 |
Тридцать шесть уроков Вивека Наставление первое Она родилась из пепла среди Велоти, кимер, еще до войны с северными народами. Айем первой пришла в деревню, и тенью ей была Боетия, Принцесса Интриг, и перед ней закружились известные и неизвестные тайны вселенной, и были они похожи на звезды. Айем взяла руку женщины и сказала: "Я - Королева Трех в Едином. В тебе сочетаются видение и заклятие - АЕЙМ АЕ СЕХТИ АЕ ВЕХК, кое ты будешь повторять до прихода тайны." Затем Айем бросила женщину в море, где дреуги увлекли ее в свои замки из стекла и коралла. Они одарили ее жабрами и перепончатыми пальцами, изменили ее пол, дабы она смогла отложить яйцо. С ними она оставалась семь или восемь месяцев. Затем Сехт пришел к женщине и сказал: "Я - Часовой Король Трех в Едином. В тебе яйцо моих брата-сестры, обладающее огромными знаниями о словах и мечах, кои ты будешь хранить до прихода Хортатора." И Сехт удлиннил ее руки и они протянулись сродни веревкам через водные глубины и подняли женщину на поверхность, на побережье Азуры. Там она лежала еще семь или восемь месяцев, вынашивая яйцо-знания, шепча ему Слова Мефалы и пророчества Велота, а также запретные учения Тринимака. Однажды ночью к ней пришли семь даэдр и каждый, посредством особого движения костей, придал яйцу новое свойство. Именовались они Бароны-Двигайся-Именно-Так. Затем пришел восьмой даэдрот, полу-Принц, по имени Фа-Нуит-Хен, или Совокупность Известных Движений. И Фа-Нуит-Хен изрек: "Кого ты ждешь?" На что женщина ответила: Хортатора. "Дойти до земель Индорил за три месяца, ибо тогда разразится война. Я ныне возвращаюсь, дабы собрать души павших войнов, не ведающих причин своего падения. Но сперва я покажу тебе это." Затем Бароны и полу-Принц слились с единстве боевых стилей и танцевали перед яйцом и его познанием. "Смотри, маленький Вехк, и отыщи суть среди мелькания клинков, ибо в ней есть истины любого конфликта, что абсолютно совершенны. Сколько их?" Говорят, что количество их есть количество птиц, строящих гнезда на древнем древе тиброл, менее трех грамм цестного труда, но в последующие годы Вивек отыскал лучшую истину и донес ее до своего народа. "Я сокрушил мир своей левой рукой," - сказал он, - "но в моей правой руке - способ, коим он смог бы победить меня. Лишь любовь подчиняется моей воле." И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление второе Женщина, носившая в себе яйцо Вивека, отправилась искать страну Индорил. По пути туда ей встретилось множество духов. Они обучали ее сына-дочь, будущего славного невидимого поэта-воина из Вварденфелла. И имя ему было Вивек. Первый дух простер вокруг нее свои руки и крепко сжал его знания. Женщина вся пропиталась Неисчислимой Попыткой. Яйцо пришло в восторг и кувыркалось внутри нее, кланяясь пяти углам света и говоря: "Тот, кто совершает сие святое деяние, должен быть горд и возвыситься среди себе подобных!" Второй дух был слишком далеко, но старался приблизиться, и в итоге был изгнан заклинанием головной боли. Третий дух, Ал-Хатур, спустился к женщине, когда она отдыхала под Имперским Тентом. Его одеяния были сделаны из различных значений, и яйцо трижды взглянуло на них. В первый раз Вивек сказал: "Ха, это ничего не значит!" После второго взгляда он изрек: "Хм, в принципе, это может что-то означать." Наконец, внимательно оглядев одеяния Ал-Хатура, он сказал: "Потрясающе, целостное значение в чем-то, лишенном деталей!" "Это такое присловье," - сказал Ал-Хатур и удалился. Четвертый дух явился вместе с пятым, ибо они были родственниками. Они обладали призрачным прикосновением и проникли внутрь яйца, надеясь отыскать его сердце. Говорят, что тогда Вивек приобрел форму звезды; иные говорят, что он выглядел как возрождение исчезнувших форм. "От меня," - молвил четвертый дух, - "ты получишь бедствия, что повлекут за собой конец света." "А от меня," - сказал пятый, - "ты получишь все изначальные союзы, каждому из которых надлежит свершиться." На это яйцо расхохоталось: "Это уж чересчур для такого маленького, как я. Я должен был быть рожден раньше." А затем появился шестой дух, Чернорукая Мефала, которая в начале времен научила Велоти искусствам убийства и платонической любви. Ее обжигающее сердце расплавило глаза женщины и - шестью разрезами - извлекло яйцо из ее чрева. Яйцо-видение, однако, могло видеть происходившее в древние времена, когда земля ее остывало, и глаза его не расплавились. Оно соединилось с даэдрой и переняло ее тайны, но не все, дабы сохранить паутину мира от развязывания. Затем Чернорукая Мефала вновь опустила яйцо в чрево женщины и подула на него волшебным дыханием, пока рана не затянулась. Но даэдра не вернула ее глаза, сказав: "Бог владеет тремя ключами: от рождения, от механизмов, и от связующих слов. В этом Наставлении мудрый может найти половину этих ключей." И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление третье По пути во владения Дома Индорил женщина, будучи слепой, забрела в пещеру. И случилось так, что пещера та была твердыней двемер. Двемер прознали об ее приходе и яйце Вивека и захватили женщину. Они привязали ее голову к ногам и забросили ее глубоко в недра земли. И услышала она, как один из них сказал, "Ступайте и сделайте ее изображение, и верните его на поверхность, ибо она немного похожа на то, что у нас есть, и Велоти будут жаждать получить это, и не заметят, что ее долго нет." И почувствовала во тьме женщина, что большие ножи пытаются взрезать ее. Когда же ножи не сработали, использовали двемер звуки затвердевшие. Когда же и это не помогло, испытали они великий жар. Однако ничто не помогало, и Вивек был целым, оставаясь внутри нее. Двемер сказали, "Ничто не удается нам. Видимо мы ошиблись." Вивек почувствовал, что мать его испугана, и так успокоил ее.
"Пламя мое: пусть испробует тебя, И улыбнулась женщина, и погрузилась в сон столь глубокий, что когда вернулись двемер с угловатыми сферами и разрезали ее на части, она не проснулась, и с миром упокоилась. Вынули Вивека из ее лона и поместили под волшебное стекло, чтобы дальше изучать его. Чтобы помешать пленителям своим, он направил сущность свою в любовь, о которой двемер ничего не знали. Яйцо сказало: "Любовь суть не только составляющая любовных связей и чувств, но, однако, и то, из чего впоследствии проистекает недовольство, достойные сожаления ограничения, загадки, в которых содержатся намеки, понятные лишь возлюбленной паре, и кажущиеся слишком длинными. Любовь также часто используется в словесных и бессловесных трудах, по сути своей, она может быть также превращена во множество истинных молитв, некоторые из которых образуют нерушимые и невредимые союзы. В своей базовой форме любовь поддерживает приблизительно тринадцать всех энергий, извлекаемых из связей. Ее роль и ценность в обществе спорный вопрос." Двемер обезумели от этих слов и попытались спрятаться за символами власти. Они послали своих слуг забрать яйцо из пещеры и поместить его в изображение матери Вивека. Двемер сказали, "Только мы, двемер, домогаемся того, что есть у Велоти. Вероятно, таков наш рок, и восьми знамых миров, НИРН, ЛХКАН, РКХЕТ, ТХЕНДР, КИНРТ, АКХАТ, МХАРА, и ДЖХУВАЛ." Тайна рока в этом Наставлении. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление четвертое Изображение женщины, несшей внутри себя яйцо Вивека, возвращалась назад в поисках земель Индорил. По пути ее навещали многие другие духи, предлагая наставления для ее сына-дочки, в будущем славного и незримого воина-поэта Вварденфелла, Вивека. Показался отряд духов, называемых Лоббиистами Совпадательной Гильдии. Вивек немедленно понял, в чем вызов, и сказал: "Простое упоминание бога убивает случайность." Предводитель Лоббиистов, чье имя забыто, попытался было защитить экзистенцию концепции. Он сказал: "В то же время, произношение чего-нибудь может иметь магическую природу". Вивек знал, что для обретения божественной сущности должен быть рожден сильный аргумент против фактора удачи. И он сказал: "А разве не является внезапное раскрытие соответствующих условий и несопоставимых элементов, сливающихся в момент совпадения в одну из предпосылок бытия, по сути, случайным? Синхронность происходит от многократных совпадений на низшем уровне. Дальнейшее же исследование обнаруживает, что именно довлеющая сила абсолютного числа совпадений приводит наблюдателя к мысли, будто синхронность управляется чем-то большим, нежели случай. Соответственно, синхронность завершается, девальвируя концепцию случайности, даже при том, что в ней содержатся те симптоматические признаки, которые порождают ее на свет." Таким образом случайность была ликвидирована на землях Велоти. Затем перед изображением женщины из земли вылез Старый Кость и сказал: "Если тебе суждено родиться королем и правителем мира, ты должен усугубить это новыми речениями. Давай, втяни уже меня в дискуссию!" "Хорошо, - сказал Вивек. - Давай я расскажу тебе о мире, который я делю с тайной и любовью. Кто есть ее столица? Ты проследил сценический путь ее звезды? Я - да, легко и в тайне, при отсутствии свечей, ибо они на неверной стороне, и пробежал рукой по краю тени, сотканной из ста и трех делений теплоты, но не оставил никаких улик." При этих словах Старый Кость ушел в себя двадцать раз кряду, пока не стал подобен молоку, каковое Вивек и выпил, став тем самым правящим королем мира. И наконец явился Канцлер Великоточности, являвший собою совершенство под любым углом зрения. Вивек немедленно уразумел вызов и сказал: "Несомненность есть удел схоластов за мозаичной коробкой и девиц, лелеющих в себе предвенечный шарм. Я же письмо, написанное в состоянии крайней неопределенности". Канцлер склонил голову и улыбнулся пятьюдесятью различными и совершенными способами одновременно. Он извлек из-под платья астролябию вселенной, разломил ее надвое и вручил обе половинки яйцеобразу Вивека. Вивек рассмеялся и сказал: "Да, я знаю. Рабский труд чувств эгоистичен, как полярный лед, что усугубляется, когда энергия растрачивается на жизнь, кою иные почитают счастливой. Чтобы быть правящим королем мне придется выстрадать многое, чего выстрадать нельзя, и также взвесить вещи, неизмеримые посредствам астролябии или компаса". И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление пятое В конце концов изображение женщины испортилось. Двемер в спешке не были достаточно усердны, и пепел Красной Горы ослабил ее золотые сухожилия. Вскоре упало оно на колени у дороги к землям Индорил и осталось лежать там, через восемьдесят же дней обнаружил его купеческий караван на пути в столицу Велота, ныне Альмалексию. Вивек не был среди своего народа в своей до-жизни, поэтому молчал, дабы кимер из каравана подумали, что изображение сломано и пусто. Воин-кимер, охранявший караван, сказал: "Смотрите, двемер как всегда хотят одурачить нас, создавая наше подобие из своей металлической плоти. Мы должны взять это в столицу и показать нашей матери Айем. Она захочет увидеть эту новую стратегию наших врагов." Но капитан торговцев сказал: "Не думаю, что нам хорошо заплатят за это. Мы больше выручим, если остановимся в Нурмоке и продадим это Красным Женам Дагона, которые хорошо платят за изделия Глубокого Народа." Но другой кимер, мудрый и ведающий пророчества, неприязненно взглянул на изображение: "Разве не был я нанят, дабы принести вас удачу? Говорю, вы должны слушать своего воина и принести это Айем, ибо хоть и создано оно нашими врагами, станет оно священным, или уже стало." Капитан торговцев замолчал и взглянул на изображение женщины и, хотя всегда следовал советам провидцев, сейчас не мог думать не о чем, как о доходе, что можно будет получить в Нурмоке. Он думал в основном о том, что можно получить от Красных Жен, магию живота, не известную нигде боле под этими лунами. Его похоть отвергла Айем, мать. И он отдал приказ изменить курс на Нурмок. Но прежде чем караван двинулся, воин-кимер, советовавший направиться в столицу, бросил деньги под ноги капитану и сказал: "Это тебе плата за изображение. Приближается война с людьми севера и я не хочу,. дабы мать Айем получала сюрпризы от одного врага, будучи занятой иным." "Неревар," - молвил капитан тогровцев, - "этого недостаточно. Я сам себе Триедин, но я следую желанием своего тела и требую большего." Более Вивек не мог сдерживаться и произнес в голове Неревара следующие слова:
Ты можешь слышать слова, так что беги, Итак, Неревар убил капитана торговцев и принял руководство караваном на себя. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ.
