2. Воитель Отчаяния

Пророчество завершилось, но окончание одной истории порождает начало следующей. Трое, навсегда изменившие Паламесию, остаются во сне в кристаллах... и сейчас Сид созерцал оные, пребывая в глубокой задумчивости. Да, история отчаяния, снедавшего мир, окончена, но была она всего лишь одним из аспектов истории надежды. Паламесия наградила еретиков вечным сном, возможно – без надежды на пробуждение... Найдется ли им место в мире, который помогли они создать?..

Сид коснулся ладонью кристалла, заключен в котором оставался Воитель Света...

Последний обнаружил себя в знакомом ирреальном пространстве, Зале Света – там, где некогда впервые повстречал изначального Воителя Света. Тот и сейчас означился поблизости. «Паламесия, мир надежды...» - изрек тот, цитируя опостылевшее пророчество. – «Никто не вспомнит имена тех, кто не сражается... Закон, претворявший в жизнь эту историю, уничтожен твоими руками. Ты осознаешь значимость этого события?»

«Я только что проснулся, и уже слышу твои речи», - устало вздохнул герой. – «Ты не меняешься, Сид». «А, вижу, ты сумел сохранить воспоминания», - удовлетворенно заметил Сид. – «Давай пройдемся». «А если откажусь?» - безо всякой надежды поинтересовался герой – просто для того, чтобы иметь возможность поспорить. «Тогда очень скоро тебе станет скучно», - безразлично отозвался Сид. – «В мире, где нет предначертанного сценария, мало чем можно заняться».

Двое устремились прочь по пустоши, испещренной лишь остовами руин да иссохших деревьев. «Ты – Воитель Света», - напомнил Беспамятному Сид. – «Покончив с Хаосом, ты исполнил пророчество и разжег огни надежды в этом мире». «Уверен?» - с сомнением вопросил герой. – «Да, Хаос мертв, но сценарий пророчества завершился несколько не так, как предполагалось. Огни надежды? А мне кажется, я принес миру еще большие страдания».

«Да, твое достижение значимо», - согласился герой. – «Подобного исхода даже я не мог предвидеть. Презрев законы Паламесии и уничтожив их, ты положил конец пророчеству, и изменил саму природу этого мира. Можно даже сказать, что, будучи Воителем Света, ты принес Паламесии куда больше разрухи, нежели мог надеяться сделать Хаос». «Я польщен», - сухо отозвался Беспамятный, и Сид продолжал: «Возможно, именно поэтому мир и заточил тебя в кристалл – дабы пресечь иные возможные катастрофы».

«Заточил?» - нахмурился герой. – «Может, я и сейчас где-то сплю?» «Верно», - отозвался Сид, подтвердив, что пребывает сейчас в грезах Воителя Света. Слова Сида казались тому весьма странными, и пытался он осознать услышанное. «Но ведь я не исполнил пророчество, а уничтожил его», - молвил он. «Именно», - кивнул Сид. – «И, отринув пророчество, ты также отринул историю надежды, свято верили в которую миряне Паламесии. Хаос, предвестник отчаяния, никогда боле не вернется в мир... ровно как и Воитель Света, выступающий светочем надежды. И надежда, и отчаяние станут лишь угасающими воспоминаниями прошлого. Лишившись ветров, направлявших ее прежде, Паламесия обратится в корабль, дрейфующий в море».

«Покончить с Хаосом и принести мир и покой в Паламесию», - вздохнул герой. – «Почему все не может быть так просто?» «Ты прекрасно знаешь, почему», - отвечал Сид. – «Если тебе интересно знать, что сейчас происходит в Паламесии, просто взгляни».

Он провел Воителя Света к кристаллу, заглянув в грани которого, зрел тот видение планеты, объятой темными миазмами. «Хоть ты и сразил Хаоса, эти темные потоки объяли весь мир», - заметил Сид. – «Миазмы не смертельны, они лишь лишают смертных воспоминаний. И когда иссякнут они, Паламесия переродится, и пробудятся люди, начисто утратившие прошлое. Цикл разрушения и возрождения... Не особо он отличается от цикла, тобой уничтоженного».

Оторвавшись от созерцания планеты, герой возобновил странствие наряду с Сидом по пустоши, направляясь к видневшемуся вдали трону изначального Воителя Света. «Покончив с Хаосом, ты достиг основной цели Воителя Света», - продолжал говорить Сид. – «И все же ты упорно не желаешь именоваться таковым. Интересно». «Извини, но не люблю слепо следовать чьим-то устремлениям», - отозвался Беспамятный. – «Примешь титул героя, придется совершать героические деяния». «Да, это не избранная тобой стезя», - вздохнул Сид. – «В том лишь моя вина. Именно я возложил это бремя на твои плечи... Но оставим прошлые споры. Ты принес перемены в мир. Боле нет в нем места Воителю Света, потому нет смысла называть себя таковым. Покончив с Хаосом, ты покончил тем самым с пророчеством, разом уничтожив казавшиеся незыблемыми законы Паламесии. Многие сказали бы, что ты принес отчаяние в мир».

«Хмм... Воитель Отчаяния», - медленно произнес герой, привыкая к новому титулу. – «Так именоваться мне нравится гораздо больше, нежели ‘Воителем Света’». «Воитель Отчаяния?» - усмехнулся Сид. – «Ну, для спасителя мира титул звучит так себе, но тебе определенно подходит».

«Так что же произойдет теперь?» - уточнил герой. – «Все проснутся, лишившись воспоминаний?» «Проснувшись, все познают лишь отчаяние», - постановил Сид. – «Отчаяние от осознания существования в час владычества Хаоса. И от осколков надежды на то, что однажды явится Воитель Света, чтобы спасти их». «Но ты же сказал, что Хаоса больше не существует», - озадачился герой, и Сид кивнул: «Верно. К чему станут стремится позабывшие об отчаянии? Думаю, ответ на этот вопрос мы узнаем, лишь когда проснемся сами. Будущее останется тайной до тех пор, пока пребываем мы здесь... во сне... Интересно, какую участь разделять твои спутницы». «Стало быть, Сара и Мея тоже здесь», - молвил герой. – «Я мог бы догадаться». «Да, но их сны отличаются от твоего», - заметил Сид. – «Возможно, вам суждено встретиться снова. – «Только произойдет это не здесь».

Они продолжали путь. Да, неведомо, во что обратится мир, когда отступят темные потоки, но, как бы то ни было, миряне обретут свободу и станут властвовать над собственными судьбами.

«Кстати, а где твоя спутница-фея?» - полюбопытствовал Сид, и отвечал герой: «Насколько знаю, феи, сопровождавшие Беспамятных, были один из столпов предвечной системы Паламесии. Да, они направляли нас, но в то же время без устали вещали историю о надежде, дабы не сходили мы с предначертанного пути». «Система исчезла наряду с историей, оправдывавшей их существование», - изрек Сид. – «Интересно, дадут ли они знать о себе в грядущие дни?.. Но напоминаю: сейчас ты видишь сон, и все здесь подвластно твоей воле. Если пожелаешь того, вполне можешь поговорить с ней».

От предложения сего герой отказался, и, сменив тему, поинтересовался у Сида, какая же участь ожидала Гарланда. «Он сбросил с себя оковы Паламесии», - отвечал Сид. – «В потоке надежды, направленным тобою за пределы Паламесии, он покинул этот мир, и, полагаю, обретается ныне в ином уголке сей вселенной». «Как же это на него похоже», - хмыкнул герой, припоминая те памятные события, - «возложить бремя надежд на мои плечи, а самому – обрести свободу. Но, где бы он ни был, уверен, что он остается все тем же старым добрым Гарландом».

«Может, однажды ты получишь от него письмецо», - усмехнулся Сид, пояснив: «Я получил несколько писем от моей возлюбленной Сары, хоть она давно уже проживает в ином мире». «От Сары?» - поразился Беспамятный. – «Из твоей деревушки?» «Да, она также покинула Паламесию и укрылась в ином мире, где познала счастье», - отозвался Сид, и в голосе его прозвучали нотки горечи. – «Но... будет лучше, если я останусь здесь. Мои действия и так внесли немало сумятицы в ее жизнь». «Ты не можешь этого знать», - возразил герой. – «Вполне возможно, она все еще ждет тебя». «Мне придется удовлетвориться осознание, что она иногда с теплотой вспоминает время, проведенное нами вместе», - отозвался Сид, и более к этой теме возвращаться не желал.

«Полагаю, Паламесия с тревогой наблюдает за твоим существованием», - заметил он, приблизившись наряду с Беспамятным к кристаллу, витающему у трона. «Почему же тогда она попросту не избавится от меня?» - уточнил герой. «Ты представляешь угрозу, да, но вместе с тем обладаешь огромной силой», - пояснил Сид. – «Возможно, Паламесия стремится использовать тебя в собственных целях». «Как будто я позволю себя использовать», - хмыкнул герой, и Сид согласно кивнул: «Верно. Но Паламесии не нужен конкретно ты. Хватит и тени тебя».

От кристалла отделилась фигура Беспамятного, как две капли воды походящая на героя, атаковала. Сид отступил в сторону, с интересом наблюдая, сможет ли копия одержать верд над героем... Как и ожидалось, не смогла... Как же поступит Паламесия с Воителем Отчаяния?.. Пробудит ли его, сознавая, что состоит в том огромный риск?.. Или же оставит во сне, дабы прошлое не повторило себя снова?.. «Я уверен лишь в одном», - обратился Сид к Беспамятному, - «Паламесия просчитывает, как ей обратить твою силу себе на пользу. Замыслы ее могут привести к непредвиденным бедствиям. Но, в любом случае, отныне ты будешь ведом как Воитель Отчаяния. Тот, кто безжалостно пресек историю надежды Паламесии, и тем самым разбил цепи пророчества, сковывавшие этот мир. Ты спас настоящее, и создал будущее, полное неопределенности».

Беспамятный коснулся кристалла, сознавая, что предстоит ему пройти новый путь в мире, который вскоре преобразится...

Иной сон, зрит коий Мея, Лазурная Ведьма.

Впервые обнаруживает она себя в Зале Света, где пожилой воин рассказывает ей свою историю. «И что же тебе понадобилось от ведьмы?» - поинтересовалась та, когда изначальный Воитель Света закончил свой рассказ. – «Или в твою эпоху еретиков так же безжалостно преследовали?» «Ничего подобного, Лазурная Ведьма», - отозвался Сид. – «Я просто наблюдал за вашим странствием. Ныне вы совместными усилиями покончили с Хаосом и пророчеством. Но прежде странствовала ты с тем, кто отчаянно желал спасти Паламесию, но в награду получил лишь предательство».

«Ты... знаешь его?» - выдохнула в изумлении Мея, воскрешая в памяти разум погибшего возлюбленного, и Сид утвердительно кивнул: «Да, и знаю, насколько ты ему предана. И хоть ты и еретичка, и противостоишь законам Паламесии, ты остаешься человеком. И все еще способна вернуться на прежнюю стезю».

Мея все еще с подозрением относилась к сему странному индивиду, явившемуся ей в грезах, и Сид просил позволить доказать, что ему можно доверять, обещав, что ответит на все без исключения вопросы ведьмы. «Вот ты – Воитель Света, но твое имя – Сид?» - осведомилась та, и старец подтвердил: «Да, забавно. Я не всегда носил это имя. Осмелюсь предположить, что прежнее мое имя тебе хорошо знакомо. Оно в точности такое же, как и имя твоего нынешнего спутника. Но когда я не мог больше именовать себя Воителем Света, то оборвал все связи со своей прежней жизнью. Так я стал Сидом... Но Паламесия подобрала имя, от которого я отрекся, и вплела его в пророчество, дабы никто не смог позабыть о нем. И – в первую очередь – я сам. Впоследствии тысячам душ пришлось носить это имя, и большинство из них пало на полях брани... Проклятое наследие, источником которого был я. Если бы не мои действия, никакого пророчества не случилось бы, и не познал бы мир столько страданий. Но, надеюсь, ныне смертные смогут жить, не ощущая на себе волю жестокого и бессердечного мира». «Время сожалений давно прошло», - отозвалась Мея. – «Никакое раскаяние не вернет тех, кого мы потеряли».

Помолчали. Лазурная Ведьма присматривалась к спутнику, а после заметила: «Ты чем-то напоминаешь мне... его. Думаю, если бы сумел он дожить до столь преклонных лет, то выглядел бы так же, как ты». «А ведь ты права», - буднично заметил Сид. – «Я был изначальным Воителем Света – основой для последующих. Посему каждый из них – даже тот, которого ты любила – похож на меня. Но это сходство лишь мимолетно, куда важнее деяния, память о которых мы оставляем после себя. Мужчина, который столь дорог тебе, выглядел бы совершенно иначе, ибо он оказался достаточно смел, чтобы встретить смерть рядом с тобой. Я же... отринул подобный долг, и вместо того, чтобы оставатья ее щитом, отправил Сару за пределы этого мира».

«Но Сара... остается... или оставалась... в Паламесии», - изумилась Мея, и пояснил Сид: «Да, но пророчеству необходим не только Воитель Света. Герою нужна леди, кою надлежит спасти. Сара навсегда останется частью истории Паламесии. Ибо до тех пор, пока пророчество продолжает вершиться, она продолжит бросаться в объятия Воителя Света – кем бы тот ни был. Я не мог вынести осознания того, что Сара, которую я любил, окажется заключена в подобный цикл, потому и отправил ее за пределы досягаемости Паламесии. Но увы – новая Сара заняла место прежней. Не знаю, сделал ли я верный выбор...»

Рассказывал Сид спутнице, что объяли мир темные энергии, и когда иссякнут они, пробудятся смертные, лишившись воспоминаний о прошлом – как о надеждах, так и об отчаянии... ибо такова цена свободы. Подобной участи для себя Мея не желала. «Расстаться с воспоминаниями о прошлом – значит, позабыть о том, кого я любила», - молвила она. – «Никакая свобода не стоит этого». «А ты сильнее, чем я полагал», - с уважением заметил Сид, но Мея отрицательно покачала головой: «Как раз наоборот. В этом новом мире, лишенном незыблемых законов, нет устоев, которые отринул бы еретик. Я держусь прошлого не из-за смелости, а из-за страха утратить себя в неведомом грядущем».

Сид явил Лазурной Ведьме образ трех кристаллов, оставались в коих во сне трое – сама Мея, Воитель Света и принцесса Сара. «Странно наблюдать себя в таком виде», - вздрогнула Мея. – «Неужто Паламесия посчитала меня достойной такой судьбы?» «В этом я ничуть не сомневаюсь», - отозвался Сид. «Но почему бы просто не уничтожить меня?» - недоумевала ведьма. – «Бесчисленное множество еретиков разделили подобную участь». «Возможно, у Паламесии уготована для тебя некая роль», - изрек Сид. – «Для всех трех: еретички-ведьмы, Воителя Света и – конечно же – принцессы. Наверняка суждено вам сыграть ключевые роли в грядущей истории».

«Даже несмотря на то, что мы сражались, не щадя себя, чтобы покончить с законами сего мира?» - удивлялась Мея, не в силах поверить в услышанное, и Сид утвердительно кивнул: «Еще одна причина для Паламесии попытаться использовать вас». «Понятно...» - протянула ведьма. – «Этот мир продолжит воспринимать своих обитателей как марионеток». «Возможно, но этому надлежит противиться», - посоветовал изначальный Воитель Света. – «Именно поэтому я сейчас и говорю с тобой. Сделай все, что в твоих силах, чтобы избежать сетей Паламесии. Отринь их!»

«То есть, ты хочешь, чтобы мы продолжили сражаться?» - поинтересовалась Мея, испытывающее глядя на старика. – «А что, если бы я решила остаться в тенетах сна, погрузившись в свои воспоминания?» «Занятная перспектива», - усмехнулся Сид. – «Вечно оставаться во сне, вновь и вновь воскрешая в разуме самые счастливые моменты своей жизни. Многие действительно бы сделали подобный выбор – в случае, если бы точно знали, что пробуждение им не грозит». «А что выбрал ты?» - вопросила еретичка, и отвечал ее спутник: «Моя судьба – навсегда оставаться здесь, в Зале Славы, пребывающем в сем кристалле. Даже если воспоминания обо мне иссякнут, в мире смертном за пределами кристалла мне нечего делать. Чего нельзя сказать о вас троих. Перед вами открывается много путей, каждый со своим исходом. Вам нужно лишь сделать верный выбор».

«Ты говоришь так, как будто я должна радоваться этому шансу», - заметила Мея. – «Но я знаю, что познаю страдания, какой бы путь не избрала. И знаю, что будет разумно сокрыть свои воспоминания от мирян». «Мудро», - согласился Сид. – «Однако помни, что воспоминания, которыми ты так дорожишь, могут стать для тебя тяжким грузом в грядущем мире. Ностальгия может быть притягательной, но в то же время удушающей. Это тебе говорит тот, кто немало ночей провел, затерявшись в воспоминаниях о своей юности». «Воспоминаниях, которые Паламесия преобразила в пророчество», - тихо произнесла Мея. – «Но так и история окончена... ровно как и воспоминания, лежащие в ее основе».

От кристалла, возникшего поблизости, отделилась фигура ведьмы, и Мея противостояла в сражении своему фантомному воплощению. Повергнув оное, ведьма вновь обратилась в мыслях к воспоминаниям о погибшем возлюбленном, призналась Сиду: «Я не могу принять судьбу, ему выпавшую. За преданность делу он оказался предан. Неужто я должна позабыть о злодеянии, свершенном сим миром против него?.. Нет... именно поэтому я и вознамерилась изменить суть Паламесии... и тем самым обрести толику правосудия». «Немногие способны решиться на подобное и пройти весь путь до конца», - с нескрываемым уважением изрек Сид, и Мея вздохнула: «Я не думала о том, что нас ожидает после. Возможно, в том не было нужды».

«Неужто ты погрузишься в хаос, как все остальные, и обо всем позабудешь?» - вопросил Сид. – «Отринь свое прошлое и восстань беспамятной. Нет в том стыда». «Нет, я не расстанусь со своими воспоминаниями», - твердо постановила Лазурная Ведьма. – «Может, я и исполнила задуманное, но путь мой еще далек от завершения. Паламесия вскоре восстанет ото сна, и когда случится это, мы продолжим свое сражение. Таков путь я избрала для себя!»

«Потрясающе», - покачал головой Сид. – «Прежде ты говорила о Паламесии о злостью, но теперь в голосе твоем звучат иные эмоции. Означает ли это, что станете вы стражами сего мира и его обитателей? Будете сражаться за них?» «Да, вне зависимости от обличья, кое примет этот мир», - отвечала Мея. – «Он хотел бы, чтобы я выступила защитницей мира, и именно так я и поступлю».

«В мире грядущем твоим воспоминания могут оказаться тяжким бременем», - вновь напомнил девушке Сид. – «Лишенные собственных воспоминаний, смертные навряд ли поймут их. Ты избираешь для себя путь одиночества». «А разве он сильно отличается от бытности моей еретичкой?» - поинтересовалась Мея. – «Если ты забыл, я прекрасно знаю, что такое одиночество».

Спрашивала она, когда случится исчезновение темного потока, объявшего мир, и пробуждение Паламесии, но на этот вопрос ответа у Сида не было. Как и Воителю Света, рассказывал он Мее о том, что обладающим истинной силой мир непременно найдет применение... до тех пор, пока останутся они ему полезны.

И сейчас, удостоверившись в том, что не собирается Мея слепо следовать прихотям Паламесии, изначальный Воитель Света прощался с Лазурной Ведьмы, и советовал ей напоследок: «У тебя еще будет время обрести драгоценные воспоминания. Не стоит жить одним лишь прошлым. Новый мир дарует новые возможности. Отыщи их, и обретешь семена новой надежды». «Спасибо», - улыбнулась Мея. – «Хоть боль утраты все еще пребывает со мной, я верю, что однажды она непременно утихнет. И я встречу того, кто станет мне столь дорог, что не останется в сердце места для сожалений о былом. Того, кто наконец освободит меня от сей проклятой участи... Я верю в это всему сердцем!»

Вновь погружаясь в долгий сон, гадала Мея, какое обличье примет Паламесия – мир, который они стремились уничтожить... и в то же время защитить, - переродившись...

В ином сне обращался Сид к принцессе Саре...

«Вокруг – не души», - озадачилась та, зря пред собою лишь пустоши – пространство, заключенное внутри кристалла. – «Что здесь произошло?» «Паламесию омыл темный поток забвения», - отозвался Сид. – «Но люди остаются живы. Они проснутся в переродившемся мире, свободные от тягот прошлого. Свободные от тирании Хаоса». «Стало быть... мы свершили невозможное», - с облегчением вздохнула Сара. – «Мы покончили с Хаосом, и горькая история отчаяния Паламесии закончилась...» «Верно», - кивнул Сид. – «Но в то же время завершилась и иная история. История надежды. И теперь, когда вы сыграли свои роли, Паламесия запечатала вас в кристаллах. Сейчас мы с тобой пребываем во сне наяву...»

Принцесса нахмурилась, пытаясь осознать высказанную мысль, но вскоре вновь вернулась к размышлениям о произошедшем. «В бытность свою принцессой я думала лишь об исполнении пророчества», - призналась она. – «я была всего лишь марионеткой судьбы». «Да, и теперь пророчества не существует», - изрек Сид. – «И, может статься, новый мир окажется еще более жестоким и безжалостным, нежели прежний. Не будет в нем ни пророчества, ни истории, и полагаться тебе придется лишь на себя. Как сложится твоя жизнь в новом мире, лишь отдаленно похожим на предыдущий?»

«Уж лучше я обнаружу себя в столь престранном месте, чем буду ведома по жизни, подобно беспомощному ребенку», - заявила Сара, и, помедлив, добавила: «Но прошлое кажется мне далеким воспоминанием. Будучи принцессой Паламесии, я думала лишь о служении своему народу. Но, как оказалось... я всего лишь исполняла отведенную мне роль». «Может, так оно и было, но со временем ты отошла от сей роли», - напомнил Сид. – «Ты стала думать и жить так, как считала нужным и правильным. Научилась избирать собственный путь, а не следовать слепо предопределенному судьбою, и имела смелость пройти по нему».

«Все это звучит так... высокопарно», - с грустью улыбнулась Сара. – «Я и сейчас немного тревожусь о том, что продолжаю следовать некому сценарию. Как будто сие – основа моей природы. И это пугает меня...» «Если ты страшишься прошлого, то есть способ освободиться от этого», - изрек Сид, пристально глядя на принцессу. – «Забыть. Тебе следует лишь коснуться темных потоков, и воспоминания оставят тебя навсегда».

«Я ведь не смогу сохранить некоторые из них?» - с обреченной надеждой Сара воззрилась на Сида, но тот отрицательно покачал головой. – «Я позабуду все...» Мир, объятый темными потоками, несущими забвение... Неужто за это сражались они? Неужто сами навлекли на мир подобную участь?.. «Это так, но нет нужды отчаиваться», - подтвердил Сид. – «Это не конец, а новое начало. Новая история Паламесии. История, в которой нет ни Воителя Света, ни Хаоса. Ни героев, ни злодеев... ни принцесс. Если ты решишь вернуться в эту новую Паламесию, ты боле не станешь исполнять прежнюю роль. Жизненный путь станет твоим собственным выбором». «Ты говоришь об обретении свободы, но если я отрину прошлое, останусь ли собой?» - вопросила Сара, и молвил изначальный Воитель Света: «Конечно. Хоть ты и лишишься титула, душа твоя останется прежней».

Сара пристально смотрела Сиду прямо в глаза, изрекла: «Сид, мне кажется, ты хочешь, чтобы я лишилась воспоминаний. Скажи открыто, если так». «Я не стремлюсь к этому», - покачал головой старик. – «Я хочу лишь, чтобы тяжкое бремя оставило твою душу, так или иначе».

«А если я решу остаться здесь?» - вопросила Сара. – «Навсегда остаться во сне, вспоминая о бытности своей принцессой?» «Это возможно», - подтвердил Сид. – «Вечно вспоминать о лучших мгновениях своей жизни. Я был бы рад, если бы ты сделала подобный выбор... Честно говоря, ты очень похожа на то, к которой я часто обращаюсь в мыслях. И я хотел бы, чтобы познала ты мир и покой... Но с моей стороны будет слишком эгоистично навязывать тебе подобный выбор. Ибо остаться здесь – значит, всегда смотреть лишь в прошлое. А твое место – там, где будущее. Поэтому не позволяй этому миру определять, куда заведет тебя твой путь. Делай выбор сама. И принимай его».

«Но это означает, отринуть прошлое... мои воспоминания...» - прошептала Сара, и Сид устало вздохнул: «Похоже, мой совет все же был эгоистичен. Что бы ты не решила, я уверен: тот, кого ты ищешь, однажды непременно встретится с тобой. И неважно, какую роль ты изберешь для себя».

«Звучит как древнее пророчество...» - улыбнулась принцесса. «В новом мире пророчество не имеет силы», - постановил Сид. – «Грядущее не определят слова, раздающиеся с небес, но это сделают те, кто обладает достаточно для того волей. И, думаю, ты окажешься среди них». «Я... об этом не думала...» - призналась Сара, погрузившись в раздумья.

Из кристалла выступила фигура принцессы, и Саре пришлось принять бой со своим двойником...

А после лицезрела она возникшие близ трона в Зале Света три кристалла. Двое заключали в себе Беспамятного и Мею, третий же был пуст. Сара провела ладонью по гладкой поверхности кристалла, пребывал во сне в котором Воитель Света, тихо произнесла: «Я жила, играя свою роль. Роль принцессы Паламесии. Возможно, играю некую роль и сейчас, но назначение ее неведомо мне. Хоть и мало что я знаю об истинной природе надежды, я... что-то чувствую. Может, это не надежда... но таково мое ощущение. Может, я всего лишь марионетка, чьи веревочки перерезаны, и беспомощно замерла она на сцене. Постановка закончилась, зрители давно покинули зал... И все равно: я боюсь утратить себя прежнюю. Ту, которой я была. Этот страх – то, что определяет нас, и я не хочу его потерять. Не хочу потерять свои воспоминания о них... Но... я не могу отринуть подобную возможность, не могу остаться жить в прошлом. Мы сражались не за прошлое, но за будущее. За новую историю. И я знаю... даже в новом мире, в новой роли... я буду не одна. Как бы не сложилась судьба, я хочу поддерживать их так же, как они поддерживали меня. Хочу сражаться рука об руку с ними... Даже если воспоминания оставят меня, это желание останется. Я уверена в этом».

Зал Света исчез, и Сара обнаружила себя в поднебесье, высоко над объятой темными миазмами планетой; подле парили кристаллы, а Сид обещал принцессе пробудить и ее, и остальных ото сна. «Ты действительно в силах вырвать нас из кристаллов?» - изумилась Сара, и Сид подтвердил: «Могу. Хоть на это деяние я могу потратить последние мои силы. Но мы не склонимся боле пред тиранией Паламесии. Мы поступим согласно собственной воле! Посему отправляйся в будущее, создать которое помогла, и на этот раз стань хозяйкой своей судьбы!»

«Но Сид... что же будет с тобой?» - воскликнула Сара, и изначальный Воитель Света усмехнулся: «Считай это моим воздаянием. За мою роль в сотворении пророчества, принесшего мирянам страшные страдания». Обещав, что с интересом станет наблюдать за жизнью Сары в новом, преображенном мире, Сид отступил... и потоки магии увлекли принцессу прочь.

Драгоценные воспоминания о прошлом оставили Сару – подобное происходило уже множество раз, когда история надежды повторялась и она вновь принимала свою роль принцессы. Но ныне завершалась та история, исчезли законы, ее определявшие... И потоки судьбы влекут девушку в неведомое... к пробуждению в новом, незнакомом мире...

Пробуждение троих свершилось...

Беспамятный, прежде рекомый "Воителем Света", пришел в себя на морском берегу... лицезрев на мелководье Сару, пребывающую без сознания. Не мешкая, бросился он в тлетворно-пурпурный поток, бережно поднял девушку на руки, понес к берегу.

Издали за пробудившимся воителем с интересом наблюдали феи...

Прошло время, и тлетворные миазмы – потоки забвения – иссякли, и встретила Паламесия зарю новой эпохи.

Принцесса Сара пробудилась, но не узнала того, кто находился рядом с нею. «Кто ты?..» - выдавила она растерянно. – «И кто... я?..» Воспоминания ее были безвозвратно утрачены...

В некоем ничем не примечательном селении, затерянном в дикоземье, проживала девушка. Жизнь ее текла размеренно и однообразно; каждое утро спешила она на берег морской наряду с иными крестьянами, а вечером возвращалась домой. Так продолжалось день ото дня...

Вот и сегодня: наряду с односельчанами устремилась девушка на побережье, где занимались они собирательством, ибо частенько выносили волны на берег разнообразный причудливый хлам, который селяне умудрялись использовать в повседневном бытии. Девушка была мало-мальски обучена обращению с оружием, посему разила монстров, встречавшихся ей на пути.

Оторвавшись от остальных, девушка проследовала в небольшую бухту, сокрытую меж прибрежных скал. То было ее тайное место, о котором остальные селяне не ведали; находила здесь девушка прежде весьма интересные предметы, и надеялась, что удача не оставит ее и сегодня.

Оставшись наедине со своими мыслями, девушка погрузилась в тягостные раздумья. Ну что это за жизнь – копаться в грязи день ото дня, выполнять приказы вечно недовольной деревенской старейшины! Скука смертная...

Внимание девушки приковал к себе сияющий кристалл, коий море вынесло на берег. Неужто это и есть... руна, одна из тех, о которой говорили селяне?.. Взяв кристалл в руки и всмотревшись в грани его, зрела девушка видение – величественный город... площадь, собралась на которой толпа народа, внемлющая речам индивида, облаченного в черную ризу, вещающего с постамента: «Защита и процветание для всех мирян! Под надзором Коллектива Анозея обретет немыслимое прежде величие! Мы просим лишь о вашей вере, вашей преданности!» Миряне радостно кричали, приветствуя оратора...

...Однако когда место его на постаменте занял иной, лица их заметно помрачнели. «Свободный», - сплюнул кто-то. – «Что ему-то нужно...» Очевидно, что Свободных здесь не жаловали, однако молодого человека, говорящего от сей фракции, это ничуть не смутило. «Братья и сестры!» - начал он. – «Коллектив пускает пыль вам в глаза! Они станут говорить нам, как жить! А мы должны еще и благодарить их за это! Конечно, речи их сладки, но разве можно обрести счастье, не имея свободы? Слова их полны яда, ведь никто не может быть счастлив по чьей бы то ни было властью. Яда, который лишит нас рассудка! Лишит душ! И в утешение они обещают нам славу?.. Нет, не позволяйте же загнать себя в золотые клети!»

«А ты-то сам что предлагаешь?» - зло выкрикнул кто-то из толпы, и отвечал Свободный: «Что вообще Коллектив знает о нас? Что может он знать? Им плевать на то, как вы или я хотим жить. Им важно лишь наше повиновение. Но жизни наши принадлежат лишь нам!»

Вспыхнул кристалл... и изумленная девушка обнаружила себя не на морском берегу, а на улицах Анозеи! Как она оказалась здесь?.. И где же Свободный – ее... брат?.. По неведомой причине девушка была уверена в сем факте, хоть и не знала, почему, ведь не помнила она ровным счетом ничего о своем прошлом.

Стараясь не привлекать к себе излишнего внимания, устремилась она к центру города, где надеялась достичь площади, явленной ей в видении. На улицах было полно как горожан – уроженцев Анозеи, так и ревнителей Коллектива, заверявших мирян в том, что Свободные отравляют речами своими им души, посему надлежит избавиться от сих смутьянов, а предводителя их – казнить. Ведь всегда найдутся те, кто с радостью воспользуется наивностью неразумных Чад, и лишь Коллектив сможет сопроводить их к светлому будущему.

Услышанные речи встревожили девушку: она должна отыскать оратора – ее брата! – как можно скорее... прежде, чем это сделают безжалостные ревнители Коллектива. Неведомо откуда пришло ощущение того, что принадлежит она сему месту и должна находиться именно здесь. Но почему?.. Пока что поняла девушка лишь одно: Коллектив и Свободные – фракции, противостоящие друг другу и ведущие сражение за души мирян. Но что лежит в основе их конфликта?!. Сознавала девушка: она должна сражаться... пусть пока и не разумеет причин сего...

Коллектив искренне полагает, что беспрекословное повиновение – основа роли, отведенной мирянам, и те должны быть счастливы, ее исполняя. Девушка была уверена, что деревенская старейшина прекрасно вписалась бы в Коллектив – столь авторитарна она была в отношении односельчан. Для нее те были всего лишь инструментами, должными исполнять поставленные ею задачи. А инструментам выражать протест не дозволено. «Но люди – не инструменты», - пробормотала девушка, - «они не обязаны потакать чьим-то прихотям».

На одной из улиц заметила она очередных агентов Коллектива, несущих слово фракции своей в массы. «Они все говорят о ‘свободе’!» - глаголили ревнители. – «Это все отговорки для отщепенцев, которые не умеют следовать полученным указаниям». «И кто же станет давать им указания?» - не сдержалась девушка. – «Вы?»

Недобрые взоры собравшихся тут же обратились к ней, но девушка уже не могла контролировать себя, выпалила в гневе: «Вам плевать на то, сделана ли работа или нет! Вам нужно лишь, чтобы другие исполняли ваши приказы и не задавали вопросов!» «Следи за языком!» - грубо прервал ее один из агентов. – «Если бы не Коллектив, ты сейчас крохи с пола подбирала!» «Мне не нужно выпрашивать крохи!» - огрызнулась девушка. – «Но интересно, вас самих кто кормит? Чьим приказам следуете вы? Да вы сами, небось, слепо повинуетесь чьей-то воле и вопросов не задаете! И смеете еще смотреть на меня свысока? Нет, я отказываюсь вам повиноваться! И увидите, вскоре все последуют моему примеру! Миряне не позволять принуждать их к тому, чего сами они не желают!»

«Вот видите, что происходит, когда вы позволяете каким-то глупцам нести слово свое в массы», - с сожалением вздохнул ревнитель, и собравшиеся согласно закивали. – «Иные глупцы принимают его на веру, и ситуация выходит из-под контроля. Мы должны отсекть этот гнойник, пока не заразил он сей славный город!»

