Demilich's

Глава 1. Дракон-командор

В Ривеллоне неспокойно.

Все его обитатели – люди, ящеры, эльфы, бесы, нежить и маги – погрязли в кровопролитных сварах, которые длятся со стародавних времен. Преисполненные злобы и ненависти, враги ведут бесконечные войны, сея вражду и пожиная смерть.

Таков мир, на который взирает Архитектор (если его когда-либо и звали иначе, никто этого уже не помнит): мир, в котором презирают дипломатию и не идут на уступки. Здесь в чести лишь воинская мощь, и воюющие правители ни за что не согласятся примириться – их можно лишь принудить к этому силой.

Неведомо, сам ли Архитектор обратился к демону или же демон обратил внимание на доверчивого смертного. Возможно, человек так страстно жаждал победы в войне, что как-то смог призвать потустороннее существо. А может быть, кровожадное создание сочло Архитектора подходящим вместилищем и явилось ему во сне, предлагая невероятное могущество – и мир. Как бы то ни было, демон явил военные машины невиданной мощи незадачливому смертному, и тот стал повелителем непобедимой армии. За это приобретение Архитектор заплатил неслыханную цену, и была она взыскана с его души.

Намерения Архитектора казались благородными – возможно, такими они и были на самом деле. Он пришел к военачальнику Сигурду и предложил положить конец древним распрям Ривеллона. Странные машины, блистающие бронзой и пышущие огнем, были не просто технической новинкой – с ними можно было создать империю. Империю! Единое королевство, в котором все расы будут жить вместе как союзники, а не враги. Сигурд был не настолько глуп, чтобы отказаться – и не мог допустить, чтобы непобедимые машины оставались в руках того, кто мог использовать их для покорения, а не объединения народов. Он не знал, что эти машины – порождение ужасного, ненасытного демона. Сигурд пригласил к себе в лагерь Архитектора и своего верного союзника, мага Максоса, и они втроем начали приготовления к войне. Никого не интересовало, откуда взялись боевые машины, а Архитектор не спешил об этом распространяться.

Талантливый и опытный военачальник Сигурд и его мудрый советник Максос были силой, которую уважали в воинственном Ривеллоне. Теперь же, с великолепными боевыми машинами Архитектора, они стали непобедимыми. Всего за несколько лет трое союзников покорили все области королевства и объединили их под своим знаменем.

На три десятилетия в Ривеллоне воцарился мир. Все народы процветали в единстве под рукой доброго короля Сигурда. Три десятилетия солдатские сапоги не вытаптывали урожай, созревавший на полях. Три десятилетия ящеры и эльфы, бесы и нежить, люди и маги жили в мире и довольстве. Но мирное и благополучное королевство – это нечто слишком редкое, прекрасное и необычное, оно не могло не привлечь к себе внимания.

Драконица Аврора из королевства древних наблюдала за делами смертных, и ее все больше удивляли мир и спокойствие в некогда раздираемых войнами землях. Заинтересовавшись могущественным, но скромным Сигурдом и его необычными боевыми машинами, огромная драконица обратилась женщиной и явилась ко двору.

Этот невинный визит оказался роковым для империи. Сигурд и Архитектор тотчас же были очарованы невиданной красотой незнакомки, и оба поклялись завоевать ее руку и сердце, несмотря на то что Сигурд к тому времени уже много лет был женат. Как это обычно и бывает, из двоих поклонников благосклонность красавицы завоевал король. Когда Архитектор понял, что его отвергли, он позабыл о своей долгой дружбе с Сигурдом – зависть и уязвленная гордость огнем выжгли былую приязнь. И пока Аврора и Сигурд вили любовное гнездышко, Архитектор покинул двор.

Целый год беглец не показывался – и не было никаких слухов о предательстве, которое он затеял. Аврора и Сигурд жили в любви, страстной и пылкой. Драконица не являла свою истинную природу, и Сигурд даже не подозревал, что его возлюбленная – не просто очаровательная женщина. Когда у Сигурда и Авроры родился ребенок, его поручили заботам верного мага Максоса, дабы уберечь от гнева покинутой супруги короля. Младенец вырос в любящей семье, сокрытый от врагов и не ведающий о бедах, которые случились вскоре после его рождения.

Пока Сигурд и Аврора блаженствовали в объятиях друг друга, Архитектор замыслил и воплотил жестокий план мести. Обуреваемый злобой, он вновь обратился к тому демону, что наделил его знанием о боевых машинах, ставших залогом мира в Ривеллоне. Демон открыл Архитектору рецепт сильнейшего яда, способного поразить даже древнего и могущественного дракона. За это знание Архитектор заплатил и душой, и телом.

Прокравшись в опочивальню Авроры холодной зимней ночью, Архитектор отравил ее. Он смотрел, как прежде любимая им женщина погибает от яда в ужасных муках, и мысль о страданиях, которые ее гибель причинит королю, наполняла черное сердце Архитектора радостью.

Сигурд был безутешен. Лишенный услады своих очей, великий король совсем пал духом. Некогда грозный завоеватель на троне империи уже не внушал прежнего трепета подданным, и воинственные народы Ривеллона начали вспоминать о былых распрях.

А демон не терял времени даром... Он являлся во снах детям Сигурда, уже взрослым и сильным правителям областей империи, и являл им видения тех могучих боевых машин, с помощью которых Сигурд покорил Ривеллон. Навеянные демоном сны заставили каждого из потомков Сигурда поверить, что именно ему предназначено судьбой стать единственным наследником и править империей после отца. Не подозревая о планах других наследников, сыновья и дочери Сигурда стали готовиться к войне.

Наконец властитель снов отдал приказ – и армии атаковали столицу. Стены города не устояли, и Сигурд, ныне сломленный горем старик, погиб в бою.

Демон из потустороннего мира щерился, словно волк над добычей. Он ликовал, предвкушая, как на землях королевства воцарятся хаос и смерть. Начали прорастать посеянные давным-давно семена раздора и злобы. Ривеллон, совсем недавно процветавший в мире и благополучии, теперь превратился в гниющий труп, и демон Корвус всячески ускорял процесс разложения.

Осталась лишь одна сила, способная противостоять кровожадным, отравленным демоном повелителям боевых машин, которые толкали Ривеллон к гибели. Драконий рыцарь, плод любви короля Сигурда и драконицы Авроры, ускользнул от внимания демона. Только он, наполовину дракон, обладал могущественным волшебством древнего народа, способным победить коварного злодея.

Но драконьему рыцарю не пришлось идти в бой в одиночку. Рядом с ним был верный маг Максос, всегда готовый помочь мудрым советом. Когда тысячи механических чудовищ сокрушили столицу, Максос понял, что за этим наверняка стоит уязвленный Архитектор, и выяснил, что тот скрывается на корабле «Ворон». Пораженный отвратительным видом своего бывшего друга, ныне полностью поглощенного демоном, Максос сотворил заклинание и приковал злобного демона к кораблю, пленив его телесное воплощение. На этом корабле сын Авроры и Сигурда отправился в героическое путешествие, намереваясь восстановить мир и порядок в Ривеллоне. На этом корабле драконьему рыцарю придется сразиться не только со всеми армиями империи, но и со злобным духом, породившим хаос.

...Разразившийся в -8800 году по летоисчислению Анно Ривеллонис кровопролитный конфликт, коий нежить объявила «карой божьей», ужаснул эльфов и ящеров, но восхитил бесов, да и гномы войне обрадовались, ибо боевые действия приносили им немалую прибыль.

Максос же, выступая наставником для молодого драконьего рыцаря, заверял того, что вскоре они непременно расправятся с врагами, вернув благоденствие в Ривеллон. Конечно, одним им не справиться, посему чародей заручился поддержкой двух именитых полководцев, кои не замедлили прибыть на «Ворон», а также беса Грумио – истинного гения инженерной мысли! Тот уже явил Максосу свое последнее изобратение – ракетный ранец, который возможно приторочить на спину дракону, тем самым многократно увеличив маневренность его в сражении.

Первый из представленных драконьему рыцарю полководцев – Генри из Дома Лансефурт, принадлежащий к человеческой расе, - не скрывал своей всепоглощающей заносчивости по отношению к отпрыску Сигурда, праздностью и бездействием способствовавшего, по мнению полководца, собствнному падению и гибели. «Он пытался бежать, но не преуспел в этом, и его взяли да прирезали», - говорил Генри. – «И теперь империя расколота, а стервятники кружат над трупом, творя новые ужасающие боевые машины. Я не верю в победу, несмотря на то, что Максос именует тебя тем самым «героем», который вернет земли, утраченные нами. Но ты все-таки дракон, и течет в жилах твоих древняя кровь. Покажи мне, на что ты способен, и, возможно, заслужишь мое уважение».

Не менее высокомерным оказался и второй полководец, ящер Эдмунд Августус III из Дома Каркарос, герцог Ястребиного Гнездовья, почитавший себя – и только себя! - гениальным стратегом. Не веря в успех нынешнего предприятия, Эдмунд, тем не менее, был весьма заинтригован участием в нем Максоса, потому и согласился проследовать на «Ворон» - как знать, быть может, бастард Сигурда сумеет удивить его?.. Полководцы относились друг к другу с откровенной неприязнью, за которой, однако, скрывалось уважение, ибо, хоть и не терпели методов друг друга, результаты говорили сами за себя.

Бес Грумио передал драконьему рыцарю ракетный ранец, признавшись, что народ его счастлив от осознания того, что участвует в создании подобных машин. Паровые механизмы, созданные изобретательными бесами, во многом обеспечили могущество империи, и раса всецело посвятила себя разработке новых технологий. Максос, однако, настаивал, что после восстановления империи надлежит им избавиться от технологий, дабы могущество, оказавшееся не в тех руках, наверняка приведет к новой войне. Грумо был восхищен «Вороном», ибо корабль говорил с ним в его снах, рассказывая о новых технологиях и механизмах, которые бесу вполне по силу создать – обладай он необходимыми для этого ресурсами. К сожалению, драконий рыцарь намеревался по завершении войны уничтожить все без исключения боевые машины, созданные на основе подобных технологий – мир к подобному еще не готов, и непременно найдутся те, кто воспользуется прогрессом во зло или власти ради.

...Силы, находящиеся под контролем драконьего рыцаря, покинули провинцию Орка, распространив власть свою на восточные земли у Залива Кракена - Лелиялинт и Фирен Тириэль, занятые эльфами. Победы его не остались незамеченными, и на борт «Ворона» ступили еще двое полкодовцев, дабы поддержать бастарда Сигурда в его завоевательной кампании, - леди Катерига, королева Западного Моста, и Скарлет. Кроме того, Максос был уверен – весть о деяниях драконьего рыцаря распространяется по землям Ривеллона, и смертные расы видят в нем избавителя от войн, тирании и гибели, потому вскоре следует ожидать прибытия на борт воздушного корабля послов различных народов – громов, эльфов, ящеров, бесов и нежити.

Отношение Эдмунда к драконьему рыцарю коренным образом изменилось; наблюдая, сколь искусен тот в стратегии и тактике ведения войны, полководец боле не называл его «бастардом», но – «командором», и всячески восславлял. Катерина, по мнению драконьего рыцаря, выступала весьма искусной и коварной интриганкой, уверенная в том, что империями и королевствами должны править исключительно женщины, мужчинам же надлежит отвести простые роли, справиться с которыми им по силам. Скарлет, будучи острой на язык простолюдинской, обладала гибким умоми зажигательным характерам, и пришлась командору по душе.

Кампания продолжалась: войска драконьего рыцаря выступили в западном направлении, подчиняя себе омываемые Морем Бурь эльфийские провинции Роментелл, Оуалина Альда, Гряда Теней.

Несколько недель спустя на «Ворон» действительно прибыли послы пяти рас, коих Максос не замедлил представить командору. «Ты, быть можешь, полагаешь, что первейшая цель твоя – как можно скорее завершить нынешнюю войну, но, боюсь, править – это нечто большее», - назидательно произнес чародей. – «Будучи командором – и императором – ты должен будешь постоянно маневрировать между ролями стратега и правителя, ибо одно непременно влияет на другое. Возможно, тебе покажется странным, что кто-то беспокоится о куске хлеба или о податях, когда боевые машины угрожают самому существованию королевства, но если поразмыслишь над сим немного, тебе это покажется логичным. Да, ты вовлечен в страшную войну, но простые миряне тревожатся о собственных семьях, жаждут лишь счастливой жизни. И когда ты обретешь империю, командор, ты станешь ответственен за бытие каждого своего подданого – великого ли иль незначительного».

Послы – мертвяк Йоррик, эльф Оберон, ящер Проспера, бес Тринкуло, гном Фальстаф Серебряная Жила, - приветствовав ступившего в тронный зал командора, нарекли того императором, высказав надежду, что дарует он благоденствие расам, кои представляют они здесь, на борту «Ворона»; сами же они образовали совет при драконе-командоре.

...Силы драконьего рыцаря нанесли удар по провинциям нежити Гультрай, Мордбурн, Колтри и Пепельный Источник, простирались за которыми воды океана, именуемого Бесконечной Серостью, а также сумели захватить островок Мрачноземье, распространив на сии пределы власть державы, именуемой Оркой.

Драконьему рыцарю приходилось решать и государственные вопросы, принимать неоднозначные политические решения. В частности, для пополнения личного состава армии он объявил о воинском призыве, чем вызвал уважение нежити, но недовольство эльфийской расы. Кроме того, на борту «Ворона» состоялась встреча делегаций бесов и ящеров, и драконьему рыцарю понадобилось немало времени, чтобы убедить сварливого Эдмунда представлять на ней свою расу. После полководец отправился во владения бесов, где провел время, общаясь с верховным жрецом сей расы; мнение Эдмунда о бесах несколько изменилось, заносчивый ящер боле не считал сию расу отровенно бесполезной, а существование ее – бессмысленным.

...Вскоре полуостров, на котором велись сражения, был захвачен силами драконьего рыцаря и объявлен провинцией Орка. Базировавшиеся на нем армии одному из сыной Сигурда, Картана Секирорукого, были разгромлены, и последний осознал, что угроза со стороны полудракона куда весомее, чем могло показаться прежде. Поняли это и другие безумные чада покойного императора, ныне схлестнувшиеся на землях Ривеллона: Сибелла Молчаливая, вырвавшая себе язык в надежде заставить замолчать голоса, звучащие в ее разуме, а также Фаран Бесплотный, убежденный в том, что является нежитью и срезавший всю плоть с костей своих.

Максос предупредил драконьего рыцаря о том, что вскоре на воздушный корабль ступят представительницы различных народов Ривеллона, одну из которых ему предстоит взять в жены. То станет исключительно политический брак, в нем нет места любви, лишь расчет...

И несколько дней спустя послы действительно представили молодому командору прекраснейших дев своих народов: эльфийку леди Лоханну; гному леди Аиду, принцессу Долины Молотов; леди Камиллу, принадлежащую к народу ящеров – Верховную Судью Высшего Суда державы; и леди Офелию из нежити, дочь Вечного Короля, правителя Шпиля Скелетов. Пообщавшись с потенциальными нареченными, драконий рыцарь принял для себя решение, взяв в жены эльфийскую принцессу, ибо лишь она не считала союз их политическим предприятием, а надеялась, что со временем между ними возникнут чувства.

Церемонию бракосочетания проводил Максос, и пред очами многочисленных приглашенных здесь, в тронном зале «Ворона», двое поклялись друг другу в вечной любви, выказав надежду, что она окажется сильнее войны, снедающей Ривеллон. Эльфийский посол возвестил, что отныне меж народами их заключен нерушимый союз, и таковым останется он долгие годы.

...Война продолжалось, кровопролитные сражения продолжали разрывать сердцеземье Ривеллона. И однажды Максос, пригласив драконьего рыцаря в свои покои, постановил, что пришло тому время узнать о демоне, пребывающем в сердце сего воздушного корабля. «Его имя – Корвус», - говорил чародей, - «на древнем наречии – «Ворон». Он одновременно и наш величайший союзник, и страшнейший враг, ибо именно из его разума я обрел знания, на основе которых мы с Грумио создали столь ужасающие технологии и боевые машины, но он также явился во снах твоим противникам, поделившись сведениями сими и с ними».

Демон настаивал на встрече с полудраконом, и Максос, предупредив того о коварстве порождения Преисподней, сотворил портал в недра «Ворона», где оставался заточен Корвус. «Да, я заточил его, но порой я гадаю, кто из нас настоящий пленник», - вздохнул чародей. – «Мне приходится прилагать все усилия, чтобы не поддаться на его посулы. Корвус рассказывает обо всем, ибо наслаждается твоей реакцией на его планы, а стремится он к окончательному уничтожению империи, основанной Сигурдом. Говорит он и о том, как убил твою мать, а после – вне всяких сомнений – станет питаться твоими скорбью, гневом, ненавистью. И еще: помнишь, Грумио говорил о том, что «Ворон» поет ему во снах, являет ему чудеса? На самом деле Корвус просто играет с ним – так же, как играет с твоими братьями и сестрами. Природа демона такова, что он вторгается в разумы смертных и вносит в них сумятицу. Конечно, иногда он обучает и полезным вещам, ведь сумел же наш бес создать ракетный ранец, увиденный во сне!.. Не забывай, что Корвус стремится применить Магию Крови, и ради этого пойдет на любые посулы».

Ступив в портал, драконий рыцарь лицезрел поистине гигантского демона, не преминувшего заметить, что является величайшим союзником для командора. «Я хочу наделить тебя могуществом, дабы познать удовольствия!» - говорил Корвус. – «Я мучаюсь здесь, однако обладаю властью над грезами! Я хочу уснуть, пребывать в чудесных мирах – подобных которым ты и представить себе не можешь. То, что я отыскал там, я передам тебе... в обмен на бессмертную душу». Будучи пленником, демон был вынужден просить своего повелителя о душах, необходимых ему в качестве пропитания, и обещал за это поистине многое.

«Да, я помогаю и твоим родичам, ибо стремлюсь лишь к разжиганию войны, не больше», - открыто говорил он. – «Я не выбираю сторон в ней и не пожащу никого. Война, смерть, темные дни смерти – вот что мне необходимо. С бесом я щедро делюсь знаниями, зная, что он передаст их тебе, а ты используешь их в грядущих сражениях».

Демон молил драконьего рыцаря о возможности поглощать смертных в их снах, обещая за это новые технологии, любовь к полудракону со стороны народов Ривеллона... но величайщее могущество тот обретет, если по доброй воле передаст Корвусу свою супругу, и станет та его Кровавой Служительницей. Но все без исключения предложения коварного демона драконий рыцарь ответил категорическим отказом, после чего покинул мрачные глубины воздушного судна, вернувшись на мостик «Ворона» - надлежало продолжать войну за владычество над Ривеллоном...

Завоевания продолжались: армия драконьего рыцаря вела войну на три фронта, и владения бастарда Сигурда постепенно расширялись. Так, под власть его переходили провинции Змеиный Источник, Старлингтон, Каценштейн, Лисья Долина, пустоши Вороний Престол и Ютул Гор, а также сопредельные с ними эльфийские владения Атанафир, Эльендил, Энквентел и Амбара. Позже пришел черед исконных земель гномов Бетюн, Западный Лансефурт, и пределов ящеров – Инекспугны, Люсидии, Ксифиума и Сильва Дракониса. Кампания проходила с переменным успехом, и родичи полудракона, противостояние ему столь же яростно, как и друг другу, отчасти необдуманными действиями своими приближали собственное же поражение.

Посланница Проспера испросила полководцев драконьего рыцаря о помощи в подавлении мятежа ящеров, принадлежащих к культу так называемого Единого Бога. Проспера высказала пожелание, чтобы предприятием сим занялись Генри и Эдмунд, друг друга не переносящие, и драконий рыцарь предложение сие поддержал, приказав полководцам действовать сообща и покончить со зловредным культом... Но полководцы сумели как разгромить культ, так и покончить со взаимным неприятием.

Несколько недель спустя посол Фальстаф внес в совет представителей шести раз предложение о запрещении чрезмерного увления некромантией. Его поддержали Оберон и Проспера; Тринкуло же и Йоррик идее воспротивились – без считал некромантию интересным экспериментом, движущим вперед науку, для Йоррика же она была ключевой в выживании расы нежити. Тем не менее, драконий рыцарь внял голосу большинства, приказав впредь относиться к запретной волшбе с повышенной осторожностью.

Гномы пригласили леди Лоханну на званый пир, поставив супругу драконьего рыцаря в весьма затруднительное положения. Эльфы, следуя древним устоям, не позволяли себе питаться мясом, в то время как гномы, несомненно, рассчитывали потчевать Лоханну именно этим. В сей непростой ситуации драконий рыцарь советовал супруге ни в коем случае не настраивать гномов против себя, и та с радостью отведала угощения подгорного народца, оставшись весьма довольна... и приведя в ярость закостенелого поборника эльфийского уклада, Оберона. Эльфийская принцесса оказалась женщиной весьма свободных и прогрессивных взглядов – и драконий рыцарь уповал на то, что не приведут они к катастрофе, а наоборот – к более тесному единению рас Ривеллона. Лоханна просила супруга позволить ей отведать и вина, и когда тот согласился на это, эльфы пришли в неописуемую ярость, полагая, что принцесса их порочит древнюю и славную расу!..

Тем временем стало известно, что знаменитый гном-ученый, Дарлс Чарвин Белоусый собирается опубликовать в «Научной Газете Ривеллона» статью о том, что, согласно его изысканиям, что ящеры и водные орки, мало чем отличающиеся от животных, разделяют единых предков. Эдмунд от лица гордого народа ящера просил драконьего рыцаря предотвратить подобную публикацию, ибо последствия ее могут стать самыми неоднозначными. Полудракон обещал обратиться к редакторам газеты, дабы пресечь обнародование статьи... но советовал Эдмунду переговорить с ученым – как знать, быть может, он не ошибается и исследование его по определению происхождения видов действительно является прорывом в науке?..

Пообщавшись с Дарлсом Чарвином, Эдмунд выяснил, что главный редактор «Научной Газеты Ривеллона», являющийся эльфом, хотел во что бы то ни стало опубликовать подобную статью, дабы очернить народ ящеров, после того, как один из представителей сего народа перехитрил его в некой сделке. Потому, потолковал с гномом, Эдмунд согласился на публикацию статьи, ведь значилось в ней, что, несмотря на общих предков, в ходе эволюции все сильные качества достались ящерам, знаменовав триумф их расы, в то время как оставшиеся отошли к оркам.

Оберон внес на обсуждение совета новый вопрос: на поля гномов напала саранча, и для борьбы с паразитами те используют некий токсичный газ, созданный бесами. Эльфы поддержал Йоррик, считавший саранчу тварями божьими и имеющими право на существование... Тем не менее, драконий рыцарь поддержал закон, дающий право на использование гномами токсичного вещества, чем вызвал ликование бесов – за предоставляемый газ платили гномы поистине щедро.

Отношения драконьего рыцаря с эльфами ухудшались, ибо полагали те, что тлетворное влияние супруга испортило их юную принцессу. Она вкушает мясо, пьет вино... А что дальше – отрастит бороду и станет гномом?.. Иные же расы, однако, взирали на леди Лоханну весьма благосклонно, почитая ее девой весьма одаренной, умной и свободной от набивших оскому предрассудков. К тому же, поездка ее на винодельню в провинции ящеров Барганди привела к тому, что экспорт вин увеличился вдвое, за что Проспера высказала драконьему рыцарю свою благодарность.

А вскоре полководец Катерина, обратившись к драконьему рыцарю, потребовала повысить ей жалование. В королевстве, которым она прежде правила, женщины имели абсолютную власть; здесь же, на «Вороне», все иначе, и Катерина, будучи законченной феминисткой, заявляла о необходимости уравнять ее жалование с тем, получают которое иные полководцы – Эдмунд и Генри. Требование ее драконий рыцарь счел правомочным, и довольствие, получаемое Катериной и Скарлет, возросло.

На суд совета бес Тринкуло вынес вопрос о недопустимости объявления вне закона книг, потворствующих или пропагандирующих насилие. Набожный Йоррик и миролюбивый Оберон идею поддерживали, Проспера же, выступающая за доступность знания в любом, пусть и неприглядном виде, и Фальстаф, утверждающий, что насилия окрест предостаточно и без книг, противились. Драконий рыцарь принял решение, выступив за огранические пропаганды насилия в литературе.

Минуло еще несколько недель... когда Оберон обратился к драконьему рыцарю, поведав о том, что некий ящер-скульптор, Делла Гекко, собирается сотворить изваяние леди Лоханны. Подобное идет вразрез с основными принципами эльфийского социума, в котором все равны, и возведение кого бы то ни было на пьедестал равносильно святотатству... Понимая, что на сей раз вопрос действительно серьезный и испытывать терпение эльфийской расы он боле права не имеет, командор отговорил супругу от подобного безумства, которое определенно осложнит ее и без того ставшие непростыми отношения с родным народом... Лоханна же, проявив искусство дипломатии, предложила вместо статуи посадить на площади дуб, в тени кроны которого миряне обретут покой и усладу. Поистине, элегантное решение проблемы, всецело удовлетворившее вовлеченные стороны... за исключением ящеров. Проспера восприняла отказ Лоханны позировать Делла Гекко для статуи как оскорбление, и дулась еще долго.

Продолжающиеся противостояния на землях вносили раскол и в ряды полководцев драконьего рыцаря. Катерина обвинила Генри в том, что «сей быкоподобный чурбан» совершенно не владеет тактикой, и бросается в бой, очертя голову. Одиночкой Генри сделала служба в имперской армии, когда однажды в сражении возглавлял он силы Сигурда, и иные генералы бежали с поля брани... Он же сражался до последнего, потеряв в том противостоянии правую руку и глаз, кои замещали ныне механические протезы. Драконий рыцарь же просил Генри попытаться вновь поверить в своих сподвижников, дать им шанс, ведь наверняка Катерина и остальные полководоцы не разочаруют его... Генри воспринял просьбу буквально, пригласил трех полководцев на игру в покер, опустошил их кошельки и, как следствие, остался весьма доволен собой.

Проспера подняла на совете послов вопрос о необходимости установления ограничения на отлов морской рыбы, ибо оной питается нежить, а алчные до наживы гномы рады снабдить сородичей Йоррика дарами моря. Посланницу поддержал Оберон, ведь, если их не остановить, гномы стремительно опустошат глубины океанов. Драконий рыцарь на огранические объемов рыбной ловли согласился, и соответствующий указ был издан.

На увеличении жалования Катерина не остановилась, и ныне требовала дать женщинам-нежити право голоса, которого ныне они лишены. Сама мысль о подобном повергала Йоррика – привержена старых устоев и патриархата – в ужас, но драконий рыцарь согласился с мнением своего полководца, постановив, что отныне женщинами-нежити будет даровано право голоса, а вместе с тем – возможность занять ключевые позиции в управлении занятыми нежитью провинциями.

...Драконий рыцарь оказался поистине могущественным: захватив земли Ривеллона, он покончил с противниками – безумными отпрысками императора Сигурда. Но коварный Корвус не желал прекращения войны и установления мира, посему решил вмешаться в ход конфликта. Расколов свое сознание на тысячи осколков, он превозмог наложенные Максосом чары, с помощью запретного ритуала Магии Крови овладев разумами и телами тысяч противников командора. Одержимые демоном, те выступили единым фронтом против драконьего рыцаря, и сражения за Ривеллон вспыхнули с новой силой.

Несмотря на раскол сознания, Корвус оставался в недрах «Ворона», ликовал. «Пришел за моим могуществом, дракон?» - обратился тот к командору, когда ступил тот в чертог, заключавший в себе гигантскую фигуру демона. – «Увы, слишком поздно! Я использовал его, дабы с помощью Магии Крови сотворить тысячи копий своего сознания. И теперь я управляю великим множеством!.. И этот глупец-маг надеялся, что сумеет удержать меня своими чарами. Демона так просто не пленить! Я помогал всем – тебе, твоим братьям и сестрам, - но я всегда знал, что заклинания мои и знания помогут дракону одержать верх. Да, наслаждайся победой, погрязни в праздности, и я поглощу тебя! И когда сумею я проникнуть в разум дракона, я воплощусь в твоих снах и душа твоя будет принадлежать мне. Ты, принадлежащий к древнему роду, станешь моим Кровавым Служителем и я стану могущественнее всех иных демонов Преисподней! Потому ищи меня, сражайся со мной! С каждой смертью ты будешь для меня все вкуснее, и я буду все яростнее желать отведать твоей плоти!»

...Споры послов народов Ривеллона продолжались, и на следующем совете Фальстаф заметил, что продолжение войны с превеликой скоростью поглощает их финансовые резервы, стало быть – надлежит прекратить помощь развивающимся странам и провинциям. Оберон и Йоррик возражали гному, указывая на то, что благородство и великодушие терять не следует; практичная Проспера, однако, встала на сторону гнома, заметив, что преложение того весьма разумно, учитывая тот факт, что время сейчас военное. Что до Тринкуло, то бес был бы просто счастлив, если бы финансовые потоки пошли бы на развитие новых технологий, создание фабрик и заводов. Тем не менее, драконий рыцарь взял советам мертвяка и эльфа, и Фальстаф, горестно всплеснув руками, удалился из тронного зала.

Минуло еще несколько недель, когда Оберон высказал озабоченность тем, что произведения инженерной мысли бесов оскверняют землю и воздух. На фоне конфликта бесов и эльфов леди Лоханна обратилась к супругу с возникшей дилеммой. В одной из провинций был создан лагерь для беженцев, но несчастных косит голод! Бесы предложили решение: посадить плантацию разработанных имитехноовощей, вырастающих буквально за день; эльфы, однако, противятся сему начинанию, идущему вразрез с природным укладом, настаивая, что ученые не успели исследовать техноовощи, и подобное питание для матерей чревато развитием внутриутробных заболеваний у их будущих чад. Драконий рыцарь постановил, что умирающим от голода беженцам некогда ждать проведения изысканий учеными мужами – стало быть, техноовощи необходимы им, и как можно скорее.

К вящему удивлению командора, к нему в покои ступила Скарлет, и, пряча глаза, просила поддержать одно из начинаний Оберона и узаконить в Ривеллоне однополые браки. Драконий рыцарь подумал было, что ослышался, но полководец его и не думала шутить. Однако обещал он Скарлет поддержать предложение эльфа, и на следующем же совете – несмотря на протесты набожного Йоррика, Фальстафа – встал на сторону Оберона.

Тринкуло же выступил с собственным предложением – позволить использовать в пищу мясо орков, используемых народами Ривеллона в качество домашней скотины. Но, несмотря на то, что бес и гном убеждали командора в дешевизне и питательности орочьего мяса, тот взял убеждениям Просперы, утверждавшей, что хоть орков и нельзя отнести к цивилизованным расам, подобие речи и культуры у них имеется, пусть и в зародыше. Тринкуло тяжело вздохнул: он-то надеялся, что смерть орков-рабов даст его сородичам прекрасную возможность собраться на барбекю...

Минуло несколько месяцев, когда эльфы вновь забили тревогу – гномы возвели дабму, дабы снабдить водой огромный завод по производству боевых кораблей, и теперь окрестные равнины обращаются в пустоши, а населяющие их пятнистые шакалы стремительно вымирают. Сородичей поддержала Лоханна, которую Оберон в свете последних выходок принцессы считал чуть ли не предательницей народа. Супруга предложила командору отправить к дамбе бесов со взрывчаткой, и когда тот ответил отказом, обещала изыскать иной способ исправить положение дел.

На совете Проспера напомнила о скульпторе Делла Гекко, создавшем скульптуру, говорящую о неприемлемости нынешней войны. Йоррик выступил против установления сей скульптуры, говоря о том, что конфликт происходит по воле Семерых; иные послы не были особо заинтересованы в обсуждении предмета, их не интересующего, лишь Оберон заметил, что любая оппозиция действующей власти – во благо. Командор не видел ничего плохого в подобном выражении мнения Делла Гекко, потому позволил разместить скульптуру там, где ящер посчитает нужным.

...А вскоре лазутчики, вернувшиеся на «Ворон», доставили тревожные вести, о чем Скарлет и Катерина не замедлили известить командора. Некий безвестный дворянин по имени Дрюри нанял ассасинов для убийства дочери Генри, Анны. Дворянин надеется, что гибель девочки морально уничтожит полководца, а сам он за содеянное получит подобную же должность в армиях врага. Генри устремился домой, и женщины просили позволения драконьего рыцаря отправиться следом, дабы сообща покончить с ассасинами. Конечно же, командор велел им выступать незамедлительно.

Похоже, полководцы перестарались, и Проспера с нескрываемым недовольством известила командора о том, что трое, сражаясь с ассасинами, сожгли до основания два здания, дворец индустрии, а также оставили за собой несколько десятков мертвых и раненых. Тем не менее, вернувшиеся трое перебывали в прекрасном расположении духа, и рассказали, что число ассасинов превзошло их ожидания, и убийцы атаковали бесовскими гранатами, отравленными стрелами ящеров и секирами гномов. К несчастью, жертв среди гражданского населения избежать не удалось – одна граната взорвалась в детском садике нежити, но Генри посчитал дождь из косточек даже забавным. Тем не менее, драконий рыцарь постановил, что Генри обязан взять на себя ответственность за произошедшее и быть готовым к репарациям, которые непременно окажутся потребованы.

Катерину возмутило поведение послов, стремящихся возложить вину на Генри: неужто позабыли они об ассасинах, нанятых Дрюри?.. Тем не менее, она помогла сподвижнику выплатить огромную сумму возмещения, назначенную советом. Трибунал лишил Генри земель, титулов, но он выслушал приговор, не моргнув глазом, ибо не желал, чтобы подобное постигло дорогих друзей - Скарлет и Катерину, пришедших к нему на помощь. Хоть и остался он ни с чем, жизнь Анны была спасена, а что может быть важнее?.. Обратившись к драконьему рыцарю, Генри заверил его в своей абсолютной верности, ведь, сражаясь за дракона-командора, он вновь обрел веру в товарищей и общее дело – все то, что утратил неа службе императору Сигурду.

Леди Лоханна сумела найти решение, сохраняющее как популяцию пятнистых шакалов, так и гномью дамбу. Супруга командора посоветовала гномам заработать деньжат, основав фонд по спасению животных – начинание, за которое любители поживы с энтузиазмом взялись. Часть доходов фонда пойдет на ирригацию земель, страдающих от засухи, остальное окажется в карманах гномов.

Послы же продолжали держать совет касательно самых неуместных, казалось бы, предложений. В частности, бесы предлагали изменить время, в течение которого наниматель вправе уведомить своего работника об увольнении, с трех недель до трех минут, и предприимчивые гномы поддержали идею. Конечно же, командор выступил на стороне Оберона и Просперы, подобному начинанию воспротивившихся.

Лоханна восторженно призналась супругу, что после долгих лет, проведенных в изоляции от всего мира при эльфийском дворе, нахождение среди представителей всех без исключения разумных рас Ривеллона кажется ей донельзя захватывающим, и эльфийка благодарила судьбу за то, что подарила та ей такой шанс. Ведь закостенелые эльфийские традиции донельзя ее ограничивали, и теперь она осознала, что в обычаях иных крас кроются ценности, о которых прежде и помыслить не могла. Драконьего рыцаря же Лоханна заверяла в своей любви, радуясь, что брак их крепок и подкреплен глубокими чувствами друг к другу.

Следующий раздор между послами вспыхнул, когда разгневанный Оберон обвинил фанатичную нежить из города Харроуридж в геноциде эльфов, коих те почитают «нечистыми». Кроме того, посол обвинял полководца Эдмунда, ответственного за сохранение порядка в городе, в пренебрежении прямыми своими обязанностями. Генерал обвинения отвергал, утверждая, что громко называть «геноцидом» дрязги в некоем захолустном городке, по меньшей мере, неразумно; да, ему было велено отвечать за порядок в Харроуридже, но один из местных генералов-мертвяков предложил принять на себя сии обязанности, на что Эдмунд с радостью согласился. Командор потребовал, чтобы ящер навел порядок на вверенной ему территории, и Эдмунд, недовольно побурчал, обещал исполнить приказ. Эдмунд «навел порядок» в Харроуридже в кратчайшие сроки и со свойственной ему эффективностью: легион ящеров попросту выставил враждующие стороны из города. Ныне город принадлежал ящерам, а эльфы и нежить вольны продолжать решать свои разногласия в окрестных лесах.

На заседании совета Оберон поднял вопрос о необходимости ограническия популяции бесов, размножающихся и распространяющихся по миру слишком стремительно. Эльфа поддержал лишь Йоррик, считавший бесов демоническими отродьями, остальные же послы высказались против принятия подобного закона; драконий рыцарь поддержал большинство.

Тем временем Проспера начала претворять в жизнь свои планы по изменению миропорядка в Ривеллоне. И первым делом посланница вознамерилась установить среди разумных рас единый свод законов, в основе которых будет лежать всеобщее равенство – всеобщее, не больше шесть рас, выделяемых как доминирующие. Командор, хоть и считал подобное начинание несколько наивным, полагал, что оно все же может упрочить связи между вечно враждующими расами. Генри, однако, полагал, что за столь альтруистичным с виду начинанием наверняка кроется нечто большее...

Но как только черновик единой конституции Просперы был узаконен, советники тут же перегрызлись между собой, ибо равенство означало помимо прочего и единые налоги. И если среди гномов и ящеров оный был и так достаточно высок, то послы иных рас высказывались категорически против против повышения податей. Полководев, относившихся к политиканам с откровенной неприязнью, ругань послов лишь забавляла, и они снисходительно наблюдали за жаркими дебатами, разворачивающимися в тронном зале воздушного корабля.

А когда страсти чуть улеглись, Проспера обратилась к командору, постановив, что любая монархия приводит к диктатуре и, как следствие, конфликтам в социуме, посему надлежит установить республиканский строй правления в Ривеллоне, а для этого – провести референдум среди разумных рас. Драконий рыцарь, мысли которого были заняты лишь противостоянием с Корвусом, свое дозволение на скорый референдум дал – сейчас ему меньше всего хотелось заниматься политическими играми, потому будет лучше, если Проспера с ее странными идеями не станет путаться у него под ногами. Подобный жест удивил всех без исключения послов, сумевших сплотиться и заявить о несогласии своем с самой идеей референдума, несущего в себе потенциальную угрозу существованию империи.

Катерина, продолжая продвигать идеи феминизма, призвала командора пресечь практику неравных браков, поведав о том, что Тринкуло выдает свою двенадцатилетнюю дочурку за столетнего старика-беса, надеясь получить золото того. Драконий рыцарь издал указ о том, согласно которому женщины вольны сами избирать себе суженых, а родичи их в сем вопросе решающего права голоса не имеют боле; кроме того, заключение браков возможно лишь по достижении девушками совершеннолетия... Тринкуло, осознав, что не получит доступ к богатствам несостоявшегося зятя, пришел в ярость и еще долго недобро косился на довольно ухмыляющуюся Катерину... Фальстаф же не приминул указать командору на то, что подобный указ пресекает вековые традиции династических браков, и обрести надлежащий социальный статус для многих благородных родов ныне гораздо сложнее, а для прочих – и вовсе невозможно.

