Глава 1. Лёт времени

Во времена, когда века не имели ни счета, ни названий, эльфийский народ был величественен, бессмертен и неизменен. Подобно древнему дубу, эльфы оставались верны своим обычаям, сильны в своих корнях. Нет нужды торопиться, когда жизнь бесконечна. Одна божественная служба длилась месяцами, решения принимались после нескольких десятилетий обсуждения, а первое свидание могло растянуться на годы. Время от времени эльфы погружались в многовековой сон, но то была не смерть, ибо в грезах пребывали они в Тени.

В те древние времена эльфы называли свои владения Эльвенан, что на староэльфийском означает "мир нашего народа". И в центре сего мира находился великий град Арлатан - обитель знаний и мудрости, где эльфы собирались, чтобы делиться знаниями, встречать старых друзей или же разрешить спор, длящийся тысячелетие. Но мир изменился. Люди пришли из северного Пар Воллена в эльфийские земли. Древние эльфы прозвали людей шемленами ("торопыгами") за их скоротечную суетную жизнь. В общении с эльфами люди вели себя нагло и задиристо, легко гневались, еще легче вступали в стычки и не принимали размеренной эльфийской дипломатичности.

Но люди принесли с собой еще большие беды, нежели война. Эльфы оказались восприимчивы к человеческим болезням, и впервые в истории начали умирать от естественных причин. Но это еще не все: те из эльфов, кто вел торговлю с людьми, начали стареть, подстегиваемые опрометчивостью и нетерпимостью - характерными особенностями человеческой природы. Эльфы стали относиться к людям как к паразитам. В страхе за будущее своего народа древние эльфы закрыли Эльвенан для людей.

Возможно, они верили в то, что игнорирование шемленов заставит их вернуться туда, откуда пришли. Возможно, они полагали, что с людьми можно жить в мире, не обращая внимания друг на друга. Возможно, они не хотели оскорбить людей, или - наоборот - стремились развязать с ними войну. Как бы то ни было на самом деле, древний Эльвенан изменился навсегда.

Менялся и мир людей. Старые Боги обучили магии Грезящих нероменийских племен, поселившихся на побережье у Носенского моря, после чего Грещящие стали жрецами и королями своего народа… После нероменийскими племенами было основано четыре державы: Тевинтер, Неромений, Бариндур и Каринус, однако столетие спустя королевство Бариндур исчезло при неведомых обстоятельствах... Первым Грезящим, принесшим веру в Старых Богов нероменийцам, был Талсиан, утверждавший, что Думан обучил его магии крови. С помощью сего дара он стал королем Неромения, создал храмы во славу Думата и назвал магов правящим классом державы (столетия спустя чародеи Имперской Церкви станут утверждать, что магию крови узнал Талсиан от эльфов Арлатана, однако прямых доказательств сему нет).

С основания четырех держав нероменийцами минуло четыре столетия... В королевстве Тевинтер Верховная королева Ливия ждала ребенка, когда брат ее Тарсиан попытался захватить трон. Не владея магией, он не мог претендовать на престол, и сознавал, что в честном поединке против сестры не выстоит. Потому Тарсиан дождался, когда у Ливии начались роды, и начал переворот, перебив жрецов и солдат, сохраняющих верность королеве. Когда Тарсиан вбежал в опочивальню сестры, то обнаружил, что внутри никого нет, - лишь кольцо (символ Тевинтера), рассеченное надвое; одна из половин отсутствовала. Тарсиан отыскал сестру в храме Разикейла, где она дожидалась его в полном боевом облачении – обессиленная после родов, но исполненная решимости. В том сражении Ливия погибла, но Тарсиан лишился правого глаза и правой руки – цена, которую заплатил он за предательство королевы-Грезящей. Следов ребенка, рожденного королевой, обнаружено не было…

А на следующий день Калпурния, жрица Думата, служащая в храме Вирантиума, нашла на морском берегу младенца в корзине; также в оной находилась половина кольца. Жрица вырастила ребенка как собственного сына, назвав его Дариниусом. С ранних лет юноша показал недюжинные способности к магии, а в десятилетнем возрасте управлял энергиями тени столь же искусно, как и Грезящие, обучаемые семи два десятилетия. Он мог очаровывать животных и птиц, и те служили ему лазутчиками… В возрасте 19 лет Дариниус был назван верховным жрецом Думата после того, как прежний скончался, назвав его своим преемником.

Когда Верховный король Неромения умер, не оставив наследника, наследника надлежало избрать из Грезящих. Три верховных жреца Думата, Тота и Лусакана (богов-покровителей королевства) были призваны во дворец, дабы пройти испытание, чтобы узнать, кто из них истинно благословлен богами. Троим было предложено решить магическую головоломку – связать яйцо в узрел и водрузить оный на пьедестал, и тому, кто преуспеет в сем, будет явлена корона Верховного короля; если же верховные жрецы потерпят неудачу, то будут казнены, и пройти испытание будет предложено их наместникам. Жрецы Тота и Лусакана вошли в транс, дабы попытаться отыскать решение в Тени; Дариниус же разбил яйцо, оторвал полоску ткани от собственных одежд, вымочил ее в содержимом яйца, связал в узел и водрузил на пьедестал. В городе Неромение раздался звон колокола, означавший снятие магической печати с королевского хранилища.

В день коронации Данириуса Калпурния передала своему названному сыну половину кольца, рассказав о том, как нашла его на морском берегу. Полководец Дариниуса узнал в кольце королевскую печать Тевинтера, что ставило новоиспеченного монарха Неромения в весьма затруднительное положение. Если он – действительно наследник трона Минратуса, то обязан отомстить за гибель матери; и если потерпит поражение в сем, стало быть, боги проклянут весь его род. Но узурпатор Тарсиан находился за стенами Минратуса – города, считавшегося неприступным, а все дипломатические отношения Тевинтера с иными королевствами были разорваны два десятилетия назад, ибо правители Неромения и Каринуса отказались признать Верховным королем сопорати (человека, не владеющего магией).

В ту ночь Дариниус зрел сон, в котором лодочник переправлял его через реку... и было у лодочника его собственное лицо! Сон Дариниус воспринял как знак от Думата, и на следующий же день отправил к Тарсиану посла, велев тому передать, что новый Верховный король Неромения желает провести переговоры с Тевинтером и разрешить все вопросы, скопившиеся между державами. Тарсиан был польщен подобным жестом и пригласил Дариниуса в Минратус, где принял его, сопровождаемого семерыми стражами, с распростертыми объятиями. Оказавшись во дворце, Дариниус создал магический щит, не позволяющий никому ступить в большой зал, и вызвал своего дядю на поединок... В ходе оного Тарсиан был сражен, а Дариниус восстановил фамильное кольцо, заявив о своих притязаниях на трон. Так королевства Неромений и Тевинтер объединились.

После Дариниус обратил внимание свое на гномов. Понимая, что в военной кампании, ведомой на Глубинных Тропах, не преуспеет, он с небольшим эскортом спустился в подземные владения гномов, предложил им в себя в качестве заложника, прося о встрече с их королем для создания взаимовыгодного договора о торговых отношениях между двумя расами. На протяжении нескольких недель гномы сопровождали Дариниуса к Кал-Шароку. Короля ему увидеть не позволили, пока не докажет он доблесть свою в Состязаниях. В одиночку Дариниус сражался со множеством противников-гномов, пока не сошелся в поединке с самим королем Эндрином Каменным Молотом. Ни один из них не сумел одержать верх над другим, и король, прервав поединок, назвал Дариниуса «голосом Предков». Эндрин Каменный Молот и Верховный король заключили торговое соглашение между двумя народами, и Дариниус покинул Глубинные Тропы, унося с собою богатые дары.

Ратана, королева Каринуса, предложила Дариниусу взять ее в жены, и три королевства объединились в Империум Тевинтер. Дариниус нарек себя архонтом, основал первый Магистериум, входили в который жрецы семи богов-драконов, и построил посольство для гномов.

...Тевинтер начал расширять границы свои в восточном направлении, когда поселенцы, осевшие на границах леса Арлатан, впервые повстречали эльфов. Когда начали поступать донесения о столкновениях с лесными обитателями, имперцы направили к эльфам послов, но никто из них не вернулся назад. Как следствие, тевинтерцы возвели на границе Арлатана крепость, дабы наблюдать за соседями… В течение последующих десятилетий противостояние с эльфами становилось все более частым и жестоким. В -998 году Древней Эпохи несколько человеческих поселений в Арлатане попросту исчезли, и испуганные тевинтерцы возжелали войны.

В -981 году Древней Эпохи Магистериум и правящий архонт Таласиан, прозовут которого «Разрушителем», согласились на ведение боевых действий. Легионы имперцев вторглись в Эльвенан, осадили стены сокрытого в лесной чащобе эльфийского града Арлатана… Шесть лет длилась осада, и когда люди низвергли стены великого града Арлатана, эльфы, страшась болезней и потери бессмертия, предпочли бегство сражению. На стороне Империума Тевинтер были магия, демоны и даже драконы, посему войска сей державы победным маршем шли через Арлатан, уничтожая то, что созидалось веками. Эльфов обратили в рабов и увели прочь; пребывая среди людей, они обрели смертность. Эльфы взывали к своим древним богам-Творцам, но не получали от них ответа. Ни от сотворивших мир Эльгар'нана Отца Сущего и Матери Мифал Защитницы, ни от Андруил Охотницы, ни от Фалон'Дина, сопровождающего усопших за Завесу, ни от брата его Диртамена, бога тайн, усмирившего воронов Страха и Обмана, ни от Силайс и Юна, даровавших народу огонь и обучивших ремеслам...

Причина молчания богов объясняется в легенде. Боги добра вели бесконечную войну с Забытыми - Дерт'талом и Анарисом, богами страха и злобы. Фен'Харел, Страшный Волк и Владыка Ловкачей, принимаемый как богами эльфийского пантеона, так и Забытыми, предложил им следующее. Боги добра вознесутся на Небеса, а Забытые снизойдут в Бездну, и никогда боле не ступят они во владения друг друга. К тому времени, как предательство Страшного Волка открылось, боги оказались заточены в своих царствиях, отрезанных от смертного мира. Конечно, это легенда, но те эльфы, которые все еще странствуют Извне, утверждают, что Фен'Харел пребывает в мире снов, питаясь неосторожными путниками и зорко следя за богами, буде посмеют те вырваться из своих иномировых тюрем.

Так, Арлатан разгромили те самые люди, которых эльфы считали ничем не лучше забавных зверьков. Племя ингиршев воспользовалось тем, что внимание Тевинтера сосредоточено на Арлатане, и нанесли удар по южным поселениям Империума. Посему, дабы завершить противостояние с эльфами как можно скорее, магистры Тевинтера наряду с Таласианом приказали земле разверзнуться и поглотить город целиком, стерев его с лица земли так же, как вскоре воспоминания о нем оказались стерты из разумов и сердец эльфов. Все без исключения исторические хроники и артефакты оказались безвозвратно утрачены...

Завоевание Арлатана привело к росту в Империи числа магически одаренных жителей. Но магия в культуре Тевинтере всегда была знаком расположения богов, и никак иначе. Посему магистры и жрецы отказались признать привилегированным классом эльфов-магов и иных недавно «освобожденных» чужеземцев… Во время правления архонта Алмадриуса проблема эта явила себя сполна, когда правитель взял в ученики мальчика по имени Тидарион – мага-простолюдина из рода планасин. Разгневанный подобным жестом Магистериум отказался рассматривать мальчика как вероятного наследника трона, после чего было совершенно несколько покушений на жизнь архонта. Убийцы покончили как с архонтом, так и со всеми его учениками-альтусами, за исключением Тидариона. Магистры отказались признать его архонтом, и Тидарион занял трон силой, введя легионы в Магистериум и перебив всех, кто отказался присягнуть ему на верность… Семь Храмов объявили Тидариона узурпатором, и легион оказался расколот: некоторые генералы поддержали храмы, иные – самопровозглашенного архонта. Маги, принадлежащие к классу лаэтанов (простолюдинов), сплотились за Тидарионом, и впервые со дня падения Арлатана маги противостояли магам. В Империуме началась гражданская война… В оной пал архонт Тидариус, не назвав наследника, и в последующие 20 лет магистры сражались за пустующий трон. Наконец, архонтом был назван Партениус, бывший верховный жрец Думата, и он сумел завершить гражданскую войну, позволив лаэтанам посещать храмы и отдав им три места в Магистериуме.

На пике своего могущества Империум Тевинтер активно распространял свое влияние по земям Тедаса, объединяя известный нам мир под властью деспотичных магистров. Говорили, что Старые Боги, которым поклонялись магистры, дали им знание магии крови, и они использовали запретные силы, чтобы поддерживать свое правление. Людская кровь, так же как и кровь эльфийских рабов, текла по имперским алтарям, разжигая жадность магистров; рассказы об их ненасытности настолько ужасающи, что люди должны быть благодарны тому, что магия крови запрещена в наши дни.

Но все, что слишком высоко возносится, в конечном счете низвергается. Возможно, они предвидели свое крушение, или, быть может, гордыня их не знала границ, но какой бы не была причина, магистры осмелились открыть магические врата в Золотой Город в сердце Тени - царствия, столь же близкого, как мысли, но бесконечно далекого от смертного мира, и принадлежащего детям Создателя - духам. Оные наблюдают сквозь Завесу за миром, который не могут постичь, а те из них, в ком взрастает зависть к увиденному, становятся демонами. Через Завесу они посылают соблазны спящим умам людей, создавая кошмарные версии того мира смертного, чтобы питаться жизнями, завладеть коими не в состоянии. Самые слабые из них - огненные демоны ярости, за которыми следуют демоны голода; одержимые ими люди становятся вампирами и обретают способность поглощать жизненные силы и ману окружающих. Демоны праздности проявляют зачатки разума, и, проникая в смертный мир, именуются тенями; демоны желания - одни из самых могущественных, уговорами и посулами убеждая смертных заключить с ними сделку. И, наконец, демоны гордыни, искусные и хитроумные заклинатели, вполне могут являть угрозу для всего мира, буде обратят они на него свой голодный взор...

Магистры Тевинтера жаждали занять трон Создателя, давно покинутый в Золотом Городе после того, как Создатель отвернулся от своих чад. С помощью своих магических сил они собирались объявить войну самим Небесам и стать равными богам. Именно сие деяние Церковь называет "Вторым Грехом".

Согласно большинству исторических источников, семеро магистров - верховных жрецов Старых Богов - действительно сумели достичь Золотого Города и вошли в дом Создателя, куда до сих пор не могла или не смела ступить нога живого существа. Но человечество не должно пребывать в Небесах. Магистры были осквернены гордыней и иными грехами, и одно их присутствие затронуло скверной Золотой Город. Что когда-то было совершенной, святой цитаделью, стало извращенным прибежищем тьмы и кошмаров. Магистры были изгнаны через свои же врата и прокляты за проявленное вероломство. Как был затронут скверной Золотой Город, так и сами магистры изменились и стали первыми из порождений тьмы. Когда-то сияющий маяк в сердце Тени, Золотой Город стал Черным Городом, напоминанием о том, чего стоит людская гордыня.

Смертный же мир познал весь ужас Первого Мора, как назвали нашествие порождений тьмы. Твари сии - генлоки, хурлоки, крикуны и огры - распространяют болезни и скверну повсюду, куда бы они ни ступили, и подобны разрушительной силе природы. Земля гниет от одного их присутствия, небо заволакивает свинцовыми тучами. Проклятые магистры, ставшие первыми порождениями тьмы, ушли под землю, чтобы найти уединение во тьме гномьих Глубинных Троп, и там, в тенях, они плодились. То ли по какому-то хитроумному замыслу, то ли из-за остатков веры и поклонения в своих разумах, они попытались разыскать Старых Богов, которым когда-то служили. И поиски их увенчались успехом, ибо был обнаружен Думат - первый из Старых Богов, когда-то ведомый как Дракон Тишины перед тем, как Создатель заточил его и его собратьев под землю за Первый Грех: они заняли место Создателя в человеческих сердцах.

Спящий дракон пробудился, освобожденный из тюрьмы Создателя своими злобными последователями, и сам был поражен скверной. Думат обратился в первого архидемона, великая и ужасная мощь которого управлялась прогнившим, порочным разумом. С порождениями тьмы, следующими за ним, Думат восстал и снова вознесся в небеса, неся разрушение в мир, сотворенный Создателем. Старый Бог стал сердцем темной бури, что опустошит весь мир, но ценою невероятных усилий все же был повержен первыми Серыми Стражами. Мужчины и женщины различных рас, воины и маги, варвары и короли... Они смело встретили лавину порождений тьмы и одержали верх в противостоянии с ними.

Ко времени создания ордена Серых Стражей легендарным воителем Каринусом Первый Мор продолжался уже 90 лет, и мир обратился в хаос. В крепости Вейссхопт, что в пустынном Андерфелсе, собрались ветераны Империума, отринувшие свои клятвы Тевинтеру. Они стали первыми Серыми Стражами, развязавшие кампанию против порождений тьмы, возвращая утраченные земли. До завершения конфликта было еще далеко, но Серым Стражам оказывали поддержку все без исключения миряне Тедаса, и число их непрерывно росло. Наконец, в год 992 от становления Империума Тевинтер на Равнинах Тишины произошло решающее противостояние с архидемоном Думатом, и победа была одержана страшной ценою - в сече пал каждый третий воин армий северного Тедаса. Слава сего ордена гремела по всему миру.

Первый Мор опустошил Империум Тевинтер. И не только порождения тьмы бесчинствовали на благословенных землях сей державы; жители Империума пришли к осознанию того, что обратились против них даже боги. Думат, обращенный в архидемона Старый Бог, ведомый ранее как Дракон Тишины, вознамерился погрузить мир в звенящую тишину, а иные Старые Боги ничего не предприняли, чтобы помешать ему, несмотря на истовые мольбы мирян. Жители Империума утрачивали веру, начинали расправляться со священниками и сжигать храмы дотла.

Даже после опустошительного Первого Мора Империум простирался на весь известный мир. Имперцы привыкли к нападениям варваров на границы Тевинтера, посему прекрасно подготовились к атакам извне... но история падения могущественной державы начинается как раз изнутри.

Жители далеких северных и восточных пределов Империума восстали против своих могущественных владык. Магистры Тевинтера призвали демонов, чтобы положить конец мятежам, оставив сожженные тела в назидание тем, кто лишь помыслит о продолжении восстания. Империя распадалась изнутри; толпы озлобленных народных масс делали то, чего столетия не могли добиться войска соседних держав. Но магистры были уверены в своем могуществе, и представить не могли того, что переживут Мор и познают смерть от рук собственных подданных.

После завершения Мора армия Тевинтера превосходила численностью объединенные войска всех без исключения держав Тедаса, но мораль в сей армии ныне была чрезвычайна низка. Варвары аламарри, чьи кланы и холды пребывали в дикоземье Долины Ферелдена у юго-восточных границ Империума, заметили слабость своего извечного врага, и, после долгих лет подневольного существования, нанесли удар, дабы не только обрести свободу, но и низвергнуть ненавистный Тевинтер. Вели за собою варваров великий полководец Маферат, сын Хеггара II и Телиос, из клана авваров и супруга его Андраста, дочь Элдерата - вождя северных племен аламарри - и Броны из Сириана, чей брак установил союзнические отношения между племенами, известными как Плодородный Полумесяц; мечты их и стремления навсегда изменили этот мир.

Родилась Андраста в Денериме. Была у Элдерата и другая дочь, Халлисерра, но не от Броны, а от советницы в вопросах алхимии, чьего имени история не сохранила. Однако последняя была изгнана – скорее всего, Броной, а Халлисерра умерла молодой при невыясненных обстоятельствах. В тот страшный день разразилась буря, Андраста последовала за сестрой в лесную чащобу, и обнаружила Халлисерру мертвой на выжженной поляне… Из-за простуды в час бури Андраста на протяжении последующих лет жила с болезнью легких, и прошло около десятилетия, прежде чем оправилась она и смогла иметь детей. Обстоятельства гибели сестры связывала она с расплатой за ересь и поклонение Старым Богам… За Маферата она вышла, чтобы создать единство племен аламарри, занимающих земли от Планасина до Баннора, через земли Плодородного Полумесяца; так был создан величайших союз племен Юга.

К тому времени южные земли Тевинтера обратились в хаос. Империум и раньше отражал атаки чужеземных армий, но теперь жители его остались без защиты богов, армия была деморализована, а сама страна опустошена Мором. В Империуме нарастали беспорядки, ибо силе державы таяли. Элдерат, отец Андрасты, был убит во время нападения солдат и магов на поселение аламмари, а сама Андраста захвачена в рабство… С гибелью Элдерата власть над всеми северными землями аламарри перешла к Маферату, однако верность варваров принадлежала Андрасте как дочери Элдерата, и последовали они за Мафератом лишь после того, как на переговорах с Империумом добился вождь освобождения Андрасты из рабства.

Многие считали, что время, выбранное для нападения варваров, было еще одним чудом Создателя, ведь Андраста стремилась нести слово его по всему миру. Ведь церковные предания, что была Андраста не просто супругой полководца, но невестой Создателя. Завороженный ее голосом, возносящим молитвы к Небесам, Создатель явился Андрасте, предложив ей отправиться с ним, оставив бренный мир человечества. Андраста же молила Создателя вернуться к людям и создать рай для них на этой земле. Создатель согласился, но с условием, что люди отвернутся от своих ложных богов… Видения, ниспосылаемые Создателем, Андраста зрела в грезах, и считала себя она исполнителем воли божества в мире смертном.

Обретя знание о единственном боге, Андраста выступила в Священный Поход в ослабевший Империум. Многие жители Тевинтера, долгие годы остававшиеся под гнетом исполненных гордыни магистров, принимали слово ее, ибо говорила Андраста, что магия должна служить человеку, а не править им.

Молва о Священном Походе Андрасты, о чудесах, вершимых ею, и о победах на поле брани, стремительно распространялась. Те жители Империума, которые считали, что Старые Боги оставили их, с радостью внимали словам Создателя. Разъяренные толпы, еще недавно сокрушавшие храмы, теперь делали это во имя Создателя и Пророчицы его, Андрасты. Армии Маферата обрели земли южного Тевинтера, слова же Андрасты обрели людские сердца.

Говорили, что Создатель улыбался миру, когда в Сражении на Валарианских Равнинах силы Маферата сокрушили костяк армии Тевинтера. Теперь над южными пределами некогда могучего Империума властвовали варвары. Вера в Создателя, подкрепленная чудесами, грозила поколебать незыблемые некогда основы Тевинтера.

Однако сердце человеческое - самое страшное оружие, и, будучи раненым, способно на черные деяния. Одержав победу в Сражении на Валарианских Равнинах, Маферат возгордился, обернулся к войскам своим, дабы поздравить их... и обнаружил, что внимают они словам его супруги. Маферат ощутил укол ревности, ибо лишь ей досталась вся слава от одержанных побед. Он видел могущество жены и ее стремительно растущее влияние, и устал быть для Андрасты вторым мужем после Создателя; сердце его преисполнилось ярости.

Исторические и церковные источники расходятся в изложении того, что произошло дальше. Исторические говорят, что Маферат устремил взор на север, где простирались земли сердца Империума, и осознал, что предстоит ему долгая и кровопролитная война с вновь собирающимися воедино армиями Тевинтера, посему отчаялся. Церковные же гласят, что Маферат продолжал неистовствовать по поводу своей второй роли в жизни Андрасты, и ревность его к славе супруги все возрастала.

Маферат отправился в столицу Империума Минратус, и в разговоре с архонтом Хессарианом предложил передать супругу в руки имперцев, если те подпишут мирный договор, который прекратит военные действия раз и навсегда. Архонт, стремясь заглушить глас Пророчицы, угрожающей его власти, с радостью согласился. Маферат провел имперцев в оплот Андрасты, Неварру, позволив противнику захватить супругу; так завершился ее Священный Поход. Хавард, лучший друг и соратник Маферата, узнав об этом, встал между Андрастой и имперцами, но был сражен ими и оставлен умирать. Однако он выжил и устремился в Минратус, дабы воспрепятствовать казни, но опоздал...

Тысячи людей собрались на центральной площади Минратуса, чтобы наблюдать за казнью Андрасты. По приказу архонта она была сожжена на костре, ибо подобную смерть имперцы считали самой страшной из возможных. Церковные учения, однако, гласят, что огонь очистил Андрасту, и вознеслась она на Небеса к Создателю. Однако все источники сходятся в одном: за время сожжения Андраста ни разу даже не вскрикнула. Видя, как сжигают заживо их Пророчицу, люди преисполнились стыда, сознавая, что принимают участие в великом грехе. Архонт обнажил меч и вонзил его в сердце Пророчицы, оборвав ее страдания.

Неведомо, что сподвигло Хессариана на подобный поступок. Позже он утверждал, что услышал глас Создателя, но, возможно, вспомнил о судьбе своей матери, пророчицы Элени Зиновии, советницы архонта Валериуса. Видения ее помогли Валериусу обрести власть, но когда Элени узрела падение архонта, тот в ярости заключил дух женщины в каменную статую, выставив оную у входа в свою крепость… которая вскоре действительно была сожжена. Возможно, воспоминания о жестокой судьбе, познала которую Элени, и заставили Хессариана проявить милосердие в отношении Андрасты.

Казнь Андрасты должна была стать символическим попранием веры в Создателя, но на самом деле она фактически завершила поклонение Старым Богам, и слово Создателя продолжало распространяться. Люди, присутствовавшие на казни, познали отчаяние, ибо считали, что разгневанный Создатель вновь отвернулся от них, обрекая мирян Тедаса на страдания во тьме. И в сии темные времена человечество стремилось к свету, пусть источники его и разнились. Кто-то вступал в демонические культы, обещавшие могущество и богатства в обмен на истовое поклонение. Иные молили Старых Богов о прощении, прося великих драконов вернуться в мир. Кое-кто пал столь низко, что начал поклоняться порождениям тьмы, создав культы, восхваляющие чистое, незамутненное зло. Говорили, что сам мир плакал, когда люди молили о приходе спасителя, но оный так и не явился.

Но последовали Андрасты не оставили ее учения и после смерти Пророчицы. Хавард перенес ее прах с площади Минратуса в тайный храм в землях аламарри. Местонахождение сего храма давно забыто, но прах Андрасты явился символом веры в Создателя, и человечество может еще получить его прощение, несмотря на нанесенное страшное оскорбление.

Десятилетие спустя после казни Андрасты архонт Хессариан назвал себя ее последователем, открыл правду о предательстве Маферата. После чего нарек Создателя единственным истинным богом, и религией, насильно установленной в Империуме, стал андрастианизм; таким образом вера в Старых Богов оказалась попрана.

Для порабощенных Империумом эльфов Андраста стала не только Пророчицей, но светом во тьме. И эльфы, ведомые уверовавшим в слово Андрасты Шартаном, восстали против людей; даже казнь Пророчицы не остановила их, и эльфы продолжали сражаться за независимость, в итоге обретя свободу и южные пределы, известные как Долины, пребывающие между Недремлющим морем и Ледяными горами, простирающимися до самых Дебрей Корсари. То был шанс по крупицам восстановить утраченную цивилизацию, ведь за века, проведенные в рабстве, эльфы утратили бессмертие, язык, культуру, ремесла... но не чувство родства. Со всего Тедаса эльфы шли в Долины; многие скончались на Долгом Пути, но решимость не оставила выживших. В Долинах эльфы стали вновь поклоняться древним богам своего пантеона, заточенным в иномировые темницы. Своему первому городу они дали название Халамширал, "конец пути", и основали новую державу, не имеющую контактов с внешним миром. Эльфы создали орден Изумрудных Рыцарей, которые зорко следили за границами Долин, ведь в любой момент люди могли появиться вновь...

После гибели Андрасты армия варваров, нанесшая удар по землям Империума, рассеялась. Маферат принял трон земли, которая впоследствии станет Ферелденом, а власть над сопредельными землями разделил между своими сыновьями, надеясь, что четыре их державы послужат надежным барьером, способным противостоять Тевинтеру, если решит Империум однажды вновь продолжить экспансию на земли Юга. Когда предательство Маферата открылось, и сам он, и все его придворные были перебиты. Неведомо, где погребен Маферат.

Южные земли отошли от Тевинтера, образовав несколько независимых городов-государств, правили которыми трое сыновей Маферата – Исорат, Эврион и Веральд. Исорат основал в западных пределах королевство сириан, позже обратившееся в Орле. Эврион создал в восточных землях державу планасен, однако после распространения сведений о предательстве Маферата вынужден был наряду с детьми укрыться в дикоземье, и владения его перешли во владения различных племен, и впоследствии обратились в конфедерацию городов на равнинах, ведомых как Свободные Просторы. Веральду же достались центральные земли – лес Планасин, где ныне пребывает Неварра; после обнародования вести о предательстве Маферата двор Веральда был предан мечу, а сам он бежал в Орле, где наряду с Джешавис, супругой Исората, злоумышлял против старшего брата. Им удалось покончить с Исоратом, после чего Веральд женился на Джесавис, дабы оправдать свои притязания на престол Орле, однако коварная супруга покончила как с Веральдом, так и с детьми Исората, став первой сирианской правительницей державы.

История сих трех индивидов стала достоянием легенд, и большинство претендентов на родство с Андрастой так или иначе связывают происхождение свое с ними. Но ни один из сыновей Маферата не был рожден Андрастой; все они – дети Джиливан, содержанки Маферата. Содержание наложниц было обычной традицией в варварских племенах, и, согласно мнению соплеменников, Андраста была слаба для вынашивания детей; посему, возможно, Маферат и взял себе Джиливан, дабы обзавестись наследниками. После смерти Джиливан Андраста растила мальчиков как своих собственных детей… Однако позже она родила от Маферата двух дочерей – Эбрис и Вивиал. Их растили в изоляции от людей и не выдавали замуж, хотя у обеих были избранники. Эбрис родила всего одного ребенка, девочку по имени Алли Вемар, которая погибла по пути в Денерим – менее чем через месяц после смерти матери ее от чумы. Младшая Вивиал пошла наперекор семье, полюбив мага-тевинтерца Регулана. В начале Священного Похода Вивиал и Регулан ушли в добровольное изгнание, а после предательства и убийства Андрасты – скрылись вовсе от людских взглядов… Что стало с Вивиал и потомками ее, доподлинно неизвестно, ведь были у нее только дочери. И у этих дочерей – свои дочери. Выходя замуж, они брали фамилии мужей, и в хаосе случившегося десятилетия спустя Второго Мора все следы выживших были потеряны.

...Вскоре восстания вспыхнули на востоке, ибо получить независимость от Империума стремились и ривайнцы. Попытки Тевинтера подавить мятеж отвлекали внимание державы от Свободных Просторов и позволили южным землям собраться с силами, укрепив границы своих новосотворенных держав. Многие из восточных городов Свободных Просторов выступили на защиту ривайнцев, и Империум, потерпев жестокое поражение в Сражении при Темерине в 1117 году от основания Тевинтера, оставил всякие притязания на восточные земли. После чего в восточных пределах Тедаса было основано королевство Ривайн.

...Шло время, культ Андрасты набирал силу, и родилась Песнь Света. Священники глаголили о Маферате и Андрасте, о славных деяниях их и падении, и сердца людские принимали истину. "Поведай эту песнь всему Тедасу", - говорили священники, - "и Создатель вновь обратит лик свой к человечеству". Песнь Света продолжала распространяться, и культ Андрасты стал известен как Церковь.

Изначально Церковь олицетворяла собой могущество и праведность. Как писал один из древних школяров, "сияющие мечи и согревающие сердца мотивы священной песни". Обращенные в веру Церкви брали на себя священную миссию распространения учений Андрасты. Священный Поход начался вновь, и Песнь Света продолжила распространяться по миру; силой, если того требовали обстоятельства. Многие из сильных мира сего в Империуме и городах-государствах сегодняшнего Орле обратились в новую веру.

На протяжении практически двух веков землями Орле правила готи (королева), избираемая кланами сириан и аламарри. Становление каждой следующей готи приводило к тому, что давняя вражда между множеством кланов вспыхивала с новой силой. В -36 году Древней Эпохи готи была избрана Кастана, дочь одного из вождей сириан, супруга Септимуса Дракона, сына дворянина-тевинтерца Вандерина Дракона… Вскоре у них родился сын, Кордиллус. С детства он знал, что однажды трон державы будет принадлежать ему, если окажется он достаточно силен. Кордиллус искренне верил в том, что Андрасте вверила ему священную миссию – искупить грехи мирские в глазах Создателя.

Многие из сильных мира сего в Империуме и городах-государствах сегодняшнего Орле обратились в новую веру. Столь велика была сила слова Создателя, что молодой король Кордиллус Дракон предпринял несколько Священных Походов, стремясь объединить разрозненные города-государства в Империю, посвященную исключительно исполнению воли Создателя. Достигнув совершеннолетия, Кордиллус женился на Арии Монтлоре, одной из дочерей лорда Вал Чевина, и знаменовало сие заключение альянса между кланами.

Империя Орле стала средоточием могущества Церкви Света, а возведенный позже на месте принадлежавшей прежде Джешавис древней крепости сириан Великий Собор в Вал Ройо учредил ту церковную иерархию, которая сохранилась и по сей день. Дракон - Император Дракон I - создал Круг магов, орден храмовников и святую палату Божественных; многие в Церкви почитают его столь же истово, как и саму Андрасту. В то время, как Серые Стражи оберегают мир от Мора, Церковь защищает людей от самих себя, стремясь получить прощение Создателя, дабы вернулся он однажды и обратил мир в рай, коим тому предначертано быть.

Церковь Света ввела новую систему летоисчисления, ведущую отсчет от становления Церкви и коронации назначенной Императором Кордиллусом Драконом первой Божественной, Юстинии, доселе именуемой Олессой из Монтсиммарда; прежде последняя была единственным полководцем в имперской армии, и называли ее «Жрицей-Воительницей». Каждый Век длится ровно 100 лет, и название Веку следующему присваивается на 99 год Века уходящего. Школяры Вал Ройо выказывают Церкви свои предложения по сим названиям, после чего церковники несколько месяцев обсуждают их и, наконец, Божественная объявляет о принятом решении. Говорят, что название становится предвестием тому, с чем Тедас столкнется в последующее столетие.

Церковь установила над магами бдительный контроль и те в знак протеста затушили священное пламя в соборе Вал Ройо, оставшись в зале для песнопений. Разъяренная сим богохульством, Божественная Амброзия II вознамерилась было начать Священный Поход против магов, но даже самые набожные храмовники призывали ее отказаться от этой идеи. Двадцать один день продолжались переговоры и, наконец, маги отправились в изгнание в небольшую крепость поблизости от столицы, где должны были находиться под пристальным надзором храмовников.

...В пятом году Века Божественной начался Второй Мор, и порождения тьмы вел за собою архидемон Зазикель. Порождения тьмы сровняли с землей город Нордботтен, прежде чем весть о них достигла Серых Стражей. В последующее столетие человечество вело отчаянную борьбу за выживание. Империум Тевинтер оставил Андерфелс, пытаясь защитить собственную территорию, и предательство сие не забыто и по сей день. Как ведомо из древних летописей, в далеком северном Андерфелсе эльфийский клан, ведомый хранителем Илореном, противостоял лавине нечисти. Порождения тьмы окружили клан у подножья Мердайна, но эльфы были готовы к сражению и предали огню сухую траву, копнами которой окружили свой лагерь. Предания гласят, что ни один из монстров не сумел пересечь полосу жаркого пламени и достичь лагеря Илорена...

Свободные Просторы и Орле с превеликим трудом держали оборону, но исход конфликта в сем регионе изменили Серые Стражи и могущественные армии под началом Императора Дракона. В ряде сражений, в том числе и в тяжелейшем Сражении при Кумберланде, случившемся на 16 году Века Божественной, орлесиане наголову разбили несколько орд порождений тьмы, уберегая тем самым от разорения множество городов. Империя Орле, править которой продолжал Император Дракон, расширяла свои границы; влияние Церкви в окрестных землях все возрастало. Когда Империуму Тевинтер был нанесен страшный удар - в 31 году Века Божественной произошла Резня в Минратусе, - Император Дракон получил долгожданную возможность расширить северные границы державы. Действия его весьма впечатлили Серых Стражей, ныне следовавших учению Церкви, и, объединив усилия, Серые Стражи и Дракон спасли чрезвычайно ослабленную державу Андерфелс от разрушения; и по сей день в оной истово почитают Спасителя. На всем протяжении нынешнего конфликта эльфы Долин сохраняли нейтралитет и бездействовали, когда у них на глазах в 25 году Века Божественной порождения тьмы практически уничтожили город Монтсиммард; отныне жители Орле начали относиться к эльфам с откровенной неприязнью.

Через 40 лет после начала Второго Мора Император Дракон скончался от старости в Вал Чевине. Империя его, охватывающая большую часть Свободных Просторов и весь Андерфелс, протянула немногим дольше. Наследник Дракона, Кордиллус II, не обладал политической хваткой своего отца, и через 20 лет после смерти Кордиллуса I Андерфелс объявил о своей независимости. Однако восхождение после смерти Кордиллуса II на престол Императрицы Дженив I знаменовало начало эпохи «культурного возрождения»; именно тогда в Орле возникли традиции, что станут определять сие общество и столетия спустя, как то ношение масок и основание Руки Императрицы – ордена стражи, предтечи рыцарства... В течение последующих 200 лет Империя Орле медленно теряла свои территории. Однако при поддержке Серых Стражей влияние Церкви продолжало расти, в то время как Мор шел на убыль. Церковь распространилась на восток, на Свободные Просторы и в Антиву, и на север, в Империум Тевинтер, хоть в сей державе учению ее яростно противились; Церкви приходилось противостоять угасающему могуществу чародеев дворянского сословия.

Последнее сражение Второго Мора случилось в Неприступной Гавани в 95 год Века Божественной, где Серые Стражи расставили ловушку архидемону. Но каким-то образом Зазикель ощутил угрозу, и орды порождений тьмы окружили город. Чародейка из Серых Стражей, Нерия, и ее возлюбленный – Серый Страж Корин, сошлись в противостоянии с архидемоном и легионом порождений тьмы. Нерия погибла, закрыв телом своим Корина от удара эмиссара, после чего Серый Страж нанес последний удар Зазикелю, сразив его… Последующие годы были названы Восстановлением - торговли, культуры, религии...

Веку Божественной пришел на смену Век Славы, названный таковым Божественной Хортензией I, ибо завершился Второй Мор, а архидемон Зазикель оказался повержен.

Церковь желала обратить в свою веру и эльфов Долин, почитающих древних богов-Творцов, и постоянно отправляла миссионеров в восточную державу. В знак протеста на 9 году Века Славы небольшой отряд эльфов напал на ближайшую людскую имперскую деревушку Красный Брод, что дало повод Орле вторгнуться в Долины, однако яростное сопротивление эльфов поразило имперцев.

Эльфийские силы захватили Монтсиммард и подступали к Вал Ройо, когда Церковь в лице Божественной Ренаты I объявила о Священном Походе Долин. Хоть эльфы и нанесли удар по Вал Ройо и вторглись глубоко на территорию Империи, в 20 году Века Славы Халамширал был захвачен и сопротивление эльфов окончательно сломлено. Земли Долин отныне контролировались войсками Орле. Нет, эльфов не обратили в рабство вновь, но поклонение древним богам оказалось для них под запретом. Им было дозволено жить среди людей как гражданам низшего сорта и поклоняться исключительно Создателю; Рената I приказала уничтожить все церковные произведения искусства, отображающие эльфов. Те, кто отказались пойти на это, были вынуждены обратиться в вечных скитальцев в мире, их не принимающем. Но эти немногочисленные эльфы, прозванные "долинными", оказались единственными, сохранившими осколки культуры и язык своих предков. Они - последние наследники древнего Эльвенана. Странствуют долинные эльфы в фургонах - аравелях, - впрягают в которые величественных белых оленей, халл.

В 15 году Века Славы расцвет Неприступной Гавани сподвиг Фирусса, короля сего города-государства, попытаться объединить Свободные Просторы под своим знаменем. Чтобы противостоять его растущей власти, северные города Антивы объединились в 33 году в единую державу. В итоге Фирусса предали его же союзники, тевинтерцы, и Неприступная Гавань оказалась захвачена Империумом, однако была освобождена в 80 году Века Славы в Священном Походе.

...В середине Века Славы, через несколько десятилетий после завершения Второго Мора, на Горе Солдата была воздвигнута Крепость Серых Стражей. Доселе Серые Стражи в Ферелдене размещались в замках и крепостях, принадлежащих щедрым дворянам. Начать строительство крепости повелел Страж-командующий Гаспар Астуриан, и многое ферелденцы, в памяти которых еще свежа была победа над порождениями тьмы и архидемоном Зазикелем, возжелали оказать Серым Стражам финансовую поддержку в возведении твердыни. Спустя десятилетие возведение Крепости Стражей было завершено.

Стражу-командующему Астуриану было уже под шестьдесят, когда поползли упорные слухи о том, что скверна в его крови начинает проявлять себя. Командующему стали сниться кошмары, и слышал он, как из теней доносится его имя. Астуриан запирался в большом зале крепости и часами что-то бормотал. Многие полагали, что командующий начал готовиться к тайному расширению крепости, добавляя новые коридоры и чертоги, лишь бы укрыться от преследующих его теней.

Никто не знал, сумел ли Астуриан воплотить в жизнь задуманное. На посту командующего его сменила Фрида Хальвик, а самого Астуриана доставили в Орзаммар, где он последовал Зову и принял смерть в бою. Смерть Астуриана породила множество легенд и домыслов. Самые немыслимые говорили даже о его увлечении эльфийской принцессой, которую он пытался воскресить в своем заклинательном чертоге, проводя ритуал магии крови.

Стражница-командующая Фрида Хальвик провела скрупулезное расследование "тайных замыслов" Астуриана, но не нашла доказательств тому, что на Горе Солдата что-либо изменилось. Командующая Хальвик объявила, что подобные слухи порочат память усопшего, и те, кто распространяет их, будут сурово наказаны. После чего досужие разговоры прекратились.

Но одна тайна все же осталась, и она не давала покоя даже командующей Хальвик. Когда Астуриан ступил на Глубинные Тропы, он не сжимал в руке свой знаменитый меч, Силу Астуриана, выкованный гномами и преподнесенный командующему по завершении возведения крепости на Горе Солдата. Не передал он меч ни своей наследнице, ни иным Серым Стражам. Полагают, что меч надежно сокрыт где-то на Горе Солдата.

...В сем столетии власть в Неварре сменилась несколько раз. Последний правитель пред становлением в сей державе династии Пентагастов, Ионас, стал слаб здоровьем, и многие не преминули воспользоваться этим, разрушая Неварру изнутри. Многие неварранцы, в том числе и ближайшие сподвижники Ионаса, полагали, что суверенитет держава сохранить не сумеет, и надлежит ей примкнуть либо к Орле, либо к одному из могущественных городов-государств, как то Неприступная Гавань.

К счастью, этого не произошло, и в середине Века Славы Каспар Пентагаст сумел сместить Ионаса и занять трон Неварры.

...Век Башен знаменовало завершение возведения Великого Собора Орле, благословленного и освященного Божественной Инносентой, а несколько лет спустя после этого знаменательного события последовало пробуждение Старого Бога Тота, и в срединных землях Тедаса начался Третий Мор, причем число порождений тьмы превосходило все мыслимые пределы. Последние атаковали тевинтерские города Марнас Пелл и Вирантиум, а также города Орле - Арлесанс и Монтсиммард. Серые Стражи в обеих Империях сумели быстро выстроить оборону и, несмотря на большие потери в осажденных городах, порождения тьмы были отброшены назад.

Осознав, что могущественные Империи им не по зубам, порождения тьмы вторглись на Свободные Просторы, осадив города у реки Минантер. Сперва Орле и Тевинтер ничего не предпринимали, но постоянное давление со стороны Серых Стражей в Вейссхопте вынудило обе державы устремиться на помощь осажденным городам. Армии Тевинтера и Орле встретились в городке Холм Охотника и присоединились к Серым Стражам в последнем противостоянии Третьего Мора. Тот, архидемон огня, был уничтожен, а порождения тьмы вырезаны в одном из самых кровопролитных сражений в истории. Трупы порождений тьмы свалили в кучу в сто футов высотой и подожгли. Миряне Свободных Пределов не скоро забыли эту картину, к тому же благодарность их по отношению к победоносным армиям быстро исчезла, ибо те решили занять освобожденные земли. Орле получил Неварру, а Тевинтер - Холм Охотника. Однако надолго власть империям сохранить не удалось, и Неварра вновь обрела независимость в 65 году Века Башен, когда к власти пришел король Каспар Пентагаст II, а Холм Охотника откололся от Тевинтера в 49 году Века Башен.

Следующему, Черному Веку предшествовала серия объявленных Божественной Беатрикс I Священных Походов, призванных вычленить еретиков в Империуме Тевинтер, устраивающих гуляния в годовщину смерти Божественной Джойс II. Надо отметить, что знаменитое повеление Создателя - "Магия должна служить человеку, а не править им" - ветвь Церкви в Тевинтере исказила, положив, что магия должна поддерживать сильных мира сего. Также Имперская Церковь утверждала, что происхождение Андрасты отнюдь не божественно - она была смертной женщиной, обладающей незаурядным магическим талантом; к тому же, вознесение ее к Спасителю не сделало Андрасту богоподобной, пусть и обратило в символ надежды. Оба этих аргумента Церковь Орле не принимала. Предшественница Беатрикс I, Божественная Джойс II приказала священнослужителям Тевинтера немедленно отринуть измененную Песнь Света, вернувшись к изначальной. Те отказались, и в 87 году Века Башен избрали собственного Божественного Валхаила I - во-первых, мужчину, во-вторых, могущественного мага Круга. Существование "Черного Божественного" вызвало порицание за пределами Империума, Церковь Вал Ройо посчитала сей жест неприкрытым оскорблением. Было предпринято четыре Священных Похода против "еретиков", что лишь усилило раскол между ветвями Церкви. С избрания архонта Номарана в 34 году Века Бурь и по сей день Круг магов свободно правит Империумом, что священнослужители в иных землях считают возвращением к эпохе владычества магистров. Имперские Божественные же исходят из Первых Заклинанителей, и обладают титулами как Божественных, так и Великих Заклинателей.

Матроны Ривайна сподвигли бракосочетание крон-принца Антивы Алонзо Кампаны с Ашей Субирой Бахадур, ганой Айсли. Алонзо был слабым правителем, чего нельзя сказать о его королеве. Аша, дочь состоятельных торговцев, мечтала о том, чтобы Антива играла более значимую роль в политике Тедаса, ровно как и надеялась обезопасить процветающую державы от алчных соседей. Она достигла цели, сочетав браком своих детей и внуков с представителями правящих и дворянских семей различных держав континента, заключив таким образом значимые альянсы. Историки именуют Ашу "королевой-матерью Тедаса"... Одна из ее внучек, аристократка Лилет Монтбеллиард, взошла на Солнечный Трон в 16 году следующего, Священного Века, как Божественная Розамунд, став самой юной в истории носительницей сего титула, ибо не было ей и двадцати лет; на этот высокий пост девушку с самого детства готовила предыдущая Божественная, Хортензия II... Розамунд правила 55 лет и запомнили ее как одну из наиболее сострадательных Божественных в истории Церкви.

Священные Походы завершились пред Священным Веком (названным таковым Божественной Юстинией II, предшественницей Хортензией II), тогда же пробудился архидемон Андорал и начался Четвертый Мор. Огромные рати порождений тьмы появились на северо-востоке и северо-западе континента. Антива оказалась захвачена, а правящая семья погибла. После чего порождения тьмы излились на Свободные Просторы и в Ривайн. Появились они в Андерфелсе, осадив столицу, Хоссберг. Куда меньшее число монстров атаковало Империум Тевинтер и Орле, посему сии державы успешно отразили нападение, отбросив порождений тьмы обратно на Глубинные Тропы. Несмотря на это, Тевинтер отказался придти на помощь Свободным Просторам и Андерфелсу, а Орле прислал лишь незначительные отряды

Серый Страж Гарахель, ведя за собою воинство Стражей и солдат Андерфелса, разбил воинство порождений тьмы, осадившее Хоссберг. После чего Гарахель во главе объединенных сил Серых Стражей Орле и Андерфелса устремился в Неприступную Гавань, где под его эгидой короли и тейрны Свободных Просторов заключили союз. Объединенная армия под стягом Серых Стражей выступила на север. В 24 году Священного Века произошло знаменитое Сражение при Айсли, ознаменовавшее освобождение Антивы; Гарахель погиб, но в противостоянии уничтожил Андорала. Порождений тьмы сложило головы столь много, что миряне надеются на то, что твари эти больше никогда не вернутся. Тот факт, что Мор продолжается под землею и это прекрасно ведают гномы Орзаммара, игнорируется практически всеми жителями поверхности за исключением Серых Стражей. Миряне надеются на скорейшее окончательное завершение Мора и возобновление прерванных торговых отношений между державами.

Отмечен Священный Век и становлением двух новых держав. В 37 году в Неварре состоялась коронация первого короля династии Ван Мархам, Тайлуса, утверждавшего, что является он наследником убитого в Сражении при Кумберланде сына Дракона. Будучи героем недавнего Мора, полководец Тайлус разжигает националистические настроения в западных Свободных Просторах против растущего могущества Орле, а так же против династии Пентагастов, утверждая, что сей род оставил ценности, делавшие его некогда поистине великим. Миряне последовали за новым героем; король Нестор Пентагаст был убит, а выжившие члены династии бежали в свой родной город, Холм Охотника. Одержав несколько побед над орлесианами, Тайлус представляет Неварру как новую силу, с которой необходимо считаться. Под властью Тайлуса и трех последующих королей династии Ван Мархам, Неварра расширила свои пределы, обратившись из города-государства в полноценную державу, и заняв большие территории, принадлежавшие Орле.

В Денериме, столице южного Ферелдена, был коронован Каленхад, и враждующие эрлинги и тейрниры державы объединились под единым знаменем. Земля диких кочевых варваров наконец обратилась самостоятельной державой, хоть многие считают ее откровенно захолустной.

Родился Каленхад в 20 году Священного Века в семье небогатого торговца из Хайевера. Отец отправил юношу к своему дальнему родственнику, бедному молодому рыцарю серу Фораннану, и тот сделал Каленхада своим сквайром. Вскоре рыцарь и его сквайр оказались втянуты в одну из многочисленных войн того времени между эрлом Мирддином - могущественным, но нелюбимым лордом, претендующим на трон, - и молодым и глупым эрлом Западных Холмов Тенедором, под знаменем которого сражался Фораннан. Когда Мирддин вызвал Тенедора на переговоры, тот приказал юному Каленхаду облачиться в его одеяния и изображать на переговорах Тенедора.

Однако Каленхад немедленно открылся эрлу Мирддину. Тот поинтересовался, зачем он здесь, и Каленхад объяснил, что велено ему изображать эрла Тенедора. Эрл сказал, что собирался убить Тенедора - желает ли Каленхад умереть вместо того? Каленхад уверенно кивнул, чем вызвал к себе уважение со стороны Мирддина и его союзников. Мирддин предложил Каленхаду стать его собственным сквайром, но юноша ответил отказом, заявив, что если Мирддин собирался убить Тенедора на переговорах, человеком чести он называться не может. Союзники Мирддина расхохотались, но сам эрл признал, что в словах юноши есть резон. Он позволил Каленхаду вернуться в осажденный замок Тенедора, после чего бросил войска на приступ.

Во время сражения Тенедор и Фораннон погибли, а Каленхад сошелся в поединке с самим эрлом Мирддином. На глазах союзников Мирддина юноша одержал верх над эрлом и приказал тому отступить. Эрл поинтересовался у Каленхада, кому тот станет служить теперь, когда рыцарь его и лорд мертвы, и юноша ответил, что он поступит так, как велит ему честь, ибо ничего иного ему не остается.

"Тебя нельзя назвать человеком чести", - произнес Каленхад, - "но я верю, что ты хочешь стать таковым. Ты даровал мне жизнь, и то же я сделаю для тебя. Возможно, если люди будут нести честь в сердцах, мы научимся доверять друг другу и сможем жить в мире". С этими словами Каленхад вложил меч в ножны. И тогда и Мирддин, и союзники его преклонили колени пред Каленхадом, присягнув ему на верность и назвав тейрном, правителем земель, принадлежавших ранее Тенедору.

Многие дворяне сомневались в том, что простолюдин способен вести их за собою, но в последующие годы Каленхад доказал, что достоин доверия Мирддина. С каждой одержанной победой за ним, человеком чести, сплачивалось все больше и больше дворян. Однажды, во время кампании, развязанной против одного равнинного баннорна, Каленхад повстречал свою будущую соратницу, воительницу леди Шейну. Каленхад взял в жены прекрасную дочь Мирддина, Майрин, а непреклонная вера в учения Церкви стала основой убеждений его двора. Набожность Каленхада привела к нему множество последователей Андрасты, ожидавших именно такого лидера.

Теперь, когда рядом с ним была леди Шейна, остановить Каленхада стало невозможно, и в 42 году Священного Века война за владычество над Ферелденом подошла к завершению, и армии Каленхада схлестнулись с объединенным воинством Симеона, тейрна Денерима, самого могущественного дворянина державы. Каленхад заручился поддержкой Круга магов и пепельных воинов, и в Сражении Белой Долины он одержал блестящую победу над Симеоном и объединил нацию.

Во время сражения Каленхад сошелся в поединке с Симеоном, и последний чуть было не убил его, но между воителями встала леди Шейна, и удар, предназначавшийся Каленхаду, достался ей. Раненая, леди Шейна сумела прикончить Симеона. В этот же год Каленхад взошел на трон Денерима; королева Майрин разделяла с ним престол, но в последующие месяцы Каленхад неотступно находился подле леди Шейны, с трудом оправлявшейся от полученной раны.

Влияние Церкви распространялось по познавшим покой землям Ферелдена. Куда бы не направились король и королева, повсюду приветствовали их благодарные подданные, ибо видели в Каленхаде выходца из народа, достигшего невозможного. Впервые за время существования Ферелдена была налажена торговля с иными державами.

Легенды гласят, что леди Шейна тайно любила своего короля, но честь и чувство долга не позволяли ей признаться ему в этом. Но однажды ведьма (которая на самом деле была сестрой погибшего эрла Симеона) предложила ей приворотное зелье, и леди Шейна не устояла перед искушением. Она предложила зелье Каленхаду; следующей ночью королева Майрин обнаружила их обоих в одной постели и бежала из Денерима к своему отцу. Она все без утайки рассказала Мирддину, и тот заявил, что лишит Каленхада своей поддержки и развяжет новую гражданскую войну.

Леди Шейна, преисполнившись раскаяния, поведала двору о том, что дала испить приворотное зелье своему лучшему другу. Каленхад простил леди Шейну и отказался казнить ее. В ярости Мирддин призвал иных эрлов выступить против Каленхада и леди Шейны, и держава вновь встала на пороге гражданской войны.

Втайне от Каленхада, леди Шейна отправилась к Майрин, чтобы разрешить возникшую непростую ситуацию миром, но Мирддин обнаружил ее и убил. Каленхаду пришлось вызвать Мирддина на поединок, где последний потерпел поражение и расстался с жизнью. Смерть сильнейшего союзника короля и могущественного эрла привела к тому, что иные эрлы взроптали против Каленхада, и казалось, что новая война вот-вот разразится. Каленхад в последний раз отправился к своей жене; неведомо, что он сказал ей, но после состоявшегося разговора Каленхад просто исчез. У Майрин он оставил свой знаменитый меч Неметос - символ династии Тейринов - и прокламацию, в которой отрекался от трона в пользу своего нерожденного сына, которого носила во чреве королева. Больше Каленхада не видел никто и никогда, а на трон Ферелдена взошел его сын, Вейлан I.

...В Орле же в 71 году Священного Века при весьма сомнительных обстоятельствах Божественной была названа Амара III, приходившаяся сестрой Императору Альфонсу, и прежде не именовавшаяся праведной матерью. Правление ее ознаменовано сожжением малефикаров, и правила она Церковью, не терпя инакомыслия, до самой смерти, случившейся при невыясненных обстоятельствах в 85 году. Император Альфонс занялся поисками виновных, многих праведных матерей заточил в темницу, а троих казнил… но в причастности к смерти сестры его никто так и не сознался.

...На смену Священному Века пришел Век Стали, названный таковым Божественной Теодосией I, ибо во время охоты королева Мадригаль Антивы была найдена мертвой в лесной чащобе, а грудь ее пронзали четыре стальных меча - выкованных по образу Меча Милосердия архонта Хессариана. Подозрение пало на таинственных ассасинов, Воронов, но доказательств тому так и не нашлось... Согласно сохранившимся преданиям, о гибели королеву загодя предупредила черноволосая ведьма из болот Теллари, и Мадригаль пообещала ей что-то в обмен на сохранение жизни сына, принца Эладио, должного погибнуть вместе с ней. Но когда принца сразил смертельный недуг, Мадригаль устремилась в топи, чтобы разыскать ведьму и покарать ее – именно тогда королеву и обнаружили мертвой… Принц Эладио оправился от недуга и должен был унаследовать трон, но таинственно исчез за год до своего совершеннолетия и коронации.

Последний из королей Неварры, принадлежащих к династии Ван Мархам, умер, не оставив наследника-сына, а дочь его вышла замуж за Пентагаста, и таким образом два великих рода объединились. На протяжении последующих поколений короли династии Пентагастов правили Неваррой, и держава знала процветание; Ван Мархамы же сохраняли свое высокое положение в дворянских кругах.

...На Солнечном Троне Божественную Теодосию I сменила Теодосия II, однако вскоре была смещена из-за нарушения клятвы целомудренности, ибо родила ребенка прямо на ступенях Великого Собора, пред очами множества собравшихся андрасианцев.

...Тогда как историки отмечают порождений тьмы единственной величайшей угрозой Тедасу, большинство мирян за пределами гномьих земель скажут, что они намного менее опасны, чем захватчики, именующиеся кунари. В конце концов, Мора не было около четырех веков с тех времен, когда герой Гарахель сразил архидемона в Сражении при Айсли. Но в 30 год Века Стали первые корабли кунари были замечены у берегов Пар Воллена далеко на севере, что обозначило новый виток эпохи войн.

Златокожие гиганты, по слухам, приплывшие с востока и пересекшие Боерский океан, кунари - загадка для большинства людей. Для одних они - ненавистные захватчики, чье смертоносное боевое искусство и разрушительные технологии чуть не поставили на колени все цивилизованные народы. Для других, они - варвары, исповедующие странную религию, которую силой стремятся навязать "низшим" расам. Тогда как для третьих, таких, как жители южных земель Тедаса, они - легенда, странные создания с далекого севера, которых очень редко встречали уже после того, как наступил мир.

Незадолго до того, как весь Тедас узнал о появлении кунари в Пар Воллене, они уже вторгались на материк, атакуя сначала Ривайн и Сехерон. Защитники тех земель едва ли могли сравниться с воинской выучкой и технологиями кунари. Один лишь залп из пушек, которых люди и не видели никогда, ставил войска на колени. Воины кунари в блестящей стальной броне с легкостью прорубались сквозь ряды защитников. История назвала сей период Первой Войной Кунари, однако на самом деле это была просто бойня, и за десятилетие кунари существенно продвинулись на территорию Тевинтера. Изначальные победы кунари были весьма значительными: к 42 году Века Стали они захватили большую территорию Империума Тевинтер, Ривайн и Антиву, после чего выступили к Свободным Просторам. В северных землях лишь огсажденный Мирнатус выстоял пред захватчиками. К 85 году Века Стали люди сумели сплотиться и освободить Империум, после чего непобедимые прежде кунари начали терпеть поражения. В 90 году силы кунари осадили Селени, но появившаяся на поле брани ведьма из болот Теллари призвала дракона, обратившего захватчиков в бегство. К 23 году Века Бурь (названного таковым Божественной Хортензией III) кунари оказались оттеснены к Сехерону и Ривайну, где и закрепились. Произошло Сражение Носенского моря - самое масштабное противостояние в истории, но ни одна из сторон не смогла одержать в нем победу, хоть потери флотилий и были весьма высоки.

Воистину, для Тедаса наступили темные времена; человеческие нации вынуждены были вновь объединиться против общего врага... но этот намеревался не уничтожать, как это делали порождения тьмы, но подчинять земли, которые, как они считали, нуждаются в просвещении. Кунари показали, что являются самым страшным типом противника: религиозными фанатиками. Истории того, как кунари поступали с захваченными землями, - "кубетари", так они их называли, что в переводе, вероятно, означает "те, кто нуждается в просвещении", - различаются и их довольно сложно проверить. Многие обвиняли кунари в устрашении населения. Они забирали детей из семей и посылали взрослых в "учебные лагеря" для обучения их своей философии и религии. Тех, кто отказывался подчиняться, заставляли прислуживать, посылали на рудники или в строительные лагеря... где большинство несчастных умирали от истощения или голода. Тех, кто сопротивлялся, сразу же безжалостно убивали. Однако многие из тех, кто подчинился, утверждали, что с ними хорошо обращались и выказывали большое доверие при условии, что они следовали строгому кодексу поведения и законов кунари.

На каждую историю о страданиях приходится иная, которая рассказывает о просвещении, источником которого служит нечто, называющееся Кун. Это либо философский кодекс, либо трактат - возможно и то, и другое, а некоторые утверждают, что он сродни богу кунари. В отличие от Песни Света, он управляет всеми аспектами жизни кунари - как мирскими, так и духовными, - и кунари строго и без вопросов следуют его догмам. Те, кто описывал свои встречи с золотыми хозяевами, рассказывают о могучих существах на голову выше человека, с пугающе спокойным поведением и чем-то вроде искрящегося в глазах огня. Некоторые даже говорили, что кунари были добры к ним или подозрительно менее жестоки, а один обращенный сехеронец выказывал жалость к тем, кто не обратился в новую веру, ибо его самого религия захватчиков привела к чему-то вроде откровения. "Всю свою жизнь я следовал за Создателем, куда бы не привели меня его пути," - пишет он,- "но в вере в Кун я обнаружил способ идти собственным путем. Если бы только мой народ мог понять, что предлагают им кунари". Говорят, что самый верный способ уничтожить народ - не с помощью оружия, но с помощью книг. К счастью, мир, повидавший и отразивший четыре Мора, так просто не сдался.

После почти столетия противостояния кунари по всему северу Тедаса Церковь в 25 году Века Бурь объявила о начале Новых Священных Походов. Силы Имперской Церкви Минратуса (единственного свободного из основных городов Тевинтера) выступили в направлении Сехерона и заняли восточные территории Империума, и Божественная в Вал Ройо приказала своим храмовникам вести армии юга на Ривайн. Это была величайшая мобилизация военных сил со времен Четвертого Мора.

Фактически наибольшим преимуществом над кунари у войск Церкви был Круг магов. Оказалось, что, обладая развитой технологией, кунари испытывали великую ненависть ко всему магическому. У них были свои маги, но эти казались всего лишь сидящими на цепи животными... и ни у одного из магов кунари и близко не было тех умений, которыми обладали маги Круга. Встреченная пушечным огнем, Церковь ответила молниями и огненными шарами, оказавшимися весьма и весьма действенными.

Несмотря на всю свою силу, кунари уступали людям числом. С каждым годом Церковь отвоевывала у кунари все больше захваченных прежде земель. Оказалось сложно взаимодействовать с местным населением, которое обратилось в религию кунари, особенно если некоторые из народов поколениями жили под властью кунари. Ответом большинства армий на проблему было просто уничтожение обратившихся в новую веру. Официально Церковь отрицает этот факт, утверждая, что люди бежали на север в Ривайн или Пар Воллен, но многочисленные захоронения на Носенских Равнинах и в Марнус Пелле говорят обратное. И в самом деле, в Марнус Пелле было убито так много человек, что Завеса оказалась навсегда искажена, и по сей день руины кишат неупокоенными мертвецами.

В целом проходят три Новых Священных Похода, и лишь один из них (в 52 году Века Бурь) заканчивается сокрушительным поражением (кунари берут под контроль большую часть территории Антивы). К концу Третьего Нового Священного Похода в 84 году Века Бурь во владении кунари остаются лишь город Конт-аар в северном Ривайне и Пар Воллен. К концу последнего Священного Похода было решено, что восстановление разрушенного более важно, нежели искоренение кунари в Конт-ааре.

Для подписания Лломерринского Договора на острове Лломеррин у южного побережья Ривайна собрались посланцы почти со всех людских земель (за исключением Империума Тевинтер), и был объявлен мир между кунари и человеческими державами. После чего кунари отступили на Пар Воллен, дабы восстановить силы. Этот хрупкий мир между людьми и кунари длится и до наших дней.

...Век Бурь заканчивается, а у Императора Орле Этьена I, известного укреплением торговых связей Орле с Орзаммаром, рождаются мальчики-близнецы, что Церковь называет знамением. Долгое время наследников у Императора не было, и страна страшилась гражданской войны, которая вполне могла разразиться после смерти монарха, однако грядущий Век Благословенного обещал дальнейшее процветание Орле.

В 24 году Века Благословенного Император Орле Ревиль (прозванный после Безумным Императором) вторгся в Ферелден – кампания, оказавшаяся успешной. В 47 Ревиль приказал казнить своего брата-близнеца, Великого Герцога Гратьена, а также всю его семью. Смерти избежал лишь 11-летний отпрыск, Верин, сумев скрыться.

В середине Века Благословенного война между кунари и Империумом Тевинтер продолжилась; кунари высадились на Сехероне и захватили остров в течение трех лет. Тевинтеру пришлось в одиночку противостоять кунари, однако мирный договор, заключенный сей расой с иными державами, стал донельзя зыбким. Попытки кунари высадиться на земли континента и нанести удар по Тевинтеру были пресечены на корню.

Занять трон Неварры попытался ложный, как оказалось, представитель династии Пентагастов, Аврелиан. Как оказалось, отцом Аврелиана был орлесианский дворянин Густав ЛаФлер, который женился на Сотирии Пентагаст после развода последней с Императором Этьеном I. Однако Аврелиан был рожден до заключения сего брака, хоть и считал Сотирию своей матерью. Будучи набожным, Аврелиан, выступив претендентом на трон Неварры, полагал, что священный долг его – вернуть державу в лоно Церкви. Когда в 60 году Века Благословенного раскрылось, что Аврелиан не является наследником династии Пентагастов, он вынужден был покинуть Неварру и присоединиться к Легиону Мертвых – единственный человек, которому было позволено это сделать.

...В 95 году Века Благословенного на утесе Вейрса появилась ведьма из болот Теллари, выкрикнув пророчество о том, что драконы вновь вернутся в мир после долгих столетий.

...Что интересно, нынешний век изначально не должен был именоваться Веком Дракона. В последние месяцы Века Благословенного Божественная Фостина II готовилась объявить о Веке Солнца, название которому было бы дано в честь символа Империи Орле, которая существенно расширила свои владения на южных просторах Тедаса, обретя контроль над Ферелденом. Век Солнца должен был знаменовать величие Орле. Однако в 70 году Века Благословенного вспыхнула война между Неваррой и Орле за контроль над западными холмами, окружающими Перендейл, победу в которой одержала Неварра.

Свергнутый король Ферелдена Брандел, а после и дочь его Мойра долгие десятилетия противостояли орлесианским узурпаторам. Но когда восстание в Ферелдене достигло своего пика, неожиданно миру явилась великая драконица. Практически всех сих бестий истребили в Век Стали охотники на драконов Неварры, и явление одной из них из ущелий Ледяных гор одновременно поражало и ужасало. И когда великая драконица принялась разорять окрестные земли в поисках пропитания, Божественная Фостина II неожиданно объявила о Веке Дракона. Поговаривали, что она сделала это в знак поддержки Орле в затянувшемся противостоянии Империи Ферелдену, ведь дракон украшает герб дома Дюфаэль, к которому принадлежит и король Ферелдена Мегрен, так называемый "Король-Узурпатор". Может, оно и так, но великая драконица обрушилась на Орле, перебив сотни людей, а тысячи обратив в бегство к северному побережью; повстанцы же Ферелдена продолжали ожесточенное сопротивление орлесианским оккупантам.

Продолжая дело отца, Мятежная Королева сплотила за собой дворян Ферелдена. К 80 году Века Благословенного небольшие отряды, сражавшиеся за собственные земли, обратились в два воинства: Армию Севера под началом банна Ангуса Эремона с Недремлющего моря и Армию Юга под началом эрла Рендорна Гуеррина из Редклиффа. В армию банна Ангуса входило немало молодых дворян из прибрежных земель Ферелдена – в том числе и Рендон Хоу, обратившийся против своего отца Тарлетона, дабы примкнуть к мятежникам, и Брайс Косленд, чей отец, тейрн Хайевера, скрывался на ферме в Южном Пределе, умирая от долгой болезни. Леонас Бриланд – сын эрла Южного Предела, наполовину орлесианец по крови – вырос вместе с Брайсом, и вслед за последним примкнул к северной армии. Трое юношей стали друзьями.

В 96 году Века Благословенного Мятежная Королева была предана и убита в лесах у Лотеринга некоторыми из ее собственных дворян, вступившими в сговор с узурпатором Мегреном. Из Орле в Ферелден проследовали два подразделения рыцарей, дабы подавить мятеж раз и навсегда.

Ныне за собою мятежников легендарный ныне король Марик Тейрин, кровный наследник династии Каленхада, Серебряного Рыцаря, ставшего первым королем Ферелдена 400 лет назад. Мятежная Королева Мойра родила его в тайном лагере повстанцев у Брода Катала, и рос Марик изгоем в державе, править которой было предначертано ему на роду. После гибели матери Марик был вынужден бежать, спасаясь от воинов банна Сеорлика - приспешника имперцев, расправившихся с Мятежной Королевой. На окраине леса он повстречал Логайна Мак Тира - молодого фермера, семью которого высокие налоги, установленные орлесианами, вынудили оставить угодья и податься в отряд недовольных нынешним режимом. Логайн привел Марика в тайный лагерь отщепенцев, пребывал которой в Южных Холмах, на самой границе Дебрей Корсари, и представил своему отцу Гарету, негласному лидеру обездоленных. Последние сошлись в противостоянии с преследующими Марика солдатами, в то время как Гарет Мак Тир наказал сыну уводить принца прочь, в леса. Хоть Логайну мысль о бегстве претила и приводила в ярость, волю отца нарушить он не посмел, посему повел за собою пребывавшего в полнейшем смятении принца в Дебри Корсари.

...Через четыре дня Марик и Логайн выступили из Дебрей Корсари куда западнее Лотеринга, оказавшись на Равнинах недалече от Ледяных гор. Здесь их обнаружил отряд мятежников, ведомый леди Рован, нареченной Марика и дочерью эрла Редклиффа, Рендорна Гуеррина - вернейшего соратника и полководца королевы Мойры, чьи люди продолжали поиски Марика. Рован привела принца Марика и сопровождавшего его Логайна в лагерь мятежников, затерянный в одной из многочисленных окруженных холмами долин Равнин.

Войско узурпатора - короля Мегрена, ставленника Императора Флориана на троне Ферелдена - уже брало лагерь в кольцо, и эрл Рендорн наказал Марику отступать с небольшим отрядом, но подобному решению, обрекающему армию мятежников на гибель, воспротивился Логайн. Юноша показал себя блестящим стратегом и, облачившись в королевские доспехи, дабы выдать себя за Марика Тейрина, наряду с небольшим отрядом рыцарей оттянул на себя внушительную часть сил противника, дав возможность армии мятежников под началом Марика и эрла Рендорна разгромить оставшиеся рати. После чего на выручку Логайну устремилась леди Рован; воины ее ударили преследующих горстку рыцарей солдат с тыла, ознаменовав нелегкую победу воинства мятежников над силами присягнувших орлесианам лордов.

Банн Ангус, однако, решил преградить путь следующим из Орле рыцарям, дать им бой в узкой долине Белой Реки к югу от Озера Каленхад. Ферелденцы создали укрепления, но противник вдвое превосходил их числом. В течение двух дней Армия Севера, сражался в рядах которой и молодой Рендон Хоу, с превеликим трудом сдерживала в долине натиск орлесианской кавалерии. Каждая атака вынуждала ферелденцев отступать, но банн Ангус был исполнен решимости не позволить противнику достичь Равнин... На вторую ночь противостояния Рендон был тяжело ранен копьем в живот, и Брайс с Леонисом едва успели вынести товарища с поля брани. Банн Ангус, видя, в сколь плачевном состоянии пребывает его армия, дал, наконец, сигнал к отступлению... Орлесиане преследовали отступающих, и из тысячи солдат в резне выжило лишь пять десятков; погиб и банн Ангус.

Брайс и Леонис принесли раненого Рендона в земли Редклиффа, где Брайс уговорил селян предоставить выжившим солдатам убежище. Остатки Армии Севера укрылись на фермерских угодьях, в то время как Леонис, выдавая себя за орлесианца, убедил преследующих их рыцарей в том, что ферелденцы бежали на запад, к Ледяным горам... Ночью состояние Рендона ухудшилось, и Брайс, несмотря на собственные раны, устремился за помощью в соседнюю деревушку. На следующую ночь он вернулся, приведя с собой травника, принявшегося врачевать раненых солдат... Хоу был ранен тяжелее остальных, и оставался прикован к циновке, в то время как большинство солдат выступили на поиски Армии Юга. Брайс и Леонис оставались подле друга, и лишь месяц спустя последовали за остальными. Принц Марик, наслышанный от выживших о поражении у Белой Реки, наградил троих медалями за отвагу. Брайс и Леонис примкнули к Армии Юга; Рендон же провел долгие месяцы в Южном Пределе, и раны его врачевала сестра Брайса, Элиана Бриланд.

...В последующие месяцы мятежники укрепились в западных холмах; изможденные и лишенные припасов, они то и дело отбивались от атак передовых отрядов короля Мегрена, пытающихся вновь взять противника в кольцо. Логайн во главе отряда эльфийских лучников проводил смелые вылазки под покровом ночи в стан врага, в то время как Рован добивала рассредоточившихся воинов атаками находящихся под ее началом конных рыцарей. Да, мятежники гибли, но враг терял куда больше людей и, наконец, отступил.

Немедленно, потрепанное воинство устремилось к южным берегам озера Каленхад, и, обогнув его, разбило лагерь в лесах недалече от порта Амарантин. В последующие месяцы Рован и Логайн много путешествовали вдвоем в землях Баннорна, посещая замки и поместья дворян Ферелдена, убеждая их присоединиться к движению сопротивления игу Орле. Осознал Логайн, что испытывает к доблестной девушке - нареченной его принца - чувства, выходящие за рамки товарищества и привязанности...

Сам же Марик наряду с небольшим отрядом рыцарей пребывал на Равнинах, пытаясь склонить на свою сторону местных лордов. Многие из них, доведенные до отчаяния безжалостным узурпатором, открыто или тайно поддерживали мятежников. Посетил Марик и башню Круга, однако маги в нынешнем конфликте продолжали сохранять нейтралитет.

Так прошла зима, а весною Логайн, Рован и Марик вернулись в лагерь мятежников у Амарантина, поведав о своих успехах и неудачах эрлу Рендорну. Воинство устремилось в западные холмы, и сопровождали его ныне отряды лорда Байрона, эрла Амарантина, присягнувшего на верность принцу Марику.