Так и не добравшись до городской площади, девушка бросилась наутек, преследуемая как агентами Коллектива, так и разгневанной толпой. Петляя по улочкам Анозеи, заметила она молодого человека, который, схватив ее за руку, заставил остановиться. «Я – друг», - быстро заговорил он, опасливо озираясь по сторонам, ведь преследователи могли появиться в любое мгновение. – «Я – со Свободными, и делают все возможное, чтобы эти ублюдки из Коллектива не сумели заткнуть нам рты». «А с братом моим все будет в порядке?» - выпалила девушка. – «Мне показалось, толпе не понравилось его выступление». «Не знаю», - признался юноша. – «Но он смел, твой брат, в этом ему не откажешь. Но смелость не поможет, если тебя преследует разъяренная, алчущая крови толпа».

Юноша велел девушке попытаться добраться до площади и помочь брату; сам он надеялся отвлечь внимание преследователей ее на себя. Пробормотав слова благодарности, девушка бросилась прочь... пока ведомая ревнителями Коллектива толпа показалась на сей улице. Юноша выкрикнул: «Пусть Свободные и Коллектив сядут за стол переговоров и решат все мирно!» Но горожане принялись избивать несчастного...

Девушка почти достигла площади... когда воплотился пред нею один из монстров – подобный тем, кого нередко замечала она в дикоземье близ родного селения. Неужто и эта тварь каким-то непостижимым способом сумела переместиться в этот город?!. Пораженная до глубины души, девушка остолбенела, и монстр с силой полоснул ее когтистой лапой.

Истекая кровью, девушка распростерлась на камнях мостовой. С трудом цепляясь за угасающая сознание, она молила брата о том, чтобы нашел он ее... спас ей жизнь...

Отойдя подальше от деревушки, в которой осели наряду с Воителем Света, Мея и Сара приступили к ежедневным упражнениям в воинском искусстве. Лазурная Ведьма обучала лишившуюся памяти принцессу обращению с луком, а после охотились они на вездесущих монстров, которых и сейчас, по перерождении Паламесии, оставалось в дикоземье великое множество.

Как-то раз заметила Сара сияющий кристалл, лежащий на земле – руну. Подняла его, вгляделась в грани... лицезрев образ иных земель: пустошь... башня, попирающая небеса... ее обитатели – самые обыкновенные селяне, живущие в мире и согласии друг с другом. «Что это означает?» - обратилась Сара к спутнице. «Скорее всего, ничего», - отозвалась та. – «В последнее время подобные камни находят все чаще. И некоторые миряне просто одержимы отражающимися в них образами. Не позволяй этим мимолетным видениям заставить тебя поверить в то, что имеют они какое-то значение».

«Высокогорье Каналия...» - медленно произнесла Сара, устремив взор вдаль. – «Эта башня – там, я уверена». «Сара, ты там бывала?» - удивилась Мея. – «Или... вспомнила что-то из прошлого?» «Сама не понимаю», - вздохнула девушка. – «Название пришло само собой».

Двое продолжили странствие, разя монстров в окрестном дикоземье. С каждым днем тварей, казалось, становилось все больше, но и искусство Сары в обращении с оружием росло. Если не покончить с тварями, не сегодня – завтра они непременно заявятся в деревню...

Мея продолжала наставлять подругу, уча ее терпению. «Знаю... но я бы хотела стать сильнее быстрее», - призналась Сара. – «Я все еще слаба... ты присматриваешь за мной. И пока я являюсь обузой для вас, я не смогу стать по-настоящему свободна». «Это он тебе сказал?» - уточнила Мея, и девушка отрицательно покачала головой: «Нет, он ничего не говорил. Я сама пришла к этому выводу. За ту тихую и размеренную жизнь, которую мы ведем... следует благодарить вас. Но ты права. Нетерпеливость ни к чему меня не приведет. Я сосредоточусь за тех задачах, которые сейчас стоят передо мной».

Двое продолжили разить монстров, заполонивших означившуюся в предгорьях пещеру. «Я и забыла о том, как все было прежде...» - призналась ведьма. – «Наивно было полагать, что нынешнее положение дел продлится долго». Заметив озадаченный взгляд спутницы, Мея пояснила: «Да, наше мирное существование зависит от ряда факторов... Факторов, которые однажды могут измениться. И настанет день, когда мы вынуждены будет оставить эту жизнь и выступить в путь».

«В путь?» - удивилась Сара. – «А куда?» «Кто его знает», - улыбнулась Мея. – «Куда мы пойдем и что станем делать – сейчас мне неведомо. Ведь нити судьбы, направлявшие жителей этого мира, разорваны, и предоставлены мы сами себе. История о надежде, пророчество... всего этого больше нет. Позабыто навсегда. Не больше путей, которыми нам надлежит следовать». «Мея, прости, но думаю, ты неправа», - мягко возразила Лазурной Ведьме Сара. – «Мы не предоставлены сами себе. Просто мы создадим для себя собственные пути, не оглядываясь на других».

Наконец, со всеми без исключения монстрами в пещере было покончено, и девушки получили долгожданную передышку от бесконечных сражений. «Да, сейчас здесь спокойно», - вздохнула Мея. – «Но монстры непременно вернутся – число их кажется бесконечным. Мы вновь и вновь станем разить их, день ото дня... Не самая приятная перспектива, верно?»

«Возможно, но со временем мы непременно обретет новую цель», - отозвалась Сара. – «Я осознала это, поговорив с тобой. Ты научила меня, что даже сталкиваясь с поистине возможной ситуацией мы должны представлять себе такое будущее, которое хотим воплотить в жизнь. И тогда мы можем надеяться на перемены. Быть может, реальность и вгоняет нас в тоску, но мы устремляем взор в грядущее и находим в себе силы продолжать идти вперед. Дни, полные тягот, не могут продолжаться вечно».

Улыбнувшись, Мея предложила спутнице возвращаться в селение, ведь уже смеркалось. Двое выступили в обратный путь, и пыталась ведьма свыкнуться с новой для себя мыслью. Все это время они с Воителем Света полагали, что приглядывают за Сарой, помогают ей обрести свое место в переродившемся мире. Но, похоже, все обстояло как раз наоборот...

Воитель Света ныне проживал в селении Омега с иными мирянами, позабывшими о своем прошлом. Сам он о минувшем помнил прекрасно – как и Мея, но оба предпочитали хранить свои тайны.

Наряду с селянами, способными держать оружие в руках, выступал он в окрестное дикоземье, зачищая оное от монстров, расплодились которые во множестве. Влача подобное мирное существование, Воитель Света терзался от всепоглощающей скуки: куда нынешним вылазкам до противостояния его с Хаосом!.. Разя монстров, он не показывал селянам своих истинных сил и способностей, предпочитая, чтобы те обучались сражаться, а не полагались во всем на него.

Вот и сегодня герой наряду с тремя односельчанами – Кеем, Джейком и Эт - возвращался в деревню, завершив патрулирование прилегающих к оной земель. Проходя мимо неких руин, обратился Джейк к товарищам: «Интересно, а кто построил их да вымостил дороги? Наверное, прежде существовала в нашем мире некая великая цивилизация». «Учитывая состояние дорог, уверен, она давным-давно исчезла», - хмыкнул Эт, и Кей вздохнул: «Все равно, нет смысла пытаться вспомнить о том, что было прежде. История Паламесии и наше знание о ней было стерто темными потоками. И живем мы лишь в настоящем». «Завидуя я вам, молодежь», - бросил Джейк – мужчина средних лет. – «У вас еще время наверстать то, что было утрачено. Чем я сам не могу похвастаться». «Да не бери в голову!» - попытался ободрить товарища Кей. – «Все равно никто не сможет вспомнить о прошлом. Стало быть, мы все в одной лодке, верно?»

«А меня все устраивает», - заявил герой. – «Хотя мы и утратили воспоминания, но все же обрели свободу, верно?» «Видите, не так сложно отыскать счастье в нашем мире!» - поддержал его Кей, обращаясь к хмурящимся Джейку и Эту.

Глядя на односельчан, размышлял Воитель Света о том, каким стало бытие после того, как темные потоки отступили. Не только Беспамятные, но все без исключения жители Паламесии позабыли о прошлом. Самые первые их воспоминания – о реке тьмы, о пустоте, которую оставляла та за собой. Темные потоки – так назвали сие явление жители Паламесии. О том, что отчасти повинен в случившемся он, и никто иной, герой благоразумно умалчивал. Ведь в противном случае вину за утраченное прошлое миряне вполне могли возложить на него. И тогда жизнь его станет куда тяжелее и опаснее, нежели сейчас. Нет, все они заслуживают того, чтобы начать жизнь с чистого листа. И Сара – в первую очередь.

Следуя в направлении селения, четверо остановились, заметив следы монстров на дороге. Похоже, некие твари спускались с гор – возможно, в поисках добычи. Постановил Джейк: надлежит им наведаться в горы и покончить с монстрами прежде, чем проголодаются они и вновь примутся рыскать близ Омеги.

Как оказалось, означенными монстрами были гигантские черви, прозванные селянами «пожирателями камня». Голод выгнал их из глубинных пещер, и теперь твари время от времени появлялись близ деревушки, наводя ужас на селян... Отыскав и покончив с червями, четверо вернулись на тракт, продолжив путь к селению...

А вскоре герой заметил прямо на дороге осколок кристалла – руну. Подобрал ее, спрятал в притороченную к поясу суму, зная, что от подобных артефактов мирянам лишь беды можно ждать.

«Я же их собираю!» - воскликнул Кей, а Эт не упустил случая поддеть товарища: «Саре он хочет их подарить». «Вообще-то, Сара подобные вещи ненавидит», - заметил герой, и Кей понурился, тяжело вздохнул: «Ну да, ты же ее брат... Тебе лучше знать о ее привычках». Почему-то селяне пришли к выводу, что Беспамятный и Сара – родичи, и герой не спешил разубеждать их в этом. Поверила в это и сама Сара, и сейчас Беспамятному было уже поздно утверждать обратное. К тому же, Кей проявлял определенный интерес к девушке, и сейчас походил на восторженного щенка, радующегося жизни.

Неподалеку от селения четверо учуяли запах монстров, и вновь оставили тракт, устремившись к горам – прямиком на Грибной Перевал. Замерли в восхищении, заметив порхающих в вышине фей. Воитель Света знал, что прежде увидеть Эхо – осознать, что оказался ты в хватке пророчества и путь твой предопределен. Феи Эхо олицетворяли собою незыблемые законы Паламесии, и свято хранили тайны сего мира. И Беспамятным, и еретикам они вечно давали престранные «советы», интерпретировать которое можно было по-разному, и о многом недоговаривали... Но теперь, после падения Хаоса, фей могли видеть все без исключения – конечно, когда те решали показаться смертным. Казались они самыми что ни на есть безобидными феями... Надеялся герой вновь встретить свою спутницу Эхо... но пока безуспешно...

Гигантский червь, почуяв приближение воинов, забился в свое подгорное логово, но те, ступив в каверну, сразили тварь – ровно как и иных монстров, здесь означившихся.

Продолжив путь к деревне, четверо повстречали Сару. Герой не ожидал узреть названную сестру здесь, в дикоземье, ровно как и его спутники. Те не преминули предупредить девушку о множестве монстров, расплодившихся окрест, и Сара поблагодарила односельчан за заботу. Воитель Света сознавал, сколь сильно скучает он, расправляясь с чудовищами, но в то же время принимал это как свою обязанность... хоть и набившую оскомину.

«А что ты тут делаешь?» - с подозрением осведомился он, и Сара, полагая, что не одобрит ее «брат» занятия с Меей, уклончиво отвечала: «Прогуляться вышла. Не только тебе скучно». «Да нет, я тебя не обвиняю», - заверил девушку герой. – «Просто не хочу, чтобы ты подверглась опасности».

Сара постановила, что сопроводит отряд возвращающихся в селение воинов... и в последующих сражениях доказала, что весьма мастерски управляется с луком. «Ого, даже представить не мог, что ты так искусно сражаешься!» - восхищенно присвистнул Кей. – «Даже мы можем кое-чему у тебя поучиться!» «Где это ты всему этому научилась?» - с подозрением осведомился у Сары Воитель Света. – «Или... что-то вспомнила?» «Я училась защищать себя», - пожала плечами девушка, и Джейк усмехнулся: «Что брат, что сестра – прирожденные воины!»

«Тебе не стоит сражаться», - начал было Беспамятный, и Сара резко отозвалась: «А тебе не стоит относиться ко мне, как к ребенку! Ты бы хотел, чтобы я была какой-нибудь беспомощной принцессой?» «Нет, не в этом дело...» - потерял дар речи Беспамятный, не ожидавший подобной отповеди. «Я хочу уметь постоять за себя», - пояснила ему Сара. – «Быть как ты, брат. Неужели это плохо?» «Нет...» - только и смог выдавить удивленный герой.

И в последующих сражениях с гигантскими червями и иными монстрами Сара не оставалась в стороне, и селяне высказывали ей свое искреннее восхищение. Знала девушка, что «брат» ее и был бы рад присматривать за ней и впредь, но не хотела взваливать на него подобную ношу.

Прямо на дороге заметила она руну, и герой тут же бросил: «Оставь ее». «Мне казалось, ты говоришь, что она ненавидит рунические камни», - с подозрением воззрившись на Беспамятного, молвил Кей, на что Сара улыбнулась: «Ну, я, конечно, не дрожу над ними... но есть в них какая-то своя магия». Кей возмутился: как мог ее брат так обмануть его!.. «Остерегайтесь этих предметов», - произнес Воитель Света. – «Что-то подсказывает мне, добра от них ждать не стоит». Просил он Сару и остальных просто довериться ему в сем ощущении и не задавать лишних вопросов.

Наблюдая за селянами, сознавал Беспамятный, что их тянет к Саре как к некоему лидеру. Но не представлял он, где девушка научилась так сражаться... и обрела столь несгибаемую силу воли.

У врат Омеги означилось множество гигантских червей, и Воитель Света, наказав остальным держаться поодаль, отбросил притворство, сразился с монстрами в полную силу. Взирала Сара на «брата» своего как-то странно, но никак не прокомментировала сражение, свидетелем которому только что стало.

С чувством исполненного долга селяне возвращались в деревню...

Темные потоки отступили, и юноша пробудился в преображенном мире, осознав, что не помнит ровным счетом ничего из своего прошлого, за исключением имени – Графф. Огляделся по сторонам, заметил неподалеку некую девушку, покамест остающуюся без сознания, и, не мудрствуя лукаво, принял ее как свою «сестру».

В последующие месяцы осел он в захолустной деревушке Боско, и ежедневно углублялся в окрестные леса, где разил верной шпагой расплодившихся монстров. За что он сражался, Графф не ведал. И особо не задумывался об этом. Просто стремился обрести свое место в этом мире, не более...

Однажды обнаружил он на земле очередную руну – кристалл, являвший нашедшему его некие видения... или воспоминания. Графф к подобным образам относился донельзя скептически, но все же поднял артефакт, смотрелся в сияющие грани...

В видении наблюдал он селян, в панике бегущих от монстров, и воителя в сияющих доспехах, разящего чудовищ. Наконец, пали те, и воитель, воздев клинок, возвестил, обращаясь к селянам: «Я верен долгу, и защищаю вас! Каждый из монстров падет от моего меча!..»

Поморщившись, Графф отбросил руну в сторону. Очередной пафосный, напыщенный болван. Называет себя «защитником», хоть никто его об этом не просил. Поистине, подобные индивиды Граффа донельзя раздражали... Ведь остаются они героями до тех пор, пока одерживают легкие победы, но отступают, лишь столкнувшись с мало-мальски серьезным вызовом.

Посему ему, Граффу, подобные обязательства вкупе с почитателями, славящими имя его, не требуются. Он просто расправляется с монстрами – чтобы чем-то занять себя.

Странно, но число монстров в окрестностях каждый день, казалось, все возрастало. Неужто он не был достаточно скрупулезен в своих зачистках?.. Хмурясь, Графф продолжил прочесывать окрестности, расправляясь со всеми без исключения чудовищами, ему встречающимися. Монстры были слабыми, и мечник откровенно скучал, желая повстречать противника, который хоть немного разнообразит его серые будни.

Обнаружил Графф очередную руну, зрел видение некоего города, и множества мирян, собравшихся на площади оного. Облаченный в черную ризу человек вещал с постамента: «Защита и процветание для всех мирян! Под надзором Коллектива Анозея обретет немыслимое прежде величие! Мы просим лишь о вашей вере, вашей преданности!» Миряне радостно кричали, приветствуя оратора...

Неожиданно обнаружил себя Графф в сем же городе – но в ином его квартале. Поразился несказанно: неужто магия руны перенесла его сюда... в Анозею?.. Или же продолжает зреть он видение, не более?.. Как бы то ни было, грех не воспользоваться возможностью и не осмотреться здесь.

Означилось на отрогах города немало монстров; несмотря на то, что выглядел город весьма роскошно, жителей на улицах видно не было – то ли от монстров попрятались, то ли от него, Граффа. Как бы то ни было, последний принял решение просто плыть по течению, наблюдая за являемой магией руны историей.

Чем ближе подходил воин к центральным кварталам, тем более знакомыми казались они ему. Но что это означает?.. Неужто он бывал в Анозее прежде? До того, как утратил воспоминания?.. Быть может, то был его родной город?..

Путь страннику преградили агенты Коллектива, заявив, что выглядит чужак как предатель. Пожав плечами, Графф принял бой, поверг противников... но ныне преследовало его множество как агентов Коллектива, так и горожан, поддерживающих сие течение.

Разя атаковавших его воинов, Графф отступал... когда реальность вновь подернулось рябью, и зрел он иной квартал города – и монстра, напавшего на рыжеволосую девушку. Юноша атаковал тварь...

...Девушка почти достигла площади... когда воплотился пред нею один из монстров – подобный тем, кого нередко замечала она в дикоземье близ родного селения. Неужто и эта тварь каким-то непостижимым способом сумела переместиться в этот город?!. Пораженная до глубины души, девушка остолбенела... но неожиданно монстр просто растворился в воздухе. «Неужто брат как-то помог мне?» - покачала головой девушка. – «Но как подобное возможно?» С этими словами она продолжила путь к площади.

...Произошедшим Графф был поражен не менее, ибо вновь обнаружил себя преследуемым агентами Коллектива. Но... кем была та девушка? И, раз упомянула она что-то о городской площади, возможно, следует спешить в сем направлении и ему?.. Ведь девушка казалась ему смутно знакомой... и что-то говорила о своем брате...

Ощущает, что пребывает в некоей иллюзии, ирреальности, Графф устремился к площади, где лицезрели агентов Коллектива, беседующего о неких Свободных, лидеров которых надлежит уничтожить, дабы движение сие поскорее прекратило свое существование. «А сколько их, лидеров?» - спрашивал один из агентов, и отвечали ему: «Двое – брат с сестрой. Мы уже выяснили имя и личность сестры. Теперь надлежит заставить ее замолчать – навсегда!»

«Какая интересная история», - возвестил Графф, ступая на площадь, и взоры разгневанных агентов Коллектива обратились к нему. – «Полагаю, общественное мнение оборачивается против вас. Но ответьте-ка мне на один вопрос: кто возглавляет Свободных? Как ее имя?»

И вновь реальность исказилась, и наблюдал Графф видение лидера Свободных, обращающихся к мирянам Анозеи, собравшимся на городской площади. «Братья и сестры!» - восклицал он. – «Коллектив пускает пыль вам в глаза! Они станут говорить нам, как жить! А мы должны еще и благодарить их за это! Конечно, речи их сладки, но разве можно обрести счастье, не имея свободы? Слова их полны яда, ведь никто не может быть счастлив по чьей бы то ни было властью. Яда, который лишит нас рассудка! Лишит душ! И в утешение они обещают нам славу?.. Нет, не позволяйте же загнать себя в золотые клети!»

«А ты-то сам что предлагаешь?» - зло выкрикнул кто-то из толпы... но но лидер Свободных перевел изумленный взор на рыжеволосую девушку, ступившую на площадь. На лицах обоих отразилось узнавание, а в следующее мгновение осознал Графф, что лидер Свободных – никто иной, как он сам... а девушка эта – его названная сестра, Софи!.. Улыбнувшись, та кивнула в сторону толпы, призывая брата продолжать свою речь, и Графф вновь принялся вещать: «Что вообще Коллектив знает о нас? Что может он знать? Им плевать на то, как вы или я хотим жить. Им важно лишь наше повиновение. Но жизни наши принадлежат лишь нам!»

Сомневающиеся жители Республики Анозея внимали речам лидера Свободных...

Очередной день в деревушке Омега начался в точности так же, как предыдущие. Герой выбрался из постели, перекинулся парой слов с Сарой, хлопотавшей на кухне, а после, облачившись в доспехи, вышел из хижины. Какое-то время переминался с ноги на ногу на пороге, наблюдая за селянами, спешащими по своим повседневным делам.

Да, он отчаянно скучал по старым денькам, по противостоянию миньонам Хаоса... но, похоже, Сара, его названная сестра, наслаждалось миром и покоем – а это самое главное. Стало быть, и ему следует привыкнуть к новым реалиям, осознать, что дни, полные сражений и смертей, канули в Лету...

За помощью к Воителю Света обратилась одна из селянок. Собиралась она покинуть селение, дабы собрать у леса лекарственных трав. Иных дел у героя не было, посему согласился он на предложение – хоть прогуляется немного перед завтраком.

Близ деревни означились немногочисленные монстры – Беспамятный с легкостью покончил с ними. Селянка беззаботно болтала, предлагая герою посетить соседнюю деревушку, познакомиться с какой-нибудь девушкой – наверняка сестренка Сара будет не против...

Но вскоре селянка углубилась в заросли, и герой встревожился: все-таки опасно здесь! Устремившись по следу спутницы, он обнаружил ее, спасающуюся бегством от выводка огромных слизней – фланов!.. Покончив с монстрами, Беспамятный велел селянке немедленно возвращаться в Омегу – в дикоземье опасно, и сбор лекарственных трав он закончит сам.

Завершив сбор, вернулся герой в селение, передал травы благодарной селянке. Та поблагодарила его за помощь, не преминув посетовать на утраченные воспоминания. Не ведают миряне, что случилось сие из-за защитника Омеги, а сам он о сем благоразумно помалкивает.

Иной селянин просил героя покончить с монстрами, поглощающими влагу из почвы, из-за чего страдают посевы. Наверняка речь идет о гигантских червях, которых в окрестностях деревни стало действительно немало в последние недели... Да, к слову сказать, и иных монстров. Быть может, это последствия темных потоков, но в дикоземье расплодилось множество тварей, прежде невиданных. Конечно, факт сей осознавал лишь Беспамятный, иные же попросту не помнили о прошлом.

Отыскав логово гигантских червей и покончив с ними, герой доложил о сем селянину, и тот протянул своему спасителю руну, обнаружил которую недавно где-то в окрестностях. Насколько знал Беспамятный, видения в подобных артефактах зрели лишь он с Сарой, но и об этом факте предпочитал герой не распространяться. Пусть селяне думают, что они – такие же утратившие память миряне, как и все остальные, не более.

Быть может, в такой жизни и есть свои прелести? Проснуться утром, убить парочку монстров, заняться повседневным делами... И все же не стоит обманывать себя: нет, душа жаждет чего-то иного...

...Разыскали героя односельчане – трое, умеющие держать оружие в руках: Джейк, Кей и Эт, сообщив с тревогой, что подле Омеги замечены монстры. Присоединившись к троице, Беспамятный выступил за пределы селения, где действительно означились твари, подлежащие искоренению.

Сельчане с восхищением наблюдали, как мастерки орудует клинком из спутник. «Должно быть, ты научился так сражаться еще до темных потоков», - уважительно заметил Джейк, обращаясь к герою, когда монстры были мертвы. «Верно», - поддержал его Эд. – «В разумах наших – пустота, но тела могут кое-что помнить». «Стало быть, кем бы ты ни был прежде, сражаться тебе пришлось изрядно», - добавил простодушный Кей. – «Наверно, ты был рыцарем или чьим-то телохранителем». Эт скептически воззрился на героя: нет, не мог он представить его ни тем, ни другим.

Остальные поддержали разговор, гадая, кем могли быть все они до утраты воспоминаний. Воитель Света поражался тому факту, что сейчас, в дикоземье, полном гибельных монстров, ведут они столь беззаботную беседу. Нет, жизнь определенно не так плоха... если не считать того, что число рыщущих в лесах и долах тварей возрастает с каждым днем. Тому должна быть некая причина...

Обнаружив сразу несколько логовищ гибельных бегемотов, четверо приступили к их искоренению. В коротких передышках между сражениями продолжали они обсуждать тему исчезнувших воспоминаний. «Интересно вам, кем вы были прежде?» - обратился Кей к спутникам. «Еще бы!» - отозвался Эт. – «А тебе разве нет?» «Ну, не знаю», - растерялся юноша. – «Меня и нынешняя жизнь полностью устраивает. Интересная работа. Сара, на которую можно заглядываться. Чего еще желать?» «А тебе легко угодить», - хохотнул Эт. – «Но я не перестаю думать о том, что, быть может, прежде вел совершенно иную жизнь. Возможно, у меня даже была семья. А сейчас я ничего об этом не помню». «Семья!» - присвистнул Кей. – «Если у меня была жена, интересно, красивая ли! Ох, как я хочу все вспомнить!» «Самое неприятное, если лишь один из вас сможет вспомнить о другом», - заметил Джейк, и слова его отдались болью в сердце героя: ведь действительно, Сара ничего не помнила об их прошлом!..

По очевидным причинам, в беседе сей участия Беспамятный не принимал, притворившись, что внимательно изучает следы монстров. Сознавал он, что миряне, узнавая друг друга получше, начинают задаваться вопросами о прошлом, и порождает неведение тревогу в их душах. «Был ли я прежде счастливее, чем сейчас?» «Вел ли более насыщенную жизнь, чем сейчас?» Эти и множество иных вопросов обсуждали сейчас спутники Беспамятного. Если так и дальше пойдет, они могут попросту придумать себе прошлое... Очевидно, все эти разговоры и рассуждения порождены скукой, рутиной нынешнего существования... И если эти трое прекрасно понимают, сколь скучно в захолустной деревушке человеку, обладающими такими боевыми навыками, как Воитель Света, стало быть, и Сара прекрасно понимает это.

Перебив бегемотов, выступили четверо в обратный путь к Омеге. Продолжали селяне обсуждать воспоминания. Как возможно отыскать их? И если удастся сие, как понять, не ложны ли они?.. «Лучше не думать о прошлом, а сосредоточиться на настоящем», - вздохнул Джейк. – «Не то, чтобы я не стремился вспомнить прошлое – уверен, как и вы все. Но следует принять реальность такой, как она есть, и смотреть в будущее».

В какой-то мере чувствовал Воитель Света вину за то, что лишил мирян воспоминаний. Но исправить сделанного он не мог... И если они когда-нибудь узнают о том, кто стал причиной утраты их воспоминаний, навряд ли смогут и впредь относиться к нему, как к одному из них.

...Вернувшись в хижину, герой застал Сару несколько встревоженной. «Ох, ты уже вернулся?» - встрепенулась девушка. – «Я думала, задержишься...» «Чем-то мешаю тебе?» - озадачился Беспамятный, и Сара сбивчиво пробормотала что-то невнятное, отводя взгляд. Но, взяв себя в руки, приготовила обед для названного брата; сознавая последний – Сара что-то скрывает, но в душу ей не лез. Захочет – сама расскажет.

Вскоре один из селян испросил о помощи, моля героя разыскать его ручного кактуара, сбежавшего поутру. Сей монстр пребывал с мужчиной с самого его пробуждения, и считал тот кактуара своим лучшим другом.

Беспамятный закатил глаза: он, одержавший верх над Хаосом, вынужден заниматься подобным! Если и есть это цена мира и покоя, то ему она вовсе не по душе!.. И, тем не менее, он вежливо заверил селянина, что непременно отыщет его пропажу.

Поиски кактуара заняли немало времени, ведь монстр, схоронившийся в ущелье близ крестьянский полей, бросался наутек, лишь замечая героя. То ли пугался его, то ли просто в прятки играл.

Устав от бессмысленной погони, Воитель Света вернулся в хижину, дабы поразмыслить над тем, как возможно изловить кактуара. Сары дома не оказалось, но на столе герой обнаружил записку: «Скоро буду». Беспамятный устало вздохнул: похоже, девушка снова отправилась в лес, хоть он строго-настрого наказал ей этого не делать. Да еще и обещание взял. Что же она позабыла в дикоземье?.. Неужто просто свежим воздухом дышит?..

Дабы не терзаться тревогами, Воитель Света вернулся к поискам кактуара, и вскоре обнаружил того в логове сородичей, означившемся в скальном ущелье близ деревушки. Монстр с радостью вернулся к, хозяину.

Вечерело. Сара успела вернуться домой, и, приветствовав названного брата, поинтересовалась, как прошел день у того. «Как обычно», - отозвался герой, стягивая тяжелые доспехи. – «Тут помоги с посевами, там прикончи монстров». «Хорошо, что ты цел и невредим», - искренне порадовалась Сара. – «Это самое главное!»

«А ты сама?» - обратился к девушке Воитель Света. – «Хорошо погуляла?» «Да, денек был отличный», - быстро произнесла Сара, и герой окончательно убедился в том, что девушка что-то скрывает от него. Но, не став расспрашивать, он просто напомнил Саре о том, что надлежит соблюдать осторожность в дикоземье.

Устало опустившись на кровать, Воитель Света попытался уснуть. Уставал он не от ежедневной работы, а он скуки. Но Саре этого не никогда не скажет. Если устраивает ее такая жизнь, значит, и его тоже. Нет ничего плохого в том, что проведут они свой век в сей захолустной деревушке... По крайней мере, Беспамятный отчаянно пытался убедить в этом самого себя, но получалось не очень.

Сара, отвернувшись к окну, о чем-то сосредоточенно размышляла...

...Следующим утром Воитель Света и Сара прогуливались по деревушке, когда отыскали их Эт, Кей и Джейк. «Вдали от деревни заметили руну», - сообщил последний герою. – «Большую». Новость Сару заинтересовала, и Беспамятный, заметив это, обратился к троице: «Давайте оставим руну в покое. Только проблем на свою голову наживем». «Все не так просто», - мрачно заметил Джейк. – «Из той области изливаются монстры. Старейшины деревни просили нас выяснить, связаны ли каким-то образом монстры с руной».

Сара осторожно поинтересовалась, может ли она присоединиться к остальным в сей экспедиции. Селяне ответили отказом – во-первых, они лишь взглянут на кристалл и вернутся, во-вторых – в присутствии Сары Кей теряет голову, а сейчас это совсем не нужно.

Воитель Света и трое спутников его покинули Омегу, выступив через леса к далекому высокогорью. Обсуждали они по пути, что может представлять собою руна, окажется ли она опасна. Действительно ли подобный артефакт может каким-то образом влиять на популяцию монстров?..

Признался Кей, что пытался заглянуть в одну из руин, найденных в окрестностях, но ничего не увидел. А ведь, если верить слухам, некоторые зрят видения – некую загадочную башню, а также сражение... «Чем бы ни были руны, они являют собой силу за пределами нашего разумения», - заключил Эт. – «И назначение сих видений остается тайной». «А что, если они показывают произошедшее до темных потоков?» - предположил Кей, и голос его дрожал от сдерживаемых эмоций. – «Кто бы отказался узреть подобное? Одним глазком узреть наше позабытое прошлое!» «Слишком уж у тебя буйное воображение», - усмехнулся Беспамятный. «Уверен, ты успел отыскать немало рун», - неожиданно обернулся Кей к герою, но тот, изобразив безразличие, пожал плечами: «Ничего подобного. Вообще их не видел. Я такой же невезучий, как и вы». Пусть уж лучше его считают односельчане скучным и остаются в безопасности, нежели бросаются невесть куда, очертя голову, и погибают.

Продолжив путь, с изумлением лицезрели четверо медленно бродящих по равнине черепах поистине гигантских размеров; казалось, головами те попирали небеса. «Наверняка их рост – следствие магии руны», - тут же предположил Эт, который, казалось, был готов обвинить кристалл во всех смертных грехах.

Понимая, что с подобными монстрами тягаться они не в силах, Воитель Света и спутники его обошли исполинов широкой дугой – тем более, что те пощипывали травку и враждебности не проявляли.

Дальнейший путь лежал через лес, обиталище кэурлов. Джейк предложил остальным не связываться с сими кошачьими, рьяно защищающими свою территорию, и сделать еще один крюк...

«Кстати, насчет рун», - неожиданно вернулся к излюбленной теме Кей, когда огибал небольшой отряд чащобу с юга. – «А Сара видела в них что-нибудь?» Вопрос поставил героя в тупик. Он никогда не спрашивал об этом Сару, хотя самого его артефакты эти, невесть откуда взявшиеся, весьма тревожили. Воитель Света предложил Кею задать вопрос Саре лично...

Наконец, достигли поселенцы предгорий. До руны было рукой подать, и Кей надеялся, что, возможно, хоть на этот раз покажет артефакт ему видение... Кристалл возвышался на равнине, и четверо остановились чуть поодаль, созерцая его. Неужто эта штуковина действительно приманивает монстров?.. Сложно сказать... а как определить наверняка?..

Не желал Воитель Света приближаться к руне... но видение предстало ему. Поле брани, устланное мертвыми телами... огонь... и он сам – одинокий воин, сжимающий в руках клинок, взгляд устремлен на далекую башню, возносящуюся в небеса...

Придя в себя, герой поймал на себе испытывающий взгляд Кея. Юноша до последнего надеялся, что защитник Омеги ощутит магию кристалла, но тот скрыл произошедшее, заявив, что никаких видений не видал. Джейк предложил остальным осмотреться – быть может, все-таки удастся понять, что привлекает монстров в эти земли?..

Воитель Света пребывал в задумчивости. Наблюдая видение, ощутил он, как что-то где-то медленно начинает пробуждаться. Но нет, он не позволит Паламесии вновь вовлечь себя в свои игры. Он принял решение держаться от загадок сего мира подальше, и не изменит его – что бы не случилось!..

Селяне с тревогой взирали на девушку. Та уже довольно долго сидела на земле без движения, сжимая в руках осколок кристалла – руну. На лице – совершенно отрешенное выражение, отсутствующий взгляд устремлен в пространство...

Наконец, селяне решились приблизиться, и Софи вздрогнула, пробудившись от видений... о прошлом?.. «Мы слышали, старейшина гневается из-за твоего отсутствия», - с тревогой заметила одна из селянок, на что Софи презрительно фыркнула: «Да пусть хоть ядом изойдет! Я отправляюсь на поиски своего брата!»

