влиянию. Я горжусь тобой. Мы с Алфинодом обещали, что будем навещать тебя вместе. Прости, что пока не сумели сделать это». Девушка обернулась к Воителю Света, поинтересовалась: «Мы втроем... тебе не напоминает это ту ночь? Все эти бесчисленные звезды, мерцающие в небесах? Тогда я чувствовала себя такой бессильной! Но знала, что в случае необходимости могу рассчитывать на брата, ведь он всегда был рядом. А в ‘Возвышающихся камнях’ оставались мои друзья. Теперь же все изменилось... Я хлебнула немало горя, ступив в земли Эорзеи. Вновь и вновь я осознаю, сколь мало могу изменить в сем мире! И познала я всю тяжесть и боль, сопутствующую расставаниям... Но наблюдать, как те, кто так дорог мне, лишаются душ у меня на глаза, и сознавать, что бессильна я помочь им... это поистине невыносимо!»

Воитель Света отметил, что не следует Алисэ взваливать все бремя на себя, ведь может она разделить оное с ним. Девушка поблагодарила героя за поддержку, столь необходимую ей сейчас... Конечно, не время раскисать! Она будет стучаться в двери множества гильдий и исследовательских институтов повсеместно в Эорзее, поднимет все прежние связи дедушки и Минфилии! Наверняка найдутся те, кто сможет понять, что в действительности произошло с архонтами, и помочь им.

У каждого из них – свое бремя, свой долг. У шиноби, разыскивающих Алфинода; у воинов Альянса, готовящихся выступить против Империи... Каждый играет отведенную ему роль – как следует сделать и ей, Алисэ...

Проследовав в тронный зал, Зенос обратился к Императору, молвив: «Популяры боле не представляют собой угрозы. Пришло время явить миру всю мощь Империи. Один приказ Вашего Величества – все, что требуется, и имперская армия атакует Ала Миго, разорвав на части эту жалкую нацию».

Варис не проронил ни слова, и звенящая тишина воцарилась в чертоге... «Ничего не ответишь мне?» - осведомился Зенос, вспоминая, как впервые снял маску пред Императором, явив изумленному сюзерену лицо кронпринца, коего тот считал погибшим – и небезосновательно. – «Несмотря на все, сделанное мной... послом, вынужденным играть отведенную ему роль. Когда я принял эту личину, то поклялся, что использую все свои знания и силы во благо Империи. Деяния мои всецело подтверждают сию утверждение. И, пребывая в сем прекрасном теле, я с легкостью уничтожу убийцу эйконов. Почему же ты колеблешься?»

И вновь – никакого ответа... «Наш враг хитроумен», - продолжал убеждать сюзерена в необходимости решительных действий тот, кто принял облик Зеноса, взял его имя. – «Сейчас наша победа несомненна, то так будет не всегда. Подумай, если необходимо, но недолго. Мы поговорим снова, когда избавишься ты от сомнений. А пока я оставлю тебя... отец».

Зенос покинул зал, и Император тяжело вздохнул, сознавая, сколь судьбоносно решение, которое надлежит ему озвучить...

«Это мне нужно вздыхать», - послышался голос, и из-за трона выступил гарлеанин. – «Я идеально сыграл свою роль и заслужил отдых. А затем, вследствие вопиющего идиотизма Лахабри, наш любимый посланник счел возможным призвать меня вновь. Элидибус всегда перестраховывался. Не самая приятная черта, ты не находишь?» Усевшись на ступени у трона, гарлеанин бросил взгляд на хранящего молчание Императора. «Что, и для меня слов не найдется?» - бросил он. – «Но неважно. Устал я от всего этого... Ладно, дорогой мой внук. Позволь простыми словами указать тебе на твое место. Ты не принимаешь решения – ты исполняешь их. Стремительно и в точности. Все остальное – не твоя забота».

В глазах Вариса отразился гнев, но смолчал он, сознавая, что истинный правитель Гарлемальда может покончить с ним с превеликой легкостью. «Элидибус, быть может, и невыносим, но он не дурак», - продолжал говорить аскианин, известный в сем мире как Солус зос Гальвус, основатель Гарлеанской Империи. – «Выборы, который он действует, будучи посланником, обычно верны. Если что-то угрожает равновесию между Светом и Тьмой, твой долг – устранить этот фактор. Своими руками, или же с помощью армий – возможностей для этого у тебя предостаточно. Именно поэтому существует эта Империя – именно поэтому я создал ее!»

Варис продолжал молча прожигать Солуса взглядом, и тот усмехнулся: «Что, задел за живое? Признаюсь, мне тебя жаль. Иногда неведение – истинное благо. И я знаю, ты был бы куда более счастлив, не зная обо всем этом. Отец-основатель Империи – аскианин! И создал он сию державу лишь для того, чтобы сеять в мире хаос!.. Но ничего личного. Я просто исполнял свой долг. Привнесение Бедствия в мир требует немалых сил. А чтобы обрести их, надлежит озаботиться наличием могущественных марионеток. Я немало потрудился, чтобы этого достичь – хотя, признаюсь, величие Аллага воспроизвести не сумел».

Варис выстрелил из мушкета в Солуса, и тот рухнул замертво... «Любите вы, твари, поговорить», - процедил Император. – «Попомни мои слова, аскианин. Сметные – хозяева собственных судеб!» В нескольких шагах от него возник Солус – в точности такой же, как и только что застреленный сюзереном; чего-чего, а клонированных тел у аскианина было в избытке.

«Напрасная трата времени и энергии», - резюмировал он, медленно приближаясь к Варису. – «И твоего, и моего. Не забывай, ты – Император. Речи о судьбе, уготованной смертным, оставь для своих обращений к народным массам. Это даст им чувство цели... а ты расставишь на доске фигуры для следующей игры. И прекрати прожигать меня взглядом, мальчуган. Уж ты-то должен понимать! Мы стремимся восстановить этот мир и его обитателей в истинном состоянии! И цели наши с тобой здесь совпадают».

С этими словами Солус устремился прочь из тронного зала, а Варис только и мог, что смотреть ему вслед в бессильной злобе, сознавая всю шаткость своего положения как властителя-марионетки...

Долгий путь завершился; Алфинод и трое спутников его достигли лагеря сил сопротивления, затерянного в дикоземье Илсабарда... Вот только все обитатели его были мертвы – но при этом на телах их не было ран, и свидетельств сражения не обнаружилось. Что же произошло здесь?!

«Проклятье», - прошипел Теневой Охотник, осознав суть случившейся трагедии. – «Они все-таки воспользовались им...» Алфинод вопросительно воззрился на гарлеанина, и пояснил тот: «Империя разрабатывала в Гир Абании алхимическое оружие. Газ. Он назывался ‘Черной Розой’. Достаточно было один раз вдохнуть его, чтобы умереть... Я полагал, что имперцы покончили с сим и уничтожили имеющиеся запасы газа. Но ничто иное не могло привести к подобному». Он кивком указал в сторону мертвых тел...

«Какие глупцы...» - с горечью произнес Теневой Охотник, качая головой. – «Чего они надеялись добиться подобным деянием? Неужто не понимают, что правление посредством террора ни к чему не приведет? Сколько еще провинций им нужно потерять, чтобы осознать это?.. Но... нет. Это – следствие дела рук не мирян, но монстров – аскиан. То, что их след привел нас сюда, не может быть простым совпадением. Цель их заключается не в правлении, а в разжигании раздора и привнесении хаоса в мир».

«Да, подобное злодеяние вполне в духе Вестников Хаоса», - согласился с выводом спутника Алфинод. – «Мы не можем допустить, чтобы они продолжили убивать мирян с помощью Черной Розы. Мы должны отыскать аскиан и положить конец их злодеяниям!»

