59. Неразрывный Круг Зертимона. Часть III

Мы очутились в городе, но не в Сигиле. Над ними простиралось серое небо, стало быть, город не зацикливался сам на себя. Здания были из камня и ржавого металла, а застывшая, потрескавшаяся грязь на улицах намекала на нечастые, но сильные ливни. Мы стояли у закрытых врат, а два стражника с интересом на нас пялились.

Я подошел к одному из них и поинтересовался, где мы, в сущности, находимся. Он ответил, что в Курсте, граничном граде Внешних Земель. Когда я спросил, что еще он может поведать мне о городе, страж произнес ровным голосом:

"Городские врата закрыты из-за чумы. Не знаем, что вызвало ее, но мы изолируем целые районы до тех пор, пока не выясним это. Еще что-нибудь?"

"Я хочу встретиться с вашим набольшим".

"С Бюргером, что ли? Он сейчас в здании правительства. Удачи, надеюсь, доберешься до него. Сейчас он никого не принимает. Что-то иное занимает все его мысли..."

Интересно, слышали ли здесь о диве, помянутом Равел. О подобном редко будут молчать. "Я ищу диву".

"Значит, ищешь не на том конце Великого Кольца, парень, потому что если здесь он и есть, ты его не найдешь. Он будет спрятан как кровное золото".

Я пошел прочь, ища гостиницу. Вечерело, а после событий в Лабиринте Равел всем нам был необходим отдых. К счастью, гостиница обнаружилась совсем рядом, и вскоре все мы получили комнаты и устроились на ночлег.

Я навестил Дак'кона в отведенной ему комнате. Он делил ее с Анной, но сейчас та исследовала Курст и я мог пообщаться с товарищем наедине.

Меня все еще крайне интересовал Неразрывный Круг Зертимона, который Дак'кон все время держал при себе. Я попросил передать его мне, ибо собирался вновь изучить мудрость Зертимона в надежде на новые просветления. Получив реликвию, я приготовился открыть драгоценные тексты.

Изучая кольца второго круга, я отыскал странно звено на диске, где упоминались Труды Народа, необходимые для достижения Восстания. Новый диск появился из звена и я отомкнул его, выдвинув наружу, дабы изучить. Я понял, что отыскал седьмой круг, и погрузился в чтение.

"Знай, что Восстание Народа против иллитидов готовилось много лет. Многие из Народа жили и умерли под мечом времен, пока Восстание обретало форму.

Основа Восстания созидалась медленно. Собирали сталь, дабы пометить ею плоть иллитидов. Способы познания бытия иллитидов совершенствовались, сперва слабые и неуверенные, затем - более сильные, подобно ребенку, учащемуся говорить. Когда бытие было осознано, за иллитидами стали наблюдать. Наблюдая, изучали их разумы.

Когда иллитиды были изучены, многие из Народа собрались вместе и тайно открыли способы защиты собственных разумов, а также научились использовать волю свою как оружие. Они обучились почерку стали и, что более важно, познанию свободы.

Но все это не было изучено быстро. Познание некоторых вещей проходило медленно, а вес времени давил на них всех. Он осознания отражения в стали меча, к знанию о подавлении воли, к знанию самосозерцания. На этих знаниях, и не только на них, созидался Народ. Со временем они познали все в целом".

На протяжении всего изучения диска Дак'кон молча глядел на меня. Я поведал ему, что открыл седьмой круг и рассказал, о чем в нем говорится. "Там говорится о времени как о союзнике, а не как о враге. Там говорится, что терпение может обратить мельчайшие потуги в оружие, что нанесет удар в сердце империи. Твои победы могут быть незначительны, но со временем можно достичь куда больших".

"Ты сделаешь этот круг ведомым мне?"

Я показал ему, как открыть седьмой круг. Также там содержались два диска с начертанными на них заклинаниями гитзераи. Дак'кон бросил взгляд на диск, который я ему передал, затем обратился ко мне. "Во многом познал ты Круг, и твое знание имеет больший вес, нежели мое". Дак'кон взглянул мне прямо в глаза. "Знай, что твой путь - мой путь, и так же, как ты узнавал Путь Зертимона от меня, я узнаю Путь Зертимона от тебя".

Я исследовал Круг на предмет иных скрытых текстов. Неожиданно узор соединения звений насторожил меня... Надавив пальцами на Круг с разных сторон, я отомкнул скрытый сегмент, вытащил диск наружу и принялся изучать его.

"Знай, что разделенный разум разделяет общество. Воля и рука должны быть едины. Познавая себя, ты становишься сильнее.

Знай, что если ты сознаешь праведность деяний в сердце своем, не предавай сие лишь потому, что путь тернист. Знай, что без страданий Восстание было бы невозможно, и Народ никогда бы не пришел к самопознанию.

Знай, что ничто во Вселенной не выстоит против единения. Когда все разумы ведают единую цель, когда все руки направляемы единой волей, и все действия имеют общее намерение, вот тогда воистину Планы могут содрогнуться.

Разделенный разум - тот, который не знает себя. Когда разделен он, то и тело разделено пополам. Когда ты имеешь единую цель, тело сильно. Познавая себя, стань сильным".

Я рассказал Дак'кон о том, что узнал в этом восьмом круге.

"Там говорится о концентрации и самодисциплине... о том, как незнание себя может физически разделить человека. Также там говорится о слабости, которая приходит с разделением. Мне кажется, что он советует не только познать себя и черпать силу из этого, но и о том, что концентрация может определить слабости врага". Затем я показал Дак'кону, как открыть восьмой круг, и снова получил два диска с заклинаниями.

Я взглянул в черные глаза Дак'кона. "Здесь два диска... мы оба должны изучить их, ты и я. Я думаю, что когда ты познаешь восьмой круг, то познаешь и сердце Зертимона, когда произнес он Речь Двух Небес. Слова его были словами не иллитидов, но Народа".

Внимательно рассмотрев пластины, Дак'кон вновь взглянул меня в глаза. Его клинок искривился, подержнулся рябью, и мерцание, замеченное мною ранее, обратилось в серебристое сияние. Теперь Дак'кон казался сильнее.

"Знай, что когда смерть придет за тобой, я встречу удар ее меча своим. Знай, что когда все вокруг тебя умрет, я буду жить ради тебя".

"Мы умрем одной смертью, Дак'кон. То будет Речь Двух Смертей Как Одной".

Мое обнаружение восьмого круга привела к глубокому осознанию Дак'коном самого себя и сомнения не терзали его больше. Образно выражаясь, он стряхнул с себя целые годы теперь, когда познал восьмой круг. Услышав мои слова, Дак'кон произнес Речь Двух Смертей Как Одной, ибо поклялся он, что когда смерть придет за мной, он встретит удар меча ее своим.

Я чувствовал, что наконец-то достиг чего-то действительно стоящего в этом воплощении. Дак'кон не был больше снедаемым муками рабом; все еще связанный словами, теперь он думал о себе как о моем спутнике, с которым пребудет и впредь, даже безо всяких клятв.

60. Курст

В комнату вошла Анна. Она явно пресытилась блужданьем по улицам Курста и сбором сведений. Я надеялся было увидеть улыбку на ее лице, но она бросила взгляд на Дак'кона и нахмурилась. Она грубовато поведала мне о том, что узнала о Курсте.

"Не вздумай никому верить здесь. Усек?" А затем она просто выставила меня из комнаты.

На следующий день я проснулся в комнатушке, которую делил с Морти. Он уже бодрствовал, что неудивительно, ведь спал он крайне мало. Увидев, что я проснулся, он немедленно устремился ко мне с очередной колкостью наготове.

"Шеф, почаще оглядывайся назад, ведь здесь полно тех, кто наносит удары в спину".

Мы собрались в большом зале гостиницы на завтрак. Падшая Святая обратилась ко мне с расчетом, что слова ее услышат все.

"Курст - город-тюрьма, полный предателей на словах и на делах. Мы должны соблюдать осторожность и приглядывать друг за другом".

Я поглядел на Нордома, ожидая, что и он даст мне какой-нибудь совет, но выражение его физиономии было столь непроницаемо, что я задумался, замечает ли он вовсе то, что творится вокруг.

Прошлой ночью я слишком устал, чтобы беседовать с кем бы то ни было в гостинице, но сейчас мне нужно было собрать побольше сведений о Курсте. Я подошел к взъерошенному, хмурому человеку за барной стойкой. Его грубое лицо было обветрено и испещрено морщинами, а глаза окружали красные ободки. Увидев меня, он напрягся.

"Добро пожаловать во Врата Предателя. Я - Испорченный Барс, владелец гостиницы".

"Что это еще за имечко?" Я был не в лучшем настроении; Равел подняла больше вопросов, чем дала ответов, я до сих пор ничего не ведал о личности моего врага, а теперь Равел мертва. Если я потерпрю поражение, следующая инкарнация уже не сможет задать ей вопросы. Владельку гостиницы, однако, вопрос мой пришелся не по душе. Какое-то время он жег меня взглядом, прежде чем ответить.

"Барс - мое имя, парень. А "Испорченным" меня прозвали позже, и благодарить за это следует бывших друзей, распространяющих глупые сплетни". Сейчас он казался очень злым. "И вообще, какого черта тебе надо? Ты что, искатель приключений, или еще кто?"

"А что? Что-то не так?"

"Не так! Мою дочь похитили работорговцы и теперь заведение мое может погрязнуть в долгах и достаться одному из богатеньких нахалов весьма скоро". Он склонился ко мне. "Ты тот самый парень, который расспрашивал народ о диве, да? Вот что я тебе скажу. Поможешь мне - я помогу тебе".

"Что же ты знаешь о диве?"

Он хитро ухмыльнулся в ответ. "Ты же ищешь его, так? Могу сказать, что сокрыт он глубоко под тюрьмой. Могу сказать также, как туда добраться, кроме как сдаться стражам или попытаться подкупить их, что все равно не сработает... Иди лучше поговори с Марквезом. Он бывший член Гармониума. Он знает о работорговцах и обладает первой частью ключа, который откроет тебе путь к диве. Всего частей пять, но это не предмет в обычном смысле. Когда соберешь все части воедино, скажи мне, и он отомкнет знания, сокрытые в моем разуме. А до тех пор они так и останутся тайной. Тебе придется завоевать расположение хранителей ключей".

Я поспешил согласиться - пока что! Я был не против спасти его дочь, если, конечно, он говорил правду, а пока я буду находиться в городе, возможно, найду иную зацепку, ведущую к диве. Я поинтересовался, что происходит в городе.

"Здесь множатся слухи и недомолвки. Никто никому не верит. Ты не будешь оказываешь кому бы то ни было услугу, пока не удостоверишься, что они останутся у тебя в долгу. Все ненавидят друг друга и стремятся получить друг над другом же преимущество. Ты... прекрасная возможность для местных опробовать на тебе свои таланты, ведь ты не ведаешь здешней кухни. И, уверяю тебя, ты втянешься в наше болото... А бед здесь хватает, как и всегда. Во-первых, они роют ямы в земле, чтобы расширить тюрьму, и находят этого диву, заключенного в огромный обсидиановый пузырь, прикованный к полу. Они забирает его меч и используют его могущество, чтобы держать преступников в заключении. Они продолжают спорить, что делать с ангелом, рвут друг другу волосы, пытаясь обратить его в денежный доход и отсечь от возможных барышей "друзей"... тогда-то и пришла чума. Чума... Обнаруживает самые плохие качества людей. Делает их злыми и нервными, и это все от бессилия что-либо изменить. Стражи закрыли доступ во многие районы города, и напряжение все растет. Теперь они упекут тебя в тюрьму за мельчайшую провинность. Уж не знаю, как ты попал в город, но ты не выберешься из него, если не найдешь портал".

Я побеседовал с Марквезом, здровяком-блондином, бывшим офицером Гармониума. Он объяснил, где можно отыскать работорговцев, бывших некогда членами Гармониума. Причины его помощи мне он определил несколькими фразами.

"Я обнаружил, что Гармониум - фракция, в идеалы которой я некогда верил, - покупает людей, похищает их против воли и ломает их жизни. Фракция тянет жизни из них за то, что они пытаются быть иными, и я не мог больше этого выносить. Работорговцы, которым ты противостоишь, - мои старые товарищи". Он сплюнул на пол. "Негодяи. Лжецы. Никому больше нельзя верить".

Найти работорговцев из Гармониума не составило большого труда; видно, город сей столь погряз в беззаконии, что они не считали нужным скрываться. Мы легко справились с ними. Дочь владельца гостиницы была свободна, а когда мы вернулись ко Вратам Предателя, я получил первую часть словесного ключа от Марквеза. Он рассказал также о женщине по имени Китла, ведающей вторую часть.

Я отыскал эту высокую привлекательную леди. Она хотела, чтобы я разрешил вопрос наследия между кузнецом Крамплпанчем и винокуром Кестером. Похоже, в средствах она не стеснялась и была готова принять любое решение проблемы, даже включающее в себя летальный исход. Причин тому я покамест не наблюдал и на условия Китлы согласился.

После чего побеседовал с двумя неприятелями. Крамплпанч был малость туповат и необразован, и с радостью согласился предоставить решение своих вопросов чужаку, то есть мне. Он передал мне скомканный лист пергамента, оставленный ему отцом. Кестер оказался более подозрителен, но и ему я навязал свои услуги в качестве посредника. И у него нашелся документ, написанный отцом. Смысл написанного в завещании был весьма туманен, но исходя из него я сделал вывод о дележе наследства между двумя братьями. Крамплпанч остался доволен, а Кестер - нет, чего и можно было ожидать.

Я вернулся к Китле, и она открыла мне вторую часть ключа, поведав о хранителе третьей части, Набате. Последний оказался настроен весьма дружелюбно и попросил меня заняться группой головорезов, досаждающих Кайсу, хранителю городской свалки, и вымогающих у него деньги. Когда я спросил, почему для него так важно решение этой проблемы, он ответил вопросом на вопрос.

"А это имеет значение? А что, если он на самом деле мой дед? Что, если я хочу отомстить тем, кто поднимает на него руку? Что, если я хочу забирать эти деньги себе? Какая разница, каковы мои мотивы? Ты получишь то, что хочешь - ключ, а я получу хотя бы что-то, нужное мне".

Найти свалку оказалось проще простого. На куче мусора восседал неопрятный старик, казавшийся более здоровым и сильным, нежели большинство жителей этого города. Заметив мое приближение, он поднялся на ноги.

"Пришел повидать Кайса? Слышал рассказы о мудрости его и порядочности? Примеры, с оглядкой на которые стоит жить?"

Я спросил, кто он такой. "Я - Кайс, хранитель городской свалки. Я надзираю за их мусором, и, фигурально выражаясь, видел, как сюда плывут и души. Я - голос, глаголящий им о добре, но, боюсь, они не обращают на меня внимания".

Тогда я задал вопрос о головорезах, ему досаждающих. "Вернет - их предводитель, сборщик грехов. Он говорит, что если у меня есть монетка, я должен отдать ее ему, но богатство мое пребывает исключительно в сердце и душе. Иди, убеди его в этом. Будь так добр. Он пребывает во Внутреннем Курсте, в южных кварталах, у повозок".

Я попытался было вразумить Вернета, но он - неудивительно - отказался слушать. И нам пришлось сражаться с головорезами, которых Вернет отправлял на свалку. Кайса весьма поразил тот факт, что кто-то в Курсте сражается за его жизнь, но помощь ему принесла мне моральное удовлетворение.

Я вернулся к Набату, чтобы узнать третью часть ключа. Теперь, когда работа была сделана, он признал, что хотел отомстить угрожающей Кайсу банде, и что именно он распустил слухи о том, что тот прячет золото.

После чего я отыскал следующего хранителя ключа, Даллана, высокого человека с густыми черными волосами и пронзительными голубыми глазами. Он попросил меня разрешить... ситуацию, в которой был замешан городской голова, гитиянки по имени Ан'изиус, но он отказался сообщить, какой исход для него предпочтителен.

Ан'изиуса я отыскал у врат, ведущих в Карсери, План-тюрьму. Он потребовал, дабы я очернил его противницу, женщину по имени Сиаба. Я побеседовал и с ней, надеясь услышать ее версию истории, но она немедленно пообещала мне удвоить сумму, сулимую мне Ан'изиусом, если я соглашусь обратиться против него.

Подобное поведение вызвало у меня лишь отвращение, и я поведал капитану стражи, что Ан'изиус и Сиаба пытаются очернить друг друга. Он с радостью использовал мои свидетельства для ареста обоих, но не торжества справедливости ради, а для продвижения собственных замыслов.

Возвращаясь к Даллану, я хотел было поинтересоваться, какой у него интерес в судьбе Ан'изиуса, но решил, что хочу этого знать. Наверняка преследование личных целей. Я был уже предельно сыт Курстом и хотел покинуть его как можно скорее. Получив четвертую часть ключа, я отправился на поиски последнего хранителя.

Доно Квишо оказалась невысокой, полненькой, рыженькой женщиной. Ее задание было следующим: с помощью свитка с заклинанием призвать демона Агрил-Шанака к пентаграмме, а когда он появится, освободить его. Я решил с точностью следовать ее инструкциям.

Петаграмма была начертана в старом зернохранилище. Прочтя заклинание на свитке Доно Квишо, я призвал Агрил-Шанака, после чего приказал своим товарищам атаковать демона. Ногами своими мы затерли некотрые части пентрагаммы, освободив таким образом демона. Нападение наше, весьма неожиданное для него, вскоре оставило тварь без физического тела. Я сомневался, что мы уничтожили и его сущность, но навряд ли он сумеет побеспокоить кого бы то ни было в ближайшее время.

Доно Квишо расстроилась, узнав о смерти демона, но осталась верна своему слову и сообщила мне пятую часть ключа. Вернувшись к хозяину гостиницы Барсу, я громко и внятно произнес все пять фраз - ключ:

"Подобное место высшее правосудие уготовило для этих мятежных...
Тюрьма их пребывает в кромешной тьме...
И находится она...
Так далеко от Богов и света Небес...
Как и от Центра самых дальних полюсов".

Барс открыл там тайный тоннель и мы спустились в подземелье, распростершееся под поверхностью Курста.

61. Триас

Подземелья под Курстом кишели демоны и иными преотвратными тварями. Мы сражались с трелонами, нупперибо, лемурами, абишаи и даже с герелетом.

Помимо прочих, мы повстречали демона по имени Тек'элах, корнугона, великого баатезу. Казалось, сие создание уверено, что действия мои служат его целям. Делал или нет я что-либо на пользу Баатора, я сомневался, что со стороны демона мудро пытаться общаться со мной. Ведь что бы он не имел в виду, я не собирался оставлять Тек'элаху жизнь.

Я приказал своим спутникам атаковать демона. Схватка заняла немного времени, и мы быстро расправились с ним, или, по крайней мере, изгнали его воплощение из Курста, ведь навряд ли тварь была окончательно уничтожена.

К нашему изумлению, в подземельях мы встретили человека - грязного, согбенного годами и тьмою. Его длинные, жирные волосы рассыпались по плечам, а глаза расширились от страха, когда он наблюдал за нашим приближением. Пальцы его принялись выводить магические пассы... После всего, что мы пережили, я ни в коей мере не беспокоился о заклинании, которое он может применить, и лишь улыбался, приближаясь. Он опустил руки и уставился на меня.

"А, еще посетители, а? Все хотите испугать отшельника до полусмерти, а? Это тоннели - не место для праздных прогулок, знаете ли. Что вам от меня нужно?"

"Я ищу диву", - ответил я, переходя прямо к делу.

"Слышал всякие слухи, но старый отшельник не видал его. Думаю, он может оказаться под землей, ибо место это заключает все доброе, но я так и не смог отыскать его. Если бы смог, я бы спросил, знает ли он о моем боге". Он тяжело вздохнул и поглядел во тьму подземного коридора. "Мне почему-то кажется, что он может отыскаться к западу отсюда. Но я так его и не нашел. Должно быть, у него есть страж". И он подмигнул мне.

"А сам-то ты что здесь делаешь?"

Он снова шумно вздохнул и с диким видом огляделся по сторонам. "Я пришел в Курст, потому что мой бог был изгнан на Карсери. Все это время я приближался к нему, но я не собираюсь вслед за ним оставаться на Плане-тюрьме. Я хочу отыскать способ вытащить его отсюда. Так как он - бог добра, то вообще не должен здесь находиться, однако в том и состоит суть изгнания, я полагаю".

"И давно ты здесь?"

"Давным-давно, служу позабытому богу. Я, однако, его помню... и найду его, даже если мне вечно придется прятаться от окрестных монстров. Я найду его". Он что-то забормотал и отвернулся.

Больше он ничего не рассказал ни о себе, ни о своем боге. Возможно, он тоже демон, но хотя бы достаточно разумный, чтобы скрыться под личиной человека от верной смерти в моем лице.

Тоннели вели в подземную темницу Курста. Расправившись со стражниками, я лицезрел наконец предмет своих поисков. То оказалось создание с кожей цвета слоновой кости и ослепительно белоснежной шевелюрой. Крылья его были обуглены, перья - вырваны, и все равно излучал он мир и любовь. Он стоял, опустив скованные цепями руки, будто и не замечая нашего присутствия. Не помню, чтобы я когда-либо лицезрел диву, но признать его труда не составило.

Дива поднял голову и окинул меня взглядом. Голос его был чист и мелодичен. "Что тебе нужно от Триаса, смертный? Говори и оставь меня с воспоминаниями о рае". Но не успел я ответить, как дива нахмурился и обратил недобрый взор на Морти. "Вонь Баатора исходит от тебя, череп".

Морти не замешкался с ответом: "Ты сам пахнешь не лучше. Когда ты в последний раз принимал ванну?"

Между тем Падшая Святая внимательно рассматривала диву. Она ступила ко мне и зашептала на ухо: "Дива... цепи это не столько сдерживают его, сколько туманят разум..."

Дак'кон, однако, расслышал ее слова и не замедлил изложить собственное наблюдение, основанное на личном опыте. "Не цепи сковывают его, а вера".

Меня заинтересовали изречения товарищей и, прежде чем просить диву о помощи, я решал задать ему несколько вопросов. К тому же, неплохо бы узнать что-нибудь об этом создании, прежде чем открывать ему, кто я такой.

"Воспоминания о рае?"

Тень пробежала по его лику. "Боюсь, никогда боле не видеть мне упорядоченных красот Аркадии, панорамы Элизиума, Семь Гор Целестии... Все уродство Нижних Планов испаряется там, где воистину возможно уверовать в искупление. Боюсь, слишком многие обращаются за помощью к Нижним Планам... Вот и все, что осталось мне в этом месте. Что тебе нужно от меня, смертный? Говори и уходи".

"Почему твои крылья обуглены?" - поинтересовался я, ведь он был тяжело ранен, однако не уничтожен.

"То стало частью великого предательства - они сожгли мои крылья, заключив меня в оковы, дабы я не смог бежать от них. Такова природа этого места - прекрасное не терпят здесь".

"Но почему тебя держат в заключении?"

"Жители этого города - все предатели, как один, - ничего не знают о правде и красоте. Они не могут выносить это. Они заманили меня сюда и заковали в цепи. Смертные не обладают силой духа, необходимой для того, чтобы подняться над своими желаниями, и я хотел научить их этому".

"Позволь не согласиться с тобой, лорд Триас", - перебила его Падшая Святая. - "Ты лишь отнесся к ним с повышенным доверием".

Злой оскал исказил прекрасные черты дивы. "Уж не думаешь ли ты, госпожа танар'ри, что смертные могут получить возможность возвыситься? Не думаю, что это возможно до тех пор, пока вы такие, какие есть - вся ваша природа направлена на подавление всех инстинктов смертных, помимо самых низменных". Меня удивила его яростная реакция, хотя длительное заключение может обозлить даже диву. Как бы то ни было, я должен был найти способ освободить его от цепей, если я рассчитывал узнать что-нибудь важное.

"Как тебя вызволить?"

"Вызволишь, если сделаешь для меня что-нибудь доброе. Мой меч - моя душа - основа подобной доброты. Найди мой меч и разбей им цепи. Он хранится где-то в этой тюрьме, в запертом и охраняемом чертоге. Я знаю комбинацию, которая позволит тебе войти". Он произнес три магических слова, которые впечатались мне в память. "Освободи меня, и я пребуду... у тебя в долгу. Возможно, даже помогу тебе в поисках". Как и говорила Падшая Святая, он казался немного смущен собственными словами. Я же был удивлен, ведь он говорил так, будто знал о предмете моих поисков.

"Что ты знаешь о том, что я ищу?"

Он грустно улыбнулся. "У тебя шрамы и на лице, и в сердце. Если ты освободишь меня от цепей... тогда я смогу осмыслить путь твой более глубоко, вернее направить тебя. Но пока..." Дива пожал плечами. "...пока что я не могу дать тебе и толики доброго совета. Цепи эти туманят мой рассудок".

"Ведьма Равел велела мне разыскать тебя. Она говорила, что ты обладаешь знаниями о моей украденной смертности".

"Равел... ночная ведьма... украденная смертность... мне все это кажется знакомым, но, боюсь, не смогу вспомнить, пока цепи эти удерживают меня".

В дальнейших расспросах смысла не было, и я отправился на поиски его меча. А это означало проникнуть в самый центр тюремного комплекса. Нам пришлось миновать несколько комнат и коридоров, сразиться с несколькими отрядами стражи по пути.

Последним стражем оказалось создание по имени Кассиус. Оно сделало ошибку, предложив мне состязание умов, в котором я одержал верх. Я быстренько схватил меч, который он охранял. Тяжелый клинок казался теплым на ощупь, на поверхности его были вырезаны языки пламени. Изящество их было завораживающе; столь искусно они были сделаны, что, казалось, меч горит металлическим огнем... должно быть, на создание сей реликвии ушло несколько столетий. Металл, из которого был сделан меч, мне незнаком... тяжелый, но сияет, как серебро. Я завернул меч в ткань и опустил его в заплечный мешок; возможно, он обладал собственным разумом, а я не хотел рисковать, вступая с ним в контакт.

Стражники Курста использовали магию меча для поддержания охранных барьеров в тюрьме. А теперь все без исключения двери оказались открыты, и заключенные устремились прочь, на свободу. Оставшиеся стражи, стремившиеся остановить меня, переключили внимание на беглецов, стремясь скорее прикончить их, нежели дать возможность бежать. Я всеми силами стремился помощь беднягам, но нескольких спасти все равно не удалось.

Заключенные не выказывали доверия мне и моим товарищам, и как только мы расправились с последними стражниками, я дал им возможность самим пробиваться к свободе. Вернувшись к скованному диве, я продемонстрировал ему найденный меч.

Триас казался пораженным. "Небесный Огонь? Ты отыскал мой меч? Ты освбодишь меня? Нанеси же удар по цепям!"

Молча, я сжал в руке обернутую тканью рукоять и ударил по цепи, сковывающей диву. Та раскололась с громким хлопком. В глазах потемнело и я почувствовал, что меч исчез из моих рук.

"Спасибо, что вызволил меня. Я у тебя в долгу". Обежженные крылья дивы затрепетали. "О чем же ты попросишь меня, смертный? Боюсь, что немного могу предложить тебе".

"Меня лишили смертности. Я хочу вернуть ее".

"Ты говоришь глупости. Однако... есть некто, кто может помочь тебе в поисках. Это демон по имени Фьюлль Раздвоенный Язык. Он поможет тебе". Губы дивы изогнулись в улыбке. "Ему приходится творить добро".

"Как мне добраться до него?"

"В северном пределе этой тюрьмы находится портал. Ключ - звено моей разорванной цепи". Он поднял одно из звеньев, валявшихся у его ног, и вложил его мне в руку. "Символичный ключ для тех, кто стремится покинуть Курст. Прощай, смертный. У меня же есть... неоконченное... дело". Он бросил взгляд на каменный потолок тюрьмы и прыгнул в него, как пловец - в океан.

62. Вайлор

Я открыл помянутый дивой портал, готовый ступить через него на иной План. Однако внимание мое привлекла фигура у дальней стены чертога, не подавшая и знака, что заметила мое появление. Осторожно, я подступил к ней.

