1. Воитель Света

Потоки магии из глубин космического пространства устремляются к планете, затерянной в одной из звездных систем, каждый из них несет в себе человека. Кем все эти люди были прежде? Какова цель неведомых сил, вырвавших их из родных миров и несущих сквозь пустоту?.. Воспоминания о прошлом оставляли избранных, ибо ждало их новое существование.

«Ведомо ли тебе, кто ты, и как оказался здесь?» - звучал голос в разуме каждого из странников. – «Знаешь ли ты, что любишь? А что ненавидишь? Или кого?.. Есть ли в душе твоей ответы на эти вопросы? Если да, этого хорошо. Стало быть, ты силен телом и духом. Но то, кем и чем ты был прежде, здесь не имеет никакого значения. Ибо прошлое твое – свет, давно померкший. Потому то, чего ты, как полагаешь, лишился – совсем незначительная толика... И мир, в котороым и ты, и другие, тебе подобные, окажетесь, встретит всех вас как равных. Но равенство завершится довольно стремительно. Знай, что свет надежды не озарякет тех, кто идет с поникшей головой... А Паламесия – мир огромных надежд... Меня зовут Вокс. Я стану твоим проводником в этом мире, и, смею надеяться, самым дорогим спутником».

...В себя пришли они на припорошенной пеплом равнине, белели на которой останки воителей, погибших давным-давно в некоем позабытом сражении. Озадаченно огляделись по сторонам; некоторые подобрали с земли клинки, иные в панике бежали... и имен их никто не вспомнит, ибо таков закон Паламесии, - мира, не прощающего проявлений слабости.

Герой нашего рассказа – один из тех, кто оказался перемещен в сие пространство, и, вопроки всем преградам, возникавшим на долгом пути, стал истинной легендой Паламесии... Но сейчас он, будучи лишен воспоминаний и растерян, внимательно слушал речи Вокса, звучавшие в его разуме, ибо говорил сей незримый индивид о том, что самой судьбой предначертано ему принести надежду в этот обреченный мир, став Воителем Света.

Конечно, те же слова звучали сейчас в разумах многих, очнувшихся на равнинах Паламесии, ибо предсказанный приход Воителя Света не свершился еще, и стать оным в силах каждый из них, Беспамятных. И надлежит им спешить на север...

Большинство Беспамятных безропотно устремились в северном направлении... Герой медлил, размышляя... «Лучше сделай так, как он говорит», - произнес чей-то голос, и, обернувшись, лизезрел он воителя, облаченного в темные доспехи. – «Обычно Вокс дело говорит». С этими словами воитель последовал за удаляющимися Беспамятными...

Оставив позади Предвечную Равнину, герой выступил к север, миновал Тенистый Лес, а после – Рощу Серой Зари. Денно и нощно он, ровно как и иные Беспамятные, противостоял причудливым монстрам, населявшим сей мир, где покамест не наблюдали они и следа цивилизации. Бесконечное дикоземье – миля за милей - да постоянная борьба за выживание... Равнины сменялись лесами, те – пустошами...

«Помогите, я умираю!» - пропищал чей-то голос, и, бросив взгляд в сторону, герой заметил создание, копошащееся в придорожной пыли, подступали к которому монстры. Создание походило на белую плюшевую игрушку, и погибать, ему, судя по всему, совсем не хотелось. Оные Беспамятные безразлично видя, и, отметив колебания героя, рыцарь в темных доспехах вновь обратился к нему, молвив: «Давай же, спаси его. Ты ведь слышал закон этого мира: никто не обращает внимание на утративших волю к сражению. Другими словами, никто и пальцем не пошевелит, чтобы придти на помощь этому несчастному муглу. Кстати, мое имя – Гарланд. И мое назначение – отметить и поддержать каждого подающего надежды Беспамятного, следующего тем же путем, что и ты. И я чувствую в тебе нечто великое. Но чтобы выжить здесь...»

Небеса озарились на мгновение, и Гарланд осекся, хмыкнул: «Вокс... Всегда пристально наблюдает за происходящим...» Вновь указал герою на мугла, рыцарь настоятельно советовал спасти бедолагу, ведь создания сии обладают коллективным разумам, и помощь одному расценивается как помощь всей расе, что порой может оказаться весьма полезно.

Вняв словам Гарланда, устремившегося прочь и не настаивающего боле на спасении мугла, герой бросился к монстрам, и, перебив их, удостоился искренней благодарности уже успевшего проститься с жизнью создания. «Я – Мог», - защебетал мугл. – «И я не оставлю тебя, пока не спасу тебе жизнь – так же, как это сделал ты». Мог обещал привести уставшего от дней бесконечных сражений героя в безопасное место – туда, где он сможет передохнуть... в Боевую Гавань.

Полагая, что спутник, знающий хоть что-то о сем престранном мире, лишним не будет, хоть порой он и излишне докучлив, герой последовал за указывающим путь муглом. «Как собираешься жить здесь, хозяин?» - спрашивал Мог. – «Станешь Воителем Света?» «Не вижу причин отказываться, если уж выбора иного нет», - пожал плечами герой. «Да, здесь у всех есть вероятность стать Воителем Света», - с готовностью подтвердил мугл. – «Если станешь следовать пророчеству и прилагать большие усилия, ты непременно обратишься в Воителя Света!» «Хм, что-то все говорят о пророчестве», - хмыкнул герой. – «Вокс, например». «Не знаю такого», - пискнул Мог. «А Гарланда?» - уточнил Беспамятный, и мугл кивнул: «Гарланда знаю. Еретик».

Несколько дней спустя двое добрались, наконец, до Боевой Гавани. Здесь находилось уже немало Беспамятных, бахвалящихся друг перед другом своими подвигами и победами. «Беспамятные сражениями заполняют пустоту в своих сердцах», - шепнул Мог герою. – «Стремятся вновь и вновь ощущать вкус победы, и вскоре лишь это начинает составлять смысл их существования. Они становятся рабами этого чувства. Но я прослежу, чтобы ты не разделил их судьбу. А теперь нам следует спешить в Рунический Храм, где встретишь ты цветок надежды, что расцвел на поле отчаяния». Больше к сказанному мугл ничего не добавил, заявив, что спутник его вскоре все увидит сам.

...На следующий день они действительно достигли величественного полуразрушенного храма, у входа в который приветствовали героя двое Беспамятных, назвавшихся стражами сей обители. Оставив путь к становлению Воителями Света, сии индивиды избрали для себя иное служение в этом мире, иную судьбу, денно и нощно защищая тех, кто достиг святилища, дабы передохнуть от сражений. Предложив герою присоединиться к ним, двое удалились к вратам. Мог проводил их взглядом, после чего произнес: «А эти заполняют пустоту в сердцах ощущением долга. Они охраняют храм, помогают остальным. Но подобное чувство также поглотило их, и забыли они о том, чтобы двигаться вперед».

Проследовав в Рунический Храм, герой поднялся на вершину его... где обнаружил огромный кристалл. Мог велел спутнику коснуться кристалла, ибо именно так означено в пророчестве о Воителе Света. Пожав плечами, герой исполнил просьбу мугла, коснулся кристалла... и возник в нем образ девушки. «Возлюбленная наша принцесса Сара Корнелия!» - представил ее Мог герою, который не преминул склониться пред образом венценосной особы в почтительном поклоне.

«Я привел тебе воина, о котором, вполне возможно, говорится в пророчестве», - заявил мугл принцессе, и та согласно кивнула: «Да, я чувствую. За короткий срок он сумел обрести немалые силы». «А еще он добрый, принцесса!» - пискнул Мог. – «Он спас меня от гнусных монстров!»

«Стало быть, все происходит согласно пророчеству», - подтвердила принцесса. – «’И мугл станет сопровождать его’. Если если добрая душа поклянется сражаться за мирян сего мира, то правящий род Корнелии сделает все, чтобы помочь ему. Но он сам должен избрать свой путь». Герой подтвердил, что принцесса может на него рассчитывать, и Сара, улыбнувшись, молвила: «Что ж, тогда жду встречи».

Образ ее померк, и пояснил Мог, что находится принцесса очень далеко отсюда, но магия кристалла сделала разговор с нею возможным. Более того, Сара наделила героя магией, присущей ее роду, и теперь он может воспользоваться камнем телепортации в замке Корнелия, чтобы переместиться в иные земли Паламесии! И, таким образом, добраться до того места, где дожидается его появления принцесса.

Покинув Рунический Храм, герой выступил на север, надеясь в течение нскольких дней добраться до замка Корнелия. Неожиданно предстала ему маленькая фея, Эхо, заявив, что отныне будет сопровождать его на предначертанном судьбой пути. Беспамятный вздохнул: уж слишком много провожатых стало... Эхо заметила, что, помимо героя, окружающие не видят ее, и была права: Мог новую спутницу не заметил. Тем не менее герой рассказал о ней муглу, поинтересовавшись, знакома ли Эхо ему. «Все муглы знают фею Эхо», - подтверил Мог. – «Она является странникам, предлагает выступить их проводницей. Говорят, те, кто следует за ней, находят невероятные сокровища... Но она использует человеческую алчность против спутников. Те верял ее сладкой лжи и сталкиваются со страшной опасностью. Известно, что некоторые даже погибли».

Обещав, что станет тщательно взвешивать каждое слово, сказанное феей, герой продолжил путь к замку по землям, именуемым Равнинами Корнелии. Рассказывал Мог, что прежде пребывало здесь благодатное королевство, но непрекращающиеся атаки сил Хаоса заставили мирян покинуть сии пределы, и ныне остаются здесь лишь развалины деревень да некогда прекрасных городов. Именно Хаос повинен в том, что находится Паламесия на грани гибели – темный лорд, властвующий над монстрами, заполонившими землю.

Миновав разрушенный форт Памука, ступил герой в королевские охотничьи угодья неподалеку от замка, ныне – как и иные пределы Равнин Корнелии – занятые миньонами Хаоса. Здесь приблизился к герою Гарланд, осведомился: «Скажи-ка мне, Беспамятный, говорил ли ты с Сарой?» «Да, через кристалл», - подтвердил герой, и Гарланд произнес: «Вот тебе дружеское предупреждение. Женщины столь же гнусны, как и демоны. И нет в мире женщин более гнусных, чем те, в жилах которых течет королевская кровь».

«Не обращай на него внимания, он еретик», - быстро перебил рыцаря Мог. – «Просто ведь в пророчество, и все будет хорошо!» «А в пророчестве говорится что-то о принцессе?» - заинтересовался герой, и воскликнул мугл: «Ну конечно же говорится! Принцесса Сара и Воитель Света...» Схватив Мога за лапку, Гарланд отшвырнул беднягу в сторону, назидательно заявив: «Не каждый глупец, узнавший пророчество, должен тут же разболтать его».

Гарланд устремился было к замку Корнелия, когда голос Вокса прогремел с полыхнувших небес: «Еретик не должен ступит в замок! Убейте его!» Множество Беспамятных, сжимавших в руках обнаженные клинки, устремились к темному рыцарю. Гарланд в недоумении сделал шаг назад, и осознал герой, что воитель сей не слышит голос Вокса. «Он велел им убить еретика», - подсказал герой Гарланду, кивком указав на подступавших к тому Беспамятных. «Да, Воск всегда строго придерживается правил», - процедил рыцарь, принимая вызов противников.

Исход противостояния был очевиден, и герой, не став дожидаться завершения конфликта, продолжил путь к замку... однако путь ему преградили Беспамятные, назвавшиеся королевской стражей Корнелии и заявившие о том, что пути к твердыни перекрыты, ибо в округе свирепствует гигантский кокатрикс. Странно, но исходил от самопровозглашенных стражей запах тлена...

Герой выступил в юго-западном направлении, к покинутой заставе – туда, где кокатрикс был замечен несколько дней назад. Тварь действительно оказалась поблизости, атаковала Беспамятного, но оказалась повержена, потому сочла за благо ретироваться. Поднявшись в воздух, израненный и разъяренный кокатрикс устремился к западным горам – к своему гнездовью.

Настигнув монстра, герой покончил с ним, и впечатленные сим деянием королевские стражи настойчиво предлагали сразившему кокатрикса присоединиться к ним, оставив бессмысленное следование пророчеству, говорящем о становлении в Паламесии Воителя Света. Обещав, что поразмыслит над предложением, герой устремился к полуразрушенному силами Хаоса замку Корнелия, где, как заверял Мог, находится камень телепортации, необходимый для перемещений к принцессе Саре. «Пророчество говорит, что вы встретитесь после долгого и изнуряющего странствия», - подсказал мугл.

Все в замке было буквально пропитано тленом, и герой ощущал себя донельзя неуютно, надеясь как можно скорее покинуть сию занятую ныне немногочисленными Беспамятными, мнящими себя стражами, цитадель...

Наконец, на вершине замка обнаружил герой устройство – камень телепортации. «Куда он переместит меня?» - поинтересовался он, касаясь артефакта, и отвечал мугл: «К Кузне Короны, купо! Туда, где солнце светит ярко и долго!»

Подхваченный потоками магической энергии, герой направлялся к иными землям сего мира, размышляя о том, что Паламесия все больше и больше становится ему родной и привычной. Вокс, Гарланд, Мог, Сара, Беспамятные... Престранные обитатели этого жестокого, не прощающего ошибок пространства, движимые собственными устремлениями... И стал неотъемлимой частью происходящего... Время утратило для него свой ход, к худу или к добру...

...Герой обнаружил себя в кажущейся бескрайней пустыне Иштар, испещренной руинами. «В Паламесии есть древняя легенда», - с готовностью сообщил Мог, порхая близ озирающегося по сторонам спутника. – «Давным-давно правящая семья была изгнана из своего замка и бежала сюда. Каждый день был для них борьбой со смертью, но они молились об избавлении и продолжали идти вперед. И испытания сделали их сильнее! И теперь твой через! Иди через пустыню и стань сильнее!»

Мог велел герою разыскать среди дюн Рунический Храм, пребывает в котором Рунический Кристалл, силу которого и надлежит обрести. «Так говорится в пророчестве, а пророчество не может ошибаться», - безаппеляционно заявил мугл.

Так началось странствие Беспамятного через пески, перемежающееся ставшими привычными сражениями с монстрами – порождениями Хаоса. В какой-то момент коллективный разум муглов подсказал Могу, что где-то здесь сокрыт потайной ключ. «В пророчестве было что-то об опасном месте, названном по имени богини...» - задумчиво говорил Мог, но, как не старался, не мог вспомнить деталей. Наконец, махнув лапкой, он постановил, что ныне выступают они на поиски ключа.

Исследуя развалины храмов, находил герой ключи, должные, как говорил Мог, отомкнуть врата в Руническом Храме, закрывающие путь к кристаллу. Мугл ликовал: они следует по пути, предначертанном в пророчестве, и наверняка обретут могущество рун! «Не то, чтобы я помнил детали пророчества», - признался Мог, видя, сколь скептически настроен спутник его в отношении происходящего и судьбы – предположительно ему уготованной. – «Мы, муглы, разделяем мысли и воспоминания друг друга, и я поделюсь с тобою любыми сведениями, которые станут мне известны».

Однажды, заплутав в пустыне, Мог ненадолго отлетел, чтобы разыскать путь, а фея Эхо, доселе хранившая молчание, обратилась к Беспамятному: «Этот мугл пытается казаться кем-то особенным. Но станет он таковым или нет, зависит лишь от тебя». «Да тебя вообще бессмысленно слушать», - отмахнулся герой. – «Никогда не скажешь ничего конкретного». «Ну, ты можешь не обращать на меня внимания», - согласилась фея. – «Но если продоложишь следовать по нынешнему пути, мы продолжим свое существование. Выборы, сделанные тобой, определяют судьбу Паламесии... стало быть, и нашу судьбу. И если уж начал шагать по пути, опеределенному в пророчестве, обратно пути нет. Если сойдешь с него, те, кто неразрывно связан с тобой, вполне могут прекратить свое существование». «Если ты о себе, то я переживу», - отозвался герой, и Эхо тихо молвила: «Может, и так. Но что насчет Мога?»

От необходимости отвечать на столь неоднозначный вопрос воителя спас мугл, вернувшийся и заявивший, что обнаружил путь, ведущий к очередному храму... и ключу, сокрытому в его стенах... Неожиданно Мог задал весьма странный вопрос: считает ли Беспамятный его своим другом?.. «Я знаю, ты не помнишь ничего о своей прежней жизни, но... обещаешь ли ты помнить обо мне?» - спрашивал мугл, и когда герой обещал ему это, просиял от радости.

«Я не знаю, понял ли ты это, но обычно люди и муглы не говорят друг с другом», - шепнула Беспамятному Эхо. – «’Никто не вспомнит тех, кто не сражается’. Мог делает все, что в его силах, но он не сражается. Потому что не может. И никто не вспомнит его лишь потому, что выступал он твоим проводником». «Может, никто и не вспомнит», - уверенно отвечал герой. – «Но помнить о нем буду я. Всегда».

Странствие по пустынным землям продолжалось, ровно как и поиски ключей. Мог постоянно напоминал спутнику о пророчестве – о том, что если скрупулезно следовать ему и воплощать в жизнь своими действиями, к цели станут открываться пути. Мугл в пророчество слепо верил, полагая, что именно оно поддерживает существование Паламесии.

Обретя три ключа, герой достиг огромного колизея, пребывало в котором множество Беспамятных. Как оказалось, все они разделяли одно и то же имя, и сходились в бою друг с другом за право одержать верх в состязаниях, обрести последний, четвертый ключ к Руническому Храму и получить право стать тем, о ком говорится в пророчестве. Герою происходящее казалось несколько абсурдным: турнир за право сохранить собственное имя?.. И почему иные Беспамятные, собравшиеся здесь, обладают тем же именем, что и он сам?.. Как бы то ни было, считали они, что тот, кому предначертано стать Воителем Света, одержит победу в турнире. Доселе турниров проводилось немало, чемпионы отправлялись противостоять Хаосу... и исчезали бесследно.

Обратившись к распорядителю турнира, герой изъявил о своем желании принять в нем участие, и вскоре уже сражался с иными Беспамятными на арене. Он одержал победу во всех отборочных боях, когда распорядитель постановил, что станет сражаться герой непосредственно в финальном поединке. Противником выступил Беспамятный, облаченный в черные доспехи, но стоило им лишь скрестить клинки, как сразу же отступил, упал на одно колено и прокричал, что сдается – дескать, открылась старая рана и продолжать сражение он не может.

Подоспевший распорядитель на глазах ликующей толпы объявил уже ничего не понимающего героя победителем турнира, торжественно вручил ему ключ от Рунического Храма. «Он победил, даже не коснувшись противника!» - восклицал распорядитель. – «Точно так же, как говорится в пророчестве! Стало быть, он и станет спасителем Паламесии – Воителем Света!» Герой считал происходящее то ли фарсом, то ли дурной шуткой, но Мог торопил его – надлежит спешить к храму, ибо пророчество стремительно претворяется в жизнь. Признаться, все его пребывание в землях Паламесии походило на набор все новых и новых загадок, ответов на которые у него не было.

«А что бы случилось, не появись я на турнире?» - спрашивал герой, шагая к западным холмам, за которыми, как заверял мугл, и возведен Рунический Храм. «Не проводилось бы финального поединка», - как само собой разумеющееся, отозвался Мог. – «И, как следствие, не было бы Воителя Света. И, опять же, как следствие, им все пришлось бы начинать с самого начала, с отборочных испытаний». «Но даже если так, этап пророчества не свершился бы, если бы чемпион не одержал победу по умолчанию», - указал Беспамятный, и Мог закивал: «Все верно, купо. Победа иная пророчеству бы не соответствовала. Потому им и пришлось бы начинать все заново. Может, они проводили бы турнир снова, снова и снова, пока кто-нибудь не выиграл бы его по умолчанию». «Но это бессмыслица какая-то!» - всплеснул руками герой, чувствуя, что логика и здравый смысл в Паламесии попросту не существуют. «А разве это имеет значение?» - осведомился практичный Мог. – «Все благословили тебя на новые свершения!»

По мордашке мугла было видно – он что-то недоговаривает, что-то гнетет его, но Мог отчаянно пытался доказать спутнику, что пребывает он исключительно в прекрасном расположении духа... хоть выходило это у него неважно. Поведение мугла не укрылось и от проницательной феи, которая советовала герою приготовиться ко всяким возможным неожиданностям.

Наконец, впереди показалась громада Рунического Храма, и Мог счет необходимым напоминить Беспамятному, что, согласно пророчеству, Воитель Света должен оказаться другом муглов. Герой подтвердил в который уже раз: да, они друзья... хоть и не понимал, почему услышать это так важно для Мога!

Они ступили в храм... где путь Беспамятному преградил гигантский монстр, облаченный в темный доспех. «Лич», - чуть дрогнувшим голосом шепнул Мог спутницу. – «Одна из тварей Хаоса, страж Рунического Кристалла. Оного может коснуться лишь Воитель Света, потому Хаос и посылает к кристаллам могущественных тварей, дабы разили те Беспамятных, кои дерзнут приблизиться к реликвиям».

В поединке с героем Лич оказался повержен, бежал на нижние уровни храма. Отмыкая двери святилища обретенными в пустыне ключами, Беспамятный преследовал противника, а порхавший подле мугл наставлял его: «Я хотел поблагодарить тебя за все! Скоро мы будем у кристалла, но таковых обойти нам надлежит еще немало, потому поспешим! А еще будь осторожен в разговоре с принцессой Сарой, не дерзи его. А еще не слушай никого, кроме принцессы. Особенно Хаоса. Его вообще не слушай». Почему мугл говорит обо всем этом сейчас, в столь неподходящий момент?..

И когда настиг герой лица во внутреннем святилище Рунического Храма, Мог подлетел к твари Хаоса, пафосно изрек цитату из пророчества: «С великой доблестью спутник Воителя Света защитит его». Исполнив сие, он тут же спрятался за спиной героя, который атаковать нежить...

Но, повергнув Лича, последний удар ему нанести не успел, ибо Мог вылетел вперед с криком о том, что, согласно пророчеству, убить сие порождение должен именно он. Мугл пнул Лича лапкой, но тот, умирая, полоснул малыша когтями... Изумленный до глубины души, герой бросился к неподвижному Могу, бережно поднял маленькое тельце с каменного пола. Жизнь едва теплилась в нем... «Пророчество, купо...» - тихо выдохнул Мог. – «Друг Воителя Света принесет себя в жертву. Лишь когда испустит он дух, появится искомый ключ. Друг отойдет в мир иной, но обретенная надежда не будет позабыта».

Будто отвечая словам мугла, чуть поодаль действительно возник ключ, медленно вращающийся в воздухе, и Мог умиротворенно улыбнулся, вздохнул: «Я боялся, что если ключ не появится, это будет означать, что мы не были друзьями... А сейчас мое маленькое сердечко исполнено надежды... И все муглы отныне – друзья Воителя Света. Если бы я не был тем единственным, о ком говорилось в пророчестве... тогда все мои надежды... Но сейчас надежду ощущают все без исключения муглы Паламесии!» С этими словами доблестный Мог скончался...

Беспамятный еще долго оставался без движения, прижимая к груди маленького тельце усопшего друга. Послышался лязг доспехов – к нему приближался Гарланд. «Принцесса ждет», - только и произнес темный рыцарь, указывая на врата. – «Как гласит пророчество: ‘Жертва друга откроет путь к Руническому Кристаллу. Воитель Света обретет могущество кристалла и - ради друга - продолжит свой путь’».

Отомкнув врата обретенным ключом, герой проследовал к кристаллу, возник в котором образ принцессы. «Скоро мы встретимся с тобой», - улыбалась Сара. – «Ты уже недалеко от цитадели». «Мог погиб», - тихо произнес герой. – «Ты знала?» «Знала», - подтвердила принцесса. – «Тебе было уготовано судьбой лишиться дорогого друга по пути. И эта потеря должна была лишь закалить твою решимость, заставить стремиться к становлению Воителем Света». «И это все, что ты можешь сказать?» - с горечью бросил герой. – «У Мога было доброе сердце, он восхищался тобой». «И последние мгновения, которые он оставался с тобой, наполнили это сердце надеждой», - дрогнувшим голосом отвечала Сара. – «Все иные муглы также разделили это чувство, ибо разумы их связаны друг с другом».

«То есть, он примирился с собственной гибелью, и все хорошо?!» - выкрикнул Беспамятный. – «Все довольны? И ты тоже?» На лице Сары отразилась боль, и тихо произнесла она: «Если бы слезы мои могли вернуть Мога, я пролила бы их все». Она разрыдалась, и герой, осознав, что наговорил лишнего, просил у нее прощения. «Расскажи мне о пророчестве, Сара», - молвил он. – «Потеряю ли я кого-то еще, мне дорогого?» «Тебя ждут пути, которые пересекаются, и пути, которые расходятся», - туманно отвечала принцесса. – «Ты ведь сейчас здесь, верно? Ты говоришь со мной». «И что же станет следствием пересечения наших путей?» - настаивал Беспамятный, но Сара не ответила, и образ ее в Руническом Кристалле поблек.

Гарланд приблизился к герою, напомнив, что им пора продолжать путь. «А твоя какая роль во всем этом?» - поинтересовался Беспамятный, ибо мотивы темного рыцаря до сих пор оставались ему непонятны. – «Пророчество и о тебе упоминает?» «Нет, я не принимаю ни одну из сторон», - прозвучал ответ. – «Ни добра, ни зла. Именно поэтому сей мир зовет меня ‘еретиком’. Но это не важно. Тебе же не стоит заставлять принцессу ждать. Я стану твоим проводником на оставшемся пути. И не волнуйся: у меня нет намерения погибать ради тебя. Если же погибнешь ты, я просто пройду мимо и примкну к следующему Беспамятному».

Гарланд сопровождал героя к следующему камню телепортации. Обращаясь к Эхо, спрашивал Беспамятный, пребывает ли судьба феи в его руках также, как судьба Мога. «Моя жизнь напрямую связана с твоими действиями, а они вполне могут заставить меня разделить участь Мога», - призналась Эхо. – «Но я все же упряма, и тебе не придется в скором времени проливать обо мне слезы».

Гарланд терпеливо дожидался спутника у камня телепортации, открыв, что ныне путь их лежит к Последнему Противостоянию – заднему двору владений правящей семьи, фигурально выражаясь. Беспамятный коснулся реликвии... и вновь отдался на волю магических потоков, подхвативших его и увлекших в иной регион Паламесии.

Что ж, он продолжит следовать пророчеству, потому что иного выбора у него попросту нет. Но недосказанность буквально во всем угнетала его. Да, Мог был добр, но не знал герой, действительно ли мугл был его настоящим другом. И Сара: действительно ли она та, кем кажется?..

...Отказавшись на время от слепого следования воле пророчества, Беспамятный внял совету Эхо, переместившись в Руины Тишины – так именовался позабытый, занятый монстрами древний город, окруженный джунглями и равнинами. Говорила фея, что место это хранит в себе немало тайн.

Расправляясь с каменными големами, означившимися окрест, герой находил на телах их ключи, позволявшие ему открывать врата и углубляться в руины. «Хочешь услышать историю?» - спрашивала фея, порхая близ Беспамятного, и, не дождавшись ответа, продолжала: «Много, много лет назад безымянный мечник ступил в сии леса, кишели в которых чудовищные твари. Как всякий добрый герой, он расправлялся с ними, защищая мирян». «И ты хочешь, чтобы я повторил его путь?» - усмехнулся герой, и Эхо молвила: «Заметь, ты сам это сказал. Но здесь больше никто не живет. Лишь бесконечная череда Беспамятных». «Но если некого спасать, я не вижу смысла в сражениях со здешними монстрами», - резонно заметил герой, и фея согласилась: «Точно. Сражаться с ними или нет – исключительно твой выбор. Но! Если не будешь сражаться, то и награду не получишь. Такова жизнь в Паламесии».

Герой молчал, размышляя; Эхо же продолжала рассказ: «Прочесывая лес, мечник расправлялся с каждым монстром, угрожавшим невинным поселенцам, вынуждая тварей отступать в чащобу. Наконец, они прекратили нападать на беззащитных. И как считаешь, что произошло с сей доброй душой, когда завершил он свое благородное начинание?» «Кто знает?» - пожал плечами Беспамятный. – «Наверное, продолжил свое странствие». «А вот и нет», - возразила фея. – «Он не прекратил сражаться. Без тени сомнений он начал преследовать монстров». «Но они и так же оступили», - озадачился герой. – «Зачем ему это было нужно?» «А ему не нужны были причины», - молвила Эхо. – «Он просто стал одержим жаждой крови, ощущением охоты. Он получал наслаждение от преследования жертв, от ощущения рукояти меча в своей ладони... Другими словами, изначально устремления его были благородны, но в итоге его поглотила ярость».

«Беспамятные тоже преследуют монстров, дабы заполнить пустоту в своих душах», - тихо произнес герой, гадая, не постигнет ли подобная участь его самого, если утратит он цель, к которой самозабвенно стремится сейчас. – «Они жаждут лишь побед и славы. И герой твоего рассказа был таким же». «Он продирался через заросли, разя монстров, встречавшихся ему на пути», - говорила фея. – «Ну что, продолжим поиски врагов и мы?»

Герой следовал по разрушенному городу, приближаясь к древнему храму, где противостояли ему могучие големы. «Но история моего мечника еще не закончена», - напомнила о себе Эхо, когда шагал Беспамятный по коридорам святилища. – «Но наткнулся именно на эти руины. Здесь оставалось множество монстров, собиравшихся напасть на мирян. Потому наш герой взял да перебил всех чудовищ! Знатно повеселился! И спас поселение таким образом!» «То, что он спас поселение при этом – просто совпадение», - возразил герой, но фея возразила: «И что, если он не знал об этом? Если он не осознавал цели, это не значит, что ее не было. Возможно, в руинах подобную цель отыщешь и ты». «Стало быть, ты считаешь, что пока мы достигаем целей, о средствах задумываться не стоит?» - уточнил Беспамятный. «Такова жизнь», - философски заметила Эхо, и больше к этому вопросу они не возвращались.

Покончив с големами во внутреннем святилище позабытого храма, осознал герой нехитрый факт, каковым и поделился с Эхо. «Паламесия – странный мир», - заметил он. – «Иногда он злит меня, доводит до безумия. Но, отринув все то, что тревожит меня в сем мире, и продвигаясь вперед, я начинаю понимать, почему он именно таков. Не бойся действовать, даже если ты испуган. Будь рад тому, что у тебя есть шанс превозмочь препоны». Эхо поздравила спутника с верным выводом, после чего предложила ему продолжить странствие. Да, тайны Руин Тишины открыты, но Паламесия таит в себе еще великое множество загадок...

...Оставив Тихие Руины, Беспамятный направился в близлежащие развалины древнего храма – Эль Дорадо. Неведомо, кто и когда выстроил его, и, как справедливо заметила Эхо, «обитатели Паламесии не пекутся о своем прошлом». «Нет никакого смысла искать ответы на эти вопросы, когда в любой день может нагрянуть Хаос», - добавила фея.

Разя обитающих в руинах храма монстров, герой обретал алмазы теней, с помощью которых открывал запечатанные двери и врата. Но все же мысль о неприятии прошлого жителями сего мира продолжала снедать его. «Ты говоришь, этот мир пребывает в бесконечном противостоянии с Хаосом», - попытался уточнить он у спутницы вновь. – «А как далеко в прошлое простирается это ‘бесконечное’? Сколько лет прошло с первого его появления?» Однако у Эхо не было ответа, и она вновь напомнила, что паламесиане за прошлое не цепляются – и факт сей надлежит принять как данность. Беспамятный не очень-то поверил словам феи – похоже, чего-то она не договаривает...

«Но неужто они не желают узнать о своем прошлом?» - продолжал удивляться он. – «Если они не уважают прошлое, то почему питают уважение к правящей семье? Ведь замок Корнелия не представляет собой ничего особенного – полуразрушенная, покрытая вековой пылью твердыня». «Паламесия – не то место, где интересуются прошлым», - пояснила Эхо, чье терпение было поистине ангельским. «А если я загляну в него одним глазком?» - не отступал герой, и отвечала фея: «Тогда тебя скорее всего назовут ‘еретиком’». «То есть, как Гарланда», - мрачно резюмировал Беспамятный. – «Он что... тоже интересовался историей?» «Я бы не сказала – ‘интересовался’», - молвила Эха. – «Скорее, он пленен ею. Где-то в глубине души мне даже жаль его. Если бы он позабыл о Саре, ему стало бы куда легче жить». «О Саре?» - изумился Беспамятный. – «Так и думал, что между этими двумя что-то есть!» «И если будешь совать нос, куда не следует, закончишь так же, как он», - завершила сей разговор фея. – «Утратишь все цели, коим следуешь, и станешь слоняться окрест, как зомби».