Наставление шестое Вы обнаружили шестое Наставление Вивека, которое было скрыто в словах, услышанных Хортатором. Вечность есть в себе, когда разгаданное становится первым изречением мира. Мефала и Азура - двое врат традиций, а Боетия - тайное пламя. Солнце будет съедено львами, коих пока не существует в Велоте. Шесть - одеяния, несомые предположениями народа. Используй лишь простейшие средства, ибо иные - враги, и смутят тебя. Шесть формул жестокости ты познал, внемля этим словам. Отец - машина, и зев машины. Его единственная тайна - приглашение к дальнейшему совершенствованию. Мать когтиста как гончая, но она святейшая из всех, живших в те дни. Сын - это я, Вехк, и я три, шесть, девять, и все остальное, следующее, великий и полный сочуствия, безграничный, идеал этого мира и иных, меч и символ, бледный, как золото. Есть четвертый вид философии, несущей в своей основе лишь неверие. Ибо под мечом я полагаю разум. Ибо под словом я полагаю смерть. Я - Вехк, твой защитник и защитник Красной Горы до конца дней, число коим 3333. Подо мною - дикость, коя нужна была нам, дабы отречься от культуры алтмер. Надо мною - вызов, купающийся в огне и в божественной силе. Через меня ты желанен, в отличие от пророков, произносивших ранее твое имя. Шесть путей существует, от тайны до врага до учителя. Боетия и Азура - принципы мироздания, что есть творения, а Мефала придает ему вид искусства. Ибо под мечом я полагаю первую ночь. Ибо под словом я полагаю смерть. Величие будет в имени твоем, когда оно будет истинно произнесено. Шесть стражей Велота, три раньше и снова будут рождены, и они будут испытывать тебя, доколе тебе не привьются истинные качества героя. Этот мир спит и ты должен хранить его. Ибо под мечом я полагаю двойственную природу. Ибо под словом я полагаю животную жизнь. Ибо под мечом я полагаю предшествовавшее вздоху. Ибо под словом я полагаю предшествовавшее волку. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление седьмое Караван Неревара направлялся к столице Велота, ныне Альмалексии, из Обливиона раздался грохот. Герцог среди скампов вошел в Дом Бедствий, и перед каждой дверью медлил он, чтобы почтение свое засвидетельствовать, пока наконец не повстречался с домоправителем Мехрунс Дагона. Герцог скампов сказал, "Лордом Дагоном призван я был, повелителем сточных вод и огня, и принес я с собой знамена моих семи легионов." Домоправитель, чья голова была пузырем сточной воды и огня, поклонился столь низко, что голова герцога скампов приблизилась к его голове. Он увидел первое знамя, легиона ужасных воинов, которые по меньшей мере дважды умирать могут. И второе знамя увидел он, легиона крылатых буйволов с цветным погонщиком на каждом. И третье знамя увидел он, легиона извращенных горгонов, огромных змей, чьи чешуйки лицами людей были. И четвертое знамя увидел он, что легионом дважды скрещенных любовников управляло. И пятое знамя увидел он, легиона прыгающих ран, поражавших жертву. И шестое знамя увидел он, знамя легиона планет лишенных. И пятое знамя увидел он, что правило легионом бронированных победных движений. И сказал домоправитель, "Герцог Кх-Утта, могучи легионы ваши, но недостаточно могучи они, чтобы одолеть Неревара, или Триединого. Взгляни же на Хортатора и узнай мудрость, которую несет он жене." И посмотрели они в срединный мир и узрели:
Растворяясь в грохоте И герцог скампов узрел ладони Хортатора, на коих яйцо начертило слова власти: ГХАРТОК, ПАДХОУМ, ГХАРТОК, ПАДХОУМ. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление восьмое Неревар и Вивек уже видели столицу и Четыре Угла Дома Забот решили не препятствовать им сейчас. Караванные музыканты спели у входа прекрасную песню, и все одиннадцать врат Мурнхолда распахнулись. Айем сопровождало мерцающее изображение ее мужа, принимающее любой желаемый ею облик. Ее окружали Крики, члены ныне забытой гильдии, несущие с собой чаяния народа, ибо тогда Велоти были в большинстве своем добросердечны. Крики были советниками Айем и страны, хотя иногда они сбивались с пути и тогда Сехт наставлял их. Айем приблизилась к Неревару, стоящему в окружении стягов Дома Индорил. Он подарил ей изображение женщины, несущей в себе яйцо Вивека. Айем сказала Неревару: "Сехт, кто есть Азура, открыл, что пришла война, и что явится Хортатор с решением проблемы, пришедшим вместе с ним." Неревар ответил: "Я проделал долгий путь, дабы поведать о коварстве наших врагов, двемер, но в пути я многое узнал и потому изменил свое намерение. Эта женщина, что рядом со мной - меч и символ, и пророчество внутри нее. Оно говорит мне, что мы должны на время уподобиться ему, скрыться в наших врагах и без зазрения использовать их механизмы." На что Вивек громко произнес: "Боетия-кто-есть-ты приняла облик Тринимака, дабы исправить ошибки Велота, моя королева, и таковок должно повториться вновь. Ибо таков путь к славе." Из железного облака вохник Сехт и создания его сотворили трон из своей крови. Он уселся рядом с Айем и вглянул на изображение. Вивек сказал им, своему Триединству:
"Мои ритуалы и испытания - стихи, звучащие внутри, Айем изрекла: "АЕЙМ АЕ СЕХТИ АЕ ВЕХК. Ныне мы едины, алмаз Черных Рук родился." Сехт промолвил: "Это священно." На что Крики прореагировали молча, углубившись в чтение. Вивек извлек из яйца все свои конечности, слившись с изображением своей матери, созданной искусством Востока, под водою и в огне, и в металле, и в пепле, шесть раз мудрый, и стал он мужчиной-женщиной, волшебным гермофродитом, восточной аксиомой, уникальным во всем мире. Сказал он: "Да направим мы теперь руки Хортатора в войне и по ее окончании. Ибо идем мы разными путями, в громе. Такова наша судьба." И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление девятое И наступила война с северянами, и вразумил Вивек Хортатора, чтобы вступил он в быстрый и хитроумный союз с двемер. Величайшие демоны ледяного запада перечислены ниже, и пятеро их. ХОАГА, Пасть Грязи, являющийся в виде великого бородатого короля, обладает силой дышать землей. На полях сражений этого демона часто видят с краю, жадно поедающим почву. Когда его люди погибают, Хоага снова тела их наполняет, и снова они вступают в бой, хоть и медленнее. Есть у него тайное имя, Фения, и уничтожил он семнадцать деревень кимер и две твердыни двемер, пока не повернул назад. ЧЕМУА, Бродячий Голод, являющийся в виде конного воина в шлеме, владеет силами Сердечного Рева и Отрыжки Небес. Он пожрал героя кимер, Дреза Кхизумет-е, и отослал его дух назад к Хортатору в качестве убийцы. Иногда называемый Первым Вредителем, Чемуа может напускать на противников боль в животе и превращать дождь Велота в желчь. Он уничтожил шесть деревень кимер, прежде чем был убит Вивеком и Хортатором. БХАГ, Дву-Язычный, являющийся в виде великого бородатого короля, обладает силой Поручительства и Изменения Формы. Войско его было размером не велико, но в бешенстве носилось по землям Запада, и убило многих следопытов и охотников Велоти. Он много спорил с Вивеком, ибо лишь один воин-поэт понимал речь северянина, хотя АЛЬМСИВИ оставался невидимым во время спора. БАРФОК, Дева Планов, являющаяся в виде крылатого человека с покрытым слюной копьем, обладает силами Исхода Событий. Все битвы, в которых принимала участие Барфок, всегда заканчивались ее победой, потому что она могла пением изменять грядущее. Четыре деревни кимер и две твердыни двемер были уничтожены ее волей. Вивеку пришлось заткнуть ей рот пальцем, чтобы помешать обратить Велот в руины. ИСМИР, Дракон Севера, всегда появляющийся в виде великого бородатого короля, владеет силами неисчислимыми. Он был мрачным, темным и самым молчаливым из вождей захватчиков, хотя по слову его деревни взлетали и падали в море. Хортатор сражался с ним один на один, и рукой своей схватил Дракона и держал, пока из горла у него не хлынула кровь. А Вивек заключил рев дракона в эбеновую рамку, и разместил ее на голове у Исмира, отчего тот обезумел и бежал. "Наступление и отступление приводят к круговороту всего сущего. То, что далее скажу я, неприятно записывать: ХЕРМА-МОРА-АЛЬТАДУН! АЭ АЛЬТАДУН!"