«У тебя есть брат?» - опешили селяне. – «Но мы никогда не видели его!» «Это потому что ему нет нужды показываться в этом захолустье», - отозвалась Софи. – «Он ждет меня в Анозее». «Анозея?» - задумчиво произнес селянин, бросил взгляд на товарищей, но те отрицательно покачали головами. – «Никогда не слышал об этом месте. Ты там родилась?.. Погоди... к тебе что, память вернулась?! Ты вспомнила о том, что было до темного потока?» «Да нет же!» - отвечала Софи. – «Просто увидела кое-что в руне. Я не могу забыть об этих образах и должна сама все увидеть. Так что не скучайте!»

С этими словами Софи, провожаемая удивленными взглядами, устремилась прочь – куда глаза глядят. Да, возможно, решение покинуть деревню Эпплхурст и принято ею в одночасье, импульсивно... но ведь каждое великое странствие начинается с первого шага! К тому же, впервые ощутила она зов судьбы, и осознала, что должна отыскать своего брата! Где бы ни была в сем мире Анозея, она отыщет ее!

Селяне пытались остановить сумасбродную девчушку, говоря о том, что ведет та себя как ребенок. Но в памяти Софи все еще были свежи речи агента Коллектива, произносимые им на площади Анозеи. Заносчивые, нетерпимые к инакомыслию черноризцы...

«Вы ведь ничем не отличаетесь от Коллектива!» - запальчиво воскликнула Софи, обернувшись к изумленным ее вспышкой селянам. – «Вам плевать на свободу, на то, чего в действительности хотят люди. Вы хотите, чтобы они просто работали и не задавали никаких вопросов. Но мы не позволим вам заставить нас замолчать, ровно как я не позволю Коллективу заставить замолчать моего брата!»

И она вновь устремилась прочь по тропе, ведущей к предгорьям. Селяне отступили: ничего, первый же встреченный монстр заставит взбалмошную особу вернуться!..

В последующие часы Софи, собрав волю в кулак, продолжала следовать через горы. Монстров здесь означилось немало, и девушка непрестанно разила тварей. Где вообще эта Анозея?.. А существует ли она?.. Все больше вопросов снедало ее по мере того, как наполнялись усталостью тело и разум...

Наконец, горы остались позади, и уставшая, измотанная Софи зрела пред собою протянувшиеся до самого горизонта равнины Баффоба. Конечно, бдительность терять нельзя, ведь и сем дикоземье монстры пребывает множество... Заверив себя в том, что непременно передохнет, как только доберется до цели, девушка продолжила путь. Действительно, как далеко может находиться эта Анозея?.. Наверняка снова узрит она городские стены!

Но вскоре окружили Софи огромные плотоядные мальборо, и девушка сочла за благо спастись бегством от сих растительных монстров. Долго бежала она, не разбирая, дороги, пока, наконец, твари не остались далеко позади.

Вскоре повстречала она странствующего торговца, признался который, что никогда прежде не слыхал о городе под названием «Анозея». «Да ничего», - ничуть не расстроилась Софи. – «Темные потоки лишили нас прошлого. Но нельзя отказываться от поисков! Рано или поздно я отыщу сей град, я уверена!» Странник, выслушав рассказ девушки, высказал уверенность в том, что непременно добьется она своей цели. «Наверное, руна явила тебе прошлое», - предположил он. – «Прошлое, многими позабытое. И если сможешь ты восстановить утраченное, то может... и для нас – всех остальных – существует подобная надежда. Потому надежды всех мирян ныне связаны с тобой! Продолжи же путь и отыщи Анозею!»

Воодушевленная словами торговца, девушка вновь устремилась через равнины. Близ едва заметной тропы заметила она дорожный указатель, на котором были начертаны едва различимые слова: «Холм Минервы».

Луга вновь сменились предгорьями; миля за милей позади оставались. Один день сменил другой, и поутру Софи продолжила свой путь – в неведомое.

Поднявшись на Холм Минервы, констатировала девушку, что до горизонта тянется лишь испещренная руинами пустошь. Сомнения овладели разумом... Быть может, Анозеи вовсе не существует? Коллектив, ее брат – не более, чем иллюзии, явленные руной?.. И сейчас она преследует призраков...

Но мысль о том, чтобы повернуть назад, в захолустье, и вновь заняться собирательством, откровенно претила. Нет... только вперед!..

Вздохнув, Софи зашагала через пустошь. Лицезрела она иной дорожный знак, указывающий направление к поселению под названием Йестервиль.

К вечеру следующего дня девушка достигла селения... но жители оного и слышать не слышали об Анозее. Они вообще старались далеко не отходить от родного селения – многочисленные монстры отбивали всякую охоту исследовать сопредельные земли.

Софи пыталась рассказать селянам о каменном городе, однако те отказывались разуметь – как возможно такое, что близ селения нет полей, которые необходимо возделывать, пастбищ, дабы выгонять скот?..

«Может, вы о Коллективе что-то слышали?» - с надеждой спрашивала мирян Софи. – «Или о Свободных?.. Коллектив считает, что человек не вправе решать собственную судьбу и должен лишь исполнять отведенную ему роль. Другими словами, должен пожертвовать собственной свободой ради всеобщего блага». «Не хотели бы мы расстаться со своей свободой», - заметили селяне, и Софи с энтузиазмом кивнула: «Именно поэтому мы и сражались с Коллективом! По крайней мере, мне так кажется...»

Один из селян припомнил, что совсем недавно проходил через их деревушку странник, тоже говоривший о чем-то подобном. «Он упоминал о городе за рекой, в котором происходят какие-то волнения», - молвил крестьянин, и Софи, поблагодарив человека за эту зацепку, покинула Йестервиль, продолжив свое странствие...

Ежедневно Графф уходил прочь от селения и на лесной поляне упражнялся во владении верной шпагой, оттачивая боевые навыки. Но мыслями продолжал он вновь и вновь возвращаться к загадочному видению, явленному ему руной. Анозея – город, в котором схлестнулись между собой две фракции... Девушка по имени Софи – его сестра... Все это можешь оказаться ложью, мороком – а, быть может, и нет. Быть может, то – прошлое, воспоминания о котором начисто стерты темным потоком?..

Существует ли Анозея в действительности? Возможно ли, что Софи – его сестра?.. Снедали разум мечника вопросы, и не ведал тот, как возможно получить ответы на них...

Не ведал Графф, что зорко наблюдают за ним две феи, Эхо, оценивая его потенциал. По мнению сих созданий, выглядел мечник многообещающе, вполне возможно попытаться использовать его в своих целях. Да, боевой стиль этого человека хорошо – но не настолько хорош, чтобы в будущем он мог оказаться проблемой для них... в отличие от иных индивидов, сумевшими выйти из-под контроля. Ведь чрезмерная сила искажает историю, сценарий которой предопределен – сценарий, который Эхо прекрасно усвоили. И сейчас собирались выяснить, что может предложить их начинанию этот... Графф...

...Обнаружил Графф у себя под ногами сияющий осколок кристалла, удивился – и как он не заметил эту руну прежде?.. Он осторожно поднял артефакт, вгляделся в сверкающие грани, втайне уповая на то, что вновь встретит Софи...

Но видение, представшее Граффу, оказалось совершенно иным. Пылающий город, множество мертвых тел на улицах, и зловещая. Попирающая небеса башня вдалеке, венчает которую гигантская полусфера. Неужто это... Анозея?..

Сознавая, что вновь пребывает в некоей иллюзии, мечник зашагал по городским улицам, меж пылающих домов. Найдет ли он здесь сестру?.. Навряд ли... вокруг – ни одного живого существа...

Неожиданно донеслись до Граффа некие голоса, и устремился он тот в направлении, где звучали они. Лицезрел мечник мирян, в панике бегущих от монстров... Все еще не разумея, почему явила руна ему это видение, Графф, тем не менее, бесстрашно выступил против тварей...

В последующие часы оставался он в руинах горящего города, разя многочисленных монстров, заполонивших его, даря возможность выжившим скрыться от неминуемого рока. Возможно, руна переместила сюда сознание Граффа как раз потому, что в тихой деревушке он отчаянно скучал; а среди огня и резни подобное попросту невозможно... Что ж, вот и выдался ему шанс показать себя героем...

Наблюдая за тем, как противостоит мечник чудовищам, феи Эхо высказывали предположения о том, что представляет собой их потенциальный избранник. Кто он? Доблестный воин, жаждущий защищать слабых? Странствующий наемник, алчущий крови и пожирающий павших врагов? Что ж, похоже, феи сделали верный выбор. Если он с такой радостью убивает монстров, то и умрет с улыбкой на устах – наверняка... Но пока устроить ему настоящее испытание...

Лицезрел Графф гигантского монстра, преступившего ему путь... Но и эта тварь пала, после чего отыскал мечник людей, остававшихся на отрогах селения, объявив о том, что монстры в городе искоренены. Селяне, однако, взирали на своего спасителя с нескрываемой ненавистью. «Ты не проведешь нас!» - восклицали они. – «Наверняка ты и сам монстр, принявший человеческое обличье! Обычный человек не смог бы сделать того, что сделал ты! Ты... наслаждаешься резней! Ты хуже, чем монстр, ты – демон!»

С оружием в руках селяне устремились к опешившему Графф, дабы покончить с ним, и мечник счел за благо ретироваться. Преследуемый разъяренной толпой, бежал он через ночной лес – куда глаза глядят. Надеялся Графф переждать где-то ночь, когда селяне наконец отойдут от недавнего потрясения и вновь станут мыслить разумно.

Феи продолжали наблюдать за мечником, обсуждая, как проявивший немыслимую доблесть воин столкнулся с ненавистью и предубеждением со стороны тех, кого пытался спасти. Поистине, талант обращения с клинком обратился для него из благословения в проклятие. Сила мечника заставила мирян страшиться его. Поистине, даже в этой истории не может он стать спасителем... Судьба его одинакова – как в реальности руны, так и за ее пределами... И все же феи уготовили Граффу последнее испытание – то, которое оставит в душе его неизгладимый след...

Наконец, селяне окружили мечника, атаковали. Графф пытался лишь обезоружить противников, но острие его меча пронзило грудь одного из селян, и тот пал замертво... Пораженный содеянным, Графф склонился над погибшим... когда на глазах его тот восстал, обратившись в монстра - огра!.. Приняли демонические обличье и иные преследователи мечника.

«Умный рассказчик», - прошипел Графф, салютуя клинком чудовищам. – «Хотел заставить меня испытать шок вследствие людской ненависти... Но откровение слишком уж банально. Монстры всего-то?..»

Констатировали Эхо, что ведет себя мечник в точности так же, как они и предполагали, и находится сейчас в одном шаге от отчаяния. И сейчас, когда маски сброшены, готов он проследовать по пути, ему представленном. Ведь феи лишь стремились вернуть воина домой – по поле брани.

Жажда крови обуяла Граффа, и разил он атакующих его огров, получая от сражения глубочайшее удовлетворение. Отмечали феи и звериный оскал на лице мечника, и ликующий хохот, когда очередной монстр был повержен им... Поистине, дабы победить монстра, Графф обратился в такового сам!.. Безжалостно нес он смерть противникам – и тем, кто набрасывался на него, и тем, кто в страхе пытался бежать... Казалось, нет конца тварям, ищущим смерти в сей страшный день...

Вскоре достиг Графф крепостной стены, появилась на которой фигура рыжеволосой девушки. «Храбрые воины, пришло время сразиться!» - возвестила она, и глас ее разнесся над равниной. – «Эта башня – наша надежда! – не должна пасть! Воитель Отчаяния должен быть остановлен! Любой ценой!»

Заметил Графф, как устремляются к нему воины с обнаженным оружием в руках. Странно, не помнил он, чтобы прежде величали его ‘Воителем Отчаяния’. Но, похоже, сегодня он выступает врагом буквально для всех обитателей сей ирреальности. Воины, спешащие к нему, могут вновь оказаться монстрами, а могут – просто людьми. Но сейчас сие различие для Граффа мало что значило: люди или монстры – неважно, они примут смерть.

В противостоянии, случившемся у крепостной стены, покончил мечник со множеством воинов... когда вновь предстало ему видение пламени... множества мертвых тел... и его самого, взирающего на загадочную башню вдалеке.

«Последняя глава истории о надежде завершается, и написана первая страница новой истории», - слышит он голос фей. – «В отсутствие Хаоса судьбою избран он, дабы нести разрушение в Паламесию... Воплощенное разрушение... предвестник погибели... Он станет известен как Воитель Отчаяния!»

...Престранное видение завершилось, и Графф вновь обнаружил себя на лесной тропе. «Что все это было?» - изумленно выдохнул он. – «Кем был... я?.. Поистине, это была самая странная из историй, кои являют руны. Странствие героя... или злодея... Но Воитель Отчаяния?.. Чушь какая!.. Я был слишком наивен, полагая, что вновь увижу там Софи... С другой стороны, хорошо, что не оказалось ее в этом кошмаре. Нет, если я хочу встретить ее снова, то должен разыскать в этом мире. Хватит полагаться на мороки, ниспосылаемые рунами».

С этими словами зашагал Графф по лесной тропе в направлении селения. Две феи, наблюдавшие за ним, вынуждены были признать, что, похоже, явленная ими история об отчаянии пришлась не по душе сему потенциальному воителю. Надеялись они, что он возликует, окунувшись в резню, бытующую в сражениях, но этого не произошло... Хотя, с другой стороны, отрицание увиденного было, скорее, инстинктивной, изначальной реакцией. Как знать, как поведет себя Графф впоследствии?.. Нет, надлежит продолжать наблюдать за ним... и продумывать следующий шаг, который предпримут они...

Новый, донельзя скучный день в деревушке Омега.

Поутру Сара, не сказав ни слова Беспамятному, устремилась прочь, в дикоземье, а тот не сделал и попытки остановить или же узнать, куда направилась девушка. В последнее время отношения между названными братом и сестрой стали весьма... натянутыми. Подозревал герой, что руны воздействуют на Сару каким-то образом, изменяя ее.

Как и всегда, встретила Воителя Света неразлучная троица – Джейк, Кей и Эт, сообщив о том, что окрест деревни вновь расплодились монстры. Герой рассеянно кивнул: ну кто бы сомневался!.. Однако ощущал он скорые перемены... и не мог сказать, откуда возникло это чувство...

«Слышал, вы с Сарой ссоритесь!» - заметил неугомонный Кей, с вызовом глядя на героя. «И что?» - отрезал Джейк, нахмурившись – юнец явно напрашивался на неприятности. «Ничего мы не ссоримся», - отмахнулся герой, и Кей вкрадчиво поинтересовался: «Да ну? Отчего же тогда Сара ушла из селения одна? Без тебя?» «И что?» - развел руками Беспамятный. – «Мы родичи, но мы к друг другу не привязаны».

«Хватит, Кей», - встал между двумя Джейк. – «Я согласен. Семья важна, но суть ее в том, чтобы уважать личное пространство друг друга. Ведь пока мы охотимся за монстрами, Сара занимается домашним очагом. У каждого из нас своя роль, и мы должны доверять своим близким в их повседневных делах. А как еще возможно ужиться вместе?»

Свои роли... Беспамятный прежде прекрасно знал, в сем состоит его роль, но сейчас в этом не был уверен...

Покинув селение, четверо принялись прочесывать окрестности в поисках монстров, ведь число тех продолжало увеличиваться с каждым днем. Изыскивали они сокрытые в дикоземье логовища тварей, предавали оных мечу.

И все же Кею не давало покоя странное поведение Сары. Своими опасениями поделился он с остальными – ведь брат с сестрой настолько разные, что вообще странно, как могут они быть родичами! И вновь Джейк велел юнцу заняться своими делами... Беспамятный никак не прокомментировал заявления Кея – ведь, по сути, тот был весьма и весьма близок к истине... Возможно, отчуждение, возникшее между героем и Сарой лишний раз доказывает, сколь разные они и сколь мало у них общего.

Заметив орду монстров, изливающихся с гор, четверо защитников Омеги противостояли им, и вскоре обратили тварей в бегство. Возвращаясь в селение, вновь испытывал Воитель Света то странное чувство, будто изменяется мир... изменяется Сара. И не знал, то ли это действительно так, то ли тревожится он чрезмерно, только и всего.

Джейк, приблизившись к герою, шепнул ему: «Честно говоря, мы все видим, что между вами с Сарой не все гладко. Если слишком долго будешь глядеть в другую сторону, когда придет беда, будет уже поздно». Беспамятный благодарно кивнул: прав ведь старик, не может он боле бездействовать и делать вид, что ничего не происходит.

По возвращении в селение герой внял просьбе местного каменщика и его ученика, подсобил им в сборе ресурсов – камня, древесины да руды – для строительства складского помещения для припасов селян. Каменщик благодарил Беспамятного за помощь: теперь они наверняка закончат возведение склада до зимы!

«Но почему трудитесь лишь вы двое?» - удивлялся герой. «Прежде нас была целая артель», - вздыхал каменщик. – «Но остальные неожиданно взяли да покинули нас. Говорили между собой что-то о строительстве башни». Каменщик не понимал, о чем идет речь... но Беспамятный помнил о попирающей небеса башне, являемой мирянами видениями из рун. Возможно, сей шпиль каким-то непостижимым образом притягивает к себе людей... Действительно, есть от чего встревожиться...

Закончив работу, герой поспешил в лес близ деревни – туда, куда прежде отправилась Сара. Вскоре заметил он фигурку девушки вдалеке, и, не привлекая внимания, устремился следом, терзаясь вопросом: стоит ли нагнать ее и прямо спросить, куда она направляется? Или же это еще больше обострит отношения между ними?

На глазах героя Сара расправилась с атаковавшим ее монстром, и Воитель Света расценил, что скрываться боле не следует, выступил из зарослей. Заметив названного брата, девушка потупилась. «Я хотела рассказать тебе», - промямлила она. – «Я тут кое с кем встречалась...»

С этими словами она увлекла героя за собой в пещеру, означившуюся в сердце чащобы. Наблюдая за девушкой, тот поражался, сколь разительно изменилась она. Он видел перед собой лидера, всецело уверенного в себе и превосходно владеющего луком... Когда Сара успела так измениться?.. Наверняка пока он, возомнивший себя стражем и защитником девушку, прохлаждался на ежедневной охоте на монстров...

Наконец, зрели двое подругу и наставницу Сары – Мею! Последняя приблизилась к пораженному герою, шепнула на ухо: «Впервые видимся». Тот кивнул, и Лазурная Ведьма, обезоруживающе улыбнувшись, представилась ему: «Я – Мея. Сара просила научить ее сражаться. Рада знакомству». «И я тоже», - отозвался герой. – «Стало быть, тебя следует благодарить за обретенные Сарой навыки?»

Сара тревожилась, что названному брату не понравится ее наставница, но тот – как всегда – сохранял беспристрастное выражение лица, и невозможно было понять, о чем он думает.

«Мея, давай расскажем ему о том, что мы увидели в руне», - предложила Сара чародейке, и герой тут же насторожился: «В руне? Недобрые вести...» Мея продемонстрировала Воителю Света осколок кристалла, и зрел тот знакомое видение: башню, вершина которой скрывалась в облаках, и множество мирян, следующий к ней отовсюду...

«Эта башня зовет меня», - молвила Сара. – «И я чувствую, что должна ответить на него. Никогда прежде не была я в чем-либо уверена так, как в этом. И я... пойду туда... Несмотря ни на что». Осторожно заметила Мея, что брат Сары с удовольствием сопроводит ее в пути, но девушка отрицательно покачала головой: «Нет... это мое странствие, и только мое».

С этими словами Сара уверенным шагом устремилась прочь из пещеры. Беспамятный и Мея переглянулись, последовали за нею, держась на расстоянии. «Лучше ведь все представить так, будто мы не знакомы?» - шепнула чародейка спутнику, и герой согласно кивнул, признавшись, сколь непросто и обременительно играть ему роль брата Сары.

«Понимаю, почему ты не сказал ей правду», - молвила Мея. – «Знаю, ты всего лишь хочешь защитить ее. Но теперь-то должен понять, что она – не какая-то там белоручка. Рано или поздно она должна была отыскать свой собственный путь. Руна просто дала ей направление, в котором следует двигаться... Но все-таки я бы попросила тебя продолжать присматривать за нею. Если руны действительно являют людям видения со злым умыслом и ведут их навстречу опасности... спасти Сару сможешь лишь ты. И никто иной». «В последнее время моя помощь ей не особо нужна», - пробормотал Беспамятный, и усмехнулась Мея: «Похоже, тебе многое стоит осмыслить. Попробуй не волноваться: пока что я присмотрю за Сарой».

Глядя вслед удаляющейся девушке, размышлял Воитель Света над тем, что, похоже, его долгие и скучные дни закончились. Меняется не только мир, но и люди – а он этого даже не замечал!.. А, может, и замечал, просто не хотел признавать этот факт. Подсознательно он не желал перемен, и отказывался признавать очевидное.

Но боле подобной ошибки он не повторит, не станет отворачиваться от правды...

Софи решительно шагала по выжженной солнцем пустоши – куда глаза глядят. Однажды она непременно доберется до Анозеи – своей родины, где встретит свою судьбу! Отгоняя сомнения в том, что держава сия – не более, чем явленная руной иллюзия, девушка продолжала путь, ведь назад она уже не вернется!..

Одна из фей Эхо, издали следовавшая за Софи, сознавала, что зрит тонкую грань между энтузиазмом и безрассудством. Да, эта девчонка может доставить хлопот – подобно тому, как сделал это приснопамятный Воитель Света. Потому следует понаблюдать за нею подольше...

Вскоре добралась она до реки, огляделась по сторонам. «Город, в котором происходят волнения», - говорил ей селянин в Йестервиле. Возможно, до Анозеи уже недалеко?.. Ведь наверняка речь идет о Коллективе, поработившем уроженцев ее родного города и не терпящем ни малейших проявлений инакомыслия. Потому они с братом объединили единомышленников в Свободных, выступив против тирании – по крайней мере, Софи в это свято верила.

Перебравшись через реку, продолжила она путь по пустоши, когда повстречала одинокого, истощенного селянина, поведавшего Софи, что пытается бежать от «коллектива». «Мы жили в нашей деревушке, когда неожиданно появились люди, исповедующие странную философию», - рассказывал он. – «Сперва они были добры, говорили о единении ради общего блага... но затем явили свои истинные намерения. Нам принуждали работать днем и ночью. Чтобы вернуть свободу, мы объединились... и началось кровопролитие». Деревушка селянина была предана огню, а жители оной бежали кто куда. С тех пор он странствует, пытаясь отыскать свою семью. «Я помогу тебе отыскать родичей!» - воскликнула Софи. – «Я и сама ищу свою семью, и знаю, каково это – потерять близких!»

Селянин сопроводил девушку к тлеющим руинам своей деревушки, куда уже вернулись его близкие. Обратившись к незнакомке, поинтересовались они, как зовут спасительницу родича, и уверенно отвечала та: «Я – Софи, родившаяся и выросшая в Анозее. Я сражаюсь за то, чтобы низвергнуть Коллектив и вернуть горожанам их свободу!.. По крайней мере, я так думаю... Проблески воспоминаний являются мне...»

Да, согласились селяне, воспоминания о прошлом – то, чего они лишены. Но если Софи ищет Анозею, возможно, они смогут помочь ей... Одна из селянок протянула девушке руну, молвив: «У негодяев, напавших на наше селение, были при себе подобные кристаллы. И, глядя в них, они действительно бормотали что-то об ‘Анозее’».

Самим селянам руна видений не явила, посему Софи бережно приняла кристалл, всмотрелась в грани его...

Эхо, издали наблюдавшая за девушкой, недоумевала: и как только ей это удается? Ведь Софи идет, куда глаза глядят, однако судьба направляет ее по предначертанному пути. Неужто в ней что-то особенное?.. Или... Паламесия исподволь начала некую новую игру?..

Руна послушно явила Софи знакомое видение Анозеи – города, разделенного меж двумя фракциями, Коллективом и Свободными. Вскоре вспыхнет конфликт, ибо горожане станут выбирать своих новых правителей, и брат ее возглавит Свободных, от лица тех обратившись к мирянам. Пламенные речи его зажгут сердца людские, и, будь выборы честными, он непременно победил бы в них.

Но... навряд ли агенты Коллектива ведут честную игру. Шагая по улицам города, зрела Софи ревнителей сей фракции, беседующих меж собой о том, что должны любой ценой выиграть выбора и прийти к власти в Анозее... Стало быть, брату ее угрожает опасность, и Софи должна – обязана! – защитить его.

Неожиданно повстречала девушка молодого человека, прежде спасшего ее от преследователей, отвлекая на себя внимание агентов Коллектива. Софи была рада узнать, что тот не пострадал, ведь полагала она, что преследователи вполне могли расправиться с сим Свободным. «Твой брат вовремя появился и обратил их в бегство», - пояснил тот. – «Кстати, а когда он вернется?» «А что, разве он еще не здесь?» - удивилась Софи, однако, скрыв растерянность, решила подыграть разворачивающемуся в видении сценарию, молвив: «Конечно, он вернется. Он просто... просто...»

И вновь подобающие слова неведомо как возникли в разуме девушки, и она уверенно заявила: «Он скрывается. Коллектив разыскивает его, посему моему брату безопаснее пока что оставаться подальше от их глаз. Он следит за тем, как разворачивается ситуация». «Хорошо, что с ним все в порядке», - облегченно вздохнул Свободный. – «Но близятся выборы. Число поддерживающих нас растет, но нужно, чтобы твой брат обратился к народу».

Велев молодому человеку оставаться в городе и наблюдать за действиями агентов Коллектива, Софи устремилась за стены Анозеи, направившись к тайному убежищу своего брата. Откуда ей было известно направление? Этого девушка и сама не понимала...

Означилось в окрестных ущельях немало монстров, и встревожилась Софи: неужто тварей сих направил сюда Коллектив, жаждущий разыскать ее брата и покончить с ним?!

Путь девушке преградил могучий железный гигант... однако поверг монстра черноволосый мечник – ее брат, Графф!.. Софи бросилась к нему, и Графф крепко обнял сестру.

...А в далеких землях Графф, наблюдавший за видением, явленным руной, был рад, что наконец-то сумел встретиться с Софи... хоть и сомневался, что брат и сестра, явленные магией кристалла, имеют к ним мало-мальское отношение... И все же не мог отделаться от мысли о том, что сам начинает верить в это. Неужто история о событиях в Анозее имеет некое отношение к его собственному прошлому?.. Быть может, руны являют им осколки воспоминаний, смытых темными потоками?..

«...Похоже, все ждут твоей следующей речи», - говорила найденному брату Софи. – «О чем она будет?» «Я сорву маску со зла, несомого Коллективом», - отвечал Графф. – «Несложно сокрушить философию, попирающие людские свободы». «И тебе так необходимо сокрушить ее?..» - с ноткой сомнений произнесла Софи, и Графф уверенно кивнул: «Конечно!»

«Я не говорю, что они этого не заслуживают», - поспешила заверить брата Софи. – «Но ведь на этих выборах решается будущее Анозеи, верно? Людям не захочется слушать о том, что жалки они, ибо обмануты. Лучше говори о том светлом будущем, которое предлагаем им мы! Дай им надежду!» «Разумно», - поразмыслив, признал Графф. – «Меньшего я и не ожидал от моей сестры». «Проблема в том, чтобы открыть им глаза на правду», - вздохнула девушка. – «Нам нам заставить их поверить в послание Свободных?» «Ты права», - согласился мечник. – «Кредо Свободных...»

Он осекся, заметив приближающихся к ущелью агентов Коллектива. Узрев тех, кто – по их мнению – намеревается лживыми речами лишить Анозею светлого будущего, ревнители изготовились к атаке. «Пусть люди скажут свое слово на выборах», - обратился к ним Графф, надеясь решить дело миром. – «Люди сами выберут свое будущее, и никто не вправе лишить их свободы выбора». «Люди несведущи!» - отрезали агенты. – «Не простолюдинам решать будущее державы! Лишь власть имущие достойны сего!» «Вот вы и показали свое истинное лицо», - констатировал Графф.

С боем брат и сестра вырвались из окружения, устремились через сокрытые туманом горные отроги в направлении городских стен. Сокрушалась Софи: должно быть, ревнители Коллектива выследили ее!..

«Надеюсь, наши друзья в безопасности», - с тревогой произнесла Софи, когда они с Граффом, разя противников, окольными путями пытались добраться до Анозеи. – «Если Коллектив аж сюда добрался, чтобы покончить с тобой, боюсь подумать, что сотворят они с нашими союзниками в городе». «Не думаю, что о них стоит тревожиться», - отозвался Графф. – «Они хотели заставить меня замолчать, не привлекая излишнего внимания к себе».

Графф предложил сестре разделиться, дабы не подвергать ее опасности, но девушка ответила категорическим отказом. «Я проделала столь долгий путь, чтобы найти тебя, не для того, чтобы взять да повернуть назад», - молвила она. – «Я останусь с тобой!»

Несмотря на то, что ожидали их в городе агенты Коллектива, брат с сестрой обязаны были обратиться к народу – не может позволить себе предводитель Свободных боле скрываться от врага. Посему продолжали путь, обходя особо внушительные отряды агентов...

Ощущал Графф душевную близость с Софи; понимали они друг друга с полуслова. И все же мысль о том, что зрит он лишь историю, рассказываемую руной, продолжала снедать юношу. Да, быть может, это действительно их общее прошлое, но... Кто эта девушка, которую называет он своей сестрой?

В одном из сражений агенты Коллектива сумели пленить Софи; Графф отчаянно пытался пробиться к сестре, но одни противники навязали ему бой, в то время как иные уводили девушку прочь. «Отыщи меня в Паламесии!» - выкрикнула та. – «Я знаю, ты сделаешь это!»

...Видение исчезло, и Графф вновь обнаружил себя на лесной тропе – там, где и обнаружил загадочную руну. Исполнившись решимости, знал мечник, что теперь-то точно не сможет бросить все, и непременно отыщет Софи – сестра она ему или нет. Дав себе это обещание, Графф выступил на поиски...

Проведя ночь в пещере Меи, поутру Беспамятный выступил в обратный путь к Омеге, в то время как Сара наряду со своей наставницей отправились к башне, явленной девушке в видении руной. Обратившись к названному брату, отмечала Сара, что это странствие она должна пройти сама, и тот согласился со сделанным ею выбором. Возможно, девушке действительно пришло время самой встать на ноги, выйти из-под его опеки.

Ступив в деревушку, герой поведал Джейку, Эту и Кею о начинании Сары, и Джей одобрительно кивнул, молвив: «Похоже, девушка наконец-то повзрослела, это хорошо. Она сама принимает решения о том, как ей следует поступать. Она не может делать это, продолжая полагаться во всем на брата».

Джейк был исполнен немыслимого энтузиазма, и постановил, что она немедленно выступают на охоту на монстров. Причем за каждую тварь, сраженную Беспамятным, они убьют три – нет, десять! Докажут, что ничем не хуже защитника Омеги!.. Подобное рвение со стороны Джейка откровенно поразило Воителя Света – что нашло на пожилого воина?..

А тот, похоже, позабыл о том, что такое усталость, и в последующие часы неистово кромсал означившихся окрест селения монстров клинком. Поведение его казалось странным не только Беспамятному, но и Кею с Этом, совершенно выбившимся из сил.

Но, по мнению героя, несколько необычно начал вести себя и Кей; обращаясь к Джейку, юнец с горячностью просил того направлять его ко все новым логовам монстров!.. Озадачился Беспамятный: что происходит с его односельчанами?!.

А затем Джейк, исполнившись уверенности в собственных силах, предложил остальным разделиться: так они сумеют покончить с его большим числом чудовищ в их логовах!.. Герой не возражал, но продолжал настороженно наблюдать за остальным. Похоже, мир действительно меняется... наряду с обитателями. Но что за этим стоит, он по-прежнему не понимал...

Воссоединившись через несколько часов, четверо выступили в обратный путь к Омеге. Кей восторженно рассказывал остальным, что с каждым убитым монстров чувствует себя все сильнее, энергия буквально переполняет его. Беспамятный угрюмо молчал: столь стремительные перемены были ему не по душе...

На следующее утро охота на монстров повторилась, но ныне – по мнению героя – она больше походила на резню. Неистовый Джейк жаждал удивить самого себя, и очертя голову бросался в бой... Число тварей, подступавших к Омеге, было огромно, что тревожило героя не меньше, чем странные перемены в характерах защитников селения... Тем не менее, он наряду с остальными продолжал разить тварей – десятками, сотнями, тысячами...

А вскоре и Эт начал вести себя так же, как Джейк и Кей, получая откровенное удовольствие от массового умерщвления монстров...

Десять тысяч монстров сразили четверо в тот день – достижение, которое Беспамятный еще недавно счел бы поистине невозможным.

Вернувшись в селение, Джейк, Кей и Эт не выказывали ни малейших признаков усталости, бахвалясь друг перед другом своими достижениями. «Я просто поделился с остальными обретенными знаниями», - пояснил Джейк герою, и, продемонстрировав тому руну, молвил: «Я всегда полагал, что подобные кристаллы ничего не покажут самому обыкновению селянину – каковым я являюсь... Но история, явленная сей руной, дала мне урок, который я никогда не забуду. Все – даже я – должны неустанно трудиться ради общего блага! Надлежит усердно работать, и тогда не будет для нас непосильных задач!»

«Джейк прав», - с готовностью поддержал старшего товарища Кей. – «И его совет заставил меня задуматься... Мы не знаем, что уготовило нам будущее, и что осталось сокрыто в прошлом. Потому надлежит перестать печься от этом и жить сегодняшним днем. Лишь на этом следует сосредоточиться!»

Трое поспешили распространить сию благу весть среди селян Омеги – ведь открыли они путь к благоденствию и процветанию! Джейк вложил руну в руку герою, моля и того проникнуться мудростью артефакта, ведь все они едины в своем устремлении, являя собою единую общину – коллектив!

Наблюдая за селянами, Беспамятный обескуражено покачал головой. Полагал он, что теперь, когда Хаоса и Воителя Света не существует боле, Паламесия покончила с историями и пророчествами. И он так отчаянно желал верить в это, что остался слеп к переменам, вершащимся прямо у него на глазах. А теперь изменить что-то, возможно, уже слишком поздно... Перемены вершатся – нравится ему это или нет.

Взирал Беспамятный на странный черно-классный стяг, развевающийся ныне над хижиной Джейка, нанесен на который был символ – знак Коллектива!..