Теневой Охотник согласно кивнул; они покидали лагерь, продолжая идти по следу своих ненавистных противников...

Прибывшая в «Возвышающиеся камни» Крайль внимательно осмотрела тела лишившихся душ Наследников, высказав предположение, что, возможно, ей удастся отыскать эфирный след исторгнутых из плоти сущностей, дабы определить их нынешнее нахождение – как в час давнишних поисков Танкреда. Чтобы попытаться повторить ритуал, необходим Крайль Хрустальный Глаз, посему чародейка предложила Воителю Света и Алисэ наведаться в пещеру Матои. Те с готовностью согласились; за последние недели оплот в Очаге Выживших навестило немало алхимиков и чародеев, но никто из них не сумел понять, что же произошло с Наследниками.

Проследовав в пещеру Матои близ руин Шарлаяна, Крайль поведала старой волшебнице о произошедшем, и, получив дозволение воспользоваться Хрустальным Шаром, приступила к проведению ритуала. Завершив оный, отступила от артефакта; на лице лалафелки отражалось потрясение. «Как возможно подобное?!» - выдохнула она. «Что возможно?!» - вопросила Алисэ, побледнев. – «Крайль, что ты увидела?!» «След... просто прервался», - пояснила Крайль. - «Нет, я не сбилась с него – я сумела по нему проследовать. Но затем – все как отрезало!»

«Возможно ли, что эфир их просто был развеян?» - ужаснулась Алисэ; В голосе ее звучало отчаяние. – «Их тела – просто вместилища... Теперь они такие же, как дочь матери племени...» «Нет, это не так», - возразила Крайль, напряженно размышляя над увиденным в час ритуала. – «Девушка-Квалиана была мертва, телом и душой, когда Лакшми оживила ее».

«Да, давайте не будем переходить к поспешным выводам», - заключила Матоя, понимая, сколь потрясены гости ее последними событиями. – «Если их тела дышат и не разлагаются, стало быть, где-то их души остаются в целости и сохранности». «Но где?!» - выкрикнула Алисэ, и улыбнулась Матоя: «Хороший вопрос, верно? Смерть не унесла их в эфирное море, и все же след оборвался».

В пещере воцарилась тишина; здравых предположений – не говоря уже об ответах – не было ни у кого... Похоже, остается им пребывать в неведении; но осознание того, что души Наследников где-то остаются целы, приносило небольшое утешение... Следовало продолжать поиски...

В связной жемчужине Алисэ зазвучал голос Лизы. Сообщила последняя о том, что несколько Популяров прибыли в Ала Миго, и среди них – Максима... тот самый, кто был вместе с Алфинодом на потерпевшем крушение воздушном корабле!.. Алисэ вознамерилась немедленно выступить к землям Гир Абании, и Воитель Света вызвался сопровождать ее.

Старая Матоя посетовала, что чары ныне нестабильны – даже самые простые, которые заставляют метлу ее подметать пол в пещере. «И'штола и Уриангер говорили об истончении эфира», - припомнила Алисэ, хмурясь. – «Похоже, это происходит повсеместно». Матоя озадачилась: похоже, что-то в основе мироздания весьма разладилось... Однако время поразмыслить над сим будет позже, а пока надлежит им всем заняться делами насущными...

Крайль заявила, что останется в обиталище Матои, дабы попытаться построить теорию произошедшего; Воитель Света же и Алисэ устремились в Ала Миго, где приветствовали их как Лиза и Робан, так и Максима – от лица прибывших в сей город-государство Популяров.

«Что случилось с моим братом?» - с ходу выпалила Алисэ. – «Где Алфинод?» «Не тревожьтесь, моя леди», - улыбнулся Максима. – «Когда мы с ним простились, ваш брат был в добром здравии, и, думаю, пребывает в таковом по сей день... Но позвольте рассказать о том, что произошло. Наши беды начались вскоре после того, как мы покинули Дому. В небесах над Ожогом наш воздушный корабль атаковала личная стража Императора, вынудив совершить аварийную посадку. Стража напала на нас снова, и мы наверняка погибли бы, если бы не неожиданная помочь третьей стороны – отряда наемников, предводитель которых – по его собственному утверждению – охотится на аскиан. Себя он называет ‘Теневым Охотником’, и он вывел нас из пустоши в относительно безопасные земли. Там я наряду с Популярами вознамерился бежать прочь из Империи; мастер Алфинод отказался примкнуть к нам, предпочтя продолжить изучение сути угрозы, которую несут миру аскиане».

Впервые за долгие недели Алисэ вздохнула с неподдельным облегчением. Брат ее жив, и это – самое главное! «Но расскажите нам об этих охотников на аскиан», - просила она Максиму. – «Кто они? И с ними ли все еще Алфинод?» «С ними», - подтвердил гарлеанин. – «Но, боюсь, я не знаю, кто они такие. Они изобличают аскиан и расправляются с ними, но больше они о себе ничего не рассказывали. Они даже не открыли нам, куда направляются... но мастер Алфинод все равно просил позволить ему сопровождать их... Расставшись с вашим братом, мы какое-то время играли в ‘кошки-мышки’ с имперцами. Мы миновали одну провинцию за другой, отмечая, что гарнизоны заняты ‘восстановлением порядка’, и, наконец, достигли Ала Миго. Я и не ожидал, что командующий Алдинн обеспечит нам столь теплый прием». «Я никогда не отказываю в помощи беженцам – и неважно, откуда они родом», - отозвался Робан. – «А если они смогут рассказать мне о том, что происходит в Гарлемальде... тем лучше».

«Об этом я могу рассказать немало», - подтвердил Максима. – «По пути сюда мы слышали истории о том, как целая армия мятежников была уничтожена за одну-единственную ночь. Похоже, мои бывшие товарищи устали подавлять восстания классическими способами, и прибегли к новому оружию. Один лишь слух об этом поубавил пыла у мятежников. Кроме того, я слышал, что несколько отрядов покинули провинции, где им надлежало находиться, и выступили на запад. Предполагаю, что силы Империи мобилизуются для некой крупномасштабной операции».

«На запад?» - поразилась Лиза. – «То есть, они собираются вторгнуться в Ала Миго?!» «Мы знали, что это неизбежно», - помрачнел Робан. – «Но не предполагали, что случится столь скоро». «Но мы едва начали возводить защитные укрепления!» - в отчаянии восклицала Лиза. – «Они не остановят имперскую армию!» «Не остановят», - согласился Робан, после чего, обратившись к присутствующим в зале офицерам-миганам, приказал тем немедленно отправить донесения лидерам Альянса с просьбой как можно скорее направить подкрепления в Ала Миго. Похоже, противостояние Империи, жаждущей вернуть утраченные территории, вот-вот состоится...

«И все же нам требуется время», - заключил Робан, обращаясь к сподвижникам. – «Как только враг появится на горизонте, предлагаю начать переговоры с командующим, растянув их как можно дольше». Лиза просила Воителя Света и Алисэ отбыть в Дому, дабы известить о последних событиях лорда Хайена.

И вновь страшная боль пронзила головы Наследников. Тихий, монотонный голос зазвучал в разумах их, повторяя все те же слова о грядущем Бедствии и необходимости распахнуть врата...

Наконец, пытка прекратилась; к счастью, и Воитель Света, и Алисэ души свои сохранили, и, придя в себя, покинув дворец, переместились в Лимса Ломинсу, дабы отправиться в плавание к землям Дальнего Востока.