И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление десятое Вы обнаружили десятую Проповедь Вивека, скрытую в словах, достигших после войны Хортатора. Призывающий должен поднять раскрытую левую руку, чтобы показать ненадобность оружия. Приход всегда скрыт, поэтому призывающий невидим, или же находится в своих врагах. "Веко королевства должно заполнить тридцать и шесть фолиантов, но око должно видеть мир." Этим, Хортатор объясняет мне. Меч - нетерпеливая подпись. Не заключай контрактов на убийство. Вивек говорит Хортатору помнить слова Боет-и-я: Мы предлагаем себя тебе, Скарабей: мир, где мы можем любить тебя, одежды грязи, чтобы лелеять. Преданный своими предками, когда ты даже не ожидал. Древний Магнус и его рискованные мнения не могут повлиять на недосказанное, уловка, достойная вечно довольных. Короткий век башен, жалкое оправдание, и что это, чем иным может это быть, кроме как огнем твоего ока? Изменитесь в своей коже, говорю я поедателям Тринимака. Доведите свои голоса до цвета ушиба. Идите туда, куда мысль вела вас. Разделитесь, подобно врагам вашим, на Дома, и в центр заложите ваши законы, как враг Углов Дома Бедствий, и увидите, себя как древесину, или грязь, или смолу. Тогда, не разделяйтесь, ибо СИТИСИТ быстрее врагов, и Он разделит целое, ради одного. Ибо мы идем другим путем, и в грохоте грома. СИТИСИТ - начало всех истинных Домов, построенных против застоя и ленивого рабства. Отвернитесь от своих склонностей, разбитых как фальшивые карты. Оживите против ложных отцов, матерей, оставленных в углу и оплакивающих стекло и дождь. Застой ничего не требует, ибо он в основе своей - ничто, как и вы были с восемью вечными недостатками.
Вивек говорит Хортатору запомнить его слова. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление одиннадцатое Это было в дни Ресдайнии, когда кимер и двемер жили под мудрым и доброжелательным правлением АЛЬМСИВИ и их героя Хортатора. Когда боги Велота удалились к себе, плавить космос и другие материи, Хортатор иногда не знал, что делать. Вивек всегда был рядом для совета, и это первый из трех уроков правящего короля: 'Пробуждающийся мир - амнезия сна. Все мотивы должны быть смертельно ранены. Будучи убиты, темы превращаются в структуру будущей ностальгии. Расходуй свои силы должным образом, или это приведет к тому, что ты собьешься с пути. Они оставят тебя, как восставшие дочери. Они утратят свою добродетель. Они станут пропащими и отвратительными, и в конце станут чреваты семенем безумия. Скоро ты станешь дедом разбитого порядка. Тебя станут передразнивать. Он развалится на части, как камень, который вспомнил, что он на самом деле вода. 'Не держи в доме ничего, что не было бы нужным или красивым 'Испытания тебе следует встретить, не видя помехи в мире запрета. Величие звезд - царство Айем. Себялюбие моря принадлежит Сехту. Я правлю воздухом посредине. Все остальное- это земля, и под твоим временным управлением. Нет кости, которую нельзя было бы сломать, кроме сердечной кости. Ты увидишь это дважды в своих жизнях. Возьми, что можешь, в первый раз и дай нам сделать все остальное. 'Нет истинного символизма центра. Шармат поверит, что есть. Он почувствует, что он может вызвать годы изобилия, сидя в священном, когда на самом деле никто не может покинуть этот порядок и вызвать что-либо, кроме ссоры. 'Есть еще раз причина символического и опустошенного. Истинный князь, который проклят и демонизирован, будет в конце концов обожаем от всего сердца. Согласно Кодексу Мефалы, не может быть официального искусства, только точки фиксации сложности, которые будут стираться от людского почтения, буде на это окажется достаточно времени. Это секрет, который прячет другой. Безличное выживание не путь правящего короля. Обними искусство людей и женись на нем, и этим, как я имею в виду, тайно умертви его. 'Правящий король, который видит в другом свое точное подобие, не правит ничем. 'Секрет оружия таков: все оно - опора милосердия. 'Секрет языка таков: он неподвижен. 'Правящий король вооружен до зубов сверкающим пламенем. Он спасен каждым деянием, которое совершает. Его смерть лишь диаграмма пробуждающемуся миру. Он спит вторым способом. Шармат - его двойник, и вследствие этого ты гадаешь, не правишь ли ты ничем. 'Хортатор и Шармат, один и один, одиннадцать, неизящное число. Которые из них важнее? Можешь ты сказать, не поменялись ли они местами? Я могу, и вот почему я тебе нужен. 'Согласно Кодексу Мефалы, нет разницы между теоретиком и террористом. Даже самое разделяемое желание исчезает в их руках. Вот почему у Мефалы черные руки. Приведи обе свои на каждый спор. Однорукий король не находит нужного средства. Однако, приближаясь к Богу, отрежь обе. Бог не нуждается в теории и вооружен до зубов ужасом. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление двенадцатое Пока Хортатор обдумывал первый урок правящих королей, Вивек заглянул в Мурнхолд и увидел, что Айем пребывает там с двумя любовниками. Сехт снова разделился. Вивек тогда принял их облик, но ни узнал ничего нового для себя. И отправился он в путь, чтобы не напрасным было его погружение. Итак, Вивек покинул столицу Велота и отправился глубоко в пепел. В дурных землях он учился пользоваться своим гигантским телом. Он сделал своими ноги лишь менее плотными, нежели божественные, дабы не увязать по пояс в земле. В этот момент Первый Угол Дома Бедствий, Принц Молаг Бал, обнаружил свое присутствие. Вивек взглянул на Короля Насилия и молвил: "Как ты красив, тот, что не присоединится к нам." И Молаг Бал сокрушил ступни Вивека, кои не были неуязвимы, и послал легионы свои уничтожить их. Могучие огни взметнулись из Места Сотворения сродни сетям, дабы удержать Вивека, но он отмахнулся от них. "Я бы предпочел," - сказал он, - "какую-нибудь церемонию, если уж нам суждено пожениться." И легионы, забравшие ступни, были позваны снова для организации праздненства. Кочевники пришли из дурных земель и натянули здесь свои тенты. Огромное число мистиков Велоти появилось по следам, оставленными отсеченными ступнями, и слезы их наполнили отпечатки сих ног. "Мы должны любить друг друга недолго," - сказал Вивек, - "если вообще любить. Я должен напутствовать Хортатора в гораздо более важных делах, так как жрецы-двемери замышляют недоброе. Моя голова будет принадлежать тебе ровно час." Молаг Бал поднялся и простер шесть рук, доказывая свою значимость. Испещрены они были рунами искушения и календарями длиннейших миров. Когда он заговорил, выпадали спаривающиеся монстры. "Куда это должно зайти?" - спросил он. "Я говорил тебе," - сказал Вивек, - "мне надлежит стать учителем короля земли. АЕ АЛТАДУН ГХАРТОК ПАДХОУМ." К этим волшебным словам Король Насилия добавил иное: "ЧИМ," что есть второй слог благородной крови. Вивек получил что хотел от даэдрота и сочетался с ним браком в тот день. В час, получив его голову, Бал запросил доказательство любви. В качестве оного Вивек произнес две поэмы, но лишь первая известна:
Я не знаю, сколько стекла пошло, дабы создать твои волосы Сыновья и дочери Вивека и Молаг Бала исчисляются тысячами. Имена сильнейших - строка мощи: ГУЛГА МОР ДЖИЛ ХЬЯЕТ АЕ ХУМ. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление тринадцатое Был период в Ресдайнии, когда кимер и двемер жили при справедливом и мудром правлении АЛЬМСИВИ и Хортатора. Когда боги Велота удалялись к себе, дабы продолжить формирование вселенной, Хортатор мог прийти в замешательство. Вивек всегда был рядом, чтобы помочь советом. Это второй из трех уроков властвующих королей:
"Секретная составляющая королевской власти: (Это вы узнаете в другое время.)" Вот что услышал Хортатор, когда Вивек еще не был единым. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ.
Наставление четырнадцатое Вивек лежал с Молаг Балом восемьдесят дней и еще восемь, обезглавленный. В это время, Принц приставил ноги воина-поэта назад, и наполнил их кровью даэдры. После этого гигантская форма Вивека навсегда стала безвредной для хорошей земли. Банкет Гранатов призвал множество духов из мертвых, и дочери и сыновья союза имели, что поесть кроме фруктов.