Сара и Мея выступили в путь, оставив Омегу и мирное сельское бытие позади. Несмотря на то, что ее единственный защитник остался позади, Сара казалась счастливой, ведь ощутила она вкус свободы.

«Мне кажется, будто мы очутились в ином мире», - призналась девушка Мее, и улыбнулась та: «Возможно, твои горизонты ныне расширились. По собственной воле ты выступила в путь, лежащий за пределами Омеги. И когда завершишь ты его, даже твой дом может показаться тебе совсем другим». «Если это действительно так, тогда я с радостью поспешу к новым пределам!» воскликнула Сара.

Призналась она чародейке, что, оказавшись вдали от названного брата, испытывает облегчение, ибо в последнее время считала себя неким бременем для него. Ведь очевидно же: он терпит жизнь в сем захолустье лишь ради нее! Потому разлука их – к лучшему... Поразмыслив, Мея пришла к выводу, что доводы Сары вполне резонны.

Заметив лежащую на земле руну, девушки всмотрелись в грани ее... лицезрев поистине пугающее видение. Пламя... мертвые тела, устилающие землю... Увенчанная расколотой полусферой башня вдалеке... Черноволосый мужчина в черном плаще и алой эмблемой, прижимающий к груди бездыханное тело девушки...

«Последняя страница истории надежды завершилась, и первая глава истории отчаяния написана», - звучит глас незримой рассказчицы. – «В отсутствие Хаоса судьбою избран он, чтобы нести разрушение в Паламесию... Предвестник погибели, он войдет в историю как Воитель Отчаяния».

Мужчина бережно опустил тело девушки наземь, воздел клинок, и множество монстров, подвластных его воле, устремились туда, куда указывало острие...

Видение завершилось, и девушки озадаченно переглянулись. «Воитель Отчаяния?» - произнесла Сара, и Мея задумчиво кивнула: «Полагаю, этот зловещий воин и назначение нашего пути как-то связаны. Возможно, он даже ждет тебя там. Ты готова встретиться с ним?.. Думаю, твой брат мог бы по этому вопросу что-нибудь присоветовать». «Нет», - покачала головой Сара. – «Я должна сделать это без его помощи». Высказав надежду на то, что спутница ее готова к предстоящему, Мея предложила ей продолжить путь.

Несколько часов спустя достигли они неких руин, Лазурной Ведьме незнакомых. «Истинное странствие в Паламесии», - хмыкнула Мея, остановившись у каменных стен. – «Не знай я лучше, то подумала бы, что мир испытывает тебя». «Я не боюсь», - отозвалась Сара, и Мея назидательно молвила: «Осторожность – такая же добродетель, как и храбрость. Я не хочу, чтобы ты безрассудно рисковала жизнью. Не забывай, я все еще твоя наставница».

Сара ступила в руины, и, превозмогая испытания, с коими столкнулась здесь, уверенно следовала через древние развалины.

«Мея, как ты думаешь, что бы мой брат сказал об этом Воителе Отчаяния?» - поинтересовалась Сара, и отвечала чародейка: «Он бы сказал, что все это – уловки, не более. Или бы вовсе не обратил на это внимания. Он не принимает видения всерьез». «Он держится подальше от того, что считает опасным», - заметила Сара. – «Может, он и кажется бестактным, но на самом деле он поступает более вдумчиво, чем может показаться». «Он? Вдумчивый?» - усмехнулась Мея, после чего предположила, что герой вполне может действовать наперекор Саре – лишь затем, чтобы доказать, что та неправа в своих устремлениях. С этими доводом девушка согласилась.

Отметила Мея, что зрит она непреклонную решимость своей ученицы, и ее собственная роль как наставницы давным-давно завершилась – теперь они на равных. «Наша вера друг в друга придает мне сил», - призналась чародейка. – «Вскоре, быть может, и твоему брату придется положиться на твои новообретенные силы». «Возможно... однажды», - неуверенно молвила Сара. – «После того, как странствие это завершится».

Наблюдала Мея, как, превозмогая препоны, Сара становилась сильнее, оттачивая свою боевое мастерство. Происходи это в предыдущую эпоху, ведьма предположила бы, что Паламесия уготовила девушка некую великую роль. Ибо испытания, с коими столкнулась Сара в сих руинах, походили на те, которые понадобились для того, чтобы подготовить Воителя Света к противостоянию с Хаосом. Возможно ли, что на горизонте вскоре означится новая угроза?.. Быть может, сей «Воитель Отчаяния», явленный им руной, окажется врагом Сары?..

«Что случилось?» - вопросила та, и погруженная в раздумья Мея не сразу поняла, что вопрос адресован ей. «Сара, ты должна быть как никогда осторожна», - предупредила спутницу чародейка, ибо недобрые предчувствия не оставляли ее. – «Да, ты становишься сильнее, но и испытания Паламесии становятся все опаснее и изощреннее. Не теряй бдительность». «То есть, монстры станут мне попадаться все более свирепые?» - уточнила Сара, и Мея утвердительно кивнула: «Такова природа этого мира, и будет хорошо, если уже сейчас ты начнешь готовиться к сему».

А вскоре настиг девушек Воитель Света, присоединился к ним в противостоянии множеству гибельных василисков, означившихся в руинах. На Сару герой смотрел с нескрываемой тревогой: ведь руна, переданная ему Джейком, явила пугающее видение – рыжеволосая девушка, плененная индивидами в черных плащах и широкополых шляпах.

Подобное же видение зрела и сама Сара, и сейчас заверила названного брата, что девушка в видении – вовсе не она. «Стало быть, руна солгала, и я проделал столь долгий путь зря», - нахмурился Воитель Света. «Знаешь, мне кажется, руны несколько искажают свои истории в зависимости от того, кому являют их», - предположила Сара, и протянула герою кристалл. – «Скажи, что ты увидишь в этой».

Поморщившись, Воитель Света все же коснулся сверкающих граней... зрев башню, зарево пожара и человека, стоящего к нему спиной и сжимающего клинок в руке...

То же видение предстало Саре и Мее, и изрекла последняя: «Да, история действительно изменяется в деталях». «В прошлый раз мы видели этого внушающего страх мечника более четко», - согласилась Сара. «Да, Воителя Отчаяния», - добавила чародейка, и Беспамятный изумленно выдохнул: «Воитель Отчаяния?!»

На память пришел разговор с Сидом, состоявшийся в тот час, когда объяли планету темные потоки. «Уверен я в одном», - изрек тогда изначальный Воитель Света, - «даже сейчас Паламесия просчитывает, как обратить твою силу себе на пользу. Ее замыслы могут привести к неисчислимым бедствиям. Ты – Воитель Отчаяния».

Неужто страшное видение объятых пламенем земель, устланных мертвыми телами, относится к тому, что свершит он в будущем. Неужто ничего не изменилось, и на смену одному сценарию пришел иной, коему он – не разумея того – следует?..

«Последняя страница истории надежды завершилась», - медленно произнесла Мея слова, прозвучавшие в предыдущем видении, ею наблюдаемом, - «и первая глава истории отчаяния написана. В отсутствие Хаоса ему выпадает принести разрушение в Паламесию... Предвестник погибели, он войдет в историю как Воитель Отчаяния».

Поистине, зловещее пророчество...

...Оставив позади руины, трое устремились к далеким горам, уповая на то, что, достигнув башни, поймут они подоплеку творящегося в мире...

Софи продолжала идти куда глаза глядят, продолжая поиски Анозеи. Шагала она по выжженной солнцем, испещренной руинами пустоши... когда неожиданно лицезрела фею пред собою. Последняя назвалась «Эхо», заявив, что направит девушку на пути судьбы.

Софи обрадовалась... а фея растерялась, не ожидав подобной реакции. Впрочем, Софи считала новую спутницу забавной, и продолжала свое странствие, надеясь, что теперь великое приключение ее станет еще более интересным, нежели прежде!.. Наблюдая за спутницей, Эхо не переставала удивляться: оказавшись одна в дикоземье, Софи ни на минуту не утратила присутствия духа. Она не терзалась ни тревогами, ни сомнениями, а откровенно наслаждалась каждым мгновением, проведенным в пути.

«Кстати, а Анозея далеко?» - все же поинтересовалась девушка. – «Куда идти-то?» «А мне почем знать?» - чирикнула фея, и Софи нахмурилась: «Вроде бы ты собиралась направлять меня! А сама даже не знаешь...» «Да, я упоминала о том, что стану направлять», - согласилась Эхо. – «Но ни слова не сказала о том, что направлю в Анозею». «А если не в Анозею, то куда?» - озадачилась Софи, и отвечала фея: «Туда, где тебе и надлежит быть!» «То есть, в Анозею, верно?» - еще раз попыталась Софи, и, не дождавшись ответа, продолжила путь через пустоши.

Надеялась Эхо, что спутница ее создаст свой жизненный путь и не станет плясать под чью-то дудку. И ничто в мире не остановит ее...

«У тебя вообще есть доказательства того, что Анозея существует?» - осведомилась фея. «Ну...» - замялась девушка. – «Я надеялась, что руна, полученная от тех селян, покажет мне что-то конкретное... но нет. Они утверждали, что бегут от Коллектива...»

За неимением направления, в котором надлежит им следовать, Эхо предложила Софи заняться охотой на могучих монстров. Девушке мысль пришлась определенно по душе – все таким образом она станет сильнее!.. Фея вздохнула, вспоминая своего предыдущего спутника: похоже, цинизм и энтузиазм – две стороны одной монеты.

В последующие часы Эхо, изыскивая окрест опасных монстров, указывала Софи направление, и та очертя голову бросалась разить тварей. Фея с удивлением резюмировала, что девушка, похоже, не собираются отступать и получает искреннее удовольствием от процесса охоты на чудищ.

«Я просто радуюсь возможности показать этим монстрам, кто тут главный!» - самоуверенно заявила Софи, вздохнула: «Но, к сожалению, я ни на шаг не приблизилась к Анозее! Я продолжаю идти вперед, но не знаю, куда ведет этот путь. Но, благодаря твоим испытаниям, я на некоторое время сумела позабыть об этом».

Неожиданно на горизонте заметила Софи некий отблеск, устремилась в сем направлении. Чем же может оказаться сие странное сияние?.. Эхо предполагала, что, возможно, заметили они телепортирующий камень – устройство, посредством которого путники перемещались некогда в далекие земли. «Например, в Анозею?!» - воодушевилась Софи, и фея кивнула: «Если повезет. И если так будет угодно судьбе... Прежде Паламесией правили законы и пророчества, но та эпоха завершилась. Да и вообще... может, там вовсе не телепортирующий камень окажется».

Осознав, что фея упомянула о минувшей эпохе, Софи тут же забросала ее вопросами... но отвечать на них Эхо наотрез отказалась. «На вопросы о прошлом не отвечаю!» - заявила она, но Софи было не унять: «А почему?» «Потому что я хочу, чтобы ты все подвергала сомнению», - разъяснила фея. – «Паламесия никогда не бывала добра к тем, кто верил в этот мир. Прежняя Паламесия соблазняла мирян посулами надежды, а затем оставляла их умирать. Тот, кто уничтожил этот жестокий цикл, сумел сделать это, потому что все в этом мире ставил под сомнение. Он с ходу отвергал пустые обещания Паламесии. Действовал исключительно по собственной воле. И все изменил. Я хочу, чтобы ты поступала так же, а не обращалась ко мне за советом... Следуй своей интуиции, сама принимай решения». «А что случилось с тем парнем?» - поинтересовалась Софи, но Эхо сделала вид, что не расслышала.

Когда казалось, что до источника отблесков – рукой подать, Эхо предупредила спутницу о том, что необходимо удвоить бдительность: Паламесия всегда атаковала тех, кто обладал верой... даже в самих себя. «Самоуверенность приводит к скорой смерти», - настаивала фея. Софи заверила ее в том, что еще несколько дней назад занималась собирательством, и ‘самоуверенной’ ее точно нельзя назвать.

Множество могучих монстров рыскали в тех ущельях, и полагала Эхо, что присутствие их – наглядное свидетельство того, что Паламесия признала силу Софи и теперь испытывает ее... Девушка сходилась с тварями в противостоянии, и те бежали прочь, пождав хвосты...

Наконец, пали монстры, и Софи, перешагнув через трупы их, продолжила путь к вершине скального утеса. Действительно, здесь обнаружили они телепортирующий камень. Куда бы ни переместило устройство Софи – в Анозею ли, или в иные земли, - странствие ее... и поиски брата... непременно продолжатся.

Обратившись к фее, девушка поблагодарила ту за то, что направила ее сюда, однако Эхо с сим утверждением не согласилась. «Но это не я провела тебя», - возразила она. – «Как раз наоборот. Я и не догадывалась, что здесьн а самом деле находится телепортирующий камень. Это ты обнаружила свет, и привела нас сюда. Нет в этом некого великого росчерка судьбы... Ты сама вершишь свою судьбу».

Благодарно кивнув, Софи коснулась мерцающего камня в основании устройства... и магические потоки увлекли ее прочь...

Беспамятный, Сара и Мея шагали по дикоземью, оставляя позади милю за милей. «И снова мы странствуем вместе по землям Паламесии», - шепнула Лазурная Ведьма герою. – «Навевает воспоминания, верно?» «Воспоминания лучше оставить в прошлом», - коротко отозвался тот.

«Как думаешь, с деревней все будет хорошо?» - поинтересовалась Мея. – «В твое отсутствие смогут ли остальные защитить селение?» «Все будет хорошо», - заверил ее Беспамятный. – «Сейчас уже они не такие беспомощные как прежде, а в последнее время весьма сносно научились сражаться». «И за это следует благодарить руны», - заметила чародейка. – «Эта новая философия процветания в общности воспламенила их сердца... Но... видели ли они то, что видели мы в кристаллах?.. Этот... Коллектив, который силой насаждает другим свое мировоззрение». «Неважно, видели или нет», - отмахнулся герой. – «Джейк и другие никогда не станут так поступать».

«Удивлена, что ты так веришь в своих друзей», - улыбнулась Мея. – «Куда подевался наш пессимист?» «Может, темный поток смыл его», - отозвался герой, и Лазурная Ведьма изумилась: неужто Воитель Света... попытался пошутить?!

«Кстати, а что ты помнишь о прошлом?» - заинтересовалась она, и отвечал Беспамятный: «Насколько понимаю, я помню все. Но если бы я о чем-то позабыл, то не знал бы об этом. А ты?» «И я все помню», - молвила Мея, и, кивнув в сторону идущей вперед Сары, поинтересовалась: «А она?» «Если бы помнила, думаешь, считала бы меня ‘братом’?» - риторически вопросил герой. «Собираешься и впредь молчать о ее прошлом?» - спрашивала Мея. – «Думаешь, так для нее лучше?» «Думаю, да», - уверенно произнес Беспамятный. – «Зачем ворошить все это... тем более, что все так запутанно».

Помолчал, размышляя о цели их странствия, осведомился у спутницы: «Думаешь, ты башня, к которой стремится Сара... она вообще в Паламесии?» «Понятия не имею», - пожала плечами Мея. – «Единственное доказательство ее существования – образы, явленные рунами». «О, это обнадеживает», - с нескрываемым сарказмом хмыкнул Воитель Света. – «Они никогда не показывают дважды одно и то же, но почему-то мы верим им».

Услышав разговор спутников, Сара обернулась, заявив с непоколебимой уверенностью: «Хоть руны и показывают мне конечную цель пути, я сама решила, что стану следовать им. И мне не нужна карта, чтобы знать, куда я иду. Это – мое странствие, и я непременно завершу его!» Воитель Света согласно кивнул, заверив девушку, что поддержит ее в сем начинании... для чего же еще нужна семья?..

Продолжили путь... Мысли троих пребывали с видениями рун. Что сии осколки представляют собой? Почему являют именно эти образы, а не иные?..

«Видения все время изменяются», - обратилась Мея к Воителю Света. – «Люди, места, события... ничего не остается постоянным. В чем же состоит истина?» «Не знаю, но, возможно, сравнив видения, являемые нам, мы поймем это», - предположил герой. – «Если бы у меня был выбор, я бы держался от них подальше... Но видение последней руны изменило мое мнение. Видение о Воителе Отчаяния. Хочу увидеть его еще раз».

Сара и Мея поведали Беспамятному, что в видении, явленном руной им, лицо Воителя Отчаяния было открыто, и выражение его она не забудет никогда... «Скажи, это был я?» - напрямую осведомился герой, и девушки в вящем изумлении воззрились на него. «Нет, это был не ты», - заверила названного брата Сара. – «Лицо его было мне незнакомо. Но на тебя он не походил совершенно».

Что же означали слова Сида, сказанные тем в тот час, когда в час нисхождения темного потока пребывали они во сне в кристаллах?.. «Я уверен лишь в одном», - обратился говорил изначальный Воитель Света, - «Паламесия просчитывает, как ей обратить твою силу себе на пользу. Замыслы ее могут привести к непредвиденным бедствиям. Но, в любом случае, отныне ты будешь ведом как Воитель Отчаяния. Тот, кто безжалостно пресек историю надежды Паламесии, и тем самым разбил цепи пророчества, сковывавшие этот мир. Ты спас настоящее, и создал будущее, полное неопределенности».

О сем поведал герой спутницам, и Мея нахмурилась. «В отсутствие Хаоса судьбою избран он, чтобы нести разрушение в Паламесию...» - процитировала она слова, произнесенные голосом фей и звучавшие в видении, явленном им с Сарой. – «Предвестник погибели, он войдет в историю как Воитель Отчаяния».

«Может, это все-таки обо мне?..» - растерялся Воитель Отчаяния. В душе закипала злой; похоже, этот странный мир не оставил своих игр, цель которых – заставлять ключевых актеров разыгрывающейся пьесы испытывать сомнения во всем происходящем. «В руне был не ты», - уверенно постановила Мея. «А если это изменится?» - не отставал Беспамятный. – «Ведь может».

«Да, может», - согласилась чародейка. – «Твои прежние действия были в чем-то сродни разрушению, и причиной отчаяния стали они немалого... По завершении темного потока я много странствовала, встречала мирян, полностью утративших воспоминания о прошлом. Однако все они так или иначе смирились с этой потерей. Некоторые переживали о позабытых воспоминаниях, жалели об этом. Иные беззаботно смеялись над ними, но находились и такие, кто искал виновного... Виновного в столь радикальной перемене, которую познал мир. Того, кто украл их историю. Они ненавидели его... Конечно, их ненависть не была направлена на тебя, ведь тебя они не знали». «Но я-то помню о том, что совершил, мне и нести это бремя», - вздохнул герой, и Лазурная Ведьма хмыкнула, указав на себя: «Как будто действовал ты в одиночку! Ты, я, и даже Сара – все мы разделяем это бремя. Я не забуду об этом... не смогу забыть... Но я ни о чем не жалею, и вновь повторила бы выбор, сделанный в тот час».

Неожиданно на лице ее отразилось крайнее изумление. Сара проследила за взглядом Меи, вскрикнула, прижала ладони ко рту. Не понимая причин шока спутниц, Воитель Света обернулся, заметил следующего к ним по дороге черноволосого молодого человека, вооруженного рапирой. «Это он», - выдохнула Сара. – «Из видения! Я уверена. Воитель Отчаяния!..»

Глаза Беспамятного недобро сузились, рука сжала рукоять клинка...

Приблизившись, Графф приветствовал троицу путников, признавшись, что они – первые люди, им встреченные; доселе в дикоземье приходилось иметь дело лишь с монстрами. Графф поведал новым знакомым о том, что пытается отыскать свою сестру, похищенную членами фракции под названием «Коллектив».

«Уверена, что это он?» - шепнул герой Мее, пока Графф, не выглядевший в глазах его особо опасным, продолжал свой рассказ. «Вне всяких сомнений», - отозвалась Лазурная Ведьма. – «Это тот самый Воитель Отчаяния, коего руна явила нам. Странно встретить его вот так, здесь... хоть и не выглядит он зловещим. Просто любящий брат, потерявший сестру».

Сара предложила Граффу посетить Омегу, и тот согласился, выказав надежду, что кто-нибудь в сем селении сможет помочь ему. «Вот только не знаю, насколько там приветствуют чужеземца, задающего вопросы», - вздохнул Графф, припоминая пугающее видение о селянах, обратившихся против него. «Да нет же, люди в нашем селении добры», - заверил путника Воитель Света. – «Но ты говорил, что похитители твоей сестры принадлежат к некоему Коллективу. Боюсь, кое-кто в Омеге может разделять идеалы этой фракции». «Что?!» - изумился Графф, не ожидавший подобного откровения.

«Но поверь, селяне – не те люди, которые станут хватать противников своей веры посреди дороги», - изрек герой, после чего счел необходимым предупредить мечника: «Если ты собираешься ступить в Омегу и начать там беспорядки, тебе придется иметь дело со мной!» «Это угроза?» - нахмурился тот, и Беспамятный, скрестив взгляды с Граффом, медленно произнес: «Нет, если мы сможем оставаться разумными людьми». «Тогда давай будем разумны», - предложил Графф, пытаясь разрядить напряженную обстановку. – «А все возможные разногласия решим с помощью слов».

Беспамятный согласно кивнул: какой смысл ломать копья сейчас?.. А Графф рассказывал путникам о видениях, явленных ему рунами. «Если им верить, мы с сестрой жили в Анозее», - говорил мечник. – «Конечно, видения – это все, на что я могу полагаться в этом вопросе». «А если видения – просто ложь?» - осведомилась Мея, и Графф вздохнул: «Поверьте, я сам терзаюсь сомнениями с самого начала. Да, я осознаю, что все это может оказаться фарсом. Но... что, если нет? Я жить не смогу с осознанием того, что бросил сестру в беде. Поэтому нет у меня иного выбора, кроме как продолжать путь».

«Мне знакомы эти сомнения», - призналась Сара, глядя на Граффа с симпатией. – «Руны явили мне видения башни, и я не знаю, реальна она или нет. Но я должна найти ее!» «Отрадно видеть, что не один лишь я следую видениям рун», - улыбнулся Графф, и молвила Сара: «Наши с тобой судьбы похожи, но я обязана кое-что спросить у тебя. Я зрела видение разрушения и человека, именуемого ‘Воителем Отчаяния’. И этим человеком... был ты».

«Что?» - поразился Графф, и Сара, не отводя на него пристального взгляда, вопросила: «Скажи, ты зрел подобное видение?» «Да», - не стал отпираться мечник. – «Среди историй, явленных рунами, была и та, в которой меня так называли. В ней я был кровожадной тварью, упивающейся резней. Я отчаянно желаю, чтобы видения о моей сестре оказались правду, в то время как этот ужас – не более, чем мороком. Я-то знаю, что никакой не демон». «Я тебе верю», - заверила Граффа Сара, и, обернувшись к хмурящемуся Беспамятному, молвила: «И тебе следует верить, брат. У него нет причин лгать нам. Он с легкостью мог бы утаить знание о Воителе Отчаяние, но не стал этого делать». «Подумаю», - бросил герой.

Сара указала Граффу на тропу, ведущую к Омеге, и тот поклялся своим мечом, что не обнажит его против селян... После чего устремился прочь... Но Воитель Света так и не смог отделаться от мысли, что что-то нечисто с мечником, потому, обратившись к Саре и Мее, заявил, что считает своим долгом вернуться в Омегу, ведь окрест так много монстров, и Граффу может прийтись несладко в противостоянии с ними!

После чего быстрым шагом зашагал прочь. Мея нагнала его, осведомилась громким шепотом: «Ты что творишь? Мне казалось, ты согласился с выводом Сары касательно Граффа. Но, похоже, это не так. Ты ведь не собираешься ему помогать, ты считаешь его опасным... И хочешь разобраться с ним без лишних свидетелей». «Ты думаешь, я такой?» - осведомился герой, и Лазурная Ведьма утвердительно кивнула: «Ты вполне способен на такое».

Пожав плечами, Беспамятный продолжил путь по следам, оставленным Граффом. Но, когда оставалось до Омеги всего несколько миль, атаковало его великое множество монстров... Недовольный возникшей задержкой, Беспамятный вынужден был принять бой, не понимая, откуда здесь появилось столько тварей и почему они столь кровожадны.

За противостоянием издали наблюдали две феи Эхо, облаченные в черные плащи. Нет, не собирались они позволять Беспамятному нагонять того, кто должен был стать их воителем, их последней надеждой... Герой же, разя монстров, гадал, неужто Паламесия желает таким образом поквитаться с ним за содеянное?..

Сознавали феи: Воитель Света с превеликой легкостью сразит того, уготовано которому стать Воителем Отчаяния... Но, к счастью, тот уже достиг селения, и помешать тому, чему суждено произойти, Беспамятный не сможет...

Приближаясь к селению, зрел пораженный Графф красно-черные стяги с вышитым на них символом Коллектива – столь хорошо знакомые ему по видениям об Анозее. Неужто похитители его сестры здесь?!

На память пришли слова воина, встреченного на дороге; утверждал тот, что некоторые жители Омеги могут разделять идеологию Коллектива, но никогда не опустятся до того, чтобы похищать юных дев. Усилием воли Графф взял себя в руки: ему надлежит довериться путникам – так же, как те доверились ему самому...

Повстречав близ деревушки селянина, осведомился Графф, приветливы ли местные жители, и тот хохотнул, подтвердив: да, так и есть. «Чувствуй себя как дома», - улыбался селянин. – «А мне пора бежать – много работы, знаешь ли. У каждого из нас – своя роль, и не стоит забывать об этом». Селянин устремился к пахотному полю, а мечник, задумчиво смотрел ему вслед. Похоже, этот человек донельзя привержен своей... роли. Но он куда более открыт, нежели агенты Коллектива в Анозее... Впрочем, не стоит делать скоропалительных выводов...

Путь Граффу преградили защитники деревки – Джейк, Кей и Эт. Кей приветствовал было путника, на что Эт не преминул заметить: «Кей, привечать людей – не твоя роль. Мы должны защищать селение от опасностей». «Вижу, вы донельзя серьезно относитесь к своим обязанностям в коллективе», - осторожно произнес Графф, и Кей встрепенулся: «А откуда ты знаешь об этом?» «Из рун», - признался мечник. Джей расплылся в улыбке: похоже, к ним заглянул единомышленник!

«Мое имя – Графф, и я ищу свою сестру», - просветил мечник местных. – «Ее похитили. И те, кто сделал это, держали такие же речи... как и вы». Приветливость защитников селения как ветром сдуло. «Что-то тон мне твой не нравится», - прищурился Джейк. – «Если хочешь кого-то обвинить в похищении, то будь готов подкрепить свои слова!»

На окраинах деревни послышался шум, и лицезрели четверо в панике бегущих к ним селян... преследуемых монстрами. Не раздумывая, Графф присоединился к троице в защите Омеги, и те вынуждены были признать, что боец чужак действительно искусный.

Самого Граффа весьма раздражало, что воители повторяют, как заведенные, о том, что обязаны исполнять исключительно отведенные им роли – ради общего блага. Несмотря на это, на ревнителей Коллектива, коих зрел он в видении об Анозее, эти селяне походят мало... Или же нет?..

По завершении сражения Графф поведал защитникам селения о похищении сестры, которое наблюдал в видении, и трое облегченно вздохнули: они-то думал, что путник обвиняет в злодеянии их! «Нет, мы к этому непричастны», - заверил мечника Джейк. – «Сами мы не видим подобные видения, поэтому мало чем можем помочь тебе». «Поверить не могу, что нашлись те, кто извратил благородные идеи в угоду злу», - покачал головой Эт, пытаясь осмыслить рассказ Граффа о злодеяниях, чинимых Коллективом в Анозее. – «Уж мы-то подобным путем не пойдем, это точно!..»

Трое предложили Граффу расспросить местных селян – быть может, кто-нибудь из них видел сгинувшую сестру мечника окрест?..

Тот воспользовался советом, и в последующие часы пытался расспрашивать местных... когда путь ему преградили двое селян, на головах которых красовались широкополые шляпы. «Эй, ты!» - выкрикнули они, обращаясь к Граффу, хоть взоры их были устремлены куда-то вдаль. – «Что, думаешь, можешь вот так явиться сюда и нарушить все наши устои? Мы не потерпим твоего присутствия!» «Простите, если чем-то обидел...» - растерялся мечник, но селяне продолжали орать: «Если не нравится, как мы живем, проваливай! Таких, как ты, мы возьмем да изгоним прочь! Ради процветания нашего селения! Славе Омеге!»

Подоспевший Эт пытался урезонить селян, напомнив им, что разрешение проблем с зачинщиками беспорядков входит в его роль. Отведя опешившего Граффа в сторонку, Эт извинился за странное поведение односельчан. И что на них нашло?..

К ним подбежал Кей, поведав о том, что и иные жители Омеги начали действовать странно. Взоры их стали отрешенными и начали они разыскивать Граффа – похоже, не сулит сие путнику ничего хорошего!

«Лучше пойду я отсюда», - предложил Графф, и Эт вызвался провести чужака огородами к горам за пределы деревни – от греха подальше. Кей же отправился на поиски Джейка, дабы известить старшего о начавшей твориться в селении чертовщине...

Путь двоим преградили разъяренные селяне, требующие крови чужака, высмеивающего их уклад. Переглянувшись с Этом, Графф едва заметно кивнул ему... и бросился наутек. Поняв, что задумал чужак, Эт устремился следом... а две облаченные в черные ризы феи, управляющие разумами селян, с интересом наблюдали за действом. «Беги, беги...» - усмехались они. – «Загнанный в угол зверь всегда наиболее интересен...»

Долго петляли Графф и Эт меж хижин и огородов, дивясь той одержимости, с которой селяне Омеги вдруг возжелали крови Граффа... Неожиданно взор Эта затуманился и с воплем «Сдохни!» устремился он к Граффу... Инстинктивно тот выставил клинок... пронзив Эту грудь... Защитник селения рухнул замертво, а подоспевшие селяне рассвирепели пуще прежнего: чужак убил одного из них!

Дабы добавить перчинки в разгорающийся конфликт, феи-черноризцы призвали монстров... нашествие которых селяне приняли за дело рук Граффа. Последний со всех ног бежал прочь от объявшего Омегу безумия, а селяне наряду с монстрами продолжали преследовать его – в точности, как в одном из явленных руной видений.

Путь Граффу преградил Джейк, и, обнажив клинок, осведомился: «Ты призвал демонов?» «Нет», - покачал головой мечник, и осведомился Джейк: «И почему я должен верить словам чужака?» «Потому что у меня нет причин лгать тебе», - пояснил Графф. – «Я обещал Саре, что не причиню вам вреда». «Саре?..» - удивился Джейк, после чего озвучил свой следующий вопрос: «А кто убил Эта?..» «Я», - признал Графф, и прошипел Джейк: «Ты заплатишь за это».

Занеся меч для удара, он метнулся к Граффу... пронесся мимо, попытался нанести удар выступившему на прогалину здоровенному огру... но отлетел в сторону, ибо тварь с силой ударила старика когтистой лапой. Графф поспешил прикончить монстра, после чего склонился над смертельно раненым Джейком.

«Почему ты помог мне?» - спрашивал он. «Не ради тебя...» - прохрипел тот. – «Я просто защищал... свой дом... Защищал... деревню... Исполнял... свою роль... Великое благо... Коллектив... Наши роли... В итоге это все... лишь руны... Я позабыл, кем был... кем мы все были...» Джейк скончался, сжимав в кулаке кристалл...

Графф тяжело вздохнул... и вскрикнул от боли, когда клинок вонзился ему в бок. «Ты заплатишь за это!» - с ненавистью прорычал Кей, занося меч для следующего удара...

Сара, Мея и Беспамятный достигли горных отрогов, за которыми должна была находиться башня – конечная цель их странствия. Здесь обратилась к Саре фея Эхо, облаченная в красный плащ, испросив дозволения стать для нее проводницей. «Башня Надежды ждет на высокогорье Каналия!» - восклицала фея, кружась над головою Сары.

Беспамятный и Лазурная Ведьма переглянулись: надо же, ‘Башня Надежды’... Подобное пафосное именование можно встретить лишь в Паламесии... И вновь задумался герой над тем, что, быть может, и следовало бы ему переговорить с утратившей воспоминания Сарой – все рассказать, объяснить... Хватит ли у него духу когда-нибудь решиться на этот шаг?.. Ведь столь много недосказанности между ними!

Фея казалось Беспамятному весьма странной, и предстала она их маленькому отряду вскоре после того, как настиг он девушек, вернувшись из Омеги, где своими глазами лицезрел произошедшую трагедию. Эхо заверяла остальных, что в сию новую эпоху единственное предназначение их рода – направлять усталых путников на верный путь. Хорошо, если это действительно так... Но Беспамятный в подобное не верил нисколько – альтруизм не присущ Паламесии и ее творениям. Да и слово «надежда» никогда не приносило в сей мир ничего, кроме отчаяния... Подозрения Воителя Света касательно того, в сию эпоху Паламесия задумала некую новую игру, крепли день ото дня.

Отозвав фею в сторонку, Беспамятный переговорил с ней наедине – честно и откровенно. Как оказалось, фея знала все. О темных потоках, лишивших Сару – и иных мирян Паламесии - воспоминаний. О том, что он лишь притворяется братом девушки. О том, как Мея учила Сару обращаться с оружием, зная, что намерена та выступить в путь. И о башне. «Если коротко, мы, Эхо, исподволь защищали вас и оберегали», - заверяла героя фея. – «Но мы не могли оставаться в тени до бесконечности». «И что же дальше?» - полюбопытствовал Воитель Света. «Не знаю пока всех деталей», - заявила Эхо.

Беспамятный строго-настрого запретил новой спутнице касаться в разговорах с Сарой тем темных потоков и ее прошлого – а также произошедшего в Омеге. Об этом он расскажет девушке сам... как только найдет необходимые слова...

Исполняя предназначение, о котором заявляла, Эхо вела троицу через заснеженные горные ущелья и отроги. Множество монстров сразили они на пути, прежде чем достигли перевала. Волей-неволей задумывался герой: а не ловушку ли они следуют?..

Поинтересовался Воитель Света мнением о сем Лазурной Ведьмы; как оказалось, та всецело разделяла его опасения. «Такое чувство, что цель нашего странствия – перебить всех без исключения монстров в высокогорье», - отметила Мея. – «Эхо прошлого должны были закалять способность потенциальных Воителей Света. Что же собой представляют Эхо эпохи нынешней?» «Хороший вопрос», - согласился герой. – «Возможно, она испытывает Сару». «А, возможно, действительно пытается провести нас куда-то», - молвила чародейка, глядя вслед ушедшей вперед Саре, вилась близ которой фея. Похоже, проводница из той никудышная, ибо они давно уже плутают в горах – мечутся то в одну сторону, то в другую... Почему-то казалось герою, что движутся они по кругу...