Следующие два года армии мятежников и узурпатора провели в непрерывном противостоянии. Рован, Марик и Логайн сблизились за эти годы, не раз сражаясь рука об руку на поле брани; эрл Рендорн оставался весьма высокого мнения о стратегическом мышлении Логайна и постоянно приглашал его на военные советы.

Армия мятежников выросла настолько, что скрываться от лазутчиков короля Мегрена ей стало весьма проблематично, посему устремилась она к уединенному портовому городку Гворену, что за чащобами Бресилийского леса, в то время как отряды эрла Байрона устремились в ином направлении, отвлекая на себя внимание противника. Тейрн Гворена открыто поддерживал узурпатора, пребывая с воинством своим на севере, посему эрл Рендорн счел возможным атаковать Гворен... И ловушка, расставленная королем Мегреном, захлопнулась, ибо теперь к занятому мятежниками тейрниру подступало огромное воинство рыцарей и магов Орле, дабы положить конец угрозе со стороны Марика Тейрина раз и навсегда. О сем, а также о поражении эрла Байрона последнему поведала посланница-эльфийка по имени Катриэль, чудом достигшая Гворена.

...Орлесиане осадили Гворен, но мятежники, удерживая город, немедленно занялись наймом кораблей из Антивы, дабы как можно скорее вырваться из западни в открытое море. Отдавая дань воинским заслугам Логайна Мак Тира, эрл Рендорн и Марик Тейрин нарекли бывшего фермера командующим армией мятежников, и тот, смущенный и пораженный оказанным доверием, принес клятву верности своему принцу.

Оставив Гворен, мятежники выступили на эрлинг Западные Холмы, ибо, если верить сведениям эльфийки Катриэль, именно в сей крепости пребывает казна, из которой выплачивается жалованье рыцарям Орле на службе короля Мегрена. Не ведали Марик и его ближайшие соратники, что эльфийка, столь своевременно появившаяся в их лагере в качестве посланницы от казненного имперцами Байрона, эрла Амарантина, на самом деле - наемная убийца на службе у придворного мага короля Мегрена, ривайнца Северана.

Армия мятежников потерпела сокрушительное поражение в сражении у Западных Холмов. Эрл Рендорн Гуеррин сложил голову, а отряды выживших отступили к Гворену. Марик, Логайн и Рован чудом выжили, но оказались отрезаны от войск. Возможно, останься Логайн со вверенными ему отрядами, исход сражения был бы иным; как бы то ни было, Марик взял с товарища обещание, что тот никогда боле не придет ему на помощь, поставив выживание армии превалирующей целью.

Девять дней бежали они, исполнившись отчаяния, прочь от Западных Холмов; следовала с ними и Катриэль. Не открывая Марику сыгранной ею роли в недавней резне, эльфийка прониклась... привязанностью к благородному принцу, посему предложила ему возвращаться к Гворену не через Бресилийский лес, но по Глубинным Тропам, подобно паутине пронизывающим подземные пределы континента.

За те несколько дней, что четверо провели на Глубинных Тропах, отношения между ними изменились кардинально. Марик осознал, что влюблен в таинственную Катриэль, и, пусть прошлое ее ему и неведомо, его это нисколько не заботит. Оскорбленная сим откровением со стороны своего нареченного, Рован нашла утешение в объятиях Логайна...

На Глубинных Тропах, недалече от тейга Ортан четверку путников атаковали порождения тьмы, но спасли Марика и спутников его от верной гибели гномы из Легиона Мертвых, ведомые Налтуром из дома Канарек - доблестные воители, ищущие смерти в сражении и искупления грехов в глазах прародителей. Гномы сопроводили людей к тейгу, над руинами которого был возведен Гворен; более того, Марик убедил подгорных воителей принять его сторону в противостоянии узурпатору, восседающему на троне Ферелдена. По пути Марик обнаружил великолепный клинок из драконьей кости, с которым никогда не расставался боле.

В Гворен принц вернулся незадолго до того, как рыцари Орле устремились в атаку. Помощь со стороны Легиона Мертвых пришлась как нельзя кстати, и мятежникам, присоединились к которым и миряне Гворена, удалось одержать блестящую победу над противником.

Молва о чудесном воскрешении принца Марика разнеслась по Ферелдену; повсеместно вспыхивали восстания против орлесианского ига и жестокой тирании короля Мегрена. Армия мятежников все росла, и вскоре выступила на запад, дабы сразиться с двумя легионами рыцарей Орле, отправленных Императором Флорианом в Ферелден.

Все тайное рано или поздно становится явным, так и давнишнее предательство Катриэль раскрылось. Принц Марик казнил возлюбленную, и оставило сие неизгладимый след в его душе. На память пришли слова ведьмы Дебрей, обращенные к нему: "Ты причинишь боль тем, кого любишь больше всего, и станешь тем, что ненавидишь, дабы спасти то, что любишь".

Логайн же убедил Рован позабыть о чувствах, испытываемых ими друг к другу, и не отказываться от долга пред мирянами Ферелдена. Так, девушка поддержала Марика в минуту отчаяния и стала ему верной спутницей жизни, хоть и навсегда выросла между ними стена отчуждения.

В решающем Сражении у Реки Дэйн объединенное воинство Ферелдена разгромило легионы Орле, а придворный маг Северан пал от руки Марика Тейрина... ровно как и банн Сеорлик, убийца королевы Мойры. В сражении сем сложил голову и доблестный гном Налтур, и Марик поклялся, что Ассамблея Орзаммара непременно узнает о деяниях воителя.

...Минуло три долгих года нескончаемых сражений, прежде чем армия ферелденцев осадила Денерим, и Мегрен пал в поединке с Мариком на крыше Крепости Дракона. Последний, благославленный на правление праведной матерью ферелденской ветки Церкви Бронах, принял престол, сочетался браком с Рован Гуеррин и приступил к восстановлению державы, опустошенной Орле за 78 лет оккупации. Логайну Мак Тиру был пожалован титул тейрна и передан во владение Гворен - пребывавший в весьма плачевном состоянии. На протяжении месяца Логайн жил в походном шатре, разбитом на городской площади, когда представительница жителей владений, строительница хижин Маев, навестила тейрна, объяснив ему, что ферелденцы преклонят колени пред ним лишь тогда, когда увидят, что Логайн действительно заинтересован в восстановлении Гворена. У Логайна не было иного выбора, кроме как приказать Маев надзирать за восстановлением замка Гворена... а через два месяца он попросил ее руки.

Когда король Марик захватил Денерим, все без исключения ферелденцы понимали, что бежать орлесиане могут только морем. Банн Штормового Побережья Фиршар Мак Эанрейг, именуемый «Штормовым Гигантом» обратился к армии, прося поддержать его корабли, защищающие столицу. Король ответил на просьбу банна, и солдаты усилили команды кораблей, а также разбили лагеря в ущельях баннорнов Штормовое Побережье и Недремлющее Море, дабы оградить суда от атак с суши. Именно тогда офицер Брайс Косленд впервые встретился с одной из дочерей банна Фиршара – капитаном корабля «Мистраль» Элеанор по прозвищу «Морская волчица». Действуя сплоченно, они сумели потопить дюжину вражеских кораблей у пристани Денерима, и крепко сдружились...

Вскоре после сражения отец Брайса, тейрн Вильям, всю жизнь скрывавшийся от орлесиан, скончался от недуга, и Брайсу пришлось доставить тело отца на погребение в Хайевер из Южного Предела. Впервые за 70 лет Косленд заявлял о праве на владение родовым гнездом, и многие банны и поселенцы присягнули Брайсу на верность. Среди тех оказались и жители приграничных земель Амарантина, и присяга их, данная новому тейрну, осложнила и без того непростые отношения с эрлом Рендоном Хоу... Вернувшись в Денерим на коронацию Марика, тейрн Хайевера сделал леди Элеаноре предложение.

...Гибель Байрона сделала его племянника, Рендона Хоу, эрлом Амарантина, и, лишь узнав об этом, он решил вернуться в эрлинг, несмотря на раны. Элиана вызвалась сопровождать его. Год спустя Рендон сделал ей предложение. Леонис, которого тревожило изменившееся после Сражения у Белой Реки поведение друга, убеждал сестру разорвать помолвку, но та отказалась. Тогда Леонис обратился непосредственно к Рендону, и тот открыто заявил, что жена нужна ему ради приданого и связей. Леонис полностью прекратил общаться с Хоу и сестрой.

Многие из баннов Амарантина относлись к новому эрлу с подозрением – отец его был предателем короны, а дядя – истинным сподвижником Мятежной Королевы; посему народ медлил с присягой верности Рендону, а иные присягнули Хайеверу. Были и такие, кто считал, что эрлинг должна унаследовать девятилетняя дочь эрла Байрона Хоу, а не Рендон. И никто из баннов не поддержал стремления жениться Хоу на дворянке из южных земель, наполовину орлесианке; вдовствующая тетя Хоу и ее дети остались в Свободных Просторах, и лишь Брайс Косленд и его невеста, леди Элеанора Мак Эанрейг, присутствовали на бракосочетании Рендона и Элианы.

...Первые годы правления короля Марика оказались весьма непростыми, ибо в Баннорне было неспокойно, да и угроза повторного вторжения оставалась; посему Логайн проводил много времени в Денериме, и восстановлением Гворена занималась его супруга, тейрна Маев. Впервые за столетие порт вновь принимал суда, а по дорогам шли торговые караваны. Каждые полгода Логайн оставался подле Марика, помогая тому в государственных делах. Вскоре, после долгой и изнурительной болезни, на восьмом году Века Дракона скончалась королева Рован.

Следующие два года король Марик скорбел о потере любимой, фактически отрешившись от мира, от дел государства, от воспитания сына - принца Кайлана, исполнилось которому пять лет. Но однажды ко двору Марика пожаловала командующая Серыми Стражами Орле, Дженевьева, сообщив, что один из ее соратников исчез на Глубинных Тропах неподалеку от тейга Ортан. А поскольку Марик и Логайн побывали в той области много лет назад, когда следовали подземными лабиринтами к Гворену, командующая испросила короля о помощи в обнаружении пропавшего и предотвращения страшного бедствия. Ведь Серые Стражи ведают о местонахождении Старых Богов, и если порождения тьмы вырвут у пленника - Брегана, родного брата Дженевьены и прежнего Стража-командующего орлесианской ветви ордена - сии сведения, неминуемого Мора не избежать. К тому же, никогда ранее порождения тьмы не брали пленников, предпочитая расправляться с оными на месте; уже поэтому случившееся можно отнести к событиям, выходящим из ряда вон. Как об этом стало ведомо Дженевьеве? Из снизошедшего на нее видения...

На память Марику Тейрину пришли слова таинственной ведьмы, повстречал которую он давным-давно, в Дебрях Корсари. Ведьма предупредила его как о предательстве Логайна, так и о Море, что грядет в Ферелдене... а также о том, что он, Марик, не доживет до сего страшного события. Посему сейчас, несмотря на яростные протесты истово ненавидящего орлесиан тейрна Логайна, Марик вызвался отправиться с Серыми Стражами на Глубинные Тропы, указать им путь к тейгу Ортан и - по-возможности - разыскать исчезнувшего члена Ордена, которого Зов заставил устремиться в подземные каверны...

Командующую Дженевьеву в ее поисках сопровождали несколько Серых Стражей: молодой уличный воришка Дункан, лишь недавно вступивший в орден; Келл, следопыт из племени авваров, ощущающий скверну порождений тьмы; гнома Ута, одна из Молчаливых Сестер - ордена воительниц, основанного Святейшей Астит Серой, победительницей Состязаний; эльфийка Фиона, чародейка из Круга магов Монтсиммарда; а также Джульен и Николас, ветераны ордена.

Следует упомянуть о том, что родился Дункан в Хайевере, однако большую часть детства провел в Орле и на Свободных Просторах. Его мать, Таяна, была ривайнкой, а отец, каменщик Аррин, имел тевинтерские корни. Потеряв родителей в детстве, Дункан стал бездомным мальчуганам на улицах Вал Ройо. Там он научился воровать, чтобы выжить. И однажды он прокрался в комнату на постоялом дворе, занимаемую Гаем, женихом Дженевьевы, и попытался украсть обручальное кольцо. В этот момент Гай вернулся, и Дункан перерезал ему горло... за что был приговорен к казни. Но Дженевьева воспользовалась Правом Принуждения, вынудив вора пройти ритуал Посвящения. К удивлению ее, Дункан показал себя весьма искусным воином, искренне верным идеалам ордена.

...Надо сказать, в жизни каждого Серого Стража рано или поздно наступает момент, когда слышит он Зов Старых Богов, наступает за которым безумие, порожденное скверной. Посему, дабы не дать оному овладеть разумом, Серый Страж устремляется в Орзаммар, где ступает на Глубинные Тропы, дабы расстаться с жизнью в сражении с ненавистными порождениями тьмы. Так поступил и Бреган... Однако вместо того, чтобы прикончить Серого Стража, порождения тьмы захватили его в плен, и обратился к Брегану пугающе разумный хурлок-эмиссар, представившийся Архитектором. Последний поведал Брегану, разум и тело которого продолжала поглощать скверна, что порождения тьмы не могут противиться Зову Старых Богов, и единственная цель существования их - отыскать сии прекрасные сущности и наполнить их скверной. Зачем?.. Этого не ведал даже Архитектор, но, будучи единственным из порождений тьмы, обладающим острым разумом, он сознавал, что бесконечное противостояние его народа и человечества бессмысленно, посему был полон решимости положить конец Морам. Для этого Архитектор намеревался уничтожить Старых Богов, а после подвергнуть воздействию скверны мирян Тедаса; выживут лишь самые сильные, которые, подобно Серым Стражам, поднимутся на очередную ступень эволюции и смогут мирно сосуществовать с порождениями тьмы. И Бреган признал разумность замысла Архитектора, чем немало удивил даже себя самого. Но... разве цель существования ордена Серых Стражей состоит не в том, чтобы положить конец Морам? Этот мир болен... и, возможно, вычленить опухоль, пожирающую его, можно лишь столь радикальным способом...

Тем временем Серые Стражи и король Марик, тайно покинув Денерим, устремились в башню Круга на озере Каленхад, где Первый Заклинатель Ремиль вручил каждому из них брошь из черного оникса, должную укрыть владельца об обнаружения порождениями тьмы. После чего небольшой отряд направился к эрлингу Западных Холмов, где находился вход на Глубинные Тропы, куда спустился Марик восемь лет назад.

На свою беду, в подземных кавернах Серые Стражи столкнулись с великой драконицей; с превеликим трудом сумели они сразить древнюю бестию, но в сем противостоянии сложил голову доблестный Джульен.

Наконец, отряд достиг тейга Ортен, в тронном зале которого столкнулся с демоном праздности, пребывающем в теле давно умершего гномьего принца. Когда-то тот призвал демона на помощь, дабы противостоять осаждающим тейг ордам порождений тьмы, и сейчас тварь обрела новые жертвы. Погрузив Серых Стражей и Марика в сон, демон направил души их в Тень, воплотив в грезах самые сокровенные желания... Тем не менее, они сумели вырваться из-под власти морока и, отыскав в Тени демона, уничтожить его, вернувшись в смертный мир. Не все, однако: Николас принял решение остаться в Тени, ведь здесь он вновь пребывал с Джульеном - своим верным товарищем... и возлюбленным. Серый Страж предпочел существование в тенетах обмана реальности, исполненной страдания.

Продолжив странствие по Глубинным Тропам, старшие Серые Стражи - Дженевьева, Келл и Ута - заметили, что скверна оставляет свой след на их телах. Сие заставило их донельзя встревожиться, ведь в архивах ордена доселе о подобном не упоминалось. Судя по всему, здесь, на Глубинных Тропах, происходит нечто, усиливающее скверну в их крови...

Марик и Фиона - два одиноких, исполненных боли сердца - обрели друг друга; пусть и не любовь это, но способ заполнить чем-то душевную пустоту... но здесь, во тьме Глубинных Троп, они были счастливы... пусть и сознавали оба, что счастье это хрупко и недолговечно.

Дженевьева осознала, что слышит неумолчный Зов, и на следующем привале покинула товарищей, в одиночку углубившись в лабиринт подземных тоннелей... где повстречала Брегана, чудовищно преображенного скверной. Брат представил ее Архитектору, поведавшему женщине о своих замыслах.

А чуть позже орда порождений тьмы атаковала Келла, Дункана, Фиону и Марика, пленив их после ожесточенного сражения. Серые Стражи были несказанно изумлены, узрев Архитектора, а также фактически обратившихся в порождений тьмы Брегана и Дженевьеву - вот, стало быть, какая страшная участь ожидает в будущем каждого из них. Узнав о стремлении Архитектора сразить Старых Богов и даровать тем самым порождениям тьмы свободу воли, Ута безропотно приняла сторону Дженевьевы и Брегана, в то время как остальные - нет: долг Серых Стражей - защищать человечество от Мора, и никак иначе! Однако ныне Мор неизбежен, посколько Бреган, в малодушии своем одобрив замысел Архитектора и выступив союзником его, открыл хурлоку местонахождение последних Старых Богов.

Воровские навыки Дункана помогли пленникам - Келлу, Марику и Фионе - освободиться от оков, и бежали они из древнего гномьего бастиона, в котором были заключены; еще накануне Ута приняла решение остаться с Дженевьевой и Бреганом, позволив Архитектору завершить преображение ее в порождение тьмы - все, что угодно, лишь бы заглушить неумолчный, сводящий с ума Зов.

Преследуемые безжалостными монстрами, разделились они, и Келл, отвлекая внимание порождений тьмы на себя, позволил остальным беспрепятственно достичь поверхности. Серые Стражи и Марик оказались неподалеку от озера Каленхад, где их уже дожидались Первый Заклинатель Ремиль и его пособники-орлесиане - как оказалось, выступающие союзниками Архитектора. Ведь последний обещал открыть чародеям секреты волшбы порождений тьмы...

В башне Круга Ремиля и его пленников встретили Архитектор и сопровождавшие его Серые Стражи, обращенные в порождений тьмы - Бреган, Дженевьева и Ута. Хурлок-эмиссар поведал собравшимся, что план его состоял в том, чтобы заманить как можно больше Серых Стражей на Глубинные Тропы. Ониксовые броши, переданные им Ремилем, скрывали членов отряда от всех порождений тьмы, за исключением самого Архитектора; кроме того, именно сии артефакты ускоряли поглощение тел их и разумов скверной. Откровение сие привело Дженевьеву в ярость, но Бреган напомнил сестре, что делается это ради благой цели - окончательного прекращения Моров. Маги, ведомые Ремилем, помогут Архитектору распространить скверну над миром, и выживут лишь самые сильные... а также те, кого уберегут их охранные заклятия. То станет новой, великой эпохой, и властвовать над миром будут преображенные, могущественные сущности.

Но, как оказалось, участники заговора имели свои собственные замыслы, идущие вразрез с планами "союзников". Так, впервые услышав, как именно Архитектор собирается прекратить Моры, Дженевьева обратилась против него... и погибла, сраженная магией порождения тьмы. Преисполнившись жгучей ненависти, Бреган атаковал Архитектора, тяжело ранив его; лишь Ута, вставшая на защиту хурлока, уберегла того от неминуемой гибели. Ремиль, в свою очередь, решил попытаться избавиться ото всех ненужных свидетелей, благо, поскольку Архитектор уже обучил его темной волшбе, он стал неинтересен Первому Заклинателю, а, стало быть, подлежал устранению.

В сражении, разразившемся в заклинательном чертоге башни Круга, Первый Заклинатель пал, сраженный Дунканом; весьма своевременно подоспевшие солдаты, ведомые тейрном Логайном, прознавшим о заговоре в башне Круга, расправились с остальными прихвостнями Ремиля. Воспользовавшись сумятицей, Архитектор и Ута бежали.

Дункан и Фиона отбыли в крепость Вейссхопт, что в далеком Андерфелсе, дабы поведать своим набольшим о намерениях Архитектора. Много месяцев спустя они вернулись в Ферелден, ибо король Марик объявил о том, что допускает Серых Стражей на территорию державы после двух столетий изгнания. Орден назначил молодого Дункана замещающим Стража-командующего ферелденской ветви ордена.

Фиона же передала Марику младенца - сына, зачали которого они во тьме Глубинных Троп. Мальчишке никогда не суждено узнать, кто его настоящая мать, но он имеет право на счастье, посему Марик принял решение передать его на воспитание эрлу Редклиффа Эамону Гуеррину, поскольку пребывание младенца при дворе сделает его пешкой в политических играх. По завершении недавнего конфликта с оккупантами Эамон вернул себе владение Редклифф, изгнав занявших замок двух губернаторов-орлесиан, и наряду с супругой, орлесианкой Изольдой, неустранно трудился, возвращая эрлингу былые славу и величие.

Фиона покинула Денерим; орден направлял ее на поиски Архитектора, дабы удостовериться в том, что не обретет сей хурлок-эмиссар новых союзников среди людей. Больше Марик ее никогда не видел.

Во время отсутствия Марика Логайн правил Ферелденом; тейрна Маев, которой длительные отлучки супруга были не по нраву, настояла на том, чтобы тот брал ко двору их дочь, Анору. Идея возвращения Серых Стражей в Ферелден Логайну пришлась глубоко не по нраву, ибо сомневался он в том, что не выступал орден в союзниках у Ремиля и его подручных магов-орлесиан. Даже когда в 20 году Века Дракона был подписан мирный договор между королем Ферелдена Мариком и молодой Императрицей Орле Селеной I, Логайн продолжал относиться к западным соседям с недоверием и плохо скрываемой ненавистью.

В 22 году ко двору короля Марика прибыл один из землевладельцев из Западных Холмов, прося о защите. Монарх отправил в означенный предел лазутчицу, лейтенанта Дару, и когда та не вернулась неделю спустя, вознамерился переговорить с эрлом Вульфом касательно возникшей проблемы. Устранить оную вызвался принц Кайлан, а когда получил отказ, попросту исчез, переполошив весь Денерим... А девять дней спустя в деревушке Крествуд были обнаружены исчезнувшая лазутчица, Кайлан и Анора Мак Тир – пьяные, как гномы. Как оказалось, им удалось сразить великана, докучавшего фермерам, но об остальном говорить они оказывались.

Глава 2. Глубинные Тропы

Орзаммар, что в горах на западе Ферелдена, - один из последних величайших городов гномов. Это настоящий лабиринт из камня, где находки, награды и предательство могут поджидать за каждым поворотом. История гласит, что некогда королевства гномов были рассеяны по всему Тедасу и не было числа их подземным городам-крепостям, называемым тейгами. В те времена Кал-Шарок был столицей, городом знати, а Орзаммар - всего лишь местом обитания рудокопов и ковалей. Увидев этот древний город из камня, многие замирали от восхищения. Орзаммар находился в большой пещере, окруженный морем раскаленной лавы. Повсюду разносился звон наковален, и лучшие кузнецы создавали творения, которым суждено было стать предметом зависти всех прочих рас.

Правитель королевства гномов, Орсек Гарал, поддерживаемый своим верным другом, королем Эндрином Каменным Молотом, наладил торговые отношения с архонтом Дариниусом. Смерть последнего ввергла Империум в хаос – и многие полагали, что именно это сподвигло гномов переместить столицу державы из Кал-Шарока в Орзаммар, что в сотнях милях от Тевинтера, дабы контролировать зарождающиеся торговые отношения с жителями поверхности. Идею сию изложил Ассамблее король Гарал, а жизнь же претворил Эндрин. А когда Орсек умер, именно Эндрин был назван его наследником… На смертном одре Эндрин Каменный Молот был наречен Первым Святейшим народа гномов. Единственное, что успел он сделать в сей роли – назвать Святейшим и своего покойного друга, Орсека Гарала.

Неведомо, откуда пришли порождения тьмы, но в недрах земных отыскали они архидемона, и начался Первый Мор. Каста воинов изо всех сил пыталась сдержать нашествие, но безуспешно. Множество тейгов было потеряно во время Первого Мора, когда порождения тьмы, подобно дыму, заполнили подгорные недра. С каждым поколением угроза порождений тьмы заставляла закрывать все больше Глубинных Троп, и все больше тейгов оказывались потерянными, как то города Хормак и Гундаар. Теперь остался лишь Орзаммар - последний бастион расы гномов и лучшее из ее творений... Оборону города возглавил Святейший Аэдукан, и порождений тьмы удалось отбросить назад.

Число воинов, противостоящих несметным полчищам порождений тьмы, все сокращалось. Казалось, и Орзаммар обречен на разрушение, однако Святейший Каридин, выходец из касты ковалей, создал новое оружие: големов. Гигантские солдаты из камня и металла, каждый из них заменял собою армию. Используя големов, гномы сумели вернуть некоторые из утраченных территорий. Вновь забрезжила надежда на окончательную победу. Но Святейший Каридин неожиданно исчез, и секрет создания големов оказался безвозвратно утерян...

Со времени Первого Мора, когда гордые гномы вынуждены были оставить свои колонии, павшие пред порождениями тьмы, минуло тысячелетие. Забытые людьми и эльфами - обитателями поверхности, - Глубинные Тропы и по сей день кишат порождениями тьмы. Ведь для жителей поверхности за прошедшие столетия минуло четыре Мора, когда порождения тьмы вторгались на людские земли, но были оттеснены Серыми Стражами; для гномов же по сей день продолжается Первый Мор, начавшийся с пробуждения первого же архидемона.

И однажды на Глубинные Тропы спустился небольшой отряд людей, ведомый одним из дворян при дворе короля Марика. Торговцы Орзаммара предложили ему обсудить возможность взаимовыгодного сотрудничества, и дворянин, презрев опасности, согласился встретиться с ними за пределами стен города гномов. Помимо стражников, сопровождал дворянина и его сын, хоть и относился юноша к затее отца скептически, не понимая, зачем идти на подобные риски ради приумножения презренных барышей.

Дурные предчувствия юноши полностью оправдались: отряд был атакован порождениями тьмы, ведомыми хурлоком-эмиссаром, руны на доспехах которого были объяты голубым пламенем. Выжил один лишь наш герой, который, понимая, что исход резни изменить не в силах, устремился прочь по Глубинным Тропам, стремясь добраться до Орзаммара и поведать гномам о произошедшем.

Преследуемый хурлоками, он сумел достичь Черных Врат Орзаммара, у которых силы оставили его. Лишившегося чувств героя гномы перенесли внутрь твердыни. Внимательно выслушав рассказ юноши, подгорные жители посоветовали ему поведать о порождениях тьмы Мартин, последней из Серых Стражей, остающихся в Орзаммаре. Однако в настоящее время женщина в городе отсутствует, пытаясь разыскать на Глубинных Тропах свою исчезнувшую несколько дней назад спутницу - чародейку Ферен. Надо сказать, что, следуя обычаям Серых Стражей, Мартин и Ферен, достигнув сорокалетнего возраста, ступили в Орзаммар, дабы сражаться с хурлоками до тех пор, пока смерть не примет их в свои объятия.

Заручившись поддержкой целителя Ардума, герой вернулся на извилистые Глубинные Тропы, где разыскал Мартин, из последних сил отбивающуюся от порождений тьмы. Устремившись в бой и прикончив монстров, герой поведал Серой Стражнице о хурлоке в доспехах с сияющими рунами, и Мартин нахмурилась. "Я видела подобное ранее..." - молвила она. - "Но у порождения тьмы - никогда. Нам нужно как можно скорее вернуться в Орзаммар. Быть может, мне удастся получить аудиенцию у короля".

...К тому времени, как герой и сопровождавшие его Ардум и Мартин вернулись в твердыню гномов, подгорные воители под началом командующего Андрина готовились выступить на занятый хурлоками Боунаммар. Многие понимали, что кампания эта обречена на неудачу, ибо превосходящие силы монстров рано или поздно вновь попытаются вернуть утраченный тейг, но... приказ выступать исходил от самого короля.

Поняв, что Андрин, всецело занятый помыслами о скором марше на Боунаммар, и пальцем не пошевелит, чтобы помочь им получить аудиенцию, трое приняли решение изыскать иной способ предупредить короля Орзаммара об опасности, угрожающей подгорной твердыне. Один из гномов-солдат, Пилгар, уверил их, что обладает хорошими связями при дворе, и обязательно замолвит за странников словечко... если, конечно, те сперва исполнят его просьбу. Пилгар поведал о разбойниках, бесчинствующих в западных пределах Орзаммара, у трущоб - Пылевого Града, - и о том, что лиходеи похитили его лучшие доспехи!

Вопрос сей герои решили довольно скоро и, вернув Пилгару доспехи, удостоились чести быть представленными местному пьянчужке... члену благородного воинского клана. Тот, в свою очередь, направил их к брату, капитану стражи Гарету, а последний посоветовал искать аудиенции у короля через Сарию, заправляющую теневыми делишками в Орзаммаре. Последнюю герои отыскали в Пылевом Граде, однако гнома наотрез отказалась передать принесенную весть приближенным короля, пока люди не исполнят ее поручение, заключающееся в исследовании алмазного рудника в непосредственной близости от города. Как оказалось, подручные Сарии втайне от короны проводили в недрах рудника добычу алмазов, но недавно лагерь их оказался покинут, а сами гномы исчезли... Мартин вспылила было, не желая выступать девочкой на побегушках у гномы, живущей по ту сторону закона, но герой резонно заметил, что происходящее может быть связано с таинственным порождением тьмы, перебившим отряд его отца.

...В глубинах алмазного рудника герои обнаружили хурлоков, ведомых знакомым эмиссаром в сияющих доспехах. Мартин зрела его впервые, и, разглядев сияющие на доспехах руны, понимала теперь, что слова юноши - истинны. Впрочем, в сражение монстр вступать не отважился, пробормотав что-то о необходимости "поддерживать работу механизмов", после чего отступил...

Из недр рудника донесся гул, и земля содрогнулась. "Похоже, я знаю, что дает силу этим порождениям тьмы", - задумчиво молвила Серая Стражница. - "Но сначала мы должны очистить от них рудник. Наверняка наш знакомец как-то связан с этим настойчивым гулом. Я позже все объясню". Юноша вздохнул: почему единственное, что он слышит от Мартин - "позже, позже..."

В глубинах рудника герои обнаружили механизмы, с помощью которых хурлоки производили раскопки в земных недрах. Перебив охранявших их огров, они прекратили тем самым деятельность монстров в сем руднике. После чего Мартин, исполняя данное обещание, поведала спутникам о сиянии, окружающем хурлока-эмиссара. "Я уже упоминала о своей спутнице, Ферен", - молвила Серая Стражница. - "Будучи Стражами, мы много лет сражались рука об руку, а затем вместе спустились в Орзаммар. Незадолго до того, как мы пришли сюда, Ферен обрела могущественный артефакт, Голубое Пламя Дуруса, должный многократно усиливать разум своего владельца. Однако на доспехах последнего проступают древние письмена Дуруса. После обретения артефакта тяга Ферен к знаниям стала поистине невероятна. Боюсь помыслить даже, как подобный артефакт воздействует на хурлока, сумевшего убить весьма искусного в бою Стража".

"Но как хурлок сумел обрести артефакт?" - воскликнул юноша. "Судьба всех Серых Стражей - безумие, насланное скверной порождений тьмы", - отвечала Мартин. - "Именно поэтому мы, слыша Зов, спускаемся в Орзаммар и проводим последние годы, сражаясь с тьмою, пока скверна ее не поглотит нас. Ферен же не могла вынести мысли о том, что безумие настигнет ее в Орзаммаре, ведь тогда мне пришлось бы покончить с нею. И она в одиночку ступила на Тропы, чтобы в последний раз дождь сотворенного ею адского пламени пролился на головы монстрам. Должно быть, наш сияющий хурлок - тот, кто оборвал ее жизнь, и наградой ему стало Пламя Дуруса".

"Какой же эффект может оказать сей артефакт на порождение тьмы?" - спрашивал юноша. "Порождения тьмы стремятся лишь к одному", - молвила Серая Стражница, - "принести Мор, пробудив Старого Бога, и забрать власть над миром у людей, эльфов и гномов. Некоторые хурлоки и так весьма умны, но этот эмиссар, обретя Пламя Дуруса, вполне может изыскать такой способ поисков Старого Бога на Глубинных Тропах, до которого мы и не додумаемся. И если он пробудит Старого Бога, страшное разрушение коснется не только Орзаммара, оно затронет ведь Тедас. Мы не можем допустить, чтобы смерть Ферен знаменовала гибель Тедаса!"

Глава 3. Глим. Становление волшебницы

День, когда впервые встретились они, стал воистину поворотным в судьбах обоих.

Молодой храмовник Садатт, уроженец Ривайна, лишь недавно был назначен в гарнизон при ферелденской башне Круга, что на озере Каленхад. Искусный мечник, он, тем не менее, потерпел поражение в тренировочном поединке с иным ревнителем Церкви; тот, казалось, уже побежденный, неожиданно ринулся вперед и столкнул Садатта с утеса, на котором проходило противостояние, в студеные воды озера.

Продрогший и злой на весь мир, Садатт выбрался на берег, и, заметив огонек в небольшой пещерке поблизости от основания монументальной твердыни, устремился в сем направлении. Огонь поддерживала Венесс, юная чародейка; пламенная магия была ее стихией, и девушка не упускала возможности лишний раз попрактиковаться в освоении ее.

"Поддерживай огонь, ведьма", - буркнул Садатт, ступив в пещерку, и Венесс удивленно изогнула бровь: "Ведьма? В Круге? Это означает, что вы, храмовники, плохо делаете свою работу". "Ведьма. Маг. Какая разница?" - раздраженно отозвался юноша, присаживаясь к огню. - "Вы только притворяетесь паиньками". "Если остальные храмовники подобны тебе, неудивительно, что мы ненавидим друг друга", - холодно отозвалась Венесс. Повинуясь ее жесту, пламя вознеслось к потолку пещерку, даровав храмовнику долгожданное тепло. "Извини, чародейка", - вздохнул Садатт, и девушка улыбнулась: "Венесс". "А я - Садатт", - поклонился храмовник. - "И я не позволю тебе ненавидеть меня, чародейка".

Случайная встреча оставила глубокий отпечаток в душах обоих... Возникшая симпатия могла перерасти в нечто большее...

Однажды храмовники привели пред очи Рыцаря-командующего Грегора, - сменившего на сем посту Рыцаря-командующего Робарда, - мужчину средних лет, облаченного в простую домотканую тунику. "Сир Грегор, мы нашли нового мага", - обратились рыцари к командующему, и тот кивнул, подступил к мужчине, с ненавистью на него взирающему. "Добро пожаловать в башню Круга, твой новый дом", - произнес Рыцарь-командующий. - "Если попытаешься бежать, то будешь объявлен отступником. Я лично отыщу тебя и обезглавлю".

Неожиданно мужчина вырвался из рук сдерживавших его храмовников и, выхватив из рукава нож, полоснул себя по запястью. Кровь хлынула фонтаном, преобразуясь в извивающиеся потоки, всецело управляемые разумом неистового чародея. "Он - маг крови!" - воскликнул один из воинов, когда потоки крови хлестнули храмовников, разметав их в стороны. - "Садатт! Убей его!"

Юноша, однако, застыл, как громом пораженный: никогда доселе он никого не убивал, и сейчас растерялся... Кинжал Грегора вонзился малефикару в затылок; Рыцарь-командующий обратил тяжелый взор в сторону ривайнца. "Ты замер, Садатт", - чеканя каждое слово, произнес он. - "И подверг риску всех нас. От растерявшегося храмовника никакого толку". "Да, сир", - юноша низко склонился пред Рыцарем-командующим, не замечая, как из теней наблюдает за ним Венесс; взгляд девушки отражал ужас и отвращение.

Этой ночью Венесс прокралась в келью удрученного Садатта... оставшись у него до самого утра. Но рассвет развеял ночное волшебство, и храмовник, поднявшись с ложа и одевшись, устремился к дверям. "Я... поступил неправильно", - бросил он, не оборачиваясь. - "Я должен идти". Юная чародейка закрыла руками лицо; из глаз хлынули горячие слезы. Чего-то подобного она опасалась, но не сознавала, сколь больно будет услышать эти слова...

С тех пор прошло несколько недель. Садатт старательно делал вид, что не замечает Венесс, даже когда встречались они в коридорах башни. Каждая подобная встреча оставляла шрам на сердце чародейки. А она-то думала, что он ее любит; переживаниями своими Венесс поделилась с единственным верным другом - Абернатом, начинающим чародеем, как и она сама. "Он не может любить тебя", - заметил тот, нежно коснувшись ладонью ее щеки. - "Храмовники живут в своем мире. А мы - в своем". Всхлипнув, Венесс прильнула к груди товарища, разрыдалась, не ведая, что издали наблюдает за ними Садатт, и взгляд последнего не сулит ничего хорошего преступившим дозволенное.

Восемь месяцев спустя храмовники привели поникшую Венесс пред светлые очи Рыцаря-командующего. "Ждет ребенка?" - недоверчиво вопросил сир Грегор, и храмовник, втолкнувший девушку в чертог, утвердительно кивнул: "Да, сир. Она скрывала это".

Подступив к бесстрашно воззрившейся на него девушке, сир Грегор произнес: "Ваш Первый Заклинатель в отъезде, ведьма. Поэтому отвечать будешь передо мной. Кто отец?" Но чародейка упрямо молчала и Грегор, не сдержавшись, ударив ее ладонью по лицу. "Сообщите Кругу, что двое из их числа делили ложе", - приказал Рыцарь-командующий подчиненным. - "Я немедленно хочу знать, кто отец". Те немедленно покинули чертог, дабы приступить к исполнению полученного приказа...

Наказав молодым чародеям башни собраться в заклинательном чертоге на верхнем уровне, сир Грегор вывел в центр круга несчастную Венесс, кивком дал сигнал к началу проведения ритуала. Немедленно, одна из старших магов, Кира, вызвавшаяся сыграть в оном ключевую роль, приступила к сотворению заклинания, должного определить, кто является отцом злосчастного ребенка. Одного за другим храмовники выводили учеников к Венесс, но ни одного из них заклятие не опознало как отца. Брови Грегора угрожающе сошлись к переносице: возможно, его добровольная помощница лишь сделала вид, что сотворила надлежащее заклятие.

"Садатт, выводи Аберната", - произнес он, и молодой храмовник ступил в центр чертога наряду с чародеем... Немедленно, заклятие окружило обоих сияющим ореолом, и Рыцарь-командующий удовлетворенно хмыкнул: "Так, хорошие вести. Ты и есть счастливый папаша ведьминого отродья".

По приказу сира Грегора Садатт препроводил пораженного сим откровением Аберната в покои Первого Заклинателя, где Рыцарь-командующий вознамерился учинить обвиненному допрос с пристрастием. "Ты признаешь, что ребенок твой?" - грозно обратился Грегор к ученику, но отвечал тот вопросом на вопрос: "Что теперь случится с Венесс?" "Магия - грех гордыни, Абернат", - молвил сир Грегор. - "Потому-то мы, храмовники, и надзираем за тем, чтобы маги вновь не нанесли оскорбление Создателю. И все же вы находите способ сделать это, верно? Будь на то моя воля, казнил бы вас обоих. Церковь, однако, считает, что дитя, родителями которого выступают маги, может сослужить великую службу Ферелдену. Сознайся в содеянном, и наказание твое будет суровым, но голову на плечах ты сохранишь. Ребенка же заберет Церковь". Тяжело вздохнув, Абернат бросил взгляд в сторону Садатта, лицо которого было непроницаемо.

..Вечером, повстречав Венесс на пирсе, Абернат рассказал ей о состоявшемся разговоре, предложил единственно возможный - по ему мнению выход. Девушка долго молчала, устремив взор на укрытую туманом гладь озера Каленхад. "Ты хочешь, чтобы я сказала им, что отец - ты?" - наконец прошептала она. "Если скажешь им правду, они скорее всего убьют тебя", - резонно заметил Абернат. - "И, наверное, Садатта тоже".

"Ты сделаешь это для меня?" - выдохнула Венесс, крепко сжав руками ладонь товарища. - "Согласишься понести наказание?" "Как там говорят: любовь - это боль", - грустно усмехнулся Абернат. - "Он бросил тебя, Венесс. Я - нет. И никогда не брошу. Ты со временем сможешь полюбить меня. Я знаю. И ребенок будет в безопасность с Церковью". Последние слова оказались откровенно неверными. Отпрянув, Венесс бросилась прочь. "Никто не отнимет у меня ребенка!" - выкрикнула она; и напрасно Абернат звал ее, чародейка так и не обернулась.

Сей же ночью храмовники донесли Рыцарю-командующему весть о том, что Венесс исчезла, а предполагаемый папаша ее чада божится, что ничего не ведает об этом. Созвав надзирающих за башней храмовников у подножья твердыни, сир Грегор обратился к Садатту, протягивая юноше серебряную филактерию. "Садатт, колеблющийся", - произнес он, отметив, как напрягся при этих словах молодой воин. - "Беженка - отступница, презревшая волю Церкви и нашего Создателя. Ее ожидает лишь смерть. Эта филактерия, наполненная ее кровью, приведет вас к ней. Когда обнаружишь ее, убей, или не быть тебе храмовником". "Даю слово", - твердо отвечал Садатт, принимая филактерию.

Ведомые Садаттом, храмовники устремились к причалу...

Измученная, обессиленная, Венесс, спотыкаясь, брела через лес; к сердцу она прижимала сверток - свое новорожденное дитя, девочку. Услышав скрип колес, она бросилась в том направлении, откуда донесся звук; заметив повозку на лесной тропе, чародейка окликнула возницу-селянина, и тот, натянув поводья, придержал лошадь, с удивлением воззрился на рыжеволосую красавицу, выступившую из сокрытого ночными тенями леса.

"Ты здешний, сир?" - почтительно обратилась Венесс к селянину, и тот, все еще пребывая в недоумении, отрицательно покачал головой: "Нет, моя леди. Мне до дома еще много дней ехать". Собрав волю в кулак, чародейка передала мужчине малышку. "Возьми ее", - взмолилась она. - "И езжай поскорее. Не останавливаясь. Прошу тебя, сир... Если истинно любишь ты Создателя..." "Ты, наверное, больна или ранена", - озадачился селянин, напрочь сраженный столь неожиданными словами путницы. - "Позволь мне помочь тебе". Венесс отступила на шаг, отрицательно качнула головой. "Мою дочь зовут Глим", - молвила она. - "А мне уже не поможешь".

Она хлопнула лошадь по крупу, и та, взбрыкнув, устремилась прочь по лесной тропе. Сжав зубы от боли, Венесс долго смотрела вслед удаляющейся повозке, сознавая, что в этой жизни дочь ей увидеть больше не суждено...

Этой же ночью порождение тьмы - хурлок - проникло внутрь башни Круга на озере Каленхад, безжалостно расправившись со стоящими на страже храмовниками. Ступив в опочивальню сира Грегора, тварь вспрыгнула на ложе Рыцаря-командующего, приставила к горлу того кинжал.

"Грегор, могущественный командующий храмовниками", - издевательски прохрипел хурлок. Брови Грегора изумленно взметнулись; на своем веку он ни то что не слыхал, чтобы порождения тьмы владели человеческой речью. "Мне жаль, что мы не можем встретиться лично", - продолжал хурлок, откровенно наслаждаясь смятением своей жертвы. - "Вместо этого мне приходится использовать тело этого хурлока. Невероятно, на что только способна магия крови! Если бы ты мог сейчас говорить, то наверняка бы спросил, кто я такой. Я - Человек Света. Ты прикончил множество моих братьев, а теперь разделишь их судьбу".

В это мгновение двери, ведущие в покои Рыцаря-командующего, были вышиблены, и внутрь ворвались двое храмовников в сопровождении Киры. Глухо зарычав, хурлок ринулся в бой, прикончил первого из наседавших на него воинов. Второй же, продолжая поединок на парапете башни, вонзил клинок в грудь порождению тьмы. "Ты уничтожил мою куклу, я уничтожу тебя", - произнес устами хурлока неведомый противник. Крепко обхватив ужаснувшегося храмовника руками, порождение тьмы перевалилось через парапет, навстречу верной гибели...

Заметив пытающуюся бежать прочь Венесс, Садатт спрыгнул с коня, устремился вслед за чародейкой, выкрикивая ее имя. Сознавая, что бегство бессмысленно, та обернулась; ладони ее объяло волшебное пламя.

"Где дитя?" - бросил Садатт, угрожающе положив руку на рукоять меча. "Мертво и похоронено!" - выкрикнула Венесс. Жар колдовского пламени заставил храмовника отступить на шаг. "Ты бы никогда не убила собственное дитя", - заметил он, на что чародейка с болью и гневом отвечала: "Да, но с радостью убила бы твое!"

"Лжешь!" - лицо Садатта исказилось от ярости; бросившись к Венесс, от с силой схватил ее за руку. - "Заклятие Киры доходчиво разъяснило нам, кто его отец!" "Ее заклятие поведало нам, что отец находится поблизости", - выдохнула чародейка, силясь вырваться из мертвой хватки ривайнца. - "Ты сопровождал Аберната. Заклятие указало на тебя". "Но он сознался!" - настаивал Садатт. "Чтобы защитить меня", - молвила Венесс, глядя в глаза былому возлюбленному. - "Как друг".

"Друг, который сделал тебе ребенка!" - Садатт никак не мог уверовать в услышанное. "Он оставался рядом со мной", - тихо произнесла девушка. - "В то время как настоящий отец моего ребенка показал, насколько он труслив. Ты никогда не любил меня". "Я любил тебя, ведьма, до тех пор, пока не увидел, как ты обнимаешь Аберната", - с горечью прошептал Садатт.

Подоспевшие храмовники попридержали коней, взирая, как Садатт, сжимая в руке окровавленный меч, опускает на землю обмякшее тело чародейки; колдовское пламя, окружавшее пару, медленно гасло. "Я сделал то, что должен был сделать", - произнес Садатт, обращаясь к товарищам.

По возвращении в башню ривайнец и сопровождавшие его храмовники узнали о дерзком нападении на Рыцаря-командующего и о погибших в ночном противостоянии. Оных возложили на лодки, подожгли, отправив в последнее плавание по темным водам озера Каленхад.

"Будь я здесь, всего этого, быть может, и не случилось", - скорбно произнес Садатт, неотрывно взирая на удаляющийся от пирса, озаренный пламенем силуэт. "Ты исполнял свой долг в ином месте, Садатт", - молвил Грегор в ответ. - "И прекрасно его исполнил".

Позже, проследовав в башенную часовню, молодой храмовник преклонил колено у статуи пресветлой Пророчицы. "Пророчица Андраста, выслушай меня", - заговорил Садатт, смиренно склонив голову. - "Никогда боле не я стану любить и доверяться кому бы то ни было. Жизнь моя всецело принадлежит ордену. Мое имя отныне - не Садатт, но Долг".

Храмовник продолжал молиться, а из теней прожигал его исполненный неприкрытой ненависти взгляд. Абернат знал, рано или поздно он сочтется с убийцей Венесс.

С тех пор минуло семнадцать лет...

Дочь Венесс, Глим, росла в семье селянина, кузнеца Ломо у отрогов Ледяных гор. Способности к огненной магии проявились у нее с детства, посему семейство вело затворнический образ жизни, боясь привлечь к приемной дочери внимание храмовников. Девушка частенько пропадала в кузне, направляя потоки пламени...

Вот и сегодня, Ломо со старшим сыном, Ормо, вознамерились было поработать в кузне, но обнаружили, что так уже хозяйничает Глим, самозабвенно пытаясь что-то выковать. К ковалям присоединились младший сын Ломо, Агмо, а также Датлин - племянник коваля и его ученик. Последний взирал на девушку с плохо скрываемой ревностью, ведь занимает она его место в кузне, и с этим фактом юнец мириться не собирался.

Наконец, Глим закончила ковку изделия и с гордостью воззрилась на сотворенный своими руками короткий меч, наделенный могуществом жаркого пламени. Клинок с легкостью рассек полено, и малыш Агмо восхищенно присвистнул. "И что здесь такого?" - высокомерно заявил Датлин, скрестив руки на груди и всем своим видом высказывая полное безразличие к увиденному. - "Когда я стану ковалем, я буду делать мечи еще острее".

"Ты не станешь единственным ковалем, Датлин", - осадила зарвавшегося юнца Глим. - "Кузню унаследует Ормо, а не ты". "У меня будет собственная кузня", - не сдавался Датлин. - "И это куда больше, чем когда-либо будет у тебя. Приемные девахи вообще ничего не наследуют".

"Она - член нашей семьи куда более близкий, нежели ты, Датлин", - встал на защиту названной сестренки Агмо. "Я - племянник и подмастерье", - окрысился юнец. - "А ты, Агмо? Младший сын и бездельник?"

Глаза Ломо и Ормо округлились от изумления, когда на их глазах Глим, устав слушать пререкание ребят, рассекла клинком железную подкову. "Как ты это сделала?" - поразился Ормо. - "Ты же еще даже не точила его". "Я не знаю", - пожала плечами Глим. - "Когда я ковала его, то сразу представила меч острым".

Меч взял в руку Ломо, задумчиво повертел, и одним ударом рассек железный сосуд; у ребят вырвался вздох восхищения... но тут же лица собравшихся отразили вящую тревогу, ибо, разглядывая чудесное изделие, не заметили они, как к уединенной кузне подоспели двое верховых - храмовники! Подле одного из коней бежал совсем еще маленький мальчуган с веревкой на шее, конец которой крепко сжимал в руках ревнитель пресвятой Церкви.

"Занятный у тебя меч, коваль", - обратился храмовник к Ломо. - "Небось, магический?" "Да, добрый сир", - ничуть не смутился отец семейства. - "По крайней мере, так утверждал гном, у которого я выиграл его в кости. Как насчет сыграть со мной? Ставлю этот меч против твоей лошади". "Не стану испытывать удачу, коваль", - отрицательно покачал головой храмовник, прожигая собравшихся цепким взглядом, и, спешившись, молвил: "Мой конь потерял подкову".

Заверив гостей, что немедленно подкует коня, Ломо наказал Глим возвращаться в дом. "Направляетесь в Башню Круга, небось?" - приветливо обратился коваль к храмовникам, дабы отвлечь их внимание от девушки. "Мага поймали", - отозвался один из воителей. - "Маленький ублюдок может двигать камни силой разума". С этими словами он отвесил пареньку с петлей на шее затрещину, и тот, не удержавшись на ногах, плюхнулся в лужу.

Глаза Глим, наблюдавшей за сим, угрожающе сузились, а когда храмовник приставил к горлу мальчугана острый кинжал, наказав продемонстрировать свои способности, девушка не выдержала. "Оставь его!" - выкрикнула она. "Следи за языком, женщина", - отчеканил тот, а Ломо, обернувшись, с силой ударил приемную дочь по лицу. Та вскрикнула от изумления, а коваль низко поклонился храмовникам. "Простите меня, сиры", - повинился он. - "Она - наемная работница, и воспитания у нее никакого". "Неплохо бы тебе научить вежливости своих работников, коваль", - процедил храмовник, но инцидент был исчерпан...

Перед сном Ломо заглянул в комнату детей, извинился перед Глим за то, что ударил ее. "Я бы никогда так не сделал", - признался он, с любовью и нежностью глядя на приемную дочурку. - "Но... я должен был сделать так, чтобы эти люди поверили..." "Не нужно извиняться, отец", - отвечала Глим. - "Ты защищал меня. Я знаю. А что будет с тем мальчиком?" "Я не знаю", - вздохнул коваль. - "Но жизнью клянусь, что не допущу, чтобы подобное случилось с тобой. А теперь спи".

Но когда Глим отошла ко сну, оказалась она в призрачной ирреальности, среди парящих в изумрудном тумане островков суши. Неожиданно пред девушкой возникла фигура, лицо которой скрывал низко надвинутый капюшон. "Ты в Тени, в царствии грез", - молвила незнакомка. - "В реальности между миром смертным и посмертием". "Но ты?" - выкрикнула Глим, устрашившись. "В этом мире я - Яд, ибо мой укус стремителен и смертелен. Но при жизни я была Венесс. Твоей матерью".

Незнакомка откинула капюшон, и Глим впервые узрела черты той, что дала ей жизнь. В ладонях чародейки плясали языки пламени. "Силы мои подобны твоим", - молвила Венесс, в то время как Глим только и могла, что изумленно таращиться на нее. - "Я осталась в сем царствии, чтобы приглядывать за тобой. Сейчас я явилась тебе, дабы предупредить об опасности. Ты должна быть предельно осторожна, дитя. Найдутся те, кто попытается контролировать тебя, воспользоваться твоими силами". "Храмовники", - догадалась Глим, и Венесс согласно кивнула: "Да. И куда худшие создания".

Подле чародейки соткался демон ярости, избравший Глим в качестве жертвы, и Венесс велела дочери немедленно пробудиться, дабы покинуть Тень... Девушка проснулась в холодном поту, и долго сидела, прижав колени к подбородку. Этой ночью она больше не сомкнула глаз...

На следующий день Ломо велел Глим, Датлину и Агмо отправляться в пещеры под Ледяными горами, пребывал в которых величественный град гномов, Орзаммар. Коваль наказал вести переговоры с подгорным народцем Глим, что весьма разозлило Датлина; впрочем, как обычно.

Прибыв в торговый ряд, ребята разыскали Френделя, с которым частенько вели торговлю. Однако тот и слышать не желал об обмене гномьей руды на фруктовые пироги и ткань. "Даю половину", - упрямился Френдель. - "Иначе это напрасная трата нашей руды. Ведь ваш папаша - второсортный коваль".

"Мы - куда лучшие ковали, нежели гномы", - встрял оскорбленный Датлин. "Да?" - развеселился Френдель, переглянувшись с собратом. - "Неужто ваши слабые человеческие ручонки сумеют выковать несокрушимые доспехи?"

"Лучше", - ухмыльнулся Датлин, и на глазах потрясенной Глим выудил из кармана рассеченную давеча подкову. - "Мы делаем мечи, режущие сталь". Гномы переглянулись, не пытаясь скрыть заинтересованности. "И кто же делает такие мечи?" - осторожно полюбопытствовал Френдель. - "Коваль Ломо?" "Нет. Она", - и Датлин указал на закатившую глаза Глим.

"Не обращай на него внимания", - попыталась все обратить в шутку та. - "Три четверти изначально запрошенной руды. Это наше последнее предложение". Френдель согласно кивнул, теребя бороду и неотрывно, задумчиво глядя на девушку.

...На обратном пути Глим напустилась на юнца, который, похоже, и сам не понял, что чуть было не приговорил к смерти всех троих. "Что, гномы убили бы нас?" - фыркнул Датлин, не желая выслушивать тираду Глим. - "Уж я-то справлюсь с несколькими глупыми пещерными гномами. К тому же, я выторговал нам нашу руду, верно?" "Ты чуть все не испортил!" - вступился за названную сестренку малыш Агмо.

"Нет, я заставил его себя уважать", - отрезал Датлин, назидательно ткнув Агмо пальцем в грудь. - "Если бы Глим не встряла, я получил бы всю руду". Наградив родичей презрительным взглядом, Датлин устремился прочь; переглянувшись, Глим и Агмо последовали за ним...

И не ведали они, что Френдель приказал своему подельнику, однорукому Миндерелю, проследить за девчонкой, и если меч, помянутый недоумком Датлином, действительно существует, привести ее в подгорное царствие. "Столь умелый коваль, как она, окажется весьма ценным членом нашей организацией", - напутствовал Френдель Миндереля на прощание. - "Если убедить ее присоединиться к нам окажется слишком уж тяжело, мы попросту уберем ее с дороги, чтобы не путалась под ногами. Столь острый меч можно создать лишь с помощью магии. Уверен, храмовники весьма заинтересуются этим".

...Тем временем к кузне, трудился у которой Ормо, подошли пятеро увешанных оружием людей вида самого бандитского. "Мы с друзьями - всего лишь скромные странники", - нагло ухмыльнулась в лицо юноше их предводительница. - "И у нас маловато припасов".

Обнажив мечи, разбойники принялись обыскивать кузню; Ломо удержал сына, шепнув ему, что, ввязавшись в драку, тот лишь расстанется с жизнью, ничего не добившись. Скрипя зубами от бессилия, Ормо взирал на то, что негодяи бросают в кучу оружие, иные изделия, на создание которых у них с отцом ушло столько трудов...

Агмо первый заметил черный дым, поднимающийся над холмами, находилась за которыми их кузня. Перейдя на бег, ребята обнаружили, что их дом пылает... а чуть поодаль покоятся мертвые тела матери, отца и старшего брата. Датлин обнаружил следы, ведущие на юг, и Глим предложила немедленно начать преследование негодяев, расправившихся с ее семьей.

...Убитых они схоронили здесь же, недалече от кузни, и долго стояли под проливным ливнем, не ведая, что сказать - как подобрать слова, приличествующие случившемуся. "Один из нас должен что-то сказать", - умоляюще произнес Датлин, опустив глаза. - "Агмо, ведь это же были твои родители и брат. Вознеси молитву Пророчице Андрасте". "Я не знаю, как", - шмыгнул носом малыш. - "Я лишь знаю, что так не должно было быть. Глим, скажи ты. Ведь они были и твоими родителями тоже".

"Не настоящими", - тут же окрысился Датлин. - "Она - приемная дочь. А это не считается". Агмо ласково посоветовал кузену заткнуться, и братья вновь начали перепалку, слушать которую у Глим не было ни сил, не желания. "Нам нужно идти", - тихо, но твердо молвила она. - "Если поспешим, то сможем настичь их".

Датлин и Агмо переглянулись, разом замолчав. "Подожди", - ухватил Глим за руку малыш Агмо. - "Давай обсудим это". "Что тут обсуждать?" - процедила девушка. - "Они убили нашу семью". "Но мы ведь даже не знаем, кто они, верно, Глим?" - увещевающее говорил малыш, заглядывая ей в глаза. - "Их может быть двадцать человек". "А может, это вообще хурлоки", - добавил Датлин, в кои-то веки соглашаясь с Агмо.

"И что? У меня есть...способности", - заявила Глим, не желая отказываться от возможности отмщения. "Да, магия, которую ты едва понимаешь", - заявил Агмо, и Датлин согласно кивнул. Немедленно, Глим обернулась к нему. "А тебе-то что, Датлин?" - прошипела она. - "Это же не твои родители". "Нет, они были моими дядей, тетей и кузеном", - отвечал Датлин, на удивление не срываясь на крик. - "И, думаю, что знал их лучше, чем ты, потому что твердо уверен: они не хотели бы, чтобы мы погибли".

Глим тяжело вздохнула, нехотя признавая справедливость доводом ребят; на глазах показались слезы. "И что же нам теперь делать?" - тихо молвила она. Взяв под узцы мула, навьюченного тюками с гномьей рудой, Агмо произнес, указав на лесную чащобу: "Родители Датлина живут в Гворене. Если не будем задерживаться, то доберемся туда за неделю или две".

"Но это же глупо!" - воскликнул Датлин с видимым раздражением. - "Почему нам не идти по дорогам?" "Потому что лес безопаснее", - резонно отвечал Агмо. - "Трое ребятишек - легкая добыча на дороге. К тому же, нельзя допустить, чтобы кому-то стало известно о магических способностях Глим. Они расскажут храмовникам".

И трое пустились в путь... не ведая, что по пятам за ними следует Миндерель; гном внимательно следил за девушкой, ожидая, когда проявит она свои колдовские умения.

А несколько дней спустя, проснувшись в лесу, ребята обнаружили, что мул исчез... Правда, отыскался он неподалеку... у костерка гнома, в котором Глим сразу же признала одного из подельников Френделя. "Ты следил за нами?" - поинтересовалась она. "Да, с легкостью", - не стал отпираться Миндерель. - "Вы так шумите, что архидемона разбудите".

"Вот ты пошумишь, когда я тебе вторую руку отрежу!" - завелся Датлин, угрожающе подступая к гному и поигрывая ножом. Тот стремительно вскочил на ноги, с силой ударил юношу ногой. Немедленно, в ладони Глим вспыхнуло жаркое пламя... и гном удовлетворенно кивнул: "Что ж, я увидел то, что хотел. Ты умеешь творить огонь".

"Что тебе нужно?" - бросила девушка, прикидывая, не стоит ли испепелить на место этого наглого самоуверенного индивида. "Так, говоришь, меч, который ты сделала, может резать буквально все?" - плутовато прищурился гном. "Ничего я не говорила", - нахмурилась Глим. - "К тому же, у меня его больше нет. Меч украли".

"Но ты ведь всегда можешь сделать другой?" - усмехнулся Миндерель, протягивая девушке кузнечный молот. - "В вашем лагере - гномья руда, жаркий огонь. Все, что нужно для работы". "Нет причин, по которым я бы этим занялась", - парировала Глим, вызывающе скрестив руки на груди. "Есть причины", - возразил гном. - "Мой хозяин щедро заплатит тебе по возвращении в кузни, если ты действительно можешь ковать такие острые мечи. Но сперва мне нужно доказательство сего".

"Вы будете кормить и предоставите кров нам троим?" - уточнила Глим, но Миндерель отрицательно покачал головой: "Мне было приказано привести лишь тебя". Девушка вздохнула: иного ответа от пройдохи она и не ожидала. "Тогда вот что приказываю тебе я", - чеканя каждое слово, заявила она. - "Держись от нас подальше. Может, оставлять родных и в природе гномов, но не в нашей". С этими словами трое скрылись в зарослях, не забыв увести с собою мула.

Вскоре лес остался позади, и ребята ступили на равнину, где заметили ярмарочные шатры. Презрев потенциальную опасность, Датлин радостно устремился вперед, надеясь впервые за несколько дней пообедать как следует. Выругавшись с досады, Глим последовала за названным кузеном...

Проходя мимо бойцовского ринга, ребятишки лицезрели дородного зазывалу, который предложил им побиться об заклад. Если один из чужаков побьет в поединке Чимми - тщедушного паренька, то получит кошель с золотом... в противном случае расстанется с гномьей рудой. Как не доказывала Глим Датлину, что это ловушка, тот слушать ничего не хотел. Самоуверенно ухмыляясь, юноша полез на ринг... и Чимми яростно атаковал его. Датлин даже от ударов уворачиваться не успевал, и вскоре лицо его было залито кровью.

Датлин стенал, умоляя Глим исцелить его, и та, сдавшись наконец, произнесла короткое заклинание... что не укрылось от одного из посетителей ярмарки, который немедленно отправил весть о пребывающей на свободе ведьме в башню Круга. Агмо передал гномью руду довольному зазывале, после чего трое покинули ярмарку, вновь углубившись в лесную чащобу.

"Надеюсь, теперь ты счастлив", - дрожащим от ярости голосом обратилась Глим к подавленному Датлину. - "Ты фактически выбросил единственный товар, который у нас оставался". "Это был обман", - проблеял парень, пряча глаза. - "Я не виноват". Покачав головой, девушка продолжила врачевать кузена магией...

Весть о ведьме в южных землях стремительно распространилась, и Абернат направился в занимаемые храмовниками чертоги, чтобы уточнить, действительно ли это так. К несчастью, первым, кого повстречал маг, оказался ненавистный Садатт... и, похоже, именно на него возложена миссия по поискам ведьмы.

"Мое имя теперь - не Садатт, Абернат", - процедил храмовник в ответ на слова мага, - "и тебе это прекрасно известно. Я - Долг вот уже семнадцать лет". "Для меня ты всегда останешься Садаттом", - процедил Абернат, и, не сдержавшись, добавил: "Смена имени не изменит того, кто ты есть - человек, убивший любимую женщину".

Вспыхнув, храмовник схватился за меч; Абернат даже не сделал попытки защититься, но глаза его угрожающе сузились. "Направь меч на меня и это станет последним, что ты сделаешь в этой жизни", - произнес маг, и храмовник, усилием воли взяв себя в руки, продолжил облачаться в доспехи, готовясь к долгой дороге.

"Это тебя не касается, Абернат", - бросил он. - "Отыскать мага - моя задача". "Отыскать - да", - согласился чародей. - "Убить - нет". "Я сделаю то, что требует от меня долг", - отчеканил Садатт. "Твой долг в том, чтобы приводить в башню молодых магов, не чиня им вреда", - напомнил воину Абернат. - "Такова воля Церкви. Испытание решит, останется ли маг жив или умрет".

"Мне дозволено убивать отступников", - угрюмо стоял на своем Садатт. "В этом никто не сомневается", - горько усмехнулся маг. - "Да как мы можем питать сомнения, если ты пользуешься этим правом столь фривольно? Осмелюсь заметить, более жестокого храмовника никогда не существовало в ордене. Но... возможно, на этот раз ты сможешь удивить нас и немного сдержать себя".

Ребята недолго шли через ночной лес; путь им преградили люди, верховодил которыми весьма неприятного вида мужчина в потрепанных алых одеяниях. Взгляд его немигающих глаз обратился к Глим. "Мое имя - Фалстик", - проскрипел он, и, указав на соратников, добавил: "Я маг, как и ты. А это - мой кровавый отряд".

"С чего ты взял, что я маг?" - прищурилась Глим, в то время как Агмо и Датлин с испугом озирались по сторонам. "Пойдемте, пойдемте", - поторопил их Фалстик. - "Вы, должно быть, голодны. Поговорим обо всем за едой".

Несмотря на тревогу, которую испытывали все трое, перспектива ужина у костра была чертовски привлекательна. Вслед за сими престранными людьми ребята последовали на поляну, где в большом котле над костром действительно кипело какое-то варево. "Там похлебка, да?" - с надеждой поинтересовался Датлин. "Нет. Кровь", - без тени улыбки отвечал Фалстик. - "Вскоре ты поймешь, Глим, что существует множество источников магии, и самый могущественный из них - кровь, дарующая жизнь".

Зачерпнув ковшом крови из котла, Фалстик вылил ее себе на голову, и немедленно фигуру его окружил голубоватый ореол. "С ее помощью можно вершить великие дела", - продолжал кровавый маг, обращаясь к Глим, взиравшей на него со смесью ужаса и отвращения. - "Исцелять недужных, возрождать погибший урожай, защищать невинных. Или, как в нашем случае, сотворить магический барьер вокруг поляны".

Действительно, лагерь окружил слегка искрящийся магический щит. Люди передали Глим и ее спутникам глиняные миски с жарким, и ребята с жадностью набросились на еду. "Эта кровь - твоих людей?" - уточнила Глим, обращаясь к Фалстику. - "Они дают ее тебе?" "Да, и по доброй воле", - кивнул тот. - "Они - кровники. Мы придерживаемся старых обычаев. Наши боги - Старые Боги".

"Старые Боги?" - удивился Датлин. - "То есть, архидемоны? Драконы? Но они же исполнены зла". "Зло - это тот мир, в котором ты живешь, малец", - нахмурился кровавый маг, сверля юношу недобрым взглядом. - "Мир, в котором храмовники убивают магов и называют это справедливостью".

"Потому ты и создал этот барьер?" - предположила Глим. - "Чтобы уберечься от храмовников?" "В лесу много опасностей, Глим", - отвечал кровавый маг. - "Тебе не помешает проявлять такую же осторожность".

Неожиданно внимание Глим привлек сосуд над костром... Было в нем что-то донельзя знакомое... Конечно, ведь сделали его они вместе с отцом... А после того, как она рассекла сосуд надвое своим зачарованным мечом, Ормо вновь починил его... И теперь изделие находится у этих странных людей.

"Ты убил их", - констатировала Глим, с ненавистью воззрившись на опешившего Фалстика. Яростное пламя вырвалось из ее ладоней, разя ударившихся в панику людей. "Молись своим драконам, старик", - тихо молвила девушка, нависнув над распростершимся на земле кровавым магом. - "И сейчас кровоточащим станешь ты, и никто иной. Ведь это ты убил моих родителей".

Последователи Фалстика, оправившись от шока, теперь окружали девушку и ее родичей, недвусмысленно направляя на возмутителей спокойствия оружие. "Твоя ярость заведет тебя в могилу, дитя", - ровным тоном произнес кровавый маг. "Не называй меня так!" - взвизгнула Глим, и, сотворив поток магического пламени, направила его на Фалстика... но невидимый щит отклонил огонь, а в следующую секунду маг сделал едва заметное движение рукой и некая сила отшвырнула девушку далеко в сторону.

"Ты сильна, Глим", - вздохнул Фалстик, поднимаясь на ноги. - "Но вместе с тем упряма, неумела и слишком спешишь с обвинениями. К тому же, нападать на человека, о могуществе которого не имеешь представления - по меньшей мере, глупо. Особенно, если он - друг". "Странно ты себе дружбу представляешь, старик", - просипела Глим, все еще не в силах придти в себя после удара о древесный ствол. - "Там, откуда я родом, друзья не расправляются с твоими семьями".

"И этот сосуд - доказательство моей вины?" - изогнул бровь маг. "Его сделал мой брат Ормо", - прошипела Глим, несколько обескураженная спокойным тоном Фалстика. - "Незадолго до того, как нашу ферму разграбили, а его и родителей моих убили". "Стало быть, если этот сосуд у меня, я и есть убийца?" - уточнил кровавый маг. "А как еще он оказался у тебя?" - оскалилась Глим. - "Магией призвал, что ли?"

"Мы покупаем сосуд, когда качество изготовления его высоко, а цена подходяща", - пояснил Фалстик. - "Если бы мы знали, что обагрен он кровью невинно убиенных, то не стали бы его покупать". Подойдя к Глим, маг протянул ей руку, и девушка, морщась от боли в сломанных ребрах, поднялась на ноги. "Кровь должна литься лишь по доброй воле и во славу богов", - произнес Фалстик. - "Не обвиняй людей в злодеяниях, если не уверена в своих словах".

Зачерпнув черпаком крови из котла, маг предложил Глим исцелить ее; девушка отказалась: "Сама исцелюсь". "Сомневаюсь, что тебе это по силам", - произнес Фалстик, прижимая объятую голубоватым сиянием ладонь к телу Глим. - "Ты ведь не прошла никакого обучения. А исцеление тяжелых ран - умение опытных чародеев. Ты должна увидеть и восстановить силами разума все раненые ткани и органы".

По завершении волшбы Глим ощутила странную пустоту внутри, как будто исчезла искра магии, пребывавшая с ней с самого рождения. "Ты лишил меня магических сил?" - догадалась она, и кровавый маг утвердительно кивнул: "Временно. Подобную уловку применяют храмовники для поимки магов".

"Так кто продал тебе этот сосуд?" - вернулась Глим к чрезвычайно интересующей ее теме. "Старый торговец, который, вероятно, тоже купил его у кого-то", - пожал плечами Фалстик. - "Ты не найдешь тех, кто причинил тебе такую боль, Глим. И искать их не стоит. Мщение - это глупо".

"Это наша забота, я не твоя", - процедила Глим, и, кликнув Агмо и Датлина, заявила, что покидает лагерь немедленно. Ни Фалстик, ни его кровоточащие не сделали попытки задержать ребят, однако кровавый маг счел необходимым предупредить девушку: "Я с легкостью справился с тобой, Глим. А за пределами этого лагеря есть те, кто куда могущественнее меня, и отнесутся они к тебе куда менее дружелюбно. Так что подумай об этом, перед тем, как уйти". "Мы рискнем", - отрезала Глим, не желая задерживаться в лагере сих престранных и неприятных личностей.

Девушка и братья ее устремились к магическому барьеру, надежно ограждающему лагерь. "Передумай, Глим", - говорил кровавый маг, следуя за ними. - "Я могу обучить тебя. Пребывая в услужении Человека Света, ты можешь совершить много добра". "Не хочу я пребывать в услужении ни у кого", - отозвалась Глим, которую навязчивость мага начала откровенно раздражать.

"Покинь этот лагерь - и пребудешь обязательно", - посулил Фалстик. - "Храмовники отыщут тебя. И когда они сделают это, ты познаешь лишь боль и смерть". "Мы не так беспомощны, как ты думаешь", - упорно стояла на своем Глим, и кровавый маг тяжело вздохнул, смирившись.

"Вот, возьми", - протянул он девушке три аккуратно сложенных плаща. - "В лесу может быть холодно и сыро. И с ними желаю тебе найти то, что ты ищешь". "Спасибо", - молвила Глим, смутившись, ибо слова Фалстика тронули ее. - "И скажи своим людям... что я прошу прощения за то, что причинила им боль".

Повинуясь жесту мага, магический щит побледнел, в нем образовался разрыв, в который проследовали трое ребят, успевшие облачиться в плащи с капюшонами. "Возвращайся однажды к нам, Глим", - произнес Фалстик на прощание, улыбнулся по-доброму, - "и сама им это скажи. А теперь иди, дитя огня. И да хранят тебя спящие боги и даруют тебе силы".

Глим, Агмо и Датлин углубились в лесную чащобу, распростерлись над которой ночные теми; гном Миндерель, схоронившийся за пределами лагеря и терпеливо ожидавший появления девушки, последовал за ребятами...

"Стало быть, ведьма ушла в том направлении?" - поинтересовался Садатт у осведомителя. Отряд храмовников пребывал подле ярмарки, где ведьму видели в последний раз накануне. - "Опиши ее". "Шестнадцать, может, семнадцать лет", - пожал осведомитель плечами. - "Волосы светлые, а кожа темная... как у тебя".

"Как у меня?" - нахмурился Садатт, и осведомитель кивнул: "Да, сир. Подобное - редкость в этих землях. Потому-то я ее и запомнил". "И, говоришь, она творила волшбу?" - уточнил храмовник, вскакивая на своего вороного коня. "На моих глазах исцелила сломанный нос", - доложил человек. - "Да поразит меня Создатель, если я лгу". "Я - храмовник, стало быть, слуга Создателя", - сурово произнес Садатт, взирая на низко склонившегося пред ним осведомителя. - "Если ты лжешь, я сражу тебя вместо него".

Отряд храмовников устремился в лесную чащобу... навевающую столько воспоминаний. "Сколько же мы магов переловили в этих лесах за эти годы?" - добродушно усмехнулся соратник Садатта, рыжебородый здоровяк Маркус. "Чересчур много", - лаконично отвечал ривайнец. "А помнишь того мальчугана, который велел деревьям атаковать нас?" - продолжал Маркус. - "Я чуть в штаны не наложил".

"Мы исполнили свой долг", - произнес Садатт, и Маркус усмехнулся: "Да. Разрубили его надвое. Точнее, ты разрубил... А еще была та огненная женщина". Садатт непроизвольно вздрогнул, но Маркус, не заметив этого, продолжал: "Давным-давно. Она была беременна, насколько я помню". "Да, помню", - тихо отвечал Садатт, отгоняя исполненные боли воспоминания. - "Но, как ты и говорил, это было давным-давно".

Ребята ступили в селение Баррентон, где Глим собиралась продать мула, но Датлин, интеллектом не обезображенный, опять все испортил. Припомнив события на ярмарке, но не сделав из них надлежащих выводов, запальчивый юнец ступил на городскую площадь и зычно возвестил люду, что тот, кто одержит верх над ним в поединке, получит мула... а если проиграет - заплатит десять монет. Конечно, к чему осторожничать, если кузина Глим в любой момент исцелит все его раны?..

Один из местных головорезов предложение немедленно принял и, выхватив нож, устремился к Датлину. Глим опешила; Агмо же, подхватив с земли увесистый сук, нанес удар негодяю в грудь. "Ах ты, сученыш!" - прошипел тот, и ударил оторопевшего паренька ножом, после чего спешно ретировался.

