4. Цена вечности

Глава 1

Тидус весь сжался, его разум метался во тьме: картинки образовывались там сами по себе, сменяли друг друга яркими пятнами. Он действительно видел их или это были просто воспоминания? Невозможно было понять. Он видел мужчину с длинными, убранными назад волосами и прижавшуюся к нему женщину — это были его родители. Отец Тидуса исчез в один прекрасный день — никто не знал, что с ним произошло; а мать вскоре умерла от горя. Как же он страдал, что не мог ей помочь — оказалось, что родного сына ей было недостаточно! Уже знакомая боль в груди снова дала о себе знать.

Вслед за этим он увидел толпу людей. Странно, но вся грусть словно испарилась в один момент и на их крики он ответил блаженной улыбкой. Как это возможно? Ощущение счастья и благополучия продолжало наступать, вытеснив из его головы лишние вопросы.

Ужасное чудовище напало на его родину — Занарканд, и он бежал, сломя голову, в попытке спастись, пока не потерялся.

«Не волнуйся, он пришёл только чтобы найти тебя».

После долгих часов дрейфа в океане Спиры молодой человек наконец добрался до суши. Пейзаж, раскинувшийся перед ним, так сильно отличался от родных просторов, что с лёгкостью кружил голову — он словно сошёл со страниц каких-то сказок, настолько был яркий. И, несмотря на все невзгоды, доброта и понимание со стороны местных обитателей смогли заставить Тидуса улыбнуться: здесь он нашёл новых друзей, они часто путешествовали вместе, и своим мечом он лично поразил множество монстров.

Ему и влюбляться приходилось. В тот день, когда они признались друг другу в своих чувствах, молодой человек понял, что у их истории не может быть продолжения. Битва была заранее проиграна, но он не желал принять свою судьбу.

Он любовался морем облаков, вспоминая тот день, когда покинул Спиру.

Он смотрел на самого себя, находящегося на борту воздушного корабля, со спины. Ведомый страхом, бежал вдоль палубы, пока грудь не пронзило очередной волной боли, на этот раз реальной.

— Юна! — Этот крик поразил его самого. — Юна, я возвращаюсь!

Его взгляд прояснился: он сумел прочертить границу между окружающей его тьмой и собственным телом. Тидус почувствовал, как его буквально выталкивает наружу из этого хаоса.

— Я иду!

Ноги сами подтолкнули его сделать шаг в мир Юны. Он приблизился к меже, — границе между «здесь» и «там» — светящаяся стена мелькнула. Это был зов или просто признак иного мира? Тидус плыл вверх, всегда только вверх. Он был превосходным пловцом.

Он пробился сквозь стену, и свет ослепил его — за межой простирался светлый лазурный мир. Воздух наполнял лёгкие, Тидус чувствовал, что находится на пороге открытия давно забытых ощущений.

Ноздри щекотал знакомый запах.

Его окружал огромный, почти бесконечный океан. Казалось, Тидус мог различить движение какого-то огромного существа у себя под ногами — это была живая тьма, частью которой он был лишь мгновение назад. Она затянет его вновь, не прояви он осторожность.

«Я не дам собой управлять! Я только-только вернулся...»

Он огляделся вокруг и заметил остров — на нём холм, похожий на зеленый треугольник, — Бесайд, волны ласкали пустынный пляж острова. Тидус свистнул, но никакой реакции не последовало, можно было выдохнуть с облегчением. Его чутье не обманывало, всё это было реальным, и даже если никто не откликнулся на зов, молодой человек был счастлив возможности просто что-то слышать.

Он поплыл к побережью. Кого он встретит первым, когда доберется до берега?

«Где же ты, Юна?»

Внезапно по округе разнесся оглушительный гул. Едва Тидус поднял голову, как увидел цветастый воздушный корабль. Он инстинктивно попытался как-то уклониться от него, но тот лишь летал над ним кругами. А потом из люка показалась до боли знакомая фигура — Юна.

Без колебаний она прыгнула вниз; Тидус видел, как её тело коснулось поверхности океана. На ней была какая-то яркая одежда — он никогда не видел, чтобы она носила нечто подобное.

«Это не та Юна, которую я знал», — вдруг подумалось ему.

Но все сомнения развеялись, едва он увидел радость в глазах девушки. Она спешила ему навстречу, желая как можно крепче сжать в своих объятиях. В этот момент всё, кроме неё одной, показалось таким неважным, и Тидус на мгновение почувствовал себя счастливым.

— Это и правда ты? — нерешительно спросила она.

— Думаю, да.

Он бы и сам хотел знать ответ на этот вопрос. Юна сделала шаг назад и осмотрела его со всех сторон, будто хотела убедиться, что хотя бы внешне, но Тидус точно является самим собой.

— Ну так что?

— Да, это определённо ты.

Молодой человек позволил себе закричать, и крик этот был полон облегчения.

— Я вернулся! — на этот раз он сам сжал Юну в объятиях, в этот момент не опасаясь быть отвергнутым. Его переполняло счастье. Он снова и снова повторял одну и ту же фразу, как заведенный. — Я вернулся, Юна, я вернулся!

— Это ты, это действительно ты... — девушка крепко обняла его в ответ.

— Эй, голубки, мы вам не мешаем?

Тидус мгновенно обернулся на голос, позволив себе наконец-то обратить внимание на побережье. Небольшая бухта буквально кишела людьми, среди них ему встретились и знакомые лица — например, Вакка и Лулу. Голос первого-то и привлек его внимание.

— Дай нам хотя бы минуту!

Он крепко сжал ладонь Юны в своей руке, потянув девушку в сторону пляжа. Для него начиналась новая жизнь, наконец-то полная счастья и удовольствия, а не противной, густой тьмы и неясных видений.

— Ты изменилась...

— Я многое пережила за время твоего отсутствия, Тидус.

Эта гордая манера говорить удивила юношу, но он не стал заострять на этом внимание. Всё, что случилось в прошлом, остаётся в прошлом, ему ли об этом не знать.

— Я хочу узнать обо всём!

Жители деревни с нетерпением ждали возвращения Юны, та отсутствовала уже долгое время. Тидус знал большинство местных, и они приветствовали его, пусть и не так горячо как Юна. Датто, Летти, Ботта, Джассу, Кипа... Как здорово было встретить своих товарищей из Зубров Бесайда вновь!

— Позволь представить тебе Видину. Он прекрасен, не так ли? — Вакка с гордостью кивнул на младенца у себя на руках.

— О да, это уж точно. Позволь узнать, кто его мать?

— Я, — раздался позади резкий, недовольный голос.

Тидус обернулся и столкнулся нос к носу с Лулу.

- Что ж, мы знаем, в кого он такой красивый, - отметил молодой человек.

Лулу рассмеялась, забрала ребенка у Вакки.

- Сколько раз говорила, не держи его на ветру, дующему с моря?

- Но это же уроженец приморья!

- Мог бы подождать начала прилива.

- Но, милая...

Улыбнувшись, Тидус встал между родителями:

- Поздравляю! Вы, стало быть, семья? Знал, что так и будет!

- Ну да, - призналась Лулу. – Ничего из ряда вон выходящего, а иногда все это меня достает неимоверно...

- Ну, спасибо! – насупился Вакка.

Лулу не обратила на него ни малейшего внимания:

- Скажи, Тидус, ты останешься с нами на какое-то время?

- Если вы не против, - отозвался Тидус.

- Ты не думай, здесь все рады тебя видеть.

Лулу огляделась по сторонам. Толпа начала покидать пляж.

- Нам тоже не помешает вернуться в деревню.

Она прижала к себе ребенка и последовала за возвращающимися домой людьми. Тидус сознавал, что ребенок был для Лулу сейчас важнее всего, но почему-то почувствовал себя брошенным.

Вакка хлопнул его по плечу: - Идем!

По пути Зубры общались с Тидусом по очереди. Рассказывали, что произошло за время его отсутствия, и молодой человек чувствовал, будто и не исчезал никуда. Датто и Киипа рассказывали о том, чему научились, и Тидус испытывал гордость за них. Новые игроки прибыли на остров, чтобы присоединиться к команде – новость, которая глубоко его тронула. Турнир, в котором они приняли участие два года назад, оказался решающим фактором.

Примерно через час они добрались до деревни.

- Сегодня старейшины собирались провести празднество, - сообщила Тидусу Лулу. – Помоги им с приготовлениями, выставь себя в наилучшем свете. Произведи хорошее впечатление! Но прежде всего передохни, если хочешь.

Она указала на самую высокую палатку в деревне. Тидус узнал в ней оплот крестоносцев.

- Чем они нынче занимаются? – осведомился он.

- Нынче? Да чем хотят. Комната Юны в храме... там, где и была.

- Ох ты ж… - ухмыльнулся Вакка.

Он нес охапку хвороста – наверняка для костра, который будет разожжен вечером. Щеки Тидуса густо покраснели.

— Я знаю, о чём вы двое думаете! — строго произнесла Лулу. — Я запрещаю тебе туда ходить, Тидус! Твоё поведение должно быть идеальным, по крайней мере, пока Юна не представит тебя старейшинам. И более того, подобные выходки испортят мнение жителей деревни о тебе. С тех пор как храм потерял всякую силу, только Юна и поддерживает местное духовенство. У неё нет свободы действий, помни об этом.

Она закончила свою тираду, передернув плечами, и ребенок недовольно задергался к неё на руках.

— Юна несчастна?

— Спроси её сам.

— Всё, что ты сказала... Это так непохоже на неё.

— Насколько я заметила, она стала несколько безразличной, — Лулу согласно кивнула. — Она чувствует себя ответственной за всё вокруг, но деревенские подавляют её. Именно потому она летает с Рикку и её командой.

— Чем они занимаются?

— И об этом тебе тоже лучше спросить Юну. Только не вздумай ранить её своими словами, понял?

— Понял.

Лулу вернулась в свою палатку, оставив Тидуса наедине со своими мыслями.

Юна стояла перед храмом. Её можно было бы окликнуть, но у юноши не было и шанса с ней побеседовать. Казалось, вся деревня выстроилась перед ней в очередь, не оставив путей к отступлению. Конечно, она могла бы извиниться и оставить их, уйти по своим делам, но для этого девушка была слишком вежливой. И в данной ситуации это её качество не могло не раздражать Тидуса.

— Она тоже хочет с тобой поговорить, я уверен, — заметил Вакка.

Молодой человек попытался поговорить со старейшинами, но те отказались отпустить свою Верховную Призывательницу.

— Они пристально за тобой следят! — воскликнул новоиспеченный отец, едва его друг вернулся назад.

— Но почему? Я был стражем Юны, всегда находился подле неё, я заслуживаю хоть какого-то уважения.

— Как скажешь!

Тидус обернулся на насмешливый голос позади. Это была Рикку — намного более загорелая и сильная, чем в его воспоминаниях. Она только-только прибыла.

— Здорово, Тидус, давно не виделись, — она обернулась, чтобы кого-то позвать. К ним подошла женщина: у неё были гладкие волосы, суровое лицо с острыми чертами и черная одежда, открывающая плечи. На фоне Рикку она смотрелась очень контрастно. — Это Пэйн, друг. Она работала с Юной.

— Да, Юна рассказывала мне о тебе. Честно говоря, это больше походило на воспевание святого... — на мгновение женщина взглянула на Тидуса, будто оценить его хотела.

— Два года прошло, а она всё туда же, — фыркнула Рикку, пожимая плечами. Она подошла ближе, принюхиваясь.

Два года... Тидус почувствовал как все его внутренности налились свинцом. Он думал, что его исчезновение продлилось несколько месяцев, но чтобы счёт шел на годы?

— Тот же Тидус, что и всегда, — с уверенностью заключила девушка.

— Тебе-то легко говорить, взгляни на себя, — он не знал, смеяться ему или плакать, в конце концов одарив собеседницу едва заметной улыбкой.

Рикку наклонилась в его сторону, скрестив руки на груди, за её спиной Тидус заметил Юну. И закончил свою мысль он уже с рассеянностью:

— Ты тоже совсем не изменилась.

Он волновался за Юну. Её вкус в одежде изменился, наверняка было ещё множество вещей, каких он о ней не знал. Быть может, теперь она была совсем другим человеком, за два года всё что угодно могло произойти.

— Эй, я здесь, вообще-то! — недовольно воскликнула Рикку. — Ты изменился.

— Ты ведь только что утверждала обратное.

— Я про твой внешний вид говорила. Внутри же ты другой; прежний Тидус туповат, а ты хоть чуть-чуть, да соображаешь.

— Ну, спасибо за комплимент!

Они оба рассмеялись и девушка начала рассказывать о событиях двух последних лет. Она рассказала ему о Движении Правды, охотниках за сферами и «Крыльях Чайки»... Сначала Тидус пытался расспросить о них поподробнее, но только раздражался, натыкаясь на новые и новые неизвестные ему имена.

— Смотрю, вам было весело.

— Это тебя беспокоит?

— Мне самому рассказать нечего и это раздражает. Два года пустоты, ничего не происходило... А сколько всего могло случиться за это время, представь?

— Притормози-ка, — произнесла Пэйн.

По её ехидной улыбке могло показаться, что она шутит, но в чём-то женщина была права: он не узнает, что могло произойти с ним за два года, если упрется в одну единственную точку зрения.

— В любом случае, я рад, что вам было весело. Если бы все два года вы оплакивали моё исчезновение, я бы чувствовал себя виноватым, — он говорил без намеков, но Рикку разозлилась.

— Я не оплакивала! Я злилась. Мне нужно было понять, что с тобой случилось, в конце концов я сдалась, но...

— Что?

— Мне показалось, что Юна была довольна своим пребыванием в «Крыльях». Она будто бы нашла, чем себя занять. Наверняка она с удовольствием занималась охотой за сферами, концертами, но на самом деле её целью всегда был ты. Она хотела найти тебя. Или забыть. Этого я не знаю.

— Меня?

— Да. Она покинула деревню, едва увидела тебя в одной из сфер.

— Что, прости?

— А вот что: история о Шуйне и Ленне, — девушке, которую он любил, — живших сотни лет назад. Она была призывательницей и известной певицей, умела очень многое, но всё, что тебе нужно знать — Шуйн был вылитый ты. Юна даже пыталась выяснить, не ты ли это был, и она верила, что у неё есть шанс найти тебя снова. Но вместо этого мы обнаружили самих себя тысячу лет назад, на Войне Машин! — с негодованием закончила свою тираду Рикку.

— Серьезно?

История звучала очень странно, но Тидус уже не в первый раз замечал, что реальность бросает вызов здравому смыслу. Нужно было дослушать её до конца.

— Я знаю, что в это сложно поверить, но я видела это собственными глазами. Если бы я щелкала клювом, то была бы мертва ещё раньше, чем задумалась, а правда ли это, — девушка обхватила шею руками и высунула язык, как бы иллюстрируя собственные слова.

— Имя той машины — Вегнаган, — продолжила рассказ Рикку Пэйн. — Она была огромной и уничтожила бы всех, не останови Ленна Шуйна в последний момент. Однако он всё же активировал её, так что нам пришлось разбираться с последствиями.

Она закатила глаза и уставилась на Тидуса.

— Что такое?

— Если верить Юне, какой-то фэйт - призрак веры - обещал ей вернуть тебя в обмен на благополучие Спиры.

— Значит, я здесь только благодаря ему?

— Нет! — возмутилась Рикку. — Юна сама нашла способ спасти тебя, он здесь не причём!

Их разговор прервался, да и многие в округе тоже замолчали, едва показались старейшины. Они стояли небольшой группой, окружили свою призывательницу — Тидус видел, насколько они давят на Юну. В её глазах сейчас явственно читались слова «прости» и «позже». Насколько же тяжелой была её жизнь?

Он улыбнулся ей, а следом, подумав, что нужно высказать своё разочарование её сдержанностью, пожал плечами. На этот раз девушка произнесла слово «позже» вслух, тихо и тщательно выговаривая каждый слог. Одна из старейшин обратила на неё недовольный взгляд, склонившись и отчитав её. Юна покорно извинилась. Никакой свободы, Лулу была права.

И это «позже» никогда не наступит.

Старейшины продолжали говорить с девушкой, а затем матрона объявила, что та должна подготовиться и сопроводила Юну в храм. По рекомендации Лулу Тидус присоединился к остальным в подготовке предстоящего банкета. К этому была привлечена вся деревня, очень скоро для него не осталось работы, и юноша вновь вынужден был присоединиться к Рикку и Пэйн, виновато улыбнувшись девушкам.

Они вновь разговорились. Он узнал, что случилось с ронсо Кимари за время его отсутствия: они упоминали Новое Йевонианство, Лигу Молодых и Фракцию Машин.

И чем чаще упоминалось выступление Юны, тем сильнее Тидус раздражался. Ему казалось, что они разговаривают о каком-то опасном для жизни приключении, которое было у всех, кроме него.

— Что такое? Ты в плохом настроении, что ли? — спросила Рикку.

— Вовсе нет...

— Ага, конечно. Это уже слишком. Я рассказала тебе всё, что могла, а ты... Что ж, пусть будет так. Я возвращаюсь на воздушный корабль!

Пэйн попросила его передать Юне, что они вынуждены улететь и вернутся только через несколько дней, а он только и нашёлся, что пробомотать нечто невнятное в ответ.

Нет ничего хуже, чем остаться одному в увлеченной чем-то толпе. Тидус чувствовал себя не в своей тарелке и поспешил к ближайшей палатке, почти сразу свалившись на кровать. В голове крутился миллион вопросов, тысячи мыслей — было сложно избавиться от них, словно от роя назойливых мух. Он прикрыл глаза и вскоре впечатления прошедшего дня отошли на второй план, молодой человек провалился в сон, последним его видением перед ним было довольное улыбчивое лицо Юны, когда они встретились на побережье.

Вакка разбудил его.

— Скоро вернется лодка с вечерним уловом, рыбакам понадобится помощь, чтобы доставить всю рыбу в деревню. Давай, это работа для Зубров!

Команда решила поиграть в блицбол в ожидании лодки, а Кипа предложил пробежаться до ближайшей пещеры. Тидус принял вызов и бросился по тропе вслед за остальными, но в его голове не было и мысли о соревновании или стремлении победить. Он мог думать только о Юне.

«Она наверняка гадает, где я. Стоило остаться в деревне».

— Что-то ты медлишь, Тидус! — воскликнул один из парней.

Юноша оглянулся и увидел, что несмотря на его скорость и попытку бежать на предельной для себя скорости, все остальные давно обогнали его. Все, кроме Вакки.

— Осторожнее, Вакка! Уже смеркается, ты рискуешь упасть! Давай-ка помедленнее, а то поранишься ещё, — ребята смеялись.

— Ой, да заткнитесь вы! — осадил их кто-то в первых рядах.

Но Вакка смеялся вместе со всеми.

— Довольно, ребята, стойте! — он сдался уже через несколько минут, замедлившись.

Не сумев догнать остальных, парень решил попросту их остановить. Тидус воспользовался шансом и тоже сбавил шаг.

— Что, Вакка, решил выйти на пенсию?

Низкий, истекающий потом, он озабоченно кивнул, прежде чем продолжить бег.

— Ты помнишь турнир, в котором мы участвовали два года назад, в Луче? Я планировал бросить играть сразу после него. Я говорил тебе об этом, разве нет? Я хотел стать тренером. Но мы проиграли... Конечно, всё было не так, как в те времена, когда мы проигрывали каждый матч, но всё равно неприятно. После этого поражения мы тренировались каждый день на пределе своих сил. Деревенские даже освободили нас от своих обязанностей, чтобы мы сосредоточились только на игре, представляешь? И мы сильно продвинулись! Думаю, тогда мы были в наилучшей своей форме. Глядя на Датто и Летти, я хотел начать тренироваться снова, но... Юна начала говорить о «Крыльях Чайки», Лулу забеременела и я вынужден был заниматься делами деревни. У меня всё ещё есть желание, я молод, но... Как видишь, да.

Окончание предложения получилось скомканным, словно Вакка стыдился сказанного и как бы говорил: «ну, ты понимаешь, что произошло». Он был всё таким же нерешительным.

— Но Лулу отчитывает меня каждый день... — парень вжал голову в плечи, будто спрятаться от кого-то хотел, говорил очень тихо. Остальные были уже очень далеко от них и при всём желании не могли услышать сказанного.

Спустя несколько мгновений Вакка опустил свою голову на плечо друга. Были ли они так близки раньше? Тидус пытался восстановить в голове события двухлетней давности. Копаясь в своих мыслях, он продолжал идти вперед, подталкиваемый Ваккой. Тропа, по которой они шли, у местных называлась «тропой водопадов». Небольшие капли воды срывались с вершины скалы и терялись в волосах Тидуса. Вскоре в них потерялись и длинные пальцы Вакки — пробежались вдоль шеи, а после коснулись волос.

Ситуация принимала всё более странный оборот.

— Что ты, чёрт побери, творишь?! — терпение юноши лопнуло, он возмущенно оттолкнул от себя друга.

— Прости, но мне нужно было убедиться... — казалось, Вакка сожалеет о содеянном. — Ты и впрямь настоящий? Не иллюзия какая-нибудь из Дальних Пределов?

— Естественно, я настоящий!

— Конечно настоящий! — воскликнул тот, стараясь как-то поправить ситуацию звонким смехом.

Но слов друга Тидус забывать не собирался. Он вспомнил о другом мире, где мертвые могли разговаривать с живыми, будто никогда и не покидали их; вспомнил своё первое путешествие в Дальние Пределы. Тогда он представил себе мать и сумел поговорить с ней, пусть она уже несколько лет как умерла. Мог ли он с уверенностью сказать, что сам не был подобной иллюзией?

— Все иллюзии — просто галлюцинации? — спросил Тидус.

— Ну-у... Они как реальные видения.

— А другими словами?

— Я понимаю это так: призрачные светлячки влияют на рассудок человека, извлекая оттуда образ того, кого те хотят увидеть больше всего. И разговор строится точно так же. То есть умерший не может сказать ничего, чего не хочет услышать от него тот, кто его вызвал. Это просто игра с подсознанием. Например, если ты хочешь, чтобы кто-то из ушедших подбодрил тебя — так оно и будет; а хочешь, чтобы пожалели — и пожалеют.

— Да ну?

Объяснение было только одно: с Ваккой что-то не так. Внезапно Тидус понял и кое-что ещё — с самого его детства прежний страж Юны верил и следовал учениям Йевона, а однажды обнаружил, что всё это было ложью. И тогда он попытался найти объяснение происходящему вокруг самостоятельно. Вот что скрывалось за этим прямолинейным ответом.

— Но это Бесайд, а не Дальние Пределы, не так ли? Я точно настоящий.

И тут Тидус ущипнул друга за талию. С умилительным возгласом негодования тот побежал вперед в два раза быстрее, чем в начале их забега с командой.

Глава 2

Воды Бесайда всегда были переполнены рыбой. Местные промышляли рыбной ловлей достаточно давно — сначала для собственного пропитания, потом на продажу. Заработок вообще был для них важной частью жизни: в какой-то момент на острове была построена текстильная фабрика, а теперь и сами визиты на Бесайд продавались — люди приезжали посмотреть на родину Верховной Призывательницы Юны. Даже часть храма превратили в достопримечательность для туристов.

Когда Тидус прибыл в пещеру, закат уже окрасил небеса в ярко-оранжевые оттенки, а рыбацкая лодка так и не появилась на горизонте.

— Что это за лодчонка? — спросил молодой человек. Он приметил судно, пришвартованное у пантона.

— С гордостью представляю тебе «Аса Зубров», — не без удовольствия произнес Вакка, выпрямляясь.

С того момента как он вернулся, до Тидуса часто доходили слухи о личной лодке команды, — той самой, что сейчас стояла перед ним — вот только он представлял, что та побольше будет. Её резной нос, похожий на помятую табличку, вероятно, должен был символизировать блицбольный трофей. В отличие от настоящего, всегда изготавливающегося из гольфа, эта была просто окрашена в желтый цвет. В целом картина вырисовывалась удручающая.

— Благодаря этой лодке Зубры неплохо продвинулись. Бесайд окружает мелководье и тренироваться близ острова невозможно — вода настолько мелкая, что прыжки попросту опасны. Вот почему нам не хватало сил, когда мы ныряли и поднимались на поверхность. «Ас» же позволил на погружаться на глубине и тренировать любые схемы, включая «глубокий удар на мелководье». Теперь мы выдаем просто революционную игру, — подытожил Ботта, гордо выпятив грудь.

Тидус с легкой улыбкой похлопал друга по груди, призывая поумерить пыл.

— Поначалу её использовали для перевозки мелких грузов в порт Килика, — принялся объяснять Вакка. — Мы восстановили её сами: благодаря пожертвованиям жителей деревни смогли оплатить все работы, так что теперь наш долг не разочаровать их.

Они начали разминку под надзором Летти. Вместе с Датто, Батто, Джассу, Кипой и Рашем, новичками — Мексером и Карамом, а также Ваккой и Тидусом их получалось десять — две полноценные команды по пять человек. Матч начался по свистку.

Они играли по правилам полублитца: игрокам нельзя было погружаться в воду ни с мячом, ни без него. Тидус получил уже два пенальти за нарушение этого правила — оказалось, ему трудно контролировать свои движения.

— Не беда, не переживай!

Попытки товарищей подбодрить его делали только хуже. Пропасть между ними была такой же большой, как между профессиональными игроками и любителями. Зубры так сильно продвинулись, пока он пропадал в пустоте, или это он сам так сильно деградировал?

— Удар Беклема! — неожиданно закричал Батто.

Мяч ударил Тидуса прямо в лицо.

Беклем — бывший тренер их команды, знаменитый своей строгостью. Неизвестная техника удара, которой Батто научился у человека, с которым Тидус никогда не встречался лично, окончательно выбила его из колеи. Чтобы обратить всё в шутку, он попытался притвориться мертвым. Дрейфовал на поверхности воды, не двигаясь, пока не услышал голос:

— Покончим с этим. Команда, первой заработавшая очко, побеждает. Всё ясно?

Юноша выпрямился, заметив поблизости Кипу. Тот вымученно улыбнулся:

— Уже смеркается, скоро мы и мяча не увидим.

Долгожданная лодка наконец прибыла в освещенный порт, команде пришлось помочь ей пришвартоваться и разгрузить ящики, полные рыбы. Вместе с матросами Зубры перебросили улов в мешки. Именно в них его обычно доставляли в деревню.

— А я? — удивился Тидус. — Я ничего не понесу?

— Прости, парень, — ответил ему один из рыбаков. — Дурной сегодня был день...

Мужчина лет сорока, бледный, с роскошными усами наконец бросил на него взгляд, отвлекаясь от груза. Было видно, что он очень устал.

— Меня зовут Тидус, приятно познакомиться.

— Бриар, — он протянул ему трезубец. — Позаботься о нём пока, хорошо?

— Вы им рыбу ловите?

— Рыбу я ловлю сетями, мальчик, — отчего-то довольный, Бриар пожал Тидусу руку. — А это мне для защиты.

— От монстров?

— У тебя есть минутка, Вакка? — рыбак оставил вопрос без ответа.

Мужчины отошли в сторону. Тидус не мог слышать, о чём они говорили, но зримых эмоций друга было достаточно, чтобы понять. Сразу после этого вся команда, до того обсуждающая, как они будут готовить рыбу, вернулась в деревню, оставив Бриара и Тидуса в бухте.

Океан в лунном свете казался спокойным, вода будто и не двигалась вовсе — почти зеркальная гладь, словно в озере. Прозрачные существа, напоминавшие желе, пересекали пляж, не обращая на них никакого внимания — они спешили скрыться среди деревьев.

«Монстры всё ещё здесь», — подумал Тидус. Сможет ли он и дальше бороться с ними? Хватит ли ему сил? Или же он просто тень прежнего себя, как показала игра в блицбол?

— Я забыл... — бормотал Бриар, глядя на мяч у себя под ногами.

— Пасуйте мне! — воскликнул Тидус.

Он надеялся, что рыбак продолжит разговор, но тот просто уставился на юношу, словно не было ничего интереснее и он, не зная, что ещё делать, смотрел на него в ответ. Ночной бриз растрепал волосы Бриара, при ближайшем рассмотрении оказалось, что тот был моложе, чем подумалось Тидусу изначально. Это всё усы — из-за них он выглядел старше. Но самым удивительным в нём были глаза: темно-синие, они напоминали куски стекла, отполированные сотнями волн.

— Эти глаза... — вновь начал Бриар.

Удивленный, Тидус бросил трезубец на песок и бросился к мячу.

— Эти глаза видели слишком многое.

— Прошу прощения?

Высказывание рыбака было несколько загадочным и требовало объяснений, однако с ними мужчина не торопился.

Молодой человек как следует ударил по мячу, заставив тот пролететь у него над головой, поймал его правой рукой, с легкостью перебросив на левую. Колено, голова, плечо... Тело до сих пор помнило верную последовательность.

Пока собеседник отмалчивался, Тидус решил сменить тему:

— Два года назад вы здесь ещё не жили.

— Не жил. Но решил перебраться поближе к Верховной Призывательнице.

— Понимаю.

— Я присматриваю за храмом с одобрения монахов. Месяц назад меня перевели сюда из Бевелля. Не приходилось слышать о служителях Нового Йевонианства?

— Да, бывало.

— Сборище жалких трусов, как по мне!

Юноша ответил ему неловкой улыбкой, но про себя аплодировал его словам.

— Да ну? А что вы думаете о Лиге Молодых?

— Minus habens. То есть идиоты.

— А вы прямолинейный человек. Ну, а что думаете насчёт Фракции Машин?

Сосредоточенный на мяче, Тидус не позволял тому упасть вниз — балансировал с ним на голове, надеясь, что с таким простым трюком у него проблем не возникнет. Бриар снова замолчал.

— Я видел, как ты пришёл.

— Простите? — не совсем понимая, о чём говорит мужчина, молодой человек развернулся в сторону океана.

Мяч свалился обратно на песчаный берег.

— В полдень. Эти ребята с воздушного корабля связались с нами по радио, мы услышали о прибытии Юны и всей деревней двинулись к побережью. Я видел, как ты вышел из океана. Но как ты туда забрался?

Отвечать на поставленный вопрос не хотелось. Кто знает, что подумает этот человек. Не зря же он спрашивал? Если он как-то связан с Йевоном, неверное, впечатление может сильно навредить Юне. Это было последним, что хотел бы сотворить Тидус в первый же день.

— Два года назад ты явился из Занарканда. Не из того разрушенного города, какой мы знаем, а из благополучного. Никто не поверил тебе... Но я верю.

— Что ж... Спасибо, да.

— Так как же ты вернулся в Спиру?

Тидус молчал.

— Говорят, тебе помог Син.

— Не знаю, что и сказать.

— Думаешь, он мог бы отправить тебя обратно в Занарканд?

И вновь Тидус не хотел отвечать на поставленный вопрос. Как бы там ни было: Юна одолела Сина — у него не было возможности проверить гипотезу рыбака. Только в одном парень был уверен точно.

— Город, который я знал, уже не существует. Он был одним из числа призванных...

— Не хочешь рассказать об этом поподробнее?

— Син уничтожил Занарканд силами хаоса. До самого основания. Какой город сумел бы пережить такую катастрофу? — Тидус без колебаний пожал плечами.

— Неважно. Недавно я обнаружил множество новых знаков... Думаю, совсем скоро я подойду к решению загадки, занимающей меня уже несколько лет.

— О какой загадке вы говорите?

— Величайшей из всех.

Бриар рассмеялся. Терпение Тидуса лопнуло, он не мог больше держать себя в руках:

— Вы что, смеетесь надо мной? Чего вы хотите? Вы сюда сами переехали ради Юны или вас перевели из Бевелля? Что вы хотите услышать? Что вообще скрывается за всеми этими глупыми расспросами?

— Извини, если задел тебя, мальчик. Моя жизнь слишком сложна, чтобы выстроить её в одну сплошную линию. Люди пытаются, строят какие-то отношения и связи, но правда в том, что все эти связи мы выдумываем a posteriori.

— Я терпеть не могу, когда вы бросаетесь этими незнакомыми словами!

Тидус сразу же пожалел о своих словах. Бриар пожелал ему спокойной ночи и ушёл.

— Простите... — тихо пробормотал юноша. К его изумлению, рыбак его услышал: он махнул ему рукой.

Он подумал, что зашёл слишком далеко в своих попытках отрицать влияние Аурона, которому так много задолжал. Бриар был прав: жизнь некоторых людей была слишком сложна, чтобы описать её в двух словах. И когда такой человек пытался поделиться своим опытом, это всегда было тяжело для других. Вот и у Тидуса с первого раза этот опыт принять не получилось.

Может, однажды он сам окажется в похожей ситуации.

Оставшись на побережье в одиночестве, Тидус лег на понтон, устремив взгляд в небо. Кучевые облака закрыли собой звезды, поднимался ветер и волны бились не только о понтон, но и друг о друга, разбиваясь на сотни брызг.

Как только Зубры доберутся до деревни, начнётся банкет и Тидус уже не сможет поговорить с Юной. Это наказание? Кто-то пытался оградить юношу от общения с ней? Если бы он только нашёл того, кто стоит за этим и наконец-то поговорил с девушкой... Было бы замечательно.

«Люди пытаются, строят какие-то отношения и связи, но правда в том, что все эти связи мы выдумываем a posteriori».

Тидус разочарованно закричал и со всей силы ударил ногами по понтону. Пятки тут же откликнулись неприятной болью, легче не стало. Понтон ответил ему глухим деревянным звуком, но тут же раздался и другой звук: высокий, металлический.

Юноша подскочил на ноги и огляделся.

Повсюду на острове ещё сохранились останки древних механизмов. Тидус сомневался, что кто-то знает, для чего они предназначались и как их использовать. Часть этих останков располагалась возле бухты — оранжевая краска облезла с годами, обнажая искореженный металл. Большая чайка сидела на одном из них, упорно стучала по конструкции носом, снова и снова извлекая этот противный, раздражающий звук.

ДЗЫНЬ, ДЗЫНЬ, ДЗЫНЬ.

Успокоившись, молодой человек вновь опустился на понтон, позволив себе прикрыть глаза. Разум сам построил ассоциативный ряд и Тидус вспомнил про «Крылья Чайки». Юна провела последние два года с этой группой людей. Казалось, те даже заботились о ней, переживали. Мысль о том, что во время его отсутствия жизнь продолжалась, а его друзьям — да, даже Юне — было весело, заставляла неприязнь шевелиться внутри него. Вновь вспомнилась улыбка Призывательницы и её цветастая одежда. Она была уже не той застенчивой семнадцатилетней девочкой, какую он встретил два года назад — она стала настоящей женщиной.

Он тяжело вздохнул. Лучше бы было, если бы всё это время она убивалась над его исчезновением? Если бы кто-то задал ему такой вопрос, он ответил бы положительно. И Тидус ненавидел себя за это. Недовольный, он начал передвигаться ближе к краю деревянного понтона.

Наступила ночь, рыба была уже готова, но Юны нигде не было видно, да и некоторые из старейшин тоже куда-то запропастились.

— Старушки снова всё перепутали, — тихо пробормотал Вакка, чтобы его никто не услышал.

Он знал, что люди с нетерпением ждали возвращения Юны. Все жители, что были старше неё, включая и самого Вакку, внесли в её развитие свой вклад и гордились этим. Дочь Верховного Призывателя Браски, девушка провела всё своё детство в храме, окруженная людьми с непоколебимой верой. Что касается ожиданий старейшин — она следовала по пути своего отца. Юна победила Сина и принесла в Спиру долгожданный покой. В же тот момент стало известно о лжи, кропотливо выстроенной Йевоном, и его церковь рухнула.

Несмотря на это, старшее поколение продолжало следовать его учениям. «Они не могли проповедовать ложь», — таким был их ответ.

Сейчас каждый был волен верить в то, во что сам хотел, однако старейшины не показывали благосклонности к другим верованиям. На их взгляд, молодые люди ошибались, когда позволяли себе лишнего и веселились без перерыва. Жители деревни всегда были как одна большая семья и этот разрыв между поколениями, расширяющийся с каждым годом, разбивал Вакке сердце.

У старших никак не получалось принять изменения, а молодые лидеры, такие как Нудж и Баралай, сами по себе были воплощением перемен. Их влияние росло и распространялось очень быстро, даже на таких отдаленных территориях как Бесайд. Новая эра смущала старейших, привыкших совсем к другому течению жизни.

К счастью, Юна не забыла о своем долге перед ними. Они могли доверять юной призывательнице.

— Хотел бы я знать, что они планируют с ней сделать, — продолжать бормотать Вакка.

Он подошёл к храму и вдохнул запах знакомых духов и влажных камней. Аромат навевал воспоминания о счастливом детстве.

«Дар Йевона...»

Глава 3

— Там что-то есть, на крыше!

Мужчина позволил своей спутнице выпутаться из его объятий. Они оба крепко закрывали уши, а вокруг распространялся противный звон, будто кто-то стучал по металлу — тот доносился откуда-то с крыши, резонируя сквозь стены старого здания.

ДЗЫНЬ, ДЗЫНЬ, ДЗЫНЬ.

— Что это? — прошептала Куш.

— Птица, — ответил ей Вэлм. — Чайка, судя по силе ударов.

Успокоенная этим объяснением, Куш улеглась обратно, заметно расслабив плечи. Птица так птица, в них не было ничего особенного, так что можно ещё немного полениться. А вот Вэлм поднялся на ноги, накинул на себя свой легкий доспех. Она смотрела как тот поправляет нагрудник, повторяющий узор его сильных мускулов.

— И как ты узнал, что это чайка, м?

— Забраться туда могут только птицы да обезьяны. Звук такой, будто бьют чем-то тяжелым по металлу, с чего бы мне думать, что это обезьяна украла гаечный ключ и развлекается на крыше? Тут полно чаек, вот они и бьют там клювом.

— М-м-м, ты прав, да. Но зачем?

— Может, тебе самой у них спросить?

— М-да, как обычно, ты прав и здесь. Почему ты всегда прав, а?

Когда Куш была ещё ребенком, она была избрана ученицей призывателя. Все, о чём она знала, были только небо над Бевеллем и этот остров — вот почему чаще всего девушка полагалась на мнение Вэлма. Он был для неё непоколебимым авторитетом.

Когда они встретились впервые, — три года назад — он думал, что она над ним смеется. Он молча презирал её, считая, что имеет дело с избалованным, испорченным ребенком. Но однажды, услышав её историю, мужчина изменил своё к ней отношение: презрение превратилось в симпатию, а потом и в любовь. Никогда Вэлм не думал, что сумеет полюбить призывательницу. Те чувствовали души усопших, и он представлял их устрашающими людьми, одержимыми смертью. Но Куш, как и все её коллеги, испытывала те же эмоции, что и любые другие люди — она ничем не отличалась от Вэлма. Кроме, разве что, своего легкомысленного характера. Однако власти всё равно посчитали нужным собрать всех людей, обладающих талантом призывателя, и создать из них элитное боевое подразделение, подчиняющееся строгим законам.

