2. Неумолчный вой над столицей вечного Тумана

Глава 1. День первого крика

Этот город был прекрасен - и обречён на гибель.

Над гладью озера возвышался королевский дворец, словно бы паря холодной и прекрасной громадой в льющемся с небес лунном свете. Вокруг раскинулись аккуратные и чистые улочки, окутанные темнотой.

Столица напряжённо замерла в ожидании нападения имперских сил, но по всему городу тут и там было заметно беспокойное движение жителей, что чувствовали разлитое в воздухе напряжение. А над всем этим в чистом ночном небе сияли яркие звёзды, и если бы кто-то смог взглянуть вниз с высоты, на которой расположилась луна, то суета людей показалась бы ему лишь шевелением пылинок, потревоженных ветром. Древний город был таким же, каким его изображали на живописных полотнах художники прошлого. А потом...

Всё было разрушено, разбито, уничтожено.

Словно в кошмарном сне.

Даже творящееся в аду (если бы существовал в мире Ивалиса ад) не сравнилось бы с разразившимся здесь в ту ночь ужасом. Безумие, для описания которого ни в одном языке не нашлось бы подходящих слов, в мгновение ока захлестнуло город.

Сначала появился невероятно густой Туман.

Здесь стоит сказать, что Туман - источник магической силы, есть повсюду, во всём сущем, и обычно не представляет опасности. Более того, без использования его энергии невозможно было бы существование многих и многих технологий, что служат опорой жизни и процветания людей. Туман - такая же неотъемлемая часть мира, как воздух.

Однако концентрация появившегося в тот момент Тумана была столь высока, что язык не повернулся бы назвать её попросту "ненормальной". Воздух был полон дождевых капель, словно бы все дожди прошедшего тысячелетия пролились всего за какой-нибудь час, и давление воды всё возрастало - вот на что было похоже неистовое буйство Тумана. Обычно невидимый и неосязаемый, он достиг невероятной концентрации и превратился в поток ярко-жёлтого света, обращавший в прах всё на своём пути. Двигаясь по спирали, он безжалостно смёл жилые кварталы, оставив нетронутыми лишь те немногие строения, что находились вблизи сердца вихря обретшего плоть Тумана - королевского дворца. Но их можно было пересчитать по пальцам, больше в обширной столице не осталось ни единого нетронутого здания.

Свирепствование воплощённого Тумана длилось не больше нескольких секунд, а потом началось то, что наполнило столицу ужасом, ненавистью и безумием, превратив её даже не в ад, а в нечто куда более кошмарное.

Обратив город в руины, Туман не утратил ни силы, ни яркости, но воплотил свою немыслимую мощь в другой форме - магических заклинаниях. Это была хорошо известная людям магия стихий: огня, льда, молнии, - однако наделённая поистине немыслимой разрушительной силой. И эта сила обрушилась на тех, кому посчастливилось (или НЕ посчастливилось, учитывая развитие ситуации) избежать гибели при первом ударе Тумана.

Магический огонь, способный обратить в пар даже камни, сотнями тугих алых змей растёкся по улицам, мгновенно обращая в пепел всех, кого успевал коснуться. Те, кому удавалось избежать смертоносных языков, сгорали заживо в потоках лавы из расплавленного камня зданий или гибли в струях раскалённого пара.

А совсем рядом бушевала наисвирепейшая зима. Холод, способный вмиг проморозить всё вокруг до самых атомов, превращал свои жертвы в безжизненные ледяные статуи. Покрытые инеем, они на миг замирали, ужасающе прекрасные, и рассыпались ледяным крошевом позёмки. Тысячи жизней были сметены с лица земли, словно сорванные ураганом цветочные лепестки.

Но самую обильную жатву собрала разразившаяся гроза. Из-за невероятного перепада температур она бушевала особенно сильно, мертвенные вспышки молний непрестанно озаряли лежащую в руинах столицу, а сверкающая сеть электрических разрядов оплела развалины, находя тех, кто надеялся скрыться там от погибели.

В живых оставалась едва ли тысячная доля жителей, а высвобожденная взбесившаяся магия продолжала терзать столицу.

Десятки лет копившиеся под землёй ядовитые испарения, достигшие ужасающей концентрации, вырывались на поверхность. Став ещё смертоноснее в созданных магией условиях, они заполнили всё вокруг губительным покровом. Немыслимо яркие вспышки ослепляли, волнами расходилось сияние, что превращало тело в камень, чёрное пламя пожирало плоть, оставляя лишь грязную жижу, шары ирреального света затягивали в вечное "ничто" и "нигде". А затем воцарилась полнейшая тишина, не стало слышно даже криков гибнущих людей, только бушующий огонь взвился с новой силой, словно в него подлили масла.

И тут случилось неслыханное: прочнейшая скала, на которой стоял город, стала трескаться и лопаться, разваливаясь на куски. Столица уходила под землю, и лишь каким-то чудом оставшийся нетронутым королевский дворец остался наполовину погружённым в озеро, словно символ погибшей династии.

На небе больше не перемигивались звёзды: лишь только унялась разбушевавшаяся магия, его затянули непроглядно-чёрные тучи. Из-за поднявшихся к небу дыма и пепла пролившийся на руины дождь был чёрным. Вобрав немалое количество Тумана, он теперь отдавал его земле, и там, где раньше тянулись улицы и стояли дома, раскинулось зловонное болото. Из его глубин поднимался густой Туман, подобно вуали навеки закрывший от солнца погибшую столицу.

Таково было рождение проклятой земли, где Туман так и остался стелиться в низинах. Пропитанный злом разрушенный город, что вскоре обретёт имя, произносимое со страхом и отвращением.

Набудис, Мёртвая столица.

***

Сразу после разрушения Набудиса

Сквозь ливень слышен звук, похожий на завывание ветра. После устроенного Туманом хаоса воздух оставался недвижим, и струи дождя падали с небес отвесной стеной.

Это был плач. Полный отчаяния и боли вопль истерзанной души, который невозможно было сдержать.

Кто-то всё же остался жив, поистине по счастливой случайности избежав удара всласть порезвившейся над развалинами косы смерти. Но кто знает, быть может, попасть под этот удар был бы большей удачей - ведь тогда не терзала бы его эта чудовищная скорбь и ненависть, не заставляла бы надрывать голос в страшных муках.

Это был мугл. Его шерсть была уже чёрной от налипшей грязи, и он кричал, кричал, не умолкая ни на миг, разрывая себе горло отчаянным воплем. Это звук совсем не был похож на звонкие и приятные голоса муглов; звеня эхом под тёмными сводами пещеры, он словно слетал с порванных струн, похожий на пронзительный скрип попавшего в ножны песка о клинок, и рвался прочь, сквозь неподвижный воздух.

Вопль оборвался, изо рта мугла потекла кровь: горло не выдерживало такого напряжения. Но он не прекратил свой горестный плач и продолжал завывать, словно не чувствуя боли, иначе просто разорвался бы от заполнявшего его безграничного горя и отчаяния, которое требовало выхода. Его разум из последних сил удерживал шаткое равновесие на грани безумия, и ясно было, что мугл не умолкнет, захлёбываясь кровью, пока не лопнут доведённые до предела голосовые связки.

Неподалёку скорчилась другая фигурка - одна из расы ну моу. Живущие втрое дольше, чем люди, представители этого немногочисленного племени были наделены выдающимся интеллектом и талантом к магии, однако лежавшая там ну моу, казалось, утратила саму способность связно мыслить. Она неподвижно лежала под грязным дождём, уставившись широко раскрытыми немигающими глазами в никуда и безвольно открыв рот, и только слёзы, что оставляли на её грязных щеках две светлые дорожки, продолжали течь, давая понять, что она ещё жива.

Но она не видела расстилавшейся перед ней картины разрушения. Перед её внутренним взором вставали другие руины - обломки уничтоженной веры в светлых богов, к которым с юных лет возносилось её сердце на крыльях молитвы. Если и правда боги смотрели за миром людей, то были это жестокие и бессердечные боги, раз смогли допустить такую неописуемую трагедию. И не было им прощения за это, ведь до последнего мига старая ну моу, окружённая криками отчаяния и агонии, всем сердцем верила и надеялась, что они придут на помощь.

Её вера была убита. И теперь, когда боги предали её, оставив один на один с отчаянием, она поняла, что больше в её сердце не возникнет светлый образ, что всегда придавал сил. И по сравнению с этим даже невыносимая боль, что жгла ей глаза, казалась чем-то незаметным. Легче было навечно утратить разум, и ну моу осознанно двигалась к этой черте, медленно, но верно.

Где-то в стороне слышался грохот падающих обломков. Там, скользя по жидкой грязи, женщина-бангаа пыталась разгрести груду камня, бывшую некогда жилым домом. Её правая нога до колена была обугленной головёшкой - из-за огня, что бушевал здесь совсем недавно - но бангаа словно не замечала этого, а только продолжала сосредоточенно раскапывать нагромождение обломков, да твердила, словно заклинание, какие-то слова.

Она шептала имена. Имена своих детей, что пропали без следа в чудовищном столпотворении, и мужа, сгоревшего у неё на глазах в тщетной попытке защитить свою супругу. Она самозабвенно разгребала развалины, повторяя и повторяя имена своих любимых, которых уже наверняка не было в живых, и верила с отчаянной надеждой, что стоит отвернуть вот этот обгорелый булыжник, и из трещины под ним выскочат её дети, целые и невредимые, и кинутся в материнские объятия.

Но вот развалины принадлежали даже не её дому. Отброшенная ударной волной, она пришла в себя совсем в другой части Набудиса, хотя так и не могла понять, где именно. Знала только, что ей во что бы то ни стало нужно разобрать этот завал. Её руки были окровавлены, а сквозь содранную чешую и стёртое мясо пальцев жутко белели оголившиеся кости. Но она не останавливалась, ведь остановиться - значит, признать, что она навсегда потеряла свою драгоценную семью.

Тяжёлый обломок отвалился в сторону, открыв под собой нишу, достаточную для того, чтобы там смог укрыться человек. Бангаа запустила руки в проём и вытащила обугленное тельце ребёнка-человека. Вскинув голову к небесам, она издала яростный вопль, а вспоровшая брюхо чёрных туч молния озарила её лицо, чудовищно обожжённое и искажённое свирепой ненавистью. Ненавистью к тем, кто вызвал к жизни эту трагедию.

Эта же молния вырвала из темноты две фигуры, что брели вдоль внешней стены разрушенного города: будто бы в страхе прижавшую длинные уши вьера и юношу-человека, который опирался на свою спутницу, чтобы не упасть, ибо ноги почти не держали его. Казалось, его тело было укрыто какими-то обрывками тряпья, но на самом деле это были до неузнаваемости изодранные доспехи. Порванная застёжка наконец не выдержала, и когда на очередном шаге юноша споткнулся, искорёженный кусок металла свалился на разбитую мостовую, отправив эхо метаться среди развалин. Молодая вьера нахмурилась и посмотрела под ноги.

Лицо её спутника не выражало ничего, он словно и не осознавал, где находится и что происходит вокруг. Как будто душа уже покинула это тело, оставив лишь пустую оболочку. Он просто механически переставлял ноги, не понимая даже, кто с ним рядом и не даёт ему упасть. Его сознание было затуманено, и даже ослепительные вспышки молний не вызывали никакой реакции. Но даже в таком состоянии он крепко сжимал в руке перевязь с двумя мечами, вдетыми в ножны, сжимал так, словно это от них зависела его жизнь и сохранность его души.

И прежде, чем двое исчезли под покровом густого леса, оставляя за спиной разрушенный и растерзанный город, их озарила последняя вспышка молнии, по яркости превзошедшая все предыдущие, и залила всё вокруг белым светом.

Будто бросая им вызов.

Глава 2. Охота на Судью

- Ни с места! Любое движение будет расценено как сопротивление властям!

На лице молодого сиика отразилась смесь испуга и недоумения, когда из темноты на него угрожающе надвинулась фигура в форме имперского солдата Аркадии.

- Что вы тут делаете в такой поздний час? - надменно бросил стражник и направил дуло длинного пистолета на сиика. Тот испуганно вскинул руки к лицу, словно закрываясь от яркого света, и пролепетал:

- Д-да ладно тебе, начальник! Мы это... мы тут ничего такого не творим, просто товары разложить хотели, вот и...

- Вам известно, что в Нальбине запрещено выходить по ночам на улицу?

- Э-это само собой... - промямлил сиик, дрожа всем своим нехуденьким телом. Его голубоватая кожа маслянисто блестела в свете вставленного в фонарь магисита. Из-за этого яркого света сложно было в подробностях рассмотреть подошедших стражников, но судя по звуку шагов и бряцанью доспехов, их там было не больше трёх.

Когда-то крепость Нальбина принадлежала королевству Далмаска и была последним оплотом на пути армии Аркадии. Однако Империя ценой жизней многих и многих храбрых воинов сумела захватить её и превратить в собственное оборонительное укрепление. И словно сам собой вырос под защитой стен рынок - "Базар Джаджим". Днём там вовсю кипела суетная жизнь и шла бойкая торговля, но с наступлением вечера многочисленные лотки и палатки быстро сворачивались, а их владельцы-торговцы исчезали будто дым. Объяснялось это тем, что из-за постоянной угрозы очередного вооружённого вторжения (а расширить границы влияния стремилась не только Аркадия, но и прилежащие страны, в особенности раскинувшаяся на западе Империя Розаррии) по ночам начали орудовать заговорщики и шпионы, так что в Нальбине был введён комендантский час, после захода солнца патрули обходили дозором улицы, а проявлять снисхождение к нарушителям в их правила не входило.

- Так мы это... только-только приехали, - молодой сиик предпринял попытку объяснить ситуацию и, по возможности, обратить всё в шутку. - Да так и возились до вечера, не успели распаковаться. Вы ж знаете, до чего наше племя неуклюжее да неповоротливое...

Стражник презрительно фыркнул и ткнул стволом пистолета в толстую шею сиика. Тот только шумно сглотнул, дуло у глотки - вещь не из приятных.

- Поторговать решили средь ночи? Подозрительные вы ребята. Уж не контрабандой ли занимаетесь, а?

Все торговцы, держащие лавки в Нальбине, в обязательном порядке заносились в государственный реестр. Однако необходимо было налаживать торговые связи, а появление странствующих торговцев неизбежно повлекло за собой ввоз запрещённых товаров и подпольные сделки. Для борьбы с чёрным рынком требовались немалые средства, поэтому пришлось повысить арендную плату, а также ввести сборы на содержание расквартированных в крепости войск. Однако не все торговцы могли потянуть такие суммы, поэтому вскорости на рынке появилось множество лотков, владельцы которых попросту дали взятку патрульным, дабы те несколько дней обходили их своим вниманием. Ещё одной из причин, вызвавших такое положение вещей, было недовольство солдат, ведь они прозябали за тридевять земель от родного дома, посреди пустыни.

- Да вы что, мы просто к открытию магазина готовимся, - сиик молча проглотил обвинение и натянуто улыбнулся. - А завтра с утречка как раз собирались засвидетельствовать своё почтение и вышестоящим. Мы порядков здешних не знали, так что примите в знак извинения, уж не побрезгуйте.

Медленно и держа ладони на виду, чтобы не вызвать подозрений, сиик порылся в поясной сумке, вытащил похожий на магисит кристалл и протянул стражнику.

- Лучший наш товар, да. Всё-всё, мы уже уходим, вы уж сегодня нас отпустите, сделайте милость.

Магикристалл - ценнейшая разновидность магисита, обладающая самым высоким запасом магической силы, - стоил слишком дорого для простой взятки, а вот за нарушение комендантского часа был в самый раз. Любой патрульный, встретив во время ненавистного ночного обхода такого щедрого простака, с радостью бы сцапал предложенное и убрался восвояси. Однако этот стражник оказался не из таких. Бросив короткий взгляд на тускло мерцающий кристалл, он только сильнее ткнул стволом пистолета в шею сиика. Тот рефлекторно отшатнулся к стене за спиной. Свет фонаря выхватил из темноты доску объявлений, на которой были закреплены листовки с наградами за уничтожение монстров, а поверх красовалась новая, недавно повешенная - о поимке.

"Задержан Бешеный волк Текстер из банды "Мастиф"."

Спустя миг тьма снова скрыла листовки, а луч фонаря осветил скорчившийся у ног сиика силуэт. Массивная фигура была с головы до ног закутана в рваную рогожу, виднелись только покрытые красной чешуёй руки - это был бангаа. Похоже, он так и сидел там всё это время, припав на одно колено.

- И вот такое беззаконие творится здесь каждый божий день? - раздался из-за спины державшего пистолет стражника новый голос, совершенно не вязавшийся с ситуацией - настолько торжественно он звучал. Но в то же время в нём слышались нотки радости, напоминавшей шипение змеи, что заполучила наконец желанную добычу. - Это бросает тень на репутацию нашей прославленной имперской гвардии.

Одного взгляда на закованную в начищенные доспехи фигуру хватало, чтобы понять - это не простой стражник и даже не имперский гвардеец, а некто, стоящий намного выше.

- На подобное нельзя закрывать глаза или смотреть сквозь пальцы. Сие деяние требует скорейшего суда и справедливого приговора, который должно немедля привести в исполнение, - хотя лицо новоприбывшего было полностью скрыто шлемом, по голосу было несложно догадаться, каким предвкушением расправы с несчастными нарушителями оно сейчас озарено. - Однако справедливый суд невозможен без наличия подробных сведений о произошедшем. Посему, именем Министерства Закона Аркадии, я арестовываю вас обоих. И советую не сопротивляться - ради вашего же блага.

Уличённым в подкупе была одна дорога - в тюремные застенки Нальбины, откуда, по слухам, выбраться можно было только ногами вперёд. Сиик издал какое-то жалкое поскуливание.

- Министерство Закона... Ты - Судья? - голос бангаа оказался хрипловатым и низким, но, что самое удивительное, женским. Она подняла голову, открывая взглядам сплошную железную пластину, что закрывала её голову от макушки до кончика длинной морды. Поверхность пластины была покрыта длинными бороздами и вмятинами, которые как будто повторяли очертания обезобразивших лицо бангаа шрамов. Однако даже на одной из расы бангаа, которые, как известно, больше полагаются на слух, обоняние и осязание, чем на не очень хорошо развитое зрение, а потому зачастую носят закрывающие глаза защитные повязки, подобная маска смотрелась диковато.

- Ты - Судья? - повторила она тихим бесцветным голосом.

Судьями называли тех, кто составлял Министерство Закона и следил за неукоснительным соблюдением установленных в Аркадии законов. Они были верными отборными рыцарями императорской семьи и служили вот уже четвёртому поколению рода Солидоров. В их ведении находились задержание и допрос подозреваемых, проведение суда, вынесение приговора и непосредственно исполнение этого приговора. Стоит, однако, сказать, что Судьи на своё усмотрение выбирали меру наказания для подозреваемого, и казнь была одним из их любимых вариантов.

Разумеется, в мирное время они не позволяли себе творить всё, что вздумается, на просторах имперских владений. Однако на попавших под влияние Империи территориях Судей боялись едва ли не сильнее, чем всей военной мощи Аркадии. Выносимые ими приговоры были окончательными и не подлежали обжалованию. А если учесть, что становились Судьями люди далеко не всегда исполненные справедливости и благородного стремления хранить закон и порядок, то причина этого страха становилась вполне понятна.

Тот Судья происходил из древнего и знатного рода, к службе своей относился с некоторым фанатизмом, что отмечали даже его коллеги по "допросному цеху". Ранее он вёл дела в Рабанастре, однако был выслан в Нальбину после не слишком приятного инцидента. Четверо задержанных по подозрению в заговоре с целью восстановления Далмаски (трое из них были молодыми девушками) погибли во время проводимых им допросов. Официальная версия гласила, что они совершили самоубийство, не желая выдавать своих, однако на телах остались столь явственные следы жестоких пыток, что замять это дело полностью не представлялось возможным.

И вот сегодня Судья вышел на свою первую "охоту" на новом месте, в поисках очередной жертвы для утоления своей жестокости, скрытой под личиной справедливости.

- Женщина, значит... Вот так удача.

Он упивался своей властью и положением, а внешность бангаа нисколько его не пугала. Более того, он получал куда более сильное извращённое удовольствие от пыток, именовавшихся допросами, если случалось применять их на женщине, независимо от её расы.

Сиик издал сдавленный всхлип. Но на этот раз от страха не перед Судьёй, а перед тем, что неминуемо должно было сейчас случиться. Словно жалея, что он вообще в это ввязался. Судья двинулся вперёд, чтобы лично захватить так и стоящую на одном колене бангаа. А потом...

Грянул гром, словно от выстрела, и эхо заметалось между высившихся по обе стороны улочки стен. Стражника с пистолетом прошиб холодный пот от мысли, что это он сейчас по неосторожности застрелил "добычу" Судьи и теперь займёт её место в пыточной камере: поговаривали, что этот Судья к подчинённым особой благосклонности не испытывает. Однако этот испуг длился не больше мига, потому что когда раздался выстрел, этот вышестоящий садист исчез из поля зрения стражника и был живописно впечатан в каменную кладку стены напротив. С первого взгляда было ясно, что он мёртв. Доспех смяло немыслимой силы ударом, шлем был сплющен в лепёшку, шея и позвоночник переломаны, грудная клетка раздроблена, а все внутренности превратились в сплошное месиво. То, что когда-то было Судьёй, грудой мяса и металла повалилось в уличную пыль, брызнув кровью из трещин доспеха.

А оружием, которое сотворило такое с ним, была сама бангаа. От её правого колена поднимался дымок, и было видно, что вместо правой ноги у неё грубовато сделанный стальной механический протез. Рядом с опорным штифтом в нём располагался особый пусковой механизм. При помощи специальной зажигательной смеси он позволял создать невероятной силы импульс, который, отталкиваясь от твёрдой поверхности под ногами, способен отправить владельца в полёт на высокой скорости. И бангаа уподобилась гигантскому снаряду, почти в упор и с огромной скоростью ударив Судью закрывавшей голову толстой железной пластиной и смяв хвалёные доспехи как листок бумаги. Однако и сама она не осталась невредима. И если бы не надетые под лохмотья доспехи, она получила бы удар не меньшей силы, что сама обрушила на Судью. Но она осталась на ногах, как раз в том месте, где секунды назад стоял Судья, и, казалось, ничто не сможет повалить её. Рот бангаа, видневшийся из-под железной пластины, на которой появилась новая вмятина, скривился в жуткой усмешке. Она чувствовала, как внутри закипает знакомое ощущение, и тело начинает мелко дрожать, а в ушах словно бьётся неотступное "Мало! Мало! Ещё! Убивай! Убивай!"

Стражник, который в немом изумлении смотрел на развернувшуюся перед глазами трагедию, наконец пришёл в себя. Чувствуя, как ползёт вдоль хребта предательский холодок, он решил позвать подкрепление, ибо в одиночку справиться с этой бангаа явно не смог бы. Продолжая держать её на мушке, стражник открыл рот...

Но не смог издать ни звука. При этом он явственно чувствовал, как напрягаются мышцы груди и шеи, но воздух словно превратился в вату и поглощал все звуки, вместо того, чтобы проводить. Стражник, напуганный и сбитый с толку, думая лишь о том, что нужно во что бы то ни стало убить эту бангаа, пока она стоит на месте, судорожно прицелился и нажал на курок.

То есть, нажал бы, если бы было чем. Указательный палец, мгновением раньше срезанный вылетевшей из темноты стрелой, упал на мостовую. Стражник издал беззвучный крик и краем глаза заметил, как с коробки, где должны были находиться товары, упомянутые сииком, свалилась крышка, и прямо на него смотрит дуло пистолета. Краткая белая вспышка сменилась вечной тьмой смерти - пуля вошла точно в смотровую прорезь шлема. Стражник повалился навзничь, успев умереть раньше, чем коснулся земли.

Тут же рядом с ним рухнул копейщик, что держал фонарь. Над телом возвышалась фигура с двумя узкими мечами в руках. Клинки были покрыты кровью, в ночи казавшейся чёрной. Свет упавшего фонаря выхватил из темноты лицо молодого человека с правильными чертами. Ему едва ли было больше 16-17 лет, но из-за ничего не выражавшего лица и неподвижного взгляда, устремлённого куда-то в неведомые дали, он казался намного старше.

Рядом с ним с верхушки стены спрыгнула ещё одна тень, по-кошачьи бесшумно приземлившись. Прижатые к голове длинные уши неспешно поднялись, тихо звякнули продетые у основания правого две серебристых серёжки-кольца, в тон длинным волосам, что покрывали спину вьера, спускаясь до бёдер. В руке она держала лук, из которого и стреляла в стражника, укрывшись в тенях на стене.

Битва, а точнее сказать, бойня была окончена. Двух стражников, что сопровождали Судью, своей убийственной атакой уничтожила бангаа.