Передо мной возвышались пустующие доспехи, висящие в воздухе, будто удерживаемые неведомой силой. Красные прожилки испещряли латные перчатки, а в руке доспех сжимал огромную, обоюдоострую секиру. Поверхность доспехов покрывали узоры, самый искусный из которых был исполнен в форме крылатой змеи. Из-за "стены" в моем разуме, за которой скрывались воспоминания, просочилось имя. "Вайлор?"

Не знаю, откуда пришло оно, но я был точно уверен, что имя сие относилось к доспехам. Я еле слышно прошептал его, но, казалось, оно прогремело в чертоге. Слабо дунул ветерок, и сердце мое застучало быстрее, неведомо чего убоявшись.

Тени под шлемом пустующих доспехов неожиданно обрели форму... обратившись в лик сильного, чернокожего человека. Глаза его были подобны огням, а тело покрывало множество шрамов... был ли это "Вайлор", когда обладал еще плотью? Он казался пугающе знакомым... и как доспехи, и как человек из плоти и крови. Будто произнося заклинание, я изрек: "Вайлор... пробудись".

Под шлемом разлилось ослепительное алое сияние; я прикрыл глаза, а когда вновь взглянул на доспехи, то заметил два красных уголька, буравящих меня из тени шлема.

Существо заговорило. Я пробудился. Голос был призрачным, гулким и эхом отдавался внутри доспехов. То был не человеческий голос... скорее, он походил на силу, разумную сущность. Но в то же время не принадлежал сущности живой.

"Кто ты?"

Я - Вайлор.

"Но что ты?"

Я - Милостивый Убийца.

Как только Вайлор произнес эти слова, Анна и Морти напряглись.

"Милостивый Убийца?" - удивился я.

Милостивые Убийцы служат справедливости. Справедливость очищает миры ото зла. Когда все они будут очищены, Вселенная обретет совершенство.

"Почему вас называют "Милостивыми Убийцами"?"

Милосердия - это щит, которым закрываются слабые. Милосердие - это слабость. Милосердие - это смерть. Невинных нет. Милостивые Убийцы искореняют милосердие и прикрывающихся оным повсюду, где только отыщут.

"Я не согласен с тобой. Милосердие - это сила, а бывает так, что даже справедливость несправедлива, особенно, когда придерживаются ее чересчур уж рьяно".

Милосердие точит сердце справедливости. Невинных нет.

"Давно ты пребываешь в заточении?"

Времени нет, пока я в заточении. Время утратило свой смысл. Оный остался лишь у справедливости.

"Знаешь, почему ты оказался в Курсте?"

О многих странствиях я позабыл. Я странствовал в поисках предателей. Они нашли и пленили меня. Акт предательства.

"Какие предатели?"

Курст - это город предателей. Это город, попирающий справедливость. Я пришел, дабы очистить его.

"Но как именно тебя пленили?" Вайлор молчал. Угольки глаз его поблескивали. "Вайлор? Ты помнишь, как именно оказался в заточении?"

Я не знаю.

"Но как справедливость дарует тебе силы?"

Сила справедливости зависит от вреда, нанесенного неправедностью.

"Стало быть... чем сильнее неправедность... чем более тяжкое преступление совершено... "справедливость" дарует тебе больше сил?"

Когда неправедность достаточно велика, справедливость дарует мне силы, чтобы исправить ее. Ничто не может устоять перед ней. Она разобьет все барьеры, все щиты, прорвется через заговоры, и даст слуге своему силы, необходимые для победы. Слушая слова Вайлора, я испытал странное чувство, столь сильное, что даже содрогнулся. Я уже слышал эти слова раньше и знал, что они истинны.

Знай: ничто на Планах не в силах отвратить разящую руку справедливости. Она может сокрушить целые армии. Она может выбить троны из-под богов. Знай, что для всех тех, кто предает справедливость, я - судьба. Судьба с палаческой секирой.

"И как же ты знаешь, когда именно свершить справедливость?"

Справедливость зрит моими глазами. Глаза Милостивого Убийцы могут видеть трещины слабости, хрупкости, раны, нанесенные милосердием сердцу. Видя, я знаю их грехи, вину. Я знаю их страх".

Заинтересовавшись, действительно ли он обладает такими силами, я выбрал первого из своих спутников. "И что же ты видишь, глядя на Морти?"

Череп знает много. Но, в то же время, не ведает ничего о справедливости. Многие, подобные ему, пребывают в тюрьмах или могилах.

Мое любопытство возросло; интересно, что он скажет об остальных моих компаньонах. Я задал вопрос о Дак'коне.

В сердце этого гитзераи нет предвзятости, отравляющей его народ. Однако пребывает он в конфликте с самим собой, ибо СЛОВО его - ВОЛЯ и ЗАКОН. Гитзераи процветают в хаосе, а этот испытывает страдания.

"Предвзятость? О чем ты говоришь?"

Раса гитзераи излучает предвзятость. А в глазах справедливости нет места предвзятости. По своем природе предвзятость очерняет справедливость. Гитзераи относятся с предвзятостью к гитиянки, своим сородичам, и иллитидам, бывшим хозяевам народа гитов. В сердцах гитзераи пламенеет ненависть и к гитиянки, и к иллитидам.

Я спросил о Нордоме.

Мордон незначителен. Он может дать определение справедливости, но не может понять ее. Этого очень мало, но ДОСТАТОЧНО.

Следующей стала Падшая Святая.

Танар'ри рождены из хаоса. Им наплевать на справедливость. Суккуб знает о справедливости, но отвернулась от нее. Милосердие отравило ее сердце.

Падшая Святая нахмурилась при этих словах; однако голос ее был ровным и внутреннего напряжения не выдавал.

"Я знаю о справедливости, Вайлор. Я добавляю к ней личный опыт и мудрость, а когда справедливость закаляется сими двумя истинами, она становится сильнее. Я знаю также о милосердии и прощении, ибо, не будь их, Планы были бы куда более жестоким местом".

Милосердие точит сердце справедливости. Милосердие поглощает все ее совершенство. Сострадание и прощение - яд милосердия.

"Нет, Вайлор, это не так. Они - средства, с помощью которых душа может познать искупление, стать более сильной и возвышенной. При этом более сильной становится и Вселенная. Вот в чем кроется совершенство, о котором ты говоришь".

Ты слаба, суккуб. Ты слаба, как и весь твой род. Род твой соблазняет плоть, милосердие же соблазнило тебя. Ты - шлюха милосердия. Ты - ничто.

Падшая Святая угрожающе прищурилась. "Так ли это, Вайлор? Тогда суди меня своим взглядом, найди ту слабость, которая, как ты утверждаешь, съедает меня".

Глаза Вайлора сверкнули и он уставился на Падшую Святую; угли очей его пылали, как факелы. Падшая Святая, не дрогнув, встретила его взгляд.

В тебе корни слабости. Ты веришь, что сильна, но милосердие питается сими корнями. Оно поглотит твою волю. Вайлор немного помедлил, но его следующие слова были сродни удару молота. И еще... иная слабость пребывает в сердце твоем, суккуб. Я это вижу СВОИМИ глазами. Тебе небезразличны окружающие. И чувство это делает тебя слабой.

"По этому вопросу взгляды наши расходятся, Вайлор", - отвечала Падшая Святая.

"Что ты видишь, глядя на Анну?" - вмешался я.

Тифлинг, испоганенная Нижними Планами. В крови ее не остается места для верности справедливости. Она понимает справедливость, но не обращает на нее внимания. Глаза Вайлора вновь вспыхнули. Но она не посмеет игнорировать меня.

При этих словах Анна обозлилась. "Лучше бы убрал свои слепые глаза с меня, дух! У меня нет с тобой дел, нет и не будет!"

Тифлинг, ответь мне: тебе доводилось когда-либо совершать неправедные деяния?

Под взглядом Вайлора Анна дернулась, будто обожглась. "Нет, дух, у тебя нет права допрашивать меня".

Справедливость дает мне такое право.

"Да? И что же это за справедливость такая? Твоя справедливость - это не моя справедливость, она так же пуста, как и твои доспехи! Ты кичишься своей справедливостью, но совершенно не обращаешь на нее внимание, когда приходит час судить себя самого!"

Милостивые Убийцы - воплощения справедливости. Действия наши не подлежат вопросам, тифлинг.

"О, да? Ты и твои Милостивые Убийцы вздернули немало моих друзей, когда на вас нашло вдохновение! Гори ты в пламени Баатора, проклятая полумертвая тварь, и пусть Силы изрядно помочатся на тебя! Пусть твои доспехи попадут в чаны Литейной и от них и кусочка не останется!"

В последний раз спрашиваю, тифлинг: доводилось когда-либо совершать неправедные деяния? Отказ отвечать приравнивается к признанию вины.

Его допрос Анны разозлил меня: как может кто-нибудь, проживавший в Улье и отказавшийся признать себя жертвой, не оказаться виновен в каких-нибудь преступлениях? "Вайлор, прекрати. Сейчас же. Я не потерплю, чтобы ты допрашивал ее".

Справедливость дает мне такое право. Вина обволакивает ее, как вторая кожа.

"Я приказал тебе прекратить, Вайлор, и я приказываю в последний раз".

Стало быть, шлюха по имени милосердие явила себя. Слабость отравила твое сердце.

"Да ну? Тогда суди меня, Вайлор - если признаешь меня виновным, вынеси приговор".

Кто ты такой, чтобы судить слугу справедливость? Ты - ничто, пустая оболочка. А теперь я взгляну в твое сердце. Посмотрим, виновен ли ты. Когда красные глаза Вайлора впились в меня, я почувствовал, как кожа моя рвется, плавится, слезает слой за слоем - но боли не было, лишь чувство головокружения. Глаза его сверлили меня, а воспоминания возвращались...

Горящие красные глаза полыхнули ее ярче, ослепляя, и я вновь узрел Вайлора, но пустоту сменила плоть - покрытый шрамами, чернокожий человек взирал из-под забрала шлема, его пламенные глаза изучали меня. Лицо его искажала ярость. Он пришел за мной.

"Ты нашел меня, Вайлор. Ты долго странствовал... Полагаю, отыскать меня было непросто".

"Справедливость привела меня к тебе. Где ты проходишь, оставляешь след страдания". Голос человека грохотал, но эха, как у призрачного воплощения, не было, лишь ярость и гнев, и плоть, и кровь... он был опасен, но не являлся призрачной силой; всего лишь человек, а я одержал верх над многими людьми на своем веку. "Я прослежу за тем, чтобы ты предстал перед судом в Сигиле и понес наказание. Если отрицаешь свою вину, так и скажи, и я сам буду судить тебя".

"Я отрицаю. Суди меня... а затем я буду судить тебя".

"Судить меня?" Глаза Вайлора полыхнули и он поудобнее перехватил секиру, медленно и угрожающе взмахнул ею. "У тебя нет права судить меня".

"Есть, Вайлор, ибо я знаю твое сердце - и сила мое дает мне право судить тебя. Но я не буду судить тебя сейчас: ты должен будешь оставаться в этой клети до тех пор, пока я не выпущу тебя, дабы вновь мог бы бродить по Планам". Как только воплощение мое произнесло слово "клеть", взгляд Вайлора метнулся к окружающим нас стенам - то были стены тюрьмы в Курсте, где я нашел его, только много-много лет назад. Много лет, достаточных для того, чтобы человек мог умереть множество раз. Или, возможно, лишь один раз.

"Ты плясал под мою дудку все это время, Вайлор... почему, по-твоему, я согласился встретиться с тобой здесь? Думал, я сдамся? Или хочу сразиться с тобой? Нет... это город-врата Курст, Вайлор. Он граничит с тюремным Планом Карсери, тем, где заточены даже боги. Ты силен, Вайлор, но энергии этого места позволяют заточить даже самых могущественных".

Вайлор вновь воззрился на меня, но огонь в его глазах чуть померк. "Это предательство".

"Предательства прознают это место как вены, и именно предательство дарует мне силы для этого заклинания - вот почему мне пришлось встретиться с тобой здесь, в Курсте. Я могу покинуть эту камеру, Вайлор, но ты не можешь, пока я вновь не приду за тобой. Твоя миссия во имя торжества справедливости воистину достойна похвалы, но она будет забыта, а со временем, возможно, даже справедливость забудет тебя".

"Ты отрицаешь не только справедливость, ты смеешь отрицать мою священную миссию..."

"Я знаю о твоей миссии. Но ей придется подождать, пока я не завершу свою, а это уже второй раз, когда ты настигаешь меня и пытаешься судить. Я не позволю, чтобы это произошло и в третий раз". Вайлор молчал - никогда еще я не говорил с такой уверенностью. Я выносил ему чудовищный приговор, в котором не было и толики справедливости.

"Я бессмертен, Вайлор, но ты... странный. Справедливость коснулась тебя, и, возможно, она более могущественна, чем то, что поддерживает жизнь во мне. Однако, поверь: я не желаю тебе смерти... возможно, однажды мне понадобится кто-то, кому по силам убить меня. Стало быть, ты останешься здесь, пока я не приду за тобой".

Воспоминания ушли, и я вновь созерцал призрачного Вайлора, лишенного плоти... лишь два горящих глаза.

Ты будешь СУДИМ. Когда взгляд его вперился в меня, я почувствовал, будто ступил за пределы собственного тела. И неожиданно понял, что бы Вайлор не говорил о том, что видит, видит он лишь то, что желаю показать ему я. Я знал, что он примет даже самую незначительную ложь, я был для него закрытой книгой.

Ты когда-нибудь кого-нибудь убивал?

У меня, однако, не было желания лгать ему, потому я выбрал одно из множества преступлений, мною совершенных. "Да... это была моя рука, но направлял ее не мой разум. Одна из моих предыдущих инкарнаций расправилась с человеком по имени Фин Эндли из-за знаний, коими тот обладал".

Ты признался в преступлении. Глаза Вайлора вспыхнули под шлемом и я ощутил могучую силу, пребывающую в этих призрачных доспехах. Ты понесешь наказание.

"Но я уже был наказан, Вайлор".

Вайлор помедлил. Расскажи мне о наказании.

"Каждый раз, когда я умираю, Вайлор, я теряю память. Я теряю себя, не знаю, кто я и кем был, на теле моем и разуме - тысячи шрамов от ран, о которых я не помню. Смерть отвергает меня, и, боюсь, я никогда не смогу упокоиться с миром".

Вайлор снова уставился на меня своим успепеляющим взором, будто разделывал на части одними глазами. Мне стало дурно, я почувствовал, что тону, в глазах потемнело...

Ты был наказан. Справедливость оставила на тебе свой отпечаток. Я вижу его на твоем теле. Знай: многого в тебе нельзя увидеть. Я буду внимательно следить за тобой. Ты был наказан. Но это не избавит тебя от наказаний за будущие преступления. И снова я пожинаю плоды того, что натворила моя предыдущая, "практичная" инкарнация. От угодившего в ловушку человека по имени Вайлор остался лишь след в этом воплощении справедливости передо мною. Но я сделаю для него то малое, что могу.

"Что определяет справедливость, Вайлор? Что это вообще такое?"

Справедливость определена законом.

"А что такое закон, Вайлор?"

Закон - инструмент, с помощью которого справедливость торжествует.

"А что создает законы, Вайлор?"

Закон определен справедливостью.

"Мы ходим по кругу, Вайлор, это бессмысленно. Ты говоришь, что справедливость определяется законом, который, в свою очередь, определен справедливостью".

Закон... определен... справедливостью.

"Смертные мужчины и женщины создают законы. Вайлор... справедливы ли их законы?"

Законы справедливы.

"Но если законы создают мужчины и женщины, которые - ты сам говорил! - не невинны, не могут ли законы их оказаться в какой-то мере неправедны?"

Невинных нет. Но закон - превыше плоти и крови. Из несовершенства может быть создано совершенство. Неправедные законы могут быть исправлены. Очищены от зла.

"Стало быть, ты признаешь, что законы совершенны не всегда - но если эти самые законы определяют справедливость, то разве не может быть несовершенна и она?"

Вайлор молчал. "Вайлор... нельзя познать справедливость как таковую, ее нет. Все, что ты творишь во имя справедливости - бессмысленно, и жизнь твоя посему тоже лишена смысла!"

Слова мои звучали все громче, эхом отдаваясь в камере. Огоньки глаз Вайлора мигнули... и потухли. Доспехи и секира с грохотом повалились на пол, подняв облако пыли. Их стремительно покрывала ржавчина, и на моих глазах доспехи развалились на кусочки и исчезли. Осталось лишь несколько металлических пластин как знак того, что Вайлор когда-то существовал.

В каком-то смысле, слова мои оказались куда большим предательством по отношению к нему в сравнении с содеянным предыдущей инкарнацией, но в действиях моих было мало справедливости, зато милосердия предостаточно. Я отвернулся от бренных останков и, сопровождаемый товарищами, ступил в портал.

63. Анна. Часть II

Мы оказались в пустоши, где завывали пронизывающие ветра. Рядом высился огромный скелет некоего существа о четырех ногах. Я легко мог устроиться на ночлег в одной из глазниц исполинского черепа. Несколько особо рьяных представителей местной фауны напали на нас, но мы легко расправились с ними.

Я отозвал Анну в сторонку, решив поговорить с ней о том, что не давало мне покоя с тех самых пор, как мы повстречали Равел в Лабиринте. Я попытался объяснить, что произошло, когда я поцеловал Равел, но Анна меня перебила.

"Брось", - рявкнула она, - "не надо поднимать снова все это дерьмо. Если хочешь целоваться с демонессой, то с ведьмой оно как-то безопаснее". Она зло сплюнула. "А теперь прекрати этот бестолковый треп: не хочу больше слышать об этом, не хочу!"

Я задал иной вопрос, припомнив слова Равел. "В Лабиринте Равел сказала, что ты испытваешь муки... что она имела в виду?"

Анна нахмурилась. "Ничего она не имела в виду. Обычный ведьмовский треп, только и всего".

"Уверена?"

"Я же сказала - НИЧЕГО. Если ты не знаешь, что она имела в виду, но я и подавно".

"Ну, если хочешь поговорить об этом, то я слу..."

"Я..." Анна на секунду отвела глаза. "Я не знаю, почему странствую с тобой! Я не знаю, почему отправилась с тобой на поиски Равел!" Она нахмурилась, но казалась более смущенной, нежели разозленной. "В этом нет смысла и мне это не нравится!"

"Я..." Анна сделала глубокий вдох. "Я думаю, у меня к тебе определенные чувства. Это так странно... Не думаю, что кто-либо когда-либо мне нравился. Но ты..." Анна пожала плечами, стараясь не встречаться со мной глазами. "Я не знаю, что в тебе такого - ты частенько тупишь, ходишь так, будто у тебя ребра переломаны, ты неуклюжий, ты пахнешь, как зомби, ты..." Она вздохнула. "Ты мне нравишься".

Я заколебался, чувствуя, как душа разрывается на части. Как мне объяснить ей, что будет куда лучше, если она не станет привязываться ко мне, что я испытывал страх за всех тех, кто следовал за мной, что те, кому я был небезразличен, обречены? Я растерянно молчал, Анна же продолжала говорить.

"Это все потому, что я думаю, что ты обречен". Неожиданно Анна взглянула мне прямо в глаза. "Думаю, ты ходишь, закованный в цепи, но сам этого не осознаешь. И я... питаю чувства к тебе, но также боюсь за тебя... и это сводит меня с ума, вот. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось, но я не знаю, как уберечь тебя!" Ее забота, зеркальное отражение моей собственной, пронзила мне сердце. Ничего не сказав, я сделал шаг вперед.

Положив руку ей на затылок, я притянул напрягшуюся Анну к себе и поцеловал в губы. Сперва казалось, будто я целую стену, затем она медленно ответила на поцелуй, сначала робко, затем более уверенно, ее зубки слегка куснули мою верхнюю губу. Она тихонько заурчала, хвостик обвился вокруг моей ноги, надавил...

Конечно, мы позабыли о том, что наши товарищи находятся неподалеку. Морти первым напомнил о себе. "Может, вы двое отлепитесь друг от друга, пока не пришлось звать дабуса, чтобы тот разъединил вас?" Морти хмыкнул. "По крайней мере, позвольте мне тоже поучаствовать, а?"

Во время поцелуя я открыл для себя, что кожа Анны становится теплой, будто излучая жар, подобно горячим угольям. Я отстранился, Анна в последний раз меня укусила и взглянула на меня сначала растерянно, а затем со злостью.

"Что? Я не очень-то хороша в этом, да?"

"Нет, это твоя кожа - с чего это она вдруг стала такой теплой?"

"Да?" Анна нахмурилась, осмотрела саму себя. Маленькие струйки дыма поднимались из-под ее кафтанчика. "Демоническая кровь..." Она изогнула бровь. "Хотя раньше это не случалось".

"Что? Никто никогда не целовал тебя раньше?"

Анна хмыкнула. "Никто не осмелился. Посмей они, не думаю, что все закончилось бы так же, как сейчас".

"Приму это за комплимент".

"Да... эээ..." Анна огляделась по сторонам и хвостик ее раздраженно хлестнул. "Ну что, пойдем или так и будем стоять на месте? У нас нет времени на пустую болтовню, совсем нет".

"Вообще-то, я еще не закончил целовать тебя. Иди ко мне". В Бездну пялящихся на нас спутников, подумал я. Если честно, в эту секунду я послал в Бездну и все тревоги о будущем и о возможной судьбе Анны, если останется она рядом со мной.

Анна встревоженно оступила на шаг. "Нет! Кто знает, что будет дальше? Может, тело мое обратится в пламя! Ты со своими губами держи дистанцию!"

Романтический момент был утерян, и мы направились к гигантскому скелету. Пока что вероятные отношения с Анной отложим на будущее.

64. Фьюлль

Под черепом гигантского скелета оказался коридор, уходящий под землю. Спустившись вниз, мы ступили в просторную комнату, у стен которой были установлены столы с алхимическими приборами на них; освещал чертог свет от горнила в дальнем его конце. Я заметил демона с одним изорванным, покрытым шрамами крылом. Он что-то бормотал себе под нос, стоя у одного из столов.

"Отцедить, коль не хочешь стать ночным горшком! Фе!"

Мы продолжили спуск в комнату. Демон нас заметил, а, разглядев Падшую Святую, еще и обозлился, аж зубами заскрипел.

"Танар'ри в моем доме! Какая мерзкость! Почему бы тебе не пригласить весь их мерзкие род?! Фе! Зловонный запах танар'ри! Я учую его за несколько лиг! Выкажи хоть какое-то уважение моему дому! Неужто нельзя было найти какие-нибудь испарения или кислотные пары, чтобы перебить этот запах? Фе! Теперь он никогда не выветрится. Он привлечет сюда баатезу со всех окрестных Планов".

Морти встал на защиту Падшей Святой. "А мне нравится, как она пахнет. Это мило".

Фьюлль зыркнул на Морти, затем вновь перевел взгляд на Падшую Святую. "О, и не просто танар'ри, а шлюха- танар'ри в моем доме... нет, это самое худшее из того, что могло случиться. Проходите! Проходите! Пожалуйста, мой дом - ваш дом!" Он в отчаянии вскинул руки. "Почему бы тебе не пригласить остальных своих гарпий из Бездны, чтобы окончательно добить меня?"

"Я приветствую тебя, Адский Советник Раздвоенный Язык", - молвила Падшая Святая, сопровождая слова легким кивком. - "Я подумаю над твоим предложением".

"Ты пришла, чтобы убить меня?! Мучить меня?! Если так, знай, что у меня еще достаточно силенок!"

Я решил, что пора вступить в беседу. "Я пришел не для того, чтобы покончить с тобой".

"Фе! Поглядим, поглядим! Если ты не собираешься убивать и пытать меня, боюсь, что пытки будут несколько иной природы... что куда хуже".

Меня заинтересовал этот Фьюлль. Какое отношение он может иметь к диве Триасу? Я задал вопрос о Триасе.

"Фе! Годы службы в качестве Адского Советника! Исполнительный, скрупулезный. Я никогда не задавался вопросами о мотивах вышестоящих. Я делал ВСЕ, что мне наказывали. Я наказывал тех, кто стоял ниже меня, самыми жестокими и изощренными способами, когда те того заслуживали! А затем... один промах, и все кончено! Все из-за СЛУЧАЙНОСТИ. ХАОС. СЛУЧАЙ. А смертные еще не разумеют, почему баатезу стремятся привести Вселенную в порядок". Он помедлил, зло шипя. "Дева соглал. Он лгал. Триас Предатель обманул меня, заставив подписать соглашение и я, ослепленный возможностью пленить его, ступил в расставленную ловушку. Если он умрет, соглашение разорвано... но я не смог найти его, а даже бы если и нашел, каким бы образом причинил ему вред? Что я могу сделать? Даже из-за этих предательских раздумий у меня голова взрывается болью. Я был так уверен, что поступаю правильно. Эта недальновидная жадность стоила мне целых столетий в должности Адского Советника и погребла меня в этой сточной канаве доброй воли. Фе!.. И теперь я проклят, обречен совершать добрые поступки, помогать нуждающимся. Фе! Вечные проклятия на голову Триаса! Чума на его благословенную помощь! Да низвергнется на голову его все дерьмо, скопившееся в Маладомини!" Он перевел дыхание, затем вновь взглянул на меня и процедил: "Мое соглашение с дивой заставляет меня спросить, чем могу быть полезен".

Я хотел еще немного порасспрашивать Фьюлля и был рад узнать, что соглашение заставляет его отвечать на вопросы, хоть рассказ о диве меня несколько встревожил. "Что случилось с твоими крыльями?"

"О, да. Разве они не прекрасны?.. Фе! Это первое, чего меня лишили перед изгнанием. Перед тем, как я был вынужден покинуть пламенеющие залы моего народа, крылья забрали низшие абишаи в качестве трофеев, дабы использовать их как стяги в Войне Крови. Мои рога обломали, а один из него выдолбили, чтобы преподнести лорду Белу в качестве питьевого рога, да будет проклято имя его на Планах".

"Что ты можешь поведать о Войне Крови?"

"Фе! Ты что, бился своей черепушкой о все без исключения камни, раз ничего не ведаешь об этом? На Низших Планах свирепствует Война Крови. Нет Плана, не затронутого этим конфликтом. Представь себе самую страшную войну, которую можешь, увеличь сие в миллион раз во времени и пространстве, и ты получишь кусочек поля брани, на котором ведется сражение Войны Крови. Это война мировоззрений, ведущаяся, чтобы определить одну из основных концепций Вселенной!.. Она способствует развитию науки... множество ужасных созданий было сотворено именно из-за Войны Крови. Почему? Потому что она - боль, смерть, зло. Танар'ри сражаются за хаос и зло... зло, насаждаемое грубой силой, кнутом и ненавистью. Их "зло" - это зло орды, коллективный разум зла. Они убивают и грабят".

"А иные стороны?"

"Баатезу стремятся к жестко структурированному злу, являя его истоки точными способом, в основе которого - порядок. Танар'ри убивают. Баатезу используют. Им предначертано уничтожить друг друга... Частью моего задания - а я был лучшим, кстати говоря, - было выставлять планарных воителей и иномировых магов в авангард сражений войны. Говорили, что деяния мои привлекли внимание самого лорда Бела! Даже он разглядел мои достоинства! Фе! Теперь мое унижение завершено".

"Ты узнаешь меня?"

Он впервые внимательно оглядел меня. "Воспоминания подобны пустынными ущельям в моем разуме, почти-человек. Множество созданий встречал я в бытность свою бессмертным... но не думаю, что ты был среди них". Раздвоенный Язык пожал плечами. "Вы для меня все одинаковы... думаю, что запомнил бы твое покрытое шрамами тело... они так похожи на дыщащие картины в галлерее кож Баатора Бела, только в тебе меньше красоты, но в узорах шрамов куда больше страсти. Велика жестокость, практически достигает границ приемлемого, шрамы нанесены с грубостью танар'ри, без учета того, чтобы усилить в процессе твою боль. Художник-баатезу куда более тщательно следовал бы путям боли на теле. Некоторые из ран выглядят чисто убийственными, другие говорят о том, что наносил их слепой мясник, нарезающий человека на кусочки. Фе! Человеческое искусство иногда бывает донельзя мерзко. Какой потенциал растрачен впустую!"

