Джалемил стояла в саду и читала письмо, которое ей только что принес слуга. Букет роз выпал из ее рук. На мгновение ей показалось, что все птицы вдруг перестали петь, и темные тучи закрыли небо.

"У нас твой сын," было написано в письме. "Скоро ты узнаешь, какой выкуп надо заплатить."

Зарек так и не выехал за пределы Акгана. Наверное, разбойники, орки или данмер, увидели его богатую повозку и захватили его в заложники. Джалемил облокотилась о колонну. При мысли, что ее мальчик мог пострадать, ей стало дурно. Он был студентом, он не стал бы сопротивляться вооруженным людям. Они его били? Сердце матери не могло этого вынести.

"Только не говори, что они уже прислали письмо о выкупе," сказал чей-то голос, и знакомое лицо выглянуло из-за изгороди. Это был Зарек. Джалемил бросилась обнимать сына, не в силах сдержать слезы.

"Что случилось?" спросила она. "Я думала, тебя похитили."

"Похитили," ответил Зарек. "Три огромных северянина атаковали повозку у Фримворна. Как я потом узнал, братья Матаис, Улин и Коорг. Ты бы видела этих громил, мама. Ни один из них не прошел бы в нашу дверь."

"Что случилось?" повторила Джалемил. "Тебя спасли?"

"Я хотел подождать, пока спасут. Но я знал, что они пошлют письмо с требованием выкупа, и я знаю, как бы ты волновалась. Поэтому я вспомнил, что нужно всегда оставаться спокойным и найти слабость противника," ухмыльнулся Зарек. "Но на это ушло немало времени, потому эти парни были просто монстрами. Но потом, послушав, как они хвастают друг перед другом, я понял, что тщеславие и было их слабостью."

"Что же ты сделал?"

"Они держали меня в лесу неподалеку от Каела. Там протекала широкая река. Один из них, Коорг, сказал, что, чтобы переплыть эту реку туда и обратно, понадобится почти час. Они все согласились, и тут заговорил я.

""Я переплыву эту реку туда и обратно за полчаса," сказал я.

""Невозможно," сказал Коорг. "Я плаваю намного быстрее, чем такой щенок, как ты."

"Итак, мы решили, что мы должны спрыгнуть с утеса, доплыть до острова посередине и вернуться. Пока мы шли к утесу Коорг прочитал мне целую лекцию о пользе плавания. Я кивал и соглашался. Мы нырнули. Я вернулся через час с лишним. Коорга я больше не видел. Он разбил голову о подводные скалы внизу утеса. Я их видел и взял немного вправо, когда прыгал."

"Но ты вернулся?" спросила Джалемел удивленно. "Почему же ты не сбежал тогда?"

"Это было слишком рискованно," ответил Зарек. "Они могли снова меня поймать. Я сказал им, что не знаю, куда делся Коорг. Они решили, что он забыл о соревновании и отправился ловить рыбу. Они знали, что я не имею отношения к его исчезновению, так как меня отлично было видно с утеса. Два оставшихся брата стали выбирать место для лагеря.

"Один из братьев, Матаис, начал говорить о качестве почвы и небольшом спуске вниз по заливу. Он сказал, что это идеальное место для бега на перегонки. Я отметил, что не знаю, о чем он говорит. Он с огромным рвением принялся мне объяснять, что это такое и что надо делать, чтобы выиграть гонку. Он говорил о дыхании и скорости. Он сказал, что можно всю гонку пробежать вторым, если в конце будут силы обогнать противника.

"Я выразил желание научиться этому виду спорта, и мы решили устроить гонку по берегу, пока не стемнело. Улин велел нам собрать хворост. Я следовал его советам касательно постановки ног и дыхания, но я с самого старта бежал изо всех сил. Несмотря на то, что ноги у него были длиннее, он отставал от меня на несколько шагов.

"Не спуская глаз с моей спины, Матаис не заметил яму, которую я перепрыгнул. Он споткнулся и перелетел за край обрыва, не успев даже крикнуть. Я собрал хворост и вернулся к лагерю."

"На этот раз ты действительно сглупил," нахмурилась Джалемил. "Ты мог бы спокойно сбежать."

"Это тебе так кажется," сказал Зарек. "Но ты не знаешь, где мы были -- вокруг лишь несколько высоких деревьев и очень низкие кусты. Улин заметил бы мое отсутствие и быстро бы меня нашел. Тогда мне пришлось бы объяснять, куда делая Матаис. Однако, внимательно оглядевшись, я придумал последний план.

"Вернувшись в лагерь, я сказал Улину, что Матаис тащит огромное дерево, поэтому я пришел раньше. Улин засмеялся, сказав, что его брату понадобится три дня, чтобы дотащить сюда дерево. Я выразил сомнение, что сам он смог бы сделать это быстрее.

"Я тебе покажу," сказал он, с легкостью вырывая десятифутовое дерево.

"Да это просто куст," возразил я. "А мы говорили о деревьях." Он проследил за моим взглядом. На краю поляны стояло древнее дерево. Улин схватил его и начал трясти изо всех сил, чтобы ослабить корни. Вместо этого ему на голову упал улей.