Никто из них не шёл на это добровольно: способности призывателей были настолько уникальными, что им попросту не оставляли шанса отказаться. Куш и ей подобные жертвовали собой ради правительства. Взамен их родственникам гарантировалась спокойная жизнь не только под покровительством самого призывателя, но и в течение двадцати пяти лет после его смерти.

Куш можно было спутать с человеком благородных кровей: она всегда одевалась с иголочки, хотя и была выходцем из бедной семьи. Призыватели получали определенные привилегии, пусть те и не окупали рабства перед правительством. Сам Вэлм спасся от бедности, когда принёс присягу в качестве стража.

— Я спущусь вниз, — заявил он, — Бедоли, должно быть, уже заждались.

— Мы когда-нибудь можем просто побыть наедине? Без них?

— Они тебя раздражают?

— Не совсем. Просто мне хочется, чтобы хоть раз мы просто могли побыть вдвоем. Только вдвоем.

— И кто же тогда понесет твой паланкин?

— Ох и не бывать же мне в аду! — заливисто рассмеялась девушка.

Вэлм знал, что имеет ввиду Куш. Когда он был ещё ребенком, бабушка заводила подобные темы каждый вечер: ад был местом бесконечных мучений, куда отправлялись все грешники, снискавшие на себя гнев богов, живые или мертвые. А те, кто хотел избежать этой участи, должны были подчиняться богам всю жизнь, чтобы после смерти переродиться в прекрасный цветок в ином мире. Ад или цветок... В юности Вэлм был уверен, что и та, и другая участи примерно одинаковы, но его бабушка знала так много шуточек, способных оправдать любое правило, что задавать вопросы и пытаться выразить свою точку зрения было бесполезно. Сейчас же мужчина знал — старушка была до мозга костей предана властям, воплощающих богов в этом мире.

— Нельзя ли как-то обойтись без помощи Бедолей, м? — продолжала Куш, отбросив смех в сторону.

— Может и можно. Я сам могу сопровождать тебя в опасных зонах.

— Было бы замечательно!

— Вот и хорошо. А теперь одевайся.

Вэлм направился в сторону спиральной лестницы с четким намерением наконец-то спуститься и поговорить с Бедолями. Уже у первых ступенек он украдкой обернулся через плечо: Куш стояла у окна, рассматривая что-то снаружи. Её тело было таким же изящным как у богини Лукеры, разве что бедра были чуть более округлыми. Он удивлялся, почему у девушки ещё не выросли крылья. Тонкая ткань, какую она небрежно набросила на себя, скользнула вниз, демонстрируя знак, украшающий поясницу Куш с правой стороны — очаровательное небольшое сердечко.

— Там кто-то есть! — взволнованно прошептала она.

Он мгновенно бросился к ней. В лунном свете можно было разглядеть лишь кое-какие детали, целиком картина не складывалась.

— Вон там, у понтона.

Близ видавшей виды лодки, качающейся на волнах, стоял какой-то юноша.

«Беженец? — удивился Вэлм про себя. — Зачем ему скрываться на территории острова? Это же самоубийство».

Не отрывая глаз от неизвестного, мужчина поторопил Куш — давно уже нужно было одеться. Он уже поднял было пальцы, чтобы свистнуть и вызвать Бедолей, но времени не хватило. Человек внизу, явно нервничая, выгрузил из лодки какую-то сумку — несколько минут торопливо пытаясь её раскрыть, он вытащил оттуда что-то круглое.

«Мяч?»

Неизвестный просто положил его перед собой. Вэлм уже не знал, что и думать: он понимал, что беженец мог случайно прибиться к острову, но что он собирался делать? Играть, что ли? Абсурд.

Он развернулся в сторону башни и взглянул на небо.

«Это уловка! Он знает, что я за ним слежу!»

Вразвалочку он отошёл от мяча. Этот человек был хорошим актером, этого нельзя отрицать.

— Это бомба! — закричал Вэлм, хватая Куш за талию и бросаясь в сторону лестницы.

Устройство сдетонировало, едва они добрались до первых ступеней — Вэлм успел развернуться, прижимая девушку к своей груди и прикрывая от взрыва спиной. Здание содрогнулось под напором взрывной волны, мужчина потерял равновесие и ударился затылком об угол ступеньки. Голову пронзила неприятная боль, до него донесся знакомый запах пороха. Сознание медленно ускользало, Вэлм уже понимал, что не сможет этого избежать, но одно знал точно: едва он очнётся, сразу же займется поисками этого человека. Найдёт его и убьёт собственными руками. Он не позволит этому острову пасть жертвой мага-еретика.

Глава 4

«Цельсий» медленно плыл сквозь густой ночной воздух — ещё медленнее лететь он не мог, иначе рисковал попросту рухнуть с небес.

Внутри воздушного корабля Пэйн прислушивалась к разговору Рикку, Брата и Приятеля. Шинра сидел к своим товарищам спиной, сосредоточенный на деле. Может быть, проводил какие-то вычисления, а может, убивал время очередной головоломкой — за его очками и маской невозможно было разглядеть выражение лица.

— Приближается шторм? — воспользовавшись повисшей в кабине паузой, спросила Пэйн.

Аль Бед, говорившие на другом языке, выражались слишком быстро — женщина ни слова не успела разобрать.

Рикку продолжала смотреть на радар.

— Сильный упадок давления на юге Бесайда, — объявила она. — Нас неслабо тряхнет.

— Нам нужно предупредить их.

— Радио не работает, — без эмоций заметил Шинра.

Брат недовольно заворчал, но пилот лишь пожал плечами в ответ.

— Оно работает всё хуже и хуже, и не только в Бесайде.

— Почему?

— Откуда мне знать? Я же всего лишь ребенок.

Мальчик мог казаться противным временами, слишком много себе позволял, но никто не разбирался в машинах лучше него. Пэйн высоко ценила его именно за умения, в отличие от Брата, только и умеющего что болтать. Она не понимала, что он там говорит, но его крики доводили её до белого каления.

— В таком случае... — начала она, но никто не слушал. — Заткнитесь!

Брат резко замолчал, застыв в нелепой позе с открытым ртом.

— Да?

— Разве нам не стоит поторопиться вернуться в Бесайд? Всё в деревне сделано из мешковины, мы должны предупредить их о приближении шторма.

— Если ветер сорвёт палатки, деревенские потеряют всё, — неохотно согласилась Рикку.

Брат, казалось, готов был снова разораться. Они покинули Бесайд в спешке, под покровом ночи, словно воры. Идти им было некуда, но Приятель решил, что их лидеру не стоит находиться близко к местным голубкам — Тидусу и Юне.

— В конце концов, это всего лишь шторм, — пожала плечами Пэйн. — Местные сталкивались с вещами и похуже.

Их лидер был слабаком. Никто из них не уважал его.

— Думаешь? — протянула Рикку, продолжая поглядывать на радар. — Если верить показаниям... Ох! Он движется!

— Полагаю, его дни сочтены, — сказал Шинра. — Конец пути. В конце концов, ему уже тысяча лет: когда-то он должен был сломаться.

— Ты не сможешь построить новый?

— Дай-ка подумать... Нет? Конечно, Аль Бед чувствуют себя среди машин как рыбы в воде, но обычно мы знаем только как ими пользоваться. Для этого требуются определенные знания, умения, какая-никакая ловкость рук, но строить новые мы так и не научились. И я всё гадаю, почему... Это не кажется тебе странным? Несмотря на ненависть Йевона к машинам, мы внесли в их развитие определенный вклад, но у нас не было ни единой схемы их построения. Как многим известно, мы открывали множество правил и форм вычисления лишь тогда, когда это было необходимо. Наши предки ничего нам не оставили. Почему? Это самая большая загадка в истории Аль Бед.

Глава 5

Тидус находился на борту «Аса Зубров», убивал время, пытаясь изучить строение лодки. У неё стоял старенький двигатель внутреннего сгорания: для такого не нужен был попутный ветер, эта лодка могла доставить команду куда угодно в любую погоду. На палубе, возле кормы, обнаружился люк, ведущий к машинному отсеку, но спускаться туда Тидус не стал: его интерес к механике не распространялся так далеко.

На носу, на две трети над палубой, располагалась небольшая рулевая: тесное помещение со штурвалом и консолью, усеянной рычагами и кнопками для управления двигателем лодки.

«Где-то здесь должно быть радио», — подумал Тидус.

Осмотревшись получше, он наткнулся на трезубец в самом углу кабины. Похожий был у Бриара. Покрутив его в руках, юноша поставил оружие на место и случайно задел мяч — тот покатился по рулевой, залетел куда-то в угол. Там обнаружилась неприметная дверь, за которой скрывалась лестница. Куда она вела?

Не в силах побороть любопытство, Тидус спустился вниз. За новой дверью обнаружилась каюта: двухместный диван, кровать, прикроватный столик. Внешние стены украшали иллюминаторы — можно было насладиться видом на бескрайнее море, они располагались как раз чуть выше уровня воды. Освещалась она только лунным светом, льющимся снаружи, создавалось легкое ощущение сказочности и уюта.

Тидус помедлил немного и лёг на кровать. «Ас» был уже далеко не в лучшей форме, но в этой каюте будто сохранился дух прошлого: добротная бесайдская ткань служила украшением для стен, декорированных в лучших традициях дорогих отелей. Единственное, что смущало юношу: лодка была рассчитана на десять человек, а в эту каюту поместится от силы семь — и то, только если они как следует потеснятся.

Настроения задумываться над загадками лодки у Тидуса не было, в голове крутились совсем другие мысли.

«Например... — молодой человек прикрыл глаза. — Что, например?»

Ощущение падения выбило его из состояния легкой дремы. Тидус выпрямился, его едва не вырвало. Лодка качалась на волнах как ненормальная.

Поднимался ветер.

— Я что, заснул? — вслух удивился юноша.

Он не знал, как много времени прошло, но в каюте стало совсем темно — свет больше не пробивался внутрь. Наверняка это облака закрыли собой луну и звезды. Парень выглянул в иллюминатор и обомлел: побережья не было видно, вокруг было одно сплошное море.

— Да вы шутите! — он перемахнул через стол и заглянул в иллюминатор с другой стороны, но нет — вода да темень, ничего больше. «Ас» уже не находился в бухте. Если подумать, а был ли он пришвартован? — Нет-нет-нет... Только не это...

Выпрямившись, Тидус ударился головой и грязно выругался. Этого ему только для полного счастья не хватало. Выдохнув, успокоившись, он попытался сосредоточиться на поисках выхода. В темноте найти его было не так-то легко, и юноша сумел это сделать, лишь ударившись лбом о дверной косяк.

— Да что же это такое, — ворчал молодой человек, поднимаясь по лестнице на верхнюю палубу. — Что за день такой неудачный?..

Тидус остановился, как вкопанный, обнаружив, кто стоит у руля. Девушка в светлом капюшоне, в платье, украшенном красным орнаментом, и кожаных сапогах. В рулевой стоял знакомый запах, напоминающий о храме на Бесайде...

— Юна! — голос срывался. — Юна...

— Может быть, мне стоило прихватить с собой сферу... — она откинула капюшон, кончиками пальцев коснувшись его лба.

— Не волнуйся, оно уже не болит.

Тидус так активно тряс головой в знак отрицания, что девушка невольно рассмеялась. Должно быть, со стороны всё это выглядело презабавно.

— Прости, что заставила тебя ждать.

— Было жутко. Я думал...

Она приложила палец к его губам, вынудив замолчать.

— Помни, я ждала тебя два года.

Тидус кивнул, и Юна аккуратно убрала палец от его лица.

— Прости... — прошептал он.

— Всё в порядке.

— Юна...

Он сделал несколько шагов в её сторону, но девушка повернулась обратно к панели управления и уверенной рукой нажала на один из рычагов.

— «Ас Зубров» отправляется в частный круиз! — радостно объявила Юна.

С грохотом заклокотал двигатель, по всей палубе прошлась легкая вибрация и лодка пришла в движение.

— Ты знаешь второе название этой лодки?

— Откуда бы мне о нём знать? — спросил Тидус более резко, чем ему хотелось.

— Зубры называли её «Приятели». Сегодня я покажу им, что это значит. Вместе с тобой. Ты же не против?

Юна вновь повернулась к нему, её лицо буквально сияло от радости, однако уже спустя мгновение она стыдливо опустила глаза. Щеки Тидуса покрылись горячим румянцем, едва он вспомнил о каюте, что ждала их внизу.

— Мы только-только покинули порт, — тихо объяснила девушка. — Думаю, мы можем сделать круг и доплыть до другой стороны острова. Ветер усиливается, но, я уверена, мы найдем, где бросить якорь...

Тидус сделал несколько шагов вперед и накрыл ладонь Юны, лежащую на штурвале, своей. Свободной рукой он потянулся к рычагу и добавил им немного скорости — двигатель под их ногами загудел сильнее, вся лодка мерно содрогалась под его оборотами.

— Ты умеешь ею управлять?

— Да я практически родился на лодке!

Тидус вспомнил времена своего детства, когда он частенько появлялся на лодке своего отца. Конечно, настоящим штурманом назвать его было нельзя, но навыков хватало, чтобы управиться с обычной лодкой. Неужели Юна думала, что он забудет всё, что когда-либо знал? Впрочем, блицбол показал, что в чём-то она была права.

Аромат духов девушки, смешивающийся с солоноватым запахом моря, отвлекал от всех лишних мыслей. Некогда уже было думать о навигации, блицболе, позабытых навыках.

— Спустимся вниз? — предложил юноша.

— Может, сначала бросим якорь? Так будет безопаснее...

— Не беспокойся об этом. Пойдем, там гораздо уютнее.

Глава 6

Он убил уже нескольких надвигающихся врагов, но под рукой не осталось ни боеприпасов, ни гранат. Только сейчас он осознал, что надвигается шторм: по отбытии с острова он не обратил внимания на знаки. Не смутили ни сгущающиеся тучи, ни поднявшийся ветер. Он был ослеплен страхом, волновался так сильно, что никакая погода уже не имела значения. Когда борешься за выживание, некогда размениваться на мысли о чем-то ином.

Дождь был таким плотным, что рассмотреть таящееся впереди было сложно. Капли с силой били по воде, разбрызгивая морскую воду, — та то и дело попадала ему в глаза, заставляя часто моргать и жмуриться. Его небольшую лодку с силой качало на волнах, он то и дело терял равновесие, пару раз ударился локтем. С его губ сорвалась вереница таких проклятий, что его мать схватилась бы за голову, услышав хотя бы половину.

— Спокойствие, только спокойствие... — шептал он сам себе.

Хотелось как можно скорее смыться с этого острова. Свою миссию он выполнил, остальное неважно.

Он идентифицировал одну из своих целей, когда был ещё на верхушке башни. Молодой мужчина, но определенно не Джохит — у этого волосы были темные. Может, Меро? Его стражи сопровождали кого-то другого, может, будущее ядро эона. Должно быть, там был и кто-то из его семьи или приятелей. Чем больше было связей между призывателем и ядром, тем сильнее становились эоны. Он надеялся, что бомба прикончила их обоих. Он должен был уничтожить хотя бы призывателя, те были слишком сильны, с остальными справиться не составит труда.

Войне между двумя городами не было видно ни конца, ни края, но он только что отдал свою жизнь, чтобы приблизиться к ним. Да, он пожертвовал собой ради общего блага.

— Нет... — убийца опустил руки и возвел глаза к небу. Ветер бил его по лицу, морская вода застилала взгляд. — Неправда...

Его никогда не интересовал исход этой войны, его единственной целью всегда была Принцесса Призывателей. Он мечтал жить близ неё, стать её самым верным и бесценным слугой. Он вспоминал церемонию принятия присяги, где она поцеловала его. Сладкий запах её рук до сих пор стоял в носу, успокаивая разбушевавшийся поток сознания.

Внезапно убийца угомонился. Вэлм подкрадывался к нему по мелководью, только его макушка и ярко горящие глаза виднелись на поверхности. Он приближался, наконец-то он мог разглядеть лицо своего врага: всё ещё подросток. Неужели Маг промыл ему мозги, заставив подчиняться себе? Или он поддался чарам чародеек?

Убийца обернулся, будто почувствовал чье-то присутствие. Вэлм бросился на него, схватив за черные волосы и прижал ко дну маленькой лодки, ударив коленом в живот. Тот согнулся пополам, его вырвало. Возвышаясь над ним подобно монументальной скале, Вэлм обнажил меч. Подросток издал утробный, невнятный крик.

Его миссия была выполнена, количество жертв не имело значения — о них он даже не задумывался. Он предпочитал заниматься лодкой: в той не нашлось оружия или каких-то улик, планов, но сама по себе небольшая лодка с двигателем могла на что-то сгодиться. Мужчина хотел было позвать своих товарищей, но посветить им можно было разве что с помощью пальцев. Может, огонь?.. Нет, во время такого шторма он и спичку зажечь не сумеет.

Протерев рукой глаза, чтобы прояснить взгляд, Вэлм повернулся в сторону острова.

«О, Лукера, Богиня Войны! Даруй нам своё благословение и защити нас своими мощными крыльями!»

Сокрытый под землей в самом центре острова, Южный Дивизион Военного Департамента был изолирован ото всех внешних раздражителей. Большая часть войск собралась в парадном зале, стояла почти мертвая тишина, лишь изредка нарушаемая тихими всхлипываниями.

Алтарь посреди комнаты был едва различим, скрытый за стеблями цветов. Куш едва-едва закончила с отпеванием. Слоан, брат погибшего, все ещё стоял на коленях перед алтарём, его плечи содрогались в беззвучных рыданиях. Она приблизилась и осторожно положила ладонь на его широкую спину.

Анли, настоящим именем которого было «Полан», погиб, но его красивое лицо было настолько умиротворенным, что казалось, будто он просто заснул. Призыватель был ещё ребенком, однако его душа уже покинула тело и отправилась в неизведанный мир за гранью.

К ним подошёл Альб — предводитель всего отряда.

— Что с убийцей, Слоан? — спросил он дрожащим от старости голосом.

— Это была девчонка, я от неё избавился.

— А что насчёт её души?

— Может, она и вернётся, но тогда убью её снова. Я этого просто так не оставлю!

Вскинув брови, Альб явно собирался продолжить разговор, но все планы порушил появившийся в зале Вэлм. Мокрый с ног до головы, он легко привлекал внимание.

— Что случилось? — спросил кто-то позади.

Вэлм уставился на мертвое тело Анли, не удостоив человека ответом. Спустя несколько секунд, казавшихся вечностью, он подошёл к Слоану и положил руку на его плечо.

— Я никогда их не прощу, — прошептал тот.

Вэлм кивнул, взгляд его был мрачнее тучи.

— Мы теряем своих товарищей, — продолжал Слоан, наконец-то повернувшись к Вэлму лицом. — Когда ты сможешь пустить в ход механических Бедолей?

— У нас есть ещё кое-какие проблемы с ними, но скоро мы с ними справимся.

— Скоро? Очень расплывчатое понятие. Если у тебя не хватает рук или ресурсов, я ведь говорил — я готов помочь.

— Мы это уже обсуждали. Всё это будет бесполезно, если мы не будем ограничивать количество Бедолей. Сила здесь ничего не решит.

— Скажи это Магу! — нервно, на грани истерики засмеялся Слоан.

— Альб, — обратился к нему Вэлм. — Вы, я уверен, наслаждаетесь своими исследованиями Бедолей и новыми экспериментами, но они нужны нам уже сейчас. Нам нужны подкрепления, бойцы, способные сражаться как можно дольше; способные доводить врага до изнеможения. Мы должны защищать призывателей и ядра их эонов.

Куш готова была расплакаться каждый раз, когда разговор заходил о будущем. Ядро её эона... Нельзя было этого допустить.

— Дайте нам прочесать остров. Кто-то из них всё ещё может быть здесь, — всё ещё глядя на труп своего брата, Слоан разговаривал уже намного спокойнее.

Глава 7

«Цельсий» приземлился на Бесайд близ самой бухты. Едва Вакка взошел на борт, его сразу же оглушил шум двигателя из машинного отделения. Здесь были Брат, Рикку, Пэйн, Приятель и Шинра, но мужчина не понимал ни слова из того, о чём они говорили. И даже Рикку, обычно склонная переводить для незнающих язык, сейчас была увлечена разговором.

— Скорее всего, фюзеляж поврежден, — объяснила Пэйн.

— Вы больше не сможете летать?

— Нет. Мы даже причину найти не смогли, не говоря уже о том, чтобы отремонтировать эту махину. Если бы мы добрались до Луки, то могли бы попросить помощи у Аль Бед. Возвращаться сюда было ошибкой. По этому поводу они и спорят. И тут не обязательно понимать, что именно они говорят, поверь мне.

— А зачем вы вернулись?

— Хотели дать вам знать, что к острову движется жуткий шторм.

— Радио не пробовали? Отличная штука.

— Радио не работает в пределах острова, — вдруг заговорил Шинра. — Да и наше тоже сдало позиции.

— Вы раньше не могли сказать? — возмутился Вакка. — Я хотел воспользоваться вашим. Юна пропала.

В кабине повисло напряженное молчание. Брат, разинув рот, во все глаза смотрел на Вакку.

— Юна пропала?

— Да. Они с Тидусом взяли лодку и мы думали, что они на другой части острова, но...

Брат закричал.

— Море не пожалеет их, — Рикку взглянула наружу сквозь иллюминатор — ветер усиливался, бушевали волны.

Глава 8

«Ас Зубров» неторопливо качался на волнах, почти что дрейфовал в море. Тидус не знал, как много времени прошло с тех пор как они покинули рулевую. Тяжелые облака до сих пор закрывали собой небеса.

Лежа на левом боку, он едва ли не дремал. На софе неподалеку поблескивал в темноте белый капюшон призывательницы. Молодой человек чувствовал размеренное дыхание у себя за спиной — несколько секунд назад он уже оборачивался и знал, что Юна заснула, положив ладони под голову и подтянув колени к груди. Её лицо было так близко к его шее...

В темноте он потерял всякое чувство времени. Ни одному из его друзей не удалось рассеять чувство тревоги, лишь растущее в нём с момента возвращения, а Юне хватило всего одного мгновения, чтобы счастье поселилось в его душе.

Однако, оно возвращалось. Мрачное чувство давило на него, подобно воде, не способной пройти сквозь плотину и копившейся снова и снова. Как физическая боль, оно терзало все клетки его тела, заставляло чувствовать неприятный холод в районе желудка.

Юна пошевелилась, и Тидус закрыл глаза.

«Она наблюдает за мной», — подумал он.

Спустя несколько мгновений девушка поднялась, с осторожностью перебравшись через Тидуса. Он слышал, как она прошлась от кровати к столу, подобрала свою одежду, разбросанную по полу. Судя по шорохам, Юна оделась.

Лодку сильно качнуло.

Тидус открыл глаза и наткнулся взглядом на взволнованное лицо девушки.

— Прости, я разбудила тебя? Я сейчас вернусь.

Склонившись к нему с теплой улыбкой на губах, Юна поцеловала Тидуса. Тот покраснел. Нет, стоило отложить в сторону свои мрачные мысли — для них не было ни единого повода. Воодушевленный, юноша тоже встал и вслед за возлюбленной вышел в коридор.

Он уже наполовину поднялся по лестнице, когда где-то над головой раздался жуткий грохот.

— Юна! — он бросился наверх, перемахивая через каждые две ступеньки.

Она стояла у штурвала, уверенно удерживая его и глядя вперед.

— Ничего не видно, — прошептала девушка.

— Что это был за звук? Ты не ушиблась?

Смущенно улыбаясь, Юна приподняла челку, демонстрируя слегка покрасневший лоб.

— Тебе не обязательно контролировать себя во всём. Если тебе больно, ты имеешь полное право пожаловаться. Неважно, чувствуешь ты физическую боль или тебе просто плохо — не бойся говорить мне об этом. Я здесь ради тебя.

— Хорошо.

— Именно ради этого я вернулся.

— Замечательно. Знаешь, тогда мы больше не сможем свистеть.

— Что, прости?

— Чтобы позвать друг друга. Раз уж мы всегда будем вместе...

— О да, в этом ты права, — Тидус усмехнулся и подошёл ближе к Юне, однако она тут же сделала шаг назад.

— Извини, нам нужно серьезно поговорить.

В попытке спрятать своё смущение, молодой человек подошёл к окну, делая вид, что любуется пейзажем. Любоваться, правда, там было нечем — снаружи стояла такая темень, что рассмотреть можно было только бьющую по бортам морскую пену.

— Старейшины спрашивали о том, что произошло в храме... Узнав, что Великий Мейстер Мика был неупокоенным, что он не хотел счастья для Спиры, а всего лишь желал процветания своего культа... Что все эти учения Йевона о победе над Сином на деле были всего лишь попыткой вернуть его к жизни...

— И?..

— Я очень долго молчала, не объясняла им свою роль в этих событиях. Я не сказала, каким образом одолела Сина и как поняла, что все догматы Йевона были всего лишь набором лживых утверждений, делавших его церковь настоящим паразитом нашего мира. Я не часто об этом говорю. Уж точно не с кем попало.

— Это было бы потрясением для верующих.

— Да, некоторые люди разозлились бы на меня, начали бы ненавидеть.

— Понимаю.

— И из-за этого, после смерти Великого Мейстера и появления Движения Правды, последователи Йевона образовали Новое Йевонианство во главе с Баралаем... Ох, точно. Я совсем забыла, что ты не знаешь, кто такой Баралай.

— Рикку рассказывала мне о нём. Он был близок с Нуджем и Гиппалем, так?

— Да, верно. На чём я остановилась?

— Что ты вообще хотела рассказать? Я не улавливаю сути, — сказал Тидус, не в силах держать в узде своё нетерпение.

— Я так долго молчала об этом, потому что волновалась, но матроны настаивали на том, что хотят знать всё. Они умоляли, кричали, обвиняли меня в эгоизме. Я молчала, боялась того, что они подумают, вдруг сочтут меня тщеславной. А они уверяли меня, что всё поймут, стоит только рассказать, что не станут давить на меня и не пойдут против, так что...

— Так скажи им! Расскажи об этом старом скупердяе Мике, который желал единолично владеть машиной. Расскажи им, что в своё время творил Сеймур, чертов ублюдок...

— Я уже рассказала, Тидус. Мне потребовалось время, но в конце концов я всё им рассказала.

— И что?

— Они выслушали меня, ни разу не перебив.

— Так и хорошо же! — он уже не понимал, куда ведет этот разговор.

— Нет, не хорошо.

— Что ты имеешь в виду?

— Сразу после рассказа они спросили меня: «Кому нам теперь доверять, кто будет направлять наши судьбы?».

— Это уже личный выбор каждого.

— Они спросили, должны ли они забыть всё, чему учил их Йевон.

— Естественно, ведь это всё было ложью.

Юна опустила взгляд и покачала головой.

— Что?

— Я тоже следовала учениям Йевона. В конце концов, кое-что в них было неплохим — я смогла прожить счастливую жизнь, да и именно благодаря ему я встретила тебя.

— Юна!

Она ведь не собиралась сказать ему, что всё это было «даром Йевона», верно?

— Что мешает матронам и дальше верить в это? Это их личный выбор.

Она оборачивала против него его собственные слова, как же это раздражало.

— Может, ты и права, — после небольшой паузы заключил Тидус.

— Хорошо. Я должна вернуться к ним до наступления завтрашнего дня.

— Прошу прощения?

— Я обещала присоединиться к ним в поисках очередной рукописи.

— Они что, не могут справиться без тебя?

— Это по моей вине они утратили веру.

— То есть ты думаешь, что сделала для них недостаточно? Что все твои деяния — это так, ерунда?

— Это не повод сидеть сложа руки.

— Юна...

Тидус посмотрел на украшение на ухе девушки — синее, с помпоном. Его не было, когда они находились в каюте, когда она успела надеть его снова? Оно было с ней всегда, сколько юноша её помнил, но цвет украшения до сих пор оставался ярким, оно совсем не выцветало.

— Что? — не дождавшись продолжения, Юна поторопила его.

«Я здесь единственный, кто изменился», — подумал он про себя.

— Нет, ничего, — произнес Тидус вслух. — Я всё понимаю. Давай вернёмся в деревню. Нам ещё направление угадать нужно, снаружи темно, хоть глаз выколи.

— Прости.

Внезапно на юношу накатило чувство вины. Он так бесцеремонно обращался с Юной, заставляя её извиняться перед ним за свои слова... Если он и расстроился, то вовсе не из-за того, что сказала его возлюбленная, а из-за того, что она отвергла его поцелуй.

— Это моя вина, тебе не за что извиняться, — ответил молодой человек, прежде чем отвернуться от неё в попытках скрыть своё беспокойство.

— Я заметила, что раньше мы нечасто извинялись друг перед другом, — произнесла девушка ясным, уверенным голосом. — Несколько недель мы путешествовали по Спире, забрались на гору Гагазет, сразились с Сином и Ю Йевоном... А потом разошлись на два долгих года. Ни писем, ни новостей — ничего. Но за это время мои чувства к тебе лишь усилились, а этим утром я встретила тебя вновь. И теперь я знаю, кто ты такой и знаю, кто я. Я уверена, мы сможем понять друг друга, Тидус. Эй, ты меня вообще слушаешь?

— Конечно, слушаю.

— Когда мы встретились, мне было всего семнадцать, и я была безумно в тебя влюблена. Теперь мы снова вместе... — Юна колебалась, её щеки покрылись стыдливым румянцем под давлением накативших эмоций. — И с этого момента нам придётся столкнуться с превратностями обычной жизни. Несмотря ни на что, ты не думай, я всё ещё люблю тебя и не хочу оставлять одного.

— Ох...

— Ох? — на лице девушки мгновенно отразилось волнение, словно Тидус мог сказать ей о том, что его чувства угасли за эти два года.

— Я тоже люблю тебя, Юна.

Девушка выдохнула с облегчением, улыбнулась и явно собиралась сказать что-то ещё, но в последний момент передумала. Она повернулась к панели управления и несколько секунд были слышны только щелчки кнопок и рычагов.

— Кажется, у нас проблемы, — наконец заговорила Юна. — Я не могу воспользоваться радаром и определить наше положение.

Спустя несколько мгновений они обнаружили, что и радио тоже перестало работать.

Глава 9

Всю ночь в Бесайде бушевал шторм. Ближе к утру буря ушла на север, оставив жителям лишь множество водорослей на берегу — бурых и красных. Деревенские прочесывали местность в поисках останков кораблей, также выброшенных на берег, и каждый раз, когда кто-то заявлял о находке, Вакка бросался в его сторону, молясь, чтобы это была не часть их «Аса».

Неопознанные обломки складывались у самого понтона — их планировали сжечь, зная, что направление дыма может указать им на местоположение Юны и Тидуса.

Кроме того, они потеряли всякую коммуникацию. Аль Бед думали, что все устройства пришли в негодность одновременно, ибо они обнаружили то же самое в песках Биканеля; однако Вакка их точку зрения не разделял. Он боялся, что вскоре местные потеряют всякое доверие к Аль Бед.

Бриар продолжал пристально смотреть на море. Прошлой ночью он был последним, кто видел Тидуса и говорил с ним.

— Это не твоя вина, — напомнил ему Вакка. — Шторм кончился, и если лодка всё ещё на плаву, то они обязательно вернутся. А даже если и нет, они найдут, как спастись. Тидус сильный, и пока они вместе, с Юной всё будет в порядке.

— Не обманывай сам себя, — нервно ответил рыбак. — Если они до сих пор в море, температура их тел будет падать, пока они не...

— Мои мысли тебя волновать не должны!

Тот лишь криво улыбнулся.

— Если бы мы только знали как его починить! — вздохнул Вакка, поглядывая на «Цельсий». — Тогда могли бы поискать их с воздуха. Но Шинра говорит, что ремонтировать его бесполезно.

Бриар хихикнул.

— Что смешного? — возмутился мужчина.

— Сама ситуация. Мы ничего не можем без машин, совсем обленились. И вот, пожалуйста: мы не можем найти своих людей только потому, что что-то сломалось. Помяни моё слово: такими темпами скоро и Син вернётся.

— Ты имеешь в виду Аль Бед? В таком случае ты высоко берешь.

— Ты уверен, что этой куче металлолома место на земле, а не в небесах в поисках Юны? Вы ведь уже всё перепробовали: вы прочесали весь пляж, собрали обломки и зажгли огонь... Вот и всё, что вы можете сделать, не так ли? Если она пропала — это судьба. Никто в этом не виноват. И ты тоже. На самом деле каждый из вас готовится к худшему, чтобы перестать чувствовать за собой вину.

— Поверить не могу... Я знал её, когда ей было всего семь, я был для неё как старший брат! А то, о чём ты говоришь... Это отвратительно!

— Тогда сделай что-нибудь, Вакка.

— Я знаю, что нужно что-то делать, но...

Расстроенный, он покачал головой, а потом, внезапно, словно у него появилась идея, запрыгнул на понтон.

— Мы должны найти Юну! — сказал он достаточно громко, чтобы его услышали все на пляже. — У кого-нибудь есть идеи?

— Нужно как можно скорее починить лодку, — откликнулся пожилой мужчина, как раз с этой лодкой и возившийся.

— Скоро прибудет транспорт из Порта Килика, мы могли бы попросить капитана поискать Юну, — предложил один из деревенских. — А если он откажется, всегда можно попросить его спросить об этом местных рыбаков.

— Но с чего начинать искать? — подал голос кто-то ещё. — Море просто огромное...

— Шторм двигался с юга на север, — вновь заговорил Бриар. — И каждый из вас знаком с течениями на острове. Вы не беспомощны.

Вакка поймал его взгляд и кивнул головой, повернувшись в сторону воздушного корабля:

— Я знаю одного мальчика, способного к любым вычислениям. Он нам поможет.

— У кого-нибудь есть морская карта региона? — продолжал Бриар.

Летти как можно скорее помчался в деревню. Каждый будто только и ждал подобного сигнала, жители деревни возобновили поиски с удвоенным упорством.

— У тебя просто талант мотивировать людей.

Обернувшись, Бриар обнаружил рядом с собой Лулу.

— Я ничего не сделал, это всё Вакка. Многие в деревне слушаются его, не замечая этого. Он просто наконец-то увидел, что на самом деле куда более популярен, чем он сам думал.

Женщина взглянула на своего мужа, наполовину скрытого морской водой: он поплыл в сторону «Цельсия» по мелководью. Она кивнула:

— Прошёл уже месяц с момента твоего появления на острове, Бриар.

— Верно.

— Пришло время рассказать нам о намерениях новойевонской церкви, что отправила тебя сюда.

— Я простой работник, ничего больше. В нескольких храмах случились кражи и мы решили проверить всех. Вот для чего я здесь. Когда всё закончится, мне поручат новое задание, но до тех пор я хотел бы помогать местным по хозяйству и заботиться о старейшинах.

— Хочешь выглядеть хорошим в глазах других? — улыбнулась Лулу.

Бриар взглянул на неё с подозрением.

— Помнишь своего предшественника? Он ещё без вести пропал.

— Да, мы с ним встретились как раз перед моим повышением.

— Некоторые говорят, что видели, как он шляется по руинам. Говорят, он мог стать монстром.

— Да ну?

— По словам очевидцев, он постоянно плачет. В этих его стонах многие слышали только: «Бриар, Бриар, Бриар».

— Значит, они ошиблись. У многих людей рядом с этими тварями начинаются галлюцинации.

— Может и ошиблись, — подтвердила она.

— И кто же столкнулся с этим монстром?

— Я.

Они оба едва заметно улыбнулись.

— ЭЙ!

Крик доносился со стороны моря: Вакка стоял около «Цельсия», из воды торчала лишь его голова. Бриар махнул ему рукой. Однако мужчина поднял руки и скрестил их между собой, сформировав крест. Затем он достал что-то из воды и поднял высоко над головой — кусок дерева, окрашенный в желтый цвет. Люди на пляже переполошились. Каждый узнал в этом обломке носовую фигуру «Аса».

Глава 10

Близился полдень. Вэлм видел это по длине теней, отбрасываемых солнечным светом.

Он стоял на воздушной площадке, воспользовавшись своими привилегиями, чтобы занять лучшее место, и видел каждого из своих товарищей. Мужчины и женщины самых разных возрастов — самой младшей из них было всего шестнадцать, а самой старшей — двадцать пять. Самому Вэлму было двадцать три года.

— Взгляни на них, — произнёс Слоан, рукой указывая на самых старших из мужчин. — Они так взвинчены. Мне нравится!

— И то верно. Но как насчёт завтрака?

Уже второй раз за несколько минут желудок напомнил Вэлму о себе утробным урчанием. Он не ел ничего с момента взрыва накануне вечером.

— Ты что, не мог по дороге перекусить? — прошептал Слоан в ответ.

Внезапно он вспомнил, что тот лишь недавно потерял своего младшего брата и виновато опустил взгляд в пол.

— Так уж вышло, извини.

Легко улыбнувшись, его друг покачал головой и хлопнул его по плечу:

— Брось, тут нет твоей вины. Давай, иди поешь как следует и возвращайся.

С этими словами Слоан присоединился к остальным стражам, осыпая тех словами благодарности за сочувствие, заботу и готовность отомстить за его погибшего брата. Он долго стоял перед ними, склонив голову, а когда вновь поднял взгляд настроение его казалось уже совсем другим.

— Мы не можем позволить себе потерять ещё кого-то из призывателей. Их осталось всего двое. Что мы будем делать, если не сможем их защитить?

Изначально на острове было пять призывателей, но полгода назад стражи потеряли Микку и Канаэлу, а этим утром — Анли. Теперь у них остались только Куш и Ифарнал.

В Бевелле не прекращалось изготовление нового механического оружия: казалось, город достиг новых высот технического прогресса, изготавливая модели всё лучшего качества. Танковые подразделения и тяжелая пехота двигались на Занарканд, сметая всё на своём пути. День за днём стражи получали новости о невероятном прогрессе. Но больше всего Магов из Занарканда пугал не рабочий класс, не воины и не оружие. Они смертельно боялись призывателей — таких же, как они сами. Раз за разом те посылали убийц на остров в попытках избавиться от них. К этому дню уже двадцать восемь стражей погибли в стычках с ними.

— Мы сформируем два отряда, — объявил Слоан. — Постройтесь!

Его приказ был немедленно исполнен.