Во внутренних пределах руин предстали Беспамятному огромные головы-идолы, наделенные подобием жизни и выступающие стражами врат, ведущих к святилищу храма. Кроме того, под воздействием охранных чар стены древнего комплекса изменяли свое местоположение, сбивая героя с толку. Эхо настаивала, что Беспамятному стоит выбросить из головы их предыдущий разговор, забыть обо всем и сосредоточиться на том, что лежит впереди... но герой не мог сделать его; разум его разрывало великое множество вопросов, остающихся безответными...

Наконец, достигли они святилища храма, где обнаружили немало сокровищ. Эхо поздравила спутника с сим знаменательным событием, заметив, что надлежит смотреть тому исключительно вперед, если надеется он увидеть будущее, однако неведомо, что то содержит в себе. «То есть, если прошлое не содержит никаких ответов, лучше оставить его в покое», - резюмировал Беспамятный. – «Так поступают в Паламесии? Это напоминает мне о том, что произошло, когда я впервые обнаружил себя в этом странном мире. Пробудившись, я обнаружил, что лишился своих воспоминаний. И тогда заговорил Вокс. Паламесия, земля отчаяния, цепляющаяся за надежду». «Он оставил прошлое, чтобы смотреть в будущее», - подтвердила Эхо. – «И множество Беспамятных, стремящихся именоваться ‘Воителем Света’, чтобы восстановить порядок в этом мире». «И что же, ты советуешь мне позабыть о прошлом?» - осведомился герой, и фея утвердительно кивнула: «Именно так и должен поступить Воитель Света!» Поблагодарив спутницу за совет, герой, тем не менее, ответил категорическим отказом: «Я не всегда поступаю так, как того хочет Вокс. К тому же я никогда не забуду Мога. Некоторые воспоминания надлежит навсегда сохранить в своем сердце». Да, иногда это больно, но забыть обо всем, избавиться от боли... это все равно что отринуть часть самого себя.

...Покинув Эль Дорадо, Беспамятный устремился на благодатный архипелаг – Острова Охотников, пребывающие в тропиках. По словам Эхо, где-то здесь спрятано легендарное сокровище – Сосуд Грез, и множество Беспамятных, стремящихся стать Воителями Света, разыскивают его, оттачивая свои боевые навыки в противостояниях с разнообразной и опасной фауной островов, большинство коей составляют порождения Хаоса.

Кивнув в сторону моря, фея с грустью молвила: «Никто не плавает в нем. Местные моря страшатся. Ибо эта водная преисподняя – царствие Хаоса, и именно в темной пучине рождаются его миньоны. Именно поэтому они ненавидят солнечный свет. Они плывут вверх по течению рек и нападают на поселения людей. А на островах монстров – хоть отбавляй, ведь мы находимся поблизости от морских глубин». «И нас, Беспамятных, принесли сюда темные воды», - нахмурился герой, вспомнив, как пришел в себя на морском берегу, лишенный воспоминаний о прошлой жизни. – «Думаю, не стоит мне удивляться этому факту. То, что мы противостоим созданиям, выступающим из моря, - вполне закономерно. Может, так и было задумано изначально... Но... меня и нескольких иных Беспамятных прибило к берегу... А что стало с теми, кто не сумел до него добраться, и течение унесло их к морю? Они утонули или же их сожрали монстры?» «Этого никто не знает», - заметила Эхо. – «Может, они погибли в открытом море, а может, сами обратились в порождения Хаоса. А, быть может, далеко в море есть врата, которые связывают этот мир с иными, и иные Беспамятные таким образом сумели покинуть Паламесию». «Стало быть, есть способ покинуть эти проклятые земли?» - приободрился герой. – «Попробовать определенно стоит...» «Конечно, но нет никакой гарантии, что тебе удастся убраться из Паламесии», - молвила фея. – «Возможно, пройдя через врата в надежде покинуть эти проклятые земли, ты лишишься воспоминаний и вернешься в то состояние, в котором впервые здесь оказался». «Это бы меня не удивило», - хмыкнул герой. – «Полагаю, есть Беспамятные, которые не решаются ступить на берег, и вновь и вновь проходят через врата, несомые потоком темной реки».

Исследуя острова и расправляясь с тварями Хаоса, Беспамятный и спутница его приближались все ближе к вожделенному призу. На одном из клочков земли узрели они множество Беспамятных... сопровождали большинство из которых феи. Оглядев собравшуюся толпу, герой недоуменно нахмурился, ибо в разуме его забрезжило осознание очередной странности, явленной сим миром. «А что, все Беспамятные – мужчины?» - поинтересовался он у Эхо, и та утвердительно кивнула: «Именно. Конечно, это не означает, что они всегда были таковыми. Возможно, до прибытия в Паламесию часть из них была женщинами». О причинах сего фея то ли не знала, то ли умолчала, заметив лишь, что собравшиеся на островах Беспамятные не подвержены апатии, как многие из тех, кто утратил надежду и занялся мирным делом, нет – эти индивиды нацелены на становление Воителями Света, и сделают все, чтобы достичь цели. Другими словами, выступают потенциальной заменой для героя, если потерпит тот поражение в противостоянии с Хаосом.

Беспамятный продолжал странствовать по островам, расправляясь со множеством монстров. Эхо заметила, что, поскольку поток тех не ослабевает, это говорит о том, что Острова Охотников были целенаправленно созданы для обучения Беспамятных искусству боя. «И кто же это сделал?» - полюбопытствовал герой. – «Хаос?.. Вокс?.. Или... ты?» «О, ты знаешь мою тайну!» - всплеснула руками фея, однако подозрения героя в отношении нее лишь усилились. Все-таки странное создание, эта Эхо: всюду следует за ним, дает советы...

«А эти феи, с которыми странствуют иные Беспамятные – они твои друзья?» - поинтересовался герой, и отвечала Эхо: «Нет, не друзья. Они – это я. Они – эхо, отголоски меня. Мы все – один и тот же голос, отдающийся в разное время в различных местах. И число моих ипостасей равно числу Беспамятных, стремящихся к становлению Воителями Света». Но, в отличие от муглов, связанных коллективным разумом, каждая из фей обладала собственной личностью... как и Беспамятные, за которыми следовали они...

Однако, говорила Эхо, если спутник его погибнет и покинет сей мир иначе, она, должная направлять его в странствии, останется совершенно одна и существование ее потеряет всякий смысл. Потому она умрет, а вместе с нею исчезнут и воспоминания о Беспамятном, однажды попытавшимся стать Воителем Света, но не преуспевшим в этом. «Мы, феи, не может разделять воспоминания, как это делают муглы», - призналась Эхо. – «Потому мысли мои принадлежат исключительно мне». «Что ж», - вздохнул герой, - «тогда у меня нет иного выхода, кроме как окончательно исполнить пророчество».

Наконец, преодолев все преграды и сразив немало могущественных монстров, Беспамятный отыскал сундук, хранился в котором Сосуд Грез. Недоуменно повертел сию вещицу в руках, после чего поинтересовался у Эхо, для чего, собственно, она предназначена. Но фея то ли сама не знала, то ли говорить не хотела... «Это – сосуд твоих грез», - молвила она. – «И применение ему отыскать тебе надлежит самому». «Ты ведь шутишь, да?» - возмутился герой. – «Хочешь сказать, что я исходил эти острова вдоль и поперек ради какой-то безделушки?» «Все в твоих руках», - усмехнулась Эхо. – «Как только ты найдешь ей применение, она перестанет быть безделушкой». Беспамятный лишь покачал головой: спорить с феей было бесполезно...

К тому же, надлежит завершать исследование потаенных уголков Паламесии, да спешить к принцессе Саре, его дожидающейся...

...Беспамятный и его докучливая спутница, Эхо, обнаружили себя на заснеженном высокогорье, кое фея окрестила «плато Альбион». Эхо безудержно болтала, уверяя, что есть здесь и история о влюбленных, и прекрасное местечко для отдыха у горячего источника, и множество монстров, подлежащих истреблению – поистине, рай для искателя приключений. Вот только циничный спутник ее столь шумных восторгов не разделял.

Путь к вершине горы был для них отрезан, ибо скован снегом и льдом. Впрочем, Эхо настояла, чтобы Беспамятный поискал иную тропу, и тот, тяжело вздохнув, согласился. По пути обнаружил он выцветший лист пергамента, значилось на котором: «Предательство... Правосудие... Печати... Остановись!» Что означали сии слова – неведомо.

Сразив одного из могучих монстров, обитающих у основания горы – демоническую стену – зрел герой, что снег, прежде препятствовавший восхождению, чудесным образом исчез! «Магия!» - уверенно заявила Эхо, и герой устремился было в гору... когда замер. На одном из скальных утесов высился темный рыцарь, пристально на него смотрящий. Не проронив ни слова, вскоре он исчез, а Беспамятный, покачав головой, продолжил путь... Но самое странное, вскоре он обнаружил на тропе письмо, ему адресованное, в котором некто выражал благодарность за уничтожение демонической стены; письмо было подписано именем самого героя, однако тот уже примирился с тем фактом, что разделяет его со множеством иных Беспамятных в Паламесии.

Вскоре достиг он горячего источника, собралось близ которого немало Беспамятных. Горное плато сие назвали они Зимним Садом, и именно отсюда совершали набеги на местных монстров, именуя подобное развлечение «боевыми рейдами». Герою также предложили принять участие в оных, и он ответил согласием, ведь рейды сии учредила королевская семья Паламесии, дабы доблестные воители отточили свои боевые навыки.

В последующие дни Беспамятный навещал самые удаленные пределы плата Альбион, расправляясь с могучими монстрами, продвигаясь все выше к вершине горы. Тропа, ведущая туда, именовалась Путем Влюбленных, и каким-то образом была связана с легендой о принцессе Аяме. Ее похитил злодей – темный рыцарь, удерживал в храме на вершине плато, но доблестный мечник покончил с негодяем и спас возлюбленную. Темный рыцарь же был проклят и обречен на существование в образе бесплотного духа.

Исследуя сии заснеженные земли, герой вновь встречал темного рыцаря, но тот упорно не шел на контакт и не вступал в разговоры. Иные Беспамятные тревожились: ветра изменились, стали слишком уж студеными.

Герой не мог отделаться от мысли, что темный рыцарь из древнего сказания и тот, коего наблюдал он на плато, как-то связаны. А вскоре встреченные Беспамятные поведали ему, что некто уничтожил демоническую стену у основания горы, сломав тем самым магическую печать и выпустив из заточения злого духа. Герой пребывал в уверенности, что в неведении своем совершил весьма неразумный поступок... тот, коий надлежит исправить как можно скорее.

При следующей встрече с темным рыцарем тот растворился в воздухе у героя на глазах, однако на земле остался клочок пергамента. «Сражаться, не ведая правды, более присуще Гарланду, нежели тебе», - значилось в нем. Беспамятный озадачился: сколько лет легенде о темном рыцаре? Десятки?.. сотни?.. Откуда же он знает Гарланда?.. «Уверена, он не знает ответ на этот вопрос», - заявила Эхо. – «Жители Паламесии прошлым не интересуются. А, быть может, тому ему более простое объяснение. Многие люди разделяют твое имя. Возможно, здесь и Гарландов предостаточно». И все же упоминание духом еретика не давало герою покоя, и вопросы его оставались безответны...

На горных склонах воспряли поистине могучие монстры, и Беспамятные стремились унести ноги прочь с Альбиона. Герой, однако, упрямо продвигался к вершине, полагая, что свирепость монстров – наверняка мщение злого духа всему миру, воздаяние смертным, его проклявшим. В пути повстречал он иного Беспамятного, самурая, который также был готов положить конец бесчинствам духа темного рыцаря, наверняка доводящего местное зверье и монстров до безумия и заставляя нападать на людей. Ведь если не остановить его, наверняка монстры вскоре покинут Альбион да атакуют окрестные веси. Но какого же цель темного рыцаря? Неужто движет им простая жаждая мщения живым? Герой особо не задумывался над этим вопросом, а Эхо он не давал покоя.

Однако при следующей встрече с героям на горном склоне самурай казался растерянным, и рассказал, что его окружили алчущие крови монстры, но затем явился темный рыцарь... и твари исчезли! Самурай не знал, что и думать: почему злой дух спас ему жизнь?!

Довольно скоро герой обнаружил на дне одного из попавшихся на глаза сундуков новое письмо, ему адресованное. «Монстры на этой горе становятся все более яростными», - прочел он. – «И апогей их гнева – в Святыне Хаоса, на вершине. Паламесия наверняка погибнет, если ты не положишь им конец и не очистишь храм от зла, в нем поселившегося». Стало быть, управляет действиями монстров не темный рыцарь, а некая сущность, остающаяся в храме. Мало-помалу ситуация прояснялась...

Самурай согласился с Беспамятным в его выводах, решив довериться темному рыцарю и спешить к вратам храма. Герой, однако, не спешил оказать духу столь же слепое доверие. Ведь в легенде говорится, что темный рыцарь похитил принцессу и за злодеяние свое расстался с жизнью. Потому желание духа спасти смертных, а не покарать их Беспамятному оставалось непонятно. «А может, он любил принцессу», - предположила фея. – «И пусть она отвергла его, он все еще хочет защитить ее и ее потомков». Беспамятный покачал головой: нет, подобного рвения ему не понять никогда.

До вершины осталось рукой подать, и Беспамятный, обратившись к самураю, просил того остаться здесь, на склоне, дабы удержать монстров, кои могут попытаться бежать из храма. Сам же продолжил путь, надеясь, что вскоре сумеет получить исчерпывающие ответы касательно мотивов, руководствуется коими дух темного рыцаря.

Вскоре обнаружил он иное письмо, однако, в отличие от предыдущих, сие не было адресовано ему, а, скорее, темному рыцарю. На ветхом, практически истлевшем листе пергамента значились едва различимые слова: «Ты был сияющей светочью надежды в сем блеклом мире. Пусть и голодно на горе, осознание того, что ты ждешь меня, согревает. Следуя моей воле, ты забрал меня из замка, зная, какие последствия могут ожидать тебя... и теперь я повсюду последую за тобой. Оставайся же всегда подле меня!» Стало быть, сие письмо «похищенной» принцессы... Похоже, древняя легенда ошибается в самых что ни на есть ключевых деталях произошедшего... И, похоже, кто-то изменил их сознательно. Но кто?.. И зачем?..

А затем отыскал герой очередное письмо; лист пергамента был заляпан бурыми пятнами крови, и адресовалось письмо темного рыцаря, судя по всему, принцессе. «Он придет за тобой, чтобы забрать тебя назад в замок», - прочел Беспамятный. – «Хоть будет он молод и силен, я без страха сражусь с ним. Но если со мной что-то случится, прошу тебя, забудь о моем существовании. Если прознают, что ушла ты со мной по доброй воле, тебе несдобровать. Скажи им, что я похитил тебя, и злодеяние сие лишь мое. Тогда с тобой ничего не случится, и ты сможешь вернуться в замок. Но знай – любовь моя к тебе сильна и чиста, и пребудет таковой даже в посмертии».

Что ж... вот, стало быть, какова истинная подоплека событий, означенных в легенде. Доблестный темный рыцарь, возлюбленный принцессы, был сражен солдатами, отправленными из замка по ее следу. С тех пор прошли века, но в памяти людской темный рыцарь остался злодеем, а принцесса – невинной жертвой... Беспамятный покачал головой: он уже не знал, чему верить... Но был исполнен решимости достичь Святыни Хаоса и сразиться с тем, что пребывает внутри... даже если это ловушка, расставленная темным рыцарем.

Близ храма герой вновь повстречал дух темного рыцаря, обратился к нему с вопросами, не дающими покоя. «Ты писал, что я напоминаю тебе Гарланда», - говорил. – «Кто он, Гарланд? Это тот самый Гарланд, с которым я знаком?» Но дух хранил молчание... а когда истаял в воздухе, обнаружил Беспамятный последнее письмо, ему адресованное. Как значилось в нем, репутация принцессы осталась незапятнанной, и гибель рыцаря на Альбионе стала тому гарантом. Но возлюбленный обрек принцессу на одиночество, посему не смог обрести покоя даже в смерти. «Но я хочу, чтобы ты продолжал жить... вне зависимости от того, какие ошибки совершаешь и какие сожаления испытываешь», - завершалось письмо.

В пределах Святыни Хаоса поверг герой демоническую стену, верховодящую заполонившими плато монстрами... После, нежась наряду с Эхо в водах горячего источника, размышял он о недавнем приключении. Проклятие снято с плато Альбиона, и вскоре двинутся они дальше, к иным пределам сего загадочного мира – Паламесии.

Что касается истории о темном рыцаре... Теперь-то герой знал, что поверг того странствующий мечник, Гарланд, вернувший принцессу обратно в замок. Легенда говорила о том, что стал он Воителем Света и вернул надежду в мир... Однако Эхо не желала в это верить, считая всех без исключения разделяющих имя «Гарланд» злодеями, принцесс похищающих, а не спасающих. Беспамятный в ответ на это утверждение лишь пожал плечами: имена остаются всего лишь именами, и не они определяют человеческую натуру. Наверняка где-то в этом мире существуют Гарланды, приверженные добру...

«Ты действительно думаешь, что Гарланд, который спас принцессу, не имеет ничего общего с нашим Гарландом?» - осведомилась фея. «А думаешь, имеет?» - отвечал Беспамятный вопросом на вопрос. – «Ты... действительно уверена, что это – один и тот же человек?» «Я не сказала это напрямую», - хихикнула Эхо. – «Просто удивлена тем, что ты думаешь о них как о двух различных людях». «Устал я от твоих игр...» - поморщился герой.

Двое долго еще наслаждались минутами безмятежности...

...Вновь сопровождаемый Гарландом, Беспамятный обнаружил себя на равнине; вдали виднелся окруженный крепостной стеной замок, окруженный с четырех сторон небольшими фортами. «Добро пожаловать на Последнее Противостояние», - гулко прозвучал голос темного рыцаря. – «Там, где Воителю Света суждено сойтись в противостоянии с Хаосом. А в той древней цитадели поодаль остается принцесса Сара. Там, на возвышенности, откуда она может наблюдать за резней с начала и до конца».

Коротко кивнув, герой устремился по тропе в направлении цитадели... когда в разуме его зазвучал знакомый голос таинственного Вокса. «Мне нужно время, чтобы выбрать Беспамятного, к которому обратиться», - пояснила сущность свое продолжительное молчание. – «Мне нужно было удостовериться в том, что ты достоин. Как я и говорил прежде, ты постоянно подвергаешься испытаниям. Таков один из основных законов, бытующих здесь».

«И?» - уточнил герой. «Ты должен убить еретика, Гарланда», - постановил Вокс, - «ибо он – демон, пребывающий рядом с тобой. Он стремится достичь исключительно собственных целей. Ты должен действовать быстро». «Это тоже – часть пророчества?» - уточнил герой, и отвечал Вокс: «Нет, это не было предсказано. Об этом прошу лично я». «Но кто такой ты?» - осведомился Беспамятный. «Если бы мог, назвал себя ‘богом’», - прозвучал ответ, - «но, боюсь, я не столь всемогущ. Ибо для продолжения существования в сем мире мне приходится полагаться на вас, Беспамятных». Вскоре Вокс замолчал, и герой перестал ощущать его присутствие. Наверное, сущность – кем бы она ни была – обращается к иному Беспамятному со схожей просьбой...

Нагнав Гарланда, успевшего уйти дальше по тропе, герой обнаружил у ног темного рыцаря мертвое тело одного из Беспамятных. «Он напал, я защищался», - коротко известил спутника Гарланд. «Вокс велел ему убить тебя?» - уточнил герой, и рыцарь подтвердил: «Практически уверен в этом». «Скажи, ты действительно демон, как он утверждает?» - счел необходимым уточнить воитель. «Вот, стало быть, что он говорит», - хмыкнул Гарланд. – «Я уже говорил тебе прежде: большинство из сказанного Воксом полезно, но не все. Остальное – ложь и обман». О том, что именно из сказанного Воксом верно, а что – нет, Гарланд советовал спутнику догадаться самому.

Какое-то время шли молча... Когда Гарланд неожиданно поинтересовался: «Скажи, ты разбираешься в женщинах?» Оценив выражение изумления на лице героя, темный рыцарь хохотнул: «Так я и думал. Остерегайся их. Когда мужчина сбивается с пути, всегда женщина тому виной. Если демоны здесь – порождения Хаоса, то женщины – всего лишь иное их обличье. Женщины, подобные Саре, весьма опасны. Ты будешь нуждаться в ее помощи, чтобы понять этот мир. Надеюсь, ты не станешь нуждаться в ее любви». Больше к сказанному Гарланд ничего не прибавил, а герой не стал донимать его расспросами. Этот мир и обитатели его донельзя странны, и факт сей неизменен.

Вскоре пути Гарланда и героя вновь разошлись, и последний, сопровождаемый лишь феей, продолжил следовать к цитадели. Неожиданно окликнул его один из Беспамятных, назвавшийся командующим личной стражей принцессы. «Она приказала мне сопроводить тебя в цитадель», - признался рыцарь. – «Но я не могу этого сделать, пока не удостоверюсь в том, что ты – действительно тот, кого она ждет. В настоящее время множество наших солдат готовятся к скорому противостоянию с Хаосом. Я хочу, чтобы ты посетил каждую из крепостей и помог им».

Рыцарь рассказал, что каждая из четырех крепостей защитников Последнего Противостояния посвящена одной из стихий. Капитаны твердыней непременно передадут герою знаки, показывающие, что удовлетворены его помощью, и лишь после этого командующий личной гвардией сопроводит гостя к венценосной особе... Гарланд решил остаться у врат цитадели, дожидаясь, когда откроются те пред героем; помогать спутнику темный рыцарь не собирался, считая, что возлагаемые на него испытания Беспамятный обязан проходить в одиночку.

Первым делом герой отправился к крепости ветра, обошел ее по периметру, прикончив тех монстров, которых сумел обнаружить окрест. Получив от капитана знак ветра, продолжил путь к крепости воды. Следуя указанию капитана гарнизона той, покончил с выводком чудовищных бегемотов (а заодно с големом, бесчинствующим в фермерских угодьях), тем самым обретя знак воды. Знак огня передал герою капитан крепости огня после того, как тот покончил с означившимися в окрестных землях, близ Стены Ифрита, красными и теневыми драконами. Капитан крепости земли даровал Беспамятному знак земли после того, как тот переговорил с фермерами на окрестных угодьях, выслушал их заботы, честно ответил на вопросы, ведь фермеры снабжали армию припасами – стало быть, играли свою роль в противостоянии Хаосу, которая, быть может, и незаметна на первый взгляд, но, тем не менее, весьма важна.

Солдаты, приписанные к гарнизонам, продолжали укреплять стены, рыть крепостные рвы – все они были исполнены решимости до последнего защищать свою принцессу от миньонов Хаоса, решающее противостояние с которыми вскоре начнется. Ибо, оказавшись в Паламесии, лишившись воспоминаний о прошлой жизни и поставленные пред фактом необходимости следования пророчеству, они избрали для себя иные пути – да, Воителями Света они не станут, но свои роли в сем мире непременно сыграют. Став солдатами, королевскими стражами, фермерами, ковалями – они исполнят свой долг и до последней капли крови будут противостоять тем, кто стремится разрушить их новые жизни в этой престранной реальности, рекомой Паламесией.

«Похоже, ты не симпатизируешь солдатам, посвятившим себя исполнению долга», - неожиданно раздался в разуме героя глаз Вокса. – «Считаешь себя выше их? Или же ты просто одиночка по своей природе?» «Какие-то у тебя слишком уж полярные варианты», - хмыкнул Беспамятных. – «Обычных нет?» «В самом тебе нет ничего обычного», - прозвучал ответ. – «Достижение все больших высот приносит с собой все больше обязанности. Тебе следовало бы задуматься над этим».

У врат цитадели героя дожидался капитан стражи. Увидев знаки четырех стихий, он удовлетворенно кивнул, заметив, что многие солдаты наблюдали, как Беспамятный сражается с монстрами в различных уголках Последнего Противостояния, и, исполнившись надежды, считают, что на стороне их в грядущем сражении выступит истинный Воитель Света. «Но я пока еще не Воитель Света», - напомнил герой. «То говоришь – ‘пока еще’», - заметил капитан стражи. – «Ты ведь все еще надеешься исполнить пророчество, верно?»

Ворота цитадели распахнулись пред Беспамятным, и когда тот уже собирался ступить внутрь, к нему приблизился Гарланд, поблагодарил за сие деяние. «Но я сделал это не ради тебя», - отозвался Беспамятный. «Нет, но, хотел бы этого или нет, помог мне», - произнес темный рыцарь, после чего проследовал во врата.

Капитан стражи проводил его настороженным взглядом. «Я слышал донесения о том, что ты странствуешь вместе с еретиком, Гарландом», - с подозрением заметил он, обращаясь к Беспамятному. – «Он твой... сподвижник?» «Возможно, и что с того?» - пожал плечами герой. «’Я ощущаю в тебе величие’», - молвил капитан стражи. – «’Я моя цель – закалить тех Беспамятных, действия которых исполнены решимости’. Говорил ли он тебе подобное?» Герой озадаченно кивнул, вопросив: «Чего же он хочет?» «Кто знает?» - отвечал капитан стражи. – «Быть может, он демон, пожирающий души молодых Беспамятных. Это, конечно же, всего лишь слух, но доверять ему все равно не стоит... Пророчество – это всего лишь старая сказка. Никакой легендарный герой не явится, чтобы спасти нас».

«Стало быть, появление Воителя Света – не более, чем ложь?» - нахмурился герой. – «И я теряю время, пытаясь следовать пророчеству». «Следовать ему или нет – это исключительно твой выбор», - философски заметил капитан стражи. – «Просто... не возлагай на него слишком большие надежды. Ибо ко всему этому нас привела именно утрата всяких надежд. Те, кто теряют надежды, пытаются отыскать что-то, что заполнило бы пустоту в их душах». «И что же мне прикажешь делать?» - хмыкнул Беспамятный. – «Помогать вам возводить ваши каменные замки?» «Здесь достаточно тех, кто прежде следовал по пути пророчества», - отвечал капитан стражи. – «Быть может, они и не легендарные герои, но обычных солдат тоже можно назвать героями. Строить укрепления и готовиться к сражениям – добрая, честная работа. Тебе следует попробовать».

Герой пожал плечами, ничего не ответив, и капитан стражи жестом пригласил его проследовать в замковые врата. Вскоре Беспамятный нагнал Гарланда, приближающегося ко внутренним вратам твердыни, и осведомился темный рыцарь: «Что ты думаешь о Беспамятных, пребывающих в сих землях?» «Ничего», - передернул плечами герой. – «А что о них думать?» «Отсутствие эмоций – это хорошо», - одобрительно заметил Гарланд. – «Не позволяй себе опуститься до их уровня. Ведь я уже говорил тебе прежде: эти Беспамятные – пусты внутри. Они стремятся заполнить эту пустоту. Им необходимо некое начинание. Потому они сражаются. Но на самом деле они не хотят ни победить, ни жить – просто ждут, когда подобное существование для них закончится. Поймешь, что я имею в виду, когда начнется сражение».

Приближаясь к цитадели наряду с Гарландом, чувствовал герой, как сердце его все сильнее стучит в груди. Скоро, очень скоро встретится он с принцессой Сарой. Весь этот путь он проделал лишь для того, чтобы увидеть ее. Но ощущал он сейчас не воодушевление и не предвкушение скорой встречи... но леденящий душу ужас, ибо вот-вот произойдет нечто страшное...

И решающее сражение начнется...

Но стоило герою ступить во внутренний двор цитадели, как один из стражей-дозорных прокричал о начале противостояния, и стража Корнелии, повинуясь приказу капитана, очертя голову бросилась на поле брани. Взору изумленного Беспамятного предстало гигантское создание, медленно перемещающееся по равнине в направлении цитадели. То ли каменное, то ли металлическое, походило они на меч, вот только в рукояти оного виднелось лицо, и огненные шары разлетались во все стороны, неся с собою гибель. Таково было воплощение Хаоса...

Беспамятные ожесточенно рубились с миьнонами Хаоса, но гибли во множестве, пытаясь приблизиться к темному властелину Паламесии. «Какие глупцы!» - пренебрежительно произнес Гарланд, приблизившись к созерцающему побоище герою. – «Они даже не представляют, что в действительности происходит. Жаждут лишь славы, и живут лишь ради этого момента.

Приветствуемая восторженными криками воинов, на балкон цитадели выступила принцесса Сара. «Доблестные воители!» - воскликнула она, обращаясь к защитникам Паламесии. – «Сегодня вы противостоите страшному врагу, но знайте, что я – с вами! Я стану свидетельницей вашей доблести. И имена ваши навсегда останутся в моем сердце. Идите же, и сражайтесь с честью! Мои воители! Мои герои!»

Солдаты устремились на поле брани, и Гарланд проводил их взглядом, молвив: «Бегут умирать. И потому, что это единственный шанс для не имеющих имя взять да заявить о себе. Иди с ними, если хочешь. Но знать, что ни здесь и ни сейчас тебе суждено погибнуть».

Беспамятный разыскал у врат цитадели капитана стражи, вопросил, возможно ли противостоять столь страшному противнику, каковым выступает Хаос. «Мы удерживаем главные и восточные врата цитадели», - отвечал капитан. – «Остальные же обойдут врага с запада и нанесут удар». Присутствие Хаоса препятствовала сотворению телепортирующих заклинаний, что значительно ограничивало мобильность войск. Потому Беспамятный наряду с иными воинами устремились в западном направлении, обходя врага по широкой душе. На лицах сподвижников зрел герой лишь воодушевление: прав был Гарланд, они действительно походят на мотыльков, жаждущих сгореть в огне. Множество монстров заполонило равнину, но уверен был капитан стражи: стоит сокрушить Хаоса, и миньоны его обратятся в бегство...

Миновав фермерские угодья, герой и спутники его достигли крепости воды, из защитников которой в живых оставался лишь капитан гарнизона – оный был напрочь уничтожен одним-единственным огненным шаром, испущенным Хаосом. Капитан гарнизона намеревался отомстить за погибших солдат, и Бесяпамятный в который уже раз задался вопросом: зачем? Почему они все так жаждут умереть?.. В этом же нет никакого смысла!..

...Сражение продолжалось. С криками «Да здравствует принцесса!» Беспамятные бежали к Хаосу, но гибли, не успевая приблизиться, уверенные, что обретают таким образом вечную славу... Капитан стражи, заметив героя, сообщил, что между ними и Хаосом ныне множество монстров, и, поскольку приблизиться с западного фланга втайне от врага стало невозможным, надлежит сделать крюк и попытаться ударить по противнику с восточного направления, миновав крепость земли.

Солдаты, остававшиеся в ней, должны были выступить в качестве резерва, и входили в гарнизон, по большей части, новобранцы, которые и меч-то в руках не держали прежде. Потому, когда крепость земли оказалась атакована миньонами Хаоса, защитники ее сложили головы; выжили немногие, в том числе капитан гарнизона земли, поведавший о трагедии подоспевшему Беспамятному.

Хаос почему-то медлил, возвышаясь посреди пламенеющей равнины, не приближаясь к стенам цитадели, дабы сокрушить их и покончить с наследницей королевской династии раз и навсегда. «Возможно, он ждет тебя», - бросил Гарланд Беспамятному, оценивающе разглядывающему исполинского противника. – «Но уверен, ты не бросишься на него, очертя голову. Ты ведь не просто лемминг, жаждущий умереть во имя славы».

Вскоре герой достиг башни огня, капитан которой ликовал: вот оно, истинное сражение, о котором мечтали они так долго! Защиты рушатся, помощи ждать неоткуда – выжившие наверняка станут настоящими ветеранами! Но сейчас капитан башни огня надеялся, что принцесса Сара наблюдает за ними, ведь нет ничего достойнее, чем умереть во славу короны!.. Слушая подобные речи Беспамятный задавался вопросом: кто же безумен – он или все окружающие?.. Почему он сохраняет полное спокойствие, когда остальные так неистово рвутся погибнуть?..

