40. Магазинчик странностей

Мы покинули галерею. Напротив ступеньки вели к дверям небольшого здания. Падшая Святая рассказала, что это - магазинчик странностей, хоть сама она никогда не была внутри.

Когда мы поднимались по ступеням, Падшая Святая обратилась к Морти с вопросом. "Морти, должна признаться, мне интересно, как ты стал летающим черепом".

"Это длинная история, часть которой повествует о Голове Векны. Я не хочу говорить об этом".

"Это был ты?"

"Давай-ка сменим тему!"

Войдя, мы заметили лишь одного-единственного человека, которого я принял за покупателя. Олнако затем заметил, что он не разглядывает товары, а счищает с них пыль. Наверняка рабочий, в чем я убедился, когда женский голос позвал его из-за прилавка: "Стандиш! Разобьешь это - и я продам твою выдубленную шкуру!"

Я понаблюдал еще несколько минут, как забитый маленький человек бегает по магазинчику странностей, стирая пыль, составляя каталоги товаров и передвигая их, следуя указаниям владелицы. Я заметил, что от него слегка несет луком. Он бросил на меня нервный взгляд, когда я приблизился.

"Извините, сир... я не могу разговаривать с вами. Мне нужно работать, и моя госпожа просто не позволит..."

Я сказал, что у меня к нему всего лишь несколько вопросов. "Простите, сир, но не могу. Пожалуйста, оставьте меня, пока госпожа не заметила, что я болтаю с вами..."

Я спросил, кто его госпожа. "Госпожа Врищика. Я - Стандиш, ее слуга... ее раб. Я совершил преступление и был приговорен к рабству, а затем куплен в Нижнем Квартале, как многие иные рабы... большинство из которых она держит в своем особняке. А теперь... я молю вас! Оставьте меня, или она разозлится и жестоко меня изобьет!"

К тому времени его госпожа подошла к нам... Женщина с резкими чертами лица была привлекательна, но было что-то тревожащее в ее иссиня-черной коже и ярких желтых глазах. Она оглядела меня; пара крыльев колыхалась у нее за спиной.

"Так, так... летающий, бестелесный, изворотливый череп и Падшая Святая... или как ты там себя называешь сейчас. Воистину рада тебя видеть. Чем обязана такой чести? Я думала, что ты стараешься оградить себя от общения с нашим родом". Она бросила на меня взгляд, сопровождаемый кривой ухмылочкой. "Или цель твоя здесь почти достигнута?"

Падшая Святая отвечала ей: "Уж не знаю, о какой цели ты говоришь, Врищика, хотя одно твое присутствие здесь порождает множество вопросов. В последний раз я слышала о тебе, когда ты была знаменосцем Отряда Стервятника. И как тебя занесло в Сигил?"

Врищика выпалила ответ резко, будто выпустила стрелу. "Я так захотела. А ты? Куда приказы заведут тебя в дальнейшем?" Неожиданно она обратилась ко мне: "Видишь ли, человечишка..." Врищика улыбнулась, наслаждаясь своими словами: "...лучшая искусительница - это та, которая уверит тебя в том, что порочна и добродетельна одновременно, эдакая шлюха-жрица. Господа Святая - одна из лучших..." Она вновь обернулась к Падшей Святой. "Так ведь? Ты ведь не думаешь, что десять тысячелетий рабства оставили свои шрамы, нет?"

Падшая Святая ответила ей ледяным тоном, который я и вообразить не мог. Сам воздух стал ледяным, когда она расчленила Врищику своим взглядом. "Достаточно!"

"Ладно. Хотя это вы пришли в мое владение". Врищика взглянула на меня и глаза ее сузились. "Ты... ты тот самый покрытый шрамами субъект, который бродит повсюду и задает вопросы?" Она снова оглядела меня с ног до головы. "Ты и вправду какой-то потерянный. Действительно хочешь войти, или просто шляешься, потому что больше нечем заняться?"

"Ведь Врищика", - она указала на себя, - "может помочь тебе".

Я поинтересовался, каким образом она может помочь мне. Она отвечала: "Я много путешествую и занимаюсь торговлей. Я много слышу, много покупаю и многим владею. Возможно, много чего смогу предложить и тебе. У тебя есть особые пожелания?" Я сказал, что желаю лишь получить ответы на определенные вопросы.

"Я отвечу на любые вопросы касательно моих товаров, но не собираюсь слушать твои двадцать-вопросов-о-том-что-происходит-вокруг-шпиля, понял?"

Я был заинтригован, и не собирался тратить на нее свою вежливость, все равно бесполезно. "Кто ты такая, Врищика?"

Врищика демонстративно вздохнула: "Алю... полу-демон. Моя мать была танар'ри, демоном, отец же - великим королем смертных. Такой грубый вопрос... но, вообще-то, ты и сам выглядишь довольно грубо".

"Почему ты назвала Морти изворотливым?"

"Изворотливый... искажающий, лжесвидетельствующий, скрытный, лживый... о, я так сказала? Я имела в виду - летающий, бестелесный, напыщенный череп. Как следует из догматики, всегда следует делать утверждение в форме, что придает ему больший вес". Врищика невинно улыбнулась.

Я всем сердцем доверял Падшей Святой. Однако разумом понимал, что, сколь бы сомнительны не были сведения Врищики, я был обязан их выслушать. "Ты и Падшая Святая питаете мало симпатии друг к другу..."

"А, эта последовательница баатезу, поселившаяся в Сигиле? Интересно, правда ведь? Но где еще найти столь замечательное место для обучения своих агентов, как в этом маленьком "борделе"..."

"Последовательница баатезу?"

"С тех пор, как мать продала ее в рабство, она долгие века была игрушкой Планов. Она утверждает, что сумела сбросить с себя оковы, но верить ее словам можно так же, как и словам любой иной сучки-танар'ри". Она улыбнулась. "Конечно, исключая меня".

Падшая Святая заговорила: "На самом деле..."

"На самом деле... На самом деле?! Никто не может скрыться от "контрата с баатезу", ты, сука во плоти! Ты источаешь ложь и все орды танар'ри это знают, от низших легионов до иных суккубов, бродящих по Планам. Падшая Святая была рабыней баатезу с момента своего рождения, и останется таковой навсегда! Ты все еще - послушная игрушка баатезу, и они будут мучить тебя и отдавать такие приказы, какие сочтут нужным!" Врищика оскалилась. "И ты следуешь им без возражений!"

Падшая Святая спокойно отвечала: "Можно освободиться от контракта с баатезу если аккуратно составить его текст, и если понимать, что баатезу вынуждены придерживаться собственных слов. Просто следует обратить внимание на смысл, который может быть чуть искажен... а я весьма хорошо подкована в языке и его двусмысленности. Но, честно говоря, это было совсем нелегко..."

"Достаточно!" - рявкнула Врищика. - "Не собираюсь терпеть твою ложь!"

Падшная Святая просто кивнула, напустив на себя безразличие... хотя, когда мы встретились с ней глазами, она казалась слегка рассерженной, но затем улыбнулась.

Я вновь обратился к хозяке магазинчика. "Так что ты говорила о ее обучающихся агентах, Врищика?"

Бросив быстрый взгляд на мою компаньонку, та отвечала: "Да... они - ее глаза и уши в Сигиле и на Планах. То, что они сами не видят и не слышат, они могут узнать от тех, кто видел и слышал. И кто может подумать, что люди способны на такие обманы и коварства? О, Святая действительно умна. Не так умна, возможно, как ее мать, но все равно..."

Падшая Святая сочла необходимым ответить на это: "У моего заведения совершенно иная цель..."

Врищика перебила ее: "Ну конечно! И как я могла предположить подобное? Но, думаю, пусть этот человек все решит для себя сам". С горящими яростью глазами Врищика обратилась ко мне: "Не задумывался, человечишка? Не посещал по этому поводу твой разум мефит здравомыслия и любознательности? Не показалось ли назначение борделя тебе странным?"

Не успел я ответить, а Врищика продолжала гнуть свое: "Бритва Оккама может оставить шрам, но также может удалить опухоль, созданную ядом лжи и иллюзий. И вот она где, странствует вместе с тобой. Очень интересно. Почему же владелица подобного заведения взяла да оставила его? Ради человека, которого едва знает? Вопросы, вопросы... Ответы могут быть весьма болезненны".

"Он хорошо осведомлен, почему я решила отправиться с ним, Врищика", - произнесла Падшая Святая. - "Именно он попросил меня об этом".

"О, конечно же, попросил... какой же мужик сможет удержаться?" - ухмыльнулась Врищика и отвернулась с выражением отвращения на лице. Чтобы сменить тему, я задал вопрос о ее магазинчике.

"То, что ты видишь в момент магазине - результат долгих странствий и торговли на Планах", - Врищика обвела полки с товарами широким жестом. - "Оружие, приворотные зелья... иные особенные вещицы... здесь есть все то, что относится к разряду редких и экзотических вещей. Ваши нужды. Я удовлетворю их".

Осмотрев товары, я задал Врищике вопросы о тех, что заинтересовали меня.

Перво-наперво я обратил внимание на нечто, напоминающее язык в сосуде с жидкостью. Врищика объяснила: "Это язык демона... корнугона, скорее всего, но кто может сказать наверняка? Говорят, что если поместить его в рот, он даст способность речи даже доселе немым. Я продаю эту вещь за 66 медяков, если тебе она нужна".

Может и пригодится... я купил язык. "Да", - промурлыкала Врищика, - "воистину мудрый выбор". Медяки, которые я насыпал ей в ладони, исчезли, лишь коснувшись их. Она передала мне сосуд: "Наслаждайся своим новым приобретением".

Я разглядел бутыль с надписью "Мазь горгона". Врищика протянула мне ее: "Я выменяла ее у какого-то машущего мечом жителя Прайма... Его, вроде бы, звали Перссем. Если нанести мазь на тело обращенного в камень существа, оно вновь вернет тому плоть. Всего лишь 100 монет; замечательная сделка, а ведь как мазь пригодится, ежели кто-нибудь из твоих товарищей обратится в камень!" Я согласился со столь здравым предложением, потому приобрел бутыль.

После чего обратил взор на маленькую металлическую модель кубического существа с огромными глазами на одной из граней. У игрушки было две руки, две ноги , два крыла и как минимум восемнадцать точек сочленений. Врищика улыбнулась, когда я взял модель в руки: "Коллекционная вещица, наверное, или образец искусства. Кто знает? Но мне она нравится. Если купишь ее, поспрашивай в округе... кто-нибудь может знать о ней больше, чем я. Ты можешь получить ее за 1500 медных монет". В игрушке я без труда опознал модрона. Что-то в ней было действительно восхитительное. Несмотря на высокую цену, я купил и ее.

Обычный кувшин... однако я не мог заставить себя до него дотронуться, как будто он мог меня укусить. Врищика наблюдала за мной, посмеиваясь, затем сказала: "Это кувшин. В нем заключен какой-то монстр, потому твои волосы и встают дыбом. Если тебе он нравится, уступлю за 123 монеты". Но я отклонил предложение: зачем мне кувшин с монстром?

Следующими предметами, меня заинтересовавшими, стали маленькие бутылочки, на каждой из которых виднелась надпись: "детский крем". Врищика протянула мне одну из них: "Нравится? Это не подделка, уверяю тебя. Тысячи новорожденных смертных младенцев отдали свои жизни на создание этого крема". Уж не знаю, правда ли это, но наверняка подобный крем изготавливался на Нижних Планах. "Нет... спасибо", - ответил я.

Маленькое демоноподобное создание, сделанное из чистого молочного шоколада. "Выглядит вкусно, не правда ли?" - улыбнулась Врищика. - "Доставлено с Нижних Планов. Подобная редкость весьма в цене у законченных сластен. Это настоящий демон-квазит, обращенный в шоколад могущественным заклинанием. Отдам за 199 медяков". И эта вещь мне без надобности, если, конечно, я не встречу по пути шоколадного маньяка, обладающего нужными мне сведениями.

Обыкновенная книга, закрытая на маленький медный замочек. "Это", - проворковала Врищика, - "Кодекс Непостижимого. Могу лишь сказать, что он... ну... не знаю, как объяснить. Обычные слова не могут описать это! Ты можешь получить его всего за 1000 монет... и поверь мне: он того стоит!" Заинтересовавшись, я отомкнул замок и раскрыл книгу. Проглядев несколько страниц, я был поражен до глубины души. Так и стоял, прикованный к полу, листая страницы.

"Это было... это... Я..." Я тоже не мог подобрать слов, чтобы описать прочитанное - слова бессильны описать чудеса, которые заключал в себе Кодекс. Морти тоже заинтересовался.

"Что? Что? Что там, шеф?"

"Не знаю, как и сказать, Морти..."

"ЧТО? Ты разыгрываешь меня, да? Дай я сам погляжу!" Морти пристроился у меня за плечом, дабы изучить содержимое Кодекса. Глаза его чуть не выскочили из орбит, когда он взглянул на страницы. "Ооо. Оооооо... О, я... но.. Ух ты!"

Я стоял в раздумьях, созерцая Кодекс, затем нехотя закрыл его и поставил обратно на полку.

Маленький стеклянный фиал с надписью "Слезы дивы". "Эти слезы дивы, схваченного во время сражений Войны Крови. Демоны пытали плененного ангела долгие тысячелетий, прежде чем он умудрился бежать - в бутыли было 12 слезинок, что он обронил за все это время. Цена их - 100 монет", - пояснила Врищика. Позже, быть может.

Бутыль с надписью "Эликсир Ужасающего Разделения". Врищика протянула ее мне. "Это снадобье создано мудрой исследовательницей, которой время от времени овладевала ее темная сторона, заставлявшая совершать ужасные поступки. Предназначение этого зелья - отделить темную сторону, создав таким образом два независимых от друга существа. Милостивые Убийцы, однако, нашли и казнили ее за серию жестоких убийц прежде, чем она смогла применить его. Я прошу за этот эликсир 200 медяков". В другой раз, решил я.

Тусклые линзы с мою ладонь размером, удерживаемые в стальном кольце. Маленький механизм, отходящий от кольца, заставлял предположить, что это - часть какого-то механизма, но исходил от него слабый запах ужасных благовоний. Врищика дала мне рассмотреть сей предмет. "Уж не знаю, что это такое, но он излучает весьма сильную магию. Старый солдат по имени Гисис принес это мне с поля сражений на Нижних Планах. Он убил несколько своих же товарищей, чтобы бежать оттуда, и принес мне несколько интересных вещичек, на которые наткнулся в своих странствиях. Этот предмет у меня для красоты, но я продам его тебе за 149 медяков, если хочешь". А зачем мне он, если нет механизма, частью которого он является?

Кольцо в обитой мехом коробочке. Вирщика поднесла его к моим глазам, чтобы я мог внимательнее рассмотреть предмет. "Это - Кольцо Практически Полной Невидимости Йевраха. Оно делает своего владельца невидимым - ну, почти. Я расстанусь с ним за 348 монет". Почти невидимым... Я был уверен, что Анна сможет проделать подобное и безо всякого кольца, причем бесшумно.

На подстаменте покоился странной формы кинжал. Табличка гласила - "Меч В'хинна". Врищика постучала ноготком по рукояти. "Его также называют Клинком Шулера. Просто взяв его в руки, ты одержишь победу в игре. Если уверен, что хочешь купить его, я отдам его тебе за 1500 медных монет".

"Одержишь победу... что это значит?"

Желтые глаза Врищики сузились. "О, да брось. Ты знаешь точно, что это значит. Купи Клинок Шулера и одержи верх в игре. Это так просто... и всего за 1500 монет. Будешь брать или нет?" Я не был уверен, что понял ее логику, потому отказался. В конце концов, какое удовольствие можно получить от игры, если победу можно одержать так легко?

Большая, покрытая рунами кружка для эля. Врищика повертела ее в руках. "Кружка для эля весьма замечательного производства, в которой содержимое - обычно, пиво, конечно же - остается холодным вне зависимости от температуры. 299 медяков - и ты можешь наслаждаться самым ледяным элем, который можно попробовать за пределами Параплана Льда". Гм, я уже встречал одного мага в баре в этом районе, у которого была точна такая кружка.

Кукла. Годы были безжалостны к маленькой тряпичной кукле; швы ее расходились, нити распускались. Это было подобие Леди Боли, но глаза-пуговки не вселяли страх в мое сердце. Врищика протянула ее мне. "Это было найдено в сундуке с ловушкой глубоко под поверхностью Сигила. Кукла была там наряду с сокровищами и запретными магическими письменами, но я не знаю, для чего она предназначена. Если хочешь, отдам за 99 медяков". Если рассказы о Леди Боли истинны, поклонение даже столь безобидной кукле может иметь самые плачевные последствия. Одного заключения в Лабиринте было для меня вполне достаточно, и я не намеревался испытывать судьбу вновь.

Мы покинули магазин, хотя я знал, что наверняка вернусь сюда, дабы продолжиь изучение ассортимента товаров.

41. Эльвин

Уже смеркалось, когда мы покинули магазинчик странностей и направились обратно в Галерею Искусств и Антиквариата. В сей поздний час там не было никого, за исключением Иваны. Я приблизился к статуе Гангройгидона.

Лишь завидев мазь горгона в магазинчике, я горел желанием испробовать ее на статуе, быть может, та окажется просто... статуей. Мне было жутко интересно встретиться с колдуном во плоти, и, к тому же, я стал весьма самоуверен теперь, когда обнаружил в себе способность обманывать смерть. Я нанес тонкий слой дурно пахнущей мази на поверхность статуи. Она воссияла и вздохнула, а глаза Гангройгидона загорелись яростным, мстительным безумием.

Я надеялся, что внезапное изменение окружающего мира остановит те слова, которые он собирался произнести. Как я заблуждался!

Не успел я среагировать, как обжигающие слова полились изо рта волшебника. Я чувствовал себя, как в агонии, будто меня окатила волна жара и впиталась в мою кожу подобно страшной ране. Я ослеп, когда глаза мои лопнули и вытекли из глазниц... Я слышал, как кто-то кричит, и понял, что это я сам...

Последним, что я слышал, был голос Морти: "Новые ругательства, клянусь клинками на титьках Леди, как они..."

Я умер, пав жертвой Страшного Проклятья Гангройгидона.

На следующее утро я очнулся в гостинице, куда товарищи притащили мое тело. К счастью, один лишь я ощутил сполна эффект проклятия.

Покинув гостиницу, мы продолжили исследования Района Клерков, останавливаясь и заговаривая с его обитателями. Проходя мимо бара под открытым воздухом, я заметил женщину, которую узнал с первого взгляда, благо у меня было ее устное описание. Высокая, хрупкая женщина время от времени отрывалась от чаши с вином, дабы внимательно оглядеть посетителей бара и прохожих. Точеные черты ее лица были экзотичны, а глаза ее - ярко-золотые - отражали свет и искрились. Я махнул рукой, привлекая ее внимание. Она несколько мгновений созерцала меня, прежде чем ответить. Говорила она медленно и осторожно, не глядя мне в глаза.

"Я, Эльвин, приветствую тебя тоже".

Да, я определенно знаком с ее подругой. "Эльвин? Твоя подруга, Немелль, ищет тебя".

Она собиралась было улыбнуться, но прикрыла рот ладонью и уставилась в свою чашу. "Я, Эльвин, очень рада слышать о Немелль. Могу ли я, Эльвин, попросить тебя рассказать ей об этом месте?"

Я с готовностью согласился. Она бросила на меня быстрый взгляд, и на кратчайшую секунду перед тем, как она вновь опустила глаза на свою выпивку, я испытал теплое, приятнок ощущение: счастье. "Я, Эльвин, благодарю тебя".

"Всегда пожалуйста. А могу я спросить тебя о ней?" Дождавшись кивка женщины, я произнес: "То, как она говорит, и то, что делают ее слова... как такое возможно?"

"Я, Эльвин, могу лишь сказать, что исходим мы из иных земель, из иного мира. Мы не похожи на здешних обитателей, чьи слова, мысли - и чувства тоже - ни на что не воздействуют прямо. Я, Эльвин, с превеликой осторожностью стараюсь не оказывать большого воздействия на окружающих меня. Немелль же недавно здесь и не может сдерживать себя. Этому она должна научиться, если хочет остаться здесь дольше".

"Но почему?"

"Тому много причин. Я, Эльвин, считаю, что неправильно насаждать бытие тем, кто не обладает способностью насаждать бытие самой мне, Эльвин".

"Существует ли что-то, что ты не можешь содеять, лишь заговорив об этом?"

Она нахмурилась, и меня окатило неприятное чувство. "Пожалуйста... Я, Эльвин, не хочу об этом говорить".

"Еще один вопросик..." - начал я. Она снова пристально на меня посмотрела, мое лицо отразилось в горящих золотых дисках ее глаз.

"Он больше не будет говорить об этом с Эльвин и больше не сможет заставить ее говорить таким образом с ним". Я обнаружил, что не могу задать вопрос... слова мои застревали в горле, когда я пытался сделать это.

Ее способности управлять реальностью, прочувствоваванные мною спола, были впечатляющи. Я чутоку искажал реальность, что была Сигилом, сам, но никогда не делал этого так напрямую, как умела Эльвин. Интересно, сумею ли я когда-либо освоить эту способность, ведь вспомнил же я немало их с тех пор, как покинул Мавзолей.

Я двинулся дальше, и вскоре столкнулся со старухой, которая внимательно меня оглядела своими острыми серыми глазами... сначала лицо, затем руки и татуировки.

"Привет, покрытый шрамами. Пришел поболтать с Элобранд, а? Хочешь, чтобы я предсказала твою судьбу за пять медяков?" Улыбнувшись, я передал ей деньги и попросил предсказать судьбу. Элобранд немедленно спрятала монетки в мешочек на поясе и коснулась моих рук. Она изучила узоры на ладонях и глубокие морщины прорезали ее чело. После долгой паузы она заговорила.

"Есть такие люди, над которыми не властна судьба. Они идут по жизни так, как считают нужным, творя собственные судьбы. У тебя нет судьбы, которую можно было бы предсказать, покрытый шрамами... совсем нет. Мне нечего сказать тебе... забирай свои деньги". Она вернула мне пять медяков.

Я хотел было отправиться дальше, но она остановила меня. "Погоди-ка, покрытый шрамами..." Элобранд дотронулась до моей руки. "Моя матушка давным-давно отдала мне кое-что... свиток с восковой печатью. Человек, чей лик был сокрыт капюшоном, передал ей его на хранение и сказал, что человек, подобный тебе однажды придет и заберет его. Держи... забери его прямо сейчас!"

"Но что это?"

Нахмурившись, Элобранд покачала головой. "Я не знаю. Она поклялась никогда не заглядывать в него и я обещала ей не взламывать печать. Тот человек хорошо заплатил ей за сохранение свитка, но предупредил о страшных последствиях, коль ей вздумается заглянуть в него".

Отойдя на почтительное расстояние, я осмотрел свиток. Чувствовал я себя при этом не очень хорошо, будто чтение свитка свершит нечто плохое. Однако любопытство победило и, сломав печать, я развернул пергамент.

На свитке было лишь несколько строк, написанных дрожащей рукою, и странная руна. Итак, на нем значилось следующее:

"Может, это не убьет тебя, но точно замедлит... Прекратите преследовать меня, вы, вороватые ублюдки, это мое тело. Мое! Мое!.. А теперь... умри!"

Руна внезапно запульсировала и весь свиток принялся обращаться в зловонную черную жижу. Она впиталась в кожу моих рук в считанные секунды, и магическая субстанция принялась обращать мою кровь в черную жидкость. Я взвыл в агонии... и боль тут же отступила. Я вернулся к Элобранд, спросив, каким образом она стала хранительницей свитка.

"Я уже говорила тебе, покрытый шрамами... он достался мне в наследство от матери. Человек, чье лицо было сокрыто капюшоном, передал его ей около 50 лет назад, хорошо заплатив, но повелев никогда в него не заглядывать, что бы ни случилось". Элобранд вздохнула, взгляд ее затуманился. "Волшебницей была она, и весьма сведущей в Искусстве, но человек сий пугал ее. Она говорила, что его глаза - единственное, что она заметила - были безумны, а кожа вокруг них - сухой и серой... как твоя. Больше я ничего о нем не знаю".

Я решил исполнить данное обещание, вернулся к Немелль и рассказал ей, где находится ее подруга Эльвин. Кроме того, я вернулся в Нижний Район к Пенну Беззаконнику и попросил его напечатать мне письмо.

Вновь придя в Район Клерков, я решил навестить Зал Народных Гуляний, обитель Чувствующих. Направляясь туда, я миновал бар, где повстречал Эльвин и остановился поглядеть, там ли она. Да, Эльвин все еще пребывала в баре, но теперь к ней присоединилась и Немелль.

Эльвин меня заметила. Она сцепила руки и наклонила голову в знак благодарности, слезы радости лились из его золотых глаз. Мои собственные глаза увлажнились, а она вытерла слезы и улыбнулась; волна радости прокатилась по моему телу.

"Эльвин благодарит незнакомца! Она воссоединилась со своей дражайшей подругой, Эльвин!"

"Рад был помочь". Она кивнула и снова поглядела под ноги; чувства, пробужденные ее улыбкой, остались лишь приятными воспоминаниями.

"Я, Эльвин, скажу тебе кое-что, незнакомец. То, как я, Эльвин, тебя называю - "незнакомцем", неверно. Ты и я, Эльвин, уже встречались раньше... в Зале Народных Гуляний. Ты бы не оказался там, если бы сам не был Чувствующим. Помнишь ты или нет, если ты не предал в какой-то момент Общество Ощущений, ты - Чувствующий".

"Понятно... расскажи мне еще об этом".

Она кивнула. "Ты и я, Эльвин, встречались два раза. В первый раз - два столетия назад, второй - сравнительно недавно. Не более 50 лет назад".

Да, я получал сведения о своем прошлом из самых неожиданных источников. "Довольно давненько..."

Она снова кивнула. "Мой, Эльвин, народ весьма долгоживущий, о Забывчивый". Она тяжко вздохнуло, и сие заставило меня содрогнуться, как от холода. "Тогда ты был другим... менее хмурым, менее покрытым шрамами. Так хотел увидеть все, что может предложить Вселенная. Ты заигрывал со мной, Эльвин, и чуть было не стал моим любовником... но неожиданно исчез".

"Куда же я подевался?"

"Мне, Эльвин, сказали, что ты погиб... был убит". Она внимательно заглянула мне прямо в глаза. "После этого мы виделись один лишь раз".

"Я вспомнил тебя тогда?"

"Нет". Она грустно покачала головой, затем коснулась шеи. "Нет, не вспомнил. Ты набросился на меня, Эльвин, хотел убить. Кричал, что я, Эльвин, не смогу провести тебя, не смогу завлечь в свои сети и прикончить... Мы встретились в одной из северных башен Зала Народных Гуляний, на седьмом этаже. Ты не успел лишить меня жизни, ибо я, Эльвин, силами своими выбросила тебя из окна навстречу неминуемой смерти. Но когда я, Эльвин, отправилась на поиски твоего мертвого тела, его уже не было..."

"Понятно..." Я знал, что следовал множеством путей в своих предыдущих воплощениях... Оказывается, среди оных попадались воистину безумные.

"Такова история, рассказанная тебя мной, Эльвин. Когда-то мы не были незнакомцами, но теперь стали таковыми. Прощай, незнакомец, и да пребудет с тобою удача в пути".

"Спасибо, Эльвин. Прощай".

42. Зал Народных Гуляний

Падшая Святая указала нам на замаячившее в конце улицы здание Зала Народных Гуляний. Я заспешил в том направлении и чуть было не столкнулся с женщиной и двумя ее спутниками.

Сильный запах алкоголя окружал молодую женщину и, несмотря на ее темную кожу, я заметил, что лицо ее - красивое, но жестокое - пылало. Она была стройна, но мускулиста, облачена в шелковые одеяния, украшенные экзотическими драгоценностями. На бедрах и руках женщины виднелись многочисленные шрамы, быть может, заработанные в боях. Недобрая улыбка появилась у нее на лице.

"Так, так... и кто у нас здесь? Маленькая тифлинг, королева помоев, выползла из своего Улья?" - съехидничала женщина, говоря так, будто обращалась к маленькому ребенку. - "Заблудилась, маленькая тифлинг? О, глядите! У него хвостик! Какой... милый!"

Анна покраснела и клинки мигом оказались у нее в руках.

"О, демонический ребенок, не стоит этого делать". Женщину, казалось, совсем не заботили кинжалы Анны, она лишь осуждающе поцокала языком. - "Осторожней, или я могу отрезать твой хвостик и скормить его своим псам".

"Юная Сархава?" - заговорила Падшая Святая. - "Ты ведь - Сархава Вьюль?" Женщина было смутилась, но Падшую Святую узнала. Теперь она казалась пораженной и испуганной одновременно.

"Госпожа Святая! Я вас не заметила... Со стыдом признаю это, ведь ваш благородный облик столь ярок даже для такой ничтожной, как я".

Падшая Святая коротко кивнула. "Твоя слова весьма умело выбраны, в отличие от тех, что я слышала чуть раньше".

Сархава устыдилась. "Да, госпожа... Я сожалею, что слова эти были произнесены в твоем присутствии".

"Я сожалею, что они вообще были произнесены!" - Тон Падшей Святой лишь слегка изменился, но слова хлестали молодую женщину, как плеть. - "Больно видеть, что моя бывшая ученица ведет себя столь..."

Она вздохнула, затем продолжила: "Это - мои товарищи, с которыми я путешествую. Я надеюсь, что им будет высказано такое же уважение, как ты высказываешь мне. Так должны вести себя лица... благородного происхождения".

Анна бросала на Падшую Святую и Сархаву гневные взгляды.

Сархава низко поклонилась. "Позвольте мне принести извинения, госпожа Святая, вам и вашим товарищам. Слова мои были поспешны и необдуманны. Выпивка сподвигла меня высказать эту еруду, и стыд переполняет меня за столь неподобающее поведение перед лицом моей бывшей наставницы". Она обернулась и отправилась восвояси.

Больше никто из тех, кто находился у входа в Зал Народных Гуляний, не осмелился препятствовать нам пройти внутрь. Мы оказались в просторном помещении, справа виднелись двери. Высокий мужчина сказу привлек наше внимание, и мы подошли к нему.

Его золотистая кожа слегка поблескивала и казалась металлической - уж не знаю, была ли она настоящей, или же покрытой краской. Он прохладно взирал на нас и поклонился, когда мы подошли поближе.

"Добро пожаловать в Зал Народных Гуляний, путники. Мы - Осколок, привратник Зала Народных Гуляний и Жрец-Король Ура. Как Мы можем помочь вам?" Несмотря на смиренное предложение о помощи, тон его был властным и приказным, глубокий рокот, эхом отдавшейся в чертоге. Я поинтересовался, как же он может помочь мне.

"Мы много чем занимаемся в этом славном Зале, путник. Мы отвечаем на вопросы о нем и о его обитателях. Мы направляем приходящих и членов Общества Ощущений в сенсориумы или лекционные залы. Кроме того, мы принимаем в Общество новых членов. И, наконец, через Нас можно купить то, что хранится в сокровищницах Общества... заклинания, вещички, все такое".

Заинтересовавшись, я задал вопрос о нем самом. Он ответил: "К тому, что Мы уже сказали тебе, добавить практически нечего. Мы - Осколок, привратник Зала Народных Гуляний, полубог, сын Исахара, Жрец-Король Ура. Планарные путешественники пришли в наш мир и поведали Нам об Обществе Ощущений; Мы восхитились и отправились вместе с ними. Мы оставили Ур в надежных руках нашей королевы для того, чтобы Мы смогли придти сюда и познать "служение" и "смирение" на какое-то время. Так как время здесь идет совершенно иначе в сравнении с Уром, за то столетие, что Мы провели здесь, в Нашем родном мире прошло лишь несколько месяцев. Еще лет десять или около того, и Мы будет готовы вернуться в Ур и вновь принять бразды правления".

Я спросил о здании Зала Народных Гуляний. Он рассказал о размещении комнат и тренировочных залов, а также заметил, что ему нужно испросить дозволения, прежде чем допускать нас в сенсориумы, где мы сможем разделить хранимые там ощущения. Я припомнил, что Дикий Рычун поминал о моей комнате в Зале Народных Гуляний, и спросил у Осколка, как я могу пройти туда. Тот ответил, что я должен состоять в Обществе Ощущений. Но я уже понял, что членом оного когда-то был.

"Что, если я уже был Чувствующим? Я долго сюда не приходил, но уверяю тебя... Я был Чувствующим".

Осколок согнулся, чтобы рассмотреть меня повнимательнее. "Мы не узнаем тебя... Но Мы не чувствуем, что язык твой лжив. Хорошо. Мы допустим тебя туда, куда смеют входить лишь члены Общества Ощущений... если ты сможет показать Нам, какие ощущения собрал за последнее время. Мы просим пять ощущений, каждое из которых соотносится с органами чувств тела... или одно ощущение, включающее в себя элементы всех пятерых чувств".

В яблочко. "Что ж, именно такое ощущение я и испытал. Я очнулся, не зная, где нахожусь, на холодной, окровавленной плите в недрах Мавзолея, в месте, видят которое лишь Служители Праха да их трупы... Все мое тело пропахло бальзамирующей жидкостью, но даже этот запах не мог заглушить аромат смерти, окружающий меня. Дюжины тел лежали на бесконечных окровавленных плитах, подобных той, на которой лежал я, некоторые были вскрыты, расчленены ужасными устройствами непонятного назначения. Единственными звуками был лязг металла и нестройный вой рабочих-нежити, когда те передвигали плиты по Мавзолею по заржавевшим железным рельсам".

Привратник кивнул: "Пугающие ощущения".

Я ответил: "И я опустил часть рассказа о летающем черепе, который подлетел ко мне сразу же, как только я встал на ноги. Достаточно, Осколок?"

После того, как я поведал о своем пробуждении, Осколок дал мне безоговорочный допуск во внутренние покои Зала.

Я осмотрел комнаты, отходящие от главного зала. В одной из них отыскался возлюбленный Джульет из борделя, которому я вручил ложное любовное письмо. По крайней мере, я пытался вызвать в нем ревность; парень, похоже, намочил штаны при первом же намеке на возможные проблемы. Возможно, они куда больше подходят друг другу, чем я предполагал.

Также я исполнил просьбу Долоры, получив ключи к ее сердцу от Весельчака - старого, надутого и ехидного хрыча. Конечно, сперва мне пришлось оказать услугу самому Весельчаку и после этого тот действительно подобрел, хоть и озадачился.

Кроме того, повстречал я Джамбла Смертоносного и сумел убедить его снять проклятье, наложенное на Вонючку - сказителя, встреченного мной в Улье.

Продолжив исследовать Зал, я достиг гостевых комнат с противоположной стороны от входа в здание. Я пообщался со здешней привратницей, которая поразила меня, протянув ключ от моей комнаты. Она объяснила лишь, что в ее учетной книге значится принадлежность ключа к комнате, что ждала меня долгое-долгое время.

Я вошел в комнату, которая выглядела весьма уютно, несмотря на то, что никто не посещал ее долгие десятилетия. Одна вещица на полке сразу приковала к себе мой взгляд. То был тяжелый додекаэдр, размером с два моих кулака. Мне он казался весьма знакомым. Поверхность его была холодной и гладкой, но я не мог сказать, был то металл или камень. Некое "напряжение" владело предметом, как будто он мог в любой момент взять за взвиться в воздух.

Рассмотрев его повнимательнее, я заметил, что каждую из граней додекаэдра можно повернуть как по часовой стрелке, так и против часовой... что-то вроде головоломки и замка с определенной комбинацией. Так как каждую из пятиугольных пластин можно установить в пять различных положений, вариантов "правильной" комбинаций ровно 244140625. Если я буду успевать выставлять по одной комбинации в секунду, следующие 77 лет я потрачу именно на это.. Но, возможно, мне повезет и я найду правильное решение за несколько минут...