Прибыв в анклав и проследовав в обиталище лорда Домы, двое лицезрели присутствующих там представителей фракций и сил окрестных земель и островов, с коими Хайен обсуждал будущее новообразованного альянса. Помимо уже знакомых герою коджинов, конфедератов и Ксаелов степи Азим, пребывали в зале уроженцы Нагксии и Далмаски. «Все мы объединились с одной лишь целью», - молвил Хайен, обращаясь к Наследникам, - «коя заключается в противостоянии тирании Гарлеанской Империи».

Наследники поведали Хайену новости об Алфиноде и о вероятном скором вторжении Гарлемальда в Ала Миго. Югири подтвердила: шиноби сообщают о прибытии имперских армий в западные провинции – все указывает на грядущее полномасштабное нападение на Эорзею. «Я помогу сдержать этот удар», - пообещал лорд Домы Воителю Света. – «Но я не могу отправить армию на Запад, пока моя вотчина остается уязвима для удара с воздуха. Надлежит как можно скорее завершить создание энергетического барьера в Ожоге. Я подумывал о том, чтобы дать ему название – Стена Сорью».

И, поскольку инженеры Литейной Гарлонда как раз завершили восстановление генераторов и готовились перейти к полевым испытаниям, Хайен предложил Наследникам сопроводить его к затерянным в Ожоге руинам, дабы лично наблюдать за становлением магического барьера, должного защитить его земли от вторжения с воздуха.

На спинах йолов трое достигли Ожога, проследовали к лагерю инженеров. Последним Хайен велел привести генератор аллаган в действие... и энергетический барьер вознесся на высоту в пять тысяч ялмов, являя собою надежную защиту восточных земель от воздушной армады Гарлемальда!

К Стене Сорью приближался имперский воздушный корабль, и Хайен усмехнулся: «Это же просто подарок! Похоже, наш барьер сейчас пройдет испытание!»

Достигнув незримой стены, корабль ударился об нее, опустился на землю. Хайен разочарованно вздохнул: он-то ожидал, что судно взорвется!.. Но каково же было изумление лорда Домы и остальных, когда спустился по трапу корабля гарлеанин... неся на руках пребывающего без сознания Алфинода!

Хайен приказал инженерам опустить барьер, после чего, сопровождаемый Воителем Света и Алисэ, бросился к гарлеанину. «Он не мертв», - обнадежил тот сестру молодого элезена, - «просто спит». «Нет...» - в ужасе прошептала девушка, осознав, что произошло с ее братом, - «только не он...»

Гарлеанин – Теневой Охотник – поведал о произошедшем с Алфинодом... история, свидетелями которой Воитель Света и Алисэ становились уже дважды. «Мы не смогли понять причину его состояния и пробудить его», - говорил гарлеанин. – «Потому я собирался вернуть его в Дому... и, как понимаю, повстречал в сих пустошах самого лорда Хайену. Воистину, сегдоня день судьбоносных воссоединений. Согласен, искатель приключений? Или мне следует называть тебя ‘Воителем Света’?»

Герой нахмурился: неужто сей индивид знаком ему?.. Он перевел взор на маски, притороченные к поясу гарлеанина... Одна из них – белая! – была ему хорошо знакома, ибо выступала прежде частью шлема легата... «Гай ван Бельзар!» - в изумлении выдохнул он, и гарлеанин утвердительно кивнул: «Да. Гай ван Бельзар, Черный Волк. Имя, от которого я давно отрекся... Легат XIV Имперского Легиона погиб в Каструм Меридиануме. Теперь я всего лишь Гай Бельзар – индивид, не имеющий воинского ранга и не присягающий на службу».

«Невозможно!» - выдохнула Алисэ, округлившимися от изумления глазами взирая на гарлеанина. – «Ты не мог выжить!» «Ты помнишь, как все происходило?» - вопросил Гай, обращаясь к Воителю Света. – «Как Лахабри обвел меня вокруг пальца? Я убедил меня в том, что приведение в действия Совершенного Орудия принесет мир в Эорзею? Аскианин использовал меня – так же, как использовал многих других... и все для того, чтобы возродить своего проклятого бога. Я обладал мощью Алага, но ты все равно поверг меня. Преториум объяло пламя, и я примирился с уготованной мне судьбой – погибнуть в огне... Но лишь на мгновение. Мгновение слабости. Принять подобную смерть означало предать всех тех, кто погиб за мое начинание. Именно ради них я выжил, выбрался из руин и поклялась жестоко отомстить аскианам... Так что будь уверен: Черный Волк сбросил свою шкуру и не собирается возвращаться в Гарлемальд и к имперским легионами. Теперь я живу лишь ради отмщения. Первым делом я собирался прикончить Лахабри, но, как понимаю, ты уже успел расправиться с ним».

Герой утвердительно кивнул, и молвил Гай: «Но остается их еще много. Издревле держались они в тенях, сея хаос в мире. Каждого из них я вытащу на свет и предам мечу. Разве Наследники не к этому стремятся?» «В этом аспекте – возможно», - признала Алисэ, настороженно глядя на бывшего легата, и Гай произнес: «Тогда я поделюсь с вами сведениями, которыми располагаю. Вы, должно быть, уже знаете, что аскиане в черных масках подчиняются тем, кто носит красные. Но и среди красных существует своя иерархия. Те из них, кто пребывает на осколках – отзеркаленных мирах, стоят ниже аскиан, остающихся у Истока. Набриалес, однажды посмевший вторгнуться в ‘Возвышающиеся камни’, принадлежал к первой группе. И хоть явил он себя весьма опасным противником, могущество его – ничто в сравнении с тем, обладают коим Святейшие Истока... Первым из таковых был Лахабри, но его не существует боле. Также к Святейшим относятся Элидибус, носящий белые одеяния, и неуловимый Эмет-Селк, о котором практически ничего не известно».

«Да, Лахабри и Элидибус нам известно», - признала Алисэ, обернулась к герою, - «но об этом Эмет-Селке мы ведь не слышали прежде?» Воитель Света утвердительно кивнул: имя сие звучало для него впервые...

«Я полагаю, мой брат уже рассказал тебе о том, что у нас достаточно свидетельств, чтобы подозревать обретение аскианином обличья кронпринца?» - поинтересовалась Алисэ. – «Ты уже знаешь, кто он такой?» «Скорее всего, Элидибус», - отозвался Гай. – «Он называет себя ‘посланником’, и его задача – поддерживать равновесие между Светом и Тьмой. Деяния Воителя Света во имя Хиделин нарушили этот баланс, и, полагаю, он хочет восстановить его, лично примкнув к Империи. Будучи лидером аскиан, он – одна из наших главных целей... Следуяь именно к этой цели, мы с мальчуганом набрели на лагерь мятежников. Все они были мертвы, а тел имперских солдат поблизости не оказалась ни одного. Ран на телах мятежников не было, и я сделал вывод, что убиты они были Черной Розой – алхимическим изобретением имперских исследователей. Будучи легатом, я приказал прекратить производство этого смертоносного газа и уничтожить все его запасы. Токсичный газ – инструмент не завоевания, но уничтожения!»

«Токсичный газ?!» - ужаснулась Алисэ. – «Должно быть, это и есть то новое оружие, о котором предупреждал нас Максима – нечто столь смертоносное, что способно покончить с противником за считанные часы. О, боги, неужто они собираются применить его в Ала Миго?!» «Не тревожься за это», - отвечал Гай. – «Мы проникли в комплекс, где производили газ, и уничтожили все его запасы наряду с самим зданием. Даже если они восстановят производство, первые результаты получат нескоро. Но я был хотел обратить ваше внимание на приказ, который мы обнаружили среди документов в комплексе. Был документ весьма свежим, судя по дате, и подписан лично Зеносом яй Гальвусом». «Мертвец подписывает смертный приговор тысячам мирян», - поморщился Хайен. – «Как в плохой комедии».