...Дракон-командор был всецело занят противостоянием одержимым Корвусом смертным, в то время Проспера сумела провести референдум, согласно результатом которого незначительное большинство ривеллонцев высказалось за свободные выборы правителя. Несмотря на протесты всех без исключения остальных послов, утверждавших, что рискует он лишиться престола, драконий рыцарь все же издал указ, позволяющий проводить выборы и решать народу, кого тот хочет видеть своим правителем. И вскоре Проспера надеялась провести выборы того, кто станет первым президентом Ривеллона – уже не империи, но республики!..

Отрывая командора от военных действий, Йоррик возвестил, что Клоделлу – одну из величайших художниц среди нежити – надлежит объявить грешницей, а творения ее уничтожить, ведь заявила та во всеуслышанье о своей нетрадиционной сексуальной ориентации, что для мертвяков сравнимо с богохульством. Скарлет встала на защиту Клоделлы, недавно скончавшейся, полагая, что разрушать созданные ей статуи – варварство, и каждый имеет право на личную жизнь – в том числе и однополные связи. Драконий рыцарь поддержал полководца, и заявил во всеуслышанье, что разрушение произведений искусства недопустимо, и ориентация создателя их не должна играть роли в истинно цивилизованном обществе. Ящеры приветствовали выступление командора, но нежить, хоть и присмирела, все же не собиралась изменять свое мнение о ситуации.

На следующем заседании совета Проспера объявила результаты референдума, согласно которым ривеллоны хотят видель президентом своим гнома – Фальстафа Серебряную Жилу. Ящер высказала пожелание – драконий рыцарь должен согласиться с выбором народа, отречься от трона и основать республику. Советники с подобным «выбором» не согласились: Оберон рассказал, что по неведомой причине в одних эльфийских провинциях все без исключения голоса были отданы за пронырливого гнома, в иных же «исчезали» целые бочки с бюллетенями. Эльф усомнился, действительно ли справедливы результаты подсчета голосов ривеллонцев; удивительно, но Оберона поддержал и сам Фальстаф, посоветовав командору приказать Проспере с ее «революционными идеями касательо мироустройства», наконец, заткнуться. Молил сохранить за собой императорский сан командора и Тринкуло: свободные выборы, по его мнению, - бессмысленное мероприятие, повторяющееся каждые пять лет... Как бы то ни было, драконий рыцарь обещал послам поразмыслить о дальнейшей судьбе империи по завершении нынешней войны...

Минуло еще несколько недель, когда разгневанная Катерина сообщила командору о том, что войска на захваченных территориях частенько бесчинствуют, и самое страшное – не гнушаются насиловать женщин! Полководец обещала, что все без исключения негодяи предстанут перед военным судом, и драконий рыцарь приветствовал подобное предложение. Поддержал Катерину и Генри, для которого насилие над женщинами было в высшей степени отвратительно... Однако, как оказалось, если и удавалось восстановить порядок где-то, но как только Катерина покидала провинцию, бесчинства творились вновь – веяние затяжной войны и попустительства со стороны командиров. Катерина, вновь представ пред драконьим рыцарем, предложила тому назначить на ключевые должности в войске компетентных офицеров-женщин. Командор, однако, возразил, указав на то, что нахождение индивида на должности не должно зависеть от гендерной принадлежности ни в коей мере. Катерина, не желая смиряться, приняла решение основать женскую военную академию, уверенная, что рано или поздно она добьется своего.

Конечно, любая война порождает беззаконие, и на совете Проспера привлекла внимание драконьего рыцаря и иных послов к сей проблеме, рассказав о бесе-грабителе, проникшем в дом к ящеру, и потребовала принять закон, дававший бы обывателям право на защиту своих семей. Ведь помянутый ящер прикончил грабителя и за это был приговорен к смерти, что, по мнению Просперы, в корне неправильно и свидетельствует о варварстве судебной власти. Командор с мнением советников согласился, и новый закон, изданный им, гарантировал мирянам право на самооборону.

Фальстаф же не преминул вынести на суд совета и собственное предложение – о запрещении нудизма, коим давеча увлеклись некоторые особо эксцентричные представители гномьей расы. Ни Проспера, ни Оберон в сем проблемы не видели: ведь помянутые индивиды не настаивают на том, чтобы разгуливать голышом в общественных местах, стало быть – угрозы моральным устоям не представляют. Командор оказался запрещать нудизм, и на следующий же неделе в знаменитой газете «Ривеллон Таймс» появилась ироничная статья под заголовком: «Нежить попросту ослепла при виде голых гномов, заполонивших общественные пляжи!»

Как следствие, Проспера вынесла на обсуждение совета вопрос о необходимости цензуры, ведь, по ее мнению, многие публикации «Ривеллон Таймс» - не более, чем газетные утки, однако вопросы, затрагиваемые в них, могут быть весьма чувствительны. Газетой владели гномы, и Фальстаф вступился за редакторов, утверждая, что те никогда не допустят лжи в публикациях, лишь добавят немного «перца» в истории. Командор же постановил, что цензуре быть, ведь освещать события происходящего в империи – огромная ответственность, и фривольность наряду с искажением фактов, приправленная дешевой иронией, здесь недопустима.

Генри, долгое время остававшийся без женского внимания, попытался было сделать определенные жесты в сторону Скарлет, однако получил категорический отказ. Полководец обиделся и заявил, что единственная причина, по которой он может быть отвергнут, связана с нетрадиционной ориентацией девушки. Генри заявил это в запале, но оказался прав, в чем Скарлет и призналась командору. Последний заверил ее, что сохранит тайну, а обиженного Генри непременно урезонит, перемолвившись с ним словечком.

В свете недавних откровений Скарлет обратилась к командору с еще одной просьбой. Как ей стало известно, эльфийский архигерцог Нархезем, известный охотник на некромантов, ныне преследует лиц нетрадиционной ориентации, объявляет их нечестивыми колдунами, применующими запретную магию и казнит всяческими изощренными способами. Происходит Нархезем из древнего и уважаемого рода, посему на защиту его встало все эльфийское дворянство, а Оберон готов заплатить драконьему рыцарю внушительную денежную сумму, дабы остался тот слеп к творимому эльфом.

Командор обещал, что незамедлительно отдаст приказ об аресте Нархезема, и слова у него с делом не разошлись. Однако взятого под стражу дворянина поместили в уединенный особняк, а не в тюрьму, где продолжал тот наслаждаться собственной безнаказанностью, и уже успел, согласно донесениям, прикончить одного из приставленных к нему слуг. Скарлет в отчаянии молила командора позволить ей во всеуслышанье заявить о своей ориентации и потребовать казни эльфийского лиходея. Однако подобное выступление означало для драконьего рыцаря поддержку эльфийского дворянства, что в ходе нынешней кампании значительно ослабило бы позиции его армий, продолжающих противостояние миньонам Корвуса. Потому постановил командор – вину Нархезема определит закон, а самим вершить суд им недопустимо.

Созвав совет, Йоррик поведал присутствующим об эльфийке, которая распространяла наркотическое растение в городе нежити. Согласно законам мертвяков, она должна быть повешена, однако Оберон требовал передать преступницу эльфийским властям. Посему на повестке дня встал вопрос – возможно ли вершить суть над представителями иных рас и выносить им приговор? Проспера согласилась с тем, что эльфийка нарушила законы нежить, однако постановила, что ей следует предстать пред справедливым судом, а не быть приговоренной к казни неким жрецом, исполняющим сомнительные ритуалы. Командор взял воле большинства, и требование Йоррика не удовлетворил.

...После долгих месяцев военных кампаний и кровопролитных сражений война завершилась, и дракон-командор распространил власть свою на земли Ривеллона. Максос поздравил сына Сигурда с победой, ведь сумел тот сохранить и возродить империю своего отца. Что до Корвуса, то теперь, когда великое множество аспектов демона уничтожена, внутри воздушного корабля остается лишь его опустошенная оболочка, практически лишенная сил. Максос обещал, что, уничтожив «Ворон», изгонит демона в Преисподнюю, а вместе с ним – то немногое, что еще остается от предателя Архитектора.

Ныне леди Лоханна занималась поисками места, где предстанет столица новой империи – той, просуществует которая, по меньшей мере, тысячелетие! Максос же наряду с молодым императором намеревался исполнить задуманное прежде и приступить к уничтожению всех без исключения боевых машин и технологий, дарованных смертным алчущим войны демоном. К несчастью, разрушению подлежал и «Ворон», и иные чудесные механизмы... Дальнейшее существование их могло привести к новому ужасающему конфликту...

Так последний сын Сигурда – принц, называли которого не иначе как «бастардом» - стал императором Ривеллона. На истерзанные земли пришел мир, а боевые машины были уничтожены все до единой. От демонических технологий не осталось и следа, и мир вновь обрел гармонию между магией и природой.

Максос же знал, что знаменует одержанная великая победа зарю новой эпохи – эпохи драконьих рыцарей!..

Глава 2. Первородный грех

В древние времена чародеи Ривеллона исцеляли недужных и раненых посредством великой силы, рекомой Истоком. Но страшная тьма объяла землю, и Исток оказался осквернен навсегда. Чародеи, исцелявшие прежде, ныне несли лишь разрушение, и безумие объяло их. Один из магов Истока, Браккус Рекс, обрел невероятное могущество и, назвав себя «Королем Истока», развязал войну, непременно разрушившую бы Ривеллон, если бы не Совет Семерых. Сии мудрые правители создали орден воинов, призванных противостоять злу магов Истока. Браккус был повержен, а на защиту Ривеллона встал орден Охотников за магами Истока. Туда, где появляется таковой, следуют и Охотники. Конечно, определить чародеев, практикующих именно магию Истока, непросто, посему и Орден охотников состоит из лучших в своем деле, должных достигать цели любой ценой.

Так, недавно – в -4 году по летоисчислению Анно Ривеллонис - в приморском городе Сайсиле, основанном некогда выходцами из лежащего за морем воосточного герцогства Ферол, случилось убийство советника Джейка, ставленника Совета Семерых, и, согласно слухам, совершил его маг Истока. Посему капитан Ватроус приказал двоим из своих подначальных Охотников, Родерику и Скарлет, расследовать злодеяние, а также выяснить, пребывают ли в городе следы волшбы Истока. К Сайсилу они прибыли на корабле, но обнаружили, что у пристани пребывает немало орочьих судов, и намерения зеленошкурых наверняка не сулят ничего доброго горожанам. Посему капитан судна высадил охотников на побережье в миле от города, советовав двоим соблюдать осторожность – небезопасно в округе.

Родерик и Скарлет устремились к городским стенам, однако, минуя некую древнюю гробницу, высеченную в скале, заметили выходящих из нее троих – чародейку в красных одеяниях и сопровождавших ее аколитов. Чародейка, которую спутники почтительно называли «госпожой Пастырем», приказала им незамедлительно доставить камень в храм, сама же, восстав к могуществу Истока, явила нежить, дабы покончить с Охотниками, столь несвоевременно оказавшимися на ее пути... Но к тому времени, когда двое сразили мертвяков, таинственной чародейки и след простыл. Наверняка камень, о котором говорили между собой маги, они выкрали из подземелья – стало быть, Охотникам надлежит исследовать оное, а миссия по расследованию убийства советника немного подождет. Необходимо понять, что понадобилось магам Истока в сих пределах... ведь вполне может оказаться, что и со случившимся в городе злодеянием связаны они напрямую.

Так, Родерик и Скарлет спустились в мрачные глубины обширного подземного захоронения... где путь им преградил мертвяк, именующийся стражем врат Рейджквином, при жизни выступавший хранителем сего священного захоронения правителей Сайсила – а также Кровавого Камня, ныне похищенного! Рейджквин, однако, не поверил словам Охотников о том, что реликвию похитили трое магов Истока, и наряду с иными мертвяками устремился в атаку.

Покончив с нежитью, Охотники покинули гробницу, продолжили путь к городу... Следует отметить, что в нынешние временем – год -4 по летоисчислению Анно Ривеллонис – Сайсил захирел, а прежде являлся он стремительно расширяющейся державой, имеющей огромное стратегическое и экономическое значение в регионе Андавэйл. Не вмешиваясь в политические игры, королество Сайсил занимало земли от моря до моря, и до границ леса Люкулла, обитают в котором таинственные маги. Но старые королевства продолжали набирать силу, и порты Сайсила перестали быть ключевыми на торговых путях. Начала процветать торговля с эльфами и гномами, и слава Сайсила пошла на убыль. Однако город сей знаменит тем, что именно здесь обитал последний Король Истока, а катакомбы Сайсила донельзя красивы и величественны... В последние годы правители Сайсила всеми силами пытаются возродить подорванную экономику, продавая окрестные земли опытным фермерам; возможно, город вновь ожидает светлое будущее...

У стен Сайсила легионеры противостояли высадившимся на берег оркам. Устремившись к сражающимся, Родерик и Скарлет встали на сторону защитников Сайсила, покончив с орочьими отродьями, а судно их предали огню. Конечно, в гавани оставалось еще немало кораблей орков, и неведомо, что понадобилось сим тварям здесь, по какой причине стремятся они вторгнуться в Сайсил. К тому же, противостоящих легионеров орков сопровождал некий человек, облаченный в черную ризу, и Охотники не преминули сразить его прежде, чем выяснили, принадлежит ли сей чародей к магам Истока и что связывает его с орясинами – в пылу боя было не до допросов с пристрастием. Оставалось лишь надеяться, что рано или поздно все прояснится, и любые тайные альянсы станут явными.

У городских врат героев приветствовал белый кот... на глазах изумленных Родерика и Скарлет обратившийся в человека – чародея, Арху. Именно он призвал в Сайсил Охотников, надеясь, что те сумеют доказать тот факт, что с убийстве советника Джейка повинны именно маги Истока. «Но капитан Ореус – командующий размещенными в городе силами Легиона – считает, что я гоняюсь за призраками», - вздохнув, признался Арху. – «Он отказывается видеть все иное, за исключением нежити... Как бы то ни было, вам следует взглянуть на место, где произошло преступление – советник Джейк был убит в гостинице «Королевский краб», и лишь капитан может позволить вам проследовать туда... Миряне подозревают, что в убийстве может быть виновна супруга советника, Эсмеральда, однако я сомневаюсь в этом – уж не похожа она на мага Истока. Однако советую вам обо всем составить собственное мнение». Что до ночи, в которую произошло убийство советника, Арху говорил о женщине, которая появилась на постоялом дворе вскоре после полуночи, а вскоре к ней присоединился мужчина, причем оба были облачены в плащи с низко надвинутыми на лицо капюшонами. Вскоре к ним присоединился некто третий... а некоторое время спустя раздался шум, затем – вспышка, характерная для разряда магической энергии... Хозяин постоялого двора обнаружил в комнате лишь мертвое тело Джейка, Арху же ощутил след магии, характерный для Истока...

Охотники поведали Арху, что наблюдали на побережье отряд орков, ведомых человеком-черноризцем, и чародей нахмурился: дурные вести. Но него доходили слухи о некоем культе, члены которого связаны с орками. Поговаривали, что они – маги Истока, но, с другой стороны, в нынешние времена сей ярлык вешают к каждого, кто ведет себя – по мнению окружающих – странно. А сейчас орки высаживаются на побережье к западу от города, где, помимо пещер, нет ничего, достойного внимания.

Кроме того, рассказывал Арху, вот уже два года нежить появляется близ города, однако Легион покамест сдерживает натиск. Очевидно, что за подъятием столь большого числа мертвяков кто-то стоит, но чего добиваются эти некроманты?.. Говоря о себе, маг говорил, что его долг – защищать суть природы, всеми силами противостоять богомерзким демонам и нежити. Ратует он за создание мира, в котором матери никогда не станут тревожиться за судьбу своих детей...

Прощаясь с Охотниками, Арху просил тех по мере появления новостей навещать его в мастерской, что на втором этаже здания оплота легионеров.

Охотники устремились к гарнизону легионеров... у входа в который лицезрели воительницу, кою солдаты держали в клетке. Как признался один из легионеров, лучница эта, Бейрдотр, атаковала его напарницу, прокусив той щеку; правда, легионеры приблизились к ней со спины и то могла быть просто защитная реакция... Как бы то ни было, Охотники постановили, что забирают Бейрдотр с собой, и солдаты нехотя открыли клеть, позволив пленнице уйти с поручившимися за нее. Как оказалось, проживала она в дикоземье – в Родном Лесу, как называла свою родину. «Там все просто и понятно, согласно законам природы», - рассказывала Бейрдотр. – «Птиц испугать легко. Барсуков – сложно. А с людьми все так непонятно». Рассказывала она, что песням и мудрости обучил ее, выросшую в глухи среди зверей, некто по имени Джарет; Бейрдотр охотилась, в то время как он корпел над своими книгами, а по вечерам рассказывал ей о мире людей. Но однажды Джарет исчез, и с тех пор Бейрдотр разыскивает его, своего друга и наставника... Исчезновению предшествовал странный мор, разящий живность лесную; в хижине мага обнаружила Бейрдотр письмо, сумев разобрать среди написанного в нем слова «смерть», «идет за тобой», а также подпись – «Аттенбера»... Родерик попытался растолковать женщине, что разум человеческий действительно непостижим, и может как созидать, так и разрушать. Бейрдотр обещала попытаться научиться существовать в человеческом социуме, и продолжить поиски «Аттенберы», в надежде, что сумеет отыскать и Джарета.

Капитан Ореус взирал на ступивших в занимаемые им комнаты Охотников с нескрываемым высокомерием. Офицеру за последние два годы донельзя осточертел Сайсил, бесконечные противостояния с нежитью... а теперь еще и орки на побережье... Меньше всего капитану хотелось общаться с парочкой Охотников за магами Истока, тем более, что в наличие злобных чародеев в городских стенах он не верил. Тем не менее, он протянул Родерику свиток с дозволением посетить место совершения преступления, потребовав, чтобы о ходе расследования Охотники незамедлительно докладывали ему лично – а не выжившему из ума Сесилю и уж точно не Арху.

...Заглянули Охотники в городскую ратушу, где престарелый и откровенно выживающий из ума старейшина Сесиль сокрушался, глаголя о нежити на северном торговом тракте и об орках на западном побережье... А еще эти досущие слухи о неком тайном культе!

...Охотники проследовали в торговую лавку, держала которую Эсмеральда, ныне находящаяся под надзором легионеров как основная подозреваемая в убийстве супруга. Конечно же, Эсмеральда все обвинения с возмущением отрицала, однако Охотники не торопились брать слова вдовы на веру.

...Ступив в гостиницу «Королевский краб», Охотники повстречали воительницу, представившуюся Мадорой и заверившую Родерика и Скарлет, что принадлежит она к их ордену – вот только явилась, не из Западной Академии, как герои нашей истории, а из Северной. Мадора поведала, что в приказы ее входит выяснение целей владеющих темной магией орков, ошивающихся близ Края Охотника – именно здесь оседали уходящие на покой Охотники, в задачу которых входил надзор за границами Призрачного Леса. Вот только число орясин оказалось велико, и Мадора устремилась на юг, в Сайсил, в надежде заручиться помощью легионеров... но обнаружила, что у тех и своих проблем немало. Посовещавшись, Охотники предложили Мадоре, истово ненавидящей любые проявления магии, объединиться: она поможет им раскрыть убийство советника, после чего двое приложат все усилия, чтобы выбить орков из родной деревушки соратницы по ордену. Рассказывала Мадора, что, проведя некоторое время в Сайсиле, исполнилась подозрений по отношению к старейшине Сесилю, вполне вероятно – владеющему неким артефактом, заключающем в себе магию истока, и лекарю Телирону Хашнитору, которого уже дважды замечала на городских стенах после полуночи.

Здесь же, на постоялом дворе означился герцог Ферола, который, как судачили горожане, состоял в весьма и весьма близких отношениях с супругой покойного Джейка – стало быть, мог оказаться причастен к убийству советника. Герцог оказался индивидом весьма высокомерным и заносчивым, и слухи о связи своей с Эсмеральдой комментировать наотрез отказался.

Страж у комнаты, в которой было обнаружено тело советника, позволил Охотникам и спутникам их проследовать внутрь. Лишь переступив порог, узрели герои некий камень, лежащий на столе... и неожиданно выспыхнул тот, высвободив огромное количество магической энергии... Минули мгновения – или вечность... но обнаружили себя четверо на островке земной тверди, парящей в бесконечности космоса. Сон ли это?.. Нет, непохоже... Скорее всего, магия камня переместила их... куда-то...

Проследовав по полуразрушенному каменному мосту, средь руин, разбросанных по островку, четверо заметили беса, суетящегося у огромного телескопа и восклицающего о том, сколь ужасающе представшее ему. Бес – Зиксзакс, назначенный божествами Историком – был донельзя изумлен, узрев ривеллонцев здесь, в конце пространства и времени. Подобное определение Охотников обескуражило, и бес, дабы доказать гостям правоту своих слов, позволил им заглянуть в телескоп.

Увиденное действительно наполнило ужасом сердца ривеллонцев. Пустота, разверзшийся рифт в ткани мироздания, куда стремительно утекала вся материя наряду с энергией... и близ подобной аномалии пребывал гигантский черный дракон!.. А подле телескопа возник зияющий портал, и изумленный Зиксзакс, воззрившись на Охотников, постановил: «Должно быть, именно вы стали ключом к его пробуждению! Что-то, сокрытое в вас, заставляет истинный Конец Времен отдаляться!»

«Но что именно мы наблюдали в телескоп?» - поинтересовалась Скарлет, и бес, хлопнув себя по лбу, молвил: «О, при виде портала я почти позабыл об этом! То была сама Пустота! Дракон, пожирающий само сущее! И когда я говорю о Конце Времен, то имею в виду именно это! Не знаю, откуда он явился и зачем, но ведомо мне, что продолжает он уменьшать отведенное нашей реальности будущее. И если мы не остановим его, то существование свое прекратят также прошлое и настоящее!»

Бес был уверен в том, что Охотники каким-то непостижимым образом связаны с сим измерением, ибо одно появление их заставило окружающую реальность изменяться – вспыхивали в руинах давно потухшие факелы, а теперь ожил и портал... О том, что находится за ним, Зиксзакс не знал, однако предполагал, и если домыслы его верны, стало быть, молитвы беса услышаны. Посему шагнул он в портал, и Охотники наряду со спутниками последовали за ним.

Оказались они в огромной каменной зале, пребывало в коей множество порталов – большинство бездействовало, над некоторыми же вились сполохи магической энергии. Воодушевленный Зиксзакс подвел озадаченных героев к облаченной в белое платье женщине, восседающей на одном из стульев в главной зале сего пространства; за спиной ее пребывал гигантский гобелен, зияло в котором немало дыр. «Неужто это действительно ты, Ткач Времени, мать истории, автор сущего?» - с благоговением осведомился он, и отвечала женщина: «Верно, сир бес, а ты – тот, кто описывает в хрониках творимое мною. И ты привел с собой гостей... Очень... странных гостей». Сущность сия сама не ведала, что представляет собою – была ли она началом и станет ли концом Творения? Возможно, она сама была сотврена... или выступала же творцом. Знала лишь, что возложен на нее Долг – неотрывно плести Гобелен Времени...

Арху Обратив взор на Охотников, вопросила Ткач Времени, как же сумели они переместиться в сей план бытия. «Все дело в камне», - пожал плечами Родерик. – «Странно камне, который переместил нас из Ривеллона на островок тверди среди звезд». «Камень?» - задумчиво прошелестела женщина. – «Стало быть, именно камень повинен в том выбросе магической энергии, благодаря которому вы и оказались здесь. И он наделил вас новой жизнью... То, что с вами случилось, прежде казалось мне немыслимым. Никогда я не ощущала ничего столь... идущего вразрез с моей природой. Создать то, чего я не видела и не ожидала; ведь жизнь просто так не воплощается в сущем, знаете ли... А ваша воплотилась. Вы появились передо мной в тот самый момент, как обнаружили камень. Звездный Камень – мне теперь известно, как он называется».

«Но госпожа Ткач, как такое возможно?» - недоумевал бес. – «Разве не открыто тебе все? Разве не вложила ты в свое полотно все, что уже произошло и то, чему лишь суждено случиться?» «Как и камни, твои гости – тайна для меня», - призналась Ткач Времени. – «Я вижу их передо мной, в этом мире, но до того мгновения, как коснулись они камня, их не было в моем гобелене. Охотники за магами Истока, я так понимаю, вы и Звездный Камень связаны между собою. Почему и как это произошло, я не знаю, но, думаю, нахождение иных подобных камней откроет мне, кто вы такие на самом деле».

«Но что такое Звездный Камень?» - вопросила Скарлет. – «Откуда он вообще взялся?» «Звездный Камень – вовсе не то, чем он кажется на первый взгляд», - произнесла Ткач Времени. – «Его истинная природа – часть более великой тайны, сокрытой даже от меня. Вы видете рваные дыпы и отверстия в Гобелене Времени?» «Тайны всех времени!» - закивал Зиксзакс. – «Прорехи в истории – о, как же они мучали меня на протяжении эонов!» «Судя по всему, Звездный Камень преображается при вашем к нему прикосновении и дает мне новую нить, с помощью которой возможно зашить гобелен», - вещала Ткач. – «Таким образом, он восстанавливает само время». «То есть то, что поглощает Пустота, возрождает Звездный Камень!» - воодушевился бес, и Ткач Времени утвердительно кивнула: «Да. Я не могу объяснить причины этого, но Звездный Камень исцеляет разрушение, несомое Пустотой нашей реальности. Если мы не восстановим время, если не поймем истинную природу этих камней, Пустота поглотит всех нас».

Ткач Времени чувствовала, что лишь Охотники, столь неожиданно почтившие ее визитом, в силах пробудить дремлющее могущество Звездных Камней – в противном случае, само существование Ривеллона будет стерто из истории. Родерик и Скарлет переглянулись: еще несколько минут назад они полагали, что миссия их заключается исключительно в поиске магов Истока в Ривеллоне, теперь же надлежит им предотвратить Конец Времен, разыскав некие мистические камни, и, высвободив энергии их, творить само время!.. А уж после не помешает выяснить, почему именно они не представлены на Гобелене Времени, и каким образом возможно исторгнуть Пустоту туда, откуда она явилась в сию реальность.

Ткач Времени и Зиксзакс прощались с героями; бес собирался скрупулезно исследовать гобелен, надеясь понять, как Охотники связаны с Концом Времен в принципе и Дракону Пустоты, стремящемуся приблизить оный. Кроме того, насколько ведал Зиксзакс, коллекционированием Звездных Камней любили заниматься маги Истока, посему реликвии надлежит поискать в древних руинах, разбросанных по миру. Бес наделил Охотников способностью творить порталы, позволяющие им перемещаться из родной эпохи в Конец Времен, и в обиталище Ткача Времени – Пространство-Убежище, как называл его Зиксзакс.

Обескураженные пережитым, Охотники и спутники их переместились в Сайсил... где с нетерпением дожидался их Арху. Последний признался, что выступает сподвижником и лазутчиком Зиксзакса здесь, в Ривеллоне. Чародей полагал, что маги Истока охотятся именно за могуществом Звездных Камней, и тьма, несомая лиходеями, сгущается над окрестными землями. Арху говорил о том, что коллекционером подобных камней выступал и советник Джейк; возможно, убийство его и поглощение времени Пустотой как-то связаны! Некогда в обличье кота проник он в обиталище советника, заметив в шкафу Звездные Камни... ныне наверняка находящиеся в руках таинственного убийцы.

Первым делом герои вернулись на постоялый двор «Королевский краб», где в комнате, совершенно в которой было злодеяние, обнаружили некоего мужчину в темных одеждах, назвавшегося Францисом. «Возрадуйтесь, ибо с этого момента ваши смертные души окажутся преображены навечно!» - возвестил он. – «Пастырь, наше связующее звено с богиней, наградила нас особым даром. Следуя ее указаниям и будучи посвященными Единого Пути, мы можем прожить дольше, чем сияют звезды в правом оке богини!»

Слова фанатика заставили Охотников исполниться подозрений. Помня о короткой встрече с «госпожой Пастырем» близ Сайсила, а также о вероятно существующем в городе культе, они осторожно поинтересовались, кто же она такая, именуемая «Пастырем». «Она снизошла к нам, смертным, и указала нам путь к богине, куда стремятся все души живые», - с благоговением отвечал Францис. – «Она указала, что недуги и раны не прекращают жизнь, а посредством оных мы можем вознестись к куда более великому существованию в служении богине!» «А в чем суть Единого Пути?» - задали Охотники следующий вопрос, и отвечал фанатик: «Чтобы узнать это, вам следует разыскать церковь Безупречных. Идите на север, через лес, в город под названием Серебряная Поляна, где все откроется вам. Именно там познаете вы Единый Путь!»

Францис покинул постоялый двор. Неведомо, была ли встреча эта случайной, или же человек сей следовал воле Пастыря, указывая Охотникам, куда именно следует им спешить. Ловушка?.. Возможно... Ведали герои, что именующие себя Безупречными были изгнаны после смерти Короля Истока; стало быть, темный культ их втайне продолжает свое существование...

...Продолжая расследование, Охотники и спутники их по совету Арху нанесли визит городскому гробовщику, Робертсу – поскольку тот готовил тело к погребению, то может более точно описать, что явилось причиной гибели советника. Робертс, однако, не открыл героям ничего нового, поведав лишь о том, что тело Джейка погребено на северном кладбище. Впрочем, от внимания Родерика и Скарлет не укрылось, что Робертс заметно нервничает, прячет глаза...

Посему, отправившись следующей ночью на кладбище и раскопав свежую могилу советника, Охотники лишь подтвердили свою догадку о том, что дело весьма и весьма нечисто: в гробу тела не оказалось. Робертс признался, что труп, отданный ему на погребение, попросту исчез, а на столе в комнате его появился увесистый мешочек с золотом – наверняка плата за молчание. Накануне гробовщика навещали четверо – копитан Ореус, старейшина Сесиль, Эсмеральда и Эвелин – ученица городского лекаря Телирона. Любой из них мог стоять за похищением тела...

Решив, наконец, познакомиться с доктором Телироном, герои нанесли визит в клинику последнего. Лекарь высказал свое недовольство тем фактом, что ученица его, Эвелин, творит чудеса, исцеляя недужных с помощью некоего камня, на который наставнику даже взглянуть не позволяет; говорит лишь, что чарами исцеления артефакт наделил аббат из северного городка, Серебряной Поляны. В подобное Телирон не верил: как, скажите на милость, Эвелин способна добраться до помянутого селения, если северные дороги заполонила нежить?.. Мадора шепнула спутникам, что уже видела подобные «целительные самоцветы» прежде, и являются они реликвиями Истока, иначе именуемые «Кровавыми Камнями». «Да, камень способен исцелять», - рассказывала Мадора, отведя Охотников в сторону, подальше от ушей излишне любопытного лекаря, - «но природа его темна. Сии прекрасные самоцветы маги Истока наделяют темной волшбой, основанной на крови убиенных».

В разговоре с Охотниками Эвелин держалась уверенно, рассказывая, как производила осмотр тела Джейка, сплошь покрытого странными, не имеющими ни начала, ни конца разрезами, а после доставила труп гробовщику. Что касается целительного самоцвета, то Эвелин открыто говорила о том, что получила оный от аббата Лойка из Серебряной Поляны, принадлежащего к культу Безупречных... Но стоило героям приблизиться к Эвелин вплотную, как камень в ее руках ярко вспыхнул... Подобного выброса магической энергии ученица лекаря не ожидала, и недоуменно воззрилась на артефакт, гадая, сохранил ли он свои целительные свойства. Родерик и Скарлет же осознали, что, судя по всему, «целительный самоцвет» - Звездный Камень, и сполох энергии, наблюдаемый ими, знаменовал восстановление одной из брешей в Гобелене Времени.

...Переместившись в Конец Времен, Охотники узнали от Зиксзакса, что выброс энергии от второго Звездного Камня возродил еще один портал на сем плане бытия. Родерик, Скарлет и спутники их наряду с бесом проследовали в оный, обнаружив себя в Зале Героев; здесь, как и в предвечные эпохи, пребывали столы, ломящиеся от яств, ибо вкушали их великие воители прошлого – как смертные, так и бессмертные, - призванные божествами. Но ныне зал практически пустовал, и лишь причудливая женщина сидела за одним из столов. «Вы!» - изумленно выдохнула она, заметив Охотников. – «Но... не может быть... вы же... Стражи! Те, кого я обманула; те, кто покинул меня... О, как слабы стали вы, прежде обладавшие столь великой силой! Вы вели за собой... теперь же лишь следуете, не ведая о своих неудачах и о своей судьбе. Горе миру, раз дошло до такого...» Больше женщина, назвавшаяся Астартой, к сказанному не добавила ничего.

Здесь же, в Зале Героев, обнаружили Охотники письмо – обращение Генри, короля Ферола, к сподвижникам-генералам с благодарностью за поддержку в ходе кровопролитного конфликта, когда Ривеллон вполне мог прекратить свое существование, и предложением встретиться в славном Зале Героев, дабы отметить одержанную ими победу, почтить память как живых, так и павших.

...Вернувшись в Ривеллон и вновь обнаружив себя в Сайсиле, герои проникли в подвал лавки Эсмеральды, и, тщательно обыскав помещение, обнаружили книгу под названием «Идеальное убийство», а также окровавленный нож. После чего потребовали у хозяйки объяснений своих странных находок. Эсмеральда лишь пожала плечами: ножом сим ее покойный супруг разделывал мясо, да и книга принадлежала ему – будучи политиком, Джейс старался всегда быть на один наш впереди своих вероятных убийц. Однако стремление сие его, к сожалению, не спасло...

Доказательств вины Эсмеральды Охотники собрали немало, но все они были косвенны. «В последние месяцы Джейк стал каким-то... отстраненным», - рассказывала вдова, возмущенная тем, что продолжает оставаться основной подозреваемой в злодеянии. – «Отстраненным... и каким-то... исполненным тьмы. Что-то в нем изменилось. Он больше не был тем мягким человеком, которым я его знала. Стал... даже пугающим... И начались перемены в тот день, когда он встретил Эвелин, ученицу Телирона. Она исцелила его от, казалось бы, смертельной раны, полученной во время охоты на диких кабанов. Мне кажется, он стал одержим ей, или же тайнами, которые она скрывала. Не удивлюсь, если принадлежит она к какому-то культу – тому, который поклоняется богине, не имеющей имени, и вершит кровавые ритуалы... Если кто и убила моего Джейка, то точно она».

Исполненные решимости поговорить с Эвелин начистоту, герои вернулись в клинику, однако доктор Телирон рассказал, что ученица его неожиданно со всех ног выбежала за дверь. Неужто почуяла неладное, догадалось, что рано или поздно Охотники за магами Истока придут и за ней?.. Эвелин так торопилась скрыться, что оставила в клинике свои пожитки, в том числе – ключ от входной двери дома, в котором проживала. Внутри девушки не оказалось, однако на книжной полке обнаружился позабытый дневник Эвелин, значилось в котором:

«Как только Диетмар явится с Посохом, остановить меня станет невозможно! Как же довольна окажется Пастырь! Как же вознаградит меня на истовую приверженность делу. Ей не нужно будет беспокоиться о советнике боле...» Далее Эвелин писала о тайном укрытии своем на побережье к северу от города, сокрытом чарами, и магический конструкт Арху, охраняющий тракт от нежити, в то же время выступал защитником и убежища Эвелин, не позволяя приблизиться к нему чужакам... Иная запись, сделанная в дневнике, говорила в том, что Пастырь разделалась с «Белой Ведьмой» из леса Люкулла, и становлению Пути Безупречных стало одной преградой меньше.

Помимо дневника, в жилище Эвелин обнаружилась записка от Пастыря, где та писала о том, что убрала с пути сестру свою, а вскоре король оживет вновь, а она сама, обретя камень, станет поистине несокрушима. «Через кровь течет ее сила, через кровь приближается триумф ее», - так заканчивалась записка. Наконец, на одной из книжных полок обнаружили герои свиток с заклинанием, позволяющим развеивать наведенные иллюзии и чары.

Ныне не сомневались Охотники боле, что принадлежит Эвелин к культу Безупречных и, если и непричастна она к убийству Джейка (что весьма сомнительно), замыслы ее не сулят ничего хорошего добрым мирянам Сайсила. Посему, покинув город, герои устремились на север, мимо заброшенных, разоренных и занятых нежитью ферм - к побережью. Миновали они пещеру, где покончили с механическим конструктом – неудачным творением Арху, использующем в практике своей древние утраченные технологии; предполагалось, что конструкт будет направлен против нежити, однако по неведомой причине создание осталось в каверне и наотрез отказалось покидать ее, выступив на стороне занявших сии глубины мертвяков.

На побережье Охотников атаковали культисты, защищавшие, по их словам, Просвещенную; возглавлял последних некто Диетмар, творивший гибельную волшбу с помощью Посоха Пергамона, украденного у старейшины Сесиля. Покончив с противниками, Охотники забрали сей артефакт, дабы вернуть его прежнему владельцу при первой возможности. После чего проследовали в пещеру, обнаружив у запертых врат в оную орков. Последние приняли Охотников за Безупречных, рассказали, что явились, дабы рассказать Эвелин о происходящем в Черной Бухте; орки просили героев заверить их нанимательницу в том, что, несмотря на препятствия, они уверенно продвигаются вглубь бухты, и вскоре заполучать вожделенный Звездный Камень.

Передав послание, орки устремились к выходу из пещеры, радуясь, что не придется им оставаться в сем жутком месте; герои же углубились в мрачные глубины, минуя телеги, заполненные мертвыми телами... Казалось, все вокруг пропитано кровью; кровь была на полу, на стенах, разлита в огромные банки, выставленные на стелажах...

Наконец, впереди показались покои Эвелин, но та была не одна; стараясь оставаться в тенях, Охотники заглянули в помещение, заметив, помимо ученицы лекаря, некоего зомби и... чародейку, именуемую Пастырем! «Я вижу, слухи оказались правдивы!» - распекала та сникшую послушницы, даже не пытаясь скрыть своего недовольства. – «Ну и кто позволил тебе обратить советника Джейка в зомби? Как смеешь ты развлекаться здесь, если Браккус Рекс все еще пребывает в заточении?! Неужто позабыла ты о нашем долге?» «Леандра», - запинаясь, отвечала Эвелин, - «я... не ждала тебя. Советник... он... если бы я знала, что тебя заботит его судьба, то...» «Молчать!» - рявкнула чародейка. – «Ты станешь обращаться ко мне по титулу, неблагодарная мерзавка!»