Наконец, герою удалось приблизиться к Хаосу практически вполтную; из сопровождавших его солдат осталось лишь двое – капитан стражи и иной Беспамятный, назвавшийся Кастором из замка Финн. Как и многие иные, он ринулся на гигантское чудовище, и пал, испепеленный огненным шагом. «Мы лишены памяти», - с горечью бросил капитан стражи, обращаясь к герою. – «Быть может, умирая здесь, мы возрождаемся с нашими воспоминаниями где-то еще». «Что ты несешь?!» - возмутился герой, которому бессмысленность происходящего откровенно претила. – «Даже если воспоминания наши и возвращаются, бессмысленная смерть остается бессмысленной смертью!» «Может, и так», - не стал спорить воин. – «Что ж, тогда живи, друг. И если станешь ты жить во славе вместо того, чтобы погибнуть ради ее обретения, стало быть, наши смерти что-то да значили!»

Не слушая предостерегающего окрика героя, капитан решительно зашагал к Хаосу. «Я – Ларроу из Эблана», - шептал он... Доблестный капитан стражи разделил судьбу всех без исключения Беспамятных, дерзнувших приблизиться к чудовищному созданию...

Пришел черед героя схлестнуться с Хаосом в открытом поединке. Уворачиваясь от творимых тем огненных шаров и сполохов магии, Беспамятный разил Хаоса клинком и волшбою... Но неожиданно исполин отвернулся, устремился прочь – от противника, от цитадели принцессы... прочь с поля брани. Герой, вернув клинок в ножны, озадаченно смотрел ему вслед: неужто Хаос попросту насмехается и уходит, решив, что дерзкий недостоин принять свою смерть в поеднике с ним?

Приблизившийся Гарланд поздравил героя с победой, посоветовав не обращаять внимания на глупцов, чьими мертвыми телами ныне было устлано поле брани. «Иди вслед за Хаосом и покончи с ним раз и навсегда», - предлагал темный рыцарь. – «Подобной привелегией обладают лишь живые... Но сперва навести цитадель. Принцесса Сара ждет тебя».

Совет звучал вполне разумно, потому в сопровождении Гарланда Беспамятный устремился к цитадели. Темный рыцарь просил спутника не позволить Саре прочно обосноваться у него в голове, занять все помыслы. Герой отрешенно кивнул, не понимая, чем вызвана подобная просьба, а Гарланд вносить ясность не стал.

Ступив в покои венценосной особы, Беспамятный вновь обратил внимание на престранный запах, подобный гнили, но источника оного не обнаружил. «Ты пришел!» - возликовала Сара, но перевела взгляд на внутренний двор, тихо молвила: «Сердце мое разрывается при мысли о всех этих мертвых и раненых... Я молилась о том, чтобы кто-то пришел ко мне. И ты здесь – ответ на мои молитвы». «Хочу узнать, почему я должен был явиться сюда?» - осведомился Беспамятный. – «Все говорят, что ты хочешь видеть меня, да и ты сама утверждаешь подобное». «Ты здесь потому...» - начала было принцесса, но заметно покраснела, отвернулась: «Нет, не могу сказать».

«Потому, что так говорится в пророчестве?» - уточнил герой, но Сара отрицательно покачала головой, молвив: «Пророчество гласит, что ты принесешь надежду всем обитателям Паламесии. Но также в нем обозначено то, что произойдет в конце твоего странствия. ‘И Хаос падет от его меча, и принцесса державы станет его женой’. Сердце мое... было разбито так долго... Если это действительно ты... возьмешь ли ты меня в жены, Воитель Света?»

Герой молчал, лишившись дара речи, а в опочивальню решительно проследовал Гарланд, снял шлем, долго и пристально смотрел принцессе прямо в глаза. «Пойдем», - грубовато обратился он к Беспамятному. – «Нам следует заняться поисками следующей руны». «Но как твое имя, сир?» - поинтересовалась Сара, удивленно глядя на гостя, но тот, не добавив ничего к сказанному, покинул комнату.

«Твой друг груб, но дело говорит», - произнесла принцесса, вновь обращаясь к вероятному суженому. – «Великое странствие твое должно продолжиться. Не стоит задерживаться здесь. А я стану ждать твоего возвращения так долго, как потребуется. И мечтать о днях, когда мы, наконец, будем вместе».

Покинув цитадель и вслед за ушедшим вперед Гарландом устремившись на север, где пребывал следующий Рунический Храм, герой размышлял о произошедшем. Он не ожидал, что принцесса встретит его с такой теплотой... и любовью. Похоже, чувства ее искренни... но нельзя знать наверняка. А его собственные чувства – помимо смятения и недоверия ко всему в этом мире, что чувствует он сам?.. Странно, конечно, что Сара с такой готовностью всецело доверяет незнакомцу...

В разуме героя вновь зазвучал голос Вокса, коего не было слышно уже довольно долгое время. «Хочешь услышать весьма печальные сведения?» - осведомился бесплотный проводник. – «У этих Беспамятных нет никаких шансов одержать верх над Хаосом, и судьбы их предрешены. Но все равно, они с готовностью бросаются в бой, дабы противостоять ему. Почему, думаешь, они так поступают?.. Потому что они видели надежду! Честь погибнуть в сражении. Они ищут избавление в этом небольшом подобии обретения славы. Когда отчаяние достигает предела, люди начинают погибать во имя надежды. Подумай об этом. О том моменте, когда отчаяние становится всепоглощающим. Подумай об отчаянии Сары, когда узнает она, что ты вовсе не избранный, не ее предначертанный возлюбленный. Когда надежды людей обмануты, они погибают во имя отчаяния. Ты же продолжай свой путь, если хочешь. Я хочу, чтобы в этот мир ступил Воитель Света, но не хочу, чтобы ты оказался им. Ибо не исходит от тебя никакой свет... Возможно, тебе следует остаться существовать одним из заурядных Беспамятных, хватающихся за соломинки надежд... или же отринуть подобное существование да сложить голову в одном из славных сражений».

Голос Вокса затих, а герой продолжил путь к Руническому Храму, где с изумлением лицезрел у кристалла принцессу Сару. «Да, знаю, я обещала, что буду ждать», - потупилась она, - «но подумала – ведь можно ждать и находясь рядом с тобой, так ведь?» Взяв за руку героя, задающегося вопросом, во что он позволил себя вовлечь на этот раз, принцесса увлекла его к телепортирующему устройству, привели его в действие, после чего покинули Последнее Противостояние, устремившись в иные земли...

Да, Беспамятный понимал, что все ожидают от него великих свершений. Сара верит в него всем сердцем, полагая, что именно ему уготовано стать Воителем Света. И это придает ему уверенность, ведь пока он сражается за принцессу, никакой враг ему не страшен... Но сомнения оставались: на что же надеется он сам?.. Вокс заявил, что собственного света, озаряющего окружающих, у Беспамятного нет, и, признаться, тот начинал склоняться к такому же мнению. Возможно, его собственные надежды еще впереди, и вместе с Сарой ему удастся отыскать и осознать их. Возможно...

...И вновь – полет через пустоту, и осознание того, что разрывающих мозг вопросов лишь прибавилось, но никак не уменьшилось. Конечно, остаются и те, ответы на которые ищет он с самого начала. Кто он? Откуда? И куда ведет его путь?.. Магические потоки переносят его из одного региона Паламесии в другой безо всякой видимой цели. Противостояние Хаосу?.. Становление Воителем Света?.. Слова, просто слова – чужие идеи, не подкрепленные эмоциями в его душе...

Вот и сейчас: завершилось перемещение, и обнаружил себя Беспамятный в некоем ущелье, близ скальных образований. «Перекрестки Двойственности» - так именовались сии позабытые пределы Паламесии. Ни Сары, ни Эхо поблизости не наблюдалось, и герой встревожился: ощущение одиночества было... некомфортно. «Не думал, что тебя так легко вывести из равновесия», - произнес бесплотный голос – Вокс. – «Позволь предположить: маленькая подружка-фея оставила тебя?» «Я бы не назвал ее ‘подружкой’», - отозвался герой. – «Скорее – ‘занозой в заднице’». «Стало быть, ее ложь не ослепила тебя», - удовлетворенно молвил Вокс. – «Многие Беспамятные сбились с пути из-за духов, подобных ей, но ты... у тебя особый огонь в глазах».

«Твое мнение обо мне меняется так же часто, как и направление, откуда дует ветер», - вздохнул Беспамятный. – «Мне казалось, ты решил, что толку от меня никакого». «Да, я мог так сказать», - признал Вокс. – «Я воззвал к Воителю Света, но совершенно необязательно, что таковым окажешься именно ты. Я не увидел в тебе рвения, присущего тому, кому суждено спасти этот мир. И сейчас я здесь, чтобы направить тебя. Помочь тебе воссиять ярчайшим светом! Чтобы больше не осталось никаких сомнений в том, что именно ты – Воитель Света». «Как мило с твоей стороны», - не удержался герой. «Помнишь, что я сказал тебе при нашей первой встрече?» - молвил бесплотный голос. – «Ты можешь звать меня ‘Вокс’. Я стану твоим проводником в этом мире, и, смею надеяться, самым дорогим спутником».

Голос замолчал, а герой с изумлением лицезрел порхающую поблизости Эхо. Фея заверяла, что все это время находилась рядом, и не понимала спутника, утверждавшего обратное. Оставив тщетные попытки понять происходящее, он зашагал по тропе к виднеющимся вдали кристаллическим образованиям, когда Вокс заговорил снова. «Я не чувствую в тебе никакого Света», - вещал он. – «Хочешь ли ты вернуть его? Тогда склонись предо мною, и смиренно проси дать тебе сил». «Хочешь, чтобы он унижался?» - возмутилась Эхо, на что Беспамятный безразлично передернул плечами: «Я не против. Унижаться легко, а новообретенная сила, быть может, позволит мне разок съездить тебе по физиономии». «А ты мне нравишься», - расхохотался Вокс. – «Ты циничен, но честен. Прямолинеен, и не станешь выполнять за других их работу». «Спасибо», - бросил герой, и Вокс продолжал: «Но вспомни, что произошло в той страшном сражении с Хаосом. Он – не простой противник, и в честном бою его не одолеть. Если хочешь выжить, должен измениться сам. Ты должен принять для себя противоречия и противоположности. Паламесия – не тот мир, где могут существовать удовлетворенные реальностью. Свет и Тьма, правда и ложь, - две стороны одной монеты».

«Но ты ведь не станешь сам учить меня всему этому?» - уточнил Беспамятный. – «Наверняка направишь к испытаниям, дабы я лично мог познать правоту твоих слов». «Таков закон этого мира», - напомнил Вокс. – «Силу обретают лишь те, кто готов за нее сражаться. Но помни, что противоречия – это основа, составляющая Паламесию. Огонь и вода, ветер и земля. Ты должен обрести власть над этими противоположностями во всех их воплощениях. Хоть ты и можешь считать это маловероятным, но именно подобные дисгармонии принесут перемены в этот весьма простой и хрупкий мир. И это – одна из истин, которые ты должен принять, если надеешься спасти его. Сделай это устремление частью себя и попытайся обрести власть над обеими сторонами монеты».

Гадая, куда подевалась принцесса Сара, герой, следуя воле Вокса, направился к первой из кристаллических структур, каждая из которых являлась мирским воплощением одной из четырех стихий. Поглощая энергии кристаллов, Беспамятный обретал магические энергии, присущие стихиям, учился управлять ими, преобразуя в заклинания и постигая таким образом противоречия, присущие сей реальности.

Конечно, Вокс не давал герою позабыть о себе, то и дело обращаясь к нему с пространными речами. «Те, кто не делают ничего, лишь отвергая свою судьбу, заслуживают то, что получают», - вещал он. – «Дабы вершить перемены, необходимо действовать. Те, кто не делает этого, просто недостойны обрести что-либо». С этими словами Эхо согласилась, о чем не преминула заявить спутнику. «Он прав в том, что жаловаться на судьбу бессмысленно», - признал Беспамятный. – «Да, если хочешь перемен, действуй. Но если ты можешь действовать лишь тогда, когда тебе укажут на это, ты напрашиваешься на то, чтобы тебя использовали, и уж точно никто восхищаться тобой не будет».

«А ты циник», - поморщилась фея. – «Наверное, это лучше слепого следования по предначертанному пути, но тебе не кажется, что Воитель Света должен быть более... чист душой?» «Беспамятные, сражавшиеся с Хаосом и погибшие тоже были чисты сердцами, знаешь ли», - бросил герой. – «Нас было так много, когда я очнулся на морском берегу здесь, в Паламесии. И сколько же из нас остались живы сейчас?» «Может, они и живы», - заметила Эхо, - «но, думаю, большинство оставило попытки становления Воителями Света». «Я тоже могу оставить их», - пожал плечами Беспамятный, на что Эхо с гневом возвестила, что этого не произойдет никогда, ведь именно его имя звучит в пророчестве.

Герой порядком устал от всех этих недомолвок, завуалированных фраз, лжи – всем этим Паламесия, казалось была пропитана насквозь. Но почему?.. Он так и не понимал... «Но ведь существуют и иные пророчества, и упоминаются в них иные имена тех, кому суждено стать Воителями Света, так?» - уточнил Беспамятный, и отвечала Эхо: «Да, пророчество всегда в движении. Но истина – это то, во что ты веришь. А не то, что тебе кто-то говорит». «Надо же, какое пророчество», - хмыкнул герой, после чего продолжил пути к следующему кристаллическому образованию.

«Твоя спутница фея – я ее не вижу и не слышу», - вновь подал голос Вокс. – «Интересно, как вы двое ладите друг с другом?» «Откуда же ты знаешь о ней, если не видишь ее?» - с подозрением осведомился герой, и отвечал Вокс: «Я же слышу, что ты говоришь. То соглашаешься с ее мнением, то нет. Наверное, она невысокого мнения о бесплотном голосе, которым я являюсь». «Нет», - проникновенно произнес Беспамятный. – «Она уважает тебя больше, чем кого бы то ни было в этом мире». «Что?!» - возмутилась Эхо.

«Это, наверное, шутка?» - с сомнением осведомился Вокс. – «Я ведь еще более беспомощен, нежели эти феи, которые хоть как-то могут воздействовать на мир. И, думаю, с высокомерием смотрят на меня. Может, оно и к лучшему, что я не могу слышать их, хоть этого бы мне и хотелось». «Ну а сейчас кто шутит?» - хмыкнул герой, и отвечал Вокс: «Мне жаль, что ты не веришь мне».

...Два из четырех кристаллических образования остались позади, и Беспамятный сумел обрести власть над магическими энергиями двух стихий. Вокс вновь напомнил о себе, молвив: «Не время расслабляться – лишь полпути пройдено. Тебе нужно как следует постараться, чтобы наполнить душу утраченным светом. Это – твой долг как того, кто стремится стать Воителем Света». «Мой долг?» - возмутился герой. – «Какой там долг, у меня-то выбора никакого нет». «Не таких слов стоило бы ожидать от Воителя Света, тебе не кажется?» - назидательно заявил Вокс. – «Неужто позабыл ты о тех Беспамятных, которые расстались с жизнями в недавнем сражении? Они принесли себя в жертву ради начинания, в которое верили. Они отдали жизни ради того, чтобы защитить принцессу Сару! И ты забрал ее – предмет столь истового поклонения – из замка на непростой путь, лишил защитников, подверг жизнь ее опасности».

«Я не забирал Сару», - возразил Беспамятный. – «Она пошла со мной по собственной воле, а не по моему принуждению». «Не думаю, что кто-то поверит твоим словам», - произнес Вокс. – «Никто не поверит, что столь чистая и добродетельная девушка, как она, пойдет с тобой и отринет свои обязанности пред подданными, будучи их правительницей. И, конечно, если с их обожаемой принцессой что-то случится, они возненавидят тебя даже больше, чем ненавидят Хаос». «Поверь, я не позволю, чтобы это произошло», - заверил невидимого собеседника герой. «Что ж, удачи тогда», - прозвучал ответ. – «Хоть и не завидую я твоему положению, признаюсь: завидую тому, кто ты есть. Ведь именно тебя принцесса Сара предпочла всем иным Беспамятным. Тайная любовь, связь между принцессой и ее верным рыцарем. Народная сказка, претворившаяся в реальность, ты не находишь?» «Наплевать», - бросил герой, но Вокс не отставил: «Неужто в глубине души ты действительно так считаешь? Сара была бы так разочарована, если бы услышала эти слова».

Позже, когда обрел Беспамятный власть над третьей стихией, Вокс вновь вернулся к теме принцессы, молвив: «Сара всегда грезила о дней, когда сможет странствовать вместе с тобой по миру». «Ну и хорошо», - безразлично просил герой. – «Лучше скажи мне кое-что сейчас, пока Сары тут нет. Почему Хаос напал на нее?» «Пророчество гласит, что Воитель Света защитит принцессу», - отвечал Вокс. «Если это очевидный вывод, в чем смысл того, что сейчас я прилагаю огромные усилия, обретая власть над стихиями?» - полюбопытствовал герой. «Воитель Света защитит ее, согласно пророчеству», - молвил Вокс, - «но не помню, что ты успел стать Воителем Света. Грань между уверенностью и тщеславием не очень-то тонка, мой юный друг».

«Да не слушай ты его!» - хмыкнула фея. – «Он пытается сбить тебя с толку и запутать, а мы оба знаем, что это – моя работа». «Стало быть, прав был Гарланд», - признал Беспамятный. – «’Большинство из сказанного Воксом полезно, но не все. Остальное – ложь и обман’». «О, ложь и обман, говоришь?» - уточнил Вокс. – «Забавное создание, этот Гарланд. Любит он всякие россказни, но спрошу тебя – как считаешь, какая часть его откровений действительно полезна?»

Ответом своим герой Вокса не удостоил, ведь он и сам не знал, что и думать. Речи бесплотного голоса окончательно сбивали с толку, заставляли усомниться буквально во всем. «Вот хочу тебя еще спросить», - продолжал Вокс. – «Путь, по которому ты следуешь, донельзя опасен. А ты уверен, что избрал верный путь?» «Ты имеешь в виду то, как я живу, или же собираешься вручить карту, чтобы я не заблудился?» - с неподдельным сарказмом в голосе уточнил Беспамятный. «И то, и другое», - не смутился Вокс. – «Твое странствие еще весьма далеко от завершения. Быть может, тебе нужен провожатый, как считаешь?» «Может быть», - неуверенно произнес Беспамятный, и продолжал Вокс: «Как только нынешнее испытание твое завершится, принцесса Сара присоединится к тебе вновь. Что, если ты вновь заблудишься и вынужден будешь разбить лагерь в весьма опасной местности? Заставишь принцессу, привыкшую к пуховым перинам, спать на грязной земле? Да, тебе необходим провожатый. Но сомневаюсь, что на эту роль подойдет первый встречный оборванец. Если ты следует пути, означенному в пророчестве, стало быть, тебе нужен тот, кто сведущ в пророчестве. Кто бы мог стать подобным созданием?..»

«А кто его знает», - отозвался Беспамятный. «Боишься потерять свою гипотетическую проводницу?» - вкрадчиво осведомился Вокс. – «Так же, как потерял этого безродного мугла?» «Да не слушай ты его!» - выкрикнула Эхо. – «Он же подначивает тебя!» «Ну же, ведь в действительно тебе же было наплевать на мугла?» - допытывался Вокс, и не разумел герой, почему его незримого собеседника так занимает этот вопрос. – «Неужто ты действительно исполнен самообмана и продолжаешь считать его своим ‘другом’?» Герой долго молчал, не желая отвечать на столь провокационные вопросы, и Вокс произнес: «Извини. Возможно, я преступил границы мне дозволенного».

«Нет, Вокс, ты прав», - все же просветил сущность Беспамятный. – «Мог не был моим другом... Ради друзей ты должен быть готов на все, жизнь отдать. А я позволил Могу погибнуть тогда, когда он нуждался во мне. И пока не умер он, я не сознавал, что именно потерял. Я не заслуживаю того, чтобы зваться его другом. Это все, что я хочу сказать». «Это так типично для тебя – выставлять себя злодеем», - молвил Вокс.

Наконец, Беспамятный обрел власть и над четвертой стихией, осознав, каким образом магические потоки противоположностей возможно сплетать в заклинания. «Я впечатлен», - признал Вокс. – «Твой потенциал куда выше, чем я полагал. Это меня радует». «Ты говоришь в точности так же, как Гарланд», - молвил герой. – «Как следует из его слов, я ‘подаю большие надежды’. Но ты сказал, что не ощущаешь во мне Света, а Гарланд, похоже, считает иначе». «И ты веришь ему?» - с нескрываемым пренебрежением осведомился Вокс. – «Подобная слепая доверчивость тебе не присуща. А ты не думал, что он тебе говорит все это, чтобы ты был зависим от него? Чтобы он мог использовать тебя? Этот еретик облачен в доспех, за спиной у него приторочен меч, но видел ли ты хоть раз, чтобы он воспользовался им в сражении? Что, если он прикидывается твоим союзником, надеясь что-то получить от тебя? Ведь преследует он исключительно собственные интересы. Поразмысли об этом. Гарланд – не более, чем пройдоха, и бросается подобными фразами, чтобы заставить тебя мыслить так, как хочет он. Он хочешь сделать тебя своей марионеткой».

«Он, часом, не о себе говорит?» - не удержалась, съязвила Эхо. – «Нет, точно о себе, думаю. Да ладно, кроме тебя, меня никто не видит, и уж точно не этот балбес...» Молния, ударившая с безоблачных небес, заставила фею взвизгнуть от ужаса и замолчать. «Вокс, ты что творишь?!» - выкрикнул герой, на что Вокс невинно отвечал: «А что случилось? Молнии – не такая уж редкость в Паламесии». «Ты уверен, что не видишь ее, или же ты лгал мне все это время?» - Беспамятный больше не знал, что и думать. «Даже не представляю, о чем ты», - прозвучал уклончивый ответ. Герой, обратившись к Эхо, посоветовал фее быть более осторожной: как знать, какими в действительности возможностями обладает Вокс...

«Вскоре ты обретешь сияние, достойное Воителя Света», - удовлетворенно произнес Вокс позже, когда герой, оставив позади ущелья и стихийные кристаллы, шагал по тропе в направлении, указанном ему сей незримой сущностью. – «Но помни, что некоторые непременно захотят воспользоваться твоими новообретенными силами в своих целях». «Ты о Гарланде», - вздохнул Беспамятный. – «Почему же ты так настаиваешь на том, чтобы в присутствии его я сохранял осторожность?» «Сохранять осторожность недостаточно», - постановил Вокс. – «Ты должен убить Гарланда. Нет иного способа пресечь распространение его лживых речей». «Да что он тебе сделал?» - всплеснул руками герой, и отвечал Вокс: «Не мне, а Паламесии. Его существование угрожает самому миропорядку».

«Нет пощады иноверцам», - поморщился Беспамятный. – «Старая песня». «Говоришь мне о пощаде?» - прошипел Вокс. – «Не будь я милосерден, ты бы сейчас не стоял здесь. Я не могу вспомнить даже, сколько раз ты поворачивался спиной ко мне». «Так почему же не покончишь со мной?» - уточнил герой. «Да, ты своеволен», - признал Вокс. – «Но именно по этой причине ты так ценен для меня. Я хочу, чтобы ты оставался верен своему сердцу и следовал туда, куда оно зовет тебя. Но, Гарланд, с другой стороны... Он всего лишь стремится использовать тебя для претворения в жизнь собственных целей. Ему наплевать на то, что хочешь ты, в итоге он желает лишь обрести могущество для себя. Потому стремится он ограничить твою свободу, и именно это злодеяние делает его еретиком – метка, которую не отмыть никогда. Он заслуживает смерти, а не могущества».

«Но ты ведь не приводишь никаких доказательств своих слов», - напомнил Беспамятный, и отвечал Вокс: «Я не могу винить тебя за то, что ты ставишь слова мои под сомнение. Сомневайся во всем – в том числе в словах Гарланда и твоей спутницы-феи». «В Саре я тоже должен сомневаться?» - уточнил герой. «В этом вопросе, друг мой, выбор исключительно за тобой», - молвил Вокс.

...После, когда каньоны остались позади и мощеная дорога вывела героя на равнину, изрек Вокс: «Еще один шаг сделан на пути к свершению пророчества. Ты продолжаешь удивлять меня, несмотря на то, что немало оступаешься по пути. Но ты обрел лишь малую толику Света, тебе необходимого. Ты должен доказать, что действительно получил власть над дисгармонией, над противоположностями, составляющими сей мир».

Голос Вокса затих, а Беспамятный обратился к Эхо, вновь поинтересовавшись, действительно ли фея уверена в том, что сущность сия не ощущает ее присутствия. «Не должен», - произнесла Эхо. – «А что?» «Да беспокоит меня один вопрос», - признался герой. – «Когда мы появились в этом месте... я тебя не увидел». «Но я была рядом все время!» - настаивала озадаченная фея. «Быть может, это – одна из уловок Вокса?» - предположил герой. – «Быть может, он каким-то образом может управлять моими ощущениями, и способен видеть и слышать через меня? Или же попробует моими руками причинить вред тебе? Лучше держись от меня на расстоянии. И если ощутишь, что что-то не так, немедленно лети прочь».

«А ты не допускал мысли, что мы с Воксом можем быть заодно?» - хитро улыбнулась фея. «Я думал над этим», - признался Беспамятный. – «И если это так, мне не следует беспокоиться о том, что Вокс может причинить тебе вред». «Но это также означало бы, что я лгала тебе все это время», - настаивала Эхо. «Ты всегда лжешь», - сухо отозвался герой, не желая продолжать этот бессмысленный во всех отношениях разговор.

Множество миньонов Хаоса атаковало его – каждый выступал порождением одной из стихий. Мастерски сплетая заклинания, принадлежащие к различным стихиям, чередуя их, изыскивая слабые места противников и разя тех магией, Беспамятный тем самым обретал все большую власть над дисгармонией, и могущество его продолжало возрастать.

После чего Вокс поздравил героя с одержанной победой, высказав восхищение достигнутым. «Но могущество, обретенное тобой, имеет свою цену», - предупредил он. – «Гарланд ни перед чем не остановится, чтобы добраться до тебя». «Так что ему вообще от меня нужно?» - в который уже раз попробовал Беспамятный добиться прямого ответа. «А если бы я сказал, ты бы поверил?» - осведомился Вокс. «Нет», - твердо произнес герой. – «Ты всегда скрываешь истину. Таков уж ты есть. Но я продолжаю слушать твои лживые речи. И противоположное им – возможно, и есть истина».

«Ты полон сомнений», - констатировал Вокс очевидное. – «Могу с уверенностью сказать, что кое-чему ты все же научился». «Выбора не было», - бросил Беспамятный. – «Слишком уж много обитателей в Паламесии, которые любят играть словами, чтобы скрыть истину». Он бросил выразительный взгляд на Эхо, и та стушевалась. «Ты ищешь правду, которой никто не хочет делиться», - молвил Вокс. – «Занятная цель, и, думаю, я ее одобряю. Но хочу предупредить тебя – правда может оказаться совсем не тем, какая она существует в твоем представлении. Истина... подобна луку». «Это что, иная загадка?» - поморщился герой. «Считай, как хочешь, но это – намек, который я дал тебе», - боле Вокс не счел необходимым уточнять свою мысль, лишь добавив: «Если ищешь ответы, то сперва разгадай эту загадку».

Беспамятный и Эхо переглянулись. Лук? Причем тут лук?.. От него слезятся глаза... и, быть может, истина окажется настолько горькой, что заплакать захочется? А еще лук растет в земле... и, возможно, до истины необходимо докопаться, как до лука?.. Фея предположила, что правда может плохо пахнуть, ведь после того, как съешь луковицу, запах изо рта не самый приятный. Беспамятный же выдвинул версию о луковом рыцаре – именно так называют начинающих искателей приключений, и истина, таким образом, может явиться всему основой. Версий множество, и истиной может оказаться каждая из них... быть может, именно таков ответ на загадку Вокса?..

Последний вскоре вновь явил себя, вкрадчиво поинтересовавшись, нашел ли Беспамятный ответ на его загадку. «А нет на нее ответа», - произнес герой, и Вокс хмыкнул: «Сдаешься, стало быть? Жаль, учитывая твои успехи в испытаниях, я ждал от тебя большего». «Хватит играть со мной», - процедил Беспамятный. – «Нет одного конкретного ответа, я прав? Можно придумать множество вариантов, имеющих отношение к луку, и все они будут верны. Если, конечно, считать их таковыми». «Вот ты и нашел свою ‘истину’», - подтвердил Вокс. – «Ты начал думать и говорить так же, как и я. Это – признак взросления. Но да, ты прав. Люди нуждаются в том, чтобы верить во что-то, и хотят, чтобы это оказалось правдой».

«А если я ни во что не верю?» - полюбопытствовал герой. «Это твой выбор», - молвил Вокс, - «и именно это я советовал тебе. Ты должен продолжать сомневаться во всем». «И в тебе?» - уточнил Беспамятный, и Вокс подтвердил: «Да, и никак иначе. И помни, истина – это лук. Продолжай снимать с него слой за слоем, чтобы отыскать свою «истину», и в итоге можешь вовсе остаться ни с чем. Остановись, пока еще не слишком поздно, и, возможно, в конце концов у тебя останется небольшая сердцевина надежды».

«Ты советуешь мне все ставить под сомнение, но когда я начинаю расспрашивать тебя, ты велишь мне прекратить это делать?» - герой тщетно пытался понять логику Вокса; казалось, тот намеренно запутывает его противоречащими друг другу посылами. «Возможно, ты прав, и я начинаю слишком заигрываться со словами», - не стал возражать Вокс. – «Но, видишь ли, слова – единственное оружие, которое есть в моем арсенале. Я – всего лишь бесплотный голос, который не может воздействовать на мир. Потому у меня остается надежда. Надежда на то, что ты станешь более велик, нежели сейчас. Ты защитишь принцессу Сару и однажды непременно одержишь верх над Хаосом. Я верю, что ты – тот, кто спасет Паламесию. Продолжай же путь, Воитель Света, и удачи тебе!»

Герой упрямо шагал вперед, чувствуя, что с каждым поверженным противником сила его возрастает. Ведь, по большому счету, он – один из множества Беспамятных, с частью которых даже имя свое разделяет, и не остается ему ничего иного, кроме как превозмогать одно испытание за другим... Надеясь, что путь приведет его к некоему финалу... и ответу на множество вопросов...

Ослепительная вспышка... и герой обнаружил себя на совершенно иной равнине, подле принцессы Сары. Та никак не выдала своего удивления, и Беспамятный озадачился – неужто не заметила его отсутствия... Не приснились же ему Перекрестки Двойственности, в самом деле?.. Впрочем, принцессе он не стал рассказывать об испытании Вокса, которое только что завершил, ибо сам не понимал до конца природу происходящего.

«Мы – на Руническом Высокогорье», - между тем рассказывала спутнику Сара. – «Согласно легенде, руны оставлены здесь, куда Хаосу нет хода. Но теперь все изменилось и нам надлежит соблюдать осторожность». «Ты уже была здесь?» - уточнил Беспамятный. «Нет, я знаю лишь то, о чем мне рассказывали муглы», - отвечала принцесса, озираясь. – «А здесь я впервые. Я давно желала странствовать по миру, но это была роскошь, позволить которую себе я не могла». «Ты вообще никогда замок не покидала?» - уточнил герой. «Должна признать, что жила в затворничестве», - улыбнулась Сара. – «Но не могу сказать, что никогда не покидала».

Двое шагали по равнине, испещренное гигантскими кристаллическими глыбами; часть из них парила в воздухе, поддерживаемая магическими потоками. В противостоянии с миньонами Хаоса, означившимися окрест, герой выступал вперед, не позволяя тварям приблизиться к Саре. А по завершении сражения еще раз напомнил ей, что рисковать своей жизнью – непозволительная роскошь для представительницы правящего рода Паламесии. «Ты так говоришь, потому что не доверяешь мне?» - нахмурилась Сара, и отвечал Беспамятный: «Ты принцесса. Подумай, что будет в замке, если падешь ты в сражении. Люди просто предадутся отчаянию».