Я методично принялся вращать холодные, серые грани додекаэдра, когда странное ощущение овладело мной. Казалось, руки мои движутся сами по себе, с точностью зная, как установить панели предмета. Я делал этот раньше... Когда-то я знал комбинацию... и знал, что в самом предмете заключается опасность. Однако я не мог вспомнить, простая ли это ловушка или же нечто более изощренное.

В считанные секунды я установил четыре грани в нужные положения. Начав вращать пятую, я вспомнил о ловушке с лезвиями, что резанут по рукам, пальцам и венам. Совершив необходимое число оборотов, я избежал действия ловушки, уверенный в том, что вскоре открою тайну предмета.

После этого я взялся за следующие грани додекаэдра. Начав вращать девятую панель, я неожиданно вспомнил о второй ловушке - токсичном гибельном газе. И эту ловушку я обошел правильным количеством поворотов грани, уверенный в том, что я практически раскрыл додекаэдр.

Я принялся за работу над финальными его гранями. Вращая двенадцатую, я вспомнил о колдовских рунах, которые испепелят меня молниями. Эту ловушку я также обезвредил необходимым количеством поворотов граней; додекаэдр шелкнул и начал раскрываться у меня в руках...

Он обратился в плоскую табличку размером с большую книгу, на поверхности которой проступали странные символы. То ли код, то ли какой-то язык, который должен быть мне знаком... вот только знаком он не был. Дальнейшее исследование предмета показало, что повороты пятиугольных граней, ныне пребывавших на обратной стороне таблички, заставляют проявляться на ее поверхности различные "страницы". Похоже, додекаэдр - это и есть мой искомый дневник.

Крайне огорчал тот факт, что я не мог прочесть ни одной из записей. Вновь и вновь тщетно пытался я извлечь тайну их из глубин своего разума. Наконец, я просто отложил дневник в сторону и вышел из комнаты, вернувшись в главный зал.

В сей час как раз начинались лекции в специально отведенных под них помещениях.

43. Лекции в Зале Народных Гуляний

Мы вошли в чертог как раз тогда, когда лектор начал свое выступление. "Добро пожаловать, сигильцы! Пожалуйста, рассаживайтесь и послушайте о "неведомом", о котором я поведаю вам!"

"О неведомом?" - фыркнул Морти. - "Уж увольте! Мы же не собираемся слушать всю эту ерунду, так? Ну же... давай лучше поищем чыпочек-Чувствующих, которые никогда раньше не испытывали сжигающей страсти губ черепа!" Он закатил глаза в предвкушении. Я не обратил внимания на его болтовню и продолжать слушать говорящего.

Тот выдвигал свои теории о том, что ожидает нас после смерти, перечисляя Планы бытия, на которых мы оказываемся. Он казался уверенным в том, что если ты прожил добрую праведную жизнь, то после смерти окажешься на весьма привлекательном Плане.

Завершая речь, он изрек: "Не важно, куда вы направитесь, знайте: вы вступаете в новую жизнь! Новую жизнь, мои сигильцы!"

Морти прошептал: "И это должно быть возрождение? Нам снова придется пройти через все это? Хе, жду не дождусь, когда стану летающим черепом после очередного "возрождения". Какой идиот! Чувствуется, что сам он ни разу еще не умирал, а?"

Лектор продолжал: "Вы будете одним из жителей, просителей, того Плана, или, в идеале, одним из кусочком, составляющих его целостность! Такова цель всех просителей! Достигнуть этой цели, и..." Он хлопнул в ладоши для пущего эффекта: "ДОЛЖНЫ... (хлоп) ПРИДЕРЖИВАТЬСЯ... (хлоп) СВОИХ... (хлоп) ИДЕАЛОВ!"

Морти снова зашептал: "Надо же, какие мы шумные".

Лектор закончил свое выступление: "И именно это ожидает вас после "смерти", дорогие слушатели! Смотрите за тех, как ведете себя в этой жизни, но знайте, что в посмертии вас ожидает совсем не забвение!"

На этот раз Морти сказал очень громко: "Какая чушь!"

Лектор немедленно обернулся к нам, нахмурился, пытаясь понять, кто именно подал голос. "Вопросы? Вопросы от одного из живых, быть может?"

Морти немедленно спрятался за меня и тихо проговорил: "Давай, шеф. Расскажи ему о неведомом".

Не один Морти был недоволен столь пресной лекцией. Я решил проверить позицию лектора. "Может доказать, что то, о чем ты говоришь, истинно?"

"Э?" - озадачился тот. - "И как же мне это сделать?"

"Умри. Здесь. Сейчас".

В зале наступила полная тишина. Почувствовав нарастающее давление, лектор нервно сглотнул. "Ну..." На лице его появилась хитрая улыбочка. "Если ты покажешь пример, я с радостью последую за тобой". По залу пробежал хохоток.

Я улыбнулся и ответил: "Согласен".

Лектор на мгновение окаменел, затем лицо его просветлело. "Поднимайся ко мне на сцену, мой друг!" Он обернулся к зрителям, не переставая улыбаться. "Редкое зрелище, сигильцы! Сегодня и только сегодня мы наглядно продемонстрируем вам, как стать просителями!"

Я подошел к нему, наложил на себя руки и тут же воскрес.

Лектор побледнел, отступил на шаг. "Клянусь Силами!.."

Я просто улыбнулся, повернулся к нему спиной и пошел прочь.

Я слышал, как он пытается сохранить остатки уважения у аудитории. "...и я закончу эту лекцию... уммм, я продолжу читать лекции в Зале, потому... эээ... приводите с собой друзей". Я был уверен в том, что эту-то лекцию зрители обязательно обсудят с друзьями.

Я получил лишь минувшее удовлетворение, посрамив лектора, ибо пребывал в прескверном расположении духа из-за невозможности прочесть дневник, и решил поискать иной выход для своих эмоций.

В соседнем покое начиналась иная лекция. Лектор был худощав и обладал острыми чертами, желтую кожу его покрывали татуировки, а черные глаза холодно взирали на собравшихся.

"Я известен как Объявший-Три-Плана, школяр-гитзераи. Если вы пришли послушать мою лекцию, она начнется через несколько секунд". Он говорил низким, исполненным важности голосом. "Сегодня я обращусь к теме могущества мировосприятия и веры, и как они влияют на Планы. Для начала я объясню суть мировосприятия. Мировосприятие - выражение веры индивида и его действий, свершенных в соответствии в сей верой. В сущности своей существа могут вести себя тремя различными способами: следовать порядку, хаосу или нейтралитету. Таким образом, мы получаем девять возможных мировосприятий, присущих индивиду, а именно: законопослушный добрый; добрый, но следующий нейтралитету; хаотически добрый... законопослушный нейтральный; истинно нейтральный и хаотически нейтральный... а также законопослушный злой, нейтральный злой и хаотически злой".

Он продолжал объяснять как мировоззрение, и вера, являющаяся тому источником, влияют на окружение индивида, и как божество обретает могущество из веры в него почитателей. Божество без почитателей может умереть, а труп его окажется в Астрале.

Затем он привел примеры городов-врат, расположенных на нейтральных Внешних Землях, которые разделяют веру соответствующего Плана, в который ведет портал из города. Затем он перешел к вопросу поглощения городов-врат.

"Поглощение" происходит при высокой концентрации веры в области иной веры. Когда это случается, сама область начинает двигаться - или поглощаться - Планом, отвечающим новой вере. Обычно города-врата соответствуют сильной вере Внешнего Плана, лежащего за порталом, но не настолько сильной, чтобы город двинулся с Внешних Земель на Внешние Планы.

Например, город Грудная Клеть граничит с порталом в План законопослушного зла Баатор. Естественно, жители Грудной Клети придерживаются в основном именно этого мировоззрения, но общие вера и мировосприятие города не столь сильны, чтобы Грудная Клеть был поглощен Баатором.

К примеру, однажды в Грудной Клети может возникнуть могущественный орден законопослушных злых жрецов, насаждающих свою темную веру и обращающих население к служению их законопослушному злову божеству. Коль подобное произойдет, весьма велика вероятность того, что город покинет нейтральные Внешние Земли и станет частью Плана законопослушного зла Баатора.

Целые слои Планов могут двигаться подобным образом. Потому и ведутся войны за веру. С их помощью захватывается и удерживается территория.

Такова сила мировосприятия и веры, создающая Планы. Лекция закончена. Да направит вера деяния ваши и придаст Планам форму по воле вашей. Прощайте".

Лектор отказался ответить на мои вопросы и вышел из комнаты.

В коридоре за дверью посетители говорили о том, что вот-вот начнется иная лекция по Войне Крови, и читать ее будет Гисис Согбенный. Мой интерес к этому конфликту скорее всего вызван тем фактом, что я сам имею к нему какое-то отношение, потому я и поспешил в лекционный зал.

Коренастый, согбенный старик, собиравшийся читать лекцию, все еще был широкоплеч и покрыт шрамами, обладал загрубевшими руками рабочего или воина. Казалось, окружает его аура усталого отчаяния. Человек начал лекцию.

"Так! Теперь слушайте... это - семинар по Войне. Если хотите послушать о Войне Крови, садитесь. Если нет, то вы зашли не по адресу и тогда лучше тащите свои круглые мягкие сигильские булки прочь отсюда".

Морти проговорил: "Война Крови? Еще более скучно, чем слушать, как Гавнер цитирует законы. Давай все-таки поищем юных Чувствующих, которым прочитаем лекцию о законах страсти!" И он снова закатил глаза в предвкушении.

Слушая Морти, я пропустил несколько фраз лектора, а он продолжал: "...о Войне Крови с точки зрения человека. Совершенно не поддерживая ни одну из сторон, ведь обе они воняют, только по-разному.

Так... Значит, те, кто остались, хотят послушать историю о Войне Крови. О ее ужасах, без сомнения. О летающей крепости из человеческой кожи! О полях сражений размером с План, на которых и разворачивается Война Крови!" Он оскалил свои желтоватые зубы. "Сказания о демонах, схватившихся с иными демонами! Грар! Снраррр!"

Прекратив рычать, он показался очень уставшим. "Что ж, позвольте мне открыть вам глаза и вбить кое-что в голову, ведь там сейчас - совершенная чушь, которые вы слышали об этом предмете". Он сплюнул в отвращении, бешено вращая глазами.

"Вот что я скажу вам: вы и представить себе не можете масштаба Войны Крови, в которой мы сражались. Ничего подобного вы не слышали и не видели, и ничто с этим не сравнится: время, число легионов, льющаяся кровь... ничто не сравнится, парни. И не пробуйте представить, все равно не получится. Мой совет? Он прост: держитесь подальше от этой большой кровавой бани.

Единственное, что вам следует знать: демоны убивают демонов. Баатезу режут танар'ри, танар'ри режут баатезу. Прямо сейчас". Он снова сплюнул. "Никто не побеждает. И не думайте, что сможет победить. Величайший конфикт без возможности победы на этой стороне вечности... благодарение Силам. Вот и все". Он передернул плечами. "Вот и все. Теперь я отвечу на вопросы, ежели кто хочет их задать..."

Похоже, он решил поскорее закончить лекцию, несмотря на то, что лишь недавно ее начал. Никто из собравшихся не был заинтересован в теме достаточно, чтобы задавать вопросы; у меня же их было предостаточно, как и всегда.

"Стало быть, ты не поведаешь нам историй о Войне Крови?" - поинтересовался я.

"Ладно, я приведу вам пример, что для них означает "мясо". Они соберут воедино смертных наемников, порядка нескольких миллионов, и натравят их друг на друга безо всякой на то причины - бессмысленная битва за какой-нибудь забытый Силами клочок земли. Догадываетесь, куда отправляются все эти души?" Я изрек реторическое "И куда же?", чтобы он продолжил.

"Эти души погружаются в План зла, на котором разворачивается сражение, и оттуда же они могут быть вырваны, дабы вновь сражаться в обличье лемуров или мэйнов, или кем еще там станут эти несчастные кучи дерьма. Чем больше у них этих жалких просителей, тем больше число их армий".

Я испросил больше сведений о самой Войне Крови, на что он ответил: "Если обобщить все одной фразой, скажу так: Война Крови идет с незапамятных времен и продолжится до бесконечности, пока сама она не будет вписана в книгу мертвых. Танар'ри, чемпионы хаоса и зла, пытаются выбить зеленое дерьмо из баатезу, чемпионов законности и зла. Они сражаются друг с другом за идею, каким, по их мнению, должно быть зло, если ты поверишь в это. Ха!"

Я спросил, что случится, если кто-либо остановит Войну Крови, на что он ответил: "Ты не можешь внести существенного вклада в ход Войны. Уж слишком она глобальна. Ты - камень, песчинка в океане и так пребудет и дальше. Будучи песчинкой, цель твоя - не быть замеченным и опуститься на дно вместе с остальными товарищами по несчастью... Если бы смог изменить ход событий, чего ты не сможешь, и не пытайся, Планы просто рухнут".

На мой вопросительный взгляд он воздел руки, подобно колоннам. "Война Крови - это большая, кровавая опора, на которой держатся Планы... выбей ее, и многие Планы рухнут вместе с ней. Большой вес сосредоточен на этой Войне".

Он цинично ухмыльнулся. "Но, как говорят некоторые, война хороша для торговли". Он принужденно рассмеялся, хотя выглядел так, будто готов разрыдаться. "Эээ... ладно, не обращай внимания... Еще вопросы?"

Я спросил, все ли с ним в порядке, ибо выглядел он человеком, снедаемом болью. Он грустно улыбнулся.

"Да, да... слушай, рубака: я не жрец, и быть им не хочу, но тебе скажу вот что - не допускай зло в свое сердце. Если ты умрешь со злом в сердце, дух твой попадет на Нижние Планы, где ты станешь просителем... И знаешь, что произойдет тогда? Просителей в Бездне и Бааторе обращают в солдат... и заставляют целую вечность сражаться в Войне Крови". Он хохотнул, качая головой. "Потому-то танар'ри и баатезу пытаются обратить ко злу всех, к кому прикасаются, им просто нужны солдаты. Запомнил: не допускай зла в свое сердце, парень".

Я задал вопрос, с чего же началась Война Крови. Он ответил: "Ты прав, если интересуешься, что создало эту большое древнее мерзкое мочилово изначально; что сподвигло демонов скрестить рога, кусать и рвать друг друга на части так, будто это единственный смысл в их жизнях... Все очень просто: они встретились". Он вздохнул. "Однажды танар'ри и баатезу повстречали друг друга и, как два пьяных идиота, принялись сражаться. Всего то". Он нахмурился. "Ну... теперь проведи аналогию: представь себе двух пьяных жрецов, каждый из которых считает, что лишь его вера истинна. Теперь представь, что эти жрецы покрыты чешуей, с клыками и когтями, и помести их в малюсенькую жалкую камеру... и ты поймешь, какая между ними возникнет любовь. Вот так-то! Так началась Война Крови".

Я поинтересовался, почему две злые расы сражаются. "Одна верит в то, что зло должны быть милым и упорядоченным. Вторая - в то, что зло должно быть хаосом, опустошающим Планы. Да, они злы, но это не значит, что они смотрят на мир одинаково. Дурная кровь, дурная кровь... каждый из них хочет уничтожить противника, чтобы во Вселенной осталось лишь их собственное понятие "зла". Они ненавидят друг друга как... как..."

Он взмахнул руками, пытаясь подобрать верное слово. "Понимаешь, они ненавидят не так, как мы. Мы даже не знаем, что такое настоящая ненависть. У нас лишь одно слово для описания "ненависти". А у них..." Он заговорил тише. "... тысячи тысяч слов, значения их различны и подобны сваленным в кучу трупам. Вот почему они сражаются".

На мой вопрос, где проходят сражения Войны Крови, последовал ответ: "Во множестве мест... обычно на Нижних Планах. Повсюду вдоль реки Стикс... на девяти слоях Баатора, в четырех горнилах Геенны, в Серых Пустошах, на холодном красном Карсери, Плане-тюрьме - и, конечно же, в бесконечном источнике зла, Бездне". Слова "Серые Пустоши" показались мне смутно знакомыми...

По моей просьбе он описал Серые Пустоши в деталях. "Их также называют Хмуростью", - он рефлекторно содрогнулся. - "Они серы в каждом смысле этого слова. Цвета выжигают там вам вам глаза; они кричат слишком громко, а сны ваши вырываются на поверхность и истекают на землю, утраченные навсегда. Лишь ночные ведьмы правят там... Серые Леди Пустошей".

Я задал вопрос о танар'ри. Человек кивнул. "Танар'ри платят больше, нежели баатезу, но ты должен обладать двумя или тремя лицами, а также глазами по всему телу, ибо поворачиваться к ним спиной нельзя ни в коем случае: они - хаос, действуют испульсивно, и таковы сердца всех их без исключения. Доверие и приверженность слову у них не в цене..." Он передернул плечами. "Им не важно, что происходит, пока нечто происходит и происходящее - злое. Обычно они атакуют баатезу, чтобы не поубивать друг друга".

Затем он описал их противников, баатезу. "Обычно они не платят так хорошо, как танар'ри, но от письменных контрактов не отступают. Они весьма хитроумны, кстати, и занимались составлением контрактов с начала времен. Они знают, как подчинить словами, и поступают именно так. Подпиши, и скорее всего сдохнешь в рядах их легионов... Они планируют сражения весьма тщательно, и размышялют над одним-единственным сражением столько, сколько человеческие армии - над всей кампанией". Гисис поскреб заросший подбородок. "Обычно их силы собираются на Авернусе, первом слое Баатора".

Я попросил рассказать мне об Авернусе. "Авернус? Хммм..." Лицо его перекосилось, будто одно воспоминание об этом вызвало боль. "Он населен проклятыми и теми, кто охотится на проклятых. Красные земли ядовитого песка и обжигающих огней. Вот мои впечатления от Баатора, и от первого слоя его, Авернуса. Ужасное место".

Одна моя спутница пробудила интерес к определенному виду демонов, суккубам. Гисис описал и их. "Танар'ри - симпатичные, но откровенно злые, вот они какие. Они соблазняют смертных и пытаются утащить их в Бездну". Он кивнул в сторону Падшей Святой. "Не обижайтесь, миледи".

Она отвечала: "Не обижаюсь. Ты, в целом, прав".

Я спросил Гисиса, как выжить в Войне Крови. "Хочешь знать, как выжить в Войне Крови? Три правила, рубака". Он поднял покалеченную руку, осталось на которой лишь два пальца.

"Во-первых, ты к ней и близко не подходишь. Во-вторых, ты к ней никогда близко не подходишь. И в-третьих, ты пытаешься оказаться от нее на другом краю Вселенной. Если какая-та часть Войны все же докатится до тебя, позволь своему воображению придать тебе скорость беги прочь так быстро, как только можешь. Если не можешь бежать, ляг, замри и молись, чтобы она обошла тебя стороной". Он чуть помедлил. "Хотя нет таких мест, которые бы она не затронула, и почти некуда бежать, чтобы скрыться от нее".

На мой вопрос о том, почему Война до сих пор не выплеснулась на улицы Сигила, он отвечал: "Оглянись по сторонам, рубака: они сражались здесь несколько раз. Иногда здесь вспыхаивают небольшие очаги Войны Крови. Наша Леди Боли, да будет благословенно ее пронзенное сталью сердце, быстренько тушит эти огни... обычно". Он ухмыльнулся. "Бывали времена, воистину страшные годины, когда она прорубали и прожигали себе путь через городские кварталы в Сигиле до того, как она устраивала им чистку". Он поцокал языком и цинично улыбнулся. "Похоже, она не всегда стремится моментально остановить Войну Крови, как это может показаться, а?"

"Почему же демоны просто не захватят Сигил?" - спросил я.

Он рассмеялся, но смех перешел в надрывный кашель. "Не пойми меня неправильно: и танар'ри, и баатезу очень хотят получить Сигил. Это - самый привлекательный оплот во всей Вселенной - Клеть, она же - Город Дверей, связана буквально со всеми планами. На это нельзя закрывать глаза, и если ты сражаешься в Войне Крови и намереваешься одержать победу, ты должен получить этот приз". Гисис снова кашлянул. "Но демоны не получат его, пока здесь правит Леди, на этом и весь сказ. Она тверда, как гвозь, и клинки ее острее когтей демонов. И это пугает их несказанно. Одна лишь молчаливая Леди с руками, сокрытыми в рукавах, удерживает Войну Крови на расстоянии". Он горько рассмеялся.

Падшая Святая тихо заметила: "Не так уж это и странно, что женщина может остановить Войну Крови".

Я заметил, что демоны до сих пор допускаются в Сигил, на что Гисис ответил: "О, верно подметил. Им не дозволяется заводить беспорядки на улицах... чрезмерно. Будучи нейтральной землей, Сигил позволяет им бродить, не пытаясь прикончить друг друга. Иногда они даже перебрасываются словцом-двумя. Однако, мир этот слишком краток... Но, несмотря на то, что они не могут резать друг друга на улицах, шпионаж, вербовка и удары в спину все равно имеют место. Они сражаются ложью и словами, парень. И у них есть здесь свои лежбища. Местечки, где они могут остудить свои коготки до следующего сражения... И они любят заниматься здесь вербовкой. Ищут свеженьких мальчуганов, в сердцах которых живет жадность, чтобы сделать их частью своей славной армии". Он замолчал и пристально воззрился на меня. "Может, и тебя они разок завербовали, а, рубака? Ты выглядишь так, будто сполна ощутил вкус Войны".

"Возможно", - осторожно ответил я.

"Война оставляет на тебе свой шрам, рубака. Ты знаешь. И ты знаешь также, что никогда не захочешь на нее возвращаться". Кровь застучала в моих висках... воспоминания рвались наружу...

Лекционный зал растворился, а на смену ему пришли ужасающие видения из глубин моего разума... видения земель, где законы природы были совершенно неслыханные и неведомы мне. Земли, где молитвы не слышат боги, и они падают обратно на землю, подобно каменьям... Кровавые молнии рассекали то, что некогда было небесами, но теперь бурлило у меня под ногами и кричало, когда я шел по нему...

Я бежал во главе большого отряда людей, ведя их темными каньонами, стены которых содрогались и стучали, подобно сердцам, а из одежды на мне была лишь собственная кровь. Наконец, мы достигли места, где пепельно-серая земля извивалась вокруг лодыжек, подобно змеям. Я молча шагал и шагал по этой бесцветной земле, где усталость обретала жизнь и преследовала меня тенью пустошей, наполняя отчаянием...

Наконец, я и потрепанный отряд набрели на ведьму, восседающую на куче гигантских, слизких, извивающихся личинок, одну из которых она пихала сломанным когтем. Я отправил одного из своих людей вперед, дабы обратиться к ней, но скрипучий голос ведьмы донесся до моих ушей.

"Я буду говорить с ним", - сказала она. Ее глаза сверкнули, когда она указала на меня. "Милашка, который ведет этот потрепанный отряд. Я буду говорить с ним". ...И это было все, что мне удалось вспомнить.

Гисис заметил, что я погрузился в воспоминания. "Рубака? С тобой все в порядке, а?"

Я заверил его в этом факте и задал вопрос о том, часто лишь демоны занимаются вербовкой. Он хмуро кивнул. "В этом можешь быть уверен. Сигил - лучший источник мяса на Планах. Гораздо лучше планет Прайма и их обитателей... с ними слишком много возни".

Я спросил, есть ли у него еще какой-нибудь совет касательно выживания в Войне Крови. "Да: что бы ты ни делал, никогда не говори с демонами о Войне Крови... а также с девами или архонтами. Просто не говори, и все, ведь никогда не знаешь, с кем в действительности ты разговариваешь. И все они становятся слишком чувствительными, когда ты поднимаешь тему Войны. Это - смысл их жизней.

И не лезь в портал, пока не будешь уверен, куда именно он ведет. Возможно, ты не слышал истории о недалеких путешественников по Планам, которые ступали в порталы и оказывались в центре сражений Войны Крови. Знаешь, почему ты о них не слышал? Потому что эти горемыки мертвы, мертвы, мертвы!

И никогда не подписывай никакие контракты, неважно, сколько медяков они тебе предложат. Неминуемая смерть и контракт на Войну Крови - одно и то же, рубака. Огромная вероятность, что, подписав контракт, ты подаешь в услужение до тех пор, пока само время не обратится в пыль. Даже смерть не освободит тебя, ведь тогда ты попадешь на Нижние Планы и восстанешь во плоти куда более мерзкой, чем раньше. И тогда они запустят в тебя свои когти навечно".

Я задал вопрос, как же разорвать контракт. "Если они сами не пожелают этого, у тебя маловато шансов. Никогда не слышал о том, чтобы они разрывали контракты с рекрутами, в которых уже успели запустить свои когти. Перехитрить танар'ри сложно, но не невозможно... баатезу куда более опасны со своими контрактами. Подпишешь такой - и получишь в довесок проклятье на всю жизнь... Конечно, можешь попытаться вырваться от них... но куда ты пойдешь? Ведь преисподних так много..."

Я спросил, каким образом осуществляется наем индивида для сражений в Войне Крови. Он ответил: "Знаешь, время от времени появляется какой-нибудь тупоголовый идиот, расспрашивающий о работенке на Войне Крови. Они хотят немного заработать и получить каких-то новых эмоций в своих жизнях. Может, одним из таких был и я. А может, я был наемником и прослышал о том, что на Войне можно сделать какие-то деньги. И заинтересовался... Конечно, я получил хороший урок: мы были подобны муравьям у ног пляшущих богов. Я видел внушительных людей, утверждающих, что они могучие ветераны..." Он покачал головой. "Бумажные солдатики. Войны для них - огонь. Он или пробудит их, или поглотит".

И тогда я поинтересолался, каким образом удалось ему уцелеть на Войне. Лицо Гисиса помрачнело. "Я... знаешь, об этом я не хочу говорить, рубака. Скажем так: человек делает все, что может, лишь бы бежать прочь от этой Войны".

Но я уже слышал рассказ о том, каким образом он выжил. "Женщина по имени Врищика рассказала мне, что тебе пришлось убить собственных товарищей, чтобы бежать от Войны".

Лицо Гисиса побагровело от ярости. "Следи за своим языком, рубака! Это ложь! Грязная, мерзкая ложь! Ты что, полный идиот, раз слушаешь то, что трепется о Войне демон и еще веришь этому?"

Я произнес: "Так что случилось на самом деле?"

"Я скажу тебе, что случилось, мужик!" Он вздохнул, пытаясь успокоиться. "Я входил в Отряд Пылающего Лика... изначально нас было пятьдесят три смертных наемника, но осталось лишь девять. Мы стояли на лагере где-то в Авернусе, поджидая свежих пополнений перед следующим сражением... Мой контракт был практически завершен, мне оставалось пережить лишь одно сражение. Проблема заключалась в том, что если я погибну там, я буду принадлежать им вечно - слишком много тьмы и зла было в моем сердце. Я мог закончить просителем в Бааторе, вечным солдатом Войны". Он содрогнулся при этой мысли.

"Я и еще два парня улепетывали, как псы, вот что случилось. Мы бежали по Планам несколько дней, когда добрались до огромной колонны живых голов... меркое зрелище, уж поверь... они трепались и шипели на нас, призывая подойти поближе. Ночью я отошел от остальных и приблизился к колонне, дабы поговорить с ней". Гисис закрыл глаза и помассировал виски.

"Я спросил колонну о том, как мне стать свободным или как бежать из Баатора... и она ответила мне, поставив ценой жизни двух моих братьев". Он немного помолчал, впившись зубами в костяшки пальцев, будто пытаясь сдержать подступающие слезы. "Для меня... тогда... это было просто".

Я почувствовал неожиданное сочувствие в этому человеку с измученной душой. Я мягко произнес: "Этот страшный выбор тебя заставили сделать".

Он кивнул. "Не уверен, смогу ли простить себя. Теперь я - простой солдат, который ищет место, где сможет умереть. Пытаюсь очистить пятно зла моей внутренней сути до того, как я умру и вернусь на Войну Крови. Я читаю лекции здесь, чтобы сказать людям: держитесь от нее подальше. Я не хочу, чтобы они были поставлены перед таким же выбором, как я". Я, однако, заметил, что его версия истории не очень отличались от рассказанной Врищикой.

"Ладно, вот что я скажу. Многие из вас - Чувствующие, но ни в коем случае не желайте "прочувствовать", что представляет собой Война Крови. Не будьте тупоголовыми идиотами. Если хотите знать, используйте камни чувств, но сторонитесь настоящей Войны Крови, как чумы. Она просто не стоит того. Она..." На какое-то мгновение страшная боль исказила черты Гисиса; казалось, он вот-вот разрыдается. "...не стоит того, и все тут. На этом лекция закончена, прощайте".

День клонился к вечеру, и мы направились в мою комнату в Зале Народных Гуляний, чтобы провести там ночь. Анна обратилась к Падшей Святой, которую все это время полностью игнорировала.

"Ну, и как долго ты собираешься странствовать с нами, суккуб?"

"Пока мне дозволено, я полагаю", - тихим голосом отвечала Падшая Святая.

"Что ж, тебе не дозволено. Я не доверяю тебе", - голосом, полным триумфа, прошипела Анна, наслаждаясь своей маленькой победой.

44. Сенсориумы

На следующий день я попросил Осколка направить нас в народные сенсориумы. Там я испытал ощущения, содержавшиеся в камнях.

Ощущение "неизбежная боль".

Ощущение было коротким и жестоким: борьба с иным, несколько более сильным человеком на краю утеса, под которым проносился поток раскаленной лавы. Он медленно, но верно направлял мою правую руку все ближе и ближе к магме. Капельки пота испарялись в то же мгновение, как и появлялись; волосы у меня на затылке почернели и скукожились под обжигающим жаром. Наконец, над каньоном прозвучал мой крик, полный боли, ибо рука и топор, который она сжимала, погрузились в лаву и обратились в пепел в течение нескольких мучительных секунд.

С болью я знаком давно, она возвращается в те мгновения, когда ко мне приходят воспоминания. Я знавал боль куда хуже испытанной сейчас.

Ощущение "нежная любовь".

Мои глаза были закрыты; я чувствовал, что стою на носочках, прижимаясь к кому-то. Мягкие губы прижимались к моим в самом нежном поцелуе... казалось, сердце сейчас вырвется из груди и я чувствовал, что могу воспарить над миром...

Невинность была в этом ощущении, подобная той, с которой я пробуждался в очередном воплощении, лишенный воспоминаний о прошлой жизни. Однако с подобных моментов я прошел множество путей, был и солдатом, и чародеем, приверженцем добра и зла...

Ощущение "страшная скука".

На самом деле оно заняло считанные минуты, но показалось, будто прошли часы... самая длинная и скучная лекция в самом пустом и пыльном зале Университета Чальма в Сигиле. Я оглядел просторный зал, надеясь встретиться с кем-нибудь взглядом и состроить ему рожу... но остальные студенты или спали, или сидели, уставившись в пространство. Я уронил свое перо, поднял его, снова уронил... просто затем, чтобы что-то сделать. Я подумал, неплохо бы выколоть им себе глаз, чтобы проверить, не отупели ли еще мои ощущения от этой невероятной скукотищи...

Возможно, в отсутствии памяти есть свои плюсы, весь бесконечные годы бессмертия наверняка несут в себе эпизоды невероятной скуки.

Ощущение "горькая ненависть".

Ядовитые слезы боли капали из моих узких желтых глаз, когда я подобрал останки маленьких, чешуйчатых, красных крыльев с пола. Смиренно, я попятился прочь из покоев Гробы, скрежеща иглоподобными зубами за крепко сжатыми губами.

Конечно, я был всего лишь спинагоном - низшим среди дьяволов - но это не причина, чтобы демон отрывал мои крылья только потому, что ему не понравилось доставленное мной сообщение! А что теперь сделает мой хозяин гелугон? Наверняка он ничего не скажет Гробе, а какой прок от спинагона без крыльев? Наверное, меня бросят в Пламенную Яму за "некомпетентность".

Отомстить я не смогу, и остается лишь сжать свой кулак и ненавидеть, ненавидеть, ненавидеть Гробу всеми фибрами души, всем своим маленьким черным дьявольским сердцем...

Я многих убил в своих жизнях, и наверняка у них были друзья и возлюбленные, которые ненавидели меня самого.

Ощущение "пьянящая радость".

Танцуя в ритме праздничной музыки лесных эльфов, я и еще дюжина танцоров кружились на лесной поляне подобно дервишам, улыбаясь и хохоча, как безумцы. Счастливые лесные обитатели кричали, хлопали в ладоши и танцевали рядом, феи кружились в воздухе над головами, оставляя за собой искрящиеся разноцветные шлейфы...

Испытав сие ощущение, я еще несколько минут пребывал в весьма приподнятом настроении.

Ощущение "всепоглощающее нетерпение".

Я разговаривал с Амнасом Тугодумом, Хранителем Львиного Ключа, о том, было ли мое начинание достаточно важно, чтобы передать мне артефакт. Это ощущение - пытка в чистом виде... за каждым из его слов следовала долгая пауза; каждое свое утврждение он повторял несколько раз, не позволяя мне вставить реплику. Я приводил аргумент... и ждал, и ждал, и ждал пока он на него ответит. А на его ответ я приводил новый аргумент... а затем должен был снова ждать новые бесконечные контраргументы Амнаса. Всеми силами я сдерживал себя, чтобы не оторвать демону голову и вырвать ключ из рук бьющегося в агонии тела...

Я вспомнил одолевавшую меня досаду, когда я не смог прочитать ни слова на языке, на котором был написан мой собственный дневник.

Ощущение "твердая решимость".

Целый зал был фактически разрушен, а дюжины сошедшихся в сражении обменивались ударами оружием, гибельными заклинаниями в отчаянной попытке остаться в живых и одержать победу. Ядовитый зеленоватый дым поднимался от кучи трупов, из которой я вылез, еле избежав воздействия некоего дьявольского заклинания. Вон она, прямо на столике - моя пинта меда... надо лишь пробиться через одержимую жаждой крови толпу вояк. И я получу ее, даже если мне придется перебить всех до единого посетителей этой таверны!

Я припомнил владельца бара "Горящий труп" и его слова о том, что 15 лет назад я разнес его заведение.

Ощущение "невообразимая похоть".

Я совокуплялся с суккубом - существом столь невероятной, иномировой красоты, что даже ее рога и хвост меня не смущали. Она хрипела и стонала подо мной... Я желал ее всем своим существом, и лишь она одна существовала для меня во всей Вселенной. Жизнь взорвалась во мне, и последним, что я слышал, был счастливый смех суккуба, вытянувшей из меня все соки, оставив лишь бездушную оболочку.

Я бросил взгляд на Падшую Святую и понял, что с ней подобный исход был бы невозможен. Интересно, как было записано это ощущение, неужели Чувствующий с полным осознанием неизбежного решился на совокупление с суккубом лишь затем, чтобы сохранить сие ощущение.

Ощущение "ужасное сожаление".

Я стоял на палубе своего флагманского корабля, "Молота небес", а он плыл над континентом Агархеймом, поддерживаемый ветрами магии. Земля внизу сотрясалась от ударов, наносимых моим флотом, пушками тысячи кораблей, низвергающим волшебный огонь подобно мстительным богам. Волны от взрывов начали сотрясать мой корабль несколько минут назад - постоянная вибрация через древний остов корабля, да и через мои кости тоже, сопровождаемая непрерывными гулкими звуками разрывов. Горы начали оседать, а моря - вскипели, и облака пара устремились ввысь.

Мой первый офицер приблизился. "Мой лорд-адмирал... разрешите говорить открыто, сир".

Я кивнул, испытав неприятное ощущение, догадываясь о вопросе.

"Мой лорд... простите, но как же так? Что дает нам право? Миллионы жизней..."

Я ответил, не оборачиваясь к нему, не отводя взгляд от Румоса, огромной столицы государства, которая исчезала в облаках горячего пара двенадцати миль в диаметре и все разрастающегося: "Если бы ты только знал всю правду о предательстве агаритов, первый офицер Фельм, которая выходит за рамки осознания большинства... тогда бы ты понял. Ты говоришь о нашем праве уничтожить их? У нас нет права оставить их в живых".

"Но... сир? Они все... предатели? Наверняка, среди соте тысяч... есть невиновные".