Обратившись к Эхо, осведомился Беспамятный, по какой причине та помогает им. «Эта – наша работа», - отозвалась фея, будто повторяя заученную мантру. – «Помогать усталым странникам на дорогах Паламесии!» «Но ты сама говорила – вы направляете лишь тех, кто был избран», - заметил герой. – «Это означает, что Сара была избрана. Но кем? И по какой причине?» «Сама не знаю!» - чирикнула Эхо. – «Мне просто было велено встретить вас здесь».

«Велено?» - удивилась Сара. – «Тебе приказывают иные феи? Они сказали, что я буду здесь?» «Ну... я не Королева Эхо», - замялась фея. – «Потому и следую приказам. А состоят они в том, чтобы я провела тебя к Башне Надежды». «О, у вас, фей, есть некая социальная иерархия!» - удивилась Мея, прежде не слышавшая ни о чем подобном. – «Это вы разбросали руны по всей Паламесии?» Эхо замялась, признавшись, что ничего не знаем об этом.

Понимая, что дальнейшие вопросы ни к чему не приведут, трое продолжили путь. Но вскоре герой обратился к Эхо, потребовал ответа: какую игру та ведет? Ведь очевидно, что следуют они – в который уже раз – по одним и тем же горным тропам! «Я... разведаю путь», - промямлила фея, и, захлопав крылышками, устремилась прочь.

«Я последую за ней», - молвила Мея. – «Ради всех нас. Скоро вернусь». С этими словами Лазурная Ведьма выступила в том же направлении, в котором незадолго до этого ретировалась Эхо.

Оставшись наедине с Сарой, Воитель Света рассказал ей обо всем, чему стал свидетелем в Омеге. О пролитой крови... О том, что никто не смог вспомнить о причинах конфликта... О ранении и исчезновении Граффа... и о гибели Джейка...

«Почему ты раньше мне не рассказал?!» - спрашивала Сара, потрясенная до глубины души. «Я... должен был оказаться там быстрее...» - вздохнул герой. – «Но я ничего не смог поделать... А теперь Джейка нет...» Не понимала Сара, почему брат ей ничего не сказал... когда фея вернулась, выпалила: «Все плохо! Просто ужасно!» «Что случилось, Эхо?» - воскликнула Сара. – «Где Мея?»

Эхо не сообщила им ничего о башне, но рассказала о деревушке неподалеку, жители которой сцепились друг с другом из-за неких верований. Переглянувшись, Воитель Света и Сара поспешили в указанном феей направлении...

Прижимая ладонь к кровоточащей ране в боку, Графф ковылял по лесной тропе. Когда атаковал его тот селянин, он бежал из Омеги со всех ног...

Лишившись последних сил, мечник распластался на земле... Две феи, облаченные в черные плащи, усмехались, наблюдая за сим кандидатом на роль Воителя Отчаяния...

Софи пришла в себя в некоем совершенно незнакомом месте, на берегу престранного моря; вокруг царили вечные сумерки. Где бы ни оказалась она, на Анозею сии пределы не походили вовсе. Воодушевленная перспективой продолжения странствия, девушка бодро зашагала куда глаза глядят...

«Паласемия, мир надежды», - прошелестела фея Эхо, наблюдая за удаляющейся Софи. – «Никто не вспомнит имена тех, кто не сражается. Участвуешь ли ты в сей истории по доброй воле или же нет, ты не сможешь отвернуться от этой новой надежды. Потому наслаждайся участием в действе сполна! Такова твоя судьба... Воитель Света!..»

Эхо порхала рядом с Софи, и, похоже, была встревожена. Ибо узнала фея это место: именно здесь в свое время – в предыдущую эпоху – пробуждались Беспамятные прежде, чем ступить на путь, предначертанный пророчеством. Снедало Эхо дурное предчувствие, и просила она Софи соблюдать осторожность... но бесшабашная девица, жаждущая приключений, лишь отмахнулась от предостережений феи.

Девушка продолжала путь по дикоземью, и Эхо тихо вздохнула: «Итак, история продолжается. А это место любит новые истории». «Новые истории?» - обернулась к ней Софи. – «Ты уже была здесь?..» «Вроде того», - уклончиво отвечала фея. – «Это место сильно изменилось с тех пор». «Что ж, вот и познакомимся с ним!» - усмехнулась девушка.

Софи просила спутницу поведать ей прежнюю историю, и молвила Эхо: «Она была о Воителе Света, несущем надежду в мир. Но она давным-давно закончилась. Нет больше Воителя Света. Звучала история захватывающе, но ради претворения ее в жизнь гибли невинные. Именно поэтому он завершил ее». «Он?» - удивилась Софи. – «Кто – он?» «Мужчина с вечно хмурым лицом и таким же характером», - просветила ее фея, с тоской вспоминая о прежнем своем спутнике.

Софи заметила чьи-то следы, устремилась по ним. Монстров окрест пребывало немало, и девушке то и дело приходилось ввязываться в сражения. Наблюдая за сим, Эхо вспоминала прежнюю историю: ведь та начиналась в точности так же!

А вскоре лицезрела Софи парочку парней, со всех ног улепетывающих от монстров. «Они явились в Паламесию из иного мира...» - выдохнула Эхо, и девушка, произнеся «Никто не вспомнит имена тех, кто не сражается!», ринулась к монстрам. «Что?!» - поразилась фея. – «Софи, где ты слышала эти слова?! Кто сказал их тебе?!»

Софи закончила разить чудовищ; к тому времени парни были уже далеко... И все же изумленная фея надеялась получить ответ на свой вопрос. «Так где же ты слышала эти слова?» - настаивала она. – «Ты сказала: Никто не вспомнит имена тех, кто не сражается! Помнишь?» «Вроде...» - неуверенно протянула девушка. – «Так ведь ты сама произнесла эту фразу после того, как я оказалась здесь». «Вовсе нет!» - воскликнула Эхо, совершенно обескураженная.

Поблизости означились иные молодые люди, лишенные воспоминаний. Сии Беспамятные в ужасе взирали на окружающих их монстров, не ведая, где они оказались и чего ждать дальше.

Велев им бежать прочь и укрыться где-нибудь, Софи бесстрашно бросила вызов тварям, сошлась с ними в противостоянии... Число монстров не убывало, и Софи озадачилась: что же ей делать? Быть может, последовать примеру Беспамятных и бежать?.. «Выбор за тобой», - чирикнула Эхо. – «Ты можешь бежать. Можешь бросить этих беззащитных Беспамятных». «Я буду сражаться!» - приняла решение Софи, вновь ринулась в бой...

В отчаянии и панике обращались Беспамятные к своей защитнице, спрашивая, что же им теперь делать. «Я понимаю, каково это – обо всем позабыть», - молвила Софи. – «Знаю, как это страшно. После темных потоков все утратили свои воспоминания. Все жили в страхе. Но вы сосредоточьтесь сейчас на том, чтобы выжить, и рано или поздно воспоминания могут вернуться!» А пока Софи велела Беспамятным уносить ноги, обещая, что прикроет им спину...

Девушка стремительно теряла силы... когда Беспамятные, воодушевленные примером Софи, встали рядом с нею... Наряду с сими воителями девушка отважно противостояла сонму монстров, заполонивших дикоземье... Так, неожиданно для себя обнаружила Софи, что возглавляет отряд утративших память воителей, а те приняли ее как свою командующую.

Лишь трое из Беспамятных помнили свои имена – Банди, Шэннон, Райго... Продолжая расправляться с исполненными хаотических энергий монстрами, небольшой отряд, возглавляемый Софи, следовал через дикоземье... Надеялась девушка отыскать Анозею – свой утраченный дом... и Беспамятные разделяли ее стремление.

Путь отряду преградил гигантский кокатрикс... но не устрашились воины. С изумлением лицезрела Эхо исходящее от них сияние. Неужто это... свет надежды?.. А источником надежд Беспамятных выступает... Софи?!

Кокатрикс пал, и Беспамятные благодарили девушку за то, что вдохновила их отчаянным примером своим – дала надежду на победу, на выживание!..

Близ трупа монстра заметила Софи руну, и, взяв реликвию в руну, наряду с Эхо и Беспамятными всмотрелась в грани кристалла, надеясь, что вновь узрит брата...

Но нет – взорам их предстало огненное марево, тела Беспамятных, устилающие землю, а вдалеке – громада попирающей небеса башни. И в хаосе сем она, Софи, взывала к раненым и обессиленным: «Поднимайтесь и сражайтесь! Башня – ваша надежда... наша надежда! Защищайте ее ценой своих жизней! Вы не должны сдаваться! Воитель Отчаяния должен пасть!» И поднимались усталые воины, и вновь брали в руки оружие...

Но неожиданно прервалось видение... а затем возобновилось с самого начала. Но что-то было иначе. Иные детали, иные действия. «Башня – ваша надежда... наша надежда!» - восклицала Софи, обращаясь к сподвижникам. – «Защищайте ее! Мы должны сражаться, должны выжить! И тогда мы сможем отправиться домой!»

По завершении видения Софи окончательно растерялась. Об Анозее – ни слова... речь о какой-то башне... «Девушка в видении была очень похожа на тебя», - отметил Райго, и Софи, хохотнув, отмахнулась: «Чего? Да нет же, я не способна на столь зажигательные речи». «Правда?» - озадачился Банди, переглянувшись с товарищами. – «Я, признаться, тоже подумал, что это ты. Она велела своим солдатам выжить, а после возвращаться домой. Так же, как и ты говоришь нам». «А это башня...» - задумчиво протянул Шэннон. – «Уверен, что где-то определенно видел ее прежде. Это видение походило на предзнаменование – как будто наша судьба в том, чтобы отыскать эту башню!»

Беспамятные с энтузиазмом поддержали товарища: конечно, встреча их наверняка не случайна! Софи бросила взгляд на Эхо, но та лишь плечами пожала. Девушка вздохнула: опять она должна делать выбор сама... «Я не знаю, истинно ли то, что показывают нам руны», - обратилась Эхо к спутникам. – «И не знаю, существует ли эта башня на самом деле. Но, если вы не против, пойдемте поищем ее!»

Софи и Беспамятные выступили в путь – как и прежде, куда глаза глядят.

Эхо же гадала, по какой причине история, явленная рукой, неожиданно изменилась. Повинна ли в этом Софи?.. Да и возможно ли разве подобное?.. Но в последние часы видела она и более странные вещи – как то сияние надежды, порожденное Софи... «Возможно, она даже сумеет изменить саму Паламесию», - пробормотала Фея, последовав за удаляющимися путниками...

Две феи, облаченные в черные плащи, издали наблюдали за Граффом. Последний, зажимая рукою рану, тяжело привалился к стволу дерева и замер, устало смежив глаза.

«Он умирает», - констатировала одна из фей. – «Следует помочь ему?» «А что нам с этого?» - отозвалась другая, и первая согласилась: «Да, никакой пользы. Он даже не сумел убить одного-единственного невинного человека. А те, кто не может убивать... сами будут убиты».

...С трудом разлепив веки, лицезрел Графф пред собою фею в сером платье, с интересом его разглядывающую. «Пришла забрать мою душу?» - прохрипел мечник. «Я здесь не для того, чтобы помочь тебе», - отозвалась та. – «Спи и дальше, если хочешь».

Глухо зарычав, Графф, опираясь на шпагу, с трудом поднялся на ноги. «Я не собираюсь умирать здесь», - выдавил он. – «Пока я дышу... смерти придется подождать!»

Фея удовлетворенно кивнула, молвив: «Что ж, ты все еще можешь оказаться тем, что принесет перемены в этот несчастный мир».

Софи наряду с обретенными спутниками-Беспамятными продолжала следовать к одной лишь им ведомой цели, и Эхо, держась чуть поодаль, внимательно наблюдала за девушкой, размышляя. Похоже, Софи становится ключевой фигурой в разворачивающейся истории – и происходит это более стремительно, чем могла предположить фея. При первой их встрече у Софи была вполне определенная цель: отыскать Анозею и брата. Но что-то изменилась, когда спасла она жизни Беспамятных. Речами своими девушка воодушевила их, разожгла в душах угасавшие огни надежды; дала им смелость сражаться за свое выживание. И теперь эти воины готовы следовать за Софи на край света, не задавая вопросов...

Наконец, на горизонте показался остов недостроенной башни... вовсе не столь высокой, как попирающая небеса твердыня в видении, ниспосланном руной... но, похоже, это и было целью их пути.

Путь от побережья, на котором она пробудилась, до башни оказался совсем недолог, да и монстров им почти не встретилось. «Ох, не люблю я, когда все оказывается так просто», - бросил Шэннон, с подозрением озираясь по сторонам. «Но ведь это не остановит тебя, верно?» - поинтересовался Райго. – «Если мы отыщем путь домой, неважно, как далеко находится башня». «А если путь домой так и не найдем?» - высказал свои тревоги Банди, и отвечала ему Софи: «Значит, изыщем другой путь. И продолжим, пока не достигнем намеченной цели. А эта цель – башня!»

Эхо молила Софи сохранять осторожность, осмотреться как следует, но девушка лишь отмахнулась: вокруг – ни души... Да и монстры навряд ли означатся в эти руинах... «Ты права», - молвил Шэннон, скептически созерцая полуразвалившийся остов башни. – «Выглядит, как будто вот-вот рухнет. Башня же в руне была... величественна». «Может, это вовсе не так башня», - предположила фея, и Банди согласно кивнул: «Может, и не та. Но не узнаем, пока не достигнем ее, верно?»

Небольшой отряд продолжил путь, и несколько часов спустя заметил близ тропы установленный кем-то указатель, значилось на котором: «Башня Надежды». «Странное название», - озадачилась Софи. – «Сложно питать надежду, когда вокруг – никого».

Вскоре Софи и спутники ее добрались до основания некогда внушительной, а ныне разрушенной башни. Навстречу им выступил Беспамятный, поинтересовался, что же понадобилась чужакам в сих пределах. Софи поведала незнакомцу о видении, которое явила им руна; тот, в свою очередь, рассказал, что наряду с иными утратившими память воинами пришел к сей башне, увидев ее в кристалле. Но мотивы, которыми они руководствовались, были иными, нежели те, кои разделяли Софи и ее спутники. Эти люди не желали отыскать место, которое назовут домом, - они хотели сражаться! Их миссия заключалась в противостоянии Воителю Отчаяния, которому предначертано обратить в руины сей бренный мир. Они называли себя Хранителями, и готовы были защищать башню даже ценою собственных жизней.

«Название этой башни не случайно», - рассказывал Софи и спутникам ее Хранитель. – «Она – последний бастион надежды в Паламесии. Она не падет, пока мы живы!.. И сейчас нам крайне необходимы опытные воины. Уверен, наш капитан, Марсалис, встретит вас с распростертыми объятиями. Сейчас он где-то неподалеку, в дозоре».

Наблюдая за Хранителем, исполненным истового рвения, Эхо недоумевала: неужто башня способна потребовать подобной верности от своих защитников... Ведь очевидно: те забывают обо всем на свете, всецело посвящая себя служению ей.

Велев сподвижникам своим остаться у основания башни и передохнуть, Софи отправилась на поиски Марсалиса. Башня Надежды действительно выглядела так, будто вот-вот развалится. Да и фанатичные Хранители едва держались на ногах; казалось, они не спали вовсе, ожидая, что Воитель Отчаяния появится в любую минуту, дабы попрать последний бастион надежды. Самой Софи устремление здешних Беспамятных казалось донельзя глупым...

«Ты просто не понимаешь, каково нам!» - пытались объяснить Хранители девушке свое положение. – «Мы пытаемся восстановить башню такой, какой видели ее в руне – высокой, величественной...» «Вы пытаетесь отстроить башню?» - поразилась Софи. – «Но я думала, вы лишь стремитесь защитить ее от Воителя Отчаяния. Да и зачем вам вообще эта башня? Чем отличается она от любого иного нагромождения камней?» «Мы строим башню потому... что ее явила нам руна!» - возмутились Хранители ограниченностью мышления чужеземки. – «Она должна стать сияющим светочем! Дабы заманить сюда поборников зла! И тогда, наконец, явится сам Воитель Отчаяния». «Но, если вы действительно желаете покончить с ним, быть может, следует нанести удар самим?» - предложила Софи. – «Может, вам даже удастся застать его врасплох. Ведь нет никакой гарантии, что он когда-либо явится сюда». Хранители смотрели на девушку как на умалишенную, и Софи, вздохнув, решила оставить их в покое; бесполезно пытаться убедить в чем-то фанатиков.

И все же сознавала прагматичная Софи: одни лишь идеалы не прокормят мирян... Обратившись к одну из изнуренных тяжким трудом Беспамятных, поинтересовалась Софи, что тот думает делать после того, как одержат Хранители победу над Воителем Отчаяния. «Я об этом не думал никогда...» - растерял человек. – «Цель нашего существования – сражаться с монстрами и строить башню. А о чем-то другом нет времени думать. Сражаться, строить, сражаться, строить. Каждый день – одно и то же... Как давно это длится? Сложно сказать».

Несмотря на крайнюю усталость, Хранители не отступали, были исполнены решимости обратить Башню Надежды в бастион, сдержит который натиск Воителя Отчаяния.

Марсалис, означившийся на вершине руин башни, приветствовал Софи, и поведала девушка набольшему Хранителей о долгом пути, который привел ее в сии земли. Рассказала об уходе из деревни, о встрече с Эхо... и о видениях, ниспосылаемых руинами. О том, как возглавляла она защитников башни, дабы выжить – и отправиться домой!

«Все мы ищем дорогу домой», - закончила свой рассказ Софи, - «и эта башня походит на место, откуда следует начать поиски. Если ты сможешь поделиться сведениями, которые смогут помочь нам... мы будем благодарны». «Признаюсь, я преклоняюсь пред твоей решимостью», - изрек Марсалис, и в голосе его звучало уважение. – «Должно быть, в пути опасность подстерегала тебя на каждом шагу. Мне нелегко говорить это, но я не могу предложить тебе помощь. Все мы собрались здесь лишь по одной причине: сражаться! Для нас это место уже стало домом».

«Но что вы станете делать, когда все закончится?» - настаивала Софи. – «Должны же быть те, к которым вы хотите вернуться». «Нет», - покачал головой Марсалис. – «По крайней мере, я таковых не помню. Темные потоки стерли все наши воспоминания. Башня – это единственное, что у нас есть». «Да, прости, я не подумала», - извинилась Софи, и отвечал Марсалис: «Тебе не за что извиняться. Я бы солгал, если бы заявил, что не завидую твоему странствию, твоей цели. В отсутствие воспоминаний о родине, видения из рун составляют наш мир. Если бы мы были подобны тебе, все могло бы обернуться иначе... Но кто-то должен противостоять Воителю Отчаяния. И этими людьми вполне можем быть мы. Никто не скажет, что Хранители наплевательски отнеслись к своей миссии». «Но ведь... сражения не могут длиться верно?» - напомнила о своем изначальном вопросе Софи, и Марсалис пожал плечами: «Это неважно. Пока что оно продолжается. И впереди – немало испытаний. На них мы и должны сосредоточиться».

Капитан Марсалис разрешил Софи и ее спутникам оставаться в Башне Надежды столько, сколько им необходимо. Эхо высказала сомнение в том, что приглашение стоит принять: в самом деле, что они позабыли в сих руинах?.. «Согласна», - вздохнула девушка, когда осталась с феей наедине. – «Они кажутся такими уставшими, но полностью привержены своей миссии. Не знаю, откуда взялся подобный фанатизм». «Просто они серьезно относятся к своей задаче», - молвила Эхо, и Софи кивнула: да, сама-то она воспринимает мир несколько... легкомысленно...

«Хранители едины в своем устремлении», - продолжала фея. – «Именно поэтому бесстрашно смотрят в лицо трудностям. Темные потоки смысли то, что делало их людьми. Лишенные воспоминаний и цели существования, кем они стали? Когда забываешь, кто ты такой, то не понимаешь причин, по которым продолжаешь жить. Руны помогли им заполнить эту душевную пустоту. Явленные кристаллами истории создали заново их личности. И они решили сражаться за надежду! До последнего человека! И не боятся смерти!.. Но я думаю... действительно ли цель оправдывает средства? Действительно ли посвящение самих себя всецело сражению сделает сущности их цельными?» «Ну, не знаю», - отозвалась Софи. – «Мне показалось, что они готовы умереть за свою миссию». «Может, они не жить хотят, а умереть», - предположила фея. – «Отдать жизни во имя надежды. Это – история, частью которой они решили стать». «Печальная история...» - вздохнула девушка.

...Со всех сторон приближались к башне монстры. Софи и сподвижники ее с готовностью примкнули к Хранителям в отражении натиска бестий. Сражение началось... защитники Башни Надежды с трудом держали оборону... В хаосе сечи Софи приняла на себя роль лидера, начав отдавать приказы – как примкнувшим к ней Беспамятны, так и Хранителям. Определяла девушка, кому из них следует сражаться, кому – отступить, кому – заняться ранеными...

Число монстров все возрастало, и в души защитников руин начало закрадываться отчаяние. Хранители сражались самозабвенно, не щадя себя, как будто явленная руной история заставила их отбросить всякий инстинкт самосохранения. Марсалис принимал сие как должное... но не Софи. «Неужто это действительно необходимо?» - спрашивала девушка у капитана защитников. – «Неужто мир требует, чтобы вы жертвовали собой, защищая его?» «Да, мы сражаемся за этот мир», - подтвердил Марсалис. – «Разве может быть более благородное стремление?.. Наша жертва обеспечит покой в сем мире. И если мы погибнем, веруя в это... иного конца для нас и желать нечего. Нет ничего более страшного, чем прожить жизнь, лишенную всяких свершений, лишенную воспоминаний... следует за которой лишь бессмысленная смерть».

Волна за волной накатывали монстры на укрепления защитников башни. Осознали те, что чудовища имитируют их собственную тактику – атакуют одновременно с нескольких направлений, отступают, перегруппировываются... Но, к счастью, монстры оставались монстрами, и люди действовали умнее; почему покамест тварям не удавалось прорвать линию их обороны.

Шэннон, Банди и Райго беспрекословно исполняли приказы Софи, и когда та приказала им противостоять монстрам, в то время как Хранители были вынуждены отступить, дабы закрыть образовавшуюся в стене башни брешь, нисколько не роптали – предводительнице своей доверяли они безоговорочно. Речами своими Софи продолжала воспламенять сердца; говорила девушка о необходимости единства, ведь иначе не добиться великих свершений, о недопустимости ненависти между людьми, придерживались кои различных верований.

На горизонте показалась следующая орда приближающихся к башне монстров, и число тех потрясало. «В этом сражении... нам не победить», - мрачно признал Марсалис, обращаясь к Софи. – «Вам не нужно погибать здесь, с нами. Ведь ждут вас где-то родные дома. Найдите их». «Что?» - изумилась Софи. – «И вы с такой легкостью примете смерть?»

Фея отметила, что выбор Софи предстоит действительно непростой. Бежать к родному дому – где бы тот не находился... или же остаться здесь... на верную смерть. «Ты должна спросить себя: где ты хочешь быть?» - молвила Эхо, и Софи уверенно кивнула, отозвавшись: «Здесь!»

Софи и спутники его вновь примкнули к Хранителям, противостоя лавине монстров. Заметив сие, капитан пробился к девушке, и, оружия мечом рядом с нею, вопросил: «Что ты здесь делаешь? Я же велел тебе уходить, ради твоей же безопасности». «Мы уйдем, но не сейчас», - бросила Софи. – «Мы не оставим вас, Хранителей, умирать. Мы не такие. Вы все заслуживаете возможности отыскать свой дом. Надежда – не то, ради чего стоит умирать... она стоит того, чтобы жить! Стоит того, чтобы сражаться за нее!»

Шэннон, Банди и Райго поддержали Софи, заверив, что сражаются на сем поле брани исключительно по собственной воле... К тому же, бежать уже слишком поздно. «А вот ты могла бы и отступить», - обратился к Софи Райго. – «Ведь где-то тебя ждет брат». «Он поймет», - отозвалась та. – «Он знает, что иногда долг – превыше всего. Потому я остаюсь».

...Эхо наблюдала за противостоянием со стороны, сознавая, что зрит новую страницу в истории Паламесии.

Хранители были поражены яростью, с которой последователи Софи разили монстров, спрашивали, что же дарует им подобные силы. «Наверное, надежда», - отозвался Банди. – «Надежда на то, что каким-то образом мы все же доберемся до дома. Даже если не помним, где он находится». «Будь это так, все бы могли так сражаться!» - не поверили Хранители. – «Даже мы!»

Посему защитники башни оставались у ее основания и сражались, готовые погибнуть в бою. Но не все... «Я не собираюсь умирать!» - запальчиво выкрикнула Софи, которой претило высказываемое Хранителями смирение с неизбежностью кончины. «Я понимаю», - отозвался Марсалис. – «У тебя остается то, ради чего стоит жить. Беги, мы задержим монстров!» «Не побегу!» - выкрикнула девушка. – «Все просто. Я продолжу двигаться вперед! Я отыщу свой дом, отыщу своего брата! Несмотря ни на что! Но прямо сейчас... я не собираюсь отступать! И это сражение не станет завершением моего странствия... Просто очередная остановка на долгом пути к цели!»

Монстры продолжали наседать, и, видя мрачную решимость, отражающуюся в глазах Хранителей, возвестила Софи: «Знаю, все вы готовы умереть за Паламесию, за то, во что верите. Но присоединяйтесь к нам, и мы вместе увидим завтрашний рассвет!» «Но... как же нам победить?» - выдохнул один из воинов, кивком указав в сторону чудовищной орды. «Верьте мне!» - воскликнула Софи. – «Вы храбры, раз сражаетесь против превосходящих сил врага, и эта храбрость поможет вам выжить! Наша история начинается здесь! История о... Возвращающихся!» Шэннон, Райго и Банди переглянулись: новое название фракции пришлось им по душе, ведь действительно – они пытаются вернуться домой.

Софи же, вытащив из сумы руну, сжала ее в ладонях, прошептала: «Прости, брат. Я хочу поскорее встретиться с тобой, но сперва мне нужно позаботиться кое о чем. Знаю, ты поймешь. Я должна принять этот бой. Рад всех остальных. Ради нас. И скоро мы непременно встретимся».

Софи просила Марсалиса оставаться в тылу, дабы наблюдать за расстановкой сил на поле брани и отдавать приказы своим подразделениям. Капитан проникся незамысловатыми речами девушки, уверовал то, что грядущий рассвет будет прекрасен, посему надлежит непременно выжить и увидеть его! «Завтрашний день принесет новое начало!» - заверила воина Софи. – «Для всех, безо всяких исключений! Просто следуйте за мной, и обретете свое место в сем мире!» «Ты... позволишь нам сопровождать тебя?» - удивился Марсалис. – «На родину?» «Конечно», - кивнула Софи. – «Возможно, вы даже построите свою собственную деревню. Новый дом. Пусть ваши надежды пребудут с будущем сего поселения, и станет оно процветать! А башня станет тем самым мостом, который приведет вас туда – к чему-то совершенно новому!» «Никогда не думал об этом...» - пробормотал Марсалис.

Софи повела за собою в бой Возвращающихся, и сломили те сопротивление тварей, обратив их в бегство. Раз за разом повторяла девушка Хранителям, что не следует тем разбрасываться своими жизнями, ибо всем им уготованы великие свершения – новый дом ждет!

Сияние исходило от Беспамятных... и ослепительное же сияние озарило руины Башни Надежды. «Это свет надежды!» - изумилась Эхо, и осознали Хранители – у них действительно есть будущее! Они продолжат сражаться... и выживут!

А надпись на деревянном знаке у дороги загадочным образом преобразилась, и ныне указывала путь не к Башне Надежды, но к Цитадели Возвращающихся.

Софи взирала на сияющие руины, сознавая, что знаменуют сия башня начало чего-то совершенно нового... И она не оставит доверившихся ей людей!..

Не заметила девушка, как руна выпала из ее сумы, погасла, как будто покинула ее всякая магия... а после – исчезла вовсе...

Две феи, облаченные в черные ризы с вышитыми на них алыми символами, наблюдали за Меей, спешащей по разбитой дороге в направлении деревушки; позади, в нескольких сотнях шагов, в сем же направлении шагали Сара и Воитель Света.

«Похоже, осколки истории собираются у Башни Надежды», - говорили феи. – «Детали еще не прописаны... но очевидна, какая участь должна ожидать этих персонажей. Мы должны отсечь их, ибо они – стары и пусты. Надежду же нашу мы возложим на новую историю. Такова природы бытия здесь: истории теряют свой изначальный запал с каждым новым их пересказом, и уже не разжигают огни надежд, как прежде. Посему актеров их необходимо выводить со сцены. Завершив историю Воителя Света, эти персонажи утратили свою пригодность. Посему... для них занавес должен опуститься. Нет нужды в сих героях... и их глупой драме».

...Не ведая о сих престранных, злокозненных феях, Воитель Света и Сара следовали в направлении селения Таталейд, поведала о котором сопровождавшая их Эхо – новая, объявившаяся неведомо откуда. Беспамятный был весьма недоволен их проводницей: складывалось ощущение, что та водит их по кругу и намеренно задерживает. И неважно, руководствуется она благими или же дурными намерениями: он не доверял ей.

Мея вызвалась в одиночку отправиться вперед – разведать ситуацию. И сейчас, следуя за Лазурной Ведьмой в сопровождении Сары, надеялся Воитель Света, что исход противостояния в деревушке окажется иным, нежели в Омеге, и не погибнут люди из-за его промедления. Как бы то ни было, странствие их к Башне Надежды приостановлено; необходимо выяснить, что происходит в помянутом Эхо поселении...

Сара тревожилась за Мею, и герой успокаивал девушку, заверяя, что с их спутницей все будет хорошо. Неожиданно фея замялась, заявив, что не знает о местонахождении деревни. «Об этом ведала та Эха, которая сопровождает Мею», - заявила она. – «Ведь и той нужна была проводница...» Беспамятный разозлился не на шутку: что за игру затеяли феи?!

Сара предложила ему придерживаться избранного направления и продолжать путь – рано или поздно Мею они непременно отыщут.

Вскоре повстречали путники мугла по имени Могун, и заявил тот, что станет сопровождать их – так безопаснее, ведь в округе рыщет множество монстров! «Как ты вообще здесь оказался», - спрашивала мугла сердобольная Сара. – «Заблудился?» «Меня обманула фея, купо!» - пожаловался Могун. – «Сказала, что здесь меня ждут, я последовал за нею, а она взяла и исчезла!» «Фея?» - Беспамятный с нескрываемым подозрением воззрился на их проводницу. – «Твоя подруга, Эхо?» «Не знаю, честно признаюсь», - чирикнула та. – «Могла быть какая угодно».

Мугл просил встреченных путников отвести его домой, и Сара заверила нового знакомого, что так они и поступят. Воителя Света терзали дурные предчувствия: мало того, что оставили они – пусть и временно – помыслы достичь Башню Надежды, так еще и с тропы, ведущей к деревне, сбились. С другой стороны, кто-нибудь из муглов в селении может направить их в верную сторону... Да и могли они оставить Могуна в дикоземье, монстрам на съедение!

С удивлением лицезрели Воитель Света и Сара агрессивных созданий, подобных муглам, но исполненных темных энергий. По словам Могуна, называли те себя моглами, и охотились на него. Как оказалось, темные потоки лишили их воспоминаний, коллективного сознания, и ныне не ведали они ровным счетом ничего о том, кем являются.

Сопровождавшая Воителя Света и Сару фея на вопрос о том, знакома ли ей Эхо, заманившая Могуна в сие дикоземье, отвечала донельзя уклончиво: мол, не могу же я знать всех подряд...

Впереди показались знакомые очертания деревушки, Могхейма. Герой тяжело вздохнул: казалось, навещал он сие поселение целую вечность назад, в прошлой жизни...

“А что конкретно сказала тебе фея, чтобы заманить сюда?” – спрашивал Воитель Света Могуна, и отвечал тот: “Она сказала, что я встречу здесь того, кто очень важен для меня... Как я мог устоять? Я думал... может, наконец, встречу моего господина...” “Но мне казалось, ты забыл все о своем прошлом?” – уточнил Беспамятный, и пропищал мугл в ответ: “Может, я и забыл о том, как он выглядит, но помню о наших узах!.. Но теперь это неважно. Я чувствую, что вскоре у меня появится новый господин!” “Интересно, кто это будет...” – пробормотал герой.

Муглы Могхейма несказанно обрадовались возвращению Могуна в целости и сохранности, предлагали Воителю Света и Саре остаться, дабы отпраздновать сие событие. Однако двое просили радушных созданий указать им путь к Таталейду, и муглы передали им карту, на которой был тот обозначен.

Покинув селение, двое устремились в означенном направлении – к деревне, где надеялись они воссоединиться с Меей. Воитель Света невольно воскрешал в памяти эпизод гибели Мога, сознавая, что никогда не сможет позабыть о сем. Лучше будет, если муглы позабудут о них как можно скорее – не стоит вмешивать их в чертовщину, творящуюся в Паламесии. Как бы шестерни изменяющегося мира не перемололи сих безобидных созданий...

Две феи в черных одеяниях пристально наблюдали за путниками, держась поодаль. “Дудамать только, наш циник питает слабость к этим шерстяным шарикам”, - хмыкнула одна из них. – “И все же наш план сработал превосходно. Его небольшое отступление с пути дало нам все необходимое время. И теперь мы сделаем следующий шаг... Я надеюсь, в Таталейде все идет, как нужно? Население находится в... нужном состоянии?” “Все... осложнилось”, - отозвалась второй фея. – “Боюсь, наш трагический финал вынужден будет состояться позже”.

“Разве?” – осведомилась первая. – “Неужто Мея оказалась менее предсказуема, чем мы ожидали?” “Нет, осложнения возникли близ башни”, - отвечала вторая. – “Неожиданная актрисса начала действиями своими изменять ход нашей истории... И свет надежды воссиял вновь – что оказалось весьма неожиданно”. “Невозможно!” – изумилась первая Эхо. – “Не было никаких намеков на то, что подобное может произойти!”

...Руна, находящаяся в суме Сары, воссияла, и девушка, наряду с Беспамятным воззрившись в грани кристалла, наблюдала видение пламенной речи Софи – и зарождение Возвращающихся.