«Как стану и я, о Пастырь!» - отозвался зомби Джейк. – «Я очень рад тебя видеть, даже несмотря на плачевное мое состояние...» «Ты хорошо послужил нашему делу, советник», - изрекла Пастырь, не удостоив мертвяка и мимолетным взглядом. – «Благодарю тебя». «Я живу... я умер... лишь за твое начинание!» - отозвался Джейк. Леандра же, заявив, что в последний раз терпела подобное своеволие со стороны Эвелин, неожиданно осеклась, ибо заметила схоронившихся в тенях у входа в чертог Охотников за магами Истока и спутников их. Напоминав Эвелин, что возрождение Браккуса Рекса не терпит отлагательств, Пастырь велела послушнице незамедлительно устранить угрозу их планам, после чего исчезла.

Эвелин обернулась к противникам, радуясь, что сможет выплеснуть, наконец, снедающий ее гнев. И все же Охотники, надеясь получить ответы на некоторые из остающихся у них вопросов, поинтересовались, зачем Эвелин возродила нежитью советника Джейка. Уверенная, что противники ее не сумеют ни с кем поделиться сим откровением, отвечала маг Истока: «Он был лишь прислужником, но Пастырь доверяла ему. Я хотела знать, почему, потому и возродила его. И все же он отказался сотрудничать по доброй воле... но вскоре я это исправлю».

«Стало быть, твой целительный самоцвет также был наделен магией Истока?» - поинтересовался Родерик, и отвечала Эвелин: «Ты о моем Кровавом Камне? Он называется так не без причины, Охотник. Изначально он представляет собой Звездный Камень – всего лишь самоцвет, обладающий определенным потенциалом, ведают о котором лишь просвещенные. Но если напитать его кровью, Звездный Камень обретает способности к исцелению. Жизнь, отданная камню – та жизнь, которую он может передать другому. Чтобы спасти великую жизнь, необходимо великую же жизнь принести в жертву. Так нас учила Пастырь».

Время разговоров прошло; Эвелин призвала демонических, и те, направляемые послушницей, атаковали героев. Последняя же возвестила, что со скорым возрождением Браккуса Рекса оживет и Исток, и все усилия Безупречных направлены исключительно на эту цель... Но, если и случится возвращение в мир Короля Истока, то Эвелин не станет тому свидетельницей, ибо покончили Охотники с культисткой, и в чертоге воцарилась тишина... нарушенная лишь скрипом костей зомби Джейка.

Сохраняя высокомерие, мертвяк признал, что является истовым сподвижником дела Пастыря, благословенной Леандры, и отдал жизнь за то, чтобы начинание той воплотилось в жизнь. «Но все обернулось не совсем так, как хотелось бы», - признался он. – «Ибо меня прикончила сестра Леандры – Икара, именуемая также «Белой Ведьмой». Да, она могущественна, но я и помыслить не мог, что отважится она бросить вызов сестре и убить верного ее слугу – меня. Как она посмела только! Она могла стать правой рукой Пастыря, но отвергла ее!»

«Расскажи о том, как ты погиб», - велили Охотники, и Джейк с готовностью поделился сведениями о сем: «То было глубокой ночью, на постоялом дворе «Королевский краб». Пастырь должна была встретиться с неким незнакомцем и велала мне быть наготове, чтобы в случае необходимости применить к нему силу. Сперва из-за двери доносились звуки страсти, а затем – гневные слова, спор. Услышав приказ Леандры, я ступил в комнату. Она прошла мимо меня, шепнув: «Прикончи его!» Мужчина лежал на полу без сознания, и я вонзил нож ему в сердце. А в следущее мгновение в окно проникла Икара, и я был беспомощен перед ней. Она исторгла жизнь из моего тела, и я умер в сиянии Истока – святая жертва, расставшаяся с жизнью во имя Пастыря».

Говорил Джейк, что Эвелин, считавшая себя ближайшей сподвижницей Леандры, не могла примириться с мыслью о том, что той ночью на постоялом дворе присутствовал советник, а сама она – нет. Подобное для послушницы было немыслимым, потому и обратила она Джейка в нежить, надеясь выведать у того тайны Пастыря, коими советник мог владеть.

Что ж, ситуация прояснялась, и угроза со стороны культа Безупречных становилась вполне очевидна, ибо противник Охотников, наконец, выступил из теней, где прежде скрывался... У выхода из пещеры героев дожидался белый кот, Арху, с коим те не замедлили поделиться всеми сведениями, которые стали известны им. Обратившись в человека, чародей внимательно слушал рассказ, и когда закончился оный, Арху, снедаемый страхом, лишь бормотал о том, что подобное – возрождение Короля Истока – прежде казалось ему немыслимым, и культистов надлежит остановить любой ценой!.. Охотникам показалось, что чародей воспринял откровение слишком уж близко к сердцу; поинтересовались они, где похоронен Браккус Рекс, и отвечал Арху, что, согласно слухам, тело Короля Истока погребено в катакомбах под заброшенной Церковью Семерых, что высится среди разоренных и занятых нежитью фермерских угодий к востоку от Сайсила.

«Кстати, а кто-нибудь из находившихся в логове Эвелин упомянул имя «Кассандра»?» - неожиданно осведомился Арху, и, услышав отрицательный ответ, перевел разговор на другую тему, явно не желая объяснять, что сподвигло его задать подобный вопрос... Интересно, кто был тот человек, которому в сердце вонзил нож Джейк на постоялом дворе, и куда подевалось его тело; возможно, каким-то чудом он остался жив, или же труп также забрала Эвелин для своих экспериментов в некромантии.

Знал Арху и Икару как чародейку, истинно приверженную добру и справедливости, являющую собой полную противоположность злокозненной сестре, выступающей предводительницей культа магов Истока, Безупречных, оплот которых – в северной деревушке, Серебряной Поляне. Проживала Икара, насколько было ведомо магу, в хижине в северном лесу Люкулла, защищая границы Сайсила от всяческих напастей, коих в достатке в дикоземье.

Близ убежища Эвелин обнаружили герои иную пещеру, защищенную стихийными чарами. Развеяв двеомеры и проследовав внутрь, повстречали они чародея в алых одеяниях, Беллегара. Последний в весьма высокопарной манере поведал о том, что пытался он обратить на себя внимание могущественного Максоса, призвав демонов, однако не преуспел в сем; великий чародей спас его от неминуемой гибели, после чего на долгие века заточил в сей пещере, дабы подумал Беллегар над своим поведением. Но теперь маг покидал каверну, дабы исследовать мир, изменившийся для него до неузнаваемости...

Охотники и спутники их вернулись в Сайсил, дабы передохнуть и пополнить припасы, а также сообщить градоначальнику Сесилю, капитану Ореусу и Эсмеральде о том, что расследование убийства советника Джейка завершено. Новость вызвала настоящий шок: помыслить только, благочестивый горожанин принадлежал к культу Безупречных!

Но прежде, чем отправиться на поиски Икары, устремились герои на западное побережье, к помянутой встреченными в пещере Эвелин орками Черной Бухте. Сразив немало остающихся на берегу орясин, в том числе и предводителя их – Грулбарга Ужасающего, Охотники проследовали в каверну, где орки ожесточенно рубились с мертвяками-пиратами, не позволявшими их проследовать в глубины подземной бухты.

Разя как орков, так и нежить, герои уверенно шагали в глубины пещеры... где лицезрели разбитый остров корабля с установленным на нем престранных металлическим орудием, а также предводителя пиратов, Понтиуса. Последний возликовал: наверняка кровь дерзких смертных наполнит магией его Кровавый Камень, и пираты, проведшие здесь, в подземных глубинах последние столетия, возродятся вновь и примутся бесчинствовать в бескрайних морях Ривеллона!.. Понтиус и миньоны его атаковали; один из мертвяков уверенно управлял чудесным оружием, и испускало то гибельные лучи, направленные на героев... Немыслимо, чтобы подобный реликт предвечной, славной эпохи все еще существовал – и пребывал во владении нежити...

Покончив с нежитью, герои извлекли из сундука Понтиуса Кровавый Камень, чья магия на протяжении долгих лет преображала в чудовищных монстров животных в сей бухте, и энергии артефакта оказались высвобождены, устремившись в Пространство-Убежище, дабы обратиться в новые нити на Гобелене Времени.

Переместились в означенную реальность и Охотники за магами Истока. Зиксзакс с нетерпением дожидался возвращения их, рассказав, что только что поблизости возник новый портал. Бес вызвался проводить Родерика и Скарлет в оному, а по пути расспрашивал о таинственной женщине, встреченной ими в Зале Героев. «Кажется, она узнала нас и назвала «Стражами», - отвечали Охотники. – «Говорила, что обманула нас и что мы покинули ее». «Хм... Может ли оказаться, что она?..» - задумчиво пробормотал бес, но осекся и к сказанному боле ничего не добавил.

Перед тем, как ступить в новосотворенный портал, навестили герои Ткача Времени, и, обратя взор на Охотников, прошелестела та: «Нити говорят мне о том, что давным-давно вы следовали через сии залы в сияющих доспехах, и склонялись пред вами те, кто зрел могущество ваше. Вижу армии, кои вели вы за собой; демонов и драконов, сраженных вами. Ваше... вознесение... Как же произошло, что теперь вы – не более чем люди, смертные? Как далеко отошли ваши души от того, чем были прежде? Дабы понять это, нужны нам новые нити!»

Ступив в портал, Охотники обнаружили себя в покоях, где все казалось им смутно знакомым, как будто жили здесь они сами... когда-то. Пребывавший в сей прежде отрезанной от остальных области Пространства-Убежища демон по прозвищу Триф изумился, узрев пред собою Родерика и Скарлет, хоть о возвращении их его загодя предупредила Астарта. «О, как низко же вы пали!» - воскликнул демон. – «Звезды обратились в едва тлеющие угли...»

Надеясь отыскать зацепки к своему прошлому, Охотники принялись методично обыскивать покои, заглядывать во все сундуки да на книжные полки, где до сих пор хранились фолианты и пергаментные свитки – нетронутые, казалось, временем. Среди тех означилось письмо Харальда, герцога провинции Орки, адресованное одному из великих полководцев; поскольку кровопролитная война практически завершилась, победитель, обретший трон империи, с осторожностью просил полководца поумерить свой пыл, и в наступающие мирные времена принять участие - по мере сил и возможностей - в управлении державой.

...Вернувшись в Сайсил, герои покинули город через восточные врата, защищаемые созданным Арху – опять же, на основе древних технологий, - стазисным барьером, не позволявшим приблизиться к стенам рыщущей окрест нежити. Кроме того, над вратами означилось оружие, испускающие гибельные лучи, испепелявшие мертвяков; присмотревшись к устройству, Скарлет недовольно поджала губы: в основе «испепелителя» находился сапфир, напитанный магией Истока. Интересно, знал ли изобретатель, Арху, о том, к каким средствам прибегает ради защиты Сайсила?.. Прагматичный Родерик заметил, что иногда для победы хороши любые средства, и если бы не Арху с его магией и изобретениями, город был бы уже давно стерт с лица земли нежитью...

Проследовав через восточные врата, герои придерживались тракта, изогнувшегося в северном направлении, и, миновав заполоненные нежитью остовы фермерских наделов, достигли церквушки. В молельном зале лицезрели они Пастыря наряду с культистами; пол был залит кровью. Заметив Охотников за магами Истока, Леандра лишь криво усмехнулось, заявив, что Браккус Рекс практически возрожден, и боле помешать ей никто не в силах.

«Близится конец», - изрекла Пастырь. – «Конец горестям. Конец боли. Те, кто противостоят мне, противостоят миру и покою». «И как же ты надеешься достичь подобного?» - поинтересовались Охотники, и отвечала чародейка: «А я-то думала, вы все видели сами. Разве не просил вас бес-историк остановить Пустоту?» «Водоворот Пустоты...» - изумленно выдохнул Родерик, коий и помыслить не мог, что маг Истока может обладать столь великим могуществом, что подвластны ей подобные стихии. – «То есть, приближаешь его именно ты?» «Нам с вами прекрасно известно, что Пустота приближается», - улыбнулась Леандра. – «Если я не ошибаюсь, она уже здесь. Но не стоит бояться ее. Пустота – это мы сами. Нам судьбой предначертано воссоединиться с ней».

«Твои замыслы угрожают существованию сущего», - гневно прорычал Родерик, но Пастырь лишь пожала плечами, молвив: «Да, я избрала для себя темный и опасный путь, но клянусь, все те, кого пришлось мне принести в жертву, страдали не напрасно. Мое единственное желание состоит в том, чтобы объяла Ривеллон благословенная тишина». «Но если ты стремишься к поглощению Ривеллона Пустотой, зачем тебе Король Истока?» - допытывался Родерик. «Браккус Рекс был основателем нашего культа – первым Безупречным», - говорила Леандра. – «Его возрождение на шаг приблизит Ривеллон к его участи – растворению в Пустоте. Разве не хотите вы встретиться с магом Истока, с целью уничтожения которого и был основан ваш орден? Следуйте за мной».

Пастырь устремилась к ступеням, ведущим в церковные подземелья, культисты же атаковали героев. Сразив противников, Охотники и спутники их проследовали следом за Пастырем вниз по ступеням, обнаружив себя в подземном каменном комплексе, построенном в незапамятные времена. К изумлению своему, узрели они в чертоге лекаря Телирона, израненного и умирающего.

«Охотники!» - возликовал Телирон. – «Быть может, вы помните меня как целителя... но стал я предвестником смерти. Искупления грехов мне не стоит ожидать, но вы еще в силах спасти Сайсил и весь Ривеллон от ужаса, мною призванного. Ибо король Браккус... Браккус Рекс из древних сказаний – он возрожден. Безумный Король Истока, Повелитель Хаоса... Я... пробудил его, надеясь, что сумею узнать у него древнюю тайну, но простейшее его заклинание обратило меня в подобное состояние».

То, что городской лекарь также принадлежит к зловещему культу, стало очередным откровением для героев. Но сейчас Охотники просили Телирона поведать им о Браккусе все, что известно ему самому. «Он был последним из безумных Королей Истока», - рассказывал умирающий, - «тираном, чуть было не погубившим Ривеллон. Он развязал Войну Войн, неся смерть на все без исключения земли нашего мира. Именно в те темные времена и был основан орден Охотников за магами Истока. Браккус был повержен, а использование магии Истока объявлено запретным».

«Но зачем же ты возродил его?» - поинтересовалась Скарлет, и отвечал Телирон: «Да, он был монстром, но достиг того, о чем смертные и помыслить не могли. Лишь ему было ведомо о том, как разорвать связь между скованными друг с другом душами. Я обещал Пастырю, что узнаю у него эту тайну, а она сулила мне могущество. Лишь теперь я понимаю, что заключил сделку с демоном... и расплачиваюсь за это». «Но как же тебе удалось вернуть Браккуса?» - продолжали спрашивать Охотники. «Мне был передан Кровавый Камень, наделенный поистине невероятным количеством жизненной энергии», - молвил лекарь. – «Пастырь утверждала, что дарует артефакт Браккусу достаточно жизни, чтобы успел тот поделиться своей тайной. Но... он обрел былое могущество... и противостоять ему я был не в силах».

Признался Телирон, что, стремясь возродить Короля Истока, он призвал в мир чудовищных и могущественных тварей – нежить, покончить с которой сам оказался не в силах. Упырь-Сторожащий-Маяк, Дьедерик - Костяной Барон, Близнецы-Единенные-Огнем... А они, в свою очередь, подъяли в услужение себе множество мертвяков на окрестных погостах... Тому, как возможно использовать Кровавые Камни не только для исцеления, но и для подъятия мертвецов, обучила лекаря Леандра, посулив, что если тот узнает тайну Браккуса Рекса, она вернет в мир покойную жену Телирона, Малию... О, как сокрушался ныне лекарь о содеянном, как казнил себя за проявленную слабость!.. Но... сделанного не воротишь...

Герои проследовали в склеп, где предстал им облаченный в пылающие огнем доспехи Браккус Рекс. Безумец ликовал, ибо возрождение его свершилось, и Ривеллон вновь познает власть повелителя Истока!.. Поддавшись внезапному порыву, поинтересовались Охотники, ведома ли Браккусу женщина по имени Кассандра, и Король Истока припомнил, что так звали его сестру – ту, чье тело он изуродовал и превратил в бессмертного лича. Помимо Кассандры, в услужении у него пребывал и человек-кот, и Король Истока знатно тешил себя, издеваясь над обоими...

Браккус Рекс призвал трех могущественных монстров, призванных в мир Телироном, и ответили те на зов своего повелителя, воплотившись подле него... Но в последовавшем противостоянии Король Истока и миньоны его были повержены, и знаменовало сие окончательно пресечение угрозы со стороны нежити для мирян Сайсила.

Вернувшись в город, герои поведали как легионерам, так и Арху об одержанной ими великой победе над возрожденным Браккусом Рексом. Арху признался, что одно время, столетия назад, действительно пребывал в услужении у сего тирана. Лишь когда изначальные Охотники за магами прикончили Браккуса, кошмарное существование для Арху закончилось, и сейчас, узнав о возможном возрождении тирана, чародей пребывал в ужасе при мысли о том, что вновь может быть обращен магией в раба... Рассказывал Арху и о том, что они с Кассандрой любили друг друга – до тех пор, пока не обратил Браккус сестру свою в отвратного лича. «Их души были прикованы друг к другу, и смерть одного означала гибель и другого», - говорил чародей. – «Браккус постоянно искал способы обмануть смерть. Потому и обратил ее в лича – существо не живое, но и не мертвое, чтобы таким образом разорвать связь между душами и остаться при этом в живых». Не знал Арху, что сталось с Кассандрой, ибо, когда Охотники за магами Истока ворвались в замок Браккуса, он мыслил лишь о том, чтобы вырваться из рабства и бежать – не оглядываясь боле ни назад, ни на прошлое...

«Один из замыслов Леандры вы пресекли, но от поражения она далека», - говорил Арху. – «Потому нам необходимо отыскать ее сестру, Икару, которая, если верить Джейку и Эвелин, также каким-то образом вовлечена в происходящее. Да, я знаю, она мила и добра, но не ведаю, в каком состоянии пребывает разум ее. Возможно, сестра сумела привлечь ее на свою сторону? Или же они стали злейшими противницами? Мы не узнаем этого, пока не отыщем ее. Думаю, вам следует выступить к северному лесу Люкулла, где возведена хижина Икары».

...Надеясь передохнуть и собраться с силами, герои переместились в Пространство-Убежище, где их дожидался Зиксзакс. Бес поведал, что благодаря высвобожденной энергии Звездных Камней Ткачу Времени удалось восстановить одну из поврежденных частей Гобелена, явив давно позабытый эпизод прошлого – тот, который касается непосредственно наших Охотников за магами.

Приблизившись к Гобелену Времени, Родерик и Скарлет, как завороженные, зрели образы, представшие им – историю двух великих полководцев... похожих на них, как две капли воды. Давным-давно полководцы сии возглавили смертных в страшной войне; Дракон Пустоты стремился поглотить все мироздание, и в противостоянии с ним объединились смертные и боги. После полководцев провозгласили владыками сущего, и даже боги преклонялись пред ними.

...Вернувшись в Ривеллон, герои покинули Сайсил, выступив на север, к лесу Люкулла. Пусть их пролегал через разоренные угодья, топи, выжженные равнины, оставалось на которых немало нежити. На тракте, ведущему к Серебряной Поляне, обнаружили они очередной Кровавый Камень, и магические энергии, устремившиеся от артефакта к Пространству-Убежищу, восстановили в оном еще один портал, ведущий на один из стихийных планов бытия, пребывал на котором элементаль – страж владения двух полководцев древности. На краткое мгновение Охотникам вновь предстала Астарта. «Стражи не должны слушать его!» - восклицала она – или же то был морок, образ из далекого прошлого? – «Каждое его слово – яд!» Как и предыдущие обитатели Пространства-Убежища, страж-элементаль узнал в Охотниках полководцев, противостоявших Пустоте.

Открывая все новые чертоги в загадочном замке, парящем среди звезд в Конце Времен, обнаруживали Охотники записи некоего полководца. Неведомо, кем он был, неведомо, кому были адресованы сии тексты... Быть может, то Генри, король Ферола, сражавшийся в великой войне на стороне первого из драконьих рыцарей за власть над Ривеллоном?.. Писал полководец о том, что война уже практически выиграна и лишь некоторые провинции отказываются сложить оружие. Сетовал на наступающие мирные времена, жаждал сражений, ибо в том состоял смысл его жизни. В адресованном сподвижнице письме полководец признавался, что рад был бы видеть ее рядом, и выражал надежду, что непременно встретятся они на похоронах... Что до предложений принять участие в управлении государством, поступавших от правителей мирских, то полководец с негодованием отметал их, ибо пока жив хоть один из его противников, не вложит он меч в ножны! Ведь те, кто не наблюдал «конец», просто слепы к истинной угрозе, и обманывают себя, полагая, что завершен конфликт и мир уже наступил!

Иные записи были написаны почерком, в котором Скарлет с удивлением узнала собственный, и принадлежали второму из полководцев древности. Та предавала пергаменты мысли о том, что по завершении войны ее начали почитать как божество, что поистине абсурдно. И, воскрешая в памяти картины похорон, желала она для себя лишь покоя разума, утратив всю жажду сражаться... Все это бремя власти - бесконечные разговоры с дворянами, послами, жречеством, мирянами - донельзя докучало ей, и желала она устремиться на поля и луга, раствориться в дикоземье, оставив дела мирские иным.

Ни Родерик, ни Скарлет уже не сомневались, что имеют некое непосредственное отношение к двум полководцам древности, однако связующей нити между теми и их нынешними ипостасями покамест не наблюдалось...

...Переместившись в Ривеллон и продолжив путь по дикоземью, Охотники и спутники их вскоре достигли леса Люкулла и отрогов поселения рудокопов – Серебряной Поляны. Здесь их приветствовал невесть откуда взявшийся Арху, поведав о том, что некогда благодатные леса ныне пропитаны зловонием волшбы Истока. Чародей указал героям на восточную тропу, должную привести их к хижине Икары, вокруг которой снует немало Безупречных. Тем удалось сотворить над хижиной непроницаемый магический барьер, надежно пленив как Белую Ведьму, так и ученицу ее, Альмину.

Близ барьера произрастали волшебные говорящие грибы, поведавшие о том, что чародей Марадино сумел разработать заклинание, должное развеять двеомер барьера, однако затерялся в окрестном дикоземье. Об Икаре грибы рассказывали с неподдельным уважением, ведь именует себя волшебница «Стражем Люкуллы», и надзирает за благоденствием обитателей леса – как животных, так и растений...

Неподалеку от барьера означились на лесной тропе беженцы из селения Край Охотника, захваченного ныне орками. Унесшись воспоминаниями в прошлое, Мадора поведала спутникам о том, как патрулировала границы Призрачного Леса и повстречала пару орков. Прикончив тех, в суме одного из них Охотница обнаружила алый самоцвет – Кровавый Камень, как понимала теперь. Полагая, что это всего лишь рубин, Мадора забрала камень с собой... и следующей ночью селение атаковали орки, надеявшиеся вернуть артефакт. Вторгшиеся перебили немало селян, и Мадора, не желая говорить о том, что произошло после, заметила лишь, что винит себя в том, что не сумела распознать в камне скверну Истока.

...Прочесав окрестные земли, Охотники сумели обнаружить на одном из холмов свиток с заклинанием Марадино, и, развеяв барьер, ступить внутрь хижины. В оной не было ни одной живой души – лишь волшебное зеркало Астарты, проследовав через которое, оказались герои в находящимися под хижиной подземными помещениями, выходящими в грот.

Следуя пещерными коридорами, зрели герои немало трупов животных, кровь которых Безупречные наверняка используют в своих нечестивых ритуалах. Один из волшебных животных, кабан Турингер, поведал Охотникам, что культисты действительно раправляется с живностью, которую Икара, именуемая Стражницей Леса, приводила в сей грот, дабы исцелить. Белую Ведьму Безупречные схватили, но слышал Турингер, как велала та Альмине бежать прочь... Сие подтвердили и встреченные героями чуть позже бесы; один из них, Ризакс, поведал, что на протяжении нескольких лес проживал поблизости и наблюдал за двумя сестрами-чародейками. Они и прежде не очень-то ладили, но когда Икара полюбила чародея Зандалора, Леандра пришла в неописуемое бешенство и исчезла на два долгих года... Рассказывали бесы, что бежали под защиту Икары из пространства под названием Хиберхейм, мира лютой стужи, где сотни сородичей их пребывают в рабстве у короля, возводя для того тюрьмы и лабиринты... И именно в Хиберхейме Безупречные пленили Икару!..

Ризакс говорил о том, что озеро в глубинах грота выступает межпространственным рифтом, связующим Ривеллон с Хиберхеймом... и у хладных вод оного путь Охотникам преградили культисты под началом чародейки Веланны; у ног ее крутилась здоровенная злобная псина, которую женщина называла Артериусом.

И когда сразили герои приспешников пастыря, из-под хладных вод подземного озера донесся до них тихий голос: «Время на исходе, Охотники... Вы должны прийти... Страница здесь... в этом странном месте?» «Но кто ты?» - нахмурилась Скарлет, и отвечала незримая: «Я – Альмина... ученица Белой Ведьмы. На нас напали, преследовали... и ее заключили в престранном измерении... которое, мне кажется, выступает частью Волшебного Царства... Я пыталась отыскать ее... но... слишком поздно».

«Что еще за Волшебное Царство?» - озадачились герои, и отвечала Альмина: «Холодное... но полыхает в нем гибельное пламя. Похоже, оно изменено... осквернено... стихии в смятении... Прежде сие пространство именовалось Хиберхеймом, но что-то изменилось...» Плененная в иной реальности, ученица Белой Ведьмы говориала о том, что культистам ведом способ открыть рифт между Ривеллоном и Хиберхеймом.

Действительно, на теле Веланны обнаружили Охотники свиток с заклинанием, обратившим озеро в рифт... проследовав через который, оказались в некоем подземелье. Здесь атаковали героев механические грызуны – вероятно, творения изобретательных бесов.

В одной из пещер сего подземного лабиринта означилась Альмина, израненная. С трудом ворочая языком, ученица Белой Ведьмы молила вызволить ее наставницу, а также покончить со зловещей силой, нарушающей равновесие стихий. В Волшебном Царстве существуют четыре пространства, и нечто нарушило баланс между королями стихий; а когда один из них набирают силу, остальные слабеют. Хиберхейм – царствие зимы, но ныне стужа распространяется и на иные пределы, прежде для нее запретные... Обещали герои, что непременно вызволят Икару из заточения, и Альмина благодарно улыбнулась, закрыла глаза... Жизнь оставила ее...

Покинув казематы, ступили Охотники и спутники их на заснеженную равнину; вдалеке виднелся лес. С героям подбежал белый кот – Арху! Маг признался, что сумел обнаружить Икару, но уверен в том, что культисты передали ее королю Хиберхейма, Бореасу, чьи подземные тоннели и темницы испещряют сие пространство. Наверняка именно там заключена Белая Ведьма!

На заснеженных равнинах зреи герои несколько лагерей Безупречных; принимая путников за союзников, те без утайки рассказывали о соглашении между королем Хиберхейма и Пастырем: Леандра получает Звездный Камень Бореаса, последний же – абсолютную власть над Волшебным Царством. Безупречным же было приказано убивать всех без исключения встреченных бесов, обитающих в сих пределах...

Устремившись на восток, лицезрели Охотники стихийных духов, сражающихся друг с другу близ некоей твердыни... у врат в которую пребывало множество мертвых тел бесов. Единственный выживший поведал героям, что культисты, жаждущие обрести Звездный Камень, даровали Бореасу Стихийный Посох, с помощью которых тот одержал верх над тремя своими сородичами – владыками царствий осени, лета и весны, олицетворяющих стихии земли, огня и воздуха.

Проследовав в центральную залу твердыни, Охотники и спутники их заметили столпившихся у каменной плиты Безупречных, питающих кровью убиенных бесов поистине огромный Кровавый Камень. Здесь же означилась и Леандра; покачав головой, чародейка заметила, что Охотники, вероятно, составили о ней ошибочное впечатление, и ситуация далеко не так однозначна, как может показаться на первый взгляд.

«Безупречные называют тебя «Пастырем богини», - процедила Скарлет. – «И какая же богиня одобрила подобное варварство?» «Варварство!» - возмутилась Леандра. – «И подобным термином ты смеешь называть то, что даже не в силах представить себе! Но поверь: сила, которую я стремлюсь привнести в Ривеллон, не более божественна, чем твой сапог. Мы все свободны, Охотница, и ни наша кровь, ни наша плоть не принадлежит каким-то высшим силам. Я стала жрицей в служении истине более великой, нежели любая так называемая богиня».

«Зачем тебе Кровавые Камни?» - напрямую вопросил Родерик, и отвечала Пастырь: «Тебе, как и мне, известны свойства этих камней, Охотник. Я слышала, что ты вытягиваешь магические энергии из бесценных Звездных Камней, и могущество их наполняет тебя. История Ривеллона не ведает подобного, но ты – не единственный игрок на этой сцене. Подобно тому, как Звездный Камень дарует силы тебе, его дитя – Кровавый Камень – наполняет могущество кое-что, сотворенное мною». «И что же это за творение?» - скептически поинтересовался Родерик, однако на сей вопрос отвечать Леандра наотрез отказалась, заметив лишь, что множество смертей, чинимых ею, служат благой цели, и вскоре вся боль и страдания, снедающие Ривеллон, исчезнут.

«Смерть», - вздохнала Пастырь, и в очах ее отразилась печаль. – «Я практически позабыла значение этого слова. Ведь я не монстр, Охотники. Как и вы, я наблюдала множество смертей и горевала об утраченных жизнях. Но также я поняла, что рыдать и сожалеть бессмысленно. И теперь, когда мне открылась истина, я свободна. То, что вы называете «резней» - процесс, в который я не вкладываю никаких чувств, не испытываю удовольствия. Я делаю то, что должна. Хотела бы я, чтобы вы смогли понять это..,» «То есть, ты приближаешь Дракона Пустоты?» - прозвучал следующий вопрос Скарлет, и Леандра, помолчав, призналась: «Что ж, стало быть вы его видели... как я и предполагала. У нас с вами больше общего, чем могло бы показаться на первый взгляд. Нам с тобой известно, что Пустота приближается; и, если быть абсолютно точной, она уже здесь. Пустота – это мы. Нам судьбой предназначено воссединиться с нею».

Воззвав к Безупречным, Пастырь приказала тем предложить души демонам, и на глазах изумленных героев культисты, будучи одержимы, обращались в обитателей Преисподней. Леандра же, забрав с каменной плиты гигантский Кровавый Камень, исчезла...

Покончив с демонами, Охотники приблизились к мистической Стихийной Наковальне, пребывающей в сердце твердыни. Обыскав тела павших сподвижников Пастыря, обнаружили герои свиток с заклинанием, развеивающем магический барьер у входа в замок короля Бореаса. Стало быть, пришло время нанести визит властителю Хиберхейма...

Развеяв двеомер магического барьера, наведенного у врат цитадели, проследовали в тронный зал, где, обратившись к королю Бореасу, поинтересовались, как удалось тому одержать верх над тремя иными правителями Волшебного Царства. Не таясь, признался монарх, что помощь ему предложила женщина; прося в обмен лишь Звездный Камень и кровь бесов, она даровала Бореасу Стихийных Посох, заключены в котором ныне короли лета, осени и зимы. Бореас признал, что Безупречные, в союзе с которыми он ныне состоял, действительно могущественны, ибо обладают силами темнейших демонов.

Бореас называл себя лордом всех сезонов и стихий, однако был сражен в противостоянии Охотникам за магами Истока и союзниками их. Из Стихийного Посоха обратились к героям трое владык Волшебного Царства – король огня Суа из Калдии, Королевства Лета, королева воздуха Цмиста из Вернивии, Королевства Весны и король земли Лурреан из Лапитерры, Королевства Осени. Говорили они, что посох сей может быть уничтожен лишь там, где был создан – на Стихийной Наковальне.

Не мешкая, вернулись герои в твердыню бесов, и, проследовав к Стихийной Наковальне, возложили на нее посох, после чего разбили молотом. Сущности трех стихийных королей предстали им, благодаря за обретенную свободу. «Бореас всегда чрезмерно увлекался темными искусствами, но мы и помыслить не могли, что это затронет наше царствие», - говорил Суа. – «Будучи глупцами, мы дождались, когда он, желая обрести еще большее могущество, выдернет нас с собственных тронов, призовет на переговоры в Хиберхейм, однако встретит нас женщина, заключив в жемонический посох. Мы, и все иные обитатели волшебного царства, обязаны вам жизнями, Охотники. И если мы можем вам чем-то помочь в сем мире, вам следует только попросить».

Икара «Мы ищем Белую Ведьму», - молвила Скарлет. – «Ты знаешь, где она может находиться?» «Да, пребывая в посохе, я слышал упоминание о ней», - отвечал Суа. – «Похоже некая сила – та, которой Бореас страшился – велала ему охранять ведьму любой ценой. Наверняка содержится она в темнице короля Хиберхейма». Огненный дух не преминул просветить героев о том, что прежде Бореас был лучшим тюремщиком Волшебного Царства, и, построив свою собственную темницу, не озаботился создать в ней двери или врата.

Вернувшись в замок Бореаса, герои принялись осматривать цитадель – помещение за помещение. Наконец, преодолев многочисленные ловушки, сумели они достичь сокровищницы, ломящейся от золота и драгоценностей. Здесь обнаружили они Звездный Камень, энергии коего оказались высвобождены, устремились к Концу Времен... После чего сумели в одном из ущелий неподалеку от крепостной стены замка отыскать потайной люк, приведший их прямиком в одну из камер темницы Бореаса; три года назад создал его элементаль земли – единственный, кто сумел бежать из заточения у короля Хиберхейма, к вящему неудовольствию последнего.

В недрах темницы обнаружили герои очередной Звездный Камень, помещенный в пыточное устройство, а после зрели огромную ледяную глыбу, внутри которой угадывалась женская фигура – наверняка Икара!.. К героям присоединился Арху, признавшись, что все его заклинания оказались бессильны против чар, наложенный на магический лед. Однако маг предположил, что короли иных сезонов сумеют развеять волшбу своего пашего брата, посему охотники, поспешив вернуться к Стихийной Наковальне, обратились за помощью к Суа, и король Калдии не отказал своим спасителям.

Воплотившись в темнице Бореаса, Суа растопил колдовской лед, и Арху не преминул представить Икаре ее спасителей – Охотников за магами Истока. «Охотники? Что это за маскарад?» - нахмурилась Белая Ведьма. «Какой еще маскарад?» - озадачился Родерик. – «Мы – члены ордена Охотников за магами Истока». «Ну конечно!» - кивнула Икара, и сарказм в ее голосе был слишком очевиден. – «Я даже и помыслить не могла, что вы можете оказаться бессмертными сущностями, принявшими смертное обличье». Рассказывала Икара, что мы помыслить не могла, что Леандра свяжется с кем-то, подобным Бореасу, однако в последние годы она перестала узнавать свою сестру – скверна всецело поглотила ту.

«Ты обвиняешься в убийстве советника Джейка», - постановила Скарлет, и Икара побледнела, унесшись воспоминаниями в ту роковую ночь. – «Что произошло?» «Сама мысль о том, чтобы причинить кому-то вред, мне чужда, но в случай Джейка то было необходимо», - молвила Икара, опустив взгляд. – «Я так понимаю, вы уже поняли, что советник не был белым и пушистым. Но вернемся же к той ночи... Я спала, когда в видении предстали мне предающиеся страсти моя сестра Леандра и мой возлюбленный, Зандалор. Не знаю, как, но я поняла, где это происходит: на постоялом дворе «Королевский краб»!.. Я оделась, прибежала туда, заглянула в окно... Но Леандры в помещении уже не было, а советник Джейк стоял над телом чародея, сжимая в руках кинжал, и лицо его было искажено ненавистью. На моих глазах он вонзил кинжал в сердце Зандалору, а я не успела остановить его. В этот момент что-то во мне сломалось... Я видела перед собой не человека, а зверя, воплощенное зло. И я прикончила Джейка магией Истока... На полу лежал Зандалор, а в моих руках пребывала жизненная сила Джейка. Я поклялась никогда не взывать к Истоку, но сейчас не могла поступить иначе. И сделала немыслимое: с помощью жизненной силы Джейка я спасла Зандалора!.. Жизнь едва теплилась в нем, но угроза смерти миновала... Предательство, убийство, Исток... Будь вы иными Охотниками, то наверняка прикончили меня здесь и сейчас. Но, к счастью, вы не поступите так».

«Расскажи нам о Леандре», - потребовали Охотники, и молвила Икара: «Моя маленькая сестричка всегда была донельзя амбициозна, и не страшилась тьмы, сопровождавшей Исток. Ее договор с королем Бореасом о племении меня здесь подтверждает худшие мои опасения: она замышляет что-то донельзя глобальное, я и представить не могу себе, что именно».

Икара просила героев препроводить ее к Зиксзаксу, ибо безошибочно ощутила тот факт, что знакомы Охотники с сим бесом. «И вы, и он должны узнать о тьме, проникшей в Ривеллон, и, думаю, я знаю, откуда следует начать поиски», - говорила Белая Ведьма. Охотники переглянулись: да, они нашли убийцу советника, но все оказалось сложнее, чем могло бы показаться на первый взгляд. Но... можно ли считать убийцу убийцы невинной?..

Оставив философские размышления, герои наряду с Икарой и Арху переместились в Пространство-Убежище, где приветствовал их Зиксзакс, оказавшийся старым знакомым Икары. Последняя испытывала невероятное облегчение, ибо пребывала ныне среди союзников, и готова была поделиться с ними всем тем, что ведомо было ей самой.

«Давай начнем с самого начала», - предложили чародейке Охотники. – «Каким образом вовлечена сестра твоя в беды, происходящее в Ривеллоне?» «Думаю, все началось столетия назад», - отвечала Икара, - «когда члены вашего ордена начали расправляться с десятками так называемых «темных колдунов». Члены моей семьи – урожденные маги Истока; способность обращаться к Истоку у нас в крови, но родители наши стремились подавить в нас подобную способность. Но это не спасло их от Охотников за магами Истока... Понимаете, маги Истока – это не просто бездушные убийцы, как учат в ваших Академиях. Исток – это не кровь и безумие; он сродни удару молнии – всесокрушающий поток великой силы. А мы, маги Истока, подобны металлическим шпилям – Исток притягивается к нам и течет через нас. Но большинство не понимает того, что Истоком можно управлять. Алчущие могущества индивиды в прошлом воспользовались им во зло, и всем магам Истока пришлось платить за это страшную цену. Вот скажите мне, Охотники: изучая магические искусства, упоминали ли ваши великие наставники о том, что не все маги Истока были злы? Слышали ли вы хоть однажды, что некоторые из нас были добры и слабы, что мы могли быть просто лесными жителями, врачующими недужных каждую зиму? Нет... я также сомневаюсь, что упоминали они о том, что охота породит однажды истерзанную душу, достаточно могущественную, чтобы направить Ривеллон к гибели».