"Молчать! И не говори об этом больше - так приказал наш король, и воля его свершится. Задача, поставленная перед нами, ужасна, и нельзя задаваться вопросами или оспаривать ее. Нет места жалости, нет место сожалениям - лишь наш долг!"

Мы немного помолчали, наблюдая за последними минутами существования Агархейма. Наконец, я вздохнул... долгий, мучительный вздох, прозвучавший так, будто внутри меня что-то сломалось. За бронзовой маской, закрывавшей изуродованную часть моего лица, слезы полились из мертвого глаза.

"Фальм... друг мой... я хочу, чтобы ты понял. Теперь я знаю, глядя на то, что содеял... что если бы задумался о том, что сделал... что действительно сделал... я бы сошел с ума. Деяние, подобное этому... отвращение переполнит, поглотит меня. Посему, первый офицер Фальм, в Агерхейме не было невинных... не было матерей, не было детей, не было людей. Лишь предатели. Злобные, хитрые предатели, не заслуживающие ничего иного, кроме как ощутить на себе весь гнев нашего Святейшего Короля. Ты понимаешь это?"

"Д... да, милорд".

"Хорошо. А теперь иди... я хочу побыть один".

"Как прикажете, лорд-адмирал". Фальм поклонился и вернулся на нижнюю палубу, оставив меня взирать на конец цивилизации.

Тот факт, что данное ощущение оказалось здесь, означал, что адмирала впоследствии терзали сомнения. Совершенное преступление ужасно, мерзко, невообразимо, но я не мог отделаться от мысли... не совершал ли я сам поступки еще более страшные?

Ощущение "неописуемое разочарование".

Теперь я могла видеть ее, корону Хефона, сверкающую на мраморном пьедестале. Она была не далее, чем в двадцати шагах... обладая ею, я смогу вырвать власть над армиями Этанополиса из рук моего предателя-брата и восстановить величие отцовского королевства. Какой глупец, этот моей братец... Я мрачно ухмыльнулась при этой мысли... оставить в живых единственную дочь короля и считать, что она не сможет причинить ему вред.

Звук! Скрип кожаных сандалий, тихое шипение... там, у третьей колонны! Она уже близко, Медуза Полафи, ревностно хранящая корону, которую слуги ее украли так давно. Схоронившись за широкой колонной, я сжала рукой свое верное Трижды Благословленное Копье. Обладая Шлемом Скорости и Щитом Тысячи Зеркал, я могу совершенно не опасаться атак Медузы. В любую секунду она может показаться из-за колонны и встретиться со мной лицом к лицу. Даже если она отвернется от щита, копье пронзит ее горло...

Неожиданно я ощутила осторожное прикосновение к плечу. Я вскрикнула, стремительно обернулась, встретившись взглядами, конечно же, с Медузой. Приняв неизбежное, я лишь успела разочарованно выдохнуть, прежде чем легкие... да и все иные мои части... обратились в холодный серый камень.

Хвала богам, я так и не рассмотрел проститутку Мариссу из Борделя Интеллектуальной Страсти.

Ощущение "шок и растущая жажда мести".

Я стоял где-то в отдаленном уголке Планов, в знойном месте, где земля была медью, а небеса - латунью. Здесь, тела грешников - просителей в этом страшном месте - были перемолоты железными и бронзовыми скорпионами, и кости их обратились в серую пыль.

Я бросил взгляд на линию горизонта; костяная пыль поднималась дурно пахнущими потоками ветра, приносящим с собою звуки мучительных стенаний. Насколько мог видеть глаз, здесь не было ничего, кроме ровной металлической поверхности. Пыль была везде и во всем... она забивалась мне в глаза, наполняла рот мерзким привкусом. Я сплюнул, вытер рот рукой, но толку от этого было мало: вкус этой дряни пребудет со мной надолго.

Я перевел взгляд на "ключ" в своей руке... маленькая сфера из платины... и припомнил лицо человека, который искренне божился, что магический портал, через который я только что прошел - теперь исчезнувший, конечно же, - приведет меня на зеленые равнины Битопии. Кое-кто, глянусь всеми Силами, заплатит за это!

Да, хорошо, если бы все мои проблемы были такими простыми.

Ощущение "медленно накатывающий ужас".

"Насколько замечательной она может быть?" - подумал я, разглядывая алую жидкость. Скрюченный старик, сидящий за столом напротив меня, хитро улыбнулся.

"Пожалуйста, отведайте, сир", - прошептал он голосом, напомнившем мне шелест сухой листвы по булыжной мостовой. - "Вы поймете, что это превосходит все ваши ожидания, я уверен".

Я кивнул, поднял хрустальный бокал, глядя, как свет играет в алом вине. Я прошел долгий путь, дабы отведать его... долго и безуспешно искал этого старика... и будь я проклят, если сейчас кто-то будет меня подгонять. Этим моментом я искренне наслаждался.

Я поднял бокал к губам, вдохнул аромат вина. Букет был легким, сладким, приятным... вызывал головокружение. Я пробовал множество напитков... Путешествуя по Планам, я писал о них книги, о вкусах их и запахах, способах производства. Но это... это вино - легендарно. Никто из тех, с кем я встречался или о ком слышал, его не пробовал. Истории были неверотны, - ничто не может иметь столь совершенный вкус - но если в них была мельчайшая доля правды, это должен оказаться действительно прекрасный напиток.

Наконец, я сделал осторожный глоток из бокала...

Изумительно! Неописуемо! Напиток проник в мое горло и я еле сдержал себя, чтобы не задрожать в экстазе. Ничто... ничто из того, что я пробовал все эти годы не имела вкуса, подобного этому. Я поглядел на старика и испугался, заметив, что бокал мой пуст - я осушил его одним глотком. Я вытер глаза запястьем, не заметив, когда начал плакать.

"Слезы радости, а?" - тихо засмеялся старик. - "Приятно язычку, нет? Кстати, хочешь еще?" Он снова мне улыбнулся.

"Да... да, если можно..."

"Конечно", - ответил он, вновь наполняя мой бокал. Как ни старался, я не смог подавить желание осушить его одним глотком; опустив в бокал палец, я попытался обнаружить последнюю капельку вина. Еще несколько раз наполнял он бокал, и каждый раз я пил, как умирающий от жажды человек, который не может себя контролировать, не может лишить себя невероятного аромата.

"Такое питье... любой все за него отдаст, так?"

Я кивнул без колебаний. "Да, любой..." Его хитрая ухмылочка внезапно приобрела совсем иное значение. Меня начало охватывать чувство ужаса, и вместе с тем я страстно жаждал отведать еще кроваво-красного вина...

"Да, да..." - улыбался старик, его желтые глаза сверкали. - "Человек все отдаст, станет рабом этого напитка... даже самое страшное, самое невообразимое злодеяние... в чем ты скоро убедишься, мой новый слуга".

Я припомнил, что я узнал о своих былых инкарнациях, и как, с небольшими исключениями, узнавал правду о себе самом. Мне не нравились мои собственные действия, не говоря уж об их последствиях, но я с ужасом осознал, что, возможно, обречен их повторить. Когда-нибудь я вновь потеряю память и начну все заново. Я должен найти способ разорвать этот круг, раз и навсегда.

45. Увязывая концы воедино

Хоть находиться в народных сенсориумах и было донельзя интересно, толку от них для меня было мало. Потому я решил вернуться в Бордель Интеллектуальной Страсти и доложить об успешном исполнении некоторых поручений.

Я отыскал Джульет и рассказал о неудачной попытке заставить ее молодого человека ревновать. Я предложил ей открыто поговорить с парнем о дальнейших отношениях. Она обещала попытаться, но я сомневался, что она действительно это сделает.

Зайдя к Долоре, я передал ей ключи от ее сердца - в буквальном смысле. Я узнал о ее истинной природе от самого создателя - Весельчака, и, сознавая, что разговариваю с магическим конструктом, попросил ее побольше поведать о себе.

"Весельчак никогда не рассказывал в подробностях, как он меня создал. Я мало что знаю о том, что внутри моего тела, так же как и ты мало знаешь о своем. Внешне, однако, я - женщина-человек во всех отношениях... не считая оболочки и температуры моего тела. Это удовлетворит твое любопытство?"

"А что же твой разум, твои эмоции?"

"Они для меня такая же тайна, как и для любого человека. Когда я впервые оказалась здесь, я не понимала эмоции, да и своих у меня не было. Теперь у меня есть... чувства... хоть я только начинаю постигать их".

"А зачем нужны эти ключи?"

"Могу предположить, что Весельчак сделал их для того, чтобы я не покинула его, пока он не устанет от этого эксперимента. И теперь, когда они у меня, я могу свободно развивать собственные эмоции".

Я спросил ее о вечно молчащей проститутке. Долора отвечала: "Ее зовут Экко. Голос ее - да и все остальные средства общения - были похищены и уничтожены. Некогда голос Экко превосходил своим очарованием глас возлюбленной божества Парамиши. Парамиша, в ревностном гневе, выкрал голос Экко, запечатал его в хрустальном сосуде и швырнул в пасть мегогаламдраги. Отныне голос Экко навсегда утерян для нее; лишь иной, новый голос вновь вернет ей способность к общению. Я знаю это, потому что однажды сама общалась с возлюбленной Парамиши".

Я навестил Экко и спросил, не потому ли она не говорит, что голос ее украден. Когда она кивнула, я сказал, что купил язык демона в магазинчике странностей, думая именно о ней. Я также сказал, что должен поместить его в ее рот, ибо это может вернуть ей способность говорить. Попросив верить мне, я решился на сей эксперимент.

Она кивнула и взяла бутыль у меня из рук. Она вытащила отрезанный язык из жидкости и, разглядев его как следует, поместила себе в рот... неожиданно, глаза ее расширились, а между губ разлилось красноватое сияние.

Я с тревогой вопросил, все ли с ней в порядке. Экко раскрыла рот, закрыла его, снова раскрыла... и заговорила! "Я... Я могу снова говорить! Ох, радость какая! Я... ДА ПРОВАЛИСЬ ТЫ В САМУЮ ТЕМНЕЙШУЮ ИЗ ЯМ, ТЫ, ВОНЮЧИЙ ЧЕРВЬ! ПАДИ ПРЕДО МНОЙ НА КОЛЕНИ, НАСЕКОМОЕ!"

"Ух ты!" - обрадовался Морти. Экко вскрикнула и закрыла рот ладонями... В глазах ее плескалась паника.

"Наверное... все дело в языке демона", - промямлял я, пряча глаза.

Медленно, она опустила руки и кивнула. "Наверное, я должна СОЖРАТЬ ТВОЕ ТОЩЕЕ ТЕЛО И ЗАБРОСИТЬ ДУШУ В БЕЗДНУ НА ВСЮ ВЕЧНОСТЬ! ТЫ БУДЕМ МОИМ БОЕВЫМ РАБОМ ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ВРАЩЕНИЕ ПЛАНОВ НЕ ОСТАНОВИТСЯ! ТЫ МОЙ, МОЙ, МО..." Экко вновь захлопнула рот и начала тихо вслипывать.

Я вспомнил о еще одной вещице, продававшейся в магазинчике странностей и пообещал Экко, что непременно скоро вернусь. Конечно, когда я ворвался в магазин и потребовал эту вещь, Врищика, видя мое нетерпение, немедленно взвинтила цену. И мне пришлось заплатить требуемую ее сумму.

Вернувшись в бордель, я вновь отыскал Экко и произнес: "Попробуй слезы дивы... они должны пресечь сквернословие языка".

Она кивнула, улыбнувшись сквозь слезы, и забрала у меня фиал. Экко потрясла его, выдавив на язык несколько синих капель. "Мне... мне кажется, слезы работают. Да... работают! Я снова обладаю голосом... о, как я вам благодарна!" Экко сжала мою руку и благодарно склонила голову, из глаз ее лились слезы радости.

Прошло несколько минут, прежде чем она взяла себя в руки и смогла говорить со мною, столь велико было ее счастье. Она промолвила: "Ну... Я не могла говорить слишком долго. Большинство клиентов приходили ко мне, желая выговориться, ища внимательного и понимающего слушателя, который не перебивал бы их излияния. А теперь, когда я снова могу говорить, не знаю, пришло ли время двигаться дальше... оставить бордель и стать Чувствующей".

Я также поинтересовался, знает ли она Равел Источник Головоломок. Экко кивнула и понизила голос: "Вообще-то знаю... она не только существует, у нее и дети есть!"

"У нее... что?!" - поразился я до глубины души.

"Одна из них бывает здесь временами... Кесай-Серрис. Она - ребенок Равел, как ни неприятно ей это сознавать. Но кто может ее винить?" Она помедлила немного, размышляя. "Она никогда не признавала этой факт, но я уверена, что это правда".

Я не знал, как эти сведения могут помочь мне, и подозревал, что Кесай-Серрис расстроится, если я стану приставать к ней с распроссами. Поблагодарив Экко за помощь, я двинулся дальше.

Припомнив маленькую игрушку, что я купил, я направился к пребывающим в борделе модронам, поинтересовавшись у одного из них, в чем назначение сего предмета. Он отвечал, что это - портальный куб, и его можно активировать, установив конечности в определенные положения. К сожалению, как раз оного-то он и не знал.

Я внимательно рассмотрел игрушку. Она была миниатюрной копией механического создания с огромными глазами на одной из граней. У игрушки было две руки, две ноги, два крылышка и по крайней мере 18 точек изгиба.

Искусство, с которым была выполнена игрушка, потрясало; суставы ее состояли из миниатюрных механизмов, шестеренок, блоков и противовесов, а на ногах даже были маленькие пружинки. На спине располагался рычаг, с помощью которого можно было вращать глаза, а крылья были сделаны из какого-то металла, похожего на ткань, который сворачивался и разворачивался. Несмотря на нессиметричную форму игрушки, она легко стояла на любой поверхности, и не важно, сколь неровной.

Глядя на фигуру, я пытался припомнить что-нибудь - все, что угодно! - о своем детстве. К сожалению, в этом я не преуспел, однако определенное настроение снизошло на меня. Я взглянул на фигурку глазами маленького ребенка.

Взяв игрушку в ладони, я принялся двигать ее руки и ножки, будто атакую кого-то; раздалось щелканье и гудение. За несколько секунд я прикончил несколько воображаемых противников и вернул конечности игрушки в изначальное состояние.

Затем я замахал ее ручками, изображая радость от одержанной победы. Целые орды воображаемых существ со всех Планов радовались триумфу куба. Мне казалось, что я вижу маленькую масляную слезу, проступившую в уголке глаза... он был героем, величайшим кубиком на Планах, который все любили. В моем воображении Падшая Святая и Анна обнимали его, покрывали поцелуями.

Я вздохнул, избавляясь от наваждения. Морти пристально смотрел на меня. Заметив выражение моего лица, он просто задергался в воздухе, пытаясь осуждающе покачать своей черепушкой.

Я склонил голову набок, будто прислушиваясь, и произнес: "Что это, герой-кубик? "Морти - глупый черепок?" Да, ты прав, так ведь, герой-кубик?"

Морти возмущенно запыхтел: "Эй! Я этого не говорил!"

"Нет, говорил! Он сказал это только что!"

"Что?!" - Морти задохнулся от возмущения. - "Отдай мне эту штуку!"

Остаточная личность ребенка, которым я был когда-то, вынудила меня ответить: "Нет, это мое. И вообще, он хочет остаться со мной. Правда, герой-кубик? Да, ты хочешь!"

Морти простонал: "Я. Всего. Лишь. Хочу. Подержать. Его. Одну. Секундочку".

"Но у тебя нет рук".

"Зато у меня есть ЗУБЫ!"

Я не думал, что будет мудро подпускать Морти к игрушке. "Нет, не стоит".

"Я разобью этот кубик-модрона на кусочки!"

Я хотел было убрать игрушку с глаз долой, затем вспомнил, что от нее донесся громкий щелчок во время моей игры. Я сконцентрировался, припомнив, что это случилось, когда я согнул левое колено фигурки. Я снова согнул его, затем подергал за другие конечности. Вытянув левое крыло, я услышал тихий скрежет. А правое крыло издало гудение. Я повернул правую руку, и ярчайшая вспышка ослепила меня...

46. Рубикон

Мы оказались в кубическом чертоге из металла, в каждой из четырех стен которого было по двери, однако три из них оказались заперты. У единственного выхода топтался модрон.

Я приблизился, и создания обратило на мне взгляд, не выражающий совершенно никаких эмоций. "Приветствую, искатель приключений. Добро пожаловать в подземелье Рубикон. Спасибо, что выбрали его для того, чтобы поднабраться опыта в исследовании подземелий. В Рубикон вы можете попасть через эту дверь".

Я попытался задать ему иные вопросы, но он лишь повторял заученные фразы. Пожав плечами, я проследовал в дверь.

За нею обнаружилась иная металлическая комната кубической формы с четырьмя дверьми. Внутри находилось три одинаковых существа - механических гуманоидов с бледно-зеленой кожей. Хоть они наверняка были конструктами, лица их отражали подобие эмоций.

Я приблизился к одному из них и поздоровался.

"Гррр", - прорычало создание и замерло в ожидании моей реакции.

Механический человек со встроенным в руку мечом едва доходил мне до груди. Да и броня его казалась тонкой, как бумага. Странно, почему он так ответил на мое приветствие. Я спросил: "Предполагается, что я должен испугаться?"

Он озадачился. "Гррр?" И изобразил угрожающий жест, что выглядело довольно жалко.

"Я спросил: предполагается, что я должен испугаться?"

Он уставился на меня, переваривая вопрос. "Да. "Гррр" - звук, означающий угрозу. Я сделал соответствующий жест, чтобы придать сей угрозе вес. Страх - предполагаемая реакция, которая придаст мне преимущество в последующем сражении". И он бросился в атаку.

Три конструкта сражались чересчур вяло, и вскоре обратились в набор механических деталей, разбросанных по полу.

Дак'кон заметил: "Это - Лимбо, но воссоздано в виде Механуса".

Ремарка весьма меня удивила. Но ведь он - гитзераи, стало быть, может быть уверен, что мы пребываем в Лимбо.

В следующей комнате, куда я вошел, было лишь одно механическое создание. Я поинтересовался, кто оно такое. Казалось, вопрос мой совершенно выбил существо из колеи. Склонив голову набок, он уставился на меня, пребывая в полнейшем смятении.

"Я - монстр. Теперь будем сражаться?"

"Ты, должно быть, шутишь..."

Он продолжал глядеть на меня. "Нет... Гррр". Он атаковал. Прикончив конструкта, я вошел в следующую комнату. Создание, пребывающие в ней, не дало мне и рта раскрыть, немедленно возопив: "Умрите во имя Злого Колдуна!" И принялось махать мечом в мою сторону. Когда я спросил, что это за "злой колдун" такой, оно прекратило махать оружием и ненадолго задумалось.

"Эээ... Того, который не существует до тех пор, пока ты не установишь Подземелье Рубикон на "высокий" уровень сложности. О, тогда у тебя будут проблемы. А пока что, умри во имя Злого Колдуна!" Он бросилось в атаку, но довольно скоро оказалось разрублено на куски.

В следующий комнате существо сначало оскалилось мне в лицо, затем лицо его приняло выражение ужаса, что выглядело довольно потешно.

"Ух! Это герой, вне всякого сомнения посланный сюда, чтобы убить злого! Горе мне, несчастному конструкту на держурстве, ибо оказался я на пути его!"

"О чем это ты бормочешь?"

"О сюжете, осел, придерживайся сюжета! Как я могу играть свою роль, если ты отказываешься от своей? На чем мы остановились..." Он помолчал, размышляя. "О, вспомнил, я как раз готовился наброситься на тебя". Он атаковал и продержался чуть дольше, нежели его предшественники. После окончания поединка леди Святая обратилась к одному из наших компаньонов, пытаясь узнать о них побольше.

"Твая самовыдержка впечатляет, Дак'кон".

"В глазах Зертимона я - ничто!"

"Не слишком ли ты себя бичуешь?"

"Долгий путь я должен пройти. Это только начало".

Мы миновали еще несколько кубических комнат, легко расправляясь с их механическими обитателями. Наконец, мы достигли кубической комнаты, стены которой покрывали сложные механические механизмы, созерцало их пятеро модронов. Я спросил у одного из созданий, что оно такое. "Мы - модрон", - прозвучал ответ.

Я поинтересовался, "модрон" - это его имя? "Мы - модрон. У нас нет имени. Мы - модрон. Все те, кого ты видишь здесь - модрон. Мы - едины".

"Прекрасно. Все вы модроны, но как зовут конкретного модрона, с которым я сейчас говорю?" Модрон начал издавать щелкающие звуки, лицо его исказилось, будто от боли.

"Мы... Я..." Он отвел от меня взгляд и щелчки прекратились. "Мы - модрон. У нас нет другого определения, за исключением всего целого, что есть модрон. У нас нет имени".

"Но как же отличить одного модрона от другого?"

Какое-то время модрон обдумывал мой вопрос. "Мы знаем. Мы - модрон. Мы - часть целого. Ты считаешь кисть частью руки, мы считаем каждого из нас частью целого".

Я спросил, что это за место, и получил все тот же короткий ответ, что дал мне первый из встреченных модронов: "Подземелье Рубикон".

Я припомнил замечение Дак'кона, структуру комнат, которые мы миновали, и слова планарного странника Кандориана, с которым я беседовал в баре "Горящий труп". Во время своих странствий в Лимбо он увидел конструкцию связанных между собой кубов, в которой, как я теперь понял, мы и оказались. Я попросил модрона рассказать мне еще что-нибудь об этом "строении". Тот нахмурился, взгляд его блуждал по комнате.

"Мы должны знать... Мы - модрон. Мы - часть целого... Мы... Информация недоступна. Задай свой вопрос инженеру".

"Где же мне найти инженера?"

Модрон продолжал озираться. "Мы не знаем. Информация недоступна... Мы в растерянности..."

Я спросил у иного модрона, что это за место. "Это - Подземелье Рубинок", - был вполне ожидаемый ответ. Однако когда я попросил рассказать о нем более подробно, модрон ответил с тихим жужжанием: "Рубикон: цель проекта - определить динамику, как социальную, так и асоциальную, в применении к столь распространенной структуре, как "подземелье", и попробовать объяснить аберрации, часто в оных случающиеся".

"И как же вы планируете это сделать?"

"Рубикон обладает способностью к созданию серии комнат, соединенных так, как это случается в реальных "подземельях". Каждое подземелье описывается одним из трех уровней сложности: низкий, средний и высокий. Затем подземелье начиняется монстрами, ловушками и сокровищами в зависимости от избранного уровня сложности. После создания подземелье полностью открыто для исследования. Вопросы, требующие ответа: что привлекает людей в подземельях? Почему люди стремятся в них, если места эти опасны? Почему они опасны в принципе? Мы не понимаем..." Он помедлил. "Я... не понимаю..."

Это был первый из встреченных мною модронов, который выказал какое-то подобие индивидуальности. Я счел необходимым обратить на это внимание: "Ты сказал "я" вместо "мы"..."

Модрон быстро осмотрелся. "Ты ошибся. Мы - модрон. Мы - целое... Мы не будем обсуждать это".

"Я знаю то, что слышал. Мы начал говорить "я", и..."

Модрон нахмурился. В его голове я уловил намек на то, что он начал злиться. "Нет. Мы - модрон. Мы - часть целого. Мы не будем обсуждать это". Злое жужжание раздалось в комнате, затем утихло.

Да, это явно первый модрон, проявивший при мне эмоции, но никак не желающий признавать этот факт. Мне заинтересовали иные часть подземелья, им помянутые. "Ладно. Пойду загляну в одно из этих подземелий, о которых ты говорил".

После продолжительной паузы модрон ответил: "Вход закрыт... Проект остановлен из-за... инцидента".

"Какого инцидента?"

"По непонятной причине структура подземелья стала нестабильна. По непонятной причине подземелье рухнуло. По непонятной причине портальные линзы прекратили функционировать, что вылилось в разрыв связи с родным Механусом. Необходимо вернуть подземелье в изначальное состояние".

"Так почему до сих пор не вернули?"

"Процедура может быть инициирована лишь главой проекта. Глава проекта аннигилирован. Портальные линзы прекратили функционировать и связь с Механусом оказалась разорвана. Не можем получить из Механуса нового главу".

"То есть, если я правильно понял, вы не можете провести процедуру возвращения подземелья в изначальное состояние без главы, а нового главу не можете получить, не проведя перед этим процедуру?"

"Предположение верно. Проект остановлен".

На меня снизошло вдохновение. "Послушай, я - искатель приключений, и на своем веку повидал немало подземелий. Почему бы не сделать меня главой проекта?"

Комната наполнилась жужжанием. "Инициатива приветствуется. Теперь ты - глава проекта. Ждем указаний".

"Верните подземелье в изначальное состояние".

"Инициируем процедуру возвращения..." Комнату наполнил звук на низкой частоте, отдающийся вибрацией во всем теле. "Уничтожаем существующее подземелье..." Звук набирал силу и даже пол начал вибрировать. "Создаем новое подземелье..." Звук все усиливался и мне показалось, что голова скоро лопнет. Неожиданно он прекратился. "Процедура завершена. Уровень сложности подземелья: низкий. Ожидаем дальнейших инструкций, глава".

Модрон также объяснил, что я смогу выйти из подземелья к любому порталу, о существовании которого ведаю, и что когда подземелье приводится в изначальное состояние, любое существо или предмет, в нем остающиеся, могут быть уничтожены. Я попросил установить высокий уровень сложности, ибо очень уж интересно, какого рода конструкты будут меня ожидать.

Комнаты "подземелья" оказались такими же, но конструкты были больше размером, с меня ростом, облаченные в тяжелые доспехи и сражающиеся двумя встроенными в их тела мечами. Я попытался поговорить с одним из них.

Он ответил: "Приветствую, нарушитель".

"Почему ты считаешь меня нарушителем?"

"Потому что ты не один из нас. Стало быть, ты - нарушитель. А будучи нарушителем, ты должен умереть". И он атаковал.

Одержать победу над этими конструктами было гораздо сложнее и пришлось изрядно повозиться, прежде чем противник оказался повержен.

У конструкта в следующей комнате я поинтересовался, чем же он занят. "Я докладываю о каждом твоем успехе и каждом шаге Злому Колдуну. От тебя мы получаем знания и, стало быть, совершенствуем себя". После чего он напал на меня и, конечно же, был повержен, но битва оказалась не из легких.

В следующей комнате я также принялся расспрашивать одного из конструктов. Он склонил голову набок и внимательно оглядел меня. "Почему ты продолжаешь задавать нам вопросы? Я не понимаю".

"Всегда есть вероятность того, что я узнаю что-нибудь новое".

Он погрузился в раздумья, затем кивнул в знак согласия. "Да... полагаю, это так... Давай научу тебя боли". Он устремился в атаку... и к собственному уничтожению.

Мы миновали еще несколько комнат, уничтожив ряд механических конструктов. Как только мы появились в следующем покое, Морти отпустил комментарий: "Мне кажется, что я в часах с кукушкой. Ку-ку... в часах с кукушкой!"

Эта комната была побольше предыдущих, да и конструктов здесь находилось немало. Кроме того, было и еще одно механическое создание, ранее нами невиданное.

Я проследовал в комнату, не обращая на конструктов ни малейшего внимания, приблизился к механическому человеку, чья форма была исполнена как ниспадающие до пола одеяния. Он улыбнулся и поклонился мне. "Итак, наконец-то мы встретились..." В голосе его не было монотонных оттенков, присущих остальным обитателям подземелья.

Я ответил на приветствие и он снова поклонился. "И тебе того же, сьерра". Склонив голову набок, он одарил меня удивленным взглядом. "Итак, мы прямо сейчас сойдемся в сражении за Рубикон, или же вступив в беседу, чтобы ты смог удовлетворить свое любопытство?"

Он замолчал, ожидая моего ответа. "Да, мне любопытно. Мы можем поговорить?"

Он немедленно кивнул. "А, вижу, стремишься к знаниям. Должен признаться, будь это не так, я был бы разочарован".

"Кто ты?"

Он поклонился в третий раз. "Я - Рубикон, Мастер-Колдун. Именно я правлю красными конструктами, обитающими в этом царстве". Речь его была более связной, нежели у иных механических созданий.

"Стало быть, ты и есть Злой Колдун?"

Он нахмурился. "Мне не нравится слово "злой", сьерра. Признаю, что мои взгляды на жизнь не совпадают с мировоззрением многих других, но разве одно это делает меня злым? Я так не думаю".

"Что ты можешь поведать мне об этом месте?" - спросил я, меняя тему.

Рассмеявшись, он огляделся по сторонам. "Эта маленькая частичка ада? Пример безумия модронов. Она существует на Плане Лимбо, где помыслы воплощаются в реальность. Таким образом, они могут сотворить подземелье силой воли, а затем населить его конструктами". Он сновам хохотнул. "Какая прелесть!"

"А что ты скажешь о самих модронах?"

Он покачал головой. "Здесь нет модронов, сьерра. Лишь пленники и их пленители".

"Но я видел модронов!"

"Нет, сьерра. Создания, которых ты встречал - испорченные останки модронов. Большинство из этих бедных созданий, если не все, на грани того, чтобы стать иными, хоть они этого не понимают".

"Иными? Что это значит?"

"Сие подземелье состоит из сущности хаоса. Материя эта легко обретает форму по воле множества созданий со сходным мышлением. Это сделает сотворение подобных структур весьма несложным процессом. Однако, все имеет свою цену". Он помедлил. "Модроны - сама суть порядка, сьярра. Здесь, однако, они открыты для воздействия на них сущности хаоса. Подобное часто приводит к безумию. Модроны начинают терять ощущение своего единства и приобретают индивидуальность. Это называется - стать иными, и является серьезным отклонением от избранного курса их общества".

"Что происходит с иными?"

Колдун пожал плечами. "Я не совсем это понимаю, но у модронов некое подобие коллективного разума. Если модрон ставится иным, он забирает с собой его частичку. Модроны стремятся к уничтожению всех иных, чтобы вернуть утерянные частички в общий источник, из которого все они появляются". Интересно, можно ли расценивать моего собеседника конструктом-иным?

"А что же ты такое?"

"Я - пленник, сьерра", - зло произнес он. - "Уверяю тебя, здесь я оказался не по своему выбору. Я был создан модронами, чтобы играть в их бессмысленных играх с подземельем. Со временем я обрел самосознание и испросил свободы. Но их лидер отказал мне! И я сделал то, что сделал бы любой, окажись он на моем месте, в рабстве. Я сражался за свою свободу!" Он выдержал паузу для пущего эффекта. "Я аннигилировал их лидера и обставил все как случайность. А затем я попытался убраться от сего страшного существования через ближайший выход".

Я сомневался, что модроны смогут когда-либо понять, что именно они создали, что творение их может бежать от установленных правил и обратиться против них. Я сообщил колдуну, что у модронов теперь новый глава проекта, я. Затем я поинтересовался, что произошло после гибели прошлого главы.

Он вздохнул и нахмурился. "К сожалению, был предохраняющий механизм, о котором я не знал. Мой рывок к свободе был расценен как "ошибка" и подземелье схлопнулось, я оказался обездвижен..." Взгляд его устремился в пространство. "Я провел без движения целые века, сьерра. Я был и оставался в том же положении, если бы ты не вернул подземелье в изначальное состояние и установил высокий уровень сложности".

"И чем же ты думаешь заняться теперь?"

"Я собраюсь открыто прошествовать к инженержой комнате и захватить ее. Я заставлю модронов подчиниться моей воле и все ресурсы куба будут в моем распоряжении. Я обрету свободу".

"Допустим, ты этого достигнешь. Что дальше?"

"Еще не решил. Обладая силой куба, я стану силой, с которой стоит считаться". Он пожал плечами. "Время все расставит на свои места".

"А что, если модроны откажутся помогать тебе?"

"Не заблуждайся, сьерра. Они помогут мне. Так или иначе, но помогут". Несмотря на его протест, звание "злого колдуна" вполне ему подходило.

"Собираешься сделать модронов своими рабами?"

"Они и так рабы, сьерра! Они - рабы порядка, логики и ограничений, налагаемых собственным экспериментом. Под моим руководством они обретут наконец цель в жизни, достойную их способностей".

"Тогда зачем нам вообще сражаться? Почему бы просто не разойтись?"

Он улыбнулся в ответ на мои слова. "Ты был назван их лидером и ты контролируешь куб. Стало быть, тебя нужно убрать с дороги. Пойми, ничего личного". Похоже, он всерьез вознамерился получить власть над тем, что ранее имело власть над ним самим.

"Что ж, ладно... Не могу же я просто стоять сделать и слушать, как ты планируешь мою смерть. Думаю, пришел час твоей смерти".

Одолеть конструктов-воинов оказалось не так уж и сложно. Да, они были чрезвычайно сильны, но медлительны, потому окружить каждого из них и уничтожить до приближения остальных оказалось просто.

А вот колдун "Рубинон" явил себя куда более достойным противником. Он мог творить заклинания, в том числе и то, которое черпало энергию Плана Механуса напрямую через портал. Это заклинание чуть не убило меня, и спасли меня лишь способности к регенерации. После того, как пережил действие этого заклятие, я отвечал на каждое следующее, произнесенное Рубиконом, своим собственным, и он, не обладая способностью к регенерации, пал.

На теле его мне посчастливилось обнаружить свиток с вышепомянутым могущественным заклинанием, которое я немедленно переписал в свою книгу. Магические концепции, положенные в основу, были слишком мудрены, чтобы я сам мог его использовать, но я был уверен, что если я и дальше буду восстанавливать собственные возможности, то вскоре смогу его применить.

В следующих комнатах мы обнаружили лишь иные конструкты. Я уже собирался повернуть назад, так как навряд ли здесь можно узнать еще что-либо интересное.

47. Нордом. Часть I

Мы ступили в очередную кубическую комнату, но создавалось впечатление, что Лимбо уже практически поглотило ее. Стены плавно перетекали в пол, а части оного были столь прозрачны, что сквозь них можно было различить иные секции подземелья.

В комнате пребывало лишь одно создание - куб с четырьмя руками и двумя ногами. Несмотря на свою механическую наружность, лицо у куба было вполне живым и зеленым, с двумя огромными овальными глазами. Похоже, куб до сих пор меня не заметил: все еще внимание поглощали арбалеты, которые он держал в руках. На верхнем левом углу странного создания крепились линзы; расположение их наводило на мысль, что должны они закрывать один из глаз куба, подобно окуляру.

Я поздоровался, надеясь привлечь его внимание. Куб заурчал, а зачем захлопал глазами с отчетливым щелканьем. Широко распахнув глаза, он обернулся ко мне, а затем воздел руки вверх, будто признавая поражение... но неожиданно оба его арбалета нацелились на меня. Я заметил, что в основе каждого из суставов куба находятся шестерни и втулки.

Морти подлетел ко мне и заметил: "Шеф, у нас проблемы - иной модрон".

"Иной?"

"Угу", - продолжал Морти. - "Видишь ли, иногда в мордонах поселяется толика хаоса, и когда это случается... ну, я думаю, лучшее объяснение этому... иной модрон - это модрон наоборот".

"Стало быть, это... модрон наоборот?"

Мордон, доселе молча созерцавший нас, подал голос. "Модрон наоборот - это "Нордом?" Голос куба отдавал металлом и слегка вибрировал, как будто каждое произносимое им слово срывалось с пружины. Рот его образовал забавный полукруг, который я истолковал как улыбку. "Благодарности! Благодарности!"

"Эээ... Прости?"

"Нет извинений. Нуль извинений. Благодарности! Самоидентификация затруднялась сомнениями, раздумьями и анализом". Куб снова заурчал, щелкнул одним глазом, а затем и вторым.

"Ты благодарен за то... что я идентифицировал себя? А разве ты не модрон?"

Черты лица куба разладились, а рот его образовал тонкую линию. "Идентификация этого объекта была затруднена. Обратившийся к нему назвал объект "Нордом". Благодарности последовали за то, что объект опознан как "Нордом".

"Да ладно, не за что".