Они продолжали путь к виднеющимся вдалеке Руническим Храмам. Пейзажи были поистине фантастическими, и если бы не порождения Хаоса, странствие оказалось бы совершенно безмятежным. И Беспамятный, и принцесса ощущали нечто знакомое в этом месте – несмотря на то, что оба были здесь впервые. Как не старались, объяснения своим ощущениям отыскать не сумели. Более того, припомнил Беспамятный – когда впервые очнулся он в Паламесии, морской бриз напомнил ему о доме, что странно, ведь о родине не осталось у него ни малейшиъ воспоминаний. С удивлением для себя отметил герой, что общество принцессы нисколько не тяготит его – наоборот, даже приятно. Неужто то признак зарождающихся чувств к венценосной особе?..

Вскоре повстречали они двух муглов, Момулуса и Мемуса. Сии презабавные создания заявили, что станут направлять Беспамятного в верном направлении, пока остается он в пределах высокогорья – не только его, конечно, но и иных Беспамятных, которых повстречают. «Тебе следует посетить четыре Рунических Храма и обрести в них благословение», - заявили муглы герою. – «Храмы Света, Тьмы, Небес и Земли». Принцесса, обратившись к муглам, просила тех позаботиться о том, коему суждено стать Воителем Света, и Момулус с Мемусом закивали: «Конечно, принцесса Са...» Разом осеклись: «Забудьте, что мы сказали. Суть договора в том, что мы не должны знать ее имя». Больше сей темы касаться они наотрез отказались, а Беспамятный не мог избавиться от подозрений в том, что дело тут нечисто... хотя, возможно, очередная странность этого донельзя запутанного и лицемерного мира...

Следуя к первому из святилищ, Руническому Храму Света, Беспамятный поинтересовался у Сары, что она думает по поводу странного поведения муглов. «Бессмыслица какая-то», - говорил он. – «Насколько я знаю, муглы разделяют воспоминания друг друга». «Возможно, просто не хотели говорить, чтобы не смущать меня», - предположила принцесса. – «Муглы – создания, заслуживающие доверия. Даже если у одного из них и появятся недостойные мысли, остальные тут же все исправят. Нет, нет никого, кому бы я доверяла больше, чем им». «Даже нам, Беспамятным?» - уточнил герой, и Сара осеклась, сконфузилась: «Прости... Я не хотела принижать все то, что вы сделали ради меня. Мне следует более осторожно подбирать слова». «Я не хотел смутить тебя», - признался герой, сознавая, что вопрос его оказался не слишком удачен. Эхо шепнула Беспамятному, что подбирать слова не помешает и ему – он очень он саркастичен, и не помешает придержать язычок в общении с принцессой.

У входа в храм муглы предупредили героя и принцессу о том, что внутри находятся «нежеланные гости», нападающие на каждого, кто посмеет приблизиться к ним. Как оказалось, пребывали в святилище уже знакомые Беспамятному порождения, с которыми сражался он великое множество раз за время пребывания в Паламесии. «Они походили на людей», - встревоженно заметила Сара после того, как сразил спутник ее последнего из монстров. – «Были ли это гомункулы, управляемые Хаосом?» «Или же остовы погибших Беспамятных», - предположил герой. «Да, подобную возможность нельзя отрицать», - согласилась принцесса. – «Возможно, они отказались следовать моему приказу и вступать в сражение во имя правящей семьи». «Ты слишком всерьез меня воспринимаешь», - хмыкнул герой, сознавая, что восприятие его саркастических замечений принцессе не под силу. – «Они сражались слишком серьезно, чтобы быть всего лишь бесплотными духами... Но все замечу: не ты несешь ответственность за то, что бросила их в бой. Они сражались по собственной воле. И в том, что случилось с ними, нет твоей вины».

Помимо героя, означились в помещениях храма и иные Беспамятные. Один из таковых приблизился к герою с явным намерением поинтересовать, кем является его спутница, но, отрицая собственную мысль, молвил: «Нет. Не может быть, чтобы принцесса покинула свой замок. Забуду-ка я о том, что видел здесь».

Однако следующие двое Беспамятных, встреченных в помещениях Рунического Храма героем, не были столь нерешительны. «Принцесса Сара, почему ты здесь?!» - возопили они. – «Ты как никто другой должна знать, сколь опасно покидать замок! Ведь если не станешь ты надзирать над нами, мы не сможем одержать верх над Хаосом! Всей Паламесии нужна твоя сияющая улыбка как источник надежды! Принцесса... по какой же причине решила ты покинуть замок?» «Я... не знаю, как объяснить», - поникла Сара, и герой, обратившись к Беспамятным, пояснил: «Она пришла сюда, чтобы поддержать нас. Она знает, как сильно мы нуждаемся в ней, потому лично явилась сюда». Сара подтвердила: «Да, именно в этом и состоит причина. Все те, кто стремятся стать Воителями Света, заслуживают величайшего почитания, и потому я здесь». Беспамятные были потрясены подобной честью, припомнили, что, похоже, именно об этом говорится в пророчестве: «’В странствии своем Воитель Света повстречает принцессу’. И это означает, что одному из нас наверняка уготовано стать Воителем Света!»

Воодушевившись, Беспамятные простились с принцессой Сарой, устремились в иные пределы храма. Герой проводил их взглядом, и, криво усмехнувшись, произнес: «Они, наверное, запаникуют, если узнают, что ты просто взяла да покинула замок безо всякой великой причины. ’В странствии своем Воитель Света повстречает принцессу’. Просто одно пророчество за другим». «Именно это мне неизвестно», - покачала головой Сара. – «Паламесия – мир великого множества пророчеств, и навряд ли ты найдешь того, кому известны они все».

«А какие ее пророчества существуют?» - уточнил герой, и Сара задумалась: «Хмм... ‘Воитель Света спасет плененную принцессу’». «Надеюсь, этого мне делать не придется», - улыбнулся герой. – «Потому что если тебя схватят, я буду нести ответственность». «Возможно, я уже пленена», - хихикнула Сара, и, заметив озадаченный взгляд спутника, пояснила: «Я просто имела в виду, что в некотором роде замок и есть тюрьма. И ты... спас меня из нее».

Двое приблизились к кристаллу, находящемуся во внутреннем святилище храма. Коснувшись реликвии, узрели они покои принцессы в ее цитадели в Последнем Противостоянии. Но теперь там пребывали Беспамятные, и лица их были искажены гримасами отчаяния. «Принцесса Сара!» - возопили они, узрев образ правительницы в кристалле, остававшемся в ее чертоге. – «С тех пор, как ты отправилась в странствие, мы потеряны, ибо некому направлять нас. Если мы не будем видеть тебя, то не сможем умереть... и жить не сможем. Принцесса Сара, нам необходим свет надежды, который лишь ты можешь нести нам».

Сара испуганно отступила от кристалла, до глубины души пораженная устремленными на нее взорами, исполненными мольбы. «Мы должны сокрушить Хаоса», - прошептала она. – «Это – единственный способ спасти эти несчастные души». «То есть, ты собираешься вернуться в замок лишь после победы над Хаосом», - уточнил герой. – «Будем откровенны – это может случиться нескоро». «Я понимаю, что твой путь – не из простых», - кивнула принцесса. – «Но, глядя в твои глаза, я вижу свет... свет, который говорит о том, что ждать осталось не так уж и долго. Не знаю, почему, но я ощущаю твою внутреннюю силу. Это энергии, которые ты получил от рун?» «Я не чувствую в себе никаких изменений», - пожал плечами Беспамятный, на что подоспевшие муглы - Момулус и Мемус – заявили, что не прав герой, и, коснувшись кристалл, обрел он силы Света... И сейчас надлежит устремить взор на Рунический Храм Тьмы, дабы обрести могущество оной.

Так, обретя возможность творить заклинания Света, Беспамятный в сопровождении принцессы покинул храм, выступив на восток – туда, где был возведен Рунический Храм Тьмы. «Ты тревожишься о замке», - заметил он по пути, бросив взгляд за помрачневшую Сару. – «Но ты ведь не могла предсказать их реакцию. Уверен, скоро они свыкнутся с твоим отсутствием. Но если тревожишься, то всегда можешь вернуться». «Ты этого хочешь?» - осведомилась принцесса, и отвечал герой: «Это твой выбор». «А если бы выбирать пришлось тебе, что бы ты сделал?» - настаивала Сара. «Не мне его делать», - отозвался Беспамятный, и принцесса печально вздохнула, признавшись: «Мне было бы куда легче, если бы выбор сделал ты и забрал тем самым все мои сомнения».

Она осеклась, заметив письмо, лежащее прямо на земле. Сара подняла листок, пробежала глазами, и на лице ее отразилось изумление, ибо почерк был ей донельзя знаком. «Моему возлюбленному», - значилось в письме. – «Занавеси в нашей комнате начали выцветать, и я решила заменить их. Я хочу, чтобы новые были алыми, как заходящее солнце – твой любимый цвет. Или же это цвет твоего сердца?» Взор Сары приковала к себе подпись. Герой просил спутницу показать ему письму... когда налетевший порыв ветра вырвал листок у нее из рук, унес ввысь... Больше к тебе странной находки они не возвращались.

«И не тревожься о том, что происходит в замке», - вновь попытался герой утешить исполненную чувства вины Сару. – «Те, кто остался там, выжили в сражении с Хаосом – ты не можешь продолжать возлагать вину за их душевное состояние на себя. Мы с тобой видели воочию, с каким рвением сражались они с противником». «...И я также видела, как гибли они, один за другим», - дрогнувшим голосом молвила принцесса. – «И мой долг как представителя правящей семьи – не отворачиваться от них. Я должна своими глазами наблюдать за их жертвой. И я поклялась себе, что именно так и поступлю. Но если я оставлю тебя и вернусь в замок, то не добьюсь ровным счетом ничего. Ведь иной мой долг – оставаться рядом с тобой, пока ты столь самозабвенно сражаешься с миньонами Хаоса до самого конца». «До самого конца?» - уточнил Беспамятный. – «Я, вообще-то, погибать не собираюсь». «Да», - согласилась принцесса. – «Я хочу, чтобы ты оставался жив-здоров».

Двое следовали по тропе к Руническому Храму Тьмы, а встреченные Беспамятные только и говорили об исчезновении принцессы из замка, повергшем в смятение и отчаяние всех воинов на континенте. «Похоже, сбывается дурное пророчество», - мрачно произнес один из Беспамятных, повстречавшихся герою. «’Еретик заберет принцессу’». Герой озадачился: неужто речь о Гарланде?.. Или же... о нем самом?..

У входа в храм вновь означились двое неразлучных муглов, и Эхо шепнула на ухо Беспамятному, что, похоже, Мемус и Момулус были посланы, чтобы приглядывать за принцессой, ведь благодаря коллективному разуму сведения о местонахождении Сары станут известны муглам, остающемся в замке в Последнем Противостоянии. «Спорим, кто-нибудь да явится из замка, чтобы вернуть ее?» - чирикнула фея, и Беспамятный пожал плечами: «Меня бы это не увидило. Они все выглядели такими растерянными». «А если они все-таки явятся?» - настаивала Эхо. – «Ты вступишь с ними в противостояние либо же безропотно передашь принцессу?» «Она сама может принимать подобные решения», - отозвался герой, не желая отвечать на столь провокационные вопросы. «Ты что, действительно не понимаешь?» - прищурилась фея. – «Свобода для нее – тяжкая ноша, ведь она никогда не знала ничего подобного».

Достигнув внутреннего святилища и обретя могущество стихии Тьмы, Беспамятный коснулся кристалла, пребывающего в чертоге, вновь узрел образ покоев принцессы в замке... Вот только теперь хозяйничали там порождения Хаоса, перебившие остающихся в цитадели Беспамятных... Те, похоже, столь отчаялись и опечалились, что даже не противостояли монстрам, безропотно позволили тем убить себя...

«Что я наделала?» - в ужасе выдохнула Сара, наряду с героем наблюдая за пугающими образами. – «Как же я не предвидела подобных последствий своих действий?» «Это – последствия выбора, сделанного ими самими», - твердо возразил герой, и Сара воскликнула: «Как ты можешь быть таким бессердечным?!» «’Если мы не будем видеть тебя, то не сможем умереть... и жить не сможем’», - с нескрываемым презрением процитировал герой фразу, произнесенную подавленными Беспамятными. – «Они перекладывают ответственность за собственные жизни на тебя». «До недавних пор... я тоже так думала», - призналась принцесса, понурившись. – «Я скрывала своим истинные чувства, но больше не могу держать их в себе. И понимаю отчаяние, когда у тебя нет того, ради кого стоит жить, к кому стремиться! Будучи светочью надежды, я многое стала видеть ясно, и чувствую их боль так, как если бы она была моей собственной».

Принцесса устремилась к выходу из храма, а герой, покачав головой, последовал за нею. К загадкам и двусмысленности Паламесии добавились еще и моральные дилеммы – что ж, вот уж чего действительно ему не хватало...

«Сперва – сила Света, теперь – сила Тьмы», - попытался сменить тему Беспамятный, дабы отвлечь принцессу от тягостных дум. – «Интересно, как можно именоваться ‘Воителем Света’ и играть с темными силами?» «Тьма – не синоним зла», - молвила Сара. – «Например, ночная тишь позволяет людям отдыхать и восстанавливать силы. Когда я гашу свет и заворачиваюсь в теплое одеяльце, мне хорошо и спокойно. Конечно, не все сны мои приятны, но по большей части наполнены они счастьем и радостью. Тьма одновременно утешает и согревает, потому я ничего не имею против нее». «У тебя доброе сердце», - улыбнулся спутнице герой, и та зарделась. – «Но Паламесия – весьма опасный мир. И учитывая то, что Беспамятные в большинстве своем не столь вдумчивы и умны, наверняка отклонятся они от избранного пути». «Как цинично с твоей стороны!» - возмутилась принцесса, но, поразмыслив, добавила: «Впрочем, неудивительно».

...Двое продолжали шагать на Руническому Высокогорью в направлении Рунического Храма Небес. Встреченные Беспамятные, заметив принцессу, порой пытались напомнить ей о недопустимости столь вопиющего пренебрежения долгом, на что герой лаконично отвечал им: «Вы обознались». На сама Сара все больше и больше мрачнела.

«Ты хочешь вернуться в замок?» - напрямую вопросил у нее герой. – «Там ждут многие из тех, кто жить без тебя не могут». «А разве так уж неправильно, что в сии тяжкие времена они нуждаются в ком-то?» - тихо произнесла принцесса. «Я боюсь, что чувство долга окажется для тебя неподъемным», - признался Беспамятный. – «Ты не выглядишь очень уж сильной». «Не отрицаю, я часто размышляла над тем, каково это – быть свободной», - молвила Сара в ответ. – «Но... Я возлагаю свои надежды на другого так же, как все они возлагают их на меня. На того, кто привнесет Свет и изгонит Тьму. На того, кто сумеет сделать то, на что неспособна я сама. И осознание этого простого факта... придает мне сил».

Момулус и Мемус сопровождали их в пути, и, окликнув муглов, Беспамятный просил их передать остающимся в замке сородичам, что с принцессой все хорошо. Ведь если муглы в Последнем Противостоянии успокоятся, возможно, и Беспамятные оставят панику. Сара поблагодарила спутника за заботу, но, не сдержавшись, призналась: «Когда я смотрю на тебя, то вижу скорее Тьму, нежели Свет». «Не похож я на Воителя Света, да?» - криво усмехнулся герой, и принцесса покачала головой: «Я этого не говорила. Иногда надежду может явить лишь Тьма».

В пределах Рунического Храма Небес пребывало немало весьма опасных миньонов Хаоса, владеющих магией как Света, так и Тьмы. Велев принцессе оставаться у входа, Беспамятный проследовал внутрь святилища, схлестнулся с заполонившими его монстрами.

К удивлению своему в одном из чертогов храма повстречал он Гарланда. «Наслаждаешься своим странствием с принцессой?» - ядовито осведомился тот. – «Послушал бы ты лучше меня: она – ведьма еще та, как и все женщины». «Почему же ты ее так презираешь?» - осведомился герой. «Кто может знать?»- передернул плечами еретик. – «Думаю, она и сама не знает. Память дворянства заканчивается там, где начинаются нужды простолюдинов. Хорошенько запомни это».

Вскоре Беспамятного нагнала принцесса, не желавшая боле оставатья в одиночестве у входа в храм. А чуть позже обнаружили они иное письмо, адресованное герою и подписанное принцессой Сарой. «Мой возлюбленный», - значилось в нем, - «я заказала тебе новое кресло с обивкой из прекрасной кожи твоего любимого цвета – цвета заходящего солнца, которое мы наблюдали однажды с вершины этой башни. Я молюсь о том, чтобы мои письма доходили до тебя. И, надеюсь, мы увидимся снова прежде, чем это кресло начнет скрипеть от старости». «Это точно не я!» - воскликнула Сара. – «Я никогда кресла не заказывала». «Закат солнца, упоминающийся в письме, над каким-то таинственным местом», - пробормотал Беспамятный, которого загадки этого мира уже порядком утомили, и Сара пожала плечами: «У меня тоже есть воспоминания о подобном дне. Да, весьма таинственно».

Они продолжили путь, и Сара вновь заявила, что храмовые ей коридоры почему-то кажутся донельзя знакомыми, хотя и уверена она, что никогда не была здесь прежде. «Быть может, в детстве», - предположил герой. – «Часто детские воспоминания исчезают со временем». Но принцесса лишь пожала плечами... Неужто позабыла? Ровно как позабыла о том, что кому-то отправляла письма?

Достигнув внутреннего святилища храма и коснувшись кристалла, Беспамятный обрел могущество Руны Небес... но, вопреки чаяниям Сары, видения замка ее не последовало. Подоспевшие Мемус и Момулус сообщили двоим, что путь к Руническому Храму Земли неожиданно оказался отрезан, и, чтобы достигнуть святилища, надлежит им пройти через поселение муглов, Могхейм.

Муглы молили Беспамятного и спутницу его не отклоняться от тропы ни в коем случае, и щебетали без перерыва, уверяя, что, посетив Могхейм, они сразу же смогут выступить и к храму, конечной цели своего пути на Руническом Высокогорье. Принцесса спешила: она хотела как можно скорее завершить противостояние Хаосу и вернуться в замок, где дожидаются ее подданные. «Не волнуйся, я обо всем позабочусь», - пообещал встревоженной девушке герой. – «Если я станк Воителем Света и исполню свой долг, мир будет спасен. Ты же – принцесса, Сара. И твоя безопасность – превыше всего». «Теперь я точно знаю, что не ошиблась, выделив тебя среди остальных», - призналась Сара.

...Они были уже неподалеку от Могхейма, когда невесть откуда взявшиеся муглы налетели на принцессу, уволокли ее в сторону поселения; герой и глазом не успел моргнуть. «Неужто в пророчестве может говориться что-то о похищении принцессы муглами?» - пробормотал он, и, запрокинув голову, вопросил: «Ты ведь следишь за каждым моим шагом, Вокс?..» Небеса безмолвствовали...

У самого селения герой обнаружил на земле очередное письмо, подписанное принцессой Сарой и адресованное ему... или кому-то с таким же именем. «Мой возлюбленный, помнишь то кресло, которое я заказала?» - прочел он. – «Также я заказала и две трости: тебе и мне. Прочные, но легкие. Надеюсь, ты сочтешь их полезными». Трости?.. Такое чувство, что читает он переписку пары, находящейся в весьма преклонных годах...

Наконец, Беспамятный ступил в Могхейм, и множество муглов наперебой принялись заверять его в том, что странствие сие слишком опасно для принцессы, а если с ней что-то случится, Паламесия лишится последней надежды.

В центре селения герой отыскал Сару, которая сжимала в руках очередное письмо. «Возлюбленный мой», - вслух прочла она, - «надеюсь, и это письмо ты получишь. Я вспоминаю те времена, когда дожидалась тебя, оставаясь с муглами. Хоть тогда я и была печальна, я помню, как в сердце моем горела надежда. И по сей день надежда сия облегчает мою боль. Возможно, ожидание – одна из обязанностей наследницы благородного рода. Я всегда буду ждать тебя».

Передав письмо Беспамятному, произнесла принцесса: «Время, проведенное с тобой, принесло мне немало радости. Но я позабыла о своем долге». «Ты остаешься?» - уточнил герой, и Сара еле слышно прошептала: «Да». «А это письмо... это ты написала мне?» - вопросил Беспамятный, и Сара в гневе выкрикнула: «А сам не понимаешь?!. Мне больно сознавать, что в твоей жизни есть и иные Сары! Которые думают о тебе...» Подобное признание изумило героя, но не успел он ответить, как принцесса, взяв его за руки, пообещала: «Я останусь здесь и стану дожидаться твоего возвращения».

Что ж, похоже дальнейший путь он вновь пройдет в одиночестве. Хотя, если сравнивать Вокса и Сару... за последнюю он с радостью отдаст жизнь. И вновь задавался он вопросами: неужто и подобное может быть предсказано?.. Неужто с нею связала его судьба неразрывными узами?.. Если кто-то мог заранее предсказать ее чувства... и то, как он станет себя вести, отвечая на них... тогда реальность сия поистине жестока...

Мемус и Момулус провели героя к перекрестку, где, как уверяли прежде, тропа к Руническому Храму Земли недоступна. Муглы извинились за эту маленькую ложь, ведь все это время они пристально наблюдали за тем, кто увел их принцессу из замка, пытаясь понять – что он за человек. И теперь у двух муглов не осталось и тени сомнений в том, что Беспамятный достоин доверия, однако сородичи не поверили им, потому и забрали Сару в Могхейм.

Герой продолжал путь, и направялся он ныне к возвышающемуся неподалеку Руническому Храму Земли...

...Позже, отдаляясь от Рунического Храма Земли, размышлял герой о происходящем с ним. Все это время вело его за собой древнее пророчество. Если он потерпит неудачу на пути становления Воителем Света, то разделит участь великого множества Беспамятных, остающихся в Паламесии. Он прошел уже долгий путь... но мысль о том, что он слепо – безо всякого разумения – следует пророчеству, не отпускала. Действительно ли воплощение предначертанного в жизнь необходимо?..

От самого Могхейма за героем следовал мугл, Моуг. Да, покойного Мога он не заменит, однако в нужный момент обещал дать дельный совет, да и для телепатической связи с муглами в Могхейме – как следствие, с принцессой Сарой, - пригодится. Моуг заверял спутника, что осталось тому посетить всего один-единственный Рунический Храм, после чего можно покидать Руническое Высокогорье и отправляться дальше.

Неожиданно заявил Моуг: «Принцесса просил передать тебе следующее: ‘Прости, что нарушила обещание и не смогу каждый шаг разделять с тобой’. Что мы ответим ей?» «Скажи, что у нас все хорошо», - пожал плечами герой. Эхо захихикала, высказав замечение о том, что сердце Беспамятного не вынесет расставания с возлюбленной.

Двое продолжали путь, держась подальше от низин. Ведь именно там гнездятся монстры Хаоса. Потому Моуг настоял на том, чтобы следовали они к Великому Руническому Храму через горы, а к топям не приближались. «Но если в низине так много монстров, то почему же они еще не сровняли с землей Могхейм?» - уточинил Беспамятный. – «Муглы не так уж сведущи в бою». «Могхейм защищает магический барьер», - разъяснил Моуг, - «через который обыкновенные монстры проникнуть не смогут. И пока Хаос лично не попытается прорваться в наше селение, все с нами будет хорошо».

...Наконец, на горизонте показался Великий Рунический Храм. Внутри находится последняя руна, и, обретя ее силу, герой завершит свое долгое паломничество. «И что же дальше?» - обратился он к фее. – «Я сражусь с Хаосом?» «А ты уверен, что готов этому?» - поинтересовалась та. «А должен?» - безразлично передернул плечами Беспамятный. – «Помню, что произошло в последнем сражении - самые подготовленные погибли первыми. Представить не могу, каково это: подготовиться к тому, чтобы расстаться жизнью лишь потому, что готов умереть». «Может, ты и прав», - согласилось Эхо. – «Стало быть, ты всеми силами будешь стараться сохранить свою жизнь».

У входа в храм Моуг заметил, что, согласно пророчеству, герою придется провести несколько сражений с тварями Хаоса, ознаменовав тем самым успешное прохождение испытаний. «Стало быть, Паламесия готов мне лишь те испытания, которые по силам», - бросил герой. – «Как мило. Пророчества и испытания загодя заготовлены, и ожидают, когда появится тот, кто их исполнит». «Но не будь все так, нам не нужен был бы Воитель Света!» - пискнул Моуг.

...Исполнив испытания и ступив во внутреннее святилище храма, Беспамятный посредством кристалла заглянул в чертоги принцессы... узрев там радостную суету – и иные лишившиеся памяти воители, и муглы улыбались да ликовали... «Сара отправила сообщение в замок», - пояснил спутнику Моуг. – «Все рады, что с ней все хорошо. Сердца их вновь исполнились надежды». «Надо же, как просто», - хмыкнул герой. – «А когда Сара ушла, они казались такими отчаявшимися». «Ну, у них есть и иная причина», - заметил мугл. – «Они больше не ощущают присутствия Хаоса. К несчастью, его следующее появление – лишь вопрос времени. Он внимательно следил за тем, как ты собираешь руны. И... он идет за тобой». «Тогда мы сразимся», - предположил Беспамятный, но Моуг возразил: «Ты еще недостаточно силен для этого. Потому что в сражение с Хаосом ты не вкладываешь душу, оно не владеет всеми твоими помыслами. ‘Воитель Света поднимется из тенет глубочайшего отчаяния’». «Еще одно пророчество?» - закатил глаза герой. – «Кто их вообще все создал?» «Никогда не задумывался над этим», - признался Моуг. – «В Паламесии то, что случилось в далеком прошлом, забывается. Неважно, кто создал пророчество, важно то, о чем в нем говорится». «Что за чушь?!» - воскликнул Беспамятный. – «Если ты не знаешь, кто создал пророчество, как можно считать его заслуживающим доверия?» Он осекся, лишь сейчас осознав, что все без исключения в этом странном мире основанно на бездоказательных предположениях...

Беспамятный и мугл покинули храм, дабы продолжить странствие, когда Моуг неожиданно замер, пробормотав о том, что оставшиеся в Могхейме муглы почему-то донельзя встревожились... Ужаснувшись, двое наблюдали возникшую вдалеке громаду Хаоса, медленно движущуюся по высокогорью... в направлении Могхейма! Стало быть, Хаос действительно явился, чтобы сразиться с героем, осознав, что может тот оказаться достойный противником.

Дабы настигнуть Хаоса до того, как уничтожит он Могхейм – и покончит с Сарой! – герои устремился в низины, схлестнулся с обитающими здесь могущественными тварями. «Чего конкретно добивается Хаос?» - спрашивал он у Эхо по пути. – «Я думал, он всего лишь хочет убить меня». «Я тоже так сперва думала, но потом поняла, что одной твоей гибели ему недостаточно», - молвила фея. – «Он хочет устрашить тебя, явив собственное могущество. Он хочет сокрушить твое желание продолжать жить. Именно поэтому он собирается покончить со множеством невинных».

Герой помрачнел: ситуация гораздо серьезней, чем могло показаться ему прежде. И все же одна мысль упорно не давала покоя. «Ты сказал, что я не смогу победить, поскольку не вкладываю в сражение душу», - напомнил он Моугу, и тот подтвердил: «Иногда победа рождается отчаянием». «Поэтому я и должен пережить отчаяние?» - уточнил Беспамятный. – «Чтобы одержать победу? Отчаяние от осознания того, что сражаешься с противником, сразить которого не в силах». «А сейчас ты в отчаянии?» - поинтересовался мугл. «Чуточку», - признался герой, и Моуг тяжело вздохнул: «’Чуточку’ – это недостаточно. Лишь когда ты познаешь поистине черное отчаяние, то сумеешь выстоять. Но я рад, что ты на пути к этому».

...Муглы Могхейма бесстрашно покинули свое селение, дабы противостоять Хаосу... хоть и было это тщетно. Когда герой ступил на равнину, высился на которой чудовищный исполин, но заметил у ног его лишь догорающие мертвые тельца. В душе закипала злость... Нет, не отчаяние, о котором ему не сказал разве что ленивый, самая настоящая злость, направленная на бездушную немезиду.

А Хаос сотворил огненный шар... и чистейшее пламя поглотило Моуга. «Он погиб так же, как Мог», - с ненавистью прошипел Беспамятный, подступая к исполину. – «Думаешь, расправляясь с моими друзьями, ты сокрушишь мой дух? Что я лягу лапками кверху и сдохну? Но ты просчитался – теперь я стану сражаться еще более яростнее!»

Между Хаосом и героем возникло змееподобное создание о шести руках – Марилит, одно из порождений Хаоса, воплощение огненной стихии... Но Беспамятный поверг Марилит, устремился к Хаосу... когда раздался над полем брани голос Вокса: «Интересно. Ты не предаешься отчаянию». «С чего вдруг?» - огрызнулся герой. – «Я слишком зол для этого». «А если бы вместо муглов погибла Сара?» - осведомился Вокс. – «Какой бы была твоя реакция?»

Голос затих... а следующее мгновение Хаос исчез, и герой в одиночестве остался на выжженной равнине, устланной трупами муглов. Душу захлестывала растерянность. Куда же двигаться дальше? Сара... где ты, как защитить тебя? Гарланд... куда ты подевался?

Добравшись до Могхейма, Беспамятный заметил немногочисленных муглов, остающихся в селении. Те называли его ‘Воителем Света’, однако сам герой так не считал. «Будь оно так, гибель Моуга ввергла бы меня в отчаяние», - пояснил он. – «Но этого не случилось. Стало быть, я не проследовал с точностью по пути, обозначенному в пророчестве». Муглы, однако, заверяли герой, что раз Мог и Моуг верили в него, то станут верить и они.

В некотором отдалении от селения герой заметил Гарланда; рыцарь бережно нес остающуюся без сознания принцессу Сару. Темный рыцарь пояснил, что до момента пробуждения станет присматривать за нею; герою же надлежит разить миньонов Хаоса, который встретятся на пути... лежащему к следующему телепортирующему кристаллу, магия которого перенесет их прочь с Рунического Высокогорья в иные, неведомые земли. Но в то время, как герой продолжит путь к становлению Воителем Света, он, Гарланд, наряду с муглами сопроводит Сару обратно к замку в Последнем Противостоянии.

Спустя какое-то время герои остановился, заметив на берегу реки, близ которой они проходили, очередное письмо. Как и предыдущее, оное было адресовано ему и подписано именем Сары. «У меня дурные вести», - значилось на листке. – «Вот-вот разразится война с сопредельной державой. Здесь столь многие утратили надежду, что гадаю я – утратил ли ее и ты?»

Гарланд хмыкнул, назвав письмо и содержание его несусветной чушью. «Ты думаешь... оно действительно от Сары?» - вопросил герой, но Гарланд лишь пожал плечами: «Кто знает». «Но оно адресовано мне», - напомнил Беспамятный, и отвечал Гарланд: «Действительно ли оно предназначено тебе? Или же кому-то с таким же именем, как у тебя? Именно твое имя заставляет Паламесию двигаться вперед по бесконечной спирали». «Это как?» - опешил герой. «Приятно видеть, что ты проявляешь интерес», - хмыкнул Гарланд. – «Но ответов ты не получишь, пока не одержишь верх над Хаосом».

Он указал вперед – туда, где над высящимся на равнине кристаллом пребывал в небесах огромный город. «Надежда принимает множество форм в этом мире, но именно эта наполняет его Светом», - произнес Гарланд. – «И Воитель Света – тот, назначено которому сразиться с Хаосом, - может обрести его там. Другими словами, лишь Воитель Света способен вознестись туда. И если ты действительно избранный, то получишь ответы на все свои вопросы. Хоть это будет и нелегко».

Они продолжили путь к кристаллу... когда принцесса Сара пришла в себя. Осознав, что находится на руках у Гарланда, Ее Высочество вырвалось, залепило темному рыцарю звонкую оплеуху за то, что посмел он прикоснуться к ней. Бросившись к Беспамятному, Сара заговорила: «Я так переживала, что не могу оставаться рядом с тобой, что тайно покинула Могхейм, устремилась вслед за тобой. В душе я знала, что поступаю правильно. А затем, этот Гарланд...»