«То есть, ты хочешь сказать, что в злодеяниях Леандры повинны мы, Охотники?» - нахмурилась Скарлет. «Нет», - вздохнула Икара. – «Нет, это было бы слишком смелое утверждение, и сняло бы ответственность с меня самой. Я думаю, падение Леанды началось в результате действий членов вашего ордена, но искрой ко всему послужила я... Охотники пришли к нам однажды утром. Мама была в панике и велела мне спрятаться наряду с Леандрой в лесу. Дабы будучи юными, мы знали, что ей не следует перечить. Мы забрались на ближайшее дерево, и не успели отвернуться, как узрели – Охотники прикончили наших родителей безо всяких церемоний прямо на пороге дома. После чего, гордящиеся содеянным, они устремились прочь... Но с этого мгновения для нас двоих все изменилось. Мы дрожали от страха на ветвях дерева, и столь сильны оказались страх наш и отчаяние, но магические потоки, пребывающие внутри нас, начали переплетаться. Наши души оказались скованы воедино, и означало это, что если одной из нас суждено умереть, то погибнет и другая. Потому мы оставались рядом друг с другом... Способности Леандры были невероятны. Она безо всякого страха пользовалась энергиями Истока. Я обучала ее, направляла, но вскоре она превзошла меня.

Так, мы продолжали жить в чащобе, когда постречали чародея Зандалора. Для Леандры он был истинным источником знаний, и сестра моя стремилась поглотить их все. Днем он обучал ее чарам, а по ночам Леандра удалялась, чтобы попрактиковаться в изученном, в то время как мы с Зандалором занимались своими делами. Втроем мы неплохо уживались друг с другом, но разлад внес «основной истинкт». Как вы помните, наши с Леандрой души были скованы воедино, и мы могли заглядывать в душу друг к другу. Я знаю, что Леандра начала испытывать чувства к Зандалору, как и я сама, о чем, несомненно, ведала моя сестра. Но в любви он признался мне. Наши тихие вечера оставили отпечаток и в его сердце, и в моем. Сердце Леандры оказалось разбито, когда мы объявили о наших отношениях, и я ощутила ее душевную боль. Не сказав ни слова, она бежала прочь, и целых два года я не видела ее. Связь душ ослабела – как будто некая сущность, паразит, высасывала ежедневно наши душевные силы».

«Но как нам остановить Леандру?» - спрашивали Охотники, и отвечала Икара: «Леандра собирает армию, и, боюсь, чтобы добраться до нее, нам придется пройти через ее миньонов. Но сперва нам нужно выяснить ее планы. Сколько у нее так называемых «Безупречных», и какую цель преследует она, основав сей культ? Вам следует спуститься в рудники Люкуллы, где она копит силы... И, хоть связь наших душ и ослабла, я все же вижу время от времени видения деяний Леандры, ощущаю ее эмоции и победы. А одно видение... подобное кошмару... Леандра собирает некие компоненты и преобразует их в нечто... поистине зловещее... И чувствую, что она вот-вот достигнет чего-то... ужасающего. Вам необходимо спешить в рудник и понять, что там происходит!»

Икара была уверена в том, что, если одержать верх над злой силой, питающейся разумом и душой Леандры, она сумеет наладить отношения с сестрой, отвратить ее от избранного пути к разрушению. Охотники же обратились к Арху, напомнив тому, что прежде он утверждал, что мужчина, пребывавший в ночь убийства советника на постоялом дворе, ему неизвестен. «Ну да, я утаил эту деталь», - смущенно признался чародей. – «Зандалор известен как Хранитель Истока, и я не был уверен, как отреагируют Охотники на то, что я знаком со столь... знаменательным персонажем».

Простившись с союзниками, остающимися в Пространстве-Убежище, Охотники и спутники их переместились в Ривеллон, дабы продолжить свои изыскания...

У частокола, ограждавшего Серебряную Поляну, крутился знакомый белый кот. Арху поведал героям, что сие поселением рудокопов ныне стало оплотом веры, ибо когда селян начал косить необъяснимый недуг, вызванный обнаруженным в руднике минералом – тенебриумом, именно Безупречные пришли им на помощь, исцеляя страждущих Кровавыми Камнями, обращая их в свою веру. Здесь Пастыря почитают как героя, не ведая о том, что стоит за учениями ее. Рассказывал Арху, что аббат Лойк, за котором пристально следит он, пребывая в кошачьем облике, по ночам встречается с некими индивидами, закутанными в плащи, и даже с гоблинами! «Мангот, Хиберехейм... о странных вещах шепчет он», - говорил чародей. – «Да, вовлечен он в немалое число темных дел».

Обещав, что пребудут предельно осторожно, герои ступили в городскую церквушку, где, дождавшись окончания проповеди аббата Лойка - ставленника Леандры в Серебряной Поляне - о слове богини, дозволявшей использовать кровь низших созданий для обретения величия, обратились к тому с просьбой о присоединении к культу. «Дабы стать истинными, вы должны прочувствовать проклятье богини и ее щедрость», - отвечал Лойк. – «Покинув Серебряную Поляну, следуйте по западной тропе, как не увидите в скале огромный череп, а за ним – пещерный зев. Там ожидает вас истинное испытание».

Что ж, дабы уничтожить культ Безупречных, Охотники вознамерились присоединиться к нему, потому, смиренно кивнув, покинули церковь, надеясь осмотреться в Серебряной Поляне, а уж после выступить к помянутой Лойком пещере для прохождение испытания. Беседуя с местными рудокопами, узнали герои, что гоблины не подпускают их к рудникам, лишая единственной возможности заработать на хлеб. Все началось, когда Лоренс – представитель гильдии рудокопов – пригласил племя гоблинов для помощи в добыче тенебриума из рудника. Вождь племени, Дрексис, обещал, что гоблины покинут сии земли, как только работа будет завершена и получат они причитающееся вознаграждение, однако вместо этого захватили рудник и ныне расправляются с каждым, кто дерзнет приблизиться... А один из горожан, Брандон, просил героев навестить сокрытое в лесной чащобе логово короля троллей, чьи подданные собирают дань с путников на окрестных мостах, да принести оттуда драгоценный металл, обнаруженный около двух лет назад – тенебриум; взамен обещал Брандон поделиться с Охотниками сведениями о Лоренсе, которые те наверняка сочтут небезынтересными.

Покинув Серебряную Поляну, герои проследовали западным трактом на Высокие Равнины... где повстречали культиста, бежавшего прочь от сподвижников. Поведал тот героям о том, что прежде был простым рукодопом, однако, примкнув к культу Безупречных и возвысившись в нем, осознал, что немногочисленные маги Истока владычествуют над остающейся в неведении паствой, творя поистине отвратные деяения. И когда культист был допущен в святая святых Безупречных – селение Священный Камень, узрел он Просвещенных, творящих страшные заклятия, в основе которых – волшба Истока. О сем культист незамедлительно сообщил верховной жрице, леди Аттенбере, но она лишь рассмеялась ему в лицо... ибо сама принадлежала к магам Истока!.. Потому культист и бежал ныне, спасаясь от ужасов Пути Безупречных, и просил Охотникам явить истину о несомом лидерами культа зле посвященным... Услышав об Аттенбере, Бейрдотр воспряла духом: быть может, поиски ее увенчаются успехом, и в Священном Камне отыщет она Джарета...

В чащобе герои обнаружили лагерь орков, ведомых шаманкой Гаркульдой Несущей Ночь. Перебив орясин, среди пожитков их, обнаружили они свиток, подписанный Грутильдой, аватарой Матери Сущего, в котором та приказывала Гаркульде наряду с сородичами отыскать Кровавые Камни в лесу Люкулла, и не возвращаться без них.

Один из Кровавых Камней обнаружили герои внутри тотема в лагере гоблинов, разбитом в сердце чащобы, другой – в подземном убежище чародея Марадино, давно умершего, однако продолжающего защищать владения свои в образе бесплотного духа. Помимо артефакта, означилось в каверне разработанное Марадино заклинание, с помощью которого сумели герои проникнуть в логово короля троллей Гунгира, где, покончив как с ним самим, так и со стражами, обнаружили великое множество сокровищ, а также же тенебриум.

...На продуваемых сильнейшими ветрами Высоких Равнинах отыскали герои пещеру, вход в которую был исполнен в форме черепа, проследовали внутрь. Шагая по подземным кавернам, в Коридоре Проклятья ощутили они недомогание, и после слабели с каждым шагом, теряя жизненные силы – и виной тому были залежи тенебриума, заботливо оставленные Просвещенными в пещере сей... Но в одном из помещений узрели они Звездный Камень, и высвобожденные энергии того, устремившиеся к Пространству-Убежищу – исцелили героев, очистив их от «гнили», проникшей в тела.

У импровизированного алтаря в одном из залов пещеры новопосвященных дожидался Лойк; аббат возвестил, что надлежит им покончить с крысой, напитать кровью ее алтарь, дабы ощутить благословением богини, очищение от недуга! Подобное действо проделывал он десятки раз... но сейчас с изумлением воззрился на героев, ибо те, еще не обретя благословением крови, каким-то образом сумели очиститься от «гнили»!

Осознав, что Звездный Камень, с помощью которого обретали посвящение желавшие присоединиться к культу, ныне лишен всяческих энергий, и связав это с очищением подозрительных индивидов, Лойк призвал сподвижников, возвестив, что надлежит незамедлительно покончить с врагами богини, осквернителями святилища ее!

Покончив с аббатом и приспешниками его, герои обнаружили на теле Лойка ключ, отмыкавший люк в подвал под городской цервкушкой. В сем тайном прибежище аббата означилось – ни много, ни мало! – два Кровавых Камня, а также портал, ступив в который, Охотники и спутники их переместились на несколько миль к северу, в лесную чащобу, пребывало в которой множество Безупречных.

Однако прежде, чем продолжить изыскания, герои переместились в Пространство-Убежище, где Зиксзакс поведал им о том, что высвобожденные энергии Звездных Камней залатали очередную брешь в Гобелене Времени, явив знание о дальнейшей судьбе великих полководцев, чьи нынешние ипосаси ведомы миру как Родерик и Скарлет, Охотники за магами Истока. Возможно, предполодил бес, в теле каждого из Охотников находится по две души, одна из которых – самая обыкновенная смертная сущность, вторая же принадлежит полководцу, отразившему первую атаку Пустоты на Ривеллон. Это объяснило бы и связь Охотников с Пустотой, и присутствие их здесь, в Конце Времен... Конечно, остается тайной мгновенное высвобождение энергий Звездных Камней, стоит Охотникам означиться поблизости... но Зиксзакс был уверен, что вскоре найдут они объяснение и этому.

Кроме того, рассказывал бес, что в Плане-Убежище возник новый портал, ведущий, как оказалось, в Зал Тайн, пребывает в которой воплощенная сущность – Сказительница Тайн, ведомы которой все секреты Ривеллона, как то, к примеру, местонахождение позабытых сокровищ. У входа в Зал Тайн Охотникам вновь предстала Астарта, молвила с грустной улыбкой: «Стражи, милые Стражи! Видя ваши лица, я ощущаю, как рушатся барьеры времени! Сердце мое исполнено боли, когда думаю я о долге, который взяли вы на себя... Подобного не вправе были требовать от вас даже боги! Вы не хотели подобной судьбы, но все равно, приняли ее, несмотря на то, что многие рыдали, узнав о решении вашем. В истерзанном мире, где решимости практически не осталось, вы решили возродить жизнь и свободу, обратившись Стражами мироздания. Когда пребываю я в отчаянии, то вспоминаю о вашей жертве».

Среди книг и свитков в Зале Тайн обнаружили Охотники письмо леди Элены, королевы Лелиялинта, адресованное королю Ферола Генри. В нем венценосная особа отмечала, что поведение великих полководцев, склоняются пред которыми как смертные, так и бессмертные, в последнее время откровенно озадачивает. Одна из полководцев исчезла, второй же обратился в безжалостного тирана – фактически поправ те принципы и ценности, составляли кои прежде основу его правления. Королева в отчаянии задавалась вопросом: что же сподвигло их на подобное?..

Означилось в чем же чертоге и письмо Генри, адресованное одному из полководцев, ныне правящему Ривеллоном. Король напоминал, что Пустота все еще содержится в Ящике Богов – артефакте, вселяющем ужас в сердца мирян. Сами боги постановили, что надлежит явиться Стражам, кои обретут бессмертие и станут вечными защитниками мира. И Генри от лица правителей мирских предлагал доблестным полководцам принять сии роли, последовав воле богов.

Что до фрагмента истории, вплетенного ныне в Гобелен Времени, повествовал он о том, что и по завершении войны Дракон Пустоты оставался великой угрозой для мирозданий. Потому на Наковальне Творения был создан Ящик Богов, внутри которого оказалась пленена Пустота. Двое полководцев приняли решение отринуть жизнь, и, преобразившись в бессмертных созданий, выступить Стражами реликвии... Стражи и Ящик Богов пребывали в Первом Саду, обиталище Астарты – богини величайшего источника магии – Истока! На протяжении эонов Стражи – боле не смертные – охраняли Ящик Богов от возможных посягательств...

...Вернувшись в лес Люкулла, герои достигли рудников, обнаружив к изумлению своему, что руду здесь добывают скелеты... контролируемые магами-Безупречными... Однако на каменном полу пребывало немало мертвых тел культистов... Что же творится в подземных шахтах?!.

Соблюдая осторожность, Охотники исследовали коридоры и помещения рудников. Покончив с немногочисленными Безупречными, собравшимися вокруг костяного тотема, и разрушив оный, герои тем самым вернули души несчастным скелетам, обращенными некромантией в послушных безвольных рабов, добывающих тенебриум...

В глубинных коридорах рудника взору Охотников предстали ужасающие рыцари смерти... к счастью немногочисленные. Обнаружив разбитый в одном из помещений лагерь Безупречных, герои допросили тех с пристрастием, выяснив, что создают они – искусные мастеровые – доспехи из тенебриума, после чего Пастырь посредством Кровавого Камня приковавает к оным душу... знаменуя тем самым рождение рыцаря смерти! Подтвердили мастеровые, магией Леандры защищенные от несомой тенебриумом «гнили», что Пастырь действительно стремится создать армию совершенных воителей богини, истинное воплощение могущества Кровавого Камня! И если замысел ее претворится в жизнь, какая сила в Ривеллоне не сможет противостоять армии несокрушимых и безжалостных воителей, направляемых Пастырем...

В сердце рудника означились каменные врата позабытого древнего храма, внутри которого наблюдали герои множество доспехов из тенебриума, ибо именно здесь творила Леандра магией Кровавого Камня рыцарей смерти. Заметив ступивших в святилище Охотников, Пастырь криво усмехнулась, молвив: «Наши маленькие встречи входят уже в привычку. Связь между нами крепчает, чувствуете? Как будто находимся мы на противоположных концах истории, и пространство между нами стремительно исчезает». «Зачем ты создаешь рыцарей смерти?» - без обиняков вопросил Родерик, и Леандра скептически изогнула бровь: «Зачем? По той простой причине, по которой всякий хочет создать столь могущественного воина, что никто не сумеет одержать верх над ним. Близится война, Охотник. Последняя война. Мои приготовления почти завершены, и вскоре последует первый удар».

«Ты говоришь, что рыцари смерти неуязвимы, однако изначальные рыцари смерти были повержены наряду с Королем Истока, Браккусом», - заметила Скарлет, и Пастырь пренебрежительно отмахнулась: «Те рыцари смерти были лишь жалкими поделками; могущественны, да, но не обладающие и половиной той силы, которую я помещаю в своих воинов. Их называют столь отвратными терминами – «рыцари смерти», «страшные лорды», «кровавые дьяволы». Но, даруя им жизнь, я могу именовать их лишь «ангелами милосердия». Рыцари мои растут в числе и силе. Выкованные из тенебриума, рожденные Кровавым Камнем, они направят Ривеллон к предначертанной ему участи».

«Стало быть, ты творишь рыцарей смерти с помощью Кровавых Камней», - резюмировал Родерик, и Леандра утвердительно кивнула: «Именно, Охотник! В то время, как вы применяли энергии Звездных Камней, чтобы прыгать через порталы в своем Пространстве-Убежище, я с помощью Кровавых Камней создавала здесь, в Ривеллоне собственную реальность. Они мои дети, понимаешь ли. Рожденные не только из крови принесенных в жертву, но и из моей собственной крови. Посему рыцари смерти, наделенные ею, исполнят любой мой приказ. И все это – ради поистине великой цели! Ты только представь, Охотник: мир, в котором нет войн, смертей, горестей, страха и конфликтов. Мир, в котором все мы – люди и орки, бесы и гоблины, демоны и боги – едины, неотделимые ни телами, ни душами. И это случится, Охотник! Таков будет наш новый мир, новая реальность. Пустота стремилась пробиться в Ривеллон долгие эоны, дабы объединить всех нас в единую сущность, которая существовала прежде. Это – прекрасная цель, постине величайшая!»

Герои обнажили оружие, но на защиту Леандры встало трое рыцарей смерти... Столкнувшись с неуязвимыми противниками, герои обратились в бегство... и в одном из чертогов храма обнаружили зеркало Астарты – артефакт, магия которого перенесла их в сердце храма. Здесь бушевали потоки лавы, омывающие каменные парапеты и чертоги, наверняка защищенные некоей магией, не позволяющей твердыне низвергнутья в небытие.

В библиотеке святилища, куда перенесла их магия зеркала, обнаружили герои фолиант, повествующий о сем храме, сокрытом в подземных недрах под рудниками Люкуллы. «В первые дни творения возникли боги, а затем – семь рас», - значилось в книге. – «Эти два вида сознаний существовали в гармонии, однако друг с другом практически не общались. А затем явилась Астарта, мать Истока, и благодаря ее великому могуществу смертное начало соединилось с божественным. Ибо когда смертный закрывает глаза, он не только зрит тьму, ощущая тягу Пустоты, но также чувствует любовь богини и осознает, сколь чарующе прекрасно связано воедино все тварное... Могущество Астарты возрастало, ровно как и влияние ее на мир. Боле не тяготили смертных недуги и раны, ибо маги Истока врачевали страждущих. Маги Истока, которые обладали способностью обращаться к богине и направлять Исток, благославляли смертных своими дарами. Именно через эти святые души Астарта даровала смертным свое благословение, а в ответ те почитали ее... Этот храм, посвященный Астарте, служил домом великому множеству магов Истока, изучавшим дары богини, а затем выступающим в странствие, дабы распространять по миру ее благословение. Возложить взор на богиню – означает ощутить ее великую любовь, и здесь маги зрят ее – ту, которая одаривает их столь щедро могуществом Истока. Здесь шаманы – орки и гоблины – берутся за руки с чародеями из числа эльфов и людей, и склоняются пред богиней в благодарности за ее дары».

Из библиотеки посредством иного волшебного зеркала переместились герои в склеп, где погребены были маги Истока прошлого. Предстал Охотникам дух епископа Гривикса, служителя Астарты; он и помыслить не мог, что священный Исток может выступать силой хаоса и тьмы...

Наконец, герои были перемещены в чертог, занимаемый некогда верховным жрецом Астарты, ныне же, огражденный магическим куполом для защиты от лавовых рек, ярящихся в сих глубинах, стал он тайным прибежищем для Пастыря, где, скрываясь от мира, проводила она свои изыскания. Здесь обнаружили они немало писем, адресованных Леандре и проливающей свет на участие в происходящем иных индивидов, так или иначе связанных с основательницей культа Безупречных. Телирон писал о том, как отчаянно стремится поскорее возродить Короля Истока, а также упоминал об Эвелин, которую донельзя раздражает положение его ученицы, что доставляет городскому лекарю несравнимое ни с чем удовольствие. Сама же Эвелин в письме Пастырю выказывала недоумение, что на помощь в «Королевский краб» та призвала советника Джейка, а не ее; спрашивала послушница, чем заслужила она подобное недоверие со стороны наставницы... Означилось в чертоге и письмо от Икары; заклинала та младшую сестру принять ее извинения, вернуться домой, ведь дошли до нее слухи о страшном культе, о жертвоприношениях и о могущественном Пастыре... Белая Ведьма тогда и помыслить не могла, что Пастырем может оказаться ее собственная сестренка!.. Последнее из писем, прочитанных героями, было написано Зандалором, в котором признавался тот, что сердце его рвалось вслед за Леандрой, но разум приказал остаться с той, прожить с которой хотел он свою жизнь; маг Истока обещал, что, отвечая на приглашение Леандры, непременно явится в «Королевский краб» в означенный день и час... не сознавая, что угодит в сети, расставленные Пастырем.

Но самой замечательной находкой стал дневник Леандры, в котором та короткими фразами описывала свершения на пути к собственному триумфу. Так, Пастырь констатировала, что ей удалось заполучить рудники Люкуллы, где ныне налажена добыча тенебриума. Бес сумел разработать первый образец рыцаря смерти, однако оказался он опасен, ибо не испытывал верности в отношении своего создателя. Посему Леандра поняла, что наделять рыцарей смерти подобием души надлежит с помощью как энергии Кровавого Камня, так и собственной крови, что наверняка обеспечит лояльность могущественных конструктов. Однако, сознавая, что и этого может оказаться недостаточно, Леандра записала заклинание, которое – в сочетании с ее кровью! – лишит рыцарей смерти неуязвимости, сделав уничтожение их возможным. Что ж, сам текст заклинания герои обрели... но где возможно отыскать кровь Пастыря?..

Следующее зеркало Астарты перенесло Охотников на поверхность... а за спинами их обрушился рудник. Конечно, узнав о сем по возвращении героев в Серебряную Поляну, Лоренс пришел в неописуемую ярость; Брандон же, как и обещал, получив тебериум, поведал Охотникам о том, что Лоренс, отправляя рудокопов на добычу руды, прекрасно знал о вызываемой ею «гнили». Набольшему гильдии рудокопов не было дела до несчастных, интересовали его лишь собственные барыши, и доказательства тому были в письме от верховенства гильдии Лоренсу, которое Брандон не замедлил передать героям. Те предали огласке махинации Лоренса, и разъяренные горожане прикончили представителя гильдии.

...Переместившись в Пространство-Убежище, Охотники поведали о произошедшем в рудниках и древнем храме Астарты Икаре, о рыцарях смерти и заклинании, лишающем тех неуязвимости. Внимательно выслушав рассказ, молвила чародейка: «Теперь вам следует проникнуть во внутреннее святилище одного из храмов Безупречных здесь, в лесу Люкулла. Именно там найдете вы тайную библиотеку... Должна отметить, что Безупречные не являются творением Леандры, хоть с ее стороны весьма умно назваться Пастырем богини. Они – древний религиозный культ, включающий в себя множество магов Истока, и до смерти Браккуса Рекса и осквернения Истока число их было сотни тысяч. Маленький культ Леандры принял стяг Безупречных и обратил их древние храмы в свои оплоты. Тот храм, проникнуть в который необходимо вам, сокрыт особо тщательно. Вы поймете, что находитесь именно там, где должно, когда повстречаете жреца по имени Мангот. Он охраняет кровь, и именно с ним вам надлежит покончить».

...Выдавая себя за культистов, искренне приверженных делу Пастыря, богини, и Единому Пути, Охотники и спутники их вернулись в северные пределы леса Люкулла, проследовав в селение Священный Камень. Не привлекая внимания, исследовали они сие селение, заглянули в академию – так именовалась лачуга, в которой наставник передавал молодым послушникам сакральные знания о священной их цели. Бейрдотр воодушевалась, полагая, что вскоре они непременно обнаружат Джарета, похищенного злокозненной Аттенберой!

Изображая неведение, герои обратились к наставнику со смиренной просьбой просветить их в стремлениях Безупречных, и тот с готовностью поведал о том, что Просвещенным волею богини дозволено забирать жизненные энергии у низших, ибо Пастырь – связующее звено между смертными и всемогущей богиней – явила им чудо преображения Звездного Камня в Кровавый Камень, с помощью которого возможно творить целительную волшбу. Говорил наставник о том, что снизошла Пастырь к ним после обнаружения рудокопами Серебряной Поляны тенебриума – руды, вызывающей «гниль», проклятие богини! «Страшный недуг, величайшее благословение!» - восклицал настаник. – «Пастырь обратилась к снедаемым «гнилью» рудокопам и предложила им избавление – показала, что принесение в жертву Неверных во имя величайшего блага избавит их от сей болезни».

В лавке магической утвари столкнулись герой с Аттенберой, которую не замедлили прикончить. После чего устремились вверх по течению горного ручья, протекающего за селением, воды в котором были окрашены алым, и вскоре достигли пещерки. У входа в оную было свалено великое множество мертвых тел – несчастных, ставших жертвами Безупречных. Из пещеры выступил мужчина, в котором изумленная Бейрдотр узнала Джарета, своего исчезнувшего наставника!

Бейрдотр молила Джарета вернуться обратно в девственные чащобы, но тот отрицательно покачал головой, молвив: «Нет, я никуда не пойду. Родного Леса больше нет – но ты ведь и сама прекрасно знаешь об этом? «Гниль» наверняка уже заразила каждое живое существо в радиусе пяти миль от нашей хижины. Удивительно, что ты уцелела. Сейчас я среди своих. Безупречных. Что, по-твоему, я изучал все эти годы, девочка?» «То есть, это ты заразил «гнилью» обитателей Родного Леса?» - догадался Родерик, и Джарет, вздохнув, произнес: «Честно говоря, не намеренно. Я проводил опыты с тебериумом, пытаясь создать на его основе жидкую субстанцию, но вместо этого получил газообразную, которая смешалась с воздухом. Сам-то я заблаговременно защитил себя от подобного воздействия, но твари лесные оказались не столь удачливы. И весьма интересно, что «гниль» не затронула тебя, Бейрдотр. Никогда прежде не слышал об иммунитете к ней...»

Изумленной до глубины души Бейрдотр пояснили охотники, что столь обожаемый ею Джарет – не более, чем гнусный культист, ничем не лучше своих же собратьев. Объясняя, что Единый Путь состоит в том, что одни должны пожертвовать жизнями для того, чтобы жили другие, Джарет предлагал Бейрдотр присоединиться к нему... на что девушка ответила категорическим отказом, после чего сразила бывшего наставника...

Покинув Священный Камень, герои устремились к виднеющимся в северных пределах леса Люкулла руинам древнего храма, ныне занятого Безупречными. Некогда то была одна из величайших библиотек Ривеллона; даже король Браккус частенько посещал ее, изучая древнюю магию гоблинов. Именно здесь жрец Мангот и сподвижники его вершили волю богини – в их понимании, принося в жертву несчастных мирян и питая кровью их Звездные Камни. Заметив ступивших в святилище Охотников за магами Истока, Мангот бежал в подземелье храма, однако укрыться ему не удалось – герои настигли ставленника Пастыря и покончили как с ним, так и с призванными нечестивцем демонами Преисподней – Тураз’Амом, Залемк’Атом и Зурамом З’акатом.

В чертогах Мангота обнаружили Охотники Звездный Камень, а после спустились в тайное обиталище самой Леандры! Здесь означились карта пути к Призрачному Лесу, флакон с кровью Пастыря, а также инструкции, которые Манготу надлежит сообщить Безупречным в случае ее безвременной гибели: «Если я буду мертва, рыцарей смерти надлежит уничтожить. Перед нами стоит вполне определенная цель, а не бессмысленные разрушения и тирания. Мы стремимся к истинному миру и покою, но я создала рыцарей смерти, дабы удостовериться в подобном исходе, а не ради притеснения беспомощных. Каждый рыцарь смерти наделен каплей моей крови, и та делает их уязвимыми... В мое отсутствие культ Безупречных должен быть распущен. Ибо богиня не станет прислушиваться к вам». Что ж, ирония в том, что кровь Леандры обратится против ее же творений, благо свиток с заклинанием, лишающем рыцарей смерти неуязвимости, уже находился во владении Охотников.

Помимо прочего, в покоях Леандры заметили герои книжицу в кожаном переплете – записи Пастыря. «...Стражи бежали, но богиня Истока не сдалась», - значилось в ней. – «Он отшвырнула Дракона прочь от Первого Сада, в темное измерение за пределами времени и пространства, где сразится с ним за судьбу столь любимого ею тварного. Яростно сражается Астарта, и вечно продолжит противостоять она Дракону Пустоты...» Отметили герои, что слова «Астарта», «измерение» и «Дракон Пустоты» нарочито подчеркнуты, после чего продолжили чтение, понимая, что держат в руках ничто иное, как дневник Леандры. «...Стражи исчезло, а создание – обманщик – было выброшено из Первого Сада за грехи его. Оно предало Астарту и помогло высвободить Пустоту, и проклятье ее пребудет с ним вечно».

А на следующей странице рукою Пастыря оказались начертаны тезисты – шаги на пути к цели, кою поставила она перед собой: «Рыцари смерти – несокрушимая армия!.. Призвать богиню – пленить ее, устроить засаду превосходящими силами... Храм Истока – необходим Зандалор, но где же он скрывается?.. Убить богиню – освободить Дракона – высвободить Пустоту... Пустота... Тьма...» Планы Пастыря не предполагали для Ривеллона сколь-либо благополучного исхода; очевидно, что надеется та призвать богиню и Дракона, покончить с Астартой и позволить Пустоте поглотить Ривеллон.

...Вновь посетив Пространство-Убежище, Охотники поведали о деяниях своих Икаре. Ныне обладали они возможностью противостоять рыцарям смерти, стало быть – надлежало как можно скорее разыскать Зандалора, ибо, согласно дневнику Леандры, чародей должен был сыграть не последнюю роль в ее замыслах. «Давным-давно, когда Исток был исторгнут, великие смертные поклялись защитить его тайны», - рассказывала героям Белая Ведьма. – «Они называли себя «Хранителями Истока». Наш чародей – последний из живущих ныне Хранителей. Той ночью на постоялом дворе «Королевский краб» Леандра пыталась выведать нечто, известное лишь ему. Найдите его, и вы поймете, где следует искать ее. Проживает Зандалор в деревушке Край Охотника в востоку от Люкуллы. Когда мы виделись в последний раз, он был в панике от осознания предательства Леандры; возможно, он бежал из селения». Икара передала Охотникам кольцо; увидев его, Зандалор поймет, что индивидам сим можно доверять.

...Вернувшись в Ривеллон, герои устремились к восточным пределам Люкуллы, распростерся за которыми кажущийся бескрайним Призрачный Лес. Но не успели они ступить в оный, как на пути их возник Зиксзакс, встревоженный донельзя. Будучи в панике, бес пытался пояснить Охотникам, что в северных пределах Люкуллы образовался рифт хаоса, искажающий время и пространство; демоны Пустоты проникают в Ривеллон, а шторма хаоса терзают Пространство-Убежище. Уничтожить тварей Пустоты возможно лишь оружием, выкованным из тенебриума, но необходимо спешить: рифт с помощью энергий гигантского Кровавого Камня сотворили Безупречные – именно культисты призывают демонов в мир!

Незамедлительно герои вернулись в Священный Камень, где раздобыли оружие из тенебриума, после чего устремились на лавовые равнины. Покончив с пребывавшими там, среди руин древних святилищ Безупречными, сокрушили они Кровавый Камень, закрыв тем самым рифт и прекратив вторжение демонов Пустоты как в Ривеллон, так и в Пространство-Убежище.

После чего продолжили путь к Призрачному Лесу, надеясь достичь Края Охотника и начать поиски Зандалора. Мадора рассказывала, что приближаются они к селению Край Охотника – городку, куда она была направлена орденом. «Я хочу рассказать вам все, что произошло», - говорила ушедшая на покой Охотница. – «Когда орки вторглись в деревню, всех жителей согнали на площадь. Вперед выступила орочья королева, откровенно наслаждающаяся хаосом, ею несомым. Она прокричала: знаем ли мы, зачем они явились? После чего медленно приблизилась ко мне, и, пристально глядя в глаза, сжала рукой мое горло. Другой же рукой достала из моего кармана самоцвет, который я забрала с тел орков, убитых мною накануне. Сказала, что я – воровка. Что я украла нечто весьма важное для нее и заслуживаю наказания».

«Стало быть, ей нужен был Кровавый Камень», - процедила Скарлет, и Мадора, утвердительно кивнув, продолжала: «Да... Она подозвала одного из воинов – здоровенного орка, облаченного в черные сверкающие доспехи. Поместила камень в отверстие в его броне, и на моих глазах орк преобразился в некое поистине демоническое создание! Она заставила меня смотреть, как тварь с величайшим наслаждением расправляется с селянами. Я была беспомощна, не могла спасти их... только смотреть». Да, Мадоре удалось бежать и сейчас возвращалась она наряду с собратьями по ордену... и оркам придется заплатить за содеянное!..

Вновь выдавая себя за культистов, герои ступили в Край Охотника – деревушку, находившуюся ныне во владении как орков под началом Грутильды, так и горцев из Танорота, нанятых Безупречными и ведомых вождем Ярлом Вудаксоном. Между сими двумя фракциями ощущалось откровенное неприятие, но до открытых конфликтов пока не доходило. Что до горожан, то судьба их поистине незавидна: те, чья кровь не пошла на создание Кровавых Камней, были обращены в нежить и отправлены на запад, в рудники Люкуллы...

Мадора предложила спутникам разжечь ненависть горцев и орков друг к другу; ведь если те сойдутся в противостоянии, героям сие сыграет лишь на руку... И, похоже, конфликт уже начался, ибо на площади узрели Охотники пререкающихся Ярла и Грутильду. Вождь горцев обвинял орков в краже Кровавых Камней, кои наемники должны были передать Безупречным, Грутильда же обвинения отрицала, утверждала, что наверняка в злодеянии повинны сами горцы, и никто иной.

Представившись прибывшими из Серебряной Поляны Безупречными, герои, дождавшись, когда Грутильда удалится восвояси, предложили Ярлу свою помощь в обнаружении украденных Кровавых Камней. Ярл рассказывал, что народ его признал могущество Безупречных и примкнув к ним, после чего Пастырь препоручила их заботам Звездные Камни, которые должны были быть обращены в Кровавые и отправлены в рудник Люкуллы. Помимо прочего, Леандра приказала горцам изыскать способ проникнуть в дом чародея на окраине селения – ей жизненно необходимо нечто, находящееся в сем здании.

Ярл говорил о том, что Грутильда – вне всяких сомнений – знает, что Пастырь использует ее и альянс с Безупречными не продлится долго, потому готовит собственный гамбит... и исчезнувшие Кровавые Камни – наверняка часть ее замыслов. Охотники заверили Ярла, что непременно узнают истину; вождь надеялся, что, доказав вину орков в содеянном, он прикажет горцам расправиться с Грутильдой и ее миьнонами, не опасаясь гнева Пастыря.

В таверне, занятой орками, узрели герои огромную орясину - Норока, в которой Мадора узнала убийцу селян. Но осознали Охотники, что то – всего лишь орчонок, обращенный Грутильдой с помощью магии Кровавых Камней в жестокое и бездумное орудие убийства. Орочья королева убеждала его, что все злодеяния и смерти – не более, чем игра... Мадора была изумлена до глубины души, но, несмотря ни на что, оставалась верна своей цели: орк должен умереть – ведь иначе в будущем от руки его падет еще немало смертных... С тяжелым сердцем Охотники сразили несчастного Норока...

У городских врат заметили герои кровавые следы, уводившие на восток, в дикоземье. Быть может, оставил их похититель Кровавых Камней?.. Проследовав по следам, достигли Охотники древней Гробницы Рыцаря, у врат которого означилась троица орков, заявивших, что оставаться здесь им велел однорогий Гораг, один из ближайших сподвижников Грутильды. Выдавая себя за Безупречных из Серебряной Поляны, должных осмотреть владения культа, герои ступили в гробницу, где обнаружили мертвое тело горца, Гаррика, а подле – отломанный рог. Кусочки головоломки складывались в цельную картину: наверняка за похищением артефактов стоит Гораг, выманивший хранителя Кровавых Камней за город и расправившийся с ним.

Охотники собрались было покинуть гробницу, когда заметили соткавшиеся из воздуха две человеческие фигуры. Те – воители, облаченные в сияющие доспехи, - высокомерно обратились к героям, потребовав ответа: где скрываются красные бесы?.. «Мы – Стражи, служащие демонам из мира Немезис», - говорила одна из Стражей, Мориендор. – «Наша задача – вернуть беглых ренегатов на родину. Эоны назад красные бесы были свободным народом. Умным, но ослепленным неуемной тягой к знаниям. О более легкой добыче наши хозяева-демоны и мечтать не могли. Потому бесам было предложение знание в обмен на служение. Демоны откроют им бесконечное знание вселенной , бесы же станут работать на них, не щадя себя. На предложение бесы согласились сразу же, и каждый из них вписал имя свое в Кодекс. Да, они обрели знание, но заплатили высокую цену за это: применять узнанное они могли лишь в служении демонам Немезиса».

Стражи рассказывали, что именно им демоны приказали присматривать за рабами-бесами; приказ, ослушаться которого невозможно. «Минули столетия, и бесы придумали хитрый план», - продолжала Мориендор. – «Они выкрадут Кодекс и навсегда покинут Немезис. Но чтобы заполучить Кодекс, им необходимо было пройти через наши ряды. Бесы были безжалостны, избили и разорвали на части множество Стражей, и все-таки сумели заполучить Кодекс и бежать...» «Демоны не проявили милосердия к нам», - произнес второй из Стражей, Миртос. – «Половина Стражей была брошена в темницы Немезиса, где познают они вечные муки. Второй же половине было велено отыскать бесов, и в этом случае все будет забыто. Те, кто брошен в темницу, получат свободу. В противном же случае к ним присоединимся и мы».

Обещав, что всенепременно известят Стражей, если на пути им встретятся красные бесы, Охотники покинули Гробницу Рыцаря, и, вернувшись в городок, без утайки поведали о коварстве орков Ярлу. Подозрения того подтвердились, и, призвав горцев, вождь повел их за собой к занимаемой орками таверне, потребовал у Грутильды объяснений содеянного. Орочья королева отпираться не стала, пренебрежительно хмыкнула: «Ты ведь не думал, что я, Мать Сущего, склонюсь перед какой-то ведьмой, именующей себя ‘Пастырем богини’? Она была полезна исключительно из-за своих штучек с Кровавыми Камнями и тенебриумом. Потому было разумно воплощать в жизнь свои замыслы параллельно с ее Безупречными, а не противостоять им, но сейчас с этим покончено. Хочешь увидеть, что стало с твоими драгоценными Кровавыми Камнями, Ярл?»