Нордом моргнул... второй раз... третий; с каждым щелчком зрачки его все увеличивались. "Осознание достигнуто: Нордом не знает имени обратившегося. Идентифицируй себя".

Он хотел, чтобы я назвал свое имя. Хотел бы я узнать его так же легко, как этот Нордом, потому я ответил: "Вообще-то, у меня нет имени, Нордом".

Глаза Нордома расширились, а диаметр зрачков вернулся к изначальному. Он вновь моргнул, но на этот раз металлические веки не поднялись. А затем они начали дребезжать, будто застряли в сем положении.

"Эээ... Нордом. Ты можешь открыть глаза".

Щелчок - и глаза Нордома раскрылись. "Не закрывал глаза: пребывал в процессе осознания предмета. Неопознанного. Безымянного. Формулирую... подобающий вопрос: ты потерялся?"

"Потерялся? Что ты имеешь в виду?"

Услышав от Нордома слово "потерялся", я испытал странное ощущение, и осознал две вещи: уже не в первый раз я это слышу, и то, что Нордом скажет в ответ на мой следующий вопрос, весьма важно. "Когда ты говоришь "потерялся", Нордом, что ты имеешь в виду?"

"Отсутствие имени = Отсутствие идентификации = Отсутствие предназначения = Отсутствие места во Вселенной = Нулевое состояние = Потеря. Нордом существовал в Нулевом Состоянии до тех пор, пока Объект (Неопознанный. Безымянный.) не опознал его как "Нордом". Нулевая Идентификация, Нулевое предназначение, Нулевое место во Вселенной эквивалентны Потере".

"Ну, думаю, что когда-то у меня было имя, просто я забыл его".

"Формулирую новый вопрос". Нордом быстро моргнул три раза, издавая при этом звуки, подобные ударам молотка по тонкому металлу. "Объясни Нордому, зачем бы совершил это действие: забывание".

"Это побочный эффект моего... состояния. Я так полагаю".

Металлические веки с лязгом опустились на глаза Нордома, и он подергался несколько секунд, издавая жужжание. Когда глаза вновь открылись, Нордом проскрипел: "Вопрос: дефект памяти?"

"Да, можно и так сказать".

"Действие перед вопросом: часть памяти Нордома еще свободна. Вопрос/действие: в случае ответа "да", полученного от Объекта (Неопознанного. Безымянного.), Нордом может восстановить воспоминания для тебя".

Живой дневник? Я ответил: "Да, конечно, Нордом... А теперь извини, мне нужно идти".

Раздались новые щелчки, на этот раз исходящие от арбалетов в руках Нордома. Глаза его уставились на арбалеты, но прижал один из них к себе, будто общаясь с ним.

"Все в порядке?"

Один из глаз Нордома продолжал созерцать слегка пощелкивающий арбалет, второй же уставился на меня. "Вопрос: могут ли они сопровождать тебя в пути?"

Нордому отныне нет места среди модронов. Он вполне может отправиться с нами; на худой конец мы всегда можем оставить его в Сигиле... Всяко лучше, чем оставаться здесь. Я ответил Нордому: "Конечно. Нам всегда пригодятся лишние руки... все четыре".

Рот Нордома вновь образовал восторженный овал, а арбалеты принялись яростно щелкать и дребезжать. "Благодарности! Благодарности! Нордом и арбалеты были добавлены к более существенному обществу".

Да, на его месте я бы попридержал благодарности. Я представил Нордома остальным, ему же сообщил их "идентификации", имена.

Думаю, Нордом сможет поладить с моим отрядом. Когда мы покидали из комнаты, Нордом неожиданно заговорил: "Внимание. Морти. Ты заметил, что у меня шесть граней?"

"Заметил", - фыркнул тот. - "Почему бы тебе не поделиться этим озарением с шефом, а?"

Осматривая кубические комнаты, я обнаружил портальные лизны. Один из модронов, встреченных нами ранее, разъяснил их назначение. Пока мы пребываем в Рубиконе, они могут быть соотнесены с известным нам порталом, и мы сможем без лишних усилий проследовать в него. Другими словами, отсюда мы можем попасть фактически в любую точку Сигила.

Потому мы вернулись в Район Клерков, где и провели ночь.

48. Квелл

На следующий день мы вернулись в Зал Народных Гуляний. А испросил Осколка позволить нам посетить частные сенсориумы. Осколок ответил, что там можно встретить мага по имени Квелл, и ведает он нечто, связанное с ночной ведьмой Равел Источник Головоломок.

Я проследовал в большой зал, от которого отходило несколько коридоров, ведущих в небольшие комнатки, в каждой из которых находилось по камню с испытанными кем-то ощущениями. В одной из таких комнатушек я заметил пожилого человека, облаченного в ризу. Он что-то жевал, тихо бормоча себе под нос... а затем с громким хрустом раскусил... нечто, и проглотил. Его густые седые брови сошлись к переносице. "Хммм..."

Я приблизился к человеку, поздоровался.

Даже не взглянув на меня, тот вытащил из кармана ризы красновато-коричневый шарик, внимательно его оглядел и закинул в рот.

Раздраженно я повторил: "Я говорю - "добрый день"..."

Мужчина нахмурился и отмахнулся от меня, затем задумчиво покивал, будто наслаждаясь ароматом того предмета, что пребывал у него во рту.

Повысив голос, я заявил: "У меня... есть несколько вопросов..."

Мужчина моргнул, ткнул в меня пальцем, но неожиданно замер... лицо его приняло страдальческое выражение и, громко кашлянув, он выплюнул большую черную муху, которая немедленно принялась с жужжанием кружиться по комнате.

"Будь прокляты это миноросийские леденцы!" - заорал он, тряся вслед мухе кулаком. Он резко обернулся ко мне. "Что?!"

Голосом совершенно спокойным я произнес: "У меня есть вопросы относительно тебя..."

Он сунул в рот маленький красный леденец.

"Ты всегда достаешь уважемых магов своей бестолковой болтовней? Бормочешь, болтаешь, трепешься, чешешь языком!" На последнем слове леденец вылетел у него изо рта и, пролетев по высокой дуге, шлепнулся на пол. Маг с грустью на него уставился. Я начал было что-то говорить, но он меня перебил. "Он был такой вкусный..." - промямлил маг.

Неожиданно он набросился на меня. "Что? Просишь прощения?! Конечно, виноват, ты, жук навозный! Маги заслуживают уважение, а громилы вроде тебя должны знать свое место!" Он несколько раз подпрыгнул от злости. "Свое место! Свое место!" Вообще-то, я и не думал извиняться. Возможно, поинтересовался, всегда ли он ведет себя так по-детски.

"Успокойся. Я лишь собираюсь задать тебе несколько вопросов..."

"А мне начхать, урод свинорылый!" Глаза его вылезли из орбит, а пальцем маг обвиняюще тыкал в меня. "А теперь пошел вон! ТЕПЕРЬ! ПОШЕЛ! ВОН! И не возвращайся, пока не будешь готов выказать надлежащее уважение... а также принеси подношение... подарок!" Неожиданно он сделал шаг вперед и прошептал мне на ухо: "Конфетки или шоколад вполне подойдут. Но ничего прозаического, запомни - принеси нечто экзотическое. А теперь исчезни!"

Я вспомнил, что в магазинчике странностей Врищики видел демона-квазита, обращенного в шоколад. Несмотря на снедавшие меня сомнения, я отлучился и купил его, ибо иного способа получить от мага интересующие меня сведения не было, разве что его пытать.

Вернувшись, я нашел мага все в том же частном сенсориуме. Приблизившись, я сказал, что у меня есть для него весьма необычный шоколад.

"О?" - его отношение ко мне изменилось мгновенно. - "Как мило с твоей стороны, как вежливо! Могу я?.."

Он открыл мне свою слабость и я вознамерился сполна отплатить ему за причиненные мне неудобства. Сомнительно, что он усвоит мой урок, но, по крайней мере, я смогу насладиться маленькой местью. Я ответил: "Вообще-то, я передумал".

"ЧТО?!" - взвыл он, отшатнувшись в крайнем изумлении.

"Не думаю, что ты достоин. Ты вел себя слишком грубо".

"Ты... ты... что?" Он вновь принялся подпрыгивать на одном месте. "Немыслимо! Невообразимо! Грубо - это превратить тебя в чашу бааторских бобов, сожрать тебя, а затем распылить по всему Сигилу маленькими вонючими "пуками" из моей задницы! Уверяю тебя, вот это - действительно грубо, а ведь я ничего такого не сделал!"

"Как бы то ни было, ты ничего не получишь, пока не извинишься".

Он притих, глазки подозрительно сузились. "Можешь, сперва дашь мне взглянуть на подарочек?"

Я показал ему шоколадного квазита. Глаза мага выкатились из орбит от изумления. "Ооо... Это... это?.." Он облизал губы, протянул руки к шоколаду.

"О, нет. Извинись. Сейчас же".

Лицо его сморщилось; маг закусил губу, молча потряс кулаками. Наконец, он выпрямился, расправил ризу и медленно выдохнул. "Хорошо, сир. Я извиняюсь". Я заметил, что одну из рук он держит за спиной.

Морти облетел мага и заорал: "Эй, шеф! А он скрестил пальцы!"

"Заткнись, ты мелкий... ох! То есть, нет, конечно, я не делаю ничего такого!" Маг невинно мне улыбнулся, вытянув руки вперед.

"Хмм. Ну ладно, вот тебе шоколадный квазит".

Он бережно принял шоколад из моих рук. "О... они так редки, и так прекрасны". Маг откусил большой кусок и затолкал оставшееся в карман туники.

"У меня к тебе есть вопросы..."

Он нахмурился, тщательно облизал пальцы. "Кто это разрешил тебе тревожить меня своими безумными вопросами?!" Маг обвиняюще воззрился на меня. "Ладно, давай... выкладывай, что там у тебя на уме, или исчезни!" Он вытащил из рукава круглую конфету и сунул ее в рот.

Я задал ему самый банальный вопрос, ведь оставалась маленькая вероятность, что это не Квелл, но об этом я даже думать не хотел. "Кто ты?"

"Я... Квелл". Он простестующе замахал руками. "...и не думай представляться сам: ты - самый невоспитанный и надоедливый недоумок в Сигиле из всех, кого я когда-либо встречал! Какое удовольствие встретить тебя, и благодарение Силам, что мне не пришлось ждать, пока ты сморщишься и сдохнешь, что избавило бы меня от этой беседы! Я бы с удовольствием променял все свои колдовские силы на простенькое заклинание, которое пробило бы твою толстую черепушку и обучило бы тебя "манерам"!"

Я проигнорировал его тираду и задал вопрос, ради которого, собственно, здесь и находился. "Что ты знаешь о Равел Источник Головоломок?"

При упоминании ее имени, он резко проглотил конфетку, поморщился от боли "Что сказать?! Зачем вообще говорить?! Подобные вещи должны пребывать лишь в пыльных фолиантах и на задворках разумов стариков! Зло, зло! Это имя, это имя... и такие темные истории окружают его как мухи - труп".

"Не важно, мне нужно, чтобы ты рассказал мне обо всем, что знаешь".

Он закатил глаза и забросил в рот очередной леденец. "Она ночная ведьма, мальчик мой, и появилась в Сигиле... Злобная старая карга, владеющая магией теней, готовая пободаться с Леди Боли. Вредная, вредная, вредная старая ведьма... но добилась лишь того, что отправилась в Лабиринт. Наверное, сейчас уже померла".

"Магия теней?"

"Да, да, да..." Ему наверняка было неприятно говорить об этом. "Равел владела... да нет же, великолепно знала все школы магии. Она знала магию теней, магию иллюзий и теневых порождений - теней, воплощений мертвецов".

"Как мне найти ее?"

"Зачем... зачем тебе это? Ты обезумел? Что тебе нужно от столь злобного создания?"

"Она знает что-то о моем прошлом".

"Сомнительно... ее отправили в Лабиринт много веков назад. Нет ее... вписана в книгу мертвых! И даже если где-то каким-то образом она все еще цепляется за жизнь своими черными, окровавленными когтями, что она может знать о тебе? Как будто не была она воплощением злобной старухи, которая ни за что не пожелает помочь тебе..."

Мне нужно было узнать больше о своем прошлом и о своем враге. А для этого мне нужна была Равел. "Я все же надеюсь, что она жива и согласится мне помочь".

"Клянусь шестью титьками и раздувшейся задницей Леше, это слабо мерцающая свеча надежды брошена в завывающие ветра Пандемониума! Мерцает, мерцает, и - жуууух! Не думаю, что в этой вселенной есть кто-то дурнее тебя!"

"Я должен отыскать ее, живую или мертвую".

"Ну я если она мертва - скорее всего, так и есть, - что тогда будешь делать? Ты все сам для себя решил, да? Квелл просто сотрясает воздух всякой бессмыслицей! Что будешь делать, если она уже в книге мертвых, а?"

Вообще-то, об этом я не думал, сосредоточившись на том, чтобы отыскать Равел в принципе. Ничего не теряя, я невинно вопросил: "А что бы сделал ты сам?"

"Твой первый толковый вопрос! Я? Я думаю, ты должен забыть эту глупую идею о том, чтобы бродить по Лабиринтам и болтать с ночными ведьмами, что несомненно приведет тебя в тот самый гроб, из которого ты вылез! Это гораздо разумнее, чем вызывать ярость Леди, уж поверь".

"Может рассказать мне, как попасть в Лабиринт?"

"Безумец! Тупица! Ты что, не слышал того, что я только что говорил?! Она пребывает в межпространственном Лабиринте за что, что попытась взять верх над Леди Боли! Это значит, что она по крайней мере в десять раз безумнее тебя, и в тысячу раз могущественнее! И скорее всего она мертва, мертва, мертва, и... если вдруг так случится, что еще жива... мертвым станешь ты!"

"Я понимаю, но мне действительно нужна твоя помощь! Ты можешь рассказать, как добраться до нее, или нет?"

Квелл замолк, пожевал губу, похлопал себя по карманам в поисках леденца и отправил его себе в рот. "Ты серьезно? Действительно серьезно? Зачем ты такой серьезный, так упрямый, как мул?" Он вздохнул. "Что ж, родился в неведении, помрешь в неведении... Во всех Лабиринтах есть порталы, в этом-то я точно уверен. Вход, выход... такими их Леди создает. Я не знаю, где находится портал или даже на что он похож, но мне сказали, что ключ к нему - часть Равел".

"Часть Равел? Но если сама Равел пребывает в Лабиринте, как смогу я..."

"Значит, сможешь. Найди что-нибудь хранящее на себе отпечаток порчи Равел... Вот и все, что я знаю! Все! И прекрати меня об этом расспрашивать! Если хочешь продолжить в том же духе, отправляйся в Бордель Интеллектуальной Страсти - одна из тамошних дамочек может знать кое-что, что поможет тебе".

Эта фраза сказала мне все, что я хотел узнать. Часть Равел, а я знал, где найти одну из ее дочерей: в заведении Падшей Святой. Однако, нужно было еще отыскать портал. Возможно, предположил я, самому его построить. Но необходимое теоретическое исследование и возведение подобной конструкции может занять всю жизнь. А я собирался отыскать Равел, если она все еще жива, в течение нескольких дней.

49. Ловушка камня ощущений

Я оставил Квелла и в отрешенной задумчивости побрел по сенсориумам. Когда я собрался с мыслями и огляделся по сторонам, то обнаружил, что стою перед камнем ощущений. Что-то в нем казалось знакомым, хотя надпись на основании - "Недельная охота в лесах Арбореи" - не обещала ничего выдающегося.

Однако, не будет вреда, чтобы в сем убедиться. Я дотронулся до камня.

Я оказался в кругу белых палатак где-то в лесах. Деревья, окружавшие меня, были просто огромны, я никогда подобных не видел. Неожиданно я испытал странное ощущение...

Окружающий меня пейзаж растворился, а затем обратился в нечто, напоминающее внутренности большой серой сферы. Напротив меня стояла персона, весьма похожая на меня самого. Глаза его сияли в полутьме, а на лице блуждала безумная улыбка.

"Я ЗНАЛ, что ты придешь..."

"Кто ты?"

"О, ты не ЗНАЕШЬ? Разве все эти ЖАЛКИЕ, ЛЖИВЫЕ, ТРИЖДЫ ПРОКЛЯТЫЕ дневники не сказали тебе, кто я такой? Эти дневники "оставлялись" для меня, когда я пробуждался... Дневники, называвшие меня ИНКАРНАЦИЕЙ! Ха! Я сжег их ВСЕ, все, что НАШЕЛ..."

Неожиданно мне стало нехорошо. Мои дневники, моя жизнь, уничтожены ни Фародом, ни Служителями Праха, но мной самим. Если бы мог узнать хоть что-нибудь из того, что в них было записано. "Ну и что в них говорилось?"

"ЛОЖЬ, ЛОЖЬ, ЛОЖЬ и ничего больше! Чушь о человеке, который забывает самого себя, об иных инкарнациях, о сохранении их знаний для будущих жизней... ВОРЫ! Это МОЯ жизнь, МОЯ! ВСЕ ВЫ ХОТИТЕ УКРАСТЬ МОЕ ТЕЛО, А НЕ ПОЛУЧИТСЯ!"

"Стало быть... ты - одна из предыдущих инкарнаций?" Я наконец-то понял, почему он столь на меня похож.

"Если ты ВЕРИШЬ во всю эту ЧУШЬ, то да".

"Где я?"

"О, ЭТО?" Он развел руками, ухмыляясь. "Просто маленькая ЛОВУШКА, всего-то. Я понял, что убивать вас, ПОХИТИТЕЛЕЙ ТЕЛ, недостаточно... Я должен ЛОВИТЬ вас, ЗАКЛЮЧАТЬ на всю вечность. Возможно, ты уже понял, что из этого камня ощущений не выбраться... твой разум заключен здесь. Видишь, я создал для тебя достаточно ЖАЛКОЕ окружение... все для того, чтобы БЕЗУМИЕ пришло быстро, пока плоть твоя гниет". Он злобно рассмеялся.

Я задумался и решил, что буду называет его своей "параноидальной" инкарнацией, чтобы отделать от остальных, о которых я уже успел узнать. К тому же, можно было провести с ним еще немного времени.

"У меня к тебе есть вопросы..." Моя ранняя инкарнация скрестила руки на груди и отвернулась с безразличием на лице. Он был точной моей копией, разве что волосы длиннее; даже руки были покрыты большинством тех татуировок, что имелись у меня.

"Это ты создал ловушку в додекаэдре?"

"Не знаю, о чем ты болтаешь. Хе. Хе-хе-хе. Ну ладно, это был я. ГЕНИАЛЬНО, не правда ли? ПОИГРАЛ с ним немного? Надеюсь, потерял ПАЛЕЦ или ГЛАЗ?" Он весело засмеялся.

"Ты сам нанес себе эти татуировки?"

"Нет!" Он казался растерянным. "Одна из инкарнаций сделала это, ПРАКТИЧНАЯ. Я пытался сжечь их, но кожа ВОССТАНАВЛИВАЕТСЯ вместе с татуировками! Я пытался СОРВАТЬ их, поливал их КИСЛОТОЙ... Я НЕНАВИЖУ их..." Хмм... Возможно, именно эту безумную инкарнацию описывала мне Эйвинн. А практичная - это та, которую знали Дак'кон и Морти.

Интересно, зачем ему было уничтожать татуировки. "Но... почему?"

Он заморгал. "Ужасно чувствовать ВЗГЛЯДЫ на себе, когда твое ТЕЛО читают как КНИГУ..."

"А как ты сделал эту ловушку?"

"Не могу сказать тебе это... Ее нельзя ВОСПРОИЗВЕСТИ, магия, использованная при ее создании, ЗАБЫТА, даже мной. Умно, одно ощущение СКРЫТО под иным... Но лишь моя СОБСТВЕННАЯ ПЛОТЬ может активировать ловушку".

"Стало быть, в этом камне - два ощущения?"

"Да, охота в Арборее и ощущение этой ЛОВУШКИ". Неожиданно он занервничал.

Я попытался силой воли воспроизвести иное ощущение.

"Что... что ты ДЕЛАЕШЬ?! ПРЕКРАТИ!"

Я не обратил на него внимания, продолжая восстанавливать первое ощущение. Наконец, я вновь пробился в Арборею и прервал сие видение до того, как меня вновь поглотила ловушка.

50. Камень ощущений Дейонарры

Я исследовал некоторые другие камни в сенсориумах, предполагая, что я уже активировал одну западню, созданную для меня. Но я не ожидал иного типа западни, созданной предыдущим воплощением.

Я стоял перед другим камнем ощущений. Основа этого синего камня казалось, сливалось с опорой, на которой он возлежал. Поток лазурных слез капал стекал вниз, к надписи на основании: "Тоска".

Я возложил руки на камень, его поверхность подернулась рябью. Руки пробрало холодом, будто я сунул их в горный поток.

Я закрыл глаза, мигнул и вновь открыл их - мои глаза наполнились слезами, и на меня накатило ужасное ощущение - тону! Я прочувствовал это со всем ужасом, а в груди зарождался голод, ядовитый, как змея, КУСАЮЩАЯ в самое сердце, и я почувствовал, что грудь моя вот-вот разорвется. Я отчаянно хотел взять себя в руки, собраться с мыслями, но лишь слезы лились из моих глаз...

Я поднял руки, чтобы вытереть слезы - это были мягкие, нежные женские руки; они смахнули слезинки с моей щеки и я собрал их в ладони, эти слезы, блестящие жемчужинки...

Светящиеся сферы, парящие в моем убежище, отбрасывали призрачные тени. Я пришла сюда, чтобы собраться с мыслями, чтобы осознать прошлое и взглянуть в будущее, чтобы очистить разум перед грядущим странствием. И все же... Я не могла сконцентрироваться! Мысли мои пребывали в настоящем, и чувствовала я себя ужасно. Что он ИМЕЛ В ВИДУ?!.

Я закрыла глаза, но слова его звучали в моем разуме сто, ТЫСЯЧУ раз. Вернется ли он КОГДА-НИБУДЬ? Шепот, эхо: "Только ты, ТОЛЬКО ты". И все же я КОЛЕБАЛАСЬ, на грани временной двери, и он, должно быть, решил, что я БОЮСЬ войти, но нет же, я БОЯЛАСЬ остаться, и страх... змея, вновь сдавившая мою грудь, клыки ее впились в сердце, наполняя его ядом. Снова вернулись слезы, ручьями текут они по щекам, слова его звучат снова...

Эхо: "Только ты, ТОЛЬКО ты".

Глаза мои открылись - то ЕГО голос! Я обернулась и вскрикнула: он выступил из теней во всем величии и вошел в свет сияющих сфер, а я ощутила, как змея ИЗДОХЛА... он вернулся! Лицо его сурово, но мне кажется, что он рад видеть меня. В конце концов, ведь он вернулся ко м...

Эхо: "Лишь ты можешь помочь мне, Дейонарра. Но я не должен был просить тебя о помощи..."

Я произнес... Дейонарра... но то был Я, серокожий, как статуя, застывшая в тенях - неужто я был жутко покрыт шрамами? Мое тело выглядело так, будто оно искупалось в лезвиях ножей, раны и татуировки ужасные... И все же я глядел на себя ГЛАЗАМИ ДЕЙОНАРРЫ, а она видела... она могла ВИДЕТЬ меня по-иному, не обращать внимания на ужасные черты, а видеть совершенно в ином свете, с такой страшной тоскою... Она... видела... как она может испытывать такие ЧУВСТВА?..

Я почувствовал, что разрываюсь, ибо человек, сокрытый тенями, БЫЛ мной, но НЕ мной... Я РАЗРЫВАЛСЯ; то было ощущение Дейонарры, но в то же время, и мое собствненное, и я... что...

Эхо: "Я слишком много от тебя просил, Дейонарра, когда предлагал отправиться со мною. Я не имею права подвергать тебя такой опасности ради меня..."

То были мои слова, но произносил я их с холодным расчетом, без малейшего следа эмоций. Произнося их, внутри я улыбался, зная, что эта влюбленная дурочка видел своими глазами, полными тоски, и кто... Неужто я был ЭТИМ человеком, ПОДЧИНЯЯ ее своими словами, не ЗНАЯ, сколь сильно они воздействуют на нее, подобно стрелам, выпущенным из баллисты, пробивают ее грудь... и все же она ИСПЫТЫВАЛА лишь ОБЛЕГЧЕНИЕ от моего возвращения. Как... как может она ЧУВСТВОВАТЬ... и не знать моих истинных целей?

Эхо: "Я пришел, чтобы просить тебя о прощении, Дейонарра. Я вернусь к тебе так скоро, как только смогу..."

Я снова разрывался на части, обливался слезами и истекал кровью, отчаянно пытаясь заговорить, сообщить Дейонарре, что перед ней стоит не человек, а тварь, убившая ее ради собственной выгоды. Ему БЕЗРАЗЛИЧНА ты, Дейонарра, ты лишь инструмент для достижения цели, необходимый ему для... Но Дейонарра заговорила и я не мог остановить ее...

Эхо: "Я подвергну себя тысячам опасностей, приму вечность ради тебя, моя любовь! Я не испугана! Послушай... я пойду с тобой, даже если все Планы встанут у меня на пути..."

Я почувствовал себя разбитым, ощутил облегчение и удовлетворение - его УДОВЛЕТВОРЕНИЕ при ее словах, ибо он ЗНАЛ, что она произнесет их, всегда ЗНАЛ, а ее признание в любви было сродни удару прямо в мое сердце. Попалась. Она моя, но я должен быть в этом уверен, потому я вбил последний гвоздь.

Эхо: "Путь опасен. Ты должна стать сильнее... куда сильнее, чем сейчас".

Она испытала облегчение, окончание тоски, но ТОСКА по нему лишь возросла, и не замечала она его манипуляций... мне лишь нужно быть сильной и путь его будет и моим путем! Мысли мои подобны огням, ибо я могу быть сильной, куда сильнее, чем думает он, я не знаю страха, я УМРУ за него!..

Эхо: "Я могу быть сильной, любовь моя. Я буду..."

Слова ее стекли с него, как вода. Змея в ее груди, терзающая сердце ядом, исчезла, но ее сменила сия змея во плоти. Она ничего не замечала и следующие его слова были выбраны очень тщательно.

Эхо: "Не могу сказать, добьемся ли мы успеха, Дейонарра, но я приложу все усилия, чтобы защитить тебя. То же я ожидаю и от тебя. От тебя... от тебя могут потребоваться определенные жертвы". С этими последними, страшными словами, я вновь ощутил, что разрываюсь пополам; он замышлял причинить ей вред... он замышлял причинить вред МНЕ, ибо я был ЕЮ, а он собирался РАНИТЬ ее, но это мне НУЖНО было ее ранить... Я хотел КРИЧАТЬ, КРИЧАТЬ ЕЙ ОБ ОПАСНОСТИ, БЕГИ, БЕГИ, ДЕЙОНАРРА, ИБО ГЛАЗА ЕГО ЗАСТАВЛЯЮТ ТЕБЯ ТЕРЯТЬ РАССУДОК, И...

Эхо: "Конечно, любовь моя. Жизнь и есть жертва. Этот урок я усвоила".

Я... она... ее... Я произносил слова, и делая это, чувствовал, как внутри меня что-то умирает. Я был наблюдателем и смотрел, как женщина умирает, ибо слова были смертным приговором. И все же она говорила, уверенная, непоколебимая...

Эхо: "Я... оставила завещание у отца, любовь моя; спроси 6, 8, 7, "К" и "С". Все оно принадлежит тебе; там не так много, но, помимо всего прочего, я оставила..."

Я... он... волна раздражения захлестнула меня; я сжал зубы, чтобы оно не отразилось на лице. Неужели она всегда будет болтать, даже когда я не требую этого от нее?! Должна она... но, нет... нет, раздражение удалось скрыть, лишь малая толика его вырвалась наружу...

Эхо: "Да ладно, я же не могу УМЕРЕТЬ, Дейонарра. Нет НУЖДЫ в подобных глупостях..."

Ее... меня... ее захлестнул СТРАХ, меня ужаснувший... Я видел, как он нахмурился, и поспешил объясниться. Он должен знать причины и то, почему я так делаю, чтобы оценить действия мои по достоинству. Говори! Говори же, пока он не отвернулся...

Эхо: "Я знаю, что часто делаю глупости, любовь моя... но ты сам сказал, что МОЖЕШЬ забывать многое, если тяжело ранен. В завещании находятся вещи, которые помогут тебе вспомнить, если ты вновь забудешь себя".

Она... Я холодно смотрел на нее своими глазами, на ее лицо, отражающее заботу и отчаяние. Она действует так, как я и ожидал... и все же, в том, что она сказала, что-то было...

Эхо: "Возможно... и все же я надеюсь, что в завещании этом нет ничего ценного... Я не хочу, чтобы ты оставляла вещи, которые могут пригодиться нам в пути".

Ее иллюзия разбилась, всего на секунду - я молча смотрел, как чувства ее разбились, подобно стеклу. "Могут пригодиться..." было столь прагматичным замечанием, что даже Дейонарра поняла это, и я позволил себе надеяться, что она разглядела его истинную личину... змея, ЗМЕЯ... но надежда моя умерла, когда в глазах Дейонарры вновь вспыхнули чувства, осколки собрались воедино, иллюзия восстановилась, остался лишь осколок боли. Он думает, что я делаю глупость! Но я делаю это для НЕГО! Я должна... должна извиниться, но как? Я должна согласиться с ним, что завещание не представляет ценности, но это НЕ ТАК, НЕ ТАК! Оно - это ВСЕ...

Эхо: "Завещание, любовь моя... в нем лишь несколько вещиц, которые позволят тебе вспомнить..."

Серп слов обрушился на Дейонарру, быстрый, острый, срезающий все на пути.

Эхо: "Завещание? Вещи, которые ты делаешь, Дейонарра... такие... романтические жесты. Не важно..."

Нет! Она... я... Дейонарра... Я вновь оттолкнула его, как и в предыдущую ночь! Я ощутила, как змея возродилась, зашевелилась, вновь скрутилась у моего сердца. Раздалось тихое шипение, но он не услышал его...

Эхо: "Хочешь... хочешь ли ты оставить завещание, любовь моя? Для себя... или кого-нибудь, кому оно пригодится. Оно может помочь тебе вспомнить, если ты оставишь что-нибудь для себя... или для твоих любимых..."

Словесный серп ударил снова, стремительный и гибельный. Но в этот раз иллизия выдержала и змея осталась сокрыта. Змея хитроумна и не откроет себя, пока не нанесет удар.

Эхо: "Завещание для меня? Не думаю... вещи, которые я бы оставил, не будут в безопасности в каком-нибудь владении законника, Дейонарра. Но достаточно об этом... я должен идти".

Он уходит! Я должна сделать так, чтобы он остался... и действо закружилось вокруг меня, роковое, приближающееся к финальной сцене... ВОПРОС, который я... она... хочет задать, не спрашивай, Дейонарра, не спрашивай! Не спрашивай, молчи, МОЛЧИ!

Эхо: "Любовь моя, пока ты не ушел..."

ЕГО ЗЛОСТЬ ЕГО РАЗДРАЖЕНИЕ... ЧТО ЕЩЕ, ДЕВОЧКА, ЧТО ЕЩЕ, ТЫ, НОЮЩАЯ БАНЬШИ...

Эхо: "Пока я не ушел?.. Похоже, мне не стоит этого опасаться. Послушай, Дейонарра, не могут твои вопросы подождать до утра? Столько всего нужно..."

ОНА... Я... ОНА В ОТЧАЯНИИ, ТОНЕТ, СКАЖИ, СКАЖИ, СКАЖИ, И ОНА... Я... ГОВОРИТ...

Эхо: "Хочешь ли ты, чтобы я отправилась с тобой, любовь моя?"

Все чувства умерли в моем разуме. Это конец. Слова, которые он... я... произнесет, истинны, но истина - не та, которую видит она. В них нет лжи, лишь холодный расчет. Конечно же, он хотел, чтобы ты, Дейонарра, отправилась с ним. Я знал это отчетливо, даже слишком: он слишком много вложил в бедную девушку, чтобы сейчас просто отпустить ее.

Эхо: "Конечно, Дейонарра. Я бы не просил тебя отправиться со мной, если бы не хотел этого. Ты знаешь, какие чувства я к тебе испытываю..."

В разуме его - холодная тишина, шипение мыслей, ответ резок и гибелен, как удар кинжала. Ложь сорвалась легко, не отягощенная чувствами.

Эхо: "Я люблю тебя, Дейонарра".

Я хочу КРИЧАТЬ, чувствую, как ложь омывает меня, подобно СИЯНИЮ, но то лишь ТЕНЬ ИСТИНЫ, ПОЦЕЛУЙ ЗМЕИ, И ОН СОБИРАЕТСЯ ПРИЧИНИТЬ МНЕ БОЛЬ, И ОНА НЕ ВИДИТ ЭТОГО, НО ОНА ПЛАЧЕТ ОТ РАДОСТИ, ДАЖЕ ЕСЛИ... ДАЖЕ ЕСЛИ...

Я плачу от радости... от невозможности что-либо изменить... от радости... от отчаяния...

Эмоции переполняют меня, я чувствую, что тону, ТОНУ, и мне нужно говорить, я ДОЛЖЕН говорить, но я не могу... и...

Я кричал, кричал, отрывая руки от камня, кровавые слезы текли из моих глаз по рукам, по пальцам, по камню. Кровь! Ее кровь! И... я не смог ПРЕДУПРЕДИТЬ ее... Я не мог прекратить ПЛАКАТЬ...

Неожиданно рядом оказалась Падшая Святая, прикосновение ее нежно, как шелк, и она вытерла слезы с моего лица. Она успокаивала меня, гладила лицо, утирая кровавые слезы.

"Я... Я... не мог... вынести этого... Я... не мог ОСТАНОВИТЬ ее, я ХОТЕЛ, но не мог поделать ровным счетом ничего!.."

Падшая Святая заглянула в мои глаза и грустно, понимающе кивнула. "Такова суть тоски. Желание того, что ты не можешь изменить или чем не можешь обладать". Она внимательно меня оглядела, отошла, руки ее покрывала моя кровь. "С тобой все будет в порядке?"

"Да... да... мне просто нужно немного времени..." Я заметил, что Анна смотрит на меня, рука ее чуть поднята, будто она не знает, как ей следует вести, может ли она что-либо сделать для меня.

"Хорошо..." - Падшая Святая отступила еще на шаг. - "Мы продолжим путь, когда ты будешь готов".

Я глубоко вздохнул и попытался собраться с мыслями.

Я хотел забыть это воспоминание, но все же держался за него, сознавая его исключительную важность. В этом воспоминании был я... то было воспоминание Дейонарры, но из-за моего присутствия в нем, я мог ощущать обе стороны одновременно. Кем был я? Кто была та... та тень меня?

Я подумывал о том, чтобы покинуть Зал Народных Гуляний, но, возможно, в иных камнях ощущений содержится иная полезная для меня информация. Я продолжу изучать их, даже если мне придется столкнуться со столь же болезненными ощущениями. Возможно, я продолжу именно ради них.

51. Послание от Равел

Камень, перед которым я стоял, был грязно-зеленого цвета, надежно закреплен на пьедестале, надпись на основании которого гласила "Посланник".

Закрыв глаза, я почувствовал, как кожа на моих руках онемела, будто лишилась всех ощущений. Устал... так сильно устал. Я моргнул, но тьма никуда не делась; веки мои налились свинцом и поднимались еле-еле. Я сидел на чем-то, напоминающем грязный пол, а вокруг меня все провоняло кровью и... травами? Почему я здесь? Я пришел сюда, чтобы... что? Память подвела меня и я ощутил панику, растущую в душе...

"Ааа... проснулся, а? Вопрос ты ходячий!" Голос принадлежал старухе, низкий и скрипучий, будто пытающийся пробиться через толстый слой пыли. Сколько я не пытался, я не мог открыть глаза и увидеть женщину, но я ощутил страх. Что-то было не так, ужасно не так. Я попытался ответить, но смог издать лишь хрип. Я не чувствовал языка... а глаза? Что случилось с моими глазами?