— Строи с первого по восьмой: будете прочесывать сектор под моим командованием. Кэт, подготовь подразделения!

— Есть, сэр! — громко ответила она.

— Строи девять и десять: остаётесь охранять базу. Когда прибудут оставшиеся, перейдете под командование Вэлма. Запомните: ваша задача — защищать призывателей. Пошли!

— Ну ладно... — прошептал Вэлм, разворачиваясь к своим подчиненным. — Мы немедленно возвращаемся на базу, будьте внимательны по пути. Убивайте любого, кто попытается атаковать или покажется вам подозрительным так быстро, как можете. Атакуйте первым. Неважно, женщина это будет или ребенок — кто угодно, мне всё равно. Никаких исключений! Мы не должны повторить ошибок прошлого.

— Есть, сэр! — крикнули все пятнадцать стражей в один голос.

Однажды на острове появился маленький мальчик. Думая, что тот был всего лишь пострадавшим беженцем, стражи привели его в свою трапезную, где ребенок попросту взорвался. Так один из призывателей — Микка — встретил свою смерть.

В тот день Вэлм был вынужден собирать останки погибшего по всей столовой, и одно только воспоминание об этом будило в нём жаркий гнев — никакая божественная кара не могла перекрыть подобных деяний. Сила этого чувства помогала лишь в одном — так он не чувствовал себя лицемером, когда говорил про себя, что лучше уж Микка, чем Куш.

Вернувшись на базу, он отправил младшего стража за дневным пайком. Тот принёс его, не задав лишних вопросов вроде того, почему капитан пользуется своим положением и не может спуститься в трапезную сам. Вэлм расправился с обедом, почти не жуя, когда патрулировал нулевые ворота. Может быть, учитывая случившееся, им стоило их закрыть? Он приказал молодым Гекко и Романду разместить визосферы вокруг ворот от первых до пятых.

Нулевым воротам, защищенным огромной каменной стеной, не страшны были никакие бомбы. Чтобы скрыть все важные механизмы защиты, в своё время они провели вокруг множество стальных труб — вода, текущая по ним, поддерживала обильную растительность, прикрывающую устройства. И издали можно было принять это за лес, сквозь который нужно пройти, чтобы попасть к воротам. А вот другие ворота, располагавшиеся в разных частях города, были так или иначе открыты. Со стороны все они выглядели по-разному, чтобы вписаться в стиль того или иного района и не вызывать у людей диссонанса, но по своей структуре были одинаковы: огромный вентилятор, управляемый с помощью контрольной панели, исполнял роль трубы, но его острые лопасти с легкостью могли предотвратить вторжение. Когда самим стражам нужно было пройти сквозь такие врата-воздуховоды, они использовали специальный код, меняющийся каждый день.

Вэлм прошёл сквозь нулевые ворота и вошёл в парадный зал. Круглая комната была достаточно большой, чтобы вместить в себя всех стражей острова, исключая разве что Бедолей. Каменные изваяния, изображающие богов, выстроились вдоль стены — их взгляды были направлены в центр помещения, на алтарь. В этом зале проводили как похороны, так и свадьбы, а иногда и деловые встречи. За алтарём располагалась лестница, ведущая к внутренним воротам и жилым помещениям. Выходы с номерами один и два располагались под ступенями. Вэлм начал подниматься и в то же время открылся выход номер один, откуда показалась Куш. Этот зал вёл в оружейную, в мастерскую Бедолей и их общежитие, а ещё ниже располагалось машинное отделение. Что делала Куш в таком мрачном месте? Конечно, у неё было право здесь находиться, но...

Он открыл было рот, чтобы позвать Куш, но кто-то схватил её за руку и потянул на себя.

Вэлм немедленно двинулся к ней, но девушка уже скрылась за дверью. Она протирала губы своей перчаткой, когда наконец заметила его.

— Всё в порядке? — спросил страж.

Она избегала его взгляда и не торопилась отвечать. Наконец он увидел того, кто схватил Куш за руку — это был Ифарнал. Восемнадцатилетний, всего на год старше Куш, он был настолько крупным и жилистым, что, казалось, был создан не для работы или битв, а исключительно для бодибилдинга. И он любил демонстрировать эту особенность своей фигуры с помощью плотной облегающей одежды. Лицо же его было самым обычным — из числа тех, что забывались, едва на них взглянешь.

Должно быть, он и сам это понимал. Об этом говорила его манера одеваться, привычка красить волосы в красный цвет — всё для того, чтобы привлечь внимание. Но все эти усилия привели лишь к тому, что в гвардии Ифарнала не уважали. Даже его имя — Ифарнал, божество красоты, — подвергалось нападкам и критике. Вэлм всегда считал, что юноше стоит позиционировать себя как кого-то попроще.

Однако тот всё ещё оставался одним из самых важных людей в пределах базы. Почти сотня стражей собралась здесь, чтобы защитить его даже ценой собственных жизней. Что ещё ему было нужно?

Только сейчас Вэлм понял: Ифарнал привлекал внимание не стражей, а девушки — Куш, но до сих пор в этом не преуспел. И Вэлм лично проследит за тем, чтобы так всё и оставалось.

— Что-то не так? — спросил он. — Ситуация не шуточная и у нас нет времени на пустые разговоры. Если у вас какая-то проблема, решайте её как можно быстрее.

Ифарнал проигнорировал его вопрос:

— Механические Бедоли готовы.

Наверняка это было всего лишь попыткой сменить тему, однако Вэлм не мог проигнорировать новости.

— Прекрасно.

— Он запомнил мой голос. Хотите, чтобы я его позвал? — юноша улыбнулся. — Бедоль, иди сюда!

Он выглядел таким гордым, будто сам создал этого Бедоля. Что касается Куш, та поскорее перебралась за спину Вэлма, будто пыталась спрятаться от Ифарнала.

Бедоль наконец появился в коридоре. Он был ростом с Куш, одетый в черно-желтые одежды с капюшоном, он скрывал своё лицо за очками и противогазом. На первый взгляд и не скажешь, что он создан сражаться и уничтожать их врагов.

— Это то, о чём я думаю?

— Именно, — подтвердил Альб, поднимаясь по лестнице вслед за своим созданием. — Он всё ещё не идеален, но...

Вопреки сказанному, мужчина едва ли не светился от гордости. Краем глаза Вэлм заметил улыбку, проскользнувшую по губам изобретателя. Страж решил сосредоточиться на Бедоле, поговорить с призывателем он успеет и позже.

— Он не выглядит сильно мощным. Сражаться-то сможет? — Вэлм взмахнул мечом и Бедоль сделал шаг назад. — Ты понимаешь, что я говорю?

Машина медленно кивнула.

— Всё зависит от приказа, — объяснил Альб, прокашлявшись.

— В таком случае... обнажи своё оружие! — приказал страж.

Машина развернулась и выхватила хлыст, взмахнула им, вырисовывая в воздухе неясные узоры. Бедоль не мог сражаться. Вэлм был уверен, что тот появился здесь только благодаря утреннему разговору, но им не нужна была послушная кукла, способная развлечь их представлением с хлыстом — им нужно было настоящее оружие.

— Ерунда, — заключил он, спустя несколько секунд. Одним движением он рассек грудь Бедоля, откуда брызнула кровь.

Альб судорожно вздохнул и подхватил машину под руки, оттаскивая в сторону.

— Я заберу его обратно в мастерскую, — он покачал головой. — Потом я планирую вооружить его огнестрельным оружием, что же до крови... Понравилось? Это уловка, чтобы отвлечь врагов. Пусть думают, что они живые.

На полу образовалась небольшая алая лужа.

— Сколько таких вы сможете предоставить?

— Пятерых за следующие три дня. Может быть, больше.

Вэлм был приятно удивлен ответом.

— Мы в мастерской не штаны просиживаем, — покачал головой Альб, он был явно обижен реакцией стража.

— Назовём их «ложные Бедоли». И уберите кровь, не только наши враги будут думать, что они живые. Не хочу, чтобы кто-то из наших ребят в пылу боя подумал, что ранили одного из его товарищей. Издалека они должны выглядеть как люди, но пусть эта иллюзия рассеивается при ближайшем рассмотрении.

Только сейчас Вэлм осознал, что супер-солдат, о котором он грезил всё это время, был недостижимой мечтой. У них были только Бедоли, самым интересным в которых была кровь.

— Расскажи, что происходит за пределами базы, — наконец подала голос Куш. — Враг где-то здесь?

— Да, я думаю, что они где-то здесь. Слоан взял несколько отрядов, они найдут и уничтожат их. В попытке отомстить за смерть брата, он прославит своё имя.

Слоан был богом возмездия.

— Значит, мы в безопасности?

— Пока что да. Но я хочу, чтобы вы не ходили по базе вместе. Передай Ифарналу... Нет, пожалуй, с ним я поговорю сам.

Они поднимались ко внутренним воротам и жилым помещениям в неловкой тишине.

— Какие-то проблемы с Ифарналом? — наконец-то подал голос Вэлм. Он устал от этой давящей тишины, да и от своего любопытства тоже.

— Да, но ничего особенного. Я уже всё решила. Я всё думаю, что нам делать теперь, когда мы потеряли стольких призывателей... Хорошо, если нам пришлют кого-то на замену. Как ты думаешь, они пришлют, м?

Корабль с поставками должен был прибыть через семь дней, но Вэлм не знал, пришлют ли им кого-то из призывателей, а если и попытаются, то захотят ли те остаться на острове. В конце концов, руководство пока не сказало ни слова по этому поводу.

— Не думаю. Говорят, все больше людей скрывают свой дар призывателя.

— Значит, они попадут в ад, — просто сказала девушка.

Он понимал, что ей просто хочется сменить тему.

— Скажи, Вэлм, что будет, если они пришлют к нам ещё одну девушку-призывателя? Юную, красивую, привлекательную...

— Думаю, у неё точно не будет проблем с желающими стать ядром для её эонов.

— Вы, мужчины, такие простодушные! — театрально вздохнула Куш, почти разочарованная его ответом.

Куш была богиней изобилия и, в отличие от Ифарнала, её имя полностью соответствовало носительнице.

— Это точно, — усмехнулся Вэлм. — Но ведь именно потому ты всё ещё со мной, верно?

Глава 11

Посреди ночи «Аса» трясло уже настолько сильно, что Юна и Тидус с трудом удерживали равновесие.

Молодые люди порвали постельное белье, чтобы соорудить веревку и связать друг друга между собой. Стоя близко к рубке, Тидус пытался разглядеть, что происходит снаружи, но безрезультатно. Юна страховала его и юноша выглянул на палубу: по лицу хлестал дождь, практически ливень, пришлось тут же прикрыть глаза, так ничего и не рассмотрев. Они были отрезаны от мира. Веревка натянулась, с силой сжав его талию — это Юна просила вернуться.

— Ничего не видно, — объяснил он ей, едва приблизившись; он весь промок, с его волос и одежды стекала вода.

— Нужно подождать, когда шторм пойдёт на убыль, — ответила девушка, качая головой. — Через несколько часов встанет солнце, и мы сможем понять, где находимся.

Её лицо искривилось в недовольной гримасе. Понять, где они находится — одно дело, а вернуться в Бесайд — совсем другое.

— Может, и остров сможем увидеть. Не переживай, наверняка наши друзья тоже будут нас искать. Тем же «Крыльям» не составит труда заметить нас с воздушного корабля.

— Ты выглядишь очень спокойной для сложившейся ситуации, — кивнул Тидус.

— Может, я и не похожа на такого человека, но я всё-таки выросла на острове, а тут и не такое случалось.

— Ты как старая бабка разговариваешь, — молодой человек говорил с нотками осуждения, но на его губах играла довольная улыбка.

— Ужас какой!

Спустя несколько мгновений они уже смотрели друг на друга, почти смеясь.

— Я думаю, всё будет в порядке.

— Несмотря на все наши проблемы?

Вдруг корабль оказался между двумя крупными волнами. Тидус почувствовал, как его желудок сделал сальто и заметил, что Юна зажмурилась от страха. Юноша шагнул было к ней, однако в этот момент корпус «Аса» раскололся с протяжным звуком, похожим на стон. Потеряв равновесие, Тидус покачнулся и упал, ударившись головой о штурвал. Единственным, что он почувствовал перед потерей сознания был запах пороха.

Когда юноша открыл глаза, солнце уже взошло. Никаких больше порывов ветра, никаких облаков, да и корабля тоже не было. От «Аса» остался только обломок, на котором едва-едва помещался человек, — именно на нём и держался Тидус.

— Не двигайся, — прошептал знакомый голос поблизости.

Это была Юна. Вода закрывала её тело по самые плечи, к молодому человеку она повернулась спиной, глядя прямо на чудовище. Монстр выглядел как огромная черепаха — голова и большая часть панциря выглядывали из воды, глаза сверкали стеклянным блеском. От него откровенно несло гнилью.

— Юна...

На мгновение девушка обернулась к нему, и юноша заметил, насколько она напугана — её губы дрожали, глаза походили на два огромных блюдца.

«С каких пор она защищает меня, а не наоборот?»

Чудище не двигалось, Тидус гадал, сумеет ли Юна его усмирить, а затем заметил палку... нет, трезубец. Оружие, надломленное, вошло глубоко в шею черепахоподобного существа. Он попытался представить себе эту картину: Юна сражалась с этим монстром, когда он сам был всего лишь обузой, безвольно болтающейся на обломке корабля поблизости.

— Прости, — одними губами прошептал молодой человек.

Она с трудом улыбнулась ему и вдруг склонила голову, прикрыв глаза.

— Юна?

Призывательница медленно уходила под воду и монстр, будто наблюдая за ней, опустил голову.

Тидус взобрался прямо на обломок, с трудом балансируя и удерживая равновесие, а затем потянул на себя их самодельную веревку, всё ещё обвязанную вокруг его талии — нужно было как можно скорее вытащить Юну из воды. Места с трудом хватало, да и убежище из одной доски было так себе. Тварь всё ещё находилась поблизости. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что в пасти ее сверкают огромные клыки, а длинным языком можно было легко задушить человека.

Он удерживал Юну на руках с такой осторожностью, словно та была фарфоровой куклой и могла разбиться при любом неаккуратном движении. Отчего-то он вспомнил о событиях двухлетней давности: первом поцелуе, подаренном ему Юной на озере Макалания. Эти воспоминания наконец-то пробудили в нём позабытую силу.

— Я тебе этого не прощу! — С кем он говорил? С этим монстром? Сам с собой? — Я буду защищать её любой ценой!

Тидус всеми силами пытался развязать веревку, связывающую их между собой, но намокший узел не желал поддаваться. Монстр же не терял времени — он уже положил голову на их хлипкую доску, наклоняя её к воде. Такими темпами они оба свалятся. Плюнув на узел, парень прыгнул на спину чудовищу. На четвереньках перебравшись к затылку, он перевернулся и нащупал трезубец — тот самый, каким Юна заставила тварь остепениться. Несколько движений, немного силы и вот орудие уже полностью вошло в его плоть, скрывшись в ней где-то в районе подбородка. Чудище перестало двигаться, погружаясь под воду.

«Нужно бежать», — думал Тидус, глядя как по воде расходится некрасивое кровавое пятно. Стоял всё тот же гнилостный запах.

В этот же момент над поверхностью воду показалось другое существо: акула, тело которой было покрыто крупными чешуйками, похожими на те, что усеивали тела ящериц. Оно подпрыгнуло и исчезло с другой стороны панциря гигантской черепахи.

Раздался высокий, странный свист.

«Оно зовёт своих».

Словно в подтверждение этой мысли показалось ещё несколько похожих существ. Все они сплывались к голове мертвого чудовища, начали раздирать его тело на части. Продолжая стоять на твердой поверхности панциря, Тидус смотрел на этот жуткий пир как завороженный. Он знал, что нужно как можно скорее уходить отсюда, не позволить Юне видеть всё это, но посчитал, что пока лучше не приближаться к воде. Уплывут ли эти твари отсюда, когда закончат?

«Сейчас или никогда...»

Он вытащил трезубец из тела поверженного чудовища и вернулся обратно на обломок корабля, где Юна всё ещё лежала без сознания. Веревку пришлось плотнее обмотать вокруг её талии, пока не получалось избавиться от неё, и взвалить девушку себе на спину. Оказалось сложнее, чем он думал — любой вес в воде чувствовался иначе. Он вдруг подумал, не лучше бы им было остаться на обломках корпуса.

С осторожностью он приблизился к воде и сделал глубокий вдох. Сосредоточив всю силу в ногах, юноша вновь прыгнул. Но на этот раз у него на руках была Юна. Он неправильно рассчитал разницу в весе: вместо того, чтобы прыгнуть на спину черепахи, Тидус ушёл под воду.

Он незамедлительно почувствовал, что его тянет вниз; понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, что на самом деле происходит. Это была веревка: она обмоталась вокруг одной из тварей и та утягивала молодых людей за собой на самое дно.

Животное внезапно решило вернуться к трупу черепахи.

Тидус воспользовался возможностью и умышленно пошёл ко дну. Он надеялся, что тогда Юна окажется на поверхности. Тварь же, не обращая внимания на своих непрошенных пассажиров, продолжала лакомиться падалью. Тидус обогнул ее, про себя умоляя, чтобы она так его и не заметила. Подтолкнув Юну к поверхности, он обернул веревку вокруг спинного плавника существа. Что ж, первая часть плана прошла успешно, осталось самое сложное: забраться на спину этого монстра. Как он отреагирует на подобный трюк?

Зверь дергался, но не пытался напасть на наглого паренька — слишком занят был своим обедом. Тидус вынужден был ухватиться за плавник, чтобы удержаться у него на спине.

Оставалось только помочь Юне. Натянув веревку, он попытался притянуть её к себе, однако этого было недостаточно. Девушка должна была прижаться к этой твари.

— Юна? Юна, ты слышишь меня? Я справлюсь со всем этим, не волнуйся, но, пожалуйста, очнись.

В этот момент другая акула выпрыгнула из воды совсем рядом с ними, издав уже знакомый пронзительный свист. С таким видом, будто ему в голову вдруг пришла гениальная идея, Тидус приложил к губам два пальца и ответил на её свист своим. Тот был настолько громким, что Юна пришла в себя.

— Тидус? Где ты?

— Я здесь, рядом с тобой.

— Что произошло? — она повернула голову в его сторону, столкнувшись с юношей взглядом.

— Монстры окружили нас и пытаются уничтожить наш единственный транспорт. Но не волнуйся, это всего лишь вопрос времени. Мы не закончим в качестве обеда для каких-то акул!

Глубоко вздохнув, Юна согласилась со сказанным.

Спустя какое-то время их «ручная» акула отбросила в сторону попытки насладиться останками гигантской черепахи и спокойно поплыла в сторону, почти не погружаясь под воду.

— Интересно, куда он поплывёт...

— Хорошо бы, если вон туда, — Юна указала на небольшую точку на горизонте.

— Это... это Бесайд?

— Я не знаю. Но лучше оказаться на любом из островов, чем продолжать путешествовать на спине гигантской акулы.

— Он решил взять в другую сторону. И, смотри-ка, делает это очень быстро.

Конечно, эта акула была в три раза больше любого человека, вес двух молодых людей никак не влиял на скорость её движения.

— Эй! — естественно, животное не стало ему отвечать.

— Что ж, думаю, выбора у меня нет.

Тидус взял трезубец в левую руку и как следует ткнул им туда, где, как ему показалось, располагались щеки этого существа.

— И не смей уходить на дно! — он отбросил его в сторону.

Если акула решит уйти на глубину, Тидусу придётся ткнуть её в живот, а ещё раз погружаться под воду, чтобы пролить чью-то кровь ему не хотелось. К тому же, животное набрало уже приличную скорость и давление под водой усугубит любое погружение, не говоря уже о том, что он мог попросту сорваться под напором скорости.

По телу монстра прошла дрожь, но в конце концов он подчинился этому своеобразному приказу, повернув направо, в сторону острова.

— Прости нас, — приглушенно произнесла Юна.

Тидус же за собой вины не чувствовал. У акул было всего одно правило: сожри или будь сожранным. На самом деле, оно действовало для всех жителей Спиры, просто звучало немного по-другому, ведь у каждого был свой способ выживать в этом беспощадном мире. Он был жесток по отношению ко всем своим жителям, каким только испытаниям не подвергались обитатели Спиры!

В такой ситуации Юна казалась настоящим сокровищем. Кто ещё стал бы просить прощения у животного?

Она почти что лежала на спине акулы, обхватив её туловище руками и ногами. Ему вдруг вспомнился день, когда девушка призвала своего первого эона, Валефора. Тогда он ещё не знал, с кем имеет дело — с дикой тварью или настоящим монстром; но понимал: если Юна обладает силой контролировать таких могущественных существ, нормальной жизни им не видать.

Вместе с этой мыслью появилась и другая. В отличие от многих, о «нормальной» стороне жизни Юны он знал не понаслышке. Большинство было знакомо лишь с её внешней стороной — серьезной, упрямой и консервативной девушкой.

«Я же понимаю её лучше других».

— О чём-то задумался? — спросила Юна.

— С чего ты взяла?

— Ты улыбаешься.

— Да ну? Должно быть, просто устал и мышцы начали сокращаться сами по себе.

Он повернулся в сторону острова. Тот приближался, уже можно было разглядеть зеленые холмы, какие-то деревья. Бесайд это или нет, но там они найдут кров и пропитание. Тидус позволил себе едва слышно рассмеяться.

— Что такое?

— Ничего-ничего.

— Ну ты и скрытный сегодня!

Она тоже рассмеялась, тихо и мягко, как обычно.

Глава 12

Слоан и его отряд нашли четверых убийц. Трёх они убили, не задумываясь, четвертого взяли в качестве заложника для допроса, захватив с собой на южную часть острова.

Сам Слоан и около двадцати его подчиненных, собрались вокруг преступника, по голову зарытого в песок.

— Убейте меня уже, что медлите? — фыркнул тот.

Ещё совсем молодой, этот человек дрожал. Все агенты Магов вели себя одинаково: стоило им попасться в руки стражей, они отказывались отвечать на любые вопросы и требовали их убить. И Слоан знал, что из этого парня они тоже ничего не сумеют вытрясти. Вот только страж не может покинуть свой пост, не получив соответствующего приказа — их ждал долгий день, а может и ночь.

С тех пор как они обосновались на этом острове, их сопротивление приобрело пассивный, вялотекущий характер, и для Слоана, назвавшего своё оружие в честь бога войны, а самого себя — в честь бога мести, такой расклад был одним из худших. И до вчерашнего дня он молча мирился с устоявшимся порядком, ожидая, когда его младший брат призовёт своего первого эона.

Но Анли погиб, и Слоан едва ли мог справиться с болью утраты: его брат был таким мягким, таким нерешительным, он так его любил и так гордился, когда узнал, что тот открыл в себе дар призывателя...

«И если его больше нет, кого я должен защищать?»

Призыватели во главе Бевелля объявили Магов Занарканда, их детей и союзников еретиками, но не отлучили тех от церкви. Почему? Если верить слухам, Бевеллю нужны были их чары, чтобы выиграть войну и они хотели воспользоваться ими ещё не один раз. Им пришлось возглавить Занарканд, чтобы там отказались от технологичного оружия, способного в несколько раз облегчить победу Бевелля. Всё было слишком запутанно. Они не должны были щадить тех, кто отрицал богов, их нужно было уничтожать мгновенно, едва о них узнав. Такой была цель их элитного подразделения, расположенного на этом острове, но Маги тоже это понимали. Потому и присылали им этих смертников с промытыми мозгами, верно?

«Разве наше правительство не заставляет нас делать то же самое?» — вдруг осознал Слоан.

Любому ребенку было известно, что боги — выдумка, однако любой из них также мог их вообразить, представить. Эта иллюзия была настолько сильной, подкреплялась столькими историями, церквями, что многие легко отдавали за неё жизнь.

«Настоящая промывка мозгов».

— Начнём допрос? — спросила Кэт.

— Он не станет нам отвечать, — покачал головой Слоан после короткой паузы. — Эй, ты. Ты когда-нибудь видел Чародейку своими глазами? Говорят, она невероятно красива, это правда?

Их пленник молчал, его взгляд был устремлен куда-то вдаль — он ответил им лишь незаметной полуулыбкой.

— Ты для неё пустое место, знаешь? Она просто воспользовалась тобой и твоими товарищами, прежде чем выбросить вас, словно никчемные игрушки. Никто не придёт за вами! Вас не спасут!

На мгновение преступник поднял глаза к небу.

«Неужели будут подкрепления с воздуха?»

Слоан не видел их своими глазами, но знал, что к битве могли присоединиться те летающие устройства. Такой тип оружия, он был уверен, мог легко перевернуть исход войны.

— Убейте меня, — повторил заключенный.

— Понимаю. Начинается прилив, вскоре ты полностью погрузиться под воду. Поверь мне, парень, ты будешь не первым, кто попытается дышать под водой из последних сил, но преуспеешь ли ты там, где все остальные сломались?

— Вы просто чудовища...

— Один из твоих приятелей убил моего младшего брата, ублюдок. Конечно, это был не ты, но ты бы тоже мог, не так ли? Проблема, видишь ли, в том, что вы все пришли сюда именно для того, чтобы убить его, так что так просто вам отсюда не уйти. Ты умрешь... но медленно. Ты покинешь этот мир, проклиная его, задыхаясь от адской боли. А после этого, будь добр, окажи мне услугу: обратись монстром и вернись ко мне. Тогда я разорву тебя на части и развею пепел по ветру.

Слоан не успел закончить свою тираду — пленник разразился громким, почти истерическим смехом. Кто-то из солдат подошел к нему, чтобы ударить и заставить замолчать, но тот и сам вдруг затих. Он смотрел только в небо.

Все остальные тоже взглянули туда. Раздался какой-то непонятный звук, всё ближе и ближе, а со стороны песка донесся легкий свист — это был их заключенный.

Корабль пролетел над противоположной стороной побережья, потом показался на вершине горы, ровно над статуей богини Лукеры. Это был первый раз, когда Слоан видел воздушный корабль своими глазами — треугольной формы, очень шумный и медленный.

Зависнув над пляжем, машина начала снижаться.

Стражи в спешке сдали назад и скрылись среди буйной растительности. Когда один из них обернулся назад, то увидел, что нижний люк воздушного корабля открылся — оттуда по канатам спускался целый батальон.

Сжав оружие в руке, Слоан развернулся и бросился обратно к пляжу.

На спине каждого врага располагался мяч, удерживаемый тонкими струнами: бомба, такая же как и та, что рванула около башни. На берег их сошло около пятнадцати-двадцати, самый первый без колебаний схватился за оружие и расстрелял заключенного. Слоан видел его лицо: каким бы он ни был, вёл он себя достойно, как настоящий солдат. Сражайся они на одной стороне, точно поладили бы.

— Но всё же... — он не закончил предложения. Его люди до сих пор ждали приказа. — В моё время жизнь стоила гораздо больше.

На мгновение по губам мужчины пробежала горькая усмешка, однако уже спустя мгновение он взял себя в руки:

— Возвращайтесь на базу. Ваша задача отчитаться перед Вэлмом, после этого перейдете под его командование. До этого момента назначаю командующей Кэт.

Слоан обнажил свой меч, направив его в сторону врага.

— И скажите ему, что после моей смерти он может взять имя «Слоан».

«Он всегда был куда более достойным носителем этого имени».

На базу никто не вернулся. Воздушный корабль высадил врагов повсюду, они заполнили почти весь остров. Измученная, девушка знала, что вскоре умрёт, но совсем не боялась. Она знала, что так и произойдёт ещё в тот момент, когда погиб самый близкий и дорогой для неё человек.

— Канаэла...

Несмотря на дар призывателя, её убили полгода назад, не позволив прожить и четверти жизни. И теперь, когда она была мертва, был ли Кэт хоть малейший шанс стать ядром эона?

Куш точно выберет Вэлма, и тогда у гвардии в руках окажется по-настоящему впечатляющее существо. А кому Ифарнал отдал своё сердце? Все знали, что он был влюблен в Куш, но та отвергала все его попытки сблизиться. Ещё бы. Да и сомнительно, что призыватель может стать ядром — это же просто бессмысленная растрата драгоценного дара.

В таком случае, мизерный шанс всё же оставался. Но даже если Ифарнал выберет Кэт, вряд ли они сумеют достичь единения душ. Она слышала, что между призывателем и ядром должна быть связь, и чем сильнее та будет, тем больше шансов на успех.

С Канаэлой у них не возникло бы проблем, но с Ифарналом... Пожертвовать своей жизнью ради близкого — это одно дело, а пожертвовать ею ради незнакомца, чтобы заслужить толику уважения — совсем другое. Как же она жалела о её смерти!

Несколько взрывов поблизости вырвали девушку из плена собственных мыслей.

«Они начали атаку! — в страхе подумала Кэт. Если весь тот воздушный корабль был забит солдатами, у стражей не было и шанса. Выдохнув, она взяла себя в руки: может, ядром для эона она и не станет, но она всё ещё может принести пользу. — О, Слоан, дай мне сил истребить наших врагов!»

В попытках воодушевить себя она вспоминала те счастливые дни, когда Канаэла ещё была рядом. Кэт двигалась вперед меж деревьями, пока не добралась до вершины холма, откуда виднелся вход на базу.

Близ помятых ворот под номером три она заметила трупы Гекко и Романда. Молодые люди погибли не зря — нескольких противников они забрали с собой в Дальние Пределы. Знакомый меч торчал из груди одного из них, вполне красивого юноши.

Хотелось плакать, однако Кэт держалась, двигаясь к нулевым вратам.

В одной из стен обнаружился пролом, здесь повсюду пахло кровью. В то же время что-то ударило девушку по спине, заставляя обернуться. Лес казался подозрительно тихим, здесь никого не было, но под её ногами прокатился уже знакомый мяч. Она услышала щелчок, и мяч начал раскрываться.

Это было последним, что увидела Кэт перед взрывом.

«Сумею ли я стать цветком?»

Вэлм искал Куш.

Ещё несколько часов назад парадный зал был похож на деревенский госпиталь, но с тех пор, как враг прорвал их оборону, он походил скорее на поле битвы. Здесь стоял невыносимый запах смерти.

Над братской могилой сверкали души, распространяя мягкий свет.

Снаружи раздался взрыв, один из голосов прокричал имя «Кэт», а следом объявили и о смерти девушки. Некому было заботиться о раненых.

И несмотря на то, что стражи считались элитными воинами, их обмундирование давно устарело. Они не могли выстоять против войск Занарканда, вооруженных по последнему слову техники.

— Несмотря ни на что...

«Время пришло, сейчас мы близки как никогда».

Он собирался добровольно стать ядром для эона. Это единственный способ переломить ход боя.

Лестницы, ведущие к жилым помещениям, были искорежены и кое-где выжжены.

«Опять бомбы», — покачал головой Вэлм.

Переступая через трупы своих людей, он беспрерывно молился богу Дальних Пределов за упокой их душ. Пусть каждый из них станет цветком после смерти, если это действительно правда. Когда он наконец добрался до лестницы, то обернулся, чтобы ещё раз осмотреть комнату. Тела Куш там не было. Пристыженный облегчением, которое испытал при этой мысли, мужчина поднялся выше.

Трое врагов ворвались в жилые помещения. В то время ворота номер один открылись, пропуская внутрь механических Бедолей в огромных костюмах и противогазах. Они медленно вошли в комнату, размахивая своими цепями. Враг открыл огонь.

Недавно Альб потребовал ещё три дня на завершение своего проекта. Вэлм все гадал, как могут помочь три дня после трёх лет непрерывной работы. Старик внезапно появился за спинами своих творений, он едва стоял на ногах.

— Вэлм! Прости, я покинул мастерскую...

Страж не собирался его за это отчитывать. Не до того сейчас было.

— Вернитесь! — приказал Бедолям Альб.

— Нет, они должны сражаться.

— Они будут лишь путаться у тебя под ногами, Вэлм.

Новый взрыв оповестил их о прибытии врага. Они прибывали снова и снова, будто не было им конца. Альб и его Бедоли направились к аварийному выходу, а Вэлм устремился вверх по лестнице. Перед тем как пересечь внутренние ворота, он обернулся в последний раз: жилые комнаты напоминали место бойни, где цветы на алтаре перемежались с кровью и трупами, освещенными бледным светом блуждающих душ.

— Ты не сбежишь, трус!

Какой-то юноша с мечом в руке бросился в сторону Вэлма. Видимо, тот хотел сэкономить боеприпасы, что играло мужчине на руку. Так они могли сразиться в равном бою.

— Давай, нападай, еретик, — ухмыльнулся страж.

Один размашистый удар меча по дуге и бедный паренек уже рассечен до самого пупка. Сомнений не оставалось — в таком состоянии враг точно не сможет ни атаковать в ответ, ни помешать ему. Вэлм направлялся к нулевым воротам, слыша предсмертные хрипы противника позади. Он ускорил шаг.

«Пройдет совсем немного времени, прежде чем душа этого человека обратится монстром», — подумал он.

Часть механических Бедолей лежала на полу, истекая кровью. До этого момента Вэлм никогда не считал их чем-то близким к людям, но сейчас испытал жалость по отношению к машинам, чьим предназначением была простая работа в мастерской, а вышло всё иначе.

И то, что стоящие на ногах Бедоли подходили к своим товарищам, помогали им встать, только усилило впечатление.

«Они действительно люди, — вдруг понял мужчина. — Самые настоящие».

Альб никогда не смог бы сделать простых болванчиков, созданных только для битв или работы. Он всегда вкладывал душу в свои творения, пусть до сегодняшнего дня и не приходилось думать, что «душа» в этом случае была реальной. А теперь он использовал их, чтобы просто сбежать.

Сжав челюсти, Вэлм медленно спустился вниз.

— Альб! — закричал он.

Старика и след простыл. Несколько Бедолей — отвратительные машины, созданные, чтобы обмануть не врага, а союзника — подняли на стража глаза.

— Передайте ему, что он может бежать куда угодно. Я найду его и заставлю ответить за предательство!

Возможность сравниться с врагом с помощью механических солдат, не знающих усталости, — вот та утопия, в силу которой он поддерживал Альба всё это время... Несмотря на то, что Вэлм был солдатом, он предпочёл бы жить в мире, где никому не приходилось сражаться. Никто никогда не узнает об этом его желании.

Руки Бедолей сложились в извиняющемся жесте, они отвечали мужчине на своём отвратительном языке.

— Заткнитесь! — рыкнул Вэлм, раздраженный их манерой говорить.

Вдруг он вспомнил Куш, однажды возвращавшуюся из мастерской через первые ворота. Что она там делала?

— Они в жилых помещениях, Вэлм!

Мгновенно вернувшись к реальности, он поднял взгляд. Один из его людей придерживал голову, истекающую кровью, стоя у нулевых ворот.

— Призыватели... — успел произнести тот, прежде чем замертво свалился на пол.

«Куш!»

Жилые помещения походили на лабиринт из множества коридоров, ведущих к спальням. Это было одно из самых безопасных мест на всей базе, как враг мог проникнуть сюда?

«Альб!» — осенило его.

Вэлм считал, что только старик мог позволить им забраться так далеко. Ослепленный яростью, он поспешил к спальне Куш.

Длинноволосый противник, скорее всего женщина, двигался к дальней стене комнаты, хромая. Должно быть, она была ранена. Вэлм двигался тихо, легко, уже спустя мгновение приставив меч к шее женщины. Одного нажатие и её плоть поддалась стали, брызнула горячая кровь.

Безо всяких сожалений мужчина пнул её труп, услышав знакомый хруст костей. Жестокий поступок, да, но они заслуживали худшего. Да и битва накладывала на сознание свой отпечаток: их всех толкали вперед гнев и ненависть.

— Защити меня, о, Лукера! — в голос воскликнул он, на всех парах поспешив в коридор.

В самом разгаре битвы надеяться на выживание мог только человек с холодной головой. И Вэлм должен был напомнить себе, что он сражается ради Куш, что он — защитник, которым она восхищалась и которого любила.

Комнаты призывателей находились в самом сердце лабиринта. Десять дверей, каждая вела в свой коридор. Куш принадлежала третья. Оказавшись прямо перед спальней девушки, он вдруг застыл. С тех пор как он встретил Куш и Ифарнала неподалеку отсюда, ситуация изменилась.

— Могу я с тобой поговорить, м? — спросила она.

— Позже. Мои люди сражаются.

— В самом деле?

— Хватит, сейчас не время!

Вэлм стиснул зубы и с силой ударился головой об дверь. Любая крепость могла пасть, если её командир думал только о своей женщине, здесь не было нужды в предателе или шпионе.

— Дай мне шанс искупить свою вину...

Согласно заданному шифру, он стукнул по панели трижды. Циферблат привычно загорелся, но с другой стороны не раздалось ожидаемого звонка. Враг ещё не добрался сюда, несмотря на витающий в воздухе запах смерти: аромат пороха и крови со сладким привкусом покидающих тела душ.

«Куш...»

Он постучал снова, на этот раз единожды. Дверь не двигалась с места, никто не отвечал.

Вэлм прошёл мимо четвертой и пятой дверей, остановившись у шестой. Спальня Ифарнала. Он постучал в дверь. К его ногам прикатился мяч.

«Бомба».

Первой мыслью было откинуть её, пнув, но удар наверняка активировал бы устройство. Он отпрыгнул в сторону и побежал, что было сил. После десятой двери коридор поворачивал направо, у Вэлма едва хватило времени, чтобы завернуть за угол и прижаться к стене. Силы взрыва не хватило, чтобы заглушить пронзительный крик Ифарнала — он открыл дверь за секунду до детонации бомбы.

Вэлм грязно выругался и покинул своё убежище.

Враг стоял в конце коридора, почти что у первой двери, и продвигался вперед. С мечом наперевес Вэлм бросился на врага. Пробегая мимо шестой двери, он успел крикнуть, чтобы её закрыли.

Он столкнулся с тремя бойцами, что двигались исключительно группой, узкий коридор замедлял их движение. Их лидер, подросток с каштановыми волосами, выстрелил. Вэлм мгновенно пригнулся, избегая пули, перекатился и снова выпрямился. В выпаде он задел горло своего противника, пронзая его мечом. Двое его товарищей были ещё моложе, почти дети, и уже не показывали той же решительности. Вэлм, с ног до головы покрытый потом и кровью, видел страх, застывший в их глазах.

Один из них замер, второй врезался в него — оба потеряли равновесие. Воспользовавшись моментом, Вэлм подобрал чужой пистолет и выстрелил. Пуля прошла навылет, задев их обоих. Подростки свалились на пол, словно мешки с картошкой, прямо так, где и стояли.