Орки, сопровождавшие Грутильду, обратились в чудовищных тварей, ибо энергии Кровавых Камней даровали им немыслимое прежде могущество, атаковали горцев. В последовавшем сражении все без исключения были перебиты воинами гор и принявшими их сторону героями, после чего чада Танорота покинули Край Охотника, дабы вернуться в родные пределы и бесчинствовать, разоряя веси и наполняя утратившие силы Кровавые Камни жизненными энергиями вновь убиенных.

И когда горцы покинули Край Охотника, из тайного подпола на окраине городка показалась семья, прислуживавшая прежде Зандалору. Охотникам поведали сии миряне, что дом чародея, возведенный на окраине селения, защищен множеством магических ловушек, и переместиться внутрь возможно лишь с помощью магического зеркала, пребывающего здесь же, в тайном убежище, созданном Зандалором для своих слуг. Что же до самого мага, то ведали миряне лишь о том, что отправился он в древний Храм Истока, находящийся в Призрачном Лесу. Гиблой чащобы сей горожане страшились, ибо ядовитые болота да жуткие твари – порождения скверны Истока пребывали в сем лесу, и после гибели Браккуса Рекса, к счастью, там и оставались. Кроме того, слуги обязаны были передать послание Зандалора Белой Ведьме, сподвижниками которой выступали Охотники: Икаре надлежит спешить в Храм Истока, а чтобы защититься от ядовитых испарений на границе леса, следует ей забрать из жилища мага волшебный амулет. А, оказавшись в чащобе, необходимо разыскать Духа Леса, Шеару, во владении которой находится магическая руна, позволяющая проследовать в древний храм.

Похоже, Зандалор знал, что Леандра рано или поздно появится в храме и надеялся защитить святилище от Пастыря... Проследовав через волшебное зеркало и переместившись в дом Зандалора, герои сумели отключить магические ловушки и отыскать амулет. Тот действительно оградил их от воздействия ядовитых испарений на границе Призрачного Леса, позволив ступить в эту поистине ужасающую чащобу!

Здесь окликнул героев знакомый белый кот, молвив: «Мне нужно рассказать вам кое-что обо мне... и Кассандре. Во-первых, я не человек. Родился я котом... Но все началось с Кассандры. Она была пленницей в замке своего брата, Браккуса, заперта в башне как принцесса из сказок. И однажды я, молодой котенок, забрался на дерево, росшее у ее окна. Она хорошо со мной обращалась: кормила, гладила... Но, будучи одинокой, нуждалась в друге, посему магией Истока даровала мне человеческое сознание и способность говорить. Мы болтали целыми днями, но и этого ей было мало. Однажды утром я проснулся и с ужасом осознал, что пребываю в обличье человека! «Не тревожься», - успокаивала она меня, - «ты все еще можешь принимать истинный облик. Но здесь, со мной, ты должен быть человеком». Признаюсь, вскоре я познал все прелести и преимущества своего нового облика. Я действительно любил ее... но затем брат обратил ее в отвратного лича... В ужасе я бежал из башни, но был схвачен стражами Браккуса. Они привели меня к безумному королю. Узнав, что сестра любила кого-то еще, помимо его самого, он выместил весь свой гнев на мне, и на долгие годы жизнь моя обратилась в средоточие страданий и боли. Но я продолжал любить Кассандру, ибо в воспоминаниях моих она оставалась столь прекрасна, как и прежде. И когда замок атаковали Охотники за магами Истока, дело было не совсем так, как я рассказал вам прежде. Зная, что Кассандра будет казнена на месте, я разыскал ее и помог бежать... Да, я помог личу, бывшему магом Истока, бежать! И сейчас рассказываю это потому, что Кассандра – тот самый призрак, который дал название этому лесу!» Предупредил Арху героям, что Кассандра ведает обо всем, происходящем в пределах ее владений; не ведая, что ныне творится в разуме ее, маг мог лишь надеяться, что в душе лича еще остается искра человечности.

Обещав Арху, что будут предельно осторожны, герои углубились в лес, продолжив исследование сих пределов. Множество тварей, искаженных скверной Истока, бродили в чаще лесной, а окаменевшие миряне, захваченные деревьями и обращенные в подобия сучьев, вещали о Кассандре, испившей души их без остатка; ныне выступают они дозорными остающейся в Храме Мертвых Королевы-Лича, надзирая за всем, творящимся в лесу.

Обратился к охотникам стихийный дух земли, Гриль, поведав, что его наставница, Дух Леса, умирает, ибо захлестывает ее тьма, боль и ужас, буквально пропитавшие Призрачный Лес. Прежде властвовали здесь маги Истока, затем явилась Королева-Лич... и, наконец, демон Балберит. Последний захватил Шеару и Гриля, и создания лесные были оставлены без защиты. Гриль сумел бежать, однако Дух Леса остается пленницей демона, коий надеется сломить волю ее и поглотить душу. Стихийный дух земли указал Охотникам, где находится логово Балберита, предупредив, что на пути повстречают они немало исполненных скверны, обезумевших созданий.

...Но прежде, чем бросить вызов демону, переместились герои в Пространство-Убежище, дабы завершить исследование оного. Энергии Звездных и Кровавых Камней, высвобожденные ими прежде и устремившиеся к Концу Времен, восстанавливали оставшиеся порталы ирреальной твердыни, а также обращались в нити на Гобелене Времени, являя утраченные страницы истории.

Находили Охотники записи и письма, указывающие на то, что происходило с ипостасями их по завершении войны. Так, одна из полководцев отреклась от власти, укрывшись в дикоземье, избрав для себя одиночество; соратник же ее остался единственным правителем, наслаждался обретенной властью и могуществом. Намеревался он жениться – неважно, на ком; ныне интересовали его лишь новые земли да богатства – упрочение собственной империи. Полководец надеялся, что сложат о величии его легенды... Как следовало из писем, двое, однако, скорбели об утрате некой женщины, соглашаясь, что та стала бы куда лучшей правительницей Ривеллона, нежели они... В следующем письме, написанном правителем отшельнице, сокрушался он, сколь мало значит для него обретенное могущество; все чаще вспоминал он о «ней», - той, которую подвели они, не смогли защитить... И пока правитель цеплялся за обретенную власть, вторая из полководцев наслаждалась иллюзией свободы вдали от мира... сознавая, что оная – лишь призрачна, ибо сковывают их воспоминания о «ней». Возможно, стоит принять предложение, обратиться в Стражей и познать искупление...

Но в следующем письме правитель обращался к отшельнице, утверждая, что нареченная его – дочь Алессы. Стало быть, от прошлого бежать действительно невозможно... Сперва пытался он найти смерть в битве, затем всецело погрузиться в государственные заботы, но вынужден был все же признать истину – когда трое полководцев противостояли Дракону Пустоты, двое из них дрогнули, отступили, презрев долг, когда судьба миров весела на волоске. И тогда третья из полководцев, Алесса, сотворила великое заклинание, очистившее разумы товарищей от страха, предавшим им доблести... Но подобный двеомер ослабил волшебницу, и Дракон Пустоты сразил ее... Двое одержали верх над воплощением Пустоты, но чувство вины за то, что дрогнули в решающий момент, продолжало снедать их. Посему правитель принял окончательное решение: он станет Стражем, лишь так сумеет позабыть обо всем. И надеялся, что отшельница считает так же...

В чертогах, являющихся подобиями стихийных платов бытия, пребывали в коих элементали, представал Охотникам демон Триф; обращаясь к элементалям, говорил он, что презрели Стражи свой долг и недостойны служения, однако духи возражали, утверждая, что вспомнят двое о прошлом и непременно низвергнут Пустоту вновь, как сделали прежде. «Мы, порождения Пустоты, донельзя признательны вам!» - рычал Триф, сверля Охотников пристальным взглядом. – «Но почему же вы противостоите нам сейчас? Посему отрицаете обещания забвения? Прежде вы исполнили свой долг так, как должно! Не следует мешать тому, чему не миновать!» Демон исчез, Родерик и Скарлет переглянулись: что подразумевал он, говоря о «долге»?..

Астарта В одном из помещения Пространства-Убежища прятались красные импы, покинувшие Немезис и неведомо как оказавшиеся здесь. Рассказывали они, что бежали от рабства из мира, правят коим с незапамятных времен демоны. История повторяла рассказанную героям Стражами прежде. Признались бесы, что за время перемещения их между различными мирами и пространствами Кодекс затерялся, и могут они лишь уповать на то, что демоны не найдут магический фолиант прежде, чем это сделают они сами, ибо ознаменует сие гибель бесов... Конечно, выдавать Стражам несчастных Охотники не собирались...

В следующем чертоге, рекомом Залом Тьмы, означился демон Молох, предлагавший «павшим звездам, позабытым ангелам» усилить навыки их, необходимые для выживания, ценой утраты иных. В оружейной, на обнаруженной Наковальне Творения могли они изготавливать зачарованное оружие и доспехи. А в Торговом Эмпориуме повстречали Охотники купца по имени Браян, родом из славного города Алерота, которого Зиксзакс обучил творению рифтов, и с тех пор Браян странствовал по различным эпохам и пространствам.

Представала героям и Астарта, богиня Истока. Выказывая восхищение тем, сколь стремительно растут их силы, Астарта, тем не менее, сомневалась, станут ли Охотники подобны тем великим воинам, коими являлись когда-то. «Все-таки вы подобные детям», - с грустью молвила она. – «Как и все мы в глазах богов. Они поставили перед вами невыполнимую задачу, и когда не преуспели вы в ее исполнении, вас же и обвинили! Как глупы могут быть небожители, лишенные сострадания...» Обращаясь к Охотникам, умоляла богиня их не прислушиваться к речам Подстрекателя (как называла она Трифа), жаждущего обрести свободу в Пустоте, прячущего за угрозами собственные слабость и страх. «Вы вновь обрели силы, Стражи!» - говорила Астарта. – «Возможно, сейчас вы могущественнее, нежели прежде. Придите же ко мне в сердце вихря и сразим Пустоту!»

В часовне Пространства-Убежища, у Алтаря Приношений предстал Охотникам дух Алессы – полководца, сражавшегося с Драконом Пустоты наряду с Родериком и Скарлет. Алесса подтвердила, что в час последнего противостояния заклинаниями вернула двоим сподвижникам трезвость рассудка и силы продолжать бой. И сейчас, столетия спустя двое просили прощение за малодушие свое, но призрак Алессы напомнил, что полководцы исполнили долг сполна, обратившись в Стражей, защитников Ящика Богов. Но сейчас, когда боги дрожат от страха где-то в далеком уголке вселенной, Охотники вот-вот примут решающий бой... и познают или окончательную победу, или окончательное поражение. «Пустота – это разрушение», - изрекла Алесса. – «Вы же – творение, величайшая сила, должная одержать верх».

Наконец, Охотники приблизились к Гобелену Времени, не осталось на котором боле ни единой прорехи. Зрели они образы произошедшего после становления своего Стражами сущности Пустоты, заключенной в Ящике Богов. На протяжении долгих эонов надзирали они за реликвией... но заинтересовалось ею пернатое существо по имени Триф, любимец Астарты. «Я знаю, как уничтожить то, что сокрыто внутри», - нашептывало оно богине. – «Таким образом мы сможем освободить Стражей от вечного бдения. Открой же крышку, Астарта, и мы вдвоем посмотрем, что находится в Ящике Богов». Астарта испытывала жалость по отношению к Стражам, лишившихся всего, что составляло их смертные сущности, потому поверила словам Трифа. Обратившись к Стражам, обещала она им скорое избавление, и впервые за эоны те испытали любопытство – человеческое качество, утратили которое, казалось, давным-давно. Медленно, взглянули они друг на друга, лишь на мгновение отвлекшись от бдения... А Трифу только это и нужно было...

Подоспевший Зикзакс заверил Охотников, что демон, находящийся ныне здесь, в Обиталище Стражей – то самое существо, приверженное Пустоте, которое обманом заставило Астарту открыть Ящик Богов. Опасен ли он ныне?.. Бес был уверен, что и Триф, и Астарта – всего лишь воплощения, аватары истинных сущностей, которые пребывают не здесь, но где-то за пределами Пространства-Убежища. Настаивал Зикзакс, что к демону не следует относиться пренебрежительно, ведь тот – истинный мастер коварных замыслов, предвечное создание, существовавшее в Пустоте еще до появления богов и сотворения мироздания. Быть может, именно он стоит за происходящим ныне в Ривеллоне?.. Ведь очевидно, что для Трифа сущее столь же противно и отвратно, как для обитателей множества миров – суть Пустоты.

И действительно: продолжая являться героям, воплощение Трифа заверяло, что пристально наблюдает за ними, дожидаясь, когда те обретут достаточное могущество, чтобы сполна осознать собственное поражение. И именно тогда он нанесет удар... Похоже, Охотникам удается выводить демона из себя... «Стражи, что вы творите?» - продолжал рычать демон. – «Какую пользу принесут ваши действия? Я пытался предупредить вас, указать на великую истину – Дракона Пустоты и сказать: сдайтесь, ибо вы потерпели поражение прежде и потерпите поражение снова. Почему же вам столь сложно принять неизбежное? Все должно рано или поздно заканчиваться, даже само время. Потому примите объятия забвения, в котором – равенство и гармония отсутствия всякого тварного. За пределами конца времен – истинное благословение, примите же его».

Герои вновь сосредоточились на Гобелене Времени, наблюдая, как Астарта, воспользовавшись секундным замешательством Стражей, сняла крышку с Ящика Богов. Увиденное ужаснуло ее, ибо из реликвии вырвался Дракон Пустоты, чье единственное предназначение – уничтожение мироздания. Захваченные врасплох, Стражи бежали, однако Астарта противостояла дракону, и исторгла как его, так и себя в отдаленные пределы Пустоты. Там продолжала она сражаться с драконом на протяжении вечности... За обман Триф был изгнан из Первого Сада, и, пав в Ривеллон, обратился в демоническое создание, недостойное царствия богов... И с того судьбоносного дня Исток был осквернен сущностью Пустоты... Те, кто пытался воззвать к магии его, частенько лишались рассудка.

И вновь – воплощение сущности Астарты. Признавалась богиня Истока, что в противостоянии их победа Дракона Пустоты неотвратима, и вскоре врата времени окажутся сорваны с петель, тьма сокроет небеса, а звезды погаснут. «Вы должны отыскать меня!» - в отчаянии восклицала Астарта. – «Звездные Камни укажут путь! Торопитесь же!»

Наконец, последняя нить в Гобелене Времени, последнее видение... Стражи не смогли исполнить возложенный на них долг; Исток был осквернен, Пустота обрела свободу, и лишь Астарта защищала ныне Ривеллон от гибели. Поглощаемые осознанием вины, Стражи вознамерились исправить ситуацию, изменив саму реальность. Посему вырвали свои нити из Гобелена Времени, став таким образом неведомыми для истории и для самих себя. Нити сии устремились к Ривеллону, подобно метеорам... и обратились в кристаллы, назвали кои миряне «Звездными Камнями».

...У восточных пределов топей Призрачного Леса обнаружили герои утлую лачугу, в подвале которой томилась в магической клети Дух Леса, Шеара, и пребывал подле пленницы демон Балберит, принявший человеческое обличье. Выслушав Охотников, он лишь усмехнулся, заявив, что женщина в алых одеяниях предложила ему внушительную награду за помощь в открытии врат Храма Истока с помощью рунного камня, коим владеет Дух Леса. Однако Балберит готов был предложить сделку и героям: он передаст им рунный камень, если те покончат с его противником, демоном Раалзеном Акс’аротом, ищущего души в северных пределах Призрачного Леса.

Охотники и спутники их, однако, на сделку с демоном не пошли, и, покончив с Балберитом, обрели руннй камень, а также освободили из заточения Духа Леса. «Стражи!» - поразилась та. – «Вы вернулись!.. Я – Шеара, древняя, Дух Леса и хранительница магических знаний. С момента осквернения Истока миссия моя заключалась в заботе о существах, коих затронула тьма Истока, исцелении их и облегчении страданий. Когда власть свою на сей лес распространила Королева-Лич Кассандра, я испытывала к ней жалость. Долго искала я способ возродить ее, избавить от столь страшного существования, ровно как и спасти от нее лес. И теперь, с гибелью Балберита, я могу вернуться к исцелению нуждающихся». Рассказывала Шеара, что пленил ее Балберит, ибо претит демону все то, что принадлежит к естественному циклу бытия, что радуется жизни и стремится поддерживать иных созданий мирских; но страшилась Дух Леса, что Балберит воспользовался сокровенной руной, чтобы даровать женщине в алом доступ к Храм Истока, пребывают в котором священные тайны небожителей... а также портал, ведущий в Первый Сад! Наверняка Леандра стремится отыскать именно его...

Простившись с Шеарой, устремились Охотники в северные пределы Призрачного Леса. По пути заметили они чародея Беллегара, прежде освобожденного ими из заточения; эксцентричный маг развлекался, проводя нехитрые испытания и придумывая загадки для встреченных путников...

Наконец, достигли герои поляны, заваленной мертвыми телами, близ который восседала на троне миловидная женщина – Кассандра; подле нее в клети томился в заточении знакомый белый кот. «Я – Кассандра, королева Призрачного Леса», - с нескрываемым высокомерием процедила женщина. – «Сестра короля, лесной фантом, мать мертвецов». «Какого еще короля?» - поинтересовался Родерик, и отвечала Кассандра: «Единственного короля, Браккуса Рекса. Он правит всем Ривеллоном, и я, его близнец, также правила... временно, по крайней мере. Наши души с рождения были скованы воедино; мне принадлежало все то, что принадлежало ему, ровно как и обратное верно. Но неудивительно, что вы не слышали обо мне: он планомерно уничтожал все упоминания обо мне. Но, тем не менее, я продолжаю существовать. Странно, конечно, что любовь, более великая, нежели боги, в силах исторгнуть тебя из истории. Но теперь время мало что значит для меня».

«Но зачем твой брат поступил так?» - продолжал спрашивать Родерик. «Чтобы скрыть свою слабость!» - воскликнула Кассандра. – «Мой брат был добрым правителем до того, как стал безжалостным тираном, но безумие стремительно овладело им. Он обрел могущество, а вместе с ним – страх перед смертью, преследовавший его денно и нощно. У наших с ним опочивален он ставил сотню стражей, но все равно опасался засыпать, ожидая ассасинов. А вскоре решил, что должен уменьшить риск. Я, его сестра, была угрозой его существованию из-за связи наших душ. Потому он надеялся разорвать ее. Он понял, что пока мы живы, связь душ неразрывна. И он обратил меня в бессмертное создание, нежить. В лича, обреченного оставаться в мире живых. Связь между нами действительно оказалась утрачена; я была отброшена в сторону, в то время как он, Браккус, продолжил свое правление. Но я не забыла о его предательстве... в поисках я провела долгие столетия, и, наконец, нашла идеальное решение, способ для брата ощутить все мои страдания. Я изыскала способ восстановить оковы душ и намерена вновь привязать их друг к другу. Мука существование нежитью будет терзать его так же, как терзает меня...»

Узнав о том, что Охотники успели сразить возрожденного Безупречными Браккуса, Кассандра лишь горько усмехнулась, молвив: «Что ж, его участь оказалась поистине незавидной. Он, Король Истока, был повержен не одиножды, но дважды. Свергнут, возрожден и сражен снова». В благодарность Кассандра позволила героям безнаказанно бродить по ее лесу... хоть смертные и раздражали ее ныне.

Охотники просили Кассандру поделиться с ними знанием о том, как возможно восстановить ослабевшую или же разорванную связь между душами, однако лич испросила их об одной услуге. Кивком указав на клеть, томился в которой Арху, Кассандра заявила, что намеревается окончательно превратить его в человека, однако кот за минувшие столетия в совершенстве освоил магию и сему противится. Лич просила Охотников принести ей волшебный «папоротник постоянства», произрастающий лишь в Первом Саду и впитавший в себя энергии Истока; растение сие способно пресечь полиморфизм в любом проявлении, предав существу окончательную форму. И если кто во всем Ривеллоне и обладает подобным растением, то лишь Дух Леса, Шеара... Арху недовольно зафыркал, настаивая, что человеческое обличье ему откровенно претит, и хочет он навсегда остаться котом – пусть даже сохранившим дар речи и обладающим магическим знанием.

В сердце леса обнаружился подземный Храм Мертвых, захоронено в котором было мертвое тело Кассандры. Охотники предали огню ее останки, лишив таким образом лича неуязвимости. После чего, вернувшись к Духу Леса и испросив у той чудодейственный папоротник, передали оный Арху, навсегда лишив мага возможности принимать человеческий облик. Кассандра, пребывая в неистовой ярости из-за утраты неуязвимости, атаковала, отринув иллюзорное обличье и представ в истинном...

Повергнув Королеву-Лича, герои освободили Арху из клети, а также отыскали разработанное Кассандрой заклинание, восстанавливающее связь между душами. Быть может, с помощью его удастся восстановить связь душ Икары и Леанды, и последняя отречется от избранного пути, ведущего лишь к разрушению?..

Зандалор Призрачный Лес был свободен от ига лича, и наверняка с годами очистится от скверны. Охотники и спутники их устремились к Храму Истока, и, повергнув демонов, преградивших им путь с помощью волшебной руны открыли каменные врата, проследовали внутрь. Прежде Дух Леса советовала им разыскать магическое зеркало, пребывающее в одном из коридоров храма, ибо, пройдя через него, окажутся Охотники во внутеннем святилище. Однако обнаружили герои, что помянутое зеркало разбито – наверняка Леандрой, не желавшей облегчать жизнь преследователям.

Посему не оставалось тем ничего иного, кроме как пройти Испытания Вознесения, разгадать множество загадок храма для того, чтобы проход в потаенные недра его открылся. Исследуя святилище, обрели Охотники следующий Звездный Камень, и могущество реликвии вернуло им, наконец, прежние силы, равные тем, коими обладали они в бытность свою Стражами.

В потаенных недрах Храма Истока зрели герои разрушенный портал, а подле – распластанную на земле фигуру мага, Зандалора, жизнь в котором едва теплилась. Подле героев возникла Икара, направила на возлюбленного потоки целительной магии, и раны Зандалора затянулись! Сокрушаясь, поведал тот, что Леандра наряду с отрядом рыцарей смерти прошла через портал в Первый Сад, а он не сумел помешать ей. С превеликим почтением Зандалор поклонился возрожденным Стражам, заметив, что Звездный Камень в его собственном амулете потух – стало быть, отдал он свои энергии сим двум индивидам. «Наверняка Леандра собирается бросить свои силы против Астарты, заточить ее в Ящике Богов и освободить Пустоту», - говорил Зандалор. – «И вы, Стражи, должны закончить начатое столетия назад – заточить Пустоту раз и навсегда».

«Но откуда ты знаешь о нас?» - вопросила Скарлет. – «Мы ведь сами лишь недавно вспомнили о нашем прошлом». «Я – последний в своем роде – Хранитель Истока», - отвечал Зандалор, - «хранитель его воспоминаний, его самых древних тайн. Некоторые из ранних служителей Истока создали определенные священные писания – одно из таковых оказалось в руках Леандры, - в которых была запечатлена память о его истинной силе. Для большинства подобное – не более, чем миф. Однако знающие находили в писаниях сих важнейшие детали нашего прошлого. Будучи Хранителем Истока, я был обязан защищать подобные тайны, как, например, этот портал. Но Леандра все время оставалась на шаг впереди меня».

«Леандра уничтожила этот портал, но, восстановив все без исключения нити Гобелена Времени, вы тем самым открыли последний из порталов в Пространстве-Убежище, ведущий в Первый Сад», - молвила Икара, обещав, что наряду с Зандалором непременно присоединится к героям. Чародей чувствовал себя несколько неуютно находясь рядом с ней; той ночью, отвечая на призыв Леандры, он поддался вожделению, и, оставив возлюбленную, поспешил к ее сестре... и чуть было не расстался с жизнью... Икара же не желала сейчас выслушивать оправдания Зандалора – на это еще будет время...

Охоники, спутники их – Мадора и Бейрдотр, а также Зандалор и Икара переместились в Конец Времен, где у портала, ведущего в Первый Сад, дожидались их Ткач Времени, Зикзакс и Арху. Бес сообщил с нескрываемой тревогой, что Леандра и Триф как никогда близки к тому, чтобы направить Дракона Пустоты на Ривеллон, но еще есть шанс остановить их... даже если это будет означать, что Стражи никогда боле не вернуться вновь в смертный мир.

Ступив в портал, обнаружили себя на островке тверди, парящем в космическом простанстве. Окружение совершенно не походило на Первый Сад, каким помнили они его... Близ островка возникла исполинская фигура из камня и пламени – Леандра! Издевательски усмехаясь, та называла Стражей малодушными трусами, не способными ни на что... Сознавались, что оказались заключены в некоем кошмаре, герои перемещались по островкам тверди посредством порталов, стараясь не обращать внимания на речи Леандры, призванные лишить их решимости.

Реальность изменилась, и обнаружили себя Охотники в чудовищном отражении происходящего той судьбоносной ночью на постоялом дворе «Королевский краб». Вот только на барной стойкой посетителей обслуживал Триф, в одной из комнат тихо беседовали Эсмеральда и герцог Ферола, в другой – поигрывал кинжалом советник Джейк... Икара металась по таверне в поисках Зандалора, а сам чародей наряду с Леандрой уже сбросили одежду, дабы предаться утехам... Ирреальность и ужас происходящего поистине отвращала...

Герои спустились в заваленный мертвыми телами подвал постоялого двора, где коснулись лежащей на алтаре Книги Безупречных... и алая кровь залила все вокруг... В платеном шкафу обнаружился следующий портал, ступив в которой, Охотники переместились в иное пространство – туда, где служители Астарты хоронили свою богиню. Тело небожительницы герои предали огню, и в пламени сем исчели и образы ее служителей...

Продолжив путь, лицезрели Охотники призрачный образ полководца Алессы, обвинившей былых товарищей по оружию в малодушии... Те, однако, отказались отступить, и исчезла Алесса, а атаковал героев демон Триф наряду с воплощенными порождениями Пустоты, принимающими образ Зандалора и Икары... Но герои покончили с коварным демоном, после чего разбили витавший в воздухе Кристалл Ужаса...

Наряду с Зандалором пробудились они в Первом Саду; маг поведал, что оказались пленены они в Сне Ужаса – двеомере могущественного заклинания, сотворенного Леандрой. «Те, которые остаются в нем, вынуждены вечно переживать свои самые страшные кошмары», - говорил Зандалор. – «Большинство не понимает, что спит, и не в силах призвать достаточно сил, чтобы вырватья из теней кошмара». Тот факт, что пробудились Охотники, означает, что они сразили Трифа и развеяли двеомер волшбы... Стало быть, вот-вот пробудится и Икара...

«Но пока этого не случилось, я кое о чем хочу попросить вас», - молвил Хранитель Истока, опасливо косясь на покамест остающуюся в тенетах сна Икару. – «Икара отчаянно стремится восстановить ее с сестрой связь душ. Она полагает, что при этом Леандра отречется от зла, считая, что сама она достаточно сильна, чтобы превозмочь тьму, поглотившую сестру. Я... куда менее в этом уверен. Я не знал более могущественного мага Истока, чем Икара... до встречи с Леандрой. Я не убежден в том, что Икара сможет контролировать свою сестру, и боюсь, что воссоединение душ может даровать новые силы именно Леандре. Обычно две скованные души остаются в двух различных телах, но я боюсь, что противостоящие друг другу силы сестер могут породить нечто новое – возможно, третье тело, а, быть может, единую сущность, не являющуюся по сути своей ни Икарой, ни Леандрой».

«Подумать только, Икара стремится к единению с сестрой, несмотря на все то зло, которое совершила Леандра», - покачал головой Родерик, и Зандалор подтвердил: «Как и мы все, Икара сильно пострадала от деяний сестры, но продолжает любить ее. Даже когда Леандра... и я... предали ее... и сейчас, когда она ведет мир к гибели. Не знаю, смогу ли я когда-нибудь познать такую же любовь. Я пришел к ним, влекомый их светом, и посмотрите, к чему это привело. Некоторые силы навсегда останутся вне моего разумения».

Он осекся, заметив, что Икара пробуждается, озирается по сторонам. После чего постановила Белая Ведьма, что им надлежит ослабить Леандру в сражении, чтобы смогла она сотворить заклинание, должное восстановить связь их душ, ведь в противном случае Леандра непременно воспротивится воздействию двеомера. О том, чтобы отринуть единственный шанс спасти сестру, Икара и помыслить не могла, и герои приняли решение отказаться от мысли разубедить ее в сем стремлении.

У портала, ведущего в неведомые пределы, противников своих дожидалась Леандра, коротким кивком приветствовала сестру и Зандалора. Отвечая на вопрос Икары, подтвердила именующая себя «Пастырем», что связь душ их практически разорвана. «Теперь, когда столь невероятное могущество полнит душу мою и разум, связь ослабла», - усмехнулась Леандра. – «Но души наши никогда и не должны были быть скованы, и связала их лишь детская паника. Но теперь мы свободны». «Я не хочу быть свободна от тебя, Леандра, и никогда не хотела», - возразила Икара. – «Мы с тобой – единое целое; без тебя я слаба... а без меня... ты сбилась с пути, сестра! Убийство множества бесов, принесение в жертву твоих же Безупречных – как можешь ты утверждать, что действуешь по собственной воле? Ты же не убийца!»

«Проснись уже», - хмыкнула Леандра. – «Я такая, какая есть. Но мы станем куда более великими, чем можно представить». «Другими словами, ты собираешься уничтожить нас», - процедил Зандалор, и Пастырь обернулась к Хранителю Истока, пренебрежительно искривив губы: «Надо же, он говорить умеет. Есть разница между гибелью и забвением. Ты разрушил нашу семью, заставил ее страдать; я же собираюсь полностью стереть ее из сей реальности. Не будет больше ни страданий, ни горестей – все мы обретем совершенный покой». «Я никогда не хотел причинить тебе боль, Леандра», - молвил Зандалор, опустив глаза. – «Я любил тебя – любил вас обеих – тогда, как люблю и сейчас».

Но Леандра призвала порождений Пустоты, а также демонов Преисподней – Ярл’оггота, Вэг’рима и Эрн’вуула. В противостоянии герои сразили миньонов Пастыря, заставили отступить последнюю... В этот момент, несмотря на яростные возражения Зандалора, и было сотворено заклинание, восстановившее связь между душами двух сестер... и объединившее их физически. Ныне пребывали они в едином теле; несмотря на то, что сознание оного принадлежало Икаре, ощущала она, как муки и гнев сестры пребывают в душе ее, даруя силы... И все же две сущности не слились воедино полностью, оставаясь разделены... Тем не менее, Икара знала, что Леандра очищена от скверны, заставлявшей ее двигаться по темному пути, и ныне пребывает она в мире с самой собой.

Новообразованная сущность передала Охотникам жезл, который Леандра создала для управления армией рыцарей смерти... и, в случае необходимости, их уничтожения. С помощью сего артефакта герои развеяли двеомер энергий Пустоты, не позволявший им приблизиться к порталу, и, ступив в оный,оказались в пространстве, находился в котором Ящик Богов... Путь героям преградило множество рыцарей смерти, и магия жезла Леандры пришлась как нельзя кстати, развоплощая сии чудовижные порождения...

В пространстве сем Охотники и спутники их присоединились к Астарте, и совместными усилиями атаковали Дракона Пустоты, позволив богине вновь заточить воплощение сие в Ящике Богов. Возликовав, поведала Астарта, что ныне отрезана Пустота от смертных миров, а Исток очищен от скверны!.. Обратившись к воплощенным в едином теле сестрам, богиня исторгла сущность Леандры, даруя тем самым спасение Икаре. Последняя такого поворота не ожидала, однако ей не оставалось ничего иного, как с тяжелым сердцем принять случившееся, смириться с мыслью, что сестра ее, чья душа была насквозь пропитана злом, мертва, ибо искупление для подобных ей невозможно. Икара могла лишь уповать на то, что познает Леандра покой посмертия...

«Но кто они, наши истинные враги, пытавшиеся претворить в жизнь подобный план?» - вопросили Охотники, и отвечала Астарта: «Сил, вершащих замыслы свои, куда больше, чем вы можете осознать. Пустота – всего лишь инструмент, а Леандра и ее приспешники ее – не более, чем исполнители. Даже боги и духи, подобные мне, управляют куда меньшими аспектами мироздания, чем могут представить себе смертные; страшатся представить. Но об этом говорить не будем, и знание мое об истинных причинах произошедшего неполно. Я лишь могу обещать вам, что всегда буду пребывать на страже смертных!»

Астарта заверила героев, что приложит все усилия для восстановления Первого Сада; неведомо, как сложится в дальнейшем судьба Охотников, но сейчас возвращались они в Ривеллон. Бейрдотр устремлялась в Родной Лес, надеясь очистить тот от результатов деяния Джарета; Мадора же наряду с Родериком и Скарлет выступила к Академии Охотников за магами Истока... Двое намеревались составить доклад о результатах расследования убийства советника Джейка и передать сей документ капитану Ватроусу...

К вящему удивлению героев, в Академии их встретили Арху, Зандалор и Икара, почтившие былых соратников по оружию визитом. Чародейка рассказала о намерении вернуться в Люкуллу, дабы наставлять магов Истока, коими прежде верховодила ее почившая сестра. Что касается Зандалора, он и сам не знал, куда заведет его судьба. Быть может, несмотря на категорические протесты со стороны Икары, им удастся восстановить подорванное доверие и прежние отношения?.. Время покажет...

Сами же Охотники собирались в скором времени покинуть Академию, вновь выступив в путь. Хоть и пленена Пустота, в мире остается немало лиходеев, и миссия их в Ривеллоне далека от завершения...

Глава 3. Рождение легенды

Противостояние началось в Эпоху Проклятых – в 100 году по летоисчислению Анно Деорум, когда изгнанные из земель королевства Ривеллон герцогом Харком Феролом в Эпоху Обмана колдуны – прежние хозяева Штормового замка - вернулись, чтобы отомстить. Демоны, призванные ими, разоряли крестьянские села и подворья, подступая к Поречью – городу, собрались в котором защитники державы. На рассвете дня летнего солнцестояния у стен, а после – и на улицах сего града произошло кровопролитное сражение, в котором колдуны – ныне именуемые Проклятыми - и их демонические сподвижники одержали верх над воителями, вынудив их отступить.

В последующие четыре месяца война продолжалась с переменным успехом то для одной, то для другой стороны... Но призрачный Повелитель Хаоса, вставший во главе армии демонов и колдунов, уверенно направлял ход противостояния, и отчаявшиеся защитники разоренного Ривеллона вынуждены были отступить к последнему бастиону надежды для королевства - Штормовому замку, приняли в котором последний бой.

Верховодящий атакой Повелитель Хаоса сокрушил врата цитадели, ступил во внутренний двор... Когда к защитниками Штормового замка неожиданно присоединились гномы, с королем которых, Гвейном Гаргоном сын Харка Ферола – Тим – заключил союз, обязывающий одну из сторон явиться на помощь другой в час нужды. Объединенная рать гномов и людей сокрушила демонов, и выжившие колдуны наряду с Повелителем Хаоса поспешили ретироваться в уединенную долину, где навели охранные чары, сотворив над сей землею алмазный купол.

В последующие два столетия мир и покой царили в Ривеллоне. В ту далекую эпоху, названную Возрождением, многие рождались, обладая способностями к магии, и использовали ее, чтобы творить чудеса. Даже сын герцога, Шен Ферол, оказался наделен сим даром, и спустя несколько лет обучения в одной из школ магии, открытых его отцом, стал поистине могущественным чародеем… Вскоре герцогом Штормового замка стал брат Шена, Рью, а сам он принял пост верховного мага Рай’алора – величайшей из школ Ривеллона. Находясь в оной, Шен скрупулезно изучил множество свитков и книг школяров, отражалась в которых история Штормового замка. Так он почерпнул немало сведений о Проклятых, об их местонахождении, и о Повелителе Хаоса. Шен потратил немало недель, чтобы отыскать тайную долину, сокрытую в горах. Ощущение зла остающегося под алмазным куполом Повелителя Хаоса наполнило ужасом душу чародея. Дабы предотвратить повторения страшной войны, случившейся в Эпоху Проклятых, Шен призвал в Рай’алор представителей всех шести рас Ривеллона, и основали они Лигу Семерых. Входящие в оную оставались в Рай’алоре, изучая способы противостояния демонам и Проклятым, если однажды покинут те долину...

...И случилось это в Эпоху Хаоса, в 611 году, и воинство колдунов и демонов – Легион Проклятых, казалось куда могущественнее и многочисленнее, нежели прежде. Возглавляли оное Повелитель Хаоса, ныне обретший плоть, и могущественный архимаг Ультринг. Непостижимым образом Повелитель Хаоса сумел даровать колдунам свое благословение, и прекратили те стареть... Жителей многих городов и весей Ривиллена начала косить чума, а расы, мирно сосуществование на протяжении столетий, неожиданно обратились друг против друга, ибо Проклятые исподволь разжигали конфликты, надеясь ослабить противников. Сопротивление безжалостным захватчикам возглавил боевой маг Рубен Ферол, потомок герцога Харка Ферола, однако отчаяние и сомнение снедало его, ибо выстоять в сем конфликте мирянам могло помочь лишь чудо.

Легион Проклятых осушил изумрудную реку в Поречье, разрушил большую часть города, а также школу магии Рай’алор. После шести месяцев изнурительных сражений, пред решающим противостоянием на военный совет собрались предводители Лиги Семерых, входили в который, помимо чародея Рубена Ферола, лидеры шести рас Ривеллона, сплотившихся пред лицом общей угрозы: кузен боевого мага - герцог Дайлан Ферол, правитель державы людей, эльф Джеторн, гном Ульф Тухатс, ящер Грондта, бес Закс, а также орк Го-Дар... Поведал Рубен собравшимся, что три ночи назад зрел сон, в котором объединенная армия лиги обращала в бегство Легион Проклятых, а с небес доносился глас, пророчащий, что в будущем противостояние Хаосу возобновится вновь... Так или иначе, боевой маг заверял сподвижников, что в нынешнем конфликте им уготована победа...

На следующий день две армии сошлись на равнине... Союзникам удалось оттеснить предводителей противника – Повелителя Хаоса и безумного Ультринга, вооруженного Мечом Лжи – от сподвижников, после чего атаковали двоих предводители Лиги. Ральф, ученик Ферола, выпустил стрелу из лука, пробившую голову Ультрингу, в то время как Повелитель Хаоса покончил с семерыми доблестными предводителями Лиги, его атаковавшими... Но заклятие, сотворенное теми загодя, обратило высвобожденные жизненные энергии тех в могущественный двеомер, исторгший Повелителя Хаоса из смертного мира. Подобрав с земли Меч Лжи, Ральф прикончил оружием сим Ультринга... Гибель двоих предводителей обескуражила демонов и колдунов, и обратились они в паническое бегство, преследуемые воителями Лиги Семерых...