Гай согласно кивнул, молвил: «Но история не заканчивается на этом – в этом же комплексе мы обнаружили аллаганские устройства, относящиеся к технологии клонирования. И в каждом из инкубаторов пребывало тело молодого Императора Солуса! И здесь возникает вопрос: стоят ли за этим аскиане? Ибо то была воля самого Императора?.. Я должен знать, кто в действительности правит Империей! Даже отринув прошлое, я остаюсь сыном Гарлемальда... и стану сражаться за будущее своей родины!.. Сейчас я вернусь к охоте на тени. Мы должны сосредоточиться на общем враге – нет смыла продолжать старые дрязги».

Алисэ с ним доводом согласилась: как-никак этот гарлеанин спас жизнь ее брату! Воитель Света также признал правоту слов Гая, и тот вздохнул, признался: «Было время, когда я презирал тех, кто верил в ложных богов – и, как оказалось, сам слепо внял посулам аскиан. В отличие от твоей, Воитель Света, моя сила воли оставляет желать лучшего».

Гай простился с новыми, неожиданными союзниками, зашагал к своему воздушному кораблю. Трое проводили его взглядами, после чего, велев инженерам вернуться к воссозданию энергетического барьера, поспешили вернуться в анклав Домы. Хайен обещал Воителю Света и Алисэ, что немедленно распорядится об отправке войск в Гир Абанию – теперь, когда Стена Сорью защищает его владения, угрозы со стороны воздушных сил Империи можно не опасаться...

Вот только переброска сил на Запад может оказаться делом небыстрым. Небольшие суда Конфедерации не предназначены для подобных странствий, посему надлежало обратиться к Торговой Компании Восточного Альденарда и заручиться помощью оной в поиске необходимых кораблей. На одном из них Альфинод, денно и нощно находящийся под наблюдением лекаря, будет доставлен в Эорзею, а после – в «Возвышающиеся камни», где в настоящее время находятся все иные Наследники, лишившиеся душ.

Возвращались на Запад и герой с Алисэ; миссия их завершилась успешно, и ныне Робан и Лиза смогут рассчитывать на силы Востока в скором противостоянии с Гарлеанской Империей...

Император проследовал в разрушенный инсургентами комплекс, производился в котором гибельный газ – Черная Роза. Один из исследователей – ведущих Магитек-инженеров – заверил сюзерена, что производство токсина будет восстановлено в самом скором времени, и первые образцы они надеются получить к тому времени, как имперская армий пойдет в наступление на позиции дерзких, уверовавших в возможность обретения независимости.

«Ах, да, знаменитая Черная Роза», - прошелестел Солус, расхаживая по полуразрушенному залу за спиной Вариса. – «Насколько помню, Гай был не в восторге от этого изобретения. Да, этот яд – поистине гибельное оружие. Похоже, ты все же обладаешь способностью принимать решения, достойные твоего рода». «Не обладая способностями к магии, мы, гарлеане, вынуждены прибегать к Магитеку, чтобы сровнять силы с иными обитателями Хиделина», - отозвался Император. – «Я применю любую возможность, если она спасет жизни наших солдат и послужит целям Империи».

«Как благородно с твоей стороны», - хмыкнул Солус. – «Что ж, ты действительно неплохо справляешься с отведенной тебе ролью решительного правителя. Иногда даже я чуть было не начинаю верить в это!» Знал Варис, что аскианин дразнит его, но смолчал.

Солус же надолго задумался, а после изрек: «Смертоносный газ... Черная Роза может оказаться именно тем, что необходимо. Медленно, но верно поток Света проникал в эфир здесь, в Истоке, и газ наверняка окажется подвержен его воздействию...» Похоже, Солусу пришла в голову некая идея, посему он поспешил ретироваться, велев Императору развязать славную и великую войну.

«Так что же ты задумал?» - резко бросил Варис, и Солус замер у выхода из зала, обернулся: «Зачем спрашивать? Я буду делать то, что обычно делают все аскиане». «Я прекрасно знаю, что вы всеми силами стремитесь принести в мир новое Бедствие», - процедил Император. – «Но, похоже, вы не задумываетесь над тем, какой вред оно может причинить Империи. Наверняка ты не забыл о событиях, последовавших за твоей смертью. Наша родина оказалась ввергнута в гражданскую войну, ибо ты не озаботился тем, чтобы назвать наследника. Твое столь тщательно выстроенное начинание было в одном шаге от того, чтобы рухнуть!»

Солус всплеснул руками; на лице его отразилась гримаса разочарования. «Неужели ты действительно так наивен?» - молвил он. – «Ты думал, я не знал, какие будут последствия? Моей кончины, время которой было столь тщательно выверено?» «...Все это было... намеренно?!» - поразился откровению сему Варис, и отвечал Солус: «Ну конечно! Хоть, признаюсь, последовавшая паника превзошла все мои самые смелые ожидания. Но чему ты удивляешься? Обращение мира в хаос и раздор – цель, с которой и была создана эта нация».

Он вновь сделал было шаг в направлении выхода из зала, но, помедлив, обернулся к сверлящему ему взглядом Варису, произнес: «Возможно, в этой жизни мы больше не встретимся, и с моей стороны будет невежливо не поблагодарить тебя. Огромное спасибо за все эти клонированные тела! Конечно, я могу придать любому вместилищу подобный облик, но, имея уже готовые тела, можно не утруждать себя подобным!.. Технология клонирования аллаган – поистине, впечатляющее поле для дальнейших изысканий... И для своих экспериментов ты избрал именно отца-основателя Гарлеанской Империи! Поистине, есть в тебе что-то от деда, внучок... Если события пойдут так, как задумано, все это станет нашим семейным предприятием. Ты станешь краеугольным камнем этого мира, я же – якорем в осколке. И вместе мы изменим саму суть существования этой планеты!»

Ликующе хохоча и упиваясь собственной гениальностью, Солус зос Гальвус покинул зал...

Воитель Света, Алисэ и лорд Хейен проследовали в лагерь сил Альянса Эорзеи, разбитый у северо-восточных границ Эорзеи. Авангард сил Востока был переброшен в регион благодаря чародеям, владеющим телепортирующей магией; основной же костяк воинства покамест находился в открытом море. Робану и Лизе сообщил герой последние вести: об Алфиноде, пребывающем в беспробудном сне, об охотящемся на аскиан Гае ван Бельзаре и об Империи, собирающейся применить против них ядовитый газ. Командующие силами Ала Миго восприняли вести сии спокойно – в свете последних событий их уже мало чем можно было удивить.

«Черная Роза – то самое оружие, о котором упоминал Максима?» - обратилась Лиза к Робану, и подтвердил тот: «По описанию похоже. И, похоже, нам следует благодарить Алфинода за то, что демонстрация эффективности сего убийственного газа до сих пор не состоялась. Сдается мне, не в последний раз его храбрость, проявленная в час пребывания в Империи, послужит на благо Эорзеи. Теперь, когда мы знаем, с чем столкнулись, сумеем предпринять необходимые шаги, дабы противостоять угрозе. Что до Гая... не знаю, что и думать. Счастлив ли я, что он остался в живых? Ни в коей мере. Счастлив ли я, что он охотится на аскиан? Да, определенно».