Глим устремилась к окровавленному брату и, презрев тот факт, что наблюдает за ней множество людей, присутствующих на городской площади, припомнила наставления Фалстика, направив магическую энергию на исцеление пораженных органов Агмо. Селяне, наблюдавшие за чудом, хмурились: очевидно, что девушка - ведьма, презревшая Создателя, а, стало быть, добра от нее не жди...

Один из селян неожиданно метнулся к Глим, склонившейся на Агмо, ударил ее дубиной по затылку; девушка камнем рухнула наземь. Лишившуюся сознания ведьму горожане привязали к столбу, рядом же бросили скрученных Агмо и Датлина. "Что с нами будет?" - всхлипнул последний, осознав, наконец, последствия собственной глупости. "Спросишь храмовников, когда они доберутся сюда", - прорычал в ответ горожанин.

Остававшийся все это время за спинами людей гном Миндерель понял, что пришло время действовать, и бросил в лоб Глим небольшой камушек... лишь для того, чтобы привести девушку в чувство. Та тряхнула головой, силясь собраться с мыслями, и горожане, заметив, что ведьма пришла в сознание, на всякий случай отступили на несколько шагов. Исполненный ненависти взгляд Глим остановился на мужлане, все еще сжимавшем в руке дубину, и магическая энергия вырвалась наружу, обратившись в столп ревущего пламени, взметнувшегося к ночным небесам.

Воспользовавшись всеобщим смятением, ребята бросились в лес; мысль о том, что храмовники могут оказаться поблизости, подстегивала их, даруя силы. Неожиданно из-за древа выступил однорукий гном, заставив троицу остановиться. "Что, следишь за нами?" - вызывающе вопросил Датлин, но Миндереля на данный момент заботило совершенно иное.

"У тебя кровь на одежде", - произнес он, кивнул на залитую оной рубаху Агмо. - "Храмовники могут выследить вас. Ты истекал кровью в той деревушке. Когда они обнаружат кровь, то отыщут и тебя". "Агмо, снимай скорее рубаху", - наказала Глим, но гном, указав на то, что кровью обагрены и руки самой девушки, наказал троице следовать за ним.

Миндерель вывел ребят к лесному озерцу, наказал смыть с себя кровь. Неожиданно гном шикнул, приказывая троице не шуметь, сиганул в кусты. Ребята, однако, не успели последовать его примеру, ибо в следующее мгновение на поляне показался отряд верховых храмовников. "Ни с места, ведьма", - отчеканил следовавший во главе отряда воин. - "Волею Церкви ты задержана".

Глим попыталась было сотворить пламя, дабы направить его на противников, но обнаружила, что магия не повинуется ей. На память пришли слова Фалстика о том, как храмовники обезвреживают магов...

"Я задержу их! Бегите!" - неожиданно выкрикнул Датлин, метнувшись к верховым воителям. Выхватив меч из ножен у одного из опешивших храмовников, паренек бесстрашно бросился в атаку, сумел выбить противника из седла... Но Садатт вонзил клинок ему в спину, завершив тем самый сей нелепый бой.

Со слезами на глазах Глим устремилась к павшему кузену, возложила на него ладони, но... безрезультатна, искра магии не возвращалась. "Пожалуйста, верни мои силы", - обратилась она к угрюмому ривайнцу, вернувшему окровавленный меч в ножны. - "Если ты не сделаешь этого, он умрет". "Значит, умрет", - мрачно возвестил тот; рыдания сребровласой ведьмы нисколько не тронули храмовника, посвятившего всего себя исполнению долга.

"Ты убил его!" - рыдала Глим, прижимая к груди мертвое тело Датлина. "Я защищал своих людей", - ровно отвечал храмовник, но подобное равнодушие приводило девушку в неописуемую ярость. "Он ведь всего лишь мальчишка!" - кричала она. - "Какой вред он мог причинить?"

"Большой", - произнес Садатт, буравя ведьму недобрым взглядом. - "Он был вооружен. Убийство его не доставило мне удовольствия, хоть я сомневаюсь, что ты поверишь в это". "Ты прав, я не верю", - прошипела Глим, крепко зажмурившись от отчаяния и осознания собственного бессилия. Ведь этот кошмар - из-за того, кем она является. Но... она не просила об этом даре, она родилась с ним. За что же мир ее так ненавидит?..

Садатт подошел к вороному коню, снял притороченную к седлу лопату, пообещав девушке надлежащим образом похоронить ее павшего товарища. "Нет!" - исступленно выкрикнула та. - "Я не хочу, чтобы ты прикасался к нему. Я сама".

"Хорошо", - передернул плечами храмовник, швырнув лопату к ногам Глим. - "Похорони своего спутника. Мои люди разобьют лагерь. А с утра ты вместе с нами отправишься в башню Круга". "Я скорее умру!" - выкрикнула Глим, и глаза Садатта опасно блеснули. "Подобный вариант не исключен", - процедил он.

...Под неусыпным надзором храмовников Глим и Агмо похоронили Датлина, возведя над могилой небольшой каменный курган. "Что же нам теперь делать, Глим?" - шепотом осведомился мальчуган, продолжая носить камни и стараясь не показывать, как же он все-таки измотан. "Ты отправишься в Гворен и отыщешь семью Датлина", - отвечала девушка. - "Они примут тебя. Ты же их племянник".

"Можем, мы сможем убежать", - с надеждой предположил Агмо, но Глим обреченно качнула головой. "Я не могу творить огонь, Агмо", - вздохнула она, опускаясь на колени подле каменной насыпи. - "Каким-то образом они подавили мои силы. К тому же, мы не сможем убежать от них. У них же лошади. И... я не могу рисковать и твоей жизнью". "Тогда я отправлюсь с тобой", - твердо постановил Агмо. - "Я не оставлю тебя с этими людьми".

Ответить Глим не успела, ибо к ним вновь приблизился смуглый храмовник, убийца Датлина; сохраняя на лице каменное выражение, он протянул ребятам две плошки с едой. "Нам не нужна твоя еда", - окрысилась Глим. "Это ты сейчас так говоришь", - отвечал храмовник. - "Но, думаю, через несколько часов ты изменишь свое мнение". С осторожностью он опустил плошки на землю, предложив пленникам съесть их до того, как это сделает лесная живность.

"Если ты скажешь мне имя своего отца и откуда ты родом, я отправлю ему весть о том, что с тобой все в порядке", - произнес Садатт. "О, да, в порядке, среди убийц!" - продолжала яриться Глим; Агмо же тихо вздохнул, опустил голову. "Наш отец мертв", - прошептал он. - "И мама тоже. Их убили несколько дней назад".

"Примите мои соболезнования", - на лице Садатта не дрогнул ни один мускул. - "Но ведь наверняка у вас не одни и те же родители. Вы совсем не похожи". "Да, Глим - приемная дочь, но она все равно моя сестра", - вызывающе вздернул подбородок мальчуган.

Глаза храмовника расширились от изумления. "Приемная?" - выдохнул он. - "Когда? Кто были твои настоящие родители?" Глим упрямо помотала головой, попросив храмовника забрать свою еду и оставить их с братом наедине с горем. И тот подчинился; ему самому о многом нужно было поразмыслить в одиночестве.

...Глим, измученная духовно и физически, провалилась в беспокойный сон, вновь перенесшись в ирреальность Тени и лицезрев пред собою уже знакомую женщину в черной ризе. "Мама?" - выдохнула она. "Стало быть, ты веришь этому?" - изогнула бровь рыжеволосая красавица. - "Тому, что я действительно твоя мать?" "Да... думаю, что та", - неуверенно кивнула Глим. - "Не знаю, почему, но верю".

"Рада слышать это", - улыбнулась Венесс. - "Наша предыдущая встреча была краткой, и я боялась, что так и останусь для тебя незнакомкой". "Так и есть", - ничуть не смутилась Глим. - "Может, ты и моя мать, но я совсем не знаю тебя". "Да, думаю, не знаешь", - согласилась Венесс. - "Но крайней мере, на данный момент".

"Ты пленена в Тени?" - напрямую вопросила Глим, но Венесс отрицательно покачала головой. "Я сама решила остаться здесь, Глим", - отвечала она. - "Чтобы приглядывать за тобой". "Тогда почему ты не остановила тех, кто убил моих приемных родителей?" - вновь взъярилась девушка. - "Или Датлина? Почему его смерть ты не отвратила? Что, тогда не приглядывала?"

"Я не могу влиять на события, происходящие в твоем мире, Глим", - отвечала Венесс. - "Я могу лишь зреть и предупреждать. Поэтому я сейчас и явилась тебе. Чтобы предупредить. О человеке, убившем Датлина". "Храмовник по имени Долг", - скрежетнула зубами Глим. "Его зовут не Долгом", - молвила Венесс. - "Это имя он сам избрал для себя. Его настоящее имя - Садатт, и он твой..."

...Ладонь, зажавшая девушке рот, резко вернула ее из тени в мир смертный; Глим встрепенулась, но тут же взяла себя в руки, узрев пред собою однорукого гнома, Миндереля. Большинство храмовников спали в сей ночной час, посему гном велел девушке будить брата и тихонечко следовать за ним. Что Глим не замедлила сделать.

Осторожно следуя к выходу из лагеря, девушка шепотом обратилась к Миндерелю: "Как ты проник в лагерь? Разве храмовники не стояли на страже?" "Некоторые", - кивнул Миндерель, сверяясь с пергаментной картой. - "Я усыпил их. Дубина помогла".

Выбрав направление, он указал ребятам путь, и они двинулись вброд через лесную речушку. "Но у них же есть лошади", - недоумевала Глим, бросив взгляд на оставшийся позади лагерь. - "Они же настигнут нас". "Не настигнут", - возразил гном. Действительно, ведь на речном дне следы не остаются...

Отыскав на берегу сухую древесную ветвь, Миндерель протянул ее Глим, велев зажечь. "Огонь? Не могу", - понурилась девушка. - "Они подавили мои силы..." "Попробуй", - отрезал гном. - "Мы достаточно удалились от их лагеря и теперь, скорее всего, за пределами их волшбы".

"А факел они не заметят?" - все еще сомневаясь, Глим приняла ветвь в руки. "Я в этой темноте не могу найти нужное место", - буркнул гном в ответ, тщетно силясь разглядеть отображенное на карте. "Какое место?" - прищурилась Глим. - "Куда ты нас ведешь?" "Просто зажги ветку!" - раздраженно прорычал Миндерель. - "Нет у меня времени объяснять". "Ладно, ладно", - хмыкнула Глим, творя магическое пламя; ветвь занялась...

Заметив отсутствие пленников, храмолвники немедленно принялись осматривать окрестности лагеря и вскорости обнаружили следы, ведущие на север. К тому же, ребят явно сопровождал третий... гном, скорее всего.

"Я хочу взять их живыми", - беспрекословно заявил Садатт, и храмовники, которых подобный приказ несколько смутил, пустились по следу беглецов...

Шум продирающихся через чащобу людей далеко разносился в ночи, и вскоре приближающихся преследователей услышали и Агмо с Глим. Миндерель же сосредоточенно ползал на коленях у основания древесного ствола; наконец, победно крякнув, гном замахал ребятам рукой, указывая на узкий тоннель, ведущий во тьму.

"Это что? Пещера?" - изумилась Глим. "Это не пещера", - отвечал Миндерель. - "Это врата. Ты можешь проследовать через них вместе со мною, или же остаться здесь и вновь играть в пленницу. Выбор за тобой". "Думаю, третьего не дано", - резюмировал Агмо и на четвереньках первым заполз в темный тоннель.

...Отплевываясь от забивающейся в рот паутины, трое ползли во тьму, чуть освещаемую чадящим факелом, зажатым в единственной руке Миндереля. "А что за врата мы ищем?" - поинтересовалась Глим, но вскоре ответ на сей вопрос возник у нее перед глазами: каменная дверь с начертанными на ней гномьими рунами. Миндерель немедленно занялся отпирающим механизмом, наказав Глим задержать следующих по пятам храмовников. Задержать... легко сказать...

"Но не твори огонь", - тут же добавил он, заметив опасный блеск в глазах девушки. - "Ты уничтожишь последний воздух в тоннеле". "Прекрасно", - саркастически хмыкнула Глим. - "Извини, что возражаю против твоего гениального плана, но я - маг, который умеет лишь одно. Огонь - это все, что у меня есть".

"Неправда", - возразил гном. - "Я видел, как ты исцеляешь". "И так как никто из нас не находится сейчас при смерти, не понимаю, причем здесь это!" - вновь вспылила девушка.

Показавшийся в тоннеле храмовник, Маркус, схватил Глим за ногу, но та неожиданно для себя сотворила молнию, и противник завопил от страшной боли. В этот момент Миндерель, сосредоточенно работавший над запирающим механизмом, удовлетворенно хмыкнул - каменная дверь распахнулась. Не мешкая, трое проскользнули внутрь, и гном захлопнул портал прямо перед носом взбешенного Садатта.

...Глим и Агмо с благоговением озирались по сторонам, ибо оказались они в обширной пещере, высились в которой гигантские статуи древних героев народа гномов. "Где мы?" - выдохнул Агмо. "На Глубинных Тропах", - отвечал Миндерель, - "пронизывающих весь Ферелден. Гномы создали их столетия назад. Большая часть Троп давным-давно изолирована, и пленены на них порождения тьмы".

"Порождения тьмы?" - поразилась Глим. - "Хурлоки?" "Хурлоки, генлоки, огры, крикуны и прочие твари", - кивнул гном, не сбавляя шага. - "Но не тревожься. Здесь нет никого. Это - одна из последних истинных Троп". "Стало быть, здесь безопасно?" - на всякий случай уточнила Глим. "Вряд ли", - прозвучал ответ. - "Мы сильно рискуем, оставаясь здесь. Но храмовники нас не достанут. Они не могут проследить за нами, пока мы под землею. Пройдя под горою, мы вновь вернемся на поверхность".

Помолчали, следуя мимо разрушенных каменных зданий древнего тейга, пересекая бездонные пропасти по чудом сохранившимся мостам. "Почему ты помогаешь нам, Миндерель?" - задала Глим гному давно мучивший ее вопрос. "За тобой меня отправил мой господин", - честно отвечал тот. - "Если ты действительно можешь создавать столь острые мечи, мне наказано привести тебя к гномьим кузням".

"Я же ясно дала понять, что не собираюсь туда", - нахмурилась девушка. "Теперь храмовники не успокоятся, пока не отыщут тебя", - напомнил ей Миндерель. - "Единственное безопасное для тебя место - под землей, с гномами. Агмо может остаться с тобой. Мой хозяин позаботится о вас обоих". "Может, нам действительно стоит так поступить", - неуверенно произнес мальчуган, обращаясь к сестре. - "По крайней мере, на время. Тогда нам не придется постоянно оглядываться через плечо".

Он охнул от неожиданности, когда тело его оплели липкие волокла; Агмо рухнул на каменный пол... Миндерель и Глим в недоумении оглянулись... и гном исступленно выкрикнул: "Бежим!"

Приближался к ним исполинский паук, многократно превосходящий размерами своих потенциальных жертв. Не успел гном и шагу ступить, как паутина оплела и его, а создание вонзила сочащиеся ядом жвала в ногу обреченному... Глим не растерялась, и атаковала тварь волною яростного пламени... Оное, однако, не оказало на монстра видимого воздействия, и следующий плевок клейким веществом пригвоздил девушку к полуразрушенной колонне. Но ненадолго; пламя, сотворенное Глим, испепелило волокна, и мгновение спустя чародейка вновь была свободна.

Преисполнившись ярости, Глим направила на паука огненные потоки, уничтожив монстра, после чего поспешила к стонущему гному, опустилась подле него на колени. "Твоя нога сломана", - выдохнула она. "Забудь об этом", - хрипло выдохнул тот. - "Сперва займись ядом. Нужно остановить кровотечение".

"Но как?" - растерянно вопросила Глим. "Погрузи пальцы в рану", - потребовал Миндерель, - "а затем высвободи свои целительные силы. Отыщи яд. Ты можешь ощутить его как сгусток тьмы". Чародейка поступила так, как советовал ей гном и, действительно, ощутила гибельный паучий яд; руку ее озарило сияние.

"Хорошо, теперь выжги его напрочь", - продолжал Миндерель. - "Не огнем, выжги его своим разумом". К вящему удивлению Глим, избавить от яда гнома у нее получилось с легкостью. "А теперь исцели кость", - устало улыбнулся Миндерель. - "Когда я скажу, с силой потяни мою ногу".

"Но может, мне сперва стоит исцелить ее..." - начала обескураженная Глим, но гном упрямо качнул головой: "Нет! Нет, нельзя исцелять в таком положении, нужно сперва выпрямить кость. Я уже потерял руку, и не могу позволить себе хромоту. Если я потеряю сознание, продолжай тянуть все равно. И лишь тогда исцеляй кость". Действительно, Миндерель лишился чувств... но Глим с силой дернула гнома за ногу, а затем направила в обмякшее тело его все свои целительные силы...

Когда Миндерель пришел в себя, он с превеликим изумлением обнаружил, что Глим каким-то чудом вернула ему и правую руку. Конечность получилась небольшой, несоразмерной... но гном все равно был счастлив неимоверно.

Не ожидала подобного результата волшбы и сама Глим, лишь сейчас пришедшая в себя. "Я не хотела", - слабо произнесла она. - "Я не знала, что делала. Я исцеляла твою ногу. И, должно быть, тоже лишилась чувств. Но твоя рука получилась такой маленькой. Прости, я..." "Это невероятно!" - широко улыбнулся Миндерель, с любовью поглаживая возрожденную конечность. - "Теперь я могу держать ею предметы". В доказательство своих слов он взял в правую руку факел, высоко подняв его над головой.

Далекий рев прозвучал под сводами пещеры - верный знак того, что трем путникам не стоит задержаться на Глубинных Тропах. Вызволив из паутины Агмо, они продолжили путь... и несколько часов спустя ступили в пещеры, висело в которых молочное марево колдовского тумана.

"Это не туман", - пояснил гном спутникам, следуя к каменным ступеням, ведущим вверх, прочь из подземных глубин. - "Это лириум - руда, являющаяся источником всей магии Тедаса. Большинство ее мы, гномы, уже добыли, но время от времени попадаются новые жилы. Мы, гномы, невосприимчивы к ее действию. Потому-то гномы и не могут творить заклинания. В противном случае я бы сам исцелил себе руку давным-давно. А теперь смотрите под ноги. До поверхности - рукой подать".

Но, покинув Глубинные Тропы, троица путников ступила в яростное пламя. Полыхала деревня, а повинные в сем разбойники уже заметили новоприбывших и, обнажив клинки, медленно направились к ним. "Ничего себе зрелище", - осклабилась предводительница негодяев. - "Из дыры в земле выскочили гном, девчушка и мальчуган. Что это у гнома за игры такие, а? Нехорошо, нехорошо".

Пламя объяло ладони Глим. "Назад", - прошипела девушка, и предводительница головорезов отшатнулась в притворном ужасе: "Ведьма? Ой, боюсь!" Кликнув товарку - ведьму по имени Никс, - она велела показать строптивой девчушке истинную волшбу. Никс направила на Глим воздушные потоки, сбив ее с ног... но в следующую секунду сама оказалась на земле, ощутив острый клинок у своего горла.

"Моргнет кто - прирежу ее", - мрачно посулил Миндерель, ухватив опешившую ведьму рукой за волосы. Но и сие действо ничуть не впечатлило разбойницу. "Маленький и глупый", - с ухмылкой констатировала она. - "Должно быть, с дамами тебе не везет. Она - кровавый маг, гном. Пусти ей кровь, и ты лишь сделаешь ее сильнее".

Один из разбойников - Сол-Джавн - натянул тетиву лука, целя в Миндереля, но предводительница упреждающе подняла руку. "Поспешишь - веселье закончится, не успев начаться", - пожурила предводительница головореза, и, бросив быстрый взгляд на иного подопечного, могучего варвара, отрывисто бросила: "Догг".

Метнувшись к Миндерелю, тот стремительно ударил гнома ногой в лицо, разом вышибив из него дух. Никс судорожно втянула воздух, не в силах поверить в то, что осталась жива. "Доггу не нравится, когда маленькие мерзавцы тычут в нас ножиками", - пропела разбойница, откровенно наслаждаясь ситуацией. - "Меня же это заводит. Но гномы не в моем вкусе. Особенно такие, с недоразвитыми ручками".

Направив острие сабли на Миндереля, женщина приказала ему поднять с земли оброненный кинжал. Руководствуясь извращенным представлением о чести, она явно хотела одержать верх над гномом в поединке, пребывая в полной уверенности в своей безоговорочной победе.

"Пожалуйста, отпустите нас. У нас нет денег", - взмолилась Глим, обнимая Агмо за плечи, но лица жестоких разбойников были непреклонны. "Деньги? У нас этого добра хватает", - бросила предводительница, подступая к Миндерелю. - "Мне больше хочется поразвлечься. Что скажешь, недомерок?"

Разбойница нанесла удар, и меч ее разбил кинжал гнома на осколки. Острие его кольнуло горло Миндереля, заструилась алая кровь. "Прекрати!" - рявкнула Глим, с первого взгляда узнав клинок. - "Откуда у тебя этот меч?" Глаза предводительницы чуть расширились от изумления, столь разительной была перемена, произошедшая с девушкой. Ладони ее объяло чистое пламя, ровно как и очи. "Что тебе до этого?" - скривилась разбойница. "Отвечай на вопрос", - отчеканила Глим.

"Ты выбита из колеи. Как забавно", - вновь попыталась взять ситуацию в свои руки разбойница. - "Если хочешь знать, мне его дал кузнец. Жирный глупый кузнец. Он что, был твоим другом? Он сказал, что я могу забирать этот меч... за мгновение до того, как я вырезала им его сердце".

"Он был моим отцом", - потухшим голосом произнесла Глим, осознав, что встретила наконец жестоких убийц, разоривших родную ферму. "О, нет", - покачала головой предводительница. - "Он не мог быть твоим отцом. У тебя же темная кожа. Скорее всего, твоя мамаша немного покувыркалась с соседом. А можем, и с нашим Сол-Джавном. Верно, Сол-Джавн?"

Страшно закричав, Глим приготовилась было сразить противников потоком пламени, но стрела, выпущенная невозмутимым Сол-Джавном, пробила ей левое предплечье, и девушка пала на колени. Агмо бросился к ней... Услышав, как разбойница приказывает своему лучнику прикончить мальчугана, Глим пришла в неописуемую ярость, метнув в Сол-Джавна огненный шар и наказывая Агмо бежать прочь. Но разбойница, метнувшись к Глим, ударила ее ногой в лицо, повергнув наземь...

Варвар, схватив Миндереля за горло, медленно душил гнома, но тот оказался не столь беспомощен, как полагал Догг. Осколком кинжала Миндерель пронзил запястье варвара, и тот, взвыв от боли, отпрыгнул в сторону. Но не успел гном и шагу ступить, как его с силой ударил в голову подоспевший Сол-Джавн...

Разбойница продолжала пинать Глим ногами; на лице ее змеилась жестокая ухмылка. "Улов у кузнеца оказался для нас лучшим за неделю", - издевательски шипела она, видя, что каждое слово доставляет девушке боль. - "Я даже отведала мясного пирога твоей матушки. Он оказался таким вкусным, что я чуть было не сохранила ей жизнь".

"Ты заслуживаешь того, чтобы сдохнуть в пламени", - прошептала Глим, направляя на противницу огненный поток. Пламя объяло разбойницу, но та лишь хмыкнула: "Щекотно". Глаза Глим расширились от изумления, а разбойница, склонившись к девушке, довольно ухмыльнулась, наслаждаясь ее замешательством: "Думаешь, ты какая-то особенная? Единственная, кто может создавать огонь? Я могу заставить твою кровь кипеть. Я могу испепелить твои кости. Что, по-твоему, предало огню и эту деревню, и твою ферму?"

"Тогда убей меня", - с ненавистью прошипела Глим. - "И клянусь Создателем, оказавшись в Тени, я направлю самых страшных демонов в твои грезы". "Какое у тебя жуткое воображение, огненная девчушка", - усмехнулась разбойница, и, вырвав стрелу из предплечья Глим, продолжала с улыбкой: "Я не собираюсь убивать тебя, глупенькая. Какой в этом толк? Нет, я знаю кое-кого, кто достойно вознаградит меня за такую девушку, как ты. Человек Света!" Глим встрепенулась: об этом таинственном индивиде поминал и Фалстик...

Остальные же разбойники с пристрастием допрашивали несчастного Миндереля, требуя поделиться с ними знаменитыми сокровищами гномов. Ведьма попыталась было сотворить заклятие... но обнаружила, что силы ее подавлены ступившими в полыхающее селение храмовниками во главе с Садаттом. "Немедленно сложите оружие", - приказал ривайнец, положив руку на рукоять меча. Из-за спины Садатта выглядывал Агмо, который и привел храмовников в лагерь.

Разбойники, однако, предпочли атаковать, схватились с храмовниками. Предводительница их, воспользовавшись представившейся возможностью, предпочла ретироваться наряду с покорно бредущей следом за ней Глим; казалось, девушка утратила всю волю к сражению, к жизни. Путь беглянкам преградил Садатт; разбойница бросилась в атаку, но храмовник с силой ударил ее рукоятью меча в висок, мгновенно вышибив дух.

"Что теперь, Долг?" - вздохнула Глим, устремив на храмовника взгляд, исполненный страшной усталости, обреченности. - "Убьешь и меня?" "Нет", - покачал головой воин, вложив клинок в ножны. - "Исцели себя, и начни с плеча". "Не могу", - молвила Глим. - "Ты подавил мои магические силы".

Храмовник раздавил в кулаке кристалл, подавляющий магию, и девушка ощутила, как магия вновь наполняет ее. "Я отправляюсь за иным кристаллом, он в моей седельной суме", - произнес Садатт. - "У тебя двадцать секунд. Предлагаю тебе приступить к исцелению. Кстати, попытается атаковать меня пламенем, иные храмовники не будут столь добры к тебе". Следуя совету храмовника, Глим приступила к исцелению полученных ран.

Суд храмовников был короток. Пятерым разбойникам стянули руки за спиной, водрузили на коней, накинули петли на шеи, перебросив веревки через ветви вековых древ. Со слезами на глазах малыш Агмо вопросил, кто именно из них убил его родителей. "Это была я, мальчуган", - осклабилась предводительница, даже пред лицом смерти не потеряв присутствия духа. - "Маму, папу и брата тоже. И когда я встречу их на том свете, то непременно расскажу, как ты радовался известию об их кончине. Как ты хлопал в ладоши и плясал на их могилах. Как ты..."

Закричав, Агмо хлестнул коней по крупам, и те сорвались с места... знаменуя гибель пятерых разбойников, тела которых ныне раскачивались на дубовом суку. Правосудие свершилось... и Агмо, разрыдавшись, бросился к Глим, крепко обнял ее - единственного родного человека, оставшегося у него в этом злом, жестоком мире...

Позже Садатт изложил подчиненным свои планы насчет ведьмы, что привело в негодование даже его ближайшего сподвижника, Маркуса. "Она бежала от храмовников", - лютовал последний. - "Это делает ее отступницей. Закон есть закон, Долг". "Это моя экспедиция, Маркус", - возразил Садатт, сохраняя каменное выражение на лице. - "Я - закон. Мы не станем убивать девушку".

"И чем же эта ведьма столь особенна, что ради нее ты нарушаешь установленные правила?" - спрашивал Маркус, испепеляя взглядом Глим, наряду с младшим братом схоронившуюся за спиной Садатта. - "Она напала на слуг Церкви. На твоих людей!"

"Она не делала этого", - послышался голос, и к лидерам храмовников подступил гном Миндерель. - "Это сделал я. Это я напал на дозорных храмовников той ночью, а не Глим. И она не убегала от вас. Я увел ее". "Ты?" - недоверчиво поинтересовался Маркус. - "Гном с уродливой ручонкой? Ты прикончил трех храмовников? И хочешь, чтобы мы поверили в это?" "Надеюсь, ты не поверишь", - огрызнулся Миндерель. - "Это даст мне лишнюю причину впечатать кулак в твою поросячью физиономию".

Маркус в ярости выхватил меч из ножен, но Садатт, встав у него на пути, постановил: "Хватит! Гном отправится с нами в башню Круга. И мальчишка тоже. Рыцарь-командующий решит, как поступить с ними".

Отряд храмовников и пленники их вернулись в башню Круга, где Садатт и Маркус подробно и без утайки изложили Рыцарю-командующему Грегору все обстоятельства, сопутствующие их экспедиции в южные пределы Ферелдена.

"Интересный персонаж этот гном", - усмехнулся Грегор, выслушав рассказ. - "Он мне уже нравится. Но на его преступления нельзя закрыть глаза". "Его следует казнить незамедлительно, сир", - с надеждой предложил Маркус. "Наши отношения с гномами и так натянуты, Маркус", - отмахнулся Грегор. - "Мы не можем убить его, но можем поместить под домашний арест. До дальнейших распоряжений он останется работать здесь, в башне".

"А мальчик? Он сирота, сир", - молвил Садатт. "На кухне всегда пригодятся лишние руки", - отвечал Рыцарь-командующий. - "Предложи ему выбор: служить Церкви или голодать на улице". "А девочка?" - вопросил Маркус, и Грегор постановил: "Если она хотя бы отчасти столь могущественна и искусна, как ты утверждаешь, то может оказаться весьма ценным союзником". "Она получит необходимое обучение, сир", - произнес Садатт, почему-то испытавший огромное облегчение, услышав решение Рыцаря-командующего. - "Я лично прослежу за этим".

А следующей ночью и Глим, и Садатт оказались в тени, где лицезрели Венесс. "Тень - идеальное место для воссоединения семьи, но это цена, которую мы платим за твой гнев", - обратилась рыжеволосая чародейка к пораженному до глубины души храмовнику, после чего молвила, обернувшись к дочери: "Садатт - твой отец, Глим. Твой настоящий отец". "Нет", - в ужасе выдохнула девушка. - "Он убил Датлина. Он храмовник. Быть этого не может".

"Это так, Глим", - смиренно склонил голову Садатт. - "Я знал это с того мгновения, как впервые увидел тебя. Ты похожа на меня. И обладаешь могуществом своей матери. Я помыслить не мог, что такое возможно. Но не мог и отрицать очевидного".

"Нет, не верю", - всхлипывала Глим, закрыв руками лицо, но когда Садатт попытался коснуться ее плеча, в ярости обернулась к нему: "Не прикасайся ко мне! Может, ты и породил меня, храмовник, но никогда не станешь мне отцом!"

Обернувшись к Венесс, надзирающей за происходящим, Садатт, совершенно опустошенный духовно, взмолился: "Убей меня, Венесс. Молю тебя. Испепели меня. Я не могу вынести такого страшного позора". "Ты именуешь себя Долгом, но какой долг ты исполнил с женщиной, которую любил, и ребенком, которого породил?" - холодно поинтересовалась Венесс, и Садатт поклялся: "Она станет моим долгом. Клянусь тебе в этом. Пусть она ненавидит меня, но в жизни моей она - единственный долг. Мечом и сердцем, я клянусь в этом".

На следующее утро Садатт разыскал Глим на пристани у башни; девушка стояла, устремив вдаль задумчивый взор. "Твой брат Агмо согласился остаться работать в кухне", - произнес храмовник. - "Там о нем станут хорошо заботиться. Ты сможешь часто с ним видеться". "Стало быть, он будет пленником, как и я", - не оборачиваясь, бросила Глим.

"Если бы я знал, что ты будешь в безопасности, то отпустил бы тебя сейчас же", - признался Садатт. - "Но Человек Света обладает огромным могуществом. Если он обнаружил тебя, то обратит в оружие разрушения. А я обещал твоей матери, что не допущу этого. Я знаю, тебе больно находиться рядом со мной. Но здесь тебе будет безопаснее. И в Круге магов ты станешь могущественной волшебницей. Я не могу изменить прошлое, Глим, но я положу всю свою жизнь на то, чтобы создать будущее для тебя. Поверь".

С этими словами он устремился прочь, и не слышал, как Глим тихо произнесла в ответ: "Я верю тебе... отец".

Глава 4. Орле. Рождение Искательницы

Будучи дочерью лорда Маттиаса и леди Тиганы Пентагаст, Кассандра выросла в родовом поместье в столице Неварры наряду со старшим братом, Энтони. Семья их была весьма влиятельна, ибо леди Тигана выступала стюардом короля Маркуса – некоторые утверждали, что была она мастером над шпионами. Но в 10 году Века Дракона леди Тигана, лорд Маттиас и еще десяток Пентагастов были обвинены в заговоре против короля Маркуса, на жизнь которого в 8 году уже было совершенно покушение бароном Голеном. Придворные посоветовали королю казнить и членов семей заговорщиков, на что тот, поразмыслив, согласился, и последовавшие заключения, гонения и казни вошли в историю как Очищение Неварры. В некоторых случаях детям сохраняли жизнь, если за них ручались влиятельные родственники. Кассандра и Энтони выжили, ибо поручился за них один из старейших магов-морталинаси, Весталус Пентагаст; положение последнего даровало ему неприкосновенность несмотря на то, что был он братом Маттиаса.

Весталлус забрал племянников к себе, в Великий Некрополь Неварры. Они выросли среди мертвецов; став прелатом морталитаси в 12 году, он находил для детей все меньше и меньше времени, ибо ныне надзирал за всем Великим Некрополем. Долгие, проводимые практически в одиночестве в Некрополе годы Энтони посвятил обучению владению мечом, грезя об охоте на драконов, и Кассандра занималась тем же...

В последующие годы Энтони действительно стал искусным охотников на драконов, присоединившись к единомышленникам, желающим возродить древнюю традицию Пентагастов. В третьей по счету экспедици отряд столкнулся сразу с двумя великими драконицами, но Энтони не только выжил, но и прикончил одну из них. В 16 году Энтони привлек внимание магов-отступников, желающих получить кровь его для какого-то ритуала, а когда молодой человек отказался, маги убили его на глазах у двенадцатилетней Кассандры. Ужаснувшись, та просила дядю отправить его обучаться в орден храмовников, однако тот направил ее к Искателям Истины в Монтсиммард – в тайный орден избранных непосредственно Божественной. В задачу Искателей входило искоренение скверны, буде то в душах магов или храмовников.

Бдение свое Кассандра совершила в пятнадцатилетнем возрасте в замке в Выжженных Землях, что в северном Орле – оставшись на несколько недель в одиночестве, дабы медитировать, очиститься ото всех эмоций и познать просвещение, Кассандра покинула замок Искательницей – самым юным представителем ордена со времен Века Бурь.

Шли годы; напряженность в отношениях между Кругом магов и орденом храмовников продолжала возрастать. Методы последних по подавлению угрозы - реальной или мнимой - со стороны чародеев становились все более жесткими; как следствие - все больше магов продолжало оставлять призрачную безопасности Круга, обращаясь в отступников... а то и в малефикаров - сиречь, магов крови.

История, отраженная в сей главе хроники, случилась в год 22 Века Дракона...

Под покровом ночи малефикары собрались в своем тайном укрывище в лесной чащобе близ Вал Ройо - столицы Империи Орле. Ритуал, проводимый чародеем-отступником Френриком, ознаменует новую эпоху для магов... низвержение ига Церкви, долгие столетия довлеющего над ними. Глядя на скованного цепями дракона, беснующегося в центре образованного магами круга, Френрик растянул в ухмылке губы, обернулся к насмерть перепуганной юной эльфийке, удерживал которою один из его сподвижников.

"Авексис, пришло время присоединиться к нам", - произнес Френрик, наслаждаясь величием момента, и, прочертив ритуальным кинжалом по шее беспомощного дракона, наполнил алой кровью бестии чашу. Эльфийка пыталась вырваться, но маги крови крепко держали ее, когда Френрик вливал кровь дракона в рот девочке. Один из малефикаров с опаской заметил, что столь большое количество крови может убить эльфийку, на что Френрик наградил его уничижающим взглядом, отметив, что он прекрасно знает, когда стоит остановиться...

Ночную тишь разорвали крики... а в следующее мгновение началась резня, ибо магов атаковали Искатели, ведомые Кассандрой Пентагаст и ее наставником, Байроном. Ревнители истины сполна использовали элемент неожиданности, успев прикончить немало малефикаров, прежде чем те сумели организовать подобие сопротивления.

Понимая, что ситуация складывается не в пользу магов, Френрик, подхватив на руки лишившуюся чувств Авексис, приказал подельникам отпустить дракона на волю. Малефикары не замедлили исполнить приказ своего предводителя, отбросив цепи, удерживающие рептилию, и та не замедлила обратить на Искателей злобный взор.

Байрон бесстрашно встал перед драконом, отвлекая внимание твари и даря Кассандре драгоценные секунды... Последняя показала, что в жилах ее течет кровь древнего рода неварранских охотников на драконов; лихо запрыгнув бестии на спину, девушка нанесла ей точный удар кинжалом в основание черепа.

Подобной скорой расправы над драконом Френрик не ожидал; обнаружив, что иные чародеи мертвы, и окружен он Искателями, маг крови опустил эльфийку наземь, после чего обратился в черного ворона и скрылся в лесных тенях.

На следующий же день Лорд-Искатель Алдрен, а также Байрон и Кассандра были призваны в Великий Собор, дабы предстать пред Божественной Беатрикс III.

Божественная высказала благодарность Искателям, однако и опасение, ведь кабал магов крови означился в сердце Империи Орле - наверняка это не просто случайность. Одна из Верховных священнослужительниц, Каллиста, присутствовавших в зале, поинтересовалась, удалось ли Искателям вернуть девочку-малефикара? "Авексис - не маг крови, ваша милость", - отвечал Лорд-Искатель. - "Она была похищена из Круга магов".

Все взоры обратились к Первому Заклинателю Эдмонду, и тот, почтительно поклонившись Божественной и Верховным священнослужительницам, признал: "Это правда. Она исчезла из башни Круга несколько недель назад. Возможно, похищение. Мы ищем преступника". Эдмонд поинтересовался, когда же Авексис будет возвращена Круга, однако Лорд-Искатель ответил на это категорическим отказом, объяснив, что девочка была центром проводимого ритуала, стало быть - по некой причине чрезвычайно важна для малефикаров, и пока не прояснятся все обстоятельства, связанные с этой историей, Авексис останется под защитой Искателей. Божественная согласно кивнула, и Первому Заклинателю не оставалось ничего иного, как проглотить готовые сорваться с языка возражения.

Верховные священнослужительницы не преминули высказать признательность наследнице славного родина Пентагастов, в одиночку сразившей дракона. После чего к Лорду-Искателю обратился Рыцарь-командующий Мартел, с ноткой ехидства ответив безрассудство Искателей, атаковавшей магов крови столь малыми силами. "Можем, разумнее было бы позволить моим храмовникам помочь вам?" - спрашивал он, но Алдрен, не удостоив Рыцаря-командующего даже взглядом, процедил: "Они не способны быть достаточно скрытными и острожными, когда цель важнее, чем обычно". Мартел побагровел от гнева, а Лорд-Искатель не преминул отчеканить: "Убедитесь, что делаете свое дело, и не забывайте об этом, Рыцарь-командующий".

Божественная помрачнела, и Верховная священнослужительница Каллиста, заметив это, призвала глав двух орденов вспомнить, где они находятся. Алдрен извинился за свои неподобающие слова, после чего испросил дозволения вернуться к расследованию ночного происшествия...

Вернувшись в оплот Искателей, Кассандра проследовала в тренировочный зал и следующие часы провела, осыпая градом ударов меча манекен, выплескивая на него свою ярость... Проходя мимо, Байрон заметил свою подопечную, предложил ей сразиться. Кассандра вызов приняла, и в последовавшем поединке, казалось, сумела одержать верх над противником... слишком поздно заметив, что приставил тот остро отточенный угол щита к ее горлу. Байрон отметил, что не встречал мечницы, более искусной, чем Касандра, однако той стоит помнить простую истину: иногда меч становится щитом, а щит - мечом. "Тебе стоит прислушиваться к сердцу, а не только к разуму", - напоследок отметил воин. - "Ибо далеко не все лежит на поверхности".

Пожелав Байрону доброй ночи, Кассандра устремилась в отведенную ей комнатку, а пожилой Искатель еще долго смотрел ей вслед...

В одном из неприметных домишек Вал Ройо Френрик встретился со сподвижником, оказывающим малефикарам неоценимую поддержку. "Одна из шавок, присматривающих за Кругом магов, сорвала ритуал", - говорил он хранящему молчание собеседнику. - "Но наших целей они так и не поняли. Однако, пока не вернем Авексис, мы не можем продолжать воплощение замыслов..."

Френрик протянул сподвижнику зачарованный эльфийский алмаз, дабы тот использовал артефакт для связи с магом крови. После чего заверил сего индивида, что как только тот добудет полезную информацию, малефикары незамедлительно перейдут к действиям...

Кассандре не спалось... и тихие шаги, раздавшиеся в коридоре, насторожили девушку. Осторожно приоткрыв дверь и выглянув наружу, молодая Искательница заметила Байрона; озираясь по сторонам, воин направлялся к ступеням, ведущим в подземелье. Что могло понадобиться ему в темницах в столь поздний час?..

Крадучись, Кассандра устремилась следом за наставником, с удивлением воззрившись на пребывающих без сознания стражей темницы... а чуть позже лицезрела Байрона, который, взвалив на плечо безвольное тело Авексис, спешил к выходу из крепости. "Что ты делаешь?" - выдохнула девушка, но Байрон, быстро взяв себя в руки, отрезал: "Нет времени для объяснений. Возвращайся к себе и забудь, что видела".

Кассандра, однако, не отставала, последовала за Байроном на крепостной двор; наставник наотрез отказывался что-либо объяснять, но когда из недр твердыни донеслись тревожные крики, припустил бегом... Наряду с Кассандрой он выбежал за ворота, устремился в лесную чащобу, понимая, что Искатели не замедлят организовать преследование... но не заметил Байрон черного ворона, пристально наблюдающего за беглецами...

Остановившись, чтобы отдышаться, Байрон сообщил Кассандре, что расследует заговор, вовлечены в который не только маги крови, но и индивиды, принадлежащие к церковной иерархии. Именно поэтому о планах его не ведает даже Лорд-Искатель, ибо не ведает Байрон, можно ли тому доверять. "Эльфийка умеет управлять дикими зверьми", - сообщил воитель, осторожно опустив Авексис наземь. - "Именно поэтому малефикары хотят заполучить ее". "Это очень редкий дар", - согласилась Кассандра, напряженно размышляя над сложившейся ситуацией. - "И поэтому Лорд-Искатель отказался вернуть ее в Круг... Ты думаешь, что..." "Я пока не знаю, что думать", - оборвал девушку Байрон. - "И поэтому передам Авексис другу, которому доверяю".

Он осекся, заметив фигуры в черных ризах, выступившие из-за деревьев. Маги крови каким-то образом выследили их!.. Вновь взвалив Авексис на плечо, Байрон вознамерился было отступить, однако Кассандра очертя голову ринулась в бой.

Не заметила неварранка, как Френрик сразил ее наставника, и, подхватив безвольную эльфийку, приказал подельникам убираться прочь, благо в ночной тиши отчетливо слышался стук копыт - приближались Искатели. Малефикары исчезли, сокрывшись за заклятием невидимости, а Кассандра бросилась к смертельно раненому наставнику. "Выследи их", - прохрипел тот. - "Мы должны вернуть Авексис... Церковь в опасности..."

Пожилой воитель скончался, и Кассандра горестно склонила голову, сожалея, что не послушала совета Байрона, а предалась ненависти, ввязавшись в бессмысленное сражение со злокозненными чародеями... Заметив опасливо выглядывающего из-за дерева мужчину в черной ризе, Кассандра бросилась к нему, занося меч для удара. Маг, казалось, был всецело ошарашен подобным поведением воительницы, и не делал попытки атаковать, говорил лишь, что он принадлежит к Кругу, но не является малефикаром.

Жизнь чародею спасли появившиеся на поля Искатели; окружив двоих, они приказали Кассандре объясниться, глядя на воительницу с нескрываемым подозрением. Кивнув на мага, Кассандра несколькими скупыми фразами описала ситуацию: Байрон мертв, девочка в руках малефикаров. Искатели, однако, продолжали спрашивать: зачем они с Байроном выкрали Авексис из крепости?.. Кассандра больше не проронила ни слова, и Искатели, приняв молчание за признание вины, сковали ей и магу руки кандалами, вознамерившись по возвращении в оплот поместить обоих в темницу

Маг шепотом обратился к Кассандре, заверяя, что именно с ним хотел встретиться Байрон, дабы передать Авексис. Но наверняка у сразивших воителя магов крови имеются сообщники среди служителей Церкви, и если Кассандра позволят Искателям доставить ее назад, наверняка они заставят девушку замолчать навсегда. В словах мага была резон... но Кассандра не готова была поверить ему. "Маги Круга следуют воле Церкви", - продолжал убеждать ее чародей. - "Это малефикары чернят нас. Пожалуйста, не считай меня одним из них... но я знаю, где они находятся". "Уверен, что сможет отыскать Авексис?" - осведомилась Кассандра, и маг уверенно закивал.

Искательница начала действовать незамедлительно: криком подозвав одного из находящихся поблизости церковников, одна ударила его кандалами в висок, после чего, подхватив меч в беспамятстве рухнувшего воина, устремилась в лесную чащобу, увлекая за собой мага. Бежали они долго, пока звуки погони не затихли вдали. Кассандра разрубила мечом цепь, связывающую их со спутником, и тот, расшаркавшись, представился: "Регальян де Маркал. Друзья зовут меня Гальян". Но запнулся, ощутив острие клинка у своей шеи, ибо Кассандра не была настроена вступать в разговоры, а стремилась лишь добраться до мага крови, убившего Байрона.

Проследовав в Великий Собор, Лорд-Искатель Алдрен поведал Божественной о произошедшем ночью, и Верховные священнослужительницы замерли в изумлении. Поверить невозможно - предатель среди Искателей, чистейших из служителей Церкви!.. Алдрен, однако, с выводами не торопился. "Мы расследуем факты", - отвечал он на высказанные предположения.

Рыцарь-командующий Мартел испросил у Божественной дозволения отправить за предателями храмовника, ибо "Искатели могут быть не заинтересованы в поимке своих товарищей" - добавил он, бросив красноречивый взгляд на хранящего молчание Алдрена. Божественная согласно кивнула, разрешая немедленно отрядить храмовников на поиски беглецов. Если отступники эти действительно состоят в сговоре с малефикарами, надлежит привлечь их к ответственности как можно скорее...

Регальян уверенно шел через ночной лес, но Кассандра, не испытывающая доверяя к магу, глаз с него не спускала. Наконец, вдалеке показалась хижина, и Искательница поинтересовалась: "Это тайное убежище малефикаров?" "Нет, убежище магов Круга", - покачал головой чародей, и глаза Кассандры гневно вспыхнули: он что, издевается?!.

"Мои товарищи обычно встречаются здесь", - поспешил объяснить Регальян, пока спутница его вновь не схватилась за меч. - "Если кто-то из них знает, где разыскать магов крови, они расскажут нам". "Думаешь, я доверюсь тебе?" - хмыкнула Кассандра, на что маг резонно возразил: "Но Байрон мне доверял. Мы были друзьями. Это я рассказал ему, где маги крови будут проводить свой ритуал. Первый Заклинатель велел мне разузнать, к чему стремятся малефикары, и благодаря собранным мной сведениям Байрон сумел спасти Авексис. Но все пошло наперекосяк, когда Лорд-Искатель отказался вернуть девочку в Круг. Не знаю наверняка, но мне кажется, именно тогда Байрон усомнился в истинных намерениях Лорда-Искателя".

"И принес девочку в лес, чтобы передать тебе", - закончила Кассандра, и Регальян утвердительно кивнул: "У Авексис уникальный дар. Поэтому маги крови и похитили ее. Мы с Байроном собиралась спрятать девочку в этой хижине, пока не сумеем раскрыть весь заговор".

У хижины не было видно не души, однако лошади, привязанные снаружи, испуганно храпели. Обнажив клинок, Кассандра приблизилась к двери, распахнула ее... и в ужасе отшатнулась, узрев изуродованные, истерзанные мертвые тела магов Круга. В одном из несчастных все еще теплилась искра жизни, и прежде, чем скончаться, он успел поведать Регальяну, что злодеяние сие совершили малефикары, нанесшие удар сразу же, как маги Круга вернулись от Лазарро.

"Кто такой Лазарро?" - нетерпеливо осведомилась Кассандра, и Регальян, понимая, что предаваться всепоглощающей скорби сейчас не время, отвечал: "Торговец информацией из деревушки близ Манфорта. Именно он известил меня о проведении малефикарами ритуала, на который маги доставят дракона". Искательница немедленно потребовала отвести ее к помянутому индивиду, но маг счел необходимым предупредить неистовую воительницу: "Маги крови, возможно, уже ожидают нас там... Ведь они на шаг впереди нас".

Что ж, подобную возможность Кассандра допускала, однако отказываться от задуманного не собиралась...

Оседлав двух лошадей, Кассандра и Регальян во весь опор понеслись через лес, надеясь успеть застать торговца информацией в живых. По пути маг рассказывал спутнице, что чародеи, пребывающие в Круге, почитают законы, установленные Церковью, однако малефикары, жаждущие обрести единоличную власть любой ценой, бросают тень на всех без исключения индивидов, практикующих магические искусства.

К рассвету достигли они отвесного утеса, где, в нескольких десятках метров над землей, ютилась хижина Лазарро. Усмехнувшись, Регальян известил Кассандру, что торговец информацией - эльф весьма параноидальный и шарахающийся от каждого шороха.

С трудом забравшись на утес, двое проследовали в хижину... и эльф, в глазах которого плескался ужас, набросился на Кассандру с кинжалом в руке. Впрочем, Искательница с легкостью обезоружила противника, и, приставив клинок к его горлу, потребовала рассказать все, что он знает о ситуации, сложившейся вокруг культа малефикаров. Лазарро долго отпирался, настаивая, что не ведает ровным счетом ничего, но когда Кассандра пообещала отрезать ему ухо, сдался, сообщив, что предводитель культа магов крови, Френрик, планирует нанести удар, когда в Великом Соборе будет проходить проводимое раз в десятилетие собрание высших чинов церковной иерархии.

О большем торговец информацией поведать не успел, и вознамерился было применить магический амулет, дабы избавиться от слишком уж любознательных гостей. Однако Регальян сумел отобрать у Лазарро опасную игрушку, а в следующее мгновение хижина сотряслась, и внутрь ворвался здоровенный огр. Могучее порождение тьмы разорвало ужаснувшегося эльфа на куски, но Кассандра сумела запрыгнуть на спину твари и вонзить клинок в основание черепа огра.

Как подкошенный, тот рухнул на пол хижины, сокрушая хлипкую структуру, и та наряду с глыбами горной породы рухнула к основанию утеса... Когда пыль улеглась, Кассандра и Регальян, выжившие при падении, заметили, что окружены множеством огров и големов, находящихся под контролем заклинания! Похоже, маги крови не стали полагаться на случай и вознамерились удостовериться, что с докучливой Искательницей будет покончено.

Не желая признавать поражение, Кассандра устремилась в бой, и сумела прикончить парочку противников, прежде чем клинок одного из огров оставил кровоточащую рану на бедре у девушки. Та пала наземь, и Регальян воспользовался последней остающейся у него возможностью - магическим амулетом, отобранным у Лазарро. Последовавший взрыв прикончил немало чудовищ, и Регальян, поддерживая хромающую Кассандру, устремился прочь от утеса, обещав Искательнице, что сумеет привести ее в безопасное место.

Далеко уйти они не успели, ибо храмовники, ведомые сами Рыцарем-командующим, напали на след беглецов, и вскоре настигли. Регальян сумел ненадолго задержать преследователей, сразив заклинаниями их лошадей, но, бросившись наряду с Кассандрой бежать, обнаружил, что оказался на вершине очередного отвесного утеса, далеко внизу у основания которого несла свои воды река. Обнажив клинок, Мартел приказал предателям сдаться, ибо, если посмеют они спрыгнуть с утеса, то наверняка расстанутся с жизнями. "Это решать Создателю, а не храмовнику", - бросила Кассандра, столкнула ужаснувшегося Регальяна вниз, после чего сиганула следом... К счастью, своевременно сотворенное чародеем заклинание замедлило их падение...

Верховная священнослужительница Каллиста отыскала Божественную на одном из балконов Великого Собора; Беатрикс III созерцала усыпанное звездами ночное небо, и лик ее омрачали невеселые думы. Слишком много странного творится близ Вал Ройо, слишком много неведомого. Кому в сии неспокойные времена может она доверять?..

"Подготовка к десятилетнему собранию проходит без задержек", - известила Божественную Каллиста, и та, обернувшись к Верховной священнослужительнице, искренне поблагодарила ее за помощь и поддержку. "Нет нужды беспокоиться от этом", - улыбнулась Каллиста. - "С того самого дня, как обратилась я дщерью Церкви, моей мечтой было стоять по правую руку от Божественной". "И вот вы здесь", - молвила Беатрикс III, кивнув в знак признательности. - "Это больше, чем я смела надеяться".

"Это станет великим днем для Церкви", - заверила Божественную Верховная священнослужительница, - "коль будет на то воля Создателя". Беатрикс III согласно кивнула, молвила: "Что бы ни произошло, мы должны будем продолжать подготовку к церемонии". Остается уповать на то, что Рыцарь-командующий исполнит зависящее от него, и храмовники сумеют обеспечить безопасность высшей иерархии Церкви, что соберется в Великом Соборе Вал Ройо...

Ночь они провели в пещерке, которую обнаружили близ реки. Кассандра позволила спутнику исцелить ее рану, и Регальян, прижав лекарственные раны к рассеченной плоти, прошептал заклинание...

"Мой брат знал все о лекарственных травах", - неожиданно молвила Искательница, и чародей встрепенулся: "Он был магом". Уничижающий взгляд Кассандры стал ему ответом, и Регальян сник, но Кассандра молвила: "Он был убит магами. Магами крови. Я была ребенком, а брата убили у меня на глазах. Им нужна была свежая драконья кровь для ритуала, и они разыскали легендарную семью охотников на драконов из Неварры, потребовав, дабы представители оной изловили для них дракона".

Не ведая, зачем она это делает, девушка продолжала рассказывать, как, получив отказ, малефикары устроили резню в селении, покончив со всем ее родом... в том числе и с любимым братом. С тех пор Кассандра исполнилась ненависти к чародеям, не делая различия, принадлежат они к Кругу или же практикуют магию крови. "Мне очень жаль, Кассандра", - с неподдельной искренностью произнес Регальян, когда Искательница закончила свой рассказ. - "Это правда, что маги Круга и маги крови - все равно маги. Наши пути различны, но нельзя отрицать - мы практикуем магию. Как маг, я хочу выразить мои соболезнования. То, что случилось с твоим братом, было действительно ужасно".

...Ночь прошла спокойна, но с первыми лучами солнца в пещеру ворвались храмовники, ведомые Рыцарем-командующим. Каверна, однако, оказалась пуста, и Мартел, велев подначальным продолжать преследование, дождался, пока храмовники покинут пещеру, после чего поднес к губам алый камень, заговорил: "Кассандра и маг исчезли, Френрик. Они должны быть устранены до десятилетнего..."

Закончить храмовник не успел, ощутив сталь у своего горла. Кассандра, глаза которой пылали лютой ненавистью, сбросила заклятие невидимости, укрывавшее ее и Регальяна, и теперь, выбив камень из рук Мартела, готова была прикончить его здесь и сейчас. Камень подобрал Регальян, сообщив, что это - эльфийский артефакт для передачи сообщений; к тому же, на поверхности камня проступали слова ответного послания малефикара: "Хорошо, Рыцарь-командующий, как только я обнаружу Кассандру и Галиана, я немедленно сообщу. Френрик".

Вот, стало быть, каким образом храмовники так быстро разыскали Кассандру и Регальяна в лесной чащобе после столкновения Искательницы с магами крови. Мартел, однако, не собирался отпускать беглецов живыми: уж слишком те много знают!.. Ударив ногой по еще не до конца затянувшейся ране Кассандры, Рыцарь-командующий с легкостью обезоружил девушку, и теперь, обнажив меч, вознамерился прикончить ее...

Регальян понимал, что храмовник надежно защищен от его чар, посему сотворил несколько сполохов магической энергии, ударивших в потолок пещеры. Тот рухнул, и каменные глыбы создали преграду между Рыцарем-командующим и его несостоявшимися жертвами. Кассандра, пребывая в ярости и скорби, вознамерилась остаться, дабы завершить поединок, отомстив за Байрона, но Регальян сумел урезонить спутницу, напомнив, что Церковь должна узнать о заговоре Мартела с малефикарами.

Покинув пещеру, Кассандра оседлала коня Рыцаря-командующего, и, велев чародею забираться в седло позади нее, тронулась, надеясь добраться до Вал Ройо как можно скорее...

Маги крови же, вновь заполучив несчастную Авексис, возобновили церемонию, и девочка, хлебнувшая драконьей крови, обратилась в то послушное оружие, которое нанесет удар ненавистной Церкви, столь долго помыкающей чародеями.

Драконы, плененные малефикарами и находящиеся здесь же, в огромной яме в лесных пределах, вняли зову Авексис, и, послушные ее воле, поднялись в воздух. Френрик довольно потирал руки: все шло в полном соответствии с его замыслами! "Наше возмездие принесут крылья пламени", - прошипел малефикар, и воспрявшие драконы устремились к столице Империи.

Разыскав неподалеку от столицы тайный ход, Кассандра и Регальян спустились в подземный тоннель, и, проследовав оным, оказались в покоях Лорда-Искателя. Алдрен кивком приветствовал вернувшуюся воительницу, буднично просил ее изложить свою версию произошедшего.

Не упуская ничего, Кассандра поведала о событиях той ночи, когда Авексис вновь попала в руки магов крови, о преследовании, учиненном храмовниками, и о предательстве Мартела. Когда она закончила рассказ, Алдрен долго молчал, размышляя; лицо Лорда-Искателя оставалось бесстрастно. "Хоть у меня и Рыцаря-командующего и есть расхождения во взглядах", - недоверчиво произнес он наконец, - "не могу поверить, что он пошел против Церкви".

Регальян выступил вперед, протянул Лорду-Искателю эльфийский камень, на котором продолжал отображаться текст послания Френрика. Обещав, что немедленно известив о предательстве Божественную, Алдрен устремился к выходу из помещения, распахнул дверь... и пошатнулся, пронзенный клинком, рукоять которого сжимал в руке Рыцарь-командующий Мартел.

Последние выдернул меч из тела обреченного, и тот замертво рухнул к ногам своего убийцы. Ухмыляясь, Мартел отшвырнул окровавленный клинок в сторону, и изумленная Кассандра осознала, что убит Алдрен ее собственным мечом - тем самым, который остался в пещере под созданным Регальяном завалом.

Не теряя времени, Мартел кликнул Искателей, и когда те вбежали в покои своего покойного предводителя, указал на Кассандру и Регальяна, назвав их убийцами Алдрена. Немедленно Искатели скрутили руки опешившим от подобного поворота событий индивидам...

Мартел же, покинув оплот Искателей, проследовал в Великий Собор, где в исповедальне разыскал Верховную священнослужительницу Каллисту. "Я убил Лорда-Искателя", - признался Рыцарь-командующий священнослужительнице. - "И обвинил в свершенном предательстве Кассандру и ее приятеля, беглого мага. А скоро казню их за это преступление... Да, вот еще - Френрик и девочка готовы действовать".

Губы Каллисты тронула улыбка; Верховная священнослужительница коснулась ладонью щеки Мартела. "Новая эра грядет", - прошептала она, и Рыцарь-командующий утвердительно кивнул: "Близится день, когда тебя назовут Божественной. И когда замыслы наши воплотятся в жизнь, я заставлю Френрика замолчать". "Жалкий маг крови", - ухмыльнулась Каллиста, и прошептала в предвкушении: "Быстрее бы настало собрание десятилетия..."

В сей день множество паломников собралось на площади пред Великим Собором, однако Божественная оставалась в своих покоясь, не стремясь появляться пред прихожанами. Сердце снедала тревога: почему Кассандра сделала это?.. Зачем хладнокровно убила Лорда-Искателя?..

Приблизившись к Божественной, Каллиста заверила женщину, что боль ей разделяют все без исключения орлесиане, однако надлежит продолжить собрание десятилетия. Ведь в Великий Собор прибыли все должные присутствовать на церемонии Верховные священнослужительницы, а на площади ожидают набожные чада Церкви.

"Боюсь, великое зло придет сегодня наряду с великим добром", - отрешенно изрекла Божественная. - "Молитесь, чтобы Создатель уберег нас". Каллиста постаралась спрятать улыбку: Беатрикс III и не подозревает, как близка к истине, не ведает, сколь страшное испытание предстоит ей... не мыслит, что жить ей осталось всего несколько часов...

Кассандру и Регальяна, прикованных к стене в одной из камер темницы Белого Шпиля, навестил Рыцарь-командующий, не желающий упустить возможность в последний раз поглумиться над обреченными пленниками.

"После всех приложенных усилий, потерпеть неудачу", - ухмылялся Мартел, расхаживая по камере и не замечая устремленных на него исполненных ненависти взоров. - "Вы будете казнены, а мы все-таки сумели получить Авексис". "Что вы сделаете с ней?!" - выкрикнула Кассандра, и Рыцарь-командующий хохотнул: "Ты хочешь сказать, что не знаешь? Все проведенные Френриком ритуалы крови были необходимы, чтобы обрести полный контроль над девчонкой и ее способностями. С ее помощью Френрик призовет драконов прямо к Вал Ройо, и случится это весьма и весьма скоро".

"То есть... ты добиваешься гибели Божественной?" - выдохнула Кассандра, и Мартел, кивнув, пафосно возвестил: "Да, и новая эра вскоре начнется! Новая эра, где мы будем править!" Но Кассандра сознавала, что даже если Рыцарь-командующий и добьется успеха, Искатели никогда не позволят ему возвыситься в церковной иерархии. Стало быть, Мартел действует не один - наверняка у него есть пособница из ближайшего окружения Божественной... быть может, даже одна из Верховных священнослужительниц!

Кассандра потребовала у Мартела назвать ей имя предательницы, но Рыцарь-командующий, которому донельзя наскучил разговор с обреченными на смерть, покинул камеру, приказав стоящим на страхе храмовникам завершить приготовления к казни пленников... должной свершиться до начала проводимой высшим духовенством Церкви церемонии.

Кассандру и Регальяна вывели во внутренний двор крепости; у плахи собралось немало храмовников, и Рыцарь-командующий, приняв из рук палача секиру, вознамерился лично привести в исполнение приговор обреченным. Кассандра выступила вперед, опустила голову на плаху... Ухмыляясь, Мартел занес оружие для удара...

Ярчайшая вспышка ослепила Рыцаря-командующего и храмовников, а дворик наводнили маги Круга, сошедшиеся с храмовниками в сражении. Чародеи, получившие загодя отправленное послание Регальяна, пришли на помощь своему собрату; не отвлекаясь на сотворение заклинаний, они наносили удары противникам посохами.

Один из магов подоспел к Регальяну и Кассандре, сообщил, что, согласно обнаруженным ими свидетельствам, Рыцарь-командующий вступил в сговор с одной из Верховных священнослужительниц, с которой продолжает тайно встречаться на протяжении нескольких месяцев.

Воспользовавшись сумятицей, Кассандра схватила меч одного из павших храмовников, скрестила клинки с Мартелом. "Вы с Верховной священнослужительницей хотите выступить против Церкви", - прошипела она, но Рыцарь-командующий гневно возразил: "Для Церкви настанет новая эра. Мы не допустим повторения случившегося в Киркволле".

Стремительным ударом Кассандра отсекла противнику правую руку, и Мартел, охнув, опустился на колено... Искательница огляделась по сторонам: магам удалось обезоружить храмовников, и теперь чародеи подступали к Рыцарю-командующему. Смертив поверженного Рыцаря-командующего презрительным взглядом, Кассандра отвернулась, устремилась прочь; не в силах вынести подобное унижение, Мартел метнулся к ней, и Искательница, резко обернувшись, срубила ему голову.

Со стороны площади пред Великим Собором донесся колокольный звон, знаменующий начало собрания. Переглянувшись, Кассандра и Регальян бросились в означенном направлении...

И сотни прихожан, и высшее духовенство Церкви, присутствующее на великой церемонии, вершимой раз в десятилетие, внимали словам Божественной, обращающейся к пастве с вершины Белого Шпиля. "Сегодня мы собрались здесь, дабы почтить Создателя и его великую невесту, Андрасту", - говорила Беатрикс III. - "Возлюбленную нашу Пророчицу, отдавшую свою жизнь, дабы Церквовь могла продолжить существование..."

Огромные тени пронеслись над площадью, и изумленные прихожане воззрились на четверку драконов, кружащих над Великим Собором. Немедленно, с балюстрады Кассандра сиганула на спину одному из драконов, перерезала кинжалом артерию, и тварь, забившись в конвульсиях, пала на соборную площадь. А Искательница уже сумела забраться на следующего дракона, и, обнажив клинок, изготовилась прикончить и эту рептилию...

Френрик, наряду с Авексис скрывающийся неподалеку, на окружающей Великий Собор стене, скрипел зубами от злости, наблюдая за действиями охотницы на драконов; если так пойдет и дальше, его замечательный план обратится в полнейшее фиаско... Обратившись к эльфийке, он приказал ей воззвать к разуму великой драконицы... и вскоре та, лениво взмахивая крыльями, появилась в небесах, устремившись к Белому Шпилю, на вершине которого в одиночестве замерла Божественная, возносящая молитвы Создателю.

Заметив новую угрозу, Кассандра полоснула оседланного дракона мечом по крылу; расчет оказался верен - тварь изменила траекторию полета, столкнулась в воздухе с великой драконицей, после чего обе рептилии грузно рухнули наземь... В последнее мгновение Искательница сумела спрыгнуть со спины обреченного дракона на вершину Белого Шпиля, и оставалась подле Божественной до тех пор, пока на помощь к ним не подоспели ревнители Церкви.

Регальян наряду с иными магами Круга сумел разыскать Френрика, и теперь чародеи окружали малефикары, дабы положить конец злодеяниям его раз и навсегда. Неожиданно на стене появилась Каллиста; раненая осколком камня при падении тела дракона, отчаявшаяся Верховная священнослужительница бежала к магу крови... ведь теперь, когда Рыцарь-командующий погиб, в живых из заговорщиков оставался лишь малефикар. Последний, однако, на глазах пораженных магов пронзил посохом тело священнослужительницы, и когда та пала замертво, поведал, что использовал ее амбиции, чтобы добиться освобождения практикующих магическое искусство от гнета Церкви.

Но видя неприятие, отражающееся в очах магов Круга, Френрик пронзил посохом собственную грудь, взывая к магии крови... обращаясь в могущественное порождение Тени - демона гордыни. Ни магия чародеев, ни клинок подоспевшей Кассандры не причиняли твари ощутимого вреда; Регальян пытался привести в чувство Авексис, ибо сейчас им нужна помощь девочки как никогда. Взгляд эльфийки обретал осмысленность... и, повинуясь ее ментальному зову, великая драконица воспряла, опалила демона гордыни пламенем... и Кассандра, улучив момент, нанесла чудовищу последний удар, обрывая его нечестивое существование... Тот судьбоносный день вошел в историю как «День Драконов» или же «День Черных Небес».

После, когда волнения улеглись, Кассандра Пентагаст и Регальян де Маркал были призваны пред очи Божественной, которая нарекла Искательницу Героиней Орле и своей правой рукой - титул, коим прежде обладали лишь лучшие из храмовников. В последующие годы Кассандра большую часть времени проводила близ Божественной, оставаясь ее стражем. Вал Ройо и Великий Собор были отстроены, и многие надеялись, что Божественная позволит Кассандре всецело заняться задачами ордена Искателей Истины, но этого не произошло. Кассандра оставалось доверенным лицом Божественной, исполнительницей ее воли и воли Церкви. Роль сия пришлась Кассандре по душе.

Глава 5. Ферелден. Пятый Мор

В тридцатый год Века Дракона появились упорные слухи об орде порождений тьмы, собирающейся в южных землях. Может ли означать это, что по прошествии четырех столетий Мор вновь обрушится на земли Тедаса?.. Ведь континент пережил уже четыре нашествия порождений тьмы, и четыре архидемона пало. Но Старых Богов, чтимых некогда в Тевинтере, было семеро: Думат, Дракон Тишины; Зазикель, Дракон Хаоса; Тот, Дракон Огня; Андорал, Дракон Рабов; Разикейл, Дракон Тайн; Лусакан, Дракон Ночи и Уртемиэль, Дракон Красоты... К настоящему времени четверо из семи мертвы: Думат пал в Сражении на Равнинах Тишины, Зазикель погиб в Сражении у Неприступной Гавани, Тот сложил голову в Сражении у Холма Охотника, а Андорала сразил легендарный Серый Страж Гарахель в Сражении при Айсли.

Однако за минувшие века о славных деяниях Серых Стражей позабыли наследники тех, кто некогда называл их героями. Орден увядал, но остававшиеся в рядах его не забывали о долге своем и теперь, когда угроза со стороны порождений тьмы вновь явила себя, устремились в мирские державы, чтобы донести до властителей весть о грядущем Море и принять новых рыцарей в свои ряды.

История наша пойдет о молодом наследнике благородного дома Ферелдена Косленд, на протяжении многих поколений поддерживающего монархическую династию державы. Надо отметить, что королевство Ферелден - самая южная и изолированная держава Тедаса. Восточные берега ее омывает Амарантинский океан, к северу бушует Недремлющее море, за южными же пределами распростерлись Дебри Корсари. Ледяные горы ограждают западные границы, и лишь одна-единственная небольшая долина между горами и морем связывает Ферелден и Орле.

На равнинных землях центрального Ферелдена еще сохранились останки Имперского Тракта, связывавшего Вал Ройо с Остагаром - твердыней на самой границе Дебрей Корсари. В западных пределах державы - огромное озеро Каленхад, созданное стекающими с ледников водами. На берегах его пребывают башня Круга магов - крепость Кинлох - и знаменитая твердыня Редклифф, возведенная у западного ущелья, связующего Орле и Ферелден, где проходит торговый тракт, ведущий в Орзаммар. К востоку раскинулись чащобы Бресилийского леса, возвышается в сердце которого Гора Дракона, ограждающая подступы к столице, Денериму.

Власть в Ферелдене исходит не от трона, а от поддержки владельцев земель. Каждый землевладелец выбирает себе банна или эрла, которому хранит верность. Обычно такой выбор делается на основании географической близости к замку лорда, так как трудно представить себе ситуацию, когда было бы выгодно платить содержание воинам, которые слишком поздно подоспеют к вам, чтобы защитить вашу землю. В большинстве своем, каждый землевладелец останавливает свой выбор на том же сюзерене, что и его отец, но положение дел может меняться, и меняется. Не приносится никаких формальных клятв, и не редко, особенно в неспокойном центральном Баннорне, банны отсуживают землевладельцев у своих соседей, что неизбежно ведет к междоусобным войнам, которые могут длиться поколениями.

Тейрны, возвысившиеся из рядов баннов - это военные лидеры, которые в древние времена стали могущественными настолько, чтобы убедили остальных баннов поклясться в вассальной верности и признать в них своих сюзеренов. Существовало множество тейрниров во времена, предшествовавшие восхождению на престол короля Каленхада, но ему удалось уменьшить их число всего до двух: Гворен на юге и Хайевер на севере. Эти тейрны до сих пор держат клятвы баннов и эрлов. Они могут воззвать к ним в случае войны или какого-либо бедствия, и на них лежит ответственность по защите тех, кто присягнул им на верность.

Тейрны создали эрлов, дав им в командование стратегически расположенные крепости, которые сами тейрны не могли удерживать. Этот титул несколько более престижен, нежели титул банна, но банны не приносят эрлам клятвы верности.

Король - самый могущественный среди тейрнов. Хотя Денерим изначально был тейрниром короля, теперь это лишь эрлинг, так как власть короля ныне простирается на весь Ферелден. Но даже власть короля должна исходить из рядов баннов. Это становится особенно очевидным во время Собрания Земель - ежегодного совета, на который собирается знать Ферелдена. Этот совет созывается вот уже почти три тысячи лет, и не проводится лишь во времена Моров и нашествий врагов. Послы иных держав не перестают удивляться, видя, как король просит и пытается завоевать поддержку "низших" слоев общества.

Становление Ферелдена как державы относится к Веку Божественной, когда власть над кланами аламарри принял герой Второго Мора Хафтер. Внук его Кэдмон попытался назвать себя королем Ферелдена, но не преуспел в этом. Тем не менее, именно он принял в Ферелдене Церковь Андрасты. Минуло три столетия непрерывного кровопролития, когда великий воин Каленхад одержал верх над иными претендентами на трон и был наречен королем Ферелдена.

...Косленды издревле владеют северным тейрниром Хайевер. Возведен он был в далекий Век Божественной, но тогда не являлся независимым баннорном, но заставой баннорна Амарантин; впрочем, в последующем Амарантин сам обратился в небольшой эрлинг. Заставой Хайевер изначально владел дворянский род Эстон, кузены Хоу. Однако в Век Башен банн Конобар Эстон был убит собственной супругой, Флемет, и род его прервался. Капитан стражи Эстона, Сарим Косленд, принял титул и земли.

Косленды заявили о своей независимости от Амарантина, развязав войну, длившуюся тридцать лет. В итоге Хайевер обрел независимость, присовокупив к оной половину территорий юго-западного Амарантина. Тейрниром Хайевер стал в Черный Век, когда Хелия Косленд объединила под своим стягом окрестных лордов, дабы изгнать с окрестных земель оборотней; впоследствии она получила титул тейрны. В настоящее время в Ферелдене лишь два тейрнира - северный Хайевер и южный Гворен, стало быть, над династией Косленд стоит лишь королевская.

...И когда стало ведомо о ратях порождений тьмы, подступающих к Остагару, король Кайлан Тейрин наказал вассальным лордам немедленно выступать на юг. Немедленно, в Хайевер прибыл эрл Рендон Хоу из Амарантина, что у северо-восточного побережья Ферелдена. Рендон родился во времена оккупации и, как большинство молодых дворян того времени, встал под знамена Мятежной Королевы. Ведь отец его, эрл Тарлетон Хоу, встал на сторону орлесиан, и сражался с мятежниками до тех пор, пока заставу его - городок Брод Арфера - не захватили силы Кослендов. Осознав свое сокрушительное поражение, Тарлетон повесился. Рендон же сражался вместе с Брайсом Кослендом, будущим тейрном Хайевера, и Леонасом Бриландом, будущим эрлом Южного Предела, в Сражении у Белой Реки.

Дружеские отношения Рендона с Брайсом Кослендом сохранились и по сей день; теперь, много лет спустя после завершения войны за независимость Ферелдена, они вновь готовятся выступить в поход, но не против имперцев, а для противостояния порождениям тьмы. Вот только отряды Хоу, следующие из Амарантина в Хайевер, задерживаются в пути, и Брайс Косленд наказал своему старшему сыну Фергусу, наследнику титула, немедленно выступать к Остагару с войсками тейрнира; сам же он дождется сил эрлинга и наряду с Хоу присоединится к объединенной армии лордов позже.