Имперские воины были отнюдь не слабаками. Здесь, в Нальбине, ещё витала бессильная злость павших рыцарей Далмаски, а среди живых ни один не простил бы Аркадии захват этой крепости. И находились среди них те, кто готов был жизнь отдать ради свержения имперского гнёта. Поэтому в Нальбине стояли отборные войска, состоящие из умелых и сильных бойцов. Кандидаты на титул Судьи также проходили строгие испытания, чтобы доказать свои способности, а все без исключения "палачи" из Министерства Закона в бою намного превосходили любого обычного солдата.

Эта компания, вот так легко сумевшая разделаться с далеко не последними бойцами стражи, поистине состояла из демонов, что всю жизнь провели на поле боя.

- Что там? Подкрепление не подоспело, случаем? - лишённый эмоций тихий голос, смешанный с лёгкими помехами, шёл из крохотного микрофона специального устройства, закреплённого на шее мугла. Малютка-стрелок выбирался из деревянной коробки, правой рукой выбивая на наладонной панели замысловатый ритм. Расположенные на панели электроды позволяли ему набирать слова для дальнейшего их превращения в голос.

- Я не заметила никаких подозрительных движений. Все звуки были заглушены, - ответила вьера, всматриваясь в темноту, которая, однако, для её глаз помехой не была.

Из тени свёрнутой торговой палатки вышла шестая их спутница - ну моу, покрытая грязновато-серой шерстью.

- Юнона сработала на славу. Но ты всё равно слишком рисковала.

- Ну извини уж, не удержалась, - выдавила бангаа, едва не теряя сознание от терзавшей всё тело боли. Ну моу прошептала исцеляющее заклинание, и бангаа с облегчением выдохнула, расслабляясь. - Я у тебя в долгу, Аврора... если б не твоя стрела, валяться бы мне здесь с дыркой в голове.

- Я просто исполняла то, что мне поручили. Благодарности не нужны, - ответила вьера, продолжая хмуро оглядывать окрестности. Однако вопреки словам, отрывисто кивнула, со всей серьёзностью.

- Ох, ну и натворили вы дел, - проворчал сиик и почесал за ухом, разглядывая живописное пятно крови на стене, куда впечатался Судья. В воздухе разливался запах смерти. - Всю кровь из него выжали, не иначе. У нас и так три трупа на руках, но с ними-то ладно, разберусь, а вот эту красоту спрятать не получится.

- Оставь, - раздался "голос" мугла, а следом - сиплый смешок, и стало понятно, что его голосовые связки не работают. - Главное, что мы завалили Судью, а этой "красоты" пусть аркадийские шавки боятся, им полезно будет.

- Но...

- Мы вынесем приговор Империи. И осудим Судей на смерть, - сказал человек, не изменившись в лице, вытер кровь с мечей, убрал их в ножны и добавил, - это наш долг... долг "Мастифа".

- Да я и ничего, в общем-то... Раз уж Фуксия сказал... - сиик поспешно отвёл взгляд от глубоких тёмных глаз мечника и занялся делом: стал запихивать тела в мешок. Три трупа в доспехах весили отнюдь немало, но сиик без особых усилий взвалил мешок на плечи. Даже среди знаменитых своей силой сииков подобное встречалось редко.

- Нужно убираться из Нальбины. Направимся в Рабанастр.

Пятеро согласно кивнули муглу и лёгкими тенями устремились прочь по улице. В красноватом свете луны, словно забрызганной пролившейся недавно кровью, бегущие силуэты представителей шести различных рас сливались в один - словно чудовищный кровожадный хищник нёсся вперёд, на новую охоту.

Глава 3. Связанные клятвой на крови

Почти каждую ночь Айгар просыпался в холодном поту от одного и того же кошмара: раз за разом он переживал день, когда ему пришлось бежать из захваченного Рабанастра. День, когда лишившаяся своих лучших рыцарей и света аристократии Далмаска окончательно капитулировала перед Аркадией. День, после которого жизнь сиика превратилась в полосу несчастий.

Рано оставшись без родителей, Айгар жил в Рабанастре и зарабатывал переноской стройматериалов, однако не смог оставаться в захваченном имперскими войсками городе и сбежал в Мосфорские горы. Там, среди узких и обрывистых горных троп, где на чокобо не больно-то проедешь, он работал помощником проводника: таскал багаж проходивших по перевалам торговцев и путешественников. Конечно, поначалу приходилось нелегко, ведь он имел очень смутное представление о горах и уж тем более о тонкостях указания верного пути. Довольствуясь только участью носильщика, Айгар получал жалкие гроши, а когда после падения Набрадии торговые караваны вообще почти перестали проходить через горы, отдавая предпочтение морским и воздушным путям, ему пришлось изрядно поголодать. За полгода сиик заметно потерял в весе.

"Такими темпами только и останется, что в разбойники уйти," - Айгар вздохнул и потуже затянул ремень, стягивая обвислые складки кожи на животе. - "На одной воде долго не протянешь."

Словно в ответ на эти мысли появился его бывший "сотрудник", который давно уже сбежал от тяжкого труда и, как он слышал, промышлял грабежами и разбоем:

- Слышь, у нас тут дельце одно наклёвывается, и твоя силища там очень кстати пришлась бы. Да ты не боись, убивать никого не будем, даже запугивать не собираемся.

Поначалу Айгар сомневался, стоит ли принимать предложение полузнакомого разбойника, пусть даже одного с ним племени. Но молодой сиик и сам уже чувствовал, что больше не может прозябать в Мосфоре, поэтому в конце концов согласился.

А "дельце", о котором шла речь, касалось разграбления могил. Но целью банды было не какое-нибудь древнее захоронение давно сгинувшего знатного вельможи или фамильное кладбище королевского рода - нет, они направлялись ни много ни мало, а в Набудис, столицу погибшего королевства Набрадия, город, что сам стал одним огромным кладбищем.

Услышав это, Айгар тут же пожалел, что столь поспешно согласился.

- Я о тех местах ничего хорошего не слышал, - проворчал он с кислой миной. - Зато видал караваны, которые оттуда возвращались. На людей смотреть было страшно, краше в гроб кладут. Говорят, там всё в болото превратилось и монстрами кишит...

- Вот именно потому это самый лакомый кусок. Скажи?

- А то. Никто туда не сунется, так что всё добро нам на поживу и останется, - ответил присоединившийся к ним по пути сиик. Его лицо было покрыто шрамами, а с губ не сходила глуповатая улыбка. - Я своими глазами видел, там в уцелевшем дворце горы сокровищ так и сверкают. Во, глянь, чего сумел утащить.

С этими словами разбойник показал небольшое - на человеческую руку - кольцо из чистого золота. По филигранно выполненному узору несложно было догадаться, что оно принадлежало особе явно королевских кровей.

- Один из наших отыскал тропку, чтоб по болоту не шариться, а сразу из леса Салика ко дворцу попасть.

- Ага, в тот раз мы сглупили, не подготовились. Но теперь-то, с тобой, браток, мы уйдём отнюдь не с пустыми руками, - разбойник довольно ухмыльнулся.

Прикинув примерную цену колечка, Айгар подумал, что даже условленной пятой части их добычи ему хватит на безбедную жизнь до самой смерти. Конечно, негоже тревожить покой умерших, но одно только воспоминание о том, как ему приходилось голодать, убивало всё желание идти на попятный. Ведь если всё пройдёт удачно, то он сможет купить себе подержанный воздушный корабль и - почему бы и нет - заняться транспортными и грузовыми перевозками, открыть своё дело и начать новую жизнь.

Верхом на чокобо трое сииков пересекли горный перевал и вошли под сень раскинувшегося севернее леса. Они сошли с дороги, что вела ко входу в город, ставший ныне бесплодной пустошью, и двинулись по другой тропинке, скрытой в густом кустарнике. Шрамолицый не соврал: тайный ход действительно имелся. Когда-то это была галерея, что соединяла террасу с верхними этажами, но теперь, когда дворец наполовину ушёл под воду, а разросшиеся из-за Тумана деревья подступили к самым развалинам, попасть поверху внутрь из леса было вполне возможно. Другое дело, что отыскать эту тропку смог бы лишь тот, кто знал о её существовании.

Оставив чокобо привязанными под сенью леса, сиики перешли по поваленному дереву к руинам дворца. Они были на территории мёртвого города.

Внутри было влажно и прохладно, тут и там высились груды обломков обвалившихся стен, некоторые коридоры были перегорожены завалами, но монстров, о которых ходило столько слухов, видно не было, и Айгар позволил себе вздохнуть с облегчением и расслабиться.

Используя предусмотрительно заготовленные доски и верёвки, чтобы перебираться через дыры в полу и завалы, трое продвигались вглубь и наконец достигли своей цели. Золотые отблески из-за сломанной двери они заметили ещё давно, однако, перейдя порог сокровищницы, все трое застыли в немом изумлении, потому что открывшееся зрелище превосходило самые смелые их ожидания: сквозь дыры в стенах снаружи лился солнечный свет, и в нём сверкали золотые монеты и слитки, под которыми не видно было пола. Лучи дробились многоцветными бликами на гранях чистейших и необычайно крупных драгоценных камней в раскрытых сундуках, озаряли начищенные украшения. Поистине неисчислимое богатство хранилось в этой комнате, оно манило, звало, притягивало.

Сиики, вне себя от радости, разразились торжествующим победным кличем, исполненным дикого восторга. Айгар, не веря своему счастью, уже успел прикинуть, что его доли с лихвой хватит на парочку новеньких скоростных воздушных кораблей, и терзавшее его прежде смутное чувство вины стремительно растаяло, сметённое безудержной волной восторга.

К несчастью, Айгар позволил этой волне смыть не только вину, но и остатки осторожности и подозрительности. Поэтому он и не заметил, как в глазах его спутников появился совсем другой блеск, холодный и опасный, разительно отличающийся от блеска лежащих вокруг несметных сокровищ. А может быть, он гнездился там с самого начала, но был умело скрыт. Айгар, похоже, и понятия не имел, что шрамолицый сиик был безжалостным убийцей и жестоким разбойником. На его счету были сотни жертв, он не щадил ни стариков, ни детей. Он давно уже числился в розыске по всей Аркадии, и за его голову была назначена немалая награда. Он потому и пригласил Айгара, что не хотел попадаться на глаза разведчикам, которые сновали недалеко от лагеря на перевале. Конечно, доля Айгара в найденных богатствах была порядочной, но его работа заключалась только в том, чтобы вынести тяжёлые сокровища наружу, а там уже ничто не помешает меченому его прикончить. После останется лишь погрузить добычу на чокобо и отправиться восвояси. Другими словами, приняв приглашение разбойников, Айгар подписал себе приговор, и теперь его ждала лишь смерть под стенами Мёртвой столицы. Впрочем, вскоре выяснилось, что вернуться тем же путём, которым они сюда пришли, трое сииков не могли. Это непредвиденное обстоятельство немного отсрочило незавидную участь Айгара.

Первым погиб бывший грузчик. Он как раз закончил грузить в мешок свою долю сокровищ и поднялся, умело пряча за неприкрытым торжеством жажду крови, и в этот миг в его голову вонзилось лезвие широкого меча, больше похожего на тесак. Оно раскроило сиику череп от лба до затылка, и тот испустил дух, даже не успев понять, что произошло.

Маскировочное заклинание рассеялось, позволяя разглядеть убийцу. Это было невероятно проворное создание небольшого роста, с маленькими рожками на голове и лицом, полностью скрытым под газовой маской, - бакнам. Ни один из народов Ивалиса по доброй воле не станет иметь дел с расой бакнамов, потому что они не имеют понятия о честном труде (да и о труде вообще), а живут только за счёт разбоя и грабежей. И хотя этот народец в таком плане мало чем отличается от монстров или зверей, его представители наделены на удивление неплохим интеллектом. По крайней мере, они научились пользоваться мечами, щитами и прочим некрупным оружием и даже оказались способны подчинять себе некоторых монстров, чтобы загонять неосторожно попавшую в их владения добычу.

И теперь этот народец, с рождения не знавший законов, заселил опустевшую столицу, превратив её в своё логово. И хотя густой смог, смешанный с Туманом и парами серы, становился смертельным ядом для любого привыкшего дышать чистым воздухом, для бакнамов с их масками это была самая что ни на есть благоприятная среда обитания. Даже порождённых Туманом чудовищ они воспринимали как немного буйных соседей, не более.

Однако шрамолицый среагировал на появление этого прирождённого убийцы на удивление стремительно. Наученный собственным преступным опытом, он не промедлил ни секунды и нанёс свой удар, пока бакнам вытаскивал меч из головы убитого сиика. Он целил в шею коротышки, но смертоносный замах не достиг цели, с лязгом наткнувшись на клинок второго бакнама. Он прятался в тени и вот теперь пришёл на выручку напарнику. Шрамолицый растерянно отшатнулся, и это секундное замешательство стоило ему жизни. Первый бакнам высвободил меч и в мгновение ока добавил сиику новый шрам на лице. Его клинок пробил покрытый влажной кожей висок и прошёл вглубь, достигнув мозга. Шрамолицый неистово рванулся, щедро поливая рассыпанные сокровища своей кровью, и рухнул.

Бакнамы с глухим смешком повернулись к оставшемуся без спутников Айгару. Тот издал сдавленный вскрик и кинулся прочь из сокровищницы, забыв бросить взваленный на плечи тяжёлый мешок. Каким-то чудом ему удалось преодолеть импровизированный дощатый мост через глубокий провал в полу коридора, не свалившись. Когда он уже оказался на другой стороне, доски не выдержали и рухнули в тёмную глубину. Айгар обрадовался было, что смог оторваться от погони, но эта радость сменилась отчаяньем, когда он увидел, с какой лёгкостью преследователи-бакнамы перепрыгивали зияющий провал. Задыхаясь и давясь слезами, сиик повернулся вперёд - там его уже поджидали новые бакнамы. Вопя что-то бессвязное, Айгар кинулся в первый попавшийся коридор. Однако он вёл в тёмную глубину развалин, и сиик загонял себя всё дальше от выхода в лес.

Тёмную галерею, которая так круто уходила вниз, что от одного взгляда начинала кружиться голова, Айгар пролетел буквально на одном дыхании. Одну руку он тянул вперёд, словно ощупывая непроглядную тьму, второй что было сил удерживал тяжёлый мешок. Задыхаясь от стремительного бега, сиик то и дело оглядывался. Бакнамы приближались. Они не спешили, но Айгар чувствовал, что расстояние между ним и погоней постепенно сокращается. И каждый раз, когда он оборачивался, огоньков светящихся глаз за стёклами масок становилось всё больше.

Айгар не имел ни малейшего представления, куда он бежит. На развилках он выбирал те коридоры, в которых не светились глаза бакнамов, и от одной мысли о том, что за следующим поворотом может оказаться тупик, сердце готово было выскочить из груди. Ужас настолько затуманил разум сиика, что он не заметил даже, как мешок порвался, зацепившись за что-то, и теперь сокровища высыпались, оставляя за ним хорошо заметный след.

И всё же одно он понял: бакнамы просто играли с ним. Он остался в живых не по удачному стечению обстоятельств и не благодаря своей смекалке. Бакнамы специально оставили самого беззащитного из троих, чтобы немного развлечь себя охотой. Они собирались вволю натешиться его беспорядочными и бесполезными метаниями, а потом прикончить безо всякой жалости. Говорили же, что любого, кто посмел без спроса нарушить границу их владений, бакнамы живьём резали на куски. Айгар представил себе, что такое может случиться с ним, и не смог сдержать отчаянного вопля.

"Ну какой чёрт дёрнул меня пойти в Набудис? Не мог заработать на хлеб в горах, так вернулся бы в Рабанастр, вот и всё!"

Айгар с трудом подавил рвущиеся из горла рыдания, чувствуя, что вот-вот кончатся силы и дальше он бежать не сможет, и тогда не ведающие пощады бакнамы убьют его. Но сиик всё равно бежал, потому что хотел прожить подольше, пусть лишь на секунду, но отсрочить свою смерть. Слыша хриплое дыхание за спиной, он буквально скатился вниз по лестнице, не обращая внимания на ушибы и судорогу, начавшую сводить уставшие ноги. Промчавшись по ещё одному извилистому коридору, он почуял влажный запах тумана и краем глаза уловил отблеск белого света, пробегая через обвалившийся зал. Этот свет шёл из ещё одной двери, что вела наружу - к спасению. Нахлынувшая надежда словно даровала Айгару второе дыхание и подстегнула измождённое тело. Он кинулся туда, где витали белёсые клочья тумана и призывно светился спасительный выход.

И уже оттолкнувшись от каменного пола, уже ныряя в белый свет, Айгар осознал - это конец. Бакнамы загнали свою добычу туда, куда хотели. Ноги сиика по щиколотку ушли в жидкую вязкую грязь болота, что окружало дворец. Он не мог больше бежать, он попался в ловушку - и полностью это осознавал. Пытаясь освободится из цепкой хватки болота, Айгар в ужасе оглянулся и увидел шесть или семь бакнамов, которые неторопливо приближались, тихо посмеиваясь. Им больше не нужно было торопиться, преследуя добычу. Всё новые и новые бакнамы появлялись из коридора и спокойно шли по болоту, не проваливаясь в грязь. Безжалостные охотники доставали сверкающие клинки, без особой спешки окружая свою дрожащую жертву.

Только тут Айгар осознал, что до сих пор держит мешок, впрочем, уже почти пустой. Выпустив его, он поднял руки, давая понять, что не намерен оказывать сопротивление, и повернул голову сперва влево, потом вправо, показывая стоящим вокруг бакнамам залитое потом и слезами лицо. Но этим свирепых маленьких демонов было не пронять. Один из них подскочил к Айгару, схватил его за длинное висячее ухо и приставил меч к его основанию. Мол, вот отсюда резать начнём, чтобы подольше помучился, а нам побольше веселья было. Айгар, не в силах пошевелиться, только и мог, что закрыть глаза да едва слышно всхлипнуть.

Меч с хряском разрубил плоть, хватка на ухе исчезла, и что-то с плеском упало под ноги сиику. Давясь бессильными рыданиями, он с удивлением отметил, что не почувствовал боли. Или это тело уже смирилось с неизбежностью и начало умирать само? "И на том спасибо, что больно не будет," - пронеслась смутная мысль.

- Ты хочешь жить? - послышался ему чей-то голос, и Айгар без раздумий ответил:

- Хочу... Я что угодно сделаю, лишь бы живым отсюда выбраться... Господи, прошу тебя...

- Не полагайся на богов. Но и от слов своих не отказывайся.

Голос, который показался Айгару лишь обманом слуха, раздавался очень отчётливо, и сиик, дрожа всем телом, медленно открыл глаза. В тот же миг окружающие звуки обрушились на его уши (оба были целы и невредимы).

Бакнам корчился и выл от боли и ярости, зажимая перерубленную в локте руку. Отрубленная часть валялась в грязи неподалёку, пальцы так и не выпустили меча.

А прямо перед Айгаром витала чёрная тень. Её одеяние чуть колыхалось, словно колеблемое ветром антрацитовое пламя, и сиик решил было, что это призрак - обретший воплощение сгусток ненависти, отпечаток души погибшего в этих землях и не сумевшего найти покоя в смерти.

- Ты вступишь на путь крови и ненависти. Клянись, - тень обернулась, и Айгар увидел лицо - лицо человека. И взгляд этой тени, острый и пронзительный, напугал сиика ещё сильнее, чем сам призрак. Айгар лихорадочно закивал.

- Клянусь, клянусь! - хрипло выкрикнул он. - Жизнь свою отдам!..

- Тогда стой на месте.

Взбешённые наглостью человека, посмевшего испортить им охоту, бакнамы взвыли и кинулись на врага, позабыв о своей добыче. Даже тот, что лишился руки, выхватил уцелевшей кинжал и яростно бросился на противника.

Его голова ещё кувыркалась в воздухе, отлетая прочь, а чёрная тень метнулась дальше, и белый туман вспороли две стремительных чёрных полосы. В следующий миг ещё два бакнама рухнули в грязь, заливая свои маски изнутри тёмной кровью из разрубленных голов.

Два меча с чёрными лезвиями парой сверкающих крыльев взметнулись в руках молодого человека, который двигался так быстро, что глаз не успевал за ним уследить, и убивал, убивал, убивал. Не давая бакнамам возможности опомниться и напасть всем скопом, он смертоносным вихрем ворвался в самую их гущу, рубя направо и налево. Беспорядочные шаги не давали угадать, куда придётся следующий удар, клинки неуловимо сверкали, раз за разом безошибочно находя уязвимые места бакнамов. Это было поистине пугающее мастерство, и Айгар подумал, что, вздумай он сейчас попытаться сбежать - тут же попадёт под удар.

Последний уцелевший бакнам понял, что этот противник ему не по зубам, и кинулся в руины за подмогой. Но не успел он сделать и пары шагов, как в спину ему вонзилась стрела, пробившая сердце, и коротышка без единого звука рухнул в грязь. Айгар обернулся и разглядел в тумане смутные очертания большого валуна, на верхушке которого, опустившись на одно колено, стояла вьера с луком в руках. Она с первого выстрела попала по движущейся цели с такого расстояния, да ещё и в таком густом тумане, где себя-то с трудом можно было разглядеть. Поистине, уровень мастерства этих лесных лучниц был попросту заоблачным.

Больше бакнамов не осталось, и Айгар тяжело плюхнулся на землю прямо там, где стоял: ноги отказывались держать. Он с трудом мог поверить, что вышел живым из столь безнадёжной передряги.

Однако человек-мечник не разделял его облегчения и расслабляться не спешил. Держа свои мечи на манер лезвий богомола, он повернулся к Айгару и остановил на нём пристальный, полный тяжёлой ярости взгляд.

Встретившись с противником куда более пугающим, чем даже толпа кровожадных бакнамов, Айгар снова затрясся от страха: он был уверен, что станет его следующей жертвой. Сиик ведь понятия не имел, почему человек его спас. Может, он просто хотел забрать себе добычу.

- Это ты, безмозглый, разорил королевскую сокровищницу? - молодое и красивое лицо мечника исказила ярость. - Иди сюда, никчёмный тупица.

- Н-не надо... Не убивайте! - проскулил Айгар, отчаянно пытаясь отползти назад.

Мечник стиснул зубы.

- Сдохнуть хочешь?! Пригнись! - крикнул он, взмахивая мечами.

Полностью уверенный, что сейчас будет зарублен, Айгар бросился ничком, прикрывая ладонями голову. В тот же миг что-то просвистело там, где всего секунду назад была эта самая голова. Холодное дуновение обдало затылок, по коже пробежали мурашки. Что-то пряталось за спиной сиика.

Мечник стремительно преодолел разделявшее их расстояние, на ходу пряча один из мечей в ножны, освободившейся рукой крепко схватил Айгара за шкирку, и вместе с ним так же быстро вернулся на прежнее место. Из тумана доносился звук, похожий на клацанье огромных зубов.

- Ну и пакость же ты умудрился за собой притащить, придурок, - процедил человек, снова выхватывая второй меч. - Это ведь благодаря ему бакнамы не трогали сокровища. От этой твари не сбежишь...

Айгар, валяясь в грязи под ногами мечника, приподнял голову, чтобы получше разглядеть - и тут же об этом пожалел. Там в тумане висел огромный череп, увенчанный двумя изогнутыми рогами, в пустых глазницах его горело фиолетовое пламя, а там, где полагалось быть телу, виднелись только две лапы с чудовищными когтями, напоминающими косы. Он походил на обретший плоть кошмар и оглашал болото леденящим душу воем. Воистину, это был тот самый призрак, злой дух, которого совсем недавно вспоминал Айгар. Воплощение бессильной ярости рыцарей Набрадии, которые не смогли защитить королевский дворец и своего повелителя, обретшее плоть благодаря воздействию Тумана. И этот дух, отыскав в разрушенном дворце сокровища погибшей династии, охранял их. И Айгар, посягнувший на то, что принадлежало королевской семье, был для него смертельным врагом и должен был умереть. Даже если бы сиику удалось спастись, дух не забыл бы вора и явился бы ему во сне, чтобы поглотить его сознание и душу. Чтобы убить, во что бы то ни стало. Айгар, сам того не зная, нарушил самый строгий запрет Мёртвой столицы и навлёк на себя чудовищное проклятие.

- П-п-помогите-е-е!..

- Фуксия, - вьера, стоявшая в порядочном отдалении, за считанные мгновения оказалась рядом с ними. - Нужно отступать. Твой меч его не возьмёт, да и от моей чёрной магии тоже не будет толку. Без белой магии высокого уровня с ним не совладать.

- Ты права, Аврора, - ответил мечник Фуксия, не глядя на вьера. - Наверное, стоит оставить этого вора здесь. Но его жизнь теперь принадлежит мне. Я не могу её просто так выбросить.

- Будешь хапать всё, что попадётся под руку? - вздохнула вьера, чуть нахмурив изящные брови.

- Я хочу собрать хоть что-то, потому что сейчас у меня ничего нет.