— Я не могу закрыть дверь, она сломана! — Ифарнал в панике выбежал в коридор, от открывшейся ему сцены юношу едва не стошнило.

— Убегай отсюда!

Призыватель не двинулся с места.

— Где Куш? — продолжал Вэлм. — Я стучался в её дверь, но она не ответила.

Ифарнал бросил беглый взгляд на спальню за своей спиной и нервно коснулся своего подбородка, прежде чем пригласить стража внутрь. Квадратная комната была почти пустой, даже на стенах не было ни краски, ни обоев. Её хозяин явно был озабочен собственным внешним видом больше, чем декором.

— Она там. Но, если честно, мне нужно поговорить с тобой, прежде чем...

Мужчина обратил внимание на кровать, закрытую балдахином, и поспешил к ней.

— Куш!

Он отодвинул ткань и обнаружил на кровати девушку, полуобнаженную, спящую.

— Вэлм, погоди... — продолжал бормотать Ифарнал. — Я знал только об этом способе... Существуют и другие, но я не знал, как ими пользоваться.

Страж развернулся и изо всех сил ударил призывателя по лицу, отчего тот свалился на пол. Снова вернувшись к Куш, он потряс её за плечи — девушка приоткрыла глаза, блаженно улыбаясь.

— Что с тобой случилось? — спросил он.

Она не отвечала. В попытках приподнять её, Вэлм заметил её остекленевший взгляд.

— Что за?.. Куш!

— Вэлм! — закричал Ифарнал.

Он обернулся на крик и обнаружил, что враг добрался до спальни. Тот самый, которого он считал мертвым. Юноша взмахнул его же мечом, подняв тот над головой.

Вэлм был безоружным и даже если он парирует удар, оставался шанс, что тот заденет Куш. Мгновенно приняв решение, он опустился на колени. Вэлм собирался атаковать противника, но сделать этого так и не успел. Голова того слетела с плеч, покатившись по полу, комнату постепенно заливала кровь, распространяя повсюду знакомый металлический запах. За спиной погибшего стоял «механический» Бедоль, сматывая леску, которой обезглавил врага. Наверняка он был горд собой.

Ифарнал поднялся на ноги и заговорил с Бедолем. Он говорил на незнакомом языке этого существа, словно сам был таким же. Затем они оба подтолкнули шокированного Вэлма в сторону Куш. Они подняли её и заставили сесть на кровати. Она всё ещё была не в себе.

Когда Бедоль ударил её, Вэлм попытался броситься к нему с намерением перерезать ему горло, но Ифарнал крепко перехватил его за пояс, стараясь удержать изо всех сил. Жаль, что ему их хватило. После второго удара Куш открыла глаза. Бедоль снял очки и маску, открыв смутно знакомое лицо. Он был одним из тех, кто всегда помогал носить паланкин девушки.

Мужчина что-то сказал и, к удивлению Вэлма, Куш ответила ему. Она не попыталась прикрыться и даже не попыталась взглянуть на своего любовника.

«Я тут единственный, кто ничего не понимает».

Он чувствовал, что силы покидают его. Но неприятное чувство, вдруг поселившееся в сердце, не давало ему сдаться.

«О, Слоан, кого я должен убить первым?»

Он пытался убедить себя, что всё это пыл битвы, затмившей его разум, но получалось из рук вон плохо.

Наконец-то Куш повернулась в его сторону. Сначала она нахмурилась, потом смутилась — торопливо прикрыла грудь и скромно улыбнулась.

Глава 13

Остров всё ещё был очень далеко, и даже Тидус начал сомневаться, сумеют ли они добраться до побережья. У их акулы кончились силы. Она плавала кверху брюхом, в то время как Юна и Тидус держались за грудной плавник, беседуя друг с другом.

— Скоро здесь соберутся падальщики, — озабоченно произнесла Юна. — Нужно уходить.

Они оба уже провели очень много времени в воде, замерзли и были истощены. Тидус согласно кивнул и покрепче ухватился за плавник, прижимая колени к груди, а ступню — к боку животного.

— Поплыли.

Тидус как следует оттолкнулся от трупа ногами и поплыл в сторону острова. Когда он обернулся, то заметил, что Юна всё ещё бормочет что-то над почившим животным. Пришлось свистнуть и помахать девушке, призывая двигаться. Они не могли потратить ещё больше времени. Юна плыла медленно, у неё наверняка силы были на исходе, но лучше так, чем оставаться посреди моря, рискуя замерзнуть насмерть или быть сожранными очередными тварями.

Вода здесь была ещё очень глубокой.

Юна, в отличие от своего спутника, плыла на спине, часто начиная дышать глубже и быстрее. Она держалась, но насколько её хватит — неизвестно. Глядя на это, Тидус старался экономить силы, чтобы в случае чего помочь ей.

— Так держать, Юна!

— Ох, спасибо, — девушка сбилась с заданного ритма дыхания, отвлеклась и наглоталась воды.

Она кашляла, едва не задыхаясь, и Тидус протянул к ней руку, стараясь хоть как-то помочь. Юна устала гораздо сильнее, чем ей представлялось.

— Прости, я не должен был тебя отвлекать.

С трудом держась на плаву, она изо всех сил старалась не сдать позиций, но юноша видел — ей очень тяжело. Подплыв к ней поближе, он забросил одну из её рук к себя на плечо, позволяя ей опираться на него в этом плавании.

— Прости...

— Не переживай. Так гораздо легче, правда?

— Да, легче, но не тебе. Я чувствую себя виноватой.

— Я ведь попросил тебя не переживать, Юна!

— Может, мне его снять? — она кивнула на своё тяжелое платье. — У меня под ним купальник.

Одежда раздувалась под водой, казалась по-настоящему тяжелой и наверняка сковывала движения Юны.

— Хорошая идея.

— Не смотри! — произнесла девушка слегка нараспев.

— Хорошо-хорошо.

Тидус отвел взгляд, но чувствовал, как Юна дергается совсем рядом.

— Я закончила.

Юна свернула платье в тяжелый клубок, удерживаемый на уровне груди, и юноша не понимал: не проще ли было оставить его здесь, облегчив себе путь до острова. В конце концов, это всего лишь платье.

Они молчали какое-то время, пока девушка не заговорила вновь:

— Я никогда не видела таких акул близ Бесайда. Мы, должно быть, очень далеко от него.

— Или же шторм заставил этих животных отдалиться от привычного места обитания, — заметил Тидус.

— И они потерялись именно близ Бесайда?

— Да, почему нет? Мы были не так далеко от острова, когда начался шторм. Просто было темно и за стоявшим туманом мы не могли рассмотреть его.

— То есть ты думаешь, что сейчас мы видим вдалеке именно его?

— Да, но ты знаешь эту местность лучше меня, и если ты считаешь, что я ошибаюсь, то, скорее всего, так оно и есть.

Он развернулся так, чтобы Юна могла увидеть остров.

— Его форма кажется знакомой, но что-то не так.

— Что?

— Вода. Она очень холодная, это странно.

— Да, это я тоже заметил, — кивнул Тидус.

Она была права. Они плыли прямо к острову, но из-за температуры воды создавалось ощущение, что они отдаляются от него.

«У меня нехорошее предчувствие...»

Если добавить ко всему этому приливы и отливы, опасность становилась очевидной. Столкнись они с первым и их плавание закончится, они так и не доберутся до острова. Он вновь уставился в сторону острова. Правая рука, которой он греб, ныла от усталости.

Он почувствовал, как Юна приподняла его вторую руку и высвободилась из его поддерживающей хватки.

— Спасибо за помощь, Тидус. Если бы не эта передышка, я бы долго не продержалась. Но и тебе проще плыть одному, так? Я справлюсь.

— Ладно. Мне снова плыть впереди?

— Да, так будет лучше всего.

Она наконец бросила своё платье и улыбнулась юноше, но её кожа была совсем бледной, а губы слегка посинели.

— Поплыли, — он развернулся в сторону острова, глубоко вдыхая перед заплывом.

— Да, поплыли, — повторила Юна за его спиной.

Они двигались медленно, и Тидус гадал, когда же они смогут разглядеть дно. Частенько молодой человек нырял под воду, но всё, что он видел — бесконечную тьму глубин. Точно такую же, как днём ранее, когда он вернулся в реальный мир.

Мог ли океан вновь поглотить его? Может, его судьба снова сделала крюк, едва он воссоединился с Юной на мгновение?

«Быть такого не может!»

Он начал тонуть. Оттолкнувшись от поверхности воды, он сумел вынырнуть, хватая ртом воздух.

Остров был всё так же далеко.

— Юна... — он очень устал, — скажи мне, Юна...

Он обернулся, обнаружив, что остался совсем один посреди бескрайних вод.

— Нет...

Он уже было сделал глубокий вдох, чтобы нырнуть, но в один момент остановился и засвистел. Легкие горели, в горле пересохло, а желудок вновь наполнился свинцовой тяжестью.

— Ну, вперед.

В свое время, спасая Спиру от гнева Сина, Юна готова была встретить свою смерть с улыбкой. Она была уверена, что в тот день так всё и случится. Улыбалась ли она точно так же, когда они плыли в сторону острова?

«Она ничуть не изменилась, — расстояние между ними и островом никак не сокращалось, Тидуса начала охватывать паника. — Я уже ничего не смогу сделать...»

В последний раз юноша взглянул на остров. Тот не приблизился ни на метр, но, должно быть, сейчас он смотрел на него под другим углом: посреди зелени виднелось оранжевое пятно. Одна из металлических башен, какими был усеян Бесайд.

— Юна! — закричал он.

Собрав последние силы, он нырнул под воду.

«Юна, Юна, Юна, — он чувствовал себя виноватым. Два года назад он явился в этот мир, направляемый Сином и Ауроном, потому что Спире нужны были перемены, а он должен был стать их катализатором. А теперь что? Ситуация повторялась? — Спира нуждается во мне. Нет, это Юна нуждается во мне. Она хотела измениться, но у неё ничего не вышло. Вот для чего я здесь».

Он заплыл уже достаточно глубоко, но девушки нигде не было видно. Подняв голову, он заметил дрейфующее на поверхности воды белое платье. Он всё вертелся в воде, стараясь разглядеть в темноте хоть что-то, но безуспешно. Морская вода обжигала глаза.

Юноша колебался, поднимаясь наверх. Он бил ногами по воде и чувствовал, насколько сильным было напряжение в мышцах — они буквально кричали об усталости. Чувство было ему знакомо, Тидус сталкивался с подобным в Занарканде: ещё немного и его тело сведет судорогой от холода и напряжения.

В тот день он упал прямо перед толпой зрителей, пришедших на матч. Он был членом команды по блицболу всего несколько месяцев, ему попросту не хватило выдержки.

«Нет...»

Этого никогда не происходило. Только его жизнь в пределах Спиры была реальностью, Занарканд — всего лишь фантазия, галлюцинация.

Грудь жгло от неприятной боли. Он тонул? Невозможно было сказать точно.

«Отец... — молодой человек вспомнил тот день, когда впервые чуть не утонул. Он звал своего отца, который и отправил его в воду, чтобы мальчик научился плавать. Тогда он несколько раз задыхался, кашлял, наглотавшись воды, прежде чем смог нормально плыть. Воспоминания становились всё более странными, но Тидус отчетливо видел своего отца, чувствующего себя как рыба в воде, — он схватил его и потащил прочь из воды. — Мне больно, отец. Помоги мне...»

Его глаза закрылись, он тщетно пытался высмотреть своего отца в темноте.

«Его здесь нет. Как же больно...»

Всё тело горело, особенно ноги, и эта боль была реальной. Он подтянул колени к груди, застыв в позе эмбриона, сосредоточился на этом ощущении. Он видел самого себя, дрейфующего во тьме.

«Кто здесь? Кто приближается?»

Знакомое ощущение, словно он снова только-только прибыл в Спиру, ещё подчиненный Сину. Тидус не знал, открыты или закрыты его глаза, но на мгновение он сумел увидеть проблеск чего-то белого.

«Юна? — это была она, действительно она. К нему приближалась огромная черная тень, раз в пять больше самой Юны — гигант держал девушку на руках, подходя всё ближе и ближе к Тидусу. — Кто здесь?»

Он прищурился. Боль была настоящей. Все было настоящим.

Гигант, которого он видел, — это был его отец. Он плавал как рыба в воде, удерживая в одной руке Юну, а в другой...

«Спасибо, отец!»

Глава 14

Вэлм мечтал стать ядром эона и обрести бессмертие. Он мог бы оставаться рядом с Куш, а после её смерти, когда она станет прекрасным цветком в Дальних Пределах, присоединиться к другому призывателю, чтобы продолжать сражаться на протяжении вечности.

Он часто размышлял, о чём думают люди, становясь ядрами, и что они чувствуют. Никогда ему об этом не узнать, он умрёт как самый обычный человек.

Позади раздались выстрелы. Неожиданно в помещении появился Бедоль в желтом, ввалившись туда неуклюжей походкой, левой рукой он сжимал винтовку. Вэлм понятия не имел, сколько пуль выпустило это существо. Все в спальне, кроме новоприбывшего, впали в ступор. А затем второй Бедоль, косматый, начал оскорблять своего сородича. Куш встала и с криком опустилась обратно на кровать. Она не могла стоять, Ифарнал вынужден был поддерживать её.

Вэлм медленно терял сознание. Куш кричала, но он не желал ей отвечать, он не желал её даже слушать. Она только действовала ему на нервы. Что до криков Бедолей — те просто раздражали. Тот, что с винтовкой, поднял руку, вот только кисти не было. Культя была перемотана тряпкой, насквозь пропитанной кровью.

«Он пришёл отомстить мне», — жизнь Вэлма за руку Бедоля. В глазах стража сделка казалась практически честной. Как в истории про ад и цветы.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Ифарнал.

Вэлм хотел бы сказать, насколько глуп его вопрос, но он более не имел возможности говорить.

— Тебе больно?

Он не страдал, его смерть была предрешена.

Он обратил свои сожаления к Куш, пораженной происходящим. Ифарнал держал её на руках. Это был один из самых мрачных, отвратительных взглядов, какой страж мог обратить к кому-либо перед смертью. Он наверняка обратится монстром.

— Ифарнал... — всего лишь шепот, но его было достаточно. Не выпуская Куш из рук, призыватель склонился к нему. — Отправь меня в мир иной. Я не хочу попасть в ад или стать отвратительной тварью.

— Вэлм, — произнесла Куш. — Я... Мне очень жаль.

— Призыватель Ифарнал, носящий имя бога красоты... проведи этот обряд.

— Вэлм...

Куш плакала, он же продолжал игнорировать её. Сейчас это был единственный способ наказать девушку.

— Вэлм, — ответил Ифарнал, скривившись. — Ты ошибаешься.

Он хотел бы услышать, что ещё они скажут, но на него постепенно опускалась тьма. Мужчина прикрыл глаза.

Нужно было избавиться от своих сожалений, иначе он так или иначе станет чудовищем. Ад ждал его. Он слышал, что в некоторых случаях, если умерший был разгневан перед смертью, обряд отпевания мог не пройти успешно. Стоило успокоиться.

— Быстрее, Ифарнал...

— Нет! — закричала Куш.

Вэлм не понимал её: «Почему она отговаривает меня от обряда? Хочет, чтобы я стал монстром? Отправился в ад? Она и без того наказала меня...»

Он выбрал для себя имя бога порядка, но позволил себе погрузиться в хаос страсти. Вот что было источником всех его проблем. О, да, его место действительно было в аду.

«Интересно, что ждёт меня после смерти...» — подумал Вэлм, которого на самом деле звали Бриар.

Глава 15

Юна очнулась посреди пляжа рядом с Тидусом. Лежа на спине, она могла видеть небо — ярко светило солнце, находящееся в зените, значит не так долго они были без сознания. Приглушенный шорох заставил девушку обернуться: какой-то краб пытался забраться в приоткрытый рот Тидуса; ей пришлось осторожно подняться, чтобы избавиться от неразумного животного и подхватить Тидуса под плечи, — точно так же, как он перехватывал её в воде — чтобы отнести в тень с этого палящего солнца. Она двигалась медленно, делая шаг за шагом, шепотом подбадривая саму себя.

Каблуки сапог юноши оставляли за собой две длинных борозды на песке. Эти следы начинались на пляже и тянулись к деревьям. Девушка упорно продолжала тащить молодого человека на себе, несмотря на навязчивую боль в спине и жар, с каким солнце обжигало кожу.

«Если бы только у меня осталось платье!»

Тидус дернулся и Юна тут же остановилась:

— Тебе больно?

— Да, где-то в районе плеч. Это ты делаешь мне больно, Юна.

— Так, значит? Тогда, думаю, ты можешь двигаться и сам! — возмущение звучало в её тоне, когда девушка отпустила своего спутника.

— Я же не жалуюсь, эй. Если мне больно, значит, я жив, а это главное. Ты не против ещё немного мне помочь?

— У меня поясница отваливается.

— Ох уж эта старость...

Юна опустилась рядом с Тидусом на песок:

— Могу ли я присесть рядом, молодой человек? Я слишком стара для всего этого.

На языке вертелось привычное «дар Йевона», но она промолчала. Это выражение использовалось уже гораздо реже, но избавиться от детской привычки было сложновато.

— Плечи, должно быть, совсем устали, — наконец сказал Тидус с долей должного сочувствия.

Девушка кивнула в подтверждение его слов. Если она знала его так хорошо как думала, то сейчас он выдаст какое-нибудь шутливое заявление, должное подбодрить их обоих.

— Зато загар смотрится очень мило!

Юна рассмеялась.

— О да, и Рикку — живое тому доказательство. Но для меня это уже слишком... Без крема или сферы я рискую просто сгореть.

— Тогда пойдем куда-нибудь в тень.

— Именно этим я и занималась, когда кое-кто неблагодарный решил меня остановить.

Теперь рассмеялся и Тидус.

— Если мне больно, значит, я жива, не так ли? — она провела рукой по своему покрасневшему плечу.

— Я знаю куда лучший способ в этом убедиться...

Он склонился над Юной, а та слегка отклонилась назад.

— Придержите коней, молодой человек!

— Серьезно? Мы добрались сюда живыми, это ли не повод отпраздновать? Хоть как-нибудь.

Юноша снова приблизился к ней, уже сложив губы для поцелуя, но она, хихикнув, лишь приложила к ним палец:

— Кто-то может наблюдать за нами. Взгляни на эту башню, она точно такая же, как в Бесайде.

Тидус отбросил в сторону свои желания и, прищурившись, осмотрелся. Он видел начало тропинки, уходящее куда-то вглубь острова.

— И то верно. При таком раскладе Зубры появятся с минуты на минуту.

— Мы где-то в другом месте, Тидус. Это очень похоже на Бесайд, но кое-чего не хватает.

Здесь не было ни деревянных понтонов; ни бухты, где швартовались лодки и корабли; ни уложенных на песке рельс.

— Шторм! — воскликнул Тидус. — Он мог снести всё на своём пути.

— Не думаю. На пляже должно быть полно людей, они ведь ищут нас, в этом я не сомневаюсь.

Перед тем как покинуть деревню, Юна рассказала Вакке о своем намерении взять «Ас» на время, и сейчас мужчина, должно быть, до смерти волнуется о том, что с ними произошло, а вместе с ним и вся деревня.

— Это очень похоже на Бесайд, но это всё-таки другой остров. Интересно, где же мы оказались...

— Есть только один способ узнать. Пошли!

Глава 16

Они двинулись вперед по тропинке сквозь заросли деревьев. Будь они в Бесайде, она привела бы их к руинам, но здесь молодые люди натолкнулись лишь на реку, пересечь которую можно было только вплавь. Решив, что на сегодня с них хватит водных приключений, они вернулись назад и пошли другой дорогой. Поднявшись по крутому склону, они наткнулись на водопады — умирающие от жажды, они могли только мечтать о пресной воде, что срывалась со скалы.

— Очень похоже на Бесайд, — в который раз заметил Тидус.

— Это верно, но кое-что кажется мне странным. Я видела следы пребывания здесь людей, но они кажутся отличными от наших селян.

Она остановилась, чтобы внимательнее осмотреть каменную статую на обочине дороги. Она изображала человека, преклонившего колени, но от времени и погоды многие детали смазались, а спина статуи и вовсе почти развалилась.

— У него борода и посох, это какой-то пожилой человек, — сказала Юна.

— Верховный Призыватель? — предположил юноша.

Девушка покачала головой, она не была в этом уверена. Они ещё несколько минут стояли перед каменным изваянием, да так ничего и не выяснили. Пришлось двигаться вперед, и вскоре до молодых людей донесся грохот воды, срывающейся вниз. Той самой, о которой они так долго мечтали. Рванув вперед с удвоенной силой, они гадали, кто из них доберется туда первым.

Водопады начинались там, где река сужалась и впадала в один из своих рукавов — на скалистой местности, из-за чего их и появилось так много. Здесь всегда было свежо и прохладно, даже в самые жаркие дни. Конечно, это описание соответствовало Бесайду, но и этот неизвестный остров их не разочаровал.

Встав под тонкие струи воды, спадающие вниз, Юна подставила им лицо и приоткрыла рот. Тидус последовал её примеру.

— Как же приятно! — довольно воскликнула девушка. Вода не только утоляла жажду, но и приятно охлаждала опаленную солнцем кожу.

— Я словно заново родился! — юноша в своей радости зашёл ещё дальше, и эти слова наталкивали на определенные мысли.

— Да...

— Ты думаешь... — неуверенно начал Тидус. — Ты думаешь, что мы утонули?

— А значит, мы можем быть...

— Мертвы.

— Я не знаю, мне никогда не приходилось умирать.

Он рассмеялся, но Юна веселья своего товарища не разделяла. Множество факторов позволяли людям существовать и после смерти.

Она думала о «неупокоенных», таких как Аурон — легендарный страж, что двумя годами ранее направлял их в путешествии. Сеймур и Великий Мейстер Мика тоже избрали этот путь. Кто-то, кто оказал огромное влияние на этот мир, мог продолжить жить после смерти, почти не изменившись, и никто никогда не заметил бы тех мелких перемен, что всё же произошли.

Призраки веры - фэйт, - без которых не обходился ни один призыв, проводили вечность в состоянии между жизнью и смертью; эоны — покойные, продолжавшие жить после смерти и похожие на добрую половину монстров; даже Син — его тоже можно было считать «воплощенным духом». Смерть — это ещё не конец.

Когда Юна закончила объяснять, Тидус мелко задрожал:

— Знаешь, я предпочитаю не думать об этом. Давай просто сойдемся на том, что мы ещё живы и поговорим о другом.

— Вообще-то эту тему поднял ты, ну да ладно. Что ещё ты хочешь обсудить?

— Например, что ты помнишь? Помнишь, как мы плыли на спине у гигантской акулы, а потом и без неё?

— Да. Я помню, что видела остров, но он был ещё очень далеко, а потом я наглоталась воды, да ещё и не один раз. Мне казалось, что меня прямо в море и вырвет. Было больно, а потом... ничего.

Тидус смотрел на неё с поразительной внимательностью, Юна лишь улыбнулась:

— Я очнулась уже на пляже, но между этими двумя моментами я ничего не помню.

Молодой человек опустил глаза, и ей показалось, что он о чём-то задумался. И правда, когда он вновь взглянул на неё, то был предельно серьезен.

— Я хочу сказать тебе кое-что важное: никогда не сдавайся. Не пытайся жертвовать собой ради меня, потому что жизнь без тебя — совсем не то, чего я хочу.

— Мне тоже есть, что тебе сказать, — она взглянула на него в ответ, в жесте волнения приложив пальцы к своим губам. — Это было непросто. Но в прошлом ты столько раз спасал мою жизнь, что мне было больно смотреть, как ты зовешь на помощь. Мне приходилось жить без тебя, и я не хочу, чтобы это повторилось вновь. Я не знаю, что буду делать, если это произойдет, но в одном я уверена точно: я отказываюсь просить помощи у того, кто не принимает мою.

— О чём ты говоришь?

— Тогда, в воде, ты почти выбился из сил, но продолжал изматывать себя, отказываясь принять помощь, и в конце концов мы оба утонули.

— Прости...

— Мне понадобится время, чтобы это сделать.

Она тряхнула головой с такой силой, что мокрые волосы взметнулись вокруг неё, через несколько секунд опав вновь. А затем девушка развернулась и двинулась в сторону деревни, — так, будто они всё же были в Бесайде — и Тидусу оставалось лишь пойти за ней, бормоча новые и новые извинения.

Спустя некоторое время Юна сказала, что все это давило на неё, а теперь, когда она сумела высказаться, ей стало лучше.

— А что ты помнишь? — спросила она.

— Я видел своего отца, пришедшего спасти нас. Он был огромным! — молодой человек развел руками, чтобы проиллюстрировать свои слова. — Может, это была галлюцинация, я не знаю. В любом случае, нам очень повезло.

Да, им действительно повезло. Юна решила просто проявить благодарность вместо того, чтобы выяснять, что же всё-таки произошло. Два года назад она точно сказала бы, что это был дар Йевона.

— Но это ощущение, сам факт того, что мы не можем сказать, по-настоящему это случилось или все это наше воображение... — продолжал Тидус. — Создается впечатление, что я вернулся на два года назад, когда Син только-только отправил меня сюда.

Она промолчала.

— Что если сейчас происходит то же самое? — через несколько мгновений он начал говорить громче. — Что если мы всё же в Бесайде, но в другом мире?

— Я не знаю...

— Это иной мир, я уверен! — повторил юноша.

А почему нет? Он уже сталкивался с подобным, и тогда ему тоже потребовалось время, чтобы всё осознать.

— Если это так, то как мы вернёмся домой? — для Юны этот вопрос был очевидным, но на лице Тидуса отразилось удивление. У него был совсем другой склад ума. — Пойдем уже, я замерзла.

Если они были в Бесайде, до деревни было рукой подать. Нужно было лишь пройти через руины и спуститься на другую сторону острова.

Она не знала, прав ли Тидус в своих суждениях, но у его теории было право на жизнь — она объясняла очень, очень многое.

Шли они молча. Может, Юна и хотела обсудить какие-то детали окружающей среды, подметить перемены, но её спутник отставал от неё на несколько шагов. Он выглядел расстроенным. Он должен был радоваться, что они могут проводить время вместе. Это не навсегда, конечно, но пока они не нашли способ вернуться домой, они могли вместе исследовать остров, обмениваться поцелуями и объятиями. Он не думал о тех, кто переживал о них где-то там, искал их.

«Я думала, он знает меня лучше. Я всегда беспокоюсь о других».

— Смотри, Юна, это восхитительно! — внезапно воскликнул Тидус, в его голосе наконец-то слышалась жизнерадостность.

Она обернулась, но юноша указывал куда-то у неё над головой. Пришлось повернуться вновь, и тогда девушка увидела сверкающую оранжевую башню.

— Такая яркая... Её будто только построили!

Они стояли на том месте, где в привычном им Бесайде находились руины, но здесь все выглядело так, будто только вчера построили. С криком удивления Тидус бросился к основанию строения.

— Отсюда Кимари прыгал!

Он был прав, это точно было то же место, но...

— Юна, оно работает!

Молодой человек поманил её к себе, и она послушалась, сделав несколько шагов вперед. Они оба могли услышать приглушенное жужжание.

— Интересно, для чего оно используется... — бормотала про себя Юна.

— Что насчет деревни? — Тидус побоялся показать своё невежество и поспешил перевести тему.

Он быстро зашагал в сторону, где должна была находиться деревня, и ей не оставалось ничего, кроме как последовать за ним. Вскоре они оба остановились на краю одного из холмов.

В Бесайде ровно на этом месте начиналась деревня. Здесь должна была выситься стела, возведенная специально для защиты путешественников. Но её не было, как не было и деревни. Однако всё остальное соответствовало воспоминаниям Юны.

— Иди сюда!

Тидус изучал очередную каменную статую, занявшую место привычной им стелы. Она изображала молодого человека в натуральную величину, сидящего на пьедестале. Несмотря на то, что со временем некоторые детали стерлись, всё ещё можно было кое-что разобрать. У изображенного человека была тонкая талия, изящная фигура и...

— Грудь! — заметил Тидус.

— Это девушка.

— Рук у неё уже нет, но я думаю, что она молилась. Вот так... — он сложил руки в подходящем жесте, демонстрируя свою мысль. Юна в это время подошла к статуе чуть ближе, рассматривая детали. Тидус заметил кое-что ещё. — У неё крылья. И посмотри, там какие-то надписи у самого основания.

Юна приблизилась к нему.

— Хм... Лукера, — продолжил он. — Может, имя той, кто позировал для этой скульптуры?

— Очень может быть. Интересно, кем она была.

— Если в её честь возводили статуи, должно быть, она была знаменита. И на острове, и за его пределами. Но я ничего не знаю об истории Спиры, так что...

В этом плане Юна была куда лучше подкована, но и она никогда не слышала такого имени как «Лукера».

— Смотри! — он указал в направлении, где должна была находиться деревня. — Именно туда смотрит Лукера, значит там что-то должно быть.

Но с того места, где они стояли, виднелся только лес.

Как и предполагала Юна, внизу они ничего не нашли. Обычный лес, заросший травой и лиственными деревьями, типичный для южных островов. К тому же, он кишел насекомыми.

— Тот же остров, но отличный от привычного нам Бесайда... Думаю, ты прав, Тидус.

— Нам нужно вернуться в твой мир, — серьёзным тоном заявил Тидус.

— Почему?

— В течение тысячелетия машины запрещались учением Йевона, так? Однако мы слышали, что башня на этом острове работает, а деревни нет, ровно как и храма в ней. Что, если его учения не достигли этого места? По крайней мере, не в то же время.

Она медленно кивнула.

— Перед принятием заповедей бушевала война, верно?

— Да.

— Рикку рассказывала мне о Шуйне и Ленне. Что если мы находимся в их времени? Вернулись на тысячу лет назад? Не хочется обнаружить себя в пылу битвы. Говорят, в то время призывателей отправляли на фронт.

Юна не могла найти слов, не могла толком думать. Скорее всего, жуткая теория Тидуса была верна.

— Не волнуйся, мы найдем способ вернуться назад.

— Ты уверен?

Если был способ вернуться, она хотела о нём знать. Может, хоть это сумеет унять её беспокойство.

— Если есть путь сюда, то всегда есть и путь обратно. Как тогда, с Сином. Он забрал меня из Занарканда, чтобы забросить в твой мир, то же самое касается Аурона. Должно быть, потому я и видел своего отца перед прибытием сюда! Он хотел, чтобы я понял, что мы можем проделать тот же путь в обратном направлении.

Ей казалось, что логика Тидуса несколько хромает, однако она была благодарна ему уже за то, что он изо всех сил старался её успокоить.

— Спасибо, ты...

Он понял, что Юна приняла его точку зрения и почти поверила его словам.

— Так что давай, пойдём отсюда, — прервал её он.

— Куда?

— Нужно исследовать остров, чтобы найти путь домой.

Одно из самых бесполезных, бесцельных решений, но ничего лучше у них не было, так что Юна просто последовала за своим неугомонным спутником.

Они поднимались на перевал, когда Юна вдруг вскрикнула.

— Что такое?

— Этот путь, куда он ведет, если деревни не существует? Для того, чтобы образовать эту тропу, по ней должны были проходить десятки, сотни людей!

— Об этом я не думал... Может, какие-нибудь путешественники? Место довольно живописное.

— Ты думаешь?

— Я не знаю, это просто предположение.

Он мог быть прав и в этом...

— О! — Тидус вдруг скрылся в высокой траве. — Иди сюда!

Он обнаружил ещё одну статую, изображавшую старика, и эта сохранилась куда лучше предыдущей. Очевидно, непогода добиралась в эту часть острова куда реже.

— У него посох, — заметил Тидус.

— И сумка на спине.

— Он напоминает мне О’аку, — парень почти рассмеялся.

Юна улыбнулась вместе с ним. О’ака XXIII был торговцем, которого они встретили во время своего путешествия по Спире — люди могли видеть его во многих местах, он посвятил торговле всю свою жизнь.

— Может, это его остров? — продолжал Тидус. — В конце концов, он был аж двадцать третьим... Посмотри на посох!

— Он не такой, какой мы видели у предыдущей статуи, — заметила Юна.

— Да, вот эта часть... — он указал на небольшой горизонтальный прямоугольник, расположенный близ морщинистой руки — на одной его стороне был выгравирован клюв, а на другой — большой кошачий хвост. — Клюв...

Пальцем он провёл по изображению, в конце концов понимая, что оно указывает на что-то. Юна видела в той стороне лишь множество деревьев с широкими стволами, им явно была уже не одна сотня лет. Тидус бросился к ним, чтобы проверить.

— Ничего такого. Но что же тогда значат эти символы?

Девушка огляделась вокруг. Роща ничем не отличалась от тех, что они видели ранее или тех, что встречались на родном им Бесайде. Она обратила внимание на статую и попыталась восстановить в памяти ту, что они видели раньше.

— Стой здесь, я хочу кое-что проверить. Я скоро вернусь!

Она побежала по тропе в сторону водопадов.

— Куда ты?

— Хочу найти О’аку!

Они прошли мимо статуи Лукеры и взяли курс на развалины. Первое обнаруженное ими каменное изваяние очень походило на то, что они нашли близ леса.

— Они похожи, но позы несколько разные, — заключила Юна.

— Но разве это не О’ака?

— Нет. Может, мы никогда и не узнаем, кто это. Но ты только взгляни на клюв, — изображение клюва на этой статуе указывало в сторону той, что осталась в лесу. — Давай вернёмся и посмотрим, куда указывает следующий!

Она побежала обратно, оставив позади отстающего Тидуса.

— Не знаю, куда ты так торопишься, — сказал он, едва догнав её.

— Я слишком долго чего-то ждала. Пора действовать.

— Я только вчера вернулся... Ты могла бы быть и понежнее со мной.

— Я бы хотела, но ты целый день только и делаешь, что жалуешься!

— Хорошо-хорошо... Молчу.

Глава 17

Они встретились в тени деревьев близ дороги водопадов. Их основной задачей было изучение острова и его особенностей, а в случае, если им встретится кто-то из местных жителей, они решили, что в первую очередь покажут тем — у них нет дурных намерений. Молодые люди также сошлись во мнении, что им следует следить за окружающей обстановкой: помимо мирных, здесь могли оказаться и враждебно настроенные существа, будь то люди, животные или чудовища. А если им доведется разделиться, то местом встречи был назначен пляж, где они очнулись этим утром.

— Думаю, это всё, — заключил Тидус.

— Эти статуи не дают мне покоя... Если мы найдём ещё такие, я хочу их изучить, — молодой человек не ответил на эти слова Юны и она продолжила: — На острове точно кто-то живёт, не может быть иначе. Надеюсь, они не окажутся любителями убивать незнакомцев, едва заметив.

— Я тоже. Но даже если они будут желать убить нас, их настрой поменяется, стоит только взглянуть на тебя.

— Почему?

Он махнул рукой в её сторону, будто проводя ею от макушки до пят: единственным элементом её одежды был черный купальник-бикини.

— Я не думал, что когда-нибудь увижу тебя в таком виде. Это... возбуждает. Прости за такие откровенные подробности.

— Почему я слышу самоуверенность в твоем тоне?

Молодой человек покраснел.

— Это чтобы спрятать моё смущение, — признался он, усмехнувшись.

Они продолжили своё исследование, стараясь охватить каждый уголок острова — шли любыми тропами, даже если было видно, что те были протоптаны животными, а не людьми. Они нашли и несколько новых статуй стариков, и у них у всех была одна общая черта.

— Посохом они всегда указывают в тупик: на скалистый обрыв над морем, рощу настолько густую, что через неё никогда не пройдешь... — Тидус пытался найти хоть какой-то смысл в этих произведениях искусства, не говоря уже о том, чтобы понять, почему на острове нет ничего, кроме статуй.

— Да, верно. Интересно, что...

— В этом никакого смысла нет. Почему они не могут указать нам путь, а не препятствия, какие нужно обходить? Так было бы гораздо проще, ну серьезно.

— Я думаю, на таком острове как этот местным не нужны никакие указатели. Эти статуи, должно быть, устанавливались для чужаков.

— Это вроде нас-то? Но если бы мы следовали по указателю, то нарвались бы на скалу. И что это должно нам сказать? Что, мол, там опасно? Тьфу, пустая трата времени. А ведь мы могли пойти туда ночью, упасть и сломать себе шею. Ну и злобный же этот старик!

— Статуи стоят здесь, чтобы запутать путников или направить их к потенциальной опасности? — Юна тоже пыталась найти смысл в этих изваяниях.

— При таком раскладе мне хотелось бы иметь при себе оружие, — хмыкнул Тидус.

— Да, а мне — одежду. Пока мы пробирались через эти кусты, я вся исцарапалась.

— Думаю, среди тех, кто мог бы предложить тебе одежду, мы найдем только тех, кто скорее захочет выбросить нас в море.

— Маловероятно. Я думаю, местные жители куда более дружелюбны, а эти статуи всё-таки предупреждают об опасности. Может, они стоят здесь, чтобы дети не поранились во время игр и прогулок?

Для неё это звучало куда более реалистично, чем попытка загнать чужаков в ловушку с помощью указателей на каменных статуях.

— Так, ладно, — продолжила Юна, — Как ты думаешь, где мы можем найти местных?

— На месте деревни мы нашли только кучу деревьев, ты не забыла?

— Думаю, нам стоит забыть о том Бесайде, который мы знаем.

— Хорошо. Но ведь и там жители не просто так жить начали, я полагаю. Должна быть причина.

— Сначала построили храм, а потом рабочие просто обосновались вокруг него.

— Почему его построили именно там?

— Чтобы Син не сумел его уничтожить.

— Но на этом острове мы не нашли ни единого здания. Должно быть, Син ещё не существует. Если нас отбросило на тысячу лет назад...

— Не знаю, можем ли мы быть уверены насчёт того, сколько времени прошло.

Девушка нахмурилась и поджала губы, но и молодой человек не остался в долгу: Тидус скрестил руки на груди и демонстративно закатил глаза. Они явно не сходились во взглядах на происходящее на этом острове.

— Я хочу вернуться на то место, где должна быть деревня, — сказал он. — Это тебя устроит?

— Зачем?

— Мне интересна эта Лукера. Почему она стоит там, глядя на определенное место? Это кажется мне куда важнее этих однотипных стариков.

— Ладно, пойдём.

Они прошлись по тропе, ведущей в никуда, уже второй раз за день, но на этот раз обнаружили, что она расходится — неизвестно, куда вело ответвление, но Юна и Тидус, взявшись за руки, поспешили узнать об этом.