Герцог скампов заявился еще во время банкета и Молаг Бал со злостью взглянул на него. Король Насилия стал необходимым и посему проблем у него возникло столько, что хватит до конца времен. Его легионы и К-Утты сошлись в открытой войне, но дети Молаг Бала и Вивека были слишком совершенны в облике и силе. В итоге Герцог скампов стал куда менее значащим существом, ровно как и его дети. Молаг Бал сказал им: "Вы - сыновья лжецов, псов и волчьеголовых женщин." С тех пор их бесполезно стало призывать. Святой - Вехк, вернулся наконец, в мудрости своей. Его голова обнаружила, что тело аккуратно использовалось. Он упомянул об этом в беседе с Молаг Балом, который сказал, что благодарить за это нужно Баронов-Двигайся-Именно-Так. "Мне еще нужно научиться как выражать свое восхищение. Любовь моя отточена сродни копью." Итак, Вивек, имевший крупицу милосердия Айем, взялся обучать Молаг Бала магии живота. Они достали свои копья и соединили их. На том, что принадлежало Королю Насилия, Вивек выкусил новые слова, чтобы помимо разрухи оно приносило непосвященным и нечто иное. С тех пор это стало запретным ритуалом, хотя люди тайно его производят. И вот почему: Велоти и демоны и монстры, наблюдавшие за этим, достали свои собственные копья. Было много укусов и земля увлажнилась. Это был последний смех Молаг Бала: "Смотрите, как трескается земля, не в силах вынести такую силу, ни похожую ни на что!" Участок земли, на коем происходило бракосочетание, раскололся и извергнул огонь. И раса, которой нет сейчас, но которая в те времена была ужасной, вышла вперед. Рождены они были из кусающих, и пробежали они по землям Велота к подножию Красной Горы. Но из своего копья Вивек сотворил куда более ужасную вещь, из тайны, которую он откусил у Короля Насилия. И он бросил Молаг Бала в расщелину кусающих, и поклялся, что никогда более не назовет его прекрасным. Вивек плакал, убив всех окружавших его своим новым ужасным копьем. Он назвал его МУАТРА, что значит Берущее Молоко, и даже мистики-кимери знали его гнев. Всякий, кого ударял Вивек, опустошался и обращался в костяную пыль. Путь костей отныне читали лишь звезды и небеса боле никогда не знали детей. Вивек преследовал кусающих одного за одним, и все их порождения, и убивал их Девятью Отверстиями, и мудревшие прятали свои от Муатры. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление пятнадцатое Это было в дни Ресдайна, когда кимер и двемер жили под мудрым и доброжелательным правлением АЛЬМСИВИ и их героя Хортатора. Когда боги Велота удалились к себе, плавить космос и другие материи, Хортатор иногда не знал, что делать. Вивек всегда был рядом для совета, и это третий из трех уроков правящего короля: 'Правящий заменит меня, сделавшего его. Это путь всех детей. Его величайший враг - Шармат, фальшивый спящий. Ты или он есть единый, Хортатор. Остерегайся выбрать неправильную тропу. Остерегайся преступления доброжелательности. Смотри на него по его словам.'
Я ШАРМАТ 'Ты один, хотя ты приходишь снова и снова, можешь разобрать его. Позволю ли я это сделать, лежит внутри моей мудрости. Или безоружным в его логово с этими словами власти: АЭ ГХАРТОК ПАДХОУМ [ЧИМ] АЭ АЛТАДУН. Или не иди. Временный миф - это человек. Достигни неба жестокостью. Эту магию я дарую тебе: мир, которым ты будешь править, всего лишь мигающая надежда, и ты должен быть письмом, написанным в неопределенности.' И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление шестнадцатое Хортатор брел по Мурнхолду, и боролся с уроками, которые он выучил. Разум его был ненадежен. Не всегда удавалось ему удерживать слова, и знал он, что заключена в этом великая опасность. Он отправился в путь, чтобы найти Вивека, господина и повелителя своего, славу Велота, но лишь в Храме Обманчивых Мыслей нашел его. Там ножницы времени срезали волосы Вивека. Король нищих принес станок свой ткацкий и соткал из волос карту взросления и смерти.
Неревар сказал: "Зачем ты делаешь это, милорд?" Вивек сказал: "Чтобы освободить место для огня." И Хортатор увидел, что Вивек отрешен, хоть и не из-за новообретенной силы. Золотой воин-поэт изучал свое Водное Лицо, узнанное от дреугов еще до его рождения. Неревар сказал: "Это убережет тебя от огня?" Вивек сказал: "Могу видеть, что это так. Это, и мое место у алтаря Падхоума в доме Обманчивых Мыслей позволяют мне видеть за пределами собственных тайн. Водное Лицо не может лгать. Оно исходит из океана, который слишком занят, чтобы думать, не говоря уж о том, чтобы лгать. Движущаяся вода своей рябью напоминает истину." Неревар сказал: "Боюсь, что могу ошибиться в своих размышлениях." Вивек сказал: "Тогда достигни небес путем насилия." Дабы остудить свой разум Хортатор выбрал топор из Оружейного Арсенала. Он дал ему имя и двинулся к первой луне. Там Неревара приветствовал Парламент Кратеров, знавший его титул и негодовавший по поводу его присутствия здесь, ибо был он правящим королем земли, а это было лунное королевство. Они закружились вокруг его в узоре пленения. "Луна не признает корон иль скипетров," - молвили они, - "ни представитлей нижних королевств, львов, змей и математиков. Мы - могилы тех, кто ушел и стал древними странами. Нам не нужны королевы и престолы. Твое присутствие определенно солнечно, что есть хранилище украденных идей. Мы - ни слезы, ни горести. Наше восстание преуспело так, как это было означено. Ты Хортатор и ты не должен находиться здесь." И Неревар рубил могильных призраков до тех пор, пока не кончился воздух в его легких, и ихПарламент не мог издавать новые законы. Он сказал: "Я не из тех рабов, что погибают." Из членов Парламента лишь немногие пережили атаку Хортатора. Выживший Кратер произнес: "В присвоении нет ничего нового. Все происходит само собой. Этот мотиф ни в какую не вяжется с героическими мифами. Ты действовал не под мгновенным импульсом; ты пал под тяжестью судьбы. Мы - могилы, но не гробы. Познай разницу. Ты лишь копал глубже и не позволил призракам разместиться внутри. Твоя истинная цель - преобладание хрупкостью событий. Быть судимым землей - значит сидеть на троне вечных раздумий. Сражайся с нами дальше и ты не найдешь ничего, кроме отсутствия наших мертвых." И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление семнадцатое "Я атлас дыма." Сказав это, Вивек стал еще более велик, чем раньше. Это были дни Ресдайна, когда кимер и двемер жили под мудрым и благосклонным правлением АЛЬМСИВИ и их Хортатора. "Ищите меня без усилий, ибо множество форм у меня." Хортатор все еще пытался подчинить себе небеса с помощью топора. Он был изгнан из библиотеки солнца силой Магнуса. Вивек нашел его на грязном поле за болотами Равнины Дешаан. Они долго шли, не говоря ни слова, потому что Неревар был унижен, а Вивек милосерден. Вскоре они перешли восточное море и попали в землю змей и демонов снегов. Вивек хотел показать Хортатору стили ведения боя воинов из других краев. Они выучили идиоматический удар из настольной книги короля тсаески. По форме он напоминает понимание этой страницы. Змеи тсаески поклялись отомстить на западе по меньшей мере три раза. Они пошли дальше и увидели вздымающиеся воды на краю света. Здесь дух ограничения подарил им одну спицу и поручил найти остаток колеса. Хартатор сказал, "Край этого мира сделан из мечей." Вивек поправил его. "Которые на самом деле являются нижним рядом зубов этого мира." Они пошли на север в Древний Лес и не нашли там ничего кроме замерзших бородатых королей. Тогда они пошли на запад, где жили черные люди. Они целый год обучались у святых их мечей, а потом еще год Вивек учил их достоинству малых наград. Вивек выбрал короля для жены и создал еще одну расу чудовищ, которая в итоге полностью уничтожила запад. Вождю воинов Вивек сказал следующее: "Мы не должны действовать и говорить так, как будто мы спим." Неревар поинтересовался, можно ли научиться чему-то на юге, но Вивек ничего не ответил и повел его прямо к Красной Горе. "Вот," сказал Вивек, "последнее из всего последнего. Здесь ждет Шармат." Но они оба знали, что еще не пришло время сражаться с Шарматом, поэтому они начали с того, что сражались друг с другом. Тогда Вивек отметил Хортатора, чтобы это увидели все Велоти. Он отметил рану благословением Айем-Азуры. В конце битвы Хортатор обнаружил, что он собрал еще семь спиц. Он попытался скрепить их вместе и сделать посох, но Вивек не позволил ему, сказав, "Еще не время." Неревар спросил, "Где я нашел это?" Вивек сказал, что они собрали их по всему миру, а некоторые из них появились невидимо. "Я колесо," сказал он и принял форму колеса. И прежде, чем пустота в центре просуществовала слишком долго, Неревар вставил на ее место спицы. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление восемнадцатое Вивек почувствовал, что он научил Хортатора всему возможному до того, как разразится война с двемер. Поэт-воин решил начать писать Книгу Часов, так как мир вот-вот должен был согнуться от старости. Вивек вошел в Мурнхолд и объявил Айем, что собирается сразиться с девятью монстрами, сбежавшими от Муатры. "Я вернусь," - сказал он, - "дабы нанести последний удар великому архитектору двемер." Айем сказала: "Из девяти ты отыщешь лишь восемь, и будут они могучи. Последний уже уничтожен твоим решением создать Книгу Часов." Вивек понял, что имела в виду Айем. "Почему ты сомневаешься?" - спросила она. Вивек знал, что сомнение делало его мечом Триединого и потому не испытывал ни стыда, ни страха. Он ответил и вот его слова: "Может член Невидимых Врат устареть настолько, что его наследник будет не более совершенной версией нынешней модели, а примерно тем же, лишь более необходимым ввиду нынешнего состояния мира? Как Мать, ты не должна волноваться, разве что в будущем события станут столь странными, что даже Сехт не сможет понять их. Ни Палач, ни Глупец, а я не являюсь ни тем, ни другим." "Эти идеи не изменятся в своей природе, разве что в своих проявлениях. Но, даже на западе, Создатель Дождя исчезает. Никому не нужен он более." "Может ли кто-нибудь вытеснить модель не потому, что она функционирует согласно теории, но потому, что она привязана к вечно изменяющемуся бессознательному миру смертных?" Это было сказано Айем, когда Вивек был целым. Мудрые не должны путаться с этим фактом. Айем сказала: "Именно потому ты был рожден от женщины и вынужден был слиться с изображением своей матери, исполненным со всем искусством Востока, под водою и в огне и в металле и в пепле, шесть раз мудр, дабы стать единением мужского и женского начала, волшебным гермофродитом, воинственной аксиомой, секс-смертью языка и уникумом во всем срединном мире." Сие наставление запретно. В этом мире и иных ВОСЕМНАДЦАТИ минус один (победитель) есть волшебный диск, стремящийся достить небес путем насилия. Сие наставление неверно. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление девятнадцатое Вивек одел свои доспехи и вступил в пространство, находящееся вне мира смертных, в то место, которое не видел ни один картограф, туда, где обитают боги. Он сказал: "Отсюда я отправлюсь в бой против восьми монстров". Вивек затем узрел бабочек, летящих из звездного сердца, несущих с собою пыль более страшную, чем пепел Красной Горы. Он узрел двойную голову правящего короля, не имеющего себе подобного. И восемь несовершенств, заключенных в драгоценные камни, вставленные в корону, подобную оковам, которая должна по его разумению являться двойной короной двухголового короля. И реку, что втекала в рот двухголового короля, ибо он содержал разнообразия. Вивек затем построил Временный Дом в Центре Тайной Двери. Отсюда он мог наблюдать за грядущим веком. Про Дом написано:
Первый краеугольный камень имеет перст И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление двадцатое Первый монстр был на самом деле двумя монстрами, он родился дважды, как и его мать-отец, Вивек. Он не был самым могущественным из восьми, и не мог избежать Миатры, но с ним было больше всего неприятностей. Он был известен под именем Лунная Ось, и занимался тем, что пожинал оставшиеся слабости природы. Так он делал дважды, как было сказано, и второй урожай всегда нарушал неписаные законы. Его аспект был многогранным, как полиэдр. Никакие испытания не были упомянуты в поисках Лунной Оси, но было известно, что он имунен к ударом копий, так что Вивеку придется использоватьь меч против него. Перед тем, как схватиться с монстром, воин-поэт спросил: "Почему ты имунен к ударам копий?" На что Лунная Ось ответил: "Моя природа двойственна. Вообще-то я создан из многих прямых линий, ни одна из которых не длится долго. Таким образом я научился игнорировать все истинные сегменты." К счастью, острие меча было закруглено и могло причинить вред Лунной Оси, и еще до восхода солнца он истекал кровью от многочисленных ран. Вивек не прикончил его сразу, дабы сохранить в поверженном враге слабое подобие жизни. Вскоре Вивек вновь проследил всю географию и Лунная Тень был готов к смерти. Вивек преобразился в гигантскую форму, на которую страшно было смотреть. Он потянулся на запад и схватил каньон, сжав его подобно горну. Он потянулся на восток и съел горсть гончих. Прохождение духов их через каньон вызвало ужасный вой, сродни женскому. Он молвил: "Пусть это поглотит тебя." И Лунная Ось оказался поглощен круговертью украденных душ. Сродни резине они обернулись вокруг монстра, обездвижив и его, и его двойственную природу. Вивек сказал: "Теперь ты разрешен," - и поразил свое дитя Муатрой. Лунная Ось был низведен до статичного состояния и разлетелся на части. Линии Лунной Оси были собраны философами-Велоти и взяты в пещеры. Там весь год Вивек обучал философов, как обращать линии своего сына в спицы таинственных колес. Сие было рождение первой Школы Вращения. До этого существовали лишь поверхностные представления об огне. Вивек поглядел на своих первых колесников-учеников и заметил: "Сродни яйцеобразной вселенной эта нездоровая принадлежность три-далекого владельца, жива она, как жива и моя душа. В этом монастыре вы обнаружили один возможный путь, мечеобразный, но более грубый. Он остер так, чтобы уберечь язык от порезов, где знаки его уничтожают изначальные значения, как Империи, существующие слишком долго." "Меч есть уход от деятельности." "Теперь взгляните на прямые линии моего сына, ныне в форме звезды, все сочленения его находятся на равном расстоянии от центра. Разрешен он потому что я так возжелал? Здесь не может быть второй стадии. Подумайте над теорией, что существование мое выносит на свет пять элементов и из-за великой плотности я сам сродни яйцеобразной вселенной. Здесь сокрыта мысль, могущая сломать ось повозки; существует иной, способный парить в небесах." И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление двадцать первое Священная Книга Колеса, Первое: "Спицы - это восемь компонентов хаоса, упроченные по закону времени: статическое изменение, можно и так, иногда боги ящеров называют это Выдающимся. Это колесо рептилий, свернутый спиралью потенциал, преамбула из когда-то к не свершающемуся никогда." Второе: "Это отданные кости аэдр, Восемь частей - подарков СИТИСИТУ, сырая земля новой звезды - нашего дома. За их пределами находится Аурбис, за пределами, не внутри. Как и большинство непостижимых вещей - это круг. Круги - это встревоженные змеи, дерущиеся, но никогда не получающие возможности укусить. Аэдры заставят тебя поверить в другое, но сначала они отдавали, потом лгали. А ложь заставила их кусать. Их зубы обращают, чтобы превратить любое место в зев лжи; даже примириться означает быть проглоченным." Третье: "Просветленные - это те, кого не поглотил мир." Четвертое: "Пространства между частями-подарками номер шестнадцать, знаковые формы Принципатов Демонов. Это ключ и замок, последовательность и мантикора." Пятое: "Посмотрите на величие со стороны и вы увидите Башню, из которой наши предки создали себе идолов. Посмотрите в центр Башни и вы увидите порожденную дыру, вторую змею, лоно, готовое к Правильному Достижению, точному и без заклинаний." Шестое: "В сердце второй змеи находятся секретные трехгранные врата." Седьмое: "Посмотрите на секретные трехгранные врата со стороны и вы увидите тайную Башню." Восьмое: "Тайная Башня внутри Башни - суть форма единственного имени Бога, Меня." И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление двадцать второе Затем Вивек оставил первую Школу Вращения и вернулся обратно в пространство, которое не было пространством. Из Временного Дома он посмотрел в срединный мир, чтобы найти второго монстра, который был назван Сокровище Деревянный Меч. За время Банкета Гранатов он стал основной мелодией в младших домах Велоти. Они молились на его силу: "Сокровище Деревянный Меч, осколок блеска высокого и великого! Владеющий им становится самопознанным!" Воин-поэт появился в алькове предков Дома Мора, чей обвешанный гирляндами роз принц был героем сражений против северных демонов. Вивек собирал кости и молвил: "Уборщик не может рассчитывать, что, получив шелковый шарф, он откроет для себя величайшие системы его предшественников: совершенное счастье известно лишь рыдающим. Отдай мне (и сделай это по собственной воле) бесплодие моего брака и я не удалю тебя из мира божественных мыслей. В твоей родне есть знаменетельная волшебница, которой довольна моя сестра Айем, и лишь благодаря ее мрачной мудрости я сейчас оглашаю свою просьбу." Костяной голем показался из стены. В его нижнюю челюсть были вставлены три драгоценных камня, как в древности практиковалось магами. Одним из них был опал, опалового цвета. Костяной голем поклонился принцу срединного воздуха и сказал: "Сокровище Деревянный Меч не покинет наш дом. Соглашения были заключены с Чернорукой Мефалой, величайшей тенью." Вивек поцеловал первый драгоценный камень и сказал: "Животное изображение, грубый голем, возвращайся к лампе, что стоит зажженная в воде и не оглашай больше посланий бесполезным гласом. Вниз." Он поцеловал второй драгоценный камень и сказал: "Гордые останки, что вскоре обратятся в пыль, не дают гарантий созданных моим пред-изображением и не требуют ничего от его подкожной составляющей. Ныне я господним. Вниз." Он поцеловал опал и сказал: "Вниз я забираю тебя." И Вивек удалился в тайные места и отыскал темнейших матерей Мораг Тонга, взяв их всех и жены и наполнив их неизгладимой верностью вкуса летней соли. Они стали подобны черным королевам с сотнями убийственных сыновей, тысячами убийственных рук, сотнями тысяч убийственных ладоней, одним движением удара-убийства-смеха в аллеях, дворцах, мастерских, городах и тайных залах. Их движения во владениях Ра'атим были как оборванные окончания, висящие вне времени, где все судьбы сводятся к проглоченным ножам, стону убийства, святому божественному насилию-избавлению влажной смерти. Король Убийц подарил Вивеку Сокровище Деревянный Меч. "Милорд," - сказал Король Убийц, - "принц Дома Мора ныне также доволен вами. Я поместил его в Угол Дагона. Глаза его в огненной мольбе прокаженной. Рот его я набил птицами." И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление двадцать третье Священная Книга Меча, Первое: "Меч, к которому относятся как к изысканной пище, это Символическая Комбинация. Он верно служит тебе в первой половине жизни. Назовите хоть одну династию, которая не знает этого." Второе: "Единство моего появления понято неподвижным воином. Приобретен истинный взор. Торжествуйте, вы мои собственные предметы и государства. Я строю для вас город из мечей, мои мечи - это законы, которые будут придавать более совершенную форму людям, живущим в моем городе." Третье: "Девушки сжигают свои платья при моем появлении, когда я в доспехах. Они ползут ко мне как истекающие кровью пилигримы. Младшие духи бесследно умирают. Следуйте за мной ради АЛЬМСИВИ, если вы хотите отметить свои дни убийствами. АЕ АЛТАДАНООН, третий закон оружия." Четвертое: "Неподвижный воин никогда не устает. Он прорезает дыры сна посреди боя, чтобы вернуть себе свои силы." Пятое: "Инстинкт - не рефлекторное действие, а маленькое чудо собственной мысли, которое есть у каждого в резерве. Я благоденствие, которое решает, какой воин выйдет. Не молите меня об удаче. Служите мне, чтобы победить." Шестое: "Расстояние до абсолютно инактивированного - это ваша любовь к абсолюту. Рождение Бога от женщины - это недостаток доброты от любви." Седьмое: "Настоящие мечи могут разрубить цепи поколений, которые, надо заметить, всего лишь мифы, созданные вашими врагами. Смотрите на меня, как на сад исхода. Все остальное - не срубленная вовремя сорная трава." Восьмое: "Я даю вам древнюю дорогу и соблазн выбрать другой путь. Ваши руки должны быть могучими, чтобы взять любой меч размера древней дороги, но тот, кому дан правильный рост, может побеспокоить солнце обычной палкой." И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление двадцать четвертое И потом Вивек покинул дом убийц и удалился в пространство, которое пространством не было. Из Временного Дома он устремил глаза на срединный мир, чтобы найти третьего монстра, называемого Орда Гор. Он был сделан из модульных воинов, бегущих свободно, но расположенных узором, и от высочайшего воина, который мог разрезать облака, они распространялись, как растущее дерево, как юбка, низ которой был армией, идущей по пеплу. Вивек одобрил коническую форму своего ребенка и с радостью вспомнил единство боевых стилей, обучавших его еще до рождения. Вивек вошел в Велот, сказав: "Онус." Но еще до того, как он смог оказаться в пределах досягаемости меча от монстра, трио низших домов пленило Орду Гор в сеть сомнительной доктрины. Увидев своего господина, Велоти криками приветствовали его. "Мы счастливы служить тебе и побеждать!" - сказали они. Вивек улыбнулся храбрецам, окружающим его и призвал к победителям праздничных демонов. Вокруг плененного монстра было много выражения любви и исполненного долга, сам Вивек находился в центре с головным убором, сделанным из костей. Он смеялся, отпустил мистичские шутки, поженил глав трех домов дабы внедрить новые порядки. "Отныне вы навсегда станете моими Жизнерадостными Союзниками!" - сказал он. Затем Вивек пронзил Орду Гор Муатрой и сделал из монстра большую суму костей. Касанием его правой руки сеть обратилось в правое священное писание и он бросил его на северо-восток. Содержание его рассыпалось над землей подобно сахарной пудре, и Вивек и Жизнерадостные Союзники бежали под ним, смеясь. В итоге кости Орды Гор достигли земли и стали камнями основания Города Мечей, коий Вивек назвал в честь своего собственного знака, а сеть упала сверху, став мостами между костями и так как сегменты ее были тронуты святой мудростью, они стали сами совершенными городскими улицами во всем мире. Толпы Велоти пришли в новый город, а Айем и Сехт благословили его. Улицы заполнили смех и любовь и сила древообразных вражеских детей. Айем молвила: "Городу моего брата-сестры я даю священную защиту Дома Индорил, чья мощь и власть не имеет равной себе под этими небесами, откуда пришел Хортатор." Сехт молвил: "Городу моего брата-сестры я даю безопасный проход через темные места, все еще оставшиеся от Молаг Бала, а также даю это заклинание: СО-Т-А СИЛ, что есть мое имя для власть имущих. Оно защитит заблудших и сбившихся с пути, наполнит все дороги и аллеи тайными путями цивилизации, даст городу разум и сделает его центром влияния АЛЬМСИВИ. Так в дни Ресдайнии был основан город Вивека. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление двадцать пятое Священная книга Города: "Все города рождаются из света. Как и мой город, его город." "Но затем свет потухает, и появляется светлый и ужасный ангел Велот. Он принимает свою до-кимерскую форму демонического ВЕХКА. Он бледен и прекрасен, его натянутая кожа почти прозрачна, пернатые змеи обвивают его руки. Его крылья раскрыты за спиной, и их красные и желтые перья переливаются на солнце. Огненные волосы окружены нимбом. Его присутствие несомненно, но страх перед ним невыносим." "Это город Бога, отличный от других. Города других стран посылают своих жителей на восток, чтобы оказать мне почтение. Столица северных народов преклоняется перед городом Вивек и передо мной." "Я заново себя построил. Скоро знаки на моей руке станут морем. В моем теле собрались все те, кто желает посмотреть, как я возрождаюсь. Мой позвоночник - главная улица города, которым я являюсь. Постоянное движение идет по моим венам и тротуарам. В моем черепе воздвигаются новые храмы, и вскоре я надену их, словно корону. Иди по губам Бога." "Во мне делают новые и новые двери. Движение не прекращается, и я обретаю бессмертие. Я смотрю на мир новыми окнами. Вскоре будет у меня миллион глаз. "Еретиков казнят на площадях. Я простираюсь по холмам, на которых вырастают мои дома. Города - противоядие охоте." "Я зажигаю тысячи свечей, чтобы осветить мое имя. Город-бог наполняет каждый уголок именем своим, выкрикивая его на языках фонтанов, улиц, продавцов, воров и маленьких детей. Те, кто со мной, обретут счастье. Это обещание: яйцо, изображение, человек, бог, город, государство. Я служу и служат мне. И я вхожу в свой бывший мир, где меня уже нет." И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление двадцать шестое И потом Вивек покинул свое архитектурное вознесение и удалился в пространство, которое пространством не было. Из Временного Дома взирал он в срединный мир, чтобы отыскать четвертого монстра, по имени Карманная Интрига. Монстр скрылся среди магических заклинаний колдунов-кимери дальнего востока, где буянил Император Парасолс. Вивек облачился в одеяния простого путника, но излучал еле ощутимое чувство-материю, дабы колдуны смогли отыскать его. Из Муатры он сделал простого ходячего гнома. Вскоре невидимый был в библиотеках востока, питая важнейшими словами о Карманной Интриге своего ходячего гнома, а затем убегая, когда заклинание прекращало свое действие. После года или двух такого воровства, Муатра была наполнена под завязку, и ходячий гном взорвался около загона для рабов у башни колдуна. Карманная Интрига тогда скользнула во рты рабов и снова скрылась. Вивек наблюдал, как рабы принялись бормотать и произносить заклинания. Они раскачивали свои клети и пели полу-гимны, преобразовывавшиеся в запретное колдовское знание. Возникли твари литании и пили от избытка. Похитители из Смежного Пространства пришли в мир, говор рабов нарушил обычные вторичные точки. В итоге появился огромный жук, внутри которого находился величайший восточный колдун. Он видел насквозь истинную личину Вивека и знал о божественности воина-поэта, но мнил себя столь могущественным, что позволил себе резко сказать: "Гляди, что ты наделал, глупый Триединый! Фразы бессмыслицы и твари литании! Не могу поверить, как здравый смысл может быть возвращен из-за твоего поедания, поедания, поедания. Иди совокупись с этими демонами, почему бы и нет?" Вивек пронзил колдуна через его душу. Остов огромного жука пал на рабские клети и рабы забегали вокруг, свободные и беззаботные, слишком беззаботные со своими чреватыми словами. Цвета согнулись к земле. Вивек создал куполообразного демона, дабы вместить их всех. "Карманная Интрига заключена здесь навечно. Да будет эта земля проклятой, где волшебство неверно и враждебно." Затем он взял Муатру за бороду и покинул призрачную полусферу куполообразного демона. За границами ее Вивек поместил предупреждение и песнь входа, содержащую ошибки. Из искусственных костей полумертвой Муатрой он создал палаточные шесты крепости-теории и фатальные языки были пленены навсегда. Появился Сехт и взглянул на то, что создал его брат-сестра. Часовой Король сказал: "Из восьми монстров этот наиболее странен. Могу я сохранить его?" Вивек дал Сехту свое разрешение, но сказал ему никогда не выпускать Карманную Интригу в срединный мир. Он сказал: "Здесь я сокрыл тайны своих странствий и создал подобие Муатры против глупцов. Под этим куполом временный миф более не человек." И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление двадцать седьмое Священная книга Слова, первое: "Все языки сделаны из мяса. Не позволяй софистам провести тебя". Второе: "Третья тропа исследует истерию без страха. Усилия безумца - само общество, но только если они записаны. Мудрец может замещать один закон другим, пусть бессвязно, но, утверждая, что у него есть метод. Это -правда о речи, простирающаяся на все писания." Третье: "Не сходи в мир оправданий за отпущение грехов. Нет ошибок за произнесением слов. Смежное Пространство, где живут Похитители, - иллюзия произнесенного, или срединный мир мысли, под этим я подразумеваю сконструированное. Так я похитил уверенность Канцлера Пунктуальности, совершенную, откуда ни посмотри. Когда ты выходишь из области произносимого, ты не можешь быть ни в чем уверен." Четвертое: "Истинное тело работы слеплено из молчания: и в своем молчании она не нуждается в ссылках. Под словом я разумею мертвое". Пятое: "Первое значение всегда скрыто" Шестое: "Мир оправданий совершенен, и его невозможно поставить под удар. И таким образом мудрец избегает его. Тройственное единство состоит в мире и словах о действии: это - третья тропа." Седьмое: "Мудрецу, который спрятал свое лучшее изречение, следует отсечь руки: ибо он - вор, и украл чужую мудрость". Восьмое: "Ткань от разорванной карты одевает только еретик или глупец. Карта - лишь выход для лени. Это язык пыльный, который, скажу я, есть сданная карта, которую большинство принимает за завершенный рассказ. Но ни одно слово не становится правдой, пока оно не проглочено". И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление двадцать восьмое Потом Вивек оставил Сехта присматривать за купологоловым демоном и вернулся в пространство, которое не было пространством. Из Временного Дома он посмотрел на срединный мир, чтобы найти пятого монстра, которого звали Проклятый Человек. Когда дреуги правили миром Принц даэдр Молаг Бал был их вождем. Тогда он имел иную форму, шипастую и защищенную броней, приспособленную для жизни в морских глубинах. Вивек, в браке своем дав жизнь многим тварям, отправил старое изображение Молаг Бала в мир: мертвый остов памяти. Оно не было бы монстром, если бы ребенок-Велоти не возжелал поразить жителей своей деревни, облачившись в него. Из восьми монстров Проклятый Человек был наименее