"Адский Советник утверждает, что мы, танар'ри, грубый народ?" - казалось, Падшая Святая испытывает истинное удовольствие от беседы.

"Фе! Сказать, что танар'ри просто грубы, значит - оскорбить грубость. Низшая раса, наслаждающаяся хаосом, тонущая в его стоячих водах и называющая себя "злом". Вовсе вы не народ. Вы - звери".

"Думаю, ты упрощаешь предмет приверженности злу, и сильно. Многие танар'ри сказали бы, что чем ближе они к первозданной природе зла, тем более верны они идеалу", - возразила Падшая Святая.

"Фе и еще раз фе! Звери-танар'ри стремятся сорвать пелену закона и порядка с лика зла! Непростительно! Невыносимо! Я не могу..."

"С точки зрения баатезу", - молвила Падшая Святая, - "действительно невыносимо. Однако... Советник, многие философы- танар'ри укажут, что баатезу можно обвинить в искоренении страсти из жестокости, искоренения страсти из самой сущности зла. Баатезу заменят ярость холодной расчетливой жестокостью. И старый спор продолжится: что есть более великое зло? Эффективное зло или страстное зло?"

"Фе! Ты так говоришь, потому что... ты та, кто ты есть". Он махнул рукой, пресекая дальнейшие аргументы. "Мне хотя бы дозволено оставаться циничным".

"Что это за место?" - спросил я, возвращая внимание демона.

"Фе!. Мерзкий кратер на Внешних Землях, отражающий пустоту и безысходность моей жизни. Фе! Мне мало нужно. Соки живых созданий питают меня, а определенные энергии сего места ограждают от глупцов, пытающихся отыскать меня... хотя, похоже, некоторым идиотам удалось добраться сюда".

"А что это за скелет?"

"Это остов Уль-Гориса, отца гористро. Они - живые, медведеподобные осадные башни, бегемоты хаоса, гигантские, практически неуязвимые, обладающие высокой сопротивляемостью к магии... и кости Уль-Гориса в кратере, куда тот упал, умирая, излучают чары, которые пресекают попытки магического слежения за мной, посему эта жалкая оболочка сможет прожить еще несколько лет. Фе!"

Думаю, я потратил достаточно времени, ходя вокруг да около. Я спросил, что он знает о моей похищенной смертности.

"Хорошо, хорошо", - он почесал макушку. - "Если я точно помню - а помню я немного, благодаря этому проклятому диве! - я слышал о случае, подобном твоему. Ты стал бессмертен, так?" Дождавшись моего кивка, он продолжил. "Коль так, стало быть, смерть не священна боле. Фе! В мое время смертные оставались смертными и знали свое место... а теперь каждый сплошь и рядом болеет вечной скукой. Нам нужно собраться самим, пригласить всех жителей Планов и предложить им соглашения бессмертия... это избавит всех нас, трудяг баатезу, от излишних усилий. Фе!.. Ты понимаешь, что если все станут бессмертны, система просителей отправится в шлюзы. Фе! Бессмертие - не та игрушка, которую дают непослушным детям вроде тебя".

Я попросил его поведать, что он знал о моей смертности. "Фе... как я и говорил, припомнаю, что слышал кое-что о месте под названием Крепость Сожалений". Он немного поразмыслил. "Да... именно так!"

"Что ты знаешь об этом месте?"

"Я раз сообщить, что НИЧЕГО не знаю! Вообще ничего! Я не могу помочь тебе добраться туда, и посему безмерно счастлив. Нет. Я. Не могу. Помочь. Тебе. О, как я мечтал произнести эти слова! Как сладки они..."

"Ты знаешь кого-нибудь, кто может помочь?"

"Э? Хватит задавать хитрые вопросы! Да, да, я знаю кое-кого, кто может знать... на Бааторе пребывает колонна предателей, лжецов... и мудрецов. Несмотря на их природу, знания их существенны. Они могут знать, где находится эта Крепость Сожалений".

"Как мне попасть на Баатор?"

"Погоди-ка, шеф..." - заволновался Морти. - "Баатор - МЕРЗКОЕ местечко. Этот демон, наверное, хочет заманить нас туда... и даже если там есть "Колонна Черепов", мы, наверное, сумеем отыскать кого-нибудь еще, кто знает, где найти Крепость, и не будем совать нос на самый опасный План во Вселенной". Слова Морти вновь вернули все мои подозрения к нему. Я знал, что кое о чем Морти лжет, но я считал, что ложь его безвредна, для меня, по крайней мере. А теперь он возражал против посещения места, где я могу найти так необходимые мне ответы на вопросы. "Почему ты не хоч

ешь отправиться туда, Морти?"

"Это опасное местечко, шеф. Я бы туда не ходил. Я там был и мне не понравилось. Понял?" Ответ, не содержащий в себе совершенно никакой информации. Я обмозгую ситуацию с Морти позже, теперь же мне нужно получить сведения от Фьюлля. Я спросил его о Колонне Черепов.

"Фе... Это просто большое нагромождение голов, духов тех умерших, которые оказались там за лживые языки, которые привели к смерти иных. Это сборище мудрецов и хитрецов, все свалены воедино, однако их совокупные знания одни из самых обширных на Планах".

Я спросил, как туда добраться. "Около моего дома есть портал. Он находится в руке гигантского скелета. Пройди через арку, образованную левой кистью существа и окажешься у Колонны Черепов. Сейчас портал будет работать".

Я поинтересовался, как смогу вернуться. "Что? Вернуться? Ну, об этом я не подумал. Чтобы вернуться из Баатора, тебе понадобятся знания и кусок заостренного обсидиана, чтобы порезать свой язык. Знания можно получить от Колонны. Но тебе нет смысла возвращаться сюда. Да и я не хотел бы тебя снова видеть".

Мы решили немного передохнуть, прежде чем продолжать путесшествие. Я использовал перерыв, чтобы задать вопрос Падшей Святой. "Когда мы были в Лабиринте Равел, она сказала, что ты испытваешь боль... муки?"

Падшая Святая долго молчала, взгляд ее был устремлен в пустоту. Когда она вновь взглянула на меня, глаза ее казались лазурными - оттенок, говорящий о грусти и слезах. "Равел многое видит своими черными очами, многое из чего скрыто от взглядов иных, даже истинную природу собеседника". Она медленно покачала головой. "Иногда... иногда боль дает знать о себе. Я поняла, как это тяжело - пытаться идти против собственной природы".

"С тобой все будет в порядке?"

"Да... спасибо, что спросил. Боль все еще дает знать о себе, но я примирилась со своей природой столетия назад".

"Ладно..."

Падшая Святая перебила меня. "Спасибо, что спросил, как я себя чувствую. Твоя забота приятна мне".

Падшая Святая пресекла дальнейшее развитие этой темы. Я уставился на нее, пытаясь понять, действительно ли она испытывает страдания. Ее самоконтроль был идеален и она встретила мой испытывающий взгляд легкой улыбкой.

Пришло время отправляться в путь. Я позвал остальных и мы ступили в портал, ведущий на Баатор.

65. Колонна Черепов

Нас окрушали пустынные холмы под кроваво-красным небом. Где-нибудь поблизости я надеялся разыскать Колонную Черепов. Надеюсь, что получу наконец точные ответы, хотя надежда сия все угасала.

Пройдя лишь несколько шагов, мы наткнулись на демонов. Число их опасности не представляло, но я приказал компаньонам поторапливаться, зная, что вскоре их покажется куда больше.

Спустившись в узкий каньон, я расслышал десятки... нет, сотни голосов впереди. Пройдя через каменную арку я наконец-то увидел то, за чем и пришел сюда. От одного вида этого "создания" - ужасного, громадного, пульсирующего, - мне сделалось дурно, однако вместе с тем пришло чувство... чего-то знакомого. Бесчисленные гниющие головы, сваленные в кучу, постоянно ворочались, пререкались друг с другом, рыдали, беседовали, орали и шептались. Одни выбирались на поверхность из зловонных недр Колонны, другие - наоборот, погружались внутрь. Я сделал еще один шаг по направлению к Колонне, и Морте занервничал.

"Пссст! Шеф! Шеф... послушай, я не хочу, чтобы ЭТО меня увидело. Ты должен вытащить меня отсюда... выбрось меня где-нибудь, потом подберешь..."

"Почему, Морти? Что происходит?"

"Эээ... Я не хочу об этом сейчас говорить, правда. Просто пойдем, а?" В голосе Морти отчетливо слышался страх; взгляд его метался между огромной кучей голов и мною.

"Я не могу позволить тебе иметь много тайн, Морти. Ты должен рассказать мне, что здесь творится".

Морти вздохнул, не в силах глядеть мне в глаза. Наконец, он сдался. "Ладно, ладно... я расскажу тебе. Это куча на Авернусе, первом слое Бааторе, состоит из голов тех, чья ложь привела к смерти кого-то иного. Ну... и вот. Здесь я и закончил. Можешь себе представить".

"Стало быть... ты был одной из этих голов?"

"Да. Я высказал... одно преувеличение, ну или два. Это было просто мое предположение..."

"Ты хочешь сказать - ложь!" - прошипела Анна.

Морти продолжал, не обращая на нее внимания. "...одно из моих предположений привело к смерти. Одно из них. А может, и другие. Сейчас я не знаю, воспоминания ушли".

Морти уставился на мои ноги; я никогда не видел, чтобы он выглядел столь жалко. "Эти воспоминания, они... знаешь, шеф, я даже не помню себя, когда был человеком. Я не помню, какой была моя жизнь до Колонны..."

Дак'кон тихо молвил, глядя вдаль: "Это так зачерпнуть воду ладонями".

Морти поглядел на Дак'кона, затем снова на меня. "Пожалуй, да. И именно так все и происходит, когда умираешь. Ты... забываешь. Полагаю, я был не самым примерным членом общества при жизни... но кто примерен, в самом деле?" Морти тяжело вздохнул. "С этим ничего не поделаешь. Нет ничего хуже, чем всегда говорить правду. Но понимаешь, шеф: если эта куча голов увидит меня, она ОЧЕНЬ захочет меня вернуть. Ты не должен этого допустить!"

"Погоди-ка... почему ты не сказал в Мавзолее, что мы были знакомы реньше?"

Морти неожиданно занял оборонительную позицию. "Потому что я не знал, каким ты будешь! Некоторые из твоих инкарнаций были совершенно безумны! Иногда ты пробуждался с идеей, что я и есть твой череп, и гонялся за мной по всему Шпилю, чтобы разбить и проглотить... к счастью, тебе тогда переехала телега на улице. Другая инкарнация, "добрая и законопослушная", попыталась запихнуть меня обратно в Колонну, потому что "именно там я и должен находиться". Морти подмигнул мне. "Вот почему. Кроме того, от твоего незнания никому не было вреда..."

"Как ты выбрался из Колонны?"

"Ну... ты меня вытянул, шеф. Я вылез на поверхность Колонны - ты же проходил мимо, кстати, - и орал и выл, пока ты меня не заметил. Я молил, чтобы ты освободил меня, клялся, что последую за тобой и буду делиться знаниями до скончания дней... Я и помыслить не мог, что это затянется так надолго после того, как ты уже вырвал меня отсюда".

"И все Знание Колонны?.."

"А, это... ну, я не знал, что утрачу большую часть общего знания Колонны, как только окажусь вне ее. Клянусь Силами, как этот факт тебя разозлил! Но ты все равно держал меня рядом. Сперва я чувствовал "привязанность" к тебе... думал, все дело в твоей магии. Но через несколько столетий я понял, что все куда сложнее... глубже. Больше, чем просто дань благодарности, хоть и это тоже. Я просто чувствовал, что меня тянет к тебе, ощущал какую-то связь. Может, все дело в твоих страданиях, шеф... в твоих муках. Я не знаю. Может, я видел в них отражение своих мук, которые испытывал, находясь в Колонне".

"Как давно ты знаешь меня, Морти?"

"Не знаю. Полагаю, несколько веков. Я делал все, что мог, чтобы каждый раз направлять тебя, но..." Морти вздохнул, затем, поднявшись повыше, взглянул мне прямо в глаза. "Ты редко проходил столь долгий путь, шеф. Лишь четыре или пять раз, помнится. Возможно, в этот раз... "ты" пройдешь его до конца, узнаешь, что происходит".

Я сделал еще несколько осторожных шагов по направлению к Колонне, и внезапно все шепотки прекратились. Дюжины голов на поверхности медленно повернулись ко мне. Онимолча разглядывали меня, обдавая смардным дыханием... пока не заметили Морти, пытавшегося схорониться у меня за спиной.

Все головы Колонны заговорили одновременно - пугающий, резонирующий звук, сопровождающийся зловонными испарениями и слизью, истекающей из множества ртов. "Снова ты... давненько не виделись". Многие головы начали раскачиваться и радостно распевать "...череп, череп, череп...", облизывая губы и неотрывно глядя на Морти.

"О чем это вы?"

"Молчать! Мы говорим не с тобой, а с черепом! Добро пожаловать назад, малыш. Решил наконец вернуться домой, принять свою последнюю судьбу, вновь вернуться к исполнению священного долга?" Несколько голос вырвались на поверхность из недр Колонны, клацая изломанными зубами и завывая: "Да, вернись! Вернись к нам, череп! Череп..."

Морти затрясся от страха. "Я не могу вернуться назад, шеф! Не могу! Не могу! Не могу!"

"Он здесь не для того, чтобы вернуться к вам. Но у меня есть вопросы, Колонна Черепов..."

"Запах... силен. Он разнесется по Планам и Бел придет".

"Запах?.. Какой запах?"

Очи голов повернулись в глазницах и уставились на Падшую Святую. "Запах... Ее запах... Запах танар'ри. Сладкий запах скоро привлечет баатезу. Их лорд, Бел, будет очень зол".

Морти тяжело вздохнул: "О, просто прекрасно!.."

Головы обратились наконец ко мне. "Если у тебя есть вопросы, задавай, да поскорее!" Некоторые из голов строили рожи и тихонько гудели. Должно быть, смеялись с меня.

"Как я уже говорил, у меня..."

Не успел я закончить фразу, как Колонна задрожала и иная голова пробилась на поверхность. Когда слизь стекла с нее, я узнал Фарода. Тот выплюнул какую-то окровавленную дрянь и прокряхтел: "Анна, моя дорогая доченька! Ты ли это?"

"Па! Что ты делаешь в этом месте?" - выкрикнула Анна.

Остальные головы притихли, позволяя Фароду ответить, лишь немногие о чем-то тихо шептались между собой, бросая косые взгляды на Анну и голову ее приемного отца. "Моя дорогая девочка, я был неправ насчет Сферы. Обладать ей оказалось недостаточно, и погляди, где я закончил... Я молю тебя, милая Анна! Спаси своего бедного отца! Спаси меня! О, молю, спаси меня! Спаси м..." Воющая голова Фарода начала погружаться назад в нутро Колонны...

Анна жгла чудовищное нагромождение взглядом, до боли сжав кулаки. На ее лице отражались гнев и отвращение.

"Хотел бы я помочь ему, Анна. Никому бы такого не пожелал!"

Анна моргнула, сплюнула и отвернуть от кучи голов. Она передернула плечами не глядя на меня. "Не важно".

"Ты любила Фарода, Анна?"

Анна резко обернулась ко мне, смерила испепеляющим взглядом. "Он был моим папашей". Она оскалилась. "Я ненавидела его. Во мне он видел лишь средство, которое соберет больше трупов, принесет больше хлама и деньжат в его хранилище. "Анна дорогая", "Малышка Анна, ты - самая большая драгоценность у меня в хранилище", - лгал он. Он лгал и лгал. Он был слаб разумом и телом. От него несло, как от трупа, а вел он себя, как стервятник, жрущий падаль". Огонь в глазах Анны разгорался все ярче, но голос затихал. "И он был единственным, кто-когда либо проявлял ко мне толику доброты. Это все, что ты хотел услышать, так? Доволен сейчас?"

"Хватит!" - рявкнули зловонные головы Колонны. - "Мы устали от вашего бессмысленного пререкания и хотели бы узнать, зачем вам понадобились".

Головы задвигались на поверхности кучи, кивая и перешептываясь, а затем разом взвыли: "Задай нам вопрос, но будь готов услышать цену ответа. За него ты должен будешь рассчитаться с нами".

"Как мне достичь Крепости Сожалений?"

Сгнившие губы голов растянулись в ухмылках, прохрипев ответ: "Мы дадим ответ за одну услугу... Череп... Мы требуем череп в дар! Верни его нам и мы ответим на твой вопрос".

"Не отдавай меня им, шеф. Пожалуйста!"

"Прекрати свои жалкие протесты, череп! Не тебе решать!" - головы Колонны медленно обернулись ко мне, глаза их сузились. "Слишком долго избегал он своей судьбы; он - наш. Если ты вернешь его, мы будем весьма благодарны сему дару... Мы так хотим насладиться его криками..."

Я поинтересовался, какие еще "дары" они примут. Головы задали вопрос насчет местонахождения Фьюлля Раздвоенного Языка, но я не собирался открывать им его убежище, даже если демон помог мне из-за действия заклятия, наложенного дивой Триасом. Тогда головы потребовали игрушку-модрона, которая дарует допуск к их экспериментальному подземелью в Лимбо, но ведь там еще оставались модроны; Колонна наверняка продаст игрушку какому-нибудь демону, и я таким образом предам модронов.

Я попросил их назвать иные возможные дары. Головы потребовали Падшую Святую, надеясь сожрать ее заживо и искупаться в ее крови, а когда я отказал, запросили демонической крови Анны. Но и этого я им не дам, даже если Колонна - последняя возможность во Вселенной получить необходимые мне знания.

Тогда головы назвали то, на что я согласился, ибо возжелали они вкусить крови бессмертного. "Что ж, подойди к нам... да, ближе..." Казалось, головы подались чуть назад, когда я приблизился к Колонне... Хоть я сделал один-единственный шанс, но обнаружил, что подошел к куче куда ближе, чем стремился. Не успел я и пальцем шевельнуть, как меня с головой накрыла волна изломанных костей и сгнившей, кишащей червями плоти. Тьма объяла меня, а головы Колонны начали сжирать меня заживо...

В себя я пришел неподалеку от Колонны Черепов, не совсем сознавая, что произошло, но испытывая боль во всем теле. Уж не знаю, через что я прошел, но теперь я чувствовал себе более слабым. Чудовищные головы глумливо улыбались мне и облизывали губы. Когда они заметили, что я пришел в себя, они ответили на мой вопрос.

"Ключ у тебя уже есть, тебе нужно лишь узнать, где находится портал, который приведет тебя туда. Мы не знаем, где портал, но скажем тебе ключ: "Сожаление". Головы взыли в унисон: "Да, сожаление! Сожаление!"

"Сожаление?"

"Да... Ты должен испытать сожаление, чтобы пройти в Крепость. Напиши о нем на плоти своей и сможешь ступить через портал".

"А портал... Говорите, вы не знаете, где он?"

"Да... Лишь трое знали о нем. Первым был ты сам... хотя сейчас ты позабыл. Второй пребывает за порталом и ты не сможешь достичь его иначе. Третьего ты уже встречал. Они знают о твоем состоянии, о Крепости и о том, как тебе нужно попасть в нее... но они не помогут тебе. Их щит выкован из хладных металлов лжи и обмана и ты не сможешь пробить его словами. Ты должен сразиться с ними".

"О ком ты?"

Головы немного помолчали, награждая меня хитрыми ухмылочками. Наконец, они заговорили. "Ты уже встречал лжеца - и не в первый раз. Лжец знает... но не скажет тебе. Мелкое предательство бессмертного по отношению к другому бессмертному..." Головы закатили глаза и захихикали мне в лицо.

"Триас?" А кто еще, если не Триас, который и отправил меня в этот бессмысленный путь, который с легкостью предал Фьюлля?

"О, да... но мы знаем его полное имя - Триас, Предатель!" Куча голос сотряслась от гогота при виде моего отчаяния. Некоторые даже начали дразниться: "Предатель... Предатель... Триас, Предатель..."

"Но зачем ему лгать мне?"

"Не у нас спрашивай ответа. Разыщи его самого и спроси".

"А откуда ему это знать?"

"Когда-то, давным-давно, Триас перемолвился с тобой, а тогда ты еще знал путь. Ты говорил искренне, а Триас - как делают все великие предатели - слушал внимательно, чтобы войти к тебе в доверие. Беседа была коротка, но исполнена смысла. Смысл и смерть - вот что ты ищешь... для обычного смертного - это два различных понятия, но для тебя... одно и то же".

Оставались еще вопросы, которые я хотел задать Колонне и ради ответов на которые готов был пожертвовать своей кровью. Я спросил головы, знают ли они, кто мой убийца, мой враг.

Колонна долгое время безмолвствовала; некоторые головы просто отвернулись, лица остальных исказили гримасы боли. Наконец, они собрались с мыслями и ответили: "Мы... не знаем. Те головы, которые владели этим знанием, были уничтожены... оторваны от нас. Мы не сможем дать тебе ответ на этот вопрос".

У меня оставался еще один вопрос и я спросил у Колонны, кто я такой. Ответ мог многое рассказать мне и я намеревался получить его. Однако Колонна отказалась принять кровь мою в качестве платы, но какой иной дар мог я предложить?

Я поразмыслил и пришел к выводу отдать то, что - я был почти уверен в этом - сумею вернуть. В конце концов, я уже сделал это раньше. Я заявил Колонне, что она может получить Морти. К стыду своему я считал его самым "ненужным" из своих спутников. Я никогда не мог полностью довериться ему. Еще одна мысль крепко засела у меня в сознании. Если Морти работал на кого-то еще или имел какие-то скрытые помыслы, то наверняка сознается в этом, лишь бы не возвращаться в нутро Колонны.

Как и следовало ожидать, Морти моя идея не понравилась. Я не мог раскрыть ему свой замысел, не вызвав подозрений у Колонны Черепов.

"Эй... погоди-ка! Не так быстро! Колонна... я могу рассказать тебе, где прячется Фьюлль Раздвоенный Язык! Ведь ты это хочешь узнать? Пусть он даст тебе эти сведения вместо меня? А? Что скажешь?"

Я поразмыслил над этим, но предавать демона все же не хотелось. "Смирись с этим, Морти. Мы не будем сдавать Фьюлля".

"Что?! Ты обезумел?! Ты готов продать меня, но только не демона?! Единственная причина, по которой он помог тебе - проклятье, связавшее его! А как же я? Кто вытащил тебя из Мавзолея, парень? Кто будет стоять - то есть, летать, - рядом, когда ты встретишься с тем, что ожидает тебя в Крепости Как-ее-там? А?! А?! Не Фьюлль Жирнозадый, можешь быть уверен!"

"Дааааа..." Куча голов задергалась, многие пытались выбраться на поверхность, дабы радостно взвыть перед тем, как их вновь затолкают внутрь. Они распевали: "Не могу дождаться, когда смогу насладиться его воплями!" Другая: "Будь прокляты вопли! Пытки - вот что нужно этому надоедливому созданию! Я повыдергиваю его зубы, воткну их ему в мозг и буду трясти его!" И еще одна: "Ооо! Ооо! Я сожру его глаза!" Я схватил Морти и запихнул его в Колонну Черепов. Мои товарищи застыли в изумлении, не в силах поверить в то, что я только что сделал.

Головы хохотали а экстазе, когда вопящий Морти исчез в преотвратном нутре Колонны, чтобы, вне всякого сомнения, принять неисчислимые муки ко стороны иных голов. Вскоре радостные крики затихли, сменившись перешептываниями. Неожиданно Морти вырвался на поверхность. "Ааааай! Вытащи меня! Пожалуйста! Пожалуйста! Клянусь, никогда больше не буду лг..." И, так же быстро, как и появился, он снова исчез. Колонна была готова ответить на мой вопрос.

"Не кто - что. Ты был разделен. Ты - один из множества людей - один во множестве людей. Каждый - добрый или злой - монстр, который отбрасывает тень на сущее".

"О, да". Глаза голов сузились, а на лицах появились недобрые улыбки. "Каждый раз, когда ты умираешь, "бессмертный", ты отбрасываешь тень... Каждый раз, когда ты умираешь, кто-то иной умирает следом за тобой. Эти тени... они собираются вместе в Крепости Сожалений, стремясь утолить свой голод... тобой. Сколько раз ты умирал, безымянный? Сколько сотен... тысяч... погибло из-за тебя?" Колонна содрогнулась от злого хохота; головы откровенно строили мне жуткие рожи. Я предполагал, что смерти мои не обходятся без последствий, но теперь я знал самое худшее. Каждый раз, когда я умирал, вслед за мною умирал некто невинный. Мне необходимо разорвать этот замкнутый круг, отвратный природе; да, я не могу позволить себе умирать больше.

"Это все, что ты можешь сообщить, Колонна?"

Неожиданно головы прекратили потешаться. "Нет. У тебя много имен. Каждое оставило шрам на твоем теле. Потерявшийся... Бессмертный... Последний-из-многих... Человек тысячи смертей.... Отвергнутый смертью... Беспокойный... Один-из-нас... Узник жизни... Ведущий тени... Раненый... Причиняющий страдание... Йемет... Ты - серебряное стекло, которое разбилось, а осколки разлетелись по истории.Лишь один осколок важен. Найди его, и жизнь твоя будет снова принадлежать тебе. Придется заплатить цену. Цена даст тебе шанс. Без этого шанса ты обречен... Ты потерял то, чего человек не мог лишиться никоим образом. Ты лишен своей смертности. Потеряна. Она существует, но ты должен отыскать ее до того, как твой разум будет также потерян".

"Параноидальная" инкарнация записала эти слова в своем дневнике. Некоторые из них я видел на стене гробницы под улицами Сигила. Все они относились к моей смертности. Я размышлял над словами Колонны, когда раздался истошный вопль и Морти снова вырвался на поверхность.

"Гаааах! Шеф! Вытащи меня! Пожалуйста! Пожалуйста!"

Я метнулся к Колонне и схватил Морти до того, как он вновь успел исчезнуть. Головы возопили в ярости: "Нет! Нет! Прекрати! Ты не получишь его опять!" Головы принялись яростно кусать меня острыми изломанными зубами за руки и запястья...

Видя, что Колонна готовится к серьезному сражению, я сделал вид, что отступаю. Как только Морти начал погружаться в зловонное нутро и головы вновь загомонили, я прыгнул вперед и схватил Морти. Лишь одна голова успела куснуть меня в локоть... Я всадил палец ей в глазницу и вытащил наконец моего старого компаньона. Однако укус головы даром не прошел, я чувствовал себя выжатым и знал, что ослаб еще больше.

"Видишь, Морти?.. Не о чем... было... беспокоиться..."

Головы Колонны скалились и плевались в меня, завывая от ярости. "Он наш! Наш! Наш!" Неожиданно, они успокоились. "Ладно. Наслаждайся своей победой, "бессмертный". Мы получим его снова, так или иначе".

Я узнал от Колонны все, что хотел. Мы поспешили прочь, а за нашими спинами головы орали о том, что в окрестностях появились чужаки. Демоны, привлеченные криками, начали атаковать нас. К счастью, портал, ведущий прочь с этого Плана, был окрыт довольно легко и вскоре мы вновь оказались в убежище Фьюлля под остовом Уль-Гориса.

66. Морти. Часть II

После случившегося у Колонны Черепов мне нужно было переговорить с Морти. Я отозвал его в сторонку и снова спросил, как он оказался в этом дьявольском нагромождении. Морти уже достаточно отошел от шока, несмотря на то, через что ему пришлось пройти благодаря мне.

"Понимаешь, это куча на Авернусе, первом слое Бааторе, зовется Колонной Черепов. Если послушать некоторых рубак, то состоит она из голов тех - в основном, мудрецов и школяров, - которые сознательно использовали при жизни свои знания, чтобы немного приукрасить правду... так, чтобы они тем самым причинили кому-то вред или, тем паче, лишили жизни. Ну и вот... когда я умер, то оказался здесь. Забавно, да?"