Так случилось, что одновременно с Рендоном Хоу в Хайевер прибыл и Дункан, командующий Серыми Стражами в Ферелдене. Как требовалось от всех без исключения членов их ордена, Дункан прервал отношения со своей семьей, когда вступил в ряды Серых Стражей. Мать его была уроженкой Андерфелса, отец происходил из Тевинтера; сам Дункан провел детство на Свободных Просторах и в Орле. В землях Ферелдена Дункана встречают с подозрительностью и плохо скрываемой враждебностью, ведь королевство сие изгнало Серых Стражей два столетия назад, и лишь сравнительно недавно, двадцать лет тому король Марик отменил запрет на появление их на территории державы. Ввиду неминуемой угрозы со стороны порождений тьмы, Дункан занимался вербовкой молодых людей, что пожелают вступить в ряды Серых Стражей.

Молодого наследника рода Косленд, нашего героя, подобная перспектива вдохновляла, но тейрн и слышать не желал об этом. Ведь сам он наряду со старшим сыном отправляется на войну, и если случится худшее, именно младшему суждено стать наследником Хайевера, защитником северных пределов Ферелдена от орд порождений тьмы.

Отряды Хайевера, ведомые Фергусом Кослендом, выступили в поход... а следующей ночью прибывшие в тейрнир силы Амарантина учинили резню в замковых стенах, не щадя никого. Тейрна Элеанора, взяв в руки оружие, наказала младшему сыну бежать через тайный ход, дабы впоследствии отомстить предавшему их эрлу Хоу... В последние мгновения своей жизни тейрн Брайс Косленд дал дозволение Дункану посвятить младшего сына его в Серые Стражи, ведь по сравнению с угрозой нового Мора меркнет предательство Хоу.

Дункан и молодой Косленд бежали через тайный ход, а за спинами их полыхал Хайевер...

Долгий путь на юг проделали они, достигнув Остагара, бывшего некогда южной заставой Империума, построенной гномами. Возведена крепость была на двух горных склонах, пребывала между которыми узкая долина, связующая южные мрачные леса с северными равнинами. Имперцы оставили Остагар незадолго до Первого Мора, ибо одинокий герой-варвар, именуемый ныне Проклятьем Остагара, нашел способ преодолеть защитные укрепления твердыни и распахнуть врата ожидающим снаружи ратям соплеменников. Крепость немедленно заняли дикари племени Хасинд, но после становления Ферелдена как державы угроза с их стороны стала совершенно незначительна, и Остагар оказался полностью покинут на четыре столетия. Но гномы строили на совесть, и большинство построек крепости сохранилось, как, к примеру, Башня Ишаля, названная в честь великого архонта, приказавшего возвести ее. И по сей день Остагар остается свидетельством могущества Империума, его возведшего.

У врат древней цитадели Дункана и сопровождающего его юношу встретил сам король Кайлан Тейрин, после смерти своего знаменитого отца принявший трон Ферелдена. Король поведал прибывшим о том, что покамест силы под началом Фергуса Косленда успешно сдерживают натиск порождений тьмы в Дебрях Корсари, и вот-вот подоспеют рати Редклиффа... Похоже, новый Мор удастся пресечь до того, как волна монстров устремится на север; честно говоря, Кайлан не воспринимал угрозу всерьез, что Серых Стражей весьма беспокоило. Да, сейчас в Остагаре пребывает королевская рать под началом знаменитого полководца Логайна, тейрна Гворена, наряду с королем Мариком возглавившим движение сопротивления оккупировавшим Ферелден силам Империи Орле, но окажется ли этого достаточно для победы над безжалостным врагом?..

Герой поведал королю о предательстве Рендона Хоу, и монарх обещал покарать изменника, как только порождения тьмы будут разбиты наголову. Интересно, на что рассчитывал эрл Амарантина, посмев атаковать тейрнир?..

Молодой Косленд обратил взор на Дерби Корсари, простирающиеся за стенами Остагара. Легенды говорили о том, что в середине Черного Века, когда оборотни держали в страхе мирян Ферелдена, могущественный эрл народа аламарри объявил, что положит конец угрозе. Его эрлинг пребывал на границе темного леса у южных пределов Долины Ферелдена, и именно из сих чащоб, по словам его, появлялись по ночам оборотни. Целых двадцать лет направлял он воинов в дремучие леса, и за эти годы перебил не только всех волков, но и дикарей племени Хасинд, ибо, как заявлял эрл, души тех одержимы демонами, посему и обращаются они в оборотней. Двадцать лет истошные крики доносились из леса, а воды в реках были алыми от крови. Предания говорит, что однажды старуха-хасинда обнаружила сыновей своих мертвыми, убитыми клинками людей эрла. Вытащив меч из груди одного из сыновей, она пронзила им свое сердце, прокляв имя эрла. Там, где кровь ее пролилась на землю, занялся туман, вскоре охвативший весь лес. Воины эрла заблудились, да так и остались в лесу. Руины эрлинга сохранились и по сей день, но сейчас остаются в них лишь призраки женщин, ожидающих возвращения своих мужей... И по сей день живут в Дебрях Корсари дикари-хасинды, рассказывая об ужасах, пребывающих к югу от леса вечного тумана; ужасах, осознать которые человечество не в силах.

Существовала и иная легенда, о ведьмах Дебрей, повествующая о том, как чародейка Флемет объединила разрозненные племена хасиндов и повела их за собою на северные фермерские угодья. Но путь ей преградил великий герой Кормак, который разгромил воинство дикарей. Дочери последней - а, быть может, и она сама, - выжили и стали ведьмами Дебрей...

Юноша тряхнул головой, отгоняя мрачные предчувствия. Какая бы угроза не выступила из сих заснеженных лесов, наверняка доблестные рыцари Ферелдена, Серые Стражи, маги Круга и церковники покончат с нею, вновь загнав порождений тьмы в их подземные норы.

Время не терпело, и Дункан объявил, что церемония Посвящения новых рекрутов в ряды Серых Стражей будет проведена этим же вечером. Помимо молодого Косленда, в лагерь прибыло еще двое будущих потенциальных членов ордена - сер Джори и Давет. Сей троице Дункан наказал отправиться в Дебри Корсари да наполнить флаконы кровью порождений тьмы, необходимой для проведения церемонии. Кроме того, Дункан отметил, что в непосредственной близости от стен Остагара находится давно заброшенная застава Серых Стражей, в стенах которой еще сохранились древние свитки с договорами, заключенными орденом с мирскими державами. В ту пору считались они простой формальностью, но сейчас, когда о своих обязательствах перед Серыми Стражами сильные мира сего позабыли, не помешает освежить им память.

В помощь рекрутам Дункан выделил молодого новобранца Алистера, бывшего храмовника, и четверка покинула относительную безопасность стен Остагара, ступив на припорошенную снегом землю Дебрей Корсари.

Так состоялось первое боевое крещение нашего героя. Сражаясь с дикими волками и передовыми отрядами порождений тьмы - хурлоками и генлоками - осознал он всю тяжесть долга, что ляжет вечером на плечи его, но преисполнился решимости не посрамить чести ордена и пронести тяжкое бремя служения мирянам Тедаса до самого конца.

В руинах заставы Серых Стражей четверка воинов столкнулась с таинственной женщиной. В душах вновь ожили закостенелые предрассудки: неужели она - ведьма Дебрей?.. Или чародейка, скрывающаяся от карающей длани Церкви?.. Впрочем, женщина не сделала ничего, чтобы разубедить рекрутов в их досужих домыслах, а повела за собою в чащобу, заявив, что искомые документы забрала из заставы ее мать... для пущей сохранности. За неимением иного выхода, воители следовали за незнакомкой, представившейся Морриган, и, действительно, вскорости обнаружили утлую лачугу, подле которой появления их ожидала пожилая женщина.

Последняя протянула вконец сбитому с толку Алистеру искомые свитки, наказав: "Передайте Серым Стражам, что этот Мор окажется куда страшнее предыдущих!" После чего велела дочери указать гостям обратный путь к Остагару...

Когда рекруты вернулись в цитадель, солнце уже закатилось за горизонт, и первые звезды усеяли небосвод. Вслед за Дунканом и Алистером сер Джори, Давет и наш герой направились в древний храм на отшибе, где командующий Серыми Стражами поведал рекрутам о ритуале Посвящения. "Лгать не буду", - промолвил он, наполняя кубок кровью порождений тьмы, добытой героями. - "Мы, Серые Стражи, платим огромную цену за то, чем становимся. Судьба может рассудить так, что кто-то заплатит ее прямо сейчас. Орден Серых Стражей был основан в эпоху Первого Мора, когда человечество находилось на грани уничтожения. Посему первые Серые Стражи испили крови порождений тьмы и превозмогли ее скверну". "Мы... должны испить крови этих тварей?" - поразился сер Джори. "Как и первые Стражи", - согласно кивнул Дункан. - "Как и мы сами. Это - источник наших сил и наших побед. Те, кто переживут Посвящение, станут невосприимчивы к скверне. Перед Посвящением мы говорим лишь несколько слов, и повторяются они с самого основания ордена. Алистер?"

Кивнув, молодой Серый Страж обратился к рекрутам: "Присоединяйтесь к нам, братья и сестры. Присоединяйтесь к нам в тенях, где несем мы дозор. Присоединяйтесь к нам в исполнении долга, отказаться от которого мы не можем. И если погибните вы, знайте, что жертва ваша не напрасна и однажды к вам присоединимся и мы".

Давет уверенно принял предложенный Дунканом кубок, испил... и скончался в страшных мучениях. Сер Джори посерел от страха и, обнажив меч, попытался было бежать прочь, но Дункан, тихо прошептав "Прости, Джори", пронзил грудь рыцаря мечом; никто из посторонних не должен узнать деталей церемонии Посвящения.

Внутренне содрогнувшись, кубок с кровью порождений тьмы принял молодой Косленд. Сделал глоток... и страшная боль пронзила тело, а внутреннему взору предстал исполинский дракон...

Когда юноша пришел в себя, Дункан коротко поздравил его со становлением Серым Стражем, после чего пригласил проследовать в иное крыло крепости, где король Кайлан держал военный совет - последний перед решающим сражением, состоится которое этой же ночью. Как обычно, король и его полководец яростно спорили друг с другом. "Я буду сражаться вместе с Серыми Стражами!" - настаивал король, чье преклонение пред сими воителями было широко известно. "Это слишком большой риск, Ваше Величество!" - возражал Логайн. - "Орда порождений тьмы слишком опасна, и нечего играть героя на передовых позициях!" "Если так, быть может, нам дождаться ратей Орле?" - прищурился король, зная, что наступает полководцу на больной мозоль. В памяти Логайна даже по прошествии стольких лет свежи были воспоминания о днях оккупации, и в имперцах полководец видел лишь поработителей. Слышал бы своего сына покойный король Марик!..

Вздохнув, Логайн вернулся к обсуждению стратегии предстоящего сражения. Король постановил, что он и Серые Стражи образуют первый заслон пред порождениями тьмы, и когда будет зажжено сигнальное пламя на Башне Ишаля, это послужит знаком для резерва под началом Логайна, который ударит по противнику с фланга. "Пошлем на башню лучших", - предложил Кайлан. - "Алистера и нового Серого Стража".

Присутствовавший на совете маг предложил было обойтись без сигнального пламени, но праведная сестра Церкви резко оборвала его, наказав приберечь заклинания для порождений тьмы. Уходящая корнями в глубокую старину вражда между чародеями и церковниками не утихла и по сей день...

Совет завершился; подтверждая предложение короля, Дункан приказал нашему герою и Алистеру немедленно следовать к Башне Ишаля, и ждать на вершине ее нужного момента.

Так началось Сражение у Остагара. Южное небо озарило алое марево, низкие свинцовые тучи пролились ледяным дождем. Из мрачных чащоб Корсари, клубился над которыми вечный туман, выступила орда порождений тьмы, устремившись к ожидающему их у врат Остагара воинству Ферелдена под началом короля Кайлана и Дункана. Лучники поливали монстров градом стрел, боевые псы впивались им в шеи, но орда не останавливалась, и в считанные минуты докатилась до врат цитадели, где сошлась грудь на грудь с защитниками Остагара.

Добежав до Башни Ишаля, Серые Стражи немало поразились, обнаружив в башенном дворике хурлоков. На память пришли предания о подземных ходах под цитаделью... Наверняка эти твари именно таким образом сумели проникнуть за стены Остагара, а, стало быть, задача, данная Стражам, только что значительно усложнилась.

Тем не менее, герои сумели добраться до верхнего этажа башни... где лицезрели исполинского огра. По преданиям, твари сии покидали Глубинные Тропы лишь в час Мора... Расправившись с монстром, Косленд и Алистер развели огонь, и яркое сигнальное пламя взметнулось к ночным небесам.

Заметив оное, полководец Логайн велел Котрин, командующей элитным воинским подраздением Щит Марика, дать сигнал к отступлению. Девушка была поражена подобным приказом, но ослушаться великого героя державы не посмела...

Так, резерв покинул поле брани, и исход сражения был предрешен. В той страшной сече пали король Кайлан, убитый огромным огром, и Дункан, а объединенное воинство Ферелдена оказалось разгромлено наголову силами порождений тьмы. Ворвавшиеся в Башню Ишаля монстры атаковали остававшихся у сигнального пламени Серых Стражей...

В себя герой пришел в знакомой лесной избушке, пребывали в которой Морриган и ее мать. Именно она, обратившись в гигантскую птицу, спасла молодого Косленда и Алистера от неминуемой гибели в Остагаре, где сейчас хозяйничают монстры, пожирая тела павших. Узнав о предательстве Логайна, повлекшим за собою смерть короля и гибель сотен солдат, Серые Стражи - последние выжившие члены сего ордена в Ферелдена - от изумления лишились дара речи, ибо постичь мотивы полководца были не в силах.

Но то оказалось не последним откровением на сегодняшний день, ибо мать Морриган представилась как Флемет... да, легендарная ведьма Дебрей из легенд о хасиндах. Предания гласят, что далекий Век Башен банн Конобар Эстон взял в жену прекрасную юную чародейку - Флемет из Хайевера. И счастливо жили они, но странствующий поэт Осен очаровал леди своими стихами, и бежали они в Корсари, где скрывались от гнева Конобара до тех пор, пока не дошла до них весть, что благородный банн при смерти, и хочет в последний раз узреть лик супруги. Флемет и Осен вернулись в Хайевер, но слух оказался ловушкой. Конобар убил Осена, а Флемет заточил в башне. Желая отмщения, чародейка призвала духа, дабы поразил тот коварного супруга, но дух овладел ею, и обезумевшее создание, в которое обратилась Флемет, расправилось с Конобаром и его воинами, после чего бежало обратно в Дебри... Столетиями Флемет вынашивала собственные замыслы, похищая мужчин-хасиндов и рожая от них чудовищных дочерей. Сии ведьмы Дебрей повели за собою воинство хасиндов на земли племен аламарри. Легендарный герой Кормак и рати его разгромили дикарей, а ведьм сожгли, но и по сей день живы сказания о том, что Флемет продолжает скрываться где-то на болотах...

И сейчас чудом уцелевшие в резне Серые Стражи получили наглядное тому подтверждение. Не желая вдаваться в подробности, кто - или что - она на самом деле, мать Морриган перешла непосредственно к делу. "Долг Серых Стражей - объединять земли в противостоянии Мору, верно?" - вопросила она, вперив пронзительный взгляд в наших героев, ощущавших себя крайне неуютно. - "Или уже нет?" "Но мы же вели сражение с порождениями тьмы!" - с жаром воскликнул Алистер. - "Король мог одержать победу над ними! Почему же Логайн так поступил?" "Хороший вопрос", - согласилась Флемет. - "Тени в человеческих сердцах куда гуще, нежели в сердцах порождений тьмы. Возможно, он полагает, что Мор - эта армия, победу над которой он может одержать с помощью хитроумной тактики. А быть может, не считает, что зло, стоящее за ним, - истинная угроза".

Флемет поведала Серым Стражам о реальности угрозы со стороны архидемона (буде один из затронутых скверной Старых Богов действительно стоит за нынешним Мором), намекнув, что, обладая свитками, переданными ведьмой Дебрей Алистеру, Серые Стражи могут потребовать поддержки у гномов, долинных эльфов, магов Круга и иных лордов окрестных земель, ибо, согласно заключенным договорам, те обязаны предоставить ордену любую помощь в час Мора!

Воодушевившись, Алистер предложил молодому Косленду немедленно выступить в Редклифф, дабы заручиться поддержкой эрла Эамона Гуеррина, дяди покойного короля Кайлана. Последнему всяко не помешает узнать о предательстве полководца Логайна... К тому же, Эамон растил Алистера как родного сына прежде, чем супруга его леди Изольда настояла на том, чтобы юношу отослали в Церковь. Ведь был Алистер бастардом, и злые языки шептались о том, что отец его - сам Эамон, вот только сам юноша всегда с жаром отрицал подобные досужие слухи. Супруга Эамона весьма косо смотрела на юношу, и в 20 году он был отослан в монастырь Бурншир, где обучался делу храмовников... пока в 29 году Дункан, воспользовавшийся Правом Принуждения, не забрал его с собою, дабы обязать вступить в орден Серых Стражей.

И если начинание Серых Стражей увенчается успехом, и мирские властители признают необходимость исполнить соглашения, заключенные их предками... против порождений тьмы выступит внушительная армия объединенных сил Ферелдена!

Обратившись к дочери, Флемет наказала ей отправляться с Серыми Стражами, ибо колдовские чары девушки и способность ее обращаться в зверей всяко не помешают в воплощении в жизнь грандиозного начинания по единению сил Ферелдена в противостоянии Мору.

Вернувшись в Денерим, где не появился после смерти супруги, Маев, в 28 году, полководец Логайн объявил Серых Стражей предателями Ферелдена, убившими короля, и провозгласил себя регентом при дочери, вдовствующей королеве Аноре, которая и среди знати, и среди простолюдинов пользовалась куда большим уважением, нежели ее покойный супруг, с которым связали они себя узами брака в 25 году.

"Мы должны как можно скорее восстановить силы, которые потеряли у Остагара", - чеканя каждое слово, говорил Логайн, обращаясь к собравшимся во дворце дворянам королевства. - "Найдутся те, кто попытается воспользоваться нашей слабостью. Мы должны пресечь вторжение порождений тьмы, но сделать это осторожно и с умом".

К самопровозглашенному регенту обратился банн Тиган Гуеррин, младший брат эрла Эамона, властитель баннорна Рейнесфира - небольшой провинции Редклиффа, примостившейся между Ледяными горами и озером Каленхад; матерью Тигана была уроженка Свободных Просторов – Марина, младшая сестра правящей марграфини Ансбурга, Талии Аурум, и незадолго до того, как эрл Рендорн Гуеррин примкнул к Мятежной Королеве, он отправил супругу с сыновьями под защиту старшей сестры. Корабль покинул гавань Денерима в 93 году Века Благословенного, и к тому времени, как достиг Вайкома, эрлесса Марина тяжело занедужила, а вскоре скончалась. Марграфиня стала приемной матерью для Тигана и Эамона, ведь шесть лет спустя после прибытия тех в Ансбург пришла весть о гибели в сражении у Западных Холмов эрла Рендорна... Во 2 году Века Дракона Эамон вернулся в Ферелден, дабы стать эрлом Редклиффа, а в 9 году на родину прибыл и Тиган, призванный старшим братом, дабы править Рейнсфиром. Сердцем, однако, Тиган оставался в Ансбурге, и навещал оставшихся там родичей каждый год.

"Ты провозгласил себя регентом при королеве Аноре и говоришь о том, что мы должны сплотиться под твоим стягом", - говорил Тиган, обращаясь к Логайну, и множество дворян тихим гулом выразили ему поддержку. - "Но что насчет армии, разгромленной у Остагара? Твое отступление... порождает множество вопросов". "Все мои действия были направлены на дальнейшую независимость Ферелдена!" - отвечал Логайн. - "Я никогда не уклонялся от своего долга перед троном, и вам не позволю!" "Баннорн не склонится пред тобою лишь потому, что ты этого пожелал!" - веско произнес Тиган Гуеррин, и дворяне согласно закивали, ибо для многих из них мысль о том, что сей возвышенный королем Мариком простолюдин именует себя регентом, была неприемлема. "Я не потерплю угрозы державе", - угрожающе произнес Логайн, наградив Тигана тяжелым взглядом. - "Ни от тебя, ни от кого другого".

"Банн Тиган, прошу тебя..." - начала королева Анора, все это время хранившая молчание в знак согласия со словами отца. "Ваше Величество", - поклонился Тиган, - "ваш отец рискует разжечь гражданскую войну. Будь здесь Эамон..." "Банн Тиган, мой отец делает то, что лучше для державы", - твердо молвила королева, на что Тиган сдержанно поинтересовался: "Для вашего супруга он тоже сделал то, что лучше, Ваше Величество?"

Королева Анора изменилась в лице, а банн Тиган Гуеррин, поклонившись, покинул зал; многие дворяне последовали его примеру...

Покинув Дебри Корсари, Серые Стражи и Морриган устремились по Имперскому Тракту на север, к городку под названием Лотеринг. В давние времена то был маленький торговый град, поставлявший припасы в южную крепость Остагар. Ныне же Лотеринг значительно расширился, и караваны из него шли в Редклифф, в общину торговцев и живущих на поверхности гномов подле Орзаммара. Выгодное стратегическое положение Лотеринга приводило к тому, что власть над ним издревле оспаривали Южный Баннорн и эрлинг Южный Предел, и продолжалось это до тех пор, пока в Священный Век король Каленхад не передал город во владение Южному Пределу.

Но сейчас в тихий провинциальный Лотеринг стекались беженцы с южных земель, а, поскольку Логайн оттянул войска к столице, на Имперском Тракте немедленно означились лихие разбойнички, жаждущие избавить обездоленных от их нехитрого скарба.

По пути молодой Косленд тихо беседовал с Морриган, которая предпочитала его общество Алистеру, бывшему храмовнику, в задачу которого входило преследование не входящих в Круг магов. Церковь именует таковых "отступниками", а оные вполне могут стать порабощенными демонами "малефикарами", практикующими магию крови. Надо сказать, в те далекие дни, когда на земли Ферелдена простиралась власть могущественного Тевинтера, имперцы возвели две крепости, посвященные магическим изысканиям: Остагар на юге и Эонар на севере, местонахождение которого ныне ведают лишь храмовники. Неведомо, какие исследования проводились в Эонаре, ибо они так и не были завершены: прослышав о гибели Андрасты, крепость захватили ее последователи. Если верить легендам, на момент нападения души всех имперских магов, за исключением одного, пребывали в Тени. После этого Эонар был обращен Церковью в темницу, заточали в которой отступников и малефикаров.

На вопрос о том, что истинно в легендах о ее матери, чародейка лишь пожимала плечами. Да, во многом сказания хасиндов приукрашивают действительность. "Легенды гласят, что прекрасная Флемет полюбила барда Осена и бежала из замка супруга, лорда Конобара, поклявшегося жестоко отомстить ей", - говорила Морриган. - "В действительности же моя мать рассказывает, что мужем ее был Осен, а лорд Конобар, положивший на нее глаз, обещал ему баснословные богатства за жену. И Осен согласился. Ведь барды бедны, а любовь уходит, когда голодаешь. Флемет сама посоветовала мужу принять предложение. И все бы хорошо, если бы лорд Конобар сдержал данное обещание, но он убил Осена, о чем Флемет узнала, общаясь с духами. Она наказала им расправиться с Конобаром и, спасаясь от воинов лорда, бежала в Дебри. Там она повстречала демона, и тот наделил ее силой. Иные легенды говорят о великом герое Кормаке, который одержал победу над Флемет и ее армией дикарей, когда много столетий спустя вторглись они на низины. Это все ложь. Никакого вторжения не было вовсе. По словам Флемет, хасинды никогда не объединялись в армию и никогда не сражались ни с каким Кормаком. Кормак развязал жестокую гражданскую войну среди собственного народа, а после утверждал, что уничтожил лордов, предавшихся злу. И его стали называть героем. Флемет к этой легенде приписали гораздо позднее. Возможно, к случившейся великой войне с хасиндами, но моя мать утверждает, что не знает, что послужило ее началом. Демон, пребывающий в ней, обратил ее в нечто... иное. Но она не бессмертна, и удар меча может оборвать ее жизнь. Думаю, Флемет и сама не ведает, чем стала. Что до рожденных ею ведьм Дебрей, то здесь ничего не могу сказать. Легенды утверждают, что Флемет вступила в противостояние со своими "дочерьми", и однажды разыскала всех их в Дебрях и съела их сердца. Может, так оно и есть. Не стану настаивать на том, что я ее первая и единственная дочь".

Услышанное заставило героя глубоко призадуматься... Воистину, странны предания хасиндов. Осев в Дебрях, долгое время они наряду с обитавшим у Ледяных гор кланом авваров - воинственной ветвью народа аламарри - являли угрозу северным землям. Империуму Тевинтер приходилось с трудом сдерживать постоянные атаки с южного и западного направлений. Для того, чтобы пресечь походы хасиндов на север, и была возведена крепость Остагар. Но окончательно дикари оказались разбиты в первой половине Века Божественной героем Хафтером, первым тейрном Ферелдена, принимавшим участие во многих сражениях Второго Мора, и сейчас почитают их мирным народом, обитающим в древесных хижинах в чащобах Дебрей Корсари. Как и аввары, хасинды разбиваются на небольшие племена, правят которыми шаманы, почерпнувшие - опять же, согласно преданиям - знания от ведьм Дебрей...

В Лотеринге герои первым делом навестили таверну, дабы узнать о творящемся в окрестных землях. Добродушный трактирщик поведал им о регентстве Логайна, обвинившего Серых Стражей в предательстве короля, а также о тяжелой болезни эрла Эамона, рыцари которого по приказу эрлессы Изольды теперь прочесывают дикоземье в поисках храма Андрасты, в котором, если верить древним преданиям, хранится Урна Священного Праха.

В таверне к героям обратилась молодая послушница местной церквушки, Лелиана, испросившая дозволения присоединиться к Серым Стражам в их странствиях. Девушка открыла, что снизошло на нее видение непроницаемой тьмы, поглощающей мир. Но когда поутру отправилась она в церковный сад, то заметила на мертвом розовом кусте алый цветок. "Как будто сам Создатель обратился ко мне, сказав: "Даже в сердце тьмы можно отыскать красоту и надежду. Не теряй веры", - молвила Лелиана. - "В своем видении я упала во тьму... Посему я все сделаю, чтобы остановить Мор. Я знаю, мы сможем". Как позже узнал молодой Косленд, за невинным личиком Лелианы скрывалось куда больше, чем могло показаться на первый взгляд, ведь до появления в Лотеринге девушка была бардом в Орле: менестрелем, ассасином и лазутчиком в услужении плетущих бесконечные интриги дворян Вал Ройо.

В Ферелден Лелиана прибыла наряду со своей наставницей, Маржолин. Юная бард и ассасин горела желанием показать варварам из соседней державы всю красоту и изысканность Великой Игры; так именовала великий гобелен интриг аристократия Орле.

"Мы здесь для того, чтобы показать Ферелдену, как в Орле играют в эту Игру", - молвила женщина, обращаясь к подопечным - Лелиане и двум ее подельникам, гному-воителю Тагу и эльфу-магу Скетчу. - "Нам поручили выполнить несколько работенок, плюс моя личная вендетта, остаток же ночи принадлежит вам". Наставницу свою Лелиана боготворила, и готова была исполнить любое ее поручение, хоть и не ведала о ней ровным счетом ничего.

Той ночью девушка славно развлеклась в тенях Денерима, города, не ведавшего о ее существовании. Проникнув в поместье эрла Эамона, Лелиана прикончила стражей гостившего там банна Перрина, ибо тот накануне не выказал на приеме должного уважения орлесианскому дворянину, за что теперь и поплатился. После чего расправилась с неким Джови Мерисом, позволившим давеча распустить язык, подпортив репутацию нескольким весьма влиятельным аристкратам Империи. Джови бежал в Ферелден, но и здесь не скрылся от руки правосудия, несомного Лелианой. Накануле они с наставницей продали немало дорогих вещей на рынке Денерима, и теперь девушка, вскрыв сундуки незадачливых торговцев, вернула товары назад.

Сама же Маржолин была полна решимости наказать капитана стражи, перешедшего ей дорогу. Деталей сего Лелиана не ведала, но собиралась с удовольствием узреть, что именно уготовила ее наставница нерадивому варвару. Тело последнего девушка обнаружила в переулке; капитан крепко спал, и спиртным от него разило за несколько шагов. Лелиана криво усмехнулась: ночь обещает быть забавной... Подсунув капитану украденные вещи, она наказала подельникам притащить сюда и труп Джови Мериса - теперь жертва коварства Маржолин наверняка будет опозорена. В ту пора Лелиана находила подобное весьма забавным...

Отыскав подопечных на ночных улицах, Маржолин сообщила, что их наниматель желает, чтобы в особняк эрла Денерима были подброшены компрометирующие документы, и обставить сие нужно, как попытка кражи со взломом. Ни имени нанимателя, ни сведений, содержащихся в документах, Маржолин не открыла Лелиане. "Нам не нужно знать игроков", - молвила она, - "мы - лишь средства дворян, ведущих игру".

Посему Лелиана, Таг и Скетч расправились с немногочисленной стражей у дверей особняка, и, проникнув в окно здания, прикончили еще нескольких солдат, дабы создать видимость грабежа. В ту пору девушка не ведала еще, что документы ей наказано подбросить командующему Харвену Ралейгу - жестокому и алчному орлесианскому аристократу, навлекшему на себя позор во время конфликта Империи и Ферелдена, и лишенного титула и земель. Долгие годы провел он в изгнании, грезя о том, как нападет на Орле, вернет свои владения... Но для Лелианы он был всего лишь безликим незнакомцем, и девушка не предполагала даже, что личная война этого человека омрачит любовь ее к Маржолин.

Однако, как следует рассмотрев переданные ей наставницей бумаги, Лелиана заметила, что скреплены они печатью вооруженных сил Орле. Бард поразилась: стало быть, дело не в играх между дворянством, все куда серьезнее! Оставлять подобные документы в особняке эрла Денерима - государственная измена!

...Лишь вернувшись в тайное укрывище их небольшого отряда, Лелиана озвучила Маржолин свои опасения, умоляя наставницу оставить ту опасную игру, которую она затеяла. Выслушав ученицу, женщина с легкостью согласилась вернуться в особняк эрла и забрать документы назад. Тогда Лелиана не заподозрила ничего неладного, посему наряду с Тагом и Скетчем вернулась в особняк, забрала бумаги из спальни Ралейга... а в следующее мгновение послышался топот ног, бряцание оружие. Особняк наполнили солдаты!..

В последовавшей сумятице Маржолин куда-то исчезла, и Лелиане с подельниками пришлось с боем прорываться к выходу из здания. Снаружи их дожидалась наставница; лицо ее оставалось совершенно бесстрастным, когда приблизилась она к Лелиане... и вонзила нож ей в живот. Задохнувшись от боли и изумления, девушка пала на колени, а к ним уже спешили вооруженные солдаты, ведомые Харвеном Ралейгом. Последний явно действовал заодно с предательницей Маржолин, ибо, улыбнувшись последней, склонился над Лелианой, довольно усмехнулся. "Лазутчица из Орле, имеющая при себе документы, отражающие государственные тайны Ферелдена", - произнес он. - "За тебя можно выручить хорошую сумму".

Солдаты бросили раненую девушку в темницу, оставили в одиночестве. Лелиана никак не могла взять в толк, что произошло. Неужто правила игры изменились?.. Или... Маржолин с самого начала вела собственную игру?..

"Это еще хуже, чем когда они просто погибают, верно?" - прозвучал женский голос из-за потолочной решетку, через которую в камеру проникал слабый лунный свет. - "Когда предает самые близкие тебе". "Кто ты?" - выдохнула Лелиана. "Друг", - последовал лаконичный ответ. - "Я могу помочь тебе, если ты найдешь в себе решимость. Шрамы на твоем теле, шрамы в твоей душе. Маржолин умеет бить в самое слабое место. Поверить, уж я-то знаю. А у тебя, девонька, врагов предостаточно. Почему же ты пытаешься победить саму себя? В тебе нуждаются иные, и это - невероятный источник силы".

Сквозь прутья решетки на пол камеры упал сверток, оказались в котором ключ и короткий меч. Конечно, если Лелиана смириться со своей участью и останется в камере, то, после долгих пыток, которым наверняка подвергнет ее Ралейг, она будет продана как предательница Орле, или же лазутчица, проникшая в Ферелден. Не самые радужные перспективы...

Отомкнув дверь камеры, бард тенью скользнула в коридор. В пыточной отыскала она Скетча и некоего человека по имени Силас Кортвейт, бывшего солдата; увы, верный Таг был уже мертв, замучен на дыбе прихвостнями Ралейга... а, быть может, и им самим.

Расправляясь с тюремными стражами, Лелиана и спутнки ее бежали прочь из подземелья... но у самого выхода измученная, израненная девушка лишилась чувств...

Придя в себя, обнаружила она, что находится в городской церкви, а женщина, пребывающая у ее постели - праведная мать Доротея. Голос последней Лелиана узнала сразу; именно эта женщина спасла ее, бросив сквозь решетку ключ от камеры. "Сама я из Орле", - говорила Доротея, зная, что пришло время для объяснений. - "Я пришла сюда без дозволения, дабы исправить свершенные ошибки. Документы, которые Маржолин продала командующему Ралейгу, были моими. Документы, которые она использовала против тебя".

"Так это ты?" - изумилась Лелилана. - "Документы принадлежат командованию армии Орле! Это измена!" "Моя церковь получает сведения о военных действиях, чтобы мы могли врачевать на полях брани", - пояснила праведная мать. - "Но бумаги оказались украдены... в момент проявленной мною слабости. Я не знала, почему Маржолин так стремилась сблизиться со мной. Но я вновь ощутила себя... юной". Лелиана вздохнула: чары наставницы были ей хорошо знакомы. Неудивительно, что даже праведная мать Церкви не смогла противостоять им...

Несколько дней провели Лелиана, Скетч и Силас в церкви, восстанавливая силы. Общаясь с послушницами, узнала орлесианка, что истории многих из них не так уж отличаются от ее собственной; кем бы ни были они прежде, ныне обрели покой в лоне Церкви.

А затем праведная мать Доротея сообщила Лелиане, что Маржолин наняла командующего Ралейга, дабы тот помог ей покинуть Ферелден; наверняка наставница опасается воздаяния за совершенные здесь преступления. "В настоящее время находятся они на берегу Небремлющего моря, ожидая прибытия корабля", - сообщила Лелиане праведная мать, и девушка в сопровождении Скетча и Силаса выступила в означенную точку побережья.

Ралейг прятался за спинами верных стражей, но возмездие настигло его; Силас сбросил командующего с утеса, после чего наряду с эльфом проследовал в сокрытый в прибрежной пещере лагерь, где Лелиана настигла наконец Маржолин. "Интересно, что праведная мать предложила тебе за эти бумаги?" - процедила наставница. - "Что-то, столь же забавное, как я?" "Почему ты так желчна?" - поразилась Лелиана. - "Почему все стремишься причинить мне боль?"

"Ты так невинна", - вздохнула Маржолин. - "Даже когда твоя забота чуть было не привела к моему разоблачению". "Я всего лишь хотела, чтобы мы все выбрались отсюда живыми", - тихо молвила Лелиана. "Но я знала, что все закончится именно так", - покачала головой Маржолин. - "Ты обратишься против меня, потому что я бы сама так поступила. И я сделала это первой".

"Нет", - покачала головой Лелиана, но возразила наставница: "И все же ты здесь, и в руке твоей меч". "Я пришла, чтобы остановить тебя, а не убивать", - отвечала девушка. Но... имеют ли слова эти одинаковое значение?..

О том, как закончилось их противостояние, Лелиана не рассказывала никому и никогда. "Я сама не знаю, какая концовка здесь более уместна", - улыбаясь, говорила девушка своим новым спутникам, Серым Стражам. - "Соль этой истории - в наличии выбора и возможности выбирать. А остальное изменяется в зависимости от моих слушателей. Все изменяются... когда обретают цель". Цель же своего существования девушка обрела в лоне Церкви...

На окраине Лотеринга в железной клети томился могучий кунари. Долгие недели провел он в заточении, обреченный на смерть волею праведной матери Церкви за убийство семьи фермера, который выхаживал его от ран. Вину кунари признал, но не открыл храмовникам мотивов своего страшного поступка. Признаться, Серые Стражи усомнились, все ли здесь так, как кажется на первый взгляд, но кунари - Стен - оказался немногословен, и уже смирился с неминуемой кончиной... от голода ли, или же от клинков порождений тьмы, что наверняка заполонят вскоре городок. Тем не менее, герои обратились к праведной матери с просьбой освободить кунари под их ответственность, и женщина ответила согласием, желая поскорее избавиться от опасного пленника. Отомкнув клеть, Серые Стражи сообщили Стену, что надлежит тому отправляться с ними, и кунари, передернув могучими плечами, кивнул: ему было все едино...

Много позже узнали герои, что Стен - не имя, а ранг в Бересааде, авангарде воинства кунари. В 12 году Катабан флотилии кунари бросил флот против города Каринуса, ближайшего к Сехерону. Однако легионы Тевинтера при поддержке магов отбили атаку и Катабан был вынужден вернуться на Сехерон, признав свое поражение и отрекшись от имени и ранга Катабана... Молодой Стен, возглавлявший один из отрядов Бересаада в том рейде, высказывал сомнения по поводу стратегии Аришока в Тевинтере... Позже, будучи отправлен набольшими в южные земли, дабы доподлинно узнать, что же такое Мор, Стен подвергся нападению порождений тьмы, а когда очнулся, осознал, что меч его исчез. Для кунари меч сродни душе, посему, преисполнившись безумной ярости, Стен своими руками прикончил несчастных фермеров, выходивших его. И сейчас, следуя за Серыми Стражами, приверженец строгого кодекса чести кунари стремился искупить вину за содеянное.

Покинув Лотеринг, пятеро героев выступили на запад, к Редклиффу, уповая на то, что тяжкая болезнь не свела еще эрла Эамона Гуеррина в могилу. Каждой ночью на привалах во снах молодому Косленду являлись видения исполинского дракона, говорящего с порождениями тьмы. Алистер объяснил, что это, скорее всего, и есть пробудившийся архидемон.

Заметив отряд порождений тьмы и начав преследование, герои достигли разоренной деревушки Хоннлит, притулившейся у отрогов Ледяных гор. Сражаясь с порождениями тьмы, заметили они огромного каменного голема, замершего в поле и исполнявшего роль пугала. Серые Стражи знали, что в давние времена големы Орзаммара выступали в авангарде армии гномов, противостоя порождениям тьмы на Глубинных Тропах. Немало поразившись тому, что пребывает один из конструктов в сем захолустье, герои продолжили зачистку деревушки от монстров, и в подвалах полуразрушенной башни мага на отшибе обнаружили выживших селян, сокрывшихся за волшебным барьером. Те поведали, что сей голем был обнаружен на Глубинных Тропах в 93 году Века Благословенного магом эрлов Редклиффа Вильгельмом, выступавшим в час войны с Орле на стороне Марика Тейрина, и после коронации последнего приведен в Хоннлит. Однако спустя какое-то время Вильгельм был обнаружен мертвым, а над телом его нависал голем. Скорее всего, голем оказался под влияниям демона, изучал которого Вильгельм в своих подземных заклинательных чертогах. Супруга покойного чародея немедленно обездвижила конструкта с помощью управляющего жезла, и вот уже много лет голем исполняет отведенную ему роль пугала на полях.

Сын Вильгельма в благодарность за освобождение селения от порождений тьмы сообщил героям о том, как вновь привести голема в действие, что те и не замедлили совершить. Характер у голема, представившегося Сланцем, оказался донельзя скверным, но за годы, проведенные без движения, он лишился воспоминаний и обнаружил, что обрел наконец свободу воли. Быть может, чары, наложенные на управляющий жезл, ослабли?.. Молодой Косленд предложил Сланцу присоединяться к их отряду, и голем, пренебрежительно хмыкнув, согласился. Алистер тяжело вздохнул: опасно странствовать с тем, кто только и думает, как бы "проломать побольше голов". Но, в принципе, можно использовать его как таран...

Минуло еще несколько дней, проведенных героями на Имперском Тракте, когда настиг их торговец по имени Леви Драйден, наследник древнего дворянского рода, впавшего в немилость и - как следствие - лишенного земель и титулов. Два столетия назад эрлесса София Драйден, поддерживаемая дворянами Баннорна, оспаривала у молодого Арланда Тейрина трон Ферелдена. Однако корона досталась Арланду, и когда Драйден отказалась присягнуть ему на верность, молодой король, дабы избежать вероятной гражданской войны, сохранил женщине жизнь, вынудив ее вступить в ряды Серых Стражей. Церемонию Посвящения Драйден пережила, и вскоре приняла пост Стражницы-командующей в Крепости Стражей, что на Горе Солдата. Доселе к представителям ордена относились как к пережиткам минувших эпох, черпающим золото из казны, но Драйден, обладающая множеством связей в дворянском сословии, буквально возродила орден, и ряды Серых Стражей стремительно росли... В стране же началась тирания короля Арланда, безжалостно расправлявшегося с недовольными, и несколько баннов обратились к командующей Драйден с просьбой вмешаться. Та согласилась, и началось восстание против короля Арланда. Последний во всеуслышание объявил об изгнании Серых Стражей из Ферелдена; рати короны осадили Гору Солдата, и противостояние завершилось несколько месяцев спустя с гибелью Софии Драйден.

В последующие годы силы короля Арланда преследовали всех без исключения представителей рода Драйден, доброе имя которого оказалось запятнано. Король страшился, что подавленный мятеж Софии поддержат ее союзники и родичи, посему стремился уничтожить всех, имевших отношение к ней. У Тобена Драйдена, брата Софии и опекуна ее сынишки, не оставалось иного выбора, как бежать из Ферелдена. На торговом судне Тобен отправился в Антиву, взяв себе фамилию Дерошер. В Антиве Тобен осел, сделавшись простым торговцем. В последующие годы торговый клан Дерошеров процветал, а фамилия Драйден оказалась позабыта. Но в пятнадцатый год Века Благословенного Сильвия Дерошер обнаружила старые документы, принадлежавшие Тобену, откуда и узнала историю своего рода. Сильвия вновь приняла фамилию Драйден и вернулась в Ферелден.

Поведав о сем встреченным героям, Леви Драйден испросил их помощи в исследовании руин Крепости Стражей; быть может, им удастся отыскать свидетельства, которые очистят запятнанное имя Софии Драйден и прольют свет на события, сопровождавшие изгнание Серых Стражей из Ферелдена.

Пообещав Драйдену навестить Крепость Стражей, как только окажутся они у северного побережья, герои продолжили путь на запад, и вскоре достигли города Редклифф. Здесь-то Алистер и признался герою, что подозрения леди Изольды были небезосновательны, вот только отец его - не эрл Эамон, а родной брат его, король Марик! Дабы сокрыть сий факт, Эамон оставил мальчишку в своем замке, а после, поддавшись настояниям супруги, передал на попечение Церкви... О происхождении Алистера ведал и Дункан, посему и отправил его наряду с Кослендом в час Сражения у Остагара блюсти сигнальный огонь, подальше от передовых позиций.

Следуя по улочкам огромного города, раскинувшегося на берегу озера Каленхад, герой невольно вспоминал знаменитые слова короля Каленхада Тейрина: "Судьба Редклиффа - судьба всего Ферелдена". Воистину, замок сей - первый и последний бастион на пути ратей, идущих на Ферелден, и три раза за минувшие века оказывался он захвачен врагом.

В городе герои повстречали банна Тигана Гуеррина, который подтвердил слухи о тяжелой болезни эрла Эамона... добавив, что несколько дней назад с замковых стен внезапно исчезли стражи, а по ночам врата цитадели распахиваются и на город нападает нежить - трупы, вселяются в которые злобные духи Тени! С каждой ночью натиск живых мертвецов все усиливается, и ряды защитников Редклиффа стремительно тают. Теперь, когда король Кайлан погиб, а Логайн фактически развязал войну за престол, никто из окрестных лордов не ответил на призыв о помощи банна.

Серые Стражи заверили Тигана, что сделают все возможное, чтобы дознаться до сути происходящего; ведь без поддержки эрла Эамона им и надеяться нечего склонить лордов Ферелдена на свою сторону. Оговорив стратегию противостояния нежити с сером Пертом, командующим рыцарями Редклиффа, и градоначальником Мурдоком, сплотилось за которым городское ополчение, Серые Стражи дождались наступления ночи, когда створки замковых врат разошлись в стороны и орда нежити низринулась на объятый ужасом город.

Многие воины сложили головы в ту страшную ночь, но вот окрасился небосвод бледными красками рассвета, и ядовито-зеленый туман, клубящийся над землею, рассеялся, унося с собою ночные кошмары. А когда солнце озарило залитые кровью улицы Редклиффа, Тиган Гуеррин объявил, что пришло время ворваться в замок и выяснить наконец, что произошло в его стенах. Признаться, узреть досточтимого эрла среди живых не чаял уже никто...

Неожиданно в селении появилась эрлесса Изольда, которая, обратившись к банну, молила его вернуться в замок вместе с нею... ради сына, Коннора. Конечно, героям подобное поведение женщины показалось донельзя подозрительным, но та на все их вопросы отвечала лишь, что придворный маг отравил эрла Эамона, а после замок заполонила нежить - трупы, подъятые демонами. По какой-то причине те сохранили жизни Изольде, Эамону и юному Коннору, расправившись со всеми остальными обитателями замка. Изольда утверждала, что маг позволил ей отлучиться лишь ненадолго... и ради того, чтобы она могла привести Тигана к своему сыну.

Понимая, что вполне может угодить в ловушку (благо звучал рассказ Изольды чрезвычайно фальшиво), Тиган Гуеррин согласился вернуться в замок вместе с эрлессой. Героям же он поведал о тайном ходе под городской мельницей, ведущем в подземелья замка, и те немедленно устремились в означенном направлении. К своему вящему удивлению, в одной из камер замкового подземелья обнаружили они Джована - мага, нанятого леди Изольдой для обучения Коннора. Дело в том, что мальчишка проявил способности к магии, и эрлесса, устрашившись, что Круг заберет Коннора, лишив права наследования эрлингом, наняла Джована, отступника и малефикара, практикующего магию крови. Джован при помощи возлюбленной, послышницы Церкви Лилией, сумел бежать из башни Круга, уничтожив предварительно свою филактерию; Лилия же оказалась схвачена храмовниками и брошена в Эонар, магическую тюрьму... Не посвящая в происходящее мужа, Изольда хотела, чтобы сын научился скрывать магические способности...

Маг признался, что действительно отравил Эамона по приказу тейрна Логайна, который называл эрла "угрозой для Ферелдена". Узнав об этом, Изольда велела бросить мага в темницу... а затем в замке появилась нежить. Эрлесса считала, что таким образом Джован мстит ее семье, но маг божился, что на самом деле это не так, и предполагал, что Коннор сам каким-то образом разорвал Завесу, сделав возможным проникновение демонов Тени в Редклифф.

Теория Джована полностью подтвердилась, ибо в покоях замка лицезрели герои самого Коннора, одержимого демоном. Оный явился к нему во сне, обещая сохранить жизнь умирающему отцу, и юноша согласился на сделку с тварью Тени. И теперь лишь демон поддерживает искру жизни в теле эрла Эамона...

При виде героев мальчишка бежал на верхние этажи замка, где и заперся; герои же обсудили сложившуюся непростую ситуацию с эрлессой Изольдой, банной Тиганом и последовавшим за ними малефикаром Джованом. Последний утверждал, что для того, чтобы освободить Коннора из-под власти демона, необходимо атаковать сию тварь в Тени. Но ступить за Завесу можно, лишь проведя запретный ритуал крови, принеся человеческую жертву. Эрлесса Изольда безропотно вызвалась стать таковой, однако молодой Косленд не был готов согласиться на предложение Джована, не испробовав иные возможные варианты... как то обратиться за помощью к Кругу магов.

Сие рискованно, ведь башня Круга находится в половине дня плавания по озеру Каленхад... кто знает, что выкинет за это время одержимый Коннор? Да и согласятся ли досточтимые маги на создание портала в Тень, не посчитают ли, что проще и безопаснее покончить с несчастным мальчишкой?.. Ведь необходимо для сего огромное количество лириума, который - как полагают школяры - есть "вещество творения". Лириум позволяет магам Круга ступить в Тень, сохраняя трезвость рассудка, в то время как иные могут коснуться мира духов и демонов лишь во сне.

Достигнув башни Круга, одиноким перстом возвышающейся на каменистом островке посреди водной глади, герои сразу поняли - что-то произошло, благо цитадель магов окружало множество храмовников, поставленных Церковью бдительно следить за чародеями. Рыцарь-командующий Грегор сообщил Серым Стражам, что по неведомой причине башня пала, и в стенах ее хозяйничают демоны. Он уже направил весть в Денерим, прося прислать дополнительные силы храмовников, а также задействовать Право Устранения, позволяющее Церкви расправляться с магами, за деятельностью которых она издревле наблюдает самым пристальным образом. Введено оно было Божественной Галатеей в 83 году Века Славы как следствие призывов демонов магами Неварры и последовавшей за этим катастрофы, и исполнялось 17 раз за последние 700 лет. Иного выхода сдержать рвущихся наружу демонов Грегор попросту не видел.

Выслушав рассказ Косленда и мельком взглянув на принесенный им договор, заключенный Серыми Стражами с Кругом, рыцарь-командующий Грегор обещал, что если герои разрешат нынешний кризис и подтвердит сие сам Первый Заклинатель Ирвинг, он безропотно предаст силы храмовников под знамена Серых Стражей и окажет всевозможную поддержку в противостоянии порождениям тьмы.

И герои устремились во внутренние покои занятой демонами башни Круга, довольно скоро обнаружив нескольких выживших магов под началом пожилой чародейки Винн. Последняя поведала, что маг по имени Ульдред по возвращении из Остагара попытался убедить чародеев принять сторону Логайна, ибо сулил лорд-регент смягчить контроль Церкви над Кругом. Первый Заклинатель Ирвинг сему воспротивился, и маги принялись с жаром обсуждать возникшую ситуацию... Винн не ведала, что произошло на совете, но башню неожиданно заполонили демоны - как прорвавшиеся через Завесу, так и вселившиеся в тела магов. И сейчас Винн была исполнена решимости сохранить цитадель чародеев Ферелдена, посему и присоединилась к отряду героев, продолживших восхождение.

В коридорах башни Круга встречали героев не только порождения Тени, но и пособники Ульдреда, предавшиеся магии крови, благо для победы - все средства хороши. Последние страстно желали лишь обрести свободу, выйти из-под надзора Церкви, установленного Андрастой столетия назад... а тейрн Логайн обещал им именно это.

В библиотеке башни герои обнаружили гримуар за авторством самой Флемет, и Морриган возрадовалась было, полагая, что записаны в нем заклинания матери... но ликование сменилось ужасом, когда осознала она, какие именно знания начертаны на пожелтевших от времени страницах. Да, у Флемет было множество дочерей, но ни одной из них сама Морриган не встречала... потому что каждая из оных стала Флемет! Когда тело знаменитой ведьмы становилось старым и немощным, она растила дочь и перемещала душу свою в ее тело. Сделка с демоном сделала Флемет практически бессмертной, и Морриган резонно полагала, что должна стать следующим вместилищем для матери. Но почему же Флемет отослала ее с Серыми Стражами?.. Впрочем, размышлять над этим вопросом Морриган не собиралась, посему настоятельно просила молодого Косленда прикончить древнее создание, бывшее ей матерью, коль путь отряда будет пролегать мимо Дебрей Корсари. Быть может, даже это не дарует Флемет истинную смерть, но пройдут годы, прежде чем она сумеет возродиться вновь. Морриган же надеялась заполучить истинный гримуар Флемет, чтобы, изучив его, суметь уберечься в будущем от могущества бессмертной ведьмы.

Ступив на верхний этаж башни Круга, лицезрели герои ужасающий ритуал: одержимые чародеи обращали в себе подобных немногочисленных выживших магов, подавляя их волю запретными заклятиями, основанными на магии крови. Верховодил процессом сам Ульдред, одержимый ныне могущественным демоном гордыни. Последний сулил чародею исполнение самых сокровенных желаний, как то свержение власти Церкви над Кругом и обретение чародеями долгожданной свободы.

Расправившись с ренегатами, Серые Стражи и их спутники сумели спасти Первого Заклинателя Ирвинга, до последнего сопротивлявшегося ментальному принуждению одержимых демонами чародеев. Мятеж Ульдреда оказался подавлен, но Круг еще нескоро восстановит силы. Тем не менее, Ирвинг клятвенно заверил героев, что маги выступят на стороне Серых Стражей в решающем сражении с порождениями тьмы.

Молодой Косленд поведал Первому Заклинателю о трагедии, случившейся в Редклиффе, и тот немедленно отрядил в замок несколько магов, снабдив их значительными запасами лириума. Поспешили вернуться в Редклифф и герои, уповая на то, что за время отсутствия их одержимый Коннор и его подъятые демонами мертвецы не успели еще окончательно сровнять торговый град с землей.

Маги круга приоткрыли Завесу, и Винн, проникнув в Тень, сумела одержать верх над демоном желания, поработившим несчастного Коннора. Мальчишка вновь обрел свое "я", позабыв обо всем, что вершил в последние дни, желая лишь сохранить жизнь отцу; после завершения нынешнего Мора эрлесса обещала отправить сына в башню Круга, где тот научится контролировать собственные силы. Однако лишь демон желания поддерживал искру жизни в умирающем эрле, и сейчас Эамон Гуеррин продолжал пребывать в глубокой коме.

Изольда вновь заговорила о необходимости поисков Урны Священного Праха Андрасты. "Мой муж платил жалованье школяру из Денерима - брату Фердинанду Дженитиви", - молвила эрлесса. - "Тот изучал слова, начертанные на Родовом Камне Андрасты. Когда Эамон слег, я отправила к Дженитиви рыцарей в надежде, что школяр сумел разыскать саму Урну Священного Праха. Но рыцари не сумели найти брата..."

Серые Стражи заверили эрлессу, что немедленно выступят в направлении Денерима, дабы попытаться обнаружить исчезнувшего школяра... Ведь весь успех их начинания зависит от того, сумеют ли они вернуть к жизни Эамона Гуеррина...

Эрл Рендон Хоу ступил в тронный зал, сразу отметив, что пребывает лорд-регент в чрезвычайно скверном расположении духа, то и дело прикладываясь к кубку с вином. "У меня дурные вести, сир", - начал он, отчаянно стараясь не допустить дрожь в голос. - "Лорды Баннора требуют, чтобы вы оставили титул регента. Они собирают армию. Как и ваши сторонники. Похоже, что начнется гражданская война. И это в разгар вторжения порождений тьмы".

Логайн угрюмо молчал, и Хоу, тяжело вздохнув, продолжил: "Есть еще одно весьма интересное донесение. Похоже, некоторые Серые Стражи выжили в Остагаре. Не знаю, как именно, но наверняка они выступят против вас. С вашего позволения я... нашел решение проблемы".

"Вороны Антивы приветствуют вас", - прозвучал звонкий, самоуверенный голос, и в тронный зал ступил эльф. "Ассасин?" - нахмурился Логайн. Антива - богатейший город в мире, практически не имеющий постоянной армии, ибо монархия сей державы чрезвычайно слаба. Власть сосредоточена в руках дюжины принцев торговцев, каждый из которых обладает собственным воинством... Но даже могучие кунари не помышляют о нападении на Антиву по одной лишь причине, и зовется оная Домом Воронов - самой могущественной гильдией убийц во всем мире.

Хоу внутренне содрогнулся, столь суров был взгляд лорда-регента, но нашел в себе силы ответить: "Против Серых Стражей мы должны выставить лучших, сир". "Главное - чтобы дело было сделано", - отмахнулся Логайн, вновь протянув руку к кубку с вином...

Кивнув, ассасин покинул тронный зал, но прежде, чем Хоу смог продолжить доклад о вершащемся в королевстве, в чертог ступила вдовствующая королева Анора. "Я хочу знать, чего ты пытаешься достичь, отец", - обратилась она к Логайну. - "Может, нам стоит сражаться с порождениями тьмы, а не друг с другом?" "Сперва я покажу дворянам их место, а затем займусь порождениями тьмы", - буркнул лорд-регент. - "Это не настоящий Мор, Анора. Кайлан убедил в обратном сам себя".

"Прошу прощения, сир", - вновь подал голос эрл Хоу. - "Мор это или нет, но у нас вполне может оказаться недостаточно людей для противостояния порождениям тьмы". "Кайлан ведь испросил о помощи Орле?" - напомнила отцу Анора, и тот рывком поднялся с трона. "Никогда!" - рявкнул он. - "Мы с Мариком изгнали отсюда этих ублюдков! И не станем вновь приветствовать их!"

"Нам нужна помощь, отец!" - доказывала Анора. - "Мы не сможем сами справиться с нынешним кризисом!" "Ферелден выстоит!" - произнес отец, жестом показывая, что разговор закончен. - "Я сделаю все ради победы, Анора! Ты должна верить в меня!"

И Анора решилась задать отцу вопрос, тревоживший ее последние недели, но озвучить который доселе она не решалась. "Ты убил Кайлана?" - вопросила она, на что Логайн отвечал: "Смерть Кайлана - дело его собственных рук".

Всплеснув руками, Анора стремительно покинула тронный зал...

Вороны Антивы устроили засаду отряду, ведомому Серыми Стражами, в землях Баннорна, в нескольких днях пути от Денерима. Но, вопреки самым смелым предположениям ассасинов, противники оказались им не по зубам, и убийцы полегли... все, кроме эльфа, которому герои покамест сохранили жизнь, дабы допросить.

Эльф - Зевран Арайнай - все выложил без утайки, ведь ему не платили за то, чтобы держал он язык за зубами. Поведал он о своей принадлежности к Воронам Антивы, ибо в 12 году был куплен хозяином гильдии Талавом, принадлежащим к Дому Арайнан – в ту пору Первому Когтю Антивы. Обучение юного эльфа, ровно как и иных купленных рабов – кандидатов в ассасины – продолжалось в последующие годы, и из восемнадцати выжило лишь двое – сам Зевран и человек по имени Талиесен. В 16 году в Дом Арайнай прибыла Риналла – одна из бастардов принца Эстефана, которую Воронам, согласно контракту, надлежало укрыть... Трое молодых ассасинов, по мнению Талава, показали себя весьма достойно в обучении: Зевран стал искусен в соблазнении и отравлении, Талиесен был воином, а Риналла – тактиком. Команду эту обучал мастер Эоман Арайнай... В ту пору Дом Арайнай стал Вторым Когтем, и Талав был казнен при попытке вернуть ему статус Первого Когтя. Хозяином гильдии стала Исидора, неопытная, но амбициозная, и Зеврану пришлось выполнить семнадцать миссий прежде, чем Исидора скончалась в 24 году, а место ее в 26 году занял мастер Эоман. Дом Арайнай весьма упал в иерархии Воронов, и Эоман был исполнен решимости вернуть ему былую славу. И когда стало известно, что Риналла примкнула к культу Россо Нош, объявившего о том, что отыскал наследницу короля Наталя, принц Клаудио из Дома Валисти – Третьего Когтя – заключил сделку с Эоманом: ассасины последнего устраняют Риналлу, а Дом Арайнай возвышается до Восьмого Когтя. Талиесен и Зевран устранили подругу, после чего эльф принял контракт от Логайна для расправы над двумя уцелевшими в Сражении у Остагара Серыми Стражами. Однако теперь, когда миссия ассасинов оказалась провалена, обратно в Антиву Зеврану путь заказан, ибо ожидает его лишь смерть. Посему эльф и испросил дозволения присоединиться к тому самому разношерстному отряду, покончить с лидерами которого ему было приказано. Вздохнув, Косленд ответил согласием, ибо в нынешние нелегкие времена любой союзник - пусть даже и с весьма сомнительным прошлым - окажется не лишним.

Сверившись с картой, Алистер заметил, что путь их пролегает в непосредственной близости от Горы Солдата, о которой упоминал Леви Драйден. Быть может, стоит исполнить обещание, данное торговцу, и заглянуть в крепость, воплощающую наследие ордена Серых Стражей в Ферелдене?..

Ступив на заснеженные отроги Горы Солдата, на вершине который возвышалась Крепость Стражей, герои с изумлением воззрились на призраков, ведущих бесконечный бой у врат цитадели. Да, Завеса между Тенью и смертным миром опасно истончилась в сем северном крае, и ныне герои воочию наблюдали осаду войск короля Арланда и Серых Стражей, бесстрашно держащих оборону.

Призраки не замечали живых, будучи всецело поглощены собственным конфликтом двухсотлетней давности, и Леви Драйден своими глазами узрел свою прапрабабушку, Стражницу-командующую Софию Драйден, приказывающую до последнего держать оборону против войск безжалостного тирана.

По мере исследования героями заброшенной цитадели, иные видения являлись им. Чародей Авернус по приказу Стражницы-командующей разрывает Завесу, призывая демонов на помощь осажденным, но те атакуют самих Серых Стражей... Один из демонов вселяется в тело самой Софии Драйден... И сейчас, по прошествии двух столетий, Леви лицезрел Стражницу-командующую в ужасающем обличье нежити, ибо демон все это время поддерживал ее существование! Признаться, откровение сие ужаснуло несчастного Леви: он-то надеялся вернуть своему роду доброе имя, но узнать, что Серые Стражи по приказу его прародительницы призвали демонов...

Демон, пребывавший в теле Софии, предложил Серым Стражам и их спутникам сделку: он устранит разрыв в Завесе, защитив Крепость Стражей от созданий Тени, а герои в свою очередь расправятся с "противниками" демона в башне крепости. Молодой Косленд на предложение согласился и, дождавшись, когда демон исполнит свою часть сделки, наряду с товарищами устремился в башню... где повстречал чародея Авернуса, вполне живого даже по прошествии двух столетий.

Маг поведал, что поддерживал в себе жизнь с помощью запретной магии крови все эти столетия, и, изолировав башню от занявших крепость демонов, проводил эксперименты по исследованию свойств крови Серых Стражей. Он обнаружил, что кровь сия, исполненная скверны порождений тьмы, обладает огромным потенциалом, выходящим за пределы самых смелых предположений. Тем не менее, Серые Стражи запретили Авернусу продолжать запретные ритуалы, и хотя бы на закате жизни послужить возрождению ордена в Ферелдене. Маг, скрепя сердце, ответил согласием.

Демон, пребывающий в мертвом теле Софии Драйден, пришел в неописуемую ярость от того, что герои обвели его вокруг пальца и, заставив восстановить Завесу, сохранили жизнь Авернусу. Серые Стражи прикончили тварь, и впервые за долгие столетия Крепость Стражей оказалось очищена от порождений Тени. Помимо прочего, в тайном укрывище отыскали герои легендарный меч, именовавшийся Силой Астуриана и принадлежавший Стражу-командующему, построившему некогда сию твердыню.

Леви Драйден опечалился осознанию того, что не сумел полностью обелить имя своей прапрабабушки, ведь та сознательно пошла на сделку с демонами, желая низвергнуть короля-тирана. Однако молодой торговец вознамерился как можно скорее восстановить обветшавшую крепость, вновь сделав ее оплотом Серых Стражей в землях Ферелдена.

...Оставив Гору Солдата, несколько дней спустя герои достигли столицы королевства, Денерима. Город бурлил, как растревоженный улей, ибо доходившие слухи нисколько не способствовали спокойствию мирян. Так, судачили горожане о сожжении Лотеринга продолжающими марш на север порождениями тьмы; о жестоком и кровопролитном сражении воинств регента Логайна и банна Бронаха; о присяге на верность Логайну эрла Западных Холмов Вульфа, чьих земель уже коснулся Мор; об оборотнях в Бресилийском лесу; о союзе Логайна и банна Сеорлика, чьи земли граничат с владениями тейрна.

В Денериме было неспокойно: поговаривали о том, что городские эльфы неожиданно подняли мятеж, расправившись с семьею эрла Уриена Кендаллса. Посему новым эрлом Денерима регент Логайн назвал Рендона Хоу из Амарантина, после чего направил войска в эльфийские кварталы, дабы жестоко подавить восстание и покарать зачинщиков.

Ступив на торговую площадь, герои разыскали жилище знаменитого путешественника и школяра Дженитиви, где обнаружились записки последнего; как следовало из оных, праведный брат лично отправился на поиски Урны Священного Праха, выступив в направлении деревушки Гавань, сокрытой в далеких Ледяных горах. Дабы не испытывать судьбу и не мозолить глаза городской страже и солдатам Логайна, Серые Стражи в тот же день покинули Денерим, устремившись по Западной Дороге к землям Баннорна, где продолжало разгораться пламя гражданской войны, дабы, миновав их, обогнуть озеро Каленхад с юга и отыскать среди ущелий Ледяных гор тропу, ведущую к Гавани.

Набожные жители сего утлого селения именовали себя Последователями Андрасты, и поклонение их Пророчице доходило до откровенного фанатизма. Что интересно, об Андрасте говорили они так, будто женщина все еще жива. Но возможно ли подобное?..

В плену у культистов томился брат Фердинанд Дженитиви, открывший героям, что - скорее всего - Урна Священного Праха пребывает в недрах древнего храма, возведенного на вершине одной из гор. Рассказал школяр и о рыцарях Редклиффа, по приказу леди Изольды занимавшихся поисками священной реликвии. Многих из них культисты просто перебили, иных же приводили в Гавань, где допрашивали с пристрастием, а после расправлялись. Самого Дженитиви они оставили в живых лишь потому, что надеялись изучить характер и привычки праведного брата, дабы впоследствии направить в Денерим человека, который выдавал бы себя за школяра, занимаясь расширением культа Последователей Андрасты в столице Ферелдена.

Наряду с Дженитиви герои отправились ко входу в храм, где встретили их Последователи Андрасты, настроенные откровенно враждебно. Тем не менее, не отступая от намеченной цели, герои сразили множество культистов, прежде чем достигли внутреннего святилища, где лицезрели множество дракончиков и дрейков, а также целые кладки драконьих яиц.

Лидер Последователей Андрасты поведал героям, что Пророчица возродилась и ведет их за собою; быть может, именно эта сущность обратила набожных прихожан ко злу, и вершат они в сем древнем храме запретные ритуалы магии крови?.. Покончив с культистами и достигнув вершины горы, на которой и была возведена святая цитадель, заметили герои великую драконицу, парящую над Ледяными горами. Стало быть, сия тварь именует себя возрожденной Андрастой?..

Стараясь не попасться драконице на глаза, герои пересекли открытое пространство, вновь ступив в залы святейшего храма, где приветил их Страж, истовая вера которого в Пророчицу и Создателя поддерживала в нем жизнь долгие столетия. Долг Стража - одного из тех, кто принес прах Андрасты из Тевинтера в сии отдаленные земли - состоял в охране Урны и допуска к ней лишь сильных верой. Молодого Косленда он определил как одного из таковых, и врата внутреннего святилища храма распахнулись пред Серым Стражем и его спутниками.

С превеликим благоговением приблизились герои к золотой урне, с дозволения Стража взяли из нее щепотку праха легендарной Пророчицы... после чего устремились прочь из храма, к подножию горы, где с нетерпением дожидался их возвращения брат Дженитиви. Покинув Ледяные горы, герои вернулись на Имперский Тракт, где расстались с праведным братом, выступившим в далекий Денерим. Сами же Серые Стражи и спутники их устремились в Редклифф.

Развеяв чудотворный прах над телом Эамона, герои вернули благородного эрла к жизни к вящему ликованию членов его семьи и добрых подданных. Выслушав рассказ о последних событиях, Эамон озадачился: он много лет знал Логайна Мак Тира, и никогда тот не проявлял интереса к власти, являя собою воплощение здравомыслия. А теперь... Логайн разжигает в Ферелдене гражданскую войну, несмотря на нашествие порождений тьмы.

"Я был там, когда он объявил о том, что восходит на трон, Эамон", - сообщил сомневающемуся брату Тиган Гуеррин. - "Он обезумел от амбиций, говорю тебе". "Воистину, обезумел", - согласился Эамон. - "Обезумел достаточно, чтобы убить Кайлана, попытаться покончить со мной и получить мои земли. Что бы с ним не случилось, Логайна нужно остановить. Да, я могу сплотить тех, кто противостоит Логайну, но многие из дворян Ферелдена встали на его сторону. Навряд ли мы можем позволить себе развязать войну с ним. Кто-то должен отступить, дабы Ферелден выстоял против порождений тьмы... Я поведаю дворянам о предательстве Логайна, но наряду с этим мы должны представить им того, чьи притязания на трон королевства сильнее, чем у королевы, дочери Логайна. Мы с Тиганом можем претендовать на трон, ведь сестра моя Рован стала супругой Марика Тейрина, но в глазах дворян наши притязания ничем не отличаются от заявлений самого Логайна... А вот Алистер - наследник трона по праву крови".

Все, собравшиеся в тронном зале Редклиффа, воззрились на стушевавшегося Алистера. Ох, не хотел тот заявлять о себе как о наследнике престола Ферелдена, но понимал, что если не сделает этого, Логайн одержит безоговорочную победу. Эамон обещал в ближайшие же недели созвать Собрание Земель в Денериме, где дворяне Ферелдена смогут принять решение о том, кто станет их королем. Вне зависимости от решения Ферелден должен выступить единым фронтом против порождений тьмы, ведь раздробленная держава не сможет одержать победу, даже если за Серыми Стражами будут стоять рати Редклиффа, маги Круга и силы иных потенциальных союзников - эльфов и гномов, к которым собирались вскорости наведаться герои... Если же на Собрании Земель большую поддержку получит Логайн, обрекший на смерть короля Кайлана... Что ж, эрл Эамон примет и такое решение, однако приложит все усилия, чтобы подобного не случилось.

Покинув Редклифф, герои вновь устремились на восток, в Бресилийский лес, дабы попытаться отыскать в сих чащобах общину долинных эльфов. Однако, вняв настойчивым просьбам Морриган, молодой Косленд согласился свернуть с проторенного тракта, дабы, ступив в Дебри Корсари, навестить Флемет, обреченную дочерью на смерть. Здесь, в южных пределах Ферелдена, сама земля почернела, ибо прошли по ней исполенные скверны порождения тьмы, уже наверняка достигшие Баннорна и вступившие в противостояние с лордами...

Морриган выказала желание остаться в лагере с остальными спутниками; Серые Стражи же углубились в гиблые топи, разыскав утлую лачугу ведьмы Дебрей. Хозяйка встретила их у входа, однако нападать не собиралась, ровно как и ничего объяснять. Зная, что Морриган стремится расправиться с ней, Флемет предложила Косленду забрать ее колдовской гримуар и убедить нерадивую дочь в том, что лишил жизни коварную мать. Сама же ведьма заявляла, что если Серые Стражи отпустят ее, то никогда они боле не встретятся в этой жизни... Косленд на предложение согласился, и Флемет, кивнув на прощание, исчезла... а над болотами стремительно пронеслась тень, походящая на драконью. Косленд и Алистер встревоженно переглянулись: чувство того, что не они сохранили жизнь Флемет, а она - им, никак не желало отступать...

Оставив Дебри Корсари, герои приняли решение ступить в Остагар, ныне занятый порождениями тьмы; мысль о том, что тело короля Кайлана остается непогребенным, откровенно претила...

Золотые доспехи павшего короля растащили порождения тьмы, но герои угрюмо расправившись с сими тварями, вернули как броню, так и меч из драконьей кости, доставшийся Кайлану в наследство от отца, Марика. Кроме того, в сундуке короля обнаружились письма от Императрицы Селены I, в которых та предлагала Кайлану помощь в противостоянии порождениям тьмы, а после - союз между Орле и Ферелденом. Неужто душу Логайна столь переполняла ненависть к западной державе, что противился он сей предложенной руке помощи?.. Опрометчиво... и недальновидно.

Ныне в Остагаре заправлял генлок-некромант; именно он приказал своим миньонам распять мертвое тело короля Кайлана на мосту, соединяющем восточное и западное крылья крепости. С превеликим уважением к усопшему монарху Серые Стражи сняли пронзенное копьями тело его со шпиля, предали огню. "Он был так молод, и так много хотел сделать для своей страны", - прошептал Алистер, скорбно склонив голову.

Миновав подземный тоннель под Башней Ишаля, герои настигли некроманта на поле брани у врат Остагара; генлок подъял нежитью исполинского огра, сразившего в приснопамятном сражении короля Кайлана, приказал твари атаковать чужаков. Взревев, огр устремился по направлению к Серым Стражам; те отметили, что из груди неживого исполина все еще торчат рукояти меча и кинжала Дункана... Устремившись в атаку, герои сразили и огра, и некроманта, и мертвая тишина вновь объяла руины Остагара...

Оставив заснеженную крепость, путники продолжили путь на восток, к чащобам Бресилийского леса, у границ которого их остановили долинные эльфы. Всем своим видом выражая недовольство, они препроводили героев к Затриану, хранителю клана, который, внимательно выслушав Серых Стражей и взглянув на принесенный ими договор, отвечал, что исполнить обещание, данное ордену его предками, не сможет. Затриан пригласил Серых Стражей проследовать за ним и, проведя их к одному из отдаленных шатров эльфийского лагеря, отдернул полог. Очам героев предстала ужасающая картина: множество окровавленных эльфов корчились от боли на соломенных циновках...

"Спасаясь от Мора, мы лишь месяц назад прибыли в Бресилийский лес", - скорбно произнес Затриан. - "Здесь всегда могут подстерегать опасности, но мы никак не ожидали, что придется столкнуться с оборотнями. Они... напали на нас, и хоть нам и удалось отразить натиск, множество доблестных воинов умирают на наших глазах. Страшная болезнь, переносимая оборотнями, приводит либо к мучительной смерти, либо к обращению несчастных в чудовищ. Единственный способ помочь умирающим - искоренить источник сего проклятия, и оный - огромный волк Гиблый Клык, возраст которого исчисляется столетиями". Оборотни... Проклятье Черного Века, искорененное легендарным героем Дэйном, отцом Хафтера... Похоже, за прошедшие столетия твари сии расплодились вновь...

Серые Стражи вызвались добыть сердце Гиблого Клыка - одержимого демоном ярости волка, дабы раз и навсегда пресечь дальнейшее распространение ликантропии. Затриан, однако, не преминул предупредить их, что вследствие множества смертей Завеса в сих землях опасно истончилась, что позволяет духам Тени овладевать телами живых и мертвых.

Ступив на еле заметную, извилистую тропку, уходящую в мрачные дебри Бресилийского леса, герои довольно скоро констатировали, что не только неистовые оборотни обитают под сенью вековых дубов; одержимы и сами деревья, наделенные злыми духами - демонами ярости - ужасающим, извращенным подобием жизни.