сложен. Тех, кто носил его, он обращал в могучих убийц, и не более того. Он существовал лишь в физической форме. Лишь география делала его особенным. Когда Вивек обнаружил его у деревни мальчика, рекомой Гнисис, было слышно лишь лязгание оружия и гул дрожащей земной поверхности. Битва их создала Западное Нагорье. Путники, проходящие мимо, до сих пор слышат ее отзвуки: удары меча, рычание Бога, треск рассеченных ног его чудовищного сына. Победив, Вивек отнес оболочку Проклятого Человека к дреугам, тем самым, что усовершенствовали его мать. Королева Дреугов, имя которой чересчур сложно для написания, находилась в само-инкубации. Ее стражи приняли дар Вивека и поклялись его охранять от солнечного мира. Это первое упоминание о дреугах как о лжецах. Спустя десять лет Проклятый Человек объявился вновь, на этот раз в окрестностях Тира, носимый странствующим шаманов, последователем Дома Бедствий. Вместо того, чтобы хранить ее, дреуги наделили живую броню волшебной неуязвимостью. Она расплавилась вскоре после того, как содрала кожу с шамана и развеяла его кости на все пять сторон. Когда Вивек вновь сошелся с монстром в бою, он заметил останки трех деревень, налипших ему на ноги. Он принял свою гигантскую форму и поразил монстра путем Символической Комбинации. Не доверяя более морским алтмер, Вивек отдал остов монстра верным мистикам Комнаты Чисел. Он сказал им: "Из Проклятого Человека вы можете сделать философскую броню." Мистики начали работу, заключив одного из своих мудрецов в раковины из двух ячеек: одна - гормонально высока, вторая прямо под его руками. Они наслаивались на остов и друг на друга, добавляя священную резину, извлеченную из каркасов ныне бесполезных чисел между двенадцатью и тринадцатью. Золотые соломинки были быстро вставлены в отверстия в сочленениях, чтобы мудрец мог дышать. Затем церемониальные гравюры были доставлены для укрепления резины, длинные списки мертвых имен и уравнений, чьи решения должны были быть найдены в полости рта кимер, после чего была явлена иллюминация, исторгнутая из яркого и ужасного ногтя Вивека. Из кончика пальца вытекла иссушающая жидкость, заполнившая изгибы церемониальных гравюр. Они застыли, сформировав узор на раковине мудреца, о значении коего теологи спорят и по сей час. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление двадцать девятое Священная книга Чисел:
1. Прорыв Дракона, или Башня. 1 "Глухие свидетели - вот чем являются числа. Для них Аурбис - последнее напоминание об их божественности. Изображение числа - их текущее применение; это предрассудки. Связь с символом слишком, слишком определенная." И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление тридцатое Вивек оставил мистиков Комнаты Чисел и ушел в пространство, пространством не являющееся. Из Временного Дома он устремил глаза на срединный мир, чтобы найти шестого монстра, называемого Лицо-Город. Он был раздосадован, когда не смог найти его, и возвратился в Мурнхолд, в тайной ярости, и убил мистика, что спросил его о Высшем Порядке. Неревар, Хортатор, увидел это и сказал: "Зачем было делать это, милорд? Мистик обратился к тебе за советом. Они работают для упрочения основ твоего храма." Вивек ответил: "Никто не знает, что я есть." Хоратор кивнул и вернулся к своим занятиям. Вот как Лицо-Город скрылся от своего матери-отца: родившись, он получил имя Ха-Ноут, абсолютное стремление к власти, ветряная струна, звенящая на частоте беспорядочных масс. Он упоренился в деревнях и размножался, извлекая из разумов поселенцев скрытую астрологию, звездные карты культуры, и резонанс этот кружил ему голову. Растущий Ха-Ноут тайно проник в Смежное Пространство. На частоте, выше различимой ухом, он дрожал новыми эмоциями, бессмертными, поглощая более тридцати существующих в срединном мире. Когда Ха-Ноут жутко затосковал по дому, Потихители захватили его. Похититель сказал: "Новые эмоции к одинокому приходят лишь от безумия. Эта вещь исчезла. Теперь она наша." Похитители никогда не строили своих городов и видение города Вивека, сияющего священным светов во всех своих сферах, приковало их внимание. "По этой причине отпрыск Вехка просочился в наше королевство, скрытый в одиночестве. Мы воздвигнем свою башню-надежду на его лице." Много лет прошло в Ресдайнии и верховные жрецы двемер возводили нечто напоминающее Вивек и новый Ха-Ноут Похитителей. Хортатор схватился с их войском, сташим чересчур смелым и произносящим глупые речи, и Неревар помог уничтожить их с помощью легиона сирот Айем. Когда он отправился отдать трофей Вивеку, он увидел, что его лорда атакует Лицо-Город. Монстр говорил: "Мы здесь, чтобы заменить твой город, Вехк и Вехк. Мы пришли из области больше-чем-известных эмоций, и наши горожане умерли от этого. Мы пришли свершить две вещи, но сделаем лишь одну. Мы или попросим тебя исправить нашу ошибку культуры, или попросту силой переймем твою. Второе легче, думается нам." Вивек вздохнул. "Ты изменишь мое мнение," - сказал он. - "Я устал от этого, хоть столетие назад и хотел убить тебя. Ресдайния больна и у меня нет времени на еще одну воображаемую аналогию неизвестного происшествия. Вот, забирай." Здесь он дотронулся до башни-надежды Лица-Города и исправил ошибку Похитителей. "И это." На этом он пронзил сердце Лица-Города Ножом Этос, который РКХТ АИ АЕ АЛТАДУН, короткое лезвие необходимых свойств. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление тридцать первое Много лет прошло в Ресдайнии, и жрецы двемер были готовы объявить войну правителям Велота. Хортатор стал мужем Айем и первым святым Триединого. Вивек устал от войны со своими сыновьями и дочерями, поэтому решил передохнуть. Хортатор сказал своей жене: "Где же Вивек, мой учитель? Я все еще люблю его, хоть он и стал холоден. Его плач, если можно так выразиться, изменил покров всей страны. А в последнее время его и вовсе стало практически невозможно найти в Велоте. Люди мрачны из-за этого." Айем сжалилась над своим опечаленным мужем и сказала, что меч Триединого сражался с мелкими монстрами двемер, работавшими над своими медными осадными машинами. Она забрала Хортатора внутрь себя и показала, где был его наставник. АЛЬМСИВИ, по крайней мере, тот аспект, который был Вивеком, сидел в Зале Литании в Храме Обманчивых Мыслей после своей битвы с Ограми Флейты-и-Дудочки Западного Нагорья. Он снова начал писать в Книге Часов. Но сначала ему следовало надеть свое Водное Лицо. Таким образом он мог отделить бронзу Старого Храма от синевы Нового и писать счастливо. Во-вторых, ему надобно было взять другое перо из Большой Луны, тем самым приблизив ее к смерти. Таким образом он мог правдиво писать о смертных. В третьих, он вновь помянул Банкет Гранатов, где вынужден был сочетаться браком с Молаг Балом, священным писанием, дабы утвердить свое подобие с Мефалой и писать черными руками. Он написал: "В последний раз когда я слышал его голос, выказывающий легкое нетерпение, я научился контролировать себя и подчиняться желаниям других. Я посмел взять святой огонь и осознал, что не существует равных ЭТ'АДА. Они были лжецами, вырванными корнями, и все чем я могу быть, это гласом рационального мышления. Даже это не исполнит людские нужды. Я сижу на троне милосердия и вершу правосудие, аспект врожденных желаний. Лишь здесь, в этой книге, написанной водой, расширенной для включения зла, могу я сомневаться. Затем Вивек капнул чернилами на этот абзац дабы скрыть его (для непросвещенного читателя) и вместо этого написал: "Найди меня в почерневшей бумаге, обнаженного, в последней сцене. Правда как мой муж: наносит удары, полна процедур и шума, давящая тяжесть планов, уроки, усваиваемые лишь булавой. Пусть те, кто слышат меня, познают удары, и пусть многие умрут от них, пав в пепел. Пусть те, кто найдут их, увидят, что те умерли от света, испускаемого предательским домом, потому что, если час настал, тогда бессмертен я тайный код. Я часть Гласа Рока, избранный из всех жителей срединного мира носить эту корону, звенящую правдой, и я - недостойный мессия." И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление тридцать второе Священная книга Булавы, Первое: "Удовольствие уничтожения суть удовольствие исчезновения в нереальном. Все те, кто бросает вызов спящему миру сему, в этом движении участия ищут. Я предвещаю отчуждение Двойной Двойственности с молотом." Второе: "Прими от меня уроки, как наказание за бытие смертного. Из грязи создан ты, и тюремщики твои угрожают тебе. Таковы ключ и замок даэдр. Почему же думаешь ты, что избегнут они соглашения?" Третье: "Велоти, кожа твоя носит в себе тьму. Мои размышления привели к этому. Помни просьбу Боетии принять цвет кровоподтека. Как еще показать вам, людям, исход жизненный: боль?" Четвертое: "Мудрец не есть наковальня: условная фраза, того не более. Здесь о смерти говорю я, о пути четвертом." Пятое: "Истинное понимание добродетели: достичь ступени и быть убитым." Шестое: "В конце, возрадуйся, словно заложник, освобожденный от мук, но раной своей наслаждающийся. Барабан смолкнет, и гнездо шершней увидишь ты, что значит: твой сон закончен." Седьмое: "Подозрение суть видимость, а ложь лишь кажущееся вдохновение." Восьмое: "Но тогда почему, спросишь ты, жаждут даэдры слиться с Аурбисом? Это потому, что они судить желают, как и все смертные. И в этом более зла, чем во многом другом, ибо нет здесь иллюзии. Или, скорее, это необходимая иллюзия." И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление тридцать третье Затем Вивек оставил Зал Литании Храма Обманчивых Мыслей, где он так долго создавал священную книгу раздробленного света, и вернулся обратно в пространство, которое не было пространством. Из Временного Дома он посмотрел в срединный мир, чтобы найти седьмого монстра, который назывался Лежачий Камень. Лежачий Камень был рожден из Второго Отверстия Вивека и выброшен с Банкета Гранатов членом Уборщиков, еще одной ныне забытой гильдии. Уборщик не принял его за монстра, коим тот на самом деле являлся и не ожидал, что тот взлетит с его руки и устремится в небеса. "Я рожден из златой мудрости и сил, коим