"И вот тогда-то я и сбежал, мама," сказал Зарек, не без гордости. "Матаис и Коорг покоились на дне ущелья, а Улина скрыл рой диких пчел."

Джалемил снова обняла сына.

Примечание издателя:

Мне не хотелось опубликовывать работы Маробар Сула, но когда Университет Журналистики Гвилима попросил меня отредактировать это, я решил раз и навсегда покончить с этим.

Точно не известно, когда Маробар Сул писал свои работы. Примерно это было где-то между падением Первой Циродиильской Империи и восшествием на престол Тибера Септима. Считается, что для своих пьес он мог взять реальные легенды двемер.

Псевдоним Маробар Сул был взят автором, чтобы создать видимость того, что этот человек знал язык двемер и действительно переводил их легенды.

В любом случае, двемер в рассказах Маробара Сула мало похожи на злобную расу, которую боятся даже данмер, северяне и редгарды.

Часть II: Семечко

Крошечная деревушка Лорик была тихим и мирным селением двемер, приютившимся среди однообразных серо-коричневых дюн и камней Дежасита. Во всем Лорике не нашлось бы и травинки, хотя кое-где в деревне можно было увидеть почерневшие останки давно погибших деревьев. Приехавшая с последним караваном Камдида в тоске смотрела на свой новый дом. Она привыкла к лесам севера, где жила семья ее отца. Здесь же совсем не было тени и очень мало воды. Только серое открытое небо над головой. Это была мертвая земля.

Семья ее матери радушно приняла Камдиду и ее младшего брата Невита. К сиротам относились очень хорошо, но девочка чувствовала себя одиноко в чужой деревне. Так продолжалось до тех пор, пока она не познакомилась со старой женщиной-аргонкой, работавшей на водяной фабрике. В ее лице Камдида нашла настоящего друга. Женщину звали Сигерт, и она рассказала девочке, что ее род жил здесь за много веков до появления двемер, и что тогда в этом месте рос огромный и прекрасный лес.

"А почему погибли деревья?" спросила Камдида.

"Когда на этой земле жили только аргонцы, мы никогда не рубили деревья, потому что не нуждаемся в деревянном топливе и материале для строительства, как вы. Когда появились двемер, мы позволяли им использовать растения для своих нужд, только следили, чтобы они никогда не трогали хисты, потому что они были священны для нас и для этой земли. Многие годы мы жили мирно. Не было ни ссор ни споров."

"И что произошло?"

"Кто-то из ваших ученых открыл, что если очистить сок определенных деревьев, залить его в форму и высушить, можно получить эластичные и упругие доспехи, которые они назвали канифолевыми," ответила Сигерт. "У большинства здешних деревьев сока почти не было, но хисты другое дело. Они-то просто блестели от сока, и в душах торговцев двемер проснулась жадность. Они наняли дровосека по имени Джунин, чтобы он срубил священные деревья ради выгоды."

Старая аргонка поглядела на пыльную землю и вздохнула, "Конечно же мы, аргонцы, пытались спорить. Это был наш дом, а если хисты уходят, они никогда не возвращаются. Торговцы передумали, но Джунин решил взяться за дело на свой страх и риск. Он хотел сломить наш дух. В один ужасный, кровавый день он доказал, что его искусство владения топором применимо не только к деревьям, но и к людям. Он разрубал на части всех аргонцев, которые попадались ему на пути, даже детей. Двемер Лорика закрыли окна и двери, заткнули уши, чтобы не слышать предсмертных криков."

"Ужасно", -- выдохнула Камдида.

"Это трудно объяснить," продолжала Сигерт. "Но смерть наших людей была для нас и вполовину не так ужасна, как гибель деревьев. Ты должна понять, что для моего народа хисты это то, откуда мы пришли и куда отправимся. Уничтожение наших тел ничего не значит для нас, а вот уничтожив наши деревья вы губите нас навеки. Когда Джунин поднял свой топор на хисты, он убил эту землю. Пропала вода, погибли животные, и вся та жизнь, которую поддерживали деревья, превратилась в пыль."

"Но вы все еще здесь?" спросила Камдида. "Почему вы не уезжаете?"

"А мы оказались в ловушке. Я одна из последних в моем гибнущем народе. Немногие из нас оказались достаточно сильны, чтобы покинуть рощи наших предков, и сейчас, возможно, только запах воздуха Лорика поддерживает в нас жизнь. Пройдет совсем немного времени, и мы исчезнем окончательно."

Камдида почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. "Тогда я останусь одна в этом ужасном месте, где нет ни деревьев, ни друзей."

"У нас, аргонцев, есть выражение," сказала Сигерт с грустной улыбкой и взяла Камдиду за руку. "Мы говорим, что нет лучше почвы для семени, чем наше сердце."

Камдида посмотрела на свою ладонь, и увидела, что Сигерт дала ей крошечный черный шарик. Это было семечко. "Но они же погибли."