Воитель Света и спутница его озадаченно переглянулись: это было чем-то совершенно новым! “И башня казалась какой-то другой”, - отметил герой. – “Что там было за сияние?”

К ним подлетела Эхо, на несколько минут исчезавшая, и ныне признавшаяся, что призвали ее иные феи на срочный разговор. “У Башни Надежды происходит нечто очень важное!” – восклицала фея. – “Мы должны немедленно спешить туда! Иные феи наверняка открыли нам путь прямиком к башне! Пойдемте же, пока монстры не вернулись!”

“Погоди-ка”, - прищурился Воитель Света, ощущая исходящую от проводницы их фальш. – “Мы так не договаривались. Нам нужны детали. Что именно там происходит? И почему ты так отчаянно хочешь привести нас туда?” “Ну, долго объяснять...” – замялась Эхо, и Беспамятный нахмурился: “Похоже, очередной заговор фей. Я видел прежде это сияние. Это же свет надежды, верно? Странно, что ты не говоришь об этом”.

Сара в изумлении воззрилась на названного брата: неужто он говорит... о прошлом?.. Эхо явно пребывала не в своей тарелке, и заявила, что должна снова переговорить с иными феями и получить от них все необходимые ответы.

“К сожалению, мы не можем ждать”, - молвила Сара, доселе хранившая молчание. – “Нам нужно выступать в путь”. “Конечно!” – с видимым облегчением воскликнула фея. – “К Башне Надежды!” “Нет, не к башне”, - молвила девушка. – “Мы продолжим путь к деревне Таталейд”.

“Что?!” – изумилась Эхо, не ожидавшая подобного вопиющего отступления от предначертанного сценария. “Мы не можем бросить Мею на произвол судьбы”, - пояснила Сара, - “и не можем оставить селян в беде. Мы обязаны помочь им”. “Но... у меня приказ!” – растерялась проводница, совершенно обескураженная. – “Я должна провести вас к башне! Если я этого не сделаю, они шкуру с меня спустят!” “Это ваши проблемы”, - безразлично отмахнулся герой. – “Держи в курсе. К тому же, к башне ты можешь отправиться и одна. У нас есть карта, и твои услуги нам боле не требуются”.

Воитель Света и Сара продолжили путь к затерянному в дикоземье селению... Очевидно, что двое фей, облаченных в черные ризы, остались подобным исходом донельзя недовольны. “У нее была всего лишь одна задача!” – зло прошипела первая. – “Одна! Нельзя была поручать ее столь неопытной фея”. “Я думала, именно ее неопытность сыграет нам на руку”, - отозвалась вторая. – “Наша цель обладает способностью выведывать даже свято хранимые тайны. Его вопросы и привычка сомневаться буквально во всем сильно осложняют дело. И не казалось, что фея, которая не сможет ответить на его вопросы, будет идеальным кандидатом для проводницы. Похоже, я ошиблась”.

“Что сделано – то сделано”, - отмахнулась первая. – “Мы должны изыскать способ вновь отвлечь его внимание. Но наличие у него карты существенно сокращает наши возможности...” “Эти муглы... еще одна неудавшаяся попытка”, - бросила вторая. – “Возможно, пришло время прибегнуть к более... прямым методам”. “Возможно, сила преуспеет там, где хитроумие потерпело поражение”, - признала первая.

И вскоре обнаружили путники, что число монстров окрест существенно возросло!.. Беспамятный и Сара смекнули: похоже, кто-то очень не хочет, чтобы добрались они до деревни... И этот кто-то – наверняка рядом! «Смотрите, как опасно!» - истерила Эхо. – «Мы обязательно должны повернуть назад! Позвольте провести вас в безопасное место!» «К башне, другими словами», - поморщился герой, глядя на фею с откровенной неприязнью. – «Именно этого хотят другие Эхо, верно? Так хотят, что даже призвали монстров, чтобы остановить нас».

«Ты думаешь, это дело рук Эхо?» - изумилась Сара. – «Но зачем им это?» «Не знаю, давай ‘проводницу’ спросим», - бросил ее названный брат в ответ, и обратился к фее: «Если бы мы последовали за тобой, отправила ли бы ты монстров прочь?» «Это не в моих силах!» - потупилась та. – «Священный долг проводницы – сохранить тех, кто следует за нею, в безопасности. Я бы никогда так не поступила! И вообще, если бы управлять монстрами было мне по силам, разве не воспользовалась бы я этим, чтобы направить вас к башне?»

«Не заговаривай мне зубы!» - разозлился Беспамятный, но Сара молвила: «Я ей верю. Но мы в любом случае не повернем назад. И, будучи нашей проводницей, обеспечь, пожалуйста, нашу безопасность». Эхо заверила девушку, что непременно так и поступит.

...Феи в черных ризах издали наблюдали за противостоянием Воителя Света, Сары и примкнувшей к ним Эхо в красном одеянии с сонмом могущественных монстров... Вскоре с теми было покончено, и путники продолжили путь через лес в направлении деревни.

«Похоже, они прорвались через наше препятствие», - вынуждена была констатировать первая из черноризок. – «Мы не должны позволить им добраться до цели». «Наоборот, должны», - возразила вторая. – «Любые другие попытки остановить их обречены на провал». «А что там в башне?» - сменила тему первая Эхо, и отозвалась вторая: «Мы позволили всему идти своим чередом. Иные достигнут башни в свое время. Они могут противиться нам, но не смогут противиться очарованию истории». «Ну, если ты так думаешь...» - с сомнением молвила первая...

...Проводница Сары и Воителя Света восхищалась их боевыми навыками, но у героя вызывала она ныне лишь откровенное раздражение. «Нам пришлось сражаться лишь потому, что ты привела нам противников», - бросил он фее. – «Постарайся в следующий раз подобрать монстров сильнее...» «Но я же говорила – мне такое не по силам!» - молвила Эхо, и Воитель Света, поразмыслив, пришел к выводу – возможно, она и не лжет. Во время противостояния с монстрами на лице феи отражался страх, и навряд ли выражение сии было поддельным. Должно быть, за веревочки дергает кто-то другой, а их спутница – лишь передаточное звено, не более.

«Кстати говоря, на пути к Омеге мне тоже пришлось прорываться через орду монстров», - припомнил герой. – «И я опоздал... Неужто и там за этим стояли феи?» Эхо настаивала на том, что ничего не знает о произошедшем, и Воитель Света устало вздохнул: «Никогда не доверяй феям. Конечно, иногда они могут оказаться полезны». «То есть, ты мне веришь?» - обрадовалась Эхо, на что Беспамятный лишь фыркнул, а Сара пояснила: «Он дает тебе шанс. Но он не утверждает, что верить всему тому, о чем ты говоришь. Постарайся не вызывать у него новых подозрений». Эхо заверила спутников, что непременно докажет им свою пригодность.

...Когда, наконец, Воитель Света и Сара достигли Таталейда, то лицезрели на окраине селения свежие надгробия. Герой выругался: неужто произошедшее у Омеги повторилось, и он снова опоздал?! «Ты не можешь этого знать наверняка», - молвила Сара, видя, в каком смятении пребывает ее названный брат. – «Возможно, есть еще люди, которым ты можешь помочь. Те, кто нуждается в тебе. Давай сперва отыщем Мею!»

Но в деревне путь двоим преградили некие индивиды в черных плащах и широкополых шляпах; лица их скрывали металлические маски. «Это селение принадлежит Коллективу, и чужакам не дозволено заявляться сюда!» - заявили они, и Воитель Света, ничуть не устрашившись, осведомился: «Могилы на окраине деревни – ваших рук дело? Сколь многих невинных вы убили во имя своих идеалов?» «Они заслужили эту судьбу!» - безразлично отозвались агенты Коллектива. – «Такова участь тех, кто отвергает Коллектив!»

«Мы готовы убить ради веры», - возмущенно отметила Сара. – «Кто может быть столь глуп, чтобы следовать за вами?» «Они следуют за нами, ибо осознают высшее благо!» - отвечали агенты. – «Даже детям не дозволено омрачать наши идеалы!» «Какие еще идеалы?» - с нескрываемым презрением бросил Беспамятный, обнажая меч. – «Уж я-то знаю, какова действительно следовать к высшему благу. Мои друзья... думали лишь о том, что они могут сделать для других. Как улучшить их жизни. И вас они назвали бы тиранами!»

В противостоянии Воитель Света повергли агентов, и последний из тех обещал чужакам страшную кару от рук их Меи, Лазурной Ведьмы, выступающей ныне за Коллектив. После чего ретировался... Подобное откровение стало настоящим шоком для Воителя Света и Сары; Эхо, облетев деревню, подтвердила, что Мея находится на площади, собралось на которой немало ревнителей Коллектива. «Давайте поспешим туда!» - молила фея. – «Чем скорее мы закончим здесь, тем скорее выступим к Башне Надежды!»

На деревенской площади Воитель Света и Сара действительно лицезрели чародейку. «Примите мои извинения», - говорила Мея, обращаясь к окружавшим ее ревнителям Коллектива. – «Похоже, я не до конца понимала ваши убеждения... Мне говорили, что вы навязываете свою волю другим, ограничиваете их свободу... Но... теперь я понимаю, что людям необходим подобный порядок. Им необходимо указывать, как жить. Когда человек четко знает отведенную ему роль, он обретает надежду. А когда у человека есть надежда, он с радостью отдаст жизнь, чтобы защитить ее! Чтобы защитить Коллектив!»

«Верно!» - восклицали фанатики. – «Мы живем ради своих ролей, и умираем, исполняя их! Коллектив несет просвещение людям! Слава Коллективу! Слава всем нам!»

Воитель Света и Сара переглянулись: что Мея несет?!. На лице Сары отразилась непреклонная решимость, и молвила она, бесстрашно выступив вперед: «Не уверена, что согласна...» На площади воцарилась тишина, взоры собравшихся обратились к дерзкой. «Вы собираетесь умереть за свои убеждения – и исполнить свой долг», - продолжала Сара, медленно приближаясь к Лазурной Ведьме, и ревнители Коллектива расступались перед ней. – «Подобное рвение похвально. Однако, будучи мертвыми, вы зря растратите свои силы. Вы должны использовать их, дабы сделать мир лучше!»

«Жизнь – путь борьбы и страданий», - возразила ей Мея. – «Постоянное противостояние между правыми и неправыми. Тень сомнения будет отягощать каждое твое деяние. И ты просишь нас примириться с этим?» «Ну... я...» - растерялась Сара, а чародейка продолжала вещать, и голос ее звучал все громче: «Уж лучше умереть, имея убеждения, чем жить в сомнениях – это путь, которым мы пойдем». И вновь фанатики ответили ей восторженным ревом.

«Вот она – истинная природа этих людей», - презрительно поморщилась Мея. – «Они – глупцы! Нет у них ни одной собственной мысли. Он убьют, не глядя. И умрут с такой же легкостью. Глупцы...» Ревнители опешили, ибо отповедь чародейки стала для них полной неожиданностью. «Возможно, мне следует научить вас», - произнесла та. – «Явить истинную цену неведения».

Расхохотавшись, Мея призвала Сикариусов, и набросились те на фанатиков, расправляясь с ними. «Смерть, достойная ваших грандиозных убеждений!» - восклицала Лазурная Ведьма, наслаждаясь резней, вершимой могучими созданиями. – «Смерть, достойная глупцов! Вы жили как коллектив, умрите же так же!»

Воитель Света и Сара покончили с Сикариусами; окрест полыхала деревня, мертвые тела уставали землю... Меи поблизости видно не было... «Мы должны помочь им всем!» - обратилась к герою сердобольная Сара, прижав руки к груди. – «Всем... в том числе и Меи. Ведь то не она говорила, я уверена! И селяне, и члены Коллектива... ими определенно управляет чья-то воля. Они не думают своей головой... потому что не могут». «Но это не оправдывает случившуюся резню», - резонно заметил Беспамятный.

Эхо, подлетев к нему, неуверенно произнесла: «Знаешь, когда Мея говорила, я почувствовала... как будто другую Эхо». «Думаешь, за всем этим стоят феи?» - озадачился герой. – «Что же они сделали с Меей и остальными?» «Эхо способны контролировать разумы людей?» - спрашивала Сара, и фея окончательно растерялась, заверила спутников: уж кто-кто, а она на подобное точно неспособна!

Мею и предводителя ревнителей Коллектива Воитель Света и Сара настигли за пределами пылающей деревни. Чародейка вознамерилась покончить с фанатиком, но тот не испытывал страха пред смертью – столь сильны были его убеждения. «Что ж, глупец получит смерть, которую заслуживает», - зло ухмыльнулась Лазурная Ведьма.

«Помимо тебя, здесь иных глупцов нет!» - воскликнула Сара, и Мея удивленно воззрилась на нее, ибо отповеди не ожидала. – «Никто не желает смерти! И ни у кого нет права отбирать жизнь у другого!»

На мгновение взгляд Меи прояснила, и выдохнула она в изумлении: «Сара?.. Что я?..» Но воздух около головы девушки подернулся рябью, и лицо Меи вновь приняла холодное, отстраненное выражение. «Сара, ты что, забыла о том, как я?» - вкрадчиво осведомилась чародейка. – «Никто – ты в том числе – не смеет перечить мне!»

Ревнитель Коллектива, подчиненный чужой воле, встал рядом с Меей, и двое атаковали Воителя Света и Сару... В сражении сем фанатик пал... Лазурная Ведьма же, освободившись от чужого влияния, вновь обрела себя. «Что я натворила...» - в ужасе прошептала она, опустившись на колени.

Сара приблизилась к потрясенной Мее, обняла ее. «Ты была одержима», - шепнула девушка. – «Ты ничего не могла поделать». «Нет, Сара...» - с горечью бросила Мея. – «Да, меня вынудили так поступить, но... намерения были моими собственными. И вина за случившееся – всецело на мне. Ненависть, которую я испытывала в отношении их, была настоящей... так же, как и мое желание прикончить их». «Но... почему?..» - изумилась Сара, и призналась Лазурная Ведьма: «В фанатизме Коллектива я увидела собственное отражение. Они прибегали к тому, что давало им успокоение, цель в жизни... Они были слабы... как и я... Я не могла вынести этого... потому и решила похоронить их...»

«Но на самом деле... ты хотела похоронить себя», - осознала Сара. – «Я вижу и осознаю больше, чем ты думаешь... Да, я вижу свою наставницу, уверенную в своих силах и способностях. Но также вижу душевную хрупкость. Тебе не всегда нужно казаться храброй. Разве это не утомительно?.. Я же все понимаю. Тебе не нужно просить меня о помощи. Я всегда помогу. Иногда у нас не хватает слов, чтобы выразить чувства... но друзьям слова и не нужны». «Спасибо», - выдохнула Мея, обратила взор на Сару. – «Ты... сможешь простить меня?»

Наблюдая за Сарой, Воитель Света испытывал в отношении девушки глубокое уважение. Даже лишившись воспоминаний, та сохранила свое благородство.

И все же... к чему в действительности стремятся феи, претворяя в жизнь свои замыслы?.. Быть может, если они продолжат путь к башне и станут следовать прописанной истории, Эхо закончат играть в свои игры?..

Что ж, значит, так тому и быть. Если у башни их ожидает ловушка, надлежит ступить в нее и увидеть, к чему это приведет. И тогда он, Воитель Света, прервет историю, творимую феями... своими же руками.

Обратившись к проводнице, Воитель Света велел той отвести их к Башне Надежды, и Эхо возликовала...

Темные потоки отступили, и юноша пробудился в преображенном мире, осознав, что не помнит ровным счетом ничего из своего прошлого, за исключением имени – Графф. Огляделся по сторонам, заметил неподалеку некую девушку, покамест остающуюся без сознания, и, не мудрствуя лукаво, принял ее как свою «сестру».

В последующие месяцы осел он в захолустной деревушке Боско, и ежедневно углублялся в окрестные леса, где разил верной шпагой расплодившихся монстров. За что он сражался, Графф не ведал. И особо не задумывался об этом. Просто стремился обрести свое место в этом мире, не более...

Вот и сегодня: монстры подступали к Боско, грозя вытоптать возделанные поля и оставить селян без урожая. Посему Графф выступил против тварей, разя их мечом... Несмотря на то, что темные потоки лишили его воспоминаний, навыки обращения с оружием остались, и он пользовался ими, дабы защитить сестру и селян. Он делал это по доброй воле и безо всяких сожалений.

Вот только далеко не все селяне оценивали порыв его по достоинству. «Графф чувствует себя здесь эдаким хозяином!» - шептались они за его спиной. – «И все потому, что умеет обращаться с мечом!» Иные цыкали на недовольных, справедливо отмечая, что, не будь Граффа, монстры давно бы уже растерзали их на ошметки.

Количество монстров было донельзя велико, и Графф предлагал селянам обучиться обращаться с мечом и вместе выступить против угрожающих Боско тварей. Идею сии те встретили скептически, ответили Граффу отказом. Тот задавался вопросом: кем же считают его селяне – защитником или же сторожевым псом?..

Но он был единственным в деревне, способным сражаться, был полезен, пока мог убивать. Софи возмущало подобное. «Они отсиживаются, а ты жизнью рискуешь за них!» - восклицала девушка. – «И еще смеют говорить про тебя всякое!» «Ну, мне тоже не нравится, как ко мне относятся», - признавал Графф. – «Но если я не стану защищать наш дом, никто боле этого не сделает». «И я благодарна за это – в отличие от них», - заверила брата девушка. – «Но вдруг что-нибудь произойдет в тобой? Мы будем беззащитны, а я останусь одна». «Я предлагал обучить их сражаться...» - напомнил Графф, - «но они не желают ничего слушать. Не знаю уж, как их вразумить. Я не могу заставить их взять в руки оружие. Если словами их не убедить, возможно, делами удастся». Софи с энтузиазмом предложила брату стать его ученицей, и тот согласился...

Из раздумий Граффа вырвали подоспевшие селяне, заявив, что пока мечник прохлаждается в полях, монстры атаковали Боско. Ужаснувшись, Графф поспешил в селение... лицезрев на площади мертвое тело Софи...

«Ты опоздал, как и всегда», - безжалостно заявляли селяне, собравшись за спиною Граффа. – «Заигрался в героя, а монстры нанесли удар прямо у тебя под носом. Ты оставил нас без защиты, а твоя сестра думала, что сможет помочь нам. И погибла. Поистине, глупость – отличительная черта вас обоих. Жаль, что не хватило у нее здравого смысла. Если бы она спряталась, то выжила бы. Но вместо этого предпочла противостоять монстрам в одиночку. Храбро, но глупо».

«В одиночку?!» - прошипел Графф, обернувшись к селянам. – «А вы попряталась в своих хижинах?! И смотрели, как она погибает, сражаясь за вас?!» «Мы не заставляли ее сражаться», - возражали те. – «Она сама решила отринуть свою жизнь, как последняя дура!»

Зарычав в ярости, Графф обнажил меч, горя желанием прикончить этих недоумков, а они продолжали вещать, откровенно его провоцируя: «Если бы ты добрался сюда вовремя, она осталась бы жива. Ты убил ее так же, как эти монстры! Кого это ты защищаешь? Да ты только убивать умеешь!»

Наблюдая разворачивающееся вокруг безумие, осознал Графф, что это – иллюзия, не настоящие его воспоминания. Да, в тот день погибла девушка, его названная сестра... но то была не Софи. Он винил себя за случившееся, и всецело посвятил себя истреблению монстров. В мире самобичевания видения, являемые рунами, стали для него единственным утешением, отрадой для измученного разума... И воспоминания о погибшей сестре переплелись с образом девушки, которую зрел он в видениях... Софи... И он отправился в путь, чтобы найти ее, чтобы отыскать иллюзию.

Но... хватит, достаточно! Он должен отринуть одержимость рунами, жизнь в иллюзиях, и принять реальность...

Но что есть реальность в сем мире, а что – морок?..

Прижимая руку к раненому боку, Графф брел через чащобу... когда атаковала его Софи!.. Мечник сразил девушку, и та, наградив его последним, возмущенным взглядом, исчезла, как утренний туман... а Граффу предстал воин, облаченный в темные доспехи, лицо которого скрывала маска.

«Надо же, с такой готовностью прикончил собственную сестру», - процедил он. – «Даже если и была она всего лишь иллюзией, очевидно, что жажда крови твоя не знает пределов». «И кто же ты?» - настороженно осведомился Графф. «Я – это ты», - прозвучал ответ. – «А ты – это я. Так что не отрицай это, ведь я тебя знаю. Я знаю, что ты чувствовал, когда наносил ей смертельный удар... Ты был в экстазе! Ты хотел испытывать ярость! Ранить, причинять боль, убивать! Ничто не сравнится с этими чувствами, и ты знаешь это!»

«Я не стану слушать слова фантома», - отмахнулся Графф, сознавая, что до сих пор остается в наведенной рунами иллюзии. – «Рунам нет места в этом мире, ровно как и тебе». «Тогда исторгни меня из мира своими руками!» - с готовностью предложил его двойник. – «Одной жизнь больше, одной меньше. Ибо даже если я всего лишь призрак, путь, приведший тебя сюда, устлан телами как врагов, так и друзей».

В противостоянии Графф поверг противника, но тот лишь расхохотался. «Я восхищен! Такая сила!» - ликовал воин. – «Ты показал, на что способен! На что я способен!» «Нет...» - покачал головой Графф. – «Ты – всего лишь жалкая моя имитация». «Если жалкая, прикончи меня», - с готовностью предложил поверженный, и Графф, направив меч ему в сердце, осведомился: «Так хочешь умереть?» «Еще как!» - возликовал воин, и Графф отвел клинок в сторону, бросив: «Тогда я тебя разочарую». «Такая доброта...» - усмехнулся воин. – «Она заслуживает награды...»

Графф вскрикнул, когда в спину ему вонзился клинок, пронзив насквозь. За спиной мечника высился еще один двойник, прошипевший ему в ухо: «У тебя... доброе сердце... Но мы на самом деле не такие... Ты должен быть самим собой. Прими это... и дай волю своей истинной природе...»

Перед тем, как поглотила его тьма, зрел Графф пред собою двух двойников в черных плащах с вышитым на них алым символом...

...Придя в себя, лицезрел Графф пред собою фею в черной ризе – странно, походила она на плащи из видения, и даже символ был вышит на ней тот же.

«Нет Паламесии без истории», - заверяла мечника фея. – «Истории, которая удерживает души слушателей. Истории, которая становится семенем этого мира и определяет его развитие...»

Разум Граффа ныне был исполнен жажды крови, и широким шагом устремился он прочь, дабы нести в мир разрушение... Фея задумчиво проводила его взглядом. Что ж, сей индивид ныне станет куда более послушной пешкой, нежели остальные кандидаты, и сдвинет разворачивающуюся историю с мертвой точки, привнеся в нее конфликт...

Феи в черных ризах следовали за Граффом, наблюдая, как жестоко расправляется тот со встреченными монстрами. «Ты безжалостен даже к самым слабым врагам», - отметили они с нескрываемым удовлетворением, и Графф безразлично пожал плечами: «Я – убийца. И сильным, и слабым суждено пасть от моей руки». «Ты противостоишь всему миру», - отмечали Эхо. – «Думаю, мы были правы: ты – тот, кто необходим Паламесии».

«Да плевать я хотел на это...» - отмахнулся мечник, но феи не отставали: «Нет Паламесии без истории. В отсутствие истории ничто не сможет зажечь сердца людские надеждой. А этот мир существует лишь ради одной-единственной цели: создавать надежду. Быть переполненным ею». «А я тут причем?» - усмехнулся Графф. – «Разве я не должен уничтожить надежду и заменить ее отчаянием?» «Да, нам не нужны неискреннее грезы и амбиции», - признали Эхо. – «Сокруши их, мы позволим тебе сделать это. Надежда, которую мы желаем узреть, должна быть чиста... и способна озарить даже отдаленные уголки сего мира. Но сперва мир должен погрузиться в тенета отчаяния. И ты, наше бедствие, доведешь Паламесию до подобного состояния. И из твоей ярости родится семя истинной надежды!»

«А если вы ошибаетесь?» - осведомился Графф. – «Если только отчаяние и останется?» «Тогда свет надежды разгорится еще ярче», - феи были непреклонны. – «Ибо такова природа вещей». Графф пожал плечами: он готов был убивать каждого, кто преступит ему путь, а остальное заботило его мало.

И он продолжал разить монстров в окрестных пустошах – десятками, сотнями... Твари научились бояться безжалостного мечника, пытались укрыться от него, но тот все равно настигал их в логовах... и убивал... Наслаждался ощущением преследования, паникой жертв...

«Может, хочешь поохотиться на людей?» - осведомилась одна из фей, и Графф пренебрежительно отмахнулся: «Ай, их так легко испугать. Жалкие мешки с костями... А выслеживать их утомительно». «Верно, у тебя лишь один меч», - признала фея. – «Но что скажешь, если мы дадим тебе нечто более великое?» Пред Граффом возникла исполненная темных энергий руна, и продолжала Эхо: «Силу убивать десятками!»

Руна явила Граффу давно позабытую историю – о Хаосе, трон которого ныне пустовал. Эхо предлагали воителю занять его место... В видении сем Графф сошелся в противостоянии с исполинским чудовищем – Хаосом, поверг его...

«Я большего ожидал от Хаоса», - пренебрежительно хмыкнул он, обращаясь к Эхо. – «И ты хочешь, чтобы я обрел столь жалкую силу?» «Глубины Хаоса непознаваемы», - отозвалась фея. – «И нельзя оценить эту сущность после одной лишь битвы. Если бы ты осознал истинную его природу, то уже бы предался отчаянию. Слуги его могут заставить тебя изменить свою точку зрения. Покажи свои истинные силы, и тогда Хаос сможет признать тебя и наделить властью над отчаянием».

Так, сразил Графф Лича, Тиамат, Кракена и Марилит, а после – вновь сошелся в противостоянии с Хаосом... Поверженная, сия сущность обратилась в темные потоки, объявшие Граффа, преображающие его, наделяющие могуществом...

Облаченные в черные ризы феи, надзирающие за происходящем в сей иллюзорной реальности, ликовали, ибо становление Воителя Отчаяния свершилось, и ныне займет тот отведенное ему место в истории Паламесии...

Сражение у Цитадели Возвращающихся продолжалось.

Пламенные речи Софи вдохновляли усталых Беспамятных; вновь и вновь сдерживали те натиск монстров, отбрасывая тех назад. Казалось, битва продолжается бесконечно, но воины, обретшие свет надежды, находили в душах своих силы... «Я останусь с вами!» - восклицала Софи, разя чудовищных тварей, - «и мы выживем. А затем... отправимся домой. И никто не встанет у нас на пути! Обещаю».

Девушка продолжала являть собой пример для иных Возвращающихся, и поклялась: она не допустит, чтобы надежда в сердцах их угасла. «А твоя надежда?» - осведомилась Эхо. – «Разве не желала ты отыскать Анозею?» «Ну, не знаю», - пожала плечами Софи. – «Впервые с тех пор, как покинула селение, я ощущаю, будто нашла нечто важное... То, что надлежит сделать здесь и сейчас. Я останусь вместе с Возвращающимися и продолжу сражаться! Я хочу этого. Пока мы не вернемся домой...»

И она вновь ринулась в бой наряду с Беспамятными, а Эхо наблюдала за продолжающимся у основания башни сражением... Наконец, монстры были отброшены, и Возвращающиеся – вчерашние Хранители – доложили капитану Марсалису об одержанной победе... ставшей возможной благодаря Софи. Признавали воины, что доблесть девушки стала для них примером, и сумели они покончить с врагом. Марсалис посоветовал Софи стать «капитаном» для защитников Цитадели Возвращающихся, и девушка, не ожидавшая подобного предложения, обещала подумать над этим.

Воители, еле держащиеся на ногах после жестокой сечи, выступили к подножью башни, где должно было состояться решающее противостояние с Воителем Отчаяния. Но теперь твердыне олицетворяет собою не бесконечную битву, но место, где зарождается – а не теряется – надежда. Именно здесь сплотились Возвращающиеся, одержав первую свою победу! И, пока не выступят они на поиски утраченного дома, башня станет для них таковым!

...Бежали дни.

Возвращающиеся трудились, не покладая рук, возводя свою твердыню, и росла та – казалось, что по часам. В сердце цитадели означилась гигантская сфера...

Софи и верные сподвижники ее – Райго, Шэннон и Банди – взирали на Цитадель Возвращающихся, обсуждая последние события. «До твоего появления башня была для обитателей ее тюрьмой», - заметил Райго. – «Они сражались с монстрами без перерыва. Но теперь все изменилось». «Но я не сделала ничего необычного», - пожала плечами Софи. – «Я просто напомнила им, что у них есть дом...» «И это все изменило», - согласился Шэннон. – «Боле они не стремятся сражаться до смерти. Они обрели видение дома, который стремятся отыскать». «С каждым днем все больше Хранителей называют себя Возвращающимися», - поддержал товарищей Банди. – «И, похоже, капитан Марсалис не возражает. Растет башня – растет и боевой дух мирян».

Четверо воззрились на растущую Цитадель Возвращающихся... Они продолжат строить... и когда башня достигнет небес, они отправятся домой. Но в любом случае: сподвижники Софи были уверены в том, что свет надежды озарит их путь.

В последующие дни Софи продолжала наслаждаться наступившей передышкой; монстры, похоже, убрались восвояси, и Возвращающиеся посвятили себя дальнейшему созиданию твердыни. Капитан Марсалис искренне восхищался Софи, ведь ее энергия передалась иным Беспамятным!

Призналась Софи фее, что тревожит ее ведущееся без перерыва созидание башни; надо же и отдыхать! «Добро пожаловать в Паламесию», - отозвалась Эхо. – «Собери в каком-то одном месте надежду, и это непременно будет замечено. Мир может даже вмешаться в дела земные. Сделать невозможное возможным». «Вмешаться?» - растерялась Софи. – «А это... хорошо? Паламесия поможет нам?» «Сложно сказать», - молвила Эхо. – «Паламесию заботит исключительно она сама – все остальное для нее неважно». «Снова ты говоришь загадками!» - обиделась девушка, и Эхо поспешила обнадежить ее: «Обещаю, вскоре я все тебе расскажу... Я расскажу о рунах, историю о надежде, и о силе, с помощью которой ты можешь изменять мир вокруг себя... Поверь мне! Есть много мест, где я могла бы оказаться, но я здесь. И не без причины».

Прозвучал призыв к оружию – вернулись монстры!.. Когда Софи добралась до защитных укреплений близ основания башни, чудовища уже были близко. Капитан Марсалис возглавил отряд, устремившийся в наступление на тварей, Софи же верховодила обороной, не позволяя монстрам пересечь возведенные Беспамятными баррикады.

Натиск монстров удалось отразить, и воители выступили в направлении башни. Не ведала Софи, что за ней наблюдает фея, облаченная в черные одеяния с вышитым на них алым символом. «И когда огни надежды вспыхнули в сердцах мирян, свет оной омыл мир», - изрекла она. – «И чем темнее отзвучи отчаяния, тем ярче сияет свет надежды. И в то же время свет заставляет поднять голову отчаяние...»

На глазах Возвращающихся фигура Софи озарилась сиянием, и возликовали воины, сознавая, что девушка сия несет надежду в мир!.. Неожиданно возникли близ цитадели темные потоки, порождая исполина, столь знакомого Эхо... «Быть не может», - в изумлении выдохнула фея. – «Хаос... возродился!»

Видя в монстре угрозу Цитадели Возвращающихся, Софи велала сподвижникам брать в руки оружие. Множество порождений Хаоса наводило равнину, сойдясь с воителями в противостоянии.

Усомнилась Софи, удастся ли одержать победу в сражении с Хаосом, однако Беспамятные оставались непоколебимы, свято верую в свой светоч надежды. «Лучше бы вы бежали прочь!» - настаивала Эхо. – «Поверьте, я уже сталкивалась с этой тварью прежде!»

Софи сделала выбор, велев сподвижникам отступать к башне, на что Банди возразил: «Но на равнине остаются наши люди. Мы не можем бросить их на произвол судьбы». Софи заверила Банди, Шэннона и Райго в том, что сама отыщет выживших; неразлучной троице же надлежало оставаться подле защитных укреплений.

Глубоко в душе сознавала Софи: если она позволим им ввязаться в бой, все кончится плохо... очень плохо. Даже без предупреждения Эхо было очевидно: на сей раз противостоит им действительно грозный противник.

Капитан Марсалис и его воины отважно противостояли миньонам Хаоса, отказываясь отступать. Софи недоумевала: неужто вновь жаждут они обрести славную смерть в бою?!. «Не совсем», - молвила фея. – «Просто ты дала им надежду. И они станут защищать ее даже ценой своих жизней. И не отступят ни на шаг». «Я не этому хотела их научить...» - в ужасе выдохнула девушка, наблюдая за сражающимися, и Эхо пожала плечами: «Отчаяние – не единственное, что убивает. Многие погибли и во имя надежды».

Сознавая, что не отступят Беспамятные, Софи вновь ринулась в гущу сражения, пытаясь пробиться к возвышающемуся над равниной исполину – Хаосу... Возвращающиеся гибли на глазах девушки, но не отступали; не позволяла Софи отчаянию заполнить ее душу, продолжала разить противников, не обращая внимания на собственные разы. Эхо была в ужасе: неужто Софи столь же одержима, как и иные защитники башни? «Ты должна научиться слушать саму себя!» - пыталась воззвать к разуму девушки фея. – «Кто возглавит Возвращающихся, если ты не вернешься?! Эта надежда свела их с ума, сделала безрассудными! И ты погибнешь тоже, если не будешь осторожна! И все из-за надежды!»

Софи остановилась, осознав услышанное. «Неужто надежда подобна кукловоду, дергающему нас за веревочки?» - поразилась она... когда приблизились трое – Райно, Банди и Шэннон. Велев своей предводительнице возвращаться к башне, трое устремились к Хаосу...

Израненная, Софи побрела за ними... и вскоре лицезрела тела сподвижников, сраженных Хаосом. Эхо молила девушку бежать, но та устало покачала головой. Ощущая полную душевную опустошенность, она не ведала, как ей следует поступить, атаковала Хаоса... и была повержена им.

Пав, девушка смежила веки, признавая поражение. «Я проведу тебя – к надежде!» - прозвучал чей-то голос. – «К нашей надежде!» Сфера на вершине Цитадели Возвращающихся воссияла, и столп света ударил в тело Хаоса, заставив того зареветь от боли. Теряя сознание, зрела Софи приближающуюся к монстру фигуру, озаренную ослепительным светом...