"Не очень".

"Эээ..." Морти немного помолчал. "Да, ты прав: совсем не забавно. Знаешь, при жизни я думал, что много знаю. И, может быть, если я что-то и знал, то не всегда говорил правду об этом. Думаю, разочек или два я мог так повернуть правду, что кого-то записали в книгу мертвых раньше, чем должно".

"Ты говоришь обо мне, не так ли?"

Морти уставился на меня. "Да. Не знаю, откуда мне это известно, шеф, но, думаю, так и есть. Думаю, из-за тебя-то я здесь и оказался; последний довесочек перед тем, как вес стал слишком велик. Дело в том, что я не могу вспомнить, как это случилось - я даже не помню себя в бытность человеком или то, на что была похожа моя жизнь до того, как я пробудился в Колонне".

"Почему ты забыл обо всем этом?"

"Обычно так и происходит после смерти, уверен, ты это прекрасно знаешь. Ты просто... забываешь. Полагаю, я был не самым примерным членом общества при жизни... но кто примерен, в самом деле?" Морти вздохнул. "С этим ничего не поделаешь. Нет ничего хуже, чем всегда говорить правду".

"Если, конечно, ты не приговорен к пребыванию в преисподней. По мне, это куда хуже, чем говорить правду".

"Да... Ты прав. Снова". Морти клацнул зубами. "Полагаю, что все добро, зло, ложь и обманы воздаются тебе - и когда меня записали в книгу мертвых, пришла моя очередь за все платить".

"Но как ты оказался за пределами Колонны?"

"Ну... ты помог мне, шеф. Когда ты подоспел к Колонне Черепов, я протиснулся на поверхность. Мое всезнание и шарм привлекли твое внимание - ты понял, что я был той головой, которая знала больше всех. Потому я заключил с тобой сделку".

Слова Морти прозвучали, а взор мой застлала алая пелена и я услышал вой, страшное эхо тысяч голосов, молящий о свободе, и голос Морти... слабый, еле слышимый в какофонии. Он звучал отчаянно, испуганно и... совершенно потерянно.

Эхо: "Ты. Череп. Говори".

Вой затих и я разглядел обратившийся ко мне маленький черепок, очерченный алым адским сиянием. Кровь и слизь стекали с него, а зубы стучали, будто от холода. "Я... Я м-м-могу помочь тебе. Я знаю, ч-ч-что ты ищешь... все эти головы... все их знание... но пожалуйста, молю тебя, освободи меня. Позволь мне помочь тебе. Я все тебе расскажу, все".

Эхо: "Расскажешь? Поклянись, череп. Поклянись, что будешь служить мне до конца дней моих, или останешься в этой Колонне".

"Я клянусь. Я клянусь... но пожалуйста, пожалуйста, вытащи меня... Я..." Я видел, как Морти судорожно сглотнул, будто глотая свою гордость. "Я... молю тебя. Позволь мне помочь тебе. Пожалуйста".

Эхо: "Прекрасно. Я вызволю тебя".

Движение, и ужасающая какофиния голосов разразилась вновь, кошмарный поток воя, насмешек и угроз... Руки мои погружаются в Колонну... ощущения укусов... они смыкаются на маленьком черепе и тянут, вырывают из Колонны, как старый нарост...

Эхо: "Готово".

Я глядел на окровавленный череп в моих покрытых шрамами руках, глаза его заливала слизь Колонны, а зубы все стучали. Он походил на новорожденного, беспомощный и - в глазах человека, которым я был когда-то - жалкий.

Эхо: "Я вызволил тебя. Теперь твоя жизнь... и смерть принадлежат мне... Морти".

Туманы прошлого развеялись, а Морти все продолжал болтать. "Мы поговорили немного, шеф, ты и я... Поглядели, сработаемся ли, и оказались весьма впечатлены друг другом, потому ты вырвал меня из Колонны, предложив последовать за тобой, и с тех пор мы вместе".

"Ну... и что было потом?"

"Ну, я не знал, что, покинув Колонну, утрачу большую часть ее знания... Как я мог знать, если раньше никогда не покидал ее... но ты очень понимающе отнесся к этому..."

"Ты утратил все знания, которыми, как утверждал, обладаешь..."

Вновь вернулись картины прошлого; я слышал треск кости и крики Морти - крики боли, мольбы остановиться и не убивать его... и моя рука, наносящая удары снова и снова...

Эхо: "Будь ты проклят, череп, ты лгал мне. Я засуну тебя обратно в эту проклятую Колонну и оставлю там подыхать".

Звук удара кости о металл - о пол или о стену, и застучавшие по поверхности выбитые зубы. Морти, как побитый пес, молил меня прекратить.

Эхо: "Знай, что страдания твои в Колонне - ничто по сравнению с тем, через что я заставлю тебя пройти".

Крики Морти затихали, обращаясь в неясный гул. Я сомневался в нем, а он был самым верным из моих спутников. Все эти годы с "практичной" инкарнацией и с последующими - те, которые сразу не отвергали его, относились к нему по меньшей мере с подозрением. Он мог оставить меня в любое время, но не сделал этого.

"Ты понял, что я могу тебе еще пригодиться, и с тех пор я пребываю с тобой".

"Морти, что мне было нужно от Колонны? И сколько времени прошло с тех пор, как я вызволил тебя?"

Морти немного поразмыслил. "Ну, сейчас я уже не помню, как долго, шеф - века, наверное. Каждый раз я делал все, что в моих силах, чтобы помочь тебе, но..." Морти вздохнул. "Это нелегко. А что ты хотел от Колонны изначально я не знаю: позабыл об этом сразу же, как ты выдернул меня оттуда".

"И ты оставался со мной все это время?"

"Ну да, шеф. Я же сказал, что останусь. Морти всегда держит обещание". Он помедлил. "Большинство, по крайней мере. Хе-хе. Была одна цыпочка на Арборее, которая..." Неожиданно я заметил, что тон Морти изменился - пытаясь шутить, он явно что-то скрывал. Что-то насчет того, почему он оставался со мной.

"Морти, серьезно, почему ты все еще странствуешь со мной?"

"Шеф, я же сказал - потому что обещал, ясно?" Казалось, он начинает раздражаться. "В чем еще может быть причина?"

"Не знаю. Ты не нужно было оставаться после того, как я вызволил тебя".

"Ну, конечно нет, шеф, но я..." И неожиданно по тону его я понял, почему он пребывал со мной все эти долгие столетия.

"Ты чувствовал вину. Потому что когда-то давно стал причиной моей смерти, так? С тех пор ты и страдал".

"Да брось, шеф. Что я почувствовал вину? Я, Морти!"

"Нет, думаю, причина именно в этом. Когда я пришел, чтобы освободить тебя от уготованного судьбой, ты не мог ничего поделать с собой и решил помочь мне. И когда ты мог покинуть меня после освобождения, ты все равно оставался рядом. Потому что чувствовал, что ты в долгу передо мной".

Морти долго молчал, глядя на меня. "Может, и так. Знаешь, что во всем этом забавно? Сначала я и сам не понимал, что это за чувство - ну, оно вроде как медленно есть тебя изнутри, знаешь, да? Сперва я полагал, что это какой-то побочный эффект заклинания, которым ты "привязал" меня к себе... но через несколько столетий я понял, что это нечто куда большее... более глубокое. Я чувствовал притяжение, какую-то связь с тобой. Может, все дело в твоих страданиях, шеф... в твоих муках. Я не знаю. Может быть, я чувствовал... не знаю, ответственность за то, что я сделал. Что, если в таком состоянии ты находишься из-за меня? Вообще-то, я не думал, что я - кем я там был при жизни - познаю последствия всей моей лжи и обманов, и когда я впервые увидел тебя, будучи заключенным в Колонне, каким-то образом я знал, что ты и есть тот, кого я предал. Однажды... давным-давно". Морти вздохнул. "Это все, что я знаю".

"Понятно. Спасибо за откровенность, Морти".

"Не благодари..." Морти снова вздохнул; к моему удивлению, голос его стал более сильным, более уверенным. Некоторые из трещин и изъянов в черепе исчезли, будто исцелились. "Нет, благодарить нужно тебя - сейчас я чувствую, будто у меня План упал с плеч... фигурально выражаясь".

Как бы то ни было, Морти сполна выплатил свой долг мне. Я думаю, в этом он уверился, поведав мне свою историю, а последняя "выплата" произойдет, когда я закончу свой жизненный путь.

Я подошел к Фьюллю, который возился у одного из столов с алхимическим оборудованием. Обернувшись ко мне, демон осклабился.

"Фе! Вернулся, стало быть! И что же сказала Колонна? Ответила на твои вопросы?"

"Расскажи мне о Триасе".

"Это гнусное подобие чада света! Этот сволочной... ааааххх... я не собираюсь причинять ему вред и его предательским, лживым, неуважающим порядок методам! Он - обманщик, смертный, и ты не должен верить ему ни в чем. Конечно, это при всей его жертвенности и..." Раздвоенный Язык сплюнул на землю. "...доброте. Его ложь стоила мне вечности... если, конечно, он не умрет". Его ухмылка была исполнена надежды.

"Как мне выбраться из этого кратера?"

"Фе... Значит ли это, что ты наконец готов оставить меня в одиночестве? Тогда я с искренней радостью говорю, что портал находится там, где у этого скелета копчик. Он вернет тебя в гнусный городишко Курст, откуда ты и появился, и я сомневаюсь, что есть иные места, более достойные тебя".

К счастью для Фьюлля, я стремился покинуть это место как можно быстрее. Покидая жилище демона, я слышал, как он бормочет себе под нос: "Фе! Не важно... Но все равно, что-то в нем есть знакомое".

67. Карсери

Мы вновь очутились в Курсте, но теперь от города остались одни руины. Странно, но открывшиеся нам развалины составляли лишь ничтожную часть от зданий, составлявших ранее Курст. К тому же, не было видно ни мертвых тел, ни животных.

Бродя среди руин, я заметил, что врата в план-тюрьму Карсери все еще на месте. Когда я приблизился, сгнившие головы на вратах заговорили со мной, раскачиваясь взад-вперед: "Исчезло, исчезло. Все уничтожил предатель, все уничтожил свет".

"Что произошло с городом?"

"Развеян по ветру, сметен волной зла. Исчез через врата, исчез, исчез. Город исчез, уничтожен собственной ненавистью. Через врата в Красную Тюрьму, План-тюрьму... Карсери".

"Есть соображения, как попасть туда или как вернуть город сюда?"

"Через врата в тюрьму... Нет оттуда возврата, нет. Ступай во врата, ступай во врата... там тебя ждет встреча с судьбой".

"Что ты знаешь о моей судьбе?"

"Дива ждет тебя". Головы замолчали и на дальнейшие вопросы больше не реагировали.

Через портал мы прошли на Карсери, оказавшись на новом местоположении Курста. Рядом раздавались людские крики. Взъерошенный старик обогнул угол здания и наткнулся на меня. Я признал его - Кайс, бывший хранитель городской свалки.

"Странник! Погоди-ка минутку! Я должен рассказать тебе, что здесь произошло!"

"И что же?"

"Ты вернулся в город в час бедствий, странник. Дива одержал великую победу, забросив нас сюда на верную погибель. Есть лишь один способ вернуться назад - уничтожить диву, убрав тем самым с города печать его лжи и предательства. Чем крепче вера города во прощение, тем слабее дива".

"Все это содеял Триас?"

"Дива вознесся из-под земли и здания принялись рушиться, а затем мы оказались здесь. Есть лишь один способ сразиться с Триасом - ослабить его, совершая добрые дела, отвращая горожан от хаоса и зла к доброте. В противном случае победа останется за ним". Он огляделся по сторонам. "У меня полно работы. Если захочешь передохнуть, отправляйся в старые бараки или на винокурню".

Мы прошлись по городским улицам. Жители обвиняли друг друга в случившемся. Каждого встречного я старался убедить в необходимости единства, ибо в том состоял их единственный шанс вернуть Курст на Внешние Земли. Несколько герелетов уже проникли в город в поисках жертв; мы уничтожили сих демонов. Также нам пришлось сразиться с теми жителями Курста, которые отказались решать дело миром.

Когда мы направились к мэрии, к нам устремился отшельник, которого мы повстречали в тоннелях под Курстом незадолго до того, как освободили Триаса. Покрытый коркой грязи человек с жирными длинными волосам, согбенный годами и тьмою, выпалил: "Кайс-хранитель рассказал о том, что ты сражаешься за нас. Ты уже ослабил его... хаос в городе прекращает и замыслы его провалились. Закончи же начатое!" Он указал на мэрию.

"Откуда ты знаешь обо всем этом?"

"Я чувствую его там, подобного пылающей луне. Я слышу, как он гадает, придешь ли ты. Он стремится к противостоянию!"

68. Триас Предатель

Мы ступили в здание мэрии, поднялись по лестнице на верхний этаж. По пути нас атаковали сомьены - создания, подобные на коней, воришки да одиночные демоны, но поединки с ними не задержали нас надолго.

На балконе верхнего этажа мы лицезрели Триаса, взирающего сверху на город, обреченный им на уничтожение. Даже не оборачиваясь, дива знал о нашем присутствии.

"И чего ты надеешься достичь здесь?" Вытянув руку, Триас указал на панораму города. "Много добра ты свершил за столь малое время, смертный. Но его недостаточно, чтобы предатели эти осознали всю глубину своих заблуждений".

"Почему ты солгал мне?"

"Ты нуждался в том, чтобы тебя направили. Цена твоей нужды - предательство. С чего это ты решил, что имеешь право лишь на правду в этой жизни и в последующих? Какая наглость! Да, освободить меня - твой долг как существа низшего. Я ничего тебе не должен и именно этим я с тобой поделился. Я дал тебе больше, чем ты заслуживал. Ты освободил меня, чтобы помочь самому себе".

"Тогда зачем ты притащил Курс на Карсери?"

"Город предателей был предан, и они получили то, что заслужили. Нет здесь никаких "зачем". Сие знаменует противостояние мое с Нижними Планами. Деяние послужило торжеству величайшего добра".

"Величайшее добро? Какой смысл ты вкладываешь в это определение?"

"Кровь, пролитая армией демонов, будет искуплена праведным гневом Сил Небесных. Те, кто падут при этом, отдадут жизни ради торжества величайшего добра. Этот город будет разрушен во имя величайшего добра - исторжение зла! Маленькая жертва, учитывая тех, кто будут в жертву принесены".

"Боюсь, злые семена не смогут дать добрые всходы".

"Я не буду судим тобою, смертный, который прожил жизни свои так, как прожил. Позволь мне поведать тебе о предательстве: предательство - это трусость, продажа оружия своим противникам из страха, что они перестанут воевать друг с другом и обратятся против тебя. Предательство - это отказ следовать примеру. Предательство - это позволить демонам разорять Планы до тех пор, пока зло не угнездится во всех сердцах. Потому не спрашивай, зачем я стремлюсь разжечь огни войны на склонах Горы Целестии".

"Ты затмеваешь сущность добра злом воплощенным. По мне, это и есть предательство".

"У предательства много определений. Нужно прожить долгую жизнь, чтобы осознать их все. Даже твоя жизнь, не будь она затронута забвением, длилась не столько столетий, чтобы прочувствовать их. Подобное предательство - не предательство вовсе".

"Что на самом деле случилось с твоими крыльями, Триас?"

"Огни Баатора воистину горячи, но они - лишь жалкие свечи в сравнении с яростью отца". Он провел рукой по обугленным остовам своих крыльев. "Нет большей боли, чем быть изгнанным с Горы Целестии".

"Так ты - павший? Почему я вообще должен верить твоим словам?"

"Не говори мне о предательствах и падениях, смертный. Я готов принести в жертву даже себя ради торжества Добра".

"Благородно, Триас, но что дает тебе такое право?"

"Я здесь. Я вижу зло. Я готов положить конец ему. Моя воля дает мне такое право".

"Воля не может давать право, Триас. Отступи, и нам не придется сражаться".

"Ты действительно настолько глуп, что готов противопоставить свое псевдо-бессмертие истинному бессмертному? Отступи, человек, или я действительно отвечу на твой вызов".

"Начнем, Триас".

"Давненько я ни с кем не скрещивал меч. Мы будем драться один на один, ты и я".

То было тяжелое сражение. Не потому, что Триас был могуч; вообще-то, он оказался слаб, труды наши по единению жителей Курста сыграли свою роль. Но я не мог уничтожить его, ибо лишь он обладал необходимыми мне знаниями. Наконец, Триас признал свое поражение.

"Я сдаюсь тебе в этот час, смертный. Мое заключение ослабило меня... в моем нынешнем состоянии я гораздо слабее тебя".

"Мне все еще нужны твои знания, Триас. Расскажи, как достичь Крепости Сожалений".

Триас выплюнул кровавый сгусток прежде, чем ответить. "Перед тем, как я скажу тебе это, ты должен кое-что пообещать мне. Ты должен поклясться сохранить мне жизнь". Мысль о том, что я оставляю Триаса в живых, дабы он и дальше мог предавать, была мне неприятна, но мне нужны были его знания. К тому же оставался маленький шанс на то, что он сумеет искупить свои грехи. Да и Равел уже мертва. Я не мог позволить себе терять столь ценные источники информаций на случай, если смерть вновь придет за мной.

"Я клянусь оставить тебя в живых если ты дашь мне необходимые сведения".

"Портал к месту, в которое ты стремишься попасть, пребывает на торусе над Шпилем, в Сигиле, Городе Дверей. В этом городе есть здание, куда доставляют мертвых смертных..."

"Ты говоришь о Мавзолее?"

"Именно там ты и пробудился, так? В последнее время на Планах многовато иронии. Ты был так близко..."

"Каков ключ?"

"Крепость Сожалений создана из слез. Чтобы войти в нее, ты должен что-то отдать ей. Когда будешь проходить мимо портала, впусти сожаления в сердце свое, и почувствуешь его присутствие подобно хладным объятиям смерти. Холод омоет тебя, и ты должен будет оторвать кусок собственной кожи и написать на нем о своем сожалении кровью из указательного пальца левой руки. Портал откроется и ты сможешь узнать тайну Крепости Сожалений... и, возможно, встретиться с ее хранителем".

"Откуда тебе все это ведомо?"

"Многих союзников искал я на Планах. Поиски привели меня к Крепости, где я говорил с ее владыкой и лордом сокрытых тенями залов. Вне всякого сомнения, сейчас ты пожелаешь вернуться в Сигил. Кровь на руках твоих послужит ключом к порталу; просто пройди в дверь, через которую вошел сюда, и ты вернешься в Сигил".

"Что ты можешь рассказать мне о Крепости?"

"Залы ее темны и кажутся пустынными - но, как и ты сам, она притягивает мятущиеся души подобно магниту. Как и ты, она пуста и в то же время заполнена тенями, отброшенными временем. Как и ты, она - символ страданий. Рассказать тебе об этих душах, странник?" Дождавшись моего кивка, он продолжал с улыбкой на окровавленных губах.

"Это души тех, кто умерли вместо тебя. Они стали тенями, чтобы ты мог продолжать жить. Они - твои тени... тени, которые от отбрасываешь на сущее, и они отыщут тебя, странник, и заставят тебя жестоко страдать за все свои мучения. От них ты сполна получишь свое... ты, и те, кто столь глупы, чтобы следовать за тобой". Я уже узнал обо всем этом от Колонны Черепов, ровно как и мои спутники, потому ему и надеяться не следует вбить клин в наши с ними отношения.

"Не сомневаюсь. А что ты скажешь о хранителе?"

"Он могуч. Ты не сможешь одолеть его и ты не сможешь вырвать свою смертность из его ледяной хватки. Она потеряна для тебя. Ты встал на путь, предназначенный лишь для глупцов".

"Может, я и глуп, но я узнаю больше об этом хранителе".

"Смертность человека - это компасс, указывающий ему путь в жизни. Если ее можно получить как предмет, многое можно узнать о природе того человека, которому она ранее принадлежала. Твой противник знает о тебе гораздо больше, чем ты сам. Он наблюдал за тобой и изучал тебя на протяжении многих твоих полу-жизней. Я знаю его помыслы. Он не отдаст то, что ты хочет найти".

"Что ты будешь делать, когда я уйду, Триас?"

"Я вновь попытаюсь собрать войско и осадить врата Рая. Они н примут меня назад, а иного смысла не имеет мое присное существование".

"Триас, позабыл ли ты лицо своего отца?"

"О чем ты говоришь?"

"Верхние Планы - средоточие справедливости, красоты и добра. Также - средоточие прощения. Возвращайся домой. Признай свои ошибки и моли о прощении".

Он открыл было рот чтобы зло возразить... и помедлил, размышляя. Затем склонил голову. "Ты убеждающе говоришь, смертный, и мудрость твоих слов согревает мне сердце. Я буду добиваться прощения моих отцов и приму любое наказание, которое они изберут. Коль суждено нам встретится вновь, буду надеяться, что искуплю к тому времени грехи свои".

Сейчас Триас говорил действительно искренне. Не знаю, сдержит ли он свое слово или решит вновь предать его, как делал уже неоднократно. У меня оставалось дело, не терпящее отлагательств; через портал мы вернулись в Сигил.

69. Сигил

Мы снова были в Сигиле. У меня оставалось несколько дел, требующих завершения, прежде чем я смогу направиться к Крепости Сожалений.

В частности, я припомнил, что здесь, в Сигиле, у Равел были "ответвления", с которыми я встречался ранее. Возможно ли, что она все еще жива? Я поспешил к жилищу Старухи Меббет на площади Сборщиков Тряпья, которая, как я знал, была частичкой Равел.

Когда я вошел, Меббет подняла на меня глаза... Лицо ее было пепельно-серым и выглядела она, прямо скажем, неважно. На моих глазах лицо женщины избороздили морщины, подобно трещинам, а серые глаза часто моргали, будто не могли разглядеть меня.

"Меббет, как ты?"

"Да..." Она слабо улыбнулась; голос глухой, будто звучит из-под векового слоя пыли, и боле походит на эхо. "У меня есть... еще немножко..."

"Меббет... ты знала, что была Равел?"

Она сделала глубокий вдох... а затем немедленно заговорила, будто с силой выталкивая слова изо рта. "Возможно... Меббет много раз забывала о себе... Мне снилось, что я - кто-то другая..." Каждое слово давалось ей с превеликим трудом, будто тяжкие столетия давили на женщину. Тело ее слегка содрогнулось, будто хотело отдохнуть, оставить мирскую суету.

"Как это так - ты не знаешь, кто ты?"

"А как получилось, что ты сам не знаешь себя?" Меббет облизала губы. "Множество вещей... даже кусочки моей собственной личности... пропадают в трещинах памяти... Тени забытого, эти кусочки памяти, может - доброго, а может... злого".

"Но почему, Меббет? Зачем прятаться под чужой личиной, когда ты снова можешь стать Равел?"

"Здесь, на этом месте, я лишь врачевала тела, вправляла кости, принимала роды... и всем этим была довольна". Она вздохнула. "Что насчет бытия этой Равел..." Она снова облизала губы. "Думаю... Это большое облегчение, когда иногда забываешь о чем-то".

"Я не был уверен, что найду тебя здесь, Меббет, после того, что случилось..."

Меббет кивнула; каждое движение причиняло ей боль. "Да, мой драгоценный..." Она судорожно дернулась, будто ей не хватало воздуха. "Видеть тебя здесь... это подобно эху. Мало времени остается... нити, все эти Равел... узор гобелена распускается сейчас, когда мы говорим с тобой".

"Ты испытываешь боль?"

Она кивнула. "Да... Но большую боль мне причиняет ирония..." Она грустно улыбнулась. "Доброе дело, за которое трижды воздалось... таковы Планы, что на них мои немногие добрые деяния стали причиной моей гибели". Она тихонько засмеялась. "Но сожалений у меня нет..."

"У меня остались вопросы, Меббет. Ты можешь ска..."

Она подняла руку, знаком показывая мне замолчать. "Драгоценный человек... Я хочу, чтобы ты выслушал меня в последний раз..."

"Хорошо..."

"Драгоценный человек..." Она вздохнула. "Все, что я хотела - выпустить Леди из Клети... что касается тебя, я хотела, чтобы ты жил... а по отношению к дочери моей, я... На Планах есть поговорка... Доброта ведьмы более жестока, чем... ее ненависть, и отравляет она все, к чему прикоснется..." Про себя я подумал, что есть в этих словах правда. Но мысль эта была недостойна по отношению к Равел такой, как я ее узнал. Я открыл свое сердце той тени Равел, что сейчас пребывала со мной.

"Мне жаль, что все так получилось. Если бы я смог спасти тебя, я..."

"Я умираю..." Она моргнула. "Моя кончина... она исходит изо всех временных отрезков, все нити Равел распускаются... И все же..." Серые глаза ее остановились на мне. "Возможно, не все потеряно... одно из моих черных семян из Лабиринта... принес ли ты его с собою?"

"Да. Вот оно".

"Аххх..." Она осторожно приняла семя, сунула его себе в волосы. "Во славу Единства Колец..." Жестом она велела мне подойти поближе. Я сделал шаг вперед, наклонился к ней.

Она что-то тихонько прошептала, затем положила мне руки на виски и поцеловала в лоб. Я закрыл глаза, когда губы ее коснулись моей кожи...

"Да примут тебя Планы достойно, Меббет", - прошептал я.

Когда я открыл глаза, Меббет исчезла. Слезы ручьями полились из глаз моих... слезы, которых не было вовсе, когда стоял я над телом Равел.

У меня оставалось здесмь последнее дело. Я вернулся в Район Клерков, дабы испросить дозволения в Зале Народных Гуляний на допуск законника Янника к камню ощущению, оставленному дочерью его, Дейонаррой. Зайдя затем к Яннису и сказав, что сие дозволено ему, я быстро ретировался; мы мало что могли еще сказать друг другу.

Покинув жилище законника, я заметил кое-кого через улицу. Я мало что мог сделать для Морти, разве что именно это...

Я подошел к прекрасной, аппетитно сложенной проститутке, разительно отличавшейся от встреченных в Улье. Аромат дорогих благовоний окружал ее, а черты ее лица выразительно подчеркивались тенями теплых оттенков. Она улыбнулась мне и кокетливо захлопала ресницами: "Приветствую тебя, добрый сир. Надеюсь, ты испытываешь жажду, которую не могут утолить в борделе госпожи Падшей Святой?"

"Не я, но Морти питает вполне определенную жажду..."

Молодая женщина придирчиво оглядела Морти, затем кивнула.

"Да... да, думаю, что смогу сделать это. Я смогу придумать... кое-что. За те же деньги, конечно же - 500 монет".

"Конечно. Держи".

"Здорово! Спасибо, шеф!!" - и Морти устремился следом за женщиной.

Вместе с остальными мы сняли комнаты в ближайшей гостинице. Через какое-то время туда влетел Морти, но в воздухе он держался как-то неуверенно. Он блестел в прямом смысле этого слова, будто его вымыли и отполировали, а на лбу сиял отчетливый отпечаток алых губ. Похоже, нашего присутствия Морти не осознавал, и либо тихо хихикал, либо счастливо вздыхал.

Завтра мне предстоит встреча с врагом, которая - так или иначе - ознаменует конец моему бессмертию.

70. Портал в Мавзолее

Мы ступили в Мавзолей в поисках портала. Ныне я пребывал там, где с пробуждения на каменной плите начался нынешний отрезок моей жизни. Было что-то в арке передо мной... пугающе знакомое. Пространство между двумя черными колоннами заполнял холодный воздух, пробравший меня до костей, как будто арка граничила с иным, хладным местом. Откуда-то я знал, что именно это и был портал в Крепость Сожалений... и теперь мне оставалось лишь открыть его.

Сжав зубы, я вонзил пальцы в запястье левой руки, оторвав кусок кожи. Холод между колоннами усилился, как будто в портале появилась щель...

Уколов указательный палец я быстренько, пока рана не успела затянуться, выдавил несколько капель крови. Приготовившись написать о своем сожалении, я погрузился в воспоминания... Я шептал слова, эхом отдававшиеся в моем разуме.