"Оно может вырасти только в одном месте во всем Лорике," сказала старая аргонка. "У старого дома в холмах за деревней. Я не могу пойти туда сама, потому что владелец дома убьет меня, если увидит, а я, как и весь мой народ, слишком слаба теперь, чтобы защищаться. Но ты можешь добраться туда и посадить зернышко."

"И что тогда будет?" спросила Камдида. "Хисты вернутся?"

"Нет. Но вернется некая часть их власти."

В ту ночь Камдида тайком вышла из дома и пошла в холмы. Она знала дом, о котором говорила Сигерт. Ее тетя и дядя говорили ей, чтобы она даже близко к нему не подходила. Как только она приблизилась к дому, на пороге появился старый, но крепко сбитый человек с топором на плече.

"Что ты тут делаешь, девочка?" сердито спросил он. "В темноте я чуть не принял тебя за человекоящера."

"Я заблудилась," поспешно ответила она. "Я пытаюсь добраться до дома, в Лорик."

"Тогда ступай своей дорогой."

"А не могли бы вы одолжить мне свечу?" жалобно попросила она. "Я давно хожу кругами, и боюсь, что без света опять вернусь сюда же."

Старик заворчал и ушел в дом. А Камдида быстро выкопала ямку в сухой пыли и закопала зернышко как можно глубже. Тут хозяин дома вернулся с зажженной свечой.

"Да смотри, больше не появляйся здесь," прорычал он. "А не то я тебя пополам разрублю."

Он вернулся в дом, к своему очагу. А на следующее утро, проснувшись и отворив дверь, он обнаружил, что из дома невозможно выйти из-за огромного дерева. Он схватил свой топор, и начал рубить дерево, но у него ничего не вышло. Он хотел прорубить выход, но раны, которые он наносил дереву, тут же закрывались. Он наносил удар за ударом, но дерево стояло нерушимо.

Спустя много времени после этого кто-то обнаружил истощенное тело старого Джунина, лежащее перед открытой дверью его дома, в руках он все еще сжимал разбитый топор. Никто не знал, что он пытался разрубить, но ходили слухи о том, что на топоре был засохший сок хиста.

Вскоре после этого из сухой пыльной земли деревни показались маленькие пустынные цветы. Заново посаженные деревья и растения росли теперь хоть и не пышно, но вполне терпимо. Хисты не вернулись, но Камдида и другие люди в Лорике часто замечали в холмах и на улицах деревни высокие темные тени огромных, давно погибших деревьев.

Примечание издателя:

"Семечко" - одна из сказок Маробара Сула, чей источник очень хорошо известен. Эту сказку рассказывали рабы-аргонцы из южного Морровинда. "Маробар Сул" просто заменил данмер двемер и утверждал, что нашел запись сказки в развалинах двемер. Более того, впоследствии он даже говорил, что аргонская версия сказки не более чем пересказ его "оригинала!"

Лорик, явно не название двемер, просто не существовал, а фактически слово "Лорик" обычно использовалось неправильно для обозначения данмер в Гор Фелиме. Аргонская версия этой истории произошла в Вварденфелле, в телваннийском городе Садрит Море. Разумеется, так называемые "ученые" из Изначального Храма пытаются доказать, что сказка имеет какое-то отношение к "Лоркану" только потому, что название деревни тоже начинается с буквы Л.

Часть III: О важности места

Вождь Отробара собрал своих мудрецов и сказал: "Каждое утро я нахожу десять овец из моего стада зарезанными. В чем причина?"

Фангбит Военачальник сказал, "Может быть, чудовище спускается с гор и поглощает твое стадо."

Гхорик Целитель сказал, "Может быть, новая болезнь тому виной."

Берна Жрец сказал, "Надо принести жертву Богине, чтобы она спасла нас."

Мудрецы принесли жертвы, и пока они ждали ответов от Богини, Фангбит отправился к Наставнику Джольтерегу и сказал, "Ты научил меня, как сделать дубину Золии, и как обращаться с нею в бою, но теперь я хочу знать, когда разумнее всего будет применить мое искусство. Подождать ли мне, пока ответит Богиня, или пока подействует лекарство, или идти охотиться на чудовище, которое живет в горах?"

"Не важно когда," ответил Джольтерег. "Важно только где."

И тогда Фангбит взял свою дубину и пошел через темный лес к подножию Великой Горы. Там нашел он двух чудовищ. Одно, все в крови стада вождя Отробара, вступило в бой с ним, его подруга бежала. Фангбит не забыл о том, чему учил его наставник, о том, что важно только "где".

Он ударил чудовище в каждую из пяти важнейших точек: в голову, пах, горло, спину, и грудь. Пять взмахов и пять ударов, и чудовище было убито. Оно было слишком тяжелым, чтобы его можно было взять с собой, но Фангбит все равно ликовал, возвращаясь к Отробару.

"Я говорю, что убил чудовище, пожиравшее твое стадо," вскричал он.

"Как ты докажешь, что убил какое-то чудовище?" спросил он.