"Итак... видеть меня ты видел, говорить - говорил, хоть и плохонько, стало быть, цену заплатил, хммм?" Казалось, карга забавляется, но затем голос ее стал резок. "Довольно твоих вопросов; теперь ты будешь СЛУШАТЬ и ты запомнишь мои слова, и коль последуешь им, останешься жив". Она зашипела. "Кивни, если слышишь меня, или я укушу еще раз!" Я неуверенно кивнул.

"Помни меня, странник. Помни слова мои в камне, одном из сверкающих вещиц в твоем Зале Народных Гуляний - используй его, как чашу, влей в нее свои чувства и знай: свяжи меня с человеком, который носит кожу из шрамов и татуировок, кто ищет потерянные воспоминания; коль умен он, он будет знать обо МНЕ. Вели ему найти меня - а если это будет невозможно, скажи ему придти к сверкающему камню и мы поговорим, мой драгоценный человек и я". Женщина помедлила, затем вновь зашипела. "КИВНИ, если понял меня, жалкая тварь!" Я быстренько закивал.

"Ааа... прекрасно, такой вежливый слушатель после столь долгих... когда он придет к сверкающему камню, скажи, чтобы человек произнес мое имя, и боль, испытанная тобою, принесет пользу..." Голос старой карги затих.

Я снова попытался говорить, но издал лишь бурлящий звук. Что случилось? Кто эта женщина? Почему я был... Я почувствовал, что теряю сознание...

"Равел! Равел, это я!" - выкрикнул я, неожиданно вернув себе дар речи. Последовало долгое молчание.

"Аххх... дорогой мой человек". Послышались шаркающие шаги и я ощутил резкую боль в левой глазнице; и, неожиданно, я смог видеть - одним-единственным глазом. Я лежал в серой хибаре на грязном полу, и кровь, моя красная кровь впитывалась в пыль. Рук у меня не было, ноги отсечены у колен. И... я чувствовал окоченение, но боли не было... лишь страх. Кто-то возвышался надо мной, кто-то смотрел на меня сверху вниз... Я посмотрел вверх.

Сквозь кровавую пелену я различил ужасное синевато-серое лицо, желтозубую ухмылку. "Равел довольна - гадала я, исполнит ли посланник свою задачу, ибо слаб был он, когда частями его я отобедала..." Она протянула коготь к моему лицу, и нанизан на нем был глаз - мой правый. "И все же вернулся в Зал Народных Гуляний он, и разделил наше рандеву. И теперь ты пришел... успех!" Если это действительно была Равел, вопросов к ней у меня накопилась масса.

"Равел... у меня столько вопросов к тебе!"

Старуха покачала головой, в глазах моих я видел сразу три ее образа; седые волосы ее были жутко всклокочены и ниспадали на плечи. "Нет, у Равел есть время лишь на ответы, а на вопросы твои его нет. Знай, и знание придаст тебе силу: ты должен НАЙТИ меня, дорогой мой человк".

Вообще-то, именно это я и пытался сделать. "Но как? Я не знаю..."

"Тссс! Я - за пределами знамых мест, в творении Леди. Теперь молчи и слушай Равел, ибо многое ты должен сделать. Чтобы найти меня, ты должен сделать три вещи: отыскать дверь, узнать ключ и отомкнуть ключ".

Немедленно я выпалил вопрос, спрашивая о двери. "Дверь - не законченная вещь... была, по крайней мере, когда я видела ее в последний раз. Но время идет, и, быть может, сейчас она в полном порядке. Отправляся в место кузниц и стали; возможно, там ты найдешь дверь, ко мне ведущую..."

Я знал, что ключ - часть ее, и имеет какое-то отношение к ее дочери, но как же отомкнуть его? "Отомкнуть ключ? Что это значит?"

"Знать ключ недостаточно, так полагает Равел. Знать его и отомкнуть его, два действа должны быть совершены... ибо иногда вещь не знает о своей природе... но не мне тебе об этом говорить". Равел хихикнула - долгий, страшный смешок, отдавшийся болью в моих ушах.

"Равел... я действительно говорю с тобой, или это чье-то воспоминание?"

"О камнях и ощущениях Равел расскажет, но не откроет, каким образом говорит с тобой теперь" Голос ее стал елейным. "О, у Равел есть много личин и много секретов. Ты нужен мне, и мне нужно, чтобы ты знал об этом". Я понял, что она дала мне все сведения, которые посчитала нужным дать, и больше я не вытяну из нее ни слова. Я хотел было силой воли прервать погружение в сие ощущение, но Равел удивила меня, сделав последнее предложение.

"Возвращайся... Я помогу тебе, чем смогу..." Равел улыбнулась в последний раз своей ужасной желтозубой улыбкой; черный язык ее облизал губы. "Но в конце концов останется лишь один вопрос..."

"Что ты имеешь в виду, Равел?"

"Лишь один вопрос задам я..." Глаза Равел вспыхнули огнями, осветив ее лицо, ставшее внезапно кроваво-красным. "Что может изменить природу человека?"

Вопрос прогремел, как гром, и я почувствовал, что горю... Я поскорее отстранился от камня. Зрение мое прояснилось и я вновь обнаружил, что стою у зловещего зеленого камня... сейчас он казался иным, более... ужасающим.

Все, с меня хватит. Мы покинули Зал Народных Гуляний и отправились на поиски постоялого двора, на котором собирались провести ночь.

52. Падшая Святая. Часть II

Добравшись до гостиницы, мы принялись готовиться ко сну. Я делил комнату с Морти. Во второй расположились Дак'кон и Анна. Падшая Святая, занимавшая доселе комнату в одиночку, согласилась пустить в нее Нордома.

Я отправился в комнату Падшей Святой, чтобы поговорить с ней, сделав вид, что не слышу ехидных замечаний Морти. Войдя, я попытался не обращать внимания на Нордома, который расположился в углу и болтал со своими арбалетами... или щелчки означали, что арбалеты с ним разговаривают. Я не был уверен в подобных деталях. Я решил начать с вопросов, которые снедали меня с тех самых пор, как я повстречал Падшую Святую.

"Почему тебя зовут "Падшей Святой"?"

"Значение имен - сложный вопрос. Сказать можно много, а он многом стоит и умолчать".

"Падшая Святая - твое настоящее имя?"

"Возможно", - губы ее тронула легкая улыбка. - "А, возможно, и нет. Есть имена, которые тебе дают, а есть такие, которые ты заслуживаешь. Кто скажет, какие из них истинны?" Тема имен в последнее время очень меня интересовала. Все бы отдал, чтобы узнать имя своей самой первой инкарнации.

"Думаю, имя, данное при рождении, имеет огромное значение".

"Может, так и есть. Почему ты так считаешь?"

"Потому что оно отражает видение тебя людьми. А их видение может помочь в осознании самого себя".

Падшая Святая кивнула. "Разумное утверждение".

До сих пор она избегала прямо ответить на мой вопрос. "Так все-таки, почему тебя зовут Падшей Святой?"

"А что, это важно?" - она улыбнулась. - "Это имя мне дали". Ответила мне моими же словами.

"Это важно для меня. Я хотел бы узнать, почему тебя стали звать именно так".

"А выпала из моего народа... иные, возможно, сказали бы "вознеслась" над моим народом, но "выпала" для меня отражает суть более точно". Она вопросительно взглянула на меня. "Понимаешь?"

"Да, понимаю. В конце концов, "падение" подразумевает под собой потерю".

Падшая Святая немного помолчала, затем задумчиво кивнула. "Да... возможно, именно поэтому я себя так чувствовала. Я... свыклась с потерей давным-давно, но имя осталось". Свыклась? Определенно, ей следует научиться скрывать свои эмоции, ибо я различил за ее словами оттенок... отвращения.

"Уверена, что свыклась?"

Падшая Святая встретила мой пристальный взгляд, и вновь меня поразила глубокая синева ее глаз... подобных океану, где вот-вот разразится буря. "Я так полагала. Однако, в разговоре с тобой я поняла кое-что". Она улыбнулась. "Спасибо тебе".

"Ладно, если захочешь поговорить об этом, дай мне знать, ладно?"

Она кивнула. "Ты добрый. Я так и сделаю". Она была демоном, по крайней мере, по рождению, а их обычно почитают за воплощенное зло. Интересно, а что она думает о своем народе.

"Ты - танар'ри?"

"Верно. Я из низших танар'ри, суккуб". Она тихо вздохнула. "Я боюсь, все мы в основном одинаковы как на Нижних Планах, так и в иных местах. Большинство представительниц моей расы убивает время, соблазняя смертных различными удовольствиями плоти".

"А ты?.."

"Я хотела бы думать, что отдалилась от этого... ибо то самый тривиальный и бессмысленный способ проводить время во Вселенной. Жизнь - это куда больше, ты согласен?"

Интересно, каким образом ей удалось так оторваться от своих корней. "А как ты очутилась в Сигиле?"

"Долгая история, и далеко не столь интересная, как многие считают". Она вздохнула. "Она переплетается с иными историями о войне и рабстве... Эта история не из приятных".

"Я бы хотел услышать ее".

"Ну хорошо... знай, что прошлое мое не самое долгое, по крайней мере, по стандартам танар'ри. Танар'ри - народ Бездны, набора слоев хаоса и злых душ. Я выросла на первом слое Бездны. Моя мать была суккуб, а, как ты наверняка знаешь, суккубы искушают смертных, дабы те отдавали Бездне свои души. Моя мать была одной из лучших, она соблазнила бесчетное число смертных, обрекая их на вечные муки. Сейчас она пребывает в Бездне, продавая в рабство собственных детей".

"Твоя мать продала тебя в рабство?"

"Да, она продала меня баатезу, кровным врагам танар'ри. Думаю, она ожидала, что они убьют меня - несмотря на свои обширные знания в иных сферах, она ведала очень мало об их культуре и удовольствии, которое они находили в пытках".

"Как ты бежала?"

"Баатезу - гордый народ. Мысль о превосходстве танар'ри в чем бы то ни было невыносима для них. А я вызвала одного из самых гордых балоров на состязание в импровизации, и моя природа танар'ри дала мне преимущество; понимаешь, танар'ри - создания хаоса, посему непредсказуемы. Баатезу более хитроумны, но в душах их царит строгий порядок. Они разумеют импровицию, но применить оную на деле они не сильны. Так я получила свою свободу... и путь привел меня в Сигил".

Врищика, хозяйка магазинчика странностей, поведала мне иную историю. "Похоже, Врищику не особо волнует твоя судьба".

"Да, это так. Я не виню ее. Врищика - танар'ри, демон, как и я, но иного рода - алю. Дабы понять Врищику, ты должен понять, что культура танар'ри - хаос, а хаосу по природе своей безразличны справедливость и честность. Алю, они... насаждают хаос без определенной цели. А во многих случаях это куда хуже смертного приговора".

"А почему она называла тебя шлюхой баатезу?"

"Думаю, ты помнишь, что я рассказывала тебе о своем прошлом?" Падшая Святая внимательно смотрела мне в лицо, пытаясь понять, о чем я думаю, задавая ей этот вопрос. Она заговорила, и голос ее стал несколько тише обычного. "Это имеет значение?" Для меня имело, но не потому, что я сомневался в ней. Она была мне небезразлично, и я должен был понять, что ей довелось пережить в прошлом.

"Для меня, да. Я должен знать, с кем я путешествую".

"Отвечая на твой вопрос, я скажу вот что: баатезу - не люди. Они жаждут могущества, а не плоти, и насиловать пленных, как это делают люди, им неинтересно. Пытки баатезу куда более изощренны и сокрушительны, нежели насилие плоти, и шрамы от них остаются на куда более долгий срок. Это ты хотел знать?"

"Да. Я лишь хотел узнать о тебе больше, ведь ты моя спутница".

"Думала, ты уже знаешь". Падшая Святая слегка качнула головой. "Я ошибалась".

Падшая Святая поинтересовалась у меня, зачем я задаю вопросы о ночной ведьме Равел. Я улыбнулся, ибо не так часто вопросы были адресованы мне, скорее, наоборот. Равел была важнейшей частью тайны, которая окутывала мое прошлое.

"Я собираюсь разыскать ее".

Падшая Святая изогнула бровь. "Правда? Думаю, должна спросить, зачем тебе это".

"Мне нужны сведения, которыми она располагает".

"Никто иной не располагает ими?"

"Полагаю, лишь Равел".

Падшая Святая нежно тронула мою руку, а в голосе ее появилась озабоченность. "Но ведь если Равел на самом деле существует, не забудь - она весьма могущественна и хитроумна. Если хоть малая толика историй о ней истинна, она - создание, нашедшее новое значение сути зла. Поиски ее могут оказаться крайне опасны".

"Я сознаю это".

"Ну, я никогда не встречалась с мифом. Наверное, это весьма интересно". Она улыбнулась. "Никогда не пытался для разнообразия заняться чем-нибудь скучным?"

"И не пытаюсь даже... А ты знаешь что-нибудь еще о Равел?"

"Говорят, она одна из ведьм Серых Пустошей, а могуществом и изобретательностью она превосходит всех своих сестер. Она появилась в Сигиле давным-давно, и, помимо прочих злых деяний, ей совершенных, говорят, что она угрожала безопасности самой Клети. Теперь же она существует лишь в страшных сказках для непослушных детишек". Падшая Святая помедлила. "Думаю, Леди Боли поступила с ней так же, как поступает с иными угрозами Сигилу". Я знал, что Равел отправилась в Лабиринт, а вот о родине ее ведал не слишком много.

"Что ты знаешь о Серых Пустошах?"

"Гиблое место "между" Баатором и Бездной. Частенько там происходят сражения Войны Крови".

"Можешь научить меня чему-нибудь из Искусства, Падшая Святая?" Меня заинтересовала ее магия с тех самых пор, как я впервые увидел ее применение в Рубиконе.

Падшая Святая покачала головой. "Нет, не думаю. Искусство... и те... дисциплины, что я практикую, иные. Мои "силы", как ты называешь их, проистекают из моей веры, а не из манипуляций с энергиями, что лежат в основе Искусства. Искусство - механизм, посредством которого можно подчинить силы Вселенной, жестами ли, ритуалами или устройствами. Мои "силы" достигаются иными способами. Вера моя и ее природа позволяет части Вселенной открыться мне".

"Природа твоей веры? А в чем она состоит?"

"Я верю в Осознание. Я верю, что есть истина во Вселенной... даже если состоит она в отсутствии истины как таковой. А верю, что Планам предначертано быть осознанными, и чем больше подобных осознаний, достигнутых через странствия, радость, боль, веселье или страдание, тем больше Вселенной тебе откроется... И тем больше ты откроешься сам себе. Моя вера в природу Осознания позволяет мне..." Она помедлила, подбирая слова. "Думаю, лучше всего сказать так: вера помогает мне взглянуть на вещи по-иному. Когда ты рассматриваешь Вселенную таким образом, ты учишься "изменять" - исцелять раны, заглядывать в души, и так далее - достаточно лишь возжелать этого".

"Ты уверовала в Осознание из-за пережитого тобой в рабстве у баатезу?"

Падшая Святая кивнула. "Я долго размышляла над этим и пришла к выводу, что да, так оно и есть". Она бросила на меня вопросительный взгляд. "Я думаю, это потому, что я смирилась с тем, какая я есть, а это не было бы возможным, если бы я не осознала Вселенную".

Думаю, она заблуждалась, полагая, что она - лишь следствие собственных ощущений. "Не думаю, что суть в твоем осознании Вселенной... Думаю, важно то, каким образом пришло это осознание".

Падшая Святая медленно кивнула, размышляя над моими словами. "Слова твои истинны".

"Думаю, многие иные, подвергнутые таким же тяжким испытаниям, как и ты, попросту сломались бы. А ты что-то вынесла из пережитого и стала сильнее. Это говорит о силе воле". Падшая Святая молча смотрела на меня.

"...и я восхищаюсь тобой. Нет только силой, но и способностью взглянуть в лицо ужасам, а этим немногие могут похвастаться".

Падшая Святая улыбнулась, кивнула. "Спасибо. Слова твои мудры и добры. Но, боюсь, у меня не такая железная сила воли как кажется. И все же я стараюсь использовать каждое новое осознание как возможность чему-то научиться".

"Ты когда-либо используешь оружие?"

"Нет... в этом редко возникает нужда, а я обнаружила, что не могу долго выносить ощущение холодного железа или стали. В любом случае, у меня есть несколько... врожденных способов защиты, о которые обломали зубы немало нападавших".

"Например?"

"Поцелуй суккуба гибелен для смертных, хоть до самой смерти они и не осознают грозящую им опасность". Падшая Святая вздохнула. "Я могу прибегнуть к нему в случае нужды".

Я решил-таки задать вопрос весьма личный для нас обоих. "Если начистоту, мне интересно, что ты чувствуешь по отношению ко мне".

На лице Падшей Святой появилась легкая улыбка. "Леди должна хранить свои тайны". Да, здесь наше сближение заканчивается. Я полагаю, она и так подпустила меня ближе к своей душе, чем кого бы то ни было, за долгое время, по крайней мере. Интересно, почему она окружает себя такими барьерами. Должно быть, отчасти здесь играют роль шрамы прошлого. А также знание гибели смертного от одного поцелуя... но интересно, как он подействует на бессмертного...

"Тогда скажи, что ты думаешь о ситуации, в которой пребываю я".

Она помолчала немного, затем задала встречный вопрос. "Знаешь что-нибудь полезное сам?"

"Ну, тени пытаются покончить со мной... Я чувствую, что они меня преследуют, хоть и не знаю почему".

"Тени?" Падшая Святая задумалась. "Тени это останки мертвых. Они не стремятся охотиться, они обычно сами поджидают жертв. Странно".

"Ну, я думаю, кто-то очень хочет убить меня... так сильно, что я даже построил для них гробницу-ловушку. Если верить надписи на гробнице, он преследовал меня так долго, как помнят мои предыдущие инкарнации".

"Стало быть... кем бы ни был убийца, он прожил чересчур долгую жизнь, раз уж так давно тебя преследует". Она потерла подбородок пальчиком. "Может, убийца тоже бессмертен?"

"Есть предположение, кем или чем он может оказаться?"

Падшая Святая нахмурилась, задумавшись. "Признаю, что ты - тайна во плоти". Она улыбнулась. "Но меня подобные тайны лишь завораживают. Постараемся разгадать твое положение?"

"Да".

"Во-первых, хотя есть возможность, что ты - тифлинг или иной редкий гибрид, я полагаю, что ты человек... или был им когда-то".

"Хорошо... продолжай".

"Ты выглядишь как мужчина, которому едва перевалило за тридцать... шрамы и раны не позволяют точнее определить возраст".

"Еще бы... продолжай".

"Ключ к твоему прошлому - память, и, похоже, определенные места, события и люди затрагивают позабытые воспоминания. Думаю, в твоих лучших интересах навестить как можно больше мест и переговорить со всеми встречными... другими словами, осознать Вселенную как можно полнее".

"Совет Чувствующей, да?"

Падшая Святая ответила смущенной улыбкой. "Не советовала бы, если бы не личный опыт. И как будто ты не знаешь, что я правду говорю".

Мне было интересно, что она думает о наших спутниках, и я задал вопрос о Морти. "Морти особенный... Я многое повидала в своей жизни, но никогда не встречала подобного ему. Он ведет себя как мимир. Несомненно, он обладает знаниями, но он..." Она сморщила носик. "...пахнет Баатором". Она помедлила, аккуратно подбирая слова. "Но он не баатезу... по крайней мере, подобных я не встречала. Однако, запах заставляет меня относиться к черепу с предельной осторожностью".

"Так все-таки, Морти - мимир?"

"Не думаю. Обычно мимиры серебристо-металлического цвета. Да и вообще он себе на уме. У мимиров же сие качества отсутствуют". Падшая Святая пожала плечами. "Конечно, он может оказаться мимиром, но я таких не видала".

"Я тоже не думаю, что Морти - мимир".

"Возможно, стоит его проверить на чем-либо... но я бы не делала этого, если ты дорожишь им как другом. Тогда ты должен принять на веру то, что он говорит тебе". Вообще-то, я не полностью доверял Морти. Я считал, что он действует в моих интересах, но интересы эти в моем и его понимании могут быть различны. И еще он не мог ни о чем говорить без недомолвок.

Я спросил Падшую Святую об Анне. "Она сильна и сообразительна, а также довольно страстна. Хотела бы я встретить ее пораньше и пригласить к нам в бордель... возможно, все бы было по-другому". Падшая Святая внимательно воззрилась на меня. "А сам-то ты что о ней думаешь?"

Не у нее одной душа ограждена барьерами, о которые и разбился ее вопрос. "Не думаю, что она о тебе высокого мнения".

"Согласна..." Падшая Святая улыбнулась. "Но я не дам тебе так легко уклониться от вопроса. Что ты о ней думаешь?" Падшая Святая не сдавалась, а говорить с ней мне было приятнее, чем с кем-либо еще за последнее время.

"Ну, я думаю, что могу в нее влюбиться". Я отвернулся, что думал, что могу влюбиться и в Падшую Святую.

"Может, ты хочешь сказать ей об этом", - произнесла она ровным голосом, сделав вид, что не замечает моего смущения.

"Не знаю... я разрушаю все, взять, к примеру, Дейонарру, да и иные жизни тоже. Думаю, стоит все оставить так как есть".

"Дейонарра - женщина из камня ощущений тоски, так? Та, что любила твою предыдущую инкарнацию?" Я помедлил, не решаясь ответить. Мне было неудобно говорить о Дейонарре, ибо после того камня я чувствовал по отношению к ней - или к тени, что от нее осталась, - куда большую близость.

"Да, это она. Я сделал с ней нечто ужасное, но не помню, что именно".

"На это я вот что скажу - любовь способна сдвинуть Планы, если она сильна и истинна, а из опыта своего я скажу, что нет ничего правдивие того чувства, что некто испытывает по отношению к любимому".

Я решил, что пора заканчивать с разговорами о женщинах в моей жизни, и задал вопрос о следующем из наших спутников.

"Дак'кон?" Падшая Святая изогнула бровь. "Он весьма необычен для гитзераи".

Я и так знал, что она сделает это замечание, но все же интересно, насколько она проницательно. "Правда? И в чем это выражается?"

"Ну, он подчиняется тебе. Одно это делает его изгоем из социума. Весь его народ пребывал некогда в рабстве, и даже напоминание о служении для них... омерзительно".

Я решил вкратце рассказать ей об этом. "Когда-то давно он дал обещани служить мне, пока я не умру. Это было после того, как я спас ему жизнь, а он не знал, что я бессмертен".

"Правда? Будучи гитзераи... должно быть, он очень страдает. А как ты спас ему жизнь?"

"После того, как он пал из Шра'кт'лора одна из моих прошлых инкарнаций нашла его, умирающего в Лимбо, и отдала ему Нерушимый Круг Зертимона, этот его религиозный текст".

"Могу я спросить, знаешь ли ты, почему эта инкарнация спасла ему жизнь?"

"Думаю, из-за его меча-караха".

"Интересно", - сказала Падшая Святая. - "Знаешь, меч, отражающий волю хозяина - весьма могущественное оружие, если хозяин познал себя".

"Возможно, именно поэтому я и спас его. Ты можешь рассказать мне еще что-нибудь о Дак'коне?"

"Дак'кон подходит ко всему с позиции порядка. Это тоже необычно для гитзераи. Обычно они непредсказуемы и следует скорее импульсам, нежели продуманным планам". А вот этого я ранее не замечал. Неужели это результат его рабства?

"Еще что-нибудь?"

"Он кажется самым набожным гитзераи и верным союзником".

Наконец, я задал вопрос о нашем новом спутнике, бывшем модроне. "Нордом - иной мордон. Пусть нити хаоса и протянулись в его систему, он остается крайне логичным и упорядоченным созданием. Логика эта может оказаться неоценимой в странствиях. И если он будет видеть в тебе лидера, то останется верным до конца".

Прекрасно, еще один раб, подумал я, а Падшая Святая продолжала. "Могут возникнуть проблемы, если Нордом столкнется с ситуацией, в которой требуется следование этикету... это сложно понять даже обычным модронам". Она помедлила. "Я дам тебе один совет касательно Нордома, если хочешь".

"Конечно. И что же это за совет?"

"Основы самосознания Нордома подорваны. Чем больше ты поможешь ему разобраться в ситуации, его месте в отряде и в том, что привело его в это состояние, тем лучше он будет воспринимать окружающий мир. Так я полагаю".

Поразмыслив над ее предложением, я решил поговорить с Нордомом прямо сейчас. Мне была неприятна мысль о том, что природа этого создания принудит его повиноваться мне, но это не означает, что я оставлю его. Возможно со временем его индивидуальность разовьется больше и он сможет делать собственный выбор.

Пока я беседовал с Падшей Святой, Нордом выскользнул за дверь, однако я был уверен, что причина не в том, чтобы дать нам побыть наедине.

53. Нордом. Часть II

В коридоре я заметил Нордома и Морти. Последний поинтересовался: "Эй, Нордом. Просчитай для меня самый легкий способ "поиграть с булочками Анны", ладно?"

Когда я подошел поближе, Морти был сама невинность, а Нордом внимательно разглядывал свои арбалеты. Они по очереди издавали клацающие звуки, будто беседовали. Подобное явление побудило меня задать первый вопрос.

"Что ты делаешь со своими арбалетами?"

"Внимание, Нордом: к тебе обращаются!" Нордом обернулся ко мне, покачнулся, и тут же с громким щелчком выровнял положение. "Ответ на вопрос: действия с арбалетами? Уточните запрос: количество арбалетов - нуль".

"Да ну? А как еще назвать эти две щелкающие штуковины у тебя в руках?"

"Ответ: два щелкающих предмета, находящихся в противоположных кистях". Он воздел руки и помахал арбалетами, которые неожиданно начали щелкать и жужжать, будто в раздражении. "Ответ: предметы = духи механизмов".

"Духи механизмов? Что это означает?"

"Вопрос: Дать определение духам механизмов. Ответ: духи механизмов".

"Да, но что такие духи механизмов?"

Морти подлетел поближе и встрял в разговор. "Шеф, я понимаю, это забавно, но выбить стул из-под задницы баатезу может принести больший толк, чем трепаться с этим глупым полигоном".

"А ты знаешь, что такое духи механизмов, Морти?"

"Шеф, я понятия не имею, о чем болтает этот куб".

Я не мог указать себе в удовольствии поддеть его. "А мне казалось, что ты эксперт по Планам".

Очевидно, я задел гордость Морти, потому что он быстро произнес: "Что?... Уж знаю побольше тебя, дикий ты мужлан с амнезией! Ладно, вот три идеи, чтобы заполнить твою пустую черепушку: во-первых, экспертов по Планам не существует, во-вторых, я - самый просвещенный из им подобных, и в-третьих, относись ко мне с должным уважением. Почему? Смотри вторую причину!"

Я отвернулся от Морти, вновь обратился к Нордому: "Кстати, Нордом... а как ты оказался в Рубиконе?"

Нордом прожужжал: "Вопрос предполагает изложение хронологии. Должен ли Нордом изложить хронологию?"

"Да, хотелось бы".

"Приказ получен при запуске проекта Рубикон: покинуть План/Механус. Стадия первая: Прибытие: План/Лимбо. Стадия вторая: параметры, изложенные вышестоящим/главой проекта: преобразовать материю Плана (Лимбо) для проверки теории. Создано подземелье Рубикон... Глава проекта... вышестоящий... исчез во время проведения эксперимента. Хронология нарушена по достижении второй стадии. Третья стадия нарушена, не является частью директив проекта".

"А в чем заключался тот эксперимент?"

"Вышестоящий/глава проекта... эксперимент: осмотр подземелья Рубинон (высокий уровень сложности) с целью нахождения отличий. Обнаружено много отклонений: возможно, ошибки". Нордом тихо взвыл и закрыл глаза. "Глава проекта не вернулся".

"Что с ним случилось?"

"Область/Рубикон Колдун/Злодей Декларация Свободы: глава проекта повстречал Ошибка: Колдун Рубикона. Предположение: глава проекта недооценил силу ошибки. Попытался исправить отклонения в Колдуне Рубикона. Результат: глава проекта обнулен".

"А что случилось во время проведения третьей стадии?"

"Стадия третья, непредусмотренная: относительно Нордома. Предположение: отстутствие главы проекта плюс воздействие Плана (хаоса) привели к тому, что воззрение Нордома стало отличаться от общепринятого".

"Нордом, а кто такие модроны?"

Нордом снова защелкал, затем прожужжал: "Вопрос: что есть модрон? Определить: модрон? Я - модрон".

"Да, но что есть модрон?"

"Вопрос: модрон. Определить: модрон. Я и есть модрон. Ответ дан". Веки модрона несколько раз открылись и закрылись, зрачки обратились в точки. "Новый вопрос: что есть модрон? Определить: но что есть модрон? Модрон - это Нордом. "Нордом" означает "модрон наоборот".

Морти, которому осточертели мои вопросы, снова встрял в разговор. "О, ради богов и всего святого, не своди меня с ума! Он сломается, если ты продолжишь снова и снова спрашивать его об этом!"

"Я хочу узнать ответ и я получаю его от него".

"Понимаешь, шеф, нормальные модроны редко понимают что-либо помимо простейших указаний, а этот глупый полигон маленько не в себе. Не смущай кубик, ладно? По крайней мере, пока он вооружен. Если хочешь узнать о модронах, меня спрашивай, а не его".

"Хорошо, Морти... и что же ты можешь поведать мне о модронах?"

"Скажу так, шеф: модроны - глупые геометрические фигуры, шляющиеся по своему родному Плану, Механусу - они очень любят порядок и хотят, чтобы в таком состоянии пребывала вся Вселенная. Вот почему они такие паразиты".

"А что тебе не нравится в идее сделать Вселенную более упорядоченной?"

"Потому-то, шеф, хаос должен иметь свое место. Ведь коль все было бы так, как того желают модроны, жизни бы не было... по крайней мере такой, которая по душе мне. Они хотят, чтобы во всем присутствовала упорядоченная структура. Фи!"

"Согласен, хаос должен присутстовать... коль останется один лишь порядок, случится банальный застой цивилизаций. Ладно, у меня есть еще вопросы к Нордому". Меня заинтересовал родной План Нордома. "Поведай мне о Механусе, Нордом".

Нордом замер, а шестеренки в его суставах принялись медленно, синхронно вращаться. "Определение/Вопрос: Механус. План Порядка. Смысл. Причина создает Эффект. Предсказуемость. Закон. Логика. Распорядок. Повиновение. Вращение механизмов. Механус = родина Нордома. Механус = нулевой дом/Нордом".

Морти, уязвленный моим предыдущим высказыванием в его адрес, добавил. "Механус? Скука - вот мое определение, шеф. Представь План, наполненный модронами и большими вращающимися шестеренками, и ты получишь великий СКУЧНЫЙ План Механус. Слишком много законов, и это раздражает. Место, о котором и думать-то не хочется, не говоря уже о том, чтобы посетить".

Падшая Святая также вышла в коридор и присоединилась к нашей беседе. "Модроны разделяют общую "энергию". В каком-то смысле, он всех их связывает воедино. Когда один из них умирает, энергия возвращается обратно в общий источник, и из нее сотворяется новый модрон. Когда модрон становится... иным... он разрывает связь со своим народом и забирает толику энергии с собой".

Морти бросил свирепый взгляд на Падшую Святую. "Я тебе не мешаю? Вообще-то, я уже ответил на поставленный вопрос, спасибо. Я - источник информации здесь, а вовсе не ты, ясно?"

Падшая Святая кивнула. "Прости, Морти. Я не хотела обидеть тебя".

Я решил проигнорировать их перепалку, чтобы не разозлить своими репликами Морти еще больше. Посему следующий вопрос я адресовал Морти.

"Ты говоришь, что Нордом - часть Источника, но теперь он отрезан от него. А когда модроны погибают, они возвращаются в Источник. А что случится с Нордомом? Если он умрет, будет создан новый Нордом?"

"Нет, вообще-то".

"А что произойдет?"

"Ну, они возьмут его энергию и создадут обычного модрона, но он не будет Нордомом, потому что Нордом - больше не настоящий модрон; Планы оставили на нем свой отпечаток. Они создадут замену, в которой не останется и следа Нордома".

"Стало быть... обратившсь иным... он стал смертным?"

Морти помедлил, прежде чем ответить. "Да... можно сказать и так. Я хочу сказать, коль он оставался бы таким, как был, все было бы в порядке... он умер, а родился бы новый модрон, точно такой же. Но так как он стал "модроном наоборот" - ну, эта часть его исчезнет, когда он умрет".

Я снова задумался о Нордоме. Будучи модроном, он обладает весьма поверхностными знаниями о Вселенной за пределами Механуса. Но даже модрон должен ведать о некоторых общеизвестных вещах, и я задал вопрос, ответить на который мог любой, хоть немного разумевший устройство Планов. Мне было интересно, что же ответит мой компаньон.

"Нордом, ты знаешь что-нибудь о Войне Крови?"

"Определение: Война Крови. Величайший конфликт в знамой истории. Подоплека войны: идеологические различия между баатезу - закон, и танар'ри - хаос. Цели войны: расовый геноцид. Вероятность окончания войны до полного уничтожения расы баатезу или танар'ри равна 0.0000000000000000000001%. Основные стороны, сошедшиеся в конфликте: баатезу, танар'ри. Участники Войны: все".

"Поведай мне о баатезу".

"Именуются "демонами, дьяволами". Информация неполна: общее описание, баатезу. Населяют План: Баатор. Численность: не поддается исчислению. Основная форма атаки: зависит от касты. Иммунитет: огонь, холодное железо, яд. Физические особенности: зависит от под-расы, основная часть имеет сопротивление к холоду и ядовитому газу. Черты хараетера: законопослушные, злые, насаждают свою волю, эффективность: 73%".

"А расскажи о танар'ри".

"Именуются "демонами, дьяволами". Информация неполна: общее описание, танар'ри. Населяют план: Бездна. Численность: не поддается исчислению. Основная форма атаки: зависит от категории. Иммунитет: молния, немагический огонь, яд. Физические особенности: зависит от под-расы, основная часть имеет сопротивление к холоду, магическому огню, яду. Черты хараетера: хаотичны, злы, эффективность: 13%".

Довольно бессмысленных вопросов. Я избегал темы, о которой Падшая Святая говорила мне достаточно давно.

"Эээ... как ты, Нордом?"

"Составление ответа". Со щелчком глаза Нордома закрылись, и вновь раздалось жужжание. Несколько секунд спустя он вновь открыл глаза и заговорил: "Итоги самоанализа: ощущения стали (1) меньше и (2) ярче. Крылья заменены руками: причина неизвестна. Подозрение/теория: не нравились крылышки? Предположение. Нордом был раньше субъектом, сейчас же он субъект меньший и более яркий. Изменения вылились в сложности с обработкой информации".

Я решил проверить, могу ли я восполнить отсутствующее звено в его иерархии. "Вообще-то, Нордом, в Рубиконе есть глава проекта - я".

Нордом какое-то время молча пялился на меня, затем издал тоскливое жужжание, за которым последовал щелчок. Я не был уверен, но, похоже, какая-то часть информации заняла пустующее место.

"Эээ... все в порядке, Нордом?"

"Статус обновлен: глава проекта восстановлен в иерархии". К моему удивлению, из речи Нордома исчезло некоторое жужжание; она стала более ровной, более осмысленной, нежели раньше. Эффект был несколько неожиданный.

"Какие задания ставил перед тобой глава проекта?"

Веки Нордома закрыли глаза, лицо приняло задумчивое выражение. "Список задач: оценка/исследование: направлен на периметр проекта Рубикон для оценки, каталогизации с последующим докладом. Доклад включает в себя: оценка взаимной интеграции / наблюдение ошибок проекта / поиск случайных вещей".

"Оценка взаимной интеграции?"

"Повторный выбор слов подтвержден (эхо?): оценка взаимной интеграции. Оценка должна включать замечания огрехов в проекте Рубикон, занесение их в каталог с последующим их исправлением. Природа Вселенной и природа Плана Лимбо ставит под угрозу проект Рубикон".