Чудище разразилось леденящим кровь воющим хохотом и снова взмахнуло когтями. Фуксия и Аврора кинулись в разные стороны, уворачиваясь, а в следующий миг необычайно слаженно перешли в наступление. В глазницы черепа одна за другой воткнулись несколько стрел, фиолетовое пламя заметалось, дух взревел и скорчился. В этот миг Фуксия, спрятав в ножны свои клинки, которые были напоены силой тьмы и только помогли бы духу, подхватил с земли пару мечей убитых бакнамов и бросился в атаку. Увернувшись от чудовищных когтей, он начал свой стремительный и пугающий танец, нанося удар за ударом.

Аврора прекратила стрелять и, отдаляясь на безопасное расстояние, стала стремительно читать заклинание. Слова слетали с её губ стремительным и ровным потоком, и заклинание было готово вдвое быстрее, чем смог бы это сделать человек. Повинуясь воле вьера, яркий огненный вихрь охватил злого духа. Над болотом тут же поднялся густой пар и белёсым полотном скрыл корчащееся в огне чудище. Фуксия к этому моменту уже был вне пределов досягаемости яростно бушующего пламени.

Зачарованный невероятной слаженностью их действий, Айгар так и сидел в грязи, позабыв даже о побеге. Он даже подумал с некоторой отстранённостью, что им вполне по силам было бы и убить стража королевских сокровищ.

Однако Аврора оказалась права. Раздался разъярённый рёв, магическое пламя стремительно угасло, и поднявшийся пар был разогнан сгустившейся тёмной аурой. Из этой тьмы вырвался дух-страж, и стало ясно, что уничтожающий огонь не оставил на нём ни следа. И как ни стремительны были удары двух клинков в руках Фуксии, мечи бакнамов были слишком тяжёлыми и тупыми, чтобы хоть как-то ему навредить.

- Не сработало.

- Я же говорила.

Хоть они и говорили спокойно, ситуация была почти безнадёжная. Даже если они продолжат атаковать, уворачиваясь от всех ударов противника, это продлиться лишь до тех пор, пока они не израсходуют свои силы. В крайнем случае можно было бы бросить сиика, который духу и нужен, а самим спастись бегством, но Фуксия без раздумий выбрал бы продолжение боя. И Аврора, прекрасно это понимая, сосредоточенно искала любую возможность, способную изменить ситуацию.

Вдруг её длинные уши дёрнулись, серьги в правом тихонько звякнули, сталкиваясь.

- Что-то приближается.

Фуксия и Айгар тоже услышали звук, который уловила вьера. Это был низкий и мощный ровный гул - с таким звуком вращаются глоссаровы кольца, подающие энергию Тумана в двигатели воздушных кораблей.

К ним стремительно приближался ховер - самый малоразмерный вид воздушного транспорта, который редко можно было встретить даже в технологически развитой Аркадии. Из-за лёгкого веса он не смог затормозить рядом, пролетел чуть дальше и, описав широкую дугу, вернулся. Фуксия взглянул вверх, заметив, что с ховера кто-то спрыгнул. Этот кто-то стремительно пикировал на голову духа-стража, который бросился на отвлёкшегося мечника.

Это была крупная женщина-бангаа. Она падала, выставив для удара железную правую ногу. Дух, почуяв приближающуюся угрозу, вскинул голову, и между пустых глазниц сверкнула яркая вспышка. Заряд взорвался, посылая железную ногу с силой пушечного выстрела прямо в тело духа. Удар стального штыря был больше похож на удар гигантского молота. Духа-стража, чьё тело наполовину состояло из плоти и крови, после атаки со столь близкого расстояния попросту отшвырнуло прочь.

И тут с ховера на него обрушился поток света. Это была могущественная белая магия, святая магия, предназначенная для упокоения и изгнания нежити. Ослабленный предыдущим ударом дух-страж, который был, по сути, огромным скоплением тёмной силы, исчез без следа.

- Имперские? - прошептал Фуксия. Переведя взгляд с парящего под потолком ховера на поднимающуюся с земли бангаа, мечник отбросил бакнамовские клинки и опустил ладони на рукояти свои.

- Убери оружие, - раздался смешанный с помехами механический голос. Вращение глоссарова кольца замедлилось, и ховер плавно приземлился. - Сегодня славный день, ибо мы встретились.

С ховера спрыгнул мугл, к шее которого был прикреплён странный механизм. Следом за ним на болотистую землю с заднего сиденья осторожно спустилась ну моу. Бангаа сразу же встала между ними и Фуксией, словно защищая их от него. Её лицо было полностью скрыто стальной пластиной, так что невозможно было понять, каковы её истинные намерения.

- Встретились?

- Меня зовут Челби. Ну моу - Евгения, а бангаа - Юнона, - с улыбкой "сказал" мугл, стуча по кнопкам наладонной панели. - Мы искали в этой проклятой земле соратников, чья ненависть способна победить даже мёртвых.

- Кто вы такие?

- Мы - псы, - хриплым голосом ответила бангаа. Красная чешуя, покрывавшая её массивное тело, судорожно подёргивалась. - Бешеные псы, рвущие тело Аркадии. Если мы не вонзим клыки в её плоть, то так и будем выть от безудержной ярости.

- Вы ведь такие же? - спросил мугл. - Евгения вот тоже познала эту ненависть.

Ну моу лишь молча склонила голову. Похоже, это именно она применила ту белую магию. Мугл продолжал:

- Идём с нами. Скрепим союз нашего братства и будем вечно проклинать Империю. Они заплатят за Набрадию и за всех погибших - своими кровью и жизнью, - милая мордочка мугла сейчас больше походила на оскал голодного хищника. - Они больше не смогут мирно спать по ночам. Мы им это докажем.

- Вот оно как, значит, - Фуксия убрал ладони с рукоятей. На его благородном лице появилось выражение восторженной ярости, а губы неудержимо кривились в диковатую ухмылку. - Да, впору праздновать. Я ждал этого дня. Я жаждал этой встречи.

Ладони человека и мугла соединились в крепком рукопожатии. В этот миг была принесена и скреплена клятва на крови. В этот день шесть представителей разных рас встали под знамёна мести. В этот день они начали новую жизнь - жизнь "Клан Мастифа".

Охваченные неутолимой жаждой насилия и разрушения, новоявленные инсургенты устремились вперёд. По кровавому пути, в конце которого ждало лишь одно - гибель.

И они знали это.

Глава 4. Два смертоносных клинка

Лидер движения по освобождению Рабанастра Амалия - она же единственная наследница погибшей династии Ашелия Б'наргин Далмаска - поняла, что их заманили в ловушку, когда увидела в небе над дворцом силуэт огромного воздушного корабля.

Наследник императорского трона Аркадии, командовавший армией, что два года назад разбила силы Набрадии и Далмаски, Вэйн Карудас Солидор вернулся в Рабанастр в качестве нового консула. И в этот день силы сопротивления, до сих пор действовавшие скрытно, наконец сделали решительный шаг. Узнав, что вечером будет устроен роскошный пир в честь нового назначения императорского сына, отряд мятежников составил подробнейший план действий. Никто не хотел упускать шанс, который выпадает раз в жизни. Они задумывали захватить Вэйна в плен и одной отчаянной атакой вернуть себе власть над столицей. Однако имперская сторона сумела раскрыть их замысел, на осуществление которого были брошены все силы подпольной организации. Вэйн не зря почитался гениальным стратегом. Используя себя в качестве наживки для столь крупной добычи, он сумел выманить из тени уцелевших далмасканцев, для которых был заклятым врагом.

Успех замысла армии сопротивления зиждился на внезапности нападения. Они полагались на свою скорость и хотели застать врага врасплох, но были попросту сметены многократно превосходящими силами противника. Солдаты Империи отрезали отряды нападавших друг от друга и окружали, не давая возможности перегруппироваться для ответного удара. Главные силы повстанцев, а вместе с ними и Аш, были загнаны во внутренний двор королевского дворца, где их уже ждал очень "тёплый" приём.

Непроглядно-чёрной тенью завис в ночном небе боевой воздушный корабль класса "Ифрит", что составлял основную ударную силу имперского воздушного флота. Его сокрушительная огневая мощь, способная пробить даже броню тяжёлых военных кораблей, смяла заранее возведённый магический барьер, и смертоносным дождём обрушилась на повстанцев, отчаянно метавшихся в поисках пути к спасению.

Отважные патриоты, ради этого дня терпевшие унижения и копившие силы, на глазах у Аш погибали в страшных муках, а она ничего не могла поделать. Отринувшая титул ради спасения родной страны принцесса была лишь бессильной девочкой. Всё, что ей оставалось, - это изо всех сил сдерживать нахлынувшее горе и отчаяние, подавить эмоции и искать шанс, чтобы спастись самой. Аш успокаивала себя мыслью, что пока она жива, жива и мечта о возрождении Далмаски, а значит, будет и новая надежда.

В хаосе багровых вспышек, дыма и грохота Аш потеряла из виду своего опекуна и единственного из повстанцев, кому было известно её происхождение, генерала Восслера Йорка Азеласа, под чьим командованием был основной отряд. Зато заметила, что и её верные защитники куда-то подевались. Впрочем, они не знали, кто она такая на самом деле, и защищали её лишь потому, что она девушка. Поэтому сейчас главным приоритетом для них было отыскать своего командира Восслера.

Ударная волна нового взрыва разогнала окружавший девушку дым, и Аш увидела отряд имперцев, с неистовой яростью отбивавшийся от наседавших повстанцев. Шестеро солдат, лишившись командира, были одержимы лишь стремлением отомстить за него и безудержно набрасывались на каждого врага, попавшегося на глаза. Вот они заметили юную девушку и, издав боевой клич, кинулись на неё. Прекрасное волевое лицо на миг исказил страх, но тут же исчез, сменившись столь же жестоким выражением, как и то, что было на лицах опьянённых безумием битвы солдат. Шесть мечей обрушились на неё, а жажда крови и желание убить, исходившие от шестерых воинов, были настолько сильны, что, казалось, стали осязаемы.

На самом деле Вэйн было прекрасно осведомлён, что два года назад Аш не покончила с собой, а ушла в подполье Рабанастра и действовала там. Поскольку поимка последней наследницы трона была неотъемлемой частью в достижении его финальной цели, Вэйн отдал командирам отрядов приказ не убивать женщин-повстанцев, а брать их живьём. Конечно, этот отряд тоже подчинился бы приказу в точности - если бы было кому этот приказ передать. А теперь их сознание было заполнено лишь жаждой убийства, крови и криков.

Аш ждала неминуемая смерть - что была слишком унизительна для девушки королевских кровей. Здесь и сейчас всё подходило к концу. Но при этом никто и предположить не мог - даже те, кого считают богами - сколь великие перемены для Ивалиса таило в себе то будущее, что ждало девушку, и как должна сложиться её судьба.

Дым снова взвихрился вокруг, и перед лицом Аш взмыл фонтан ярко-алой крови. Упала на землю отрубленная рука, следом - голова. Вторая, третья, четвёртая.

Аш не верила своим глазам. Всего через пару мгновений все шестеро нападавших на неё солдат валялись на земле, вне всякого сомнения - мёртвыми. А устроивший эту резню мечник стоял чуть поодаль, как раз довершая замах двух чёрных клинков. В те мгновения он казался воплощением жажды убийства своих врагов, с яростью дикого зверя рубя и пронзая имперских солдат. Движения его мечей были столь стремительны, что Аш не смогла их даже различить. Среди её соратников никто не владел таким стилем фехтования.

- Беги давай, девка. Я не собираюсь тебя защищать, - произнёс мечник, повернувшись спиной к Аш, которая так и стояла, поражённая увиденным.

- Кто ты?..

- Тот, кто не хочет жить под одним небом с Империей, - ответил он, чуть обернувшись через плечо и растянув губы в хищной ухмылке. - Поэтому я и убиваю её прихвостней. А помогать этим манерным повстанцам у меня нет желания. Проваливай.

- Ах ты! - чувство благодарности мгновенно сменилось гневом. Этот нахал посмел насмехаться над теми, кто погиб здесь, и Аш, позабыв об опасности, решительно направилась к мечнику.

Взметнувшийся дым заставил девушку зажмуриться на мгновение, а когда она открыла глаза, юноши уже не было, лишь клочья дыма плавали там, где он только что стоял. Лишь трупы имперских солдат, растерзанные чёрными мечами-клыками похожего на бешеного пса мечника, остались свидетельством того, что произошедшее не было иллюзией. Только тогда Аш содрогнулась, осознавая, что лишь каприз богини судьбы сохранил ей жизнь, не оставив погибать от клыков этого страшного зверя. Он был существом, которого всеми силами стоит избегать, если только хочешь сохранить себе жизнь. Убедившись в этом, Аш стиснула левой рукой правое плечо, чтобы унять дрожь. Кольцо - подарок погибшего мужа - сверкнуло, отражая отблески пламени. Нетвёрдой походкой девушка направилась к тайному ходу, который по первоначальному замыслу повстанцев он должен был стать путём отступления в случае неудачи и вёл в расположенную под столицей систему водоснабжения, Гарамсайз.

Несмотря на то, что в эту ночь Империя отправила даже "Ифрит", чтобы отразить нападение на королевский дворец, потери среди солдат гарнизона были многочисленными. На первый взгляд могло показаться, что это всё дело рук повстанцев, и в рапортах говорилось то же самое, но в действительности дела обстояли немного иначе. Среди тел погибших около тридцати были убиты необычайно острым клинком, причём удары были нанесены точно в слабые места доспехов. Это точно не было работой повстанцев, поскольку те, уважая традиции рыцарей древности, сражались довольно грубыми саблями, которыми подобные раны нанести было невозможно. Ещё несколько жертв были попросту задушены, а многие из сидевших в засаде лучников - застрелены сами. Всё говорило о том, что у Империи появился ещё один враг, который знал о засадах и первым сделал ход. Свидетелей не было. Возможно, от них тоже избавились. Те, кому поручили расследование, терпели неудачу. По остывшим следам преступников найти было уже нельзя.

А псы рыскали по равнинам и точили клыки в ожидании новой охоты.

Глава 5. Молитва богине материнства

После появления Мёртвой столицы прошёл год.

Клан "Мастиф" стал весьма известен в определённых кругах. Все видели в них команду охотников за наградами, которые истребляли опасных преступников. Поначалу - чтобы раздобыть денег на существование, но вскоре почти повсеместно в объявлениях о поимке или ликвидации очередного бандита исполнителями значились "Мастифы" - настолько искусными они были в этом деле. Конечно, это не могло не вызвать определённый интерес общественности, поскольку по силе и эффективности действий "Мастифы" значительно превосходили прочие кланы, насчитывавшие десятки, а то и сотни человек.

Но было у них и другое занятие, ради которого "Мастифы" и были созданы и которому отдавались поистине самозабвенно - истребление аркадийских солдат, а в особенности же - Судей, что заправляли в Империи военными делами. Никто не знал, что за этим стояли "Мастифы", но слухи о таинственных убийствах расползались стремительно. Убийцы не оставляли следов и улик, а от тел оперативно и тщательно избавлялись. Когда в Аркадии внезапно начались исчезновения солдат, Империя даже не подумала списать их на дезертирство, вызванное стрессом от перевода на службу в отдалённых приграничных регионах, поскольку среди пропавших были и Судьи, а уж они-то были просто воплощением истинной верности своему долгу и службе. Правительство объяснило всё это нападениями заговорщиков и приказало усилить ночные патрули, а солдатам предписало ни в коем случае не действовать поодиночке.

Всё это тоже входило в планы "Мастифов". Они стремились отомстить Аркадии. В трагедии, что уничтожила Набудис, они лишились всего, и теперь, движимые неутолимой яростью, шли по бесконечному пути воздаяния. Они поклялись сражаться до тех пор, пока не падёт Империя, и безо всякой пощады расправлялись с теми, кто воевал под её знамёнами.

Всё же, то была невыполнимая клятва. Сколько бы они не убивали солдат, вряд ли это смогло бы пошатнуть громадную державу. С таким же успехом они могли бы пытаться досуха вычерпать море обычным ведром.

Однако люди - не вода. Пусть вместе они сильны, ни один не сможет полностью избавиться от страха смерти. Поэтому Империя держит свою армию под строжайшим контролем, не позволяя этому мечу ни затупиться, ни заржаветь. Но одних строгих уставов мало, и потому настоящую закалку воины проходят в бою - там, где, в отличие от учений, умирают не понарошку. Для армии в целом солдаты - не люди, а лишь орудия. Или нет, скорее даже псы. Слепо преданные, неспособные нарушить приказ или выйти из повиновения, добровольно отказавшиеся самостоятельно принимать решения, ибо за них всё уже решили хозяева.

А "Мастифы" заставили этих солдат осознать, что их ненавидят и что на них идёт охота. Действуя скрытно, не оставляя следов, инсургенты смогли заронить в сердца сильнейшей армии Ивалиса поистине потусторонний страх, который оказался сильнее извечной уверенности в собственной непобедимости. Этому немало поспособствовало недавнее нападение на дворец в Рабанастре, когда силы Империи понесли огромные потери, и оставить этот факт без внимания стало невозможно. А поступившее от верхов приказание молчать обо всём, что касалось этого дела, только убедило солдат в истинности ходивших в народе слухов.

Рабанастр был гарнизоном Аркадии, и когда неоправданная жестокость имперских солдат поутихла, направившись в новое русло, жители захваченного города смогли вздохнуть посвободнее. Действия "Мастифов" позволили пусть немного, но всё же ослабить железную хватку Империи на горле ни в чём не повинного народа. Впрочем, это был своего рода "побочный результат". Они не ставили целью освобождение мирного населения из-под гнёта имперской власти, нет. Они жили прошлым. Они хотели вернуть то, чего лишились в Набудисе, - прекрасно понимая, что это невозможно. Пленники воспоминаний о былом счастье, недосягаемых надежд и неисполнимых желаний, они не стремились избавиться от этих оков. Наоборот, они жаждали этих страданий.

Цель у них была лишь одна - убивать. Убивать без конца, где угодно, когда угодно.

Но из-за этого они и страдали. Их действия привели к тому, что нападать на аркадийских солдат становилось всё сложнее, а останься в живых хоть один свидетель - "Мастифам" придёт конец. Не опознать настолько приметную группу из представителей шести разных рас (весьма колоритных и поодиночке) будет невозможно. А если о них узнают власти, то тут уж Империя не поскупится и наверняка развернёт поиски поистине небывалых масштабов. И тогда останется лишь бежать во враждебную Розаррию, а это для "Мастифов" было равносильно смерти. Без возможности потрепать ненавистную Империю их жизнь потеряет всякий смысл, а заканчивать свои дни в какой-нибудь сточной канаве никто из них не хотел. А имперские патрули теперь ходили по городу целыми отрядами и старались не терять друг друга из виду, что сводило на нет всякие шансы "Мастифов" совершить незаметное нападение. Напуганные загадочными убийствами солдаты не собирались терять бдительность. Конечно, это был неизбежный и закономерный результат. Но для одной из клана, Юноны, это было просто невыносимо - дни, прожитые без убийств, заставляли её мучаться и страдать.

До той чудовищной трагедии бангаа Юнона была обычной добропорядочной горожанкой, держала в Набудисе небольшую продуктовую лавку, вместе с мужем растила детей. Конечно, было не очень просто содержать всю семью, но её муж наладил поставки отборных товаров, это привлекло множество новых покупателей, и дела у супругов постепенно пошли в гору. Юнона была счастлива. Для неё, рано лишившейся родителей и выросшей в одиночестве, любимая семья, с которой можно делить смех и слёзы, была поистине величайшей радостью. Она чувствовала, что вместе с мужем и детьми сможет пережить любое горе, она обрела семью, самых близких людей, самых родных и незаменимых. Они были для неё смыслом жизни. Они были для неё всем.

И она лишилась всего этого. Те, кого она всем сердцем и душой любила - добрый и ласковый супруг, дети, без которых она не могла спокойно уснуть - все они в считанные мгновения были погребены под завалами. В том аду, что ещё недавно был городом, Юнона не смогла отыскать даже их тел. Истратив все силы на отчаянные попытки раскопать груды обломков от разрушенных домов, она долго неподвижно сидела под струями смешанного с Туманом ливня. Лишь об одном думала тогда бангаа - почему её сердце всё ещё бьётся? Почему она не погибла вместе с ними? Её правая нога ниже колена отсутствовала, но огонь выжег рану, поэтому смерть от потери крови бангаа не грозила. Не осталось у неё и сил, чтобы самой оборвать собственную жизнь, поэтому Юнона сидела, словно статуя, и проклинала свою живучесть, необычную даже для народа бангаа.

Долго, очень долго Юнона сидела, не двигаясь и лишь об одном молясь - чтобы поскорее за ней пришла смерть. Глаза её ничего не видели, уши не слышали несмолкающий шорох дождя, нос не улавливал зловония, что исходило от непогребённых трупов, - все чувства словно бы уже умерли, и бангаа ждала лишь, когда иссякнет в ней жизнь. Она не знала, сколько прошло времени - часы, а может быть, дни. Ни один луч не мог пробиться сквозь пелену чёрных туч, поглотивших небо. Над умершим городом царила вечная ночь.

А потом - что-то коснулось её покалеченной ноги. Может, ей просто показалось, а может, это пришли из леса падальщики - их среди развалин ждал бы настоящий пир. Но ей было всё равно. Пусть бы даже её съели живьём, ей было уже всё равно. Она хотела умереть.

- Ты хочешь, чтобы смерть избавила тебя от страданий, купо? - услышала она сиплый шёпот мугла.

- Дай мне умереть, - хотела ответить ему бангаа, но иссохшее горло не повиновалось. К телу начали возвращаться ощущения, и первой вернулась боль. Словно волной прокатилась она по всему телу бангаа, будто огнём пылали содранные до кости пальцы, которыми она разгребала груды обломков, - и с этим пришло осознание, что она всё ещё жива. Острое разочарование добавилось к терзавшей её боли, заставило скорчиться в мучительной агонии.

- Я не стану тебе мешать, - тихо произнёс мугл Челби, напрягая сорванные связки. - Но и не буду взваливать на себя твои обиды. Если ты хочешь отплатить тем, кто сотворил это...

- О да, хочу! - в душе Юноны теперь была не только смерть. Какое-то новое, непроглядно-чёрное и нестерпимо горячее чувство возникло в ней, возвращая волю к жизни. Теперь она жаждала не умереть, а убивать. - Ради этого я пойду на всё, лишь бы дать им почувствовать то, что пришлось вынести мне.

- Тогда я дам тебе новую ногу, купо. И за причинённую боль они заплатят своими жизнями.

В этот момент стоявшая рядом жрица из расы ну моу произнесла исцеляющее заклинание, и тело бангаа, только что стремившееся к смерти, в тот же миг вернулось к жизни. Тогда же закончилась прежняя жизнь Юноны: она перестала быть той добродушной бангаа, способной радоваться и горевать любым мелочам жизни. Теперь месть была нужна ей как воздух, и жила она одной лишь жаждой убивать имперских солдат.

Челби оказался поистине гениальным механиком. Как и обещал, он сделал для Юноны ногу - стальной протез, снабжённый чудовищной мощи пороховым механизмом. И пока мугл трудился над конструкцией, бангаа тренировала своё тело. Упражнения на растяжку, на ловкость, силовые, - она делала по несколько сотен подходов в день, а если достигала предела своей выносливости, то рядом всегда была Евгения с исцеляющими заклятиями, и упорные, если не сказать сумасшедшие, тренировки продолжались. Она с головой уходила в это занятие, изнуряла и выматывала себя, однако даже терзавшая её тело боль ни на минуту не могла заглушить страдания её души.

Луна успела трижды смениться, и к этому времени Юнона обзавелась мускулами, которым позавидовал бы лучший охотник народа бангаа. Не добейся она такого результата - наверняка сошла бы с ума, ведь изготовленный Челби протез был не из тех, которыми под силу пользоваться любому. В момент воспламенения пороха отдача ударяла в место соединения протеза с ногой, и ощущения были, словно тысячи раскалённых игл впиваются в плоть. Однако бангаа смогла это выдержать. Её натренированное тело успешно справлялось с силой отдачи.

Таким образом, Юнона обзавелась сразу двумя оружиями. Первым была новая нога, а вторым - само её тело в броне крепких мускулов. Бангаа отказывалась брать в руки меч или, скажем, палицу, но не только и не столько потому, что не умела ими пользоваться. Просто больше всего ей нравилось всем телом ощущать, как сминается и рвётся от сокрушительного удара плоть врага, как лопаются доспехи и с хрустом ломаются кости. Она упивалась болью сильных противников, когда живым снарядом на огромной скорости врезалась в них, пробивая любую защиту. Бангаа свято верила, что погибшие в Набудисе возрадуются этим жертвам.

Но сейчас, когда Юнона не могла вволю убивать аркадийских солдат, к ней возвращалось состояние из того дня, когда она желала лишь умереть поскорее. Её душа была пуста. Убийства давали бангаа силы к существованию, но не могли заполнить эту зияющую пустоту, а наоборот, лишь порождали новую. У неё был лишь один путь, путь мести, а за его пределами не было ничего. Чем дольше тянулись дни без убийств, тем труднее ей становилось даже дышать. Шрамы от ожогов, уже, казалось бы, давно отболевшие своё, снова напоминали о себе, и бангаа хотелось поскорее унять этот болезненный зуд. И хотя каждая отдача от нанесённого Юноной сокрушительного удара по чуть-чуть расшатывала что-то в самой потаённой глубине крепкого тела, она не придавала этому особо значения.