"Я сожалею о всех смертях, коим стал причиной, здесь и повсюду во Вселенной".

Я написал фразу эту на клочке кожи, но из-за способностей к регенерации мне приходилось вновь и вновь резать палец, выдавливая капли крови. Наконец, я закончил; кровь моя блестела на коже... моя плоть, моя кровь, мое раскаяние.

Я глядел, как кровь высыхает, и волна холода объяла меня. Черные колонны по обеим сторонам он арки слабо светились, клочья синего тумана возникли между ними, создав сверкающую занавесь. А за нею я различил очертания каменного коридора, ведущего во тьму. Я спросил Нордома, готов ли он последовать за мной.

"Вопрос: Получен. Ответ: Нордом готов и ждет указаний. Готов к исполнению дальнейших директив".

"Падшая Святая?"

"Я уже зашла так далеко и было бы некрасиво с моей стороны оставить тебя в сей последний час". Она нежно улыбнулась. "Даже если бы ты вежливо попросил оставить тебя, я бы этого не сделала".

"Стало быть, выбора у меня нет... Анна?"

"Я.." Анна бросила быстрый взгляд на Падшую Святую, затем обернулась ко мне, в глазах ее полыхало пламя. "Если идет она, иду и я, так вот. Пока что я не собираюсь поворачиваться к тебе задом".

"Понял. Дак'кон? Ты со мной?"

"Твой путь - мой путь".

"Морти? Ты готов?"

"Ну..." Морти помедлил, поглядел на портал, на меня, снова на портал, и тяжело вздохнул. "Понимаешь, я не собирался много тут разглагольствовать, но... я должен кое-что сказать тебе".

"И что же, Морти?"

"Ну, насчет того, куда мы идем... вообще-то, мы там... уже... были".

"Мы УЖЕ были? О чем ты говоришь?"

Краем глаза я заметил, как полыхнул меч Дак'кона, края его притупились. Когда я взглянул на него, он опустил руки, будто изготовившись к бою.

"Ну... мы уже не впервые ступаем через эту арку... Понимаешь, мы уже посещали "Крепость Сожалений" раньше... но мы... я... тогда этого не знал".

"Морти, я требую объяснений, и не потерплю лжи или двусмысленных речей, только не сейчас".

"Сложно рассказать словами то, что было там... ты ведь не знал того, другого тебя - он был не из тех, кто любит потрепаться. Я знал, что он ищет какое-то место, но я не знал, зачем, где оно находится и что из себя вообще представляет, потому не мог тебе ничего рассказать, ведь я НИЧЕГО не знал! Я... лишь знаю, что случилось, когда мы оказались там..." Я понял, что Морти говорит о моей "практичной" инкарнации, той, которая вызволила его из Колонны Черепов.

"И... что же случилось?"

"Ну, мы пошли в эту... Крепость, и лишь только ступили туда, как оказались вдали от друг друга, занятые тяжелейшими сражениями..." Он содрогнулся. "Потому, первое, что я должен сказать тебе, есть большая вероятность, что, пройдя в портал, мы окажемся вдали друг от друга. Но даже будучи разделенными, мы можем оказаться твоей последней надеждой..."

"Как это?"

"Потому что ты, что ждет тебя в Крепости, шеф, однажды уже одержало верх над тобой... до сих пор я не знаю, как ты умудрился выжить, но если ты снова падешь, кто-то должен будет вытащить тебя из Крепости..."

"Морти, расскажи мне все, что помнишь о Крепости... это важно!"

"Эта Крепость Сожалений... она простирается на целые лиги, шеф. Это Крепость, но похожа она на целый План из тьмы, камня и теней - тени повсюду! Отправляясь туда, лучше быть готовым к противостоянию с ними".

"Что случилось, когда мы впервые оказались там?"

"Шеф, уж не знаю, что произошло с ТОБОЙ, но прекрасно знаю, что было со МНОЙ... Я улепетывал из одного покоя в другой, а тени наседали на меня со всех сторон, стремяь покончить со мной... а потом, неожиданно... мы оказались "снаружи", будто что-то выдворило нас оттуда..."

"Погоди-ка минутку. Ты говоришь "нас" так, будто имеешь в виду не только меня и тебя". Морти замолчал; за него ответил Дак'кон.

"Знай, что я много раз следовал твоему пути". Дак'кон говорил медленно, взвешивая каждое слово; карах его стал туманно-серым, как будто отражая воспоминания своего владельца. "Частица твоего пути ведома мне. Пятеро прошли до Крепости. Каждый умер своей смертью".

"Но... кем они были? Как они умерли?"

"Я умер смертью веры. Череп умер смертью доблести. Женщина умерла смертью горя. Слепой лучник умер последней и самой милосердной смертью, смертью тела. Ты... ты умер смертью памяти". Я знал, о ком он говорит; об этих же спутниках упоминал и Фелл. Череп - это Морти, женщина - Дейонарра, а слепой лучник - Ксакария.

"Да..." - проскрежетал Морти, содрогаясь. "Шеф, в этой Крепости... там повсюду тени!.."

"Там была тьма, и каждая тень была Шра'кт'лором", - прошептал Дак'кон, взгляд его мертвых черных глаз был устремлен в пространство. - "Они испытывают невообразимые страдания. Раны твоего духа ведомы им. Они нанесут тебе удары через них".

"Они обращались ко мне так же, как и Колонна Черепов..." - промямлил Морти. - "Они знали..."

"Хорошо, вы, двое: я должен знать все, что вы можете поведать мне о Крепости..."

"Тени страдают. Им ведомы муки. Они знают, как причинить тебе боль тем, что ранит твое сердце. Когда встретишься с ними, знай, что ты противостоишь тому, что однажды уже тебя убило".

"Дак'кон... ты, я и Морти выжили. Что случилось с лучником и Дейонаррой?"

"Лучник познал смерть тела. Женщина познала смерть духа. Я не мог спасти женщину, ибо ты был против этого. Слезы не пролились на ее могилу. Никто не знал о гибели женщины, чтобы оплакать ее".

"Но... почему я не хотел, чтобы она была спасена?"

"Причины сего были известны лишь тебе одному", - отвечал Дак'кон.

"Мне больше нечего рассказать тебе, шеф", - сказал Морти, - "кроме того, что мы будем разделены сразу же, как пройдем в портал. Это место воистину ОГРОМНО и кишит тенями... и где-то в этой Крепости находится нечто, куда более могущественное, нежели любой из нас. Больше добавить нечего..."

"Там нет жизни. Стены - из тьмы", - добавил Дак'кон.

"Хорошо. Перед тем, как я ступлю в портал, осталось ли хоть что-нибудь, что вы хотели бы сказать мне?"

"Ну..." Морти помедлил. "Да, есть кое-что, что тебе следует знать - тот ТЫ, которого знал я и который привел нас сюда, был совсем на тебя не похож. Нисколько".

"Что это означает?"

"Иной ТЫ, он... ни о ком особо не заботился. Ни о ком. Мы могли ВСЕ погибнуть в Крепости, а он бы и глазом не моргнул. Так что... я хочу, чтобы ты оставался таким, как есть, потому... ну, таким ты мне больше нравишься. ГОРАЗДО больше".

"Это ведь еще не все, да?"

"Нет..." Морти снова запнулся. "Есть еще кое-что. Ты прошлый мне не особо нравился, но та инкарнация была хитроумна... самая хитроумная из всех, которые я знал. Он всегда все просчитывал наперед. Если бы он умер в Крепости, это значит... ну..."

"Ты не думаешь, что я добьюсь успеха?"

"Нет..." Морти покачался в воздухе. "Дело не в этом. Иногда побеждает не самый хитроумный, а самый могущественный или самый сильный... А иногда все сводится к тому, КТО ты на самом деле и ЧЕГО ты хочешь добиться. Я имею в виду, когда-то ты хотел обрести бессмертие - но действительно ли ты хотел именно этого? Я просто хочу сказать: точно знай, чего ты сейчас хочешь".

"Справедливо. Знаешь, Морти... мы об этом не говорили, но ты ведь не обязан следовать за мною в это гиблое место, так? Я пойму, если ты останешься здесь".

"Да... я знаю, шеф. И не буду лгать... Я не хочу туда... но я последую за тобой. Просто знай, что когда ты шагнешь через портал, иметь значение будет не только твоя жизнь. Ты играешь с нашими жизнями, а нам-то умирать один раз".

"Но почему же ты тогда..."

"Из-за того, что Равел сказала там, в Лабиринте", - еле слышно произнесла Падшая Святая. - "Так ведь, Морти?"

"Равел сказала в Лабиринте: ты притягиваешь испытывающих муки как магнит", - Морти качнулся в воздухе. - "Возможно, потому что сам страдал все это время. Может, когда ты разрешишь свою проблему... мы тоже познаем немножко покоя. Возможно".

"Может, и так. Стало быть... ты со мной, Морти?"

"Почему нет, шеф?" - молвил Морти. - "Мы ведь уже побывали во всех самых ужасных уголках Вселенной. Почему бы не сделать еще один шажок с вершины утеса?" Он вздохнул. "Ты готов? Ведь если нет..."

В сопровождении товарищей - друзей - я ступил в портал.

71. Крепость Сожалений

Я стоял в полном одиночестве у входа огромнейшего здания, и лишь малая часть его открывалась мне. Серая субстанция заменяла небо. Какое-то движение за пределами здания привлекло меня, чему я весьма удивился - я ожидал встретить врагов внутри здания, но снаружи?

Я отошел от здания и вскоре смог разглядеть призрачную фигуру. Я узнал ее; именно ее я избегал с тех самых пор, как впервые пробудился в Мавзолее. Передо мной витала призрачная Дейонарра; казалось, одеяния ее развевает невидимый ветер. Она стояла на самом краю дороги из черного камня, вперив взор в пустоту сего Плана.

"Дейонарра..."

"Любовь моя! Ты не должен здесь находиться! Ты должен немедленно уйти отсюда!"

"Дейонарра, что это за место? Это и есть Крепость?"

"Это Крепость Сожалений. Это место, где я погибла и я не могу удаляться от сих залов. Если ты сможешь отыскать путь обратно в Сигил, сделай это; ведь, если ты останешься здесь, то несомненно умрешь".

"Я бессмертен, Дейонарра. Думаю, мне не о чем особо беспокоиться, даже здесь".

"Нет, любовь моя. Есть в этой Крепости что-то... оболочка, которая ее окружает, отрезана от Планов. Именно сей барьер низводит на нет твое бессмертие".

"Оболочка? Колонна открыла мне, что, когда я умираю, умирает и некто иной за меня. А если умирать будет некому..."

"Если ты погибнешь здесь, это будет конец, ведь нет ничего живого в этом месте - будь осторожен! Оставь это проклятое место и возвращайся в Сигил!"

"Но... здесь мои сподвижники; и это значит, что они тоже внутри оболочки. Что случится с ними, если я умру?"

"Моя любовь, если ты привел с собою живых, то они пребывают в смертельной опасности, исходящей от теней и от тебя самого. Если ты погибнешь здесь, твое бессмертие настигнет первое же живое создание в Крепости и он умрет вместо тебя. Ты должен уйти немедленно!"

"Я не могу вернуться назад. Ты может поведать мне что-нибудь полезное? Что ждет меня в Крепости?"

"В Крепости нет тьмы как таковой, любовь моя, лишь тени тех, кто умер вместо тебя. Энергии Плана питают их, а ненависть их к тебе превосходит все мыслимые пределы. Они не позволят тебе уйти". Она бросила взгляд на стены Крепости. "Не входи, молю тебя!"

"Но... мои союзники уже внутри. Я не могу бросить их. Ты можешь предположить, где они могли оказаться?"

"Если ты пришел не один, то товарищей твоих разбросало повсюду при вашем появлении - такова природа этого места, оно разделяет живых... и убивает". Она казалась встревоженной. "Крепости простирается на многие мили - найти твоих друзей будет нелегко".

"Мне нужно найти их. Это даже не обсуждается".

"Хорошо, любовь моя... если ты настаиваешь на поисках, знай - лишь войдя в Крепость, ты попадешь в огромный зал, в котором пребывается множество теней. Ты должен двигаться быстро и не позволять им окружить тебя, ведь в том случае ты наверняка расстанешься с жизнью!.. И еще..." Дейонарра помедлила, будто пытаясь вспомнить что-то давно позабытое. "В... чертоге - огромные часы..." Голос ее окреп, стал более уверенным. "Ты говорил, что они - ключ к тому, чтобы покинуть сей зал... когда оказался там в прошлый раз". Она пристально взглянула на меня. "Знаю, что не смогу отговориться тебя, но я буду следить за тобой и помогу, чем сумею".

"Я принес твое кольцо, Дейонарра. Я получил наследство, которое ты оставила для меня".

"В этом кольце все еще заключена частичка моей сущности, любовь моя. Когда оно у тебя, вместе с тобой пребывает и мое сердце". Она закрыла глаза и я почувствовал, как меня омыло волной тепла. Снова раскрыв глаза, Дейонарра улыбнулась. "Я знала, что ты вернешься ко мне вместе с ним. Носи его отныне с моим благословением и держи у сердца. Через него я буду защищать тебя".

"Благодарю тебя, Дейонарра. А сейчас я должен идти". И Дейонарра исчезла.

Я зашагал обратно, вошел в здание, где, как только я приблизился возник портал. Ступив в него, я оказалася внутри Крепости, в том самом зале, о котором говорила Дейонарра.

Мне пришлось уклоняться от ударов теней, приводить в действие таинственные механизмы, дабы создать портал, который перенес бы меня во внутренние чертоги цитадели. Здесь в пыли на полу отчетливо отпечатались следы, а на циферблатах гигантских часов были начертаны некие знаки. Я узнал их; я уже бывал здесь во время предыдущего визита в Крепость. Наконец, я стоял у очередного портала, и, пройдя в него, очутился в иных пределах Крепости Сожалений.

72. Судьба соратников

Оказавшись в затененном чертоге, Игнус огляделся по сторонам, не ведая, где пребывает. Однако кое-что он ощутил мгновенно. "Велика сссила, сссокрытая здесссь".

Призрачная рука протянулась к нему. "ТЫ НУЖЕН МНЕ. ЕСТЬ ТЕ, КТО ДОЛЖЕН УМЕРЕТЬ".

Игнус чувствовал, что среди тех, о ком говорит сия сущность, есть и его учитель, уважаемый и ненавидимый одновременно. Расхохотавшись, Игнус последовал за призрачной фигурой.

***

Морти не видел и следа ни "шефа", ни кого-либо еще. Из своего предыдущего опыта пребывания в Крепости Морти знал, что найти шефа в одиночку фактически невозможно. Он должен сам дождаться его прибытия... или кого-нибудь еще из товарищей. А пока что лучше всего притвориться мертвым. Морти не раз бывал на шаг от смерти, потому был уверен, что сможет сыграть весьма убедительно.

***

"Тени". Дак'кон узнал расплывчатые очертания порождений, окружавших его. Одна из них, менее иных напоминающая дыру в пространстве, обратилась к нему.

"А, ГИТЗЕРАИ. Я ХОРОШО ЕГО ПОМНЮ... СДАЙСЯ!"

"Ты может одержать верх в битве, но верх надо мной - никогда".

"ТЫ НЕ МОЖЕШЬ НАДЕЯТЬСЯ ВЗЯТЬ ВЕРХ НАДО МНОЮ".

"Я уже бывал здесь раньше. В этот раз я не покину сие место".

"ДА БУДЕТ ТАК". Фигура отплыла в сторону, а иные тени бросились вперед, будто сама тьма накрыла Дак'кона своей пеленой.

***

"Здесь так холодно", - пробормотала Анна, следуя по слабо освещенному коридору. Ужас от того, что осталась здесь в одиночестве, заставил ее позабыть обычные воровские навыки и она не заметила призрачную фигуру, пока не приблизилась к ней вплотную.

"ДЕВУШКА-ДЕМОНЕССА. ГДЕ ТОТ, КТО ПРИВЕЛ ТЕБЯ СЮДА?"

"Там, где ты никогда его не найдешь. Если хочешь убить его, сначала тебе придется переступить через мой труп!"

"СЛОВА ТВОИ ИСПОЛНЕНЫ СТРАСТНОСТИ. НО СМЫСЛА В НИХ НА УДИВЛЕНИЕ МАЛО".

"Если они дадут мне силу уничтожить меня, то мне наплевать на смысл!"

"ЗАБАВНО... ПРИЧИНА, ПО КОТОРОЙ ТЫ ПОСЛЕДОВАЛА ЗА НИМ, СТАНОВИТСЯ ЯСНА..."

"Прекрати трепаться! Если хочешь сражаться, то..."

"НЕУЖЕЛИ ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО ОСОБЕННА В ЕГО ГЛАЗАХ?"

"Если... если ты хочешь миновать меня, то давай, нападай! Я..."

"ДЕМОНЕССА, НА ПРОТЯЖЕНИИ МНОГИХ ЖИЗНЕЙ Я НАБЛЮДАЛ ЗА ТЕМ, ЗА КОТОРЫМ ТЫ СЛЕДУЕШЬ. Я ЗНАЮ ЕГО ДУШУ И ЗНАЮ, ЧТО БЫЛО МНОЖЕСТВО ТЕХ, КТО ИСПЫТЫВАЛ СТРАСТЬ К НЕМУ. ТЫ - САМАЯ НИЧТОЖНАЯ ИЗ НИХ. ТЫ - ВЕЩЬ, ИЗВРАЩЕННАЯ И РОДИТЕЛЯМИ, И ПЛАНАМИ..."

"Закрой пасть, слышишь?! Закрой св..."

"ОТВЕТЬ МНЕ И ПОЗНАЕШЬ ТИШИНУ, ДИТЯ. ТОТ, ЗА КОТОРЫМ ТЫ СЛЕДУЕШЬ, ЗНАЧИТ ЧТО-НИБУДЬ ДЛЯ ТЕБЯ?"

"Он значит для меня больше, чем собственная жизнь!"

"УМРИ ЖЕ".

С кинжалом в руке Анна бросилась на призрачное порождение, но что она могла противопоставить гибельной магии противника?

***

"Да, здесь сложновато отличить тени от тьмы", - прошептала Падшая Святая. - "Это место не для живых".

"А, ТАНАР'РИ". Возглас прозвучал у нее за спиной. Она обернулась, оказавшись лицом к лицу с призрачным созданием в шипастых доспехах.

"Ага. Стало быть, ты и есть паук в центре этой паутины. У меня к тебе множество вопросов. Цели твои во всем этом мне не до конца ясны".

"НЕ ТЕБЕ ЗНАТЬ О МОИХ ЦЕЛЯХ, ПАДШАЯ ТАНАР'РИ. МОЯ ДОБРАЯ ВОЛЯ - ЕДИНСТВЕННАЯ ПРИЧИНА, ПО КОТОРОЙ ЧЕРНОЕ СЕРДЦЕ ВСЕ ЕЩЕ БЬЕТСЯ У ТЕБЯ В ГРУДИ. ТЫ МОЖЕШЬ УЙТИ И СОХРАНИТЬ ЖИЗНЬ, ЕСЛИ ПОЖЕЛАЕШЬ".

"Сердце мое не черное, а за жизнь свою я не боюсь. Мои спутники, мои друзья здесь, в твоей твердыне. Я не уйду, пока мы не воссоединимся с ними и человек, за которым мы следуем, не разрешит наконец свою проблему раз и навсегда".

"НЕТ РАЗРЕШЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ ДЛЯ ЭТОГО ГЛУПЦА. ТЫ УЙДЕШЬ ОТСЮДА, ОСТАВИВ ЗДЕСЬ СВОЕГО НЕУМИРАЮЩЕГО СПУТНИКА. НЕ БОЙСЯ ЗА ЕГО ЖИЗНЬ. ЕДИНСТВЕННОЙ ЦЕНОЙ, КОТОРУЮ ОН ЗАПЛАТИТ, СТАНЕТ УТРАТА ПАМЯТИ".

"Как бы ни было благородно твое предложения, я вынуждена ответить отказом, ибо не могу оставить своих друзей. А насчет "пустяковой" цены, которую он заплатит тебе... для него это равносильно смерти. Я уже давненько странствую с ним, и есть много вещей, которые я не хочу, чтобы он забывал".

"ОН ЗАБУДЕТ. ТАКОВА ЕГО СУДЬБА - ПРЕБЫВАТЬ В НЕВЕДЕНИИ. ОН ЗАБУДЕТ ТЕБЯ, ТАНАР'РИ, КАК ЗАБЫЛ ОН ВСЕХ ОСТАЛЬНЫХ, РАЗДЕЛЯВШИХ ЕГО ПУТЬ. ОН СУЩЕСТВУЕТ, ЧТОБЫ УМИРАТЬ, ЗАБЫВАТЬ И УМИРАТЬ СНОВА. ОН - НИЧТО".

"Это твое мнение. А я не хочу чтобы он забывал ни меня, ни все то, через что он прошел, дабы достичь сего места. Он много страдал, и симпатичен мне именно он, а не самовлюбленное создание, пребывающей сейчас передо мной и сражающееся, как последний трус, предпочитая убивать с безопасного расстояния, где противник не сможет достать его. Ты больше не причинишь ему боли!"

"ТАНАР'РИ... ВОЗМОЖНО, ТЫ СОМНЕВАЕШЬСЯ В МОИХ СИЛАХ ЗДЕСЬ, В ЭТОМ МЕСТЕ. ДЕМОНСТРАЦИЯ ИХ ПОМОЖЕТ РАЗВЕЯТЬ ТВОИ СОМНЕНИЯ".

"Ты и так причинил немало вреда. Готовься к бою!"

"ТЫ - НИЧТО. Я МОГУ СОЗИДАТЬ ПЛАНЫ СВОИМ МОГУЩЕСТВОМ. А МОГУ РАЗВОПЛОТИТЬ ТЕБЯ".

Два противника принялись творить гибельные заклинания... Вскоре одна из фигур пала наземь, а втора - шипастая тень - медленно двинулась прочь.

***

"Обработка информации. План: отрицательный материальный. Местоположение: Крепость Сожалений". Нордом обменивался щелчками с собственными арбалетами, успокаивая их; а, быть может, именно они успокаивали его. Шипастая призрачная фигура выступила из тьмы.

"А, ИНОЙ КОНСТРУКТ".

"Чувство неизбежного сближения".

"ТЫ ПРЕВЫСИЛ СВОИ ПОЛНОМОЧИЯ. СДАВАЙСЯ".

"Ты стремишься причинить вред тому, кто помог Нордому. Нордом попытается остановить тебя. Вероятность успеха: минимальна". Удар магической энергии, призванной призраком, отбросил Нордома в сторону.

"ТЕЛО - ВСЕГО ЛИШЬ ОБОЛОЧКА. СИЛЬНОЕ ДАВЛЕНИЕ МОЖЕТ ПОВРЕДИТЬ ЕГО. МНЕ ПРОДОЛЖАТЬ?"

"Ты хочешь причинить ему вред. Нордом помешает тебе". Несколько разрядов энергии ударили в Нордома, повергнув его наземь, где он и замер без движения; затихли и арбалеты.

73. Испытание порыва

Я оказался в менее просторном покое. Пять статуй полукругом окружали небольшой бассейн, над которым парил сияющий кристалл. Я сразу же заметил знакомую фигуру в комнате - Игнус! Сжигающая ярость, проявленная им при последней нашей встрече, теперь наверняка поглотила его, обратив в безумца. Возможно, не "безумца" в прямом смысле слова, но стихия огня, которой он поклонялся, уничтожила последние следы человечности. Он немедленно бросился в атаку.

"Я сссожгу тебя, а затем подожгу планы!" - возопил он, забрасывая меня огненными заклинаниями. В ответ я противопоставил ему собственную магию.

"Пламя поглотит тебя!" - завывал Игнус, и голос его был треском костра. Но мои заклятия отбросили его назад, и дальше отступать было некуда.

"Небессса обратятся в пламя, а жизнь ссстанет подобна факелам", - прошептал он за секунду до того, как заклинания мои повергли его наземь, потушив огонь. Я склонился над изуродованной фигурой Игнуса. Он умирал, и я опустился на колени, обнял его. Он заговорил, так тихо, что мне пришлось нагнуться, чтобы услышать его.

"Мастер, прости меня. Я предал твои учения". Я должен принять как должное, что никогда не смогу помочь некоторым испытывающим боль личностям из моего прошлого; почти все они подобны Игнусу, вписаны в книгу мертвых и для меня пребывают за пределами досягаемости. Я осторожно опустил тело Игнуса на каменный пол.

Теперь, когда я смог оглядеться по сторонам, то заметил, что статуи - мои. Интересно, к чему бы это? Внимательно осмотрев статуи, под основанием одной из них я заметил темный камень, покрытый пылью, как будто пролежал здесь много лет. Он походил на отсеченный кусочек одной из статуй и покрывала его сетка рун и символов.

Камень казался мне на удивление знакомым. Когда я коснулся его, на одной из гранец возник рот и начал говорить моим собственным голосом, эхом отдавившимся, будто звучащим в просторной пещере.

"Дак'кон, Морти, Ксакария, Дейонарра - это я. Я наложил чары на этот камень, и он должен передать вам послание; прослушайте его и сделайте так, как я вам скажу". Голос перевел дыхание; казалось, он несколько раздражен.

"Не знаю, как мы оказались порознь, но думаю, что разделил нас портал, доставивший нас сюда. Но это временно - когда вы отыщите камень, оставайтесь подле него до тех пор, пока я не разыщу вас. Исходя из моих магических наблюдений, площадь Крепости равна нескольким городам - чем меньше вы будете двигаться, тем легче мне будет вас отыскать". Голос вновь перевел дыхание и стал более отстраненным, будто одновременно наблюдал за чем-то и говорил о нем же.

"Я пробился через первый чертог; это место кишит тенями, их слишком много, чтобы одержать верх над ними - если встретите их, бегите, ибо они задавят вас числом; и они гораздо сильнее теней, встреченных нами ранее. Думаю, каким-то образом их питают энергии этого Плана, делают их сильнее". Голос помедлил.

"В чертоге было множество военных реликтов, которые перемещали меня с место на место; я заманил теней к машине, а затем, пока они там толпились, она перемещали меня в иное место. Это дало мне немного времени и я сумел бежать оттуда. Когда я запустил четыре машины, открылся портал". Голос помедлил, будто говорящий о чем-то неожиданно догадался.

"Я думаю, что чертог, через который я прошел - своего рода врата; похоже, реликты закрывают его как он внутренних помещений Крепости, так и от наружных. Тот, кто построил это место, хочет держать тени при себе, не желая, чтобы они разбежались; тени бесплотны и не могут сами запустить машины, чтобы бежать из чертога. Хмммм. Мне стоит об этом еще поразмыслить... Но после - сейчас я в покое с огромным кристаллом и хочу разглядеть его повнимательнее". Голос помедлил. "Здесь же пять статуй и все они похожи на меня - и они стары, как будто простояли здесь не один год. Что же до кристалла... не похоже, что он принадлежит Крепости, его размеры и форма напоминают мне кое-что, о чем я читал в анналах, о внепространственной тюрьме для удержания души. Не думаю, что телепортацию мою посредством портала из прошлого чертога сюда можно считать простым совпадением: я думаю, что кристалл - это ловушка, потому ни в коем случае не касайтесь его, пока мы не воссоединимся. Ты понял, Морти?!. А сейчас я попытаюсь всех вас отыскать. Если найдете сий камень, не сходите с этого места, или я могу потерять вас навсегда. В основании одной из статуй я оставил для вас немного припасов. Тратьте их с умом - не знаю, как долго мы будет искать нашего врага и выбираться отсюда; возможно, припасы нам еще понадобятся позже. Скоро увидимся".

Я внимательно исследовал комнату. Если здесь и была ловушка, то ее значительно усовершенствовали со времени визита моей предыдущей инкарнации, ибо я не нашел ни выхода отсюда, ни способа активировать портал. Оставался кристалл в центре комнаты, излучающий призрачное сияние.

Ритм пульсации оного напомнил мне биение сердца. Свет кристалла касался углов покоя подобно пальцам, каждый луч освещал каменные лица стоящих полукругом статуй. Я потянулся к кристаллу.