"Я говорю, что спас стадо своим лекарством," сказал Гхорик Целитель.

"Я говорю, что Богиня спасла стадо, смилостивившись после принесенных мною жертв," сказал Беран Жрец.

Два дня подряд стадо оставалось нетронутым, но на утро третьего дня еще десяток овец нашли зарезанными. Гхорик Целитель начал искать новое лекарство. Берна Жрец приготовил новые жертвы. А Фангбит снова взял свою дубину и пошел через темный лес к подножью Великой Горы. Там нашел он другое чудовище, все в крови стада вождя Отробара. И начали они бой, и снова Фангбит не забывал о том, чему учил его наставник, о том, что важно только "где".

Пять раз он ударил чудовище в голову, и оно обратилось в бегство. Преследуя чудовище, он ударил его пять раз в пах, но оно бежало. Через лес бежали они, и Фангбит ударил чудовище пять раз в горло, но оно бежало. Добравшись до поля Отробара, Фангбит ударил чудовище пять раз в спину, и оно бежало. И тогда вождь и его мудрецы в крепости услышали, как ревет чудовище. И там они увидели того, кто крал стадо вождя. Фангбит же ударил чудовище пять раз в грудь, и оно было убито.

И устроили тогда великое празднество в честь Фангбита, и больше не страдало стадо Отробара. Джольтерег же обнял своего ученика и сказал, "Наконец-то ты понял важность того, где наносить удар."

Примечание издателя:

Это еще одна сказка, происходящая из племен пепельноземцев Вварденфелла, и она относится к самым древним из сказок. "Маробар Сул" просто заменил имена персонажей, чтобы они звучали более "гномьими" и включил сказку в свою коллекцию. Великая Гора в сказке на самом деле, безусловно, "Красная Гора," хотя она и описана, как заросшая лесом. Звездопад и другие стихийные бедствия уничтожили растительность Красной Горы, и привели ее в то состояние, которое знакомо нам сегодня.

Эта сказка представляет определенный научный интерес, поскольку принадлежала она примитивной культуре пепельноземцев, и при этом в ней говорится о жизни в "крепостях", очень напоминающих разрушенные крепости Вварденфелла, известные нам сегодня. Существуют даже ссылки на существование крепости "Отробара" где-то между Вварденфеллом и Скайримом, но вне малонаселенного Вварденфелла крепостей осталось очень мало. Ученые спорят о том, кто и когда построил эти крепости, но я считаю, что эта история и другие свидетельства убедительно доказывают, что в древние времена пепельноземцы жили в крепостях, а не во временных хижинах, как теперь.

Игра со словами, формирующая мораль сказки - то, что важно знать, где убить монстра, и это место крепость, а также в какие места на теле чудовища нужно ударить, чтобы убить его - типична для многих сказок Пепельных Земель. Загадки, даже такие простые как эта, нравились и пепельноземцам и пропавшим двемер. Хотя двемер обычно изображают загадывающими загадки, а не разгадывающими их, как в пепельноземских сказках.

Часть IV: О пользе иголок и стеклянных шариков

Северянин, кимер и двемер пришли в трактир.

«Что желаете, мутсэры?» — спросил хозяин.

«Кружку мёда мне», — ответил северянин.

«Возьму стаканчик шейна — хорошая штука, однако», — сказал кимер.

«Будьте добры, принесите мне настой чала, игрушечный стеклянный шарик и иглу для пошива кожи», — промолвил двемер.

«Хо, хо, — загоготал северянин. — Шоровы кости! Малыш-молокосос собрался играть в бирюльки, но управляться умеет только с одной палочкой!»

«Зато я не клянусь богом, который не просто плод воображения, а вообще мёртв», — сказал двемер, пока трактирщик расставлял на стойке заказанные им предметы.

«Эй! Чего? — проревел северянин. — Так, я сейчас!..»

«Он достанет тебя, клянусь звездой Азуры, — заметил кимер, потягивая свой шейн. — У тебя проблемы, гном».

«С другой стороны, северянин, по крайней мере, не считает возможным поклоняться демонам из других миров», — ответил двемер, помешивая чал.

«Боетия и Мефала! Ты зашёл слишком далеко!» — вскричал кимер, выхватывая трёхгранный клинок.

«Да! Давай выпустим кишки карлику!» — прорычал северянин, потянувшись за топором.

Одним быстрым движением двемер смахнул со стойки стеклянный шарик, который приземлился прямо под ноги кимер, уже готового к броску. Но поскользнувшись на шарике, он завалился набок и совершенно неожиданным образом по самую рукоять засадил свой клинок в грудь изумлённого северянина. А двемер тем временем ловко подцепил пальцем большую иголку; и та, крутанувшись в воздухе, воткнулась остриём вверх в зазор между половицами. Кимер, отступавший назад от умирающего северянина, потерял равновесие и полетел кувырком на пол, где и встретился с иголкой, проткнувшей золотой его глаз и вонзившейся в мозг по самое ушко. Несколько минут ещё бился кимер, постепенно затихая, но вскоре скончался вслед за северянином.