По завершении конфликта Ральф был избран предводителем боевых магов Рай’алора, а также представителем чародеев Ривеллона... Но демоническая сущность, пребывающая в Мече Лжи, постоянно пыталась завладеть его разумом и телом, и маг прилагал неимоверные усилия, чтобы сохранить трезвость создания и сдержать жаждущую обрести свободу силу, заключенную к клинке. И когда несколько дней спустя друг детства Ральфа, герцог Моррек Ферол – следующий правитель державы людей Ривеллона, - прибыл в Штормовой замок, чтобы проведать мага, последний поведал, что частичка души Повелителя Хаоса осталась в сем мире, заключенная в Меч Лжи, и если подчинит она себе тело мага, могущественный демон вновь обретет плоть.

Сознавая, что не сможет долго сопротивляться воле Повелителя Хаоса, Ральф наряду с Морреком спустились в катакомбы Штормового замка, где находилась магическая дверь, построенная в древние времена и призванная сдержать натиск любых захватчиков. Ральф ступил внутрь... когда демоническая сущность овладела им, обретя свободу... Но Моррек произнес слово силы, запечатав портал, надежно пленив Повелителя Хаоса, возродившегося в теле его друга...

...Шесть столетий спустя, в Эпоху Лжи, последний из Проклятых – колдун Зенфар Блатспорн – завещал последователям своего ордена, чародеям Черного Круга, всецело посвятить себя поискам Меча Лжи, открытию врат Преисподней и возвращению ведомого Повелителем Хаоса Легиона Проклятых на земли Ривеллона...

Минуло несколько десятилетий, и события, речь о которых пойдет ниже, случились в году 1218...

***

Героя сей истории – безвестного искателя приключений по имени Люсьен – странствия завели в герцогство Ферол, что в северных пределах Ривеллона, - державу человеческой расы. Вознамерился он посетить столицу герцогства – Поречье, пребывающую на благодатной, плодородной равнине, усеивали которую деревушки да фермерские угодья. Помимо прочего, надеялся Люсьен взглянуть и на знаменитый Штормовой замок – оплот герцогской семьи, названный в честь гнома Эдгара Штормового, исследовавшего сии земли более тысячелетия назад; некогда оный был разрушен нечестивыми колдунами, Проклятыми, однако те были изгнаны столетия назад, и страна познала мир и покой... А после Люсьен непременно устремится на север, к торговому городу Вердистису, знаменитому своими гильдиями и дворянскими семьями – официально находящемуся под властью герцога Ферола, но фактически независимому, ибо правление им осуществлял городской совет.

Шагая по лесной тропе, искатель приключений пребывал в раздумьях, когда неожиданно был ослеплен вырвавшимся из-под земли столпом светом... Сознание оставляло его, и, оседая наземь, зрел Люсьен белого кота, с интересом его разглядывающего...

...В себя искатель приключений пришел в крестьянской хижине, не ведая, сколько времени провел без сознания и как здесь оказался. Хозяин, Джорам, поведал Люсьен, что пребывает тот в селении Алерот, где проживают целители, принадлежащие к различным расам Ривеллона – такие, как и он сам. Три дня назад собирал он в лесу лекарственные травы, когда заметил белого кота... а подле, в траве – тело мужчины, которого не преминул доставить в свою хижину и выходить... в противном случае бедолага наверняка был бы уже мертв.

Разговорившись с незнакомцем, Джорам посетовал на то, что в последнее время обитатели Алерота столкнулись со множеством бед: в окрестных лесах рыщут кровожадные орки, а сами они утратили связь с Истоком – внепространственным полем магической энергии, открытом в далекую Эпоху Обмана исследователем Русанолом. В довершение сего старейшина селения, Марданеус, обезумел, и только и бормочет, что о темных чертогах да злых духах, считая каждого встречного слугою темных сил. Не будь Джорам уверен в обратном, то предположил бы, что старейшина одержим демон... Тем не менее, покамест все попытки целителей излечить Марданеуса успехом не увенчались.

Покинув хижину, Люсьен лицезрел старца – наверняка Марданеуса, - которого некий эльф пытался увести с улицы в дом. «Он придет!» - кричал старейшина. – «Конец близок!» Время от времени приходя в себя, старец сетовал, что голос в голове его звучит слишком уж громко, и просил эльфа – Ларинора – помочь ему добраться до дома, где сможет он передохнуть.

Деревенские целители – гном Ото Ригнафороксикс и ящер Гоемое – поведали Люсьену, что утратили они силу исцелять недужных, ибо Исток оскверен, и даже их собственную святыню, творившую прежде целительные самоцветы, затронуло зло, и более не создает она сии артефакты. Посему остается в Алероте один-единственный целительный самоцвет, и не ведали Ото и Гоемое, имеют ли они моральное право применить его для спасения одного страждущего, пребывающего в селении... и тем самым обречении на гибель остальных – коими выступают солдаты, тяжело раненые в сражениях с орками... К счастью, в одном из покинутых домов селения Люсьену удалось отыскать волшебное зеркало, с помощью которого он создал копии самоцвета – таким образом, жизни раненых воинов оказались спасены...

Внимание селян привлек шум у частокола, ограждавшего селение. Поспешив к вратам и отворив оные, лицезрел Люсьен сражение между отрядами орков и герцогской стражи. Последним удалось отбросить орясин, и предводитель стражей – офицер, представившийся лордом Сетом, признался Люсьену, что в Алерот их направила генерал герцогской армии, дабы просить помощи у добрых целителей – таинственная чума началась в квартале бедняков Поречья, и люди умирают во множестве. Лорд Сет просил искателя приключений известить о сей беде целителей, в то время как сам он наряду со стражами останется у врат селения – на случай, если орки вернутся.

Обещав вернуться как можно скорее, Люсьен поспешил к хижине старейшины Марданеуса. Эльф Ларинор как раз помог тому добраться до дома, но в очередном приступе безумия старейшина назвал целителя «Телироном Хашнитором, демоническим Лордом Тлена», после чего сотворил заклинание, заключившее опешившего эльфа в ледяную глыбу. Мадранеус скрылся в хижине, заперев за собой дверь; Ларинор же слезно молил подоспевшего искателя приключений изыскать способ вызволить его из ледяного плена.

Поскольку дверь в дом старейшины была надежно заперта, Люсьен, следуя совету эльфа, спустился в деревенский колодец, и, проследовав через обнаружившийся на дне оного подземный ход, поднялся по лестнице, приведшей его в чулак хижины Марданеуса. К счастью, последнего временно оставило безумие, и искатель приключений сумел растолковать старейшине о необходимости как можно скорее снять заклятие с несчастного Ларинора.

Эльфу Люсьен рассказал о чуме, косящей жителей столицы герцогства, и Ларинор, хоть и понимал, что присутствие целителей в Поречье жизненно необходимо, все же пояснил, что не могут они позволить себе покинуть Алерот, пока столь могущественный чародей как Марданеус пребывает во власти безумия – неведомо, каких бед он может натворить, оставшись без присмотра. Посему эльф останется в селении, в то время как велит остальным целителям собираться в дорогу – вот только надлежит выделить им надлежащий эскорт, ведь иначе навряд ли обитатели Алерота сумеют пересечь занятые орками леса. Люсьен обещал, что непременно навестит лагерь герцогской стражи близ Поречья и испросит генерала Аликс направить в Алерот отряд.

Деревенские целители поведали Люсьену о древних катакомбах, пребывающих под селением, ровно как и о том, что Марданеус приказал запечатать все проходы, ведущие под землю, ибо ощутил эманации зла, исходящие из глубин. Полагая, что источник снедающего старейшину безумия вполне может означиться в сих позабытых казематах, искатель приключений спустился в катакомбы, обнаружив среди древних захоронений немало восставшей нежити.

Исследуя подземные склепы, сразил Люсьен могущественного зомби Джейка, а после обнаружил свидетельства того, что в 1207 году спустился сюда некромант Телирон, одержимый мыслью о вечной жизни. Именно здесь проводил он свои нечестивые изыскания, пытаясь сотворить заклинание, кое однажды возродит его в смертном мире, дабы воздать по заслугам как отказавшим ему в помощи целителям Алерота, так и иным чародеям, при жизни выказывавшим ему лишь презрение. Талирону удалось создать и двеомер, и устройство, необходимые для возвращения духа его из Преисподней и обретения плоти, однако для того, чтобы накопило оно достаточное количество магической энергии, ушли годы... И сейчас нежить отчаянно пыталась привести устройство в действие, дабы возродить своего усопшего господина.

Дабы получить столь необходимые ему ответы, искатель приключения сумел пробудить магию устройства, и в чертоге воплотился Телирон. Последний признался, что именно его бесплотный дух пытался обрести контроль над телом Марданеуса, ибо надеялся некромант подобным образом заставить старейшину спуститься в катакомбы и поспособствовать его возрождению. Но неожиданно осознал Телирон всю боль и ужас существования в обличье нежити, и молил Люсьена прикончить как его самого, так и заполонивших катакомбы мертвяков, дабы познали его миньоны, наконец, покой посмертия.

Искатель приключений исполнил последнюю просьбу некроманта, избавив того от мучений, а после, разя неживых миньонов Телирона, устремился к выходу из подземелья... когда возник пред ним портал, выступил из которого Марданеус. Последний поблагодарил Люсьена за то, что спас тот его от одержимости духом некроманта, после чего двое проследовали через портал, магия которого перенесла их в Алерот. Что ж, одной проблемой меньше, но Исток остается осквернен, позволяя целителям вершить лишь простейшие ритуалы; неведомо, что за сила стоит за подобным деянием, но наверняка в основе ее – темная волшба.

Покинув селение, Люсьен устремился по торному тракту к переправе, за которой, как он знал, находится Поречье – столица герцогства. Не раз и не два пришлось вступать ему в схватки с рыщущими в окрестных лесах орками... а близ самой перепаравы лицезрел Люсьен темного рыцаря верхом на драконе. Обратившись к искателю приключений, воитель постановил, что удача поистине улыбается ему, ибо, согласно полученным от госпожи приказам, должен он отыскать одного из Отмеченных и покончить с ним.

Темный рыцарь вознамерился сразить опешившего Люсьена, однако выступивший из леса чародей велел служителю зла убираться прочь. Тот совету не последовал, предположив, что за головы Отмеченного и чародея – Зандалора – будет поистине щедро вознагражден... Что ж, подобные рассуждения оказались ошибкой, ибо заклинания чародея ознаменовали гибель как незадачливого темного рыцаря, так и его дракона...

Обратившись к Люсьену, Зандалор поведал, что присутствие драконьего наездника здесь, в северных пределах Ферола, может говорить лишь о том что Черному Кругу ведомо о существовании Отмеченного, и стремятся входящие в организацию сию чернокнижники и ведьмы прервать оное как можно скорее, устранив тем самым угрозу претворения замыслов своих в жизнь... Не желая терять времени, отвечая на множество вопросов искателя приключенний, Зандалор велел тому спешить на постоялый двор «Гномий хлеб» и дожидаться его там – маг появится сразу же, как только сумеет отыскать третьего из Отмеченных; к слову сказать, первый из обнаруженных Зандалором индивидов, именуемых Отмеченными, уже находится на постоялом дворе, и Люсьен вполне может коротать время с ним за добрым элем.

Простившись с магом, Люсьен продолжил путь на восток, пересек реку, и вскоре ступил в Поречье. Тревога, казалось, витала в воздухе: горожане только и говорили, что о нежити в северном Проклятом Аббатстве, о загадочной гибели герцога Пендрака Ферола и восхождении на престол его сына Януса, о противостоянии оркам, мало-помалу теснящим герцогских солдат, а также о том, что эльфы и гномы стоят на пороге войны, а разбойники, принадлежащие к расам бесов и ящеров, все чаще появляются на торных трактах. Кроме того, в обществе росло недовольство, ведь почивший герцог хоть и облагал высокими податями подданных, все же тратил полученное золото на улучшение их благоденствия – направлял средства на восстановление дорог, возведение домов, создание новых колодцев; наследник его налоги не снизил, однако приказал все подобные работы незамедлительно прекратить – да еще и высокопарно именует себя «Божественным».

Разыскав за городом гарнизон стражи, искатель приключений ступил в ставку генерала Аликс, сообщив стражам у дверей здания, что несет послание от лорда Сета. Генерал внимательно выслушала рассказ о том, как орки покончили с солдатами Сета у стен Алерота, и лишь молодой лорд выжил в том сражении, оставшись в селении для защиты оного. Аликс согласилась выслать в Алерот вооруженный эскорт, дабы сопроводили воины целителей в Поречье, где продолжает свирепствовать чума.

Генерал Аликс просила искателя приключений о помощи в противостоянии оркам, и тот не отказал воительнице. Следуя высказанной ей воле, выступил он к разрушенной южной деревушке у самых границ герцогства; именно там находился небольшой отряд солдат под началом капитана Митокса, сдерживающий натиск изливающихся из лесных чащоб орков. Капитан не ведал, по какой причине орки развязали войну против герцогства, однако был исполнен решимости пресечь ее, отвратив угрозу от Поречья и сопредельных с городом селянский угодий.

Так, исполняя приказ капитана Митокса, Люсьен под покровом ночи проник в орочий лагерь, разбитый к востоку от деревушки, и с помощью переданного ему офицером взрывчатого вещества уничтожил обозы с припасами орков... после чего поспешил ретироваться... Узнав об успехе операции, Митокс ощутимо воспрял духом: теперь-то орки не смогут продолжать держать в осаде человеческие поселения, а, стало быть, надлежит закрепить успех, отравив воду в колодце близ орочьего лагеря.

Приняв из рук капитана флакон с ядом, созданным одним из боевых магов, Люсьен исполнил отданное поручение – прокрался к разбитому в лесу орочьему лагерю и вылил содержимое флакона в колодец... Капитан Митокс ликовал: теперь-то его отряд сумеет продержаться в сих пределах, не подпустив орясин ближе к столице... Быть может, атака тех и вовсе захлебнется...

Вернувшегося в казармы Люсьена генерал Аликс поздравила с успехами на военном поприще, после чего передала ему рекомендательное письмо, поведав о том, что слава о деяниях искателя приключений достигла ушей молодого герцога Януса, и приглашает тот воителя навестить его в Штормовом замке. Надо отметить, сама генерал считала Януса весьма одаренным юношей, способным вернуть герцогству прежнюю славу.

По пути в замок Люсьен заглянул на придорожный постоялый двор «Гномий хлеб», где надеялся встретить Зандалора. Однако чародея здесь не оказалось; тем не менее, искатель приключений свел знакомство с воителем по имени Воутер – назвав Отмеченным и того, Зандалор направил его в сию таверну. Воутер сообщил Люсьену, что маг направился в Штормовой замок в надежде отыскать третьего из Отмеченных.

...Вернувшись в Поречье, Люсьен проследовал на постоялый двор «Синий кабан», где уже разместились прибывшие из Алерота целители; наряду с городским лекарем, Эльратом, трудились они денно и нощно, пытаясь изыскать исцеление от свирепствующей в квартале бедняков чумы, именуемой «Серой Смертью».

Первая зацепка к происходящему обнаружилась, когда один из местных фермеров поведал Люсьену, что урожай его по неведомой причине погиб. Возможно, как-то использовал яд, ибо подобное наблюдается и на иных угодьях, но... кому может быть выгодно подобное, ведь в случае войны урожай жизненно необходим для выживания нации!

Прочесав окрестные фермерские наделы, в одной неприметной рощице обнаружил Люсьен пещерку, скрывался в которой орк, охранявший бочки с ядом. Очевидно, что именно он отправлял урожай... Однако орк атаковал, наотрез отказавшись признаваться, по чьему приказу действовал... На трупе противника искатель приключений обнаружил ключ...

...коим – к собственному удивлению! – сумел отомкнуть дверь в подвал на постоялом дворе «Синий кабан». Внутри означились знакомые бочки с ядом... Хозяин таверны божился, что знать не знает о них, а помещение сие арендует у него никто иной, как почтенный доктор Эльрат! Похоже, не помешает задать лекарю несколько вопросов.

Люсьен направился к дому доктора на рыночной площади Поречья, но Эльрат рассказывал, что ключ от подвала «Синего кабана» был украден у него несколько недель назад – и о том, как ныне используется помещение, ему неведомо. После чего доктор, избегая следующих вопросов, покинул дом, сославшись на чрезмерную занятость.

Люсьен, однако, уходить не спешил, и, скрупулезно обыскав жилище подозрительного лекаря, обнаружил ступени, ведущие в подвал. Здесь, в тайной лаборатории доктора, сразил он стража-джинна, а также обнаружил письмо, подписанное – «И», следовало из которого, что некие силы снабдили Эльрата ядом, действие которого и вызвало заболевание среди населения Поречья. Предполагалось, однако, что сразит недуг герцогских солдат, а не несчастных поселенцев в городском квартале бедняков. Но сейчас из Алерота прибыли целители, и довольно скоро поймут они, что источник заражения – отравленные колодезные воды, а вовсе не чума. И раз уж Эльрат вылил яд в колодец Поречья, а не казарм, сейчас необходимо ему делать вид, что он всеми силами пытается бороться с распространением чумы, и, быть может, доктору удастся сохранить жизнь.

Вернувшись домой и узрев хозяйничающего здесь Люсьена, Эльрат пришел в ярость, выбежал на улицу... Искатель приключения же, захватив с собою изобличающее лиходея письмо, поспешил к казармам герцогской армии... когда близ торного тракта напали на него ассасины. Покончив с противниками, на теле одного из них обнаружил Люсьен свиток пергамента; как следовало из текста приказа, доктор Эльрат велел ассасинам всеми силами задержать искателя приключений, явившегося помехой замыслом его набольших. Что ж, доктору как раз впору отчаяться...

Ривеллон Проследовав в казармы, Люсьен разыскал командующего Ральфа, предоставил тому доказательства коварства доктора. Незамедлительно командующий отправил отряд стражей к рынку, дабы взяли солдаты доктора под стражу... Конечно, все проблем герцогства Ферол это не решает – остаются орки, собирающиеся у границ, и нераскрытая тайна смерти прежнего герцога, в естественные причины которой Ральф не верил. На охоте Пандрак Ферол якобы случайно был ранен стрелой в ногу, и вскоре скончался... Командующий был уверен в том, что стрела оказалась отравлена, и выпустил ее ассасин – вот только доказательств тому не было. Ральф просил Люсьена отправляться в город Вердистис и обратиться к зажиточному торговцу сиру Данте, известному своими связями с Гильдией Ассасинов – быть может, удастся напасть на след...

Так, искатель приключений устремился по тракту на север, и вскорости ступил во врата Вердистиса. Шагая по городским улицам, поражался он величественным особнякам, проживали в которых дворяне да купцы... Ступив в особняк сира Данте, Люсьен сумел убедить того связать его с представителем Гильдии Ассасинов, хоть заставить дворянина согласиться исполнить высказанную просьбу было в высшей мере непросто – искателю приключений пришлось прежде проникнуть в особняк банкира сира Патрика, немезиды Данте, и выкрасть документ, подписанный герцогом Янусом, подтверждающий его дворянский титул и дающий право на пятую часть совокупного дохода торговцев Поречья. Меньше всего на свете хотел Люсьен вникать в игры, вели которые меж собой дворяне Вердистиса, озабоченные лишь властью да барышами, посему, узнав от Данте, что тайным представителем Гильдии Ассасинов выступает архивист Ярун, поспешил в городскую Купеческую Гильдию, знаменитую тем, что некогда входящие в нее торговцы наладили связи с державами эльфов и гномов.

Ярун означился в гильдейских архивах; будучи хозяином Гильдии Ассасинов, он мгновенно распознал в искателе приключений лазутчика, и, приказав подручным убийцам прикончить чужака, скрылся в подземных тоннелях, означившихся под зданием Купеческой Гильдии. Расправляясь с многочисленными ассасинами, преступающими ему путь, Люсьен преследовал Яруна, и тот вынужден был признаться, что Пандрак Ферол пал от руки одного из ассасинов гильдии – Сайбу. Ярун молил искателя приключений пощадить его, обещая устроить встречу с Сайбу в заброшенном доме у северных стен Вердистиса, и Люсьен пошел на сию сомнительную сделку.

Ярун слово сдержал, и, ступив в заброшенное здание, Люсьен действительно узрел ожидающего его Сайбу. Последний атаковал... и пал в противостоянии с искателем приключений. Тот обнаружил на теле убийцы свиток с подробным описанием обстоятельств охоты герцога, и о том, как именно надлежит избавиться от правителя Ферола. Судя по всему, Гильдия Ассасинов исполняла действительно крупный заказ...

Сведениями сими Люсьен по возвращении в армейские казармы поделился с командующим Ральфом, и тот от лица жителей Поречья благодарил доблестного искателя приключений за свершенное тем славное деяние.

...И теперь путь Люсьена лежал в Штормовой замок. Стражам у замковых врат было велено незамедлительно провести искателя приключений в тронный зал, что они не преминули сделать.

Восседающего на троне двенадцатилетнего Януса Ферола подданные именовали не иначе как «Божественным» и «защитником семи рас». На лице столь величественной персоны застыло выражение недовольства сущим; держался юнец нагло и напыщенно, и советница его – леди Элона – вторила герцогу, взирая на захожего Люсьена со злостью, высокомерием и презрением. Обратившись к последнему, Янус постановил, что наслышан о подвигах его, посему нарекает искателя приключений «лордом-защитником королевства». Изумленного Люсьена он известил о том, что тому отныне непозволительно покидать замок, и в течение последующих сорока лет обязан он оставаться подле правителя, всячески оберегая его и исполняя отдаваемые поручения. Леди Элона сочла необходимым добавить, что Люсьен, призвать которого в замок Янусу посоветовала именно она, должен принять подобную милость за честь, ведь Янус – тот самый Божественный, говорится о котором в пророчестве Рубена Ферола, и судьбой уготовано ему изменить лик сего мира.

Простой люд и замковая стража, однако, не особо приветствовали то, что происходило при герцогском дворе. Не разумели они, что означают все эти речи о «Божественным». Да и божественный статус юного герцога, объявившего себя хранителем всех семи рас, не вязался с нынешней войной с орками. К тому же, пытки и казни пленников, вершимые по приказу Януса, претили откровенно всем, за исключением особ, к герцогу приближенных. Исходя из услышанного, Люсьен сделал вывод, что слухи о собственной святости, распространяемые Янусом при помощи сподвижников, в число которых, помимо прочих, входят леди Элона и отец Теофолус, - не следствие мании величия юнца, а весьма продуманная стратегия... Ведь герцогство на грани краха: орочьи племена вот-вот массированно вторгнутся в Ферол, и сумеет сдержать волну их лишь объединенная армия людей, гномов и эльфов, а подобный альянс в настоящее время невозможен; число бедняков в державе увеличивается день ото дня, и подобная ситуация вполне устраивает зажиточных купцов и дворян Поречья и Вердистиса; нарастает беззаконие, гибнет урожай, тролли разоряют фермерские угодья... Но если герцогу удастся убедить эльфов и гномов в том, что он действительно Божественный, то обе расы примкнут к нему, а купцы и дворяне не осмелятся и дальше продолжать угнетать бедняков столь беззастенчиво, как делают это сейчас... Да, государству нужен Божественный, но непохоже, чтобы Янус Ферол действительно пытался спасти ситуацию – он просто восседает на троне, играя во всемогущее божество. Кроме того, челядь обращала внимание на то, что, обретя власть, Янус сильно изменился, став холодным, циничным и жестоким – и частенько ведет себя как взрослый расчетливый человек, хоть и пытающийся казаться для окружающих всего лишь избалованным юнцом.

Поручения, отдаваемые Янусом лорду-защитнику, не отличались особым смыслом и фантазией. Первым делом испорченный юнец приказал Люсьену отыскать его сбежавшего кота. Тот прогуливался по коридорам замка, и, заметив Люсьена, приветствовал его, молвив: «Меня зовут Арху. Этот наглый сопляк откровенно действует мне на нервы. Мне кажется, с нашим молодым лордом Янусом что-то не так». Люсьен изумленно взирал на животное, благо говорящих котов прежде встречать ему не доводилось. Кот же, заявив, что покамест не желает видеть ни герцога, ни сварливую леди Элону, попросту исчез, на глазах искателя приключений растворившись в воздухе...

Но раздражающие поручения, отдаваемые Янусом Люсьену, продолжались. Сперва он приказал своему лорду-защитнику передать любовное письмо для леди Лелы, занимающей соседний с герцогом чертог, затем – нарвать для нее цветов в замковом дворе. Лела оказалась столь же высокомерной и испорченной особой, как и сам герцог, и искателю приключений начинало казаться, что пребывает он в дурном сне, от которого никак не может пробудиться.

Помимо прочего, Люсьен надеялся отыскать в Штормовом замке Зандалора, но безуспешно – чародей как в воду канул. На стрельбище у замковых стен приветствовал искателя приключений Бронтион Д’Анталис, посланник эльфийского народа из Тенеб Тириэля – Темного Леса. Бронтион надеялся просить герцога, называемого людьми «Божественным», о помощи: гномы осквернили эльфийский погост, сожгли часовню и похитили священные реликвии, в том числе и Книгу Тириона Селендила, первого эльфийского короля, прибывшего в Ривеллон. Как следствие, эльфийский народ изготовился к войне, и посол надеялся просить лорда Януса о том, чтобы одобрил тот сие устремление. Это необходимо, ведь между людьми и гномами давным-давно заключен договор о взаимопомощи; Бронтион надеялся, что люди займутся собственной войной с орками, предоставив гномам и эльфам возможность самим разрешить нынешний конфликт... И сейчас, ожидая аудиенции у герцога, эльфийский посол был настроен весьма скептически по отношению к объявлению того Божественным: бедность в городах державы остается, лиходеев на дорогах становится все больше, конфликт с орками нарастает... и при всем при этом миряне провозглашают Януса Ферола избавителем, а барды начинают слагать песни о заре Золотого Века. Поистине, мир сошел с ума...

Наконец, удача улыбнулась Люсьену: один из стражей поведал, что накануне в Штормовой замок действительно явился Зандолор, прежде – много, много лет назад - бывший в твердыне частым гостем. О чем-то переговорив с леди Элоной, маг спустился в замковые подвалы... откуда покамест не возвращался.

Вскоре искатель-приключений был призван в тронный зал, где состоялась, наконец, аудиенция эльфийского посла пред герцогским двором. Бронтион, обращаясь к Янусу Феролу от имени эльфийского короля Рилана Тирфинделя, поведал двору о деяниях гномов в Темном Лесу, однако юный герцог напомнил опешившему послу о том, как в Эпоху Проклятых именно гномы пришли на помощь людям в противостоянии миньонам Повелителя Хаоса – стало быть, возвращая долг, в нынешнем конфликте между эльфийской и гномьей расой, армия Ферола непременно поддержит своих давних союзников.

В гневе Бронтион покинул тронный зал... и ступила в оный делегация зажиточных купцов, прибывших из Вердистиса – сир Тревор, сир Данте и сир Патрик, а также сопровождавший их отец Теофолус. Обращаясь к правителю от лица Купеческой Гильдии, Тревор заявил, что оная желает поддержать герцога в готовящейся полномасштабной кампании против орочьей расы – и всецело снабдит армию Ферола... за обещанное прежде Янусом понижение налогов. Юнец лишь отмахнулся: подобные детали его не интересовали.

«Божественный доволен вашими капиталовложениями», - молвила леди Элона, обращаясь к купцам. – «Но этого все еще недостаточно. В некоторых землях Ривеллона слава герцога Януса все еще неведома мирянам. Я хочу, чтобы вы несли весть о том, что Янус – святой избавитель семи рас. Лишь тогда мы обретем достаточную поддержку, чтобы покончить с армиями орков». Отец Теофолус поддержал Элону, постановив, что древнее пророчество исполнено, и Янус Ферол – истинный Божественный, появление которого предрекал его далекий предок. Герцог же, обращаясь к собравшимся в тронном зале, постановил, что к зиме орочья рать будет разгромлена, а весной искоренит он нищету в державе, и привнесет в оную мир и благоденствие.

В тронный зал ворвались орки; показавшись из замковых подвалов, оказались в которых неведомо как, сии твари расправились со стражами у дверей, бросились к Янусу Феролу, называя того «ложным Божественным». Герцог и Люсьен обнажили клинки... Последний покончил с орками, однако леди Элона возвестила, что презрел тот свои обязанности лорда-защитника герцога, ведь взять в руки оружие пришлось и правителю. Отец Теофолус вторил советнице, и Янус приказал изгнать искателя приключений из замка, после чего распространить весть о том, как неумелые действия опального лорда-защитника чуть было не стоили жизни святейшей особе.

Стража вышвырнула Люсьена за ворота Штормового замка; тот никак не мог взять в толк, были ли последние несколько часов его жизни бессмысленным фарсом – или же тщательно режиссированным кем-то замыслом, в котором он вынужден был сыграть уготованную роль – пусть смысл ее покамест ускользал...

Но не успел Люсьен сделать и нескольких шагов, как путь ему преградила леди Элона, заявив о том, что желает поговорить с Отмеченным. «Я знала о твоей метке с той минуты, как ты ступил в замок», - молвила советница герцога. – «Она излучает определенную ауру. А позже я услышала твой разговор с этим странным белым котом, и подозрения мои подтвердились. Поэтому сейчас мы отправимся с тобой в мое владение, где сможем более обстоятельно поговорить о белом коте...»

С этими словами женщина произнесла заклинание, телепортировавшись наряду с Люсьеном в подземелье, пребывающее под обширным погостом в северных землях Ферола. Здесь предстала советница искателю приключений в своем истинном обличье – дряхлой, сморщенной старухи, Ионы, в жилах которой текла толика демонической крови. Оркам-стражам она приказала содержать пленного в тюремной камере, после чего удалилась, дабы заняться иным Отмеченным...

Здесь бы, возможно, странствие искателя приключений и пресеклось бы самым незавидным образом, если бы не белый кот. Выступив из теней, волшебное животное зачаровало стражей, после чего протянуло Люсьену ключ от камеры и велело как можно скорее выбираться из подземелья. Совету сему искатель приключений не преминул последовать, и вскоре наряду с котом выбрался из мрачного подземелья, обнаружив себя на кладбище.

«Я хочу, чтобы ты отыскал Зандалора, который ступил в Штормовой замок, но так и не вернулся», - без обиняков заявил кот. – «Когда-то он рассказывал мне о древних склепах под замком, хранятся в которых старинные артефакты. Думаю, он направился именно туда, и, скорее всего, угодил в какую-то ловушку. Потому я предлагаю тебе попытаться проникнуть в замок через канализационные стоки под Поречьем». Конечно, в стоках наверняка полно всяких монстров, потому кот предлагал Люсьену и другой вариант – обратиться за помощью к Гильдии Воров в Вердистисе; эти пройдохи наверняка знают о какой-нибудь лазейке, позволяющей проникнуть внутрь замка.

Беседу их прервала вернувшаяся Иона; в отчаянной попытке удержать Отмеченного, ведьма подняла множество мертвяков на сем погосте, приказав им атаковать... Перебив нежить, Люсьен покинул кладбище, устремившись на восток, к рынку Поречья, где, как утверждал кот, находился спуск в канализационные стоки.

В обширных стоках, протянувшихся под большей частью земель герцогства, ютились воинственные ящеры, встретившие дерзнувшего ступить во владения их чужака весьма агрессивно. Разя многочисленных противников, Люсьен сумел разыскать ступени, ведущие в сокровищницу Штормового замка... где лицезрел чародеев Черного Круга, преследующих пытающихся спастись бегством Зандалора и некоего воина. Могущественные чары и обереги, наведенные в сих подземных чертогах, не позволяли Зандалору воспользоваться магией, и наряду с освобожденным из заточения третьим Отмеченным спешил он ко входу в стоки... Однако путь двоим преградили орки, ведомые рыцарем смерти, вынудив отступить. Зандалор молил воина бежать, говоря о том, что жизнь Отмеченного донельзя ценна, однако воин принял бой... и пал, сраженный рыцарем смерти – Рю-Гором. Последний не стал преследовать Зандалора, укрывшегося в одном из чертогов сокровищницы, решив оставить легендарного чародея на растерзание госпоже Ионе, которая должна присоединиться к ним весьма и весьма скоро.

Прикончив орясин и рыцаря смерти, Люсьен ступил в чертог, где оставался Зандалор, и, отвечая на вопрос мага, признался, что отыскать того ему помог говорящий кот. «Я спустился сюда наряду с одним из Отмеченных, надеясь убедиться в том, что Меч Лжи все еще находится здесь», - говорил чародей. – «Но спутник мой погиб, а я оказался загнан в сие помещение». Люсьен просил Зандалора поведать ему о помянутом артефакте, и рассказывал чародей: «В Эпоху Хаоса в Ривеллоне проживал искусный боевой маг Ультринг. Примкнув к Проклятым, он выковал Меч Лжи под пристальным надзором нечестивого Повелителя Хаоса. Это злобное божество поместило в клинок частичку своей души. Ультринг владел ныне сим колдовским клинком, а Повелитель Хаоса вел за собою Проклятых и орду призванных из Преисподней демонов в противостоянии семи расам. Большая часть Поречья, и даже знаменитая школа магов Рай’алор была уничтожена. В решающем сражении войны армии Лиги Семерых сошлись в сражении с ордою Повелителя Хаоса на поле брани. Они сумели исторгнуть черное божество из Ривеллона... но предводители рас, входящие в Совет Семерых, пожертвовали для этого собственными жизнями».

Зандалор молил Люсьена приблизиться к магическим вратам, за которыми последние столетия хранился Меч Лжи, и убедиться в том, что артефакт все еще здесь, вне досягаемости злокозненных чародеев Черного Круга. Сообщил маг искателю приключений и слова силы, необходимые, чтобы развеять наложенные на врата могущественные чары.

Магические врата оказались в форме демонической головы, и когда произнес Люсьен слова силы, кои открыл ему Зандалор – «Авас Эндор», - зев широко распахнулся, позволяя искателю приключений проследовать в потаенный чертог замковой сокровищницы. Внутри Меча Лжи не означилось, о чем Люсьен не преминул сообщить чародею.

«Я так и знал!» - всплеснул руками Зандалор. – «Стало быть, именно Меч Лжи повинен в происходящем ныне. А я-то думал, каким это образом юный Янус обрел такие силы! И, похоже, был прав – он забрал из подземелья Меч Лжи!.. Стало быть, клинок вновь явлен миру, и доступ к его силам ныне имеет Черный Круг. Хотел бы я знать, что замышляют эти гады».

Загодя приготовившись к возможным неприятностям, Зандалор захватил с собой зелье, и ныне эликсир даровал магу силы телепортироваться наряду с Люсьеном прочь – к постоялому двору «Гномий хлеб». Надеялся чародей, что Черный Круг еще не проведал об Отмеченном, дожидающемся его возвращения... но злокозненные колдуны вновь оказались на шаг впереди. Незадолго до прибытия Зандарола и Люсьена они под ложным предлогом выманили Воутера из здания, где воина атаковали ассасины, а после прикончил драконий наездник из Черного Круга.

Обратившись к Люсьену, раздосадованный Зандалор постановил: тот остается последним остающимся в живых Отмеченным, и единственной надеждой противостоять воспрявшему злу. «Я перенесу нас в безопасное место, где мы сможем провести ритуал, чтобы стал ты Божественным!» - пояснил маг, и, не теряя времени, произнес заклинание...

Люсьен обнаружил себя в некой крепости, затерянной в западных горных пределах Танорота, которую Зандалор назвал залом собраний предводителей Лиги Семерых, основанной великим архимагом Шеном Феролом. Но прежде, чем обратиться к ритуалу, искатель приключений потребовал доходчиво и в деталях разъяснить ему происходящее: что означает «Отмеченный»... почему за ним охотятся какие-то чародеи?..

«Что ж, обо всем по порядку», - начал рассказ Зандалор, вняв высказаной спутником просьбе. – «В этом зале собирались представители Совета Семи Рас – орков, бесов, эльфов, ящеров, гномов людей и добрых магов. Рас в Ривеллоне, конечно же, больше, но в Совет Семерых входили представители наиболее разумных. Чародеи были приглашены в качестве жеста признания их заслуг. Конечно, сами по себе маги расой не являются, но название «Совет Шести Рас и Приглашенных Магов» было бы уже чересчур... Лига Семерых была создана более полутысячелетия назад для противостояния Повелителю Хаоса, темному божеству. Оный был первым из богом, порожденный Предвечным Хаосом еще задолго до того, как добрые боги снизошли с Солнца. Он всегда стремился уничтожить смертный мир, созданный иными богами – возможно, из чувства ревности, а, быть может, он просто хочет остаться один?.. Дважды изгонялся Повелитель Хаоса из земель живых: первый раз – самими богами в древнейшую эпоху, второй же раз – Советом Семи Рас, который мы надеемся восстановить. Я предполагаю, что лишь он сумеет противостоять замыслам таинственного Черного Круга!»

И Люсьен, и чародей ощущали опасность, угрожающую им в сих, казалось бы, покинутых залах. Зандалор предупредил спутника, что враги их заблаговременно расставили ловушку на тех, кто может попытаться возродить Совет, потому призвали из Преисподней демона во плоти... и сейчас тот приближается!..

Из теней выступила суккуба – демон-соблазнительница, главное оружие которой – чары и иллюзии. Не успел Зандалор сотворить заклинание, как оказался заключен в магическую клеть... после чего демонесса устремила взор на Люсьена. Но последний прикончил сие порождение Преисподней, и постановил освобожденный Зандалор, что надлежит им собрать новый Совет Семерых, а о том, как это сделать, чародею некогда рассказал сам Рубен Ферол, и случилось это столетия назад.

Дело в том, что магия этого места сама определяет индивидов, принадлежащих к различным расам, достойным занять место в Совете. Зандарол указал спутнику на семь каменных изваяний, подле каждого из которых покоилась хрустальная сфера. И, если заглянуть в оные, явят они потенциальных членов Совета, где бы те не находились... Помимо статуй, в центральной зале крепости находился огромный гонг, названный «Гонгом Собрания», и, как рассказывал чародей, звон его посылает телепатический импульс всем без исключения членам Совета, веля им как можно скорее прибыть сюда. Зандалор сообщил Люсьену магическое слово силы, коим надлежит поделиться с членами Совета; произнеся оное, они мгновенно перенесутся в сии залы.

Приблизившись к статуям, искатель приключений поочередно заглянул в каждую из хрустальных сфер. Сфера людей явила образ Марданеуса, старейшины Алерота, сфера эльфов – посла Бронтиона, ныне находящегося в лагере сородичей, разбитом в Темном Лесу, сфера гномов – некоего незнакомого гнома, не ведал которого ни сам Люсьен, ни Зандалор, сфера ящеров – целителя Гоемое, остающегося на постоялом дворе «Синий кабан» близ Поречья, сфера орков – клеть в центре орочьего лагеря, как будто орясины пленили одного из сородичей, сфера бесов – незнакомого Люсьену беса, находящегося в одной из комнат «Герцогской гостиницы» в Вердистисе. Наконец, сфера магов указала искателю приключений на самого Зандалора.