В тот момент, когда я коснулся его, на меня нахлынуло головокружение, тело парализовало. А затем резкая боль пронзила мое тело - я почувствовал, будто саму душу мою сковало льдом... и она разбилась.

74. Лабиринт отражений

Я пробудился на каменной плите в комнате сферической формы, стены в которой были сделаны из листов сероватого металла, испещренного полосками красного, зеленого и синего цветов.

Я поднялся на ноги и заметил, что, помимо меня, в комнате находятся трое... и все они были мною!

Фигура справа была похожа на меня, но казалась более воплощением силы, нежели человеком. Я видел ее в камне ощущений, оставленным мне Дейонаррой. То была моя "практичная" инкарнация.

Знакомые черты в лице фигуры передо мною прослеживались с трудом. Спина ее была согнута, как будто индивид сей пребывал в вечной боязни того, что его ударят. Он настороженно следил за мной, а когда я вглянул прямо на него, зашипел, сжимая кулаки, желая меня удушить. Руки его были покрыты шрамами и изуродованы, будто он сунул их в кислоту - а левая, казалось, висит лишь на полоске кожи. Я и эту инкарнацию видел раньше, в камне-ловушке, где он нахывал все иные воплощения "похитителями тела". Для себя я прозвал его "параноидальной" инкарнацией.

Человек, стоящий слева, всем видом напоминал меня, но выглядел... спокойнее. Заметив мой взгля, он слегка улыбнулся и одобрительно кивнул. Не думаю, что эта инкарнация была знакома мне, но я решил прозвать ее "доброй" для определенности.

"Он пробудился", - молвила "добрая" инкарнация.

"Наконец-то!" - воскликнула "практичная". - "Я думал, что снова умру, пока буду ждать, пока он встанет на ноги!"

"Параноидальная" оглядела по очереди всех трех нас перед тем, как высказаться. "Возможно... возможно, вам еще предстоит умереть. Не забывайте, что я наблюдаю за вами, воры, убийцы - все вы убийцы, все трое!.."

"Следи за своим языком, когда говоришь обо мне!" - рявкнула "практичная" инкарнация, - "ты, слабоумный болван. Ему и так повезло добраться сюда со всеми ловушками, которые ты разбросал по Планам. Клянусь, если бы я мог обратить время вспять и оборвать твое жалкое существование, я бы..."

"Добрая" инкарнация прервала его излияния. "Замолчите, вы, двое! Давайте убедимся, что с ним все в порядке, а поссориться вы успеете и позже!"

"Кто... кто вы все такие?" - вопросил я. Конечно, я узнал двух из них, но хотелось бы, чтобы они сами объяснили свое появление.

"Будь оно проклято, он снова потерял память! Проклятье! Теперь он для нас бесполезен!" - взъярилась "практичная" инкарнация, услышав мой вопрос. Как всегда, в первую очередь он думал лишь о себе.

"Успокойся. Он просто растерян, как и мы в свое время. Дай ему минутку собраться с мыслями", - спокойно произнесла "добрая" инкарнация.

"Все вы воры... украли мои тело... мое тело, и вы вернете его мне!" - "параноидальная" инкарнация обвела нас безумным взглядом.

Немедленно, "практичная" озлилась: "Ты уже достал своим нытьем, мое терпение на исходе! Заткнись, или..."

И снова "добрая" инкарнация выступила в роли миротворца. "Ваши пререкания ни к чему хорошему не приведут! Оставь его, пусть думает, что хочет".

"Практичная" инкарнация обратилась к нему, не желая отступать от своей позиции. "Время уходит. Я не могу терять его, стоя здесь, когда противник, вне всякого сомнения, охотится на нас. Мы и так долго ждали, когда он пробудится - я буду говорить с ним немедленно!"

"Практичная" инкарнация обернулась ко мне; ее глаза внимательно меня изучали, ровно как и я изучал ее. Он заговорил: "Значит... дошло вот до чего".

"Кто ты?"

"Я не открою свое имя не тебе, ни кому-либо еще". Голос человека был груб, как и мой, и для моих ушей звучал весьма странно. "Что до того, "кто я", спроси об этом себя сам - ты одна из моих инкарнаций. Ты добрался сюда, следуя по оставленным мной намекам".

"Мы... мы - различные инкарнации? Как такое возможно?"

Инкарнация немного помолчала, затем поморщилась. "Что я в тебе действительно ненавидел, так это привычку задавать вопросы - отчаянные потуги получить ответы и понять смысл происходящего". Голос человека рубил, как топор, и злость исказила его черты. "Время вопросов прошло. А теперь слушай меня. Я был первым, кто прорвался в Крепость, и то, что поджидает нас здесь, каким-то образом меня одолело. Но во второй раз ему не удастся этого сделать".

"А кто остальные?"

"Иные инкарнации - наши отражения. Я заставлю их слиться со мной после того, как разберусь с тобой". Он бросил взгляд на согбенную инкарнацию, которая взвыла, впервые меня заприметив. "Или прикончу, если они откажутся; это неважно. Они не столь мне необходимы".

"Похоже... ты собираешься бросить вызов тому, что обитает здесь".

Инкарнация смерила меня изучающим взглядом. "Конечно. Это единственная причина, по которой мы сейчас с тобой разговариваем. Мне нужно, чтобы ты был моей оболочкой, вместилищем для моего разума. Понимаешь?"

"Стало быть, ты хочешь подавить меня как личность?"

"Да". Он обвел взглядом окружающие нас стены, затем вновь обратился ко мне. "Мы не можем уйти отсюда, будучи разделены. Лишь один из нас может покинуть это место".

"И как же нам слиться воедино?"

"Ты должен снять барьеры своей воли, открыть мне знания и навыки, которые сумел получить за свою жизнь". Он вновь смерил меня внимательным взглядом. "Это станет лишь малой толикой моих сил, но тоже может пригодиться".

"А почему бы тебе не слиться со мной, и я останусь доминирующей личностью?"

"С тобой?" Он хохотнул, как тявкнул. "Это бессмысленно. Ты прожил лишь малкую толику моей жизни. Я не доверю себя столь неопытной личности, как ты".

"И все же ты уже добирался досюда... и был побежден".

Человек нахмурился. "Я был захвачен врасплох. И я не ожидал, что мы окажемся разделены с компаньонами сразу же после появления... То, что случилось после этого... несколько неопределенно".

"Стало быть, даже если мы сольемся воедино, есть вероятность поражения?"

"Маловероятно. Я - единственный, обладающий знанием, что поможет нам оказаться победителями; момент этот - кульминация долгих веков вынашивания планов. Многие страдали и умирали за то, чтобы мы оказались здесь... жертвы их не должны оказаться бессмысленными". Последняя фраза была мне неприятно - он произнес ее напыщенно, но совершенно бесстрастно.

"Ты тот, кто спас Дак'кона у Шра'кт'лора. Тот, кто пленил Вайлора. Тот, кто привел Дейонарру к гибели".

Глаза человека сузились. "И что из этого? Все это было сделано во имя достижения цели".

"Ты дал Дак'кону Неразрывный Круг Зертимона. Зачем?"

"Неразрывный Круг? Средоточие лжи? Работа по созданию его заняла у меня целую неделю - это было необходимо, чтобы он перестал сомневаться в себе".

"Ты сам сделал его? Но ведь ты сказал ему..."

"Возможно, в тех словах и есть доля истины - я не знаю. Я знал, что там было много скучных слов, но он, похоже, черпал из них веру". Должно быть, он решил, что изумление на моем лице означает вопрос, зачем вообще он озаботился спасением Дак'кона.

"Твое неведение меня удивляет", - искренне подивился мой собеседник. - "Неужто ты не знаешь, что сжимает он в своей руке? Меч его создан мыслью. Подобный инструмент при надлежащем использовании может покончить с самой Вселенной..." Человек задумался, и лицо его исказила гримаса отвращения. "Однако по прибытии в Крепость нас с гитом разделили и я не сумел использовать его меч". Он нахмурился. "К сожалению".

"Ты - тот, кто обучил Игнуса Искусству?"

"Игнуса?" Человек, наморщив лоб, уставился на меня. "Это что, имя? О ком ты говоришь?" Конечно, догадался я. Эта инкарнация "умерла" чуть больше 50 лет назад, и Игнус обучался магии куда раньше. Должно быть, я еще не полностью отошел от шока, когда ловушка расколола меня и перенесла сюда.

"А зачем было пленять Вайлора?"

Человек покачал головой. "Вайлор становился... навязчив". Он улыбнулся, но в улыбке этой не было искренности. "Эти псы, Милостивые Убийцы, будут охотиться за тобой по всем Планам, дабы свершить "правосудие" - а Вайлор был особенно навязчивым псом". Голос человека чуть понизился. "И, на мой взгляд, был слишком близок к свершению правосудия".

"Зачем же он преследовал нас?"

"О, по многим причинам, за некоторые из которых в ответе я, другие же лежат на совести иных инкараций". Он бросил взгляд на "параноидальную" инкарнацию. "Множество жизней прожито инкарнациями с поврежденным разумом. Некоторые из нас создали... проблемы. Но я верю в конструктивные решения".

"Он был угрозой?"

"О, да... иначе я бы просто убил его". Он кивнул. "Есть связь между ним и самой справедливостью, и это дает ему силу одолеть бессмертных, каковыми являемся мы". Человек улыбнулся. "Особенно, если неправедность в нас велика... а наша - самая черная из возможных".

"Почему Дейонарра должна была умереть?"

"Дейонарра? Эта девочка мало представляла себе Планы, потому и была нужна мне. Понимаешь, Служители Праха верно говорят - иногда если страсть переполняет тебя, ты слишком сильно цепляешься за жизнь, чтобы оставить ее. Как было и с Дейонаррой, и в этом она оправдала мои надежды".

"Параноидальная" инкарнация перебила его при этих словах. "Эта женщина... этот призрак?!" В глазах согбенной фигуры вспыхнул огонь, а изо рта потекла слюна. "Она мучила меня годами, преследовала, ненавидела, и ТЫ БЫЛ ТЕМ, КТО УБИЛ ЕЕ!"

"Практичная" инкарнация даже взглядом не удостоила завывающего близнеца, лишь ухмыльнулась. "Смешно - обвинять во всем меня!" Он вновь обратился ко мне. То было сделано не со зла, хоть она порядком мне надоела. Вообще-то, когда я появился в Крепости, то не собирался здесь оставаться. Я собирался войти, принести ее в жертву и выйти".

"Но зачем делать это?" - тихо, с болью в голове вопросила "добрая" инкарнация, но то мог был и мой вопрос, с той же толикой боли.

"Мне нужен был кто-то, кто стал бы моими глазами здесь, на Отрицательном Материальном Плане, дабы служить в качестве лазутчики и выяснить, кем является мой убийца. Лишь мертвые могут существовать здесь долго, потому надлежало принести в жертву Дейонарру, дабы восстала она в ином облике. Хитрый замысел, но он сработал - она ведь помогла тебе, не так ли?"

"Тебе не стоило убивать ее".

Какое-то время он молча глядел на меня, затем неприятная ухмылка вернулась. "Вот почему ты потерпишь поражение при встрече с нашим убийцей. Ты СЛАБ. И не понимаешь, что некоторые поступки просто НЕОБХОДИМЫ".

"Ты смеешь называть меня слабым?! Ты создал все эти "великие" планы по уничтожению нашего врага; но тот все равно дал тебе пинка под зад, а бедная девушка умерла ни за что. Возможно, если бы хорошо сделал свое дело в первый раз, когда появился здесь, сейчас бы у нас не было проблем!"

"Ты СМЕЕШЬ читать мне нотации?! Женщина всегда были рядом с нами - Дейонарра ли, Равел или другие, и все они страдали, и каждый раз это был их ВЫБОР. Дейонарра отдала бы жизнь за меня, стоило мне лишь попросить об этом. Нет в том ПРЕСТУПЛЕНИЯ". Я бы и дальше с ним спорил, но смысла в этом не было. Я беседовал с призраком той инкарнации: сделанного не воротишь, а прошлое изменить невозможно.

"Расскажи мне о Ксакарии".

"О лучнике? Старый добрый Ксакария, мог видеть своими "глазами" то, что не мог я - и он мог разить сие своими стрелами, кстати говоря".

"И?"

"Ну, в какой-то степени я шел в эту Крепость слепым - я не знал, кто мой убийца, потому мне нужен был кто-то, кто видел бы то, что не вижу я, на тот случай, если враг мой окажется вне пределов видимости". Он хмыкнул. "Однако Ксакария упокоился слишком быстро и проку от него не было никакого".

"Ты построил гробницу под Сигилом? Ту, полную ловушек?"

"Я про нее почти забыл... да, глупая затея". Инкарнация казалась раздраженной. "Очевидно, она не сработала. Напрасная трата огромных сил и денег".

"Бессмысленно!" "Параноидальная" инкарнация разразилась ляющим смехом, скорее довольным, нежели безумным. "Так просто было обезвредить ловушки этого ребенка. Я нашел их... и ИЗМЕНИЛ их. Сделал их ЛУЧШЕ. Изменил НАДПИСИ".

"Практичная" информация зло взирала на него; казалось, он едва сдерживает себя, горя желанием удушить безумца. "И за это ты у меня еще ответишь..." Он вновь обратил внимание ко мне. "Хотя, в сущности, это не важно. После того, как затея с гробницей-ловушкой провалилась, я решил перенести сражение на территорию нашего убийцы вместо того, чтобы дожидаться, когда он соизволит показаться".

"Это ты вытащил Морти из Колонны Черепов?"

"Морти все еще жив?" Глаза инкарнации изумленно округлились, после чего она расхохоталась. "Ха! Этой вредной черепушке вообще нельзя доверять - он утверждал, что обладает знаниями, которых на самом деле у него не было, и я испытал страшные муки, когда вытаскивал его из Колонны Черепов, а как только он оказался снаружи, то сразу же разыграл полное неведение". Инкарнация хмыкнула. "После того, как он рассказал мне все, что знал, толку от него было немного".

"Разыграл неведение?"

"О, да". Человек улыбнулся. "Лжец однажды, лжец всегда. Однако, чтобы заставить меня улыбнуться, надо обладать более гибким умом, нежели у черепа".

"Это ты нанес татуировки на мою спину? Те, которые я прочел, когда пробудился в Мавзолее".

"Направления?" Он раздраженно кивнул. "Конечно же, я... Я знал, что существует вероятность того, что я погибну здесь и вновь потеряю память. Я хотел, чтобы у будущих инкарнаций были... направления, в которых надлежит следовать. Потому я и наказал обозначить их у себя на спине, потому что другие вещи, вроде дневников..." Он рыкнул, будто злясь на себя самого. "...слишком легко теряются".

"Однако, надписи на спине весьма неопределенны..."

"Ты что, дурак?" - искренне подивился человек. - "Они и должны быть неопределенны, я ведь не мог подробно расписать, что с нами случилось, потому обозначил отправную точку. Что, по-твоему, случилось бы, если бы их прочли Служители Праха? Или кто-нибудь еще более сумасбродный? Как скоро, по-твоему, нас бы похоронили заживо или вообще кремировали?"

"Это ты попросил Фарода отыскать бронзовую сферу в катакомбах?"

"Фарода?" Инкарнация ненадолго призадумалась. "О, да... мусорный король со своими вышибалами, который посчитал меня легкой добычей..." Он улыбнулся, будто вспоминая что-то приятное. "Лишь слегка пустив кровь, я заключил с ним сделку - если его люди когда-либо найдут мое тело, они должны доставить меня в Мавзолей... И, конечно же, мне нужны были глаза и руки его людей, чтобы обыскать катакомбы под Сигилом".

"Сфера. Бронзовая. Некрасивая. Похожая на яйцо и вонючая к тому же. Я прав?"

"Да. Я сказал Фароду, что это единственное, что может спасти его жалкую жизнь... каким же мерзким крысенышем он был!" Инкарнация вновь довольно улыбнулась. "Понимаешь, старому ублюдку предначертано было после смерти оказаться в Колонне Черепов, а он отчаянно пытался этого избежать. Потому я и сказал ему, что под Сигилом есть вещица, которая "убережет" его от судьбы, если, конечно, он сумеет ее отыскать".

"Но она не спасла бы его... Ты просто хотел, чтобы она была найдена".

"Конечно же, для него она была бесполезна. Никто не может так легко обмануть судьбу". Он бросил на меня недовольный взгляд. "Однако, ничто так не побуждает человека к действию, как слова о том, что предмет поисков спасет его душу от вечных страданий. Я собирался забрать сферу у него сразу же после того, как она будет найдена. Просто если бы я сам взялся за ее поиски, это заняло бы слишком много времени... чрезмерно много". Он улыбнулся. "И зачем мне мараться самому, если есть те, кто с удовольствием этим займется?"

"Вообще-то, он сподвиг меня на ее поиски. И чем же сфера так важна?"

"Важна? Ты что, не знаешь?" Инкарнация замолчала, размышляя. "Она у тебя с собой?"

"Да, с собой".

"Она у тебя?!" Глаза человека вспыхнули. "Стало быть, от тебя есть хоть какая-то польза!" Взгляд его стал расчетливым. "Когда мы сольемся воедино, я изыщу способ открыть ее. Возможно, еще не все потеряно..."

"Но что это за сфера? Что в ней такого?"

"Она была мертвым камнем ощущений". Взгляд инкарнации был направлен в пространство. "Знаешь, чем в нем было?" Он хищно усмехнулся. "Предсмертные ощущения первого из нас. Когда мы еще были одним человеком, а не набором воплощений". Он понизил голос. "Если бы изыскался способ открыть ее, я бы сумел заглянуть в его разум..."

"И узнать, почему это все случилось?"

"Да..." На лице человека проступило сожаление. "Это вопрос, на который я всегда не мог найти ответ. Почему это случилось. Почему мы стали бессмертны". Он вздохнул. "И, боюсь, мы никогда не узнаем".

"Добрая" инкарнация изрекла: "Возможно, на подобные вопросы ответов попросту нет. Возможно, и не было никогда".

"Я не оперирую понятиями "возможно" и "может быть", - прошипела "практичная" инкарнация. - "Я ищу ответы. Именно это позволило нам продвинуться столь далеко". Он презрительно кивнул на "добрую" инкарнацию. "Если бы мы оставили все в ТВОИХ руках, сейчас бы не знали о толики того, что знаем. И в знании этом наша СИЛА". Он обернулся ко мне. "Ты поймешь это, когда мы сольемся".

Я отвернулся от него, решив пообщаться с "доброй" инкарнацией. Но он заговорил раньше, чем я успел раскрыть рот, и лицо его выражало лишь заботу. "С тобой все в порядке?"

Я кивнул, благодаря его за вопрос, и спросил в своей очередь: "Кто ты?"

"А было ли у нас когда-нибудь имя? Или просто когда-то существовал первый из нас?" Человек тихонько рассмеялся. "Знай, что во всем этом я твой союзник - я, как и остальные, скончался в твоем разуме, и отражение это - все, что осталось".

"Но кто же ты?"

"Ах, ты об этом..." Улыбка его потускнела, а взгляд выразил тревогу. "Для тебя, наверное, это слишком. Попробую объяснить: я - одна из твоих инкарнаций. Когда-то я умер, но теперь снова здесь".

"Но как такое возможно?"

"Я... не знаю. Ты чего-то коснулся в Крепости, и это отразило частички тебя самого". Он помедлил, размышляя. "Один из них может знать, как такое стало возможным, но мне это неведомо".

"Если ты - часть всего этого, то должен знать кое-что".

"Спрашивай".

"Я прожил множество жизней. Но почему здесь всего три инкарнации?"

"Я не знаю. Возможно, лишь мы трое каким-то образом еще существуем в твоем разуме".

"Существуете? Но как?"

"Не знаю точно, но полагаю, что когда мы умираем следы прошлых личностей могут оставаться в разуме... и я знаю, что иногда нас даже можно ощутить".

"Как же?"

"Когда ты готов очертя голову ринуться навстречу опасности, или стоишь на пороге открытия, к которому я могу тебя подтолкнуть, направить в верном направлении".

"Так это ты - то странное ощущение, которое я испытываю, когда ко мне возвращаются фрагменты воспоминаний?"

"Не знаю, как это воспринимаешь ты сам, но, в сущности, ты прав".

"Я пришел в Крепость с союзниками... но что-то разделило нас".

"Я боюсь, друзья твои уже мертвы". Лицо человека исказила неприкрытая боль. "В этом месте живет ненависть ко всему живому".

"Ты знаешь, почему я хотел обрести бессмертие?"

"Нет, не знаю. Думаю, от страха. Возможно, знает кто-то из остальных, но точно не я".

"Почему ты думаешь, что от страха?"

Человек улыбнулся, но не было веселья в той улыбке; да и вышла она достаточно грустной. "А кто вообще стремится к смерти?" Он медленно покачал головой. "Но лишь первый из нас знает причину того, что привело нас в такое состояние".

Я хотел попросить его слиться со мной, но заколебался. Ведь он - мой единственный союзник здесь; попробую покамест пообщаться с третьим.

Я обратился к "параноидальной" инкарнации, поинтересовавшись, кто она такая.

"ЗНАЙ, что не протянешь долго в этом месте, ВОР!" - возопил человек, брызжа слюной, и лицо его исказила безумная усмешка. "ЛАБИРИНТЫ и СОЖАЛЕНИЯ и СМЕРТЬ - вот и все, что здесь есть..."

"Практичная" инкарнация смерила взглядом "параноидальную", а затем обратилась ко мне, зло заявив: "Ты теряешь время на разговоры с этим. Его мысли - оскорбления и плевки, ничего больше. Прекрати заниматься ерундой, нам с тобой есть, о чем поговорить".

"ВОР!" Руки "параноидальной" инкарнации задрожали, будто горя желанием кого-нибудь задушить. "Я СЛОМАЮ тебе шею... и верну свое ТЕЛО". Он обернулся ко мне. "Ты носишь мое тело, как ПЛАЩ, и УНИЖАЕШЬ меня этим..."

"Я не вор. И ничего у тебя не крал" - ответил я.

"ТЫ ВСЕ УКРАЛ! Я ОЧНУЛСЯ НА УЛИЦАХ ГОРОДА-КОЛЬЦА И ВСЕ, КТО ВИДЕЛ МЕНЯ, УЗНАВАЛИ МЕНЯ!" Он судорожно вздохнул. "Все, кто имел с тобой дело, кому ты причинил вред - они ждали меня, обвиняли меня, ранили меня, пока не не мог больше выносить ГОЛОСА..." Его пальцы сжались в кулак. "И я заставил их ЗАМОЛЧАТЬ".

"Что ты ведаешь об иных инкарнациях?" - поинтересовался я.

"ВОРЫ. Они ВОРЫ - все без исключения. А ВОРАМ суждено УМЕРЕТЬ".

"Не смей угрожать мне, глупец", - немедленно отреагировала "практичная" инкарнация. - "Предупреждаю тебя. Если здесь и есть вор, то только ты сам - ты пытался лишить нас шансов разобраться в ситуации, портя все то, что сделал я до тебя!"

"Ты - ВОР! Ты украл мое тело и мою жизнь!" Этот разговор ведет в никуда. Я решил задать вопросы о деяниях, которые, как я полагал, он совершил.

"Ловушка в камне ощущений - ее ведь ты оставил, а?"

"Да..." Он улыбнулся, гнусно и злобно. "Простая ловушка. Ловушка для того, кто не может умереть, ловушка РАЗУМА".

"Ты - та самая инкарнация, которую Леди отправила в Лабиринт? Я нашел там твой дневник".

"Простая ловушка, простой выход, из этой ловушки я выбрался легко. Я мог бы сделать ее куда сложнее, смертоноснее". Он улыбнулся. "Она не знала, какую ловушку создать, чтобы удержать МЕНЯ".

"Ведь в смерти лингвиста Фина тоже ты повинен?"

"Погоди..." Казалось, вопрос его несколько смутил. "Я МНОГИХ убил. Многих нужно было заставить молчать". Мне стало жаль его, но, кажется, я нашел способ превозмочь его безумие. Мне следует обратиться к нему на языке Уйо; ведь Фина он убил с расчетом, что никто больше не сможет ему обучиться.

"Давай поговорим наедине", - изрек я на языке Уйо.

Как только я произнес эту фразу, глаза инкарнации в изумлении расширились. Помолчав немного, он ответил на том же языке: "Лишь я знаю язык Уйо. Откуда ведом он тебе?"

"Ты прав: лишь ты знаешь язык Уйо. Стало быть, если язык сей знаю я, то я - это ты". Он молча глядел на меня, а я продолжал: "Вот остальные - это не ты, ведь он не знают языка Уйо".

Он медленно кивнул. "Я... понимаю тебя".

"Это место заставляет усомниться в собственном восприятии: мы - это оба ты, и мы должны стать едины".

Казалось, он испугался. "Я..." К моего вящему изумлению он вновь перешел на общий язык, и голос его стал спокоен и тверд, безумие ушло. "Я... больше не хочу жить... так".

"Тебе и не нужно", - продолжал говорить я на Уйо. - "Ты много страдал. Ты был рожден в мире, где не было никакого смысла, где незнакомцы утверждали, что знают тебя, обвиняли тебя в том, о чем ты ровным счетом ничего не знал, и пытались причинить тебе вред... Всю боль, заботы и страдания твоего существования... Я освобожу тебя от них".

Он взглянул на меня, и в глазах сей инкарнации потухло безумное сияние. "Да..."

"Я буду защищать тебя отныне", - говорил я. - "Ты познаешь мир и покой. Ведь ты всегда хотел именно этого, не так ли?"

Инкарнация расслабилась, вслушиваясь в мою речь, глаза его потускнели. А затем человек упал на черные камни, и в момент его падения я ощутил слабое покалывание у себя в мозгу...

А затем туда хлынули воспоминания, и сила, и эмоции, и... Я с трудом удержался на ногах, испытывая головокружение, но затем зрение мое прояснилось и я снова был самим собой.

Я обернулся к "практичной" инкарнации. Он приветствовал меня каменным взглядом, будто выискивая во мне слабину. Я объявил: "Я хочу слиться с тобой".

"Так тому и быть". Глаза его стали серыми, словно туман, и он улыбнулся в предвкушении. "Посмотрим, что в твоем разуме..." Я был уверен, он решил для себя, что я осознал собственную слабость и готов сдаться ему. Но я обрел силу там, где он с пренебрежением отмел ее. К тому же, эти инкарнации уже прожили отмеренные им жизни; я был тем, кому суждено встретиться с хозяином этой крепости.

Я скрестил с ним взгляд... глаза его были подобны камням, они начали поглощать меня... но затем я воспротивился сему.

Я устремился в извилистые коридоры его разума и первой реакцией было удивление - глаза его округлились. Не он поглощал меня; моя воля оказалась сильнее, и поглощала его самого. Я чувствовал, как он отчаянно пытается разорвать нашу связь, но не может - он слишком слаб, а я пресекаю всякие потуги оступить, одновременно затягивая его сущность в свое подсознание.

"Это последний раз, когда мы говорили. Возвращайся к смерти, которой ты принадлежишь". Он бросил на меня последний изумленный взгляд, а затем исчез, а я ощутил безудержный поток знаний, хлынувший в меня... казалось, их слишком много, чтобы разом осознать, и я совершенно потерял связь с реальностью. Так много знаний, так много опыта, что...

...и, так же быстро, как появился, поток прервался и я вновь обрел себя. Знания оставались в моем разуме, но я исследую их позже. Лишь одна крупица их была важна для меня сейчас - "практичная" инкарнация не ведала, как покинуть это место.

"Проклятье", - пробормотал я. В чертоге не было и следа двух инкарнаций, мною поглощенных. Я обернулся было к оставшейся, но заколебался. Почти все, что я узнал о своих прошлых жизнях, не обходилось без мук и страданий. Я хотел говорить с этой инкарнацией и, быть может, узнать о каких-либо своих добрых деяниях. Более того, я чувствовал дружеское отношение к этой инкарнации и хотел излить ей мысли свои и переживания. Но мои друзья, вне всякого сомнения, нуждались во мне, а передо мной пребывало лишь эхо прошлой жизни, эхо, которое я должен вновь вобрать в себя, если хочу выбраться из этой ловушки, в которую угодил.