Поведала Лиза вернувшимся сподвижникам, что некоторое время назад в лагерь их прибыли посланники из имперской армии, сообщив, что предложение Альянса о переговорах принято – и присутствовать на них будет лично Варис зос Гальвус. «Сам Император?» - изумился Хайен, не зная, что и думать. – «С одной стороны, он санкционировал мирную миссию Популяров... но, зная, что в теле его сына разгуливает аскианин, не знаю, как можем мы верить ему или кому-то еще из этого змеиного гнезда». «Тем не менее, Альянс готовится к переговорам – хотя бы для того, чтобы позволить подтянуться остальным силам», - заключил Робан, обратился к Алисэ. – «Но нам потребуется твоя помощь». «Империя выдвинула условие – на переговорах должен присутствовать представитель Наследников Седьмой Зари», - пояснила Лиза, и Алисэ тяжело вздохнула: «Ох, Лиза, ты же знаешь, как я ненавижу политику. Но разве у меня есть выбор? Алфинод и остальные присутствовать не смогут... Поэтому представителем ордена Наследников выступлю я».

Обратившись к Воителю Света, сообщила Лиза, что Варис потребовал присутствия на переговорах и «защитника Эорзеи». Неведомо, что стоит за сими условиями, выдвинутыми Императором...

В назначенный час лидеры Альянса Эорзеи, Воитель Света, Алисэ и лорд Хейен прибыли к месту проведения переговоров – на границе Ала Миго, проследовали в установленный гарлеанами шатер... ступил в который Варис зос Гальвус. Поблагодарив представителей Альянса за то, что пригласили его на переговоры, Император предложил им высказаться первыми.

«Хорошо, Ваше Величество», - отозвалась султана. – «Я, Нанамо Ул Намо, семнадцатая в роду Ул, озвучу нашу позицию. Как показали последние события в Ала Миго и Доме, захват и подчинение соседних держав не является приемлемой для нас политикой. Если сегодняшние переговоры закончатся кровопролитной войной, вы вполне можете одержать верх в ней, но вы не сумеете подавить стремление к свободе в сердцах мирян. Может, и не при наших жизнях, но рано или поздно непременно произойдет иная революция, иная война – и цикл продолжится. Дома заключила соглашение с нациями Эорзеи – союз, в котором все мы считаем друг друга равными. Мы можем так же отнестись и к Гарлемальду. Вам нужно лишь отринуть свои амбиции и присоединиться к нам в созидании пути, ведущего к миру».

«Подобными речами вы меня не убедите, Ваше Сиятельство», - хохотнул Варис. – «Как вы прекрасно знаете, у этого союза недостаточно сил для поддержания мира в своих же собственных границах. Даже сейчас ваше противостояние зверолюдам продолжается! Разделенные, вы сеете в сей благодатной почве семена своих различий и пожинаете в итоге лишь раздор и хаос. Нет, Эорзея должна сплотиться за единым лидером, принять для себя единое стремление. Я могу предложить и то, и другое, и при этом положить конец вашим дрязгам и конфликтам».

«Со всем уважением, Ваше Величество», - холодно отчеканила Лиза, - «единственное, что предложили вы народу Ала Миго – страх и безнадежность». «Жители Домы тоже не в восторге от имперского правления», - поддержал ее Хайен. – «Нет смысла в жизни под игом иной державы - каждый последующий день несет мирянам еще большую неуверенность в сравнении с днем предыдущим». «Наши народы готовы умереть за свободу», - произнесла Лиза. – «Многие уже так и сделали. Сделают и иные, если мы не положим конец всему этому безумию – здесь и сейчас».

«Мы принесли вам мир и стабильность», - стоял на своем Император. – «Безумие и кровопролитие – ваших рук дело. Вы нарушили мир, а не Гарлемальд». «Мир? Стабильность?» - возмутился Робан. – «Вы убиваете наших мирян, разоряете наши земли, забираете все, что принадлежит нам. И ожидаете, что мы будем лизать сапоги, втаптывающие в грязь наши лица?!» «Я ожидаю, что вы взвесите все ‘за’ и ‘против’», - отозвался Варис. – «Осознаете, что множество жизней с обеих сторон было утрачено ради высшего блага – и не станете отбрасывать все то, чего удалось достичь, следуя сиюминутным прихотям». Похоже, переговоры заходили в тупик – впрочем, в подобном исходе мало кто сомневался...

«Ваше Величество», - попытался воззвать к разуму Императора сир Аймерик, - «я воочию зрел, к чему приводит насаждение фанатичных идеалов нации. На протяжении тысячелетия Святой Престол Ишгарда вел войну с драконами. Тысячелетие жертв, печали и ненависти, в течение которого искупались мы в море крови как врагов, так и друзей. Если бы продлилась война дольше, мы бы попросту утонули в нем. Но мы смогли вырваться из этой проклятой спирали и заключили мир со своим давним врагом».

«Я так и понял», - заключил Император, лицо которого оставалось непроницаемо. – «Наверняка драконы не остались глухи к вашим речам – особенно после гибели их предводителя... Вы говорите о мире, сир Аймерик, но достигли его войной. Ваш отец не скрывал намерений своих с медоточивыми речами. Он понимал, что в итоге значение имеет только сила. В отсутствие его ясного видения я даже не представляю, что стало бы с Ишгардом и его народом. В прежние времена и в Гарлемальде не было сильного лидера. Слабые и неспособные применять магию, мы были вынуждены подчиняться сильным, и скрылись от них в студеных северных землях. Если бы не обнаружение залежей церулеума и не последующее создание Магитек-технологий, возможно, мы никогда бы не обрели силу, чтобы взять то, что по праву принадлежит нам».

«Вы говорите так, как будто ваш народ был первым, кого изгнали с родных земель», - произнесла Мерлвиб. – «Лимса Ломинса был построен теми, кто пытался обрести свое место в этом мире. Мы нашли его на берегах Вилбранда, осели там и познали процветание. И не стремились лишить соседей своих свободы». «Так говорит пират», - усмехнулся Император. – «То есть, вы просто попросили кобольдов уступить вам их исконные земли, и они с радостью оказали вам эту услугу? И не изгоняли их, как крыс из трюмов своих кораблей?» Адмирал побледнела, признавая справедливость слов Вариса, а тот продолжал: «Признаю, после столетий изгнания возвращение земель может показаться вторжением. Но это и так – и те, кто возделывает украденные земли не имеют права возражать, когда приходит их черед покидать ставшие родными пределы».

«Несговорчивостью своею вы подобны иксалам», - проронила Кан-Е-Сенна. – «Они тоже во всем винят обстоятельства, однако сами же и насаждают их. Если бы они стремились к миру, то мы встретили бы их с распростертыми объятиями. Некоторые так и поступили, и сейчас осели в Лесу Двенадцати. Если бы только ваш народ последовал их примеру!» «Вы смеете сравнивать нас с этими птицеподобными?» - расхохотался Император, которого аргументы противников лишь забавляли. – «Вы, кто собирался призвать Двенадцать божеств и поставить под угрозу все тварное?»

Боле у представителей Альянса Эорзеи аргументов не нашлось, и Варис, скрестив руки на груди, с сожалением отметил: «Я пришел сюда в надежде отыскать точки соприкосновения, но теперь понимаю, что таковых не существует. Несмотря на то, что вы считаете иначе, я не хочу прибегать к мечу, если есть возможность все решить миром. Жаль, что находятся те, кто не желает принять его, не узрев предварительно демонстрацию силы».

«Подождите, прошу!» - с жаром воскликнула Алисэ, сознавая, что обе стороны готовы завершить переговоры, признав их бесполезность. – «Эта встреча должна была стать шансов найти способ двигаться вперед, а не перечислять ошибки, которые и привели нас за этот стол. Пожалуйста... если вы действительно считаете насилие последним аргументом, должен быть способ для нас прийти к соглашению». Султана согласилась с высказанными Алисэ мнением, и, обратившись к Императору, просила того о коротком перерыве, дабы все они смогли взять себя в руки, собраться с мыслями – и продолжить. «Хорошо», - процедил Варис, - «надеюсь, дальнейшая беседа пройдет в более конструктивном ключе».