Изголодавшаяся собака нетерпеливо клацала острыми клыками в ожидании неосторожной жертвы.

Шестёрка "Мастифов" расположилась в Бужербе, Небесном городе.

Там-то до них и дошли известия о том, что почитавшаяся сильнейшей Восьм Флот Западной Армады Аркадии с флагманом "Левиафан" во главе была непостижимым образом разбита и уничтожена в небе над ягдом Енса. Сильнее всего эта новость потрясла вожака "Мастифов", мугла Челби. Ходили слухи, что это могло быть результатом внезапной атаки Розаррии, но муглу-механику, выросшему в Гоуге, была прекрасно известна разница в уровне технического развития этих двух Империй. Даже если предположить, что шпионам Розаррии каким-то образом удалось заполучить чертежи и технологию производства нового вида магисита, который только-только поступил на вооружение в Аркадии и позволял её кораблям свободно перемещаться над ягдом, требовалось как минимум полгода, прежде чем эту технологию можно будет использовать в настоящей битве. Поэтому у военных сил Розаррии не было никаких шансов выстоять против воздушного флота Аркадии в небе над ягдом. Используя свои информационные каналы, Челби собрал показания всех свидетелей гибели Восьмого Флота и после тщательного анализа пришёл к выводу, что произошедшее в тот день над ягдом было результатом феномена, очень похожего на тот, что уничтожил Набудис, если не точно такого же.

Раз им удалось проделать это во второй раз, то удастся и в третий, четвёртый и так далее. А уж имперские учёные с их способностями наверняка смогут развить и доработать технологии, за этим явлением стоящие, и создать оружие, наделённое ещё большей разрушительной мощью. И Челби знал учёного, чьей гениальности для такого хватило бы с лихвой, - Сидольфус Демен Бунанса, он же доктор Сид, учёный-человек, глава секретной лаборатории Драклор. Именно он был автором большинства секретных разработок имперского вооружения. Челби узнал о его эпохальных открытиях ещё в юности, когда жил в Гоуге. Уже тогда способности мугла, исключительные даже по меркам его народа, меркли в сравнении с теми, что являл Сид.

Конечно, Челби осознавал, что клану из шести убийц не под силу что-то кардинально изменить. Однако существовала вероятность, что в сложившихся обстоятельствах никто кроме него не додумается воспользоваться ситуацией, и поэтому "Мастифы" отправились в сохранявшую нейтралитет Бужербу. По слухам, здесь находилась база повстанческих сил, которые вели подготовку к нападению, сохраняя при этом видимость верности Империи, и Челби хотел разузнать об этом подробнее. После прибытия мугл без устали рыскал по городу в компании Евгении. Лишившись голоса, он был вынужден пользоваться специальным устройством, а оно в свою очередь каждый раз вызывало у собеседников замешательство и недоверие. Поэтому Челби и брал с собой мудрую ну моу, которая помогала устранять возникающие недопонимания.

Мечник Фуксия целыми днями где-то пропадал. После трагедии Набудиса он лишился памяти и не помнил о себе ничего, кроме имени, поэтому искал какие-нибудь зацепки, способные приподнять завесу над его прошлым. Впервые оказавшись на парящем континенте, он обследовал каждый уголок и закоулок. И рядом с ним всегда была Аврора. Куда бы ни пошёл Фуксия, вьера неотступно следовала за ним, укрывшись в тенях, словно верная телохранительница.

И так получилось, что Айгар и Юнона оставались вдвоём. В этом, конечно, не было ничего необычного. Поскольку в чистой силе Айгар превосходил даже Юнону, а вот сражаться так и не выучился, в клане ему была отведена роль носильщика-уборщика. Он избавлялся от трупов убитых солдат, брал заказы и получал деньги за уничтожение преступников, таскал всякие детали и инструменты, которые заказывал Челби. Кроме того на нём лежала обязанность присматривать за Юноной, которая была вынуждена днём скрываться из-за своего приметного внешнего вида.

Впрочем, такое положение вещей Айгара нисколько не расстраивало. Наоборот, он был даже рад, что ему не приходится убивать. Вообще, он был единственным из клана, кого трагедия Набудиса не затронула, и поэтому такой глубокой ненависти к Аркадии не питал. Конечно, любить Империю ему тоже было не за что: после капитуляции его родной Далмаски и установления там новых порядков можно было забыть о равных правах для всех рас и отсутствии дискриминации, - но даже когда пришлось бежать из Рабанастра, у Айгара и мысли не возникло о том, чтобы убивать имперских солдат. Одиночкам вроде него достаточно было найти местечко, где можно тихо-мирно жить, а большего и не надо. Айгар понимал, что каких-то серьёзных личных мотивов, связывавших его с "Мастифами", не было. Просто так вышло, что он оказался свидетелем рождения клана, а чуть ранее был спасён Фуксией и принёс клятву, отдавая свою жизнь в полное распоряжение мечника. Сиик по природе своей терпеть не мог споров и распрей, так что действия "Мастифов", для которых главной целью было убийство имперских солдат, отнюдь не приходились ему по душе. Айгара не раз и не два посещали мысли о побеге, но он чётко осознавал, что ему, знающему об истинном лице клана, не дадут уйти просто так. Айгар знал - вздумай он сбежать, смертоносные чёрные клинки Фуксии отыщут его даже на краю земли. Сиик чувствовал загадочное безумие, что таилось в глубине непроглядно-чёрных глаз мечника. И тот же Челби, такой милый на первый взгляд, расправился бы с предателем, даже глазом не моргнув, и Евгения с Авророй вряд ли стали бы его останавливать. Однажды вступив на путь клана, сиик не мог больше с него сойти - если дорожил своей жизнью, конечно. Клятва на крови держала крепко.

Однако при всём при этом Айгар искренне сочувствовал Юноне. Сейчас, по прошествии года после трагедии, породившей Мёртвую столицу, он мог представить себе, какой силы ненависть таилась в сердцах выживших. Если бы что-то подобное случилось в Рабанастре, Айгар без раздумий положил бы жизнь ради мести и без колебаний запятнал бы свои руки кровью. Сиик воспринимал как должное факт, что "Мастифы" держались вместе, почти ничего друг о друге не зная. Однако причина ненависти Юноны была ему известна и понятна. Айгар не раз слышал, как дождливыми ночами, страдая от фантомных болей в исчезнувшей ноге, бангаа сквозь сон называла имена, словно звала кого-то. И он понимал - это были имена тех, кого унесла трагедия, уничтожившая Набудис. Имена её любимых - мужа и маленьких детей. Поэтому Айгар считал, что Юнона имеет право на эту ненависть. Она смогла избежать падения в чёрную бездну, потому что нашла способ выплеснуть сжигавшую её изнутри ярость и наконец-то обрести хоть какое-то спокойствие.

А ещё он думал о том, куда ведёт этот путь вечной ненависти и бесчисленных убийств. Есть ли хоть что-то в конце этого пути? "Мастифы" смогли бы уничтожить Аркадию, если бы обладали безграничными силами и вечной жизнью - но даже тогда, смогла бы Юнона после этого отыскать для себя новый смысл жизни?

Айгару ещё не приходилось убивать самому, но он знал: убийства ни к чему не ведут. Он чувствовал это на уровне инстинктов. Будь это во имя мести или чего другого - всё равно исходом таких действий будет "ничто". Когда утихнет яростно пылающий гнев, останется лишь бескрайняя пустота и тьма. Непроглядная, глубокая, пропитанная ненавистью, такая же, как и та, что окутывает теперь проклятую Мёртвую столицу. Никаких трупов не хватит, чтобы создать дорожку, по которой можно было бы выбраться из этого болота. Тела стремительно сгниют, превращаясь в жидкую грязь, и болото станет лишь глубже и шире, а шансы выбраться сойдут на нет. Айгар представлял себе, как медленно погружается в эту грязь Юнона, как болото неторопливо поглощает её - и не мог сдержать дрожь. Именно это ждало его в конце пути. Юнона шла к неминуемой смерти, и тоже самое ждало и сиика, ведь они были в одной лодке под названием клан "Мастиф".

В Бужербе "Мастифы" провели уже почти неделю, и с каждым днём Юноне становилось всё труднее сдерживать своё нетерпение и раздражение. Клану пришлось временно прекратить убийства ещё до отправления в Небесный город, а поскольку после разгрома Восьмого Флота число имперских солдат в Бужербе значительно сократилось и меры предосторожности пропорционально возросли, шансов поохотиться никак не выпадало. Юноне не давала покоя мысль о том, что ей, возможно, больше никогда не удастся свершить свою месть.

Они сняли небольшой домик, в котором обычно жили приезжие рабочие шахт Лузу. А поскольку рабочие эти были народом неспокойным и буянистым, сам домик и вся мебель в нём были достаточно прочными, чтобы выдержать их разгулы. Юнона проводила дни, с понурым видом сидя за столом. Она не срывала свою злость на Айгаре, она просто молча сидела, неосознанно повторяя одно и то же движение - стискивая пальцами твёрдую, как камень, крышку стола. На пальцах Юноны не было напоминающих стамески когтей, характерных для народа бангаа, - она лишилась их ещё в Набудисе, когда разгребала груды обломков. Но эти пальцы оставляли в каменно-твёрдой столешнице глубокие следы. Бангаа обладала поистине чудовищной силой, раз была способна просто стиснув толстую доску пальцами, продавить её почти насквозь. Конечно, без последствий это не обходилось: кончики пальцев были изодраны в кровь, которая, впитываясь, окрашивала дерево в чёрный цвет. Айгар мог оценить всю глубину терзавших бангаа страданий, но вот помочь ей был не в силах.

- Слушай, Юно, - набравшись смелости, заговорил он с ней однажды, когда она всё так же молча сидела, опустив голову, пока сиик смазывал её истерзанные пальцы целебной мазью. - Не хочешь, ну... Сходить выпить, например? Я тут неподалёку заприметил неплохой трактирчик, где можно посидеть спокойно, и никто пялиться не будет. Ну, знаешь, развеяться немного...

- Я не пью, - голос бангаа был негромким и зловещим. - Если я захмелею, то пойду убивать аркадийцев направо и налево. Поэтому я не буду пить, пока не закончится наша охота, пока я не выслежу каждого из них и не прикончу осознанно. Ты ведь понимаешь?

- Понимаю, конечно, - поспешно заверил её Айгар, вовремя сдержавшись, чтобы не добавить "Значит, ты до самой смерти пить не будешь", и ненадолго умолк, но снова собрался с духом и сказал: - Но... нужно ведь что-то делать, а то ты такими темпами вообще с ума сойдёшь. Надо хоть иногда ненадолго забыть свою ненависть к Аркадии...

- Забыть?! - Юнона вскинула голову, глаза под железной маской вспыхнули яростным огнём, а руки сжались в кулаки, и едва унявшаяся кровь снова окрасила пальцы бангаа. - Крики моих детей до сих пор звучат у меня в ушах. Мой муж, охваченный огнём, стоит у меня перед глазами, даже если я зажмурюсь. Забыть, ха! Думаешь, мне это по силам?!

Айгар молчал, словно придавленный исходившей от неё яростью, а бангаа говорила, как будто не выдержала возведённая внутри плотина, и вырвалось наружу всё то, что она так долго держала в себе.

- Да я бы с радостью сошла с ума от этой ненависти. Так было бы намного легче. Но у меня не получается. О своей погибшей семье помню только я - но даже эта мысль не сводит меня с ума. Мне не убежать. И поэтому я должна убивать. И какой смысл мне жить, если я не смогу дать аркадийцам почувствовать хотя бы сотую долю тех страданий, что выпали моим детям и мужу.

- Юно...

- И пусть даже это будут не военные, - голос Юноны вдруг стал спокойным и даже мягким. - Раз здесь нет солдат, подойдёт кто угодно. Эти аркадийцы живут себе спокойно, даже не подозревая, какой ад обрушили на нас... Дети, старики, да мало ли кто - я никому не дам пощады.

- Так ты что... мирных жителей, что ли?! - у Айгара внутри всё оборвалось. Если Юнона перейдёт границу негласного устава клана - убивать только военных - то превратится в проклинаемую убийцу без надежды на спасение.

- А ты сам подумай, кем были большинство погибших в Набудисе, - усмехнулась бангаа, подхватывая свой старый изодранный плащ и направляясь к двери.

Снаружи уже сгущались сумерки, вытесняя из заоблачного города солнечный свет. Солнце ещё не полностью ушло за лежащий далеко внизу горизонт и освещало небо, но тьма постепенно окутывала улицы.

- Юно, ты куда?..

- Развеяться. И не смей ходить за мной, усёк?

Она с силой захлопнула за собой зверь, так что задрожали стёкла в окнах. Там за окном ещё можно было увидеть, как бангаа, накинув капюшон, свернула на одну из улиц и растворилась в укрывавшей город темноте.

Айгар не пошёл за ней. Какое-то время он просто сидел, отстранённо глядя на оставленные бангаа вмятины на столешнице. Сиик не зажигал лампу, и в комнате было темно, но эти следы казались чернее даже царящего вокруг мрака. Как будто чёрная ненависть Юноны стекала с её пальцев и застыла там антрацитовыми сгустками.

Довольно долго сиик ждал её возвращения. Ночь опустилась на Бужербу, уличные огни мерцали за окном, уходя вдаль светящимися ниточками. Близилась полночь. Айгар знал, что Челби с Евгенией вряд ли вернутся сегодня: они наконец-то вышли на контакт с местными повстанцами и последние несколько дней почти не появлялись. Если они и приходили, то далеко за полночь, и ещё до рассвета снова уходили. Что до Фуксии и Авроры - это двое, похоже, вообще не намеревались появляться в убежище, только выходя на связь в условленное время. По крайней мере, они не имели обыкновения возвращаться так поздно.

Айгар сидел, глядя на поднимавшуюся в зенит луну, и ждал. Впервые в жизни ему хотелось напиться, по-настоящему, чего-нибудь настолько крепкого, чтобы обжигало глотку, лишь бы хоть на час забыть обо всём. Вспомнив, что трактир, в который он приглашал Юнону, работает допоздна, сиик отправился на тёмные улицы Небесного города. Ночной воздух был довольно прохладным, поэтому Айгар заторопился к своей цели, на Облачную улицу.

В трактире, несмотря на поздний час, было людно. Айгар заметил у стойки свободное место, пробрался туда и заказал по совету трактирщика "Душу Бужербы". Судя по всему, она обладала глубоким насыщенным вкусом и довольно высоким градусом, но Айгар толком не ощутил ни того, ни другого. Опрокидывая одну стопку за другой, но всё равно не хмелея, он понял, что искать успокоения в выпивке - бессмысленная затея. Сиик решил отправиться на поиски Юноны и направился было к выходу, но тут его слуха достиг разговор двух бангаа, сидевших рядом. Судя по всему, это были наёмники, которые защищали шахтёров Лузу от монстров, живущих в копях.

- Не, это аркадийские богачи совсем уже рехнулись. Думают, что весь мир вокруг них вертится, не иначе.

- И не говори. Это ж надо додуматься - на ночь глядя переться шахты смотреть. Совсем мозгов нет. Их ж там монстры схарчат, и вся недолга. Ну, будем.

Они подняли свои кружки с каким-то дешёвым пойлом, чокаясь, и залпом осушили их чуть ли не до половины.

- Не, я понимаю, им нужны проводники, но мы-то тоже своими жизнями дорожим. Хорошо ещё, что мы нашли их у моста Олтам, а то дальше я б ни за какие шиши не полез, - бангаа подкинул пару монет из тех, что удалось выручить за спасение. - Говорят, они по пути отыскали какой-то ключ и пробрались с ним аж до одиннадцатого забоя. Вот интересно, от монстров они золотом откупаться собирались?

- Ух ё, да туда ж даже днём никто сунуться не рискнёт! Вот ведь безмозглая семейка... Так чего, я слыхал, сына нашли?

- Не-а, мы только родителей вытащить смогли.

Слушая этот разговор, Айгар чувствовал, как вдоль позвоночника ползёт зловещий холодок.

- Отец с матерью живы остались, хотя их потрепало изрядно. Сам посуди - кто-то на них напал, да и ребёнка найти не могут.

- Лучше и не думать, что эти твари с ним сделают...

- Да уж. Родители эти с ума сходят, требуют, чтоб мы шли их дитятко искать. А он заплутал-то рядом с одиннадцатым забоем, кто ж туда в здравом уме посреди ночи на поиски пойдёт? Решили с утра группу выслать, да на том нас и отпустили.

- Хе... Вроде и поделом им, а всё равно жаль. Наутро не поисковиков, а гробовщиков снаряжать надо будет.

- Ага. Родители нас озолотить обещали, если отыщем, но я воздержусь, пожалуй. Не очень-то охота видеть, что от их сынишки осталось.

Не в силах больше слушать, Айгар стремглав вылетел из трактира, промчался по улицам до домика и свернул на дорогу, что вела к шахтам Лузу - туда, где в сумерках скрылась ушедшая ранее Юнона. Перед входом в шахты несли ночной дозор стражники, но поскольку это были вольнонаёмные охранники, особого служебного рвения они не проявляли и сейчас мирно грелись у костра, о чём-то переговариваясь. Незаметно проскользнув мимо них в темноте, Айгар кинулся в разверстый зев подземного хода.

Как и говорили те наёмники в таверне, спускаться в шахты после захода солнца было равносильно самоубийству. Ночью жилы магисита начинали светиться, и концентрация Тумана сильно повышалась по сравнению с дневным временем. Из-за этого монстры становились куда кровожаднее, да ещё вылезали из своих укрывищ духи и призраки, которые днём предпочитали прятаться. Но Айгар словно позабыл обо всех этих опасностях. Он был безоружен, но не чувствовал страха. Возможно, он всё же был пьян - до такой степени, когда теряется способность мыслить здраво и остаётся только бесшабашная отчаянная смелость. Как бы там ни было, он бежал вперёд, и мысль, что может быть уже слишком поздно, не покидала его. Айгар хотел остановить Юнону. Если она поднимет руку на ребёнка, пусть даже и аркадийца, её душа отправится прямиком в ад. Айгар не мог этого допустить, он не хотел, чтобы Юнона сама лишала себя последней надежды на светлое будущее.

Вскоре сиик добрался до упомянутого бангаа моста Олтам. Этот огромный мост тянулся в глубины парящего континента, обозначая богатые залежи магисита. Ночной ветер завывал в изломах скальных стен по обе стороны, где пролегали рельсы для вывоза руды. В пещерах, что лежали по ту сторону, начинались владения монстров, которых так боялись бангаа-наёмники. Айгар двинулся через мост, и тут сквозь завывание ветра его слуха достиг другой звук - тихий скрежет металла. Он шёл снизу и постепенно приближался.

Из тоннеля впереди появилась тележка. Разглядев, что толкала её крупная бангаа в железной маске, Айгар окончательно пал духом. Он ведь, хоть и пришёл сюда в поисках Юноны, на самом деле до последнего надеялся, что её здесь не окажется, что она тут ни при чём, и ребёнка действительно утащили монстры. Заметив стоящего посреди моста Айгара, Юнона оставила тележку и подошла к нему, подволакивая стальную ногу. Её плащ был изорван ещё больше и покрыт какими-то чёрными пятнами. От бангаа пахло кровью.

- Юно... Ты всё-таки...

- Я же велела не ходить за мной! - огрызнулась бангаа, но, поняв состояние Айгара, лишь усмехнулась. - А, вот оно что... Ну, по крайней мере я смогла развеяться.

- Но зачем?.. Ты ведь ещё можешь найти своё счастье...

- Счастье? Я никогда больше не познаю счастья. Я не имею на это права, - она прошла мимо понурившегося Айгара. - Я устала и хочу спать, так что иду домой. А ты отвези вон ту тележку к выходу.

Юнона скрылась в тоннеле, а Айгар всё так же молча стоял, пока звук её шагов не стих вдали. Он всё-таки не успел - эта мысль будто когтями сдавливала сердце, так что даже дышать становилось трудно.

Из горестных раздумий его вырвал какой-то посторонний звук. Айгар вскинулся, озираясь в поисках монстров, но звук доносился из тележки. И вот тогда до сиика дошло, что было в словах Юноны что-то странное. Зачем она приволокла сюда эту тележку да ещё и поручила ему доставить её наружу?

Айгар подбежал к тележке, заглянул внутрь и не удержался от вскрика: внутри спал мальчик, одетый как знатный аркадиец. Он был цел и невредим и спал крепко, видимо, измотанный недавно пережитым страхом. Айгар не сразу понял, что всё это значило. Юнона напала на семью аркадийских путешественников и украла их ребёнка, но всё-таки одумалась и не совершила ничего непоправимого? Или же дело в другом?..

- Эй! - окликнули его. Айгар от неожиданности подскочил на месте. - А ты-то что тут делаешь?

Из густых теней появился Фуксия. Рядом с ним - неизменная спутница-вьера.

- Фуксия! Аврора!

- Юнона решила уйти без нас? - мечник заглянул в тележку и чуть нахмурился.

- А вы тут что?..

- Сейчас мы не можем охотиться на имперцев, но всё равно нужно держать себя в форме. Мы с Авророй охотились на монстров в глубине шахт.

- Не мы на них, а они на нас. Мы просто отбивались.

- Но в итоге вышла неплохая тренировка, - Фуксия покосился на сердито поджавшую губы вьеру и продолжил, - Мы уже собирались уходить, но увидели кое-что занятное. Горгулья тащила вот этого ребёнка, а за ней гналась Юнона.

Айгар мигом просиял.

- Тогда, получается!..

- Да, она хотела его спасти. Минутное промедление, и его бы уже не было в живых.

- Вот как... Вот оно что, Юно...

Всё-таки на ту семью напал монстр и утащил ребёнка с собой, а Юнона видела это и отправилась следом за ним в глубь шахт, чтобы вернуть мальчика.

- Тоже мне, добрячка, - Фуксия скривился, словно в рот ему попало что-то донельзя кислое. - Плюнула бы на этого аркадийского щенка, и дело с концом. Да, мы условились не трогать мирных жителей, но так рисковать ради какого-то недоноска...

- Ты не прав, Фуксия. Я считаю, что Юно поступила верно. Нельзя детей бросать на верную смерть, пусть даже они и аркадийцы...

Тут Айгар поспешно умолк, осознав, что впервые за всё время посмел поспорить с Фуксией. Однако мечник, вопреки ожиданиям, не стал его за это отчитывать.

- Возвращаемся. Я голоден, как целая стая волков. Айгар, как придём, приготовь чего-нибудь.

- Непременно! - отозвался сиик. - Вот только мальчонку стражникам на выходе оставлю.

Впервые за всё время пребывания в клане Айгар чувствовал себя так легко и радостно. Если теперь ненависть Юноны хоть немножко утихнет, если она сможет найти смысл жизни в чём-то помимо убийств, то, как знать, может, и для сиика найдётся в этом мире какая-то надежда.

А Юнона в это время молча терзалась, спрашивая себя, почему она спасла этого ребёнка. Её собственные дети погибли, как и все в Набудисе, так почему же она пришла на выручку этому аркадийскому мальчишке? Она ведь поклялась их ненавидеть, проклинать и убивать, именно это дало ей силы подняться из руин, где она ждала смерти. Месть позволила её сердцу вырваться из плена пустоты и продолжать биться - так почему же? Она и подумать не могла, что когда-нибудь протянет руку помощи тому, кто живёт под защитой Империи, не зная горестей и бед. Должно быть, она сошла с ума.

Но больше всего бангаа не могла себе простить то чувство, что теперь таилось в самой глубине её сердца. Совсем-совсем крошечное, словно песчинка, оно никак не могло зародиться из бушевавшей в ней ненависти. Рождённое из чужой спасённой жизни, всего лишь крохотный осколок - но сколько же в нём было тепла.

И как бы она не противилась, плач её детей словно бы отдалялся, становясь всё тише, а видение умирающего мужа будто бы подёргивалось туманной дымкой. Если это были непреложные законы жизни, то Юнона предпочла бы умереть, сохранив свои воспоминания. Она обрела крупицу надежды на будущее, но хотела остаться скованной прошлым. Бангаа тихо и горько плакала.

Её любимые дети исчезали в темноте ночного неба, а следом за ними - избавившиеся от страданий души всех тех детей, что пали жертвами обитавшего в подземных тоннелях монстра.

Они отправлялись на небеса.

Глава 6. Случайная встреча в столице

"Мастифам" удалось пробраться в самое сердце Аркадии - имперскую столицу Аркадис.