Спустя какое-то время девушка обратила внимание, что высоко на дереве закреплен кусок ткани. Пройдя по тропе чуть дальше, они обнаружили второй такой же, а затем и третий — их были десятки, если не больше, ведущие куда-то вглубь леса. И поместили их сюда явно не одновременно: какие-то из тряпок уже давно выцвели, а какие-то сверкали яркими красками, совсем как новые.

— Сюда! — воодушевленно воскликнул Тидус, наткнувшись на новый обрывок ткани.

Он бежал вперед, не обращая внимания на ветви, что хлестали Юну по телу. Сейчас ей хотелось обзавестись одеждой как никогда раньше. Нет, следы от ударов не были болезненными, однако они очень раздражали.

— Ты отстаешь, Юна!

— Да иду я, иду... — отвечала она без энтузиазма.

Юноша позволил себе остановиться и обернуться.

— Давай чуть больше энтузиазма, ладно? Мы на пороге открытия чего-то важного, и оно, я уверен, станет решением всех наших проблем.

«Нельзя же быть таким наивным», — покачала головой Юна. Тот, кто скрывался так глубоко в лесу, вряд ли встретил бы чужаков с распростертыми объятиями.

— Помнишь, Юна, однажды ты сказала мне, что тебя сложно прочитать? Так вот: твои эмоции написаны у тебя на лице.

Она недовольно скрестила руки на груди:

— Быть такого не может!

— Прости, — продолжил он. — Я только и делаю, что жалуюсь, с тех пор как вернулся. Я слишком нетерпелив.

Несколько раз Тидус открывал и закрывал рот, будто не решался что-то сказать, а затем с трудом продолжил:

— С твоей стороны всё выглядело так: я исчез на два года, а потом вновь появился из ниоткуда. И ты встретила меня так, будто не два года прошло, а два дня. Я благодарен тебе за это.

«Каждый раз, когда я просто молчу или устала, он думает, что я недовольна им и начинает злиться или извиняться, а на самом деле, я бы просто хотела, чтобы он перестал поднимать подобные темы».

Должно быть, эта мысль была, как говорил Тидус, написана у неё на лице, потому что он продолжил:

— Я скоро закончу, не переживай. Я просто хотел сказать тебе, что хочу восстановить твоё доверие. И для этого мне нужно прекратить вести себя как избалованный ребенок. Нужно взять себя в руки, стать хорошим человеком, каким был в своё время Аурон. Когда-то я думал, что он просто заноза в одном месте, но сейчас я понимаю, что хотел бы быть таким же, как он. И если я хочу это сделать, то...

Юна согласилась, хотя ей больше хотелось рассмеяться. Он мог бы просто сделать это, безо всяких громких слов, но парень предпочел убедиться, что она узнает о том, какие великие дела он собирается вершить.

«Как ребенок, в самом деле! — он жаждал признания, хотел чувствовать себя важным, и она не могла не заметить, насколько незрелым он был в сравнении с ней. Вот почему они уже несколько раз поссорились, едва встретившись вновь. — Два года...»

На два года время для Тидуса остановилось. Семнадцать и девятнадцать лет; двадцать и двадцать два; двадцать пять и двадцать семь... В данный момент их разница в возрасте мешала, создавала проблемы, но эта граница стерлась бы, проведи они достаточно времени вместе. Иногда юноша раздражал её, однако своих намерений она не изменила: она хотела остаться с ним рядом точно так же, как и в момент их первой встречи.

— О чем ты думаешь?

— С чего ты взял?

— Ты улыбаешься.

— Это секрет...

— Юна! — умоляющим тоном протянул он.

Выглядело это забавно.

— Ой! — прежде чем обернуться и обнаружить шар, похожий на те, что использовались для игры в блицбол, Тидус потер ушибленный затылок. — Интересно, чей он...

Он сделал шаг вперед, чтобы подобрать этот шар, когда глаза Юны внезапно наполнились слезами. Ноги её дрожали, она обхватила себя руками за плечи, её вдруг наполнила невыносимая грусть. По воздуху пронеслась волна оглушительного грохота, девушку отбросило назад, а рядом с ней упал какой-то предмет. Нет, не предмет... Это был Тидус, на его лице застыло выражение удивление, вот только кроме головы ничего не было — его тело исчезло.

Юна потеряла сознание.

«Подумай о нём. Его звали Тидус, верно?» — незнакомый голос звучал прямо у Юны в голове.

— Да, — ответила она. — А тебя? Кто ты?

«Я... В этом мире я мог бы назвать себя божеством».

— Божеством?

После небольшой паузы, голос вновь зазвучал:

«Не думай обо мне, думай о нём».

— Хорошо.

«Это была случайность».

— Что? О чём ты?

«Ты не знаешь, что произошло, верно? Расскажи мне о нём. Как вы встретились?»

— Это случилось в тот день, когда я стала призывательницей, когда в первый раз установила связь с Валефором. Когда появился Тидус, я сразу поняла, что он отличается от других. Нет... Я подумала, что он-то как раз и есть самый обычный человек.

«Расскажи мне что-нибудь ещё. Как сильно ты его любишь? Подумай об этом».

— Ладно.

«Ты плачешь?»

— Я вспомнила день, когда поняла, что никогда не смогу сказать ему о своих чувствах.

«Подумай о каких-нибудь счастливых моментах, если такие были».

— Хорошо.

«Я использую свою магию, но это будет непросто».

— Понимаю.

«Я не могу стереть твои воспоминания, только запереть их, рано или поздно найдется то, что сумеет их освободить. Ты осознаешь это?»

— Да.

«Отлично. Давай повторим: ты встретила его, когда стала призывательницей, а что потом?»

Каждый момент, проведенный с Тидусом, пролетел у Юны перед глазами, а затем все эти воспоминания унеслись прочь, обратились песчинками, исчезнув в чьем-то сжатом кулаке.

— Чья это рука? — спросила девушка.

Ответа не последовало, обладатель кулака скрылся во тьме, однако в её голове четко прозвучало: «твоя».

Она схватила её и приложила к своей щеке.

Глава 18

— Юна? Юна!

Кто-то тряс её за плечи. Девушка открыла глаза и увидела перед собой Тидуса, склонившегося над ней, а вот потолок позади она не узнавала.

— Ты меня напугала, — выдохнул он. — Ты ни на что не реагировала, я думал, ты умерла!

— Умерла? Я или ты?

Стоило только попытаться приподнять голову, как ту пронзила жгучая боль.

— Ты в порядке? Ты, должно быть, сильно головой ударилась.

Она не могла понять, почему задала ему такой странный вопрос об их возможной смерти. У неё появилось смутное ощущение, связанное с Тидусом, будто она должна была спасти его...

— У меня такое впечатление, будто я не ударилась, а долго плакала, — ответила она, стараясь не качать головой.

Юноша лег с ней рядом.

— У меня тоже. Я не помню, что произошло, но у меня всё болит.

— Мы обнаружили ткань на деревьях и думали, что это приведет нас к деревне.

— Ага. Точно. Мы собирались изучить статую Лукеры и лес, который она вроде как защищает, а потом... Что было потом? Не могу вспомнить.

Она пыталась покопаться в своих воспоминаниях, но всё, что обнаруживалось в голове — огромный пласт грусти.

— Я побежал за чем-то, — сказал Тидус.

Юна очень медленно поднялась, стараясь не раззадорить неприятную головную боль.

— Нам нужно прекратить об этом думать.

— Легко сказать. Оно так и лезет мне в голову, от этого так просто не избавиться.

— Это потому что мы застряли в какой-то маленькой темной комнате. Пойдем, надо уходить отсюда.

Ей понадобилось время, чтобы осмотреться и осознать, где они находятся: стены и пол помещения были выложены из камня, а от неприятного запаха застаревшей грязи тошнило. Непонятно, исходил тот от стен или тут просто был слишком затхлый воздух. Опустив взгляд, она обнаружила, что одета: на ней было надето зеленое платье, украшенное геометрическими узорами по краям рукавов и подолу.

Они вышли из комнаты и оказались в извилистом коридоре. По мере продвижения молодые люди видели и другие комнаты, похожие на ту, из которой они выбрались. Чем бы ни было это место, оно здорово обветшало и сейчас невозможно было предположить, для чего его когда-то использовали. Но чем дальше они заходили, тем сильнее становился запах — в какой-то момент Юну едва не вырвало, она с трудом сумела себя сдержать.

Они понятия не имели, куда идут и что могут здесь обнаружить, однако выбора у них не было.

— Почему здесь так отвратительно пахнет? Я уже дышать не могу.

— Запах древности. Без обид, но я почувствовал примерно такой же, когда впервые вошёл в храм.

— В Бесайде? Но это мой дом!

— Вот почему я попросил не обижаться. Ты вот всегда приятно пахнешь, так что с запахом храма мне пришлось просто смириться.

Для Юны подобные выводы звучали натянуто: может, ей и было спокойнее, когда она могла найти сходства между этим местом и своим родным домом, но ведь здесь были и различия. Например, этот коридор был намного больше, чем такой же в Бесайде. Они свернули за угол и всякое ощущение схожести, даже если она была, тут же исчезло: этого угла дома точно не было.

— Слишком большой, не так ли? — спросил Тидус.

— Да. Но, может, если коридор и комнаты находятся под землей...

Сможет ли это место стать хоть немного похожим на её родной храм?

— Это раздражает! — воскликнула вдруг Юна.

— Что такое?

— Я ничего не понимаю! Как мы должны вернуться домой, если я не могу понять, что происходит?

— Ты просишь слишком многого, Юна.

Она чувствовала, как гнев поднимается внутри неё, но Тидус взял её за руку и продолжил:

— У меня предчувствие, что с этого момента всё будет хорошо.

— С чего ты взял?

— Потому что местные спасли нас. Они не стали бы этого делать, желай убить нас или что-то вроде.

Всё ещё шагая рука об руку, молодые люди приоткрыли дверь, обнаружившуюся в конце коридора: за ней находилась длинная лестница, ведущая к большой круглой комнате.

— Прямо как в храме в Бесайде, — прошептала Юна.

— Только это явно не Верховные Призыватели, — Тидус указал на статуи, выстроившиеся вдоль стены.

«Все эти люди мертвы», — подумалось ей безо всякой причины. Девушка чувствовала, с какой силой молодой человек сжимает её руку и стискивала его в ответ.

— Смотри, это Лукера, — отчего-то Тидус тоже шептал. — Она выглядит такой грустной.

— Почему ты думаешь, что она грустная?

— Из-за людей, погибших здесь. В прошлом этого места столько боли...

— Как мы можем быть в этом уверены? — Юна настаивала.

— Кто-то хочет, чтобы мы это поняли. Возможно, тот, кто спас нас.

— Может, он ждёт, что мы что-то сделаем.

— Но что?

— Давай осмотримся и попробуем понять!

— Верно. Мы справимся, я точно знаю.

Девушка внимательно смотрела на своего спутника и на губах её играла улыбка:

— Выглядишь уверенным.

— Знаешь, Юна, в тебе я уверен всегда.

Их беспокойство отошло на второй план, когда молодые люди занялись изучением окружающей обстановки. Например, статуй, стоявших вдоль стен по всей комнате: они высились на пьедесталах, исписанных витиеватой вязью — вероятно, там было имя каждого из запечатленных в камне людей.

Тидус быстро обнаружил уже знакомого им старика, какого они встречали на острове: в шляпе, с бородой и с большой сумкой, с посохом в руке. Близ его руки тоже можно было обнаружить клюв и кошачий хвост.

— Это всё-таки не О’ака, — усмехнулся юноша, махнув рукой в сторону выгравированного на пьедестале имени. — «Анли, бог путешественников. Направь нас на земле и в море». И ты только посмотри на это!

Он шагнул в сторону другого силуэта. Полуобнаженная, но закованная во внушительную броню, женщина держала в руках меч: «Лукера, богиня войны. Даруй нам смелость и мудрость в битве. Защити нас своими крыльями».

— Это та самая девушка, что смотрела на лес!

Тидус поторопил Юну, призывая осмотреть и другие статуи.

«Куш, богиня изобилия. Даруй нам пищу и семью, с которой мы сможем её разделить»; «Страж, защитник Дальних Пределов, даруй нам спокойствие и взрывчатку»; «Вэлм, бог порядка, даруй нам стабильность»; «Канаэла, богиня луны, защити нас от нисходящей тьмы»; «Слоан, бог возмездия, утоли нашу ненависть»; «Мейо, бог солнца, озари нас своим светом».

— Это звучит как присказки и легенды. Что-то вроде нашего «пусть тебе улыбнётся удача».

— Да.

Юна никогда не думала, что в прошлом люди поклонялись богам. Единственные молитвы, о которых она слышала, были обращены к Верховному Призывателю Йевону или фэйт, пребывавшим в святая святых. Когда-то она даже обращалась по этому вопросу к пожилому священнику, посвятившему её во все тонкости учения Йевона.

— Может быть, люди поклонялись этим божествам до того, как учения разошлись по всей Спире.

— И Йевон позволил им это делать? — спросил Тидус, а затем, подражая скрипучему голосу Великого Мейстера Мики, надменно произнес: — Я запрещаю вам произносить эти имена!

«Он единственный, кто может скопировать его голос, — со смехом подумала Юна. — Прямо-таки талант».

— Смотри! — он подошёл к ещё одной плите, где был выгравирован текст. — Список стражей, приставленных к призывателям.

Девушка почувствовала, как её сердце забилось быстрее.

— Там написано «к призывателям»?

— Взгляни сама.

Она подошла и Тидус начал зачитывать имена вслух:

— Вэлм, Слоан...

— Разве это не боги?

— Да, но я же просто читаю, что здесь написано.

Девушка поджала губы, как делала всегда, когда была чем-то недовольна или расстроена.

— И эти слова о призывателях, — продолжила она. — Что это значит?

— Призыватели и стражи, должно быть, жили на этом острове и поклонялись этим богам.

— Но призыв — техника, разработанная Йевоном.

— Ты не думала, что можешь ошибаться? — задумчиво протянул Тидус. Ему было несколько неловко пытаться учить Юну, но он всё-таки продолжал. — Если ты помнишь, эта техника появилась ещё до распространения его учений и основания церкви. Ты сама рассказывала мне о войне между Бевеллем и Занаркандом. Призыватели существовали уже тогда, пока Йевон не принес их в жертву...

— Нет, об этом я не думала. Мне казалось, что это Йевон создал призраков веры, но я ошибалась. Я чувствую себя последней дурой. Если бы я была внимательнее к деталям, я бы давным-давно это поняла.

— Это всё потому, что ты выросла с верой в это. После войны церковь распространила своё влияние повсюду, у людей просто не было возможности с ними поспорить или верить во что-то иное.

Она подумала об Аль Бед, которые никогда не следовали учениям, и о гонениях, что им пришлось пережить.

— У меня от этого места мурашки по коже, — вздрогнул вдруг Тидус. — Давай выйдем?

Юна согласилась, и они оба двинулись к большим дверям — по крайней мере, в храме в Бесайде это были именно двери. Девушка следовала за ним, пока не отвлеклась на одну из плит.

Призыватели ступали по этому полу. А где призыватели, там и фэйт.

— Пойдем, Юна.

— Подожди, я хочу кое-что проверить.

— И что у тебя на уме?

— Я думаю, что здесь всё ещё находится фэйт.

— Очень может быть. Если это так, то ты можешь использовать призыв, и...

— Именно.

— Отлично! Нет, стой. Если здесь всё ещё идет война, то ты рискуешь в неё ввязаться, раскрыв себя.

— Нет, не думаю. Этому не бывать.

— Ладно... У тебя есть идеи, где сейчас призрак?

— Если он находится близко и готов помочь мне с призывом, я его почувствую. Но сейчас — нет, сейчас здесь точно никого нет.

— Тогда нам стоит поискать в других помещениях, — заключил Тидус.

Но Юна думала о другой возможности: о той, к которой сама не склонялась. Мало кто знал, что призыв в большей степени зависел не от призывателей, а от самих фэйт.

— Ты прав, — наконец заговорила Юна. — Комната этого фэйт находится в конце коридора, недалеко от того места, где мы с тобой очнулись.

— Так пойдем!

Он уже шагнул было к двери, чтобы выйти обратно в коридор.

— Нет, стой!

— Почему? Что такое?

— Я хочу узнать побольше об этом месте, прежде чем начать. Мы не в мире Йевона, так что...

Тидус приложил палец к губам Юны:

— Я понимаю. Тебе страшно?

Она медленно кивнула.

— Тогда давай забудем об этом. Мне не нравится та часть, что требует прочной связи между фэйт и призывателем. Что если он был мужчиной?

Он рассмеялся, хотя на деле Тидусу было не очень-то весело. Это место не сочеталось с весельем по своей природе, мурашки до сих пор бегали вдоль его позвоночника.

Юна подняла взгляд и глубоко вздохнула. Никогда она не думала, что будет бояться призыва. Ей не приходилось практиковаться в течение двух лет, и за это время она изменилась. Она понимала, что одна ошибка — и эон поглотит её сознание. Не хотелось рисковать собой, а вместе с тем и Тидусом. Страх сковывал, проникал в самые глубины разума, но был ли у неё выбор? Это единственная возможность вернуться назад, другой она не видела.

Юноша открыл одну из дверей — под номером один, начертанным на ней. Разглядеть его было сложно, он почти стерся от времени. В Бесайде эта дверь вела к кельям монахов. Они спускались вниз, становилось всё темнее и темнее, в воздухе стоял стойкий металлический запах. Едва молодые люди пересекли порог, как почувствовали у себя под ногами легкую вибрацию. Юна сразу вспомнила механическую башню, которую они видели на острове.

Они оказались в комнате даже большей, чем зала со статуями богов. Здесь всё было заставлено неизвестными машинами, расположенными вокруг одиноких стола и стула, будто оказавшихся здесь по чистой случайности. Вся остальная мебель утонула под нагромождением инструментов и огромным слоем пыли, покрывающим всё, кроме узкой полоски на полу.

— Это мастерская.

Шинра рассказывал Юне об этих «мастерских» и «фабриках». Если верить мальчику, в древности таких было очень много — невозможно было оставить после себя такое количество техники, если не существовало мест, где она производилась. А в этих вопросах ему можно было верить.

— Ну и вонь! — скривился Тидус. — Давай осмотримся, найдем что нужно и уйдем отсюда. Смотри, там в конце есть ещё одна дверь.

Он прошёл вперед и без колебаний открыл её.

— Да тут кровати! — воскликнул молодой человек. — Двухъярусные. Комната просто огромная, сюда не меньше сотни человек могло поместиться. Но вонь здесь тоже стоит знатная.

Издав невнятный звук отвращения, он дождался Юну, прежде чем указать на ещё одну дверь:

— Сюда!

— Иди сюда, Юна.

Одного-единственного взгляда на комнату хватило, чтобы Тидус понял: это была оружейная. Он не знал, что произойдет с ними в будущем, может, оружие им и не пригодится, но упускать возможность не хотелось. Три стены в помещении занимали длинные полки, демонстрирующие все виды мечей. Продолжая осматриваться, они обнаружили наконечники стрел, верхушки копий и лезвия топоров. Юна предположила, что все деревянные части распались от времени.

— Они все проржавели, но кое-что можно использовать, — заметил юноша. Он держал в руках рапиру, перекидывая её из правой в левую, будто пытался определить вес. — Тебе тоже стоит подобрать себе что-нибудь.

Девушка никогда не любила оружие, но прекрасно понимала, что сейчас лучше иметь под рукой хоть что-то. Кто знает, что ждёт их впереди.

— Ага, вот оно! — воскликнул Тидус.

В руках он держал небольшой камень.

— Это точило, — объяснил он удивленной Юне. — Понадобится, чтобы избавиться от ржавчины.

— Ты уже этим занимался?

— Нет, никогда. Но, я думаю, получится примерно как с кухонными ножами. Разница-то не такая большая, верно?

— Может быть.

Они потратили не меньше получаса на то, чтобы выбрать и привести в порядок оружие. Тидус выбрал для себя двуручный меч с куполообразной гардой, а Юна — кинжал. Легкий, с до блеска отполированной ручкой, он казался ей максимальной удобным. Девушка завернула его в длинную полоску ткани, до того служившую поясом её платья.

— Ага! — довольно воскликнул юноша, взмахивая мечом. Однако почти сразу и поник, стоило лишь внимательнее взглянуть на клинок.

— Что-то не так?

— Я перестарался, заточил его слишком сильно. Я не знал, что ржавчина может проникнуть так глубоко, мне казалось, она вся только на поверхности.

— Ох, да, я вижу... — в этом вопросе Юна тоже не была подкована. Она всегда только покупала оружие, что уж говорить о его производстве или даже простой заточке. — Надеюсь, мы просто ни с кем не столкнемся.

— Я тоже.

Они покинули оружейную. В этой части здания больше не осталось комнат, им пришлось вернуться в зал со статуями.

— Тогда посмотрим, что есть здесь, — заявил Тидус, прежде чем открыть очередную дверь. Для того, чтобы сдвинуть её с места, юноше пришлось приложить все силы — дверь заклинило от времени, она тоже проржавела.

Юна успела увидеть на ней номер «два».

— Итак, что мы имеем?

Она прекрасно понимала, что значит его игривый тон. Нервничая, он всегда начинал делать вид, что все происходящее — просто шутка и его совсем не волнует.

— Это трапезная, зуб даю, — продолжал Тидус. — Длинные столы, куча стульев. А в конце, наверняка, кухня. Хочешь, сходим посмотреть?

Юна покачала головой. Она понимала, что он просто пытается отсрочить встречу с фэйт; более того, делает это ради неё, и ей стоило поблагодарить его за это. В кои-то веки парень проявил чудеса понимания и чуткости. Однако они потеряли уже достаточно времени.

Девушка развернулась в сторону лестницы:

— Пойдем.

— Может, хотя бы воздухом подышим? Где-то тут должна быть дверь, ведущая наружу, — он встал у неё на пути.

Но Юна вновь отрицательно покачала головой.

Глава 19

Им пришлось изо всех сил налечь на дверь, чтобы та поддалась, только после этого она открылась и впустила внутрь теплый ночной воздух. Тидус всё-таки уговорил Юну взглянуть, что происходит снаружи. Чем позже она начнет призыв, тем лучше.

Над ними простирались десятки, сотни зеленых листьев — они заслоняли собой небо, толком не позволяли звездному свету пробиться сквозь их толщу.

— Что это? — спросил юноша.

Рукой он указывал в сторону больших металлических столбов, шириной не меньше, чем с его кулак, стоящих на равном расстоянии друг от друга. Именно на них держалась эта толща листьев — это были не деревья, а какое-то лиственное ползучее растение, напоминающее виноград. Юна никогда таких не видела.

— Маскируют здание, значит, — довольно протянул Тидус. — Сверху это выглядит как самый обычный лес. Мы были так близко!

Девушку же волновало совсем другое.

— Когда мы шли по той тропе, нас вели обрывки ткани, так? В какое-то определенное место. Там мы столкнулись с проблемой, кто-то нас спас и очнулись мы уже внутри этого здания. Верно?

Молодой человек неуверенно кивнул.

— Знаешь, это место легко узнать, — заметил он, кивая на столбы, массивную дверь и свисающие сверху зеленые лозы. — Мы здесь никогда не были, а значит место, которое мы ищем, впереди.

— Какое место?

— Место, где произошла та проблема, конечно, — прежде чем продолжить, он обнажил меч. — Пойдем посмотрим.

Они шли медленно, осторожно ступая по земле, будто любое лишнее движение могло пробудить древнее зло. Даже несмотря на то, что какое-то неизвестное существо или заклинание едва их не убило, нашелся и тот, кто спас их. Вместо того, чтобы паниковать, Тидус решил сохранить оптимистичный настрой.

Спустя несколько минут он остановился.

— Смотри, — прошептал юноша.

Он указывал на холм, различимый вдалеке даже сквозь густую листву: освещаемая светом полной луны, статуя Лукеры сильно выделялась на фоне деревьев — она стояла, хотя молодые люди точно запомнили её сидящей.

Тидус не сумел сдержать крик.

Нетерпеливые, они бросились вперед по тропе.

— Это был мужчина?

— Нет, я думаю, женщина.

Внезапно, они остановились, недоверчиво глядя друг на друга:

— Лукера?

С этого места вершину холма было не разглядеть за густой растительностельностью, какое-то время молодые люди двигались в неведении, но спустя несколько минут вновь сумели разглядеть чей-то силуэт. Пришлось ускориться — кто бы это ни был, ждать он не будет.

Отчего-то Юна чувствовала себя в безопасности. Этот неизвестный не собирался причинять им вреда, в этом она была уверена. Отсюда уже можно было рассмотреть как медленно покачивается фигура на холме.

Когда они наконец добрались до вершины, она — это всё-таки была женщина — всё ещё танцевала.

— Одета так же, как и ты, — заметил Тидус.

— Это она нас спасла?

— Возможно. Слушай, разве она не обряд отпевания проводит?

В глазах Тидуса любой танец равнялся обряду отпевания, словно других и не существовало.

— Нет, — ответила Юна. — Никаких душ поблизости не видно, а не заметить их сложно — они бы светились, как светлячки.

Иногда люди ошибались в своих суждениях, но Юна — никогда. Для призывателя очень важно было развить в себе чувствительность к призрачным светлячкам.

— И двигается она иначе, — добавил он.

— А вот это уже ничего не значит. Движения разнятся от призывателя к призывателю, кто-то и вовсе не танцует.

— Тогда почему ты танцуешь?

— Потому что есть люди, которые совсем не видят душ. А раз так, то как они поймут, что их близкого отпели как положено? Танец необходим, чтобы у человека остались яркие воспоминания о церемонии, но большинство об этом даже не догадывается.

Она молчала ещё несколько минут, а затем опустила свой кинжал на землю, показывая мирные намерения. Помедлив, Тидус последовал её примеру.

— Простите, что помешали вам, — начала Юна.

Женщина какое-то время не реагировала, спустя мгновение поманив их к себе.

— Позвольте мне представиться, — мягко сказал юноша, хотя его выражение лица никак не вязалось с тоном — слишком серьёзным он был.

По мнению девушки он немного переигрывал, однако вмешиваться она не стала, позволяя своему спутнику вести диалог.

— Добрый вечер, — ответила наконец неизвестная. — Звезды прекрасны этой ночью, не так ли?

Она была миниатюрной. Глаза на её худом лице казались огромными, черные кудри и острые черты лица их только подчеркивали, делая ярче. Широкое платье, подпоясанное на талии, скрывало её худое тело до самых лодыжек, а ростом она была едва ли выше Юны.

«Не удивительно, что я приняла её за мальчика издалека».

— Меня зовут Тидус.

— А меня — Юна.

— Куш, — кивнула женщина.

С губ юноши невольно сорвался вздох удивления. Куш улыбнулась и её лицо показалось вдруг намного светлее и мягче.

— Как богиню изобилия? — спросила Юна.

— Я знаю, я не сильно на неё похожа.

Девушка мгновенно смутилась, осознав, что её предположение могло звучать оскорбительно.

— Я взяла её имя, — объяснила Куш. — Но я никакая не богиня. Это просто традиция, правило, принятое среди нашего народа. После моей смерти кто-то другой будет носить имя Куш.

Тидус потерял дар речи.

— А ваш народ — это кто?

— Жители святого Бевелля.

Юна никогда не читала о том, чтобы кто-то упоминал Бевелль в таком ключе.

— Вы никогда не слышали об этом месте? — продолжила она.

— Город управляется богами? — спросил юноша. — Но значит ли это, что боги... Что они на самом деле существуют?

Юна опасалась, что Куш может разозлиться, счесть подобные вопросы оскорблением, но та лишь вновь улыбнулась. Мягко, спокойно.

— Город управляется правительством, выдвинутым самими богами. По крайней мере, так они утверждают. Что же касается второго вопроса, то даже попытка задать его в обществе может привести к серьезным проблемам.

— Ох, черт... — Тидус встревоженно обернулся, как будто ожидал, что сейчас на него набросится толпа обиженных религиозных фанатиков.

— Не волнуйся, здесь уже некому обвинить тебя в ереси. Что до меня, я в богов тоже не верю, однако вера помогает людям найти общий язык. Общие праздники, обряды — всё это помогает людям понять, что они живут в одном мире, находятся на равных. Это ещё одна причина, почему мы выбираем для себя имена наших божеств.

Женщина подняла руку, пальцем указывая в небо:

— Как называют самую яркую звезду?

— Пуп Ночи, — ответила Юна.

— Звезда Блиц! — в то же время произнёс Тидус.

— А мы зовём её Оком Анли — бога, призванного защищать путешественников.

Она засмеялась, и Юна не могла не последовать её примеру.

— Мы выросли в разных мирах, а теперь собрались вместе. Это ли не замечательно? — позволив молодым людям с улыбкой согласиться с её словами, Куш продолжила. — Но это не то, что вы хотели узнать.

Улыбка на её лице угасла.

Юна всё гадала, какой вопрос из тех, что переполняли её разум, был самым важным, но Тидус опередил её.

— Где мы?

И она, и Куш сочли формулировку несколько странной.

— Он хотел сказать: на каком острове, — поправила своего спутника Юна.

— Понимаю. Мне жаль, но я не могу ответить на ваш вопрос. Мы зовём его «Южный Дивизион Военного Департамента», но я не могу раскрыть вам его расположение.

— Военный Департамент? — повторила девушка, сбитая с толку. — Южный Дивизион?

— Верно. А ты — призывательница, верно, м?

Юна кивнула в знак согласия.

— А ты, значит, её страж?

Они переглянулись. Тидус никогда не был стражем, но долгое время, да и по сей день, считал себя таковым. Он сопровождал и защищал её на протяжении её путешествия.

— Верно, — в конце концов ответил он. — Призывательница Юна и её страж Тидус.

Какое-то время Куш смотрела вдаль, будто всматриваясь в лес, застывший в ночной тишине. Юна обернулась, обнаружив прямо за своей спиной знакомый силуэт.

— Шинра? — удивленно спросила она.

Этот человек был выше Шинры, которого она знала, но носил ту же одежду: желтый костюм с противогазом.

— Он не разговаривает. Это механический Бедоль. Раньше их было больше, а сейчас этот — последний, — она протянула к нему руку. — Всё в порядке, они не враждебны. Это те двое, которых ты привел сюда раньше, помнишь? Их имена — Юна и Тидус, тебе не нужно их убивать.

— Что? Уби... — начал было Тидус.

— Представьтесь, — приказала Куш, перебивая юношу. — Механизм визуального распознавания больше не работает, но он запомнит ваши голоса. Бедоли создавались для защиты от наших врагов, так что он попытается убить вас, едва заподозрит, что вы одни из них. Представляйтесь каждый раз, встречаясь с ним, можно даже дважды, чтобы обезопасить себя.

— Юна.

— Тидус.

Странный человек кивнул и вновь скрылся в глубине леса.

— В чём смысл его одежды и этого противогаза? — спросила Юна.

— Это уловка. Все Бедоли носили одинаковую одежду, чтобы враг не мог отличить ложных от истинных.

— Я не понимаю, — вмешался Тидус. — Почему вообще были ложные и истинные? И кто вообще такие эти Бедоли?

— Слуги, чернорабочие. Чтобы облегчить себе жизнь, некоторые из них занимались созданием машин, в том числе и ложных, механических Бедолей.

— Они восхитительны, — прошептал он.

— Нет, они отвратительны! Это их изобретения спровоцировали войну. Мы должны были их контролировать, наше правительство использовало магию, чтобы поставить клеймо на каждого из них. Чтобы не допустить смешения с местным населением, им было приказано говорить только на своём языке. Все эти меры были приняты для их же блага...

Юна гадала, не о Войне Машин ли говорит эта женщина. Какую магию использовало их правительство? И эти Бедоли — они напоминали ей об Аль Бед. А ведь в ней текла их кровь. Неужели мир Куш — это древний предок её собственного мира?

— Что это было за клеймо? — нетерпеливо спросил Тидус.

— Спираль в их глазах. Так, где бы они ни оказались, они не смогли бы скрыть своей природы.

— Она говорит о Рикку и всех остальных! — юноша явно злился. — Они никакие не «слуги»!

— Они пожинают плоды собственных ошибок.

— Прошу прощения, но вы могли заметить клеймо и в моем глазу, — произнесла Юна, умудряясь говорить с уважением. Привитая в храме сдержанность играла ей на руку. — Моя мать была Аль Бед. Или, как у вас принято говорить, «Бедолем».

Она видела как на лице женщины отразилось удивление, а её тело замерцало, словно в нём всколыхнулась стая светлячков.

— Что ж, каждому своё, я полагаю. Но скажи мне, Юна, в твоей семье были другие призыватели?

— Да, мой отец. Его звали Браска.

— Мастер Браска?

— Вы его не знаете? — спросил Тидус. — Он был Верховным Призывателем.

— Пожалуйста, примите мои глубочайшие извинения.

«Если мы в другом мире, то не удивительно, что никто не слышал о Браске», — подумала Юна.

— Куш, — начала она. — Могу я звать вас просто Куш?

— Конечно.

— Как встретились два наших мира? И когда они разделились?

Женщина нахмурилась, но ответа не последовало. Ещё несколько мгновений она светилась, а затем стала прозрачной. Тидус не сумел сдержать удивленного возгласа, но она не обратила на него никакого внимания. Юна сделала шаг в сторону Куш и коснулась её. Женщина не исчезла, но распалась на сотни и тысячи маленьких призрачных светлячков.

— Призыватель, — прошептала Юна. — Где он?

Куш растворялась в порывах ветра.

— Где призыватель? — крикнула девушка. Он определенно был где-то рядом. — Я хочу встретиться с ним и поговорить! Мы просто хотим вернуться домой. Если вы знаете, как это сделать, скажите нам, прошу!

Куш исчезла, а светляки продолжили летать вокруг молодых людей, их становилось всё больше и больше.

— Берегись! — крикнул Тидус.

Он схватил Юну, прижимая к себе. Теперь сверкало уже всё вокруг — огни танцевали на морском ветру. Весь остров был результатом чьего-то призыва. Из-за огромного скопления энергии Юна чувствовала слабость. Этот феномен ничем не отличался от того, с каким они столкнулись на пути к Сину. Пройдет несколько часов, и она справится, привыкнет, если только призыватель не вмешается раньше...

«Я использую магию, но будет нелегко», — произнес незнакомый голос.

Она думала, что это был Тидус, но звук исходил от светлячков. С этого момента все вокруг было связано между собой, включая Юну и неизвестного призывателя. Юна уже встречалась с ним, просто забыла об этом.

«Я не могу стереть твои воспоминания, только запечатать их».

Она никогда не слышала о таком сильном заклинании. Этот маг, должно быть, был невероятно могущественным.

— Юна... — прошептал Тидус. — Бежим!

— Куда?

— Куда угодно.

Он подхватил её под руки и повел дальше по тропе, стараясь двигаться как можно быстрее. Юна следовала за ним без особого энтузиазма. В побеге не было ни необходимости, ни смысла. Под влиянием эмоций призыватель просто не мог более поддерживать призыв, вот и всё. Она должна была объяснить это Тидусу.

Вот только губы не слушались, звуки не складывались в слова. Силуэт Тидуса перед глазами сливался с роем призрачных светлячков.

— Достаточно!

Удивленный, юноша остановился.

— Прекрати! — крикнула Юна в никуда.

Она подняла глаза: небо тоже сверкало, но где-то там, высоко над ними, сияла самая яркая звезда. Хотела бы Юна, чтобы это был Пуп Ночи — тогда ничего из этого не случилось бы, она даже не знала бы о существовании каких-то божеств, Бедолей.

— Юна? — казалось, Тидус волновался. Он всё ещё крепко держал её за руку. — Что происходит?

— Ничего не говори, — она крепко обняла его, прижимая к себе. — Закрой глаза, подумай обо мне, о чём-то приятном. О чём угодно!

Девушка ослабила хватку.

— На колени, — пробормотала она. Обхватив голову юноши руками, она заставила его опуститься ниже.

— Юна? Больно!

— Держись!

Ей не хотелось, чтобы он смотрел на себя. Он ещё не понял.

— О чём ты думаешь? Скажи мне.

— О твоей родинке, — приглушенно ответил он после минутной паузы.

— Ты единственный, кто знает о ней.

Девушка пыталась направить своё сознание вслед за светлячками, чтобы отыскать призывателя. Ту же технику она использовала, отдавая приказы эонам. Получится ли у неё? В последний раз она занималась этим в попытках одолеть Сина...

В её голове сложилась картинка: странная группа людей в лесу, в лесу Бесайда. Два Бедоля держат длинные столбы, поддерживающие небольшую плиту, на которой сидит женщина в элегантных одеждах. За тонким капюшоном можно рассмотреть черные блестящие волосы.

«Куш, — всю эту процессию вел солдат, облаченный в кожаные доспехи, на поясе у него болтался меч. — И её страж?»

Куш обернулась, и видение изменилось. Теперь Юна видела перед собой круглую комнату со множеством окон, посреди которой расположилась спиральная лестница. Она приблизилась к одному из них и смогла осмотреться: она узнала порт Бесайда — до боли знакомый, не хватало только привычного понтона. На полу в комнате были разбросаны подушки, рядом с ними стояла деревянная тарелка, наполненная грецкими орехами и сухофруктами. Даже будучи не более чем фантомом, Юна могла почувствовать их аромат.

«Наши ощущения связаны», — осознала она.

Вдруг её грудь пронзила жуткая боль. Девушка тонула в океане ненависти, созданным такой сильной любовью, что не каждый сумел бы её выдержать. Она была заперта в этой буре противоречивых чувств.

Удар, фрукты рассыпались по полу.

«Хватит», — приказал мужской голос, старый и скрипучий.

— Где вы? — спросила Юна.

«Я согласен встретиться с тобой, но при одном условии: вы окажете мне услугу».

— Сделаем всё возможное.

«Просьба предельна проста, но твой друг справится с ней куда лучше».

— Я передам ему. Что нужно сделать?

Спустя несколько мгновений тишины, она наконец получила ответ:

«Пусть убьет девушку».

Глава 20

Ночь опустилась на остров. Бриар прогуливался вдоль побережья, исследуя пещеры и те части леса, куда зачастую не ступала нога человека. Путь осложняли каменные завалы, огромные ветки, но мужчине было не привыкать. Ему хотелось найти того чудовищного монаха, о котором говорила Лулу, вот только его нигде не было.

Обычно он не обращал на них внимания, но в деревне сейчас находились два бывших стража, способные отсылать заблудшие души обратно в мир иной. Будь здесь Юна и Тидус, ситуация осложнилась бы ещё больше; проблему нужно было решить до их возвращения.

Он приблизился к холму. В ночном небе ярко сиял Пуп Ночи.