Он улыбнулся, заметив, что я принял решение: "Да?"

"Ранее ты говорил, что умирая, мы оставляем следы в разуме. Именно это и побудило вас появиться. Так?" Я продолжал, не давая ему ответить. "Возможно ли, что первый из нас - настоящий, существовавший до всех последующих инкарнаций, также сокрыт где-то в моем разуме?"

Выражение лица инкарнации изменилось всего лишь на мгновение, но этого было достаточно, чтобы я осознал невероятный факт.

"Ты был первым из нас".

В глазах инкарнации появился страх, она отвернулась. "Я знаю, о чем ты думаешь, но это не так. Ты полагаешь, что, узнав, что на уме у первого из нас, сможешь применить эти знания здесь, в этом самом месте. Увы, это не так".

"Но почему... У меня столько вопросов, ответить на которые можешь именно ТЫ. Почему мы бессмертны? Почему?"

"Потому что если мы умрем, действительно умрем..." Инкарнация взглянула мне прямо в глаза и взгляд этот был подобен стали. "Пределы смерти не станут раем, только не для нас. Если ты говорил с остальными, что были здесь, знай, что зло в их жизнях - капля в море по сравнению со злом в моей собственной. Та жизнь, та единственная жизнь, даже без тысячи иных, обеспечила бы место на Нижних Планах на целую вечность".

"Но ты кажешься гораздо... спокойнее их. И намерения твои... добрее".

"Да, я стал таким. Потому что для меня..." Голос его стал более гулким, эхом раскатываясь в сферическом чертоге. "Это сожаление, которое можем изменить природу человека". Он вздохнул. "Но было уже слишком поздно. Я был уже обречен. Я обнаружил, что изменить собственную природу недостаточно. Мне нужно было больше времени и больше жизней. Посему я пришел к величайшей из Серых Сестер и попросил ее попытаться помочь мне прожить достаточно долго, чтобы исправить все зло, свершенное мною. Сделать меня бессмертным".

"И Равел сделала это. Но когда она решила проверить твое бессмертие и убила тебя, ты все позабыл. Все".

Казалось, слова мои причинили ему боль. "С тех пор Планы и умирали. Велико преступление и вина за него лежит лишь на мне".

"У меня к тебе множество вопросов. Кто ты? Какой была твоя жизнь? Кто..."

Инкарнация покачала головой, прерывая меня. "Когда я перестану быть собой, когда я сольюсь с тобой, ты получишь все ответы. Возможно, понадобится время, чтобы выделить их из потока иных сведений, но ты с этим справишься". Он грустно улыбнулся. "Сложно рассказывать о жизни словами".

"Хорошо же... станем едины. Ты готов?"

"Погоди... еще одно..." Человек испытывающе взглянул на меня. "Перед тем, как я вновь познаю забвение, я хотел бы узнать у тебя кое-что".

"Ну, на это я могу потратить немного времени. Что ты хочешь узнать?"

С выражением печали и боли на лице он глядел мне прямо в глаза. "Прожил ли ты свою жизнь, пусть и короткую? В конце концов... стоила ли она того?"

"Она была... недолгой. Я радовался тому немногому, что испытал, и не хочу забывать об этом". Несмотря на боль душевную, я никогда не предам по своей воле память о товарищах... иных, встреченных мною по пути... даже грязные улочки Улья несли в себе особую прелесть.

Он кивнул, услышав мои слова, и черты его разгладились, как будто ноша тяжкая упала с плеч; а затем он упал на черные камни, и жизненная сила его устремилась в меня. И знал я, что инкарнации сей не существует боле.

75. Бегство

Я слился с "доброй" инкарнацией, но она была всего лишь эхом первого из нас, и наверняка далеко не все воспоминания ее перешли мне. Но у меня в наличии пребывали ее записи, дневник, заключенный в камне ощущений, который я отыскал для Фарода. Пришел час заглянуть в него.

Взяв сферу в руки и осмотрев ее, я почувствовал, как во мне пробуждаются воспоминания первой инкарнации, но то была не сила, побуждающая к действию - напротив, спокойствие человека, проделавшего долгий путь для того, чтобы увидеться с другом. Почувствовав присутствие сей личности в своем разуме, я увидел сферу в ином свете - не отвратной и мерзкой, но прекрасной, но новорожденный ребенок; сфера была средоточием последних моментов моей смертной жизни перед тем, как я встретил Равел в Серых Пустошах и испросил ее о невозможном.

Я знал, зачем сделал это. И я знал, что должен коснуться поверхности сферы обеими руками и ощутить сожаление, после чего камень откроется мне.

Поверхность сферы подернулась рябью, обращаясь в слезы, а затем - в бронзовый дождь, окутавший меня. С каждой каплей, каждым фрагментом, проникающим в меня, возвращались воспоминания: потерянная любовь, позабытая боль, боль потери - и вместе с ними возрастало великое давление сожаления, сожаления о бездумных действиях, сожаления о страданиях, сожаления о войне, сожаления о смерти... и я чувствовал, что разум мой разрывается от столь чудовищного давления...так много всего сразу, так много вреда, причиненного другим... так много, что из боли сей можно воздвигнуть целую КРЕПОСТЬ.

И внезапно в потоке сожалений я вновь ощутил присутствие первой инкарнации. Рука ее, невидимая и невесомая, легла на мое плечо, даруя поддержку. Он ничего не сказал, но одно лишь прикосновение помогло мне вспомнить свое истинное имя.

...и оно оказалось таким простым, совсем иным, нежели я мог предположить, но внезапно я ощутил глубокое удовлетворение. Зная имя - истинное имя, - я сознавал, что, возможно, обрел самую важную часть самого себя. Зная имя, я знал самого себя, и знал также, что слишком мало в этом мире того, чего я не смогу достичь. Первая инкарнация убрала руку с моего плеча и глядела на меня с грустной улыбкой.

"И это - мое имя? Но если я был..."

Первая инкарнация прижала палец к губам, приказывая мне замолчать. Он кивнул на символ, нанесенный на мою руку, как будто наказывая воспользоваться им.

Символ Страдания казался каким-то хрупким, будто едва держался на коже. Я сорвал его, будто сковыривая корочку засохшей крови. Поднеся символ к глазам, я осознал, что могу высвободить его силу, обрушить боль и страдания моих прошлых инкарнаций на врагов. Ибо символ сей не имел боле власти надо мной.

"Символ больше не пребывает на моей коже. Означает ли это?.." Я осекся, так и не закончив вопрос, ибо ощутил пустоту в своем разуме - присутствия первой инкарнации не наблюдалось.

В этом чертоге я столкнулся с тремя своими инкарнациями. Следуя пророчеству Дейонарры, я также столкнулся с тенями добра и зла. И теперь, дабы завершить свой долгий путь, мне надлежало лишь отыскать тень нейтралитета, хозяина Крепости. Забавно, подумал я, как часто сии мирские проявления правила трех встречаются мне на пути.

Уж не знаю, как долго я сидел на плите в центре своей тюрьмы, погруженный в думы, когда осознал, что рядом кто-то находится. Передо мною витало призрачное видение Дейонарры, одеяния ее развевал невидимый ветер. Взгляд ее остановился на мне, и я испытал странное ощущения, будто глядели на меня несколько пар глаз.

"Дейонарра?"

"Любовь моя, наконец-то я нашла тебя... Я искала тебя с тех пор, как ты был разделен кристаллом - Крепость простирается на сотни миль и я боялась, что потеряла тебя". Она окинула меня испытывающим взглядом, гадая, не добавилось ли ран на теле. "С тобой все в порядке?"

"Похоже, что так... Кристалл разделил меня, но я вновь един. Однако, я пребываю в заключении".

"Думаю, заточение твое и есть истинное предназначение этого кристалла. Но для подобной мне это не преграда". Она закрыла глаза. "Многое видят мои глаза и хорошо известны мне чертоги Крепости. Коль ты заключен здесь, любовь моя, я прослежу, чтобы ты оказался на свободе. Где ты желаешь оказаться?"

"Я хочу немного поговорить с тобой и рассказать, как ты умерла... и почему". Наконец-то я знал всю правду о том, что приключилось с Дейонаррой. Я должен рассказать ей об этом, даже если рассказ сей лишит меня последней возможности вырваться из заточения.

"О чем ты говоришь?"

"Когда я привел тебя в Крепость, то уже знал, что тебе суждено умереть здесь. Мне нужен был кто-то, кто бы остался внутри в качестве связующего звена. Я знал, что ты сильно любила меня и любовь эта преодолеет смерть и позволит тебе остаться духом. Потому ты и страдаешь сейчас". Лицо Дейонарры обратилось застывшей маской.

"Прости, Дейонарра".

"Ты любишь меня? Если да, любовь моя, то ничего из случившегося не имеет никакого значения".

"Хоть сначала я не знал тебя, но полюбил впоследствии. Твои страдания стали моими и я понял, что сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе". Это было правдой, как было правдой и то, что я полюбил и Анну, и Падшую Святую.

"Тогда я помогу тебе, любовь моя. Скажи как, и я сделаю это".

"Я заключен здесь. Ты можешь помочь мне выбраться?"

"Если ты заключен, любовь моя, я вытащу тебя на свободу. Куда ты желаешь отправиться?"

"Я хочу воссоединиться со своими друзьями".

"Как скажешь, любовь моя". Она протянула мне руку. "Коснись меня, и стены Крепости перестанут быть стенами". Я коснулся ее руки, и внезапно окружавшие меня стены обратились в туман, а затем и вовсе исчезли. Я оказался в ином месте, на вершине Крепости. Внизу простиралось "ничто" Отрицательного Материального Плана. Я обернулся к Дейонарре, но очертания ее уже исчезали. Однако я расслышал ее последние слова: "Я прощаю тебя за то, что ты сделал. Буду ждать тебя в чертогах смерти, любовь моя".

Думаю, что поединок, к которому я так стремился, состоится весьма и весьма скоро.

76. Совершенный

Я шагал по крыше Крепости, исполненной в форме креста, но когда добрался до центра его, не удержался, закричал в ужасе, завидя тела всех моих товарищей, сваленные в кучу, как военные трофеи. Анна, Падшая Святая, Морти, Дак'кон, Нордом - здесь были все! Если враг тем самым хотел поколебать мою решимость, он жестоко просчитался. Единственное, что я мог сделать, чтобы почтить принесенную ими жертву, - завершить свою миссию, то есть или вернуть себе смертность, или уничтожить ее.

Передо мною материализовалась призрачная фигура в шипастых доспехах. "ПРИШЕЛ, СТАЛО БЫТЬ. ЗНАЧИТ, УМРЕШЬ ВНОВЬ. ТЕБЕ ЗДЕСЬ НЕ РАДЫ, СЛОМАННЫЙ".

"Что ты сделал с моими друзьями?"

"МЕРТВЫ ЛИ ОНИ? ДА. В ОТЛИЧИЕ ОТ ТЕБЯ, ЖИЗНЬ У НИХ ВСЕГО ОДНА, И ОНИ ИСТРАТИЛИ ЕЕ РАДИ ТЕБЯ. ОНИ УМЕРЛИ ЗА ТЕБЯ, И ТАК БЫЛО ВСЕГДА. ТАКОВА СУДЬБА ВСЕГО БРЕННОГО. ТАКОВА СУДЬБА ВСЕХ, КТО СЛЕДУЕТ ЗА ТОБОЙ, СЛОМАННЫЙ. ТЫ О МНОГОМ ПОЗАБЫЛ".

"Зачем ты это сделал?"

"ОНИ ПЫТАЛИСЬ ПРИЧИНИТЬ МНЕ ВРЕД. ЗДЕСЬ, В СЕРДЦЕ МОИХ ВЛАДЕНИЙ! Я ЗАЩИЩАЛСЯ. ПОТОМУ СМЕРТНОСТЬ ЗАЯВИЛА НА НИХ СВОИ ПРАВА. ОНИ САМИ ПОВИННЫ В СОБСТВЕННЫХ СМЕРТЯХ. Я ДАЛ ИМ ВОЗМОЖНОСТЬ ПОКИНУТЬ ЭТО МЕСТО, НО ОНИ ХОТЕЛИ ПОМОЧЬ ТЕБЕ, НЕСМОТРЯ НА ЦЕНУ, КОТОРУЮ ИМ ПРИДЕТСЯ ЗАПЛАТИТЬ".

"И ты покончил с ними".

"ДЕВЧОНКА-ТИФЛИНГ ЗАЩИЩАЛА ТЕБЯ ОСОБЕННО ЯРОСТНО. ЕЕ ЧУВСТВА К ТЕБЕ ГОРЕЛИ ЯРЧЕ ОГНЕЙ ЭЛИЗИУМА. А ТАНАР'РИ... ОНА БЫЛА ДОВОЛЬНО СИЛЬНА. ЕЕ НЕПРИЯТИЕ БОЛИ ПОСРАМИЛО БЫ САМИХ БААТЕЗУ. Я НЕ ИСПЫТЫВАЛ УДОВОЛЬСТВИЯ ОТ ИХ ГИБЕЛИ".

"Тогда зачем же сделал это?"

"В ТОМ БЫЛА НЕ МОЯ ВОЛЯ. НЕ Я ПРИВЕЛ ИХ СЮДА. У НИХ У ВСЕХ БЫЛ ВЫБОР. И ОНИ РЕШИЛИ УМЕРЕТЬ ЗА ТЕБЯ. ТАКАЯ СУДЬБА ВСЕХ, КТО СЛЕДУЕТ ЗА ТОБОЙ. ИБО ОНИ - СТРАЖДУЩИЕ ДУШИ, ИЩУЩИЕ ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ БРЕННОСТИ БЫТИЯ. НО ОНИ НЕ ЗНАЮТ, ПОЧЕМУ. ТЫ УЖЕ ЗАБЫВАЛ ОБ ЭТОМ. И ЗАБУДЕШЬ ВНОВЬ".

"Я знаю, кто ты - моя смертность. Твои доспехи - они скрючены, как древесные ветви. Это говорит о магии Равел".

"Я - ТО, ЧТО БЫЛО ОТОРВАНО ОТ ТЕБЯ МАГИЕЙ ВЕДЬМЫ, СВОБОДНОЕ ОТ ПЛЕНА ПЛОТИ. Я - ТО, ЧТО СОПРОВОЖДАЕТ ВСЯКУЮ ЖИЗНЬ. МОЙ ГОЛОС - ПРЕДВЕСТИЕ СМЕРТИ, ПОСЛЕДНИЙ ВЗДОХ, ШЕПОТ УМИРАЮЩЕГО".

"Ты освободился от меня?"

"В ТУ СЕКУНДУ, КОГДА Я ОСВОБОДИЛСЯ ОТ ТВОЕГО БРЕННОГО ТЕЛА, Я ПОЗНАЛ ЖИЗНЬ. Я ПОЗНАЛ СВОБОДУ. И Я НЕ ОТДАМ ИХ ТЕБЕ".

"Мы не должны были стать разделенными. И из-за разделения сего на Планы пришли страдания".

"ТЫ НЕ ВЕДАЕШЬ НИЧЕГО О ПРЕДНАЗНАЧЕНИИ И РАЗДЕЛЕНИИ. ПЕРЕД ТЕМ, КАК ПАМЯТЬ ТВОЯ УМРЕТ ВНОВЬ, ЗНАЙ, ЧТО МЫ НИКОГДА НЕ ДОЛЖНЫ БЫЛИ БЫТЬ ЕДИНЫ. ЭТО ПОСЛЕДНИЙ РАЗ, КОГДА МЫ ГОВОРИМ С ТОБОЙ, СЛОМАННЫЙ".

Мне нужно было втянуть свою смертность в разговор, найти ее слабое место. Даже сейчас мне было любопытно узнать больше об этом создании.

"Есть кое-что, о чем бы я хотел узнать, дух - я проделал долгий путь, и накопилось множество вопросов, на которые ты можешь дать ответ".

"Я В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ДАРУЮ ТЕБЕ ОТВЕТЫ. А ЗАТЕМ В КРЕПОСТИ ВНОВЬ ВОЦАРИТСЯ ТИШИНА. ЗАДАВАЙ СВОИ ВОПРОСЫ. НО ЗНАЙ, ЧТО ОТВЕТЫ НЕ СОХРАНЯТСЯ В ТВОЕЙ ПАМЯТИ".

"Ты сделал все возможное для того, чтобы мы не смогли встретиться лицом к лицу. Почему?"

"ДУМАЕШЬ, Я СТРАШУСЬ ВСТРЕЧИ С ТОБОЙ, СЛОМАННЫЙ? ЭТО НЕ ТАК".

"Железный голем, созданный из орудий войны, сказал мне однажды: если враг наносит удары с расстояния и не хочет показать себя, это говорит о слабости. Так сражаются трусы".

"МОИ ЭНЕРГИИ НЕОБХОДИМЫ ДЛЯ ПОДДЕРЖАНИЯ СУЩЕСТВОВАНИЯ ЭТОГО МЕСТА, СЛОМАННЫЙ, В ПРОТИВНОМ СЛУЧАЕ КАЖДЫЙ РАЗ, УМИРАЯ, ТЫ ЗРИЛ БЫ РУКУ МОЮ НА СВОЕМ ГОРЛЕ. Я НЕ МОГУ НАДОЛГО ПОКИДАТЬ ПРЕДЕЛЫ ЭТИХ СТЕН".

"И все-таки, даже когда я был в Крепости, ты отправил Игнуса убивать меня, хотя вполне мог бы сделать это сам".

"КОЛДУН ОКАЗАЛСЯ ПОД РУКОЙ. ЕГО ГНЕВ НА ТЕБЯ СЛИШКОМ СИЛЕН. Я ДУМАЛ, СПРАВЕДЛИВО УДОВЛЕТВОРИТЬ ЕГО ЖАЖДУ МЩЕНИЯ. ЕСЛИ УЖ ПЛАНЫ НЕ МОГУТ НАУЧИТЬ ТЕБЯ МИЛОСЕРДИЮ, ВОЗМОЖНО, НАУЧИТ БОЛЬ".

"Он хотел отомстить? За то, что я научил его Искусству и заставил страдать?"

"ДА. БОЛЬ МНОГОМУ НАУЧИЛА ЕГО И Я ПОДУМАЛ, ЧТО ТАК ЖЕ ОНА СМОЖЕТ НАУЧИТЬ ТЕБЯ. НО КОЛДУН ОКАЗАЛСЯ СЛАБЕЕ, ЧЕМ Я ПРЕДПОЛАГАЛ, И ТЕПЕРЬ ТЫ ЗДЕСЬ. СКОРО МЫ СВЕДЕМ СЧЕТЫ С ТОБОЙ, СЛОМАННЫЙ".

"Стало быть, ты послал Игнуса остановить меня... но когда он потерпел поражение, ты не пришел сам, хоть и имел такую возможность - вместо этого, путь мне преградил кристалл, должны пленить меня".

"ДА, КРИСТАЛЛ - ЭТО ТЮРЬМА, ВОЗМОЖНО, ОДНА ИЗ ВЕЛИЧАЙШИХ, КОГДА-ЛИБО СОЗДАННЫХ. Я ИСПОЛЬЗОВАЛ ЕГО, ИБО УСТАЛ ПРЕСЛЕДОВАТЬ ТЕБЯ ПО ПЛАНАМ, БЕЗЫМЯННЫЙ. ТЕБЯ... СЛОЖНО НАЙТИ".

"Почему сложно?"

"ИМЕНА ОБЛАДАЮТ СИЛОЙ, ТАК ЖЕ КАК ЕСТЬ СИЛА В ОТСУТСТВИИ ИМЕНИ. ГЛАЗА ПЛАНОВ МИНУЮТ ПОДОБНЫХ: ТАКИХ, КАК ТЫ... И ТАКИХ, КАК Я. Я ПРЕДПОЧЕЛ БЫ ДЕРЖАТЬ ТЕБЯ ПОБЛИЗОСТИ, ТАМ, ГДЕ Я СМОГУ СЛЕДИТЬ ЗА ТОБОЙ. КРИСТАЛЛ - ТО МЕСТО, ГДЕ ТЕБЯ МОЖНО ДЕРЖАТЬ. ХОТЕЛ БЫ Я ЗНАТЬ, КАК ТЫ СУМЕЛ ОСВОБОДИТЬСЯ ИЗ КРИСТАЛЛА".

"Мне помогли. Меня освободила женщина, которую я привел сюда давным-давно, Дейонарра".

"А... СТРАДАЮЩИЙ ОТ ЛЮБВИ ДУХ. ВРЕМЕНАМИ Я ОЩУЩАЛ ЕЕ ЭХО В ЧЕРТОГАХ СЕЙ КРЕПОСТИ. ОНА НЕ ОСВОБОДИТ ТЕБЯ ВНОВЬ. НЕТ НИЧЕГО В ТЕЛЕ ТВОЕМ И РАЗУМЕ, ЧТО ПРЕДСТАВЛЯЛО БЫ ВАЖНОСТЬ, СЛОМАННЫЙ".

"За одним исключением - как сказала мне Колонна Черепов, лишь трое знали, где тебя найти и как достичь - Триас, ты и я. Если ты покончишь с Триасом и со мной, не останется никого, кто знал бы о тебе и о том, как отыскать тебя".

"ДА, АНГЕЛ, СКРЫВАЮЩИЙСЯ ЗА ЗОЛОТОЙ ЛОЖЬЮ. НАКОНЕЦ-ТО ТЫ ПРИВЕЛ МЕНЯ К НЕМУ. КАК И ТЕБЯ, ПРЕДАТЕЛЯ СЛОЖНО НАЙТИ. ОН УМРЕТ ИСТИННОЙ СМЕРТЬЮ".

"Стало быть, ты использовал меня, чтобы найти его? Ты хотел, чтобы я убил его, чтобы знание его умерло вместе с ним - а затем ты попробовал убить меня, чтобы я забыл, как отыскать тебя".

"ВИЖУ, МЕЧ ВРЕМЕНИ ЕЩЕ НЕ ВЫРЕЗАЛ СПОСОБНОСТЬ ЛОГИЧЕСКИ МЫСЛИТЬ ИЗ ТВОЕГО РАЗУМА. МОЯ ЦЕЛЬ ВСЕГДА БЫЛА ОДНА: ЗАСТАВИТЬ ТЕБЯ ЗАБЫТЬ".

"Но почему? Зачем..."

"ПОТОМУ ЧТО Я НИКОГДА БОЛЬШЕ НЕ ХОЧУ ТЕРПЕТЬ ТВОЕГО ПРИСУТСТВИЯ, СЛОМАННЫЙ. ТЫ РАЗДРАЖАЕШЬ МЕНЯ, НАПОМИНАЯ, КАКОВА БЫЛА ЖИЗНЬ ПРЕЖДЕ, А ПОДОБНЫЕ НАПОМИНАНИЯ МНЕ ОТВРАТИТЕЛЬНЫ. Я ХОЧУ МИРНО СУЩЕСТВОВАТЬ В СВОЕЙ КРЕПОСТИ. КАК ТЫ ЗАБЫЛ МЕНЯ, ТАК ЖЕ Я ХОЧУ ЗАБЫТЬ И ТЕБЯ. НАВСЕГДА. ТЫ ЛЖЕШЬ. ТЫ ВСЕГДА ЗАБЫВАЛ. А Я ВСЕГДА ПОМНИЛ. ТАК БЫЛО ИЗНАЧАЛЬНО".

"Всегда" не означает то, что было изначально. Раз за разом я умирал, но воспоминания возвращались ко мне".

"ЛОЖЬ ТВОЯ НЕ ЗАЩИТИТ ТЕБЯ ЗДЕСЬ, СЛОМАННЫЙ".

"Это так. Убив меня, меня не остановишь - потому что смерть больше не заставит меня забыть. Я буду знать тебя всегда, буду помнить все, что ты содеял, как добраться до тебя и, со временем, узнаю, как уничтожить тебя".

"В ТАКОМ СЛУЧАЕ, БЕЗЫМЯННЫЙ, Я ПЛЕНЮ ТЕБЯ. ЕСЛИ ТЫ НЕ ЗАБУДЕШЬ, Я НЕ ВЫПУЩУ ТЕБЯ НА СВОБОДУ".

"Но я уже бежал из "величайшей тюрьмы, когда-либо созданной". Ты не можешь убить меня, не можешь удержать, и не можешь больше заставить забыть".

"ДА... НО ТЫ НЕ САМ ЭТО СДЕЛАЛ. СТРАДАЮЩИЙ ОТ ЛЮБВИ ДУХ ВЫЗВОЛИЛ ТЕБЯ. ОНА НЕ СМОЖЕТ СДЕЛАТЬ ЭТОГО ЕЩЕ РАЗ. КОГДА Я СОКРУШУ ТВОИ КОСТИ, ТО ЗАТОЧУ ТЕЛО В КРИСТАЛЛЕ. НИКОГДА БОЛЕ ТЕБЕ НЕ ХОДИТЬ ПО ПЛАНАМ".

"А ей и не придется этого делать. Зачем посылать за мной тени вместо того, чтобы попробовать расправиться со мной лично?"

"Я ПОСЫЛАЮ ТЕНИ, ПОТОМУ ЧТО У НИХ ДЛИННЫЕ РУКИ. НО НАПРАВЛЯЮТ ИХ МОИ ГЛАЗА".

"Стало быть, тени могут перемещаться на расстояния, которые тебе недоступны".

"НЕТ НИЧЕГО, ЧТО Я НЕ СМОГ БЫ СДЕЛАТЬ".

"И все же ты никогда не покидал этих стен, чтобы сразиться со мной... лишь посылал тени. Думаю, ты боишься нашего противаостояния... или же просто лжешь, и есть иная причина, по которой ты остаешься здесь..."

"ТЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ".

"Почему существование этого места так важно для тебя? Если ты воистину столь могуч, как утверждаешь, зачем же остаешься здесь? Здесь НИЧЕГО нет".

"ЭТО МОЯ КРЕПОСТЬ. ЭТО МОЙ ДОМ".

"О, и какой дом! Созданный из моих сожалений, наполненный тенями тех, кого мы убили, а под пылью веков сокрыты реликвии прошлого, и радуют взгляд лишь вытягивающие жизнь энергии Отрицательного Материального Плана. Для подобных мест есть иные определения - тюрьмы".

"КАЖДОЕ СЛОВО ГОВОРИТ О ТВОЕМ НЕВЕДЕНИИ, СЛОМАННЫЙ. В КРЕПОСТИ ТИХО. ВСЕ, ЧТО ПОПАДАЕТ СЮДА, УМИРАЕТ ДО ТОГО, КАК ПРЕДСТАТЬ ПЕРЕДО МНОЮ. А ТЕНИ - ТИХИЕ СОЗДАНИЯ".

"Думаю, ты должен оставаться в этом месте наряду с тенями и призраками, потому что ты тот, как стал. Не думаю, что ты вообще поддерживаешь существование этого места. Думаю, оно поддерживает твое существование".

"Я ПРЕБЫВАЮ ЗДЕСЬ ПО СОБСТВЕННОМУ ВЫБОРУ".

"Правда?! Стало быть, ты лгал, когда говорил, что не можешь надолго отлучаться из Крепости? И как такое возможно, что Крепости, возведенной из МОИХ сожалений, необходим ТЫ для поддержания ее существования?"

"Я ПРОСЛЕЖУ, ЧТОБЫ ТЫ ПОЗНАЛ ТЫСЯЧУ СМЕРТЕЙ ЗА СВОЮ НАГЛОСТЬ, СЛОМАННЫЙ! ТЫ ВОШЕЛ СЮДА БЕЗ ПРИГЛАШЕНИЯ И Я ПРОСЛЕЖУ ЗА ТЕМ, ЧТОБЫ ТЫ НИКОГДА НЕ ВЕРНУЛСЯ!"

"Я, быть может, и бессмертен, но Равел открыла, что в ритуале был один изъян: каждый раз, когда я умираю, я теряю частичку своего разума. Однажды, после множества смертей, и даже лишусь способности думать".