Несмотря на то, что Халим Ондор IV, маркиз Бужербы, а по совместительству - глава антиимперской организации, покинул парящий континент, Челби смог выйти на контакт с руководством повстанцев и заручиться их поддержкой благодаря своим дипломатическим навыкам. Через созданную Ондором сеть информаторов он узнал о тревожных волнениях, которыми сопровождались политические перемены в Империи. Стало известно, что всего за месяц необычайно возросли объёмы добычи железа и других металлов. Кроме того, увеличились поставки магисита: теперь в Империю его везли не только из шахт Лузу, но и из Хенн, и множества других не столь крупных выработок. Также удалось выяснить, что Вэйн Солидор, заняв трон после смерти Императора Грамиса, воспользовался новой властью и снабдил лабораторию Драклор неограниченным финансированием. Становилось ясно, что Аркадия начала подготовку к войне как с повстанческой армией, которую возглавлял маркиз Ондор, так и с главным своим противником - Розаррией.

Однако Челби, взглянув на ситуацию с точки зрения механика-этории, пришёл к несколько иным выводам. Да, несомненно, велась подготовка к войне, однако всё это было частью единого, куда более грандиозного замысла. Доктор Сид, этот непревзойдённый гений, явно задумал создать на основе тех выбросов Тумана в Набудисе и на "Левиафане" нечто, превосходящее их по мощи. Некую абсолютную силу, способную потрясти весь мир и даровать Аркадии безграничную и вечную власть.

Ни Челби, ни его соклановцы не ставили своей целью спасение мира. Они были псами, что ждали лишь возможности вцепиться в глотки своим врагам, и если добыча намеревалась обзавестись разрушительным оружием - значит, нужно было прикончить её до этого. Поэтому они должны были во что бы то ни стало помешать Аркадии в её стремлении получить неоспоримую власть.

Эта новая цель смогла пробудить в "Мастифах", истосковавшихся по вольной охоте на имперских солдат, яростное желание действовать. И если им, всего шестерым, удастся разрушить замысел Аркадии, во главе которого стоит сам Вэйн, то, возможно, жаждущие мести изголодавшиеся псы наконец-то смогут насытиться.

До этого действия "Мастифов" были, по сути, лишены какой-либо системности и организованности. Да, убийство Судьи в Нальбине было спланировано на основе имевшихся сведений о его появлении в крепости, однако обычно они сразу бросались в атаку, стоило только увидеть подходящую добычу, поэтому планы, требующие терпеливого ожидания, были обречены на провал - в основном из-за Юноны и Фуксии, которые не умели сдерживать свою жажду крови. Впрочем, на этом, по сути, и держалась мотивация изначально обречённых "Мастифов". А Челби удалось дать клану новую цель, да такую, что смогла заставить их всех держать под контролем свою неутолимую жажду крови и не устраивать бессмысленной резни при каждом удобном случае. И если мугл не ошибся в расчётах, то им представится шанс лишить Вэйна и Сида их главного козыря и нанести Империи столь сокрушительный удар, о котором ни один из клана даже мечтать не мог.

Удостоверившись, что соратники настроены столь же решительно, как и он сам, Челби привёл в исполнение план проникновения в столицу. Он не открывал повстанцам всех подробностей своих догадок, но, ловко пользуясь имеющейся информацией и собственными навыками, мало-помалу сумел через организацию Ондора получить кое-какие труднодоступные материалы и собрать изрядный капитал. Ну а поскольку де-факто Бужерба сохраняла союзные отношения с Аркадией, поставки магисита в Империю не прекращались, и "Мастифы", воспользовавшись этим, с лёгкостью пересекли имперскую границу, благополучно миновав усиленные патрули.

Из Старого города (а по сути - трущоб) им нужно было попасть в одно из самых охраняемых учреждений столицы - лабораторию Драклор. Это был очень рискованный план, но другого способа получить столь необходимые сверхсекретные сведения Челби не видел. Разумеется, в городе обретались многочисленные информаторы, но воспользоваться их услугами - значит, почти наверняка выдать себя с головой. "Мастифы" затаились и терпеливо выжидали.

Впрочем, искомая возможность появилась на удивление быстро.

Через несколько дней в столице произошло восстание. Фракция Сената, которую Вэйн лишил прежней власти, нанесла масштабный ответный удар в надежде эту самую власть себе вернуть. По всему городу вспыхнули вооружённые стычки, на улицах в панике метались мирные жители, столица в считанные минуты превратилась в растревоженный муравейник. Однако всё это было хитроумной уловкой Вэйна, чтобы выманить и поймать заговорщиков, а также лишить общественного доверия их сообщников из высших слоёв общества, аристократии и вельмож, возложив и на них вину за учинённый в городе хаос. Ничего не подозревавшие заговорщики заглотили наживку, и почти сразу же специально отобранный отряд с одним из Судей во главе взял их под стражу. В столице снова воцарился мир и покой, словно ничего и не произошло.

Однако из-за того, что пришлось задействовать солдат, в защите лаборатории появилась брешь, и, разумеется, "Мастифы" не преминули этим воспользоваться. Вихрем промчавшись по столице, они сумели проникнуть в надёжно защищённую лабораторию Драклор. Впрочем, им не удалось бы этого сделать, если бы не проведённая Челби заранее тщательная разведка, магическая поддержка Евгении и Авроры, и смертоносная стремительность, с которой Фуксия расправлялся с попадавшимися им на пути стражниками.

Внутри же лаборатория охранялась на удивление слабо - видимо, слишком уж тут полагались на надёжность наружной охраны. С лёгкостью сметая сопротивление тех немногих стражников, что пытались преградить им путь, "Мастифы" поднимались на верхние этажи - туда, где хранил свою тайну доктор Сид. На ходу пробегая глазами попадавшиеся тут и там документы, Челби узнавал и запоминал множество полезных сведений. Наконец, они добрались до помещения, где, судя по всему, располагалась личная лаборатория Сида.

Стремительно пролистывая исследовательские документы, Челби вдруг замер над одной страницей, не сдержав хриплого возгласа.

- Нашёл? - не оборачиваясь, спросил стоявший на страже у дверей Фуксия.

- Да. Теперь сможем, всё выяснится, - Челби ответил с помощью своего голосового устройства, но "речь" получилась малоосмысленной. Мугла просто трясло от предвкушения, и он не скрывал этого.

- Что случилось, шеф? - спросил Айгер. Он как раз принёс из другого конца комнаты изрядную стопку документов, но Челби жестом показал, что они больше не нужны. Он уже отыскал необходимые сведения.

- Ну, Сид, воистину, ты гений... Это надо же такое придумать...

- А Сид-то этот сегодня здесь? - спросила Юнона. - Может, стоит прикончить его, да и дело с концом? Ты ведь хотел им помешать оружие разрабатывать...

- Нет. Проект уже в завершающей стадии, так что они смогут закончить всё и без Сида, - ответил Челби, убирая нужные бумаги в карман.

- Тогда нет смысла задерживаться здесь, - обернулась стоявшая рядом с Фуксией Аврора. - Если не поторопимся, лишимся путей к отходу.

- Согласен. Евгения...

- Есть.

Евгения незамедлительно произнесла маскирующее заклинание, окутавшее шестёрку незримым коконом. Преломляя и искажая свет, эта магия сводила на нет риск оказаться замеченными издалека. Такой же магией пользовались живущие в Набудисе бакнамы. Но если там, в тёмных коридорах, заполненных густым туманом, она делала их вовсе невидимыми, в зданиях вроде лаборатории это был лишь камуфляж. Впрочем, для побега - самое то.

Они лёгкими тенями мчались по заранее выбранному пути к выходу. Сторонний наблюдатель различил бы на их месте едва заметное марево, словно в жаркий день. Погони не было, стража, похоже, до сих пор не обнаружила проникновения.

"Слишком уж гладко всё идёт", - подумал Фуксия, чувствуя, как от царящей вокруг странной тишины начинают шевелиться волосы на затылке. - "По крайней мере, трупы убитых мной охранников они уже должны были найти".

Если охранники не вышли на связь в назначенное время, то в учреждении подобного уровня сразу должны были задействовать экстренные меры охраны. Тем более в городе буквально только что усмирили вооружённое восстание, даже режим чрезвычайной ситуации снять не успели. И в такое время в лаборатории Драклор настолько ослаблена охрана? Звериный инстинкт мечника не предупреждал даже - он просто бил тревогу, отчаянно вопя "Здесь что-то не так!".

Фуксия бежал первым, и собирался уже обогнуть очередной угол коридора, когда его окатило волной поистине ужасающей ненависти и ярости. Мечника словно током ударило, по телу прошла судорога, оно едва не отказалось повиноваться - но вбитые в подкорку рефлексы уже бросили его в атаку, потому что остановиться хоть на миг означало умереть. Чёрные клинки со змеиной быстротой скользнули из ножен и нанесли удар, стремясь опередить ещё не увиденного противника.

Металл звонко лязгнул о металл, и смертоносные лезвия оказались остановлены двумя чужими мечами.

То были необычные мечи. Длинные, изогнутые на манер кос лезвия, сверкающие драгоценными узорами, словно покрытые золотом и перламутром. Но изысканные украшения не помешали их владельцу, крепко сложенному лысому мужчине с бородой, без особого труда остановить удар Фуксии.

- Какие занятные клинки, - удивлённо пробормотал он, рассмотрев чёрные мечи. - Да ещё и парные, надо же.

Из-за стремительного движения Фуксии маскирующее заклинание потеряло силу и рассеялось - следом за чёрными клинками появился и их хозяин. Увидев, кто напал на него, мужчина резко изменился в лице, взгляд его потяжелел. Расценив это, как готовность атаковать, Фуксия отскочил назад, перехватывая мечи остриями вниз. Ему оказалось вполне достаточно всего раз скрестить с противником клинки, чтобы чётко осознать - по силе тот не уступает и, вполне возможно, даже превосходит его. Однако Фуксия не намеревался отступать. Бешеному псу неведом страх.

- Я убью любого, кто встанет на моём пути.

Фуксия чуть изменил стойку: так, чтобы, даже получив удар, иметь возможность дотянуться до врага и нанести ответный, пусть с риском для собственной жизни.

Напряжение на лице хозяина узорчатых клинков сменилось удивлением от осознания столь отчаянной решимости Фуксии, но это удивление было смешано с чем-то ещё, какие-то иные, куда более сложные чувства таились в его взгляде. Однако это заметила лишь уверенно державшая мужчину на прицеле Аврора.

- Вот как... Значит, ты... Впрочем, неважно, - он осторожно, чтобы не спровоцировать Фуксию, опустил мечи, всем видом показывая, что не намерен драться. - Я не аркадиец. Так уж вышло, что я тоже тайно пробрался сюда, как и вы. Меня зовут Реддас, я воздушный пират.

- Воздушный пират? - переспросил Фуксия, чуть расслабляя до предела напряжённые мышцы. - Что ты здесь, в таком случае, забыл?

Аврора почувствовала, что тон мечника только сильнее убедил Реддаса в чём-то, и он стиснул зубы, словно сдерживая готовые вырваться наружу эмоции. В этот миг он запер глубоко в сердце невысказанную горечь и те слова, которые ни в коем случае не должен был произносить здесь и сейчас.

- Я бы и вас о том же спросил. У меня дело к здешнему набольшему. Хочу кое о чём его расспросить.

- К доктору Сиду? Непростой ты пират, я вижу, - "сказал" Челби, выходя вперёд.

- А, ты главный, значит? Сразу предупрежу: лучше убирайтесь отсюда поскорее. Если я развернусь здесь во всю силу, вам будет не сбежать.

- Мы так и сделаем. Если ты не станешь мешать, конечно.

- Тогда я не буду спрашивать ваших имён. Хватит и того, что вы ненавидите Аркадию.

- Спасибо и на этом. И прости уж, что так с тобой обошлись.

Они разошлись, как ни в чём не бывало, но вдруг Реддас остановился, кое-что осознав.

- Лучше не идите через общий выход: с беспорядками в городе разобрались, так что стража возвращается на свои посты.

- Да? Значит, нужно спускаться в подземелья...

- Нет, туда тоже нельзя. Говорят, заговорщики ушли в катакомбы, так что там сейчас всё перекрыто и кишит солдатами. А я по пути сюда успел наследить, поэтому скоро пожалует подкрепление. Вот, возьмите, - Реддас протянул муглу карту доступа. - Я заготовил несколько путей отступления, воспользуйтесь этим. Картой откроете 68 южный тоннель, он выведет за внешнюю стену, а там будет ждать воздушный корабль. Но пошевеливайтесь, не то вас засекут.

- А ты неплохо подготовился, я смотрю. Даже такое предусмотрел.

- У меня здесь есть давние друзья, ну и кое-какие связи тоже.

- Но почему ты решил помочь нам?

- Потому что и для меня Набудис - не пустой звук.

Судя по реакции "Мастифов" на эти слова, Реддас выбрал правильный ответ.

- Ясно, - с горькой усмешкой кивнул Челби. - Тогда понятно. Мы с благодарностью примем твою помощь.

- Тогда прощайте. И... постарайся выжить, - последние слова были обращены к Фуксии, с которым ему довелось скрестить клинки.

В следующий миг бесстрашный пират уже скрылся в глубине коридора, даже не взглянув на мечника. Лишь воздух взвихрился и опал там, где Реддас стоял секунду назад, словно говоря, что больше они не встретятся.

- Ему можно доверять, - сказала Евигения. - Он не мог открыть нам всю правду, но его дух чист, а сердце благородно. Ведь так, Аврора?

- Да... Поспешим.

Доверившись ну моу и вьера, от рождения наделённым способностью чувствовать внутренние помыслы других, команда направилась по указанному пути к выходу.

И никто - даже Фуксия - не заметил, как исказилось при этом лицо Авроры.

Всегдашняя маска безразличия дала трещину, и сквозь неё проглянуло нечто пугающе-чудовищное. На какой-то миг после встречи с Реддасом оно поднялось из самых тёмных глубин души Авроры, тщательно укрываемое там доселе, и отразилось на её лице.

Оно мелькнуло - и сгинуло, вновь уступая место спокойно-безразличному выражению. Никто не заметил этой секундной перемены - даже сама Аврора.

А "Мастифы" покинули столицу, дабы исполнить то, что было по силам только им.

3. Мятежные крылья

Посадив воздушный корабль у входа в древние руины, пребывающие на острове у южного побережья Бервении, Ваан и Пенело с опаской устремились внутрь, где дожидались их старые товарищи - Балфир и Фран. Сделав знак молодым претендентам на звание воздушных пиратов следовать за ними, сия многоопытная парочка устремилась во внутренние чертоги комплекса.

Здесь у подножья гигантской статуи лицезрели они два алмаза - Сокровище Глабадоса. Ваан тут же предложил разделить добычу "по-братски"... в этот момент Фран вскрикнула. "Туман... столь странен... холоден", - выдавила вьера, заметив обращенные к ней удивленные взгляды. Балфир поморщился: конечно, глупо полагать, что вожделенное сокровище оставят без охраны...

И действительно: в чертоге возник пламенный Ифрит и огненные стихийные духи, немедленно атаковавшие воздушных пиратов... Когда с противниками было покончено, Ваан устремился было к сияющим драгоценностям, но Балфир преградил ему путь. "Тебе известна легенда о Сокровище Глабадоса?" - осведомился он, и когда Ваан отрицательно покачал головой, сокрушенно вздохнул: "Почему я не удивлен?.. Сокровища Глабадоса - не обычные, они связаны с Вечным". "С чем?" - поразился юноша, и Балфир, демонстративно закатив глаза, попытался объяснить доходчивее: "Сокровища - это как таинственная женщина. Если ты окажешься недостоин ее, она выскользнет из твоих рук. И, осмелюсь заявить, этого сокровища ты покамест недостоин. Посему будет лучше, если его возьму я".

Не слушая возмущенных возражений Ваана, Балфир поднялся на возвышение, и, взяв в руки зеленый алмаз, бросил его юноше, после чего устремился ко второму, красному. Но как только снял его с постамента, здание сотряслось до основания. Не мешкая, воздушные пираты бросились к выходу из разрушающегося комплекса...

Земная твердь раскалывалась пред ними, и воздушный корабль Ваана рухнул в одну из расщелин. Опешивший Ваан застыл при виде этого, но Пенело, схватив парня за руку, увлекла его к "Стролу", уже поднимающемуся над землею...

Первое же начинание молодых воздушных пиратов привело к утрате ими корабля, и для Ваана сие было равносильно потере крыльев, ведь всю свою сознательную жизнь он грезил о полетах в небесах...

По прибытии в Рабанастр Ваан взял себя в руки, заявив, что со временем купит новый воздушный корабль. Все вернулось на круги своя, и Ваан с Пенело вновь окунулись в жизнь, полную приключений, охотясь на досаждающих мирянам монстров в окрестных землях.

Но однажды Ваан разыскал своих друзей - Фило, Кайтса, Томая и Пенело - в Нижнем Городе, сообщив им, что к Рабанастру приближается архаичный воздушный корабль... Возможно, оный имеет непосредственное отношение к одному из исчезнувших летающих континентов.

Горожане высыпали на улицы, с изумлением наблюдая за проплывающим над городом черным кораблем. Бросив взгляд на Ваана, на лице которого читались предвкушение и восторг, Пенело тяжело вздохнула: жди беды! Юноша, однако, ничего не сказал подруге и, пожелав ей спокойной ночи, отправился восвояси...

Однако ночью Ваан, кликнув с собою Фило и Кайтса, устремился к южным городским вратам, за которыми, на равнинах Гиза, опустился таинственный корабль. План сумасбродного воздушного пирата был донельзя прост: проникнуть на борт судна и похитить его. "Лишь таким образом можно выяснить, откуда он вообще взялся", - пояснил Ваан товарищам. Те справедливо предположили, что Пенело не придет в восторг, узнав об этом начинании, и Ваан кивнул, усмехнувшись: именно поэтому он ей ничего и не сказал о своем замысле.

Покинув город, троица устремилась к темной громаде воздушного корабля, проследовала внутрь. На борту, помимо немногочисленных заблудших монстров, никого не оказалось. Ваан озадачился: откуда вообще взялся этот корабль-призрак?.. Впрочем, страх отступил, и юноша преисполнился воодушевления - вот это настоящее приключение!

В одном из отсеков корабля герои обнаружили таинственный портал... Зеленый алмаз - Сокровище Глабадоса - ярко воссиял в заплечной суме Ваана, активировав древние врата. Как оказалось, оные служили для призыва в смертный мир сущностей, подобных низшим эсперам, что Ваан не замедлил содеять. Отрадно знать, что могущественная и запретная магия с легкостью повинуется тебе...

Ребята поднялись на верхнюю палубу, ступили на капитанский мостик... где путь им преградили Ба'Гамнан и его банда бангаа. Последние, завидев опускающийся в пустыне корабль, также поспешили к нему в надежде чем-нибудь поживиться. Ваана Ба'Гамнан признал, довольно осклабился. "Устал играть в пиратов с Балфиром, да?" - прошипел он. - "Я всегда отдаю долги, мальчишка!"

Ваан и спутники его бросились наутек, но бангаа с легкостью нагнали их в одном из отсеков корабля. Вот только не учли охотники за головами, что наглый белобрысый мальчишка, с которым так жаждет поквитаться их главарь, обладает способностью призыва мистических монстров...

Осознав, что силы неравны, бангаа бросились прочь... все, кроме главаря. Последний вознамерился во что бы то ни стало вышибить дух из зарвавшихся детишек... и в это мгновение корабль ощутимо тряхнуло. Не сговариваясь, Ваан и товарищи его устремились на капитанский мостик, где с удивлением лицезрели Пенело и Томая. Последние отправились на поиски Ваана, справедливо предположив, что тот непременно окажется на борту дредноута.

И сейчас тот, управляемый неведомой силой, поднимался в воздух, оставляя Рабанастр далеко позади. Иллюзорная оболочка, скрывавшая истинный облик корабля, исчезла, и тот поднялся над небесами, устремившись к некоему летающему континенту. Неужто эта та самая исчезнувшая пурвама, о которой говорится в древних легендах?..

Недолго думая, Ваан нарек своих товарищей "воздушными пиратами", не забыв окрестить присвоенный корабль "Гальбаной". Правда, управлять им он пока не умел, но был уверен, что это - исключительно вопрос времени.

Пенело пребывала в задумчивости, и сомнениями своими поделилась с Вааном. Тогда, в Бервении, Балфир говорит, что Сокровище Глабадоса связано с Вечным... А затем... появление этого странного корабля, держащего курс к летающему континенту... Неужто все это - не случайность, а звенья одной цепи?.. Каков бы ни был ответ, Ваан был уверен, что узнают они его на пурваме.

Довольно скоро Ваан обнаружил, что корабль повинуется его мысленным командам, передаваемым посредством зеленого алмаза. Стремясь как можно скорее начать исследование летающего континента, юноша велел судну опуститься на один из парящих в небесах островков, на котором виднелись руины некоего древнего города.

Томай решил остаться на борту, дабы присмотреть за кораблем да за связанным по рукам и ногам Ба'Гамнаном, все еще силящемся освободиться от пут. Остальные же покинули "Гальбану", устремившись к виднеющимся неподалеку руинам. Ребята ликовали, предвкушая несметные сокровища, которые отыщут в сих потаенных пределах...

Однако вскорости заметили они необычное существо, которое можно было счесть за человека, если бы не пара крыльев за спиной. Израненный, истекающий кровью, он бежал по лесной тропе, преследуемый безжалостными монстрами. Герои немедля ввязались в бой; Сокровище Глабадоса помогло Ваану призвать на помощь воплощенных сущностей, и натиск монстров удалось отразить.

Заклинанием Пенело исцелила раненого незнакомца. "Мое имя - Лльюд", - представился тот. - "Вы явились... снизу?" Ваан кивнул, представив себя и спутников как воздушных пиратов. "Что это за место?" - поинтересовалась Пенело у нового знакомого. - "Мы случайно здесь оказались и ничего не знаем о сем континенте". "Мы находимся на острове Зефир архипелага Лемурес", - отвечал Лльюд. - "Здесь проживает мой народ, эгилы".

Фило и Кайтс немедленно засыпали его вопросами касательно Лемуреса и крылатого народа, сию пурваму населяющего, но Лльюд встревожился, вспомнив, что неожиданно напавшие монстры разделили его со спутницей. Немедленно, эгил наряду с воздушными пиратами выступили на поиски девушки.

Им удалось вырвать ту из лап монстров, и эгила, лишь придя в себя, бросилась прочь. "Что все это значит?" - обратился Ваан к Лльюду. - "Кто нападает на вас?" "Воздушные пираты", - отвечал юноша. - "Лемурес осадило множество воздушных пиратов из нижнего мира. Именно из-за них ярхи столь яростны и кровожадны... из-за воздушных пиратов, подобных вам".

Выходцы из Рабанастра пристыжено молчали: конечно, далеко не все пираты занялись этим ремеслом в поисках приключений... большинством движет лишь жажда наживы. "Некогда земли наши ограждал магический барьер", - продолжал Лльюд. - "Защищенные им, эгилы процветали на протяжении тысячелетий. Совсем недавно в мире нижнем произошел невероятный по силе выброс Тумана. Этот Туман смел наш барьер; таким образом, изоляция наша завершилась".

Ваан и Пенело переглянулись: быть может, выброс Тумана... произошел при взрыве Солнечного Кристалла?.. Кто бы мог предположить, что высвобожденные энергии напрочь уничтожат защитный барьер Лемуреса, и устремятся к пурваме беспринципные и жестокие воздушные пираты?..

И Ваан обещал Лльюду избавиться от воздушных пиратов, досаждающих эгилам, ведь далеко не все, избравшие сию профессию, законченные негодяи. Лльюд поведал, что пираты пребывают недалече, в храме Гукума Кул - древнем святилище, хранятся в котором священные камни-ораситы. Также он пояснил, что ораситы придают ярхи физическое воплощение, и выступают те на стороне воздушных пиратов. Ваан смекнул, что помянутые эгилом ярхи - никто иные, как сущности, подобные ведомым в Ивалисе "эсперам". Именно их позволяло ему призывать в мир Сокровище Глабадоса.

Ныне же пираты рыщут по храму в поисках ораситов, считая сии камни всего лишь банальным сокровищем. Ваан, спутники его и призванные ярхи атаковали противника, очистив святилище от осквернителей. Лльюд поведал новым товарищам, что храм сей посвящен божеству, именуемому "Вечным", а ярхи, если верить преданиям, - оружие, кое тот даровал эгилам, когда сотворил сей континент. На протяжении столетий крылатый народ призывал ярхи из царствия иллюзий с помощью орасита... Ваан продемонстрировал Лльюду зеленый кристалл - часть Сокровища Глабадоса, - поинтересовавшись, не орасит ли это. "Да, орасит", - согласно кивнул эгил. - "Но в этом камне я ощущаю куда более великие силы. Но почему же сей орасит находился в позабытых руинах в мире нижнем?" Неужто легенда о Сокровище Глабадоса, о которой упоминал Балфир, имеет прямое отношение к Лемуресу?.. Мог ли воздушный пират знать о сей пурваме?..