Достигнув Башни Надежды, лицезрели Воитель Света и спутницы его, что как раз на надежду походит твердыня меньше всего. У основания ее кипело сражение... а чуть поодаль возвышалась над полем брани фигура Хаоса... каким-то непостижимым образом возрожденного!

Велев Мее и Саре спешить на помощь к противостоящим монстрам Беспамятным, Воитель Света в одиночку устремился в направлении Хаоса. «Ты хочешь сразиться с ним?» - поразилась Эхо-проводница, и герой хмыкнул: «Попытайся вспомнить, как я такой».

...Бежали Сара и Мея по устланной мертвыми телами равнине, поражаясь, сколь трагичный оборот приняла сия история. Но, быть может, если бы достигли они Башни Надежды раньше, то разделили бы судьбу павших. «их тоже привела сюда руна», - говорила Сара. – «Их принудили к сражению... и они пали. Они принесли в жертву собственные жизни, чтобы защитить эту землю. Чтобы противостоять Хаосу».

Мея велела спутнице спешить к башне: быть может, остаются в ней воины, которых еще возможно спасти! Нельзя терять надежду...

Двое сумели спасти отступающий к башне отряд Беспамятных, возглавляемый воином в золоченых доспехах – Марсалисом. Последний поблагодарил новых знакомых за помощь, заявив, что готов расстаться с жизнью ради надежды, олицетворяет кою собой твердыня. «Но если ты погибнешь, в чем смысл надежды?» - обратилась Сара к Марсалису. – «Ты ранен. Отдых послужит тебе лучше, нежели сражение». Поразмыслив, капитан признал правоту слов девушки; сегодня они потеряли столь многих... а сражение далеко от завершения.

Наряду с Меей и Сарой Беспамятные отступали к башне... когда сияние надежды, исходящее от сферы на вершине ее, иссякло; бесчисленные монстры брали в кольцо небольшой отряд, стремясь погрузить мир в пучину отчаяния. И тогда Сара велела воинам отступить, заявив, что она прикроет им спины. Мея осталась подле подруги, бросив остальным, что отбросят они монстров от основания твердыни.

Наблюдая за тем, как воительницы самозабвенно сражаются, защищая их башню, Возвращающиеся вновь исполнились надежды... которую чуть было не утратили окончательно.

«Может, ты уже заметила, но до нашего появления солдат снедало отчаяние», - обратилась Мея к Саре, когда покончили они с подступающими к основанию башни монстрами, и ныне стремились к вершине – туда, к сфере, где находилось чудовище, затушившее свет надежды. – «Но, видя, как ты сражаешься за них, они вновь исполнились надежды. Это может оказаться началом новой истории – в лучших традициях Паламесии... Когда столкнуться с последствиями этого?». «Готова», - подтвердила Сара. – «Я здесь не по воле Паламесии. А потому, что сама хочу здесь находиться. Выборы, сделанные прежде, - мои и только мои. Именно здесь пребывает моя надежда: в моей свободе!» «Что ж, тогда позволь мне последовать за тобой», - молвила Лазурная Ведьма. – «Ты спасла меня от безумия. Посему я последую за тобой, веруя в тебя».

На вершине башни Мея сошлась в противостоянии с монстром, в то время как Сара, прижимая к груди сияющую руну, приблизилась к краю, воззрилась на измученных сражением Беспамятных, беспорядочно отступающих к основанию твердыни. «Я знаю, что должна сделать...» - прошептала она. – «Знаю свою роль в истории башни. Я приму эту роль... и исполню ее. Я боле не стану выбирать то, что достойно защиты, а что – нет. И ничто не отвратит меня с избранного пути... Я должна спасти их. Всех до единого! Они должны обрести надежду!»

«Внемлите мне!» - возвестила Сара, и воины, запрокинув головы, воззрились на девушку. – «Доблестные воины, презревшие отчаяние! Наш враг силен. Но не бойтесь! Вы изранены, вы сломлены, вы желаете лишь бежать прочь... Вы правы. Нам не победить. Но мы можем выжить... и сделаем это! Хоть сегодня и уготовано нам поражение, завтра настанет новый день! Посему... выживите! Лишь в этом случае мы сможем вернуться и покончить с врагом! Лишь в этом случае мы сможем изгнать отчаяние из наших сердец раз и навсегда! В грядущие дни уготовано нам немало тягот, и если вы утратите свет надежды... я верну вас к нему... Верну к надежде! К нашей надежде!»

И фигура Сары, и башня вновь озарились ярчайшим светом. Сфера на вершине Цитадели Возвращающихся воссияла, и столп света ударил в тело Хаоса, заставив того зареветь от боли. Теряя сознание, зрела Софи приближающуюся к монстру фигуру, озаренную ослепительным светом... Эхо воззрилась на Воителя Света, не чаяла коего увидеть боле... а после исчезла, поспешив скрыться от взора былого спутника...

«Ты жива», - констатировал тот, приблизившись к Софи. «Кто ты?» - выдохнула та, но Воитель Света уже обернулся к Хаосу, процедил: «Ты всегда знал, как эффектно появиться на сцене. К сожалению, на пути твоем вновь я, Хаос».

Софи с трудом поднялась на ноги, обратилась к незнакомцу: «Ты же не собираешься сразиться с ним в одиночку?» «Спасибо за заботу, но это лишнее», - отозвался герой. – «Я уже сражался с ним и победил». «Как?!» - разинула рот девушка, после чего заявила, что примет бой наряду с воителем – наверняка ей есть, чему у него поучиться. Последний не желал выступать наставником, но что он мог поделать? Софи оказалась на удивление настойчива в своих стремлениях. И ее можно понять: ее собратья погибли в противостоянии Хаосу... и она желает не допустить повторения подобной трагедии.

...Воитель Света и Софи разили миньонов Хаоса, окруживших их, приближаясь к громаде немезиды.

Софи с удивлением огляделась по сторонам: куда же подевалась ее спутница, Эхо? «Уж лучше без фей», - поморщился герой. – «Но, зная эту породу, она непременно вернется. И в тот момент, когда ты меньше всего этого ожидаешь». «Похоже, ты уже имел дело с ним», - молвила Софи. – «Ты прежде странствовал с Эхо? От нее были неприятности?» Воитель Света отмахнулся: сейчас не время и не место для подобных историй...

«Что-то изменилось...» - вслух размышляла девушка. – «Я думала, мне конец, но тут появляешься ты, и я вновь как новенькая. Интересно, возможно, так случилось из-за сияния, излившегося с вершины башни? Я чувствую, как оно... заставляет меня двигаться вперед». «Не знаю, остерегался бы я этого света», - странствия в Паламесии научили Беспамятного относиться с недоверием буквально ко всему. – «Не все зло имеет темное начало».

Размышляя о последних событиях, Воитель Света поймал себя на мысли, что, похоже, изменился и он сам. Он прежний просто бы оставил Софи, нынешний же был весь в предвкушении, ожидая, что же произойдет дальше. Но странно... Он завершил прежнюю историю. Почему же начинает все заново?..

Воитель Света и Софи повергли Хаоса, и тот исчез, обратившись в темные потоки... впитавшиеся в землю, щедро испившую кровь в сей день. Сияние надежды, исходящее от башни – как от сферы, так и от фигуры Сары, - озарило окрестные земли...

Беспамятный и новая спутница его выступили к основанию башни, стремясь воссоединиться с защитниками оной. Зрели они, как Возвращающиеся чествовали Сару, искренне выказывая той свое восхищение. Сама же девушка пребывала в задумчивости, ибо ощущала, что ими только что написана первая страница новой истории – но как закончится та?..

Видя подобное, Софи растерялась, не зная, как держать себя с той, которую считали своей избавительницей...

А на указателе, ведущем к твердыне, знак «Цитадель Возвращающихся» вновь сменился «Башней Надежды». Сие не укрылось от взора Воителя Света, и он тяжело вздохнул: Паламесия продолжает играть в свои игры...

«Сара обратилась к отчаявшимся и зажгла в сердцах их огонь надежды», - обратился герой к Софи, держащейся поодаль от ликующих Беспамятных. – «Честно говоря, даже я немного проникся ее речами. Самую малость... И тогда реальность едва заметно изменилась, приспособившись к ходу истории. Случилось ли это из-за действий Сары? Неужто Паламесия вновь станет миром надежды?»

Как бы то ни было, мироустройство начинало казаться ему весьма знакомым...

Наблюдая со стороны, как Беспамятные окружили Сару, откровенно восхищаясь ею, Софи приуныла, хотя и понимала сих воинов: эта невесть откуда появившаяся девушка вернула им то, что было утрачено – надежду. И ныне Хранители признали ее своею предводительницей. Сара возглавит их в грядущих сражениях, Мея же выступит ее телохранительницей. Марсалис и иные опытные бойцы возглавят защищающие башню отряды.

Какая же роль в истории отводится Воителю Света? Этого он и сам не знал, потому выступил в дозор, позвав Софи с собою. Девушка, чувствовавшая себя в Башне Надежды лишней, с радостью последовала за героем. Было оговорено, что они с Воителем Света станут частью отряда солдат, который будет находить слабые точки в формациях врага и наносить точечные, но чувствительные удары по ним. В сражении подобная роль важна, но сейчас, когда оное осталось позади, им мало чем можно заняться – лишь продолжать бесконечные дозоры, прочесывая сопредельные с башней территории в поисках монстров.

Близ твердыни монстров не оказалось – Хранители расправились с последними, и двое продолжили поиски чудовищ поодаль... Воитель Света заверил спутницу: подобное затишье долго не продлится. «Ведь это Паламесия», - доходчиво объяснил он. «А ты не умираешь со скуки?» - осведомилась Софи. – «Ты как минимум должен был возглавить свой отряд». «Если кто-то хочет возглавить отряд, пусть», - отозвался герой. – «Меня вполне устраивает нынешняя роль».

«Но... разве не хочешь ты защитить Сару?» - не отставала девушка. – «Разве не для этого ты явился сюда?» «Она ничего не добьется, если я продолжу маячить у нее за плечом», - отвечал Беспамятный. – «А ты сама? Ты не похожа на человека, примиряющегося с бездельем». Вздохнув, Софи призналась, что постоянные дозоры ее донельзя утомили. Герой понимающе кивнул: как и Софи, он чувствовал себя отброшенным на задворки истории.

Вскоре заметили они придорожный знак, значилось на котором: «Башня Надежды». Воитель Света прекрасно помнил, что прежде здесь была надпись «Цитадель Возвращающихся». Но когда Сара возводила свет надежды, знак изменился, подстроившись под историю... Софи тоже заметила перемены, но, поразмыслив, пришла к выводу, что Башня Надежды – лучшее название для твердыни, ими занятой. Наученный горьким опытом, герой не был в этом столь уверен. «Надежда – опасное слово в Паламесии», - заверил он спутницу.

«Почему ты так говоришь?» - насторожилась та. – «Ты что-то знаешь?» Воитель Света лишь пожал плечами, и подозрения Софи усилились. «Ты знал о Хаосе...» - рассуждала она. – «Ты знаешь о том, что было до темных потоков?» «Нет, все забыл», - отозвался герой, и Софи отметила: лгать ее сподвижник совершенно не умеет!

Встреченные Хранители приветствовали Воителя Света и Софи, похваставшись тем, что башня их растет день ото дня, и все благодаря Саре. Последняя вдохновила их на новые свершения, и ныне трудятся они, не покладая рук. «Она – прирожденный лидер», - взахлеб рассказывали Хранители. – «Они вызывает у нас верность и надежду – как никто другой! Пока она рядом, наша мораль непоколебима! И башня продолжит свое возвышение!»

Воодушевленные, Хранители продолжили путь, а Воитель Света обернулся, взглянул на Башню Надежды. Да, та действительно выглядела иначе... Древние руины были расчищены, на месте их появлялись новые постройки, и сама структура обретала целостность, величие. Да, до появления Софи то была лишь груда камней, а Хранители покорно ожидали смерти. Девушка дала им новую цель в жизни, желание выжить! Позволила им надеяться на возвращение домой, покончить с бесконечными сражениями. Беспамятные сплотились за ней, вступили в сражение с ордою монстров... Но вся их храбрость оказалась ничем в сравнении с мощью Хаоса. И когда пала Софи, свет надежды возродила Сара... И главный герой в истории башни изменился... Сознавал Воитель Света, что отныне им с Софи отведена роль второстепенных персонажей. Сам герой давно примирился с сим осознанием, но Софи было сложно принять подобное.

Воитель Света извинился перед девушкой за то, что появился невесть откуда и присвоил наряду с Сарой всю славу. «О чем ты?» - удивилась Софи. – «Вы спасли нас! Сами бы мы против Хаоса не выстояли. Я рада, что вы пришли. Всем стало гораздо лучше». Прозвучало – по мнению героя – не слишком искренне... Но теперь девушка могла заняться чем угодно – например, продолжить поиски дома... Софи осеклась, нахмурилась: странно, но она не помнила его названия!

В одном из окрестных ущелий Воитель Света и Софи обнаружили популяцию монстров-рептилоидов – сауриан... А когда покончили с ними, лицезрели приближающуюся по тропе Мею. Лазурная Ведьма протянула герою письмо от Сары, адресованное муглам Могхейма, в котором содержалось приглашение сих созданий в Башню Надежды.

Обрадовавшись возможности отвлечься от рутины дозоров, Воитель Света и Софи вознамерились немедленно выступить в путь. Напоследок Беспамятный просил Мею позаботиться о Саре. «На плечах ее – бремя надежды», - пояснил он чародейке. – «А в Паламесии подобное бремя способно сокрушить человека. Возможно, история вновь повторяет себя. Паламесия определенно что-то замышляет. Я не хочу, чтобы вы с ней оказались пешками в замыслах этого мира. Будьте осторожно, не теряйте бдительности». «Поняла», - кивнула Мея. – «Я становилась жертвой напрасных надежд много раз...»

Двоих настигли Райго, Шэннон и Банди; последние оставались верны Софи, и хотели проститься с нею. Наблюдая за сими Беспамятными, сознавал Воитель Света, что – в независимости от козней Паламесии – подобные дружеские отношения и верность разорвать попросту невозможно!

Башня Света осталась позади, и двое углубились в дикоземье. Спрашивала Софи, где же обитают муглы, и признался герой, что прежде бывал в их поселении. Рассказывал он девушке как о муглах, так и о моглах, преображенных темными энергиями.

Путь до Могхейма был неблизок, и двое прошли немало миль... когда лицезрели пред собою темных созданий – моглов. Применив телепортирующую магию, те переместили путников в сердце чащобы, и в последующие часы те пытались вновь разыскать ведущую в поселение тропу, разя злобных моглов, их атакующих.

Любопытная Софи просила спутника поведать ей о его прежних странствиях. «Ладно», - сдался, наконец, он. – «Давным-давно – а, может, и недавно, - я очнулся на берегах Паламесии, не помня ничего о своем прошлом». «А, ты говоришь о темных потоках», - догадалась Софи. – «Но все это произошло со всеми, разве нет?» «А если я не об этом говорю?..» - осведомился Воитель Света, и девушка восхитилась: «Ты помнишь о том, что было до потоков! Я так и знала!.. А знаешь о Воителе Света?»

«Интересно», - прищурился герой, и Софи призналась: «Эхо рассказала мне, но я знаю лишь то, что так именовали спасшего мир героя». «Что ж, не вижу смысла скрывать правду», - пожал плечами Беспамятный. – «Но я все расскажу тебе, но при одном условии: никому ни слова!» Софи поклялась сохранить услышанное втайне, и Воитель Света начал свой долгий рассказ...

«То есть Сара тебе не сестра?!» - уточнила Софи, когда закончил он монолог, и Воитель Света подтвердил: «Да, но я заверил ее в этом, когда утратила она воспоминания». Тот факт, что фея уже рассказала Софи кое-что о прошлом, вызывал у героя подозрения. Ведь сии создания ничего не делают просто так... Как бы то ни было, в этом мире, полном лжи, сам он устал лгать, и теперь рассказывал все начистоту. Было неожиданно приятно облегчить душу... Воитель Света напомнил Софи: Сара ни в коем случае не должна узнать о сем откровении. Пусть и впредь продолжает считать себя его сестрой...

Сразив огромного могла – вождя племени, Воитель Света и Софи вернулись на потерянную прежде тропу, продолжили путь к Могхейму. «Что станешь делать, когда мы доберемся до селения муглов?» - полюбопытствовала Софи. «Если пожелают они направиться к башне, сопроводить их», - пожал плечами тот. «А затем?» - не сдавалась Софи. – «Будешь ждать, пока твои услуги не понадобятся снова? Не хочешь никогда отыскать?» «Есть кое-кто, раз уж мы с тобой откровенны», - признал герой. – «Мы расстались некоторое время назад. Я пообещал, что однажды мы непременно встретимся снова... А ты?» «Странное чувство...» - молвила Софи. – «Я кого-то искала, но...» «Ты не помнишь», - резюмировал Воитель Света. – «Что ж, может, они тоже разыскивают тебя, и вы непременно встретитесь... А я вот чувствую, что если встречу того, кого ищу, то добром это не кончится».

...Издали за Воителем Света наблюдали две феи: Эхо, выступавшая прежде спутницей Софи, а до темных потоков – Беспамятного, и иная, облаченная в красные одежды, указала коя путь герою и Саре к Башне Надежды. Первая Эхо с интересом наблюдала за тем, как связь между прежними спутниками ее крепнет, вторая же гадала, чем ей следует заняться теперь, ибо, приведя Сару к Башне Надежды, исполнила она возложенную на нее миссию. Предлагала она первой Эхо поприветствовать героя, проделала вместе с которым та столь долгий путь, но фея вздохнула: «Что я ему скажу? Я всеми силами пыталась противиться новым интригам Паламесии, но все оказалось тщетно... Я не хотела, чтобы он снова через все это проходил, но видишь, как вышло в итоге». «Похоже, ты переживаешь за него», - усмехнулась вторая. – «Не ожидала подобной сентиментальности».

Неожиданно – откуда ни возьмись! – Воителя Света и Софи окружило множество монстров, и вынуждены двое были принять бой с превосходящими силами врага...

«Думаешь, их призвали иные феи?» - встревожилась Эхо в красных одеждах. «Может – да, а может – нет», - отозвалась ее товарка. – «Как только история начинает свой ход, остановить ее невозможно, ровно как и невозможно предсказать концовку. Мы можем лишь надеяться на лучшее. Отправляйся к башне и приведи подкрепление. Эти двое сильны, но худшее для них еще впереди... Надеюсь, все мы доживем до конца...» Утвердительно кивнув, Эхо в красных одеждах устремилась прочь – в направлении Башни Надежды...

...И когда с монстрами было покончено, Воителю Света и спутнице его путь преградил мечник в темных одеяниях; лицо его скрывала маска. «Стало быть, почетные гости прибыли», - прошипел он. – «Гадаете, наверное, кто я такой?» «А что, нам нужно это знать?» - осведомился герой. – «Я тебя скоро и так прикончу». «А, я наслышан о воителе, чей язык остер так же, как его меч», - хохотнул мечник.

Софи встревожено смотрела на противника, и прошипел тот: «Не нужно бояться. Я здесь лишь для того, чтобы сеять разрушение. Кстати, не подскажете, как пройти к деревушке Омега?»

Воитель Света сошелся с мечником в противостоянии... Могущество того поражало, и воплощал он подле себя порождения Хаоса – Марилит, Лича, Тиамат и Кракена...

...Пал мечник, преобразился, и герой узнал в противнике Граффа. Последний, казалось, совершенно ничего не помнил о только что завершившемся сражении, в изумлении воззрился на Софи. «Что я наделал?!» - возвестил он. – «Ты должна простить меня, Софи... Помыслить только, я обратил меч против собственной сестры!..» «Сестра?..» - изумилась Софи. – «Я?.. Не понимаю... Не помню... Ты... действительно мой брат?..»

Графф медленно приблизился к девушке, коснулся ладонью ее щеки... а после, ухмыльнувшись, стремительно пронзил Софи мечом... Вскрикнув, та осела наземь...

Темные потоки объяли фигуру Граффа, возвращая тому прежний образ – Воителя Отчаяния, наглядное воплощение зла в Паламесии. «Эту силу ты должен прекрасно знать», - обратился Графф к герою. – «Сила Хаоса – посему смерть не властна надо мною». «Да мне плевать!» - отозвался Воитель Света. – «Ты – просто монстр, не более!»

Упреждающе приставив клинок к горлу раненой Софи, Графф произнес: «А теперь слушай! Ты можешь узнать кое-что новое для себя... Природу лжи руны выдавали за истину. История о так называемых родичах... которые освободят мирян Аназеи от гнета Коллектива. Брат и сестра, сражающиеся за высшее благо. Как благородно! И это ведь ты... Софи?»

Девушка неуверенно кивнула, ибо образы воспоминания об Анозее и о брате – Граффе – вернулись к ней... Неужели она все же обрела его?.. «Да, это я», - улыбнулась она. – «Я – Софи». «Ты что, совсем меня не слушала?!» - поморщился Графф. – «Нет никой Софи. Нет никакой Анозеи! По крайней мере, не в этом мире. Руны создали прекрасную иллюзию. Но ты должна осознать реальность. Ты – не Софи. И никогда не была ею. Ты приняла для себя эту иллюзию, чтобы бежать от рутины собственного существования. Ты – никто... и ничто!»

Душу Софи затопило отчаяние – все, буквально все оказалось ложью! Пред внутренним взором ее возникла фея, облаченная в черные одежды с вышитым на них алым символом – в точности такие же, как у Воителя Отчаяния. «Руны даруют надежду тем, кто смотрит в них», - изрекла Эхо. –«Надежду, которая остается в их душах. Надежда сия очень сильна – так сильна, что способна преображать реальность. Некоторые заходят так далеко, что забывают о том, кем являются на самом деле. Как ты. Она сыграла роль Софи...» С ужасом осознала девушка, что слова Воителя Отчаяния правдивы: он – не ее брат... а сама она – вовсе не Софи... Личности, носящей это имя, попросту не существует...

Воитель Света бросился к пребывающей без сознания девушки, и Графф, посоветовав тому заняться ее ранами, устремился прочь... К счастью, к ним подоспели Беспамятные, которых привела на помощь Эхо в красных одеждах, и герой, вверив Софи их заботам, поспешил за Воителем Отчаяния, обладавшим ныне могуществом Хаоса. Неведомо, к чему стремится тот, но Беспамятный был исполнен решимости покончить с сим порождением Паламесии раз и навсегда!

Фея в красных одеждах вызвалась сопровождать Воителя Света; тот принял этот факт как должное – устал возражать... Монстры, встреченные им в дикоземье, были сильны – исполнены энергий Хаоса. Наверняка Воитель Отчаяния поделился с сими тварями толикой своего могущества. Но... куда же направляется он?!.

Казалось, число монстров в окрестных лесах бесконечно. Наверняка, призывая сих тварей, Графф пытался осознать пределы сил, которыми ныне обладал...

Наконец, Воитель Света настиг свою немезиду, и Графф, обернувшись к преследователю, криво усмехнулся, вопросив: «Неужто ты даже не исцелил ее? Она все-таки моя сестра – и небезразлична мне». «С ней все будет в порядке», - отозвался герой. – «В отличие от некоторых, у нее есть друзья, на которых можно положиться». «Друзья?» - хмыкнул Графф. – «Марионетки рун, не более. Со временем они оставят ее. К тому же, они – союзники Софи, а не этой безымянной девчонки».

Как бы то ни было, этот мир, лишенный всякого смысла, приветствует столь же бессмысленный конфликт – единственная константа в постоянно изменяющейся реальности. Воители Света и Отчаяния сошлись в противостоянии... Как и прежде, Графф призывал могущественных монстров, но Беспамятный продолжал разить сих тварей.

Раз за разом разил Воитель Света противника... и каждый раз тот восставал из мертвых. «Странно, что тебя удивляет подобное», - усмехался Графф, видя мрачную решимость героя. – «Злодей всегда необходим, чтобы потушить огни надежды. И вот он я!» «Ничего, я готов убивать тебя весь день...» - заверил противника Беспамятный, и отозвался тот: «Надо же... За что ты меня так ненавидишь? Я всего лишь играю отведенную мне роль... так же, как и твоя дорогая Софи... Точнее, не Софи, а безымянная девчонка. Никто... Но она обладает своими талантами, и, возможно, глупо пропадать им впустую. Возможно, следует даровать ей новую роль...»

Он исчез, а встревоженная Эхо предположила, что отправился Воитель Отчаяния за Софи. Посему Воитель Света поспешил по следам своей немезиды – в направлении Башни Надежды.

«Похоже, Граффа тоже сопровождает Эхо», - сообщила фея герою, когда продирались они через чащобу, разя усиленных энергиями Хаоса монстров. – «На самом деле, они мне ничего не рассказывали о том, что происходит. Я добралась до башни – на этом все. Честно говоря, я здесь, потому что мне больше некуда лететь...» Воитель Света озадачился: неужто иные феи попросту использовали одну из своих в собственных целях?.. Возможно ли, что среди сих исполнительниц воли Паламесии нет единства?..

Энергии Хаоса изменяли само окружающее пространство, и не узнавал герой мест, через которые проходил всего несколько часов назад! «Вот эта Паламесия мне знакома», - процедил Воитель Света, орудуя клинком в захлестнувшем мир безумии. – «Воитель Отчаяния не желает облегчать мне жизнь». Странно, но при предыдущей их встрече на лесной тропе Графф показался герою неплохим человек – наверняка руны ответственны за столь разительную перемену с ним! Именно они обратили мечника в Воителя Отчаяния... и стоят за этим феи Эхо... Графф – не более, чем их марионетка...

На равнине, лежащей за лесом, лицезрел герой троих сподвижников Софи, раненых. Поведали те, что подругу их забрал с собою некий мечник, коий следовал в направлении башни. Велев фее исцелить троицу Беспамятных, Воитель Света поспешил вслед за Граффом, не ведая, для чего тому понадобилась Софи. Точнее, не ему, а феям... или же тем неведомым, кто стоит за сими созданиями... В мире, в основе которого – обман и морок, ни в чем нельзя быть уверенным до конца.

...Остановившись в некотором отдалении от Башни Надежды, Графф опустил безвольное тело Софи наземь. Возмущенная фея – спутница Софи, а прежде Воителя Света, - напустилась на обретшего могущества Хаоса мечника: «Ты что творишь?» «Я?» - хмыкнул Графф. – «Просто следую приказам. Вы сказали мне принести Софи сюда, и вот я здесь». «Что?» - опешила фея. – «Кто велел тебе это сделать? И зачем? Что ты хочешь сделать с ней?!» «Спроси других», - отмахнулся Воитель Отчаяния, не желая ничего объяснять докучливой фее. – «Или же они с тобой не делятся деталями? Хотя какая, в сущности, разница? Всем мы – марионетки в их замыслах, не более... Как бы то ни было, я продолжу путь к башне. Негоже заставлять доблестных воинов ждать. Я не могу лишить их возможности покончить с Воителем Отчаяния».

С этими словами мечник зашагал в направлении Башни Надежды...

...Воитель Света с изумлением лицезрел Эхо, прошел с которой столь долгий путь, тормошившую остававшуюся без сознания Софи. Неожиданно девушка пришла в себя, но ощутил герой, что наполняют ее эманации Хаоса... Софи атаковала Воителя Света... Последний натиск отразил, и отступила Софи; взгляд ее оставался отрешен.

Подле девушки возникли две феи в черных одеждах. «Ее надежда озарила сиянием мир», - произнесли они. – «Эта надежда... придала ей смелость изменить саму себя. А теперь она – никто, и надежда уступила место всесокрушающему отчаянию. Столь глубокому, что способно оно объять весь мир. И теперь, когда отчаяние подчинило ее сердце... она пробудится...»

Сияние, исходящее от башни, омыло Софи – свет Надежды!.. Но хаотические энергии полнили девушку, отвергая свет... «Самая обыкновенная девчонка, витающая в собственных грезах», - продолжали вещать злокозненные Эхо. – «Идеальное, пустующее вместилище... Наполнить это вместилище до краев надеждой, сделать ее примером для других... А после – заменить эту надежду отчаянием, и она тут же обратится в нечто иное».

Тлетворные энергии Хаоса преображали Софи, и торжествовали феи: «Порождение Хаоса явлено миру. И начнет оно историю об отчаянии! Отныне надежда и отчаяние станут противостоять друг другу в бесконечной войне! Миряне Паламесии возопят об избавлении, породив тем самым новую историю – новое пророчество!»

«Закончили?» - нетерпеливо осведомился Воитель Света, коему патетика происходящего откровенно претила. – «Пророчества, истории, войны... Все это мы уже слышали. От того... кто очень любил поболтать. И лгать тоже любил. Жаль, что суть происходящего я понял лишь сейчас, слишком поздно. Ну что, развлекаешься, Вокс?!»

«Давненько не виделись, Воитель Света», - разорвал воцарившуюся было тишину знакомый бесплотный голос.

«Давненько не виделись, Воитель Света», - разорвал воцарившуюся было тишину знакомый бесплотный голос. – «Ты думал, я исчез из этого мира наряду с Хаосом? Ты смел надеяться, что больше не услышишь обо мне?.. Если так, извини, разочарую тебя... Я получал огромное удовольствие, наблюдая за тобой . Храня молчания, зрел я все твои испытания». «Удивительно, что ты держал рот на замке так долго», - процедил герой. – «Должно быть, для тебя это было настоящей пыткой». «Именно!» - подтвердил Вокс. – «Я так много раз хотел обратиться к тебе. Но ожидание закончилось! Теперь мы с тобой вновь можем обмениваться колкостями!»

«Прости, не разделяю твоего энтузиазма», - огрызнулся Беспамятный. – «Но покажись, и я – так и быть – обещаю как следует повеселить тебя!» «Если бы это было возможно, я бы с радостью так и сделал», - отозвался Вокс. – «Увы, у меня нет воплощения. Я не могу быть актером в твоей драме. Я могу лишь наблюдать ее издалека и наслаждаться поворотами сюжета». «Или же повороты эти заранее тебе известны?» - полюбопытствовал Воитель Света. – «Мирян всецело захватило обещание ложной надежды. Похоже на твое устремление».

«Не мне нужна история о надежде», - произнес бесплотный голос, - «а Паламесии. И историю сию, осмелюсь сказать, ты с готовностью воплощаешь в жизнь». «Думаешь, я этого хотел?» - с вызовом вопросил Беспамятный. – «Да мне вообще наплевать». «И все же – где бы ты ни оказался, вечно что-то происходит», - напомнил собеседнику Вокс. – «Потрясающе!»

Объятая темными энергиями, безвольная Софи поднялась в воздух, устремилась в направлении Башни Надежды – ровно как две феи в черных одеждах. «Дева следует к Башне Надежды, как и означено в ее роли», - констатировал Вокс. – «Является ли она инструментом резни? Или же узрим мы ее падение? Возможно, она объединится с Воителем Отчаяния, и оба принесут бедствие в мир... Как бы то ни было, жернова судьбы пришли в движение, и развязка истории сей неминуема».

Воитель Света устремился в направлении башни, а голос Вокса гремел в небесах: «Каждое деяние твое порождает надежду! Надежду, которая затопит этот мир. Надежду, которая сделает историю сию поистине великой! Желаешь ты того или нет, но станешь основанием, на котором воздвигнут будет новый миропорядок!»

Стало быть, девушка, объятая отчаянием, была вовсе не Софи. Неведомо, какое ее настоящее имя... Она стала одержима историей, явленной рунами, и сила надежды заменила ее истинные воспоминания ложными. Иной личностью... Но надеялся Беспамятный, что сумеет достучаться до истинного «я» девушки, потому наряду с Эхо и спешил к Башне Надежды.

Множество монстров, призванных Воксом, рыскали в дикоземье, и герой разил тварей без устали...

Феи в черных одеждах наблюдали за Воителем Света. Возвращение Вокса стало для них неожиданностью... но, возможно, появление сей сущности они смогут обратить себе на пользу... и направить историю в верном направлении...

Спрашивал Воитель Света у феи, почему же та скрывалась от него? Ведь если бы Софи не объяли хаотические энергии, Эхо наверняка не выдала бы своего присутствия. «Да, я не хотела тебя видеть», - призналась фея. – «Не так я представляла нашу встречу. Ты покончил с Хаосом и исказил историю о Воителе Света. Завершил ее. Я хотела, чтобы ты забыл обо всем пережитом. Жил тихо-мирно в Омеге». Беспамятный фыркнул: стало быть, фея решила прибиться к Софи, заменив одного искателя приключений на другого?.. Эхо оправдываться не желала...

Сам герой не задал Эхо ни одного вопроса о ее странствиях с Софи, что фею весьма разозлило. Да кем он себя возомнил, этот циник?!. И вообще, они с Софи совсем не похожи! Та все время улыбается, этот же – хмурится. Она, очертя голову, бросается в бой – и другие следуют за нею. Эхо надеялась, что убеждений Софи, ее веры в будущее окажется достаточно, чтобы изменить Паламесию. Но, похоже... она ошибалась... Ведь Софи посвятила всю себя истории, явленной ей рунами... и позабыла, кто она на самом деле... Фея полагала, что отчасти виновна в том, что втянула девушку в эту ситуацию, и намеревалась исправить ее.

Вокс продолжал призывать монстров, преграждавших путь герою. Что же он задумал?.. Но размышлять о сем герой не намеревался – очевидно, в свое время он получит ответ, а терзаться догадками Беспамятный не любил...

Гадали о мотивах Вокса и две феи в черных одеждах, издали наблюдавшие за противостоящим монстрам Воителем Света. Им остается лишь наблюдать... Ведь, возможно, они в недомыслии своем тоже стали частью его замысла. Быть может, именно он разбросал руны по всех Паламесии. Кто еще не мог терпеть мир, лишенный предначертанного сценария? Наверняка он и решил создать собственную историю – еще более великую, нежели предыдущая. «Возможно, это и так, но именно мы следим за тем, чтобы история шла так, как было задумано», - напомнила одна из фей товарке. – «Без нарушений. Вокс просто рассказывает историю, которую мы претворяем в жизнь. Ведь наш долг – поддерживать существование системы, лежащей в основе Паламесии». «Не нужно мне напомнить об этом», - отозвалась вторая Эхо. – «Нельзя винить нас в том, что наслаждаемся мы плодами своих трудов».