Император покинул шатер; лидеры Альянса обсудили прошедший виток переговоров. Они до сих пор не понимали, почему Варис согласился на них – очевидно, что к миру властитель Гарлемальда не стремился. Очевидно, что Император сведущ в истории Эорзеи. «Знать своего врага» - это про него, и подобен он хищнику, загодя изучившему повадки своей жертвы. Стало быть, в общении с ним следует избрать иную тактику...

Варис проследовал в шатер, занял место за столом, выжидающе воззрился на лидеров Альянса. «Сперва я хотела бы извиниться», - произнесла Нанамо. – «Вы приняли наше приглашение обсудить возможность заключения мира, а мы только и делали, что сыпали обвинениями. И сейчас я прошу прощения от имени всех нас за столь неподобающее поведение».

Император кивнул, принимая извинения, но не проронил ни слова, ожидая продолжения. «Признаю, я была поражена тем, что вы так много знаете о нашей истории», - молвила Мерлвиб, - «и осознала, что о вашей мы не ведаем практически ничего». «Я думаю, все, здесь присутствующие, могут понять желание вернуть утраченные земли», - добавил Робан. – «Но зачем продолжать экспансию – вот в чем вопрос». «Я полагаю, ответ кроется в имперской доктрине, которую насаждали моему народу», - предположил Хайен, испытывающе глядя на Императора. – «Осознав угрозу, которую эйконы несут миру, Солус зос Гальвус призвал к их истреблению. Именно с этой целью он и начал кампанию, призванную объединить все земли под стягом Гарлемальда... По крайне мере, так нам говорилось. Но Император достиг лишь Ожога – пустошей, опустошенных – предположительно – эйконами, захватив все земли на своем пути. К тому же, я убежден, что практика призыва эйконов не была широко распространена в годы, предшествующие становлению Империи». «То есть, это лишь предлог?» - изобразила недоумение Лиза, обращаясь к Варису. – «Но в чем же состоит истинная цель завоевательной кампании? Почему вы ведете эту войну?»

Долгое, тягостное молчание... и усмешка, искривившая губы Вариса. «Наконец-то вы задаете правильный вопрос», - с удовлетворением констатировал он. – «Надеюсь, вы внимательно выслушаете мой ответ и осознаете праведность нашего начинания. Моя цель – вернуть этот мир в изначальное состояние. В такое, находиться в котором ему было предопределено. И смертные вновь обретут целостность. Больше не будет страданий, порожденных различиями между нами. Останется лишь одна раса – совершенная раса, как было в начале времен».

«О чем – во имя Ралгра! – ты говоришь?!» - поразилась Лиза, и отвечал Варик: «Я говорю о происхождении этой планеты. Об Истоке и тринадцати его отражениях. В момент великого раскола не только мир оказался расколот, но и смертная раса. Так мы разделились на множество рас, каждая из которых была несовершенна по-своему. Именно поэтому мы смотрим на своих соседей, и испытываем страх и ненависть. По этой причине мы начинаем войны. По этому причине мы убиваем своих братьев... Каждый из вас сегодня доказал мне эту аксиому. Мир, к которому вы стремитесь – мимолетное решение для фундаментальной проблемы. И чтобы устранить ее, требуются куда более радикальные меры. Дабы благодать продолжалась вечно, все миры должны воссоединиться! Именно в этом состоит истинная цель Империи – славное будущее, которое однажды суждено познать смертным!»

Слова Императора были не новы для лидеров Альянса – знали они, что озвученные Варисом стремления в точности повторяют цели аскиан. «Император Варис, не верьте им!» - воскликнул Аймерик. – «Они приведут вас к гибели. Мой отец надеялся использовать их, но в итоге поддался на их посулы. Он прибег к призыву – так же, как и многие другие их марионетки. Только не говорите нам, что вы следуете по тому же пути!»

«Быть марионеткой, избавленной от необходимости делать выбор – истинное благословение», - усмехнулся Варик. – «Но я отринул для себя подобную привилегию в тот день, когда узнал, что Гареанская Империя была основана аскианином!»

Подобного откровения присутствующие не ожидали, и Император, выдержав приличествующую паузу, подтвердил: «Да. Мой дед – прежний Император – был одним из них. Кто еще мог создать Империю, нацеленную на перемены вселенского масштаба, вершимые посредством Бедствий? Обвините ли вы меня в заключенном альянсе, в исполнении воли сих теневых господ, если конечная цель – вечный мир и благоденствие?»

Но Воитель Света остался непоколебим в своем решении, и открыто заявил Императору: мир, о котором вещают аскиане – ложь! Слова эти разгневали Вариса. Рывком поднявшись на ноги, отчеканил он: «Я – не завоеватель, но освободитель! Мой священный долг – освободить мирян от тюрьмы различий между ними! Вы только представьте себе объединенный мир. Единую совершенную раса! Армию, пред которой эти служители Тьмы и Света окажутся бессильны и не станут боле вмешиваться дела смертных! Мы станем хозяевами собственных судеб!.. Я предлагаю вам примкнуть ко мне! Не как гражданам Гарлемальда, но новой нации! И вместе мы обретем свободу для себя и будущих поколений!»

В глазах Лизы отражался гнев. «Вы хотите, чтобы этот мир познал еще пять Бедствий?» - воскликнула она. – «Вы серьезно?!» Робан согласно кивнул; ужасы того страшного дня на Равнинах Картенью все еще возвращались к нему в кошмарах. «Вы забыли, сколько мирян погибло?» - произнес он. – «Да в мире после этого никого не останется в живых!» «И вы всерьез считаете, что мы поможем вам в подобном кровопролитии?» - возмутилась Мерлвиб. «Это немыслимо!» - поддержала остальных Кан-Е-Сенна.

Все до единого сподвижники Воителя Света выразили категорическое неприятие замысла Императора, и осведомился тот: «А какая у нас есть альтернатива? Оставаться скотом, ведомым на убой? Я хотел бы объединиться с вами, дабы взяли мы судьбу в свои руки». «Вверили судьбу в ваши руки, точнее...» - заключила Алисэ. – «Но вы подумали о других мирах, Ваше Величество? Каждое Бедствие будет уничтожать по одной и планет и всех, на ней живущих!»

Император покачал головой: ну почему эти глупцы отказываются понимать очевидное?! «Для аскиан мы – всего лишь маленькие, короткие вспышки жизни в безразличной вселенной», - взывал Варис к разумам своих противников. – «Мы не можем надеяться противостоять им, пока вновь не обретем целостность!»

«Это действительно слова правителя Гарлемальда?» - поинтересовалась султана, скрестив взгляды с Императором. – «Недостатки, на которые вы указываете – это то, что делает нас такими, какие мы есть. Каждая нация – даже ваша, Император Варис, - обрела целостность путем сложения всех этих несовершенств, и сила одних компенсирует слабость других. Да, смертные часто идут на поводу у гнева или жадности, но они могут возвыситься над этими основными инстинктами, заключая союзы с другими, обретая общность, прибегая к сотрудничеству. То, что защитник Империи не только отринет эти фундаментальные истины, но вознамерится изменить их ценою множества жизней, - непростительно! Подобный индивид недостоин править!»

Варис кивнул, принимая ее мнение, обратился к Воителю Света, спрашивая, ответит ли и тот ему отказом. Герой поддержал сподвижников: мир, купленный ценою столь великого количества смертей, неприемлем. Мнение представителей Альянса Эорзеи по сему вопросу едино. «Вы, эорзейцы, не устаете разочаровывать меня», - процедил Император. – «Хоть я могу винить лишь себя в том, что надеялся на здравомыслие со стороны дикарей. Стало быть, наши переговоры завершены. Следующая наша встреча произойдет не за этим столом».