Воздушные пираты бежали в нижние чертоги храма, но некоторые их обронили осколки орасита. Лльюд поведал Ваану, что с помощью сих камней он может призывать на помощь иных ярхи, что юноша не замедлил свершить... Разгромив отряды миньонов воздушных пиратов, герои ступили во внутреннее святилище храма, но противник их призвал могущественного Титана.

В последовавшем сражении на помощь к героям пришел Ба'Гамнан, находящийся под полным контролем довольно ухмыляющегося Томая. Бангаа зверем смотрел на Ваана, но как только делал шаг в его сторону, как прошибал его электрический разряд, исходящий от магического намордника. Посему охотник за головами мог лишь зубами скрипеть от злости, но приказов своего нового хозяина ослушаться не смел.

Совместными усилиями Титана удалось повергнуть, и герои проследовали в следующий просторный чертог храма, пребывало в котором исполинское крылатое изваяние; у подножья оного толпились воздушные пираты, вознамерившиеся присвоить священный орасит.

В противостоянии ярхи наших героев сумели одержать верх над миньонами противника, а самих пиратов пленить. Один из них признался, что разграбить храм им было приказано, но наотрез отказался открыть личность нанимателя, ровно как и сообщить, где они сумели добыть орасит. Пожав плечами, Ваан велел заняться пленником Ба'Гамнану, и когда тот со зловещей ухмылкой на морде подступил к потенциальной жертве, та, струхнув, призналась, что орасит передала им некто, именуемая Крылатой Судьей. "Судья?" - озадачился Ваан. - "Но что имперцы здесь забыли?"

"Причем тут имперцы?" - произнес воздушный пират. - "Просто это создание с ног до головы в доспехах, а за спиной - крылья, вот мы ее так и прозвали". Кивнув на крылатое изваяние, пребывающее в сим чертоге, он продолжал: "Крылатая Судья сняла барьер, ограждающий Лемурес, и теперь собирается атаковать Ивалис. Она вершит судьбы всего живого... и мертвого". "То есть, она приказала вам разграбить храм?" - уточнила Пенело, и пират кивнул: "Да. Нам было велено отыскать гигантский кристалл орасита, рекомый оралитом.

С этими словами пират ринулся прочь, к выходу из храма, и герои не сумели нагнать его. Вернувшись на борт "Гальбаны", Ваан обратился к Лльюду с вопросом об оралите. "Оралиты - источник силы, поддерживающей существование нашего мира", - отвечал эгил. - "Насколько я знаю, всего существует три подобных кристалла. Их история начинается много тысячелетий назад, когда Вечный сотворил эту землю. Его полное имя - Феолтанос Вечный, и пребывает он во тьме, в Замке Забытого Времени. Сотворив Лемурес, с помощью трех оралитов он создал и защитный барьер, ограждающий континент. Феолтанос жив и по сей день; он надзирает за Лемуресом и оберегает нас. Ведь он вечен и не ведает смерти".

"Балфир говорил, что Сокровище Глабадоса имеет некое отношение к Вечному", - сообщила товарищам Пенело, а Лльюд предположил, что таинственная Крылатая Судья стремится низвергнуть Вечного, дабы занять его место. Посему необходимо вот что бы то ни стало уберечь оралиты от посягательств воздушных пиратов...

Лльюд знал, где находится один из сих кристаллов, посему воздушный корабль устремился на запад, к иному острову архипелага - Тормеладосу, Острову Мегалита. Силы воздушных пиратов уже были здесь, совершая восхождение на гору Кинса, где, если верить легендам, и находится оралит. Головорезы жестоко расправлялись с эгилами, дерзнувшими встать у них на пути, и герои приложили все усилия, чтобы спасти немногочисленных выживших и доставить их на борт воздушного корабля.

После чего устремились к величественному храму Теп Кул... но обнаружили у врат святилища значительно превосходящие силы воздушных пиратов и подвластных им ярхи. Лльюд сообщил о существовании тайного хода в храм... отворить который, правда, можно лишь изнутри. Неунывающий Ваан вызвался в одиночку проникнуть в святилище да отыскать помянутый эгилом рычаг.

И когда герои проследовали в пещеру, пребывающую под храмом, лицезрели они оралит, у подножья которого сновали воздушные пираты, колдуя над непонятного назначения металлическим устройством... Ваан призвал ярхи, приказал им атаковать противника, но когда с оным было покончено, в чертог ступило создание, облаченное в доспехи - Крылатая Судья. "Воздушные пираты нижнего мира", - прозвучал в разумах присутствующих исполненный могущества голос. - "Вы обладаете внушительной силой. Присоединяйтесь ко мне. Вместе мы отыщем два оставшихся оралита. Вы получите весь орасит, который пожелаете, и не только. И когда Ивалис окажется в моей власти, я исполню любое ваше желание".

"Спасибо, не интересует", - отозвался Ваан, хотя у самого поджилки дрожали. "Воздушные пираты - алчные создания", - хохотнула Крылатая Судья. - "Быть может, вы тоже ищете Вечного? Неужто вы - союзники этого напыщенного глупца? Я могла бы и догадаться. Узрите же истинный лик жадности".

Видение явилось Ваану и спутникам его, и узрели они сию же пещеру оралита, пребывали в которой у подножья крылатого изваяния Крылатая Судья и... Балфир! "Ты не ищешь Вечного?" - спрашивала та. "Я давно понял, что у роз есть шипы", - отвечал воздушный пират с неизменной кривой ухмылкой. - "Но ты, дорогуша, не умеешь играть по правилам". Из кармана он выудил алый кристалл - Сокровище Глабадоса, не преминув заметить: "Пока ты остаешься рабыней камня, ты никогда не изменишься". После чего с силой отшвырнул кристалл, и раскололся тот на тысячу осколков. "Лишь глупцы позволяют себе оставаться в плену у несбывшихся надежд", - процедил Балфир. - "Твоя "вечность" - всего лишь иллюзия".

"Иллиюзия - единственная истинная реальность", - парировала Крылатая Судья. - "Наше желание Вечного - желание вечно существовать. Только попроси, и я сделаю вечность реальностью для тебя". "Все эти разговоры про грезы и желания..." - вздохнул Балфир. - "Я бы хотел видеть тебя своей любовницей, но не врагом. А сейчас я собираюсь похоронить твои грезы твоим же камнем. Пришло время тебя узреть наконец реальность".

Но Крылатая Судья преступила ему путь, призывая иную сущность. За спиной Балфира возникли очертания женской фигуры - Шивы, а в следующее мгновение воздушный пират пал, сраженный заклинанием...

Придя в себя, Ваан и Пенело обнаружили, что спутники их - Фило, Кайтс, Лльюд и Ба'Гамнан все еще остаются без сознания, а Крылатая Судья пребывает в нескольких шагах, у основания оралита. "Я явила вам то, что вы хотели видеть", - молвила она, обращаясь к Ваану. "Что ты сделала с Балфиром?" - с яростью и ужасом выдохнул тот, и Крылатая Судья отвечала: "Я освободила его... от тягот бытия". "Я ничему этому не верю!" - с жаром возвестил юноша, хотя сердце болезненно сжалось от боли.

"Гнев, скорбь..." - продолжала Крылатая Судья, - "подходящие приношения Вечному". Она воздела руку, и полыхнул в ладони ее кристалл... подобный тем двум, что обнаружили Ваан и Балфир в Бервении. Неужто Сокровище Глабадоса включает в себя еще и этот камень?..

Повинуясь воле Крылатой Судьи, пред Вааном и пришедшими в себя спутниками его возникли могущественные ярхи, ведомые Шивой... а странные устройства, окружающие оралит, ожили, стремительно поглощая энергию кристалла... И пока герои были заняты сражением с Шивой и ее миньонами, Крылатая Судья добилась своего - устройства ее уничтожили оралит, после чего телепортировалась прочь.

Сокрушенные, герои устремились к выходу из храма... где их ждал очередной сюрприз - троица бангаа, былых подельников Ба'Гамнана. Вот только видя, как предводитель их пресмыкается пред ребятней из трущоб Рабанастра, сии головорезы обратились против него. Бангаа призвали ярхи, и означало это, что теперь и они исполняют приказы Крылатой Судьи, ведь как иначе могли они обрести орасит?..

В последовавшем сражении туповатые бангаа проговорились, что Крылатая Судья отправилась к "небесному морю", а именно эти сведения и нужны были Ваану... Поняв, что терпят поражение, бангаа бежали, а герои продолжили путь к выходу из храма. Терзавшийся сомнениями Кайтс недоумевал, как они вообще могут надеяться одержать верх над Крылатой Судьей, если на стороне той выступает великое множество воздушных пиратов?.. К тому же, она легко справилась с Балфиром...

Пенело, однако, пресекла его стенания, заявив, что у них есть гораздо более насущные проблемы. Теперь, когда один из оралитов уничтожен, магический барьер, ограждающий пурваму, ослаб пуще прежнего, а что произойдет, если Крылатой Судье удастся уничтожить два оставшихся кристалла?.. На этот вопрос ответа не было ни у кого, даже у Лльюда.

Где находятся оставшиеся оралиты, они не знали, посему остается лишь следовать по стопам Крылатой Судьи. Лльюд сообщил, что на восточном острове архипелага находится небесное море Мурук Кахуак; возможно, именно о нем говорили бангаа.

Посему, вернувшись на борт "Гальбаны", Ваан направил корабль к самому большому острову архипелага Лемурес, практически все площадь которого занимало небесное море. Перво-наперво герои посетили портовый город эгилов Марилит - торговый центр Мурук Кахуака. К их тревоге, в порту пребывало немало воздушных пиратов... и атмосфера между выходцами из нижнего мира и эгилами, казалось, накалена до предела. Слишком поздно заметили герои, что Ба'Гамнан бесследно исчез...

К удивлению Ваана, повстречал он здесь и старых знакомых - Риккена, Эльзу и бангаа Раза, былых подручных Реддаса из порта Балфонхейм. Как и остальные охотники за сокровищами, те устремились к новоявленной пурваме, лишь прослышав о ней. Риккен сообщил, что проводят они турнир среди воздушных пиратов по сбору орасита.

Похоже, Риккен и его подельники знали что-то о Крылатой Судье, но делиться сведениями не желали. Посему Ваан постановил, что команда его примет участие в турнире - к тому же, именно подобным и должны заниматься воздушные пираты. Оставив "Гальбану" близ Марилита, герои на лодке отправились на остров Исшу, дабы вместе с иными командами пиратов заняться сбором сокровищ...

Вот только обнаружили они, что противники их играют не по правилам; обладатели орасита призвали ярхи, дабы с их помощью одержать верх над иными отрядами воздушных пиратов. Команде Риккена, не ожидавшей подобного, пришлось туговато, но вовремя прибывший на остров Ваан с товарищами сумели переломить ход противостояния.

Завершив поиск сокровищ на Исшу, команды воздушных пиратов выступили на соседний остров, Себ... Тем временем остающийся в Марилите Томай сумел выяснить, что под водами небесного моря сокрыт таинственный храм. Быть может, именно в нем скрывается Крылатая Судья?..

Путь в святилище лежал через лабиринт пещер Япи, текли в которых лавовые потоки. Наряду с командой Риккена Ваан и спутники его спустились в потаенные глубины... где атаковал их Ба'Гамнан, умудрившийся избавиться от магического намордника. Но поняв, что сражение оборачивается не в его пользу, коварный охотник за головами схватил в охапку Фило и опрометью бросился прочь.

Преследуя негодяя, герои выбежали в обширную каверну перед подземным храмом Яксин Кул. Наконец, им удалось сразить Ба'Гамнана и вызволить Фило. Риккен постановил, что бангаа он забирает с собой, поскольку за голову его в Ивалисе обещана немалая награда. Распрощавшись с троицей воздушных пиратов, герои вознамерились было ступить в храм, когда неожиданно земля у них под ногами сотряслась, а разумы резанул исполненный исступленной ярости ментальный вопль: "Почему?! Почему?!."

Один лишь Лльюд ничего не чувствовал и с недоумением смотрел на товарищей, пытавшихся подавить туманящий рассудок гнев, пробужденный их немезидой. Продолжив спуск в подземные чертоги храма, лицезрели герои гигантский янтарный кристалл, орасит. У подножья оного пребывала Крылатая Судья, которая немедля призвала множество ярхи, а также эспера Белиаса, знакомого Ваану по приснопамятному сражению в гробнице Райтволла, наказав дьяволу атаковать героев.

Но когда повергли юнцы могучего эспера, Крылатая Судья зычно возвестила: "Приди же, Бахамут, древний лорд и господин! Очисти сей бренный мир ото всех его горестей!" Повинуясь ее воле, в небесах над островом Мурук Кахуак возник исполинский Король Драконов, метнул сияющее копье прямо в море; то вспенилось, обратившись в гигантский водоворот, знаменуя погибель Мурук Кахуака...

Герои обнаружили себя на небольшом островке, Тсварре, ибо неведомая магия перенесла их на сей клочок земли. Здесь же умудрился посадить "Гальбану" Томай, вот только воздушный корабль получил серьезные повреждения в учиненном Бахамутом катаклизме.

Ваан был вне себя от злости: они уже настигли Крылатую Судью, и тут... такое. Но... что же она делала в подводном храме?.. Можно было бы предположить, что призывала Бахамута, но, скорее всего, здесь кроется нечто большее. И... кто же помог им выбраться из гибнущего святилища?.. И почему Крылатая Судья приказала Бахамуту уничтожить весь остров наряду с населяющими его эгилами?..

Потянулись долгие, серые дни вынужденного заточения на Тсварре. Герои пребывали в полнейшем неведении о том, что происходит на остальных островах архипелага Лемурес и чем занята ныне Крылатая Судья.

...Но однажды, углубившись в дикие джунгли в поисках еды, герои обнаружили израненного, изможденного человека. Последнего привели в лагерь, разбитый подле "Гальбаны", но мужчина упорно отмалчивался, игнорируя все обращенные к нему вопросы. Лишь представился - Велис.

Улыбка, которой Пенело наградила подозрительного незнакомца, Ваану категорически не понравилась. Рывком поднявшись на ноги, юноша сообщил товарищам, что наряду с Кайтсом отправляется в джунгли за едой, после чего быстрым шагом покинул лагерь.

До вечера собирали они плоды у величественного водопада Гугоза, а вернувшись в лагерь, обнаружили Пенело и Велиса, сидящих у костра в двусмысленной близости друг от друга. Скрипнув зубами, Ваан устремился вперед. "Пенело!" - произнес он. - "Узнала от него еще что-либо?" Девушка вопросительно взглянула на Велиса, и когда тот утвердительно кивнул, молвила: "Он пришел сюда в поисках возлюбленной, вьера по имени Мидия". "Мы разлучились в час недавней войны", - продолжил Велис. - "Я был в Нальбине".

Ваан вздрогнул: падение Нальбины и капитуляция Далмаски стала поворотным моментом и в его судьбе тоже. "Стало быть, ты из Нальбины", - резюмировал Ваан. - "А как оказался здесь?" Ответить Велис не успел: к костру подбежала Фило, выпалив: "Приближаются ярхи! Много!" Герои встревожено переглянулись: неужто твари Мира Иллюзий явились сюда вслед за Велисом?..

...Натиск ярхи удалось отразить; Пенело сразу же бросилась к Велису, поинтересовалась, не ранен ли он. Демонстративно закатив глаза, Ваан быстрым шагом устремился прочь; Кайтс, Фило и Томай переглянулись: неужто их бравый предводитель... ревнует?..

В последующие дни Велис и Пенело все больше и больше времени проводили вместе, а однажды вечером они отошли от лагеря, и мужчина, обернувшись к спутнице, молвил: "Я так рад, что встретил тебя. Иначе не знаю, что бы со мной было. Слушай меня. Слушай и верь". И на глазах потрясенной девушки Велис преобразился...

После сего невероятного рандеву Пенело поспешила вернуться в лагерь, поведала об увиденном и услышанном Ваану и остальным. "Я тоже не знаю, как такое возможно", - закончила она свой рассказ. - "Но он сказал, что... мертв". К словам ее спутники отнеслись с изрядной долей скептицизма; по их мнению, Велис вообще не походил на мертвеца.

"Я покажу вам", - неожиданно прорезал сознания знакомый голос Крылатой Судьи, и героям явилось видение - внутреннее святилище храма Яксин Кул и гигантская глыба орасита, у основания которой сущность, им противостоящая, творила волшбу. "Феолтанос, даруй мне свою силу", - возвестила Крылатая Судья... и в вихре магической энергии пред нею возникла фигура мужчины.

"Велис, мой дорогой Велис", - произнесла Крылатая Судья, коснулась фигура, но та безвольно осела наземь. "Ты не Велис!" - в ярости и отчаянии выкрикнула Крылатая Судья. - "Почему?! Почему?!." Мертвую фигуру Велиса объяла магическая энергия...

Когда сознание вновь вернулась к пятерым воздушным пиратам, лицезрели они Крылатую Судью, медленно приближающуюся к костру в центре их лагеря. "Вы хотели отыскать меня, верно?" - риторически вопросила она, и Пенело в изумлении выдохнула: "Неужто ты... Мидия?" Глаза Ваана округлились от изумления: неужто Велис разыскивал... ее? "Я не знаю", - отвечала Крылатая Судья. - "Я давным-давно оставила свое имя".

"Что ты делала в той пещере?" - продолжал допытываться Ваан. "Освобождала душу", - молвила Крылатая Судья. Ярость затуманила разум Ваану: как же он устал ото всех этих загадок, недомолвок!.. Выхватив меч, юноша метнулся к Крылатой Судье, но разряд магической энергии отшвырнул его назад. Обнажила клинок и Крылатая Судья. "Вскоре всем вашим сомнениям придет конец", - с явной угрозой изрекла она, медленно приближаясь к героям.

"Мидия, прекрати!" - выкрикнул Велис, приближаясь, и Крылатая Судья остановилась, обернулась к нему. "Ты пришел, чтобы уравнять шансы, так?" - пророкотала она, воздела руку, и Велис обратился в неживого воителя, восседающего на демоническом коне - Одина. "Ярхи вырваны из Мира Иллюзий", - молвила Крылатая Судья, отступая в сторону. - "Каков конец может быть более подходящ для того, кто сам - иллюзия?"

Один, в которого оказался обращен Велис, устремился в атаку на воздушных пиратов, призвав себе на помощь ярхи. Ваан ответил тем же, и жаркое сражение разразилось в ночи. Пенело, прижав руки к лицу, отступила в сторону, до глубины души пораженная случившемся.

Крылатая Судья издали наблюдала за боем, и когда стало очевидно, что призванное создание, в которое обратился Велис, терпит поражение, с презрением изрекла: "Велис подобен эгилам... Незавершен... несовершенен... Да поглотит разрушение эту землю! Сила ораситов вскоре станет моей... А затем придет черед и Ивалиса..."

С этими словами она исчезла, предоставив миньона уготованной ему участи. Ваан приготовился было нанести преображенному Велису смертельный удар, но путь ему преступила Пенело. Ваан заколебался, но Лльюд подобных терзаний не испытывал. Ударом копья он оборвал существование неживого фантома... "Почему?!" - горестно выдохнула Пенело, и Лльюд отвечал: "Крылатая Судья права. Мы, эгилы, незакончены. У нас нет душ, которые делают вас, людей, завершенными творениями".

Герои поразились: а ведь действительно, за все это время на лице Лльюда ни разу не отражалось никаких эмоций! "Я не могу понять, почему ты плачешь", - продолжал эгил, обращаясь к Пенело. - "Разве не является смерть для созданий, подобных нам, избавлением?"

...Кошмар той ночи завершился, а еще несколько дней спустя Томай объявил, что воздушный корабль практически восстановлен и они наконец смогут покинуть опостылевший остров. Ваану, однако, не давало покоя произошедшее с Велисом и последующие слова Лльюда. "Что... если само нахождение здесь, в Лемуресе, не дает вам испытывать эмоции?" - предположил Ваан, и когда Лльюд озадаченно воззрился на него, пояснил: "И не только эгилам, но и воздушным пиратам, прибывшим сюда. Если бы не Риккен, кто знает, что бы сейчас с ними было".

"Но почему подобное могло произойти в принципе?" - вопросила Пенело, и Ваан пожал плечами: "Не знаю. Не могу объяснить. Но это не означает, что подобное невозможно. Возможно, в наших странствиях мы найдем ответы. А может... и нет. Поэтому мы и должны приглядывать друг за другом. Если кто-либо из нас позабудет о том, что действительно важно, остальные напомнят ему!" "Ваан прав", - согласилась Пенело. - "Даже если это означает напомнить о том, о чем хотелось бы позабыть".

Подоспевший Томай объявил остальным, что ремонт "Гальбаны" завершен... и более того, он обнаружил "Строл" неподалеку. Переглянувшись, герои ринулись к воздушному кораблю; быть может, удастся выяснить наконец, что приключилось с Балфиром?.. Да заодно получить ответы на иные вопросы, возникшие за время их пребывания здесь. Судя по всему, Мидия, узнав о связи Сокровища Глабадоса с Вечным, устремилась на Лемурес в надежде вернуть возлюбленного, Велиса, к жизни. Но надеждам ее сбыться было не суждено, и сейчас Крылатая Судья жаждет отмщения... всему миру, обрекшему ее на одиночество и страдания. Потому и пытается уничтожить оралиты, а после распространить власть свою и на Ивалис.

Томай направил "Гальбану" на самый крупный остров архипелага Лемурес - Арду, Небесный Столп, пребывало на котором селение эгилов, рекомое Небесным Дозором. Находилось оно у подножья исполинской священной горы Имир Кул, где, если верить древним легендам, находились ступени, посредством которых павшие эгилы достигали загробного мира.

Подле селения действительно был пришвартован "Строл". Навстречу Ваану, Пенело и остальным выступила Фран; как всегда не тратя лишних слов, вьера сообщила героям, что если те хотят узнать о чем-либо у Балфира, им надлежит подняться в гору и разыскать воздушного пирата там. "Но почему ты не с ним?" - искренне озадачился Ваан, и Фран, помолчав, отвечала: "Туман в этом месте... он пытается лишить нас того, чем мы дорожим".

К сказанному она больше ничего не добавила, и герои, простившись с нею, устремились в горы, стремясь добраться до Имир Кул и получить, наконец, ответы на снедавшие их вопросы. Как следовало из слов Фран, Балфир выжил в противостоянии с Крылатой Судьей; одно это уже отрадно сознавать.

На отрогах священной горы путь пятерке героев преградили трое бангаа, подельников Ба'Гамнана. Сообщив, что последний сумел бежать от Риккена в час уничтожения Бахамутом небесного моря, они призвали ярхи, после чего атаковали... Одержав верх над охотниками за головами и допросив их с пристраствием, герои узнали, что бангаа собирались атаковать Фран, дабы впоследствии захватить и Балфира. Похоже, у Ба'Гамнана действительно долгая память...

Герои поспешили вернуться к Небесному Дозору, лицезрев, как отряд воздушных пиратов - новых подельников Ба'Гамнана - окружает Фран, отрезая ей пути к отступлению. К счастью, подоспевшие герои сумели справиться с нечестивцами, после чего Ваан предложил вьера отправиться на поиски Балфира вместе с ними. Молча кивнув, Фран выступила в направлении священной горы, и героям ничего не оставалось, как последовать за нею.

Долгие часы восходили они по горному склону, испещренному жилами небесного камня. Слова Фран, сказанные ею к "Строла", не давали покоя Пенело. "А чем ты дорожишь?" - поинтересовалась наконец она. "Пониманием и тем, что тебя саму понимают", - отвечала та, чем еще больше смутила растерявшуюся девушку. "А что бы ты сделала, если мы смогла жить вечно?" - неожиданно вопросила Пенело после недолгих раздумий. - "Если бы получила возможность провести вечность с теми, кто действительно понимал бы тебя?" "Я бы хотела остаться с ними в ночи, которую никогда не сменит рассвет, ибо даже вечности приходит конец", - задумчиво отвечала вьера. - "Вечность - всего лишь иллюзия. Не забывай это".

Фран указала спутникам на пещерный зев, начинался за которым коридор, ведущим в недра Имир Кул, и герои начали спуск к сердцу священной горы... где у гигантской глыбы оралита (подле которого пребывали уже знакомые устройства, лишающие кристалл энергии) лицезрели Балфира, направившего мушкет на Крылатую Судью. Последняя призвала множество ярхи, в том числе и эспера Матеуса, наказав порождениям Мира Иллюзий атаковать зарвавшегося воздушного пирата.

Ярхи Ваана и четверки спутников его схватились с противником и в ходе ожесточенного сражения сумели отбросить его и вынудить Крылатую Судьи телепортироваться прочь. Тем временем Балфир приблизился к основанию оралита, склонился над панелью управления устройством. Фран выступила вперед, и воздушный пират обернулся к ней. "Мне казалось, я велел тебе остаться на "Строле", - с недовольством произнес он. "Я устала ждать", - просто отвечала вьера. "Не этот ответ я хотел услышать, поэтому сделаю вид, что не слышал ничего", - поморщился Балфир. - "Ладно, хоть ненужных проволочек больше не будет".