«Пуп Ночи, а не Око Анли».

Женщина, которой он рассказал об этом имени самой яркой звезды, полюбила его так сильно, что назвала «Оком Анли» свою маленькую таверну, унаследованную от родителей. Та была на грани банкротства и женщина уверила себя, что название принесёт ей удачу. Увы, не сработало.

Несколько воинов-монахов явились за ней, чтобы забрать в крепость Бевелля. На тот момент женщина находилась на восьмом месяце беременности. Её саму никто более не видел, однако спустя какое-то время в таверну вернулся один из воинов. Он принёс с собой деревянную коробку с новорожденным — это была дочь Бриара.

Его жена перенесла сотни и тысячи пыток, удивительно, что ей удалось сохранить силы на рождение ребенка перед самой смертью. Последователи Йевона хотели знать, откуда она узнала о названии «Око Анли», да только она ничего им не сказала. Она защищала Бриара до последнего.

Тот воин, что принёс ребенка, принёс ему и свои соболезнования, и настоятельно рекомендовал бежать. Он рассказал, что его семья, владеющая трактиром на берегу озера Макалания, ищет разнорабочего. Звали его Гекко. Бриар не мог не поинтересоваться, откуда произошло подобное имя: мужчина заявил, что был назван в честь своего знаменитого предка.

Бриар не знал, почему задал тому воину этот вопрос; не знал, как ему в голову пришло отличное от «Пупа Ночи» название звезды. Он игнорировал эти странные ощущения.

Благодаря рекомендации Гекко, Бриар получил работу на озере. Мать трактирщика взяла на себя заботу о младенце — Бриар назвал свою дочь Лукерой. Это имя пришло ему в голову при первом взгляде на неё, а другого придумать так и не получилось.

Кто же знал, что и это имя станет проблемой.

Однажды, едва ребенку исполнилось пять лет, к ним явился монах из храма Макалании. Бриар опасался за свою безопасность, но трактирщик заступился за него. Вместо того, чтобы отправить отчет в Бевелль, монах потребовал изменить имя девочки.

У Бриара ничего не вышло: он был уверен, что какое бы имя он ни выбрал, оно принесёт его дочери сплошные несчастья. В конце концов, мать трактирщика решила назвать её Мохра. Банальное, некрасивое имя, но отец надеялся, что под ним девочка сможет прожить спокойную, счастливую жизнь.

Когда Мохре исполнилось двадцать, настало время искать суженого — в трактире сразу нашли для неё подходящую партию. Один из постоянных клиентов влюбился в неё, и постепенно девушка открыла в себе ответные чувства. И он одобрил их союз. Пока его дочь сама была согласна на это, он не видел причин разлучать её с возлюбленным. Когда же речь заходила о его жене, — и её матери — он всегда говорил, что та умерла от тяжелой болезни.

Банкет по случаю торжества проходил в самом большом помещении трактира. На торжество собралось множество друзей жениха, все они как один твердили о красоте молодой невесты, облаченной в пышное свадебное платье. Бриар наблюдал за дочерью из угла комнаты, разрываемый одновременно радостью и печалью.

— Ублюдок! — внезапно закричал отец жениха. Он прибыл из самого Бевелля, и Бриар до сих пор помнил его голос и дыхание, насквозь пропитанное алкоголем. — Это ты убил Меро!

Мужчина рассказал присутствующим, как Бриар обманул одну женщину в Бевелле, втерся в её доверие, заставил сменить название заведения, из-за чего та погибла. В прошлом этот человек был постоянным клиентом той таверны, а эта история до сих пор передавалась из уст в уста.

Бриар всё отрицал. Некоторые предположили, что тот человек был просто на него похож, а кто-то и вовсе списал всё на алкогольную горячку. Мало ли, что творилось в голове у пьяных людей.

— А ты хитер. Прошло двадцать лет, а ты ни капли не изменился. У меня волосы выпали, брюхо отросло, а тебе хоть бы хны! Ты кто такой? Монстр? Неупокоенный? Как долго ещё ты будешь торчать в этом мире?

Мохра расплакалась, а владельцы трактира скорбно опустили головы, словно прощались с ним.

Бриар всегда предпочитал тяжелую работу, не любил показываться на публике и избегал любых контактов с незнакомыми людьми. В какой-то момент он отрастил усы, а затем сбрил их, создавая иллюзию перемен, но люди не могли не заметить, что он не старел. Из уважения к трактирщикам соседи молчали, а вот Мохра с детства находила это странным.

Он ушёл. Он больше никогда не общался с дочерью, но продолжал за ней присматривать.

Свадьбу, конечно же, отменили, а в следующем году умерла мать трактирщика. Через три года сами трактирщик и его жена отправились в путешествие по Спире. По пути на них напал Син, с тех пор их никто не видел. Спорить с этим было глупо: в то время многие знали о возвращении Сина, а значит и сомневаться не приходилось.

Несмотря на сложности, Мохра взяла управление трактиром в свои руки. Однако репутация была подпорчена, клиентов становилось всё меньше и меньше, и в конце концов трактир пришлось закрыть. Уехав с озера Макалания, девушка вернулась в Бевелль и вступила в священный орден.

Бриар не знал, что творится в голове его дочери и что будет лучше для неё. У него не было отцовского инстинкта, не для того он был создан.

Мохра прожила долгую, насыщенную жизнь: она достигла высот в ордене и на момент своей смерти заслужила всеобщее уважение. Её похороны были пышными, Бриар наблюдал за ними издалека, не смея приблизиться к толпе людей. Тем более в Бевелле. Сам он так и не изменился с момента рождения дочери.

Удивительно, но он уже не мог вспомнить лица своей жены. Он помнил лишь их самый первый разговор. Сидя в видавшей виды таверне, он прислушивался к голосам других посетителей — так и узнал, что дочку хозяина зовут Меро. Она была трудолюбивой, терпеливой девушкой, но никакой «изюминки» или чего-то, о чём постоянно болтали мужчины, в ней не было. Но Бриара это и не волновало. Он день за днём возвращался сюда, привлеченный одним только именем этой девушки. У него создавалось впечатление, что в нём кроется секрет того, почему же он не стареет.

Его прежняя жизнь, протекавшая до встречи с Меро, была покрыта тайной. В голове словно черная дыра образовалась — первые двадцать пять лет его жизни утонули в ней, навсегда исчезнув.

Ему казалось, что стоит вспомнить эти годы, и он наконец-то умрёт.

Проходили столетия, а он всё так же чувствовал свою вину за смерть Меро и жизнь Мохры, всё так же верил, что стоит всё вспомнить и жизнь прекратится. Сколько времени прошло с того момента? Может быть, тысяча лет.

И лишь смутные обрывки воспоминаний время от времени врывались в его сознание.

Он провел много времени в качестве воина-монаха в Бевелле, но как только один из сослуживцев заметил, что он не стареет, Бриар предпочел исчезнуть. Он залег на дно на пятьдесят лет, затаившись, ожидая, пока все, кто знал его, умрут; а затем вернулся к военной службе вновь. Он думал, что в ней кроется ключ к его тайне. Он ошибался. Нужно было найти Бесайд гораздо раньше.

— Но я здесь не впервые... кажется.

Воспоминания о храме всплывали в сознании одно за другим. Сейчас здесь было всего две статуи Верховных Призывателей.

— И этот холм...

Он столько раз поднимался на него! Неподалеку от него когда-то стояла скульптура молодой девушки.

Бриар закрыл глаза.

Только две статуи Верховных Призывателей. К этому моменту одна из богинь уже исчезла.

Нет, это были разные временные периоды. Несмотря ни на что, он упорно старался разобраться в своих воспоминаниях, вот только ничего нового в голову не приходило. Временами дни были настолько похожи друг на друга, что становилось сложно вспомнить прошлое. Но не в случае Бриара. Кто-то украл его воспоминания.

Но кто это мог быть?

Он решил вернуться в деревню и поговорить со старейшинами. Они всегда говорили ему одно и то же, вскоре он мог предугадать их ответы или цитировать их слова наизусть. Они вели скромную жизнь в тени учений Йевона, но время шло и Бриар нравился им всё больше.

— Kuut ajahehk.

Бриар обернулся и обнаружил близ себя несколько странных людей: тот, кто говорил, был светловолосым мальчиком, зачем-то нацепившим на себя солнцезащитные очки посреди ночи; а рядом с ним стоял мужчина абсолютно дикого вида, демонстрирующий оголенный торс, покрытый татуировками. Очередные друзья Юны.

— Kuut ajahehk.

Татуированный приветствовал его по-своему — как обычно делали Аль Бед, совершенно безразлично. Бриар задрожал. Они отрицали учения Йевона, но не это было причиной его к ним ненависти. Мужчина ненавидел их язык, он вызывал в нём злость и отчаяние, какие нельзя было контролировать.

Он отвернулся от них, ожидая, когда они уйдут.

— Он что, игнорирует нас? — спросил мальчик в очках.

— Всё потому что мы — недостойные Аль Бед. Ra'c mucehk rec rayt, — продолжал мужчина с татуировками.

Бриару становилось всё хуже и хуже.

— Эй, а ну погодите! — раздался вдруг женский голос. — Что ты делаешь, Брат?

Бриар слышал, как к ним приближаются люди. Снова друзья Юны, сомнений не было. Девушка с громким голосом и её коротковолосая подружка. Ему хотелось, чтобы они как можно скорее ушли отсюда. У них наверняка была куча дел, вот ими и занимались бы.

— Старик считает нас за нелюдей, — ответил мальчик.

Он обернулся, чтобы принести свои извинения, но, едва это случилось, столкнулся лицом к лицу с татуированным мужчиной. Аль Бед смотрел на него свысока, хмурился. Он был так близко, что Бриар мог видеть спирали в его глазах.

— Думай, с кем говоришь, чертов Бедоль! — он плюнул ему в лицо, заставив недовольного Аль Бед отступить назад.

— Это была шутка! — заявил тот.

Бриар тоже сделал шаг назад, он был поражен собственными словами. Откуда они взялись? Наверняка оттуда же, откуда он узнал про Око Анли, Лукеру и Меро.

— Может, Брат и ведёт себя как идиот, но это не повод плевать ему в лицо! — возмутилась девушка.

— Не вмешивайся, Рикку! — покачал головой мальчик в очках.

— Это была шутка! — повторил мужчина с татуировками.

— Наша вечеринка подходит к концу, господа, — детский голос прервал их странный разговор.

Бриар обернулся.

— Ложный Бедоль! — воскликнул он.

Эмоции переполняли его, перед глазами всё плыло, и он уже не знал, кто стоит перед ним. Эти очки, противогаз, желтая одежда... Сомнений быть не могло.

Позади раздались выстрелы. Неожиданно в помещении появился Бедоль в желтом, ввалившись туда неуклюжей походкой, левой рукой он сжимал винтовку. Я понятия не имел, сколько пуль выпустило это существо.

Не обращая внимания на мальчика в очках, татуированного громилу и девушек, он направился к ложному Бедолю. Ноги ослабли, не слушались, мужчина часто терял равновесие, спотыкался. Должно быть, в их глазах он выглядел невероятно неуклюжим. Подумать только, эти нелюди будут смеяться над ним!

Один из них убил меня.

Ведомый яростью, он обнажил кинжал.

— Он это серьезно? — спросил чей-то голос.

На его пути стояла женщина с короткими волосами, она одним пинком выбила кинжал из его рук.

«Она не Бедоль», — подумал он, прежде чем почувствовать удар по затылку.

Он упал.

— О чем ты говоришь?

Полуобнаженный Бедоль склонился над ним, под его мускулами едва можно было различить ребра. Внезапно Бриар почувствовал желание, с каким не сталкивался уже очень давно.

— За что? — спросил он.

За Бедоля?

— Это я у тебя спрашиваю! Они просто поздоровались с тобой, — она тоже склонилась над ним.

Смущенный, он отвернулся. Бриар смотрел на ложного Бедоля, неторопливо двигающегося в его сторону.

— Ты говоришь о каких-то Бедолях с момента нашей встречи. Что это такое?

— Не подходи!

Бриар был близок к тому, чтобы потерять сознание.

Бедоль ударил женщину. Я хотел перерезать ему глотку, но Ифарнал удержал меня.

Ифарнал?

Второй удар. Куш открыла глаза.

Глава 21

Мужчина открыл глаза, закричав «Куш!», а затем вновь потерял сознание.

— Да что с ним такое? — спросила Рикку.

Вакка не смотрел на Бриара, вместо этого наблюдая за молчаливой Лулу.

— Обязательно было его связывать? — обеспокоенно спросил он.

Лежа на земле перед каменной стелой, связанный по рукам и ногам, Бриар до сих пор не пришёл в себя.

— На чьей ты стороне, а?

— Ни на чьей, — хмыкнул Вакка. — Я знаю его всего месяц, но он никогда не пренебрегает работой в деревне, помогает по хозяйству, да и в храме. Старейшины любят его. Если они увидят его в таком виде...

— Да, но... — хотела возразить Рикку.

— Вообще-то, это Брат его спровоцировал, — спокойно заметила Пэйн. — Он, конечно, схватился за нож, но я не думаю, что он собирался убить кого-то из нас. Мне показалось, что он видел кого-то ещё. Он... в никуда пялился.

— Да он сумасшедший просто. Он опасен для общества.

— Скажи, Лу, что нам делать? — спросил Вакка.

— С ним что-то не так, — сказала Лулу. — Но и бросить его здесь мы не можем. Вакка прав: старейшины не должны его видеть. Нужно отнести его куда-нибудь, а там осмотреть.

Она решительно кивнула и обернулась в сторону Брата и Приятеля. Те сидели на земле, но мгновенно вскочили, едва заметив взгляд женщины.

— Отнесите его в палатку, вы двое.

— Ihtancduut! — крикнул Брат, разве что честь не отдавая.

— Пойдем, — сказал Вакка. — Я волнуюсь за Видину.

— Почему?

— Потому что я оставил его с нашими родителями!

— Им я нашего ребенка доверяю больше, чем тебе...

— Несправедливо! — обиженно воскликнул он.

Пэйн тихо засмеялась.

— Не смейся, когда здесь нет Юны! — возмутился Брат, помогая Приятелю поставить Бриара на ноги и перехватить под плечи.

Глава 22

Девушка уверяла, что ей необходимо побыть одной, практически изолировать себя, в то время как Тидус просил её не уходить слишком далеко, чтобы в случае чего он сумел услышать её свист. Она ушла в полдень, сейчас же солнце начинало садиться, а Юна до сих пор не вернулась.

Тидус обосновался в той комнате, где они когда-то очнулись. Не сумев мучиться ожиданием, он прошёлся по коридору и вышел на улицу. Сквозь толщу листьев виднелась статуя Лукеры, рядом с ней можно было разглядеть и другой силуэт.

— Юна! — закричал он.

Она обернулась и махнула ему, вот только смотрела совсем не туда. Деревья мешали ей разглядеть своего друга.

— Господин Тидус...

Перед ним появилась Куш. Он понимал, что на самом деле она не женщина, но не знал её истинной формы. Вот Юна наверняка знала, но ни слова об этом не сказала, а сам он спросить стеснялся. Обычно людям не нравились подобные вопросы, не хотелось впадать у неё в немилость.

Быть может, спросить саму Куш?

— Что ты такое? Ну, я имею в виду...

— А ты не знаешь, м? Я эон.

— Вот оно что...

— Леди Юна не сказала тебе о нашей просьбе?

— О чем, прости?

— Мы попросили её кое-что сделать, ещё два дня назад, и...

— И что вы от нас хотите?

— Не от вас, Тидус, только от тебя, — ответила Куш, улыбаясь.

Ямочки на её щеках мило выделялись, делая выражение лица почти соблазнительным.

— Так вперед, вот он я.

Глава 23

Они привели Бриара в его келью в храме, где привязали к одному из столбов, служащих не только украшением, но и поддержкой во многих помещениях. После этого Вакка и «Крылья Чайки» вернулись к своим делам. Мужчина не потерял сознание, скорее погрузился в очень глубокий сон, но никто из них об этом не знал. За ним ухаживал местный монах, большую часть жизни проживший в этом храме.

Уже перед выходом Лулу обернулась, бросила последний взгляд на комнату, поздоровалась с монахом и ушла.

Этот человек прибыл в Бесайд десятью годами ранее и со временем стал нести ответственность за общение с туристами и посетителями острова, да и с местными ему тоже приходилось общаться. Такая работа не оставляет свободного времени, но если подобное и находилось, то он почти ни с кем не разговаривал. Практически всегда он был один. Было сложно узнать что-то о нём, однако Лулу ему доверяла. После падения Йевона и разоблачения религии, он заботился о самых старых жителях деревни, не способных расстаться с учением, преследующим их всю жизнь, и предрассудками. Она наблюдала за ним в течение длительного времени и знала, что он — человек непредвзятый и практичный. Он убедил всех, что в произошедшем виноваты вовсе не деревенские, а сами учения — это они подвели всех под монастырь, но и с этим можно смириться.

Однако жил в Бесайде и другой монах, в конце концов обратившийся монстром. Это был мужчина в самом расцвете сил, лицо которого украшали густые темные брови — самая заметная его часть, без которой этого человека трудно было представить. Он был не просто священнослужителем, но ещё и упрямым ученым. Если он не сидел в своей келье, уткнувшись в книгу, то найти его можно было в святая святых, какую он ревностно начищал из раза в раз. А бывало, что и просто сидел там, думая о своём.

С того момента как Юна одолела Сина, люди замечали его, болтающегося тут и там на острове.

«Интересно, чем он занимается, — думала Лулу. Он прибыл в храм три года назад, провёл всё это время в четырёх стенах. — После падения Йевона он мог открыть для себя интерес и в мире за пределами Бесайда».

Два месяца назад они узнали, что тому нужно вернуться в Бевелль. На его место пришёл Бриар. И, спустя некоторое время после прибытия последнего, он просто исчез во тьме ночной. Свидетели говорили, что видели его поздней ночью и ранним утром, но потом его и след простыл. В Цитадель он определенно не вернулся — все его вещи остались в храме, да и попрощаться с местными стоило. Он просто исчез.

«Неудивительно, раз он превратился в монстра!».

Лулу видела этого монаха своими глазами: он топтался на месте, странным голосом повторяя «Бриар, Бриар, Бриар». Это точно была не её слуховая галлюцинация, она была в этом уверена.

Женщина обернулась в последний раз, бросив взгляд на дверь покинутой кельи.

Прячась за храмом, Шинра наблюдал за тем, как Лулу возвращается в свою палатку.

— Она наконец-то ушла, — прошептал он на языке Аль Бед.

— Тогда покончим с этим, — ответили ему на том же языке.

— Отлично. Ты займешься монахом, а я поговорю с Бриаром.

— Я тоже хочу с ним побеседовать!

— Нет, так не пойдет, ты слишком шумный, — хмыкнул Шинра.

— Ах ты маленький засранец! — возмутился их лидер.

— Тс-с! У нас нет времени.

— Ладно. «Крылья», в мужские кельи, быстро, быстро!

Они двинулись ко входу и едва успели сделать несколько шагов, когда монах их заметил.

— Вы что-то забыли?

Брат кивнул на комнату под лестницей.

— Это комната Верховного Призывателя, — заметил монах, вскинув брови.

— Да? — тогда мужчина изменил своё решение, указав на комнату чуть правее.

— Ты это специально, да? — поддел его Приятель.

— Заткнись!

— В любом случае, — Шинра сделал шаг в сторону. — Нет никакого смысла всем троим говорить с Бриаром. Мы не так договаривались.

— Хорошо. Не хочу показаться грубым, но у меня нет выбора, — хмыкнул Приятель, прежде чем наброситься на монаха.

Тот пытался убежать, но Аль Бед оказался быстрее. Он поймал мужчину, крепко перехватив за туловище, не позволяя ему двигаться. Вслед за этим Брат снял солнцезащитные очки, которые носил Приятель, и водрузил их на лицо монаха, выкрутив фильтрацию света на максимум.

Несмотря на протесты жертвы и попытки вырваться, мужчина только смеялся без перерыва. Честное слово, Приятель выглядел до смешного глупо без своих очков.

— Что вы натворили? Я ничего не вижу!

— Прости, дорогой, но это необходимость, — Приятель не мог не скорчить Брату недовольную рожу. — Давай уже, заткни ему рот.

И он сделал это. Из всех способов он выбрал самый неудобный: заткнул рот монаха своей рукой, не потрудившись найти кляп.

— Вот и занимайтесь им, — заявил Шинра, направляясь к нужной келье.

Он слышал за спиной шум борьбы, какую-то возню, но всё это отошло на второй план, едва он зашёл в келью Бриара и встретился с его пронзительным взглядом.

— Закрой за собой дверь, — тихо приказал заключенный.

«Нет, я не должен остаться здесь один, мне понадобится помощь», — думал мальчик, однако послушно исполнял приказ.

— Хороший Бедоль.

Глава 24

Юна решила прогуляться по острову в одиночестве, оставаться рядом с Тидусом стало практически невозможно. Она вернулась к исходной точке, — большому круглому залу — но не нашла ответов на свои вопросы. Ей бы хотелось разделить с ним свою боль, подарить ему хоть толику облегчения, но... Вдруг она была неправа? Быть может, она ещё сумеет его спасти.

Но была и другая проблема...

«Пусть убьет девушку».

Если она расскажет Тидусу о просьбе призывателя, станет ли её страж этим заниматься? Если она даст ему понять, что это — именно то, что ей нужно... Нет, это была слишком эгоистичная мысль. Она знала, что юноша сделает многое, чтобы угодить ей, но это было уже слишком.

— Нет, — вслух заявила она. — Он никогда не сделает этого, пусть даже ради меня.

— Ты хочешь побыть одна, м?

Куш стояла перед алтарем, её лицо скрывала тень, падающая от ближайших статуй местных божеств.

— Нет. Просто мне так сложно оставаться с ним рядом... Я никогда не была мастером скрывать свои эмоции, он всегда знает, о чём я думаю. И эти его уверенные речи...

Куш пожала плечами и тихо рассмеялась.

— Что?

— Он сказал то же самое. И, поверь мне, он прекрасно понимает, что тебе нужно побыть одной. Тебе очень, очень повезло.

Юне показалось, что Куш попросту смеётся над ней. Она хотела было возразить, когда вспомнила, что разговаривает с роем призрачных светлячков, а не настоящим человеком.

Она в одно мгновение подошла к алтарю, не оставив эону и шанса отступить. Юна крепко схватила Куш за запястье, сконцентрировавшись. Кожа девушки начала светиться.

— Так вот что ты думаешь, призыватель?

«Какая агрессивность».

— Всё потому, что ты кажешься мне глупым. У твоих решений нет основания. Ты напоминаешь мне Юналеску.

«Принцессу Призывателей? Обижаешь».

— Может, ты назовёшь хотя бы своё имя?

Ответа не последовало. Юна обернулась к статуям и начала поочередно читать имена богов:

— Лукера, Альб, Вэлм, Канаэла, Слоан, Мейо, Микка, Гекко, Романд, Анли, Ифарнал...

Силуэт Куш задрожал, словно по нему пошли помехи.

— Значит, Ифарнал? Тот, что «дарует красоту»?

«На меня совсем не похоже, чтобы ты понимала».

— Тогда как твоё настоящее имя?

«Джохит. Джохит из Муки».

— Муки?

«Это на южной части континента».

— А, ты имеешь в виду Люку. Да, я знаю, где это.

«Вероятно, именно ею я и имею в виду. Я не знаю ваших названий».

— Можем ли мы наконец встретиться? У меня есть вопросы, — спросила Юна тем же почтительным тоном, каким когда-то говорила Куш.

Он молчал какое-то время, не желая говорить или размышляя, что ответить. Девушка не знала, какое из её предположений верно.

«Хорошо. Только знай, что я — неупокоенный и я хочу отправиться в мир иной только тогда, когда сам того пожелаю. Ты даешь мне слово, что так оно и будет?»

— Обещаю, что не отправлю вас в мир иной с помощью ритуала. Где мы можем встретиться?

«Оставайся здесь, я уже готовлю место нашей встречи».

Он создал иллюзию такой силы, что Юна едва не забыла, что всё вокруг неё было результатом мощного призыва. Они оба были призывателями, но владели разными приемами, да ещё и на разном уровне. Она могла сделать многое, но создать такого рода мир...

«Это нормально, — сказал Джохит. — У нас перед глазами стояла одна и та же реальность, но воспринимали мы её по-разному. Всё зависит от точки зрения, взятой перспективы. Оттуда и растут ноги у этих иллюзий».

Куш дрожала, как летний воздух в жуткую жару и сияла с такой силой, что Юна была вынуждена прикрыть глаза от этого яркого света.

Глава 25

— Я вспомнил!

Бриар лежал на полу, связанный, однако даже в таком состоянии он выглядел внушительно. Шинра никогда не встречал таких сильных людей.

Никогда ещё он так не радовался тому, что решил надеть очки и противогаз на встречу с «Крыльями» — обычно мальчик ходил без них, а ведь именно они произвели на мужчину впечатление. Единственной проблемой Шинры оставалось отсутствие опыта — ещё ребенок, он не всегда понимал других людей, несмотря на свою гениальность. К тому же, он до сих пор оставался жертвой насмешек и издевательств. Маска могла спрятать его недовольство и слёзы, но не могла скрыть дрожащего голоса.

Он решил молчать, пока не справится с накатывающей грустью, к счастью, его собеседник не переживал о том, что говорить он будет сам с собой.

— Часть воспоминаний восстановилась, однако разговор с Бедолем может пробудить ещё много других, я полагаю. С ребенком, если быть точнее.

Шинра пожал плечами, не зная, сумеет ли говорить.

— Но однажды я потерял своих людей, доверившись ребенку, так что...

Бриар покачал головой, будто показывая, что больше он не повторит своих ошибок. Он выпрямился и сел, скрестив ноги. Насторожившись, Шинра ждал, что тот сделает в следующее мгновение: попытается освободиться? Или расскажет ему о том, что случилось с его людьми? Если так, то есть шанс, что мужчина разозлится и ситуация выйдет из-под контроля...

Однако тот просто сменил тему.

— Ты не собираешься звать на помощь?

Шинра покачал головой в знак отрицания, Бриар в ответ только хмыкнул. Говорил мальчик редко, чаще молчал, — все об этом знали — чем и пользовался, разглядывая пленника. Длинные волосы и усы скрывали его лицо, не давали разглядеть выражение и понять, какие эмоции он испытывает. Он выглядел так, будто что-то скрывает. Шинра не доверял этому человеку и знал, что Лулу испытывает по отношению к нему те же чувства.

Прежде чем опустить взгляд, Бриар долго смотрел на Шинру.

— Оставь меня, — прошептал он, внезапно ссутулив спину, словно все его высокомерие в одно мгновение испарилось.

«Идеальный момент, чтобы исчезнуть отсюда», — подумал мальчик.

— Что такое Бедоль? Почему вы так меня называете, сэр?

Шинра заговорил с Бриаром куда более вежливо, чем он того заслуживал, и тут же пожалел об этом. Но и исправиться он не мог, это показало бы собеседнику, что он допустил ошибку и признает это. Пусть лучше думает, что всё идет по плану.

Мужчина выпрямился вновь, рассмеявшись.

— Все подобные тебе — Бедоли. Сейчас люди зовут вас «Аль Бед». В прошлом, в очень далеком прошлом лидером Бедолей был человек по имени Альб, и кто-то называл их «Бедоли Альба» или «Альбедоли». Это церковь решила назвать вас просто «Аль Бед». Видимо, это легче произнести. Очередное косметическое изменение, попытка прикрыть реальность, как и всё в учениях Йевона.

— Я не знал. Никто не рассказывал нам об этом.

Признание представляло Шинру не в лучшем свете перед пленником, но он и это постарается использовать. Его целью было вывести мужчину из себя, а какие методы он будет использовать — дело десятое.

Бриар терпеливо кивнул.

— С самого зарождения мира во главе его стояли люди, обладающие силой. У тех, кто обладал способностями к магии, всегда было преимущество, они ревностно охраняли свой дар. И повседневная жизнь обычных людей долгое время походила на сущий кошмар наяву. Только подумай об этом: долгое время люди могли добыть огонь только с помощью магии. А теперь представь, какой должна была быть их жизнь. Бедоли должны были стать теми, кто перевернет мир с ног на голову. Они изобретали эти свои «машины» или, как говорили люди, «макины» и те грозили распространиться по всему миру. Это значило технологический прогресс, прорыв, отход магии на второй план. Естественно, верхушкам это не понравилось, да только они знали: Бедолей можно использовать с пользой для себя. Вместо того, чтобы изгнать их или запретить им работать, они нашли способ главенствовать над ними. «Сосуществовать и процветать», — таким был их девиз.

Шинра жадно глотал каждое сказанное пленником слово. В его голове история Спиры начиналась с Войны Машин, а теперь он впервые услышал о событиях, что ей предшествовали. В самом деле, глупо было думать, что до войны в мире толком ничего не существовало.

— Но обе стороны провалились в своих начинаниях. Бедоли становились смелее, а правительство — деспотичнее. В конце концов, дошло до того, что твои предки, продолжая создавать машины, считались ничем не лучше скота.

— Но если так, то почему они...

— Почему продолжали создавать машины? Потому что их всех перебили бы, попытайся они отказаться. Они спроектировали, создали и продолжали создавать оружие для вооруженного конфликта между Бевеллем и Занаркандом. Вместо того, чтобы взбунтоваться и умереть, они предпочли жить, неважно, в каких условиях, — серьезным голосом объяснил Бриар, прежде чем вновь засмеяться. — Странные они, эти Бедоли. У них даже была собственная иерархия: они делились на тех, кто мог заниматься строительством машин; тех, кто имел право использовать только стандартную технику и тех, кто занимался исключительно физическим трудом. Переносил что-нибудь или...

Внезапно на пленника напала грусть. Шинра видел, как та отразилась у него на лице.

— Ты — потомок самых бедных Бедолей, низших в иерархии.

— А что случилось с Альбом? Ты сказал, что мы обязаны ему своим именем...

— Скажем так: ему не нашлось места в мире Йевона. Мне даже не пришлось его убивать.

— Что?!

До этого момента Шинра был уверен, что этот человек просто с ума сходит по истории, но он был буквально сумасшедшим. Мальчик слышал, что время от времени ненормальные принимали мир, существующий только у них в голове, за реальность. Видимо, в случае Бриара так оно и было.

— Альб, которого я знал, был просто человеком, взявшим себе имя божества тружеников. Его жизнь и смерть, скорее всего, не изменили в истории ровным счетом ничего...

Его взгляд стал рассеянным, мужчина словно смотрел куда-то за пределы тесной кельи. Шинра не мог сказать, отвлекся тот или потерялся в собственных воспоминаниях.

— Эх, — выдохнул Бриар. — Как тебя зовут?

— Шинра.

— Ты можешь развязать меня, Шинра?

— Нет, не могу.

— Если ты не умеешь развязывать узлы, то можешь перерезать веревку.

— Эй! Я не ребенок! — возмутился мальчик.

Как бы там ни было, насмешки в голосе Бриара он не слышал. Видимо, он вкладывал в свои слова какой-то иной смысл.

— Ваш воздушный корабль застрял здесь, верно?

— Я не понимаю, о чём...

— Что, если я скажу тебе, что знаю как его починить?

— Вы правда знаете, как это сделать?

— Все эти машины построены так, чтобы спустя какое-то время они приходили в негодность.

— Зачем?

— По двум простым причинам, Шинра. Во-первых, при таком раскладе машины должны были проходить регулярные проверки. Но если проверок нет и машина работает, то никто не обращает на неё внимания до какого-нибудь несчастного случая. А когда это происходит, вся вина ложится на плечи Бедолей. Так что они строили их так, чтобы механизмы время от времени прекращали работать сами по себе. Во-вторых, Альб и Бедоли были единственными, кто знал, как работают эти машины, а значит были незаменимы. Правительство не могло избавиться от них, если хотело пользоваться их машинами.

— Не очень-то хороший план.

— Они не могли знать, что в будущем миром будет править человек, пожелавший отказаться от технологий. Считалось, что технологический прогресс будет расти со временем, а не наоборот.

Бриар рассмеялся, громко, но ни капли не весело.

— Как вы сумеете помочь нам с воздушным кораблем? Вы же не Бедоль.

— Я работал в Бевелле. Ты знаешь, что скрывается у них внутри?

— У машин?

— Именно. Так как Бедолям запрещено было переступать порог Цитадели, должны были существовать люди, обученные худо-бедно поддерживать работоспособность машин. Я был одним из этих счастливчиков. Я не могу починить поврежденный механизм, но могу запустить его после запрограммированной остановки.

— И вы знаете, как они устроены? Двигатели, например?

— Всё зависит от модели.

— Отлично!

— Нам было запрещено записывать или как-то передавать эти знания, но я ещё кое-что помню.

Мальчик мгновенно развязал его, забыв о собственных словах, сказанных не далее как пять минут назад.

— Скорее, Бриар, «Цельсий» ждёт!

Шинра прыгал в нетерпении, словно нетерпеливый ребенок. На самом деле, именно нетерпеливым ребенком он и был, только не нашлось ещё человека, что заставил бы его это признать.

— Спасибо, Шинра...

Бриар медленно выпрямился, потянулся, словно пытался размять руки, а затем ударил мальчика коленом в грудь. Он целился в живот, но промахнулся: тот лежал на полу, без сознания. Вины мужчина за собой не чувствовал. Может, Шинра и был ребенком, но прежде всего он — Бедоль, а это многое меняло.

— И не зови меня Бриаром. Я — Слоан.

Пришло время принять новое имя, когда-то носимое его мстительным товарищем по гвардии. Теперь он знал, что он — воплощенный дух, а не просто бессмертный человек, забывший о своём прошлом.

Он вытянул перед собой руку, внимательно вглядываясь в её блеклое, едва заметное сияние. Теперь, когда он знает, кто он такой, как долго он сумеет поддерживать состояние своих тела и разума?

— Нужно торопиться.

Глава 26

Юна сидела на деревянном ящике, на лодке, чуть ли не полностью изъеденной ржавчиной. Она была такой же большой как «Лики», курсирующая между Бесайдом и Киликой; девушка узнала человека, изображенного на её носовой фигуре — Анли, бог путешественников.

Она оглянулась вокруг, обнаружив, что лодка плывет по морю масла, а по правому борту виднеется силуэт знакомого острова.

Раздался вздох, Юна резко обернулась. На соседнем ящике сидел худой, уже очень старый человек.

— Приятно познакомиться с вами, призыватель Ифарнал. Или вы предпочитаете, чтобы я назвала вас Джохит?

— Да, спасибо.

Его седые волосы, усы и борода резко контрастировали с черной мантией; капюшон скрывал брови, но едва мужчина откинул его, она смогла заметить, что и брови у него тоже седые. Сколько же ему было лет?

— Я прожил девяносто лет, — произнес тот, словно прочитав её мысли. — А потом стал неупокоенным, мне нужно было позаботиться кое о чём, но...

Мужчина устало пожал плечами.

— Только после смерти я понял, что лучше бы мне было умереть гораздо раньше. Должно быть, тебе неприятно видеть такого старика. Сейчас уже и не скажешь, но в молодости я красил волосы в красный цвет... Я был таким глупцом.

На какое-то время он замолчал. Может, вспоминал что-то, а может, больше не хотел говорить.

— Джохит?

— Я предпочитаю, чтобы меня называли «сир Джохит».

— Хорошо, — ответила Юна, несмотря на закипающее в ней раздражение. — Сир Джохит, эта лодка — она тоже результат призыва?

— Да, конечно. Я уже не так близко к ядру своего эона, — вы зовете их просто призраками веры — и могу воссоздать только те места, что она хорошо знала. Остров — моё лучшее творение. Если призыв — демонстрация тесной связи между призывателем и ядром... Скажем, в моем случае связь слабовата. Только не смейся. Такое происходит, если создать слишком много ядер, но я долгое время игнорировал этот факт.

— Призыватель может создать фэйт? — удивилась Юна.

— Именно так работал призыв в прежние времена. Та техника, что используется сейчас, была изменена в соответствии с желаниями церкви Йевона. Теперь призыватели работают с заранее назначенными им призраками веры, вместо того, чтобы создавать таких фэйт, каких они сами пожелают. В зависимости от мыслей призывателя, от его связи с тем, кто станет «ядром» для эона, меняется сила этого самого эона. Очевидно, технику изменили, чтобы облегчить призывателям задачу во время битв.

— Поверить не могу...

— Что тебя удивляет?

— Всё, во что я верила, оказалось ложью.

— Но ничего ведь уже не изменишь. Ты жила с этими убеждениями и они стали твоей реальностью.

— Я думала, что эоны навсегда исчезли, так как фэйт больше нет. я была уверена, что призыв — просто оружие, отказывалась практиковаться. Но если всё не так и на самом деле я могу создавать острова и лодки... Я могла бы сделать для людей так много! Не просто раздавать им советы и отправлять в мир иной после смерти, но и что-то действительно стоящее.

Джохит положил руку на плечо Юны. Его тело замерцало и девушка почувствовала, как сознание — нет, знание — переходит от него к ней. Он передавал ей технику создания эонов. Их ядер, что не требовали поиска призраков веры.

— Ох... — то, что она увидела, заставило её покраснеть. Сцены физической любви между двумя людьми — вовсе не то, что их хотелось видеть сейчас.

— Прости, это был единственный метод, которым я мог достичь единения со своим ядром. Если ты знаешь, как добиться подобного состояния иначе, ты всегда можешь воспользоваться другими методами. Уже после я нашёл способ попроще, но так как он пропускает некоторые шаги, сила эона снижается. Отвратительная техника. Не советую использовать её, если тебе нужна просто лодка.

Он пожал плечами и повернулся в сторону острова; Юна последовала его примеру.

— Как много фэйт понадобилось вам, чтобы призвать остров? — внезапно спросила она.

Насколько ей было известно, для воссоздания Занарканда понадобилось бесчисленное количество людей.

Мужчина на мгновение опустил взгляд. Юна пыталась понять, что такого он увидел на проржавевшем полу палубы, прежде чем к ней пришло осознание. По спине вдруг побежали мурашки.

— Хочешь увидеть?

— Нет.

— Я настаиваю. Иначе я не прислушаюсь к твоей просьбе, — по его тону было слышно, что призыватель не шутит. — Ты ведь хочешь вернуться в свой Бесайд, не так ли?

Девушка закатила глаза. Уровень её раздражения рос с каждой минутой, однако она обязана была держать себя в руках.

Джохит указал на люк в самом углу палубы, а затем поднялся и открыл его, демонстрируя лестницу, ведущую в темноту. До Юны донесся запах ржавчины и смерти.