Воитель Света и фея продолжали следовать к башне. «Эхо, а ты знала, что Софи все это время не была Софи?» - осведомился герой, и фея заверила его: «Нет, честно! Но я начала подозревать, что что-то не так. Уж очень гладко все шло... Но я решила, что Софи действительно обладает даром убеждения, который способен изменить предначертанное». «Ну, подобное в этом мире не редкость...» - хмыкнул Беспамятный. – «Надежда обычно преломляет ситуацию себе в угоду. Но Софи была другой». «Да, я это тоже поняла», - с энтузиазмом закивала Эхо. – «Потому и последовала за нею – чтобы не попала она под дурное влияние. Но, после своей победы у башни, она, судя по всему, приковала к себе внимание злокозненных Эхо и Вокса». «Какое-то время я полагал, что за всем происходящим стоят исключительно феи», - признался ей герой. – «Но я не смог определить, какая роль отводится тебе. Может, я – очередная марионетка, а ты просто дергаешь за ниточки, как и прежде». «Может», - не стала спорить с упрямцем Эхо.

Воитель Света продолжал разить монстров, и предположила фея, что Вокс и иные Эхо прямо сейчас внимательно наблюдают за ним. Она не удивилась бы, узнав, что сии сущности следят за Беспамятным со времени бытия того в захолустной Омеге. Наверняка Вокс приложил все усилия, чтобы герой не заинтересовался сюжетами, отраженными в рунах. Похоже, бестелесная сущность наперед расписала весь путь Воителя Света в сем преображенном мире, и, возможно, как раз сейчас тот следует в ловушку... которая вот-вот захлопнется!

Наконец, атаки монстров прекратились, и герой, запрокинув голову, поинтересовался у Вокса – неужто веселье закончилось? «Эх, если бы у нас было время просто побеседовать», - прозвучал ответ. – «Увы, у каждого из нас – своя роль, и моя – рассказывать разворачивающуюся историю. Посему узри хитросплетения сюжета! Ибо история надежды и отчаяния близится к своей кульминации!»

Пред Воителем Света возникла руна... Заглянув в нее, зрел он Граффа – Воителя Отчаяния, приближающегося к Башне Надежды в окружении монстров. Защитников твердыни, напутствовали коих Сара и Мея...

«Фигуры расставлены у Башни Надежды», - продолжал вещать Вокс. – «Орда Воителя Отчаяния продолжает свой марш. Но в осажденной башне сияет ослепительный свет – свет Надежды! Окрыленные недавними победами, защитники башни исполнены решимости».

Видение вызвало у Беспамятного лишь отвращение: пафос и патетика, ничего боле. Хотя... в чем-то прав Вокс. Благодаря мастерски поданному сценарию, невольным участником которого он, Воитель Света, выступил, Паламесия балансирует на грани между надеждой и отчаянием, и именно здесь произойдет решающее сражение.

«Свет и Тьма сразятся меж собою!» - надрывался Вокс. – «И противостояние их породит новую историю!» «Не думаю», - процедил герой, устремляясь к башне. – «Я положу этому конец». «Конечно, положишь», - с готовностью подтвердил голос. – «Никто иной этого сделать не сможет. Я ведь говорил уже, что у каждого из нас – своя роль? Твоя – обеспечить истории сей достойный финал. Ты – последний актер, необходимый в этой постановке».

Не обращая внимания на докучливую сущность, Беспамятный продолжал свой путь...

Остановившись близ Башни Надежды, Графф скептически воззрился на твердыню. «Вот, стало быть, что построили марионетки рун», - констатировал он. – «Башню Надежды, где они готовы расстаться с жизнями. Но здесь погибнут не только смертные... Сама надежда будет уничтожена!»

С этими словами он приказал подручным монстрам атаковать...

Видя подступающих к основанию башни тварей, Хранители обратили взоры на Сару, ожидая приказов той. «Наша стратегия остается неизменной», - постановила девушка.

Было решено, что защитники башни разделятся на несколько отрядов, сойдутся в противостоянии с монстрами. Мея и Сара также примут участие в сражении. «Сара, ты сможешь сражаться без него?» - с тревогой вопросила чародейка, и Сара утвердительно кивнула: «Я должна. Я должна сделать это в одиночку».

Возглавляемые Сарой и Меей, Хранители покинули Башню Надежды, схлестнувшись на равнине с направляемыми Воителем Отчаяния монстрами. С помощью могущества, дарованного ему энергиями Хаоса, Графф призывал все больше и больше тварей, заставляя тех атаковать Беспамятных...

Внимание монстров было всецело сосредоточено на Хранителях... в то время как Сара и Мея устремились туда, где находился Воитель Отчаяния, наблюдавший за происходящей на равнине резней.

В противостоянии Сара и Мея повергли Граффа, но за спиною того возникла Софи, исполненная хаотических энергий. А в следующее мгновение раны Воителя Отчаяния исцелились, и усмехнулся он: «Вы же не думали всерьез, что одержать верх надо мной будет так просто? Нет, все только начинается! Так много исполненных надежды душ, жаждущих умереть!»

Воитель Отчаяния отступил, призвав сонм монстров. Свет надежды озарял Хранителей, делая тех безрассудными, и ринулись воины на тварей... Сара и Мея последовали за ними, приняли участие в продолжившемся сражении...

Сама битва стала олицетворением надежды для защитников башни, и те, не щадя себя, сходились с многократно превосходящими силами монстров в сражении, не сознавая, что шансы на выживание у них призрачны.

Сары взывала к разуму Хранителей, моля тех отступить, но те были всецело ослеплены надеждой, пребывали в некоем трансе, и не различали боле друзей и врагов. Подоспевший Воитель Света сошелся с ними в противостоянии...

...Две феи в черных ризах издали наблюдали за сражением, продолжающимся у Башни Надежды. «Наш долг – поддерживать систему, лежащую в основе Паламесии», - изрекла одна из них. – «Мы все это знаем. Но, похоже, кое-кто из нас позабыл об этом. Мы не можем потерпеть подобного неповиновения». «Я бы сейчас не вмешивалась», - отозвалась вторая. – «Все идет так, как и задумано, и ты должна позволить сказителю продолжить рассказывать его историю».

«Что?!» - изумилась первая. – «Ты хочешь позволить Воксу управлять ходом истории? Мы – не его марионетки!» «Разве?» - усмехнулась вторая... и с ужасом осознала первая, что устами собеседницы ее все это время говорил Вокс – незримый кукловод...

«Я поняла», - выдохнула она во внезапном озарении. – «Когда пал Хаос, система Паламесии была уничтожена, и мир сей потерян... Неужто... Вокс с самого начала мог контролировать нас?» «Верно», - отозвалась марионетка Вокса. – «Феи – всего лишь одни из бесчисленных порождений Паламесии. Все – в его власти. Люди тоже бессильны против него. Однако факт сей он сокрыл от мира, поступив весьма мудро и избрав для себя роль глашатая. Устами Эхо он говорил своим истинным голосом. Создавал основу для своего великого замысла. В молчании он готовил сцену, дергая за веревочки, направляя своих марионеток... до тех пор, пока не создал он новую историю надежды».

«И теперь мы насладимся ролью, которую он отвел нам!» - воскликнула первая фея, ибо и на нее распространилась ныне власть Вокса. – «Мы посвятим себя претворению истории в жизнь, как он и задумал! И тогда надежда... вернется в Паламесию! Все миры – ближние и дальние – окажутся омыты светом ее!»

...Воитель Света, Мея и Сара повергли Хранителей, пришедших, конец, в себя, обернулась к Граффу, вновь представшему им. «Наслаждайся возможностью убивать меня вновь и вновь!» - бросил тот герою. – «Ведь это – твой природа, в конце концов!»

Но фея в черной ризе возникла подле Воителя Отчаяния, молвив: «И вновь он пал и возродился. Возможно, пришло время для иного развития истории». «Тебя кто спрашивает?» - огрызнулся Графф, и отозвалась фея: «Каждая история о надежде... требует, чтобы присутствовало в ней отчаяние – в равной мере!»

Тлетворные энергии Хаоса объявили фигуру Воителя Отчаяния, наделяя того новыми силами. Подле Граффа воплотились Софи и Хаос... Трое воплощений отчаяния сошлись в противостоянии с тремя же ипостасями надежды – Воителем Света, Сарой и Меей...

Пали противники поборников надежды, и хаотические энергии оставили их. В изумлении воззрился Графф на пребывавшую в беспамятстве Софи: о бытии своем в обличье Воителя Отчаяния он не помнил ровным счетом ничего...

Подступившие же Хранители продолжали требовать крови Воителя Отчаяния; велев Мее заняться ранами Граффа и Сары, герой обернулся к неистовым защитникам башни, пробормотав: «Похоже, надежда свела их с ума...» «Дело не в этом!» - воскликнула Сара, донельзя возмущенная подобным оборотом. – «Не надежда заставляет их поступать так – а нечто иное! За всем этим стоит Вокс!»

Произнеся это, Сара осеклась, прижала ладони ко рту. Потрясенный до глубины души, Воитель Света медленно обернулся к ней... а ликующий глас Вокса грянул с небес: «О, какой трагичный поворот! Если бы мог, то прослезился бы... Подумай, Воитель Света, откуда она знаете обо мне? Сара, полностью лишившаяся своих воспоминаний – в том числе и обо мне. Сара, за которой я все это время наблюдал издалека... И знал, что все воспоминания... остались при ней. Она убедительно сыграла роль заботливой сестры – чтобы защитить тебя от самого себя... Принцесса Сара, всегда принимавшая на себя бремя пророчества. Она сражалась за мир, который ты изменил. Мир, который ты разрушил. Она будет постоянным напоминанием о том, что ты бросил, оставил... Ты никогда не будешь свободен!.. Потому она сделала вид, что обо всем забыла. Ради тебя!»

«Это не так!» - в отчаянии воскликнула Сара, с мольбой глядя на героя, и тот резко отозвался: «Тогда почему?..» «Подумать только, и ты думал, что защищаешь ее!» - продолжал наслаждаться своими речами Вокс. – «Ты был так слеп, что не смог понять истину. Возможно, это ты, а не она – трагический персонаж во всей этой истории... Ибо вырвавшись из паутины лжи, ты тут же создал еще одну – свою собственную. И чего ради?.. Сам себя же заключил в тюрьму. Клоун, высмеивающий самого себя!»

«Заткнись!» - истошно выкрикнул Воитель Света, и в голосе Вокса прозвучало откровенно высокомерие: «Что смеешь требовать этого от меня?! Меня?!. Ты не в том положении. Сопротивляйся, протестуй – все бесполезно. Мне надоело твое неповиновение – ты узнаешь свое место!.. Что чувствуешь, Воитель Света? Тьму, наполняющую твое сердце?»

Пав на колени, Беспамятный кричал, ибо душу его полнило черное, всепоглощающее отчаяние... Впитывая оное наряду с хаотическими энергиями, преображался герой, а Вокс ликовал, ибо история его достигла истинной кульминации. «Теперь ты – мой!» - восклицал он. – «Телом, разумом и душой! Даруем же Паламесии историю, которую заслуживает сей мир! И ты сыграешь в ней роль, коя предназначалась тебе изначально! Обратишь же во зло и грех!»

...Метнувшись к Граффу, Мея произнесла заклинания, телепортировав того наряду с Софи прочь от Башни Надежды.

Обнаружил себя Графф на скованной льдом равнине, склонился над остающейся в беспамятстве девушкой: «Софи!..» «Сколько раз повторять?» - раздался голос, и зрел Графф точное свое подобие – в обличье Воителя Отчаяния. – «Нет никакой Софи. Твоя любимая сестра давным-давно мертва. Эта девушка никоим образом с тобой не связана. Что до имени... просто спроси ее». Образ исчез...

Придя в себя, осознала девушка, что Софи не является. Но... кто же она тогда?.. Этого она не могла вспомнить, как ни старалась...

Двое шагали по леднику, не видно которому было ни конца, ни края. Размышлял Графф о своем долгом странствии, сопровождало его в котором лишь отчаяние. Спутница же его всецело утратила свое «я»... Поистине, руны оставили в дураках их обоих. Сперва даровали им ложную надежду, а после оставили ни с чем. И как позволили они подобному произойти?..

Девушка была опустошена душевно, сломлена. Молчала, не желая говорить. Графф заверил спутницу, что никогда не оставит ее, и та шепнула: «Спасибо... Но почему ты защищаешь меня? Я ведь тебе не сестра... Я... никто для тебя...» «Сам не знаю», - отозвался мечник. – «Ты совсем ничего не помнишь?» «Почти нечего», - призналась девушка. – «Морское побережье... Волны, накатывающиеся на песок... Тянущиеся дни... Я помню... всепоглощающую скуку, но это все кажется таким далеким... Почему я помню все это, но не могу вспомнить своего имени?»

«Софи, я...» - начал было Граф, но девушка яростно покачала головой, расплакалась: «Не называй меня так!» Подле мечника вновь возник его двойник, Воитель Отчаяния, бросив: «Называя девушку этим именем, ты заставляешь ее заново переживать исполненные боли воспоминания. Неужто так нравится бередить раны?.. Передаешь ей свою боль... Как же ты бессердечен! Хотя и живем мы в бессердечном мире. Возможно, ты как раз раз подходишь ему».

Обнажив клинок, Графф атаковал Воителя Отчаяния. Образ последнего множился, и вот уже десяток копий двойников порождения наседали на мечники, творимые хаотическими энергиями...

Софи тихо стенала, погрузившись в пучину отчаяния. «Я – никто», - вновь и вновь повторяла она. – «Я никому не нужна. Лучше будет, если я вовсе исчезну...» «Может, моей сестры больше и нет», - признал Графф, обращаясь к ней. – «Но мы с тобой начнем с самого начала! Прошлого мы лишились, это так, но будущее у нас никто не отнимет! Мы сможем снова выяснить, кем являемся! Мы можем сами избрать, как хотим жить!»

«Можно... я продолжу звать себя Софией?» - всхлипнула девушка, робко глядя на мечника, и тот улыбнулся: «Ты будешь дорога мне под любым именем. Называй себя как знаешь». «Тогда я буду Софией», - просияла девушка, вновь обретая былую уверенность. – «Даже если я на самом деле не она... Даже если это просто руны... мне нравилось быть... Софи...»

«Но разве ты забыла ее судьбу?» - вкрадчиво осведомилась воплощенная тень Воителя Отчаяния. «Нет, не забыла», - отозвалась девушка. – «Но отныне жизнь моя принадлежит мне, и только мне!»

Графф и Софи вновь атаковали Воителя Отчаяния, и тот отступил, обратившись в темные энергии. «Никто не вспомнит имена тех, кто не сражается», - прозвучал глас его. – «Уверен, вы не будете позабыты».

Пред Граффом возникла фея в черном платье – та самая, которая предстала ему, когда он, раненый, бежал из деревни... «Рада, что раны твои исцелились», - чирикнула Эхо. – «Можешь поблагодарить меня за то, что спасла тебя тогда». «Похоже, я снова у тебя в долгу», - усмехнулся Графф, гадая, эта ли фея исторгла призрак Воителя Отчаяния, и та поправила его: «В долгу не у меня, а у Паламесии. Кстати, Софи, ты нужна, и срочно».

«Для чего?» - осведомилась девушка, и отвечала Эхо: «Ты пожелала стать кем-то другим – и осуществила сие. Подобная сила может изменять саму природу этого мира – как тебе заблагорассудится. Отныне ты станешь жить так, как сама пожелаешь. Быть тем, кем хочешь. Идти туда, куда хочешь. А я с радостью перемещу тебя, только скажи куда».

«К Башне Надежды!» - воскликнула Софи... и преобразилась реальность... Графф и Софи замерли, в изумлении глядя на изменившийся шпиль, ныне попирающий небеса. На вершине его виднелась странная сферическая структура...

«Это – Врата Надежды», - пояснила Мея, приблизившись к вернувшимся. – «Когда они открываются, изливается в них вся надежда Паламесии». «Изливается?» - поразилась Софи. – «А куда? Что там, за Вратами?»

Ответы на сии вопросы прозвучал с небес, ибо озвучить их не отказал себе в удовольствии Вокс. «За Вратами пребывает мириад миров», - вещал он, - «великое множество планет. Видишь ли, надежда Паламесии не принадлежит ей. Это – весьма драгоценный ресурс, должный постоянно восполняться. Когда Врата открываются, надежда вливается в сердца тех, кому она необходима. Таково назначение Паламесии – спасать миры, находящиеся на грани отчаяния. История о надежде – не какая-то прихоть, но жизненная необходимость!.. Потому ваша судьба состоит в том, чтобы сражаться. Как ради этого мира, так и ради иных миров».

«Не особо верьте ему», - обратилась к Граффу и Софи Лазурная Ведьма. – «Он любит манипулировать своими речами. А когда утрачивает в вас нужду, просто отбрасывает в сторону». «Не нужно быть такой жестокой», - тут же отозвался Вокс. – «Я просто хотел сделать свою роль... более активной. И теперь усилия мои увенчались успехом, ибо актеры ступили на сцену. Захваченная в плен демонической тварью, наша принцесса ожидает своих спасителей. Преуспеют ли наши герои в сем?.. О, как бы я хотел сражаться на их стороне!.. Но, увы, мне отводится роль зрителя – хоть и в первом ряду. Отсюда прекрасно видно сражение, зависит от исхода которого судьба миров!.. Деяния героев обратят безнадежное в исполненное надежды, сотворив ослепляющий свет, который дарует силы всем нам!»

Не обращая внимания на пафосные речи бесплотное сущности, трое выступили к Храму Хаоса, обратилась в который Башня Надежды. Разя могущественных монстров, приступили они к восхождению...

По пути встретилась им Эхо, сопровождавшая прежде Воителя Света, а после – Софи. Последнюю фея была видеть поистине счастлива...

Вскоре повстречали Графф и спутницы его Банди, Райго и Шэннона, а также Марсалиса. Последние знали о произошедшем с мечником из рассказа Эхо в красных одеждах, посему с готовностью простили былое, сознавая, что был Графф не в себе. Воины подтвердили, что Сару действительно пленил могущественный монстр, и у них не было иного выбора, кроме как отступить.

Узнав о том, что помянутый монстр – сущность, обратился в которую Воитель Света, Софи пришла в ужас. «Это все Вокс», - вздохнула Эхо. – «У каждого есть своя слабость, и Вокс... обладает талантом находить ее у людей... Ему хватило лишь несколько слов, чтобы ввергнуть нашего друга в пучину отчаяния». «Но он не казался печальным прежде», - озадачилась Софи, и молвила фея: «Впечатления могут быть обманчивы. Ты думала, что он неуязвим? Я тоже сделала эту ошибку. Но бремя, которое он несет, куда тяжелее, чем можем мы представить». «Значит, друзья разделят с ними эту ношу», - постановила Софи. – «Я спасу их обоих!.. Пусть я не настоящая Софи, я остаюсь той, кто я есть!»

Воодушевившись, Софи вознамерилась продолжить восхождение к вершине башни – и Вратам Надежды. Графф в сем вопросы был полностью солидарен с нею, но Мея предупредила обоих о необходимости сохранять осторожность: «Я чувствую радость Вокса, наблюдающего, как мы идем спасать принцессу. События происходят в точности так, как он и предвидел». «Куда хуже будет бездействовать», - заметил Графф. – «У нас лишь один выбор – верный. Если мы должны играть в игру Вокса, что ж... да будет так. И плевать на последствия. Теперь я начну возвращать свои долги...»

Трое продолжили путь к вершине... когда глас Вокса зазвучал снова: Тьма объяла этот мир. Стихают ветра... Бушующие моря яростно сокрушают прибрежные поселения... Земля иссыхает... Но люди продолжают свято верить в древнее пророчество, ожидая дня, когда оно наконец исполнится. ‘Когда тьма воцарится в мире, придут Воители Света’. Но даже предопределенные спасители мира бессильны, если не обретут они благословения кристаллов – ветра, воды, земли и огня. Обретете их все – и Свет омоет сей мир!»

Предстали Граффу и спутникам его четыре Твари Хаоса: Лич, Тиамат, Кракен и Марилит... Сразив сих монстров, обрели Графф, Мея и Софи четыре Рунических Кристалла, каждый из который олицетворял одну из стихий. Вокс надрывался, вещая о том, что доблестные воители обрели ныне благословение кристаллов. Графф поморщился: они обнаружили четыре руны, не более – можно подумать, что мир уже спасен!..

Рассказывала Мея спутникам о то, что произошло до того, как объял Паламесию темный поток, о бесконечном цикле, в каждом витке которого накапливалась надежда, противостоя отчаянию. Об истории, рассказываемой Воксом, и каждый пересказ ее уносил все больше жизней невинных... Посему Воитель Света и уничтожил систему – по крайней мере, так полагал...

Графф надолго задумался. Возможно, и он все это время выступал слепым исполнителем Воли Вокса, стремясь стать Воителем Света... «Удивительно, что

Сара обо всем забыла», - покачала головой Софи. – «Была принцессой – а стала простой селянкой». «Сара не забыла», - молвила Эхо. – «Она помнила о том, кем была прежде и за что сражалась... Но не думаю, что это удивило всех без исключения. Правда меня?» И фея испытывающее воззрилась на чародейку. «Были у меня определенные подозрения», - призналась Мея, - «но я не знала наверняка. Сала искусно лгала, идеально играя свою новую роль. Всегда оставалась верной сестрой, и не без причины... Она знала, через что пришлось пройти ее ‘брату’, дабы сокрушить прежний миропорядок. Через что всем нам прошлось пройти. И если бы принцесса Паламесии продолжала оставаться в мире, стало быть, все наши усилия оказались бы впустую. Для своего брата она разыграла утрату памяти, а мы ничего и не подозревали. В странствии своем она обладала совершенно безобидной мотивацией – она хотела освободить Воителя Света от его бремени... Но я всего лишь строю предположения о том, чем она руководствовалась. Хотела бы я, чтобы она сама рассказала нам свою историю. Поэтому мы спасем ее. Обязаны это сделать».

Наконец, ступили трое на вершину Храма Хаоса, где предстал им могущественный Воитель Отчаяния, исполненный хаотических энергий; за спиной его распласталась на каменном полу принцесса Сара, пребывающая без сознания. Над вершиной башни парили в воздухе гигантские Врата Надежды, ныне закрытые...

«Душу падшего героя наполняет тьма», - надрывался Вокс, комментируя кульминацию истории, - «и похищает он принцессу, которую некогда поклялся защищать. Но пал один герой, иные же твердо стоят на ногах и намерены изгнать отчаяние, дабы приветствовать надежду. Миры далекие и близкие зрят сию драму! Историю, превзошедшую само время – историю о Воителе Света!»

Софи изготовилась к бою, и Графф заверил названную сестру, что они непременно одержат победу над сим порождением. Ведь Софи уже не раз доказала, что обладает волей, способной изменять реальность. Кто знает, как далеко простираются пределы ее возможностей?..

«Мой голос дрожит в предвкушении!» - взвизгнул Вокс. – «Ибо история о надежде начинается! Невозможное становится возможным! О, если бы я мог насаждать волю свою миру не только словами! Увы, я остаюсь всего лишь сторонним наблюдателем. Вперед же, и обратите сию историю в свою собственную!»

Графф, Мея и Софи атаковали Воителя Отчаяния... но, будучи сражен, он тут же возрождался вновь, ибо могущество Хаоса даровало ему поистине невероятные способности.

Вокс ликовал, наблюдая за своим творением. «Да, так просто его не сразить!» - восклицал он. – «Он – враг, коий поистине достоин места в новой истории. Я так долго ждал, следил за каждым его шагом... и в тот самый момент, когда стал он уязвим, выпустил в сердце ему стрелу отчаяния. И вот к чему это привело!»

Графф созерцал противника, не ведая, как подступиться к нему – и возможно ли одержать верх в сем противостоянии в принципе?.. И вновь призрак Воителя Отчаяния, каковым он был когда-то, зашептал на ухо, утверждая, что без его помощи победить в сем бою попросту невозможно. «Я дам тебе такую же силу», - предлагала сущность. – «Но о цене сего я говорить не могу». «Но если я приму этот дар, чем буду отличаться от него?» - задумался Графф, и отвечал его призрачный двойник: «Ты с радостью примешь его... потому что я поступил бы так же!»

Клинок Граффа объяли хаотические энергии, и бросил он противнику: «Отчаяние обратило в монстров нас обоих!»

В противостоянии Графф поверг Воителя Отчаяния... и очнулась Сара. Поднявшись на ноги, устремилась она к поверженному, и направил тот в сторону принцессы поток темных энергий. Но не отступила девушка, продолжала приближаться к тому, кто именовался прежде Воителем Света. Сознавая, что сейчас хватка отчаяния над разумом его ослаблена, Сара обращалась к нему, говоря: «Я солгала... потому что не хотела обременять тебя. Воспоминаниями о прошлом. Воспоминаниями о том, кем я была. Ты спас меня от всего этого. Спас меня от моей судьбы. И я хотела отплатить тебе тем же. Потому и притворилась, будто обо всем забыла. Но ты все равно продолжал заботиться обо мне. На протяжении всех этих бесчисленных, скучных дней... Ты сделал это, чтобы я могла жить в мире и покое... Хоть ты... и чувствовал себя несчастным. Как я не пыталась это исправить... я все еще оставалась бременем. Потому я решила даровать тебе свободу иначе, и выступила в путь... И снова... ты здесь из-за меня». Сара опустилась на колени рядом с Воителем Отчаяния, коснулась ладонью его щеки...

Подоспевшая Эхо возмущенно напустилась на Воителя Отчаяния, заявив, что не ожидала от него подобного преображения. «Вкусил разок отчаяния, и понравилась?!» - лютовала она. – «Хочешь утонуть в собственных слезах?! Не собираешься разорвать жалкую историю Вокса в клочья?! Нет, тебя я знала другим! Прежний ты не остановился бы, пока не заставил Вокса заткнуться окончательно!

Саре и фее удалось достучаться до разума героя, и озарил того свет надежды. Хаотические энергии оставили Беспамятного, и предстал он сподвижникам в прежнем обличье.

«Невероятно!» - восклицал Вокс, наблюдая за сим поворотом в истории. – «Немыслимо! Восхитительно! Подобного даже я не предвидел!»

«Поверить не могу, что ничего не замечал», - улыбнулся Воитель Света Саре, не обращая ни малейшего внимания на стенания бесплотного голоса. – «Неудивительно, что отчаяние овладело мной». Протянув руку, он помог принцессе подняться на ноги.

Надлежало покончить с оставшимися монстрами, порожденными хаотическими энергиями... и положить конец всей этой истории. Так, Воитель Света, Сара, Графф, Софи и Мея атаковали тварей... Неведомо, предполагал ли Вокс подобный исход или нет, но он, похоже, откровенно наслаждался зрелищем, разворачивающемся у Врат Надежды... И все же полагал герой, что роль стороннего наблюдателя не очень-то по душе Воксу, ведь сокрушался он прежде о том, что не может стать полноценным участником собственной истории. И это дало Беспамятному одну идею...

Сражались с монстрами не только Воитель Свет и его спутники; повсеместно в Храме Хаоса шли бои – капитан Марсалис возглавлял Хранителей, дающих отпор чудовищным порождениям. Примкнули к защитникам башни и подоспевшие воины из далекого Омеги – Кей и Эт...

Свет надежды стекался к Вратам, озаряя их...

«Какой поворот!» - вещал Вокс. – «Павший герой, предавшийся отчаянию, спасен принцессой и феей. Лучший сюжетный поворот и представить сложно. Эта история превзошла мои самые смелые ожидания. Браво!» «Благодарю за прекрасный отзыв», - процедил герой. – «Предлагаю закончить историю на этой мажорной ноте». «Нет, так не пойдет», - тут же отозвался Вокс. – «Негоже столь талантливому актеру уходить за кулисы после столь яркого представления. Ваши зрители жаждут продолжения! Новых приключений! Новых сражений! Новой драмы! Так начнем же новую историю! Куда более великую, нежели эта! Достойный наследник – вечный наследник! Затаив дыхание, я стану упиваться каждым ее мгновением – вечно! Ибо вечно продолжится моя постановка, и вечно станете вы играть в ней отведенные вам роли!»

«Разве это этого хочешь?» - поинтересовался Беспамятный. – «Рассказывать наши истории? Наблюдать, как превозмогаем мы выпавшие на нашу долю испытания? Ты ведь сам говорил прежде – разве не хочешь ты быть одним из нас?» «Эх, если бы это было возможно!» - в голосе Вокса звучала печаль. – «Но я не могу ступить на эту сцену – сколь бы отчаянно я этого не желал! Такова трагедия того, у кого есть голос, но нет вместилища, в который возможно было бы поместить его».

«А если бы было?» - спрашивал герой. – «Обретя тело, ты был бы свободен. Ты мог бы преобразить этот мир так, как и не мыслил прежде. Тебе не нужно было бы рассказывать истории иным людям. Ты смог бы стать героем собственной истории! Конечно, мне нет нужны говорить тебе все это. Ты ведь только об этом и мечтаешь, верно? Ты все бы отдал, чтобы оказаться сейчас рядом с нами!» «Что?!» - изумился Вокс, не ожидавший подобных слов. – «Никто... не может сделать невозможное возможным».

«Ты говоришь, что наблюдаешь за нами, но действительно ли это так?» - развел руками Воитель Света. – «Паламесия готова поделиться надеждой с теми, кто стремится принять ее. Паламесия, мир надежды – помнишь? Так возьми же ее, Вокс! Стань героем своей истории! Истории, которая врежется в память всем! Давай, Вокс, ты же хотел этого! Не разочаровывай меня! Так же сильно, как ты хочешь стать героем, я хочу разрешить конфликт с тобой оружием, а не словами! В кои-то веки мы с тобой желаем одного и того же! Давай же, спускайся! Я жду!»

Осознав, в чем состоит замысел героя, сподвижники поддержали его, вопросив у Вокса, ответит ли тот на брошенный вызов. Отринув сомнения, Вокс расхохотался, ибо подобный поворот стал для него совершенно неожиданным. «Какой чудесный абсурд!» - восклицал он. – «Какой невероятный фарс!.. Но в любом случае, история о надежде останется моей, и ничьей боле. История, рассказать которую достоин лишь я!»

На глазах Беспамятного и спутников его, сущность, рекомая Воксом, поглотила свет надежды, обретя воплощение, представ могущественным Воителем Света!.. Герой поздравил себя с успехом: по крайней мере, он сумел выманить из-за кулис истинного злодея.

Вокс, объятый светом надежды, наслаждался каждым моментом своего божественного существования, коему Воитель Света и сподвижники его надеялись положить конец – раз и навсегда.

Время разговоров прошло, и сошелся Вокс в противостоянии со своими противниками, исполненными решимости показать ему истинную цену надежды. Но, если для Вокса сражение сие было исполнением сокровенных желаний, то для Беспамятного – противостояние с очередным из великого числа монстров, подлежащим уничтожению...

Отказываясь признавать поражение, Вокс вбирал в себя свет надежды – весь, без остатка, ибо поставил на сие сражение все. Боле для него не существовало ничего...

Но Беспамятный и спутники его сумели выстоять, пока поток надежды, питаемый Вокса, не иссяк... Признал Вокс: познал он истинное блаженство, но на этом грезы его заканчиваются... надежда же продолжит жить вечно! «Благодарю тебя», - бросил он герою. – «Ты показал мне, что означает надеяться... И – победа за мной! Ибо познал я экстаз битвы. Восторг, когда все поставлено на острие меча. И я благодарю тебя – того, кто столь доблестно противостоял мне. Наконец-то я смогу исчезнуть, не испытывая никаких сожалений.

Хмыкнув, Беспамятный отвернулся, направился к замершим в отдалении товарищам. «Не найдется слов для последнего прощания со мной?» - поинтересовался Вокс, и герой, не оборачиваясь, отозвался: «В отношении тебя ‘последнего’ не бывает. Со временем ты вернешься. Захочешь сразиться снова, верно?» «То, чего я хочу, мало значит, если желание невозможно воплотить в реальность», - изрек Вокс, омытый золотым сиянием, и Беспамятный обернулся к противнику, молвил: «Ты так и не понял... Видишь это сияние – свет надежды? Если ты захочешь... он направит тебя».

«Мне нужно все лишь пожелать?» - недоверчиво осведомился Вокс. – «И я смогу вернуться?» «Это ведь Паламесия», - пожал плечами Беспамятный. – «Делай все, что угодно. Будь кем угодно – даже Воителем Света». «Я? Воитель Света?» - в голосе Вокса звучало изумление. – «Даже в самых сокровенных мечтах я не смел примерить на себя этот титул... Но это будет ни с чем не сравнимая честь – получить собственную историю. Собственную надежду. Это... величайшая иллюзия из всех возможных...»

С этими словами воплощение Вокса исчезло, и свет надежды озарил сущее.

Обратившись к сподвижникам, произнес Воитель Света: «Он вернется, в этот нет никаких сомнений. И когда это произойдет – мы должны быть готовы».

Как бы то ни было, они получили передышку. Следует использовать это время для того, чтобы залечить раны, восстановить разрушенное.

Графф надеялся обрести прощение у мирян за содеянное, но удастся ли ему это сделать?.. Как бы то ни было, верные товарищи пребудут рядом, помогут ему пройти сей тернистый путь...

«Брат...» - обратилась к герою Сара, и тот удивился: «Брат? После всего случившегося?» «Ну, я привыкла», - улыбнулась девушка, и Воитель Света усмехнулся в ответ: «Значит, думаю, мы с тобой все же родня». «Ты этого хочешь?» - смущенно вопросила Сара, и Беспамятный покачал головой: «Неважно. Выбор за тобой». «Конечно... я», - согласилась Сара. – «Я... сама выбираю, как мне жить. Но должна предупредить: я увлеку тебя за собой».

«А если я откажусь?» - осведомился герой, и молвила Сара: «Тогда мне придется тебя убедить. Я могу сделать все, что хочу. Мы можем сделать все. Это то, что ты дал нам. Нашу надежду». «Нет», - покачал головой Воитель Света, - «ты сама нашла ее».

Усмехнувшись, Сара присоединилась к остальным, обсуждавшим возможное будущее. Работы у них остается предостаточно. Да, Вокс исчез, но остаются феи – осколки миропорядка Паламесии, и могут они доставить им всем немало бед.

«Твоя судьба – сражаться», - напомнила герою Эхо. – «А моя задача – сделать происходящее интересным для тебя». «Тогда начнем, и поскорее», - согласился тот. – «Ведь никто не вспомнит имена тех, кто не сражается...»

Будущее Паламесии поистине неведомо – какие новые испытания приготовил им этот причудливый мир?..

  1  2