Ваана и остальных, он, казалось, вообще не замечал, и к вящему изумлению присутствующих привел дьявольское устройство в действие. "Что ты творишь?!" - воскликнул Ваан, и лишь сейчас Балфир обернулся к нему. "А разве это не очевидно?" - поинтересовался он. - "Я уничтожаю камень с помощью этого устройства".

Обнажив клинок, Ваан метнулся к предавшему их товарищу, Балфир стремительно выхватил мушкет... В пещеру ворвался Ба'Гамнан, обещая расправиться со всеми противниками разом... Фран подошла к Балфиру, как всегда приняв сторону своего напарника.

С тяжелым сердцем Ваан велел героям выступать против Балфира, ибо сдерживание натиска яростного бангаа бледнело в сравнении с перспективой разрушения оралита. Вопрос о мотивах, движущих воздушным пиратом, можно приберечь и на более позднее время... Ба'Гамнан наводнил каверну подручными ярхи, и героям пришлось немало потрудиться, сдерживая натиск противника.

Наконец, коварного бангаа удалось обратить в бегство, и Ваан, размахивая мечом, устремился к Балфиру. "Ты вообще соображаешь, что творишь?" - орал юноша. - "Ты же весь континент уничтожишь!" "Похоже, ситуация находится немного за пределами твоего разумения", - отвечал воздушный пират. "Мы должны спасти эгилов!" - настаивал Ваан, и Балфир кивнул: "Полностью с тобой согласен. Поэтому камень и должен быть уничтожен".

С этими словами он выстрелил в панель управления устройством, и на глазах ужаснувших героев оралит взорвался. Ярчайшее сияние затопило пещеру...

Ваан пришел в себя на некоем утесе, и немало изумился, узрев поблизости фигуры Пенело, Кайтса и Фило... но стремительно бледнеющие, исчезающие. Юноша озадаченно покачал головой: что же произошло в недрах Имир Кула?.. И где оказался он сам?..

И Ваан идет, куда глаза глядят... Вскорости зрит он фигуру Лльюда, но взгляд последнего был устремлен в пространство. Казалось, эгил не замечает ничего вокруг. "Он не может облечь свои чувства в слова", - звучит в разуме Ваана бесплотный голос. - "Гнев, скорбь... Тебе не чужды эти чувства".

Ваан продолжает путь, видит пред собою Фран и Балфира. Последний вскидывает мушкет, разряжает его в грудь юноше... В себя тот приходит на ином островке, и вновь слышит ментальный глас. "Мир вокруг существует лишь в твоем разуме", - произносит тот. - "Это мир, в котором мы живем. Мысли твои исполнены сомнений и подозрений по поводу Балфира. Но действительно ли это то, чо ты чувствуешь? Ты помнишь обещание, данное друзьям? Ты сказал, что никогда не позволишь забыть о том, что действительно важно. Кто же важен для тебя, Ваан?.. Ты знаешь ответ. Не позволяй ему ускользнуть от тебя".

Не ведал Ваан, что оказался он в Мире Иллюзий на острове Лесректе, плывущем в потоках Тумана. В одиночестве шел он по сей неведомой земле, терзаясь вопросами. Почему Балфир предал их? И где все остальные?.. Вскорости путь привел его в Лес Вечности, обиталище ярхи. Здесь к радости своей повстречал он остальных спутников, оказавшийся в сей ирреальности - Пенело, Кайтса, Фило и Лльюда.

Вновь сражались они рука об руку с местными обитателями, ярхи, но после противостояния четверка спутников исчезла, и Ваан вновь остался один. Вздохнув, он продолжил путь через лесную чащобу...

Четверка спутников его, воплотившаяся в иной части Леса Вечности, ныне была занята поисками Ваана. Чащоба пребывала в непрерывном движении; то и дело открывались новые лесные коридоры, а деревья сплошной стеной вырастали за спинами... Лльюд признался спутникам, что ощущает какую-то боль в груди... быть может, он впервые в жизни испытывает боль утраты, не ведая, что приключилось с Вааном?

"Это - царствие ярхи", - неожиданно прозвучал в разумах героев призрачный голос. - "Здесь духовная энергия обретает воплощение". Герои переглянулись: кто же обращается к ним?.. Лльюд резонно предположил, что если они хотят обнаружить Ваана, то должно пожелать этого, и тогда стремление их вполне может воплотиться в жизнь.

Пенело попросила остальных оставить ее, и когда те отошли на пару десятков шагов, молвила, обращаясь в пространсто: "Ваан... слышишь ли ты меня? Я знаю, тебя снедают сомнения по поводу Балфира, Крылатой Судьи, эгилов... ну, в общем-то всего. Но тебе не следует терзать себя сомнениями в одиночестве. С самого момента нашей встречи ты все время втягивал меня в неприятности. Посему не волнуйся больше об этом. Я уже привыкла. Я никогда тебе не говорила этого, но иногда, когда мы находимся в воздухе, я боюсь. Но недолго, потому что знаю - ты рядом. Но без тебя... я никогда не смогу летать".

И, действительно, сокровенное желание Пенело исполнилось - Ваан возник в нескольких шагах от нее. Наряду с остальными юноша устремился на скальный утес, рекомый Окончанием Грез. "Я хочу верить Балфиру, но как я могу простить его после всего сделанного?" - поделился он своими сомнениями с друзьями. - "Я чувствовал, что должен хоть что-то сделать, но не знал, что именно. Меня так поглотили собственные проблемы, что я не оказался рядом, когда вы нуждались во мне. Простите". "Никому из нас в одиночку не следует взваливать на себя бремя", - рассудительно молвила Пенело. - "Мы должны разделять и хорошее, и плохое".

"Что мы станем делать сейчас, Ваан?" - поинтересовался Лльюд. "Как только выберемся отсюда, я хочу выслушать объяснения Балфира", - отвечал Ваан, и остальные кивнули, соглашаясь с ним. Уж слишком много в Лемуресе творится непонятного, и не следует сразу же клеймить Балфира предателем, не поинтересовавшись, какие мотивы движут воздушным пиратом.

Ваан ощутил произошедшие с ним перемены: прежде он все бы отдал за возможность исследовать сие пространство, но сейчас беспокойство за Пенело и остальных вытеснило жажду приключений на второй план. Но... как вернуться в родной мир?..

Покинув утес, герои продолжили исследовать остров, и вскорости ступили на поляну, называемую Завершением Иллюзии. Пребывало здесь множество ярхи... "Наконец-то вы пришли", - прозвучал в разумах героев уже знакомый голос, и ярхи расступились, пропуская вперед... Велиса.

Ваан пришел в ярость: именно этот темный субъект играл с ними в Мире Иллюзий... "Ты должен прекратить это, Велис!" - воскликнул он, обнажая меч. Ярхи сплотились вокруг Велиса, готовясь броситься в атаку по первому же слову своего повелителя. "Скорбь, гнев, радость жизни... мы ничего этого не ощущаем", - с грустью произнес Велис. - "Как верно заметила Мидия, мы незаверенные, несовершенные. Я - иллюзия, порожденная духовной энергией Мидии, создание, ничем не отличающееся от иных обитателей этого царствия. Я не могу управлять собой".

Похоже, сражения не избежать, и это - единственный способ даровать свободу несчастной сущности... Ярхи героев удалось разгромить силы, вставшие на защиту Велиса, и изрек тот: "Это - Мир Иллюзий, созданный оралитами, и придано ему физическое воплощение украденной духовной энергией эгилов. И когда сию духовную энергию оскверняет зло, мы обращается в бездумных тварей. Эгилы получили силы призывателей, дабы противостоять тварям, охотящимся на них. Но с каждым призывом камень поглощает все больше и больше души призывателя, ибо для того, чтобы призвать ярхи, вы должны отдать частичку своей души. Со временем духовной энергии у вас не остается вовсе, и вы разделите судьбу эгилов. Меня создала духовная энергия Мидии, потому я - ярхи. Убейте меня... пока есть еще время".

И вновь Велис обратился в Одина, бездушного и жестокого... и когда повергли его герои, ярхи прошептал: "Спасибо..." Он вновь принял знакомое обличье, но неизвестно, сколько времени может существовать в нем... Посему Велис поведал героям о том, что когда Крылатая Судья пыталась вернуть возлюбленного к жизни, обращаясь к Феолтаносу в святилище храма Яксин Кул, властитель Лемуреса забрал ее духовную энергию. "Дабы лишить ее последних эмоций, последней частички души, он сподвиг ее попытаться призвать меня", - рассказывал Велис. - "Он сделал это, зная, каким незавершенным, несовершенным созданием я стану. С древних времен Феолтанос с помощью оралитов лишает эгилов духовной энергии. Оная остается здесь, в Мире Иллюзий. И эгилы, и ярхи - рабы воли Феолтаноса".

"Стало быть, ты привел нас сюда, чтобы мы помогли освободить Мидию от Феолтаноса?" - догадалась Пенело, и Велис утвердительно кивнул: "Если я буду уничтожен, часть души может вернуться к ней. Но я хочу большего. Я хочу, чтобы вы освободили всех нас, ярхи, от ига Феолтаноса. Посредством Мидии Феолтанос собирает могущество душ, содержащихся в оралитах. Он стремится использовать эту невероятную силу, чтобы подчинить себе нижний мир, Ивалис. Вам следует достичь оралитов прежде Мидии и уничтожить их. Это высвободит пребывающую в кристаллах духовную энергию".

Все вставало на свои места; стало быть, Мидия - Крылатая Судья - обратилась в послушный инструмент Феолтаноса, а Балфир... "Это объясняет, почему Балфир хотел уничтожить оралит", - выдохнул юноша. "Если бы он не преуспел в этом, я бы не смог перенести вас сюда", - молвил Велис. - "Вам следует поблагодарить его. Последний оралит находится в Замке Забытого Времени, обиталище Феолтаноса. Уничтожьте орасит и высвободите остающуюся в камне духовную энергию. Тогда останется лишь низвергнуть самого Феолтаноса. Сделайте это, и эгилы, ярхи и Мидия вновь обретут завершенность, цельность".

"Но где находится Замок Забытого Времени?" - поинтересовалась Пенело. "Об этом знает лишь Мидия", - вздохнул Велис. "Значит, если ее душа была украдена, мы должны украсть ее назад", - предположил Ваан, и Велис вновь поблагодарил его... за дарованную надежду. После чего и сам Велис, и ярхи, толпившиеся на окраине поляны, исчезли, и один лишь сияющий клинок остался там, где только что стаяло воплощение возлюбленного Мидии.

Ваан осторожно взял меч в руки... и мир исчез в олепительной вспышке...

В себя герои пришли на борту "Гальбаны", и первыми, кого узрели по возвращении из Мира Иллюзий, были Томай и мугл Ноно, механик Балфира. Ноно сообщил, что его наниматели ожидают Ваана сотоварищи на капитанском мостике, и герои немедленно устремились в означенный отсек.

Действительно, Фран и Балфир приветствовали молодняк, и Ваан, выступив вперед, с силой ударил воздушного пирата кулаком по лицу. "Ты знал, что все так и случится, когда мы забрали то сокровище, да?!" - выкрикнул он в воцарившейся на мостике потрясенной тишине. - "Если уж ты решил поделиться Сокровищем Глабадоса, то мог упомянуть и об остальном, связанном с ним. В итоге ты сделал все, чтобы мы сочли тебя предателем!"

"А ты потихоньку становишься главным героем", - улыбнулся Балфир, утерев выступившую на губах кровь. Но задать старшему товарищу снедающие его вопросы Ваан не успел: вбежавший на мостик Томай сообщил, что воздушный корабль их будет вот-вот атакован... эгилами.

Действительно, оные наряду со множеством призванных ярхи окружили "Гальбану", рассекающую небеса над Лемуресом. "Но почему они атакуют?" - изумился Лльюд, не в силах понять странное поведение сородичей, и отвечала Фран: "К ним вернулась духовная энергия, и вот результат. Базовые эмоции овладели ими". Гнев, ярость, направленные на чужаков... Должно быть, эгилы не разумеют, что творят, но вполне могут обратить агрессию свою на Ивалис...

Покачав головой, Ваан извлек из сумы зеленый кристалл, готовясь призвать ярхи... "Ваан, не позволяй себе стать рабом камня", - счел необходимым предупредить его Балфир. - "Повелевай им, а не наоборот". "Я не позволю ему поглотить мою душу", - с уверенностью отвечал Ваан, призывая ярхи... и сражение на палубе воздушного корабля началось.

Ансеи, предводительница эгилов, поразилась, узрев средь противников своих Лльюда. "Почему ты сражаешься на стороне этих дикарей?" - потребовала она ответа. "Потому что хочу узнать правду", - отвечал Лльюд. - "Правду о нашем народе и о Лемуресе. И самое главное, правду о Феолтаносе. Что он за бог? Каковы пределы его жестокости?" "Ты собираешься бросить вызов Вечному?!" - возопила Ансей. - "Богохульство!" "Мы больше не должны оставаться пленниками здесь, а зреть в мир за пределами сего континента", - произнес Лльюд. - "Под нами простирается мир, наполненный доверием и любовью".

Но Ансей не желала ничего слушать; назвав Лльюда предателем и еретиком, она велела ярхи продолжать атаку... И когда с нападающими эгилами и миньонами их было покончено, Фран с грустью покачала головой. "Эгилы, этот континент... все это - лишь пески для Оккурий", - изрекла она, и Балфир согласно кивнул: "Очередное наследние "богов" Ивалиса".

Воздушный пират поведал наконец Ваану и остальным подоплеку происходящего на Лемуресе. Как известно, Оккурии, нарекшие себя богами, правили Ивалисом и определяли судьбы смертных. Тысячелетия назад, в эпоху богов в Ивалисе возникли крылатые эгилы. Оккурии стремились контролировать эгилов и управлять ими, как и иными расами смертных, но эгилы не пожелали их власти над собой и бежали на небесный континент. Страшаясь гнева богов, с помощью оралитов эгилы сотворили магический барьер, должный оградить их от мира. Но ужасное безумие поглощало эгилов, жажда мщения богам, вынудивших их покинуть нижний мир. С веками скудные упоминания об эгилах остались лишь в древнейших легендах Ивалиса: "Пурвамы, земли в небесах. Неведомые. Так пребывает секрет вечной жизни". Но рано или поздно эгилы вновь сыграют свою роль в истории Ивалиса.

"И мы отыскали Сокровище Глабадоса, имеющее связь с Вечным", - продолжал Балфир свой рассказ. - "Если верить легенде, именно это сокровище и является ключом". "Вечность - иллюзия", - добавила Фран. - "Но Крылатая Судья отказывается верить в это".

"Судья - женщина из Ивалиса по имени Мидия", - вставил Ваан, а Пенело добавила: "Она любила человека по имени Велис". "Но Феолтанос использует Мидию", - молвил Ваан, и Балфир демонстративно всплеснул руками: "Да, Феолтанос... Что-то боги нравятся мне все меньше и меньше".

"Где есть жизнь, всегда есть выбор", - назидательно изрекла Фран, и Пенело, осознав смысл сказанного, изумленно выдохнула: "Ты хочешь сказать, что Мидия сама хочет обрести власть над Ивалисом?" "Если это так, мы должны остановить ее", - отвечала Фран.

"Уж не знаю, кто из них хуже", - произнес Ваан, у которого от услышанного голова шла кругом. - "Оккурии, вынудившие эгилов бежать сюда, или Феолтанос, все это время похищающий их духовную энергию. Но в одном я уверен. Если мы не найдем и не уничтожим последний оралит, эгилы никогда не смогут обрести свободу". "Уничтожение оралита вновь подарит надежду Лемуресу", - соласился Лльюд, и Ваан улыбнулся: "А когда барьер исчезнет, мы сможем возвращаться сюда снова и снова. Поэтому нам необходимо отыскать Мидию. Она может открыть нам, где находится последний оралит". Ведь Велис отдал свою жизнь, чтобы к его возлюбленной вернулась частичка утраченной души...

"Меня беспокоит один вопрос", - тихо изрекла Фран. - "Зачем Мидия прибыла в Лемурес изначально?" Герои озадачанно переглянулись: действительно, зачем?.. Ведь она не могла знать о Сокровище Глабадоса... Да и само Сокровище вызывает массу вопросов. Как сии ораситы оказались в Ивалисе?..

Выбежавшие на палубу Томай и Ноно сообщили, что к "Гальбане" приближается флотилия воздушных кораблей, ведомых флагманом королевы Ашелии, "Левиафаном". О подобном развитии событий Ваан даже помыслить не мог, но все же веле Томаю брать курс на сближение.

...Пришвартовавшись к "Левиафану", герои ступили на борт дредноута, где приветствовали их королева Далмаски Ашелия и Судья-Магистр Аркадии Баш фон Ронсенбург, поведавшие о том, что воздушные пираты и пдвластные им ярхи ныне бесчинствуют повсеместно в Ивалисе. "Мы узнали о ярхи и о Лемуресе от захваченных в плен воздушных пиратов", - сообщила Ашелия. - "Мы не можем допустить, чтобы камни, обладающие столь великой силой, оставались у них в руках. Это может означать новую войну... или еще хуже". "У вас есть опыт управления ярхи", - обратился Баш к Ваану и Пенело. - "Империя изучает их, но нам нужна ваша помощь, пока ситуация не будет взята под контроль".

Похоже, пришло время вернуться в Ивалис; Пенело надеялась, что в мире нижнем им удастся выяснить что-либо о Мидии и Сокровище Глабадоса. И сделать это надлежит как можно скорее, ибо ярость эгилов захлестывала пурваму, и могучие эсперы, Наследники Тьмы, вновь нисходили в мир смертный.

Герои вступили в противостояние с воздушными пиратами в пустыне к востоку от Рабанастра, ибо головорезы пытались взять под контроль торговые пути, дабы пресечь приток товаров в Далмаску из сопредельных держав... Помимо пиратов, в сих пределах были замечены и эгилы, исполненные безудержного гнева и стремления распространить власть свою на мир нижний... Но именно здесь, в пустыне, должна была состояться встреча с неким союзником, личность которого Баш раскрывать не спешил.

И когда противостояние с пиратами завершилось и обратились те в бегство, Судья-Магистр представил спутникам помянутого союзника, ожидавшего их в условленном месте - молодого Императора Аркадии, Ларса Феринаса Солидора. "Сложившаяся ситуация еще хуже, чем мы предполагали", - сообщил Ларс, приветствовав былых боевых товарищей. - "Я так понимаю, вы все знакомы с той, которая именует себя Крылатой Судьей? Она начала атаку Ивалиса. И мы не можем допустить, чтобы подвластные ей ярхи бесчинствовали в сих пределах. Мне докладывают об их перемещениях, и я хочу, чтобы вы уничтожили их".

Ваан уверил Ларса, что именно этим они и займутся; Балфир предложил остальным вернуться на борт "Гальбаны", поскольку здесь, в пустыне, они представляют собой прекрасную мишень для миньонов Крылатой Судьи. Что до направления, в котором им надлежит устремиться... Балфир предложил еще раз навестить Бервению да взглянуть на приснопамятные руины. Насколько он помнил, Крылатая Судья владеет третьим алмазом из Сокровища Глабадоса. Как знать, какие тайны, имеющие отношение к Лемуресу, скрывают древние руины?..

...Вновь прибыв к развалинам на острове к югу от Бервении, герои ступили внутрь. Разрушение подземного комплекса открыло проход в потайной чертог, где находился пустующий постамент. Наверняка именно здесь Мидия обнаружила третий орасит, составляющий Сокровище Глабадоса!..

В основании постамента Фран обнаружила письмена на древнем наречии: "Сий дар я оставляю вьера, которую взял в жену, и нашим возлюбленным чадам. Феолтанос". Герои изумленно переглянулись. "Но зачем богу Лемуреса возводить храм в Ивалисе?" - озадачился Ваан. - "И что означают слова о жене и детях?"

"Я, кажется, начинаю понимать", - задумчиво изрек Балфир, и пояснил спутникам, выжидательно воззрившимся на него: "Сокровище Глабадоса - наследие, которое отец оставил своей семье". "Феотанос взял вьера в жены", - изрекла Фран. - "Их дети - наверняка те светлокожие вьера, к роду которых принадлежит Мидия".

Кайтс напомнил товарищам, что воздушный корабль вознес их в "Лемурес", когда Сокровище Глабадоса оказалось на борту. Должно быть, судно спустилось в Ивалис, когда кристаллы оказались за пределами руин - означает ли это, что Феолтанос стремился доставить свою семью в Лемурес?.. Стало быть... воздушный корабль, названный Вааном "Гальбаной", принадлежит Феолтаносу!

"Все это время мы странствовавли на корабле Вечного", - недоверчиво покачал головой Лльюд. - "Но если Ивалис - его родина, посему он покинул его и обосновался в Лемуресе?" Сей вопрос покамест оставался безответным...

...Пока герои оставались в руинах, лазутчики донесли Башу, что один из сражей Рабанастра, в настоящее время занятый патрулированием равнин Гиза, обладает сведениями, их интересующими. Действительно, воин сообщил героям, что давеча разговаривал с юной вьера, весьма интересующейся летающим континентом. Судя по описанию солдата, собеседница его была весьма светлокожа, златовласа, что завставляло справедливо предположить о принадлежности ее к роду Феолтаноса. Солдат не ведал, где вьера может находиться в настоящее время, но запомнил ее имя - Мидия.

"Мидия принадлежит к племени вьера, которых часто называют Изгнанными", - поведала Фран, сдеав сей вызов из описания, данного солдатом. - "Светлая кожа, золотистые волосы и короткие уши. Они живут дольше, нежели иные вьера". "Но почему о них фактически ничего не известно?" - вопросила Ашелия. "Их очень мало", - отвечала Фран. - "Давным-давно их изгнали из Леса Духов как монстров. Изгнанниц. Мы считали, что они погибли". "Стало быть, Крылатая Судья - Мидия - одна из последних представительнц своего народа?" - уточнила Пенело, и Балфир кивнул: "Весьма интересующаяся Лемуресом.

Но что все это может означать?.. Ответ на сей вопрос может дать лишь сама Мидия, и сообщил Ларс, что оная недавно была замечена в Ущелье Парамина, что в северо-восточных пределах Кервона. Незамедлительно герои устремились в сии заснеженные пределы; Крылатую Судью видели подле мемориала, возведенного в честь павших в сражении у Нальбины, близ священных отрогов Бур-Омисас. С изумлением узрели герои имя Велиса, значавшегося средь погибших в тот страшный, судьбоносный день. Неужто... Крылатая Судья посетила могилу возлюбленного?.. "Может, здесь она надеялась отыскать частичку самой себя", - тихо молвила Пенело, и Ваан недаверчиво покачал головой: не предполагал он, что Мидия может оказаться столь сентиментальна...

"Моя душа осталась в Лемуресе", - прозвучал в разумах героев знакомый голос, и, обернувшись, заметили они Крылатую Судью, спускающуюся по горнму склону. Обнажив клинок, Баш метнулся было к ней, но фигура в доспехах воздела руку, сиял в которой кристалл-орасит, и волна магической энергии отбросила Судью-Магистра на добрый десяток шагов.

"Ты - не истинный Судья", - с нескрываемым презрением изрекла Мидия и, устремив взор в сторону меморила, продолжила: "Ты разжигал пламя войны, а после свернулся, как верный пес, у имперского трона. Каждый твой вздох предает тех, кто погиб за тебя. Ведь будет справедливо, если ты испустишь дух у них на глазах?"

Она призвала ярхи, принявших воплощение нежити немедленно окруживших Баша, но тот уже пришел в себя, принял бой. "Кровь не освободит смертных", - выдохнул Баш, тесня атакующих монстров, но Крылатая Судья, видящая в воине олицетворение предательства идеалов погибших в Нальбине, продолжала призывать ярхи в смертный мир. "Может, я и не истинный Судья", - говорил он, разя воплощенных обитателей Мира Иллюзий. - "Но знаю, что будущее нельзя построить, оглядываясь на прошлое. Тот, кто так поступает, не может надеяться двигаться дальше по жизни. Ты прикуешь себя к иллюзиям, к мертвым. Нет правосудия в отмщении!"

В сражении с превосходящими силами ярхи к Башу присоединились и остальные герои, а также призванные Вааном ярхи... Когда закончился бой, обнаружили герои, что Крылатой Судьи и след простыл. "Нежить, с которой мы сражались", - неуверенно начала Пенело, - "ты были те, кто пал на войне?" "Нет, но она хотела бы в это верить", - покачала головой Фран.

Лишь теперь осознали герои тенета безумия, овладевшего разумом Мидии. Наверняка она жаждет отомстить всему миру за войну, унесшую жизнь ее Велиса. Да, война оставила свой след в душах каждого из них, но Мидия позволила жажде отмщения всецело овладеть ею, став определяющим фактором в поступках. "Война закончилась", - тихо молвила Ашелия, проведя ладонью по камню мемориала. - "Времена изменились".