Двемер снял кошелёк с монетами с пояса кимер, отдал его трактирщику, залпом проглотил мёд, недопитый северянином, взял стаканчик с шейном, сделал глоток, затем кивнул хозяину и вышел наружу со стаканом в руке. Было слышно, как он сказал: «На базар. Мне нужны щипчики для удаления костей, яйцо гуара и упор для снимания сапог».

Часть V: Песня алхимиков

Алхимика лишился король Маранеон,
Когда огромный взрыв услышал он.
Король народу объявил,
Что новый нужен ему был
Ученый. Тот, что мог бы знать,
Как делать зелья, доказать,
Что может он наукой управлять.
Глупцов король решил не нанимать.

И после долгих споров и дебатов
Избрал король двух кандидатов,
Иантипуса Минтхурка и Умфатика Фару,
Очень способную пару.
Чтобы понять, кто больше знает,
Их испытать король решает.
Пришли они в комнату с травами и драгоценными камнями,
Пробирками, горшками и толстых книг томами.

"Хочу невидимым я стать,"
Улыбнулся король и ушел отдыхать.
Поняли тут Минтхурк и Фара,
Что наступила работать пора.
Очищали масла, мололи травы,
Кипятили растворы, добавляли приправы,
Каждый из них свое тесто месил,
Но за другим незаметно следил.

И вот прошло почти сорок минут,
Закончили дело Фара и Минтхурк.
Каждый уверен, что победитель он.
Тут вернулся Маранеон.
"Пора узнать, кто из вас победитель.
То, что вы сделали, вы должны выпить."
Минтхурк исчез, как только ложку поднял,
А Фара остался там, где стоял.

"Думаешь, твоя смесь из желтой травы, синего камня и серебра!"
Улыбнулся король, "Ты не заметил потолок из стекла.
Через витраж проходит свет.
И компоненты поменяли цвет."
"А что если," спросил невидимка, боясь помешать,
"Красные камни, синюю траву и золото смешать?"
"Ох [Бог двемер]," - злобно дал Фара ответ,
"Так можно лишь улучшить интеллект."

Примечание Издателя:

Стиль этих стихов несомненно принадлежат Гору Фелиму. Обратите внимание на имена героев, Умфатика Фару и Иантхипуса Минтхурка. Кроме того, финальная шутка о том, что глупый алхимик случайно сделал снадобье, сделавшее его умнее, направлена на анти-интеллектуализм публики того периода, хотя двемер она явно бы не понравилась.

Заметьте, что "Маробар Сул" не называет имени бога двемер. Религия двемер, если ее вообще можно так назвать, один из самых запутанных аспектов их культуры.

Одно время эта песня была особенно популярна в тавернах Скалистых Земель, а затем исчезла. Как и двемер.

Часть VI: Кимервамидиум

После многих сражений стало ясно, кто победит в Войне. Кимер владели магией и боевыми искусствами, но против бронированных батальонов двемер, доспехи для которых изготовил Джнагго, у них не было шансов. Чтобы сохранить хоть какой-то мир, Стховин согласился на переговоры с Каренитхилом Барифом. В обмен на Спорные земли Стховин подарил Барифу могущественного голема, который должен был защищать территорию кимер от набегов северных варваров.

Барифу очень понравился подарок, и он привез его в лагерь, где все воины собрались посмотреть на него. Он был весь золотой, напоминая конника двемер. Чтобы проверить силу голема, они поместили его в центр арены и стали запускать в него магические стрелы. Голем был настолько проворен, что лишь несколько ударов попали в него. При этом он ни сходил с одного места, лишь отклоняя корпус в разные стороны. Тогда была запущена очередь огненных шаров, от которой голем также уклонился, согнув колени и немного присев. Если в него все же попадали, он старался, чтобы удары приходились на грудь и талию - это были самые защищенные части его тела.

Войска были довольны таким сильным и ловким существом. Если он будет стоять на страже, варвары Скайрима никогда больше не будут разорять их деревни. Голема назвали Кимервамидиум, надежда кимер.

Бариф привез голема в свои палаты. Там его стали проверять дальше: его силу, его скорость, его гибкость. В его конструкции не было недостатков.

"Представьте, что почувствуют голые варвары, когда встретят его в чистом поле", - рассмеялся один из воинов.

"Жаль только, что он создан по подобию двемер, а не по-нашему", - размышлял Каренитхил Бариф. "Варвары будут бояться наших врагов, а не нас".

"Не следовало нам соглашаться на те условия, на которые мы согласились", - сказал еще один, гораздо более агрессивно настроенный воин. "Уже нельзя разве напасть на Стховина?"

"Нападать никогда не поздно", - сказал Бариф. "Но как же их воины в тяжелых доспехах?"

"Кажется", - сказал главный шпион Барифа. "Их солдаты всегда спят на рассвете. Если мы нападем за час до восхода солнца, мы сможем захватить их без сопротивления, они не успеют продрать глаза, не то что надеть доспехи".