Сразившись с могущественными воителями-нежитью, герои отыскали на телах их части легендарных магических доспехов - Разрушителя, - связана с которыми известная легенда. В давние времена, когда землями, кои в века грядущие нарекут Ферелденом, правили варварские племена Клейн, силы Империума пытались захватить их, и магистры творили чудовищные, гибельные заклинания. Магистр Харах привел воинство в Бресилийский лес, и вел солдат за собою полководец Аларик, его близкий друг. Харах сотворил прекрасные доспехи, напитал их лириумом, "веществом творения", и собственной магией крови, и нарек "Разрушителем" в честь огромных големов, охраняющих врата Минратуса. Облаченный в сий доспех, Аларик одержал множество блестящих побед в сражениях с варварами-клейнами. Аларика предали его собственные подчиненные, ибо завидовали дружбе полководца с магистрами и желали забрать себе магические доспехи. Аларик был убит, и части доспехов разобрали себе предатели... но тут же против них поднялись уже их подчиненные. На заставе Тевинтера, возведенной в Бресилийском лесу, разразилось яростное сражение. Разгневавшись, магистр Харах прибыл на заставу и лично лишил жизни трех еще остававшихся в живых офицеров. А к заставе уже приближались силы клейнов, ибо доспехи возжелал получить и вождь варваров; Харах не мог надеяться выстоять против столь огромных сил. Принеся в жертву последние жизненные силы, магистр сотворил заклятие магии крови, привязав духи демонов как к телам трех офицеров, как и к своему собственному, павшему замертво. Эти неживые воины унесли доспехи с собою в лесные чащобы, и варвары, заполонившие заставу, Разрушителя не обнаружили.

Но сейчас, столетия спустя, доспехи полководца Аларика были вновь явлены миру, и облачился в них молодой Косленд...

В сердце леса означились руины древнего эльфийского города, занятого оборотнями. К удивлению героев, твари сии показали себя вполне разумными созданиями, хоть и исполненными ярости и ненависти по отношению к смертным расам. С величайшим почтением относились они к Леди Леса - лесному духу, поведавшему героям немало нового о проклятии ликантропии. "Создал проклятие сам Затриан, и страдают от него как несчастные, обратившиеся в оборотней, так и его собственный народ", - молвила Леди Леса, и оборотни, сплотившиеся за ее спиной, согласно зарычали.

И узнали герои, как людское племя, явившееся в Бресилийский лес, расправилось с сыном и дочерью несчастного Затриана; душа того преисполнилась ненависти, и, придя в сии руины, призвал он дух леса, привязав его к телу огромного волка. Так был сотворен Гиблый Клык - источник проклятия, обратившего людей в безмозглых, исполненных ярости животных. Но Леди Леса принесла мир душам оборотней, вновь вернув им человечность. И теперь она стремится снять проклятие ликантропии, однако содеять сие может лишь сам Затриан. Каждый раз, когда мимо чащоб проходят караваны долинных эльфов, она посылает им вести, моля хранителя клана ступить в руины, но тот не обращает внимания на мольбы оборотней. Пусть дети его погибли столетия назад, душу старого эльфа наполняет истовая ненависть, будто произошла трагедия лишь вчера. Не ведая, как поступить в сложившейся ситуации, Леди Леса приказала оборотням атаковать эльфов из клана Затриана, уповая на то, что в отчаянии тот все же явится к ней и покончит с проклятием, довлеющим над несчастными долгие столетия.

Леди Леса молила героев привести Затриана к ней, обещая, что лишь тогда призовет Гиблого Клыка, подчиняющегося ей. Согласившись помочь лесному духу, Серые Стражи и их спутники поспешили к выходу из руин... где прохаживался сам Затриан, с нетерпением дожидаясь, когда обретет наконец сердце Гиблого Клыка. В ответ на обвинение героев эльф открыл им, что Леди Леса и Гиблый Клык - одна и та же сущность! "Она - могущественный дух древнего леса, который я призвал давным-давно и привязал к телу волка", - признался Затриан. - "Ее природа - суть самого леса. Прекрасная и ужасная, спокойная и неистовая, дева и зверь. Она - источник проклятья. Те, на кого она перенесла ликантропию, отразили ее собственную природу, став как людьми, так и дикими зверями".

Косленд пытался доказать закостеневшему в своих убеждениях эльфу, что времена изменились и оборотни вновь обрели человечность, но тот упрямо утверждал, что те - все те же дикие твари, нападающие на его клан, и должны быть уничтожены. Тем не менее, Затриан согласился поговорить с Леди Леса, хоть и не видел в этом особого смысла: он жаждал обрести лишь сердце Гиблого Клыка всеми правдами и неправдами.

Однако неожиданно для самого себя эльф осознал, что ненависть поглотила его душу как старый иссохший корень... Но если развеет он проклятие, сотворенное магией крови, то ознаменует сие гибель не только Затриана, но и Леди Леса!.. "Ты связана с проклятием так же, как и я", - обратился хранитель клана к лесному духу. - "Неужто не страшишься конца?" "Ты - мой создатель, Затриан", - отвечала Леди Леса. - "Ты даровал мне плоть и сознание. Я познала боль и любовь, надежду и страх, все радости этой жизни. Но стремлюсь я лишь к кончине. Даруй мне ее, мой создатель. Мы молим тебя... прояви милосердие". "Да, я... старик, проживший куда больше необходимого", - прошептал Затриан, устыдившись свершенного столетия назад и принесшего страдания стольким смертным!

Здесь, в сердце руин, хранитель клана свершил ритуал, оборвавший как его жизнь, так и существование лесного духа, рекомого Леди Леса. На глазах изумленных героев все до единого оборотни немедленно обратились в людей; наверняка оставило проклятие и зараженных ликантропией долинных эльфов... Настало время вернуться на стоянку клана и поведать им о великой жертве Затриана.

Внимательно выслушав рассказ Серых Стражей, Ланая - ученица покойного Затриана и новая хранительница клана - заверила героев, что долинные эльфы не отринут древние клятвы, скрепленные договором, и единым фронтом выступят против порождений тьмы, продолжающих марш по землям Ферелдена.

Ныне путь молодого Косленда и его спутников лежал в Орзаммар, подгорную твердыню гномов в Ледяных горах. Врата оной оказались наглухо запечатаны, ибо три недели тому скончался король Эндрин Аэдукан, наследник Святейшего Аэдукана - величайшего воина в истории Орзаммара, отразившего натиск орд порождений тьмы в час Первого Мора. Наиболее почитаемый король за последние четыре поколения, Эндрин восстановил связь Орзаммара с Кал-Шароком, вторым и последним из сохранившихся городов некогда огромной Империи Гномов. А сейчас Эндрин скончался, не в силах превозмочь горечь утраты сыновей, и Ассамблея Орзаммара никак не могла придти к консенсусу касательно наследника трона.

Посему врата твердыни оказались закрыты, но древние договора, заключенные гномами с Серыми Стражами, позволили героям ступить внутрь, хоть и навряд ли могли надеяться они на помощь ратей подгорных воителей, ведь общество Орзаммара пребывало на пороге гражданской войны.

Направляясь во внутренние пределы Орзаммара, герои проследовали через Зал Героев, возвышались в котором статуи истово почитаемых Святейших - величайших героев гномов. Надо отметить, социум оных базировался на принадлежности каждого из жителей Империи Гномов - от слуги до короля - к определенной касте, определяющей его положение в обществе. Однако любой, совершивший поистине героический поступок, мог быть наречен Святейшим, почитаемым гномами за божество. Семья Святейшего - неважно, к какой касте она принадлежала ранее - становилась новым дворянским родом. За последние столетия лишь одна гнома обрела статус Святейшей - коваль Бранка, изобретшая бездымный уголь...

Что до остальных каст, то они включали в себя дворян, воинов, ковалей, мастеровых, рудокопов, торговцев и слуг. Да, в обществе людей младшие дети дворян вполне могут стать мастеровыми или воинами, сыновья торговцев - присоединиться к армии или попасть в услужение, а то и в подмастерья к мастеровому. Люди обладают свободой выбора; пусть ограниченной, но все же. Для гномов же судьба определяется с рождения. Никто не может стать ковалем, если родители его не принадлежат к сей касте. Если слуга женится на представительнице касты дворян, сам он дворянином не станет никогда, и хоть дочери его будут принадлежать к дворянам, сыновья останутся слугами, ибо дочери наследуют касту матери, а сыновья - отца.

Традиции устанавливают классовую иерархию. Превыше всех стоят касты дворян и воинов, за которыми следуют торговцы, ковали и рудокопы. Существует и низший класс, так называемые "лишенные касты" - преступники и отбросы общества, обитающие в полуразрушенных руинах на границе Орзаммара, Пылевом Граде. Общество Орзаммара считает лишенных каст еще ниже, чем слуги, и отщепенцы не могут стать даже таковыми. К ним относятся, как к животным, и с самого рождения наносят на лицо клеймо, символ нежеланных детей королевства. Что интересно, лишенными каст становятся и те гномы, которые покидают Орзаммар и ступают на поверхность...

Следуя к Алмазному Кварталу, где высились величественные особняки знати, а также королевский дворец и Ассамблея, герои прислушивались к речам гномов, ожесточенно спорящих на улицах Орзаммара. Похоже, что на опустевший трон претендуют двое: лорд Пирал Харроумонт, доверенный советник почившего короля, принадлежащий к старейшему роду Орзаммара, и Белен Аэдукан - третий сын короля Эндрина, доселе ни в чем себя особо не проявивший. Предмет наследования расколол общество на два лагеря, и неведомо, когда волнения в Орзаммаре утихнут. Шептались, что в смерти короля повинен принц Белен, но прямых доказательств тому не было...

Тем не менее, Косленд понимал, что если стремится он обрести рати Орзаммара в противостоянии Мору, то должен принять сторону... и выбор героя пал на лорда Пирала Харроумонта, ведь даже покойный король Эндрин склонялся к тому, что трон должен унаследовать его мудрый советник, а не непутевый сын.

Дабы войти в доверие к лорду Харроумонту, Серый Страж вызвался выступить от его лица в боевых Состязаниях, проводившихся во славу усопшего короля, против чемпионов принца Белена Аэдукана. Впервые Состязание случилось на двадцать третий год правления короля Рагнана Аэдукана, когда старик из касты слуг был обвинен своим нанимателем, лордом Дэйсом, в краже сапфирового кольца. Слугу и семью его вышвырнули на улицу, и вскорости старик скончался. Сын опозоренного слуги вызвал лорда Дэйса на Состязание, уверяя, что отец его был обвинен ложно, и прародители рассудят их. Юноша одержал верх в поединке, и был восстановлен в касте слуг. Отныне Состязания считаются гласом прародителей; таким образом те изъявляют волю свою народу гномов.

Серый Страж одержал верх в нынешнем Состязании, и немедленно заговорил о нем весь Орзаммар. Не раз и не два встречались героям на улицах подземного града фанатичные приспешники принца Белена, без долгих раздумий обнажающие клинки. Ведь репутации коварного принца был нанесен серьезный урон - сильнейших чемпионов его одолел выходец с поверхности, и это пред очами мирян Орзаммара, прародителей и Святейших!..

Молодой Косленд вернулся в особняк лорда Харроумонта, где тот поздравил Серого Стража с победой, поведав о последних событиях, приведших к столь плачевному положению дел в городе. Около года назад на Глубинных Тропах сложил голову Триан, старший сын короля Эндрина. Отряд Белена обнаружил среднего сына короля, замершего над телом брата; наследник трона был обвинен в убийстве и изгнан из города... но лорда Пирала всегда тревожил факт столь своевременного появления Белена на сцене. Он настаивал на проведении тщательнейшего расследования произошедшего, чем заслужил крайнюю неприязнь со стороны алчного до власти принца Белена.

Возвращаясь к делам насущным, лорд Пирал поведал героям о гноме по имени Джарвия, заправиле преступного мира Орзаммара, сменившего на сем посту Берата. Доселе никто не сумел справиться с нею и ее преступным Картелем, и ежели герои сумеют хоть как-то повлиять на ситуацию, признание Ассамблеи не заставит себя ждать. К тому же, искоренить гнойник разбоя в Орзаммаре - дело, несомненно, благое.

Отыскать логово Джаврии оказалось непросто, но герои проникли наконец в пещеры, раскинувшиеся под Пылевым Градом, начав методичную расправу над разбойниками, входящими в преступный Картель. Джарвия пала последней, о чем герои не преминули доложить лорду Харроумонту.

Последний наверняка склонил бы на свою сторону большинство членов Ассамблеи, коль поддержал его кто-нибудь из Святейших. Однако единственной за последние столетия, удостоившейся сего статуса, стала коваль Бранка, изобретшая бездымный уголь и тем самым значительно сократившая смертность вреди ковалей из-за болезни легких. Два года назад Бранка увела за собою всех родичей на Глубинные Тропы, где надеялась отыскать некие древние тайны. С тех пор о ней никто не слышал. И если Бранка вернется и поддержит одного из претендентов, Ассамблея обязана будет исполнить ее волю.

Герои ступили на Глубинные Тропы, и, периодически сверяясь с переданной им лордом Пиралом картой, устремились к Развилке Каридина, где путь Святейшей обрывался. Прослышав о сем начинании, героев нагнал гном по имени Огрен, испросив дозволения присоединиться к отряду. Бранку Огрен знал не понаслышке, ведь приходился ей законным супругом - единственным родичем, оставшимся в Орзаммаре!..

Происходил Огрен из дома Кондрат, принадлежавшему к касте воинов. Далеко не самому известному и знаменитому, но многие представители сей династии, в том числе и сам Огрен, неплохо проявили себя на Состязаниях, и престиж их дома в обществе гномов Орзаммара возрастал. Однажды зажиточный род, принадлежащий к касте ковалей, предложил дому Кондрата свою дочь; так Огрен и Бранка сочетались узами брака... Но все изменилось, когда Бранку нарекли Святейшей. Все, принадлежащие к дому Кондрат, присоединились к новому дому Бранка... и исчезли вместе с ней на Глубинных Тропах... В городе остался лишь Огрен, и когда стало ясно, что супруга его не вернется, гном пристрастился к бутылке, а однажды на Состязаниях убил иного гнома, хоть поединок должен был проходить лишь до первой крови. В наказание за сие деяние Огрена лишили принадлежности к дому, запретив носить оружие; страшнее для воина могло быть только изгнание... Кроме того, мало кто знал о том, что Бранка оставила Огрена, предпочтя супругу компанию его кузены, Хеспит. Ходили слухи, что именно новая возлюбленная сподвигла Бранку на поиски Наковальни Пустоты.

"Я знаю, чего хотела Бранка и на поиски чего она отправилась", - говорил Огрен, когда молодой Косленд дозволил ему присоединиться к их разношерстному отряду. - "Бранка стремилась отыскать Наковальню Пустоты - тайну создания големов, утраченную столетия назад. Воздвиг ее коваль Каридин - первый из сей касты, удостоившийся титула Святейшего - и Орзаммар, защищенный сотворенными на Наковальне големами, познал столетие мира. Насколько нам известно, Наковальня была построена в тейге Ортан, родом из которого происходил Каридин, но никто не бывал там вот уже пять столетий, и секрет создания големов оказался безвозвратно утерян". Поведал Огрен и о том, как Каридин построил к северо-западу от тейга Ортан Боунаммар, город мертвых, дабы почтить Легион Мертвых. Теперь оный занят порождениями тьмы и именуется Мертвым Ровом; практически весь Легион был уничтожен, когда твердыня пала. Сам же Каридин исчез на одиннадцатый год правления короля Вальтора; все отряды, отправившиеся на его поиски, вернулись обратно, не в силах выстоять против порождений тьмы, заполонивших Глубинные Троны. На второй год правления королевы Геты на поиски Каридина был отряжен Легион Стали - 126 големов... Ни один из них не вернулся назад, и исчезнувший Святейший был объявлен погибшим...

На Глубинных Тропах обнаружилось немало как порождений тьмы, заполонивших павшую Империю Гномов, так и подземных монстров... Наконец, герои достигли Развилки Каридина, где пересекалось множество дорог, ведущих к руинам тейгов павшей империи. Следуя указаниям Огрена, устремились они к тейгу Ортан.

Однако в сих древних руинах обитали ныне лишь неупокоенные призраки гномов, каменные големы да целый выводок гигантских пауков, охочих до человечинки. Огрен вовсе отчаялся было отыскать любимую супругу, когда обнаружили герои дневник Бранки, в котором та уведомляла, что обнаружила свидетельства, доказывающие, что Наковальня Пустоты не была создана в тейге Ортан. Святейшая собиралась продолжить поиски за Мертвым Ровом, где кишмя кишат порождения тьмы... Огрен лишь вздохнул: подобная одержимость действительно присуща его милой супруге... И, отыскав в дневнике Святейшей карту Глубинных Троп, отмечен на которой был путь к Боунаммару, герои вновь устремились в лабиринты мрачных пещер...

Несколько дней спустя добрались они до величественной цитадели, окруженной глубоким рвом, по дну которого маршировали бесчисленные отряды порождений тьмы. А из теней, скрывавших потолок гигантской каверны, вынырнул исполненный скверны дракон - архидемон! Косленд и Алистер переглянулись: Мертвый Ров... именно это место являлось им в видениях, ниспосылаемых кровью порождений тьмы, текущей в их жилах!..

У врат Боунаммара кипела жаркая сеча: порождения тьмы наседали на небольшой отряд гномов, принадлежащих - вне всякого сомнения - к Легиону Мертвых. Входящие в него воители умирают в глазах товарищей и родичей, и сражаются без тени страха, не щадя себя, обретая таким образом искупление и прощение грехов в глазах прародителей и Святейших. Герои немедленно встали плечом к плечу с подгорными воителями, сдерживая волну порождений тьмы, изливающуюся из врат твердыни.

К счастью, в сравнении с полчищами порождений тьмы, марширующими по дну опоясывающих Боунаммар рвов, внутри крепостных стен тварей сиих оказалось относительно немного. Герои методично осматривали все без исключения чертоги мавзолея гномов, расправляясь со встреченными хурлоками и генлоками.

В обширной каверне лицезрели они исполинскую тушу матери роя! Ведомо, что порождения тьмы уводят пленных в недра земные; мужчины, подверженные воздействию скверны, умирают, в то время как женщины обращаются в чудовищных матерей роя, каждая из которых может дать жизнь тысячам порождений тьмы. Каждый вид монстров порождается различными матерями роя: люди производят хурлоков, гномы - генлоков, эльфы - крикунов, а кунари - огров.

С одной из таковых тварей и столкнулись герои в недрах Мертвого Рва, и множество порождений тьмы бросилось на защиту своей породительницы. С превеликим трудом удалось героям сразить оную, наверняка бывшую некогда одной из спутниц Бранки...

Покинув Боунаммар, герои продолжили странствие по Глубинным Тропам, когда неожиданно путь им преградила сама Бранка. Смерив отряд презрительным взглядом, Святейшая сообщила, что Каридин сокрыл вожделенную Наковальню Пустоты за лабиринтом пещер, заполненных ловушками, и она, одержимая мыслью о сем артефакте, приказывала сопровождавшим ее гномов раз за разом устремляться в гиблые каверны... где несчастные расставались с жизнями. Но Бранку это не останавливало; помыслы о Наковальне всецело поглотили ее разум, посему она и велела героям добиться успеха там, где потерпели неудачу воины ее дома. Ведь Бранка приветствовала и чудовищное преображение женщин ее дома в матерей роя, ибо означает это, что десятки и сотни порожденных ими монстров попробуют прорваться через сеть ловушек Каридина. Огрен лишь вздохнул: высокомерная Святейшая нисколько не напоминала ту милую девушку, на которой он когда-то женился. Наверняка, предвидя подобное, Каридин и наводнил гибельными ловушками сии отдаленные пещеры.

Наконец, миновав подземные лабиринты, герои ступили на утес, у подножья которого распростерлось лавовое озеро, а на вершине искрилась прожилками лириума легендарная Наковальня Пустоты. Но навстречу Серым Стражам выступил голем, представившийся Каридином, Святейшим гномов Орзаммара. "Выслушайте мою историю, или же будете обречены повторить ее", - прогудел конструкт, заключавший в себе дух древнего коваля. - "Статус Святейшего был присужден мне из-за одного-единственного изобретения: Наковальни Пустоты. Она позволила мне выковать конструктов из камня и стали, армию неуязвимых воителей. Но никто не знал о цене, которую приходилось платить. Ни один коваль не обладает могуществом творить жизнь. Чтобы оживлять големов, мне приходилось забирать жизни иных. Так приказал мой король. Я намеревался использовать души исключительно добровольцев, но ему этого было мало... и вскоре в сих пещерах потекли реки крови. Наконец, я пресытился, и отказался и дальше исполнять его волю. Как следствие, по приказу короля Вальтора следующей жертвой, возложенной на Наковальню, оказался я сам. Мои ученики сумели поместить душу мою в каменное тело, но не знали, как создать управляющий жезл. Посему я сохранил разум и свободу воли. С тех пор я оставался здесь, стремясь уничтожить Наковальню. Но ни один голем не может коснуться ее".

Вслед за героями в пещеру вбежала Бранка и, заметив сомнение, отражающееся на лицах Серых Стражей и их спутников, возопила, призывая их не слушать безумные речи Каридина. "Помогите мне обрести Наковальню и получите армию невероятной мощи!" - увещевала она героев. Терпение Огрена лопнуло: нет, это не та женщина, которую он когда-то полюбил... Амбиции и осознание ложного долга пред своим народом лишили ее остатков разума.

Зарычав с досады, Бранка активировала каменных големов, пребывающих в каверне, наказав им атаковать и героев, и Каридина... В последовавшем сражении супруга Огрена пала, но суровый гном уже примирился с потерей, сознавая, что встреченная ими на Глубинных Тропах одержимая манией Святейшая уже никогда не станет прежней Бранкой.

В последний раз подступил Каридин к Наковальне Пустоты, выковал чудесную золотую корону и, вручив ее героям, наказал передать реликвию тому, кого сочтут они достойным претендентом на трон Орзаммара. После чего, следуя обещанию, данному Каридину, молодой Косленд уничтожил Наковальню Пустоты, разбив ее зачарованным молотом; действительно, цена, которую пришлось бы заплатить за воинство могущественных конструктов, оказалась чрезмерна для народа гномов... но Брану сие не остановило бы. Удовлетворенно кивнув, Каридин проследовал к краю утеса... бросился в лавовое озеро, обрывая свое существование, столь затянувшееся и тяготившее.

Здесь, в пещере Наковальни Пустоты, к голему Сланцу вернулись давно утраченные воспоминания, ведь и он был некогда создан Каридином. Вернее, она - в каменном теле пребывает душа гномы Шейлы из дома Кадаш, воительницы, присягнувшей королю Вальтору и в -255 году Древней Эпохи добровольно вызвавшейся одной из первых познать все "прелести" существования в обличье могучего конструкта, примкнуть к Легиону Стали.

...Вернувшись в Орзаммар, герои проследовали в Ассамблею, где поведали дворянам о последнем даре Святейшего Каридина и о том, что преподносят они корону лорду Пиралу Харроумонту. Подобного принц Белен Аэдукан вынести просто не мог и развязал кровавое побоище прямо в зале Ассамблеи. Верные Харроумонту воины схватились с приспешниками обезумевшего принца, в то время как Серые Стражи расправились с ним самим - последней угрозой славному правлению короля Пирала.

Последний заверил героев, что непременно пришлет войска, когда придет час решающего сражения с порождениями тьмы, и герои покинули Орзаммар, поднявшись из недр земных в отроги Ледяных гор. Пришло время возвращаться в Редклифф...

Сражения с порождениями тьмы кипели повсеместно в землях Баннорна. Мор практически достиг северного побережья Ферелдена, и в скором времени распространится и на восток, коснувшись Бресилийского леса и Денерима.

Эрл Эамон Гуеррин созвал Совет Земель, наряду с Серыми Стражами и соратниками их прибыв в столицу королевства, дабы вступить в тяжелейшее противостояние с лордом-регентом. Ведь Денерим - душа и сердце Ферелдена. Это город короля Каленхада, здесь родилась Андраста... И если удастся одержать верх над Логайном в этом граде, за ними сплотится вся нация. Созвав Совет Земель, эрл Эамон нанес первый удар, но ответный непременно последует. Ведь Денерим оставался в кулаке Логайна на протяжении последних месяцев, и наверняка у предателя хватает козырей в рукаве.

Эамон никак не ожидал, что как только весть о прибытии его разнеслась по городу, Логайн в сопровождении командующей Котрин и эрла Хоу не замедлил явиться в особняк эрла Редклиффа. К чему стремился Логайн?.. Проверить на прочность оборону противника? Убедить его в своей правоте?.. Похоже, он искренне веровал в то, что вершит благо и по мере сил своих старается объединить Ферелден в противостоянии Мору. В глазах регента Серые Стражи выступали отъявленными предателями, не способными выстоять пред порождениями тьмы, что повлекло за собою гибель короля Кайлана.

Молодой Косленд готов был вцепиться в глотку Рендону Хоу, которого Логайн нарек эрлом Амарантина и Денерима, а тажке тейрном Хайевера. Сей титул Хоу "унаследовал" после того, как назвал род Кослендов предателями короны.

"Император Орле тоже думал, что я не смогу сокрушить его", - прошипел Логайн в лицо Эамону, когда понял, что эрл непоколебим в своем стремлении сместить его. - "Не жди от меня милосердия. Я все сделаю для своей родины".

Регент и его сопровождавшие покинули особняк, оставив Эамона задаваться одним и тем же вопросом: понимает ли сам Логайн, что творит?.. Косленду эрл наказал прогуляться по городу да держать уши востро, а по возможности и побеседовать с прибывающими на Собрание Земель дворянами, чтобы понять, на чьей стороне они выступят.

Но вечером того же дня особняк посетила эльфийка, представившись горничной королевы Аноры. По словам служанки, королева, питая сомнения по поводу обстоятельств смерти ее мужа, направилась к эрлу Денерима Хоу, дабы потребовать ответы на снедающие ее вопросы. И теперь тот насильно удерживает женщину в своем особняке, и - судя по всему - собирается убить, свалив вину за содеянное на эрла Эамона. Умно... Королеву любят в народе, и если Логайну удастся воплотить в жизнь сей замысел, сторонников у эрла Редклиффа значительно поубавится. Но неужто ради воплощения в жизнь своих непомерных амбиций регент пожертвует жизнью собственной дочери?..

Облачившись в доспехи городской стражи, раздобытые горничной, герои устремились к особняку эрла Денерима, проникли внутрь через вход для прислуги. Стараясь не привлекать к себе излишнего внимания стражников, бахвалящихся победами своего хитроумного лорда, они проследовали прямиком к темнице... где обнаружили одного-единственного заключенного, в котором Алистер узнал Риордана, Серого Стража из Орле, уроженца Хайевера.

Поблагодарив героев за столь своевременное освобождение, Риордан поведал о том, как, откликнувшись на призыв короля Кайлана, две сотни Серых Стражей Орле и две дюжины подразделений конных рыцарей выступили к Остагару, но границы Ферелдена оказались закрыты указом Логайна и они вынуждены были повернуть назад. А затем до имперцев дошли слухи, что вина за резню в Остагаре возложена на Серых Стражей. Не ведая, что происходит в соседней державе, Серые Стражи Орле решили не рисковать, ввязываясь в гражданскую войну в Ферелдене и противостояние Логайну, посему и отправили для сбора сведений о происходящем Риордана. Обещание гостеприимства и кубок отравленного вина привели его в сию тюремную камеру в подземельях под особняком эрла Денерима.

На вопрос молодого Косленда, окажут ли им помощь Серые Стражи Орле в грядущем противостоянии с архидемоном, Риордан лишь пожал плечами. Силы имперской ветви ордена невелики, и навряд ли посмеют они перейти границы Ферелдена, пока указ, запрещающий сие, остается в силе. Алистер предложил Риордану дождаться их возвращения в особняке эрла Редклиффа, на что Серый Страж с воодушевлением согласился.

Продолжив исследование подземелья, в одном из чертогов Косленд лицезрел ненавистного Рендона Хоу в окружении личных стражей и парочки магов. На вопрос, по какой причине эрл Амарантина нанес удар по Хайеверу, Хоу припомнил, что издревле земли Кослендов принадлежали его роду... к тому же, Брайс Косленд стал яшкаться с Орле, что в глазах многих - Логайна, в первую очередь - делало его предателем державы.

Наконец-то герою представилась возможность свести счеты с двуличным эрлом, и жаркое сражение закипело в подземной темнице особняка... Перешагнув через тела погибших, Серые Стражи и компьньоны их осмотрели тюремные клети, в одной из которых томился Воган Уриен, сын прежнего эрла Денерима. По словам обозленного юноши, люди Хоу швырнули его в темницу, при этом распространив слухи, что Воган стал жертвой эльфийского восстания. Исполненный жажды отмщения, дворянин обещал непременно явиться на Собрание Земель и принять сторону эрла Эамона. Хотя, справедливости ради следует отметить, сей жестокий и испорченный роскошью юноша прежде получал огромное удовольствие, причиняя страдания эльфам, которых считал ничем не лучше животных.

Наконец, герои отыскали томящуюся в заключении королеву; верная горничная передала женщине еще один комплект одеяний стражника, и женщина, обратившись в оный, поспешила к выходу из особняка, следуя за своими спасителями... Увы, здесь их уже ждали. Внушительный контингент солдат Щита Марика под началом самой командующей Котрин, сжимавшей в руке знаменитый Летний Меч.

Надо отметить, что в 84 году Века Благословенного лорд Монтсиммарда Орельен, чемпион Великого Турнира в Ансбурге, заплатил огромную сумму денег мастеру-ковалю Империи Орле, Версинну из Халамширала, чтобы тот выковал чудесный меч для его сына Луиса, готовящегося к посвящению в рыцари. Коваль исполнил поручение и нарек клинок Летним Мечом, ибо выковал его на закате собственной жизни. Луис, однако, брезгливо поморщился, когда оружие поднесли ему в дар, и Версинн, прокляв заносчивого мальчишку, посулил, что меч не спасет его на поле брани, а гордыня погубит... Луис был посвящен в рыцари, и в 98 году Века Благословенного принял командование над рыцарями в Денериме, а в 1 году Века Дракона встретился с Логайном Мак Тиром в Сражении при Авинаше. Сразив противника, Логайн получил во владение Летний Меч, и после, годы спустя, даровал его Котрин.

От имени регента та объявила, что берет Серых Стражей под арест за убийство Рендона Хоу и его стражей. Не желая вступать в противостояние с силами противника, многократно превосходящими их собственные, Косленд и Алистер сложили оружие, после чего были препровождены в одну из камер Крепости Дракона. Иным же спутникам Серых Стражей Котрин велела идти на все четыре стороны...

Вернувшись наряду с Анорой в особняк эрла Эамона и сообщив ему о произошедшем, те немедленно стали готовиться к вызволению попавших в беду товарищей, ведь без Серых Стражей начинание их обречено на провал. Армии эльфов и гномов не пойдут за иными лидерами, да и эрл Редклиффа потерпит сокрушительное поражение на Собрании Земель, коль не сумеет представить дворянам Алистера.

Оставив наиболее экзотичных компаньонов - как то голема Сланца, могущего кунари Свена, ассасина Зеврана - в особняке Эамона, остальные выступили в Крепость Дракона, высящуюся на склоне Горы Дракона, у отрогов которой распростерся величественный Денерим. Острый язычок Морриган позволил отряду выдать себя за поставщиков припасов для гарнизона, и, разыскав томящихся в темнице Косленда и Алистера, герои поспешили убраться с вражеской территории как можно скорее. Неизвестно, что теперь предпримет Логайн - попытается замять убийство Рендона Хоу или же, наборот, раздуть его. И тот, и иной вариант имеет для него свои плюсы и минусы, и предугадать возможные последствия на данном этапе весьма сложно. Скорее всего, он убеждает дворян в том, что дочь его похитили опасные убийцы... и многие действительно могут ему поверить.

Королева Анора оставалась в особняка Эамона, но, надо отметить, эрл не доверял ей ни на йоту. Да, в уме и сообразительности женщине не откажешь, ровно как и во властолюбии... Выступить против отца женщина обещала лишь в том случае, если на Собрании Земель Эамон и Серые Стражи поддержат ее притязания на трон, и ничьи иные. Но такой вариант Эамон Гуеррин находил совершенно неприемлемым: ни разу еще с основания Ферелдена 400 лет назад династия Серебряного Рыцаря Каленхада не прерывалась!.. И Косленд предложил эрлу компромиссный вариант - женитьбу Алистера на Аноре. Сколь бы невероятной не казалась подобная перспектива, была она достаточно разумна. Королева сохранит за собой управление страной, в то время как король - Серый Страж, блестящий воитель и тактик - поведет за собою армии Ферелдена против порождений тьмы. И Анора, и Алистер согласились на предложение Косленда, хоть тому пришлось немало попотеть, убеждая обоих в необходимости подобного союза.

Анора посоветовала героям навестить эльфийский квартал Денерима. Недавно там вспыхнул мятеж, жестоко подавленный. Предпосылок для оного не было, разве что Логайн и Хоу чем-то эльфам весьма подгадили. И герои собирались выяснить причины мятежа, дабы получить в свои руки оружие, которое можно будет обратить против Логайна на Собрании Земель, времени до которого оставалось совсем немного.

В эльфийском квартале свирепствовала чума, причем косила она лишь эльфов и беженцев из иных земель Ферелдена, прибывших в Денерим. Появившиеся в квартале маги Тевинтера заняли один из домов под "лазарет", куда уводили зараженных, дабы - по их словам - творить целительную волшбу. Вот только пока что ни один из исцелившихся не предстал встревоженным соседям. Более того, те открыли героям, что под покровом ноги тевинтерцы уводят в дом не только заболевших чумою, но и совершенно здоровых эльфов. Городская стража предпочитает не вмешиваться в происходящее - быть может, исполняя прямое указание Логайна.

Решив дознаться до сути творящегося в эльфийском квартале, герои проникли в таинственный дом через черный ход, вот только ни одного больного чумой эльфа в нем не обнаружили - лишь парочку совершенно здоровых и томящихся в клетях. Чего-то подобного Серые Стражи и ожидали, но все же - к чему стремятся тевинтерцы?

Озадачившись, герои принялись методично прочесывать заброшенные здания эльфийского квартала, и в одном из таковых обнаружили целый контингент воинов Империума. Как оказалось, те, изображая искреннюю помощь эльфам в борьбе с чумой, на самом деле уводили здоровых представителей сей расы в рабство... и делали это с попущения Логайна! В укрывище работорговцев Серые Стражи отыскали документы с печатью лорда-регента, в котором тот давал тевинтерцам дозволение забрать с территории Ферелдена определенное количество эльфов...

Наконец, настал день, когда дворяне Ферелдена прибыли в королевский дворец на Собрание Земель. Командующая Котрин, разрывающаяся между чувством долга и осознанием того, что ненависть к Орле ослепила Логайна, пропустила Косленда и его спутников во дворец, моля только об одном - прекратить нынешнее безумие и объединить Ферелден пред угрозой Мора.

Когда герои ступили в большой зал дворца, где проводилось Собрание Земель, эрл Эамон Гуеррин уже заканчивал выступление перед дворянами королевства. "Лорды мои и леди, тейрн Логайн вынуждает нас расстаться со свободой и традициями", - говорил он. - "Он направил нас на этот путь, но должны ли мы вверять ему свои судьбы? Должны ли мы приносить в жертву все то доброе, что составляет нашу нацию, чтобы спасти ее?"

Дворяне поддержали оратора согласными криками и аплодисментами, но в зал ступил лорд-регент и мгновенно воцарилась тишина. "Прекрасное представление, Эамон, но неубедительно", - обратился Логайн к эрлу Редклиффа, сопровождая слова насмешливыми аплодисментами. - "Ты хочешь посадить на трон свою марионетку и все присутствующие знают об этом. Вопрос в другом: "Кто будет дергать за ниточки?"

Заметив ступивших в зал Косленда, Алистера и их спутников, Логайн указал на нашего героя: "А, вот и кукловод пожаловал. Расскажи нам, Страж: как Орле собирается захватить нашу державу? Пришлют войска или станут управлять через этого так называемого принца? Что они предложили тебе? Сколько теперь стоит честь Ферелдена?"

Косленд вздохнул: воистину, права была Котрин - ненависть к Империи разрушала разум некогда блистательного полководца. "Не об этом нужно сейчас думать, но о Море!" - произнес он, и дворяне согласно загомонили, напоминая Логайну, что южные земли державы заполонены порождениями тьмы, а Баннорн переполнен беженцами. "Ты позволишь захватить порождениям тьмы всю державу из-за страха перед Орле?" - спрашивал Логайна Вульф, эрл Западных Холмов, ранее присягнувший регенту, но теперь колеблющийся.

Логайн поморщился, но стерпел столь явное оскорбление. "Да, Мор реален, Вульф", - согласился он. - "Но необходимы ли нам Серые Стражи для противостояния ему? Они утверждают, что могут остановить Мор, и все же в Остагаре потерпели сокрушительное поражение, а сейчас хотят, чтобы мы пропустили из Орле четыре легиона рыцарей. Если мы сделаем это, можем ли надеяться на то, что когда с угрозой будет покончено, рыцари отправятся восвояси?"

Логайн замолчал, выжидательно глядя на Косленда: как тот ответит на подобное обвинение?.. Решив не поднимать щекотливый вопрос заключения королевы Аноры в особняке Рендона Хоу (ведь Логайн наверняка припишет ему хладнокровное убийство эрла Денерима), герой продемонстрировал дворянам указ лорда-регента, в котором тот дозволял тевинтерцам забирать в рабство несчастных эльфов.

"В Ферелдене нет рабства!" - возмутились пораженные до глубины души дворяне. - "Логайн, объяснись!" "Эльфийский квартал нельзя спасти", - не моргнул глазом Логайн, но Косленд отметил, как судорожно сжались его кулаки; не ожидал, видно, подобного выпада. - "Вред, нанесенный мятежом, еще не восстановлен. Мертвые тела гниют прямо в домах. Посетить подобное место я не пожелаю своему злейшему врагу. Если Мор достигнет Денерима, сдержать чуму станет невозможно. Что бы ты себе не воображал, Страж, я исполнял свой долг. Хоть и жаль мне несчастных эльфов, я стараюсь на благо Ферелдена. Но хватит об этом. Скажи, Страж, что ты сделал с моей дочерью?"

"Что я сделал?" - возмущенно переспросил Косленд. - "Я защитил ее от тебя!" "Ты силой забрал мою дочь - королеву, убив при этом ее стражей!" - зычно воскликнул Логайн, и в зале вновь поднялся тихий ропот. - "С помощью каких злых чар ты удерживаешь ее? И вообще, жива ли она?" "Думаю, я сама могу говорить за себя", - молвила Анора, ступив в тронный зал. Поднявшись на возвышение пред троном, королева обернулась к ожидающим ее слова дворянам. Косленд непроизвольно задержал дыхание: слишком многое зависит от того, что скажет сейчас эта непредсказуемая женщина.

"Лорды и леди Ферелдена", - начала Анора, обратив обвиняющий взор на Логайна. - "Мой отец - уже не тот человек, которого вы знали. Этот человек - не Герой Реки Дэйн. Этот человек увел войска, отказавшись придти на помощь вашему королю, доблестно сражающемуся с порождениями тьмы. Этот человек сел на трон Кайлана, когда тело того еще не успело остыть, а меня заточил в особняке Хоу, чтобы я не сумела поведать вам о его предательстве. Сейчас я была бы мертва, если бы не этот Серый Страж".

"Стало быть, он и твой разум отравил, Анора?" - с болью в голосе молвил Логайн. - "Я хотел лишь уберечь тебя от этого". Помедлив, обратился он к дворянам: "Лорды и леди, наша земля и раньше знала войны. На нее вторгались, ее захватывали и возвращали назад множество раз. Мы, ферелденцы, доказали, что нас невозможно одолеть, пока мы едины. И мы не можем позволить себе распри сейчас. Встаньте рядом со мной, и вместе мы остановим Мор!"

Но один за другим дворяне высказывались в защиту Серого Стража и Алистера, видели которого своим будущим королем. Эрлинги Южный Предел, Недремлющее Море, Гора Дракона, Западные Холмы и иные отвернулись от Логайна, сплотившись за противниками лорда-регента.

Логайн пришел в неописуемую ярость: как смеют эти разжиревшие дворяне перечить ему, сражавшемуся за них с Империей?!. Как смеют они осуждать поступки, сделанные для их же блага?! Посему Логайн потребовал дуэли, и Собрание Земель не смогло отказать попранному регенту, ибо подобный поединок был древнейшей традицией, ведь победителя в нем избирал сам Создатель и дворяне обязаны подчиниться воле его.

...В поединке с Логайном молодой Косленд одержал верх, и полководец Ферелдена мрачно кивнул, признавая свое окончательное поражение. Алистер настаивал на том, чтобы немедленно казнить предателя, но ступивший в зал Риордан предложил иной вариант. "Тейрн - знаменитый воитель", - изрек Серый Страж Орле. - "Пусть пройдет через ритуал Посвящения. Ведь сейчас нас, Серых Стражей, всего трое во всем Ферелдене. А ведь необходимо куда больше для противостояния архидемону".

С подобным мудрым решением Анора согласилась сразу. "Ведь Посвящение само по себе может закончиться гибелью, верно?" - обратилась она к Косленду. - "Если он выживет, вы получите полководца. Если нет, отмщение свершится". "Ни в коем случае!" - отрезал взбешенный Алистер. - "Риордан, этот человек оставил наших братьев, а нас обвинил в измене! Он преследовал нас, как бешеных псов. Он пытал тебя! Как ты можешь взять и забыть об этом? Посвящение в Серые Стражи - честь, а не наказание! Назови его Стражем и ты обесценишь весь наш орден! Я не встану рядом с ним как с братом ни за что в жизни!"

Обстановка в тронном зале накалилась до предела; проявления подобной ненависти от обычно спокойно Алистера не ожидал никто. "Логайн - предатель!" - продолжал орать тот. - "Он нужен нам, как прошлогодний снег! Или забыли, как в прошлый раз помогли нам его великие полководческие таланты? Я не хотел быть королем. И сейчас не хочу. Но... если это поможет свершить правосудие над Логайном, я взойду на трон". "Только послушайте его!" - взорвалась Анора, наградив суженого испепеляющим взглядом. - "Как опасен может оказаться тот король, который ставит собственные желания выше нужд страны? Ни в коем случае нельзя позволять ему править державой!"

Косленду предстоял нелегкий выбор; с одной стороны, за эмоциями Аноры стоит холодный расчет, последняя попытка сохранить в руках единоличную власть над Ферелденом. С другой... Расправа над полководцем ничего не решит, но прав Алистер в том, что не меняются люди, и, став Серым Стражем, Логайн вполне может нанести им удар в спину в самый неподходящий момент...

И герой, взвесив все "за" и "против", постановил, что сохранит жизнь Логайну, ведь, будучи Серым Стражем, тот сможет искупить грехи; решение пришлось не по душе Алистеру, но он принял его...

Обратившись к дворянам королевства, Алистер объявил, что немедленно выступает к Редклиффу, где состоится решающее сражение с ордами порождений тьмы; Анора же остается править в Денериме, и бракосочетание их состоится по завершении Мора.

В Редклиффе героев ждало новое потрясение: штурмовал замок крайне немногочисленный отряд порождений тьмы. С легкостью справившись с угрозой, Серые Стражи дождались возвращения отправившегося в южные земли Риордана, который сообщил, что ранее полученные сведения о перемещениях орды оказались ошибочны... и теперь воинство порождений тьмы, ведомое самим архидемоном, находится в двух днях пути от Денерима. Косленд готов был волосы рвать на себе от досады: оставить столицу беззащитной... Тем не менее, пришлось обуздать отчаяние и уповать на то, что город не успеет пасть до того, как подоспеет объединенное воинство Ферелдена.

Скорым маршем приближались к Редклиффу и гномы Остагара, и эльфы Бресилийского леса, и маги Круга. Эрл Эамон отправил гонца и в Орле: если удача окажется на их стороне, в течение недели прибудут подкрепления. Хотя на оные рассчитывать особо не стоит: вполне может оказаться, что Императрица Орле уже списала Ферелден со счетов и озаботится лишь усилением собственных границ...

Выступать к Денериму было решено поутру, а пока Риордан отозвал Косленда и Алистера в отведенные ему покои, где сообщил шокирующее известие. "Вы никогда не задумывались, почему именно Серые Стражи должны убить архидемона?" - вопросил он и, не дождавшись ответа, продолжил: "Архидемона можно убить, как и любое другое порождение тьмы, но если это сделает не Серый Страж, а кто-то иной, смысла в сем не будет. Сущность архидемона посредством скверны перейдет в тело кого-нибудь из порождений тьмы, где переродится. Другими словами, дракон фактически бессмертен. Но если архидемона прикончит Серый Страж... сущность войдет в его тело. Порождения тьмы - пустые, бездушные создания, а Серые Стражи - нет. Сущность архидемона будет уничтожена... ровно как и сам Серый Страж". Риордан заверил опешивших товарищей, что, если представится такая возможность, последний удар архидемону нанесет именно он, после чего с радостью расстанется с жизнью, прекратив Мор.

Все еще пребывая во власти мрачных раздумий, Косленд вернулся в свои покои... где с удивлением лицезрел устроившуюся на кровати Морриган; на губах чародейки играла кривая улыбка. Серый Страж вздохнул, предполагая, что слова молодой женщины навряд ли придутся ему по душе; за время совместного странствия они... сблизились, но Морриган искренне считала любовь досадной помехой трезвости разума и душу свою не раскрывала ни при каких обстоятельствах.

"Я знаю, что случится, когда архидемон погибнет", - молвила чародейка. - "Я знаю, что Серый Страж должен пожертвовать своей жизнью, и что Стражем этим можешь оказаться ты. Хочу сказать, что этого делать не обязательно. Я предлагаю иной вариант, и никому из Серых Стражей не придется погибать. Ритуал... свершенный накануне сражения во тьме ночной. Это старая магия из тех времен, когда Круг магов еще не был основан. Кто-то называет ее "магией крови", но это просто название. Названия не определяют все в этом мире. Я предлагаю тебе разделить со мной ложе... и зачать ребенка. Скверна в твоей крови перейдет к нему, и когда архидемон будет повержен, сущность его устремится к ребенку, как к яркому маяку. Дитя, пребывающее в утробе матери и еще не обладающее собственной душой, может принять сию сущность и остаться в живых. Архидемон погибнет так или иначе, а вот Серым Стражам не придется умирать".

"Но разве архидемон не возродится в ребенке?" - предложение Морриган поразило героя до глубины души. "Вовсе нет", - покачала головой чародейка. - "Родится ребенок, обладающий душой Старого Бога. И когда это свершится, я уйду и ты никогда больше меня не увидишь. Я буду растить ребенка так, как посчитаю нужным. Именно поэтому моя мать и отправила меня с тобой. Она поведала мне о ритуале и объяснила, что я должна буду сделать. Неужто ты сам никогда не задавался вопросом, почему Флемет спасла твою жизнь, почему помогала тебе? Вот почему. Я стремлюсь лишь получить чистую сущность Старого Бога, не запятнанную темными силами, наполнившими ее скверной. Есть вещи, которые необходимо сохранить. Понимай это, как знаешь".

Косленд судорожно кивнул, принимая предложение чародейки и стараясь не думать о том, что, возможно, ему еще придется горько раскаяться в содеянном; усмехнувшись, Морриган задула свечу...

Объединенная армия Ферелдена, ведомая Серыми Стражами, достигла Денерима, озаренного алым маревом пожара. Порождения тьмы заполонили столицу, методично расправляясь с несчастными, а над Горою Дракона кружил могущественный архидемон. Понимая, что даже столь внушительное воинство, как сплотившееся у них за спинами, не сможет выстоять в открытом противостоянии с ордою нечисти, Серые Стражи - Косленд, Риордан и Алистер, - а также Морриган устремились к Крепости Дракона, дабы, поднявшись на вершину цитадели, бросить вызов архидемону. Иные же герои, а также тысячи воителей, вставших на защиту родной державы, вступили в жесточайшее противостояние с порождениями тьмы в надежде поразить полководцев монстров и тем самым остановить тварей от дальнейшего продвижения во внутренние кварталы города. Риордан в одиночку выступил против архидемона, и, хоть и успел ранить тварь, сам расстался с жизнью.

В противостояние с архидемоном Серые Стражи вступили на вершине шпиля Крепости Дракона. В то время, как спутники их сдерживали натиск порождений тьмы, Серые Стражи атаковали чудовищного дракона; опередив Алистера, Косленд вонзил клинок в основание черепа архидемона, и ослепительное сияние озарило небеса.

Порождения тьмы дрогнули, бежали обратно на Глубинные Тропы, где и останутся зализывать раны еще долгие, долгие годы. Мор завершился, не успев по-настоящему начаться. Ферелден был спасен, и нация приветствовала своих новых правителей - короля Алистера и королеву Анору. Честь Серых Стражей была восстановлена, и мир пришел в земли Ферелдена. Но... какой ценой?..

Молодого Косленда король Алистер Тейрин нарек "Героем Ферелдена"; тейрнир Хайевер был возвращен роду Кослендов, и титул тейрна принял старший брат нашего героя, Фергус, поредевший отряд которого был обнаружен недалече от Дебрей Корсари. Эрлинг Амарантин же, прежние владения Хоу, было пожаловано Серым Стражам.

Старейшиной эльфийского квартала Денерима стала эльфийка Шианни. Мать ее умерла от недуга, когда девочке было шесть, и дядя ее, Сирион, привез девочку к себе, в Денерим, подарил игрушку - маленького, набитого соломой пса-мабари. Шианни сдружилось с обитателями квартала, в том числе и со старейшиной - Хареном Валендрианом. На бракосочетании ее кузенов эльфийский квартал атаковали люди Вогана Кендалла; последний похитил Шианни и некотороне время удерживал ее. А посте наблюдала она, как тейрн Логайн продает эльфов в рабство, дабы иметь возможность финансово поддерживать свою кампанию... И сейчас, по завершении Сражения в Денериме и становления старейшиной эльфийского квартала Шианни была полна решимости оградить сородичей от посягательств тех, кто подобен Вогану или Логайну, и использует власть для притеснения слабых.

...В последующие месяцы Алистер и Анора всецело посвятили себя правлению Ферелденом. Анора оказалась прекрасным дипломатом, искусным в политике, посему оставалась в Денериме, в то время как Алистер проводил время в странствиях к истовому ликованию благодарных подданных.

Вести об обнаружении Урны Священного Праха церковники старались не разглашать, но шила в мешке не утаишь, и несколько месяцев спустя после поражения порождений тьмы брат Дженитиви явил миру описание своих исследований и сведения о культе Андрасты, что вызвало огромный интерес у школяров на всем Тедасе. Несколько лет спустя Церковь объявила, что, действительно, местонахождение Праха Андрасты установлено. Однако пребывает реликвия у логова великой драконицы, и приближаться к оному крайне опасно. Тем не менее, многие требовали вернуть Прах, чтобы паломники могли испытать на себе его целительные силы. После нескольких неудачных попыток прикончить драконицу храмовники добились лишь того, что та улетела прочь... но горное святилище пребывало в руинах, и Урну обнаружить так и не удалось. Люди начали сомневаться, существовала ли она в принципе, иные же утверждали, что похитили ее из храма культисты Андрасты. Но говорили также, что сам Создатель забрал Урну, ибо человечество оказалось недостойным святейшей реликвии. И доселе неведомо, что произошло на самом деле...

Несколько месяцев ушло на то, чтобы восстановить башню Круга магов, очистив ее от последних духов Тени. Наконец, Первый Заклинатель Ирвинг объявил: спасено все, что только можно было спасти, и Круг отныне в безопасности.

Работорговля в эльфийском квартале оказалась пресечена, и быт городских эльфов заметно улучшился. Новый король даже пригласил эльфийского старейшину ко двору - неслыханное дело, но для эльфов - знак новой надежды.

Эрл Эамон остался на некоторое время в Денериме, выступив в качестве советника при короле Алистере. Тиган Геуррин временно правил в Редклиффе, и был несказанно удивлен признательностью, высказанной ему горожанами за то, что провел он ночь, сражаясь рука об руку с ними против богомерзкой нежити. После Эамон передал Редклифф брату на постоянное правление... и горожане с энтузиазмом приветствовали сей жест.

Долинные эльфы познали процветание после сражения в Денериме, ибо люди были крайне признательны им за помощь в сражении и повсеместно приветствовали кочевников. К новой хранительнице Ланае испытывали огромное уважение как среди кланов долинных эльфов, так и при дворе Ферелдена. Она стала голосом разума, и долинные эльфы всегда обращались к ней, когда возникали у них трения с людьми. Со временем многие кланы долинных эльфов устремились в пожалованные им земли на юге, подле Остагара. Трения между ними и соседними людскими поселениями оставались... и лишь стараниями хранительницы Ланаи сохранялся зыбкий мир.

В Орзаммаре король Харроумонт постоянно сталкивался с препонами, чинимыми приспешниками покойного Белена, посему стабильности в королевстве так и не сумел добиться. Лорды кланов в Ассамблее возражали против высказываемых королем идей, и лишь усилия его по дальнейшей изоляции подгорного королевства от контактов с землями поверхности венчал успех. Вскоре здоровье стало подводить Харроумонта, и после продолжительной болезни он скончался. Немедленно в Ассамблее вновь был поднят вопрос престолонаследия.

Хоть Наковальня Пустоты и была уничтожена, слухами о ее местонахождении полнился Орзаммар. Годы спустя, благодаря поражению порождений тьмы на поверхности, несколько доблестных ковалей сумели отыскать останки Наковальни. Доставив их в Орзаммар, они сумели восстановить творение Каридина. Был сотворен первый голем, и привязан к нему дух из Тени. Немедленно, голем обезумел и сумел прикончить несколько гномов, прежде чем был уничтожен сам. Дальнейшими исследованиями в сем направлении заниматься было строжайше запрещено, на что каста ковалей ответила яростным протестом.

Морриган сдержала слово, исчезнув сразу же после победы над архидемоном. Несколько месяцев спустя кто-то видел женщину, похожую по описанию на чародейку, направляющуюся на запад, к Ледяным горам... а, может, несла она на руках и ребенка. После этого вестей о Морриган не было вовсе. Хижина Флемет в Дебрях Корсари оказалась покинута. Куда они направились?.. Что замыслили?.. Как сложится судьба ребенка?.. Пока что эти вопросы остаются безответными.

Молодой Косленд и его спутники, остановившие Мор, разошлись на все четыре стороны, следуя или чувству долга, или зову приключений. Обстоятельства сложились так, что они не встретятся друг с другом - по крайней мере, какое-то время. Земли, поруганные миньонами архидемона, начали исцеляться; орден возрождался в Амарантине, но заметили Серые Стражи, что победа над порождениями тьмы не окончательна. Некоторые из наиболее могущественных тварей сплотили за собою отряды порождений тьмы, атакующие как земли Ферелдена, так и противостоящие друг другу. Многие из этих отрядов устремились на запад, в Орле, иные же по Глубинным Тропам проследовали на север, в земли у Недремлющего моря. Остановить марш сих тварей стало весьма сложно...

Несколько месяцев спустя наш герой, назначенный новым Стражем-командующим ферелденской ветви ордена, направлялся в Замок Бдения в Амарантине, бывший некогда родовым гнездом лишенных земель и титулов Хоу. Сопровождала его воительница Майри, еще недавно служившая в королевской армии, ныне же собиравшаяся вступить в ряды Серых Стражей.

Надо отметить, Замок Бдения - одна из старейших цитаделей на территории Ферелдена, куда старше Денерима и Гворена. Варвавы, противостоящие Империуму Тевинтер, успешно держали оборону за замковыми стенами, ибо приближающиеся к побережью корабли тевинтерцев замечали издалека. В час вторжения Империи Орле Замок Бдения пал первым, и последним был освобожден... В подземельях, распростершихся под твердыней, пребывают усыпальницы и святилища авваров, посвященных их богам, героям и редким воинским победам. Подземелья сии связаны с Глубинными Тропами, где все еще сохранились следы тайных торговых отношений между авварами и гномами, что шло вразрез с обещаниями, данными варварами тевинтерцам в те давние времена.

Еще на подходе к замку герой отметил пугающую тишину, а вскоре, выскочив из укрытия, атаковали их порождения тьмы! Мало того, что после гибели архидемона эти твари и не подумали укрыться на Глубинных Тропах, чего не случалось за всю знамую историю, так в действиях их появилось подобие стратегии и тактики. Кто же ведет за собою порождений тьмы?..

Ни Страж-командующий, ни Майри и помыслить не могли, что порождения тьмы проведут столь успешную атаку на Замок Бдения, новую вотчину Серых Стражей в Ферелдене. В подземельях твердыни, где все еще продолжалось сражение немногочисленных выживших солдат гарнизона с порождениями тьмы, герои повстречали одинокого чародея, представившегося Андерсом, отступником. Родом из Андерфелса, тот был еще в юношестве доставлен в крепость Кинлох, откуда пытался сбежать с завидным постоянством; Первый Заклинатель Ирвинг, однако, относился к юноше тепло, и не наказывал его за подобное. Вскоре Андерс свел дружбу с иным молодым магом, Карлом Теклой, и со временем двое полюбили друг друга. Пройдя испытание, Карл был направлен из ферелденского Круга в Казематы Киркволла, где требовались более опытные маги; Андерс же остался в Кинлохе, но вскоре снова бежал, и был схвачен храмовниками в Западных Холмах, где надеялся изыскать способ добраться до Киркволла. Проведя еще несколько лет в башне Круга, Андерс бежал в Амарантин... Маг поведал Стражу-командующему, что храмовники схватили его и собирались доставить в башню Круга, но по пути остановились в Замке Бдения... когда порождения тьмы нанесли удар. Андерс утверждал, что именно твари сии расправились с храмовниками, но Косленд сейчас не собирался вдаваться в детали произошедшего, а предложил чародею подсобить в искоренении отряда порождений тьмы, нанесшего удар по возрождающемуся ордену Серых Стражей в Ферелдене.

В ином чертоге Замка Бдения Косленд и спутники его с удивлением лицезрели неистового Огрена, ведущего неравный бой с порождениями тьмы. Гном поведал, что после победы над архидемоном остепенился; старая возлюбленная Фелси родила ему ребенка, но семейное счастье не продлилось долго, и Огрен выступил в Амарантин, дабы вступить в ряды Серых Стражей.

На крыше замка герои с изумлением лицезрели порождений тьмы, скрутивших сенешаля Замка Бдения Варела; верховодил ими хурлок, отдающий приказы! Никогда прежде не встречал Страж-командующий порождение тьмы, обладающее способностями к осмысленной речи. Похоже, мир стремительно меняется, и не в лучшую сторону.

Расправившись с сим странным хурлоком, именовавшим себя Увядшим, герои удостоились искренней благодарности сенешаля, который сообщил, что напавшие на замок порождения тьмы не только убивали прибывших из Орле Серых Стражей, но и уводили с собою на Глубинные Тропы, тоннели на которые выходили прямо из древних усыпальниц и святилищ авваров!.. Еще одна загадка, разрешением которой необходимо заняться...

Чуть позже во врата цитадели во главе отряда храмовников проследовал король Алистер. Монарх немало поразился содеянному порождениями тьмы; похоже, рано они радовались завершению Мора... Храмовники, прибывшие с королем, вознамерились было забрать чародея Андерса - весьма опасного преступника - с собою в башню Круга, но Страж-командующий воспользовался Правом Принуждения, согласно которому названный им индивид обязан был вступить в ряды Серых Стражей несмотря на положение его в обществе. Алистер признал законность слов своего боевого товарища, и этим же вечером сенешаль Варел провел ритуал Посвящения, дав отведать крови порождений тьмы Огрену, Андерсу и Майри. Увы, последняя, столь желавшая стать полноправным членом легендарного ордена, скончалась...

На следующее утро Страж-командующий долго беседовал с управляющими Замком Бдения, пытаясь составить для себя цельную картину вершащегося в регионе. Бесконечные сражения с порождениями тьмы отныне остались позади, и теперь молодой Косленд вдобавок ко всему - эрл Амарантина, стало быть, ответственен за благоденствие вверненного ему владения. А оное в сии смутные времена стояло под большим вопросом... Вассальные лорды Амарантина присягнули на верность Стражу-командующему, но наверняка некоторые из них прячут кинжалы в рукавах, собираясь вонзить их в спину новому эрлу сразу же, как только представится такая возможность. К тому же, необходимо как можно скорее усилить замковый гарнизон и ополчение эрлинга, ведь в последние месяцы, воспользовавшись царившим беззаконием, в Амарантине распоясались лихие разбойнички и контрабандисты...

Госпожа Вусли, присланная Первым Стражем из Вейссхопта, исполняла роль казначея Амарантина, ибо набольшие ордена не посмели назначить на сию ответственную должность кого-то из местных. Почтенная леди поведала нашему герою о систематических нападениях на торговые караваны, следующие по Пути Паломника, а ведь это единственный тракт, по которому могут поставляться припасы для армии и горожан. Неужто и здесь орудуют порождения тьмы, нанося удары из Путеводного Леса?..

Сер Гаревел, новый капитан стражи, сообщил о том, что орлесианские Стражи, дожидавшиеся назначения и прибытия Стража-командующего, прочесывали окрестные земли, и в Нотвудских Холмах обнаружили пещеру, а в ней - спуск на Глубинные Тропы. Быть может, именно оттуда изливаются орды нечисти?..

Как бы то ни было, по совету сенешаля Варела герой перво-наперво собирался разыскать в городе Амарантине Кристофа - Серого Стража из Орле, в день нападения на Замок Бдения занимавшегося сбором сведений о тревожащей активности порождений тьмы после завершения Мора и посему уцелевшего.

В темнице Замка Бдения томился Натаниэль Хоу - сын приснопамятного Рендона Хоу, казненного нашим героем. Исполненный ненависти к последнему, Натаниэль, проведший годы на Свободных Просторах, вернулся в Амарантин, проник в бывшие владения своего рода, намереваясь покончить с убийцей отца, которого прежде идеализировал, ведь воспитан был на рассказах о том, как Рендон Хоу сражался рука об руку с Мариком Тейрином за освобождение Ферелдена. В отрочестве проводил он немало времени в трофейной Замка Бдения, а когда отношения между родителями его ухудшились, юноша скрывался здесь от семейных дрязг и ссор. Когда Рендон решил, что пора обучать сына воинскому искусству, эрлесса Элиана предложила супругу направить сына сквайром к ее кузену, серу Родольфу Верли – рыцарю и приближенному ко двору рода Ваэлей, правителей Неприступной Гавани. Рендон не возражал, и, несмотря на протесты самого Натаниэля, желавшего остаться подле отца, как младший брат его Томас, был он отправлен на север, в Свободные Просторы... Натаниэль начал обучаться военному делу под началом сера Родольфа, но, к вящему неодобрению рыцаря, пристрастился к стрельбе из лука. Два года спустя Родольф был приглашен на Великий Турнир в Тантервейл, куда отправился со всей своей челядью; на стрельбищах Натаниэль показал весьма неплохой результат... Всего в обучении у сера Рудольфа провел он восемь лет, и за это время полюбил Свободные Просторы и народ сих пределов. А затем пришла весть о предательстве Рендона Хоу, о казни его Серыми Стражами и о том, что монарх Ферелдена передал сему ордену Замок Бдения. Надеясь отомстить так называемому «Герою Ферелдена» за смерть отца, Натаниэль устремился в Амарантин, но был схвачен и угодил в темницу, где терпеливо дожидался повешения. Однако Страж-командующий проявил великодушие, применив к пораженному Натаниэлю Право Принуждения и заставив пройти ритуал Посвящения. Так - к худу или к добру - Хоу получил возможность восстановить доброе имя своего рода, и намеревался воспользоваться ею.

Вчетвером Серые Стражи выступили по Пути Паломника на север, в город Амарантин, раскинувшийся на побережье океана, где неожиданно для себя повстречали чародейку Винн. Последняя сообщила Косленду, что направляется в Кумберленд, что в Неварре, где собирается Коллегия магов, и одна из фракций Круга намеревается поднять вопрос о выходе из-под контроля Церкви. Тщетное ли это заведомо начинание, или веяние скорых кардинальных перемен - время покажет.

В поисках Кристофа Страж-командующий направился в городскую гостиницу; у спутников же его нашлись собственные неотложные дела. Натаниэль посетил торговую лавку, замужем за хозяином которой была его сестра, Делила; последняя поведала брату о бесчинствах, творимых их отцом, и уверенность Натаниэля в непогрешимости родителя изрядно поколебалась. Андерс же проник в заброшенный с виду дом, куда храмовники тайно переправили филактерии магов из башни Круга, дабы уберечь оные в час Мора; отступник собирался забрать у ревнителей Церкви филактерию, заключавшую в себе частичку его собственной сущности, дабы раз и навсегда выйти из-под их власти и контроля. Однако слухи о филактериях оказались распущены самими храмовниками, презревшими волю короля Алистера, согласно которой к чародею было применено Право Принуждения, и вознамерившимися схватить беглого отступника - опять же, начинание их оказалось тщетно...

Посетив гостиницу "Корона и лев" и расспросив хозяина, герой узнал о том, что несколько дней назад Серый Страж Кристоф бесследно сгинул, оставив в своей комнате множестве записей. Среди оных Страж-командующий обнаружил дневник, в котором Кристоф отмечал, что собирается отправиться в Чернотопье, дабы проверить слухи об объявившихся там порождениях тьмы, предводитель которых обладает способностью к членораздельной речи.

Немедленно, Серые Стражи выступили в означенном направлении, достигнув вскоре Чернотопья - гиблого, жуткого места. Когда-то здесь, на полуострове, ютился портовый городок, а затем в одночасье обратился он в сожженные руины без единого призрака жизни. Завеса в сих землях опасно истончилась, и сквозь нее лицезрели захожие странники пугающие образы Тени.

Мало кто знал, что произошло в Чернотопье на самом деле. Ходили слухи о том, что поколение назад по соседству с городком угнездилась призрачная драконица, пожирающая людей и скот. Новая баронесса Чернотопья, орлесианка, сразила драконицу могущественной магией крови, создав заклинательный круг в ущелье, ощутила в котором следы древней волшбы. Но что повлекло за собою гибель городка, так и осталось тайной...

Миновав руины сожженного селения и углубившись в топи, Серые Стражи обнаружили мертвое тело Кристофа, а подле него - невиданных прежде порождений тьмы, подобных огромным, разжиревшим личинкам. "Как это возможно?!" - в ужасе и отвращении выдохнул Андерс. - "Ведь Мор завершился!" Страж-командующий ничего не мог ответить ему на это: он и сам не разумел происходящего... Оставалось лишь следовать к сердцу Чернотопья, уповая на то, что получат они ответы на все свои вопросы... если, конечно, останутся в живых.

Однако в следующее мгновение Серых Стражей окружили порождения тьмы. "Мать сказала, что если удалось заманить сюда этого Стража, со временем придешь и ты", - пророкотал один из хурлоков-эмиссаров, приблизившись к Косленду. - "Мать оказалась права. Она всегда права. Мать хотела, чтобы ты пришел сюда. Я - Первый, и я передаю тебе ее слова. Мать не позволит тебе воплотить в жизнь его замысел, знаешь ты о нем или нет. Посему она передает вам дар".

Первый сотворил заклятие... а в следующее мгновение и Серые Стражи, и порождения тьмы переместились в Тень. Хурлок осознал, что предан самым вопиющим образом. "Это идет вразрез со словами Матери!" - возопил он. - "И теперь я пленен в Тени наряду с вами! Какой же я глупец!.. Я оставлю вас на съедение Чадам и попытаюсь отыскать способ вернуться в смертный мир. Назад, к Матери!"

Повинуясь жесту Первого, Чада - гигантские личинки, неведомый прежде вид порождений тьмы - атаковали Серых Стражей, но тем удалось без труда справиться с монстрами. Хурлока и след простыл, и герои устремились к виднеющемуся недалече городку - наверняка именно так выглядело Чернотопье до загадочных событий, повлекших за собою гибель селения.

Расправляясь с демонами ярости и желания, встречающимися у них на пути, герои восстановили бреши Завесы, надежно отрезав сие царствие Тени от смертного мира, путь в который покамест им заказан. В деревушке Чернотопье Серых Стражей приветили селяне, пребывающие здесь долгие годы. Несчастные поведали, что для расправы над драконицей баронесса принесла в жертву их детей, и в отместку селяне предали огню ее особняк. Однако чародейка крови переместила души всех жителей Чернотопья в Тень, где они и остаются с тех пор, безуспешно пытаясь пробиться в наглухо закрытые врата особняка.

Но теперь в призрачное Чернотопье явился благородный дух Тени - воплощение справедливости, который повел за собою селян и Серых Стражей в решающую атаку на оплот коварной баронессы и нечестивых союзников ее - демонов, рекомых пепельными призраками. Герои немало удивились тому, что пребывает в особняке наряду с баронессой и Первый. "Мое возвращение в смертный мир свершится после гибели вас и ваших новых союзников!" - прошипел хурлок, медленно подступая к Серым Стражам. - "И тогда я отомщу Матери за ее предательство!"

Страшное сражение разразилось во внутреннем дворе особняка; дух справедливости схватился с баронессой, в то время как порождения тьмы, ведомые Первым, и демоны атаковали Серых Стражей и селян Чернотопья... И когда поражение хурлока-эмиссара стало неминуемым, баронесса, пристально наблюдавшая за противостояние, использовала последние жизненные силы порождения тьмы, чтобы исторгнуть Серых Стражей из Тени в смертный мир...

Придя в себя в зловонных топях подле мертвого тела Кристофа, герои с изумлением наблюдали, как оное поднялось на ноги. Магия баронессы, разорвавшей Завесу, исторгла в мир и духа справедливости, и пребывал тот ныне в обличье Серого Стража, сраженного Первым! Трупо последнего остывал поодаль; попытка избавиться от членов ордена, заточив души их в Тени, успехом не увенчалась, и Косленд был полон решимости разыскать загадочную Мать порождений тьмы, дабы задать ей несколько вопросов.

Наряду со смертными в мир вернулась и баронесса, одержимая могущественным демоном гордыни. Последний принялся разрывать Завесу, творя порталы в мир грез, и демоны праздности устремились в Чернотопье. Дух справедливости принял решение присоединиться к Серым Стражам, дабы раз и навсегда покончить с порождениями Тени, и в первую очередь - с баронессой. Оную герои настигли во дворе особняка... Так, демон гордыни был сражен, а разрывы Завесы вновь запечатаны духом справдливости.

Серые Стражи покинули Чернотопье... а в это время в далеких руинах, пребывающих на огромной, усеянной гигантскими костьми равнине, хурлок-эмиссар, Герольд, приблизился к гигантской матери роя, сообщил ей о гибели Первого. "Злые, злые Стражи!" - заверещала Мать. - "Они убили Первого... убили его, разбили Матери сердце..." "Но... разве Мать не хотела, чтобы он погиб?" - озадачился хурлок, испытывающе воззрившись на породительницу. "Покой!" - зашипела та. - "Я хотела, чтобы он обрел покой! Чтобы вновь услышал песнь... сладостный Зов... Все мы сбились с пути, но настенет день и прервется тишина... даже для меня".

Направляясь к Путеводному Лесу, по ночам Серые Стражи вновь зрели пугающие грезы, порожденные исполненной скверны кровью порождений тьмы. Но не архидемон являлся им в оных, а отвратительная, раздувшаяся туша матери роя, обрамленная множеством щупалец...

Ступив под кроны древ Путеводного Леса, герои немедленно заметили разоренные повозки караванов... и разбойников, улепетывающих от одержимых демонами древесных энтов. Серым Стражам лиходеи поведали, что всего лишь хотели поживиться на большой дороге, но теперь преследует их обезумевшая долинная эльфийка. Последняя не замедлила появиться сама; замерев на холме, она с гневом и презрением воззрилась на Стража-командующего и его спутников.

"Вам не выдворить меня из этого леса", - заявила она. - "У шемлингов это не вышло, у порождений тьмы не вышло, и у вас не выйдет. Твои сородичи преследовали меня долгие месяцы! Они перебили моих друзей, а торговцы похитили мою сестру! То, что происходит с караванами - лишь начало. Я требую, чтобы мне вернули Серанни, или... умрет еще больше людей". Эльфийка устремилась прочь, оставив героев в глубокой задумчивости. Похоже, в Путеводном Лесу вершится нечто большее, нежели кажется на первый взгляд, и ответственность за нападения на торговые караваны на Пути Паломника лежит не на разбойниках, не на порождениях тьмы, но на лесных созданиях, подконтрольных сей странной эльфийке.

Миновав заброшенный лагерь долинных эльфов и отметив пребывающие на окраине его свежие могилы, а также сваленное в кучу оружие, герои продолжили следовать еле заметной тропкой в чащобы Путеводного Леса. В оных обнаружили они заброшенный рудник сильверита, а чуть поодаль - стоянку порождений тьмы. Оказывается, именно эти создания разорили эльфийский лагерь, оставив в нем человеческое оружие... тем самым ловко представив виновными в содеянном представителей сей расы.

Доказав вышеозначенный факт долинной эльфийке, Веланне, Серые Стражи обрели новую союзницу в противостоянии порождениям тьмы, проявляющим невиданные прежде способности к изощренному мышлению. Но с какой целью монстры похитили Серанни, сестру их новой спутницы?.. На этот вопрос у них не было ответа; о том, как, наполняя скверной несчастных женщин, порождения тьмы превращают их в чудовищных матерей роя, герои старались не думать...

Рассказывала Веланна, что дар магии обнаружила в себе в девятилетнем возрасте, и была донельзя счастлива, ибо мечтала о том, чтобы творить заклятия. Незамедлительно девочка устремилась к хранительнице клана, Илшае, и постановила, что станет Первой хранительницы. Сперва последнюю дерзкость Веланны поразила, но, поразмыслив, Илшае согласилась воспитать ее как свою наследницу. Так, Веланна приступила к изучению магии, которую считала смыслом своего существования. Шли годы... Обнаруживая все больше прорех в эльфийской истории, Веланна возненавидела род людской, ибо почитаал оный ответственным за рабство и геноцид, с коими столкнулся ее народ. И однажды клан разбил лагерь в лесу близ деревушки людей; встревоженные рассказами о порождениях тьмы, те решили избавиться и от нежеланных соседей, потому предали леса огню. Клану удалось бежать, но лесной пожар поглотил аравели и нескольких халл. Разъяренная Веланна настаивала на том, что людям необходимо отомстить; Илшае же говорила, что клану следует поскорее уходить, и в будущем избегать человеческих поселений. В итоге Веланна постановила, что не согласна с мнением наставницы, и покинула клан наряду с немногочисленными единомышленниками; уходила с ними и Серанни, надеяющаяся отговорить старшую сестру от задуманного безумства... Однако Серанни была похищена порождениями тьмы, все эльфы, вставшие на ее защиту, были перебиты. А порождения тьмы оставили в разоренном лагере оружие деревенских ополченцев, дабы бросить тень на людей как виновных в случившемся.

Спустившись в рудник, слишком поздно осознали герои, что угодили в ловушку. Магические символы ярко вспыхнули у них под ногами, а разум объяла неодолимая дремота. Перед тем, как предаться колдовскому сну, заметили они выступивших из теней хурлока-эмиссара и гному, чудовищно обезображенную скверной...