"Да, но люди ли определяют времена, или же наоборот?" - произнес знакомый голос, и герои разом обернулись, лишь сейчас заметив приближающегося Ларса. На лице Баша отразилась тревога: искренне надеялся, что молодой Император внемлет его просьбе и останется на борту "Гальбаны"... "Если эта новая эпоха изменит мировосприятие смертных, это не случится в одночасье", - продолжал Ларс, и Ашелия грустно улыбнулась: "Наша битва никогда не завершится, верно? Мы всегда должны продолжать сражаться за наше будущее". Правители держав обменялись понимающими взглядами; мало кто понимал, сколь тяжкое бремя ныне возложено на их плечи.

Вернувшись на борт воздушного корабля, герои собрались на мостике, дабы подвести итог нынешним изысканиям и определиться с планами на ближайшее будущее. Что же им дополинно известно на данный момент?.. Крылатая Судья - вьера по имени Мидия, принадлежащая к племени Изгнанниц и весьма интересующаяся Лемуресом и описанной в легендах о сей пурваме возможностью "вечной жизни". Наверняка она стремится изыскать способ вновь воссоединиться с погибшим Велисом, и обратилось сие устремление в навязчивую идею. Посему и отправилась она на поиски Сокровища Глабадоса, узнав о связи того с Вечным. В какой-то момент Мидия обратилась в Крылатую Судью, но герои не знали наверняка, что произошло с ней после того, как обрела она орасит.

Фран напомнила остальным о надписи на постаменте в руинах, и озарение отразилось на лицах героев. "Все сходится", - подытожил Балфир. - "Она знала, что племя ее - наследницы Феолтаноса и отправился в Лемурес, дабы отыскать его". "Но я не понимаю, зачем оставлять след, по которому можно пройти", - задумчиво молвила Ашелия. - "Если, конечно, она не хотела, чтобы мы отыскали ее?" Ваан нахмурился: подобная возможность ему в голову не приходила, но... слова Ашелии действительно походили на правду. Чего же добивается Крылатая Судья?

Ступившие на мостик Кайтс, Фило и Томай признались, что, будучи в руинах Глабадоса, обнаружили древнюю карту, и сейчас передали ее Ларсу. Ваан наградил товарищей испепеляющим взглядом: не могли раньше сказать!.. Одного взгляда, брошенного на карту, Фран хватило, чтобы понять: отмечено на ней местоположение селения вьера племени Феол. "Они проживают у вулкана Родо, в Бервении", - изрекла Фран, изучая пергамент.

Что ж, это единственная зацепка, которая у них осталась, и герои немедленно направили воздушный корабль на запад, в сторону далекой Бервении. О вулкане Рода ходила дурная слава: миряне называли его "горой смерти", и мало кто дерзал приближаться к сим выжженным пустошам. И как племя вьера могло избрать вулкан местом своего обитания?..

Лишь сойдя с трапа "Гальбаны", Фран отшатнулась, как от удара. "Туман... ярится", - выдавила она, но несколько мгновений спустя усилием воли сумела взять себя в руки, продолжила путь, провожаемая исполненными тревоги взглядами остальных...

И герои выступили в долгий путь к вершине вулкана, вскоре достигнув основания огромного мертвого древа, под корнями которого открывался вход в потаенную пещеру. Наверняка сие и есть последние прибежище Изгнанниц, нарушивших строги законы Леса...

Здесь, средь лавовых потоков пребывала деревушка вьера племени Феол... и с ужасом лицезрели герои, как Крылатая Судья методично расправляется с собственными же сестрами. "Стой! Что ты творишь?!" - вырвалось у Ваана; юноша не в силах был отвести взор от метрвых тел вьера, устилающих землю. "Я завершаю существование своей расы", - отвечала та, и с помощью Сокровища Глабадоса призвала в мир могущественного эспера, Хаоса, наказав тому незамедлительно атаковать чужаков, дерзнувших ступить в сии запретные пределы.

Сражение разразилось в деревне изгнанного племени, куда сегодне в образе безжалостной Крылатой Судьи ступила сама смерть... И когда повергли Хаоса герои, подступив к Крылатой Судье, возвестила та: "Что есть жизнь в сравнении с прошлым, которого я лишилась?" "Но ты ведь вновь обрела душу, я уверена!" - воскликнула Пенело. - "Загляни в себя, я уверена, ты обнаружишь в сердце своем Велиса! Человека, который любит тебя!"

Крылатая Судья молчала, и неведомо, какие эмоции отражались на лице ее, сокрытом забралом шлема. "Велис не хотел бы всего этого", - говорила Пенело. - "Ты знаешь это!" "Хватит!" - рявкнула Крылатая Судьба, ощутив, как слова девушки затронули некую струнку в душе ее, но не желая отступать от единожды избранного пути. - "Моя скорбь остается лишь со мной!"

Призвав ярхи, она лично повела их в атаку, но прежде швырнула орасит, Сокровище Глабадоса, в лавовый поток... В сем противостоянии герои одержали победу, но Балфир, приблизившись к поверженной, умирающей противнице, произнес: "Ты позволила нам победить. Почему не бежала? И зачем выбросила камень?"

Крылатая Судья впервые за долгое время сняла доспехи, и взорам присутствующих предстала миловидная юная вьера. "Я не хотела, чтобы он использовал остальных так же, как использовал меня", - с горечью произнесла она, бросив взгляд на мертвые тела сестер, павших от ее руки. - "В смерти они обрели свободу. Они не познают горести, как это сделала я".

"Дура ты, если так считаешь", - с презрением молвила Фран, но Мидия, погрузившись в воспоминания, связанные с сим селением, поведала героям, как в детстве часто спрашивала мать о том, посему вынуждены они оставаться в сем месте, у самого жерла вулкана. "Мы здесь не навсегда", - отвечала ей мать. - "Однажды мы будем жить в небесах. Но до тех пор никто из нас не может уйти отсюда". Мать передала малышке Мидии древний манускрипт, сказав, что, став постарше, она сумеет его прочесть.

Но Мидия не послушала мать и покинула селение, ступив в мир чудес, о которых и помыслить прежде не могла. В Рабанастре она встретила Велиса, полюбила которого всей душой. Они встречались у южных врат, и Мидия часто мечтала о том, как покажется величие Рабанастра своей матери, когда покинет та свою уединенную деревушку. Но однажды Велис сообщил ей о своем решении: он присоединится к армии Далмаски, дабы избранница его смогла жить в мире, сводобном от тирании и страха. И Велис ушел... и не вернулся... Закончилась война, а Мидия все ждала... и лишь тогда осознала, что осталась совсем одна.

Девушка вспомнила о пергаменте, переданном ей матерью; прочтя древние письмена, узнала она о народе, изгнанном на архипелаг в небесах, где по сей день обитает прародитель ее народа - Феолтанос Вечный, и крылья его затмевают само солнце...

Обнаружив в позабытых руинах постамент с сияющим на нем кристаллом, Мидия ощутила присутствие прародителя - тепло, наполнившее ее. И осознала она, что обрела истинный дом. Знала она, что прародитель примет ее, спасет ее, и разделит она с ним любовь, которую не могла разделить с родной матерью. Посему в поисках своих она устремилась в небеса...

"Ты была одинока", - молвил Ваан, когда Мидия надолго замолчала, вновь переживая произошедшее с нею. - "Все мы кого-то потеряли на войне. Но то, что ты сделала... Как ты могла просто взять и предаться ему?" "Я хотела верить в то, что не одинока", - вздохнула Мидия. - "Но он не мог услышать меня. Он стал глух к подобным мольбам".

"Феолтанос не принадлежит к Оккуриям", - заметил Ваан. - "Что же он из себя представляет?" "Когда-то он был предводителем эгилов", - отвечала Мидия. "Но почему же тогда он похищает их души?" - поразился Ваан. - "Почему стремится управлять ими?" "И как он может оставаться в живых все эти тысячелетия?" - добавила Пенело.

"Феолтанос связан магией, дарующей ему вечную жизнь", - молвила Мидия. - "Освободите его от этого. Прекратите его страдания". Герои озадаченно переглянулись, столь неожиданной была просьба вьера... "Ты хочешь, чтобы мы убили его..." - уточнил Ваан, и Мидия кивнула: "Жить без души - значит, просто влачить существование".

"Мы сделаем все, что сможем", - пообещал Ваан, и губы умирающей тронула слабая улыбка. "Спасибо..." - выдохнула она, и глаза ее закрылись навсегда. Лицо Ваана исказила гримаса гнева, ибо узрел он в Мидии несчастную жертву, но никак не чудовище. "Во всем происходящем виноват Феолтанос!" - выкрикнул он. - "Мы должны положить конец его существованию!"

"Но как?" - вопросила Пенело, и отвечал ей Лльюд: "Нам укажет путь душа Мидии. Она зовет нас в небеса над Лемуресом". "Значит, ты тоже ее чувствуешь", - согласно кивнула Фран, пояснив остальным: "Душу ее грехи все еще привязывают к этому миру". Даже после всего содеянного Мидия не могла отвернуться от своего прародителя, и готова была направить героев в его владения, к Замку Забытого Времени. Но как мог Феолтанос так жестоко предать свой народ, и по сей день истово верящий в него и почитающий?..

Душа Мидии, ощущаемая Фран, действительно направила героев к потоку духовной энергии, исходящей от Лемуреса ввысь, в неведомые пределы над смертным миром. Следуя за сим потоком, воздушный корабль вознесся к мистическому Замку Забытого Времени, но у врат оного путь героям преградили эгилы. Лльюд изумился: ведь народу его запрещено ступать в пределы замка, но Фран пояснила, что пред ними - не смертные существа, но осколки воспоминаний, иллюзии, воплощенные Туманом и духовной энергией, стекающейся сюда. В них ощущала вьера безмерную тоску и сожаление, посему становилось очевидно, что для того, чтобы проследовать в пределы твердыни, придется принять бой.

Ваан призвал ярхи, бросил их на врага... но когда противник оказался повержен, время обратилось вспять, и обнаружили до глубины души пораженные герои, что противостоящие им воплощения эгилов воспряли вновь... Вновь и вновь повторялся бой, и гадали изможденные герои, закончится ли он когда-либо, или властелин замка воистину повелевает самим временем и все потуги их изначально обречены на неудачу...

Наконец, иллюзии возвестили, что устали продолжать бесконечные сражения. "Феолтанос остановил ход нашей истории", - поведали они. - "Сперва мы сражались из ненависти к Ивалису. Но она столь долго поглощала нам, что мы и не помним теперь, что стало ей причиной. Наша битва простирается через бесконечные потоки времени. И единственное, что мы можем явить за вечность горестей - лишь оные горести"

Наконец, противостояние завершилось и развеялись иллюзии; герои вновь остались в одиночестве пред массивными Вратами Замка Забытого Времени. Недавнее сражение вселяло тревогу в их души: если сразит их Феолтанос, будет ли это означать, что разделят они участь сих несчастных иллюзий, хранителей врат?..

Герои проследовали в залы твердыни, стекалась куда духовная энергия обитателей Лемуреса. И когда ступили они в тронный зал, с трона поднялся древний эгил, устремился им навстречу. Неужто это и есть... Феолтанос Вечный?.. "Тьма, снедающая нас, пришла, когда нам пришлось покинуть Ивалис", - прозвучал голос властелина замка в разумах героев. - "С тех пор мы продолжаем сражаться друг с другом. Теперь, заточенные здесь, мы позабыли, ради чего сражаемся. Все, что нам осталось - это боль. И мы продолжаем сражаться".

Древний эгил медленно проследовал через зал и на глазах героев преобразился; теперь обличье его скрывали те же доспехи, в которые еще недавно облачалась Крылатая Судья. Феолтанос покинул пределы замка, и утремившиеся следом герои лицезрели мертвые тела эгилов, устилающие бесплотную равнину, алели на которой кристаллы - вместилища душ эгилов... Являлось ли это видение образом давно минувших дней или колдовским мороком, наведенным Феолтаносом?.

"В небесах мы видели свободу, посему и укрылись сделать", - продолжал последний свой рассказ. - "Но вскоре небеса стали иной тюрьмой. Скорбь породила новую скорбь. Я забираю эти частички душ и придаю им новую жизнь!" Духовная энергия покинула тела павших эгилов, устремилась к Феолтаносу... а затем, повинуясь воле его, воплотилась в чудовищных ярхи, окруживших властелина Замка Забытого Времени. "Мои кристаллы поглощают их, знаменуя конец их страданиям", - говорил Феолтанос. - "Возможно, это немного, но что еще я могу предложить?"

Лльюд выступил вперед; лицо его отражало неприкрытое презрение. "Мы поклонялись тебе как богу", - выдавил он. - "Ты предал нас". "Ты пришел сюда, чтобы помочь своему народу, но как лишение его духовной энергии может пойти ему во благо?" - вопросил Ваан, и отвечал Феолтанос: "Лишенные душ, они не будут ощущать ни гнева, ни печали. Они не будут страдать и обретут обещанный небом покой. Покой, что останется с ними на века".

"Это не так!" - отрезал Ваан, осознав вопиющую степень самообмана, исповедуемого представшей им сущностью. - "Ты не решил ничьих проблем! Ты просто бежал от них!" Повинуясь его приказу, герои устремились в атаку, разя преградивших им путь ярхи, стремясь добраться до Феолтаноса и оборвать присное существование того в сем замке, над которым не властно время.

С превеликим трудом герои одержали верх в сем противостоянии, и Ваан, обратившись к Феолтаносу, потребовал немедленно высвободить всю пребывающую в кристаллах духовную энергию эгилов. "Пустые слова", - отвечал тот. - "Но я с радостью приму твою ярость, твою ненависть. Я заберу твою душу!"

Он сотворил заклятие, призванное лишить Ваана души, но юношу закрыл своим телом Лльюд; двеомер ударил в него, и эгил камнем рухнул наземь. Ваа опешил: подобного поворота он не ожидал... "Что ты с ним сделал?!" - в отчаянии выкрикнул он. "Духовная энергия эгилов давно иссякла", - отвечал Феолтанос. - "Они не представляют ценности".

С этими словами он медленно зашагал прочь... унося в себе душу Лльюда. Но, не пройдя и нескольких шагов, согнулся, как в приступе боли... "Предаешь свою... кровь", - проскрежетал он, но в голосе Вечного прозвучали нотки страха. - "Мертвые не говорят!" Искорка души, погощенной им, обратилась в пламя, туманящее разум, вызывая к жизни потаенные воспоминания...

Собираясь покинуть Ивалис, отправившись в мир небесный, Феолтанос оставляет оралит в святилище, ибо супруга его и чада не смогут жить на пурваме. В камне сем - его собственная душа, которая навсегда пребудет с любимыми и станет связующим звеном между ним и семьею... Но это не просто дар близким, это - возможность обнажды обрести крылья и вознестись в небеса. Возможное, тщетная надежда, но единственная, у него остающаяся... Он станет ждать их... пусть и целую вечность...

Усилием воли Феолтанос подавил непрошенные воспоминания, прорычал, обращаясь к мятущейся душе: "Чего ты добиваешься?! Хочешь, чтобы я просил прощения за то, что сделал?! После всего, что я сделал для тебя? Принял твои страдания, чтобы избавить от них тебя?!"

На глазах героев очертания Феолтаноса поблекли, развеялись. Стало быть, лицезрели они лишь очередную иллюзию Тумана, истинный же властелин Замка Забытого Времени находится где-то поблизости. Лльюд же пришел в себя, и Ваан клятвенно заверил его: во что бы то ни стало они вернут эгилу вновь похищенную душу!..

Герои вновь вернулись во внутренние чертоги цитадели, воззрились на пустующий трон Феолтаноса. "Здесь он восседал, все эти годы похищая души эгилов", - тихо молвила Ашелия. - "Как он мог так поступать?" "Человечности он лишился давным-давно", - отвечала Фран.

В чертоге за тронным залом узрели они исполинскую, неподвижную фигуру Феолтаноса, скованную вечностью и вросшую в гигантский кристалл. Ощущала Фран, сколь тяжел Туман в сем чертоге, сколь напитан он гневом, страхом и отчаянием - осколками нечастных душ. "Это и есть последний оралит", - резюмировал Лльюд, указав на фигуру ложного бога. - "Столь долго он поглощал духовную энергию, что сам стал кристаллом".

Пробившись через сонм яростных ярхи к основанию оралита, герои замерли, воззрившись на заключенную в кристалл фигуру Феолтаноса. "То, что вы видели, не мои деяния", - прозвучал в разумах их исполненный могщи голос последнего. - "Наше заключение в небесах, проклятье моего бессмертного тела - все это сделали боги Ивалиса. Я забирал духовную силу моего народа, чтобы отомстить им. Кто вы такие, чтобы судить меня?"

Ваан выступил вперед, бесстрашно воззрился на исполинский оралит. "Мы освободились от этих же богов", - с неприкрытой гордостью произнес он. - "И сделали это сами!" "То, что Оккурии сделали с эгилами, ужасно", - поддержала юношу Пенело. - "Но это не оправдывает сотворенного тобой". Кайтс и Фило согласно закивали: "У тебя не было никакого права так поступать! И вымещать гнев на нас... в этом вообще нет никакого смысла!"

"Никакой мир не стоит той цены, которую вынужден был заплатить твой народ", - молвила Ашелия. - "Неужто ты не видишь, что просто уничтожил то, что так стремился защитить?" "Если наши души жаждут войны, мы должны подчинить эти желания своей воле", - поддержал ее Баш, и Ваан возвестил: "Этот мир таков, каким ты его сделал. Ты мог поступить иначе, но не сделал этого". "Но то что ты не смог создать в одиночку, мы все еще можем создать вместе!" - воскликнула Пенело. - "Лльюд, иные эгилы... они могут помочь тебе, если ты даруешь им свободу".

"Вы слишком возгордились", - прозвучал ответ, исполненный непоколебимой уверенности в собственной правоте. - "Вы недостойны душ, которыми обладаете". Фран выступила вперед, отрицательно качнула головой. "В это уже не верит даже Мидия, твоя прямая наследница", - молвила она, и добавила Пенело: "Она проделала столь долгий путь, чтобы воссоединиться со своим прародителем... чтобы спасти тебя! Неужто ты так слеп, что не разумеешь того, что она пытается сделать?"

"Мидия?" - метально произнес Феолтанос, и возникла пред героями фигура светлокожей вьера... но тут же облеклась в доспехи Крылатой Судьи. "И когда ты поймешь, что души что большее, нежели игрушки?" - закатил глаза Ваан, которому до смерти надоели воплощенные иллюзии... а их в Замке Забытого Времени, похоже, предостаточно.

"Души преходящи", - были следущие слова Феолтаноса. - "Живые мертвые... это неважно. Их легко забрать и легко восстановить". С ужасом герои осознали, что сей обезумевший оралит придал новое воплощение духовной энергии Мидии, обратив ту в яростную ярхи, полностью подвластную его воле. Действительно, последняя устремилась в атаку наряду со множеством иных воплощенных созданий Мира Иллюзий...

И когда герои уничтожили послушных исполнителей воли Феолтаноса, Ваан обвиняющее обратился к жестокому божеству: "Мидия хотела даровать тебе свободу от вечности страдания!" "Что это?" - поразился тот, лишь сейчас заметив средоточие духовной энергии несчастнй вьера. - "Душа из Ивалиса? И я не могу забрать ее себе?" Похоже, присутствие души Мидии тревожило его...

"Здесь предостаточно осколков душ в потоках Тумана", - вздохнула Фран, и Балфир с кривой улыбкой развел руками: "Неудивительно, учитывая то, как с ними обращается их хозяин".

Ваан, однако, не отводил взгляд от фигуры Феолтаноса, ибо был исполнен решимости положить конец тысячелетиям вопиющих издевательств над народом эгилов здесь и сейчас. "Если ты все еще способен ненавидеть и помышлять о мщении, значит, душа твоя не утрачена!" - говорил он, и Пенело поддержала: "Она никогда не будет всецело утрачена. Просто загляни в себя, чтобы найти ее!"

Феолтанос долго молчал, а затем разумы героев резанул голос, исполненный мрачной обреченности: "Если это конец, то пусть и моя душа окажется поглощена тоже!" Замок Забытого Времени содрогнулся, и Феолтанос обратился в невероятно гигантского кристаллического ярхи - в пространство, подобное Миру Иллюзий, воплощение его духовной энергии. Фран ощущала тоску, витающую в потоках Тумана: наверняка Феолтанос ожидает неизбежной кончины.

Проследовав через кристаллиеские каверны и сразив огромное число разнообразнейших ярхи, герои лицезрели гигантское, чудовищное воплощение души Феолтаноса... свято хранимое крылатыми призраками. То стало последним, поистине страшным противостоянием...

Придя в себя, Ваан обнаружил, что пребывает в тронном зале Замка Забытого Времени. Юноша потряс головой, разгоняя царящий в мыслях туман. Было ли судьбоносное протиостояние реальностью?.. Или очередной иллюзией, воплощенной сим пространством?.. А если так... где же все его спутники?..

"Молодой воздушный пират", - прозвучал голос, исполненный непомерной усталости, и лишь сейчас заметил Ваан поднявшегося с трона эгила - Феолтаноса. - "Воин из нижнего мира, ступивший на небеса. Обнажи свой меч и сразись со мной!" Дважды повторять ему не пришлось: обнажив клинок Велиса, Ваан устремился в атаку... но довольно скоро обнаружил, что выпады ег не причиняют противнику никакого вреда. "Твоя духовная энергия слаба", - буднично заметил Феолтанос, и Ваана прошиб холодный пот. Неужто... у него с самого начала не было ни малейшего шанса на победу?..

Он отступал, а Феолтанос неудержимо теснил его... Неожиданно за спиною юноши встали Кайтс, Фило и Лльюд; последний попытался нанести было Феолтаносу удар копьем, но древний эгил с легкостью отразил его. "Думаешь, сможешь вести за собой эгилов лучше?" - осведомился он, окинув Лльюда критическим взглядом. - "Ты должен отдать свою душу небесам! Лишь тогда ты обретешь вечные крылья!"

Один за другим возникали герои подле Ваана, принимали бой с сей сущностью, избравшей для себя участь вместилища страданий целого народа. Видя, что Феолтанос неотступно теснит молодых пиратов, вперед выступил Баш, не преминув заметить, что истинная дружба может превозмочь любые страдания. "Дружба - всего лишь еще одна иллюзия", - покачал головой Феолтанос, но Фран, наряду с Балфиром ставшая подле Баша, возразила: "Иллюзия, могущая затмить даже страдания".

Вьера развеяла защитные заклятия, коими оградил себя Феолтанос, а выстрел из мушкета Балфира заставил его пошатнуться. "Ложь во спасение помогает лучшим из нас в самые темные времена", - назидательно произнес воздушный пират.

"Все мы смотрим в лицо смерти в одиночку", - молвил Феолтанос, переводя взгляд с одного противника на другого - решительные, уверенные в собственной правоте. - "Те, кого вы знали и кому верили... они уже ничем не могут помочь вам". "Те, которых мы знали, делают нас такими, какие мы есть", - возразила древнему эгилу Пенело. - "Они становятся неотъемлемой частью нас. Все важное... даже если мы утратим его, рано или поздно обретем вновь".

Ваан выступил вперед, вновь призвав Феолтаноса заглянуть в себя, ибо наверняка обнаружит он частичку своей души, которую давно считал утраченной. Но противник продолжал атаковать... и когда оказался повержен, обратился к Лльюду. "Ты должен вести за собой эгилов", - прошептал он. - "Наша мечта о небесах не дожна умереть". Лльюд кивнул, чувствуя, как вновь наполняет его утраченная духовная энергия... "Твоя мечта осталась со всеми нами", - молвил он, обращаясь к умирающему.

Тот же обратился к выходцам из Ивалиса, поблагодарив их за то, что помогли они ему достичь конца долгого жизненного пути, показав, что в небесах жива еще надежда. Взмахнув черными крыльями, он воспарил ввысь... в свой последний полет.

...Герои покидали Замок Забытого Времени, и провожали их ярхи, обретшие свободу. Что станется с сими порождениями Мира Иллюзий? С Лемуресом? Лльюд знал, что эгилы, вернулась к которым духовная энергия, должны сами избрать свое будущее.

На глазах героев ярхи исчезали, обращаясь в потоки духовной энергии, устремлявшейся к Лемуресу... Теперь, без защиты оралитов, летающий континент наверняка падет, и эгилам придется искать для себя новый дом в небесах... Но они с радостью примут сие начинание, ибо теперь у них появился шанс заново осмыслить свое существование.

Пребывая на борту "Строла", наблюдали герои за разрушением архипелага Лемуреса. Пенело и Фило тихо плакали, но эгилы, покидающие гибнущую пурваму, были настроены весьма оптимистично. Ведь теперь вновь обрели они души, и тот, кого Феолтанос Вечный нарек своим наследником - Лльюд, - наверняка приведет их к светлому, великому будущему.

"Гальбану" Ваан, скрепя сердце, передал истинным владельцам - народу эгилов, и теперь воздушный корабль стремительно удалялся, дабы покорить неведомые прежде небесные просторы.

Ведь пока над головами у смертных голубое небо - жива и надежда в сердцах.

  1  2