"Если мы схватим их оружейника Джнагго, мы тоже узнаем секреты кузнечного дела", - сказал Бариф. "Да будет так. Мы нападаем завтра, за час до рассвета".

Все было решено. Ночью армия кимер выступила и на рассвете накинулась на лагерь двемер. Кимер поставили в первую линию атаки голема, но он как будто сломался, стал атаковать войска кимер. Кроме того, двемер были все одеты в доспехи, явно уже давно не спали и были готовы к битве. Внезапное нападение не удалось, в результате сражения большинство военачальников кимер, в том числе и Каренитхил Бариф, были захвачены в плен.

Гордость не позволяла им спросить, что случилось, но Стховин сказал, что в лагере у кимер у них был один свой человек, который передал им Послание об атаке.

"Кто же этот человек?" - возмутился Бариф.

И тогда Кимервамидиум снял голову. Внутри голема находился Джнагго, оружейник.

"Даже ребенок двемер может изготовить голема", - сказал он. "Но только действительно великий воин и оружейник может притвориться големом".

Примечание от издателя:

Это лишь одна история из данного собрания, которую можно отнести к двемер. Текст сильно отличается от старой версии на алдмерисе, но суть сохранена. "Кимервамидиум" может быть "Нчмартурнидамцем" двемер. Это слово несколько раз встречается в чертежах двемерских доспехов и в Анимункули, но что оно значит - неизвестно. Однако очевидно, что переводятся слова как "Надежда кимер".

Двемер, возможно, первые стали пользоваться тяжелыми доспехами. Очень важно обратить внимание на то, как человек, полностью закованный в броню, смог одурачить кимер в этой истории. Также обратите внимание на реакцию воинов кимер. Когда впервые рассказывалась эта история, доспехи, покрывающие все тело, еще не были известны, тогда как центурионы двемер и големы были широко распространены.

Также стоит обратить внимание на то, что Маробар Сул оставляет несколько строчек оригинального текста на алдмерисе: "Двемер восьми лет может создать голема, а восемь двемер могут стать им".

Еще на один момент в этой легенде стоит обратить внимание. Очень интересно упоминание Послания. Существуют предположения, что вся раса двемер могла общаться молча посредством магии. Существуют также записи ордена Пси, в которых говорится, что они тоже обладают этим секретом. Как бы там ни было, нет ни одного заклинания "послание". Циродиильский историк Боргусилус Мальер первым предположил, что в этом кроется загадка исчезновения двемер. Он считает, что в 668 году Первой Эры народ двемер был "призван" одним философом-чародеем (в некоторых документах его называют "Кагрнак") отправиться в великое путешествие. Строятся различные предположения, например, что они оставили все свои города и земли и отправились на поиски другой цивилизации.

Часть X: Приданое

Иналейг был самым богатым землевладельцем в Гунале, и все годы, пока он владел своим богатством, он сохранял и приумножал приданое, которое собирался отдать будущему жениху своей дочери, Женефры. Когда она достигла зрелого для замужества возраста, он запер свое золото для сохранности в надежном месте, и объявил о своем намерении выдать ее замуж. Она была привлекательной девушкой, образованной и хорошо сложенной, но довольно унылой и даже мрачноватой в обращении. Этот недостаток ее натуры не беспокоил ее будущих женихов, так как они предпочитали обращать внимание на хорошие ее стороны, которые действительно были достойны внимания. Каждый знал, что ему достанется значительное богатство, в том случае если он станет мужем Женефры и зятем Иналейга. Этого оказалось достаточно, чтобы несколько сотен кандидатов собрались в Гунале на сватовство.

"Человек, который хочет стать мужем моей дочери," сказал Иналейг собравшимся, "не должен полностью отказываться от стяжательства. Он должен доказать, что он богат, чтобы удовлетворять моим запросам."

Это простое объявление заставило отказаться от цели довольно много поклонников, которые знали, что не могут произвести впечатление на землевладельца своим скромным состоянием. Несколько дюжин соискателей остались, из тех, что приехали, разряженные в одеяния из килларка, вышитые серебром, со свитой из слуг - чужеземцев в каретах и повозках, превосходивших изысканностью воображение. И из тех, кто подходил под условие Иналейга, никто не был более блистателен, нежели Велин Нэриллик. Этот юноша, о котором никто раньше не слышал, приехал в карете, сделанной из полированного эбена, а впряжены в нее были драконы, одежды же его были все из редких стран, и слуги в его свите были таковы, что никто во всем Гунале не мог даже и припомнить подобных. Лакеи у него имели глаза на все стороны света, и служанки казались оправленными в золото и драгоценности.

Но и этого было недостаточно для Иналейга.

"Человек, который женится на моей дочери, должен доказать, что он умен, ведь я не хочу иметь невежду в зятьях и партнерах" - объявил он.