Сознание то возвращалось, то гасло вновь... Очередное краткое пробуждение - и зрит Косленд хурлока в диковинных доспехах, склонившегося над ним. "Стало быть, ты - командующий Серыми Стражами", - изрекает порождение тьмы - спокойно, без злобы и ненависти. - "Не бойся. О ранах твоих позаботились. Хочу извиниться за то, что я должен сделать. Я не хочу быть твоим врагом. Но сейчас - не время. Спи". И сон, неотвратимый сон вновь обволакивает разум героя...

Пробудившись окончательно, Серые Стражи и Веланна отметили, что пребывают в камере, сооруженной, вероятно, в глубинах рудника. Почему порождения тьмы сохранили им жизни?.. Но куда больше их удивило иное: озираясь по сторонам, к прутьям камеры приблизилась Серанни. Ничего не объясняя, эльфийка протянула сестре ключ, велела как можно скорее бежать, после чего устремилась прочь.

Отомкнув дверь камеры, герои проследовали в извилистые коридоры рудника, и вскоре обнаружили лабораторию, где - как следовало из найденных записей - представители смертных рас подвергались воздействию скверны. Стало быть, таинственный хурлок не только обладает даром речи, но и навыками письма... "Что случится, если Старые Боги умрут?" - значилось в записях эмиссара - Архитектора. - "Умрет ли песнь вместе с ними?.. Кровь - ключ ко всему. Кровь всегда ключ ко всему... Эльфийка согласна поделиться своей кровью для моих исследований. Возможно, она думает, что я отпущу ее... Мои последователи докладывают, что иная эльфийка неистовствует в лесах, убивая людей. Мстит за то, что мы сделали с ее народом. Мы утаим это от Серанни. Если она узнает, то может перестать помогать нам".

В пещерах рудника встречали герои не только порождений тьмы, но и несчастных смертных - захваченных в Замке Бдения орлесианских Серых Стражей, подвергшихся воздействию скверны и обратившихся в бездушных служителей хурлока-эмиссара, продолжавшего воплощать в жизнь свои зловещие замыслы.

Наконец, Страж-командующий и спутники его ступили в обширную каверну; со скального утеса молча взирали на них трое: Архитектор, гнома и... Серанни, уже начавшая преображаться под воздействием скверны. Повинуясь жесту хурлока, из теней выступили два дракона, атаковали Серых Стражей... Трое пристально наблюдали за развернувшимся противостоянием, и когда завершилось оно, молча отвернулись и устремились прочь, на Глубинные Тропы; напоследок Архитектор обрушил за собою тоннель, дабы избежать вероятного преследования.

Не разумея, почему сестра ее по доброй воле помогает сим монстрам, Веланна заявила о желании вступить в ряды Серых Стражей сразу же по возвращении в Замок Бдения. Обретя способности ощущать порождения тьмы, эльфийка надеялась разыскать сестру... и понять, что же сподвигло ее встать на сторону Архитектора...

Последний же, медленно шагая по тоннелю, ведущему в недра земные, задумчиво качал головой, воскрешая в памяти только что случившееся поражение. "Нет, здесь для нас все потеряно", - прошелестел он, обращаясь к хранящей молчание гноме. - "Возвращаться нет смысла, Ута. Твои бывшие соратники воистину впечатляющи. Их будет сложно убедить в правоте нашего дела. Но я исполню данное тебе обещание, Ута. Пойдем, мы должны приготовиться к битве..." Трое продолжили путь, вскоре слившись с густыми тенями Глубинных Троп...

Вскоре после проведения ритуала Посвящения и вступления Веланны в ряды Серых Стражей, последние, ведомые Стражем-командующим, выступили в направлении Нотвудских Холмов, где спустились в глубокую расселину. Герои не увидились тому факту, что довольно скоро оказались на Глубинных Тропах...

Навстречу им бежала гнома, преследуемая порождениями тьмы. Встав на защиту одинокой воительницы и расправившись с монстрами, Серые Стражи удостоились искренней благодарности спасенной. Звали женщину Сигрун, и принадлежала она к Легиону Мертвых... наголову разгромленному в руинах тейга Кал'Хирол. О себе Сигрун рассказывала, что родилась в Пылевом Граде Орзаммара, на жизнь промышляла воровством, и, убегая от городских стражей, случайно толкнула одного из них... Он упал, разбил голову, умер, и Сигрун был предложен выбор – казнь или Легион; гнома выбрала последнее. В Легионе она сдружилась с Варланом Воллни, который научил ее читать и писать. Варлан погиб в Кал’Хироле – в отличие от самой Сигрун, оказавшись в Легионе, он смирился с неминуемой смертью.

"Мы узнали, что-то происходит в Кал'Хироле", - говорила Сигрун. - "Мы думали, что порождения тьмы создают новую армию. Легион отправился в тейг, чтобы проверить слухи, но то, с чем мы столкнулись, превосходило все ожидания. Эта была бойня. Я... единственная выжила. Порождения тьмы изменились; теперь они умны и хитры. Они уничтожили Легион. А женщин утащили с собою". Не нужно иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, с какой целью. Наверняка в древнем городе гномов матери роя без устали плодят новых особей, что вольются в воинство порождений тьмы и зловонной волной выплеснутся на поверхность...

Наряду с Сигрун, указывающей путь, Серые Стражи устремились к Кал'Хиролу, некогда - величественному мраморному граду, обиталищу ковалей и мастеровых, основанному Святейшим Хиролом. Принадлежавший к касте воинов, последний верил, что может может стать и ковалем, и даже дворянином. Обучали его лучшие воины и лучшие ковали, и достижения Хирола были столь значительны, что Ассамблея нарекла его Святийшим. Именно здесь, в Кал'Хироле, он совершенствовал големов, а подмастерья Святейшего разработали метод хранения лириума, используемый и по сей день. Открытия сии принесли Кал'Хиролу несметные богатства, но в час Первого Мора тейг пал одним из первых. Даже лишенные касты взяли в руки оружие, чтобы противостоять монстрам... Ныне здесь кишат порождения тьмы, в том числе и Чада - могущественные твари, с личинками которых герои уже сталкивались в Чернотопье. Пожирая плоть порождений тьмы, вылупившиеся из яиц личинки немедленно преображались, отпускали конечности и обретали способность стремительно передвигаться.

Несказанно удивила героев сцена противостояния отряда порождений тьмы своим же сородичам: монстры безжалостно рубили друг друга мечами, а хурлок-эмиссар, верховодивший отрядом, гортанным голосом отдавал приказы подчиненным. Сигрун упомянула, что подобные эмиссару разумные порождения тьмы именуют себя Последователями и имеют некоторое влияние на иных, бездушных монстров. Означает ли это, что единый прежде фронт врага разбит на фракции, каждая из которых пытается претворить в жизнь собственные замыслы?.. Впрочем, поразмыслить об этом можно и позже, а пока основная миссия Серых Стражей состоит в уничтожении матерей роя, и отступать от нее в высшей степени неразумно.

В глубинах крепости путь Серым Стражам заступил Последователь, рекомый Заблудшим. Исполняя приказ Матери, оный был полон решимости не допустить вторгшихся в тейг порождений тьмы - миньонов Архитектора - в сокровенные чертоги, пребывали в которых матери роя. Заблудший приказал лавовому голему - одному из величайших творений Святейшего Хирола - атаковать незнаных гостей, но герои сумели уничтожить и конструкта, и Последователя, после чего ступили в пещеру

Расправившись с тремя матерями роя, Серые Стражи покинули Нотвудские Холмы, устремившись к Замку Бдения. Встреченные селяне рассказывали им о разрозренных отрядах порождений тьмы, объединяющихся в армии... Связано ли это с противостоянием предводителей обретших разум монстров - Архитектора и Матери? И чем угрожает оное ордену Серых Стражей, чей эрлинг оказался ареной конфликта?..

...А в далеких руинах Мать, ощутив гибель матерей роя, истошно завопила. "Кал'Хирол потерян?" - выла она в отчаянии. - "Заблудший погиб?.." "Успокойся, Мать", - почтительно произнес ступившй в каверну хурлос-эмиссар, Герольд, и Мать согласно кивнула: "Успокоиться, да. Когда-то я была спокойна. Когда-то я слышала чарующий Зов, чувствовала, как он омывает меня, и была спокойна. Но ныне спокойствия нет. Отец забрал его у меня. А теперь он забрал и Кал'Хирол. Бедные мои малыши в Кал'Хироле... Отец знал, что я брошу их против него. Отец испугался! Да, Кал'Хирол потерян, но у Матери еще много сюрпризов. Много, много сюрпризов..." Она визгливо расхохоталась, и личинки - Чада - беспокойно завозились подле ее раздувшейся туши. Да, Отец - Архитектор - неминуемо падет, и безумным замыслам его не суждено воплотиться в жизнь. Уж Чада позаботятся об этом...

Слухи о селениях, сожженных порождениями тьмы, все чаще и чаще достигали Замка Бдения, но теперь армия монстров устремилась к городу Амарантину, сердцу эрлинга. Не мешкая, Страж-командующий повел за собою верных Серых Стражей на север, возложив оборону Замка Бдения на плечи сенешаля Варела и капитана стражи Гаревела. Марш на север, к пылающему Амарантину, до боли напоминал Стражу-командующему недавние события, когда во главе объединенных сил Ферелдена спешил он к Денериму, захваченному миньонами архидемона...

У городских врат ополченцы и солдаты гарнизона вели яростное сражение с хурлоками, генлоками и Чадами, пытающимися прорваться на улицы Амарантина. Тщетно: миньоны Матери, неведомо каким образом оказавшиеся в самом центре города, методично расправлялись с несчастными жителями, заражая их скверной. Казалось, город обречен, и Стражу-командующему остается отдать приказ предать Амарантин огню... Конечно, это нанесет серьезный удар по торговле в эрлинге, но иного выхода Косленд не видел. Если попытается спасти он бренные останки обреченного града, то Замок Бдения наверняка падет пред армией миньонов Матери, и ордену Серых Стражей в землях Ферелдена будет нанесен сокрушительный удар.

В правильности подобного решения Косленда пытался убедить и подоспевший к городским вратам Последователь, посланец Архитектора. "Армия Матери движется к Замку Бдения!" - скрипучим голосом произнес он, приблизившись к Стражу-командующему. - "Она осаждает твердыню! Архитектор хочет, чтобы я предупредил тебя об этом! Ты должен спасти замок, а затем прикончить Мать в ее логове! Архитектор хочет доверия со стороны Серых Стражей. Он не желает лицезреть победу Матери, которая стремится сровнять замок с землей".

Нет, не готов был герой поверить словам Архитектора, этого престранного хурлока, верховодившего предыдущим нападением на Замок Бдения, когда миньоны его захватили в плен орлесианских Серых Стражей и увели их на Глубинные Тропы, где подвергли чудовищным экпериментам. И если мотивы Матери, стремящейся искоренить орден, просты и понятны, то устремления Архитектора, проявляющего столь неподдельный интерес к Серым Стражам, остаются тайной...

Тем не менее, приказав командующему городским ополчением предать огню город, в котором кишмя кишели порождения тьмы, изливающиеся из погребов гостиницы "Корона и лев", где обнаружился тоннель, используемый контрабандистами, Серые Стражи устремились на юг, к Замку Бдения, стягивались к которому рати миньонов Матери, ведомые неистовым Последователем, Герольдом.

В том страшном сражении пал доблестный сенешаль Варел; Последователи, Чада и иные порождения тьмы ворвались во врата Замка Бдения, заполонили внутренний двор, но саму цитадель Серым Стражам и солдатам гарнизона каким-то чудом удалось удержать.

Наконец, Последователи, верховодившие осадившим город воинством, были мертвы; с гибелью Герольда атака захлебнулась, Замок Бдения выстоял... Воспользовавшись поражением противника, следует немедленно перенести сражение в логово Матери, пребывающее, если верить донесениям лазутчиков, на Пустошах Драконьих Костей. На сей огромный погост на равнинах Феравель, что в западном Амарантине, издревле прилетали драконы, дабы упокоиться с миром. Прознав об этом, в сии земли устремились магистры Империума Тевинтер в надежде заполучить магические энергии, которыми - как они полагали - были пронизаны драконьи останки. Из костей создали они посохи для магов, доспехи для воинов, короны для архонтов, а также филактерии и саркофаги, надеясь, что оные даруют им бессмертие.

Но ныне здесь, среди гигантских костей древних бестий, кишели лишь порождения тьмы... Проследовав по исполненным скверны землям и спустившись в руины заставы Империума, Серые Стражи вновь повстречали Архитектора и сопровождавшую его гному. Последняя схватилась было за меч, но хурлок удержал ее руку. "Вот мы и снова встретились", - обратился он к Стражу-командующему. - "Я должен извиниться перед тобой. Я надеялся объясниться во время нашей предыдущей встречи, но судьба распорядилась по-иному". "Насколько я помню, ты удерживал нас в плену", - сухо произнес Косленд. "Удерживал лишь потому, чтобы предотвратить непонимание, случившееся с иными членами вашего ордена", - произнес Архитектор. - "Я направил Увядшего испросить Серых Стражей о помощи. Я должен был предусмотреть, что вы можете расценить его появление как нападение. Я редко могу предугадать, какова может оказаться реакция вашего рода. И это досадно".

Страж-командующий нахмурился: слова Архитектора заставляли взглянуть на нападение на Замок Бдения совершенно с иной точки зрения... Тихий, увещевающий голос этого хурлока вызывал расположение, но... что же преображенные скверной несчастные, с которыми столкнулся он в руднике в Путеводном Лесу?.. Тем не менее, не помешает выслушать Архитектора до конца; по крайней мере, очертя голову бросаться в бой тот не спешит.

"Зачем тебе нужна была наша помощь?" - полюбопытствовал герой. "Мой народ все время ищет Старых Богов", - отвечал Архитектор. - "Такова наша природа. И когда мы находим одного из них, начинается Мор. Каждый раз мы нападаем на ваши земли, а вы сражаетесь до тех пор, пока не загоняете нас обратно на Глубинные Тропы. Чтобы разорвать этот круг, мои сородичи должны освободиться от этого инстинкта. Поэтому мне нужна кровь Серых Стражей".

"Но зачем?!" - поразился Косленд. "Чтобы стать теми, кто вы есть, вы пьете кровь моего рода", - произнес Архитектор. - "Чтобы преобразиться. Подобно вам, должны преобразиться и мы. Я создал подобие вашего ритуала Посвящения, проводимого с кровью Серых Стражей. Вы вбираете в себя нашу скверну. Мы же возьмем ваше сопротивление ей. Так мои сородичи обретут свободу. В вашей крови пребывает ключ к сопротивлению зову Старых Богов. Я просто хотел, чтобы ты выслушал меня. Ведь сотни тысяч порождений тьмы погибают при каждом Море. Это - проклятье нашей расы. Мы не начинаем Мор потому, что стремимся к разрушению. Мы подчиняемся зову Старых Богов... и не имеем иного выбора".

"И как же преображаются порождения тьмы?" - продолжал спрашивать Страж-командующий. "Они обретают способность думать, говорить и действовать по собственному почину", - молвил хурлок-эмиссар. - "Однако некоторые, обретя свободу, преисполнились ярости, направленной на меня. Мать собирает их воедино, дабы покончить со мной... так же, как она стремится покончить с вами. Я не могу уничтожить Мать в одиночку, а пока она жива, не могу освободить порождений тьмы. Наши цели совпадают".

"А ведь он дело говорит", - подал голос доселе молчавший Натаниэль. - "Неужто нам и впрямь нужно убивать друг друга до скончания веков?" "Помогите мне убить Мать, а после этого я продолжу свой нелегкий труд!" - произнес Архитектор.

Косленд, однако, еще не был готов дать ему определенный ответ. Напряженно размышляя над сложившейся ситуацией, задал он следующий вопрос: "Кто она - Мать?" "Мое самое неверное создание", - тяжело вздохнул Архитектор. - "Свобода свела ее с ума, и она отравила разумы многих иных. Она воздействует на тех, кто еще не обрел сводобу, и собирает их в единую армию. Я не стремлюсь править над моими сородичами. Я хочу лишь освободить их от оков".

"Но как обрел свободу ты?" - спрашивал герой. "Таким я рожден, единственный в своем роде", - пожал плечами хурлок. - "Почему? Сам не знаю. Почему некоторые из твоего рода становятся Серыми Стражами? Почему некоторые обладают способностями к магии? У меня нет ответов".

"Возможно, порождения тьмы не хотят обретать свободу", - неуверенно произнес Страж-командующий, принимая право на существование точки зрения, столь доходчиво изложенной ему Архитектором. "И как они могут дать ответ, если лишены свободы выбора?" - вопросил хурлок.- "Они видят перед собой лишь один путь, и ведет он к Мору. Я считаю, что у них есть иной путь".

"Но забирать кровь у Серых Стражей..." - Косленд замялся, пытаясь подобрать нужное слово, - "...жестоко". "Думаю, это мало отличается от применения вашим орденом крови порождений тьмы", - парировал Архитектор. - "Мы оба делаем то, что должно пред угрозой Мора. Первую кровь по собственной воле отдала Ута". Хурлок обратил взор на гному, и та кивнула. "Она была Серой Стражницей", - продолжал Архитектор, - "но присоединилась к нам... много лет назад... А те Серые Стражи, которых принесли мне в рудник, были уже мертвы. Я взял их кровь так же, как взял твою, потому что иного выбора у меня попросту нет. Все происходит не так, как я хотел бы".

Пребывая в полнейшем смятении, Страж-командующий напряженно размышлял. Наверняка никогда прежде не заключали Серые Стражи союз с порождениями тьмы... но никогда прежде не выступали те существами рациональными и разумными. Имеют ли они право на существование?.. Не начнут ли войну за владычество над Тедасом?.. Предложение Архитектора было неслыханно... но вместе с тем - пугающе разумно и взвешено.

Гадая о том, придется ли ему еще горько пожалеть о принятом решении, Страж-командующий кивнул, знаменуя заключение союза. "Спасибо", - искренне поблагодарил его Архитектор. - "Я понимаю, сколь нелегко тебе было принять это решение. Надеюсь, я окажусь достойным твоего доверия. Теперь тебя ожидает противостояние с Матерью, Страж. Я не могу приблизиться к ней - Чада оберегают ее от моего могущества. Но как только ты окажешься рядом с нею, я сделаю все, чтобы помочь тебе. Обещаю".

С этими словами Архитектор и Ута отступили в сторону, а Серые Стражи проследовали во внутренние покои разрушенной заставы Империума, где лицезрели исполинскую мать роя, подле туши которой роилось множество личинок Чад. "А, теперь все встало на свои места!" - завизжала Мать, заметив приближающихся воителей. - "Явились Серые Стражи, исполнители воли Отца!"

Напротив нее соткалась призрачная фигура Архитектора. Последний, не обладая возможностью явиться в каверну во плоти, обращался к немезиде посредством заклинания. "Я много раз говорил тебе, Мать, я - не "Отец", - произнес он. - "Я просто Архитектор". "Это ничего не меняет!" - взревела Мать. - "Ты лишил меня чарующей музыки! У нас ничего не осталось!" "Ошибкой было дарить тебе свободу", - прошелестел Архитектор. - "Она принесла тебе безумие. Мне действительно очень жаль".

"Быть может, Серые Стражи хотят услышать, как Отец начал Мор?" - ехидно поинтересовалась Мать, обратив взор к замершим поодаль героям. - "Хотите знать, кто пробудил архидемона, кто погнал весь наш род на поверхность? Да вот он!" Толстое щупальце матери роя указало на призрачный образ Архитектора, и тот скорбно кивнул: "Да. К сожалению, это так. Я отыскал Старого Бога, Уртемиэля. Но я не хотел начинать очередной Мор. Я попытался провести над ним свой ритуал Посвящения. Я надеялся, что если я уничтожу проклятье в его источнике, то освобожу тем самым всех порождений тьмы. Увы, я заблуждался".

"Ты хоть понимаешь, к каким последствиям привели твои деяния?" - выдохнул Косленд. "А разве Серые Стражи не делают все возможное, чтобы противостоять Мору?" - вопросом на вопрос отвечал Архитектор. - "Мор - угроза как для твоего народа, так и для моего. Прекращение его требует множества жертв и рискованных действий".

"И как же одинок был Отец!" - ярилась Мать. - "Как тяжело быть изгоем, не похожим на других! Он утверждает, что хочет освободить порождения тьмы! Но на самом деле он хочет изменить их по своему видению!" Уверенность Стража-командующего в заключенном с Архитектором союзе поколебалась... Заметив тень сомнения, отразившегося на лице Серого Стража, образ оного произнес: "Как бы ты не относился к тому, что я сделал, Мать безумна. Ей нельзя позволить..."

Могущество Матери исторгло тень Архитектора из каверны, после чего создание сие обратило исполненный ненависти взор на Серых Стражей. Щупальца хлестнули из-под земли, десятки личинок Чад устремились к воинам... Так началось последнее противостояние... Архитектор, находящийся в нескольких сотнях шагов от чертога, действительно сумел подсобить героям, сотворив пламенное заклятье, что обратило в пепел множество Чад, но тем, казалось, нет числа...

Наконец, Серые Стражи сумели одержать верх в сражении с исполинской матерью роя, после чего покинули Пустоши Драконьих Костей. После гибели Матери оставшиеся порождения тьмы бежали на Глубинные Тропы, прекратив совершать набеги на земли Амарантина.

Архитектор сдержал слово, данное Стражу-командующему; наряду с оставшимися Последователями удалился он в подземные пещеры. Серые Стражи из иных держав несказанно поразились тому, что Косленд сохранил жизнь этому созданию, но, как не старались, отыскать его так и не сумели. Многие пророчили, что существование Архитектора приведет лишь к следующему Мору... но на Глубинных Тропах стало на удивление спокойно. И Серые Стражи неохотно признали, что отныне на все воля божья...

Разрушение Амарантина не прибавило популярности ордену Серых Стражей в глазах ферелденцев. Большинство мирян просто желало забыть о сих страшных событиях и продолжать жить, как и прежде, но нашлись и те, кто не переставал призывать к отмщению Серым Стражам. Они говорили, что Страж-командующий вновь пытается повлиять на политику в Ферелдене, и сожжение Амарантина - часть его замысла по обретению власти. Подобные слухи продолжали распространяться, и год спустя у врат Замка Бдения появилась разъяренная толпа. Большинство восставших было помиловано, но на долгие годы миряне относились к Серым Стражам с откровенным недоверием, пока орден не попытался отстроить Амарантин.

За время этой долгой и кровопролитной войны селянам эрлинга пришлось нелегко, а последующие годы не убавили их страданий. Успех первого восстания у врат Замка Бдения придал им храбрости, посему последовали иные мятежи, порой жестоко подавляемые... Хоть война и опустошила множество ферм в эрлинге, жители Амарантина соглашались, что, не будь воинов, защищавших сии земли, потери были бы куда страшнее. Посему селяне прониклись уважением к Стражу-командующему, и полагались на Серых Стражей в вопросах наведения порядка и защиты.

...Анналы Серых Стражей утверждали, что победа, одержанная Кослендом в сражении у Замка Бдения, оказалась ключевой. В дальнейшем новобранцы ордена скрупулезно изучали сию хронику, пытаясь понять тактику, примененную Стражем-командующим. Воцарившейся мир позволил Серым Стражам существенно увеличить свои ряды. В восстановленном Замке Бдения базировалась внушительная армия, костяк которой составляли члены ордена. Из их рядов выступили новые герои, дабы противостоять угрозам Амарантину и всему Ферелдену.

Солдаты Замка Бдения, облаченные в доспехи из сильверита, стали именоваться Серебряным Орденом. Обученные Серыми Стражами, сии воители стали самой почитаемой военной силой в Ферелдене, и долгие годы продолжали чтить доблестного Стража-командующего.

Те вассалы Стража-командующего, кто еще помышлял о заговоре против него, немедленно умолкли после ряда исчезновений недовольных лордов и несчастных случаев, произошедших с ними. Дворяне Амарантина выказали искреннюю верность своему эрлу. Конечно, злые языки говорили, что верность эта куплена железным кулаком...

Теперь, когда ни Веланна, ни миньоны Архитектора не бесчинствовали боле на Пути Паломника, торговые караваны вновь двинулись по торному тракту. Однако расправа над солдатами и торговцами привела к чрезмерно натянутым отношениям между соседними людскими поселениями и кланами долинных эльфов... А вскоре один из селян похитил и убил эльфийское дитя. Кланы стали обходить Путеводный Лес стороной, но обе стороны знали, что отмщение не заставит себя ждать.

Через несколько лет после того, как порождения тьмы покинули Кал'Хирол, Орзаммар начал высылать в тейг эспедиции в надежде вернуть утраченные секреты ковалей. Наконец, дом Хелми решил, что Кал'Хирол слишком ценен, чтобы его оставлять. Множество гномов сложили головы, но тоннели, связующие Кал'Хирол с Орзаммаром, были очищены от порождений тьмы, и Глубинные Тропы сии вновь стали безопасны. Так, Кал'Хирол вновь ожил благодаря усилиям орзаммарцев. Страж-командующий был приглашен в Кал'Хирол в качестве почетного гостя на празднество, устроенное в честь павших захитников тейга. Лишенным касты, выступившим против порождений тьмы в час Первого Мора, были возданы почести как величайшим воителям.

Со временем в эрлинге стали забываться предания об ужасах Чернотопья и поселенцы вновь потянулись в регион. Школяры утверждали, что Завеса здесь остается тонкой, но селян заботило лишь то, что не слышат они больше шепот, доносящийся из теней. Деревня была восстановлена. Особняк баронессы отстраивали дважды: изначально - богатый торговец, а затем - маг из Орле. Оба погибли, причем обстоятельства их смертей сокрыты тайной. После чего особняк был снесен до основания, и больше на этом месте ничего не строили.

Андерс еще около года провел с Серыми Стражами, обучая следующее поколение магов ордена. Но когда башня Круга обратилась к нему с просьбой прочитать лекцию о природе Архитектора - к вящему неудовольствию храмовников, - Андерс сообщил Стражу-командующему, что покидает орден. Немедленно, храмовники вновь объявили его отступником и начали преследование, но сумели лишь выяснить, что маг отплыл на торговом судне в неизвестном направлении.

Веланна так и не вернулась к своему клану, но о своей природе не забывала ни на мгновение. Проведя несколько лет с Серыми Стражами, эльфийка однажды просто исчезла. Полагали, что она вернулась на Глубинные Тропы, где продолжает поиски сестры, но доподлинно судьба Веланны никому не известна.

Натаниэль Хоу несколько лет оставался с Серыми Стражами, но осознал наконец, что подобная жизнь не для него. Он распрощался с сестрой, Делилой, и юным племянником, после чего ушел, куда глаза глядят. Много лет спустя племянник Натаниэля сам вступил в ряды Серых Стражей. Боготворя Натаниэля, он дослужился до звания Стража-командующего, вернув дому Хоу попранную честь.

Когда с угрозой порождений тьмы было покончено, дух справедливости оставил Серых Стражей, чтобы исправить иные бесчинства, творящиеся в мире. Год спустя он появился на пороге дома вдовы Кристофа и, улыбаясь, пал замертво. Если дух и дальше оставался в смертном мире, он не заявлял о себе.

Со смертью Матери Сигрун, казалось, утратила цель своего существования. Она отдалилась от товарищей и редко обменивалась с ними словом-другим. А однажды она просто покинула замок; молодой рекрут, стоявший в ту ночь на часах, говорил, что она предалась Зову и надеется закончить то, что начала в Кал'Хироле.

Огрен продолжал потчевать новобранцев ордена россказнями о своих успехах в битвах и в постели. Его игры в "кто кого перепьет" побудили минимум одного из новобранцев заявить, что он скорее еще раз попытается пережить Посвящение, чем поднимет еще один кубок. Огрен часто навещал Фелси и ребенка, писал им письма (в которых Косленд исправлял грамматические ошибки) чуть не каждую неделю.

Что до героя Ферелдена, он недолго оставался Стражем-командующим. Порождения тьмы больше не являлись угрозой, Пятый Мор завершился. Рассказывали, что Косленд отправился на поиски черноволосой чародейки, сражавшейся вместе с ним в час Мора. Как бы то ни было, в Замок Бдения герой Ферелдена больше не возвращался никогда.

...Мало кто знал, что, следуя на запад, он вновь посетил Орзаммар, отвечая на просьбу о помощи Джеррика Дэйса, племянника Анвера, патриарха дома Дэйс. Будучи закаленным воином, принявшим участие во множестве сражений с порождениями тьмы на Глубинных Тропах, как то Сражение Умгол Хэйла, Последняя Битва Пэрина Аэдукана, а также в недавнем противостоянии, когда порождения тьмы были отброшены от Орзаммара за пределы Развилки Каридина. Ходят слухи, что если суждено будет Анверу скончаться, дом Дэйс изберет следующим патриархом Джеррика, предпочтя его Мандару, сыну Анвера. Не стоит и говорить, что кузены видели друг в друге лишь противников, и не раз сражались в Состязаниях, причем Джеррик всегда одерживал верх.

Как поведал Джеррик прибывшему по зову его Серому Стражу, несколько месяцев назад на Глубинных Тропах бесследно сгинул его родной брат, Броган Дэйс. В составе экспедиции, снаряженной школяром Дарионом Ольмехом, сей легендарный воин выступил на поиски легендарного града Амгаррака.

Незадолго до того, как королева Гета была низложена за то, что лишилась Легиона Стали, отрядив его на поиски пропавшего Каридина, она передала оставшиеся материалы исследований Святейшего дому Долвиш. Создав на Глубинных Тропах тайную лабораторию, представители сего дома, заручившись помощью магистра Тевинтера, пытались воссоздать големов Каридина. Федрик, последний наследник дома Долвиш, обещал Ассамблее предоставить новых големов из Амгаррака, зная, что тем самым возвысит свой клан. Но этого не случилось, и Федрик умер в нищите, и дом Долвиш прекратил свое существование.

Однако по прошествии веков на Глубинных Тропах стали замечать големов, обладающих престранными способностями. Ходят слухи, что Амгаррак действительно существует, а наследники дома Долвиш по сей день создают големов в его стенах. Посему дом Дэйс в тайне от иных домов Орзаммара и отрядил экспедицию на поиски легендарного тейга...

И теперь наш герой и Джеррик Дэйс шли по следам сгинувших гномов; углубившись в тоннели, заполненные пугающим колдовским туманом, они обнаружили рунического голема, а неподалеку - жезл для контроля конструкта. Вскоре троица достигла враг Амгаррака, ступила внутрь - в залы, заполненные ирреальным туманом, вызвавшим у героя стойкие воспоминания о Тени и ее порождениях.

Коридоры устилали растерзанные трупы членов экспедиции, однако Броган Дэйс - к вящему облегчению Джеррика - оказался жив, вот только практически утратил разум. Воитель только и мог, что лепетать что-то бессвязано, а лицо его отражало неподдельный ужас. Из путаных фраз Брогана герой понял лишь одно: Дарион Ольмех все еще жив, и надлежит отыскать его как можно скорее.

Ныне залами Амгаррака владели могущественные големы, атаковавшие чужаков, лишь завидя. Стало быть, начинание отпрысков дома Долвиш оказалось успешным и сумели они применить учения Каридина. Вот только... чьи же души заключены в телах каменных исполинов?.. Неужто... демонов Тени?!.

Вскоре герою посчастливилось обнаружить записи Дариона, значилось в которых, что пребывает в сем тейге Пожиратель - ужасающее чудовище, которое надлежит уничтожить вместе с кузней Амгаррака. Джеррик воспротивился сему, желая предоставить лабораторию по созданию големов своему дому, но Броган переубедил брата; та нечисть, что остается в проклятых подземных чертогах Амгаррака, подлежит искоренению, и никто в здравом уже не должен и близко приближаться к забытым владениям дома Долвиш.

В кузне Серый Страж и спутники его обнаружили Пожирателя - голема из плоти лишенных касты гномов, привязаны к которому оказались злые духи Тени. Тварь сразу же вышла из-под контроля, перебив исследователей из дома Долвиш, и лишь наложенные загодя охранные чары не дали ей покинуть пределы Амгаррака.

И когда Пожиратель оказался повержен, чары развеялись, что привело к разрушению Амгаррака; теперь Джеррик и Броган возвращались в Орзаммар, Серый Страж же намеревался продолжить поиски Морриган...

Прознав о том, что подле покинутой хижины Флемет в Дебрях Корсари лазутчики Серых Стражей заметили таинственную женщину, герой устремился на юг, надеясь на встречу с Морриган, однако обнаружил в хижине долинную эльфийку, назвавшуюся Ариан. "Мой хранитель отправил меня на поиски Аша'белланар, Древней Женщины", - поведала девушка Серому Стражу. - "Мы полагали, что она поможет нам разыскать свою дочь, Морриган. Та похитила у нас древнюю книгу, хранимую со времен Арлатана. Этой крупицей истории обладал лишь наш клан. Магистры Тевинтера, а затем маги проклятого Круга лишили нас древнего наследия, а Морриган забрала то немногое, что у нас оставалось. Около двух тысячелетий долинные эльфы были странниками, бледной тенью некогда великой культуры. А эта книга - остававшаяся тайной и для нас самих - была одной из немногих возможностей возродить прошлое. Хранитель моего клана, Солан, говорит, что описывалось в ней нечто, называемое древними "элувиан". Слово сие столь же старо, как и книга, и значение его утрачено. Но Морриган, возможно, что-то знала об этом. Около месяца назад она посетила наш клан, чрезвычайно интересуясь историей моего народа. Хранитель позволил ей узреть книгу. А через два дня она исчезла... Книга об элувианах была передана моему клану эльфийским магом, который забрал ее из библиотеки Башни Круга, когда бежал оттуда. Он поведал, что в библиотеке остаются иные подобные сокровища, но маги никогда не позволят нам, долинным эльфам, изучить их. Возможно, для тебя они сделали бы исключение..."

Во время странствий герой слышал рассказ о произошедшем недавно в клане долинных эльфов Сабрае, когда юноша по имени Тамлен обнаружил подобное зеркало, зрел в котором образы некоего подземного города. Коснувшись элувиана, Тамлен исчез, и появился лишь несколько дней спустя, пораженный скверной. Как следствие, участь его оказалась предрешена, и Тамлен был сражен.

Наряду с Ариан герой устремился на север, к озеру Каленхад, где проследовал в чертоги оплота Круга. Храмовники позволили ему осмотреть обширную библиотеку башни; проведя среди пыльных книг несколько дней, герой и эльфика обнаружили каталог эльфийских реликвий, одна из глав которого была посвящена элувианам. Здесь, в библиотеке повстречали они молодого чародея по имени Флориан Финеас Хоратио Альдебран, или - Финн. "Элувиан" в переводе с эльфийского - зеркало", - поведал маг, весьма сведущий в чужеземных языках и древней культуре Тевинтера. - "Но далеко не обычное. Когда имперцы разорили Арлатан, они забрали сии зеркала, дабы попытаться поставить магию их к себе на службу. Но единственное, чего они смогли добиться с помощью зеркал - общения с лицами, находящимися на дальних расстояниях".

"Недавно мой клан встречался с иным", - задумчиво молвила Ариан, осмысливая услышанные. - "Нам рассказали, как двое юных эльфов обнаружили одно из подобных зеркал в неких руинах. Один из них исчез, второго свалил страшный недуг. Первого так и не нашли, второй же скончался. Клан их покинул Ферелден и устремился на север, дабы забыть о случившейся трагедии". "А зеркало?" - поинтересовался Финн. "Разбито. Уничтожено", - отвечала эльфийка. - "Его... поглотила порча порождений тьмы, и восстановить реликвию не было никакой возможности. Они разбили его, дабы защитить остальных".

"Даже разбитым зеркалом можно воспользоваться", - всплеснул руками чародей, радуясь предоставившейся перспективе, после чего предложил гостям спуститься в подвалы башни, хранятся в которых бесценные артефакты. Здесь Финн указал гостям на статую, привязан к которой был дух Элени Зиновии, некогда - супруги и советницы архонта Валериуса. "Мы знаем, где находится разбитый элувиан", - произнес чародей, обращаясь к статуе. - "Можно ли с его помощью отыскать иные зеркала?" "Прорицание", - прозвучал бесплотный глас. - "Осколок стекла необходим для этого. И озарят путь провидца Огни Арлатана. Ранее оные находились во владении архонтов, но были осквернены и утеряны, как и многое из того, к чему прикасался Империум".

Заключенный в статуе дух сообщил, что отыскать Огни Арлатана можно в тейге Кадаш, посему Серый Страж, Ариан и Финн покинули башню Круга, немедленно выступив в направлении Орзаммара. В книгах Финна отыскалась карта Глубинных Троп, обозначен на которой был искомый тейг, а это значительно упрощало поиски. По пути маг объяснил спутникам, что все элувианы связаны, но для того, чтобы с помощью разбитого и поглощенного порчей зеркала стало возможным отыскать остальные, необходимо нечто, направляющее магию реликвии в нужное русло - Огни Арлатана, скрытые глубоко под землею эльфами, бежавшими от экспансии Империума Тевинтер. "Найдем элувиан - найдем и Морриган", - констатировала Ариан, и герой кивнул, соглашаясь с ней.

...Ступив в тейг дома Кадаш, возведнный на руинах древнешейго гномьего града Кад'халаш, Финн обратился к Ариан, испросив эльфийку о нескольких каплях крови. "Ты разделяешь кровь эльфов Арлатана", - пояснил маг, - "посему чары, скрывающие Огни Арлатана, узнают тебя. Мое заклинание явит нам средоточия магии, и узрим мы магические потоки, ведущие к искомым реликвиям".

Число порождений тьмы в тейге Кадаш заметно уменьшилось, что заметно облегчало поиски. По пути герои обнаружили древние манускрипты, следовало из которых, что Кад'халаш разрушили гномы из Кал-Шарока, заключившие союз с тевинтерцами и прознавшие о том, что собратья их укрывают в чертогах своих эльфийских беженцев.

Обретя Огни Арлатана, трое покинули Глубинные Тропы, устремившись в восточные пределы Ферелдена... в чащобы Бресилийского леса. Здесь, в забытых руинах древнего эльфийского селения отыскали они осколок разбитого элувиана... и Финн, проведя ритуал, установил, что иное подобное зеркало находится на Пустошах Драконьих Костей. Серый Страж недоуменно нахмурился: во время прошлого визита его на сей драконий погост не наблюдал он сей реликвии... но, быть может, была она надежно спрятана от посторонних глаз.

Так, когда спустя несколько дней Серый Страж, Ариан и Финн ступили на Пустоши Драконьих Костей, атаковали их культисты-драконопоклонники, а затем и вартеррал - легендарное создание эльфийских богов, должно свято оберегать священные реликвии сего народа. Расправившись с оным, герои проследовали в потаенные глубины разрушенной заставы тевинтерцев, где все еще пребывала полуразложившаяся туша Матери.

А за нею виднелось огромное зеркало, у которого нетерпеливо расхаживала Морриган. Наказав Ариан и Финну оставаться на месте, герой приблизился к ведьме Дебрей. "Я думаю, ты знаешь, что это такое", - буднично молвила та, кивнув на элувиан. - "Мне пришлось немало потрудиться, чтобы вдохнуть жизнь в этот портал". "Элувианы - порталы?" - поразился герой. - "Но куда же они ведут?" "В иные земли, за пределами этого мира и за пределами Тени", - отвечала Морриган. - "Но этим порталом можно воспользоваться лишь один раз. Даже этого добиться мне было весьма... непросто. Но скажи, зачем ты здесь?"

"Я пришел, чтобы получить ответы", - честно отвечал Серый Страж. "Ответы", - передернула плечами Морриган. - "Всем нам нужны ответы. Мы заключили сделку, я спасла твою жизнь, а ты должен был оставить меня в покое после этого. Почему я должна отвечать на твои вопросы сейчас?" "Если бы ты не хотела переброситься со мной парой слов, то не стала бы дожидаться моего прихода", - резонно заметил Косленд. "А ты сообразителен", - коротко хохотнула Морриган. - "Что ж, задавай свои вопросы, раз уж проделал такой путь".

"Скажи мне, что с ребенком", - выдохнул герой. "Он в безопасности, и тебе до него не добратья", - нахмурилась Морриган. - "Ребенок невинен, и это все, что тебе нужно знать о нем. Он ничего не знает о судьбе, ему предначертанной. Но я не стану делиться с тобой своими замыслами. Тебе придется примириться с этим". "Но в чем состоят твои замыслы?" - допытывался Серый Страж. "Мои замыслы в том, чтобы покинуть сии земли и подготовить ребенка к тому, что грядет", - молвила женщина. - "А подобные приготовления занимают много времени. И сил. Если я надеюсь добиться успеха, мне понадобится и то, и другое. Большего я сказать не смею. Даже тебе... Но позволь предостеречь тебя: опасаться тебе следует Флемет, а не меня. Преследуй ее, если тебе нужно кого-то преследовать. Я думала, что знаю, что задумала Флемет. Я думала, она стремится к бессмертию. Но я ошибалась. Очень ошибалась. Она - не кровавый маг, и даже не малефикар. Она даже не человек. Ритуал был необходим в свете грядущих событий".

"Но что должно случиться?" - спрашивал герой. "Грядут перемены в сем мире", - молвила Морриган. - "Многие страшатся перемен и будут противостоять им всеми силами. Но иногда перемены - именно то, что им необходимо. Иногда перемены - именно то, что дарует им свободу".

Больше Морриган не добавила ни слова; передав Серому Стражу книгу долинных эльфов, она проследовала через элувиан в неведомые пределы. Косленд же, тяжело вздохнув, благо вопросов, мучивших его, теперь лишь добавилось, направился к выходу из пещеры, где его с нетерпением дожидались Ариан и Финн... но лишь затем, чтобы проститься с ними, ибо намеревался они проследовать через элувиан вслед за возлюбленной...

Глава 6. Свободные Просторы. Легенда о Кайтене

Тринадцать лет минуло с тех пор, как отряд воителей, ведомых храмовником Рави, сумел сразить демоническое порождение, вознамерившееся уничтожить город Кайтен, что на Свободных Просторах.

Прежний виконт Хедра большую часть жизни правил сим градом, явив себя мудрым и справедливым властителем. Однако неожиданно он изменился, и первой ласточкой сего стал приказ великую построить арену, где избранные чемпионы дворян сражались бы между собой. То, что началось как развлекательные бои, вскоре переросло в кровавую резню. Низшие дворяне Кайтена отныне решали свои разногласия не при дворе, а заставляли избранных воинов сражаться на потеху алчных до крови горожан.

Племянник виконта, Рави, и союзники его - чародей Лукеш, следопыт Сендис и сестра его, эльфийка-волшебница Исель, а также гном-воитель Товез - выяснили причину странного поведения правителя: Хедра был одержим могущественным демоном гордыни и ныне представлял собою демоническое порождение. Воители - в число которых входил и наш герой - сумели сразить его.

После чего Рави принял трон виконта Кайтена, а герой стал одним из его самых доверенных союзников. Рави выделил ему небольшое поместье недалече от города...

История наша берет начало в последние месяцы Пятого Мора. Однажды Рави призвал героя ко двору и попросил того наведаться в близлежащий лес Планасин, где должен находиться маг Лукеш, приглядывающий за Эйтоном, сыном виконта. В последнее время вестей от чародея не поступало, что вызвало у правителя Кайтена смутную тревогу...

Герой наряду с верными спутниками - иными искателями приключений - немедленно выступил в путь через перевал Планасин, что в горах Виммарк, в южных пределах Свободных Просторов. К вящей тревоге его, на горных тропах обнаружилось множество порождений тьмы. Твари сии захватили форт Элим, что на пике Фрейлен.

В ходе ожесточенного сражения форт удалось отбить, после чего герои продолжили путь к лесу Планасин. Как оказалось, банда разбойников под предводительством Распина воспользовалась хаосом, посеянным порождениями тьмы, и ныне бесчинствует в предгорьях Планасин - землях между горами Виммарк и лесом Планасин. Перебив лиходеев, герои устремились к чащобе, по пути то и дело сражаясь с порождениями тьмы - генлоками, хурлоками, крикунами.

На окраинах леса скрывались сумевшие бежать прежде головорезы из банды Распина под началом Таннера. Ворвавшись в лагерь, герои прикончили разбойников и их предводителя, после чего углубились в чащобу, где, по словам виконта, должен был находиться амулет, развеивавший наведенные Лукешем магические барьеры.

Однако на поляне, где предположительно была сокрыта реликвия, героев атаковала нежить - одержимые демонами Тени трупы. Перебив тварей, герои продолжили путь к жилищу Лукеша; волей-неволей приходилось признать, что тревоги виконта Рави обоснованы. Кто бы не творил нечестивую волшбу в сих пределах, он же заполучил амулет чародея. Стало быть, дабы добраться до цели, героям придется делать огромный крюк, ибо миновать защитные магические барьеры, наведенные Лукешем, возможности не представлялось.

Пройдя вверх по течению реки, бегущей через лес, герои углубились в чащу, с трудом продираясь через заросли кустарника и буреломы. Вновь и вновь приходилось им отбивать атаки нежити - наверняка тот, кто оставил здесь сих порождений, знал о посланниках виконта, выступивших к тайному убежищу Лукеша.

Наконец, герои проследовали на лесную поляну, пребывала на которой статуя гномьего воителя - дар Лукешу от дома Аэдукан. Здесь, однако, кишели порождения тьмы и нежить; сии же твари окружали хижину Лукеша, возведенную в чащобе лесной, в Лощине Гленделя... Расправившись с нежитью, герои с облегчением отметили, что и чародей, и сын виконта, скрывающиеся в хижине, все еще живы. Маг сообщил, что сии отродья атакуют их вот уже несколько дней, и испросил помощи героев в сдерживании натиска нежити, пока восстанавливает он защитные барьеры.

После чего поведал, что демонических миньонов направляет ведьма-отступница по имени Солиэль. Герои расправились с нежитью в окрестных пределах, после чего вернулись к хижине чародея... Последний сообщил, что сама ведьма находится в руинах Гленделя, и просил героев пленить ее и доставить в Кайтен, дабы выяснить, по какой причине Солиэль атаковала чародея и находящегося под его защитой сына виконта.

...В бренных руинах города Гленделя, пребывающих в потаенных пределах леса Планасин, путники обнаружили древнюю алхимическую лабораторию, а также руины особняка Фарелена - героя, сложено о котором немало легенд в сих землях... Отыскав отступницу, герои сумели взять живой и доставить в замок, где виконт Рави и чародей Лукеш попытаются вызнать у пленницы, что стоит за ее яростной атакой.

Тем временем виконт получил письмо с просьбой о помощи от своего давнего друга, следопыта Сендиса из Зеленых Долин. Немедленно, герои выступили в означенные пределы, переправились через реку Минантер и, ступив в Долину Белвайна, обнаружили немало порождений тьмы. Быть может, именно из-за появления сих тварей Сендис и обратился за помощью к виконту Кайтена?..

Наконец, герои достигли лагеря долинных эльфов, ведомых хранительницей клана Тианной; к сей общине принадлежал и Сендис, но... где же он сам?.. При подходе к лагерю посланников виконта Рави атаковали объединенные силы долинных эльфов и демонов Тени!.. Должно быть, здесь произошло нечто воистину ужасное...

Сендиса в лагере герои не обнаружили; наверняка следопыт скрывается где-то в окрестных землях. Поиски герои начали в Долине Белвайна, и вскорости действительно разыскали эльфа. Сендис сообщил, что хранительница Тианна воспользовалась магией крови, дабы призвать демонов в мир и получить власть над всеми эльфами клана. Сама чародейка находится ныне в заброшенном поместье Хендерлан, коим прежде владел дядя виконта Рави, Хедра, и защищает хранительницу множество долинных эльфов, подвластных ее воле.

Однако, углубившись в западные пределы Лощины Белвайна, герои, сопровождаемые Сендисом, с изумлением обнаружили, что под властью Тианны находятся не только долинные эльфы, но и лесные оборотни - волки, одержимые демоническими духами и преображенные ими!

По пути Сендис рассказывал героям, что именно в Хендерлане впервые повстречал Рави; последний, еще будучи мальчишкой, частенько навещал дядю... Именно в сем поместье будущий виконт познакомился с прекрасной Исель, сестрой Сендиса, и между ними сразу же возникла симпатия... вскорости переросшая в любовь. Но когда Рави принял решение присоединиться к ордену храмовников, казалось, их роман с Исель обречен на завершение. Мало того, что он был человеком, а она эльфийкой; храмовники и маги вообще с трудом переносят друг друга... Сам Сендис изначально скептически отнесся к отношениям сестры с человеком; однажды они с Рави даже сразились после жаркого спора... Исель скончалась в родах, но никто не ожидал, что сын ее и Рави - Эйтон - окажется Безмятежным: отсеченным от Тени и начисто лишенным как магических способностей, так и человеческих эмоций.

Тианна, укрывшаяся в Хендерлане, приказала своим миньонам - нежити, оборотням и долинным эльфам - разрушить мост через полноводную реку, текущую через Лощину Белвайна, посему героям пришлось сделать приличный крюк в поисках брода. Тропа пролегала через область лощины, занятую оборотнями, но герои сумели расправиться с тварями стаи, а также прикончить их вожака.

Но когда ступили они на обширную виноградную плантацию близ усадьбы, путь героям преградили одержимые демонами древесные духи. Сендис знал, что неподалеку обитает могущественный дух, Кривая Береза; следопыт гадал, сумела ли и его Тианна подчинить своей воле?..

Проведав о том, что Лукеш и Рави велели героям захватить отступницу Солиэль живой, Сендис предположил, что - по возможности - следует сохранить жизнь и Тианне. До того, как хранительница клана принялась бесчинствовать в Зеленых Долинах, они с Сендисом были друзьями, и следопыту не хотелось бы своими руками лишать ее жизни, не узнав прежде о мотивах, движущих эльфийкой.

...К несчастью, худшие подозрения Сендиса оказались реальностью, и Кривая Береза атаковала героев наряду с иными одержимыми древами. Расправившись с ними, посланники виконта продолжили путь к заброшенному имению, углубившись в обширные виноградники, где, судя по всему, и скрывалась Тианна.

В тяжелейшем сражении героям удалось одержать верх над демоническим порождением, в которое обратилась хранительница клана, после чего наряду с Сендисом устремились они обратно в Кайтен.

Виконта Рави всерьез обеспокоили нападения на старых товарищей - чародея Лукеша и следопыта Сендиса. Возможно, опасность угрожает и иному компаньону его, гному Товезу из Орзаммара?.. Рави велел героям доставить того в Кайтен, и воители, наряду с виконтом, Лукешем и Сендисом, взойдя на борт корабля, пустились в плавание на юг через Недремлющее море, к берегам Ферелдена.

Увы, морской вояж завершился трагически; корабль попал в страшный шторм и потерпел крушение. Герои выжили чудом, вплавь добравшись до побережья некоего безымянного острова. Устремившись вглубь сей земли, они миновали покрытый кровью алтарь... а затем были атакованы некими разбойниками. Похоже, местные обитатели им не рады... Неужто уроженцам Кайтена судьбой уготовано пасть на сем острове от рук неведомых противников?..

Преследуемые агрессивными воинами, герои достигли древних руин, где приняли бой. Пока воины под началом Рави держали оборону, Сендис разведал местность за руинами, отыскав тропу, по которой вскорости вывел товарищей с осаждаемой территории вглубь острова. Следопыт утверждал, что на северной оконечности оного находится портовый городок Джайнен, где они смогут нанять судно, дабы достичь земель, сопредельных с Орзаммаром.

Но дабы добраться до цели, героям надлежит миновать горную гряду... Разбойники, преследовавшие их, о себе знать боле не давали; быть может, в сих глухих пустошах пребывает нечто, вселяющее страх в сердца отпетых головорезов?.. Действительно, скалы, путь к которым держали герои, походили на драконьи клыки...

А вскорости обитатели мрачных горных пределов явили себя, и оказались им никто иные, как драконопоклонники! Последние почитали своим священным долгом охрану драконьих гнездовий, пребывающих среди лавовых озер сего региона. С боем прорвавшись через сии пределы, сражаясь с культистами и пестуемыми ими молодыми драконами, герои продолжили следовать к северному побережью. Активность драконопоклонников на острове вызывала у Сендиса острую тревогу; как знать, быть может, и Джайнен захвачен ими?..

Достигнув северного побережья, герои свернули на запад, ибо Сендис указал на гору Сейрада. По словам следопыта, добравшись до нее, они смогут узреть портовый град...

Однако, миновав гору Сейрада и увидев вдалеке Джайнен, герои продолжали пребывать в тревоге, ибо на торном тракте им то и дело встречались культисты, а горожан не наблюдалось. Возможно ли, что город пал под натиском драконопоклонников?.. Рави поведал спутникам, что на отрогах Джайнена пребывает башня Круга; не помешает перво-наперво нанести визит Первому Заклинателю Джендрику.

Герои ступили в город, кажущийся совершенно покинутым; подобная тишина всегда сулит нечто недоброе... У северных причалов кораблей не оказалось, а на теле одного из культистов герои обнаружили лист пергамента с приказами от некоего Деймура - последний велел своим последователям уничтожить все до единого суда. Рави велел товарищам как можно скорее выступать к южным причалам; быть может, успеют они достичь их до того, как драконопоклонники потопят все без исключения пришвартованные суда...

У подножья башни Круга героев атаковали маги и храмовники, одержимые демонами. Рави нахмурился: неужто случившееся в Зеленых Долинах, когда под власть созданий Тени угодил эльфийский клан, повторяется и здесь?..

В сердце башни герои расправились с демоном желания, подчинившем себе чародеев, за что удостоились искренней благодарности Первого Заклинателя Джендрика. Последний поведал, что Джайнен захвачен культистами, а сам он лишь чудом избежал гибели благодаря своевременной помощи героев, ибо лидер драконопоклонников, Деймур, велел своему лейтенанту Гьюллену лично казнить Первого Заклинателя.

Забрав с собою раненого Джендрика, герои проследовали через город, вновь ступив в занятые культистами горные ущелья, стремясь как можно скорее добраться до южных портовых селений... Увы, и те оказались разорены драконопоклонниками; выходцам из Кайтена не оставалось ничего иного, как продолжать исследование острова.

В южных пределах оного герои разорили лагерь культистов, прикончив Гьюллена. Среди вещей последнего обнаружилось письмо от Деймура, в котором тот приказывал своему лейтенанту как можно скорее покончить с докучливыми героями, после чего встретиться с ним... в Орзаммаре!

Рави преисполнился надежды: наверняка в южном порту сего острова Гьюллена ожидает корабль... Однако, прежде чем двигаться непосредственно к цели, герои, опасаясь вероятного удара в спину, разорили остававшиеся в горах лагеря культистов и гнездовья драконов. После чего устремились к побережью, где корабль драконопоклонников готовился поднять паруса, дабы доставить Деймура и сообщников его к берегам Ферелдена, ибо держали путь культисты в Орзаммар.

В ходе ожесточенного сражения противник оказался повержен, а Деймур - пленен. Рави и Сендис собирались немедленно доставить узника в Кайтен, дабы допросить с пристрастием и выведать мотивы, движущие драконопоклонниками. Герои же наряду с Лукешем на корабле культистов продолжали вояж к берегам Ферелдена, уповая на то, что успеют на помощь Товезу...

Наконец, корабль бросил якорь у северного побережья Ферелдена, и герои устремились через дикоземье на юг, стремясь добраться до Имперского Тракта. В сих глухих пределах их атаковали вездесущие разбойники... но вскорости обнаружили, что их собственный лагерь подвергся нападению порождений тьмы! Разом позабыв об искателях приключений, лиходеи бросили все силы на отражение атаки...

Герои ступили в ущелье Герлена... где были атакованы ограми, спустившимися с хребтов Ледяных гор. С боем пробились они через ущелье, оказавшись на плато, пребывали на котором врата в Орзаммар. Порождения тьмы разбили лагерь у врат подгорного града, изготовившись к продолжительной осаде оного. Выходцы из Кайтена атаковали ставку нечисти, вызволяя из заточения плененных гномов.

Наконец, им удалось пробиться к вратам Орзаммара, и гномы, благодарные героям за избавление от порождений тьмы, пропустили их внутрь. Немедленно, те приступили к поискам Товеза... Дома, однако, того не оказалось, а соседи поведали, что не видали Товеза уже несколько дней.

Герои продолжили поиски в подгорных залах, миновали статую Бейруса - Святейшего из касты ковалей, проживающего в Орзаммаре, столь же искусного у наковальни, как и легендарный Каридин... Однако Бейрус покинул город, спустившись на Глубинные Тропы, дабы "исправить величайшую ошибку Каридина", как он выразился.

Наконец, горожане сообщили искателям приключений, что видели Товеза у Пылевого Града, и те устремились в означенном направлении. В сих трущобах атаковали их отщепенцы из преступного картеля, ведомые одним из лидеров - Болгаром. Последний, озлобившись, бросил вызов чужеземцам, вознамерившись встретиться с ними в бою на Состязаниях, дабы разрешить "разногласия".

Проследовав на арену Орзаммара, герои одержали победу над силами картеля, после чего Товез сам разыскал их, приветствовал Лукеша. "На поверхности ныне проявляются демонические силы", - пояснил гному маг. - "Рави боялся, что и ты окажешься в беде. К тому же, у врат города мы обнаружили лагерь порождений тьмы". "У меня сейчас иные заботы", - покачал головой Товез. - "Я не выступлю в Кайтен до тех пор, пока не выясню причины исчезновения Бейруса на Глубинных Тропах".

Лукеш предположил, что гномы картеля преследуют некие тайные цели, не ограничивающиеся простой жаждой власти и наживы. Возможно, это как-то связано с иными событиями, приведшими их сюда... Посему маг вызвался остаться в Орзаммаре и попытаться выяснить цели головорезов; герои же наряду с Товезом выступали на Глубинные Тропы, где обрывался след Бейруса. Гном поведал, что отсутствовал в городе, ибо занимался поисками Святейшего, и вернулся лишь для того, чтобы пополнить припасы. Герои же рассказали ему о произошедшем в лесу Планасин и Зеленых Долинах. Гном весьма удивился тому факту, что Сендис испросил виконта о помощи; насколько он знал, эльф всегда винил Рави в смерти сестры, Исель...

Долгие дни провели герои на Глубинных Тропах, сражаясь с затронутыми скверной подземными обитателями, порождениями тьмы и гигантскими пауками. Наконец, им удалось напасть на след отряда Бейруса; судя по всему, тот направлялся к руинам тейга Даврокен.

Здесь отряд атаковало множество големов, но, к изумлению героев и Товеза, конструкты, противостоящие им, были весьма необычны: некоторые походили по форме на гномов и людей, а иные - на генлоков и хурлоков. Подобных созданий Товез не видывал никогда... Неужто... Бейрус каким-то образом пробудил сих големов к жизни?..

Герои повстречали гнома Тарина Высокогорного, разыскивающего свою возлюбленную, Исальду. Как следовало из его рассказа, девушка прислуживала в особняке его семьи, и родители Тарина весьма косо смотрели на их отношения, ибо принадлежали они к различным кастам. И вот Исальда, отчаявшись, бежала на Глубинные Тропы... К счастью, героям удалось разыскать девушку; израненная сими чудовищными големами, она все-таки сумела выжить, и Тарин постановил, что они покинут Орзаммар, дабы попытаться обрести счастье на поверхности.

Вскорости герои ступили в лагерь Бейруса. Святейший предстал пораженным визитером преображенным; в очах его полыхало пламя лириума. Что же он содеял с собою?.. Бейрус признался, что големы, бесчинствующие в тейге - его творение, и предложил Товезу присоединиться к нему. Гном, однако, с грустью покачал головой, ответив отказом, и Святейший наряду со множеством конструктов атаковал отряд... но, видя, что терпит поражение, предпочел бежать.

Герои устремились в погоню... Товеза, донельзя встревоженного противостоянием с Бейрусом, снедало множество вопросов. Каким образом тот создает этих ужасающих големов? И чьи души привязаны к сим конструктам?..

Следуя по руинам тейга Даврокен, герои столкнулись с объединенными силами чудовищных големов и порождений тьмы. Товез был вконец сбит с толку: что все-таки здесь творится?!.

Отступая, Бейрус бросал в атаку на преследователей все новые и новые силы големов, не забывая бахвалиться о том, что нашел способ привязывать к конструктам сущности порождений тьмы, и больше нет нужды использовать для этой цели гномов, как делал Каридин. "Ведь число порождений тьмы практически бесконечно", - говорил он. - "Как можно использовать их лучше, нежели заставить сражаться против своих же сородичей?"

Заметив вдалеке огромную наковальню, герои, преодолевая жесточайшее сопротивление големов и порождений тьмы, устремились к ней, справедливо предположив, что именно здесь Бейрус творит из лириума сих чудовищных конструктов. Святейший полагал, что это - единственный способ справиться с угрозой порождений тьмы, но Товез был уверен, что в какой-то момент сии богомерзкие конструкты обратятся против своего создателя.

В решающем сражении герои повергли Бейруса, который ныне сам походил скорее на голема, нежели на гнома. "Темный повелитель... Почему ты оставил меня?" - прохрипел Святейший, и герои изумленно переглянулись, ибо не ожидали подобных слов. Товез предложил товарищам как можно скорее вернуться в Кайтен наряду с пленником; быть может, происходящее здесь имеет непосредственное отношение к иным проявлениям безумия, с которым герои уже имели сомнительное удовольствие столкнуться?..

Тепло приветствовав героев и Товеза, Рави поблагодарил их за пленение Бейруса, после чего просил наряду с Сендисом выступить в Киркволл. Некоторое время назад в Град Цепей отправился вернувшийся из Ферелдена Лукеш, и теперь маг прислал весть о том, что обнаружил нечто весьма интересное, ибо Картель действует не только в Орзаммаре, но и в Киркволле. Сам Сендис возвращаться в сей рассадник порока не жаждал: в свой прошлый визит в Киркволл эльфу пришлось спасать сестру от головорезов из Нижнего города.

Прибыв в Киркволл, Товез, Сендис и сопровождавшие их искатели приключений немедленно приступили к поискам Лукеша. Расспросы стражников у врат Верхнего города успеха не принесли, и гном предложил навестить казармы стражи, что в замке, дабы попытать успеха там. По пути героев остановили некие горожане не самого благонадежного вида, поведав о том, что городская стража погрязла в продажности, и в поискам навряд ли поможет.

Тем не менее, незнакомцы сии вызывали у героев еще большее недоверие, посему те продолжили путь к казармам, где поведали о предмете поисков своих офицеру городской стражи, Атрии. Женщина обещала помочь выходцам из Кайтена с поисками, но испросила их об услуге: избавить торговцев на рыночной площади от посягательств со стороны разбойников и головорезов Нижнего города.

Но когда те справились с поставленной задачей, Атрия, извинившись, сообщила, что покамест поисками мага заниматься недосуг, ибо небольшой контингент городских стражников, посулившись на барыши, присоединился к разбойникам, и ныне грабит честных мирян на площади у храма.

...Наконец, с бесчинствами в Верхнем городе было покончено; встревоженная Атрия разыскала героев, поведав, что один из ее подчиненных, Гейрал, расспрашивал горожан о Лукеше, но сейчас стражника пленила Община - воровская гильдия Киркволла. Входящих в нее нечестивцев по неведомой причине весьма заинтересовали сведения касательно мага.

Наряду с Атрией герои устремились к торговым рядам у доков, где сразились с головорезами из Общины, однако плененного стража не обнаружили. Атрия сообщила: удалось ей узнать о том, что представители Общины в настоящее время тайно встречаются с неким могущественным торговцем в особняке Каперка неподалеку отсюда; быть может, именно туда они и забрали Гейрала?.. Что же все-таки происходит в Киркволле?..

Ворвавшись в особняк, герои и городские стражи перебили противников, освободив Гейрала. Последний сообщил, что в последний раз Лукеша видели в одном из покинутых домов в Нижнем городе. Следуя в означенном направлении, герои к удивлению своему повстречали Тарина Высокогорного и Исальду. Покинув Орзаммар, гномы сии перебрались в Киркволл, где сумели обрести свое счастье.

В названном здании Лукеша не оказалось, а головорезы, ведомые гномом по имени Хаген, которыми Нижний город буквально кишел, предупредили героев, что излишнее любопытство еще никого не доводило до добра. Помимо гномов Картеля, атаковали героев и некие теневые эльфы, практикующие магию крови; индивиды сии вызвали у Сендиса искреннее недоумение, ибо не походили ни на его долинных собратьев, ни на городских. Сендис ощущал в них скверну порождений тьмы.

Наконец, героям удалось загнать Хагена в угол, и поведал гном, что Лукеш выступил по следу исполненных скверны эльфов, устремившись в предгорья Виммарк недалече от городских стен. В сих диких пределах встретили герои и порождений тьмы, и зверье, исполненное скверны и обращенное в монстров...

Герои достигли небольшой деревушки, ютящейся у горных отрогов. Некие головорезы объявили себя спасителями несчастных селян, осели в деревне под предлогом защиты оной от порождений тьмы. Подобных бесчинств искатели приключений не стерпели, посему, ввязавшись в бой, перебили разбойников всех до единого.

Жители селения, однако, подобному повороту не обрадовались: хоть разбойники и вели себя невыносимо, но все же защищали их от порождений тьмы, наносящих удары из восточного леса. Вздохнув, Товез предположил, что расправиться с тварями сими ныне предстоит им.

...И когда сделано было сие, герои вернулись в селение, расспросили мирян, не видали ли те Лукеша. Мага действительно видели; по словам селян, тот проходил мимо, направляясь в покинутую деревню неподалеку. Герои немедленно выступили в означенном направлении, вскорости достигнув бренных останков деревушки у горной гряды, хозяйничали в которой порождения тьмы.

Обыскав селение, обнаружили герои надпись, сделанную на камне. Лукеш сообщал посланцам Рави, что направляется к Расколотой горе, чтобы встретиться там с таинственными теневыми эльфами. Живым маг вернуться не надеялся...

Недалече от Расколотой горы героев, Сендиса и Товеза нагнал виконт Рави, и дальнейший путь они проделали вместе, с трудом ориентируясь в густом тумане, опустившемся на предгорья. Число порождений тьмы, рыскающих в округе, оказалось на удивление велико - наглядное свидетельство скверны, выплеснувшейся на поверхность...

По мере приближения к величественной Расколотой горе героям все чаще приходилось сражаться с теневыми эльфами, преступавшими им путь. Эльфы обратились к героям, приказывая тем повернуть назад; Товез объяснил, что ищут они чародея, на что эльф отвечал: "В таком случае вы разделите его судьбу!"

Допросив одного из плененных эльфов, герои выяснили, что те забрали Лукеша в глубинные шахты, простирающиеся под Расколотой горою. Теперь становилось ясно, зачем теневым эльфам понадобилось нанимать гномов картеля - здесь явно проводятся некие раскопки. Но непохоже, что речь идет о добыче руды... что же пытаются извлечь из недр земных сии индивиды?..

Наконец, герои достигли литейной, где обнаружили плененного Лукеша. Маг, похоже, пребывал в ужасе, и постановил, что им нужно как можно скорее уносить ноги из недр Расколотой горы. Ибо теневые эльфы поклоняются неким зловещим силам и собираются явить их миру...

Громогласный рык сотряс стены рудника, и героев атаковали объединенные силы гномов и теневых эльфов... а также гигантский костяной дракон!.. Теперь стало очевидно, что исполненные скверны эльфы применили магию крови, дабы сотворить подобную нежить... Тварь становилась все сильнее, ибо эльфы, расставаясь с жизнями, приносили в жертву дракону свои сущности.

Наконец, дракон пал, но Лукеш настоял на том, чтобы герои забрали гниющий остов твари в Кайтен. Они продолжили путь через рудники... угодив вскоре в логово гигантских ядовитых пауков. С боем прорвавшись через затянутые сетями каверны, они покинули подгорные пределы, скорым маршем двинувшись в направлении поместья, пожалованного виконтом Рави предводителю героев тринадцать лет назад...

К вящему удивлению своему узрели герои, что поместье осаждают силы кунари. Лукеш, однако, настаивал, что им надлежит как можно скорее оказаться под защитой замковых стен, дабы смог он изучить останки костяного дракона... Однако вскоре предводитель кунари явил себя, и оказался им один из Последователей - разумный хурлок, порождение тьмы. Держась в стороне от сражения, последний внимательно наблюдал за Рави и его спутниками, после чего, молвив - "Я достаточно узнал здесь", устремился прочь.

И когда герои достигли наконец поместья, Лукеш поведал им обо всем, что узнал о происходящем. "В дракона вселился демон гордыни - тот самый, который некогда овладел Хедрой", - произнес маг. "Что?" - изумился виконт. - "Но ведь мы уничтожили это демона много лет назад!" "Душа демона оказалась расколота, но осколки эти проникли в души иных", - пояснил Лукеш. - "В костяного дракона, Тианну, Деймура, Солиэль... и еще один остается".

Услышанное повергло Рави в шок: похоже, кошмар тринадцатилетней давности возвращается... Однако Лукеш, похоже, нашел способ заставить демона гордыни вновь воплотиться в мире смертном, объединив осколки его души. Для проведения колдовского ритуала необходимо собрать артефакты Эвры, легендарного охотника за демонами. Лукеш просветил героев, что на побережье Ферелдена пребывает щит, в форте Элим - доспех, а на Глубинных Тропах - шлем.

Перво-наперво герои навестили форт Элим, что на перевале Планасин. Ныне в окрестностях крепости пребывало немало могущественных порождений тьмы, а также демонов Тени. Лукеш, Товез, Сендис и Рави продолжали возвращаться мыслями к порождению тьмы, встреченному у поместья близ Кайтена; маг поведал, что подобные ему именуются Последователями, обретшими трезвость сознания посредством ритуалов магии крови. Он сказал, что "достаточно узнал", но что именно он стремился выяснить, рыская близ Кайтена?.. Ответ на этот вопрос покамест оставался неведом...

Вскоре отряд настиг гонец, сообщивший виконту, что Кайтен подвергся нападению. Велев героям и Лукешу продолжать поиски артефактов Эвры, Рави в сопровождении Товеза и Сендиса устремился к осажденному городу... но вскоре вернулись, сообщив соратникам неутешительную весть: напавшие на Кайтен покинули пределы владений виконта, но прежде сумели вызволить из заточения Тианну, Деймура, Солиэль и костяного дракона.

Одержимые осколками души демона гордыни ведьма и хранительница клана встретили ненавистных противников у врат форта Элим. Одолев одержимых чародеек и сонм демонов, призванных ими, герои обнаружили в стенах крепости доспех Эвры. После чего, вернув пленниц в темницы Кайтена, поспешили вернуться в Киркволл, где наняли судно, доставившее их на северное побережье Ферелдена. Согласно сведениям Лукеша, щит Эвры должен находиться на верхнем этаже старой дозорной башни, однако сонм демонов, пребывающий в ее пределах, многократно усложнял задачу Рави и его спутникам.

Более того, у входа в башни героев атаковали демоны, ведомые старыми знакомцами - Деймуром и возрожденным костяным драконом. Вновь одержав верх над последними в бою и взяв их под стражу, герои разыскали в сторожевой башне щит Эвры, после чего продолжили путь в Орзаммар, а оттуда - на Глубинные Тропы, где атаковал их Последователь наряду со множеством порождений тьмы. Во владении последнего означился шлем Эвры, посему герои, вернувшись из подземных глубин, выступили в Кайтен; однако сведений о том, в чьем теле находится последний, пятый осколок души демона гордыни, у них так и не появилось.

Недавнее неожиданное вторжение демонов дорого обошлось Кайтену; часть города оставалась в руинах. Вернувшихся героев встретил Эйтон; ровным тоном, совершенно без эмоций он приветствовал отца... А несколько минут спустя дозорные донесли виконту, что порождения тьмы вторглись в замок, а на подходе к городу замечены объединенные силы сих тварей наряду с демонами...

Герои, направляемые виконтом Рави, приступили к сдерживанию наседающих противников, давая возможность мастеровым восстановить бреши в крепостных стенах. И когда те справились со своей задачей, демонические миньоны осадили Кайтен, и солдаты виконта устремились на стены, дабы пресечь потуги врага разрушить город. Могучие огры крушили северные врата Кайтена, но герои сумели расправиться с сими порождениями тьмы, после чего поспешили к южным вратам, где вскоре началось сражение с воплощенными демонами и их союзниками. Товез и Сендис разделились; каждый из повел по отряду солдат и искателей приключений к одному из участков стены, которые необходимо было удержать во что бы то ни стало.

И тогда предводитель демонической орды явил себя - им оказался хурлок-эмиссар, чудовищно преображенный скверной. Обратившись к Рави, он представился его дядюшкой Хедрой, однако правитель Кайтена с ходу отмел подобную возможность, ибо лицезрел пред собою лишь порождение Тени, поглотившее сущность прежнего виконта.

Осколки души демона гордыни начали воссоединяться в теле эмиссара, изменяя его, обращая в поистине гигантского демона. Но когда тварь сия была практически уничтожена, к сражающимся подоспел Эйтон. "Отец, я должен идти", - прошелестел паренек. - "Я должен... быть освобожден". "Последний осколок души... это Эйтон", - в ужасе выдохнул Лукеш. - "Ведь Исель ждала ребенка, когда сущность демона оказалась расколота?"

Сын виконта Рави преображался, представая гигантским порождением тьмы, в котором отдаленно угадывался хурлок-эмиссар. Ныне все пять осколков, составлявших прежде сущность демона гордыни, поглотившего душу Хедры, воссоединились в теле несчастного Эйтона. "Исторгни нас в Тень, отец", - молил Рави мальчуган. - "Я сдержу их там". Ужаснулся виконт, ибо не представлял себе, как можно сразить собственного сына - единственную память об Исель, у него оставшуюся. "Эйтон - это не Исель", - напомнил ему Лукеш. - "Она принесла в жертву себя и Эйтона, чтобы одержать верх над демоном".

Согласно кивнув, виконт Рави нанес смертельный удар одержимому сыну, ознаменовав таким образом завершение кошмара, длившегося все эти годы. Сущность демона гордыни была исторгнута в Тень, окончательно и бесповоротно, и Кайтен избег разрушения, ему уготованного...

Глава 7. Защитник Киркволла

Вскоре после разгрома воинства короля Кайлана у Остагара орда порождений тьмы достигла селения Лотеринг и предала его огню. В ту пору проживало в оном семейство Хоуков, родом из которого и был герой нашего рассказа. Сын Малькольма Хоука и Леандры Амель, за свою жизнь он успел побывать во множестве уголков Ферелдена. Отец его и младшая сестра, Бетани, были магами-отступниками; посему семья скиталась с места на место, опасаясь преследования храмовников. Десять лет назад Хоуки осели на окраине Лотеринга, надеясь наконец остаться в сем тихом уголке. Хоть Леандра и жила все это время, страшась появления храмовников, Малькольм хранил свои способности в тайне, чему учил и дочь.