Глава 27

Тидус вновь дрейфовал в темноте, — такое знакомое и вместе с тем такое чужое ощущение — когда в его сознании начали появляться изображения. Он действительно видел всё это или это были лишь воспоминания? Он не знал. Не знал даже, открыты ли его глаза или он просто спит.

Перед ним стояла девушка, она держала на руках мальчика. Она была похожа на подростка, выглядело очень знакомо. Тидус знал её, это была... Это была Куш.

«Найди меня. Человек по имени Бриар знает, где я. А даже если нет, он сумеет привести тебя ко мне. Если ты сумеешь это сделать, я отправлю Юну обратно в её мир».

— Мне нужно просто встретиться с тобой?

«Да. Я хочу, чтобы ты коснулся моего плеча».

— Что, простите?

«Я сижу перед окном и смотрю на море. Я хочу, чтобы ты нежно коснулся моего плеча».

— Перед каким окном? Где?

«Я не знаю, но уверена, что знает Бриар. Найди его».

— Хорошо. Но обещай мне, что спасёшь Юну.

«Спасу».

— Но как мне покинуть остров? Тут есть какая-нибудь лодка?

«Ты поплывешь сам, ты сможешь. Плыви прямо в открытое море и думай о том месте, куда хочешь попасть».

— Рано или поздно я устану, и что тогда делать? В открытом-то море?

Куш смотрела прямо на него, ярко мерцая.

— Что это?

«Заклинание, которое позволит тебе достичь нужного места. Но будь осторожен, оно не вечно. Первые признаки будут едва заметны, но вскоре все важные для тебя вещи попросту исчезнут. Будь осторожнее с теми, кто знает о твоём существовании. Торопись, пока оно не спало».

Его взгляд прояснился: он сумел прочертить границу между окружающей его тьмой и собственным телом. Тидус почувствовал, как его буквально выталкивает наружу из этого хаоса.

— Я иду!

Он приблизился к меже, — границе между «здесь» и «там» — светящаяся стена мелькнула. Это был зов или просто признак нового мира? Тидус плыл вверх, всегда только вверх. Он был превосходным пловцом.

— Я вернулся!

Глава 28

Под палубой обнаружился трюм, разделенный на несколько секций, в каждой из которых располагалось что-то своё. Юна нашла там оружие, часть из которого они с Тидусом видели в оружейной; платье, которое она носила, и несколько статуй божеств. А в машинном отделении, к великому удивлению девушки, обнаружился чокобо: животное дремало, а когда она попыталась почистить ему перья, начало мерцать. Джохит и его призвал?

Оставив в покое машинное отделение, Юна двинулась по коридору в сторону силуэта в самом конце. Тот двигался ей навстречу. Какой-то человек...

«Нет, — поправила она сама себя. — Не человек, а механический Бедоль».

Казалось, он видел её — существо ускорило шаг, будто стремилось поскорее сблизиться. Разве Куш не сказала им однажды, что он уже давно ничего не видит?

— Юна. Меня зовут Юна.

Он остановился и, помедлив несколько секунд, развернулся, двинувшись обратно по коридору. На его спине болталась веревочная сумка, удерживающая какой-то шар.

Внезапно сознание Юны пронзила волна воспоминаний: шар катится по тропинке, Тидус наклоняется, чтобы поднять его... И его голова падает прямо к её ногам.

«И я воскресила его с помощью этого старого призывателя. Я использовала все свои силы, все свои знания и вытащила Тидуса... Откуда? От чего я его спасла?»

Закружилась голова, девушка была вынуждена схватиться за ближайший предмет, каким оказалась дверная ручка, только бы не упасть. Сама того не желая, она вошла в очередную комнату.

Запах мгновенно дал ей понять, что именно она там найдет.

Она насчитала четырех призраков веры — или же ядер эонов, как называл их Джохит: трёх мужчин и четырех женщин.

— Это Бедоли, — объяснил призыватель, стоя за её спиной. — Мы застряли на этом острове, только смерть нас и ждала, но мы отчаянно желали спастись. Это было более тысячи лет назад. Вместе с ними я ждал, когда нам наконец-то представится шанс сбежать. К счастью, в какой-то момент к берегу пришёл корабль с припасами, и мы решили украсть его. Но в конце первой же недели на нашу базу напали, за два дня умерло столько людей, сколько до этого не гибло за годы... На третий день враг отступил, а мы попытались оставить остров. Мы блуждали по морю в поисках хоть одного свободного пути, однако враг был повсюду. Нам ничего не оставалось, кроме как вернуться на остров. Какое-то время мы прожили в мире и покое: база была заброшена, вражеские силы сюда больше не совались; а затем влияние Йевона распространилось по миру, и команда рабочих явилась сюда, чтобы воздвигнуть новый храм. Мы думали, что сумеем договориться с ними, но безуспешно. Эти люди охотились на Бедолей, а быть пойманным значило быть убитым. Перед смертью они пожелали стать ядрами эонов. Ты уже знаешь, как я обычно достигаю с ними единения, а теперь представь, как это выглядело в глазах окружающих. Не иначе как просто смешно. Или зловеще.

В его голосе отчетливо слышалась печаль, вот только Юне некогда было сочувствовать призывателю. Она сосредоточилась на ощущении дерева под своими пальцами, на прикосновениях кожи к его шершавой поверхности. Чувства были яркими, четкими. Девушка помнила, что в моменты сильных эмоциональных переживаний Джохиту сложно было поддерживать призыв, но сейчас ничто вокруг не сверкало.

— Эта лодка настоящая?

Призыватель кивнул в подтверждение её слов.

Отсюда можно было разглядеть остров, а теперь виднелась ещё и бухта, и одна деталь вдруг привлекла внимание Юны... Она не сумела сдержать крика удивления, когда поняла одну простую вещь. Эти механические башни, стоящие в лесу, выглядели такими блестящими не потому, что были новыми. Их омыло жутким дождем во время шторма!

Она вернулась в Бесайд.

«Где Тидус?», — до этого момента девушка думала, что тот ждёт её на острове-эоне, призванном Джохитом, но старый обманщик на самом деле ничего не призывал. В таком случае, где всё-таки её страж?

Старик медленно двинулся к выходу из трюма.

— Где Тидус?

— Я сказал ему, что всё это ради твоего блага, и он не смог мне отказать.

Глава 29

С каждой секундой, что Бриар передвигался в форме призрачных светлячков, он чувствовал, что часть его самого исчезает, растворяется в пространстве. Он всё гадал, испытывают ли люди те же чувства, превращаясь в духов? Или же прошло слишком много времени и от его души толком ничего не осталось? Только сама её суть? Он хотел бы узнать, да только времени было слишком мало, не до глупостей.

Он стоял в бухте, глядя в открытое море.

Бриар закрыл глаза, попытался вообразить себе пейзаж, стоявший перед его взором в последний раз, но мысли тут же начали путаться. Быть может, если его воля ещё достаточно сильна, он сам сумеет себя восстановить? Пока жажда мести была в нём настолько сильна, он согласен был жертвовать собой.

Мужчина сосредоточился на простой картине: корабль, на носу которого красовалось изображение Анли, качался на волнах.

— Я иду, Ифарнал, проклятая ты тварь! Слоан, даруй мне своё благословение!

Глава 30

Юна не знала, откуда взялись призрачные светлячки, вдруг покрывшие нос корабля: они сформировали собой большой шар света, почти ослепляющий. Когда сияние угасло, в нём стало возможно разглядеть силуэт — когда девушка наконец сумела разглядеть, кому он принадлежал, то вздрогнула от удивления. Она уже говорила с ним, тогда, в храме. Его звали...

— Страж? — хмыкнул Джохит. — Ты наконец-то всё понял?

Новоприбывший человек огляделся вокруг, а затем обратил внимание на своё собственное тело. Он выглядел удивленным, будто только сейчас узнал, как выглядит на самом деле.

— Почему бы нет, — прошептал он, прежде чем повернуться лицом к призывателю. — Сколько времени прошло, Ифарнал? Честно сказать, выглядишь ты отвратительно. Бедный бог красоты, должно быть, захлебывается слезами, глядя на тебя. Что случилось с твоими красными волосами и подкачанным телом?

— От этого имени всегда были одни проблемы. Я всё ещё думаю, что мне стоило вести куда более простую жизнь, — голос старика звучал очень странно, он словно в один момент обратился подростком.

— Я смотрю, тебе тоже потребовалось много времени, чтобы понять очевидное, — усмехнулся мужчина.

— Простите, — Юна не могла не вмешаться в их разговор. — Вы не видели Тидуса?

— Я разговаривал с ним ещё перед тем, как начался шторм. У меня в голове была такая путаница из чувств и воспоминаний, что тогда я просто хотел узнать, не известно ли твоему другу как путешествовать между реальностями. В конце концов, он ведь прибыл из Занарканда... Кстати, Верховный Призыватель, это благодаря твоим Бедолям мои воспоминания вернулись!

Джохит сделал несколько шагов назад.

— Так что я решил встретиться с тем, кто их у меня украл.

Старик скрестил между собой пальцы рук и приложил их ко лбу. На мгновение Юна подумала, что это такой странный жест извинения, а потом до неё донесся характерный для светлячков запах чего-то горелого. На палубе вдруг появилась крыса — настолько большая, что её размеры могли сравниться со среднего роста собакой.

Девушка поморщилась, отступив поближе к стражу.

— Как же долго мне не приходилось беспокоиться о крысах! — рассмеялся мужчина.

Юна вспомнила, о чём говорил ей Джохит чуть раньше: из-за слабой связи со своим призраком веры он может призывать только знакомые предметы.

— Но это всё ещё просто грызун, — добавил он, прежде чем испариться.

Он появился вновь уже спустя несколько секунд: в руках у него красовалась рапира, не так давно лежавшая в трюме. Девушка узнала её.

— Это тело становится невероятно полезным, когда понимаешь, как оно работает!

Этот человек жил в храме, вместе с Юной. И пусть они мало общались, чаще просто вежливо приветствуя друг друга, она чувствовала себя виноватой в том, что не сумела заметить его истинную природу.

Подняв своё оружие, Бриар бросился на животное и разрубил то пополам. Крыса исчезла в облаке света.

Страж бросил на призывателя презрительный взгляд, прежде чем вновь исчезнуть и появиться за спиной старика.

— Бриар... Вэлм! Не забывай, кто подарил тебе это тело!

— О, не переживай, я не забуду об этом... Я помню, как вы с Куш предали меня, прежде чем объединиться с вашими ненаглядными Бедолями, которым вы приказали заманить меня в ловушку. Базу тогда уничтожил не враг, а вы, призыватели!

— Это всё, что ты помнишь?

— Теперь я понимаю, почему не замечал некоторых вещей. С тех пор как ты и Куш...

— Мне жаль, Вэлм. Я продолжал манипулировать твоими воспоминаниями: я стирал всё, что связано с Куш, каждый раз, когда ты вспоминал её и приезжал в Бесайд.

— Зачем?

— Чтобы отомстить за себя, защитить себя. Из-за своей деформированной души ты видел прошлое совсем не таким. Реальность гораздо приятнее. Смелость и преданность Куш...

Его прервал шум — все трое обернулись, чтобы узнать, откуда исходил неприятный звук. Открылся ведущий в трюм люк, оттуда показался ложный Бедоль, медленно идущий в их сторону. В его руках красовался мяч... нет, бомба.

— А теперь убей стража! — приказал Джохит.

Бедоль приблизился к Вэлму ещё на несколько шагов, прежде чем положить бомбу на палубу. Он собирался ударить по ней и тем самым спровоцировать взрыв, но в какой-то момент корабль качнуло на волнах и Бедоль потерял равновесие, упав на спину. Рукой он задел бомбу и та покатилась в сторону Джохита. Старик рассмеялся.

— У меня было двое братьев, но только я один в нашей семье был благословлен даром призывателя.

— Беги! — закричала Юна.

Он не обратил внимания на её слова, повернувшись к Бриару:

— Ты хоть понимаешь, как сильно любила тебя Куш? Она хотела, чтобы ты остался в живых. Даже несмотря на то, что она никогда не хотела становиться ядром и проводить жизнь на границе между жизнью и смертью, она пришла ко мне. Она думала, что если она исчезнет, то ты покинешь остров.

— Ей хотелось, чтобы я ушёл?

— Она собиралась рассказать тебе об этом, но на нас напали и...

Мяч остановился у самых ног призывателя.

— Ты погиб в самом разгаре битвы, и Куш... Она с ума сошла. Потратила все силы на то, чтобы собрать светлячков, покидающих твоё тело. Это по её милости ты стал воплощенным духом и можешь стоять здесь в этот момент.

Юна понимала, что сделала та девушка. Не по своей воле, но она проделала то же самое с Тидусом.

А затем бомба взорвалась.

Светлячки, образовывавшие тело старика, кружились вокруг Юны и Бриара, будто бы тот не хотел покидать их.

— Что же ты наделала? — прошептал Бриар.

Из всей той лжи, что составляла его жизнь, настоящей оказалась только любовь к Куш. Но и ей он придавал слишком большое значение. Если бы только она могла обращаться к нему в своей привычной манере, с этой очаровательной улыбкой... Он и сейчас легко мог представить, как она выглядит.

Юна начала танцевать прямо на палубе корабля, решив отправить неупокоенную душу в мир иной. Она не могла понять призывателя, который, зная, что желание его фэйт не сбылось, позволил жуткой трагедии продолжаться на протяжении тысячи лет.

— Где Куш? — внезапно спросил Бриар. — Где ядро?

Он был взбудоражен, его силуэт мерцал всё ярче, он пытался оглядеться вокруг. Заметив люк, мужчина бросился к нему.

— Там только Бедоли! — крикнула девушка ему вслед.

— Но где тогда он прячет её?

— Ты не знаешь? Прошло очень много времени. Ифарнал хотел прекратить всё это, наверняка он пытался уничтожить призрака веры.

Она старалась не рассказывать ему о том, что уничтожить её поручили Тидусу.

— Если я всё ещё здесь, значит, она в порядке, — заметил Бриар. Он прокусил нижнюю губу, капли крови срывались вниз и оборачивались ярким свечением, прежде чем исчезнуть, не коснувшись палубы. — Прости, что тебе пришлось ввязываться в эту историю.

Он снова куда-то исчез.

Глава 31

Исчезновение Бриара погрузило Бесайд в настоящий хаос, а когда Тидус вернулся без Юны — стало только хуже.

— Тихо! — приказал юноша деревенским, собравшимся около палатки крестоносцев. — Я обещаю, что верну Юну — это мой долг, но мне нужна ваша помощь. Нам нужно найти Бриара.

Кто-то спросил о том, не виноват ли Тидус в исчезновении Юны, кто-то требовал изгнать его с острова и только благодаря вмешательству Вакки и Лулу ему удалось убедить людей в необходимости поисков рыбака.

— Мы его не найдем, — возразила Рикку, хмуря брови. — Он сбежал из закрытой комнаты, он умеет проходить сквозь каменные стены... Он не человек!

— Тогда кто же он? — спросил Тидус, понизив голос.

— Это... это существо из Дальних Пределов. Эти штуки, сотканные из призрачных светлячков, которые могут путешествовать по миру незамеченными. Они же существуют, да?

— Отложим эти суеверия, ладно? — вмешалась в разговор Пэйн. — Кто-нибудь осматривал его келью? Может, там второй выход есть или что-то такое.

— Я сам её осматривал, вместе с Братом и Приятелем, — протестовал Вакка.

— Тогда сделай это ещё раз, — хмыкнула женщина в ответ.

Она покинула палатку, следом за ней оттуда вышли Рикку и Лулу. Тидус же извинился перед другом, а затем тоже ушёл — у него была ещё куча дел.

— Нет там никакого второго выхода, — недовольно пробормотал Приятель. — Монах не мог мне соврать.

В качестве извинений за свое неподобающее поведение и нападение на служителя храма, они с Братом вызвались прибираться. Сейчас они сидели на каменном полу кельи Бриара, пытаясь отдышаться.

— Нужно в этом убедиться, — сказала Пэйн, прогуливаясь вдоль одной из стен.

Брат наблюдал за ней, качая головой и ругаясь на языке Аль Бед.

— Ничего. Ни второго выхода, ни потайной двери, — заключила она, едва осмотрела каждый угол в помещении.

Вакка скрестил руки на груди, гордо вздернул подбородок. Ему было обидно, что его слова не являлись для Пэйн достаточным доказательством. Обязательно было идти сюда, чтобы убедиться в его правоте?

— Я тоже хочу найти Бриара, — прошептал Шинра. До этого момента он молча стоял в углу комнаты.

— Ты не сможешь отомстить ему за удар, пока я с ним не разберусь, — ещё немного, и Тидус покачал бы пальцем перед лицом мальчика, словно недовольный родитель.

А тот только опустил взгляд, сейчас его не задевали такие мелочи.

— Он знает столько удивительных вещей, он сумел бы перевернуть мой взгляд на мир, я уверен.

— Хочешь, я ему зубы повыбиваю? — засмеялся Приятель.

— Этот удар — благословение, — покачал головой Шинра, поглаживая живот — именно там, куда недавно пришёлся удар коленом.

В это мгновение в комнату вошла одна из старейшин.

— Бриар не в храме? — спросила она.

— Я могу послать кого-нибудь проверить, но не думаю, что он там.

— В таком случае, у меня есть одна идея.

Все молча смотрели на неё, когда женщина предложила им нечто по-настоящему удивительное.

— Ну, в конце концов, он не был преступником... — прошептала Лулу после этого заявления.

Глава 32

Корабль все сильнее отдалялся от Бесайда, и Юна не знала, что ей делать. Она уже была в рулевой, пыталась крутить штурвал, нажимать кнопки и рычаги, но это не дало никакого результата. Ничего не происходило. Вместе с Джохитом исчез и тот чокобо из трюма. Девушка попыталась использовать призыв, зная, что на корабле всё ещё оставались фэйт, но из-за длительного времени, проведенного в состоянии между жизнью и смертью, они кристаллизовались и взрывная волна попросту разбила их.

Часть фэйт должна была превратиться в светлячков, но Юна не видела и не чувствовала их. Видимо, эти ядра были совсем слабыми — так она решила. Но почему? Из-за возраста или из-за того, что их связь с Ифарналом была слаба? Ответов на эти вопросы у неё не было.

«Я могу попробовать доплыть до острова сама...»

Но она знала, что её шансы не добраться до острова слишком велики. Она устанет, утонет, потеряется — что угодно. Сейчас ей не на кого было полагаться, это в прошлый раз рядом был Тидус, способный увести её за собой в другую реальность, как однажды случилось с Сином и путешествием из Занарканда.

Одна она уже ничего не сможет сделать.

Юна вновь обернулась в сторону острова — он продолжал отдаляться, корабль плыл очень быстро — и приложила пальцы к губам. Тидус учил её свистеть, правильно сложив губы и пальцы, она ещё не забыла. Стоило ли позвать его? Она была уверена, что он примчится, едва услышав зов. Но то, что произойдет после... Этого девушка боялась.

Глава 33

С помощью веревок Зубры и остальные жители деревни поднялись на вершины механических башен, стараясь изучить их вдоль и поперек.

Это строения были старше любого жителя острова, старше деревни, и никто не придавал им значения. Учения Йевона запрещали приближаться к ним, так что видеть как вокруг них собралось так много людей, было удивительно для большинства местных. Даже когда храм утратил свою силу, а учения отошли на второй план, люди не осмелились нарушить запреты, накладываемые на них годами. Нет, время от времени кто-нибудь и поднимался на башню, — кто-нибудь из чужаков — но местные предпочитали этого не замечать.

— Это уже слишком.

— Всё хорошо, мы делаем это ради Юны, — сказал Вакка.

— Единственная ли это причина?

— Помнишь монаха, что несколько лет служил в храме, а потом вдруг пропал? Лулу подозревала, что его убил Бриар, но не могла обвинить его без доказательств на руках. Более того, он был популярен среди старейшин, а вмешиваться в дела церкви ей не хотелось — нехорошо это.

— Он разве умер?

— Выглядело именно так. Он упал с одной из этих башен, сильно пострадал. Бриар, что тогда только прибыл из Бевелля, нашёл его и отвёл в храм. Старейшины пытались его спасти, но...

— Почему они ничего не рассказали? Зачем скрывать его смерть от других?

— Старейшины считали, что если кто-то узнает, что их монах упал с башни, то на них обрушится волна позора. Всё-таки эти штуки долго считались запретными, сюда до сих пор никто не ходит толком.

— Они осуждают людей за настоящие глупости, — хмыкнул Тидус.

Юноша поднял голову к вершине башни, откуда на веревках спускалась поисковая группа. Казалось, они получали удовольствие от происходящего.

— Я всё ещё не понимаю, что мы здесь делаем. Зачем искать Бриара в таком месте?

— Перед смертью того монаха Бриар пообещал ему осмотреть руины и отправить отчет в Бевелль. Он планировал завершить его сегодня.

Тидус не видел связи между их поисками и каким-то отчетом, однако предпочел промолчать. Для него частенько оставались неясными намерения местных жителей — они были слишком разными, чтобы понять друг друга.

— Матрона говорит, что он мог уйти, чтобы сдержать своё обещание перед ними и монахом. А вот как именно он ушёл — уже совсем другая история.

— И ты правда думаешь, что после возвращения Юны, шторма и нашего исчезновения он мог сбежать ради какого-то отчета?

— Старейшины ежедневно просили его о чём-нибудь. Неудивительно, что он уже привык исполнять их просьбы. Единственное, матрона боится, что он упасть с одной из этих башен.

— Поверить не могу...

— Да ладно, они ведь постоянно думают схожим образом. Ты не привык ещё?

— Нет, я про Бриара. Я не знал, что старейшины так ему доверяют. Он же руку на ребенка поднял, нет?

— Да, я не думаю, что Шинра всё это придумал. Но даже мне трудно подумать, что Бриар так поступил, несмотря на то, что знал я его не очень хорошо.

— Нам нужно как можно скорее найти его.

— Что ты будешь делать потом? Ты так ничего и не сказал.

— Он знает, куда мне нужно попасть.

— Куда попасть? Зачем? Как это неизвестное место поможет тебе вернуть Юну?

— Раз уж старейшины доверяют Бриару, не мог бы ты точно так же довериться мне, а?

Тидус был счастлив вернуться в Бесайд и не особо задумывался, когда просил Вакку и всех остальных помочь ему с поисками, а теперь сожалел об этом. Он ведь не мог объяснить им, что и зачем делает, не говоря уже обо всём остальном.

«Я хочу, чтобы нежно коснулся моего плеча».

Он знал, что за этими словами что-то есть. Нечто большее, чем прямая просьба. И даже если Куш улыбалась, прося его об этом, он был недоволен происходящим. Создавалось четкое ощущение, что юноша что-то упускал.

В тот момент она взяла его за руки, хотя они были едва знакомы. Пыталась ли она таким образом уговорить его согласиться? Ведь без этого он мог и отказаться.

Он должен был сделать это сам.

— Слушай, Вакка, поблагодари за меня остальных, ладно? И попрощайся заодно. Я должен сам найти Юну.

Чем ближе он подходил к бухте, тем сильнее ускорял шаг.

«Интересно, что сейчас делает Юна... — ему так хотелось вновь её увидеть. — «Это заклинание, что позволит тебе добраться туда, куда ты хочешь попасть больше всего». Конечно! Вот оно!»

У него получится? Неужели всё-таки получится?

Он бежал вперед изо всех сил, сосредоточившись на мыслях о Юне. Когда юноша пересек линию пляжа, песок начал замедлять его движения, в какой-то момент он упал. Столкновение с поверхностью было жестче, чем он думал — словно и не песок под ногами был. А это и не песок. Он проехался по какой-то гладкой, мокрой поверхности, пока не врезался во что-то мягкое.

— Можно было и поаккуратнее! — раздался сверху измученный голос.

Тидус открыл глаза и увидел Юну. Девушка сидела на полу, облокотившись на него руками, чтобы не потерять равновесия и не свалиться назад.

— Это больно, вообще-то! — она поднялась на ноги, поправила платье и уперла руки в боки.

— Прости!

— Ты мог бы перестать извиняться каждый раз?

— Да, про... — вовремя заткнулся Тидус.

Спустя мгновение, он нетерпеливо подскочил.

— Это невероятно круто, Юна! Благодаря магии Куш я могу оказаться где угодно! Мгновение назад я был на пляже Бесайда, а потом подумал о тебе и оказался здесь. Классно, да? Кстати говоря, где мы?

— Ты думал об этом месте, но даже не знаешь, где оно находится?

— Раз уж ты знаешь, то можешь и мне рассказать. Нет?

Юноша был так рад, что нашёл Юну, что уже спустя мгновение приблизился к ней, чтобы поцеловать. Первые секунды она улыбалась, а потом вновь показала свое недовольство. Никаких, значит, поцелуев.

— Воспользуемся преимуществом, — сказал он, сделав шаг назад. — Это принцип блицбола. Сейчас на нашей стороне элемент неожиданности.

— И каким будет наш следующий шаг?

— Нужно поговорить с Куш.

— Где она? — удивленно спросила Юна.

— Понятия не имею.

Он мог полагаться на её магию — практика показывала, что этого хватит. Встав за спиной Юны, молодой человек крепко обнял её, чувствуя, как она поместила свои руки поверх его ладоней. Он закрыл глаза и сосредоточился на мыслях о Куш. Тело мгновенно пронзила боль, словно в него впились сотни и тысячи иголок, однако Тидус не обращал внимания на это ощущение. Вскоре до него донесся типичный для призрачных светлячков запах, и он открыл глаза. Их с Юной окутала волна яркого света — яркого настолько, что пришлось вновь прикрыть глаза, чтобы не ослепнуть.

Юноша чувствовал, как по затылку что-то стекает. Это ведь не могла быть кровь?

— Кажется, у нас проблемы...

— Стой рядом, — решительно произнесла Юна.

Волна тепла прошлась по рукам девушки к его рукам, придавая ему уверенности.

— Это любовь, — восхищенно прошептал он.

— Да неужели? — по-доброму усмехнулась девушка.

Вскоре после этого он почувствовал, как пол под ногами задрожал. Ощутив тревогу, он не выдержал и открыл глаза: свет пропал, они с Юной стояли посреди какой-то старой комнаты, здесь стоял запах ржавчины и разложения. Перед собой можно было рассмотреть квадратное окно и ржавый столб.

— Я знаю, где мы, — сказала Юна. — Посмотри вниз, это же бухта Бесайда.

Они приблизились к окну и обнаружили, что девушка абсолютно права — земля была ещё очень далеко от них, но отсюда уже можно было расслышать знакомые голоса.

— Ну и куда он поперся? — недовольно бормотала Рикку.

Девушка и остальные члены «Крыльев Чайки» шли в сторону от деревни, Тидус инстинктивно шагнул в сторону и наклонился, чтобы его не заметили.

— Почему мы прячемся? — удивилась Юна, но всё-таки села рядом с ним.

Он повернулся, чтобы ответить ей, но с его губ сорвались совсем другие слова:

— Куш!

Женщина сидела на богато украшенном кресле в своем бледно-зеленом платье, и казалось, что и её, и кресло переместили сюда случайно, настолько чужими они здесь смотрелись.

— Это сюда ты хотел попасть?

Юна приблизилась к Куш и коснулась её плеча — едва частицы света закружились вокруг плеча женщины и пальцев Юны, как девушка тут же отступила назад. Реакции не последовало.

Тидус внимательнее присмотрелся к Куш: она сидела прямо, её руки были прижаты к коленям поверх юбки, глаза закрыты, лицо опущено. Казалось, что она спит. Но вскоре юноша понял, что в её теле не было и следа искры жизни, однако как можно поверить в смерть того, с кем совсем недавно разговаривал?

— Юна... Кем была та Куш, с которой мы разговаривали?

— Результатом призыва.

— Понял. И ты знала об этом?

— Да, с момента нашей первой встречи на «ложном» Бесайде.

— Что, и остров тоже кто-то призвал? Кто?

Девушка молча смотрела на Куш.

— Был один призыватель, влюбленный в эту женщину, — наконец произнесла она. — Но он уже покинул этот мир.

Казалось, она грустит.

— Куш просила меня коснуться её плеча. Если я смогу...

— Тогда она упадет со своего кресла и разобьётся, словно стекло.

— Этого она хотела?

Он начал сомневаться в своей теории.

— А если этот призыватель хотел меня использовать?

— Я не знаю, — покачала головой Юна. — Но он бессилен, если не получил согласия своего призрака веры.

— Тогда что мне делать?

— Я не знаю, — в её голосе слышалась усталость.

Снаружи в этот момент уже собиралась толпа. Отсюда они могли слышать голос Рикку, которая искала Тидуса.

— Там наверху свет! — крикнул кто-то.

Ослепительно-яркий свет вновь залил собой небольшую комнату. Тидус покрепче обнял Юну, чтобы в случае чего защитить своим телом, и они отступили к дальней стене. Смогут ли они сбежать, если потребуется? Отсюда ведь нет выхода.

Вскоре свет померк, и они сумели разглядеть знакомый мужской силуэт.

— Бриар! — воскликнул Тидус.

Мужчина бросил на него безразличный взгляд, будто юноша был для него пустым местом, и тут же отвернулся, осматривая комнату, пока наконец-то не заметил Куш.

Он мгновенно приблизился к ней, опустившись на колени перед её креслом, и накрыл ладонью её холодные руки. Они могли слышать, как он бормочет её имя снова и снова, словно завороженный.

Частицы света мерцали вокруг каждый раз, когда эти двое соприкасались друг с другом, но что ещё более удивительно — такие же частицы света Тидус видел в тех местах, где его тело касалось тела Юны. Что это значит?

Бриар поднялся на ноги и наклонился к Куш, чтобы прикоснуться своим лбом к её.

— Пришло время попросить прощения и положить конец этой глупой истории, — он шептал, но даже так они могли расслышать нежность в его голосе. А затем он повернулся к ним, заговорив совсем другим голосом. — Юна и Тидус, я прав?

— А вы ещё и сомневаетесь? — возмутился Тидус.

Мужчина подошел к ним, опустив одну руку на плечо девушки, а вторую — на плечо юноши:

— Я ошибаюсь?

— Нет, но...

— Прошу прощения, метаясь по всему острову я растерял большую часть себя. Поверить не могу, что я столько времени не замечал, что она здесь... — он горько усмехнулся.

— Магия Ифарнала была сильна, — сказала Юна, опуская взгляд.

— Ах, это... — он пожал плечами, в его голосе не чувствовалось злости.

Он взглянул на Куш, а затем — на окно, сквозь которое можно было разглядеть лишь кусочек неба. В его взгляде нельзя было разглядеть каких-то чувств, он словно потерялся в собственных мыслях.

— Всем сердцем я любил лишь двоих: Меро и Мохру. Ревнивый Ифарнал использовал против меня свою магию... Ну, я так думаю.

— Разве не Куш вы любили больше всего на свете? — удивилась девушка.

— Я многим ей обязан: она позволила мне прожить долгую жизнь, встретиться со своей женой и завести дочь. Только потеряв столь многое, я сумел это осознать. Теперь, когда силы Ифарнала иссякли, я помню только свое истинное «я».

— А как же Куш? — настаивал Тидус. Он не понимал, как можно так легко отказаться от того, кого любил.

Бриар вновь обернулся в сторону Куш, на его лице заиграла светлая улыбка.

— Это детская любовь, слишком далекая от нынешнего меня, — сразу после этих слов мужчина вновь засиял ярким светом.

— Подождите! — крикнул юноша.

— Я счастлив, что смог увидеть её в последний раз.

— Вы не можете просто нас бросить!

— Мне нужно ещё перед многими извиниться... Ах, да: попросите за меня прощения у юного Аль Бед, хорошо? И скажите ему вот что: «Страж, защитник Дальних Пределов, даруй нам спокойствие и взрывчатку». Бедоли обеспечили себе безопасность и добились признания именно благодаря тому, что делали взрывчатку. Это всё, что я знаю, остальное ему придётся искать самому.

— Ты ведь дал слово! — продолжал Тидус. — Отчет!

Он хотел любым способом остановить Бриара, прибегая к самым глупым.

— Кого волнуют эти бумажки? — рассмеялся тот.

Его силуэт вскоре растворился в волне света, в помещении осталось лишь несколько призрачных светлячков. Они метались вокруг Куш, словно не желали оставлять её, но вскоре тоже исчезли.

— Он ушёл, — произнесла Юна, словно и без слов не было понятно.

Тидус открыл было рот, чтобы что-то сказать, но сумел издать лишь крик удивления: Куш начала светиться.

— А теперь и она уходит.

— Так и было задумано? — спросил он.

Он воображал себе воссоединение Куш и Бриара куда более красочным. А это что такое? Тот просто бросил её!

— Есть вещи, которые мы не можем изменить, — серьёзно сказала девушка, прикрывая глаза. Что ж, ей лучше знать о подобном, всё-таки это она здесь призывательница.

Однако Тидус всё равно волновался, и Юна, стараясь успокоить его, осторожно коснулась его руки своей.

Глава 34

Юна отправилась в Занарканд вместе с Тидусом. В настоящий Занарканд, а не тот разрушенный город-призрак. Корабль «Крыльев» так и не починили, а юноша больше не мог использовать магию перемещения. «Магия лишь в твоей голове», — говорила ему призывательница. Так что хотели они того или нет, а молодым людям пришлось путешествовать на своих двоих, следуя тем же путем, что и два года назад.

Как и в их воспоминаниях, на останках города плясали призрачные светлячки.

— Мне интересно, что я такое на самом деле.

Юна знала ответ на этот вопрос, но не собиралась на него отвечать. Если бы Тидус узнал, всё тут же закончилось бы, она до сих пор помнила тот пустой взгляд Бриара. Думала она так же и о Джохите, благодаря которому всё это случилось.

— Может, фэйт собрали частицы моего разума, чтобы суметь восстановить меня? — гадал юноша. — А может, я до сих пор всего лишь сон...

Но нет, они не спали и рано или поздно им придётся отвечать за последствия своих поступков. Как и Куш, Юна предстанет перед выбором: подчиниться правилам или восстать против них.

— Если так, то, может быть, однажды я просто исчезну.

Такова судьба всех живых: вечность — просто искушение, приманка для глупцов. Так думала Юна. Невозможно было избежать прощания с дорогими людьми, но не обязательно делать это сразу, верно? У них ещё было время.

— Но пока ты в моем сердце, а я — в твоём, всё будет в порядке, — закончил свою мысль Тидус.

Он не знал, что с ним произошло и кто он такой, но эти его слова идеально описывали реальность. Именно по этой причине молодой человек всё ещё был здесь — потому что они не желали расстаться друг с другом, любили слишком сильно.

— Это тебе фэйт сказали?

— Нет, но сама мысль мне нравится, — ответил он, весело рассмеявшись.

Пока Юна размышляла о старых развалинах и о чём-то вечном, как обычно бывало у призывателей, Тидус вспоминал их первую встречу. Вопреки всему, он решил стать оптимистом, каким была она. Юна умела находить плюсы в любой ситуации, а значит, и он научится.

Юноша обернулся, улыбнувшись ей так широко и весело, как только смог. Девушка ответила ему бледной и неуверенной улыбкой, однако и этого было достаточно. Он решил верить в неё. Рядом с ней он сумеет пережить любые испытания, справиться с любыми трудностями.

Улыбка Юны — вот что было его персональной верой.

5. Последняя миссия

С тех пор, как Тидус обрел новое воплощение в Спире, минуло три месяца.

Юна и Пэйн оставили «Крылья Чайки», но однажды получили письма от неведомого адресата, в котором тот приглашал их в назначенный час на стадион Луки, утверждая, что под определенным сидением для них будет что-то припрятано. Подобное же письмо получила и Рикку.

Девушки несказанно удивились столь неожиданно встрече на стадионе, а под сидением обнаружили очередное письмо, значилось в котором: «Отправляйтесь в Ютисир. Доберитесь до вершины башни, и узрите там нечто, весьма важное».

«Ютисир?» - озадачилась Рикку. – «Это еще что такое?» «Башня Ютисир», - просветила ее Пэйн. – «До меня доходили слухи о ней. Насколько мне известно, это древняя башня, обнаруженная лишь недавно. Я примерно представляю, где она может находиться».

Рикку пригласила подруг на борт «Цельсия», находящегося близ города. Брата и Приятеля на корабле не было: они отправились за покупками, и неизвестно, когда вернутся. Шинра же – по словам Рикку – получил немалую поддержку от Рина, и теперь помогает ему в различных проектах по разработке машин. В частности, пытается модифицировать Вегнаган и с помощью его получить возможность обретения энергий Дальних Пределов.

Посему девушки, ничтоже сумняшеся, подняли корабль в воздух, направив его в направлении древней башни, попирающей небеса, пребывающей в потаенном уголке Спиры. Конечно, Брат и Приятель такому обороту не обрадуются, но воссоединившаяся команда бросилась, очертя голову, в авантюру, станет которая последней миссией «Крыльев Чайки».

...Прибыв к башне Ютисир, Юна, Рикку и Пэйн приступили к восхождению к вершине ее. Рикку болтала без перерыва, вводя подруг в курс последних событий. Помимо прочего, она помогала Шинре, разыскивая подводные руины, где тот мог обрести интересные образцы древних машин. «А еще я делаю какое-какую работенку для папаши, который вновь и вновь пытается претворить в жизнь свои безумные идеи», - говорила Рикку. – «Что-то насчет того, чтобы заработать денег на горячих источниках горы Гагазет и отстроить заново Дом. Брат этой идее воспротивился, потому я держалась в стороне от их спора. Но я представила папашу потенциальному партнеру, торговцу О’аке. Полагаю, сейчас они вместе трудятся над реализацией идеи...

Источниками заинтересовался и Синдикат Лебланк. Но последняя даже не думала испросить дозволения у Кимари, несмотря на то что находятся источники на землях ронсо! Поэтому я организовала встречу Лебланк и Кимари. Тот заявил, что опасается осквернения священных земель охотниками, а Лебланк заявила, что Синдикат делает, что хочет. Никакого уважения!

Время от времени ко мне за помощью обращается Класко, ныне занимающийся разведением чокобо наряду с Пассе и иными детьми, к нему примкнувшими. В общем, приходится мне приглядывать за мелюзгой. И чем больше я ему помогаю, чем чаще поступаю от него новые просьбы.

А какое-то время назад меня разыскал Тобли. Он хочет, чтобы я выступала на сцене – пела! Говорит, что у меня такой же хороший голос, как у тебя, Юна. Я брала уроки вокала у Бармена».