Так отсеялись еще и многие из богачей, те, кто мог, живя в роскоши, не очень беспокоить себя размышлениями. Но все же некоторые остались, те, кто смог в последовавшие несколько дней продемонстрировать свою мудрость и образованность, цитируя великих мудрецов прошлого, и рассказывая о собственных размышлениях в области метафизики и алхимии. Велин Нэриллик пришел также, и попросил Иналейга отобедать с ним в поместье, которое жених снял на время сватовства в пригороде Гунала. И там землевладелец увидел множество писцов, который работали над переводом трактатов алдмери, а также насладился общением с молодым человеком, который обладал дерзким, но интригующим рассудком.

Но все же, хоть он и был впечатлен успехами Велина Нэриллика, Иналейг предложил еще одно состязание.

"Я очень люблю свою дорогую дочь." - сказал Иналейг. "Надеюсь, что тот, кто на ней женится, также сможет сделать ее счастливой. Пусть кто-нибудь вызовет улыбку на ее лице, и тогда он получит и ее, и приданое."

И вот, вновь пытались женихи получить желанное - они в течение нескольких дней развлекали невесту, пели ей песни, изъяснялись в любви, описывали ее красоту самыми поэтичными словами. Но Женефра взирала на них со скукой и меланхолией на лице, и даже иногда с раздражением. Иналейг, который стоял рядом с ней, уже начинал отчаиваться. Женихи его дочери один за другим терпели неудачу. Наконец, Велин Нэриллик вошел в зал.

"Я вызову улыбку на лице вашей дочери," - сказал он - "Осмелюсь сказать, она будет смеяться, как никогда не смеялась, но только если вы пообещаете нас поженить. Если часа после помолвки окажется недостаточно, вы отмените помолвку."

Иналейг повернулся к дочери. Она не улыбалась, но ее глаза с интересом следили за блистательным молодым человеком. Поскольку ни один другой жених не привлек даже такого внимания, он согласился.

"Но приданого вы не получите, пока не поженитесь," - заметил Иналейг. "Помолвка это еще не все."

"Но все же, можно ли мне взглянуть на приданое?" - спросил Велин.

Зная, как далеко разнеслась весть о приданом, понимая, что этот молодой человек очень близок к тому, чтобы получить его, Иналейг согласился. Ему определенно нравился Велин. Следуя его указаниям, Велин и мрачная Женефра, а также управляющий двинулись по коридорам крепости Гунала, по коридорам, простиравшимся глубоко внутрь замка. Первое хранилище следовало открывать, прикоснувшись к нескольким рунам, в строгом порядке: если бы открывающий ошибся в порядке, сотни отравленных стрел немедленно вонзились бы в тело грабителя. Иналейг был также очень горд следующим уровнем защиты -- замком, который защищался острыми лезвиями, с восемнадцатью зубцами, и чтобы открыть этот замок, нужно было повернуть одновременно три ключа. Лезвия выскакивали из стены, чтобы немедленно распотрошить любого, кто пытается вскрыть хотя бы один замок. И вот, наконец, они достигли кладовой.

Она была пуста.

"Во имя Лоркана, нас ограбили!" - закричал Иналейг. "Но как? Кто способен на такое?"

"Очень скромный, но должен признать, небесталанный грабитель" - заметил Велин. "Человек, который издалека увидел вашу дочь однажды и влюбился, но не обладал ни знаниями ни шармом, чтобы произвести впечатление. Так оно и продолжалось, пока золото из вашей сокровищницы не позволило мне проявить себя."

"Вы?" - завопил Иналейг, едва веря в это. А потом произошло еще более невероятное событие.

Женефра начала хохотать. Она никогда не мечтала даже о встрече с человеком, подобным этому вору. Она бросилась в его объятья прямо на глазах разъяренного отца. И через некоторое время, Иналейг тоже расхохотался.

Женефра и Велин поженились через месяц. Несмотря на то, что на самом деле он был беден, и ему недоставало образования, ему удалось так быстро увеличить семейное состояние, что Иналейг только поражался. Правда, об источниках дохода он никогда не спрашивал.

Замечание издателя:

Рассказ о том, как мужчина пытается заполучить руку молодой девы, чей отец (обычно богач или король) предлагает испытания соискателям, довольно распространен. См. например, более современную историю "Четыре жениха Бениты" Джола Йоливесса. Поведение персонажей довольно нехарактерно для двемер. Никто не знает их обычаев, связанных с женитьбой, и даже неизвестно, вступали ли они в брак.

Еще одна странная теория об Исчезновении Гномов произошла от этого рассказа и других повестей из сборника Маробара Сула. Имеется предположение, что двемер вообще никуда не уходили. Они не уходили из Нирна, и не покидали континента Тамриэль, а существуют среди нас, маскируясь под нас. Мудрецы ссылаются на историю "Ящик Азуры", и предполагают, что двемер боялись Азуры, существа, которого не понимали и не могли им управлять, и они переняли манеры, а также облачения кимер и алтмер, чтобы спрятаться от взгляда Азуры.

Часть XI: Ящик Азуры

Нхильбар провел молодость, полную приключений, но выросши, стал мудрым и старым двемер, проводящим жизнь в поисках истины и развеивании суеверий. Он многое изобрел и произвел на свет множество научных теорий и логических построений, которым было дано его имя. Но множество вещей в мире все же ставили его в тупик, и не было для него более сложной задачи, чем понимание истинной природы аэдр и даэдр. Исследуя мир, он также пришел к выводу, что множество богов были созданы людьми и двемер.