...С юных лет Малькольм Хоук пребывал в Круге магов Киркволла, схватывая на лету знания, однако ничем не выделясь среди остальных чародеев. В возрасте 19 лет он прошел испытание, после чего стал полноправным членом Круга. Старший Заклинатель Консуелон, однако, подозревал, что Малькольм попросту скрывает свои незаурядные способности, и в 1 году Века Дракона писал о сем в письме Первого Заклинателю Хонорусу... В 5 году в поместье виконта Перрина Тренхолда был организован банкет в честь прибытия в Киркволл Великой Герцогини Флорианы, племянницы Императора Орле Флориана, куда пригласили четверых магов – для развлечения гостей. Среди тех присутствовали члены влиятельного рода Свободных Просторов Амель: лорд Аристид Амель, его супруга Бетанн, и их дети – дочь Леандра и сын Гамлен, пристрастившийся к азартным играм. С одинадцатилетнего возраста Леандра была обручена со старшим сыном орлесианского лорда Комте Рейно де Лонсе, Гильемом. На банкете сем Малькольм и Леандра встретились, полюбили друг друга с первого взгляда; в последующие месяцы молодой маг тайно покидал Казематы, отправляясь на свидания с возлюбленной, и тайну об отношения их хранил его верный друг, храмовник сер Моревар Карвер... А несколько месяцев спустя Леандра осознала, что ждет ребенка. Малькольм предложил ей бежать, и Леандра согласилась. Они тайно поженились, бежали из Казематов, причем Малькольм – возможно, при содействии Моревара – сумел выкрасть свою филактерию, дабы не допустить преследования со стороны храмовников...

Однако пока Малькольм разыскивал в доках судно, на борту которого они с Леандрой сумеют отправиться в Ферелден, на его родину, о беременности дочери прознал лорд Аристид и пришел в неописуемую ярость. Запретив Леандре покидать поместье, дворянин распространил весть о том, что Малькольм – опаснейший беглый отступник, и отправил наемников на поиски его. К счастью, Леандра успела предупредить возлюбленного об опасности через младшего брата, Галена... Малькольм встал перед выбором: бежать в Ферелден или же остаться и противостоять лорду Аристиду и храмовником. Он остался, схоронился в одной из таверн Нижнего города, где его отыскал Серый Страж - прежде, Страж-командующий Свободных Просторов - Ларий, предложив отправиться в горы Виммарк и провести ритуал, основанный на магии крови, должный пленить могущественное порождение тьмы. Сами Серые Стражи подобный ритуал провести не могли, так как у кровь чародея должна быть чиста от скверны. Дабы обеспечить повиновение Малькольма, Ларий угрожал ему жизнью Леандры, а также намекнул, что в благодарность за услугу Серые Стражи могут помочь влюбленным покинуть Киркволл.

Малькольм предложение принял, и по возвращении из гор в сопровождении отряда Серых Стражей проследовал к поместью лорда Амеля, потребовав отпустить Леандру. Но не вышли к ним ни стражи, ни Аристид... Малькольма встретила Леандра, сказав лишь, что теперь она свободна, ибо отец поставил ее перед выбором – или семья, или отступник... и Леандра свой выбор сделала, отказавшись от своего рода. На корабле двое отправились в Ферелден, где начали новую жизнь...

Судно бросило якорь в Хайевере, а оттуда двое устремились на восток, где осели в небольшой деревушке близ Амарантина. Они вели простой деревенский быт, скрывая свое прошлое. Несколько месяцев спустя родился их первенец; Леандра письмом известила в сем родителей в Киркволле, но ответа не получила. А зимой 11 года Века Дракона Леандра родила двойню: мальчика назвали Карвером в честь сера Моревара Карвера, а девочку – Бетани, в честь Бетанн Амель. Незадолго до родов Леандра получила письмо от Гамлена, в котором брат писал ей о смерти слегшего от недуга отца; леди Бетанн же умерла год назад.

Когда Бетани было девять лет, проявились ее магические способности, и семье пришлось немедленно сниматься с места и покидать деревню. После нескольких недель скитаний Хоуки осели на окраине Лотеринга, и Малькольм занялся обучением дочери.

...После того, как покинула Леандра отчий дом, леди Бетанн замкнулась в себе, да и лорд Аристид вел себя отстраненно. В особняке воцарилась гнетущая атмосфера, и Гамлен старался проводить как можно больше время вдали от дома – в кабаках, борделе да игорных залах. А затем Ревка Амель, кузена Гамлена, родила ребенка, обладающего магическими способностями, и храмовники забрали малышка в Круг. Скандал сей потряс знать Верхнего города, и имени Амель стали чураться, друзья отвернулись от Гамлена. С последним оставалась лишь Мара Хартлинг, одна из прислужниц в родовом особняке; со временем Гамлен полюбил девушку, которая выказывала о нем искреннюю заботу... Вдвоем заботились они о сраженных недугом родителях Гамлена, однако со смертью обоих неприятности сего рода не закончились. Кузен Гамлена и брат Ревки – Дамион – имел некие неприятности с законом, и отец его, лорд Фостен, лишился всего, защищая сына. После чего обратился за займом к Совету Пятерых – организации в Киркволле, известной своими связями с наемниками и работорговцами. Однако все оказалось зря. Дамион был брошен в тюрьму, а лорд Фостен занедужил и умер. Ревка же попросту исчезла, а супруг ее наряду с четырьмя детьми покинул Киркволл, дабы бежать от злого рока, преследующего семью Амель. Поскольку Гамлен остался единственным Амелем в городе, именно с него потребовал уплаты долга Совет Пятерых. Чтобы остаться в живых, Гамлену пришлось выплатить всю сумму; он лишился особняка и практически всех сбережений покойного лорда Аристида, и вынужден был перебраться в Нижний город... Мара оставалась рядом, и устроилась служанкой к Рейнхардтам – дворянам, кои были прежде дружны с Амелями. Гамлен же вернулся к азартным играм и был одержим идеей отыскать легенду среди игроков – Алмаз Керошека, обладатель которого не проигрывает никогда! Все оставшиеся деньги спустил он на поиски реликвии, но успеха в оных не добился... Однажды даже терпеливая Мара решила, что с нее хватит, и оставила непутевого возлюбленного; боле у Гамлена не осталось никого, и не ведал он, что спустя несколько месяцев после их расставания у Мары родится девочка, которая станет известна как «Шарада Амель».

...Леандра была счастлива в Лотеринге, но в 27 году от болезни скончался Малькольм, и ныне герой наш, его первенец, стал опорой семьи. Когда начался Мор, он наряду с младшим братом Карвером немедленно присоединился к воинству короля Кайлана, ведь орда порождений тьмы, изливающихся из Дебрей Корсари, означала неминуемое уничтожение Лотеринга. Что, в сущности, и произошло, ведь Сражение у Остагара завершилось гибелью короля, преданного полководцем Логайном. Наш герой, которого мы будем отныне называть не иначе как "Хоуком", и брат его Карвер сумели выжить в хаосе битвы и бежали в Лотеринг.

Порождения тьмы следовали за ними буквально по пятам... Наряду с матерью, братом и сестрой Хоук бежал из полыхающего за спиной селения. Куда же податься теперь?.. Мать предложила чадам отправиться в Киркволл - город в южных пределах Свободных Просторов, - где у них все еще оставались и родичи, и имение.

Конечно, достичь Киркволла непросто: необходимо добраться до Гворена и взойти на борт корабля, следующего на север. А для этого надлежит пережить день сегодняшний, ведь окрестные земли просто кишмя кишат порождениями тьмы!..

Продолжив путь через дикоземье, вскорости семейство Хоуков наткнулось на храмовника и супругу его, атакуемых порождениями тьмы. Хоук наряду с братом и сестрою устремилсяь на помощь тем, сознавая, что поборник Церкви не обрадуется помощи чародейки-отступницы... К счастью, супруга храмовника оказалась женщиной мудрой, и посоветовала мужу - сиру Уисли - приберечь свою ненависть до тех пор, пока не окажутся они в безопасности. Представившись Эвелин Валлен, женщина поведала, что путь на север заказан: порождения тьмы следует в сем направлении.

Стало быть, для Хоуков и их неожиданных союзников оставался лишь один путь - на юг, в таинственные и страшные Дебри Корсари. Но на каменистом плато окружило их множество порождений тьмы, ведомых огром; последний прикончил Карвера, после чего набросился на Хоука. Последнему наряду с Бетани удалось расправиться с монстром, но число порождений тьмы не убывало...

Спасение пришло неожиданно в лице огромного огнедышащего дракона. Тварь пронеслась над плато, испепеляя порождений тьмы огненным дыханием, после чего обратилась в пожилую женщину, в которой Эвелин узнала ведьму Дебрей. Представившись Флемет, та заявила, что лишь хотела поближе посмотреть на воителя, сумевшего справиться с огром, но была ли встреча их случайностью или же судьбой?..

Хоук просил женщину о помощи, и та согласилась провести путников в Гворен... если они обещают исполнить ее просьбу - доставить амулет Маретари Талас - хранительнице клана долинных эльфах, пребывающего неподалеку от Киркволла. Стремясь как можно скорее убраться из сих проклятых земель, Хоук ответил согласием, и ведьма передала ему амулет... после чего обратила взор на сира Уисли, получившего в сражении с порождениями тьмы серьезные раны. Скверна наполняла храмовника, и жить ему оставалось совсем немного. Посему рыцарь просил супругу оборвать страдания его одним точным ударом кинжала, и женщина исполнила его последнюю волю.

...Флемет сдержала слово и провела путников до Гворена, где те наряду с иными беженцами взошли на борт корабля, пустившись в плавание по Недремлющему морю. Две недели провели они в темном трюме судна, но, наконец, прибыли в величественный Киркволл, Град Цепей.

В далеком прошлом город Эмериус, известный сегодня как Киркволл, находился у самых границ Империума Тевинтер. Он был имперским центром работорговли, в какой-то момент насчитывая почти миллион рабов, захваченных не только в эльфийских землях, но и в менее цивилизованных регионах на юге и на востоке. Их перевозили по морю и скармливали ненасытной глотке городской промышленности: в гигантских каменных карьерах и огромном количестве литейных цехов, производивших сталь для всего Империума, руки требовались всегда. Работорговцы древнего города купались в роскоши, но их богатство держалось на согбенных спинах несчастных рабов. Для них город был местом тьмы и отчаяния, бездонной ямой, откуда удавалось выбраться очень немногим. И когда для Империума наступил поворотный момент, рабы, ведомые аламарри Радуном, восстали - и восстание это отличалось беспрецедентной жестокостью. Нынешний город стоит на костях прошлого - прошлого, которое большинство его сегодняшних жителей предпочли бы забыть.

Однако следы этого прошлого по-прежнему очень заметны. С любого корабля, приближающегося к Киркволлу, еще издалека в первую очередь видны черные скалы - та самая стена, по которой город получил свое название, ибо "Кирколл" означает "Черная стена". Она состоит из того же черного камня, на котором построен Киркволл, и целый пантеон зловещих стражей, представляющих Старых Богов, вырезан на ее поверхности. За долгие годы Церкви удалось сгладить, стереть образы многих нечистых стражей, но уничтожить их все практически невозможно.

В скальной стене был прорублен канал, позволяющий судам проплывать по узкому темному проходу, стенки которого уходят вертикально вверх на сотни футов, прямо в город. По обеим сторонам канала находятся Киркволлские близнецы - две массивные бронзовые статуи. Однако это не просто украшение: город находится неподалеку от самого узкого места Недремлющего моря, и между статуями и маяком на ближайшем утесе, отмечая границу узкой судоходной зоны, можно натянуть цепь. За этим ограничителем морских перевозок ревностно следят вечно сменяющие друг друга правители города, сдирая всевозможные таможенные сборы, налоги и пошлины, а политики в Киркволле изменчивы и вероломны, как сами морские воды.

Город материально процветает благодаря своему положению у Недремлющего моря, но все равно в нем множество ветхих зданий. Большинство повреждений, нанесенных домам во время падения Империума, не были устранены - и вряд ли когда-нибудь будут. Хотя церковь и крепость видны почти с любой точки, заблудиться в лабиринте выстроенных гномами кварталов очень легко, а ловкие местные бандиты группами охотятся на тех, кто путешествует по Нижнему городу без помощи надежной карты. Нижний город постоянно окутывает черный дым, валящий из множества литейных мастерских. Когда же воздух очищают холодные зимние ураганы, становится, пожалуй, еще хуже из-за зловещих завываний ветра в разверстых зевах покинутых шахт. Из этих давно обезлюдевших копей вырываются временами облака зловонного газа, и нередко целые районы трущоб оказываются вымершими - задохнувшиеся и окоченевшие жители застигнуты смертью прямо посреди своих повседневных дел. Снаружи Киркволл окружают остатки самых древних карьеров, как правило, полностью покинутых. Правда, некоторые из них населены призраками, привязанными к камням, что хранят память о мучениях давным-давно сгинувших рабов.

По существу, современный Киркволл не слишком изменился с древнейших времен. Жадность влечет оборванное и обнищавшее отребье Тедаса к его проклятым берегам, и они пропадают во чреве города.

С 21 года Века Дракона правил Киркволлом виконт Марлоу Думар , чьи предки проживали в городе с первых лет Века Бурь. К началу Века Дракона род Думар был далеко не столь влиятелен и богат, как иные семьи Верхнего города – Амели, Тренхолды или же Рейнхардты. Лорд Рандалл Думар даже трудился, в отличие от большинства иных дворян, и лично надзирал над делами своей торговой компании в доках. Марлоу Думар, старший сын лорда Рандалла, также не чурался честного труда. В двадцатилетнем возрасте Марлоу повстречал Филлиду Боуенс, юную дочь первого картографа Киркволла. Хоть род последнего и не принадлежал к дворянскому сословию, но все же был достаточно богат благодаря финансированию со стороны виконта и некоторых принцев рода Ваэль из Неприступной Гавани. Вскоре Марлоу и Филлида полюбили друг друга и поженились. В 14 году Века Дракона у них родилась дочь, Венетия, но месяц девочка спустя скончалась. Филлидия погрузилась в тоску, ибо винила себя в смерти малышки, и Марлоу никак не мог утешить супругу... Со временем Филлидия пришла в себя, и в 16 году забеременела вновь. Роды были донельзя тяжелыми, и когда стало очевидно, что и мать, и ребенка спасти невозможно, Филидия сделала выбор: она расстанется с жизнью ради сына, Семуса. Марлоу всего себя посвятил заботе о сыне, и больше так и не женился...

Много лет назад старшая сестра Мередит Станнард, Амелия, обратилась в демоническое порождение, прикончив семьдесят человек – в том числе и свою мать - до того, как подоспевшие храмовники расправились с ней самой. Оставшись одна, малышка Мередит просила командующего отрядом храмовников, рыцаря-капитана сера Вентворза Келла, взять ее с собой, в орден. Воин забрал девочку с собою в Казематы, и Мередит всецело посвятила себя становлению как храмовника, дабы обрести достаточно сил, чтобы пресечь ужас, чинимый демоническими порождениями. Неважно, сколь тяжела жизнь магов в Круге – оказавшись на свободе, они могут стать причиной гибели множества людей. В 14 году Века Дракона здоровье сера Вентворза ухудшилось, и он передал должность рыцаря-капитана Мередит, а сам остался жить в церкви, скончавшись два года спустя. Мередит внесла изменения в управление Казематами, упорядочив происходящие процессы в отношении магов, сделав их более предсказуемыми и прозрачными; Рыцарь-командующий Гулиан предложения поддержал, и частенько обращался к Мередит за советом. Приверженность долгу снискала ей уважение среди иных храмовников, и к 20 году влияние ордена в Киркволле существенно возросло. Однако Рыцарь-командующий полагал, что за пределы Казематов оно выходить не должно.

В 21 году виконт Перрин Тренхолд лишился поддержки практически всего дворянства Киркволла из-за множества принятых им неверных решений, в частности – перекрыть ход судам через Недремлющее море. Тренхолд надеялся получить возможность взымать пошлины с кораблей, дабы пополнить собственную казну, но в недальновидности своей лишил город столь жизненно необходимой ему торговли. В то время, как иные дворяне писали письма Рыцарю-командующему Гулиану, Марлоу, как и его отец прежде, надзирал в доках за своей торговой компанией, прилагая все усилия, чтобы торговля в Киркволле продолжалась, ибо тревожился он, что своими замыслами Тренхолд рано или поздно уничтожить город. Хоть и не хотел Рыцарь-командующий вмешиваться в разгорающийся конфликт, но был вынужден это сделать по настоянию Божественной Беатрикс III, и попытался вынудить виконта позволить торговым судам Орле перемещение по Недремлющему морю... но был публично повешен по приказу виконта. Это привело к противостоянию стражи виконта и храмовников под началом Мередит, и в конечном итоге Тренхолд был смещен, лишен титулов и земель, и брошен в темницу. После

К удивлению Марлоу, Мередит, названная Верховной священнослужительницей Эльтиной новой Рыцарем-командующей Киркволла, назначила новым виконтом именно его. Мередит пояснила Марлоу, что он, в отличие от множества иных дворян Киркволла, не гонится за властью или золотом... однако истинная причина состояла в том, что Рыцарь-командующая надеялась остаться истинной правительницей города, действуя из теней. Она готова была поддержать Марлоу – до тех пор, пока интересы их совпадали. В противном случае Марлоу вполне мог разделить участь Перрина... Марлоу Думар правил Киркволлом около десятилетия, и за это время сила храмовников возросла, а воля Рыцаря-командующей была заметна практически во всех принимаемых виконтом решениях.

...Проплыв меж узких утесов, высились над которыми гигантские каменные статуи людей в рабских ошейниках, корабль причалил у Казематов - так именовались внешние пределы Киркволла, отсекала которые от города высокая крепостная стена. В прежние времена в сей крепости каждый день совершались казни рабов, тела которых развешивались на площади Казематов в назидание новым невольникам, доставляемым с пристани, и для их же устрашения. Ныне же Казематы служили оплотом храмовникам под началом Рыцаря-командующей Мередит - особы волевой и исключительно безжалостной - и местной ветви Круга магов, находящихся под неусыпным надзором ревнителей Церкви.

На протяжении последних месяцев и в Киркволл, и в иные города Свободных Просторов стекались беженцы из Ферелдена; число прибывающих превышало все мыслимые пределы, посему доступ в Град Цепей ныне был закрыт. Отчаявшиеся беженцы вынуждены были оставаться в порту, и лишь немногим из них удавалось миновать врата, у которых несли вахту бдительные стражи.

Последним Хоук сообщил, что прибыли они к своему родичу - Гамлену Амелю, дворянину, владеющему имением в городе. Индивида сего стражи разыскали и привели к Хоукам, терпеливо дожидающимся в порту; однако, как оказалось, дядя нашего героя давно продал имение, дабы расплатиться с долгами, и с тех пор влачил жалкое существование в Нижнем городе.

Гамлен поведал племяннику, что возможность провести семью его в город имеется, но для этого он должен отработать год либо на Мирана, возглавляющего организацию наемников "Красные Клинки", либо на контрабандистку Атенрил. Хоук не колебался, посему наряду с Бетани немедленно разыскал Мирана, согласившись работать на него в течение года...

Тот уладил вопрос с допуском семьи Хоука в город, и для нашего героя и сестры его началась новая жизнь... Так прошел год. Из-за моря пришли вести о том, что Герой Ферелдена сумел остановить Мир, после чего, приняв должность Стража-командующего, занялся восстановлением истерзанных конфликтом земель Ферелдена.

И когда по городу распространились слухи о том, что гном по имени Бартранд Тетрас собирает воинов для рейда на Глубинные Тропы, Хоук и Бетани, уже успевшие сделать себя имя в рядах Красных Клинков, немедленно изъявили желание присоединиться к нему. Ведь сейчас, по завершении Мора, навряд ли в сих подземных пределах можно встретить орды порождений тьмы, а вот сокровищ там - наверняка с избытком. К тому же, Хоуки отчаянно стремились вырваться из трущоб Нижнего города, пребывали в которых вот уже целый год...

Нужно отметить, что история дома Тетрас начинается с основанием Орзаммара, еще до Моров. Будучи домом Гарен, он породил дюжины королей. В Священном Веке король Оррик Гарен был при жизни наречен Святейшим... после чего слава благородного дома пошла на убыль. Святейший Гарен приговорил одного из своих сыновей, Тетраса Гарена, к изгнанию на Глубинные Тропы за убийство сестры, Юнарии. Позже стало известно, что за преступлением стоит не принц, а Картель, и Святейший Гарен преисполнился чувства вины. На протяжении долгих лет посылал он поисковые экспедиции на Глубинные Тропа, но сына его найти так и не удалось. После десятилетия поисков Святейший изменил название своего дома на Тетрас в честь сына, с которым поступил столь несправедливо... К концу Века Благословенного состоялся закат дома Тетрас, отпрыски которого три раза становились Стюардами Ассамблеи... На второй год правления короля Эндрина Аэдукана лорд Андвар Тетрас был обвинен пред Ассамблеей и признан виновным в манипуляциях с Состязаниями, посему наряду с членами рода своего приговорен к изгнанию на поверхность. Через пять лет после сего Андвар скончался, оставив свою супругу Ильзу с двумя сыновьями - десятилетним Бартрандом и двухлетним Варриком... Повзрослев, Бартранд сумел занять высокое положение в гномьей Гильдии Торговцев, но амбиции его простирались куда дальше. Он стал заключать союзы с банковскими организациями и компаниями наемников; поговаривали, что Бартранд стремится к воссозданию к Киркволле точного подобия старого семейного орзаммарского особняка. Связи предприимчивого гнома все ширились; он обручился с Раеллой Дэйс, и казалось, что Бартранд в одиночку сумеет вывести дом Тетрас в высшие эшелоны социума гномов поверхности... Но богатство все больше и больше ослепляло Бартранда; не в силах выносить это, Раелла разорвала помолвку – факт, на который Бартранд практически не обратил внимания.

Хоукам Бартранд отказал в просьбе о присоединении к экспедиции на Глубинные Тропы, поскольку беженцев-ферелденцев откровенно не жаловал, но брат его, Варрик, предложил герою полноценное сотрудничество... за 50 золотых монет. Таких денег у бедного наемника не было, но поскольку с долгами дяди он уже расплатился, то немедленно вознамерился заняться поисками требуемой суммы: уж слишком чарующие возможности сулили таинственные Глубинные Тропы.

Что до Эвелин Валлен, то сей год воительница провела в рядах городской стражи Киркволла. В жилах ее текла кровь уроженки Орле, но никогда она не видала сей державы. Ее отец, рыцарь Беноит дю Лак, лишился своего покровителя в игре интриг, посему вынужден был бежать в Ферелден с новорожденной Эвелин на руках. Уверенный, что дочь его должна следовать рыцарской стези, он продал все, чтобы устроить ее в армию короля Кайлана. Здесь она познакомилась с сиром Уисли Валленом и вскорости вышла за него замуж. Смерть супруга оставила неизгладимый шрам в душе женщины; она корила себя за то, что не смогла уберечь его.

И когда в казармах в замке виконта ее навестили Хоуки и их новый спутник - гном Варрик - Эвелин попросила их о помощи в грядущем предприятии. Дело в том, что стража собиралась устроить засаду на разбойников, грабящих торговые караваны на Расколотой горе, овеянной недобрыми сказаниями; ведь именно здесь произошла последняя битва армий Империума Тевинтер с эльфийскими ратями. Конечно, герои тут же согласились помочь соратнице в сем начинании, ведь связывало их ныне общее горе и боль утрат.

Помимо прочего, Хоук собирался вплотную заняться вопросом возвращения фамильного имения в Верхнем городе. Этот год семья их ютилась в лачуге Гамлена, и порядком надоели хозяину. Последний часто до хрипоты спорил с Леандрой, и на все вопросы касательно завещания, составленного их отцом, отвечал уклончиво. Бетани полагала, что дядя попросту спустил все деньги, оставленные по наследству их матери, ведь имение он, как утверждал, проиграл в кости некоему работорговцу. Отчасти Хоук и стремился принять участие в экспедиции на Глубинные Тропы затем, чтобы выкупить имение, но сестра убедила его попытаться проникнуть внутрь особняка да разыскать завещание деда; наверняка оно пылится где-нибудь в подвале.

Действительность же превзошла все ожидания героев. Проникнув в особняк и расправившись с работорговцами, Хоук действительно обнаружил завещание деда... согласно которому, имение отходило в его матери, а дядя не имел ни малейшего права им распоряжаться!.. Узнав об этом, Леандра вознамерилась немедленно просить аудиенции у виконта, дабы попытаться вернуть семейный особняк.

...Ночные же улицы Киркволла служили образцом беззакония и порока. Многочисленные уличные банды, работорговцы и контрабандисты всецело властвовали в ночи. И Красные Клинки, и городские стражи пытались бороться с ними, но без особого успеха - зло процветало в Граде Цепей.

Однажды Хоук и спутники его - Бетани и Эвелин - заметили одинокого эльфа, преследуемого тевинтерцами. Последние не замедлилил атаковать и их, и героям не оставалось ничего иного, как расправиться с чужеземцами. Эльф назвался Фенрисом и поведал, что до недавнего времени оставался рабом магистра Империума; руны из лириума, начертанные на его теле, наделили эльфа магической силой, которую он и сам не осознает до конца... но именно она помогла ему бежать. И теперь оказался он в чужом городе, преследуемый, как презренная дичь... Фенрис просил Хоука о помощи, ибо магистр Тевинтера Данариус находится в Верхнем городе и навряд ли вынашивает добрые намерения относительно беглого раба.

Ступив в особняк магистра, герои не обнаружил его самого, зато в здании пребывало множество низших демонов. Спутники Хоука тварей перебили, и Фенрис заявил, что объявляет особняк своей собственностью и будет дожидаться здесь возвращения ненавистного магистра... которое, быть может, и не свершится никогда.

Получив возможность впервые за год покинуть пределы города, Хоук немедленно выступил к Расколотой горе, пребывал на склонах которых лагерь клана долинных эльфов Сабрае, несколько лет назад прибывших из Ферелдена. Хранительница Маретари внимательно выслушала рассказ героя об амулете Флемет, после чего призналась: "Как и ты, я связана с нею долгом, который должен быть заплачен. А мало что в этом мире обладает большей силой, нежели сдержанное обещание. Помни об этом. А что касается амулета, его необходимо отнести к алтарю на вершину сей горы и свершить над ним ритуал по усопшим. После чего верни амулет мне. Таким образом, обещание твое будет исполнено"… Следует отметить, что летом 82 года Века Благословенного Маретари – в ту пору Первая хранителя клана Сабрае, осевшего вдали от человеческих поселений, в удаленных пределах Ледяных гор, - вышла замуж за Второго, Сарела, любила которого с детства. Но с первым снегом в тот год варвары-аввары напали на клан, покончив с десятком эльфов; в том сражении муж Маретари был убит, а хранитель смертельно ранен. Приняв власть над кланом, Маретари постановила, что Сабрае уходит на равнины. Сама же она устремилась в дремучий лес, куда прежний хранитель запрещал ей ступить, ибо там, согласно легендам, проживала Ведьма Дебрей… Три дня спустя она вернулась к клану; день спустя умер хранитель… а авваров атаковали некие ожившие деревья, обратив варваров в бегство… Неведомо, нашла ли Маретари ведьму, и возвращает ли сейчас долг за спасение клана Сабрае.

Хранительница велела своей ученице Меррилл сопровождать Хоука, испросив последнего забрать молодую эльфийку с собой по завершении ритуала. Мотивов своих Маретари не пояснила, сказав лишь, что Меррилл избрала собственный путь в жизни...

Наряду с Мерилл герои устремились к вершине горы, где с изумлением лицезрели, как та провела ритуал магии крови, дабы развеять защитный барьер, ограждающий эльфийский погост. Темная волшба довлела над сими землями, и неупокоенная нежить властвовала на вершине Расколотой горы.

Покончив с оной, герои проследовали к алтарю, где Меррилл провела ритуал... и очам присутствующих явилась Флемет, воплощенная из амулета! "Могла бы и сказать, что ты находишься внутри", - выдохнул пораженный Хоук. "Лишь частица", - усмехнулась ведьма. - "Маленькая частица меня, только и всего. Небольшая предосторожность на случай неизбежного развития событий. И, если я знаю свою дочь Морриган, это уже произошло. Эта девчонка считает, что лучше всех иных, в том числе и меня, знает, что к чему. А почему бы и нет? Такой я растила ее!" Не очень-то разумея, о чем говорит Флемет, Хоук осторожно заметил: "Я и не знаю, она - твоя дочь или же твой враг". "Она и сама не знает", - хмыкнула ведьма.

"Но зачем тебе понадобился я, чтобы перенести тебя сюда?" - допытывался Хоук. "Потому что я должна была кое с кем встретиться!" - отвечала Флемет. - "И потому, что я не хотела, чтобы за мной проследили. А ты доставил меня сюда без излишней помпы". "Не понимаю", - покачал головой Хоук. - "Ты что, некое видение?" "А что, я должна пребывать лишь в одном месте?" - риторически вопросила Флемет. - "Тела так ограничивают сущность! Я - лишь фрагмент куда большего целого. Но тебе не нужно забивать этим голову, дитя. Знай, что ты, быть может, спас мою жизнь, как я спасла твою. И теперь мы квиты... Но мы стоим на грани перемен. Мир страшится неминуемого низвержения в бездну. И когда этот момент настанет, не колебайся, прыгай! Ибо лишь падая, ты узнаешь, можешь ли взлететь". "Что я должен делать?" - ошарашено выдохнул Хоук. "То же, что и я", - хохотнула Флемет. - "Стань драконом!.. Но ты никогда не сможешь стать им".

После чего ведьма откланялась и, обратившись в драконицу, воспарила в небеса... Верные своему обещанию, данному хранительнице клана, герои отвели Меррилл в Киркволл, где юная чародейка-отступница надеялась укрыться в эльфийском квартале Нижнего города.

Исполняя просьбу Эвелин, герои истребили и разбойников, устроивших на одном из склонов Расколотой горы засаду на торговые караваны. Вот только Джевен, капитан городской стражи, узнав об этом, пришел в ярость, что вызвало у Эвелин вполне определенные подозрения. Проведя небольшое расследование, герои выяснили, что капитан действительно замешан в весьма сомнительных отношений с некоторыми разбойничьими отрядами, а также с воровской гильдией Киркволла - Общиной. Посему капитан был лишен своего ранга, а Эвелин Валлен удостоилась благодарности набольших; быть может, вскорости именно ей предстоит занять освободившуюся должность.

...Некоторое время назад в городе появились кунари; корабль их попал в страшный шторм, и теперь сотни воинов пребывали в Киркволле, ожидая возвращения на родину, в Пар Воллен. Пребывали на потерпевшем крушение корабле и заключенные, называющие себя "Тал-Вашотами" и противостоящие сородичам, исповедающим Кун. И теперь сии мятежники, обретшие свободу, сеют смуту на Раненом побережье близ Киркволла.

А недавно кто-то похитил сына виконта, Семуса Думара; похоже на то, что за преступлениям стоят Тал-Вашоты... по крайней мере, так следовало из заявления виконта. Но, как оказалось, молодой Семус свел дружбу с одним из кунари, Ашаадом, отправившись вместе с ним исследовать побережье для Аришока кунари... Здесь их и настиг отряд наемников, отправившихся за сыном виконта. Ничтоже сумняшеся, воины прикончили нечастного кунари, после чего вознамерились вернуть беглого сына венценосному отцу.

Подоспевший столь несвоевременно Хоук спутал все замыслы наемников, и те, не желая оставлять лишних свидетелей, атаковали героев. Одержав победу, Хоук и спутники препроводили Семуса в замок виконта, где сын тут же обратился к отцу с просьбой пересмотреть свое отношение к кунари.

...Варрик по секрету сообщил Хоуку, что в городе пребывает Серый Страж, прибывший из Ферелдена вместе с беженцами; уж если кто и знает, как проникнуть на Глубинные Тропы, так это он. Индивида сего герои разыскали в трущобах Темного города - истинном захолустье Киркволла, и оказался им никто иной, как Андерс. Вскорости после событий в Амарантине сей маг-отступник принял в себя дух справедливости, и новорожденная сущность, представляющая как Справедливость, так и Мщение, прибыла в Киркволл. Последние месяцы Андерс занимался исцелением недужных ферелденцев, лишившихся крова.

Выслушав просьбу Хоука, Андерс заявил, что карта, на которой указано место спуска на Глубинные Тропы у него имеется, но расстанется он с ней лишь в случае, если герои исполнят одну маленькую просьбу и вырвут из лап храмовников чародея Карла, томящегося в Казематах.

Однако они опоздали: храмовники успели отрезать Карла от Тени, сделав его безвольной марионеткой. Разъярившись, Андерс испепелил храмовников, устроивших ему засаду, и лишь сейчас лицезрели пораженные герои проявление сущности духа справедливости. Казалось, будто часть тени пребывает в душе Андерса!..

Позже, вернувшись в жилище последнего, Хоук расспросил мага о произошедшем. "Будучи в Амарантине, я постречал духа справедливости, оказавшегося исторгнутого из Тени", - поведал Андерс. - "Мы стали друзьями. Он осознал несправедливость, с которой маги Тедаса сталиваются ежедневно". "Но разве духи тени не злы?" - удивился Хоук. "Подобно тому, как демоны олицетворяют смертные грехи человечства, добрые духи воплощают в себе добродетели", - отвечал чародей. - "Духи сострадания, силы воли... справедливости. Они - первые чада Создателя. Чтобы существовать вне Тени, духу справедливости требовалось смертное тело. Я предложил свое... Так мы слились воедино, дабы даровать справедливость каждому ребенку, оторванному от матери и переданному Кругу. Но, думаю, в душе моей оказалось много злости, ибо, оказавшись внутри меня, он... изменился... Теперь, когда я вижу храмовников и несправедливости, творимые ими, изменить которые бессилен... Он овладевает мною. И он - больше не мой друг, дух справедливости. Он - сила отмщения, лишенная милосердия".

Передав Хоуку карты Глубинных Троп, Андерс выразил желание присоединиться ко все растущему отряду.

...В эльфийском квартале Нижнего города к Хоуку за помощью обратилась долинная эльфийка Арианни, поведав о том, что ее сын Фейнриэль, рожденный от странствующего торговца-антиванца по имени Винсенто, отступник. Торговец бросил их, и Арианни вынуждена была оставить клан Сабрае и растить сына в одиночку здесь, в Киркволле. В возрасте восьми лет у Фейнриэля обнаружились магические способности, но Арианни не захотела отправлять его в Круг магов, ибо, будучи долинной эльфийкой, полагала, что сможет обучить сына контролю над магией самостоятельно. Однако несколько лет спустя пожалела о своем решении, ибо ночные кошмары Фейнриэля все усугублялись, и демоны нашептывали ему в грезах. Опасаясь за жизнь сына, Арианни обратилась за помощью к симпатизирующему магам храмовнику, серу Траску, но Фейнриэль, прознав об этом, бежал из дома, намереваясь разыскать отца, который, как он знал, находился на данный момент в Киркволле... Хоуку удалось выяснить, что Винсенто направил сына к бывшему храмовнику Ралейгу Самсону, известному своей помощью беглым магам. Самсон, в свою очередь, направил юношу к капитану Рейнеру, но тот пленил Фейнриэля, дабы продать работорговцам. Хоуку удалось вызволить молодого отступника, после чего, следуя просьбе того, он препроводил Фейнриэля в клан долинных эльфов Сабрае в надежде, что те сумеют обучить его магии.

...Немало деяний свершили Хоук и спутники его, пытаясь наскрести денег, дабы принять участие в экспедиции на Глубинные Тропы. Они расправились с Тал-Вашотами на Раненом побережье, отыскали и прикончили заговорщиков из Амарантина, вознамерившихся свергнуть нынешнего Стража-командующего ферелденской ветви ордена, искоренили популяцию драконов в руднике (хозяин которого, исполненный благодарности, тут же предложил Хоуку разделить собственность над шахтой), избавили город от безумного убийцы, охотящегося на детей-эльфов и оказавшегося сыном городского магистрата, вырвали отступника-полуэльфа из рук работорговцев, а также согласились помочь смиренной служительнице Церкви сестре Петрис тайно вывести мага-кунари из города...

Надо отметить, социум кунари испытывал жгучую ненависть к магам как к воплощениям хаоса, антиподам порядка и основ учения Кун. Но когда герои вывели мага через Подземный город на горный склон, их уже ждал отряд кунари - охотников на магов. Героям удалось сразить противников, но маг, не видящий иного выхода, испепелил себя огненным заклятием. Бетани заметила, что уж слишком все ладно складывается: сестра, передавшая им на попечение мага-кунари... и этот отряд, ожидающий их. Быть может, Петрис не так уж проста и исполнена альтруизма, как может показаться на первый взгляд?..

...Чуть позже Хоука разыскал храмовник по имени Траск. Родился он в семье торговца, и, будучи младшим из четырех сыновей, был передан отцом в лоно церкви. В двенадцатилетнем возрасте праведная мать Маргитта организовала его обучение в ордене храмовников, и видел Траск себя защитником и стражем магов. Даже со становлением Мередит Рыцарем-командующей и ужесточением обращения с магами Траск не изменил своим принципом. Мередит приблизила к себе таких людей как сер Каррас, сер Ото Алрик, и даже ферелденец Каллен; Траск же оставался среди новичков и ветеранов. Когда исполнилось ему 20, Траск начал регулярно наведываться в бордель «Цветущая роза», где был наповал сражен молодой женщиной по имени Амбра. Та забеременела, назвала отцом Траска, а вскоре родилась дочь, Оливию. Магические способности обнаружились у последней в девятилетнем возрасте, но Траск, зная об условиях содержания магов в Казематах, отказался передать дочь в Круг, и велел Амбре спрятать Оливию... Несколько лет спустя девушка решила покинуть Киркволл, чтобы любимого отца ее не обвинили в укрывательстве отступницы. К несчастью, при попытке бежать из города Оливия была убита... Поскольку дочь его сама была отступницей и недавно погибла, Траск искренне сопереживал магам, являющимися по сути пленниками Церкви. Посему и испросил помощи героев в возвращении беглых отступников из Неприступной Гавани, схоронившихся в одной из пещер на Раненом побережье... Как оказалось, верховодил беглецами маг крови Десимус, и сдавать без боя он не желал. Уничтожив малефикара и призванную им нежить, герои вывели на поверхность покорных отступников, убедив их в том, что Траск не даст иным храмовникам, истово ненавидящим магов, отправить их на плаху.

Да и в самих Казематах было неспокойно; в последнее время около десяти новобранцев-храмовников попросту исчезло! Ходили упорные слухи, что Рыцарь-командующая Мередит заставляет их проходить через некий новый обряд посвящения, выживают в котором далеко не все... Истина, однако, оказалась совершенно иной: куртизанки, владеющие кровавой магией, очаровывали навещавших их в борделе храмовников, вселяя демонов Тени в тела ревнителей Церкви. Герои разыскали оплот отступниц-малефикаров в Темном городе и расправились с тамошними обитательницами.

...В таверне "Повешенный", что в Нижнем граде, герои повстречали пиратку по имени Изабела, уроженку Ривайна. Оставшись без корабля, потерпевшего крушение, это острая на язык и смертоносная особа застряла в Киркволле, и, пообщавшись немного с Хоуком, испросила того о помощи. "Дело в том, что меня донимает кое-кто из прошлого", - доверительно сообщила Изабела. - "Я сражусь с ним на дуэли и если одержу победу, он оставит меня в покое. Его зовут Хайдер. Мы пересекались как-то в Антиве. Я ему никогда не нравилась". Поскольку девушка сомневалась в честности своего противника, она попросила героев сопроводить ее к означенному месту дуэли и прикрывать спину... так, на всякий случай.

Как и ожидала Изабела, Хайдер на встречу не явился, прислав вместо себя целый отряд головорезов. Прикончив оных, а затем разыскав Хайдера в городской церкви и положив конец существованию негодяя, герои расспросили Изабелу о ее противниках. Не вдаваясь в подробности, пиратка сообщила, что преследует ее Кастиллон, стремясь заполучить некую реликвию.

...В церкви Верхнего города герои повстречали Себастьяна Ваэля - дворянина, стремящегося отомстить убийцам своей семьи. Он с детства знал, что примет жреческий сан, как подобает младшему сыну знатного рода, но вел разгульный образ жизни и не особо стремился посвятить себя служению Создателю. Родители под стражей препроводили непутевого отпрыска в церковь Киркволла, однако душой Себастьян пребывал в иных местах, желая наслаждаться жизнью. Видя это, Верховная священнослужительница Эльтина позволила молодому Ваэлю покинуть церковь, сказав, что приходить в лоно оной надлежит не через заднюю дверь, но через парадную... Слова жрицы запали в сердце Себастьяну, и жизнь его обрела смысл; он вернулся в церковь, по доброй воле приняв сан. Последующие несколько лет Ваэль смиренно служил Создателю, обретя душевный покой и найдя в лице Эльтины наставницу и мать. Но жестокое убийство его семьи заставило молодого принца вернуться в змеиное гнездо политики городов-государств Свободных Просторов, ведь он оказался единственным оставшимся в живых наследником величественной Неприступной Гавани, чей род правил городом на протяжении шести поколений.

Посему принц объявил о том, что убийство его родных совершили наемники Кремня и предложил щедрую награду за их головы. Негодяев герои разыскали как в самом городе, так и на Расколотой горе и на Раненом побережье, свершили над ними скорую расправу... Киркволл всегда оставался важнейшим торговым партнером Неприступной Гавани, посему, прибыв сюда, Себастьян был исполнен решимости дознаться, кто стоит за хладнокровными убийствами.

...Таков был Киркволл в те годы - средоточие слабостей, прожадности, скверны и всевозможных человеческих пороков, противостояния безжалостных рыцарей-храмовников и стонущих под игом Церкви магов Круга...

Закупая припасы к экспедиции, Хоук знакомство с торговцем-гномом Боданом Феддиком и его сыном Сандалом. Бодан родился и вырос в Орзаммаре, и принадлежал он к касте торговцев; после смерти отца Бодан продолжил его дело и добился немалых успехов, торгуя редкими артефактами. Нанимая лишенных касты гномов, Бодан отправил их на Глубинные Тропы в поисках реликвии, после чего перепродовал те дворянам стократ дороже. Однажды один из наемников вернулся, принеся с собой орнамент из железа и золота, исполненный в форме дракона, и два драгоценных камня – черный и алый. Наемник божился, что в тех глубинах за тейгом Аэдукан, где он обнаружил это, сокровищ куда больше, и обещал сопроводить туда Бодана – за внушительную сумму. Бодаг согласился, и в сопровождении провожатого и двух стражей (большее число непременно привлекло бы внимание со стороны порождений тьмы) отправился на Глубинные Тропы. Лишенный касты привел торговца в каверну, пребывала в которой сияющая драгоценными каменьями стена, и орнаменты, выложенные на ней, являли образы сказаний о древних героях и Святейших. Взору пораженного Бодана предстали эльфы, гномы, драконы и иные, неведомые создания. Стена простиралась ввысь и вниз на неведомые пределы... Неожиданно он заметил близ стены мальчугана-гнома, лет пяти от роду. В это мгновение небольшой отряд атаковали порождения тьмы; Бодан схватил мальчугана и бросился бежать, а наемники его обвалили тоннель за их спинами, уничтожив таким образом единственный проход к чудесной стене. Впоследствии Бодан так и не узнал, каким образом мальчик оказался на Глубинных Тропах; он назвал странного найденыша Сандалом и воспитывал как собственного сына... Несколько лет спустя Бодан и Сандал были вынуждены бежать на поверхность, ибо один из дворянских домов Орзамарра обвинил торговца в краже наручей, принадлежащих одному из покойных членов семьи... Как оказалось, Сандал обладал поистине вероятным талантом к наделению предметов магическими свойствами посредством инкрустации в них драгоценных камней и рун; однако Сандал был неспособен заботиться о себе и весьма органичен в делах повседневных – Бодан предполагал, что, возможно, дело в том, что разум приемного сына искажен энергиями лириума, пронизывающего Глубинные Тропы... Годы спустя, во время Пятого Мора они какое-то время оставились с Героем Ферелдена, а после – в Редклиффе. Во время Сражения в Денериме Косленд - к изумлению своему - обнаружил Сандала, покрытого кровью, а на земле пред простодушным гномов пребывало множество трупов порождений тьмы; Сандал так и не смог – или не захотел – объяснить, что произошло... После Бодан и Сандал перебрались в Киркволл, и сейчас изъявили желание присоединиться к экспедиции на Глубинные Тропы.

Оставив за спиной Град Цепей, члены экспедиции Бартранда устремились в дикоземье Свободных Просторов, где, если верить карте Андерса, находился спуск на Глубинные Тропы. Вместе с гномами и наемниками следовали Хоук и его верные спутники: Варрик, Изабела, Фенрис, Меррилл, Эвелин и Андерс. По настоянию матери Бетани осталась в городе.

...С тех пор, как спустились они в земные недра, минула неделя, но наконец, оставив позади тоннели, заполоненные порождениями тьмы, члены экспедиции достигли врат древнейшего гномьего тейга. Сразив дракона, их охранявшего, они проследовали внутрь, но Бартранд, осмотревшись по сторонам, недоуменно хмурился. Судя по всему, гномы жили в сей твердыне еще до Первого Мора, но... где же статуи Святейших, и что за незнакомые руны на стенах? Глава экспедиции чувствовал себя донелья неуютно: обычно гномы верны традициям, сей же тейг заставлял его ощущать тревогу, причину которой он установить не мог.

Однажды Сандал отстал от остальных, а когда Хоук выступил на поиски его, то обнаружил гнома в пещере, пребывало в которой немало трупов порождений тьмы... а также огр, скованный льдом. Гном передал Хоуку руну холода, сказав лишь: «Бум!» О том, что в действительности произошло в пещере, Хоук так и не узнал.

Миновав чертоги, стены которых пронизывали алые жили чистейшего лириума, и сразившись с низшими демонами - тенями, - члены экспедиции достигли древнего склепа, где на алтаре покоился идол из лириума. Наверняка он стоит целое состояние!.. Взяв находку в руки, Бартранд покинул склеп... закрыв за собою каменную дверь. Замешкавшийся Хоук и спутники его, не ожидавшие столь подлого предательства, остались внутри!..

Им уставалось уповать лишь на то, что в предвечном гномьем тейге найдется иной выход на Глубинные Тропы. Долгие часы провели они, блуждая по склепам, сражаясь с низшими демонами и прочими порождениями Тени, как то могущественными каменными призраками. Наконец, разыскали герои пещеру, битком набитую сокровищами, а неподалеку - тоннель, ведущий на Глубинные Тропы.

Наконец, пять дней спустя герои достигли поверхности, устремились к Киркволлу. Варрик поклялся, что прикончит Бартранда, если только встретит... Но, прибыв в Нижний город и ступив в лачугу дяди, Хоук узнал от матери, что храмовники увели его сестру в Казематы. Теперь, когда сестра его пребывает в Круге, навряд ли он увидит ее в ближайшее время.

Родилась эльфийка Таллис – истовая приверженница философии Кун - в Минратусе, и была продана в рабство собственными родителями – обычная практика в Тевинтере для семей, погрязших в долгах. Так девушка оказалась на корабле работорговцев, следующем в тевинтерский город Карастес, когда судно было атаковано и захвачено кунари, и все, находящиеся на борту, доставлены в островную крепость Кунатрас близ восточного побережья Сехерона. Пленников (как рабов, так и работорговцев) жречество начало обращать в Кун, а непригодные становились лишенными разума рабами. Подобная участи ожидала бы и юную эльфийку, но ее заметил Салит, один из высокопоставленных членов Бен-Хассрата – ордена кунари, выступающего ревнителем религиозных законов и всеобщего блага. Обратившись к Тамассран, Салит просил передать девушку под его опеку, где обучил ее искусству шпионажа и убийства. Так эльфийка стала Талис – «та, кто решает». Для народа кунари они исполнила немало миссий по всему Тедасу, преимущественно в Орле и Неварре. Она добивалась успеха, но не теми способами, которые от нее ожидали; кунари полагали, что это – свидетельство гордыни, которое в конечном итоге может привести к неповиновению... и не ошиблись... Последней каплей стала миссия, в которой Таллис поручено было выкрасть артефакт кунари у графа Альфонса Вальмонта из города Арлесанса. Таллис, однако, обнаружила в особняке графа детей – людей и эльфов, - используемым дворянином для утех. Таллис освободила детей, прикончила графа и его стражей, спровоцировав тем самым дипломатический инцидент, который чуть было не привел к возобновлению войны между кунари и Империей Орле. Как следствие, она была названа «Этлок» и два последних года занималась новыми обязанностями – разделыванием мясных туш на борту корабля кунари. Однако кунари, ее наниматели, дали эльфийке шанс реабилитироваться в их глазах. Дело в том, что накануне из тюрьмы Церкви в Киркволле сумел бежать опасный Сааребас, маг-кунари, наряду с подельниками. В задачу Таллис вменялись поиски беглеца и его поимка...

Эльфийка покинула Киркволл, устремившись по следу Сааребаса. Вскоре удача улыбнулась ей - девушка заметила вдалеке одного из головорезов, входившего, судя по имеющейся у нее информации, в сообщники мага-кунари. Не замечая подкрадывающейся эльфийки, разбойник занес топор над головой несчастного жестянщика, напрасно молящего о пощаде...

Таллис бросилась вперед, вывернула головорезу руку... с удивлением заметив подоспевшего молодого храмовника, заявившего о том, что человек сей - преступник, и будет немедленно препровожден обратно в тюрьму. Эльфийка недовольно поморщилась: только этого чванливого святоши ей не хватало...

Разбойник, воспользовавшись секундным замешательством обоих своих недругов, метнулся в сторону, скрывшись в зарослях. Пообещав храмовнику, что передаст ему беглеца сразу же, как тот ответит на ее вопросы, Таллис устремилась следом. Конечно, довольно скоро она вновь настигла лиходея и, приставив кинжал ему к горлу, поинтересовалась, куда направились Сааребас и его дружки. Головорез выдавил, что неподалеку есть лагерь долинных эльфов, и поиски следует начинать оттуда... С улыбкой Таллис перерезала ему горло...

С обнаженным мечом храмовник подступил к девушке, донельзя изумленный хладнокровным поступком последней. "Ты только что убила моего пленника!" - в гневе выдохнул он. - "Что он успел сказать тебе? Отвечай служителю Церкви!" "Церкви?" - усмехнулась Таллис. - "Ты, словно марионетка, пляшешь на ниточках у церковников, не так ли, храмовник?" "А ты - кунари", - процедил рыцарь. - "Немногим лучше порождений тьмы".

Эльфийка вздохнула; разговор сей лишен всякого смысла... Кивнув на тело убитого, она заметила, что мага сопровождают по меньшей пятеро человек. Неужто Церковь отправила по следу подобного контингента одного-единственного храмовника?..

Пригрозив, что обязательно прикончит докучливую эльфийку, если только увидит ее еще раз, рыцарь устремился прочь; кровь, заключенная в филактерии беглого Сааребаса, рано или поздно приведет его к отступнику. Таллис же нагнала стремящегося убраться подальше жестянщика, поинтересовалась, нет ли поблизости лагеря долинных эльфов...

Вскоре кровь отступника привела к лагерю и храмовника, Кайрна. Приближаясь, заметил он, что оплакивают эльфы своих сородичей, погибших совсем недавно; изуродованные, обгоревшие тела - похоже, здесь постарался маг... Заметив рыцаря, эльфы окружили его и, натянув тетивы на луках, приказали убраться восвояси. Храмовник, однако, потянулся к рукояти меча...

Кровопролития было бы не избежать, если бы не своевременное вмешательство Таллис. Девушка прибыла в лагерь эльфов, совсем немного опередив храмовника, но теперь заступилась за него, заявив сородичам, что странствует с этим человеком. Эльфы опустили луки, разошлись, пропуская рыцаря в лагерь. Таллис вполне дружелюбно обратилась к храмовнику, пояснив, что знала, куда направляется маг и надеялась попасть сюда раньше него... но опоздала.

Эльфийка Маэрвинн поведала Таллис и Кайрну, что Сааребас и пособники его атаковали лагерь на рассвете; они явно что-то искали, вверх дном перевернув повозку хранителя клана. Последнего несколько месяцев назад забрали храмовники Киркволла, но предмет поисков лиходеев может знать ученик хранителя, его племянник Джосмаэль. Юноша сей пребывал в полнейшем отчаянии: помимо прочего, нападавшие увели с собой его невесту, Фину!.. Джосмаэль молил Таллис спасти его возлюбленную, но девушка ответила категорическим отказом: ее задача - вернуть Сааребаса, и не более. И не отступится она от своего поручения, ведь однажды, так поступив, она провалила задание, что чуть было не ознаменовало конец существования ее под именем "Таллис"... и начало нового, под презренным именем "Этлок".

Тяжело вздохнув, Джосмаэль взял в себя в руки, сообщив Таллис, методично обыскивавшей повозку хранителя о том, что маг-кунари забрал с собою артефакт долинных эльфов - золотую маску Фен'Харела. О том, какая магия заключена в артефакте, знал лишь хранитель, но о судьбе, постигшей его, ведают лишь церковники. Юноше было предписано защищать маску ценой собственной жизни, но страх прежд атакующими парализовал его... а затем было слишком поздно.

Кайрн уже покинул лагерь, продолжая поиски мага. Нагнав храмовника, Таллас сообщила ему о похищенном артефакте, предложив продолжить путь вместе... к обоюдной выгоде. Ведь у храмовника есть филактерия с кровью Сааребаса, а у нее - созданный кунари ошейник, с помощью которого можно лишить отступника магической силы.

"Но как ты стала кунари?" - допытывался Кайрн, и Таллис разом посерьезнела. - "Они силой обратили тебя в свою веру? Ведь ни одно разумное существо не..." "До них я была ничем", - прервала его эльфийка. - "Я была рабыней. Меня продали собственные родители. Кунари дали мне убежище, цель и имя. Меня зовут Таллис, что означает - "решающая проблемы".

Вернувшись к предыдущей теме, Таллис вновь предложила рыцарю сообща нагнать отступника, перебить его подельников, а затем устроить дуэль, дабы определить, кому будет принадлежать честь пленения Сааребаса. Кайрн на предложение согласился, и двое устремились прочь от лагеря... когда нагнал их Джосмаэль. Молодой эльф просил взять его с собой... неосмотрительно заявив о том, что сведущ в магии - в частности, в целительной волшбе.

"Отступник!" - тут же воскликнул Кайрн, хватаясь за меч, но Таллис удержала собравшегося было ринуться на эльфа храмовника. "Целитель, говоришь?" - с непринужденной улыбкой обратилась она к юноше. - "Докажи!" С этими словами она метнула кинжал, вознившийся молодому Джосмаэлю в грудь.

Превозмогая боль и шок, тот воззвал к целительным энергиям, врачующим тело, и смертельная, казалось, рана немедленно затянулась. "Ты можешь пойти с нами, но помни: маг - наша главная цель", - со значением произнесла Таллис, глядя эльфу в глаза, и тот, все еще дрожа от испытанного, кивнул.

Кайрн, однако, заявил, что в любом случае не станет странствовать вместе с отступником, ибо задача храмовников - заключать их под стражу или уничтожать. Таллис усмехнулась: "Вот и присмотришь за ним, верно?" Кайрн открыл было рот, собираясь возразить... да не нашелся, что ответить. Посему лишь тяжело вздохнул и, взглянув на филактерию, указал направление, в котором надлежало следовать.

По пути Джосмаэль поведал спутникам, что магии его обучал дядя, хранитель клана Йевен, но храмовники распознали в нем отступника, забрав в свой оплот в Киркволле. Имя это оказалось знакомо Кайрну: именно этого мага убил Сааребас при побеге. Наверняка именно от Йевена он узнал о маске Фен'Харела, посему наряду с пособниками и напал на лагерь долинных эльфов.

Молодой эльф опустил в голову: теперь в этом мире у него осталась одна-единственная любимая, Фина. Но что могут знать о любви его спутники?.. Храмовники сердцем и душой преданы Церкви, а Таллис... по словам эльфийки, кунари не чувствуют любви, ибо ничто не должно терзать их сердца. Им назначают партнеров... тем, кому позволено заводить таковых. Подобной философии Таллис следовала, ибо полагала, что чувства ведут к беде.

...Продолжив путь, трое вскоре достигли горной гряды; кровь в филактерии указывала на пещеру у подножья одного из пиков. С осторожностью проследовав внутрь, Таллис и спутники ее лицезрели каверну, пребывал в которой некий алтарь. У оного собрались маг-кунари, сжимающий в руках золотую маску и ритуальный кинжал, а также четверо разбойников, двое из которых удерживали долинную эльфийку. На глазах ужаснувшегося Джосмаэля Сааребас полоснул Фину кинжалом по запястью и алая кровь оросила поверхность маски, немедленно воссиявшей алым, ибо магия ее пробудилась. Эльфийский маг не выдержал, вскрикнул, и разбойники, повинуясь жесту кунари, немедленно устремились ко входу в пещеру, дабы схватиться с нежданными гостями.

Двух разбойников Джосмаэль обездвижил заклинанием, третьего прикончили Таллис и Кайрн. После чего эльфийка схватилась с последней из разбойниц, в то время как храмовник поспешил к Сааребасу, используя филактерию для того, чтобы ослабить не ожидавшего подобного поворота чародея. На лице кунари отразилось отчаяние, он стремительно терял силы... в то время как маска Фен'Харела, пребывающая на алтаре, светилась все ярче...

Заметив опасность, грозящую их предводителю, разбойница с силой оттолкнула Таллис, после чего метнулась к Кайрну, выбила филактерию у него из рук... Амулет с кровью Сааребаса упал наземь, разбившись, но Таллис, сжимая колдовской ошейник в руках, уже бежала к магу. Кайрн тем временем оглушил разбойницу...

Но в жаре схватки трое совершенно позабыли о двух головорезах, обездвиженных заклинанием Джосмаэля прежде. Действие оного завершилось, и лиходеи вступили в бой, повергнув и Таллис, и Кайрна. Коротким заклинанием Сааребас отбросил с пути Джосмаэля, после чего приказал подельникам забирать с собою Фину и направляться к выходу из пещеры. Сам же кунари, бережно сжимая в руках золотую маску, обошел оглушенных противников, не удостоив их даже взглядом... ровно как и одну из своих подельниц, оглушенную.

Лишь покинув пещеру, он обернулся, высвобождая магические энергии... и камни, скатившиеся с горы, наглухо замуровали вход в каверну, остались в которой его преследователи.

...Таллис и Кайрн приказали Джосмаэлю разгребать завал, ибо именно по вине эльфа оказались они в столь незавидном положении. Сами же приступили к допросу пленницы, в которой Таллис сразу же опознала "потрошительницу". Эти свирепые воители наслаждаются смертью, вселяя страх в противников, порой поглощая их жизненную силу, дабы излечивать собственные раны. Они не страшатся боли, обращая ее в оружие...

Но на вопросы храмовника и эльфийки потрошительница отвечать отказалась... по крайней мере, бесплатно. Поскольку иной надежды изловить Сааребаса не было - филактерия кунари была разбита - Таллис отсыпала женщине горсть монет, обещав добавить столько же по поимке мага. Заметно повеселевшая потрошительница сообщила, что звать ее Найри, и новые наниматели могут начинать задавать свои вопросы... она расскажет обо всем, что знает.

"Где ты взяла это?" - в изумлении вопросил Джосмаэль, кивнув на мешочек с деньгами в руках Таллис. "В повозке твоего хранителя..." - с откровенным безразличием пожала плечами эльфийка. - "Прихватила на всякий случай". "Это же сбережения моего клана!" - возмущенно выпалил юноша. - "Ты не можешь просто взять да украсть их". "Не могу?" - прошипела Таллис с неприкрытой угрозой. - "Не могу купить наемницу вместо того, чтобы позволить ей убить нас?" "Она права", - поддержал спутницу храмовник и, обвиняюще ткнув эльфа пальцем в грудь, произнес: "Если бы не твоя дурацкая выходка, труп мага был бы уже у меня".

"Мне казалось, маг нужен тебе живым", - процедила Найри, глядя на Кайрна с откровенной неприязнью. - "Я видела тебя там, в тюрьме. Водил магов по коридорам туда-сюда... Интересно, что происходило в той жуткой камере, руны на дверях которой приглушали крики..." "Наша задача - держать в узде тех, кто может применять магию!" - отвечал храмовник, и потрошительница с презрением сплюнула: "Ага, видела я, как вы "управляете".

Приказав обоим прекратить перепалку, Таллис обратилась к Найри с вопросом: "Куда же направляется Сааребас?" "К эльфийским руинам", - молвила та. "На Расколотой горе?" - уточнил Джосмаэль, и Найри утвердительно кивнула. "Но почему Расколотая гора?" - нахмурилась Таллис. "Маска, жертвоприношение, чтобы открыть путь в Тень", - доходчиво разъяснила Найри.

Джосмаэль сообразил, что кунари наверняка применит магию крови... а жертвоприношение... Побледнев от ужаса, эльф бросился к завалу, принявшись расчищать его... Таллис, однако, корила себя за то, что сжалилась над эльфийской девчонкой; больше подобной ошибки она не допустит и сосредоточится исключительно на Сааребасе.

Прошел без малого день, прежде чем четверка выбралась из пещеры. Джосмаэль сообщил спутникам, что знает, как срезать путь через горы. "Единственное пристанище моего народа - это дорога", - вздохнул он. - "Мы знаем все обходные пути, так что не будем медлить".

...Несколько часов четверо шагали по узкой горной тропке. Таллис поинтересовалась у Джосмаэля, чем же столь примечательна Расколотая гора, и отвечал молодой маг: "Это древнее место силы той эпохи, когда наш народ был еще силен". "Не наш, а твой", - уточнила Таллис. - "Продолжай". "Завеса между нашим миром и Тенью там тоньше обычного", - говорил Джосмаэль.

"Маг сказал, что собирается с помощью маски призвать армию демонов", - буднично сообщила Найри. - "Отправиться в Киркволл, уничтожить кунари... а потом и Церковь. А дальше... кто знает?" "Но почему?" - вопросила Найри, и потрошительница пояснила: "Он обозлен на весь мир. К нему относятся, как к животному, надевают ошейник, используют как оружие. Я бы тоже захотела уничтожить все на своем пути".

...Вскоре путники добрались до долины, заметили в которой таверну. Решив, что перекусить и восстановить силы не помешает, четверо устремились к оной, ступили внутрь, заняли места за столиком, стараясь не замечать подозрительные взгляды иных посетителей таверны.

Найри поведала спутникам, что ее мать держит таверну на севере, в Неварре, а сама она знакома со знаменитой Искательницей Церкви, Кассандрой Пентагаст. Последняя состоит в прямом родстве с нынешним королем Неварры, Маркусом Пентагастом - мужем весьма преклонных лет. Надо отметить, что вопрос престолонаследия начинает занимать разумы множества дворян сей державы; многие полагают, что Пентагасты и Ван Мархамы правили страной достаточно, и новому роду надлежит принять трон. Тем не менее, наиболее вероятный наследник Неварры - Фердинанд Пентагаст, младший брат Маркуса, легендарный охотник на драконов, который, правда, доселе не выказывал интереса в принятии трона; детей ни у одного из братьев нет.

"У тебя влиятельные друзья", - осторожно заметил Кайрн, внимательно глядя на женщину и пытаясь понять - не врет ли?.. "Я не говорила, что мы друзья", - хмыкнула та, после чего вновь сосредоточилась на поданной еде. Спутников интересовало то, как дочь хозяйки таверны стала потрошительницей, но Найри не хотела обсуждать этот вопрос. Так уж сложилась судьба...

"А что насчет тебя, Таллис?" - обратился Джосмаэль к эльфийке. - "Ты всегда выслеживаешь индивидов по приказу кунари?" "Если повезет, то, выполнив эту задачу, я снова стану Таллис", - отозвалась та. - "Теперь уж навсегда". "Я думал, Таллис - это твое имя", - озадачился юноша, но Таллис покачала головой: "Лишь временно. Вместо имен кунари используют звания. Пору дней назад я разделывала свиные туши, и звали меня Этлок".

"Твое боевое мастерство намного превосходит то, чего можно ожидать от простой рабочей", - заметил храмовник, и Таллис с грустью усмехнулась: "Конечно, превосходит. Просто... меня понизили. Я провалила задание. Несколько, честно говоря. Последнее было в Орле. У одного дворянина был кое-какой предмет, необходимый кунари, но он не хотел с ним расставаться. Мне было поручено проникнуть в его особняк, забрать предмет... и не оставить никаких следов. У этого дворянина в коллекции было много редких вещей... в том числе и маленькие девочки. Четверо. Закованные в цепи в его спальне, его рабыни".

Таллис замолчала, опустив голову. Никому прежде не рассказывала она об этом, но сейчас почему-то изливали душу незнакомцам, с которыми свела ее судьба... "И я освободила их", - закончила рассказ эльфийка. "И за это тебя понизили?" - изумился Джосмаэль. "Я исполнила поручение, но..." - Таллис замялась, - "что касается "не оставлять следов"... они так и не смогли найти все части тела этого дворянина". Найри одобрительно хмыкнула, но Таллис было не до смеха. "Кунари не нравится такое поведение, а это была уже не первая моя неудача", - тихо молвила она.

"Но ты же сама была рабыней?" - вопросил Кайрн, проникшись к Таллис сочувствием и... симпатием. - "Ты же не могла просто взять да бросить там этих детей? Судя по твоим действиям, ты не такая уж и жестокая". Таллис благодарно улыбнулась... а в следующее мгновение трое посетитителей таверны разом поднялись на ноги, в руках их сверкнула сталь.

Найри выругалась: она-то надеялась хотя бы закончить обед!.. Таллис и спутники ее обернулись к потенциальным противникам: трем мужланам, первый из которых был вооружен внушительных размеров молотом, второй - алебардой, третий же натянул на руки ошипованные перчатки, и женщиной - похоже, искусной мечницей.

Таллис еле заметным кивком указала Джосмаэлю на потолочную люстру... и в следующее мгновение маг сшиб ее заклинанием. Разбойники отпрыгнули назад в замешательстве... и троица героев устремилась в атаку, довольно скоро покончив с противниками. Лишь возмущенная хозяйка таверны подкралась к Джосмаэлю сзади да оглушила его ударом кувшина по затылку.

Тем не менее, кое-какими сведениями по завершении противостояния хозяйка поделилась, открыв, что наемники сии ошивались в таверне уже достаточно давно, чего-то выжидая... Шагая к Расколотой горе, Таллис и спутники ее пытались сопоставить разрозненные факты; наконец, эльфийка пришла ко вполне очевидному выводу - кто, как не Джосмаэль предложил им срезать путь?..

Приставив клинок к горлу юного мага, Таллис потребовала объяснений. "Я не предавал вас, клянусь!" - в ужасе и отчаянии воскликнул Джосмаэль, и, протянув эльфийке мятый клочок пергамента, пояснил: "Снаружи пещеры Фина оставила для меня вот это. Здесь указана дорога, на которой она собиралась попытаться бежать и где мы должны были встретиться. Я не думал, что вы соберетесь спасать ее, ведь вам нужен только маг".

"Ах ты, лживый маленький отступник!" - взорвался Кайрн, с силой толкнув Джосмаэля и сбив его с ног. - "Так и знал, что от тебя нельзя ожидать ничего хорошего. Ты во власти скверны!" Обнажив клинок, он занес его над головой юноши... но Найри ударила храмовника, повергнув наземь. "В деле с магом ты виноват не меньше, чем мальчишка", - прошипела потрошительница. - "Так ведь, храмовник?"

Стоя на коленях, Кайрн угрюмо молчал, а Найри, отвечая на вопросительный взгляд Таллис, изрекла: "Этот сумасшедший маг вырвался на свободу, потому что кое-кто пытался тайком убить его. Я видела, как он входил в камеру непосредственно перед побегом. Именно Кайрна я должна благодарить за свою свободу".

Храмовник продолжал безмолвствовать... ровно как и Таллис, ошарашенная открывшимся. "Что ты скрываешь от нас?" - наконец бросила эльфийка, со значением добавив: "Говори. Никаких больше тайн". "Я пытался убить мага", - признался Кайрн, поведав о том, как во время беспорядков в казематах храмовников он собирался воспользоваться случаем и прикончить Сааребаса. Однако хитроумный кунари сумел одолеть его, сразив заклинанием, после чего проследовал в пыточную, где вызнал у хранителя клана долинных эльфов необходимые ему сведения...

"Но почему ты так хотел его смерти?" - спрашивала Таллис, и Кайрн признался: "Он убил мою семью". "Но как такое возможно?" - удивилась Таллис. - "Ведь Сааребас бежал с нашего корабля и практически сразу же его изловила Церковь". "Не сразу", - покачал головой воин. - "Он успел добраться до маленького городка Ренриф к северу от Киркволла. Жители пожалели его... сняли ошейник... а он уничтожил все селение. Мое селение. И мою семью. На следующий день появились храмовники, схватили его, но было уже поздно. Моя младшая сестра Рея умерла у меня на руках".

"Почему же ты не убил его на месте?" - вопросила Таллис, и Кайрн горько усмехнулся: "Церковь запретила это. Потому что они хотели изучить его. Никогда прежде к ним в руки не попадал маг-кунари. Все, что их заботило - узнать ваши секреты. Изучить вашу магию".

Найри история храмовника откровенно позабавила, и потрошительница рассмеялась. Побагровев, Кайрн вскочил на ноги, воскликнул: "Я пошел против Церкви, служению которой посвятил всю жизнь! Так же, как сейчас я бросаю ей вызов. Я выкрал филактерию, чтобы самостоятельно разыскать мага. Я пытался следовать заветам Церкви, но не смог. Не могу. Больше не могу". "Стало быть, ты тоже отступник", - тихо резюмировала Таллис, и храмовник кивнул: к чему отрицать очевидное?.. У каждого из них своя причина желать смерти магу...

Вспомнив о Джосмаэле, Найри обернулась... но юного эльфа и след простыл. Таллис выругалась: подобного поворота событий она не предвидела... Впрочем, до Расколотой горы - рукой подать; наверняка юноша устремился в том направлении...

Действительно, беглеца удалось настигнуть довольно скоро: Джосмаэль схоронился в зарослях у пребывающего на вершине горы алтаря и внимательно наблюдал за оным. Похоже, Сааребаса и приспешников его удалось опередить...

Найри опустилась наземь рядом с Джосмаэлем, Таллис и Кайрн - чуть в отдалении. Таллис долго и пристально смотрела на храмовника, и тот наконец не выдержал: "Что?" "Просто думаю о нашем уговоре", - передернула плечами эльфийка. - "Церкви Сааребас нужен живым, но ты собираешься убить его... если выиграешь нашу дуэль, конечно... Ты никогда не собирался возвращаться назад". Кайрн мрачно кивнул. "Уходя из Киркволла, я знал, что больше не вернусь", - подтвердил он. - "И я ни о чем не сожалею. Маг должен умереть. Ты знаешь это не хуже меня".

"Что я знаю, неважно", - покачала головой Таллис. - "Кунари хотят вернуть его живым. Таково мое задание. Я не могу снова провалить его". "Рано или поздно ты ослушаешься очередного приказа", - с уверенностью произнес Кайрн. - "Ты не можешь изменить своей сути. Как долго они будут понижать тебя в звании?" Неведомое прежде чувство заставило сердце Таллис быстрее забиться: и когда этот храмовник научился столь хорошо читать в ее душе?..

"И какой же у меня выбор?" - осведомилась эльфийка. "Освободись", - молвил Кайрн. - "Так же, как это сделал я". Помимо воли Таллис улыбнулась, столь неожиданно прозвучала эта фраза. "Предлагаешь мне сбежать вместе с тобой?" - молвила она. - "Стать Тал-Вашот? Той, кто отрекся от Кун? Отверженной, вечной изгнанницей..." "Из того, что я увидел, ты такая и есть", - произнес Кайрн, и Таллис не стала возражать, ибо любая произнесенная ей сейчас фраза прозвучала бы лицемерно. - "Мы оба отступники". Губы их слились в долгом поцелуе...

Послышались шаги; к алтарю приближались Сааребас, бережно держащий в руках маску Фен'Харела, его подельники - воители, брат и сестра, - а также юная эльфийка, Фина. Таллис шепотом обратилась к спутниками, сообщив, что наряду с Джосмаэлем обойдет нагромождение камней за алталем, дабы забрать девушку прежде, чем начнется сражение. "Правда?" - с надеждой выдохнул эльф. - "Но как же твое задание?" "Так или иначе, я выполню его", - отвечала Таллис. - "Все равно полноценной кунари я быть уже не смогу. Нет смысла отрицать это".

Сааребас с превеликой осторожностью возложил маску на алтарь, и в то же мгновение в небесах над горою разлилось тлетворное зеленоватое сияние - наглядное свидетельство предельного истончения Завесы. "Впервые в жизни я не оружие", - отрешенно проговорил кунари, всецело сосредоточившись на проведении ритуала, - "но я направляю его".

Бросившись к Фине, Джосмаэль попытался было увести девушку подальше от мага и его стражей, но та неожиданно выкрикнула: "Сааребас! Они здесь!" В следующее мгновение, Кайрн и Найри бросились в атаку, избрав противниками своими бывших сподвижников потрошительницы. Таллис метнулась к кунари, но то ловко ушел из-под удара, заклинанием отшвырнул эльфийку в сторону, после чего подъял несколько мертвецов. "Что может быть более подходящим для ночи смерти и разрушения", - изрек кунари, наслаждаясь творящимся хаосом.

"Любимая, почему ты предупредила их?" - спрашивал Джосмаэль, не в силах увереть в столь чудовищное предательство. "Пока Сааребас не схватил меня, я была никем", - говорила Фина, обняла молодого мага и, проведя по щеке его ритуальным кинжалом, со значением произнесла: "Немного крови... для огромной силы".

В последнее мгновение Джосмаэль вышел из оцепенения, попытался вырвать оружие из рук девушки... но неожиданно для себя пронзил кинжалом ей грудь. Сааребас отступил в сторону, с удовольствием наблюдая за происходящим, а Джосмаэль, вновь и вновь повторяя имя убитой им возлюбленной, осторожно опустил тело ее... на алтарь, подле маски Фен'Харела. Сааребас довольно ухмыльнулся, сотворил короткое заклятие, отбросившее Джосмаэля далеко в сторону.

Кровь Фины окончательно пробудила магию артефакта, и маска воспарила в воздух, зависнув над алтарем. Сааребас блаженствовал, поглощая энергии, коими стремительно наполнялось его тело...

Тем временем Найри расправилась с противницей, схватилась с ее братом, в то время как Кайрн прикончил атакующего его мертвяка, бросился к Сааребасу, но маг с легкостью обездвижил храмовника магией, произнес: "Я должен поблагодарить тебя за ту чудесную свободу, что ты мне даровал. Наверное, это подарок за убийство твоей семьи?" "Ты забрал мою семью, но мое будущее принадлежит мне!" - в ярости выкрикнул Кайрн, тщетно силясь освободиться из пут заклинания.

Придя в себя, Джосмаэль заклинанием обратил противника Найри в ледяную глубу, а потрошительница стремительно разбила оную на части. Таллис, прикончив оставшихся мертвяков, метнула кинжал в маску Фен'Харела - и та разбилась на мелкие осколки. Открывавшийся было портал в Тень исчез; Завеса была восстановлена.