Обе стороны покинули шатер, вернувшись в лагеря своих воинств. За то время, пока продолжались переговоры, авангард сил Домы успел прибыть в лагерь Альянса; стало быть, лидерам оного все же удалось осуществить задуманное и выиграть немного времени!

...Этой ночью лагерь не спал; воители Альянса Эорзеи готовились к сражению, которое – весьма вероятно – разразится уже на рассвете. Обратившись к сподвижникам, Лиза призналась, что никак не ожидала от Императора подобного откровения... но – по крайней мере – теперь им известны мотивы, коими он руководствуется. «Да, будущее, построенное на горе трупов», - с отвращением произнес Робан. – «Я тоже хочу покончить с аскианами – но не такой ценой!» «Учитывая цель Императора, в грядущем сражении мы не имеем права потерпеть поражение», - вымолвил Хайен. – «Надеюсь, прибывших из Домы подкреплений окажется достаточно».

«Если гарлеане обрушатся на нас всей своей мощью, даже наших объединенных сил может оказаться недостаточно», - покачал головой Робан, оставаясь реалистом. «Мы с самого начала знали, чему будем противостоять», - напомнил ему Хайен. – «Но даже если остается малейший шанс на победу, мы должны сделать все, чтобы использовать его». «Значит, используем», - уверенно заявил Робан.

Обратившись к Воителю Света и Алисэ, он просил обоих присоединиться к мобильному отряду, который будет оказывать поддержку основной армии. К оному же примкнут домане; наверняка присутствие героя поднимет их боевой дух.

...Сражение между силами Альянса Эорзеи и Гарлеанской Империи разразилось на граничных землях меж Альденардом и Илсабардом – в месте, рекомом Темным Гимлитом. Из-за аномальных эфироклиматических условий пределы здесь были объяты вечным сумраком...

Отряд, возглавляемый Воителем Света и лордом Хайеном, отважно противостоял имперцам и Магитек-конструктам. Авангард гарлеан был разгромлен; в противостоянии Воитель Света сразил двух командующих силами имперцев – Аннию кво Соранус и Джулию кво Соранус.

Последние обратились в бегство; Воитель Света и Алисэ вознамерились преследовать противника, дабы покончить с ним... когда – в столь неподходящий момент! – головная боль вновь разорвала головы их, и в разумах зазвучал тихий, ненавистный голос, вещая о грядущем Бедствии и необходимости распахнуть врата...

На этот раз в беспробудный сон погрузилась Алисэ; Воитель Света отнес девушку в лагерь, где Робан сообщил ему о том, что гарлеане были отброшены, отступили к основным силам. Однако не стоило тешить себя иллюзиями: сегодняшнее сражение было не более чем пробной оценкой сил противника. Наверняка Император захочет истощить воителей Альянса прежде, чем бросать в бой всю мощь имперской армии... Тем не менее, первое испытание союзники прошли успешно, сумев выстоять, а вскоре прибудет основной костяк сил Востока. Быть может, у Альянса Эорзеи все еще остается шанс на победу?..

Воитель Света переместился в Очаг Выживших, препоручил Алисэ заботам Наследников. Крайль и Матоя отчаянно пытались изыскать способ пробудить спящих архонтов, но пока успехов в сем начинании не добились...

А тем временем в лагерь армии Гарлемальда, разбитый у границ Ала Миго прибыл Элидибус, сущность коего пребывала в теле Зеноса яй Гальвуса...

Вскоре в «Возвышающиеся камни» заглянул Максима, надеясь проведать Алфинода. Приветствовав героя, поведал гарлеанин: зная, что на родине назовут его предателем, он все равно решил рассказать обо всем, что известно ему, командованию Альянса – в надежде избежать кровопролития.

Сообщил Максима, что прибыл в Мор Дону вместе с одним из сородичей, и остается тот на борту воздушного корабля неподалеку от города. Воитель Света сопроводил имперца к судну... с удивлением отметив, что тот – «Совершенство»!

Сойдя с трапа корабля, Сид приветствовал Воителя Света, а Максима признался, что мастер-инженер издавна был для него кумиром. «Большинство гарлеан считают его предателем, отвернувшимся от собственной страны», - говорил Максима герою. – «Но мы, Популяры, видим в нем революционера – того, кто не приемлет грезы Империи о завоевании и подчинении других, и стремится с помощью изобретений своих дать надежду смертным расам на лучшее будущее». «Термин о ‘революционности’ относится не ко мне, а к моим изделиям», - усмехнулся Сид. – «Я – имперский перебежчик, который решил помочь другому имперскому перебежчику».

Поинтересовались Сид и Максима у героя, действительно ли Гай жив, и когда тот утвердительно кивнул, Популяр озадаченно покачал головой – он и представить не мог, что прошел столь долгий путь через пустоши Ожога в компании знаменитого легата!

Для Сида и Максимы последние откровения – и об охоте Гая на аскиан, и о заверениях Императора о том, что держава их была основана сими созданиями, - стали настоящими потрясениями. «Все мое естество противится этому знанию...» - сокрушенно признался Максима, - «но глупо отрицать истину. Стало быть, с самого основания Империи братья мои и сестры отдавали жизнь свою за ложь. Аскиан необходимо остановить! Чтобы спасти мой народ... чтобы спасти все народы!» «Я знал о злодеяниях Империи, но о подобном и помыслить не мог», - поддержал его Сид. – «Знал бы – покинул бы державу еще раньше... Но это в прошлом. Сейчас мы должны понять, как можем противостоять амбициям Империи – и не только в Эорзее, но и на Дальнем Востоке. Литейная приложит все усилия для этого! Стена Сорью – хорошее начало, но мы можем больше – и сделаем больше! Мы покажем, что значит обрести ‘Свободу посредством Технологий’!»

Сид пригласил Воителя Света подняться на борт «Совершенства», доставил его в лагерь Альянса Эорзеи на границе Ала Миго. Герой проследовал в ставку командующего Алдинна, и последний сообщил ему о последних событиях. «На границе произошло несколько стычек, но ни одна из сторон не решилась атаковать в полную силу», - говорил Робан Воителю Света. – «Мы предполагали, что гарлеане сокрушат нас в открытом противостоянии, но, похоже, мы медленно, но верно тесним их. Возможно, они не перебросили еще сюда все свои силы... Но, как бы то ни было, мы побеждаем, и – согласно последним донесениям – Император вернулся в Гарлемальд. В свете сих сведений мы собираемся перейти в наступление».

Подоспевший посланник сообщил командующему, что имперцы, ведомые лордом Зеносом, пошли в атаку, прорвали линию обороны союзных сил. «Что?!» - опешил Робан, для которого сия весть стала полной неожиданностью. «Лорд Хайен и командующая Хекст сдерживают натиск», - докладывал посланник, - «но мы не знаем, как долго смогут они продержаться».

«Стало быть, они дожидались его появления, потому и не переходили в атаку», - осознал Робан, и, обратившись к посланнику, велел тому немедленно известить о начавшемся противостоянии союзников – тем следует перебросить силы к месту, где вспыхнуло сражение.

Воитель Света, застонал от боли, пронзившей голову. «Почему они не открываются?» - в голосе звучало отчаяние. – «Молю тебя... открой...» Голос стих, и герой, с трудом взяв себя в руки, заверил Робана в том, что способен принять участие в сражении. Оставалось лишь уповать на то, напасть сия не случится вновь в самый неподходящий момент...

Воитель Света поспешил к полю брани... где Хайен, Лиза, Югири и подначальным им солдаты из последних сил сдерживали натиск Зеноса яй Гальвуса. Вооруженный Аме-но-Хабакири, владеющий могущественной магией, аскианин в теле кронпринца сражался в полную силу...