Был один неразрешимый для Нхильбара вопрос - границы божественной силы. Являются ли величайшие Существа полновластными владыками Мира, или же меньшие создания имеют возможность определять собственную судьбу? И когда Нхильбар почувствовал, что жизнь его подходит к концу, он понял, что должен постичь эту последнюю истину.

Среди знакомых мудреца был жрец-кимер, по имени Азиник. Когда жрец был в Бзалаг-Жтурамц, Нхильбар рассказал ему, что намерен заняться природой божественной силы. Азиник пришел в ужас и умолял своего друга не касаться этой мистической загадки, но решимость Нхильбара перебороть было нельзя. В конце концов, жрец решился даже помочь ему в изысканиях во имя их дружбы, но втайне боялся совершить богохульство.

Азиник призвал Азуру. После свершения странного ритуала, во время которого он провозгласил свою веру в ее божественную мощь, и Азура, явившись, согласилась не причинять ему вреда, Нхильбар и дюжина его учеников вошли в часовню, и принесли с собой большую коробку.

"Ты пришла в нашу землю, Азура, Богиня Заката и Восхода и тайн меж ними..." сказал Нхильбар, пытаясь притвориться подобострастным и мягким изо всех сил. "Говорят, что твое знание абсолютно."

"Это так" - улыбнулась даэдра.

"Ты ведь знаешь наверняка, что находится в этой коробке" - сказал Нхильбар.

Азура повернулась к Азинику, нахмурив брови. Священник немедленно начал объяснять: "Богиня, этот двемер - очень уважаем и мудр. Поверь мне, он не собирается высмеивать твое величие, но всего лишь продемонстрировать его ученым мужам своего народа, традиционно скептически настроенным. Я пытался рассказать ему о твоей силе, но его философия не принимает ничего на веру без демонстрации."

"Я могу продемонстрировать свою мощь народу двемер, но смотрите, как бы эта демонстрация не оказалась большим, чем вы хотите видеть" - заворчала Азура, и посмотрела Нхильбару в глаза. "В коробке лежит цветок с красными лепестками."

Нхильбар не стал ни улыбаться, ни хмуриться. Он просто открыл коробку, и все увидели, что она пуста.

Когда глаза учеников повернулись к Азуре, ее уже не было на прежнем месте - она исчезла. Только Азиник увидел выражение на лице Азуры перед тем, как она пропала, и он не смог сказать ни слова, дрожа от страха. Он знал, что на них всех пало проклятие, но еще страшнее было осознание продемонстрированной божественной силы. Лицо Нхильбара тоже было бледным, и он нетвердо держался на ногах, но его лицо выражало не страх, а блаженство. Улыбка двемер, который обнаружил истину, о которой только догадывался ранее.

Два его ученика поддержали его, препровождая к выходу, и еще два поддерживали Азиника.

"Я учился всю жизнь, произвел бесчисленное множество экспериментов, выучил тысячи языков, но то умение, которое открыло мне истину, я приобрел еще тогда, когда был бедным молодым человеком, пытающимся добыть кусок хлеба" - прошептал мудрец.

И когда его вели к постели, красный цветок выпал из рукава его объемистой робы. Нхильбар умер этой же ночью, и лицо его было исполнено удовлетворения, которое приходит только от постижения знания.

Комментарий издателя:

Это - еще один рассказ о мудром двемер, который действует безошибочно. Переводы на язык алдмери могут разниться в интерпретациях, но суть рассказа всегда одна. У данмер есть похожая легенда о Нхильбаре, но в версии данмер Азура распознает обман и отказывается отвечать на вопрос. Она убивает всех двемер, присутствующих при этом, и проклинает род данмер за скептицизм.

В версии алдмери, Азура обманута не пустой коробкой, а коробкой, в которой находилась сфера, каким-то образом превратившаяся в плоский квадрат. Конечно же, версия легенды алдмери ближе к оригиналу двемер, но и гораздо более сложна для понимания. Быть может, это объяснение в духе "сценической магии" было добавлено Гор Фелимом, поскольку сам Гор Фелим не был чужд подобных трюков, когда использование магии было недоступно.

"Маробар Сул" упоминает и о Нхильбаре, действующем в одиночку, и он в классической версии рассказа воплощает множество добродетелей двемер. Его скептицизм, пусть даже и не такой абсолютный, как в версии алдмер, прославляется даже несмотря на то, что он вызвал проклятие на род двемер и безымянный Дом бедняги жреца.

Что бы не представляла собой истинная природа Богов, и ошибались ли на их счет двемер, или были правы, этот рассказ может объяснить, каким образом двемер исчезли с лица Тамриэля. Хотя Нхильбар и подобные ему, быть может, и не ставили своей целью насмешки над аэдрами и даэдрами, их скептицизм определенно навлек на них гнев Божественных Иерархий.