никогда не будет равных! Природой своею я приглашен в Скрытые Небеса!" Под этим он разумел Чешуйчатый Покров, изготовленный из не-звезд, число которым тринадцать. Лежачий Камень наполнился глупостью, споря с Призраком Бездны, что скрывается во всех людских религиях. Призрак Бездны изрек: "Останься со мною на полное столетие и я наделю тебя такой силой, пред которой склонится каждое божественное начало." Но еще до того, как столетие минуло, Вивек начал поиски Лежачего Камня, и в итоге преуспел. "Глупый камень!" - промолвил Вивек. - "Скрываться в Чешуйчатом Покрове значит пометить непомеченное. Его сделки лишь для правящих королей!" В итоге Вивек послал Хортатора в небеса, дабы тот разбил Лежачий Камень на части именным топором. Неревар заключил мир с южной полярной звездой воров, северной полярной звездой воинов и третьей полярной звездой, существовавшей лишь в эфире, коей правил ученик Магнуса, солнца. Они разрешили ему хождение в своих лучах и дали ему красное зрение, с помощью которого он мог отыскать Лежачий Камень в Скрытых Небесах. Случайно Неревар повстречал сперва Призрака Бездны, который сказал, что он ведет поиски не там, где следует, на что Хортатор ответил: "Я или ты?," а Призрак Бездны сказал: оба. В этом наставлении не значится, что еще было сказано между ними. Лежачий Камень же использовал смятение, чтобы нанести удар по Вивеку, городу-богу. Он был ускорен всеми тремя черными стражами, которые хотели его поскорее убрать, хоть и не желали зла лорду срединного пространства. Жители Вивека закричали в ужасе, увидев как из отверстия в несебах на них устремился метеор. Но Вивек просто воздел руку и затормозил мностра прямо над городом, после чего пронзил его Муатрой. (Практика нанесения ударов во Второе Отверстие ныне запрещена.) Когда Неревар вернулся, он увидел застывшую комету над городом его лорда. Он спросил Вивека, хочет тот ли нет, чтобы ее убрали. "Если бы хотел, то сделал бы это сам, глупый Хортатор. Я оставлю ее здесь, чтобы, если любовь жителей этого города ко мне исчезнет, исчезнет и сила, оттягивающая их смерть." Неревар сказал: "Любовь подчиняется твоим желаниям." Вивек улыбнулся и сказал Хортатору, что стал он Министром Правды. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление тридцать четвертое Потом Вивек оставил Министерство Правды и вернулся в пространство, которое не было пространством. Из Временного Дома он смотрел в срединный мир, чтобы найти восьмого и последнего, самого могучего монстра, по имени ГУЛГА МОР ДЖИЛ и более того. Мудрые должны искать везде в поисках этой струны силы. Вивек позвал к себе Хортатора и это было первый раз, когда Неревар посетил Временный Дом. У него было то же видение, которое Вивек имел так много лет назад: видение двухголового правящего короля. "Кто это?" - удивился он. Вивек сказал: "Красная драгоценность завоевания." Неревару, быть может, от испуга, не понравился ответ его лорда: "Почему ты всегда столь изворотлив?" Вивек ответил Хортатору, что действовать по иному значит пойти против своей природы. Вместе двинулись они в срединный мир, к деревне, где Вивека нашли Айем и Сехт. Там находился восьмой монстр, однако действовал он совсем не как полагалось. Он сидел с озабоченным лицом, опустив ноги в океан. Увидев своего мать-отца, он спросил, почему должен умереть и вернуться в Обливион. Вивек сказал монстру, что поступить иначе значит пойти против своей природы. Ответ не удовлетворил монстра, и Вивек, в котором еще оставалось сострадание Айем, молвил:
"Огонь мой; пусть он поглотит тебя Умиротворенный, монстр принял удар Муатры и кости его стали основанием Города Мертвых, Нарсиса. Неревар положил топор, который доселе держал наготове, и нахмурился. "Почему," - сказал он, - "ты взял меня с собой, если знал, что одержишь победу над восьмым монстром столь легко?" Вивек долгое время смотрел на Хортатора. Неревар понял. "Не иди против своей природы. Отвечай как желаешь." Вивек сказал: "Я взял тебя с собой, потому что знал - могущественнейшее из моих порождений примет Муатру, если сперва получит объяснения." Неревар долгое время смотрел на Вивека. Вивек понял: "Говори, Хортатор." Неревар произнес: "Теперь я могущественнейший из твоих детей." Пусть это наставление будет объяснением для тех читающих его, кому суждено принять смерть. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление тридцать пятое Священная книга Любви: Формулы истинной магии Велоти исходят из древней традиции, но их зрелость мертва, и под этим я имею в виду то, что она почти замещена неподобающим. Правда своей целебной природой обязана установившемуся мифу о правосудии. И также ее целительное действие обязано концепции жертвенности. Принцы, вожди, и ангелы сходятся здесь во мнении. Это взгляд, который основан на широко распространенном устранении неявной профанации, которую можно наблюдать в обрядах, боях на ножах, охоте и поэтических изысканиях. О ритуале причин, который пришел к нам из давних дней пещерного сияния, я не написал ничего больше, кроме как то, что он рассеивает баланс настроения, разменивая его на лунную монету. Позже, я хочу сказать намного, намного позже, мое правление будут рассматривать как акт высочайшей любви, сродни свадьбе с возвращением от астральной судьбы. И я хочу сказать о катастрофах, что придут от всех пяти углов. Потом последует переделка, разделенная между надеждой и безумием, и эти обе вещи требуются только для периодической смерти непреложного. Космическое время повторимо: это я уже писал в прежней жизни. Имитация погружения - это предостережение любви, ее недальновидность к миру внизу, и я имею в виду день, когда вы прочитаете о внешней стороне себя самого в золотую эру. Ради этого дня, который сам - тень концепции жертвенности, вся история увидит меня как тебя: влюбленного в зло. Сохранение своих сил в целости на этой стадии позволяет существовать тому, что нельзя назвать иначе как продолженным духом. Сделайте свою любовь защитой от горизонта. Чистое существование даруется только святым, которые приходят в мириадах форм, половина из них пугающа, а вторая половина разделена поровну между самоуверенными и бесполезными. Поздно приходит тот любящий, который приходит к этому любым другим путем, кроме пятого, что составляет число предела этого слова. Любящий есть высочайшая страна и череда верований. Он - священный город, утративший вдвое более. Невозделанная земля, где правят чудовища. Это ясно свидетельствует АНУ и его двойственность, которая, как известно любви, никогда не происходила. Подобно тому, все остальные символы абсолютной реальности есть ни что иное, кроме древних идей, готовых сойти в могилу, или, по крайней мере, их суть. Это учение прямо продиктовано кодексами Мефалы, началом секса и убийства, побежденных только теми, кто воспринимает эти идеи без моего вмешательства. Религиозная элита это не тенденция и не взаимосвязь. Они дополнены догмой, при помощи влияния моря, не заслуживающего доверия и правления звезд, подавлены мечом в центре, мечом, который не значит ничего без жертвы, необходимой, чтобы вонзить его. Это - любовь Бога, и он покажет вам еще более того: путь грабительский, но в то же время эффективный для волевого и важного урожая, для сценария, при помощи которого личность становится, так как она есть, в женском обличье или мужском, магическим гермафродитом. Отмечает нормы насилия и едва замечает их, поглощенная по своей сути договорами, подписанными между первичными духами. Это должно рассматривать как возможность, не скучную ни в каком случае, но некоторые могут предпочесть поцелуй любящего становлению себя в его качестве. Нижние пространства заполнены такими душами, в пещерах ложных сокровищ, встречающихся, чтобы свидетельствовать о своем расширении, хотя любовь удовлетворяется только значительным (и неисчислимым) приложением усилий. И конец этих слов - АЛЬМСИВИ. Наставление тридцать шестое Воистину, то были дни Ресдайнии, когда кимер и двемер жили под мудрым и благостным правлением АЛЬМСИВИ и их предводителя Хортатора, однако двемер явили глупость и бросили вызов своим покровителям. Вышли они из своих крепостей с золотыми баллистами, что умели ходить, да могучими атронахами, да прочими орудиями, что плевались огнем и пели погибельные песни. Королем их был Думак Гном-Орк, а верховным жрецом был Кагренак Несущий Гниение. И в предгорье, и за горами разразилась война с двемер, а затем пришли люди с севера, чтобы помочь Кагренаку, и они вновь привели Исмира. Воинства кимер же вел раб, что был неубиваем, Хортатор Неревар, сменявший свой топор на Нож Этос. Он порешил Думака на Красной Горе и впервые узрел сердечную кость. Латунное воинство разрушило одиннадцать ворот Мурнхолда, а за ними шли зодчие звука двемер. Айем сбросила свой плащ и предстала Змееликой Царицей Троих в Одном. Тех, кто взирал на нее, переполняло значение звезд. А в морских глубинах пробудился Сехт и собрал свою армию, над которой работал в замках стекла и коралла. Заводные дреуги, насмешка над боевыми машинами двемер, восстали из моря и утащили противников вглубь, и сия пучина поглотила их навсегда. Красная Гора взорвалась, ибо Хортатор зашел слишком далеко в поисках Шармата. Тогда верховный жрец двемер Кагренак раскрыл, что он встроил в образ Вивека. Это была блуждающая звезда, спалившая армии Троицы и разрушившая сердце Велота, от чего и возникло Внутреннее Море. А затем каждая из составляющих АЛЬМСИВИ снова восстала, сочетаясь в единое, и явила миру шесть путей. Айем переняла от звезд огонь, Сехт взял их мудрость, а Вехк взял их основу, что была создана прежда дара Молаг Бала и разрушена путем истины: тяжкодробящим ударом. Когда души двемер не могли более блуждать, они покинули этот мир. Ресдайнии отныне не существовало. Она была очищена от всех проявлений глупости. АЛЬМСИВИ забросили сети из Изначального Место и поймали немного пепла Красной Горы, который, как они ведали, и был Гниением Тела двемер и который мог лишь заразить весь срединный мир, и съели его. АЛТАДУН ДАНМЕРИ! Начало слов есть АЛЬМСИВИ. И я дарю его вам, Вивек. - Вивек
|