"И как же Вселенная... и Лимбо... ставят под угрозу проект?"

"Составляющие Вселенной: - разломы - печати - новые разломы - возникновение ошибок. Создаются "порталы" / дыры в пространстве. Частота: неустановлена. Решение: неизвестно". С тихим шипением из вентеляционного отверстия в корпусе Нордома вырвалась струйка пара. "Нордом не может восстанавливать/запечатывать разломы. Нынешнее состояние: Нордом ограничен созерцанием разломов".

"Погоди-ка минутку. Ты можешь видеть "разломы" в Планах? Порталы? Но как?"

"Способность замечать порталы: 80-90%. Максимальная дальность видения изменяется в зависимость от удаленности разлома = Y + 78..." Нордом издал череду быстрых щелчков, будто внутри него устроила парад целая колония жучков. "Нордом должен находиться на расстоянии в пять футов от портала. Погрешность: +/- 0.2 фута. Издаст звук, если окажется около портала".

Я задал вопрос о следующем из списка его заданий. "Наблюдение ошибок?"

Обычно дребезжащий голос Нордома обратился в шепот: "Ошибки: много. Все конструкты проекта Рубикон ошибочны и существуют в неповиновении главе проекта и всему персоналу проекта Рубикон. Отдан приказ: ошибки, упорствующие в неповиновении, должны быть ликвидированы. Препятствие: Нордом не может исполнить задание и не перейти при этом в нулевое состояние".

"Стало быть, сам ты не можешь уничтожить эти сумасбродные конструкты... которые разорвут тебя на части?"

"Положительно. Нулевое состояние непродуктивно для завершения задачи".

"Ну, возможно, если бы у тебя было лучшее оружие..."

Арбалеты в руках Нордома начали щелкать как пара престранных насекомых. Он прислушался к ним, затем снова обратился ко мне. "Мои арбалеты хотят оставить запрос, за которым следуют 33 просьбы о помощи: "Аммуниция ограничена волей создателя". Желаешь ли ты дать им новые указания?"

"Конечно... Как насчет чего-либо подобного... Ну, не знаю... пирамидальные наконечники болтов, которые должны разрываться на три части, когда оный достигает цели".

Арбалеты Нордома тихо звякнули и от них начали отделяться болты, зависшие в воздухе. В боках Нордома открылись две панели, в которые болты и устремились, один за другим. Когда в нишах разместился десяток болтов, арбалеты вновь затихли. Мне показалось, будто они подустали.

"Может, и впрямь следует дать им отдохнуть... А что ты говорил о поиске случайных вещей?"

"Положительно. В лабиринте появляются вещи, отсутствующие в изначальном дизайне проекта Рубикон. Они должны быть собраны, каталогизированы, определены и отправлены для хранения дабы предотвратить нежелательное вмешательство. Модронов посылают искать вещи и извлекать их".

"Хммм. А ты нашел что-нибудь, когда отправился на поиски в последний раз?"

"Положительно".

"Можешь дать мне свою находку?"

"Положительно". Веки медленно закрыли глаза Нордома. Изнутри донеслось тикание, сменившееся жужжанием. В левом боку Нордома открылся люк, он пошарил там рукой и протянул мне несколько предметов, а также горсть медных монет.

"Нордом, скажи, ради интереса, а за какие задачи отвечает глава проекта? И до какой степени вы ему подчиняетесь?"

Тиканье внутри Нордома звучало все громче, будто часы, готовые взорваться. "Ответ: обязанности главы проекта: (1) обеспечение взаимодействие составных частей проекта Рубикон, (2) отдача приказов рабочим группам Рубикона. Период подчинения приведен в соответствие с подчинением Нордома: до завершения проекта Рубикон глава проекта = старший над Нордомом".

"Стало быть... ты сделаешь все, что я тебе повелю?"

"Положительно".

"Хорошо, тогда у меня есть для тебя приказ..." Я уже знал, как смогу помочь ему, если он подчинится моим приказам буквально. "Нордом, я хочу, чтобы ты очистил свою память от ненужных данных, а затем улучшил процедуры логики и самоанализа".

"Положительно". Наступила тишина и веки медленно закрыли глаза Нордома. Вновь раздалось тиканье, сменившееся дребезжанием, а оно, в свою очередь, - скрежетом, после чего в боках Нордома открылись панели, через которые были исторгнуты "ненужные данные". Я деловито собрал сии предметы. Нордом помедлил немного, затем глаза его вновь открылись. "Приказ исполнен".

Да, первый приказ он выполнил хорошо. Пришел через более глобальным изменениям. "Нордом, приказываю тебе случать меня. Хочу сказать тебе кое-что".

Нордом замер. "Жду. Говори".

"Я приказываю тебе стать БОЛЬШЕ, чем ты есть сейчас. Я приказываю тебе стать сильнее, быстрее и более внимательным, чем ты был раньше. Я ЗНАЮ, что ты можешь это сделать, потому что я ВЕРЮ в это".

Нордом молча глядел на меня. Даже его арбалеты притихли.

"Повторяй следующее: "Я - сильный модрон". "Я - быстрый модрон". "Я - могучий модрон". "Мой глава проекта верит в меня". "Я стану сильнее для моего главы". Давай же, повторяй!"

Нордом заговорил ровным, серьезным и лишенным эмоций голосом, в котором не осталось и следа металлического дребезжания. "Я - сильный модрон. Я - быстрый модрон. Я - могучий модрон. Мой глава проекта верит в меня. Я стану сильнее для моего главы".

Все свои чувства я вложил в слова, которые произнес после этого. "Теперь ОЩУТИ эти слова, Нордом. СТАНЬ сильнее. СТАНЬ быстрее. СТАНЬ более могучим. ВЫПЛЕСНИ свою энергию и используй ее, чтобы сделать тебя НОРДОМОМ!"

Нордом продолжал глядеть на меня, но я чувствовал, как слова мои проникают в его разум - я ощущал искру, всего лишь искру энергии в нем... если я смогу раздуть ее... извлечь наружу...

"Ну же, Нордом... Сила. Скорость. Могущество. Сконцентрируйся!"

"ПОЛОЖИТЕЛЬНО". Зрачки Нордома неожиданно щелкнули и обратились в ослепительно яркие точки, подобные миниатюрным звездам. Руки его вскинулись вверх, будто он стремился взлететь, а когда снова опустились, Нордом казался более... уверенным. Так я чувствовал, по крайней мере. Что-то изменилось. Пройдет время, и навряд ли Нордому потребуется мое внушение, чтобы свыкнуться со своей новой личностью.

"ПРИКАЗ ИСПОЛНЕН". Нордом моргнул, из одного из вентялиционных отверстий в корпусе со свистом вырвалась струйка пара. Голос его был слишком уж глубоким, будто доносился из огромной пещеры, но затем обычный тон вернулся. "П-п-приказ исполнен".

В коридоре показалась Анна, явно заинтересовавшись, чего это все собрались поболтать среди ночи. Как только она приблизилась, Нордом обратился к ней.

"Анна! Морти хочет "поиграть с твоими булочками"!"

Морти закатил глаза и отчаянно зашептал: "Заткнись! Заткнись!"

"О, я точно дам тебе, с чем поиграть!" - Анна вперила в Морти яростный взгляд.

Я предложил товарищам разойтись по комнатам и попытаться соснуть. Войдя в свою комнату, я оглядел вещицы, исторгнутые Нордомом. Так оказалось зеркало, наверняка волшебное. На одном из механических предметов были начертаны магические символы, подобные наносимым на свитки с заклинаниями; я вполне понимал их.

На тяжелой шестеренке, что я вытащил из общей массы хлама, были написаны алгебраические вычисления Энолл Эвы, аннигилированного главы проекта Рубикон. На поверхности предмета красовалось сложное уравнение, которое модрон вывел, пытаясь просчитать изменения лабиринта Рубикон. Наверняка на ход его мыслей повлияли энергии Лимбо, побудив узко мыслящего модрона обратиться к чему-то более гениальному и чрезвычайно опасному. Написанное походило на свиток с заклинанием и я обнаружил, что могу переписать его в свою колдовскую книгу. При первой же возможности применю это заклинание.

Энолл Эва? Интересно, значило ли это имя что-то, если прочитать его наоборот, как "Нордом"? Нет, ничего...

54. Дневник-додекаэдр

На следующее утро я постучал в дверь комнаты Падшей Святой и Нордома; пора было отправляться в путь. Падшая Святая крикнула, что выходит, и, действительно, вскоре оба присоединились ко мне в коридоре. Неожиданно Нордом резко обернулся к девушке.

"Я просчитал, что Падшую Святую сочтут привлекательной представители мужского пола более чем 321.423 народов. Плюс минус пять".

"О? И модроны тоже?" - заинтересовалась девушка.

"Я не могу больше дать ответ на этот вопрос. Я не знаю".

Я наказал Нордому отправляться в общий зал гостиницы, где уже дожидались остальные, и он устремился прочь. Падшая Святая с улыбкой обратилась ко мне.

"Должна признаться, Нордом наверняка самый милый из иных модронов, которых я встречала".

Недавно я проведал, что в этом районе живет лингвист, и решил навестить его, питая слабую надежду, что он поможет мне расшифровать найденный дневник. Расспросив жителей Района Клерков, я выяснил, как отыскать лингвиста, и узнал его имя - Финам.

Когда я навестил последнего, он отказался было помогать мне, но я сумел убедить Финама, что лишь его непревзойденные навыки могут решить стоящую проблему. Я обратил дневник-додекаэдр в страницу с письменами и попросил перевести ее. Лингвист взял додекаэдр в ладони и внимательно его оглядел.

"Язык давно забыт, и навряд ли сейчас кто-либо его использует. Думаю, мой отец - лингвист, как и я сам, - знал его, и наверняка был единственным человеком в Сигиле, кто его разумел. Я узнаю язык по оставленным им заметкам, но перевести текст не могу".

Должен же быть способ перевести дневник! Возможно, я и сам сумею сделать это, если заметки его отца сохранились. "А у тебя все еще есть эти заметки?"

"Если ты хочешь воспользоваться ими для перевода, то это бесполезно... а несколько книг, написанных на этом языке, исчезли примерно тогда, когда его убили, насколько я помню".

"Твоего отца убили?"

"Задушили. Он ушел давать кому-то уроки - он занимался обучением различным языкам, чтобы иметь деньги на свои исследования - и был обнаружен мертвым в одной из комнат Зала Народных Гуляний. Убийцу так и не нашли. Это было около... пятидесяти лет назад. Я тогда был еще ребенком".

"Стало быть, он знал язык и мог обучить ему?"

"Мог бы и сделал бы, будь он жив сейчас. Говорили. Отец мой был великим наставником". Финам грустно вздохнул. "Любовь к языкам перешла ко мне от него, а вот терпения для наставничества нет, увы".

Возможно, отец его не столь уж и вне досягаемости, для меня, по крайней мере. "Его... кремировали в Мавзолее?"

"Нет, почему... его прах пребывает здесь". Он указал на бронзовую урну на шкафу, рядом с букетом пурпурных цветов. "А зачем?" На губах Финама появилась хитренькая улыбочка. "Ты что, некроскоп? Можешь говорить с мертвыми?" Неожиданно он посерьезнел. "Не хочу и говорить об этом. Извините, сир... прощайте".

Финам, конечно шутил, знал бы он правду! Конечно, я не пытался применить свои магические умения к горстке праха, но почему состояние покойного должно иметь значение? Проигнорировав Финама, я сделал шаг по направлению к урне, закрыв ее своим телом. Сняв крышку, я призвал магию беседы с мертвецами и направил ее на прах.

Казалось, оный чуть взметнулся, будто потревоженный моим дыханием. Далекий голос раздался из урны. "Почему, почему меня призвали к сему праху, хладному и серому, как сердце ведьмы?"

"Чтобы получить ответы на вопросы, дух..."

"Спрашивай же, дабы мог я упокоиться вновь..."

"Кто ты?"

"Я... был... Фин, лингвист и школяр. Я был убит - убит! - собственным учеником... убит, дабы я никого боле не мог обучить языку, коему я обучил его. Язык Уйо, назывался он, один из редчайших во Вселенной. Я не знал никого, кто бы владел им, не считая меня и проклятого убийцу-ученика..."

Я описал ему письмена в дэдекаэдре, спросив, знает ли он этот язык.

"Да, я могу обучить тебя этому языку... честно говоря, это доставит мне удовольствие, ибо пойду я наперекор воле давнишнего ученика с обагренными кровью руками. Сперва назови мне языки, которыми владеешь..."

Дух начал обучать меня забытому языку Уйо, и из глубин разума, как из глубоких хладных вод, пришли воспоминания... память о языке. Я вспомнил буквы, слова, предложения и - будто ветер Шпиля развеял одеяло ядовитого смога над Великой Литейной - я вновь свободно владел сим языком.

Пришло и иное воспоминание... темное, наполнившее меня чувством вины...

Я вспомнил самого Фина Эндли. Вспомнил его ласковый голос, его доброту, его уроки, которые он давал мне, обучая языку Уйо. Я также вспомнил мою покрытую шрамом руку, сжимающую его тонкую шею, сокрушающую гортань, дабы обезопасить тайну моего дневника, надежно сокрытого от любопытных глаз в головоломке-додекаэдре и содержащего записи на языке Уйо...

Еще одна смерть, за которую я в ответе. Сейчас уже ничего не поделаешь, но я должен был открыться духу, с которым общался.

"Фин... я должен сказать тебе... это я тебя убил".

Дух замолчал, прах еле заметно шевелился в урне. Когда он вновь заговорил, голос его был исполнен горечи. "Но... зачем... зачем вновь обращаться ко мне? Ты что, забыл, чему я учил тебя?"

"Нет... то есть, да. Сложно объяснить, но, должно быть, тебя убило мое прошлое "я". Каждый раз, когда я умираю, я восстаю, будто ото сна... но забываю все... кем я был и что я сделал..."

"Думаю, что понимаю тебя... я чувствую твое раскаяние и прощаю тебя. Да пребудет с тобой мир, бывший ученик, и да будешь ты добрее в этой жизни, чем в той, которая пришлась на мою кончину..." Дух, как и при жизни, отнесся ко мне с куда большей добротой, чем я заслуживал.

"Спасибо, Фин. Прощай". Я пришел в себя, обнаружив, что Падшая Святая пытается преподнести хозяину историю о временном параличе, которая, впрочем, никак не объясняла снятую с урны крышку. Если бы не ее женское очарование, Финам непременно позвал бы стражей-Гармониумов.

Я был слишком поглощен тем, что узнал сейчас, чтобы обращать внимание на Финама, и покинул дом его, ни сказав больше не слова. Прислонившись к стене в соседней с домом аллее, я взял в руки дневник-додекаэдр.

Я поднес холодный серый додекаэдр к глазам, внимательно осмотрел его, зная о множестве смертельных ловушек, установленных для невнимательных, и о том, как их миновать. Вспомнив мертвый язык Уйо, я смог наконец прочесть содержимое...

Как и предполагалось, пластины оказались дневником... вела его одна из моих предыдущих инкарнаций и, судя по всему, не совсем нормальная. Возможно, та, которую я окрестил "параноидальной". В дневнике было совсем немного связных записей, и я внимательно просмотрел их все.

Шепоты - не ДВИЖУЩИЕСЯ тени. Они ГОВОРЯТ, ЗАМЫШЛЯЮТ, РАЗГОВАРИВАЮТ друг с другом. Я понимаю кое-что из их речей.

Наверняка речь идет о преследующих меня тенях. Я продолжил чтение дневника.

Книга говорит мне, шепчет мне. Она говорит избегать призрачной девушки, избегать ее. Я НЕ ЗНАЮ ЕЕ и она доставляет мне МУЧЕНИЯ.

Дейонарра, безусловно.

И я ПРОГЛОТИЛ его, надеясь, что оно ПРЕБУДЕТ в безопасности в моем ЖЕЛУДКЕ. Когда мне понадобится, я найду кого-нибудь, кто сможет его ИЗВЛЕЧЬ.

Я уже извлек это колечко, сложно поверить, что оно сохранилось в целости за эти 50 лет.

Я узнал, что ЖИЗНЬ МОЯ МНЕ НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ. Я не ПОЗВОЛЮ тебе получить мою жизнь...

Если хочешь мою жизнь, ЗАБЕРЕШЬ ее из моего ИСКАЛЕЧЕННОГО ТЕЛА...

Нет, это ТЫ УМРЕШЬ, коль я не могу получить это, и ТЫ НЕ ПОЛУЧИШЬ...

ТЫ НЕСЕШЬ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ЭТИ ПРЕДАТЕЛЬСТВО ПЛОТИ, ТЫ НЕ ПРОЖИВЕШЬ МОЮ ЖИЗНЬ.

Я уже сталкивался несколько раз с результатами деятельности параноидальной инкарнации, особенно ловушки, которые она оставила для своих иных "предательских" личин.

Проклятые ТАТУИРОВКИ не сходят с моей кожи! Я пытался сжечь их - НЕ ВЫШЛО, не вышло! Я пытаюся ЗАКУТАТЬСЯ в плащ, но чувствую, как народ ЧИТАЕТ мою ПЛОТЬ, читает меня как КНИГУ. Когда они СМОТРЯТ на меня, я ХОЧУ ВЫРВАТЬ ИХ ГЛАЗА из глазниц и РАСТОПТАТЬ ИХ...

Опять безумный бред.

ПОЧЕМУ Я НЕ МОГУ СПАТЬ?!

Я применил Кубок Семира, дабы создать для себя ВЕЩИЙ СОН. Я увидел ВЕДЬМУ. Она ИСКУШАЛА меня, ГРОЗИЛА мне ТЕНЯМИ! Я никогда не ВИДЕЛ ее, но она пришла, когда я ГРЕЗИЛ. Я НЕ ДОЛЖЕН спать снова. Я должен всегда оставаться НАЧЕКУ. Я УНИЧТОЖИЛ КУБОК.

Она говорит, что МОГУЩЕСТВЕННА, и что ПОЛУЧИТ меня, НАЙДЕТ меня. Убирайся прочь, ВЕДЬМА! Не ПОДХОДИ ко мне! Оставь меня с МИРОМ! Мне от тебя НИЧЕГО ну нужно!

Голос ее походил на КОГТИ зла, когти, подобные ПАУКАМ, они ВГРЫЗАЮТСЯ в мой мозг, а мне нужно ИСТОРГНУТЬ ее оттуда, исторгнуть! ПРОЧЬ, ведьма!

Она была МИФОМ, СКАЗКОЙ, которая однажды БРОСИЛА ВЫЗОВ ЛЕДИ БОЛИ! Как можно СРАЖАТЬСЯ с МИФОМ? Я меня нет ОРУЖИЯ. Мне нужно оружие, чтобы УБИТЬ ее, если она НАЙДЕТ меня. Мне нужно выработать СТРАТЕГИЮ, чтобы она не смогла взять вверх, когда НАЙДЕТ меня. Я должен СТРОИТЬ ПЛАНЫ и ДУМАТЬ - я ОДЕРЖУ ВЕРХ над ней.

Стало быть, Равел пыталась добраться до меня по крайней мере 50 лет. Надеюсь, это не отразилось слишком на ее настроении.

Бойся ИМЕН. ИМЕНА обладают силой ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ. ДРУГИЕ обратят твое имя тебе во ВРЕД. Имя - это как НАЖИВКА, за которую тебя можно вытащить из любой точки ПЛАНОВ. Оставайся БЕЗЫМЯННЫМ и ты будешь в безопасности.

Это я уже читал на стене в гробнице в Залах Затопленных Народов.

Я отправился в Зал Народных Гуляний, ища путь, которым проследовала моя ЛОЖНАЯ ЛИЧИНА. Он был столь ЯРОК, что иные, которых я НЕ ЗНАЛ, ЛОЖНЫЕ, ПРИВЕТИЛИ меня в своей обители, указали мне мои ПОКОИ, заботились о моих НУЖДАХ. Мне нужно сдерживаться, чтобы не напасть на них. Это будет преждевременно. Перво-наперво мне нужно ЗАЩИТИТЬ свою ЛИЧНОСТЬ. Я нашел того, кто знал позабытый язык Уйо, выучил его, насколько мог, а затем УБИЛ его. После чего отправился в сенсориум, чтобы положить всему КОНЕЦ. Скоро, скоро...

Я уже знал об убийстве Фина и о ловушке в камне ощущений; да и журнал этот я обнаружил в "своей" комнате в Зале Народных Гуляний.

Он НИЧЕГО не может поделать. Воспоминания ИСЧЕЗЛИ, говорит он, и не вернутся НИКОГДА. Он лжет и говорит мне все это! ЛОЖЬ! Он говорит, что каждая следующая смерть ОСЛАБЛЯЕТ мой разум! ЛОЖЬ! Он говорит и говорит, и каждое слово его заставляло ТАЯТЬ мое к нему ДОВЕРИЕ!

Он говорит, еще ТРИ СМЕРТИ, ТРИ ЖИЗНИ, и я смогу сохранять свои воспоминания, но что я - Я! - я УМРУ, когда умру. УМРУ! Как может УМЕРЕТЬ бессмертный?! Он не может ответить на это, стало быть, от него МАЛО ТОЛКУ. Я УБИЛ его, дабы ни одна больше инкарнация не слушала его бредни.

Могло это объяснять, почему я сохранял воспоминания сейчас, даже когда умирал? Если так, то эта "параноидальная" инкарнация в какой-то мере была ответственна за мою жизнь.

И ПРИЗРАЧНЫЕ ГОЛОВЫ сказали:

ТЫ был РАЗДЕЛЕН. ТЫ - ОДИН из МНОГИХ (Один во МНОГИХ?) У тебя много ИМЕН; каждое оставило шрамы на теле твоем:

ПОТЕРЯВШИЙСЯ... БЕССМЕРТНЫЙ... ЧЕЛОВЕК ТЫСЯЧИ СМЕРТЕЙ... ОТВЕРГНУТЫЙ СМЕРТЬЮ... БЕСПОКОЙНЫЙ... ОДИН-ИЗ-НАС... УЗНИК ЖИЗНИ... ВЕДУЩИЙ ТЕНИ... РАНЕНЫЙ... ПРИЧИНЯЮЩИЙ СТРАДАНИЕ... ЙЕМЕТ...

ТЫ - серебряное СТЕКЛО, которое РАЗБИЛОСЬ, а осколки разлетелись по истории.

ЛИШЬ ОДИН ОСКОЛОК важен. Найди его, и ЖИЗНЬ твоя будет снова принадлежать тебе. Придется заплатить цену. Цена даст тебе шанс. Без этого шанса ты ОБРЕЧЕН...

ТЫ ПОТЕРЯЛ ТО, ЧЕГО ЧЕЛОВЕК НЕ МОГ ЛИШИТЬСЯ НИКОИМ ОБРАЗОМ. ТЫ ЛИШЕН СВОЕЙ СМЕРТНОСТИ. ПОТЕРЯНА. ОНА СУЩЕСТВУЕТ, НО ТЫ ДОЛЖЕН ОТЫСКАТЬ ЕЕ ДО ТОГО, КАК ТВОЙ РАЗУМ БУДЕТ ТАКЖЕ ПОТЕРЯН.

Я лишен смертности? Что это означает?

"ЗАВЕЩАНИЕ", - говорится в записке, - "НЕ ЗАБУДЬ ЗАБРАТЬ СВОЕ ЗАВЕЩАНИЕ". А рядом начертан небольшой КОД: 51-АА...

ЛОВУШКА, вне всякого сомнения, расставленная одной из моих ЛОЖНЫХ ЛИЧИН. Я прослежу, чтобы она была УНИЧТОЖЕНА, клянусь!"

Завещание. Я уже знал об одном, оставленном Дейонаррой. Оставался шанс, что их еще можно отыскать. То была последняя осмысленная запись, сделанная в дневнике.

55. Законник Яннис

Я спрятал дневник в заплечную суму, и в этот момент кто-то заорал, обращаясь ко мне: "Ты свалишь отсюда мгновенно, если жизнь дорога! Пошел вон!"

Ко мне приближалось некое подобие головорезов Района Клерков. Я направился к говорившему. Молодой здоровяк - хорошо вооруженный и достаточно массивный, чтобы казаться опасным - был слишком уж опрятным для обычного уличного отребья. В руке он сжимал секиру. Когда я подступил к нему, он засопел и оскалился.

"На что пялишься, придурок? Давай, пошел отсюда, пока я тебя на куски не нарезал как скрага!"

Анна непонимающе уставилась на него. "Скрага? О чем ты говоришь, во имя девяти Планов Баатора? Да ты, поди, скрага и не видал никогда, идиот!"

Тот перевел на Анну испепеляющий взгляд, но промолчал. Я не мог удержаться и не отпустить замечание по поводу его внешности, столь разительно отличающейся от вида бандитов, которых я встречал - и убивал - в Улье.

"А ты довольно ухоженный для головореза".

"Прерати трясти челюстью, шрамомордый! Это моя территория, и ты быстренько свалишь отсюда, если не хочешь, чтобы мои "кровники" разорвали тебя на части!"

Анна хихикнула, покачала головой. "Трепись, придурок! Трепись, давай! Хотела бы я поглядеть, как долго ты бы протянул в Улье с таким поведением..." Анна обратилась ко мне. "Давай, пошли отсюда. Некогда терять время с этой жалкой пародией на вышибалу".

Лицо "вышибалы" запылало, и он аж зубами заскрипел от злости. "Ну все, вы сами напросились! Взять их, кровники!" Он воздел топор над головой и бросился в атаку.

Сражение оказалась коротким. Эти "кровники" явно никогда раньше не сталкивались с достойными противниками, и те, у кого не хватило ума бежать, остались лежать на земле, потихоньку остывая.

Во время сражения Нордом оставался за нашими спинами, стреляя из арбалетов. Анна, не имея возможности нанести удар из теней, сражалась, стоя прямо перед ним. После битвы Нордом задал вопрос, который наверняка занимал его последние минуты.

"Анна, а что, хвостик помогает тебе удерживать равновесие?"

"Нет, я им спину чешу, ты, придурочный ящик!"

"Да, ответ логичен". Анна лишь вздохнула с отвращением.

Прохожие рассказали мне о преуспевающем законнике, проживающем в этом районе. Возможно, он даст мне сведения об интересующих меня завещаниях. А даже если и нет, несомненно укажет на иных законников, к которым можно обратиться.

Найти дом сего человека оказалось несложно. Мы ступили на нижний этаж просторного особняка. Если здесь и были слуги, мы их не заметили, ибо приветил нас сам законник.

Он был облачен в одеяние мягких голубых оттенков, покрытые замысловатыми узорами; несмотря на свою красоту, выглядели они поношенными и достаточно старыми. Наверное, человеку уже за шестьдесят или около того... из-за многочисленных морщин определить возраст было затруднительно. Когда человек обернулся ко мне, я понял, что знаю его... или знал когда-то.

Человек прищурился, будто пытаясь припомнить, где мог меня встречать. "Да? Чем могу помочь вам?"

"Кто ты?"

"Я - Яннис", - она оглядел меня и нахмурился. - "Ты искал меня?"

"Не знаю... что это за место?"

"Я - законник, и это мое рабочее место". В голосе Янниса слышалось раздражение. "Тебе нужен совет? Если нет, будет лучше, если ты потешишь свое любопытство где-нибудь в другом месте".

Морти громко зашептал: "Он говорит, что он - законник. Советник. Один из тех ушлых ребят, которые обожают трепаться в судах". Я бросил на Морти недовольный взгляд, так как сам прекрасно это знал.

Яннис, должно быть, тоже расслышал реплику Морти, ибо нахмурился еще больше и разъяснил суть своей профессии. "Законник дает советы, помогает разобраться в изысках системы законов и правил Сигила, составляет завещания, чтобы удостовериться в том, что имущество покойного будет разделено согласно его последней воле, защищает в судах Сигила неправедно обвиняемых..." Он помедлил. "Нужна ли тебе помощь в каких-нибудь областях из перечисленных?"

"Думаю, у тебя есть завещание, оставленное для меня". По крайней мере, я на это надеялся. "Его номер: 51-АА, если не ошибаюсь".

Он бросил на меня удивленный взгляд, услышав номер. "Оно слишком старое... ты уверен..." Законник был изумлен. "Надеюсь, его еще не сожгли..."

"Насколько же оно старо?"

"Ну..." Яннис немного подумал. "По крайней мере, несколько десятилетий".

Если это то, на которое я рассчитывал, оно хранится порядка 50 лет. Если еще хранится. "Ты сказал - не сожгли? Что это означает?"

"Да, этот дом подвергся бессмысленному акту вандализма. Год назад кто-то вломился сюда. Цель у вандала была одна - сжечь мои документы. Многие обратились в прах. Жаль, конечно. Сигил может достаточно... подорвать веру в него... Вандал сжег лишь определенные документы. Не подлежащие восстановлению".

"Можешь рассказать мне что-либо еще про пожар?"

"А о нем больше и сказать-то нечего... это был странный пожар, сосредоточенный лишь в определенном месте. Уж не знаю, что было такого особенного в сожженных документах, но кто-то очень хотел их уничтожить. Несколько старых завещаний было сожжено, а также заметки и иные ценные для меня бумаги".

"Нашли того, кто это сделал?"

"Нет, ни Гармониумы, ни Милостивые Убийцы не нашли виновного".

"Можешь посмотреть, существует ли еще завещание?" Он оставил меня на несколько минут, дабы просмотреть свои бумаги. Вернувшись, Яннис сообщил, что, к счастью, огонь завещание не затронул.

"Могу я забрать его? Я ведь наследник". Я подписал необходимые бумаги и он передал завещанные мне вещи.

"Так, это последняя из бумаг. Вот вещи, которые находились в Хранилище... а также квитанция Литейной, весьма старая, скажем прямо. Покойный что-то оставлял там на хранение?"

"Не знаю. Возможно... Я уже думаю, что возможно все". Интересно, было ли у него и второе завещание. "Также я хотел бы забрать завещанное молодой женщиной..." Он спросил у меня номер завещания.

"Номер завещания молодой женщины - 687-КС".

Он отправился проверить номер, а когда вернулся, выглядел так, будто его поразила молния.

"Это..." Глаза его расширились. "Завещание моей дочери?!. Откуда ты знаешь мою дочь?"

"Точно не уверен. В Зале Народных Гуляний был камень ощущений, в котором содержались знания о номере завещания".

Глаза его зажглись надеждой. "Правда? Но в каком именно?.. Ты должен сказать мне!"

"В одном из камней ощущений Чувствующих... Если ты не принадлежишь к этой фракции, тебя не пустят в то помещение".

Он призадумался. "Я должен найти способ... Возможно, для ее отца они сделают исключение".

"Если хочешь, я могу поговорить кое с кем. Уверен, что для тебя они действительно сделают исключение".

На лице Янниса отразилось облегчение. "Если не сложно, я буду так признателен!"

"Я посмотрю, что можно сделать. Я бы хотел больше узнать о Дейонарре. Какой она была?" Я не заметил, что упомянул имя его дочери, которое сам он мне не открыл, но законник этого не заметил.

"Дейонарра? Она была... юной. Она присоединилась к Обществу Ощущений, Чувствующим... довольно милая фракция, но она встретила там кое-кого... она последовала за ним и умерла. Ее тело..." На лице человека отразилась боль. "Я даже не смог найти ее тело..."

"Говоришь, она была Чувствующей?"

"Да". Казалось, воспоминания эти приносят тепло его измученной душе. "Она присоединилась к ним из-за своего дара... а также она столько всего хотела ощутить, испытать в этой Вселенной! Чувствующие с готовностью предложили разделить ее ощущения".

"Дар?"

"О, да..." - кивнул Яннис. - "У моей дочери в крови дар предвидения, но он не очень надежен. Иногда она могла предсказать события до того, как они вершились... она могла видеть сквозь время, сквозь нити судьбы..."

"Ты знаешь, куда именно она отправилась?"

"Она не сказала мне. Не уверен, что она могла сказать, куда они направлялись. Должно быть, некое... страшное место".

"Как она погибла?"

"Не знаю... Тело ее так и не нашли". Лицо Янниса налилось кровью, он сжал кулаки. "И это, пожалуй, самая страшная часть моего горя... Я никогда не узнаю, чего вдруг она столь внезапно бежала прочь, что с ней приключилось и где пребывает ее тело сейчас!"

"Прости за вопрос, но откуда ты знаешь, что она мертва, если тела так и не видел?"

"Это весьма интересный момент... Я отправился к Служителям Праха, дабы узнать, удалось ли им отыскать ее тело, а один направили меня к одному из членов своей фракции, стоящему у монумента... Служитель Праха по имени "Смерть Имен", вроде бы. Говорили, он какой-то оракул, и предмет его изысканий - мертвые. Он сказал, что дочь моя мертва".

"Ты знаешь что-нибудь о человеке, с которым она отправилась в путь?"

"Мало. Я почти не знал о его существовании до ее ухода. А затем было слишком поздно узнать его". Я едва знал Янниса, но хотя бы часть правды был обязан ему открыть.

"Думаю, этим человеком был я. Но я о многом забыл".

"Ты?!" Яннис оглядел меня с ног до головы. "Ты - тот самый... забыл, говоришь?!" Яннис вытянулся, будто готовясь броситься в бой. "Ты забыл... но это произошло не так уж давно. Как это возможно?" Не так давно? Более 50 лет назад! Яннис, должно быть, старше, чем я думал. Но я видел, что боль его все еще свежа, и ощуение от потери дочери таково, будто случилось это только вчера.

"У меня странное состояние... Я теряю свою личность... на время. Все, что ты можешь рассказать об мне и своей дочери, может оказаться бесценным".

"Многих лжецов я узнал в этом городе". Яннис внимательно изучал меня. "Ты не кажешься мне одним из них... по крайней мере, в этом вопросе". Он вздохнул. "Если ты и правда ничего не помнишь, то, что приключилось с тобой и моей дочерью в пути, оставило воистину глубокие шрамы".

"Думаю, что соглашусь с тобой".

"Тогда пообещай мне: если память вернется к тебе и ты вспомнишь, что случилось с моей дочерью, возвращайся ко мне и успокой старика".

"Я обязательно так и сделаю".

Я попросил отдать мне завещанное Дейонаррой. Законник ненадолго удалился.

"Все точно по спискам..." Яннис держал в руках два свитка и кольцо. "Я и не знал, что она оставила завещание..." Как завороженный, он глядел на предметы. "Держи. Могу ли... могу ли я прочесть их, сир?" Я не мог отказать ему в этом. На одном из свитков было начертано целительное заклинание, второй же был написан его дочерью.

"Конечно. Пожалуйста". Яннис развернул свиток и углубился в чтение. Последовало долгое молчание, затем он вновь поднял взгляд на меня.

"Ты... много значил для моей дочери. Он была готова жизнь за тебя отдать".

"Боюсь, в этом все и дело".

Яннис передал мне свиток. "Благодарю тебя, сир. Я ценю твою доброту".

"Это меньшее, что я могу сделать".

Я хотел было уйти, но сознавал, что не был полностью откровенен с Яннисом. Я знал кое-что о его дочери, и не мог покинуть законника, не сказав ему об этом. Даже если слова мои усилят его агонию.

"Я видел, что женщина по имени Дейонарра похоронена в зале памяти Мавзолея. Он стала призраком и утверждает, что знала меня раньше".

"Что?!." - поразился Яннис. - "Что ты сказал только что?!."

"Дух ее пребывает ныне в зале памяти. Я пообщался с ней немного и, кажется, она в печали".

"Ты... говорил с ней?!" - с каждой секундой Яннис казался все более растерянным. - "Что печалит ее?"

"Вообще-то, я. Она сказала, что любила меня и что я тоже ее любил... и что я оставил ее".

"Понятно" Лицо Янниса стало каменным. "С тобой она покинула Сигил. Ты забрал ее с собой в путешествие, которое ее и убило".