В неистовой ярости Сааребас сотворил молнию, должную испепелить Таллис на месте... но девушку закрыл своим телом Кайрн. Удар молнии пришелся храмовнику в грудь, и он замертво рухнул наземь. Таллис метнулась к кунари, защелкнула на шее у него ошейник, после чего бросилась к бездыханному телу Кайрна.

Видя, как убивается его пленительница, Сааребас рассмеялся. "Ты оправдала свое звание, эльф", - процедил он. - "Воистину, Таллис". Эльфийка приблизилась к магу вплотную, выдавила: "Зачем? Зачем все это? Почему ты не мог просто сбежать и жить своей жизнью?" "Была возможность причинить вред, и я ею воспользовался", - отвечал Сааребас, будто это было само собой разумеющееся. - "Это произошло почти помимо моей воли. Как я могу отрицать свое назначение? Ведь таким меня сделали кунари. Точно так же, как они сделали тебя.

"Ты прав", - вздохнула эльфийка, приняв наконец окончательное решение. - "Как бы сильно мы не сопротивялись своей истинной сути, мы всегда следуем ей. Тебя нельзя винить в этом. Так же, как нельзя винить и меня". С этими словами Таллис перерезала Сааребасу горло...

На рассвете Найри, Джосмаэль и Таллис похоронили Кайрна и Фину здесь же, на вершине Расколотой Горы. Почему-то одержанная победа совсем не радовала, уж слишком страшные утраты они понесли.

Найри заявила, что вернется в Наварру, Джосмаэль выступал к лагерю своего клана, дабы принять на себя роль его хранителя. Что до Таллис... она возвращалась к кунари, чтобы доложить о завершении возложенной на нее миссии. Как знать... быть может, в будущем ее станут звать уже не Таллис... но Тал-Вашот?..

Несметные сокровища, надейнные в тейге, многое изменили в жизни Хоука, сделали его известным. Он выкупил семейный особняк в Верхнем городе, а часть средств передал беженцам-ферелденцам, значительно облегчив их жизни.

Минуло три года... а кунари и не думали покидать город. Они говорили, что все еще ждут корабль, должный доставить их на Пар Воллен, но многие уже начали сомневаться в этом... и небезосновательно. Агрессии кунари не проявляли, но доки Киркволла упорно не покидали, будто дожидаясь чего-то. И народ стал роптать, встревоженный сим соседством...

Бетани с легкостью приспособилась к жизни в Круге, ибо впервые в жизни могла заняться изучением магии, не оглядываясь через плечо. Теперь она сама занималась обучением молодых чародеев и была искренне поражена, осознав, что храмовники - не жестокие чудовища, и истовые последователи Андрасты, верящие в то, что вершат великое благо, ограждая магов от магии крови. Однако Рыцарь-командующая Мередит все сильнее и сильнее притесняет Круг...

Бодан и Сандал оставались в родовом особняке Амелей, но вскоре торговец сообщил Хоуку, что Императрица Селена предложила его сыну должность при дворе, и вскоре они покинут Киркволл, устремившись в Орле.

После приключений на Глубинных Тропах Эвелин приняла должность капитана городской стражи; под ее началом стражники стали ревнителями закона и порядка. Женщина не ожидала, что под ее началом окажется столь много людей, и, чувствуя ответственность за них, она лично принимает участие в рутинном патрулировании и обучает новобранцев. Новая должность занимала все свободное время Эвелин, и с Хоуком она виделась нечасто...

Теперь, четыре года спустя после смерти мужа, Эвелин наконец-то нашла в себе силы двигаться дальше по жизни. Молодой стражник Донник Хендир был ей весьма симпатичен, но женщина боялась открыться ему в своих чувствах... к тому же, он был ее подчиненным. Узнав о терзаниях подруги, Хоук и Варрик быстренько организовали ей свидение с Донником в "Повешенном"... но Эвелин на него не явилась. Позже воительница призналась товарищам, что чувствует себя в своей тарелке лишь в разгар сражения.

Что ж, герои предложили ей направить патруль, в который входил бы и Донник, на Раненое побережье. Быть может, сражаясь с разбойниками, они смогут наконец объясниться?.. С превеликим трудом, но все же начинание друзей Эвелин увенчалось успехом, и - как знать? - быть может, у них с Донником все же появится шанс обрести счастье?

...Изабела же провела последние годы в поисках реликвии, которую утратила при крушении своего корабля. Она свято верить, что та все еще находится в Киркволле. Хоть она и стремится не пересекаться с наемниками своего прежнего нанимателя, Кастиллона, но все же время от времени дерется на дуэлях в Нижнем городе; просто так, от скуки. Один из таковых поединков привел к потасовке, охватившей половину Нижнего города, после чего Изабела две недели провела в темнице, откуда ее вытащили Эвелин.

После экспедиции на Глубинные Тропы Бартранд исчез, как сквозь землю провалился, и Варрику пришлось принять в свои руки семейное дело. Теперь он занимает место старшего брата в гномьей Гильдии Торговцев. Однако управлять финансовой империей дома Тетрас Варрик предпочитает из своих комнат в таверне "Повешенный"...

Все эти годы душу Андерса снедала тревога, и большую часть времени он проводил в лечебнице в Темном городе, исцеляя недужных ферелденцев и надеясь на их поддержку в защите от рыщущих в окрестностях храмовников. После трагической гибели Карла Андерс убедил себя в сем, что вся церковная иерархия должна быть низвергнута, дабы полностью вызволить магов из-под власти храмовников. Он присоединился к группировке отступников, поставивших своей целью вызволение магов Круга в Киркволле и организацию их бегства из Казематов. Дух мщения внутри него стал проявляться все чаще и сильнее, и Андерс, сражаясь с храмовниками, едва мог контролировать его.

Узнав, что храмовник Аллен нарушает догматы Церкви, насильно отсекая магов Круга от Тени и обращая их тем самых в бездушных марионеток - "Безмятежных", Андерс испросил Хоука о помощи: вместе они сумеют получить доказательства сего и пресечь подобные деяния. Через Темный город герои проникли в подземелья под Казематами, используемые разбойниками, занимающимися контрабандой лириума. Именно здесь храмовник Алрик и пособники его проводили нечестивый ритуал, отсекая неугодных магов от Тени. Расправившись с ними, герои обнаружили здесь же, в подземелье письма Алрика, согласно которым он пытался безуспешно навязать необходимость отсечения магов от Тени как Рыцарю-командующей Мередит, так и самой Божественной Юстинии V. Ярость духа мщения в душе Андерса чуть поутихла: быть может, не все храмовники - воплощения зла?..

Фенрис же все это время находился в особняке Данариуса, и факт нахождения в Верхнем городе неизвестного эльфа вскорости привлек внимание как соседей, так и городской стражи. Покамест Эвелин удавалось скрывать сведения касательно Фенриса, но она открыто предупредила эльфа, что так долго продолжаться не может... За последний год нервы Фенриса совсем расшатались. Он не знает, продолжит ли его преследовать бывший хозяин, или же замысшляет нечто страшное против бежавшего раба. Фенрис пытается не думать об этом и получать удовольствие от осознания того, что у него впервые в жизни появился дом, даже если он не общается практически ни с кем из горожан, лишь изредка покидая свое жилище...

Хоуку он поведал о своем прошлом... то немногое, что помнил сам. При рождении получил он имя «Лето», и он оставался в рабстве наряду с сестрой, Варанией. Руны из лириума, начертанные хозяином - магистром Данариусом - на его теле, наделили эльфа магической силой, которую он и сам не осознает до конца – как, например, становиться бесплотным и проходить через стены... Он согласился на подобный ритуал, потребовав, чтобы Данариус отпустил на волю сестру его и мать – и магистр принял условие раба. Лириус оказывал пагубное влияния на разум Фенриса, и он практически позабыл о прошлом. Данариус относился к нему, как к вещи: и когда, оказавшись на Сехероне по неким политическим вопросам, они были атакованы кунари и вынуждены бежать, магистр бросил раба на погибель, ибо тому не нашлось места в шлюпке. Фернис был тяжело ранен, но сумел выжить и бежать в джунгли близ лагеря тевинтерцев... От смерти эльфа спасти Туманные Воины – уроженцы Сехерона, противостоящие как Тевинтеру, так и кунари. Фенрис примкнул к племени Туманных Воинов, которые поведали ему все, что знали о кунари. Но, вернувшись несколько месяцев спустя, Данариус потребовал у Фенриса расправиться с его новыми товарищами, и эльф не посмел ослушаться хозяина... Однако, убивая своих друзей, осознал он весь ужас ситуации, и, преследуемый магистром, бежал прочь, сбрасывая оковы ненавистного рабства...

В течение последних трех лет Себастьян Ваэль много путешествовал, посещая иные города Свободных Просторов, пытаясь набрать достаточное число союзников, чтобы создать армию и вернуть наконец утраченный трон. Покамест особого успеха он не добился; лишь несколько дворянских родов согласились выделить ему войска. Но Себастьян сумел выяснить, что за убийством его семьи стоит один из дворянских родов Неприступной Гавани - Харриман. Члены оного были ближайшими союзниками его родителей, и сложно поверить в то, что именно они стоят за наймом наемников Кремня.

Посему, попросив Хоука сопровождать его, Себастьян нанес визит в особняк леди Джоаны Харриман в Верхнем городе Киркволла. Как оказалась, та столь страстно жаждала избавиться от Ваэлей, что пошла на сделку с демоном желания, став ее послушной рабой. Ныне подземелья особняка наводняли порождения Тени, но когда герои разыскали леди Джоану, которая молила демона желания наделить ее еще большим могуществом. Ведь ей удалось возвести на трон Неприступной Гавани Горана Ваэля - свою послушную марионетку, однако иные благородные семьи не спешат исполнять его волю. Посему леди Джоана собиралась выдать за юнца свою дочь Флору, тем самым скрепив союз Ваэлей и Харриманов.

Замыслам сим, однако, не суждено было свершиться, ибо герои расправились как с демонами, так и с самой Джоаной. Демон желаний, однако, перед смертью обратилась к Себастьяну, заявив, что движут тем не стремление действовать во благо народа, а лишь слепая жажда отмщения. Слова сии заставили наследного принца усомниться в себе, посему решил он покамест оставить помыслы о марше на Неприступную Гавань, а следовать за Хоуком, попутно пытаясь разобраться в собственных мыслях и чувствах.

...Варрику стало известно, что после приснопамятной экспедиции на Глубинные Тропы его вероломный брат бежал в Ривайн, но ныне появились слухи о том, что он вернулся в Киркволл, сняв особняк в Верхнем городе. Возможности свести счеты Варрик упустить не мог, посему наряду с Хоуком отправился к новому жилищу Бартранда...

Лишь герои ступили в особняк, как их атаковали обезумевшие стражи... В одной из комнат Варрик обнаружил донельзя испуганного помощника Бартранда, который поведал о том, что проклятый идол свел с ума его хозяина. Лишь вернувшись в Киркволл после завершения экспедиции, Бартранд продал его, но все эти годы говорил о том, что слышит песнь реликвии и жаждет вновь обрести ее. Своих стражей он заставлял есть лириум, который наполнял воинов могущественном, но одновременно лишал остатков разума. И теперь Бартранд вернулся в Киркволл, дабы вернуть идол...

Бартранд лютовал в своих комнатах, взывая к зловещему артефакту, истово желая вновь услышать его песнь. Казалось, будто гномом овладел некий могущественный демон... Заклятие Андерса на время вернуло разум Бартранду, но вскоре действие его завершится... Тем не менее, Варрик был исполнен решимости вновь разыскать идол из лириума и попытаться избавить брата от страшного проклятия, под действие которого тот угодил.

...Меррилл пыталась приспособиться к жизни в Нижнем городе, и давалось ей это с превеликим трудом. И все же эльфийка - маг крови - не могла вернуться к своему клану, ибо источником бесконечных раздоров ее с хранительницей Маретари стало разбитое зеркало - элувиан. Осколки сего артефакта были обнаружены эльфами в Бресилийском лесу, в пещере, находились в которой порождения тьмы. Не слушая возражений хранительницы, утверждавшей, что реликвия сия - ловушка, потенциальный источник скверны, Меррилл стремилась воссоздать элувиан, поскольку считала волшебное зеркало неотъемлемой частью наследия древнего Арлатана. Она даже изучила магию крови, ведь являлась та средством к достижению ее цели. Однако для завершения волшбы ей требовался древний клинок, арулин'холм, находящийся в ведении хранительницы.

По традициям долинных эльфов, любой из членов клана мог воспользоваться реликвией... посему Меррилл, вернувшись на стоянку клана на Расколотой горе, испросила клинок у хранительницы Маретари. Поскольку традиции предписывали сослужить службу клану прежде, чем получить во временное владение артефакт, та приказала девушке расправиться с вартерралом - древним эльфийским конструктом, - обитающим в одной из горной пещер и нападающим на охотников клана.

Заручившись поддержкой Хоука и иных героев, Меррилл устремилась на поиски чудовища. Вообще, вартерралы выступали хранителями древних реликвий и эльфов не атаковали... Однако конструкт под Расколотой горой оказался донельзя агрессивен, и атаковал чужаков, лишь завидя... Уничтожив сие создание, герои сообщили об успехе своем хранительнице, и та нехотя передала Меррилл клинок, вновь просив свою ученицу одуматься и оставить затею восстановления элувиана. Однако цель сия завладела всеми помыслами Меррилл.

...В эльфийском квартале повстречал Хоук Арианни и хранительницу клана Маретари. Последняя поведала, что Фейнриэль, как оказалось, сомниари - Грезящий, и способен по собственной воле ступать в Тень и изменять ее. Посему, если однажды обратится он в демоническое порождение, то станет донельзя опасен. И сейчас погрузился он в сон, от которого не может пробудиться!.. Хоук обещал женщинам попытаться спасти Фейнриэля от самого себя, посему, посредством магического ритуала погрузившись в сон и оказавшись в Тени, устремился на поиски Фейнриэля. По пути встретил он демона, Торпора, который предложил Хоуку сделку: воитель позволяет твари занять тело молодого отступника в обмен на внушительную награду. Хоук прикончил демона, и Фейнриэль просил воителя позволить ему отправиться в Империум Тевинтер, где маги наверняка сумеют помочь ему обуздать ночные кошмары и научиться управлять магическими способностями. Решение сына Арианни приняла нелегко, однако считала, что поступает он правильно.

...Навестил Хоук легендарный Черный Эмпориум – торговую лавку престранных и поистине экзотических вещей, собранных владельцем, Антикваром Ксеноном, за три столетия!.. Если верить легендам, Ксенон был рожден в одной из дворянских семей Киркволла в Век Стали. Обладал он непомерным богатством и гордыней, и даже помыслить не мог, что однажды должен будет умереть. Потому немало времени потратил Ксенон на поиски бессмертия. Он заключил сделку с Ведьмой Дебрей, коя даровала ему вечную жизнь, но не молодость. Потому с годами Ксенон старел, тело его разлагалось, и с ужасом осознал торговец, что обречен стать нежитью! И тогда он всеми силами – артефактами или, или запретной магией – пытался поддержать искру жизни в увядающем теле. Все впустую: тело продолжало разлагаться, и вскоре Ксенон не мог уже передвигаться самостоятельно. Ныне волю его исполняет множество слуг, приносящих в Черный Эмпориум артефакты, охраняющих сокровища своего господина. Хоук лицезрел Ксенона как груду плоти на кресле, и непонятно было, является ли торговец с креслом единым целым, или же нет.

...Следуя настойчивой просьбе виконта, Хоук навестил оплот кунари (почему-то Изабела отказалась его сопровождать), где встретился с самим Аришоком. Тот сообщил, что отдельные... дельцы вот уже много лет пытаются вызнать у него состав знаменитого пороха кунари, но безуспешно. И вот сейчас некто выкрал рецепт, который, как наверняка полагает, и содержит формулу пороха. Однако Аришок открыл Хоуку, что рецепт подделен, и субстанция, произведенная по нему, окажется газом, смертельным для людей. Надо сказать, хаос Киркволла был глубоко противен столь истовым приверженцам вселенского порядка, каковыми являлись кунари, посему о том, что жители города нечестивыми деяниями погубят себя же, их нисколько не заботили.

Кунари считали похитителями гномов-отщепенцев, укрывшихся в одной из пещер под городом. Но, как оказалось, злодеяние свершила долинная эльфийка, истово ненавидящая кунари за то, что те со своими принципами Кун разрушают древнюю культуру ее народа. В некоторых кварталах Нижнего города уже появились бочки с ядовитым газом, сводившим с ума мирян. Городская стража подняла тревогу, и отряд Хоука успел предотвратить массовое убийство невинных горожан горсткой фанатиков.

Судя по всему, эльфийка стремилась еще пуще разжечь ненависть жителей Киркволла к кунари, и когда Хоук сообщил об этом Аришоку, тот пришел в ярость. В гневе он признался, что пребывает в ненавистном ему городе лишь потому, что нечно было похищено у него, и теперь путь на Пар Воллен для него заказан. Стало быть, все эти годы кунари вовсе не ожидали кораблей, а пытались разыскать некий украденный артефакт.

А в городе продолжали происходить таинственные и зловещие события, будто кто-то развязал против кунари жестокую и безжалостную войну. Воинов-кунари, патрулирующих Раненое побережье, находили мертвыми, убитыми порождениями Тени; а недавно прямо на пороге замка виконта исчез кунари, направленный на переговоры с правителем Киркволла самим Аришоком! Марлоу Думар всерьез полагал, что некие силы стремятся развязать кровавый конфликт, дабы воспользоваться ситуацией в свою пользу. И все это происходит на фоне обострения противостояния между храмовниками и беглыми магами-отступниками...

Проведя расследование, Хоук выяснил, что посол кунари был уведен с попустительства одного из городских стражей храмовником, предъявившим бумагу с печатью Верховной священнослужительницы Киркволла. Навряд ли благочестивая Эльтина стоит во главе движения противостояния кунари, но что насчет ее ближайшего окружения?.. Сама Эльтина была известна своей приверженностью мирным разрешениям любых конфликтов. Рожденная в маленькой деревушке в горах Виммарк, девочка рано осиротела, и ее отдали на содержание в церковь. В возрасте 20 лет она прибыла в Киркволл, где стала праведной матерью в городской церкви. Горожане любили ее, ибо она никогда не отворачивалась от них. Эльтина сочетала браком лорда Аристида Амеля и леди Бетанн Уолкер, а позже благословила их дочь, Леандру Амель. Прослужив в церкви Киркволла около трех десятилетий, она была назначена Божественной Беатрикс III Верховной священнослужительницей после смерти жрицы, занимавшей сей пост прежде. Больше всего Эльтину заботило духовное здоровье мирян, и она старалась быть тем примером... Потому Хоук не мог даже прдеставить, что Эльтина может как-то оказаться замешана в происходящем ныне...

Действительно, вскоре выяснилось, что участие в похищении посланника Аришока приняла приснопамятная Петрис, за последние годы успевшая возвыситься в церковной иерархии. Дабы спасти свою шкуру и вновь выйти сухой из воды, она открыла Хоуку, что пленные кунари находятся в тайном укрытии фанатиков, верховодит которыми храмовник сир Варнелл, ее бывший телохранитель.

Прибыв в означенную сеть тоннелей, герои наблюдали, как фанатики вершат расправу над кунари. Хоук приказал спутникам атаковать... Они сумели перебить противников, верховодил которыми сир Варнелл, но тот успел перерезать горло посланнику Аришока...

Хоук поведал виконту все без утайки, упомянув и о поддержке, которую получали ненавистники кунари со стороны церкви... точнее, изворотливой и коварной матери Петрис. Очевидно, что преследует та собственные замыслы, и рано или поздно вновь нанесет удар, который может привести к эскалации конфликта. Услышав о похищении и смерти посланника, виконт схватился за голову: как объяснить случившееся Аришоку, терпение которого по отношению к горожанам за последние годы опасно истощилось?

...Пришла трагедия и в дом самого Хоука. В последние годы в Киркволле не раз находили тела убитых женщин, но ни стражи, ни храмовники не смогли выйти на след убийцы. Удалось выяснить лишь, что негодяй - скорее всего, маг крови, и каждой своей жертве он заранее присылает букет белых лилий.

Однажды, вернувшись в особняк, Хоук обнаружил, что мать его отсутствует дома... а на столе в гостиной пребывает букет белых лилий. Отправив весть Эвелин с просьбой направить на улицы города усиленные патрули, он поспешил в Нижний город, к хижине дяди Гамлена. Быть может, недобрые предчувствия его напрасны и мать просто отправилась в гости к брату?

Увы, самые страшные предчувствия Хоука подтвердились. За преступлениями последних лет стоял безумный маг-отступник Квентин, бежавший из Круга в Неприступной Гавани и устроивший логово в подвале городской литейной. Он жестоко убивал женщин, после чего расчленял их тела, пытаясь создать гомункула, похожего на его почившую супругу. Сия же участь постигла и несчастную Леандру...

Известно, что беглый маг, практиковавший запретную волшбу, взял в ученицы дворянку из Орле, Гаскард дюПьюс. Последняя наставника идеализировала, и вместе они неустанно трудились, ставя все новые магические эксперименты. Затем Квентин полюбил некую женщину, женился на ней; известно лишь, что она обожала читать и любила белые лилии. Но женщина занедужила и умерла, а Квентин не сумел спасти ее. После чего маг стал целыми днями оставаться взаперти в своей лаборатории, и когда однажды Гаскард проникла туда, то обнаружила, что наставник ее ставит эксперименты над мертвыми животными, пытаясь возродить их!.. Она молила Квентина позволить ей принять участие в экспериментах, но получила отказ, а на следующий день отступник попросту исчез, и остаток жизни Гаскард провела в поисках его. Именно тогда одержимый идеей воскрешения покойной супруги маг начал творить немыслимые деяния... и сейчас похитил и убил мать Хоука, леди Леандру Амель.

Хоук прикончил отступника в его логовище, после чего долгие дни провел взаперти в своем особняке, предавшись скорби. Все это время с ним оставалась лишь Изабела, разделяя горе своего товарища... с которым за последние недели успела сблизиться.

...Особняк Хоук покинул, лишь когда к нему явился стражник, передав просьбу виконта срочно явиться в замок. Последний сообщил Хоуку, что сын его, Семус, отправился к Аришоку в доки, дабы принять для себя философию Кун. Подобный шаг со стороны идеалиста-юнца может вылиться в серьезные политические осложнения для его отца, посему виконт просил Хоука попытаться вразумить его непутевого сына.

После того, как Марлоу занял трон виконта, он не мог уделять своему малолетнему сыну достаточно времени, и тот часто оставался один, без друзей. Увлекшись чтением книг, молодой Семус открыл для себя Кун, а в шестнадцатилетнем возрасте пристрастился бродить по Раненому побережью, изучая странную флору и фауну, грезя о том, что станет писать научные труды, подобные тем, коими знаменит брат Дженитиви. Виконт посылал стражей, дабы те приводили сына назад, и пропасть в отношениях между отцом и сыном продолжала шириться. После того, как три года назад наемники Марлоу убили кунарии Ашаада, друга Семуса, тот не разговаривал с отцом несколько месяцев. И сейчас Семус, наконец, принял для себя окончательное решение, и стремился стать одним из кунари.

Однако, когда герои прибыли в оплот кунари, Семуса там не оказалось. Аришок заявил, что, приняв кун, юноша стал одним из них, а сейчас он устремился прямиком в церковь, получив письмо от отца. Хоук встревожился: очевидно, что виконт никакого письма не посылал, и за всем этим наверняка кроется очередной коварный замысел матери Петрис.

Поспешив в церковь, герои нашли лишь остывающий труп Семуса, и мать Петрис, оказавшаяся поблизости наряду со своими сподвижниками-фанатиками, заявила, что, отринув веру, сын виконта сам подписал себе смертный приговор. Неужто не понимает она, что убийство сие наверняка приведет к кровопролитию?.. Петрис приказала фанатикам, ревнителям веры, атаковать еретиков, сама же устремилась прочь.

Она намеревалась привести в зал Верховную священнослужительницу Эльтину, дабы десница Божественной лично узрела, как Хоук и приспешники его оскверняют божественные чертоги, устраивая резню. Однако Хоук сумел убедить мудрую Эльтину в неприкрытом коварстве матери Петрис, и Верховная священнослужительница велела капитану стражи Эвелин взять женщину под стражу.

Петрис, доселе уверенная в своей безнаказанности, задохнулась от изумления... и в следующее мгновение голове ее пробила стрела. Кунари никогда не бросают своих, и ныне Семус Думар отомщен... Виконт прибыл в церковь, как только узнал о гибели сына, и рыдал, обняв бездыханное тело. Лишь сейчас осознал он, как, в сущности, слаб что-либо изменить в собственном городе, ведь события, вершащиеся в нем, давно вышли из-под контроля и ведут к неминуемой катастрофе.

...А несколько дней спустя на порог особняка Хоука явились Изабела и Эвелин. Капитан стражи сообщила, что Аришок, похоже, укрывает двух беглых убийц - эльфов, принявших Кун. Хоук устало вздохнул: судя по всему, на сей раз кровопролития не избежать... Изабела, однако, перебила Эвелин, испросив помощи Хоука в изъятии у дельцов преступного мира той самой реликвии, из-за пропажи которой Кастиллон поклялся прикончить ее. Пиратка отпустила загадочное замечание о том, что реликвия может оказаться тесно связана с проблемой кунари, но в подробности вдаваться отказалась.

Не обращая внимания на негодующую Эвелин, Хоук отправился вместе с Изаблеллой в литейную, где должна была состояться встреча разбойничьих групп и передача таинственной реликвии... По пути Изабела призналась, что реликвия - трактат Ашкаари Кослуна, философа кунари, и именно она является причиной пребывания кунари в Киркволле. Дело в том, что судно Изабелы, выкравшей фолиант и намеревающейся передать его своему нанимателю, Кастиллону, потопил корабль Аришока, и с тех пор реликвия затерялась. Но теперь она вновь вспыла на черном рынке города, и покупателями выступили истово ненавидящие кунари тевинтерцы.

Впервые Изабела без утайки поведала сподвижникам о своем прошлом. Отца своего она никогда не знала, а матушка , именовавшая себя «мадам Гари», была законченной шарлатанкой и воровкой, учившей дочь, что лишать добра тех, кто его не бережет, ничуть не грешно. Юная Изабела быстро схватывала науку о легкой наживе... в то время как мадам Гари начала разочаровываться в выбранном пути, и обратилась в Кун. Изабела, считавшая сию верну не более, чем добровольным рабством, следовать за матерью отказалась, и та продала свою дочь богатому торговцу из Антивы, Луису, должному стать ее мужем. Так, в возрасте 19 лет, она стала женой – но и муж, и друзья его наряду с деловыми партнерами видели в красавице-ривайнке лишь удачное приобретение Луиса, не более. В первые месяцы замужества Изабела наслаждалась жизнью, купаясь в роскоши, однако через год заскучала, начала вести себя вызывающе по отношению к супругу; да и тот утратил к ней всякий интерес... Изабела завела любовную интрижку с новым знакомым – эльфом, Зевраном Арайнаем, который научил ее основам обращения с кинжалами... Луис, возмущенный поведением жены, вознамерился было избавиться от нее и «передать в пользование» деловым партнерам, но был убит Зевраном в собственной постели. Но сам Зевран не знал, кто заказал убийство торговца, а Вороны свято хранили имена своих клиентов.

В ту же ночь Изабела покинула особняк, заплатила капитану нового судна Луиса – «Зов сирены», дабы тот доставил ее в Ривайн... Судно бросило якорь в Лломеррине, известном пристанище головорезов и воров. Деньги у Изабелы кончились, а команда оставила ее... Но день спустя девушка сошлась в поединке с неким проходимцем, Джекдо, обладающим связями с Феликисимской армадой, и постановила, что если одержит верх, тот предоставит ей и капитана, и команду... Так, Изабела обрела новую команду для «Зова сирены»; какое-то время капитан обучал ее всяким премудростям, а затем она убила его за некое оскорбление. Что до Джекдо, то у них с Изабелой была небольшая интрижка, но год спустя он покинул остров, и с тех пор двое не встречались... Следующие годы Изабела пиратствовала, управляя одним судном в огромной сети кораблей, составлявших Феликисимскую армаду.

...Хоук и спутники его прибыли в литейную в разгар сражения между чародеями-тевинтерцами и воителями кунари. Герои оказались втянуты в противостояние, в то время как Изабела сумела завладеть трактатом Кослуна и бежать прочь. Навряд ли она собирается вернуть книгу кунари; скорее всего, спасая собственную шкуру, преподнесет Кастиллону. А, стало быть, придется Хоуку самому объясняться перед Аришоком, чье терпение, похоже, уже лопнуло.

Последний не мог позволить себе покинуть город и вернуться на Пар Воллен без трактата Кослуна, но и выносить хаос и низменные амбиции жалких людишек не мог. Посему, когда Хоук и Эвелин явились к нему в оплот во главе отряда городских стражей и потребовали выдать эльфов-преступников, Аришок отдал приказ подчиненным атаковать... и то стала первая агрессия кунари за пределами Тевинтера с Века Стали.

Кунари рассредоточились по Нижнему городу, безжалостно расправляясь со всеми, встреченными на пути. Чего стремится добиться Аришок, объявляя открытую войну Киркволлу... и, соответственно, городам-государствам Свободных Просторов?.. Перепуганные горожане пытались укрыться в Темном городе, в то время как и кунари, и отряд Хоука пробивались к замку виконта. Многих горожан кунари пленяли и забирали с собою к вратам замка; в начавшемся хаосе к захватчиком примкнули и многие городские эльфы.

Сражаясь на улицах города, Хоук впервые повстречал Рыцаря-командующую Мередит Станнард. Будучи сиротой, она присоединилась к ордену храмовников в весьма юном возрасте. Именно Мередит ответственна за низвержение прежнего виконта Киркволла, Перрина Тренхолда, когда тот попытался изгнать храмовников из города в году 21 Века Дракона. Тогда прежний Рыцарь-командующий был казнен, и Мередит лично проследовала во главе контингента отряда храмовников в замок и заключила виконта под стражу. Через три дня он был судим Верховной священнослужительницей Эльтиной и помещен в темницу, где был отравлен два года спустя. После чего должность Рыцаря-командующей перешла к Мередит, правой руке Верховной священнослужительницы.

И теперь Мередит и Хоук испытывающе смотрели друг на друга, стоя на улице пылающего города: союзники они или противники?.. Покамест, видимо, первое, поскольку вторжение кунари исключает обратное. Рыцарь-командующая поддержала стремление героев прорваться к замку и, кивнув Хоуку на прощание, устремилась прочь, дабы разыскать разрозенные отряды противостоящих кунари храмовников.

На площади пред замком герои лицезрели ведущих ожесточенный бой с кунари магов Круга, ведомых Первым Заклинателем Орсино и... Бетани. Следует отметить, что эльф Орсино был выходцем из эльфийского квартала города Ансбурга, что на Свободных Просторах, и в весьма юном возрасте доставлен в Казематы. Притеснение храмовниками магов вызывало в нем гнев, и в 28 году, после смерти Первого Заклинателя Масерона, Орсино вызвался занять его место, и Мередит, не видя в эльфе серьезного противника, позволила ему это сделать. В течение последних лет Орсино открыто выражал свое неприятие политики, ведомой Рыцарем-командующей, пытаясь хоть как-то облегчить повседневшую жизнь магов в Казематах... И теперь, когда маги круга и храмовники столкнулись у подножья ступеней, ведущих к замку, ни Орсино, ни Мередит не желали придти к компромису и объединиться для противостояния захватчикам; уж слишком застарело их неприятие друг друга. К счастью, в роли миротворца выступил Хоук, который постановил, что атаку на замок возглавит именно он... и сделает это ради Киркволла. С подобным решением Орсино и Мередит согласились.

Стражу у врат замка несли кунари, и знаменовало сие, что пала твердыня, и Аришок наряду с заложниками - виконтом и дворянами города - находится внутри. Первый Заклинатель в одиночку выступил против стражи, дабы отвлечь внимание кунари на себя и дать возможность героям прокинуть в замок.

Ступив в тронный зал, лицезрели герои городских дворян, согнанных сюда кунари, и Аришока, держащего в руке отсеченную голову виконта Марлоу Думара. Казалось, кровавой резни не избежать, но в зал ступила Изабела, протянула Аришоку вожделенный трактат. Похоже, дружба с Хоуком сильно изменила беспринципную некогда пиратку... Аришок, однако, потребовал, чтобы воровка вернулась с ним на Пар Воллен, а когда Хоук ответил категорическим отказом, предложил ему поединок один на один.

...И когда Аришок был повержен, курани молча покинули замок... и Киркволл, унося с собою трактат Кослуна. Дворяне рукоплескали своему избавителю, назвав Хоука Защитником Киркволла.

Мало кто в Свободных Просторах удостаивался сего почетного звания, заслужить которого можно было лишь поистине героическими деяниями. Предыдущее упоминание о нем относится к 82 году Века Благословенного, когда кровавая экспансия Неварры завершилась. Король сей державы, воодушевленный взятием Перендейла и капитуляцией Хасмала, полагал, что с легкостью захватит и остальные земли Свободных Просторов. Но ривайнец, Кейд Арвейл, коего впоследствии нарекут Защитником, сделал то, что не сумел Орле: остановил наступление ратей Неварры. Вопреки всему Тантервейл выстоял.

И теперь, впервые в истории Киркволла Защитник появился и у сего города в году 34 Века Дракона. Натиск кунари удалось отразить, но история Хоука на этом не заканчивается...

...Вскоре после произошедшего двое остающихся в живых члена Триумвирата – правящего органа кунари – прибыли в Конт-аар, дабы пред собравшимися церковниками, дипломатами и провидцами-ривайнцами сделать официальное заявление, согласно которому действия Аришока в Киркволле возмутительны, и не имеют ничего общего с требованиями Кун и волею народа кунари. Но как вообще подобный индивид сумел достичь ранга Аришока в социуме кунари?.. В 25 году Века Дракона на Сехероне погиб предыдущий Аришок, занимавший сей пост на протяжении 12 лет, и Тамассран немедленно приступили к выбору наследника того, который станет олицетворить в мире физическую мощь Кун. Для испытаний в Пар Воллен прибыли офицеры сухопутных и морских сил кунари (от Катабанов до Стенов); за происходящим пристально наблюдали лазутчики Империума. Через 90 дней испытаний из множества кандидатов были выбраны двое: Китшок, командующий гарнизоном в крепости Алам, и Катабан флота. После встречи с лидерами кунари Аришоком был назван Китшок. Незамедлительно из Минратуса прибыло порядка десяти ассасинов, надеющихся покончить с новым Аришоком, по приказу – возможно – самого архонта. Лишь двое убийц сумели проскользнуть мимо воинов Бен-Хассрата в Пар Воллен... и Аришок прикончил обоих лично. Будучи Китшоком крепости Алам, он считался основным препятствием для победы Империума на острове Сехерон, и легаты Тевинтера называли его «Безумным Быком», ибо был он непредсказуем в действиях, применяющий на полях сражений чрезвычайно рискованную тактику. Аришок был направлен, чтобы принять недавно обнаруженный трактат Кослуна от Императрицы Селены – жест, должны укрепить дипломатические отношения между Орле и народом кунари, - однако сему помешала Феликисимская армада. Один из капитанов оной выкрал фолиант из дворца и попытался скрыться, но у кунари, похоже, был нюх на виновных, и дредноут Аришока преследовал «Зов сирены»... пока оба судна не потерпели крушение у Раненого побережья... И сейчас, если верить слухам, Тамассран избрали следующего Аришока совершенно по иным критериям, однако что он собою представляет, покамест неведомо.

Однажды, следуя по трущобам Нижнего города, Хоук подвергся нападению гномов, входящих в Картель. Атаку удалось отразить, благо подоспел патруль храмовников, но случившееся донелья изумило Защитника Киркволла, ровно как и его спутников, в частности - Варрика. Последний настаивал, что Картель вовсе не должен находиться здесь, и почему представители его избрали своей мишенью именно Хоука?

Вскорости лазутчики донесли Варрику, что лагерь Картеля находится в горах Виммарк, посему Хоук и спутники его немедленно выступили в означенном направлении, достигнув некой полкразрушенной крепости. Путь им преградили гномы Картеля; возвестив о том, что непременно должны получить кровь сына Малькольма Хоука, отца нашего героя, ибо лишь тогда узрит Корифей солнечный свет. После чего, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, атаковали...

Варрик предположил, что находятся они, должно быть, в древней крепости Серых Стражей, заброшенной после отделения Свободных Просторов от Тевинтера. Как оказалась, твердыня являла собою обширный подземный комплекс, где хозяйничали ныне гномы Картеля - истовые служители сущности, именуемой Корифеем. Среди гномов означился Джерав - старый знакомый Варрика, разработавший идею чудесного арбалета, которую Варрик впоследствии смог воплотить в жизнь при помощи коваля Бьянки, поистине гениальной изобретательницы.

Прикончив Ратигана, предводителя гномов, Хоук обнаружил на теле павшего меч, который каким-то непостижимым образом мог ощущать. Как следовало из найденных в сем же чертоге записей Ратигана, меч сей - ключ к тюрьме Корифея, сотворенной Серыми Стражами прошлого. За последние столетия чары, удерживающие сущность в глубинах твердыни, не раз обновлялись, и меч "настраивался" на мага, творившего их. Последним из таковых волшебников и был Малькольм Хоук, оставивший Круг, дабы применить магию свою во благо мира...

Что ж, на некоторые вопросы действительно оказались получены ответы, но оставалось неясным, что же представляет собою Корифей, если для сдерживания его пришлось возводить твердыню в горах Виммарк?..

Хоук и спутники его продолжили спуск в подземелья крепости, и с изумлением узрели башню, уходящую в недра земные. Как следовало из найденных здесь полуистлевших пергаментых свитков, вскорости после начала Первого Мора Серые Стражи обнаружили, что некоторые из порождений тьмы обладают разумом и способностью к вербальному общению. Наиболее могущественная из подобных особей называла себя Корифеем, и именно ее заточила Серая Стражница Сашамири в потаенных пределах под горами Виммарк. Ибо обладал Корифей невероятными магическими способностями, распространяющимися на несущих в себе скверну, и ни один Серый Страж не мог причинить ему вред.

Как оказалось, каждый из этажей башни был запечатан волшебным барьером, сотворенным магией крови. Меч-ключ обладал способностью развеивать сию волшбу, вбирая в себя мощь печатей... Исследуя башню, герои повстречали Лария, некогда - Стража-командующего, исполненного скверны и следующего Зову. Покой смерти не был дарован ему, и обречен несчастный на мучительное пребывание в подземных недрах, ибо в разуме его звучит тихий, но неотступный шепот Корифея, подобный Зову Старых Богов. Андерс ужаснулся, осознав, что и он слышит глас сего могущественного порождения тьмы в разуме своем, и молит тот об освобождении. Похоже, Корифей - никто иной, как эмиссар, подобный приснопамятному Архитектору... Но... может ли быть совпадением то, что порождения тьмы стремятся всеми силами добраться до сих подземным пределов?.. Или то, что в Киркволле, возведенном поблизости от тюрьмы Корифея, постоянно царят насилие, смерть и магия крови?.. Может ли могущественное порождение тьмы, будучи плененным, влиять на творящееся в городе?..

Спустившись к подножью башни, Хоук и спутники его ступили на Глубинные Тропы... и практически сразу же обнаружили доспехи гнома, входившего в Легион Мертвых. Тело усопшего давно истлело, но, как следовало из пергаментного свитка, обнаруженного поблизости, легионер занимался поисками Тетраса Гарена, сына Святейшего Гарена, жившего в Священный Век. Отпрыска славного рода обвинили в убийстве сестры, вынудив присоединиться к Легиону Мертвых, дабы очистить свое имя. Но, как выяснилось позднее, в убийстве были повинны гномы Картеля, посему сей безвестный легионер, доспехи которого столетия спустя обнаружили наши герои, наряду с прочими по приказу Святейшего Гарена выступил на поиски Тетраса... Варрик поведал, что Тетраса так и не нашли, посему, дабы почтить память безвинно обвиненного, каждый последующий наследник Гарена брал себе имя Тетрас. Со временем один из них стал Святейшим, основав собственный клан... принадлежит к которому и Варрик.

Углубившись в подземные лабиринты, где все еще крепки оставались наведенные столетия назад Серыми Стражами магические барьеры, герои миновали святыню, посвященную Думату, Дракону Тишины, первому из восставших архидемонов... повстречав вскорости отряд Серых Стражей. Предводительница оных, Джанека, поведала Хоуку, что заточившие Корифея заблуждались, и сил сего порождения тьмы достаточно, чтобы прекратить Моры. Посему просила она сына Малькольма о помощи в своем начинании... Ларий, однако, сообщил, что Корифей поработал разум этой женщины, и именно она направила гномов Картеля по следу Хоука.

Андерсу стремления Джанеки казались донельзя знакомыми. Несколько лет назад в Амарантине Страж-командующий Ферелдена внял словам порождения тьмы, рекомого Архитектором, и до сих пор неведомо, к каким последствия приведет сделанный им выбор... Хоук отказал Джанеке в помощи, и та, заявив, что все равно сумеет сокрушить стены тюрьмы Корифея и подчинить последнего своей воле, устремилась прочь, дабы добраться до последней из печатей и снять ее магией крови.

Отряд Хоука же атаковали гномы, исполняющие воли Джанеки и стремящиеся задержать героев, дабы позволить нанимательнице своей достичь цели... И у последней печати Джанека приказала Серым Стражам атаковать Хоука, ибо для развеивания наложенного заклятия требовалась его кровь.

И когда пали противники, проследовал Хоук к магической печати, кинжалом рассек запястье, оросив барьер кровью и активировав древний двеомер... После чего использовал ключ-меч, дабы вызволить Корифея из заточения.

"Я в землях гномов?" - вопросил возникший в чертоге хурлок-эмиссар, озираясь по сторонам. - "Почему же здесь столь пусто? А вы - прислужники из храма Думата? Отведите меня туда! Я должен поговорить с первым настоятелем! Похоже, вы люди. Вы - граждане Империума? Или же рабы гномов? В любом случае, вы должны почитать всех без исключения магистров Тевинтера! На колени!"

"Свободные Просторы отделились от Империума 600 лет назад", - заметил Хоук, и Корифей, обратив взор к далеким небесам, возопил: "Думат! Мой повелитель! Что это за грезы, в которых пребываю я?.. Свет. Мы стремились к золотому свету. Ты предлагал нам... могущество богов. Но он был... черным... оскверненным. Тьма... с тех пор. Как долго?" Корифей опустил голову, пытаясь собраться с мыслями...

"Золотой Город", - зашептал Ларий, обращаясь к Хоуку. - "Второй Грех. Магистры, принесшие Мор в мир". Андрес усомнился в истинности сей легенды, считая ее придуманной Церковью для оправдания гонений на магов. Но... может ли так оказаться, что Корифей - действительно один из магистров, посетивших Черный Город?.. И все еще взывает к Думату, стремясь к золотому свету и могуществу?..

Корифей атаковал; как оказалось, и по прошествии столетий сей обезумевший магистр Империума Тевинтер, последователь культа Думата, сохранил при себе внушительный арсенал гибельных заклятий. В тяжелейшем противостоянии Хоук и спутники его повергли эмиссара... и шепот оного оставил разумы Андерса и Лария. Последний собирался отправиться к Серым Стражам, дабы поведать им о случившемся с Джанекой и о судьбе, постигшей могущественного Корифея.

Хоуку же предстоял долгий путь обратно в Киркволл...

В последующие три года напряжение между храмовниками и магами продолжало нарастать. Гибель Марлоу Думара привела к тому, что в руках Рыцаря-командующей Мередит, препятствующей избранию нового виконта, оказалась куда большая власть, нежели прежде, и чем больше она притесняла магов, тем сильнее они роптали.

Первый Заклинатель Орсино в открытую высказывался против храмовников на городских площадях, и лишь Верховная священнослужительница Эльтина удерживала Мередит, жаждавшей просто перебить чародеев, ведь многие из отступников, отчаявшись, приняли для себя магию крови. Ситуация в Киркволле встревожила и саму Божественную, и вскорости Эльтина сообщила по секрету Хоуку, что та направила в город свою ближайшую сподвижницу, известную как сестра Соловка. Как только женщина прибудет, Хоук собирался встретиться с ней; чего им не хватало, так это новых Священных Походов.

...Варрик устроил Бартранда в церковную лечебницу неподалеку от Киркволла. После чего приступил к управлению делами дома Тетрас. К тому же, гнома всерьез тревожила Меррил: эльфийка все реже и реже выходила из дома, проводя целые дни, уставившись в свое волшебное зеркало.

Особняк, в котором герои обнаружили Бартранда и его наемников три года назад, предприимчивый Варрик продал некоему дворянину из Ривайна. Но вскорости тот выступил с жалобой на то, что в доме сем обитают призраки: то и дело звучат бесплотные голоса, перемещаются предметы... Наряду с Хоуком Варрик вновь ступил в особняк, где обнаружил бесчинствующего призрачного голема, порожденного осколком проклятого идола! Стало быть, Бартранд все же сохранил при себе частичку артефакта. Героям удалось уничтожить как порождение, так и осколок идола.

...Меррилл, как не старалась, так и не смогла пробудить магию элувиана. В отчаянии эльфийка обратилась к Хоуку за помощью, поведав о том, что в пещере на вершине Расколотой горы со времени конфликта между Арлатоном и Тевинтером заточен демон, который некогда и поведал ей об артефакте. Меррилл собиралась вновь обратиться за помощью к порождению Тени... искренне надеясь, что не обратится в итоге в одержимую сим злобным духом. Искренне уповая на то, что начинание девушки не приведет в итоге к ее гибели, герои сопроводили Меррилл в помянутую каверну... где встретили хранительницу Маретари. Последняя поведала, что могущественный демон гордыни, сподвигший ее на восстановление элувиана, хотел с помощью зеркала проникнуть из Тени в смертный мир, обратив Меррилл в демоническое порождение.

Дабы этого не случилась, хранительница пленила демона в своем теле, и теперь просила героев уничтожить сию тварь. Герои исполнили просьбу Маретари, прикончили воплощенного демона гордыни... и знаменивало сие гибель самой хранительницы клана. Меррилл была до глубины души поражена поступком своей наставницы, ведь та всеми силами стремилась уберечь ее от влияния демона. К тому же, теперь против нее ополчился весь клан, не желавший, чтобы среди них находилась та, из-за которой хранительница добровольно пожертвовала своей жизнью.

...Два года спустя после отражения вторжения кунари Эвелин и Донник сочетались законным браком в особняке Хоука. Медовый месяц они провели в Орле. Эвелин и по сей день остается капитано стражи, а Донник - ее подчиненным... Под началом Эвелин городские стражи снискали глубокое уважение со стороны население Киркволла, к тихому негодованию храмовников, которые предпочли бы, чтобы стража оставалась у них под контролем.

Вскоре поползи упорные слухи о том, что капитан стражи попустительствует своим подчиненным, и в Нижнем городе царят беззаконие и насилие. Эвелин узнала, что распространяет сии небылицы Джевен, продажный капитан стражи, которого она некогда заместила. И теперь он примкнул к отребью Темного города, развязав кампанию против городской стражи и остающихся в Киркволле ферелденцев. Разыскав негодяя, Эвелин прикончила его.

...Возвращение трактата Кослуна кунари стало сюрпризом, в той числе и для самой Изабелы. Она винила Хоука в том, что тот изменил ее мировоззрение своею моралью, и, похоже, сожалела о содеянном. Она надолго исчезла из поля зрения товарищей, а затем так же неожиданно вернулась.

Более того, девушка узнала, что в город прибыл и Кастиллон. Наверняка для того, чтобы прикончить ее... для чего же еще? Наряду с товарищами пиратка проникла на склад в доках, арендуемый людьми Кастиллона, где обнаружила документы, указывающие на то, что сей индивид собирается заняться работорговлей в Свободных Просторах. Ступившему в здание Кастиллона Изабела предложила обмен: инкриминирующие его документы... на корабль. Хоть и не по душе было Хоуку отпускать работорговца живым, все же он сделал это ради Изабелы. Последняя поблагодарила его за поддержку... предложив отправиться в далекое плавание, как только разрешат они нынешние беды Киркволла.

...После приснопамятного рейда в подземелья Казематов Андерс утратил интерес к поддержке отступников. Убедив себя в том, что он ничем не лучше демонических порождений, маг вознамерился было во что бы то ни стало вернуть контроль над своей душой. Но очевидно, что борьбу с духом справедливости он проигрывает. То погружаясь в глубокую меланхолию, то испытывая фанатичную решимость, Андерс вновь вернулся к движению освобождения магов из-под гнета храмовников - но неизвестно, принимал решение он сам или же дух справедливости.

Наконец, он отыскал упоминание о древнем ритуале, который проводили тевинтерцы, дабы изгнать демона из души одержимого. Возможно, таким образом удастся вычленить и духа справедливости из сущности самого Андерса... Наряду с Хоуком отступник устремился на поиски реагентов, необходимых для свершения ритуала.

...Подле рудника, частично находившегося в собственности Хоука, героев атаковала великая драконица, перебившая несчастных рудокопов. С превеликим трудом Защитнику Киркволла и спутникам его удалось справиться с бестией, после чего проследовали они в мрачные шахты, где разыскали необходимые Андерсу реагенты.

Маг просил героя проследовать с ним в городскую церковь и на какое-то время отвлечь Верховную священнослужительницу. Не ведая, что задумал его товарищ, но не предавая его доверия, Хоук исполнил просьбу отступника, и беседовал с Эльтиной до тех пор, пока Андерс не появился в молельном зале. Маг не рассказал, чем занимался это время, обещал лишь, что со временем Хоук все узнает.

...Киркволл посетили король Ферелдена Алистер Тейрин и банн Тиган Гуеррин. Встретившись с Хоуком во дворце виконта, монарх собощил ему, что в соседнем Орле сейчас неспокойно, и хотя Императрица Селена I делает все возможное, чтобы удержать ситуацию под контролем, вероятность нового вторжения Империи в земли Ферелдена все возрастает. Рыцарь-командующая Мередит выразила крайнее недовольство действиями короля, ибо тот предоставил убежище в своей державе магам-отступникам, бежавшим из Града Цепей. Посему Алистер, прежде, чем покинуть Киркволл, советовал Хоуку приглядывать за Мередит, ибо она, по его мнению, несет в себе неприкрытую угрозу городу.

...В Киркволл прибыла Делила, сестра Серого Стража из Ферелдена, Натаниэля Хоу. Разыскав Хоука, молодая женщина поведала ему о том, что экспедицией на Глубинные Тропы, в которой принимал участие Защитник Киркволла, весьма заинтересовались Серые Стражи. Они выступили к гномьему тейгу... и сгинули бесследно. А поскольку в отряд входил Натаниэль (к слову, старый товарищ Андерса), Делила молила Хоука вернуться на Глубинные Тропы и разыскать пропавших воинов.

Вновь спустившись в потаенные глубины, герои повстречали одинокого лучника - Натаниэля Хоу, сдерживающего натиск порождений тьмы. Последний поведал, что сведения о предвечном тейге Страж-командующий Ферелдена получил от гнома по имени Бартранд, и тот отправил отряд Серых Стражей проверить сию информацию, ведь доселе никто не спускался столь глубоко в недра земные. "После того, как Страж-командующий пощадил Архитектора, мы считали, что борьба порождений тьмы между собой сделает Глубинные Тропы безопаснее", - признался Натаниэль. - "Союзники Стража-командующего убедили нас, что эти тоннели в целом свободы от порождений тьмы. Похоже, они ошибались".

"Эти союзники - гномы?" - уточнил Хоук. "Нет, не гномы", - покачал головой Серый Страж. - "Это... долго объяснять. Просто скажем так: мы живем в странные времена". "А кто такой Архитектор?" - продолжал спрашивать Защитник Киркволла. "Он стал первым из разумных порождений тьмы", - отвечал Натаниэль. - "Он очень опасен. Он передает свой "дар" иным порождениям тьмы - Последователям. К счастью, таковых немного".

Натаниэль сообщил, что порождения тьмы атаковали отряд Серых Стражей, отрезав его от остальных, и испросил помощи Хоука в воссоединении с товарищами. Увы, те сложили головы в противостоянии с порождениями тьмы недалече от тейга. Поблагодарив Защитника Киркволла и спутников его за помощь, Натаниэль устремился в город, дабы встретиться с сестрой, после чего собирался возвращаться с докладом в Замок Бдения.

...Верховная священнослужительница Эльтина сообщила Себастьяну Ваэлю, что в город прибыла наконец посланница Божественной - сестра Соловка, которая хотела бы встретиться с Защитником Киркволла в тронном зале замка виконта; помещение сие оставалось запертным вот уже три года, со дня смерти Марлоу Думара.

Отправившись в замок в означенное время, герои лицезрели мага крови и сопровождавших его отступников, немедленно атаковавших... И когда Хоуку и спутникам его удалось справиться с чародеями и призванными ими демонами ярости, в тронный зал ступила рыжеволосая женщина. "Мятежники", - задумчиво молвила она, заметив трупы магов. - "Я предполагала, что они могут оказаться замешаны в этом".

"Ты - сестра Соловка?" - поинтересовался Хоук, и женщина кинула: "Именно. Но можешь называть меня Лелианой. Божественная велела мне выяснить, возможно ли восстание здесь, в Киркволле". "Лелиана?" - поразился Хоук. - "Которая наряду с Героем Ферелдена противостояла архидемону?" "Ах, как тяжело оставаться в безвестности так близко от земель Ферелдена", - улыбнулась Лелиана. - "Да, я была знакома с Героем Ферелдена. Возможно, вы слышали песни, которые я сложила о наших приключениях. Но это... было много лет назад. Теперь я - лазутчица Божественной и живу в Орле. В эти пределы Тедаса я не собиралась возвращаться".

"Кто такие Мятежники?" - задал Хоук следующий вопрос, и отвечала Лелиана: "Группировка, родившаяся в результате раздробленности в Круге магов. В оном всегда существовали фракции, ратующие за свободу от контроля Церкви и автономию Круга. Мы... терпели их. Но Мятежники стали слишком агрессивны. Скорее всего, именно они и мутят воду здесь". Женщина поведала, что Мятежники - радикальные отступники, отколовишеся от гораздо более толерантной фракции Круга - Поборников Свободы, ратующих за то, чтобы маги играли более активную роль в политике Тедаса. Мятежники же вступили в открытое противостояние с Церковью повсеместно на континенте и наверняка связаны с разжигающими смуту отступниками в Киркволле.

Хоук смекнул, что подвергся нападению магов, ибо ожидали те, что вместо него в тронном зале появится сестра Соловка, и Лелиана подтвердила его догадку: "Божественная давно подозревала, что в бедах Киркволла повинна некая внешняя сила. Этог нападение показывает, что она права". "То есть, ты и спровоцировала нападение?" - догадался Хоук. "Я позволила распространиться сведениям о том, что посланница Божественной пребывает в город, дабы расследовать возникшие проблемы с магами", - молвила Лелиана. - "Последовавшая реакция указывает на Мятежников".

"И теперь Божественная пришлет войска?" - вопросил Хоук. "Божественная Юстиния весьма серьезно принимает возникшую здесь ситуацию", - отвечала Лелиана. - "Она считает происходящее страшнейшей угрозу Тедасу со времен вторжения кунари. Взгляд всего мира прикован к Киркволлу. Если магия одержит здесь победу, никому из нас не будет спасения. Скажи Эльтине, чтобы возвращалась в Великий Собор в Орле. Оставаться здесь ей небезопасно".

Однако Верховная священнослужительница наотрез отказалась покидать город, ибо полагала, что долг ее пред жителями Киркволла - превыше всего. Истовая приверженность женщины слову Андрасты помогла Себастьяну Ваэлю принять окончательное решение. Изгнанный принц вознамерился посвятить жизнь свою служению Создателю, ибо совершенно не стремился развязывать новую войну ради трона Нериступной Гавани. Ему претила своя мысль о союзах с продажными дворянами, о грызне при дворе... Здесь, в лоне Церкви, он чувствовал, что пребывает в мире с самим собой.

На рынке Верхнего города отряд Хоука подвергся нападению ассасинов-Воронов из Антивы, действующих, как следовало из обнаруженного у одного из убийц письма, по приказу некоего лорда Фридриха. В сражении сем неожиданную помощь Защитнику Киркволла оказала эльфийка Таллис, показавшая себя весьма искусной в обращении с кинжалами. По завершении противостояния дева открыла Хоуку, что знает о приеме, устраиваемом вскорости орлесианским герцогом в замке Хейн, неподалеку от Града Цепей. Таллис открыто изложила свою миссию: ей поручего вернуть похищенный артефакт кунари - Сердце Душ, влаеет которым дворянин. А поскольку Хоук наряду с иными дворянами Киркволла получил приглашение на сей прием, эльфийка предлагала объединить услиия в изъятии реликвии. Пожав плечами, Хоук согласился на авантюру...

Покинув город, герои устремились в западные пределы гор Виммарк, и вскоре достигли замка Хейн. Цитадель сия была воздвигнута в Черный Век лордом Норбертом де ля Хейном, чьи потуги предательски захватить власть над Свободными Просторами привели к призывам отправить его на плаху. Лорд Норберт бежал в замок Хейн, и осада оного продолжалась долгих сто дней. В итоге Вороны из Антивы перерезали дворянину горло во сне, и долгие годы после этого замок пустовал... Когда Четвертый Мор свирепствовал на Свободных Просторах, цитадель служила оплотом для Серых Стражей. Последние создали подгорные проходы под замком, где укрылись жители Киркволла и Кумберланда, когда города сии подверглись нападению порождений тьмы. После одержанной Серыми Стражами победы замок был дарован сиру Гастону де Монтфорту, рыцарю Орле, и военная крепость была преображена в дворец для отдыха.

У запертых врат замка Хоука и иных приглашенный приветствовал герцог Проспер де Монтфорт - потомок Гастона де Монтфорта, рыцаря, возвысившегося в час Четвертого Мора. Проспер де Монтфорт - личный друг Императрицы Селены I, но большую часть времени проводит он не в Орле, а в своих владениях в Неварре и на Свободных Просторах.

Собравшимся гостям герцог Проспер объявил о начале охоты на вайверна в окрестных лесах, ибо состоит в том давняя традиция: первому, кому удастся сразить сию бестию, будут принадлежать все почести на сегодняшнем приеме. Присоединились к охоте и Хоук наряду со своими спутниками.

Им первыми удалось сразить вайверна в горных охотничьих угодьях герцога, но появившийся столь несвоевременно орлесианский барон Арландж высокомерно потребовал передать ему трофейную тушу... после чего приказал наемникам своим атаковать. Герои расправились с противниками, а барону велели убираться на все четыре стороны; похоже, сей дворянин являл собою классический образчик дворянства Орле - чванливый, наглый, свысока смотрящий на все и вся...

Хоук и спутники его вернулись во двор замка Хейн, где герцог Проспер объявил собравшимся дворянам о завершении ежегодной охоты на вайвернов, и честь первого убийства взрослой особи принадлежит Защитнику Киркволла. Похоже, званый прием проходит в замковом дворе, но Таллис необходимо попасть внутрь. Как не старалась эльфийка, улизнувшая от остальных, двери твердыне взломать отмычками она так и не сумела. Похоже, необходимо в срочном порядке изыскать иной способ проникнуть внутрь...

Наказав иным своим спутникам держаться на виду в толпе собравшихся аристократов, присутствовали в числе которых и знакомые Защитнику Киркволла банн Тиган Гуеррин и Лелиана, Хоук и Таллис отошли в сторонку, и, юркнув в боковую дверь, оказались в стенах замка Хейн. С превеликой осторожностью, стараясь скрываться в тенях и не привлекать внимания многочисленной стражи, пробирались они через винный погреб во внутренние чертоги твердыни, разыскали хранилище.

Здесь их окружила замковая стража, а лорд Проспер, появившийся в дверях помещения наряду со своим телохранителем-хасиндом Кахиром, сообщил, что давно ожидал появления в своей твердыне Таллис, ассасина... по совместительству - кунари. "Ты... кунари?" - выдохнул Хоук, с изумлением воззрившись на свою спутницу. "Долго объяснять", - отозвалась та, после чего обратилась к герцогу: "Я пришла, чтобы помешать Сердцу сделать то, о чем все мы будем сожалеть. Хоук здесь не при чем. Отпусти его". "И забыть обо всех усилиях, которые я приложил, чтобы заманить тебя сюда до прибытия Сердца?" - усмехнулся Проспер. - "Не глупи".

Стража поместила пленников в одну из камер в подземелье твердыни, и лишь сейчас Хоук смог обратиться к спутнице с вопросом касательно разъяснений ситуации, в которой он оказался замешан по ее вине. "Здесь я ожидала найти Салита, члена Бен-Хассрата... Сердца Многих", - отвечала Таллис. - "Мне сказали, что он собирается продать наши тайны орлесианам, и я пришла, чтобы остановить его. Думаю... мне дали неверную информацию".

"Но раньше ты говорила, что Сердце Многих - драгоценность", - недоумевал Хоук. "Так переводится "Бен-Хассрат", - молвила эльфийка. - "Кто-то считает, что мы - стражи, удерживающие кунари в означенных рамках. Но это не так. Мы... душа Кун. Мы поддерживаем жизнь духа сей философии и защищаем ее, как от внешних угроз, так от внутренних. Не все кунари согласны с этим. И не всегда они поступают в наших лучших интересах. Бен-Хассрат напоминает нам об общей цели. Конечно, не всегда обретение оной должно идти через насилие. Есть и иные пути".

"То есть... ты одна из Бен-Хассрат?" - уточнил Хоук, и Таллис кивнула: "Да. Была, точнее. И стану ли снова... это вопрос". "Зачем же ты здесь?" - спрашивал Защитник Киркволла. - "Чтобы обрести искупление?" "Не в их глазах", - покачала головой эльфийка. - "Сомнения - это путь, который проходят, чтобы обрести веру. Оставить сей путь - значит принять слепоту и расстаться с надеждой".

"Стало быть, ты здесь, чтобы Салит не предал твой народ?" - резюмировал Хоук. "Может, ты и не поверишь мне, но я руководствуюсь не политическими мотивами", - молвила Таллис. - "Это... личное. Салит был моим бессратари - тем, кто принял меня в Бен-Хассрат. Моим наставником. Именно он разглядел мой потенциал, убедил меня в том, что я могу сыграть свою роль. Но теперь все это неважно". "Но ты говорила, что он продает тайны", - напомнил Хоук, и продолжала Таллис: "Верно... собирается, по крайней мере. Таким образом он выражает свой протест. Я не могу допустить, чтобы он сделал это. Ведь он тем самым многим причинит вред".

"Другим кунари", - произнес Хоук. "Не все кунари - солдаты", - пожала плечами эльфийка. - "Десятки тысяч из них - фермеры, зодчие, ремесленники... Они никогда никому не причиняют вреда. Их единственное преступление состоит в том, что они живут. Они не заслуживают того, что он собирается сделать с ними. Остановить Салита - не только мой долг. Это моральное обязательство".

"А меня ты включила в свои замыслы потому, что я обладал приглашением посетить замок?" - поинтересовался Хоук. "Ты - единственный из числа приглашенных, кто не является личным другом семьи Монтфорт", - честно отвечала Таллис. - "К тому же ты - Защитник Киркволла. И у ферелденца нет причин любить Орле".

Хоук настаивал, что его товарищи, оставшиеся на приеме, рано или поздно найдут способ вытащить их из заточения, но Таллис ждать не собиралась. Повозившись немного с замком на решетке камеры, эльфийка отворила оную, наряду с Хоуком ступив в коридор. Здесь их разыскали иные герои, отправившиеся на поиски своего лидера. Воссоединившись, они устремились к выходу из подземелья, ступили в сеть пещер, именуемых Убежищем, ибо именно здесь укрывались миряне Свободных Просторов в час Четвертого Мора.

В одной из каверн путь героям преградил Кахир во главе контингента обезумевших магов. Похоже, хасинд преследовал некие собственные цели, о которых хозяину его, герцогу Просперу, знать было необязательно... В тяжелейшем противостоянии Хоук и спутники его повергли противников, после чего продолжили путь к выходу из пещер.

Таллис рассказывала, что находится здесь не по заданию Бен-Хассрата, но по своей доброй воле, дабы покарать отступника - Тал-Вашота - и проявить себе перед кунари. Ведь быть эльфийкой, принявшей Кун, донельзя тяжело... Но она всем сердцем стремится воплотить в жизнь сей кодекс и увидеть мир без страха и сомнений, без войн и боли. И сейчас... им стоит попытаться успеть остановить Салита до того, как он успеет пообщаться с герцогом... ибо тогда будет уже слишком поздно.

Покинув пещеры, герои оказались на горном склоне неподалеку от замка Хейн. Здесь атаковали их Тал-Вашоты - стало быть, Салит должен быть неподалеку... Последний же ступил на террасу замка, пребывающую на вершине отвесного утеса; навстречу ему вышел герцог Проспер, сплотились за которым стражники, готовые в любую минуту обнажить оружие. Нет, не доверяли они сим отвратным кунари, и согласились встретиться с ними, лишь исполняя волю Императрицы Селены.

"Ты просил оружие. Я передаю его тебе", - произнес Салит, вручая с этими словами герцогу пергаментный свиток, но тот, лишь пробежав его глазами, покраснел от гнева. Ибо содержал пергамент лишь список имен... в то время как Проспер надеялся получить как минимум формулу пороха, планы дредноутов, карту Кунандара... все, что угодно, но ни это!..

Заметив Защитника Киркволла и спутников его, ступивших на террасу, герцог приказал стража расправиться как с предполагаемыми ассассинами, так и с кунари, вместо ценной информации передавшими доверенному лицу Императрицы некие бессмысленные сведения. Сам же Проспер выхватил арбалет, всадил болт в сердце Салиту...

В последовавшем кровопролитном сражении герцог вскочил на спину своего прирученного вайверна, Леопольда, приказал твари атаковать Хоука и остальных героев. Те же, однако, сумели выстоять, прикончить как стражей-орлесиан, так и чудовищного вайверна; герцог Проспер, не удержавшись на краю утеса, сорвался в пропасть...

По завершении противостояния Таллис бережно подняла пергаментный свиток, сообщив Хоука, что содержит он список мирян Тедаса, обращенных в кунари. Многие из них исповедуют Кун, иные - отринули его, но если список сей будет обнародован... всех этих несчастных ожидает смерть. Таллис верила в Кун, но по следу Салита выступила не ради кунари, а для того, чтобы уберечь невинных от расправы.

Здесь, на залитой кровью террасе замка Хейн, Защитник Киркволла и ассассин Таллис расстались... Конечно, гибель герцога Проспера наделает немало шуму в Орле, но он сам навлек на себя сию участь, вступив в сговор с Тал-Вашотом...

...Рыцарь-командующая Мередит обратилась к Защитнику Киркволла с просьбой о помощи в обнаружении беглых отступников, чьи филактерии были уничтожены. Мередит подозревала в содеянном некоторых храмовников, симпатизирующих магам. Те организовали побег отступников, но практически все беглецы были обнаружены и схвачены... за исключением трех: эльфа Хюона из Нижнего города, Эмеля де Лонсе, пятого сына орлесианского дворянина Комте де Лонсе, а также Эвелины из Круга Ферелдена, бежавшей в Киркволл в час Пятого Мора.

Герои приступили к поискам беглецов, исполненным отчаяния и оттого решившихся на крайние меры. Хюона, обратившегося к магии крови, они настигли в эльфийском квартале; демоническое порождение, в которое обратилась Эвелина, скрывалось в тоннелях под Темным городом; Эмеля же герои обнаружили в "Повешенном", где тот, наслаждаясь свободой, пытался познать все прелести грешной жизни.

Отпрыска семьи де Лонсе Защитник Киркволла вернул в Казематы, однако Мередит отказывалась признавать, что в случившемся повинна в том числе и она сама, ибо донельзя жесткие методы Рыцаря-командующей вынуждали отступников обращаться к магии крови.

...У выхода из оплота храмовников героев догнал Орсино, поведав о том, что нынешней ночью в Верхнем городе состоится тайная встреча магов и храмовников. Природа оной остается для него загадкой, но происходящее ныне - непрекращающееся бегство магов из Казематов - чрезвычайно его тревожит. Неужто принимают отступники магию крови? Или здесь творится нечто иное, покамест ускользающее от него?.. Как бы то ни было, Орсино просил Хоука выяснить, что будет происходить на помянутой встрече.

Маги Круга и храмовники, собравшиеся в одной из тихих аллей Верхнего города, атаковали Защитника Киркволла, лишь завидя. Оказался среди противников Хоука и молодой храмовник, которого он несколько лет назад спас от магов крови. Юноша поведал, что фракция храмовников под началом искренне сочувствующего магам Траска собирается восстать против Мередит... но недавно они зашли слишком далеко, похитив из Казематов молодую женщину, следившую за ними... Бетани!

Узнав, что заговорщики увели его сестру в руины на Раненом побережье, Защитник Киркволла наряду с верными товарищами устремился в означенном направлении, молясь о том, чтобы сестра его была еще жива. И когда он ступил в лагерь отступников, то обнаружил Траска, спорящего с предводительницей магов из Неприступной Гавани... тех самых, жизнь которым он спас несколько лет назад. Чародеи требовали у храмовника прикончить заложницу, Бетани, но тот наотрез отказался сделать это... В последовавшем сражении герои расправились с заговорщиками и сумели спасти жизнь Бетани... увы, Траск пал, сраженный заклятием мага крови.

Вернувшись в Киркволл, герои с ужасом осознали, что противостояние храмовников и магов достигло апогея. Орсино и Мередит находились неподалеку от входа в церковь; Первый Заклинатель собирался обратиться к Верховной священослужительнице за помощью, ибо Рыцарь-командующая вознамерилась обыскать все без исключения жилища чародеев в поисках доказательств того, что практикуют они магию крови.

Окончание жаркому спору положил страшный взрыв церкви Киркволла, знаменовавший гибель как Эльтины, как и иных служителей Андрасты, находившихся внутри. Лишь сейчас осознал Хоук, зачем Андерс во время предыдущего визита в церковь просил его отвлечь внимание Верховной священнослужительницы... Действительно, маг выступил вперед, заявив, что несет ответственность за взрыв, ибо в сложившейся ситуации компромиссов быть не может, и справедливость требует, чтобы маги обрели свободу.

Немедленно, Маредит объявила о том, что воспользуется Правом Устранения, приказав подчиненным казнить всех без исключения магов города. Подобного Защитник Киркволла допустить попросту не мог, посему, отчаявшись решить дело миром, принял решение выступить на стороне Круга.

Себастьян Ваэль, пораженный предательским поступком Андерса, требовал смерти чародея, сникшего и покорно ожидающего своей участи. Хоук, однако, не мог хладнокровно расправиться с товарищем по оружию, понимая, какие страшные терзания испытывает тот. Посему Защитник Киркволла приказал Андерсу убираться прочь... но и Себастьян покинул его, пригрозив, что вскорости приведет к стенам Киркволла армию Неприступной Гавани.

...Киркволл пылал; на улицах Града Цепей шло ожесточенное сражение между храмовниками и магами Круга. Используя мгию крови, те призывали в мир множество демонов, отдавая им свои тела и обращаясь в безжалостных и бездумных демонических порождений. Воистину, безумие овладело городом.

То и дело скрещивая клинки с ревнителями Церкви, герои сумели пробиться ко входу в Казематы, где Орсино в очередной раз пыталась воззвать к разуму Мередит, но безуспешно. Рыцарь-командующая свято верила в то, что, расправляясь с магами Круга, вершит великое благо, и оставалась непоколебима в своем решении.

Внушительные силы ордена храмовников подошли к Казематам... и атака оплота Круга началась. Отчаявшись от безысходности сложившегося положения, Орсино изменил своим принципам, воспользовавшись магией крови и обратив себя в чудовищного голема из трупов магов - Пожирателя, после чего атаковал храмовников, ворвавшихся в крепость.

Хоук и спутники его перебили ревнителей Церкви, после чего прикончили демоническое порождение - Орсино. Они устремились к вратам крепости, по пути то и дело вступая в сражения с храмовниками, чародеями, обратившимися к магии крови, и демонами, призванными ими в мир.

У выхода из крепости героев ожидала Мередит, за спиною которой пребывали десятки храмовников. Рыцарь-командующая приказала им прикончить Защитника Киркволла, но подчиненные отказались исполнить сей приказ, ибо заставлял он предать их собственные убеждения. И тогда Мередит обнажила меч... из чистейшего лириума. Пораженный Хоук узнал в сем клинке проклятый идол, обнаруженный ими в гномьем тейге много лет назад... Вот, стало быть, кому продал реликвию Бартранд.

Очевидно, что идол свел с ума Рыцаря-командующую, и теперь та бросила открытый вызов Хоуку. Храмовники отказались исполнять приказы своей обезумевшей предводительницы, но той уже было все равно: она истово верила в то, что деяния ее благословлены Создателем и Андрастой.

Посему Мередит воззвала к магии меча из лириума... и статуи рабов, обрамлявшие стены Казематов, внезапно ожили, устремившись в атаку и направляемые нечестивой волшбою... В последовавшем противостоянии героям удалось повергнуть обезумевшую Рыцаря-командующую, и обратилась та в пылающую статую из чистейшего лириума. Пораженные случившимся, храмовники, следуя приказу капитана-командующего Каллена, расступились, позволив Хоуку и спутникам его беспрепятственно покинуть Казематы... и Киркволл.

Весть в случившемся в Граде Цепей стремительно распространялась по окрестным землям. Защитник Киркволла обратился в символ того, что и могущественным храмовникам можно противостоять. Он выступил на стороне магов пред лицом чудовищной несправедливости, вершимой в их отношении Рыцарем-командующей Мередит, и когда стало известно об этом, Круги магов восстали по всему Тедасу.

В Киркволл прибыли новые силы храмовников, но Хоука и спутников его там уже не было. Они укрылись в холмах Свободных Просторов, но вскоре обстоятельства заставили их расстаться.

Силы храмовников и Искателей под началом Кассандры Пентагаст были направлены в Киркволл Божественной Юстинией V. Прежде известная в миру как праведная мать Доротея, Юстиния V приняла назначение Божественной в году 34 Века Дракона после скоропостижной кончины Беатрикс III. Тогда Верховные священнослужительницы со всего Тедаса прибыли в Вал Ройо, дабы принять участие в Великом Консенсусе - церемонии избрания следующей Божественной. Дискуссии разгорелись жаркие, ибо противники Доротеи указывали на ее "мирское" прошлое и слишком уж мягкое отношение к грешникам; однако в итоге воля, высказанная Беатрикс III на смертном орде, была принята во внимание, и Доротея приняла власть над Церковью.

...По прибытии в город Кассандре удалось обнаружить лишь Варрика Тетраса, на протяжении долгих лет бывшего одним из сподвижников Хоука, и допросить его. Гном, однако, не ведал, как сложилась судьба Защитника Киркволла после приснопамятного противостояния того с Рыцарем-командующей Мередит в городских Казематах... посему Кассандра, присоединилась к которой и Лелиана, продолжала поиски бесследно исчезнувшего Хоука...

Так родилась новая легенда... легенда о Защитнике Киркволла.

  1  2  3  4  5  6