Принцесса осеклась, заметив небесный город, завороженно воззрилась на него. Тело ее воссияло на краткий миг, и Беспамятный опешил – подобного прежде он не наблюдал. «Воитель – ты зрел свет», - прозвучал в разуме его глас Вокса. – «Свет, исходящий от принцессы Сары». «Мы оба знаем, что это – не более, чем наведенная тобой иллюзия», - отвечал герой, совершенно сбитый с толку увиденным. «Нет», - возразил Вокс. – «Свечение исходит от самой принцессы. Возможно, я говорил тебе прежде о свете надежды. Именно он исходит сейчас от принцессы Сары». «Да за кого ты меня принимаешь?» - хмыкнул Беспамятный. – «Свет не исходит от тел людей, это же не факелы!» «Паламесия – мир надежды», - напомнил Вокс. – «Мир пророчеств. Чудеса здесь – это не сказки. И мы называем их ‘чудесами’, поскольку случаются они крайне редко. Наверняка Воитель Света осознает: то, что он видел, было светом надежды, и ничем иным».

«Погоди-ка», - оборвал его герой. – «Не ты ли говорил прежде, чем не ощущаешь Света во мне? Что я лишен всяческих надежд? Другими словами, если я возьму на ‘исполнюсь надежды’, то и от меня начнет исходить свет, как и от принцессы Сары?» «Я очень надеюсь на то, что ты вернешь надежду тем, кто ее лишился», - отвечал Вокс, и сказанному боле ничего не добавил.

...Наконец, достигли кристалла, исходил из которого поток магической энергии, устремляясь прямиком к громаде небесного города над головами. Принцесса Сара повязала на пояс герою свой платочек, молвив: «Это обычай, существующий уже много лет. Сражайся, не питая сомнений!» Обещав, что так и сделает, Беспамятный коснулся кристалла, исчез, ибо потоки магии увлекли его ввысь. Сара опустилась на колени, по щекам ее катились слезы...

...На сердце у героя, устремляющегося все выше и выше, было тяжело. Неужто именно здесь они навсегда расстались с Сарой... и она знала об этом? Кто-то разыграл весь этот спектакль, исход которого заранее известен?.. Но кто?.. Вокс?.. А что бы произошло, если бы он отступил от намеченного сценария, взял да прекратил сражаться?..

...Неожиданно перемещение завершилось, и обнаружил себя Беспамятный в некоем пространстве, залитым ослепительным светом... Приблизился к нему мугл, назидательно произнес: «Если хочешь стать Воителем Света, то должен навесить мир, в котором пребывает мой господин». «А кто твой господин?» - устало вопросил герой, поклявшись больше никому и ничему не удивляться в окружающей его безумной реальности. «Старейший Воитель Света», - прозвучал ответ мугла...

Сияние исчезло, и Беспамятный, оглядевшись по сторонам, обнаружил, что находится в бесплотной пустоши; впереди, у самого горизонта виднелась громада некоего здания, увенчанного шпилем. Мугл, назвавшийся «Старейшим муглом», увлекал его за собою через это пространство, лежащее за пределами Паламесии, между мирами, и именуемое «Садом Воспоминаний».

«Кто он, Старейший Воитель Света?» - спрашивал герой, совершенно сбитый с толку сим новым откровением. «В этом мире прежде уже пребывал тот, кто именовался ‘Воителем Света’», - отвечал Старейший мугл. «Но как такое возможно?» - покачал головой Беспамятный. – «Ведь, согласно пророчеству, приход Воителя Света еще не состоялся... но ожидается». «Скоро ты все поймешь», - обнадежил его мугл. – «Ты встретишь человека, который стал героем... и источником того самого пророчества. Он был первым Воителем Света, и, кстати говоря, разделял с тобой имя».

«Стало быть, он был моим предком?» - произнес Беспамятный, и Старейший мугл вздохнул: «Не в том смысле, который ты в это вкладываешь. Лучше назовем его... источником существования Паламесии». «Он Вокс?» - осведомился Беспамятный, тщетно пытаясь сложить в голове своей разрозненные кусочки головоломки в единую картину. «Вокс играет роль, необходимую для существования Паламесии», - прозвучал ответ мугла, и к сказанному боле ничего не добавил.

Беспамятному не оставалось ничего иного, кроме как следовать за Старейшим муглом к зданию, названному спутником его «Залом Света». Даже фея притихла, сознавая значимость происходящего и оставившая свои обычные колкости.

«Много лет прошло с тех пор, как я последний раз сопровождал воина, подобного тебе», - бросил мугл по пути, и Беспамятный удивленно выдохнул: «А кто еще здесь был?» «Иные Беспамятные, тебе подобные», - отвечал мугл как само собой разумеющееся. «И они выглядели так же, как я?» - уточнил герой, на что мугл изрек: «Может, тебя и удивит это, но муглы не отличают по внешнему виду одного человека от другого. Но все вы излучаете различный свет, и именно так мы вас различаем. Все муглы, без исключений».

После чего признался Старейший мугл, что по доброй воле решил отрезать себя от коллективного разума муглов, и это несколько изменило его суть. Теперь он не являлся муглом как таковым – и даже мог зреть фею, сопровождающую героя. Стало быть, законы, установленные для обитателей Паламесии, не действовали на него...

...Спустя несколько часов пути через пустошь путь герою преградил кристалл – источник магического барьера, препятствующего дальнейшему продвижению к Залу Света. Как объяснил Старейший мугл, его господин желает увидеть, достоин ли молодой воин того, чтобы ступить в оный и получить ответы на свои вопросы. Что ж, вот и начались испытания... Впрочем, ничего иного Беспамятный и не ожидал...

Стражем кристалла оказалась одна из теней, принявших обличье Беспамятных – подобных созданий наш герой встречал и прежде в странствии своем. «Твой господин управляет подобными порождениями?» - осведомился он у Старейшего мугла, когда тень пала и магический барьер исчез, на что отвечал тот: «Нет, ими управлять никто не может. Они поглощены яростью боя, и в душах их – лишь желание убивать. Им необходимо лишь поле брани, и они сражаются до тех пор, пока не погибнут». «Стало быть, твой господин использует их в качестве стражей кристаллов», - резюмировал Беспамятный, и отвечал мугл: «Как я уже сказал, они могут лишь сражаться. Разя сии тени, ты спасаешь их от всепоглощающего отчаяния». «Но что же они представляют собой?» - допытывался герой. «Лишь то, что ты видишь», - молвил мугл. – «Ни больше, ни меньше. Они не совсем души, и существуют между жизнью и смертью».

Продолжили путь. Иные охранные барьеры, иные тени – стражи кристаллов. Разя противников, Беспамятный развеивал магические двеомеры, и – мало-помалу – приближался к цели своего затянувшегося странствия. Общение со Старейшим муглом удручало: на каждый вопрос свой он получал ответ, порождавший еще больше вопросов.

«А что произошло с Беспамятными, побывавшими здесь прежде меня?» - все же поинтересовался он. «Не знаю, что именно», - отозвался мугл, - «но Воителями Света они не стали. Они могли уже практически покончить с Хаосом... но задача эта слишком непосильна для Беспамятного». Герой вздохнул: как и ожидалось, никакой конкретики в ответах...

А мугл продолжал: «Один из нерушимых законов Паламесии состоит в том, что испытания пред Беспамятными представляют собой бесконечный цикл. «Это твой господин придумал?» - нахмурился герой. «Мой господин – основа этого мира, но не его творец», - загадочно отвечал мугл. – «Нет здесь ни богов, ни королей, устанавливающих свои незыблемые порядки». «А кто тогда?» - терпение Беспамятного было на пределе. – «Демоны? Это бы объяснило, почему «законы» приводят нас к неминуемому поражению». Старейший мугл заметил, что спутник его поднял весьма интересный философский вопрос, но продолжать тему отказался.

Кроме того, Старейший мугл припомнил, что прежде здесь уже оказывался индивид, свет которого был подобен тому, коий ныне излучал герой. И это был свет еретика...

Громада Зала Света приближалась, и надеялся Беспамятный, что вскоре все тайное станет, наконец, явным. «Ты упоминал о том, что сразить Хаоса довольно сложно, верно?» - осведомился он, и мугл подтвердил: «Да, сложно. Но не невозможно». «Так подобное уже случалось?» - уточнил герой. – «Если да, то почему же он продолжает бесчинствовать?» «Потому что он – часть самой Паламесии», - доходчиво пояснил мугл. – «Пока этот мир продолжает свое существование, Хаос будет возвращаться вновь и вновь. Тот, с которым тебе предстоит встретиться, одерживал верх над Хаосом множество раз... Но боле он – не Воитель Света. Хоть прежде вы и разделяли одно и то же имя, сейчас его имя – Сид. Да, прежде Сид был известен как Воитель Света».

Лишь сейчас осознал герой, что на протяжении странствия сопровождал его запах тлена; мугл подтвердил, что Паламесия – древний мир, и сменилось в нем множество эпох.

Наконец, Беспамятный достиг Зала Света, где приветствовал его восседающий на троне пожилой воин, пригласивший гостя последовать за собой. «Я – всего лишь старик, дни которого в сем мире сочтены», - произнес он. – «Но мне нужно показать тебе кое-что важное. Пойдем, поговорим по пути».

Двое устремились прочь от Зала Света, через пустоши. Сид молчал, потому молчание решился нарушить Беспамятный. «Что ты такое?» - вопросил он, и отвечал Сид: «Человек, который некогда был Воителем Света. Все, что я пережил, прочувствовал и познал, оказалось заключено в рунах, и история моя стала пророчеством... Ты, кстати, весьма удачлив. Немногие оказываются достойны, чтобы ступить сюда и проделать этот путь».

«Ты сказал, что был Воителем Света», - напомнил герой. «Не просто Воителем Света», - уточнил Сид. – «Изначальным Воителем Света. Но лишь руны помнят мою историю». «Ну, знаешь, для Воителя Света, несущего надежду в мир, ты избрал весьма отшельнический образ жизни», - хмыкнул Беспамятный. «Те дни, когда был я героем Паламесии, в далеком прошлом», - изрек Сид. – «И это место идеально подходит для того, чтобы издали размышлять о славе моих минувших лет». «То есть, ты удовлетворен своими деяниями, и решил удалиться от мира», - попытался понять мотивы спутника герой, но Сид отрицательно покачал головой: «Не совсем так. Воспоминания – странная вещь. Некоторые сияют ярче иных, но все вместе они образуют ярчайшее солнце, на которое я не могу взглянуть, будучи близко. Но издали я вижу красоту каждого из них. Возможно, это один из признаков старости».

Старец подвел Беспамятного к кристаллу, возвышающемуся в пустоши, высвободил содержащие в нем воспоминания. Взору героя предстало видение – самая что ни на есть обыкновенная деревушка, и двое молодых людей – селяне, Сид и его младший брат, Мид. Воспоминание сие относилось к далекому прошлому, к юности Старейшего Воителя Света... и, по сути, являлось отправной точкой становления сего индивида на избранной однажды стези. Мид настаивал, что Саре очень нравится его брат, но тот слишком глуп, чтобы увидеть и осознать этот факт.

Беспамятный был удивлен, что спутник его поделился с ним подобным сокровенным воспоминанием. «Когда нечто остается в далеком прошлом, оно перестает быть сокровенным, и обращается лишь в сладостное и горькое одновременно воспоминание, которым дорожишь», - отвечал Сид. – «И чувство это с годами лишь усиливается. Даже самые болезненные воспоминания расцветают подобно прекрасным розам».

Иные образы, иные воспоминания, но – все те же двое братьев. Говорили о засухе и о надежде, что лорд сих земель откроет плотину, и благословенная влага оросит окрестные земли. Но... кто он сделает это?.. Мид обещал брату разузнать...

Беспамятный заметил, что юный Сид выглядит в точности, как он сам. «Да», - признал тот. – «Но все ограничивается лишь внешним сходством, уверяю тебя. Ты же никогда не говорил о том, что у тебя был младший брат... хотя, наверное, не вспомнишь об этом...» «Но эти воспоминания твои?» - все же уточнил Беспамятный, усомнившись. – «Потому что свои я утратил, и не могу сказать наверняка, кому они принадлежат». «Я – человек чести», - заверил спутника Сид. – «Я не стану лгать тому, с кем делюсь знаниями. Эта история – моя, и только моя. Я хочу лишь показать тебе, где изначально началась история ‘Воителя Света’, а выводы из нее ты сделаешь самостоятельно».

В следующем видении зрел Беспамятный, как в деревушку ступила Сара, которую Мид представил старшему брату. Запинаясь и смущаясь, поведала она, что правитель окрестных земель, лорд Хаос, предложил ей выйти за него замуж. «Как вы знаете, плотила между замком и сими землями находится во власти лорда Хаоса», - говорила девушка. – «И он сказал, что если я отвечу отказом, то не откроет ее, и деревня останется без воды». Мид считал, что лорд Хаос – вполне выгодная партия для Сары, однако та отрицательно покачала головой, молвив: «Брак – это не богатство и не политика, а жизнь вместе с тем, кто тебе действительно дорог. По крайней мере, для меня. А благосостояние вторично. Как я могу полюбить того, кто грозит лишить деревню воды, если я не поступлю так, как он хочет?» «Не тревожься об этом», - попытался ободрить девушку Сид. – «Все поймут, если ты не станешь поступать так, как считаешь неправильным. Мы что-нибудь придумаешь». Сара улыбнулась юноше, тепло его благодарила...

Однако Старейший Воитель Света заверил Беспамятного, что далеко не все его воспоминания столь мирны и беззаботны; в противном случае ему никогда бы не пришлось брать в руки меч и выступать против зла.

В видении Сид удивлялся, сколь много Саре известно о нем, хоть до этого они ни разу не разговаривали. «Да я о всех селянах знаю», - смущенно улыбнулась девушка, - «и о том, что ты – лучший мечник». «Ну, может, для любителя», - отозвался Сид, - «но обучения владению клинком я не проходил». «Но рядом с тобой я чувствую себя в безопасности», - молвила Сара. – «Я знаю, что ты защитишь меня от любой беды».

Беспамятный счел, что Сара обратилась за помощью к Сиду для того, чтобы избежать брака с лордом Хаосом, однако Старейший Воитель Света отрицательно качнул головой, заявив, что девушка готова была променять свою свободу на воду для селян... Герой начинал терять терпение. «Зачем ты показываешь мне все эти видения?» - поинтересовался он. – «Чтобы я наблюдал быт селян в какой-то захолустной деревушке?» «А ты ожидал, что история о становлении первого Воителя Света начнется с некоего божественного знака и странствия, полного тайн и чудес?» - усмехнулся Сид. – «Я рассказываю то, что произошло в действительности, безо всяких прикрас. Давай на мгновение предположим, что ты окажешься тем самым Воителем Света, о котором говорится в пророчестве. Как начнется твоя история? Ведь не с ангелов, сошедших с небес и поющих о твоем появлении, верно? Нет. Твой рассказ начинается с того мгновения, как ты родился. И, как в любой хорошей истории, путь твой труден и тернист. Но миряне оценивают героя по его действиям, а не по происхождению». «Но... я не знаю ничего о своей прошлой жизни», - пробормотал Беспамятный. – «Я утратил все свои воспоминания. Но... я понимаю, что именно ты хочешь сказать». «Этого достаточно», - одобрительно кивнул Сид. – «Если видишь общую картину, детали мало что значат».

«Хорошо, покажи мне, что было дальше», - молвил Беспамятный, и Сид подвел спутника к следующему кристаллу, хранящему в себе его воспоминания. Осознание того, что Сид, Сара, Хаос были самыми что ни на есть обыкновенными людьми, обескураживало... Сид признался, что в то время подле Хаоса пребывал тот, кто направлял мысли и действия лорда в нужное русло, и именно сей индивид являлся врагом изначального Воителя Свету – хоть поначалу последний сего не осознавал.

В следующем видении лорд Хаос, наслушавшись ядовитых россказней советника, обвинял Сару в любовной связи с селянином. Девушка возражала, заявляя, что поклялась стать супругой лорда, и слову своему остается верна.

Впервые узрев Хаоса в видении, герой не был впечатлен. Самый что ни на есть обыкновенный человек, облаченный в черный доспех. «Да, поначалу так все и было», - признал Сид. – «Это позже все стало... сложнее. Он оказался всецело лишен человеческой сущности и обратился в существо, коим является и по сей день. Монстр, жаждущий лишь разрушения, чья ненависть к людям не знает пределов». «Как это – лишен человеческой сущности?» - поразился Беспамятный. – «Разве возможно такое?» Сид заверил спутника, что вскоре тот все поймет сам, а пока надлежит явить взору его следующего участника драмы – хитроумного и злокозненного чародея, советника лорда Хаоса, - Войса.

«Лорд Хаос, слухи о вас стремительно распространяются», - говорил тот своего сюзерену в следующем видении, представшем Беспамятному. – «Во всех городах и весях Паламесии лишь о вас и говорят. А ваша будущая жена, леди Сара, не может смотреть вам в глаза. Ее сердце принадлежит иному – искусному мечнику из небольшой деревушки. О вас ходят всякие слухи, а вы их не опровергаете. Миряне считают вас тираном, насаждающим свою волю как простолюдинам, так и дворянству. Но не отчаивайтесь, лорд Хаос. Ваш скромный слуга придумал, как изменить ситуацию. Если леди Сара смотрит лишь на самого искусного мечника селения, то низвержение его и обретение вами сего титула позволит завоевать ее любовь. Подобное проявление силы покажет, что с вами следует считаться, а не распускать досужие слухи в тавернах. Вам надо объявить о проведении великого турнира, победителем которого станете вы, и никто иной». Лорд Хаос кивнул – задумка советника определенно пришлась ему по душе.

Голос Войса в видении был прекрасно знаком Беспамятному – старина Вокс, вечно брюзжащий о необходимости следовать законам Паламесии. «И эти самые законы были претворены в жизнь вскоре после этого разговора», - рассказывал Сид, и, тяжело вздохнув, молвил: «Я уже говорил о том, что самые болезненные воспоминания красивы, если взирать на них издалека... но это справедливо не для всех. Некоторые раны остаются свежими, хоть и перебинтовывали их много раз. Раны лучше просто не трогать». «Но если воспоминания эти слишком болезненны, почему бы просто не забыть о них?» - поинтересовался герой, и отвечал Сид: «Потому что они являются уроками для других. Уроками, которые помогут тебе обратить отчаяние в надежду. Я поклялся никогда не оборачиваться спиной к отчаянию, которое прежде ощущал».

Иное видение, в котором Войс объявил прибывшим в замок лорда Хаоса мирянам о начале проведения первого великого турнира Паламесии. Победитель турнира удостоится исполнения одного своего самого сокровенного желания, и гарантирует это лично лорд Хаос, распорядитель турнира. «И кроме того, лорд Хаос дает вам право самим определить правила, по которым будут проводиться противостояния», - говорил советник. – «И названы они будут ‘законами Паламесии’!»

Сид заверил героя, что прежде и Вокс был самым обыкновенным человеком. Беспамятный же припомнил о своем участии в турнире, проводившемся на арене в пустыне Иштар, молвил: «Я помню, что пророчество говорит о турнире. Предположительно, Воитель Света должен одержать победу в нем по умолчанию, а не в сражении». «Верно», - подтвердил Сид. – «Это очередной из эпизодов моей жизни, который нашел свое отражение в пророчестве. Как видишь, рассказ мой неразрывно связан с ним».

В следующем видении Мид заявил брату, что записал его на турнир. Ведь как иначе заставить лорда Хаоса открыть плотину?

«И ты сумел победить в турнире, никому не нанеся ран?» - предположил Беспамятный. «Попрошу тебя не строить предположений», - оборвал его Сид, - «а узреть то, что произошло, собственными глазами». «Но зачем мне видеть все это, если ты можешь просто взять да рассказать?» - озадачился герой, и Сид назидательно произнес: «Потому что важен не конечный результат. Важно то, что ты узнаешь по пути, как при этом взрослеешь, какие решения принимаешь и какие выводы из пережитого делаешь. Хотя я никогда не собирался покидать свою деревню и выступать в путь, который изменит всю мою жизнь, я был вынужден это сделать, ибо вели меня силы, мною не контролируемые, и судьба моя решилась на поле брани, а не на рисовом поле». «То есть, тебе не нравилось сражаться?» - уточнил герой. «Я проклинал судьбу свою все время», - признался Сид. – «И хочу показать тебе все, что видел и чувствовал при этом. Если ты поймешь, почему путь мой был именно таким, то, возможно, сможешь осознать, как превозмочь силы, пытающиеся определить течение твоей собственной жизни – особенно, когда ты стоишь перед выбором, делать который не желаешь».

Сид еще раз уточнил, что он ни в коей мере не хочет, чтобы Беспамятный повторил его путь, но прошел путем собственным, справедливо распорядившись полученным знанием. Да, он был вынужден взять в руки меч, выступить против сил зла, ощутить всепоглощающее отчаяние, но превозмочь его и явиться сему миру Воителем Света... изменив при этом устои Паламесии навсегда...

Беспамятный начинал понимать, почему Сид призвал его в это пространство – Сад Воспоминаний. Все без исключения обитатели сего мира заставляли его брать в руки оружие, сражаться во имя неведомых целей. Подобное ему претило: зачем становиться Воителем Света? Лишь ради того, чтобы потешить чьи-то амбиции?.. Да, он готов уже был отбросить клинок и принять тот факт, что Паламесия позабудет его, ибо таков незыблемый закон, здесь бытующий. Но, если он, Беспамятный, своими глазами узрит воплощенные образы воспоминаний Сида, то, быть может, сможет вернуться на путь к становлению Воителем Света?..

Двое продолжали путь через пустошь. Герой вновь и вновь возвращался мыслями к уже увиденным образом, не разумея, как история о первом Воителе Света может быть столь... прозаичной. Он был рожден в маленькой деревушку под названием Паламесия. Правитель сего городка, лорд Хаос, хотел взять в жены девушку по имени Сара, но, получив отказ, возжелал мелочного мщения, и перекрыл плотиной реку, несущую воды к окрестным городам и весям. За помощью Сара обратилась к юноше – лучшему мечнику селения, но он оказался бессилен помочь ей; лишь выслушал рассказ девушки, разделяя ее страхи. В итоге Сара поняла, что иного выхода, кроме как стать женой Хаоса, у нее попросту нет. «И если бы моя история здесь и закончилась, я прожил бы остаток дней своих как счастливый селянин, и родное село никогда бы не покинул», - вздохнул Сид...

Но, несмотря на то, что Сара готова была принять уготованную ей несчастливую судьбу, начали распространяться слухи о том, что сердце ее отдано не Хаосу, а мечнику, а лорд заставляет девушку выйти за него замуж против ее воли. Советник Войс нашептывал безумные россказни в уши чувствовавшего себя униженным лорда Хаоса, распаляя его гнев. Но наущению советника, Хаос объявил о проведении турнира. Если Сара любит лучшего мечника, то он, Хаос, и окажется таковым... Да, в прежние времена, и Сид, и Хаос были всего лишь незначительными людишками из безвестного селения. Но что же произошло, что столь разительно преобразило мироздание?..

И сейчас Сид и Беспамятный приблизились к следующему Руническому Кристаллу, заключавшему в себе воспоминания, продолжающие историю. «Хочу предупредить тебя», - произнес Старейший Воитель Света, обращаясь к спутнику. – «Мои воспоминания нахлынут на тебя, и ощутишь ты всю мою боль, все мои потери». Герой кивнул: к подобному испытанию он был готов...

«Но все же я не могу представить тебя Воителем Света», - признался он, и отвечал Сид: «Хоть родом я из захолустной деревушки, но на турнире сражался с лучшими из лучших. Я не думал, что у меня вообще есть шанс на победу». «Но разве не был ты лучшим мечником в своем селении?» - уточнил Беспамятный. «Возможно», - кивнул Сид, - «но из далеких земель прибыли куда более сильные противники, дабы снискать славу и богатство. Хаос заплатил за участие в состязании самым искусным мечникам». «Конечно, ведь он хотел, чтобы ты потерпел поражение», - согласился герой, однако Сид отрицательно покачал головой: «Все не так просто. Его замысел был иным».

В видениях наблюдал герой, как Сид с легкостью одержал верх над противниками в отборочных испытаниях турнира. Подобное же повторилось и в последующих боях – он разил противников, куда более опытных, нежели он сам. Сомнениями своими Сид поделился с братом... По неведомой причине кому-то нужно было убедить публику в том, что сей безвестный мечник одерживает безоговорочные победы раз за разом, и осознание это вызывало тревогу. Но вереница побед продолжалось, и даже публика заподозрила нечестную игру. Сид просил Мида выяснить, что, в сущности, происходит...

Следующее видение... Сид обнаружил мертвое тело брата в подворотне. «Почему это произошло?!» - возопил он. – «Почему Мид должен был умереть?!» «Потому что он оказался слишком умен», - произнес вкрадчивый голос, и заметил Сид в нескольких шагах советника лорда Хаоса, Войса. – «Твой брат оказался слишком близок к тому, чтобы узнать правду».

Обнажив клинок, Сид потребовал ответов, и струхнувший чародей выпалил: «Весь этот турнир – всего лишь постановка. Лорд Хаос покончит тобой в финале на глазах всех присутствующих. Видишь ли, всем твоим противникам лорд Хаос заплатил немалые деньги за то, чтобы они сыграли свои роли». «Но зачем такой сложный замысел?» - недоумевал Сид. – «Не говори только, что и плотину он перекрыл ради этого! Он мог просто взять да подослать ко мне убийцу в любое время!» «Он хочет покончить с тобой открыто, перед свидетелями», - пояснил Войс. – «И смертью твоей он не толпу поразить хочет, а Сару! Ведь девушка влюблена в тебя, и таким образом ты становишься соперником для лорда Хаоса».

«Сара влюблена?..» - изумился Сид. – «Но даже если так, почему погиб Мид?..» «Твой брат понял, что происходит», - произнес Войс. – «Он видел, что твои противники не сражаются всерьез. Ты не мог потерпеть поражение, они позволяли тебе победить их». «Чтобы Хаос смог встретиться со мной в последнем противостоянии», - резюмировал Сид. – «И лично покончить со мной... Но Мида все же зачем было убивать?!» «Чтобы замысел сей не был обнародован», - прозвучал ответ. – «Ты должен был добраться до финала, но лорд Хаос оказался бы сильнее тебя. Вот как все должно было произойти. И если бы стало известно то, что весь турнир фальшив, честь лорда Хаоса оказалась бы запятнана. Потому, думаю, он и приказал своим людям заставить Мида замолчать».

Войс добился своей цели: ныне Сид пребывал в неистовой ярости. Расставив все фигуры на доске, советник отступил, дабы наслаждаться представлением...

Беспамятный повторял путь Сида, разил теневые порождения на призрачной арене, что позволяло ему зреть все новые и новые образы позабытого прошлого. Исполненный жажды отмщения, Сид стремился сойтись с Хаосом в поединке не на жизнь, а на смерть.

«Именно тогда ты и стал Воителем Света», - уточнил герой у спутника своего. – «Когда в финале турнира сразил лорда Хаоса?» «Нет, вовсе нет», - отвечал Сид. – «В то время ненависть к нему разъедала мою душу. Воитель Света должен нести с собой надежду. А я... нес лишь отчаяние да всепоглощающую жажду отмщения».

...В следующем видении зрел Беспамятный, как несколько головорезов, нанятых лордом Хаосом, разыскивают Сида. Именно они убили несчастного Мида, и сейчас, следуя полученным приказам, должны были удостовериться в том, что у старшего брата не будет ни малейших шансов на победу в турнире. Войс наблюдал за лиходеями, оставаясь поодаль.

Наконец, обнаружив Сида близ арены, негодяи жестоко избили его... и это за считанные минуты до начала финальных состязаний. Но юноша, скрипя зубами от боли, проследовал на арену... И он, и собравшиеся на трибунах зрители, ждали появления лорда Хаоса, но на арену проследовал Войс, возвестив: «Раны, которые лорд Хаос получил в последнем состязании, оказались серьезнее, чем он полагал изначально. Он выбывает из финального поединка. Посему у нас есть победитель турнира!»

Трибуны рукоплескали Сиду, а он, донельзя взбешенный, обернулся к хитроумному советнику: «Что ты мелешь?! Какие еще раны?! Передай, что я прикончу его!» «Да?» - вкрадчиво осведомился Войс. – «Ты уверен, что это разумно?»

Приблизившись вплотную к Сиду, чародей прошептал ему на ухо: «Сара обещала лорду Хаосу все, что угодно, если он не появится на финальном поединке. Похоже, она не могла вынести мысли о том, что ты будешь убит. К тому же, эти негодяи так тебя отделали... И лорд Хаос лишь утратит лицо, если одержит верх в поединке с совершенно обессиленным противником. Потому именно Сару и жестоких наемников лорда тебе следует благодарить за то, что ты все еще жив. И если ты хочешь передать Саре сообщение, я буду счастлив сделать это». «Не стоит», - процедил Сид. – «Меня все это уже не касается».

Видение развеялось... и Беспамятный наряду со Старейшим Воителем Света продолжил странствие по Саду Воспоминаний – к следующему Руническому Кристаллу. «Мой брат расстался с жизнью в этом бессмысленном спектакле», - говорил Сид спутнику. – «В фарсе, исчезнувшем в конце по еще более глупой причине. Я потерял брата, моего единственного родича. Какое-то время я мог лишь задаваться вопросом, почему жизнь оказалась столь несправедлива ко мне. Тогда я не был воином. Я был лишь жалкой тенью человека. Но жизнь иногда изменяется весьма странным образом...»

...Вскоре достигли двое следующего Рунического Кристалла, и Сид, заметно помрачнев, признался: «В те дни сердце мое подобно было выжженной пустыне. Ведь Сара все же согласилась выйти замуж за Хаоса. Я понимаю, она сделала это, чтобы спасти меня. Но все равно, брат мой был мертв. Что иронично, после до меня дошли слухи, что и Хаос вкусил немало бед». «Хаос?» - озадачился Беспамятный. – «А с ним-то что случилось? Ведь он стоял за всем произошедшим! Только не говори, что он исполнился раскаяния!»

«Он утратил свою репутацию», - пояснил Сид. – «Он пафосно объявил о проведении великого состязания, надеясь одержать надо мной славную победу, но все действо оказалось... незаконченным. А вскоре начали распространяться слухи о том, что в действительности сердце Сары принадлежит не лорду Хаоса, а лучшему мечнику селения. Поговаривали, что весь турнир Хаос затеял исключительно из ревности. А когда наемники напали на мечника прямо перед финальным боем, вся картинка сложилась. Похоже, тот, кому было обо всем известно, обнародовал правду о произошедшем. Люди начали смеяться за спиной у Хаоса, что в определенном смысле спасло мне жизнь». «То есть, если бы с тобой что-то случилось, все бы подумали, что за этим стоит Хаос», - осознал Беспамятный. – «Он сам связал себе руки!» «Даже подданные Хаоса насмехались над ним», - продолжал Сид. – «И он возненавидел их всех. Без исключения».

В следующем видении зрел герой, как Сид, предавшись отчаянию, долго бесцельно бродил по лесам.

«Так что же произошло дальше?» - спрашивал Беспамятный, и отвечал Сид: «Хаос перекрыл плотину, лишив воды все селения ниже по течению реки». «И он обрек людей на гибель лишь потому, что те смеялись над ним?» - изумился герой. «Не только поэтому», - произнес Сид. – «Хлопот ему доставляла и Сара, нареченная». «Наверняка она была холодна с ним как лед», - заметил Беспамятный. – «Ведь все-таки любила она тебя». «Нет, не в этом дело», - покачал головой Сид. – «Она сдержала свое слово. Да, сперва она противилась ухаживаниям Хаоса, но после того, как дала обещание стать его женой, не сказала и слова. И, как и подобает верной супруге, всячески поддерживала его во всем».

«Тогда что же тревожило Хаоса?» - озадачился Беспамятный. «Сложно сказать, что творилось в его разуме», - молвил Сид. – «Возможно, он сомневался в искренности Сары. Ее покорность он принял за тайные злонамерения, а улыбки, коими она одаривала его, считал предназначенными для другого. По мнению Хаоса, разум которого был всецело отравлен подозрениями, каждое действие Сары было предательством по отношению к нему... И ментальное состояние его продолжало ухудшаться. Вскоре он перестал верить кому бы то ни было, в том числе и себе. Медленно, но верно душа Хаоса увядала».