Я ничего не мог ответить на обвинение Янниса, потому что, скорее всего, так и было. Я забрал ее с собой в странствие, манипулируя ею, дабы воспользоваться ее даром. Тот факт, что сейчас я не помнил о случившемся и чувствовал искреннее раскаяние, не мог никоим образом изменить произошедшее. Не проронив больше ни слова, я покинул особняк законника.

Оказавшись на улице, я первым делом прочел свиток, оставленный Дейонаррой.

"Любовь моя, если ты читаешь это, стало быть, трагедия, которую я Видела, произошла. Я умерла, а ты остался жив, дабы ощущать потерю.

Знай, Любовь моя... Я знаю, почему ты вынужден был скрывать от меня свои чувства. Ты хотел оградить меня от тяжкой ноши на своих плечах. Дистанция, на которой ты держал меня, была средством моей защиты, и те краткие моменты, когда мы оставались одни и ты показывал мне свои истинные чувства, были по настоящему ценны для меня. Ни о чем не сожалей, не мучайся чувством вины, ибо я отправилась с тобою в путь по собственной воле, и неважно, как смерть нашла меня, я знаю, ты сделал все, что в твоих силах, чтобы спасти меня.

Наши жизни переплетены, Любовь моя, и смерть не станет для нас преградой.

Ибо я Видела отрывочные фрагменты, из которых можно сделать вывод, что мы будем разлучены какое-то время, но затем вновь воссоединимся. Так что не считай смерть мою прощанием, лишь промежутком времени, по истечении которого мы снова встретимся. Носи с собой мое кольцо, и эти остальные частички меня, думай обо мне. Храни меня в разуме и сердце, и это станет счеточью, что сновь сведет нас вместе.

Вечно твоя, Дейонарра".

С трудом - ибо в глазах стояли слезы - я оглядел кольцо, которое она оставила мне. Неожиданно вернувшееся воспоминание помогло мне опознать его.

Костяное кольцо слабо светилось и, хоть и было оно холодным на ощупь, холод этот казался на удивление успокаивающим. Среди множества тайн Общества Обущений, припомнил я, была возможность придания определенной формы камню из Элизиума, рекомого "камнем души". Пусть и не столь могущественный, как камни ощущений, камень души нес на себе отпечаток чувств создавшего его. Подобные кольца частенько использовались на церемониях бракосочетания Чувствующих, каждое из колец наделялось чувствами супруга.

Я надел кольцо на палец, поклявшись отыскать способ помочь Дейонарре. Костяной ободок пришелся мне как раз впору.

56. Приготовления

Я вернулся в Нижний Район и направился к Великой Литейной, дабы поглядеть, сгодится ли на что-либо моя квитанция.

Я отдал ее клерку, а он протянул мне металлическую рамку - прекрасный пример филигранной работы. Она казалась почти прозрачной, от нее отходили острия. Должно быть, этот предмет достаточно важен, если я оставил его для самого себя.

Затем меня осенило. Должно быть, я не единственная инкарнация, догодавшаяся о чрезвычайной важности ночной ведьмы Равел. Вещь сдала в Литейную иная инкарнация, "практичная", и, какими бы не были ее человеческие качества, в уме ей не откажешь. Он вполне мог выносить план, воплощение которого заняло бы десятилетия. Клерк в Литейной заметил, что квитанция выглядит так, будто ей без малого сотня лет, что доказывало - вещица существовала уже порядка 50 лет, когда "практичная" инкарнация завещала ее держателю квитанции.

И если это - единственный способ достичь Равел, стало быть, это портал. Я уже знал о ключе, его открывающем, "частица Равел". Также я знал где таковой отыскать. Я спрятал рамку в заплечный мешок. Клерк из Литейной во все глаза смотрел на портал, пытаясь понять, что же это такое, но узнать сие ему не суждено никогда. Я улыбнулся этой мысли; так ему будет спокойнее.

Покинув Литейную, я устремился в Квартал Клерков, в Бордель Интеллектуальной Страсти. Когда мы вошли, Морти обратился к Падшей Святой с вопросом.

"Итак, Святая... а у тебя сестрички есть?"

"Тысячи", - был ответ.

"Дай мне секундочку, чтобы впасть в эйфорию от счастья".

Несмотря на спешку, я решил сперва навестить Ивес Любительницу Историй. Меня интересовало, сможет ли Нордом ухватить суть концепции "истории", потому я попросил его рассказать оную.

"В час 13.7 Революции нас направили чинить оборудование и набор 31 на пятом кольце Механуса. Мы починили механизм и он стал вращаться с заданной скоростью. Завершив задачу, мы вернулись к Источнику".

Стило Нордому закончить рассказ, как Морти взорвался: "Ну и что это было, ты, глупый полигон? Это самая скучная история из всех, что я слышал!"

Нордом ответил необычно ровным голосом. "Именно это произошло. С преувеличением, конечно же".

"Преувеличением?" - поперхнулся Морти.

"Я подумал, что возвращение к Источнику - вполне подходящее завершение для истории".

Ивес улыбнулась. "Прекрасный рассказ, Нордом. А теперь я расскажу историю тебе и твоим товарищам... "Цветы и Чувствующие".

"Жил-был человек, который много читал о цветах - эссе, рассказы, биологические данные, поэзию, - и, таким образом, считал себя в сем вопросе весьма подкованным. Однажды он встретил полуслепого садовника, ухаживающего за клумбами Чувствующего. Так кто был слеп касательно цветов?"

Пока Нордом и Ивес беседовали, я рассматривал волшебное зеркало, также обнаруженное в завещанном "практичной" инкарнацией. Увидев его, Ивес предложила поделиться историей "Зеркало Йехсир-Эя".

"Зеркала Йехсир-Эя были надеждой империи.

Последняя Великая Матрона Моря Черного Песка, Йехсир-Эя, обнаружила, что медленно умирает. Окруженная недружественными державами, зарящимися на ее земли, Йехсир-Эя стремилась избрать одну из Младших Матрон из соседней страны, дабы вступить в альянс и уберечь свою вотчину от вторжения. Однако она не ведала, которой из Младших Матрон можно доверять.

Посоветовавшись со своими оракулами, она попросила их изыскать способ узнать потаенные мысли Младших Матрон. Оракулы посоветовали ей отправиться на окраину Моря Черного Песка - туда, где зыбучий черный песок сменялся сланцем, ибо лишь там она обнаружит искомое.

Великая Матрона проделала долгий путь пешком, добравшись-таки до края Великого Моря. Там увидела она огромное сверкающее стекло размером с замковый двор, возлежащее на поверхности пустынных земель.

Оракулы сказали ей разрезать стекло и создать из него тридцать три зеркала. Оные были отправлены в качестве подарков Младшим Матронам окрестных держав. Зеркала испытают их сердца, предсказали оракулы.

Никто не знал, что происходило той судьбоносной ночью, но с доставкой каждого из зеркал по назначению Младшие Матроны падали замертво. Ходили страшные истории о том, что от тел их отделялись призрачные силуэты, как только глядели они в зеркала, и с душераздирающими криками душили женщин.

В ответ на убийство своих владычиц окрестные державы вторглись на вотчину Йехсир-Эя и сровняли ее с землей. Зеркала Йехсир-Эй затерялись и о них позабыли.

Как утверждают изучающие Планы, сии Зеркала способы вытягивать душу из тела и преобразовывать ее в физическую форму. Произошла беда из-за поглощающих души Младших Матрон жадности и жажды завоеваний, или же сияющее стекло, найденное на границе Моря Черного Песка, несло в себе зло... Так или иначе, Зеркала создали порочные подобия взглянувших в них, после чего те обрели плоть и расправились с породившими их телами Младших Матрон".

Когда Ивес закончила, я осведомился, действительно ли Кесай-Серрис - дочь Равел? В ответ я услышал иную историю.

"Давным-давно исчез престарелый житель Района Клерков, а тело его долго не могли отыскать. Убийца похоронил его под иным телом на кладбище. Он рассказал, где покоится тело, и стражи принялись копать в том месте, вскоре обнаружив труп, но не пропавшего человека. Они были вынуждены отпустить убийцу за неимением доказательств его вины, и продолжили копать, дабы перезахоронить тело, и лишь тогда они обнаружили второй труп".

"Порой нужно копнуть действительно глубоко, чтобы узнать истину".

Я решил поговорить с Кесай-Серрис, которая, как я узнал ранее, была дочерью Равел. Я прямо спросил, действительно ли Равел ее мать. Кесай неожиданно оскалилась, глаза ее превратились в узкие щелочки.

"Что?! Кто тебе сказал такое?!"

"Экко сказала".

"Бред! Думаю, я знала бы, коль эта мерзкая ведьма действительно была моей матерью! А теперь прекрати донимать меня этим".

"А кем была твоя мать?"

"Я не знаю, понял? Меня растил отец, а мать я никогда не знала. Я что, похожа на ночную ведьму?"

Конечно, нужно было щадить ее чувства, и я промямлил: "Ну... Кожа... и глаза... и, быть может, зубы..."

Она отказалась признать даже возможность подобного и я решил подойти к вопросу с другой стороны.

Я побеседовал с иными проститутками о Кесай и получил-таки ту зацепку, которая может заставить ее признать свою наследственность. Я отыскал Кимаскси Змеиный язык и задал ей несколько вопросов.

"Я слышал, что ты наполовину сестра Кесай-Серрис. Это так?"

"Да, я родственница этой взъерошенной, скрюченной, кривоносой карги. Один отец, разные матери. И что?"

"Я надеялся, что ты поможешь мне выяснить, действительно ли Кесай дочь Равел".

Кимаскси нахмурилась. "Я бы с удовольствием тебе помогла, но, боюсь, что это нарушит хреново добро и благоденствие. Скажи ей, пусть спросит у папаши... он - могущественный камбион, стало быть, она может призвать ей здесь и сейчас. И ты получишь свой ответ".

"Камбион?"

"Да, камбион". Кимаскси закатила глаза. "Что, не слышишь меня? Уши закупорили остатки мозгов, когда ты вытекали?"

"Я спрашиваю, кто это такой..."

"О, так ты совсем не имеешь представления..." Она грустно покачала головой. "Наполовину демон, парень, типа тебя... хотя нет, ты - наполовину дерьмо, мне кажется. По крайней мере, от тебя так пахнет".

"Уж лучше это, чем быть наполовину тобой, Кимаскси".

"Ты бы всей душой желал стать наполовину Кимаскси, придурок... даже если бы у тебя на плечах оказалась козлиная задница, всяко лучше этого твоего шрама вместо лица".

Я быстренько удалился, не желая больше выслушивать бесконечный поток оскорблений, и вновь отыскал Кесай. Та на меня больше не злилась, хотя гнева ее я опасался в последнюю очередь. Я поделился с ней новыми сведениями.

"Кесай, я говорил с Кимаскси. Он сказала, что является наполовину твоей сестрой, и что Равел - твоя мать".

Глазки Кесай зло заблестели. "Это... это... как же я ненавижу эту женщину! Почему ты вообще веришь этой шлюхе?"

"Она сказала, что ты может отрицать это, а можешь и вовсе не знать, однако это правда. Она сказала, что ты можешь спросить отца... что он все тебе расскажет".

Кесай молча глядела на меня. "Обожди-ка минутку". Она отвернулась, что-то тихо пробормотала... воздух подернулся рябью и я ощутил запах теплой крови... Я прислушался, пытаясь разобрать ее слова.

"Хогазаненель, Изгнанный Принц Итага, Маркиз Кровавой Тени, отец мой, услышь меня, ибо я взываю к тебе..."

"Да, возлюбленный отец, это я, Кесай-Серрис. Я молю тебя ответить на один вопрос, тот, который я вновь и вновь задавала тебе..."

"Да, возлюбленный отец. Еще один задает мне этот вопрос, а я не знаю ответа, и это так мучительно! Ты должен сказать мне... Я ничего больше не прошу. Скажи мне, умоляю тебя..."

"Да-да, возлюбленный отец, я понимаю... Благодарю тебя... прощай..."

"Ну? Что он сказал?"

Прошло какое-то время, прежде чем Кесай нашла в себе силы вновь обернуться ко мне. "Я не хотела верить в то, что эта злобная ведьма может оказаться моей матерью. Я долго жила, не старея, а иногда видела... тревожные сны". Она содрогнулась. "И все же... я не хочу оказаться наследницей всего зла, что она причинила, не хочу притягивать к себе взор Леди, как моя мать. Столько зла она сделала!"

"Расскажи, что ты знаешь о ней".

"Я слышала, она загадывала людям неразрешимые загадки, ответы на которые знала лишь она одна. Она могла сожрать тебя, если ты неправильно ответил, или оставить болтать в своих ужасающих садах в назидание остальным. Тех немногих, которым удалось бежать, она мучала, являясь в грезах, объезжая их, как лошадей, сокрушая их волю и исторгая души в блеклое забвение Серых Пустошей... Говорили, могущество ее магии превосходит все мыслимые пределы; то было воображение, сотканное из кошмаров и обращенное в материю. Камень и тени преклонялись пред ее волей, как глина; ногами своими она попирала законы Планов, и на пустом месте творила иллюзии... а из иллюзий создавала реальности, могущие привести в ужас, убить или обрести на вечное проклятие. Она была госпожой всех Темных Искусств, владычицей их всех без исключения. Она окружила тенями Гавнера, дерзнувшего напомнить ей о законах Сигила, и сожрала его всего, за исключением языка, пальцев и кожи лица. Она выворачивала наизнанку Милостивых Убийц и разрушала дома тех, кто вызывал ее неудовольствие. Страшные, страшные силы повиновались ей. Она изменяла собственную форму, как воду, и с помощью ее убивала развлечения ради, а также крала знания иных. Она была чудовищем, как все иное, порожденное Серыми Пустошами. В конце концов она угрожала открыть Клеть и впустить в нее ярость Планов, подобную волне. К счастье, сие ей не удалось. Единственная цель ее существования - нести зло... Не знаю, мертва ли она... но теперь я точно знаю, что она была моей матерью". Кесай ссутулилась, неотрывно глядя в пол. "О, будь у меня слезы, сейчас бы я рыдала от горя!" Внезапно она оказалась у меня в руках, сотрясаясь всем телом, будто рыдания душили ее. Какое-то время мы молча стояли, затем Кесай отстранилась.

"Спасибо, но... со мной все будет в порядке. Просто мне нужно время, чтобы свыкнуться с этой мыслью, только и всего".

"Мне неудобно просить тебя об этом... но мне нужна часть тебя, Кесай. Портальный ключ к Лабиринту Равел - часть ее, а в тебе течет ее кровь. Это примерно то же самое".

"Ты хочешь отыскать ее?" Удивление мгновенно сменилось настороженностью. "Что... что тебе нужно от меня?"

"Скорее всего, твоя кровь. Капельки или двух хватит".

Кесай кивнула, достала носовой платок и осторожно проколола ногтем подушечку пальца. Когда несколько капель упали на платок, она протянула его мне. "Ты подвергаешь себя страшной опасности, знаешь ли. Даже если истории о моей матери сильно преувеличены, она ужасно могущественна и полностью привержена злу. Удачи".

57. Равел Источник Головоломок. Часть I

Мне следовало бы выделить на приготовления еще хотя бы день, но слишком уж я приблизился к ответам, которые искал. Я отыскал пустующую комнату в борделе, где обнаружил, что прикоснуться к порталу-рамке тканью, смоченной кровью Кесай, вполне достаточно, чтобы активировать его. Пройдя в него, мы оказались в Лабиринте, где - я был уверен - мы отыщем Равел.

Лабиринт представлял собой заросшее шипастыми кустами пространство. Кусты образовывали стены, а поверхность, на которой мы стояли, состояла из переплетавшихся корней. Вскоре мы обнаружили, что здесь есть и живые ужасы. Два существа напали на нас, подобные скорее на растения, чем на животных, хоть двигались они весьма стремительно и обладали двумя ветвеподобными когтями. К счастью, боевые навыки моих товарищей превзошли их собственные, и довольно скоро мы их уничтожили.

Осторожно, мы ступили в Лабиринт, по пути схватившись еще с несколькими представителями местной фауны. Отыскав дыру в стене ветвей, мы протиснулись туда, оказавшись на небольшой поляне. Здесь пребывала лишь одна личность, к которой я не замедлил приблизиться.

Согбенная, кривоносая старуха совсем не напоминала вымысел; одета она была в простую (довольно грязную) коричневую рубаху и штаны, на поясе висело несколько мешочков. Казалось, мое пристутствие ее совершенно не заботит, ибо куда больше она была занята спутанными черными корнями, образовавшими пол Лабиринта. Я остановился, глядя на нее.

Из-под капюшона ведьмы выбивалась спутанная масса седых волос, лежащих на плечах, как серые корни. Кожа нездорового синевато-серого цвета складками висела у нее на лице; узкий, длинный и острый подбородок выдавался далеко вперед, а из нижней челюсти торчали два пожелтевших пенька клыков.

"Равел?"

"А... гости". Голос старухи был низкий и скрипучий, как будто пробивался сквозь толстый слой пыли. Глаза ее казались кроваво-красными, испещренными черными венами, подобными древесным ветвям. Когда она взглянула на меня, мне стало как-то не по себе, будто змеи копошились у меня внутри.

"Здравствуй... Равел".

"Ага, стало быть, драгоценный мой, ты наконец вернулся?" Лицо Равел расколола страшная улыбка, открывшая ряд гнилых желтых зубов. "Тебя не было так долго, я боялась, ты уже забыл бедную одинокую Равел". Хоть и выглядела она ужасно, отвращения я не испытывал. С удивлением я обнаружил, что общаться с ней мне совсем не сложно.

"Как я мог забыть тебя, Равел? Я скучал по тебе, но ты спряталась в месте, отыскать которое было сложно даже мне. Да ладно... ты что, не рада мне?"

"Аххх..." Улыбка Равел стала еще шире, и она негромко прокудахтала: "Такие сладкие слова... Ты прекрасно знаешь ответ на свой вопрос, мой драгоценный. Я разбросала зацепки повсюду, как просо, дабы привести тебя в мой садик. Я боялась, что это ТЫ забыл МЕНЯ".

"Уверяю тебя, и в мыслях не было. Я вернулся к тебе наконец".

"Да? Но ЧТО ИМЕННО вернулось?" Она с прищуром оглядела меня, тихо зашипев. "Дай поглядеть Равел, каков ты в этой жизни". Она протянула руку, будто погладить меня, и я заметил, что пальцы ее оказались настоящими когтями, каждой ноготь был невероятно длинен и остер. Однако, движение ее меня не устрашило и я позволил ей дотронуться до себя.

Ее когти прошлись по моей коже и я вновь испытал то странное ощущение, как и тогда, когда Равел впервые взглянула на меня. Глаза ее казались несколько... отстраненными, а руки нежно прошлись по моему лицу, по шрамам. Инстинктивно, я повторил ее движение, проведя рукою по щеке старухи. Глаза ее закрылись, мои тоже. Все это казалось до боли знакомым... И вернулись воспоминания.

Все вокруг было бесформенным, пыльным, исключительно серым. Глаза Равел были все еще закрыты, но я пристально глядел на нее, и они медленно открылись, а на лице появилась грустная, серая улыбка. Я изрек слова, сказанные мною в прошлом, в ином месте, на ином Плане...

"Говорят, ты - величайшая из Серых Сестер, Равел. Я долго странствовал, чтобы отыскать тебя". Она кивнула, но медленно, слишком медленно, будто пребывала во сне. А когда она заговорила, слова звучали приглушенно, будто доносились из-под воды.

"Но зачем ты странствовал так долго? Нужда твоя, должно быть, велика... Однако, ты, как мне кажется, не принес ничего, чтобы заинтересовать меня. Ты должен ЗАПЛАТИТЬ..."

"Нужда моя велика. И заплачу я вызовом. Возможно, это будет невозможно... даже для тебя". Я осторожно подбирал слова, манипулируя Равел. Глаза ее яростно полыхнули в моем сне-воспоминании, и серость, снедавшая все вокруг, казалось, покинула ее.

"Нет ничего такого, что было бы за пределами моих возможностей, глупец! НИЧЕГО! В чем же состоит твой вызов, говори!"

"Смерть ожидает всех людей в конце жизни. Я хочу, чтобы она приняла меня прямо сейчас... ты можешь сделать это, прекрасная Равел?"

Взор мой прояснился, серость покинула Лабиринт и цвета вернулись; рука моя все еще гладила щеку Равел. Глаза ее были закрыты, она глубоко вздохнула. Я медленно опустил руку, и глаза Равел тут же раскрылись, она хрипло зашипела.

"Дааа..." Ведьма отстранилась, бросив на меня взгляд, полный грусти. "О, грустно, грустно, сломанный наполовину-человек. Разбит на кусочки". Она пристально оглядела меня. "Ты не тот, кого Равел знала тогда... и все еще сломанный после всего этого грустного, грустного времени?"

"Сломанный? Что ты имеешь в виду?"

"У тебя есть тело, но нет знаний?" Она указала когтем на мою грудь, на шрамы. "Много-много у тебя шрамов на коже. О многом они могут поведать".

"И о чем же они говорят?"

"Шрамы твои и татуировки кричат мне: "вот человек, который противостоит миру". Равел тихо пискнула, подобно умирающей птахе. "Да, от таких рассказов содрогнется даже ведьма..."

"Поведай мне эти... рассказы. Мне нужно знать их".

"Их множество. Они говорят о расшатанном равновесии, о тяготах войн, о сражениях с демонами, о существе, которое питается иными, дабы поддержать жизнь в себе... и о муках. Муках, неведомых плоти... Когда смертность твоя покинула тебя, ты был разделен надвое. Не пребывая больше в равновесии, ты стал сломанным от сего разделения... Благословение это и ошибка... Но, скорее, ошибка, нежели благословение, так полагает Равел".

"Ты забрала от меня смертность? Но как?"

"Забыла я, как именно... забыла ли?" Черные вены в глазах Равел, казалось, подернулись рябью. "Но даже если бы помнила, никогда бы не сделала этого еще раз. Не забыла я, как после этого боль устремилась прочь из твоих жил, как кричал ты, подобно младенцу, как все твое существование наполнялось пустотой. Страшно было, даже моим глазам".

"Стало быть... потому я ощущая себя внутри таким опустошенным? Потому что я лишен смертности? Ладно... какие еще рассказы могут поведать мои шрамы?"

"Великие, великие тяготы войн... гораздо большие, чем может вынести любой смертный. Война накладывает отпечаток на ВСЕ, драгоценный мой получеловек. Нет места, где можно открыться от нее... затронула ли она тебя?" В тихом голосе Равел послышалась горечь. "На этот вопрос Равел ответит "да".

"Это объясняет шрамы... А что насчет сражений с демонами?"

"Два демона бодаются..." Равел хмыкнула, будто находила это забавным. "Их маленькие головки полны идей о том, каковы должны быть Планы, но каковыми они никогда не будут, ведь иначе существование Планов невозможно в принципе. Такая глупость!"

"Существо, которое питается иными?"

"Ты не ощущаешь обычного голода, но голод куда более страшный пребывает внутри тебя. И такая цена... Я не знаю... Вини природу, а не причину сего голода. Но знай: грядущие события отбрасывают свои тени пред собою, драгоценный мой получеловек... Нельзя предсказать, что это будут за деяния, даже обладая глазами Равел".

"А муки... О каких муках ты говоришь?"

"Магнит притягивает к себе железо... как и ты, драгоценный мой получеловек, притягиваешь не железо, но мятущиеся души. Испытывая страдания и муки, они тянутся к тебе, и твой путь становится их путем". Она указала на моих компаньонов. "Неужто не видишь муки в глазах тех, кто следует за тобой?"

"Мои товарищи? О чем ты?" Но уже задавая вопрос, я осознал, что у всех тех, кто сопровождает меня в пути, есть свои внутренние демоны.

"Хочешь объяснить, гит?" Равел вперила горящий взгляд в Дак'кона и широко ощерилась. "Клятвы могут оказаться крепче любых цепей, так? Оковы некогда порабощенной расы... Теперь ты - снова раб?"

Дак'кон промолчал, но при словах Равел меч его потемнел, края его заострились и, казалось, сам карах излучает непомерную злобу.

"Ящик шестеренок..." Равел перевела взгляд на Нордома. "Ранее он знал только определение страданий, теперь же познал их сполна. В мире, где есть лишь "0" и "1", нет места "2"... нет места для "возможно" там, где есть лишь "истина" или "ложь"... нет места "зеленым от зависти" там, где есть лишь белое и черное. Когда он узнает, как вращаются Планы, когда он познает ИСТИНУ верности и неверной логики, познает он куда больше мук..."

"Говорящий череп..." Равел даже не потрудилась взглянуть на Морти, как будто этого он был недостоин. "Считаешь, болтовня твоя - достаточный щит, чтобы скрыть то, что находится в недрах твоего разума, хммм? Зачем говорить правду, когда вполне достаточно лжи?"

"Искусительница из Бездны..." Равел ухмыльнулась, ее желтые клыки пронзили розовые губы, когда она обратилась к Падшей Святой. "Такая нежная кожа, полные губы, глаза, глядя в которые, позабудешь саму Равел... и все-таки она страдает куда больше остальных. Когда идешь против своей природы, предательство сие порождает страшные муки".

"Равел", - тихо, осторожно отвечала Падшая Святая. - "Я давно уж примирилась со св..."

"Ты ЛЖЕШЬ, суккуб!" - рявкнула Равел. - "Ты ЛЖЕШЬ! Не СМЕЙ лгать мне, когда сердце твое для меня - открытая КНИГА! Почему же каждое твое слово кричит о муках?"

"Ага..." Равел окинула Анну взглядом, будто та была выставлена на продажу на аукционе. "Поглядите-ка на неистового тифлинга... такие огненные шевелюра и голос..." Равел улыбнулась, обнажив пожелтевшие зубы. "Должна ли я сказать о твоих муках, тифлинг?" Анна казалась обездвиженной, а взгляд Равел жег ее. Я видел, как она дрожит, как сердце ее отчаянно стучит.

"Нет... нет, я не буду говорить об этом". Голос Равел затих, будто от усталости, улыбка оставила ее лицо. "Устала Равел от жестокости и мук... мир и так довольно недоброе место..."

Она обратилась ко мне, чуть прикрыв свои страшные глаза, и вздохнула. "И мой драгоценный, драгоценный получеловек... живущий вечно. Ценишь ли ты жизнь так же, как Равел?" Она поцокала языком. "Такой храбрый, такой страстный, такой ужасно потерянный, грустно, грустно. Ты всегда был загадкой из плоти и крови, интригующий и самый любимый из всех, кто обращался ко мне, прося, требуя, моля... ублажая? Моля о помощи". Равел вперила в меня пристальный взор, ее испещренные черными венами глаза сузились. "Так сложно глядеть через шрамы, рассмотреть под ними человека, каким ты был когда-то..."

"Равел, ты можешь рассказать, каким я был?"

"Тень во плоти, пребывающая в поисках того, что отбрасывает свет. Я знаю тебя больше и не... знаю..." Равел помедлила. "Не больше, чем я знаю природу ЛЮБОГО человека. Наши пути пересеклись... человек, мучимый невозможностью умереть, все еще страдающий от разделения, и старая высохшая карга, ныне плененная. Похоже, что мы встречаемся в первый раз? Нет, нет, вовсе нет..." Казалось, Равел смутилась, затем пожала плечами, будто сбрасывая груз. "Вовсе нет. Это эхо будущей встречи... или прошлой встречи, смотря с какой стороны посмотреть".

"Стало быть... наша нынешняя встреча подобна встрече прошлой?"

"Сейчас и тогда - очень... похоже? Настоящее и прошлое так переплелись между собой, так отражают друг друга... тогда и сейчас, ты приходишь ко мне с вопросом, сподвигаешь меня на поиски решения НЕВОЗМОЖНОГО". Равел зашипела на меня, глаза ее сверкнули. "Красивый, неблагодарный, возлюбленный человек!"

"И на какой же неразрешимый вопрос я попросил тебя найти ответ?" Казалось, Равел меня не слышит - наверное, она все еще пребывала в прошлом, взгляд ее стал отстраненным.

"Такой огонь в твоих глазах, и сердце Серой Леди дрогнуло... страсть требует освобождения, но после этого огонь в глазах твоих потух. Боюсь, с разделением жизнь твоя утратила всякий смысл". Равел улыбнулась, поклацала зубами, будто смеясь. "Может, тебе следует согнуть лапки и Равел поделится с тобою еще толикой знаний".

"Я не буду молить тебя о помощи, Равел. Я попрошу, не больше".

"Ты никогда не сгибал колени передо мной, драгоценный мой человек".

"Равел, у меня к тебе множество вопросов..."

"О, ЕЩЕ вопросы?!" Равел тихо застонала, но несколько фальшиво, будто провоцируя меня. "Но ты уже задал их тааааак много!" Глазки Равел заблестели. "Пришло время МНЕ задавать вопросы, получеловек. Так и знай, ровно как и то, что коль не ответишь на мои вопросы, я не отвечу на твои, драгоценный мой человек. Осторожней с ответами, ибо вопросы могут разорвать тебя на части..."

"Справедливо. Задавай свои вопросы, Равел".

"Мне интересно, зачем ты пришел сюда вместе с этими... созданиями. Они что, не знали, куда направляются?"

"Знали, конечно же. Кто откажется от возможности встретиться с тобой, прекрасная Равел? Жизнь редко предоставляет подобную возможность. Они хотели узнать, истинны ли легенды о твоем могуществе и твоей красоте... А я в них и не сомневался!"

Равел молча уставилась на меня, затем лицо ее рассекла ужасающая улыбка, ряд желтых зубов поблескивал в слабом сиянии ее глаз. "Ахххх... драгоценный моей человек, ты владеешь лишь словами..." Черный язык облизал розовые губы, будто в предвкушении трапезы. "...но ты хорошо вооружен ими, признаю". Она медленно кивнула и улыбка ее исчезла. "И они следуют за тобой по собственной воле?"

"Они избрали для себя разделить мой путь. Как я говорил, кто откаж..."

"Избрали? Какое опасное слово. Не считаешь?" Ее взгляд остановился на Дак'коне, голос пронзал его, подобно стреле.

"Это твой выбор, гит? Это так? Или это вопрос двух миров?" Меч Дак'кона стал матово черным, отражая его глаза... и, к моему удивлению, лезвие караха внезапно стало зазубренным. Я разозлился; это я пришел сюда, чтобы задавать ей вопросы. Я был тем, с кем она заключила соглашение.

"Равел... оставь его. Я буду отвечать на твои вопросы, а не они".

Равел не обратила на меня ни малейшего внимания. "А что же ящик с шестеренками?" - вопросила она с гнусной ухмылкой, обернувшись к Нордому. - "Что оно ведает о выборе?" Она щелкнула пальцами. "Ведь можно лишь подчиняться и подчиняться, так?"

Щелкнув веками, Нордом отвечал ведьме: "Вопрос: как Нордом определяет "выбор"? Определение: ВЫБОР: действие по собственной воле; право или возможность выбо..."

Равел уже занялась Морти, не дослушав ответ Нордома. "Череп, череп, череп..."Равел клацала языком после каждого слова и улыбка ее все ширилась. "Выражение твое сложно понять, но я чувствую твой СТРАХ даже отсюда. Ты оказался здесь не по своему выбору".

Морти ответил со своим обычным сарказмом. "Конечно, делать мне больше нечего, как заявляться в один из Лабиринтов Леди, чтобы встретиться с самым злым из созданий, когда-либо появлявшимся в Сигиле! Почему бы и н..."

Я ощутил страх. Не стоит болтать об этом так свободно. Я попытался заставить Морти замолчать. "Морти, тихо! Равел, я..."

"Тихо?!" - Морти клацнул зубами. - "Хрен тебе! Думаю, мы достаточно насладились болтовней этой карги, а теперь она позволяет себе сделать замечание - у меня, дескать, кожи нет! Ну и ЧТО, если так?! То, что кожа есть у нее, творит чудеса с ее внешним видом! Она думает, мне доставляет удовольствием все время быть ГОЛЫМ?! И вот еще что..."

К счастью, Равел проигнорировала его, обратившись к следующей жертве.

"Суккуб..." - она прищурилась. - "Был ли выбор у нее? Может в ее разуме из мягких шелков и тяжких истин был выбор... Но нет. Чувствующая должна испытать все, а если откажешься отправиться в путь - какая же из тебя Чувствующая? Опять же - нет выбора!"

"Тифлинг. Неистовая". Равел тихонько кашлянула и глазки ее заблестели, будто находила она происходящее чрезвычайно забавным. "Выбора. Не было. Вообще. Когда ты чувствуешь вместо того, чтобы думать, о выборе и говорить не приходится". Анна не ответила - само присутствие Равел принудило ее к молчанию. Хвостик ее прекратил хлестать из стороны в сторону, а взгляд потух. Мне необходимо было вернуть внимание Равел к себе.

"Прекрати, Равел! Какие у тебя еще остались вопросы?"

"Шшшш... у тебя будет достаточно времени на разговоры, драгоценный мой человек". Равел постучала ногтем по одному из желтоватых клыков. "Следующий вопрос: что ты чувствуешь по отношению к своим спутникам? Занимают ли они место в твоем сердце?" Она улыбнулась, черные вены танцевали в ее глазах. "Или же они - ИНСТРУМЕНТЫ твоей воли?"

"Я переживаю за них, если ты это хочешь услышать. Задавай следующий вопрос".

"Даже за гита?" Угольки глаз Равел вперились в Дак'кона, затем она вновь обратила взор ко мне. "Говори, что он значит для тебя, и говори правду, или он станет удобрением для моего сада!"

"Он - мой союзник. Я знаю его. Он мой друг".

"Ага..." Равел кивнула... затем вновь улыбнулась, задумчиво поскребла ногтями. "А череп?" И снова Равел не удосужилась даже взглянуть на Морти. "Наверняка он не имеет для тебя никакого значения! Или... нет?"

"Я ему доверю в достаточной степени. Он верен мне и даже помог сохранить жизнь в Мавзолее".

"Интересно, интересно, интересно..." Равел ухмыльнулась. "Ты стал загадкой, прямо скажу. Что еще пребывает в потаенных уголках твоего разума?" В голосе Равел послышалась угроза, и ее сверкающие глаза обратились к Падшей Святой. "А вот и она - искусительница из Бездны... Ты испытываешь к ней лишь животное влечении, или же в глазах твоих она - нечто большее, хммм?"

Падшая Святая промолчала. Казалось, она внимательно изучает Равел... Мне показалась, она выискивала слабость в ведьме. Равел вновь обернулась мне, клацнув зубами, будто в предвкушении.

"Говори, драгоценный человек, но осторожно подбирай слова".

"Я могу полюбить ее". Это правда, но я знал, что ступаю на зыбкую почву, когда сузившиеся глазки Равел вперились в Падшую Святую. Я играл в опасные игры с ночной ведьмой. Лгать ей опасно, но гораздо опаснее ответить правду на ее следующий вопрос.

"Хммм..." С мерзкой ухмылочкой Равел воззрилась на Анну, цокая языком. "А что насчет этого куска мяса... демоненок, тифлинг с огненной шевелюрой и неистовой страстью. Что ОНА значит для тебя, драгоценный мой человек?" Я знал Анну совсем немного, чтобы быть уверенным в своих чувствах к ней. Я напряг всю свою волю, заставляя себя поверить в то, что она - всего лишь спутница.

"Мне нравится ее общество... Я считаю ее своим другом".

Равел бросила на Анну быстрый взгляд, довольно хрюкнула. "Хммммм... пусть будет так. Мой следующий вопрос таков..." Голос Равел опустился до шепота. И неожиданно я понял, что она, возможно, не хочет услышать ответ. "Почему ты ждал так долго, прежде чем вернуться ко мне? Равел было так одиноко без тебя, драгоценный мой человек".

Момент ужаса миновал, и я отвечал ей подобострастно. "Нелегок был мой путь, прекрасная Равел. О том, что у тебя будет мало посетителей, хорошо позаботились, и многие преграды я превозмог, чтобы сейчас стоять перед тобою. И все же я рад вновь видеть тебя, Равел - время не умерило твоей красоты, я вижу".