Последний привел в действие древнее телепортирующее устройство в центре зала, посредством которого Люсьен вернулся в земли Ферола. Первым делом поспешил он в Алерот... обнаружив, что селение заполонили орки, и верховодит ими чародейка Демона из Черного Круга. В противостоянии с нею Отмеченный одержал верх, и Демона, посулив, что при следующей встрече непременно возьмет реванш, исчезла.

В хижине старейшины Люсьен отыскал Марданеуса, поведавшего о том, что после ухода целителей в Поречье он занялся выяснением причин утраты связи с Истоком... когда однажды ночью в деревушку ступили орки, ведомые чародейкой. Та сохранила жизнь старейшине, дабы использовать того в качестве приманки, ибо была уверена – Отмеченный рано или поздно появится здесь. Люсьен, в свою очередь, рассказал о том, что хаос в Ривеллоне – дело рук Черного Круга, и единственный способ противостоять сей организации злобных колдунов – возродить Совет Семерых, одним из членов которого предложено стать Марданеусу. Последний без колебаний согласился представлять человеческую расу, и, произнеся магическое слово силы, переместился в Зал Совета.

Люсьен же устремился к фермерским угодьям, где проследовал на постоялый двор «Синий кабан». Вот только Гоемое не обнаружил; иные целители рассказали искателю приключений, что сим утром ящер неожиданно собрал вещи и ушел, сказав на прощание, что боле его никто и никогда не увидит. Подобная новость откровенно обескураживала, и Люсьен, вернувшись в Зал Совета, вновь заглянул в хрустальную сферу народа ящеров... узрев образ чернокнижника, с помощью волшебного жезла обращающего несчастного Гоемое в змею!.. К счастью, дом, проживал в котором чернокнижник, был знаком Зандалору – то жилище торговца Тревора из Купеческий Гильдии.

Означившись в Вердистисе, Отмеченный проследовал в здание Купеческой Гильдии, и, отыскав в оном помянутого торговца, потребовал открыть, где находится дом, коий Тревор сдал в аренду злокозненному чернокнижнику. Основательно струхнув, торговец указал на особняк в восточном квартале города; именно в нем проживает ныне внешне благопристойный чернокнижник, Корнелиус.

Последний поразился скудоумию Люсьена, явившемуся к нему – уж теперь-то он лично подарит голову Отмеченного леди Ионе! Сковав искателя приключений ледяным заклинанием, Корнелиус покинул жилище, надеясь связаться с лазутчиками Черного Круга и передать им столь неожиданную находку. К счастью, в дом ступил Зандалор, развеял колдовские чары и рассказал, что, тревожась о Гоемое, заглянул в хрустальную сферу, и, поняв, что Отмеченный в беде, поспешил на выручку.

Люсьен поблагодарил чародея за помощь; тот переместился в Зал Совета, сам же искатель приключений отыскал в подвале дома жезл, заключавший в себе двеомер полиморфного заклятия, и вернул Гоемое прежнее тело. Благодарный ящер поведал, что покинул постоялый двор, ибо накануне посетили его сородичи с вестью о смерти отца Гоемое, и о становлении последнего верховным жрецом племени. Так, поразмыслив, ящер принял решение вернуться на родину... когда был пленен чернокнижником Черного Круга. Предложение о становлении одним из членов Совета Семерых Гоемое принял, переместился в Зал Совета...

Отмеченный же, покинув Вердистис, выступил по тракту на юг, и спустя несколько дней достиг эльфийской Гильдии Лучников, возглавлял которую Элредор, старый друг Зандалора. Отвечая на вопрос Люсьена о Бронтионе, эльф сообщил, что посол недавно навещал гильдию по пути в Темный Лес, а точнее – в основанное первым эльфийским королем Тирионом Селендилом селение Фью Нимбл, что означает – Юдоль Света, - и пребывал он в весьма дурном расположении духа.

Эльфы, обитающие в означенном селении, кипели от возмущения: посол их расы был фактически выдворен из Штормового замка, а этот жалкий малолетний герцог посмел объявить о том, что люди поддержат гномов, осквернителей гробниц! Поистине, то темные времена для эльфийской расы... И многие всерьез подумывали о том, чтобы отступить в девственные леса и оставить Ривеллон, где уже сражаются люди и орки, и вот-вот начнется войка эльфов с гномами...

Бронтион, услышав о предложении примкнуть к Совету Семерых, ответил Люсьену отказом, ведь сейчас первейший долг его – попытаться разрешить конфликт с гномами, избежать новой кровопролитной войны. Ибо гномы продолжают разграблять древние эльфийские захоронения, и эльфы собирались отправить весть о сем сородичам в иные земли, дабы просить прислать воинов, после чего атковать поселения гномов. Зная, что эльфам жажда мести не присуща, искатель приключений вызвался изгнать гномов с погоста, а также вернуть похищенные теми священные реликвии.

Приблизившись к затерянным в чащобе Темного Леса эльфийским захоронениям, Отмеченный действительно заметил около дюжины гномов, но те вели себя весьма странно, разговаривали на орочьем наречии, то и дело поминая некую «госпожу», а вскоре покинули погост, выступив в западном направлении. Сохраняя осторожность, Люсьен последовал за ними; в удивлении наблюдал он, как гномы ступили в орочий лагерь, и, проследовав через него, скрылись в пещере у основания скалы.

Искателю приключений не оставалось ничего иного, как с боем прорваться к пещере, и, оставив за собой немало мертвых тел орков, обнаружил тайное укрывище чародейки Черного Круга, Жозефины. Именно она направляла подручных орков, преображенных магией и принявших гномье обличье, на разграбление погоста, надеясь разжечь войну между эльфами и гномами!.. Перебив сподвижников чародейки и вынудив бежать ее саму, Отмеченный обнаружил в пещерном логове три священные эльфийские реликвии, которые по возвращении во Фью Нимбл не замедлил передать Бронтиону.

Благодарность посла не знала границ: им едва удалось избежать войны с гномами, и многие могли бы погибнуть из-за козней темных чародеев. И теперь Бронтион с готовностью присоединялся к Совету Семерых; произнеся слово силы, он исчез, дабы означиться в Зале Совета...

... Люсьен же проследовал в основной лагерь орков, разбитый у южных границ герцогства, и, перебив немало орясин, в том числе и вождя племени – Балука, вызволил из заточения противника последнего, Крокси. Тот был наслышан о Черном Круге, знал, что злокозненные чародеи обманом заставляют плясать гордых орков под свою дудку. И ныне Совет Семерых обретал представителя орочьей расы...

...Вновь вернувшись в Вердистис, искатель приключений ступил в «Герцогскую гостиницу», где обратился к одному из постояльцев, бесу Закнадриксу, с предложением представлять сию расу в Совете Семи. Закнадрикс, однако, заявил, что на самом деле Люсьен разыскивает не его, а иного беса, Анткса, прячущегося в волшебном мире. Закнадрикс указал вконец сбитому с толку Люсьену на магическую сферу, лежащую на столе, и стоило тому коснуться артефакта, как перенесся он в иное пространство, сотворенное магией и находящееся внутри сферы.

Люсьен обнаружил себя в обширном саду, где обратилась к нему Лисандра, королева пчел Араканда. Разумное насекомое поведало, что в последнее время ее роду постоянно приходится сражаться со злобными осами, пытающимися выжить пчел из Араканда, и просило Отмеченного о помощи, обещая, что в этом случае передаст ему ключ от здания, прячется в котором искомый бес.

После с подобным предложением обратились к Люсьену и осы от лица своей королевы, Кутанателлы, однако принял он сторону пчел, после чего, обнажив клинок, учинил расправу над их противниками, заполонившими сад. Получив ключ от Лисандры, Люсьен отпер им дверь зданий в дальнем конце сада, где обнаружил Анткса. Признался бес, что прежде состоял в Черном Круге, и теперь скрывается от злобных чародеев, опасаясь возмездия за то, что посмел оставить организацию. Предложение присоединиться к Совету Семерых Анткс сразу же принял, исполнившись надежды на то, что за стенами Зала Совета окажется в безопасности.

Вместе с бесом в горную твердыню переместился и Люсьен, ведь до сих пор не имел он представления, каким образом возможно отыскать последнего, седьмого члена Совета, должного принадлежать к расе гномов. Вновь заглянув в волшебную сферу наряду с искателем приключений, Зандалор узнал место, в ней отражавшееся – Гленборус, сиречь - «Община», деревушка гномов неподалеку от Штормового замка. Основана она была столетия назад, когда зародились первые торговые отношения между расами людей и гномов; именно тогда был выкован альянс между двумя народами, существующий и по сей день.

Однако, когда Отмеченный прибыл в Гленборус, то заметил, что конфликт с эльфами не исчерпан, и гномы готовятся к войне, ибо таков приказ их короля, Келпа Дунатрима. Эолус Громобой, посол расы гномов, явленный сферой как потенциальный представитель расы в Совете Семерых, сообщил Люсьену, что Каменная Секира, сражалась которой сама богиня Дюна, была похищена, и, судя по всему, за злодеянием стоят именно эльфы! Ведь поблизости от места, где произошла кража, был схвачен эльф, и Грегор Дунатрим – брат короля и мэр Гленборуса – поклялся, что непременно докажет вину длинноухих.

Уверенный в том, что в истории сей не все так очевидно, как кажется на первый взгляд, Отмеченный решил лично заняться поисками истины... тем более, что Эолус Громобой отказался перемещаться в Зал Совета до тех пор, пока Каменная Секира не будет найдена и возвращена его народу.

Первым делом заглянул Люсьен в жилище деревенского мэра, Грегора, пребывающего изрядно навеселе. Сей любитель доброй медовухи был всецело уверен в том, что реликвию богини выкрали длинноухие, и в скором времени надеялся преподать им достойный урок.

Что до лесного эльфа – Арандалиса из рода Крыла Жаворонка, - томящегося в заточении в погребе местной таверны, то рассказал он Люсьену, что следовал из Темного Леса в Вердистис, когда что-то ударило его сзади по голове, и, с трудом цепляясь за угасающее сознание, слышал он голоса своих пленителей – человека и гнома, причем язык последнего заплетался, а сам он насквозь пропах медовухой. После чего двое оставили избитого эльфа близ деревни гномов, где его нашли местные и обвинили в краже Каменной Секиры... Описание гнома, данное эльфом, полностью подходило Грегору Дунатриму, но зачем брату короля красть реликвию собственного народа?.. Как бы то ни было, Люсьен отметил для себя сей факт, надеясь, что в будущем все тайное непременно станет явным...

Потому Отмеченный угостил мэра лучшей медовухой, которую сумел отыскать в селении, и тот, изрядно захмелев, принялся рассказывать о своих новых друзьях, хороняшихся в рудниках под Залами Каранамикса, и об их грандиозных замыслах, включают которые и истребление ненавистной эльфийской расы гномами. Люсьен обещал, что обязательно навестит друзей Грегора, дабы засвидетельствовать им свое почтение, и предупредил мэр, что охраняет тех могучий каменный голем, но если сказать ему «Пророчество», конструкт не станет атаковать и пропустить гостя в тайное обиталище... Похоже, подозрения о том, что Грегор каким-то образом вовлечен в кражу Каменной Секиры отнюдь не беспочвенны...

Покинув Гленборус, Люсьен выступил в долгий путь на запад; вскоре земли людей остались позади, и углубился он в Темный Лес, где рыскали кровожадные тролли... а несколько дней спустя достиг Гномьих Гор, раскинулись под которыми величественные Залы Каранамикса, легендарное королевство гномов. Пересекала его чудесная Золотая Река, несущая в темных водах своих злато и самоцветы.

Люсьен проследовал на аудиенцию к королю Келпу Дунатриму; монарх был полностью убежден в вине эльфов, и готовился вскоре отдать приказ о вторжении на земли сей расы; лазутчики доносили, однако, что и эльфы обозлены на гномов, ибо те – якобы – украли три их священных реликвии с погоста. Искатель приключений же просил короля позволить ему спуститься в шахты под Залами Каранамикса.

В подгорном руднике означилось немало злобных гномов, нападавших на Отмеченного, лишь завидев его. В глубинных пределах шахт узрел Люсьен каменного стража, и, помятуя о словах Грегора, произнес – «Пророчество». Конструкт отступил в сторону, позволив Люсьену проследовать в потаенные каверны... где тот – вполне предсказуемо – обнаружил колдуна, принадлежащего к Черному Кругу, - Мориендора. Чародей буднично заметил, что обвел незадачливого Грегора вокруг пальца, позаимствовав у него Каменную Секиру и обещав, что непременно сделает его новым королем. «Но зачем вам эта реликвия?» - спрашивал Люсьен, и чернокнижник отвечал, не таясь: «Видишь ли, все наши действия направлены на разжигание хаоса. Чем больше раздора мы посеем, тем могущественнее станет демон в Мече Лжи. Теперь, когда Каменная Секира украдена, гномы выступят против эльфов. Конфликт сей приведет к еще большему хаосу в землях Ривеллона – что, собственно, нам и нужно».

«А почему ты наряду с подручными гномами укрываешься в рудниках?» - поинтересовался Люсьен у слишком уж словоохотливого, уверенного в собственном превосходстве Мориендора. «Здесь у нас доступ к железу», - признался тот. – «А железо нам необходимо, чтобы вооружить подручных орков, которые выступят под стягом Черного Круга».

Отмеченный атаковал колдуна, и последний, израненный, вынужден был телепортироваться прочь... В логове Мориендора Люсьен обнаружил как Каменную Секиру, так и письмо, н адресованное Грегору, в котором колдун заверял гнома – осталось совсем немного, и корона практически у него на челе!

Вернувшись в тронный зал, искатель приключений без утайки поведал королю о замысле Черного Круга, о роли, сыгранной в нем Грегором, о подручных гномах того, таящихся в руднике а также передал монарху Каменную Секиру. Так, войны с эльфами удалось избежать, а брат короля наверняка понесет наказание за свое предательство.

Конечно, теперь, когда священная реликвия народа гномов была возвращена, Эолус Громобой согласился представлять свою расу в Совете Семерых.

...Семеро собрались в просторном Зале Совета, и Отмеченный ударил в Гонг Собрания, знаменуя начало оного. «Достопочтенные члены Совета», - обратился к присутствующим Зандалор, - «мы собирались здесь, чтобы провести ритуал, который в последний раз совершался более тысячелетия назад. Темные времена, говорится о которых в пророчестве Рубена Ферола, настали, и единственная надежда – Отмеченный, который приложил столько усилий, чтобы собрать нас здесь... Янус, сын прежнего герцога, обнаружил древний артефакт – Меч Лжи. В оружии этом заключена малая толика души нашего злейшего врата – Повелителя Хаоса. И я убежден в том, что сей осколок поглотил слабую душу герцога Януса, заняв ее место. Черный Круг столетиями выжидал появления подобного союзника. И сейчас собираются они вокруг Януса как мухи у куска гнилого мяса. Таким образом, защищают они свою надежду на победу. Разжигая войны, раздоры и хаос, Черный Круг питает демонический дух нечестивого меча Януса. И вскоре дух Хаоса в Мече Лжи станет достаточно силен, чтобы открыть врата в Преисподнюю. И расколотая душа Повелителя Хаоса вновь обретет единение здесь, в Ривеллоне. И если прозойдет это, судьбу, коя постигнет мир, невозможно предсказать. В лучшем случае нас поработят порождения Преисподней. В худшем, весь мир вернется в Предвечный Хаос – бесконечную, беззвездную ночь, существовала которая до прихода богов. И теперь я обращаюсь к Совету с просьбой отправить Отмеченного в Царствие Смерти, как того требует Священный Ритуал Призыва. Мы можем лишь уповать на то, что Отмеченный будет сочтен достойным, и вернется к нам Божественным».

Все без исключения члены Совета согласилась с мнением чародея – Отмеченный действительно достоин, и лишь он способен разрушить замыслы Черного Круга. После чего, направляемые Зандалором, приступили они к магическому ритуалу, разрушая смертную оболочку Люсьена... дабы смог он возродиться Божественным, коего после призовут они в мир.

От искателя приключений не осталось и следа... оставалось лишь уповать на то, что боги Ривеллона признают его поистине достойным, как сделали это представители разумных рас сего мира, и Отмеченный переродится...

А в Зале Совета возник Янус Ферол, заявив о том, что донеслись до него отголоски проводимого колдовского ритуала, посему и почтил он семерых своим присутствием. Питаясь хаосом и страданиями ривеллонцев, отголосок души Повелителя Хаоса – Демон Лжи – открывал порталы, выступили из которых как пятеро чародеев, верховодящих Черным Кругом, так и миньоны их – рыцари смерти. Зандалор побледнел: не ожидал маг, что все обернется так...

А Демон Лжи, отринув обличье Януса, предстал в своей истинной отвратной личине, после чего приказал колдунам и рыцарям смерти учинить расправу над членами Совета, но покамест сохранить жизнь Зандалору – пусть наблюдает чародей над тем, как рушается его планы, и осознает собственное бессилие что-либо изменить... Потоки гибельных магических энергий разрывали тела несчастных шестерых, приведенных в Зал Совета Люсьеном – как оказалось, на погибель...


Было ли то посмертным видением?.. Но ощущал Люсьен, как возносится душа его ввысь, а подле – наблюдал окружившие ее призрачных фигуры, походящие обличьем на представителей смертных рас Ривеллона... Каждая из них наполнила душу Отмеченного толикой своего могущества, и Божественность вновь обретала целостность, за спиной сущности ее распахнулись крылья, и воспарила она, дабы обрести смертное воплощение вновь...


...В себя Люсьен пришел в некой пустоши, не разумея, каким образом оказался здесь... Шагая по раскаленным, кажущимися бесконечными пескам, расправляясь с устремляющимися в атаку бесами да песчаными демонами, вскоре ступил он в ущелье... узрел в котором Зандалора... и белого кота, Арху. Покончив с нападавшими на него бесами, маг обернулся к Люсьену, и лицо его просияло. «Мои поздравления!» - поклонился Зандалор искателю приключений. – «Ты вернулся из Царствия Смерти, и я нисколько не сомневаюсь, что ты – Божественный, приход которого был предначертан!»

Чародей указал Люсьену на находящуюся неподалеку пустующую орочью деревушку, поведав, что на протяжении нескольких месяцев он и Арху пытались добраться до Черного Озера – оплота Черного Круга, однако не преуспели в сем, и наряду с несколькими доблестными орками остаются в сем селении, теснимые миньонами чародеев. Следует отметить, что окрестные пустоши именуются Ютул Гор, и это - родина орков. Однако в последние месяцы силы Черного Круга возросли многократно, и орки боле не нужны чародеям – ныне творят они порталы в Преисподнюю, через которые в мир проходят тысячи демонов.

Люсьен подумал было, что ослышался. Месяцы?!. Неужто оставался он в Царствии Смерти столь долго?! «Да, время в том пространстве течет по-иному», - подтвердил Зандалор. – «Мы полагали, что Совет Семерых призовет тебя в мир гораздо раньше, но все обратилось против нас. Не знаю, как такое возможно, но Черный Круг, ведомый одержимым демоном Янусом, сумел ступить в великий Зал Совета, и практически все советники были убиты. Как мы и подозревали, в тот момент, когда сын прежнего герцога коснулся Меча Лжи, он стал одержим Демоном Лжи. Последний воспользовался положением Януса для претворения в жизнь своих злых замыслов. А когда решил, что принес в мир достаточно хаоса, отринул человеческое обличье, представ в истинном. Это создание – малая толика души Повелителя Хаоса, и пытается он воссоединиться с духом того. Если демон преуспеет, все мы обречены!»

«Но как в учиненной резне выжил ты?» - спрашивал Божественный, и отвечал чародей: «Меня спас Арху. Наш маленький друг заметил, что магические барьеры, не позволявшие ему ступить в Зал Совета, неожиданно исчезли. Он догадался, что кто-то пытается проникнуть в сию твердыню, и сумел телепортировать меня прочь... однако спасти иных представителей Совета Семерых не успел...»

Зандалор надеялся, что столь неожиданное и своевременное появление Божественного в пустошах Ютул Гор – знак того, что у них есть еще шанс на победу, несмотря на то, что Черный Круг как никогда близок к претворению в жизнь губительного для смертного мира замысла. «Ведь цель их – создать условия для призыва Повелителя Хаоса», - сокрушенно говорил чародей. – «Хаос был первым божеством, и он возненавидел мир, сотворенный иными богами. В предыдущие эпохи он несколько раз был близок к разрушению сущего, однако так и не преуспел в этом. И теперь я страшусь, что Демон Лжи, будучи малой толикой Повелителя Хаоса, сумеет с помощью Черного Круга возродить темное божество. Я уверен, свои ритуалы они проводят в Подземелье Черного Озера, и тебе следует как можно скорее проникнуть в их оплот!»

Однако Черное Озеро весьма походит на Царствие Смерти, и смертные не в силах пересечь его, посему не сумел содеять сие и Зандалор. Однако чародей был уверен, что Божественный, будучи посланником богов в мире смертном, сумеет преуспеть тем, где потерпел поражение он сам, и, достигнув оплота Черного Круга, пресечь ритуал призыва... в противном случае Ривеллон обречен, ибо даже могущество Божественного – ничто в сравнении с всесокрушающей мощью Повелителя Хаоса.

Насколько было известно Зандалору, Божественный должен обладать способностью обращаться в подобное призрака, не облеченного смертным обличьем – лишь таким образом возможно пересечь Черное Озеро. О том, каким образом возможно свершить подобное, может знать лишь существо, заставшее предвечные эпохи сего мира, - такое, как Патриарх Черный, дракон, логово которого неподалеку.

К радости и изумлению Люсьена, в сей орочьей деревушке повстречал он орка Крокси. Последний рассказал, что, будучи тяжело раненым, прикинулся мертвым, и колдуны Черного Круга не стали добивать его... А когда появился белый кот и начал творить телепортирующее заклинание, орк сиганул в возникший на мгновение портал вслед за Зангалором. И сейчас Крокси оставался в селении, где некогда проживала его семья, и привечал здесь всех без исключения орков, бегущих от орудующих в окрестных пустошах злобных бесов – подручных Черного Круга.

Покинув селение, Божественный выступил на поиски черного дракона... и обнаружил оного в одном из ущелий. К Патриарху обращались бесы, моля дракона покинуть это место, ибо таково желание их темной госпожи; столь дерзкая просьба привела дракона в ярость, и бесы сочли за благо поскорее ретироваться.

Люсьен же обратился к дракону весьма почтительно... и вскоре спешил к берегам Черного Озера, где произнес слова силы, узнал кои от Патриарха, обратившись в бесплотный призрак. Будучи таковым, достиг он островка в центре озера, оставались на котором древние руины – оплот Черного Круга. Дождавшись, когда заклинание перестанет действие и он вновь обретет плоть, Божественный обнажил клинок... ступил в подземные пределы...

Ощутив, что немезида его близка, Демон Лжи приказал пяти чародеям Черного Круга выступить против приближающегося Божественного, в то время как сам он продолжит ритуал призыва в мир воплощения Повелителя Хаоса... Ведь именно сии маги, желающие исказить пророчество и претворить его в жизнь, повинны в том, что в Ривеллоне появились Отмеченные: проводя ритуал наделения сосуда для сущности Повелителя Хаоса могуществом ниспосланной богами в Ривеллон и плененной ими Божественности, они не сумели удержать сию ипостась, и та, разделившись натрое, устремилась в мир, наделив энергиями своими троих смертных – Отмеченных... Помимо колдунов, противостоял Люсьену сонм их миньонов – каменных горгулий да рыцарей смерти, заполонивших огромнейшее подземелье. Разя противников, Божественный продолжал следовать к цели, минуя твердыни чародеев, в чертогах которых оставалось немало каменных драконьих изваяний...

Один за другим, маги Черного Круга гибли в противостоянии с Божественным – Демона, Корнелиус, Иона, Мориендор, Жозефина... Но все же им удалось задержать Люсьена на время, достаточное для того, чтобы Демон Лжи успел призвать сущность Повелителя Хаоса... воплотив того в теле невинного младенца!..

В противостоянии Божественный поверг демона, и тело твари обратилось в Меч Лжи. Клинок взывал к Люсьену, стремясь подавить волю того... Он протянул руку к проклятой реликвии... но сумел превозмочь воздействие ее, исторг Меч Лжи из смертного плана бытия в Преисподнюю. После чего, взяв в руки кинжал, приблизился к алтарю, оставался на котором младенец – вместилище сущности Повелителя Хаоса...

Глава 4. Оковы судьбы

Не в силах лишить жизни беспомощное дитя, Люсьен вынес младенца из подземелья. Став малышу приемным отцом, Божественный в последующие годы внимательно следил за мальчуганом, назвал которого Дамианом – не проявится ли в нем отголоски демонической скверны?.. Ведь Зандалор настаивал, что если сущность Повелителя Хаоса, вероятно находящаяся в теле ребенка, проявит себя, с Дамианом надлежит покончить незамедлительно – ради блага всех мирян Ривеллона.

Люсьен осел на одной из ферм в землях герцогства, неподалеку от Дубового Леса, однако слух о свершении его разнесся далеко окрест, и под знамя Божественного встало множество доблестных паладинов. Ведомые Люсьеном, преследовали они некромантов, ведьм и чернокнижников, входивших в обезглавленный Черный Круг.

Когда Дамиану исполнилось тринадцать, приемный отец сподвиг мальчугана на обучение военному делу в ордене паладинов. В течение последующих двух лет юноша облучался военному делу и искусству владения мечом, и заслужил любовь и уважение как паладинов, так и селян. Люсьен прилагал все усилия, чтобы не узнал воспитанник его о своем темном прошлом, ведь шанс на то, что Дамиан – смертное воплощение Повелителя Хаоса, оставался.

Но все чаще до Божественного доходили слухи о том, что Черный Круг пытается претворить в жизнь некий замысел, коий может иметь весьма плачевные последствия для мирян Северного Ривеллона. Люсьен странствовал инкогнито, пытаясь из разрозненных слухов сложить цельную картину вершащегося в тенях, но покамест безуспешно. Тревожился он о том, что магов весьма интересует Дамиан, и страхи лишь приумножились, когда схваченный паладинами некромант Черного Круга Калин, проводивший богомерзкие эксперименты над несчастными детьми, изрек перед казнью: «Он придет. Он преуспеет. Смерть – участь всех тех, кто противостоит ему».

В давние времена раса раанааров, населяющих далекий мир Немезис и поклоняющаяся богине войны, мудрости и чести Раане, открыла искусство перемещения между мирами посредством создания разрывов в ткани реальности... И сейчас, странствуя в дикоземье Ривеллона, за пределами горной гряды Танорот, Люсьен обнаружил древний храм, внутри коего означилились рифты. О подобных рукотворных порталах между мирами ему рассказывал Зандалор, и пребывали они там, где межпространственная грань между мирами была необычайно тонка. Здесь, в храме Люсьен обрел способностью ощущать рифты, и предчувствовал он, что святилище это сыграет немаловажную роль в будущем Ривеллона и в противостоянии Хаосу.

Не вдаваясь в подробности, Люсьен приказал сопровождающим его паладинам разбить лагерь неподалеку, а сам сотворил вокруг круга охранное заклятие, должное защитить святилище от посягательств извне. Вернувшись на родную ферму несколько недель спустя, Божественный рассказал о своей находке заглянувшему однажды на огонек Зандалору. Последний весьма заинтересовался сведениями о храме, и поведал Люсьену о том, что прежде в Ривеллоне оставилсь четверо Магов Рифтов, как они себя именовали; чародеи сии были наделены даром видения рифтов, и странствовали между реальностями, обретая знания. Странно, что следов их пребывания нет в храме, внутри которого находится столь много межпространственных коридоров... Зандалор вознамерился выступить к храму, близ которого оставались паладины Божественного, дабы убедиться в том, что в окрестностях не притаились колдуны Черного Круга, жаждущие заполучить храм для своих темных целей.

По возвращении в оплот ордена паладинов, Люсьен сообщил сподвижникам об обнаружении храма... обнаружив, что за время его отсутствия Дамиан изменился, стал пропадать где-то, избегать возложенных на него обязанностей. Божественный выяснил, что его сын начал встречаться с молодой ведьмой по имени Игерна, проживающей в одной из соседних деревень, и однажды не вернулся домой.

Встревоженный, Люсьен устремился на поиски, отыскал хижину Игерны, а в камине – пепел, указывающий на то, что ведьма накануне сжигала пергаментные листы. На одном из уцелевших клочков письма ужаснувшийся Божественный узрел знакомую до боли подпись некроманта Калина!.. Стало быть, принадлежала первая любовь его приемного сына к Черному Кругу, и именно отец приказал дочери соблазнить Дамиана, открыть ему запретные знания...

Паладины Люсьена обнаружили ведьму в одной из близлежащих пещер, но Дамиана не было с нею. Божественный допросил Игерну, и призналась та, что является дочерью Калина, и желал Черный Круг, дабы открыла она Дамиану правду о том, кем он является. Девушка, однако, этого не сделала, ибо считала, что алчные и мелочные чародеи Черного Круга не достойны такого повелителя как Дамиан, но постаралась обучить воспитанника Люсьена магии, раскрыть его потенциал.

Следуя долгу, Льюсен собственноручно казнил Игерну... слишком поздно заметив Дамиана, наблюдавшего за тем, как приемный отец отсекает голову его возлюбленной. Побелев как полотно, юноша произнес слова могущественного заклинания, сковывающего воедино души, после чего стремительным шагом покинул оплот ордена паладинов...

Предполагая, что, быть может, воспитанник его обратится ко злу, Люсьен устремился к обнаруженному прежде храму, надеясь выступить приманкой для Дамиана и избавить Ривеллон от угрозы, не прибегая к физической расправе над приемным сыном. Он не ошибся: вскоре паладины донесли ему, что юноша во главе армии миньонов Черного Круга выступил по следу названного отца, и вела его за собою лютая ненависть, заставившая отринуть все то, что составляло натуру его прежде.

Тем временем Зандалор размышлял о последствиях, которые может иметь произнесенное Дамианом заклятие. Двеомер, сотворяющий неразрывную связь между душами, творим крайне редко, а единение с душой, находящейся между жизнью и смертью, поистине немыслимо. Потому, не ведая, к чему приведет случившееся, Зандалор препоручил тело Игерны заботам бальзамировщиков, наружив тем самым проводившийся доселе ритуал сожжения трупов чародеев Черного Круга.

Близ храма паладины Божественного схлестнулись с ордой Черного Круга, составляли кою некроманты, орки, маги и темные воины. Дамиан, именуемый ныне Проклятым, последовал за Люсьеном в святилище, надеясь покончить с ненавистным отцом, который, как рассказывали его новые сподвижники из Черного Круга, всю жизнь скрывал от него правду о том, кем он на самом деле является, ибо страшился, что сын однажды может превзойти его. Ложь... но сейчас ярость застилала разум Дамиана, не позволяя тому мыслить здраво... Двое сошлись в магическом противостоянии; сознавая, что не может позволить Дамиану оставаться в Ривеллоне и возглавить Черный Круг, Люсьен исторг юношу из смертного мира, направив его в один из рифтов, пребывающих в храме. Кроме того, он сотворил могущественное заклятие, лишившее Дамиана практически всех воспоминаний и сил; двеомер позволит юноше покинуть мир, коий станет для него тюрьмой и, возможно, новым началом, лишь в том случае, если таково будет желание самого Божественного или одного из его последователей.

Не ведал Люсьен, что по иронии судьбы заточил Дамиана в мире под названием Немезис, обиталище раанааров – искусных творцов межмировых рифтов. Лишенного воспоминаний юношу, помняшего лишь собственное имя да название родного мира, раанаары попытались было отправить обратно в Ривеллон, однако двеомер созданного Божественным заклинания не позволил Дамиану проследовать в портал. Так, с дозволения старейшин юноша был вынужден остаться в Академии раанааров, где принялся постигать историю сего мира и искусство создания магических рифтов во времени и пространстве.

Обучение давалось Дамиану донельзя легко, и вскоре он сумел сотворить рифт, ведущий в Ривеллон, самостоятельно... однако – как и прежде – проследовать в него не сумел. Злость и депрессия овладели им, и прислужники-бесы старались не попадаться на глаза человеку, остающемуся среди раанааров; память мало-помалу начала возвращаться к Дамиану, но тот старался не показывать этого окружающим. Надеясь понять, почему тот не может вернуться в родной мир, в Ривеллон устремился Верховный Старейшина Анлокар, а дочь его Анлокам, обучающаяся в Академии, продолжала присматривать за Дамианом, которого опасалась и которому не доверяла.

Девушка узнала, что Дамиан по неведомой причине заинтересовался священным кристаллом богини Раан, пребывающем во внутреннем святилище храма ее народа и не позволяющем проникнуть в сей мир демоническим порождениям с иных планов бытия, образующих Преисподнюю. Подозрениями своими она поделилась с вернувшимся через несколько недель отцом; тот был мрачнее тучи, и, незамедлительно призвав в комнаты свои Дамиана, поведал тому, что, будучи в Ривеллоне, говорил с Божественным, коий просветил Верховного Старейшину о причинах заточения юноши в сем мире. В гневе Дамиан покончил с Анлокаром, который, как он полагал, по заключенному с Божественным тайным соглашением насильно удерживал его в Немезисе, после чего бежал из Академии; Анлокам, унаследовавшая титул Верховной Старейшины, поклялась, что убийцу отца непременно настигнет возмездие.

Но Дамиан, заручившись поддержкой бесов, сподвиг тех на кражу кристалла из храма, и воссоздал рифт, ведущий в Преисподнюю. Вскоре в Немезис прорвались сотни демонов, атаковали Академию, защитниками которой верховодила Анлокам. Узнала последняя, что священный храм пал под натиском демонов... Силы защитников были на исходе, когда один из предводителей демонов, Асмодай, Лорд Лжи, обратился к Анлокам, предложив ей сделку: демоны оставляют Академию, а Верховная Старейшина поступает к нему в услужение и исполняет его волю до тех пор, пока сие демону не надоест. За неимением иного выбора, Анколам приняла предложение Асмодая, и тот отозвал демонов... но в Академии уже не осталось ни одного живого раанаара. Лишь бесплотные призраки оных выступали ныне хранителями знаний павшего народа...

Так Дамиан – Проклятый - претворил в жизнь первую часть своего замысла...

***

Минуло еще несколько лет, в Ривеллоне занимался год 1238. Паладины Ордена Божественного продолжали изыскивать и предавать мечу и очищающему пламени некромантов и колдунов Черного Круга. Один из последователей Люсьена, герой сего рассказа, противостоял могущественному некроманту, которому удалось призвать архидемона, Самюэля, рекомого Полководцем Хаоса. Тот пленил доблестного паладина, и через сотворенный рифт между реальностями доставил его в свою цитадель, возведенную в захваченном демонами мире Немезис.

Паладин попытался было бежать из заточения, но обнаружил вскоре, что душа его скована с сущностью иного, тюремщика – рыцаря смерти. Последний посредством мыслеречи просветил героя, что таким образом Самюэль наказывает его за то, что тот чуть было не упустил пленника. Сковав воедино две души, архидемон проклял тем самым обоих. Рыцарь смерти настаивал, что надлежит им как можно скорее покинуть цитадель, и изыскать способ убедить Самюэля... или Игерну... снять проклятие, вернув каждому из индивидов право вершить собственную судьбу. «Навряд ли удача улыбнется нам с Самюэлем, но с Игерной у нас есть шанс», - вещал рыцарь смерти. – «Она – моя бывшая госпожа, ведьма, живущая в Ривеллоне. Но чтобы добраться до нее, мы должны покинуть вселенную, ставшую тюрьмой для Дамиана».

О себе рыцарь смерти не рассказывал практически ничего. Да, прежде выступал он защитником Игерны – ведьмы, весьма сведущей в разнообразнейших проклятиях, но после было ему приказано присоединиться к элитной страже Самюэля здесь, в Немезисе.

Покинув наряду с рыцарем смерти тюремную камеру, паладин устремился прочь по извивающимся коридорам цитадели архидемона. Расправляясь с немногочисленными стражами оной, принадлежащими как к человеческой расе, так и к расе бесов, он разжился оружием и доспехами. Рассказывал рыцарь смерти, что в недрах земли под цитаделью все еще обитают немногочисленные раанаары, избежавшие гибели в час вторжения демонов в их родной мир, ибо Самюэль пощадил их, заточив в подземелье, дабы наслаждаться страданиями несчастных.

В одном из подземных помещений цитадели рыцарь смерти задержался близ статуи человека, облаченного в плащ с низко надвинутым на лицо капюшоном. «Интересно, почему раанаары не избавились от этой статуи», - задумчиво произнес он в разуме паладина. – «Ведь это статуя Проклятого, а он, насколько мне известно, другом раанааров не является».

Двое продолжали следовать по помещениям обширной цитадели архидемона, расправляясь с нежитью, рыцарями смерти и наемниками, выходцами из Ривеллона, поддавшимися на посулы и решившими примкнуть к Армии Хаоса. Облачившись в доспех одного из стражей цитадели, паладин пытался вести себя непринужденно среди превосходящих сил противника, и наряду с рыцарем смерти спешил через казармы к выходу из твердыни.

Но, ступив в один из чертогов, лицезрели те, чьи души были неразрывно связаны оковами судьбы, самого Самюэля в окружении стражей – рыцарей смерти. Архидемон, откровенно наслаждаясь представлением, признался, что с интересом наблюдал за побегом пленников из заточения, но сейчас обоим предстоит умереть. Рыцарь смерти шепнул паладину, что одержать верх над владыкой сей цитадели они не смогут, ведь, поскольку барьер между этим миром и Преисподней рухнул, жизненная сила демонов постоянно восполняется, делая сих тварей практически бессмертными.

Однако неожиданно Самюэль исчез, отвечая на призыв, и герой схлестнулись с рыцарями смерти, остающимися в чертоге, а, перебив их, поспешили ретироватья. Спутник паладина рассказывал, что некроманты из Ривеллона обладают возможностью призывать на недолгое время существ из сей реальности – демонов, бесов, даже людей. Призванное создание магия обязует подчиниться призывателю – ответить на его вопросы или же совершить некие действия, - но после оно возвращается в реальность, из которой было вырвано. Похоже, им действительено повезло, что некий маг решил призвать архидемоно в мир смертный столь своевременно...

Неподалеку от казарм герои обнаружили кузню; рыцарь смерти указал спутнику на рычаг, поведав о том, что если дернуть за него, потоки раскаленной лавы заполнят всю цитадель!.. Что ж, паладин сомневался недолго...