...В бесцельных мытарствах по лесам Сид повстречал Войса, который сообщил ему, что лорд Хаос и не думает открыть плотину, посему урожаи селян продолжают гибнуть. «Он делает это из мести», - говорил советник. – «Ведь он оказался выставлен не в лучшем свете, и теперь селяне расплачиваются за это. К тому же, он стал рабом демона, имя которому – любовь! Вне всяких сомнений, леди Сара пребывает в крайнем смятении. Хоть ведет она себя искренне, подозрения лорда Хаоса все крепнут. Возможно, ты сможешь с этим что-то сделать? Ведь ты все-таки жизнью ей обязан». «А что я могу сделать?» - мрачно поинтересовался Сид. – «Ведь если я вернусь, Хаос разозлится еще больше». «Твоего желания помочь разрешить ситуацию достаточно», - отвечал Войс. – «А на остальное – воля судьбы. Потому не теряй то немногое время, что осталось, на колебания. Леди Сара разрывается между своей верностью к страдающим селянам и верностью к лорду Хаосу. Не знаю, сколько еще она сможет продержаться».

...Когда Сид, сопровождаемый Войском, вернулся в родное селение, то с ужасом лицезрел Сару на вершине плотины. Доведенная до отчаяния, девушка собиралась сигануть вниз, дабы оборвать смертное свое существование. Советник лорда обратился к Саре, прося ее просветить Сида о текущей ситуации прежде, чем сделает она роковой шаг. «Ты поклялась выйти замуж за лорда Хаоса», - вкрадчиво говорил Войс. – «Поклялась искренне. Но он хотел получить не только твою руку, но и сердце». «Боюсь, лишь моих слов оказалось для него недостаточно», - вздохнула Сара. – «Но лишь словами я могу выразить то, что у меня на сердце. И все же... лорд Хаос не поверил мне. Почему?»

«Почему?» - усмехнулся Войс. – «Причина очевидна. Ты обещала свою любовь лорду Хаосу, но он не понимает это чувство». «Но тогда что же мне делать?!» - в отчаянии воскликнула решение, и советник, обернувшись к Сиду, произнес: "Почему бы тебе просто... не убить его?!» Юноша опешил, а собравшиеся у основания плотины селяне поддержали Войса, упрашивая своего мечника покончить с лордом, ведь, лишенные воды, они непременно погибнут. Селяне заверили Сида, что непременно последуют за ним, а Войс продолжал плести интриги, убеждая свое оружие в необходимости расправы над лордом. «Хаос лишил этих людей воды», - говорил он. – «И Сара, обещавшая выйти за него замуж, считаешь, что смерть – единственный путь, который у нее остался. На каждом шагу мы зрим лишь отчаяние. И ты – лишь один среди нас, кто может развеять эту тьму». Сара обернулась к Сиду... От нее – ровно как и от селян! – исходило сияние...

«Ты видел уже подобное», - произнес Сид, обращаясь к Беспамятному, наблюдавшему сие видение. – «Надежду людских сердец, обращающуюся в теплое сияние». «Свет надежды...» - согласно кивнул герой. – «Ты увидел надежду в их очах, обращенных к тебе, и это направило тебя на избранный путь». «Тогда я впервые зрел подобный свет», - молвил Сид. – «Я не мог противиться ему. Он был такой теплый... такой умиротворяющий... Он проник в раны в моем сердце, возникшие после гибели брата, и заставил душу мою воссиять... Я осознал, что вода – это жизнь, а то, что лишает ее – смертельная угроза. Таковой угрозой Хаос и стал. Общий враг сплотил мирян как никогда прежде. Они молили, чтобы кто-то противостоял Хаосу, прекратил их страдания. К худу или к добру, но надежды свои они возложили на меня. Они все верили в меня, я видел это в их глазах. И не мог отказать им в их нужде».

«Им нужна была надежда – и ты дал им надежду», - заметил Беспамятный. – «Как и предсказано в пророчестве: Воитель Света принесет надежду в мир». «Верно», - подтвердил Сид. – «Дрязга из-за воды в захолустной деревушке. Таковы истоки пророчества. А теперь пришло время тебе узреть окончание первой в череде историй...»

Перед тем, как явить герою следующее видение, сокрытое в одном из Рунических Кристаллов, поведал Сид о том, как злоба в сердце Хаоса обрела воплощение в монстрах, пришедших в сей мир. «Вода была символом владычества Хаоса, и вода отразила его зло, усилив его», - говорил Старейший Воитель Света. – «И вода, и Хаос стали едины – породив одну из четырех Тварей – Спрута!»

Оный оказался воплощен пред Беспамятный, и лишь когда поверг тот его, смог продолжить странствие по Саду Воспоминаний. Зрел он, как селяне отправили своего чемпиона на противостояние с обезумевшим лордом, как Сара обняла возлюбленного на прощание... Сражение с Хаосом произошло на вершине плотины; клинок лорда рассек Сиду лицо, лишив левого глаза, но юноша сумел одержать верх в сем сражении, столкнув Хаоса вниз... После чего плотина была поднята, и живительные речные воды вновь хлынули в иссохшее речное русло...

«Так я одержал верх над Хаосом и вернул воду мирянам», - завершил свой долгий рассказ Сид. – «Но то было лишь началом моего пути. В последующие годы в мире появилось множество монстров, несущих погибель. Возможно, то была месть: проклятие, сотворенное поверженным лордом. Люди познали страшные страдания. Со временем все зло, пребывавшее в мире, она начали называть ‘Хаосом’. Одичавших зверей, рыщущих в деревнях, нежить на погостах, орды демонических порождений, злых чародеев, драконов, стремящихся разрушить столицу... Хаос – так называли они все это. Хаос всему виной. Я сражался и повергал Хаос снова и снова, во множестве форм и обличий».

«И каждый раз отчаяние мирян отступало, ибо ты нес им надежду», - произнес герой, и собеседник его подтвердил: «Да, сперва я стал рыцарем, затем – героем, и, наконец... Но ты уже сам понял». «Воителем Света», - молвил Беспамятный, и, припомнив об одной из ключевых фигур истории, поинтересовался: «А что случилось с Сарой?» «Она явила мне дар надежды», - вздохнул Сид. – «И продолжает являть его по сей день. И это – мой дар тебе. Это все, что я могу тебе дать. Спасибо, что выслушал до когда историю старика о днях, давно минувших. А теперь мы расстанемся. Возвращайся на путь, тебя зовущий. Создай свою собственную историю, которая пройдет проверку временем. Считай мой рассказ эдаким наставлением, картой, на которой отмечен путь для моего наследника. Мне кажется, тебя терзают сомнения в том, стоит ли сему пути следовать. Да, когда-то и я задавался этими же вопросами. Ведь изначально я вовсе не был воином. И, как ты зрел, не желал сражаться. Но, оглядываясь назад, я вижу себя, захваченного безумием сего мира. Но мои испытания даровали мне жизнь, в которой есть смысл, в которой есть цель... А этот мир нуждается в надежде. Отчаянно нуждается. И нуждается в герое, который принесет сию надежду людям, когда иссякнет Свет и воцарится Тьма... Но герои не рождаются каждый день. Нам необходим был наследник, коий станет именоваться Воителем Света, даже если бы нам пришлось создать его самим из совершенно безвестного индивида. Мы взяли историю человека, который принес в сей мир свет надежды...»

«...И заставили меня прожить ее», - закончил Беспамятный, на что Сид лишь хмыкнул: «Прожить? Ты отринул фантазии, представшие тебе, как и должен был. Потому я открыл тебе истину. Я надеялся, что оная заставит тебя вновь взять в руки меч». «Все для того, чтобы заставить меня сражаться», - произнес герой. – «Я понимаю, зачем тебе нужен тот, кто продолжит твое начинание, но я – не ты». «Но ты вполне можешь стать защитником мирян», - возразил Сид. – «И ты стремишься к этому, я знаю. Даже сейчас доблесть твоя сияет куда ярче, нежели тогда, когда впервые ступил ты на берега Паламесии... Возьми и забудь мою историю. Просто окажи старику одну услугу. Подними свой меч и сражаться. Неужто я о столь многом прошу?» «И на что же ты надеешься?» - поинтересовался Беспамятный, и отвечал Сид: «Я надеюсь на саму надежду. Надежду для этого мира». Герой согласно кивнул: по крайней мере, он знал, что не обретет свободу, пока не пройдет свой путь до конца.

Простившись с Сидом, он продолжил странствие по Саду Воспоминаний, где его вновь разыскал Старейший мугл. Поинтересовался Беспамятный, сам ли Сид создал пророчество, надеясь отыскать продолжателя своего дела. «Да, оно основано на его жизненном пути», - подтвердил мугл. – «Но нет, пророчество создал не он, а сама Паламесия. Да, именно сей мир воззвал к герою, дабы принес тот надежду людям. Сид и опомниться не успел, как оказался всецело подчинен законам Паламесии. Мир хотел, чтобы Сид сражался, чтобы вновь и вновь нес надежду смертным».

«Но он ведь оставил противостояние злу?» - нахмурился герой. – «Я мог бы поступить так же». «Да, Сид обрел свободу, но теперь подобное повторить не получится, боюсь», - с сожалением заметил Старейший мугл. – «Видишь ли, Паламесия жаждет надежды. Отринь оную, и действие твое изменит пророчество – изменит саму реальность! – так, что ты будешь вынужден вернуться на предначертанный путь». «Стало быть, сойти с него я не смогу», - мрачно констатировал Беспамятный. Что ж, нечто подобное он и предполагал...

«То есть, Сид оставил мне все сражение, пока он издали наблюдает за происходящим вместе с Сарой?» - вздохнул Беспамятный. «Нет», - отвечал Старейший мугл. – «Сары больше нет в этом мире». «Умерла?» - уточнил герой. «Она покинула этот мир», - уклончиво молвил мугл. – «Ее больше нет в Паламесии. Мой господин отправил ее далеко-далеко отсюда. Ведь он не мог боле сражаться, и не было никого, кто вернул бы надежду в мир. Здесь Сара оказалась бы заточена в мире, надежды лишенном. Потому он позволил ей покинуть Паламесию. С тех пор прошли годы, десятилетия. Иногда она присылает письма».

Обнаружив кристалл, Беспамятный коснулся его, и магические потоки увлекли его прочь из Сада Воспоминаний... Размышлял герой о том, что открылось ему в сем пространстве. Да, Сид был самым заурядным юношей, но испытания, с которыми пришлось столкнуться ему, привели к становлению его Воителем Света. Множество сражений с Хаосом стали искрами, не позволявшими надежде угаснуть в этом мире...

Но теперь пришел его черед. Проследует ли он по пути Сида?.. Станет ли Воителем Света и сразит Хаоса в последний раз?.. Сложно сказать. Хаос бывал сражен и прежде, но всегда возрождался. Каков же тогда смысл в продолжающемся противостоянии?.. Вернет ли поражение Хаоса надежду в мир?.. Окажется ли этого достаточно?.. Если Хаос вернется вновь, в чем смысл обретения надежды?..

Вопросы, ответов на которые не ведал он, продолжали снедать Беспамятного...

В ином уголке Паламесии Мея, известная также как Лазурная Ведьма – еретичка, - выступала на поиски героя. Прежде один из Беспамятных, бывший ей столь дорог, следовал тем же путем, сражался за сей мир, за надежду... Но мир оказался безжалостен; Паламесия убила его. И ныне Мея задавалась вопросом: что хорошего может дать мир, ввергающий в отчаяние ради обретения призрачной надежды?.. Если закон Паламесии действительно таков, она и герой, вести о свершениях которого распространялись по землям Паламесии, покончат с ним.

Мея продолжала свой долгий путь, противостояла монстрам – порождениям Хаоса.

«Зачем ты ищешь его?» - прозвучал женский голос, и пред ведьмой возникла фигура, лицо которой скрывал капюшон плаща. «Я должна кое-что сказать ему», - бросила Мея, и незнакомка отрицательно покачала головой: «Этого не будет. Он – мятущаяся душа, и часто отступает с пути, предначертанного пророчеством. Но все же следует ему, и собирается сразиться с Хаосом. Он станет Воителем Света, как и говорится в пророчестве. И в истории этой нет места ведьме. И если ты отговоришь его...» «Тогда вся Паламесия поднимется против меня», - закончила Мея. – «Мир попытается меня уничтожить».

«Чтобы покончить с тобой, явятся Сикариусы», - продолжала вещать женщина. – «Ты можешь сразить первого, и даже второго, но они продолжат являться. Уверена ли ты, что сможешь противостоять им? Я вижу, ты едва на ногах держишься». «Если я упаду от усталости до того, как встречусь с первым из них, можешь начинать смеяться», - зло бросилась Мея, и женщина молвила: «Смеяться я не стану. Не вижу ничего забавного, если кто-то умирает бессмысленной смертью. Если у тебя есть то, за что действительно стоит сражаться, вставай и сражайся, не щадя себя!»

С этими словами на глазах изумленной Меи женщина обратилась в маленькую фею, Эхо, заявившую, что у нее свои причины для помощи еретичке, и раскрывать их она не собирается. И Лазурная Ведьма наряду с неожиданной спутницей продолжила путь, бросая вызов как вездесущим чудовищам, так и могучим Сикариусам, возникшим поблизости и стремящимся не допустить встречи ее с Беспамятным.

Повергнув Шиву – Сикариуса, воплощавшую собою стихию льда, Мея устремилась к владениям следующего из могущественных созданий, пламенного Ифрита. «Если у тебя есть сообщение для Беспамятного, я могу передать», - с готовностью вызвалась фея, порхая над своей спутницей, и отозвалась ведьма: «Если я все-таки паду, будь добра, так и сделай».

Фея рассказывала, что каждого из множества Беспамятных, пребывающих в Паламесии, сопровождает своя Эхо. «Стало быть, вы – действительно эхо», - осознала Мея. – «Одна сущность, эхо от которой звучит множество раз... Быть может, и ему помогала Эхо прежде». «Прежде?» - озадачилась Эхо, не сразу взяв в толк, что говорит ведьма о павшем возлюбленном. – «То есть раньше ты фей не видела? Ты была самой обычной паламесианкой, как люди и муглы». «Интересно, неужто существовала Эхо, которая знала меня прежде, чем я стала ведьмой», - задумчиво молвила Мея, воскрешая в памяти события прошлых лет, но Эхо лишь пожала плечами: «Прости, но не знаю. Мы, феи, не разделяем память так, как это делают муглы. Потому я не помню тебя прежнюю. Ровно как и не знаю, что стало с тем Беспамятным, кто был тебе так дорог...» Действительно ли не знала фея об этом... или же просто не желала говорить?

Двое достигли владений Ифрита, и постановила Эхо, что Мее надлежит сразить сего Сикариуса – в противном случае странствие ее закончится здесь и сейчас. Лазурная Ведьма усмехнулась, видя иронию в том, что ее – как и Беспамятных, жаждущих стать Воителями Света, - ведет в бой маленькая фея.

...Покончив с Ифритом, устремилась Мея к владениям следующего Сикариуса. Фея говорила о Беспамятном, о том, как устал тот оставаться пешкой пророчества, и, желая покончить с Хаосом, он хочет просто оказаться свободен. «Но поражение Хаоса пророчества не завершит», - молвила ведьма. – «Даже если он падет, то со временем вновь явится миру». «И когда это произойдет, иной Беспамятный выступит против него», - подтвердила Эхо. – «Но сейчас – это задача нашего воителя. Он покончит с Хаосом ради Паламесии и любви принцессы, верно?»

«И таким образом вернет в мир надежду», - продолжала Мея. – «Именно этого добивается Вокс. В Паламесии ничего не изменится. Люди станут молить о надежде, но познают лишь отчаяние». «Все верно», - кивнула фея. – «Именно поэтому ты хочешь остановить его. Но ты уверена, что это правильное решение? Ведь, насколько знаю, он не особо жалует Вокса и пророчество. И если открыть ему глаза, он отступит со своего пути. Конечно, это идет вразрез с законами Паламесии. За ним начнется охота, как за тобой и Гарландом. Он предаст доверие принцессы и станет еретиком». Мея задумчиво изрекла, воскресив в памяти образ возлюбленного: «Так же, как и иной, много лет назад».

Следующими Сикариусами, сраженными девушкой, стали сущности земли и ветра – Хашмал и Один. «Скажи, неужели ты действительно так настроена против того, чтобы Воитель Света сразил Хаоса и вернул надежду в мир?» - спрашивала Эхо у спутницы, продолжавшей упрямо шагать вперед по скованной льдом равнине, но та отрицательно покачала головой: «Ничего не имею против надежды как таковой. Но это раз за разом повторяющееся отчаяние во имя надежды? Я хочу разорвать этот цикл».

«Не очень тебя понимаю», - нахмурилась фея. – «Даже если ты остановишь его, кто-нибудь еще встанет на путь к становлению Воителем Света. И в Паламесии ничего не изменится... Хотя, быть может, у тебя есть какой-то хитрый план, и ты хочешь перевернуть все устои этого мира с ног на голову?» «Нет, нет у меня плана», - отвечала Мея. – «И возможностей перевернуть устои тоже нет. Но это не означает того, что мы не должны пытаться! Сидеть слова руки неприемлемо. Поэтому-то я и собираюсь отыскать этого Беспамятного».

Эхо, однако, не поверила спутнице, прося ту поделиться своим хитрым замыслом, и ведьма обезоруживающе улыбнулась: «С чего бы мне скрывать от тебя свои планы? Ты ведь помогаешь мне. И вообще, ты – моя единственная подруга». «Поняла, ты мне нисколько не доверяешь», - резюмировала фея, с ходу раскусив прозвучавший сарказм. – «И правильно делаешь. Мы, Эхо, существуем, чтобы поддерживать устои Паламесии. Конечно, при этом при присматриваем за Беспамятными, ободряем их, говорим всякую чушь о том, что каждый из них – личность. Но на самом деле, мы – веревка, связывающая их. Ведем их по узкому пути к проклятой судьбе. Заботимся о том, чтобы не было у них иного выбора, кроме как противостоять Хаосу».

«Ты правда», - задумчиво произнесла Мея, для которой фея предстала сейчас в новом свете. – «Возможно, это не Вокс защищает ту Паламесию, которую я бы уничтожила. Возможно, именно ты стоишь у меня на пути, Эхо. Но если это так, почему же ты помогаешь мне, ведьме и еретичке? Ведь Вокс, например, старается покончить с еретиками». «О, я совсем не такая, как Вокс!» - возмутилась фея. – «Я помогаю тебе потому, что использую тебя. Видишь ли, вы, еретики, в определенной степени можете быть весьма полезны. Ты и Гарланд. Ты творите чудеса для поддержания прежних устоев и для становления Воителя Света. Потому прошу: продолжай делать то, что делаешь! А я продолжу помогать тебе... до определенного момента». «Имея таких друзей, как ты, кому нужны враги?» - поморщилась Мея.

И вновь – горные каньоны, равнины... Ведьма целенаправленно шла вперед... туда, где, как она предполагала, и должен пребывать ныне искомый ею Беспамятный.

«Возможно, я заблуждалась», - вновь обратилась Мея к фее. – «Я всегда считала, что Эхо, его сопровождающую, больше тревожат его чувства, нежели факт, перейдет он грань или нет». «Тебе показалось, что они близки?» - хохотнула ее спутница. – «Прости, но в этом мире подобное маловероятно. К тому же, нет у нас никакого коллективного разума, и я понятия не имею, что та Эхо думает или чувствует». «Но все Эхо здесь для того, чтобы защищать Паламесию и законы сего мира», - молвила ведьма, вновь возвращаясь к теме, которую откровенно не понимала – а именно, мотивов, руководствовалась которыми фея. – «Почему же ты не пытаешься покончить со мной – еретичкой, стремящейся изменить этот мир?» «Это проблема Вокса», - отмахнулась Эхо. – «Он считает, что защита Паламесии заключается в поддержании мира в том состоянии, в котором он всегда оставался».

«А ты думаешь иначе?» - уточнила Мея. – «То есть, перемены тебя не тревожат?» «А почему бы и нет?» - отвечала фея. – «Перемены могут оказаться и к лучшему. Ты можешь сокрушить этот мир, а на обломках его построить новый». «А, вот, стало быть, что ты задумала», - догадалась девушка. – «Ты полагаешь, что если действия одно-единственной ведьмы могут ощутимо встряхнуть Паламесию, надо позволить ей сделать это, и таким образом понять, где у сего мира слабина. Именно поэтому ты и позволяешь мне, еретичке, продолжать свой путь». «И не только тебе», - подтвердила Эхо. – «Беспамятным тоже. Когда некоторые из них решают свернуть с пути, предначертанного пророчеством, мы позволяем им это сделать. И чем дальше они отдаляются, тем яснее видится нам помянутая тобой слабина в устоях».

«И что же дальше?» - допытывалась Мея. – «Если я догоню его и сумею убедить оставить нынешнее начинание, что тогда?» «О, это действительно может поколебать устои, признаю», - молвила Эхо. – «Но лишь на кратчайшее мгновение. И мир, который ты стремишься разрушить, станет еще сильнее. Потому, если тебя все устраивает – вперед! Догони его. Увидишь, что произойдет».

Мея угрюмо молчала, продолжая шагать вперед, но фея не отставала. «Знаю, ты представляешь себя эдакой разрушительницей устоев Паламесии», - щебетала она. – «Но чем больше ты раскачиваешь этот мир, тем крепче становится его основание. И ты хочешь продолжать бороться, даже зная, что это ни к чему не приведет?» «Я не собираюсь начинать срадение с этим миром», - бросила ведьма в ответ. – «Я была атакована Паламесией, потому происходящее для меня – вопрос выживания». «И тебе нужен для этого он, Беспамятный?» - прищурилась Эхо. – «А что, если он возьмет да проникнется твоей ересью? Если он обратится в еретика, весь мир восстанет против него. Ты знаешь это».

«Но разве он не особенный?» - возразила Мея. – «Разве он не тот, кто сразит Хаоса и станет Воителем Света? Принцесса уверена в этом. Наверняка избранный может себе позволить время от времени отклоняться с предначертанного пути». «Нет», - отрезала Эхо. – «Они прикончат его и бросят псам на съедение. Так поступают с Беспамятными, кои недостойны стать Воителями Света».

«И ты так спокойно говоришь об этом?» - изумилась ведьма. – «Если встреча со мной причинит ему такой вред, почему ты не остановишь меня?» «Потому что это – прекрасное испытание для него», - усмехнулась фея. – «Если он, поддавшись на твои уговоры, обратится в еретика, стало быть, стать Воителем Света у него все равно шансов не было. И мы не хотели бы, чтобы он продолжал оставаться окрест да мутить воды». «То есть, тебе безразлично, если он окажется... уничтожен?» - вопросила Мея, и Эхо согласно кивнула: «Если он слаб, тогда да, сделай милость – уничтожь его!» Лазурная Ведьма поверить не могла, что спутница ее столь холодна и бессердечна...

...Покончив с пятых из Сикариусом, Фамфритом, Мея, измученная последним сражением, остановилась, чтобы передохнуть и восстановить силы. «А ведь если ты нагонишь его, то действительно сможешь отвратить от пророчества», - вернулась к опостылевшей уже теме Эхо. – «Он станет еретиком». «Ну, если он столь легко примет мою точку зрения, плохой из него Воитель Света получится», - усмехнулась ведьма. – «А ты бы предпочла, чтобы его вообще не стало, становлению столь посредственого кандидата Воителем Света?» «Ну, не только я так думаю», - призналась фея. – «Эхо, его сопровождающая, полностью со мной согласна».

Мея рассмеялась, столь абсурдна казалась ей вся ситуация. «Мы просто ужасны!» - воскликнула она. – «Мы возводим его на пьедестал, и с ним пребывают все наши надежды и чаяния. А затем пытаемся поставить его в опасное положение, а если он окажется слаб, то и вовсе от него избавиться. Это не очень-то достойно с нашей стороны».

...Наконец, двое достигли заснеженного горного хребта, и Эхо, заявив, что спутница боле в ней не нуждается, попросту исчезла!.. А изможденную долгим странствием ведьму атаковал невесть откуда взявшийся Сикариус... Неизвестно, как бы сложилась судьба ведьмы, если бы не вовремя подоспевший Беспамятный.

Последний покончил с монстром, после чего Эхо, героя сопровождавшая, сварливо обратилась к ведьме, потребовав ответа: по какой причине та становится на пути воина, следующего к оплоту Хаоса.

«Мне нужно кое-что рассказать тебе», - молвила Мея, обращаясь к герою. – «Об ином Беспамятном, жившем давным-давно. Он, как и ты, стремился к становлению Воителем Света. И кроме того, у него было такое же имя, как и у тебя. Но Паламесия... воля сего мира сокрушила его. И я... погрузилась во тьму, тонула в ней. А после выступила в мир проклятой, ведьмой».

Беспамятный с интересом рассматривал девушку, столь неожиданно встреченную ею на пути к Хаосу. Неужто и она, эта еретичка – очередное испытание, ниспосланное ему Паламесией? «Ты хочешь увидеть, стану ли я еретиком тоже?» - обратился герой к порхавшей над головой его Эхо. – «Или же останусь на предначертанном пути и стану Воителем Света?» «Может, так, а может, нет», - чирикнула фея.

«Хватит испытаний», - отмахнулся Беспамятный, и, подступив к Мее, молвил: «Мне неважно, еретичка ты или нет. Я выслушаю тебя. Ты говорила о том, что Паламесия убила Беспамятного с тем же именем, что и я?» «Да», - подтвердила ведьма. – «И я проделала столь долгий путь, чтобы рассказать тебе об этом».

Но о большем поведать Мея не успела, ибо приближались к ним Сикариусы. Эхо сообщила Беспамятному, что, если пребудет тот подле еретички, то монстры непременно нападут и на него.

Двое продолжили путь, разя порождений Хаоса... где неожиданно на краткое мгновение предстал им Беспамятный, былой возлюбленный Лазурной Ведьмы. «Кто это?» - вопросил герой, и отвечала Мея: «Он такой же, как и ты. Человек, который некогда стремился стать Воителем Света». «Тот самый Беспамятный, которого этот мир хотел убить?» - уточнил герой. «Да», - кивнула Мея. – «Именно поэтому я здесь. Я хочу услышать его историю».

«То есть, мне схватить его и заставить говорить?» - озадачился Беспамятный, но Мея отрицательно покачала головой: «Нет. На самом деле, это не он. Это – образ, имитация... наш враг». «Быстро ты его раскусила», - изрекла фея. – «Он – призрачный страж, сотворенный Паламесией». «Да, он предстал в этом обличье, чтобы вывести меня из равновесия», - подтвердила Мея. – «Признаюсь, сперва я испугалась, но теперь я готова сражаться».

...Беспамятный и Лазурная Ведьма сразили могущественного Сикариуса, Ультиму... когда вновь им предстал воплощенный воитель, возлюбленный Меи, и она тихо молвила, устремив взор на него: «Забавно... Теперь ты, наверное, враг, но улыбка твоя не изменилась. Когда-то, давным-давно, этот мир убил тебя... и теперь ты с улыбкой на лице пытаешься покончить со мной. Поистине, Паламесия – жестокая госпожа!»

Фантом исчез, а Мея поведала спутнику о событиях давно минувших дней, когда возлюбленный ее покидал родное селение, дабы ступить на путь к становлению Воителем Света. «Ты не можешь любить кого хочешь!» - с горечью восклицала волшебница, обращаясь к мечнику. – «Ты не можешь любить меня!» «Как там говорится в пророчестве?» - улыбнулась тот в ответ. – «Воитель Света сразит Хаоса и возьмет принцессу в жены».

«Все верят в тебя и в пророчество!» - говорила Мея, не желая думать о том, что может потерять любимого навсегда. – «Ты – наша надежда! Ты повергнешь Хаоса, станешь Воителем Света. И тогда... вы с принцессой...» Она осеклась, и лишь когда мечник, приблизившись, крепко обнял ее, прошептала: «Все ждут того для, когда пророчество, наконец, свершится!»

«И ты тоже здесь?» - осведомился мечник, и когда пораженная столь неожиданным вопросом Мея не нашлась с ответом, продолжил: «Люди не живут ради пророчеств. Принцесса Сара тоже так считает. Да, пророчество дает нам жизнь, но мы не живем ради него. Следовать пророчеству – далеко не все, на что мы способны. Иногда нам следует отвернуться от него, найти для себя новый путь. Я так ей и сказал, и принцесса согласилась со мной». «Но если ты не станешь следовать пророчеству, как же ты сразишь Хаоса?» - вопросила Мея, и усмехнулся мечник: «Есть у меня одна идея. Новый путь, не обозначенный в пророчестве».

Беспамятный и Эхо внимательно слушали рассказ Лазурной Ведьмы. «Стало быть, он стремился к становлению Воителем Света, но полюбил тебя?» - уточнила фея. – «Он проигнорировал пророчество о Воителе Света и то, что в нем говорилось о принцессе?» «Мы оба знали, что идем вопреки пророчеству, и все же не могли отринуть свои чувства», - признала Мея. – «Но принцесса Сара от всего сердца благословила нашу любовь. Иные же – те, кто следовал пророчеству, - не были столь добры. Потому мы отринули пророчество и избрали для себя новый путь». «Путь еретиков», - уточнил герой, и Мея утвердительно кивнула: «Да. Но мы должны продолжать путь. Я чувствую... как он взывает ко мне».

Двое следовали по снованным льдом равнинам, минуя причудливые кристаллические образования. Заинтересованный, Беспамятный спрашивал спутницу о том, что произошло дальше – после того, как волшебница и мечник приняли решение избрать для себя новый путь, идущий вразрез с обозначенным в пророчестве.

Возлюбленный Меи заявлял, что, покинув родное селение, отправится на последний бой с Хаосом. «Но я не смогу сразить его в одиночку», - заявлял он, на что волшебница заверила юношу: «Если кто-то и сможет низвергнуть Хаоса, то только ты». «Я знаю пределы своих сил», - улыбнулся тот. – «Даже если я стану Воителем Света, то в одиночку не смогу спасти Паламесию. Но не отчаивайся, надежда есть. Новая надежда, не обозначенная в пророчестве. Да, в одиночку мне Хаос не одолеть. Потому я хочу, чтобы ко мне присоединились и иные Беспамятные. Вместе мы сможем...»

«То есть, ты все-таки отринешь пророчестве о Воителе Света?» - уточнила Мея, и мечник покачал головой: «Нет, я просто пройду мимо него, рядом с ним. Не я один, но все мы станем Воителями Света! Истинная надежда пребывает во всех наших сердцах, вместе взятых». «Но как ты можешь быть уверен в этом?» - спрашивала девушка. – «Что, если вы потерпите поражение? Что, если мы все умрем?» «Ты мудра, если страшишься», - признал мечник. – «Мне тоже страшно. Страшно встретиться с Хаосом, страшно отринуть пророчество. Никто не знает, что лежит в конце этого пути. Наш единственный проводник по нему – страх. Поэтому мы должны открыто смотреть на него. Мы должны узреть страхи и слабости друг друга, и знать, что мы можем помочь. Что не в силах сделать единственный Воитель Света, сможем мы, все вместе».

«И если все сердца наши, ищущие надежду, станут едины, все мы обратимся в Воителей Света», - заметила Мея. – «Как считаешь, даже я смогу им стать?» «Ни мгновения не сомневаюсь», - подтвердил мечник. – «Присоединяйся ко мне. Будем сражаться вместе».

Внемлющие словам Меч Беспамятный и Эхо поинтересовались, оказался ли успешен план Меч и возлюбленного ее, но девушка отрицательно покачала головой: «Будь иначе, я бы не стала ведьмой... Нет. Мы потерпели поражение. И все же мир, в котором я живу сейчас, неразрывно связан с тем миром, тем временем». «То есть, ты все еще веришь в иной путь?» - уточнил герой. – «В путь, идущий вразрез с обозначенным в пророчестве?» «Я... не знаю», - честно призналась ведьма. – «Все это было очень давно».

Предстал героям следующий Сикариус – Анима, порождение Тьмы... а пред монстром сим вновь возник уже знакомый фантом павшего мечника.