"ЭТО НЕСУЩЕСТВЕННО. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ УМЕРЕТЬ. ТВОЙ МОЗГ МОЖЕТ БЫТЬ УТЕРЯН, НО ТВОЯ ПЛОТЬ ПРОДОЛЖИТЬ СУЩЕСТВОВАНИЕ. ЭТО ВСЕ, ЧТО НЕОБХОДИМО".

"Необходимо? Для чего?"

"МЫ С ТОБОЙ - ТЫ И Я - СВЯЗАНЫ, ПУСТЬ И ТОНКИМ ВОЛОСКОМ. Я НЕ ХОЧУ ТВОЕЙ ГИБЕЛИ, ХОЧУ ЛИШЬ, ЧТОБЫ ТЫ ДЕРЖАЛСЯ ПОДАЛЬШЕ ОТ МЕНЯ".

"Подумай вот над чем: ты сказал, что мы связаны друг с другом. Стало быть, когда страдаю я, должен страдать и ты. Возможно, ты заключен здесь, потому что испытываешь страдания, пусть иного рода, нежели я".

"СТРАДАЮТ СЛАБЫЕ. Я ТЕРПЛЮ".

"Возможно ли, что с каждой смертью частички разума у тебя умирает частичка тела? Я теряю дух, а ты теряешь материальность. Потому для тебя все труднее и труднее оставлять Крепость и странствовать за пределами этого Плана. Крепость - не только твоя тюрьма, она станет и твоей могилой".

"НЕВОЗМОЖНО".

"Да ну? Сам же сказал, что мы связаны. Вне всякого сомнения, ты почувствовал, как истончилось твое тело за последнее столетие. Ты даже носишь доспехи Равел, хоть она и вызывает у тебя отвращение. Но доспехи необходимы твоему призрачному обличью, ибо они замедляют развоплощение".

"ДАЖЕ ЕСЛИ СЛОВА ТВОИ ИСТИННЫ, НИЧЕГО НЕ ИЗМЕНИШЬ. ПУСТЬ ЛУЧШЕ ТЕЛО МОЕ УМРЕТ ЗДЕСЬ, В КРЕПОСТИ, ЧЕМ Я ПРОДОЛЖУ СУЩЕСТВОВАТЬ В ЕДИНСТВЕ С ТОБОЮ".

"Значит, если бы я умер, связь оказалась разорвана..."

"ТЫ НЕ МОЖЕШЬ УМЕРЕТЬ".

"Если я не могу умереть, значит, ты не можешь существовать в принципе. Ты - моя смертность".

"ВОЗМОЖНО, КОГДА-ТО. НО НЕ СЕЙЧАС. Я ИЗМЕНИЛСЯ. Я ДОСТИГ СОВЕРШЕНСТВА И СТАЛ КЕМ-ТО КУДА БОЛЕЕ ВЕЛИКИМ".

Я достаточно общался с собственной самовлюбленной смертностью. Пора положить конец всему. Но сначала нужно было решить, можно ли что-то изменить в участи моих друзей, ведь, хоть они и мертвы, души их могут пребывать поблизости, а, стало быть, остается возможность их воссоединения с плотью.

"Мои друзья... Я хочу, чтобы им была возвращена жизнь и чтобы они покинули это место".

"НЕТ. ОНИ МЕРТВЫ. И МЕРТВЫМИ ОСТАНУТСЯ".

"Почему? Ты не можешь спасти их? Не обладаешь такими силами?"

"НЕ СТАВЬ ПОД СОМНЕНИЕ СИЛЫ МОИ ЗДЕСЬ, В ЭТОМ МЕСТЕ. НЕТ НИЧЕГО, ЧТО Я НЕ МОГУ СДЕЛАТЬ ТЕПЕРЬ, КОГДА СВОБОДЕН ОТ ТЕБЯ. НО Я НЕ ХОЧУ, ЧТОБЫ ОНИ БЫЛИ СПАСЕНЫ. ОНИ БРОСИЛИ ВЫЗОВ МНЕ В МОЕМ ДОМЕ И СМЕРТИ ИХ ПОСЛУЖАТ ПРИМЕРОМ ВСЕМ ТЕМ, КТО ПЫТАЕТСЯ ПРОТИВОСТОЯТЬ МНЕ".

"Не думаю, что у тебя есть выбор. Сомневаюсь, что тебе по силам возродить их".

"СЛОМАННЫЙ, В ТЕЧЕНИЕ МНОЖЕСТВА ПОКОЛЕНИЙ Я НАБЛЮДАЛ, ИЗУЧАЛ И ЧЕРПАЛ СИЛУ ИЗ СОБСТВЕННОГО ТЕЛА. КОГДА ТЫ СРАЖАЛСЯ В ВОЙНЕ ЧЕРНОГО ДЕСЯТИЛЕТИЯ, ВСЕ ТВОИ ЗНАНИЯ ПО ТАКТИКЕ И СТРАТЕГИИ ОТПЕЧАТАЛИСЬ В МОЕМ РАЗУМЕ. КОГДА ТЫ ИЗУЧАЛ МАГИЮ С ЛУМОМ БЕЗУМНЫМ, Я УЧИЛСЯ ВМЕСТЕ С ТОБОЙ. Я ПОМНЮ ВСЕ ТО, ЧТО ТЫ ПОЗАБЫЛ. ВЛАСТЬ НАД ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ - ЛИШЬ ЖАЛКАЯ ДЕМОНСТРАЦИЯ МОЕГО МОГУЩЕСТВА".

"Стало быть, наша связь... позволяет тебе испытывать то, что испытываю я, изучать то, что изучаю я..."

"ЭТО НЕ СТОИТ ОСОБОГО ВНИМАНИЯ".

"Дейонарра сказала, что я могу избежать смерти лишь тогда, когда жертва умирает неподалеку от меня. Но что она пробудила во мне... ты говоришь, это лишь малая толика моей власти над жизнью и смертью?"

"ТВОЙ РАЗУМ - СЛОМАННЫЙ ТОЧИЛЬНЫЙ КАМЕНЬ, ЗАТУПИВШИЙСЯ, ИБО ДАВНЫМ-ДАВНО НЕ ИСПОЛЬЗОВАЛСЯ. ДАЖЕ ЕСЛИ БЫ ТЫ ОБЛАДАЛ СЕЙ СИЛОЙ, ТО ВСЕ РАВНО НЕ ЗНАЛ БЫ, КАК ЕЕ ПРИМЕНИТЬ".

"Если ты утверждаешь, что обладаешь подобной силой, значит, ею обладаю и я - даже если я не был с ними в момент смерти".

"У ТЕБЯ НЕ ХВАТИТ ЛЕТ, ЧТОБЫ ИЗУЧИТЬ ВЛАСТЬ НАД ЖИЗНЬЮ И СМЕРТЬЮ. ТЫ ПАДЕШЬ ПЕРЕДО МНОЮ".

Неожиданно я осознал, что лет мне хватит, ибо ранее, много инкарнаций назад, я обладал сими знаниями. Но на применение сего умения нужно время, а я знал, что смертность не позволить мне добиться успеха, если я, конечно, в корне не изменю ситуацию с ней. Еще раньше я нашел камень с речью практичной инкарнации, в котором та выказывала предположения о предназначении зала Крепости, через который я проходил. И в следующее свое утверждение я постарался вложить как можно больше уверенности.

"Знаешь, по пути сюда я отомкнул внутренние чертоги. Величайшие тени вырвались на свободу и рыщут ныне по твоей Крепости".

"ТЫ ЛЖЕШЬ".

"Погляди сам, коль не веришь мне. Я все равно отсюда никуда не денусь".

"Я ВЕРНУСЬ И ТОГДА ТЫ ПОЛУЧИШЬ СВОЕ, СЛОМАННЫЙ. ЕСЛИ ТЫ ВЫПУСТИЛ ТЕНЕЙ, Я СКОРМЛЮ ТЕБЯ ИМ".

"Ладно... я побуду здесь. ЕСЛИ ты вернешься".

"Я СВЕДУ СЧЕТЫ С ТОБОЙ ОЧЕНЬ СКОРО".

Моя смертность исчезла. Без промедления я подбежал к Морти, готовясь использовать силы воскрешения. Однако неожиданно Морти заговорил: "Ух, ух, ух! Погоди-ка, шеф. Мне нужно кое о чем рассказать тебе".

"Морти?!. Так ты жив?!"

"Ну, да... когда ты так долго мертв, поневоле научишься правдоподобно притворяться. Я слушал всю вашу беседу. Используй свои силы для кого-нибудь другого, нечего их тратить на меня".

"То есть, ты собирался просто лежать здесь, пока меня разделывают на части?"

"Ну, да, шеф. Ты ведь все равно не умрешь. То есть, если бы ты потерпел поражение, должен же кто-то вновь ввести тебя в курс дела. Плюс к тому, ты же знаешь, что в сражении от меня толку немного, ну, конечно, когда я не дразню одного мага или другого..."

Когда магия моя наполнила его, Дак'кон судорожно вдохнул и с трудом разлепил глаза. Казалось, он еле-еле цепляется за жизнь.

"Ранее, Дак'кон, ты сказал Речь Двух Смертей Как Одной. Пробил час".

Когда я произнес эти слова, глаза Дак'кона закрылись - на секунду я испугался, что жизнь вновь оставила его, - а когда открылись вновь, то не были больше угольно-черными, а отражали металлическую поверхность его меча; и я знал, что Дак'кон стал другим, гораздо более могущественным. Он глубоко вздохнул, а затем поднялся на ноги; карах его заострился.

"Мой меч - твой меч".

Силы мои устремились к Анне, и тело ее содрогнулось - она медленно подняла голову, растерянно огляделась по сторонам.

"Я нашел свою смертность, Анна - и, как оказалась, она не очень-то меня жалует. Мне нужна твоя помощь".

Глаза Анны зловеще сузились и она кивнула. "Я останусь с тобой".

Cилы мои простерлись на Падшую Святую; она неуверенно поднялась на ноги.

"Падшая Святая... Мы - в Крепости Сожалений и я нашел своего убийцу; это моя собственная смертность, обретшая жизнь. Мне очень нужна сейчас твоя помощь".

Она медленно кивнула, силы ее возвращались. "Боюсь, сейчас, когда мы вошли, это место нас так просто уже не отпустит".

Далее я осторожно направил душу Нордома обратно в его тело. Нордом содрогнулся, затем вскочил на ноги.

"Нордом, сейчас мне очень нужна твоя помощь... Я отыскал своего убийцу, и это - моя собственная смертность".

"Ожидаю приказаний".

Неожиданно на крыше вновь возникла моя смертность.

"ЭТО НЕ ПОМОЖЕТ ТЕБЕ. ВЫ ВСЕ УМРЕТЕ".

Я был уверен, что сообща мы сумеем одолеть мою смертность, однако некоторые из моих товарищей могут погибнуть в сражении. Однако, все мои проблемы возникли из-за разделения со смертностью, и уничтожение ее их не решит. Мне казалось, я знал способ воссоединиться со смертностью. Все зависит от того, ненавидит ли она меня столь сильно, что предпочтет уничтожение иной альтернативе. Если повезет, никому из моих друзей не придется умереть.

Я выкрикнул: "Подожди! Последний вопрос: что может изменить природу человека?"

"ВОПРОС НЕ ИМЕЕТ СМЫСЛА".

"Тем не менее, перед тем, как сразиться, я хочу услышать твой ответ".

"ТАК ВОТ МОЙ ОТВЕТ, И ТЫ - ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ЕГО. НИЧТО НЕ МОЖЕТ ИЗМЕНИТЬ ПРИРОДУ ЧЕЛОВЕКА".

"За время своих долгих странствий по Планам я понял, что многое может изменить природу человека. Сожаление ли, любовь, жажда мнения или страх - то, во что ты веришь, может изменить природу человека, может!"

"СТАЛО БЫТЬ, ТЫ УСВОИЛ ЛОЖНЫЙ УРОК, СЛОМАННЫЙ".

"Разве? Я видел, как вера движет города, уберегает людей от смерти, и трогает сердце ведьмы. Вся эта Крепость построена на вере. Вера обрекла на вечные страдания женщину, душа которой цеплялась за надежду, что иной любит ее, хоть он и не любил. Когда-то она сподвигла человека на поиски бессмертия и он обрел его. И она же заставила чванливого духа считать, что он - нечто большее, нежели просто часть меня".

"ДЕРЗОСТЬ ТВОЯ ПРИНЕСЕТ ТЕБЕ БОЛЬШИЙ ВРЕД, ЧЕМ ЛЮБАЯ ИЗ РАН, ПОЛУЧЕННЫХ В ЭТОМ МЕСТЕ. ВЕРА НЕ МОЖЕТ ИЗМЕНИТЬ ПРИРОДУ ЧЕЛОВЕКА".

"Думаю, что может. Думаю, вера может даже развоплотить меня, если она достаточно сильна".

"У ТЕБЯ НЕДОСТАТОЧНО СИЛЫ ВОЛИ ДЛЯ ПОДОБНОГО".

"Стало быть, ты признаешь, что это возможно".

"НЕ ИСПЫТЫВАЙ МОЕ ТЕРПЕНИЕ, СЛОМАННЫЙ".

Я предельно сконцентрировался.

"ТЫ - ГЛУПЕЦ, ЕСЛИ ПОЛАГАЕШЬ, ЧТО ЭТО ТЕБЕ УДАСТСЯ. ТЫ ЕДВА СОХРАНЯЕШЬ КОНТРОЛЬ НАД СОБСТВЕННЫМ РАЗУМОМ. ТЕБЕ НЕКУДА ДАЛЬШЕ ПАДАТЬ, СЛОМАННЫЙ".

Я продолжал направлять волю.

"ПРЕКРАТИ! ТЫ НЕ ВЕДАЕШЬ, ЧТО ТВОРИШЬ!"

"Я ведаю, что творю. Ты заставлял меня страдать очень долго, и теперь это прекратится!"

"ЕСЛИ ТЫ СДЕЛАЕШЬ ЭТО, МЫ ПРЕКРАТИМ СВОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ. ВОПРОС НЕ ТОЛЬКО В ТВОЕЙ СУДЬБЕ. ТЫ УНИЧТОЖИШЬ НАС ОБОИХ".

"Как мне видится, у меня два выбора - или я убью нас обоих, или позволю тебе убивать меня снова и снова, теряя оставшийся разум. Предпочитаю, чтобы мы оба умерли - конечно, если у тебя нет третьего варианта".

"НЕТ ИНОГО СПОСОБА РАЗРЕШИТЬ ЭТУ ПРОБЛЕМУ".

"А я думаю, что есть - мы снова становимся едины, как и должно было быть изначально".

"ТЫ НЕ ВЕДАЕШЬ, ЧТО ТВОРИШЬ. ЕСЛИ МЫ ВОССОЕДИНИМСЯ, ЭТО ОЗНАМЕНУЕТ КОНЕЦ. ДЛЯ НАС НЕ БУДЕТ БУДУЩЕГО. НАС ОЖИДАЮТ ДАЛЬНЕЙШИЕ СТРАДАНИЯ".

"Уж лучше это, чем то, что Вселенная вынуждена страдать из-за нас".

"СТАВ ЕДИНЫ, МЫ ПОЗНАЕМ СТРАДАНИЕ. СЛИШКОМ МНОГО ОТ ПЕРВОГО ИЗ НАС ЗАКЛЮЧЕНО В НАС, ЧТОБЫ НАДЕЯТЬСЯ НА СПАСЕНИЕ. МЫ БУДЕМ ОБРЕЧЕНЫ НА АДСКИЕ МУКИ. ТЫ НЕ ВЕДАЕШЬ, ЧТО ТВОРИШЬ".

"Нет, я прекрасно это сознаю. И я думаю, что это - единственный возможный ответ. Приготовься!"

"ЗНАЙ, ЧТО Я ВСЕГДА НЕНАВИДЕЛ ТЕБЯ, СЛОМАННЫЙ. КОГДА МЫ ВОССОЕДИНИМСЯ, Я БУДУ ПРОДОЛЖАТЬ НЕНАВИДЕТЬ ТЕБЯ. И КОГДА ТЕЛО ТВОЕ УМРЕТ, Я ИСПЫТАЮ ОТ ЭТОГО ВЕЛИКУЮ РАДОСТЬ".

"Я это переживу. И Планы, думаю, тоже".

"ЗНАЙ, ЧТО МОЯ НЕНАВИСТЬ К ТЕБЕ НИЗВЕРГНЕТ ПЛАНЫ. ПРИГОТОВЬСЯ! МЫ ВНОВЬ СТАНЕМ ЕДИНЫ - ДО САМОЙ ТВОЕЙ СМЕРТИ".

"Прекрасно. Я готов снова стать смертным". Смертность подчинилась моей воле. Наконец, после стольких жизней, смертей и сожалений, мы вновь становимся едины.

"ПРОЩАЙ".

***

Я обернулся и подозвал Морти. Он немедленно подлетел ко мне.

"Эээ, шеф, а что случилось с твоим голосом?"

"Я... ТЕПЕРЬ НЕЧТО ИНОЕ. ВРЕМЯ УТЕКАЕТ, И ВСКОРЕ СУДЬБА ЗАЯВИТ НА МЕНЯ СВОИ ПРАВА. ЕСЛИ ХОЧЕШЬ, МОРТИ, Я ВЕРНУ ТЕБЯ В СИГИЛ".

"Что?! Вернешь меня?! А сам-то что? Да ладно, шеф. Я, может, и трусоват, но ни за что не оставлю тебя в этом месте".

"МНОЖЕСТВО ПРЕСТУПЛЕНИЙ БЫЛО СОВЕРШЕНО, КОГДА МЫ СО СМЕРТНОСТЬЮ БЫЛИ РАЗДЕЛЕНЫ. ПРЕСТУПЛЕНИЯ ЭТИ ИМЕЮТ... ЦЕНУ. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ОТПРАВИТЬСЯ ТУДА, ГДЕ Я ОКАЖУСЬ СОВСЕМ СКОРО".

"Я могу отправиться с тобой куда угодно, шеф, если ты захочешь. Я хочу сказать, мы были в куда худших переде..."

"НИ В ЭТОТ РАЗ. ВОЗМОЖНО, ОДНАЖДЫ МЫ С ТОБОЙ ВСТРЕТИМСЯ СНОВА, НА ИНОМ ПЛАНЕ. НО НЕ СЕЙЧАС".

Морти молча глядел на меня, затем вздохнул. "Ну, не будем плакать, было проиятно проводить время с тобой, шеф".

"ПРОЩАЙ, МОРТИ".

Я обернулся к Анне.

"АННА, ТЫ В ПОРЯДКЕ?"

Глаза Анны расширились, когда я обратился к ней. "Что... что с тобой случилось? Твой голос... он отдается эхом!"

"Я ИЗМЕНИЛСЯ. Я СТАЛ КЕМ-ТО ДРУГИМ И НЕ МОГУ ОСТАТЬСЯ ЗДЕСЬ НАДОЛГО. ЕСЛИ ХОЧЕШЬ, Я ВЕРНУ ТЕБЯ В СИГИЛ".

"Чт..." Анна вознамерилась было возмутиться, но передумала. "Что... Что ты делаешь?"

"МНОЖЕСТВО ПРЕСТУПЛЕНИЙ БЫЛО СОВЕРШЕНО, КОГДА МЫ СО СМЕРТНОСТЬЮ БЫЛИ РАЗДЕЛЕНЫ. ПРЕСТУПЛЕНИЯ ЭТИ ИМЕЮТ... ЦЕНУ. ДЛЯ ТАКИХ, КАК Я, УЖЕ УГОТОВАНО МЕСТО НА НИЖНИХ ПЛАНАХ. ЭТО... СВОЕГО РОДА НАКАЗАНИЕ".

"Но я... не хочу, чтобы ты уходил".

"Я НЕ ЗАБУДУ, ЧТО КАК МНОГО БЫЛА ГОТОВА ПРИНЕСТИ В ЖЕРТВУ РАДИ МЕНЯ, АННА".

Анна кивнула. Наверное, она собиралась добавить что-то еще, но решила промолчать - и невысказанная мысль осталась в глубинах ее разума.

"МНЕ НЕ НУЖНО СЛЫШАТЬ СЛОВА, ЧТОБЫ ЗНАТЬ, ЧТО У ТЕБЯ НА СЕРДЦЕ, АННА. ПРОЩАЙ".

Я подошел к Дак'кону. "ДАК'КОН ИЗ ШРА'КТ'ЛОРА, ПОСЛЕДНИЙ ХРАНИТЕЛЬ МЕЧА-КАРАХА".

Услышав слова мои, Дак'кон медленно кивнул. "Твой голос... ты наконец-то познал самого себя?"

"ДА. ЭТО БЫЛО... НЕПРОСТО И СТОИЛО МНЕ МНОГО ЖИЗНЕЙ. МНОГИЕ СТРАДАЛИ РАДИ ТОГО, ЧТОБЫ Я СНОВА СМОГ ПОЗНАТЬ СЕБЯ".

"Самопознание тяжело".

"ЗНАЯ ЭТО, Я ТАКЖЕ ЗНАЮ, КУДА МНЕ ПРЕДСТОИТ ОТПРАВИТЬСЯ СОВСЕМ СКОРО. СУДЬБА И ВРЕМЯ ИДУТ ЗА МНОЙ И Я НЕ ЗАДЕРЖУСЬ ЗДЕСЬ НАДОЛГО. Я ВЕРНУ ТЕБЯ В СИГИЛ, ДАК'КОН, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ".

Дак'кон помолчал, размышляя, а когда заговорил вновь, голос его был четок и остер. "Знай, что некогда я пребывал у тебя в долгу. Знай, что ты спас мою жизнь и знай, что я последовал за тобой, чтобы расплатиться за это. Я заплатил за твою жизнь своей. Долг разрешен".

"ПРЕКРАСНО, ДАК'КОН. ДВЕ СМЕРТИ НАШИ БЫЛИ ПОДОБНЫ ОДНОЙ. ТЫ ПОКИНЕШЬ ЭТО МЕСТО СВОБОДНЫМ".

Затем я обратился к нашей милой танар'ри. "ПАДШАЯ СВЯТАЯ".

Падшая Святая взглянула мне прямо в глаза и улыбнулась, но в улыбке этой было больше грусти, чем радости.

"Обрел наконец себя?"

"ДА. ЦЕНА БЫЛА ВЕЛИКА - МНОГО ЖИЗНЕЙ, МОИХ И ИНЫХ".

"Цена подобных вещей редко измеряется в медяках". Падшая Святая внимательно меня разглядывала. "Ты все еще..."

"Я ВСЕ ЕЩЕ ТОТ, КОГО ТЫ ЗНАЛА, НО МОЕ ВОСПРИЯТИЕ... ИЗМЕНИЛОСЬ. Я НЕ ЗАБЫЛ ТЕБЯ, ЕСЛИ ТЫ ОБ ЭТОМ".

Падшая Святая улыбнулась снова... так же грустно. "Нет, этого-то я как раз и не боялась".

"Я НЕ МОГУ ОСТАВАТЬСЯ ЗДЕСЬ. МОЕ НАКАЗАНИЕ ВЗЫВАЕТ, СУДЬБА И ВРЕМЯ СКОРО ПРИДУТ ЗА МНОЙ. Я ВЕРНУ ТЕБЯ В СИГИЛ, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ".

"Нет, не хочу". Падшая Святая коснулась моей руки; я почувствовал слабое покалывание. "Я найду тебя, и неважно, где именно на Нижних Планах тебе суждено оказаться - так же, как и ты сможешь отыскать меня"

"ЭТО МОЖЕТ РАСТЯНУТЬСЯ НАДОЛГО. ТАМ, КУДА Я ОТПРАВЛЯЮСЬ, ВРЕМЯ НЕ ИЗМЕРЯЕТСЯ ГОДАМИ. А ПРЕСТУПЛЕНИЯ, СВЕРШЕННЫЕ МНОЮ, ДЕРЖАТ СИЛЬНЕЕ, ЧЕМ ЛЮБАЯ КЛЕТЬ".

"Никакая клеть не разделит нас, никакие Планы..." Лицо Падшей Святой окаменело. "Думай обо мне, и мы встретимся снова".

"Я НЕ ЗАБУДУ ВСЕ, ЧТО ТЫ ПРИНЕСЛА В ЖЕРТВУ РАДИ МЕНЯ".

Она покачала головой. "Просто не забывай меня".

"ВРЕМЯ УНИЧТОЖАЕТ ВСЕ ПРИСНОЕ. НО Я БУДУ СРАЖАТЬСЯ С НИМ ТАК ДОЛГО, КАК СМОГУ".

"Не время враг твой, а вечность".

"ВОЗМОЖНО, ТАК. ПРОЩАЙ, СВЯТАЯ".

Я подошел к последнему из моих друзей. "НОРДОМ".

Нордом моргнул, веки его защелкали с огромной частотой, а зрачки сузились до точек, будто он прищурился. "Твой голос превышает стандартные знакомые параметры".

"Я ВНОВЬ СТАЛ... ЦЕЛЫМ. Я ИЗМЕНИЛСЯ И НЕ ЗАДЕРЖУСЬ ЗДЕСЬ НАДОЛГО. Я ВЕРНУ ТЕБЯ В СИГИЛ, НОРДОМ, ЕСЛИ ПОЖЕЛАЕШЬ".

"Вопрос: каков следующий пункт твоего пути? Нордом последует за тобой и защитит тебя".

"ЗА МНОГИЕ ЖИЗНИ Я СОВЕРШИЛ МНОЖЕСТВО ПРЕСТУПЛЕНИЙ. ТЕПЕРЬ Я ОТПРАВЛЯЮСЬ ТУДА, ГДЕ МЕНЯ ЖДЕТ НАКАЗАНИЕ. ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ОТПРАВИТЬСЯ СО МНОЙ".

"Вытекающий вопрос: ты не нуждаешься или тебе не нужно присутствие Нордома?"

"ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ПОСЛЕДОВАТЬ ЗА МНОЮ, НОРДОМ. ЭТОТ ВЫБОР СДЕЛАН НЕ МНОЙ. ИНЫЕ СИЛЫ НЫНЕ УПРАВЛЯЮТ МОИМИ ДЕЙСТВИЯМИ. ТАК БЫЛО ВСЕГДА, НО ТЕПЕРЬ ОНИ ЗНАЮТ, КТО Я ЕСТЬ, И ИДУТ СЮДА".

Арбалеты Нордома заклацали. "Нордом приносит благодарности. Ты помог Нордому обрести личность".

"И ТЫ ПОМОГ МНЕ ОБРЕСТИ МОЮ. Я ДАЮ ТЕБЕ СВОБОДУ, НОРДОМ. ИССЛЕДУЙ, ИЗУЧАЙ, РАСТИ. МЫ ВСТРЕТИМСЯ ВНОВЬ, НА ИНОМ ПЛАНЕ, В ДАЛЕКОМ-ДАЛЕКОМ БУДУЩЕМ".

"Ответ: понял и согласен. Нордом будет ожидать означенного дня".

"ПРИДЕРЖИВАЙСЯ СВОЕЙ ЛОГИКИ, НОРДОМ. ТЫ ПОЙМЕШЬ, ЧТО ОНА - КУДА БОЛЕЕ ВЕЛИКИЙ ЩИТ, ЧЕМ ТЕ СТРАСТИ, ЧТО УПРАВЛЯЮТ ПЛАНАМИ".

"Предмет выходит за рамки логики".

"ПРОЩАЙ, НОРДОМ".

***

Человек, смертный человек, стоял на крыше Крепости. Друзья его были перемещены в Сигил. Тени, пребывавшие ранее в нижних залах, отныне свободны. Стена, на которую он опирался рукой, более не была прочной, щетинящейся острыми шипами, но стремительно разрушалась, будто исчезали сожаления, поддерживавшие ее существование. Человек уставился в никуда и ни о чем не думал, пребывая умиротворенным - впервые за бесчисленные жизни. Скоро судьба настигнет его и он займет отведенное место в Войне Крови. Но случится это не прямо сейчас...

  1  2  3  4  5  6  7