К тому моменту, как подоспел герой, Зенос поверг всех без исключения противников – и теперь дожидался единственного достойного. «Вестник Света», - приветствовал он свою немезиду. – «Давно не виделись. Равновесие должно быть восстановлено... и лишь твоя смерть обеспечит его».

Двое сошлись в противостоянии... Похоже, аскианин всерьез озаботился необходимостью покончить с Воителем Света – ради спасения планеты, по его собственному утверждению. Он сполна пользовался возможностями своего нынешнего вместилища, присовокупляя к ним гибельную магию...

Воитель Света поверг противника, и тот отступил, констатировав: «Мать избрала поистине достойного чемпиона. Но, несмотря на всю свою силу, ты падешь».

Двое вновь устремились друг к другу... когда резкая головная боль заставила героя остановиться, а в разуме зазвучал исполненный мольбы голос. Зенос с интересом воззрился на противника. «Надо же», - хмыкнул он, приближаясь к беспомощному Воителю Света. – «Кто-то взывает к тебе. Увы, слишком поздно».

Зенос занес клинок для удара...

Воитель Света обнаружил себя в ирреальности тьмы, лицезрев замершую в нескольких шагах фигуру незнакомца. Происходило ли это в действительности или же было видением?.. Осознал герой, что пребывают они на витающем в черноте космоса сияющем круге, означены на котором символы Хиделин – числом четырнадцать!

Лицо незнакомца скрывал капюшон; в правой руке сжимал он причудливый посох. «Нет нужды тревожиться», - обратился незнакомец к герою, и голос его оказался тому донельзя знаком. – «Хоть, признаюсь, не здесь я хотел встретиться с тобой. Но место встречи совершенно неважно – как и война, которую ты ведешь. Победишь в ней или проиграешь – путь, которым ты следуешь, ведет лишь к забвению. Но лучший путь привел тебя сюда. Ко мне. Мне нужна твоя сила».

Разгневанный, Воитель Света потребовал немедленно отправить его назад, на поле брани, но незнакомец лишь улыбнулся, молвив: «Сражение завершилось. Опасность миновала. Но твоя задача еще не выполнена. Отправляйся к Хрустальной Башне. Я кое-что оставил для тебя у ее основания – своего рода маяк. Который, надеюсь, поможет тебе отыскать единственно верный путь. Тебе нужно лишь найти его – об остальном я позабочусь. Вскоре мы распахнем врата... и путь к Первому откроется для тебя».

Ирреальность исчезла...

Придя в себя, Воитель Света осознал, что находится в одном из покоев особняка Дома Фортемпс в Ишгарде. Слуга, заметив, что пробудился герой, немедленно позвал сира Аймерика, и последний не замедлил явиться. Отвечая на вопросы Воителя Света о произошедшем, рассказывал лорд-командующий, что от верной гибели спас героя столь своевременно означившийся на поле брани Эстиньен; подхватив лишившегося чувств Воителя Света, драгун доставил его в Ишгард, препоручив заботам лекарей, сам же поспешил удалиться.

«Хоть Зенос и поверг всех своих противников, сил у него осталось немного, посему он предпочел отступить», - говорил Аймерик. – «Его примеру последовали и имперцы, позволив нам восстановить утраченные позиции. Вскоре после этого пришли вести о новых беспорядках в имперских провинциях – наверняка мятежников воодушевил пример Альянса Эорзеи и его дальневосточных союзников. Кроме того, мы получили сведения, что и при имперском дворе начались некие дрязги, посему Император и лорд Зенос вынуждены были вернуться в столицу. Так что – столь ожидаемый нами луч надежды озарил сии темные времена».

К несчастью, состояние Наследников осталось без перемен. Аймерик просил героя восстановить силы, после чего покинул помещение, ибо собирался немедленно вернуться в лагерь Альянса. Позже навестил героя граф Эдмонт, сообщив, что отголоски войны снедают и Ишгард, и скоро к линии противостояния выступит отряд лучших рыцарей державы, ведомых Артойрелем. «Впереди ожидают нас темные дни», - вздохнул пожилой дворянин, - «но свет надежды продолжит озарять наш путь, пока остается у нас сила воли, чтобы следовать по нему».

Простившись с графом, Воитель Света покинул особняк, и, проследовав к столпу эфирита на городской площади, переместился в Очаг Выживших. Татару и иные Наследники были счастливы узреть вернувшегося в «Возвышающиеся камни» героя; последний поведал сподвижникам о незнакомце, который обратился к нему в ирреальности, и о словах, произнесенных тем.

«’Победишь в ней или проиграешь – путь, которым ты следуешь, ведет лишь к забвению’», - повторила Татару, когда закончил Воитель Света свой рассказ. – «Звучит не очень-то обнадеживающе. То есть, лучший путь ведет к нему? Если это его голос все время звучал в твоей головы, возможно, остальные пребывают с ним. Сир Аймерик сказал, что противостояние с Имперцами закончилось патовым состоянием. Но если монстр, выдающий себя за Зеноса, вернется... Танред, И’штола, Уриангер, Алфинод, Алисэ – тебе понадобятся все они, чтобы справиться с этим порождением! И не смей больше противостоять ему в одиночку!»

Татару молила Воителя Света отыскать остальных... и привести их домой... А пока обещала лалафелка, что немедленно займется поисками «маяка», про который говорил незнакомец, посему просила остающихся в оплоте Наследников Седьмой Зари выступить к лагерю Сынов Святого Койнаха...

Проследовав в тронный зал имперского дворца, бросил Зенос, обращаясь к Императору: «Надеюсь, у тебя была достойная причина, чтобы покинуть фронт?» «Как я мог оставаться там, когда слух о том, что в теле моего сына пребывает демон, стремительно распространяется в Гарлемальде?» - отозвался Варис. – «Я не хочу сражаться за трон во второй раз... А ты сам? Разве не утверждал ты, что прихлопнешь защитника Эорзеи как муху?»

«Небольшая неудача», - неохотно отозвался Зенос. – «В следующий раз он от меня никуда не денется... Где твой дед? Хочу сказать ему пару слов». «Откуда мне знать?» - пожал плечами Император. – «Вы что, друг от друга прячетесь? Сдается мне, он занимается тем, чем обычно занимаются аскиане». «Должно быть, он нашел способ использовать нынешний конфликт себе на пользу», - задумчиво заключил Зенос.

Глаза Императора угрожающе сузились. «Смертные – это не пешки, которыми можно играть, аскианин», - отчеканил он. – «Вы недооцениваете нас. Исход этой войны решать не тебе и тебе подобным. Смертные должны взять судьбу в свои руки, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы обеспечить победу Гарлемальда в этой войне».

Не проронив боле ни слова, Зенос покинул зал, а Варис еще долго взирал на пустующий трон, размышляя о том, кто в действительности восседает на нем...

Приблизившись, исследователь обратился к Императору, доложив, что приготовления завершены и готовы они вновь начать производство Черной Розы.

Воин, облаченный в форму бойца Сопротивления, шагал по устланным мертвыми телами пределам Темного Гимлита. «Мой враг», - шептал он. – «Мой друг. Если бы я успел чуть раньше...»

Заметив одинокого воина, имперский солдат метнулся к нему, посчитав легкой добычей, но тот сразил гарлеанина одним ударом. «Жаль, что охота увела тебя в иное место...» - произнес элезен, устремив взор в сторону виднеющегося вдали имперского лагеря. – «Хоть я и не удивлен. Надеюсь, ты станешь сильнее, более диким, насладишься сполна каждой победой... Я же пока верну то, что по праву принадлежит мне».

С этими словами воин продолжил путь в сторону лагеря сил Гарлеанской Империи...