«Долго еще ты будешь появляться?» - бросила Меч, обращаясь к нему. – «Я знаю, что ты – не он. Ты просто фантазм». «Я здесь лишь потому, что ты этого желаешь», - отозвался фантазм. – «Ты хотела увидеть меня, и именно твои мысли и желание дали мне сие воплощение». Беспамятный предупредил Мею, что наверняка появление мечника призвано выбить девушку из равновесия, и является лишь очередным испытанием, ниспосылаемым Паламесией.

«И становление Воителя Света может свершиться снова», - продолжал говорить фантазм. – «Надежда всегда порождается отчаянием. Таковы устои здесь, в Паламесии». «Знаю», - бросила Мея. – «Это все та же Паламесия, которую ты стремился защитить... и уничтожить». «А как же поступишь ты?» - осведомился фантазм. – «Защитишь или уничтожишь?» «Не знаю», - неуверенно произнесла ведьма. – «Но я уверена в одном: этот мир болен, и я стану противостоять ему! Даже если у меня нет шансов на победу!» «Ты сможешь победить», - заверил спутницу Беспамятный. – «Паламесия не совершенна. В доспехах ее немало дыр. Надо просто знать, куда наносить удары».

...Преодолев последующие испытания, выпавшие на их долю в сих землях, Беспамятный и Мея повергли Аниму. Ведьма призналась спутнику, что именно прошлое заставляет ее двигаться вперед, выступая одновременно и обременительной ношей, и якорем, удерживающим ее в сем мире и не позволяющим предаться отчаянию. Что до Беспамятного, то прошлым он обременен не был и до сих пор позволял ветрам Паламесии швырять его из стороны в сторону...

Фантом вновь предстал двум путникам, изрек: «Связь между вами крепка. Именно она – ключ, который откроет путь к грядущему, полному надежд». Он исчез, и Мея бросила вслед сему порождению: «Ты – всего лишь его подобие. Жалкое, к тому же. Он никогда бы не сказал ничего подобного». «Но Паламесия сказала бы», - заметил Беспамятный. – «Надежды, связи, будущее. Замечательные слова, но проткни их мечом, и весь воздух выйдет». «Но даже пустые слова способны воодушевить», - чирикнула фея, и Мея вздохнула: «Да, пустые слова... как и пророчество. Изменчивые слова, которые для каждого могут означать различное. И они дергают за ниточки нас, послушных марионеток».

Мея продолжала рассказ о прошлом. После того, как иным Беспамятным стало известно о начинании ее возлюбленного, они пришли в ярость. Как возможно столь вопиющим образом презреть пророчество о становлении Воителя Света?! И если все они попытаются стать таковыми, это будет святотатством! Постановили Беспамятные, что воитель, презревший пророчество, ничем не лучше Хаоса, а, стало быть, надлежит покончить с ним как можно скорее. Так началась охота на еретика и его спутницу...

Наконец, Мея и возлюбленный ее оказались окружены преследователями на той самой плотине, где некогда изначальный Воитель Света сразил лорда Хаоса. Вокс нашептывал Беспамятным о том, что еретики должны погибнуть, ибо того требует незыблемый закон сего мира. «Ты – искусный мечник», - молвили Беспамятные, обращаясь к спутнику Меи. – «Ты даже можешь одержать верх над Хаосом. Голос говорит, что жаль убивать тебя... Он велит нам покончить с ведьмой! Именно она увела с верного пути того, кому суждено стать Воителем Света. Она презрела пророчество, согласно которому Воитель Света и принцесса должны быть вместе! Она – ведьма, еретичка, не чтящая закон, и поэтому она должна пасть... от твоего меча».

Изумленный подобный поворотом мечник наотрез отказался убивать свою спутницу, но настаивали Беспамятные: «Существует и иное пророчество, согласно которому Воитель Света сразит ведьму и вернется на путь истинный. Так покончи же с ней, вернись на путь пророчества, одержи верх над Хаосом и стань Воителем Света!»

«Никогда!» - выкрикнул мечник, и один из Беспамятных, окружавших ее, пронзил Мею мечом. Пала девушка, и безжалостные Беспамятные приблизились к мечнику, сжимавшему в объятиях умирающему. «Быть может, ты действительно не Воитель Света, о котором говорится в пророчестве», - постановили они. – «Быть может, ты просто еретики. А все еретики должны погибнуть!»

С этими словами они пронзили клинками мечника, а после – сбросили и его, и Мею с вершины плотины в речные воды. Те погружались в пучины, в забвение – жизнь оставляла их. Боль, непрекращающаяся боль... и осознание того, что если не сумели они обрести счастье в Паламесии, то останутся вместе во сне, длящемся вечность. Может, мертвые лишены надежд, но и отчаяние им неведомо.

Долгое, долгое время оставалась ведьма в подводных глубинах... а когда вновь открыла глаза, то обнаружила себя на побережье. Но изменилась она, восстав Лазурной Ведьмой. Мечник же так и не возродился... Таков финал ее истории. Попытались они вернуть надежду в мир, но Паламесия воспротивилась сему.

«И теперь, когда я услышал все это, как должен поступить?» - задумчиво изрек Беспамятный. – «Сражаться за Паламесию? Стать Воителем Света?» Эхо возмутилась, придя к выводу, что Мея рассказал свою историю герою, чтобы тот обратился в еретика, и свершит таким образом ведьма свое отмщение Паламесии.

«Ты меня совершенно неверно поняла, фея», - возразила Мея. – «Мои враги – извращенные законы этого мира, которые уничтожают все, им не соответствующее. Да, Паламесия ненавидит меня за ересь, но для меня это мир, который он пытался спасти и за который погиб».

...Двое продолжали путь, достигли гигантской кристаллической конструкции, походящей на скованный льдом цветок. Здесь им вновь предстал фантазм, воскресивший в памяти Меи счастливые мгновения, проведенные с любимые. Боль пронзила сердце... «Этот фантазм жесток», - процедила она, - «раз проделывает такое». «Паламесия любит подобное», - заметил Беспамятный. – «Если породило фантазм мое желание вновь увидеть его... как же заставить его исчезнуть?» «Я просто повергну его», - пожал плечами герой. – «И, кстати, не заставляй себя обо всем забывать. Воспоминания бесценны».

...В противостоянии Беспамятный сразил фантазм, принявший облик павшего возлюбленного Меи, и возник пред ним сияющий кристалл. «Впереди... Хаос», - изрек герой, обращаясь к спутнице. – «Последнее сражение». «Ты можешь сразить Хаос, как того и требует пророчество, но именно этого и хочет от тебя Вокс», - предупредила Мея, и Беспамятный задумчиво произнес: «То есть... я или следую правилам игры Вокса... или становлюсь еретиком?»

«Не тревожься об этом», - улыбнулась Лазурная Ведьма. – «Даже если ты отвернешься от пророчества, пока в сердце твоем – истинный свет, ты в силах стать Воителем Света. Подобное возможно даже для меня, еретички. Это – надежда, которую он оставил мне. Прощальный дар».

Беспамятный согласно кивнул; двое коснулись кристалла, и магические потоки увлекли их прочь...

Долгий путь Беспамятного и спутницы его, Меи, завершался, и магические потоки вознесли обоих на отроги парящего в небесах града – Ковчега Избавления, как называл оный Вокс. Место сие разительно отличалось от иных земель Паламесии, являя собою реликт цивилизации, достигшей немалых высот в своем развитии.

Голос Вокса вновь зазвучал в разуме героя, поздравляя его с прибытием в сии пределы. «Воитель Света следует к Вратам Надежды, и еретичка шагает за ним», - вещал он. – «Как и предсказано в пророчестве». «Впервые слышу об этом», - хмыкнул герой, который уже привык, что пророчества в этом странном мире – вещь весьма непостоянная.

Сознавал Вокс, что новоявленный Воитель Света не особо его жалует, но продолжал сыпать высокопарными измышлениями: «Я говорю все это, чтобы поддержать твою решимость! Ведь ты – избранный! Ты не станешь растерянно шататься по миру, как это делают остальные. Они загнивают там, где стоят». «Иные Беспамятные загнивают?» - поразился герой, на что отвечал Вокс: «Не думай о них. Просто не раздели их судьбу. Только и всего».

«Я спрошу снова: почему я?» - ответа на этот вопрос Воитель Света не получил до сих пор. «Дело в твоем имени», - молвил Вокс. – «Ты ведь понял это, когда повстречал первого Воителя Света, разве нет? Ваши имени... особенны. С того мгновения, как избрал ты свое имя, судьба твоя по становлению Воителем Света была предопределена». «Но ведь множество других Беспамятных разделяют это же имя», - развел руками герой. – «На моем месте мог бы оказаться любой из них». «Ты исполнен недоверия», - казалось, бесплотный глас это забавляет. – «Возможно, именно поэтому и сумел прожить так долго. Но, веришь ты в себя или нет, важно то, что в тебя верю я».

В небесах возник кристалл, и, заглянув в его сияющие грани, узрел герой великое множество Беспамятных, взоры коих были устремлены к небесному граду. Сияние исходило от них – свет надежды... Надежды на то, что исполнится пророчество, и Хаос непременно будет повержен! «Они верят в своего героя», - говорил Вокс, - «верят в то, что ты одержишь победу, и именно это наполняет их столь сияющей надеждой!»

Неведомая магия позволяла мирянам во всей Паламесии наблюдать за Воителем Света, и именно поток энергии, порожденной надеждами и чаяниями их, открывал Врата Испытаний в Ковчеге Избавления, за которыми ожидали героя и спутницу его могущественные монстры – препятствия на пути к последнему противостоянию с Хаосом.

«И как тебе это чувство, Воитель Света?» - осведомилась Эхо. – «Повсеместно жители Паламесии приветствуют тебя!» Даже здесь, в небесном граде слышались радостные крики мирян, взоры коих были прикованы к одному-единственному чемпиону. «Ну, кричать-то легко», - отозвался тот. – «Сражаюсь-то я. Но я не против сражаться. Вот только не хочу оказаться несведущей марионеткой Вокса». «Если не нравится, всегда можешь сдаться и отправиться восвояси», - постановила фея. – «Хоть поклонники твои и будут разочарованы». «Или же тебя назовут еретиком за то, что свернул ты с пути, предначертанного пророчеством о Воителе Света», - заметила Мея.

«И Вокс станет требовать моей крови?» - криво усмехнулся герой. – «Уверен, так и произойдет... Но не верю я этому миру, что поделать». «Разумно», - неожиданно заявила Эхо. – «Отыскать правду непросто. Не стоит верить тому, что у тебя перед глазами. Найди то, во что действительно поверишь. А до тех пор – не верь никому».

Разя монстров здесь, в Ковчеге Избавления, сознавал Беспамятный, что продолжает следовать по пути, представленному Воксу, и осознание сего тревожило. Что ожидает его в конце странствия? Доблестный воин повергает воплощение зла и спасает мир?.. Слишком просто, слишком банально... слишком маловероятно... и совершенно лишено смысла!..

«Вокс уже велел тебе убить ведьму-еретичку?» - осведомилась Мея, и Беспамятный отрицательно покачал головой: «Нет. Думаю, он хочет использовать тебя. И, наверное, знаю, как именно. Он любит приближать ко мне людей, а затем убивать их. Думает, заставить меня таким образом сразиться с Хаосом, не щадя себя». Герой просил Мею не жертвовать собой ради него, и ведьма обещала, что не станет поступать так ни в коем случае.

Наконец, свет надежды распахнул створки Врат Испытаний, и, проследовав в оные, лицезрели Беспамятный и спутницы его кристалл. «Воитель Света, время твое приближается!» - возвестил с небес глас Вокса. – «Ты прошел немало испытаний, обратившись в сияющего чемпиона Света! Несущего надежды!» «А кто еще недавно утверждал, что не чувствует во мне никакого Света, а?» - ядовито осведомился герой. – «Напомни, я позабыл». «Это было для мотивации!» - нашелся Вокс. – «А теперь от тебя исходит ярчайшее сияние! И деяния твои говорят сами за себя. Миру следует узнать о твоих свершениях – о путь, проделал коий Воитель Света. И я поведаю о сем!»

Реальность изменилась, и герой вновь обнаружил себя на берегу моря – там, где впервые ступил на земли Паламесии. Повторяя свой путь, разил он порождений Хаоса, продвигаясь через лес к Руническому Храму. Вокс же продолжал вещать с небес, обращаясь как к Воителю Света, так и ко множеству Беспамятных по всему миру, зрящих сии образы. «Закон Паламесии гласит: никто не вспомнит имена тех, кто отказывается сражаться», - говорил Вокс. – «Когда ты пробудился, Паламесия была для тебя странным, незнакомым миром. Ты не помнил о себе ровным счетом ничего. Но врагов твоих было великое множество, и они нападали на тебя, лишь завидев. Ты был вынужден обнажать меч и сражаться. Таков закон этого мира».

Наблюдали миряне, как Беспамятный, сопровождаемый Могом, проследовал в Рунический Храм, приблизился к кристаллу, посредством коего к нему впервые обратилась принцесса Сара. «Так началось твое странствие!» - изливался Вокс – незримый рассказчик. – «Ты очертя голову бросился в это приключение. Превозмог испытания, поверг врагов и – наконец – воссиял! То – путь избавления, который дарует надежду сему миру!» «Не было в нем ничего столь высокопарного», - поморщился герой, коему подобный пафос откровенно претил. – «Как только я пробудился в этом мире, как был атакован, и сражался, потому что не хотел умирать – а не из-за какого-то там пророчества». «Но ты прошел столь долгий путь, потому что пророчество избрало тебя!» - не сдавался Вокс.

Герой вновь обнаружил себя на магистрали небесного града, продолжил путь к вершине его. Глас Вокса не умолкал, ровно как исполненные радости крики мирян, звучащие как в сознании, так и окрест. «Ты должен ответить на их доверие», - вновь и вновь говорил Вокс. – «Воссияй же Светом своим и повергни отчаяние!»

За следующими Вратами Испытаний означился очередной кристалл, и Вокс, продолжая глаголить о неожиданных встречах и расставаниях, явил взорам мирян и самого героя видение знакомых песков. «Оставив позади замок Корнелия, ты ступил в пустыню Иштар», - изрек Вокс. – «Ты следовал путем пророчества через пески, под опаляющим солнцем».

Беспамятный зрел себя сражающимся в турнире на арене, а после – продолжающим путь к следующему Руническому Храму, встречающему муглов... вот только те представали не белыми, но черными! «Разве тебе не жалко их?» - спрашивал Вокс. – «Разве не хочешь спасти их? Ведь муглы – такие же обитатели Паламесии, как и остальные. Они ищут надежду, но отчаяния наполняет их тьмою. Лишь ты можешь даровать им свет надежды! Продолжи же свой путь, Воитель Света, и их чаяния станут направлять тебя!»

Образы противостояния личу... когда мугл Мог пал, сраженный сим монстром. А после – возвращение из теней воспоминаний в Ковчег Избавления, продолжение долгого пути к верхним ярусам города, заполоненного порождениями Хаоса. Несмолкающий голос Вокса, призывающий Воителя Света покончить с отчаянием, снедающим Паламесию, сотворить поток очищающего пламени – светоч во тьме! Светоч, коий создаст для мира новое будущее!..

Третьи Врата Испытаний распахнулись пред Воителем Света; Вокс продолжал свои бесконечные речи: «Повергни Хаоса в праведном гневе! В этом – судьба Воителя Света!» «Сид сказал мне, что Хаос все время возвращается», - припомнил Беспамятный. – «Неважно, сколь много раз Воитель Света сразит его: он всегда приходит назад! В чем смысл повторения одного и того же противостояния?» «Когда Воитель Света повергает Хаоса, миряне сияют светом надежды», - пояснил Вокс. – «Может, Хаос и вернется, но Воитель Света непременно сразит его. Да, это цикл, но он несет надежду миру. Это неоспоримо».

«И это называется надеждой?» - с горечью бросил герой. – «А что случается с теми, кого Хаос убивает? Что случается с теми, кто погибает во имя пророчества?» «Надежды тех, кто сражался рядом с тобой и тех, кого не смог ты спасти, становятся твоей силой!» - просветил Вокс Беспамятного. – «Вспомни о том сражении, воин! Вспомни, когда переступал ты через тела павших товарищей, дабы бросить вызов самому Хаосу!»

Реальность преобразилась вновь, и герой обнаружил себя на поле брани, где бесчинствовал Хаос, разя бесстрашно устремляющихся к нему Беспамятных. Глас Вокса продолжал звучать, веля Воителю Света сойтись с Хаосом в противостоянии, и, наконец, покончить с сим источником отчаяния, воплощением зла. «Но он просто возродится вновь», - устало произнес герой, и вопросил Вокс: «И ты просто погибнешь вместо того, чтобы сразиться с ним? Вспомни обо всех тех, кто пожертвовал собою для того, чтобы ваше с Хаосом противостояние свершилось!» «Не говори мне о жертвах», - скрежетнул зубами герой. – «Ты можешь продолжать свои высокопарные речи, но в Паламесии нет ничего святого и благородного! Ничего!»

С этими словами Воитель Света атаковал Хаоса, поверг его, но сущность сия воплотилась вновь – в нескольких сотнях шагов. Следуя к немезида своей п выжженной равнине, герой обратился к Эхо, прося совета. «Я не могу понять игру Вокса», - признался он. – «Он явно пытается вызвать во мне ярость. Он заставляет меня противостоять Хаосу, а затем рассказывает, почему я потерплю поражение. Чего он добивается от меня?» «Это предстоит выяснить тебе», - отозвалась фея. – «Ты не должен доверять этому миру, и не должен доверять мне. Ты должен идти мимо того, чему веришь, и того, чему не веришь до тех пор, пока не найдешь правду. В этом – твоя задача. Конечно, это ведь Паламесия, и навряд ли ты захочешь чему-то здесь верить. Но то, во что ты решишь поверить, непременно станет истиной». «Спасибо», - пробормотал герой с нескрываемым сарказмом; Эхо всецело уподобилась Воксу и начинает сыпать загадочными, лишенными и толики смысла речами.

Противостояния с Хаосом продолжались. Второе, третье, четвертое... Из последних сил разил Беспамятный сию ужасающую сущность, но та продолжала возрождаться. Подобное не соответствовало воспоминаниям его о той приснопамятной битве, когда Хаос попросту утратил интерес к сражению и покинул поле брани... Нет, теперь все было иначе, и наверняка сие – морок, наведенный Воксом с одними лишь ему ведомомыми целями.

Обратившись к Воителю Света, призналась Мея, что теперь-то сполна осознает опасность, кою представляет собой Хаос для Паламесии. «Я уважаю тебя за то, что ты противостоишь ему», - молвила Лазурная Ведьма. – «Я не знаю, как уничтожить его так, чтобы он не вернулся – как разорвать этот цикл. Но я чувствую, что ты преуспеешь в этом... И, честно говоря, я не вижу смысла тебе отступать, размышлять о том, что все могло бы быть иначе. Я помогу тебе, потому что ты противостоишь этому искаженному миру. Зная, что я рядом, и не умирай».

Предстала взору героя полыхающая равнина, устланная мертвыми телами муглов, возвышался над которыми Хаос. На глазах ужаснувшегося героя монстр испепелил последнего из сих созданий, несчастного Моуга!.. Тот погибал так же, как Мог... Сердце Воителя Света исполнилось лютой ярости, и, обнаружив клинок, атаковал он Хаоса, поверг его – в очередной раз.

«Интересно. Ты не отчаялся», - прозвучал бесстрастный глас Вокса, и огрызнулся Беспамятный: «А с чего мне отчаиваться? Я слишком зол для этого». «А если бы на месте мугла была бы Сара?» - неожиданно осведомился Вокс. – «Как бы ты поступил?» В следующее мгновение узрел герой принцессу, пожирало которую жарко пламя; девушка с мольбой тянула к нему руки.

А затем исчезло все – Хаос, Сара, тела муглов, пламя, Мея... Воитель Света остался в полном одиночестве на выжженной равнине. «Есть здесь кто?!» - выкрикнул он, озираясь. – «Гарланд? Кто-нибудь? Вокс, я знаю, ты слышишь меня. Куда мне теперь идти? Сара... как мне защитить тебя?»

«Прекрасно», - с нескрываемым удовлетворением резюмировал Вокс, обращаясь к своему чемпиону. – «Ты стал истинным Светом. Убийцей Хаоса. Презревшим отчаяние! Наконец-то становление Воителя Света состоялось!»

Этот безумный, безумный мир преобразился вновь, и Воитель Света обнаружил себя подле Меи, на одном из ярусов небесного града. Похоже, путь его не завершен еще, не все испытания пройдены. «Ответь на мольбы Паламесии!» - надрывался Вокс, и вторили ему тысячи мирян по всему миру. – «Уничтожь Хаоса!» «Думаю, я не первый, кто сделает это», - отозвался герой. – «Сколько Беспамятных стояли прежде на этом же месте? Сколько из них воплотили в жизнь пророчество, сразили Хаоса, а после наблюдали, как восстает он вновь? Откуда ты знаешь, что это не случится опять?» «Твой Свет... истинный Свет», - отозвался Вокс. – «Он полон надежд на то, что в этот раз низвержение Хаоса станет окончательным. Мир наблюдает за величайшим испытанием, кое предстоит тебе! Мы же будем уповать на то, что Свет твой озарит Паламесию!»

Беспамятный лишь покачал головой, и поинтересовался Вокс: «Ты ведь не веришь мне, да? Даже сейчас, слыша мои речи, все еще не веришь. Но нет здесь иного, способного занять твое место». «И ожидаешь, что теперь поверю?» - хмыкнул герой. «Неважно», - отрезал Вокс. – «Хоть ты и не веришь мне, я верю в тебя. Ты можешь изменить этот мир. Я знаю это. Ты можешь сразить Хаоса раз и навсегда, избавив Паламесию от отчаяния! А знаешь, почему?.. Потому что твой потенциал безграничен!» Слова Вокса полностью повторяли недавние речи Эхо, и Воитель Света, уже отчаявшийся разгадать тайны сего престранного мира, все же был исполнен решимости пройти свой путь до конца...

...Долгие часы, бесконечные сражения, исполненные отчаянных надежд крики мирян, и набивший оскомину глас Вокса. Больше всего Воителю Света хотелось придушить обладателя оного, но тот, к сожалению, бестелесен... или же притворяется таковым. «Число мирян огромно», - обратился к герою Вокс. – «И все они молятся на тебя. И принцесса – одна из них».

Реальность преобразилась вновь, и Беспамятный наряду с Лазурной Ведьмой обнаружили себя на равнине близ Могхейма. «Принцесса Сара возложила надежды на спасение Паламесии на тебя», - напомнил герою Вокс. – «’Воитель Света сразит Хаоса и возьмет принцессу в жены’. Принцесса молится о победе твоей и возвращении. Продолжи же пути, Воитель Света! Продолжи, и ответь деяниями своими на чаяния принцессы!»

Прямиком на лесной тропе обнаружил герой письмо от Сары, ему адресованное. «Стань Светом Надежды, столь необходимым людям», - значилось в нем. – «И береги себя. Сара». И все: никаких признаний в любви, выражений чувств, как в предыдущих письмах... Беспамятный с удивлением повертел в руках лист пергамента; хоть и не хотел он признаваться в этом себе, подобная отстраненность его несколько задела.

«Просто принцесса знает: сколь не изливай душу свою в письме, до сердца твоего она не достучится», - заметила Мея. – «Да, она могла взять и написать: ‘Я люблю тебя’. Но ты бы не поверил этому. Более того, это вызвало бы у тебя неприятие. Прости, что я с ходу излагаю выводы. Но если она поняла, что ты не испытываешь к ней чувств... что ж, мне жаль ее».

А ведь права ведьма: Беспамятный не доверял ни единому аспекту сего мира. Все здесь казалось лживым, искусственным, ненастоящим!.. Возможно, и чувства принцессы – не исключение...

«’Воитель Света сразит Хаоса и возьмет принцессу в жены’», - повторила Мея известные слова пророчества. – «Что думаешь об этом?» «Ну, насчет сражения с Хаосом я не спорю», - отвечал герой. – «Что же касается принцессы...» «Просто помни: если отвернешься ты от пророчества, то будешь назван ‘еретиком’», - заметила ведьма. – «Конечно, Сара попытается защитить тебя... и мы знаем, каков будет исход». На лице Меи отразилась боль: в памяти воскресли образы чудовищной расправы, кою некогда вершила озверевшая толпа над ней и ее возлюбленным.

«Сара наверняка поняла, что ты не собираешься жениться на ней лишь потому, что так велит пророчество», - вновь повторила Мея, размышляя вслух. – «Отказавшись от помолвки, ты будешь заклеймен ‘еретиком’ и убит самой Паламесией. Но что, если Сара попытается защитить тебя? Она уверена в том, что Воитель Света и принцесса просто обязаны сочетаться узами брака. Что, если она ради тебя притворялась, что влюблена?» «Чтобы защитить меня?» - озадачился Воитель Света; то, что Сара могла быть неискренна с ним, ему и в голову не приходило.

«Она знает, что ты ее не любишь, и все же не перестает улыбаться, настаивая на женитьбе», - напомнила ему Мея. – «И лишь потому, что именно с тобой пребывают все ее надежды. Она свято верит в то, что ты – Воитель Света, который спасет Паламесию, и готова на все пойти ради этого». «В этом вся принцесса», - вздохнул герой. – «Ради спасения своего народа притворяется, что влюблена в парня, которому, в сущности, на все плевать». «И в притворстве ее – твое спасение», - добавила чародейка. – «Тебя не назовут еретиком. Ты выживешь». «Интересная теория, но доказательств не вижу», - отозвался Беспамятный, но семена сомнений уже укоренились в душе его.

Могхейм и населяющие его исполненные черного отчаяния муглы исчезли, и вновь Воитель Света означился в пределах небесного града. До пирамиды, венчающей Ковчег Избавления, и витающей над нею огромной сферы было рукой продать, но великое множество монстров преграждало путь герою.

«Стало быть, теперь ты ставишь под сомнение любовь принцессы?» - в голосе Вокса звучало откровенное неодобрение. – «Не замечаешь чувств, которые она определенно питает к тебе?» «Вот такой я сложный человек», - огрызнулся герой. «Можешь считать себя сколь угодно сложным, но ты – самый открытый и откровенный человек из тех, кого я знаю», - возразил Вокс. – «Стало быть, ты не питаешь любви к принцессе, а ее чувства тебя лишь раздражают». «Ну, это уже перебор», - начал было Беспамятный, но Вокс продолжал, будто не слыша его: «Но в любом случае, маловероятно, что пророчество о бракосочетании Воителя Света и принцессы когда-либо свершится».

«И что, я теперь еретик?» - без обиняков вопросил герой, и Вокс отвечал: «Если бы ты был наречен таковым и убит за это, ответь: неужто все усилия принцессы Сары оказались бы напрасны? Нет, она продолжит играть свою роль до самого конца. Даже зная, что ты к ней ничего не чувствуешь. Но... если она действительно любит тебя, мне даже страшно подумать о том, какую печаль она испытывает». «Любит?» - с горечью прошептал Воитель Света, опустив голову. – «Она любит делать то, что велит ей пророчество. Все просто».

И вновь – бои, бесконечные бои... и бесконечные же речи Вокса, настаивающего на том, что Воитель Света обязан пройти путь до конца по доброй воле, а не потому, что так гласит пророчество – лишь в этом случае начинание его будет иметь смысл. «И я верю в то, что ты продолжишь сражаться!» - возвестил бесплотный голос, и героя презрительно поморщился: «Верь, во что хочешь. Это все равно не заставит меня поверить тебе». «Знаю», - прозвучал ответ. – «Ты не веришь ни во что».

Свет разговор с Воксом герой не преминул пересказать спутнице. «Ты знаешь, Вокс сказал, что если я не хочу сражаться, то могу отступить», - закончил он, и Мея молвила: «Он просто хочет, чтобы ты сам принял решение. Этот мир рассчитывает на тебя. Никто не хочет, чтобы ты сражался, не желая этого, и погиб». «Неожиданно слышать это от тебя, ведь ты видишь, что я не обращаю особо внимания на пророчество», - заметил Беспамятный. «Касательно Сары?» - уточнила Мея. – «В этом следует винить сей мир. Вы с Сарой просто сделали то, что должны были сделать... Да, Паламесия – жестокий мир, лишенный надежды. Он убил моего возлюбленного. И все же... я бы хотела встать на его защиту. Так что не тревожься: даже если ты сойдешь с пути, обозначенного пророчеством, если истинный Свет горит в твоей душе, ты останешься Воителем Света. Даже будучи еретиком. Эта – та надежда, которую оставил мне он, давным-давно».

...Повергнув Таимат – одно из порождений Хаоса, герой остановился у самого основания пирамиды, в изумлении воззрившись на великое множество каменных надгробий. Каждое из них было увенчано желтым платочков – в точности таким, какой передала ему принцесса при расставании. Беспамятный сжал платок в руке, пытаясь понять, что означает сия мрачная участь, и не встанет ли здесь вскорости на одно надгробие больше.

«’Воитель Света сразит Хаоса и возьмет принцессу в жены’», - вновь изрекла Мея. – «Песнь надежды, повторяющаяся снова и снова по воле пророчества». «И это – инструменты пророчества», - герой кивком указал на надгробия, и спутница его молвила: «Ты, должно быть, и сам уже понял. Долг принцессы Сары – сыграть свою роль в истории становления Воителя Света, и нести надежду тем, что в страхе прячется от Хаоса. Вновь и вновь играла она эту роль, посылая воинов в битву». «И путь всех их завершился здесь?» - уточнил Воитель Света. – «На этом... кладбище?»

«До тебя было великое множество Беспамятных», - подтвердила Мея. – «Вверяя им свои надежды, она провожала их в бой. Сколь много десятков, сотен воинов... на протяжении десятилетий, столетий?..» «Столетий?!» - изумился герой, и кивнул, осознавая происходящее: «Ну конечно. Ведь Сара – не человек». «Она несет тяжкую ношу – ответственность пред Паламесией», - говорила ведьма. – «И ты – единственный, кто может спасти ее». «Не понимаю, это еще почему?» - озадачился Беспамятный, и Мея отвечал взгляд, пожала плечами: «Не знаю... Просто... мне так кажется. Все дело в твоем потенциале!»

«Безграничном потенциале?» - едко поинтересовался герой, которому донельзя наскучили обрывочные фразы о пророчестве и его собственной, ничем не подтвержденной исключительности. – «Звучит прекрасно, на за этим утверждением – увы, пустота. Паламесия готова сказать что угодно, лишь бы я продолжал следовать по предопределенному пути. Но все эти речи – ложь. Все, без исключения».

И Воитель Света, повернувшись к пирамиде спиной, выступил в обратный путь, посчитав, что достаточно с него пророчества и этих индивидов – то ли людей, то ли нет, - пытающихся претворить его в жизнь.

«Стало быть, сбежишь?» - послышался знакомый голос, и путь герою преступил Гарланд. – «Отвернешься от всего... От Паламесии. От принцессы Сары. Сары, которая все это время препятствовала становлению твоему еретиком!» «Она делала это не из любви ко мне, это уж точно», - отозвался Беспамятный. – «Она просто использовала меня. Чтобы я продолжал претворять пророчество в жизнь». «Она исполняла свой долг!» - постановил Гарланд. – «Пока существует пророчество, Саре отведена в нем роль принцессы. И лишь ты можешь спасти ее».

Речи Гарланда один в один повторяли сказанное Меей, и герой презрительно поморщился, бросив: «Что, тоже начнешь говорить о моем безграничном потенциале? А ты изменился». «Ты изменил меня!» - проникновенно возвестил Гарланд. – «Видя, как отважно ты противостоишь Хаосу, я испытал надежду, и свет ее озарил сердце еретика. Я начал верить в то, что ты действительно способен исцелить этот искаженный мир. Я начал надеяться на это». «Ну, надежды твои – недостаточная причина для меня, чтобы продолжать сражаться», - хмыкнул герой, и Гарланд, взяв в руки тяжелый меч, произнес: «Тогда я останусь здесь до тех пор, пока ты не отыщешь такие причины. И вижу, что нужен тебе достойный противник».