"Твои ответы..." Глаза Равел заблестели, а губы изогнулись в широкой улыбке. "Твои слова столь успокаивающи, и я так давно их не слышала... они трогают даже мое черное сердце. Неважно, где пребывают твои воспоминания, твой шарм остается при тебе, моя прелесть..."

"Нет, это твое очарование не меркнет со временем, прекрасная Равел".

"Очарование, заговоры, иллюзии... все это Равел освоила давным-давно... И все же, похоже, ты многому можешь научить меня..." Она ненадолго погрузилась в размышления. "Ах, да. Третий и последний вопрос... таков..." В то же мгновение я осознал, что именно этот вопрос убил тех многих, кому он был задан. Я знал этот вопрос, и должен был произнести его вслух.

Эхо: "Что может изменить природу человека?"

"Вижу, ты не забыл", - улыбнулась Равел, ее желтые клыки слабо поблескивали. - "Каков же твой ответ?" Я не был уверен, сможет ли это изменить природу человека, но именно это я ощущал, узнавая о деяниях своих предыдущих инкарнаций.

"Сожаление".

"И таков твой ответ..." Вены в глазах Равел слегка дернулись, а на лице появилась злая улыбка. "Будь уверен в том, что хочешь сказать".

"Может, это не твой ответ, но это мой ответ".

"И это все, чего я хотела, драгоценный мой человек". На лице Равел проступило облегчение. "Простой ответ, но многих я уничтожила, пока они искали МОЙ ответ".

"И все?.. Я думал..."

Равел хохотнула. "Бесчисленное множество раз задавался этот вопрос, и ни разу жалкие оболочки, пришедшие ко мне, не давали СВОЕГО ответа, но всегда хотели забраться в мой разум и выяснить, что думаю я... Нет в этом истины!"

Я знал, что она лжет. "Я... не верю тебе. Вообще-то, я не думаю, что они могли ответить тебе верно, даже если бы это было верно для них". Неожиданно Равел замолчала и бросила на меня напряженный взгляд.

"Ты отрицала все ответы, за исключением моего. Всегда. Так? И все же ты продолжала задавать вопрос, зная, что как бы они не ответили, им уготована смерть".

"Конечно же, мне нужен был лишь твой ответ, ведь ты - та самая причина, по которой я задавала вопрос! Думаешь, мне было дело до них?.. Думаешь, они беспокоили меня хотя бы немного так, как беспокоил ты, драгоценный мой человек? Ответь мне!"

Очевидно, она уже сама ответила на этот вопрос. Я задал ей иной. "Зачем ты сделала меня бессмертным, Равел?"

"Это было то, чего ты хотел, и ты так мило попросил об этом... как могла Равел отказать тебе? Бессмертие стало твоим решением и твоим вызовом мне".

"Моим решением? Но почему?"

"Не знаю, сладенький. Время потрепало и мою память, похоже... Если помнишь, скажи мне сам... Мне самой интересно. Должно быть, это было что-то важное... разве это не в природе человека - желать вечной жизни?"

Дак'кон тихо ответил на ее вопрос. "Лишь если то, что лежит по ту сторону, причинит еще большую боль".

Я бросил на него удивленный взгляд, благо реплики не ожидал, и вновь обратился к Равел. "Равел... это ОЧЕНЬ важно: у тебя есть хоть малейшая идея, зачем я попросил тебя это сделать?"

"Тебе нужно было обмануть смерть. Легко сказать, но трудно сделать! Бессмертие, даже не совсем идеальное, было лучшей идеей, которую смог придумать мой старый разум... Свинец не легко обратить в золото, но возможно, подумала неразумная Равел. Коль воду можно извлечь из крови, то и смертность можно забрать у смертного... Пропасть между человеком и не-человеком велика. Ты прошел путь. Я предоставила средства, но шаг ты сделал сам".Равел наклонила голову и провела рукой по волосам. "Плохая Равел! В смерных чересчур много недостатков. И они ломаются! С дрыганьем и криками приходят они в нездоровый новый мир".

"Нездоровый? Значит, ритуал был недоработан?"

"Приходилось чем-то принебрегать, и это могло сломать целое, ведь иногда ломается не сосуд, а вещество, которое в него вливают. Принуди что-то принять форму, для которой оно не предназначено, и оно ломается! Я думала, вещестно довольно прочное, но ты сломался!"

"Но я же бессмертен - стало быть, ритуал увенчался успехом?"

"Ты живешь долго, бессмертный, но ты стал преследуем существом по имени жизнь. Тело - лишь вместилище для души. Но твоем больше она не живет".

"И что же пошло не так в ритуале?"

"Загадочный, сломанный, прекрасный, прекрасный смертный человек, ритуал был... не завершен". Равел наморщилась и дернула себя за волосы, вырвав седую прядь. "Ритуал дал тебе то, что ты хотел, но велика оказалась цена... отбрасывание теней, тихая, но жестокая смерть разума, причинающая боль пустота... опасно всему этому находиться в столь хрупкой оболочке, и неважно, сколь силен смертный человек. Сожалею об этом, и о ритуале тоже... Неблагодарные тени... но нужто без причины неблагодарные? Тени... они ненавидят тебя, Безымянный, ибо ты их породил, твои они дети, и, будучи отвергнуты, сего не простят никогда. Они сделают все, чтобы уничтожить своего родителя... таковы дети".

"Как же я породил эти тени?"

"Ты отбрасываешь тени на существование, Безымянный. С каждой смертью новая тень отделяется от плоти твоей. Какое-то время они пребывают где-то, но всегда возвращаются, дабы покончить со своим родителем. Таков путь многих чад..." Равел поджала губы, выражая неодобрение, а затем внезапно ткнула когтем мне в грудь. "...и неблагодарных юношей, подобных тебе". Слова ее вселили в меня отчаяние. Я относился к смерти почти как к игре, краткой интерлюдией, мало разнящейся ото сна смертного. Однако, каждая смерть имела последствия. Равел, должно быть, не говорит мне всей правды, или же ее позабыла. Тени эти не могут так просто отделяться от моего тела, должна быть тому причина. Я вновь прислушался к ее словам.

"Тысячи смертей, и ты восстаешь от каждой из них. Но не разум, разум более хрупок. Шрамы в нем глубоки и неисцелимы. Мозг сокрыт в черепе, который сложно пробить, но беззащитен он от того, что пожирает его изнутри. Там, где пребывала твоя смертность, ныне - лишь пустота". Она потрясла сжатым кулаком. "Стук-стук" - звук пустого человечка, детской игрушки, и лишь маленький камушек заключен у него внутри".

"Несмотря на все это, ритуал, похоже, оказался успешен..."

"Ты сомневаешься в Равел? Конечно, я дала тебе то, что обещала! Незадолго до завершения действия заклинания я убила тебя, чтобы посмотреть, сработало ли оно. Ты боролся, но я сжимала хватку все сильнее, и смотрела, как ты умер первой из своих смертей". Равел звонко клацнула зубами. "Затем я узнала об опущениях... Самомнение окружает нас подобно тюрьме. Забыла я, что иногда оно еще и служит щитом". Равел поцокала языком. "Прелестное, прелестное создание, столько мудрости и разумения в том факте, что жизнь - подготовка к самому главному: смерти! Наша жизнь - процесс, с помощью которого мы узнаем как умереть. Если мы позабудем об этом..."

"Стало быть, именно тогда ты обнаружила, что, скончавшись, я потерял память..."

"Да..." - кивнула Равел. - "К сожалению... Не обладая смертностью, чтобы хранить воспоминания, тело - лишь пустая оболочка..."

"Стало быть, ты забрала от меня смертность, Равел... она все еще существует?"

Равел казалась удивленной, затем - настороженной. "Да, да, да! Не волнуйся за "сломанную" смертность... если ты все еще говоришь со мной, стало быть, и смертность твоя все еще существует. Ее невозможно уничтожить пока существуешь ты сам. Ты - якорь своей смертной души. И пока существуешь ты, будет существовать и она". Равел усмехнулась, со свистом втянув воздух. "Ибо жизнь проглотила тебя, а затем выплюнула".

"Да, проглотила", - не удержался, схохмил Морти, - "но ты уверена, что он вышел из того самого отверстия, о котором ты говоришь, а не из кое-какого иного?"

58. Равел Источник Головоломок. Часть II

"Достаточно об этом, Равел. Ты забрала мою смертность и это принесло больше вреда, чем пользы. Я хочу получить ее назад сейчас, ты и так владела ей слишком долго".

"Равел не может отдать ее тебе, драгоценный мой человек, ибо Равел нечего отдать... Я никогда не владела ни тобой, ни твоей смертностью... хотя я была бы не прочь поместить вас в свой садик услады ради, изучить узоры твоей плоти... но Равел не может заставить себя содеять подобное..."

"Почему нет?"

"Ты любила его!" - с изумлением выдохнула Анна. - "Ты любила его, это точно!"

Равел широко улыбнулась. "А в это так сложно поверить, демоненок?" Она тихонько хихикнула. "Если Равел - это Равел, миф, то она недостойна нести это чувство в своем черном сердце?.."

"Не одно создание не может быть недостойно этого, Равел", - тихо молвила Падшая Святая. - "Однако история изображает тебя несколько иной..."

"Прошлое - в прошлом, а история редко придерживается истины..." Равел нахмурилась, и с угрозой в голосе обратилась к Падшей Святой. "Чувство затронуло меня, да... а теперь придержи свой серебряный язычок, дочь Бездны. Я не хочу, чтобы твои тихие слова сотрясали здесь воздух - человек и я разговариваем, а ты не встревай. Тобой я скоро займусь".

"Прекрати, Равел. Если у тебя нет моей смертности... то где же она?" Я нашел Равел, но теперь мне нужно было отыскать кое-что иное. И, чувствовал я, будет это совсем непросто...

"Я не знаю, сладенький. Но будь я тобой, я бы забрала ее назад быстро-быстро. Невообразимо, сколь ужасные вещи кто-нибудь может свершит, если захватит твою смертность с целью выкупа". Равел щелкнула пальцами. "Это означает держать в плену твою сладенькую, исполнительную душу... марионетка, танцующая для кого-то, и это будешь ты, и очень грустная марионетка... Не знаю, где она пребывает".

"Погоди-ка... Ты сказала, что ТЫ не знаешь, где находится моя смертность. А КТО может знать?"

Равел улыбнулась своей страшной улыбкой, клыки ее поблескивали.

"Ты умный, умный, умный... и все же есть ИНОЙ, кто может знать то, чего не ведает Равел..." Глаза ее затуманились, будто она пребывала в глубоких раздумьях, а голос зазвучал тише. "Сверкающего... ты долен спросить. Ангела, диву, который парит на утренних ветрах и руками своими достигает горизонтов. Он пребывает далеко, я не могу достигнуть его, он в иной клети, в иной тюрьме... он знает то, что жаждешь узнать ты. Задай ему свои вопросы, выслушай его ответы и используй их для достижения цели".

"Где же мне отыскать этого ангела?"

"Покинув эту тюрьму, окажешься ты в иной тюрьме... хотя на первый взгляд может показаться, что это не так. Ступай осторожно, и найди золотое звено в непрерывно сокращающейся цепи. Свет изгонит тьму и новые пути откроются тебе".

"Довольно загадочно... но это и неудивительно. Спасибо".

Равел хохотнула. "Вообще-то, я не держусь за прошлое... Тебе повезло, что узнал хоть что-нибудь, о любопытный!"

"О, ты так считаешь? Это цепь из тех, кто знает что-то, и в которой никогда не бывает гладкой череды звеньев".

"Аххх" Равел улыбнулась, назидательно подняв палец. "Потому-то ты и должен беречь каждое звено, ибо коль сего не делать, представь, что будет с цепью, когда звенья разорвутся... время и смерть не столь терпеливы по отношению к твоим спутникам, как к тебе".

"О чем ты говоришь?"

"Что, если однму из твоих драгоценных звеньев придется умереть? И что, если ты вновь потеряешь память? Что будет делать тогда? Где окажется твоя похищенная смертность... она будет УТРАЧЕНА навечно, ибо некого будет спросить, как добраться до нее. Воспроизвести твой нынешний путь станет сложнее... а может, и вовсе невозможно..."

"Я хочу спросить о ТЕБЕ, Равел... Кто ты? Откуда ты появилась?"

"Я? Я - Равел, создаю и разгадываю головоломки, нахожу решения неразрешимых загадок, разум сворачивается и разворачивается до тех пор, пока нити мыслей не завяжутся в узелки, подобные колтунам в шевелюре пьянчуги". Равел намотала на палец седой локон. "Достаточно обо мне, достаточно".

"Да, но КТО ты такая? Тебе называют "ночной ведьмой", что бы это не означало".

"Ночная ведьма?" Равел снова одарила меня жутковатой улыбкой, желтые зубы ее казались подобны иглам. "Я всего лишь женщина, которая страшно скучает по своему любимому творению. Меня называли старой каргой, серой леди, сестрой Яги, ночной ведьмой - но зовут меня Равел, бесконечный Источник Головоломок, загадывающая загадки и разрешающая кажущееся невозможным... О серых леди многое говорят. Народ наш зовется "ночными ведьма", но я прежде всего - личность. Иные именуют нас злом Прошлого, кошмарами грез смертных, добродеями, отвратительным, ужасными тварями, обитающими в темных уголках человеческих разумом". Глаза Равел сузились, обратившись в красные искорки. "Но это НИЧЕГО не значит для меня... а как же такой как ТЫ назовешь такую как я, а, прелесть?"

Я решил польстить ей, при этом не отступая от правды. "Я нахожу тебя прекрасной, Равел. Не глазу, возможно, но разум твой остер и гибок!"

"Думаешь, меня заботит подобная истина? К чертям внутреннию красоту, и неважно, насколько она переживет плоть! Считаешь меня уродливой?.."

"Равел, ты не уродлива..."

"Но мне не нужно быть уродливой, прелесть. Образ мой - лишь вода, повинующаяся моей воле, и я могу соткать из этих нитей куда более приятный на вид гобелен..." Равел бросила быстрый взгляд на Падшую Святую, улыбнулась и облизнула губы. "Да..."

И Равел обратилась в Падшую Святую, идеально воссоздав ее черты, одежды, даже выражение лица... "Так лучше?" - ухмыльнулась Равел, сверкнув ровными, белоснежными зубами. "Такая ухоженная и завораживающая?" Она сделала мне знак подойти поближе. "Давай же, драгоценный мой человек, губы мои не сожгут тебя муками Бездны. Поцелуй меня". Я бросил быстрый взгляд на своих товарищей, но решение уже было принято. Я сделаю это, и куда больше, дабы вызнать секреты, ведомые Равел.

Я поцеловал Равел в губы. Несмотря на новое тело, губы ее оставались сухими, как песок, и, целуя ее, я ощутил слабый укол, будто поцеловал ряд шипов. Я отстранился, облизав кровь с губ. Равел повторила мой жест, что оказалось весьма неприятно созерцать, беря в расчет ее новое тело. Капелька моей крови осталась в уголке ее рта, и она злобно ухмыльнулась.

"Ты... укусила меня".

"И ты укусил меня давным-давно, пусть не поцелуем, зато прямо в сердце..." Равел улыбнулась. "Не удивляйся, драгоценный мой человек. Никому не был причинен вред... разве что, быть может, твоим спутницам". Она хмыкнула, и я неожиданно ощутил, как жгут меня взгляды Анны и Падшей Святой; внешне та выглядела совершенно спокойной, но я чувствовал, как в отношениях между нами что-то изменилось. Глаза Анны обратились в щелочки, а хвост яростно хлестал по земле.

"Прими свой обычный вид, Равел".

Она вновь обратилась в отталкивающую ночную ведьму. "Тебе сложно угодить! Ба! А они еще удивляются, почему в нашем роду нет мужиков!"

"В какие еще формы ты можешь... ты уже обращалась?"

"Может - во многие, а может - и не в какие". Казалось, Равел вопрос озадачил. "Уж и не помню. Меббет, Марта, Эй-Вен... Так много нитей и ветвей, так много Равел... формы мои непрерывно множатся, переплетаются и растут".

"Меббет? Ты была Меббет?"

"Возможно, то было одним из моих имен... да?" Казалось, Равел озадачилась еще больше, ее пронизанные черными венами глаза затуманились. "Сложно помнить имена..." Голос ее стал еле слышным. "Это как различать крики на огромном расстоянии..."

"Меббет была добра ко мне и помогла мне, Равел. Это значит, ТЫ помогла мне. Спасибо". Стоило мне помянуть Меббет, как все краски сбежали с лица Равел - в буквальном смысле. Будто цвет просто... исчез.

"А ты сам-то кто, мммм? Путь твой привел тебя назад к дверям Старухи Меббет?"

Я повторил слова, которые произнес при встрече с Меббет лишь несколько дней тому. "Да... Меббет... Я, эээ, хочу изучить магию. Ты можешь обучить меня?"

"Ба! Я всего лишь знахарка, мальчик, могущество Искусства лежит за пределами моих возможностей..."

"Я... так не думаю. Я считаю, ты можешь научить меня куда большему, чем полагаешь сама. Гораздо большему".

Следующий вопрос прозвучал подобно эху: "Хочешь изучить Искусство, да? И зачем тебе изучать подобное?"

Эхо: "Потому что я хочу узнать, кто я такой".

Равел... Меббет... кивнула. "Искусство может помочь, а может - и нет; ты не должен полагаться на него для решения всех своих проблем". Она вздохнула. "Скорее всего, дитя, к твоим нынешним вопросам добавится еще превеликое множество". Она склонилась ко мне. "Но если хочешь знать, тогда слушай..."

Меббет... Равел... прошептала что-то, и я почувствовал себя несколько... другим. Она поведала мне нечто ужасное о существовании Планов, но разум мой воспротивился сему знанию и я не мог вспомнить оное, как не старался. Лишь мысль об этом бросала меня в дрожь... Равел открыла мне то, что никто не должен был знать. Она испытывающе глядела на меня.

"Ты была и Эй-Вен? В Мавзолее? Эй-Вен помогла мне, Равел".

Практически бессознательно Равел протянула ко мне руку, и я готов был поклясться, что видел когти Эй-Вен...

Левой рукой Равел вырвала клок волос, обернула его вокруг когтя, после чего вонзила другой коготь в меня около одного из шрамов. Я едва почувствовал укол, но казалось, что она собирается начать меня зашивать. Как и с Эй-Вен, ощущения были достаточно безболезненны, но нить зашивала что-то глубоко ВНУТРИ меня, хоть и пребывала на поверхности. Мгновение спустя Равел отстранилась и я почувствовал себя... лучше. Сильнее. Равел прошептала голосом Эй-Вен: "Глупый зомби..."

"Ты была той сумасбродной женщиной из Подземной Деревни? Мартой? Пусть сумасбродная, но она была добрая и отзывчивая. Если ты действительно была ею, стало быть, ты не желала причинять мне вред. Спасибо". Когда я произнес это имя, лицо Равел изменилось, кожа обвисла и лицо приняло кислое, горестное выражение, характерное для Марты.

"Давай же... не доставляй Марте лишних неудобств..." Она воздела коготь указательного пальца подобно ножу и подступила ко мне. "Лживый, плохой труп". Коготь Равел вознился мне в живот, рассек плоть... но боли не было. Я глядел, как кожа моя расходится в стороны... но кровь не текла из раны. "Погляди-ка на это, Марта... Погляди..."

Свободную руку Равел погрузила в рану, вытащив наружу внутренности, вырвав их... И в то же мгновение рана затянулась. Матра... Равел... сжимала мои внутренности, как добытый трофей. "Мило, мила, а, Марта... Нет, такое не стоит глотать..."

"Эээ... могу я получить их назад? Боюсь, они еще мне понадобятся".

Марта... Равел... медленно кивнула. "Думаю, понадобятся, не так ли, Марта? Да... да, понадобятся, Марта. Великая магия пребывает во внутренностях бессмертного, да... это вам не зубки или глазки..." Черты Равел вновь подернулись и от лика Марты не осталось и следа.

"Почему ты помогала мне, Равел?"

"Но я не могла не помочь тебе, драгоценный мой человек... и так будет всегда, неважно, как много останется личин Равел... в этом вопросе они единодушны".

"А что это за место?" - спросил я, заинтересовавшись тернистым садом, ею сотворенным.

"Когда-то это был блеклый Лабиринт из безжизненного камня, но, оказавшись здесь, я нашла черное себя в своих волосах, и оно проросло в камне, и расцветало, расцветало, пока не опутало весь Лабиринт, как спутанная копна волос старухи... и этот Лабиринт, созданный другой, стал МОИМ садом".

"Почему ты пленена здесь?"

"Я попыталась помочь Леди, а она этого не оценила".

Падшая Святая встряла с вопросом. "Леди Боли? Ты пыталась помочь ей?"

"Предложение помощи оказалось нежеланным. Я пыталась освободить ее; Сигил - это КЛЕТЬ, Город Дверей и Замков, и ее тюрьма. Так должно быть, разве нет? Почему еще его называют "Клетью"? А кто в заключен в Клети? Леди! Столь маленькая тюрьма для столь великой сущности. Несправедливо, неправильно, невыносимо так мучить женщину!"

"Думаю, я знаю, кто должен сидеть в клети..." - пробормотал Морти.

"Я пыталась открыть Клеть, выпустить Леди на свободу", - она замахала руками, будто прогоняя невидимых птиц. на лице отразилась боль. - "Прочь, прочь, страдающая женщина, да будет сломано кольцо Сигила, дабы смогла ты улететь прочь от этих грязных улочек и глупых дабусов, которые не осмеливаются использовать слова, страшась, что мысли их будут услышаны!"

Равел прекратила махать руками и тихо вздохнула. "До того, как я успела закончить, я оказалась здесь, и памяти моей это на пользу не пошло... о многом позабыла..." Равел вновь ощерилась. "Угасание памяти - благо для этих старых костей. О многом я позабыла... Счастье, что я до сих пор помню тебя".

"Равел, но... ЗАЧЕМ ты пыталась освободить Леди Боли из Сигила?"

Тихим голосом Равел ответила: "Я не могу выносить, когда кто-то - пусть даже Сила - пребывает в плену, ведь все... камни, земли и даже всякие леди с клинками... должны быть СВОБОДНЫ. Мне говорили, что я глупа. Зачем так рисковать, говорили они?" Я слышал множество причин, по которым Равел могла пытаться открыть Клеть, Сигил, но о подобном мотиве даже не задумывался. Интересно, всегда ли в черной душе Равел пребывало сострадание, или же неожиданная любовь, которой я был причиной, открыла путь иным, добрым чувствам.

"Есть вещи, которые я не могу выносить, и извиняться я не буду, драгоценный мой получеловек - и... когда я не могу справиться самостоятельно с проблемой.... много жизней и грез разбивается, и лишь осколки остаются от них. Если бы я просто отпустила тебя, возможно, ты прожил бы куда более счастливую жизнь..."

"Именно это ты пыталась сделать, когда мы встретились с тобой давным-давно? Освободить меня?"

"Возможно, вполне возможно. Оковы жизни и страх смерти вцепились слишком яростно в человека, которого я знала. Знала тогда, хммм-хммм?" Равел с отстутствующим видом напотала на палец седой локон. "Не любит Равел оковы и клети..."

"Стало быть, я каким-то образом пребывал в клети? Или в оковах? Мне кажется, память твоя возвращается, Равел..."

"Да..." Равел моргнула, и красноватые глаза ее затуманились. Она с силой дернула за локон и лишь чудом не вырвала его. "Возможно... ты оказался в ловушке? Но держала тебя не обычная клеть..."

"Ты знаешь, что именно меня держало?"

Равел казалась растерянной, затем как-то сморщилась, как-будто в голову ей пришла неприятная мысль. "Я забыла... возможно, обещание? Нет, нет..." Она дернула за седой локон еще несколько раз, и вырвала его наконец с сухим шелестом. Струйка черной крови показалась из-под капюшона и она зло зашипела.

"Равел?.. Ты в порядке?"

"Ничего больше не скажу..." Лицо Равел скривилось от боли, она все еще сжимала в кулаке окровавленный клок седых волос. "Я не знаю, и никаким знанием больше не поделюсь!" Она воззрилась на вырванный локон и швырнула его в меня. "Забирай это и оставь прошлое там, где оно и должно пребывать, получеловек!"

Если в загадке моего прошлого она не могла больше помочь, возможно, сможет оказаться полезной в иных вопросах. "Легенды говорят о тебе как о могущественной колдунье, Равел. Можешь научить меня чему-нибудь из Искусства?"

"Знаешь ли Равел Искусство?! Ты что, вместе со смертностью лишился и рассудка?! Я забыла о магическом Искусстве больше, чем ты..." Она ткнула меня в грудь когтем. "...когда-либо..." Ткнула снова. "...можешь надеяться узнать".

"Стало быть, ты можешь научить меня, да?"

Сузив испещренные черными венами глаза, Равел окинула меня оценивающим взглядом. "Возможно, ты и сможешь убедить меня... хоть ни у кого другого этого бы не получилось. Ты лишь начинаешь постигать азы Искусства или же являешься мастером оного?"

"Мастером Искусства, прекрасная Равел".

"Льстец... и все же твои слова мне приятны". Голос Равел чуть изменился, став более пронзительным. "О многом узнала я, взращивая сей садик. Чары и заклинания, пришедшие от растений..." Она тихонько забормотала. "...ритмичные, колеблющиеся движения кустов приходят к тебе на помощь... Прислушайся, ветки расскажут тебе..."

Закрыв глаза и прислушавшись, я содрогнулся, ибо мне показалось, будто под кожи проникают дюжины ощетинившихся иглами змей. И когда я почувствовал, что боль становится невыносимой, я неожиданно для себя начал бормотать, так же, как и сама Равел... и боль отступила. Вдалеке, в Лабиринте я расслышал щелканье древесных созданий, будто отвечающих на мой зов. Равел с интересом наблюдала за мной.

"Такая сила..." Она испустила тихое шипение, дивясь, и улыбнулась. "Она затрагивает все, что слышит ее. Ты - могущественен, драгоценный мой человек, столь могущественен... возможно, даже Планы склонятся пред волею твоей..."

"Мне это не нужно, Равел. Многие избрали бы подобный путь, но не я".

Равел кивнула, затем указала на мою ладонь, в которой возникло несколько черных семян. "Возьми эти семена. Используй их, как пожелаешь... а также, помимо этого, сделаю я еще один дар". Вырвав очередной локон, она вытрясла из него еще горсть семян, раздавила их в кулаке. Показалась струйка черной крови, но когда она разжала ладонь, на ней не было раны... лишь ожерелье из черных семян, окружавшее седой локон Равел. "Возьми это; это - часть меня и оно хорошо послужит тебе".

Я был признателен Равел за помощь, но путь мой был все еще далек от завершения. "Спасибо за сведения, которыми поделилась со мною, Равел. Я сейчас я должен идти".

"Стой". Голос Равел обратился в свистящий шепот, сродни змеиному. "Тебе осталось задать самый важный вопрос, драгоценный мой человек. Знаешь, какой?"

"Да... мне нужно узнать, как покинуть это место. Ты знаешь ответ на этот вопрос?"

"Я знаю извилистость этого место, его изгибы и повороты. Здесь нет выходов, но его можно покинуть, лишь того пожелав".

"Стало быть, ты знаешь, как можно покинуть Лабиринт?"

"Обхвати себя руками, как ветвями, пусть они обхватят грудь твою подобно клети. Шагни от края Лабиринта во тьму, и тело твое окажется в иной клети - простой выход, но нет возвращения после того, как сделан последний шаг, так что будь осторожен и запасись всем необходимым, преждем чем сделать его. Где именно этот край, да? Это знает один из краев, а не я. Я забыла, какой именно, а сами края Лабиринта навряд ли прольют свет на эту проблему".

"Ты знала, как уйти отсюда? Все это время? Тогда... почему ты не сделала этого?"

"Зачем оставаться, если можно уйти, и есть твой вопрос?" Равел ухмыльнулась. "Я адресую этот же вопрос тебе. Ответ лежит не в приходах и уходах, а в причинах и целях, драгоценный мой получеловек".

"Ты не хочешь уйти?"

"Это желание, прошлое желание, но не нынешнее желание, и все больше и больше - нежелание. Что нужного мне находится за стенами моего сада? За пределами Лабиринта - жестокий, ущербный мир, а Равел уже вытащила предостаточно осколков его из своей плоти".

"Ты оказала мне неоценимую услугу, прекрасная Равел. Спасибо, что выслушала меня и поделилась своими знаниями".

Равел снова улыбнулась, продемонстрировав желтые клыки, и тихо хохотнула. "Это я благодарю тебя, драгоценный мой человек. Давненько я не слышала столь непрекрытой лести в этом Лабиринте... Я хочу даровать тебе кое-что, пташенька моя певчая". Я попытался было заговорить, но Равел подняла руку, призывая меня к молчанию. "Шшш... Я открою тебе тайну... Закрой глаза и я позволю тебе узреть природу Вселенной..."

Я закрыл глаза и ощутил резкую боль в правой глазнице. Мой глаз... один из них... открылся, и я увидел Равел, ее красные глаза сияли от радости; когти ее сжимала мой окровавленный глаз. Мой глаз.

"Что... ты... сделала?.."

"Дар, певчая птаха. Изменение восприятия, погружение в тенета разума, погружение к корням знания Равел даровала я... часть меня..." С отвращением я наблюдал, как она достала черное семя, положила его в другую ладонь, а затем, ухмыльнувшись, хлопнула ею по моему вырванному глазу. "Ахх..."

"Верни его".

"Конечно, драгоценный человек..." Равел раскрыла ладонь, на которой лежат мой глаз, вроде бы неповрежденный. Зажав его между большим и указательным пальцами, она вставила его в мою пустую глазницу.

"Часть меня пребывает в твоем глазу, драгоценный человек. Когда ты будешь смотреть им на Планы, ты поймешь больше, нежели раньше... мудрее ты станешь и большее понимание о бытии Планов придет к тебе... Это все".

Я уже собрался было удалиться, когда внезапно ощутил опасность и заметил, как в глазах Равел зажегся странный огонек, будто глядела она на обреченную жертву.

"Ты ведь не позволишь мне уйти с миром, не так ли, Равел?"

"Умный, но не истинный вопрос". В голосе Равел послышалась грусть, слабое эхо которой объяло мой разум. "Вопрос в том, хочешь ли ты оставить меня, получеловек?"

"Добрая Равел, ты помогла мне, когда я пришел к тебе давным-давно, и сейчас помогла снова. Я не забуду того, что ты сделала. Но сейчас я должен уйти, мне нужно больше узнать о себе самом".

В воздухе вокруг Равел разлилось сияние, сопровождамое звуком ломающихся ветвей и древесных суков, скрипом раскалывающейся древесины... Голос Равел стал донельзя пронзителен, подобно завываниям ветра.

"Что ты ЗНАЕШЬ о ЗНАНИИ, получеловек?! ЗНАЙ, что ты останешься здесь, в моем саду ДО СКОНЧАНИЯ ДНЕЙ, и никогда не уйдешь отсюда, и будешь ЛЮБИТЬ меня, как и ДОЛЖЕН был, как и ОБЕЩАЛ!"

"Боюсь, я составлю тебе плохую компанию, Равел. И я не смогу остаться в любом случае. Боюсь, ты должна позволить мне уйти".

"Я НЕ позволю тебе уйти - у меня есть силы ЗАДЕРЖАТЬ тебя и я ВОСПОЛЬЗУЮСЬ ими. Мой Лабиринт черных кустов НЕ позволит тебе уйти, пока я ЖИВА, мой драгоценный, драгоценный человек..."

"Равел, я не хочу сражаться с тобой... не делай этого. Позволь мне уйти и я вернусь, навещу тебя. Нет нужды тебе оставаться одной в этом месте".

"ВЕРНЕШЬСЯ?! ВЕРНЕШЬСЯ так же, как и ОБЕЩАЛ сделать ДАВНЫМ-ДАВНО?! Нет... нет, ты не СОЛЖЕШЬ Равел ДВАЖДЫ! Не буду я ЖДАТЬ тебя больше ВЕКАМИ..." Казалось, когти Равел удлинились, обратившись чуть ли не в демоничекие. "Здесь, в моем саду ты ОСТАНЕШЬСЯ, и хватит тебе СТРАНСТВОВАТЬ по Планам!"

"Равел, успокойся, в этом нет НУЖДЫ..."

"Ты забываешься, ПОЛУчеловек. Следует научить тебя смирению".

Нас окружили сотворенные Равел древесные создания, а сама она начала читать заклинание. Понимание Лабиринта, которым Равел ранее поделилась со мной, позволило мне подчинить нескольких монстров своей воле, обратив их против сородичей. Посему мы с товарищами получили возможность заняться непосредственно Равел.

Подозреваю, долгие века заключения в сем саду ослабили Равел, и заклинания ее, пусть и действенные, не смогли полностью уберечь ведьму от моей магии и оружия компаньонов. После короткой, но яростной схватки я стоял над поверженным телом Равел. Я искал легенду, а нашел куда более сложную натуру, нежели злобная ведьма из преданий. Я также осознал, что поиски необходимо завершить как можно скорее, ведь в случае моей гибели и потери памяти будущие инкарнации не смогут воспользоваться знаниями, полученными от Равел.

Пока мы сражались с Равел, что-то еще проникло в Лабиринт. Тени окружили нас; каким-то образом враг узнал, что мы пребываем здесь. Мы бросились в сражение и даже сумели прикончить несколько теней, но сзади напирало куда больше. Со всех ног мы бросились к краю Лабиринта, убивая тени, заграждающие нам путь, и сумели добраться до портала. Помянутого Равел. Сиганув в него, мы оказались совершенно в ином месте...

***

Тело Равел лежало на земле, окруженное иссеченными древесными остовами, бывшими недавно порождениями ее сада. Зеленоватый призрак, щетинящийся шипами, подплыл к трупу. Не совсем трупу, ибо иный заговорил.

"Пошел вон. Я умерла".

Призрак отвечал громовым голосом. "СТАЛО БЫТЬ, ВРАТА КОРОЛЕВСТВА СМЕРТИ ЗАКРЫТЫ ДЛЯ НАС ОБОИХ. ВОССТАНЬ, ВЕДЬМА!"

"Шшш... Пошел вон. Я умерла и не могу разговаривать с живыми".

"МНЕ БЕЗРАЗЛИЧНО, КАК ТЫ УМЕРЛА. НО ПРЕДУПРЕЖДАЮ ТЕБЯ В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ: ВОССТАНЬ, ИЛИ Я ПРИКОНЧУ ТЕБЯ НА ЭТОМ САМОМ МЕСТЕ".

Старуха Равел поднялась на ноги. "Я думала, что смерть от его руки исполнит условия, поставленные прошлым".

"ТЫ НЕ МОГЛА ПРЕДПОЛОЖИТЬ, ЧТО У НЕГО ПОЛУЧИТСЯ. ТЫ ЗАСТАВИЛА ЕГО ПОВЕРИТЬ, ЧТО ОН МОЖЕТ ДОБИТЬСЯ УСПЕХА".

"Эта инкарнация весьма могущественна. И он мог действительно убить меня, но, к счастью, у меня осталось еще несколько козырей в рукаве. Мне повезло".

"УДАЧА ОСТАВИЛА ТЕБЯ В ТОМ МОМЕНТ, КОГДА ТЕБЯ НАШЕЛ Я. ЖИЗНЬ ПРИГОТОВИЛА ТЕБЯ К ТОМУ, ЧТО СЕЙЧАС ПРОИЗОЙДЕТ, ВЕДЬМА?"

"Я не боюсь. Уж точно не тебя, тварь. Равел, может, и слаба, но с годами кое-чему научилась. И я знала, что ты появишься". Равел начала читать заклинание. "Ощути гнев Равел!"

Двое начали обмениваться магическими ударами, но Равел уже была существенно ослаблена, и пала вскоре, на этот раз жизнь действительно оставила ее.

"БОЛЬШЕ ТЫ НЕ ПОТРЕВОЖИШЬ СУЩЕЕ СВОИМ ПРИСУТСТВИЕМ, ВЕДЬМА".

  1  2  3  4  5  6  7