Выбравшись из обреченной твердыни, двое устремились через покрытую пеплом и костьми равнину; рыцарь смерти настаивал на том, что надлежит им оказаться как можно дальше от миньонов Самюэля, который, вернувшись, наверняка не придет в восторг от осознания того факта, что цитадель его уничтожена. Необходимо как можно скорее изыскать способ покинуть сей остров, окруженный озером лавы... А уж после – каким-то образом создать рифт в Ривеллон, отыскать госпожу рыцаря смерти, которая сумеет разделить две скованные друг с другом души...

Неподалеку от цитадели обнаружили двое темницу, содержалась в которой парочка бесов, один из которых оказался сыном Вождя племени сего народа, расположенного за лавовым озером. Через оное существовал безопасный путь, сокрытый магической иллюзией, и бесы провели спасителей своих в деревушку, препроводили в хижину Вождя. Последний отнесся к человеку и рыцарю смерти с нескрываемым подозрением, ведь Шаман племени утверждал, что людям ни в коем случае доверять нельзя, и даже сподвиг Вождя изгнать Мудреца и Алхимика, настаивавших на обратном и противившихся приношению в жертву бесов для умиротворения разгневанных божеств. Тем не менее спасителям сына Вождь позволил остаться в селении... предупредив, что за чужаками бесы станут пристально наблюдать – не окажутся ли те лазутчиками ненавистного Самюэля...

Двое покинули хижину, и ожидавший снаружи сын Вождя поведал им о том, что в селении происходит немало странного. Бесы исчезают, гигантские пауки и лягушки, коих они разводят, умирают, а еще этот неведомый недуг, косящий его соплеменников одного за другим... Сын Вождя обещал, что расскажет героям о том, как возможно покинуть Немезис, но только если те помогут селению справиться с напастями.

Рыцарь смерти предположил, что разносчиками недуга стали лягушки, разводимые бесами как домашний скот. Скорее всего, так и есть... но паладин не любил преждевременных выводов, не имея весомых доказательств... Тем не менее, подозрениями своими поделились герои с сыном Вождя, и тот просил их разыскать деревенского Алхимика, дабы изготовил тот противоядие; Вождь изгнал Алхимика, поверив словам Шамана, утверждавшего, что именно тот убивает бесов и пожирает их тела.

Надо отметить, земли, окружающие селение бесов, были на редкость неприветливы. Грибной Лес к северу от деревушки заполонили гигантские пауки, а на выжженных южных равнинах бродили стихийные духи огня и земли, да захожие демоны. Поистине, благодаря обитателям Преисподней обратился Немезис в гиблое место, задерживаться в котором не хотелось совершенно... Здесь же, в сердце чащобы лицезрели герои метеорит. Согласно легенде, богиня Раан на протяжении четырех столетий противостояла злобному каменному божеству Тууру, стражу царствия смерти, и сумела отколоть кусок от тела его. С тех пор саму землю здесь пропитало зло, и останется оно до тех пор, пока сама богиня не снизойдет в мир и не очистит его от скверны.

Но не успели двое углубиться в выжженное дикоземье, как магия призыва перенесла их в Ривеллон, и узрел пред собою паладин знакомого некроманта, нападение на оплот которого явилось началом череды событий, приведших к заключению его здесь, в Немезисе. Узнал воителя и некромант... К разочарованию рыцаря смерти, призыв временен и вскоре они вынуждены будут вернуться в мир, из которого оказались исторгнуты. «Быть может, я и пожелаю призвать вас в Ривеллон окончательно, но сперва вы должны будете исполнить несколько моих поручений», - осклабился некромант. – «Хотя у вас выбора-то и нет. Вы были призваны... и пока действует двеомер призыва, обязаны подчиняться моим приказам... Мне нужно, чтобы вы отыскали осколки кристалла, оказывающие... «разрушающее» воздействие на свое окружение... Магия Хаоса, искажение двеомеров заклинаний... Потому я телепортирую вас в области неподалеку от осколков... энергии кристаллов не позволяют перенести призванных созданий непосредственно к цели. Я сотворил заклинание, которое при обнаружении вами осколков переместит их в мой оплот, а после вернет сюда и вас самих... Первый из осколков находится в так называемом Аббатстве. Будьте осторожны: неведомо, какой эффект на окружающее пространство производит осколок».

Не тратя больше времени, некромант телепортировал паладина и рыцаря смерти в подземелья Аббатства, до недавнего времени именовавшееся в землях Северного Ривеллона Проклятым. Несколько лет назад Орден Божественного покончил с пребывающей здесь нежитью... но так ли это на самом деле?..

В одной из камер подземелья наблюдали двое пожилую женщину. Та рассказала, что является ведьмой, и деяниями, совершенными в прошлом, отнюдь не гордится. Но паладины, заточившие ее здесь, - истинные безумцы, ибо, придя в деревню ведьмы – Алерот, - дабы взять ее под стражу, они перебили всех без исключения жителей – детей, женщин, стариков... Как возможно подобное во внешне благочестивом Ордене Божественного?!. Ведьма просила двоих оставить ее, дабы могла она искупить вину за совершенные прежде злодеяния.

Обратившись к спутнику, паладин высказал предположение, что безумие, обуявшее остающихся в Аббатстве паладинов, вполне может оказаться следствие хаотических эманаций осколка кристалла. «Кристалла?» - воскикнула ведьма, услышав сии слова. – «Однажды ночью близ Аббатства разлилось странное свечение... Я слышала, как паладины говорят о кристалле, считая его даром богов... С тех пор они и начали вести себя донельзя странно. Вам нужно отыскать кристалл и уничтожить его!»

Паладины, находящиеся в стенах Аббатства, были поистине безумны, и атаковали героев. Что удивительно, немногочисленные мертвяки, остающиеся в твердыне, встали на сторону «поборников Света», присоединившись к ним в нападении на чужаков, дерзнувших появиться в сих пределах. О резне, содеянной в Алероте, паладины нисколько не сожалели, заявляя, что жители селения отвратились от богов и тем самым обрекли души свои за гибель и забвение.

Отыскав осколок кристалла на алтаре в молельном зале Аббатства, паладин коснулся его... и артефакт исчез, наверняка переместившись в оплот некроманта. В ту же секунду безумие оставило остающихся в стенах сей святой обитители паладинов, и сир Ачим, командующий гарнизоном, растерянно признался, что не ведает причин, сподвигших его воителей на расправу над жителями Алерота.

Вбежавший в зал рыцарь поведал командующему, что ведьма вырвалась из заточения и ныне призывает в мир каменных горгулий! Похоже, старуха все-таки решила позабыть об искуплении собственных грехов, добавив к их числу немало новых... Поспешив в подземелье, герои лицезрели ведьму, но теперь, похоже, безумие объяло ее саму. «Все должны умереть!» - кричала старуха. – «Вскоре души ваши обретут свободу!»

Двое покончили с ведьмой... и вновь обнаружили себя в обиталище некроманта, весьма довольного тем, как завершилось предприятие. Перед тем, как исторгнуть призванных обратно в Немезис, некромант рассказал им, что и в том мире остаются осколки кристалла, оказывающие на окружающие земли столь же хаотическое воздействие, как и в Ривеллоне. Заявив, что вскоре непременно призовет их вновь и возражения здесь неуместны, некромант отправил паладина и рыцаря смерти в Немезис, где двое продолжили свои поиски.

Похоже, прав был некромант, и хаотическое воздействие осколка кристалла явилось причиной бед, вершащихся в деревушке бесов. Гигантские пауки, обитающие в северном лесу, внезапно обрели разум, а некоторые – и речь. Один из таковых, назвавший себя Жрецом, изгнал инакомыслящих, и основал некий культ среди пауков в древнем Некрополе...

Герои покончили как со Жрецом, так и со сподвижниками того, после чего устремились в южный лес (если возможно называть «лесом» обугленные остовы деревьев), где в подземном убежище разыскали помянутого сыном Вождя Алхимика, Арраксипликса. Последний рассказал, что алчущий власти Шаман желал избавиться от двух иных советников Вождя – Алхимика и Мудреца. Так, Алхимик был изгнан из селения по ложному обвинению, а Мудрец – тот попросту исчез вскоре после появления демонов в Немезисе. Шаман не преминул заявить, что то – знак гнева богов, ведь доселе бесы следовали заветам Мудреца, и надлежит незамедлительно присупить к жертвоприношениям, дабы умиротворить небожителей.

Алхимик был донельзя удивлен тем, что источниками заразы выступают, судя по всему, лягушки, но знал, как создать противоядие. Но, поскольку выступать в кишащий монстрами и демонами изуродованный лес донельзя опасно, он просил героев добыть необходимые для зелья компоненты – корень ларакири, фрукт квисириси и гриб баффлимири.

Занимаясь поисками помянутых ингредиентов, двое спустились в древние позабытые руины в сердце леса... в которых – к вящему своему изумлению – обнаружили осколок кристалла! Коснувшись артефакта, они оказались наряду с осколком перемещены в оплот некроманта. Последний поздравил героев с успехом, ведь они спасли иную область от хаотических воздействий, а также признался, что до того, как призвать паладина и рыцаря смерти, он осуществил призыв Самюэля, который бранился и сыпал проклятиями, поминая пленника, коему удалось бежать и при этом разрушить цитадель. Именно демон открыл некроманту имя паладина, посредством которого тот и был призван изначально... рыцаря смерти призыв затронул лишь потому, что душа его связана с сущностью призванного воителя.

После чего некромант отправил двоих в Темный Лес, где, как он утверждал, находится следующий осколок кристалла, подлежащий изъятию. Буквально в нескольких шагах означился постоялый двор, хозяин которого радостно приветствовал гостей, по неведомой причине сочтя паладина сиром Патриком, зажиточным купцом из Вердистиса. Так же посчитали твое головорезов, предававшихся возлияниям в таверне, атаковали паладина, надеясь поживиться драгоценностями, которые тот – вне всяких сомнений – захватил с собой в сию глухомань.

Перебив незадачливых лиходеев, паладин обратился к хозяину постоялого двора за разъяснениями. Тот лишь пожал плечами: он ведать не ведал о готовящемся нападении. Леди Морина, остававшаяся в это время в общей зале, предложила «сиру Патрику» встретиться в ее опочивальне, ведь прежде видела она, как тот «ошибся дверью», выходя из ее комнаты.

Не ведая, почему окружающие упорно продолжают принимать его за кого-то другого, паладин проследовал в комнату, снятую леди Мориной, и в сундуке дворянки обнаружил осколок кристалла, который – быть может – сокрыл здесь истинный сир Патрик. Прикосновение к реликвии вернуло паладина и рыцаря смерти а оплот некроманта, который не замедлил отправить призванных обратно в Немезис.

Покинув руины и собрав все необходимые для зелья компоненты, двое вернулись в затерянное в дикоземье убежище Алхимика. Тот изумился, вновь узрев паладина, признался, что недавно его навещал Шаман, утверждавший, что человек сгинул, и не вернется. Рыцарь смерти ментально обратился к герою, прося того убедить изгнанного Алхимика вернуться с ними в селение – желательно через тайный ход, если таковой существует... Как оказалось, подземный тоннель действительно имел место быть, и вел прямиком в подвал хижины Шамана. Проявляя чудеса красноречия, герой сумел донести до беса мысль о том, что именно в доме Шамана возможно отыскать доказательства невиновности Алхимика, и тот, изготовив целительное зелье, повел за собою героев через выжженный лес к поляне, находился на которой спуск в подземный тоннель.

Добравшись до подвала хижины Шамана, герои, сопровождаемые Алхимиком, лицезрели советника Вождя, чрезвычайно недовольного неожиданным визитом в его владения. Как оказалось, все это время Шаман следил за странствием паладина и рыцаря смерти по землям Немезиса, и был уверен, что сгинули они в руинах... Паладин атаковал беса, оказавшегося весьма искусным магом, в то время как Алхимик поспешил к выходу из хижины, надеясь испытать целительное зелье на недужных сородичах.

Герои теснили Шамана, когда в подвал спустился сын Вождя, постановивший, что целительное зелье действительно оказалось эффективным; рыцарь смерти предложил соратнику заставить Шамана признаться в том, что именно он принес осколок кристалла в селение, что и вызвало хаос в селении и на сопредельных землях... Осознав, что оказался загнан в угол, Шаман произнес заклинание... и герои обнаружили себя в некоем подземелье, куда оказались перенесены магией беса.

Шаман намеревался продолжить сражение с противниками в собственных владениях, о которых не было ведомо никому из селян... Сразив беса, двое освободили из заточения Мудреца, поведавшего о том, что все это время Шаман находился под воздействием осколка кристалла, который отыскал где-то и принес в деревню. Именно кристалл наделил его магическими силами, и Шаман не преминул заточить в кавернах прознавшего о сем Мудреца.

Осколок кристалла означился в соседнем помещении, и касание артефакта паладином переместило оный в оплот некроманта. После чего герои вернулись в деревушку бесов, где Мудрец поведал Вождю о происках покойного ныне Шамана, рассказав, что именно последний оставил мертвые тела соплеменников в хижине Алхимика.

Но теперь все налаживалось: зелье, сваренное Алхимиком, исцеляло бесов от недуга, а осколка кристалла – средоточия хаоса – не существовало боле в окрестных землях. Верный своему слову, сын Вождя, обратившись к героям, поведал, что для того, чтобы покинуть Немезис, надлежит им разыскать выживших раанааров, избежавших расправы со стороны демонов. «Отправляйтесь к храму Раан», - говорил бес. – «Там вы найдете все ответы».

Закончить разговор им не удалось, ибо двое вновь обнаружили себя в обиталище некроманта. Тот не церемонился с призванными созданиями, и сразу же переместил их в некую деревушку в Ривеллоне, где ощущались эманации кристалла. Магия артефакта обратила всех без исключения жителей деревни в малолетних детей, и лишь исторжение осколка, обнаружившегося на дне колодца, вернуло селянам изначальный облик. Последние со слезами на глазах благодарили героев, ведь, помимо прочего, магия осколка не позволяли им покинуть селение, а в колодце угнездились монстры, питающиеся кровью несчастных. Но сейчас все в прошлом...

Некромант был донельзя доволен успехами своих миньонов: похоже, ему все-таки удастся достичь задуманного и восстановить сокровенную реликвию богини Раан!.. Но когда вернулись те в селение бесов в Немезисе, то лицезрели разоренную деревушку... и мертвые тела обитателей ее. Единственный выживший бес – Такслехис - поведал изумленным героям о том, что селение сровняли с землей приспешники Самюэля, и архидемон жаждал заполучить негодяев, уничтоживших его цитадель.

Двое просили Такслехиса показать им путь к храму Раан, и тот, согласно кивнул, вприпрыжку устремился прочь от разрушенное деревни. Паладин и рыцарь смерти последовали за ним, когда неожиданно путь им преградил некий человек, заявивший о том, что архидемон Асмодай желает пообщаться с ривеллонцем и спутником его. От подобных предложений не отказываются – тем более, в мире, демонам принадлежащем.

Служитель Асмодая телепортировал столь интересующих архидемона индивидов пред очи последнего, терпеливо ожидающего гостей на выжженной пустоши – в которую, похоже, обратилась практически вся поверхность Немезиса. Асмодай признался, что знает все о побеге паладина и рыцаря смерти из темницы Самюэля, но сородичу своему докладывать о нынешней встрече не собирается – ситуация, в которой тот оказался, откровенно его забавляет...

Для паладина стал полной неожиданностью тот факт, что демон предложил ему поиграть в загадки, а когда дал он верные ответы на каверзные вопросы Асмодая, предложенная тем награда оказалась раанааркой – покорной служительницей порождения Преисподней, Старейшиной Анлокам. «Ты обманул меня, демон», - с ненавистью прошипела девушка, испепеляя взглядом своего мучителя. – «Я согласилась служить тебе, если ты удержишь орды демонов от уничтожения Академии». «И? Разве я не сдержал слово?» - невинно осведомился Асмодай. – «Ведь в Академии демонов не осталось, так?» «Да... но ты обратил убитых обитателей Академии в призраков», - молвила Анлокам. – «И теперь они обречены оставаться в стенах здания вечность».

Обратившись к паладину, архидемон с напускным сочувствием предложил тому помощь раанаарки в создании рифта, ведущего прочь из Немезиса... вот только обратил он несчастную девушку в куклу, после чего, радуясь собственной изощренности, телепортировал двоих прочь – к пустоши близ храма Раан, где дожидался возвращения их одинокий Такслехис, вызвавшийся прежде стать проводником для двоих воителей. Выслушав рассказ паладина и сочувственно качая головой, бес постановил, что для возвращения плоти обращенной в куклу раанаарке необходима помощь самой богини, Раан! Вот только святилище оной ныне заполонили последователи воплощенного Повелителя Хаоса – воители и чародеи Черного Круга.

Последние, как оказались, придерживались строгой иерархии, и место индивида в оной было прямо пропорционально достижениям его, свершенным во славу Черного Круга. Посему, дабы удостоиться чести ступить во внутреннее святилище храма, занимаемое ныне Черным Епископом, паладину пришлось выдавать себя за истового поборника дела Повелителя Хаоса, исполняя поручения нынешних обитателей храма и окрестных земель.

Так, выступили герои на поиски сгинувшей экспедиции, отправившейся по следам вот уже несколько недель не дававшего знать о себе Проклятого. Исследуя окрестные земли, двое старались избегать немногочисленных отрядов выживших в случившейся резне раанаарцев, желающих покончить с захватчиками, ступившими в их родной мир. В пепельных лесах отыскали древние руины, где колдуны Черного Круга в скудоумии своем оставили одну из священных реликвий владыки своего, Дамиана. Чернокнижник Серрик, избравший местом обитания своего покинутую башню неподалеку от храма, просил героев избавить его от повелителя стихийных духов земли, исказившего в окрестных землях двеомер телепортирующей магии, наведенный еще раанаарами древности. Генерал армии Черного Круга, остающийся в храме, приказал рвущимся к вершинам иерархии чужакам раздобыть для него легендарную Книгу Сумерек, сокрытую в подземной библиотеке раанааров. Злокозненный чародей, выдававший себя за знаменитого мага Зандалора, просил героев принести ему волшебный амулет из позабытых руин, обещая создать рифт в Ривеллон; конечно же, колдун лгал без заззрения совести...

Исполняя как вышеозначенные, так и иные поручения головорезов и лиходеев Черного Круга, паладин и спутник его поднимались все выше в иерархии организации... и вскоре обратили на себя злой взор ведьмы Кии, занимавшей первое место в табеле о рангах и не желающей мириться с присутствием в храме двух выскочек, неведомо откуда взявшихся. Заманив героев в свое тайное убежище, пребывающее в подземных склепах под храмовым погостом, ведьма натравила на воителей сонм чудовищных мутантов, а после устремилась в атаку сама. Утверждала Кия, что под силу ей разорвать связь между паладином и рыцарем смерти, и поставить последнего себе на службу. Рыцарь смерти же, изображая послушание и приблизившись к ведьме, попросту срубил ей голову, положив конец излишнему бахвальству.

В чертогах, занимаемых ведьмой, означился следующий осколок кристалла, и двеомер заклятия некроманта перенес двоих в оплот некроманта, стоило паладину лишь коснуться артефакта. «Я чувствовал, как магия кристалла взывает ко мне, хоть и находился я в далеком мире Ривеллоне», - счел необходимым поведать некромант исполнителям воли своей. – «Источником ее мог служить лишь чрезвычайно редкий артефакт... Я с легкостью обнаружил его и попытался призвать того, кто находился поблизости от реликвии... Во время призыва я ощутил, как магическая сила обратилась против меня... как будто энергии изменились, исказились неким образом. Я попытался прервать призыв, но в это время на башню мою напали рыцари... и один из них ступил в мой чертог в тот самый момент, когда призыв завершился столь неожиданно. Но ты ведь помнишь об этом, человек?»

Паладин утвердительно кивнул, ведь героем сего рассказа становился он сам. «Не успел я развеять двеомер заклинания призыва, как прогремел взрыв, последовала ослепительная вспышка... и затем ты исчез... ровно как и не ощущал я более могущества артефакта. Я был вынужден бежать, чтобы не пасть пред иными рыцарями... лишь позже я сумел выяснить, что артефакт, искомый мной, был кристаллом. Во время попытки призыва он оказался расколот, и осколки его пребывали на обоих мирах, излучая окрест магию хаоса».

Постановив, что в западных землях, подле соляной шахты удалось обнаружить ему следующий осколок, некромант телепортировал своих миньонов в означенную область. В сем богами позабытом месте повстречали герои рудокопов, поведавших, что неожиданно появившиеся бесы изгнали их из соляной шахты. Спустившись в шахту, двое разыскали одного из бесов, Закнадрикса, рассказал коий, что все запасы воды в их подземной городе иссякли. В видении Шаман племени узрел, что водою ныне обладают владельцы шахты, посему бесы и устремились к поверхности; но соль стала ядом для них, лишает их рассудка. И все же бесы продолжают упорно стремиться к поверхности, дабы сразить людей и вернуть похищенную теми воду...

Обещав, что непременно решит возникшую проблему, паладин вновь обратился к рудокопам с вопросами, и признались те, что однажды утром неподалеку возникли три колодца, вода в которых неисчерпаема... кроме того, в подвале одной из хижин, возведенных близ рудника, обнаружили они осколок кристалла! Оный рудокопы расценили как дар богов, и если бы не докучливые бесы, не знали бы бед вовсе.

Спустившись в подвал хижины, паладин коснулся кристалла, и артефакт немедленно переместился в башню некроманта. В то же мгновение на глазах изумленных рудокопов колодцы пересохли, и люди в ярости атаковали чужаков... вот только двеомер заклятия призыва уже исторгал их из сих земель...

...Так, паладин достиг вершины иерархии занявшей храм Раан ветви Черного Круга, и наряду с рыцарем смерти был допущем во внешнее святилище... где лицезрел немало бесплотных призраков. Двое прикончили оных, но Черный Епископ, казалось, был сим действом весьма недоволен, ибо прежде приложил немало усилий, чтобы призвать их и обратить храм ложной богини в истинное святилище Повелителя Хаоса. Вот только в храмовые катакомбы, пребывает в которых внутреннее святилище богини, Черному Кругу покамест проникнуть не удается, ибо вход в них жрицы Раан успели запечатать незадолго до того, как пали, сраженные демонами.

Полагая, что лишь в катакомбах возможно отыскать способ вернуть плоть несчастной Анлокам, паладин, следуя совету Епископа, допросил одного из плененных и содержащихся в пределах храма раанааром, поведав тому о своих истинных целях. Воитель открыл паладину, что неподалеку от храма, в дикоземье находится пещера... в глубинах ее – Посох Силы, магия которого выступает ключом к катакомбам.

Обретя Посох, двое вернулись ко входу в храмовые катакомбы, и, сняв печать, спустились в подземные глубины наряду с Епископом. Вот только означившийся было проход исчез за спинами их. Предводитель Армии Хаоса отчаялся было, вознамерился остаться у входа, дабы дозваться до сподвижников; герои же продолжили поиски внутреннего святилища храма.

По пути лицезрели они призрачные очертания облаченной в броню раанаарки, и была то Раан, богиня войны, чести и мудрости... Но прежде, чем успели герои достичь внутреннего святилища, Черный Епископ нагнал их, поведав о том, что с ним ментально связался Самюэль, поведав немало интересного о служителе Света, странствующем вместе с рыцарем смерти...

Последовавшее противостояние стало последним для ставленника Проклятого, и герои продолжили спуск к основанию катакомб. Отыскав символы войны, чести и мудрости, они возложили сии артефакты к основанию статуи богини, и возродила та Анлокам. Верховная Старейшина рассказала спасителям своим о кристалле, прежде ограждавшем Немезис от занятых демонами планов бытия. «Кристалл был похищен из этого самого чертога», - говорила раанаарка, - «и демоны сумели проникнуть в наш мир. Самое страшное в том, что демоны были фактически неуязвимы, и, будучи ранеными, восстанавливали жизненные силы, черпая их напрямую из Преисподней... Но когда кристалл оказался расколот, основа магии его исказилась, и там, где находились осколки, возникли средоточия хаотических энергий. Не представляю, каким образом возможно воссоздать кристалл из осколков».

«Некромант из Ривеллона пытается сделать именно это», - произнес паладин, - «потому и призывает нас время от времени». «Если кристалл будет восстановлен, вам следует вернуть его в этот мир», - постановила Анлокам. – «Вы должны найти способ это сделать! Таким образом барьер между Немезисом и Преисподней будет восстановлен. Демоны станут уязвимы, и мы сможем вернуть себе наш мир... Иначе кристалл наверняка будет использован, чтобы привнести хаос и разрушение в Ривеллон».

Рассказывала Анлокам и о тех страшных днях, когда орда демонов хлынула в мир, а армия Самюэля вплотную подступила к вратам Академии. Именно тогда иной архидемон, Асмодай, предложил ей сделку: Верховная Старейшина поступает к нему в услужение, а он не позволяет Самюэлю разрушить Академию. Анлокам на предложение согласилась, но, вернувшись в Академию, обнаружила, что демоны Самюэля уже перебили всех без исключения ее обитателей... после чего те обратились в призраков и изгнали демонов прочь. С болью в сердце она была вынуждена признать, что Асмодай сдержал свое слово... потому и оставалась прислужницей демона...

Отыскав в глубинах храма один из осколков кристалла, герои вновь переместились пред очи некроманта, признавшегося, что удалось обнаружить ему последний осколок, и пребывает оной на болотах, во владении воинственных ящеров.

И когда двое оказались телепортированы на окраину топей, местные фермеры с горечью поведали им, что в последнее время оные начали расширяться, поглощая их поля угодья; если подобное положение дел сохраниться, поселенцам придется покинуть обжитые земли.

Углубившись в болота, герои повстречали короля племени ящеров, рассказавшего о том, что осколок кристалла находится в руках его верховной жрицы, грезящей о мирах, обращенных в болота, правят которыми исключительно ящеры. Посему, черпая могущество кристалла, жрица продолжает увеличивать площадь топей... Король не желал противостояния с иными расами Ривеллона, потому и просил воителей положить конец безумию жрицы.

Спустившись в пещеру, занимаемую жрицей, герои сразили ее, а после наряду с осколком вернулись в обиталище некроманта... за считанные мгновения до того, как каверну наводнили ведомые коварным королем ящеры, жаждущие покончить с чужаками...

Некромант сотворил заклятие, должное защитить его от любых попыток нападения со стороны призванных индивидов, после чего присупил к ритуалу единения осколков кристалла. Но высвобожденная магия хаоса развеяла двеомер сего заклятия, вернув двоим свободу воли. Незамедлительно, те атаковали некроманта, лишь сейчас осознавшего свою ошибку, покончили с ним... Паладин едва успел сунуть новообразованный кристалл в заплечный мешок, как заклятие призыва окончательно перестало действовать, и герои оказались исторгнуты в подземелья храма Раан, где дожидалась их Верховная Старейшина.

Анлокам возликовала, узнав о восстановлении священного кристалла, ведь теперь рифт, связавший Немезис и Преисподнюю, исчезнет, а демоны, остающиемя в мире раанааров, станут уязвимы. Девушка благодарила паладина, говоря о том, что уже запечатала катакомбы и внутреннее святилище, и ныне проникнуть сюда сумеет лишь тот, что искусен в творении рифтов. «И теперь я помогу вам», - говорила Анлокам. – «Покинуть сей мир возможно, лишь добравшись до покоев моего отца, расположенных на верхнем этаже Академии». Здание сие все еще проклято, но Старейшина передала паладину рунический камень, дабы призраки раанааров не напали на него, лишь завидев. После чего Анлокам сотворила рифт, ступив в который, паладин и рыцарь смерти переместились на несколько миль... ко вратам Академии...

А тем временем Самюэль, продолжавший следовать по следам беглецов, обнаружил близ оплота Армии Хаоса Асмодая, и потребовал ответа – какова роль Лорда Лжи в происходящем?!. «Что, человек и рыцарь смерти – те, которых ты должен был сохранить для Дитяти Хаоса – бежали?» - невинно осведомился Асмодай, и Самюэль зло процедил: «Я больше не ощущал их присутствия в твоих землях... Они были у тебя в руках и ты позволил им уйти? Какую игру ты ведешь, Асмодай?» «О, не пытайся понять меня и мои мотивы», - с напускной безмятежностью посоветовал собрату Лорд Лжи, и Самюэль возвестил в гневе: «Интересно, кому принадлежит твоя верность? И что скажет Дамиан о твоем предательстве?»

«Что, пытаешься напугать меня?» - усмехнулся Асмодай. – «А ты видел в последнее время Дитя Хаоса? Я – нет!» Самюэль продолжал кричать о том, что двое пытаются заполучить кристалл, а стало быть – должны умереть, но Асмодай лишь пожал плечами: что ж, пускай... Самюэль, которому претили хитроумные игры и интриги Лорда Лжи, продолжил преследование беглецов...

...Последние же ступили в величественные залы Академии, где приветствовал их один из призраков, Донхорам. «Испытания посвящения в Академии – это честь, особенно для иноземца», - вещал он. – «Ты готов, Дамиан?» В разуме паладина зазвучал глас рыцаря смерти, говорящего о том, что некоторое время в Академии обучался Дитя Хаоса, и, похоже, признак считает таковым выходца из Ривеллона. Рыцарь смерти предлагал спутнику подыграть, ведь то, возможно, их единственный способ добраться до покоев Верховного Старейшины и покинуть Немезис... Призрак же продолжал рассказывать об Испытаниях Знания, Выносливости и Веры, которые необходимо преодолеть каждому из новопосвященных, дабы иметь возможность ступить на следующий этаж Академии.

Испытания сии являли паладину и безмолвному спутнику его образы, заставляя делать непростой моральный выбор, оценивая, сколь подготовлен индивид к выпуску из Академии и становлению творцом рифтов. Призраки раанааров упорно продолжали именовать героя Дамианом, и всякий раз рыцарь смерти просил сподвижника не перечить наставникам, ведь наверняка в разумах тех запечатлен лишь один-единственный человек, проходивший обучение в Академии – тот, которого впоследствии назовут Проклятым.

Наконец, три испытания остались позади, и призраки наставников, представлявших фракции философов, призывателей и священнослужителей позволили новопосвященному и спутнику его проследовать на следующий этаж Академии... Вот только проход на оный оказался завален, и поведали призраки, что бесы, должные расчистить его, этого так и не сделали, и наверняка схоронились в подземных тоннелях под зданием Академии.

В тоннелях герои обнаружили двоих незадачливых бесов – единственных, кто остался в сих подземных пределов после приснопамятного нападения демонов – старый знакомого знакомого Такслехикса и его дядюшку Никсфикса, принадлежащих к племени Огненных Охотников... После долгих блужданий по сим казематам двое все же сумели обнаружить ступени, ведущие в пределы Академии, и, поднявшись по ним, достигли второго этажа здания.

Здесь приветствовал их дух старейшины Анхумара, поведавшего, что предстоит Дамиану пройти три испытания по призыву сущностей в мир, однако прежде надлежит заручиться благословением богини. Паладин преклонил колени пред статуей Раан, и вопросила та, каковы добродетели богини, легшие в основу обучения в Академии. «Война, мудрость и честь», - отвечал воитель, и глас, прозвучавший в разуме паладина, подтвердил, что разумеет он сии добродетели, а, стало быть, обретает благословение.

Для призыва существ требовались необходимые компоненты, защитные руны, а также слова заклинаний, означенные в колдовских фолиантах. Проходя Испытания Призыва, паладин под бдительным взором призрачных наставников призывал в мир беса, стихийных духов, а также... архидемона, Самюэля!.. Рыцарь смерти молил спутника незамедлительно прервать ритуал призыва, но Самюэль, переступив край пентаграммы, исчез. «Он погиб и был исторгут обратно в свое логово», - ментально обратился рыцарь смерти к паладину. – «Жаль, что из всех возможных демонов мы призвали именно его... я уверен, он узнал и нас, и это место. И он непременно вернется...»

Призрак наставника-раанаара, наблюдавшего за призывом, был изумлен не меньше героев, и бормотал о том, что кристалл должен защищать Немезис и ожидалось появление лишь образа демона, а не порождения Преисподней во плоти. Конечно, дух не ведал о том, что мир его пал пред натиском демонов годы назад...

На следующем, третьем этаже Академии наставники предлагали паладину, уже свыкшемуся с тем, что именуют его «Дамианом», пройти Испытания Опыта. Призраки наводили иллюзорные реальности, связанные с аспектом творения рифтов и странствия между мирами, и, перемещая в них героев, указывали на возможные опасности, кои могут возникнуть при подобных начинаниях. Сознавал паладин ныне, что никогда не стоит открывать рифт слепо, не ведая, в какую точку вселенной ведет он; надлежит изучить иные расы, населяющие множества миров, ведь многие из них обладают способностью лгать и вводить в заблуждение раанааров, которым ложь не свойственна в принципе; не следует терять бдительность как во время призыва, так и в час перемещения между реальностями, ведь в этом случае легко стать добычей демонов и прочих тварей, населяющих пространства; принимаемые решения стоит тщательнейшим образом взвешивать, ибо могут они иметь необратимые последствия для обитателей иных миров.

Двое ступили на последний, четвертый этаж Академии, где призрак Верховного Старейшины Анлокара предлагал Дамиану получить из рук наставника жезл, возможно с помощью которого открывать и закрывать межпространственные рифты, а также фолиант, означены в котором координаты множества реальностей.

Но когда устремились двое в помещение, где – предположительно – находился жезл, лицезрели они Самюэля. Архидемон настиг беглецов, и теперь намеревался разорвать их на части собственными руками...

В противостоянии паладин и рыцарь смерти прикончили Самюэля, после чего, отыскав жезл и фолиант с координатами миров, поспешили к призраку одного из наставников, коий поведал, как возможно сотворить рифт. Следуя советам духа, паладин сумел создать разрыв в реальности, приведший его в гробницу Харка Ферола – в далеком Ривеллоне. Вернувшись в Академию, паладин вознамерился как можно скорее сотворить следующий рифт – ведущий, на этот раз, в иную область родного мира.

В одном из помещений Академии двоим предстало видение прошлого, в котором Анлокар пытался разъяснить Дамиану причины, по которым приемный отец заточил его здесь, в Немезисе. Но разгневанный юноша сразил Верховного Старейшину, и злодеяние сие наблюдала Анлокам, слишком поздно подоспевшая, чтобы помешать неотвратимому свершиться.

И сейчас призрак Анлокара, сокрушаясь, называл героям верные координаты, дабы исправить содеянное Люсьеном, не имевшего права поступать подобным образом со своим приемным сыном. Паладин сотворил рифт... и наряду с рыцарем смерти ступил на равнину... в одном из уголков Ривеллона.

Рыцарь смерти рассмеялся, незамедлительно развеяв двеомер заклятия, связывавшего две души, после чего произнес – не ментально, как прежде, но самой что ни на есть обыкновенной речью: «Я – никто иной, как Дамиан, тот, кого вы называете «Проклятым». Именно я прикончил Верховного Старейшину и убедил Шамана бесов выкрасть кристалл. И я верховодил армией демонов, захватившей Немезис... Вижу твое изумление, человек, и думаю, что ты заслуживаешь объяснения. В Ривеллоне твой наставник, Божественный, нашел меня беспомощным младенцем на алтаре Демона Лжи. Но у него не хватило силы духа покончить со мной, и он решил вырастить меня, надеясь, что могущество Света сумеет сдержать мое темное естество. Но когда я узнал о том, кем являюсь на самом деле, я отринул оковы порядка, сдерживающие мой дух. Несмотря на то, что в ту пору был недостаточно силен, я противостоял своему названному отцу, и вновь твой наставника не нашел в себе сил расправиться со мной. Вместо этого он обрек меня на участь хуже смерти – заточение. Я был пленен в мире под названием Немезис, и вывести меня отсюда мог либо сам Божественный, либо один из его последователей, но – по собственной доброй воле. Конечно, прежде я не знал об этом, и винил в пленении своем раанааров. И в том, что народа сего ныне практически не осталось, винить на самом деле следует Божественного... А когда хаотическая магия, вырвавшаяся из расколовшегося кристалла, забросила в Немезис тебя – паладина из армии Божественного, Асмодай придумал прекрасный план, который позволил бы мне покинуть сию реальность. Именно он сломал замок на твоей камере в цитадели, а когда ты попытался бежать, в сем обвинили меня. В наказание Самюэль приковал душу мою к твоей, поступив в точности так, как я ожидал от него... После проведения сковавшего души ритуала мы оба были обессилены. Пробудившись, я перебил стражей близ камеры, после чего позволил тебе вывести себя из тюрьмы. Проведя немало времени в Немезисе, я понимал, что проклятие не позволит мне создать рифт и проследовать в него... но если это сделаешь ты, я обрету свободу... К счастью, Самюэль был призван кем-то как раз тогда, когда мы ступили в его покои в цитадели – в противном случае я был бы вынужден открыть сему туповатому архидемону и тебе, кем в действительности являюсь. Признаюсь, мало-помалу я начал испытывать к тебе уважение, и ты оправдал мои ожидания, сумев помочь мне покинуть цитадель... Облачение рыцаря смерти не позволило мятежным раанаарам понять, кто я на самом деле; я решил при первой же возможности сообщить демонам, где скрываются эти гордые, но глупые создания... Асмодай так отчаянно желал посмотреть, как мы с тобой справляемся, что пригласил нас на встречу. Я уж думал, что он выдаст меня, но вместо этого он передал мне куклу одной из старейшин раанааров – мою дорогую названную сестру. Если бы мы смогли преодолеть действие проклятия, она бы открыла для нас рифт... В идеале я бы желал избежать гибели одного из моих верных сподвижников – некроманта, собирающего осколки кристалла. Но, к несчастью, он оказался у меня на пути, и поплатился за это жизнью... Странно было вновь вернуться в Академию. Асмодай воспользовался глупостью моей названной сестры, и теперь в здании пребывали призраки тех, кого я знал прежде. Но я совершенно не испытывал чувства вины, и знал, что вскоре мы узнаем тайну сотворения рифтов. Я знал ее, но подобная сила была для меня бесполезна в Немезисе. Но теперь я вернулся в родной мир и уничтожу того, кто пленил меня – того, кто затушил единственную свечу в моей жизни! Я стану тьмой воплощенной! И месть моя не заставит себя ждать!»

Сознавая, что оказался обведен вокруг пальца, паладин атаковал Дамиана, но тот, одержав верх над противником, сохранил последнему жизнь, обещая, что однажды они встретятся вновь, и тогда уж возмездия рыцарю не избежать... Смертное воплощение сущности Повелителя Хаоса сотворило рифт, в который втолкнуло паладина...

Тот обнаружил себя в храме рифтов – пред Зандалором, изумленно на него воззрившимся. Не теряя ни мгновения, паладин молил чародея препроводить его к Божественному – тому незамедлительно следует узнать о том, что Дамиан вернулся в Ривеллон, и великая война вот-вот обагрит кровью благословенные земли оного...

  1  2  3  
Web-mastering & art by Bard, idea & materials by Demilich Demilich