В противостоянии Воитель Света поверг Гарланда, и, отступив, бросил: «Никогда не любил, чтобы мне указывали, что делать. Ни ты, ни пророчество». «Думаешь, я отступлюсь?» - Превозмогая боль от полученных ран, Гарланд вновь поднялся на ноги, с вызовом воззрился на героя. – «Думаешь, я позволю отступить тебе?! Как бы не так! Я продолжу сражаться с тобой до тех пор, пока не согласишься ты выйти на бой с Хаосом! Моя надежда поможет мне выстоять».

Свет надежды исходил от Гарланда, и на лице Воителя Света отразилось удивления – подобного он никак не ожидал... «Возьми себя в руки», - резко бросила ему Мея. – «Прикончи Гарланда. Теперь он – наш враг, и ничего больше. Враг всех наших надежд». «Понял, теперь все обретает смысл», - произнес Беспамятный, обернувшись к Мее. – «Я понял, в чем состоит твоя роль». «Я – ведьма, которая остается подле Воителя Света и разит всех, кто предает надежду», - отвечала та, и уточнил герой: «И если я сверну с пути, отмеченного пророчеством, ты и меня сразишь?.. Ты – такая же раба пророчества, как и все остальные. Как Вокс».

«Нет... Я...» - растерялась Мея... и в следующее мгновение озарилась светом надежды. «Что это еще за безумие?» - воскликнул Гарланд. Герой же переводил взгляд с ведьмы на воина, и обратно; тела обоих сияли – свет надежд, обращенных к Воителю Света. Твой потенциал меняет людей, - сказала ему однажды фея Эхо, и Беспамятный, отчаявшись понять хоть что-либо в окружающем мире и его престранных обитателях, пришел, похоже, к единственно верному выводу: «В этом месте нет никакой логики. Мир просто делает все возможное, чтобы заставить меня сражаться – чего бы это ни стоило».

С яростным криком Гарланд метнулся к обескураженному герою, занося меч для удара...

Но на пути его встала Мея, парировала выпад. «Ты не можешь убить его», - бросила она Гарланду. – «С ним пребывают и твои надежды тоже». «Думаешь, я этого не знаю?» - огрызнулся тот. – «Надежда заставляет меня идти вперед... и тяжкими цепями сдавливает грудь». «Признаюсь, и я позволила себе проникнуться им», - вздохнула Мея, отступив на шаг. – «Обещанием надежды».

Воитель Света устало вздохнул: «Вот и тешьте себя надеждой, а меня оставьте в покое. Я тут не при чем». С этими словами он вновь устремился было прочь, но Гарланд рявкнул ему в спину: «Очень даже ‘при чем’! Ты все это начал. Ты ответственен за то, что взрастил в землях Паламесии ростки надежды». «Но я к этому не стремился», - возразил герой, и отвечал ему Гарланд: «А ты вообще не знал, к чему стремился. Возможно, именно поэтому тебе удалось зайти так далеко».

Помолчали, глядя на громаду пирамиды за обширным погостом и витающую над вершиной ее сферу. «Вот они мы – еретики, противостоящие воле Паламесии», - невесело усмехнулся Гарланд. «Но все это время мы следовали путем, означенным в пророчестве», - напомнила спутникам Мея. – «И – как и все остальные – вверили надежды свои в Воителя Света». «Да, не самые лучшие вы еретики», - улыбнулся Беспамятный, которого позабавила ирония ситуации. – «Или, возможно, тяга пророчества слишком сильна». Что ж, возможно, следовать пророчеству легче, нежели противостоять ему... а концовка у каждого из путей одинакова.

Трое продолжили путь через погост, разя порождения Хаоса. «Даже убежденные еретики, такие как Мея и Гарланд, не в силах противостоять Свету Надежды», - обратился Беспамятный к Эхо. – «В какой-то момент они – как и Вокс - возжелали, чтобы я одержал победу на Хаосом». «Не только они», - чирикнула фея. – «Все Паламесия хочет этого». Признаться, Воитель Света до сей час обращался мыслями к возможности бегства. Эхо была убеждена в том, что если решится он на подобный шаг, то непременно будет убит – разделит участь возлюбленного Лазурной Ведьмы. С другой стороны, сама Мея и Гарланд живы, и остаются еретиками. Почему бы не попробовать?..

«Если ты хочешь покинуть Палемесию, то должен сперва сразить Хаоса», - нарушил молчание Гарланд, будто услышав мысли Беспамятного. «Стало быть, я все еще на крючке и обязан следовать пророчеству», - вздохнул тот. Указав герою на сферу в небесах, изрек Гарланд: «Это – Врата Надежды. Путь за пределы Паламесии. Когда Хаос падет, они откроются». «Откуда тебе известно это?» - поразился герой, и Гарланд отвел взгляд, пробормотав: «Еретикам многое известно».

...Продолжая путь, Воитель Света то и дело ловил на себе пристальный взгляд Меи, и, обернувшись к ней, открыто вопросил: «Что? Хочешь убедиться в том, что я не убегу от сражения с Хаосом?» «Честно говоря, я беспокоюсь», - призналась девушка. – «Я срала ведьмой, еретичкой, чтобы противостоять пророчеству и несправедливости, снедающей этот мир. А теперь я всем сердцем надеюсь, что ты проследуешь путем пророчества до самого конца. С одной стороны, я попрала свои идеалы, и сама себе противна. С другой... с испытываю радость, воодушевление. Я горда тем, что могу сражаться рядом с тобой. И это кажется мне правильным. Быть ведьмой, которая прикрывает спину Воителю Света, дабы смог он достичь Хаоса – в этом состоит моя миссия. Моя надежда».

Заверила Мея героя, что не допустит его гибели, и тот, переводя взгляд с ведьмы на Гарланда, осведомился: «Почему же вы так печетесь обо мне?» «Я уже говорил прежде – я ожидаю от тебя великих свершений», - отвечал темный рыцарь. «Ты говорил это много раз множеству Беспамятных», - хмыкнул Воитель Света, но Гарланд возразил: «Ты – единственный из них, кто смог проделать столь долгий путь».

Кивком герой указал на надгробья, над каждым из которых развевалось по желтому платку, и Гарланд, проследив за взглядом спутника, изрек: «Люди играют отведенные им роли до тех пор, пока в силах это делать». «Как и мы с тобой», - с нескрываемым сарказмом уточнил герой. «Если тебе не нравится, просто срази Хаоса и открой Врата Надежды», - отвечал Гарланд. – «Я позабочусь об остальном». «Каком еще ‘остальном’?» - насторожился герой, но темный рыцарь отрицательно покачал головой: «Скажу, когда придет время. Вокс может подслушивать».

«Именно такие слова ты должен был сказать, если бы задумал что-то с Воксом у меня за спиной», - нахмурился Воитель Света, но Гарланд лишь безразлично пожал плечами: «Подозревай меня, если хочешь. Я иногда сам себя подозреваю. Например, когда надежда туманит мне разум и я нападаю на тебя». «Лучше контролируй себя», - с угрозой в голосе бросил герой. – «Нападешь снова – и я прикончу тебя. Может, тогда я смогу идти, куда захочу». «Если это произойдет, что ж, да будет так», - признал Гарланд. – «Надеюсь, ты сделаешь верный выбор».

И вновь зашагали они через обширный погост, один вид которого наполнял сердца отчаянием, лишал надежды. «Зачем являть мне все это?» - вопросил Воитель Света у Гарланда. – «Чтобы сдался я, не рискнув вступить в бой? Ведь все эти Беспамятные не смогли сразить Хаоса». «Некоторые смогли», - возразил Гарланд, и герой подтвердил: «Сид». «Да, но не только он», - продолжал темный рыцарь. – «Но я позабыл о них. Я обо всем позабыл. Когда Хаос погибает, Паламесия познает забвение, и все обитатели сего мира лишаются своих воспоминаний. Подобное случалось не раз». «Этого я и страшилась», - подтвердила Мея. – «Именно поэтому никто в Паламесии не помнит прошлого этого мира, его историю. Никто не знает даже, когда впервые появился Хаос. Потому что каждый раз, когда оставляет он сей мир, он забирает с собою все воспоминания». «Они забывают», - молвил Гарланд. – «И история повторяет себя снова и снова. Хаос все продолжает появляться, и каждый раз мир обращается в руины. А те несколько десятков воинов, которым ‘посчастливилось’ противостоять ему...» «Они здесь, в этих могилах», - закончил мысль спутника Воитель Света.

«Каждая могила – утрата и скорбь Сары», - подтвердил Гарланд. – «И утрата воспоминаний – единственная причина, по которой столь страшное отчаяние еще не лишило ее рассудка. Но хоть воспоминания ее и исчезают, отчаяние в сердце остается. И постепенно Паламесия наполняется им... этим отчаянием». «Да что это вообще за мир?» - в который уже раз поразился герой, и молвил Гарланд: «Мир, который берет суть отчаяния и обращает его в надежду. По крайней мере, так мне видится».

С этими словами он вытащил из сочленения в своих доспехах желтый платок, сжал его в ладони. «Прежде и ты был Воителем Света», - осознал Беспамятный, и Гарланд, пожав плечами, отбросил платок в сторону; ветер подхватил клочок ткани, унес ввысь.

Наконец, погост остался позади, и достиг Воитель Света основания пирамиды. «Вот мы и здесь», - молвила Эхо. – «Начало конца. Начало сражения, которое положит конец всему». «Какого именно конца?» - уточнил герой. – «Пророчества о Воителе Света? Всей этой глупой истории? Странствия человека и феи?» «Позволь, я сохраню ответ в тайне», - хихикнула Эхо, и герой тяжело вздохнул, поинтересовался: «Я слышал, прежде сотни Беспамятных уже сражались с Хаосом, а некоторые даже одержали победу над ним».

«Это ведь прекрасно, верно?» - уточнила фея. – «Значит, и у тебя есть шанс на победу». «Спасибо за веру», - с ноткой сарказма отозвался Воитель Света. – «Но даже если Беспамятный побеждает, Хаос продолжает возвращаться снова и снова». «Да, в этом и состоит суть отчаяния», - подтвердила Эхо. – «Но покончи с Хаосом, и родится новая надежда! Сид был первым Воителем Света, и одержал верх он над Хаосом множество раз. И каждый раз новая надежда рождалась в сем мире. Надежда раз за разом спасала мир, потому что Сид не прекращал сражаться. Так продолжалось долго... пока, наконец, сама Паламесия не стала зависима от надежды! Воитель Света, Хаос... Паламесия не могла боле продолжать свое существования без поддержания истории, благодаря которой надежда оставалась жива. Именно поэтому, когда Сид, наконец, отложил в сторону свой меч, Паламесия обратилась на поиски тех, кто смог бы стать следующими Воителями Света».

«Беспамятные?..» - выдохнул герой, и Эхо подтвердила: «Актеры, играющие свои роли в истории о становлении Воителя Света, повторяющие странствие Сида. Представление, следующее сценарию пророчества». «Да, история Вокса», - произнес Воитель Света. – «Она мне знакома». «Нет, это не история Вокса», - возразила фея. – «Она – всего лишь проводник, рассказчик. Автор сей истории – сама Паламесия! Именно мир создал пророчество... Мир, маленькой частью которого я являюсь».

Эхо велела герою обратить взор ввысь, на сиюящие сполохи в небесах. То – свет всей надежды сего мира, и омывает он Воителя Света. Никто не в силах оборвать его историю... Вновь раздался глас Вокса, вещающий о том, как жаждут узреть миряне Паламесии победу своего чемпиона; да, прежд Воителем Света – единственный путь, ведущий к Хаосу, но выбор остается за ним. «Срази миньонов Хаоса, и распахни Врата Надежды!» - возвестил Вокс... явив герою сияющий кристалл.

Коснувшись реликвии, Воитель Света наряду со спутниками переместился в пребывающий здесь же, в небесах Лабиринт Разрушения, обитали в котором – помимо множества могущественных монстров – четыре Твари Хаоса: Лич, Тиамат, Марилит и Спрут. Существ сих Эхо назвала ‘фрагментами Хаоса, стремящимися устранить Воителя Света’. Ступив в Лабиринт, устремился Воитель Света на поиски Тварей; сражался он лишь за свою жизнь... при этом следуя пути, по которому вел его Вокс.

И когда сразил герой Лича и Марилит, молвил Гарланд: «Небо проясняется. Своими деяниями ты привнес еще больше надежды в этот мир. Кстати, ты помнишь о письмах, которые находил на Руническом Высокогорье?» «Да», - кивнул Воитель Света. – «Судя по всему, они были от Сары». «Они были от пожилой женщины по имени Сара, и адресованы старику», - пояснил Гарланд. – «Думаю, ты знаешь, кому».

«Сиду... верно?» - предположил герой. – «Я слышал, что Сид отправил свою старую подругу Сару из Паламесии... куда-то, в безопасное место». «Верно», - подтвердил Гарланд. – «Сара – возлюбленная Сида – живет вдалеке отсюда, в ином мире. И мне кажется, что тот мир не может творить свою собственную надежду. Потому надежда создается здесь... и отправляется туда. Именно таково назначение этого мира, Паламесии. Когда Воитель Света в очередной раз разит Хаоса, мир преисполняется надеждой. Лишь тогда открываются Врата Надежды, и сама надежда течет в них, покидая Паламесию и достигая иного мира».

«Надежда... истекает?» - поразился Воитель Света. – «Но что же происходит с Паламесией?» «Свет надежды исчезнает, и Паламесия остается опустошена», - отвечал темный рыцарь. – «Мир забывает о Воителе Света, забывает о ‘надежде’. Все поглощает отчаяние». «Я думал, что должен сражаться за надежду», - медленно произнес герой, обдумывая высказанную Гарландом теорию. – «Но если вся надежда исчезнет с гибелью Хаоса... зачем же сражаться?» «Чтобы спасти тот, иной мир, конечно же», - пояснил Гарланд, заверив спутника, что у него наготове план, и не желает он возвращения отчаяния в Паламесию.

...Воитель Света продолжал исследование Лабиринта Разрушения, покончил с третей Тварью Хаоса – Спрутом. «Теперь ты все знаешь», - молвила Эхо, обращаясь к спутнику. – «И можешь все завершить. Тебе решать, что случится с этим миром... и со мной. Да, Паламесия – механизм для создания надежды. Когда та часть механизма, является которая Воителем Света, играет свою роль, надежда возрастает. После чего свет сей надежды проходит через Врата Надежды в иной мир. Надежда, творимая Воителем Света, озаряет великое множество миров!» «Да, но Паламесия утрачивает надежду», - заметил герой. – «Ради чего сражаться? Это же глупо!

Все только и говорят, что о надежде, но сам я не испытываю ни малейшей. Ни капельки». «Потому тебе необходимо отыскать ее», - изрекла Это. – «Именно твоя история заставляет возникать свет надежды в Паламесии. Но твоя собственная надежда – это нечто иное. Если однажды ты действительно сможешь обрести ее, то изменишь этот мир. То изменишь все!»

Наконец, была сражена и Тиамат, и, покинув Лабиринт Раздора, Воитель Света и спутники его вновь обнаружили себя у основания пирамиды, витала над которой сфера Врат Надежды. К изумлению своему, лицезрел герой в отдалении принцессу Сару, а также множество муглов, ее сопровождавших.

«Что она здесь делаешь?» - выдохнул он. – «Неужто призвал ее Вокс?!» «Я попросил ее прийти», - отвечал Гарланд. – «Я хотел, чтобы своими глазами наблюдала она противостояние Воителя Света и Хаоса». «Я здесь не для того, чтобы наблюдать», - покачала головой Сара, и, взяв в руки длинный лук, молвила: «Я здесь, чтобы сражаться!»

«Чего?» - герой подумал было, что ослышался. «Сердце мое говорит, что я должна защитить то, что мне дорого!» - возвестила принцесса, и уточнил Беспамятный: «Это говорит твоя ‘надежда’?» «Моя надежда», - тяжело вздохнула Сара, потупилась. – «Моей надежды больше нет. Я возлагала надежды на тебя и твою битву. Когда мы впервые встретились в замке, когда шли вместе по равнине, когда я проводила тебя в странствие... Когда бы я не подумала о тебе, я ощущала ее в своем сердце – надежду. Надежду на то, что ты – возможно – сумеешь положить конец существованию Хаоса. Но теперь я утратила ее».

«И я тому виной?» - осторожно уточнил Воитель Света, но Сара отрицательно покачала головой: «Мое сердце принадлежит лишь мне одной. Именно поэтому я должна прислушаться к нему. Именно поэтому я должна сражаться». «Что за чушь!» - фыркнул Гарланд, однако Беспамятный согласно кивнул, молвив: «Что ж, давай сражаться вместе».

Темный рыцарь подумал, что ослышался было, а герой, обратившись к фее, уточнил, было лишь что-то подобное в пророчестве. «Нет!» - заверила его Эхо. – «Это – новая страница в истории Паламесии! Можно даже сказать, что ты продолжаешь следовать вопреки пророчеству».

Гарланд и Мея, хоть и не слышали слов феи, переглянулись. «Стало быть, принцесса теперь тоже еретичка?» - выдохнула Лазурная Ведьма. – «Интересно, что скажет об этом Вокс?» Но, похоже, даже Вокс не знал, чем закончится эта история, посему безмолвствовал, наблюдая... И Воитель Света осознал, что, похоже, они все-таки сумели принести в мир перемены; а, стало быть, исход конфликт – быть может – и не окажется предопределен...

...Они выступили в путь, к вершине пирамиды, витала над которой сфера Врат Надежды. Множество монстров преступало им путь, но Воитель Света и спутники его разили сих порождений, и огоньки Света Надежды устремлялись к вратам, сливаясь в потоки, ожидая, когда падет Хаос и откроется, наконец, портал...

«Ты ведь не ожидал такого, верно?» - шепотом осведомилась у героя Мея, кивком указав в сторону принцессы. «Ну...» - задумался тот. – «Вообще-то, не ожидал, но мы – в Паламесии, а тут любые безумства возможны. Люди здесь все время меняются в своих устремлениях. Например, вы с Гарландом неожиданно решили следовать пророчеству, несмотря на то, что оба являетесь еретиками. Возможно, Свет Надежды изменил и Сару. Я уже вижу, как появляется в сем мире новое пророчетсво: ‘И осознала принцесса, каково это – разить злокозненных монстров’».

«Ты ведь не намекаешь на то, что за переменами в Саре стоит Вокс?» - прищурилась Мея. – «Уж не слишком ли ты подозрителен?» «Меня-то самого все все время подозревают, задаются вопросом о мотивах», - отвечал герой. – «Почему бы и мне не заняться чем-то подобным». «Ну, во всем этом есть нечто, подозрений не вызывающее», - уверенно заявила чародейка. – «Не Свет Надежды изменил Сару. И знаешь почему? Потому что она лишилась всяких надежд, расставшись с иллюзиями. У нее в душе нет ничего. Ни надежды, ни отчаяния. Лишь... пустота».

«Думаешь, это моя вина?» - нахмурился Беспамятный. – «Этого бы не было, если бы я слепо следовал пророчеству?» «Будь оно так, она бы просто сыграла свою роль в истории о воителе и принцессе», - молвила Мея. – «И, возможно, это сделало бы ее в какой-то степени счастливой. Но затем история бы повторилась. И ничего бы не изменилось... Может, ты и не сделал ее счастливой, но ты изменил ее. Мне хочется думать, что у тебя появился шанс изменить и саму Паламесию».

«С помощью моего ‘безграничного потенциала’», - не удержался, съязвил герой, и Мея улыбнулась в ответ: «С помощью лишь малой толики потенциала, на самом деле. Лишь мерцающий во тьме огонек – и если ты погибнешь, он исчезнет вместе с тобой. Ведь твой потенциал – слабая, призрачная надежда. Она – ничто в сравнении с надеждой, наполняющей ныне сей мир. И именно поэтому... я сделаю все, чтобы сберечь ее».

...Дождавшись, когда Мея отойдет в сторону, а близ Воитель Света никого боле не означится, приблизился к нему Гарланд, молвил: «Я хотел рассказать тебе кое-что. Старую историю... Я позабыл о том, как был некогда Воителем Света. Как любил принцессу, ибо предписывало то пророчество. Я обо всем позабыл... Позабыла и Сара. Уверен, она не помнит меня. Но в глубинах сердца ее остается незабываемое отчаяние. Шрам, ведь множество раз зрела она эту историю, повторяющуюся вновь и вновь. Если бы я мог, я бы избавил ее от этого бремени. Лишь этого я желаю. И именно поэтому хочу поблагодарить тебя».

«За что?» - опешил герой. «Ты изменил Сару, и ты изменяешь этот мир», - пояснил Гарланд. – «Это то, что самому мне оказалось не под силам». «Но что если в итоге ничего не изменится?» - спрашивал Воитель Света, питая сомнения. – «Что, если все происходит в согласии с замыслом Вокса?» «Тогда вам с Сарой не следует терпеть боле несправедливости этого мира», - отвечал темный рыцарь, кивком указывая на Врата Надежды...

...Беспамятный, обратившись к Саре впервые за время их возобновившегося странствия, произнес, глядя девушке в глаза: «Мне нужно сказать тебе кое-что. И, боюсь, тебе это не понравится. Пророчетсво гласит, что Воитель Света должен повергнуть Хаоса и принести в мир надежду. Но даже если это случится, Паламесия не будет спасена. Если я сражу Хаоса, врата откроются и вся надежда покинет этот мир. И миряне разом позабудут о Воителе Света; пророчество просто повторит себя. Конечно, возможно, все окажется не так, ведь о сем поведал мне еретик. Но все же...»

«Ты говоришь, что пророчество, на которое мы все уповаем, - ложь», - задумчиво произнесла принцесса. – «И даже если мы исполним его, то ничего не изменится... Признаюсь, я удивлена. Но в то же время чувствую, как освобождаюсь от тяжкого бремени». «Что?» - поразился герой, и пояснила Сара: «Если пророчество – ложь, то у меня нет причин страшиться, если что-то пойдет с ним вразрез. Лишь горевать о несбывшихся надеждах». Что ж, возможно, надежд у них и не осталось боле, но все следует пройти по означенному пророчеством пути до конца.

Героя тревожило долгое молчание Вокса; незримая сущность не проронила ни слова с тех пор, как миновал он погост Воителей Света и приступил к восхождению на вершину пирамиды. «Так ты же не отступаешь от предначертанного пути», - пояснила Эхо. – «Собираешься ведь сразиться с Хаосом?» «А что бы ты предпочла, фея?» - осведомился Беспамятный. – «Чтобы я следовал пророчеству? Или же отринул его?» «Не скажу!» - отозвалась Эхо. – «К тому же – следовать моим словам или следовать пророчеству... фактически одно и то же. Пусть решат твои надежды. Ни путь пророчества, ни другие, которые указывают тебе, как поступать. Измени мир своими настоящими надеждами!» «О, если предоставить все мне, мир сможет измениться лишь к худшему», - хмыкнул герой. «Прекрасно», - согласилась Эхо. – «Сокруши его, выбей из равновесия, разорви на куски. Не суть. Я просто хочу, чтобы это был твой осознанный выбор. Вот в чем состоит моя надежда».

Наконец, четверо достигли вершины пирамиды, воззрились на Врата Надежды, стекались к которым ярчайшие потоки – воплощение надежд мирян Паламесии. «Если Воитель Света одержит верх, поток надежды станет сильнейшим, и Врата Надежды откроются», - молвил Гарланд. – «И вся надежда – без остатка – покинет этот мир... подобно потоку воды, когда открывается плотина. И великая Река Надежды устремится к миру – или мирам? – за пределами Паламесии. И когда надежда иссякнет, мир омоет кровь Хаоса, несущая забвение, и все начнется с самого начала. Люди, лишенные воспоминаний, станут новыми Беспамятными. Они вновь начнет повторять историю Воителя Света... играя свои роли в известной нам истории. Так было прежде, и так будет всегда».

Постановил Гарланд, что подобный устой претит ему, посему, когда Врата Надежды откроются, он покинет этот опостылевший мир. «А Сару с собой возьмешь?» - поинтересовался герой, и, когда Гарланд не удостоил его ответом, обратился к принцессе: «Как поступишь? Хочешь покинуть Паламесию?» «Я... принцесса», - напомнила ему Сара, обескураженная подобным предложением. – «Я не могу оставить свой народ». «Давай позабудем пока о долге принцессы», - предложил Воитель Света. – «Чего хочешь ты? На что надеешься, Сара?» «Не спрашивай меня об этом», - прошептала девушка, и глаза ее наполнились слезами. – «Я ни на что не надеюсь... Я не знаю, как это делается. Надежда – просто пустое, ничего не значащее для меня слово». «Да и для меня тоже», - признался герой. – «История о надежде, пророчество Света... все это – лишь пустые слова. Пустая ложь! Слышишь меня, Вокс? Можешь забрать себе всю надежду! Ей не место в моей истории».

«Не отчаивайся, Воитель Света!» - прозвучал с небес знакомый голос. – «Может, надежды у тебя нет, но помни, что твой союзник – весь мир. Не дрогни! Сразись с Хаосом! Узри, как надежда рождается в сердцах тех, кто зрит твои доблестные деяния!» «И что, наше мнение в расчет не берется?» - с горечью вопросил герой. – «Публика любит наблюдать за битвой, и не важно, кто сходится в ней. Понимаешь, Сара?.. Зрители будут продолжать лелеять надежды, и неважно, сколько слез ты выплачешь, сколько боли испытаешь». Сара растерянно качала головой...

Вокс же, обращаясь к мирянам Паламесии, объявил о великом финале истории сего мира – о решающем противостоянии Воителя Света и Хаоса! Последний возник пред героем – гигантский конструкт, коего лицезрел он прежде на поли брани у замка принцессы. «Хаос – суть бесконечного отчаяния», - вещал Вокс. – «Так же, как тьма приходит в мир каждую ночь, так и Хаос возрождается снова и снова. Но вечна и надежда! Нет ночи, за которой не было бы рассвета!»

Противостояние началось... Раз за разом Воитель Света разил Хаоса, но тот продолжал возрождаться, и сражение возобновлялось. Вокс продолжал вещать, призывая Воителя Света не предаваться отчаянию, стать светочем для мирян, дабы доблесть его зажгла надежду в людских сердцах. Высокопарные, пафосные... и совершенно бессмысленные речи, преследующие одну-единственную цель – сотворить поток энергий надежд достаточно сильный для того, чтобы Врата Надежды открылись.

Воитель Света побеждал... но чувства победы не ощущал, сознавая, что действиями своими всецело потворствует замыслу Вокса. Он проделал столь долгий путь, а зачем?.. На этот вопрос он так и не нашел для себя ответа.

В последнем сражении Хаос преобразился; конструкт обратился в ужасающего монстра – истинное воплощение отчаяния, снедающего Паламесию... И когда пал он, возвестил Вокс об окончательной победе над Хаосом, и о надежде на светлое будущее, наполняющей мир. Врата Надежды раскрывались, устремлялся в них поток Света, а тело Хаоса распадалось, обращаясь в несущую забвение жидкость.

Вокс поторопил Воителя Света и спутников его, и те, спасаясь от тлетворной жидкости, ступили на платформу, коя понесла их ввысь – к Вратам Надежды. «Ты победил, воитель!» - говорил Вокс. – «И теперь надежда, обретенная благодаря тебе, покидает Паламесию – дар иным мирам! И теперь воссияют они благодатным светом надежды! И я, исполненный благодарности, дарую тебе свободу! Освобождаю от проклятой судьбы! Вознесись же на потоках надежды и покинь Паламесию!» «Лишь я?» - уточнил герой, и отвечал Вокс: «Конечно же, нет! Кто станет отрывать вас друг от друга? Все те, кто желает того, могут оставить сей мир».

Воитель Света вопросительно воззрился на Сару, и та кинула: «У меня нет надежд на будущее здесь». «А ты, Мея?» - обратился Беспамятный к Лазурной Ведьме. «Я не могу покинуть мир», - отвечала чародейка. – «Ведь я знаю, что Хаос вернется». «И ты хочешь остаться и противостоять Хаосу?» - поразился Гарланд. – «Не похожа ты на еретичку». «Тогда останусь и я», - приняла окончательное решение Сара. – «Я не могу отвернуться от своих людей». Мея спрыгнула с возносящейся платформы, дабы продолжить известное противостояние.

Врата Надежды все приближались, и сомнения продолжали снедать души Воителя Света и спутников его. «Ты так сильно хочешь, чтобы я покинул Паламесию, Вокс?» - вопросил герой, сознавая, что бесплотная воля жаждет как можно скорее избавиться от смутьяна. «Хаос вернется», - отвечала ему Эхо. – «Таков закон Паламесии. Но ты можешь покончить с этим». Герой озадаченно нахмурился, и фея продолжала: «Что? Думаешь, не сможешь? Ты действительно хочешь изменить этот мир?»

Воитель Света склонился над краем платформы, наблюдая, как далеко внизу из тлетворной жидкости восстает ужасающая фигура – новое воплощение возрождающегося Хаоса. История о Воителе Света и принцессе повторится вновь...

Хаотические энергии взметнулись ввысь, оплели тело принцессы, и, сорвав девушку с платформы, бросили к ногам возрождающегося хаоса. Похоже, Вокс изменил свое мнение и готов был расстаться не со всеми участниками драмы. «Принцесса – часть Паламесии», - пояснил он герою, после чего обратился к Саре: «Принцессы, ты должна продолжать играть свою роль в этой истории, вне зависимости от того, питаешь ли надежды или уже нет! Так продолжится целую вечность!»

Сара молила Воителя Света не обращать внимания на нее, а просто покинуть этот ужасающий мир, оставив заботы и беды его. «Слышишь?» - тут же подхватил Вокс. – «Принцесса благословляет твое странствие! Сгинь, ты, кто отвернулся от законов сего мира! Покинь Паламесию!» Предположил Гарланд, что, быть может, разумно в кои-то веки внять речам Вокса и тихо-мирно проследовать во Врата Надежды. «Одно дело – покинуть мир», - прорычал Воитель Света, в последние мгновения принимая окончательное решение. – «Совсем другое – когда от тебя избавляются таким образом!»

Он спрыгнул вниз, присоединившись к Саре и Мее на вершине пирамиды, пред фигурой воплощающегося Хаоса. «Возможно, ты действительно наша последняя надежда», - усмехнулся Гарланд прежде, чем исчезнуть во Вратах Надежды.

Обернувшись к Саре, Воитель Света признался, что Паламесия ему совершенно не по душе, потому он разрушит этот мир – для того, чтобы изменить его. «Это мой родной мир», - устало вздохнула принцесса, - «но и я не питаю к нему любви. Буду честна... в отношении Паламесии я испытываю те же чувства, что и ты. Если мир должен быть разрушен для того, чтобы в нем произошли перемены... что ж, да будет так». Воитель Тьмы улыбнулся, ибо впервые ощутил, как в душе его зарождается надежда...

Вокс орал, требуя прекратить это безумие, но принцесса Сара вскинула лук, выпустив в воплощение Хаоса сияющую стрелу, в то время как Воитель Света взвился высоко в воздух, дабы ударом меча сокрушить Врата Надежды...

Казалось, ход времени замедлился, и Эхо простилась с героем, ведь если не станет Хаоса, его судьба изменится, и боле они не увидятся. Воитель Света, однако возражал: ведь если изменится Паламесия, прежних законов не станет боле, и наверняка они с феей встретятся снова...

Темные энергии, составлявшие суть Хаоса, покидали Паламесию. Мир менялся: голос Вокса смолк, а осколки Врат Надежды медленно падали вниз, наземь. Замерев на вершине пирамиды, наблюдали Воитель Света, Мея и Сара, как иссяк Свет Надежды и мир погрузился во тьму.

«Ты остался здесь – в мире, который тебе отвратен», - обратилась Лазурная Ведьма к герою. – «Разве похоже это на победу?» «Не похоже, верно?» - отозвался тот. – «Да, я не чувствую, что победил. Но в то же время и поражения не ощущаю». «Ну, одно можно сказать наверняка: мир ты действительно изменил», - усмехнулась Мея, и Сара молвила: «Грезы, исполненные надежд, завершились... И реальность, поглощенная отчаянием, изменилась. Пророчество исчезло. Мы остались на сцене, не имея предначертанного сценария...» Да, теперь им предстояло самим решать, как жить дальше.

Но подхватили троих магические потоки, увлекли за собою в потаенные пределы Паламесии... Неведомые силы заключили Воителя Света, Сару и Мею в кристаллы, и трое погрузились в сон без сновидений, пребудут в котором долгое, долгое время...

  1  2