«Да, ни минуты покоя», - присвистнула Юна, пораженная бурной деятельностью подруги. «Мягко говоря», - согласилась с ней Пэйн. «Хочешь помочь?» - тут же обратилась к Юне Рикку, и когда та замешкалась с ответом, закатила глаза: «И вновь я получаю отказ! Неважно, сколько раз прошу, всегда ‘нет’ в ответ! Ты просто не хочешь меня больше видеть, Юна». «Ты знаешь, это не так», - возражала Юна.

Конечно, Рикку шутила... или нет?.. Быть может, она действительно обижается на подруг за то, что каждая строит ныне свою жизнь, а их бесшабашные приключения остались в прошлом?..

...Противостоя многочисленным монстрам, заполонившим башню, девушки поднялись на два десятка этажей, сделали короткую передышку. «Башня кажется очень старой», - заключила Юна, созерцая необычную архитектуру шпиля. «Думаю, так и есть», - молвила Пэйн. – «Должно быть, возведена она была еще до эпохи Занарканда».

Юна и Пэйн воззрились на Рикку, но та покачала головой: «Вы сейчас о Фракции Машин? К сожалению, мы мало что смогли выяснить». «Остается действовать так, как и было указано в письме», - вздохнула Юна. – «Добраться до самого верха и своими глазами увидеть, что там находится».

«Кстати, говоря о Фракции Машин», - проворковала Рикку, подмигнув Пэйн. – «Как там Гиппаль?» «Нормально, думаю», - передернула плечами та. – «Давно его уже не видела». «А Баралай? А Нудж?» - продолжала забрасывать девушку вопросами Рикку. – «Разве вы не вместе?» «Не все так просто», - молвила Пэйн. – «Каждый занят своими делами». «Я слышала, что некоторые из фракций начали раскалываться», - отметила Юна, и подтвердила Пэйн: «Да, это так. Лига Молодых уже раскололась. Новое Йевонианство, похоже, станет следующим. Но число йевониан велико, и Баралаю непросто с ними приходится. Перемены приходят медленно – и хорошо, если они к добру... Эти трое продолжают свой путь воздания. Нудж говорит, что это их наказание за то, что допустили раскол среди мирян Спиры. Думаю, рано или поздно все вернется на круги своя».

«И тогда вы четверо снова встретитесь!» - заявила Юна, и Пэйн, поколебавшись, пробормотала: «Нет, думаю, это подождет... Сперва я кое-что должна сделать». Но вдаваться в детали сего утверждения Пэйн наотрез отказалась.

...Продолжив восхождение, трое поднялись еще на десять этажей, достигли открытой площадки, где остановились ненадолго, чтобы полюбоваться закатом. «Странно это», - печально улыбнулась Юна. – «Мы далеко от Бесайда, но закат – в точности такой же». «Да, наверное ты права», - признаться, сама Рикку никогда об этом не задумывалась. «Но даже если выглядит он одинаково, на самом деле меняется каждый день», - похоже, Юна была настроена на философию сегодня. – «Я размышляла об этом в последнее время».

«Ты все эти месяцы оставалась в Бесайде?» - уточнила Пэйн, и Рикку ответила за Юну: «Ага. Она вернулась к прежней жизни – той, которую вела до того, как примкнула к ‘Крыльям Чайки’». «Это не так!» - возразила Юна. – «Тогда я только и думала, что о своей утрате. Я хотела отвлечься от всего этого, потому и покинула остров. Но теперь я совершенно другой человек. Мне не нужно загружать себя сонмом дел. Я осела на острове, и это меня ничуть не тревожит. И... я кое-кого встретила».

«У Юны появился парень, Пэйн!» - восхитилась Рикку. – «Давай же, расскажи нам о нем!» Но Юна пребывала в собственных мыслях, и продолжать говорить на эту тему не желала. «Поэтому ты никогда не откликаешься на мои приглашения!» - обиженно надула губки Рикку. «Ты что, ревнуешь?» - улыбнулась Юна. «Вовсе нет!» - заявила Рикку, но, поразмыслив над вопросом, признала: «Может, самую капельку. Но если и он вернулся, почему вы все время проводите в Бесайде, Юна? Вы ведь можете странствовать на воздушном корабле по всему миру!» «Может, однажды мы так и сделаем», - пожала плечами Юна. – «Я не хочу форсировать события».

«Хочешь понять, к чему стремишься сама?» - уточнила проницательная Пэйн, но Юна покачала головой: «Нет, не в этом дело. Я не чувствую, что должна что-то найти или понять. Я... не могу это объяснить. Но ты же понимаешь, о чем я?» «Честно признаюсь, не понимаю совершенно», - развела руками Пэйн.

Юна казалась ей донельзя странной. Очевидно, что не желает она изливать душу подругам. Да, Юна изменилась... Но чему удивляться?.. Мир необратимо меняется, и они – вместе с ним...

...Поднявшись еще на десяток этажей, девушки приняли решение разбить лагерь на ночь, развели костерок. Поболтали, вспоминая истории о своих приключениях в составе «Крыльев Чайки».

«А я книгу пишу», - неожиданно призналась Пэйн. – «С нами столько всего произошло! Я хочу все это записать. Вам двоим следует помочь мне». «А разве обязательно все записывать, чтобы помнить?» - усомнилась Юна. «Ладно...» - проворчала Пэйн. Похоже, помощи от подруг она не дождется».

«Прости, но никогда бы не подумала, что писательство тебе присуще, Пэйн», - рассмеялась Рикку. – «У меня есть идея. Вместо того, чтобы писать о прошлом, почему бы не написать о том, что происходит сейчас?» «И что же происходит сейчас?» - озадачилась Пэйн. «Ну, у меня много чего», - заявила взбалмошная Рикку, и Пэйн вздохнула: «Похоже, ты хватаешься за все подряд, Рикку. Вот скажи: кем ты хочешь быть?»

Вопрос застал Рикку врасплох, и она надолго замолчала, задумавшись. «Я просто не могу сидеть сиднем на одном месте», - попыталась объяснить она. – «Мне нужно чем-то себя занять. В отличие, кстати, от тебя, Юна!» «В отличие от меня?» - нахмурилась Юна. «Ты просто прожигаешь свою жизнь в Бесайде!» - заявила Рикку, и Юна, рывком поднявшись на ноги, возмущенно вопросила: «Что значит ‘прожигаешь’? Я не летаю по всему миру, как ты, именно сейчас мне нужно другое!»

«И что же?» - с вызовом бросила Рикку. «Наблюдать за океаном, гулять, готовить», - перечислила Юна, и Рикку закатила глаза: «Это же так обыденно, Юна!» «Но мне нужна обыденность!» - доказывала Юна. – «Почему ты этого не можешь понять, Рикку?» «Просто не могу!» - выкрикнула та. – «В твоей жизни ничего не происходит». «А ты создаешь иллюзию происходящего, хватаясь за все на свете!» - парировала Юна.

«Так, хватит, вы двое!» - Пэйн встала между разгневанными подругами. – «Каждому свое. И закончим на этом! Да что с вами такое? Мы, наконец, увиделись, и вы сразу же ссоритесь?»

Похоже, уповать то, что все будет так, как прежде, было глупо...

...Продолжая восхождение к вершине башни, являющей собой причудливый симбиоз древа и камня – растительного и искусственного начал, Рикку и Юна обсуждали, что ожидает их в конце пути и кто мог написать это странное письмо.

«Думаю, это сделал тот, кто знает нас троих», - вслух размышляла Рикку. «Может, Лебланк?» - предположила Юна. «Для нее это слишком», - не согласилась Рикку. – «Ставлю на Рина».

«Вы обе ошибаетесь», - молвила Пэйн, и, когда девушки с удивлением воззрились на нее, призналась: «Письмо написала я. Не знаю, как это объяснить. Да, признаю, это глупо... После того, как мы разошлись в разные стороны, какое-то время я странствовала. Нет, я не была одна. У меня было немало дел. Но... когда я была одна, я чувствовала – что-то не так. Я полагала, что если мы трое снова будем вместе, то найдем для себя новое начинание». «Пэйн, ты могла просто сказать нам», - молвила Юна, и Пэйн вздохнула: «Может, и так...»

«Погоди-ка», - нахмурилась Рикку. – «А что в письме было о том, что нас что-то ждет на самом верху?» «Я это сама придумала», - призналась Пэйн. – «Я подумала, что будет здорово нам всем отправиться в путешествие. Как в старые добрые времена. Но ведь все не очень хорошо складывается, так? Как прежде уже не будет». «Ты говоришь так, будто много времени прошло», - заметила Рикку. – «А ведь на самом деле – всего три месяца».

«Мы всегда можем... повернуть назад», - тихо произнесла Пэйн, но подруги ее постановили: они проделали уже немалый путь, и глупо поворачивать назад. Что до того, что уготовило им будущее – возможно, продолжая восхождение, они отыщут ответ...

...И еще с десяток этажей позади. Множество испытаний, сражений с монстрами... и, наконец, небольшой привал на закате следующего дня. Пэйн погрузилась в невеселые воспоминания о том, что произошло после того, как наряду с выжившими бойцами Алого Отряда покинула Логово Горестей. «Мы думали, что сумели оторваться от преследующих нас йевониан», - рассказывала она подругам. – «И тогда Нудж начал стрелять в нас. Последнее, что я помню перед тем, как потеряла сознание, - закат, такой же, как этот. Тогда им овладела сущность Шуйна, поэтому он так и поступил. Когда Нудж вновь обрел свое ‘я’, то перевязал нам раны и оставил нас на попечение Аль Бед. Те разделили нас, дабы сокрыть от йевониан».

«Тебе все это Нудж рассказал?» - поинтересовалась Юна, и Пэйн, витая в собственных мыслях, призналась: «Я пытаюсь оставить события сии в прошлом, но время от времени воспоминания о них возвращаются. В ту ночь, когда мы с друзьями пошли в разные стороны, и в последующие долгие ночи тоже».

«А я помню о том, как мы впервые достигли руин Занарканда», - помрачнела Рикку, вспоминая привал, который небольшой отряд устроил на закате на отрогах города. – «Я думала, что Юна умрет, если мы продолжим странствие. Но она была непоколебима в своем решении, и я не хотела заступать ей путь. Я не могла решить, как следует поступить. И помню, как я сквозь слезы смотрела на закат».

«И я тоже», - те минуты, о которых говорила Рикку, навсегда врезались ей в сердце. – «Я ничего не знала о последнем эоне. И, будучи со всеми товарищами, я думала... что это, быть может, наш последний шанс».

Воцарившееся молчание становилось тягостным...

«Как думаете, мы трое...» - начала Рикку, но осеклась, покачала головой...

...Следующий день прошел так же, как и предыдущие: трое продолжали восхождение к вершине Башни Ютисир, то и дело вступая в противостояние с многочисленными монстрами. Ближе к вечеру отыскали укромный уголок, сделала привал. Рикку была мрачнее тучи, наотрез отказывалась говорить о том, что ее гнетет.

«Хочешь, угадаю, что у тебя на уме?» - осведомилась Юна, и, когда Рикку с удивлением воззрилась на нее, молвила: «’Мы наконец-то собрались вместе, но проблема в том, что Юна и Пэйн сильно изменились, и все идет наперекосяк. Если мы продолжим оставаться вместе, то снова будем ссориться, и все будет становиться только хуже и хуже. Я хочу вернуться домой, пока мы окончательно не разругаемся’. Ну что, угадала?» «Как ты это делаешь?» - остолбенела Рикку.

«Потому что я думаю о том же», - призналась Юна. – «Мы все такие разные! И на многое смотрим по-разному, это я поняла прошлой ночью, когда мы ссорились. Может, то, что мы так долго оставались вместе – удача, не более. Мы были вместе потому, что так было нужно всем нам. Может, на самом деле мы изначально были слишком разными, чтобы оставаться вместе». «И ты думаешь, что чем больше времени мы проводим вместе, тем больше отдаляемся друг от друга?» - уточнила Пэйн. «Именно», - подтвердила Юна. – «Думаешь, я зря переживаю?» «Не мне судить», - бросила Пэйн в ответ, отвернулась.

«Рикку, ты разделяешь мои переживания», - обратилась Юна к подруге. – «Отрадно сознавать это». «Ну, по крайней мере, я не одна», - пожала плечами Рикку. – «Я боялась, что мы поднимемся на вершину башни и увидим то, что придется нам не по душе». «Я ведь все придумала», - напомнила девушкам Пэйн. – «Письмо ничего не значит». «И это меня заинтересовало», - усмехнулась Рикку. «С каким это пор ты задумываешься о будущем?» - обратилась к ней Юна. – «Это на тебя не похоже».

«Мы многого друг о друге не знаем», - пришла к заключению Пэйн. Рикку и Юна осеклись, помолчали, сознавая справедливость сего утверждения, и молвила последняя: «Может, поэтому мы и ссоримся. И если это действительно так, значит, ссоримся не в последний раз... Но, возможно, добравшись до вершины башни, мы узрим, что уготовано нам в будущем».

...Наконец, девушки достигли вершины башни, где в тяжелейшем противостоянии сразили могучего демона. И все же мрачные думы продолжали снедать троих, когда приближались они к загадочной структуре, походящей на древнюю машину, давным-давно вышедшую из строя. Похоже, придется принять тот факт, что время, когда стремления их и помыслы были едины, безвозвратно ушло, и не вернуть его – однако узы их не разорвать!..

Поддерживаемый неведомой силой, в воздухе над структурой витал гигантский обелиск. Каково было назначение его?.. Возможно, узнать сие им не суждено никогда...

«Мы несколько дней забирались на эту башню, сражались с монстрами!» - возмутилась Рикку. – «И с друг другом ссорились безо всякой на то причины. И, поднявшись на вершину, обнаружили лишь какой-то хлам, и ничего боле! Эй ты, любительница писать письма! Разве не должны мы были обнаружить здесь что-нибудь более значимое?» «А ты что, ничего не видишь?» - загадочно улыбнулась Пэйн, устремив взор на море облаков, простирающееся пред ними. – «Потому что я вижу».

Юна, Рикку и Пэйн созерцали пространство, открывшееся им, размышляя о том, что все они разные, и осознали это лишь сейчас. Но даже если пойдут они отныне каждая своим путем... и, быть может, боле никогда не встретятся... воспоминания о пережитом останутся с ними навсегда. Воспоминания о радостях и горестях, которые разделяли они... И воспоминания сии – неизменны...

А древний механизм на вершине башни Ютисир ожил; ввысь взметнулись потоки воды, закручиваясь причудливыми спиралями, а гигантский обелиск начал вращение вокруг своей оси.

Как завороженные, взирали Юна, Рикку и Пэйн на пробуждающуюся на глазах их машину...

6. Стремления

С тех пор, как в Спире воцарился Вечный Покой, минуло три года...

Чуами и ее друг детства Кургум шли по улице Стадиона, что в Бевелле (прежде именовалась она ‘улицей Мики’). Строительство стадиона должно было завершиться, однако, судя по всему, до этого было еще далеко. Неужто блицбольный турнир действительно пройдет здесь?.. А если нет, примет ли Совет Спиры на себя ответственность за срыв мероприятия?.. По правде сказать, этот вопрос Чуами занимал не сильно; девушку куда больше интересовала толпа, собравшаяся поодаль, и звезда блицбола, окруженная восхищенными фанатами.

И Чуами, и Кургум принадлежали к Совету Спиры – организации, обратилось в которую Новое Йевонианство. Кургум выступал отпевателем – тем, кто в прежние времена именовался бы ‘призывателем.’ В задачу парня входило отпевание усопших и направление душ их в Дальние Пределы. Чуами выступала его помощницей, но, будучи девушкой прямой и решительной, именно она заказывала музыки в их отношениях.

Чуами и Кургум устремились к Тидусу. Оба немного нервничали. Кургум - не потому, что Тидус был звездой блицбола, а потому, что он являлся одним из легендарных стражей Верховной Призывательницы Юны, который наряду со сподвижниками фактически спас Спиру от гибели. Чуами – потому, что Тидус... был знаком с ее отцом.

Фанаты наперебой желали Тидусу удачи в следующей игре. Чуами пожала парню руку, удивившись, сколь слабым и безжизненным оказалось рукопожатие знаменитого блицболиста. «Ладно, мне пора», - заторопился Тидус, обратился к фанатам: «Жду вас всех на стадионе!»

«Он и правда звезда!» - восхитился Кургум, когда Тидус зашагал прочь, и Чуами задумчиво кивнула: «Да, этого у него не отнимаешь. Но... такое чувство, что он ранен. Или болен. Скажи, Кургум, какой из команд пророчат победу?» «Наверное, Зубрам Бесайда», - предположил Кургум. «А кто идет после них?..» - допытывалась девушка, и отвечал юноша: «Духи Аль Бед».

Чуами предложила спутнику разыскать букмекера и сделать ставку на исход сегодняшней игры. Кургум, однако, отговорил ее от этой затеи, напомнив о поручении, данном им Председателем Совета Спиры, Баралаем. Двоим велено было отправляться на остров Бесайд.

...Так, на воздушном корабле посланники Совету достигли Бесайда, где должны были встретиться с Верховной Призывательницей Юной, в настоящее время выступающей советницей йевонитов. Чуами была о них весьма невысокого мнения, считая напыщенными пережитками прошлого, исповедующими давным-давно устаревшие догмы. Эдакие сторожевые псы старых устоев и так называемой ‘морали’. Недавние беспорядки, стояли за которыми не приемлющие перемен йевониты, удалось свести на «нет», и все же Чуами претила одна мысль о том, что подобные фракции продолжают существовать в Спире. Да, йевонитов она не любила, а вот встретиться с героиней, три года назад одержавшей верх над Сином и избавившей Спиру от тысячелетнего проклятия, очень даже хотела. Должно быть, Юна тоже была знакома с ее отцом...

Прибыв в селение, Чуами и Кургум навестили старейшину Бесайда, Лулу, и ее супруга, Вакку. «И что здесь понадобилось Совету?» - похоже, Лулу посланникам не обрадовалась. «Прошу прощения, старейшина Лулу», - отвечал ей Кургум, - «но нам велено говорить с леди Юной лично». «Да ну?» - бросил Вакка. – «Думаешь, мы просто возьмем и пропустим вас к ней? Не надейтесь! Многие приходят, заявляя одно и то же». «Мы здесь для того, чтобы избавить Юну от ненужной головной боли», - твердо заявила Лулу. – «Итак, какое у вас к ней дело?» «Но...» - растерялся Кургум, не желая нарушать полученные инструкции.

Поразмыслив, Вакка вызвался проводить ребят к Юне, взяв с них обещание рассказать о причине прибытия на остров по дороге. Чуами проглотила едкий ответ; в конце концов, старейшина Бесайда и ее супруг тоже были легендарными стражами. И знакомыми ее отца, конечно же, посему не следовало портить с ними отношения...

Вакка провел гостей в храм. «Прежде это место называлось Святилищем Испытаний», - рассказывал он по пути. – «Теперь же это – просто коридоры, ибо фэйт здесь больше нет. Призыватели ступали в следующий чертог, чтобы встретиться с призраком веры. Именно там сейчас находится Юна». «А что она там делает?» - поинтересовалась Чуами. – «Если там больше нет фэйт?..» «Даже в отсутствие фэйт там можно молиться», - резонно заявил Вакка. – «Именно этим Юна и занимается». «Но о чем она молится?» - вопросил Кургум, и отвечал Вакка: «О мире в Спире».

«Ну конечно...» - едко пробормотала Чуами, и когда Вакка, нахмурившись, обернулся к ней, пропела: «Вакка, у меня вопрос о йевонитах. Разве целью их не стоит возвращение власти церкви Йевона?» «Хорошо, объясню», - отозвался парень. – «Йевониты не пытаются управлять миром через свои учения – так, как поступала прежняя церковь. Они лишь стремятся жить согласно собственным учениям. Только и всего. Это просто одно из мировоззрений». «Не понимаю разницу», - озадачилась Чуами, и Вакка пояснил: «Церковь о многом лгала. Утверждала, что Син – воплощение человеческих грехов, запрещала использовать машины, и прочее. Но многие иные их утверждения были и остаются справедливы. Как то благодарность за дары природы, уважение к ближним...»

«Но все это – здравый смысл, не более...» - возразила Чуами. – «Для того, чтобы осознать это, не надо становиться йевонитом и возносить молитвы...» «Потому я и говорю, что это – одно из возможных мировоззрений, но не единственное», - молвил Вакка. – «Тебе сколько лет?» «Семнадцать», - призналась девушка, и парень понимающе кивнул: «Значит, скоро поймешь. Чем старше становишься, тем сложнее в своей жизни что-то менять. Даже в эту новую эпоху находятся люди, утратившие видение своего пути. Таковыми и являются йевониты».

«То есть, это движение отличается от Нового Йевонианства?» - уточнил Кургум. «Те ребята просто использовали имя Йевона, чтобы заручиться людским доверием», - отмахнулся Вакка. – «На самом деле их мировоззрение было весьма прогрессивно». «А мировоззрение йевонитов регрессивно?» - поинтересовалась Чуами, и Вакка замялся: «Ну, я не совсем это имел в виду... Как бы там ни было, Нового Йевонианство не существует боле, на смену ему пришел Совет. Какой смыл это обсуждать сейчас?»

«Если подвести итог, йевониты – сборище слабых духом людей?» - не сдержалась Чуами, и Кургум шикнул на нее. Вакка, похоже, разозлился: «Ну и зачем тебе говорить об этом вслух? Все это знают. И сами они знают». «А если знают, то им не следует прятаться от мира в своей норе», - стояла девушка на своем. – «Им надлежит покинуть ее и научиться жить. Они думают, что смогут поддерживать мир с помощью молитвы? Это же просто самообман...» «Чуами...» - улыбнулся Вакка, качая головой. – «Будь добрее. Мысли шире. Подобный образ мышления причиняет этим людям лишь большую боль».

Трое остановились у Чертога Фэйт, и Вакка велел гостям обождать, пока приведет он Юну. «Говорите по делу», - предупредил он. – «Если будете донимать ее так же, как меня, я просто вас вышвырну отсюда».

Слова парня разозлили Чуами. По ее мнению, говоря об «этих людях», Вакка как бы отрешался от проблемы. Будто не имел собственного мнения... Йевонитов Чуами не любила, и это еще мягко сказано. Поздно уже «молиться о мире»... Ее мать убили охотники-йевониты, пронзили копьем. А ведь она не была йевонитом, просто сопереживала им!.. Пусть бы эти йевониты сгинули все разом!

Наверное, эмоции девушки отразились у нее на лице, ибо Кургум прошептал: «Чуами, я понимаю, что у тебя на душе, но прошу тебя... давай сделаем то, за чем сюда пришли». «Знаю», - отозвалась Чуами.

Из Чертога Фэйт выступила Юна, молвила, обращаясь к посланникам Совета: «Добро пожаловать в Бесайд, обитель йевонитов. Я – жрица Юна». «Приветствую, госпожа», - поклонился ей Кургум. – «Я Кургум, отпеватель. Я давно хотел встретиться с тобой, и сейчас у меня есть кое-что для тебя от председателя Баралая, и...» «Я поняла», - прервала его Юна. – «Пожалуйста, оставь то, что тебе было велено передать, и уходи».

«Эй, погоди, ты слышала, что он сказал?» - возмутилась Юна. – «Он сказал, что давно хотел встретиться с тобой!» «Нет, все хорошо», - попытался сгладить ситуацию Кургум, мысленно кляня прямоту и острый язык спутницы. – «Ты, должно быть, очень занята». «Кургум, хватит!» - отчеканила Чуами, донельзя разозленная. – «Занята? Очень занята, чтобы есть? Очень занята, чтобы спать? Очень занята, чтобы уделить несколько мгновений для разговора с гостями, прибывшими из самого Бевелля?»

«Прошу прощения», - молвила Юна. – «Мне не следует прерывать свои молитвы...» «Мне кажется, в Спире сейчас достаточно спокойно и без твоих молитв», - глаза Чуами метали молнии. – «Да, то здесь, то там возникают проблемы, но Совет справляется с ними». «Видимо, так», - согласилась Юна, и Чуами осеклась, не ожидая подобного ответа.

«Так, хватит здесь подобных разговоров!» - разозлился Вакка, и Кургум, стушевавшись, передал Юне сферу, полученную от председателя Баралая. Сфера явила образы Лунной реки, пересекали которую два громадных шупуфа.

«Два шупуфа?!» - опешил Вакка, и Кургум утвердительно кивнул: «Однажды второй появился подле первого». «Но откуда он взялся?» - недоумевал Вакка. – «Шупуф Лунной реки, насколько нам известно, - последний в своем роде». «Тридцать лет назад шупуфов было двое – самец и самка», - вымолвил Кургум, - «но самка была убита Сином. Старики утверждают, что второй шупуф – это она!»

«Призыв...» - Юна с тревогой обернулась к Вакке, и тот согласно кивнул: «Наверняка». «Но на этот раз йевониты тут ни при чем», - говорила жрица. – «Я запретила вершить призывы вне Дальних Пределов». «Я не знаю, посему», - обратился к Юне Кургум, - «но председатель Баралай настаивал на том, чтобы ты увидела эти образы, а после прибыла в Бевелль, чтобы обсудить».

«Кургум, ты отпеватель?» - уточнила Юна, и, когда парень утвердительно кивнул, продолжала: «Значит, ты в силах все исправить сам. Второй шупуф – не более, чем иллюзия. Если ты свершишь отпевание, он прекратит свое существование». «Это не единственная проблема», - помрачнел Кургум, а Чуами добавила: «Призрачных огоньков над Лунной рекой ныне великое множество. Лунная река и прежде была средоточием духовной энергии, но сейчас количество ее... чрезмерно. Мы должны выяснить, почему это происходит, а также понять, кто именно призвал в мир шупуфа. Я уверена, Совет считает, что это дело рук йевонитов, посему будет лучше, если леди Юна почтит нас своим присутствием лично. Ее голос имеет немалое значение».

«Баралай просто хочет переложить на Юну свою ответственность и заставить успокоить Совет...» - прорычал Вакка, весьма недовольный подобным оборотом событий. – «Юна должна быть избавлена от всех этих политических игрищ! Он не должна...» «Не должна?..» - прищурилась Чуами. «Да, я не могу отправиться с вами», - произнесла Юна, задумчиво взирая на посланников Совета. – «Но тогда у вас двоих возникнут проблемы, так?.. Давайте сделаем так: я создам сферу-письмо для Совета, и вы отнесете ее...»

«Я видела Тидуса в Бевелле», - прервала девушку Чуами. – «Твой парень, так?» «Да...» - кивнула Юна. – «С ним все хорошо?» «Он скрывал это, но выглядел слабым», - молвила Чуами, и Юна встревоженно обернулась к Вакке: «Правда? Вакка, ты знал об этом?» «Нет», - покачал головой здоровяк. «Наверное, не хотел вас волновать», - предположила Чуами.

Вакка предложил Юне вместе переговорить с Лулу. Четверо покинули храм, после чего Вакка и Юна на некоторое время оставили гостей. Чуами не знала, что они обсуждают, но была уверена в одном: для Юны куда более важно состояние ее парня, нежели проблемы, с которыми столкнулась Спира.

«Все это меня несколько... раздражает», - шепнула Чуами Кургуму. «Но, похоже, мы сможем исполнить наше поручение», - отозвался парень. – «И у нас будет возможность чуть больше пообщаться с Юной. Я всегда хотел задать ей вопрос: как призыватели живут в мире, в котором не осталось фэйт. А ты можешь поговорить с нею о сире Ауроне...» «Тихо ты!» - шикнула на Кургума девушка, оглянулась по сторонам. – «Если они узнают, что я – его дочь, то станут относиться ко мне иначе. Нет, это знание – наше оружие, которое следует попридержать».

«Дочь Аурона?!» - произнесла Лулу, неслышно приблизившись, и посланцы Совета подпрыгнули от неожиданности, обернулись к старейшине. – «Это правда?» «...Да, это так», - подтвердила Чуами, и Лулу рассмеялась. «Ты когда-нибудь жила с ним?» - поинтересовалась она у недоуменно хмурящейся девушки. «Но, мне о нем мама рассказывала», - отозвалась та. «А видела в принципе?» - продолжала спрашивать Лулу. «Я была слишком мала, чтобы помнить», - молвила Чуами.

Лулу задумчиво воззрилась на девушку, и та бросила с вызовом: «Ты не можешь доказать, что это не так». «Ты совсем на него непохожа», - заключила Лулу. «Я в маму пошла», - пояснила Чуами. «Были и другие, которые были похоже на него больше, чем ты», - произнесла старейшина. – «Аурон, Браска, Джект... Я встречала немало мошенников, утверждавших, что они являются их детьми, и желавших получить их вещи». «И ты думаешь, что я одна из таких», - Чуами с вызовом вздернула подбородок. – «Хочешь сказать, моя мама лгала?» «Нет, так я не скажу», - отвечала Лулу, - «но, если бы у Аурона действительно были дети, ты бы его запомнила, а он бы не стал скрывать это от нас. Аурон был не таким человеком».

Чуами злилась: эта дамочка обладает огромным самомнением и чувством превосходства, сравнимым только с объемом ее груди. Лишь потому, что знала Аурона, она считает, что вправе делать выводы о том, каким он был и как бы поступил в той или иной ситуации. Чуами отнесла Лулу к числу своих врагов. Но ничего: она разберется с ней в свое время...

...Покинув Бесайд, Чуами, Кургум, Юна и Вакка, направились к Бевеллю, но решили сделать остановку у Лунной реки. Воздушный корабль, на котором посланники Совета прибыли в Бесайд, вышел из строя, потому пришлось проделать весь путь на своих двоих.

У переправы через Лунную реку было полно народа – все хотели своими глазами увидеть второго шупуфа. «Ого, сколько здесь зрителей!» - воскликнул Вакка, вертя головой по сторонам. «Не совсем, Вакка», - помрачнела Юна. – «Половина здесь собравшихся – иллюзии. Духовные энергии Лунной реки отвечают на желание живых. Как будто бы находились мы в Дальних Пределах». «...Да», - согласился с нею Кургус, наблюдая за людьми у переправы, и Чуами воскликнула: «Что? Ты тоже ощущаешь это, Кургум?»

«Да, ощущаю», - кивнул юноша, указал в сторону трех людей, взирающих на шупуфов. – «Например, та семья. Отец и дочь живы, а их мать... Как же это печально!» «Я прежде никогда не совершала паломничество в Дальние Пределы», - призналась Чуами, - «но мне они кажутся вполне живыми». «Не совсем...» - покачала головой Юна, которую увиденное потрясло. – «Они чуть отличаются от истинно живых...»

Отец обратился к дочери, напомнив, что скоро стемнеет, а им следует вернуться домой. «А мама тоже с нами пойдет?» - с надеждой спросила девочка. «Боюсь, это невозможно», - вздохнул мужчина, и девочка воскликнула: «Но почему?! Она же здесь! Она пришла, чтобы встретиться с нами!» Отец настаивал на уходе, дочь его расплакалась, не желая оставлять маму.

«Какой бестолковый папаша!» - заключила Чуами, наблюдая за этой сценой. – «Интересно, а какой реакции он ожидал? С умершей мамой и один раз тяжело проститься, но дважды?.. Это очень жестоко».

«Мама, ты пойдешь с нами домой?» - спрашивала Миелу, и женщина улыбнулась дочери: «Да, Миелу. Идем домой». «Быть не может...» - опешил отец.

Кургум и Юна разделяли его потрясение: подобное было просто неслыханно, невероятно! «Призванные иллюзии не разговаривают», - пояснил Кургум Чуами. – «Точнее, только призвавший способен услышать их голос». «И что это значит?..» - Чуами отчаянно пыталась понять, чему стала свидетельницей. – «То есть, это не иллюзия? А самое настоящее воплощение?»

«Нам немедленно следует известить об этом Совет», - постановила Юна. «Согласна», - отозвалась Чуами, обернулась к Кургуму, устремившемуся к призванным иллюзиям со вполне очевидными намерениями. «Собираешься провести отпевание?» - вопросила Чуами, и Кургум согласно кивнул: «Души надлежит отпеть. Порядок должен быть восстановлен». «Кургум, не сейчас», - покачала головой Юна. – «Это приведет лишь ко всеобщей печали». «Но это... претит самой природе!» - воскликнул Кургум. – «Это... неправильно! Должно быть, Совет знал об этом, потому и хотел, чтобы ты все увидела своими глазами, так? Чтобы ты смогла с этим что-то сделать...» «Даже если это так, сейчас не время», - отрезала Юна. – «Ни у кого нет права нарушать это воссоединение. Ни у меня, ни у Совета». «И даже если не брать в расчет ‘право’, посмотрите, как они счастливы!» - Чуами указала Кургуму и Юне на воссоединившиеся семьи. – «Если вы сейчас начнете здесь проводить отпевание, то получили большие неприятности! А я не хочу получать по лицу».

Вакка согласился с мнением девушки, предложив спутникам вернуться сюда позже. Кургум колебался, но все же в итоге последовал за остальными.

...Несколько дней спустя путники достигли Бевелля. Шагая по городским улицам, Чуами и Кургум тихо беседовали о произошедшем у Лунной реки. «Ты заметила, что, когда я решил не проводить отпевание, леди Юна вздохнула с облегчением?» - осведомился отпеватель, и, когда Чуами утвердительно кивнула, заметил: «А я думал, она... праведна». «Ты слишком хорошо о ней думаешь», - пренебрежительно хмыкнула Чуами. «Может, ты и права», - протянул парень.

Тогда они еще не предполагали, что происходящее у Лунной реки было не предзнаменованием, а знаком... Знаком возвращения в мир Сина, ныне представшего их взорам!..

«Должно быть, это просто какой-то огромный монстр...» - пытался найти объяснение тому, что предстало их взорам, Кургум, но Юна покачала головой: «Нет... это Син. Син, который не должен боле существовать». «Хочешь сказать, его кто-то призвал?» - в ужасе выдохнул Кургум. «Да... Тот, кто отчаянно желал его возвращения», - подтвердила Юна. «Но что... что же нам делать?» - растерялась Чуами, и отвечала Юна: «Лишь призыватель и последний эон способны покончить с Сином». «Но леди Юна, теперь, когда не существует фэйт...» - начал Кургум.

«Юна, давай вернемся в Бесайд», - обратился к жрице Вакка. – «Они взвалят все это на твои плечи. Людям плевать на то, что в этом мире призраков веры больше не осталось. В их разумении с Сином должны справляться призыватели. Кургум, ты идешь?» «Я... приму решение леди Юны», - неуверенно произнес отпеватель.

«Я... должна повидать Тидуса», - молвила Юна, устремилась в направлении стадиона. Чуами изумленно таращилась ей вслед. Как может Юна ставить личные проблемы превыше творящегося в мире?!

Чуами устремилась следом; Кургум поспешил за нею. Дождавшись, когда Юна проследует в комнату Тидуса и закроет за собой дверь, Чуами прокралась к оной с явным намерением подслушать разговор Верховной Призывательницы и знаменитого блицболиста.

«И что это значит?» - донесся до них голос Тидуса. «У тебя эта девушка, стало быть...» - говорила Юна, но Тидус прервал ее: «Я же тебе говорил, что Марфи – просто друг, не больше. Юна, если ты подумала о том, что...» «Я не могу», - молвила Юна. «Это на тебя не похоже», - отметил Тидус. «Да, со мной... что-то не так», - согласилась девушка. – «Я не думала, что все будет так... Прости». «Ну, если ты сама это понимаешь...» - произнес Тидус. «Нет, я не об этом», - произнесла Юна. – «Прости, но... я больше не питаю к тебе прежних чувств». «Что?» - опешил Тидус. «Думаю... я полюбила другого», - призналась девушка, и Тидус выдавил: «И кого же?» «Ты его не знаешь», - отрезала Юна. «Ну так познакомь нас», - предложил юноша, но Юна лишь прошептала: «Прости».

Чуами и Кургум едва успели отпрянуть от двери и спрятаться в соседнем коридоре. Оба были до глубины души потрясены разговором, свидетелями которому стали. «Кургум, это немыслимо!» - воскликнула Чуами. – «Мир балансирует на краю гибели, а она разбирается со своими парнями!» Она осеклась, заметив слезы в глазах Кургума. «Прости, Чуами», - выдавил он. – «Я влюблен в леди Юну. Поэтому я... не могу быть с тобой». «Да что ты мелешь?» - опешила Чуами. – «Когда это у нас с тобой были такие отношения?» «Если не было, то и хорошо», - улыбнулся Кургам сквозь слезы. – «Давай здесь и расстанемся. У каждого из нас – свой путь... Ты не поймешь, Чуами. Лишь призыватель может понять меня».

Чуами закатила глаза, устремилась прочь. Оставив призывателей, она вернулась в Бесайд. Снедаемая эмоциями, девушка надеялась вернуть в строй тех, кто прежде уже наносил поражение Сину. Ибо – по ее мнению – задача по низвержению сей твари, неведомо откуда взявшейся, была чрезмерна для Кургума.

Заметив Тидуса, беседующего с Лулу, Чуами приблизилась к ним. «...Вот так все и закончилось», - закончил парень свой рассказ. «И ты сразу же прибежал сюда?» - усмехнулась Лулу. – «Забавно». «Так кто этот парень, которого любит Юна?» - требовал ответа Тидус. «Сам подумай», - был ответ. «Но она сказала, что я его не знаю», - пожаловался старейшине Тидус, и та закатила глаза: «Найди ее. Обними... Как же ты глуп порой бываешь! Мне казалось, ты знаешь Юну лучше». «Мне тоже так казалось», - промямлил Тидус, окончательно растерявшись. «Казалось ему...» - фыркнула Лулу.

«Не хочу прерывать вас, но Син...» - вклинилась в разговор Чуами. – «Эти двое знали, что дело безнадежное, и все равно...» «А кто сказал, что безнадежное?» - осведомилась Лулу. – «Син ведь вернулся, так? Что мешает вернуться в мир кому-то еще?..»

Смысл слов старейшины ускользал от Чуами, и она перевела взгляд на Тидуса. Нахмурившись, тот смотрел на Лулу, но неожиданно на лице его отразилось потрясение. «Нам нужно идти», - обратилась к нему Лулу, и Тидус утвердительно кивнул.

Чуами не разумела ровным счетом ничего, но Тидус постановил: он отправится вслед за Юной, где бы та сейчас ни находилась. «Даже несмотря на то, что она тебя бросила?» - уточнила Чуами, и Тидус отвечал: «Я обещал ей, что всегда буду рядом». На лице его отражалась потаенная боль, посему Чуами больше не стала задавать вопросов.

Выступая на стадионе пред собравшимися мирянами, Верховная Призывательница Юна заверила их: она положит конец существованию Сина – раз и навсегда!..

  1  2  3